Харченко В.П. &quot

Харченко Владимир Петрович,
кандидат философских наук,
профессор РАЕ,
консультативный член ОППЛ,
город Краснодар.
E-mail: Harchenko.55@mail.ru
Человек парадоксальный.
Философско-психологический анализ.
Данная статья посвящена одному из актуальных теоретикопознавательных и методологических аспектов исследования и описания
природы человека – парадоксальности и противоречивости человеческого
существования.
Ключевые слова: парадокс, исследование, диалектика, человек, явление,
сущность, однородность, неоднородность, потребность, интерес,
существование, притяжение, отталкивание, противоречие.
В статье «О «Записках ружейного охотника Оренбургской губернии» С.
Т. Аксакова (1852) И.С. Тургенев писал, что главное стремление природы
«идёт к тому, чтобы каждая... точка, каждая отдельная единица в ней
существовала бы исключительно для себя, почитала бы себя средоточием
вселенной, обращала бы всё окружающее себе на пользу». Но это лишь
одна сторона основного закона природы. Другая состоит в том, что «из
этого разъединения и раздробления, в котором, кажется, все живет
только для себя... выходит... общая, бесконечная гармония, в которой все,
что существует, – существует для другого» [1, с. 130].
С этим трудно не согласиться. Такова же и человеческая ситуация. Мы
всегда и везде её и участники, и очевидцы. И поэтому совершенно не
случайно эта странная и удивительная особенность человеческого
существования будоражит пытливый человеческий ум.
Данную ситуацию человеческого бытия можно оценивать и
анализировать с разных точек зрения. Например, исследовать её как феномен
встречно-разнонаправленных процессов человеческой жизни, то есть как
проявление центробежной и центростремительной тенденций последней. И
это, на наш взгляд, будет обоснованно [2, с. 288 – 290].
Но в этой статье мы предлагаем «взглянуть» на данную человеческую
ситуацию под другим углом зрения, а именно, - как на парадокс. И это также
будет вполне резонно. Посмотреть на существование человека так, как
например, это в своё время сделал А. Шопенгауэр. Он писал: когда люди
вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает
дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно,
они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее
они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли
1
уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так – все ночи
напролёт [3].
Не удивительно, что данная характерная особенность человеческого
существования интерпретируется многими исследователями человеческой
натуры – философами, психологами, социологами, писателями,
художниками, – насколько нам это известно, именно как парадоксальная. А
человек при этом выступает, так нам представляется, как человек
парадоксальный.
Якоб Йорданc. Сатир в гостях у крестьянина, 1620 г. [4].
Такой подход в исследовании человеческой натуры имеет достаточно
разумное основание и нами понимается как весьма продуктивный в
теоретико-познавательном и методологическом плане. «Существование
парадокса в философии может служить критерием истины, истины
экзистенциальной, а не истины объективной, которая стремится, наоборот,
уйти от парадоксов, всё пригладить и вставить в систему. Истина, которая
переживается, экзистенциальная истина – это истина парадоксальная, и,
можно сказать, в парадоксальности её критерий» [5].
О подобном, то есть как о парадоксальном, проявлении человеческой
жизни много размышлял Э. Фромм. Он писал: «Человеческое существование
характеризуется тем, что человек одинок и отделён от мира; но, не будучи в
состоянии вынести изоляцию, он вынужден искать связи и объединения с
другими людьми. <…> Парадокс человеческого существования состоит в
том, что человек в одно и то же время ищет и близости и независимости,
единения с другими и сохранения своей особенности и уникальности»
(курсив наш – Х.В) [6, с. 85]. Разгадка же этого парадокса – а также
моральной проблемы человека – кроется, по мнению Э. Фромма, в
продуктивности [6, с. 75 – 93].
Не комментируя философско-литературные мысли и высказывания И.
Тургенева и А. Шопенгауэра, акцентируем внимание на мысли Э. Фромма о
2
том, что человеческое существование проявляется как некий парадокс. С
подобным утверждением, пожалуй, невозможно не согласиться. Ведь что
есть парадокс? Это – явление, кажущееся невероятным, необычным и
удивительным [7, с. 492]. Именно таковым и представляется существование
человека как такового. Оно и невероятно, и необычно, и удивительно. И в
силу этого – оно парадоксально.
Считаем, что Э. Фромму удалось из всего многообразия парадоксов
существования человека определить один из самых существенных и
фундаментальных. Этим, что нам представляется весьма ценным в
методологическом аспекте, Э. Фромм обозначил путь исследования не
только парадоксальности, но и в последующем противоречивости
человеческого бытия.
Здесь же позволим себе отметить: Э. Фромм, верно обозначив и
тщательно исследовав этот парадокс человеческого существования, тем не
менее, в своих философско-психологических построениях модели человека
вернулся к противоречию, как он сам отмечал, «ставшем уже классическим:
человек является одновременно телом и душой, ангелом и зверем, он
принадлежит к двум конфликтующим между собой мирам» [8, с. 132 – 133].
Парадокс и противоречие, верные сами по себе, оказались, у Э. Фромма, как
нами это понимается, диалектически не соотнесёнными, не сопоставленными
друг с другом. И, как следствие, складывается впечатление, что логическая
цепь исследования «парадокс → противоречие» была прервана.
В чём цель наших рассуждений о данном парадоксе? За этим
парадоксом, как невероятной, необычной и удивительной особенностью
человеческой ситуации, необходимо увидеть скрытое от обыденного
сознания противоречие человека как такового, а в самом парадоксе, – некую
форму проявления (выражения) данного противоречия, доступную
невооружённому глазу. Ведь парадоксальность – это отражение
рациональности пока еще непознанной. Поэтому полагаем: противоречие,
заключённое в человеке, предстаёт перед его взором именно как парадокс,
который вбирает, впитывает в себя и являет человеку, как целостную картину
его жизни, основные проявления (выражения) данного противоречия.
При этом считаем: разгадка парадокса, о котором мы ведём здесь речь,
кроется, по – нашему мнению, в признании и последующем исследовании
«за» ним, как явлением человеческой жизни, странным и удивительным,
противоречия человеческого существа, опосредованно и порождающего
именно этот парадокс.
В данном контексте мы солидаризируемся с Тощенко Ж.Т., автором
известной книги «Парадоксальный человек», выделяющим парадоксы как
особый объект (социологического) исследования. Парадоксами он называет
«специфическую форму противоречий, требующую глубокого выявления
причинно-следственных связей между взаимоисключающими установками и
ориентациями людей» [9, с. 67].
3
Данный вектор исследования природы человека, помимо всего прочего,
требует признания диалектической взаимосвязи «явления», «видимости», как
поверхностного, а нередко и субъективно искажённого образа явления и
«сущности». Нельзя не учитывать той очевидной закономерности, что
«сущность является, а явление существенно». Полагаем, что лишь при таком
методологическом подходе нам, возможно, удастся решить задачу: «видимое,
лишь выступающее в явлении движение свести к действительному
внутреннему движению» [10, с. 343].
По – нашему мнению, в исследуемом парадоксе человеческого
существования отражаются, прямо или косвенно, следующие проявления
(выражения) искомого противоречия.
Первое. Одной своей стороной индивидуум проявляется как существо
качественно неодинаковое от любого другого человека, как ему подобного,
то есть качественно разнородное. Другой своей стороной индивидуум
выступает в отношении любого другого человека, отличного от него, как
существо качественно одинаковое с ним самим, то есть качественно
однородное.
Следовательно, в одно и то же время каждый человек и разнороден, и
однороден в отношении другого человека. Однако мы не можем
ограничиться констатацией этого факта: отдельное (частное, обособленное,
разобщённое) отлично и поэтому разнородно, а всеобщее (общее,
универсальное, целостное) едино и поэтому однородно.
Мы видим, что человек как таковой, с одной стороны, не может
удовлетворять свою фундаментальную потребность в жизни только лишь как
в жизни, обособленной от человеческого рода, не «выходя» при этом за
границы отдельности, своей обособленности. И поэтому неоднородность,
заключённая в человеке, не может не превращаться в свою
противоположность – однородность. Цель подобного превращения ясна:
качественная разнородность выявляет себя как качественная однородность,
то есть разнородность суть однородна.
Нельзя при этом не заметить и другое. Человек как таковой, с другой
стороны, не может удовлетворять свою фундаментальную потребность в
жизни только лишь как в человеческой жизни вообще, в её всеобщности, или
же реализовать родовую сущность, оставаясь при этом в пределах присущего
ему всеобщего. И поэтому однородность, заложенная в человеческом
существе, не может не переходить в свою противоположность –
неоднородность. Как рассуждал по этому поводу К.Г. Юнг, «всё живое
существует в форме живых особей, т.е. индивидов, <…> и закон жизни, в
конечном счете, нацелен на индивидуально проживаемую жизнь».
Универсальная однородная данность должна индивидуироваться, потому что
у этой данности нет другого выбора, кроме выражения себя через
отдельного индивида [11, с. 386]. Суть подобной метаморфозы жизни
очевидна: однородность начинает содержать себя в качественно
разнородном, то есть однородность суть разнородна.
4
В едином, а потому однородном, необходимо увидеть разнородность, а в
отдельном, а потому разнородном, надо усмотреть однородность. Поэтому
затем мы устанавливаем: человек одновременно и однороден в своей
отдельности, как качественной разнородности со всеми другими
человеческими существами, и разнороден, с ними же, в своей всеобщности,
как однородности.
Итак, в этом парадоксальном проявлении (пока некоего для нас)
противоречия человека как такового мы видим
возможность
непосредственного выявления одной его противоположности в другой,
одного фактора (свойства) человека в другом, и наоборот. Это создаёт, по –
нашему мнению, реальную возможность самой человеческой жизни [См.
более подробно: 12, с. 115 – 119]. Собственно человеческая жизнь и
возможна, и действительна потому, что человек, как единораздельная
целостность, с одной стороны, качественно разнороден со всеми другими
человеческими существами, а, с другой стороны, он с ними качественно
однороден.
Второе. Диалектический анализ парадокса позволяет нам отметить
следующее: индивидуум, с одной стороны, являясь обособленной (частной)
формой человеческой жизни, испытывает и проявляет интерес, прежде всего
к самому себе, а именно как к отдельности, обособленности суть
человеческой жизни, непосредственно заключенной в нём самом. («Прежде
всего к самому себе» не следует трактовать как «только к себе самому» –
Х.В.). Стремясь к реализации в первую очередь этого, как своего собственно
человеческого интереса, индивидуум объективно следует закону
человеческой жизни – «заинтересованности» последней в своём
«собственном» (само)развёртывании как подлинно всеобщего, но как в
конкретности отдельного (обособленного).
С другой стороны, в то же самое время и к «нашему» индивидууму
каждый другой индивидуум так же испытывает и проявляет интерес, но,
прежде всего как к себе подобному, заключённому в первом. Этот интерес,
как «спрос на человечность», «предъявляется» сородичами к индивидууму,
но как к отдельности, а именно как к «человеку отдельному», выступающему
в данном случае превращенной формой «человека всеобщего». Человеческие
особи, стремясь к реализации этих, как своих собственных, интересов, но
посредством данного индивидуума, так же объективно следуют закону
человеческой жизни – «заинтересованности» последней в своём
«собственном» (само)развертывании в конкретности отдельного, но как
подлинно всеобщего.
Важно пояснить, под реализацией интересов человека как такового мы
не подразумеваем процесс производства, обмена, распределения и
потребления вещественных благ, создаваемых в сфере материального
производства, а также услуг, оказываемых в непроизводственной сфере.
В эти категории мы вкладываем (в основном) тот же смысл, что и Э.
Фромм: «Но самое важное – отдавать не материальные, а специфически
5
человеческие ценности. Что же отдаёт один человек другому? Он делится с
ним самим собой, своей жизнью, самым дорогим, что у него есть. Это
отнюдь не значит, что он обязательно должен жертвовать жизнью ради
другого – просто он делится тем, что есть в нём живого: своей радостью,
своими интересами, своими мыслями, знаниями, своим настроением, своей
печалью – всеми проявлениями своей жизни. Итак, делясь своей жизнью,
человек обогащает другого, увеличивая его жизненную силу и тем самым
также и свою. Он отдаёт не затем, чтобы получить: отдавать – само по себе
для него радостно. Но, отдавая, человек непременно привносит что-то в
жизнь другого, и это «что-то», так или иначе, возвращается к нему; поэтому,
отдавая, он всё-таки получает: получает то, что к нему возвращается.
Отдавая, мы побуждаем другого в свою очередь тоже отдавать, и, таким
образом, мы оба разделяем эту радость, которую мы сами вызвали к жизни.
Когда двое отдают, нечто рождается, и тогда оба благодарны за новую жизнь,
которая родилась для них обоих» [13, с. 193].
Чюрлёнис М. К. Дружба. 1906 – 1907 гг. [14].
И здесь невольно, как литературная иллюстрация к выше излагаемому,
вспоминаются строки из романа Р. Роллана «Жан-Кристоф»: «Дружба
оказалась благодеянием для обоих. <…>. Они обогащали друг друга. Теперь,
когда их жизни соединились, им казалось, что они стали очень сильными. В
тени, которую отбрасывал Кристоф, Оливье опять почувствовал влечение к
свету; Кристоф точно переливал в него часть своей кипучей жизненной силы,
своей физической и нравственной мощи, поддерживавших в нем оптимизм,
даже когда его постигали страдания и несправедливости, даже когда он
встречал ненависть. Кристоф брал от Оливье гораздо больше, чем Оливье от
него, следуя закону, согласно которому гений, сколько бы ни давал, в любви
всегда берет больше, чем даёт <…>. Кристоф питался мыслью Оливье,
проникался спокойствием его ума, свободой его духа, способностью
6
смотреть на жизнь дальнозорким взглядом, молча постигать её и властвовать
над нею. Но перенесённые в Кристофа, на более благодарную почву,
достоинства друга возрастали стократ. Оба восхищались теми чертами,
которые открывали один в другом. Каждый вносил свой вклад - несметные
богатства, - ведь до сих пор ни один из них даже не знал, как он богат; то
были нравственные сокровища их народов; <…> » [15, с. 119].
Подобным образом, как нами это понимается, в процессе совместной
жизнедеятельности индивидуумов посредством взаимообмена жизнью
определяется, доказывается и потребляется собственно человеческая
полезность одного индивидуума другими, и наоборот.
Итак, человек как таковой, прежде всего суть «человек всеобщий» не для
самого себя и не «человек отдельный» для самого себя. Он, прежде всего,
суть не «человек всеобщий» для самого себя и «человек отдельный» не для
самого себя.
Третье. В данном парадоксе человеческого существования мы
наблюдаем удивительную картину человеческих взаимоотношений, когда
притягиваемое отталкиваемо, а отталкиваемое притягиваемо; когда
сближение между людьми сменяется удалением и тому подобное.
Эта странная и удивительная особенность человеческого существования
(притяжение и отталкивание, приближение и удаление) нашла отражение во
многих произведениях художественной литературы. (Достаточно, пожалуй,
привести в качестве примера описание Э. Золя жизненного пути одного из
созданных им персонажей – Клода Лантье – в романе «Творчество» [16, с. 33,
161, 162, 173, 174]).
И не только литература может служить источником подобных примеров.
Практически каждый из нас может привести примеры феномена
«притяжения – отталкивания», а равно «приближение – удаление», между
людьми и из других сфер культуры и искусства, а также из обыденной
жизни.
Так, в повседневной жизни помимо взаимного «притяжения» людей мы
часто встречаемся и с явлением их взаимного «отталкивания». И мы не
только кого-то любим, но и кого-то ненавидим; нам не только кто-то
«нравится», но кто-то и «не нравится»; не только с кем-то нам хочется быть
как можно ближе, но и кого-то нам не хочется даже видеть. Сходные явления
различной степени выраженности в той или иной (явной или скрытой) форме
присущи всем людям, представителям всех слоёв общества.
Приведём в этой связи лишь один пример. В зрелом возрасте Зигмунд
Фрейд вспоминал о тесных, «иногда дружеских, а иногда похожи на войну»
взаимоотношениях с «мальчиком годом старше», (Джон – племянник
Фрейда, был на год старше своего позднего дяди и значительно превосходил
его в силе – Х.В.), характеризуя эти отношения фразой «мы любили друг
друга и дрались друг с другом» и далее отмечая, что эти стереотипы имели
определяющее значение для его последующих отношений с современниками.
Справедливость
этого
заключения
многократно
подтверждалась
7
отношениями З. Фрейда с другими братскими фигурами, такими как Й.
Брейер, К.Г. Юнг, Ш. Ференци, А. Адлер, О. Ранк и др., глубочайшая дружба
с которым сменялась разрывами и разочарованиями» [17, с. 8]. (К слову, в
психоанализе общепризнано: основные стереотипы поведения и отношений
человека закладываются в его раннем детстве и, как правило, определяют
всю последующую историю личности. – Х.В.).
Анализируя это проявление человека парадоксального, мы основываемся
на позициях материалистической диалектики: «основной формой всякого
движения являются приближение и удаление, сжатие и расширение, - короче
говоря, старая полярная противоположность притяжения и отталкивания.
Сжатие и расширение, притяжение и отталкивание рассматриваются не как
так называемые «силы», а как простые формы движения. <…> Всякое
движение состоит во взаимодействии притяжения и отталкивания. Но
движение возможно лишь в том случае, если каждое отдельное притяжение
компенсируется соответствующим ему отталкиванием в другом месте, ибо в
противном случае одна сторона должна была бы получить с течением
времени перевес над другой, и, следовательно, движение, в конце концов,
прекратилось бы» [18, с. 393].
Здесь наша позиция формулируется следующим образом: притягивается
подобное (однородное), различное (неоднородное) – отталкивается. При
этом, как нам представляется, – однородное может и должно
притягиваться не иначе как посредством неоднородного, а неоднородное
должно и может отталкиваться не иначе как посредством однородного.
Итак, исходя из анализа парадокса человеческого существования, как
феномена человеческой жизни, мы приходим к выводу: в одном человеке
сосуществуют как бы два человека, а именно – «человек всеобщий» и
«человек отдельный». Мы называем их факторами, или свойствами, человека
как такового.
Какой смысл мы вкладываем в каждый из обозначенных факторов? Как
мы определяем данные факторы (свойства) человека?
«Человек всеобщий» – это способность человека как такового
испытывать и удовлетворять фундаментальную потребность в человеческой
жизни вообще в абстрактной, конкретно - неосязаемой им форме, но
воспринимаемую и осознаваемую им как нечто собственное, среди особей
человеческого рода, прежде всего ему как подобными, но в то же самое
время и как чуждыми ему.
«Человек отдельный» – это способность человека как такового
испытывать и удовлетворять фундаментальную потребность собственно в
человеческой жизни в конкретной, предметно - чувственной форме, но
воспринимаемую и осознаваемую им как общечеловеческую, в среде особей
человеческого рода, прежде всего ему как совершенно чуждыми, но в то же
самое время и как подобными ему.
«Человек всеобщий» и «человек отдельный» представляют собой
двойственность человека как такового, подобную шо и хен в японской
8
философии, или же ян и инь в философии Китая. «Человек всеобщий» не
может быть «человеком всеобщим», и «человек отдельный» не может быть
«человеком отдельным», если каждый из них сам по себе.
Взаимно предполагая и исключая (отрицая) друг друга, и являясь друг
для друга преградой, данные факторы (свойства) человека выступают как
«стороны противоречия», а само противоречие – как «отношение между
противоположностями». Находясь в единстве, данные противоположности,
выступают как две стороны искомого, и, одновременно для нас, основного,
противоречия человека как такового.
Суть данного противоречия, как нам представляется, состоит в
следующем: человек, как единораздельная целостность, не может
существовать, являя собою только «человека отдельного», вне своей
всеобщности с человеческими особями, и так же не может существовать
лишь как «человек всеобщий», вне своей с ними разобщенности. Он должен
существовать, являя собою лишь «человека отдельного», вне своей
всеобщности с человеческими особями, и в то же время только как «человек
всеобщий», вне своей с ними разобщенности.
С нашей точки зрения, именно это противоречие скрыто от обыденного
взора человека за «фасадом» анализируемого нами парадокса человеческого
существования. При этом считаем так же, что именно оно выступает в
качестве основного источника (само)развёртывания и (само)движения
человека как такового.
Но недостаточно видеть сущность человека в этом противоречии. Э.
Фромм писал в «Душе человека» следующее: необходимо признать, что
противоречие (конфликт) требует своего разрешения [8, с. 133].
Поэтому далее продолжим: «человек всеобщий» и «человек отдельный»
объективно состоят во взаимной связи. В этом обстоятельстве уже заключено
то, что они воздействуют друг на друга, и это взаимное их воздействие друг
на друга и есть именно движение. Исходя из этого, мы заключаем: эти
факторы, заключенные в человеке, представляют собой две различные
функции. Не нуждается в особом доказательстве тот факт, что каждая из этих
функций находится также под воздействием внешних условий и в то же
самое время имеет свои собственные, только ей присущие законы строения,
функционирования и развития. Эти функции в каждый данный момент
обусловливают друг друга и в такой степени друг на друга воздействуют, что
их можно было бы назвать абсциссой и ординатой кривой движения
противоречия человека.
Между этими двумя противоположностями, как полюсами человеческой
натуры, возникает энергетизм процесса жизнедеятельности, то напряжение
между полюсами, которое необходимо для движения человеческой жизни, и
которая сама есть именно это движение. Ведь только от противоположности
зажигается жизнь и там, «где нет создаваемого противоположностями
напряжения, там нет энергии», отмечал К.Г. Юнг [19, с. 59]. Нет энергии –
нет и жизни.
9
Перед нами вновь предстаёт тот «извечный» факт, что в процессе
жизнедеятельности человек использует присущую ему жизненную энергию.
Но
механизмы
поведения
человека,
его
самореализации
и
самосовершенствования, необходимо, на наш взгляд, исследовать, исходя из
признания противоречивого характера суть человеческой энергии: энергия,
обладаемая человеком, в полной мере соответствует ему как «человеку
всеобщему» и так же в полной мере соответствует ему как «человеку
отдельному». Но энергия, обладаемая человеком, в полной мере не может
соответствовать ему только как «человеку всеобщему», и так же в полной
мере не может соответствовать ему только как «человеку отдельному».
Процесс изменения формы движения, происходящим между двумя
факторами человека, при котором один фактор теряет определенное
количество движения такого – то качества, а другой фактор получает
соответствующее количество движения такого – то другого качества мы
называем работой человека. Она имеет двойственный характер. Абстрактной
работой мы называем расходование человеком энергии безотносительно к
формам её затраты (интенсивность жизнедеятельности) Под конкретной
работой мы подразумеваем расходование человеком энергии в
специфической форме (производительность жизнедеятельности).
Франц Марк. Борьба форм. 1912. [20].
Диалектику движения человеческого существа мы выражаем в форме
кривой движения противоречия человека. Её суть заключается в том, что
каждый из факторов человека предполагает другой в качестве условия своего
существования, реализует его и в то же время наталкивается на ограничения,
идущие как от этого, другого, фактора, так и от самого себя. Это находит
выражение в моделируемой нами форме кривой трансформации человека.
Она выгнута наружу: ближе к точке А она полого поднимается (ось Y –
«человек отдельный»), а к точке В – круто опускается (ось Х – «человек
всеобщий») (рис. 1).
10
Кривую движения противоречия человека как такового можно, на наш
взгляд, интерпретировать и как кривую трансформации человека. Уравнение
кривой трансформации человека в явном виде Y = f (X), или, что больше
применительно для нашего случая, заданное неявно F (X,Y) = 0, показывает
диалектику факторов человека.
Каждая точка на кривой АВ означает выбор, который делает человек в
процессе жизнедеятельности, в широком смысле этого слова. Выбор
является, в нашем понимании, неким «спусковым механизмом» разрешения
противоречия, поскольку он, реализуемый в поступке(-ах) человека, придаёт
своей энергии тот или иной «уклон». «Энергии может быть сколько угодно,
однако мы не сможем использовать её до тех пор, пока нам не удастся
создать для неё «надлежащий уклон» [19, с. 58].
где: X – «человек всеобщий»;
Y – «человек отдельный»;
AB – кривая трансформации человека.
Y A
C
.Е
.D
B
0
X
Рис. 1. Кривая движения противоречия человека.
В точке С кривой АВ (рис. 3) человек находится в состоянии
подвижного равновесия, которое, сквозь призму материалистической
диалектики, «лишь относительно и временно» и рассматривается как момент
движения [18, с. 561 – 562].
Моне. Сад художника в Живерни. 1900 г [22]. Фабиан Перез. Пламя фламенко. [23].
Данная точка кривой трансформации человека АВ отражает аспект
устойчивости человека, основанный на равенстве протекания процессов в
противоположных направлениях, а именно центростремительной и
11
центробежной тенденций жизнетворного процесса человеческого существа.
В этой жизненной ситуации человек «горит, не сгорая». По терминологии
К.Ю. Юнга, он не выходит за пределы «индивидуального нормального
размера» [21, с. 144].
В данной точке кривой движения противоречия однородность и
неоднородность человека, заключённые в нём, гармонично сосуществуют в
целокупном человеке, являя собою одну из фаз исследуемого нами
противоречия. Эта гармония дарит ему настоящую радость и подлинное
наслаждение жизнью во всём многообразии её проявлений. Такие же
истинные чувства, такие же, которые, возможно, испытывал Клод Моне в
своём саду, ставшем для художника неисчерпаемым источником радости и
вдохновения. В окрестностях этой точки кривой трансформации человека
существует реальная, а не абстрактная, возможность преодоления своего
одиночества и достижение единения с подобными себе, выход за пределы
своей отдельной жизни и обретение воссоединения с другими человеческими
существами.
Не о подобном ли феномене человеческой жизни писал в своё время
Шарль Бодлер в «Парижском сплине»? Вот они, эти поэтические строки,
излагаемые языком прозы: «Не каждому дано окунуться в людское
множество; наслаждение толпой есть великое искусство, которым из всего
рода человеческого владеют лишь те, кто способен опьяняться жизнью <…>.
Многолюдство, одиночество; разные названия одного и того же для поэтов
истинных и щедрых. Кто не умеет наполнять свое одиночество, не способен
также быть один среди людской толпы. Поэт наслаждается этой ни с чем
несравнимой привилегией – оставаясь самим собой, быть в то же время и
кем-то другим. Подобно тем душам, что блуждают в поисках тела, он
воплощается, когда захочет, в любого из встречных. Все они открыты для
него; а если иногда ему кажется, что куда-то он не может войти, то, на его
взгляд, заходить туда и вовсе не стоит. Сопровождаемый одиночеством и
своими мыслями, он втягивается в неповторимое опьянение этой вселенской
общности. Тому, кто легко обручается с толпой, знакомы лихорадочные
наслаждения, вовек недоступные эгоисту, похожему на запертый сундук, и
лентяю, заключённому, словно устрица в раковине. Он принимает как свои
все занятия, все радости и горести, что случай предоставляет ему» [24, с.
177].
Движение человека из окрестностей точки С возможно в двух
направлениях: либо вверх, к точке А, или же вниз, к точке В, по кривой
трансформации человека (рис. 1).
В этой связи, как некое предисловие к нашим ниже излагаемым
рассуждениям, считаем необходимым обратиться к теоретическому
наследию К.Г. Юнга, а именно к тем моментам, где он рассуждает о двух
направлениях человеческой жизни.
Классик зарубежной психологии утверждал: для человека существует
«индивидуальный нормальный размер», имеющий свои границы, выход за
12
которые означает психическую патологию, анормальность человеческого
существования [21, с. 144]. Нарушение этих границ может идти в сторону
или общества, коллективного сознания, или же в сторону коллективного
бессознательного, которое, как и общество, для человека «скрывает в себе
столь же притягательные величины» [21, с. 147].
На первом направлении человек «исчезает в какой-нибудь социальной
роли», отождествляя себя со службой, титулом и тому подобное. Человек
становится «не чем иным, как их ценностью, санкционированной со стороны
общества. Тщетно было бы искать под этой скорлупой личность. После
торжественного вскрытия там можно найти только жалкого человечишку»
[21, с. 147].
На втором направлении человек исчезает «во внутреннем видении, тем
самым, пропадая и для своего окружения» [21, с. 148], его личность может
даже вообще раствориться. В этом направлении движения человеческой
жизни, по мнению К. Юнга, «личное бессознательное становится менее
уникальным, оно становится более коллективным» [21, с. 150]. В результате
подобного «околлективливания» человек «демонстрирует «симптомы
неприспособленности восприятия», и поскольку он застывает на этом
направлении, то у него «постепенно возникали те стерильность и монотония,
которые характерны для всех «лишённых Я» («Ent - Ichten»). Наступает
«растворение личности в её противоположности» [21, с. 151].
И в том, и в другом случаях, отмечает К. Юнг, «оба одновременно и
слишком малы, и слишком велики; их индивидуальный нормальный размер
<…> ещё более расплылся. Называть это состояние «богоподобием»
выглядело бы почти гротеском. Но поскольку оба они вышли за пределы
своих человеческих пропорций, один тут, другой там, то они уже как бы
«сверхчеловечны» и потому, фигурально говоря, «богоподобны». Если эту
метафору не считать годной для употребления, то я предложил бы говорить о
психической инфляции* (* от латинского слова, имеющего значение
«вздутие/воспаление»). Это понятие кажется мне подходящим, поскольку
обсуждаемое состояние означает расширение личности, выходящее за её
индивидуальные границы, одним словом, раздутость. В этом состоянии
заполняют пространство, которое в нормальном виде не смогли бы
заполнить. Это можно сделать, только присвоив себе содержания и качество,
которые как в себе и для себя сущие должны находиться вне наших границ.
То, что находится вне нас, принадлежит или кому – то другому, или всем,
или некому. Поскольку психическая инфляция не является феноменом,
возникающим только в ходе анализа, а столь же часто встречается и в
обычной жизни, то мы можем исследовать её и в других случаях» [21, с. 144
– 145].
Следует далее отметить: здесь мы солидаризируемся с К.Г Юнгом. Наше
преставление о двух направлениях жизни человека, в общем совпадают. Но
наш подход к рассмотрению встречно-разнонаправленных процессов жизни
человеческого существа в то же самое время и разнится с фиксируемой выше
13
трактовкой динамики жизни К. Юнгом. Считаем, что основное,
принципиальное, отличие по данной проблеме состоит в том, что мы
анализируем (само)движение и самоорганизацию человека сквозь призму
двойственности его природы, а не с позиций психоаналитического
толкования личности, как в нашем случае с К. Юнгом. Вектор исследования
совпадает, созвучны содержательные аспекты, но концептуальные подходы
отличаются.
Итак, как мы понимаем эти процессы человеческой жизни?
Как отмечалось нами выше, «выход» человека за границы своего
«индивидуального нормального размера», или же, так позволим себе
обозначить нормальное состояние последнего, за границы биосоциальных
констант человека, может осуществляться в двух направлениях. В нашем
случае, – tertium non datur (третьего не дано – лат.).
Дега Э. Мисс Лала в цирке Фернандо. 1879 г. [25].
Точка D отражает неэффективное функционирование человека в своём
жизненном пространстве. Точка Е указывает «объем» «производства»
человеческой жизни, которого человек никогда не сможет добиться в силу
ограниченности имеющихся у него жизненных ресурсов (рис. 1).
При «скольжении» вверх по кривой АВ от точки равновесия С к точке А
– центростремительная тенденция жизни – каждая человеческая особь,
отталкиваясь, отдаляясь от всех других человеческих существ, как бы
совершенно чуждых ему, преследует цель частного, от-делённого от других
живых существ потребления жизни, но при этом созидает свою общечеловечность, реализует родовую сущность.
Опираясь на методологические требования одного из основных законов
диалектики, сформулированного Г.В.Ф. Гегелем, мы заключаем, что на
14
данном направлении происходит переход качества жизни в её количество.
Причиной, или активной стороной, движения выступает его частная форма,
представленная «человеком отдельным». Действием, или пассивной
стороной, выступает видовое движение, представленное «человеком
всеобщим». «Человек всеобщий» является превращенной формой «человека
отдельного».
В этом случае, как нам представляется, действие, как проявление силы,
содержит противосилу, породившей его силе (опосредованно, извне), а сила,
как причина действия, содержит противодействие, порождённому ею
действию (непосредственно, изнутри).
Человек всё более (само)отдаляется от человеческих особей. Происходит
увеличение интенсивности его абстрактной работы и сокращение
производительности конкретной работы. Теряя качество, человек становится
монотонным. Он – «исчезает» в частной форме потребления жизни и, тем
самым, пропадает для своего социального окружения. Он одновременно и
слишком велик, как «человек отдельный» (расширение), и слишком мал, как
«человек всеобщий» (сжатие).
Человек всё более и более погружается в экзистенциальное одиночество
(И. Ялом).
С. Дали. Одиночество. 1931 год. [26].
Для дальнейшей интерпретации процессов, происходящих как в
окрестностях точки А, так и, в последующем, в окрестностях точки В на
кривой трансформации человека АВ (рис. 3), важно отметить: для понимания
механизмов самоорганизации и самосовершенствования человека как
открыто-закрытой системы необходимо принять во внимание некоторые
рассуждения Э. Фромма о деструктивности, ключевом понятии в его теории
личности.
В работе «Человек для самого себя» Э. Фромм так, в частности, излагал
свои мысли по этому вопросу: «разрушающие жизнь силы у человека
обратно пропорциональны силам, направленным на поддержание и
15
продолжение жизни, и, чем сильнее одни, тем слабее другие, и наоборот.
Этот факт даёт нам ключ к пониманию разрушающей жизнь энергии;
складывается впечатление, что степень деструктивности пропорциональна
степени блокирования развития способностей человека. Я здесь не говорю о
случайно не состоявшихся тех или иных желаниях, но о блокировании
спонтанных проявлений человеческих чувств, эмоций, физических и
интеллектуальных способностей, препятствующим осуществлению его
продуктивных возможностей. Если на пути тенденции к росту и
жизнедеятельности встаёт преграда, то блокированная энергия претерпевает
изменение и трансформируется в деструктивную энергию. Деструктивность
есть результат ущемлённой и искажённой в итоге жизни. Те
индивидуальные и социальные условия, которые блокируют энергию
поддержания и развития жизни, способствуют превращению этой энергии в
деструктивную, которая, в свою очередь, является источником различных
проявлений зла» [6, с. 166].
Учитывая эти и другие моменты, у нас складывается представление, что
скольжение по кривой трансформации АВ вверх к точке А (рис. 1)
сопровождается нарастанием деструкции частной формы существования, что
вызывает возрастание степени самоблокирования движения изнутри –
обратно пропорционально производительности конкретной работы, и
блокирование движения извне – возрастающее отторжение нашего
индивидуума со стороны человеческих существ, происходящее прямо
пропорционально интенсивности его абстрактной работы.
Здесь, в частности, следует иметь в виду: внешние силы, действующие
на систему, должны включаться в неё (путем замыкания через обратные
связи) в качестве внутренних сил, поскольку в этом и есть смысл перехода от
внешней организации системы к ее самоорганизации.
В этом случае, как справедливо отмечал Э. Фромм, энергия
«непрожитой» жизни (в нашем конкретном случае – вместе-сообща с себе
подобными – Х.В.) трансформируется в энергию разрушения действительной
жизни (у нас – её частной формы проявления – Х.В.) [6, с. 95].
Конопкин В. Замерзший. 2003 г. [28].
Маковский В.Е. Ночлежники.
16
(Ночлежный дом в Москве). 1889 г. [27].
«Горение жизни близко к затуханию».
Здесь выскажем лишь предположение: человеческую ситуацию,
складывающуюся в окрестностях точки А кривой движения противоречия
АВ, можно было бы обозначить как феномен «эмоционального замерзания»
человека. И в этой же связи позволим себе заметить: 1) понятие «синдром
«эмоционального холода», введённый учёными-психологами Харьковского
национального университета имени В.Н. Каразина (Кочарян А.С., Терещенко
Н.Н., Асланян Т.С., Гуртовая И.В.) [29], представляется дискуссионным по
заявленному спектру эмоциональных повреждений и психических состояний
человека и требует дальнейшего обоснования; 2) возникают некоторые
вопросы по поводу корректности введения и дальнейшего использования
самого термина (определения) «эмоциональный холод».
Пребывание человека, как целокупного существа, в окрестностях точки
ФА (рис. 1) – противоестественно, так как противоречит его природе, и в
силу этого – невыносимо.
Поэтому, полагаем, что совокупность обозначенных выше факторов
приводит к тому, что человек сокращает интенсивность абстрактной работы
и увеличивает производительность конкретной работы. Действие,
посредством содержащейся в нём противосилы, породившей его силе, теперь
уже само трансформируется в причину. А причина, посредством
содержащегося в ней противодействия, порождённому ею действия, сама
трансформируется в действие.
«Маятник жизни» качнется в другую сторону. Отныне доминировать в
жизнетворном процессе человека станут центробежные силы.
При «скольжении» вниз по кривой АВ от точки равновесия С к точке В
(рис. 1) – центробежная тенденция – каждая человеческая особь,
притягиваясь, сближаясь со всеми другими человеческими существам, как бы
абсолютно подобными ему, преследует цель совместного, все-общего
потребления жизни, но при этом но при этом творит и сохраняет свою
уникальную, неповторимую жизнь.
Мы считаем, что на этом направлении происходит переход количества
жизни в её качество. Причиной, или активной формой, движения выступает
«человек всеобщий». Действием, или пассивной стороной, выступает
«человек отдельный». Последний является превращенной формой «человека
всеобщего».
В этой человеческой ситуации, как мы понимаем, действие, как
проявление силы, содержит противосилу, породившей его силе
(непосредственно, изнутри), а сила, как причина действия, содержит
противодействие, порожденному ею действию (опосредованно, извне).
По мере всё большего приближения к точке В, человек – всё более и
более «растворяется» в однородной ему среде, принося этому в жертву свои
частные жизненные интересы. Он «исчезает в какой-нибудь социальной
роли», отождествляя себя со службой, титулом и тому подобное. Он
17
становится «не чем иным, как их ценностью, санкционированной со стороны
общества. Тщетно было бы искать под этой скорлупой личность. После
торжественного вскрытия там можно найти только жалкого человечишку»
[21, с. 147]. Так характеризовал эту экзистенциальную ситуацию человека
К.Г. Юнг. И нам здесь добавить по существу нечего.
Человек одновременно и слишком велик, как «человек всеобщий»
(расширение), и слишком мал, как «человек отдельный» (сжатие). Каждый
последующий шаг, как момент движения, целокупного человека на данном
направлении будет всё более (само)блокироваться.
Деструкция человека, а, соответственно и степень блокирования его
движения, будет нарастать, по – нашему мнению, прямо пропорционально
«фрагментации» «человека отдельного» (изнутри, или непосредственно) и
обратно пропорционально наличию «живых величин» (энергии) в «частицах»
фрагментации «человека отдельного» (извне, или опосредованно).
Человеческую ситуацию в окрестностях точки В кривой трансформации
человека АВ (рис. 1) человек мы трактуем как относящуюся, в определённом
смысле, к общеизвестному феномену – феномену «эмоционального
выгорания (сгорания) человека.
Здесь человек «горит, выгорая».
Позволим себе сделать небольшую ремарку. Ж.-Ф. Милле однажды
написал: «Я вижу и венчики одуванчиков, и солнце, кода оно встаёт далекодалеко отсюда и пламя разгорается среди облаков. Но я вижу ещё <…>
человека, выбивающегося из сил; он трудится с раннего утра; я слышу, как
он задыхается, и чувствую, с каким усилием он распрямляет спину. Это
трагедия среди великолепия» [30, с. 26 – 27].
М. Сарьян. Улица. Полдень Милле Ж.-Ф. Возвращение с работы [30].
Константинополь, 1910. [31].
18
В нашем случае – это человек, также «выбивающийся из сил», и не
потому, что он «трудится с раннего утра», хотя это тоже подразумевается.
Мы слышим, как «он задыхается» и «с каким усилием он распрямляет
спину», но от запредельно напряжённого и всеохватывающего общения с
себе подобными; от запредельной само-отдачи себя другим, от неимоверных
усилий разорвать неразрываемое, из-за стремления к никогда
недостижимому «океаническому» единению (Р. Роллан, З. Фрейд).
Непреодолимая бездна несоединимости так и осталась непреодолённой.
Но «возрождение феникса» и возможно, и необходимо. «Маятник
жизни» снова качнётся, качнётся на этот раз уже в обратную сторону. Теперь
доминировать
в
жизнетворном
процессе
человека
станут
центростремительные силы.
Излагаемая нами динамика жизненных процессов человека предполагает
отсутствие внутренних и внешних патогенных факторов, то есть «маятник
жизни» «раскачивается» в условиях, благоприятных для самоорганизации и
саморазвёртывания потенциальных возможностей человека как такового. Но
гармония жизни всегда относительна и временна. История человечества
изобилует множеством фактов, свидетельствующих о полном забвении и
отторжении человечности в человеке.
Таким образом, парадоксы играют важную, конструктивную роль – роль
окошечка в доменной печи, которое позволяет заглянуть в скрытую от
поверхностного взгляда лабораторию нашей познавательной деятельности.
Они, будучи зафиксированными, инициируют построение новых
концепций, в которых отмеченные парадоксы нашли бы свое разрешение.
Найденные противоречия осмысливаются, им находятся объяснения, затем
человеческий ум снова обнаруживает неясности и парадоксы и вновь бьется
над проблемами их разрешения, – и процесс этот бесконечен. Поэтому
теоретико-познавательные
и
методологические
перспективы
рассматриваемой проблемы человеческого существования значительно шире,
нежели изложены в данной статье.
Актуализация и исследование парадоксальности и противоречивости
существования человека в их диалектике позволяют, как нам представляется,
адекватно
понимать
суть
процессов
самоорганизации
и
самосовершенствования человека, законы социального поведения членов
общества.
Ссылки и примечания
1. См.: Маркович В.М. Человек в романах И.С. Тургенева. – Ленинград:
Изд-во ЛГУ, 1975.
2. Харченко В.П. К вопросу об основных тенденциях человеческой жизни
// Социально-гуманитарные знания. 2009. Региональный выпуск.
3. См.: URL: http://2022327.blog.tut.by/category/aforizmyiraznyie/.
19
4. Примечание. «Сатир в гостях у крестьянина» написана фламандским
художником Я. Йордансом на сюжет известной древнегреческой басни. В
ней рассказывается о том, как крестьянин познакомился с лесным духом –
сатиром, и пригласил его к себе в гости. Однако дружбе помешало досадное
недоразумение. Козлоногий рогатый гость увидел, как хозяин сначала дует
на замёрзшие руки, чтобы их согреть, а затем на миску с горячим супом,
чтобы его остудить. «Как может из одних и тех же губ исходить и тепло, и
холод!» – возмутился лесной дух. Поражённый «двоедушием» людей, он
решил впредь избегать их. См.: URL: http://smallbay.ru/artbarocco/jordaens.
5. Лега В.П. Современная западная философия. Сёрен Кьеркегор. См.:
URL: http://www.kierkegaard.newmail.ru/biblio/Lega.html
6. Фромм Э. Человек для самого себя. Фромм Э. Психоанализ и этика. –
М.: Республика, 1993.
7. См.: Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. –
4-е изд., дополн. – М.: Азбуковник, 1997.
8. Фромм Э. Душа человека. Её способность к добру и злу. Фромм Э.
Душа человека. – М.: «Издательство АСТ – ЛТД», 1998.
9. Тощенко Ж. Т. Парадоксальный человек. Монография. 2-е изд.,
перераб. и доп. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008.
10. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. – Т. 25. – Ч.I., 2-е изд. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1960.
11. К.Г. Юнг. О становлении личности. Юнг К.Г. Психология
бессознательного / Пер. с нем. – М.: ООО «Изд-во АСТ ЛТД», «Канон +»,
1998.
12. Харченко В.П. Однородность и разнородность как факторы человека //
Общая теория неоднородности и синергетика об организации систем / под
общ.ред. Н.М. Солодухо. Коллективная монография. Казань: Изд-во Казан.
гос. техн. ун-та, 2006.
13. Фромм Э. Искусство любить. Фромм Э. Душа человека. – М.:
«Издательство АСТ – ЛТД», 1998.
14. Репродукция картины литовского художника Чюрлёниса
М.К.«Дружба». Национальный музей искусств М.К.Чюрлёниса, Каунас.
URL: http://www.bibliotekar.ru/k100-Chyurlenis/19.
15. Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 3). Пер. с франц. под ред. Н.
Любимова; илл. Ф. Мазереля. – М.: Правда, 1982.
16. Золя Эмиль. Творчество: Роман (Пер. с фр. Т. Ивановой и Е.
Яхниной). – Алма-Ата: Онер, 1984.
17. Решетников М.М. Элементарный психоанализ. – СПб.: ВосточноЕвропейский Институт Психоанализа, 2003. – 152 с.
18. Ф. Энгельс. Диалектика природы. Маркс К.; Энгельс Ф. Соч. Т. 20. 2-е
изд. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1960.
19. К.Г. Юнг О психологии бессознательного. Юнг К.Г. Психология
бессознательного / Пер. с нем. – М.: ООО «Изд - во АСТ ЛТД», «Канон +»,
1998.
20
20. Репродукция картины. М. Франк. Борьба форм.
21. К.Г. Юнг. Отношения между Я и бессознательным. Юнг К.Г.
Психология бессознательного / Пер. с нем. – М.: ООО «Изд - во АСТ ЛТД»,
«Канон +», 1998.
22. К. Моне. Сад художника в Живерни. 1900 г.
23.
Фабиан
Перез.
Пламя
фламенко.
См.:
URL:
http://fridrixland.com/post136330078/page2.html
24. Бодлер Шарль. Цветы зла. Обломки. Парижский сплин.
Искусственный рай. Эссе. Дневники. Статьи об искусстве. /Пер. с фр. – М.:
«РИПОЛ КЛАССИК», 1997.
25. Дега Э. Мисс Лала в цирке Фернандо. 1879 г.
26. С. Дали. Одиночество. 1931 год. См.: URL:. http://www.museumonline.ru/index.php/Salvador_Dali/Preview/91
27. Маковский В.Е. Ночлежники. (Ночлежный дом в Москве). 1889 г. См.:
URL: http://www.rodon.org/art
28.
Конопкин
В.
Замерзший.
2003
г.
См.:
URL:
http://artpo.ru/gallery/graphics/1262_artist/p18786
29. Синдром «эмоционального холода» в межличностных отношениях:
аддиктивный контекст. А.С. Кочарян, Н.Н. Терещенко, Т.С. Асланян [и др.]. /
Вестник Харьковского нац. Ун-та им. В.Н. Каразина. Серия «Психология –
Харьков: Изд-во ХНУ, 2007; Кочарян А.С. Эмоциональная структура
синдрома «эмоционального холода» / А.С. Кочарян, Н.Н. Терещенко, Т.С.
Асланян. Психотерапия, медицинская психология и предельная психиатрия в
системе оказания медицинской помощи: материалы научно-практической
конференции (ХI Платоновские чтение), (Харьков,17-18 апреля 2008 г.). –
Харьков, 2008; и др.
30. Сарьян. Улица. Полдень. Константинополь, 1910. Примечание: При
бесспорном главенстве цвета картина своей композицией, своим неспешным
томным движением под палящим солнцем втягивает в философский смысл
центростремительной двойной симметрии. Почти зеркально отражающиеся
по обе стороны улицы дома в перспективе смыкаются своеобразной
перемычкой вселенских песочных часов, образующихся воронками неба и
земли. Песок весь перетёк - пора переворачивать часы. Оно и понятно полдень. См.: URL: http://www.inieberega.ru/node/271
31. Милле Жан-Франса. Возвращение с работы. Художественная галерея.
– 2004. – № 10.
21