Избушки
advertisement
ЗИМНИЕ СКАЗКИ О СПЯЩЕМ САЯНЕ Западный Саян. Хакасия. Февраль. Хребет Ергаки. В переводе с древнетюркского это слово означает "пальцы". Растопыренные пальцы цепляются за небо. Горностаевые воротники снежных карнизов – предвестники дремлющих лавин, украшают основания «пальчиков» вместо колец и браслетов. Пушистые кедровые «шубки» и пики стройных остроконечных елок, белесых и лохматых от ползучего мха-бородача, обрамляют запястья каменных рук. Маленькое дремучее царство у основания небес окружено дорогой со всех сторон и от этого напоминает таинственную сказку, рассказываемую добрым сказочником, который, повествуя, держит вас за руку, чтобы не было страшно.… В этой сказке есть и Спящий Саян, и Дракон, и могучая волшебная Птица, и Дельфин, взмывающий в небо, и Горные Духи, и Каменный Замок. И всегда можно выбраться из этой сказки, стоит только почувствовать «надежную руку» – единственную нить, связывающую вас с реальностью, и вовремя свернуть на ближайшую дорогу – Усинский тракт... Хребет Ергаки протянулся от истоков реки Большой Кебеж до истоков рек Ус и Амыл. Он распадается на отдельные горные массивы. Самый западный из них - от истоков Кебежа до истоков Верхней Буйбы - носит, как и весь хребет, название Ергаки. Расположен хребет в центральной части Западного Саяна. Протяженность с Запада на Восток всего лишь около 80 км, наибольшая ширина 70 км. Зачем нам эти сказки, тем более, зимой? Почтенные люди солидного возраста наравне с молодежью скитаются по горам с прокопченными и обветренными лицами, в одежде, напоминающей в конце похода рубища. Мерзнут, устают порой до изнеможения, рискуют собой в собственный отпуск и за собственные деньги, а потом возвращаются в город с одухотворенными лицами, на которых читается, что они были счастливы. Что они ищут там и что находят? Каждый получает то, что хочет, Уходя в заснеженную высь, Где ветра с метелями хохочут, И на грани пляшут смерть и жизнь. Развенчавши прежние кумиры Без прикрас и всяческих затей, Как алмаз шлифуют ювелиры, Горы совершенствуют людей. Каждому воздастся здесь по силам: Ищущий – найдет и обретет. Канет городская агрессивность В тихом шорохе подледных вод. Шелуху хвастливого зазнайства Сдует вмиг студеная зима, Охладит пытливое нахальство, И возверует Неверующий Фома. Юноша, романтикой влекомый, Ощутит дыхание небес, И на жизнь посмотрит по-иному Потерявший к жизни интерес. Парадоксы жизненного кредо Странных тех скитальцев не ясны: Кто проблем серьезных не изведал – Ищет их в объятиях зимы. И, наоборот: за лютой стужей И коварным шелестом лавин Ходит тот, кто в городе не нужен 1 И душой остался там один… Мы в миру грешны, непостоянны, Жизнь вокруг соблазнами рябит. Праведно уходим от обмана, Чтобы отыскать в снегах свой скит. Каждый получает то, что хочет… Избушки 20 февраля 2005 г. автобус с участниками лыжной туриады «Ергаки – 2005» остановился у реки Ус и на дорогу высыпались, жмурясь от яркого солнца и потирая засидевшиеся места, пока еще чистые и яркие лыжники из Москвы, Иркутска, Абакана, Зеленогорска, Новосибирска, Тулы, Твери, Владивостока, Мурманска, Уфы, Ухты… И уже через 5 минут утонули в придорожных сугробах с рюкзаками и лыжами. Покой белоснежных перин нарушен: вверх по реке потянулся, медленно рассекая снега, глубокий разрез лыжни. Началась тропежка… Первые два дня – заход до базового лагеря. Базовый лагерь – это место заброски продуктов на вторую половину маршрута – ни много, ни мало – это все-таки 50 кг. Наша группа базировались на стрелке рек Буйбы и Безрыбной, на склоне правого берега Буйбы. После акклиматизационного кольца мы вновь вернемся к базе, откопаем из снега эти полцентнера продуктов и отправимся дальше. Когда-то очень давно, жил в этих краях хозяин тайги. Человек простой и достойный, был он любимцем богов. За его честность, доброту ко всему живому поставили они его охранять свои места. Долгие года он жил и берег богатства природы. Не бил зверья без надобности, не рубил деревья, не топтал трав попусту. Понимая язык животных и растений, старался помогать им всячески. А если зло пыталось проникнуть в его владения, карал его беспощадно. Но неумолим бег времени. Пришла старость, а за ней и смерть. Настала пора уходить Саяну в мир теней. Боги не смогли найти в мире другого такого же человека и решили обратить Саяна в камень для вечной охраны тайги. Так и лежит он на страже вечности - длинные прямые волосы ниспадают с головы, спокойно и величаво покоятся на груди руки. Спящий Саян бережет свои богатства.1 А его избушки, и по сей день, рассыпаны по тайге, и в них находят приют охотники, рыбаки и скитающийся люд… Охотничья лыжня, очень кстати вынырнувшая из леса, сворачивает с реки Буйбы и опять карабкается на крутой берег мелкими серпантинами. Нам туда, вроде и не надо, но всегда предпочтительнее сделать крюк по готовой дороге, чем тропить напрямик по сугробам. Уповая на то, что охотник, как бы он ни петлял, все равно ходит вдоль реки, углубляемся в лес по его следам. Особенность этих мест – на реках нет льда, но есть огромные сугробы, накрывающие речные валуны, а между ними могут быть промоины, слегка припорошенные и от этого коварные. Поэтому здесь почти не ходят реками, как в других горах, а чаще ходят берегами. Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом… Очертания охотничьего зимовья улавливаются среди сугробов. Где же у него вход? Замело, припорошило белым пухом, и пушистая кровля ниспадает сверху до самого оконца, а дверь подперта свежим снежком. Видно, не часто сюда хозяин захаживает… Домики такие обычно обходим стороной: не очень-то нравится охотникам, когда в них заваливают непрошеные гости, и особенно, когда оставляют после себя следы. 1 оригинал (записано Юлией Лебедевой) 2 Но если вдруг застигнет путника в пути беда, непогода – домик станет надежным убежищем: «и согреет, и накормит, и спать уложит». Только баба Яга почему-то не показывается и расспросы не ведет… От избушки в три стороны тянутся по снегу следы лыжни. Вдоль лыжни под каждым вторым-третьим деревом или корчем – капканы на соболя, зайца. А вот прямо на снегу, под защитой разлапистых кедровых веток, у ствола в три обхвата, разложено душистое сено – подкормка для копытных. Зорко следит Спящий Саян за своими подопечными. …Стояли избушки друг от друга на расстоянии ходового дня, но слаб здоровьем стал люд бродяжий, и не стало хватать сил дойти за день от одного зимовья до другого. И стали люди строить новые жилища в Ергаках, тревожить тайгу, вытеснять зверье с нажитого пространства. Да и жилища-то те не для простого приюта путнику стали нужны: тут шум-гам да дурман до утра, и веселье порочное, и дороги к ним протянулись через всю тайгу, распугали лесных жителей. Не понравилось все это Саяну, и решил он предупредить людей: водрузил на краю скалы Висячий Камень… Восточный край скальной части Ергаков заканчивается сглаженным хребтом, поросшим кедром и елью, который и является западным берегом большого и глубокого озера; полное название его — Большое Буйбинское Рыбное озеро. Наш дальнейший путь – через озеро Большое Буйбинское к перевалу Вертолетному. День ходьбы – и еще один домик. Но уже не охотничий – слишком просторен и высок – туристский. Абаканская группа высыпает навстречу, жмурясь от яркого утреннего солнца. - Долго спите! - Нам торопиться некуда, подождем, пожалуй, когда кто-нибудь путь протропит. Тяжелая тропежка по глубокому снегу до озера, потом по озеру, вымотала группу и, встав на обед, мы с облегчением заметили, что абаканцы по нашим следам нас догнали и обогнали. Но смена тропящих была недолгой: абаканцы свернули к перевалу Кедровому, на восток, а нам – к Вертолетному, на север. Так что тропить теперь нам до самогосамого… Вечером приморозило, -35º. До перевала Вертолетного (н/к)2 немного не дошли (30 минут ходу) из-за глубокого снега и утомительной тропежки. Двое налегке отправились прокладывать путь к перевалу, пока группа ставила палатку. А утром (23.03.05) эти 30 минут дались легко и с восходом солнца мы с перевала Вертолетного обозревали окрестную панораму «растопыренных пальчиков», вонзающихся в ультрамариновое небо. Бди! Быстрый спуск серпантинами с Вертолетного до ГЗЛ3 внезапно притормозило любопытное явление природы. Из-под снега, в нескольких местах, где предполагаемо должен быть курумник4, клубится пар, как из кастрюли. Миша сказал, что это медвежьи берлоги, и что они тут постоянно зимой парят. Хотя медведь – зверь одинокий, и мало вероятно, что рядом будут существовать несколько берлог. Обследовали. Юре даже показалось, что из глубокой ямы идет тепло и слышно медленное дыхание. Но яма по размерам очень мала. Если только медведь изнутри, залегая в спячку, закладывает вход в берлогу камнями? Но это уже из области небылиц. Скорее всего, в этом курумнике бьют из-под камней горячие источники. 2 Н/к - некатегорийный 3 ГЗЛ - граница зоны леса 4 Курумник – нагромождения камней, большая каменная россыпь 3 В этот день мы встали на ночлег под перевалом Меткуль очень рано: сразу после обеда. Для того чтобы разведать цирк перевала и возможные пути прохождения. Да и праздник все-таки: 23 февраля. Юра и Толя ушли на разведку гребня между перевалами Таймырский, Каскадный и Меткуль. Перевал Меткуль летом оценивается как 1Б, но зимой его еще никто не проходил, поэтому особо торопиться лезть на него в лоб ни к чему. К тому же кулуары на склоне выглядят лавиноопасными и надо найти пути обхода. Вернувшись уже затемно с разведки гребня, наши мужики сказали, что прохода там нет: сплошные вертикали по 200-300 м, чем озадачили руководителя. На следующий день решили сделать дневку и обследовать гребень с южной стороны. На разведку пошли втроем: Юра, Толя и я. У Юры и Толи оказались прямо противоположные мнения по поводу прохождения гребня, и нужен был третий взгляд. Мне еще вчера понравилась серия не глубоких, но крутых осыпных кулуарчиков, ведущих прямо к седловине. Но народ засомневался в их безопасности: широкие снежные полосы висят на крутом склоне. А если попробовать по ребру каменной осыпи? Это и надо было проверить. Поднялись на перевал без проблем, прямо к туру, выбрали место спуска (самое северное понижение) и подготовили его: прорубили и обрушили снежный карниз. Снег, улетев по линии падения воды, пропилил нам единственно возможную и относительно безопасную канаву-желоб, по которой мы завтра спустимся с перевала. Обратно решили вернуться другим, более коротким путем: от седловины сразу вниз по снежному полю. Казалось, что снега здесь мало (камни торчат!), но не тут-то было! Наступили на снежное поле, и оно пришло в движение! Прямо у нас под ногами, метрах в полутора-двух ниже нас образовалась трещина и фирновая доска «потекла», увлекаемая рассыпчатым глубинным снегом, шурша как песок. Мы сверху восхищенно наблюдали, как лавина быстро набрала скорость, и, наткнувшись на небольшой скальный выход, подпрыгнула и раскололась на белые кубики. Несколько секунд, и у подножия перевала лежала 50метровая шершавая дорожка в виде языка, на нее тихо оседала искрящаяся снежная пыль. Перевал Меткуль, словно дразня, «показал нам свой язык». Полюбовались коварной красотой и поспешили на спуск по своим старым следам, по пути подъема. Бог миловал. Но предупредил. Наверху был жуткий ветер, но чем ниже мы спускаемся к границе леса, тем теплее. Наша палатка, окруженная развешанными для просушки на солнце спальниками – так просто рай. …Камень этот плоский, и если приподнять ту его часть, что находится над площадкой на стене, то очень возможно, что та часть, которая висит над пропастью, перетянет, и Камень полетит вниз. Если камень упадет, то проснется Спящий Саян, лежащий на спине. Что произойдет потом – никто не знает. Висит камень как искушение для рода людского, как Адамово яблоко. Многие тысячи людей поднимались к Камню, исследовали место крепления. Некоторые даже собирались сбросить его. По рассказам очевидцев, как-то раз приехала группа из 30 человек с однойединственной целью - лишить Саяна его вечного сна. Так вот, эта группа вся как один встала под Камень, и начала по команде толкать его вверх, но Камень так и не полетел. Более того, вскоре люди заметили, что не Камень ходит, а площадка под ногами у толкающих. И поняли люди тогда две вещи: 1. Всему свое время… 2. Бди… Наша команда К празднику – что подарить мужикам? Я их почти не знаю. Знаю Мишу (третий раз с ним в походе), знаю Саню, потому что он мой земляк и давний товарищ, немного знаю Олега (были вместе в прошлом году на Шапшале), а остальных – Юру, Толю, Борю, Сергея – не знаю совсем. Конечно, с первого же дня нарисовались кое-какие портреты в 4 лицах, но первый взгляд часто бывает ошибочным. Да и мнение о людях к концу похода иногда меняется…. Все они разные, все мне очень симпатичны, и свое первое впечатление о своих попутчиках 23 февраля я выливаю в дружеские шаржики на мужиков (да не обидятся на меня ребята!), что мне потом припоминается отдельными участниками в конце похода и выходит боком (шучу!) Вот, например, Боря. За его лукавые глаза и частые разговоры о женщинах, я упомянула про беса в ребро, так он в конце похода и показал себя во всей красе: неутомимо бегал в закусочную искать «чистую и большую любовь»: - Что за дикий край! Дикий народ! Ни одной продажной женщины! – пока не добрался до меня, чем немного понапрягал. Выходит, сама «напросилась», так сказать, дала установку… Или Саня с Олегом. В последнюю ночь, на турбазе Ергаки, они «хвост трубой» и по барам, а мне, как завхозу, от остальных досталось за то, что не выловила их и не изъяла у них продукты на ужин. Получается, что еще в начале похода это запрограммировала своими шаржиками… И Миша тоже. Ну, надо было написать про его нахмуренные брови! Он и в самом деле дежурить не любит, как оказалось… 1. Вот русский богатырь Добрыня. Его рюкзак вам не объять! Степенна речь и только клинит: «Ну, в общем, это самое сказать…» Юра Савкин, Тула, врач-психотерапевт. В его неторопливую речь и периодически заклинивавшую фразу «Ну, в общем, как бы это самое сказать» влюбились с первой же его лекции на школе инструкторов перед походом все, кто его слушал. Он мог говорить очень долго и приковывал к себе неиссякаемое внимание и своей значительной фигурой, и своей любимой фразой. Если он эту фразу не говорил после первого предложения, мы уже замирали в ожидании услышать ее после второго… 2. Про седину сказать нельзя, Ведь и волос уж не осталось, Но все же бес в ребро под старость Залез в лукавые глаза. Боря Иванов, Москва, печник. А что, Боря, все-таки, в точку, а? Как там, в Москве, дела обстоят с «большой и чистой любовью»? Конечно, если бы я знала тогда, 23 февраля, что ты большой знаток и любитель поэзии, и что по вечерам ты будешь нам читать Есенина и Гумилева, я бы написала о тебе другое. Но шарж он и есть шарж - это первое, что бросается в глаза! 3. Трудяга-парень, в меру скромен, Тропит, как вол: туды-сюды. Обед улыбкой удостоя, Строчит «научные труды». Толя Павельев, Норильск, перевальный забойщик и просто очень надежный мужик, без которых бывает очень трудно в любом походе, на любом перевале, в любой группе! 4. Любитель пива и девчонок он, В походе – и насмешлив, и подвижен. Духовной пищей не обременен, Хотя смекалкой тоже не обижен. Саня Дядькин, Усолье-Сибирское, носитель палатки. Санька, ты – чудо! Хоть ты и сердился на третью строчку (а оно тебе надо?), но самое главное в тебе – это вторая и четвертая! И не заморачивайся с науками! 5. Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный, Абаканскою лаской прельщенный! Не довольно ль играть и резвиться, Не пора ль Керубино жениться? Сережка Донсков, Тверь, гитарист и певчий птах. Бомарше, у которого я позаимствовала эти строчки, правда, написал в конце «Не пора ли мужчиною стать!» - и 5 он был прав, между прочим, походи-ка ты пока еще в походы (можно и с абаканочками)! А лет, этак, через десять увидеть бы тебя таким могучим, закаленным всеми ветрами опытным путешественником и вспомнить про «человека и кошку, и целебный порошок», о которых ты пел весь поход. 6. Здоров, силен, не слушает начальство, Дает советы, критикует в пух и прах. Налет самодовольного бахвальства Блестит на сытых розовых щеках. Олег Голичанин, Зеленогорск, ремонтник. Олежка, ты классный! Но будь проще, и к тебе потянутся люди. Не прикрывай свою неопытность насмешками в адрес других и чаще доверяйся старшим товарищам. 7. Глаза буравчиками сверлят Из-под нахмуренных бровей. Когда дежурит – очень нервный И колкий, как сухой репей. Миша Васильев, Москва, руководитель. Но бывает «добрый и пушистый» (когда не дежурит). Послушай-ка, Миша, я заметила закономерность: у тебя всегда портится настроение, когда ты дежуришь! Шапшал – когда спустились с Арсенала… Саяны – когда я обморозила щеки на Горлык-Голе… И вот опять, в Ергаках, на Усе, когда сломался один примус… 8. И я, несчастное созданье Среди голодных мужиков. Их прокормить – что волчью стаю, И каждый съесть меня готов… Марина Красноштанова, завхоз. А вот это я приврала: никто меня не ел, и все, кажется, были довольны. Я зря опасалась. Может, просто скромно молчали, а, мужики? Меткуль Второй массив — Метугул-Тайга (Меткуль-Тайга) вытянут в меридиональном направлении. Он делит бассейны Большого и Малого Тайгишей, Верхней Буйбы и Уса с правым притоком— Меткулем. Высшая точка массива (2208 м) находится на востоке от Большого Буйбинского Рыбного озера, а вторая вершина (2187 м) лежит между Верхней Буйбой и Усом. За хребтом Метугул-Тайга горы мельчают, только три вершины поднимаются выше 1800 м. Тайга взбирается на верхушки гор. Отсюда на север к реке Амыл уходят его притоки Малый Тайгиш, Шадат и Большая Бесь. Пока здесь нетронутое царство зверя. Далее на восток местность снова постепенно повышается. За Черным озером встают гольцы. Это уже Ергак-Таргак-Тайга. Любопытство людей безгранично: они кидают камни в бездонную пропасть, чтобы услышать глубину, они карабкаются в поднебесье, чтобы увидеть даль, они дразнят лавины, чтобы испытать головокружительное чувство опасности, и нередко платят за это своей жизнью… 25.02.05 прошли перевал Меткуль. (зимой – 2А). Цирк окружают следы сошедших лавин. Спустились к озерам и обогнули скалистый отрог слева по ходу. Соседний цирк со всех сторон, (кроме западной, куда вырывается, как из темницы, ручей Меткуль), окружают вертикальные и нависающие бастионы стен по 300 м высотой. От границы леса, если оглянуться назад, к цирку, можно увидеть над озерами скалу, напоминающую двух витязей-близнецов в шлемах, стоящих спиной к спине… …У Саяна была дочь – прекрасная Меткуль, которую строгий отец прятал вдали от любопытных людей за каменными стенами хребтов Метугул-Тайга. О красавице ходили легенды, но никто и никогда ее не видел. Один отважный витязь прослышал о Меткуль и решил увидеть ее. Долго пробирался он сквозь снега, реки, горы, и вот, когда был уже почти у цели, перед ним встали непроходимые каменные стены – ни обойти их, не перелезть. Полюбовался на них витязь, повздыхал, потому что понял, что не добраться ему до красавицы Меткуль, и собрался, было, повернуть обратно, но налетел сильный ветер, запуржило, потемнело небо. Спрятался витязь в расщелине скал, чтобы 6 переждать непогоду, да и уснул. И снится ему сон, будто плачет перед ним красавица Меткуль и просит освободить ее из темницы Спящего Саяна. И рассказала ему во сне Меткуль, что томится в каменной темнице уже много лет, с тех пор как умер старый отец, и никто не может освободить ее, потому что нелегко раздвинуть каменные стены, для этого нужна огромная сила. Но если раздвинуть скалы, то рухнут горы и погибнет все живое вокруг – звери, птицы, деревья, а этого допустить никак нельзя. Проснулся витязь и задумался. Захотелось ему освободить красавицу. Обратился он за помощью к горным духам. Заколдовали они витязя и сделали ему двойника-близнеца. В то время как один близнец должен был раздвинуть горы и держать их, чтобы они не рухнули, и не погубили лесных жителей, другому надо было вывести Меткуль из темницы. Но строго-настрого запретили духи витязю смотреть на девушку, пока не выйдет она из заточения. И вот когда гора была раздвинута, а Меткуль уже стояла на пороге своей темницы, не удержался воин, и, чувствуя рядом ее нежное дыхание, сладкий запах и чарующий смех, тайком взглянул на нее. А поскольку, он теперь был не один, а имел двойникаблизнеца, то и второй брат, который держал скалу, в тот же момент взглянул на Меткуль. Близнецы вмиг потеряли голову от ее красоты, и оба кинулись ей навстречу, отталкивая друг друга. Меткуль успела выскользнуть сквозь щель в раздвинутой скале и утекла ручьем из ущелья, а близнецы-братья так и остались в темнице, потому что, пока делили красавицу, кончилось волшебство горных духов, и горы опять сдвинулись. Так и стоят витязи, по сей день, спиной друг к другу, а на самом деле это один человек, который не смог справиться с собой и преодолеть любопытство… За хребтом Метугул-Тайга расположено озеро Меткуль (Мет-Холь). Из него берет начало короткая река Меткуль, впадающая в Ус справа. Озеро тоже рыбное. Уходим вниз, оглядываясь на каменных витязей-близнецов... Тропежка челноком до озера Меткуль утомительна. Челнок – это когда первый участник уходит вперед без рюкзака тропить лыжню, а потом возвращается назад за рюкзаком и, одев его, идет последним по лыжне. Его в это время сменяет второй, третий, и все остальные участники команды. За озером Меткуль встаем на ночлег. Ближе к вечеру солнце садится в каменную темницу Меткуль, освещая напоследок оранжевыми лучами шлемы витязей. Возвращение на базу Утром 26.02.05 подсекаем лыжню и идем вверх по ручью. Вышли на водораздел рек Буйба 3-я, Малый Тайгиш и Ус. Скучное однообразное плато, выдуваемое всеми ветрами, напоминает Патовое нагорье на Хамар-Дабане, тянется увалистыми сопками. Лес отдельными клочками ютится на склонах то там, то сям, место для бивака найти трудно, укрыться от ветра – практически невозможно. Посмотрели на хребты Шешпир-Тайга, Балдыр-Тайга (хотели их траверсировать), и передумали забираться на них: мы идем по готовой лыжне группы Сергея Серого, и нет смысла с нее сворачивать ради сомнительного удовольствия залезать на «целину» - плоский заснеженный хребет. Побродив по водоразделу, спустились на реку Ус. У реки леса нет, а растет лес высоко на склонах. Но не полезешь ведь по снегу глубиной в пояс на отроги за дровами. На печку немного дров нашли, а ужин решили варить на примусах. Один примус сломался, поэтому обошлись только чаем и утром, не позавтракав, сложили вещи и пошли до ближайшего леса. Холодно, голодно, ветрено. Когда в желудке не плещется ничего горяченького, температура ниже -30º ощущается сильней. Серега – самый молодой и малоопытный участник нашей группы – совсем приуныл. Поздний завтрак на ветру утешает его только тем, что до обеда теперь будет меньше ждать. Вот раб желудка! 27.02.05 движемся вниз по течению по реке Ус. Догоняем группу абаканцев, но рядом идем не долго: они сворачивают на перевал Семинарский (?), а нам надо спустится пониже и повернуть на перевал Учебный. Где-то на этом участке реки (между притоками с Семинарского и Учебного, на правом берегу), встречаем парящую и пузырящуюся природную ванну: холодные минеральные источники с привкусом железа. 7 28.02.05 (?) на перевал Учебный поднимались по следам группы С. Серого. Обедали на границе леса, на их ночной стоянке. Днем высветило солнышко, пытались раздеться и позагорать, но ветер не позволяет расслабиться. С перевала хороший обзор на хребты Ергаки, Араданский, Балдыр-Тайга. Пик Дельфин словно в морской пене: ежеминутно на него то набегает прилив белой волны облаков, то отступает, как отлив, раздувая рыбину ветром. … Дельфин появился в Ергаках с тех пор, как ветры рассказали Саяну о далеких морях и океанах и о том, какие огромные рыбы водятся в этих водах. Захотел Саян, чтобы и у него было такое же богатство, и попросил у ветров принести ему пену морскую, чтобы украсить ею свои озера. Ветры расстарались угодить Саяну, и принесли на своих крыльях из дальних морей Дельфина, и бросили его в горное озеро. Дельфину было тесно в маленьком горном озере и одиноко. И когда Дельфин съел всю рыбу в озере, выбросился он отчаянно в небо, взмывая выше саянских гор и облаков, да так и застыл, не увидев поблизости своего любимого моря, а только растопыренные острые пальцы Саян. С тех пор окружают пик Дельфин облака вместо пены морской, а озеро стало Безрыбное... Спуск с перевала на лыжах – очень приятный, но только если на лыжах стоишь крепко. До леса спускаемся, хохоча и радуясь, кто как может, а в лесу лыжня группы С. Серого начинает выписывать такие крутые виражи, что мы просто не успеваем вписываться в зигзаги, пока не додумываемся накрутить на лыжи шкерты.5 К вечеру, усталые, возвращаемся к месту заброски, в базовый лагерь. Акклиматизационное кольцо пройдено. Дух погоды 1.03.05 подъем к озерам Безрыбным – сначала к Большому, потом к Малому. Кто и когда назвал озера Безрыбными? Те, кто был здесь летом, уверяют, что рыба здесь водится в изобилии. Рыбных озер у истоков Верхней Буйбы — три. Большое Рыбное (Буйбинское) находится в глубокой седловине хребта Ергаков на высоте 1372 м. Из него вытекает в южном направлении Верхняя Буйба. От верхней долины реки озеро отделено широкой моренной грядой из крупных камней, по которой растет елово-пихтовый лес с примесью кедров. От северного склона озеро также отделяется моренной подпрудой, сквозь которую, вероятно, есть незначительные подземные стоки в реку Тайгиш. Длина водоема около 2 км, ширина менее 1 км. В озере обилие пресноводного планктона, рачков, жучков, других насекомых. Водится хариус, достигающий длины 40 см, а вес—свыше 1 кг. Хариус жирный из-за обилия корма. На озере у истока Верхней Буйбы есть рыбачья хижина, почти всегда заселенная (здесь ведется промысел рыбы). На юго-западе от Большого Рыбного озера в устье громадного цирка, ориентированного на востокюго-восток, находятся два Безрыбных — Большое и Малое; оба они расположены в зоне чернохвойной тайги, окружены высокими бортами горного цирка (по гребням бортов каменные “столбы”), причем Большое лежит на 5—7 м ниже Малого. Озера соединены речкой, прорвавшей морену Малого озера. С севера в Большое озеро впадает еще одна река. В Большом и Малом Безрыбных озерах водится хариус. …Хозяин тайги Саян, любимец богов, охраняющий тайгу, долгие года жил и берег богатства природы. Но вскоре стал замечать, что люди охотятся и рыбачат не только ради пропитания, а часто еще и ради забавы или ради обогащения. Люди стали приходить в тайгу не только в охотничий сезон, но и круглый год истребляли дичь и рыбу. Все меньше оставалось заповедных мест в Ергаках. Понимая язык животных и растений, хозяин тайги старался помогать им всячески: видя, что приближаются охотники или рыбаки, предупреждал лесных жителей, и они прятались от людей. Самые близкие к людям и потому часто посещаемые озера в истоках реки Буйбы держал Саян под чутким надзором: закинут рыбаки сети – а рыбы-то и нет, вся попряталась. Шкерты – крестообразная оплетка из веревки на лыжах; используется для удаления скольжения на крутых склонах. 5 8 Решили люди, что рыба в том месте перевелась, и назвали озера Безрыбными. Вот так Спящий Саян и берег свои богатства… Обедаем выше Малого Безрыбного, на живописной поляне у ручья. Идол Духа Погоды, сооруженный кем-то на поляне, смотрит на нас сурово и отчужденно. Ему не за что любить людей: от них одни беспорядки – вон с кедра кора снята топором, а под другим кедром в три обхвата тлеет почва – не затушенный костер ушел в глубину, и жжет корни векового дерева. (Интересно, что за группа была здесь перед нами и оставила костер у корней.) Пропустит ли нас Дух погоды к перевалу? На подъеме неожиданно начался снегопад. (Всего-то полчаса назад небо было безоблачным!) Тихо, тепло. Бесшумные хлопья на фоне сумрачного неба кажутся особенно белыми, опускаются на одежду и превращаются в теплую воду, бегущую между лопатками по спине и ниже. Заваливает лыжню, заносит перевал. Лавинная опасность обеспечена. Вот так демонстрирует перед нами Дух погоды свое могущество. На границе леса под перевалами Близнецы ставим лагерь. Наш богатырь Добрыня (Юра Савкин) уходит тропить под перевал задел на завтра. То ли оттого, что мы вели себя тихо и не роптали на погоду, то ли потому что Толя добросовестно залил тлеющую под кедром почву, но к вечеру погода установилась и появилась надежда, что утром мы пройдем перевал без осложнений. …А еще поставлен был Саяном в этих местах незаменимый помощник – Дух Погоды. Увидит Дух недобрых людей, идущих к таежным закромам Саяна, и начнет погодой крутить. То дождь, то снег, то ветер по нескольку дней насылает. Люди те ждут погоды, терпят, пока силы не кончатся, а потом поворачивают назад и уходят домой. А, вернувшись без добычи, объясняют другим: «Нет там ни рыбы, ни дичи, ведь и озера-то те – Безрыбные». Вот так Спящий Саян и берег свои богатства… Перевал Близнец Западный (зимняя оценка при прохождении с юга на север – 2А) утром прошли очень удачно. Светило солнце. Серпантин на взлете вчерашней предыдущей группой был заложен очень аккуратно и безопасно. На спуске – 2 (3? не помню) веревки, а обедали уже на ГЗЛ ручья Ледяного. И опять чей-то не затушенный костер под корнями деревьев! Те, по чьим следам мы идем второй день, упорно оставляют нам свои грехи! Дух тропы …Был у Саяна еще один помощник – дух тропы. Если не нравился ему люд, приходящий в тайгу, он мог легко спрятать таежные тропы, увести в дебри и заставить блудить по тайге долгое время. Это он решал – расстелить перед путниками дорогу и пропустить в свои владения, или затащить их на кручи и обрывы и там бросить… По ручью Ледяному спустились к реке Левый Тайгиш, прошли по нему до левого притока Тайгишонок и начали подъем круто вверх по лесистому склону левым берегом мимо серии водопадов. Чувствовалось, что лезем не туда: вон, на правом берегу выположенная впадина, по которой и летняя тропа на карте обозначена, и завалов не видно, но ведь лезем по чужой лыжне, и рассуждаем: лучше по плохой дороге, чем заново тропить по сугробам! Чувствуется, что предыдущей группе было здесь еще более хреново, чем нам: лыжня карабкается на такие кручи, что только человек не в своем уме мог туда добровольно лезть! Сережка наматывает сопли на кулак и тихо материт свою гитару, привязанную сверху к рюкзаку. Олег, наконец-то понял, что без колец на лыжных палках по таким сугробам – ну ни как (в начале похода хорохорился, что он всегда так ходит)! Видимо, предыдущая группа не вызвала симпатий у духа тропы. Лыжня проложена там, где, как говорится, и «Макар телят не гонял». Нарочно захочешь ухайдохаться – не придумаешь заковыристее дорогу. Нам остается либо сворачивать влево, в распадок, и там прорубаться самостоятельно, либо, стиснув зубы, продолжать ломиться по уже проложенной лыжне. Поскольку вечереет, леем надежду на то, что по лыжне выйдем на 9 место бивака предыдущей группы, а значит, не придется утаптывать площадку под палатку, и костровище уже будет готово, а возможно, и дрова. Но солнце садится, а мы все круче и круче карабкаемся вверх, и нет вокруг ни одной ровной площадки под палатку. В общем, ставим палатку на крутом склоне, сооружая на обрыве «арматуру» из веток лапника и снега вместо фундамента. Нормально! Только смотреть вверх на еще более крутые повороты лыжни глаза не поднимаются. Но это будет завтра. А утро вечера мудренее, как известно. Утром все кажется не таким ужасным, хотя следы «сумасшедшей» группы теперь еще и заледенели, и тем из нас, у кого лыжи не окантованы, трудно удержаться на крутом склоне. Дух тропы основательно заморочил предыдущую группу, а вместе с ними досталось и нам. Сделав приличный крюк по «блудной» лыжне в сторону перевала Диденко (это на север, а нам надо на запад), бросили все-таки ее, и повернули тропить на запад, к перевалу НКТ. Прошли левым берегом Тайгишонка, и, не выходя на ГЗЛ (потому что там поднялся жуткий ветер), встали на обед напротив скал Страж и Сфинкс. Страж Хребет Ергаки в западной части сильно изрезан древними ледниками. Его неприступные или труднодоступные пики высотой более 2000 м. Северные мрачные кары с отвесными стенами, снежниками-перелетками, каровыми склонах кедровые леса, высоко поднимающиеся по долинам рек. А над каменными столбами останцы выветривания. вершины — острые, склоны — сплошные озерами. На южных ними возвышаются ….В те давние времена, когда засыпал старый Саян, боги позаботились о порядке в его владениях: поставили посреди Ергак устрашающего каменного Стража, чтобы он мог оглядывать всю страну и днем, и ночью, с запада на восток и с юга на север. И если происходило что-то в Ергаках, что нарушало их покой, он должен был оградить Ергаки от беды. Он мог наказать тех, кто пришел в эту страну со злом или невежеством, он мог найти общий язык с Горными Духами, он даже был наделен силой разбудить Спящего Саяна, если это станет необходимо… Черные монолитные скалы облизывает ветер и гонит по ним снежный поток. Сначала струйками прозрачной вуали снег медленно сползает с черной стены вниз, но вот встречный поток ветра останавливает снег, разворачивает и завихряет обратно вверх по вертикальной стене. Алмазная пыль, сверкающая на солнце, осыпает с головы до ног. Изумительно красиво! Все слова просто банальны, это не описать, это надо видеть. А вот ветер более могущественной силы увлек за собой целый пласт с перевального седла, и нежно зашептала по гладко зализанному кулуару лавина…. Несколько мгновений и тонны сыпучего снега уже покоятся под Стражем. Из-за сильного ветра выше ГЗЛ в группе разделились мнения по поводу дальнейшего продвижения: одни считали, что ветер сносный и на перевал идти можно, другие склонялись к тому, чтобы отложить перевал на завтра, а сегодня сделать полудневку. Руководитель поставил точку над сомнениями, и мы начали ставить палатку, а потом разошлись кто куда – на разведку перевалов, на фотоохоту, или просто погулять по окрестностям. Дух погоды заманивал на перевал: казалось, ветер не то чтобы невыносимый (идти, потихоньку, можно), и в то же время – достаточно сильный, порывистый – а ну как дунет покрепче и слетишь со склона…. До конца дня многие из нас еще жалели, что не стали подниматься на перевал и потеряли полдня. А на следующий день выяснилось: правильно сделали, что поленились и осели на ГЗЛ. Группа С. Серого вчера после обеда сунулась в цирк, и вернулась обратно в лес – ветер сметал людей с гребня. Но и это еще не все. Вчера с перевала сошла лавина, как раз на пути нашего намеченного подъема. После обеда, когда мы с Мишей ходили на разведку перевала, лавины не было, а сегодня лежат свежие разбитые куски фирновых досок толщиной по полметра, диаметром по 1 м. Если бы духу погоды удалось «уговорить» нас вчера на перевал, и если бы мы не были столь ленивы (или опасливы?), как знать, может эта лавина была бы нашей…. 10 4.03.05 г. группа С. Серого догнала нас по нашим натропленным следам на подъеме. Поднимались на перевал НКТ (1А) разными путями: они слева в лоб, мы – справа, над конусом выноса лавины наискосок. Мы вышли на седловину чуть раньше. От утреннего ветра, лохматившего перевал снежными флагами, не осталось и следа. Страж с высоты перевала кажется маленьким и безобидным. Спасибо Стражу. Мог бы и не пропустить нас. Спускались тоже разными путями, но в цирке перевала, внизу, встретились и мило пообщались. Саша Баринов улыбался мне как старой знакомой. Я еще тогда и не знала – почему. Уже после похода выяснилось, что на Кодаре в 2002 моя группа снимала с перевалов его записки и потом я отправляла ему их по почте. Он уже меня знал заочно, вот и улыбался. А я и не поняла – кто это... Спустившись с перевала, обе группы снимают кошки, оглядывают «Сказочную панораму»: перевал Сказка, пик Сказка, озеро Сказка. На перевале Сказка (1А) в кулуарах висит снег, поэтому, не сговариваясь, обе группы направляются к перевалу Вспомогательному (н/к), который находится ниже озера, между вершинами Черепаха и Каменный Замок. Поднимаемся на перевал левым по ходу бортом, а не по летней тропе, потому что там тоже масса снега. На перевале – солнце, прогретые камни и вечнозеленые почки рододендрона золотистого! Черепаха-сказочница убаюкивает нас сказками о приближающемся лете, но это уже другая легенда Ергак, и мы к ней еще вернемся в последний день пути… Перевал Тайгиш Один из хребтов похож на гигантского спящего человека. У него благородные черты лица, длинные распущенные волосы, руки сложены на груди. Эта картина — символ Саяна: “Спящий Саян” бережет свои богатства. 5.03.05 утром выходим к перевалу Тайгиш. Тайгишей всего три, мы будем подниматься на Тайгиш-3, 1Б (уточни, у меня сейчас нет карты рядом). Из долины на подходах к цирку перевала виден черный монолитный массив - знаменитый Спящий Саян. Погода пасмурная, нагоняет тучи, но видимость пока хорошая, есть шанс успеть проскочить перевал до пурги. По-прежнему движемся двумя группами, это, конечно, увеличивает время работы людей на перевале, но народ старается действовать слаженно и быстро. Поднимаемся по вырубленным Юрой и Толей в фирновом снегу ступеням левым по ходу бортом кулуара. Уже на самом верху начинается сильный ветер, сбивающий с ног и норовящий оторвать от склона. Иногда проходится прижиматься всем телом к крутому склону, вцепившись в ступени, чтобы не сдуло. Стою и обнимаю гору как спасительницу во время штормовых порывов. Опускаю глаза вниз по склону. Там, ниже меня, как нанизанные на белую нить следов-ступеней, висят разноцветные бусинки: Миша, Саня, Серега, Боря, Олег, группа Серого… Выше – Толя, Юра… Я всего лишь маленькая бусинка в этой длинной цепочке одной большой и четкой работы. Бусинка от бусинки висят далеко: нельзя перегружать снежный склон. И даже на перевале мы не соберемся все вместе: одна часть начнет спуск, другая еще будет висеть на подъеме, потому что мало места на седловине Тайгиша для всех 16 бусинок. Спустились с косых полок по перилам, оглянулись назад – батюшки мои! – покрывало из больших хлопьев пуржащего снега туго запеленало склон и кроме белого молока ничего не видно. Где там наши остальные бусинки висят на веревках? Мы с Юрой разводим костер и встречаем остальной народ горячим чаем. Миша ждет последних, снимающих веревки, под склоном. Потом все вместе уходим вниз, к уютному лесу. Успели. Под озером Горных Духов, в долине, пришлось встать: идти дальше в такую пургу бессмысленно. Полудневка. Птица 11 6.03.05 г. Перевал Звездный (2А), зажат между пиками Звездный и Птица. Со стороны озера Горных духов перевал выглядит довольно внушительно: очень узкий кулуар смотрится снизу такой миниатюрной щелью, что кажется, мы просто застрянем в ней какими-нибудь частями тела. Перед восхождением на перевал сначала смотрим снизу и качаем головами: кажется, неимоверно круто. Когда подходишь под взлет – понимаешь, что пройти можно, но предстоит тяжелая работа. Благоговение перед горой и уважение перед небом переходит в обычную физуху, сопровождаемую равномерными вдохами и шагами. Шаг – вдох – руки – второй шаг – выдох – перенос тела на первую ногу. Три такта. Мало-помалу отступает напряжение, возникающее на коротких лавиноопасных участках, которые приходится иногда пересекать, и ты сливаешься с горой в одно целое. Ты не отпустишь ее, ты крепко держишь ее своими тремя тактами. Ты обнимаешь ее цепкими движениями; и только рюкзак с лыжами за спиной становится инородным телом – то застрянет в узком камине, то зацепится концами лыж за выступы камней, то, утягивая силой притяжения вниз, не дает подтянуться на высокую ступень. …Однажды в Ергаки – страну Спящего Саяна залетела случайная Птица. Дух погоды увидел ее, парящую в небе, залюбовался ее изяществом и захотел завладеть ей. Наслал сильный ветер и принес Птицу к озеру Горных Духов, чтобы показать свою добычу братьям. Но братья были свободолюбивы и осудили Духа Погоды за то, что он завладел Птицей против ее воли. Между братьями возник раздор. Дух тропы пытался показать Птице дорогу домой, но Дух Погоды закрывал туманами небо и скалы. Дух огня освещал затуманенные небо и скалы, но Дух воды тогда начинал сердиться, что высохли его реки. Дух воды предлагал Птице спуститься с гор по течению рек, но Дух Погоды насылал молнии и камнепадами заваливал долины рек. Много бы бед натворили горные духи в Ергаках, но вмешался в спор самый старший и мудрый из братьев – Дух Камня. Он решил пробить окно в скалах, окружающих озеро Горных Духов и показать Птицу Спящему Саяну: пусть рассудит их спор. Тщательно вытачивал Дух Камня это окно, работа его была долгой, и на это были свои причины. Во-первых, если расколоть стену одним движением, то невообразимая гора камней упадет и погубит многих лесных жителей, и завалит озеро Художников – излюбленное место Духа Камня. Во-вторых, Дух Камня полюбил прекрасную Птицу, и в тайне надеялся своим красивым изваянием привлечь ее внимание. В-третьих, Дух Камня был гениальным художником, и не мог ваять как попало. Прошло очень много времени, и так появилось большое и гладкое, как зеркало, полукруглое окно в стене замка Горных Духов – Парабола… 4 веревки на подъеме проходили долго, потому что шли двумя группами: группа М. Васильева и группа С. Серого. Сверху, с пика Звездного, сыпались вопли ненормативной лексики, (какие-то «брутальные» альпинисты поднимались), а я уж, было, испугалась, стоя на станции, что это наши интеллигентные Толя и Юра так умеют, (они шли наверх впереди и вешали перила). Но на перевальной седловине успокоилась: вот они, наши серьезные и хладнокровные «забойщики», а дикие вопли несутся с пика. Спуск по очень глубокому снегу неприятен. В какой-то момент тропежки у меня проваливается нога вместе с лыжей на такую глубину, что края снега подпирают мой подбородок, а лыжа застревает в глубине между валунами. Вот сейчас бы слегка сыпануло сверху – и «замуровали, демоны!» Снимаю рюкзак, снимаю лыжу, и вместе с Юрой несколько минут копаем полутораметровую яму, чтобы отрыть лыжу. И не только отрыть, но и вытянуть ее из щели, в которую она вошла клином. Все это проделывается, лежа на животе, вниз головой. Я очень рада, что лыжу не сломала. И ногу тоже. 12 Внизу, в лесу – лагерь абаканцев! (Руководитель – Олег Пиманов). Они пришли сюда с озера Светлого. Приятная встреча становится еще более приятной, если тебя напоят чаем, на который рассчитывали не ранее чем через час-полтора. Живчик Римма Иванова суетится у костра и трещит, не переставая, угощая нас вкусняшками. Сергей Миронцов рассыпается передо мной в комплиментах: - Ах, какая! Белая! Пушистая! – Риммка, видимо уже примелькалась ему за поход, а тут я, свеженькая тетка, нарисовалась. - Фиг Вам, - думает про себя Васильев и, оторвавшись на не повинном ни в чем Сереге (играет тут на гитаре, понимаешь, когда надо народ чаем поить!), быстро угоняет нашу группу подальше от абаканцев – метров на 500 ниже по долине. Утром 7.03.05 г. пошли прогуляться до плеча пика Птица – Миша, Толя, Олег, Юра, Сережа и я. От озера Горных Духов нам, честно говоря, было непонятно – почему Птица? Вовсе не похоже, гора да гора. А, поднявшись на плечо горы, точнее, на крыло (перевал Птица, 1Б) - увидели ее во всей красе. …А у Птицы за это время вывелись птенцы. Увидела она через созданное Духом Камня окно лежащего Спящего Саяна и обомлела перед его могуществом. Прикрывая крыльями беспомощных птенцов, со страхом смотрела она на хозяина здешних мест. Саян, узнав о ссоре братьев – Горных Духов из-за залетной красавицы, легко разрешил их спор и велел Птице улетать из его владений, да как можно быстрей. Но Птицу теперь держали беспомощные дети, и она не могла их бросить. Пряча своих птенцов от Саяна, Птица умоляла оставить ее у озера Горных духов до осени, пока птенцы не научатся летать. Но неумолим был Саян, потому что до осени Горные духи, ссорясь между собой, могли совсем разрушить Ергаки. Крепко сидела Птица под натиском Саянского гнева в гнезде, расправив крылья и оберегая под ними своих птенцов, и никакая сила не могла сдвинуть с места материнскую любовь. Не понимая упрямства пленницы, разгневался еще больше Саян и обратил ее в камень. Так и сидит она, по сей день, загородив крыльями своих птенцов, и с отчаянием смотрит сквозь Параболу на Спящего Саяна… На перевальной седловине в гранит вдавлена мемориальная доска молодой полячке Еве. Тоже вот случайная залетная птица… Поднимались по отрогу на лыжах, а когда подошли под ребро, заметили двух альпинистов, карабкающихся на Птицу по страшно лавиноопасному склону с нависающим снегом. Как будто нельзя забраться там, где и мы поднимались… Иногда люди нарочно усложняют себе жизнь? Или ищут приключения? Миша осторожно крикнул: - Эй, вы видите, куда идете?! – а в ответ тишина. Двое остановились, постояли, подумали, сделали поворот в сторону на 5 метров и опять покарабкались, но по еще более опасному снегу. Двое сумасшедших. Иркутяне Спускаясь с Птицы в лагерь, заметили 6 маленьких точек, ползущих по озеру Светлому к нам навстречу. Это наши с Санькой земляки – иркутяне (руководитель – Александр Токарев). Олежка заторопился вниз, срезая серпантиновые углы лыжни, набирая скорость и падая: так он обрадовался встрече. Иркутяне поставили палатку рядом с нами. Вечером – любезные приемы гостей поочередно в палатках. Иркутяне какие-то подозрительно черные, прямо как головешки. Мы, конечно, все немного загорели, но их загар – просто мегасупер… Да и одежда наша в сравнении с их нарядами выглядит посвежее. Саня Токарев смеется: - Что это вы такие бледные? - Мы просто чистые. - И не загорели совсем? - Да, солнца у нас, и вправду, что-то маловато было… 13 Долго рассуждаем о том, что вот, дескать, за соседним хребтом, совсем рядом, а погода – другая. Вечером, посидев у них в гостях рядом с коптящей печью, от которой черные хлопья разлетались по всей палатке, мы выяснили природу их загара. Наша гитара идет в обмен на их плэер, и все очень довольны, кроме нашего начальника: ему жутко не нравится, что я «ушла в себя» в наушниках и не слышу ничего вокруг. А ему вот обязательно именно сейчас, именно сей час, необходимо сказать мне (и не кому-нибудь, а только мне одной!) целую кучу важнейших вещей… И что это он так разошелся? А, ну да, он же ведь сегодня заступает на дежурство! Кончилось все тем, что я, не услышав его очередной «вечный зов», зависла с какой-то любопытной песенкой, а когда меня уже начали тыкать в бок Юра и Толя, маяча мне: иди, мол, скорее, зовет и сердится, рванулась и скачками из палатки к начальнику. Там от него получила втык за плэер, послушно понеслась к соседям отдавать «игрушку» и забирать нашу гитару, и тутто вот и выронила плэер в снег. Вечер был потерян. Долгие поиски со всеми фонариками, и нашими, и иркутян. Миша ругался, но тоже искал. Спасибо Толе – он откопал его ледорубом из-под снега. Пурга на праздник – это неслучайно Погода взяла моду ежегодно капризничать на 8 марта. Снег валил всю ночь, все утро и усиливался к обеду. Похоже, Дух Погоды пригласил к себе всех окрестных ведьм на их дамский праздник… …Дух погоды был самым капризным и своенравным из братьев, он был младшим, и потому ему многое прощалось. Однажды долгой зимой ему стало скучно среди заснеженных озер и речных долин, и решил он позабавиться: сдуть белые пушистые покрывала с Ергак и заглянуть – что же там, под ними, делается. Его любопытство могло разбудить раньше времени все живое вокруг – зверей, деревья, реки, цветы… Но не готов еще был проснуться заснеженный мир, и поэтому Дух Воды постарался, чтобы сметенные снежные покрывала тут же засыпались новым снегом, падающим с небес. Три дня и три ночи боролись Дух Погоды и Дух Воды, и стояла в Ергаках сильная пурга: снег, то поднимался в небо, то ложился целыми тоннами обратно на землю. Услышал Спящий Саян эту возню братьев и проснулся разгневанный. Испугались братья и затихли в своем озере Горных Духов. Тогда велел Спящий Саян Духу Камня изваять замок для младшего брата, чтобы, когда ему опять станет скучно посреди зимы, запирать его там от греха подальше. Дух Камня построил Каменный Замок для Духа Погоды, но ему жаль стало младшего брата, и поэтому рядом с замком он изваял Черепаху, которая будет рассказывать сказки скучающему Духу Погоды долгими зимними вечерами. И, по сей день, окружают Черепаху разные сказки: перевал Сказка, озеро Сказка, пик Сказка… Медленно продвигаемся через озеро Светлое к перевалу Тушканчик, тропя, сначала по занесенной вчерашней лыжне иркутян, потом по лыжне, уже исчезнувшей под полуметровым слоем свежего снега, а вскоре – просто напролом, по сугробам. Набредаем на новенькое зимовье. Прожорливый, успевший страшно похудеть, молодой Серега готов слопать тут все, что заботливо разложено по полочкам, но ему позволено взять только сухари, оставленные вчерашними туристами (о чем они извещают в оставленной на столе записке). На ночлег мы вынуждены встать рано – сразу после обеда, потому что пурга принимает уже нешуточный характер. Мокрый снег крупными хлопьями несет ветром со стороны гор, заволакивает небо, деревья, людей. Как только перестаешь двигаться, мокрая от снега одежда немедленно леденеет и цементируется. Ставим палатку, растапливаем печку, сушимся. Я занимаюсь праздничным ужином, а Толя, Олег и Серега откапывают кучу кедровых шишек из-под заснеженных кедров и дополняют наш рацион. Нас теперь не восемь, а девять. Толя Черкасов, иркутянин из группы А. Токарева выходит с маршрута с нашей группой из-за больной ноги (мы уже идем на выход, а они планируют еще несколько перевалов). Да только вряд ли у Саши Токарева теперь получится техническая часть маршрута из-за усилившейся лавинной опасности. 14 …Черепаха всю зиму рассказывает Духу Погоды сказки, но, убаюканная тишиной, иногда засыпает, уставшая. Особенно часто случается это в начале весны. И тогда выбирается тайком Дух Погоды и заводит хороводы со снегом и метелями, пока Страж и братья не образумят его и не загонят обратно в Каменный Замок. И происходит это обычно три дня… Тормозаковский мост и турбаза «Ергаки» Всю ночь еще мело, а утром разъяснилось. Во время сборов выясняется, что потеряна Толина лыжная палка. Перелопатили весь снег вокруг палатки и костра, но все напрасно. Видимо, она упала, и ее засыпало свежевыпавшим снегом, а утром затоптали. Пришлось подарить ее горным духам вместо плэера, который духам, видимо, не понравился, и потому они вернули нам его обратно. По глубокому, еще не слежавшемуся снегу тропим к перевалу Тушканчик (н/к). Возвращаемся из маленького дремучего царства у основания небес в суматоху городов, навстречу обыденности. Выходим из страны растопыренных пальцев к той самой дороге, которая как надежная рука доброго сказочника связывает нас с реальностью… Тихо спускаемся по лесу к дороге в лучах уходящего солнца среди убеленных елок. До самой дороги, до последних шагов, тропим и тропим, медленно продвигаясь к цели. Вечером стоим на дороге, но надежд на то, что мы уедем на попутках в это время суток – нет, поэтому решаем идти пешком до турбазы «Ергаки» 8 км, чтобы там переночевать и утром сесть в автобус, который приедет за нами и увезет в Абакан. Приходим на турбазу «Ергаки» уже затемно. Здесь обосновалась группа абаканцев. По их накрытому столу заметно, что они уже сытые: под лавкой валяется растоптанное сало, а апельсины размазаны локтями по скатерти. Наш Серега предательски бросает группу ради этого изобилия жратвы, и только хлопает передо мной виноватыми глазами, набив полный рот и пожимая плечами: ничего, мол, поделать с собой не могу, потому что я раб своего желудка. С. Миронцов жалеет нашего Серегу (тот, поди, ещё им и поплакался, как его плохо кормили!) и подкладывает Сереге в тарелку еще и еще. Как бы наш певчий птах не лопнул с непривычки… Саня и Олег умчались по барам, не достав из своих рюкзаков продукты на ужин, а мне, как завхозу, досталось от начальника за это. Да еще досталось за то, что ушла в баню. Баня! Это еще одна сказка! Мы с Риммой Ивановой забили ее первыми и парились там до опупения, пока не начало выпрыгивать сердце из груди, да абаканские мужики не потеряли терпение, нас ожидаючи, и не завалили тоже в парную. Первая ночь в цивилизации, как обычно бывает после лыжного похода, была жаркой. Голый Толя Черкасов бегал по корпусу и все возмущался: «Какая жара! Какая жара!» И опять убегал босиком по снегу. В баню. Как будто бы там прохладней. 10.03.05 г – «разбор полетов» (анализ пройденного похода) на турбазе «Меридиан», на берегу реки Абакан. На обсуждении вся группа оказалась на высоте, как сказал с удивлением Боря: «Даже никому не дали в глаз!» Все были довольны всеми (ну или почти…), и только психотерапевт Юра высказал мнение, что у нас не сложился коллектив. Правда, с ним не согласились. Но ему видней, он лучше разбирается в людях. Юра сказал, что у группы не было единой цели. В этом он, пожалуй, прав… Но главное, что маршрут пройден. И каждый получил то, что хотел… …В одной из легенд говорится, что давным-давно на земле Хакасии появился медведьвеликан (аба). Он обитал вблизи одного из аулов, уничтожал скот, нападал на людей, держал в страхе жителей. Но вот в ауле вырос молодой алып (богатырь), который отважился вступить в схватку с гигантом-медведем. Долго они боролись, пытаясь, одолеть друг друга. Наконец, медведь не выдержал и бежал. Но богатырь не успокоился и пошел по его следу. Шел день, другой: он знал, что раненый зверь долго не выдержит. Однажды ночью охотник услышал, как громко кричал аба, чувствуя близкий конец, как содрогалась земля, когда он вырывал с корнем деревья, отламывал от скал огромные глыбы и бросал их вниз. Когда взошло солнце, смелый охотник двинулся по следу и вскоре среди дикой тайги увидел погибшего зверя, превратившегося в огромную гору. Из горы 15 вытекала мощная струя, в которую вливались новые ручьи, постепенно образуя поток. Ниже он становился рекой. Абахан (Абакан), так стали называть эту реку местные жители, ибо по-хакасски «аба» – «медведь», «хан» («канн») – «кровь», т.е. «медвежья кровь».6 6 оригинал (записано Юлией Лебедевой) 16
