СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ КОНЦЕПТА «ТРУД» В РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ

Волгоградский государственный педагогический университет
На правах рукописи
ГОННОВА Татьяна Витальевна
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
КОНЦЕПТА «ТРУД»
В РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ
10.02.19. – Теория языка
Диссертация
на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Научный руководитель –
доктор филологических наук,
профессор В.И. Карасик
Волгоград 2003
2
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I. Социолингвокультурный концепт «труд»: определение
понятия
1.1. Социолингвокультурный концепт: аспекты изучения
1.2. Социолингвокультурный концепт «труд»: дефиниционные
характеристики
Выводы
Глава II Социолингвокультурный концепт “труд“ в русском
языковом сознании: системные характеристики
2.1. Оценочные характеристики концепта «труд» во фразеологизмах
2.2. Оценочные характеристики концепта «труд» в пословицах
и поговорках
2.3. Оценочные характеристики концепта «труд» в афоризмах и
крылатых словах
2.4. Оценочные характеристики концепта «труд» в песнях и
сказках
Выводы
Глава III. Социолингвокультурный концепт “труд“ в русском
языковом сознании: современные ассоциативные характеристики
3.1. Психолингвистический эксперимент как способ изучения
менталитета народа
3.2. Оценочное отношение к труду представителей разных возрастных групп
3.3. Оценочное отношение к труду представителей разных социальных групп
Выводы
Заключение
Библиография
Список источников
Приложения
3
8
8
40
59
61
61
71
92
103
115
118
118
129
142
147
153
158
180
183
3
ВВЕДЕНИЕ
Данная работа выполнена в русле исследований, посвященных социокультурному моделированию языка. Объектом изучения является концепт
"труд" в языковом сознании носителей русской лингвокультуры. В качестве
предмета исследования взяты социокультурные характеристики этого концепта, релевантные для представителей различных социальных групп.
Актуальность темы данного исследования обусловлена тем, что 1) социокультурное моделирование языка как важнейшее направление лингвокультурологии позволяет раскрыть специфику языкового сознания и коммуникативного поведения носителей конкретной культуры, установить особенности распределения признаков тех или иных концептов, их ассоциативный
потенциал, увидеть динамику развития культурных доминант, определяющих ценностное своеобразие мира, воплощенных в языке; 2) отношение к
труду является важнейшей характеристикой жизни и поэтому находит множественное и вариативное отражение в языке и культуре; несмотря на то, что
некоторые характеристики данного концепта уже освещены в работах исследователей, социокультурное моделирование данного смыслового образования, по нашим данным, еще не проводилось на материале русского языка; 3)
для разных концептов приоритетными оказываются разные способы языкового и коммуникативного воплощения этих концептов; для концепта "труд"
существуют прецедентные тексты, которые еще не были лингвистически
проанализированы, в частности, тексты массовых песен и народных сказок.
В основу выполненной работы положена следующая гипотеза:
1) труд представляет собой детально концептуализированную область в
русском языковом сознании, имеющую определенную структуру и связанную с важнейшими ценностными ориентирами поведения;
2) существуют определенные социокультурные различия в отношении
к труду в языковом сознании представителей различных групп русского социума;
4
3) эти различия обнаруживают определенную динамику, которая может
быть установлена при помощи специальных приемов анализа.
Цель настоящего исследования – охарактеризовать концепт "труд" в
русском языковом сознании в социокультурном аспекте. Для достижения
этой цели необходимо решить следующие задачи:
1) определить образные, понятийные и ценностные характеристики
концепта "труд" в русском языковом сознании;
2) установить основные социокультурные различия отношения к труду
в языковом сознании представителей социальных групп русского общества,
дифференцируемого по признакам возраста, пола и образовательного ценза;
3) выявить динамику изменения исследуемого концепта в русском языковом сознании с XIX века по настоящее время.
Научная новизна работы заключается в определении ядерных и периферийных характеристик концепта "труд" в русском языковом сознании с
учетом социокультурной и диахронической вариативности данного концепта
и в освоении прецедентных текстов массовой культуры (песен и сказок) как
источников языкового воплощения исследуемого концепта.
Теоретическую значимость выполненного исследования мы усматриваем в развитии социокультурного направления лингвокультурологии, а
именно в дифференцированной характеристике одного из типов лингвокультурных концептов (концепта-регулятива) с позиций различных групп российского общества.
Практическая значимость данной работы заключается в возможности
использования результатов выполненного исследования в лекционных курсах по общему языкознанию, лексикологии и стилистике русского языка, в
спецкурсах по лингвокультурологии и социолингвистике, а также в практическом курсе преподавания русского языка как иностранного.
Материалом данного исследования послужили данные сплошной выборки из толковых и ассоциативных словарей русского языка, паремиологических справочников, текстов песен и сказок (общий объем полученной вы-
5
борки составил около 5000 языковых воплощений концепта "труд", т.е. дефиниций, описаний и языковой характеристики данного концепта в высказываниях разного объема), а также результаты психолингвистического эксперимента – анкетирования информантов (500 человек).
В работе использовались следующие методы анализа: интроспекция,
понятийное моделирование, компонентный анализ, этимологический анализ,
интерпретативный анализ, социолингвистический эксперимент (анкетирование), элементы количественного анализа.
Теоретической основой работы послужили следующие положения,
доказанные в лингвистической литературе.
Социокультурная специфика видения мира отражена в языковом сознании и коммуникативном поведении представителей различных социальных групп в рамках определенной культуры (И.А. Бодуэн де Куртенэ, Й.
Вайсгербер, А. Вежбицкая, Е.М. Верещагин, В. Гумбольдт, Ю.Н. Караулов,
В.Т. Клоков, В.Г. Костомаров, В.В. Красных, Н.А. Красавский, А.Д. Шмелев,
Л.В. Щерба).
Основной единицей лингвокультуры является культурный концепт
(Н.Д. Арутюнова, С.Г. Воркачев, В.В. Воробьев, В.И. Карасик, Е.С. Кубрякова, Д.С. Лихачев, С.Х. Ляпин, В.А. Маслова, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия).
Социокультурные концепты изменяются во времени и характеризуются
вариативностью в их групповом и индивидуальном языковом воплощении,
существуют типичные способы языковой репрезентации концептов, для изучения социокультурной специфики концепта необходимо использовать экспериментальные приемы исследования (А.Н. Баранов, Д.Б. Гудков, Е.И. Горошко, Г.Г. Слышкин, И.А. Стернин).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Социолингвокультурный концепт "труд" представляет собой сложное ментальное образование, в составе которого в русском языковом сознании выделяются следующие компоненты: образный – человек (или другое
живое существо), напряженно выполняющий необходимые для жизни дей-
6
ствия, обычно физические; понятийный – целенаправленная деятельность,
требующая умственного или физического напряжения, направленная на производство чего-либо или на достижение результата и противопоставляемая
безделью, отдыху и игре; ценностный – положительная оценка желания и отрицательная оценка нежелания трудиться, положительная оценка умения и
отрицательная оценка неумения трудиться, отрицательная оценка принудительного и безрезультатного труда.
2. Социокультурная специфика концепта "труд" в русском языковом
сознании проявляется преимущественно в ценностном компоненте данного
концепта и выражается, как правило, в следующих доминирующих признаках: 1) возрастной признак: подростки (учащиеся 6-8 классов) – положительная оценка материальных результатов труда в виде вознаграждения, отрицательная оценка усилий в трудовой деятельности, положительная оценка возможности не трудиться; взрослые - положительная оценка как результата, так
и процесса труда, положительная оценка эффективности труда, отрицательная оценка неадекватного вознаграждения за труд; 2) образовательный признак: лица с высшим и неоконченным высшим образованием – положительная оценка интеллектуального труда, положительная оценка труда как способа самореализации, отрицательная оценка существующего в современном
обществе отношения к труду; лица со средним и неоконченным средним образованием – положительная оценка преимущественно материального вознаграждения за труд, отрицательная оценка значимости интеллектуального
труда, отрицательная оценка трудовых усилий, ведущих к физическому износу организма; гендерный признак: мужчины – положительная оценка работы, выполняемой мужчинами; женщины – нейтрализация гендерных различий при оценке труда.
3. Основные изменения в характеристиках концепта "труд" в русском
языковом сознании (с XIX в. по настоящее время) сводятся к следующим: 1)
нейтрализация этической мотивации труда для общества и выдвижение на
первый план утилитарных мотивов трудиться для себя и своей семьи; 2) воз-
7
растание значимости интеллектуального труда; 3) нейтрализация гендерных
различий в видах трудовой деятельности.
Апробация. Результаты исследования получили апробацию на Всероссийской научно-практической конференции «Сопоставительная филология и
полилингвизм» (Казань, 2002); на научных лингвистических конференциях
«Языковая личность: проблемы обозначения и понимания», «Языковая личность: система, нормы, стиль», «Аксиологическая лингвистика: проблемы
изучения культурных концептов и этносознания», «Антропологическая лингвистика: проблемы изучения культурных концептов и гендера», «Проблемы
современной лингвистики» (Волгоград, 1997, 1998, 2002, 2003); на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» в
Волгоградском государственном педагогическом университете. Диссертация
обсуждалась на аспирантском семинаре и кафедре английской филологии
ВГПУ. По материалам диссертации опубликовано 7 работ, в том числе – 4
статьи и тезисы 3 докладов на научных конференциях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, посвященных соответственно общим, системным и ассоциативным социокультурным характеристикам концепта «труд» в русском языковом сознании, заключения, библиографии и приложения, включающего семантические блоки
фразеологизмов, пословиц, афоризмов и результаты социолингвистического
эксперимента.
8
ГЛАВА I
СОЦИОЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ “ТРУД“:
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
1.1. Социолингвокультурный концепт: аспекты изучения
Проблемы лингвокультурологии привлекают к себе внимание многих
исследователей (см.: Вежбицкая, 2001; Карасик, 2002; Комиссаров, 1999;
Красавский, 2001; Леонтович, 2002; Тарасов, 2000; Тер-Минасова, 2000; Халеева, 1999; Шмелев, 2001). Лингвокультурное моделирование языка, однако,
не сводится только к характеристике этнокультурных различий, но предполагает, как пишет Н.И.Толстой, и выявление социокультурной специфики обозначения и понимания действительности (Толстой, 1995, с.27-28) в рамках
этнокультурного коммуникативного сообщества.
Осваивая мир, человек членит окружающую действительность на существенные для практической деятельности, общения и познания фрагменты,
которые получают языковое обозначение. К числу таких фрагментов относится трудовая деятельность. Будучи одной из базовых характеристик ежедневного бытия, труд получает множественное обозначение в семантике
языковых единиц, характеризующих различные стороны этого феномена.
Лингвисты неоднократно обращались к изучению языковых и речевых единиц, обозначающих и характеризующих труд (Иванова, Самохина, 2002;
Кормакова, 1999; Токарев, 2000, 2001; Феоктистова, Ермолаева, 2000). Вместе с тем в социолингвокультурном аспекте эти единицы, по нашим данным,
еще не рассматривались.
Обсуждая проблемы лингвокультурного моделирования языка, ученые
обращают особое внимание на ценности – наиболее фундаментальные характеристики культуры, высшие ориентиры человека, общества в целом. «Ценности лежат в основе оценки, тех предпочтений, которые делает человек, характеризуя предметы качества, события» (Карасик, 1996, с. 3).
9
Изучив историю вопроса о ценностях, Т.В. Евсюкова делает следующий вывод: «Проблема ценностей культуры как таковая принадлежит культурной антропологии. В рамках последней обычно выделяют четыре основных сферы культурных ценностей: быт, идеологию (как совокупность
нерефлектируемых сознанием представлений и знаний), религию и художественную культуру. Из указанных четырех сфер исторически первичной
и сохранившей свою значимость на современном этапе является сфера быта. Обычно о бытовой сфере говорят как об основополагающей, поскольку
она изменяется медленнее других сфер и является в значительной мере их
основой. Именно бытовая сфера обычно содержит в себе «вечные» ценности, ценности, наиболее ярко характеризующие тот или иной культурный
тип» (Евсюкова, 2002, с.60).
Чем же можно объяснить интерес к вопросу ценностей и оценок в современной науке, особенно в лингвокультурологии?
Представляются убедительными следующие рассуждения: «Проблема
ценностей в культуре чрезвычайно важна для адекватного понимания феномена культуры в целом. Известно, что для того, чтобы охарактеризовать какое-либо понятие и сформулировать его существенные признаки, необходимо прежде всего установить четкую границу этого понятия, противопоставить множество предметов и/или явлений, входящих в него, другому множеству, находящемуся за его пределами. Поскольку содержание феномена
культуры включает в себя все многообразие деятельности человека и ее
опредмеченных результатов, то противопоставить ему в качестве некультуры мы должны совокупность природных явлений, не связанных с
функционированием человеческого разума, одним из важнейших свойств которого является способность к систематической оценке материальных и идеальных объектов» (Слышкин, 2000, с. 10–11).
Ценность – это важная общефилософская категория. В философии есть
отдельная парадигма – аксиология, т.е. учение о ценностях. Философы трактуют ценность как сущность и одновременно условие бытия объекта. «Цен-
10
ность – то, что чувства людей диктуют признать стоящим над всем и к чему
можно стремиться, созерцать, относиться с уважением, признанием, почтением (КФЭ, 1994, с. 507). Иными словами, объект для социума актуален в
том случае, если он ценен.
Ценность есть нечто культурно оформленное, созданное человеческим
духом. Этой культурной оформленностью ценность как раз и отличается от
явлений природных.
По Г. Риккерту, ценность “не природна“, она культурна. «Во всех явлениях культуры, – замечает ученый, – мы всегда найдем воплощение какойнибудь признанной человеком ценности, ради которой эти явления или созданы, или, если они уже существовали раньше, взлелеяны человеком; и
наоборот, все, что возникло и выросло само по себе, может быть рассматриваемо вне всякого отношения к ценностям» (цит. по: Слышкин, 2000, с. 11).
Поскольку человек оценивает действительность, в его языке есть множество слов, грамматических категорий, синтаксических конструкций и т.п.,
призванных выражать оценочное отношение к миру, а значит, семиотически
“оформлять“ ценности. Повышенный интерес филологов к изучению проблем ценностей способствует появлению специальной языковедческой отрасли – аксиологической лингвистики (см.: Баранов, 1989, с. 74–91; Карасик,
1996, с. 3–16).
В диссертационном исследовании Т.В. Евсюкова предлагает рассматривать ценности культуры как понятия интенциональные, поскольку они
определяются отношением к “вещи” (предмету, явлению, событию, понятию,
культурной норме и т.п.), свойственным культуре определенного типа. «Культура как семиотическая система представляет собой совокупность естественных реалий, артефактов и ментальных фактов типа ‘добро’, ‘зло’, ‘истина’,
‘совесть’ и т.п. Аксиологические установки культуры определяют мировидение, отношение человека к «составляющим» культуру «вещам», в том числе и
к ментальным фактам, которые достаточно часто выступают в качестве культурных концептов» (Евсюкова, 2002, с.59–60).
11
Г.Г. Слышкин понимает ценность как «одну из наиболее существенных
характеристик для определения типологических черт той или иной культуры
или субкультуры, позволяющую судить о ее ориентированности на воспроизведение старых текстов или на генерирование новых, т.е. о ее традиционности или инновационности» (Слышкин, 1999, с. 5–6).
Категория ценности всегда связана с категорией человеческого знания.
Ценность представляет собой когнитивную категорию. Выполняя креативную функцию, язык находится под воздействием определенных культурных
ценностей социума. «Отдельные объекты материальной культуры, – пишет
Н.Ф. Алефиренко, – наполняются особым, вторичным смыслом, поскольку
испытывают «давление» общей ценностно-смысловой организации этой
культуры, которая накладывает на соответствующий предмет печать ценностного отношения человека к проявлениям социально значимых поступков, нравственных факторов и моральных качеств» (Алефиренко, 2001, с. 5).
«Обычный предмет материальной культуры, будучи включенным в ценностно-смысловые отношения, – рассуждает Н.Ф. Алефиренко, – может приобрести культурно-маркированную коннотацию. Так, меч, например, в зависимости от ценностно-смыслового контекста получает или коннотативное значение “опасность“ или созначение “жестокость“ (Алефиренко, 2001, с. 5).
Таким образом, те предметы материальной культуры, которые входят в
ценностную систему, объективно приобретают на уровне языковых знаков
различные коннотативные (оценочные) признаки. Эти коннотативные признаки со временем могут видоизменяться, напр., положительно окрашенные
превращаться в отрицательно окрашенные и т.п. Коннотации – не всегда стабильны по своей “знаковости“ во времени.
Ценности определяются как социальные, социально-психологические
идеи и взгляды, которые разделяются тем или иным народом и наследуются
каждым новым поколением. Ценности, по И.А. Стернину, – «это то, что как
бы априори оценивается этническим коллективом как нечто такое, что “хорошо“ и “правильно“, является образцом для подражания и воспитания»
12
(Стернин, 2000, с. 108). «Ценности, – пишет ученый, – побуждают людей к
определенным действиям. Отклонение от ценностей, неразделение их, поступки, противоречащие ценностям, осуждаются общественным мнением»
(Стернин, 2000, с. 108).
Квалификационное отношение членов социума к тому или иному поступку человека, оценка его деятельности обществом зависит от определенных ориентиров, норм, образцов, стереотипов поведения, принятых в конкретном обществе.
«Предметы и явления внешнего и мыслительного мира, получившие
наиболее позитивную оценку, характеризуются как ценности и в дальнейшем
выступают как ориентиры ценностно-оценочной деятельности», – считает
Е.В. Бабаева (Бабаева, 1997, с. 38). Далее она пишет: «На основе вынесенных
оценок формируется норма – положение, соотносимое с позитивной оценкой
социума и предписываемое предмету оценки его представителями. В результате многократного повторения одинакового положения дел формируется
оценочный стереотип – некая устойчивая реакция (одобрение, осуждение
или безразличие) на одни и те же либо сходные ситуации (Бабаева, 1997,
с.39).
Исследователи предлагают рассматривать систему ценностей как определенный инвариант, т.е. то, что является общим для многих культурных сообществ (напр., Бабаева, 2001, с. 16–17). Естественно, что система ценностей
предполагает и множество ее вариантов, служащих ориентиром в жизни того
или иного социума.
«Человек реализует ценностное отношение к миру через систему норм,
и на их формирование оказывают влияние окружающие природные условия,
исторический опыт социального развития, национальный характер. Своеобразные системы норм находят отражение в языке и выступают определяющим фактором вариативности национальных языковых картин мира», – считает Е.В. Бабаева (Бабаева, 2001, с. 17). Следовательно, оценочные суждения,
выраженные языком, могут быть национально специфическими, неповтори-
13
мыми. Эта оригинальность оценок, различия в “ценностном“ взгляде на мир
служат ментальным водоразделом, отличающим представителей разных социумов друг от друга. Подчеркнем еще раз, что в основе ценности лежит
оценка, а в основе оценки – нормы, правила, образцы поведения, его стереотипы, придающие конкретной национальной лингвокультуре неповторимость, непохожесть на другие лингвокультуры.
Нормы и правила, по И.А. Стернину, – «это конкретные поведенческие
рекомендации по реализации определенных принципов; это фактически некоторые предписания по поведению, указания по проведению некоторых ритуалов» (Стернин, 2000, с. 109).
На признании обязательности связи ценности с социальными нормами,
правилами и стереотипами настаивают также и многие другие ученые (см.:
Алефиренко, 2001, с. 3–6; Карасик, Шаховский 1998, с. 3–9; Красных, 2002,
с.181–185; Стернин, 2000, с. 107–108). Так, Н.Ф. Алефиренко, рассматривая
категорию знания в лингвокультурологическом аспекте, полагает, что в правилах, нормах и стереотипах «запечатлен опыт освоения и осмысления окружающего мира, закодирована определенная культура» (Алефиренко, 2001,
с.3).
Эти рассуждения приводят к выводу о том, что ценности в разных социумах могут быть различными. Ценности не обязательно должны совпадать
в разных этнических коллективах; более того, они могут разниться и внутри
одной этнической общности, поскольку последняя неоднородна по своей
структуре.
По Е.А. Курченковой, есть «ценности, общие для всех народов; <> они
присутствуют во всех культурах … и отличаются только различным соотношением их в той или иной культуре»; … «ценности, составляющие специфику культуры данного этноса, являются этнокультурными» (Курченкова, 1996,
с. 75).
По мнению И.А. Стернина (Стернин, 2000, с. 108), «ядро национальной
культуры» как раз и представляют этноценности, реализуемые в нормах и
14
правилах общества. Сравнивая разные социумы на обширном материале, в
том числе и лингвистическом, исследователь определяет главные ценности
российского общества – соборность или общинность бытия, историческая
терпеливость и оптимизм, доброта и всепрощение, второстепенность материального, гостеприимство, любовь к большому пространству и дикой природе
(Стернин, 2000, с. 108).
Если различны ценностные языковые картины мира, если различна
степень актуальности того или иного явления мира для этнических коллективов, то, следовательно, есть и различия в иерархии самих ценностей. Иначе
говоря, в системе этноценностей можно выделить определенные ценностные
приоритеты.
«Разработка же ценностных доминант в языке, – пишет В.И. Карасик,
– представляется важной для лингвистики, поскольку эта исследовательская
задача позволяет интегрировать достижения в области культурологического
языкознания (от В. фон Гумбольдта до новейших лингвострановедческих работ), прагматической и социальной лингвистики» (Карасик, 1996, с. 5).
Таким образом, можно сказать, что выявлять характер ценностей, устанавливать их иерархию в том или ином социуме, в той или иной социальной
или профессиональной группе следует путем обращения к продуктам культуры – вербальным текстам.
Л.И. Гришаева пишет по этому поводу: «В любом акте коммуникации
через речевое произведение актуализируется определенный комплекс вербализованных (через означивание внеязыковой действительности языковыми
единицами и категоризацию действительности) и невербализованных знаний
об окружающем мире (т.е. системы образов, представлений, схемы действий,
алгоритмы обработки знаний и пр.), в том числе и некие системы ценностей,
наиболее существенные для данного социума. В силу этого каждый текст
отсылает – напрямую или опосредованно – к системе ценностей носителей
данного языка» (Гришаева, 1996, с. 23–24. – Курсив наш. – Т.Г.).
15
Ценность носит разнонаправленный характер: в зависимости от оценки
объекта выделяют разные классы или группы ценностей (см.: Алефиренко,
2001, с. 3– 11; Бабаева, 2001, с. 159–165; Вежбицкая 2001; Евсюкова, 2002, с.
56–64; Красавский, 2001, с. 59–76).
Критерии классификации оценок и ценностей предметов мира могут
быть различными. Если объекты действительности оценивать с точки зрения
их полезности, функциональности, красоты, познаваемости, то можно выделить ценности познавательные, утилитарные, этические и эстетические (см.:
Борботько, 2000, с. 45).
Если же на мир смотреть глазами социолога, то ценности можно классифицировать на индивидуальные (персональные, авторские), микрогрупповые (напр., в семье, между друзьями), макрогрупповые (социальные, ролевые, статусные и др.), этнические и общечеловеческие (см.: Карасик, 1996,
с.3; Кулинич, 1998, с. 62–63). Такая дробная классификация ценностей обусловлена неоднородностью структуры современного социума (наличием в
нем множества социальных групп) и сложной системой общественного
устройства. Понятно, что чем более структурирован социум, тем сложнее его
устройство, тем менее однородны, всеми разделяемы ценности культуры.
С формальной точки зрения ценности принято делить на позитивные и
негативные, абсолютные и относительные, объективные и субъективные
(КФЭ, 1994, с. 507). «По содержанию различают вещные ценности, логические, этические и эстетические ценности: приятное, полезное и пригодное;
истина, добро, прекрасное» (КФЭ, 1994, с. 507).
Т.В. Евсюкова, сделавшая обширный и глубокий обзор типологии ценностей, приходит к выводу о том, что есть две группы культурных ценностей:
«1) артефакты как совокупность произведений художественной литературы,
живописи и ремесел, архитектуры, науки, религиозных текстов, археологических находок и т.п.; 2) нравы, обычаи, традиции, стереотипы поведения, способы мышления, понимания и интерпретации и т.п.» (Евсюкова, 2002, с. 62).
16
Мы считаем, что многие ценности, отнесенные Т.В. Евсюковой, в частности, к первой группе, означены вербально, следовательно, они легко поддаются лингвистическому анализу. Заметим, что культурный признак отношения к труду в русском языке частотно выражен в текстах разных жанров
(паремии, афоризмы, сказки). Для лингвокультурологического анализа пословицы, поговорки и афоризмы особенно важны, так как они являются готовыми к употреблению высказываниями, номинирующими определенные ситуации, отношения между людьми. Более того, эти устойчивые речевые комплексы часто бывают оценочными. Они по своей сути ценностно ориентированы и в своей совокупности формируют так называемую ценностную картину мира.
Для комплексного осмысления ценностей в языке В.И. Карасик предлагает модель ценностной картины мира. Это понятие он характеризует следующим образом: «1. Ценностная картина в языке включает общечеловеческую и специфическую части <…>; 2. Ценностная картина в языке реконструируется в виде взаимосвязанных оценочных суждений, соотносимых с
юридическими, религиозными, моральными кодексами, общепринятыми
суждениями здравого смысла, типичными фольклорными и литературными
сюжетами; 3. Между оценочными суждениями наблюдаются отношения
включения и ассоциативного пересечения, в результате чего можно установить ценностные парадигмы соответствующей культуры <…>; 4. В ценностной картине мира существуют наиболее существенные для данной культуры
смыслы, ценностные доминанты, совокупность которых образует определенный тип культуры, поддерживаемый и сохраняемый в языке; 5. Ценностная
картина мира в рамках одной языковой культуры представляет собой неоднородное образование, поскольку у разных социальных групп могут быть
различные (порой контрадикторные) ценности; 6.ценностная картина мира
существует как в коллективном, так и в индивидуальном сознании» (Карасик,
1996, с. 4).
17
Важно также замечание В.И. Карасика о том, что изучать ценностную
картину мира следует прежде всего на лексико-фразеологическом уровне
(Карасик, 1996, с. 3). По нашему мнению, исследование культурных признаков на данном уровне наиболее плодотворно, поскольку именно лексемы,
фразеологизмы, паремии наиболее эксплицитно отражают ценностные характеристики того или иного явления.
В российской филологической науке термин «лингвокультура» является новым. Он появился в 90-е годы XX века и успешно в ней закрепился. Если обратиться к изданным в последние годы трудам по филологии, то можно
отметить большое количество работ, авторы которых используют это понятие (Воркачев, Дорофеева, 2000, с. 166–170; Евсюкова, 2002; Карасик, 1996,
с. 3–16; Клоков, 2000, с. 60–67; Красных, 2002; Панченко, 1998, с. 26–30; Селиверстова, 2001, с. 293–307; Слышкин, 2001, с. 27-31; Суродина, 1999; ТерМинасова, 2000; Телия, 2001, с. 409-420, Токарев, 2000 и мн. др.). Его активное использование в филологии, особенно в лингвистике, вызвано тем, что
человеческий язык стал теперь рассматриваться не только как средство общения, как некая материализованная структура, но и как явление, непосредственно связанное с обслуживаемой им сферой – человеческой культурой.
Акцент при этом лингвокультурологами делается именно на взаимообусловленности языка и культуры.
Определить понятие культуры, по мнению ученых, сложно (Арнольдов, 1987, с. 6-7, с. 11; Вежбицкая, 1997, с. 34; Вомперский, 1995, с. 99–106;
Гачев, 1987, с. 200; Карпушин, 1987, с. 81; Коул, Скрибнер, 1977, с. 16–17 и
мн. др.). Трудность определения данного понятия обусловлена самой его
структурой и функциями. Так, А.И. Арнольдов характеризует культуру как
целостную систему, обладающую такими качествами, как открытость, многозначность и полифункциональность (Арнольдов, 1987, с. 6). Он дает ей следующее определение: «Культура – это исторически развивающаяся система
созданных человеком материальных и духовных ценностей, социокультурных норм, способов организации поведения и общения, а также обусловлен-
18
ный способом материального производства процесс развития сущностных
сил человека, его самореализации, процесс его творческой деятельности, социально значимой по своей сущности и направленной на освоение и изменение мира, в котором живет человек» (Арнольдов, 1987, с. 13. – Курсив наш. –
Т.Г.).
С.Г. Тер-Минасова полагает, что для лингвистов, рассматривающих
проблемы
лингвокультурологии,
социолингвистики,
антропологической
лингвистики и лингвострановедения, важным является определение культуры как «совокупности результатов деятельности человека» (Тер-Минасова,
2000, с. 13). Она же отмечает, что в разных языках данный термин полисемичен. Так, напр., в словарях русского языка у слова «культура» семь значений.
Одно из них С.Г. Тер-Минасова признает антропологическим. В английском
языке слово «culture» имеет также несколько значений. При этом в дефинициях этого понятия обязательными элементами выступают «обычай», «традиция», «верования», «образ жизни» (Тер-Минасова, 2000, с. 14). Мы думаем, что в этом случае определяется духовный тип культуры. Духовная культура действительно представляет собой наиболее важную область исследования для лингвиста, поскольку в ней отражена система оценок того или иного
явления, моральные, этические представления народа о жизни и т.п.
Вполне понятно, что духовная культура, как и культура материальная,
постоянно развивается. Ее развитие связано с многочисленными изменениями в экономическом, хозяйственном укладе нации.
Культура представляет собой, таким образом, во-первых, исторический
феномен; она всегда развивается, поскольку развивается само общество, которое ее же и создает; во-вторых, она ценностна, т.е. воплощает в себе
наиболее значимые для человека явления, более того, предлагает образцы его
поведения в коммуникации. Данные культурные образцы направляют деятельность человека в обществе, в том числе и его языковую деятельность.
Культура имеет исторический характер, что проявляется в выполняемой ею функции преемственности (Карпушин, 1987, с. 79); она выступает
19
связующим звеном между поколениями. Функцию же посредника между
разными поколениями она может выполнять в том случае, если обладает таким свойством, как вербальная знаковость. Иными словами, культура, выраженная языком, духовно развивает нацию как нечто целостное, единое.
Культура и язык взаимно обусловливают и взаимно определяют друг
друга. Они являются неразрывным целым. Для успешного изучения культуры и языка следует учитывать особенности структуры и функционирования
каждого из них. На необходимости изучения культуры в ее многомерных
связях с совокупным духовным опытом, с общественной практикой и учетом
сущности культурно-исторического процесса настаивают многие ученые.
Так, А.И. Арнольдов утверждает: «Более актуальным становится познание ее
(т.е. культуры. – Примечание наше. – Т.Г.) сущности, внутренней структуры,
способов и форм функционирования, зависимости темпов и направления ее
развития от других сфер социальной жизни и различных общественных институтов, а также обратного взаимодействия на них культурных факторов»
(Арнольдов, 1987, с. 7).
Часто язык называют зеркалом культуры. Эта метафора есть во многих
языках (см.: Клакхон, 1998; Тер-Минасова, 2000). Подобное сравнение удачно с точки зрения его образности, художественной выразительности. Оно,
правда, не совсем корректно, поскольку сам язык выполняет не только отражательную функцию, но и функцию мыслеформирующую.
Интересное мнение на этот счет высказывают Г.А. Антипов, О.А. Донских, И.Ю. Морковина и Ю.А. Сорокин: «Первое место среди национальноспецифических компонентов культуры занимает язык. Язык в первую очередь способствует тому, что культура может быть как средством общения,
так и средством разобщения людей. Язык – это знак принадлежности его носителей к определенному социуму. На язык как основной специфический
признак этноса можно смотреть с двух сторон: по направлению «внутрь», и
тогда он выступает как главный фактор этнической интеграции; по направлению «наружу», и в этом случае он – основной этнодифференцирующий
20
признак этноса. Диалектически объединив в себе эти две противоположные
функции, язык оказывается инструментом и самосохранения этноса, и
обособления «своих» и «чужих» (цит. по: Тер-Минасова, 2000, с. 15).
Рассматривая номинацию как способ толкования человеком мира, Е.С.
Кубрякова обращает наше внимание на важность когнитивной функции языка. Ученый утверждает: «Когнитивные аспекты номинативного акта обуславливаются уже тем, что в этом акте знание невербализованное и дотоле
смутное, неявное, диффузное обретает более четкие очертания, «собирается»
в единую концептуальную (когнитивную) структуру, закладывающую основания будущему значению знака. Ошибочно считать, что такая структура
существует в готовом виде до акта номинации, как ошибочно считать и то,
что и языковая форма в готовом виде предшествует рождению обозначения:
и значение, и форма складываются в этом процессе, в известном смысле
находят друг друга, открывая тем самым дорогу появлению Слова» (Кубрякова 2001, с. 284).
Можно заключить, что сложный процесс концептуализации мира происходит благодаря своеобразной взаимосвязи языка и мышления человека.
Диада «язык – мышление» представляет собой неразрывное единство, характеризуется целостностью. Их вычленение учеными в отдельные понятия,
сущности во многом условно. Как следует из мнения Е.С. Кубряковой, четким, ясным является то знание, которое вербализовано человеком, а значит,
осознано вдвойне – как ментальная структура и как языковая категория. Это
двойное осмысление сущности «вещей мира» можно считать залогом глубокого проникновения человека в природу действительности.
А.Р. Лурия отмечает, что «слово не только обозначает предметы внешнего мира, действия, признаки, отношения, но и анализирует и обобщает
предметы внешнего мира, то есть является орудием анализа той информации,
которую человек получает от внешнего мира» (Лурия, 1998, с. 70).
Тесная связь культуры и языка, их взаимная обусловленность в семиотическом пространстве еще не значит, что эти понятия тождественны. В.Н.
21
Телия пишет по этому поводу следующее: «Культура и язык – это семиотически разнородные топосы. Естественный язык – это объемлющее весь мир, в
том числе и мир культуры, средство коммуникации, и в этом качестве он
отображает предметный и непредметный универсум в знаковых формах,
означающими для которых служит звуковая/графическая материя. Культура
означивается ее субъектами в материальных «телах» естественных реалий
<…>, артефактов <…>, ментофактов <…>, большинство из которых … облекается в языковые знаки как означающие для концептов культуры и тем самым придает им семиотическое бытие» (Телия, 2001, с. 409. – Курсив наш. –
Т.Г.).
Таким образом, культура, ее компоненты, материализуясь в языке, закрепляясь в нем, выступают как вербальные знаки, функционирующие в человеческой цивилизации. Их существование, дальнейшие изменения в лингвокультурном пространстве обусловлено как интра-, так и экстралингвистическими факторами. Значит, и изучать сами языковые знаки, опредметившие
культуру, следует в лингвокультурологической плоскости.
В качестве единицы изучения лингвокультурных структур предложено
специальное понятие – «лингвокультурема», под которой понимается единица, диалектически синтезирующая в себе элементы языка и культуры. «Объектом исследования являются системы лингвокультурем (поле), их внутренняя и внеязыковая семантика, парадигматические и синтагматические отношения, а также соотношения таких систем в разных языках и культурах»
(Воробьев, 1997, с. 8). Предлагаются и соответствующие лингвокультурологические методы – «метод семантического (лингвокультурологического) поля, контекстуального (дистрибутивного) анализа, компонентного анализа,
контрастивного (сопоставительного) анализа, метаязыкового анализа, анализа языка художественной литературы» (Воробьев, 1997, с. 9). Основными
объектами лингвокультурологии,по мнению В.В.Воробьева, являются «взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в процессе его функционирования и изучение интерпретации этого взаимодействия как единой системной
22
целостности. <…> Содержание лингвокультурологии … должно иметь своим
предметом национальные формы бытия общества, воспроизводимые в системе языковой коммуникации, основанные на культурных ценностях конкретного исторического общества» (Воробьев, 1997, с. 32. – Курсив наш. – Т.Г.).
Сходное суждение высказывает В.А. Маслова, полагающая, что целью лингвокультурологии является «изучение способов, которыми язык воплощает в
своих единицах, хранит и транслирует культуру» (Маслова, 2001, с. 28).
Каково же соотношение понятий «культура» и «лингвокультура»?
Можно сказать, что первое понятие более широкое, а второе – более узкое.
Лингвокультура (т.е. языковая культура) является важным элементом культуры как единой семиотической системы. Культура, естественно, может быть
не только вербальной. Вербальная (языковая) культура – один из типов культуры. По мнению П.М. Бицили, «язык одна из сфер культуры, а не вся культура вообще». «Все культурные сферы относятся к одной культуре и органически связаны между собою; но каждая из них обладает все же, пусть и относительной, автономностью, а потому и собственной инерцией, большей у одной, меньшей у другой, в зависимости от множества разнородных, случайных один по отношению к другому факторов», – отмечал П.М. Бицили (цит.
по: Вомперский, 1995, с. 103).
Таким образом, методологической установкой в нашей работе служит
утверждение о том, что, во-первых, культура и язык представляют собой неразрывное, диалектически целостное явление, расчленение которого во многом условно; во-вторых, оба феномена обладают рядом общих базисных
свойств (историзм, динамика их развития, взаимовлияние друг на друга); втретьих, изучение лингвокультуры предполагает обращение к анализу как
языковых, так и экстралингвистических фактов.
Единицей культурологического моделирования действительности является концепт. До сих пор нет единого определения этого понятия (Бабушкин, 1996; Булыгина, Шмелев, 1995, с. 126–133; Карасик, 1999, с. 5–19; Кубрякова, 1996, с. 90–93; Лихачев, 1997, с. 280–287; Степанов, 1997; Попова,
23
Стернин, 2001, Токарев, 2001, с. 16–21 и др.). Рассмотрим понимание концепта ведущими учеными.
Стоявший у истоков отечественного лингвистического концептуализма
С.А. Аскольдов справедливо заметил: «Вопрос о природе общих понятий или
концептов – по средневековой терминологии универсалий – старый вопрос,
давно стоящий на очереди, но почти не тронутый в своем центральном пункте. Общее понятие, как содержание акта сознания, остается до сих пор весьма
загадочной величиной – почти неуловимым мельканием чего-то в умственном кругозоре, происходящим при быстром произнесении и понимании таких слов, как «тысячеугольник», «справедливость», «закон», «право» и т.п.
Связываете ли вы со словом «тысячеугольник» какое-нибудь представление?
Если такое представление и есть, то оно, конечно, неотличимо от представления 800- или 900-угольника» (Аскольдов, 1997, с. 267).
С.А. Аскольдов предложил следующую дефиницию концепта: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли
неопределенное множество предметов одного и того же рода … . Не следует
думать, что концепт всегда заместитель реальных предметов. Он может быть
заместителем некоторых сторон предмета или реальных действий, как,
например, концепт «справедливость». Наконец, он может быть заместителем
разного рода хотя бы и весьма точных, но чисто мысленных функций. Таковы, например, математические концепты» (Аскольдов, 1997, с. 270). Следовательно, концепт является мыслительной единицей. Он выполняет функцию
замещения.
В «Кратком словаре когнитивных терминов» дается следующая характеристика концепта: «Концепт – термин, служащий объяснению единиц
ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике» (Кубрякова, 1996, с. 90. – Курсив наш. – Т.Г.). Как сле-
24
дует из данного определения, концептом признается определенная мыслительная единица, в которой фиксируются знания человека и при помощи которой в то же время совершается само познание мира.
Известно, что действительность, существующая в разных формах, континуальна. Концепты же, как считают ученые, дискретны. Членение мира не
может полностью соответствовать системе понятий. «Многие объекты и ситуации подводимы под разные концепты, к некоторым не подходит ни один.
Таковы объекты, лежащие на границе разных понятийных полей. Для их обозначения язык вырабатывает слова с неотчетливым смыслом, либо прибегает
к словам, взятым из соседствующих ареалов», – высказывает свое мнение
Н.Д. Арутюнова (Арутюнова, 1999, с. 293).
Концепты, по мнению З.Д. Поповой и И.А. Стернина, «формируются в
сознании человека: 1. из его непосредственного сенсорного опыта – восприятия действительности органами чувств; 2. из непосредственных операций человека с предметами, из его предметной деятельности; 3. из мыслительных
операций человека с другими, уже существующими в его сознании концептами – такие операции могут привести к возникновению новых концептов; 4.
из языкового общения (концепт может быть сообщен, разъяснен человеку в
языковой форме, например, в процессе обучения, в образовательном процессе – ребенок спрашивает, что значит то или иное слово); 5. из самостоятельного познания значений языковых единиц, усваиваемых человеком (взрослый человек смотрит толкование неизвестного для него слова в словаре и через него знакомится с соответствующим концептом)» (Попова, Стернин,
2001, с. 68–69).
З.Д. Попова и И.А. Стернин считают, что концепт – это «глобальная
мыслительная единица, представляющая собой квант структурированного
знания» (Попова, Стернин, 2001, с. 4). Концепт они понимают как когнитивную единицу: «Мы исходим из признания того факта, что человек мыслит
концептами, комбинируя их и осуществляя в рамках концептов и их сочетаний глубинные предикации, формируя новые концепты в ходе мышления.
25
Мышление есть оперирование концептами как глобальными единицами
структурированного знания» (Попова, Стернин, 2000, с. 3).
Как следует из этих рассуждений, концепт признается когнитивной
единицей и как термин относится к области когнитивной лингвистики. Можно сделать вывод, что сегодня существует четко выраженное когнитивное
понимание концепта. Заметим, что не все исследователи рассматривают концепт исключительно в рамках когнитивной лингвистики. Так, в исследованиях Ю.С. Степанова мы останавливаемся на таком рассуждении: «Концепт –
это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура
входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт – это то,
посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» – сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на
нее <…> Концепт – основная ячейка культуры в ментальном мире человека»
(Степанов, 2001, с. 43. – Курсив наш. – Т.Г.). Как следует из рассуждений
Ю.С. Степанова, концепт, во-первых, признается ментальной единицей и, вовторых, он всегда связан с культурой.
В «Предисловии» к «Словарю концептов русской культуры» Ю.С.
Степанов указывает, что концепты – это устойчивые понятия культуры. К
ним, по его мнению, относится не всякое понятие. Он называет такие концепты, как «Вечность», «Закон», «Беззаконие», «Страх», «Слово», «Любовь»,
«Вера». «Давно замечено, что количество их невелико, около четырех-пяти
десятков», – пишет Ю.С. Степанов (Степанов, 1997, с. 288). Этот подход к
изучению концептов можно назвать лингвокультурологическим.
В.И. Карасик, разделяя в целом определение концепта Ю.С. Степановым, несколько расширяет и уточняет его: «Концепты являются первичными
культурными образованиями, транслируемыми в различные сферы бытия человека, в частности в сферы преимущественно понятийного (наука), преимущественно образного (искусство) и преимущественно деятельностного
(обыденная жизнь) мира» (Карасик, 1996, с.6. – Курсив наш. – Т.Г.).
26
Д.С. Лихачев считает, что «концепты возникают в сознании человека
не только как «намеки на возможные значения», «алгебраическое их выражение», но и как отклики на предшествующий языковой опыт человека в целом – поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический и
т.д.» (Лихачев, 1997, с.284–285).
В структуру концепта входят, по мнению Ю.С. Степанова, три компонента: «1) основной, актуальный признак, 2) дополнительный, или несколько
дополнительных, «пассивных» признаков, являющихся уже не актуальными,
«историческими», 3) внутренняя форма, обычно вовсе не осознаваемая, запечатленная во внешней, словесной форме (Степанов, 1997, с. 44). Первый
компонент концепта (его основной, актуальный признак) является наиболее
релевантным; поскольку он известен любому носителю того или иного языка. Второй компонент концепта (дополнительный, пассивный признак) значим не для всех членов языкового коллектива. Он актуален для определенной
социальной группы. Третий компонент концепта (этимологический признак
или внутренняя форма) – еще менее актуален членов языкового сообщества,
так как историей жизни слова занимаются только специалисты конкретных
наук (филологи). Но этот признак, по мнению Ю.С. Степанова, значим опосредовано – «как основа, на которой возникли и держатся остальные слои
значения» (Степанов, 1997, с. 45).
Высказывается мнение о том, что концепты национально специфичны
(Вежбицкая, 1997; Карасик, 1996, с. 6–16; Попова, Стернин, 2001; Панченко,
1998, с. 168–174; Прохвачева, 2000 и мн. др.). Так, по мнению В.И. Карасика,
концепт представляет собой «бытийно-культурное образование, определяемое языком и складом мышления, типом мировосприятия… народа» (Карасик, 1997, с.126). Мы считаем, что концепты на самом деле в семантическом
пространстве разных языков обладают национальной спецификой, что объясняется в первую очередь причинами этнографического, культурноисторического характера.
27
По Н.А. Красавскому, «концепты в разных языках и культурах обычно
не совпадают, поскольку разные языки по-разному отражают действительность, берут в основу формируемого понятия различные его стороны» (Красавский, 2001, с. 46). В этом проявляется своеобразие разных национальных
концептосфер.
С.Х. Ляпин предлагает считать концептами «идеализированные формообразования, опирающиеся на понятийный (или псевдо-, или предпонятийный) базис, закрепленный в значении какого-либо знака: научного
термина, или слова (словосочетания) обыденного языка, или более сложной
лексико-грамматико-семантической структуры, или невербального предметного (квазипредметного) образа, или предметного (квазипредметного) действия и т.д.» (Ляпин, 1997, с. 18. – Курсив наш. – Т.Г.).
Судя по этому определению, концепт не всегда выражен в языке. Он
эксплицируется и невербально, например, «предметными действиями». Концепты не обязательно имеют вербализованную форму. Но обычно они лингвистически выражены.
С.Г. Воркачев предлагает считать концептом «единицу коллективного
знания или сознания (отправляющую к высшим духовным ценностям), имеющую языковое выражение и отмеченную этнокультурной спецификой»
(Воркачев, 2002, с. 32. – Курсив наш. – Т.Г.). Как можно видеть, ряд ученых
полагает, что концепт в отличие от понятий и представлений всегда вербально оформлен. В данном определении обращает на себя внимание мысль о
том, что концепт непременно связан с высшими духовными ценностями.
Укажем, что далеко не все исследователи, работающие в парадигме лингвоконцептологии, придерживаются указанной точки зрения (см.: Бабушкин,
1996; Болдырев, 1999, с. 62–69; Попова, Стернин, 2001, с. 57–59; Чернейко,
Долинский, 1996, с. 20–41). По всей видимости, расхождение в вопросе обязательности – факультативности языкового выражения концепта объясняется, в том числе, приверженностью ученого либо к когнитивной, либо к лингвокультурологической концепции толкования рассматриваемого явления.
28
Многие исследователи, занимающиеся проблемами когнитивной и
культурологической лингвистики, указывают на сложность определения
концепта, в частности его структуры (Красавский, 2001, с. 40–59; Ляпин,
1997, с. 11–35; Попова, Стернин 2001, с. 57–59 и др.). По мнению ряда ученых, концепт состоит из понятийного, образного и ценностного компонентов
(Карасик, 1996, с. 3–16; Красавский, 2001, с. 74–75). В монографии Н.А. Красавского концептом признается «культурно обусловленное, сложное структурно-смысловое, ментальное, как правило, лексически и/или фразеологически вербализованное образование, базирующееся на понятийной основе,
включающее в себя помимо понятия образ, культурную ценность и функционально замещающее человеку в процессе рефлексии и коммуникации предметы (в широком смысле слова) мира, вызывающие пристрастное отношение
к ним человека» (Красавский, 2001, с. 73).
С.Г. Воркачев пишет о целесообразности выделения в концепте трех
составляющих: «понятийной, отражающей его признаковую и дефиниционную структуру, образной, фиксирующей когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в языковом сознании, и значимостной, определяемой местом, которое занимает имя концепта в лексико-грамматической системе
конкретного языка, куда войдут также этимологические и ассоциативные характеристики этого имени» (Воркачев, 2002, с. 6).
Концептам приписываются познавательная и художественная функции.
Иными словами, посредством концепта человек осваивает мир. Формами
освоения действительности могут быть и наука, и практика, и художественное творчество (см.: Аскольдов, 1997, с. 267–279).
Существенными представляются оппозиции между культурным концептом и концептом вообще (ментальные образования, определяющие либо
не определяющие ту или иную культуру), между лингвокультурным концептом и культурным концептом (получающие или не получающие языковое
выражение), между этнолингвокультурным и социолингвокультурным кон-
29
цептом (релевантные для всего социума либо для определенной группы в его
составе).
Сложным является и вопрос классификации концептов. Концепты подразделяют на лексические, фразеологические, синтаксические (Бабушкин,
1996; Попова, Стернин, 2001), универсальные, этнические, групповые, индивидуальные (Лихачев, 1997, с. 284–285). Классификация А.П. Бабушкина, по
нашему мнению, строится на способе языкового выражения концепта: если
концепт эксплицирован лексемой, то его относят к лексическому типу; если
концепт выражен фразеологизмом, его следует считать фразеологическим;
если же концепт вербализован синтаксическими средствами, то он является
синтаксическим.
С.А. Аскольдов различает познавательные и художественные концепты
(Аскольдов, 1997, с. 268– 276). Мы думаем, что данная классификация имеет
один существенный недостаток: всякий концепт служит средством и способом познания мира. Художественные концепты не составляют в этом отношении исключения. С их помощью человек также познает действительность.
Классификацию концептов Д.С. Лихачева Н.А. Красавский называет
«социологической». В работе Н.А. Красавского читаем: «Классификация
концептов Д.С. Лихачёва строится, в нашем понимании, если можно так выразиться, на социологическом критерии, суть которого заключается в охвате
той или иной идеи, мысли, концепта определенного количества людей. <…>
Обладание тем или иным концептом зависит от такого культурологического
фактора, как система предпочтений, ценностей целых этносов, формирующих их стратов (социальных групп) и, наконец, конкретных индивидуумов,
владеющих в той или иной степени самой культурой. Именно от степени
владения культурой, т.е. уровня образованности, воспитанности, интеллигентности, зависит концептосфера конкретного человека» (Красавский, 2001,
с. 55–56).
З.Д. Попова и И.А. Стернин рассматривают концепт как полевую модель. Он состоит, по их мнению, из ядра и периферии. «К ядру, – полагают
30
исследователи, – будут относиться прототипические слои с наибольшей чувственно-наглядной конкретностью, первичные наиболее яркие образы; более
абстрактные признаки составят периферию концепта» (Попова, Стернин,
2001, с. 60). Как видим, в этом случае концепт описывается подобно структуре значения слова. Дальнейшие рассуждения авторов подтверждают наше
предположение.
«Концепт как единица структурированного знания имеет определенную, но не жесткую организацию: он состоит из компонентов (концептуальных признаков), которые образуют различные концептуальные слои. Концептуальные признаки в условиях вербализации концепта предстают как семы, а
концептуальные слои иногда могут совпадать с семемами (но далеко не всегда, концептуальных слоев обычно больше, чем сем)», – пишут З.Д. Попова и
И.А. Стернин (Попова, Стернин, 2001, с. 62).
Эти ученые предлагают все концепты разделить на три класса – одноуровневые, многоуровневые и сегментные. Первые из них состоят только из
«чувственного ядра», элементарных предметных образов (напр., чашка, зеленый и т.п.); вторые включают в себя несколько когнитивных слоев, они более
абстрактны (напр., грамотный); третьи «представляют собой базовый чувственный слой, окруженный несколькими сегментами, равноправными по
степени абстракции» (напр., толерантность) (Попова, Стернин, 2001, с. 62).
По нашему мнению, эту классификацию можно считать когнитивной.
В обзоре вопроса классификации концептов З.Д. Попова и И.А. Стернин, исходя из анализа типов знаний, называют следующие виды концептов –
представление, схема, понятие, фрейм, сценарий (скрипт), гештальт. Под
представлением понимается чувственно-наглядный образ какого-либо конкретного предмета (напр., клен – лиственное дерево с широкими резными листьями). Схема в отличие от представления – «обобщенно-графический, контурный» тип концепта, имеющий ослабленный образ (напр., дерево). Понятие толкуется как тип концепта, состоящий «из наиболее общих, существенных признаков предмета или явления, результат их рационального отражения
31
и осмысления» (напр., квадрат – прямоугольник с равными сторонами).
Фрейм определяется как многокомпонентный концепт, который мыслится в
целостности его частей (напр., фрейм магазин включает такие компоненты,
как продавать, покупать, товары, цена и т.п.). Сценарии (скрипты) – это те
же фреймы, но разворачиваемые в пространстве (напр., посещение стадиона).
Под гештальтом понимается «комплексная, целостная функциональная мыслительная структура, упорядочивающая многообразие отдельных явлений в
сознании»;<…> гештальт «представляет собой целостный образ, совмещающий чувственные и рациональные элементы, а также объединяющий динамические и статические аспекты отображаемого объекта или явления» (Попова, Стернин, 2001, с. 72–74).
С.Г. Воркачев видит три подхода к лингвистическому пониманию концепта. Согласно первому подходу (его можно назвать «расширительным»), в
число концептов входят «лексемы, значения которых составляют содержание
национального языкового сознания и формируют «наивную картину мира»
носителей языка. <…> В число подобных концептов попадает любая лексическая единица, в значении которой просматривается способ (форма) семантического представления» (Воркачев, 2002, с. 30). Существует и более узкий
подход к толкованию концепта. Его сторонники к концептам причисляют семантические образования, маркированные лингвокультурными особенностями и так или иначе характеризующие носителей определенной этнокультуры.
Совокупность таких концептов, по мнению С.Г. Воркачева, «не образует
концептосферы как некого целостного и структурированного семантического
пространства, но занимает в ней определенную часть – концептуальную область» (там же). Согласно третьему подходу, к концептам можно относить
ограниченный перечень семантических образований. К ним предлагается
причислять ключевые образования, без которых невозможно понимание конкретного национального менталитета «как специфического отношения к миру его носителей». Сюда относятся, как следует из обзора С.Г. Воркачева, в
32
первую очередь метафизические концепты, напр., душа, истина, счастье, любовь (там же).
Как следует из всего вышесказанного, есть разные классификации концептов. Их можно условно разбить на две базисные категории – когнитивные
и лингвокультурологические (Воркачев, 2002, с. 30–31). При когнитивном
подходе во главу угла ставится ментальная репрезентация человеком знания.
При лингвокультурологическом подходе считается необходимым акцентировать внимание на вербальной стороне выражения концепта в разных языковых коллективах, в разных лингвокультурах.
Концепты существуют в семиотическом пространстве языка всегда в
совокупности. Совокупность концептов составляет, по мнению многих ученых, концептосферу (см.: Лихачев, 1997, с. 282; Попова, Стернин, 2001, с.
67). «В совокупности потенции, открываемые в словарном запасе отдельного
человека, как и всего языка в целом, мы можем назвать концептосферами», –
утверждает Д.С. Лихачев (Лихачев, 1997, с. 282).
Вслед за В.И. Карасиком мы полагаем, что концептосферы по аналогии
с концептами можно классифицировать на национальные, этнические, групповые и индивидуальные (Карасик, 2002). Так, можно выделить русскую и
французскую национальные концептосферы; концептосферу определенной
социальной и возрастной группы (концептосфера ИТР и концептосфера студентов), индивидуальную концептосферу, напр., концептосферу А.И. Солженицына и т.п. В своей совокупности групповые и индивидуальные концептосферы формируют общую национальную концептосферу.
Концептосфера – «это чисто мыслительная сфера, состоящая из концептов, существующих в виде мыслительных картинок, схем, понятий,
фреймов, сценариев, гештальтов (более или менее сложных образов внешнего мира) наиболее абстрактных сущностей, обобщающих разнообразные признаки внешнего мира» (Попова, Стернин, 2001, с. 89). Мы считаем предлагаемое здесь определение когнитивно ориентированным. На наш взгляд, концептосфера – это не только «чисто мыслительная сфера», но и сфера чув-
33
ствительная, эмоциональная. Речь может идти не только об обобщении «разнообразных признаков внешнего мира», но и об обобщении признаков мира
внутреннего, поскольку когнитивный процесс проистекает вкупе с переживанием человеком эмоций.
В.И. Шаховский, обратившийся к анализу когнитивных ресурсов эмоциональной языковой личности, пришел к выводу о том, что «эмпирический
опыт соотносится с познавательной деятельностью, а она чаще всего провоцируется, мотивируется, сопровождается, усиливается эмоциональными переживаниями, ощущениями, представлениями» (Шаховский, 2001, с. 11).
«Все, что homo sapiens познает, – пишет ученый, – он оценивает с позиций
своего эмоционального дейксиса, угла зрения, видения, понятийной точки
зрения, в которой отражаются отношения homo sentiens к значениям бытового познания для своей жизни. <…> Эмоции вмешиваются во все уровни когнитивных процессов» (там же. – Курсив наш. – Т.Г.). Следовательно, познание мира немыслимо без переживания, без эмоций. С помощью эмоций человек осваивает мир.
Когнитивное понимание концепта (см., напр.: Попова, Стернин, 2001)
имеет, по нашему мнению, ряд недостатков. Если следовать трактовке концепта, предлагаемой З.Д. Поповой и И.А. Стерниным, то трудно увидеть различие между концептом и другими ментальными образованиями, напр., понятием, представлением. В этом случае возникает вопрос о целесообразности
введения в научный оборот самого термина «концепт». По З.Д. Поповой и
И.А. Стернину, «человек мыслит не на национальном языке, а средствами
универсального предметного кода мозга» (Попова, Стернин, 2001, с. 31),
«концепты выступают своеобразными кирпичиками, элементами в его мыслительном процессе, из них складываются комплексные концептуальные
картины в процессе мышления» (там же, с. 37). В своей работе ученые высказывают суждение о том, что концепты могут быть актуальными и неактуальными (там же, с. 46), релевантными и нерелевантными (там же, с. 57). Мы не
разделяем данную концепцию по следующим причинам. Во-первых, предла-
34
гаемое З.Д. Поповой и И.А. Стерниным определение можно дать и термину
«понятие». «Кирпичиками» в мыслительном процессе человека, на наш
взгляд, выступают не концепты, а иные когнитивные единицы – представления и понятия. Во-вторых, мы не можем согласиться с утверждением о том,
что родной национальный язык не влияет на мыслительные процессы человека, его восприятие мира, трактовку действительности. Естественно, что
люди мыслят «средствами универсального предметного кода», но это еще не
значит, что их национальный язык оказывается выключенным из мыслительного процесса. Языковые категории в той или иной степени направляют
мыслительные процессы, осуществляемые в мозгу говорящего. В-третьих,
трудно согласиться с мнением о том, что концепты бывают актуальными и
неактуальными, релевантными и нерелевантными. Мы считаем, что данная
характеристика концептов не может быть признана правомерной, поскольку
концепт – это то понятие, которое релевантно, ценностно значимо для говорящего этноколлектива (или даже этнической группы) на том или ином этапе
его развития. Одним из критериев концепта является его ценностная значимость для языкового коллектива. Так, например, понятия оброка и барщины
были в прошлом социально релевантными, актуальными для российского социума, их можно считать концептами прошлой российской действительности. В настоящее же время они – исторические понятия, но вряд ли концепты. Для России 90-х годов XX века актуальным было, напр., понятие «новый
русский». Мы считаем, что это концепт (достаточно вспомнить многочисленные анекдоты, вербально фиксирующие этот феномен). Статус прецедентности того или иного явления – это один из показателей концепта.
Итак, концепт в нашем понимании – это не просто когнитивная структура (подобно представлению, понятию, фрейму), а мыслительная единица,
обогащенная ценностными признаками. В этом плане представляется оправданным предложить иную классификацию концептов, в основание которой
положен критерий внутренней либо внешней оценки. Те концепты, которые
содержат внутреннюю оценку, можно отнести к регулятивным. Это, напри-
35
мер, «труд», «подвиг», «счастье». Наряду с регулятивными существуют параметрические концепты, в которых нет внутренней оценки, но которые
представляют собой своеобразную сетку координат для внешней оценочной
квалификации. Это, например, «возраст», «статус», «время», «пространство».
Регулятивные концепты содержат нормы поведения, свойственные определенному социуму. Именно этот тип концептов прямо связан с доминантами
культуры (см. Карасик, 1996; Слышкин, 1996; Прохвачева, 2000; Кохташвили, 2001; Палашевская, 2001; Воркачев, 2002; Зубкова, 2003). Параметрические концепты связаны с доминантами культуры опосредованно (см. Крючкова, 2003).
Если считать концепт вербализованным ментальным образованием,
культурно значимым для того или иного народа, то и изучать его следует как
определенный знак.
Распространенным является метод анализа сочетаемости слов, выражающих концепт. Исследователь начинает свой анализ с выбора имени концепта. Поскольку концепт ословлен, то легко составить перечень его употреблений в разных текстах той или иной лингвокультуры. Сам факт употребления лексической единицы, через которую репрезентирован концепт, с
другими лексическими единицами позволяет выявить его сущность. На наш
взгляд, лексическая сочетаемость конкретного слова – важный показатель
природы лингвокультурного концепта. Примеры употребления в речи слова,
в котором выражен концепт, обнаруживают его «сочетаемость» с иными
концептами в семиотическом пространстве национального языка.
Этот метод активно используется когнитивистами и лингвокультурологами (Вильмс, 1997; Бабушкин, 1996; Заикина, 2000, с. 85–89; Кошелев, 2000,
с. 119–124; Панченко, 1999; Покровская, 1998; Прохвачева, 2000; Рахилина,
2000 и др.).
Так, в работе А.Д. Кошелева, посвященной концепту «долг», выявляется набор слов, с которыми употребляется выражающее данный концепт слово: сыновний долг, христианский долг, долг перед партией, долг перед роди-
36
ной, повиноваться долгу, выполнить долг и др. (Кошелев, 2000, с. 120). Указанные употребления слова «долг» выявляют отношение русских к данному
понятию. Это, по нашему мнению, и отношение к родителям, и соответствующее оценочное отношение к религии, к власти и т.д. В другой работе, автор
которой изучает концепт «приватность» в английском языке, посредством
анализа употребления слов privacy, private установлено, что этот концепт
связан с концептами свободы, добровольного одиночества и др. (Прохвачева,
2000, с. 12).
Эффективным является также метод анализа словарных дефиниций того или иного слова, «схватившего» конкретный концепт культуры (Максимов, 2000, с. 17–30; Падучева 2000, с. 149–166; Попова, Стернин, 2001, с. 14).
Изучение лексикографических определений слова, выражающего культурный концепт, дает важную, с точки зрения культурологии, информацию для
исследователя. В этих определениях часто сконцентрирована важная характеристика концепта, по крайней мере, его ядро. Этим, по нашему мнению,
можно объяснить активное использование в качестве метода исследования
словарных дефиниций, в том числе и филологических.
Так, например, применение метода словарных дефиниций привело Н.Н.
Панченко к выводу о некоторых различиях в понимании обмана и лжи в русском и английском языковых сообществах. «Существенным для носителей
английского языка является указание на мишени и цели воздействия (направленность действия), для русского национального сознания релевантными
становятся интенциональный (намеренность) и референтный аспекты (искажена ли истина). В англоязычной лексикографии акцентируется каузация,
связываемая с агентивностью обмана», – к такому выводу приходит Н.Н.
Панченко (Панченко, 1999, с. 6).
Здесь можно привести собственный пример применения указанного
метода. Так, у слова «труд» есть следующие толкования. Труд – 1. Целесообразная деятельность человека, направленная на создание с помощью орудий
производства материальных и духовных ценностей. 2. Работа, занятие. 3.
37
Усилие, направленное к достижению чего-н. 4. Результат деятельности, работы, произведение. 5. Привитие умений и навыков в какой-н. профессиональной, хозяйственной деятельности как предмет школьного преподавания
(Ожегов, Шведова, 1995). Из данных определений делаем вывод, что под
трудом понимаются усилия человека, направленные на получение определенного результата; сам результат этих усилий и, кроме того, жизненные
проблемы, с которыми сталкивается человек в быту.
В некоторых работах предлагается изучать концепты, выраженные в
полисемантичных лексических единицах (Гришаева, 2000, с. 29–31; Красавский, 2000, с. 18–28 и др.). При этом важно установить, какие значения слова
были первичными, а какие появились у него позже.
В работе Н.А. Красавского анализируется концепт «Trauer» в немецком
языке. Выявлено, что слово «Trauer» имеет в современном немецком языке
три значения. Он пишет: «В толковых словарях в качестве первого (основного) дается обозначение эмоции; далее указывается значение «(официальное)
время скорби по умершему» и затем фиксируется значение «траурная одежда». Имеет безусловное значение сам факт указания лексикографами последовательности называемых значений у рассматриваемого полисеманта. В
лексикографической практике принято первым фиксировать то значение, которое является наиболее актуальным для современного языкового сознания.
Выдвижение значения эмоции в полисемичном слове Trauer в качестве основного может, как кажется, интерпретироваться как знак повышения степени релевантности определенного психического феномена, с одной стороны, а
с другой – как возможное снижение значимости ритуальных поступков, ритуального поведения в культуре. Данное предположение (возможно, дискуссионное) как будто бы вписывается в концепцию деритуализации, демифологизации архаичного и средневекового мира, по крайней мере, в современной
западной, часто называемой нетрадиционной культуре» (Красавский, 2000, с.
24). Данный пример, по нашему мнению, служит хорошей иллюстрацией эффективности названного исследовательского приема.
38
Этот прием пересекается с методом этимологического анализа, на
необходимость применения которого указывают многие лингвокультурологи
(Воркачев, Кусов, 2000, с. 90–102; Степанов, 1997 и др.). В статье С.Г. Воркачева и Г.В. Кусова, исследовавших концепт «оскорбление», эффективно
используется метод этимологического анализа. С его помощью ученые обнаружили, что многие инвективы современных языков связаны с понятием
«рыба», которое в далеком прошлом имело сакральное значение, а затем, используясь в профанном значении, стало ругательством, средством вербальной агрессии (Воркачев, Кусов, 2000, с. 94–96).
Приведем пример со словом «труд»: «Труд – общеславянск. Восходит к
дублетным формам *trond-//treud->trud- (первой форме соответствуют лит.
trendeti – «быть поеденным молью», trandis – «червь, насекомое», второй –
готск. thriutan – «быть в затруднении», лат. trudo – «толкаю, гоню»). Корень
тот же, но с перегласовкой, что и в тереть» (ЭСРЯ, 1971). Слово «труд», как
можно видеть, было сопряжено с понятиями «трудности», «страдание» (см.:
Кобяков, 1972, с. 30–31). Понятия труда в русском социуме ассоциировалось
с понятиями отрицательных переживаний человека.
Интерпретативный анализ текстов относится к числу важных исследовательских методов концептов (Карасик, 1999, с. 5– 19; Куссе, 2000, с. 271–
281; Пеппель, 2000, с. 306–312; Слышкин, 1999 и др.). При этом важным материалом для исследователя является перемиологический фонд языка (см.:
Бабаева, 1997; Вильмс, 1997; Дмитриева, 1999, с. 154–162). Пословицы и поговорки необходимы для анализа тогда, когда концепт рассматривается в
диахронии лингвокультуры. Иначе говоря, они – значимый источник информации для ученых, которые ставят перед собой задачу изучить тот или иной
концепт, его оценку в этносе во временной протяженности.
Так, применение этого метода к пословицам и поговоркам позволило
Е.В. Бабаевой выявить сходство и различие в отношении к богатству в
немецком и русском обществе. Было, например, установлено, что оба народа
оценивают духовные ценности выше материальных, добровольная передача
39
собственности нуждающимся поощряется и русскими, и немцами и т.п. В
русском паремиологическом фонде акцентированы такие смыслы, как осуждение взяточничества, неравномерное распределение собственности между
людьми, стремление к сохранению материального благополучия без приложения усилий, использование личного материального положения в целях
подчинения других людей. Эти смыслы выражены в русском языке, но не в
немецком (Бабаева, 1997, с. 131–132). Этот лингвистический материал позволяет сделать Е.В. Бабаевой важные выводы о различиях в оценке концепта
«богатство» в сопоставляемых социумах.
Не менее информативным материалом служит при анализе концептов и
фразеологический фонд языка (см.: Добровольский, Караулов, 1993, с. 5–15;
Коваленко, 2000, с. 259– 263; Панченко, 1998, с. 168–174; Телия, 1996; Тянь
Цзюнь, 2000, с. 73– 85). Фразеологизмы, как правило, более продвинуты во
времени к сегодняшнему дню. Их анализ показывает также изменения не
только языковые, но и в целом социальные. Этим объясняется тот факт, что
фразеологизмы часто находятся в исследовательском поле многих лингвокультурологов.
Как считает Н.А. Красавский, «при изучении концептов в синхронии
лингвокультуры безусловно эффективными являются также и традиционные
психолингвистические методики, позволяющие «срезать» тот или иной
фрагмент языкового сознания современных носителей языка» (Красавский,
2000, с. 20). Применение психолингвистических методов, по его мнению,
«поможет установить «скрытые» признаки концепта – его ассоциации. <…>
Данные методики незаменимы в особенности при межкультурном исследовании концептов, признаваемых эквивалентами в разных лингвокультурах.
Полезным может оказаться также использование данных разноязычных ассоциативных словарей, представляющих собой срез знаний и оценок среднестатистической языковой личности конкретного этноса» (Красавский, 2000,
с. 21).
40
Методы, которые мы здесь указали, можно считать основными при
изучении лингвокультурных концептов. Это еще не значит, что при анализе
концептов не используются нелингвистические методы. Ученые полагают,
что следует обращаться и к нелингвистическим методам (Воркачев, 2002, с.
73–83; Горошко, 2001, с. 259–282; Попова, Стернин, 2001, с. 115–123; Степанов, 1997, с. 50; Телия, 1991, с. 109–115 и др.). Мы считаем их применение
необходимым и в нашей работе.
1.2. Социолингвокультурный концепт «труд»:
дефиниционные характеристики
При изучении оязыковленных феноменов культуры исследователи
обычно обращаются к лексикографическим источникам, анализ которых позволяет проследить путь становления того или иного когнитивного образования (см.: Апресян, 1995, с. 37–66; Бабаева, 1997; Вежбицкая, 1997; Воркачёв,
2002; Морковкин, 1988, с. 131–136; Москвин, 1997).
Словарная статья, по мнению Н.А. Красавского, – это достаточно
надёжный способ получения как обширной лингвистической, так и общекультурной информации для её пользователя. Она обладает лингвокультурологической релевантностью, поскольку содержит примеры, иллюстрирующих не только правила, нормы употребления лексических единиц, обозначающих определённые, в частности и в особенности, культурные концепты,
но и место последних в социальной системе ценностей их продуцента и носителя. «Словарная статья, – полагает Н.А. Красавский, – в сжатом, концентрированном виде представляет результаты освоения носителями того или
иного этноса объективного и субъективного мира» (Красавский, 2001, с. 173).
В данной части нашего исследования мы ставим перед собой задачу
анализа словарных статей «Работа» и «Труд» в русском языке с лингвокультурологических позиций. Для этого необходимо, во-первых, обратиться к
лексикографическим определениям слов «работа» и «труд» и, во-вторых,
41
проанализировать языковые примеры, предлагаемые в соответствующих словарных статьях. Концепт «труд» выражается в русском языке множеством
лексических, фразеологических, паремиологических единиц, но его важнейшие понятийные характеристики отражены в толкованиях слов «труд» и «работа». Эти слова синонимичны, их можно было бы обозначить как двойное
имя исследуемого концепта, но слово «труд» представляется нам более абстрактным по сравнению со словом «работа», и это обстоятельство обусловило выбор именно такого имени для исследуемого концепта.
Прежде чем приступить к лингвокультурологическому анализу указанных выше статей, приведем рассуждения Н.А. Красавского из его монографии «Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах». Он
пишет следующее: «Словарная статья состоит из двух узловых частей – собственно дефиниционной и иллюстративной. В первой из них раскрывается
сущность понятия. В её дефиниционной части должны быть определены объём и содержание понятия. Иллюстративная часть словарной статьи, предлагающая читателю контексты употребления языковой единицы, выражающей
понятия, раскрывает тем самым сущность концепта (концепт = понятийный +
ценностный + образный компоненты). Следовательно, в словарной статье как
специфическом типе текста свёрнута информация как о самом понятии, так и
о его оценке, понимании носителями языка. Попутно заметим, что иллюстративная часть статьи имеет особую культурную значимость в учебном типе
словаря. От того, насколько она полно и глубоко раскрывает содержание
определяемого концепта, во многом зависит его освоение изучающими иностранный язык, в целом чужую культуру. Вполне естественно, что далеко не
каждая словарная статья удовлетворительно описывает то или иное явление.
Качество его лексикографической репрезентации зависит от множества факторов: цели, задач, типа, объёма словаря, исследовательского таланта его составителя и т.п.» (Красавский, 2001, с. 173).
Слово «труд» имеет следующие толкования. Труд – 1. Целесообразная
деятельность человека, направленная на создание с помощью орудий произ-
42
водства материальных и духовных ценностей. 2.Работа, занятие. 3. Усилие,
направленное к достижению чего-н. 4. Результат деятельности, работы, произведение. 5. Привитие умений и навыков в какой-н. профессиональной, хозяйственной деятельности как предмет школьного преподавания (Ожегов,
Шведова, 1995). Труд – 1. Целенаправленная деятельность человека, требующая умственного или физического напряжения; работа (физический труд).
// Повседневные занятия, хлопоты, заботы. 2. Результат такой деятельности,
произведение, сочинение; 3. Усилие, умственное или физическое, направленное на достижение чего-л. (СРЯ, 1983). Труд – 1. Целесообразная деятельность человека, требующая умственного и физического напряжения; 2. Занятие, дела 3. Усилие, направленное к достижению чего-н. // Услуга (мн.ч. в
знач. ед.); 4. То, над чем кто-н. трудиться, результат труда, произведение; 5.
Трудности, тяготы, заботы (Словарь языка Пушкина (СП), 1959).
Из данных определений следует, что под трудом понимаются усилия
человека, направленные на получение определенного результата; сам результат этих усилий и, кроме того, жизненные проблемы, с которыми сталкивается человек в быту. Интересно отметить, что современное, указанное как последнее значение слова «труд» (см.: СП, 1959) связано с происхождением обсуждаемого слова. Слово «труд» значило раньше «мучение», «горе», «страдание», а «страдальник» по-древнерусски значило «работник». В «Повести о
походе Игоревом…» Святослав беспокоится о сыне, пропавшем в походе, и
рассказывает о нем так: «Чръпахуть ми синее вино / съ трудом смешено». В
переводе на современный русский язык будет: «Черпают мне синее вино / с
горем смешанное». В этих строках «труд» означает «горе» (Кобяков, 1972, с.
30–31). Там же встречаем еще один интересный пример. «В автобиографическом письменном памятнике ХVП века «Житие протопопа Аввакума» его автор говорит о трудностях пути: «Сверху дождь и снег, а мне на плеча накинуто кафтанишко просто: льёт вода по брюху и спине, нужно было гораздо». То есть трудно было очень. До ХVП века в русском языке слово «нужный» не значило «необходимый», а применялось в значении «трудный».
43
Следовательно, мы можем сказать, что понятия труда и работы в русском
языке были связаны с понятиями горя, неприятностей, жизненных трудностей.
Приведем для анализа словарную статью «работа». В филологических
словарях «работа» определяется следующим образом: Работа – 1. Действие
по знач. глаг. работать; деятельность, занятие, труд. 2. мн.ч. (работы) Та
или иная деятельность по созданию, изготовлению, обработке чего-л. (Строительные работы) // Принудительный труд как мера наказания, воздействия.
3. Служба, занятие, труд на каком-л. предприятии, в каком-л. учреждении
(Поступить на работу). 4. То, что подлежит обработке, находится в процессе
изготовления. 5. Продукт труда, изделие, произведение. 6. Качество или какой-л. способ, манера исполнения, изготовления. 7. физ. Мера действия силы
на тело, перемещаемое этой силой по определенному пути (СРЯ, 1983).
Слово «работа» многозначное. Его основное номинативное значение
дается через синоним (труд) и гиперонимы, т.е. более общие понятия, более
широкозначные лексические единицы (занятие, деятельность). Другие лексико-семантические варианты этого слова обозначают само учреждение, где
человек работает, усилия, направленные на создание определенного (промышленного и т.п.) продукта, сам продукт трудовой деятельности, ее результат, степень действия (интенсивность) физических и прочих затрат человека
для достижения определенной цели.
В других лексикографических источниках слово «работа» толкуется во
многом аналогично. Работа – 1. Процесс превращения одного вида энергии в
другой (спец.); нахождение в действии. 2. Занятие, труд, деятельность. 3.
Служба, занятие как источник заработка. 4. Производственная деятельность
по созданию, обработке чего-н. 5. Продукт труда, готовое изделие. 6. Материал, подлежащий обработке, находящийся в процессе изготовления. 7. Качество, способ исполнения. // уменьш. Работка, работенка, работешка (Ожегов, Шведова, 1995). Работа – 1. Занятие каким-н. трудом. 2. Мн.ч. Различные
занятия каким-н. трудом. 3. Выделка, изготовление, исполнение (СП, 1959).
44
В двух последних определениях тоже используется синоним для толкования слова «работа» – труд. В этих дефинициях есть и гиперонимы – занятие, деятельность.
Как было отмечено выше, важными для лингвокультуролога являются
языковые иллюстрации слов, толкуемых в лексикографических источниках.
На языковых употреблениях мы далее и хотели бы остановиться. Их общее
количество равно 22. С лингвокультурологической точки зрения более интересны употребления слов «труд» и «работа», которые мы обнаруживаем в
соответствующих словарных филологических статьях. Их анализ, по нашему
мнению, помогает выявить устойчивые ассоциативные связи рассматриваемых слов с другими понятиями русской концептосферы.
Начнем со слова «труд». Ниже предлагаются его употребления в словарных статьях (СРЯ, 1983). 1)«Несчастливцев: «Я честным, тяжелым трудом добываю хлеб свой» (А. Островский), 2)«Поэзия – та же добыча радия.
В грамм добыча, в год труды» (Маяковский); 3)«Женщины сверх домашних
работ разделяют с мужчинами большую часть их трудов» (Пушкин); 4)«Я
вам отдаю свой труд, вы мне за него платите деньги» (Саянов); 5)«Ограда
нашего сада была очень низкая, и никакого труда не стоило перелезть через
нее» (Тургенев).
В другом лексикографическом источнике (СП, 1959) есть следующие
примеры: 6)«Птичка божия не знает Ни заботы, ни труда; Хлопотливо не
свивает Долговечного гнезда» (Пушкин); 7)«Он их изгнал из милой стороны,
где без трудов они так долго жили И дни свои невинно проводили В объятиях ленивой тишины» (Пушкин); 8)«…До сих пор был я, слава богу, независим
и жил своими трудами» (Пушкин); 9)«Куда завел меня порыв досады! С таким трудом устроенное счастье Я, может быть, навеки погубил» (Пушкин); 10)«Я давал ему за труды 10 рублей, он не взял, говоря: мало» (Пушкин); 11)«Времен минувших небылицы, В часы досугов золотых, Под шёпот
старины болтливой, Рукою верной я писал; Примите ж вы мой труд игри-
45
вый!» (Пушкин); 12)«Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе Грядущего волнуемое море» (Пушкин).
Среди понятий, ассоциирующихся со словом «труд» в российском социуме, можно, таким образом, выделить следующие: 1) тяжелый, но честный
способ заработать на жизнь; 2) жизненные хлопоты, заботы, трудности, даже
горе; 3) оплата; 4) жить своим трудом значит быть независимым.
Слово «работа» иллюстрируется следующими примерами в словарных
статьях (СП, 1959): 1) «Или, свой подвиг совершив, я стою, как поденщик ненужный, Плату принявший свою, чуждый работе другой?» (Пушкин); 2)
«Знай: завтра сонных дев разбудит дождь ревучий Иль бьющий в окны град
– а ранний селянин, готовясь уж косить высокой злак долин, Услыша бури
шум, не выйдет на работу И погрузится вновь в ленивую дремоту» (Пушкин); 3) «В голодный год должно стараться о снискании работ и о уменьшении цен на хлеб» (Пушкин); 4) «Она езжала по работам, Солила на зиму грибы, Вела расходы, брила лбы…» (Пушкин).
В другом лексикографическом источнике (СРЯ, 1983) обнаруживаем
следующие примеры: 5) «Хозяин шагал по кабинету без всякого дела, прислушиваясь к неровной работе своего сердца» (М.-Сибиряк); 6) «Все четверо
были признаны виновными в убийстве… Яков Иванович был приговорен к каторжным работам на двадцать лет» (Чехов); 7) «Федора достала и себе и
мне кучу работы, и мы принялись за дело» (Достоевский), 8) «Подле нее сидит Настасья Ивановна да Пелагея Игнатьевна и, уткнув носы в работу,
прилежно шьют что-нибудь к празднику для Илюши» (И. Гончаров); 9) «Петя стал показывать мне свою последнюю работу – проект памятника Пушкину к столетнему юбилею» (Каверин); 10) «...Что за перила! Какая работа!» (Гоголь).
С работой, как видим, в русском обществе ассоциируются, точнее говоря, ассоциировались, в первую очередь, такие понятия, как: 1) оплата,
2)место работы, 3) наказание трудом (каторжным); 4) результат.
46
В словарных статьях предлагаются устойчивые выражения, один из
компонентов которых включает слово «работа»: бесперебойная работа машины; работа сердца; работа мысли, физическая, умственная работа, ответственная работа, срочная работа, общественная работа, постоянная,
временная работа; снять с работы, сельскохозяйственные работы; ремонтные работы. Топорная работа (Ожегов, Шведова, 1995).
Из примеров можно видеть, что работа бывает разного типа – умственная и физическая; она может быть срочной и несрочной; постоянной и временной, ее может выполнять непосредственно человек или же машина, им
управляемая; разные виды работ могут отличаться степенью их важности для
общества, либо отдельных его социальных групп.
Слово «труд» встречается в следующих сочетаниях: умственный труд.
Физический труд. Научная организация труда. Производительность труда.
Право на труд. Люди труда. Общественное разделение труда. Охрана труда. Тяжелый труд. Дневные труды. Заплатить за труды. Научный труд.
Список печатных трудов. Трудовой коллектив. Трудовая книжка. Трудовое
соглашение (Ожегов, Шведова, 1995).
Данные устойчивые словосочетания показывают нам, что труд квалифицируется либо как умственный, либо как физический; он измеряется (производительность труда); в обществе труд разделен, различные слои населения занимаются различным трудом; выполнение труда предполагает оплату;
труд может быть легким и тяжелым.
Приведенные словарные дефиниции и проанализированные нами данные толковых и энциклопедических словарей свидетельствуют о том, что
лингвокультурный концепт "труд" представляет собой сложное ментальное
образование, в составе которого в русском языковом сознании выделяются
следующие компоненты: образный – человек (или другое живое существо),
напряженно выполняющий необходимые для жизни действия, обычно физические; понятийный – целенаправленная деятельность, требующая умственного или физического напряжения, направленная на производство чего-либо
47
или на достижение результата и противопоставляемая безделью, отдыху и
игре; ценностный – положительная оценка желания и отрицательная оценка
нежелания трудиться, положительная оценка умения и отрицательная оценка
неумения трудиться, отрицательная оценка принудительного и безрезультатного труда.
Приведем словарные статьи, раскрывающие в русском языке понятия
лени, безделья и праздности.
Лень – отсутствие желания действовать, трудиться, склонность к безделью. Побороть в себе лень. Лень-матушка раньше нас родилась (посл.)
(Ожегов, Шведова, 1995). Безделье – пребывание без дела, в праздности
(Ожегов, Шведова, 1995). Праздность – 1.см. праздный. 2.Безделье, праздное
времяпрепровождение. Жить в праздности (Ожегов, Шведова, 1995). Праздный – ничем не занятый, без дела, без полезных занятий. Праздная жизнь.
Праздно проводить время. (Ожегов, Шведова, 1995).
В приведенных словарных определениях прямо или косвенно лень,
безделье и праздность противопоставляются работе и труду. Ср.: лень – отсутствие желания трудиться. Для этих дефиниций характерно обращение
авторов к синонимии как способу объяснения слова. Ср.: лень – склонность к
безделью; безделье – пребывание в праздности; праздность, праздный – без
дела.
Изучая культурные концепты, исследователи уделяют внимание происхождению слов, их вербализующих (Вежбицкая, 2001; Голованивская,
1997; Красавский, 2001; Степанов, 1997 и др.). Этимологические данные
важны не только для языкознания, но и в целом для гуманитарных наук. По
замечанию А.А. Потебни, этимологический анализ слов позволяет увидеть
направление мысли человека, людей, говорящих на разных языках (Потебня,
1997, с. 51–53). Заметим, что во многих работах указывается на трудности
выявления происхождения слов (Климов, 1990, с. 6–19; Маковский, 1992).
В Этимологическом словаре русского языка (ред. С.Г. Бархударов) читаем: «Труд – общеславянск.. Восходит к дублетным формам *trond-//treud-
48
>trud- (первой форме соответствуют лит. trendeti – «быть поеденным молью»,
trandis – «червь, насекомое», второй – готск. thriutan – «быть в затруднении»,
лат. trudo – «толкаю, гоню»). Корень тот же, но с перегласовкой, что и в тереть.» (ЭСРЯ, 1971).
Слово «труд», как мы уже выше отмечали, было синонимично словам
«мучение», «горе», «страдание» (Кобяков, 1972, с. 30–31). Понятия труда в
русском языке было связано с понятиями отрицательных переживаний человека (неприятности, даже горе, беда).
Слово «работа» имеет следующую этимологию: «работа – общеславянск. Восходит к др.-русск. робота, развившемуся из общеслав. *orbota, образованного с помощью суф. –ot(a) (>-от(а)), от той же основы, что и рабъ.
Произношение и написание работа вместо робота возникло в результате развития «аканья» и закрепления его на письме (ЭСРЯ, 1971). Из изложенного
вытекает, что с течением времени изменяется не только звуковой облик слова, но и его значение.
В XX веке в русском языке в связи с происходящими социальными изменениями в обществе появилось очень много новых слов, большинство из
которых имеют яркую идеологическую окраску: трудящиеся, массы, пятилетка, колхозники, профсоюзы, ударный (труд), соревнование (в значении
«социалистическое соревнование», коллектив, субботник, массовость, машиностроители, кормоцех, крановщик, крановщица, общественная (нагрузка), сверхплановая (продукция), перевыполнять (план), кадры, текучесть
(кадров), зарплата, научно-техническое (сотрудничество), госплан, новостройки, шахта-гигант, организационно-партийная (работа), бригадир
(стерженщиков), по-деловому, партийцы, технолог, хлеборобы, инженерэлектрик, строительно-монтажный, станкостроитель, подтягиваться (в
значении «не отставать от передовых»), обрабатывающий (центр), механообработка, сверхнормативный, хозрасчетная (бригада), нефтепереработка, передовики, исполнительская (дисциплина), производственник, перекрыть (в значении «перевыполнить»), спустить (задание) (в значении
49
«дать»), уравниловка, инициатива, механизаторы, стройплощадка, премирование, стройтрест, проектировщики, человеко-день, рационализация,
стройиндустрия, заводчане и мн. др. (см.: Шанский, 1987. – Примеры взяты
из газет 1979 и 1986 гг. – Примечание наше. – Т.Г.).
Для лингвокультурологов важен вопрос номинативной плотности того
или иного понятия (см. подробно: Вежбицкая, 2001, с. 35–38; Карасик, 1996,
с. 3–16; Токарев, 2000; Уфимцева, 2000, с. 142–144; Шмелев, 2001, с. 7–11).
Большое количество слов, лингвистически объективирующих конкретное
понятие, может свидетельствовать о его культурной актуальности для того
или иного лингвосообщества. Исходя из этого тезиса, мы можем сказать, что
понятия работы и труда важны для русского социума.
В.И. Карасик связывает друг с другом вопросы номинативной плотности, культурной ценности и актуальности: «…Ценным для человека является
то, что играет существенную роль в его жизни и поэтому получает многостороннее обозначение в языке. Семантическая плотность той или иной тематической группы слов, детализация наименования, выделение смысловых
оттенков являются сигналом лингвистической ценности внеязыкового объекта <…>. В этом случае наступает отождествление ценности и актуальности
явления» (Карасик, 1996, с. 4. – Курсив наш. – Т.Г.).
Словарное гнездо с корневой морфемой –раб-, как можно видеть, представлено целой серией слов: раб(-а), рабски, рабский, рабство, рабствовать,
рабий, рабкор, рабкоровский, рабовладелец (-лица), рабовладельческий, рабовладение, раболепие, раболепный (-о), раболепство, раболепствовать, работать, работаться (разг.) (о наличии желания работать, о том, как идет у кого-л. работа (Не работалось)), работенка, работник (-ница), работный
(устар.), рабочий (-чая), работодатель, работорговец, работорговля, работоспособность, работоспособный, работяга (разг.), работящий (разг.), рабоче-крестьянский, рабселькор, рабселькоровский, рабфак, рабфаковец (-ка),
рабфаковский.
50
В русском языке много сложных слов, включающих в свой состав
«труд-». Труд – первая составная часть сложных слов, соответствующих по
значению трудовой (труддисциплина, трудповинность и т.п.), трудный (-о),
труднодоступный, труднопроходимый, трудность, трудовой (книжн.),
трудодень (единица учета труда в колхозах, определявшая долю колхозника
в доходах (до 1966 г.), трудиться, трудоемкий, трудоемкость, трудолюбец
(книжн.), трудолюб, трудолюбивый (-о), трудолюбие, трудоспособность (ный), трудотерапия (использование трудовых процессов с лечебной целью),
трудоустроить, трудоустройство, трудяга (прост.), трудящийся, труженик (-ница), труженический, труженичество.
По нашему мнению, приведенные здесь примеры красноречиво говорят
о том, что труд и работа действительно являлись и являются важными социальными феноменами. Плотное оязыковление феноменов труда, работы и сопряженных с ними понятий в российской действительности свидетельствует
об их значимости, актуальности для нас, носителей русского языка.
Для сравнения толкований, понимания концепта труда наивными и
профессионально подготовленными носителями языка рассмотрим обсуждаемое понятие в энциклопедических источниках.
Не так давно появилась наука, изучающая поведение человека, движение органов его тела во время выполнения работы с целью создания условий
на рабочем месте, обеспечивающих удобство, комфорт, повышающих производительность, снижающих затраты энергии – эргономика. Эргономика
представляет собой научный комплекс, образованный большим числом
научных дисциплин, которые традиционно относятся к гуманитарным, естественным и техническим наукам. Эта наука изучает с различных точек зрения и в разных аспектах те или иные компоненты труда (Эргономика, 1988,
с.172).
Принято различать труд легкий и тяжелый (по степени затрат рабочей
силы), физический и умственный, неквалифицированный (или малоквалифицированный) и квалифицированный, в том числе высококвалифицирован-
51
ный. В научном и практическом обиходе широко используются такие свойства труда по отношению к работающему человеку, как однообразный или
разнообразный, монотонный или немонотонный, простой или сложный, мало- или высокосодержательный, нетворческий или творческий, неинтересный
или интересный труд (Эргономика, 1988, с.36).
Как же понимается термин «труд» в этой науке? Каковы его определения в специальных словарях? Приведем словарную статью из указанного источника: «Под трудом понимается целесообразная деятельность людей, содержание которой составляет освоение природных и социальных сил для
удовлетворения исторически сложившихся потребностей человека и общества. Процесс труда включает три компонента: человека как субъекта труда,
предметы труда и орудия труда. Труд представляет собой расходование человеком своей рабочей силы в особой целесообразной форме для преобразования предметов труда, которыми является все, что изыскивается, добывается, обрабатывается, формируется, т.е. материальные ресурсы, научные знания, человеческое общество и т.д. Предмет и содержание труда определяют
требования к способностям, специальной подготовке, культуре работника,
обеспечивают уровень комфорта условий труда, престижность профессии,
возможности для самоутверждения труженика (Эргономика, 1988, с.127). В
психологии противопоставляются три основных вида деятельности: игра,
учеба и труд. Если считать, что учеба представляет собой труд умственный,
то труд в более широком смысле противопоставляется игре.
Дадим еще два определения труда: «Труд – важнейшая из социальных
систем, обусловливающих существование, историческое и прижизненное индивидуальное и социальное развитие человека, развитие общества в целом.
Трудящийся человек является системообразующим фактором труда, соединяющим и оживляющим материально-технические, технологические и другие компоненты трудовой системы» (Эргономика, 1988, с.172). «Труд – целесообразная деятельность человека, в процессе которой он с помощью орудий
труда воздействует на природу и использует ее для создания предметов, не-
52
обходимых для удовлетворения своих потребностей» (Краткий словарь …
2001, с. 223).
Как можно видеть, концепт «труд» в энциклопедическом источнике,
предназначенном для специалистов, а не для наивных носителей языка, содержит объемное определение, емкую характеристику. Здесь четко указаны
составляющие данного концепта: человек как субъект труда, предметы труда
и орудия труда, мотивация и цели человека, выполняющего определенные
функции.
Из сказанного вытекает, что концепт «труд» в энциклопедических словарях выражен как понятие. Он здесь включает в себя исключительно понятийную часть, в то время как в словарях филологических содержатся образный и ценностный компоненты.
Выявление признака отношения к тому или иному понятию предполагает анализ значений слов, обозначающих исследуемое явление. Лексические
единицы можно отнести к приоритетному уровню языковой системы для
лингвокультурологов и когнитивистов. Об этом пишут многие современные
ученые (Арутюнова, 1995, с. 34–45; Вежбицкая, 2001, с. 13–61; Бабаева, 1997,
с. 57–87; Ермакова, 2000, с. 375–386; Карасик, 1988; Кошелев, 2000, с. 119–
124; Попова, Стернин, 2001 и др.).
«При изучении культурных концептов, раскрытии содержания и выявлении универсальных и специфических характеристик, – пишет Е.В. Бабаева,
– оказывается неизбежным обращение к лексическому составу языков, а
именно к толкованиям значений слов как к одному из языковых способов
выражения исследуемого концепта» (Бабаева, 1997, с. 57).
О важности анализа лексики при изучении когнитивных систем в лингвокультурологическом освещении говорят и многие другие ученые. Так, А.Д.
Шмелев, поставивший перед собой задачу описания русской модели мира,
следующим образом рассуждает о важности анализа лексических единиц:
«Можно считать лексическую единицу некоторого языка «ключевой», если
она может служить своего рода ключом к пониманию каких-то важных осо-
53
бенностей культуры народа, пользующегося данным языком» (Шмелев, 2002,
с. 11). По мнению другого ученого – А. Вежбицкой, словарный состав языка
может свидетельствовать о «культурной разработанности» того или иного
понятия в том или ином социуме. Она приводит и затем комментирует следующие размышления Гердера, касающиеся проблемы языковой лакунарности, различий в словарном составе разных языков: «Каждый язык по-своему
обилен и убог, но, конечно, каждый по-своему. Если у арабов столь много
слов для обозначения камня, верблюда, меча, змеи (того, среди чего они живут), то язык Цейлона, в соответствии с наклонностями его жителей, богат
льстивыми словами, почтительными наименованиями и словесным украшательством. Вместо слова “женщина“ в нем используются, в зависимости от
звания и класса, двенадцать различных имен, тогда как, например, мы, неучтивые немцы, принуждены здесь прибегать к заимствованиям у соседей. В
зависимости от класса, звания и числа “вы“ передается шестнадцатью разными способами, и так обстоит дело и в языке наемных работников, и в языке придворных. Стиль языка состоит в расточительности. В Сиаме есть восемь разных способов сказать “я“ и “мы“ в зависимости от того, говорит ли
хозяин со слугой или слуга с хозяином. <…> В каждом из этих случаев синонимия связана с обычаями, характером и происхождением народа; и повсюду
проявляется творческий дух людей» (Herder, цит. по: Вежбицкая, 2001, с. 28).
На ее взгляд, существующая жесткая критика принципа «культурной разработанности» понятий, выраженных в разной степени или не выраженных вовсе, является необоснованной (Вежбицкая, 2001, с. 29–30). Мы считаем, что в
языке понятия, наиболее важные для конкретного лингвистического сообщества, обозначены многочисленными словами. Мы имеем в виду и синонимические средства языка, и паремии, и фразеологизмы, и другие устойчивые
словесные комплексы, в которых выражено то или иное понятие, раскрыты
его различные грани, эксплицировано оценочное отношение к нему человека.
Анализ лексических значений слов, воплощающих концепт «труд»,
позволяет решить следующие задачи: 1) определить структуру признака от-
54
ношения к труду и 2) описать комбинаторику признака отношения к труду с
другими семантическими признаками.
При решении этих задач мы, вслед за Е.В. Бабаевой, признаем положение о существовании двух способов лексической репрезентации категориального семантического признака в значении слова. Он может проявляться
либо в явной форме, либо же в скрытой форме. Если речь идет о скрытой
форме категориального семантического признака, то он включен в обозначение и составляет только часть значения. Он, по мнению Е.В. Бабаевой, «связан в семантике слова с другими компонентами и взаимодействует с ними в
определенной комбинаторике» (Бабаева, 1997, с. 58).
Методом сплошной выборки нам удалось установить те лексические
единицы, в которых выражен признак отношения к труду. При этом мы пользовались различными лексикографическими источниками – толковыми словарями (Ожегов, Шведова, 1995), синонимическими словарями (Александрова, 1986; Словарь синонимов, 1970; Словарь синонимов, 1976), словарями антонимов (Львов, 1984) и словарем русского арго (Елистратов, 2000). Заметим,
что концепт «труд» ярко выражен многими эмотивными номинациями именно в словаре русского арго.
Мы обнаружили 132 слова, в которых выражен рассматриваемый концепт в русском языке. Назовем эти лексемы в алфавитном порядке: автоматчик, аврал, аккорд, арбайт, арбайтен, балдёж, балдёжник, балдеть,
безворковый, безделье, бездельник, бездельничать, бездельный, бомбить, валандаться, вкалывать, вламывать, волобуйничать, волобуйствовать, волынить, ворк, впаривать, впахивать, втырить, гужеваться, дело, домашка,
доработаться, дребеденщик, ерундить, жировать, завис, зависнуть, завшиветь, завшиветься, запахаться, ишак, ишачить, кант, колбаситься, ленивец,
ленивый, лениться, леность, лентяй, лентяйка, лентяйничать, лень, ленца,
лоботряс, лоботрясничать, лодырничать, лодырь, лом, ломина, ломовуха,
налажать, негр, неработь, откосить, пахарь, пахать, перепахать, переросток, порнушник, праздничать, праздность, праздный, праздношатающийся,
55
пропахать, пузоглад, пузочес, работа, работать, работник, работница, работаться, работенка, работёшка, рабочий, рабочая, работодатель, работоспособность, работоспособный, работяга (разг.), работящий (разг.), робить, рубиться, сачковать, сачок, сикидэшник, собачить, стахановец, тормоз, труд, трудиться, трудолюбец (книжн.), трудолюб, трудолюбивый,
трудолюбие, труженик, труженица, труддисциплина, трудповинность,
трудный, трудодень, трудоемкий, трудоемкость, трудоспособность, трудоспособный, трудотерапия, трудоустроить, трудоустройство, трудяга
(прост.), трудящийся, труженический, труженичество, тунеядец, тунеядствовать, туфтарь, тютя, увертюра, уродоваться, халтура, халтурить;
халтурщик; ханыга, чайник, шатун, шланг, шлангистика, шланговать.
Анализ семантической структуры слов указанного списка позволяет
заключить, что в нем есть слова только с одним ЛСВ (моносемичные единицы, напр., лодырничать, бездельничать, шланговать) и слова с более чем
одним ЛСВ (полисемичные единицы), один из которых выражает признак
отношения к труду (напр., аккорд, работа, шатун, чайник). Из 132 слов, выражающих признак отношения к труду, 92 моносемичны, а 40 полисемичны.
Их перечень предлагается в приложениях № 5 и № 6. В итоге анализу подверглись 214 словозначений. Одно и то же слово в некоторых случаях может
быть включено одновременно в разные подгруппы, если оно имеет несколько
лексико-семантических вариантов. Большинство полисемичных слов обладают 2 ЛСВ.
При анализе слов, в которых эксплицирован признак отношения к труду в русском языке, мы обнаруживаем отражение различных сторон рассматриваемого концепта. В основу классификации практического материала кладется признак уточнения элементов семантики слов, вербализующих понятия
труда и работы. Данные лексические единицы можно разделить на следующие группы: 1. характеристики деятеля; 2. характеристики труда, работы; 3.
характеристика праздности, безделья.
I. Характеристики деятеля
1.1.
56
Трудолюбивый работник: Пахарь – трудолюбивый, много ра-
ботающий человек; старательный студент, зубрила (Елистратов, 2000, с.
321). Стахановец – активный человек, ведущий большую работу; энтузиаст
(Елистратов, 2000, с. 448). Трудяга – (прост.) Очень трудолюбивый, старательный человек, работяга (в 1 знач.) (ТСРЯ 1995, с. 803). Труженик – человек, который трудится; трудолюбивый человек (ТСРЯ 1995, с. 803).
1.2.
Работающий на себя и живущий за счет своего труда: Трудя-
щийся – живущий заработком от своего труда (ТСРЯ 1995, с. 803).
1.3.
Работающий на других: Негр – человек, который очень много
работает на других (Елистратов, 2000, с. 279).
1.4.
Симулянт: Сикидэшник – человек, делающий вид, что он много
и напряженно работает, «симулянт кипучей деятельности» (Елистратов,
2000, с. 426).
1.5.
Человек, выполняющий тяжелую работу: Ишак – перен. Чело-
век, безропотно выполняющий самую тяжелую работу (прост.) (ТСРЯ 1995,
с. 252).
1.6.
Ленивый, недобросовестный человек: Порнушник – халтурщик,
бездельник; обманщик, подлец (Елистратов, 2000, с. 356); Сачок – бездельник,
лентяй, халтурщик; прогульщик (Елистратов, 2000, с. 417); Дребеденщик – 1.
тот, кто занимается чепухой. 2. бездельник (Елистратов, 2000, с. 120);
II. Характеристики труда, работы.
1.Способ выполнения работы.
1.1.
Спешность выполнения работы (3 лексических единиц, 4 ЛСВ):
аккорд – аврал, спешная работа (Елистратов, 2000, с. 14); Аврал – 1. Спешная (по специальному заданию или по тревоге) работа на судне всей командой. 2. перен. Выполняемая всем коллективом спешная работа (разг.) (ТСРЯ
1995, с. 14). Бомбить – делать что-либо интенсивно (Елистратов, 2000, с.
42);
1.2.
медлительность выполнения работы (1 лексическая единица, 1
ЛСВ): Валандаться – делать что-либо медленно (Елистратов, 2000, с. 55);
1.3.
57
интенсивность выполнения работы (5 лексических единиц, 5
ЛСВ): Вламывать – интенсивно работать, трудиться (Елистратов, 2000, с.
66). Втырить – делать что-либо интенсивно, быстро (Елистратов, 2000, с.
77). Вхреначивать, вхренакивать – делать что-либо быстро, интенсивно
(Елистратов, 2000, с. 78). Собачить – делать что-л. быстро, интенсивно, изо
всех сил, работать не покладая рук (Елистратов, 2000, с. 436). Впаривать –
интенсивно делать что-л. (Елистратов, 2000, с. 72). Рубиться – стараться,
интенсивно работать, вкалывать, спешить (Елистратов, 2000, с. 407);
2. объем работы (7 лексических единиц, 7 ЛСВ): Впахивать – много
работать (Елистратов, 2000, с. 72). Запахаться – слишком много работать;
уставать от работы (Елистратов, 2000, с. 158). Ишачить – много, тяжело
работать (обычно без пользы и выгоды для себя) – (Елистратов, 2000, с.
179). Перепахать – делать большой объем работ; вкалывать; переделывать
все (обычно за других) (Елистратов, 2000, с. 325). Пропахать – сделать
большую работу, переработать обширный материал (Елистратов, 2000, с.
278). Уродоваться – много работать; стараться, усердствовать (Елистратов, 2000, с. 490). Вкалывать – работать с большим напряжением и много
(прост.) (ТСРЯ 1995, с. 81);
3. степень трудности выполнения работы (3 лексические единицы, 3
ЛСВ): Ишачить – (прост. неодобр.) выполнять тяжелую работу (ТСРЯ
1995, с. 252). Кант – временная легкая работа (Елистратов, 2000, с. 186).
Вкалывать – работать с большим напряжением и много (прост.) (ТСРЯ
1995, с. 81).
4. качество выполненной работы (1 лексическая единица, 2 ЛСВ):
Налажать – халтурно выполнить работу; наделать глупостей, ошибок
(Елистратов, 2000, с. 269).
5. Работа, не выполненная к сроку: тормоз – работа, не сделанная вовремя, к сроку (Елистратов, 2000, с. 470).
58
III. Характеристика праздности, безделья.
1.
Безделье приятно: Балдеть – находиться в приятном состоянии,
отдыхать, расслабляться, бездельничать (Елистратов, 2000, с. 25); Балдёж
– приятное состояние, удовольствие (Елистратов, 2000, с. 25); Жировать –
вольготно жить, бездельничать, пользоваться всеми благами жизни (Елистратов, 2000, с. 138). Колбаситься – получать удовольствие, наслаждаться
(Елистратов, 2000, с. 201).
Безделье неполезно, осуждаемо обществом: Праздношатающийся –
проводящий время в безделье, в бесполезных хождениях (ТСРЯ 1995, с. 567);
Праздный – 1. ничем не занятый, без дела, без полезных занятий. 2. перен.
Бесцельный, пустой (ТСРЯ 1995, с. 567); порнушник – халтурщик, бездельник; обманщик, подлец (Елистратов, 2000, с. 356); сачковать – бездельничать, валять дурака; работать спустя рукава, халтурить; пропускать занятия, прогуливать работу (Елистратов, 2000, с. 416); сачок – бездельник,
лентяй, халтурщик; прогульщик. 2. место, где собираются люди, у которых
нет дел (Елистратов, 2000, с. 417); Балдёж – безделье (Елистратов, 2000, с.
25); Дребеденщик – 1. тот, кто занимается чепухой. 2. бездельник (Елистратов, 2000, с. 120); Зависнуть – 1. находиться в запое, в загуле. 2. не работать, бить баклуши. 3. увиливать от службы; находиться далеко от
начальства (Елистратов, 2000, с. 145); завис – 1. запой, загул. 2. безделье,
праздность. 3. постоянное нахождение в одном месте (Елистратов, 2000, с.
145); Колбаситься – валяться, валять дурака, бездельничать, лениться
(Елистратов, 2000, с. 201). Чайник – бездельник; человек, удобно устроившийся в жизни (Елистратов, 2000, с. 528–529). Шатун – бездельник, праздношатающийся человек (Елистратов, 2000, с. 549). Шланг – бездельник, лентяй; человек, увиливающий от работы, от своих обязанностей (Елистратов,
2000, с. 556).
Таким образом, многочисленные лексемы, выражающие признак отношения к труду в русском языке, характеризуют либо деятеля, т.е. лицо, совершающее определенные действия, либо сам труд, работу человека, ее каче-
59
ство и т.п., либо же праздность и безделье человека. Последние черты характера человека обычно, как следует из нашего материала, осуждаются русским
этносом.
Выводы
Культурные ценности принципиально вербализуемы, а значит, они открыты для лингвистического анализа.
Важным понятием лингвокультурологии является концепт. Он не имеет в современной науке однозначного толкования, что обусловлено сложностью его природы. Выделяются два подхода к пониманию концепта: когнитивный и лингвокультурологический. В нашей работе это понятие определяется с позиций лингвокультурологии как ментальная единица (единица языкового сознания) обязательно связанная с культурой.
Поскольку человек постоянно стремится к оценке действительности,
которая его окружает, в его языке (лексиконе и грамматике) есть много слов,
грамматических категорий, синтаксических конструкций и т.п., служащих
выражению оценочного отношения к миру, а значит, семиотически “оформляющих“ и ценности. С точки зрения типа оценочной квалификации мы противопоставляем концепты регулятивные и параметрические, первые содержат внутреннюю оценку и прямо связаны с доминантами культуры, вторые могут получать внешнюю оценку и связаны с доминантами культуры
опосредованно. Концепт «труд» относится к регулятивному типу концептов.
При изучении признаков отношения к тем или иным культурным феноменам приоритетны в качестве исследовательского материала лексика и
фразеология. Плотность вербализации феноменов мира связана с их культурной ценностью в том или ином социуме. В русском языке обнаружено много
слов с корневыми морфемами “труд“ и “работа“ – важнейшими лексическими обозначениями исследуемого концепта. Этот факт говорит о ценности соответствующих понятий для российского социума.
60
Интерпретация словарных статей, выражающих отношение носителей
языка к понятиям труда и работы, позволила прийти к выводу о том, что труд
в российском социуме ассоциируется со способом заработка на жизнь; с
жизненными хлопотами, заботами и трудностями. Согласно лексикографическим примерам, жить своим трудом - значит быть независимым. С работой в
русском обществе соотносятся, в первую очередь, такие понятия, как 1)
оплата, 2) место работы, 3) наказание трудом, 4) результат деятельности.
Сравнение определений концепта «труд» в толковых и энциклопедических словарях показывает, что в последних предлагаются более объемные
характеристики этого понятия. Здесь четко указаны составляющие понятия
труда: человек как субъект труда, предметы труда и орудия труда, мотивация
и цели выполняющего определенные функции человека. Труд в энциклопедических словарях выражен как понятие. Он здесь включает в себя исключительно понятийную часть, в то время как в словарях филологических содержатся образный и ценностный компоненты.
Анализируя слова, в которых выражен рассматриваемый концепт, мы
обнаружили отражение различных его сторон. В основу нашей классификации положен признак уточнения элементов семантики слов, вербализующих
концепт «труд». Данные лексические единицы мы подразделяем на следующие группы: 1) характеристики деятеля; 2) характеристики труда, работы; 3)
характеристика праздности, безделья.
Многочисленные лексемы, которые выражают в русском языке признак отношения к труду, могут положительно или отрицательно характеризовать: 1) лицо, совершающее определенные трудовые действия (характеристика деятеля), 2) сам труд, качество выполнения работы человеком, 3)
праздность и безделье человека как способ его социального поведения. Как
правило, праздность, лень и безделье, согласно нашему материалу, порицаются в русском обществе, в то время как трудолюбие, стремление работать,
действовать русским этносом поощряются.
61
ГЛАВА II.
СОЦИОЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ «ТРУД» В РУССКОМ
ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ: СИСТЕМНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
2.1. Оценочные характеристики концепта «труд» во фразеологизмах
Фразеологизмы признаются учеными – прежде всего лингвокультурологами (Бутенко, 1995, с. 79–80; Воркачев, Мединцева, 2000, с. 68–72; Голованивская, 1997, с. 128–138; Евсюкова, 2002, с. 22–23, с. 103–104; Карасик,
1996, с. 9–11; Маслова, 2001, с. 131–144; Рябцева, 1999, с. 133–142; Черданцева, 1996, с. 58–70 и др.) и этнолингвистами (Виноградова, 1999, с. 235–239;
Казакевич, 2000, с. 332–340; Мальцева, 1991; Мокиенко, 1986, с. 129–132;
Толстая, 1999, с. 229–234; Тюменцева, 2000, с. 289–295; Eismann, 1999, с. 41–
51 и др.) – важным источником культурно значимой информации для лингвокультурологического анализа языка.
«Фразеологический корпус языка, – пишет В.Н. Телия, – особенно благодатный материал для исследования, поскольку в нем концептуализированы
не только знания о собственно человеческой, наивной картине мира и все типы отношений субъекта к ее фрагментам, но как бы запрограммировано участие этих языковых сущностей вместе с их употреблением в межпоколенной
трансляции эталонов и стереотипов национальной культуры» (Телия, 1996, с.
9). Фразеология, продолжает ученый, – «это зеркало, в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное самосознание» (Телия,
1996, с. 9).
Н.К. Рябцева характеризует фразеологический фонд как «особо выделенный компонент языка, самый своеобразный, специфичный, способный
концентрированно выразить не только особенности данного языка, но и мироощущение его носителей» (Рябцева, 1999, с. 133).
На необходимости изучения фразеологического состава языка, целесообразности исследования его в диахронической плоскости настаивают и эт-
62
нолингвисты. Так, В.М. Мокиенко высказывает мнение о том, что анализ
фразеологического фонда языка, вобравшего в себя, в частности мироощущения, самые различные представления народа о бытии, позволяет постепенно проникать в глубины древнего мировоззрения и получать «возможность взглянуть на жизнь наших предков их собственными глазами» (Мокиенко, 1986, с. 133).
Во фразеологических единицах выражены культурные ценности их носителя, создателя. Ценности, представляющие собой определенные социальные нормы, эталоны поведения человека в том или ином обществе, закрепляются языком и им же передаются из поколения в поколение. Этим обусловлено внимание лингвокультурологов и этнолингвистов к изучению фразеологизмов как знаков, готовых к употреблению.
В.Н. Телия справедливо утверждает, что язык «не только отображает
действительность в форме ее наивной картины и выражает отношение к ее
фрагментам с позиций ценностной картины мира, но и воспроизводит из поколения в поколение культурно-национальные установки и традиции народа
– носителя языка» (Телия, 1996, с. 231).
Общепризнанна точка зрения, согласно которой «в языке закрепляются
и фразеологизируются именно те образные выражения, которые ассоциируются с культурно-национальными эталонами, стереотипами и т.п. и которые при употреблении в речи воспроизводят характерный для той или иной
лингвокультурной общности менталитет» (Телия, 1996, с. 233. – Курсив
наш. – Т.Г.). Следовательно, из этих рассуждений вытекает вывод о том, что
фразеологический корпус языка рассматривается учеными как один из основных источников для лингвокультурологического анализа культурных
концептов. Данным обстоятельством обусловлена необходимость исследования фразеологизмов как способов выражения признака отношения к труду в
нашей работе.
Фразеологизмы активно изучаются в структурном (Варлакова, 2001, с.
80–82; Мелерович, Мокиенко, 1997, с. 3–16 и др.), семантическом (Нестеро-
63
ва, 2000, с. 281–285; Оксенчук, 1999, с. 175–178; Тянь Цзюнь, 2000, с. 73–85,
2001, с. 215–220; Чеславская, 1999, с. 178–182 и др.), стилистическом (Арсентьева, 1999, с. 101–102; Береговская, 1999, с. 108–113; Брысина, 2000, с. 263–
268; Молостова, 1999, с. 121–122; Фомина, 2001, с. 304–366 и др.), коммуникативном (Добрыднева, 2000, с. 254–259; Золотых, 2000, с. 268–273 и др.) аспектах.
Источники фразеологизмов бывают самые разные. В научной литературе отмечается, что не всегда ясно происхождение того или иного фразеологического оборота. Иными словами, вопрос их авторства не всегда может
быть четко выявлен. Источниками фразеологизмов могут быть басни, например, И.А. Крылова. Так, общенародное восприятие басенной пары «Стрекоза
и Муравей» ассоциируется с ничегонеделанием и трудолюбием. Здесь можно
говорить о своеобразной национальной символизации стрекозы и муравья.
Первая символизирует лень, беспечность, а второй, наоборот, трудолюбие.
Можно привести еще один фразеологизм, обозначающий трудолюбие и энергичность действий человека, его большую занятость – «вертеться как белка в
колесе». Этот фразеологизм так же, как и предыдущий, в русском языке появился благодаря творчеству А.И. Крылова (басня «Белка»).
Нередко басни трансформируются и в пословицы: «Трудишься много
ты, да толку в этом нет» (из басни «Обезьяна»). Пословицы же могут переходить в разряд фразеологизмов. Это еще один источник появления последних в языке – напр., (Вертеться), как белка в колесе; Хлопот полон рот (а
перекусить нечего); Чужими руками (жар загребать). Во «Фразеологическом словаре русского языка» приводится пример с оборотом старый воробей. Этот фразеологизм возник благодаря пословице «Старого воробья на
мякине не проведешь» (ФСР, 1987, с. 78). Не случайно ученые часто затрудняются в разграничении пословиц и такого класса фразеологизмов, как фразеологические выражения (Молотков, 1987, с. 7–8; Шанский, 1985, с. 60–63).
Пословицы, по Н.М. Шанскому, представляют собой, по сути дела, фразеологические выражения коммуникативного характера (Шанский, 1985, с. 63).
64
Возникновению фразеологической единицы в речи может послужить и
паронимическая трансформация, напр., фразеологизм гонять лодыря возводится к историческому анекдоту о московском враче Лодере, якобы лечившему от ожирения утомительными прогулками по своему саду. Здесь мы
имеем дело с «ложным именем во фразеологизме» (Мокиенко, 1989, с. 198).
Фразеологический фонд языка пополняется также благодаря социальным, в том числе и профессиональным диалектам. Так, в частности, арготизмы, по мнению ученых (см. напр., Елистратов, 2000, с. 578–634), в последнее
время значительно пополняют фразеологию, точнее говоря, идиоматику русского языка.
Источником фразеологизмов нередко служат заимствования из других
языков, напр., латинское изречение Alea jacta est – Жребий брошен; или из
английского all right – Все в порядке и др. Немало в русском фразеологическом фонде и калек, т.е. сочетаний слов, возникших в результате пословного
перевода иноязычного фразеологического оборота, напр., struggle for life –
Борьба за жизнь. Целый ряд фразеологизмов, как известно, пришел в язык, в
частности в русский, из библейских текстов – глас вопиющего в пустыне, в
поте лица и мн. др. (см.: Шанский, 1985, с. 99–102).
Как же выражен на фразеологическом уровне признак отношения к
труду в русском языке?
Методом сплошной выборки мы выявили из соответствующих лексикографических источников (Быстрова, 1992; Елистратов, 2000; Мелерович,
Мокиенко, 1997; ФСР, 1987; ФСР, 1995) 90 фразеологизмов, в которых
оформлено, как правило, оценочное отношение к труду и безделью в русском
языке. Заметим, что в большинстве случаев во фразеологизмах выражено отношение к родственным концептам «труд», «работа» – «лень», «безделье».
Данные пары находятся в оппозиции по отношению друг к другу.
В нашем исследовании мы обратились к словарю арготизмов. Исследование данного пласта лексики было необходимо, поскольку арготизмы сегодня признаются очень важным лингвокультурологическим материалом. Это
65
обусловлено самим статусом арго. В.С. Елистратов при обсуждении вопроса
о роли арготизмов в современных условиях жизни общества утверждает:
«Арго, как правило, априорно расценивается как нечто стоящее за рамками
официальной культуры. Те сферы, с которыми оно соотносится, расцениваются как факультативные, оборотные, теневые, закулисные. И если за некоторыми из них признается право на существование (скажем, за арго артистической богемы), то другие представляются исключительно в ауре зла и антикультурности (блатной жаргон). Иначе говоря, ставится знак равенства между носителями арго и самим арго. Как оцениваются носители, так оценивается и арго. На деле же получается, что на конкретном срезе развития языка все
смешивается: классики мировой литературы … используют в своих текстах
массу арготизмов» (Елистратов, 2000, с. 579). Здесь же укажем, что мы обнаружили в «Словаре русского арго» 25 фразеологизмов, выражающих отношение к труду современного российского социума.
Начнем анализ с фразеологизмов, содержащих признак отношения к
труду. Наша задача состоит в том, чтобы выявить характер оценки, оценочного отношения к труду в российском обществе на фразеологическом материале.
Методом интерпретации фразеологизмов мы выявили 22 семантические группы, в которых, как правило, достаточно четко отражено оценочное
отношение русских к труду. Заметим, что при этом нередко встречаются
прямо противоположные оценки труда (см. Прилож. № 1).
Перечислим выявленные нами семантические группы:
1.
Семантическая группа «общая положительная характеристика
чьей-либо деятельности» (Мастер (мастерица) на все руки);
2.
Семантическая группа «большой объем работы, активная деятель-
ность человека, направленная на достижение цели» (Вертится, как белка в
колесе);
3.
Семантическая группа «активное начало при выполнении работы»
(Брать (взять) быка за рога);
4.
66
Семантическая группа «умение и желание работать» (Работа в
руках горит);
5.
Семантическая группа «прилежное отношение к работе» (Рабо-
тать не покладая рук);
6.
Семантическая группа «большой объем работы» (Работы столь-
ко, что куры не клюют);
7.
Семантическая группа «интенсивность труда, напряженность при
выполнении работы» (До кровавого пота. До седьмого пота. В поте лица
[Библия]);
8.
Семантическая группа «работать без вознаграждения, несогласие с
таким видом работы» (Работать за одно спасибо);
9.
Семантическая группа «выполнение тяжелой, нудной работы»
(Тянуть лямку. От забора до обеда);
10. Семантическая группа «нерезультативная работа» (Бег на месте
[В.С. Высоцкий]. Топтаться на одном месте);
11. Семантическая группа «выполнять бессмысленную работу» (Воду
<в ступе> толочь. Сизифов труд);
12. Семантическая группа «низкое качество выполнения работы, работа наспех» (На живую руку. Из рук вон (плохо). Тяп да ляп);
13. Семантическая группа «небрежное выполнение работы» (Работать спустя рукава);
14. Семантическая группа «медленное выполнение работы» (Тянуть
канитель);
15. Семантическая группа «легкость выполнения работы» (Раз плюнуть. Не бей лежачего);
16. Семантическая группа «не получается выполнить работы» (Работа валится из рук);
17. Семантическая группа «способ зарабатывать» (Своим горбом зарабатывать);
67
18. Использование результатов чужого труда (Чужими руками жар
загребать);
19. Семантическая группа «безделье» (Бить баклуши. Сидеть сложа
(поджав) руки. Пальцем не шевельнуть. Штанами трясти. В лом что-либо
делать);
20. Семантическая группа «Лишняя суета при выполнении работы»
(Для начала выпучить глаза);
21. Семантическая группа «Прекращение работы с целью отдыха»
(Суши весла. Стирать носки);
22. Семантическая группа «Сверхурочная работа» (Крутить увертюру).
Из приведенного выше материала можно заключить, что труд, работа,
их качественное выполнение положительно оценивались и оцениваются в
российском обществе. Об этом говорят многочисленные фразеологизмы, выражающие признак отношения к труду, работе. Безделье и лень в противоположность труду и работе однозначно отрицательно оцениваются во фразеологическом фонде русского языка.
Во фразеологическом корпусе одобряется активная созидательная деятельность человека (семантическая группа № 2), приветствуется его желание
хорошо и качественно работать (семантические группы №№ 3, 4, 5), честное
отношение работника к своим обязанностям, своей работе (семантическая
группа № 17). При этом однозначно порицаются лень и безделье (семантическая группа № 19). Установлено, что в данную группу входят 22 фразеологизма (не считая дублетов). Эта группа самая представительная, что свидетельствует об актуальности концептов «лень», «безделье».
Материал показывает, что русскими фразеологизмами осуждается такой поступок человека, как использование результатов чужого труда (семантическая группа № 18).
Фразеологизмы чаще характеризуют направление работы, объем и степень трудности ее выполнения (семантические группы №№ 2, 6, 9). Здесь,
68
правда, не всегда, как в случае с паремиями, выражены оценочные суждения,
характеристики труда и работы.
Анализ фразеологизмов показывает, что они обнаруживают связь понятия труда с прилежанием, честностью, ленью, бездельем.
Фразеологизмы, в которых оценивается отношение русских к труду, к
работе, вступают в семантические связи друг с другом. Синонимичными являются, по нашему мнению, следующие выражения: 1.Тянуть лямку. Тереть
лямку. Тянуть канитель. 2.Бег на месте. Топтаться на месте. 3.Из рук вон
плохо. Тяп да ляп. 4.На скорую руку. На живую нитку. 5. Работы столько,
что куры не клюют. Работы по горло. Работы непочатый край. 6. Раз плюнуть. В два счета. Как блины печь. 7. Воду <в ступе> толочь. Толчение воды
в ступе. Сизифова работа. Сизифов труд. Носить воду решетом. 8. До кровавого пота. До седьмого пота. Умываться потом. 9. Работать за спасибо.
Работать за так. Давить Ваську.10. Бить баклуши. Валять дурака (ваньку).
Вола вертеть. Голубей гонять. Мух ловить. Слонов слонять. Лежать на печи. Лежать на боку. Плевать в потолок. Сидеть сложа руки. Считать ворон. Считать мух. Считать звезды. Язык чесать. Язык мозолить. Палец о
палец не ударит. Улицу штанами подметать. Штанами трясти. Стоять
на якоре. Стоять на приколе. Ежей пасти. Лысого гонять. Муму пасти.
Сачка давить.
Ряд фразеологизмов являются дублетами, напр.: Вола вертеть. – Вола
крутить; Голубей гонять. – Собак гонять. – Лодыря гонять; Сидеть сложа
руки. – Сидеть поджав руки; Считать ворон. – Считать галок. Считать
мух; Палец о палец не ударит. – Пальцем не шевельнуть; Гнуть спину. –
Гнуть хребет. – Гнуть горб; Ломать спину – гнуть спину и т.д. (о дублетах
см.: Шанский, 1985, с. 23).
Оппозиция «труд – безделье» выражена в антонимических фразеологизмах: 1.Работать не покладая рук – Сидеть сложа руки. Сидеть поджав
руки. Бить баклуши. Валять дурака (ваньку). Вола вертеть (крутить). Голубей гонять. Мух ловить. Слонов слонять. Лежать на печи. Лежать на боку.
69
Плевать в потолок. Считать ворон (галок). Считать мух. Считать звезды.
Язык чесать. Язык мозолить. Палец о палец не ударит. Пальцем не шевельнуть; 2.Работа в руках горит – Работа валится из рук. Бить баклуши. Валять дурака (ваньку). Вола вертеть (крутить). Голубей гонять. Мух ловить.
Слонов слонять. Лежать на печи. Лежать на боку. Плевать в потолок. Сидеть сложа руки. Считать ворон (галок). Считать мух. Считать звезды.
Язык чесать. Язык мозолить. Палец о палец не ударит.
Из числа рассмотренных всего лишь четыре фразеологизма полисемичны: Бег на месте – 1) военное упражнение, при котором, не двигаясь с
места, производят движения бегущего; 2) перен. об энергичной на вид, но
бесплодной деятельности (ирон.) (ФСР, 1987, с. 243); Тянуть канитель – 1)
делать, говорить и т.п. что-либо однообразно, нудно; заниматься чем-либо
однообразным, нудным. 2) Медлить, затягивать какое-либо дело, осуществление чего-либо (ФСР, 1987, с. 486); Валять дурака – 1.Дурачиться, паясничать, потешать глупыми выходками. 2.Делать глупости, поступать не так, как
следует. 3.Притворяться глупым, непонимающим. 4.Праздно проводить время, бездельничать (ФСР, 1987, с. 55); Выбиваться из сил. Выбиться из сил. –
1.Изнемогать, уставать от какой-либо работы, занятия и т.п. 2.Прилагать
чрезмерные усилия, чтобы добиться чего-либо (ФСР, 1987, с. 89–90); Давить
Ваську – 1. Быть глупым; 2. Работать даром (Елистратов, 2000, с. 104); Муму
пасти – 1. Бездельничать, бездействовать, 2. Тянуть время (Елистратов, 2000,
с. 258).
Небольшое число полисемичных фразеологических оборотов согласуется с выводом Н.М. Шанского, полагающего, что фразеологизмы обычно
однозначны (Шанский, 1985, с. 42–45).
Ряд фразеологизмов попал в разные семантические группы: сизифов
труд, сизифова работа; Тяп да ляп. От забора до обеда. Приведем определения данных фразеологизмов: «Сизифова работа или Сизифов труд – бесконечная и бесплодная работа [по имени древнегреческого мифического царя
Сизифа, наказанного за оскорбление богов тем, что должен был вкатывать на
70
гору громадный камень, который сейчас же опять скатывался вниз]» (ФСР,
1987, с. 255); «Тяп да ляп или тяп-ляп – небрежно, грубо, наспех (делать чтолибо)» (ФСР, 1987, с. 487); «От забора до обеда – шутл. Пародирование речи
военных; о каком-либо бессмысленном, но трудоемком деле» (Елистратов,
2000, с. 304).
Вкратце охарактеризуем лексический состав фразеологизмов.
Во-первых, во фразеологизмах мы обнаружили устаревшие слова,
напр., баклуши, ступа, канитель. Во-вторых, во фразеологическом фонде,
зафиксировавшем отношение русских к труду, много зоонимов: ворона, галка, слон, вол, собака, голуби, куры. Есть в составе фразеологизмов и соматизмы: палец, рука, нос, затылок, спина, горб, хребет, горло. В-третьих, анализ
состава фразеологизмов обнаруживает мифологемы – Сизиф и Данаиды. Так,
в пояснении к фразеологическому обороту «Бочка Данаид» в словаре приводится следующая справка: «Бочка Данаид – бесполезный, не имеющий конца
труд; бесплодная работа. В древнегреческой мифологии Данаиды – пятьдесят
дочерей Ливийского царя Даная, сорок девять из которых в наказание за то,
что убили по приказу своего отца в первую же брачную ночь своих мужей,
были навечно обречены в подземном царстве Аида наливать в бездонную
бочку воду» (ФСР, 1987, с. 43). Мифы, легенды, как мы уже отмечали, являются одним из источников фразеологического фонда языка, в целом прецедентных текстов.
Интересно идиоматическое выражение арбайтен унд копайтен. Оно
значит «много работать». Это макароническая имитация немецкого слова arbeiten (Елистратов, 2000, с. 18).
Фразеологизмы, выражающие отношение к труду, к работе, в определенной степени отражают систему ценностей российского общества. К ним,
судя по выполненному анализу, относится в целом положительное оценивание труда. Заметим, что поощрение созидательной, активной деятельности
человека не мотивировано. Одобрительное отношение российского социума
к труду, готовности человека качественно и прилежно работать во фразеоло-
71
гическом корпусе доказывается и «от противного» – отрицательным оцениванием бездельников.
2.2. Оценочные характеристики концепта «труд»
в пословицах и поговорках
Пословицы и поговорки служат важным источником получения страноведческой, социолингвистической, в целом – культурологической – информации при изучении концептов в современной науке о языке, о чем свидетельствует анализ многих работ, выполненных, в частности, в русле лингвокультурологии (Баранов, 1989, с. 74–91; Верещагин, Костомаров, 1980;
Воркачев, 1996, с. 16–24; Воркачев, 2002; Вильмс, 1997; Гак, 1999, с. 260–
268; Кирилина, 1999; Мальцева, 1991; Маслова, 2001; Николаева, 1995, с.
316–325; Панченко, 1998, с. 26–30; Стернин, Попова, 2001, с. 129–134; ТерМинасова, 2000 и др.).
Н.Н. Панченко справедливо замечает: «В паремиях наряду с общечеловеческим выражается характерное и специфическое для данной лингвокультурной общности, т.е. то, что принято называть «душой народа», национальным характером. Паремии есть культурный код, встроенный в язык, который
выполняет роль сокровищницы и орудия передачи человеческого опыта»
(Панченко, 1998, с. 26. – Курсив наш. – Т.Г.).
Пословицы и поговорки, по нашему мнению, наиболее отчетливо и, вероятно, достаточно полно фиксируют особенности менталитета народа, дух
нации (по В. Гумбольдту), что объясняется, во-первых, их известной прецедентностью и, во-вторых, их целостностью, легкой воспроизводимостью в
коммуникации: пословицы и поговорки – это «готовые» к употреблению самостоятельные тексты. Так как пословицы и поговорки отличаются регулярностью употребления, можно заключить, что в них действительно выражены
наиболее актуальные понятия, суждения их носителей. Пословицы и пого-
72
ворки – это зеркало, отражающее состояние общества на том или ином этапе
его развития, фиксирующее его быт, нравы, традиции.
Авторы «Очерков по когнитивной лингвистике» считают, что анализ
паремиологического фонда языка позволяет извлечь из интерпретационного
поля концепта только периферийные признаки, поверхностные слои (Попова,
Стернин, 2001, с. 129–130). В данном случае, как мы думаем, выражается
определенный скептицизм в отношении эффективности обращения ученого к
паремиям. Однако мы полагаем, что анализировать паремии необходимо, поскольку они, во-первых, культурологически нагружены и, во-вторых, при
изучении концепта важно выявить не только его центральный участок, но и
периферию. Естественно, что многие паремии отражают далекое прошлое
языкового сознания того или иного социума, но в случае, если решается задача изучения концепта в его диахронии, анализ данного языкового материала, по нашему мнению, необходим. Кроме того, следует помнить, что и периферийные участки концепта важны с аксиологических позиций.
В.Н. Телия считает пословицы «мощным источником интерпретации,
поскольку они есть по традиции передаваемый из поколения в поколение
язык веками сформировавшейся обыденной культуры, в котором в сентенционной форме отражены все категории и установки этой жизненной философии народа – носителя языка» (Телия, 1996, с. 241).
Фразеологические номинации по сравнению с лексемными обладают
более сложной знаковой структурой; многие из них, в частности пословичнопоговорочные выражения, нередко в лингвистике рассматриваются как своеобразные самостоятельные (микро)тексты. Для них свойственны важнейшие
формальные и содержательные признаки текста (Рождественский 1996, с. 27–
59). В данном типе фразеологических номинаций «свёрнутым» оказывается
достаточно большой объём информации. Причём эта информация является в
значительной мере культурно маркированной и культурно значимой, поскольку рассматриваемый вид номинации актуализирует, как правило, социально наиболее релевантные явления на том или ином этапе развития этноса.
73
Хорошо известно, что вербализуются действительно значимые для человека
феномены человеческой цивилизации и культуры (Вебер 1990, с. 374–375).
Как языковые знаки ситуаций пословицы и поговорки выполняют кумулятивную функцию. Они, согласно утверждению О.А. Дмитриевой, «вызывают в сознании носителей языка определенную сумму сведений, которая,
с одной стороны, определяет логическую конструкцию выражения, а с другой – обусловливает границы употребления данного выражения, связь с
определенными жизненными ситуациями, явлениями истории и культуры
народа» (Дмитриева, 1996, с. 67).
Многие ученые отмечают (Жигулев, 1986, с. 3–4; Дмитриева, 1999, с.
154–161; Крикманн, 1984, с. 149–179; Мясников, 2001, с. 56–57; Пермяков,
1970, с. 105–136; Рождественский, 1996, с. 43–44; Телия, 1996, с. 73–75; Тишукова, 2000, с. 295–299 и др.), что пословично-поговорочные высказывания
– это суждения людей; объектом же суждений и рассуждений становятся
наиболее важные темы жизни конкретного социума в конкретных обстоятельствах его существования.
«В научной литературе неоднократно отмечалось, что поговорки и пословицы выражают некое суждение, в основу которого положена оценка какого-либо факта. Генетически человеческая природа предрасположена к оцениванию практически любого «сегмента» бытия. Человек как сложное психологическое образование прежде всего в силу своего эгоцентризма стремится квалифицировать результаты своих и чужих действий и поступков…», –
утверждает Н.А. Красавский (Красавский, 1996, с. 50), чье мнение мы полностью разделяем.
«В основе большинства паремий, – указывает исследователь пословиц
и поговорок Н. Барли, – лежат элементы, репрезентирующие оценку содержания с культурной точки зрения … » (Барли, 1984, с. 136).
В пословицах и поговорках четко выражены нормы поведения того или
иного социума, той или иной социальной группы. «Нормы поведения актуализируются прежде всего тогда, когда возникает выбор между той или иной
74
поведенческой стратегией. Важнейшим противопоставлением поведенческих
стратегий является контраст между этическими (моральными) и утилитарными нормами поведения. В первом случае акцентируются интересы других
людей, во втором случае — интересы индивида. Эти интересы взаимосвязаны и в известной мере находятся в гармоническом единстве, но возможен
конфликт таких интересов, который, повторяясь, находит типичное решение,
формулируемое в типовых оценочных суждениях, например, “Не плюй в колодец — пригодится воды напиться” — “Веди себя предусмотрительно, не
порть отношений с людьми, ибо возможно, что в будущем тебе придется к
ним обратиться” – “Контролируй себя, не будь эгоистичным и глупым”.
Осуждение эгоизма вытекает из норм морали, осуждение глупости – из норм
рационального утилитарного поведения», – утверждает В.И. Карасик (Карасик, 2002, с. 226).
Заметим, что паремии становятся предметом изучения не только филологов, но и психологов, философов (см. Мясников, 2001, с. 56–57). Так, философ А.Г. Мясников, исследовавший концепт «закон» в русской лингвокультуре на примере пословиц и поговорок, делает интересные социологические выводы о функционировании общественных институтов в России, о
взаимоотношениях граждан и власти (Мясников, 2001, с. 56–57).
Отметим, что многие пословицы и поговорки являются древними высказываниями (Жигулев, 1986, с. 3–20; Красавский, Кирносов, 1996, с. 48–54;
Рождественский, 1996, с. 43–46), отражающими наиболее важные мысли,
идеи, наблюдения народа, а следовательно, их анализ представляет собой
значительный интерес для исследователей, особенно для лингвокультурологов. Не случайно ставшее уже традиционным обращение многих ученых, исследующих культурные концепты, к паремиологическому фонду языка как
источнику, материалу для анализа (см.: Алефиренко, 2001, с. 3–11; Бунеева,
1998, с. 74–87; Буряковская, 2000; Попова, Стернин, 2001; Карасик, Шаховский, 1998, с. 3–13; Леонтович, 2002; Стернин, Попова, 2001, с. 129–134; Телия, 1996, с. 269–269; Тильман, 1999, с. 203–212; Толстая, 1999, с. 229–234).
75
Иными словами, в пословицах и поговорках выражены культурные ценности,
доминанты определенного социума, его мировоззрение, мироощущение, толкование действительности с оценочных позиций.
Древность происхождения паремий приводит к мысли о том, что данные языковые единицы, своеобразные тексты, часто отражают реалии далекого прошлого, а значит, не совсем подходят для адекватного научного лингвокультурологического анализа современных концептов. Здесь имеется в виду анализ современного состояния общества. Кроме того, следует помнить,
что паремии рождались в определенных социальных группах, преимущественно среди крестьян. Об этом, кстати, свидетельствует и наш материал.
В своей диссертации Е.В. Бабаева пишет о том, что в пословицах и поговорках отражен «традиционный и несколько консервативный взгляд на
вещи, присущий, как правило, крестьянскому сословию», а значит, они «не
могут обеспечить всей полноты представлений» (Бабаева, 1997, с. 144). Мы
полагаем, что целесообразно обратиться к анализу данного языкового пласта,
поскольку, во-первых, часть пословиц и поговорок по-прежнему употребительна, часть из них трансформирована (ср. напр., «Леди с дилижанса - пони
легче» и «Баба с возу - кобыле легче»); во-вторых, если рассматривать конкретный концепт, вербализованный в той или иной культуре, отношение того
или иного признака в динамике его развития, то необходимо интерпретировать и «золотые зерна, сокровища мудрости народной» (по А.М. Жигулеву. –
см.: Жигулев, 1986, с. 4). Так как одной из наших задач являлся анализ признака отношения к труду в русской лингвокультуре в динамическом аспекте,
то необходимо было подвергнуть анализу все пословицы и поговорки, выражающие указанный признак.
С тем чтобы более полно охарактеризовать признак отношения к труду
в российском социуме в динамике его развития, мы использовали помимо
традиционных источников – словарей пословиц и поговорок – также словарь
русского арго, составленный В.С. Елистратовым. В нем содержатся пословичные высказывания, появившиеся в 80–90-е годы прошлого столетия. Мы
76
обнаружили 5 паремий, в которых, как правило, выражено отрицательное отношение к труду. Эти устойчивые выражения имеют в изложении материала
специальную помету – *.
Обращение к русским арготизмам обусловлено тем, что они со второй
половины 80-х годов XX века как феномен культуры и языка приобретают
все большее влияние. «Арготизмы, – пишет В.С. Елистратов, – не только
прочно входят в разговорный язык, но и активно проникают в средства массовой информации, арго становится одним из ведущих стилистических ключей в современной художественной литературе. <…> Изучение механизмов
арготизации речи крайне необходимо в связи с проблемами эволюции языка,
взаимодействия языка и культуры» (Елистратов, 2000, с. 575. – Курсив наш.
– Т.Г.).
Интересен вопрос источников появления пословиц и поговорок в языке, в частности в русском. Они могут быть самыми различными. По А.М.
Жигулеву, «многие пословицы порождены различными историческими событиями, некоторые вошли в разговорную речь из произведений русской литературы или устного народного творчества, из памятников русского права,
из метких изречений общественных деятелей, полководцев, публицистов,
философов, незначительная часть – из церковных книг (Жигулев, 1986, с. 8–
9). Для нас примечателен вывод этого паремиолога о том, что «большинство
пословиц и поговорок возникло из трудового опыта» (Жигулев, 1986, с. 9. –
Курсив наш. – Т.Г.).
В результате применения метода сплошной выборки из словарей пословиц и поговорок русского языка (Даль, 1997; Елистратов, 2000; Мартынова, Митрофанова, 1986; Пословицы, поговорки, 1961; Русские народные пословицы и поговорки, 1977; Русские народные пословицы и поговорки, 1986;
Рыбникова, 1961; Соболев 1961) нами был составлен корпус паремий, содержащих признак отношения к труду. Он включает 445 единиц. Большое количество пословиц и поговорок с указанным признаком мы понимаем как подтверждение ранее высказанного тезиса о том, что труд входит в круг важ-
77
нейших ценностей социума, в том числе и русского. Признак отношения к
труду мы анализируем прежде всего с позиции оценки, которая выражена в
соответствующих пословицах и поговорках.
Известно, что оценка бывает положительной, отрицательной и амбивалентной (Вольф, 1985; Дмитриева, 1998, с. 154–161; Шаховский, 1987; Ягубова, 1995, с. 133–142 и др.). Под оценкой мы, вслед за М.А. Ягубовой, понимаем «разнообразные логические или эмоциональные реакции человека на
познавательную действительность, возникающие при сравнении ее с идеализированной моделью мира» (Ягубова, 1995, с. 134–135). Краткое, но вместе с
тем точное, глубокое определение этому явлению есть в работе Е.М. Вольф
«Функциональная семантика оценки». Она пишет: «Оценка – это суждение о
ценностях» (Вольф, 1985, с. 6). Иными словами, оценка – это выражение говорящего или пишущего своего отношения к тем или иным жизненным ситуациям.
В основу оценки кладутся разные критерии. Человек, что-либо оценивающий, исходит либо из соображений полезности вещи, события, либо из
соображений эстетического характера, либо из соображений этического
свойства (напр., поступки людей). При этом оценивающий, считает В.Н. Телия, руководствуется правилом определенного стандарта, социальной нормы,
т.е. того, что принято в том или ином обществе (Телия, 1986, с. 21–22).
Е.М. Вольф, рассматривая понятие оценки, предлагает ввести термин
«оценочная модальная рамка». Оценочная модальная рамка, по ее мнению,
включает объект оценки, оценочный стереотип, аспект оценки, субъект оценки и мотивировки оценок (Вольф, 1985, с. 47).
Наша же задача заключается прежде всего в том, чтобы выявить характер оценки, оценочного отношения к труду в российском обществе.
Методом интерпретации пословиц и поговорок мы выявили 15 семантических блоков, в которых в той или иной форме (как правило, эксплицитной) отражено оценочное отношение русских к труду. В эти блоки входят
семантические группы – менее объемные и более конкретные смысловые об-
78
разования. Следует отметить, что не всегда конкретную пословицу, поговорку можно толковать однозначно. На это указывал еще В.И. Даль (Даль, 1997,
с. 12). Хотелось бы также сказать о том, что нередко пословицы, поговорки
дают прямо противоположные рекомендации и оценки (Бабаева, 1997, с. 156–
157; Жигулев, 1986, с. 11–12). Так, А.М. Жигулев пишет: «Порой одна пословица утверждала какое-либо положение, а другая это положение отвергала»
(Жигулев, 1986, с. 12). Это противоречие объясняется, по его мнению, особенностью самого жанра: пословицы и поговорки обычно применяются к какому-то определенному случаю, и для разных случаев есть свои варианты»
(Жигулев, 1986, с. 16).
Противоречивость утверждений, содержащуюся в паремиях, следует
объяснить, отмечает В.Н. Телия, тем, что «язык может отражать и доминирующие в той или иной культурной среде и в то или иное социальное время
факты группового или корпоративного, а не только общенародного самосознания» (Телия, 1996, с. 235. – Курсив наш. – Т.Г.). Иначе говоря, пословицы
создаются в разных социальных группах; они по-разному могут и истолковываться.
Другой исследователь – Е.В. Бабаева – высказывается в том же духе,
разделяя суждение В.Н. Телия. Парадоксальность паремий, по мнению Е.В.
Бабаевой, можно объяснить «неоднородностью субъектов, выступающих в
качестве носителей оценочных норм, наличием различных мотивировок
оценки и оценочных стереотипов» (Бабаева, 1997, с. 157. – Курсив наш. –
Т.Г.).
Перечислим выявленные нами семантические блоки:
I. Мотивировка необходимости, целесообразности хорошо работать и
характеристика хорошего работника.
1. О человеке следует судить по его работе (12 паремий).
2. Работающего человека уважают (19 паремий).
3. Работа приносит достаток в дом, а безделье ведет к бедности (23 паремии).
79
4. Если человеку не работать, его посещают плохие мысли (2 паремии).
5. Кто хорошо и много работает, у того хороший аппетит и сон (5 паремий).
6. Хочешь жить богато, много работай (1 паремия).
7. Труд позитивно влияет на человека, нравственно и физически поддерживает его (11 паремий).
8. Работа доставляет удовольствие человеку (9 паремий).
9. Работа разнообразит жизнь человека, не дает ему скучать (7 паремий).
10.Труд имеет воспитательное значение (1 паремия).
11.Труд полезен обществу (1 паремия).
12. Отдыхать умеет тот, кто умеет работать (1 паремия).
13. Работа не бывает напрасной, она приносит результаты (4 паремии).
14.Чтобы стать специалистом, нужно любить свое дело (1 паремия).
15.Положительная или отрицательная характеристика профессий и ремесел (4 паремии).
II. Труд – смысл жизни человека (без указания конкретной мотивировки). (9 паремий).
III. Работа как условие жизни, выживания человека.
1. Работа – необходимое условие для физической (биологической) жизни человека (21 паремия).
2. Ремесло необходимо, оно кормит человека (9 паремий).
IV. Как следует работать и каким должен быть результат работы.
1.В работе следует быть прилежным (9 паремий).
2.Трудиться следует честно (4 паремии).
3.Хлеб следует зарабатывать своим трудом (1 паремия).
80
4.Качество работы должно быть высоким (23 паремий).
5.Работать нужно много (3 паремии).
6.Следует как можно больше работать и меньше говорить (12 паремий).
7.Работу следует выполнять в срок и в строго определенное время (12
паремий).
8.Работу следует выполнять быстро, без промедления (5 паремий).
9.Работу следует выполнять не спеша, без спешки (6 паремий).
10.Работу легче выполнять коллективно (10 паремий).
11.Для достижения хороших результатов в работе необходимы затраты
энергии, усилия, умение, сила воли (36 паремий).
12.Начатое дело следует доводить до конца (7 паремий).
13.Следует заставлять себя работать, если нет желания (1 паремия).
14.При желании работу всегда можно найти (12 паремий).
15.Трудиться следует с ранних лет (1 паремия).
V. Рациональная организация труда.
1.
Разумность или неразумность организации труда (12 паремий).
2.
Неадекватность усилий полученным результатам (2 паремии).
3.
Последовательность действий в работе (1 паремия).
4.
Начинать следует с легкой работы, со временем по приобретении
опыта справишься и с трудной задачей (3 паремии).
VI. Вознаграждение за труд.
1.Справедливое или несправедливое вознаграждение за выполненную
работу (28 паремий).
2.Социальная несправедливость в распределении материальных благ (1
паремия).
3.Работа должна иметь стимул (1 паремия).
81
VII. Условия работы.
1.
Работать на себя не в тягость (2 паремии)-
2.
Чужая работа бесконечна (1 паремия).
VIII. Условия достижения хороших результатов.
1.Хорошему и трудолюбивому работнику ничто не может помешать
хорошо выполнить работу (6 паремий).
2.Чтобы сделать хорошую работу, нужен опыт и умения (2 паремии).
3.В работе самое трудное и главное - ее начало (5 паремий).
4.Чтобы иметь результат, человек должен трудиться постоянно (15 паремий).
5.Результативность труда зависит от человека (10 паремий).
IX. Критерии оценки работы.
Судить о работе следует по конечному результату (2 паремии)
X. Характеристика (физического) труда, этапов его выполнения.
1.Крестьянский труд тяжелый, он требует умений и желания работать
(4 паремии).
2.Работа сопряжена с трудностями (4 паремии).
3.Начало работы часто бывает неуспешным (1 паремия).
XI. Характеристика женского труда, умений женщины работать.
Работа, выполненная женщиной, не качественна (1 паремия).
XII. Ошибки при выполнении работы.
Работа предполагает ошибки (2 паремии).
XIII. Работа и отдых.
1.
Следует сочетать работу и отдых (11 паремий).
2.
82
Отдыхать можно в том случае, если сделана работа (13 паремий).
3. Отдыхать следует в меру (6 паремий).
4. Отдых предпочтительнее работы (1 паремия).
XIV. Плохая работа порицаема, характеристика бездельника.
Работа приносит достаток в дом, а безделье ведет к бедности
1.
(23 паремии).
2.
Плохо работать – себя самого наказать (1 паремия).
3.
Человек не должен бездельничать (9 паремий).
4.
Не следует избегать работы (3 паремии).
5.
Безделье трудно переносить, оно пагубно действует на чело-
века (14 паремий).
От лодыря нет никакой пользы (26 паремий).
6.
XV. Мотивировка бессмысленности работы, стараний при ее (быстром) выполнении.
1.
Свобода превыше всякой работы (1 паремия).
2.
Ни к чему усилия, удача придет (1 паремия).
3.
С выполнением работы ни к чему спешить (9 паремий).
4.
Лучше плохо жить, но не выполнять тяжелую работу (2 паре-
5.
Неадекватность усилий полученным результатам (2 паремии).
6.
Работать не всегда интересно (1 паремия).
7.
Нет никакого смысла в работе (10 паремий).
8.
Кто мало работает, долго живет (3 паремии). (см. Прилож. № 2,
мии).
стр. 185-192 ).
Как правило, труд, работа положительно оценивались и оцениваются,
согласно пословицам и поговоркам, в нашем обществе. Об этом свидетельствует очень большое количество пословиц и поговорок, в которых выражен
83
признак отношения к труду, к работе. В труде человек видит смысл жизни,
труд и ежедневная работа положительно действуют на людей, доставляют им
удовольствие и радость, разнообразят их жизнь (Без труда жить - только
небо коптить. Землю солнце красит, а человека – труд). Часто в паремиологических единицах не приводится каких-либо аргументов о целесообразности
труда (напр.: Труд, труд и труд – вот три вечных сокровища. Благо людей в
жизни, а жизнь в труде. Человек рожден для труда.). Считается, что труд
всегда полезен обществу, государству (Труд обогащает страну.). Данные
высказывания, по мнению русских, следует, вероятно, принимать как аксиому. Они представляют собой моральный кодекс социума.
Вместе с тем, есть целая группа паремий, в которой приводятся доказательства необходимости трудиться. Сюда относятся пословицы из семантического блока III: (напр.: На полатях лежать – так и хлеба не видать. Лень
мужика не кормит. Не потрудиться, так и хлеб не родится.), из семантического блока I: «работа приносит достаток в дом» (От труда и сыт и богат
будешь. Держись сохи плотнее, будет прибыльнее. Хочешь есть калачи, так
не сиди на печи.), «кто хорошо и много работает, у того хороший аппетит и
сон» (Работай до поту – поешь в охоту. Шевелись, работай, ночь будет короче.), «работающего человека уважают» (Работай боле – тебя и помнить
будут доле. Будешь в работе – будешь в почете. Народный почет по работе
течет. Кто первый в труде, тому слава везде), «о человеке судят по его работе» (Всякое дело человеком ставится, человеком и славится. По одежде не
суди, по делам гляди. По твоим делам о тебе судят».). Заметим, что во фразеологизмах, ранее нами рассмотренных, аргументов в пользу необходимости трудиться не приводится.
В пословицах и поговорках всю систему аргументов можно условно
разбить на две категории. В первую категорию входят рассуждения утилитарного свойства – «не поработаешь - не поешь, а значит - не выживешь».
Вторую категорию составляют аргументы морального характера – «хочешь
84
пользоваться уважением в обществе - хорошо работай, труд – богоугодное
дело».
Согласно русским пословицам человек должен не только работать,
трудиться «в поте лица», но и отдыхать. Концепт отдыха, выраженный лексемами отдых, отдыхать, веселье, веселиться, позабавиться, упоминается в
23 пословицах и поговорках (см. семантический блок XIII). Приведем примеры: Мешай дело с бездельем, проводи век с весельем. Есть время работать,
есть и веселиться. Умей дело делать – умей и позабавиться. В субботу – на
работу, в воскресенье – на веселье. Веселье делу не помеха. Умей работать,
умей и веселиться. Известный гедонизм, как можно видеть, не чужд русским.
При этом пословицы и поговорки учат нас знать меру в отдыхе (см. семантический блок XIII, группа № 3). Приведем несколько примеров: Гуляй, да не
загуливайся. Девушка, гуляй, а своего дела не забывай. От лишнего веселья
работа тоскует. Кудри завивай, да про дела не забывай.
Условием права на отдых служит выполненная работа. Она – приоритетна, а отдых, веселье, развлечения – вторичны. Например: Сначала пахать,
а потом уж отдыхать. Хорош отдых, когда работа сделана. Сделал дело –
гуляй смело. Повеселимся и спляшем, только пашню вспашем.
При интерпретации паремиологического фонда, в котором выражен
признак отношения к труду, есть несколько семантических групп (блоки IV и
VIII), которые иллюстрируют моральные требования к человеку как работнику. Иными словами, в пословицах и поговорках дается настоятельный совет, как нужно работать.
Работать следует честно (напр., Честный труд – наше богатство),
прилежно, добросовестно (напр., Ешь – не стыдись, а работай – не ленись.
Берись – не торопись, а работай – не ленись), много (напр., Пока колос в поле, трудись подоле), как можно меньше разговаривать и рассуждать, в том
числе и во время работы (напр., Больше делай, а меньше говори. Где много
слов, там мало дела. В рабочее время – язык на засов), быстро, без промед-
85
ления (напр., Долго рассуждай, да скоро делай. Дело не сокол, но улететь
может).
Работа, по мнению русских, как показывает анализ пословиц и поговорок, должна быть качественной. Количество пословиц и поговорок, призывающих качественно работать, равно 23 единицам (напр., Делать как-нибудь,
так никак не будет. Чем эдак пахать, так лучше выпрягать. На нашем заводе брак не в моде. Количеством взял, да качеством смял. Брак – любому
делу враг). Это, по нашему мнению, релевантная величина; мы расцениваем
ее как доказательство понимания русским обществом (по крайней мере, в
прошлом, т.е. когда возникали и активно употреблялись исследуемые паремии) необходимости выполнения всякой работы на качественном уровне.
В семантический блок IV включены требования к качеству выполненной работы. Как следует из пословиц, качество работы должно быть высоким. Эти пословицы можно квалифицировать с позиций моральных и утилитарных ценностей – без души, плохо работать значит нарушать определенные
правила общества; некачественно трудиться - значит жить бедно, без достатка. Высокое же качество выполняемой работы предполагает соблюдение ряда
требований. Здесь имеются в виду требования как технологические, так и
профессиональные, т.е. те, которые предъявляются человеку.
К первой группе требований, являющихся залогом успеха в работе, относятся прежде всего последовательность выполнения определенных операций (напр., Не берись лапти плесть, не надравши лыка), разумность организации труда (Бери в работе умом, а не горбом. Через сноп не молотят. И кует, и дует, а сам не знает, что будет. Дела делают не шумом, а умом).
Ко второй группе требований, являющихся условием успешного выполнения работы, следует, на наш взгляд, отнести профессионализм работника (Каков мастер, такова работа. Пиво варит не кто богат, а кто тороват), его желание трудиться, любовь к работе (Не от росы урожай, а от поту. Без труда не вынешь и рыбку из пруда. Поработает бригада с душой –
будет урожай большой.).
86
С указанными выше семантическими группами из блока IV пересекается семантическая группа «Работу легче выполнять коллективно» (10 паремиологических единиц). Приведем несколько примеров: Муравьи да пчелы
артелями живут, и работа спора. Артельный (общий) горшок гуще кипит.
Артельная кашица гуще живет. Артелью гору поднимешь, а один и камень
не сдвинешь. Дружно – не грузно, а врозь – хоть брось).
Значение имеет также и наличие или отсутствие стимула хорошо и качественно работать (напр., Как покормишь, так тебе и сработают). Заметим, что эта идея, однако, выражена всего лишь одной пословицей. Вероятно,
этот факт может говорить о том, что стимул является или, точнее, являлся не
самым главным условием выполнения работы в российском обществе. Можно предположить, что здесь речь идет о наемном труде.
В паремиологическом фонде русского языка, выражающем отношение
к труду в российском социуме, важное место занимают пословичнопоговорочные высказывания с семантикой «справедливое или несправедливое вознаграждение за труд» (семантический блок VI). Мы выявили 28 паремий, в которых содержится оценка справедливого или несправедливого материального поощрения человека. Согласно русским пословицам и поговоркам тот, кто работает, живет в достатке, что справедливо. Тот же, кто ленится, живет, должен жить бедно, не в достатке (напр., В поле серпом да вилой,
так и дома ножом да вилкой. У ленивого что на дворе, то и на столе (ничего). Что заработал, то и получил: ударник – хлеб, а лодырь – пост. Какова
работа, такова и плата. По одежде заплата, по работе плата. В пашне
огрехи, а на кафтане прорехи). При этом, однако, в ряде случаев утверждается, что жизнь устроена несправедливо: не всегда работающий человек живет
хорошо, нередко его труд оценивается в материальном выражении неадекватно (напр., Орем землю да глины, а едим мякины. Золото моем, <а сами>
голосом воем. Мужики век хлеб сеют, а есть его не смеют. Крепостной не
живет богат, а живет горбат).
87
Социальная несправедливость в распределении материальных благ
четко выражена в пословицах, напр., Живем не тужим, бар не хуже: они –
на охоту, мы – на работу, они – спать, а мы – работать опять, они выспятся да за чай, а мы цепом качай.
Труд, работа оцениваются не только положительно, но и отрицательно.
Пословиц и поговорок, выражающих сомнение в целесообразности трудиться, правда, намного меньше, чем пословиц и поговорок, положительно характеризующих труд (семантический блок XV). По нашим данным, количество
пословиц и поговорок, отрицательно квалифицирующих труд, равно 19 единицам. Работать не имеет смысла, поскольку труд не приносит богатства
(напр., От трудов праведных не нажить палат каменных), но наносит
ущерб здоровью человека (напр., И с топора не богатеют, а горбатеют. От
работы не будешь богат, а будешь горбат. От работы <и> лошади дохнут.
Пиво с кваском, лошадь с запинкой да человек с ленцой два века живут. Тяни
лямку, пока не выкопают ямку. Ретивая лошадка недолго живет).
Высказывается суждение о том, что предпочтительнее бедная жизнь,
чем выполнение тяжелой работы (напр., Хоть корку глодать, да не пенья ломать). Иногда утверждается, что человеку ни к чему предпринимать какиелибо действия, стараться сделать что-либо, поскольку от него ничего не зависит, все тщетно. Если Богу будет угодно поощрить человека, то он это сделает в любом случае (напр., Бог даст, <и> в окно подаст).
Важным мы считаем выявление самой системы понятий, в которую
включен признак отношения к труду. Собранный материал показывает, что
труд как понятие связан с достатком, богатством, бедностью, моралью, здоровьем, отдыхом, общественной пользой, прилежанием, честностью, почетом, счастьем, удачей, воспитанием, наказанием, бездельем, ленью, свободой.
Понимаемый как что-то положительное труд противопоставляется часто лени, безделью. В данном случае эти понятия выступают в резкой, четко
выраженной оппозиции по отношению друг к другу.
88
Иногда труду противопоставляется и свобода. При этом утверждается,
что свобода превыше труда (вероятно, подневольного) – «Под одним окном
постучит, под другим выпросит, под третьим отдохнет – поддевочка-то
сера, да волюшка своя». Судя по всему, эта пословица возникла во времена
крепостного права в России.
Отрицательная же характеристика труда русскими объясняется прежде
всего его неразумной организацией, тяжестью, вредом для здоровья, несправедливостью материального вознаграждения, отсутствием стимула, социальной несправедливостью распределения материальных благ.
Не менее важным представляется анализ пословиц и поговорок с позиции оценивающего субъекта. Субъекты оценки могут быть разными (Карасик, 1992, с. 265–267; Бабаева, 1997, с. 155–157). В анализируемом материале
мы обнаружили следующие типы оценивающих субъектов:
–
моралист (напр.: Праздность – мать пороков. Понедельничай да
не бездельничай. Добывай всяк своим горбом. Честный труд – наше богатство. Трудами не хвались, а гордись);
–
нарушитель морали (напр.: Работа дураков любит. От работы
не будешь богат, а будешь горбат. От работы <и> лошади дохнут);
–
каратель (За брак по головке не гладят, а куда надо садят);
–
представитель группы бедных (напр.: Барской работы не перера-
ботаешь).
Анализ пословиц и поговорок, содержащих отношение к труду, позволяет сделать вывод, что есть две группы субъектов оценки – субъектобличитель и субъект-обличаемый (терминология Е.В. Бабаевой – см. Бабаева, 1997, с. 155). Обличаемым выступает человек, как правило, либо не любящий, либо не умеющий работать. Функцию обличителя выполняет обычно
человек, высоко оценивающий созидательный труд.
В заключение скажем о том, что в пословицах и поговорках, содержащих признак отношения к труду, есть много слов из аграрной сферы – плуг,
соха, хомут, цеп, межа, гуж, орать (землю), пахать (землю), жать, лямка,
89
полати, сеять, урожай, закрома, вол, колос, сноп, стог, молотило, молотить, косец, кукуруза, поле, пашня, пары. Наличие этой лексики свидетельствует о том, что многие из пословиц и поговорок, ставшие объектом нашего
анализа, возникли, во-первых, в крестьянской среде и, во-вторых, в относительно далеком прошлом. Это, однако, не значит, что в анализируемом перечне паремий нет современных пословично-поговорочных единиц. В нескольких паремиях употребляются, например, слова колхоз, ударник и др.,
говорящие о времени их происхождения, идеологии того времени и т.п. Целый ряд лексем, используемых в паремиологическом фонде, относится к архаизмам, например, соха, молотило, межа и др.
Любопытен факт оценки профессий, упоминавшихся в пословицах и
поговорках (см. семантический блок I, группа 15). Одобрительно квалифицируются такие рабочие профессии, как плотник и тракторист; отрицательно
оценивается труд бюрократов или, может быть, точнее характер их работы –
ср. «плотник – хорошая профессия», «хороший тракторист что артист» и
«писал писачка, а имя ему собачка», «бюрократ – саботажнику брат».
Судя по анализу нашего материала, при изучении признака отношения
к труду имело смысл обращение к пословицам и поговоркам. Последние, как
замечает Е.В. Бабаева, «показывают не только отношение к какой-то конкретной ситуации, они дают возможность выявить специфику оценочных
предпочтений общества и их мотивировку, установить систему ценностных
ориентаций культуры, определить совокупность господствующих норм
культуры определенного народа» (Бабаева, 1997, с. 159. – Курсив наш. –
Т.Г.).
Пословицы и поговорки, в которых содержится признак отношения к
труду, отражают систему ценностей российского социума. К ним относятся:
положительное оценивание труда с соответствующей мотивировкой (труд
приносит удовольствие, работа кормит человека, приносит достаток семье и
в целом обществу), либо без нее (труд, работа есть благо). Одобрительное
отношение российского этноса к труду, к готовности человека много, про-
90
дуктивно, качественно работать в паремиях закономерно, поскольку общеизвестна его созидательная польза. Труд как социальное явление относится, по
всей видимости, к ценностям любого социума.
При анализе пословиц и поговорок необходимо помнить, что они как
жанр призваны выполнять воспитывающую функцию, отсюда их дидактическая направленность, как правило, эксплицитно оформленная в языке. «Пословицы воспитывают патриотизм, мужество и стойкость при защите Родины, трудолюбие, коллективизм, самообладание, благородство, правдивость,
смелость, целеустремленность, честность. Они осуждают такие пороки, как
тунеядство, взяточничество, плутовство, безделье, высокомерие, грубость,
двуличие, лицемерие, малодушие, трусость, себялюбие, праздность, эгоизм
(Жигулев, 1986, с. 17. – Курсив наш. – Т.Г.).
Однако в некоторых пословицах и поговорках, как было нами установлено, работа квалифицируется отрицательно, особенно ее большой объем,
трудность выполнения. Мотивировкой здесь выступает неадекватная оплата
за выполненную работу, нанесение вреда здоровью человека, предпочтительность отдыха (тяжелому) труду (ср. современное устойчивое выражение
«Лучше плохо отдыхать, чем хорошо работать»).
Заметим, что в проанализированных пословицах и поговорках, судя по
их составу, выражено отношение к труду, главным образом, российских крестьян. Укажем также, что большинство паремий возникло не сегодня, а много десятилетий тому назад, о чем свидетельствуют устаревшие лексемы, в
них употребляемые.
Анализ пословиц и поговорок, которые даются в словаре В.С. Елистратова, показывает преимущественно отрицательное отношение к работе, труду. Этот факт становится понятным, если учесть источник появления данных
высказываний. Многие из них возникли в среде деклассированных элементов
общества, в частности в среде воров. Отрицательное отношение к труду,
честной, нередко тяжелой работе, как правило, не имеет одобрительной
оценки, высмеивается в указанном микросоциуме. Заметим, что воровское
91
арго занимало и продолжает занимать значительное место среди других
условных языков. Проникновение арготизмов в другие социальные группы
обусловлено их высоким экспрессивным, прагматическим потенциалом, особенно для молодежи.
В заключение заметим, что пословицы и поговорки семантически пересекаются с ранее рассмотренными фразеологизмами. Общими для них семантическими группами являются: «положительная характеристика деятельности человека», «умение и желание человека работать», «прилежное отношение к работе», «честный труд», «результативность труда», «трудность выполнения работы», «наличие стимула при выполнении работы». В ходе анализа мы обратили внимание на следующий факт: в отличие от пословиц и поговорок, более крупных текстовых образований, во фразеологизмах не дается
каких-либо аргументов в пользу того, что необходимо трудиться (много, активно, с умом и т.п.) человеку или же не трудиться (вред для здоровья, неадекватное денежное вознаграждение). Вспомним в этой связи такие, например, паремии, как «Не потрудиться, так и хлеб не родится», «От труда и
сыт и богат будешь», «Работай боле – тебя и помнить будут доле», «Кто
первый в труде, тому слава везде» и мн. др. Здесь, как видим, приводятся
доводы о необходимости активной человеческой деятельности. Эти утверждения аргументированы: если не работать - не выжить; если плохо работать
- не будет почета и уважения среди людей и т.п. В этом смысле фразеологизмы, вероятно, в силу своей структуры заметно проигрывают в дидактичности, назидательности паремиям как самостоятельным микротекстам.
Если при интерпретации пословиц и поговорок была выявлена целая
система понятий, с которыми связан концепт «труд» (напр., бедность, достаток, мораль, здоровье, отдых, общественная польза, почет, счастье, удача,
воспитание, наказание, свобода и др.), то в случае с анализом фразеологизмов понятийная система оказалась значительно уже: обнаружена связь понятия труда с прилежанием, честностью, ленью, бездельем.
92
2.3. Оценочные характеристики концепта «труд» в афоризмах и
крылатых словах
При рассмотрении ценностных характеристик отношения к труду нельзя обойти вниманием такой важный вид прецедентного текста, как афоризмы
и крылатые слова.
Известно мнение о том, что для глубокого изучения того или иного
культурного концепта необходимо анализировать самые различные речевые
жанры, в которых происходит его реализация. Большая эмпирическая база –
это необходимое условие для получения достоверных знаний о том или ином
явлении языка и культуры в целом.
«Пословицы как обобщенное ценностное представление народа о тех
или иных явлениях или человеческих качествах, – полагает В.И. Карасик, –
достаточно ограничены по своей тематике» (Карасик, 2002, с. 224). Поэтому,
по мнению ученого, необходимо привлечение к анализу также и афоризмов
(Карасик, 2002, с. 227).
При изучении концептов культуры, выраженных в текстах разных жанров, следует помнить о том, что, в частности, пословица «ограничена в социальном отношении теми людьми, которые этим жанром преимущественно
пользуются. Функционально пословицы связаны с ценностями крестьянской
жизни, афоризмы – с ценностями образованного городского населения, анекдоты – с перевернутыми ценностями всего общества, хотя формально они
представляют городской фольклор» (Карасик, 2002, с. 225).
В афоризмах и крылатых словах так же, как в пословицах, поговорках
и фразеологизмах, выражена система ценностей конкретного социума. По
мнению исследователей (Берков, 2000, с. 3; Крейдлин, 1989, с. 204–206), в
афоризмах и крылатых словах четко оформлены культурные ценности и их
доминанты. В афористических суждениях и крылатых словах эксплицированы культурные ценности того или иного общества, ценности, разделяемые
теми или иными стратами (социальными группами). Следует помнить, что
93
афоризмы и крылатые слова как культурно-языковой феномен соотносятся,
главным образом, с носителями наиболее образованной части народа. Афоризмы и крылатые слова, в частности в отличие от пословиц и поговорок, известны не каждому члену сообщества. Ими пользуется, их знают преимущественно носители элитарной культуры (если не трактовать афоризмы расширительно). Это обстоятельство важно учитывать при обсуждении языкового
материала.
Мы согласны с мнением О.А. Дмитриевой, утверждающей, что «в пословице прослеживается ориентация на адресата любого статуса, тогда как
афоризм в виде краткого словесного построения воспринимают не все, а
только те, кто имеет достаточный жизненный опыт» (Дмитриева, 1994, с.
174). Здесь мы бы добавили: не только жизненный практический опыт, но и
соответствующие теоретические знания, высокую эрудицию, соответствующий образовательный ценз.
В филологии нет единого понимания афоризмов. Это языковое явление
граничит с родственными ему феноменами – пословицами, поговорками,
притчами, крылатыми словами и выражениями, фразеологизмами, эпиграммами, что является причиной сложности его четкого и однозначного определения. Более того, давно ведутся споры о том, является ли афористика предметом изучения теории литературы или лингвистики, в частности фразеологии или паремиологии (см.: Федоренко, Сокольская, 1990, с. 10; Пермяков
1970).
В обзорной статье, посвященной афоризмам, Н.Т. Федоренко и Л.И.
Сокольская справедливо замечают: «В представлении одних людей афоризм
– это глубокая, поучительная мысль в краткой образной форме; в представлении других – это парадоксальное суждение в изощренном стиле, тяготеющее прежде всего к оригинальности» (Федоренко, Сокольская, 1990, с. 7).
Сами же Н.Т. Федоренко и Л.И. Сокольская предлагают считать афоризмами
«краткие, глубокие по содержанию и законченные в смысловом отношении
94
суждения, принадлежащие определенному автору и заключенные в образную, легко запоминающуюся форму» (Федоренко, Сокольская, 1990, с. 3).
Афоризмы действительно, как показывает чтение специальной литературы, представляют собой «глубокие по содержанию и законченные в смысловом отношении суждения». Их, как и пословицы, по праву называют самодостаточными, автосемантичными текстами (см.: Дмитриева, 1994, с. 171–
180). При этом, правда, степень самодостаточности афоризмов и пословиц
различна. О.А. Дмитриева обоснованно полагает, что в случае с пословицей
мы имеем дело с полной автономностью, а в случае с другим видом прецедентного текста – афоризмом – «прослеживается некоторая привязанность к
контексту» (Дмитриева, 1994, с. 173).
Сопоставляя афоризмы с паремиями, ученые указывают на их некоторые различия. Так, В.И. Карасик полагает, что афоризмы обычно не содержат
метафорических переносов. Часто они звучат как парадоксы, что не характерно для пословиц и поговорок. «В отличие от пословицы афоризм требует
осмысления, его структура часто включает сложные и нетривиальные суждения в сжатой форме. Смысловая насыщенность и парадоксальность афоризмов приводит к тому, что оптимальной коммуникативной средой для них являются публицистический, политический, рекламный, научный, педагогический дискурс. В современном общении афоризм как жанр часто пародируется, эта традиция заложена в изречениях Козьмы Пруткова и многих шутливых афоризмах сегодняшнего дня: «Лучше быть богатым и здоровым, чем
бедным и больным». Впрочем, такие образования имеют тенденцию вырождаться в жанр пустоговорки, назначение которого – просто заполнить паузу в общении» (Карасик, 2002, с. 421).
Признак обязательного авторства афоризма, выделенный выше в определении, некоторыми исследователями ставится под сомнение. Так, например, в Краткой Литературной Энциклопедии не указывается на принадлежность афоризма определенному автору (КЛЭ, 1962–1975. – цит. по: Федоренко, Сокольская, 1990, с. 9). В.П. Берков замечает, что в ряде афоризмов автор
95
неизвестен. Это, по его мнению, отнюдь еще не значит, что данный тип суждений не должен быть включен в класс афоризмов (Берков, 2000, с. 5). Заметим, что ряд исследователей афоризмы подразделяют на авторские и неавторские, индивидуальные и массовые, народные и книжные (Федоренко, Сокольская, 1990, с. 11).
Согласно Н.Т. Федоренко и Л.И. Сокольской, афоризмы обладают
свойством назидательности и поучительности (Федоренко, Сокольская, 1990,
с. 7), что их сближает с паремиями. Различие же, на взгляд этих ученых, состоит в тематике указанных прецедентных текстов. «…Тематические различия между афоризмами и пословицами велики. Подавляющее число пословиц носит морально-практический характер, тогда как тематика афоризмов
многогранна», – утверждают исследователи (Федоренко, Сокольская, 1990, с.
32).
Мы считаем, что афоризмы действительно могут содержать в себе оттенки поучительности и дидактичности. Однако их нравоучительный тон, вопервых, не столь явно выражен, как в паремиях, и, во-вторых, не в каждом
афористическом выражении назидательность имеет место.
В афоризмах нет доказательств как таковых, но аргументами выступает
их логика; при размышлении над ними выстраивается определенная система
доказательств (Федоренко, Сокольская, 1990, с. 26). Заметим, что, как показывает наш материал (анализ пословиц и поговорок, в которых выражено отношение к труду), аргументы приводятся далеко не всегда и в самих паремиях. Все это говорит о том, что дидактичность трудно признать критерием,
различающим паремии и афоризмы.
Наряду с термином «афоризм» в лингвистике употребляется термин
«крылатое слово». «Определения понятия «крылатое слово» по литературным данным не противоречивы, как в случае слова «афоризм», но не имеют
конкретности. Согласно им, крылатое слово – это какой-то сборный термин,
объединяющий меткие выражения, литературные цитаты, изречения исторических лиц, распространенные афоризмы. Однако если обратиться к сборни-
96
кам крылатых слов, то можно обнаружить, что ни изречений, ни афоризмов в
них не встречается, а состоят они из метких, очень кратких общеизвестных
выражений литературного происхождения» (Федоренко, Сокольская, 1990, с.
37).
Источниками афоризмов, как известно, являются литература, высказывания исторических деятелей, ученых, обычно философов.
Методом сплошной выборки мы установили список афоризмов, включающий 257 единиц. Источником послужили специальные словари и справочники (Берков, Мокиенко, Шулежкова, 2000, Душенко, 1993; Федоренко,
Сокольская, 1990.). Афоризмы были нами разделены на семантические блоки
и их формирующие, уточняющие группы. (Знаком * отмечены афоризмы, авторство которых неизвестно) (см. Прилож. № 3).
I. Мотивировка необходимости, целесообразности хорошо работать и
характеристика хорошего работника.
1. Труд интеллектуально и нравственно развивает, обогащает человека, общество (Труд будит в человеке творческие силы *. Труд облагораживает человека [В.Г. Белинский]).
2. Труд доставляет удовольствие, счастье человеку (Без труда не может быть чистой и радостной жизни*).
3. Хорошей работой следует гордиться (Радуюсь я – это мой труд
вливается в труд моей республики [В.В. Маяковский]).
4. Трудом воспитывают (Самое сильное средство перевоспитания
есть труд *.).
5. Труд не бывает напрасным, он приносит результаты (Не пропадет
ваш скорбный труд и дум высокое стремленье [Пушкин]).
6. Человеку следует работать, творить (Раззудись, плечо! Размахнись,
рука! [А. Кольцов]).
7. О человеке следует судить по его работе (Людей надо не по словам,
не по одежде различать, а по работе *).
97
8. Работающего человека уважают (Кто умеет работать, тому и
честь *).
II. Труд – смысл жизни человека (без указания конкретной мотивировки).
Работа – это смысл жизни человека (Владыкой мира будет труд! [В.
Акимов]).
III. Работа как условие жизни, выживания человека.
Работа – необходимое условие для жизни человека (В поте лица [Библия]).
IV. Как следует работать и каким должен быть результат работы.
1.
В работе следует быть прилежным (В поте лица [Библия]).
2.
Внешний стимул для выполнения работы (Молох).
3.
Качество работы должно быть высоким (По мне, уж лучше пей,
да дело разумей [И.А. Крылов]).
4.
Следует дружно работать, а не вести дискуссии (А воз и ныне
там [И.А. Крылов]).
5.
Работу следует выполнять быстро, интенсивно, с энтузиазмом
(Вместо сердца – пламенный мотор [Ю. Хайт]).
6.
Работу следует выполнять коллективно (Когда в товарищах со-
гласья нет, на лад их дело не пойдет [И.А. Крылов]).
7.
Чтобы сделать хорошую работу, нужны умения (А вы, друзья, как
ни садитесь, все ж в музыканты не годитесь [И.А. Крылов]).
8.
Каждый должен делать то, что умеет, в чем специалист (Беда,
коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник [И.А. Крылов]).
V. Вознаграждение за труд.
1. Социальная справедливость в распределении материальных благ (От
каждого – по способностям, каждому – по труду [И.В. Сталин]).
VI. Условия работы.
1.Выполнение чужой работы (За того парня *.).
98
2.Жить за чужой счет (Птицы небесные <божьи> не сеют, не жнут,
сыты бывают [Евангелия от Матфея]).
3.Пользоваться результатами чужого труда (Таскать каштаны из огня
[Ж. Лафонтен]).
4.Работа бесконечна (Работа Пенелопы [Мифология]. Таскать вам –
не перетаскать [Сказка «Круглый дурак»]).
VII. Условия достижения хороших результатов.
1.
Для достижения хороших результатов в работе необходимы за-
траты энергии, усилия, умение, сила воли (А вы, друзья, как ни садитесь, все
ж в музыканты не годитесь! [И.А. Крылов]).
VIII. Характеристика труда, этапов его выполнения.
1.
Последовательность действий в работе, в поступках (Левая рука
не ведает, что делает правая [Нагорная проповедь Иисуса]).
2.
Работа сопряжена с трудностями (Египетский труд [Библия]).
IX.Характеристика женщин как работников (Телефон позволяет
женщине работать от звонка до звонка *).
X. Работа и отдых.
1.
Отдыхать можно в том случае, если сделана работа (Первым де-
лом самолеты. Ну, а девушки? А девушки потом! [А. Фатьянов]).
2.
Работать следует в меру (Вот что делает с нами непосильный
труд, – сказала обезьяна, показывая на человека *).
3.
Работа и пьянство (Могу доказать, что я не верблюд. Верблюд
может месяц работать и не пить, а я могу месяц пить и не работать*).
XI. Плохая работа порицаема, характеристика бездельника.
1.Безделье пагубно действует на человека, его умственные способности
и душу (Мозг праздного человека – любимое местопребывание дьявола*).
2.От профанов больше вреда, чем пользы (Работа дураков любит, а
многие дураки, к сожалению, любят работать [М. Звонарев]).
3.Имитация работы (Бег на месте общепримиряющий [В.С. Высоцкий]).
99
4.Медленное выполнение работы (Тянут – потянут [Сказка «Репка»]).
5.Характеристика бездельника (Кипучий лентяй [И. Ильф, Е. Петров]).
6.Символы лени (Митрофан. Обломов).
XII. Мотивировка бессмысленности работы, стараний при ее (быстром) выполнении.
1.Нет смысла в работе (Если пьянство мешает работе – брось работу
*.).
XIII. Безрезультатность работы.
(Бесплодная смоковница [Новый завет]. Мартышкин труд. [И.А. Крылов]).
XIV. Общая характеристика (несерьезного) отношения к работе.
(Миллионы наших сограждан не работают, но, слава Богу, имеют работу *).
XV. Работа выполняется в последний момент.
(Если бы не последняя минута, ничего никогда бы не было сделано *).
Интерпретация афоризмов показывает, что труд, работа имеют исключительно положительную оценку в российском обществе. Именно в труде,
главным образом, творческом, созидательном состоит истинный смысл человеческой жизни (напр.: Труд есть высшее благо.); труд и ежедневная кропотливая работа не только интеллектуально, но и нравственно развивают человека (напр.: Труд будит в человеке творческие силы. Труд делает человека
красивым. Труд облагораживает человека [В. Белинский]); работать - значит
получать удовольствие, быть счастливым (Только труд может сделать человека счастливым. Без труда не может быть чистой и радостной жизни.).
В отличие от ряда паремий, в афоризмах их авторами обычно не приводится каких-либо аргументов в пользу целесообразности труда, что доказывает упомянутое выше положение об отсутствии в афористических выражениях прямо выраженной аргументации. Создатели афоризмов при этом
опирались на ценности, существующие и разделяемые большинством членов
100
российского социума. Крайне редко все же некоторые доводы о необходимости трудиться авторами афоризмов предлагаются (Труд кормит и одевает.).
При интерпретации афоризмов мы обнаруживаем несколько семантических групп, иллюстрирующих моральные требования к человеку как работнику: работать нужно честно, прилежно, добросовестно, много и качественно (семантический блок I). В текстах афоризмов содержится также
мысль о том, что работу следует выполнять коллективно, согласованно (семантическая группа № 6, блок IV).
Хотелось бы здесь же заметить, что два афоризма полисемичны – «В
поте лица (работать)» и «А вы, друзья, как ни садитесь, все ж в музыканты
не годитесь!». Афоризм «В поте лица (работать)» входит в семантические
группы «Работа, труд – необходимое условие для физической (биологической) жизни человека» и «В работе следует быть прилежным», а афоризм «А
вы, друзья, как ни садитесь, все ж в музыканты не годитесь» можно отнести в семантические группы «Чтобы сделать хорошую работу, нужны умения», «Для достижения хороших результатов в работе необходимы затраты
энергии, усилия, умение, сила воли».
В афоризмах, выражающих отношение к труду в российском социуме,
актуализируется идея справедливого распределения материальных благ в
обществе (От каждого – по способностям, каждому – по труду.). Стимулом
же хорошо трудиться, согласно афоризмам, служит почет, уважение, признание обществом заслуг трудолюбивого человека (Людей надо не по словам, не
по одежде различать, а по работе. Работающего человека уважают. Кто
умеет работать, тому и честь).
В афористических текстах однозначно осуждается социальное поведение людей, живущих за чужой счет или пользующихся результатами чужого
труда (семантический блок VI). Для афоризмов является актуальной такая
семантическая группа, как «Выполнение работы требует соответствующей
квалификации».
101
В афоризмах часто указывается на трудности выполнения определенной работы, ее большой объем, напр.: Египетский труд. Египетская работа.
Ох, нелегкая это работа - из болота тащить бегемота. Работа Пенелопы).
При этом собственно оценочных характеристик труду не дается.
Согласно собранному материалу труд в качестве антитезы имеет понятия безделья, лени, праздности, которые пагубно действуют на человека, его
интеллект и душу (напр.: Мозг праздного человека – любимое местопребывание дьявола. В жизни все зло от праздности. От праздности происходит
физическая и умственная дряблость).
Следует заметить, что негативной оценки труда в афоризмах мы не обнаружили. Есть, правда, несколько выражений, в которых имеет место ироническая характеристика работы, точнее отношения человека к своим обязанностям. Приведем примеры: Миллионы наших сограждан не работают,
но, слава Богу, имеют работу. Как много можно было бы сделать, если не
надо было бы работать! Работа есть способ заполнения времени между
двумя перекурами. Одни, чтобы отдохнуть от дел, спешат уйти в отпуск,
другие – вернуться из отпуска. Мы считаем, что эти высказывания не следует понимать и толковать в буквальном смысле.
Понятие труда в афористическом фонде русского языка связано прежде
всего с понятиями морального характера – почетом, уважением, общественной пользой, прилежанием, честностью, счастьем, воспитанием. В некоторых
случаях труд противопоставлен лени, безделью и праздности. Здесь данные
понятия выступают по отношению друг к другу в ярко выраженной оппозиции.
Вкратце остановимся на лексическом составе афоризмов. Афористические тексты не содержат аграрной лексики, как, например, пословицы и поговорки, о которых речь шла выше. В афоризмах часто употребляется абстрактная лексика – напр., любовь, облагораживать, радость, счастье. Имеет место использование библеизмов (Отдохнуть от трудов праведных. В
поте лица. Птицы небесные. Бесплодная смоковница), мифологем (Работа
102
Пенелопы), культурно значимых имен собственных, ставших нарицательными благодаря художественным произведениям (Митрофан, Обломов, Репетилов и т.п.), авторские выражения писателей, поэтов, деятелей культуры
(напр., А вы, друзья, как ни садитесь, все ж в музыканты не годитесь! [И.А.
Крылов]; Радуюсь я – это мой труд вливается в труд моей республики. [В.В.
Маяковский]), политических и государственных деятелей (напр., От каждого – по способностям, каждому – по труду [И.В. Сталин]).
Употребление данных лексем говорит о том, что афоризмы – это результат творческой деятельности, как правило, элитарных языковых личностей. В отличие от пословиц и поговорок, которые имеют крестьянское происхождение, афоризмы созданы самой образованной прослойкой общества –
интеллигенцией. Не составляет труда увидеть в афоризмах идеологию российского общества на разных этапах его жизни. Особенно отчетливо идеологические установки советского государства, правящей партии выражены в
таких изречениях, как, например, «Радуюсь я – это мой труд вливается в
труд моей республики!» [В.В. Маяковский].
По нашим наблюдениям, четко выражено (в шутливой форме) современное отношение к труду, праздности в таких афоризмах, как «Работа
есть способ заполнения времени между двумя перекурами», «Одни, чтобы
отдохнуть от дел, спешат уйти в отпуск, другие – вернуться из отпуска»,
«Могу доказать, что я не верблюд. Верблюд может месяц работать и не
пить, а я могу месяц пить и не работать», «Телефон позволяет женщине
работать от звонка до звонка».
Афоризмы, содержащие признак отношения к труду, на наш взгляд,
четко отражают систему ценностей российского социума на разных этапах
его развития. К ним относятся положительное оценивание труда (обычно без
мотивировки), одобрительное отношение российского народа к труду, к желанию и умению человека много, созидательно, качественно работать на благо общества, страны. Безделье, лень и праздность в афоризмах, как и в паремиях, фразеологизмах русскими осуждаются.
103
2.4. Оценочные характеристики концепта «труд» в песнях и сказках
Наш обзор работ по отечественной филологии и лингвокультурологии
показывает, что фольклор является важным источником для ученых, изучающих, в частности, культурные концепты, особенности уклада жизни народа,
его менталитет (см.: Арафалова, 2001, с. 5–6; Бертова, 1998., с. 12–14; Бобунова, 1998, с. 86–88; Верещагин, Костомаров, 1980, с. 5–8; Власова, 2001, с.
166–178; Евдокимова, 1993, с. 110–120; Казакевич, 2000, с. 322–328; Карасик,
2002, с. 41–42, с. 50–51; Клабукова, 2001, с. 24–25; Маслова, 2001, с. 131–143;
Мечковская, 1996, с. 83–109; Панина, 1999, с. 77–80; Рождественский, 1996,
с. 40–44; Селиванова, 2001, с. 36–38; Слышкин, 2000; Тимофеева, 1993, с.
103–110 и др.).
Е.В. Бабаева справедливо утверждает: «Культурно-значимые признаки
находят выражение в различных компонентах культуры. Одним из способов
их существования выступает язык. Формы хранения и выражения культурноязыковых концептов разнообразны. Это, прежде всего, семантика лексических и фразеологических единиц, имплицитное и эксплицитное содержание
универсальных высказываний авторского и фольклорного происхождения,
фольклорные сюжеты и художественные произведения (Бабаева, 1997, с. 45.
– Курсив наш. – Т.Г.).
С.Г. Тер-Минасова считает, что особенности национального характера
следует искать именно в фольклоре. Сопоставляя фольклор с художественной литературой, которые являются источниками лингвокультурологической
информации, ученый приходит к выводу о предпочтительности первого из
них. При этом С.Г. Тер-Минасова приводит следующие аргументы: «Фольклорные произведения анонимны, за ними не стоит индивидуальный автор, их
автор - народ, это коллективное творчество» (Тер-Минасова, 2000, с. 144. –
Курсив наш. – Т.Г.). «Хотя в произведениях устного народного творчества, –
продолжает рассуждать исследователь, – стереотипны не только герои, пер-
104
сонажи, но и сюжеты, сам факт, что они представляют коллективное творчество народа, что они «обкатаны» в устных передачах из поколения в поколение, как морская галька, не имеющая первоначальных индивидуальных изгибов и зазубрин, и что поэтому они лишены субъективизма индивидуальноавторских произведений, – все это делает их наиболее надежным источником
и хранилищем информации о характере народа» (Тер-Минасова, 2000, с.
147). Мы полностью разделяем это мнение. Данное обстоятельство обусловило выбор фольклора в качестве фактографического материала для лингвокультурологического анализа признака отношения к труду.
Характеризуя фольклор как речевой жанр, Т.В. Зуева и Б.П. Кирдан
указывают на его особенности. Он обладает такими чертами, как традиционность («Многократно повторяемые сказки, песни, былины, пословицы и другие произведения переходили из уст в уста, из поколения в поколение. Новое
рождалось только на традиционной основе…»), синкретизм («Например, хоровая игра – комплекс нескольких художественных компонентов: слово, музыка, мимика, жест, танец. Все они могут существовать только вместе, как
элементы целого – хоровода»), вариативность («Устная форма усвоения и
передачи произведений делала их открытыми для изменений. Двух полностью одинаковых исполнителей одного и того же произведения не было … .
Устные произведения имели подвижную, вариативную природу»), импровизация («Вариативность фольклора могла практически осуществляться благодаря импровизации. Исполнитель опирался на знание поэтического языка
фольклора, отбирал готовые художественные компоненты, создавал их комбинации») (Зуева, Кирдан, 2002, с. 6– 12. – Курсив наш. – Т.Г.).
В нашем исследовании, преследующем цель изучения признака отношения к труду в диахронической плоскости, в качестве материала мы использовали такой фольклорный жанр, как песни (Банин, 1971; Обрядовая поэзия, 1989; Песни русских рабочих, 1962; Русское народное поэтическое
творчество, 1987; Русские народные песни, 1957; Народное творчество, 1948;
Собрание … 1955; Частушки, 1987; Великие стройки коммунизма, 1952; Ле-
105
нин, партия … 1981; Песенник-85, 1985; Пономаренко 1981; Славься, Отечество … 1952; С песней по жизни, 1985).
Важное место в песенном жанре занимают трудовые песни. «В происхождении и развитии фольклора огромную роль играла трудовая деятельность. Во время трудовых процессов, требовавших постоянных ритмических
усилий, уже в глубокой древности зародились трудовые песни. Такие песни
особенно были важны при работе совместной. Песни содержали команды к
одновременному действию. Их основным элементом был ритм, организовывавший процесс труда», – считают Т.В. Зуева и Б.П. Кирдан (Зуева, Кирдан,
2002, с. 60).
В песенном народном жанре (частушки, трудовые песни, главным образом дореволюционного периода) предлагается четкая характеристика работы, труда крестьян и рабочих (проанализировано 98 примеров).
К числу доминантных характеристик работы, труда, судя по анализу
материала, можно отнести:
1.
простой человек выполняет трудную, тяжелую работу (Не пора ли
нам, братцы-ребятушки || Идти на работу || Нам на трудную работу (Собрание
1955, с. 283); Как приеду я домой || Пожалюсь маменьке родной: «Матушка родимая, Работа лошадиная!» (Русское народное творчество 1987, с. 14); Трудно,
трудно нагибаться за черною торфиной || А труднее подыматься по ходам с корзиной (Русское народное творчество 1987, с. 20); Ты освети-ка, согрей || Красное
солнышко || Во заводе том да работничков || Добрых молодцев-бездомничков ||
Ты им дай-ка, прибавь || Красное солнышко || Силу крепкую да крепешеньку
(Народное творчество 1948, с. 44); Не гони ты, маменька, На лесозаготовочку, Не веселая работа — Рубить с корня елочку (Народное творчество
1948, с. 49); Леспромхозски денежки Да даром не достанутся — Во лесу на
пёнушке Да силушки останутся (Народное творчество 1948, с. 50); Все на
сплаве, все на сплаве, Все на сплаве, на лесу! Мое личико сгорело, Потеряло
всю красу (Народное творчество 1948, с. 54); Акулина тетушка, Тяжела работушка. Всё покосы, нивушка, Болит моя спинушка (Народное творче-
106
ство 1948, с. 55); Как по осени ломала Красную калинушку, Во полях снопы
вязала — Надломила спинушку (Народное творчество 1948, с. 56);
2.
невыносимые условия труда рабочих (Сипло гудок завывает || Власт-
но рабочих зовет || Невский завод оживает || Крови и поту он ждет (Песни
русских рабочих 1962, с. 98); Невский завод засыпает || Крови напившись людской (Песни русских рабочих 1962, с. 99); Одряхлела рука || Ноют грудь и бока
|| А пока в небе свет || Мне отдыха нет (Песни русских рабочих 1962, с. 89);
Ох, ты милушка баска || Не ходи на прииска || Там тяжелая работушка || Немытые песка || Да немытые песка || Да одолит тебя тоска (Песни русских
рабочих 1962, с. 84); Не завидуйте, подружки || Что на фабрику хожу || Вы с
постелюшки встаете || А я с фабрики иду (Песни русских рабочих 1962, 77);
Эх, ты маменька родима || Ты зачем меня родила? || Все забота да работа ||
До тяжелого до пота || Она сушит молодца || Эх, до самого конца (Песни русских рабочих 1962, с. 79); Рассчитай меня хозяин || Я иду домой || Твои высокие
хоромы || Показались мне тюрьмой (Песни русских рабочих 1962, с. 87); Если
бы родители || Были все как у людей || Не пошла бы я на фабрику || И за тысячу
рублей (Песни русских рабочих 1962, с.88); Кто на приисках не бывает || Тот
горя не знает || Мы на приисках побывали || Все горе узнали (Песни русских рабочих 1962, с. 90); Кайлы и лопаты || Канавы копати || Мы канавушку копали ||
Судьбу проклинали (Песни русских рабочих 1962, с.91); Золото добываем, себе
могилу копаем || Золото моем, а сами голосом воем (Песни русских рабочих
1962, с.67); Мне не пьется, не глотается Фабричная вода: Куда бы мне
скрыться От фабричного труда? (Песни русских рабочих 1962,с. 68); Ай, сухая рябина Ветки принавесила. Я от фабрики, девчонка, Голову повесила
(Песни русских рабочих 1962, с.98); Разнесчастный тот народ, Кто на фабрике живет (Песни русских рабочих 1962, с.101);
3.
вред здоровью (Ах ты молот, ковач || Я ли не был силач || А теперь не
под стать || Мне с тобой работать (Песни русских рабочих 1962, с. 78); Со полуночи встает || На работу поспеет || На машине задремал || Праву ручку оторвал
(Песни русских рабочих 1962, с. 76); Грудь расшиб себе два раза || У мартенов-
107
ских печей || Я ослеп на оба глаза || Хоть бы голову с плечей (Песни русских рабочих 1962, с. 80);
4.
труд сопряжен с риском для жизни (Мы на клетку становились || С бе-
лым светом распростились || Прощай, прощай, белый свет || Увидимся или нет? ||
Прощай, месяц и луна || Прощай, милая моя! || Клетка вихрем понеслась (Песни
русских рабочих 1962, с. 65); Белорецкий наш завод || Перепортил весь народ ||
Кому палец, кому два || Кому по локоть рука (Песни русских рабочих 1962, с. 85);
Шахтер в клеточку садится || С белым светом распростится || Прощай, солнце и
луна || Прощай, дети и жена (Песни русских рабочих 1962, с. 62);
5.
отсутствие возможности отдыхать, большой объем работы (В будни
тяжко работаем || В праздник отдыха не знаем (Песни русских рабочих 1962, с.
99);
6.
после выполненной работы можно отдохнуть (Уж вы жните, жните ||
Жните, не ленитесь || А обжавши нивку || Пейте, веселитесь (Русские народные
песни 1957, с. 8);
7.
призывы дружно работать (Вы, ребятушки, старайтесь…) (Русские
народные песни 1957, с. 5);
8.
неадекватная оплата труда (Хоть не нас секут батожьем || У нас
спинушки болят || На работу посылают || Нам и денег не дают (Народное
творчество 1948, с. 42); Шахтеру расчет придет || Хозяин, как липку, обдерет (Русские народные песни 1957, с. 9); Жала я с утра до ноченьки Пшеницу да овес, Только девке хлеба белого Поесть не удалось (Народное творчество 1948, с. 44); .
9.
работа и наказание (Иной спьяну, иной сдуру || Так тебе отлудят
шкуру || Что только держись || Там шутить не любят шутки || Там работали мы в сутки || По двадцать два часа (Дореволюционный фольклор 1936, с.
13);
10. особенности выполнения работы русским человеком (Англичанинхитрец, чтоб работе помочь || Изобрел за машиной машину || А наш русский
мужик, коль работать невмочь || Так затянет родную дубину); Умирая отец
108
на дубовой скамье || Завещает любезному сыну || Лишь тупую покорность суровой судьбе || Да унылую песнь про дубину (Дореволюционный фольклор 1936, с.
16).
Классификация материала, обнаруженного в русских песнях, частично
совпадает с классификацией пословиц, поговорок и фразеологизмов. Так,
общими для них семантическими группами являются следующие: 1. Следует
сочетать работу и отдых; 2. Оплата выполненной работы неадекватна усилиям человека; 3. Работа сопряжена с трудностями, риском для здоровья и даже
жизни; 4. Тяжелые условия труда.
Обращает на себя внимание следующий факт: в проанализированных
песнях в отличие от других жанров фольклора (пословиц и поговорок) работа, труд оцениваются человеком чаще отрицательно, чем положительно. Это
явление мы объясняем тем, что в данном случае анализу были подвергнуты в
основном старые, дореволюционные песни, в которых выражены протестные
настроения народа, его недовольство своей судьбой, жизнью и, в частности,
условиями труда.
Анализ же песен советского периода (проанализировано 125 примеров) показывает, что в них, наоборот, всячески прославляются труд и работа
советского человека. Труд делает человека счастливым, он создает блага для
общества, поэтому следует работать много и старательно. Труд и свобода в
СССР – родственные понятия, здесь, согласно песням, нет эксплуатации человека человеком. В песнях этого периода легко увидеть четко выраженную
советскую идеологию.
Советские трудовые песни мы можем классифицировать на следующие
семантические группы:
1.
Работа прославляет человека («Готовься к великой цели, А слава
тебя найдет!» – Песня о тревожной молодости. Сл. Л. Ошанина // С песней
по жизни, 1985, с. 9. – «Родина героев, Сердцем мы с тобою! Никогда,
Страна труда, Твой подвиг не умрет»! (Сл. Л. Кондырева «Советская Россия» // Ленин, партия … 1981, с. 56. – «Идут года, а Павка вечно молод.
109
Стоит в дозорах, варит с нами сталь, Горжусь тобою, рыцарь комсомола,
Для миллионов ты примером стал». – Сл. А. Смирнова «Рыцарь комсомола.
Песня о Павке Корчагине» // Пономаренко, 1981, с. 16. – «Цветет страна
привольная, Октябрем рожденная, Правдой озаренная, Всюду обновленная
Сталинским трудом». – Сл. С. Островского «Здравица Октябрю» // Славься
…, 1952, с. 30. – «Поют гудки, веселым песням вторя, плывут суда, и мчатся
поезда. И любо нам на суше и на море стоять на вахте мирного труда» (Сл.
С. Васильева «Мы славим труд» // Славься …, 1952, с. 146. – «Не кочегары
мы, не плотники». – Сл. В. Котова «Веселый марш монтажников» // С песней
по жизни, 1985, с. 33. – «Держать его [небо] – махину – не мед со стороны.
Напряжены их спины, колени сведены. Их тяжкая работа важней иных работ: Из них ослабни кто-то – и небо упадет». – Сл. Городницкого «Атланты» // С песней по жизни, 1985, с. 43).
2.
Труд, работа создают блага для общества («Там, где люди бо-
рются с пургой, Встанет над тайгой наш город юный. Мы с тобой в Сибирь
уедем жить, Вместе чудеса творить». – Юность верит в чудеса. Сл. Э.
Иодского // С песней по жизни, 1985, с. 6. «Присядем, друзья, перед дальней
дорогой, Пусть легким окажется путь!» – Перед дальней дорогой. Сл. В.
Дыховичного // С песней по жизни, 1985, с. 14. «Любой в Учкудуке расскажет старик, Как город-красавец в пустыне возник, Как в синее море взметнулись дома, И как удивилась природа сама» – Сл. Ю. Энтина «Учкудук» //
Песенник, 1985, с. 56. – «Надо! Надо! Надо нам, ребята, Жизнь красивую
прожить. Надо что-то важное, ребята, В нашей жизни совершить!» – Сл.
В. Харитонова «Веселый марш» // Песенник, 1985, с. 59. – «Знамена звенят
величавым прибоем, Отчизна труда изобилья полна» – Сл. Л. Кондырева
«Славу мудрой партии поем» // Ленин, партия … 1981, с. 27. – «А у нас на
БАМе лето, то дожди, а то жара. Если песня не допета, Допевают трактора» – Сл. Г. Георгиева «Здравствуй, товарищ БАМ»! // Пономаренко, 1981,
с. 13. – «С тобой ведем сквозь горы магистрали, В тайге возводим города». –
Сл. А. Смирнова «Рыцарь комсомола. Песня о Павке Корчагине» // Понома-
110
ренко, 1981, с. 16. – «Вижу я колосья налитые, Хлеб стеной в родных полях
встает. Кто растил те нивы золотые? Наш любимый Сталин и народ». Сл.
О. Колычева «Песня о Сталине» // Славься …, 1952, с. 66. – «Век двадцатый,
наши годы, это с будущим стыковка, Реки хлынули в турбины, Колосится
целина». – Сл. Е. Долматовского «Комсомольская путевка» // Песенник, 1985,
с. 31).
3.
Работать надо много и хорошо («А мы работаем, пускай устали
мы, Но от усталости никто не хмур. Под вечер солнышку мы скажем на
небе – Не уходило б ты на перекур!» – Сл. В. Харитонова «Веселый марш» //
Песенник, 1985, с. 59. – «За работу веселей, Сил, ребята, не жалей, Выше
темп набирай, наступай, не сдавай – От друзей не отставай»! – Великие
стройки коммунизма, 1952, с. 47. – «Взгляни, как молодеет все вокруг – Просторы улиц и полей раздолье. Во всем видна забота наших рук» – Сл. Е. Шевелевой «Песня о конституции» // Ленин, партия … 1981, с. 17. – «Дела хватит, только поспевай! Трудимся мы рук не покладая, Эх, расцветай ты, наш
родной советский край, Родина святая»! (Сл. С. Васильева «Мы славим
труд» // Славься …, 1952, с. 146. – «Родимый край мы с детства полюбили За
шум лесов и тишину долин, За то, что в нашем поле на просторе Все выше
рожь, все громче гул машин». – Сл. А. Пришельца «За что мы любим Родину
свою» // Славься …, 1952, с. 189. – «Знанье берите трудом и борьбой». – Сл.
Л. Ошанина «Гимн международного союза студентов» // С песней по жизни,
1985, с. 45).
4.
Следует бороться за свободный труд и мир («Пусть дружные
ряды растут. За свою судьбу Веди борьбу, За мир и за свободный труд»! –
Сл. О. Фадеевой «За мир и за свободный труд» // Великие стройки коммунизма, 1952, с. 52. – «Своей рабочей собственной рукою неволи гнет мы
свергли навсегда. И подняли над радостной землею высокий стяг свободного
труда» (Сл. С. Васильева «Мы славим труд» // Славься …, 1952, с. 146.
5.
111
В работе помогает песня («И рано на рассвете, и после трудной
смены Веселые запевки в нашей комнате звучат». – Сл. М. Матусовского
«Хорошие девчата» // С песней по жизни, 1985, с. 16).
Оценочные характеристики исследуемого концепта в песенных
текстах, разумеется, не раскрывают полностью всего богатства отношения к
труду в русской лингвокультуре, но они показательны, поскольку песня играет особую роль в образовании прецедентной системы текстов. Песни советской эпохи исключительно интересны как факт культуры: наряду с сугубо
официальными песнями, исполнявшимися в ритуальной обстановке (например, «Ленин – всегда живой»), были песни, которые можно было услышать в
ситуации естественного непринужденного общения. Но концепты, которые
являлись основой идеологии, находили выражение и в этих песнях, часто
весьма напевных и обладавших глубоким смыслом (например, «С чего начинается Родина?»). Поэтому вряд ли можно утверждать, что в советскую эпоху
отношение к труду в песнях было лишь внешне мажорным и не соответствовало мироощущению народа.
В этом смысле важно подчеркнуть, что концепт «труд» в силу своей
особой идеологической значимости в советское время органически сочетался
со всеми важнейшими регулятивными идеологическими концептами –
«труд» и «Родина», «труд» и «свобода», «труд» и «почет», и тем самым выстраивался ряд оценочных приоритетов, который находил выражение в прецедентных текстах, в частности в песнях. Отметим, что в постсоветский период песни о труде не слагаются и не поются. Этот концептуальный сдвиг
требует своего изучения. Известно, что во время оккупации Франции нацисты попытались на концептуальном уровне произвести замену ценностей:
вместо известной триады «свобода, равенство, братство» была сделана попытка внедрить триаду «семья, работа, родина». Такое «заземление» ценностей было знаковым идеологическим поступком, цель которого, как нам
представляется, состояла в коренной перестройке ценностной системы общества. Утилитарная ценность труда в связке с важнейшими ценностями жизни
112
противопоставляется фундаментальным ценностям демократии, имеющим
моральную направленность. Утилитарные ценности, как известно, не сочетаются с их эстетической фиксацией: известен тезис о том, что девушка может петь о потерянной любви, но не о потерянном кошельке. В постсоветскую эпоху концепт «труд» осмысливается и переживается как утилитарный регулятив, и поэтому он вряд ли станет темой песенного искусства.
Не менее важен для лингвокультуролога другой жанр фольклора –
сказки. Они, как известно, неоднократно становились объектом исследования
филологов. В настоящее время сказки активно изучаются этнолингвистами и
лингвокультурологами (Васильева, 2002, с. 32–34; Казакевич, 1993, с. 7–8;
Луннова, 1997, с. 15–16; Марданова, 2001, с. 29–30; Мясников, 1997, с. 16;
Тимофеева, 1993, с. 103–109 и др.).
Сказки относят к «позднему культурному явлению». Они заменили собой мифы. «Религиозно-магическое содержание обрядов и мифов эволюционировало в поэтическую форму сказок» (Зуева, Кирдан, 2002, с. 134).
В сюжете любой сказки есть конфликт, вокруг которого выстраивается
целая цепь действий. Этот конфликт всегда находит свое «утопическое разрешение». «Принцип антитезы нашел в сказках универсальное применение.
Их персонажи контрастно распределяются по полюсам добра и зла, эстетическим выражением которых является прекрасное и безобразное», – замечают
Т.В. Зуева и Б.П. Кирдан (Зуева, Кирдан, 2002, с. 135). Следовательно, мы
можем заключить, что в сказках имеет место противопоставление разных
персонажей, характеров, образа действий.
Поскольку признак отношения к труду, так же как и любой другой признак, имеет свое противопоставление (в нашем случае это лень, безделье), мы
решили проанализировать русские народные сказки с целью выявления в них
оценочных характеристик труда, работы и лени, безделья.
Признак отношения к труду и лени непосредственно выражен только в
7 сказках из изученных нами 197, опосредованно же, через характеристику
результатов труда, в 115. Приведем некоторые примеры.
113
В сказке «Зимовье зверей» персонажами выступают бык, баран, свинья,
гусь и петух. Ее сюжет таков. На дворе зима, холод; звери в поиске тепла.
Предложение быка построить избу было отклонено, поскольку все звери думали, что можно как-то пережить зиму и без избы. У них нет желания работать. Бык самостоятельно строит избу, в которой чувствует себя уютно. Баран, свинья, гусь и петух не могут выдержать сильных морозов и просятся к
быку в избу. Он разрешает им перезимовать у себя.
В этой сказе главный персонаж – бык – противопоставлен другим лесным зверям. Он не боится работы в отличие от барана, свиньи, гуся и петуха.
Труд, таким образом, спасает быка и всех остальных от холода.
Сюжет сказки «Завещание» следующий. Умирая, отец говорит сыну: –
ты, мой сын, живи так: чтобы ты никому не кланялся, а тебе бы все кланялись, и калачи бы ел с медом! После смерти отца сын, унаследовавший триста рублей, нигде не работает два года, сидит на печи, никому не кланяется.
На третий год прожил сын третью сотню и думает: «Что же это? Сотни у меня не прибавляются, а все убавляются»! Он обратился к дяде за советом. Дядя ему и сказал: «Эх, ты! Выезжай-ка ты раньше на пашню, никому и не будешь кланяться, а тебе все будут кланяться. А приезжай домой поздно, тебе
калач-то будет казаться медом».
Легко заметить, что в сказке прославляется человеческий (крестьянский) труд. Бездеятельность, лень же, таким образом, косвенно порицаются.
Сходная мораль высказывается и сказке «Беззаботная жена». В ней
речь идет о женщине-крестьянке, не любившей работу. Она сидела дома, кушала прянички и орешки. Кончилось все тем, что она оказалась в одной худой рубахе.
Осуждение безделья четко выражено и в сказке «Лень да Отеть». «Лежали как-то Лень и Отеть под яблоней, беседовали о жизни. Жарко стало.
Лень и говорит: «Отеть, сшевелимся от огня; как жар не будет доставать, будет только тепло доходить, мы и остановимся». Стала Лень шевелить себя,
далеконько сшевелилась. Отеть говорит: «Лень, как тебе себя шевелить-то не
114
лень?» Так, Отеть себя голодом и огнем извела. Стали люди учиться, хотя и с
ленностью, а учиться. Стали работать уметь, хоть и с ленью, а работать.
Меньше стали драку заводить из-за каждого куска, лоскутка. А как лень изживем – счастливо заживем».
Здесь же дается такая образная характеристика лени: «Лень – она прилипчива: в ногах путается, руки связывает, а если голову обхватит – спать
повалит». Отеть Лени еще ленивее была.
В некоторых сказах речь идет косвенно о трудолюбии человека как о
положительной характеристике. Так, например, в сказке «Глупый мужик»
читаем: «Жил в одной деревне мужик с бабой. Всем мужик был хорош: и работящ и не ленив».
Лень, безделье как противоположности труду и работе в сказках не
имеют положительных характеристик. Вместе с тем, однако, они бывают сопряженными с чудом. Так, в хорошо известной сказке «По щучьему веленью» дурачок Емеля сидит на печи, ничего не делает. Однажды, поймав щуку, он получает возможность исполнять все свои желания. Здесь, вероятно,
четко выражен такой национально окрашенный русский концепт, как «вера в
чудо»: человек не прилагая особых усилий, достигает высокой цели, его мечта о безбедной жизни внезапно реализуется.
В сказке «Семь Симеонов» речь идет о семи братьях. «Семь Симеонов
– все молодец молодца лучше, а такие лентяи, неработицы – во всем свете
поискать! Ничего не делали». Попав во двор к царю, они оказались ему полезны. Один из них (Сенька) женился на царевне, а остальные стали боярами.
В этой сказке, как можно видеть, опять-таки выражен концепт чуда,
удачи.
Таким образом, изучение материала русских народных сказок показывает, что труд и работа положительно оцениваются в народе, в то время как
лень, безделье, наоборот, имеют отрицательную характеристику.
115
Выводы
Социолингвокультурный концепт “труд“ представляет собой сложное
ментальное образование, в составе которого в русском языковом сознании
выделяются следующие компоненты: образный – человек (или другое живое
существо), напряженно выполняющий необходимые для жизни действия,
обычно физические; понятийный – целенаправленная деятельность, требующая умственного или физического напряжения, направленная на производство чего-либо или на достижение результата и противопоставляемая безделью, отдыху и игре; ценностный – положительная оценка желания и отрицательная оценка нежелания трудиться, положительная оценка умения и отрицательная оценка неумения трудиться, отрицательная оценка принудительного и безрезультатного труда.
Языковые данные, почерпнутые нами из паремиологического, в целом
из фольклорного фонда, ставшего, помимо лексических номинантов, источником для описания концепта труда в социокультурном аспекте, оказались
противоречивыми.
Анализ фразеологизмов показывает, что труд, работа, их качественное
выполнение положительно оценивались и оцениваются в российском обществе. Безделье же и лень в противоположность труду и работе однозначно
отрицательно оцениваются во фразеологическом фонде русского языка. Во
фразеологическом корпусе одобряется активная созидательная деятельность
человека, его желание хорошо и качественно работать, честное отношение
работника к своим обязанностям. Во фразеологизмах не всегда, как в случае
с пословицами и поговорками, выражены оценочные суждения, характеристики труда. По сравнению с ними, более крупными текстовыми образованиями, во фразеологизмах не дается каких-либо аргументов в пользу необходимости трудиться (много, активно, с умом и т.п.) человеку или же не трудиться (вред для здоровья, неадекватное денежное вознаграждение). В этом
смысле фразеологизмы, вероятно, в силу своей структуры заметно проигры-
116
вают в дидактичности, назидательности пословицам и поговоркам как самостоятельным микротекстам.
Фразеологизмы, выражающие признак отношения к труду, связаны с
ограниченным кругом понятий – труд, прилежание, честность, лень и безделье.
В пословицах и поговорках, содержащих признак отношения к труду,
более четко по сравнению с фразеологизмами отражена система ценностей
российского социума. К ним относится положительное оценивание труда с
соответствующей мотивировкой (труд приносит удовольствие, достаток семье и в целом обществу и т.д.). Преимущественно поощрительное отношение
российского этноса к труду, к готовности человека много, продуктивно и качественно работать в пословицах и поговорках закономерно в силу созидательности труда. Как социальное явление труд относится, по всей видимости,
к главным, ведущим ценностям любого социума. Вместе с тем, в некоторых
пословично-поговорочных высказываниях работа квалифицируется отрицательно, особенно ее большой объем, трудность выполнения. Мотивировкой
здесь выступает неадекватная оплата за выполненную работу, нанесение вреда здоровью человека, предпочтительность отдыха (тяжелому) труду. В проанализированных пословицах и поговорках выражено отношение к труду,
главным образом, российских крестьян. Укажем также, что большинство пословиц и поговорок возникло не сегодня, а много десятилетий тому назад, о
чем свидетельствуют устаревшие лексемы, в них употребляемые.
Анализ современных устойчивых выражений пословичного характера
из словаря В.С. Елистратова показывает преимущественно отрицательное
отношение к работе. Этот факт легко объясним, если учесть источник появления данных высказываний. Многие из них воровского происхождения. Отрицательное отношение к труду, честной работе, как правило, не имеет одобрительной оценки, высмеивается в указанном микросоциуме. Заметим, что
воровское арго занимало и продолжает занимать значительное место среди
других условных языков. Проникновение же арготизмов в другие социаль-
117
ные группы обусловлено их высоким экспрессивным, прагматическим потенциалом, особенно для молодежи.
Интерпретируя пословицы и поговорки, мы выявили множество понятий, с которыми связан концепт «труд» (напр., бедность, достаток, мораль,
здоровье, отдых, общественная польза, почет, счастье, удача, воспитание,
наказание, свобода и др.).
Мы установили, что в афоризмах и крылатых выражениях однозначно
эксплицировано положительное отношение к труду, работе. Понятие труда в
афористическом фонде русского языка связано прежде всего с понятиями
морального характера – почетом, уважением, общественной пользой, прилежанием, честностью, счастьем, воспитанием. В некоторых случаях труд противопоставлен лени, безделью и праздности. Здесь данные понятия выступают по отношению друг к другу в ярко выраженной оппозиции.
В песенном жанре русского дореволюционного фольклора доминирует
отрицательная характеристика работы человека, точнее – условий труда, его
оплаты. Это объясняется тем, что текст песен выражает протест низших слоев населения против плохих условий работы, несправедливого распределения
благ и т.п. Интерпретация же песен советского периода позволяет заключить, что в них, наоборот, всячески прославляется труд, поскольку труд делает человека счастливым, создает блага для общества, и поэтому работать
нужно усердно, старательно и много. Советские песни имеют ярко выраженную идеологическую окраску.
Анализ сказок показывает преимущественно положительное отношение русских к работе, труду в обществе. Лень, праздность порицаются нашим
социумом. Примечательно, что в ряде случаев понятия лени и праздности сопряжены с понятием чуда, удачи.
Для более полной характеристики труда в российском социуме в динамической плоскости нужно обратиться к опросу информантов - современных
носителей русского языка. Данную задачу мы решаем в следующей главе
диссертационного исследования.
118
ГЛАВА III.
СОЦИОЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ “ТРУД“ В РУССКОМ
ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ: СОВРЕМЕННЫЕ АССОЦИАТИВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
3.1. Психолингвистический эксперимент как способ
изучения менталитета народа
Изучение социокультурного концепта в динамике его развития предполагает проведение ассоциативных экспериментов. Хорошо известно, что
идеи, понятия, концепты в нашем сознании каким-то образом связаны друг с
другом; они не существуют изолированно друг от друга. Взаимообусловленность идей, понятий, концептов – это результат их психологических связей,
т.е. ассоциаций. Описать тот или иной культурный феномен значит вскрыть
его связи с другими явлениями. Изучение же этих связей позволяет ученым
(в первую очередь психолингвистам) проникнуть в особенности как национального, так и индивидуального менталитета человека – представителя конкретного социума, конкретной социальной группы.
Ю.Н. Караулов полагает, что для определения черт национального характера и менталитета целесообразно проведение психолингвистических
экспериментов. В частности, он считает продуктивным обращение ученых к
экспериментальным данным ассоциативных норм языка. Особенности менталитета и национального характера носителей языков запечатлены, по его
мнению, в вербально-ассоциативных сетях (Караулов, 2000, с. 191).
Ассоциативные эксперименты позволяют выявить ядерные и периферийные зоны или компоненты языкового сознания человека. «Ядро языкового сознания носителей языка, – пишет Ю.Н. Караулов, – формируется из тех
слов (идей, понятий, концептов) в АВС (ассоциативно-вербальной сети. –
Примечание наше. – Т.Г.), которые имеют наибольшее число связей, т.е. вы-
119
званы в качестве ответов на наибольшее число стимулов» (Караулов, 2000, с.
194). Это мнение разделяют и другие исследователи (см., напр.: Белянин,
2003, с. 126–150; Воркачев, 2002, с. 73–83; Мягкова, 1990, с. 5–17; Уфимцева,
2000, с. 210–211). Вероятно, трудно найти другие методы, которые могли бы
служить столь эффективным инструментом при анализе языкового сознания,
следовательно, и менталитета того или иного индивида.
Есть, однако, мнение, согласно которому возможности эксперимента
ограничены, его результаты не отражают в действительности языковое сознание человека, поскольку сам по себе эксперимент искусствен. Психолингвист Л.В. Сахарный, оппонируя таким возражениям, замечает, что, вопервых, эксперимент не является единственно возможным методом психолингвистического исследования; во-вторых, хотя ситуации в эксперименте
бывают и искусственными, принципиальные особенности речевой деятельности, выявляемые в эксперименте, характерны для речевой деятельности и в
других, не экспериментальных ситуациях. По его мнению, провести четкую
грань между типичными и нетипичными, естественными и искусственными
ситуациями нельзя (цит. по: Белянин, 2003, с.128).
Базовыми терминами, которыми оперируют психолингвисты, являются
слово-стимул, слово-реакция, ассоциативное поле слова, ассоциативная норма. Стимул – это слово (словосочетание или предложение), которое предлагается испытуемому, а реакция – это слово (несколько слов, словосочетание
или соответственно предложение), которые появляются как ассоциаты в памяти человека.
Ассоциативным полем слова является совокупность ассоциатов на слово-стимул. «Ассоциативное поле имеет ядро (наиболее частотные реакции) и
периферию (единичные реакции). Различают индивидуальное ассоциативное
поле и коллективное. Коллективное ассоциативное поле, выявленное в свободном ассоциативном эксперименте, обычно называют ассоциативной нормой» (Горошко, 2001, с. 28). Перечень ассоциативных норм составляет ассоциативный словарь того или иного языка.
120
Ассоциативные нормы в высшей степени важны для ученых, занимающихся проблемами языкового сознания и национального менталитета. Е.И.
Горошко совершенно справедливо утверждает: «Выявленная норма отражает
как некоторый экстралингвистический, отчасти когнитивный, стандарт –
стандарт типичных ситуаций, связанных в сознании носителей языка с исходными ключевыми словами, так и психолингвистический стандарт – ассоциативные нормы, т.е. наиболее актуальные и устойчивые связи лексикона
человека» (Горошко, 2001, с. 32).
Что же понимают под ассоциациями? Р.М. Фрумкина пишет: «Ассоциация – это связь между некими объектами или явлениями, основанная на
нашем личном, субъективном, опыте. Опыт этот может совпадать с опытом
той культуры, к которой мы принадлежим, но всегда является также и сугубо
личным, укорененным в прошлом опыте отдельного человека» (Фрумкина,
2001, с. 189).
Различают следующие типы ассоциативных связей: 1) смысловая близость (ассоциат – слово-синоним); 2) смысловая противопоставленность (ассоциат – слово-антоним); 3) созвучность, рифма (типа кино - вино); 4) отношения «выше – ниже» (металл – сталь); 5) отношения «часть – целое» и «целое – часть» (дом – комната, стебель – растение) (Фрумкина, 2001, с. 194).
Как видим, в основе ассоциаций могут лежать смысловые отношения (синонимия, антонимия, гипер-гипонимия), фонетическая схожесть слов, выражающих те или иные понятия.
Психолингвистами установлено, что словами-реакциями часто бывают
слова, относящиеся к одному и тому же лексико-семантическому полю, к одной и то же лексико-семантической группе или к одной и той же тематической группе. Так, рассматривая проблему организации лексикона человека,
А.А. Залевская доказывает, что реакции выражаются часто синонимами, антонимами, в целом близостью координат в семантическом пространстве (Залевская, 1990, с. 16).
121
Обсуждая вопрос структуры лексической памяти, А.А. Залевская характеризует ее следующим образом: 1) хранилище реакций – слов и клише,
упорядоченных на основании экологической смежности; 2) перечень ассоциативных пар – ассоциациями между референтами и их именами; 3) картинная галерея мысленных образов, сопровождаемых ассоциируемыми с ними именами и организованных по принципу сходства представлений; 4)
таксономическое дерево с определенным местом для каждого слова; 5) детальный каталог с пересекающимися отсылками, содержащий абстрактные
семантические понятия, определенные наборы которых репрезентируются
словами» (Залевская, 1990, с. 33. – Курсив наш. – Т.Г.).
Как же определяется ассоциативный эксперимент в современной психолингвистике? «Ассоциативный эксперимент – это прием, направленный на
выявление ассоциаций, сложившихся у индивида в его предшествующем
опыте» (Горошко, 2001, с. 16).
Принято различать следующие основные виды ассоциативных экспериментов: свободный, в котором испытуемому предлагают ответить словом
R, первым пришедшим в голову при предъявлении слова S; направленный, в
котором экспериментатор некоторым образом ограничивает выбор предполагаемого R, накладывая определенные ограничения; цепной, в котором испытуемому предлагают ответить любым количеством слов R, первым пришедшим в голову при предъявлении слова S, ничем не ограничивая ни формальные, ни семантические особенности слов» (Горошко, 2001, с. 16). Каждый из
видов ассоциативного эксперимента имеет достоинства и недостатки (подробнее: см.: Горошко, 2001, с. 16–17).
В психолингвистике выработаны техники интерпретации ответов ассоциативного эксперимента. При анализе ответов информантов принято выделять, прежде всего, синтагматические (небо – голубое, машина – едет, курить
– плохо) и парадигматические ассоциации. «Синтагматическими ассоциациями называются ассоциации, грамматический класс которых отличен от
грамматического класса слова-стимула. Парадигматические ассоциации
122
представляют собой слова-реакции того же грамматического класса, что и
слова-стимулы. Они подчиняются принципу «минимального контраста», согласно которому чем меньше отличаются слова-стимулы от слов-реакций по
составу семантических компонентов, тем более высока вероятность актуализации слова-реакции в ассоциативном процессе. Этот принцип объясняет,
почему по характеру ассоциаций можно восстановить семантический состав
слова-стимула: множество ассоциаций, выданных на слово, содержит ряд
признаков, аналогичных содержащимся в слове-стимуле» (Белянин, 2003, с.
131).
Следует заметить, что сегодня ассоциативный эксперимент активно
используется не только в психолингвистических работах, но и в работах, авторы которых занимаются изучением концептов, дискурсов и т.п. (Прохвачева, 2000; Буряковская, 2000; Шейгал, Буряковская, 2002, с. 58–88).
С тем чтобы охарактеризовать наиболее полно и адекватно концепт
труда в русском обществе, мы решили использовать как свободный, так и
направленный ассоциативный эксперимент.
Ниже мы предлагаем три анкеты, которые были заполнены информантами, принадлежащими разным социальным группам, профессиям, возрасту,
полу, имущественному статусу (всего было опрошено 500 информантов). Ассоциативный эксперимент № 1 является цепным. В нем информанты должны
ответить несколькими первыми пришедшими им в голову словами.
Ассоциативный эксперимент № 1
I. Краткая информация о референте (нужное подчеркнуть):
– возраст:
– пол:
до 25 лет, от 25 до 50 лет, от 50 лет.
муж.
жен.
– образование: высшее
среднее
неоконченное среднее.
– профессия: _________________
–
Имущественный статус:
–
К какой категории Вы могли бы себя отнести:
–
– к очень обеспеченной части общества,
–
123
к обеспеченной части общества,
–
к среднеобеспеченной части общества,
–
к малообеспеченной части общества,
–
к необеспеченной части общества.
II. Запишите, пожалуйста, первые пришедшие Вам в голову 3-4
слова, которые у Вас ассоциируются со следующими понятиями:
–
Труд –
–
Работа –
–
Зарплата –
–
Трудоголик –
–
Работяга –
–
Профессионал –
–
Дилетант –
–
Безработица –
–
Безделье –
–
Халтура –
–
Лень –
–
Отдых –
III. Вы считаете, что работа – это:
А) жизненная необходимость,
Б) неизбежность,
В) почетная обязанность человека,
Г) престижность,
Д) неприятная обязанность человека,
Е) источник дохода и не более того,
Ж) счастье, удовольствие,
З) каторга,
И) все сразу.
При формулировке данного ассоциативного задания мы исходили из
общепринятого правила, согласно которому информанты должны быть огра-
124
ничены во времени, давать ответы без размышления. В таком случае соблюдается чистота эксперимента. Р.М. Фрумкина пишет: «Инструкция отвечать
«первым словом, которое придет на ум», имеет принципиальный характер.
Ассоциативная реакция-ответ должна следовать немедленно – испытуемый
не должен размышлять над тем, что бы ему такое сказать и как отреагировать» (Фрумкина, 2001, с. 191).
Эксперимент № 2 является свободным, испытуемым не ставится ограничений во времени при ответе на поставленные вопросы. При этом информанты должны были выбрать один из подготовленных нами ответов на оценочные суждения о труде. Здесь для нас было принципиально важным узнать
реакцию испытуемых, относящихся к разным социальным группам, возрастам, полу, имеющих разный образовательный уровень, на оценочные характеристики труда. Заметим, что некоторые из предложенных информантам
суждений прецедентны (напр., Работа не волк, в лес не убежит). Укажем, что
психолингвисты рекомендуют давать подобного рода задания информантам
(Фрумкина, 2001, с. 191).
Ассоциативный эксперимент № 2
I. Краткая информация о референте (нужное подчеркнуть):
–
См. эксперимент № 1.
II. Ваше отношение к следующим оценочным высказываниям
(нужное подчеркнуть):
А) Счастье человека не в богатстве, а в труде.
–
Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
Б) Труд всегда дает, а лень берет.
–
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
В) Любая работа украшает человека:
–
125
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
Г) Дураков работа любит:
–
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
Д) Работа не волк, в лес не убежит:
–
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
Е) лень спасает людей от многих пороков (вспомните Обломова):
–
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
Ж) Физический труд важнее умственного:
–
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
З) Умственный труд престижнее физического труда:
–
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
Е) Мужчины (а не женщины) всегда выполняют более квалифицированную работу:
–
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
И) Заработать очень большие деньги в России честным способом практически невозможно:
–
126
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
К) 15-20 лет тому назад люди в России работали больше, к своему труду они относились более серьезно, чем сейчас:
–
– Полностью согласен/согласна.
–
Отчасти согласен/согласна.
–
Не согласен/ не согласна.
Эксперимент № 3 можно назвать свободным. Информанты не ограничены временем и количеством слов, при помощи которых они предлагают
свои определения конкретным понятиям (задание № 2). Анкета № 3 направлена на выявление характеристики собственной трудовой деятельности информантов. Анкета № 4 устанавливает оценочное их отношение к выполняемой работе. В анкете № 5 информантам предлагается найти причины низкого
имущественного статуса россиян. В анкете № 6 эксперимента № 3 предлагается назвать причины, мешающие россиянам жить лучше.
Предлагаемые в данном эксперименте вопросы стимулируют испытуемых к оценке понятия «труд», а также и к самооценке. Ответы, которые даются информантами на заданные им вопросы, могут быть позитивными,
негативными и нейтральными по своей оценочности (Фрумкина, 2001, с.
197).
Ассоциативный эксперимент № 3
I. Краткая информация о референте (нужное подчеркнуть):
–
– см. эксперимент № 1.
II. Дайте свои определения следующим понятиям:
А) Работать – значит ……
Б) Зарабатывать – значит ………….
В) Работяга – значит …………….. .
Г) Трудоголик – ………………. .
127
III. Как бы Вы охарактеризовали свою работу (учебу) (возможны 2
варианта) (нужное подчеркнуть):
А) я работаю,
Б) я пашу,
В) я провожу время.
IV. Работа должна (возможны 3 варианта) (нужное подчеркнуть):
А) хорошо оплачиваться,
Б) помогать занять престижное место в обществе,
В) приносить удовольствие,
Г) отвлекать от домашних забот,
Д) иметь смысл,
Е) …………………………………………… .
V. В России люди живут бедно, потому что (нужное подчеркнуть):
А) не любят работать,
Б) не умеют работать,
В) не любят и не умеют работать,
Г) плохое правительство,
Д) другие причины (назвать их).
VI. Я бы мог / могла жить материально (еще) лучше, если бы (нужное подчеркнуть):
А) я не был(а) ленивым/ленивой,
Б) я больше работал(а), чем это делаю сейчас,
В) я был(а) более квалифицированным работником,
Г) мне не мешали,
Д) другие причины (назвать их).
В своем исследовании мы исходили из такого требования к психолингвистическому эксперименту, как большой охват его участников. Р.М. Фрумкина замечает, что «в психолингвистике внимание исследователей направлено на изучение массовидных, а не индивидуальных ответов-ассоциатов»
(Фрумкина, 2001, с. 193. – Курсив наш. – Т.Г.). Кроме массовидности, мы
128
должны были с учетом решаемых в исследовании задач опросить информантов, относящихся к разным социальным группам общества, представителей
разных профессий, разного возраста, пола и имущественного статуса. Наиболее важные результаты проведенного эксперимента таковы.
Социокультурные характеристики концепта «труд» в современном русском
языковом сознании (по данным эксперимента)
Характеристики
Социальные признаки информантов
труда
Ценностные приори-
Возраст
пол
теты
1. Труд почетен.
2. Труд должен иметь
Образовательный
ценз
Молодежь / Взрос-
Муж. /
лые
Жен.
Высш. / средн.
2% / 8%
6% / 10%
9% / 6%
58% / 26%
25% / 32%
19% / 44%
12% / 15%
12% / 21%
25% / 11%
2% / 6%
9% / 10%
10% / 11%
8% / 14%
8% / 10%
14% / 6%
7% / 13%
16% / 11%
10% / 9%
7% / 10%
13% / 5%
11% / 4%
4% / 8%
11% / 1%
2% / 9%
материальное вознаграждение.
3. Труд приносит
удовольствие.
4. Труд есть обязанность.
5. Умственный труд
престижнее, чем физический.
6. Труд должен быть
результативным.
7. Труд есть способ
самореализации.
8. Мужчины выполняют более квалифи-
129
цированную работу,
чем женщины.
Интерпретация полученных результатов приводится ниже.
3.2. Оценочное отношение к труду представителей разных возрастных групп
Выявление оценочного отношения к труду и работе в том или ином
обществе посредством эксперимента предполагает анализ полученных данных по разным параметрам: принадлежность испытуемых к социальной
группе (к той или иной профессии), пол, возраст, образование. Мы считаем,
что оценку результатов анкетирования следует проводить именно по данным
параметрам. Их применение, по нашему мнению, позволит увидеть общее и
различительное в оценке труда в российском социуме.
Информантов мы условно разделили на три большие возрастные группы. Первая группа – это лица до 25 лет. Она – самая представительная (211
человек). В нее вошли школьники, студенты, четыре рабочих, три предпринимателя и восемь учителей. Во вторую группу (от 25 лет до 50 лет) вошли
195 информантов. Это представители всех социальных групп (кроме студентов, учащихся и пенсионеров). Третья возрастная группа (от 50 лет) включает
в себя в основном пенсионеров (94 человека).
Проведенный ассоциативный эксперимент № 1 показывает ряд сходств
и различий в ответах информантов.
Во-первых, слова-реакции часто синонимичны таким словам-стимулам,
как «труд», «работа». Иначе говоря, стимулы и реакции обнаруживают плотную семантическую близость. Семантическая близость слов-стимулов и
слов-реакций в принципе характерна для ответов всех информантов независимо от их возраста. Следует, правда, заметить, что ее коэффициент особенно высок в случае с ответами школьников, которые часто (80 раз) в качестве
130
слова-реакции на стимул «труд» называют синоним (слово «работа»). Ассоциативное ядро слова «труд» формируют слова-реакции «работа» (114), май
(53), мир (46), деньги (42) (см. Приложение № 8). В его околоядерную зону
входят следующие слова: «тяжелый» (23), «жизнь» (19), «заработок» (19),
«стройка» (19) (см. Приложение № 8).
Во-вторых, антонимия в отличие от синонимии не представляет собой
релевантной величины в ответах всех испытуемых. По крайней мере, этот
тип семантических связей не входит ни в ассоциативное ядро, ни в околоядерную зону рассматриваемых понятий – труд, работа, зарплата, трудоголик, работяга, профессионал, дилетант, безработица, безделье, халтура, лень
и отдых.
В-третьих, гиперо-гипонимия так же не характерна для ответов информантов всех возрастов, как и антонимия.
Вместе с тем, возраст испытуемых, судя по эксперименту № 1, выступает как важный фактор, определяющий характер ответов на поставленные
вопросы.
Во-первых, есть связь между возрастом информантов и абстрактным
или конкретным характером семантики слов-реакций. Так, школьники в единичных случаях называют абстрактные имена, напр., на слово-стимул «труд»
они реагируют всего лишь двумя абстрактными словами (старание и трудолюбие). Ответы подростков характеризуются конкретной лексикой (дача, лопата, стройка и т.п.), в то время как, например, в ответах студентов, врачей,
преподавателей, учителей есть много абстрактных слов-реакций (польза, самореализация, обязанность, терпение, старание и др.). Здесь же, однако, следует заметить, что фактор возраста пересекается с профессиональной принадлежностью информантов, уровнем образования.
Во-вторых, для всех школьников и большинства студентов не свойственна характеристика собственной деятельности и быта в отличие от других категорий испытуемых. Единичные случаи, подсказывающие нам характер деятельности подростков и студентов, слова-реакции, предлагаемые ими,
131
исчисляемы (уроки, учеба, школа), и, кроме того, они не имеют высокого коэффициента. В ответах же более взрослых испытуемых мы обнаруживаем
род их деятельности, занятий, их быт: начальство (19), магазины (23), рынок
(19), покупки (15), долги (15) и т.п.
В-третьих, в ответах школьников и частично студентов меньше оценочной лексики к ряду слов-стимулов (работяга, трудоголик), что объясняется как их возрастом, так и отсутствием жизненного и профессионального
опыта. Так, в ответах рабочих и служащих обнаруживаем оценочные слова
«больной», «несчастье для семьи», «ничего кроме работы не знает».
В-четвертых, в ответах младшего поколения есть специфические лексические единицы, которые не дают такие категории, как пенсионеры, рабочие и учителя – евро, доллары, валюта (слова-реакции на стимул слово «зарплата»).
В-пятых, старшее поколение (пенсионеры и те, кто еще работает, но
кому за 50 лет) ассоциирует труд с такими словами, как «мир», «май». Это
можно объяснить известным в советское время изречением.
В-шестых, есть зависимость ответов информантов и их возрастом в ассоциатах, выступающих в отношениях предикации. По наблюдениям Ю.Н.
Караулова, часто между стимулом и реакцией есть отношение предикации
(больной человек, ветер дует и т.п.) (Караулов, 2000, с. 192). В этом случае
речь идет уже не о парадигматических отношениях, а об отношениях синтагматических. Синтагматические отношения не обнаружены в ответах школьников. В ответах же представителей других категорий, особенно в ответах
интеллигенции, отношение предикации имеет место – справедливая, достойная, плохая, низкая зарплата; интересная, любимая, приятная, желанная, престижная, ответственная, малооплачиваемая работа, работа приносит удовольствие.
В-седьмых, для старшего поколения, особенно для пенсионеров, работа, судя по экспериментальным данным (вопрос № 3), - это почетная обязанность, в то время как для младшего поколения (школьников и студентов) ра-
132
бота должна быть чаще источником дохода. Этот факт легко объяснить изменившейся в последнее десятилетие социально-экономической ситуацией в
России, идеологией нашего общества. Характерно, что для врачей, учителей,
преподавателей вузов работа ассоциируется часто с престижностью, счастьем
и удовольствием.
При анализе ответов информантов следует иметь в виду то обстоятельство, что возраст неразрывно связан с образовательным цензом (напр., студенты формально имеют еще среднее образование) и социальной принадлежностью (напр., возраст пенсионеров, как правило, выше 50 лет). Иначе
говоря, такой параметр оценки работы, труда, как возраст, прямо или косвенно связан с другими факторами.
Оценочное суждение «счастье человека не в богатстве, а труде» поддерживают отчасти большинство опрошенных независимо от их возраста
(323 ответа). Безоговорочно с ним согласны 110 респондентов, а не согласны
95. Примечательно, что вопреки ожиданиям среди этих 95 -- 15 голосов пенсионеров (около 25% от их числа), всего лишь 8 голосов школьников (8%), 23
голоса студентов (24%). Казалось бы, люди старшего поколения, воспитанные в советское время на любви к труду, его почитании и на безразличии к
материальным богатствам, должны были дать иной ответ, а школьники,
наоборот, выразить свое несогласие с этим суждением. Это противоречие,
вероятно, можно объяснить психологически: общеизвестно тяжелое экономическое положение пенсионеров в России, их разочарование в многочисленных реформах, шок от смены государственной идеологии и т.п. Учащиеся
же в силу своей жизненной неопытности дают ответ, которому их учит школа.
На утверждение автора анкеты «любая работа украшает человека» была следующая реакция: почти половина респондентов полностью согласилась
с этим мнением; чуть менее 30% согласились отчасти, около 25% были не согласны с таким суждением. В число поддержавших это утверждение вошли в
133
основном люди старшего возраста (пенсионеры, врачи, учителя и рабочие,
возраст которых выше 50 лет).
Противоречивыми оказались ответы об истинности и ложности пословицы «Дураков работа любит». Чуть менее 1/3 опрошенных согласились с
этим высказыванием. Сюда относятся чаще всего те, чей возраст от 25 до 50
лет. Такие же данные мы получили при анализе ответов другой русской пословицы «Работа не волк, в лес не убежит».
Больше половины респондентов (представители всех категорий) считают, что «лень не спасает человека от пороков». Таким образом, при реакции на это утверждение трудно говорить о возрастных отличиях как релевантной величине в оценке лени.
При ответе на вопрос о степени важности и престижности физического
и умственного труда в нашем обществе фактор возраста оказался не очень
релевантным. Около 45% считают, что физический труд не является более
важным, чем умственный. Отмечено, что такого мнения придерживается молодое поколение – подавляющее большинство студентов, большая часть
школьников. На иных позициях стоят около 40% рабочих в возрасте от 25 до
50 лет. Умственный труд признается более престижным студентами и представителями интеллигенции разных возрастов. В данном случае, по нашему
мнению, на ответ на сформулированный вопрос влияет не столько возраст
информанта, сколько его социальный статус, его профессия.
Фактор возраста релевантен при ответе на вопрос о том, кто – мужчины
или женщины – выполняют более квалифицированную работу в российском
обществе. Среди школьников высказывалось мнение о том, что ведущие
функции в обществе при этом выполняют мужчины. Заметим, что большинство в этой категории - мальчики. Полученный ответ мы объясняем, прежде
всего, психологией мальчиков-подростков, переживающих трудный возраст
и специфически с точки зрения психологии воспринимающих противоположный пол. В других категориях такой однозначной оценки нет. Большинство же респондентов, особенно те, кому нет еще 50 лет, считают, что утвер-
134
ждение о выполнении мужчинами более квалифицированной работы верно
лишь отчасти.
Интересные ответы были получены на вопрос о возможности честно
заработать в России большие деньги. По мнению 70% информантов, заработать в России большие деньги честным трудом нельзя. Характерно, что молодое поколение (учащиеся и небольшая часть студентов) придерживается
противоположного мнения. Люди же старшего поколения такую возможность отрицают. Многие в своих ответах сочли необходимым дополнить анкету таким предложением: «Я бы мог заработать много, но не в нашей
стране». Гендерный фактор в этом случае, судя по обработанному материалу,
никакого значения не имел.
Возраст оказался наиболее значительным фактором при ответе на следующий вопрос: «15-20 лет тому назад люди в России работали больше, к
своему труду они относились более серьезно, чес сейчас». С этим суждением
согласились практически все те, кому за 50 лет. Не согласны с таким мнением некоторые школьники и студенты. Сюда же относятся предприниматели в
возрасте от 25 до 50 лет.
Информантам был предложен вопрос, прямо касающийся характеристики их работы или, соответственно, учебы. Подавляющее большинство респондентов так характеризуют свою работу: «Я работаю» (407 ответов). 91
человек считает, что «они пашут», а 76 полагают, что на работе они «проводят время». Какой-либо возрастной зависимости в этих ответах не отмечено.
Единого мнения придерживаются россияне независимо от их возраста
при ответе на вопрос «Почему в России люди живут бедно?». 55% полагают,
что причина в плохом правительстве. Около 15% считают, что в России не
любят работать, 13% высказывают мнение, что россияне не умеют и не любят работать. Среди прочих причин названы воровство, отсутствие стимула,
коррупция, высокие налоги, покладистость народа, наличие большого госаппарата, пьянство и др.
135
Фактор возраста имеет значение при ответе на вопрос, в каком случае
конкретный человек мог бы жить лучше. 125 человек считают, что они могли
бы жить лучше, если бы им не мешали. Это, в основном, те, кому от 25 до 50
лет (предприниматели, врачи, преподаватели вузов). 83 человека считают,
что причина их низкого материального статуса в их недостаточной квалификации. В основном это те, кому за 50 лет (рабочие, учителя). Некоторые из
числа представителей молодого поколения причину видят в своей лени. Возможно, это тот случай, когда те, кому нет еще 25, считают менее зазорным
отнести себя к категории ленивых, чем к категории неквалифицированных
работников (4 врача, 8 учителей, 4 рабочих, 15 студентов). Среди прочих
причин молодежью названы: 1.если бы я была дочерью богатых родителей,
2.если бы я жила в другой стране.
Описывая эксперимент № 2 с позиции возраста его участников, отмечаем, что среди представителей интеллигенции (учителя, преподаватели вузов, врачи, служащие, часть пенсионеров) наблюдаются некоторые различия
в ответах на вопросы.
Учителя, возраст которых превышает 50 лет (11 человек), считают,
что: счастье человека не в богатстве, а в труде; быть ленивым безнравственно; любая работа украшает человека; раньше работали больше, чем сейчас.
Учителя же, возраст которых ниже 25 лет (8 человек), не считают, что: любая
работа украшает человека; счастье не в богатстве; раньше работали больше,
чем сейчас. Ответы учителей в возрасте от 25 до 50 лет показывают, что
большинство из них отчасти согласны с тем, что: счастье человека не в богатстве, а в труде; любая работа украшает человека; раньше работали больше, чем сейчас. Разнообразие суждений обусловлено довольно большими
возрастными различиями в данной социальной (профессиональной) группе.
В ответах преподавателей вузов (19 человек) с позиции их возраста не
обнаружено заметных различий, что мы объясняем, с одной стороны, небольшим количеством информантов, а с другой – меньшей консервативностью работников вузов, например, по сравнению с учителями.
136
Врачи (42 человека). 11 врачей из 15 (возраст выше 50 лет) труд, работу
однозначно оценили выше богатства; осудили лень как черту характера и как
социальное поведение человека, высказали мнение, что раньше в нашей
стране люди работали больше и что всякая работа человека украшает. Не
столь категоричными в оценках работы оказались их более молодые коллеги
(от 25 до 50 лет). Здесь, как и в предыдущем случае, есть заметные различия
во мнениях.
Служащие (38 человек). К ним относятся по своему образованию преимущественно ИТР. Среди них только одному информанту свыше 50 лет.
Возможно, по этой причине не было существенных различий в ответах представителей этой категории. Большинство служащих дали компромиссные ответы на вопросы анкеты – «отчасти согласен», что счастье не в богатстве, а в
труде, что труд дает, а лень берет, что всякая работа украшает человека и т.п.
Предприниматели (30 человек, из них 27 от 25 до 50 лет). В данном
случае трудно говорить о возрастных различиях, поскольку практически все
опрошенные относятся к средневозрастной категории. Анализ их ответов показывает, что все они, во-первых, считают, что раньше люди в России работали не больше, чем сейчас; во-вторых, что не любая работа человека украшает. Отличие в ответах данной категории по сравнению с другими категориями имеет социологические корни: предприниматели много и интенсивно
работают, их работа часто связана с нарушением закона, риском для жизни и
т.п. Подчеркнем еще раз: в данном случае можно вести речь не о возрасте как
факторе, определяющем отношение к труду и работе конкретной социальной
группы, а об ее особом социальном и имущественном статусе в российском
обществе.
Рабочие (49 человек, 38 из них в возрасте от 25 до 50 лет). Судя по результатам анкеты, подавляющее большинство представителей этой социальной группы считают, что: счастье человека в труде, а не в богатстве; труд
всегда дает, а лень берет; раньше в России работали больше, чем сейчас.
Вместе с тем, каждый второй полагает, что «работа любит дураков» и «рабо-
137
та не волк, в лес не убежит». Последние оценочные суждения красноречиво
говорят, как нам кажется, о социальном происхождении информантов, их образовательном цензе.
При проведении эксперимента № 3, как мы уже указывали выше, информантам было предложено дать определения таким понятиям, как «работать», «зарабатывать», «работяга», «трудоголик».
Ключевыми, наиболее частотными словами, характеризующими понятие «работать», оказались следующие: работать – жить (106 реакций), зарабатывать деньги (95), трудиться (38), приносить обществу пользу (38). Средней частотностью обладают следующие слова-определения: получать удовольствие (19), доход (15), делать свое дело (15), выполнять свои обязанности (15).
Базисными словами, характеризующими понятие «зарабатывать», являются: получать за работу деньги (53), работать (49), хорошо жить (46),
обеспечивать свою семью (38), обеспечивать себя и семью (30). Среднечастотными оказались следующие слова: иметь деньги (19), существовать (19),
трудиться (15), удовлетворять свои потребности (15), жить богато (15).
Понятие «работяга» определяется, как правило, следующими словами:
человек, который любит работать (49), рабочий (38), тот, кто много трудится
(27). В ближайшую периферию рассматриваемого понятия мы отнесли, судя
по количественным показателям, следующие слова: добросовестный человек
(19), труженик (19), трудоголик (15), трудяга (15).
Родственное по значению ему слово – «трудоголик» – определяется
следующими ключевыми словами: любит свою работу (46), человек, помешанный на своей работе (30), живет работой (27), работяга (27). Средняя частотность обнаружена у следующих слов-определений: фанат (19), много
трудится (19), человек без семьи (19), трудяга (15), живет ради работы (15).
Рассмотрим полученные результаты с точки зрения возрастной принадлежности респондентов.
138
Школьники. Для большинства из них «работать» значит зарабатывать
деньги. Как определяемое данное понятие слово приводится синоним «трудиться». Заметим, что для определений учащихся типична усеченная характеристика этого понятия. Их дефиниции содержательно скудны.
Студенты. Для них релевантным признаком определяемого понятия,
помимо «зарабатывать деньги», являются такие характеристики, как «получать удовольствие», «обеспечивать себя», «делать свое дело». Как видим,
здесь имеет место не только меркантильная ценность, как в случае со школьниками, но и ценность более высокого порядка. Работа – это не только деньги, но и удовольствие. Ответы среди молодежи – школьников и студентов –
имеют различия в характеристике работы, что обусловлено социализацией
второй категории.
Преподаватели и врачи. По степени частотности встречающихся ответов можно выстроить следующее определение работы: заниматься любимым
делом, реализовывать себя, приносить пользу обществу, помогать другим
людям, зарабатывать деньги. Для информантов старше 50 лет доминантными
оказались такие ключевые слова, как: заниматься любимым делом, приносить пользу обществу, реализовывать себя. Для молодых учителей актуальными характеристиками работы являются следующие слова-определения –
реализовывать себя и зарабатывать. Для учителей среднего возраста работать
значит, прежде всего, заниматься любимым делом, реализовывать себя, зарабатывать деньги, приносить пользу обществу.
Служащие. К ключевым словам, характеризующим работу, здесь относятся: зарабатывать деньги и трудиться. Средней частотностью обладают
следующие слова-определения: доход и выполнять свои функциональные
обязанности. К этой категории респондентов относятся люди в возрасте от 25
до 50 лет.
Предприниматели. Для них работать - значит хорошо зарабатывать и
много трудиться. Периферийными являются слова «дело» и «быть занятым».
Признак возраста здесь, как и в предыдущем случае, не релевантен.
139
Рабочие. У рабочих рассматриваемое понятие ассоциируется, главным
образом, с такими словами, как «жить», «делать дело» и «получать зарплату». Возрастные особенности никак не сказались на ответах представителей
данной категории. Здесь стоит отметить следующее: как и в случае со
школьниками, дефиниции рабочих скудны.
Ключевыми словами, характеризующими понятие «зарабатывать», по
мнению школьников, являются: хорошо жить, получать деньги, работать, хорошо жить. Среднечастотными оказались следующие слова: иметь деньги,
жить богато.
Опрос студентов показывает, что понятие «зарабатывать» у них ассоциируется, прежде всего, с такими представлениями, как работать, иметь доход и удовлетворять свои потребности. На периферии оказались следующие
характеристики данного понятия: жить в достатке, получать деньги.
Учителя и врачи. Для них «зарабатывать» - значит обеспечивать семью, трудиться, тратить деньги. Менее частотны следующие определения:
удовлетворять свои потребности и работать. В ответах учителей старшего
поколения доминирующими стали определения «обеспечивать семью» и
«трудиться». Их молодые коллеги, как следует из анкеты, больше думают о
своем собственном благополучии: «иметь деньги», «удовлетворять свои потребности» и «тратить деньги».
Служащие. Для них ключевыми словами оказались: «хорошо жить»,
«обеспечивать себя и свою семью», «тратить деньги». Периферийными же
являются слова «трудиться», «работать», «получать деньги». О факторе возраста в данном случае говорить трудно, так как 90% опрошенных относятся к
средней категории (от 25 до 50 лет).
Предприниматели. По их мнению, зарабатывать - значит, прежде всего,
хорошо жить, много работать, хорошо отдыхать. Периферийными оказались
слова «делать работу» и «жить достойно». Признак возраста здесь, как и в
предыдущем случае, не релевантен.
140
Рабочие. У этой категории понятие «зарабатывать» связано преимущественно со словосочетаниями «обеспечивать семью», «получать за работу»,
«думать о семье». Среднюю частотность обнаружили словосочетания «жить
хорошо», «не считать денег», «тратить деньги». Фактор возраста на ответы
этих респондентов никак не повлиял.
Школьники. В понимании школьников «работяга» – это прежде всего:
тот, кто много работает, тот, кто любит свою работу. В околоядерную зону
вошли следующие слова: профессионал, дачник и труженик. Предлагаемые
данной возрастной категорией дефиниции не отличаются разнообразием.
Студенты. Определения студентов, которые старше, а значит, и опытнее школьников, глубже и точнее. Как следует из их ответов, «работяга» –
это человек, любящий и умеющий работать», «отдающий всего себя любимому делу», «тот, кто мало отдыхает». Более низка частотность следующих
определений: «серьезно относится к своей работе», «уважаемый человек». В
некоторых ответах рассматриваемому понятию дается социально оценочное
описание: «совесть нации», «живет честным трудом». Сопоставление ответов
молодых респондентов – студентов - с ответами школьников показывает разный уровень их социализации.
Учителя и врачи. По степени частотности встречаемых ответов мы можем заключить, что «работяга» для учителей, возраст которых выше 50 лет,
это – тот, кто всю жизнь работает; тот, кто любит свою работу; добросовестно относится к своей работе. Для врачей, чей возраст выше 50 лет, понятие
«работяга» означает в первую очередь «любить свою работу», «добросовестно работать», «постоянно работать, трудиться». Для молодых учителей понятие «работяга» связано со следующими характеристиками: работает, пашет
всю жизнь; мало получает за работу; рабочий, чернорабочий. Менее частотны следующие ответы молодых учителей (до 25 лет): трудяга, мастер. Для
учителей среднего возраста рассматриваемое понятие ассоциируется, главным образом, с такими ключевыми понятиями, как «человек, который любит
работать», «тот, кто много трудится», «добросовестный труженик». Несколь-
141
ко ниже частотность слов «трудоголик», «трудяга», формирующих околоядерную зону слова «работяга» в сознании учителей среднего возраста.
Служащие. В данном случае фактор возраста не важен, поскольку подавляющее большинство опрошенных служащих находятся в возрасте от 25
до 50 лет. Для них базисными оказались словосочетания: «много работает»,
«не может без работы», «любит работать». Периферийными же являются
слова «смысл жизни», «всегда занят».
Предприниматели. Быть трудягой значит, по их мнению, прежде всего
много работать, мало отдыхать, любить работу. Периферийными оказались
определения: «трудоголик» и «рабочий». Признак возраста здесь, как и в
предыдущем случае, не стал релевантным.
Рабочие. Эта категория понятие «работяга» связывает преимущественно со словами «рабочий», «человек много работает». Среднюю частотность
обнаружили слова «я», «трудяга», «труженик». Фактор возраста на ответы
этих респондентов влияния не оказал.
Понятие «трудоголик» среди школьников ассоциируется с такими ключевыми словами и словосочетаниями, как «фанат», «много работает», «любит
работать», «трудяга». Околоядерную зону формируют слова «профессионал»
и «труженик». Как видим, предлагаемые учащимися определения не отличаются разнообразием ответов. Ярко выраженных характеристик социального
свойства здесь не обнаружено.
Студенты. Их определения оказались более разнообразными. Трудоголик – это «человек, любящий и умеющий работать», «отдающий всего себя
любимому делу», «человек, помешанный на своей работе», «живет работой»,
«тот, кто мало отдыхает». Более низка частотность у следующих определений: «серьезно относится к своей работе», «фанат», «трудяга».
Среди учителей и врачей, возраст которых превышает 50 лет, наиболее
частотными были ответы – «тот, кто любит свою работу», «всю жизнь работает»; «живет работой». Менее частотны следующие характеристики трудоголика: «работяга», «не имеет семьи». Для их более молодых коллег понятие
142
«работяга» связано со следующими словами: «помешанный на работе», «любит свою работу», «много работает». Для представителей среднего возраста
рассматриваемое понятие ассоциируется, главным образом, с такими ключевыми понятиями, как «человек, который помешан на работе», «человек, который много трудится», «работяга». В ответах представителей старшего поколения есть определение трудоголика, не свойственное молодым учителям –
«не имеет семьи». Вероятно, эта характеристика обладает отрицательной
коннотацией.
Служащие. Среди определений этой категории фактор возраста не оказался важным. Для опрошенных базисными явились словосочетания: «постоянно работает», «не может жить без работы», «любит работу». Периферийными же оказались слова «фанат», «трудяга».
Предприниматели. В их понимании трудоголиком следует считать тех,
кто, прежде всего, много работает, мало отдыхает, помешан на работе, любит
работу. Меньшую частотность обнаруживают слова «работяга» и «фанат».
Признак возраста здесь не стал релевантным.
Рабочие понятие «трудоголик» ассоциируют в первую очередь со следующими словами и словосочетаниями – «рабочий», «человек много работает», «трудяга», «живет работой», «любит работу». Среднюю частотность обнаружили слова «труженик», «фанат», «рабочий класс». Фактор возраста на
ответы этих респондентов заметного влияния не оказал.
3.3. Оценочное отношение к труду представителей
разных социальных групп
В круг исследовательских задач, поставленных перед нами, входит, как
мы уже указывали выше, выявление оценки труда как важнейшего концепта
культуры не только с позиции возраста россиян, но и с позиции их социальной принадлежности. Таким образом, мы хотим установить не только роль
возраста российских граждан в оценке труда, но и значение их социального
143
статуса в оценке отмеченного концепта. Иными словами, ставится задача выявить своеобразные типажи россиян применительно к базисному явлению
культуры – труду.
Проведение эксперимента № 1 показывает, что ассоциации имеют социальную специфику. Так, школьники чаще, по сравнению с представителями других социальных групп, ассоциируют понятия работы и труда как синонимы. Синонимичными оказались также ответы многих рабочих (разных
возрастов!). В ассоциативное ядро слова «труд» входит слово-реакция «работа» (114), и соответственно, наоборот, к числу наиболее активных ассоциатов
к слову «работа» относится, по нашим данным, слово «труд» (91).
Гипер-гипонимические ассоциации в принципе не характерны для ответов информантов всех социальных групп. В тех случаях, когда этот вид ассоциаций имеет место, речь идет об ответах респодентов из числа интеллигенции (преподаватели вузов, учителя и врачи).
Следующий вывод, к которому мы пришли, заключается в том, что
слова-реакции представителей интеллигенции имеют абстрактный характер
(долг, обязанность, престиж, почет, честь и др.). Семантика же слов-реакций
рабочих, школьников и ряда пенсионеров чаще оказывается конкретной (лопата, дом, дача, цех). Так, рабочие, к примеру, лишь в единичных случаях
называют слова-реакции с абстрактным значением (трудолюбие, совесть).
В ответах преподавателей, учителей врачей и рабочих легко узнаваема
их профессиональная принадлежность и характеристика собственной деятельности (факультет, тетради, пара, перчатки, станок). Этого нельзя сказать
об ответах школьников и некоторых студентов. В ответах преподавателей,
учителей, врачей, служащих и рабочих есть указание на род их деятельности,
занятий.
В ответах преподавателей, учителей, служащих и врачей мы находим
ассоциации социального свойства (трудоголик – несчастье для семьи; работа
– долг и право человека; работать – приносить пользу обществу).
144
В ответах предпринимателей, равно как и в ответах школьников и студентов, есть набор специфических слов-реакций, не обнаруженных в других
социальных группах – напр., доллары, баксы, евро, американская валюта
(стимулом явилось слово «зарплата»).
Социальная группа пенсионеров понятие труда связывает с такими базисными для их сознания словами, как «мир», «май», что обусловлено, как
мы указывали выше, известным в недалеком прошлом прецедентным высказыванием.
Мы выявили зависимость ответов информантов от их социального положения, профессии в ассоциатах, которые выступают в отношениях предикации. Синтагматические отношения не типичны для ответов школьников. В
ответах же учителей, преподавателей вузов, врачей и служащих отношение
предикации находит свое выражение. Так, зарплата, судя по результатам эксперимента, бывает справедливой, достойной, низкой; работа может быть интересной, любимой, приятной, желанной, престижной, ответственной, малооплачиваемой.
По мнению преподавателей и служащих, работа – это, прежде всего,
почетная обязанность, долг, в то время как для предпринимателей и студентов работа является, главным образом, источником дохода. Для учителей, и
особенно для преподавателей, работа и труд часто ассоциируются с удовольствием, пользой для общества, возможностью самореализации.
Эксперимент № 2, который предлагал респондентам выразить их полное или частичное согласие или же, наоборот, несогласие с утверждением
типа «счастье человека не в богатстве, а в труде» и т.п., показывает положительное отношение к труду и работе и отрицательное отношение к безделью
и лени представителями всех социальных групп. В данной анкете, как мы
уже писали выше, респондентам было предложено дать оценку противоположным явлениям – труду, работе и лени, безделью, высказаться по поводу
степени важности и престижности физического и умственного труда, способности и умения выполнять квалифицированную работу мужчинами или
145
женщинами, возможностей честно и много заработать в сегодняшней России,
а также по поводу интенсивности труда сегодня по сравнению с ситуацией
15-20-летней давности в СССР.
Большинство опрошенных отчасти согласны с утверждением, что «счастье человека не в богатстве, а в труде» (323 информанта). Оставшиеся голоса разделились примерно поровну: одни полностью поддерживают это мнение, другие же, наоборот, принципиально возражают против его истинности.
С утверждением «труд всегда дает, а лень берет» полностью согласны
больше половины информантов; не согласны 27 опрошенных. Остальные же
согласны с этим мнением отчасти. К тем, кто не согласен, относится часть
школьников и студентов.
Около половины опрошенных полностью поддержали истинность выражения «любая работа украшает человека». Это, в основном, рабочие, пенсионеры, часть учителей и преподавателей. 25% информантов согласны с
этим мнением отчасти независимо от социального статуса; примерно столько
же не согласны с таким утверждением. К числу последних относятся часть
предпринимателей, часть пенсионеров и студентов.
Полностью согласны с содержанием пословицы «Дураков работа любит» около 30% участников эксперимента; 30% респондентов с ней согласились отчасти, около 40% такое суждение не поддержали. К ним относятся
представители интеллигенции. Примерно так же обстоит дело с ассоциациями на пословицу «Работа не волк, в лес не убежит». К числу интеллигенции
здесь примкнули предприниматели и большая часть рабочих. Около 60%
опрошенных не согласны с тем, что лень спасает человека от пороков; только 12% согласились полностью с этим утверждением. В этом случае фактор
социального статуса не релевантен.
Ответы на вопрос о престижности и важности физического и умственного труда в российском обществе можно было прогнозировать. Те, кто занят
физическим трудом, как правило, считают его не менее важным, чем ум-
146
ственный труд. Те, кто занят умственным трудом, считают его более престижным и отчасти более важным.
122 человека считают, что главная роль в выполнении квалифицированной работы принадлежит мужчинам. Такое мнение характерно для
школьников (основная часть опрошенных - мальчики). Отчасти с этим мнением согласились 217 респондентов, сюда относятся предприниматели, часть
рабочих и служащих. Не согласны с этим тезисом 167 человек (из них 118
женщин). К категории не разделяющих данное суждение относятся представители всех групп, кроме предпринимателей и учащихся.
На вопрос о том, можно ли в России честно заработать большие деньги, были получены следующие ответы. Свыше 70% респондентов, представителей практически всех социальных групп, дали отрицательный ответ. Исключение (49 опрошенных) составила часть школьников и студентов.
Прогнозируемой была реакция на утверждение «15-20 лет тому назад
люди в России работали больше, к своему труду они относились более серьезно, чес сейчас». Категорично дали отрицательный ответ предприниматели
и часть студентов.
Респондентам был адресован вопрос, связанный с характеристикой их
работы или учебы. 81% информантов следующим образом характеризуют
свою работу: «Я работаю». 10% считают, что «они пашут». К ним, в основном, относятся предприниматели, часть студентов, несколько рабочих и врачи. 9% (несколько служащих, часть студентов и школьников) полагают, что
на работе или в школе они «проводят время».
На вопрос «Почему в России люди живут бедно?» более половины ответили, что в этом виновато правительство. К их числу относятся представители всех категорий. Около 15% считают, что в России живут плохо, так как
русские не любят работать (предприниматели, некоторые служащие и преподаватели вузов). 13% считают, что россияне не умеют и не любят работать
(студенты, часть служащих).
147
Фактор социальной принадлежности оказался значимым при ответе на
вопрос: «В каком случае Вы могли бы жить лучше?». Около 30 % считают,
что они могли бы жить лучше, если бы им не мешали (предприниматели,
студенты, часть врачей и преподавателей вуза). Примерно 20 % полагают,
что причина бедности россиян в их недостаточной квалификации (рабочие и
учителя). Другие названные респондентами причины не столь релевантны в
данном случае.
В заключение же приведем данные Русского ассоциативного словаря
(РАС 1994). Приведенные здесь слова-реакции частично совпадают с нашими данными. Укажем, что в словаре нет информации о статусе респондентов
(возраст, профессия, образовательный ценз, пол). Это обстоятельство затрудняет интерпретацию фактов. Здесь мы приведем наиболее частотные реакции
опрошенных на ключевые слова, выражающие понятие труда. Единичные же
реакции мы не считаем нужным приводить.
Работа – труд (44), служба (22), завод, получаться (8), суббота (7),
начать (6), институт, кончить, общественный (5); деятельность, отпуск, пчела, результат, совместный (4) (РАС 1994, с. 258). Труд – тяжкий (28), научный (11), облагораживает, полезный (6), бесплодный, ежедневный, социалистический (5), усердие (4) (РАС 1994, с. 284). Лень – лодырь (11), труд (9),
работа (5), бездельник, работать, учить (3). (РАС 1994, с. 258).
Здесь, как и в нашем эксперименте, можно видеть, что ассоциации могут быть парадигматическими и синтагматическими. Слова-реакции часто
относятся к единому семантическому полю (напр., труд, работа, полезный,
бесплодный, тяжкий) или к единой тематической группе (служба, завод).
Выводы
Описание концепта «труд» с социолингвистических позиций, на наш
взгляд, оказалось целесообразным. Во-первых, посредством проведения анкетирования представителей русского социума есть реальная возможность
148
узнать их оценку исследуемого концепта. Подчеркнем, что данная методика,
в отличие от других лингвистических приемов, позволяет обнажить тонкий
механизм ассоциаций современного российского языкового сознания. Вовторых, привлечение к анкетированию представителей разных социальных
групп, профессий дает возможность составить их своеобразные социолингвистические портреты. Важно, что наши респонденты относятся к разным
возрастным категориям. Таким образом, мы можем говорить об оценке исследуемого культурного явления представителями разных социальных групп
и разных возрастов. В сущности, можно вести речь о типажах русской языковой личности.
Фактор возраста, судя по результатам нашего эксперимента, влияет
на ответы информантов. Мы выявили, что ассоциации школьников преимущественно парадигматичны; они носят синонимичный характер. В ассоциациях преподавателей вузов, врачей и учителей на слова «труд», «работа» обнаруживаются синтагматические отношения, с одной стороны, и более разнообразные реакции, с другой стороны, что, правда, обусловлено, по нашему
мнению, не только возрастом, но и образовательным цензом, жизненным
опытом, степенью социализации сравниваемых категорий. Среди словреакций преподавателей, учителей и врачей есть гипонимы и гиперонимы,
что свидетельствует об умении данной социальной категории мыслить обобщенно, не столь конкретно, как учащиеся. Далее укажем на то, что учащиеся
и ряд студентов младших курсов чаще, чем представители интеллигенции,
предлагают ассоциаты с конкретной семантикой (лопата, дача и т.п.). В ответах же более взрослой категории (особенно преподавателей, врачей и служащих) есть много слов с абстрактной семантикой (почет, долг, престиж и т.п.).
Следует сказать, что фактор возраста пересекается с профессиональной принадлежностью информантов, уровнем их образовательного ценза.
Мы также установили, что в ответах молодых респондентов (школьников и некоторых студентов) ассоциатами редко выступают социально оценочные характеристики таких понятий, как «трудяга», «трудоголик», «труд»,
149
«работа», что мы объясняем в целом фактором возраста и, особенно, невключенностью данной возрастной категории в активную общественную жизнь. К
примеру, в ответах ряда рабочих и служащих обнаруживаем оценочные реакции на слово «трудоголик» – «больной», «несчастье для семьи» и т.п.
Примечательно, что в ответах младшего поколения мы выявили некоторые специфические лексические единицы, которые не встречаются как ассоциаты в ответах людей старшего возраста (напр., евро, доллары). Для
старшего поколения (особенно для тех, кому за 50), как показывает сопоставление ответов наших информантов, работа, труд – это, прежде всего, почетная обязанность и долг, в то время как для младшего поколения (для школьников и студентов) работа – это источник дохода, средство для существования.
Возраст и принадлежность информантов к тому или иному социальному страту неразрывно связаны друг с другом. Их разделение в определенной степени условно. Понятно, что, например, такая социальная группа, как
школьники, относится к самой молодой социальной категории.
Сравнение результатов экспериментов внутри возрастной группы, члены которой относятся к разным социальным стратам, обнаруживает некоторые отличия их понимания и оценки понятий труда и работы в российском
обществе.
Эксперимент № 1 позволяет утверждать, что ассоциативные ряды преподавателей вузов, врачей и учителей являются более протяженными, чем
ассоциаты рабочих, служащих и предпринимателей. По данным эксперимента № 3, определения ряда понятий (зарабатывать, работяга и т.п.), связанных
с понятиями труда и работы, более глубоки и развернуты в анкетах преподавателей вузов, врачей и учителей. Наиболее скудными оказались дефиниции
школьников и, что более важно для нас в данном случае, определения рабочих. В определениях преподавателей вузов, врачей, учителей и частично
служащих отмечены гипер-гипонимические толкования предложенных им
слов.
150
Слов-реакций абстрактного характера (долг, обязанность и др.) в ответах представителей интеллигенции больше, чем в ответах рабочих и предпринимателей.
В ответах учителей, служащих, врачей мы находим ассоциации социального свойства (трудоголик – несчастье для семьи; работа – долг и право
человека; работать – приносить пользу обществу). Рабочие и предприниматели подобных ассоциатов не указывают. В ответах же предпринимателей
есть набор специфических слов-реакций, отсутствующих в других социальных группах – напр., доллары, евро, (стимулом явилось слово «зарплата»).
Такая социальная группа, как пенсионеры, понятия труда и работы ассоциируют с базисными для их сознания словами – мир, май, что объясняется, по нашему мнению, известным в недалеком прошлом высказыванием
«Мир. Труд. Май».
Установлена зависимость ответов информантов от их социального положеня, профессии в ассоциатах, выступающих в отношениях предикации.
Синтагматические отношения нетипичны для ответов рабочих и школьников.
В ответах учителей, врачей и служащих предикация имеет место (справедливая, достойная, низкая зарплата; работа интересная, любимая, престижная и
т.п.).
Наиболее ярко выражена оценка труда и работы как социальных феноменов в анкете № 2 и № 3. Для врачей, учителей, преподавателей вузов работа – это почетная обязанность, долг, в то время как для предпринимателей и
студентов работа является преимущественно источником дохода. Для учителей, и особенно для преподавателей вузов, работа и труд связаны с радостью,
удовольствием, осознанием своей полезности обществу, возможностью самореализации.
Эксперимент № 2 показывает положительное отношение к труду и работе и отрицательное отношение к безделью и лени представителей всех социальных групп. Так, большинство опрошенных отчасти согласны с утверждением, что «счастье человека не в богатстве, а в труде» (323 информантов
151
из 500). Сюда относятся, в основном, ответы представителей интеллигенции
и рабочих. Представители всех социальных групп согласны с утверждением
«труд всегда дает, а лень берет». К тем, кто выразил сомнение в истинности
этого суждения, относится часть школьников и несколько студентов.
50 % опрошенных полностью согласились с выражением «любая работа украшает человека» (в основном рабочие, пенсионеры, часть учителей).
Около 25% информантов согласны с этим мнением лишь отчасти (независимо от социального статуса). 25% не согласны с таким утверждением (часть
предпринимателей, часть пенсионеров и студентов).
Истинной признали пословицу «Дураков работа любит» 30% участников эксперимента; столько же респондентов с ней согласились отчасти; около
40 % такое суждение не поддержали (представители интеллигенции). Аналогично обстоит дело с ответами на пословицу «Работа не волк, в лес не убежит» (к интеллигенции здесь примкнули предприниматели и большая часть
рабочих).
Фактор социальной принадлежности может быть и не релевантным.
Так, при оценке суждения «лень не спасает человека от пороков» 60% опрошенных отчасти считают, что на самом деле все так и есть. Только 12% согласились полностью с этим утверждением. Здесь фактор социального статуса не представляется релевантным.
Трудовую деятельность принято подразделять на умственную и физическую. Физический труд оценивается как более важный рабочими. Умственный же труд признают важным представители интеллигенции. Характерно, что их ответы не столь категоричны, как ответы рабочих. Умственный
труд более престижным считают рабочие (55%). Часть учителей и врачей полагают, что в России умственный труд не престижнее физического (соответственно 25% и 27%). Ответы учителей и врачей можно объяснить, по нашему
мнению, тем, что умственный труд неадекватно оплачивается в нашей
стране.
152
При социолингвистической характеристике труда и работы в российском социуме мы не могли обойти вниманием фактор гендера. Примерно
21% информантов считают, что главная роль в выполнении квалифицированной работы принадлежит мужчинам. Такое мнение высказывают, в основном, школьники (преимущественно мальчики и некоторые предприниматели-мужчины). Отчасти это мнение разделяют 46% респондентов (в основном предприниматели, часть рабочих и служащих). Принципиально не согласны с таким суждением 33% (из них 25% женщин). К тем, кто согласен с
трудовым доминированием в России мужчин, относятся отчасти представители всех групп. Предприниматели и большая часть учащихся (мальчики)
считают, что квалифицированную работу могут выполнять только мужчины.
Около 70% опрошенных считают, что в России честно заработать
большие деньги нельзя. Иного мнения придерживается часть школьников и
студентов (49 человек).
С утверждением «15-20 лет тому назад люди в России работали больше, к своему труду они относились более серьезно, чем сейчас» категорично
не согласны предприниматели и часть студентов.
При характеристике собственной трудовой деятельности (работы и
учебы) 81% информантов характеризуют свою работу как «Я работаю».
Примерно 10% считают, что «они пашут» (предприниматели, небольшая
часть студентов, несколько рабочих и врачей). Всего 9% (несколько служащих, часть студентов и школьников) полагают, что на работе (или в школе)
они просто «проводят время».
По мнению россиян, в России люди живут бедно, так как у нас плохое
правительство (более половины опрошенных). Так считают представители
всех категорий. Примерно 15% полагают, что в России люди живут плохо,
потому что здесь не любят работать (предприниматели, некоторые служащие
и преподаватели вузов). 13% считают, что россияне не умеют и не любят работать (студенты, часть служащих).
153
Принадлежность к той или иной социальной группе значима при ответе
на вопрос, что мешает респондентам жить лучше. Около 30% считают, что
они могли бы жить лучше, если бы им не мешали (предприниматели, студенты, часть врачей и преподавателей вуза). Примерно 20% видят причину бедности россиян в их недостаточной квалификации (рабочие и учителя).
Обобщая результаты исследования признака отношения к труду на материале эксперимента, можно заключить следующее. Ядро признака отношения к труду составляют уважение, общественная польза, радость, оплата труда. В его же периферийную часть входят: результат деятельности человека,
воспитательное значение труда, достаток, бедность, распределение материальных благ в обществе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Регулятивный лингвосоциокультурный концепт «труд» – значимый
фрагмент русской национальной концептосферы. Он связан, прежде всего, с
такими признаками, как способ заработка на жизнь; жизненные хлопоты, заботы и трудности. Согласно лексикографическим примерам, образное и понятийное ядро этого концепта составляют в первую очередь такие элементы,
как 1) оплата, 2) место работы, 3) наказание трудом, 4) результат деятельности.
Сравнение словарных статей, описывающих концепт «труд» в толковых и энциклопедических словарях, показывает, что в последних предлагаются более объемные характеристики этого понятия. Здесь четко указаны составляющие понятия труда: человек как субъект труда, предметы и орудия
труда, мотивация и цели выполняющего определенные функции человека.
Концепт «Труд» в энциклопедических словарях включает в себя исключительно понятийную часть, в то время как в определениях толковых словарей
содержатся образный и ценностный компоненты.
154
Анализ слов, в значениях которых выражен признак отношения к труду, позволяет установить его следующие характеристики: 1) характеристика
деятеля; 2) характеристика труда; 3) характеристика праздности, безделья.
Многочисленные лексемы, которые выражают в русском языке признак отношения к труду, могут положительно или же отрицательно характеризовать:
1) лицо, совершающее определенные трудовые действия (характеристика деятеля), 2) сам труд, качество выполнения работы человеком, 3) праздность и
безделье человека как способ его социального поведения. Как правило,
праздность, лень и безделье порицаются в русском обществе, в то время как
трудолюбие, стремление работать поощряются русским этносом.
Анализ фразеологизмов показывает, что труд, его качественное выполнение положительно оценивались и оцениваются в российском обществе.
Безделье же и лень однозначно отрицательно оцениваются во фразеологическом фонде русского языка. Во фразеологическом корпусе одобряется активная созидательная деятельность человека, его желание хорошо и качественно
работать, честное отношение работника к своим обязанностям. Во фразеологизмах не всегда выражены оценочные суждения, характеристики труда. По
сравнению с более крупными текстовыми образованиями во фразеологизмах
не дается каких-либо аргументов в пользу необходимости трудиться (много,
активно, с умом и т.п.) человеку или же не трудиться (вред для здоровья, неадекватное денежное вознаграждение). В этом смысле фразеологизмы заметно проигрывают в назидательности пословицам и поговоркам как самостоятельным микротекстам. Фразеологизмы, выражающие признак отношения к
труду, связаны с ограниченным кругом базисных понятий – прилежание,
честность, лень и безделье.
В пословицах и поговорках, содержащих признак отношения к труду,
четко отражена система ценностей российского социума. К ним относится
положительное оценивание труда с соответствующей мотивировкой (напр.,
труд приносит удовольствие). Преимущественно положительное отношение
российского этноса к труду, к готовности человека много, продуктивно и ка-
155
чественно работать в пословицах и поговорках закономерно в силу созидательности труда. Как социальное явление труд относится к главным ценностям любого социума. Вместе с тем, в некоторых пословично-поговорочных
высказываниях труд и работа квалифицируются отрицательно, особенно их
большой объем, трудность выполнения. Мотивировкой здесь выступают неадекватная оплата за выполненную работу, нанесение вреда здоровью человека, предпочтительность отдыха (тяжелому) труду. В проанализированных
пословицах и поговорках выражено отношение к труду, главным образом,
российских крестьян.
Анализ современных устойчивых выражений пословичного характера
показывает преимущественно отрицательное отношение к работе. Этот факт
легко объяснить, если учесть источник появления данных высказываний:
многие из них воровского происхождения. Отрицательное отношение к честному труду высмеивается в указанном микросоциуме.
Интерпретируя пословицы и поговорки, мы выявили множество понятий, с которыми связан концепт труда (напр., бедность, достаток, мораль,
здоровье, отдых, общественная польза, почет, счастье, удача, воспитание,
наказание, свобода и др.). Они формируют ядро рассматриваемого концепта
русского языкового сознания.
В афоризмах и крылатых словах однозначно эксплицировано положительное отношение к труду, работе. Понятие труда в афористическом фонде
русского языка связано, прежде всего, с понятиями морального характера –
почетом, уважением, общественной пользой, прилежанием, честностью, счастьем, воспитанием.
В песенном жанре дореволюционного русского фольклора доминирует
отрицательная характеристика работы человека, точнее – условий труда, его
оплаты. Многие песни выражают протест низших слоев населения против
плохих условий работы, несправедливого распределения благ и т.п. В песнях
советского периода труд человека прославляется, что объясняется государственной идеологией.
156
Анализ сказок показывает, главным образом, положительное отношение русских к труду в обществе. Лень и праздность порицаются. В ряде случаев понятия лени и праздности сопряжены с понятиями чуда, удачи.
Социолингвистический анализ концепта «труд» позволил установить
важнейшие ассоциативные характеристики этого концепта в языковом сознании молодежи и старшего поколения, более и менее образованных людей,
мужчин и женщин.
Обобщение результатов исследования признака отношения к труду на
материале словарных статей, прецедентных текстов (афоризмы, пословицы и
т.п.) позволяет определить его ядро и периферию. Ядро признака отношения
к труду составляют уважение, почет, общественная польза, радость и счастье.
В его же периферийную часть входят: оплата труда, результат деятельности
человека, воспитательное значение труда, уровень жизни, несправедливое
распределение материальных благ в обществе, здоровье, отдых.
Социолингвокультурный концепт "труд" представляет собой сложное
ментальное образование, в составе которого в русском языковом сознании
выделяются следующие компоненты: образный – человек (или другое живое
существо), напряженно выполняющий необходимые для жизни действия,
обычно физические; понятийный – целенаправленная деятельность, требующая умственного или физического напряжения, направленная на производство чего-либо или на достижение результата и противопоставляемая безделью, отдыху и игре; ценностный – положительная оценка желания и отрицательная оценка нежелания трудиться, положительная оценка умения и отрицательная оценка неумения трудиться, отрицательная оценка принудительного и безрезультатного труда.
Социокультурная специфика концепта "труд" в русском языковом сознании проявляется преимущественно в ценностном компоненте данного
концепта и выражается, как правило, в следующих доминирующих признаках: 1) возрастной признак: подростки (учащиеся 6-8 классов) – положительная оценка материальных результатов труда в виде вознаграждения, отрица-
157
тельная оценка усилий в трудовой деятельности, положительная оценка возможности не трудиться; взрослые - положительная оценка как результата, так
и процесса труда, положительная оценка эффективности труда, отрицательная оценка неадекватного вознаграждения за труд; 2) образовательный признак: лица с высшим и неоконченным высшим образованием – положительная оценка интеллектуального труда, положительная оценка труда как способа самореализации, отрицательная оценка существующего в современном
обществе отношения к труду; лица со средним и неоконченным средним образованием – положительная оценка преимущественно материального вознаграждения за труд, отрицательная оценка значимости интеллектуального
труда, отрицательная оценка трудовых усилий, ведущих к физическому износу организма; гендерный признак: мужчины – положительная оценка работы, выполняемой мужчинами; женщины – нейтрализация гендерных различий при оценке труда.
Основные изменения в характеристиках концепта "труд" в русском
языковом сознании (с XIX в. по настоящее время) сводятся к следующим: 1)
нейтрализация этической мотивации труда для общества и выдвижение на
первый план утилитарных мотивов трудиться для себя и своей семьи; 2) возрастание значимости интеллектуального труда; 3) нейтрализация гендерных
различий в видах трудовой деятельности.
Перспективы данного исследования мы видим в дальнейшем изучении
социолингвокультурных концептов, в расширении корпуса исследовательского материала (в частности, учет языкового воплощения концептов в кинотекстах, в компьютерном общении, в жанрах современного городского фольклора), а также в построении целостной лингвосоциокультурной теории, синтезирующей изучение культурных концептов и типажей лингвокультуры.
158
БИБЛИОГРАФИЯ
1.
Алефиренко Н.Ф. Теория языка. Введение в общее языкознание.
– Волгоград: Перемена, 1998. – 440 с.
2.
Алефиренко Н.Ф. Ценностно-смысловая природа языкового зна-
ния // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. Сб. науч. тр.
– Волгоград: Колледж, 2001. – С. 3–11.
3.
Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка си-
стемного описания // Вопросы языкознания. № 1. – С. 37–66.
4.
Арнольдов А.И. Теория культуры: историзм и вопросы методо-
логии // Культура, человек и картина мира. – М.: Наука, 1987. – С. 5–28.
5.
Арафалова Е.А. Представления о лесном духе в удмуртском
фольклоре // Текст 2000: Теория и практика. Междисциплинарные подходы.
Материалы Всерос. науч. конф. Ч. 1. – Ижевск: Изд-во УГУ, 2001. – С. 5–6.
6.
Арсентьева Е.Ф. Семантическая характеристика фразеологиче-
ских единиц сниженной стилистической маркированности второй половины
XX века // Филология и культура. Тезисы II Международ. конф. – Тамбов:
Изд-во ТГУ, 1999. – С. 101–102.
7.
Арутюнова Н.Д. Человек и «фигура» (анализ понятий) // Филоло-
гический сборник (К 100-летию со дня рождения академика В.В. Виноградова). – М.: РАН Отделение литературы и языка, 1995. – С. 34–46.
8.
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. Изд. 2-е. испр. – М.: Язы-
ки русской культуры, 1999. – 896 с.
9.
Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От тео-
рии словесности к структуре текста. Антология. – М.: Academia, 1997. – С.
267–279.
10.
Бабаева Е.В. Культурно-языковые характеристики отношения к
собственности (на материале немецкого и русского языков). – Дис. … канд.
филол. наук, Волгоград, 1997. – 210 с.
11.
159
Бабаева Е.В. Культурно-языковые характеристики отношения к
собственности (на материале немецкого и русского языков). – Автореф. дис.
… канд. филол. наук, Волгоград: Перемена, 1997. – 21 с.
12.
Бабаева Е.В. Нормы и их отражение в языке // Языковая лич-
ность: проблемы коммуникативной деятельности. Сб. науч. тр. – Волгоград:
Перемена, 2001. – С. 17–24.
13.
Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники. – Л.:
Изд-во ЛГУ, 1970. – 263 с.
14.
Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической се-
мантике языка. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 1996. – 104 с.
15.
Бао Хун. Национально-культурная специфика фразеологизмов в
русском и китайском языках // Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской культуры, 1999. – С. 305–310.
16.
Баранов А.Н. Аксиологическая стратегия в структуре языка (па-
ремиология и лексика) // Вопросы языкознания. 1989. № 3. – С. 74–91.
17.
Берков В.П. О крылатых словах // Берков В.П., Мокиенко В.М.,
Шулежкова С.Г. Большой словарь крылатых слов русского языка. – М.: Издво «Русские словари», Изд-во Астрель, Изд-во АСТ, 2000. – С. 3–15.
18.
Барли Н. Структурный подход к максиме // Паремиологические
исследования. – М.: Наука, 1984. – С.127–149.
19.
Белянин В.П. Психолингвистика. Учебник. – М.: Флинта, 2003. –
20.
Береговская Э.М. Фразеологизмы арго как специфический взгляд
232 с.
на мир // Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской культуры,
1999. – С. 108–113.
21.
Бертова
Т.С.
особенности
жанровой
организации
англо-
шотландской народной баллады // Языковая личность: жанровая речевая деятельность. Тез. докл. науч. конф. – Волгоград, Перемена, 1998. – С. 12–14.
22.
160
Бобунова М.А. Ф.И. Буслаев и словарь языка фольклора // Мате-
риалы научной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения Ф.И.
Буслаева. – Пенза: Изд-во ПГПУ, 1998. – С. 86–88.
23.
Богуславский В.М. Человек в зеркале русской культуры, литера-
туры и языка. – М.: Космополис, 1994. – 231 с.
24.
Борботько В.Г. Игровое начало в деятельности языкового созна-
ния // Этнокультурная специфика языкового сознания. Сб. ст. – М.: ИЯ РАН,
2000. – С. 40–54.
25.
Брайт У. Введение: параметры социолингвистики // Зарубежная
лингвистика. I. “Новое в лингвистике“. – М.: Прогресс, 1999. – С. 107–114.
26.
Брутян Г.А. Гипотеза Сепира-Уорфа. – Ереван: Луйс, 1968. - 66 с.
27.
Брысина Е.В. Ареальная специфика диалектной фразеологии //
Лингвистические парадигмы: традиции и новации. – Материалы международного симпозиума молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа
веков» – Волгоград, Перемена, 2000. – С. 263–268.
28.
Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. «Правда факта» и «правда больших
обобщений» // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и
языке. – М.: Наука, 1995. – С. 126–133.
29.
Бунеева Е.С. Ассоциативные характеристики признака старшин-
ства // Языковая личность: вербальное поведение. Сб. науч. тр. – Волгоград:
РИО, 1998. – С. 74–87.
30.
Буряковская В.А. Признак этничности в семантике языка (на ма-
териале русского и английского языков): Автореф. дис. … канд. филол. наук.
– Волгоград, 2000. – 23 с.
31.
Бутенко И.А. Разговорная фразеология как предмет культуроло-
гического исследования // Лингвистика на исходе XX в. Итоги и перспективы: Тез. междунар. конф. Т. 1. – М.: Филология, 1995. – C.79–80.
32.
Варлакова Т.В. Структурные типы многочленных фразеологиче-
ских омонимов // Язык и мышление: психологические и лингвистические ас-
161
пекты. Материалы Всеросс. науч. конф. – М., - Пенза: Изд-во ПГПУ, 2001. –
С. 80–82.
33.
Васильева Ю.В. Модели и функции лексического повтора в рус-
ском и английском фольклоре // Сопоставительная филология и полилингвизм. Материалы Всеросс. науч.-практ. конф. – Казань, КГУ, 2002. – С. 32–
34.
34.
Вебер М. Избранные произведения. – М.: Прогресс, 1990. – 580 с.
35.
Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. – М.: Русские словари,
1997. – 416 с.
36.
Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых
слов. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 288 с.
37.
Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория
слова. – М.: Русский язык, 1980. – 320 с.
38.
Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. Лингвостра-
новедение в преподавании русского языка как иностранного. 4-е изд., испр. и
допол. – М.: Русский язык, 1990. – 246 с.
39.
Вильмс Л.Е. Лингвокультурологическая специфика понятия
«любовь» (на материале немецкого и русского языков): Дис. … канд. филол.
наук. – Волгоград, 1997. – 214 с.
40.
Виноградова Л.Н. Народная фразеология, объясняющая, откуда
берутся дети // Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской
культуры, 1999. – С. 235–239.
41.
Власова М.Н. «Знающие люди» в фольклоре Терского берега Бе-
лого моря // Мифология и повседневность: гендерный подход в антропологических дисциплинах. Материалы науч. конф. – СПб.: Алетейя, 2001. – С. 166–
178.
42.
Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. – М.: Наука,
1985. 226 с.
43.
Вомперский В.П. Взгляды П.М. Бицили на историю русского ли-
тературного языка // Филологический сборник (К 100-летию со дня рождения
162
академика В.В. Виноградова). – М.: РАН Отделение литературы и языка,
1995. – С. 99–106.
44.
Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании:
опыт лингвокультурологического анализа. – Краснодар: Изд-во КГТУ, 2002.
– 142 с.
45.
Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, кон-
цепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. № 1. – С. 64-72.
46.
Воркачев С.Г. Этносемантика паремии: сопоставительный анализ
метафорических показателей безразличия в русском и испанском языках //
Языковая личность: культурные концепты. Сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 1996. – С. 16–24.
47.
Воркачев С.Г., Кусов Г.В. Концепт «оскорбление» и его семанти-
ческая память // Теоретическая и прикладная лингвистика. Межвуз. сб. науч.
тр. Вып. 2. – Воронеж: ВГТУ, 2000. – С. 90–102.
48.
Воркачев С.Г., Мединцева И.В. Сопоставительное описание язы-
ковых личностей (на материале немецкой и русской фразеологии) // Лингвистические парадигмы: традиции и новации. – Материалы международного
симпозиума молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа веков» –
Волгоград: Перемена, 2000. – С. 68– 72.
49.
Воркачев С.Г., Дорофеева Н.В. Междометная реализация удив-
ления в русском и английском языках: опыт культурно-сопоставительного
исследования // Лингвистические парадигмы: традиции и новации: Материалы международного симпозиума молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа веков» – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 166– 170.
50.
Воробьев В.В. Лингвокультурология. Теория и методы. – М.,
Изд-во РУДН, 1997. – 331 с.
51.
Гак В.Г. Истина и люди // Логический анализ языка. Истина и ис-
тинность в культуре и языке. – М.: Наука, 1995. – С. 24–31.
52.
163
Гак В.Г. Национально-культурная специфика меронимических
фразеологизмов // Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской
культуры, 1999. – С. 260–268.
53.
Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового су-
ществования. – М.: Новое литературное обозрение, 1996. – 352 с.
54.
Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Общие вопросы. Русский.
Болгарский. Киргизский. Грузинский. Армянский. – М.: Советский писатель,
1988. – 445 с.
55.
Голованивская М.К. Французский менталитет с точки зрения но-
сителя русского языка (контрастивный анализ лексических групп со значением «высшие силы и абсолюты», «органы наивной анатомии», «основные
мыслительные категории», «базовые эмоции»). – М.: Изд-во МГУ, 1997. –
279 с.
56.
Горошко Е.И. Интегративная модель свободного ассоциативного
эксперимента. – Харьков – М.: «РА – Каравелла», 2001. – 320 с.
57.
Григорьев В.П. Принцип как заязыковой интертекст? // Фразео-
логия в контексте культуры. – М.: Языки русской культуры, 1999. – С. 187–
191.
58.
Гришаева Л.И. Перевод как источник знаний о концептуализации
внеязыковой действительности // Перевод: язык и культура. – Воронеж: Издво ВГУ, 2000. – С. 29–31.
59.
Гришаева Л.И. Система ценностей, рефлектируемая в тексте, как
основа воздействия текста на адресата // Актуальные проблемы прагмалингвистики. Тез. докл. науч. конф. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 1996. – С. 23–24.
60.
Даль В.И. Напутное // Пословицы, поговорки и прибаутки рус-
ского народа. Сборник в 2-х т. Т. 1. – СПб.: Литера, Виан, 1997. – С. 5–26.
61.
Дмитриева О.А. Конститутивные признаки афоризмов // Языко-
вая личность: проблемы значения и смысла. Сб. науч. тр. – Волгоград, «Перемена», 1994. – С. 171–180.
62.
164
Дмитриева О.А. Культурно-языковые характеристики пословиц и
афоризмов (на материале французского и русского языков). – Дисс. канд. филол. наук. – Волгоград, 1997. – 174 с.
63.
Дмитриева О.А. Об этнокультурной специфике пословиц и афо-
ризмов // Языковая личность: культурные концепты. Сб. науч. тр. – Волгоград- Архангельск: Перемена, 1996. – С. 67–74.
64.
Дмитриева О.А. Типы моральных оценок в текстах пословиц и
афоризмов // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики. Сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 1999. – С. 154–162.
65.
Добровольский Д.О., Караулов Ю.Н. Идиоматика в тезаурусе
языковой личности // Вопросы языкознания. 1993. № 2. – С. 5–15.
66.
Добровольский Д.О., Караулов Ю.Н. Идиоматика в тезаурусе
языковой личности // Вопросы языкознания. 1993. № 2. – С. 5–15.
67.
Добрыднева Е.А. Русская фраземика в парадигме коммуникатив-
но-прагматической лингвистики // Лингвистические парадигмы: традиции и
новации. – Материалы международного симпозиума молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа веков» – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 254–
259.
68.
Душенко К.В. Работа не волк: Афоризмы. Изд. второе, испр. –
М.: ЗАО изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. – 368 с.
69.
Евдокимова Л.В. О фольклорно-мифологических истоках мотива
смерти в произведениях Ф. Сологуба // Филологический поиск. Сб. науч. тр.
Вып. 1. – Волгоград: Перемена, 1993. – С. 110–120.
70.
Евсюкова Т.В. Лингвокультурологическая концепция «Словаря
культуры»: Дис. … д-ра филол. наук. – Нальчик, 2002. – 304 с.
71.
Елистратов В.С. Арго и культура // Елистратов В.С. Словарь рус-
ского арго. Материалы 1980-1990 гг. Около 9000 слов, 3000 идиоматических
выражений. – М.: Русские словари, 2000. – С. 574–692.
72.
165
Ермакова О.П. Концепты совесть и зависть в их языковом вы-
ражении // Русский язык сегодня. Сб. ст. Вып. 1. – М.: Азбуковник, 2000. – С.
375–386.
73.
Жигулев А.М. Сокровища мудрости народной // Русские народ-
ные пословицы и поговорки. Сост. А.М. Жигулев. 3-е изд., испр. и дополн. –
Устинов: Удмуртия, 1986. – С. 3-20.
74.
Жуков В.П. Поговорка // Лингвистический энциклопедический
словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990. – С. 379.
75.
Жуков В.П. Пословица // Лингвистический энциклопедический
словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990. – С. 879.
76.
Заикина С.В. Понятие страха в сопоставительной перспективе //
Лингвистические парадигмы: традиции и новации. – Материалы международного симпозиума молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа
веков» – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 85–89.
77.
Залевская А.А. Слово в лексиконе человека. Психолингвистиче-
ское исследование. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 1990. – 205 с.
78.
Зубкова Я.В. Концепт «пунктуальность» в немецкой и русской
лингвокультурах: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 2003. 19 с.
79.
Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор. Учебник. – М.: Флин-
та, 2002. – 400 с.
80.
Иванова Л.А., Самохина Л.А. Концепт труд в русской языковой
картине мира // Язык и межкультурные коммуникации: Материалы междунар. конф. Уфа: Изд-во Башк. гос. пед. ун-та, 2002. С.89–90.
81.
Ильин В.В. Язык – Понимание – Культура // Язык и культура.
Факты и ценности. К 70-летию Юрия Сергеевича Степанова. – М.: Языки
славянской культуры, 2001. – С. 267–279.
82.
Казакевич О.А. Изобразительные слова в фольклоре // Фоносе-
мантика и прагматика. Тез. докл. Всерос. конф. – М.:- Пенза, ПГПИ, 1993. –
С.7–8.
83.
166
Казакевич О.А. Селькупская дорога (пространственная ориента-
ция в фольклоре северных селькупов) // Логический анализ языка. Языки
пространств. – М.: Языки русской культуры, 2000. – С. 322–328.
84.
Казакевич О.А. Этические нормы традиционного селькупского
общества сквозь призму фольклора // Логический анализ языка. Языки этики.
М.: Языки русской культуры, 2000. – С. 332–340.
85.
Карасик В.И. Категориальные признаки в значении слова. Учеб.
пособие по спецкурсу. – М.: МОПИ, 1988. – 112 с.
86.
Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая лич-
ность: культурные концепты. Сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 1996. – С.
3–16.
87.
Карасик В.И. Религиозный дискурс // Языковая личность: про-
блемы лингвокультурологии и функциональной семантики. Сб. науч. тр. –
Волгоград: Перемена, 1999. – С. 5–19.
88.
Карасик В.И. О категориях лингвокультурологии // Языковая
личность: проблемы коммуникативной деятельности. Сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2001. – С. 3–16.
89.
Карасик В.И. Язык социального статуса. – М.- Волгоград: Пере-
мена, 1992. – 330 с.
90.
Карасик В.И. Субкатегориальный кластер темпоральности (к ха-
рактеристике языковых концептов) // Концепты. Научные труды Центроконцепта. Вып. №2. – Архангельск: Изд-во Поморского гос. ун-та, 1997. – С.
154–173.
91.
Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Мо-
ногорафия. – Волгоград: Перемена, 2002. – 477 с.
92.
Карасик В.И., Шаховский В.И. Об оценочных пресуппозициях //
Языковая личность: вербальное поведение. Сб. науч. тр. – Волгоград: РИО,
1998. – С. 3–13.
93.
167
Караулов Ю.Н. Показатели национального менталитета в ассоци-
ативно-вербальной сети // Языковое сознание и образ мира: Сб. статей. – М.:
ИЯ РАН, 2000. – С. 191–206.
94.
Караулов Ю.Н. Показатели национального менталитета в ассоци-
ативно-вербальной сети // Языковое сознание и образ мира. Сб. статей. – М.:
ИЯ РАН, 2000. – С. 191–206.
95.
Карпушин В.А. К. Маркс о культурно-историческом процессе //
Культура, человек и картина мира. – М.: Наука, 1987. – С. 75–90.
96.
Кирилина А.В. Гендер: лингвистические аспекты. – М.: Институт
социологии РАН, 1999. – 180 с.
97.
Клабукова Ю.В. Часовня как культурный феномен в фольклоре
Вятского края // Текст 2000: Теория и практика. Междисциплинарные подходы. Материалы Всерос. науч. конф. Ч. 1. – Ижевск, УГУ, 2001. – С. 24–25.
98.
Клакхон К. Зеркало для человека. Введение в антропологию. –
СПб.: Евразия, 1998. – 352 с.
99.
Клименко А.П., Супрун А.Е. Ассоциативный эксперимент в ряду
других методов семантических исследований // Словарь ассоциативных норм
русского языка. – М.: МГУ, 1977. – С. 17–24.
100. Климов Г.А. Основы лингвистической компаративистики. – М.:
Наука, 1990. – 168 с.
101. Клоков В.Т. Основные направления лингвокультурологических
исследований в рамках семиотического подхода // Теоретическая и прикладная лингвистика. Вып. №2. Язык и социальная среда. Межвуз. сб. науч. тр. –
Воронеж, изд-во ВГТУ, 2000. – С. 60–67.
102. Кобяков Д.Ю. Бессмертный дар. Повесть о словах. – Барнаул,
1972. – 192 с.
103. Коваленко Е.Г. Человек в зеркале фразеологии // Лингвистические парадигмы: традиции и новации. Материалы международного симпозиума молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа веков» – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 259– 263.
168
104. Комарова З.И. Семантическая структура специального слова и ее
лексикографическое описание. – Свердловск: Изд-во УрГУ, 1991. – 155 с.
105. Комиссаров В.Н. Переводческие аспекты межкультурной коммуникации // Актуальные проблемы межкультурной коммуникации. Сб. науч.
тр. Вып. 444. – М.: МГЛУ, 1999. – С. 75–86.
106. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. –
Воронеж: Изд-во ВГУ, 1989. – 191 с.
107. Кормакова Е.В. Концепт «труд» в немецкой и русской лингвокультурах // Проблемы современной лингвистики. - Волгоград: Колледж,
1999. - С.15–19.
108. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление: психологический
очерк. – М.: Прогресс, 1977. – 261 с.
109. Кохташвили Н.И. Семантические характеристики концепта «подвиг» // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. Волгоград: Колледж, 2001. – С.122-126.
110. Кошелев А.Д. О языковом концепте «долг» // Логический анализ
языка. Языки этики. – М.: Языки русской культуры, 2000. – С. 119–124.
111. Красавский Н.А., Кирносов И.М. Образ женщины в пословичнопоговорочном фонде немецкого языка // Языковая личность: культурные
концепты: Сб. науч. тр. – Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. С. 48–54.
112. Красавский Н.А. Лингвистические методы исследования эмоциональной концептосферы // Лингвистические парадигмы: традиции и новации. Материалы международного симпозиума молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа веков» – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 18–28.
113. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. Монография. – Волгоград, «Перемена», 2001. – 495 с.
114. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология.
Лекционный курс. – М.: Гнозис, 2002. – 284 с.
115. Крейдлин Г.Е. Структура афоризма // Проблемы структурной
лингвистики. 1985–1987. – М.: Наука, 1989. – С.196–206.
169
116. Крейдлин Г.Е. Русские жесты и жестовые фразеологизмы: отражение наивной этики в невербальном и вербальном кодах // Логический анализ языка. Языки этики. – М.: Языки русской культуры, 2000. – С. 241–252.
117. Крикманн А.А. Опыт объяснения некоторых семантических механизмов пословиц // Паремиологические исследования. Сб. ст. – М.: Главная
редакция восточной литературы, 1984. – С.149–179.
118. Крысько В.Г. Этническая психология. Уч. пособ. – М.: Изд.
центр «Академия», 2002. – 320 с.
119. Крючкова Н.В. Концепты возраста (на материале русского и
французского языков): Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Саратов, 2003. –
23 с.
120. Кубрякова Е.С. Концепт // Кубрякова Е.С., Демьянков В.З. и др.
Краткий словарь когнитивных терминов. – М.: Изд-во МГУ, 1996. – С. 90–93.
121. Кубрякова Е.А. О связях когнитивной науки с семиотикой (определение интерпретанты знака) // Язык и культура. Факты и ценности. К 70летию Юрия Сергеевича Степанова. – М.: Языки славянской культуры, 2001.
– С. 283–291.
122. Кузнецов А.М. Когнитология, “антропоцентризм“, “языковая
картина мира“, и проблемы исследования лексической семантики // Этнокультурная специфика речевой деятельности. Сб. ст. – М.: ИЯ РАН, 2000. –
С. 8–22.
123. Кулинич М.А. Британские и американские национальные ценности и их отражение в англоязычном юморе // Языковая личность: система,
нормы, стиль. Тез. докл. науч. конф. – Волгоград, Перемена, 1998. – С. 62–63.
124. Кунин А.В. Асимметpия в сфеpе фpазообpазования // Вопpосы
языкознания. 1988. №3. – С.98–107.
125. Курченкова Е.А. Этнокультурные ценности в текстах газетных
объявлений // Языковая личность: культурные концепты. Сб. науч. тр. – Волгоград – Архангельск: Перемена, 1996. – С. 74–79.
170
126. Куссе Хольгер. Парадоксы оправдания в религиозном дискурсе //
Логический анализ языка. Языки этики. – М.: Языки русской культуры,
2000. – С. 271–281.
127. Леонтович О.А. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения. Монография. – Волгоград: Перемена, 2002. – 434 с.
128. Леонтьев В.В. Синтаксический инструментарий льстецов в английской лингвокультуре // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. Сб. науч. тр. – Волгоград: Колледж, 2001. – С. 90–98.
129. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. – М.: Academia,
1997. – С. 280–287.
130. Луннова М.Г. Фонетическая ассоциативность слова «три» в русских народных сказках // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе. Материалы Школы молодых лингвистов. Вып. 2. – М.:- Пенза, ПГПУ,
1997. – С. 15–16.
131. Лурия А.Р. Язык и сознание. – М.: МГУ, 1998. – 336 с.
132. Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода // Концепты.
Научные труды Центроконцепта. Вып. №1. – Архангельск: Изд-во Поморского гос. ун-та, 1997. – С. 11–35.
133. Маковский М.М. Лингвистическая генетика. Проблемы онтогенеза слова в индоевропейских языках. – М.: Наука, 1992. – 188 с.
134. Максимов Л.В. О дефинициях добра: логико-методологический
анализ // Логический анализ языка. Языки этики. – М.: РАН ИЯ, «Языки русской культуры», 2000. – С. 17–30.
135. Мальцева Д.Г. Страноведение через фразеологизмы. – М.: Высшая школа, 1991. – 173 с.
136. Марданова Л.Н. Удмуртская сказка в современном фольклорном
репертуаре // Текст 2000: Теория и практика. Междисциплинарные подходы.
Материалы Всерос. науч. конф. Ч. 1. – Ижевск, УГУ, 2001. – С. 29– 30.
171
137. Маслова В.А. Лингвокультурология. Учеб. пособие. – М.,
Academia, 2001. – 208 с.
138. Маслова В.А. Связь мифа и языка // Фразеология в контексте
культуры. – М.: Языки русской культуры, 1999. – С. 159–163.
139. Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи.
Словарь. – М.: Русские словари, 1997. – 864 с.
140. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. 2-е изд., испр. – М.:
Аспект Пресс, 1996. – 207 с.
141. Мокиенко В.М. В глубь поговорки. Рассказы о происхождении
крылатых слов и образных выражений. - М.: Просвещение, 1975. – 174 с.
142. Мокиенко
В.М.
Образы
русской
речи.
Историко-
этимологические и этнолингвистические очерки фразеологии. – Л.: изд-во
ЛГУ, 1986. – 280 с.
143. Мокиенко В.М. Славянская фразеология. Изд. 2-е, исп. и дополн.
– М.: Высшая школа, 1989. – 287 с.
144. Молостова Е.П. Экстралингвистический фактор формирования
экспрессивной семантики фразеологических единиц // Филология и культура.
Тезисы II Международ. конф. – Тамбов: Изд-во ТГУ, 1999. – С. 121–122.
145. Молотков А.И. Фразеологизмы русского языка и принципы их
лексикографического описания // Фразеологический словарь русского языка.
Сост. Л.А. Войнова, В.П. Жуков, А.И. Молотков, А.И. Федоров. Изд. 4-е,
стереотипное. – М.: Русский язык, 1987. – С. 7–28.
146. Морковкин В.В. Антропоцентрический versus лингвоцентрический подход к лексикографии // Национальная специфика языка и ее отражение в нормативном словаре. – М.: Наука, 1988. – С. 131–136.
147. Москвин В.П. Семантическая структура и парадигматические
связи полисеманта (на примере слова судьба). Лексикографический аспект. –
Волгоград: Перемена, 1997. – 32 с.
148. Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова: опыт психолингвистического исследования. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 1990. – 108 с.
172
149. Мясников А.Г. О русской поговорке «Дуракам закон не писан» //
Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты. Материалы
Всерос. науч. конф. – Пенза, ПГПУ, 2001. – С. 56–57.
150. Мясников А.Г. Философско-лингвистический анализ понятия
«корыто» в сказке «О рыбаке и рыбке» А.С. Пушкина // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе. Материалы Школы молодых лингвистов.
Вып. 2. – М.:- Пенза, ПГПУ, 1997. – С. 16.
151. Нестерова Н.Е. Внутренняя форма фразеологических единиц и
проблемы семантических отношений во фразеологии // Лингвистические парадигмы: традиции и новации. – Материалы международного симпозиума
молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа веков» – Волгоград:
Перемена, 2000. – С. 281–285.
152. Николаева Т.М. «Модели мира» в грамматике паремий // Филологический сборник (К 100-летию со дня рождения академика В.В. Виноградова). – М., ИРЯ РАН, 1995. – С. 316–325.
153. Оксенчук А.Е. О конвенциональных значениях лексемы ВРЕМЯ
(на материале фразеологии) // Разноуровневые характеристики лексических
единиц. Лексикология. Словообразование. Фразеология. Сб. науч. ст. Ч. 2. –
Смоленск: Изд-во СГПУ, 1999. – С. 175–178.
154. Падучева Е.В. Семантика вины и смещение акцентов в толковании лексем // Логический анализ языка. Языки этики. – М.: Языки русской
культуры, 2000. – С. 149–166.
155. Палашевская И.В. Концепт «закон» в английской и русской
лингвокультурах: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Волгоград, 2001. – 24
с.
156. Панина Л.С. Место пословиц в ряду языковых и фольклорных
клише (на материале пословиц народов, живущих в Оренбургской области) //
Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе. 3-я Всерос. школа молодых лингвистов. Материалы. – М.:- Пенза, ПГПУ, 1999. – С. 77–80.
173
157. Панченко Н.Н. Концептуальное пространство обмана во фразеосистеме русского и английского языков // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. Сб. науч. тр. – Волгоград-Саратов: Перемена, 1998. – С. 168–174.
158. Панченко Н.Н. Национально-специфическая интерпретация понятий «обман» / «ложь» в паремиологическом аспекте // Языковая личность:
вербальное поведение. Сб. науч. тр. – Волгоград: РИО, 1998. – С. 26–30.
159. Панченко Н.Н. Средства объективации концепта «обман» (на материале английского и русского языков). Автореф. дис. … канд. филол. наук.
– Волгоград, Перемена, 1999. – 23 с.
160. Пеппель Л. Фигура умолчания в политическом дискурсе // Логический анализ языка. Языки этики. – М.: Языки русской культуры, 2000. – С.
306–312.
161. Пермяков Г.Л. От поговорки до сказки (Заметки по общей теории
клише). – М.: Наука, 1970. – 240 с.
162. Покровская Я.А. Отражение в языке агрессивных состояний человека (на материале англо- и русскоязычных художественных текстов): Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Волгоград, 1998. – 22 с.
163. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике.
Монография. – Воронеж: Истоки, 2001. – 191 с.
164. Постовалова В.И. Лингвокультурология в свете антропологической парадигмы (к проблеме оснований и границ современной фразеологии)
// Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской культуры, 1999. –
С. 25–33.
165. Потебня А.А. Мысль и язык // Русская словесность. От теории
словесности к структуре текста. Антология. – М.: Academia, 1997. – С. 51–65.
166. Прохвачева О.Г. Лингвокультурный концепт «приватность» (на
материале американского варианта английского языка): Автореф. дис. …
канд. филол. наук. – Волгоград, 2000. – 24 с.
174
167. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика
и сочетаемость. – М.: Русские словари, 2000. – 416 с.
168. Рождественский Ю.В. Общая филология. – М., «Новое тысячелетие», 1996. – 326 с.
169. Рябцева Н.К. Контрастивная фразеология в культурном контексте // Актуальные проблемы межкультурной коммуникации. Сб. науч. тр.
Вып. № 444. – М.: Изд-во МГЛУ, 1999. – С. 133–142.
170. Сандомирская И.И. О своем. Фразеология и коллективная культурная идентичность // Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской культуры, 1999. – С. 121–130.
171. Селиванова С.И. Об энциклопедичности русского фольклора //
Текст 2000: Теория и практика. Междисциплинарные подходы. Материалы
Всеросс. науч. конф. Ч. 1. – Ижевск, УГУ, 2001. – С. 36–38.
172. Селиверстова О.Н. «Когнитивная» и «концептуальная» лингвистика: их соотношение // Язык и культура. Факты и ценности. К 70-летию
Юрия Сергеевича Степанова. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – С.
293–307.
173. Сепир Э. Избранные труды по языкознания и культурологии. –
М.: Прогресс, 1993. – 656 с.
174. Слышкин Г.Г. Концепт чести в американской и русской лингвокультурах (на материале толковых словарей) // Языковая личность: культурные концепты. – Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. – С.54-60.
175. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Волгоград, 1999. – 18 с.
176. Слышкин Г.Г. От текста к символу. Лингвокультурные концепты
прецедентных текстов в сознании и дискурсе. – М.: Academia, 2000. – 128 с.
177. Слышкин Г.Г. К проблеме составления лингвокультурологического концептуария // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. Сб. науч. тр. – Волгоград: Колледж, 2001. – С. 27–31.
175
178. Солодуб Ю.П. К проблеме разграничения пословиц и поговорок
в языках различных типов // Филологические науки. № 4. 1994. – С. 55–71.
179. Солодуб Ю.П. Национальная специфика и универсальные свойства фразеологии как объект лингвистического исследования // Филологические науки. № 6. 1990. – С. 55–65.
180. Стеблин-Каменский М.И. Историческая поэтика. – Л.: Изд-во
ЛГУ, 1978. – 174 с.
181. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. – 824 с.
182. Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания. Сб. ст.
– М.: ИЯ РАН, 2000. – С. 97–112.
183. Суродина Н.Р. Лингвокультурологическое поле концепта «пустота» (на материале поэтического языка московских концептуалистов): Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Волгоград, 1999. – 20 с.
184. Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение – новая онтология анализа
языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. Сб. ст.
– М.: ИЯ РАН, 2000. – С. 7–22.
185. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных
единиц. – М.: Наука, 1986. – 144 с.
186. Телия В.Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц
// Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. Отв.
ред. В.Н. Телия. – М.: Наука, 1991. – С. 36–66.
187. Телия В.Н. От редактора // Фразеология в контексте культуры. –
М.: Языки русской культуры, 1999. – С. 8–12.
188. Телия В.Н. Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры
Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской культуры, 1999. – С.
13–24.
176
189. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М.: Языки русской культуры,
1996. – 288 с.
190. Телия В.Н. Фразеологизм // Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990. – С. 559–560.
191. Телия В.Н. Фразеология // Лингвистический энциклопедический
словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990. – С. 560–561.
192. Телия В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и ее прагматическая ориентация // Человеческий фактор в языке:
Языковые механизмы экспрессивности. Отв. ред. В.Н. Телия. – М.: Наука,
1991. – С. 5–35.
193. Телия В.Н. Концептообразующая флуктуация константы культуры «родная земля» в наименовании родина // Язык и культура. Факты и ценности. К 70-летию Юрия Сергеевича Степанова. – М.: Языки славянской
культуры, 2001. – С. 409–420.
194. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М.:
Слово, 2000. – 624 с.
195. Тильман Ю.Д. «Душа» как базовый культурный концепт в поэзии
Ф.И. Тютчева // Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской
культуры, 1999. – С. 203–212.
196. Тимофеева Г.Ю. О переосмыслении фольклорного начала в сказе
М.Е. Салтыкова-Щедрина «Повесть о том, как один мужик двух генералов
прокормил» // Филологический поиск. Сб. науч. тр. Вып. 1. – Волгоград,
«Перемена», 1993. – С. 103–110.
197. Тишукова
А.В.
К
вопросу
о
типологии
пословично-
поговорочных выражений русского языка // Лингвистические парадигмы:
традиции и новации. Материалы международного симпозиума молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа веков» – Волгоград, «Перемена»,
2000. – С. 295–299.
177
198. Токарев Г.В. Проблемы лингвокультурологического описания
концепта (на примере концепта «трудовая деятельность»). Учеб пособие –
Тула: Изд-во ТГПУ, 2000. – 92 с.
199. Токарев Г.В. К вопросу о культурном слое концепта // Языковая
личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. науч. тр. – Волгоград,
«Колледж», 2001. – С. 16–21.
200. Толстая С.М. Славянские народные представления о смерти в
зеркале фразеологии // Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской культуры, 1999. – С. 229–234.
201. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской
мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995. – 512 с.
202. Тюменцева Е.В. Прагматические механизмы индивидуальноавторских преобразований фразеологических единиц // Лингвистические парадигмы: традиции и новации. – Материалы международного симпозиума
молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа веков» – Волгоград:
Перемена, 2000. – С. 289–295.
203. Тянь Цзюнь К вопросу о синонимических связях соматических
фразеологизмов русского и китайского языков // Языковая личность: проблемы коммуникативной личности. Сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2001. –
С. 215–220.
204. Тянь Цзюнь Семантико-сопоставительный анализ соматических
фразеологических единиц в русском и китайском языках. // Лингвистические
парадигмы: традиции и новации. – Материалы международного симпозиума
молодых учёных «Лингвистическая панорама рубежа веков» – Волгоград:
Перемена, 2000. – С. 73– 85.
205. Уорф Б. Наука и языкознание (О двух ошибочных воззрениях на
речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том,
как слова и обычаи влияют на мышление) // Новое в лингвистике. Вып. 1. /
Сост. и вступ.ст. В.А. Звегинцева. – М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1960. –
С.169–182.
178
206. Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. Сб. ст. – М.: ИЯ РАН, 2000. – С.
139–162.
207. Уфимцева Н.В. Языковое сознание и образ мира славян // Языковое сознание и образ мира. Сб. статей. – М., ИЯ РАН, 2000. – С. 207–219.
208. Федоренко Н.Т., Сокольская Л.И. Афористика. – М.: Наука, 1990.
– 419 с.
209.
Феоктистова Н.В., Ермолаева Е.Н. Сопоставительный анализ
фразеологических единиц английского, немецкого и русского языков с однотипным сигнификативным значением "труд, работа" // Вестник Иркут. гос.
лингв. ун-та. Сер. "Лингвистика". – Иркутск: ИГЛУ, 2000. Вып.3. С.75–80.
210. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. Изд.
четвертое, испр. – М.: Высшая школа, 2001. – 415 с.
211. Фомина Н.Д., Бакина М.А. Фразеология современного русского
языка: Учеб. пособие. – М.: Изд-во УДН, 1985. – 64 с.
212. Фрумкина Р.М. Психолингвистика. Учеб. для студ. высш. уч. завед. – М.: Академия, 2001. – 320 с.
213. Халеева И.И. Интеркультура – третье измерение межкультурного
взаимодействия? (из опыта подготовки переводчиков) // Актуальные проблемы межкультурной коммуникации. Сб. науч. тр. Вып. 444. – М.: МГЛУ, 1999.
– С. 5–14.
214. Черданцева Идиоматика и культура (Постановка вопроса) // Вопросы языкознания. 1996. № 1. – С. 58–70.
215. Чернейко Л.О., Долинский В.А. Имя судьба как объект концептуального и ассоциативного анализа // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. №
6. 1996. – С. 20–41.
216. Чеславская Л.А. Фразеологические соответствия во французском
и английском языках // Разноуровневые характеристики лексических единиц.
Лексикология. Словообразование. Фразеология. Сб. науч. ст. Ч. 2. – Смоленск, изд-во СГПУ, 1999. – С. 178–182.
179
217. Шайкевич А.Я. Введение в лингвистику. Уч. пособие. – М.: Издво Российского открытого ун-та, 1995. – 304 с.
218. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. Изд.
третье, испр. и дополн. – М.: Высшая школа, 1985. – 160 с.
219. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической
системе языка. – Воронеж, 1987. – 191 с.
220. Шаховский В.И. Когнитивные ресурсы эмоциональной языковой
личности // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. Сб.
науч. тр. – Волгоград: Колледж, 2001. – С. 11–16.
221. Шейгал Е.И., Буряковская В.А. Лингвокультурология: языковая
репрезентация этноса. Учеб. пособ. к спецкурсу. – Волгоград: Перемена,
2002. – 178 с.
222. Шмелев А.Д. Могут ли слова языка быть ключом к пониманию
культуры? // Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых
слов. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – С. 7–11.
223. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира. Материалы к словарю. – М.: Языки славянской культуры, 2002. – 224 с.
224. Ягубова М.А. Оценки и эмоции // Язык и эмоции. Сб. науч. тр. –
Волгоград: Перемена, 1995. – С. 133–142.
225. Язык и культура: Факты и ценности. К 70-летию Юрия Сергеевича Степанова. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 600 с.
226. Языковая личность: проблемы межкультурного общения. Тез.
докл. науч. конф. – Волгоград: Перемена, 2000. – 112 с.
227. Языковая личность: проблемы обозначения и понимания. Тез.
докл. науч. конф. – Волгоград: Перемена, 1997. – 144 с.
228. Eismann W. Русские фразеологизмы в иноязычном тексте. Выражение и описание обычаев при формировании стереотипа о «русских» в описаниях немецких путешественников XVI-XVIII вв. // Фразеология в контексте культуры. – М.: Языки русской культуры, 1999. – С. 41–51.
180
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1.
Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. Литературные ци-
таты. Образные выражения. – М.: Худож. лит., 1987. – 528 с.
2.
Банин А. А. Трудовые артельные песни и припевки. – М.: «Сов.
комозитор», 1971. – 223 с.
3.
Берков В.П., Мокиенко В.М., Шулежкова С.Г. Большой словарь
крылатых слов русского языка. – М.: изд-во «Русские словари», ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство АСТ», 2000. – 624 с.
4.
Библейская энциклопедия. Репринт. изд. иллюстрированной пол-
ной популярной Библейской Энциклопедии. – М.: Терра, 1990. – 902 с.
5.
Великие стройки коммунизма. Репертуарный сборник. – М.: изд-
во культурно-просветительной литературы, 1952. – 64 с.
6.
Даль В.И. Пословицы, поговорки и прибаутки русского народа.
Сборник в 2-х т. – СПб.: «Литера», «Виан», 1997.
7.
Дореволюционный фольклор на Урале. /Собр. и сост. В. П. Бирю-
ков.– Свердловск, 1936.
8.
Душенко К.В. Работа не волк: Афоризмы. Изд. второе, испр. –
М.: ЗАО изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. – 368 с.
9.
Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок: Ок.1200 по-
словиц и поговорок. – М.: Рус. яз., 1993. – 537 с.
10.
Краткая философская энциклопедия. Ред. Губский Е.Ф. и др. –
М.: Прогресс, 1994. – 576 с. – КФЭ.
11.
Ленин, партия – знамя побед! Хоры советских композиторов. –
М.: Музыка, 1981. – 63 с.
12.
Львов М.Р. Словарь антонимов русского языка / Под ред. Л.А.
Новикова. – М.: Рус. яз., 1987. – 384 с.
13.
181
Максимов С.В. Крылатые слова. Послесловие и примечания Н.С.
Ашукина. – М.: Гос. изд-во худ. литер., 1955. – 448 с.
14.
Малые жанры русского фольклора: Хрестоматия. / Сост. В.Н.
Морохин. – М.: Высш. шк., 1986. – 399 с.
15.
Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи.
Словарь. – М.: Русские словари, 1997. – 864 с.
16.
Михельсон М.И. Ходячие и меткие слова: Сборник русских и
иностранных цитат, пословиц, поговорок, пословичных выражений и отдельных слов (иносказаний). – М.: Терра, 1994. – 616 с.
17.
Народное творчество Южного Урала. Записал И. С. Зайцев. – Че-
лябинск, 1948. Вып. 1. – 291 с.
18.
Никитина Т.Г. Так говорит молодежь: Словарь молодежного слен-
га. – СПб: Фолио-Пресс, 1998. – 587 с.
19.
Обрядовая поэзия. /Сост. ВИ. Жекулиной, А. Н. Розова.— М.: Со-
временник, 1989.— 735 с.
20.
Павленок П.Д. Краткий словарь по социологии. – М.: ИНФРА-
М., 2001. – 272 с.
21.
Песенник-85. Мелодии и тексты песен. – М.: Музыка, 1985. – 63
22.
Песни русских рабочих (XVIII — начало XX в.). Вступ. ст. А.И.
с.
Нутрихина. – М.; Л.: «Сов. писатель», 1962. – 289 с.
23.
Пономаренко Г. Песни. Для голоса в сопровождении баяна. – М.:
Советский композитор, 1981. – 56 с.
24.
Пословицы, поговорки, загадки в рукописных сборниках ХVШ-
ХХ веков. – М.; Л.: АН СССР, 1961. – 289 с.
25.
Пословицы. Поговорки. Загадки. / Сост., авт. предисл. и коммент.
А.Н. Мартынова, В.В. Митрофанова. – М.: Современник, 1986. – 512 с.
26.
Русские народные песни. / Сост. А. М. Новикова – М.: «Гослитиз-
дат», 1957. – 735 с.
27.
182
Русские народные пословицы и поговорки. Сост. А.М. Жигулев.
3-е изд., испр. и дополн. – Устинов, Удмуртия, 1986. – 512 с.
28.
Русские народные пословицы и поговорки. Сост. Ю. Селезнев и
Е. Лебедев. – М.: Современник, 1977. – 103 с.
29.
Русский ассоциативный словарь. Кн. 1. Прямой словарь: от сти-
мула к реакции. Ассоциативный тезаурус современного русского языка. Ч. 1.
/Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова. – М.: «Помовский и партнеры», 1994. – 224 с. – РАС.
30.
Русское народное поэтическое творчество. Хрестоматия. Сост.
М. А. Вавилова, В. А. Василенко, В. И. Игнатов и др. Под ред. А. М. Новиковой. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Высш. шк. 1987. — 511 с.
31.
Рыбникова М.А. Русские пословицы и поговорки. – М.,1961,с.230
32.
Сказки, песни, частушки, присловья Ленинградской области:
Сборник. – Л.: Лениздат., 1982. – 528 с.
33.
Славься, Отечество наше свободное. – М.: Искусство, 1952. 285 с.
34.
Словарь русского языка в 4 т. Под ред. А.П. Евгеньевой. – М.,
1983. – СРЯ.
35.
Соболев А.И. Народные пословицы и поговорки. – М., 1961,с.327
36.
Собрание народных русских песен. / Под ред. В.М. Беляева. – М.,
1955. – 214 с.
37.
С песней по жизни. Вып. 3. – М.: Советский композитор, 1985. –
38.
Федоренко Н.Т., Сокольская Л.И. Афористика. – М.: Наука, 1990.
46 с.
– 419 с.
39.
Фелицына В.П., Прохоров Ю.Е. Русские пословицы, поговорки и
крылатые выражения: Лингвострановедческий словарь. М.: Рус. язык, 1979. –
240 с. – ФСРЯ.
40.
Фразеологический словарь русского языка. Свыше 4000 словар-
ных статей. Сост. Л.А. Войнова, В.П. Жуков, А.И. Молотков, А.И. Федоров.
Изд. 4-е, стереотип. – М.: Русский язык, 1987. – 543 с.
41.
183
Частушки. / Сост., авт. предисл. и коммент. Л. А. Астафьева.—
М.: Современник, 1987. — 494 с.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ № 1
СЕМАНТИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ
1. Семантическая группа «общая положительная характеристика чьейлибо деятельности» (Мастер (мастерица) на все руки. Золотые руки.);
2. Семантическая группа «большой объем работы, активная деятельность
человека, направленная на достижение цели» (Вертится, как белка в колесе.);
3. Семантическая группа «активное начало при выполнении работы»
(Брать (взять) быка за рога.);
4. Семантическая группа «умение и желание работать» (Работа в руках
горит.);
5. Семантическая группа «прилежное отношение к работе» (Работать не
покладая рук. Вкладывать (вложить) душу во что-либо.);
6. Семантическая группа «большой объем работы» (Работы столько, что
куры не клюют. Выбиваться из сил. Работы по горло. Работы непочатый край. Руки
не доходят. От забора до обеда. Работать как папа Карло.);
7. Семантическая группа «интенсивность труда, напряженность при выполнении работы» (До кровавого пота. До седьмого пота. В поте лица. Семь потов
сошло. Умываться потом. Изо всех сил. Арбайтен унд копайтен);
8. Семантическая группа «работать без вознаграждения, не согласие с таким видом работы» (Работать за одно спасибо. Работать за так. Давить Ваську.);
9. Семантическая группа «выполнение тяжелой, нудной работы» (Тянуть
лямку. Тереть лямку. Тянуть канитель. Не лапоть сплесть. Выбиться из сил. Гнуть
(ломать) спину (горб, хребет). От забора до обеда.);
10. Семантическая группа «нерезультативная работа» (Бег на месте. Сизифова работа. Сизифов труд. Топтаться на одном месте.);
11. Семантическая группа «выполнять бессмысленную работу» (Воду <в
ступе> толочь. Толчение воду в ступе. Сизифова работа. Сизифов труд. Тянуть канитель. Бочка Данаид. Носить воду решетом.);
12. Семантическая группа «низкое качество выполнения работы, работа
наспех» (На живую руку. На живую нитку. Из рук вон (плохо). Тяп да ляп.);
13. Семантическая группа «небрежное выполнение работы» (Работать спустя рукава. Тяп да ляп. Через пень колоду.);
14. Семантическая группа «медленное выполнение работы» (Тянуть канитель.);
15. Семантическая группа «легкость выполнения работы» (Раз плюнуть. В
два счета. Как блины печь. Пара пустяков. Раз-два и готово. Не бей лежачего.);
184
16. Семантическая группа «не получается выполнить работы» (Работа валится из рук.);
17. Семантическая группа «способ зарабатывать» (Своим горбом зарабатывать.);
18. Использование результатов чужого труда (Таскать каштаны из огня.
Чужими руками жар загребать.);
19. Семантическая группа «безделье» (Бить баклуши. Валять дурака (ваньку). Вола вертеть (крутить). Голубей гонять. Собак гонять. Лодыря гонять. Груши
околачивать. Гранить мостовую. Мух ловить. Слонов слонять. Лежать на печи.
Лежать на боку. Плевать в потолок. Сидеть сложа (поджав) руки. Считать ворон
(галок). Считать мух. Считать звезды. Играть в бирюльки. Язык чесать. Язык мозолить. Даром хлеб есть. Палец о палец не ударит. Пальцем не шевельнуть. Ковырять
в носу. Чесать в затылке. Коптить небо. Коптитель неба. Улицу штанами подметать. Штанами трясти. Стоять на якоре. Стоять на приколе. Ежей пасти. Лысого гонять. Муму пасти. Сачка давить. В лом что-либо делать.);
20. Семантическая группа «Лишняя суета при выполнении работы» (Для
начала выпучить глаза.).
21. Семантическая группа «Прекращение работы с целью отдыха» (Суши
весла. Стирать носки.).
22. Семантическая группа «Сверхурочная работа» (Крутить увертюру.).
185
ПРИЛОЖЕНИЕ № 2
СЕМАНТИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК
Семантические блоки и группы
I. Мотивировка необходимости, целесообразности хорошо работать и характеристика хорошего работника.
1. О человеке следует судить по его работе (Судите о людях не по словам, а
по их делам. Всякий человек у дела познается. Дерево смотри в плодах, человека в
делах. Всякое дело человеком ставится, человеком и славится. По одежде не суди,
по делам гляди. По твоим делам о тебе судят. Не смотри, как рот дерет, смотри, как
дело идет. Парень игроват, да на деле плоховат. Неказиста кляча, да бежь хороша.
Ярится, ярится, а до дела дойдет, свалится. На предложения мастак, а на дело никак. С трибуны – соловьи, а на деле – глухари.
2. Работающего человека уважают (Работай боле – тебя и помнить будут
доле. Не тот хорош, кто лицом пригож, а тот хорош, кто на дело гож. В колхозе
язык не в зачет, кто работает, тому и почет. Будешь в работе – будешь в почете.
Народный почет по работе течет. У нас тот в почете, кто первый в работе. Работа
да руки – надежные в людях поруки. Кто первый в труде, тому слава везде. Кто в
труде впереди, у того орден на груди. Хорошая работа любую должность возвышает. Доброе дело без награды не остается. Всякому ремеслу почет. За труд не бьют, а
награды дают. Труд – дело чести; будь всегда на первом месте. Ударнику уважение, лодырю презрение. Ударная работа человека красит. Трудовая доблесть –
сестра геройства. В труде рождаются герои. Трудами не хвались, а гордись.
3. Работа приносит достаток в дом (Где работа, там и густо, а в ленивом доме пусто. От труда и сыт и богат будешь. Долго на ниве потеть, много хлеба иметь.
Держись сохи плотнее, будет прибыльнее. Хочешь есть калачи, так не сиди на печи. У ленивой пряхи и про себя нет рубахи. Ржи много в поле, да лентяям нет доли.
Лень лежа на печи замерзла. Хочешь жить счастливо, паши не лениво. Если у плуга
не пропотеешь, на гумне кряхтеть не будешь. Кто без устали работает, тот без хлеба не бывает. Работай смелее – будешь жить веселее. Кто не работает, останется
без хлеба. Кто поздно встает, у того хлеба недостает. Будешь упорно трудиться –
будет хлеб в закромах водиться. Не страшно делать медленно, страшно ничего не
делать. От работы похудеешь, от безделья обеднеешь. Будешь лениться, придется с
сумой волочиться. Леность наводит на бедность. Встань кормит, а лень портит.
Только бы пить, да гулять, да дела не знать. Догулялись кулики – нет ни хлеба, ни
муки. Пирует до седых волос, а все и наг и бос.).
4. Если человеку не работать, его посещают плохие мысли (Деловая пора ум
дает, а на безделье дурь в голову лезет. На безделье дурь в голову лезет.).
5. Кто хорошо и много работает, у того хороший аппетит и сон (Поработаешь до поту, так и поешь в охоту. Работай до поту, так и поешь в охот(к)у. Работай
до поту, покушаешь в охоту. Работай до поту – поешь в охоту. Шевелись, работай,
ночь будет короче.).
6. Хочешь жить богато, много работай (Любишь наряжаться, люби и наряды на работу.).
7. Труд позитивно влияет на человека, нравственно и физически поддерживает его (Бог труды любит. Праздность – мать пороков. Без дела и станок ржавеет.
186
Без работы и машина ржавеет. От работы руки не отнимутся. Не работа сушит, а
забота. Кто много лежит, у того и бок болит. Поработали до поту, поработали на
здоровье. Кто больше служит, тот меньше тужит. Когда труд – удовольствие,
жизнь хороша! Труд всегда дает, а лень только берет.).
8. Работа доставляет удовольствие человеку (Быть занятым, значит быть
счастливым. Человек трудолюбивый – в СССР самый счастливый. Рукам работа,
душе праздник. Кому работа в тягость, тот не знает радость. Где труд, там и счастье. Любовь и труд счастье дают. Пошло дело на лад, и сам ему рад. Пашешь –
плачешь, жнешь – от радости скачешь. Рукам – работа, душе – праздник.).
9. Работа разнообразит жизнь человека, не дает ему скучать (Скучен день до
вечера, коли делать нечего. Не сиди сложа руки, так и не будет скуки. Работать –
день коротать. Работать – день коротать, отдыхать – ночь избывать. Кто работает,
тот не скучает. Мозолистые руки не знают скуки. От скуки бери дело в руки).
10. Труд имеет воспитательное значение (Трудом не наказывают, а исправляют.).
11. Труд полезен обществу (Труд обогащает страну).
12. Отдыхать умеет тот, кто умеет работать (Кто с работой в ладу, тот и с отдыхом не в споре.).
13. Работа не бывает напрасной, она приносит результаты (Терпение и труд
все перетрут. Труд все превозмогает. Труд все побеждает. Бобы не грибы: не посеяв, не взойдут.).
14. Чтобы стать специалистом, нужно любить свое дело (Люби дело – мастером будешь.).
15. Положительная/отрицательная характеристика профессий и ремесел (Писал писачка, а имя ему собачка. Бюрократ – саботажнику брат. Плотник – хорошая
профессия. Хороший тракторист что артист.).
II. Труд – смысл жизни человека (без указания конкретной мотивировки). (Без дела жить, только небо коптить. Без труда жить, только небо коптить.
Плохо жить без работы да заботы. Кто работы не боится, тот и человек. Землю
солнце красит, а человека – труд. Счастье не в богатстве, а в труде. Труд, труд и
труд – вот три вечных сокровища. Благо людей в жизни, а жизнь в труде. Человек
рожден для труда.).
III. Работа как условие жизни, выживания человека.
1. Работа – необходимое условие для физической (биологической) жизни человека (В лес не съездим, так на полатях замерзнем. На полатях лежать – ломтя не
видать. На полатях лежать – так и хлеба не видать. Лень мужика не кормит. Пролениться и хлеба лишиться. Не потрудиться, так и хлеб не родится. Дело в руках – и
хлеб в устах. На чужую работу глядя, сыт не будешь. С зеванья сыт не будешь. Не
топор кормит мужика, а июльская работа. Не топор кормит, а работа. Горька работа, да хлеб сладок. Покуда цеп в руках, потуда и хлеб в зубах. Полюби Андреевну
(соху), будешь с хлебом. С печи сыт не будешь. Кто в небо глядит, тот без хлеба
сидит. Иван в дудку играет, а семья с голоду умирает. Не печь кормит, а труд и забота. Без труда не проживешь. Не рынок кормит человека, а труд. Хотя с трудом,
да шло бы в дом, а нет труда, нет плода.).
2. Ремесло необходимо, оно кормит человека (С ремеслом не пропадешь. Ремесло – золотой кормилец. И то ремесло – кто умеет сделать весло. Тот скоро раз-
187
богатеет, кто всегда от ремесла потеет. С ремеслом весь свет пройдешь – не пропадешь. Ремесло плеч не тянет. Без ремесла, как без рук. С трудовыми руками нигде
не пропадешь. Не учи безделью, учи рукоделью.).
IV. Как следует работать и каким должен быть результат работы.
1. В работе следует быть прилежным (Ешь – не стыдись, а работай – не ленись. Берись – не торопись, а работай – не ленись. Рядись, не стыдись, а работай,
не ленись! Отложи шашни, да возьмись за пашни. Коли пахать, так в дуду не играть. Пахать – не в дуду играть. Пахать – не руками махать. Слушать – слушай, а
работы не бросай. Кто любит прохлаждаться, тому в хвосте оставаться.).
2. Трудиться следует честно (Добывай всяк своим горбом. Всякое ремесло
честно, кроме воровства. Честный труд – наше богатство. Трудовая денежка и
крепка, и добра.).
3. Хлеб следует зарабатывать своим трудом (Живет не жнет, а хлеб жует.).
4. Качество работы должно быть высоким (Делать как-нибудь, так никак не
будет. Пашню пашут, руками не машут. Чем эдак пахать, так лучше выпрягать.
Либо пахать, либо песни играть. Когда орать, так и не играть. Вскачь не напашешься. За брак не по головке гладят, а куда надо садят. На нашем заводе брак не в моде. С умом задумано, а без ума сделано. Делаешь наспех – сделаешь на смех.
Наскоро делать – переделывать. Количеством взял, да качеством смял. Авось до
добра не доведет. Авось да небось к добру не доведут. Что скоро, то <и> не споро.
Круто да скоро – не споро. Брак – любому делу враг. Хоть шуткой, хоть смехом, да
было бы дело с успехом. Хорошая работа два века живет. Доит шибко, да молоко
жидко. Если мастер крепко сделал, то и черт не раздерет. Какова пряха, такова на
ней и рубаха. Какова Маланья, таковы у нее и оладьи.).
5. Работать нужно много (Пока колос в поле, трудись подоле. Солнышко нас
не дожидается. Одной рукой жни, другой – сей.).
6. Следует как можно больше работать и меньше говорить (Больше делай, а
меньше говори. Где много слов, там мало дела. Поменьше слов, побольше дела. На
словах ты Лев Толстой, а на деле хрен пустой. В рабочее время – язык на засов. Не
спеши языком, спеши (торопись) делом. Не спеши языком, да не ленись делом (торопись делом). Языком масла не собьешь. Работа с зубами, а лень с язычком. Дела
словом не заменишь. Дела сильнее слов. Крестьянин не языком работает, а плугом.).
7. Работу следует выполнять в срок и в строго определенное время (Часом
опоздано, годом не поверстаешь. Делай дело на день раньше, чем на секунду позже. Чтоб не было в посеве травы, паши вовремя пары. В апреле земля преет, спеши
пахать и сеять. В дождь избы не кроют, а в вёдро и сама не каплет. В дождь коси,
<а> в вёдро греби. Рожь сей, хоть в золу (сушь), да в пору. Спустя лето <да> в лес
по малину <не ходят>. Вовремя пашешь – веселей пляшешь. Кто пораньше встает,
тот грибки берет, а сонливый да ленивый идут после за крапивой. Рано сделаешь,
хоть поздно, да отдохнешь; поздно сделаешь, отдыху не найдешь. Куй железо, пока
горячо.).
8. Работу следует выполнять быстро, без промедления (Лег – свернулся,
встал – встряхнулся. Откладывай безделье, да не откладывай дела. Долго рассуждай, да скоро делай. Дело не сокол, но улететь может. Стриженая девка косы не заплетет.).
188
9. Работу следует выполнять не спеша, без спешки (Делано наспех, и сделано
на смех. Поспешишь – людей насмешишь. Тише едешь, дальше будешь. Что скоро,
то не споро. Вскачь не напашешься. Воробьи торопились, да маленькими уродились.).
10.
Работу легче выполнять коллективно (Муравьи да пчелы артелями
живут, и работа спора. Где дружно работают, там и песня слышна. Артельный (общий) горшок гуще кипит. Артельная кашица гуще живет. Артелью гору поднимешь, а один и камень не сдвинешь. Берись дружно, не будет грузно. Дружно – не
грузно, а врозь – хоть брось. В полплеча работа тяжела, а оба подставишь – легче
справишь. Одному и у каши неспоро. Был бы дружный колхоз, а урожай будет.).
11.
Для достижения хороших результатов в работе необходимы затраты
энергии, усилия, умение, сила воли (Песню играть – не поле орать. Не от росы
урожай, а от поту. Жать – не дремать. Бобы не грибы, не посеяв, не взойдут. Не
ударишь в дудку, не налетит и перепел. Не разгрызешь ореха, так не поешь и ядра.
Чтобы рыбку съесть, надо в воду лезть. Аминем квашни не замесишь, молитву твори да муку клади. Без труда не вынешь и рыбку из пруда. Не потрудиться, так и
хлеба не родится. Не трудиться – хлеба не добиться. Без заботы и репу не вырастешь. Не срубишь дуба, не отдув губы. Руки не протянешь, так и с полки не достанешь. Терпенье и труд – все перетрут. За один раз дерево не срубишь. Хорошая ежа
не придет лежа. Вразумись здраво, начни рано, исполни прилежно. Заря деньгу родит. Раньше вставай да сам наживай. Наживать, так раньше вставать. Кто рано
встает, тому бог дает. Заря золотом осыплет. Лежит на боку да глядит за реку. Лежа
не работают. Кто не ленив пахать, тот будет богат. Кто пахать не ленится, у того и
хлеб родится. Кто толчет, тот и хлеб печет. Не пиры пировать, коли хлеб засевать.
Пых, пых по горам, не спи по зарям. Баловством хлеба не добудешь. На баловството он смел, а как делать – то, как в лужу сел. Одной рукой жни, другой – сей. Свесив руки, снопа не обмолотишь. Земля труд любит. Поле труд любит. Волка ноги
кормят.).
12.
Начатое дело следует доводить до конца (Взялся за гуж, не говори, что
не дюж. Взялся за грудь, так делай что-нибудь. Надел лямку, так тяни. Кто в кони
пошел, тот и воду вози. Назывался груздем, полезай в кузов. Пошел в попы, служи
и панихиды. Берется за двадцать дел, не кончая ни одного.).
13.
Следует заставлять себя работать, если нет желания (Послал Бог работу, да отнял черт охоту.).
14.
При желании работу всегда можно найти (Заботливый дела ищет, а
ленивый от дела рыщет. Была бы шея, <а> хомут найдется. Были бы плечи, хомут
будет. Была бы охота, а работа найдется. Были бы руки, а молотило найдут. На
охочего работника и дело найдется. Трутням праздник и по будням. Лодырь хочет
прожить не трудом, а языком. Лодырь всегда найдет причину, только бы не работать. На рабочего дело найдется. Кто любит трудиться, тому без дела не сидится.
Была бы охота – наладится всякая работа.).
15.
Трудиться следует с ранних лет (Кто смолоду трудится, тот на все годится.).
V. Рациональная организация труда.
1.
Разумность или неразумность организации труда (Семеро одну соломинку поднимают. Один рубит, а семеро в кулаки трубят. Двое пашут, а семеро руками машут. Бери в работе умом, а не горбом. Семь раз примерь (отмерь), один раз
189
отрежь. Через сноп не молотят. Решетом воду меряет. Решетом в воде звезды ловить. Цепом рыбу удить. И кует, и дует, а сам не знает, что будет. Дела делают не
шумом, а умом. Не столько молотил, сколько себе цепом голову колотил.).
2.
Неадекватность усилий полученным результатам (Гора родила мышь.
Сидела до солнца, высидела сазонца.).
3.
Последовательность действий в работе (Не берись лапти плесть, не
надравши лыка.).
4.
Начинать следует с легкой работы, со временем по приобретении
опыта справишься и с трудной задачей (Бей сороку и ворону, добьешься и до белого лебедя. Бей сороку и ворону, добьешься и до ясного сокола и до белой лебедки.
Бей галку и ворону: руку набьешь, сокола убьешь.).
VI. Вознаграждение за труд.
1.Справедливое/несправедливое вознаграждение за выполненную работу
(Работай до поту, так поешь в охоту. В поле серпом да вилой, так и дома ножом да
вилкой. У ленивого, что на дворе, то и на столе (ничего). Кто бежит, тот и догонит.
Кто заработал, то и получил: ударник – хлеб, а лодырь – пост. Доброе дело без
награды не остается. Орем землю да глины, а едим мякины. Мужичок все пахал, а
выпахал горб. Какова работа, такова и плата. По одежде заплата, по работе плата. В
пашне огрехи, а на кафтане прорехи. За прогул да за безделье нет платы. За простой деньги не платят. Золото моем, <а сами> голосом воем. Что посеешь, то и пожнешь. Что потопаешь, то и полопаешь. Всяк пожинает плоды своих трудов. Что
наберешь, то и понесешь. Что помолотишь, то и в закром положишь. Что потрудимся, то и поедим. Что умолотишь, то и в засек положишь. Что летом пожнешь, то
зимою пожрешь. Мужики век хлеб сеют, а есть его не смеют. Сей хлеб, а ешь мякину. Крепостной не живет богат, а живет горбат. По работе и плата, по товару и
цена. Каков рабочий, такова ему и плата. Какие труды – такие и плоды.).
2.Социальная несправедливость в распределении материальных благ (Живем
не тужим, бар не хуже: они – на охоту, мы – на работу, они – спать, а мы – работать
опять, они выспятся да за чай, а мы цепом качай.).
3.Работа должна иметь стимул (Как покормишь, так тебе и сработают.).
VII. Условия работы.
1.
Работать на себя не в тягость (Своя ноша не тянет. На себя работа не
барщина.).
2.
Чужая работа бесконечна (Барской работы не переработаешь).
VIII. Условия достижения хороших результатов.
1. Хорошему и трудолюбивому работнику ничто не может помешать хорошо выполнить работу (Не пеняй на суховей, а работать умей. Кто ленив сохой, тому весь год плохой. Дело мастера боится. У плохого мастера – такова и пила. Не
земля плоха, а сеятель плох. По работе и работника знать.).
2. Чтобы сделать хорошую работу, нужен опыт и умения (Пиво варит не кто
богат, а кто тароват. Старый конь борозды не испортит.).
3.
В работе самое трудное и главное ее начало (Лиха беда только взяться.
Лиха беда начало. Лиха беда начать. Лиха беда почин. Почин дороже дела.).
4. Чтобы иметь результат, человек должен трудиться постоянно (Капля <и>
камень долбит (точит). Под лежачий (под лежач) камень <и> вода не течет. Кто в
190
понедельник бездельник, тот и во вторник не работник. Лодырь да бездельник – им
праздник и в понедельник. Добрые люди день начинают работой. Встанешь раньше, шагнешь дальше. Кто рано встает, тому бог дает. Долго спать с долгом встать.
Ранняя птичка носок прочищает, поздняя глаза продирает. С Богом начинай, а руками кончай. С молитвой в устах, с работой в руках. Хорошая ежа не придет лежа.
Дело лени не любит. Дело холодка не любит. Одной рукой жни, другой – сей.).
5. Результативность труда зависит от человека (Не пеняй на соседа, коли
спишь до обеда. Поработает бригада с душой – будет урожай большой. В плохой
бригаде все беда: сажают кукурузу, а растет лебеда. С плохими косцами плох и
укос. Каков мастер, такова работа. Глубже вспашешь – больше хлеба возьмешь.
Работай руками и головой – будешь передовой. Там хлеб не родится, где кто в поле
не трудится. Боже, поможи, а ты на боку не лежи. На бога полагаться, без хлеба
остаться.).
IX. Критерии оценки работы.
Судить о работе следует по конечному результату (Конец – <всему> делу
венец. Конец дело венчает (красит).
X. Характеристика (физического) труда, этапов его выполнения.
1.
Крестьянский труд тяжелый, он требует умений и желания работать
(Зерно в колосу – торопись сажать полосу. Жатва – время дорогое, никому тут нет
покоя. Жнут порою, а жуют зимою. Некогда плясать, когда посылают жать.).
2.
Работа сопряжена с трудностями (Легко сказать, да тяжело сделать.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. У кого слишком чист инструмент, тот плохой мастер. Хорошо бы работать, да рук не марать.).
3.
Начало работы часто бывает неуспешным (Первый блин <всегда> комом.).
XI. Характеристика женского труда, умений женщины работать.
Работа, выполненная женщиной, не качественна (Бабьи города недолго стоят).
XII. Ошибки при выполнении работы.
Работа предполагает ошибки (Не ошибается тот, кто не работает; Без
спотычки и конь не пробежит.).
XIII. Работа и отдых.
1. Следует сочетать работу и отдых (Мешай дело с бездельем, проживешь с
весельем. Мешай дело с весельем, проводи век с весельем. Понедельничай, да не
бездельничай. Есть время работать, есть и веселиться. Умей дело делать – умей и
позабавиться. Когда живется весело, и работа спорится. В субботу – на работу, в
воскресенье – на веселье. Работа веселье любит. Веселье делу не помеха. Умей работать, умей и веселиться. Только после доброго труда наступает добрый отдых.).
2. Отдыхать можно в том случае, если сделана работа (Сначала пахать, а потом уж отдыхать. Хорош отдых, когда работа сделана. После дела и погулять хорошо. Хорошо поработаешь – хорошо отдохнешь. Сделал дело – гуляй смело. Работе время, а досугу час. Повеселимся и спляшем, только пашню вспашем. Когда
191
орать, так не играть. Когда в работе успех – перекур не грех. Делу время, <а> потехе час. Гуляй, да дела не забывай. Накосил стог да тогда и отдохнуть лег. Подать
оплачена, хлеб есть и лежи на печи.).
3. Отдыхать следует в меру (Гуляй, да не загуливайся. Молодец, гуляй, да
сам себя знай. Девушка, гуляй, а своего дела не забывай. От лишнего веселья работа тоскует. Кудри завивай, да про дела не забывай. К празднику готовься, а буден
не срами.).
4. Отдых предпочтительнее работы (Лучше плохо отдыхать, чем хорошо работать).
XIV. Плохая работа порицаема, характеристика бездельника.
1. Работа приносит достаток в дом, а безделье ведет к бедности (Где работа,
там и густо, а в ленивом доме пусто. От труда и сыт и богат будешь. Долго на ниве
потеть, много хлеба иметь. Держись сохи плотнее, будет прибыльнее. Хочешь есть
калачи, так не сиди на печи. У ленивой пряхи и про себя нет рубахи. Ржи много в
поле, да лентяям нет доли. Лень лежа на печи замерзла. Хочешь жить счастливо,
паши не лениво. Если у плуга не пропотеешь, на гумне кряхтеть не будешь. Кто без
устали работает, тот без хлеба не бывает. Работай смелее – будешь жить веселее.
Кто не работает, останется без хлеба. Кто поздно встает, у того хлеба недостает.
Будешь упорно трудиться – будет хлеб в закромах водиться. Не страшно делать
медленно, страшно ничего не делать. От работы похудеешь, от безделья обеднеешь. Будешь лениться, придется с сумой волочиться. Леность наводит на бедность.
Встань кормит, а лень портит. Только бы пить, да гулять, да дела не знать. Догулялись кулики – нет ни хлеба, ни муки. Пирует до седых волос, а все и наг и бос.).
2. Плохо работать – себя самого наказать (Сама себя раба бьет, коли нечисто
жнет.).
3. Человек не должен бездельничать (Дело веди, а безделье гони. Маленькое
дело лучше большого безделья. Понедельничай, да не бездельничай. Люди за дело,
а дурак за безделье. Безделье – мать пороков. На безделье и лень велик и один день,
а на хорошие дела – пятилетка мала. На людей уповай, сам без дела не бывай! Кто
не работает, тот не ест. Не за тем руки, чтобы зря болтались.).
4. Не следует избегать работы (Дела пытаешь аль от дела лытаешь? Дела не
делай, а от работы не бегай. Работа не волк: не укусит.).
5.
Безделье трудно переносить, оно пагубно действует на человека
(Нет тяжелее бремени, чем безделье. Бездеятельность – сестра болезни. Лень добра
не делает. Лень – мать всех пороков. Труд человека кормит, а лень портит. Человека лень не кормит, а здоровье портит. Дело учит и кормит, а праздность человека
портит. Праздная молодость – беспутная старость. Праздность делает человека тунеядцем. Праздность – мать всех пороков. Праздность скуку любит. Праздность –
плохой советчик. Земля дармоедов не кормит. От безделья собака на ветер лает.).
6. От лодыря нет никакой пользы (Где лодырь ходит, там земля не родит. И
скотина лодыря не любит. Курица не птица, лодырь не человек. Лодырь да бездельник – им праздник и в понедельник. С лодырем поведешься – горя наберешься.
Плох тот, кто есть ретив, а работать ленив. Ленивому всегда праздник. Лежит на
боку да глядит за Оку. Руки в боки, глаза в потолоки. Лентяй и сидеть устает. У
лентяя закон простой: работай час, полсмены стой. Ленивому и ленится лень. Ленивый сидя спит, лежа работает. И рада бы, пряла, да лень напала. К работе ленивый, к обеду ретивый. На работу так-сяк, а на еду мастак. Праздный живет – только
192
небо коптит. Жнет не сеяв, ест не веяв. Ударнику уважение, лодырю презрение. Ест
за вола, а работает за комара. Работает, как ребенок, а ест, как детина. Здоров на
еду, да хил на работу. Хорош детинка, да с отлынкой. Лежебок завсегда у праздника. Лодырю всегда не здоровится. Я еще в пеленках, а лень моя уже была с телёнка.
Хорошая штучка, когда болит ручка: пить-есть можно, а работать невозможно.).
XV. Мотивировка бессмысленности работы, стараний при ее
(быстром) выполнении.
1.
Свобода превыше всякой работы (Под одним окном постучит, под
другим выпросит, под третьим отдохнет – поддевочка-то сера, да волюшка своя).
2.
Ни к чему усилия, удача придет (Бог даст, <и> в окно подаст.).
3.
С выполнением работы ни к чему спешить (Что дело, дело не сокол –
не улетит. Дело не медведь, в лес не убежит. Работа не волк, в лес не убежит. Работа не черт, в воду не уйдет. Дела не голуби, не разлетятся. Дело не малина, в лето
не опадет. Дело не сокол, не улетит. Над нами не каплет. Без прогулки день потеряешь, не воротишь, а работа всегда перед тобой.).
4.
Лучше плохо жить, но не выполнять тяжелую работу (Хоть корку глодать, да не пенья ломать. И с топора не богатеют, а горбатеют. Хоть корку глодать,
да не пенья ломать. И с топора не богатеют, а горбатеют.).
5.
Неадекватность усилий полученным результатам (Гора родила мышь.
Сидела до солнца, высидела сазонца.).
6.
Работать не всегда интересно (Есть потешно, а работать скучно).
7.
Нет никакого смысла в работе (От трудов праведных не нажить палат
каменных. От трудов своих сыт будешь, а богат не будешь. От работы не будешь
богат, а будешь горбат. Нажил – чирий на боку. Орем землю да глины, а едим мякину. Заработал чирий да болячки да третий горб. От работы <и> лошади дохнут.
Работа дураков любит. Как не мечи, а лучше на печи. Пусть работает железный
трактор.).
8.
Кто мало работает, долго живет (Пиво с кваском, лошадь с запинкой
да человек с ленцой два века живут. Тяни лямку, пока не выкопают ямку. Ретивая
лошадка недолго живет.).
193
ПРИЛОЖЕНИЕ № 3
СЕМАНТИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ АФОРИЗМОВ И КРЫЛАТЫХ
СЛОВ
Семантические блоки
I. Мотивировка необходимости, целесообразности хорошо работать и характеристика хорошего работника.
1. Труд интеллектуально и нравственно развивает, обогащает человека, общество (Труд будит в человеке творческие силы *. Труд облагораживает человека
[В.Г. Белинский]).
2. Труд доставляет удовольствие, счастье человеку (Без труда не может
быть чистой и радостной жизни*).
3. Хорошей работой следует гордиться (Радуюсь я – это мой труд вливается
в труд моей республики [В.В. Маяковский]).
4. Трудом воспитывают (Самое сильное средство перевоспитания есть труд
*.).
5. Труд не бывает напрасным, он приносит результаты (Не пропадет ваш
скорбный труд [и дум высокое стремленье [Пушкин]).
6. Человеку следует работать, творить (Раззудись, плечо! Размахнись, рука!
[А. Кольцов]).
7. О человеке следует судить по его работе (Людей надо не по словам, не по
одежде различать, а по работе *).
8. Работающего человека уважают (Кто умеет работать, тому и честь *).
II. Труд – смысл жизни человека (без указания конкретной мотивировки).
Работа – это смысл жизни человека (Владыкой мира будет труд! [В. Акимов]).
III. Работа как условие жизни, выживания человека.
Работа – необходимое условие для жизни человека (В поте лица [Библия]).
IV. Как следует работать и каким должен быть результат работы.
16.
В работе следует быть прилежным (В поте лица [Библия]).
17.
Внешний стимул для выполнения работы (Молох).
18.
Качество работы должно быть высоким (По мне, уж лучше пей, да дело разумей [И.А. Крылов]).
19.
Следует дружно работать, а не вести дискуссии (А воз и ныне там
[И.А. Крылов]).
20.
Работу следует выполнять быстро, интенсивно, с энтузиазмом (Вместо
сердца – пламенный мотор [Ю. Хайт]).
194
21.
Работу следует выполнять коллективно (Когда в товарищах согласья
нет, на лад их дело не пойдет [И.А. Крылов][В.В. Маяковский]).
22.
Чтобы сделать хорошую работу, нужны умения (А вы, друзья, как ни
садитесь, все же в музыканты не годитесь [И.А. Крылов]).
23.
Каждый должен делать то, что умеет, в чем специалист (Беда, коль
пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник. [И.А. Крылов])
V. Вознаграждение за труд.
1. Социальная справедливость в распределении материальных благ (От каждого – по способностям, каждому – по труду [И.В. Сталин]).
VI. Условия работы.
1.Выполнение чужой работы (За того парня *.).
2.Жить за чужой счет (Птицы небесные <божьи> не сеют, не жнут, сыты бывают [Евангелия от Матфея]).
3.Пользоваться результатами чужого труда (Таскать каштаны из огня [Ж.
Лафонтен]).
4.Работа бесконечна (Работа Пенелопы [Мифология]. Таскать вам – не перетаскать [Сказка «Круглый дурак»]).
VII. Условия достижения хороших результатов.
6.
Для достижения хороших результатов в работе необходимы затраты
энергии, усилия, умение, сила воли (А вы, друзья, как ни садитесь, все же в музыканты не годитесь [И.А. Крылов]).
VIII. Характеристика труда, этапов его выполнения.
4.
Последовательность действий в работе, в поступках (Левая рука не
ведает, что делает правая [Нагорная проповедь Иисуса]).
5.
Работа сопряжена с трудностями (Египетский труд [Библия]).
IX. Характеристика женщин как работников
(Телефон позволяет женщине работать от звонка до звонка *).
X. Работа и отдых.
1.
Отдыхать можно в том случае, если сделана работа (Первым делом
самолеты. Ну, а девушки? А девушки потом [А. Фатьянов]).
2.
Работать следует в меру (Вот что делает с нами непосильный труд, –
сказала обезьяна, показывая на человека *.).
3.
Работа и пьянство (Могу доказать, что я не верблюд. Верблюд может
месяц работать и не пить, а я могу месяц пить и не работать*).
XI. Плохая работа порицаема, характеристика бездельника.
1.Безделье пагубно действует на человека, его умственные способности и
душу (Мозг праздного человека – любимое местопребывания дьявола*).
2.От профанов больше вреда, чем пользы (Работа дураков любит, а многие
дураки, к сожалению, любят работать [М. Звонарев]).
3.Имитация работы (Бег на месте общепримиряющий [В.С. Высоцкий]).
195
4.Медленное выполнение работы (Тянут – потянут [Сказка «Репка»]).
5.Характеристика бездельника (Кипучий лентяй [И. Ильф, Е. Петров]).
6.Символы лени (Митрофан. Обломов.).
XII. Мотивировка бессмысленности работы, стараний при ее
(быстром) выполнении.
1.Нет смысла в работе (Если пьянство мешает работе – брось работу *.).
XIII. Безрезультатность работы.
(Бесплодная смоковница [Новый завет]. Мартышкин труд. [И.А. Крылов]).
XIV. Общая характеристика (несерьезного) отношения к работе.
(Миллионы наших сограждан не работают, но, слава Богу, имеют работу *).
XV. Работа выполняется в последний момент.
(Если бы не последняя минута, ничего никогда бы не было сделано *).
Семантические группы
1.
Работа – это смысл жизни человека (Владыкой мира будет труд! Труд
есть дело чести, есть дело доблести и подвиг славы. Труд есть высшее благо.).
2.
Труд интеллектуально и нравственно развивает, обогащает человека,
общество (Труд – великий двигатель человеческой природы. Высота культуры всегда стоит в прямой зависимости от любви к труду. Труд будит в человеке творческие силы. Труд делает человека красивым. Труд облагораживает человека.).
3.
Труд доставляет удовольствие, счастье человеку (Только труд может
сделать человека счастливым. Без труда не может быть чистой и радостной жизни.).
4.
Хорошей работой следует гордиться (Радуюсь я – это мой труд вливается в труд моей республики.).
5.
Трудом воспитывают (Самое сильное средство перевоспитания есть
труд.).
6.
Работа, труд – необходимое условие для физической (биологической)
жизни человека (В поте лица. Труд кормит и одевает.).
7.
Труд не бывает напрасным, он приносит результаты (Не пропадет ваш
скорбный труд [и дум высокое стремленье.].).
8.
Человеку следует работать, творить (И вновь продолжается бой. И
вечный бой, покой нам только снится!).
9.
Отдыхать можно в том случае, если сделана работа (Отдохнуть от
трудов праведных.).
10.
О человеке следует судить по его работе (Людей надо не по словам, не
по одежде различать, а по работе.).
11.
Работающего человека уважают (Кто умеет работать, тому и честь.).
12.
В работе следует быть прилежным (В поте лица.).
13.
Внешний стимул для выполнения работы (Молох.).
14.
Качество работы должно быть высоким (Мне не смешно, когда маляр
негодный мне пачкает Мадонну Рафаэля. Хороший человек – не профессия.).
196
15.
Работа всегда выполняется в последний момент (Если бы не последняя минута, ничего никогда не было бы сделано.).
16.
Следует дружно работать, а не вести дискуссии (А воз и ныне там.).
17.
Работу следует выполнять быстро, интенсивно, с энтузиазмом (Вместо
сердца – пламенный мотор. Время, вперед.).
18.
Работу следует выполнять коллективно (Когда в товарищах согласья
нет [на лад их дело не пойдет]. Дедка за репку. Единица – вздор, единица – ноль.).
19.
Работа сопряжена с трудностями (Египетский труд. Египетская работа. Ох, нелегкая это работа из болота тащить бегемота.).
20.
Для достижения хороших результатов в работе необходимы затраты
энергии, усилия, умение, сила воли (А вы, друзья, как ни садитесь, все же в музыканты не годитесь. Гений – это труд.).
21.
Каждый должен делать то, что умеет, в чем специалист (Беда, коль
пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник.)
22.
Последовательность действий в работе, в поступках (Левая рука не
ведает, что делает правая.).
23.
Социальная справедливость в распределении материальных благ (От
каждого – по способностям, каждому – по труду.).
24.
Чтобы сделать хорошую работу, нужны умения (А вы, друзья, как ни
садитесь, все же в музыканты не годитесь. Блоху подковать.).
25.
Безделье пагубно действует на человека, его умственные способности
и душу (Мозг праздного человека – любимое местопребывания дьявола. В жизни
все зло от праздности. От праздности происходит физическая и умственная дряблость.).
26.
От профанов больше вреда, чем пользы (Работа дураков любит, а многие дураки, к сожалению, любят работать.).
27.
Имитация работы (Бег на месте общепримиряющий. Лучше уж делать
вид, чем совсем ничего не делать.).
28.
Безрезультатность работы (Бесплодная смоковница. Мартышкин
труд.).
29.
Медленное выполнение работы (Тянут – потянут.).
30.
Работать следует в меру (Вот что делает с нами непосильный труд, –
сказала обезьяна, показывая на человека.).
31.
Нет смысла в работе (Если пьянство мешает работе – брось работу.).
32.
Выполнение чужой работы (За того парня.).
33.
Жить за чужой счет (Птицы небесные <божьи> не сеют, не жнут, сыты бывают. Птичка божия не знает ни заботы, ни труда. Птичка скачет весело по
тропинке бедствий, не предвидя оттого никаких последствий.).
34.
Пользоваться результатами чужого труда (Таскать каштаны из огня.).
35.
Работа бесконечна (Работа Пенелопы. Таскать вам – не перетаскать.).
36.
Характеристика бездельника (Кипучий лентяй. Кипучий бездельник.
Пикейные жилеты. Хорошо было бы найти клад. Но рыть землю … .).
37.
Символы лени (Митрофан. Обломов. Обломовщина. Обломовский диван. Репетилов.).
38.
Общая характеристика (несерьезного) отношения к работе (Миллионы
наших сограждан не работают, но, слава Богу, имеют работу. Как много можно было бы сделать, если не надо было бы работать! Работа есть способ заполнения между двумя перекурами. Одни, чтобы отдохнуть от дел, спешат уйти в отпуск, другие
197
– вернуться из отпуска. Иному создай все условия, а он все равно будет хорошо работать.).
39.
Работа и пьянство (Могу доказать, что я не верблюд. Верблюд может
месяц работать и не пить, а я могу месяц пить и не работать.).
40.
Характеристика женщин как работников (Телефон позволяет женщине
работать от звонка до звонка.).
Примечание: (знаком * отмечены афоризмы, авторство которых неизвестно).
198
ПРИЛОЖЕНИЕ № 4
АРГОТИЧЕСКИЕ ЛЕКСЕМЫ, ВЫРАЖАЮЩИЕ КОНЦЕПТ «ТРУД»
Автоматчик – 1. Тот, кто все делает быстро. 2. Тот, кто получает автомат (об
отличнике)
Аккорд – аврал, спешная работа
Арбайт, арбат – работа от нем. Arbeit.
Арбайтен – работать
Балдёж – 1. приятное состояние, удовольствие; 2. безделье
Балдёжник – бездельник, лентяй
Балдеть – находиться в приятном состоянии, отдыхать, расслабляться, бездельничать
Безворковый – безработный
Бомбить – 1. зарабатывать на жизнь «частным извозом». 2. Делать что-либо
интенсивно. 3. критиковать, изобличать, разрушать. 4. Зарабатывать на ком-л. 5.
приставать, надоедать, домогаться. 6. заниматься рэкетом. 7. заниматься спекуляцией
Валандаться – делать что-либо медленно. От диал. «валандать» – небрежно
работать
Вламывать – интенсивно работать, трудиться
Волобуйствовать, волобуйничать – бездельничать, валять дурака
Волынить – 1. избегать чего-нибудь, оттягивать что-л. 2. Бездельничать, валять дурака
Ворк – работа
Впахивать – много работать
Втырить – делать что-либо интенсивно, быстро
Гужеваться – 1. слоняться где-либо без дела. 2. водиться, дружить с кем-либо
Домашка – 1. домашняя работа; нечто, сделанное дома. 2. домашняя одежда
Дребеденщик – 1. тот, кто занимается чепухой. 2. бездельник
Ерундить – заниматься ерундой, бить баклуши, бездельничать
Жировать – вольготно жить, бездельничать, пользоваться всеми благами
жизни
Зависнуть – 1. находиться в запое, в загуле. 2. не работать, бить баклуши. 3.
увиливать от службы; находиться далеко от начальства. 4. о компьютерной программе
Завис – 1. запой, загул. 2. безделье, праздность. 3. постоянное нахождение в
одном месте. 4. состояние компьютера или программы.
Завшиветь, завшиветься – 1. стать грязным, перестать следить за собой. 2.
никуда не выходить, засидеться дома; бездельничать, сидеть сиднем
Запахаться – слишком много работать; уставать от работы
Ишачить – много, тяжело работать (обычно без пользы и выгоды для себя)
Кант – временный отдых, передышка, перекур; временная легкая работа
Колбаситься – 1. Проводить много времени в суете, заботах, носиться как
белка в колесе. 2. валяться, валять дурака, бездельничать, лениться. 3. вальяжничать, манерничать, ломаться. 4. получать удовольствие, наслаждаться
Лом, ломина, ломовуха – 1. Большое количество кого, чего-л. 2. Большой,
сильный человек. 3. апатия, отсутствие желания работать, что-л. делать. 4. Везение,
удача, счастливое стечение обстоятельств
199
Налажать – халтурно выполнить работу; наделать глупостей, ошибок
Негр – 1. человек, который очень много работает на других. 2. солдат или
инженер саперной роты
Неработь – тот, кто не любит и не умеет работать, бездельник, лодырь,
неумеха
Откосить – отлынить от какой-либо работы
Пахарь – трудолюбивый, много работающий человек; старательный студент,
зубрила
Пахать – работать, трудиться, вкалывать
Перепахать – делать большой объем работ; вкалывать; переделывать все
(обычно за других)
Переросток – дурак, великовозрастный бездельник; инфантильный, наивный, простоватый человек
Порнушник – халтурщик, бездельник; обманщик, подлец
Пропахать – сделать большую работу, переработать обширный материал
Пузоглад – бездельник, лодырь, лоботряс
Пузочес – бездельник, лодырь, лоботряс
Робить – работать, делать
Рубиться – 1. стараться, интенсивно работать, вкалывать, спешить. 2. спорить с кем-л., пробивать какую-л. идею. 3. рваться, стараться проникнуть куда-л. 4.
быть запрещенным. 5. играть в какую-либо спортивную или другую азартную игру
Сачковать – бездельничать, валять дурака; работать спустя рукава, халтурить; пропускать занятия, прогуливать работу
Сачок – бездельник, лентяй, халтурщик; прогульщик. 2. место, где собираются люди, у которых нет дел.
Сикидэшник – человек, делающий вид, что он много и напряженно работает,
«симулянт кипучей деятельности»
Собачить – делать что-л. быстро, интенсивно, изо всех сил, работать не покладая рук
Стахановец – активный человек, ведущий большую работу; энтузиаст
Тормоз – 1. недалекий, неумный, несообразительный человек, тупица. 2. работа, не сделанная вовремя, к сроку
Туфтарь – халтурщик, бездельник; обманщик, лжец
Тютя – мягкотелый, безвольный человек; бездельник
Увертюра – сверхурочная работа
Уродоваться – много работать; стараться, усердствовать
Ханыга – побирушка, опустившийся человек, доходяга; бездельник
Чайник – 1. Бездельник; человек, удобно устроившийся в жизни. 2. Спортсмен-любитель. 3. нежелательный, небогатый посетитель ресторана, бара и т.п.4.
плохой или неопытный водитель. 5. дурак, идиот, тупица. 6. нос. 7. Лицо, голова. 8.
графоман. 9. солдатская чайная
Шатун – 1.бездельник, праздношатающийся человек. 2. рука, бицепсы на руке. 3. крепкий алкогольный напиток. 4. любое заведение, где распивают алкогольные напитки. 5. состояние алкогольного опьянения
Шланг – 1. бездельник, лентяй; человек, увиливающий от работы, от своих
обязанностей. 2. только мн. Кишки, кишечник.
Шлангистика – безделье, уклонение от работы
Шланговать – бездельничать, отлынивать от работы, валять дурака
200
ПРИЛОЖЕНИЕ № 5
МОНОСЕМИЧНЫЕ ЛЕКСИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ, ВЫРАЖАЮЩИЕ КОНЦЕПТ «ТРУД»
Аккорд – аврал, спешная работа (Елистратов, 2000, с. 14).
Арбайт, арбат – работа от нем. Arbeit. (Елистратов, 2000, с. 18).
Арбайтен – работать (Елистратов, 2000, с.18).
Балдёжник – бездельник, лентяй (Елистратов, 2000, с. 25).
Балдеть – находиться в приятном состоянии, отдыхать, расслабляться, бездельничать (Елистратов, 2000, с. 25).
Безворковый – безработный (Елистратов, 2000, с. 31).
Безделье – пребывание без дела, в праздности (ТСРЯ 1995, с. 37).
Бездельник – (разг.) человек, который бездельничает, лентяй (ТСРЯ 1995, с.
37).
Бездельничать – (разг.) ничего не делать, пребывать в безделье, в праздности
(ТСРЯ 1995, с. 37).
Бездельный – (разг.) не заполненный делами, праздный (ТСРЯ 1995, с. 37).
Валандаться – делать что-либо медленно. От диал. «валандать» – небрежно
работать (Елистратов, 2000, с. 55).
Вламывать – интенсивно работать, трудиться (Елистратов, 2000, с. 66).
Волобуйствовать, волобуйничать – бездельничать, валять дурака (Елистратов, 2000, с. 69).
Ворк – работа (Елистратов, 2000, с. 71).
Впахивать – много работать (Елистратов, 2000, с. 72).
Втырить – делать что-либо интенсивно, быстро (Елистратов, 2000, с. 77).
Ерундить – заниматься ерундой, бить баклуши, бездельничать (Елистратов,
2000, с. 132).
Жировать – вольготно жить, бездельничать, пользоваться всеми благами
жизни (Елистратов, 2000, с. 138).
Запахаться – слишком много работать; уставать от работы (Елистратов, 2000,
с. 158).
Ишачить – много, тяжело работать (обычно без пользы и выгоды для себя) –
(Елистратов, 2000, с. 179).
Ишачить – (прост. неодобр.) выполнять тяжелую работу (ТСРЯ 1995, с. 252).
Кант – временный отдых, передышка, перекур; временная легкая работа
(Елистратов, 2000, с. 186).
Леность – Лень, склонность к лени (ТСРЯ 1995, с. 316).
Лениться – испытывать лень, лениво относиться к чему-н. (ТСРЯ 1995, с.
316).
Лентяй, лентяйка – ленивый человек (ТСРЯ 1995, с. 316).
Лентяйничать – (разг.) Вести себя лентяем, бездельничать (ТСРЯ 1995, с.
316).
Ленца – некоторая степень лени (ТСРЯ 1995, с. 316).
Лоботряс – (прост.) Бездельник, лентяй (ТСРЯ 1995, с. 324).
201
Лоботрясничать – (прост.) Быть лоботрясом, бездельничать (ТСРЯ 1995, с.
324).
Лодырничать – (разг.) Быть лодырем, бездельничать (ТСРЯ 1995, с. 324).
Лодырь – (разг.) Лентяй, бездельник (ТСРЯ 1995, с. 324).
Налажать – халтурно выполнить работу; наделать глупостей, ошибок (Елистратов, 2000, с. 269).
Неработь – Тот, кто не любит и не умеет работать, бездельник, лодырь,
неумеха (Елистратов, 2000, с. 281).
Откосить – отлынить от какой-либо работы (Елистратов, 2000, с. 305).
Пахарь – трудолюбивый, много работающий человек; старательный студент,
зубрила (Елистратов, 2000, с. 321).
Пахать – работать, трудиться, вкалывать (Елистратов, 2000, с. 321).
Перепахать – делать большой объем работ; вкалывать; переделывать все
(обычно за других) (Елистратов, 2000, с. 325).
Переросток – дурак, великовозрастный бездельник; инфантильный, наивный, простоватый человек (Елистратов, 2000, с. 326).
Порнушник – халтурщик, бездельник; обманщик, подлец (Елистратов, 2000,
с. 356).
Праздношатающийся – проводящий время в безделье, в бесполезных хождениях (ТСРЯ 1995, с. 567).
Пропахать – сделать большую работу, переработать обширный материал
(Елистратов, 2000, с. 278).
Пузоглад – бездельник, лодырь, лоботряс (Елистратов, 2000, с. 384).
Пузочес – бездельник, лодырь, лоботряс (Елистратов, 2000, с. 384).
Работаться – (разг.) О желании, предрасположенности работать (ТСРЯ 1995,
с. 627).
Работодатель – (офиц.) Лицо, которое предоставляет работу, наниматель
(ТСРЯ 1995, с. 627).
Работящий – (разг.) Любящий работать, много и хорошо работающий, трудолюбивый (ТСРЯ 1995, с. 627).
Рабочий – Человек, принадлежащий к классу наемных работников, занятых
производительным или подсобным трудом на фабрично-заводском, строительном,
сельскохозяйственном или другом специализированном предприятии (ТСРЯ 1995,
с. 627).
Робить – работать, делать (Елистратов, 2000, с. 404).
Сачковать – бездельничать, валять дурака; работать спустя рукава, халтурить; пропускать занятия, прогуливать работу (Елистратов, 2000, с. 416).
Сачок – бездельник, лентяй, халтурщик; прогульщик. 2. место, где собираются люди, у которых нет дел. (Елистратов, 2000, с. 417).
Сикидэшник – человек, делающий вид, что он много и напряженно работает,
«симулянт кипучей деятельности» (Елистратов, 2000, с. 426).
Собачить – делать что-л. быстро, интенсивно, изо всех сил, работать не покладая рук (Елистратов, 2000, с. 436).
Стахановец – активный человек, ведущий большую работу; энтузиаст (Елистратов, 2000, с. 448).
Трудодень – Единица учетам затрат труда и распределения доходов по труду
в колхозах (до 1966 г., за исключением отдельных хозяйств страны) (ТСРЯ 1995, с.
802).
202
Трудоемкий – требующий большой затраты труда (ТСРЯ 1995, с. 802).
Трудолюбивый – Любящий трудиться (ТСРЯ 1995, с. 802).
Трудоспособный – Способный к труду (ТСРЯ 1995, с. 802).
Трудотерапия – лечение трудом, трудовыми процессами (ТСРЯ 1995, с. 802).
Трудоустроить – (офиц.) Предоставить работу кому-н. (ТСРЯ 1995, с. 802).
Трудоустроиться – (офиц.) Найти работу, стать трудоустроенным (ТСРЯ
1995, с. 802).
Трудоустройство – (офиц.) Устройство кого-н. на работу, содействие в таком
устройстве (ТСРЯ 1995, с. 802).
Трудяга – (прост.) Очень трудолюбивый, старательный человек, работяга (в
1 знач.) (ТСРЯ 1995, с. 803).
Трудящийся – живущий заработком от своего труда (ТСРЯ 1995, с. 803).
Труженик – человек, который трудится; трудолюбивый человек (ТСРЯ 1995,
с. 803).
Тунеядец – человек, который живет на чужой счет, чужим трудом (ТСРЯ
1995, с. 804).
Тунеядствовать – вести образ жизни тунеядца (ТСРЯ 1995, с. 804).
Туфтарь – халтурщик, бездельник; обманщик, лжец (Елистратов, 2000, с.
479).
Тютя – мягкотелый, безвольный человек; бездельник (Елистратов, 2000, с.
481).
Увертюра – сверхурочная работа (Елистратов, 2000, с. 483).
Уродоваться – много работать; стараться, усердствовать (Елистратов, 2000,
с. 490).
Ханыга – побирушка, опустившийся человек, доходяга; бездельник (Елистратов, 2000, с. 510).
Шлангистика – безделье, уклонение от работы (Елистратов, 2000, с. 556).
Шланговать – бездельничать, отлынивать от работы, валять дурака (Елистратов, 2000, с. 556).
(ТСРЯ – Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азъ, 1995. – 907 с.)
203
ПРИЛОЖЕНИЕ № 6
ПОЛИСЕМИЧНЫЕ ЛЕКСИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ С ЛСВ «ПРИЗНАК ОТНОШЕНИЯ К ТРУДУ»
Аврал – 1. Спешная (по специальному заданию или по тревоге) работа на
судне всей командой. 2. перен. Выполняемая всем коллективом спешная работа
(разг.) (ТСРЯ 1995, с. 14).
Автоматчик – 1. Тот, кто все делает быстро. 2. Тот, кто получает автомат (об
отличнике) (Елистратов, 2000, с. 12).
Балдёж – 1. приятное состояние, удовольствие; 2. безделье (Елистратов,
2000, с. 25).
Бомбить – 1. зарабатывать на жизнь «частным извозом». 2. Делать что-либо
интенсивно. 3. критиковать, изобличать, разрушать. 4. Зарабатывать на ком-л. 5.
приставать, надоедать, домогаться. 6. заниматься рэкетом. 7. заниматься спекуляцией (Елистратов, 2000, с. 42).
Вкалывать – 1. см. вколоть. 2. работать с большим напряжением и много
(прост.) (ТСРЯ 1995, с. 81).
Волынить – 1. избегать чего-нибудь, оттягивать что-л. 2. Бездельничать, валять дурака (Елистратов, 2000, с. 70).
Гужеваться – 1. слоняться где-либо без дела. 2. водиться, дружить с кем-либо
(Елистратов, 2000, с. 102).
Дело – 1. работа, занятие, деятельность. 2. круг ведения; то, что непосредственно относится к кому-н., входит в чьи-либо задачи. 3. надобность, нужда. 4.
нечто важное, нужное (разг.). 5. сфера знаний деятельности, работы. 6. То же, что
предприятие. 7. Событие, обстоятельство, факт, положение вещей. 8. То же, что
поступок. 9. Судебное разбирательство, процесс. 10. собрание документов, относящихся к какому-либо факту или лицу (ТСРЯ 1995, с. 154–155).
Домашка – 1. домашняя работа; нечто, сделанное дома. 2. домашняя одежда
(Елистратов, 2000, с. 117).
Дребеденщик – 1. тот, кто занимается чепухой. 2. бездельник (Елистратов,
2000, с. 120).
Зависнуть – 1. находиться в запое, в загуле. 2. не работать, бить баклуши. 3.
увиливать от службы; находиться далеко от начальства. 4. о компьютерной программе (Елистратов, 2000, с. 145).
Завис – 1. запой, загул. 2. безделье, праздность. 3. постоянное нахождение в
одном месте. 4. состояние компьютера или программы. (Елистратов, 2000, с. 145).
Завшиветь, завшиветься – 1. стать грязным, перестать следить за собой. 2.
никуда не выходить, засидеться дома; бездельничать, сидеть сиднем (Елистратов,
2000, с. 146).
Ишак – 1. осел и (обл.) лошак или мул. 2. перен. Человек, безропотно выполняющий самую тяжелую работу (прост.) (ТСРЯ 1995, с. 252).
Колбаситься – 1. Проводить много времени в суете, заботах, носиться как
белка в колесе. 2. валяться, валять дурака, бездельничать, лениться. 3. вальяжни-
204
чать, манерничать, ломаться. 4. получать удовольствие, наслаждаться (Елистратов,
2000, с. 201).
Ленивец – 1. То же, что лентяй. 2. Медленно передвигающееся южноамериканское млекопитающее, живущее на деревьях (ТСРЯ 1995, с. 316).
Ленивый – 1. Любящий безделье, не желающий трудиться. 2. Исполненный
лени, выражающий лень, вялый, медлительный. 3. В названиях кушаний: приготовленный облегченным, сравнительно простым способом (ТСРЯ 1995, с. 316).
Лень – 1. отсутствие желания действовать, трудиться, склонность к безделью. 2. в знач. сказ., кому, с неопр. Не хочется, неохота (разг.). (ТСРЯ 1995, с. 316).
Лом, ломина, ломовуха – 1. Большое количество кого, чего-л. 2. Большой,
сильный человек. 3. апатия, отсутствие желания работать, что-л. делать. 4. Везение,
удача, счастливое стечение обстоятельств (Елистратов, 2000, с. 230).
Негр – 1. человек, который очень много работает на других. 2. солдат или
инженер саперной роты (Елистратов, 2000, с. 279).
Праздный – 1. ничем не занятый, без дела, без полезных занятий. 2. перен.
Бесцельный, пустой (ТСРЯ 1995, с. 567).
Работа – 1. процесс превращения одного вида энергии в другой (спец.). 2. занятие, труд, деятельность. 3. Служба, занятие как источник заработка. 4. мн. Производственная деятельность по созданию, обработке чего-н. 5. Продукт труда, готовое изделие. 6. Материал, подлежащий обработке, находящийся в процессе изготовления. 7. Качество, способ исполнения (ТСРЯ 1995, с. 627).
Работать – 1. находиться в действии, в работе. 2. Заниматься чем-н., применяя свой труд, осуществлять какую-н. Деятельность. 3. Иметь где-н. какое-н. постоянное занятие, должность, служить.4. Обслуживать кого-что-н. своим трудом. 5.
приводить в действие, управлять чем-н. (ТСРЯ 1995, с. 627).
Работник – 1. Человек, который работает, трудится. 2. Человек, работающий
в какой-либо сфере трудовой деятельности. 3. Рабочий у частного нанимателя
(устар.) (ТСРЯ 1995, с. 627).
Работница – 1. см. работник. 2. женщина-рабочий (ТСРЯ 1995, с. 627).
Работоспособный – 1. То же, что трудоспособный. 2. Обладающий способностью много и производительно работать (ТСРЯ 1995, с. 627).
Работяга – 1. Работающий, старательный человек (разг.). 2. Рабочий человек,
простой труженик ((ТСРЯ 1995, с. 627).
Рубиться – 1. стараться, интенсивно работать, вкалывать, спешить. 2. спорить с кем-л., пробивать какую-л. идею. 3. рваться, стараться проникнуть куда-л. 4.
быть запрещенным. 5. играть в какую-либо спортивную или другую азартную игру
(Елистратов, 2000, с. 407).
Тормоз – 1. недалекий, неумный, несообразительный человек, тупица. 2. работа, не сделанная вовремя, к сроку (Елистратов, 2000, с. 470).
Труд – 1. Целесообразная деятельность человека, направленная на создание с
помощью орудий производства материальных и духовных ценностей. 2. Работа, занятие. 3. Усилие, направленное к достижению чего-н. 4. Результат деятельности,
работы, произведение. 5. Привитие умения и навыков в какой-н. профессиональной, хозяйственной деятельности как предмет школьного преподавания (ТСРЯ
1995, с. 802).
Трудиться – 1. заниматься каким-н. трудом, работать. 2. прилагать усилия,
чтобы сделать, создать что-н. 3. Затруднять себя чем-н. (ТСРЯ 1995, с. 802).
205
Трудный – 1.Требующий большого труда, усилий, напряжения. 2. заключающий в себе затруднения, нелегкий. 3. С трудом поддающийся воздействию, доставляющий беспокойство. 4. То же, что тяжелый (в 6 знач.). (ТСРЯ 1995, с. 802).
Чайник – 1. Бездельник; человек, удобно устроившийся в жизни. 2. Спортсмен-любитель. 3. нежелательный, небогатый посетитель ресторана, бара и т.п.4.
плохой или неопытный водитель. 5. дурак, идиот, тупица. 6. нос. 7. лицо. Голова. 8.
графоман. 9. солдатская чайная (Елистратов, 2000, с. 528–529).
Шатун – 1.бездельник, праздношатающийся человек. 2. рука, бицепсы на руке. 3. крепкий алкогольный напиток. 4. любое заведение, где распивают алкогольные напитки. 5. состояние алкогольного опьянения (Елистратов, 2000, с. 549).
Шланг – 1. бездельник, лентяй; человек, увиливающий от работы, от своих
обязанностей. 2. только мн. Кишки, кишечник. (Елистратов, 2000, с. 556).
206
ПРИЛОЖЕНИЕ № 7
Результаты ассоциативных экспериментов
Ассоциативный эксперимент № 1
№
Словостимул
Ассоциативное ядро
Околоядерная зона
1
Труд
Работа (114), май (53),
мир (46), деньги (42),
работа на даче (30),
лопата (27)
2.
Работа
Деньги (91), зарплата
(87), труд (65), необходимость (30),
3.
Зарплата
Деньги (213), радость
(34),
4.
трудоголик
5.
Работяга
6.
профессионал
7.
Дилетант
Любит работу (46),
много работает (42),
работяга (34), труд
(27), работа (27), работает всегда (27),
Рабочий (53), трудяга
(30), любит работать
(27),
Мастер (95), ас (91),
специалист (72), знающий (30), дело (27),
умный (27), образованный (27)
Непрофессионал (34),
неспециалист (30),
новичок (30), неумеха
(27),
8.
безработица
Тяжелый (23), жизнь
(19), заработок (19),
стройка (19), удовольствие (15), дача (15),
уборка (15), обязанность
(15)
общение (23), обязанность (23), удовольствие
(19), начальство (19), заработок (15), доход (15),
Аванс (23), магазины
(23), долги (23), рынок
(19), низкая (15), тратить
(15), семья (15), труд
(15), покупки (15), работа (15),
Фанатик (23), помешанный (19), зацикленный
на работе (15), занятый
(15), больной (15), увлеченный трудом (15).
Труд (23), трудоголик
(23), крестьянин (23),
труженик (23),
Хорошо делает свою работу (23), квалификация
(15), знаток (15), компетентность (15), человек
своего дела (15),
Неуч (23), дурак (23),
профан (19), “чайник“
(15), плохо (15), плохо
знает свое дело (15), незнание (15), глупость
(15),
Бедность (23), страх (19),
биржа труда (19), Россия
Безденежье (61), нищета (57), нет работы
Общее
количество
словреакций
908
912
898
775
718
988
692
798
207
9.
Безделье
(46), лень (38), безделье (38), кризис (27),
голод (27),
Лень (205), скука (42),
отдых (38), нечего делать (27),
10. Халтура
Брак (68), деньги (42),
левая работа (30),
11. Лень
Безделье (87), диван
(46), апатия (30), неохота (30),
12. Отдых
Отпуск (65), море
(65), сон (42), дача
(42), природа (38),
пляж (30), солнце (30)
(19), тоска (15), депрессия (15), нет денег (15),
лодырь (23), диван (23),
сон (15), телевизор (15),
пустое время (15), баклуши (15)
Калым (23), халява (23),
плохая работа (23), шабашка (15), обман (15),
работать спустя рукава
(15), заработок (15), подработка (15),
Скука (23), телевизор
(19), отдых (19), сон (19),
лентяй (19), лодырь (15),
ничего не хочется делать
(15), матушка (15)
Безделье (23), друзья
(23), рыбалка (23), развлечение (19), лето (19),
курорт (19), расслабление (19), удовольствие
(19), охота (15),
593
657
707
942
ПРИЛОЖЕНИЕ № 7а
Результаты ассоциативных экспериментов
Ответы на вопрос «Вы считаете, что работа – это»:
А) жизненная необходимость – 247;
Б) неизбежность – 30;
В) почетная обязанность человека – 68;
Г) престижность – 72;
Д) неприятная обязанность человека – 4;
Е) источник дохода и не более того – 61;
Ж) счастье, удовольствие – 53;
З) каторга – 0;
И) все сразу 84.
208
ПРИЛОЖЕНИЕ № 8
Результаты ассоциативных экспериментов
Ассоциативный эксперимент № 2
№
Суждение
Счастье человека не в
богатстве, а в труде.
2. Труд всегда дает, а лень
берет.
3. Любая работа украшает
человека.
4. Дураков работа любит.
5. Работа не волк, в лес не
убежит.
6. Лень спасает людей от
многих пороков
(вспомните Обломова).
7. Физический труд важнее умственного.
8. Умственный труд престижнее физического
труда.
9. Мужчины (а не женщины) всегда выполняют
более квалифицированную работу.
10. Заработать очень большие деньги в России
честным способом
практически невозможно.
11. 15-20 лет тому назад
люди в России работали
больше, к своему труду
они относились более
серьезно, чем сейчас.
ИТОГО
1
Полностью
согласен /
согласна
110
Отчасти согласен / согласна
323
Не согласен /
не согласна
289
139
27
205
144
182
152
99
152
125
224
217
65
156
315
76
137
228
262
179
125
122
217
167
357
118
49
274
167
80
2011
1857
1709
95
209
ПРИЛОЖЕНИЕ № 8а
№
1.
Определяемые
понятия
Работать
Ключевые определения /
слова
Жить (106), зарабатывать деньги (95), трудиться (38), приносить
обществу пользу (38).
2.
Зарабатывать
3.
Работяга
4.
Трудоголик
Получать за работу
деньги (53), работать
(49), хорошо жить (46),
обеспечивать свою семью (38), обеспечивать
себя и семью (30).
Человек, который любит
работать (49), рабочий
(38), тот, кто много трудится (27).
Любит свою работу (46),
человек, помешанный на
своей работе (30), живет
работой (27), работяга
(27), живет работой (27),
Определения / слова
средней частотности
Получать от работы удовольствие (19), доход
(15), делать свое дело
(15), выполнять свои обязанности (15).
Иметь деньги (19), существовать (19), трудиться
(15), удовлетворять свои
потребности (15), жить
богато (15).
Добросовестный человек
(19), труженик (19), трудоголик (15), трудяга
(15).
Фанат (19), много трудится (19), человек без
семьи (19), трудяга (15),
живет ради работы (15),
210
ПРИЛОЖЕНИЕ № 8 б
Характеристика своей работы / учебы
1.Я работаю – 407.
2.Я пашу – 91.
3.Я провожу время - 76.
Работа должна:
1.Хорошо оплачиваться – 460.
2.Помогать занять престижное место в обществе – 137.
3.Приносить удовольствие – 331.
4.Отвлекать от домашних забот – 15.
5.Иметь смысл – 296.
6.Помогать семье- 4, приносить пользу обществу – 8.
В России люди живут бедно, потому что:
1.Не любят работать – 68.
2.Не умеют работать –23.
3.Не любят и не умеют работать – 57.
4.Плохое правительство – 266.
5.Другие причины: нет стимула – 15, воровство – 15, плохая оплата труда –
11, пьянство – 11, много контроля – 8, коррупция- 8, покладистость народа –4, нет
рабочих мест –4, евреи мешают –4, высокие налоги – 4, привыкли к этому – 4.
Я мог бы / могла бы жить материально (еще) лучше, если бы:
1.Я не был / не была ленивым / ленивой – 34.
2.Я больше работал / работала, чем это делаю сейчас – 38.
3.Я был / была более квалифицированным работником – 84.
4.Мне не мешали – 125.
5.Другие причины: маленькая зарплата – 15, если бы платили хорошо – 15,
жил(а) в другой стране – 4, был(а) бы ребенком богатых родителей – 4, если бы не
боялся начинаний – 4.