Сота

Краткая автобиография и координаты.
Зеленина Юлия Ивановна
Родилась 12 сентября 1979 г. Живу в Москве
Основная профессия – актриса.
Мной написано:
«Он, Она и Любовь» - март 2005 г.
«Дождливая история» - август 2006 г.
«КС» - октябрь 2006 г.
«СОТА» - ноябрь 2006 г.
(Указанны даты конечной работы над материалом).
zeleninaa@mail.ru, zelenina79@rambler.ru
Более подробную информацию можно посмотреть на персональном сайте:
http://www.zelenina-j.narod.ru/
Телефоны: моб. 89060722534, 8 (495)2389997.
Юлия Зеленина,
Ноябрь 2006 г.
СОТА
Действующие лица:
Таня Баль (Баля)
Таня Борковская
Таня Дунаева (Дуня)
Таня Карасева (Карасик)
Ксюша
Всем героиням за 30.
Официантка
Мужчина
Женщина
Люди в кафе
Небольшое кафе среднего уровня. Опрятное и уютное. За столиками сидят люди. Ктото заходит, кто-то выходит… Обычный выходной день. Входит женщина, она в пальто
и большой шляпе. Выглядит немного странно, потому что головной убор и ее одежда не
сочетаются. Это Таня Карасева. Растеряно вертится по сторонам и налетает на
официантку, проходящую мимо.
Карасик. Ради бога, простите, простите меня!
Официантка. Смотри куда идешь!
Карасик. Простите, я ищу… просто ищу. Здесь должны быть мои подруги.
Официантка. Нашла?
Карасик. Нет. Видимо я первая. Куда можно сесть?
Официантка. Хоть куда. Где свободно, туда и садись.
Карасик. Тогда сяду сюда. (Показывает на один из столов по центру). Вот за этот стол.
Официантка. Вас много?
Карасик. Что?
1
Официантка. Стол большой. Много вас?
Карасик. Нас четверо.
Официантка. Хорошо, садись за этот. Меню принести?
Карасик. Не надо, я подожду.
Карасева снимает пальто, но остается в шляпе. Периодически она оглядывается на
входную дверь. Затем, спохватившись, роется в сумочке. Делает жест официантке. Та
подходит с недовольным видом.
Карасик. Воды, не могли бы принести воды.
Официантка. С газом или без?
Карасик. Просто воды. Мне нужно лекарство запить. Я забыла выпить лекарство.
Официантка. Что бесплатной воды принести?
Карасик. А что, у вас такой нет?
Официантка. Есть, в кране.
Карасик. Значит, из-под крана принесите воды.
Официантка. Из-под крана вода вредная. Ты что, разве не знаешь?
Карасик. Слушайте, принесите мне за деньги. Только не надо мне нервы мотать! И
тыкать тоже. Мы с вами на брудершафт не пили!
Официантка уходит. В кафе входит Таня Дунаева. Она в старом поношенном пальто и в
платке. Выглядит намного старше своего возраста. Женщина оглядывается по
сторонам, немного растеряна.
Карасик. Таня? Дунаева?
Дуня. Кто вы?
Карасик. Это я, Карасева!
Дуня. Карасик, привет. Какая слушай у тебя шляпа! Я бы не за что тебя не узнала.
Карасик. Ну, давай, снимай пальто! Вон вешалка.
Дуня. А не сопрут? Вешалка далеко от стола.
Карасик. Да, кому нужны наши лохмотья?
Дунаева относит пальто, оставляет его на вешалке. Возвращается к столику,
обнимаются.
Дуня. Хорошая моя!
Карасик. Дуня, родная! Совсем потерялись мы с тобой!
Дуня. И не говори! Замотались.
Карасик. Ага. Каждый в своем болоте увяз.
Дуня. Ну, как ты живешь? Рассказывай! Все рассказывай!
Карасик. Давай сядем!
Садятся за стол. Молча смотрят друг на друга. Приходит официантка, в руках стакан
воды.
Официантка. Вот бесплатная вода. Что-нибудь еще?
Карасик. Что-нибудь закажем?
Дуня. Нет. Я не буду ничего. Я сыта, когда из дома выходила, покушала.
Карасик. (Официантке). Мы остальных подождем.
Официантка уходит.
Карасик. Пить хочется. Будешь?
Дуня. Нет.
2
Достает из сумочки несколько таблеток, выпивает.
Дуня. Цветные…
Карасик. Ага.
Дуня. Болеешь?
Карасик. Ага. Что у тебя с руками?
Дуня. Так… производственная травма. (Вытягивает рукава, чтобы закрыть
обожженные руки).
Карасик. Как же так?
Дуня. Работа такая… опасно.
Карасик. Где ты работаешь?
Дуня. Я машинист.
Карасик. На паровозе?
Дуня. Нет, не на паровозе. Прачка я, другими словами. Работаю на машинах здоровенных.
Загружаю белье, выгружаю… вот такая не хитрая работа. А ты все на своем заводе
лакокрасочных?
Карасик. Да, только я сейчас на больничном.
Дуня. Понятно…
Карасик. Да…
Дуня. А семья?
Карасик. Да, как-то не случилось.
Дуня. А у меня трое…
Карасик. Ну, ты мать – героиня прямо!
Дуня. Мужей было трое, а детей завести не удалось.
Карасик. Почему?
Дуня. Работа тяжелая, а матка слабая - постоянно выкидыши были.
В кафе входит Таня Баль. Со спины можно подумать, что мужчина. Одета в джинсы и
короткую кожаную куртку. Очень живо смотрит по сторонам.
Карасик. Это же Баль! Баля, иди к нам.
Баля. О, привет!.. Карасик и… Дуня? Две подружки – не разлей вода?!
Дуня. Мы, садись.
Баля. Ну, изменились вы! Давно?
Карасик. Чего давно? Изменились?
Баля. Сидите давно?
Карасик. Со вчерашнего дня.
Баля. В смысле?
Карасик. Как договорились – так и подошли. В пять же уговор был?
Баля. Да. Борковская опоздает.
Дуня. Как обычно.
Карасик. Придумает какую-нибудь невероятную историю.
Баля. Она может. Как тогда про инопланетян.
Дуня. Про инопланетян?
Баля. Да, в школе, ты не помнишь? Она пришла к третьему уроку и рассказывала, что
вошла в контакт с инопланетянами. Тарелка рядом с домом, гуманоиды…
Дуня. А… что-то да… было.
Карасик. Куртку-то сними!
Баля. Ща, отогреюсь чуток. Заказали уже?
Карасик. Нет, ждем всех.
Баля. А что? Водки-то надо было. Да бутербродов пару штук!
Дуня. Я ничего не буду.
Карасик. Почему? А что же мы в кафе тогда договаривались?
3
Дуня. Я сыта, я уже говорила.
Карасик. Денег нет поди?
Дуня. Все у меня есть. Просто не хочу.
Карасик. Дуня, ты же никогда не умела врать!
Дуня. Я и…
Баля. Ну, чего ты в самом деле! Скажи честно – свои ведь все!
Дуня. Зарплату уже третий месяц не платят. Я выкручиваюсь шабашками. Но там ведь
так, на хлеб, да на молоко. Простите меня, девочки! Я не хотела сначала идти, но потом
решила… Просто соскучилась, да поговорить с кем-нибудь хотелось.
Карасик. Я за тебя заплачу.
Дуня. Не надо, Карасик, ты сама-то вон с таблетками…
Баля. С какими таблетками?
Карасик. Витамины я ем, суточную норму.
Баля. Нормально, по деньгам разберемся!
Баль делает знак официантке.
Баля. (Громко). Девушка, меню принеси.
Официантка приносит три меню. Женщины внимательно изучают.
Дуня. Господи, цены-то!
Карасик. Нормальные цены. Даже недорого для такого кафе.
Дуня. Я в первый раз в кафе.
Баля. Да ну!
Дуня. Я серьезно. Мимо проходила, но чтобы прийти и сесть вот так вот… никогда.
Баля. Так, что закажем?..
Карасик. Можно нарезку, цена приемлемая.
Баля. Рыбную?
Карасик. Рыба дороговата! Давай мясную.
Баля. Давай. И водки. Дуня, водки хлопнем?
Дуня. Ой, нет. Я водку не пью. У меня от нее желудок болит.
Карасик. Я тоже не буду с витаминами мешать.
Баля. Нет, так нет. А что тогда?
Карасик. Может винца?
Баля. Чего?
Карасик. Вина красненького немного. Кровь разогнать.
Баля. Я мочу не пью.
К столику подходит официантка.
Официантка. Что-то выбрали?
Баля. Так, водку, вот эту, (показывает на страничке меню), кедровую двести… нет,
триста грамм.
Карасик. Лучше бутылку закажи. Я слышала, что когда заказываешь меньше пол-литра,
то они в графине приносят самую дешевую водку.
Официантка. Даже если вы ящик водки закажите – все равно принесем в графинах.
Карасик. Я же говорила!
Официантка. Уж кедровую-то поди определите. Она одна в меню.
Баля. Ну, чего ты, Карасик. Девушка, а вино есть у вас?
Официантка. Предпоследняя страница.
Баля. Посоветуйте, а? Мы деньгами не богаты, и желудок обижать не хочется.
Официантка. Тогда возьмите домашнее. Оно и крепенькое и не кислое, и не дорогое.
Баля. Во, его! Да, Карасик?
4
Карасик. Хорошо.
Официантка. Сколько?
Баля. Да, литруху. Потом если что еще закажем.
Дуня. Нам же много будет!
Баля. Ладно, вечер длинный. Еще Борковская подвалит. Она под свои истории все
выцедит и ахнуть не успеешь.
Официантка. Кушать будете заказывать?
Баля. Без закуси-то как? Значит, нарезку мясную, овощную и три котлеты «По-киевски».
Дуня. Ты что? Сума сошла? Мне не надо.
Официантка. Две или три?
Карасик. Три!
Официантка. А гарнир?
Баля. А вот, с картофелем.
Официантка. Картофель какой? Пюре, жареный, отварной, фри…
Баля. То, что последнее назвали.
Официантка. Литр домашнего разливного, кедровая – триста, нарезки мясная и овощная,
три киевские с фри. Все?
Карасик. Пока все. Там посмотрим.
Дуня. Девчонки, мне так не удобно.
Баля. Хлеб забыли. (Официантке). Девушка, хлеб мы забыли!
В кафе входит Ксюша. Она одета строго, делово. Достает звонящий сотовый из
кармана, очень активно разговаривает по телефону.
Баля. О! Кто ее позвал?
Карасик. Кого?
Баля. Ксенофонд?
Дуня. Ксюшу я пригласила.
Баля. Зачем?
Дуня. Я ее встречаю часто, вот и сказала. Мы ж впятером дружили.
Карасик. В самом деле, столько лет прошло, Баля!
Баля. Тихо она идет.
К столику медленно подходит Ксения. Она удивлена. Несколько секунд разглядывает
сидящих за столом Татьян.
Ксюша. Господи прости! Кто это? Старушки Изергиль?
Карасик. Привет, Ксения.
Баля. Здрасьте.
Дуня. Привет, садись давай к нам.
Ксюша. Куда плащ?
Дуня. Вон вешалка.
Официантка приносит хлеб, вино и водку. Расставляет все на столе. К столику
возвращается Ксюша.
Официантка. Вам меню принести?
Ксюша. Нет, не нужно. Я ничего не буду. Хотя… Принесите чаю.
Официантка. Чаю? И все?
Ксюша. Чаю. И все.
Баля. Ничего не хряпнешь?
Ксюша. Нет.
Баля. Девчонки вино заказали.
Ксюша. Не буду, я же сказала. Я за рулем.
5
Дуня. У тебя машина?
Ксюша. Да. На прошлой неделе купила.
Пауза. Все молча смотрят на Ксюшу.
Ксюша. Боже! Как летит время. 13 лет позади.
Карасик. У дружбы нет возраста.
Ксюша. Я тебя умоляю! Жить в одном городе и не разу за это время не встретится! Разве
это нормально для подруг?
Баля. Значит, были на то причины.
Карасик. А я, например, за городом живу!
Ксюша. В деревне?
Карасик. Да, родители умерли, там дом остался.
Дуня. А квартира? У тебя же квартира была.
Карасик. Я ее продала.
Дуня. А я-то думаю куда ты исчезла. Звоню, звоню – а там чужой голос.
Карасик. Да, чужой голос… А в деревне хорошо: воздух чистый, продукты свежие…
Дуня. А я бы тоже, если б была возможность в деревню бы уехала.
Карасик. А чего? Давай, Дуня, приезжай – будем жить.
У Ксюши звонит телефон.
Ксюша. Алло… Да, я же сказала. Не звони мне больше.
Ксюша кладет телефон на стол.
Карасик. Что случилось?
Ксюша. Ерунда.
Дуня. Ты расстроена?
Ксюша. Просто неприятный разговор.
Карасик. А глаза счастливые…
Ксюша. Да… А где четвертая Татьяна?
Баля. Борковская задерживается.
Ксюша. Как обычно.
Дуня. Да, как обычно. Мы уже шутили: придет и начнет рассказывать истории.
Ксюша. Кстати, об историях… Расскажите что-нибудь. Как живете, пьют ли мужья,
сколько детей...
Татьяны молча переглядываются. Подходит официантка расставляет нарезки.
Баля. Ну, вот и закусь. Девчонки, наливай!
Карасева разливает водку и вино.
Дуня. Как это, название старинное… человек, который разливал вино…
Баля. Наливайло какой-нибудь?
Дуня. Нет… Вертится ведь… не могу вспомнить.
Ксюша. Я знаю человека по фамилии Наливайло.
Баля. Да ну?
Ксюша. Честно. Хороший человек. Правда, не пьет.
Дуня. Виночерпий!
Баля. Тоже фамилия?
Дуня. Нет, в старину человек, который наливал – так назывался!
Баля. Карасик, ты теперь виночерпий.
6
Карасик. Ну, давайте за встречу!
Ксюша. А что, Борковскую ждать не будете?
Карасик. Да, она все равно опаздывает!
Баля. Мы ей потом штрафную оформим!
Татьяны выпивают, закусывают. Ксюша в это время берет телефон, смотрит на
дисплей.
Карасик. Ждешь, что опять позвонит?
Ксюша. Да нет.
Дуня. Что у вас случилось-то?
Ксюша. Повздорили немного… Решили расстаться.
Карасик. Вы решили или ты?
Ксюша. Я. Ушла от него.
Карасик. А он теперь звонит и умоляет вернуться?
Ксюша. Ну да.
Дуня. И что ты решила?
Ксюша. Решила, что, когда он позвонит 13 раз – я его прощу.
Дуня. А если не позвонит?
Ксюша. Позвонит, никуда не денется.
Баля. Да, забавно.
Ксюша. Что забавно?
Баля. Развлекаешься забавно. Как кошка с мышкой.
Официантка приносит чай
.
Ксюша. Спасибо.
Баля. Ну, давайте вздрогнем!
Дуня. Пили же!
Баля. Тебе-то, какая разница? У тебя вино. Цеди, да улыбайся!
Дуня. А у тебя водка.
Баля. Нам литр не доза! А тут? Виночерпий, работаем.
Карасева наливает в рюмку водку.
Баля. Спасибо, Карасик. Отмечу, что очень профессионально наливаете!
Карасик. А тост?
Баля. За здоровье!
Баль, Карасева и Дунаева чокаются, выпивают.
Баля. Хорошо сидим!
Карасик. Ага, душевно. И вино приятное. Как тебе, Дуня?
Дуня. Вино вкусное. Спасибо.
В кафе входит Борковская. Она одета очень броско, но достаточно со вкусом. Немного
перебор с украшениями.
Баля. О, вот она красота, пришла! (Громко). Танюха.
Борковская начинает громко визжать, все сидящие кафе начинают недовольно
оглядываться в ее сторону. Она подбегает к столу, обнимает всех по очереди.
7
Борковская. Как же я соскучилась-то, девочки! Боже! Столько не видится – это
преступление! Как же так!? Карасик, какая у тебя шляпа! Ты что любовника завела?
Карасик. (Смущенно). Причем тут это? Что ты говоришь, Танька?
Борковская. Ладно, не смущайся! Простите, что опоздала! Была у массажиста, а он такой
пикантный мужчина! Куда пальто? Официант заберет?
Баля. Вон, на вешалку убери.
Борковская. Сама что ли? Вообще, в приличных заведениях есть гардероб и…
Ксюша. Это в ресторанах, а в кафе такого уровня принято за собой ухаживать самому.
Борковская. Да? Хорошо, что хоть повара есть и официанты! Не надо самим готовить и
приносить еду. Вешалка вон та?
Баля. Да, шмотки девчонок там болтаются. О! Стоять! И мою куртку заодно забери.
Борковская забирает куртку, оставляет верхнюю одежду на вешалке, возвращается к
столу. В это же время официантка ставит еще один стул, на который садится
вернувшаяся Таня.
Борковская. Я хочу знать все!
Баля. Ты сначала определись, что пить-есть будешь!
Борковская. А вы что заказали?
Карасик. Баля водку пьет, мы с Дуней вино. Еще котлеты заказали по-киевски.
Борковская. Фи! Котлеты и вино – это пошло.
Приходит официантка с меню.
Борковская. Меню не надо, я так… Значит, мне… Сухой мартини неразбавленный, со
льдом. И… легкий салат.
Баля. Мясо лучше возьми. Чо там салат-то курам на смех.
Борковская. Курам? О! Куриный салат.
Официантка уходит.
Борковская. Я, Баля, после шести не ем.
Дуня. Фигуру бережешь?
Борковская. Представь себе! Если я не сберегу, то ни кто другой за меня не сбережет.
Ты, Дуня, вон, какая худенькая, ешь - сколько влезет. А мне каждый лишний кусок хлеба
– это угроза талии! (Ксюше). Слушай, не ожидала тебя здесь увидеть.
Ксюша. Сама не ожидала себя здесь увидеть.
Борковская. Карасик, рыба моя, шляпа, конечно, умопомрачительная, но может ты ее
снимешь все-таки?
Карасик. (Резко). Нет!
Борковская. Нет, так нет! Сиди, как гриб в своей шляпе. Здесь жарковато для головных
уборов.
Карасик. Мне не жарко.
Баля. Что ты к ней прицепилась?
Борковская. Спокойно! Никто ни кому не… Как в старые добрые времена!
Приходит официантка, приносит чай и мартини.
Ксюша. Ну, наконец-то! Я думала, не дождусь.
Баля. Девушка, а котлеты когда будут готовы?
Официантка. Пару минут. Много заказов, повара не успевают.
Официантка уходит.
8
Борковская. За встречу!
Дуня. Так мы уже пили за встречу.
Борковская. Без меня?
Карасик. Ты опоздала.
Борковская. Ладно, тогда за встречу со мной! Ведь вы рады?
У Ксюши звонит телефон, она быстро хватает его и отходит от столика, говорит
несколько предложений и с улыбкой возвращается обратно.
Карасик. Какой раз?
Ксюша. Восьмой.
Баля. Ну, за нас девчонки!
Все выпивают.
Борковская. Так. Кто где работает? Чего молчите? Рассказывайте, поддерживайте
разговор!
Баля. Я швея.
Борковская. (Подавившись мартини). Кто?
Карасик. Ты швея?
Баля. Ну, да. Работаю на фабрике.
Карасик. Ты же никогда не шила!
Баля. А теперь шью. Фартуки, халаты, ночные рубашки… Если нужно по дешевке
обращайтесь.
Дуня. А байковые халаты есть?
Баля. Есть.
Дуня. Я бы взяла. Они мягкие и теплые. Сейчас не продают, почему-то.
Баля. Продают. Просто места надо знать. Мы же шьем для кого-то… каждый день.
Карасик. Зарплата, наверное, небольшая?
Баля. На жизнь хватает. Я одна. Мне много ли надо? Булку хлеба на неделю, да пачку чая.
Дуня. А живешь где?
Баля. Живу в общаге фабричной.
Карасик. Еще кому-то общаги дают. Удивительно! У нас на заводе давно это дело
прикрыли. Комнатушки все приватизировали, кто успел, тот по две-три хапнул!
Борковская. Ты так на своем заводе и пашешь?
Карасик. Так и пашу. Правда, сейчас на больничном.
Баля. А что у тебя?
Карасик. Да, пустяки. У нас ведь как: придешь в больницу с насморком, а лечат от
геморроя! Так вот и я не знаю, что там. Пью витамины, дышу свежим воздухом.
Лоботрясничаю, короче.
Дуня. У нас на работе одна женщина, так она пошла в больницу, чтобы обследование
сделали. Толи ей справка нужна была, толи что… И чувствовала себя отлично. Так у нее
СПИД обнаружили.
Борковская. СПИД? Ужас.
Дуня. Да. А заразили во время маникюра.
Борковская. Как во время маникюра? Я вчера была на маникюре! А может…
Баля. Борковская, успокойся.
Дуня. Говорят, же через кровь передается. Видимо, маникюрные инструменты плохо
обработаны были.
Борковская. Не только через кровь. А может, гульнула?
Дуня. Если бы. Говорит, не так обидно было бы.
Карасик. Да, как жизнь повернется – никогда не знаешь. Сегодня ты есть, а завтра?
Борковская. Давайте, о чем-нибудь другом, а? Мне аж плохо стало. Завтра пойду в
поликлинику. Мало ли что.
9
Баля. Чему бывать, того не миновать!
Карасик. Мой муж все время так говорил.
Дуня. Говорил? Он что, умер?
Карасик. Почему ж умер? Живет и здравствует, наверное. Мы развелась. Застала его в
нашей постели с молоденькой студенткой. Она пришла к нему домой зачет сдавать.
Баля. Сдала?
Карасик. Я надеюсь. Не зря же эта девчушка извивалась под пузатым и лысым
преподавателем!
Дуня. Ты подумай только!
Борковская. А ты, Дуня, замужем?
Дуня. Я? Была, даже не один раз. Теперь живу одна, семьи нет… Работаю… Руки, вон,
сварила…
Борковская. Как сварила?
Дуня. Горячей воды не было, а слесари разобрали трубу… а отключить забыли. Ну, воду
дали… а я руками давай закрываться… и отойти ведь не могла… встала, как вкопанная и
ору! Ладно, мимо сторож шел, услышал, что я кричу, прибежал, вентиль закрыл. А так бы
вся сварилась, повезло мне тогда.
Баля. Да, повезло…
Борковская. А я домохозяйка.
Баля. А на какие шиши живешь?
Борковская. У меня есть любовник, очень влиятельный и состоятельный мужчина. Мы с
ним видимся два раза в неделю. Он делает мне хорошие подарки. В основном
побрякушки.
Баля. И ты решила их все сегодня надеть!
Борковская. Нет. Это жалкая часть моих несметных сокровищ!
Карасик. Так он женат, твой благодетель?
Борковская. Да, и, слава богу! Я бы с ним жить не смогла!
Дуня. Таня, ты ведь такая красавица. Нашла бы себе хорошего, порядочного мужчину!
Борковская. Дунаева, ты воистину Дуня! Ну, где ты видела порядочного и хорошего
мужчину? Если такие и есть – они давно женаты! Вот и приходится быть развлечением
для состоятельного и любвеобильного человека. Мы, так сказать, помогаем друг другу.
Баля. Знаешь, как такая помощь называется?
Приходит официантка, приносит поднос с готовыми блюдами.
Официантка. Три киевских и салат куриный.
Баля. Наконец-то горячая еда!
Официантка. (Ксюше). Что-нибудь будете заказывать?
Ксюша. Нет. Спасибо.
Официантка. Может чай повторить.
Ксюша. Я ведь сказала…
Официантка, расставив тарелки уходит. Звонит сотовый телефон Ксюши. Все
вздрагивают. Ксюша отходит в сторону.
Карасик. Ненавижу сотовые!
Борковская. Почему?
Карасик. От них рак!
Дуня. Рак сейчас может быть от чего угодно! У меня знакомые жили в радиоактивном
доме. Вся семья умерла от рака.
Борковская. А соседи?
Дуня. Не знаю.
Борковская. Если весь дом радиоактивный…
Баля. Лучшая тема под горячее. Приятного аппетита!
10
Борковская. А давайте выпьем за здоровье.
Дуня. Мы уже пили за здоровье.
Борковская. А со мной ты не хочешь выпить за здоровье?
Карасик. Здоровье лишним не бывает!
Баля. Ну, за здоровье!
Все выпивают. Возвращается Ксюша.
Борковская. Ну, а ты?
Ксюша. Что я?
Борковская. Расскажи нам, как живешь?
Ксюша. Под горячее?
Борковская. Да, ладно тебе!
Ксюша. У меня все отлично. У меня хорошая работа…
Баля. Котлета, просто объеденье!
Ксюша. Зарабатываю достаточно…
Борковская. Салатик тоже отличный! Здесь хорошая кухня.
Ксюша. И, кстати, сама выбираю с кем спать. А не подминаюсь, по кого придется, лишь
бы заслужить какую-нибудь побрякушку.
Борковская. Это ты на кого намекаешь?
Ксюша. Я думала ты не слушаешь.
Дуня. Вкусно. А это, как его? Картофель…
Баля. Фри.
Борковская. Соломка, обжаренная в большом количестве масла.
Дуня. Вкусно…давно я так не ела.
Борковская. Голодаешь?
Дуня. Приходится. Слава богу, детей нет!
Карасик. Зачем ты так говоришь?
Дуня. Они бы умерли с голоду. Не прокормила бы я их.
Карасик. И чего ты поперлась в прачки?
Борковская. Ты что, Дуня, прачка?! Но ведь ты же в институте училась.
Дуня. Училась…
Борковская. И что? Ведь не на прачку ты училась!
Дуня. Не на прачку. Ты права. Я инженер.
Борковская. А почему по профессии не работаешь?
Дуня. Я работала по профессии в проектном институте.
Борковская. И что?
Дуня. Меня уволили. И испортили мою трудовую.
Борковская. За что уволили?
Дуня. Явилась в алкогольном опьянении на работу. Мой первый муж меня тогда бросил…
А я как раз беременная была. Он, сказал, что не любит и у него другая. Вот. Я пошла и
сделала аборт, а потом всю ночь пила водку. А на утро на работу надо было… Не пойти не
могла, о чем жалею… В солидную фирму после записи в трудовой уже никто не брал, вот
и пришлось устроиться в прачечную.
Карасик. А что, новую трудовую не могла завести?
Дуня. Город слишком маленький. Что заслужила, то и получила.
Баля. Просто тебе немножко не повезло. Чуть-чуть. Ты главное себя ни в чем не вини.
Дуня. Да, я и не виню.
Борковская. А муж твой первый - козел!
Дуня. (Укоризненно). Таня! Насильно мил не будешь. Моя мама так говорила. Ее тоже
отец бросил. Я тогда совсем ребенком была.
Карасик. Как хорошо быть ребенком… никаких забот… никаких проблем…
Становишься взрослым и начинаются проблемы со здоровьем, любовью, работой…
Борковская. Я бы не хотела быть ребенком. Это глупо! Я бы студенткой хотела быть.
11
Дуня. Так поступай, кто тебе не дает?
Борковская. Возраст, дорогая мне уже не 16!
Ксюша. Люди и в 50 учатся.
Борковская. Тебе когда исполнится 50 – ты и поступай.
Ксюша. Поступлю, если мне понадобится третье образование.
У Ксюши вновь звонит телефон, она отходит от стола и разговаривает по телефону.
Баля. Ну, давайте, выпьем за нас!
Дуня. Давайте.
Карасик. Дуня, ты пошла в отрыв?
Дуня. А, выпьем! Я давно уже не употребляла. Если что ловите меня, а то я быстро…
Карасик. Не бойся, подруга, я рядом.
Борковская. А помните, девочки, как в десятом классе мы взяли бутылку ужасного
ликера…
Дуня. Да, он был ярко-синего цвета!
Баля. И градусов тридцать – не меньше!
Карасик. Да, и сладкий такой, аж до тошноты.
Борковская. Приторный, точно. А Дуня так тогда накерогазилась!
Карасик. И облевала мне весь подъезд!
Баля. А потом спала на улице, на лавке!
Карасик. А я сидела рядом, а она все бубнила: «Оставь меня, Карасик».
Дуня. Я не помню такого!
Баля. А ты то чо ржешь, Борковская? Ты себя-то вспомни в тот день! Я тебя по всему
городу ловила!
Борковская. Да, конечно!
Баля. Ты не помнишь, как искала большой и чистой любви?
Борковская. Это шутка была.
Баля. Шутка? Когда ты запрыгнула на какого-то мужика, а он…
Борковская. С кем не было-то? Кто не перебирал? Каждый в свое время чудил.
Баля. Не каждый! Я ни разу не напивалась.
Борковская. Моралитэ ты наша!
Баля. Кто-то должен быть трезвым, чтобы ловить по городу пьяных шлюшек.
К столику возвращается Ксюша.
Ксюша. Я что-то пропустила?
Все молчат.
Ксюша. Узнаю это молчание ягнят!
Дуня. Мы просто детство вспоминали.
Баля. Ага. Пьяное!
Борковская. Да уж не детство. Скорее – отрочество.
Ксюша. Ну, надо же! Вы, госпожа Борковская, такие слова знаете!
Борковская. Мы не только слова, мы еще и жесты знаем.
Борковская показывает незамысловатую и популярную конструкцию из рук.
Ксюша. Браво!
Карасик. (Ксюше). Ну, чего ты цепляешься, а?
Ксюша. Карасева расслабься, никто ни к кому не цепляется.
Баля. Сколько там раз тебе позвонили?
Карасик. Девять.
12
Ксюша. Уже десять, не переживайте, подружки, скоро уйду.
Татьяны молча переглянулись.
Ксюша. Девчонки, честное слово, искренне вам благодарна за этот вечер! Я как будто
вернулась туда, где мне 15! Время молчанок и переглядок. А также липовой дружбы.
Дуня. Ну, что ты говоришь?!
Ксюша. Да то и говорю. А вы разве забыли, как вы без меня гулять ходили?
Карасик. Мы без тебя?
Ксюша. Да, Карасева, вы без меня. Как вы перемигивались… противно вспомнить.
Борковская. Про что ты, радость моя?
Ксюша. Да все про тоже!
Дуня. Я вообще не понимаю о чем ты.
Ксюша. Как о чем? Про те удивительные и незабываемые моменты, когда вы меня,
дорогие подружки, кидали!
Борковская. Кидали? Например?
Ксюша. Например? Вспомни, хотя бы свидание возле кинотеатра «Юность»: когда вы
зоопарк ждали.
Карасик. Зоопарк?
Ксюша. Да, зоопарк - парни из соседнего района. Борковская их где-то подцепила, и
договорились встретиться в пять у кинотеатра. После уроков в школе вы общались, а я
позже подошла… Не помните?
Карасик. Я не помню.
Борковская. Я тоже такого не помню.
Ксюша. Так вот, когда я подошла, вы переглянулись, и Таня Баль очень громко и очень
неправдоподобно сказала: «Сегодня гулять не идем, я занята». А я спросила: «А
остальные»? А остальные тогда промолчали.
Карасик. А, у «Юности», что-то припоминаю.
Ксюша. Спасибо, Карасик, ты так добра, если бы не поля твоей безвкусной шляпы – я б
тебя расцеловала.
Баля. Ну и язык! Жало!
Ксюша. Может и жало! Да, только я тогда так плакала.
Борковская. Они же все равно были уроды. Зоопарк – сама сказала.
Ксюша. Дело было не в этом, ни в самом свидании, а в вашем поступке! Понимаете, как
вы меня тогда обидели?!
Карасик. Ксения, так глупо жить детскими обидами.
Ксюша. А я ими не живу. Неужели ты думаешь, что все эти годы я только и думала о вас?
О своих подружках, пардон, псевдо - подружках.
Дуня. Оксют, ну, было и прошло! Ты же понимаешь, почему тебя не брали на массовые
свидания! Ведь ты была у нас самая миловидная.
Ксюша. А зачем тогда вы меня в свою СОТУ брали? Клятвы, трехдневное голодание,
испытания выносливости и горячий воск… Зачем это идиотское посвящение? Я же вам
тогда поверила! Что вы надежные! Что вы настоящие! Что вы – подруги!
Дуня. Мы всегда хорошо к тебе относились.
Баля. Дуня, не надо обобщать!
Ксюша. (Бале). Ну, твоя-то агрессия была обоснована.
Баля. Неужели?
Ксюша. Конечно. Ты была самая слабая, от этого пыталась казаться самой сильной. Тебе
надо было всех держать в кулаке. Будь я размазней, уверена, что прижилась бы! И кличка
твоя, и манеры эти грубые – все свидетельствует о слабости.
Баля. Ну, вы посмотрите на нее! Психотерапевт, как пить дать!
Ксюша. Психоаналитик.
Баля. Ну, что ж, пойдем, выйдем, доктор, проконсультируешь!
13
Ксюша. Зачем выходить? Я и так вижу: передо мной больной, психически
неуравновешенный человек.
Баля. Давай, выйдем и поговорим!
Ксюша. А здесь тебе, что, не говорится? От подруг у меня секретов нет. Я тебя слушаю.
Баля. Чо ты, боишься?
Ксюша. Нет, не боюсь. Даже если ты мне морду набьешь – диагноз твой от этого не
измениться.
Карасик. Ну, дикари мы что ли? В кои веки встретились. Может, и не увидимся больше.
Дуня. Действительно. И ведь не встретимся, поди, больше.
Карасик наполняет всем бокалы.
Борковская. Давно пора выпить!
Карасик. Пусть старые обиды забудутся, а новые не успеют появиться!
Все чокаются бокалами, у Ксюши снова звонит телефон, она отходит, чтобы
поговорить. За столом некоторое время царит тишина, затем очень неуверенно говорит
Дунаева.
Дуня. У меня есть соседка Наталья, так вот у нее супруг археолог. Она говорила, что
однажды на раскопках они нашли древнюю могилу, в которой лежали четыре женщины.
Вроде жрицы какие-то, жили до нашей эры. Так вот, они служили Богам каким-то и
умерли в один день…
Баля. Почему?
Дуня. Что почему?
Баля. Умерли почему?
Дуня. Их забрали Боги.
Карасик. Откуда ты знаешь, что их забрали Боги?
Дуня. Так Наташка сказала… А, там свиток, свиток нашли, написанный рукой одной из
умерших. Конечно, полностью восстановить не удалось, но из обрывков было понятно,
что одной из них приснился сон, что за ними придут в определенный день, они собрались
все вместе и исчезли.
Борковская. Совсем? Так там же останки нашли.
Дуня. Исчезли – это умерли. Просто в то время люди не умирали, а исчезали, т.е. душа
покидала тело.
Борковская. Страсти какие. У меня даже мурашки по коже. Мне только ваших баек из
склепа и не хватало, на ночь-то глядя!
Баля. А ты вызови своего любовничка – пусть он тебя ночью спасает в объятиях!
Борковская. Да ну тебя, Баль! Пойду, покурю лучше.
Баля. Так давай здесь подымим.
Борковская. Здесь нельзя. Вон вывеска.
Баля. Тогда я с тобой.
Борковская. Если будешь меня донимать – лучше не ходи!
Баля. Ладно, не боись.
Баль и Борковская выходят из кафе, Ксюша возвращается к столу.
Дуня. Ну, что Оксют, сколько там звонков осталось до счастья?
Ксюша. Нисколько.
Дуня. Уже тринадцать раз позвонил?
Ксюша. Больше, раз двадцать уже.
Карасик. Так радуйся! Любит, значит.
Ксюша. Пьян он. Несет какую-то несуразицу.
Карасик. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
14
Ксюша. Не всегда.
Дуня. Ты чего раскисла-то совсем!
Ксюша. Понимаете, девочки, просто я очень…
К столику подходит мужчина.
Мужчина. Я прошу прощения…
Ксюша. Вообще-то мы разговаривали.
Карасик. Ничего-ничего! Что вы хотели?
Мужчина. Можно вас на танец пригласить?
Дуня. Меня? Нет.
Карасик. Иди, потанцуй. (Обращаясь к мужчине). Можно, мужчина, можно.
Дуня. Да вы что, девочки, я не пойду!
Мужчина. Я вас очень прошу.
Дуня. Но ведь здесь никто не танцует.
Мужчина. Но ведь это не значит, что это запрещено. Это моя любимая песня. Если вы
согласитесь, официантка сделает радио погромче.
Дуня. Ну, хорошо…
Мужчина уводит Дуню вглубь кафе, она, вытягивая рукава и хихикая, что-то ему
говорит.
Карасик. Ну, Дунаева…
Ксюша улыбается, опустив глаза.
Карасик. Так что ты там говорила, какой он раз позвонил?
Ксюша. Не важно, Карасик, не важно…
Сидят молча, задумавшись. Слышна трогательная песня.
Карасик. И, правда, хорошая песня. И почему он меня не пригласил?
К столику возвращаются Баль и Борковская.
Борковская. А где Дуня?
Карасик. Фу, накурилась-то!
Ксюша. Танцует.
Борковская. Танцует?
Ксюша. Да, ее пригласили.
Борковская. Кто? Тут нет ни одного приличного мужика.
Карасик. Не завидуй, тебе не идет.
Борковская. Вот еще! Я? Завидовать Дунаевой?
Баля. Вижу их прямо по курсу. Может пойти сцену ревности устроить.
Борковская. Ему? Ты его знаешь?
Баля. Его нет. А вот ее знаю.
Ксюша. Не надо, пусть потанцуют.
Баля. А подойду. Разыграю их! Во, смеху-то будет: он подумает, что мы с ней пара!
Карасик. Девочки, а научите меня курить.
Борковская. Ты что, одичала?
Карасик. А я иногда делаю то, что не пробовала ни разу в жизни. Например, я ни разу не
прыгала с парашютом.
Борковская. И что прыгнула?
Карасик. Нет. (Хохочет). Но я планирую.
15
Баля. Так, рыбе больше влаги не давать, а то она у нас сиганет с крыши кафе.
Веселенький финальчик встречи получится!
К столу возвращается Дунаева, она держится за щеки и смущенно улыбается.
Карасик. Ну, как?
Дуня. Чего как? Никак. Потанцевали и все…
Борковская. А встретиться договорились?
Дуня. Нет, конечно.
Борковская. Ну, ты чего растерялась-то?
Дуня. Да командировочный он!
Борковская. Ну и что? Роман бы закрутила.
Дуня. Да ну вас! Просто он по жене скучает.
Борковская. Хорошо, однако, скучает, пригласив на танец женщину в кафе. Если бы мой
так скучал, я б ему быстро рога вкрутила!
Ксюша. Кто бы сомневался.
Дуня. Он с супругой познакомился, когда эта песня играла по радио. Он оперировал, а
песня играла… И завезли женщину с осколочным ранением.
Баля. С осколочным ранением?
Дуня. Да.
Борковская. Так они что на войне познакомились?
Дуня. Я не спросила. Мне было неудобно.
Борковская. Выглядит молодо.
Баля. Так ведь не в сорок пятом же на войне, дура!
Ксюша. Почему же сразу на войне? Сейчас осколочное ранение где угодно может быть.
Чуть ли не каждый день взрывы.
Карасик. Да. Каждый день, как лотерея. Что мы вытянем сегодня?
Баля. А мы вытянем тост! Наливай, виночерпий.
Карасик. Слушаюсь.
Карасева наливает вино и водку.
Баля. Ну, за содружество Татьян, за СОТУ, девочки!
Ксюша. Я не мешаю?
Дуня. Можешь с нами выпить.
Все, кроме Ксюши встают и громко кричат: «СОТА, ура!».
Перезвон бокалов. Смех.
Дуня. Девочки, а кто придумал СОТУ?
Карасик. Не помню даже…
Баля. Это учитель истории нас так обозвал.
Дуня. Да, он заглядывался на Борковскую!
Баля. И оставил ее однажды после уроков.
Борковская. Точно, маньяк. Он меня не выпускал из класса. Задавал всякие вопросы…
Баля. А что он у тебя спрашивал? Ты ведь нам так тогда и не рассказала.
Борковская. Разве?
Баля. Ну да. Ты заревела и просила, чтобы мы ничего не спрашивали.
Борковская. Он хотел посмотреть какое белье я ношу. Спрашивал: спала ли я с
мальчиками и знаю ли, что такое настоящий мужик. Если бы вы меня не остались ждать,
даже трудно представить, чем бы это все закончилось… Хотя нет, не трудно представить.
Карасик. Слава Богу, что все обошлось. Это все Баля тогда. Мы ж хотели уйти, а она
сказала…
Дуня. Это не она сказала…
16
Карасик. Не она?
Дуня. Ксюша нас остановила. Мы выходили из школы, а Ксюша сказала, что нужно
подняться в кабинет, что у нее плохое предчувствие. Баль разозлилась, потому что прошел
целый час, а Борковской не было. (Бале) Помнишь, ты нервничала, тебе надо было срочно
домой?
Баля. Нет.
Борковская. Так вот я кому обязана? Что ж вы мне не сказали? Ксюша, могла бы и ты
сказать. Мне даже не удобно.
Карасик. Я помню лицо историка, когда мы вошли в класс… как там его? Семен
Альбертович?
Баля. Да, Альбертович… Мы его Сёма называли.
Борковская. «Три партизанки пришли спасать заблудшую овцу! Содружество Татьян», недовольно сказал он, глядя на мою короткую юбку. Ему не понравилось, что вы
ввалились. (Ксюше). А где ты была, главная спасительница?
Ксюша. А я осталась внизу. Ведь если бы что-то произошло – на первом этаже сидел
сторож, можно было бы его позвать на помощь. Всем идти за тобой нельзя было.
Борковская. Надо же какие новости столько лет спустя! Спасибо.
Ксюша. Пустяки.
Борковская. А давайте выпьем за Ксюшу. Я – выпью.
Дуня. С удовольствием поддержу.
Борковская. Баля? Карасик?
Карасик молча поднимает бокал. Баля сидит не двигаясь.
Ксюша. К чему все это? Зачем этот цирк?
Борковская. Ксения, как бы ты не психовала, ты меня послушай! Меня в компашке
нашей всегда считали самой тупой и блядью, понимаешь?
Дуня. Ну, вот что ты говоришь? Ксюша за тебя.
Дунаева выпивает.
Дуня. Голова чуть закружилась. Знаете, что я думаю…
Борковская. Я сейчас говорю, Дуня, помолчи. (Ксюше). Ты для меня, а я для тебя кое что
сделаю: скажу одну вещь… Конечно, мы обе припозднились с правдой… Ты подумай,
Ксюха, просто подумай: оно тебе надо было: СОТЫ эти долбаные, испытания…
Баля. Успокойся, Таня!
Борковская. Это же все мишура, искусственное… Понимаешь? Посмотри на нас – что с
нами стало! Это еще тогда было понятно, что мы НИЧТО!
Дуня. Танечка, ну ты чего?
Борковская. Так что Ксюха радуйся, что ты не родилась Татьяной, радуйся!
Борковская, Баль, и Карасева начинают громко ругаться между собой. Дунаева
пытается успокоить ругающихся женщин. Ксюша молча наблюдает за ссорой.
Конец 1-ого действия.
Занавес.
Действие второе.
Жизнь в кафе продолжается. После ссоры девушек прошло больше часа. На прежних
местах сидят Дунаева и Карасева и молча смотрят на Баль, которая лежит лицом в
тарелке. Ксюши и Борковской за столом нет.
17
Дуня. (Глядя на Баль). В первый раз вижу, чтобы человек уснул в тарелке. Я думала так
бывает только в анекдотах и кино.
Карасик. И не говори. А кричала: нам литр не доза!
Дуня. Зря она на наше вино переключилась. Заказала бы еще водки.
Карасик. И не говори.
Дуня. Если хочешь, иди тоже посмотри машину Ксюхи.
Карасик. Нет, не хочу. Что я машин не видела? Это Борковская у нас самая любопытная!
Дуня. Я думала, Баля подерутся с Борковской! Перед официанткой не удобно…
Карасик. Да, ладно. Что она первый день живет что ли? Поди, тут такого насмотрелась!
Дуня. Наверное.
Карасик. Дуня, я должна тебе кое-что сказать…
Дуня. Что? Говори.
Карасик. Мы ведь с тобой самые лучшие подруги, правда?
Дуня. Конечно, Танечка! Я что-то разволновалась…
Карасик. Я тоже… Мне не легко, но… (Собравшись духом). Я больна, Дуня.
Дуня. Чем?
Карасева снимает шляпу, под которой короткая стрижка из жиденьких волос. Молча
улыбается.
Дуня. Те цветные пилюли это вовсе не витамины?..
Карасик. Нет, не витамины.
Дуня. Сколько тебе осталось?
Карасик. Месяца два. Может чуть больше.
Дуня. Как же так, Танечка? Это завод?
Карасик. Да кто его знает? Врачи говорят, что завод. С другой стороны, у нас там, на
пенсию столько народу поуходило, они всю жизнь на заводе проработали и ничего, живут
и нянчат правнуков.
Дуня. Девочкам скажешь?
Надевает шляпу.
Карасик. Не знаю… Не могу я что-то… Ты им скажи, потом…
В тарелке зашевелилась Баль.
Баля. Я, конечно, дико извиняюсь, но я все слышала.
Карасик. Не вовремя ты проснулась, Баля… Ты не болтай за столом, ладно?
Баля. Карасик, я тебя хоть раз того? Подводила? Обижаешь, командир!
Дуня. (Карасевой). Может помочь чем надо?
К столику приближается Таня Борковская и Ксюша.
Карасик. Боюсь, что уже ничем. Хотя… вы приезжайте, когда… ну, ты понимаешь…
Борковская. Куда? Куда приезжать? Я все слышала! Скажите остальным!
Дуня. Прекрати, Таня!
Карасик. Нет, вы тут договариваетесь о чем-то, тихонько, прямо у нас под носом, а кто-то
не в курсе!
Баля. Заткнись Борковская.
Борковская. Не хамите, женщина. Ты лучше лист петрушки со щеки убери.
Баля. (Салфеткой, вытирая лицо). Ты, Танька, как всегда: слышишь звон, да не знаешь
где он. Не даром тебя колокольчиком звали.
Борковская. Меня?
18
Баля. Ага. Хочешь, чтобы твою тайну знал весь город Таня Борковская – колокольчик –
самый надежный радиоузел!
Борковская. Это неправда!
Баля. Что неправда?
Борковская. Про радиоузел. Я никогда не трепалась. Дуня, скажи ей… Ну?
Дуня. Я не знаю...
Борковская. Чего ты не знаешь?
Дуня. Просто было несколько случаев…
Борковская. Каких случаев?
Карасик. Девочки! Опять начинается?! Встретились в цивильном месте спустя много лет,
чтобы разругаться в пух и прах?
Возле столика останавливается женщина и очень внимательно смотрит на Таню Баль.
Женщина. Лаврик? Это ты?
Баля. Что такое?
Женщина. Здорово! А я смотрю: знакомая морда из салата торчит. Да, шучу! Как житуха?
Проблемы есть? Если чо поможем!
Баля. Все хорошо. Спасибо Нина.
Женщина. По поводу чего сабантуй?
Баля. Давно не виделись с подругами.
Женщина. Слушай, я тут Рогалика встретила, и Маню Сушеную их тоже…
Баля. Слушай, давай отойдем.
Баль, взяв под руку женщину, выводит ее из кафе на улицу.
Борковская. Оригинальный экземплярчик!
Дуня. Да, уж. Все руки в наколках.
Борковская. Да? Я не заметила.
Дуня. Я сразу обратила внимание, привычка смотреть на руки.
Карасик. Надеюсь, она там не укокошит нашу Балю.
Борковская. Встретила Рогалика и Маню Сушеную… Не знаю, что и сказать.
Дуня. Давайте дождемся Таню и она нам все объяснит.
К столику подходит официантка.
Официантка. Что-нибудь еще будете заказывать?
Ксюша. Мне чай повторите.
Официантка уходит, Баль возвращается.
Борковская. Лаврик?! Это что, приятельница из детского сада?
Баля. Причем тут детский сад?
Борковская. Дети ведь не могут без прозвищ. А ругаться матом не прилично! Только
представьте малявки кричат: «Ба-ля». А ты, наверное, вытаскивала у всех одногруппников
лавровые листы из супа, и тебя стали дразнить Лаврик. (Смеется).
Баля. Борковская, ты всегда меня поражала своими умозаключениями.
Дуня. Таня, кто эта женщина?
Баля. Так… дело десятилетней давности. Надо еще водки заказать.
Карасик. Думаю, хватит водки.
Баль молчит.
Карасик. Ты нам так и не скажешь, что происходит?
19
Борковская. Мы же подруги, мы имеем право знать!
Ксюша. Знаменитое дело Лаврентьевой?
Баля. Да.
Борковская. Кто такая Лаврентьева?
Баля. Я. Это фамилия по мужу.
Карасик. И что в этом деле?
Баля. Ксюха, ты расскажи, а я выйду, покурю.
Баль выходит на улицу. Все оставшиеся за столом молча смотрят на Ксюшу.
Ксюша. Это старая история. Моя подруга - журналист - готовила репортажи о ней. Я тоже
не знала, что Лаврентьева – это наша Танька. Удивительно… ее и по телевизору много раз
показывали, а я и не узнала ее… на экране она совсем другая…
Борковская. А что за история-то?
Ксюша. Она убила своего мужа.
Карасик. Баль?
Дуня. Как убила?
Ксюша. Она утверждала, что это была самозащита, но не смогла доказать. Ей дали 15 лет.
Карасик. 15? Господи! Так много?
Ксюша. Просто ей не повезло. Ее муж работал в милиции, а это… сами понимаете!
Карасик. А она сказала десятилетней давности… А ты говоришь, что 15 дали…
Ксюша. Раньше отпустили. Видимо амнистия была, или что-то в этом духе.
Карасик. Не думаю, что стоит у нее об этом спрашивать!
Борковская. А что ты на меня-то смотришь, Карасева?
Карасик. А ты у нас самая любопытная.
Борковская. Да, ладно. Я наоборот может, горжусь ей. Я тоже однажды чуть человека не
убила. Благо, у него денег было море, и благодаря этому я находила силы терпеть все то,
что он со мной делал, а так быть может, я ему тоже устроила бы несчастный случай.
Дуня. Да, заткнись, ты!
Борковская. Надо же, наша блаженная звуки усилила!
Карасик. Хватит!
В кафе входит Баль, медленно подходит к своему месту.
Карасик. Таня возвращается. Все! Ни звука!
Баля. Это была самооборона.
Борковская. (Карасевой). Видишь, она сама заговорила.
Баля. Честно. Он меня избивал, просто жуть… Соседка врач была, так она меня
выхаживала каждый раз. Не знаю, сколько сотрясений мозга я пережила! Не считала…
Ксюша. А что, соседка не могла выступить на суде?
Баля. Нет, не могла. Ей угрожали, а у нее двое маленьких детей было, и муж умер. Она
потом ко мне в тюрьму приходила, все плакала, да руки целовала… Мы прожили с ним
три года, я сразу после института за него выскочила. Уж шибко он моим родителям
понравился.
Карасик. Вот родители бы и выскакивали!
Баля. У нас в семье строго было: как папа решит, так и будет. Вот папа и решил, что мне
пора замуж.
Борковская. А ты не говорила им, что он так с тобой?
Баля. Они бы не поверили. Ведь Лаврентьев был такой хороший. То мясо привезет, то
колбасы, то коньяк дорогущий… В тот день, я решила сказать ему, что ухожу… он
готовил ну кухне обед, жарил что-то на сковородке… Я зашла на кухню, сказала, что
устала и у меня больше нет сил… он промолчал… а потом взял горячую сковороду и со
всего размаху влепил мне по лицу. Я очнулась в спальне, он стоял в проеме двери и так
холодно на меня смотрел… Очень сильно болела голова, а лицо горело…
20
Борковская. Еще бы, после сковородки. Это поэтому такие шрамы?
Баля. Было лето, мы жили на даче у родителей. Там двухэтажный дом, а спальня
находилась наверху… увидев, что я очнулась, Лаврентьев развернулся, чтобы спустится
вниз… перил там тогда не было, папа их убрал, чтобы поставить новые, кованые.
Дуня. Ты его…
Баля. Да, я его толкнула… он умер сразу, моментально!
Ксюша. А ожоги? Что сказала милиция?
Баля. Они рассмеялись и сказали, что я плохая домохозяйка, и если не подохну в тюрьме
и когда-нибудь выйду на свободу, то мне следует быть аккуратней в приготовлении обеда.
В тюрьме меня уважали, ведь я мента порешила! Называли Лаврик. Первое, что я сделала,
выйдя из тюрьмы – поменяла фамилию, обратно на Баль.
Дуня. А родители?
Баля. Они от меня отказались, еще тогда, перед судом.
Борковская. Вот те на! Теперь ясно, куда ты пропала. Танюшка, что ты нам то ничего не
сказала?
Карасик. А давайте выпьем за Танечку!
Карасева наливает всем в бокалы спиртное. Все, кроме Баль, выпивают молча, не
чокаясь.
Баль. Девки, вы за меня, как за покойницу, не чокаясь.
Борковская. Типун тебе на язык!
Карасик. Растерялись мы немного.
Все молча о чем-то думают.
Ксюша. Да, видимо, не видать мне чая, как своих ушей. Пойду, узнаю.
Ксюша уходит искать официантку.
Борковская. Хорошая у нее машина.
Баля. У кого?
Борковская. У Ксюхи. Маленькая такая, симпатичная. Как раз под цвет моего маникюра.
Дуня. Да, Ксюша молодец.
Баля. Да, ну ее… А давайте поклянемся не расставаться, а?
Карасик. Это же невозможно.
Баля. Ну, все равно.
Борковская. Неужели тебе это так важно?
Баля. Очень важно. Потому что вы часть моей жизни. Если бы мы не разошлись – все
было бы по-другому.
Дуня. Она права… Надо было держаться вместе.
Возвращается Ксюша. За ней идет официантка. Они о чем-то бурно беседуют.
Ксюша. Это ваша работа! Не устраивает – идите в другое место!
Официантка. Знаете сколько у меня за день клиентов?
Ксюша. Я все понимаю…
Официантка. И если каждый, как вы, будет здесь устраивать…
Ксюша. Чай поставьте и идите! Спасибо.
Официантка недовольно ставит чай на стол и уходит.
Борковская. Нас запомнят в этом кафе.
Баля. Что-то тебе больше не звонят.
21
Ксюша. Я отключила телефон. Так хочется с вами побыть.
Дуня. Правда?
Ксюша. Я шучу. Я ведь случайно здесь, девочки. Если бы с Мишкой не поругалась – не
приехала бы.
Карасик. Могла бы и не уточнять, сдержаться.
Ксюша. Ну, относительно меня здесь не сдерживаются.
Борковская. С Мишкой Артуфьевым? Это он тебе названивает?
Ксюша. А что?
Борковская. Просто интересно.
Ксюша. Предположим, что он.
Борковская. Вы так со школы с ним и встречаетесь?
Ксюша. Так и встречаемся.
Борковская. Сука, ты Ксюша!
Ксюша. Помнится, пару часов назад ты за меня выпивала, и что-то вроде спасибо
прозвучало. А теперь я сука?
Борковская. Ты ведь знала, что он мне нравится.
Ксюша. Да тебе все нравились, кто был хоть немного смазлив.
Борковская. Это неправда! И ты это прекрасно знаешь!
Ксюша. Мало ли кто, кого, когда… любил, хотел, имел… Есть сейчас, сегодня… Все в
прошлом.
Карасик. Вот ты сейчас сама себе противоречишь. Говоришь: все в прошлом. А свои
детские обиды зачем-то принесла с собой. Не понимаю…
Ксюша. Не надо ничего понимать, Карасик, ты расслабься и отдыхай! Потягивай дешевое
вино и улыбайся, делая вид, что все замечательно!
Дуня. Почему ты так на нас обозлилась, Ксюша? Было и было, ну, не брали тебя иногда
на свидания, но ведь мир то не перевернулся.
Баля. И, вообще, если мы такие плохие – чо ты приперлась-то тогда? Дело ведь не только
в Мишке!
Ксюша. А я пришла на вас посмотреть.
Баля. Посмотрела? Так и шла бы домой!
Борковская. Действительно, не портила бы никому вечер!
Ксюша. Уйду сейчас, не переживайте. Я, правда, очень хотела на вас посмотреть. На
могучую СОТУ! Ячейку общества, которая была в свое время такая дружная, что… Мне
всегда казалось, что жизнь каждой из вас будет как сказка! Потому что вы дополняли друг
друга, вы были одно целое – СОТА. Даже не смотря на минусы, ведь не всегда все гладко:
и обиды, и ссоры… А что я вижу, придя в это задрыпаное кафе? Сборище неудачниц с
большой буквы «Н»! Уууу… как вас жизнь-то отымела, девочки мои. Посмотрите на себя:
четыре красотки. Вас бы на обложку журнала «Антигламур». Или нет: «Крестьянка». Как
раз, передовицы – колхозницы.
Баля. Все сказала?
Ксюша. Теперь все.
Баля. Так вали отсюда!
Ксюша хотела еще что-то сказать, но передумала. Забрав с вешалки плащ, она вернулась
к столу. Из кармана вытащила деньги и бросила на стол.
Ксюша. Это за чай.
Резко развернулась и вышла из кафе.
Баля. Да, уж.
Дуня. Она не со зла.
Борковская. Не со зла? Ничего себе! От доброты душевной облила нас грязью?
22
Дуня. Просто, она всегда завидовала нашей дружбе. У нее ведь отношения-то ни с кем не
складывались.
Борковская. Однако Мишку она заарканила!
Баля. Причем тут Мишка? Дуня про другое говорит. Завидовала она нам – это правда.
Черной завистью. У нас ведь СОТА была, братство… Четыре Таньки. Она была лишняя –
хоть ты тресни!
Борковская. Зачем же мы ее с собой таскали?
Баля. Из жалости.
Борковская. Мне ее не жалко было. Чего ее жалеть-то? У нее всегда все хорошо было!
Баля. Дунька ее жалела. Дунь, вы в садике вроде вместе были?
Дуня. Да. С садика знакомы – это правда. И жили по соседству. С ней дружить никто не
хотел во дворе, вот я и протянула руку помощи: пригласила ее в нашу компанию.
Борковская. Вот и нагадили в твою протянутую руку в результате!
Карасик. Осадок какой-то… зря она так. Жизнь отымела…
Баля. Ну, не повезло нам немного, девочки! Зато на том свете будем райские яблочки
лопать!
Борковская. Райские яблочки… Ты как скажешь, Баль!
Карасик. А давайте возьмем шампанского, девчонки!
Борковская. А давайте!
Дуня. Сума сошли!
Карасик. Выпьем за СОТУ, за содружество Татьян, за нашу дружбу.
Баля. Точно! Всем Ксенофондам на зло! (Официантке). Девушка, бутылку шампанского
принеси! И не открывай! Мы сами!
Борковская. Бабахнем так, что стены содрогнуться!
Карасик. А помните нашу походную?
Дуня. Что прямо сейчас петь собралась?
Борковская. А что, Карасик, давай, начинай.
Карасик. Ты, да я, да мы с тобой… Ну, Давай, подхватывай.
Дуня. Ты, да я, да мы с тобой...
Борковская. Здорово, когда на свете есть друзья.
Карасик, Борковская, Дуня. Если б жили все в одиночку,
То уже давно на кусочки
Развалилась бы, наверное, земля.
Если б жили все в одиночку,
То уже давно на кусочки
Развалилась бы, наверное, земля.
Официантка приносит шампанское, оставляет на столе, уходит.
Карасик. Как там дальше?
Дуня. Ты, да я, да мы с тобой,
Ты, да я, да мы с тобой,
Землю обойдем, потом махнем на марс…
Борковская и Карасик подхватывают. Во время песни Баль пытается открыть бутылку
шампанского.
Дуня, Карасик, Борковская. Может у оранжевой речки,
Там уже грустят человечки
От того, что слишком долго нету нас.
Может у оранжевой речки,
Там уже грустят человечки
От того, что слишком долго нету нас.
Борковская. Баля, ну давай поддержи нас!
23
Баля. Я вас решительно поддерживаю! Я же не умею петь, Борковская, ты же знаешь!
Борковская. Ну, и последний куплет: Ты, да я, да мы с тобой
Ты, да я, да мы с тобой,
Нас не разлучит ни что и никогда.
Все поют. Даже если мы расстаемся –
Дружба навсегда остается
Дружба остается с нами навсегда…
Борковская. В третьем…
Карасик. Что в третьем?
Борковская. В третьем классе, мы спели эту песню. У нас был урок музыки. А после
уроков мы решили, что это будет наша песня. Что там с шампанским?
Баля. Открываем.
Борковская. Ты чего обмерла, Карасева?
Карасик. Подожди… Я помню это…
Борковская. Что?
Карасик. Вот это… Эту ситуацию… Я уже это где-то видела…
Борковская. Дежавю, называется.
Карасик. Сейчас в том углу засмеются…
Слышен смех.
Карасик. А сейчас поднос…
У официантки падает поднос.
Карасик. И дверь… Женщина выйдет с маленькой девочкой из кафе…
Женщина насильно выводит из кафе маленькую девочку, которая сопротивляется и
капризничает. Немного помешкав, они выходят из помещения, дверь захлопывается.
Карасик. А сейчас…
Баля. Ну, вот, пошла пробочка!
Карасик. (Кричит). Не открывай!!!
Раздается громкий взрыв. Затемнение. Слышен стук сердца. Видны фигуры людей,
которые передвигаются. Иногда слышны вскрики и обрывки фраз. Можно установить
экран и показывать кадры из программ новостей разных телеканалов – сюжеты о
терроризме. На первом плане в лучах сидят четыре Татьяны. Они сосредоточенно
смотрят в зал.
Борковская. Он сидел за соседним столиком…
Карасик. Кто?
Борковская. Тот мужчина. С большой черной сумкой.
Карасик. С сумкой?
Борковская. Да он вышел, а она осталась. И громыхнуло.
Дуня. Я думала это шампанское…
Карасик. Баля, это ты виновата.
Баля. Я? Почему?
Карасик. Ты ж хотела, чтобы мы были всегда вместе. Вот мы и…
Дуня. Это совпадение. Просто совпадение. Она же от души, понимаешь?
Карасик. А получилось…
Баля плачет.
24
Борковская. Ты чего, Баля?
Баля. Не знаю… Что-то так грустно стало… и страшно… так страшно, девчонки.
Дуня. Ничего, ничего мы рядом.
Карасик. Мы вместе! Как в детстве… Мы вместе, а значит, ничего страшного не будет.
Баля. Даже не помню, когда в последний раз плакала.
Дуня. Поплачь… Слезы – это хорошо. Слезы, как дождь.
Баля. Почему как дождь?
Дуня. Дождь умывает землю, а слезы – душу. И становится легко – легко… свежо –
свежо…
Борковская. Во, блин! А я шубу заказала норковую.
Дуня. Дорогая наверное?
Борковская. Не то слово! Зря предоплату внесла!
Карасик. Да, как там… Знала бы где упадешь…
Борковская. Да, соломки бы подстелила.
Дуня. А Ксюши нет. Ушла жить.
Борковская. Повезло ей.
Карасик. Кто знает, везение ли это остаться жить…
Борковская. Остаться жить – это хорошо… Я бы зимой в новой шубе щеголяла… И уж
точно бы подцепила приличного мужика!
Баля. Да, ладно Таня, не в этом счастье!
Борковская. А в чем?
Баль молчит.
Борковская. Норка… Я о ней мечтала со школы…
Карасик. Зачем?
Борковская. Хотела казаться благополучной.
Баля. А вот таскалась бы меньше по мужикам и…
Борковская. Не тебе меня судить, убийца.
Баля. Я случайно, я говорила!
Борковская. Конечно! Все в нашей жизни не случайно! И все мы получаем по заслугам.
Карасик. По заслугам?
Борковская. Конечно. Что заслужил, то и получил…
Дуня. Ну, не скажи… Я совсем не согласна… Вот у меня знакомые жили в радиоактивном
доме …
Борковская. Да слышали! Семья, умерли…
Дуня. Взрослые – могу понять, а вот дети? Дети за что? Объясни? За что страдают дети?
Борковская. За родителей.
Пауза.
Карасик. А я даже рада, что так получилось. Я ведь все равно…
Дуня. Пожила бы еще.
Карасик. Нет, не надо. Потом ведь самая страшная стадия начинается: боль бесконечная
и ожидание конца.
Борковская. Ожидание конца… Жуть какая! Девчонки, а вот если бы вам дали шанс все
начать сначала?..
Карасик. Я бы все сделала по-другому.
Борковская. Что именно?
Карасик. Я бы с завода уволилась! Проклятые амбиции… Если бы не они – все бы было
не так!
Баля. Причем тут амбиции?
Карасик. Я ведь мечтала директором завода стать. В кино увидела – и загорелась!
Женщина директор завода – звучит гордо!.. Медаль и фотография на доске почета. Глупо.
25
Дуня. И я тоже…
Борковская. Тоже хотела директором завода стать?
Дуня. Нет… Я тоже зря прожила жизнь, девочки!
Баля. Зря? Почему?
Дуня. Ну, вот певица – она живет не зря. Она поет, радует кого-то.
Борковская. Ты что певицей хотела стать?
Дуня. Я? Нет. Это я так, к примеру.
Борковская. Представляешь, если бы все были певцами и певицами? Дурдом бы был.
Карасик. Дуня, ты зря про то, что зря. Кто поет, кто танцует, кто-то еду вкусную готовит.
Дуня. Да, а кто-то стирает.
Карасик. И кто-то стирает, абсолютно верно! Ты стираешь, а певица для тебя поет!
Борковская. Вы взаимодействуете!
Дуня. Я ведь даже моря не разу не видела.
Борковская. А, та же вода, только соленая.
Баля. Я тебя понимаю, Дуня. Мне тоже обидно, что ничего не удалось сделать…
Карасик. Например?
Дуня. Ну… создать что-нибудь… изобрести… Или книгу, например, написать.
Борковская. Про что?
Баля. Про четырех дур, которые собрались вместе, чтобы умереть. А что? Хороший
сюжетик.
Смеются.
Борковская. Мне всегда было интересно, что люди испытывают в последние секунды
жизни… Мне казалось, что если человека должно не стать, то его день должен пройти
как-то по-особенному…
Баля. И что? У тебя как-то по-особенному день прошел?
Борковская. Нет. Обыкновенно. Разве что с вами встретилась.
Дуня. Разве это обыкновенно? Мы столько лет не виделись.
Борковская. Да, ты права. Необычно. И массажист со мной как-то странно сегодня
разговаривал.
Дуня. Почему странно?
Борковская. Я когда уходила, он меня крепко за руки держал и так смотрел в глаза…
Баля. А ты с ним спала уже?
Борковская. Нет.
Баля. Так вот, он и ждет своего счастливого часа!
Борковская. Нет, это что-то другое… будто отпускать не хотел. Хотя… наверное я уже
додумываю. А вчера сон видела… Такой странный. Будто я стою посреди церкви в
шикарном свадебном платье, вокруг ни души, только иконы смотрят на меня молчаливо…
и слышно потрескивание свечей…
Баля. Сон о том, что не сбылось. Надо было тебе вовремя замуж выскочить.
Дуня. Говорят это плохо, когда себя видишь во сне в свадебном платье.
Борковская. Почему?
Дуня. Это к болезни.
Борковская. Уж лучше бы я заболела.
Дуня. Страшно было?
Борковская. В смысле?
Дуня. Ну, во сне, когда ты в церкви стояла, страшно было?
Борковская. Нет. Спокойно было. И красиво.
Карасик. А я вчера во сне видела ангела… старый с бородой…
Борковская. С бородой? Так может, это Дед Мороз был?
Карасик. Нет. У него были крылья. И одежда белая.
Борковская. Ну, вот крылатый Дед Мороз в ночной рубашке.
Баля. Прилетел к тебе специально из Лапландии.
26
Карасик. С вами нельзя говорить о серьезном.
Баля. Можно, если только без бороды.
Карасик. Чего?
Баля. Если бы ангел прилетел без бороды – можно было бы и серьезно поговорить. Я
шучу, Карасик, просто я завидую…
Карасик. Чему?
Баля. А мне сны не сняться.
Карасик. Не сняться?
Баля. Нет.
Дуня. Вообще?
Баля. Вообще.
Борковская. Так не бывает. Всем снятся сны.
Дуня. Ты, наверное, просто их не помнишь.
Баля. Может и не помню. Выходит, ни одного сна в своей жизни я не помню.
Дуня. Ну, и, слава богу, что не видишь сны! А то наснится всякой дребени, и не знаешь,
потом куда бежать! Я вот когда-то в юности где-то прочитала: если тебе снится, что
полощешь белье, то это к слухам о смерти. Не знаю почему, но так боялась увидеть во сне
полоскание белья! Всю жизнь боялась. И ведь о смерти слышала… каждый день ведь
убивают… а все равно боялась.
Борковская. Это фобия. Кто-то боится замкнутых пространств, а кто-то белья… У
каждого свои страхи.
Дуня. А… я еще кипятка боюсь. Страсть как боюсь кипятка. Я даже чай горячий не пью.
Баля. Вот бы сейчас чаю горячего.
Борковская. Кофе экспрессо…
Дуня. Или кок… кок…
Баля. Чего?
Дуня. Название… какль… тейлк…
Борковская. Коктейль что ли?
Дуня. Ну, да. Молочный. За одиннадцать копеек.
Борковская. Где ты такие цены надыбала.
Дуня. В кафетерии, который был рядом со школой.
Борковская. Помню. Кисловатый, с пенкой.
Баля. Давно это было…
Дуня. Много лет назад…
Карасик. Слышите музыку?
Борковская. Нет.
Карасик. Это та самая песня…
Борковская. Какая?
Карасик. Под которую Дуня танцевала с командировочным. Я тогда подумала, что
хорошо, если на моих похоронах будет звучать не духовой оркестр, а именно это песня…
Смешно…
Дуня. Я ничего не слышу.
Баля. Я тоже.
Карасик. Значит, это мои похороны.
В свете остается только Карасева.
И все же это конец… Я так готовилась, чтобы уйти… по-особенному уйти. Тяжело
осознавать, что все равно умрешь, а подобный факт, вот этот, он такой неожиданный… Я
не знаю, плохо я жила или хорошо… Жила, как все: страдала, переживала, любила,
ненавидела, болела… Что-то не получилось, наверное, но мы всегда о чем-то сожалеем. О
том парне, которому сказали нет, о той ночи, когда нужно было вернуться домой, о том
скандале с мамой… У каждого найдется о чем пожалеть… Господи… Я не знаю, что
говорить… Ну, хорошо, хорошо. Да, да! Я жалею, о каждом своем шаге, обо всем! И я это
27
признаю. Я всегда хотела стать директором завода, но ведь мечты, они ведь есть у
каждого… у каждого из нас… Я почти добилась того, к чему стремилась. Я не всегда
была честной, не спорю, но ведь каждый выживает, как может. На войне все средства
хороши – это великие слова, если б я не шевелилась, то так бы и сгнила в цехе. Я всегда
была одна против целого мира и боролась! Боролась за место под солнцем. Боролась за
свою жизнь. Наверное, я была не права, добившись увольнения мужа… Он ведь тогда
сломался и начал пить. Я его уничтожила, и пустила пеплом по ветру! Но так ведь
поделом! Он меня обидел, мне было плохо, а то, что он не справился – я думаю, меня в
этом обвинять не стоит. Не стоит… Я ведь поплатилась! Какой с меня спрос? Какой?
Какой…
В лучах появляются остальные Татьяны.
Дуня. Ой, девочки! А у меня руки… посмотрите! Посмотрите – они больше не обварены.
Они как раньше.
Борковская. А мне б мою шубу!
Баля. А ты все о материальном.
Борковская. Я на это материальное знаешь сколько…
Баля. Что?
Борковская. Ничего.
Карасик. Порочная ты…
Борковская. Я тебя умоляю, давай без пафоса!
Карасик. На все тебе наплевать, ничего ты не боишься…
Борковская. Ну, почему же… Я стареть боюсь. Для меня каждая морщина – нож по
сердцу.
Баля. Ну, вот, видишь, теперь ты останешься молодой… вечно молодой…
Борковская. Да. На сером холодном гранитном камне лучшая фотография. Мимо
проходят люди, внимательно смотрят сначала на дату рождения, потом на дату смерти…
«Ой, совсем молоденькая», - вздохнет кто-то. «О, и какая красивая», - добавит кто-то еще.
В луче остается Борковская.
Красивая… Это было так важно… Всегда… Я не ем после шести. И в течении дня так…
чуть-чуть… Не поедаю мучное, крупы. Не пью пиво. Избегаю сладкого… Я так люблю
пирожное заварное! Просто до безумия. Когда мне было лет 13, я съела целый килограмм,
а потом меня тошнило, думала все, теперь-то уж наелась его до конца жизни. Нет! На
следующий день долго стояла в кулинарии и смотрела на него, такое аппетитное… И
подошел мужчина. Ему было лет 50… «Девочка, хочешь пироженку?», - неожиданно
протянул незнакомец. «Хочу», - сказала девочка. И дяденька купил ребенку две
пироженки. Правда, заботливо привел ее к себе домой, потому что сладости надо есть с
чаем. А потом он ее не выпустил из дома, решил поразвлечься немного… Она не
рассказала об этом маленьком происшествии родителям, соврав, что засиделась у
подружки. А дальше пошло поехало: мальчики, юноши мужчины… Она взрослела, а
противоположный пол перестал для нее существовать, как сильная половина
человечества. Она стала жить для себя. А побрякушки и шуба… все это подмена…
Роскошью она заменила себе то, что когда-то у нее насильно отняли. А пирожное она ведь
так и любит, но не ест, нет аппетита.
Вновь видны все четыре Татьяны.
Дуня. Вот если б у меня были б руки еще тогда, девочки! Если б были!
Баля. А ты все со своими руками.
Дуня. Так, а с чьими еще-то?
Баля. Всегда в чем-то проблема: в руках, ногах… А на самом деле все в голове!
28
Борковская. В смысле?
Баля. Все проблемы в нашей голове, а не в руках - ногах.
Дуня. В голове?
Баля. Конечно. Надо просто справляться… С тем что есть… со своими тараканами…
травить их… тррррравить…
В луче Баль.
Трррррррр… Трррррррр… вот вам трусы ситцевые… Тррррррр… Тррррррр… вот вам
халат фланелевый… А на руке наколочка, не бойся, ты, дюймовочка! Долгие, проклятые
десять лет… И ты уже не дюймовочка, а уголовница, швея-мотористка…. И жизнь твоя:
тррррррр… тррррррр… Лучше б я тогда сдохла! Не решилась ведь. А пистолет-то был в
руке, не решилась… И милицию вызвала, и плакала, и плакала… А потом проклятья
матери и взгляд отца. Взгляд такой, что сразу все понятно стало: я труп… для него меня
больше нет… И я перестала жить, я просто существовала. Мелькали лица странных
хамоватых баб с гнилыми зубами, которые, брызгая слюной, громко кричали: «Мы тя
уважаем! Мочить всех ментов! Тебя никто не тронет!». Потом запах пота охранника,
который, зажав мой рот, злобно кряхтел надо мной, шипя в мое ухо: «Только скажи комунибудь, сучка! В два раза больше отсидишь». А потом забвение… И все трррррр…
тррррр… жизнь - швейная машинка. Что есть в моей жизни, кроме этого ужасного
душераздирающего: тррррррр? Ничего… Одни строчки, стяжки, да обрезки цветной
ткани, маленькие ненужные кусочки материи… трррррр…
Снова все четверо в свете.
Дуня. Знаете, девчонки, мы с вами четыре разные стихии!
Баля. В смысле?
Дуня. Ну, вот есть стихии: Земля, Вода, Воздух и Огонь.
Борковская. Карасева Вода!
Баля. Это точно. Даже не обсуждается, правда Карасик? Рыба ты наша!
Дуня. Танюша у нас яркий представитель «водного» знака. Обычно их сравнивают с
водной поверхностью: на ней небольшие волны, а внутри насыщенная жизнь, скрытая от
посторонних глаз.
Борковская. Слушай, точно! А я тогда Огонь!
Баля. Это из-за количества побрякушек?
Борковская. Нет, из-за темперамента.
Баля. Ты скорее Земля.
Борковская. Почему?
Баля. Желания у тебя слишком земные!
Дуня. Танечка, ты и вправду Земля, потому что ты практичная, потому что ты не любишь
тратиться по пустякам и от всего, что ты делаешь, тебе нужен результат… А Огонь у нас
Таня Баль. Она и вспыльчива, и горяча. Такие люди играют роль движущей силы, как бы
источника энергии. И Таня всегда была таким источником.
Карасик. А ты выходит Воздух.
Дуня. Я - Воздух.
Борковская. Без тебя думаешь, мы дышать не сможем?
Дуня. А те, кто принадлежит к стихии Воздуха, играют роль связных между другими
знаками и несут информацию...
Борковская. Как интересно. Никогда про это не думала.
Карасик. Ты где этого понабралась?
Дуня. Я ж читать люблю. Пока машины в цехе стирают, я все книжки разные читаю. Или
пою что-нибудь под гул аппаратов.
В луче Дунаева.
29
Дуня. Виновата, во всем… виновата сама… Так мне и надо, заслужила я все: и руки, и…
нищету эту, все! Я ведь не жалуюсь, честное слово! Конечно, каждую ночь на луну
хочется выть… И одиноко так… И как назло не спиться. Все думаешь-думаешь,
переживаешь-переживаешь… иногда мечтаешь о чем-нибудь, и вот уже улыбка на лице,
но вдруг встанешь попить воды, на кухне включишь свет, а там тараканы в рассыпную по
углам, по щелям. И мечты твои, как рукой… Что еще ждать от жизни детоубийце? Надо
было оставить ребенка… Я почему-то уверена, что это был мальчик. Я бы справилась…
Зря испугалась. Зря! Ну, ушел и ушел муж, тысячи мужей уходят и бросают тысячи
женщин… Боже, я ведь знала, что так будет, чувствовала и все гнала эти мысли. Думала:
наладится, устроится… А все пошло под откос, кубарем под гору…. Как снежный ком…
Выгнали с работы, да, начала пить… еще кровотечения жуткие… Срок-то был большой.
Говорят, ребенок уже живой и все чувствует… и понимает. Вот и ставишь прочерк в
будущем. Ведь дети – это продолжение жизни, а я уйду и все. И точка. Нет продолжения,
нет вечной жизни… Что впереди? Может когда-нибудь, в следующей жизни я стану
певицей…
В свете все четыре Татьяны.
Карасик. Девочки, я вам открою один секрет! Только вы не смейтесь.
Борковская. Что за секрет? Обожаю секреты!
Карасик. Я ведь сценарий написала…
Дуня. Сценарий?
Баля. Какой сценарий?
Карасик. Своего ухода…
Борковская. Кошмар, какой.
Дуня. А мы там есть? В твоем сценарии?
Карасик. Нет.
Баля. Все правильно. Нас там и не могло быть.
Дуня. Почему, мы же…
Баля. Сценарий рассчитан на живых.
Дуня. Я не понимаю…
Баля. Ну, в сценарии участники – живые люди, понимаешь? Нас там не может быть
просто по определению.
Борковская. Мы как те жрицы…
Дуня. Какие жрицы?
Борковская. Останки, которых нашел муж твоей соседки. Ты сегодня рассказывала: на
раскопках археологи нашли древнюю могилу, в которой лежали четыре женщины, какието жрицы, жившие много лет назад. Служили Богам, которые их забрали… Даже письмо
там нашли… И сон кто-то видел вещий – все сходится.
Дуня. Не письмо, а свиток нашли.
Борковская. Свиток, письмо – какая разница.
Дуня. Точно, там про сон, в этом свитке было написано, что одной из них приснилось,
будто Боги их заберут в определенный день, они собрались все вместе и...
Борковская. Душа покинула тело...
Баля. Ну, ладно, сон есть, приснился Карасевой, и письмо она написала…
Карасик. Не письмо… сценарий…
Баля. Сценарий, какая разница. Ну, а Боги? Кто нас собрал? И забрал?
Борковская. Неужели ты не поняла, Таня? СОТА! СОТА – нас собрала и забрала. Это же
очевидно.
Баля. Я так не думаю.
Карасик. Не думала.
Дуня. Что?
Карасик. Теперь в прошедшем времени: не думала, не видела, не сделала…
30
Дуня. Ну, да, не сделала…
Баля. Значит, в следующей жизни.
Борковская. Нам бы только встретиться
Баля. И все сделать по-другому.
Дуня. И детишек нарожать…
Карасик. И замуж выйти за хороших людей…
Баля. И в тюрьмы не садится.
Сверху медленно опускаются хлопья.
Дуня. Ой, снежок.
Баля. Это не снежок, Дуня. ЭТО ПЕПЕЛ.
Занавес.
Контакты:
+ 7 906 072 2534
(495) 238 999 7
isq 345981283
zeleninaa@mail.ru,
zelenina79@rambler.ru
http://www.zelenina-j.narod.ru/
31