Новое во взаимосвязи Войны и мира

В.В. Серебрянников
НОВОЕ ВО ВЗАИМОСВЯЗИ ВОЙНЫ И МИРА
Социальная жизнь, все ее явления и процессы, в том числе такие противоположные состояния общественных отношений как война и мир, стремительно изменяются. Обретают новый облик, становятся непохожими на свои прошлые образы,
существенно обновляется их содержание, взаимосвязь.
1. ЭВОЛЮЦИЯ ЯВЛЕНИЙ И ПОНЯТИЙ О НИХ
Война все более насыщается «невоенными» средствами социальной борьбы
(политической, экономической, информационной, тайной, идеолого-психологической и т.д.), срастаясь с ними и придавая им новое качество: более жесткий,
насильственный, «военизированный» характер. Приобретает иной вид и главный
специфический признак войны – вооруженная борьба: все большая технизация;
упор на высокоточное оружие; разгром противника не в столкновениях больших
масс пехоты и танков, а методом дальнего огневого поражения, «бесконтактных»
боевых действий; первостепенное значение придается выведению из строя инфраструктуры политического и экономического управления противника, систем связи,
радиоэлектронной борьбы и т.п.
Политика все более искусно комбинирует применение в войне военных и невоенных средств, придавая решающее значение тем или другим, увеличивая или
уменьшая соответственно их долю для более быстрой и убедительной победы,
придания войне более респектабельного образа. На Западе и у нас появилось много писаний о более «безопасной», менее кровавой и даже «бескровной» моделях
войн. Имеется в виду здесь, прежде всего, войны США против Югославии (1999),
Афганистана (2001), Ирака (2003). Однако война, ее кровавость, способность убивать мирных людей, разрушать села и города и т.п. проявились довольно рельефно
и в этих войнах, хотя они и выглядят «менее военными».
Изменились облик и содержание мирных отношений, то есть мира как со1
стояния общества, противоположного войне. Он стал более «военным», насыщенным военными опасностями и угрозами, военными структурами и делами, весьма
многообразным непрямым применением военной силы, очень различным по степени стабильности в разных регионах и точках планеты и т.п. Об усилении насыщенности мирных отношений военными делами свидетельствует рост количества
и численности армий в ХХ веке.
Временные рубежи
Показатели эволюции мировой системы армий
Начало ХХ в.
Канун Второй
мировой войны
Конец ХХ в.
Количество армий
в мире
~ 30
~ 50
> 200
78 млн.
1517 млн.
2526 млн.
в 34 раза
по сравнению
с концом XIX
в 1015 раз
по сравнению
с началом ХХ в.
в 2025 раз
по сравнению
со Второй мировой
войной
Совокупная численность
Рост разрушительно-истребительной силы (без учета ядерного вооружения)
К этому следует добавить подготовленные резервы и военнообязанных –
около 900 млн. человек и более 50 млн. занятых в военном производстве.
Мирные средства социальной борьбы в мирных условиях используются нередко в крайне жестких формах, особенно когда они применяются в комплексе
против противника, который считается воплощением зла, как было во второй половине ХХ века в борьбе США против СССР. Американский футуролог Г. Хан
правомерно сравнивал холодную войну с опасной игрой, когда две машины идут
на таран, причем ни одна из них не желает как столкновения, так и свертывания со
своего курса, но в какой-то момент что-то делается для предотвращения катастрофы. Например, США и НАТО часто, а с начала 80-х гг. по несколько раз еженедельно, направляли эскадрильи стратегических бомбардировщиков к территории
СССР, которые в крайней точке перед советской воздушной границей разворачивались и возвращались назад. Несколько раз планета оказывалась на грани ядерного Армагеддона: США всерьез намеревались не раз нанести превентивный ядерный удар по СССР. Такие «мирные» отношения психологически могут восприни2
маться как настоящая война. Тем более, что холодной войной Соединенным Штатам удалось добиться такой победы над СССР, которая как полагали многие, может быть достигнута только вооруженной борьбой, то есть войной.
Выше обозначены лишь некоторые объективные изменения в облике и содержании войны и мира, которые как бы сближают эти явления, размывают грани
между ними, даже отождествляют их друг с другом. Субъективно это часто выражается в расширительном толковании войны как всей жесткой борьбы, которая
идет в современном мире. Отождествление понятий «война» и «борьба» имеет
давнюю историю. Древнегреческий философ Гераклит (520-460 гг. до н.э.), величая «войну отцом всего и всего царем», использовал как синонимы дефиниции
«борьба», «распря», «вражда», «война»1. Философ средневековья Т. Гоббс (15881679) ввел понятие «война всех против всех» для характеристики общественных
отношений на определенных стадиях истории человечества, которые нередко сейчас используется рядом исследователей. Это понятие охватывает все сферы социальной борьбы, которая ведется с максимальным напряжением и враждебностью.
И сейчас нередко употребляются понятия «миро-война», «войно-мир», «военный мир», «ни мира, ни войны» для характеристики состояния международных
и внутригосударственных отношений. «В современных условиях войну и мир уже
нельзя представить в виде взаимоисключающих состояний общества. Уместнее
говорить о континууме состояний общества, крайними позициями которого являются тотальная война и полный мир, между которыми лежит множество
промежуточных состояний»2. Автор в данном случае представляет мир и войну
как не взаимоисключающие состояния общества. Однако достаточно обратиться к
истории и нынешней объективной действительности, чтобы обнаружить уязвимость вышеприведенных взглядов. Каждая конкретная война, как и состояние
мирных отношений между различными политическими субъектами, имеют начало
и конец. Глядя на нынешнюю карту нашей планеты, можно достаточно четко обвести зоны: а) господства мирных отношений (Западная Европа, Северная Амери1
2
Кессенди Ф.Х. Гераклит. М. 1982. с. 97
Военная мысль. №11. 2004. с. 53
3
ка, большая часть Азии и др.); б) охваченные пожаром региональных и локальных
войн, конфликтов (Тропическая Африка, Ирак, Израиль); в) наличие отношений,
характеризуемых «ни мира, ни войны». К последним относятся районы, где были
вооруженные конфликты и войны, которые, хотя и погашены, а враждующие стороны разделены миротворческими силами, сохраняется взрывоопасная обстановка
и возникают вооруженные эксцессы (обстрелы населенных пунктов и военных
объектов, захваты заложников, теракты и т.п.). На постсоветском пространстве понятие «ни мира, ни войны» относится к состоянию грузино-осетинского, грузинско-абхазского, молдавско-приднестровского и других конфликтов. В этих районах война и мир переплетаются в наиболее сложном виде, но и здесь есть объективные основания для различия пусть хрупкого и неустойчивого мира от моментов
военных перепалок.
Весь опыт истории и современности свидетельствует, что в одном и том же
месте и одновременно существовать мир и война не могут. Передышки в ходе вооруженной борьбы во время войны не могут рассматриваться как мир.
Для более четкого различия войны и мира всегда имело большое значение
уяснение не только сущности, специфических признаков, содержания, но и пространственно-временных рамок существования этих двух состояний общества.
Стремление включить время в понятие войны возникло давно. Наиболее
определенно высказался на этот счет Т. Гоббс: «война есть не только сражение,
или военное действие, а промежуток времени, в течение которого явно высказывается воля к борьбе путем сражения, …понятие войны состоят не в происходящих
боях, а в явной устремленности к ним в течение всего этого времени, пока нет уверенности в противном. Все остальное время есть мир».3
Здесь явно преувеличивается субъективное восприятие точек отсчета начала
и конца войны и соответственно мира. Практическая невозможность уловить такой
момент «как явная устремленность» к сражениям до фактического начала войны
очевидна, хотя это и является одной из важнейших задач разведки, военного командования и политического руководства. Памятны просчеты Сталина в опреде-
4
лении сроков нападения Германии на СССР в 1941 г. Да и что считать «явно выраженным стремление»: появление книги Гитлера «Моя борьба», приход его к
власти, политические заявления, утверждение плана «Барбаросса», решение о сроках нападения, которые неоднократно переносились… Известно, что и воля к миру
появляется в ходе войны, но до фактического прекращения вооруженного противоборства и перехода к миру может оставаться долгий путь.
Определить начало войны до ее возникновения стало еще труднее сейчас. В
доктринальном документе «Актуальные задачи развития Вооруженных сил Российской Федерации» подчеркивается, что, планируя агрессию, противник будет
проводить широкий комплекс мероприятий по сокрытию начала и характера своей
подготовки к нападению. Одним из эффективных способов решения этой задачи
может стать проведение специальной операции по дезинформации, которая будет
включать комплекс взаимосвязанных и тщательно согласованных мероприятий по
введению в заблуждение противостоящей стороны относительно истинных намерений.
Сказанное свидетельствует об исключительной важности адекватного понимания терминов «война» и «мир» для обеспечения военной безопасности государства, принятия адекватных обстановке военно-политических и стратегических решений, осуществления реалистической внешней и внутренней политики. Именно
этим объясняется повышение интереса к уточнению сложившихся подходов к пониманию проблем войны и мира.
Иногда полагают, что в последних войнах обнаруживалась тенденция: дефакто начиналось военное время, а де-юре оно оставалось еще мирным. Предлагается непосредственно предшествующую вооруженному нападению информационно-психологическую операцию, осуществляемую в мирное время, считать начальной стадией войны, «точкой отсчета» в реализации замысла военной кампании,
началом военного времени.4
Но опыт развязывания войн США и их союзниками по НИТО против Юго3
4
Гоббс Т. Избранные произведения в 2-х томах. М. 1964, т.2. с. 181
См. Свободная мысль. №7. 2004. с. 54
5
славии, Афганистана и Ирака показывает, что
мощные информационно-
психологические кампании развертывались за несколько месяцев и даже лет до
начала боевых действий. При этом почти невозможно определить переход этих
крайне ожесточенных кампаний в непосредственную стадию перед включением
вооруженных сил. Агрессор держал все время жертву в напряжении, создавал видимость готовности обойтись в достижении целей мощным устрашением, до последнего момента повторял, что окончательное решение не принято и т.д. Не исключена возможность того, что он может не включить на полную мощность свою
силу, провоцирует войну, желая не обозначиться агрессором. Возникает вопрос:
раз определено, что информационно-психологическая операция есть первая стадия
войны и начало военного времени, то следует ли это считать основанием для введения в действие своих вооруженных сил?
Понятия «состояние войны» и «военное время» важны, что определяется в
законе «Об обороне». Состояние войны объявляется федеральным законом в случае вооруженного нападения на Россию другого государства или группы государств, а также в случае необходимости выполнения международных договоров.
«С момента объявления состояния войны или фактического начала военных действий наступает военное время, которое истекает с момента объявления о прекращении военных действий, но не ранее их фактического прекращения.5 Де-юре и
де-факто начало и конец войны, а следовательно и мира, могут не совпадать. Так,
еще в мае 2003 года США заявили о победоносном завершении войны в Ираке, а
фактически она продолжается с нарастающей силой, так как значительная часть
населения включилась в национально-освободительную борьбу в форме партизанских действий в расчете полностью изгнать захватчиков.
Важно также иметь в виду множественность переходных состояний от мира
к войне: зарождение, вызревание, подготовка, предвоенное и угрожаемое положение, непосредственная угроза нападения, вступление в войну и т.п. Сейчас грани
между ними стираются, время сокращается, они как бы сливаются, выступая
«Об обороне». Федеральный закон от 31 мая 1996 г. Правовые акты Российской Федерации в сфере военногражданских отношений. Сборник документов.  М., 2002.  С. 351
5
6
очень динамичным единым процессом. Но без отслеживания этих моментов нельзя
принимать адекватные решения по отражению агрессии, не допуская необоснованных импровизаций.
Важнейшее методологическое значение для различения мирных и немирных
(военных) форм, средств и способов социальной борьбы, мирных отношений и
войны имеет пользование строго научными понятиями. Сколько бы не называли
политические, экономические, идеологические, информационно-психологические
средства оружием, а их применение  войной, они непосредственно физически не
уничтожают ни людей, ни материальных вещей и сооружений. Хотя их насильственные способности невиданно возросли и ими можно достигать великих побед,
как в войнах прошлого. Под настоящим оружием в научном смысле понимают
«устройства и средства, применяемые для уничтожения живой силы противника,
его техники и сооружений».6
Война отличается от других форм социальной борьбы тем, что она есть политика, осуществляемая боевыми действиями вооруженных сил, кровавое разрешение кризиса.7 Соответственно, мир есть отношения между государствами, народами, социальными группами внутри отдельных стран, основанные на проведении
политики без прямого вооруженного насилия, без вооруженной борьбы.8 Без четких понятий будет сохраняться методологический хаос в рассмотрении войны и
мира, можно прятать реальные войны под надуманными названиями  «выполнение интернационального долга», гуманитарные и полицейские операции, наведение конституционного порядка и т.д.
2. ПРОБЛЕМА ВОЙНЫ И МИРА
Издавна людей терзают вопросы: будет ли бесконечным чередование войны
и мира или удастся разорвать этот замкнутый круг, «убить» войну и утвердить
вечный мир; в какой мере присущи человеческой природе воинственность и миро-
6
Советский энциклопедический словарь.  М., 1980.  С. 951.
7
Серебрянников В. «О понятии «война».  «Военная мысль», № 10, 2004.  С. 6165
7
любивость, с чем они связаны и как изменяются; есть ли позитивный смысл в
войне и негативный в мире; какова их сравнительная ценность; есть ли совершенно неприемлемые формы мира, для разрушения которого необходима война; кто и
как решает вопросы войны и мира; что новое вносят в содержание указанных вопросов эпоха глобализации, набирающий темп XXI век.
На протяжении тысячелетий было неизбежным чередование войны и мира,
повышение или понижение их приоритетности и доли, позитивной или негативной
роли. Верна формула К. Маркса, что прогресс в прошлом уподабливался тому
языческому идолу, который не желал пить нектар иначе, как из черепов, убитых9,
указывающая на феноменальное и временное преобладание в ту пору войны над
миром. Она, кстати, объединяя все больше людей под единой властью, стимулируя
процесс глобализации, расширяла и зону мира на планете. Даже вторая мировая
война, явившаяся великим бедствием для человечества, справедливо считается не
только проклятием, но и преодолением более страшного зла  германского фашизма, ставившего целью превратить в своих рабов все народы земли, а многие 
уничтожить как неполноценные.10 Она привела и к утверждению более справедливого мира.
По мере прогресса действовала и общая тенденция: ценность мира становилась все более преобладающей, а войны  падала вплоть до широкого признания
ее нерациональности и крайне опасным средством политики. После второй мировой войны по Уставу ООН государства имели право лишь на ответную оборонительную войну, которое часто нарушалось на более 90 процентов западными странами, особенно США. В условиях двухполюсного мира, военно-страте-гического
паритета между США и СССР, Варшавским Договором и НАТО все более утверждался принцип разрешения всех вопросов и конфликтных ситуаций мирными
средствами, прекращением гонки вооружений, снижением роли военной силы в
международных отношениях, предотвращением войн. Официально признавалось,
8
9
См. Военная энциклопедия. В 8-ми томах. Т.5.  2001.  С. 154155.
См. Маркс и Энгельс Ф. Соч. изд. 2. Т.9, с. 230.
10
См., например, Сталин И. Соч. т.16.  М., 1997  С. 610.
8
что мир стал основной потребностью государств, человечества в целом, что недопустима большая, особенно ядерная война.
Правда, в массовом сознании на Востоке и Западе в 60-е 80-е годы прошлого века утверждались противоположные взгляды. В СССР все сильнее давали себя
знать пацифистские настроения  «лишь бы не было войны», «мир  абсолютная
ценность», «победа в современной войне невозможна» и т.д. на Западе, особенно в
США, господствовали иные формулы: «есть вещи похуже войны», «лучше быть
мертвым, чем красным», «не рисковать войной  уступить тоталитаризму» и т.п.
По существу, освящалась любая война (и ядерная), чтобы не допустить распространения и победы социализма. Это обстоятельство влияло на крепость воли к
сохранению ценностей, ход и исход холодной войны. Когда М. Горбачева упрекают в том, что он не использовал силу для сохранения исторической России и советского конституционного строя, он с гордостью отвечает: «Зато мы избежали
крови».
После победы Запада в холодной войне, когда открылась новая возможность
перехода в мирную эпоху, Запад вдруг резко поднял цену войне, провозгласил
усиление роли военной силы в мировых делах, перешел к еще более интенсивному и широкому ее применению и наращиванию.
В последнее десятилетие на Западе появилось множество книг и статей, теоретически освящающих данный сдвиг в политике. Обратимся к самым свежим
книгам американских ученых  М. Игнатьеффа «Меньшее зло: политическая этика
в эпоху террора»; «М. Уолцера «Размышления о войне» и «Справедливые и несправедливые войны»; публикации Д. Белла, Б. Кушнера (лауреат Нобелевской
премии мира, видный международный деятель) и др.11 В этих работах немало критики американских и натовских военных вмешательств в дела других государств,
особенно войн в Югославии, Афганистане и Ираке. Но в целом в них просматривается тенденция обосновать систему принципов, правил, законов, перечень ситуаций, определяющих возможность и правомерность военных вмешательств, преБелл. Д. Нравственность и злодейство.  Свободная мысль.  М., 2005, № 3.  С. 1126.;
Кушнер Б. Я  профессиональный пессимист.  Свободная мысль, М., 2005, № 3. С. 310.
11
9
вентивных ударов и войн: против государств, где систематически нарушаются
права человека; с целью устранения или ослабления террористических режимов и
жестоких диктаторов; установления внутреннего мира и прекращения кровавых
конфликтов; применения «меньшего зла» против «большего», угрожающего уничтожением других обществ и т.д. У каждого автора свои представления о границах, формах, дозе военных действий, субъектах их осуществления, допустимых
при этом жертвах и других последствиях. Но все они за конституирование военного вмешательства, превентивных войн и ударов. В других публикациях ставятся
вопросы и о чуть ли не готовности применения в особых случаях ядерного оружия
«малой мощности», а на практике они разрабатываются и принимаются на вооружение. Полагают, что возможность применения ядерного оружия в локальных
войнах не ниже 50 процентов.
Более «рискованный» взгляд на применимость войны как инструмента политики на мировой арене и внутри государств характерен для многих российских авторов. Для этого, например, достаточно прочитать то, что изложено на обложках
новой книги известного геополитика А. Дугина «Философия войны». В ней немало
инновационных идей о геополитических и исторических противоречиях и соперничестве между Западом и Востоком, США и Россией, необходимости решительно
отстаивать свои интересы, не бояться остроты борьбы, не сгибаться и тем более не
капитулировать, как это имеет место. Но излишняя военизация соперничества,
воспевание войны, роли военной силы (армии) как главного субъекта мировой политики, призывы к использованию «всех видов вооружений, всех средств, всех
разрешенных и запрещенных приемов»12  это излишняя горячность. Есть легкость и в отношении внутренней гражданской войны, восстаний, переворотов и
т.д.
Из сказанного следует вывод, что на Западе и у нас многие понимают относительную ценность мира, несовершенство и неприемлемость его некоторых
форм и необходимость для перехода его в более оправданное состояние военных
12
Дугин А. Философия войны.  М., 2004.
10
мер, в том числе войны. Есть такой мир (межгосударственный и внутренний), в
котором господствует негативное, аморальное, бесчеловечное начало , из-за чего
он становится нетерпимым, ненавистным, невыносимым. Именно таким видится
большинству народов тот мир, который насильственно строится сейчас США и их
союзниками в интересах «Золотого миллиарда». И если испробованы все мирные
средства противодействия его насильственному распространению, то в дело неизбежно вступает сила. Война может стать предпочтительнее и ценнее такого мира.
Но кто определит «исчерпанность» мирных возможностей, наступление последнего момента их применимости, кто просчитает последствия перехода к военному
решению проблем, каковы должны быть рациональные дозы силовых действий и
т.п.? Стопроцентная ясность на этот счет бывает лишь когда совершится агрессия.
Много нового появилось во взаимосвязи войны, мира, революции, контрреволюции, государственных переворотов. В ХХ веке почти все революции, контрреволюции, перевороты осуществлялись в форме военного насилия: восстания,
мятежи, гражданские войны, кровавые полицейские акции и т.п. Лишь демократическая и социалистическая революция в Чили в 1973 году была мирной, безоружной. Народные революции конца ХХ и начала XXI веков в Венесуэле, Бразилии,
Аргентине, Уругвае были мирными, хотя и вооруженными, то есть имели свою военную силу, которая сдерживала вооруженную контрреволюцию. Государственные перевороты в Югославии, Грузии, Украине, Киргизии были мирными, силовые структуры выходили из подчинения свергаемой власти, переходили на сторону восставших, частично самораспускались и т.д.
Все это вносит нечто новое в понимание взаимосвязи войны, мира, революции, контрреволюции, государственных переворотов, стратегии и тактики социальных движений, политики государств.
С одной стороны, сбывается идея великих мыслителей о приоритете в будущем социальных революций мирным путем. С другой, реакционные силы искусно
применяют новейшие технологии, модели (сценарии) для контрреволюционных
переворотов, выведения из строя силовых структур, используя новейшие информационные, разведывательно-диверсионные, психологические, финансовые и дру11
гие операции.
Все больше внимания в связи с этим уделяется теории достижения решительных целей в социальной борьбе без вооруженных действий. Так, на Западе,
особенно в США, политтехнологи и военные специалисты высоко ценят труды
древнекитайского полководца и мыслителя Суньцзы (VIV вв. до н.э.), его «Трактат о военном искусстве», в котором он на первое место ставит стратегию победы
над войском противника и его государством, ни применяя военной силы. Это его
учение рассматривается в наибольшей мере соответствующим современной эпохе,
революционизирующим социальную борьбу. «Холодная война» второй половины
ХХ века подтверждает это. Теперь в борьбе с социальным злом важно, решая вопрос о средствах и формах его сокрушения, опираться на более широкий опыт: военного и невоенного насилия, опыт освободительных революций ХХ века и новых
социальных движений, «холодных» и «горячих» войн и т.д. Не должно быть
недооценки, слепого дублирования ни одного из этих исторических опытов. Тем
более, что в научных изысканиях часто преувеличивают то военные, то невоенные
средства в борьбе за исправление политики правящих верхов. Так, А. Дугин полагает, что если руководство России не соблюдает геополитические интересы государства и народа, то военные должны предъявить ему ультиматум и при невыполнении его применить против него оружие, восстать.13 В принципе, военные должны принимать меры, чтобы образумить, когда надо, власть, способствовать смещению «неумех» или предателей. Но нужно действовать, осмысливая весь опыт, а
не абсолютируя какое-то одно средство.
Другой крайностью  более вредной  является позиция известного политолога С. Маркова, который считает, что военные должны быть послушны власти,
даже если она предает интересы страны: пусть лучше предпочитают самоубийство. В его понимании это  подвиг.14
Представляет большой интерес в связи с этим недавно принятый в Китае
«Закон о предотвращении раскола страны», в котором отражена сложнейшая диа13
14
Дугин А. Философия войны.  М., 2004.  С. 197.
Там же, с. 252.
12
лектика военных и невоенных средств в защите государственного суверенитета и
его территориальной целостности.
Закрепляя безусловный приоритет мирных методов объединения родины и
максимум доброй воли, Китай определяет случаи, когда станет необходимым применение силы: если тайваньские сепаратисты под любым предлогом или в любой
форме сделают реальным факт отделения Тайваня от Китая; если произойдут
крупные инциденты, которые приведут к отделению Тайваня; если все возможности для мирного объединения будут исчерпаны.15 Подчеркивается, что закон способствует мирному воссоединению, развитию связей между разделенными частями страны, пресечению внешнего вмешательства в тайваньский вопрос. Известно,
что сепаратисты, а также США очень недовольны этим законом.
До 90-х годов ХХ века у нас официально и в обществе проблема войны и
мира ставилась на первое место как главная среди глобальных проблем современности. Сейчас закреплено как доктринальное иное положение: «Глобальная и региональная безопасность смещается от более ясных вопросов войны и мира к менее определенным и более сложным политическим, финансово-экономическим,
этнонациональным, демографическим и другим проблемам.16 Из основополагающих государственных документов ушли идеал общества без войны, установки
против гонки вооружений, милитаризма и агрессии. Расширился перечень условий, когда могут применяться военная сила, превентивные удары, ядерное оружие
(причем, первыми). По существу, взяты на вооружение либеральные западные
взгляды на этот счет. Признание факта усиления значимости военной силы в
постбиполярном мире, в обеспечении жизненно важных интересов и безопасности
государств, роста числа и грозности военных отношений  все это находится в
противоречии с формулой смещения войны на задний план среди важнейших
проблем современности. Тем более, что военные угрозы неуклонно приближаются к границам России. Расширяется практика развязывания войн на основе национальных решений. С 2000 года обозначился мощный всплеск гонки вооружений,
15
Красная звезда.  2005, 15 марта
16
Актуальные задачи развития Вооруженных сил Российской Федерации.  Красная звезда, 2003, 11 октября.
13
наращивается и без того беспрецедентная мощь США, которые открыто провозглашают планы новых войн.
Эволюция соотношения войны и мира выражается западными исследователями в виде кратких формул  «мир невозможен, война невероятна» (для периода
холодной войны), «мир в меньшей степени невозможен, а война в меньшей степени невероятна» (для современности), указывающих на возрастание сложности их
диалектики. При этом война по сравнению с другими средствами политики (экономическими, дипломатическими, информационными, психологическими и т.п.)
остается самым опасным средством, обладает самым гигантским потенциалом разрушения и уничтожения, способна убить жизнь на Земле. Сохраняется и даже растет опасность применения ядерного оружия. Десятки государств стремятся обзавестись им, не видя другого способа защитить свой суверенитет перед глобализаторским натиском США.
Война продолжает оставаться самым прожорливым хищником, съедающим
огромные ресурсы. Причем, не только, когда бушуют сражения, но и опосредованно, когда она существует лишь в потенции. Во второй половине ХХ века крупнейшие державы мира израсходовали на подготовку к новой большой войне, которая так и не состоялась, больше материальных и духовно-интеллектуальных ресурсов, чем в мировой войне 19391945 гг. Сейчас ежегодно в мире на военные
дела тратится около 700750 трлн долларов. Десятой доли от этого хватило бы для
оздоровления лесов, чистоты вод, озеленения пустынь.
Наконец, ошибочно считать проблему войны и мира более простой. Она была и остается архисложной, о чем свидетельствуют чрезвычайные трудности ее
истинного понимания и тем более практического решения.
Важно четко представлять, какие государства, а также международные и
внутренние социальные силы действительно или потенциально являются субъектами решения проблемы войны и мира, обладают свободой решения предпринять,
прекратить или запретить войну, сохранить или нарушить мир. В далеком прошлом в этой области царила анархия. В эпоху двухполюсного мира две ядерные
сверхдержавы обладали в этом примерно равной решающей властью. В новую
эпоху однополярного мира и его вестернизации, стратегической и идеологической
гегемонии США, опирающихся на беспрецедентное военное превосходство, клю14
чевым регулятором международных отношений стала воля американского капитала, интересы «золотого миллиарда». США могут самостоятельно, минуя ООН, решать проблемы войны и мира в любом месте планеты. Можно определенной мере
считать, что они монополизировали право на насилие за пределами своей страны.
Их союзники, как правило, фактически могут также масштабно применять
силу, но с разрешения США и НАТО, по крайней мере, согласовывая с ними свои
действия. Затем по степени свободы решения проблем войны и мира идут другие
ядерные страны  Россия, Китай, Индия, Пакистан, Израиль, но в существенно
меньших пространственных масштабах. Наконец, на периферии, где интересы Запада не очень страдают, могут происходить и происходят войны и вооруженные
конфликты по более или менее самостоятельному решению государств, например,
в Тропической Африке. Внутригосударственные гражданские войны и вооруженные конфликты, которые составляют сейчас до 80 процентов всех вооруженных
столкновений в мире, вырастая на почве внутренних противоречий, предпринимаются как по решению правительств, так и различного рода оппозиционных сил. Но
и они все больше испытывают внешнее воздействие.
Множественность субъектов решения вопросов войны и мира является фактором нестабильности и неопределенности военно-политической обстановки. Преодоление такого положения требует строгого соблюдения Устава ООН всеми без
исключения государствами.
Огромные арсеналы ядерного оружия, атомная энергетика в развитых странах, множество опасных видов производства, уязвимость систем жизнеобеспечения населения, задачи преодоления многими странами отсталости и бедности, интересы самого выживания человечества объективно требуют мира и придают ему
высочайшую ценность как никогда в истории. Сохранение мира  самая приоритетная задача. Причем, народам нужен справедливый, равноправный, многополярный мир без самозванных гегемонов, без гонки вооружений и военных угроз, способный удержать от войны любую державу.
Пока такого мира нет, государство должно владеть на высшем уровне всем
необходимым, чтобы, если потребуется, встретить самого сильного захватчика
решительной войной, не оставляя ему никаких надежд на успех, как бы ни была
тяжела и опасна такая война. Она сохраняет статус средства, которое может стать
15
необходимым, а потому к нему нужно относиться с должным почтением. У общества и каждого гражданина, тем более у армии и руководства страны должны
быть реалистические представления на этот счет, без пацифистских иллюзий и
страхов, выражающиеся в серьезном отношении к военным делам, развитии и
укреплении материально-технической базы обороны и армии, науки и искусства
ведения современной войны. Тем более, что Россия нередко в прошлом терпела
большие неудачи в значительной мере из-за сильного давления в обществе перед
войной и в ходе ее пацифистских настроений, отсутствия в массовом сознании и у
правящих верхов реалистических взглядов на войну как необходимый инструмент
политики, который должен быть всегда в идеальном состоянии (война с Японией
19041905 гг., первая мировая война и др.). Иное отношение смерти подобно.
16