Школы Ленинграда в 1941-1942 учебном году

ГБОУ средняя общеобразовательная школа № 183 с углублённым
изучением английского языка Центрального района Санкт-Петербурга
Реферат по истории и культуре Санкт-Петербурга
Тема: Школы Ленинграда
в 1941-1942 учебном году
Работу выполнила: ученица 9 класса
Волковская Елизавета
Учитель:
Верховская Светлана Николаевна
Санкт-Петербург
2012
1
Содержание
Глава 1.
1.1.
1.2.
1.3.
1.4.
Глава 2.
Введение
Деятельность ленинградских органов власти по
организации работы школ в 1941-1942 годах
Осень 1941-1942 учебного года.
Зима – начало весны 1941 – 1942 учебного года.
Конец весны – лето 1941 – 1942 учебного года.
Деятельность пионерских и комсомольских школьных
организаций в 1941-1942 учебном году.
Жизнь ленинградских школ в 1941-1942 годах в
воспоминаниях учащихся и учителей
с.3
Заключение
с.31
2
с.5
с.9
с.12
с.14
с.16
Введение
Тема подвига, блокады и войны всегда была и остается актуальной. До
сих пор о военных годах
пишут книги, снимают фильмы, делятся
воспоминаниями ветераны, создают музейные экспозиции, рассказывают на
уроках истории. Однако, несмотря на обилие информации и источников, я
поняла, что мало знаю о том тяжелом времени, в частности о деятельности
школ в блокадном городе, о жизни сверстников. Впервые о войне я услышала
из рассказов моей бабушки, Кужлевой Ларисы Алексеевны, которая
пережила блокадные годы в осажденном Ленинграде, разделив с городом его
тяжелую судьбу, и сохранила воспоминания о том времени. Меня
заинтересовала тема блокадного детства, которой я и посвятила свой
реферат.
Цель моей работы: изучить материал о жизни ленинградских
школьников в самую тяжелую пору-зиму 1941-1942 года.
Для достижения цели я поставила следующие задачи:
 познакомиться с правительственными и партийными документами о
деятельности ленинградских школ (постановления, решения, приказы);
 понять, как жили школьники блокадного города, читая воспоминания
учеников и учителей.
 исследовать, как жизнь блокадных школьников отражена в музейных
экспозициях нашего города.
Решить поставленные задачи мне помогли многочисленные источники,
которые я нашла в школьной библиотеке и в одном из филиалов библиотеки
им. Пушкина на ул. Марата,72 с помощью библиографов и электронных
каталогов. Информацию о правительственных документах я нашла в книгах:
сборниках «Очерки истории Ленинграда» и «Оборона Ленинграда», в труде
В.Н.Селиванова «Стояли как солдаты».
В основу работы над второй главой легли воспоминания и дневники
учеников
и
учителей
блокадного
3
времени,
собранные
в
книгах:
К.В.Ползикова-Рубец «Они учились в Ленинграде», «Не ради славы:
воспоминания ветеранов Великой Отечественной», Т. Сталева «Вечные дети
блокады», «Битва за Ленинград в судьбах жителей города и области
(воспоминание
защитников
и
жителей
города
и
оккупированных
территорий)» и Буров А.В. «Блокада. День за днем».
В работе над первой и второй главой я использовала также электронные
источники: blokadaleningrada.ru, www.kunstkamera.ru.
Иллюстрированный материал был сделан на основе двух музейных
экспозиций: Государственный музей истории Санкт-Петербурга (филиал),
Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда.
4
Глава 1. Школы Ленинграда в 1941 - 1942 учебном году
1.1 Осень 1941-1942 учебного года
Великая Отечественная война началась утром 22 июня 1941, когда
только что отпраздновали завершение обучения в школе выпускники. В июне
1941 года ленинградские школы закончили 333 041 человек. Есть и другие
данные, их приводит исследователь Газиева1: «к 22 июня 1941 года в
Ленинграде детей школьного возраста (учащихся 1-8 классов) от 8,5 до 16,5
лет было около 392807 человек». [2].
В 1941-1942 учебном году должны
были приступить к занятиям в 1-10 классах 361 291 учащихся. [1] Война
внесла свои коррективы в будущие учебные планы.
В конце июня 1941 года приступило к работе Городская комиссия по
эвакуации, в помощь которой были привлечены сотни людей, среди них
учителя, врачи, служащие, школьники старших классов.
Исполнительный
комитет
Ленинградского
городского
совета
по
предложению Совнаркома2 СССР, 2 июля 1941 года, наметил конкретные
меры по вывозке 400 тыс. детей дошкольного и школьного возраста.
До сентября 1941 года из Ленинграда было эвакуировано 160 209 детей
школьного возраста, большая часть которых в районы Ленинградской
области, а остальные – в Ярославскую область. В Ленинграде с началом
блокады 8 сентября 1941 года массовая эвакуация прекратилась. В городе
оказалось 2 544 000 человек, в том числе около 201062 детей школьного
возраста. [1]
Несмотря на суровые блокадные условия, Ленинградский городской
комитет партии и городской Совет депутатов трудящихся приняли решение
о необходимости продолжить обучение детей. Постановлением бюро
горкома ВКП (б)3 от 25 октября 1941 года и решением Ленгорсовета4 от 26
Газиева Людмила Леонидовна-сотрудник народного музея «Дети и дошкольные работники осажденного
Ленинграда»
2
Совет народных комиссаров—высший исполнительный и распорядительный (в первый период
существования также и законодательный) орган СССР
3
ВКП (б) – Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)
4
Ленгорсовет – Ленинградский городской совет
1
5
октября 41 года «О начале учебного года в школах Ленинграда» в
Ленинграде,
Колпино, Кронштадте, Пушкине, Петергофе развертывается
организационная работа по подготовке школ к новому учебному году. [1]
Началу занятий предшествовали учительские конференции, на которых
подробно был обсужден вопрос, как прочнее связать учебу школьников с их
непосредственным участием в обороне города, преподавание – с военным
делом.
В сентябре-октябре 1941 года в школах шли консультации, групповые и
индивидуальные занятия с учащимися, имевшими осенние испытания. Всего
их выдержали 2993 человека.
1941-1942 учебный год можно разделить на три этапа:
1. Ноябрь-декабрь 1941 года (начало учебного года и продолжение
занятий до наиболее тяжелых дней блокады);
2. Январь-март 1942 года (резкое сокращение школ и количества
учащихся); 3. Апрель-июнь 1942 года (вовлечение всех детей школьного
возраста в обучение, завершение учебного года).
Каждый из этих этапов насыщен борьбой школьников и учителей за
освобождение города, активной помощью городу-фронту для победы над
врагом.
Еще в конце октября 1941 года 60 тысяч школьников первых-шестых
классов
приступили
к учебным
занятиям
в бомбоубежищах
школ
и домохозяйств, в красных уголках и квартирах. С 3 ноября в 103 школах
Ленинграда за парты сели более 30 тысяч учащихся 7-10 классов. Несмотря
на огромную работу общественности по вовлечению максимального
количества учащихся в школы, общее число детей, приступивших к занятиям
в блокадном
городе,
составляло
90152,
менее
четверти
довоенного
количества ленинградских школьников. [1] Это объясняется тем, что многие
школьники старших классов работали на предприятиях, заменив у станков
отцов и старших братьев, ушедших на фронт.
6
Для детей рядового и младшего начальствующего состава, призванного
в ряды Красной Армии и Военно-Морского Флота, решением Совнаркома
СССР с 1 июля 1941 года была отменена плата за обучение в 8 – 10 классах
средних школ, техникумах и вузах.
Занятия проходили в необычной обстановке. Часто во время урока
раздавался
вой сирены,
возвещавшей
об очередной
бомбежке или
артобстреле. Ученики быстро и организованно спускались в бомбоубежище,
где занятия продолжались. (см.приложение 1, рис.1) Каждый учитель обычно
имел два плана урока: один – для работы в нормальных условиях, другой –
на случай
артобстрела или
бомбежки.
Обучение
проводилось
по сокращенному учебному плану, в который были включены только
основные предметы.
Государственный Комитет обороны принял в сентябре 1941 года
постановление «О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан
СССР». В соответствии с постановлением была разработана программа
военно-физкультурной подготовки старших школьников 8-10 классов. Эта
программа была рассчитана на 110 часов. Для девушек 8-10 классов была
разработана программа по военно-санитарной подготовке.
С началом
учебного года городским комитетом партии в распоряжение Гороно5 были
выделены 37 командиров запаса для военного обучения в школах. В школах
создавались военные кабинеты. Военное дело школьники изучали наряду с
общеобразовательными предметами. В его программу входила физическая
подготовка, строевые занятия, ПВХО6(см.приложение 1,рис.2), стрелковая
подготовка, военная топология, санитарное дело, знакомство с уставом
РККА7.
Областной
комитет
ВЛКСМ
27
июня
принял
специальное
постановление, в котором указал горкому и райкомам комсомола на
необходимость «оказать помощь Обществу Красного Креста в организации
Гороно- городской отдел народного образования .
ПВХО - противовоздушная и противохимическая оборона СССР
7
РККА - Рабоче-крестьянская Красная армия
5
6
7
школьных санитарных дружин из девушек учащихся 9-10 классов при
каждой средней школе».
Городской отдел здравоохранения направил для обучения школьников
военно-санитарному делу свои высококвалифицированные медицинские
кадры. Под руководством врачей-специалистов школьники получали
теоретическую подготовку, практические навыки по оказанию первой
медицинской помощи. Некоторые старшеклассницы обучались на курсах по
подготовке медсестер по уходу за больными и ранеными.
Кроме специального военного обучения, в каждом предмете обязательно
была отражена военная тематика. В курсе физики – её приложение в
артиллерии, авиа - и мотомеханизмов; в химии – ее использование в военнотехнической и химической войне; в естествознании вводилось изучение
военно-санитарного дела; в курсе истории и географии предполагалось
полнее осветить захватническую политику фашистской Германии по
отношению к славянским народам.
Школьники не только учились, но и вносили свой посильный вклад в
дело защиты любимого города, совмещая общественную работу с учебными
занятиями. Каждая школа Ленинграда шефствовала над какой-либо частью.
Ребята собирали для бойцов подарки, направляли в подшефные части свои
делегации. Осенью 1941 г. ленинградский комсомол послал на фронт более
200 комсомольско-молодежных делегаций, которые вручили бойцам свыше
30 тыс. индивидуальных подарков. По возвращении участники делегаций
выполняли поручения солдат и офицеров, развозили письма, посылки,
навещали родных. Пионеры и комсомольцы города оказали большую
помощь
в
создании
фронтовых
библиотек.
Зачастую
подросткам
приходилось работать наравне с взрослыми. Они вставали к станкам на
военных заводах, дежурили на крышах домов и тушили зажигательные
бомбы на чердаках, выращивали овощи на полях совхозов, ухаживали за
ранеными и больными, помогали ловить шпионов и диверсантов.
8
С каждым днем положение становилось хуже. Из-за бомбежек, холода и
голода заниматься становилось все труднее. Все меньше и меньше детей
приходило в школу. Голодная смерть ежедневно уносила новые жизни. У
многих детей умирали родители и взрослые родственники. Тогда дети
переставали посещать школу.
1.2. Зима – начало весны 1941 – 1942 учебного года.
С декабря 1941 года в школах стало заметно сокращаться количество
учащихся.
Главные
причины
–
голод,
участившиеся
артобстрелы,
прекращение работы городского транспорта, болезнь и смерть родных и
близких, возложение на плечи школьников семейных забот. Учителя школ
принимали максимальные меры к возврату в школу учащихся: помогали
устроить больных близких в больницы, а младших братьев и сестер – в
детские дома, ясли. Отчисления из школ стали редким явлением. В
декабрьском приказе Ленгороно указывалось, что «отчисление учащихся из
школ за непосещаемость может иметь место только после того, как школа в
каждом случае после выяснения причины непосещения занятий как с
учащимися, так и с их родителями, придет к выводу о неизбежности такого
решения». [1]
Из-за сокращения учащихся, разрушенного состояния многие школы
закрывались. Но в 39 ленинградских школах учеба продолжалась. В число 39
школ вошли только те школы, которые в отчетах директоров школ указаны,
как работавшие с 3 ноября 1941 года, не прекращавшие занятий и сумевшие
перевести учащихся в следующий класс в июне 1942 года. К числу 39 школ,
выполнивших в условиях блокады Закон о всеобуче, необходимо добавить те
школы, которые, пусть с небольшими перерывами, но, работая из-за
артобстрелов и бомбежек в бомбоубежищах и на квартирах, все же смогли
выполнить учебную программу и перевести учащихся в следующий класс.
Таких школ по отчетам директоров насчитывалось еще 16. [1] Таким
образом, всего школ, успешно выполнивших учебную программу в 19411942 учебном году в блокадном Ленинграде, было 55.
9
Учащихся школ, продолжавших учебу в зимние месяцы блокады,
ленинградцы с любовью и уважением называли «зимовщиками». Им
пришлось переносить самые тяжелые условия учебных занятий. Многим
учащимся из-за того, что близлежащие школы были разрушены, а движение
транспорта было прекращено, приходилось пешком преодолевать по
несколько километров. Страшный голод, отсутствие тепла, электричества и
воды делали обучение в школах почти невозможным. Это было равносильно
подвигу. Однако пульс школьной жизни, хотя и слабо, но продолжал биться.
Учителя стали примером стойкости для своих воспитанников: они не давали
падать духом, они были всегда рядом. Учителя и ученики вместе добывали
топливо,
возили
на
санках
воду,
следили
за чистотой
в
школе,
восстанавливали ее неоднократно после очередного обстрела города.
Уроки начинались вовремя. Каждый урок продолжался 20—25 мин.
Больше не выдерживали ни учителя, ни школьники. Записей не вели, так как
в неотапливаемых классах не только мерзли худые детские ручонки, но и
замерзали чернила. А на переменах стало необычайно тихо, дети перестали
бегать и шуметь, их бледные и изможденные лица говорили о тяжких
страданиях.
О детях, совершающих учебный подвиг, взрослые заботились, как
могли. Чтобы как-то поддержать силы школьников, в декабре в школе давали
по тарелке белкового дрожжевого супа, а на десерт маленькую баночку
фруктового желе, за которые не вырезались талоны из продовольственной
карточки. Это хотя и мизерное дополнительное питание стимулировало
посещение занятий и в какой-то степени поддерживало силы детей. Успехи в
учебе были малоутешительными.
В январе 1942 года в школах, где не прекращались занятия, были
объявлены каникулы. Еще 23 декабря 1941 года Ленгорисполкомом8 было
принято решение «Об организации детских новогодних елок».
Ленгорисполком - Исполнительный комитет Ленинградского Совета, высший орган исполнительной
власти на территории Ленинграда.
8
10
[3]
Исполкомам райсоветов и отделу народного образования было предложено
совместно с профорганизациями провести с 1 по 10 января, в дни новогодних
каникул, новогодние елки с подарками и сытным обедом для учащихся 8-10
классов (для 9 тысячи ребят) и для учащихся 1-6 классов (для 40 тысяч
ребят). Организация елок допускалась лишь в помещениях, обеспеченных
бомбоубежищами. На проведение праздников в распоряжение Гороно из
городского бюджета было выделено 25 тысяч рублей. Плата за билет
составляла 5 рублей, а для детей фронтовиков билеты были бесплатными
(30% от общего количества).
600 елок
было привезено в Ленинград, для которых потребовались
специальные транспортные средства. По решению Ленгорсовета на время
проведения елок был включен свет в то время, когда каждый киловатт
электроэнергии считался вопросом жизни, пустили в ход паровое отопление,
чтобы хоть чуть-чуть обогреть здания.
Праздники новогодней елки проводились, в основном, в зданиях театров
(им.Ленинского Комсомола, им.Горького, им. А.С.Пушкина), поскольку они
выглядели наиболее праздничными. Для школьников были показаны
спектакли «Овод», «Три мушкетера», «Дворянское гнездо». 6 января 1942
года состоялась общегородская школьная елка. Для ребят артисты театров
показали спектакль «Свадьба в Малиновке», а после спектакля в фойе был
продолжен праздник с Дедом Морозом и Снегурочкой, которые вовлекали
ребят в игры, затеи, танцы. После игр в ресторане «Метрополь» был
организован обед в две смены для ребят. В заключении праздника ребята
встретились
с
героями-фронтовиками.
Для маленьких
ленинградцев
это было сказочным, волшебным праздником. (см.приложение 1,рис.3)
Многие предприятия в своих клубах или прямо в цехах организовывали
для ребят праздники елки. Например, на заводе «Большевик», им.
В.И.Ленина,
в трампарке им. Володарского и др. Всюду дети увидели
новогодние представления, получили подарки, обеды.
11
После зимних каникул школьники снова сели за парты. В январе 1942
года проведенный учет посещающих занятия в бомбоубежищах и квартирах
отметил 35964 учащихся. А уже к весне 1942 года
в школах города
обучалось всего 2800 учащихся. [1] Главной проблемой оставался голод.
Борясь с голодом, холодом и собственной слабостью, пусть немногие, но
продолжали овладевать знаниями. За стенами школ находились десятки
тысяч детей. И тогда учителя вместе со старшими школьниками в марте
обошли квартиры, в которых жили школьники, составили списки оставшихся
в городе учащихся с целью вовлечения их в учебные занятия.
1.3. Конец весны – лето 1941 – 1942 учебного года.
В апреле 1942 года, бюро ГК ВКП (б) и Ленинградский городской
исполнительный комитет принимают решение о возобновлении работы
школ. [3](см.приложение 1,рис.4) Предлагалось охватить обучением всех
детей школьного возраста. В основу работы школ была положена учебная
работа по повторению пройденного материала 1940-1941 учебного года,
обеспечивающая втягивание школьников в нормальные занятия и подготовку
к прохождению программного материала начала 1942-1943 учебного года.
Третий этап 1941-1942 учебного года требовал больших усилий. Нужно было
привести в порядок школьные здания, очистив их от ненужного мусора;
оборудовать блоки питания в связи с решением с 3 мая установить для
школьников трехразовое питание по повышенным нормам.
До 30 апреля все учащиеся должны были пройти медицинский осмотр. 4
мая 1942 года в школах Ленинграда, Колпино и Кронштадта начались
занятия. 63719 учащихся с 1 по 10- е классы пришли в открывшиеся 137
школ.
По-сравнению с началом учебного года, когда 3 ноября 1941 года за
парты сели более 90 тысяч учащихся, наблюдалось сокращение их
количества на 24%. Это можно объяснить продолжавшейся в зимние месяцы
эвакуацией детей из города. Кроме того, часть детей находилась в больницах,
а часть - умерла от голода и погибла от бомбежек и артобстрелов.
12
Привлечение всех детей в школу имело не только учебную задачу. Оно
сохраняло жизни детей путем усиленного повседневного питания под
контролем врачей. Это предотвращало детскую беспризорность. А чувство
причастности к общему делу победы не давало впасть в полное отчаяние.
Благодаря двум месяцам занятий в школах физически сильно
ослабевшие за зиму школьники поправились и окрепли.
В конце мая 1942 года в школах проходила массовая подготовка
учащихся к сдаче норм на значок «Будь готов к санитарной обороне». И хотя
военным обучением был охвачен каждый старшеклассник, все же итоги
1941-1942 учебного года в школах не могли удовлетворить руководителей
обороны
города.
Охват
школьников
военно-физкультурной
работой
составлял немногим более одной трети учащихся (около 22 тысяч учащихся).
Напряженное военное время требовало от каждого умения обращаться с
оружием и быть готовым к схватке с врагом.
С 20 по 30 июня 1942 года Городской отдел народного образования
проводил в 39 школах, не закрывавшихся с 3 ноября, весенние испытания
для учащихся 4-10 классов, как это было до начала войны. Учащиеся 4- 9
классов экзаменовались по русскому языку, литературе, математике, а 10классники – по тем же предметам, а также по физике и иностранному языку.
По арифметике и алгебре экзамены были письменные, по геометрии –
устные.
1 июля 1942 года в школах Ленинграда закончился первый в условиях
блокады учебный год. Из 532 выпускников 70 % окончили школу на
«хорошо» и «отлично». 77 человек закончили 10 класс на «отлично». [1]
3 июля во Дворце пионеров состоялся вечер выпускников. Праздник
проводился в дневное время в связи с условиями военного времени. Каждому
выпускнику,
был
вручен
подарок
–
книга
с
памятной
надписью
«Окончившему полный курс школы в Ленинграде в 1941-1942 году в годы
Великой Отечественной войны и блокады».
13
Завершился первый блокадный учебный год, трудный, полный героизма
школьников и учителей. Сразу же после окончания занятий в школе,
школьники отправлялись на полевые работы в колхозы и подсобные
хозяйства, в госпитали на помощь взрослым, где они находились до начала
нового 1942-1943 учебного года.
1.4. Деятельность пионерских и комсомольских школьных
организаций в 1941-1942 учебном году
В условиях войны была подвергнута перестройке работа пионерских и
комсомольских
школьных
организаций.
В
пионерскую
школьную
организацию входили учащиеся 9-14 лет, в комсомольскую – с 14 лет.
Руководством
их
работы
занимались
партийные
и
комсомольские
организации города. Сплотить, организовать деятельность школьников,
поднять их моральный дух, направить их энергию на общественно-полезные
дела – такие задачи стояли перед теми, кто руководил работой с детьми.
Существование
действующей
организации
детей
имело
важное
значение: во-первых, успешно решались вопросы идейно-нравственного
воспитания школьников; во-вторых, к обороне города привлекалась большая
и хорошо организованная сила пионеров и комсомольцев; в-третьих,
находясь в коллективе, детям легче удавалось переносить тяготы и лишения
военного времени.
С началом 1941-1942 учебного года 6 сентября бюро Центрального
комитета ВЛКСМ приняло постановление «О работе комсомольских
организаций в школе в 1941-1942 учебном году». Это постановление
обязывало комитеты
комсомола регулярно созывать комсомольские
собрания, активы учащихся и пионеров, проводить беседы, читки газет с
разъяснением
среди
учащихся
важных
политических
вопросов.(см.приложение 1,рис.5)
В соответствии с постановлением бюро ЦК ВЛКСМ от 17 сентября 1941
года «О выборах ученических комитетов в средних школах», были выбраны
14
в каждой школе учкомы. В них вошли лучшие учащиеся старших классов.
Учкомы боролись за отличную учебу, овладение военными знаниями,
санитарным делом, проводили различные мероприятия, отвечали за охрану
школ от вражеских налетов. В первые месяцы блокады работа учкомов была
на такой высоте, что они, зачастую, оставляли на второстепенных ролях
комсомольскую и пионерскую организацию, а иногда и подменяли их.
В октябре 1941 года Городской комитет комсомола принял решение «О
создании
пионерских
организаций
при
домохозяйствах».
Основным
направлением их работы являлась общественно-полезная деятельность ребят:
помощь в охране дома, наблюдение за правилами светомаскировки,
поддержание чистоты и порядка в доме, помощь семьям красноармейцев. Но
мало было организовать, нужно было поддержать добрые дела детей.
Поэтому руководители городского и районных комитетов комсомола
устраивали встречи с наиболее отличившимися ребятами. На одной из таких
встреч, которая состоялась в Смольном в ноябре 1941 года, председатель
отряда школы №210 Женя Яковлева рассказала о том, как ее отряд
организовал сбор вещей для бойцов Красной Армии, участвовал в сборе
металлолома.[8]
Когда 3 ноября 1941 года начался учебный год, в школах сразу же стали
создаваться пионерские отряды. Пионерские отряды во главе с советами в
школах объединялись в единую пионерскую дружину. Руководил ее
деятельностью штаб, в который входили представители советов отрядов. Во
главе штаба дружины стоял старший пионервожатый. Выборы пионерского
актива
не
проводились,
а
все
командные
должности
назначались
пионервожатым. Старшими товарищами пионеров были комсомольцы. Во
главе комсомольских организаций стояли комсомольские организаторы –
комсорги. В ноябре 1941 года в Ленинграде насчитывалось 12592
комсомольца – учащихся школ.
Поскольку учебный год в Ленинграде начался на два месяца позже, и
большая часть школьников занималась в домохозяйствах и на квартирах,
15
городской
комитет
изменил
структуру
пионерской
организации.
В
пионерских организациях при домохозяйствах были созданы отдельные
дружины из девочек и мальчиков. В соответствии с этими изменениями
горкомом комсомола было разработано «Положение о добровольных боевых
дружинах пионеров и школьников». [4]. Этот документ с декабря 1941 года
по апрель 1942 года, то есть до весеннего приема учащихся в школы, был
основной программой деятельности ленинградской пионерской организации.
Работа дружин девочек была направлена на развертывание тимуровского
движения и изучение военно-санитарного дела. Работа дружин мальчиков –
на изучение разведывательной, связной и посыльной военной службы. В
зимний период 1941-1942 гг. в домохозяйствах действовало 56 боевых
дружин,
организация
пионерским
которых
вожатым,
помогла
учителям
комсомольским
наладить
работникам,
общественно-полезную
деятельность пионеров и школьников по оказанию разнообразной помощи
фронту, госпиталям, детским домам, ослабевшему населению, военкоматам,
поднять дисциплину ребят.
Глава 2. Жизнь ленинградских школ в 1941-1942 годах в
воспоминаниях учащихся и учителей
Блокада Ленинграда – живая страница истории Великой Отечественной
войны потому, что живы еще ее свидетели. Но с каждым годом их остается
все меньше. И тем ценнее становятся воспоминания тех, кто пережил те
далекие и страшные дни.
Особая и редкая тема воспоминаний ленинградцев – школа в годы
блокады. Выжить тогда было уже подвигом, а продолжать овладевать
знаниями в дни, когда кроме еды и тепла не думалось ни о чем, было
подвигом вдвойне.
Какой же помнят дети начало войны и первый блокадный учебный год?
Перелистаем воспоминания ленинградских учителей и учеников.
16
Война началась 4 дня спустя после общешкольного бала выпускников
ленинградских школ, проходившего 18 июня 1941 года в Таврическом
дворце. Тысячи школьников выехали уже из города вместе с родителями,
чтобы весело и интересно провести свои летние каникулы. Кто-то еще
собирался в дорогу. Но война перечеркнула летние мирные планы. Вместо
пионерских лагерей поезда увозили детей в эвакуацию. Это было для многих
первым испытанием. Учащиеся школы № 12 Дзержинского района, которых
должны были вывезти в деревни Демянского района, вспоминают:
«…В Молвотицы прибыли мы вечером, переночевали в школе попоходному, а утром нас должны были развезти по намеченным деревням.
Узнав по сводкам Совинформбюро, что примерно по тому месту, где мы
находились, проходило одно из вероятных направлений удара противника,
нас вернули на станцию Лычково, потом в Бологое.и далее в Киров. В дорогу
нам выдали по большому куску хлеба с сыром. Мы были счастливы отъехать
подальше от войны.… Нас разместили в школе села Слободского под
Кировом. Кормили сносно, дополнительно мы собирали ягоды. По наряду
вязали веники. А вскоре за нами приехал мой отец Иван Калинович. В Кирове
отец купил билеты до Ленинграда и дал телеграмму родным. Но ехать
пришлось в военных эшелонах с двумя пересадками. Высадились мы в
Волховстрое, а вечером выехали в Ленинград. Ночью поезд подвергся
обстрелу, в вагонах было много пробоин… 18 августа мы прибыли на
Московский вокзал. От Московского вокзала до дома в Ковенском переулке
мы добежали быстро. Дверь открыла моя мама, Прасковья Гавриловна.
Увидя нас, она оцепенела и долго не могла сказать ни слова. Шутка ли —
полтора месяца в военное время она ничего не знала о нашей судьбе…» [1]
Вернувшихся в Ленинград, не сумевших до начала блокады покинуть
город детей, было немало. Немало было и тех, кто и вовсе не думал оставлять
Ленинград, желая разделить с родным городом все тяготы войны. Для того,
чтобы собирать детей вместе, чтобы обеспечить им помощь, чтобы дать им
шанс на жизнь, в 1941 г. было решено наладить занятия в тех школах,
17
которые не были разрушены или заняты под какие-либо иные цели. Однако
тяжелые бои, развернувшиеся в сентябре под Ленинградом, не позволили
приступить к занятиям ни 1 сентября, ни 1 октября. В дневнике одного из
ленинградских
школьников
находим:
«…1
сентября.…Школы
пока
работать не будут, и мы учиться не пошли... Вспомнил, как в прошлом году
в этот день шел в школу вместе с Димой Ткачевым. Как было хорошо в
школе!... [2].
Двери школ для учащихся распахнулись 3 ноября 1941 года. Многие
школьники писали в своих дневниках, что ждали этого дня. «…26 октября.
Узнал, что с 3 ноября начинаются занятия в 7-10 классах. Учащиеся 1-6
классов (а значит и мы с Юрой) будут заниматься при домохозяйствах, где
с ними будет проводиться учебно-воспитательная работа. Вот это
правильно… Настроение сразу поднялось…»[2]
В первый учебный день прошли линейки. На линейке школы № 239
Октябрьского
района
учительница
истории
Ксения
Владимировна
Ползикова-Рубец произнесла речь перед своими будущими учениками:
«Товарищи, мы начинаем занятия в необыкновенной обстановке: страна
ведет тяжелую войну с сильным врагом; город наш окружен со всех сторон
огромным числом фашистских дивизий, он стал фронтом. В такой
обстановке не приходилось учиться ни одному поколению русских
школьников...» [3]
Действительно, так учиться, как приходилось это делать в первый
учебный блокадный год, казалось немыслимым. Сигналы «тревога»
следовали один за другим. За день приходилось по несколько раз спускаться
в бомбоубежище. В.Н.Володина, ученица школы № 252 Октябрьского района
вспоминает: «Занятия у нас чаще проходили в подвале, превращенном в
бомбоубежище. Сидели мы в верхней одежде, с противогазами через плечо.
Противогаз полагалось носить каждому…»[4]. А К. В. Ползикова-Рубец,
учитель истории школы № 239 оставила в своем дневнике следующие
записи: «…в бомбоубежище так холодно, что заниматься стало
18
невозможно. 29 ноября снаряд, упавший перед школой, причинил ей огромные
беды. Большинство окон оказалось без стекол, а на улице мороз… В них
такие щели, что ясно слышны скрип валенок по снегу и разговоры
проходящих
под
окнами.
Заниматься
в
классах
первого
этажа
невозможно…»[3].
С каждым днем положение становилось все хуже: не работал
водопровод, не было электричества, учились при коптилках или фонарях
«летучая мышь»,
прекратилось отопление углем и свелось к минимуму
дровяное отопление. Как же был организован учебный процесс в таких
тяжелых условиях? Один из учащихся школы № 359 вспоминает: « Хорошо
помню свою школу № 359. Занятия проводились 3 раза в неделю по 3 урока в
день. В школе было печное отопление, но поскольку дров было мало и
отапливалась лишь меньшая часть здания, в классах было холодно.
Занимались в пальто, валенках. Заданий на дом мы не получали. Писать
приходилось редко из-за того, что онемевшие от холода руки плохо
слушались, а чернила замерзали. Учащиеся с 1-го по 5-й классы занимались в
квартирах, красных уголках, бомбоубежищах. В них было не только холодно,
но сыро и душно. Керосиновые лампы плохо освещали помещение. Поэтому у
малышей проводилось только по 2 урока в день по 20-25 минут…»[5] А в
школе № 239, как писала К. В. Ползикова-Рубец зимой 1941-1942 года:
«…уроки начинаются в 11 ч, длятся по 30 минут, и заканчиваются к
половине второго. Звонков нет, учителя сами сменяют друг друга…Исчезли
шпаргалки, никто не подсказывает. И вопросы дисциплины больше не
тревожат учителей. В школе непривычно тихо». [3].
Программы были
сокращены, и преподавались только основные предметы. Большое внимание
уделялось героическому прошлому нашей страны на уроках истории и
литературы, военной и санитарной подготовке. Беседы о подвигах русского
народа нравились всем. В Базанова в своем дневнике пишет: «…28 декабря.
20-го писали сочинение на тему: «Образ Святослава». Я получила за
сочинение «отлично». И, по-моему, «Слово о полку Игореве» мы проходили
19
очень долго. Теперь «Слово…» у меня всегда будет связано с этими
воспоминаниям».[6].
Отобрать материал для уроков, чтобы заинтересовать детей, было
непросто. «Чем труднее жизнь наших учащихся, тем лучше должны быть
наши уроки», - так определила задачу учителей блокадного Ленинграда
учительница физики одной из школ Приморского района. [7]. Каждый учитель
стремился проводить занятия с учащимися как можно доступнее, интереснее,
содержательнее. «К урокам готовлюсь по-новому, — писала осенью 1941 г. в
своем дневнике учительница истории 239-й школы К. В. Ползикова-Рубец. —
Ничего лишнего, скупой ясный рассказ. Детям трудно готовить уроки дома;
значит, нужно помочь им в классе. Не ведем никаких записей в тетрадях: это
тяжело. Но рассказывать надо интересно. Ох, как это надо! У детей
столько тяжелого на душе, столько тревог, что слушать тусклую речь не
будут. И показать им, как тебе трудно, тоже нельзя». [3]. И, действительно,
учителя подавали своим учащимся пример в преодолении трудностей. Многие
издалека приходили в школу пешком, поскольку городской транспорт не
функционировал, вели уроки, будучи больными и голодными. «…Моя мама,
Павла Дмитриевна Магаева, голодной и морозной зимой 41/42 года продолжала работать, как и все учителя ее школы, которые еще могли хоть как-то
держаться на ногах. Ослабевшие от лютого голода учителя на опухших ногах
ежедневно обходили закрепленные за ними кварталы обледенелых домов,
выясняя, живы ли взрослые и «отоварены» ли хлебные карточки…»,- пишет
одна из жительниц Ленинграда, пережившая блокаду. [8].
Оценочная система в школах сохранилась. Но, как же теперь должны
были оцениваться знания учащихся? К.В.Ползикова-Рубец считала, что
требования к ответам учеников в условиях военного времени должны быть
иными: « 31/12 41 г. требования как раз и должны быть понижены. Нельзя
оставаться по-старому требовательными, видя перед собою эти бледные, с
синими тенями, юные лица, замечая, что часто за уроком ребята
погружаются в дремоту, и, в конце концов, все мы знаем обстановку, в
20
которой живут ленинградцы. Сейчас я взываю к мягкости. Возьмем
конкретный случай: мальчик получает "плохо", "поср.", "хор.", "отл.", "отл.".
В прежнее время я не могла бы поставить итоговую "отлично" из-за наличия
плохих отметок, а сейчас ставлю "отлично", ибо надо поощрить ребенка,
который в холоде и без света учит прекрасно уроки". [3]. А те, кто не всегда
готовился к урокам, как правило, имел на то веские причины. 18 декабря 1941
года на уроке алгебры в школе № 239 произошла следующая история: «У
Наташи по алгебре в журнале стоит «плохо». Мария Матвеевна, очень
старый педагог, опухшая от голода и холода, говорит: - Я не понимаю, что с
Наташей?
Вызываю девочку в коридор.
-Почему ты не приготовила урока по алгебре?
-Ксения Владимировна, я исправлю. Я отвечала, как в полусне: под утро
умерла моя сестра… Ей было семнадцать лет…».[3].
К сожалению, такие «объяснения» можно было слышать все чаще и
чаще по мере приближения голода – главного врага ленинградцев. Зимой
1941 года в Ленинграде нормы выдачи хлеба опустились до 125 грамм в
сутки. Чтобы поддержать детей, чтобы привлечь их к занятиям, в школах
было организовано питание.
Ольга Семёнова, ученица школы № 249 на углу ул. Союза Печатников с
проспектом Маклина (теперь Английский проспект) пишет: « В обед нам
часто давали блюда из продуктов, которые не используют в мирное сытое
время.
Во-первых,
это
дрожжевой
суп.
Научные
работники
Лесотехнической академии разработали быстрый и дешевый способ
массового производства съедобных дрожжей для добавки к рациону
ленинградцев. Дрожжи изготовлялись из чего-то древесного в форме
маленьких «буханок». В столовых дрожжи растворяли в воде и кипятили с
добавлением, например, крупы. Это и был дрожжевой суп. Во-вторых, это
морские водоросли (морская капуста?), из которых тоже приготовляли суп.
В-третьих, это соя в четырёх разновидностях: соевое молоко, соевый
21
кефир, соевое суфле и соевый шрот (жмых). «Булочки» из шрота – румяные,
красивые, но при еде были похожи на слепленные опилки. Перечисленные
продукты по карточкам не выдавались, тем более их не было в свободной
продаже. Мы, школьники, верили взрослым, что оба супа и блюда из сои –
полезные, но считали их невкусными. Отдельные мальчики, у кого дома,
видимо, было посытнее, иногда в столовой после обеда для развлечения
кидались булочками из шрота, которые при ударе «взрывались». Булочки
были настолько невкусными, что остальные дети не воспринимали такие
действия как порчу продукта. Нормальную еду составляли каши, овощи,
мясо, рыба, хлеб, сахар, масло или жир, эрзац-кофе и другие, но всё это
давалось в крохотных количествах, мясо или рыба не каждый день.
Небольшой процент школьников имел право на усиленное дополнительное
питание – УДП. Другие школьники называли их «усиленниками». А ещё
ходила мрачная шутка, что УДП расшифровывается как «Умрёшь днём
позже». «Усиленники» за обедом сидели в отдельной комнате и получали
что-то дополнительное. Особенными доходягами, по сравнению с другими,
«усиленники» не выглядели». [2]
Выполняя общественные работы, учащиеся получали дополнительный
паек. Так, В Базанова пишет: « Завуч предложила желающим получить два
супа поработать час на снеговых работах. Дома у нас еды не было, и я
решила повозить снег. Согласились еще четыре мальчишки и две девочки.
Мы возили снег час. Когда, замерзшие, мы пришли в столовую, буфетчица
позаботилась дать нам абсолютную воду. Я отлила «суп» в банку и пошла
домой».[6]
Об общественных работах, в которых сама принимала участие, В. Н.
Вологдина вспоминает: «А дежурить надо — обходить все
помещения и следить, чтобы не возникло пожара. Пожары в ту пору
были частыми. Дежурили мы в школе по двое — на большее не хватало
людей. Ночные дежурства старались брать на себя учителя или более
старшие ученики. Но случалось и так — дежурный не приходил. Тогда
22
переделывали весь график в расчете на оставшихся в живых. И еще была у
дежурных одна тяжелая обязанность — убирать трупы с пришкольной
территории: накидывали веревочную петлю на ноги и по двое, по трое
волоком тащили до морга. Нас спрашивают, какие чувства испытывали мы,
почти дети, выполняя эту работу? Да никаких. Чувства притуплялись
от всех страданий. Надо — значит надо. И делали. За нашу работу при
школе нас оставили на довольствии — стали привозить суп, если так
можно назвать воду, где плавали единичные лапшинки или крупинки. Давали
по две тарелки».[4]
Голод заставлял по-разному вести себя: одни ребята готовы были
лишить еды других, лишь бы самим поесть. Вот как об этом пишет
К.В.Ползикова-Рубец: «Ученик VII класса Юрий Ушаков (этот класс не
должен быть сейчас в школе) нападает на малыша и отнимает печенье.
Ловлю Юрия и тащу в столовую. Он уверяет, что не виновен. На нем
находят печенье. Тогда он уверяет, что с утра не ел. К сожалению, это не
единственный случай».[3] Другие ребята заботились прежде о ближних, чем
о себе самих. « Некоторые дети проявляют большую чуткость. …за обедом
завуч видит, что Заполевский наливает суп в баночку, а это запрещено, так
как мы следим, чтобы дети съедали суп на месте. Она делает ему
замечание, а он говорит: "Ну, пожалуйста, позвольте мне, это для Рощина,
у него ноги пухнут».. [3]
В начале зимы 1941 года голод, смерть родных стали причиной
массового непосещения школы. Каждый день кто-нибудь не приходил в
школу, и часто было невозможно узнать, по причине ли эвакуации из города
или по причине смерти. К концу декабря в классах почти никого не осталось.
Приближались праздники и каникулы. В городе для школьников были
организованы праздники новогодней елки в театрах, на предприятиях. В
программу праздника входили хоровод у елки, спектакль или представления,
игры и праздничный обед (для младших школьников, то есть для 1 – 6
классов). Это событие для многих осталось незабываемым. К.В.Ползикова23
Рубец пишет о приготовлениях к празднику в своей, 239-й школе: «
Предстоит елка для младших классов, включая VI. Кроме того, 400 платных
пятирублевых билетов наша школа распределила среди детей, не ходящих в
школу. Желающих было гораздо больше. Вчера они шли за этими билетами
вереницей, отказ вызывал глубокое и тихое огорчение у одних и бурные
протесты у других. Особенно шумели жены красноармейцев. Они глубоко
правы, ошибочно было раздавать билеты в порядке живой очереди. А сама
идея устроить елки в осажденном городе прекрасна… Давно не видела
ребят такими оживленными, глаза блестели. Весь день завуч школы и одна
из молодых учительниц делают из бумаги пакетики для сладостей. Пробую
им помочь, но быстро сдаю: пальцы не гнутся от стужи. Директор школы
носит ящики и мешки со сладостями. Все это запирается в его кабинете.
Развешивать будет комиссия. Каждый пакетик должен весит двести
пятьдесят граммов; в нем печенье, курага и конфета «чайка». Сладости
будут выдаваться завтра на елке. Младшим детям будет устроен
праздничный обед, а старшие пойдут на елку в театр; там будет спектакль
и обед. Сладкое получат только младшие».[3] Как же хотелось тогда
каждому старшекласснику попасть в ряды младших, ведь сладости для них
были важнее спектакля. Наконец-то, наступили долгожданные празднования.
Ученица 6 класса 239 школы Аня так описывает свои впечатления о
празднике в своей школе: «Когда мы узнали, что в школе будет елка, мы
очень обрадовались. Елка в осажденном городе! Трудно даже поверить.
Всем хотелось быть «младшими», чтобы получит пакетик сладостей…в
день елки, мы вымылись и надели платья получше. Но снимать пальто в
школе не пришлось: было очень холодно. Посередине зала высилась огромная
пушистая елка, очень нарядно украшенная, но не освещенная, так как
электричества уже не было. Но, говоря правду, ребята мало интересовались
елкой: все ждали подарков и спрашивали: «Скоро ли обед?»
Наконец нам велели строиться парами, чтобы идти в столовую. После
того, как мы уселись, учителя взяли наши талончики и принесли каждому по
24
сто граммов хлеба. Учителя подавали нам весь обед: суп, мясной биточек и
ложки три белой лапши, а на третье очень вкусное желе, и в нем по две
ягодки черешни. Обед нас привел в восторг, но многие ребята говорили:
«Вот если бы дали четыре таких обеда! А затем пакетики со сладостями, в
них печенье, курага, конфеты! Полный восторг!»[3]
А вот еще одно воспоминание участницы праздника новогодней елки,
прошедшем в школе на 6-й линии Васильевского острова: «Это может
показаться неправдоподобным, но я была на новогодней елке в декабре 1941
года и даже получила новогодний подарок. Иногда мне кажется, что это
было во сне, в голодном бреду, но новогодние гостинцы – кусочек хлеба,
почему-то сильно пахнущий керосином, и сладкая плиточка глюкозы были
настоящими. Я была на новогодней елке, в маминой школе, на шестой линии
Васильевского острова. Как потом оказалось, мамина школа устроила
праздник елки для детей, которые еще могли ходить сами. На праздник было
решено принести нескольких детей, которые уже не могли придти сами, но
еще не были так истощены, чтобы не порадоваться елке. Детей приносили
или привозили на саночках поодиночке, чтобы не рисковать всеми сразу, если
начнется бомбежка или обстрел. Да и сил у взрослых было мало, и после
каждой такой поездки требовался отдых. Дима вызвался сходить за мной.
Так я оказалась на елке в ту первую блокадную зиму».[9]
В.Н.Вологдина была на празднике елки в Малом оперном театре и
описала свои впечатления о нем в дневнике так: «Проходили они (праздники примеч. автора) в помещении Малого оперного театра. Были даже
выпущены пригласительные билеты. Я была на таком празднике и до сих
пор его очень хорошо помню. Веселья, на мой взгляд, не получилось. Надо
было видеть глаза детей, устремленные на елку! В них были и боль, и
недоумение, и испуг, и еще что-то неподдающееся описанию. Не было
только веселья. Как только ни пытались расшевелить детей затейники, в
ответ было молчание. А некоторые откровенно нервничали, боясь, что
обещанный обед не состоится. На меня лично большое впечатление произвел
25
спектакль «Ленинградского блокадного театра». Давали «Овода». Играли
все очень хорошо, несмотря на то, что в помещении театра стоял лютый
холод, и у актеров изо рта шел пар. Играть им приходилось, надев ватники
под театральные костюмы. Для нас, подростков, этот патриотический,
романтический «Овод» был откровением. Мы глядели на сцену, буквально
открыв рот, забыв и о холоде, и об ожидавшем нас обеде из двух блюд»[4]
Новогодние праздники прошли, и начались каникулы. После каникул, в
начале января 1942 года из-за голода и большой смертности количество
функционирующих школ уменьшилось. А весной городскими властями было
принято решение возобновить работу школ и охватить обучением всех
детей школьного возраста. Не все восприняли эту новость с радостью. На
одной из учительских городских конференций 1942 года пытались решить
вопрос, как продолжить обучение: « К 10 ч иду на ул. Печатников на
учительскую конференцию. Конференция начинается около 12 ч. И еще
говорила, что если серьезно ставить перед собой задачу о вовлечении всех
ребят в школы, надо заявить, что будут созданы дополнительные группы, в
которых курс начнут проходить сначала потому, что родители боятся
посылать детей в школу, так как им трудно догонять пропущенное, а
напрягать сейчас силы детей страшно».[3] Сначала нужно было выявить,
кто из школьников остался в живых. Помогли старшеклассники, которые
обходили близлежащие дома и приносили сведения в школу о тех ребятах,
которые могли продолжить обучение. В начале мая уроки возобновились. В
связи с этим Н.В.Вологдина писала о своей школе: «…Весной возобновились
школьные занятия. Неожиданно школа оказалась переполненной, пришли
ученики из других школ, а также те, кого родители не отпускали из дома
зимой. Открылись даже младшие классы».
В 239 школе с 1-го мая ввели горячее питание. Это была настоящая
сенсация, которая подтолкнула многих к посещению школы. «
С 1 мая
вводится горячее питание. Дети отдают свои иждивенческие карточки и
получают по начальной школе 400 гр хлеба в день, по средней школе - 500 гр.
26
Ежедневный отпуск продуктов: по 30 гр крупы, жиров и мяса, 50 гр сахара,
20 гр белой муки. Дальше идут сухие овощи и другие "мелочи"... Вновь
поступающих в школу тьма. Явная тяга к еде. Завтраки и обеды неимоверно
затягиваются. Мамаши наводняют школу, разговаривают с нами по
вопросам питания, и только по ним. Тон неимоверно грубый, как будто бы
мы работники прилавка, обворовывающие их детей. Стараемся не
реагировать и утешаем себя тем, что это болезни организационного
периода. От питания дети в восторге. Входишь в класс - и все делятся
своими радостными впечатлениями. "Смотрите, Жабенко за три дня
порозовел, а был зеленый, как жаба", - вот так уже шутят. Решаю
пожертвовать талонами и хотя бы раз съесть дневное детское питание,
чтобы получить представление о сытости и вкусе еды. С трудом
добиваюсь этого в столовой. Получаю пшенную кашу с куском сливочного
масла, густой гороховый суп и порядочную котлету с гарниром из лапши.
Очень сыта и довольна за ребятишек, многие из них просто чудом дожили
до этих перемен к лучшему». [3]
Поскольку после холодной и голодной зимы дети были ослабленными, в
младших классах проводилось по 3, а в старших – по 4-5 уроков в день.
Отменялись уроки лишь в случае необходимости: « 30 мая. Занятий опять
не было. Работали на строительстве укреплений. На улице жара и
работать трудно. Но ребята работают дружно,
и никто не
отлынивает»[2] . В школе № 239 ситуация была аналогичная: « Уроки
нередко срываются: то учитель занят оформлением талонов, то он,
выполняя функции воспитателя, со своим классом на кормежке, то тревога
вносит коррективы в расписание». [3].
Кроме трудностей с питанием, перерывов в обучении, недоверчивого
отношения родителей, в школах существовала еще одна проблема –
дисциплинарная. К.В. Ползикова – Рубец вспоминает: « Многие ребята
стали более сытыми и очень много шалят. И шалят порой очень скверно,
влияние улицы чувствуется. Недавно иду из школы. Бежит за мной со всех
27
ног мальчик и кричит мне, что в саду убили моего ученика,
Бежим с
носилками в сад. Навстречу В.В.Бабенко с ребятами уже несут на руках
ученика Вихрова. Ясно, что разбит нос. Он весь перемазан кровью и
захлебывается ею. Подрался с Талинен, и тот его ударил. Другой мальчик
наворовал где-то шелк, блокноты, конверты, спички и выменивал все это у
одноклассников на хлеб. Цены установил от 50 до 150 гр хлеба». [3]
И все же, несмотря на трудности, учебный год был завершен. И
некоторые школы заявили даже о проведении испытаний в 7 и 10 классах.
Кто не решался сдавать экзамены, тот писал заявку об освобождении.
Директор Института усовершенствования учителей Леонид Евгеньевич
Раскин так передает ту экзаменационную атмосферу: « Школы выглядят
празднично. В коридорах приветственные транспоранты. Все как обычно.
Только огневая точка, которую увидишь через окно, да противогазы через
плечо у учителей и учащихся сразу напоминают о необычных днях этой
экзаменационной сессии. Результаты экзаменов превзошли все ожидания.
Требования были высокими, без всяких скидок на трудность занятий в году.
Спрашивали много, оценки ставили строго». [7] Вот выдержка из дневника
К.В.Ползиковой-Рубец от 25 июня 1942 года: « ...7-й класс особенно хорошо
выдержал испытания: на двадцать четыре ученика пришлась сорок одна
отметка «отлично»....В 10 классе идет экзамен физики... Начался обстрел,
слышен
свист
снарядов.
Мы
видим
в
окно
быстро
опустевшую
Исаакиевскую площадь.. В первом этаже, рядом со столовой, есть
маленькая комнатушка, окнами во двор...Сюда и переходим мы во время
экзамена по физике. Ученикам предложено вновь брать билеты. Экзамен
продолжается. Все ученики отвечают толково и спокойно... Всем
оканчивающим 7-е и 10-е классы решено выдать особое удостоверениеблагодарность «за успешное окончание средней школы в условиях военного
времени»... Всем отличникам дарят книги с надписью: «За отличное
поведение и учение в Ленинграде в дни его блокады».
28
После окончания экзаменов 3 июля 1942 года во Дворце пионеров
состоялся вечер выпускников. Каждому выпускнику был вручен подарок –
книга с памятной надписью: «окончившему полный курс….школы в
Ленинграде в 1941/42 учебном году в годы Великой Отечественной войны и
блокады». [7]
После окончаний занятий в школе школьники отправились на полевые
работы в колхозы и подсобные хозяйства, где они находились в основном до
начала следующего учебного года. Так, «…учащиеся 239-й школы трудились
в Пери - подсобном хозяйстве завода "Судомех". Жили в сарае. После
завтрака работали на прополке овощей, а с конца августа - на их уборке. В
общей сложности школьники города обработали 30% посевной площади
совхозов и подсобных хозяйств, ими было прополото 1 836 га посадок
огородных культур и окучено 80 га картофеля [26]. За лето дети окрепли,
избавились от дистрофии и цинги, так как в рацион их питания входили
редис, морковь, свекла. Особенно они любили турнепс, называя его
блокадным бананом». [10]
Схожие воспоминания находим у В.Н. Вологдиной: « Летом 1942 года
по распоряжению ленинградских властей школьников стали отправлять на
огородные работы. Каждое крупное предприятие имело подсобное
хозяйство за пределами города, где выращивали овощи. Часть классов нашей
школы, куда попала и я, направили в подсобное хозяйство на ст. Пери. Это
была последняя предфронтовая станция. Пропуск на проезд оформлялся
через Главное управление милиции. Поселили нас в отдалении от поселка, в
ольховых зарослях, росших на болотистой почве. Здесь стояло несколько
длинных палаток, раньше в них жили солдаты. В палатках двери
отсутствовали, на крышах зияли дыры, пола, естественно, не было: под
ногами хлюпала вода. Мы нарвали ольховых веток и устроили себе постели.
Хорошо еще, что взяли с собой подушки и одеяла. Но и они, как и
ольховые ветки, спасали мало. Вот откуда у большинства ребят после
цинги и зимнего обморожения прибавились еще и осложнения
29
от ревматизма. Работали до вечера, с небольшим перерывом на обед.
Но чувство голода нас не покидало — на ужин мы получали только по куску
хлеба и кружке так называемого чая. Принимая во внимание мое
жалкое состояние, педагоги решили отправить меня домой. Была выдана
справка, что я не дезертир, а возвращаюсь с трудового фронта ввиду
болезни. Я уехала вместе с мамой».
Завершился первый блокадный учебный год, полный каждодневных
подвигов школьников и учителей. Этот первый год войны, самый трудный,
навсегда остался в памяти ленинградских преподавателей и их учеников,
чтобы позже выплеснуться на страницы газет, журналов, книг как
героическая страница «школьной» истории Ленинграда и его жителей.
Закончить мне хочется словами о том, что 25 апреля 1942г. на заседании
ленинградских
школьных
администраций
было
подчеркнуто,
что
ленинградские «педагоги не заслужили ни одного упрека и в условиях
фронтового города со своими обязанностями справились прекрасно». [3]
30
Заключение
Я изучила найденный материал о жизни ленинградских школьников и
считаю, что цель, поставленная в работе, достигнута и задачи выполнены.
В первой части работы деятельность ленинградских школ в первую
блокадную зиму представлена через постановления, решения, приказы
городских органов власти. Познакомившись с этими документами, можно
утверждать, что городское правительство сделало многое для организации
работы школ, а, значит, для поддержки и спасения школьников блокадного
города, поскольку каждодневные занятия разнообразили их существование
и отвлекали от мыслей о смерти и о тяготах войны.
Вторая часть работы посвящена воспоминаниям школьников и
учителей, которые пережили в Ленинграде самую тяжелую первую
блокадную зиму. Невозможно понять и трудно представить, как дети
продолжали учиться под постоянными бомбежками, без света и тепла,
голодные и отчаявшиеся. Это было каждодневное испытание для юных
ленинградцев. Не меньший подвиг совершали и учителя блокадного города,
готовясь и проводя уроки, стараясь морально, а зачастую, и физически
поддержать своих учеников.
Кроме письменных источников я познакомилась с вещественными - в
экспозициях двух городских музеев: Государственного мемориального музея
обороны и музея блокады Ленинграда в Соляном переулке, а также в
филиале Государственного музея истории Санкт-Петербурга на Английской
набережной. Для своей работы я отобрала много ценных экспонатов:
блокадные школьные дневники и страницы журналов, детские рисунки,
любительские
фотографии,
школьная
форма
и
др.,
которые
сфотографировала и представила в своей работе как иллюстративный
материал.
Изначально я предполагала охватить деятельность ленинградских школ
в период всей блокады, но из-за обилия источников и трудности их отбора, я
решила ограничить хронологические рамки первым блокадным учебным
31
годом. Но в дальнейшем планирую продолжить эту работу, исследуя
следующие блокадные периоды.
Список литературы и источников
1) Не ради славы: воспоминания ветеранов Великой Отечественной.
[Электронный ресурс]. – СПб.: Пальмира, 2002. – Т.8. – Режим доступа:
blokadaleningrada.ru›content/id-10/page-8/ (Дата обращения: 17.03.2012)
2) Сталева Т. Вечные дети блокады/ Т. Сталева. – М., 1995.
3) Ползикова-Рубец К. Они учились в Ленинграде/К. Ползикова-Рубец. – Л.:
Дет. лит, 1954. -167с.
4.). Вологдина Н.В. Наравне со взрослыми / Н.В. Вологдина [Электронный
ресурс]
Режим
-
www.kunstkamera.ru/images/history/65/pdf/vologdina.pdf.
доступа:
(Дата
обращения:
19.03.2012)
5) Базанова В. Вчера было девять тревог/ В. Базанова // Нева. - №1. - 1999. С.123-147.
6) Селиванов В.Н. Стояли как солдаты/В.Селиванов. - СПб., 2002. - С.73.
7) Битва за Ленинград в судьбах жителей города и области (воспоминание
защитников и жителей города и оккупированных территорий). - СПб.:
СПбГУ, 2005.
8) Буров А.В. Блокада. День за днем. 22 июня 1941 г. -27 января 1944 г./ А.В.
Буров - Л., 1979. - С. 256.
9) Очерки истории Ленинграда:
1955 - 1965 г. - М.-Л.: Академии наук
СССР. 1965 - 5210 с.
10)Оборона Ленинграда 1941-1944, воспоминания и дневники участников.Л.: Наука.- 1968
11) Школьное образование в контексте культуры. - №23 [29] - 1999.
12) Ленинград. Блокада. Подвиг. [Электронный ресурс] - 3-е изд.- Л.: Наука,
1985. – Режим доступа: blokada.otrok.ru/library/leningrad/05.htm
13)900 блокадных дней: сборник воспоминаний. - Новосибирск, 2004.
32
14)Образование в блокадном Ленинграде во время Великой Отечественной
войны
1941-194
гг.
Школы
и
вузы.[Электронный
ресурс]
http://leningradpobeda.ru/nesmotrja-ni-na-chto/obrazovanie/
15) Дети города-героя: сборник статей. - Л., 1974.
16)Газиева Л. Л. Борьба за спасение детей в блокадном Ленинграде в 194143
годах.
Режим
доступа:
http://www.spbu.ru/files/upload/disser/history/2011/gazieva.pdf
17)Сборник указов, постановлений, решений, распоряжений и приказов
военного времени. 1941-1942 / Под общ. ред. Н. И. Пономарева. – Л.:
Лениздат, 1942. – 272 с.
33
Приложение 1
Рис.1. Школьные занятия в бомбоубежищах. Государственный музей истории Санкт-Петербурга
(филиал)
Рис.2. Пособие по местной противовоздушной
обороне
34
Рис.3. Празднование Нового Года в помещении Пушкинского театра
6 января 1942 года.
Рис.4. Документ о возобновлении работы школ от 2.04.1942 г.
Государственный музей истории Санкт-Петербурга (филиал)
35
Рис.5. Пионерская форма военного времени. Государственный мемориальный музей
обороны и блокады Ленинграда
Рис. 6.Личные вещи детей блокадного города. Государственный музей истории СанктПетербурга (филиал)
36
Рис.7.Возобновление работ школ. Государственный музей истории Санкт-Петербурга (филиал)
Рис.8.Черновики учеников блокадного города. Государственный музей истории Санкт-Петербурга
(филиал)
37
Рис.9.Рисунки детей блокадного Ленинграда. Государственный музей истории Санкт-Петербурга
(филиал)
Рис.10. Помощь фронту.
Рис.11. Полевые работы.
38
Рис.12.Занятия в бомбоубежище.
Рис.1. В.Н. Вологдина, кандидат исторических наук. Член Международной Ассоциации историков
войны и блокады.
Рис.14.Эвакуация.
39