Ставангер

Марина Крапивина, (1971)
Москва, 2011 г.
Ставангер (23 сцены)
В пьесе использованы цитаты из фильма «Американский психопат» (реж.
Мэри Хэррон)
Время действия – наши дни. Место действия – Москва, Ставангер, Берген.
Действующие лица:
Ирина, 34 года
Одд Скьёлд, 38 лет
Николай, муж Ирины, 45 лет
Агнесс, бывшая девушка Одда, 36 лет
Томас, сын Одда и Агнесс, 9-12 лет
Подруга
Мужчина в кирке
Девушка в окошке: в посольстве, в аэропорту
Друзья Одда: Карен и Свен
Сцена 1. Письмо
Ирина сидит перед монитором и читает письмо от Одда.
Дорогая Ирина!
Сегодня утром я проснулся другим человеком, я почувствовал это. И хотя
спал я всего три часа, я был бодр и счастлив. Обычно это не так, обычно я
чувствую себя ужасно, как после перепоя, хотя я и не пью, совсем. Вчера мы
разговаривали по скайпу, и я неосторожно сказал, что думаю, что
влюбляюсь в тебя. Ты еще сделала вид, что не понимаешь, что это значит,
но я понял, ты все понимаешь. Это правда! Это факт! Я влюбляюсь в тебя и
это так же неотвратимо, как снежная лавина в горах, как цунами в океане.
Это накрывает меня, и я не знаю, что с этим делать. И даже, несмотря на
двухчасовую прогулку на холодном ветру, я все равно чувствую тепло и я
все еще влюбляюсь в тебя. Я в процессе. Это еще незавершенный процесс. И
это ужасно приятно. Это самый приятный момент, какой может быть. И я
могу писать об этом. Вряд ли я смог бы сказать тебе это прямо. Я бы хотел
сделать это, но я боюсь, я боюсь, что не могу этого сделать от смущения. И
тем не менее это правда. Я ведь говорил, что на самом деле я романтик. Но
самое странное, это нетипично для меня. Это происходит только с тобой. И
это удивляет меня самого, я не понимаю, что происходит со мной. И меня
это даже пугает. Ты можешь подумать, что я говорю все это, чтобы
понравиться, завлечь тебя, но это не так, поверь. Я никогда так не делал, ни
с кем, до тебя. Я бы очень хотел послать тебе подарок на Рождество…
Ирина. Я получила от него в подарок коробку, а в ней были всякие пустяки:
диск с техно, милый сувенир в виде заводной игрушки-робота и фотография
мальчика на берегу моря, на светлом северном песке. Это была фотография
его сына, на другой стороне было написано что-то очень трогательное.
Когда я читала, я плакала от счастья и предвкушения. Я не помню уже, что
именно там было написано. У меня больше нет этой фотографии.
Сцена 2. Виза
Москва. В норвежском посольстве. Отдел выдачи виз.
Девушка в окошке (долго рассматривает документы, говорит
утвердительно). Ирина Анатольевна, вы замужем.
Ирина. Да.
Девушка (говорит утвердительно). И едете по рабочей визе, чтобы работать
в семье господина Скьёлда.
Ирина. Как бы да.
Девушка. Как бы?
Ирина. Да нет, не как бы, а на самом деле. Просто, знаете, такое словопаразит.
Пауза. Девушка всматривается в бумаги.
Девушка. Няней его сына…
Ирина. Совершенно верно. Кхм.
Девушка. Как вы познакомились?
Ирина. Ну… (пауза), понимаете, я ведь уже была в Норвегии, у своей
подруги, она там же живет, в Ставангере.
Девушка в окошке. Я понимаю, и это хорошо, что вы там были, у вас тут все
написано. Но меня интересует, как вы с господином Скьёлдом
познакомились? (пауза) Странно как-то…
Ирина. Что же странного? (пауза) Ну, если честно, то там и познакомились.
Молчание.
Ирина. Мы потом долго переписывались, и я... в общем это трудно
объяснить, я буду там работать, изучать норвежский язык. Кхм.
Девушка. А, понятно (ухмыляется, ставит штампы, говорит монотонно и
бесстрастно). Ваша виза длится год. В течение года вы можете по этой визе
многократно въезжать в Норвегию (показывает раскрытый паспорт). Как
видите, визовая этикетка наклеивается в паспорт на следующей странице за
напечатанным разрешением. В рубрике количества въездов пишется
"unlimited", то есть неограниченно. Вы должны вернуться до указанного
срока (отдает документы).
Ирина забирает документы, выходит на улицу.
Сука, сука, сука!
Ирина (закуривает, обращается в зал). Вообще-то никто не понимает, что
меня туда понесло.
Подруга. Ну?! Ты его уже любишь?
Ирина. Спрашивает меня постоянно по скайпу Подруга. (пауза) А я не знаю.
Я его ни разу не видела. Только в скайпе. Как можно полюбить человека на
расстоянии? Это только в сказках возможно. Редакторы, режиссер, да и
актеры, - все спрашивают, а с какого вот пня ее туда понесло, особенно если
она его не любит. Но... как бы вам объяснить... Однажды я пошла на встречу
с одноклассниками. Их там было 20 человек. Все они мне неинтересны,
бухгалтеры, домохозяйки, менеджеры среднего звена, со скучнейшими
жизнями. Но они все, все до одного, мгновенно меня сделали. Они словно
сговорились и, как фокусники, достали из рукавов, по какой-то чертовой
команде, фотографии своих детей, и пустили их по кругу. Это сделали все
двадцать человек, сидевшие за столом, все, кроме меня, двадцать первой. На
уроках литературы учительница зачитывала вслух перед всем классом мои
сочинения, меня посылали на районные олимпиады, я училась в МГУ, я
владею английским. Я не сижу, как они, в конторе, я журналист-фрилансер в
глянцевом журнале. Они даже не поняли, что это такое, как будто я покитайски сказала о своей работе, они остались равнодушны к моим
успехам… И в общем-то были правы, я бы поменялась с ними, да, да,
поменялась, не глядя. Потому что мне уже скоро 35, я замужем 10 лет, и у
меня нет детей. Не у нас с мужем, подчеркиваю. Это у меня нет. И вот меня
поэтому как бы тоже нет. В этом смысл моей жизни, в этом мое
предназначение, а не его.
Подруга. Моя мать четыре раза выходила замуж, она меняла их как
перчатки. Первый ей подарил двоих детей, второй подарил машину,
третий... ну это была ошибка, минутная слабость. Зато четвертый за все
заплатил. Найди ты себе нормального мужика. В России их не осталось. Под
лежачий камень вода не течет.
Ирина. И я нашла.
Сцена 3. Москва.
Ирина сидит перед компьютером, она что-то сосредоточенно колотит по
клавишам, видно, как она одержима переговорами. Из соседней комнаты
доносятся звуки телевизора. Она их слышит. Это звуки диалога из
«Спокойной ночи, малыши»: «Здесь написано «Жаль пчел!» Тетя Аня,
почему Степашка хочет ужалить пчел? – Хрюша, ты не понял, Степашка
не собирается их жалить, он их жалеет». Затем звуки прекращаются, в
комнату заглядывает муж Ирины, Николай.
Николай. Слушай, а где мой ремень?
Ирина (не отрываясь от компьютера, с какой-то одержимостью). Не знаю.
(пауза) Почему я должна знать, где твой ремень?
Николай. Ну, кто джинсы бросил в машину, тот и должен знать.
Ирина. Я их бросила, потому что они уже пропахли ссаньем, твои джинсы.
(пауза) Вот в машине и посмотри.
Николай. Ну, хорошо, хорошо, не надо этих подробностей. (пауза) (уходит в
ванную, говорит оттуда) Ты его постирала! Он и так на ладан дышал.
Ирина (продолжая смотреть в компьютер). Ага. Потому что дешевка.
Николай (возвращается). Хожу, как идиот, держу штаны руками. Ну, так что
купить? Я в магазин.
Ирина (с неохотой отрывается от компьютера, подходит к шкафу, достает
еще брюки со светлым ремнем). Вот еще ремень.
Николай. Но он же белый.
Ирина. Какой он белый, он серый. Ты хотел ремень, вот тебе ремень, что
еще нужно?
Николай (надевает ремень). Ладно. Так что купить, Ирочка?
Ирина (раздумывает). Слушай, ты не мог бы зайти в ближайший
спортивный магазин, купить детскую футболку «Спартак»? Я уже не
успеваю через Инет заказать.
Николай. Зачем?
Ирина. У мальчика будет день рождения. Надо что-то подарить.
Николай. Зачем норвежскому ребенку спартаковская футболка?
Ирина. Ты не понимаешь, это круто, клубная футболка. Я спрашивала.
Компьютерные игры отсюда везти смешно, а наших футболок там точно
нет.
Николай (надевая ботинки). Я понимаю, ЦСКА, а то «Спартак».
Ирина. Там они знают «Спартак», а твой сраный ЦСКА они не знают.
Николай. Ладно, хотя вся эта затея полный бред.
Ирина. Мы уже это обсудили.
Николай. А из еды что купить, а то холодильничек сам себя морозит.
Ирина. «Холодильничек», Господи! Ты же знаешь, я ненавижу
уменьшительно-ласкательные эти твои суффиксы.
Николай. Суффиксы... что?
Ирина. Да ничего. Зайки, Ирочки-хуирочки все эти твои!
Пауза, во время которой Николай одевается.
Ирина (вспомнив). Да, сегодня мы идем на день рождения к Фельдманам.
Купи бутылку дорогую…
Николай. Водки?
Ирина. Виски.
Николай. Кукую? Я в них ничего не понимаю.
Ирина. Ну, подороже, Lawson какой-нибудь.
Николай. Бутылку куплю, а пойти не смогу.
Ирина. Как, опять?! Они хотели с тобой поговорить, Лене нужен техосмотр.
Николай. Пусть позвонит.
Ирина. Ну, еще Юра хотел что-то у тебя про машину узнать.
Николай. Ты каждый раз это говоришь. А на самом деле я там сижу и
напиваюсь, потому что разговоры только про эти ваши дискурсы и
симулякры. Заманали.
Ирина. О, слова выучил. Это прогресс.
Николай. Мне еще сегодня надо Веру проведать, что-то сигнализация
барахлит, а завтра на площадку к 7 утра.
Ирина. Ну и что?
Николай. Это все затянется опять до поздней ночи, как обычно. От меня
будет перегаром нести за километр. А мне еще потом экзамен принимать в
Свиблово.
Ирина. От виски не будет, чучело.
Николай. Все, я не пойду. Ты же знаешь, я их терпеть не могу.
Ирина. Ты и по своим друзьям не особо ходишь. Хоть бы сходил, пива
попил в гараже иногда.
Пауза.
Николай. Ты жалеешь, что муж у тебя не алкоголик? Совсем взбесилась моя
старуха.
Ирина (резко). Не смей называть меня старухой. Это ты старик, ты старше
меня на 10 лет, и ты мне безумно надоел.
Пауза.
Николай (ищет шарф или шапку на полке, находит, надевает). Ну, я пошел.
Ирина. Иди уже.
Николай на пороге медлит. Ирина ждет, когда он уйдет.
Ирина. Ну?
Николай. Слушай, а ты… вернешься? Когда тебя ждать?
Ирина (помедлив). Я не знаю. В любом случае это не навсегда. Я позвоню,
если что…
Николай уходит. Ирина закрывает за ним дверь.
Ирина (сама себе). Если что… Если что…
Садится к компьютеру, по ходу задевает на столе тарелку с остатками
еды, она падает и разбивается. Ирина надевает гарнитуру с наушниками и
микрофоном). Черт! (отбрасывает ногой осколки, затем обращаясь к
компьютеру ласковым голосом) Hello my dear. How are you? I'm fine!
Сцена 5.
На площадке автошколы. Ирина и Николай стоят рядом с машиной.
Ирина. Мы с Николаем в автошколе познакомились. Мне его посоветовала
подруга на работе как лучшего инструктора по вождению. И он мне, помню,
сначала жутко не понравился, такой типичный прохиндей.
Николай. Ну, вы будете заряжаться или как?
Ирина. Я? Нет, конечно, я буду сдавать, как положено.
Николай (с ухмылкой). Ну-ну.
Ирина. Ну и конечно, я ничего не сдала. Гаишник срезал на упражнении
«заезд в бокс». А Николай держал меня на площадке еще потом два месяца!
Ирина. Мы когда уже «в город» поедем?
Николай. Успеем, успеем. Тебе рано еще…
Ирина. Другие вон неделю по площадке поездят, и в город выезжают.
Николай. А толку-то? Это будет аттракцион, симуляция, знаешь, есть такие
компьютерные симуляторы.
Ирина. У меня есть такой, обожаю в него играть.
Николай. Не советую. Возникнет ложная самоуверенность. А в нашем деле
нужно трезво оценивать свои возможности.
Ирина. Потом, когда я уже плюнула и купила права, он разрешил его возить
домой, он тогда от жены уходил… Без прав на трассы нельзя выезжать. А с
правами стало все можно. Но переспать не предлагал. Другие инструкторы,
я слышала, предлагают, а этот нет, ничего такого, и даже денег не брал,
когда я его возила домой. Это было лучшее время в наших отношениях,
было как-то беззаботно, весело, адреналин от вождения машины, рядом
уверенный мужчина…
Николай и Ирина садятся в машину.
Николай. Ну, давай, заводи (Ирина резко заводит). Да не крути ты так
стартер. Ты ж его мне сожжешь весь. Вооот. Выжала сцепление… на
первую… газик… и вперед.
Ирина. Куда едем? Опять в Бибирево?
Николай. Не, сегодня в Братеево. Поворотник, в зеркала не забывай
смотреть. (закуривает, заметно нервничая). Вторая (пауза), третья пошла.
Только не дергай так. Вас много, а Верочка одна.
Ирина. Как твои дела? Разборка с тем инвалидом закончилась?
Николай. Уже от твоего поворотника все устали. Да у нас то понос, то
золотуха. От этого деда со зрением -10 вроде отмахались. А теперь жена
взбесилась. Жили, жили, нормально все было, а как родила, так с цепи
сорвалась. Это уже тянется три года. Домой идти не хочется (хватает руль).
А колодцы Пушкин будет объезжать? А дочку жалко.
Они въезжают в узкий двор, заставленный с двух сторон машинами.
Ирина. Ой, как же я проеду между этими двумя машинами. Я боюсь, я не
чувствую габариты.
Николай (берясь за руль, виртуозно выруливая). Вторая, так,
притормаживай. У тебя, знаешь, в чем проблема?
Ирина вопросительно смотрит на Николая.
Николай. Тебе надо слиться с машиной, понимаешь?
Ирина. Как это, слиться?
Николай. Ну, представь, что ты это уже не ты, а машина. Представь, что ты
растолстела раз в 10, вместо глаз у тебя зеркала, вместо конечностей руль и
колеса. Знаки подаешь ты фарами, ругаешься клаксоном. Ты не Ира
Морозова, ты Мерседес, или Лада, ну или Ока, на худой конец.
Ирина (заинтересованно смотрит на него). Сам ты… Запорожец.
Николай (подмигивая). Ну, это я к примеру. Ты конечно не Ока, ты Ауди,
не, ты Бугатти!
Ирина. Ой, я пристегнуться забыла.
Николай (хмыкает снисходительно-презрительно). Ха!
Ирина (на ходу пытаясь пристегнуться). Береженого Бог бережет.
Николай (галантно сам пристегивает ее сам). А небереженого ковбой
стережет (ржет). Давай уж я тебя сам, покрепче, чтоб не убежала.
Далее в воображении Николая происходит стандартная эротическая
сцена: он кладет ей руку на колено, задирает юбку, они целуются, он
расстегивает ей кофточку... и вдруг раздается резкий скрип тормозов.
Ирина. В общем, научил он меня ездить очень хорошо, и было в нем что-то
такое мужественное... Что-то настоящее, подлинное… Тогда мне так
казалось. И называл он свою машину женским именем - Вера. И мне это
нравилось. Мне все тогда в нем нравилось.
Сцена 6. Встреча
Аэропорт Ставангера «Сула». Из прозрачных ворот багажной зоны
выходит Ирина. Она с чемоданом на колесах. Ждет кого-то, смотрит по
сторонам. К ней не очень уверенно подходит Одд. На нем куртка,
толстовка, джинсы, кеды.
Одд (бодро). Хай.
Ирина (деланно бодро). Хай.
(Целуются как друзья.)
Одд берет ее сумку. Везет. Они выходят из здания аэропорта на улицу.
Одд. (улыбается) Ты даже лучше, чем на фотографии.
Ирина (улыбается). Ты тоже.
(пауза)
Ирина. О, идет снег. В апреле снег.(пауза)
Одд. Да. Снег.
Ирина. Я изучила карту Ставангера. Там, где ты живешь, есть парк. Район
Мадла.
Одд. Да, там есть парк. Я люблю там гулять. И в этом парке месяц назад
маньяк напал на школьницу, она там бегала. Я тоже там бегаю.
Ирина (пытается пошутить). Надеюсь, это не ты.
Одд (серьезно). Нет, конечно. На нее напали вечером. А я бегаю по утрам.
Они подходят к автобусной остановке.
Ирина. А у вас холодно. (пауза) А в Москве, представляешь, уже тепло.
Очень ранняя весна. Совершенно нетипично для Москвы.
Одд. Да, я знаю.
Ирина. Ты ведь не был в России. Мы поедем на автобусе?
Одд. Не был. Но теперь обязательно приеду. Отец в командировке, мама на
работе, а я не вожу машину.
Ирина смотрит с удивлением на Одда.
Ирина. Ты не говорил.
Одд. Ты не спрашивала.
Ирина. Я думала, у вас здесь все водят машину. С детства.
Одд. Ну, как видишь, не все. Я ходил на курсы два года. Инструктор уже
просто перестал отвечать на мои звонки.
Ирина. А у меня есть права, но водить я не люблю. В Москве
фантастические пробки, а здесь красота. Все для человека. (пауза) А ты
здорово это придумал с рабочей визой. Гостевая совсем короткая. Как мы
проведем пасхальные каникулы? Ты говорил о каком-то сюрпризе. Может, в
Осло махнуть?
Одд. Да, у нас впереди целая неделя. Я взял билеты на автобус в Берген. Это
лучше, чем Осло. Осло это неинтересно, там одни туристы, а я покажу тебе
настоящую Норвегию... я учился в Бергене. Мы поедем туда на каникулы, а
потом вернется Томас, мой сын, я тебе говорил. Мы его делим с Агнесс,
неделю он с ней живет, неделю со мной.
Ирина. А почему на автобусе? Это же далеко?
Одд. Пять часов ехать.
Ирина. Почему не самолетом?
Одд. Я не люблю самолеты.
Ирина. Ты говорил, что моря не любишь.
Одд. Да, моря я тоже не люблю, волны, большие волны, они пугают. Но
парома не избежать. Если не выходить на палубу, то нормально. (пауза) В
общем, паром лучше, чем самолет.
Ирина. Но ты ведь живешь на море.
Одд. Да, живу на море и не люблю. С детства не люблю. Была история.
(пауза) Мне трудно об этом говорить.
Ирина. Да, я тебя понимаю. (пауза) А я, знаешь, не люблю болот.
Одд. У вас много болот?
Ирина. Нет, я ни разу не видела настоящего болота, видела только в кино.
Вот с тех пор, как увидела в детстве в одном фильме, так и не люблю. Это
страшно. Оно засасывает.
Сцена 7.
Типичная европейская гостиная. В интерьере скандинавская сдержанность
и хороший вкус. Кожаный диван, кожаное кресло. По периметру белые
икеевские стеллажи и полки с книгами, дисками, большой плазменный
телевизор.
Ирина входит в гостиную, осматривается. Одд приносит из кухни
металлический кофейник, чашки, закуску (бутерброды с креветками и
майонезом). Они садятся на диван, начинают есть.
Одд. Я подумал, что сейчас мы перекусим дома, а вечером пойдем в
ресторан. Как ты относишься к тайской кухне?
Ирина. Нормально отношусь. Люблю все эти морепродукты, лапшу.
Одд. Вот и отлично. Я тоже. (пауза) Я люблю так проводить время.
Смотреть фильмы. Когда дожди, холод, могу так у экрана просидеть весь
день. Не всем, правда, это нравится.
Ирина. Я тоже люблю смотреть телевизор, кино. А какие фильмы ты
любишь? (одна креветка с майонезом с ее бутерброда случайно падает мимо
салфетки на стол)
Одд (резко бросается вытирать). Этот журнальный стол сделан на заказ
дизайнером, он очень дорогой.
Ирина. Извини. Я не нарочно.
Одд (осматривает отстраненно, как бы глазами гостьи, свой интерьер). Я
люблю хорошую мебель, хорошие вещи.
Ирина. Да, икеевская мебель хорошая...
Одд (морщится). Икеевская мебель дешевка. (показывает на стол) Этот стол
не из Икеи, он вырезан из цельного куска плексигласа. Просто я люблю
такие эксклюзивные вещи. Да. (Все вытер. Успокоился). А икеевские я
покупаю только стеллажи, это удобно.
Ирина. А курить у тебя можно?
Одд. Знаешь, я не курю, я предпочитаю снюс (достает коробочку снюса,
засовывает в рот). Это лучше, а дым это неприятно и вредно. Но ты можешь
курить на балконе.
Ирина. Там холодно и идет мокрый снег.
Пауза.
Ирина. Ну, ладно, я не буду. Так какие фильмы ты любишь? Кстати, тебе
понравился фильм, который я тебе прислала?
Одд. Да, я посмотрел. Ну, это же какой-то чизи-муви.
Ирина. В смысле?
Одд. Ну, старье, плохого качества, неактуальное кино. И вообще какая-то
дешевка.
Ирина. Дешевка? (пауза) Вообще-то в России трудно найти русские фильмы
с английскими титрами. Нашла только «Собачье сердце», это экранизация
Булгакова, ты ведь писал, что читал Булгакова, и это фильм 90-х годов.
Одд. 90-х? хм, а я думал, каких-то 50-х, судя по пленке. Да, я читал
«Мастера и Маргариту». Я и не знал, что Булгаков что-то еще написал.
Ирина. «Собачье сердце» это притча. И такие актеры... Хотя я понимаю,
актеры тебе эти неизвестны и реалии 20-х годов, гражданская война,
революция, - ты об этом, наверно, не слышал.
Одд. Да знаю я про вашу революцию, я смотрел «Броненосец Потемкин».
Ирина. Правда?! Ну и как?
Одд. О, я ненавижу этот фильм, я его смотрел уже сто раз, в классе как
учебное пособие. Рассказываю ученикам о «монтаже аттракционов».
Ирина. У вас какая-то спецшкола?
Одд. Нет, это хай-скул с медийным уклоном, есть с математическим, есть с
экономическим и правовым, а есть с медийным. «Потемкин» входит в
школьную программу. Фильм всех времен и народов.
Ирина. А другие фильмы Эйзенштейна ты смотрел — «Иван Грозный»,
например?
Одд. Нет, мне вполне хватает «Потемкина». А давай посмотрим сейчас чтонибудь (подходит к полке с дисками). Хочешь, «Американский психопат»?
Смотрела?
Ирина. Нет.
Одд. Вот сейчас посмотрим.
Ирина. Давай, конечно, но в другой раз, окей? Честно говоря, я устала с
дороги? А что за фильм, о чем?
Одд. Ах, да, конечно, извини, я не подумал. Ну, это про одного маньяка,
яппи и метросексуала с Уолл-стрит, который живет только материальными
ценностями, рассуждает о брендах, престижных ресторанах, визитных
карточках, музыке, но при этом жестоко убивает всех подряд: шлюх,
бомжей, таксистов, приятеля, всех, кто встретится ему на пути.
Ирина. А почему ты не любишь самолеты?
Одд. Там надо долго ждать. Все время ждать, это раздражает, я не люблю
дискомфорт, потом этот шмон.
Ирина. Что?
Одд. Это сленг, ну, досмотр, проверка вещей, это как-то унизительно,
снимать пояс, ботинки.
Ирина. Особенно если дырявые носки.
Одд. Я выбрасываю дырявые носки. Ты носишь дырявые носки?
Ирина. Нет, конечно, но иногда даже новые колготки рвутся.
Одд. Не знаю, может, качество плохое, я люблю вещи высокого качества,
все заказываю через Интернет. Мы тебе тоже закажем хорошие вещи через
Интернет (шутливо-критично ее осматривает). Тебе пойдет такое модное
платье-туника и тяжелые ботинки, я уже присмотрел...
Ирина. Спасибо тебе. Ты так добр и внимателен. А теперь, где можно
принять душ и отдохнуть? Хочется смыть поскорей всю эту дорожную
усталость.
Одд. На втором этаже, пойдем покажу наше гнездышко.
Идут на второй этаж. Там три крохотные комнатки.
Одд. Вот здесь (открывает первую дверь в комнатку) мой кабинет.
Слышно шуршание.
Ирина. Ой, что это у тебя там шуршит?
Одд. Это хомячки. Сначала я купил мальчика, его зовут Лео, для Томаса.
Мальчик заскучал и я купил ему девочку, и теперь они целыми днями
трахаются.
Ирина. А как зовут девочку?
Одд. Никак. Мы еще не придумали. Может, ты поможешь?
Ирина. Давай назовем ее в мою честь?
Одд. Ты шутишь.
Ирина. Почему? Хомячиха Ирка. Здорово же.
Одд (повторяет). И-р-к-а. Странное имя. Тебя ведь зовут Ирина.
Ирина. Кратко Ира.
Одд. Хм, звучит как ирландская республиканская армия. (открывает еще
одну дверь). А это спальня Томаса. Я не люблю милитаризм и терроризм.
Ирина. А где я буду спать? Ты не служил в армии?
Одд. Мы будем спать здесь, в моей спальне. Нет, не служил. Когда мне
пришла повестка, я пошел в военкомат и сказал, что я коммунист. И они
меня не взяли.
Ирина. У вас так просто избежать армии? А ты, правда, коммунист?
Одд. Я был коммунистом, когда у вас был Горби, один год. Тогда это было
модно, быть коммунистом. И очень смело.
Ирина. А сейчас? (пауза)
Одд. Сейчас круто быть голубым, зеленым, антиглобалистом.
Ирина. Сразу всеми тремя? Ты, кстати, не храпишь?
Одд. Не волнуйся, я буду тих, как мышь.
Ирина. Вернее, как хомячок. Кстати, они не такие уж тихие, все время
копошатся, особенно ночью. У меня был в детстве хомяк. Я его случайно
убила.
Одд. Как это? Случайно?
Ирина. Ну, я с ним играла, и посадила его в мамину шкатулку и закрыла, а
потом меня позвали мультики смотреть, я ушла и забыла, что он там, и он…
это было ужасное ощущение… Я никому не могла признаться, наверное,
тебе первому рассказываю про это.
Одд. Знаешь, это ужасно. Ужасно. Это значит, у тебя испорчена карма, ты
убила живое существо.
Ирина. Но я же не нарочно!
Одд. Все равно. Незнание не освобождает от ответственности. Я верю в
карму…
Пауза.
Ирина (широко улыбаясь). Уютный у тебя домик. Ничего лишнего.
Одд. Да. Уютный. (Пауза. Кажется, он все еще под впечатлением рассказа о
хомячке) И я сам сделал ремонт, специально к твоему приезду. Тебе
нравится?
Ирина. Да, красное с белым это стильно, как цвета клуба «Спартак».
Одд (открывает последнюю дверь). А это спальня (ставит ее чемодан
посреди спальни). Здесь были ужасные обои в цветочек, я их ликвидировал.
Сцена 7.
Ирина в махровом халате выходит из душа и видит, что Одд лежит на
разобранной постели под одеялом.
Ирина (в замешательстве). Ты тоже решил отдохнуть? И мы... будем спать
вместе?
Одд. Я сегодня с шести утра на ногах, волновался перед твоим приездом.
Тоже дико устал. (пауза) Совсем необязательно заниматься сексом. У меня
два одеяла.
Ирина. Да, конечно, но хотелось как-то в первый день... не знаю пока... я не
уверена... А в гостиной нельзя... на том диване?
Одд. Нет-нет, для спанья у нас есть спальни, а в гостиных люди отдыхают,
слушают музыку, смотрят телевизор, общаются, а не спят.
Ирина. У тебя есть тапочки?
Одд. Фу, тапочки, это очень скучно. Халат, тапочки, я не держу в доме эти
скучные вещи. У меня чистый пол.
Ирина. А я вот люблю халат, особенно махровый.
Одд. Нет, только не махровый.
Ирина ложится рядом с ним в халате.
Одд. Нет, нет, только не в халате. Сними его, сними.
Ирина. Это провинциально?
Одд. Вот именно.
Ирина. Но у меня там ничего нет.
Одд. Вот и хорошо.
Ирина. Тогда дай мне футболку.
Он достает из встроенного шкафа футболку, протягивает.
Ирина отворачивается, скидывает халат и быстро надевает его
футболку.
Одд. Ты красивая.
Ирина. Я знаю.
Одд (возбужденно). Мы будем самой красивой парой, мы будем беззаботны
и веселы, будем путешествовать на поезде, знаешь, как это здорово! Мы
поедем на поезде в Берлин, там много клубов, у нас будет много друзей, и
детей, ты родишь братика Томасу, он этого заслуживает. Как мы его
назовем?
Ирина (ложится с краю, укрывается вторым одеялом). Да, Одд, это так
романтично. Я мечтала об этом всю свою жизнь. А теперь давай поспим, я
спала два часа.
Одд. Я тоже мечтал… я так нервничал. Хорошо, у нас каникулы начались, а
то последнее время я с трудом вникал в ответы учеников и в их письменные
работы. Извини, я болтлив, но это потому, что… я так рад, что мы, наконец,
вместе. Все, спи (заботливо поправляет на ней одеяло и отворачивается в
своем одеяле).
Лежат какое-то время. Он поворачивается к ней, обнимает ее.
Она лежит неподвижно, раздумывает, потом одной рукой приобнимает,
скорее из вежливости, чтобы ответить на объятие. Он начинает ее
целовать, она окаменевает.
Одд. Тебе неприятно?
Ирина. Нет, то есть... я просто не могу так быстро.
Он отстраняется.
Одд. Извини, не буду. Отдыхай (отворачивается)
Она какое-то время лежит неподвижно. Потом поворачивается к нему и
начинает гладить по спине. Он резко переворачивается, обнимает ее, они
начинают целоваться, он возбужден, она тоже, они стаскивают с себя
футболки, трусы и начинают трахаться.
- Ты его чувствуешь?
- Да.
- Он большой?
- Да.
- Тебе это нравится?
- Да.
Затемнение. Секунд тридцать звучит композиция Tindersticks «Tie-Dye».
Затем звук приглушается.
- Ты его чувствуешь?
- Да, ммм.
-Он большой?
-Да, ах, блять.
-Тебе это нравится?
-Мне больно.
-Ты совсем сухая.
-Я устала.
-Ты разве не кончила?
-Нет. Давай сделаем перерыв. Мне надо в туалет.
Ирина уходит в туалет, который пристроен к спальне.
Ирина (сидя на унитазе). На самом деле у меня живот сейчас взорвется, а у
них еще идиотская привычка строить туалет при спальне. Еще в школе,
чтобы не слышать и не видеть, как дубасят и дергают дверь, я затыкала себе
уши, закрывала глаза,. И вот, приведя свое сознание в медитативное
состояние, я могла расслабиться и посрать, но, чтобы как-то преодолевать
отвращение к себе, я придумала такую мантру: «туалет специально создан
для этих запахов и этих звуков, туалет специально создан, чтобы в нем
срали, все, абсолютно все люди планеты Земля делают это в туалетах».
(пока Ирина произносит эту мантру несколько раз, звучит индийская
музыка, под которую Ирина раскачивается, сидя на унитазе, глаза ее
закрыты, тело расслаблено).
Раздается какой-то стук за стенкой.
Ирина (вздрагивает, выходит из транса, умудряется дотянуться рукой до
крана, включает воду). Да, совсем забыла, вода заглушает ЭТИ звуки, я так
делала первые полгода, когда жила с Николаем. А потом привыкла, и он
привык, мы оба привыкли. И, Господи, как не хочется опять к кому-то
привыкать! Я ненавижу к кому-то привыкать!
Сцена 8
В доме у Агнесс.
Агнесс. Ты собираешься повесить этот жернов на шею?
Одд молчит.
Агнесс. Ты должен подумать о Томасе. На тебя мне наплевать.
Одд молчит.
Агнесс. Идиот.
Одд. Хватит.
Агнесс. Ты всегда был придурком. Ты ее хоть хорошо знаешь?
Одд. Не твое дело.
Агнесс. Не вздумай жениться без брачного договора.
Одд. Где Томас?
Агнесс. Он у твоей матери. (смотрит на часы). Она обещала его привезти к
четырем.
Молчание.
Агнесс. Слушай, а где ты ее откопал? В Сети, сто пудов.
Молчание.
Агнесс. Такие, как ты, придурки, всегда знакомятся по Интернету. (Пауза.
Она пьет пиво) Ты ей еще не говорил, что в завязке?
Одд молчит.
Агнесс. Что тебе даже пива нельзя. Что ты пьешь золофт и толвон и никогда
не можешь кончить.
Одд. Замолчи. Я здесь только потому, что жду сына.
Агнесс. А я не позволю тебе и твоей русской бляди ограбить моего сына.
Одд. Заткнись.
Сцена 9
Ирина и Одд сидят в автобусе, который стоит на пароме. Паром плывет в
Берген.
Одд (нервозно-возбужденно продолжает давно начатый разговор). ...но
парома не избежать... туннели, туннели... а последнее препятствие этот
залив, и через час мы будем в Бергене.
Ирина. Дорогой, мы уже на пароме… Ты не хочешь выйти из автобуса?
Одд. Нет-нет, я сейчас… я соберусь… но я просто буду сидеть в закрытой
части парома, в салоне.
Ирина. Конечно. Пойдем, держись за меня.
Они выходят из пустого автобуса, проходят во внутреннюю часть парома,
в закрытый салон. Садятся: Ирина у иллюминатора, Одд с краю,
старается не смотреть в иллюминатор.
Ирина. Расскажи мне про Берген.
Одд (отвернувшись от Ирины). Это знаменитый город, в нем была основана
первая в мире церковь сатаны и коллектив «Иммортал»...
Ирина. Церковь сатаны?
Одд. Почему церковь сатаны?
Ирина. Ну, ты сейчас сказал, что этим знаменит Берген.
Одд. Я этого не говорил, я имел в виду, что в этом городе родился
антихрист…
Ирина. Антихрист?
Одд. Почему антихрист? Нет. Основатель группы «Иммортал», Варг
Викернес, это неоязыческая группа, блэк метал.
Ирина (смеется). Значит, я тебя не поняла. Забавно (засматривается в
иллюминатор на скалы). Смотри, какая красота! Пойдем на палубу...
Одд (сидит, отвернувшись от иллюминатора). Он поджигал церкви. Ничего
забавного. И убил гитариста из другой группы (пауза). Я говорил тебе, я не
люблю волны. Ты можешь выйти, а я останусь здесь.
Она колеблется. Он куда-то смотрит в одну точку.
Одд (показывает куда-то в темноту зала). Видишь, вон ту девушку?
Ирина смотрит, куда показывает Одд.
Одд. Эта девушка смотрит на меня всю дорогу. Не так откровенно
рассматривай.
Ирина. Ты уверен? По-моему, она слушает плеер.
Одд. Это для отвода глаз. Она смотрит на меня не отрываясь. И смотрит
враждебно. Это так неприятно.
Ирина. И что это значит?
Одд. Она больная. Это такая болезнь.
Ирина. А мне кажется, ей нет никакого дела до нас...
Одд. Ты не понимаешь, не до нас, а до меня. Ей есть дело до меня. У меня в
классе есть такой ученик, он аутист, вернее у него синдром Аспергера, и он
меня пугает. Он написал сочинение про бойню в колледже Вирджиния. И он
описал это как видеоигру: «стрелок перешел на высший уровень под
названием «Колледж Вирджиния», убив 37 человек, и впоследствии весь
мир его прославил». Это явная угроза. А теперь еще этот конфликт с
руководством школы. Как раз на следующий день…
Ирина. Какой конфликт?
Одд. Они считают, что я к нему плохо отношусь, к этому ученику с
Аспергером, они говорят, что Аспергер был у многих людей, например, у
Билла Гейтса, Эйнштейна. Просто у них слегка нарушены связи с
окружающим миром. И, получается, я против политики интеграции больных
в общество здоровых.
Ирина. А в чем угроза для тебя?
Одд. Он нарисовал картинку к этой игре, там он изобразил меня как
главного врага, и у меня в голове кнопка, и если он на нее нажмет, я
потеряю сознание. Я смертельно боюсь этого психопата, который навис над
моей головой (пытается отмахнуться от чего-то как от мухи). И еще с
помощью этого устройства в моей голове они могут считывать мои мысли.
Пауза.
Ирина. И тебя это тревожит?
Одд. Да, я его боюсь. В школах участились случаи террора. Ученики
ненавидят учителей. Но самое неприятное, он сын моих друзей Свена и
Карен. Кстати, на следующей неделе они пригласили нас в гости.
Ирина. Но ведь ты хороший учитель, тебя любят ученики и... наверное,
ученицы. В тебя влюбляются ученицы?
Одд. Я не знаю, меня это не волнует. Почему ты об этом спрашиваешь? Это
нехороший вопрос.
Ирина. Ну, я просто так. Извини. Просто чтобы отвлечь тебя от мрачных
мыслей.
Одд. Она строит мне глазки, эта девушка, видишь, сделала знак. У нее тоже
Аспергер. Они повсюду.
Сцена 10
Ночь. Гостиничный номер. За окном слышны звуки петард, крики, свист.
Ирина и Одд спешно одеваются.
Одд. Ты только пожестче. И обязательно оскорбляй. В этом весь смысл.
Они заканчивают одеваться. Давай.
Ирина. Раздевайся.
Одд. Нет, ты должна это сказать грубо.
Ирина (грубо). Раздевайся, ублюдок. Давай снимай свои сраные джинсы и
майку.
Одд. Не хочу.
Ирина. Я сказала, раздевайся, уебок.
Одд. Так, так, оскорбляй дальше. Ты должна ударить меня.
Ирина. Не могу. (смеется) Эта твоя режиссура...
Одд. Ну, я прошу тебя. Это такая игра. Не смейся, пожалуйста.
Она подходит к нему и бьет его по лицу.
Одд. Не надо, не бей меня!
Ирина (растерянно). Но ведь ты сам...
Одд. Продолжай, продолжай... Не обращай внимания на мои слова. И
посильнее ударь.
Ирина. А, понятно. Давай, урод, раздевайся, я сказала.
Одд. Не буду.
Она сильно ударяет его ногой в пах. Он складывается пополам.
Одд. Уууу!
Потом она бьет ребром ладони по шее. Он падает на колени.
Одд. Ты с ума сошла. Ты что, самбистка?
Ирина (входя в роль). Каратистка. Раздевайся, придурок ебаный. Или я тебя
убью.
Она начинает стягивать с него майку. Он лежа на полу в позе эмбриона
сопротивляется.
Ирина. Я сейчас тебя свяжу, если не будешь слушаться.
Одд (все еще в позе эмбриона). Красный! Стоп! Стоп! Ты переборщила, мне,
и, правда, больно.
Она устало садится на кровать.
Ирина. Я закурю (достает пачку, закуривает).
Одд (подползая к кровати). Когда в игре что-то идет не так, надо говорить
«красный», это как в футболе «красная карточка». (садится рядом с ней, все
еще держась за пах)
Ирина (смотрит на него долго). Знаешь, я вот думаю, а как же ты ко мне
приедешь, если ты не любишь самолетов и паромов?
Одд (с издевкой). Через Белорушу.
Ирина. Белоруша? Почему не Белораша?
Одд (отходя от боли). Не знаю, прикольно. Сначала до Осло, потом через
всю Европу до Белоруши.
Ирина. Но это очень долго. Не проще ли через Финляндию?
Одд. Через Финляндию - не избежать чертова парома. Так долго на воде,
среди волн и в полном одиночестве я не выдержу. (пауза) Я люблю
путешествовать. Расстояние не имеет значения. А если самолет упадет, все
you're fuckin' dead.
Ирина (сама себе). Пиздец!
Одд. Что?
Ирина. Fuckin' dead.
Одд подходит к рюкзаку, роется. Достает баночку с таблетками.
Одд. Совсем забыл, мне надо выпить успокоительное (глотает таблетку,
запивая водой в бутылке). (пауза) Это от депрессии. Нервная работа.
Большие нагрузки.
Ирина (прислушивается к шуму за окном). А почему так шумно? Я думала,
здесь у вас всегда тихо, никто никому не мешает спать, уважение к личному
пространству и все такое.
Одд. В обычные дни да, сплошное уважение, но завтра пасха, и накануне
уже все веселятся.
Ирина. А у нас сейчас, как это по-английски, ну когда все должны скорбеть,
но всем по фигу. А на пасху все на кладбище ломанутся.
Одд (берет раскрытый ноутбук, равнодушно). Да? Это ты про разницу
календарей? Пост, это называется Великий пост (пауза).
Ирина. Слушай, давай еще раз попробуем, а то какой-то незавершенный
процесс получился, мне нужна какая-то разрядка. (подходит к нему) А?
(шутливо бьет по плечу, хватает за футболку) Давай, давай, раздевайся…
(начинает подбираться к его ширинке, останавливается) Ты уже… все? Это
таблетки?
Одд отстраняется. Молча смотрит в ноутбук.
Одд. А ты пьешь таблетки?
Ирина (не понимая). Что? Какие таблетки?
Одд. Моя бывшая девушка, Агнесс, от которой родился Томас, врала мне,
говорила, что принимает таблетки...
Ирина. Я предпочитаю презервативы.
Одд. А я таблетки (пауза). Не люблю резинки, в них все равно что купаться
в водолазном костюме. Ты же не хочешь сразу залететь? (пауза) Нет, ну, я
хочу от тебя ребенка, но не так быстро, у нас столько планов...
Сцена 11
Ирина. Мы с Николаем часто ссорились из-за его дочери от первого брака.
Когда она приходила к нам, я чувствовала, как она меня ненавидит, и она
как будто нарочно била посуду, брала почитать книжки и не возвращала.
Она не разговаривала со мной. Никогда. А потом еще с его отцом случился
инсульт. И мы стали ссориться еще чаще. Вообще любые трудности и
преодоления в семье только разрушают отношения. В общем, однажды мы
были в гостях, у моих друзей, он терпеть не может ходить в гости, особенно
к моим друзьям, и вот я его заставила, мне уже надоело ходить одной. Но
ничего хорошего из этого не вышло...
Николай (слегка подшофе). Так вот, поручика Ржевского спрашивают: что
это - маленькое серенькое в норку прыг? А он: чтобы мышь и чтоб туда!
(смеется один).
Ирина. Мне осточертели его бородатые и похабные анекдоты, и было
стыдно за него, они совсем несмешные, и я всегда видела, как мои друзья
переглядываются... И на меня такая злоба накатывала... Бессильная злоба...
что хотелось его ударить, хотелось, чтобы его больше не было рядом…
никогда... И вот однажды я разозлилась и ушла в ночь, побежала тачку
ловить. Причем это таксист был, не бомбила. И вот ловлю я такси, едем,
ночь. Подъезжаем к дому, я выхожу и вдруг понимаю, что у меня денег не
хватает, а он загнул какую-то сумму нереальную, я ему сую двести рублей,
которые у меня были, и иду, а он вдруг начинает меня преследовать на
одном пятачке, на машине, а я на каблуках была. И я думаю, всё, я пропала,
уже каблук один сломался, и ногу подвернула, упала, ссадина на коленке, но
ничего не чувствовала от страха. (пауза) И я побежала куда-то прямо на
шоссе, руки растопырила, пусть хоть задавят. Вижу, на меня иномарка едет,
я ей наперерез, двери открываются, и я вижу полную машину кавказцев, так
мне тогда показалось, это были водитель и пассажир впереди, и я понимаю,
что или – или, что все равно пропадать, пусть уж эти меня тогда
изнасилуют, только не тот маньяк-таксист. И я бросаюсь к ним в машину на
заднее сиденье, и вдруг вижу... а там... Колька сидит... Так не бывает, но это
было. Он, оказывается, вскоре после нашей ссоры у друзей, тоже ушел... А
тот маньяк сразу уехал, я им все рассказала, они выскочили, но не успели
номер записать. А потом Коля дома мне ногу перекисью смазывал... И мы
помирились, и я рыдала, и мне казалось, что я его люблю, что я не нужна
никому, кроме него… (пауза) А потом опять…
Николай. Ты стала такая раздражительная.
Ирина. Ты глуп. Я не могу простить мужчине глупость. Все могу, а глупость
нет.
Николай. А ты, думаешь, ты умная? Ну так пришей к жопе свой ум!
Сцена 12
Гостиничный номер в Бергене. Утро. Ирина и Одд в постели.
Ирина. А пойдем в церковь, сегодня же пасха.
Одд. Ты хочешь пойти в церковь?
Ирина. Я никогда не была на лютеранской пасхе, мне интересно.
Одд. Это поразительно. Я сто лет не был в церкви. Последний раз в 12 лет на
конфирмации.
Ирина. Я тоже давно не заходила. А теперь почему-то тянет. Я была только
на православной пасхе, очень давно. В детстве. Меня бабушка водила
(мечтательно), помню людей много, все поют, душно, запах горящего воска,
свечки у всех красные в руках, и капают прямо на одежду... как кровь... и
очень радостно на душе... я была тогда еще не крещеная, а мне было очень
светло... а у вас бывает крестный ход ночью?
Одд. Ночью? Зачем? Ночью надо спать. (смотрит на часы) Нам надо
поторопиться, служба через полчаса.
Они вскакивают, быстро одеваются.
Одд (надевая штаны). Вот бы моя мама удивилась!
Ирина. Она верующая?
Одд. Не знаю, не уверен. Просто ни одна девушка не предлагала мне пойти в
церковь. Ей бы это понравилось. Через две недели, когда отец из
командировки вернется, мама приглашает нас на обед, я обязательно ей об
этом расскажу.
Сцена 13
После пасхальной службы из церкви выходят прихожане. Вместе с ними
Одд и Ирина. Ирина плачет. Одд смотрит на нее с удивлением и страхом.
Одд. Почему ты плакала? Ты меня напугала.
Ирина. В церкви можно плакать.
Одд. Тебе плохо со мной?
Ирина. Просто я вдруг увидела реальность как-она-есть.
Одд. Ты только не плачь, меня это пугает… Ты пойдешь на курсы
норвежского, потом…
Ирина (перебивает). И все это время я буду сидеть на твоей шее… А если у
нас родится ребенок…
Одд. Ты пойдешь учиться, работать...
Ирина. Кем я пойду здесь работать? Уборщицей?
Одд. Я тоже санитаром в больнице работал, когда был студентом, и ничего.
Ирина. А я студенткой работала курьером, но это было 15 лет назад.
Одд. Главное, чтобы нам не было скучно. Мы будем путешествовать. А я
буду писать роман. Роман получит Нобелевскую премию! Я уже придумал
фабулу. Это история про одну девушку. Ее зовут Ирен, она родилась в Осло,
и в 19 лет поехала в Берген учиться на фотографа.
Ирина. А если родится ребенок, на твоей шее будет два беспомощных
младенца… Не считая твоего сына… Ты меня быстро возненавидишь…
Одд. Но Ирен не может зарабатывать как фотограф, поэтому работает
учительницей рисования и поэтому глубоко несчастна… и чем дальше ее
засасывает это болото, тем она больше понимает, что ей придется отказаться
от мечты. В Бергене она живет с бойфрендом, он бас-гитарист в ню-метал.
Поэтому они тусуется в бергенских ночных клубах. Ее парень весь такой
мускулистый, с длинными волосами, и у них чудесный секс. Они мечтают
купить домик в старой части Бергена и о том, как их дети будут играть во
дворе, и как она будет звать их на обед из окна кухни… Тебе нравится?
Молчание. Ирина думает о чем-то своем.
Ирина. Что? Прости. Да, домик в Бергене это чудесно.
Одд. Ты меня не слушала, тебе неинтересно.
Ирина. А почему домик не в Ставангере?
Одд. Ставангер город нефтяников и рыбаков. Здесь даже есть Музей нефти и
Музей консервов. Это так скучно. А в Бергене совсем другая атмосфера.
Ирина. Это роман про того чувака из группы «Иммортал»?
Одд. Нет, конечно. Он… чудовище…
Ирина. Чудовища интереснее, чем учительницы начальных классов, они
люди дела.
К Ирине и Одду подходит пожилой Мужчина.
Мужчина. Гу поске!
Ирина (не понимая, что он сказал, отвечает как попугай). Гуд.
Мужчина стоит в недоумении.
Ирина (Одду). Что он сказал?
Одд. Он поздравил тебя по-норвежски с пасхой. Гу поске!
Мужчина. Как вы думаете, почему в Китае убивают детей?
Молчание.
Мужчина. В Китае родился антихрист, от мнимой девственницы. Сейчас
делают такие операции, ну вы меня понимаете. Все эти искусственные
оплодотворения, дети из пробирок. Но без жертв невинных младенцев не
обойтись. Ирод убивал младенцев, боясь Христа, теперь безработные врачи
и учителя убивают детей, боясь антихриста. Только это совсем не тот
антихрист, который описывает библия (понижает голос). На самом деле это
инопланетянин. Он постоянно меняет обличье, национальности, страны
(пауза). Сейчас он в Китае. В Китае проще спрятаться. (пауза) А вы знаете,
что все китайцы инопланетяне? Это доказано, у них другая группа крови.
Это вторжение.
Ирина (Мужчине, с улыбкой) Гу поске!
Мужчина (улыбается). Фёг дег* (Плюет) Голем. (Отходит.)
Ирина. Что? Что он сказал? Голем? Почему он плюнул?
Одд. Он говорит: да благословит тебя Бог. А плюнул… ну, он юродивый…
Это такая болезнь, синдром Туретта. Его здесь все знают.
Мужчина (кричит издалека). «Кто скажет брату своему "безумный",
подлежит геенне огненной...» Идите вы оба к ебаной матери… И да
благословит вас Бог! (Уходит.)
Ирина. Этот мужчина… он что-то нехорошее говорил… Почему он сказал
«голем»?
Одд. Голем это искусственный человек, которого сделал…
Ирина. Я знаю эту легенду. Он что-то другое имел в виду… Что-то об этом
писал Станислав Лем.
Одд (смеется). Кто? Как ты сказала?
Ирина (удивленно). Станислав Лем. Польский писатель-фантаст.
Одд. По-норвежски «лем» означает пенис. А на этого больного не обращай
внимания, обычное дело для кирки, поэтому я не люблю сюда ходить,
обязательно псих привяжется… Ты только не плачь, меня это пугает…
Смотрит на часы.
Одд. Через два часа нам надо быть у Свена и Карен. Надо успеть купить
вина.
Ирина. Слушай, я что-то так устала, совсем не высыпаюсь, ты храпишь…
Можно мне не ехать к друзьям… я лучше поеду домой и посплю?
Одд. Когда любишь, храп не раздражает (пауза) Это невозможно, они нас
ждут, они специально организовали вечеринку в твою честь…
Сцена 14
Ирина и Одд едут в автобусе. Ирина задумчиво смотрит куда-то сквозь
стекло автобуса. Одд, напротив, весел и возбужден.
Одд. Знаешь, мне прислали письмо из этого сайта знакомств, где мы с тобой
познакомились. Они хотят опубликовать нашу историю. И даже предлагают
две тысячи крон.
Ирина. Ты согласился?
Одд. Нет, конечно.
Ирина. Почему? Лишние две тыщи не помешают.
Одд (не замечая ее иронии). Ты думаешь?
Пауза.
Одд. Знаешь, завтра у Томаса день рождения. И моя очередь быть с ним. Я
должен буду помочь с подготовкой и проконтролировать вечеринку. Ты не
обидишься?
Ирина. Опять вечеринка. Как вы не устаете?
Одд. А ты предпочитаешь в каникулы целыми днями валяться на диване? И
потом… я ведь предупреждал тебя про день рожденья…
Ирина. Да, конечно, извини. Я помню. Я ему тоже кое-что привезла, ты
сказал, он футбол любит.
Одд. Да, футбол и видеоигры.
Ирина молча смотрит в окно.
Одд. Ты опять плачешь? Что случилось?
Ирина. Я… я была, как дура, с твоими друзьями, я ничего не понимала, что
они говорят. Я не разбираюсь ни в винах, ни в музыке, ни в современных
художниках, и еще ты им зачем-то рассказал о том, как я решила, что в
Бергене была построена первая сатанинская церковь. Они так смеялись. И
ты с ними.
Одд. Но это, действительно, было смешно, ты же сама смеялась, когда
поняла, что речь шла о группе «Иммортал».
Ирина. Я чувствовала, как они снисходительны ко мне, я для них второй
сорт. Зато они не знают, кто такой Бидструп.
Одд. А кто такой Бидструп? Вечно ты вспоминаешь какое-то старье:
Гамсуна еще вспомнила, этого нациста. Не преувеличивай. Ты Карен очень
понравилась, и Свену тоже. Они мне потом сказали…
Ирина. Ты меня нарочно водишь по всем своим знакомым и родственникам
на смотрины?
Одд. Ты не так все поняла, я и не думал…
Ирина. Чтобы потом обсудить мою жопу, мои вкусы, мой интеллект… Нет,
старик, она тебе не пара…
Одд. Окей. Первая семейная ссора.
Ирина отворачивается к окну автобуса, за которым идет дождь.
Звучит музыка «Иммортал».
Сцена 15
В доме у Одда. Подруга в гостях у Ирины. Они одни. Сидят на кожаном
диване, смотрят телевизор, на столе разложена закуска, пивные бутылки и
т.д. По телевизору идет фильм «Американский психопат», который они
уже не смотрят. Продолжение разговора.
Ирина (показывает в телевизор). Это его любимый фильм...
Подруга. Обожаю Кристиана Бейла.
Из-за кулисы появляется Одд. На нем строгий костюм, как на менеджерах
с Уолл-стрит. Он садится рядом с женщинами.
Ирина. …со всеми знакомит, с родителями, с друзьями… я на грани…
Одд (голосом Патрика Бейтмана). «Затем я делаю еще косметическую
маску, оставляю ее на 10 минут, пока занимаюсь другими делами…»
Подруга. Это хорошо, они любят таскаться по знакомым, это такой
лайфстайл… (оглядывает стены) Неплохой домик.
Ирина. Но я так устала от этого…
Подруга. А что там наверху? (встает, чтобы отправиться на экскурсию по
дому)
Одд (кричит ей вслед). Всеобщее представление о Патрике Бейтмане это
абстракция.
Ирина. Там три крохотные комнатки, одну занимает семья из разжиревших
хомячков.
Подруга. Какие хорошенькие, ангорские.
Ирина. Да какая разница.
Подруга. Да уж в их спальнях комфортно чувствуют себя только хомячки,
но все равно это лучше, чем наши квартиры в хрущобах.
Ирина. Понимаешь, он меня пугает, он странный…
Одд. …вам может даже покажется, что мы ведем похожий образ жизни. Но
это не так. Я из другого мира.
Подруга. Тебе надо определиться, какая у тебя цель: ты хочешь выйти за
Норвегию или ты ищешь человека?
Ирина молчит.
Подруга. А этот дом его или съемный?
Ирина. Его. И вроде у родителей есть загородный дом.
Подруга. Отлично. Только не соглашайся на кабальный брачный договор. А
то уедешь отсюда с голой жопой.
Ирина. Но он сказал, что совсем без договора нельзя, без договора при
разводе все делится пополам и он останется банкротом, если что.
Подруга. Ну хотя бы что-то надо за собой оставить. Так нельзя. Надо себя
ценить. А то в Москве я с этим Козловым, помнишь? Ни прописки, ничего, и
после развода пришлось снимать конуру в Долгопрудном. А куда деваться?
Ирина. Я понимаю.
Подруга. Ничего ты не понимаешь. Хорошо, Тор подвернулся тогда в
Интернете. И пусть он простой бурильщик, я бы с ним жила, если бы не
пьянство и игромания. Конечно, пока язык учила, приходилось и жопы
подтирать в доме престарелых, и на консервном заводе поработать. Но
лучше уж здесь это делать, чем в Мурманске.
Ирина. Но у меня так остро вопрос не стоит.
Подруга. Я и вижу, и в этом твоя проблема. (смотрит на часы) Ладно,
побегу. Нужна ясная цель. Если что, приезжай ко мне. Пока! (целует Ирину в
щеку. Уходит.)
Ирина остается одна в доме. Выключает пультом телевизор. Одд уходит.
Раздается звонок. Она подходит к двери, смотрит в глазок, открывает,
видит женщину в толстовке, штанах в стиле милитари, тяжелых
ботинках.
Ирина. Кто вы?
Агнесс. Я мать Томаса. Мы договорились с Оддом, мне надо забрать коекакие вещи моего сына.
Ирина впускает гостью.
Агнесс (входит). А вы и есть… Наташа?
Пауза.
Ирина. А вы и есть Нора?
Агнесс (проходит в дом). Ужасная погода, дождь, как из ведра. А в Москве,
наверное, снег идет?
Ирина. Да нет. В Москве как раз наоборот, солнце.
Агнесс. Вы позволите?
Агнесс проходит в гостиную. Достает сигареты.
Ирина. Одд не разрешает здесь курить.
Агнесс. Ну, он еще не скоро придет. Знаете, он ведь смолил по-черному еще
полгода назад, и пил, и траву курил. Он ее курит с 15 лет. Мы с ним знакомы
с 15 лет. Его отец работает в нефтяной компании, и постоянно в разъездах, и
все детство Одд провел в Лондоне. Там он подсел на траву. Вы не курите?
Ирина. Траву?
Агнесс. Ну, и траву тоже?
Ирина. Траву нет. А вообще курю.
Агнесс. Ну, и давайте закурим. Вы не смущайтесь. Мы ведь с ним жили
гражданским браком, у нас вот так не принято бросаться замуж.
Ирина. А у нас принято.
Агнесс. Хм. Русские здесь одеваются как проститутки: вечно эти каблуки, на
голове как будто парик, идет, шатается бедняжка, но идет, на распродаже
куплено пальто от Дольче Габбана, джинсы непременно от Кельвин Кляйн, а
свитерок хоть и синтетика, но зато от Армани (зло смеется). Это
отвратительно. Только что такая вышла отсюда, это называется порношик.
Ваша подруга?
(Ирина молчит)
Агнесс. Что, обижаетесь?
Ирина. У меня лично нет ни одной фирменной вещи.
(пауза)
Агнесс. Давайте выпьем, что ли, за знакомство. Вижу, вы тут закусываете...
У меня есть пиво.
Ирина. Ну, давайте, я как раз только что…
Агнесс. С той русской модисткой пили пиво?
Ирина. Почему модисткой?
Агнесс. Ну, это я их так называю. Главное осторожнее с этим столом
(смеется). Он над ним трясется. (нарочно ставит банку с пивом со стуком,
мимо салфетки)
Ирина. Я знаю. Поэтому я тут специально постелила салфетки под приборы.
Агнесс. Да вы не оправдывайтесь.
Агнесс по-хозяйски идет на кухню, приносит стаканы, наливает пиво. Они
чокаются.
Агнесс. За знакомство. Чин-чин.
Ирина. Чин-чин.
Агнесс (затягиваясь сигаретой). Так вы что-нибудь знаете о влиянии травы
на мозг?
Ирина. Нет. А потом, трава это же не героин, ее вон в Голландии курят и
ничего.
Агнесс. Если припрет, рекомендую героин. Он, конечно, вызывает сильную
зависимость и в конце концов смерть, но в отличие от травы мозг не
разрушает.
Ирина. Но ведь он преподает в школе!
Агнесс. Он уже третью школу поменял. И то потому, что у него
влиятельный отец, спонсор этой гребаной школы. Он вам еще не
рассказывал про мальчика-аутиста, который вскрыл его мозг?
Ирина. В общих чертах.
Агнесс. Пять лет у него не было ни одной девушки, год он был в
жесточайшей депрессии, ему казалось, что он гниет заживо. Дерьмо
собачье! Он месяцами не выходил из дому…
Ирина (сама себе). Так он поэтому не летает самолетами...
Агнесс. Ну да. Раньше он с родителями по всему миру летал, а года два
назад началось это. Я не хочу вас пугать, но...
Ирина. Я знаю, что он пьет лекарства, седативные, антидепрессанты, он
говорил, но он же не...
Агнесс. Увы, он параноик (пауза, Агнесс пьет). А вы знаете, что Томас из-за
этого урода писает в постель. Это потому, что отец зачал его в обкуренном
состоянии.
Ирина. Но ведь теперь он даже сигареты не курит.
Агнесс. Теперь, дорогая моя, он вряд ли сможет вообще кого-нибудь зачать.
Ирина. Зачем вы все это мне говорите?
Агнесс. Сколько вам (осматривает Ирину), 30-35? Хочется замуж за
иностранца…
Ирина (перебивает). Вы хотели какие-то вещи забрать.
Начинает убирать со стола, ставя на поднос свою кружку с недопитым
пивом и тарелки.
Агнесс (повышая голос). На что вы собираетесь с ним жить? Без языка, без
работы? Ставангер - маленький город, здесь трудно найти работу,
практически нереально. Даже я не могу найти чертову работу. Хотя вам,
иммигрантам, проще, работы для вас здесь навалом. У его родителей есть
еще квартира, и в ней живу я с Томасом. И Томасу завещано все имущество,
вам это понятно? Так что искать здесь нечего.
Ирина. Знаете, я больше не хочу это обсуждать, мне надо в магазин. Вы
можете захлопнуть за собой дверь, когда соберетесь уходить. Всего
хорошего.
Ирина не закончив убирать на столе, уходит с подносом.
Агнесс (пожимает плечами, она на взводе, ругается по-норвежски). Явла
руссиске фита**. Фёк дег!***
Сцена 16.
В доме у Одда. Та же обстановка, что в предыдущей сцене. Агнесс сидит
перед журнальным столом, развалясь, по телевизору идет Animal Planet
фоном. Агнесс курит. Входят Одд и Томас.
Томас (подбегает к Агнесс и обнимает ее). Мама! Папа подарил мне новые
автогонки, давай поиграем!
Агнесс. Тебе мама тоже кое-что принесла, иди посмотри наверху, большая
коробка.
Томас снимает куртку, остается в фирменной футболке «Спартак».
Томас. Мама, посмотри, а это мне подарила девушка папы, это настоящая
клубная футболка, и еще гетры и трусы. Здорово, правда?
Одд (Агнесс). Я же просил тебя не курить здесь.
Томас. Ну, мама, посмотри.
Агнесс (Томасу). Как прошла вечеринка, Томас? Всего хватило, что мы с
бабушкой приготовили?
Одд. Ты лучше у меня спроси. Прошу тебя, Агнесс, не кури здесь. Хотя бы
ради сына.
Томас. Папа еще пиццы заказал. Все было здорово. Только...
Агнесс (Одду). Что?! Что ради сына?
Одд. Не начинай.
Агнесс (Томасу) Да, сынок, что там случилось?
Томас. У меня, у меня сегодня опять была мокрая постель.
Агнесс. Не расстраивайся, мой мальчик (с ненавистью смотрит на Одда).
Твой папа тоже писался в постель до тридцати.
Одд. Зачем ты врешь? Томас, это неправда!
Агнесс (Томасу, но на самом деле Одду). А футболку надо сначала
постирать. Мало ли, кто это все мерил и какие руки упаковывали. Я бы ее в
химчистку для начала сдала. А потом наденешь.
Томас во время разговора поднимается наверх, в свою комнату, чтобы
посмотреть мамину коробку.
Одд (когда Томас уходит). Зачем ты настраиваешь против нее Томаса?
Голос Томаса (сверху). Мама! и, правда, такая коробка! Ух ты!
Мама, это же робот, настоящий робот, круть!
Агнесс (Одду). Ну, что ты, мне ее даже жалко.
Одд. Ты ей что-то рассказала?
Агнесс. Только то, что ей надо знать (тут же кричит наверх) Томас, сынок,
мама уходит, иди попрощаться с мамой!
Выбегает Томас с коробкой для диска, в которой видеоигра.
Томас. Мама, а ты уже познакомилась с Ириной? Смотри, это мне папа
подарил (показывает игру стритрейсинг), это самая последняя. Давай
поиграем все вместе!
Агнесс. Да, мы с ней замечательно пообщались. Ну, я пошла (целует
Томаса). С днем рожденья, сынок, будь хорошим мальчиком. Поиграем в
другой раз, у меня.
Томас. А девушка папы хотела сегодня приготовить что-то праздничное.
Агнесс (Томасу, но на самом деле Одду). На твоем месте я бы не стала
сегодня есть, после такого количества сладкого и колы.
Агнесс уходит.
Сцена 17
Входит Ирина. В руках у нее сумки. В комнате Одд убирает с журнального
столика из плексигласа остатки пиршества, ставит на поднос пустые
банки, бутылки, тарелки, проверяет, не поцарапан ли стол.
Ирина. Привет! А где Томас?
Одд. Привет. Он наверху. Разбирает подарки. Мне кажется, он устал.
Ирина. Как все прошло с детской вечеринкой?
Одд. Я прошу на будущее такие застолья на этом столе не устраивать. У нас
есть столовая при кухне.
Ирина. Извини. Это все твоя жена. Я…
Одд. Она мне не жена. Не обижайся, просто я же просил…
Ирина (примирительно). Ну, хорошо, хорошо… (с тем же выражением лица)
Засунь в жопу свой стол.
Одд. Что? Ты опять по-русски что-то сказала?
Ирина (с улыбкой). Это не имеет отношения к делу.
Одд. Ладно… ты тоже прости, я устал, как собака. Полдня приготовлений,
потом три часа непрерывных воплей. А как прошел твой день?
Ирина. Я тоже встречалась со своей подругой, потом вот Агнесс пришла, и я
решила купить что-нибудь к ужину. Пойдем на кухню, я покажу.
В этот момент спускается Томас. Он переоделся, на нем уже нет
спартаковской футболки.
Ирина. Здравствуй, Томас. С днем рожденья!
Томас кивает.
Ирина. Знаешь, раз вы только что с вечеринки, я решила приготовить чтонибудь легкое и необычное для вас. Я сварю щи, ты не представляешь, какие
я умею готовить щи. Ты ел когда-нибудь щи? А ты, Томас?
Томас молчит.
Одд (Ирине). Он пока не понимает по-английски (наклоняется к Томасу,
быстро переводит).
Одд. Томас, виль дю ха щи*****?
Томас отрицательно мотает головой.
Томас (Одду). Я не хочу есть. А что такое «щи»? Я хочу играть в автогонки.
Томас убегает наверх.
Ирина и Одд проходят из гостиной на кухню, в которую она плавно
переходит. Ирина достает из пакета капусту и другие овощи.
Ирина. Я хотела сварить борщ, но не нашла в вашем супермаркете свеклу.
Только маринованную, но это не то. Поэтому будут щи.
Одд. Я пойду к Томасу. Он там один.
Ирина. А ты не хочешь мне помочь? Можно вместе с Томасом...
Одд. Он не любит готовить, он любит играть в компьютерные игры. Я пойду
поиграю с ним в стритрейсинг, я чувствую, он одинок.
Уходит.
Ирина остается одна. Она режет капусту и плачет. Раздается звонок
сотового.
Ирина (смотрит на номер, говорит по-русски). Коля? (Пауза). Да, все в
порядке. (Пауза.) Нормальный голос, все хорошо. (Пауза. Начинает
беззвучно рыдать). Я не знаю... я просто устала. Сам понимаешь, большие
нагрузки. (Пауза) Просто я лук режу, поэтому плачу (вытирает глаза, берет
себя в руки) (Пауза). Что делаю? Готовлю щи. (Пауза). Никого я не хочу
удивить. Просто захотелось сварить суп, я соскучилась по супу. Надоели
полуфабрикаты. (пауза) Знаешь, Коль, я... хотела тебя попросить... Я,
наверное, скоро уеду отсюда. (пауза) Я поняла, что это не для меня. Да,
чужих детей воспитывать... это не для меня. (пауза) Норвежский, книга про
Ставангер? Что, я тебе сама говорила? (пауза) Ах да, ну что ж. Материала
для путеводителя предостаточно. (пауза) Я не могу больше говорить. Тут
надо... в общем... ребенку сказку прочитать... на английском... да... а то он
совсем языка не знает. Пока (выключает телефон).
Ирина режет овощи и ранит себе палец. Из пальца идет кровь, Ирина
подносит палец ко рту, плачет.
Сцена 18
Одд входит в комнату к Томасу. Томас с увлечением играет в видеоигру.
Могут быть слышны звуки компьютерных автогонок. Томас не замечает
отца. Одд подходит сзади и какое-то время с ужасом смотрит на экран.
Одд. Томас, во что ты играешь?
Томас (смотря в монитор). Что?
Одд (кричит). Ты во что играешь?! Откуда у тебя эта игра?!
Томас (отрываясь от игры). Как во что? В стритрейсинг, который ты мне
подарил. Я начал без тебя. Давай вместе поиграем!
Одд. Я?! Я подарил? Ты хочешь сказать, что я тебе это подарил? Я не мог
тебе этого подарить!
Томас смотрит на отца, не понимая.
Одд (смотрит на экран, читает вслух). «Колледж Вирджиния». Стрелок
переходит на новый уровень. Он уже убил 37 человек. Остается последний
уровень». И ты так спокойно в это играешь… Я всегда избегал милитаризма,
агрессии… Это тебе Эйван подсунул! Он приходил к тебе на день
рожденья? Да, приходил?
Томас. Папа, это же автогонки, Эйвана не было…
Одд. Значит, он уже вскрыл твой мозг… Это надо остановить, пока он не
добрался до меня. Томас, тебе пора спать. Уже поздно. Время для игр
закончилось. Завтра предстоит тяжелый день. У меня первая пара. Я не
думал, что так быстро, тяжелая миссия…
Томас. Ну, пап, ну можно я еще поиграю.
Одд. Уже десять часов. И эта поблажка только ради дня рождения. Если ты
не выключишь компьютер, я сделаю это сам. Считаю до пяти. Раз…
Затемнение.
Сцена 19
Кухня. Ирина у плиты. Одной рукой она что-то помешивает, другой шлет
смски. Входит Одд. Она вздрагивает.
Одд. Ты с кем-то говорила?
Ирина. Да… знаешь, я решила… мне надо… я сейчас звонила своей подруге
в Саннесе. Она пригласила меня погостить у нее эту неделю.
Одд. Но мы… в субботу нас пригласили мои родители. Мой отец
возвращается из командировки. Он был у вас там где-то, в Баку. Да, это
место называется Баку.
Ирина. Это Азербайджан, Одд. Другая страна.
Пауза.
Ирина. Томас спит?
Одд. Да, я его уложил.
Ирина. Вы поиграли? Жаль я не могу с ним пообщаться, а то бы я с ним
поиграла. Я как раз подумала, это хороший способ найти контакт…
Одд. Он играл в плохую игру. И ты хочешь в нее тоже, значит, играть…
Ирина. Да, мне показалось, он как-то сторонится меня… А в игре…
Одд (раздраженно). Ну хватит уже об этой игре. Как ты можешь общаться с
детьми, когда… когда у тебя у самой не все в порядке… Ты последнее время
все время плачешь, и началось это еще в Бергене. И Томас просто чувствует,
что с тобой что-то не так…
Ирина. Со мной? Со мной что-то не так?!
Одд. Я не понимаю, почему ты так изменилась, ты теперь такая скучная, ты
всем недовольна, меня это пугает, и Томаса пугает...
Ирина. Я собой недовольна! Ты не понял. (пауза) Я в чужой стране… И мне
нужна поддержка…
Одд. Ты так будешь плакать каждый день, тебя все будет раздражать, и я в
такой обстановке не смогу закончить свой роман. А роман для меня дело
всей жизни, я хочу стать писателем.
Слышен звук клаксона.
Одд (смотрит в окно). Это твоя ужасная подружка, в ужасной миниюбке… У
нее совсем нет вкуса.
Ирина. Знаешь, я хочу тебе сказать… я заказала билет на самолет, на
субботу.
Одд. То есть ты уже решила уехать, и даже не предупредила меня… ничего
мне не сказала… И тебе плевать на моих родителей.
Ирина. Я хотела поговорить, но ты пошел к Томасу.
Одд. Мне надо выпить успокоительное. Я устал…
Одд подходит к аптечке, достает свои таблетки, запивает.
Успокаивается.
Одд. У тебя во сколько рейс?
Ирина. В двенадцать.
Одд. Наверное, я не смогу тебя проводить. У меня первая пара.
Ирина. В двенадцать ночи.
Одд. Тогда тем более, Томас ребенок, по нашим законам его нельзя
оставлять одного, кругом столько опасностей, они даже в видеоиграх…
Ирина. Ничего страшного. Меня проводит ужасная подруга в миниюбке. Ты
и так сделал все, что мог. (Пауза. Ирина идет к двери кухни.) Ты не
провожай меня. Я уже собралась. Пока.
Уходит. За окном идет мокрый снег.
Входит Томас.
Томас. Папа, она больше не придет?
Одд. Нет, сынок.
Томас. Пап, а давай поедим этот суп, который она сварила, вкусно пахнет.
Одд. Давай, я тоже проголодался.
Сцена 20
Ирина и Подруга сидят на диване, что-то едят, напротив работает
телевизор с выключенным звуком.
Подруга. А я тут, знаешь, была на свидании. Он оказался мужской шовинист
и тайный эротоман.
Ирина. Ну, это еще не самое страшное, все они шовинисты и эротоманы,
если копнуть.
Подруга. Нет. Этот хотел, чтобы жена всегда посуду мыла и белье стирала!
Ирина. Это уже слишком! (пауза) Всему есть предел! А чем он занимается?
Подруга. Носки продает и, представь себе, занят целый день, просто
круглые сутки, и поэтому жена, которая работает с восьми до трех, должна
ВСЕ делать по дому. И это он МНЕ говорит!!!
Ирина. Блин, носковый коммивояжер, а туда же!
(пауза, затем темп речи убыстряется)
Подруга. Они такие твари, ты не представляешь, это настоящий моббинг. Я
у них уже шесть лет работаю, они меня всё держат на местах беременных, а
я хочу постоянную работу.
Ирина. А он представляешь, мне говорил, что я всем недовольна, что я все
время плачу, что мне надо таблетки попить. Он – мне!!!
Подруга. Ага! Чтобы тоже потом глюки видеть в компьютере!
Смеются.
Подруга. Я уже опухла от этих соревнований за место под солнцем и
завтраков, которыми меня эта Карен кормит. Дескать, в следующий раз и ты
получишь постоянную работу! И ни с места.
Ирина. Карен? Мы были у его друзей на той неделе. Там тоже была Карен.
Подруга. Ее мужа зовут Свен. Говорит, что большой поклонник русской
культуры, был в Питере. Показывал фотки одних помоек.
Ирина. Точно, а нам он показывал обшарпанные подъезды со свастикой.
Вдруг они замолкают и присматриваются к телевизору. Подруга включает
звук. Слышна норвежская речь. Подруга начинает переводить вслух для
Ирины.
Подруга (вместе с телевизором). Сегодня в школе округа Мадла, на улице
Букевайн, учитель Одд Скьелд несколько раз ударил ученика молотком по
голове. К счастью, удар пришелся по касательной. Только когда у мальчика
пошла кровь, учитель бросил молоток, в этот момент в класс вбежала охрана
и несколько учителей, которые обезвредили нападавшего и вызвали
полицию. Во время задержания Одд Скьелд утверждал, что у мальчика в
голове спрятан передатчик, с помощью которого он якобы пытается
воздействовать на учителя и всячески угрожает ему. По последним данным,
поступившим из больницы святого Олафа, жизни Эйвана, к счастью, ничто
не угрожает. Несмотря на то, что Эйван страдает синдромом Аспергера (это
легкая форма аутизма), он, по утверждению родителей, хорошо учился и
никаких жалоб от других учителей на его поведение или учеников никогда
не поступало. Очевидно, проблема интеграции…
Сцена 21
Одд Скъёлд лежит в больничной палате.
Одд. Я тогда находился в жуткой депрессии, у меня просто было состояние,
близкое к суициду, то есть, ну, я боялся сдохнуть, вот, правда, ложился
спать и боялся заснуть, мне снилось, что я заживо загниваю, и мне очень
хотелось выйти из этого тела, из этого куска дерьма, вот в таком я был
факинг состоянии, да еще две работы, мне надо было выкупать квартиру, и
алименты этой бич платить, и сына мы делили с ней, а еще я хотел стать
писателем, и в школе, где я работаю, я ненавижу всех этих скучных
бухгалтеров, которые возомнили себя бог знает кем. И я первый раз в жизни,
вот не поверите, как мудак, зашел на дэйтинговый сайт, зашел и вижу ее
фотографию, и первый раз, у меня член шевельнулся в штанах, первый раз
за год! а фотография обыкновенная, не порно, просто лицо, доброе, лучистое
лицо, которое излучает уверенность, радость, счастье, секс, энергию, в
общем все, что надо. И я написал ей, и она быстро ответила. Конечно, про
член я ей не написал, ясен пень, я написал просто про себя, кто я, что я,
какую музыку люблю, люблю я, кстати, техно, это самая крутая музыка, это
новые хиппи, чтоб вы знали, и все такое. И что я писатель, и хочу написать
роман, за который мне дадут факинг Нобелевскую премию, и я приглашу ее
на церемонию, потому что она вдохновила меня, и все такое. И так пошло
поехало, в общем я вышел из депрессии, и мы стали общаться в скайпе. И
мы бешено переписывались. А потом она процитировала какого-то русского
писателя Dovlatoff, и там было что-то о том, что самое лучшее это когда
тебя приглашают, а ты не идешь, и я это понял как: иди на хуй. И в этот
период я начал писать книгу и все это придумал, все это описал, и назвал
героиню Ирен. А потом я подумал, может, это недоразумение, и надо было
на что-то решиться, хотя Агнесс права, и родители правы, и я не стал, хотя
мне до сих пор хочется спросить ее тупо: я тебе интересен? Книгу я все еще
пишу, в больнице хорошие условия, только антидепрессанты отупляют, но
мне иногда кажется, что все это произошло на самом деле…
Сцена 22.
Аэропорт «Шереметьево». Из багажной зоны выходит Ирина. Она с
чемоданом на колесах. В руках у нее сотовый.
Ирина. Мама, я не могу до него дозвониться. Он тебе ничего не говорил?
(пауза) Да нет, мы договаривались, что он меня встретит. (пауза) Его нет. Я
и так в багажной зоне проторчала час, как обычно. Он уже должен был
давно приехать, он всегда заранее приезжал. (пауза) Телефон просто не
отвечает. (Пауза) В том-то и дело, что гудки есть. (пауза) Едет? И не может
говорить? Но у него блютуз. (пауза) Да не волнуюсь я. Просто тоже устала,
десять часов на ногах, хочется поскорей домой, бросить кости. (пауза) Ну,
ладно, пока, а то у меня сейчас деньги кончатся.
Ирина выключает телефон. Оглядывается. Раздается звонок ее сотового.
Ирина (смотрит на дисплей). Да, Коля! Ну где же…? (осекается) Что? Кто
это? (пауза) Да, я звонила. (Пауза) Я его жена, а что случилось. (пауза) Что?!
(пауза) Как увезла «скорая». (пауза) Как разбился? Он жив? (кричит)
Подождите, подождите… Вы только скажите, он жив?
Ирина безвольно садится на стул.
Ирина (сама себе). Связь прервалась.
Ирина судорожно набирает номер.
Бесстрастный голос (звучит громко со сцены). На вашем счете недостаточно
средств. Ваш номер заблокирован. Номер заблокирован. На вашем счете
недостаточно средств. Номер заблокирован…
Сцена 23. Эпилог
Друзья Одда - Карен и Свен моют на кухне вместе посуду.
Карен. Кто она?
Свен. Одд говорил что-то, она то ли журналист, то ли редактор в глянцевом
журнале.
Карен. Мне показалось, она неважно говорит по-английски, все невпопад, и
совсем вне культурного контекста. Кроме этого фашиста Гамсуна и Ибсена
с его пыльными пьесами ничего не знает.
Свен. Ну, ничего, поживет пару лет, начнет разбираться в контексте. Она
Мунка еще знает.
Карен. Стандартный набор. А Одду нужно что-то нестандартное. Ты же
знаешь, какой он ценитель актуального искусства. Мне казалось, ему было
неловко.
Свен. Зато она ни к селу ни к городу вспомнила Бидструпа, этого датского
коммуниста, который был популярен в СССР 50 лет назад.
Карен. С ней можно говорить только на бытовые темы или о погоде. У нас
на работе есть одна уборщица, кажется, из этого жуткого Мурманска. Уже
шесть лет здесь, а говорит с жутким акцентом, хотя там у себя, как
рассказывает, была маркетологом.
Свен. Бедный Одд, зачем ему такая обуза. Русская, с которой не о чем
говорить, он долго не выдержит.
Карен. Ничего, ты ведь ему друг, он будет разговаривать с тобой, а с ней...
(начинает смеяться)
Свен тоже начинает смеяться.
Карен. Все равно, это какая-то авантюра, я ей не верю.
Свен. Ну, ты же помнишь, он был в такой депрессии. Все заказывал только
через Интернет...
Карен. В том числе и...
Свен. В том числе и женщину себе там нашел, но кого же еще можно найти,
раньше тайки, а теперь русские, украинки.
Карен. А какая разница?
Свен (смеется). А черт их знает. По-моему, это как норвежцы и шведы.
Карен. Да нет, мы и шведы это небо и земля!
Входит их сын Эйван.
Эйван. Мама.
Карен. Да, сынок.
Эйван. Можно я завтра не пойду в школу?
Карен. Почему, Эйван, что случилось, ты плохо себя чувствуешь?
Эйван. У меня завтра урок в медиа-классе, у Одда.
Карен. Ну и хорошо. Одд хороший учитель.
Эйван. Он меня не любит, он нехороший.
Свен. Эйван, с чего ты это взял. Одд наш друг, приходил на той неделе со
своей невестой. Про тебя, кстати, спрашивал. Это было некрасиво с твоей
стороны уйти к Ларсу.
Эйван. Поэтому я и уходил к Ларсу. Я давно подключился к его ментальной
базе, и заметил, что из клана неактивных он перешел в активные. Раньше он
в зале стихий сидел тихо, а теперь перешел на уровень среднего мира.
Карен. Эйван, мальчик мой, ты опять за свое. Учитель математики тебе тоже
не нравился, и мы из-за этого ушли из школы, ближайшей к нашему дому,
тебе не нравилось, что он крутит пуговицу на пиджаке…
Эйван. Да, и был прав, его уволили, он готовил переворот в Двадцать
шестой вселенной!
Свен. Это неправда, Эйван, он просто уехал в другой округ.
Эйван. Мама, он уже знает, что я его разоблачил. Он открыл шлюзы для
агрессивной защиты, а я еще не овладел тепловой маскировкой.
Карен. Ну хватит, Эйван, это уже слишком. Опять наигрался в «Дэус Экс» с
Ларсом. Свен, достань там в аптечке прозак, да, да, в той синей упаковке.
Эйван, милый, выпей. Свен, позвони доктору Расмуссену.
КОНЕЦ
Москва, 2011
Примечания
** Jævla russiske fitta!! – Чертова русская пизда! (Норв.)
*** Fuck deg! – Пошла ты! (Норв.)
****God påske! – Со светлой пасхой! (Норв.)
*****Tomas, vil du ha schi? - Томас, ты хочешь есть «щи»? (Норв.)
ДРУГОЙ ВАРИАНТ ФИНАЛА, ПОЗИТИВНЫЙ (ЭТА СЦЕНА ДОЛЖНА
БЫТЬ ДО 23. ЭПИЛОГА) – НА ВЫБОР РЕЖИССЕРА
Сцена 22. «Шереметьево» и «Каструп».
Пространство сцены разделено на две части. В одной действие происходит
в аэропорту «Шереметьево». В другой действие происходит в аэропорту
Копенгагена «Каструп».
«Шереметьево»
У окна «Справочной службы» стоит Николай.
Женщина в окошке. Ну, мужчина, пока точных сведений нет. Откуда она
летит?
Николай. Из Ставангера. Пять часов прошло, а у вас все сведений нет!
«Каструп»
Ирина ходит по дьюти-фри в отделе аксессуаров. Она рассматривает
дорогие ремни известных брендов.
Ирина (обращается к продавцу). Будьте добры, посоветуйте мне мужской
ремень какой-нибудь качественный, под джинсы. Я уже полчаса смотрю и
не понимаю, что выбрать.
Продавец-мужчина (приветливо улыбаясь). Покажите джинсы, пожалуйста,
мадам.
Ирина (копается в пакете с надписью Levi’s, достает джинсы). Вот.
«Шереметьево»
Женский голос в динамике. …Рейс 226 «Копенгаген – Москва»
задерживается. Рейс 226 «Копенгаген – Москва» задерживается…
Женщина в окошке. Откуда? (смотрит в бумаги) Я не знаю, что это за
место: Стрингер, Свингер? У нас нет таких рейсов.
Николай. Через Копенгаген она летит, через Копенгаген.
«Каструп»
Продавец (осматривает). Ага, casual. (показывает висящие рядом ремни)
Посмотрите вот этот Армани, или вот Кельвин Кляйн.
Ирина. Как-то бренд в глаза бросается...
Продавец (понимающе улыбается). Да, да, простите, я понял, что вам нужно
(идет к стойке с ремнями, быстро выбирает нужную модель) А вот этот? На
самом деле это Дизель, но очень стильный ремень и идеально подходит к
любой модели и любой фигуре.
«Шереметьево»
Женщина в окошке. А, так бы и сказали, что из Копенгагена рейс, а то
голову мне морочите. Сейчас нелетная погода, у них там вулкан какой-то.
Николай. Да не у них вулкан, а в Исландии. Неужели нельзя выяснить, что
произошло?
Женщина (раздраженно). Мужчина, не кричите! Ждите (выключает
переговорный микрофон и вывешивает табличку «Технический перерыв»)
Николай отходит от информационного окна. Садится на стул, закрывает
лицо руками.
«Каструп»
Ирина (осматривает пояс). Да, спасибо (улыбается продавцу). Это то, что
надо. Для мужа вот выбираю подарок. (пауза) Ой, а из-за пряжки ремень не
будет приравнен к колюще-режущим предметам? Может, его специально
упаковать?
Продавец. Простите?
Ирина (показывает). Ну, вот этот стержень у пряжки, им же можно
теоретически убить или продырявить обшивку салона, особенно если
заточить как следует...
Продавец (убирая в пакет, улыбается напряженно). Нет-нет, мадам, иначе
всем мужчинам придется держать брюки руками. Представляете себе такую
картину (протягивая пакет).
Ирина (протягивая карточку, смеется). Да, Да, конечно, это я что-то
совсем… вы правы! Спасибо большое!
Забирает пакет с ремнем. Уходит.
«Шереметьево»
Андрей сидит рядом со Справочной стойкой, у окошка которой стоит
табличка «Технический перерыв».
Женский голос в динамике (бесстрастно повторяет на всех языках, поэтому
фраза должна повторяться несколько раз, бесконечно долго). Внимание,
внимание, дамы и господа, в связи с погодными условиями, рейс 226
«Копенгаген – Москва» задерживается. Просьба сохранять спокойствие.
Извините за причиненные неудобства. / Ladies and gentlemen, attention
please…