filos._nauki-ch.4-prod - Кафедра философии и социологии
advertisement
Столяров В.И. (2010). Философия науки: методические материалы для аспирантов. – Ч. IV.: Введение в философию физической культуры и спорта (продолжение). – М.: Физическая культура, 2010. – 88 с. Часть IV. Введение в философию физической культуры и спорта (продолжение) Содержание Философско-мировоззренческие и социально-философские проблемы ФКС……………………………………...……......………………………………4 1. Общая характеристика………………………....…..…………………..4 1.1. Проблема социального смысла и значения детского спорта…………………………………………………………........ 6 1.2. Проблема взаимоотношения спорта и политики…...……………29 1.3. Философская концепция олимпийского движения ……………..45 2. Культурологические проблемы ФКС………….……………………..69 2.1. Общая характеристика…………….………..……………………..69 2.2. Социокультурные ценности тела человека…...………………….73 2.3. Модели физической (соматической) культуры….………………79 2.4. Спорт и культура мира ………….……...…………………………83 ФИЛОСОФСКО-МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ФКС 1. Общая характеристика Общая характеристика философских проблем в спорте высших достижений (социальный смысл и значение этой деятельности) Философские проблемы социальных функций, роли и значения занятий физкультурой, «спорта для всех» Вопросы о взаимосвязи ФКС с другими социальными явлениями: политикой, идеологией, социально-экономическими отношениями Необходимость научного подхода при решении указанных вопросов /4/ Конкретизацией общефилософских мировоззренческих проблем в сфере ФКС являются вопросы о социальной сущности ФКС и олимпийского движения, их роли в современном обществе, идеалах, целевых установках, смысле деятельности субъектов сферы ФКС – спортсменов, тренеров, спортивных функционеров и т. д. Возьмем, к примеру, спортсменов и тренеров в спорте высших достижений. Философские проблемы применительно к их деятельности возникают тогда, когда пытаются выяснить социальный смысл и значение этой деятельности. Зрителям, собравшимся на стадионе, спортивной площадке, иногда доводится наблюдать, как спортсмен прыгает выше (дальше) или пробегает быстрее, или поднимает больше, чем это делал кто-либо раньше. А средства массовой информации – газеты, радио, телевидение – тут же разносят весть об этом по всему миру, сообщая ее тем, кто не мог непосредственно наблюдать за этим событием. Тысячи людей с восторгом и радостью относятся к установлению спортивного рекорда. Многие из них при этом даже не задают себе вопрос: а зачем это надо? Вместе с тем немало людей ставит не только этот, но и более широкий вопрос: а стоит ли вообще «большой» спорт того, чтобы посвящать ему так много сил и энергии? По мере все более интенсивного развития спорта и увеличения затрат сил и энергии, необходимых для установления спортивных рекордов, актуальными становятся и эти вопросы. Увеличивается число людей, которые весьма скептически, а то и резко негативно настроены по отношению к рекордам. Для иллюстрации этой точки зрения показательна сцена, описанная в книге А. Крона «Бессонница». Журналистка беседует с главным героем романа – ученым-физиологом Юдиным. Она задает ему вопрос: почему он выступает против всяких рекордов, в том числе в тяжелой атлетике. Отвечая на этот вопрос, ученый заявляет, что, по его мнению, он не находит ничего привлекательного и полезного в том, что в век шагающих экскаваторов и электрических кранов кто-то, надуваясь и пыхтя, пытается поднять на одну секунду двести или триста килограммов. Вопросы о социальном смысле и значении деятельности спортсменов и тренеров в спорте высших достижений приобретают особую актуальность в связи с тем, что этот спорт, как свидетельствует опыт, приводит к самым серьезным негативным последствиям для здоровья его участников. /5/ Статистика свидетельствует, например, о том, что из ста спортсменов, занимавших призовые места на крупнейших международных турнирах, 98 наряду с «золотом» и «серебром» получили тяжелейшие травмы: сложные переломы костей, разрывы мышечных и сухожильных тканей, хронические заболевания сердца и нервной системы [Красненков, 1998]. За последние 45 лет в Центральном институте травматологии и ортопедии прооперировано 16 300 спортсменов, 278 из которых – победители и призеры Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы [Григорьянц, 2002]. В период с 1918 по 1997 г. в боксе зарегистрировано 659 смертельных случаев [Дехтярев, 2000]. Вопрос о социальном смысле и значении деятельности человека в спорте возникает еще и потому, что всякий спорт предполагает соревнование. Но зачем нужно соперничество, какой смысл оно имеет? Так как соперничество может иметь негативные последствия, то может быть от него, а значит, и от спорта следует отказаться? Особенно актуальными эти вопросы являются применительно к спорту высших достижений, олимпийскому и детскому спорту. Актуальными являются также проблемы социальных функций, социальной роли и значения занятий физкультурой и «спорта для всех» в образе жизни людей, в различных сферах общественной жизни – в производственной сфере, в быту, в системе воспитания, образования и организации досуга населения, в области культуры, экономики, политики и т.д. К числу важных социально-философских проблем относятся вопросы о взаимосвязи ФКС с другими социальными явлениями: существует ли спорт независимо от политики, идеологии, социально–классовой структуры, системы экономических отношений общества или же он неразрывно связан с ними, о зависимости функций физической культуры, физкультурноспортивной деятельности, спортивного и олимпийского движения от той социальной системы, в рамках которой они функционируют и развиваются, о влиянии спорта и олимпийского движения на систему международных отношений и т. д. Философско-мировоззренческие и социально-философские вопросы деятельности человека в сфере ФКС являются крайне сложными и могут быть решены лишь на основе строго научного подхода, использования научных методов, что и делает философия ФКС. Попытка ответить на них, опираясь на «здравый смысл» и интуицию, как правило, приводит к ошибочным выводам. Олимпийский чемпион В. Борзов в одном из своих выступлений на страницах «Литературной газеты» рассказал о том, что после спортивного вечера к нему подошел молодой парень и спросил: «Признайся, Валера, откровенно: у тебя иногда не появляется чувство, что вся твоя беготня впустую? Что ты понапрасну расходуешь драгоценную энергию?» В. Борзов привел высказывания многих людей, которые считают, что погоня за рекордами и вообще спорт отвлекают молодых здоровых людей от важного производительного труда, обрекают их на ненужную обществу растрату энергии. Какие блага получает человек от спортивных соревнований по бегу, прыжкам в высоту, плаванию и т. д.? – рассуждают они. Не разумнее ли было бы вместо этих бесполезных забегов и заплывов привлечь тех же людей к важной производительной деятельности: например, к соревнованиям в строительстве домов, изготовлении одежды и продовольствия и т. д. /6/ Вот такого рода состязания, полагают сторонники обсуждаемой точки зрения, действительно имели бы огромную пользу. Провели чемпионат мира или какое-то другое крупное соревнование строителей – готов новенький город. Закончилось соревнование на Кубок среди портных – получите прекрасный костюм и т. д. Конечно, это очень упрощенный взгляд на ценность той или иной деятельности (спорта в том числе) и ее результатов. При таком подходе к разряду «бесполезных» придется отнести музыку, театр, поэзию и многие другие виды деятельности, ценность которых для человека и человечества не подлежит никакому сомнению, хотя они и не создают материальных благ и ценностей. Особенно острыми и актуальными являются вопросы о социальном смысле и значении детского спорта, а также современного олимпийского движения. Поэтому остановимся на этих вопросах. Контрольные вопросы 1. Какие вопросы поднимает философия ФКС в сфере спорта высших достижений? 2. В чем специфика философских проблем в области физической культуры и «спорта для всех»? Дайте их перечень и краткую характеристику. 3. В чем суть философских вопросов взаимосвязи ФКС с другими социальными явлениями? 4. В чем проявляется необходимость строгого научного подхода при решении указанных философских вопросов? 1.1. Проблема социального смысла и значения детского спорта Существо и различные аспекты проблемы социального смысла и значения детского спорта. Основные подходы к ее решению в научной литературе Диалектическая основа методологии решения вопроса о гуманистическом значении детского спорта Основные принципы эффективной методологии решения обсуждаемой проблемы Факторный анализ гуманистического значения детского спорта Главный вопрос теории и практики детского спорта. Концепция «спортизации» (ее суть, авторы, сторонники, проблемы и противники) Внутренние и внешние факторы, влияющие на детский спорт Проблема социального смысла и значения детского спорта в течение многих лет является предметом дискуссий не только социологов, но также педагогов, медиков, психологов, философов. Проведен (например, в 1968, 1982, 1993 и 1996 гг.) ряд международных семинаров и симпозиумов, посвященных ее обсуждению [см.: De-Knop et al., 1996; Paul, Groll, Strohmeyer, 1970; Howald, Hahn, 1982; Kinder…, 1998]. /7/ Указанной проблеме посвящены специальные выпуски журнала «International Review for the Sociology of Sport» Международного комитета социологии спорта [Youth Sport…, 1997] и журнала «Review» СИЕПС [Review…, 1985], том материалов Олимпийского научного конгресса [Weiss, Gould 1984 г.], сборник тематической серии «Спорт, духовные ценности, культура» Гуманитарного Центра «СпАрт» РГУФК [Спорт…, вып. 7, 1998], сравнительные международные социологические исследования [см., например: Krotee et al., 1994] и т. д. В этих дискуссиях, как правило, преобладает (особенно в отечественной научной и публицистической литературе) позитивная оценка гуманистического культурного значения детского спорта. В большинстве научных работ, в докладах и выступлениях на конференциях, симпозиумах, посвященных этому спорту, спортивные соревнования и подготовка к ним рассматриваются как важное педагогическое средство, которое обязательно должно использоваться в системе оздоровления, воспитания и организации досуга детей, т. е. в целостном процессе их социализации. В 1976 г. в Париже состоялась I Международная конференция министров и руководящих работников, ответственных за физическое воспитание и спорт (Париж, 5-10 апреля 1976 г.), которая была организована ЮНЕСКО в сотрудничестве с Международным советом по физическому воспитанию и спорту. В окончательном докладе и рекомендациях конференции по теме «Роль физического воспитания и спорта в подготовке молодежи в перспективе непрерывного образования» отмечается, что на конференции выявился широкий консенсус «относительно значения физического воспитания и спорта для гармоничного развития личности не только в физическом, но и в интеллектуальном, нравственном, эстетическом и эмоциональном планах». На основе этого делается вывод о том, что развитие физического воспитания и спорта «должно являться неотъемлемой частью планирования образования государствами-членами и соответствовать критерию образования, установленному с учетом интересов и потребностей различных возрастных групп, начиная с дошкольного возраста и кончая университетом, а также интересов непрерывного образования, в целях всесторонней подготовки личности и ее полного участия в жизни общества». Конференция рекомендовала «принять меры с целью развития практики «спорт для всех», начиная со школы с тем, чтобы ввести широко распространенную практику спорта в течение всей жизни». Конференция «провозглашает торжественно, что физическое воспитание и спорт являются основным элементом культуры и, в качестве такового, являются национальным и международным долгом» и на основе этого «рекомендует осуществлять физическое и спортивное воспитание молодежи одновременно в школьной и внешкольной среде» [см. Окончательный доклад…, 1976]. Своим исходным пунктом такой подход к оценке воспитательной роли спорта имеет, по-видимому, древнегреческую агонистику. Дух соперничества, состязания пронизывал все сферы жизни Древней Греции, в том числе и систему воспитания подрастающего поколения [см.: Билински, 1998; Самойлов, 1998]. /8/ В Новое время ректор колледжа Регби Т. Арнольд (1755-1842), по-видимому, один из первых начал широко использовать спортивные состязания в системе школьного воспитания в Англии. Позитивное отношение к детско-юношескому спорту преобладает и в настоящее время, причем, не только в нашей стране, но и в других, например, в США [см. Гуськов, Кофман, 1995]. При обосновании позитивной оценки детского спорта практически во всех работах подчеркивается его значение для оздоровления и физического совершенствования подрастающего поколения. Сторонники детских спортивных программ утверждают также, что активные занятия спортом позволяют мальчикам стать самоуверенными, конкурентоспособными мужчинами, развивают у них самодисциплину, взаимодействие, мотивацию к достижениям, мужество, настойчивость. В научных публикациях отмечаются и другие аспекты позитивного значения спорта в процессе социализации и воспитания детей [см. Белорусова, 1974, Пустовалов, 1980, Тер-Ованесян А. А., Тер-Ованесян И. А., 1986; Филин, 1996 и др.]. Специалисты Новой Зеландии, разработавшие программу развития детского спорта под названием «Киви-спорт» подчеркивают важное значение занятий спортом для физического, социального и эмоционального развития детей. Они отмечают, что участие детей в этих занятиях стимулирует процесс роста и повышения тренированности организма, способствует приобретению двигательных умений и точности движения, создает хорошие возможности для психического и социального развития. Спорт создает среду, в которой индивид может выработать положительную самооценку и приобрести дополнительную уверенность в своих силах, помогает развитию духа сотрудничества между группами индивидов. Участие в спортивных мероприятиях способствует также выработке правильного отношения к победам и поражениям. Испытываемое в юном возрасте удовлетворение от занятий спортом служит основной для дальнейшего участия в спорте на протяжении всей жизни [Киви-спорт, 1992]. Социолог спорта из Германии Г. Люшен (1979) считает, что «поведение детей, причастных к сфере соревновательного спорта, мотивируется в дальнейшем стремлением к достижению успеха, цели». Поэтому, полагает он, «чем раньше дети начинают участвовать в состязаниях, тем раньше развивается у них подобная мотивация поведения» [Люшен, 1979, С. 47]. Ряд исследователей [Herron, Sutton-Smith, 1971; Kamii, R. DeVries, 1980; Silance, 1985] позитивную роль игр с правилами и игр-состязаний усматривает в том, что они требуют владения определенными когнитивными навыками – нужно знать правила, учитывать последствия тех или иных действий, уметь выигрывать и проигрывать – и одновременно способствуют развитию этих навыков. По мнению А. С. Спиваковской (1999), включение детей в соревновательные игры содействует предотвращению конфликтов [Спиваковская, 1999, С. 1100-111]. Н. Н. Каргин и С. Ю. Тюленков считают, что спорт, – это «единственный социальный институт, где индивид может выполнять социально значимые роли в наиболее раннем возрасте» [Каргин, Тюленков, 1975, С. 238–30]. Ученый из Германии Й. Швиер указывает на то, что посещение спортивных клубов и секций становится неотъемлемой частью детской культуры. /9/ Эту тенденцию к «спортизации детства» он оценивает позитивно, поскольку занятия спортом, по его мнению, содействуют социализации и индивидуализации детей. «Сама система спорта предоставляет возможности ранней специализации, развития личностных интересов, пробуждает и выявляет индивидуальные способности и уверенность в себе». Кроме того, спортивные игры стимулируют развитие такой важной способности, как исполнение роли, так как игроки должны в самых различных ситуациях учитывать как ожидания своих товарищей по команде, так и соперников. К примеру, футбольный игрок, у которого находится мяч, должен исполнять роль защитника от игрока, который оказывает на него давление (ориентация на контр-игрока), он должен знать какой тип паса ожидают его товарищи по команде (ориентация на команду), он должен продвигаться, не взяв мяч в руки даже в самых сложных ситуациях, и, более того, он должен учитывать, что пас игроку, который находится в положении вне игры, невозможен (ориентация на правила игры). Хотя ребенок исполняет здесь только одну роль, но одновременно он должен понимать роли других и учитывать все возможности их поведения для того, чтобы реагировать на соответствующие ситуации и нормы [Schwier, 1993, Р. 11-12]. Высоко оценивается гуманистическая значимость спорта для решения педагогических задач в учебных заведениях. Так, Ассоциация физического воспитания Великобритании и Северной Ирландии в своем журнале «Бритиш Джорнел ов Физикэл Эдьюкейшн» называет пять основных причин, которые, по мнению Ассоциации, обуславливают важность школьного спорта. 1) Он способствует укреплению здоровья школьников. 2) Этот спорт имеет важное воспитательное значение для развития не только тела и разума, но и для формирования характера учащихся, поскольку достижение определенного уровня физической подготовленности и овладение любыми двигательными навыками требует значительных усилий воли и самодисциплины. 3) Спорт способствует укреплению единства, сближая всех членов школьного коллектива. 4) Спортивные интересы, которые возникли в стенах школы, могут найти свое удовлетворение после ее окончания в местных спортивных клубах или других спортивных организациях. 5) Хотя первоочередной задачей школьного спорта является предоставление возможности заниматься спортом всем детям независимо от степени их одаренности, школьный спорт считается также первой ступенькой на пути к большим спортивным достижениям, а потому высокий уровень его организации служит основой для будущих успехов в спорте, как на национальном, так и на международном уровнях [Журнал…, 1993, С. 21–22]. Аналогичные соображения по поводу роли и значения школьного спорта высказывают американские ученые Д. Айтцен и Г. Сэйдж [см. Eitzen, Sage, 1992]. По мнению специалистов, важно учитывать и то обстоятельство, что в современных условиях дети постоянно попадают в ситуации соперничества – и в школе, и после ее окончания. Заслуживает внимания в этом плане мнение проф. Мельбурнского университета Брайана Старта, который занимался изучением связи между соперничеством и сердечными заболеваниями, вызываемыми стрессом от соперничества. Хотя он и выявил эту связь, но тем не менее его вывод таков: «воспитание ребенка в свободной от соперничества обстановке может оказаться пагубным, поскольку попытки добиться более высоких результатов в учебе, спорте, труде ни к чему не приведут в том случае, если ученики не будут стремиться улучшить свои прежние результаты». /10/ Поэтому более правильным Б. Старт считает не отказ от соперничества детей, а воспитание у них правильного подхода к соперничеству. Он рекомендует давать детям и подросткам задания, соответствующие уровню того или иного из них, с тем чтобы выполнение его, с одной стороны, предполагало посильное напряжение, а с другой – не задевало чувства собственного достоинства и не влияло на мнение личности о себе [Старт, 1983, С. 57]. Многие ученые и специалисты отмечают важное значение для детей не только «спорта для всех», но и спорта высших достижений. Так, в Заявлении Немецкого спортивного союза ФРГ (ДСБ) об участии детей в спорте высших достижений, опубликованном в 1983 г. в западногерманском журнале «Олимпише югенд», отмечается, что для развития детей необходим определенный уровень работоспособности. Во всех жизненных сферах одаренные дети имеют право на проявление своих незаурядных способностей. Соревноваться друг с другом в решении самых разнообразных задач – естественная потребность детей. Само по себе спортивное достижение и связанные с ним переживания имеют важное значение для развития ребенка и для раскрытия его личности. В Заявлении выделяются следующие основные позитивные функции спорта высоких достижений в детском возрасте: стимулирование физического, психического и духовного развития ребенка; содействие практическому познанию ребенком собственной работоспособности и собственных умений, а также укреплению уверенности в своих силах; приобщение детей к коллективу и формирование социального поведения; расширение опыта и обогащение эмоциональной жизни ребенка путем рациональной организации досуга [Дети…, 1983 ]. Позитивную роль спорта высших достижений для детей и подростков отмечает и Лиа Манолиу из Румынии – олимпийская чемпионка 1968 г. по метанию диска. В статье «Спорт с детьми: опасность или шанс?» она обосновывает положение о том, что современные «дети-атлеты» становятся через спорт зрелыми людьми, хорошо справляющимися с жизнью и выполняющими в качестве примеров обществу важную интегрирующую функцию [см. Манолиу, 1981]. Исходя из позитивной оценки гуманистического значения спортивных соревнований и подготовки к ним для детей, в отечественной литературе уже давно высказывалось мнение о том, что «совершенствование системы физического воспитания детей должно идти по пути дальнейшего распространения спортивного метода» [см. Филин, Сироткина, Каргин, 1974, С. 43]. В последнее время эта точка зрения получает широкую поддержку. Выдвигается и обосновывается идея «спортизации» всей системы физического воспитания, в том числе детей, и предпринимаются активные усилия по ее реализации [Бальсевич, 1993, 2002а,б, 2006, 2009; Инновационная…, 2001; Лубышева, 2006; Спортивно-ориентированное…, 2006 и др.]. Наряду с позитивной оценкой роли спорта в системе социализации и воспитания детей, высказывается и негативная оценка этой его роли. Негативное отношение к соревнованиям, включая спортивные, в системе воспитания детей высказывал основоположник научной системы физического воспитания в России П. Ф. Лесгафт (1987). /11/ Его подход в этом вопросе в суммарном виде сводится к следующим основным положениям: «1) спорт, как состязание двух сторон, всегда содействует развитию чувства первенства; 2) детям школьного и семейного возраста не следует предлагать чувственных развлечений, а следовательно, и таких, которые связаны с развитием стремления к первенству; 3) спорт с соревнованием не должен быть допущен ни в школьном, ни в семейном возрасте ребенка». Исходя из этих положений, П. Ф. Лесгафт неоднократно обращал внимание на то, что при организации игр детей и подростков необходимо, «чтобы устанавливаемые правила ни в каком случае не допускали какого-либо соревнования, поощрения или наказания». Он считал, что «в играх должно исключаться всякое состязание между занимающимися, точно так же, как и отличия и преследования, так как действительно образованные молодые люди должны побуждаться к деятельности не личной выгодой или боязнью преследования, а искренним желанием совершенствоваться и приближаться к идеалу человека, который выработали себе». По мнению П. Ф. Лесгафта, даже в борьбе физические упражнения «ни в каком случае не могут являться в виде состязания» [Лесгафт, 1987, С. 155, 180, 340]. Сходную позицию в оценке значения соревнований в системе школьного воспитания занимают и другие педагоги. Вот лишь один пример: «Я отвергаю использование соревнования в школах: соревнование как социальный идеал представляется мне отвратительным; оно неприемлемо в нравственном отношении» [Fielding, 1976, P. 140]. Негативное отношение ко всяким соревнованиям, включая спортивные, лежит в основе широко используемых в настоящее время идей вальдорфской педагогики и педагогических идей школы Монтессори [см. Смирнова, 2001; Хохлова, 1998]. В основе такой критической оценки соревнований для детей лежат различные аргументы. Ссылаются, например, на то, что «настоящие соревнования, где борьба ведется за очки, за места, являются непосильной психологической нагрузкой для ребенка» [Адашкявичене, 1992, С. 5]. Полагают, что при использовании соревнований в детских играх «невозможно освободиться от пресса утилитарных оценочных суждений и психологического пресса неодобрения со стороны воспитателей», а «концентрация внимания на выжимание «всего возможного» из каждого индивидуала не оставляет и места для простого обыкновенного детского веселья». Кроме того, «сталкивание детей друг с другом в играх, где они фанатично соревнуются за то, что достается лишь немногим, гарантирует неудачу и отверженность для многих из них». И что еще хуже, соревновательные игры «могут деформировать свойства личности самих победителей. Многие из них начинают радоваться неудачам других детей. Если следует поражение, а оно часто случается, многие дети стремятся избежать соревнования, отходят в сторону. Неудача в играх может внушить детям совершенно неадекватные понятия о самих себе, о своей физической сущности» [Балякина, 1997, С. 6, 7]. Отмечается также, что включение детей и молодежи в соперничество приводит, негативно влияет на нравственность, приводит к развитию таких качеств личности, как эгоизм, агрессивность, зависть, ненависть к соперникам, а также к стрессам, конфликтам и т. д. [см. Дупона, Петрович, 1998; Спок, 1998; Fielding, 1976; Kenzie, Cicero, Ray, 1988 и др.]. /12/ При этом, как правило, ссылаются на результаты социологических исследований К. Шериф и М. Шериф. В частности, речь идет об эксперименте, который провела американский социолог Каролин Шериф в летнем лагере для 12–летних мальчиков. Проведение спортивных соревнований между двумя созданными из них группами оказалось достаточным для возникновения открытых конфликтов и вражды. Разрядить конфликтную ситуацию удалось только после создания положения, при котором от обеих групп потребовались совместные действия, и они вынуждены были взаимодействовать [Sherif, 1973, 1976, 1958]. Чаще, однако, в основе негативного отношения к детскому спорту лежит отрицательная оценка не всякого соревнования, а именно тех форм, в которых оно выступает в спорте. Основанием для такой оценки является комплекс негативных явлений, которые связаны с участием детей в спортивных соревнованиях. Прежде всего, речь идет о желании многих юных спортсменов любой ценой – даже за счет здоровья, одностороннего развития, нарушения нравственных принципов – победить, продемонстрировать свое превосходство над другими, завоевать ценные призы, награды, получить другие связанные с победой материальные блага, приобрести славу и т. д. Участие детей и подростков в спортивных соревнованиях и подготовка к ним нередко являются причиной возникновения у них сильных стрессов. Исследования, проведенные директором психиатрического института в Вашингтоне Лоуренсом Брейном, выявили тревожные данные о 23 миллионах американских детей, не достигших еще одиннадцатилетнего возраста, т. е. возраста, который он называет «the age of protection» (буквально: возраст, нуждающийся в защите). Среди этих детей в возрасте от шести до одиннадцати лет зафиксировано много случаев стресса, и часто они связаны именно с соревнованиями, в том числе спортивными. Детей губит безудержное соперничество и связанные с ними отчаяние и нервное перенапряжение. Эти и другие аналогичные факты служат основанием для негативного отношения к использованию спортивных соревнований в системе воспитания детей и подростков. Так, Кубертен, возродивший древнегреческую агонистику в форме современных Олимпийских игр, категорически возражал против включения в их программу детских спортивных соревнований. По его мнению, организация таких Игр противоречит воспитательным задачам олимпийского движения. В «Олимпийских мемуарах» в качестве одного из важных результатов Конгресса в Париже (23 июня 1894 г.), на котором был создан МОК, он отметил решение о «недопущении детских соревнований» в программе Олимпийских игр. «Викелас и представитель Швеции Берг, – писал Кубертен, – хотели включить соревнования для детей, что, по моему мнению, было бы непрактичным и опасным» [Кубертен, 1997, С. 19]. Георг Герберт, наивысший авторитет по вопросам физического воспитания во Франции, в 1925 г. издал брошюру под названием «Спорт против физического воспитания», в которой отмечал, что спорт всегда связан с деньгами, он является «грязным» и способствует агрессии. По этой причине он считал, что спорт не может быть допущен в школы как средство воспитания. Аналогичную позицию в отношении детского спорта занимают и некоторые современные специалисты [см. Арнольд, 2000; Дупона, 1998; Спорт, духовные ценности…. Вып. 7, 1998; Kinder…, 1998; Pruvulovich, 1982 и др.]. /13/ Особенно резкой критике подвергается вовлечение детей в спорт высоких достижений, в котором применяются методы, которые калечат их и духовно и физически. Отмечается, что ориентация на высокие спортивные результаты, победу в соревнованиях, приводит к тому, что для подготовки из юных спортсменов рекордсменов нередко применяют не воспитательные технологии, а несовместимые с этикой методы «дрессировки» и другие методы, которые калечат детей и подростков как физически, так и духовно. Для отбора наиболее талантливых юных спортсменов их отправляют в лабораторию, где с ними проводят различные испытания. «При помощи рентгеноантропометрии прогнозируется телосложение, рост и плотность тела в определенном возрасте; биомеханическими методами определяется механическая эффективность мышц; проводятся тесты на умственное развитие, мотивацию, стресс и усвоение двигательных навыков, а также многочисленные и разнообразные проверки органической и двигательной подготовленности. А затем «многообещающего» ребенка обучают, тренируют, дрессируют, натаскивают, морочат посулами его родителей, создают вокруг него обстановку абсолютной специализации, внимания к малейшим деталям. Потенциальный чемпион часто оказывается отрезанным от общественной жизни, становится не представителем, а изгоем общества – и все во имя чего? Во имя золотой медали? На молодого человека обрушиваются лесть, слава, капитал, путешествия, «друзья», реклама... а если что-нибудь пойдет неладно, – забвение. Чтобы удержать спортсмена «на вершине», в центре внимания публики, применяются порой методы, несовместимые с этикой» [Пауэлл, 1984, С. 16 ]. Для достижения высоких спортивных результатов, как правило, используется огромный годичный объем тренировочных и соревновательных нагрузок, которые провоцируют у юных спортсменов различные заболевания и травмы. Так, например, лишь 5 % из числа тех учащихся спортшкол, кто прошел медосмотр, признаются здоровыми. 15–35 % имеют отклонения и противопоказания к тренировкам, а многие их болезни остаются нераспознанными. По данным врачебно-физкультурного диспансера, в одной из ведущих спортивных школ Ростовской области за последние 20 лет доля здоровых спортсменов сократилась с 53,0 до 14,7 %, а количество атлетов с хроническими заболеваниями увеличилось в 3 раза. Каждый шестой из числа обследованных кандидатов юношеских и юниорских сборных команд России нуждается в лечении. По данным ряда исследований, у юных спортсменов в возрасте 10-17 лет чаще, чем у детей и подростков такого же пола и возраста, не занимающихся спортом, наблюдаются заболевания, связанные с простудными инфекциями (острые респираторные заболевания, ангины, бронхиты и др.) [Бауэр, 1998, С. 76; Бауэр, 2002, С. 50-51; Ким и др., 2001, С. 18]. Ради достижения успеха юные спортсмены готовы и сознательно жертвовать своим здоровьем. Недавно ученые обратились с вопросами довольно необычного теста к малоизвестным, но перспективным молодым спортсменам нашей страны – как те расценивают для себя возможность принимать какой-то сильный допинг, вскоре стать олимпийским чемпионом, но через 10-15 лет превратиться в инвалида? /14/ Результаты ошеломили исследователей: 8 опрошенных из 10 отвечали – да, согласен! [Марков, 1998]. Прием допинговых средств, негативно влияющих на здоровье, ранее характерный лишь для взрослых спортсменов, в настоящее время наблюдается и у детей. Недавно исследователи, поставившие своей целью выяснить распространение стероидов в спорте, провели анонимный опрос 965 американских школьников в средних классах четырех школ. Они пришли к поразительному открытию. Оказывается, американские дети, гонясь за лучшими спортивными результатами, начинают употреблять стероиды с десятилетнего возраста. 2,7 % опрошенных сообщили о том, что они принимают анаболические стероиды. Причем девочки, занимающиеся спортом, склонны прибегать к приему этих препаратов почти так же часто, как и мальчики. «Раньше мы полагали, что эта проблема касается только учеников старших классов и колледжей», – подчеркнул профессор Роберт Блюм, специалист по педиатрии университета Миннесоты. Он отметил, что данные нового исследования вызывают у врачей глубокую озабоченность, поскольку стероиды не только помогают наращиванию мышечной массы, но и могут отрицательно сказываться на состоянии печени, вызвать замедление роста и иметь целый ряд других побочных эффектов. Сотрудница того же университета Эйвери Файгенбаум высказала предположение, что препараты для детей могут покупать их братья и сестры, тренеры и даже родители (ведь курс приема стероидов стоит около двухсот долларов), забывающие в погоне за будущими медалями и чемпионскими титулами о возможных последствиях для здоровья собственных детей [О разном, 1998, С. 21]. В разное время и в разных странах были проведены социологические и педагогические исследования с целью выяснить влияние занятий спортом на нравственное поведение (соблюдение принципов «честной игры» в спортивных соревнованиях) детей и молодежи. Все эти исследования приводят к одному выводу: активные и регулярные занятия спортом не повышают, а снижают ориентацию на нравственное поведение в спорте. Те, кто не участвует регулярно в спортивных соревнованиях, проявляют больше желания выступать за соблюдение кодекса честной игры, чем постоянные участники состязаний и спортсмены высокой квалификации по сравнению со своими коллегами «более низкого класса» проявляют меньшую склонность связывать себя этим кодексом [см. Столяров, 1998б]. Выдвигаются и другие аргументы против участия детей в спорте высших достижений. Так, по мнению спортивного педагога из Гамбурга К. Пашена, детский спорт высоких достижений не позволяет детям оставаться детьми, подвергает их «суперстрессу современных спортивных тренировок, ориентированных на высокие достижения». Детей лишают важнейшего опыта, нарушают их семейную жизнь, ограничивают социальные контакты, наносят вред их развитию. Голландский спортивный педагог Барт Крум полагает, что из-за спорта высоких достижений создается угроза физическому, умственному и душевному здоровью детей, так как «сеть опеки», в которую «безвыходно затягивается» ребенок, «становится все плотнее»; это – «тоталитарная система, из которой нет выхода» [цит. по: Группе, 2005, С. 115]. /15/ Исследователи отмечают и еще одну важную проблему, которая связана с детским спортом высших достижений и побуждает к его негативной оценке. Бесспорно, что дети с раннего возраста могут развить необычайно высокий двигательный потенциал и успешно выступить во многих видах спорта. Но каковы последствия этого? Не приводят ли соревнования к крайне негативным последствиям для личностного развития и взаимоотношений детей? С воспитательной точки зрения, как отмечает С. Стойкович, возникает следующий вопрос: а «НУЖНО ли им переносить то, что они МОГУТ переносить?» [цит. по: Дупона, Петрович, 1998, С. 38]. Аналогичные вопросы ставят и другие исследователи: «Стоит ли спорт того, чтобы посвящать ему все силы?» [Пауэлл, 1984, С. 14]. «Действительно ли определенный спортивный результат столь важен для большинства молодежи? И равноценен ли он, с воспитательной, психологической и социологической точки зрения, развитию молодежи? Стоит ли бороться за высокий результат и если “да”», то посредством каких… воспитательных средств?... Оправдывает ли та цель, которую «святоши» ставят не только в спорте высших достижений, но также в рекреационном спорте и спортивном воспитании, те средства или, по крайней мере, большую часть тех средств, которые в настоящее время используются на практике?» [Дупона, Петрович, 1998, С. 38]. Еще более четко эту проблему сформулировал О. Группе на международном междисциплинарном симпозиуме, посвященном обсуждению детского спорта высших достижений (7-10 ноября 1996 г., Саарбрюккен, Германия) [Kinder…, 1998]. Он отметил, что «детям доставляет радость достижение высоких результатов, участие в соревнованиях и упражнениях; они также с удовольствием ходят на тренировки». Возникает, однако, следующий вопрос: «в какой мере и насколько интенсивно высокий спорт с его определенными для взрослых правилами и нормами, с его принципами достижений, конкуренцией и в связи с этим со специфическим планированием тренировок и соревнований должен переноситься в детскую жизнь и определять цели и содержание воспитания и развития?» [Группе, 2005, С. 114, 117]. По мнению О. Группе, не вызывает сомнений и то, что дети могут выдерживать интенсивные нагрузки в некоторых видах спорта, в цирковом искусстве, акробатике, музыке и могут добиваться в этих сферах высоких и даже высочайших достижений, каких обычно можно ожидать только от взрослых: например, в восемь лет делать переводы Платона с греческого на французский, как это делал Теодор Агриппа Д'Обиньи (Théodore Agrippa d’Aubigné), в двенадцать лет написать работу о звуке, как это сделал Паскаль, или в четырнадцать лет, как Моцарт, написать оперу. «Но с педагогической и этической точки зрения возникают вопросы: должны ли дети выдерживать все, что они могут, или должны ли они достигать тех результатов, которых они могут достигнуть? Действительно ли для их развития так важны высочайшие спортивные достижения, что к ним нужно стремиться с педагогической точки зрения?» [Группе, 2005, С. 116, 117]. О. Группе считает, что при ответе на эти вопросы следует учитывать особенности детского периода развития, интересы детей, право ребенка на неприкосновенность и защиту. /16/ Надо иметь в виду, что «они имеют право на собственный детский мир, на защиту и оберегание, что правила и требования взрослой жизни не должны или лишь ограниченно должны распространяться на них, что им необходимо предоставить простор для развития их задатков и сил и что этот простор необходимо защищать от вредных влияний извне; … что к ним следует обращаться как к цельным созданиям, которым нельзя давать одностороннее воспитание, что они имеют право на поддержку своих талантов и что их необходимо соответственно готовить к взрослой роли в культуре и обществе…» [Группе, 2005, С. 116, 117]. Речь идет, следовательно, об ответственности за детей, которая касается учителей, тренеров, родителей, всего социального окружения детей. Эта ответственность «не может с педагогической точки зрения в первую очередь определяться исключительно заинтересованностью в оптимизации высоких спортивных достижений… Она должна исходить также из заботы о будущем ребенка, который позже станет взрослым, а также из стремления обеспечить ему счастливое настоящее. Она должна предоставить ребенку целостное воспитание, которое не допускало бы односторонности развития и не ограничивало бы его в будущих возможностях, а скорее открывало бы их ему в смысле растущего самоопределения и одновременно создавало бы те возможности, которые служили бы оптимальным стимулом для разностороннего опыта и понимания, основой самостоятельности и самоопределения, короче: для формирования детской личности… сюда же относится и здоровое физическое развитие» [Группе, 2005, С. 116, 117]. О. Группе подчеркивает и еще одну особенность детского спорта высоких достижений. Спорт на основе условий и требований спорта высоких достижений не является чем-то естественно понятным для ребенка. Смысл этого спорта ему должны, как правило, объяснить взрослые. На основе этого объяснения от детей требуют, а иногда и принуждают их, упражняться и тренироваться по нормам взрослых, участвовать в соревнованиях, которые проходят по правилам соревнований взрослых. Значит, цели спорта высоких достижений не носят в первую очередь педагогического характера: «он не был изобретен в целях воспитания ребенка». В сохранении спорта высших достижений, в постоянном прогрессе спортивных достижений, а также в том, чтобы добиваться успехов в международных спортивных состязаниях заинтересованы взрослые. Но «это вовсе не педагогические цели, и это вообще не цели, к которым бы дети пришли сами по себе, если бы взрослые не подвели их к тому, чтобы они следовали этим целям. Целями детей, скорее, могут быть игра, движение, состязание, освоение трюков движения, удовлетворение их любопытства путем проб и экспериментов; их целью является также спортивное мастерство, но в первую очередь не та форма достижений, которая стоит в конце долгосрочно спланированного и связанного с тренировками пути» [Группе, 2005, С. 118]. Исходя из всех этих соображений, О. Группе считает, что хотя с психологической и медицинской точек зрения некоторые нагрузки и требования в детском спорте высоких достижений могут быть безвредными для ребенка, но «это не означает, что данный спорт для них желателен и с педагогической точки зрения. Или по-другому: не все, что в детском спорте высоких достижений могло бы быть сделано с ребенком в плане целенаправленного, так желаемого взрослыми, улучшения спортивных достижений, следует делать» [Группе, 2005, С. 117]. /17/ Негативную позицию О. Группе в отношении детского спорта высоких достижений поддержали и некоторые другие участники указанного международного симпозиума. Так, Гюнтер Гебауэр высказал мнение о том, что «детский спорт высоких достижений существует только потому, что взрослые заинтересованы в нем, а не в плане перспектив последующего развития детей, как их подготовка к взрослой жизни. Их интерес нацелен на то, чтобы само детство сделать кульминационной и конечной точкой, сосредоточить всю их карьеру на коротком времени детства, карьеру, которую организуют, поддерживают и стимулируют только взрослые, которые, в конце концов, имеют от этого наибольшую выгоду. Все категории в мире детского спорта высоких достижений – это взрослые категории: успех, национальное представительство, государственная поддержка, количество медалей, систематический образ жизни, работа» [Гебауэр, 2005, С. 123]. Развивая тезис О. Группе о защите прав детей, он сказал: «Дети не должны быть в распоряжении взрослых. Они не должны обеспечивать взрослых …; они не должны служить предметом развлечений … Это неблаговидно с моральной точки зрения. Дети зависят от взрослых, и в этом отношении взрослые должны действовать для будущих выгод ребенка. Оценивая пользу спорта высших достижений для группы детей, нельзя ориентироваться на гениев – гений один из миллиона, крайнее исключение. По всем нашим убеждениям относительно детства, с детьми нельзя обращаться как со взрослыми. Единственным действующей мерилом обращения с детьми является их будущее во взрослом периоде, их будущие активы» [Гебауэр, 2005, С. 122, 123]. Наряду с резко отрицательным отношением к детскому спорту, принципиальным несогласием с включением детей в спорт, встречается иной, более «мягкий» подход. Указывая на возможные и реальные негативные последствия такого включения, вместе с тем в принципе не отрицают детского спорта, но считают, что «он может быть использован лишь в своеобразной дидактически оправданной форме» [Филин, Сироткина, Каргин, 1974, С. 42], т. е. признают его в определенных формах, при определенной организации. Так, еще Жорж Эбер обращал внимание на то, что «соперничество – это трудный и ответственный педагогический процесс, которым можно пользоваться только с большой острожностью», особенно применительно к детям [Эбер, 1925, С. 41]. По его мнению, не оправдались те надежды, которые связывали со спортом, полагая, что он должен помочь бороться с алкоголизмом, отвлечь молодежь от нездоровых удовольствий, обеспечить здоровье и т. д. Ж. Эбер не отвергал, однако, полностью возможность и целесообразность использования спорта в системе воспитания детей и подростков. «Но если спорт не дал ничего, – писал он, – это не значит еще, что он вреден по существу, отнюдь нет. Но мы доказали, что он является воспитателем добра и зла, смотря по тому, как он понимается и применяется в жизни. Весь вопрос в этом. В своей истинной форме, умеренной и утилитарной, руководимой нравственной идеей, спорт является началом жизненной энергии и мужества по преимуществу, и, как таковой, входит в систему воспитания» [Эбер, 1925, С. 91-92]. /18/ В основе такого подхода к детскому спорту лежит, следовательно, представление о том, что можно избежать негативных последствий спортивного состязания. Некоторые ученые и практические специалисты считают, что эту проблему можно решить относительно просто: нужно методически (дидактически, педагогически) «правильно организовать это состязание, регулируя его форму и интенсивность» [цит. по: Лесгафт, 1987, С. 352]. В ходе дискуссий относительно детского спорта высказываются и другие мнения [анализ этих взглядов см.: Арнольд, 2000; Группе, 2005; Столяров, 1998б, 2007б, 2009а]. Таким образом, существуют противоречивые мнения о гуманистической ценности детского спорта: дается его либо позитивная, либо негативная оценка. При этом особенно важно, что для обоснования той или иной точки зрения используются весомые аргументы. Методология решения вопроса о гуманистическом значении детского спорта. Наличие указанных противоречивых мнений по вопросу о гуманистическом значении детского спорта объясняется не только сложной природой самого спорта, но и тем, что данный вопрос пытаются решать, опираясь на ошибочную методологию, не учитывая важнейшие принципы диалектического метода – требование всесторонности рассмотрения, комплексного и конкретно-исторического подходов и др. Так, вопреки требованию этого метода о необходимости конкретноисторического подхода, ошибочно предполагается, что социальные функции, роль и значение детского спорта, как и спорта в целом, предопределены его извечной, независимой от каких-либо обстоятельств и условий «природой». Исходя из этого, считают, что спортивная деятельность всегда, безотносительно к конкретным условиям, в силу самой своей «природы» имеет гуманистическую ценность, что ей «имманентно» присущи такие «ценности, как гуманизм, стремление к совершенствованию, взаимопомощь, бескорыстие» [Васильева, 1989, С. 57], оценивают спорт как наиболее совершенное средство воспитания, рассматривают его как «соревнование, не приносящее никому ущерба и направленное только на совершенствование личности» [Барлас, 1974, С. 31]. Другие авторы, исходя из соревновательной природы всякого спорта, негативно оценивают детский спорт. В том и другом случае упускается из виду диалектически-противоречивый характер потенциала спорта в целом, проявляющийся в том, что он предоставляет возможности, как для гуманистического, так и для антигуманного использования [см. Столяров, 1998а, 2004в]. Не обращается внимание и на существенно различное влияние на личность и социальные отношения различных форм и видов спорта. Еще одна методологическая ошибка состоит в том, что не различают потенциальные возможности детского спорта (с точки зрения его воздействия на личность и социальные отношения) и то, насколько эти возможности практически реализуются, т. е. его реальную значимость. Как правило, не учитывается также, что гуманистический потенциал спорта не реализуются автоматически, тем более в полном объеме, что в зависимости от конкретной ситуации, конкретных исторических условий, под воздействием различных факторов меняется содержание, характер, направленность спорта, /19/ на первый план выходят гуманистические духовные ценности или преобладающими становятся антигуманные явления, культурный потенциал используется в большей или меньшей степени и т. д. Существенная ошибка методологического подхода к оценке гуманистической значимости детского спорта состоит в одностороннем подходе к решению данной проблемы, когда абсолютизируют отдельные аспекты этого крайне сложного и противоречивого социокультурного феномена, не учитывая диалектический принцип всесторонности рассмотрения. Иногда это проявляется в том, что из всего многообразия фактов, связанных с детским спортом, выхватывают лишь те, которые свидетельствуют о его позитивном влиянии на личность и социальные отношения детей. Наряду с этим имеет место прямо противоположный подход, когда акцент делают на негативном влиянии спортивного соперничества, подкрепляя это соответствующими ссылками на факты агрессивности, другие проявления негативного поведения, каким-то образом связанные с этим соперничеством. Нередко встречается эклектический подход к оценке гуманистического значения детского спорта: с одной стороны, констатируется его позитивная роль для личности и социальных отношений детей, а, с другой стороны, – связанные с ним антигуманные явления и ограничиваются этой констатацией без дальнейшего анализа, не пытаясь объяснить, почему, под воздействием каких факторов он может играть и действительно играет столь противоположную роль. Иллюстрацией такого подхода может служить, например, статья Вим де Хеера [Heer, 1975], в которой он без дальнейшего анализа выделяет «преимущества» и «недостатки», «положительные» и «отрицательные» факторы спорта высших достижений в отношении детей и подростков. Подлинный диалектический подход – в отличие от эклектического – требует дополнить констатацию, описание противоречивого характера детского спорта объяснением причин этой противоречивости, а также анализом конкретных путей повышения его гуманистического значения. Еще одна методологическая ошибка состоит в подмене предмета дискуссии: вместо обсуждения вопросов о том, какое реальное воздействие спорт оказывает на личность и социальные отношения детей, ведутся рассуждения о том, какое его влияние желательно с гуманистической точки зрения, т. е. допускают смешение фактического (реального) и нормативного (желаемого) положения дел в сфере детского спорта. Вот пример такого подхода: «Мы считаем, что в настоящее время гуманистическая ориентация недостаточно присутствует в спорте и в спортивном соревновании. Мы хотели бы (подч. нами – В. С.) содействовать соревнованию равных соперников, развитию творчества, свободе выбора и движению в игре, равным возможностям и знанию для всех. Соревнование, лишенное игры, творчества и удовольствия, связанное с неравными условиями, не является гуманным соревнованием. Следовательно, необходимо (подч. нами – В. С.) подчеркивать гуманистический аспект соревнования и постоянно развивать в спортивной науке, равно как и в спортивной политике» [Sugman, Pavlovic, 1993, P. 19]. /20/ Иногда, как отмечено выше, ценность детского спорта ошибочно оценивается с позиций не самих детей, а взрослых – родителей, тренеров и других лиц, которые хотят его использовать в каких-то своих целях. Исходя из отмеченного выше, к числу основных принципов эффективной методологии решения обсуждаемой проблемы можно отнести следующие: учет особенностей различных видов и форм спорта – прежде всего, спорта высших достижений и «спорта для всех», а также диалектическипротиворечивый характер потенциала спорта в целом; различение потенциала детского спорту (заключенных в нем возможностей позитивного и негативного воздействия на личность и социальные отношения детей, а также возможностей его использования), и его реального социального значения (в какой мере потенциал спорта практически реализуется, какие социальные функции он действительно выполняет в процессе социализации детей); признание того, что в зависимости от конкретной ситуации, под воздействием различных факторов изменяется содержание, характер, направленность, значимость детского спорта, на первый план выходят его культурные гуманистические ценности или преобладающими становятся антигуманные явления, культурный потенциал используется в большей или меньшей степени и т. д.; оценка детского спорта с учетом не отдельных фактов, касающихся его позитивного или негативного влияния на личность и социальные отношения детей, а всего многообразия этих фактов; подход к обсуждаемой проблеме с позиций не эклектики, а диалектики, которая требует на основе факторного анализа дополнить описание противоречивого характера детского спорта, его влияния на личность и социальные отношения, объяснением причин этой противоречивости; оценка значения детского спорта не только для реализации определенных планов и ожиданий взрослых, но и для самих детей – для полноценного развития их личности, выявления и развития многосторонних способностей; разграничение желаемого и реального положения в детском спорте, а также ценностей этого спорта, которые лишь провозглашаются (декларируются) функционерами, тренерами, политиками и т.д., и ценностей, на которые они действительно ориентируют поведение юных спортсменов. Такие принципы методологического подхода к решению обсуждаемой проблемы позволяют не только избежать указанных выше ошибок, но и дать комплексную оценку гуманистического значения детского спорта. Один из важнейших аспектов такой оценки – факторный анализ гуманистического значения детского спорта. Факторный анализ гуманистического значения детского спорта. Под факторным анализом гуманистического значения детского спорта в данном случае понимается выяснение тех факторов, которые определяют социальную направленность, социальные функции, степень и характер реализации гуманистического потенциала детского спорта, его позитивное или негативное влияние на личность и социальные отношения детей. /21/ Такой анализ предполагает, что будут поставлены и проанализированы как минимум следующие вопросы: какие факторы влияют на реализацию гуманистического потенциала детского спорта, содействуют или, напротив, препятствуют полной и эффективной его реализации, содействуют или препятствуют дисфункциональным проявлениям в сфере спорта, определяют направление и характер его использования, а значит, и реальную гуманистическую ценность детского спорта? Следует отметить слабую научную разработанность этих вопросов. Их анализ в данной работе опирается на предыдущие публикации автора [см.: Столяров, 1998а,б,г,з, 2004в, 2007б и др.]. К числу обсуждаемых факторов, как правило, относят субъективные факторы, связанные с тем, какие задачи ставят перед собой, на что ориентируются участники спортивной деятельности, что для них является наиболее важным, значимым в спортивных соревнованиях, в процессе подготовки к ним, как, каким образом и для каких целей они используют спорт и т. п. Еще основатель современного олимпийского движения Кубертен, обращая внимание на все возрастающее значение спорта, на то, что «его роль в современном мире такая же большая, какой она была в античности» и что новые виды спорта «интернациональны и демократичны и, следовательно, соответствуют идеалам и потребностям нашего времени», вместе с тем подчеркивал, что «сегодня, как и в прошлом, их влияние может быть и положительным, и отрицательным, это зависит от их использования и направления развития» [Кубертен, 1997, С. 22]. Общепризнано, что огромное влияние на социальную значимость занятий спортом для спортсменов, особенно юных, оказывают цели и задачи, которые ставят и пытаются решить в детском спорте тренеры, спортивные функционеры, а также государственные деятели, определяющие общее направление, стратегию социальной политики в области детского спорта и спорта в целом. Совершенно справедливо ряд исследователей указывает на то, что если спортивная программа не формируется организаторами с ярко выраженной целью внести позитивные изменения в моральные суждения, ценностные ориентации спортсменов, то спортивные мероприятия будут приводить к уменьшению просоциального поведения и к увеличению антисоциального и агрессивного поведения [см.: Coakley, 1993а,b; Giebink, McKenzie, 1985; Kleiber, Roberts, 1981]. Существенное влияние на социальную направленность, социальное значение и социальные функции спортивных соревнований оказывает также поведение самих спортсменов, а также зрителей: их одобрение или неодобрение тех или иных поступков спортсменов и тренеров (агрессивных, недружелюбных действий или, наоборот, высоконравственного поведения). К сожалению, как показывает анализ, у многих субъектов деятельности в сфере детского спорта слабо выражена, а иногда и совсем отсутствует ориентация на духовно–нравственные и другие гуманистические ценности. Социологические исследования показывают и слабый уровень их подготовленности к такой деятельности, которая содействует полной и эффективной реализации гуманистических ценностей в детском спорте и посредством этого спорта. Как известно, система знаний, умений, навыков, а также ценностных ориентаций человека в первую очередь формируется посредством педагогической деятельности. /22/ Поэтому ее также следует отнести к числу важных субъективных факторов, определяющих социальное значение и социальные функции детского спорта. Для формирования ориентации субъектов спортивной деятельности на гуманистические ценности особенно важное значение имеет спортивно–гуманистическое воспитание. Внедрение в сознание субъектов спорта принципов «fair play» («честная игра»), других гуманистических идеалов и ценностей, ориентирующих на нравственное поведение детей в спортивном соперничестве, призвано снизить дисфункциональное влияние такого фактора, как культ успеха, победы, высоких достижений в спорте. Многочисленные исследования свидетельствуют, однако, о том, что в организации работы по спортивно– гуманистическому воспитанию имеются существенные недостатки. До сих пор не создана достаточно эффективная система средств, форм и методов такой работы. Таковы в кратком изложении основные субъективные факторы, определяющие социальную направленность детского спорта, его социальные функции, степень и характер реализации гуманистического потенциала спорта, его позитивное или негативное влияние на личность и социальные отношения детей. В факторном анализе гуманистического значения детского спорта, как и спорта в целом, широко распространена одна методологическая ошибка. А именно, учитывая их зависимость от сознательной, целенаправленной деятельности тех, кто использует спорт в тех или иных целях, абсолютизируют эту зависимость, преувеличивают ее роль и значение. Полагают, что социальный эффект спортивной деятельности связан не с особенностями самого спорта, а лишь с тем, как к нему относятся и как его используют. Считают, что сам по себе, по своей «природе» спорт якобы «хороший» (по крайней мере, – «не плохой», не содержит в себе ничего негативного, отрицательного), а вот использовать его могут как в «хороших», так и в «плохих» целях. Яркой иллюстрацией такого подхода являются слова А. Гексли [Huxley, 1937]: «Спорт, как и всякое другое орудие, изобретенное человеком, может использоваться для добрых или плохих целей. Хорошо используемый, он может учить стойкости и мужеству, чувству fair play и уважению правил, совместным усилиям и подчинению личных интересов групповым. Используемый плохо, он может формировать личное и групповое тщеславие, острое желание победы и ненависти к соперникам, дух нетерпимости и презрения к народам, которые выносятся за произвольно выбираемую границу» [цит. по: Fleming, 1973, Р. 82] и президента Международного Совета спорта и физического воспитания Р. Баннистера: «Спорт, как и многое другое в жизни, сам по себе ни хорош, ни плох, но мы, люди, можем использовать его либо для хороших, либо для плохих целей» [Вannister, 1984, Р. 368]. Такие взгляды упрощают проблему и искажают реальную ситуацию. Прежде всего, они не учитывают диалектически-противоречивый характер «природы» спорта, его потенциала. Одно из проявлений этой противоречивости состоит в том, /23/ что спортивное соревнование представляет собой диалектическое единство интегративных и конфликтных элементов, своеобразную «антагонистическую кооперацию», если использовать термин, который ввели A. Хитанен и Варис [Hietanen, Varis, 1984, P. 215], или, как писал Г. Зиммель [Simmel, 1908], «единство в борьбе» («Einheit im Kampf»): «объединяются, чтобы бороться, и борются на основе взаимно признаваемой власти норм и правил». Спортивное соревнование – состязание, а такая социальная система как соперничество весьма подвержена антагонизмам и конфликтам. Как показали еще К. Шериф и М. Шериф [Sherif, 1973, 1976, 1958], в рамках этой системы каждая из соревнующихся сторон склонна к тому, чтобы в первую очередь пестовать свой интерес, а не общее благо. Конфликт, заложенный в спортивном соревновании, имеет специфические особенности: он представляет собой «искусственно конструируемый и символизированный конфликт» [Güldenpfennig, 1981, S. 32]. Но все же это – конфликт. А вместе с тем спорт способен выполнять важные интегративные и другие гуманистически ориентированные функции. Значит, спорт предоставляет возможности и для гуманистического, и для антигуманного использования. В нем заключены возможности, как для позитивного, так и для негативного влияния на личность, отношения людей и т. д. В этом смысле он не только «хороший», но и «плохой». Т. Адорно писал об этом: «Спорт – двусмысленен /equivocal/: с одной стороны, он может иметь антиварварский и антисадистский эффект благодаря fair play, рыцарству, вниманию к слабому. С другой стороны, многие его формы и правила способны усиливать агрессию, грубость и садизм, особенно у тех лиц, кто активно не занимается спортом» [Adorno, 1970, P. 99]. Кроме того, важно учитывать, что баланс потенциально «хорошего» и «плохого» в спорте может быть разным. Это зависит от особенностей самого спорта, его организации, а также тех социальных процессов, которые в нем происходят и с ним связаны. Спорт формируется и развивается на основе преобразования соревновательных ситуаций реальной жизни в более гуманные, игровые [см. Столяров, 2004в]. Всякий спорт основан на такой «гуманизации» реальных соревновательных ситуаций. Но ее характер и степень могут быть различны, поскольку спортивные соревнования и подготовка к ним могут быть организованы по-разному. Духовно– нравственная, гуманистическая ценность спорта во многом зависит, например, от того, в какой мере в нем в ходе «гуманизации» соревновательных ситуаций реальной жизни удается создать условия для безопасности соперников. В этом плане, например, бокс или кикбоксинг, повидимому, уступают такому виду спорта, как художественная гимнастика, поскольку в них сохраняется опасность серьезных повреждений для участников соревнования, а самое главное – это единственные виды спорта, где по правилам спортивной борьбы для достижения победы желательно лишить соперника сознания, нокаутировав его. Существенное влияние на гуманистическую ценность спорта оказывает и то, в какой мере в нем реально представлены те или иные духовно– нравственные и эстетические ценности. Если, к примеру, спортивное соревнование проходит так, что в нем отсутствуют достаточно яркие проявления прекрасного и других эстетических ценностей, то, как спортсмены, так и зрители вряд ли будут испытывать эстетические переживания от наблюдения за такими соревнованиями. /24/ И наоборот, если спортивное состязание помимо прочего строится по законам красоты, оно заключает в себе возможность существенного эстетического воздействия на человека. В работах автора впервые обосновано положение о том, что огромное влияние на ценностные ориентации и все поведение спортсменов, тренеров, зрителей и т. д., а значит, и на реальное социальное значение спорта оказывает используемая в нем форма (модель) организации игрового соперничества: подход к формированию программы соревнования и способа его проведения, состава участников, системы выявления и поощрения победителей (выбор тех ценностей, норм и образцов поведения, которые поощряются в ходе соревнования, характер этих поощрений и т. д.) [см.: Столяров, 1997а, 1998а,б,г, 2004в и др.]. Если, допустим, программа спортивных соревнований требует от юных спортсменов демонстрации лишь физических качеств и способностей, если на тренировках и соревнованиях моральные и материальные стимулы используются, прежде всего, для поощрения физического превосходства, высоких результатов, победы над соперником любой ценой (даже за счет здоровья, нарушения нравственных норм и принципов), на первый план выдвигаются какие–то коммерческие соображения и т. п., это, бесспорно, существенно снижает их ориентацию на гуманистические ценности. Если же, напротив, спортивные тренировки и соревнования строятся таким образом, что от спортсменов требуется продемонстрировать не только физическое совершенство и спортивное мастерство, но также высоконравственное поведение, эстетическую культуру, здоровье, интеллект, т. е. гармоничное и всестороннее развитие личности, и именно эти гуманистические ценности поощряются в первую очередь, это, разумеется, значительно усиливает ориентацию на них спортсменов. В связи с этим важно учитывать, что в современном детском спорте чаще всего при организации соревнований применяется такая форма организации игрового соперничества, для которой характерны следующие основные особенности: участники соревнования распределяются по различным группам (с учетом пола, возраста, уровня подготовки и т. д.), и соревнования проводятся раздельно в этих группах (например, инвалиды соревнуются отдельно от других); в командных соревнованиях каждая команда составляется из представителей определенной страны, национальности, какого-то региона, города, учебного, трудового, спортивного коллектива и т. п.; программа соревнований предполагает узкую специализацию участников в одном виде деятельности (например, в беге, плавании, шахматах и т. п.) или нескольких ее видах, но требующих проявления «односторонних» (например, физических или интеллектуальных) способностей; вводятся правила, жестко определяющие, какие предметы, приспособления (мяч, шайба и т. д.) и каким образом должны использоваться; предусматривается выявление победителей и построение четкой иерархии мест, занятых участниками, а также их острое соперничество, жесткая конкуренция за победу (лучшие места) в соревновании; /25/ определение победителей и мест, занятых участниками, осуществляется на основе учета их результатов; при этом вводятся такие правила, оценки, используются такие точные измерения, которые позволяют учесть самые незначительные различия в результатах и тем самым поставить на каждое месте лишь одного участника; поведение участников оценивается лишь с точки зрения соблюдения правил соревнований, без учета других его аспектов (нравственных, эстетических и т. п.); всемерно восхваляется и поощряется (как правило, призами и наградами, представляющими существенную материальную ценность) лишь небольшая группа победителей (обычно участники, занявшие первые три места) [см.: Столяров, 1997а, 1998а,б,г, 2004в и др.]. Такая форма организации игрового соперничества в настоящее время используется и преобладает в детском спорте. Разнообразна программа проводимых здесь соревнований, состав их участников, несколько видоизменяется система определения и поощрения победителей. Но при всех этих различиях, как правило, сохраняются отмеченные выше основные принципы подхода к формированию этих компонентов игрового соперничества, а значит, имеет место одна и та же его форма (модель). Она позволяет успешно решать ряд социальных задач: вырабатывает у участников соревнования стремление к постоянному физическому совершенствованию, формированию и развитию волевых и ряда других психических качеств, повышению своих спортивных результатов; позволяет проверить резервные возможности человека, заполнить досуг; формирует определенный круг общения; создает привлекательное для огромной массы зрителей зрелище; стимулирует их интерес к соревнованиям и т.д. Вместе с тем данная форма организации игрового соперничества в не позволяет в полной мере реализовать огромный гуманистический культурный потенциал спортивной деятельности. Всемерно содействуя физическому совершенствованию личности, она создает существенные проблемы для здоровья спортсменов, а также трудности в формировании и развитии у них нравственных, эстетических и других духовных качеств, их нравственной и эстетической культуры. Это связано с тем, что она развивает у спортсменов желание любой ценой – даже за счет здоровья и нарушения нравственных принципов – добиться победы, продемонстрировать свое превосходство над другими, завоевать ценные призы, получить другие связанные с победой материальные блага, приобрести славу и т. д. С целью выяснить влияние занятий спортом, спортивных (в том числе олимпийских) соревнований на нравственное поведение детей и молодежи в разное время и в разных странах были проведены социологические исследования, в том числе международные. Данная проблема была предметом многих международных социологических исследований. /26/ Все эти исследования приводят к одному общему выводу: активные и регулярные занятия спортом, спортивные (в том числе олимпийские) соревнования (речь идет о соревнованиях, проводимых на основе «жесткой» модели) не повышают, а снижают ориентацию на нравственное поведение в спорте. Те, кто не участвует регулярно в спортивных соревнованиях, проявляют гораздо больше желания выступать за соблюдение кодекса честной игры, чем постоянные участники состязаний, и спортсмены высокой квалификации по сравнению со своими коллегами «более низкого класса» проявляют меньшую склонность связывать себя этим кодексом. Существенными недостатками указанной формы организации игрового соперничества в детском спорте является и то, что она содействует одностороннему развитию юных спортсменов, ограничивает проявление их творческих способностей, приводит к формированию таких негативных качеств личности, как эгоизм, агрессивность, зависть и др., затрудняет социальную интеграцию лиц с ограниченными возможностями (инвалидов), поскольку изолирует от лиц, не имеющих таких ограничений и т. д. [подр. см.: Столяров, 1998б, 2004в]. К сожалению, указанный характер организации игрового соперничества в детском спорте, как и в спорте в целом, как правило, не учитывается не только в теории, но и на практике. Осознание гуманистического потенциала спорта, позитивные результаты его широкого внедрения в жизнь людей порождают в общественном сознании эйфорию по поводу достоинств спорта, его роли в преобразовании человека и общества в целом в новые, более совершенные формы. В настоящее время спортивные функционеры и большинство политиков полагают, что вовлечение как можно большего числа детей и молодежи в активные занятия спортом само по себе даст возможность не только повысить уровень их физической подготовленности и спортивного мастерства, но также сохранить и укрепить здоровье, сформировать нравственную культуру и тем самым преодолеть сложившуюся в настоящее время критическую ситуацию со здоровьем, физической подготовкой, а также наркоманией, преступностью и другими аспектами девиантного поведения. В соответствии с этим основное внимание в теории и на практике уделяется средствам вовлечения как можно большего числа детей и молодежи в активные занятия спортом, а не самому главному и принципиальному вопросу: каким должен быть спорт и что надо сделать для того, чтобы он максимально содействовал оздоровлению и воспитанию подрастающего поколения. Такой позиции способствует все более широко пропагандируемая и применяемая на практике упомянутая выше концепция «спортизации» физического воспитания [см.: Бальсевич, 1993, 2002а,б, 2006, 2009; Инновационная…, 2001; Лубышева, 2006; Спортивно-ориентированное…, 2006 и др.]. В работах автора и сторонников данной концепции справедливо обосновывается необходимость существенной модернизации существующей системы физического воспитания, поскольку она не позволяет эффективно решать актуальные задачи формирования здоровья школьников. Магистральный путь этой модернизации усматривается в «спортизации» физического воспитания на основе привлечения школьников к активным занятиям спортом, освоения ценностей спортивной культуры. При этом осознается возможность не только позитивного, но и негативного влияния спорта на здоровье и другие качества личности: «Противоречивость феномена спорта заключается в том, что он может стать одним из важнейших инструментов формирования и укрепления здоровья человека и может оказаться серьезным фактором его деформации или даже разрушения» [Бальсевич, 2005, С. 15]. /27/ Чтобы избежать этих негативных последствий и обеспечить позитивное влияние спортивной активности на личность и взаимоотношения школьников прежде всего предлагается изменить организацию физического воспитания: «Суть обновления формы и содержания физического воспитания состоит в том, что обучающиеся занимаются добровольно избранными ими видами спорта в учебно-тренировочных группах спортивной гимнастики, художественной гимнастик, волейбола, баскетбола, настольного тенниса, спортивных единоборств, лыжного спорта, в группах общей физической подготовки, группах корригирующей гимнастики. Занятия вынесены за сетку часов учебного расписания и проводятся 3 раза в неделю по 2 учебных часа [Бальсевич, 2002а, С. 4]. Кроме того, обосновывается необходимость адаптации высоких технологий спортивной подготовки к потребностям и условиям физического воспитания детей и подростков, а также организации этой подготовки на основе принципов гуманистической педагогики. Вместе с тем предполагается сохранить в неизменном виде тот способ организации спортивных соревнований, который выше был назван «традиционным». Не указываются иные способы, формы и методы их организации или хотя бы какие-то из рассмотренных выше форм и методов модификации традиционного способа. Тем не менее, по мнению автора и сторонников программы спортизации физического воспитания, такой путь освоения ценностей спортивной культуры позволит преодолеть негативные глобальные тенденции ухудшения физического, нравственного и духовного здоровья школьников, даст возможность сформировать у них не только «высокую культуру тренировки, восстановления, самоконтроля», собранность, организованность и упорство в достижении поставленных целей, бойцовский характер, способность «к многолетней систематической работе над своим совершенствованием», но также высокие качества «спортивного рыцарства и благородства» [Бальсевич, 2005; 2006, С. 22; 2009, С. 225]. Насколько оправданны эти ожидания? Нет никакого сомнения в том, что «массовое спортивно-ориентированное физическое воспитание, – как пишет автор программы В.К. Бальсевич, – многократно расширяет фундаментальную базу подготовки резерва спорта высших достижений, создает условия для перманентного выявления и начального развития спортивных талантов» [Бальсевич, 2004, С. 22]. Но не приведет ли это в конечном итоге лишь к одному: вслед за так называемым «массовым спортом» и детско-юношеским спортом, которым в нашей стране придана ярко выраженная односторонняя ориентация – быть резервом спорта высших достижений – такая же судьба ожидает и физическое воспитание после его «спортизации»?! Основания для таких опасений имеются. Ведь, как обосновано выше, традиционный способ организации соперничества, на который ориентируются сторонники концепции спортизации физического воспитания, ориентирует участников соревнований на победу любой ценой – даже за счет здоровья и нарушения нравственных принципов. /28/ Да и в ходе тренировочного процесса он формирует не ориентацию на здоровье, нравственное поведение, а стремление к достижению максимально высоких спортивных достижений. На указанный недостаток обсуждаемой концепции обращает внимание и А. Я. Найн, по мнению которого в настоящее время необходимо «с предельной ответственностью отнестись к спорту и спортизации физического воспитания в школе и других учебных заведениях, которая вроде бы критикуется, но тем не менее не исключается из “новых” концепций» [Найн, 1995]. И «дело здесь не столько в никому не нужной отчетности школ по спортивным результатам или суррогатам отдельных видов спорта, представленных в школьной программе, сколько в усугублении посредством спортизации проблем нравственного порядка. Бесспорно, у занимающихся спортом развиваются какие-то положительные качества личности, представления об этических нормах. Но бесспорно также и то, что для сферы физической культуры и спорта, особенно для той ее части, где господствует «дух соревнования и соперничества», характерно значительное расхождение существующих там этических норм с общекультурными. Таким образом, усвоение детьми исключительно норм и образцов профессиональной этики, во-первых, антигуманно. Когда наступит момент осознания и осмысления разрыва ряда этих норм с общечеловеческими, ребенок, став уже взрослым, будет вынужден долго и упорно от них освобождаться. Будет происходить то, что мы в обыденной практике привыкли называть перевоспитанием. Во-вторых, это, как минимум, нерационально для того же самого государства с нравственно-практической точки зрения. Выйдя из профессиональной среды в общественную, человек столкнется с множеством проблем. Опыт многих известных в прошлом спортсменов свидетельствует о том, как трудно происходил у них процесс адаптации к “нормальной” жизни» [Найн, гостев, 1993]. На значительное расхождение существующих в спорте этических норм с общекультурными указывают в своих работах и другие авторы [см., например: Вольквайн, 2005; Егоров, 1991а,б, 1994; Сараф, 1999]. Чтобы «спортизация» физического воспитания приводила к позитивным результатам, как в физическом, так и в духовном оздоровлении детей и молодежи, и чтобы исключить указанное расхождение этических норм спортивной деятельности с общекультурными, в процессе спортивного воспитания необходимо использовать весь комплекс рассмотренных выше форм и методов этой педагогической деятельности. При этом требуются кардинальные изменения не только в организации спортивной подготовки на основе принципов, предлагаемых обсуждаемой концепцией, но и в способе организации игрового соперничества на спортивных соревнованиях [Столяров, 2007е]. Наряду с внутренними для спорта факторами к числу объективных факторов, оказывающих существенное влияние на все аспекты его социального значения, относятся и внешние для спорта факторы. Имеется в виду та общая социально–экономическая, политическая и культурная ситуация, которая существует в обществе, система принятых здесь ценностей, норм и образцов поведения, морального и материального поощрения поступков и действий людей. /29/ В современном обществе и различных его сферах до сих пор господствует (не декларативно, а реально) ориентация на сугубо прагматические, технократические, а не на гуманистические, духовно–нравственные ценности, на узкопрофессиональное, одностороннее, а не на гармоничное и разностороннее развитие личности, преобладает стремление к достижению успеха любой ценой. Это существенным образом влияет на сферу спорта, содействует тому, чтобы и в этой сфере приоритетными были те же самые прагматические, технократические ценности. Таким образом, отмечая значительное влияние субъективных факторов на социальную значимость детского спорта, вместе с тем следует учитывать, что сознательная деятельность людей, в том числе детей и подростков, их поведение, ценностные ориентации, интересы и т. д. во многом обусловлены объективными факторами – внутренними, которые связаны с самим спортом, и внешними (лежащими вне сферы спорта). Факторный анализ социальной значимости детского спорта имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение. Он позволяет определить перспективы и пути повышения его гуманистической ценности, преодоления или хотя бы смягчения связанных с ним дисфункциональных проявлений [см. Столяров, 1998б, 2007д]. Контрольные вопросы 1. В чем суть и каковы аспекты философской проблемы детского спорта? Каковы основные подходы к решению этой проблемы в научной литературе? 2. На какой основе разрабатывается философская методология решения вопроса о гуманистическом значении детского спорта? Каковы основные принципы эффективной методологии решения обсуждаемой проблемы? 3. В чем суть факторного анализа гуманистического значения детского спорта? 4. Главный вопрос теории и практики детского спорта? 5. Концепция «спортизации»? Ее суть, авторы, сторонники, проблемы и противники? 6. Назовите внутренние и внешние факторы, влияющие на детский спорт. 1.2. Проблема взаимоотношения спорта и политики Дискуссия по проблеме взаимоотношения спорта и политики. Методология решения данной многоаспектной проблемы. Роль используемого понятийного аппарата Основные положения социально-философской концепции взаимоотношения спорта и политики: относительная независимость спорта от политики; существование связи спорта с политикой; влияние политики на спорт и обсуждение возможности избежать негативного влияния на спорт со стороны политики. Анализ разнообразных форм связи спорта и политики: использование спорта в политических целях; спорт как сфера деятельности субъектов политики; спортсмен как политическая фигура, его политическая активность; политическое воспитание спортсменов и роль спорта в этом воспитании; влияние социально-политической структуры общества на спорт и спортивную политику Основные выводы /30/ Проблема взаимоотношения спорта и политики – одна из наиболее сложных и дискуссионных социально-философских проблем спорта. Она привлекает значительное внимание философов и социологов. Так, в июле 1999 г. в Будапеште (Венгрия) состоялся международный конгресс, посвященный теме «Спорт и политика» [см. Gounot, Hofmann, 2000]. Особенно пристальное внимание ученых привлекает вопрос о связи спорта и политики применительно к олимпийскому движению. Об этом свидетельствует тот факт, что уже на первом официальном олимпийском научном конгрессе в Юджине /США/ в 1964 г. работала специальная секция «Спорт и политика», а 35-я сессия Международной олимпийской академии (1995 г.) была посвящена обсуждению темы «Спорт, олимпизм и политика» [см. Conclusions…, 1997]. Поднимается вопрос о необходимости развития особой научной дисциплины – политологии спорта, политической науки о спорте, которая ставит своей задачей глубокий и всесторонний анализ проблемы взаимоотношения спорта и политики [см.: Brohm, 1976а; Güldenpfennig, 2000; Güldenpfennig, Schulke, 1980]. Интерес к обсуждаемой проблеме обусловлен не только ее теоретическим, но и практическим значением. Нередко она возникает перед спортсменами, тренерами, организаторами спортивных соревнований в связи с необходимостью принять решение об участии или отказе от участия в них по каким-то политическим соображениям. Например, в ходе дискуссий относительно участия или неучастия в Олимпийских играх в Москве (1980 г.) и в Лос-Анджелесе (1984 г.) на первом плане в связи с этим были вопросы о том, относится ли спорт к сфере политики, какие отношения существуют между спортом и политикой, насколько спорт свободен и может противостоять требованиям, которые ему предъявляет политика и т. д. Тем или иным ответом на данный вопрос обосновывалось и соответствующее решение об участии в Олимпийских играх. Анализу взаимоотношения спорта и политики посвящено множество научных публикаций – индивидуальные и коллективные монографии, сборники, диссертации, статьи. Отметим работы таких авторов, как П. А. Виноградов, С. И. Гуськов, А. А. Исаев, Р. М. Киселев, А. А. Козловский, В. С. Родиченко, П. А. Рожков, Н. И. Пономарев, В. М. Починкин, А. Б. Ратнер, А. В. Серебряков, П. С. Степовой, Ю. А. Фомин, J. M. Brohm, J. Deutsch, R. Espy, S. Güldenpfennig, J. Hargreaves, K. Heinilä, A. Hietanen, C. Krockow, A. Krüger, J. W. Loy, G. Lüschen, P. McIntosh, J. Meynaud, B. M. Petrie, H. E. Rösch, P. Seppänen, T. Varis, A. Wohl и др. /31/ Однако в разработке обсуждаемой проблемы имеется немало изъянов, на которые справедливо обращает внимание Свен Гюльденпфенниг: «До сих пор существует нехватка систематических и глубоких исследований спортивной политики не только на государственном, но и на международном уровне… Большая часть публикаций входит в так называемую «серую зону», т. е. решение затронутых в них проблем по стилю находится между научной и журналистской манерой. В наше время имеется очень мало работ, затрагивающих вопросы спортивной политики и пользующихся при этом обоснованной методологией. Кроме этого, внесён незначительный вклад в теоретическое толкование политических аспектов в спорте, на который может ссылаться будущее поколение учёных в области политической науки о спорте, когда они будут соревноваться с другими направлениями спортивной науки» [Güldenpfennig, 2000, Р. 127-128]. Из многочисленных работ по проблеме особо следует отметить работы: Р. Испай «Политика и Олимпийские игры» [Espy, 1979], «Политика и спорт прежде и теперь» [Politik und Sport in Geschichte und Gegenwart, 1980], С. Гюльденпфенниг «Международные спортивные отношения между разрядкой и конфронтацией» [Güldenpfennig, 1981], в которых содержится большой фактический материал и сформулированы важные теоретические положения по обсуждаемой проблеме, а также сборник «Взаимоотношение спорта и политики с позиций гуманизма», изданный Гуманитарным центром «СпАрт» РГУФК в 2005 г. [Гуманистика соревнования. Вып. 3, 2005] и диссертацию А. В. Хлопкова [Хлопков, 2003], выполненную под руководством автора. Его собственная позиция по обсуждаемой проблеме наиболее полно изложена в работе «Взаимоотношение спорта и политики (социально–философский и методологический анализ)» [Столяров, 2005д]. Ниже дается анализ проблемы взаимоотношения спорта и политики с использованием материалов указанных работ. Дискуссии по проблеме и методология их решения. По вопросу о взаимоотношении спорта и политики высказываются различные мнения, которые колеблются между двумя противоположными полюсами: либо считают, что спорт не должен иметь ничего общего с политикой («спорт – вне политики») и любую его связь с политикой следует рассматривать как искажение истинной природы спорта, либо полагают, что спорт по своей сути насквозь политичен. В теоретическом плане сторонники концепции «спорт – вне политики» нередко опирались и опираются на положение о «самоцельности» спорта. Человек якобы реализует в спорте своё истинно природное и подлинно гуманистическое начало, которое политика, вмешиваясь в спорт и нарушая его автономность, неизбежно извращает, и спорт может служить человеку только при том условии, если «соблюдается принцип политической экстерриториальности и нейтралитета». «Спорт является спортом лишь тогда, когда он имеет смысл в самом себе без каких бы то ни было политических или экономических целей» – писал, например, Карл Дим [цит. по: Коротков, 1974, С. 7]. /32/ Такая аргументация в защиту тезиса «спорт – вне политики» использовалась даже тогда, когда речь шла о борьбе с апартеидом в спорте. С 1966 г. основную тяжесть этой борьбы взял на себя Высший совет африканского спорта /КССА/, добившийся исключения ЮАР из олимпийского движения. Это произошло на 69-й сессии МОК в Амстердаме. Год спустя Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию с призывом ко всем спортивным союзам и организациям бороться с расовой сегрегацией. Однако против включения спортивных организаций в эту борьбу с апартеидом высказывался следующий аргумент: «если мы однажды согласимся на использование спорта в качестве средства решения внеспортивных задач, то возникнет прецедент, с которым впоследствии нельзя будет не считаться» [О возможности бойкота…, 1981, С. 10]. Однако обращение к концепции «спорт – вне политики» чаще всего вызывалось чисто практическими, конъюнктурными соображениями как повод для оправдания тех или иных действий, принятия определенных решений. Так, когда в феврале 1984 г. законодательное собрание штата Калифорния отменило свое решение о запрете въезда на территорию штата на период ХХIII Олимпийских игр советской спортивной делегации и советских туристов, принятое 16 сентября 1983 г. после инцидента с южно-корейским самолётом, вторгшимся в воздушное пространство СССР, то в качестве обоснования отмены первоначального решения был использован аргумент о том, что спорт должен быть вне политики. Когда администрация США развязала кампанию бойкота Олимпийских игр 1980 г. в Москве, спортсмены и спортивные организации капиталистических стран использовали данный лозунг для обоснования своего участия в Играх ХХII Олимпиады. Инициаторы олимпийского спорта обращались к концепции «спорт – вне политики» из тактических соображений: чтобы олимпийское движение стало широким международным социальным явлением, необходимо было остаться в стороне от политических амбиций правительств тех или иных государств, нужно было отстаивать и последовательно придерживаться тезиса о независимости спорта от складывающейся политической ситуации. Аполитичный лозунг «спорт – вне политики» использовался некоторыми политическими силами и в целях введения в заблуждение общественного мнения относительно своих подлинных интересов. К нему неоднократно прибегала Южно-Африканская Республика, пытаясь вернуться в олимпийское движение, из которого она была исключена на 69-й сессии МОК в 1970 г. в связи с проводимой в этой стране политики расовой дискриминации в спорте. Концепция «спорт – вне политики» подвергается критике со стороны многих ученых и общественных деятелей [см. Починкин, 1985; Степовой, 1984; Томпсон, 1979; Фомин, 1988 и др.]. В ходе этой критики иногда признается не только тесная связь спорта с политикой, но и сама спортивная деятельность рассматривается как политическая [Джонсон, 1984; Драгунов, 2000; Kidane, 1999]. Неоднозначны и оценки связи спорта и политики. Иногда ее оценивают негативно, а иногда – позитивно. В случае негативной оценки полагают, что политика искажает суть спорта, и ссылаются на факты использования спорта в узкокорыстных политических целях, для разжигания национализма, шовинизма и т. д. /33/ В случае позитивной оценки указывают, например, на важную роль спорта в укреплении мира и дружбы между народами. Встречается и противоречивая характеристика данной связи [см., например, McIntosh, 1963]. Она проявляется, в частности, в том, что по одним конъюнктурным соображениям на передний план выдвигалась и выдвигается концепция «спорт – вне политики», а по другим – прямо противоположная концепция. В основе указанных выше взглядов на взаимоотношение спорта и политики лежит ошибочная методология рассмотрения взаимоотношения спорта и политики. Основная особенность этой методологии – отсутствие всесторонности рассмотрения и комплексного подхода, как того требует диалектический метод исследования. В большинстве работ, посвященных обсуждаемой проблеме, как правило, выделяются и весьма произвольно выхватываются лишь отдельные аспекты данной проблемы, которые при этом нередко смешиваются, недостаточно четко отличаются друг от друга. За счет этого упрощается действительное положение дел. В методологическом плане при обсуждении проблемы взаимоотношения спорта и политики важно учитывать все многообразные факты, характеризующие это взаимоотношение, выделять и четко дифференцировать такие разные аспекты этой проблемы, как, например: является ли спорт и любая связанная с ним деятельность политической; существует ли связь спорта и политики; каков характер и формы этой связи; влияет ли объективно (стихийно) спорт на политику; используются ли сознательно спортивные контакты в политических целях и в каких именно; должен ли спорт использоваться в этих целях и для чего конкретно; должны ли спортсмены и тренеры оставаться в стороне от любого политического использования спорта и т. д. Важное значение при решении обсуждаемой проблемы имеет и используемый понятийный аппарат. Понятие спорта, которое в данной работе используется при анализе взаимоотношения спорта и политики, было охарактеризовано выше. В понимании политики автор исходит из обоснованного в философской литературе [Блинов, Ожегов, Шереги, 1982; Владимиров, Зеленов, 1999] положения о том, что к сфере этого социального явления относятся: взаимоотношения между классами, нациями, другими социальными группами по поводу государственной власти; направление, средства и методы деятельности государства, партий и других политических организаций; характер и формы участия различных социальных слоев в делах государства с целью осуществления своих интересов; внешнеполитические отношения государства, взаимодействие политических сил на международной арене и т. д. При этом важно собственно политические явления отличать от других социальных явлений, которые лишь так или иначе связаны с политикой, испытывают на себе влияние политики. Ниже будут использованы и такие связанные с политикой понятия, как «субъекты политики», «политическая деятельность», «социальная политика», «политический режим» и др., которые подробно характеризуются в работах по политологии [Введение в политологию, 1994; Владимиров, Зеленов, 1999; Политология, 1999; Холостова, 2001 и др.]. /34/ Перейдем к характеристике основных положений социальнофилософской концепции взаимоотношения спорта и политики. Относительная независимость спорта от политики. Нетрудно заметить, что правила спортивных соревнований, особенности техники и тактики тех или иных видов спорта, закономерности тренировочного процесса, методика выполнения физических упражнений не являются политическими. Охарактеризованные выше исходные цели и задачи спортивной деятельности, ее культурное предназначение, система внутренне присущих спорту ценностей также не относятся к сфере политики. В этом смысле не существует «капиталистического» или «социалистического» спорта. Как отмечает немецкий политолог К. Кроков [Krockow, 1984], не существует «капиталистического», «социалистического» или «немецкого» прыжка в длину (так же как не существует, например, «немецкой» физики), а есть просто спортивный прыжок. Прыжок века Боба Бимона в Мехико 1968 г. не свидетельствует ни в пользу США, ни против них, ничего не говорит и о дискриминации или равноправии цветных в США. Другое дело, что потенциал спортивной деятельности с момента ее появления позволял использовать ее в политических целях. Значит, в определенной степени, рассматриваемый сам по себе или как феномен культуры, спорт выступает как относительно независимое от политики социальное явление. Эта особенность спорта не учитывалась сторонниками той точки зрения, широко распространенной, например, в нашей стране в 20-е годы прошлого столетия, когда спорт – в отличие от физкультуры – рассматривался как чисто «буржуазное» социальное явление. Спортивные организации (в том числе олимпийские), основными задачами и целевыми установками которых является не завоевание государственной власти, а решение связанных со спортом социальнопедагогических и культурных задач, не являются политическими организациями. Они объединяют людей, которые стоят на различных идейных позициях, разделяют различные политические взгляды. Конечно, они могут и должны заниматься политическими проблемами, но лишь в той мере, в какой эти проблемы касаются непосредственно спорта и олимпийского движения, их целей, задач, идеалов и ценностей, условий их успешной реализации. Эти организации должны активно участвовать, например, в борьбе за сохранение и укрепление мира, против расизма, национализма, шовинизма, религиозной нетерпимости, поскольку и спорт, и олимпийское движение могут успешно развиваться и решать свои задачи только в мирных условиях, при отсутствии какой-либо расовой или религиозной дискриминации. Такой подход к пониманию целей и задач спортивного (включая олимпийское) движения получил название «политической автономии спортивного движения» [Güldenpfennig, 1981]. Хотя спортивные организации не являются политическими организациями в собственном смысле этого слова, но это не освобождает их от обязанности политического воспитания спортсменов (см. ниже). Относительная независимость спорта от политики не означает также, что между ними вообще нет и не может быть какой–либо связи. Проблема связи спорта и политики имеет ряд аспектов. /35/ Исходным из них является вопрос о том, существует ли вообще такая связь. Существует ли связь спорта с политикой. В течение длительного времени господствовала концепция, согласно которой спорт – полностью независимая от политики, автономная сфера жизни и развития человека. Так, МОК в течение длительного времени стремился представить олимпийский спорт в качестве движения, чуждого политике. Однако на деле ему не удавалось обойти стороной политические проблемы, так как целый ряд политических факторов оказывают существенное влияние на олимпийское движение и выдвигают перед ним политические проблемы. К числу таких факторов относятся возникающие между странами – участниками Олимпийских игр и их НОКами – политические и идеологические разногласия. В связи с этим Игры выступают как арена, на которой они вступают между собой в противоборство и стремятся использовать их в качестве орудия пропаганды своих политических программ. Существенное влияние на олимпийское движение оказывают национальные интересы стран-участниц этого движения. Теоретически структура олимпийского движения создавалась как обособленная и наднациональная. Но с целью развития олимпийского движения и практической организации Олимпийских игр Кубертен разработал основополагающую систему национальных олимпийских комитетов, предусмотрев их исключительное право национального представительства на этих Играх. Тем самым возникла возможность использовать Олимпийские игры как соревнования спортсменов, объединенных в национальные команды под эгидой НОКов, для пропаганды идей национализма и даже шовинизма, что расценивается как «основное зло» современных Олимпийских игр. Отмеченные и некоторые другие факторы приводят к тому, что перед олимпийским движением постоянно возникали и возникают политические проблемы. Организаторы современных Олимпийских игр неоднократно сталкивались и должны были решать, к примеру, проблему отношения олимпийского движения к войнам и воюющим странам. Острые политические проблемы возникали перед МОК в связи с признанием НОКа той или иной страны, так как такое признание по существу означает ее международное политическое признание, хотя МОК и не обладает формальным дипломатическим статусом. Особенно острой эта политическая проблема стала в послевоенный период, в частности, в связи с решением вопроса о признании Олимпийских комитетов ФРГ и ГДР. Здесь МОК столкнулся и с юридической дилеммой, поскольку, согласно его правилам, страну мог представлять лишь один национальный Олимпийский комитет. В силу этого одновременное признание Олимпийских комитетов ГДР и ФРГ легализировало хотя бы и на уровне МОК существование ГДР как самостоятельного государства. Ситуация аналогичная германской возникла и в отношении Олимпийского комитета Китая, поскольку на этот титул стал претендовать режим, обосновавшийся на острове Тайвань, несмотря на то, что в КНР уже был создан Олимпийский комитет. Еще одной важной политической проблемой, с необходимостью решения которой столкнулось олимпийское движение, был вопрос об исключении из него ЮАР. /36/ Впервые он был поставлен в 1955 г. международной федерацией бокса и до 1959 г. находился «под сукном», пока в 1959 г. член МОК от Советского Союза вновь поднял этот вопрос. В настоящее время такого рода политические проблемы возникают перед спортом в связи с новыми политическими тенденциями в развитии Европы, которые способны затронуть нации, а, значит, и национальные спортивные организации и структуры. Таким образом, олимпийское движение с самого начала и до наших дней тесно связано с политикой. Причем, эта связь не ослабевала, а, напротив, усиливалась. В соответствии с этим менялась доктрина руководителей олимпийского движения. Так, бывший президент МОК Эвери Брэндедж был убежденным сторонником идеи «раздельного существования» политики и спорта. Он любил повторять: «Наша организация существует не для того, чтобы менять государственный строй в какой бы то ни было стране». Его преемник лорд Килланин ограничивался уже только туманным утверждением, что спорт не следует использовать в политических целях [см. О возможности бойкота…, 1981, С. 12]. А вот мнение по данному вопросу Х. А. Самаранча: «Можно, конечно, говорить, что политика не имеет ничего общего со спортом, но вместе с тем должен заметить: происходящее на политической сцене отражается и на спорте» (Сов. спорт, 22 авг. 1990 г.). В зависимости от тех или иных аспектов связи Олимпийских игр с политикой меняется и их оценка. Встречаются самые противоречивые оценки: от таких, как «Олимпийские игры – замечательное мирное собрание молодежи мира», до таких: «Олимпийские игры – это сборища, на которых процветают шовинизм, политические бойни, это место, где человек становится роботом». В 80-е годы концепция, согласно которой «спорт не может быть отделён от политики» стала преобладающей. В пользу данной концепции свидетельствуют многочисленные факты и аргументы, в том числе: неоднократное использование спорта в политических целях, а также о многочисленные инциденты в спорте, которые имели политическую окраску; существенная зависимость организации спортивного движения от государственной политики и идеологии; спортсмены, принося своей стране международные победы, выполняют не только спортивную, но и государственную миссию, поскольку способствуют укреплению государственного престижа, демонстрируют национальные возможности; «идентификация населения с атлетами и общее стремление к победе во имя национальной славы имеет политическое значение, т. к. объединяет граждан, независимо от социального класса, расы и региональных различий» [Eitzen, 1980]; существует ряд причин, которые определяют связь между политикой и спортом: например, правительства государств непосредственно принимают участие в организации и финансировании Олимпийских игр и других крупных международных соревнований, а также в подготовке элитных спортсменов. /37/ Значит, отмечая независимость спорта от политики, вместе с тем важно учитывать, что она является не абсолютной, а относительной: при определенных условиях, в силу определенных причин и в определенных формах имеет место связь спорта и политики. Связь спорта и политики характерна для всех видов и разновидностей спорта. Однако в некоторых из них она проявляется наиболее ярко. Из видов спорта к числу таковых в первую очередь, пожалуй, следует отнести футбол, который иногда оценивается как «главный политический спорт ХХ века» [Бабич, 1999; Столяров, Самусенков, 2000; Сулейманян, 1999; Футбол…, 2000; Штемме, 1981; Kidane, 1999; Sugden, Tomlinson, 1998; Vinnai, 1970 и др.]. Что касается разновидностей спорта, то наиболее ярко связь спорта и политики проявляется в спорте высших достижений, и особенно в той его форме, в которой он выступает в олимпийском движении. Можно ли избежать негативного влияния политики на спорт и олимпийское движение? Ученые и общественные деятели часто обсуждают вопрос о том, возможно ли каким-то образом избежать негативного влияния политики на спорт и олимпийское движение. В ходе этих обсуждений с целью снизить «политизацию» Олимпийских игр и олимпийского движения вносятся разные предложения: проводить олимпийские соревнования сразу в нескольких странах (напр., соревнования по горнолыжному спорту в чилийских Андах, фигурному катанию – в Токио, легкой атлетике – В Москве, плаванию и прыжкам в воду – в Пекине, хоккею с шайбой – в Монреале, гимнастике – в Найроби); доверить организацию Олимпийских игр не отдельному городу, не одному государству, а целой географической зоне; проводить Олимпийские игры в виде организуемых в разных странах состязаний по отдельным видам спорта; проводить Олимпийские игры в каком-нибудь постоянном месте (например, в Швейцарии или Греции). Острую дискуссию вызывало и вызывает предложение отказаться от национальных флагов и гимнов во время проведения Олимпийских игр. Впервые с этим предложением выступил вице-президент МОК (в период с 1970 по 1974 гг.) Жан де Бомон. Его предложение включало в себя следующие пункты: 1. Отмена национальных гимнов и флагов. Вместо них на официальных церемониях вручения медалей должен звучать олимпийский гимн и подниматься флаг с пятью олимпийскими кольцами. 2. Торжественное шествие национальных делегаций следует заменить шествием представителей видов спорта (легкая атлетика, гребля и т. д.). Спортсмены разных стран будут при этом шествовать вместе. 3. Национальные флаги всех стран, представленных на Играх, могут находиться в центре стадиона в произвольном порядке, держать их должны люди, не имеющие отношения к национальным командам. 4. Торжественную формулу открытия Игр должен произносить президент МОК, а не глава государства, организующего Игры. 5. Спортсмены должны участвовать в соревнованиях в форме своих клубов или университетов, на этой форме может быть помещена символическая эмблема страны (например, петух у французов). 6. Следует изыскать возможность заключения с органами информации договора, /38/ запрещающего публикацию международной классификации медалей [Предложения…, 1980, С. 8]. За отмену национальных флагов и гимнов, а также подсчета медалей и очков на Олимпийских играх выступали президент МОК с 1952 по 1972 гг. Э. Брендедж и президент МОК с 1972 по 1980 гг. М. Килланин. С целью снизить «политизацию» Олимпийских игр и олимпийского движения вносились и другие предложения. Но ни одно из них не было принято. В перспективе также вряд ли можно ожидать каких-либо существенных изменений в этом плане, поскольку олимпийское движение, как движение международное, не может не испытывать воздействия со стороны происходящих в мире процессов и существовать в отрыве от них. Поэтому скорее всего иллюзорной является часто повторяемая (в том числе политиками) фраза о том, что «Олимпийские игры должны существовать вне политики». Важно учитывать не только наличие связи спорта и политики, но и разнообразные формы этой связи. Формы связи спорта и политики. Дадим характеристику основных форм связи спорта с политикой. 1. Использование спорта в политических целях. Относительная независимость спорта от политики, его «нейтральный характер» создают условия для его использования в тех или иных политических целей. Разнообразны формы использования спорта в политических целях. Как отмечают авторы книги «Спорт и социальные системы» [Loy, McPherson, Kenyon, 1978], целью «вмешательства» политики в спорт может быть: 1) поднятие международного престижа посредством завоеванных спортсменами на чемпионатах медалей, которые как бы символизируют собой национальную мощь; 2) использование спортивных успехов для пропаганды данной страны среди ее населения и за рубежом; 3) развитие и совершенствование структуры спорта в государстве; 4) установление общественного контроля над определенными видами спорта (такими, например, как бокс, хоккей); 5) применение санкций против других государств и народов, проводящих нежелательную национальную политику (например, апартеид в Южной Африке); 6) военная подготовка граждан; 7) достижение политиками личных целей (политические деятели в странах Северной Америки всегда появляются на основных спортивных состязаниях либо в качестве зрителей, либо участвуя в церемониях открытия или закрытия соревнований); 8) повышение сплочения, единства, политического сознания нации; 9) выражение взглядов той или иной небольшой социальной группы (например, «Чёрной силы» на Олимпийских играх в Мexикo в 1968 г.); 10) попытка демократизировать спорт, устраняя этнические, экономические и расовые барьеры для тех, кто вовлечён в спорт; 11) усиление социальной дифференциации в спорте (напр., апартеид в Южной Африке). П. Сеппанен [Seppänen, 1984] указывает три основные формы использования Олимпийских игр и олимпийской системы в качестве инструмента международной политики: 1) подключение олимпийских спортсменов к пропагандистским кампаниям государств или политических систем; 2) использование Олимпийских игр в качестве инструмента для выражения негативного отношения к другой государственной или политической системе путем бойкотов, протестов и т. п.; 3) оказание более или менее прямого политического давления на принятие решений МОК и Национальными олимпийскими комитетами. /39/ При всем разнообразии форм, направлений и причин использования спорта политическими силами можно выделить две их основные ориентации: гуманистическую (связанную с реализацией в спорте и посредством спорта гуманистических идеалов и ценностей) и антигуманную (противоречащую гуманистическим идеалам и ценностям). Важнейшая форма политического использования спорта гуманистической ориентации – его применение для утверждения мирных отношений между государствами, укрепления дружбы и взаимопонимания между народами, их культурного сотрудничества, преодоления националистических предрассудков, улучшения политических отношений между народами, принадлежащими к разным культурам. Примером антигуманных политических целей использования спорта является пропаганда идей национализма и шовинизма. Рассматривая вопрос об использовании спорта в политических целях, следует иметь в виду не только то, в каких политических целях может быть использован и реально используется спорт, но и то, кто (какие политические силы) стремятся использовать и действительно используют его в политических целях, а также каковы причины, побуждающие их к этому и т. д. 2. Спорт как сфера деятельности субъектов политики. Спортивная политика. В документах и материалах ООН, Совета Европы, государственных актах ряда стран мира и во многих научных работах широко применяется понятие «спортивная политика». Это понятие следует рассматривать в одном ряду с такими понятиями, как «техническая политика», «экономическая политика», «культурная политика» и т. п. При введении этих понятий исходят из того, что существуют различные сферы общественной жизни: экономическая, техническая, сферы культуры, образования, досуга и др. Каждая из них занимает определенное место в социальной системе, выполняет здесь определенные функции, решает определенные задачи. Связанную с ними деятельность тех или иных социальных сил и рассматривают как соответствующую политику – экономическую, техническую, культурную и т. д. По отношению к такой сфере общества, как спорт, речь идет о спортивной политике. Значит, основанием для выделения спортивной политики в относительно самостоятельное направление политики в первую очередь является то, что в XX столетии спорт сформировался как относительно самостоятельный социальный институт со своими собственными правилами, организационной системой, принципами и задачами деятельности. Спортивная политика выступает как «политика в сфере спорте, по отношению к спорту и использующая спорт как институциональную систему». В этом плане она может иметь три основные цели: формирование и сохранение условий для относительной социальной самостоятельности спорта; создание предпосылок для основанного на этом дальнейшего развития его социальной роли и значения; формирование его возможностей как политического фактора вне сферы самого спорта [Güldenpfennig, 1981]. /40/ Субъектами спортивной политики являются (по крайней мере, могут быть) как политические, так и неполитические организации. Различные политические организации – государство, партии, социальнополитические объединения, союзы и т. д. – стремятся направить деятельность сферы спорта в нужное политическое русло, соответствующее своим интересам, идеологии, повлиять на технические, экономические, образовательные, культурные и прочие цели и программы, исходя из своих политических целей и программ. Но в реализации (а иногда и в разработке) целей и задач политики в сфере спорта, как правило, активное участие принимают и различные неполитические организации – прежде всего, спортивные организации, фирмы и другие коммерческие организации, общеобразовательные учреждения и др. Связанная со спортом деятельность политических и неполитических сил, ее цели, задачи, средства и т. д. может иметь политический характер и направленность, если она ориентирована на использование спорта в политических целях, а может иметь иное содержание (например, она может иметь своей целью содействовать полноценной и эффективной реализации собственных, непосредственных функций спорта, связанных с ним социокультурных задач и т. п.). Такова самая общая характеристика спортивной политики. Более полная, детальная ее характеристика предусматривает уточнение: содержания, основных направлений, целей, задач, средств и уровней спортивной политики; ее специфического содержания, особых форм, средств в различных областях жизни общества и применительно к разным социальным группам населения; субъектов спортивной политики (какие социальные силы принимают участие в ее разработке и реализации), мотивов их участия в спортивной политике, а также содержания, ориентации, основных направлений, целей, задач, средств и методов этой их деятельности; особенностей спортивной политики на различных этапах развития спорта и общества; особенностей современной спортивной политики различных стран; особенностей спортивной политики по отношению к различным видам спорта и его разновидностям (например, к спорту для всех и спорту высших достижений), к социальным движениям, связанным со спортом (например, к олимпийскому движению) и т. д. Эти вопросы требуют, однако, специального рассмотрения. 3. Спортсмен как политическая фигура, его политическая активность. Как уже отмечалось, спорт перестал быть только активным досугом, источником здоровья, приятным и полезным препровождением времени. В настоящее время он выступает как катализатор многих страстей и идей, в том числе политических. При этом спорт – обоюдоострая сила. С одной стороны, он помогает сближать народы, а вместе с тем – в недобросовестных руках – он способен их и разъединить. Об этом свидетельствует разгул связанных со спортом националистических страстей, горевшие стадионах, упомянутая выше настоящая война двух государств Центральной Америки, которую окрестили «Футбольной». В связи с этим спортсмен независимо от своей воли и желания то и дело из состязателя, игрока, рекордсменa превращается в представителя своего общества в целом или каких-то его кругов, т. е. приобретает статус политической фигуры, действия которой помимо прочего имеют и политическое значение. /41/ В определенной степени это относится и к другим субъектам спортивной деятельности – тренерам, организаторам спортивных соревнований, работникам средств массовой информации и даже зрителям. Но это – лишь одна сторона обсуждаемой проблемы. Другая сторона той же проблемы – вопрос о сознательной политической активности спортсменов, тренеров и других субъектов спортивной деятельности, их участии в политике, политических акциях. Политическое участие граждан – это действия с целью оказать влияние на властные структуры, политические партии и фракции, на политических лидеров, а также другие формы политической деятельности. Она может быть стихийной, неорганизованной или организованной, эпизодической или постоянной, законной или незаконной, автономной или мобилизационной. Главные каналы участия граждан в политической жизни: использование личных связей для реализации политических целей; непосредственное участие в законодательных, исполнительных, судебных органах власти на любом уровне для продвижения и реализации своих идей и программ; участие в общественных движениях, ассоциациях, фондах, юридически оформленных в структуре общества; использование многочисленных средств массовой информации для декларации и пропаганды своих политических интересов и целей; активное участие в деятельности политических партий; практическое участие в политической жизни в индивидуальной или коллективной форме – голодовки, самосожжения, протесты, демонстрации, манифестации и т. д. [Владимиров, Зеленов, 1999]. Каждый человек живет в обществе, в социальной системе, а, значит, имеет прямое или косвенное отношение к политической жизни. Как минимум он является объектом политической жизни, даже если не желает того: политическая деятельность партий, классов, государств всегда обращена на него (например, его призывают к каким-то действиям или отказу от последних, давят на его сознание, взывают к его мнению, о нем заботятся, его обманывают и т. д.). В этом смысле любой человек связан с политикой. Некогда великий француз Вольтер с присущим ему скрытым сарказмом заметил: «Я не занимаюсь политикой. Политика – это не мое дело». А более чем через добрую сотню лет его соотечественник граф де Монталамбер, также писатель, публицист и политический деятель, как бы полемизируя со знаменитым памфлетистом и драматургом, остроумно парирует это высказывание: «Можно сколько угодно заявлять, что вы не занимаетесь политикой. Политика сама занимается вами». Вместе с тем важно, чтобы каждый человек стал субъектом, активным участником политической жизни. С точки зрения отношения человека к политике можно выделить 3 типа личностей. 1. Политические конформисты (от греч. кон – такой же), т. е. люди пассивно воспринимающие политическую информацию, приспособленцы, не имеющие собственного мнения, конъюнктурщики, люди без политических убеждений. Такие люди в первую очередь являются объектами манипулирования со стороны политиков. 2. Политические нонконформисты (от греч. нон – не), т. е. люди, которые безразлично относятся к политике («спорт вне политики», «искусство вне политики», «наука вне политики» и т. д.). Это тоже хороший объект для политического манипулирования. 3. Политические деятели, субъекты политической жизни, т. е. люди активно участвующие в ней, имеющие свои собственные политические позиции, основанные как на историческом, так и на личном опыте [Владимиров, Зеленов, 1999]. /42/ Влияет ли спортивная деятельность на политическую активность спортсменов и тренеров и если влияет, то каким образом? Долгое время существовало мнение о том, что спортсмены и тренеры в основном консервативны и аполитичны. Основанием для этого служили и результаты некоторых социологических исследований. Однако, как отмечают авторы упомянутого выше коллективного труда «Спорт и социальные системы», нет никаких особых оснований предполагать, почему спортсмены должны отличаться по их политическим взглядам или поведению от остальных граждан. С этим следует согласиться хотя бы потому, что другие исследования и факты опровергают мнение о консерватизме и аполитичности спортсменов и тренеров. Конечно, нужно учитывать, что конкретные условия социальной, экономической и культурной жизни той или иной страны накладывают существенный отпечаток на отношение спортсменов и тренеров к политической жизни, содействуют их политической активности или пассивности. Но следует ли поощрять политическую активность спортсменов, тренеров, организаторов спортивных соревнований? Возможно ли использование спорта в политических целях спортсменами, тренерами, другими субъектами спортивной деятельности. Эти вопросы заслуживает особого внимания, ибо до сих пор среди спортсменов и тренеров широко распространено мнение о том, что их непосредственное дело – заниматься спортом, а не использовать его в политических целях. Это якобы дело политиков. При ответе на поставленные вопросы, прежде всего, необходимо учитывать цели политической активности, их соответствие идеям гуманизма. Любая политическая активность, независимо от того, кто является субъектом этой активности – спортсмены, тренеры или другие граждане, представители других профессий – заслуживает высокой оценки и поощрения, если она направлена на реализацию гуманистических идеалов и ценностей. И, конечно, субъекты спортивной деятельности, как уже отмечено выше, не могут уклоняться от участия в решении таких политических вопросов, которые прямо и непосредственно затрагивают спорт. К числу таких вопросов, относится, например, вопрос о войне и мире, так как наиболее благоприятные условия для развития спорта и олимпийского движения складываются лишь при наличии мирных отношений между государствами. 4. Политическое воспитание спортсменов и роль спорта в этом воспитании. Как отмечалось выше, в настоящее время ряд факторов определяет важную роль политического воспитания в общей системе воспитания детей и молодежи, включая спортсменов. Но применительно к последним, а также к другим субъектам спортивной деятельности, значимость политического воспитания связана и с тем, что спорт (особенно спорт высших достижений и олимпийской спорт) как важный социальный феномен все чаще выполняет определенные политические функции, используется в политических целях. Вот почему те страны, в которых спорт высших достижений и олимпийский спорт занимают важное место в системе социальной политики, значительное внимание должны уделять и уделяют политическому воспитанию спортсменов, /43/ а также других субъектов спортивной деятельности. Ярким примером в этом плане может служить система политического образования и воспитания спортсменов в Советском Союзе, которая была ориентирована на приобщение спортивной молодежи к идеалам и ценностям коммунистической идеологии [Починкин, 1988; Степовой, 1984]. Несколько иной подход к проблеме политического воспитания молодежи в спорте пропагандировался в ФРГ. Вопросами этого воспитания в стране специально занималась комиссия по политике в отношении молодежи организации «Немецкая спортивная молодежь». По мнению председателя этой комиссии Петера Брааша, спорт как средство формирования личности немыслим без политического воспитания, так как в спорте – это «самая важная второстепенная вещь». Это воспитание должно осуществляться на трех уровнях: 1. Политическое воспитание как способ формирования поведения молодежи. Оно преследует следующие цели: подготовить молодежь к активному и эффективному участию в повседневной жизни; воспитать самостоятельность мышления, т. е. сделать молодежь как можно более независимой от различного рода влияний; научить распознавать направленность политических сил и сохранять независимость в личной и общественной жизни; научить отстаивать собственную инициативу и подавлять неправомерные притязания на господствующее положение. 2. Политическое воспитание как «чрезвычайная мера». Средством этого воспитания являются мероприятия, посвященные тому или иному событию. 3. Политика в отношении молодежи как защита ее интересов [Клее, 1977]. В настоящее время главная цель политического воспитания спортсменов – формирование у них не только общеполитической, но и спортивно-политической культуры гуманистической ориентации. Основу этой культуры личности составляет позитивное ценностное отношение человека к взаимосвязи спорта и политики (с позиций гуманизма), предполагающее наличие у него соответствующих знаний, умений, интересов, потребностей, ценностных ориентаций и т. д. [Столяров, 2005; Столяров, Хлопков, 2003; Хлопков, 2003]. Особенно важным, но, к сожалению, слабо разработанным, является вопрос о роли самого спорта и методике его использования в целях политического воспитания спортсменов. Как уже отмечалось выше, спорт может быть использован для воспитания миролюбия, поведения в духе демократических ценностей, формирования и развития культуры мира. 5. Влияние социально-политической структуры общества на спорт и спортивную политику. Если при обсуждении вопроса о соотношении спорта и политики ограничиваться рассмотрением правил спортивных соревнований, особенностей техники и тактики, закономерностей тренировочного процесса, методики выполнения физических упражнений, создается иллюзия полной автономности, абсолютной независимости спорта от политики и от социальных условий вообще. Однако подобная иллюзия исчезает, как только мы принимаем во внимание другие важнейшие особенности спорта, прежде всего систему организации и социальных функций спорта, его использование и назначение в той или иной социальной системе, в тех или иных конкретных социально-политических условиях. /44/ При таком подходе выясняется, что спорт приобретает то или иное содержание, характер, направленность, ценность в зависимости от конкретных исторических, социально-политических условий, структуры общества, в рамках которого он развивается. Например, в авторитарных режимах политическая элита стремится полностью подчинить спорт своей власти, использовать его в своих политических и идеологических целях. Так, в Спарте спорт использовался, прежде всего, как средство подготовки находящейся у власти военной элиты, позволяющее воспитать не только силу, но и дисциплинированность, выносливость, способность к самопожертвованию. Национал-социализм пытался использовать спорт для улучшения расы, бывшей основой режима, а также для подготовки граждан к войне. Напротив, в демократических странах спорт включен в структуру, в которой государство, занимая центральное место в системе субъектов спортивной политики и стремясь оказать определенное влияние на спорт, все же оставляет широкое поле для свободной деятельности спортивных организаций. Они обладают определенной независимостью. Вмешательство государства в их работу осуществляется как в форме регламентации, так и в форме финансовой помощи, а частный сектор использует их с целью рекламы, предоставляя им в обмен покровительство и поддержку. Значит, они испытывают двойное давление – государства и денег, а потому могут использоваться в политических и коммерческих целях. Однако идеологический плюрализм препятствует тому, чтобы такое использование спорта было постоянным и преобладающим. Положение о зависимости спорта от конкретно-исторических условий и социально-политической структуры общества формулируется и обосновывается во многих работах отечественных и зарубежных авторов. Оно конкретизируется на основе исторического анализа взаимосвязи спорта и политики, анализа спортивной политики в различных странах и регионах, например, сравнения ее особенностей в социалистических и капиталистических странах. В последние годы усилилось внимание к вопросам спортивной политики стран СНГ. Много сделано для определения особенностей спортивной политики дореволюционной России и спортивной политики советской эпохи. На основе вышеизложенного можно сделать следующий вывод. Важно не только учитывать возможность связи спорта и политики, ее реальное существование, но вместе с тем четко различать, не смешивать друг с другом, учитывать различные формы этой связи, к числу которых как минимум можно отнести следующие: использование спорта в политических целях, спорт как сфера деятельности субъектов политики, проводимая ими спортивная политика, спортсмен как политическая фигура, его политическая активность, политическое воспитание спортсменов, роль спорта в этом воспитании, влияние социально-политической структуры общества на спорт и спортивную политику. Контрольные вопросы 1. Расскажите о дискуссии по проблеме взаимоотношения спорта и политики. Проанализируйте основные методологические аспекты философского решения данной проблемы. 2. Произведите анализ основных положений социально-философской концепции взаимоотношения спорта и политики. 3. Перечислите и проанализируйте разнообразные формы связи спорта и политики. 4. Укажите основные выводы по теме. 1.3. Философская концепция олимпийского движения Философская концепция олимпийского движения и значительные трудности в ее осмыслении Особенности философской концепции олимпийского движения Пьера де Кубертена Ориентация на идеи, идеалы и ценности гуманизма – главная особенность подхода Кубертена. Связь философской концепции Кубертена с его педагогическим замыслом и опора на гуманистический идеал гармонично развитой личности Требования Кубертена к поведению и личности спортсмена – олимпийца Идея интеграции спорта с искусством в концепции олимпизма Кубертена Его идея возрождения «спортивной религии». Этическая природа этой религии Утверждение мирных отношений между народами – важная задача олимпийского движения Современные интерпретации философской концепции олимпийского движения. Две позиции: «ориентации» и «отхода» (представители и аргументация) Сторонники ориентации на концепцию Кубертена Интерпретации, нацеленные на отход от концепции Кубертена Прагматический подход и два варианта разрешения его противоречия с гуманистическим замыслом Кубертена /45/ Философия играет важнейшую роль в олимпийском движении. «Что придает исключительность и силу олимпийскому движению, – отметил в своем выступлении на Олимпийском конгрессе в Баден Бадене член МОК М. Мзали, – так это, разумеется, философия, которую оно воплощает, философия, которая служит движению стимулом и сама им стимулируется». Д. Фоллоуз, президент Британской олимпийской ассоциации, заявил на том же конгрессе, /46/ что Олимпийские игры «без философии ... становятся обычным мероприятием спортивного календаря. Игры не могут существовать без этой философии, которая является неотъемлемой составной частью олимпийского движения. Они существуют на основе философии, устремленной к идеалу и освященной традициями» [Цит. по: Ленк, 1982, С. 6-7]. Осмысление философской концепции олимпийского движения представляет, значительные трудности. В первую очередь это обусловлено тем, что речь идет об очень сложной концепции. Будучи философской, она ставит задачу, выйдя за пределы созерцания, фиксирования данных опыта в сфере олимпийского движения, выявить предельные основания этого движения, т. е. раскрыть его социальную природу, социальный смысл и значение, фундаментальные принципы, идеалы, целевые установки, место и роль в системе общечеловеческой культуры и т. д. Конечно, в осмыслении философской концепции олимпийского движения существенную помощь могут оказать работы Кубертена, которому, как отмечается в Олимпийской хартии, принадлежит «концепция современного олимпизма» [Олимпийская хартия, 1996, С. 7]. Следует иметь в виду, однако, что Кубертен не представил однозначной характеристики олимпизма. Даже в произнесенной по германскому радио в 1935 г. речи «Философские основы олимпийского движения» [Coubertin, 1966b], которую можно считать его идеологическим завещанием, мы не найдем точной и развернутой дефиниции олимпизма. Кубертен лишь перечисляет здесь ряд ценностей, составляющих основу олимпизма. В их числе: идея всеобщего священного перемирия, соревнование ради отбора наилучших, биологическое совершенствование человеческого рода, рыцарский дух, одухотворенная красота, религия. Продолжение этого перечня можно найти и в других его работах и речах. Поэтому речь может идти лишь о выделении наиболее важных моментов в философской трактовке Кубертеном олимпийского движения. Анализу концепции олимпизма и других, связанных с ней философских проблем олимпийского движения, посвящены многочисленные публикации ученых и общественных деятелей. Эта концепция обсуждается на сессиях Международной Олимпийской академии и была предметом дискуссий на многих международных научных и олимпийских конгрессах. И все же ситуация с пониманием философской концепции олимпийского движения до сих пор остается весьма сложной. Многие исследователи [Кахигал, 1983б; Landry, 1989; Lenk, 1984 и др.] отмечают неопределенность и неоднозначность понимания этой концепции, /47/ что проявляется в обилии терминов, которые используются для ее обозначения («олимпийская идея», «олимпийский дух», «олимпийская идеология», «олимпизм» и др.), а также в сложных, «туманных» и вместе с тем неоднозначных разъяснениях этих терминов. Нередко поэтому делаются пессимистические выводы о состоянии разработки философии олимпизма. «То, что можно было бы назвать философией олимпизма, ... находится пока в зачаточном состоянии» [см. Речек, 1986]; «... те, кто проявляет к Олимпийским играм научный интерес, почти единодушно сходятся во мнении, что, несмотря на все великолепие и символику, олимпизм фактически лишен внутренней сущности» [Педдик, 1992]. Ниже излагаются различные подходы к пониманию философии олимпийского движения и те аргументы, которые при этом используются. Кубертеновская философская концепция олимпийского движения. По указанным выше соображениям знакомство с различными подходами к философии олимпийского движения целесообразно начать с той концепции, которая предложена Кубертеном. Главная особенность подхода Кубертена к разработке концепции К сожалению, многие отечественные авторы пытаются осмысливать и оценивать концепцию Кубертена, опираясь не на его оригинальные работы (к сожалению, они до сих пор не изданы в нашей стране), а на кочующие из одной публикации в другую ошибочные представления по данному вопросу. Определенным исключением в этом плане является диссертация Г. М. Аксенова [Аксенов, 2003], выполненная под руководством автора данного раздела пособия. В последующем тексте используются материалы этой диссертации и предыдущих публикаций автора [Столяров, 1998а,д, 2000б, 2004в, 2006б и др.]. олимпизма – ориентация на идеи, идеалы и ценности гуманизма. К числу последних, как известно, относятся свобода, достоинство, творчество, целостное развитие личности, а также мир, дружба, взаимопонимание, взаимное уважение, взаимообогащающее общение людей [см.: Борзенко и др., 2002]. Именно эти идеалы и ценности рассматриваются как основные в рамках кубертеновской олимпийской философской концепции. Некоторые идеалы этой концепции (взаимопонимание, дружба, мир, недопущение дискриминации по расовым, религиозным или политическим мотивам и др.) отражают соответствующие фундаментальные ценности либерального мировоззрения (в первую очередь принцип индивидуальной свободы), сформулированное европейским Просвещением (Локк, Монтескье, Вольтер и др.) [см.: Гельперин, 1977; Егоров, 1991б]. Важно подчеркнуть также непосредственную связь философской концепции Кубертена с его педагогическим замыслом. Эта связь нередко не учитывается, и главный замысел Кубертена при разработке олимпийской концепции и возрождении Олимпийских игр усматривается в стимулировании интереса к спорту и развитии его в международном масштабе. Действительно, для периода зарождения современного олимпийского движения (вторая половина XIX в.) была характерна неразвитость спорта и спортивных контактов – как в рамках отдельных стран, так и особенно – в международном масштабе. Международное спортивное движение еще только зарождалось. Встречи спортсменов разных стран были крайне редкими. Регулярное проведение Олимпийских игр, по мнению Кубертена, должно было стимулировать интерес к спорту, всемерно способствовать развитию спортивных контактов, содействовать тому, чтобы «эти контакты стали периодическими и завоевали себе неоспоримый авторитет», приобрели международный статус, т. е. «интернационализировать» спорт. И все же главный замысел Кубертена, связанный с возрождением Олимпийских игр, состоял отнюдь не в простом стимулировании интереса к спорту и развитии его в международном масштабе. В первую очередь речь шла о том, чтобы последовательно, систематично и эффективно использовать спорт как средство решения педагогических задач, практической реализации той реформы образования (воспитания), которой Кубертен посвятил всю свою жизнь. /48/ В 1909 г. в книге под примечательным названием «Битвы за физическое воспитание. Кампания продолжительностью в 21 год (1887–1908)» Кубертен писал: «В течение пятидесяти лет мое существование было связано с педагогической реформой, в которой я начал прозревать первейшую и важнейшую необходимость нашего времени. Решительно отвергая все, что могло бы увлечь меня по другой стезе, с того момента я ориентировал себя исключительно в этом направлении» [см.: Anthony, 1994, Р. 31]. Эта идея Кубертена «наполнила смыслом всю его дальнейшую жизнь с того момента, когда в решении образовательной проблемы он увидел ключ к человеческому счастью и общественному благополучию» [Rioux, 1986, Р. 3]. В отличие от других философских теорий с гуманистической ориентацией концепция Кубертена предусматривает реализацию гуманистических идеалов и ценностей в спорте и с помощью спорта, на основе спортивного соперничества и подготовки к нему. Именно спорту Кубертен отводил важнейшую роль в реформе образования (воспитания), рассматривал спорт, спортивные соревнования и подготовку к ним как наиболее эффективный путь совершенствования человека и человечества. Он считал, что уже в ближайшее время спорт, развитый не только в национальном, но и в международном масштабе, может стать важнейшим средством решения педагогических проблем, а также средством контактов и коммуникации между культурами: спорт способен вдохнуть в человечество «дух свободы, мирного соревнования и физического совершенства», может способствовать сохранению и укреплению здоровья людей, их физическому совершенствованию, формированию и развитию высокой нравственности, утверждению мирных отношений между государствами, укреплению дружбы и взаимопонимания между народами, их культурному сотрудничеству, «прекращению споров, разногласий и недоразумений», преодолению националистических предрассудков, улучшению политических отношений между народами, принадлежащими к разным культурам. Кубертеном разработана концепция «спортивной педагогики», в которой обосновывается многосторонняя социально-гуманистическая значимость спорта: как с точки зрения отдельной личности, так и в плане взаимоотношения людей, наций, народов, стран [см. Coubertin, 1919]. Вместе с тем, при разработке концепции олимпизма Кубертен учитывал возможные негативные явления, которые могут быть связаны со спортивными соревнованиями и контактами. Он неоднократно указывал на противоречивый характер спорта. Обращая внимание на все возрастающее значение спорта, на то, что «его роль в современном мире такая же большая, какой она была в античности», Кубертен одновременно подчеркивал, что «сегодня, как и в прошлом», влияние спортивных соревнований «может быть и положительным, и отрицательным, это зависит от их использования и направления развития. Спорт может вызывать как наиболее благородные, так и наиболее низменные чувства; он может развивать бескорыстие и алчность; может быть великодушным и продажным, мужественным и отвратительным; наконец, он может быть использован для укрепления мира или подготовки к войне» [Кубертен, 1997, С. 22]. «Мы знаем, – писал также Кубертен, – что спорт может привести к тяжелым злоупотреблениям, утонуть в меркантилизме и низменной грязи и от такой судьбы нам необходимо его уберечь. Если этого не сделать, разрушатся все надежды, связанные со спортом, и он не будет играть никакой роли ни в школьном воспитании, ни в общественной жизни, а, напротив, поможет коррупции, дав ей дополнительный шанс» [Coubertin, 1986а, P. 369]. /49/ Исходя из этого, главная задача, которую Кубертен ставил перед олимпийским движением, состояла в том, чтобы спорт, развитый не только в национальном, но и в международном масштабе, выполнял свою культурновоспитательную функцию, содействовал совершенствованию человека, человеческих отношений и общества в целом, а вместе противодействовал возможным негативным явлениям в сфере спорта. В письме французским и зарубежным спортивным обществам (15 января 1894 г.) Кубертен писал: «Важнее всего сохранить за спортом тот благородный и рыцарский характер, который отличал его в прошлом, чтобы спорт мог и далее играть ту блестящую роль в воспитании современных народов, какая была ему предназначена нашими учителями – греками» [цит. по: Адам, 1981, С. 58]. Ту же мысль Кубертен высказал в 1931 г. в своих мемуарах: «Почему я возродил Олимпийские игры? Чтобы облагородить и укрепить спорт, чтобы обеспечить ему независимость, долголетие, а также усилить воспитательную роль, которая отводится спорту в современном мире» [цит. по: Адам, 1981, С. 58]. Для решения этой важной социально-педагогической задачи, по мнению Кубертена, как раз и необходимо олимпийское движение: оно должно создать условия и стимулы для полноценной и эффективной реализации присущего спорту огромного культурно-воспитательного потенциала. Путь к созданию этого движения Кубертен усматривал в возрождении Олимпийских игр. Он считал, что эти Игры, которые по по своей гуманистической направленности, ориентации, гуманной атмосфере должны быть образцом для других спортивных соревнований, помогут решить задачу не только развития спорта, придания ему международного значения, но также возрождения и усиления его духовно-нравственных начал, его воспитательной роли [см. Coubertin, 1986b]. По мнению Кубертена, выдвижение на передний план задачи воспитания посредством спорта определяет наличие «принципиального различия между Олимпийскими играми и обычными международными чемпионатами» [Кубертен, 1997, С. 68]. О том, что главную задачу Олимпийских игр и олимпийского движения в целом Кубертен усматривал в реализации и повышении воспитательной роли спорта свидетельствуют многие факты. Так, организованный по его инициативе в 1894 г. в Париже конгресс, названный впоследствии I Олимпийским конгрессом, официально назывался «Конгресс по возобновлению Олимпийских игр». Однако Кубертен постоянно подчеркивал на этом конгрессе, что в первую очередь речь идет о значении спорта для «обновления человечества через воспитание» [см. Лотц, 1983, С. 17]. И на последующих Олимпийских конгрессах по инициативе Кубертена обсуждались в первую очередь не организационные, а социально– педагогические вопросы. /50/ Так, на II Олимпийском конгрессе в Гавре (1897 г.), который проходил под девизом «Восстановление единства мышц, воли и мысли», обсуждалось «влияние спорта на формирование характера молодежи», а на Олимпийском конгрессе 1913 г. в Лозанне – «физическое, интеллектуальное, моральное и социальное воздействие спорта». В программу конгресса в Гавре по инициативе Кубертена были включены вопросы о моральном влиянии физических упражнений на детей и подростков, а также о влиянии усилий на формирование характера и на развитие личности [Кубертен, 1997, С. 43]. Кубертен, как он сам писал, стремился «напомнить людям о философском и интеллектуальном характере» своей идеи и «поднять роль МОК значительно выше уровня обычной спортивной ассоциации» [Кубертен, 1997, С. 42]. В свете отмеченного выше понятен и тот упомянутый выше факт, что Кубертен категорически возражал против организации детских Олимпийских игр. По его мнению, они противоречат реализации воспитательных задач олимпийского движения. Как известно, важнейшее значение в структуре воспитания играет цель этой педагогической деятельности – тот идеал личности, на реализацию которого она ориентирована. Целевая установка воспитательной деятельности самым существенным образом влияет на ее содержание, формы, средства и методы. Поэтому Кубертен огромное внимание уделял характеристике того идеала личности, который должен служить целью воспитательной деятельности в олимпийском движении. При этом он опирался на гуманистический идеал гармонично развитой личности. Как отмечал бывший президент МОК Э. Брендедж в речи на 61-й сессии МОК, Кубертен возродил «идеал гармонично развитого человека» [Брендедж, 1991, С. 29]. Этот идеал восходит к идее Платона и Аристотеля о важном значении для развития человека триады, включающей в себя музыку, философию и гимнастику, которые рассматривались как фундаментальные элементы, затрагивающие все аспекты человеческого существования: чувственный, познающий и психологический. Он связан также с древнегреческим идеалом калокагатии (греческое слово kalokagathia от kalos – прекрасный и agatos – добрый), который подразумевает прекрасного человека, для которого характерны сочетание внешних достоинств с внутренними, духовными, нравственными качествами, гармония тела и души. Кубертен считал, что картезианское разделение тела и души – двух элементов единого, целостного человеческого бытия, рассмотрение их как двух совершенно независимых друг от друга факторов ведет к дисгармонии человека. «Поэтому, – писал он, – эти два фактора должны быть интегрированы в единое гармоничное целое, чтобы достигнуть эвритмии» [цит. по: Durántez, 1994b, P. 88]. Данное слово «эвритмия» («eurhythmy») Кубертен часто использовал для обозначения своей философской идеи гармонии физических и духовных способностей человека. Формирование эвритмии посредством спорта он считал главной воспитательной задачей олимпийского движения. Как отмечает Э. Хён, «эвритмия», которая в начале XX в. определялась как «регулярность, гармония и пропорциональность», а в толковом словаре, изданном в ГДР, как «красота, совершенство форм жизни и самовыражения», для Кубертена служила термином, обозначавшим содержание и проявления высококультурного, совершенного образа жизни, который должен быть достигнут не в последнюю очередь благодаря современному олимпизму [Хён, 1984, С. 52]. /51/ С гуманистических позиций Кубертен выдвигал определенные требования к поведению и личности спортсмена-олимпийца. Для характеристики идеальной личности олимпийского атлета он использовал придуманный им и конкретизирующий его идею «эвритмии» девиз: «Mens fervida in corpore lacertoso!» («Возвышенный дух в развитом теле!»). Этот девиз Кубертен впервые указал в 1911 г. в статье под тем же названием [Coubertin, 1911]. В соответствии с таким идеалом личности, который Кубертен мечтал привить всему человечеству в качестве его raison d’être (смысла существования), олимпийскому атлету должны быть присущи совершенные физические качества, здоровье, красота физически развитого тела и движений, а вместе с тем сила духа, интеллект, эстетический вкус, художественный талант, культура речи и общения, высоконравственные качества: честность, великодушие, бескорыстность и др. Спорт предполагает соперничество и стремление каждого из участников к победе. Ориентация на победу в игровом соперничестве наиболее отчетливо сформировалась в условиях древнегреческой культуры и расцвета агонистики – достаточно вспомнить гомеровский девиз «всегда быть лучше и превосходить других», «всегда быть на голову выше всех остальных». Абсолютизация такой ориентации приводит к такой позиции, которую наиболее четко сформулировал футбольный тренер из США В. Ломбарди. Ему приписывают слова: «Победа – не самое главное, победа – единственное, ради чего стоит бороться» [Макинтош, 1998]. В соответствии с таким подходом идеалом для воспитания в спортивной деятельности становится спортсмен высочайшего класса, рекордсмен, который в соперничестве с другими стремится только к победе и добивается ее любыми средствами. Кубертен также поддерживал стремление к спортивным победам и высшим достижениям, видя в их постоянном росте «притягательность» спорта и его «право на существование» [цит. по: Daume, 1981, Р. 67]. Мысль покончить с этим, он считал утопией, взлелеянной неспортсменами [см. Coubertin, 1909]. Однако, по мнению Кубертена, спортсмен не должен стремиться к установлению рекорда, к победе любой ценой. Он должен отдавать предпочтение честному, благородному поведению в соперничестве, придерживаясь убеждения в том, что самое главное – не победа над соперником, а отвага, мужество, проявляемые в ходе борьбы за нее, дух борьбы, побуждающий человека к совершенству, к преодолению самого себя, своих слабостей и недостатков. Кубертен неоднократно подчеркивал, что существует определенная граница, которую нельзя переходить в олимпийских и других спортивных соревнованиях, как бы ни была желанна победа или установление рекорда. Такой границей он считал этические нормы. Только при нравственном поведении в соперничестве спорт, спортивные соревнования будут выполнять свою воспитательную функцию. С таким представлением Кубертена о поведении участников спортивных соревнований связаны слова в его «Оде спорта»: «Трижды сладостна победа, одержанная в благородной, честной борьбе». /52/ Значит, идеалом для Кубертена является не просто спортсмен, устанавливающий рекорды, всегда побеждающий своих соперников, а олимпиец – гармонично развитая личность, для которой на первом плане находится не успех, не победа в спортивном соперничестве, а поведение, адекватное нравственным нормам и принципам. Из необходимости ориентации олимпийского атлета в спортивном соперничестве, прежде всего на нравственные принципы следует, по мнению Кубертена, что, прежде всего он должен стремиться к победе не над соперником, а над самим собой. В этом плане характерно название одной из статей Кубертена: «Победи самого себя!» [Coubertin, 1915]. Такое отношение Кубертена к победе на Олимпийских играх часто выражают неточно, ошибочно приписывая ему фразу: «Главное в Олимпийских играх не победа, а участие» (или: «На Олимпийских играх важно не столько побеждать, сколько участвовать») [Макинтош, 1998, С. 63]. На самом деле эту фразу использовал архиепископ Пенсильванский Э. Тальбот 17 июля 1908 г. в своей речи в соборе святого Павла в Лондоне, обращенной к участникам Игр 4-й Олимпиады. Кубертен, выступая 24 июля 1908 г. на торжественном обеде, который английское правительство дало в связи с Играми, оценил речь епископа как «высоко философскую», и дополнил выражение, использованное архиепископом, своим взглядом на ситуацию в спорте с учетом ее воспитательного содержания: «Запомните, господа, эти прекрасные слова: главное в жизни не триумф, а битва; важнее храбро сражаться, чем победить (выделено мной – В.С.). Распространять эти заветы – значит, воспитывать более мужественное, более сильное во всех отношениях, более добросовестное и более великодушное человечество» [Coubertin, 1908, P. 19. Цит. по: 23, С. 126]. Кубертену принадлежат и такие слова: «Бесчестие не в том, что ты будешь побежден, а в том, что ты отказываешься от борьбы» [цит. по: Петров, 1980, С. 22]. Значит, в отличие от архиепископа Кубертен на первый план выдвигает не «участие» в соревновании и борьбе, а отношение к соревнованию и борьбе. Он подчеркивает, что необходимо бороться таким образом («храбро – well»), на основе таких принципов, которые воспитывают «более мужественное, более сильное во всех отношениях, более добросовестное и более великодушное человечество». Особое место в концепции олимпизма Кубертена занимает идея интеграции спорта с искусством и культурой в целом. Кубертен считал, что «искусство должно соседствовать со спортом», «должно быть связано с практикой спорта», «спорт надо рассматривать как источник и как повод для Столь же ошибочно приписывать Кубертену олимпийский девиз: «Быстрее, выше, сильнее». На самом деле его сформулировал доминиканец (монах) Генри Дидон, префект Парижского колледжа д'Аркейль и близкий друг Кубертена. Кубертен писал в «Олимпийских мемуарах», что девизом олимпизма: «Быстрее, Выше, Сильнее!» стал «девиз Отца Дидона, который он имел привычку повторять своим ученикам» [Кубертен, 1997, С. 176]. . искусства», «между атлетами, людьми искусства и зрителями должен быть заключен союз» [см. Кубертен, 1998]. /53/ В объединении спорта с искусством он усматривал важное условие решения воспитательных задач олимпийского движения, одно из главных средств гармоничного развития личности, преодоления все усиливающегося разрыва между физическим и духовным развитием людей. Эту мысль Кубертен четко выразил в своем выступлении в Париже 23 мая 1906 г. на открытии Консультативной конференции по вопросам изобразительного искусства, литературы и спорта («Conférence consultative des arts, lettres et sports»): «Мы должны заново объединить узами законного брака давно разведенную пару – Разум и Тело… Их взаимопонимание длилось долго и было плодотворным. Но неблагоприятные обстоятельства разлучили их… Наша задача – снова соединить их» [Pierre de Coubertin and the Arts., 1994, Р. 7]. Важную роль в укреплении связи спорта и искусства, по мнению Кубертена, должны играть Олимпийские игры [см. Кубертен, 1997, С. 71; Пуре, 1980, С. 36], в программе которых в отличие от других спортивных соревнований должны быть художественные конкурсы. Деятели искусства, собравшиеся на конференции по вопросам искусства, науки и спорта, поддержали предложение Кубертена включить пять конкурсов искусства в программу Олимпийских игр. Однако это решение не было реализовано во время Олимпиады в Лондоне (1908 г., Игры IV Олимпиады). Впервые оно было осуществлено (хотя и в условиях резкой оппозиции со стороны шведских художников того времени) только в 1912 г. при проведении Олимпиады в Стокгольме (Игры V Олимпиады). Еще одним важным средством «облагораживания спорта» Кубертен считал возрождение «спортивной религии», которая наиболее ярко выражена в олимпийском спорте античности. Согласно концепции Кубертена, «религия спорта» – это этическая система, не основанная на сверхъестественной санкции и тем самым не являющаяся религией в собственном смысле слова, но обладающая всеми признаками религиозного культа, предметом которого служит спортивная деятельность и те, кто достигает в ней совершенства. Кубертен неоднократно обращал внимание на связь своей концепции олимпийского спорта с религией: «Моя концепция спорта, – писал он, – всегда отличалась от концепции очень многих, возможно, даже большинства спортсменов. Для меня спорт был религией со своей церковью, своими догматами, своей службой…, но, прежде всего, – религиозным сознанием…» [Кубертен, 1997, С. 91–92]. «Первой сущностной характеристикой как античного, так и современного олимпизма, является его религиозная природа… Поэтому я думаю, что был прав, пытаясь с самого начала воссоздать вокруг возобновленных Олимпийских игр религиозное чувство…В этом – происхождение всех обрядов, которыми сопровождаются церемонии современных Игр… Идея религии спорта, religio athleticae, очень медленно проникала в сознание участников состязаний» [Coubertin, 1976, P. 129-130]. «Что объединяет оба олимпизма (древний олимпизм и неоолимпизм – В.С.), так это их религиозный дух, который было воспрянул на некоторое время у молодых спортсменов средневековья. «Спортивная религия», древние понимали см Кубертен, 1997, С. 170]. Зажжение олимпийского огня, шествие, клятва, торжественные обороты речи на современных Олимпийских играх – все это восходит к религиозному ритуалу античности. /54/ Но, как отмечает Х. М. Кахигал, «все эти обряды не просто скопированы с процессий и жертвоприношений древней Олимпии. Культ божества преобразован в них в культ человека как носителя определенных ценностей. Зевс превратился в идею единства человеческого рода, стал логическим синтезом всего пострационализма, всего европейского научного мышления XIX века» [Кахигал, 1983а, С. 21]. Как указано выше, Кубертен включал в олимпийский идеал и такие социальные принципы, как демократизм, интернационализм, равноправие всех людей и народов, просвещение в духе истинного патриотизма в сочетании с взаимоуважением наций, несмотря на расовые, религиозные и политические различия, а также гуманистические идеалы мира, дружбы и взаимопонимания. В соответствии с этим важной задачей олимпийского движения он считал утверждение мирных отношений между народами и государствами. По мнению Кубертена, спорт, развитый не только в национальном, но и в международном масштабе, станет важнейшим универсальным социальным фактором, средством контактов и коммуникации между культурами, вдохнет в человечество «дух свободы, мирного соревнования и физического совершенства», будет способствовать утверждению мирных отношений между государствами, укреплению дружбы и взаимопонимания между народами, их культурному сотрудничеству, «прекращению споров, разногласий и недоразумений», преодолению националистических предрассудков, улучшению политических отношений между народами, принадлежащими к разным культурам. Эта идея занимает важное место в кубертеновской концепции принципов мира и создания международной организации государств [см. Арская, 1996]. Но Кубертен весьма реалистично оценивал миротворческую роль спорта. Огромное значение он придавал тому, чтобы молодежь каждой страны как можно больше знала о других странах. И существенную роль в решении этой проблемы он также отводил спорту. В 1935 г., характеризуя «философские основы олимпийского движения», он сказал: «Требовать от народов, чтобы они любили друг друга, является одним из видов ребячества. Требовать от них уважения друг к другу не является ни в коем случае утопией: но чтобы уважать друг друга необходимо сначала познакомиться друг с другом» [цит. по: Ленк, 1981, С. 21]. Таким образом, разработанная Кубертеном философская концепция исходит из признания огромного гуманистического социокультурного потенциала спорта и необходимости практической реализации этого потенциала. Важным условием этого он считал развитие олимпийского движения, которое должно направлять свои усилия на развитие спорта как важного элемента человеческой культуры, на максимально полную реализацию в спорте и посредством спорта общечеловеческих гуманистических идеалов и ценностей и на предотвращение возможности его использования в антигуманных целях. По своей социальной сущности и направленности это должно быть гуманистически ориентированное социальное движение, призванное использовать спорт в целях воспитания, совершенствования человека и общества в целом. /55/ По своему происхождению олимпийское движение, – пишет финский социолог П. Сеппянен, – представляет собой транскультурное и транснациональное движение, которое стремится внедрить свою систему взглядов или идеологию в образцы человеческой активности посредством международного соревновательного спорта. Пьер де Кубертен считал, что Олимпийские игры призваны содействовать установлению мира и международного взаимопонимания между народами. Он оптимистически полагал, что олимпизм возродит добродетельную fair play и внедрит идею гармонии разума и тела в сознание молодежи посредством физических упражнений и соревнования» [Seppänen, 1984, P. 2]. По мнению польского философа З. Кравчика, олимпийское движение является «универсальным, т. е. транскультурным, надгосударственным и наднациональным институтом, который стремится реализовать свою систему ценностей в современную модель человеческой активности, сделать мир более совершенным и более гуманным» [Krawczyk, 1988, P. 240-241]. Современные интерпретации философской концепции олимпийского движения Современная трактовка олимпийской философии в первую очередь зависит от отношения к философской концепции Кубертена. В этом плане в настоящее время четко проявляются две позиции: 1) ориентация на концепцию Кубертена, провозглашенные им гуманистические идеалы и ценности олимпийского движения; 2) отход от этой концепции, стремление связать олимпийское движение с иными идеалами и ценностями. Современные интерпретации олимпийской философии с ориентацией на концепцию Кубертена. В Олимпийской хартии, других официальных документах, а также в выступлениях руководящих деятелей современного олимпийского движения, как правило, подчеркивается необходимость сохранения ориентации этого движения на идеи Кубертена. В соответствии с такой ориентацией при характеристике целей, задач, идеалов и ценностей олимпийского движения, его социальной сущности преобладает подход, согласно которому это движение должно направлять свои усилия на максимально полную реализацию в спорте и посредством спорта указанных Кубертеном гуманистических идеалов и ценностей и на предотвращение возможности использования спорта в антигуманных целях. «Цель олимпийского движения, – записано в Олимпийской хартии, – способствовать построению лучшего мира посредством воспитания молодежи средствами спорта без какой-либо дискриминации и в духе соблюдения принципов олимпизма, что включает в себя взаимопонимание, дружбу, атмосферу солидарности и честной игры» [Олимпийская хартия, 1996, С. 7, 8]. Х. А. Самаранч в одном из своих выступлений, отвечая на вопрос корреспондента, как он относится к словам Кубертена «олимпизм – это не организация, а образ мышления», сказал: «У нас есть философия, и с годами она не изменилась. Ее суть – вера в спорт. И все мы, кто придерживался этой философии, понимаем, что история доказала нашу правоту: спорт ныне стал одним из наиболее важных социальных явлений в жизни человечества. Кроме всего прочего, наша философия исходит из того, что спорт – это неотъемлемая часть процесса воспитания молодежи, фактор укрепления мира, дружбы, сотрудничества и взаимопонимания между народами» [Самаранч, 1989, С. 12]. /56/ Декан МОА Отто Шимичек, разъясняя в одной из лекций свое понимание олимпийской философии, так охарактеризовал олимпизм: «Олимпизм, главный и мощный социальный феномен нашей эпохи, охватывает все мировое сообщество без каких–либо исключений, культивирует дух взаимного признания, сотрудничества и дружбы между народами, искреннее понимание, признает честное и благородное соревнование на равных условиях и дает наглядный пример тем, что соперничает в других областях социальной жизни. Олимпизм признает и поощряет индивидуальные усилия и не приемлет никакой дискриминации по национальному, расовому, политическому, классовому и т. д. признаку» [Szymiczek, 1985, Р. 152]. По мнению О. Шимичека, «олимпийская идеология выражает идеалистическую философию и является оазисом в современном материалистическом и разрушительном мире» современного общества, в котором люди поглощены корыстными, утилитарными заботами и которое страдает от «всеобщей материализации» интересов, побуждений [цит. по: McNeely, 1980, Р. 268]. Как «единственный оплот идеализма в нынешнем материалистическом мире» оценивал олимпийскую философию и бывший президент МОК Эвери Брендедж [см. Brundage, 1963]. Президент Ассоциации спортивных писателей Франции П. Виалар в лекции на 4–й сессии МОА в 1964 г. также заявил о том, что философский олимпийский идеал, сформулированный Кубертеном, является наиболее справедливым и наиболее универсальным идеалом в «безжалостном стальном мире» нашего времени [Vialar, 1964]. Обычно в системе гуманистических идеалов и ценностей, на реализацию которых, используя спорт, должно направлять свои усилия олимпийское движение, важное место отводится идеалу целостной, гармонично развитой личности. Этот идеал трактуется по–разному. Можно выделить как минимум 10 различных его интерпретаций [Соколова, 1992]. В современном олимпизме его обычно понимают в том смысле, который ему придается в концепции Кубертена – как положение о необходимости гармонии физического (телесного) и духовного в человеке. Так, в Олимпийской хартии, как уже отмечено, олимпизм трактуется как философия жизни, «возвышающая и объединяющая в сбалансированное целое достоинства тела, воли и разума». При учреждении МОА президент МОК Э. Брендедж направил послание, в котором, в частности, говорилось: «Основной целью олимпийского движения, как ее понимал барон де Кубертен, является широкое и всестороннее развитие человека, в котором спорт, исполненный красоты и высоких моральных качеств, является важным звеном, но только одним звеном. Спортивные состязания – это не карьера. В равномерном и гармоничном развитии физических, умственных и духовных качеств человека они являются лишь эпизодами, одним из средств, а не целью» [цит. по: Фрекин, 1965, С. 15]. Х. А. Самаранч, выступая на специальной 50-й сессии Генеральной Ассамблее ООН, в повестку которой был включен вопрос «Через олимпийские идеалы и спорт – к миру без войн, к лучшему миру», заявил: «Рассматривая спорт как часть образования и культуры, олимпийское движение стремится внедрить такой образ жизни, который основан на радости творчества и который гармонизирует умственное и физическое развитие личности» [Президент…, 1996, С. 7]. /57/ Идея целостного, гармоничного развития личности как важный идеал современного олимпийского движения постоянно пропагандируется на сессиях Международной олимпийской академии. Обоснованию этой идеи посвящена, например, лекция, с которой выступил на сессии МОА 1977 г. С. Макнили (США). В частности, он сказал: «Идея “kalos kagatos”, целостного и гармоничного развития личности имеет особо важное значение для физического воспитания, а вместе с тем имеет смысл и для общей системы образования». При этом С. Макнили сослался на то, что «все характеристики задач образования в США, начиная с «10 основных принципов 1918 года» – и более ранних документов – содержат указание на «целостное (well-rounded]) развитие каждого ребенка, полную реализацию его способностей». Аналогичным образом и другие нации формулируют свои воспитательные задачи». По его мнению, использование спорта для гармоничного развития личности предполагает междисциплинарный подход. Это было осознано еще древними культурами Азии, Греции и Африканских стран в виде принципа inter alia, который требует на празднествах интегрировать спортивную активность с пением, поэзией и танцами, уважительно относиться к природе, объединять цвет и ритм, звуки и движение [McNeely, 1980, Р. 263, 267]. Георг Сала (Франция), представитель ЮНЕСКО, заявил в докладе на 26-й сессии МОА, что «необходимо сделать все для того, чтобы сохранить олимпийский дух, возрожденный Кубертеном, и реализовать цели Международной Хартии физического воспитания и спорта, принятой ЮНЕСКО, которая отдает приоритет гармоничному развитию человека и его полной интеграции в общество – как материальное, так и духовное» [Sala, 1987, P. 185]. По мнению М. Мзали, современный олимпизм должен быть ориентирован на «гармоничное воспитание и совершенствование человека», «единство физического, интеллектуального и духовного воспитания» [Mzali, 1979, Р. 68]. Клеантис Палеологос (Греция) в трактовке задач современного олимпизма призывал исходить из античной олимпийской идеи, поддержанной и Кубертеном, которая «базировалась на союзе тела и разума, на идеалах красоты, гармонии и благородства» [см. Paleologos, 1977]. В современной трактовке гармоничного развития личности как цели олимпийского движения особенно важное значение придается идее Кубертена о том, что олимпийский атлет должен демонстрировать рыцарское поведение в соревнованиях, соблюдать принципы «честной игры». Эти принципы неоднократно упоминаются в Олимпийской хартии. Цель олимпийского движения, согласно Хартии, – «способствовать построению лучшего мира посредством воспитания молодежи средствами спорта без какой-либо дискриминации и в духе соблюдения принципов олимпизма, что включает в себя взаимопонимание, дружбу, атмосферу солидарности и честной игры». При перечислении основных задач МОК в Хартии указывается, что этот Комитет: «… 5) способствует соблюдению и поощряет соблюдение спортивной этики; 6) посвящает свои усилия тому, чтобы дух честной игры превалировал на спортивных площадках и чтобы насилие было изгнано с них» [Олимп. хартия, 1996, С. 8, 9]. /58/ В итоговом документе международного симпозиума «Актуальность Пьера де Кубертена», который организован Центром олимпийских исследований в Лозанне в 1986 г., отмечалось, что «идея честной игры… сейчас становится еще более актуальной, чем в эпоху Кубертена» [Симпозиум…, 1986, С. 10]. Вслед за Кубертеном обычно подчеркивается и миротворческая роль олимпийского движения. Так, в Олимпийской хартии при характеристике целей олимпийского движения укрепление мира, дружбы и взаимопонимания между народами выдвигается на первый план. В Олимпийской хартии олимпизм характеризуется также как философия жизни. Причем, этому понятию здесь придается особое значение. Известно, что «философия жизни» – это иррационалистическое философское течение конца 19–начала 20 вв., которое в качестве исходного понятия выдвигало «жизнь» как некую интуитивно постигаемую целостную реальность, не тождественную ни духу, ни материи. В Олимпийской хартии под философией жизни понимается философия, «возвышающая и объединяющая в сбалансированное целое достоинство тела, воли и разума». Кроме того, здесь олимпизм связывается с определенным образом жизни: «олимпизм, соединяющий спорт с культурой и образованием, стремится к созданию образа жизни, основывающегося на радости от усилия, на воспитательной ценности хорошего примера и на уважении к всеобщим основным этическим принципам» [Олимп. хартия, 1996, С. 7]. Философ из Судана К. Шаддад, касаясь данной проблемы, подчеркнул, что «олимпизм как таковой это – гуманистический образ жизни», который неразрывно связан со спортом и с получением удовольствия от занятий спортом: «Олимпизм – это образ жизни, в котором удовольствие максимизировано посредством занятий спортом» [Shaddad, 1980, Р. 216, 218]. Таким образом, преобладающим в современной философской концепции олимпийского движения является кубертеновский подход. Вместе с тем существуют определенные разногласия в определении олимпизма, а также в трактовке и классификации тех олимпийских принципов, гуманистических идеалов и ценностей, на которые должно ориентироваться олимпийское движение. Приведем несколько иллюстраций этих разногласий. И. Хайнрих (Франция) дает такое определение олимпизма: «олимпизм – это догматическая и философская позиция, которая стремится использовать физические упражнения и спортивную активность для достижения гармонии тела и разума» [Heinrich, 1980, Р. 207]. Григориос Ойкономакос (1980), характеризуя олимпизм, выделяет десять основных черт идеала, на который ориентирует эта философская концепция: 1) связь с добродетелью; 2) полная бескорыстность; 3) идеализм; 4) благородство, уважение к сопернику и другие атрибуты рыцарского поведения; 5) несовместимость с безразличием, леностью и пассивностью; 6) оптимизм (но не чрезмерный); 7) героизм; 8) прагматизм и реализм; 9) несовместимость с фанатизмом; 10) антивоенная направленность [Oikonomakos, 1980, Р. 125]. Камаль Хамид Шаддад (1997) считает, что олимпизм как философия жизни предполагает: а) понимание природы спорта; б) понимание ценностей и идеалов, того, что следует рассматривать как позитивное, желаемое или ценное в спорте и в) нормы и ценности, связанные с тем, что следует и чего не следует делать в рамках олимпийского движения». /59/ По его мнению, «олимпизм как таковой это – гуманистический образ жизни», который неразрывно связан со спортом и с получением удовольствия от занятий спортом: «Олимпизм – это образ жизни, в котором удовольствие максимизировано посредством занятий спортом» [Shaddad, 1980, Р. 216, 218; 1997, Р. 48]. Американский философ Д. Пэрри оценивает олимпизм как «универсальную социальную философию», поскольку эта философская концепция обращена к каждому человеку независимо от национальности, расы, пола, социального положения, религии или идеологии. Объектом ее внимания «является не только спортивная элита, но каждый человек, не один краткий период времени, но вся жизнь, не только борьба и победа, но и ценности участия и сотрудничества, спорт не только как вид деятельности, но как формирующий и развивающий фактор, способствующий образованию положительных качеств у отдельной личности и в общественной жизни». По мнению Д. Пэрри, олимпизм как социальная философия освещает «роль спорта в мировом развитии и выдвигает на первый план взаимопонимание между народами, мирное сосуществование, социальное и нравственное воспитание». Он характеризует ее как «универсальную социальную философию», объектом внимания которой «является не только спортивная элита, но каждый человек, не один краткий период времени, но вся жизнь, не только борьба и победа, но и ценности участия и сотрудничества, спорт не только как вид деятельности, но как формирующий и развивающий фактор, способствующий образованию положительных качеств у отдельной личности и в общественной жизни» [Parry, 1995, Р. 181, 182]. А. Г. Егоров к анализу обсуждаемой проблемы подходит через призму социокультурных смыслов олимпизма, к числу которых он относит агонистику, игру, диалог и пацифизм. Агонистика (от греч. «агон» – конкурс) – обязательный элемент культовых обрядов и ритуальных церемоний античности (а шире – вообще античной культуры) составляет основу олимпизма. Ряд проблем олимпийского движения (соотношение любительства и профессионализма в олимпийском спорте, честная игра) обусловлен необходимостью сохранения игры как атрибута олимпизма. Агональное и игровое содержание соединены в олимпизме в феномене диалога. Диалогизм, основанный на равенстве сторон, практически невозможен и нереализуем в отношении «друг – враг». Отсюда экехейрия – священное перемирие на период античных Олимпийских игр. Пацифистский компонент сохранился и в современном олимпизме, хотя социальная значимость олимпийского пацифизма в настоящее время не имеет силы античной надгосударственной нормы. Отмеченные четыре элемента культуры, считает А. Г. Егоров, не исчерпывают социокультурного феномена олимпизма. Новыми для олимпизма являются такие социокультурные смыслы, как либерализм и гуманизм. В основных принципах и идеалах нового олимпизма (недопущение дискриминации по расовым, религиозным или политическим мотивам, соревнование между отдельными спортсменами и командами, а не между государствами, авторитет арбитра, соблюдение правил игры, требование деидеологизации и деполитизации олимпийского движения и др.) угадываются ценности либерального мировоззрения. /60/ Гуманизм олимпизма определяется, прежде всего, его социокультурной ориентацией на преодоление групповой и корпоративной морали современного спорта, а также технократического стиля мышления, когда спортивный результат, а не человек, является самоценностью [Егоров, 1996а, 2001]. Бывший президент МОА Николаос Ниссиотис на первый план выдвигает «антропологический характер» олимпийской философии, который проявляется в том, что эта философия идеалом человека считает «kalos kagatos». Этот идеал подразумевает гармонию тела и души, сочетание внешних достоинств с внутренними, духовными, нравственными качествами. В соответствии с этим основными ценностями олимпийской философии Н. Ниссиотис считает такие трансцендентные ценности совершенного человека («kalos kagathos»), как «Красоту, Величие и Истину (Beauty, Greatness and Truth)»: «олимпизм пытается реализовать идеи красоты, величия и истины через силу и способности человеческого тела» [Nissiotis, 1979, Р. 172, 174]. Он подчеркивает, что «речь идет отнюдь не об оптимистическом, искусственном, романтическом, гуманистическом понимании человека, не о взгляде на него из башни из слоновой кости... Это – наиболее реалистическая концепция в антропологии. Она рассматривает человека не таким, каков он есть теперь, а таким, каким он призван стать с точки зрения высших ценностей. Такими ценностями являются «красота, величие и истина», ориентируясь на которые он ведет непрерывную борьбу с самим собой и против сил зла, действующих в истории. «Kalos kagatos» – это процесс становления, это – цель, которая должна быть достигнута, это – максимально возможный и постепенно достигаемый результат... Наши усилия должны быть обращены в будущее. Мы никогда не должны удовлетворяться тем, каковы мы в настоящий момент». «Идея “kalos kagatos” – это решимость всегда заново начинать путь по дороге совершенства». По мнению Н. Ниссиотиса, антропологические принципы олимпизма, которые сконцентрированы вокруг идеи «kalos kagatos», не могут быть поняты в отрыве от другого принципа древней мудрости – «Познай самого себя». Он обращает внимание и на то, что идея «kalos kagatos» относится не только к индивидуальным качествам человека. Эта идея ориентирована «на будущее общее желание всех людей». Никто не может претендовать на то, что он уже достиг уровня «kalos kagatos», поскольку обладает внешней красотой и высокими моральными качествами. Дело в том, что, во-первых, красота – весьма относительное понятие, которое во многом зависит от индивидуального восприятия; во–вторых, красота как ценность беспредельна и потому всегда возможна ее более совершенная модель. С другой стороны, моральное совершенство лежит за пределами человеческих возможностей. Поэтому идеал «kalos kagatos» всегда ставит перед всеми людьми предельно возможные для реализации в их жизни задачи. «Он служит мотивом нашего стремления ко все более высоким целям, особенно в духовной и нравственной сферах» [Nissiotis, 1979, P. 176, 177]. Исходя из этого, Н. Ниссиотис трактует олимпийскую идею как попытку «постичь глубоко скрытую высшую реальность жизни и в то же время приглашение людей к переживанию этой реальности и размышлению над ней. Олимпийская идея обновляет человека, побуждая его к попытке достичь высшей цели его существования». /61/ Поэтому каждый человек, пытающийся реализовать указанные высшие ценности, основные усилия должен направлять на преодоление собственной природы и на поиски основы существования. В первую очередь это касается олимпийцев. Олимпийский чемпион представляет человека, который стремится понять подлинное значение жизни, а не просто победить своего соперника. И «когда человек постигает, что смысл его существования состоит в постижении высшей формы бытия, тогда его физическая сила тоже начинает служить этой цели», и тогда сами соревнования, в которых человек стремится доказать свое превосходство, все более становятся средством общения и взаимного уважения людей [Nissiotis, 1979, Р. 173, 174–175]. Н. Ниссиотис подчеркивает, что Олимпийские игры должны быть не просто соревнованием и демонстрацией силы. Прежде всего, они «должны напоминать о той высшей ценности, которую представляет собой человек, и уж потом быть состязанием силы» [Nissiotis, 1979, P. 170]. Отмечая диалектический характер олимпийской философии, Н. Ниссиотис двояко характеризует ее: с одной стороны, учитывая тесную связь с реальной жизнью, – как «реалистический идеализм», а, с другой, – как «идеалистический реализм», поскольку «она учит этике жизни во всех сферах человеческого существования» [Nissiotis, (1985, Р. 71–72]. Известный немецкий философ и олимпийский чемпион Г. Ленк в основу олимпийской философии кладет разработанную им концепцию человека творческого и достигающего («homo creator» и «hovo performator») – активной, свободной и творческой личности, которая ориентирована на достижения, самомотивацию и самосовершенствование, действует по своему собственному выбору, а не только в силу необходимости (например, зарабатывать на жизнь, выполнять распоряжения и т. п.). При этом он исходит из того, что личное достижение является «фундаментальной ценностью всей жизни человека, выражением свободы, самоувлечения, самопредставления, самоутверждения» [Lenk, 1985а, Р. 17]. Ведь «человек живет не только хлебом насущным. Ему нужны полные значимости задачи и цели, отвечающие смыслу. Любая творческая деятельность и реальность в принципе могут составить подобное значение и подобную цель» [Lenk, 1985а, Р. 10]. «Человек – это не только активное существо, т. е. существо, сознательно ориентированное на определенные цели, но в еще большей степени это существо, которое стремится достичь их лучше и лучше посредством своей активности. Это – активная и действующая личность, так сказать, достигающее существо (“achieving being”). Реальное действие (proper action), личное творческое исполнение и достижение – необходимые идеальные черты реального человеческого существа» [Lenk, 1984, Р. 10]. «Человек активен при достижении своей лучшей формы. Он – достигающее и совершенствующееся существо… Именно благодаря личным действиям и достижению и только потому, что я действую и лично сам добиваюсь достижений, я представляю из себя индивидуальную личность» [Lenk, 1985а, Р. 13, 15, 17]. По мнению Г. Ленка, олимпийский атлет как «самоформирующийся, интеллектуально развитый спортсмен» является ярким примером достигающей личности – активной, свободной и творческой личности, которая ориентирована на достижения, самомотивацию и самосовершенствование. /62/ Он считает, что олимпийцы, как и вообще спортсмены высокого класса, в символическом плане выступают как «Геркулесы западной культуры и как модель ее самовыражения» [Ленк, 1997; Lenk, 1976]. В этом плане он неоднократно ссылается в своих работах на философские работы П. Вайсса [Weiss, 1969], по мнению которого, как пишет Г. Ленк, олимпийский атлет «может быть представлен как репрезентант и воплощение «мифа», изображающего некую мифическую фигуру геракло-прометеевского происхождения». Он репрезентирует человечество в его стремлении к достижению высшего успеха и тем самым выполняет определенную символическую функцию: «формирует культурный символ, который «репрезентативно» раскрывает, на какое невиданное доселе достижение благодаря полной отдаче сил оказывается способным человек» [Ленк, 1997, С. 171]. Интерпретации олимпийской философии, ориентированные на отход от концепции Кубертена. Уже в начале своей деятельности Кубертен столкнулся с непониманием своих идей. Спустя много лет он напишет в «Олимпийских мемуарах», что, внося свое предложение о возрождении Олимпийских игр, он пытался предвидеть различные реакции – возражения, протеста, иронии или даже безразличия, но в действительности произошло нечто иное. Данное предложение одобрили, пожелали больших успехов, но фактически мало что поняли. Замысел Кубертена восприняли как предложение провести еще одно шоу в виде Олимпийских игр, тогда как он предлагал возродить в международном масштабе не форму, а благородный дух Олимпийских игр Древней Греции, имея в виду их значение как средства воспитания, совершенствования человека и социальных отношений. «Доброжелательные, но предубежденные, – писал Кубертен, – они не могли осознать мою идею – отделить сущность олимпизма от его древних форм» [Кубертен, 1997, С. 11]. В противоречии с гуманистическим замыслом Кубертена в современном олимпийском движении уже в самом начале его развития стал преобладать прагматический подход: основное внимание стали обращать не на реализацию в спорте и с помощью спорта гуманистических идеалов и ценностей, а на решение чисто спортивных задач – вовлечение в спорт как можно большего числа людей, содействие высоким спортивным достижениям и т. д., независимо от того, как эта спортивная активность влияет на личность и социальные отношения, соответствует ее влияние гуманистическим идеалам и ценностям или не соответствует. Такое направление развития олимпийского движения, естественно, вызывало резкую критику со стороны Кубертена. Уже на Олимпийском конгрессе в Гавре (1897 г.) он негативно оценил Олимпийские игры в Афинах на том основании, что здесь «все усилия были сконцентрированы на организации спортивной стороны предприятия в его историческом контексте; не было ни конгресса, ни конференции, ни признаков моральной или воспитательной цели». Критически Кубертен оценивал и Игры II Олимпиады (Париж, 1900). Он писал о том, что после этих Олимпийских игр, которые были включены в программу Всемирной выставки, проходившей в Париже, «мы поняли, что никогда больше Олимпийские игры не должны быть в зависимости или в подчинении ярмарки (выставки), ибо тогда их философское наполнение исчезает, а воспитательное значение оказывается равно нулю» [Кубертен, 1997, С. 56]. /63/ По мере дальнейшего развития олимпийского движения противоречие между гуманистическим замыслом его основателя и прагматической ориентацией реального олимпийского спорта все более обострялось. И не случайно, начиная с 1925 г., Кубертен начинает отходить от активного участия в олимпийском движении. В 1925 г. на Конгрессе в Праге он добровольно ушел с поста президента МОК. И дело вовсе не в состоянии его здоровья, как нередко полагают [см., например, Кун, 1982]. Главная причина состояла в том, что хотя Олимпийские игры за 30 лет с момента их возрождения приобрели все больший размах, но связанный с ними замысел Кубертена не был понят, не был воспринят и не был реализован в ходе организации и проведения этих Игр. Фактически была предана забвению его главная идея: использовать возрожденные Олимпийские игры, олимпийское движение для воспитания гармонично развитой личности, нравственного совершенствования человечества. Поэтому Кубертен стал искать возможности для реализации этого замысла вне рамок олимпийского движения. Уйдя с поста президента МОК, он основал «Всемирный педагогический Союз» (Union Pedagogique Universelle), а в 1926 г. – «Международное бюро спортивной педагогики» («Bureau International de pedagogie sportive») с целью организации международного сотрудничества в области педагогики спорта. После смерти Кубертена, особенно в конце ХХ – начале ХХI века в теории и практике олимпийского движения усиливается прагматический подход. Наблюдается либо полный отказ от провозглашенных Кубертеном гуманистических идеалов, либо перевод их из разряда реальных в разряд декларативных ценностей, которые лишь провозглашаются, декларируются. Как отмечает О. Групе, идеалы, на которые призывал ориентироваться Кубертен, «можно свести к следующим пяти моментам: концепция гармоничного развития личности; возможность самосовершенствования на пути к высшим спортивным достижениям; принцип любительства как проявление самодисциплины и отказ от материальной выгоды; этический кодекс спорта; формирование спортивной элиты». Практически эти идеалы все реже реализуются в олимпийском спорте: самосовершенствование уже не расценивается выше победы на Олимпийских играх; редко встречается ориентация на гармоничное развитие: «много ли найдется в современном спорте приверженцев принципа единства физического, интеллектуального и духовного развития личности» [Группе, 1986, С. 17]. Замысел Кубертена, как указывалось выше, состоял в том, чтобы организовать соперничество на Олимпийских играх на основе таких принципов, которые воспитывают «более мужественное, более сильное во всех отношениях, более добросовестное и более великодушное человечество». Основной акцент в соответствии с этими принципами должен делаться не на победу в олимпийских соревнованиях, а на поведение спортсменов, его соответствие нравственным нормам и принципам, т. е. гармоничное единение физического и духовного начал человека. /64/ В противовес этому замыслу в олимпийском движении наблюдается ослабление внимания к духовно-нравственной и эстетической стороне поведения спортсменов. На первый план выходит не гармоничное развитие и поведение участников олимпийских соревнований, а их успех, победа. «Роль достижений и своего рода идеология победы заняли в олимпийском движении такую позицию, – пишет финский социолог П. Сеппянен, – которая не только соответствует ожиданиям этого движения, но значительно превышает все, что кто–либо мог себе это представить» [Seppänen, 1984, Р. 21]. На это обращает внимание и Г. Ленк. По его мнению, ориентация на победу в соперничестве, сформировавшаяся в условиях древнегреческой культуры и расцвета агонистики, стала «наиболее важной и характерной нормой, стандартом спортивного соревнования на высшем уровне и Олимпийских игр, даже самой выразительной чертой олимпийского движения» [Lenk, 2007, Р. 40]. Вот некоторые факты, дающие основание для таких выводов. МОК отказывался и отказывается от многочисленных предложений ученых и общественных деятелей [Кахигал, 1983б; Роуз, 1989; Столяров, 1984б; Goffard, 1975; Heinilä, 1973; Shaddad, 1980, 1997; Takacz, 1988 и др.] заменить официально принятый девиз олимпийского движения «Citius. Altius. Fortius» («Быстрее, выше, сильнее») на девиз с более выраженной гуманистической ориентацией. А ведь этот девиз ориентирует спортсменов лишь на высокие достижения и, как отмечает проф. физического воспитания из Франции И. Хайнрих, не только в спорте, но и в любой другой сфере деятельности (будь то политика, социальная сфера или экономическая область) «он может быть интерпретирован в смысле такой сверхзадачи, когда все подчинено цели добиться успеха любой ценой» [Heinrich, 1980, Р. 207]. Из последних редакций Олимпийской хартии (1996 г. и 2004 г.) исключено важное положение гуманистической ориентации, находившееся ранее в тексте Хартии (1979 г.): «Олимпийские игры были возрождены бароном де Кубертеном не только для того, чтобы участники могли бороться за медали, побивать рекорды и развлекать публику, и не для того, чтобы обеспечивать участникам трамплин в профессиональной спортивной карьере или продемонстрировать преимущество одной политической системы над другой» [цит. по: Leiper, 1980, Р. 28]. По инициативе Кубертена в программу Олимпийских игр в Стокгольме помимо спортивных состязаний было включено «пятиборье муз» – конкурсы в живописи, скульптуре, архитектуре и музыке. Они должны были содействовать реализации идеи эвритмии (гармоничного развития личности) как цели олимпийского движения. Еще 6 раз на Олимпийских играх проводились эти официальные конкурсы искусства, пока в 1949 г. члены МОК не постановили заменить их на неофициальные выставки. В течение ряда лет в рамках олимпийского движения для поощрения высоконравственного поведения участников Олимпийских игр существовал Токийский кубок. Он присуждался спортсмену, «чье поведение во время Олимпийских игр признавалось в качестве образца спортивного духа, независимо от исхода спортивных соревнований». Этот кубок успели получить только три спортсмена, после чего еще в 1974 г. он был отменен сессией МОК. С тех пор ничего подобного этому Кубку, подаренному МОК городом-хозяином Игр 1964 г., не вручается. /65/ В олимпийском движении отсутствуют поощрения и для тех олимпийцев, которые демонстрируют высокую эстетическую культуру, что также предлагалось, в том числе автором данной работы [Столяров, 1989в]. Не приняты и предложения о наградах для тех лиц, связанных с олимпийским движением, которые своей деятельностью внесли существенный вклад в укрепление мира и международного взаимопонимание. Ослабление внимание к гармоничному развитию спортсменоволимпийцев, с одной стороны, культ победы и материальных благ на основе спортивных достижений, с другой стороны, особенно характерны для олимпийского движения в связи с коммерциализацией и профессионализацией олимпийского спорта. Х. Зейферт еще по поводу итогов Олимпийских игр в Лос-Анджелесе писал: «Спорт, который обычно имел педагогическую и моральную ценность, в настоящее время становится измерением бизнеса» [Seifart, 1984, P. 314]. В статье «Самый сильный человек в спорте», помещенной в американском журнале «Спортс иллюстрейтед» и посвященной бывшему президенту МОК Х. А. Самаранчу, без обиняков заявляется, что он руководил МОК как бизнесом. В. В. Ким, М. М. Латыпов, Н. А. Линькова, Г. С. Хам оценивают МОК как «гигантскую монополию спорта, цель которой – получение прибыли путем производственной эксплуатации спортсменов, особенно из слаборазвитых и развивающихся стран». По их мнению, «МОК ведет скрытую двойную игру, с одной стороны, рекламируя высшие идеалы Олимпийских игр, возбуждая национальные интересы стран блеском золотых медалей, а с другой – нарушая Олимпийскую Хартию, превратил любительский спорт в отрасль производства, где главный источник прибыли и основная профессия – спортсмен, с его высочайшими рекордами и результатами» [Ким и др., 2001, С. 17]. По мнению польского социолога С. Волошина, «высококвалифицированный, профессиональный спорт, облагороженный идеями олимпизма, вначале следовал за олимпийским спортом. Однако в настоящее время можно констатировать тот факт, что роли изменились. Олимпийский спорт следует за профессиональным, вбирая в себя его наиболее негативные особенности» [Woĺoszyn, 1994, Р. 64]. С учетом этой ситуации критически оценивается и решение МОК о том, чтобы проводить Олимпийские игры каждые два года: «Каковы последствия того, что теперь через каждые два года проходят Олимпийские игры? Не является ли это искусственным выманиванием средств государства на нужды МОК в ущерб другим видам деятельности, в том числе и физической культуры?» [Виноградов, 1998, С. 18]. Коммерциализация негативно влияет не только на соревновательную часть Олимпийских игр, но и на их культурную программу. Б. Базунов, характеризуя, например, итоги культурной программы Сиднея-2000, писал: «Реанимированный нынешним президентом МОК постулат «Олимпизм суть спорт плюс искусство» прошел испытание на жизнестойкость минувшей Олимпиадой. И наперед следует сказать: как и сами Игры, которые преследует рок коммерческой алчности и допинга, так и культурные олимпиады обречены на самоуничтожение, если не предпринять хирургические методы против метастаз и той же гиперкоммерциализации, традиционной коррупции с банальными элементами мафиозности в духовной и культурной сферах олимпизма» [Базунов, 2000, C. 29]. /66/ Одно из ярких проявлений негативной роли коммерциализации в олимпийском движении – кризис, который разразился в МОК в конце 1998 – начале 1999 гг. в связи с так называемым делом о коррупции [Исаев, 1999; Козловский, 1999; Расследование, 2000]. Бывший министр спорта Австралии Эндрю Томсон заявил, что он потрясен известиями о коррупции в МОК и считает, что после такого скандала эта организация просто не должна существовать. Томсон предложил отказаться от проведения Олимпиад в наступающем веке и создать крупные соревнования мирового масштаба, объединенные какой-либо другой идеей: «Почему бы не принять решение, что Олимпиада в Афинах-2004 станет заключительной в эпохе Игр нового века» [Олимпиады, 1999, С. 1]. Какие бы аргументы в пользу нового, основанного на коммерциализации и профессионализации, курса МОК ни приводились [Гуськов, 1996; Ратнер, 1998, 2003; Родиченко, 1994, 1998 и др.], они не отменяют того, что этот курс негативно влияет на реализацию в олимпийском движении гуманистических идеалов и ценностей. К такому выводу пришли, в частности, и участники 36-й сессии МОА, на которой специально обсуждался вопрос о влиянии коммерциализации на олимпийское движение [см. Commercialization…, 1993]. Коммерциализация олимпийского спорта неизбежно приводит к тому, что Олимпийские игры из такого идеального образца спортивного соревнования, основное назначение которого Кубертен усматривал в воспитании гармонично развитой личности, все больше превращаются в красивое, захватывающее зрелище, на котором можно (особенно с помощью средств массовой информации – прежде всего, телевидения) зарабатывать огромные деньги. Значит, из «орудия» гуманистического воспитания они превращаются в коммерческое шоу, против чего, как отмечалось выше, категорически возражал Кубертен. При этом материальное поощрение (и в очень существенных размерах) спортивных достижений и побед содействует формированию желания спортсменов и тренеров победить любой ценой. Другое последствие всякой профессионализации, в том числе и в сфере спорта, – узкая специализация, также не содействует реализации гуманистических идеалов и ценностей и, прежде всего идеала целостного развития личности. Отмеченные факты свидетельствуют о наличии противоречия между провозглашенными Кубертеном гуманистическими идеалами олимпизма и реальной практикой современного олимпийского спорта. Член МОК Н. Ниссиотис неоднократно указывал на то, что «состязательные аспекты Олимпийских игр доминируют над благородным и глубоким смыслом олимпийского движения», отмечал наличие «пропасти между принципами олимпизма как глубокой философии жизни, основанной на идеалах, и реалиями современного спорта» [Nissiotis, 1979, P. 178; 1985, P. 57]. /67/ На это противоречие обращают внимание и другие ученые, и общественные деятели: «В целом олимпизм и олимпийская система представляют яркий образец противоречия между социальными мечтами и социальной реальностью на межкультурном и межнациональном уровне. Олимпийское движение символизирует борьбу между человеческими идеалами и реальностью, в которой он живет» [Seppänen, 1984, P. 22]. «Мы не можем сказать, что олимпийское движение в его современном состоянии развития, во всех отношениях, является моделью «баланса», «простоты», «относительного равенства», короче говоря, «подлинно эвритмического целого», движением, которое содействует «спокойствию, практике философии, улучшению здоровья, наслаждению красотой», о чем мечтал Кубертен применительно к современной цивилизации» [Landry, 1989, P. 50] и т. д. Осознание данного противоречия служит основанием для вывода о том, что «олимпийское движение не может найти выход из своего серьезного системного кризиса» [Fischer et al., 2001, S. 7]. По мнению Т. Ольшански, многие факты свидетельствуют о «кризисе культурной функции олимпийского движения», проявляющемся в том, что в настоящее время «существует противоречие между благородным культурным наследием олимпизма и бездуховной рекордоманией, которой подвержены современные Олимпийские игры» [Ольшански, 1986, С. 29]. А вот что пишет президент международного Философского общества по исследованию спорта К. Фольквайн: «Кризис современного спорта налицо – мы каждый день слышим об этом из средств массовой информации. Профессионализм и индустриализация стали главными характеристиками спорта, особенно на высшем уровне, все отчетливее отказываясь от концепции спорта как игры на открытом воздухе. Спорт высшего уровня стал «большим бизнесом», важной отраслью современной индустрии. Цель спорта сместилась; теперь она не заложена внутри спорта; отныне спорт высшего уровня в основном определяется внешними мотивациями, такими как награды, контракты о зарплатах, освещение в прессе. Таким образом, мы встаем перед фактом так называемых «неэтических действий» в спорте высшего уровня – таких, например, как насилие, обман, авантюры, допинг и многое другое. Среди различных проблем, эти последствия возникают из-за морально расколовшегося мира спорта, «где моральные ценности перепутались с долларовыми ценностями» (Eitzen, 1988). Понятие «победа любой ценой» стало выше так называемого «спортивного духа», что означает «играть по правилам» [Volkwein-Caplan, 2004, P. 54]. Положение о том, что гуманистические идеалы олимпизма, сформулированные Кубертеном в конце XIX в., противоречат реалиям современного спорта и олимпийского движения, достаточно четко осознается в настоящее время. На него указывают не только ученые, но также тренеры и сами спортсмены. Главный вопрос заключается в том, каким образом это противоречие должно быть разрешено. В принципе в этом плане возможны два основных подхода: 1) изменение олимпийской философии в направлении ослабления ее гуманистической ориентации, отказа от ряда провозглашенных Кубертеном гуманистических идеалов и ценностей олимпизма или даже от всей его концепции путем ее замены на иную, /68/ более адекватную прагматической ориентации современного олимпийского движения; 2) сохранение гуманистической ориентации олимпийской философии, как это предусматривал Кубертен, но зато внесение определенных изменений в реальную практику олимпийского движения в направлении ослабления ее прагматической и повышения гуманистической ориентации. К выводу о возможности этих двух подходов к разрешению указанного противоречия пришли и участники 27-й сессии МОА (1988), на которой обсуждался вопрос об отношении олимпийской философии к реалиям современного спорта. В ходе дискуссии учитывалось наличие разнообразных форм самого спорта – спорта высших достижений, школьного спорта, различных форм оздоровительного спорта и т. д. По мнению участников дискуссии, в настоящее время «ни одна из этих разновидностей спорта в полной мере не соответствует идеалам олимпийской философии», и возможны два пути выхода из указанной ситуации: «или изменить олимпийскую философию Кубертена и приспособить ее к существующим реалиям спорта, или найти пути уменьшения наблюдаемой противоположности, оставаясь преданным его философии» [Comparisons, 1988, P. 247]. Таким образом, главный вопрос заключается в том, каким образом указанное противоречие должно быть разрешено – путем еще большего отказа от идей Кубертена в понимании социальной сущности олимпийского движения или возвращения к ним, естественно, с учетом происшедших изменений в обществе и спорте. Как обосновано в работах автора в силу целого ряда причин более правильным и перспективным представляется второй вариант [см., Столяров, 1998, а,г,д; 2004в, 2005е]. Контрольные вопросы 1. В чем суть философской концепции олимпийского движения? В чем заключаются значительные трудности ее осмысления? 2. Олимпизм Античности и основные черты философской концепции олимпийского движения Пьера де Кубертена? 3. Суть требований Кубертена к поведению и личности спортсмена – олимпийца? 4. Идея интеграции спорта с искусством в концепции олимпизма Кубертена? 5. Идея Кубертена о возрождении «спортивной религии»? 6. Как понимать тезис «Олимпийский спорт – культура мира», исходя из концепции Кубертена? 7. Назовите и охарактеризуйте две позиции в современных интерпретациях философской концепции олимпизма. 8. Гуманистический замысел Кубертена и прагматический подход? Два варианта разрешения противоречия? 2. Культурологические проблемы ФКС 2.1. Общая характеристика Культурологические проблемы ФКС как предмет философского исследования Причины относительно позднего философского и социологического исследования культуры двигательной активности человека и культуры его телесности Комплекс культурологических проблем, связанных с изучением телесности человека как феномена культуры и их разработчики Эстетические и этические проблемы ФКС в свете культурологического исследования. Их связь с проблемой гуманизации спорта /69/ При анализе социального смысла и значения жизнедеятельности человека в сфере ФКС возникает комплекс важных проблем, связанных с осмыслением места ФКС в системе ценностей культуры, связей с другими элементами данной системы и т. д., т. е. культурологические проблемы. Длительное время эти проблемы находились вне поля зрения ученых. На первый взгляд это утверждение может показаться спорным – по крайней мере, применительно к физической культуре, которую связывают с определенными формами двигательной активности человека и его телесностью. Ведь эти явления давно изучаются учеными, и для их характеристики вводится понятие «физическая культура», в котором фигурирует термин «культура». Следует учитывать, однако, что любое явление (например, искусство, язык, спорт, двигательная деятельность и т. д.), даже если оно относится к миру культуры, может рассматриваться не в культурологическом, а в других аспектах – педагогическом, лингвистическом, экономическом, психологическом и т. д. Именно такая ситуация была характерна, например, для анализа тех форм двигательной активности и телесности, которые обозначались термином «физическая культура». Ученые рассматривали их в различных аспектах: педагогическом, психологическом, физиологическом и др., но только не в культурологическом, хотя при этой использовался термин «физическая культура» и вводилось соответствующее понятие. С их помощью выделялись определенные формы двигательной активности и телесности человека, занимающие важное место в мире культуры – но лишь в качестве объекта исследования. Не выделялся тот специфический предмет, который характерен именно для культурологического исследования. Что же касается философов, социологов и других ученых, специально занимавшихся проведением культурологического исследования, разработкой общей теории культуры, то они вплоть до недавнего времени, как правило, совершенно обходили стороной такие важные явления культуры, как двигательную активность человека и его телесность. Основанием для этого служило представление о том, /70/ что организм человека, особенно его морфофизиология и моторика – в отличие от психических, нравственных, эстетических и других явлений духовного мира человека, которые носят ярко выраженный социальный характер, – относятся якобы к сфере «чистой» биологии. Тело человека, рассматриваемое само по себе и в той мере, в какой оно биологически детерминировано, дано ему от природы, конечно, не относится к миру социальных явлений. В случае изоляции человека от общества, как показывают случаи «диких детей», оно так и остается «чистым организмом», биологическим феноменом. Иначе обстоит дело, как указано выше, когда человек включается систему социальных отношений, в социальную жизнедеятельность. Его тело начинает выполнять важные социальные функции в жизни людей. Вместе с тем, под воздействием социальной среды – как стихийного, так и сознательного, целенаправленного (в соответствии с определенными образцами, нормами, традициями, идеалами, на основе использования специально выработанных для этой цели средств) оно определенным образом видоизменяется, модифицируется. В результате этого оно приобретает культурный статус (характер), становится элементом мира культуры. Изучение телесности человека как феномена культуры предусматривает постановку и решение комплекса культурологических проблем: о соотношении социального и биологического в физическом и психофизическом развитии человека, о соотношении стихийных и сознательных социальных воздействий на его физическое и психофизическое состояние; о взаимоотношении различных средств такого воздействия – педагогических, гигиенических, хирургических, основанных на «генной инженерии» и др., и их роли в целенаправленном формировании физических, психофизических и других способностей и функций тела человека на разных этапах развития общества; об изменении отношения человека, разных социальных групп к физическим, психическим и другим способностям организма человека, к телу в целом в связи с конкретными историческими условиями функционирования и развития общества; об основных идеалах и ценностях, на которые ориентируется человек, разные социальные группы, пытаясь целенаправленно воздействовать на физическое состояние, на тело в целом, и другие. Эти проблемы имеют важное практическое значение, особенно в связи с тем, что в последнее время люди начинают все большее внимание уделять своему физическому имиджу [Быховская, 1993, 1994, 1996, 1997; Визитей, 1986, 1989; Косяк, 2002; Кравчик, 1979, 1988, 1990, 2005а,б; Столяров, 1984а, 1985а,б, 1988в,г, 1997в, 2004в; Heinemann, 1980; Krawczyk, 1974, 1978, 1984а,b, 1989, 1995; Shilling, 1993; Spiker, 1970; Turner, 1984]. Важные культурологические проблемы возникают и при анализе спорта: относится ли он к миру явлений культуры? какие специфические культурные ценности складываются в области спорта, в каком отношении они находятся с другими ценностями культуры? имеет ли культурную ценность спорт высших достижений, международный и олимпийский спорт? какие возможности заключены в спорте для воздействия на духовную (нравственную, эстетическую, интеллектуальную) культуру человека? в какой мере эти возможности реализуются на разных этапах общественного развития? и т. д. [Выдрин, 1980; Курило, 2000а,б; Сараф, 2004; Столяров, 1988б,в,г, 1997а, 2004в, 2005г; Grupe, 1987, 1991; Kosiewicz, 2000; Krawczyk, 1984а; Kretchmar, 1994; Krockow, 1974; Lipiec, 1999; Osterhoudt, 1973; H. Slusher, 1967; H. Steinitzer, 1910; H. Vanderzwaag, 1972; Volkwein, 2004а; Zeigler, 1977 и др.]. /71/ В силу сложности этих проблем по ним высказываются различные и даже противоположные мнения: культурное значение спорта оценивается либо очень высоко, либо незначительно, а иногда и совсем отрицается. Культурологические проблемы ФКС являются предметом обсуждения на многих научных конгрессах, конференциях, симпозиумах и т. д. Некоторые из них, в том числе международные – например, семинары в Варшаве (1978, 1981), международный семинар социологов спорта в Готенба (Япония, 1988), международная конференция в Глазго (2004) и др. – специально были посвящены данной проблеме. Наиболее важные теоретические концепции, методологические подходы, прикладные программы, проекты, технологии, которые связаны с осмыслением спорта как социально-культурного феномена и его воздействием на мир духовных ценностей, а также с выяснением места физической культуры в мире явлений культуры содержатся в указанных выше тематических сборниках «Спорт, духовные ценности, культура», «Гуманистическая теория спорта» и «Гуманистика соревнования», которые в 1997–2007 г.г. издал Гуманитарный центр «СпАрт» РГУФКСиТ. С культурологическими проблемами тесно связаны эстетические и этические проблемы ФКС. Как известно, на протяжении многих столетий эстетика ограничивала себя областью искусства. Но мир эстетических явлений значительно шире и многообразнее. Эстетические ценности создаются и воспринимаются людьми не только в искусстве, но и в процессе труда, в быту, в ходе общения с другими людьми, т. е. в самых различных сферах человеческой жизни и деятельности. В наше время особое внимание уделяется таким видам эстетической деятельности, как художественное конструирование (дизайн), декоративно-прикладная деятельность, направленная на эстетическое формирование окружающей человека природы и бытовой среды, появляются новые виды искусства, эстетические аспекты все шире внедряются в различные сферы труда и жизни. Вот почему в последнее время интересы эстетики стали выходить далеко за пределы искусства, художественного творчества. Представители этой науки все более склоняются к выводу, что и труд, и быт, и окружающая среда, различные виды человеческой деятельности, поведение человека, его внутренний мир и внешний облик – все может быть предметом эстетического анализа. Изучение под этим углом зрения физкультурно-спортивной деятельности предусматривает постановку и решения комплекса эстетических проблем: в какой мере различные эстетические ценности – прекрасное, возвышенное, героическое присущи этой деятельности? какие объективно существующие особенности, стороны, аспекты спорта в определенных условиях приобретают эстетическую значимость для человека, вызывают у него эстетическое удовольствие? каковы критерии их эстетической оценки? Какие эстетические чувства и потребности порождают занятия физкультурой и спортом? какое влияние на эстетическую культуру они оказывают и др. /72/ Распространено мнение о том, что интерес человека к спорту (например, футболу) в отличие от увлеченности искусством свидетельствует о грубом и неразвитом эстетическом вкусе, о низком уровне культуры. Вместе с тем, известные деятели искусства – артист Борис Чирков и кинодраматург Георгий Полонский заметили однажды, что современный спорт «взял на себя часть огромной ответственности за воспитание человека, «конструирование» личности, нравственности, доброты, честности, товарищества». «И здесь у спорта, – по их мнению, – может быть не меньше возможностей, чем у просвещения и искусства». Так кто же прав? Действительно ли спорт по своему воздействию на личность и отношения людей сопоставим с искусством? По мере развития повышения роли в жизни общества физкультурно- спортивной деятельности ее эстетические аспекты приобретают все более важное значение. Об этом свидетельствует возникновение и быстрое развитие так называемых художественных видов спорта (например, художественной гимнастики), в которых ведущая роль принадлежит именно эстетическому аспекту движения. Усиливается внимание к эстетическому компоненту и в других видах спорта; футболе, баскетболе и т. д. Спортивные состязания смотрят миллионы людей, для многих из которых существенным является эстетический аспект спорта. В системе воспитания и социализации подрастающего поколения занятия физкультурой и спортом рассматриваются и используются как важное средство формирования эстетической культуры личности. Для занятий физкультурой и спортом необходима, наконец, особая предметная среда, которая требует эстетического осмысления и освоения. Все это объясняет, почему эстетические проблемы ФКС привлекают значительное внимание ученых. В нашей стране интересные и оригинальные мысли об эстетическом содержании физкультуры и спорта еще в 20-е годы высказывал ученик и последователь П. Ф. Лесгафта В. В. Гориневский. В последующий период эстетическим проблемам ФКС посвящены многие работы отечественных ученых [Визитей, 1982; Лобжанидзе, 1980; Назаренко, 2004; Полетаева, 1984; Праздников, 1981; Сараф, 1978, 1981; Сараф, Столяров, 1984; Столяров, 1998ж; Столяров, Басин, 1989; Столяров, Сараф, 1982; Френкин, 1961, 1963; Stolyarov, 1984а, 1985а и др.]. В последние годы особо важное не только теоретическое, но и практическое значение приобрели вопросы, касающиеся отношения спорта и искусства (в чем их сходство и различие, как они связаны между собой, правомерно ли рассматривать спорт как искусство и т. д.), а также возможности, необходимости, конкретных путей и значения их интеграции. Автор с 1990 г. поднимает эту проблему и предлагает конкретные пути ее решения [Столяров, 1998;; Столяров, Самусенкова, 1996]. Эстетическим проблемам ФКС посвящены многие работы и зарубежных ученых [Лоу, 1984; Takacz, 1973; Whiting, Masterson, 1974; Witt, 1982 и др.]. С эстетическими проблемами сферы ФКС тесно связаны этические проблемы функционирования и развития в этой сфере морального сознания, нравственных отношений и нравственного поведения. /73/ Применительно к сфере ФКС наиболее важными являются вопросы о том, какие возможности заключены в физкультурно-спортивной деятельности для приобщения человека к нравственным ценностям и от каких факторов зависит их реализация. Особенно острой и дискуссионной является проблема нравственной ценности современного спорта и олимпийского движения: содействуют ли они формированию и развитию нравственного сознания, нравственных убеждений и отношений, нравственного поведения, нравственной культуры в целом. Эта проблема постоянно поднимается на научных конференциях, симпозиумах, конгрессах, а также в научных публикациях [Егоров, Захаров, 2006; Люкевич, 1991; Незвецкий, 1982; Родиченко, 2003б, 2007; Fischer, Güldenpfennig, Kayser, 2001; Heinilä, 1974; McIntosh, 1979; Meinberg, 1991; Przyluska-Fiszer, Misiuna, 1993 и др.]. Этическим проблемам ФКС посвящен специальный выпуск международного журнала по социологии спорта [Ethics and sport, 1995]. В последнее время эстетические и нравственные проблемы спорта приобретают все более важное значение в связи с его противоречивым развитием, попытками найти пути гуманизации спорта, укрепления его связи с искусством и т. д. Ниже рассматривается ряд конкретных культурологических проблем ФКС. Контрольные вопросы 1. Культурологические проблемы ФКС как предмет философского исследования? 2. Причины относительно позднего философского исследования культуры двигательной активности и телесности человека? 3. Философско-культурологическое изучение телесности человека и связанный с этим комплекс проблем? 4. Эстетические и этические проблемы ФКС в свете культурологического исследования? Их связь с проблемой гуманизации спорта? 2.2. Социокультурные ценности тела человека Социокультурные ценности тела человека как аспект философии ФКС. Основные разработчики данной проблематики Систематизация этих ценностей по критерию выполнения телом человека определенных социальных функций Инструментальные ценности тела: физическая подготовленность к выполнению социальных функций в процессе труда; кондиционность для борьбы с противником; способность служить достижению высоких спортивных результатов. Политическое и символическое значение инструментальных ценностей Имманентные ценности тела: экзистенциальные, гедонические, эстетические Динамика развития проблемы социокультурных ценностей тела человека в научной литературе /74/ Данный аспект философского анализа физической (соматической) культуры связан с осознанием того, что активная позиция человека в отношении собственного тела может конкретизироваться в различных типах поведения. Человек может ухаживать за телом сознательно и целенаправленно или предоставить его естественному функционированию, может заботиться о стройности его линий посредством, например, многообразных способов лечения ожирения или целенаправленного «растрачивания» чрезмерного количества калорий, а может предпочитать округлые в тучные фигуры. Известны разные способы проявления заботы о силе и выносливости человека, начиная с греческих гимнасий и рыцарских упражнений и кончая сегодняшними видами спорта. В традиции культуры имеются и образцы аскетического «бичевания» и «умерщвления» плоти. Некоторые люди много труда вкладывают в то, чтобы сохранить тело в изоляции от воздействий природных средств – воздуха, солнца, воды и движения (иногда для этих целей затворяются в холодных, сырых и темных помещениях), а, с другой стороны, многих привлекает вид рослых, крепких и закалённых тел. Известны эпохи, когда физическая подготовленность является неотъемлемым партнером умственной работоспособности, а вместе с тем можно без труда указать на исторические периоды, в которые физическое воспитание было вытеснено за пределы важных в социальном аспекте функций. Есть культуры, в которых телесное здоровье оказывается ценностью лишь тогда, когда индивид его теряет, но бывает и так (например, в наше время, когда в действие приводятся сложные средства и способы для сохранения и укрепления здоровья). Значит, тело человека может формироваться социальным субъектом на основе различных ценностных ориентиров, выполнять различные социальные функции, может иметь для него различную значимость. Поэтому одно из наиболее важных направлений философского исследования телесности – анализ возможных и реальных ценностных ориентиров личности, различных социальных групп и общества в целом по отношению к телесному бытию человека, связанных с этим социокультурных ценностей тела, их эволюции, особенностей в рамках современной культуры и в ближайшем будущем. Еще М. М. Бахтин обращал внимание на необходимость анализа «тела как ценности» и решения в связи с этим проблемы, которая «строго отграничивается от естественнонаучной точки зрения: от биологической проблемы организма, психофизиологической проблемы отношения психологического и телесного и от соответствующих натурфилософских проблем…» [см. Бахтин, 1979]. Социокультурные ценности тела человека могут быть определенным образом систематизированы, классифицированы. Критерий такой классификации: какие социальные функции выполняет тело человека, на основе каких ценностных ориентиров оно формируется и используется социальными субъектами, какие «образцы поведения» с ним связаны. /75/ Одну из первых попыток такого рода предпринял (более ста лет назад) Ф. Знанецкий в своей работе «Социология воспитания». Он указывал на то, что одна из задач, решаемых в процессе физического воспитания, состоит в формировании и развитии у человека таких физических черт, которые желательны, устраняя или предотвращая появление нежелательных черт, а значит, «в формировании физических типов в соответствии с социальными требованиями». Причем, он выделял два основных направления такого формирования. Одно из них связано с таким воздействием на человека, при котором не учитываются его интересы, потребности, желания. Второе, напротив, связано с тем, что человек сам осуществляет данный процесс, ориентируясь на определенные культурные образцы. Ф. Знанецкий выделил несколько физических типов применительно к определенной социальной группе: гигиенический, связанный с заботой о здоровье и жизни индивида; генеоматический (групповые образцы, гарантирующие естественный прирост данной популяции); моральный и эстетический (относящийся к манерам и внешней эстетической внешности членов группы); гедонистически (тело как центр приятных ощущений группы); утилитарный (связанный с развитием материальных основ жизни группы); спортивный [см. Znaniecki, 1973]. О культурных ценностях тела писал и M. Демель, который дал такую дефиницию физической культуры: «Физическая культура включает в себя все те ценности, которые связаны с физической формой и физическим функционированием человека, как в его собственном субъективном ощущении, так и в общественно объективированном образе. Эти ценности – говоря наиболее обобщенно – относятся к здоровью, строению и осанке тела, устойчивости, физической работоспособности, функциональности, красоте. Аналогично другим культурным ценностям они носят динамичный характер, формируют человеческие взгляды и позиции» [см. Demel, 1972]. К вопросу о типологии культурных ценностей тела обращаются в своих работах и современные исследователи [Александрова, Быховская, 1996; Быховская, 1993, 1994, 1996, 1997; Кравчик, 2005а; Beranova, 2001; Bernard, 1980; Heinemann, 1980; Кrawczyk, 1978, 1983, 1984, 1986, 1989; Turner, 1984 и др.]. В типологии социокультурных ценностей тела человека особенно важно учитывать ту основную цель, которой подчинена забота о теле, его «культивирование»: рассматривается ли такое поведение как инструмент достижения внетелесных ценностей или же оно осуществляется во имя совершенствования тела как ценности самой по себе. В первом случае речь идет об «инструментальных» ценностях тела, во втором – о его имманентных ценностях (З. Кравчик называет их «автотелическими», а И. М. Быховская – «терминальными»). Следует учитывать относительность различия инструментальных и имманентных ценностей тела: «одна и та же ценность для разных людей и в разных ситуациях может иметь разное значение и смысл (напр., ценность физического здоровья может быть инструментальной для человека, стремящегося к определенной профессиональной деятельности, необходимо требующей высоких физических кондиций, и эта же ценность может стать самоценностью для индивида, «зациклившегося» на своем состоянии здоровья – т. н. «вечные больные») [см. Александрова, Быховская, 1996]. /76/ К числу инструментальных ценностей тела, прежде всего, относится физическая подготовленность человека, позволяющая выполнять разнообразные социальные функции в процессе труда. Ценность тела как «инструмента труда» особенно важную роль играла на первых этапах развития человеческой цивилизации. С разделением труда и появлением «праздных классов» происходит снижение этой ценности в глазах определенных социальных групп населения, которые ориентируются на образцы развлекательной жизни как единственно «достойной». Снижению ценности тела как инструмента труда содействовал и католический этос жизни, в котором труд считался наказанием за несовершенство человека как телесного существа. И лишь система ценностей, провозглашенная протестантизмом, в определенной мере вернула телу человека эту его ценность. Как отмечено выше, существенное влияние на указанную ценность тела человека оказывает и научно-технический прогресс. Второй, столь же древней, инструментальной ценностью тела человека является использование его как инструмента борьбы с противником (например, с врагом на поле брани). Эта ценность тела человека, сохранявшая высокое значение на всех этапах развития общества, несколько утрачивает свое значение в связи с развитием военной техники и гуманистической идеологии, отвергающей трактовку солдат как «пушечного мяса». С возникновением спорта связана такая инструментальная функция тела как его способность служить достижению высоких спортивных результатов. Особо важная инструментальная ценность человека связана с таким компонентом телесности человека как физическое здоровье и наличием связи между физическим и духовным (прежде всего психическим) здоровьем человека. Положение об этой зависимости, установленное еще в античной культуре, ожило с новой силой в современном обществе, и находит свое выражение в известном часто упрощаемом на практике лозунге: «в здоровом теле – здоровый дух». Здоровье обеспечивает человеку возможность полноценной жизни, эффективного выполнения самых разнообразных социальных функций, проявления своих сил и способностей. Хотя чаще всего здоровье рассматривается как высшее благо («Valetudo bonum optimum»), однако, в силу разных причин оно может отходить на задний план как для отдельного человека, так и в более широком социальном плане. Так, с появлением международных спортивных соревнований престиж страны стал мериться не здоровьем ее населения, а количеством завоеванных медалей в этих соревнованиях. Начиная с XX столетия инструментальные ценности тела, связанные с физической подготовленностью, спортом и здоровьем, приобретают особую значимость и по политическим соображениям. Первоначально дело касалось реализации на основе физической подготовленности населения и развития институтов, ее обеспечивающих, политических программ: классовых, национальных или жe государственных. Даже физическое здоровье должно было явиться свидетельством силы народа, общественного класса или государства и как таковое обретало значение не с точки зрения его имманентных ценностей, а, прежде всего как инструмент достижения приоритетных политических целей. /77/ После второй мировой войны политическая функция телесности тесно переплелась с усиливающимися процессами соперничества между общественными и государственными системами и в то жe время с сотрудничеством мирного характера. Физические успехи не столько народов и государств, сколько их представителей (речь идет о спортсменах), определяемые количеством очком и медалей, завоеванных в спортивных соревнованиях, все чаще создают или укрепляют международную позицию и престиж отдельных стран. Важное место среди культурных ценностей тела занимают его символические ценности. Особенности тела человека, или даже тело в целом, могут служить символом его принадлежности к какой-то социальной группе, стране и т. д., символизировать верность определенным идеям и т. д. Значимые культурные ценности тела связаны с возможностями использования его в процессе коммуникации (язык жестов), а также для создания в движениях художественных образов (театр, балет, танцы, пантомима и т. д.). Как было отмечено, тело может иметь ценность не только как средство достижения каких-то иных целей, но и само по себе – как то, без чего человек перестает быть человеком (прекращает свое существование), как сфера проявления гармонии, красоты, совершенства и других эстетических ценностей, а также разнообразных телесных ощущений (вкусовых, сексуальных, кинетических и др.). С этим связаны имманентные (автотелические, терминальные) ценности тела: экзистенциальные, гедонические и эстетические. Первоначально в наибольшей степени акцент на эти функции телесности имел место в аристократических классах: античных и нового времени. В настоящее время указанные ценности тела привлекают внимание более широких масс населения. Но при этом возникает важная социальная проблема: повышенная ориентация на телесность с акцентом на физическую красоту (эстетику) приводит к некоторой дискриминации тех, кто в этом плане имеет определенные недостатки, и в первую очередь инвалидов [см. Нahn, 1984]. Следует иметь в виду также, что каждая культура имеет свои интеллектуальные, эстетические и нравственные установки, в соответствии с которыми она создает для себя определённый идеал телесной красоты. «Свои физические идеалы и у йога, у и пышногривого жителя африканской саванны, и у гибкого, как змея, индейца майя в уборе из перьев, и у жителя Олимпии времён Перикла, и у самурая, и у воина с острова Бали» [см. Lingis, 1986]. Плюрализм различных моделей красоты тела наблюдается и в настоящее время, вследствие чего нередко стирается различие между красотой и полезностью в отношении телесности. Пропорционально и гармонично развитое тело, которое считалось необходимым по эстетическим канонам античности и Возрождения, хотя и оценивается положительно, но уже не считается абсолютной необходимостью. А кроме того, люди, не обладающие красотой тела, имеют в своем распоряжении большое количество «искусственных» средств его коррекции и совершенствования – причем, не только таких, которые действительно помогают сделать тело более красивым (гимнастика, массаж, лечение в салонах красоты, телесная хирургия красоты и т. п.), но и таких, /78/ которые за счет определенной одежды создают лишь видимость этого. Все это способствует быстрым переменам в том, что раньше считалось образцом красоты, и создает новые типы этих образцов. В XX столетии широкое развитие получают и такие разнообразные формы «утилизации» телесной привлекательности, как открытая и скрытая проституция, стриптиз, развлечения под именем «зрелищный секс», порнография и т. д. В рамках такого применения человеческое тело, его нагота превращаются в предмет купли и продажи, деградируют до роли товара [см. Krawczyk, 1984b]. Наряду с отмеченными выше инструментальными и имманентными ценностями тела человека могут выделяться и некоторые другие их ценности. Так, З. Кравчик помимо этих ценностей выделяет бытовые, общественные и символические ценности физической культуры, а также проводит различие между декларируемыми и реализуемыми ее ценностями [см. Кравчик, 1990]. Е. А. Александрова и И. М. Быховская наряду с инструментальными и терминальными ценностями тела указывают экзистенциальные, социальные и символические ценности телесности. Экзистенциальные ценности лежат в основе тех видов деятельности, которые связаны с обеспечением необходимых условий для человеческого существования как такового (физическое здоровье, работоспособность, адаптивность). К социальным ценностям они причисляют ценности, имеющие «отношение к функционированию телесности, формированию и использованию физического имиджа в пространстве социального взаимодействия индивидов» (использование физических, двигательных характеристик в структуре социальных ролей личности, в ее коммуникативном пространстве и т. д.). Наконец, в третью группу они включают символические смыслы телесности, двигательной деятельности человека [см. Александрова, Быховская, 1996]. Б. Тернер в рамках разработанной им социологической теории тела выделяет четыре основных функции, на основе которых тело связывается с социальным пространством, проявляет себя в нем и отвечает на формулируемые социумом задачи, проблемы: «репродукция» населения во времени; «регуляция» поведения и проявления тела в пространстве; «обуздание» («ограничение») внутренних побуждений тела посредством внешнего, социального регулирования; «репрезентация» внешнего тела в социальном пространстве [см. Turner, 1984]. Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что культурные ценности тела человека не только разнообразны, но и меняются в ходе исторического развития общества. Наиболее существенное изменение в понимании ценностей тела социологами и философами в настоящее время состоит в пересмотре положения о том, что человек «имеет тело», в замене его положением «человек есть тело» [Быховская, 1993; Кравчик, 2005; Фромм, 1990; Strittmatter, 1984]. Изменение теоретического подхода к пониманию ценностей тела имеет и важное практическое значение: «Быть человеком – это значит и отдыхать, заниматься играми и, если есть желание, спортом. Это поняли, между прочим, и церковь в соответствии с решаемой ею задачей и, исходя из своих возможностей, предлагает свои программы, главным образом в области работы с детьми и молодежью, но вместе с тем все больше обращаясь к людям взрослого и пожилого возраста. Однако это пока только начало и далеко не достаточно. Известная враждебность в отношении тела порой, к сожалению, все еще дает о себе знать. Ведь дело в том, что человек не только имеет тело, но он и сам является телом и несет за него ответственность перед собой, своим ближним и перед богом, своим творцом» [см. Strittmatter, 1984]. /79/ Контрольные вопросы 1. Социокультурные ценности тела человека как аспект философии ФКС? 2. Систематизация социокультурных ценностей тела человека в философии ФКС? 3. Расскажите об инструментальных ценностях тела человека, проясните их политическое и символическое значение. 4. Имманентные ценности тела? Их перечень и специфика? 5. Дайте анализ динамики развития проблемы социокультурных ценностей тела человека в научной литературе. 2.3. Модели физической (соматической) культуры Проблема различных моделей физической культуры и подходы к ее решению Инструментальная модель физической культуры и ее разновидности Гуманистически ориентированная модель физической культуры и ее основные особенности Иные модели физической культуры, их комплексная типология с учетом эволюции физической культуры Основные направления философского исследования различных моделей физической культуры. Основные сферы реализации ценностей человеческого тела С учетом отмеченных выше возможных ценностей тела могут быть выделены и определенные модели физической культуры. Каждая такая модель характеризуется тем, какая ценность тела (или набор, комплекс этих ценностей) служит ориентиром для социального субъекта (личности, социальной группы, общества в целом), определяет его отношение к телу, его поведение и даже стиль (образ) жизни. Один из первых проблему различных моделей физической культуры попытался поставить и решить З. Кравчик. Он выделяет несколько моделей физической (соматической) культуры, которые он называет «нормативными моделями»: 1) эстетическую, 2) гедонистическую, 3) аскетическую, 4) гигиеническую, 5) конкурентно-состязательную и 6) модель физической подготовленности. В первой (эстетической) модели ориентиром для социального субъекта служат такие эстетические ценности как красота, гармония и др., во второй (гедонистической) – ценности, связанные с гедонистическими телесными ощущениями (вкусовыми, сексуальными и кинетическими); в третьей (аскетической) – ценность «презрения к телу». /80/ В рамках четвертой (гигиенической) модели З. Кравчик выделяет два ее типа – экзистенциальный и утилитарный. Первый связан с борьбой человека с болезнью и смертью, а второй – с борьбой с отрицательными последствиями в области здоровья интенсивной и продолжительной работы в промышленности и т. п. Конкурентно-состязательную модель физической культуры З. Кравчик связывает с физической подготовкой для успешного выступления в спортивных соревнованиях, а модель физической подготовленности – с физической подготовкой для производственных и военных целей [см. Кравчик, 1990). На наш взгляд, прежде всего, важно различать две основные ценностные модели физической культуры. 1. Инструментальная модель физической культуры. В этой модели основным ориентиром для социального субъекта (личности, социальной группы, общества в целом), определяющим его отношение к телу, его деятельность, направленную на формирование и совершенствование определенных физических кондиций, служат инструментальные ценности тела. Можно выделить разновидности инструментальной модели физической культуры, исходя из того, что ориентацией для социального субъекта в рамках этой модели могут быть: специальная физическая подготовка к избранной профессиональной деятельности – профессионально-прикладная физическая культура; оптимальная подготовка к потребностям воинской службы или к самообороне; оптимальная спортивная подготовка, успешное выступление в спортивных соревнованиях, достижение наивысших спортивных результатов; сохранение и укрепление здоровья; восстановление (или компенсацию) нарушенных функций организма; максимальное развитие выразительности движений в художественной деятельности; развитие мускулатуры («культуризм») и т. д. 2. Гуманистически ориентированная модель физической культуры. Эту модель отличают следующие основные особенности: а) направленность социального субъекта на достижение физического совершенства, которое предполагает: «комплексное развитие качеств, определяющих индивидуальную физическую кондицию» человека, создающее универсальные предпосылки его готовности к самым разнообразным видам двигательной деятельности [Матвеев, Полянский, 1996]; формирование всех компонентов физической культуры: культуры здоровья, культуры телосложения и двигательной культуры; свободное и искусное владение индивидом своим телом в различных жизненных ситуациях, приносящее ему не только желаемые результаты, но также наслаждение и радость; /81/ соответствие физического развития критериям гармонии и красоты (о таком «гармоническом всестороннем развитии деятельности человеческого организма» как о важной цели физического воспитания писал П. Ф. Лесгафт; б) ориентация социального субъекта на постоянное физическое самосовершенствование, прогресс в физическом совершенствовании с учетом возможностей индивида, группы, общества в целом на данном этапе его исторического развития; в) стремление социального субъекта к органичному дополнению физического совершенствования развитием психических способностей (интеллекта, памяти, внимания, творческих способностей и т. д.) и духовным совершенствованием, развитием духовной культуры во всех ее формах (нравственной, эстетической, экологической культуры, культуры общения и т. д.). Определенные модели физической культуры могут быть выделены и на основе учета того, какие средства (педагогические, гигиенические, медицинские, генной инженерии и т. д.) используются для целенаправленного воздействия на естественную телесность человека. Гуманистически ориентированная модель физической культуры предполагает, например, использование лишь таких средств, которые содействуют достижению физического совершенства и не оказывают негативного влияние на психическое и духовное развитие личности. Наибольший научный интерес представляет комплексная типология моделей физической культуры, которая учитывает и ценности, связанные с телесностью человека, и средства, используемые для коррекции естественной телесности, и другие социокультурные факторы. Такой подход предусматривает выделение различных моделей физической культуры, связанных с особенностями тех социокультурных систем, в которые они включены, а также изучение их эволюции на различных этапах социальноэкономического и культурного развития общества. Некоторые аспекты этой проблемы затронуты в упомянутых работах З. Кравчика. Научный анализ процесса перестройки «телесного канона» в начале нового времени (XVI-XVIII вв.) содержится в работах М. М. Бахтина. Он показывает, в частности, что в противоположность средневековому образу человека, верхним полюсом которого был бесплотный иконописный «лик», а нижним – плотоядное, слитное с природой, бесстыдно распахнутое «гротескное тело», Возрождение культивирует «совершенно готовое, завершенное, строго отграниченное, замкнутое, показанное извне, несмешанное и индивидуально-выразительное тело» [см. Бахтин, 1965]. Как отмечает И. Кон, современная культура сохраняет этот принцип индивидуальности, но вместе с тем постепенно отказывается от некоторых табу и запретов (достаточно вспомнить эволюцию купальных костюмов, других видов одежды). Такое изменение отношения к телу связано с изменением отношения к эмоциям. В противовес викторианской установке на подавление последних, современная культура подчеркивает не только необходимость самоконтроля, подчинения чувства разуму, но и ценность эмоционального самораскрытия, умения выражать свои чувства, слушаться велений сердца и т. п. [см. Кон, 1978]. /82/ В работе И. М. Быховской «Человеческая телесность в социокультурном измерении» дан анализ историко-культурных типов отношения к телу – от аскетизма до гедонизма, включая их теоретические основания и практическую деятельность, а также влияние современных тенденций социального развития на реабилитацию телесности как общественной и индивидуальной ценности дан [см. Быховская, 1993]. Генетический анализ физической культуры содержится в работе Богдана Куницкого «Физическая культура – эволюция идеологии». Под «идеологией» физической культуры он понимает определенную, относительно единую, систематизированную структуру «ценностей и идей, описывающих и оценивающих ее, обозначающих главные цели и функции, а также методы и средства их реализации». В указанной работе предпринята попытка проанализировать эволюцию этой структуры «ценностей и идей» физической культуры, рассмотреть ее особенности в условиях античного общества, феодализма, капитализма и социализма [см. Kunicki, 1986]. К сожалению, в ходе этого анализа понимание физической культуры как культуры, связанной с телесным бытием человека, недостаточно четко отграничивается от других подходов к ее пониманию. В работе И. Травайо «Социология телесных практик» [Travaillot, 1998] показано изменение отношения к человеческому телу во французском обществе на протяжении последних десятилетий. Отдельные аспекты эволюции соматической культуры затрагиваются и в других работах [Жаров, 2003; Истягина-Елисеева, 1998; Мягкова, 2003; Уманская, 1988; Чернявичюте, 1988]. Выделение моделей физической культуры и учет ее эволюции позволяет преодолеть указанный выше антиисторизм в понимании этой культуры. Важным дополнением философского анализа различных моделей физической культуры является изучение на основе социологических исследований ее современных форм (применительно к различным социальным группам и обществу в целом). Изложенная выше концепция физической (соматической) культуры ориентирует на получение в ходе этих исследований социологической информации о параметрах физической культуры применительно к различным группам населения, в том числе об их отношении к телесности, к физическому состоянию: представляет ли тело и различные его параметры (телосложение, здоровье, физические качества и двигательные способности) ценность для них; как они оценивают свое физическое состояние и его различные параметры; проявляют ли заботу о них и какие средства используют; на какие культурные образцы, нормы и правила поведения ориентируются; каков уровень их знаний о своей телесности, социальных средствах воздействия на него, методике их применения и т. д. Еще одно важное направление философского анализа моделей физической культуры – выделение связанных с ней основных сфер реализации ценностей человеческого тела. /83/ Один из вариантов решения этой проблемы состоит в том, чтобы выделить и дифференцировать следующие сферы: Сфера инфраструктуры. Сюда принадлежат материальные объекты и инструменты, служащие удовлетворению физико-функциональных потребностей человека и не имеющие символического характера: стадионы и спортивные залы, бассейны, бани с современными саунами, кабинеты красоты и биологического обновления, лыжные канатные дороги и подвесные кресла, а также инвентарь для разнообразных физических упражнений и приборы для измерения их эффективности. Сфера «непосредственной» культуры. Сюда относятся все те действия в области совершенствования человеческого тела и манипулирования этим телом, которые ничего не сообщают (не являются знаками), а оказывают сугубо физический и косвенно – психосоциальный эффект: воздействия на организм с помощью гигиенических, профилактических или диэтических средств; различные косметические процедуры; гимнастические или спортивные упражнения, применяемые в качестве инструмента физического развития и повышения физической работоспособности человека, отдыха, восстановления физических сил и т. п.; различные виды туризма, предпринимаемого по гигиеническим, здравоохранительным, рекреационным или гедоническим соображениям. Сфера символической культуры. Речь идет о том, что одни и те же в физическом смысле действия могут обретать дополнительное значение или дополнительный смысл. Так, белизна «алебастрового» тела дам из аристократических домов воспринималась как знак принадлежности к нетрудовому классу, в то время как румяный цвет кожи и загар свидетельствовали о том, что мы имеем дело с представительницей трудового класса. Марширующая в походе колонна здоровых, атлетически развитых молодых ладей должна символизировать физическую силу народа, да и не только физическую. Место национальной сборной, завоеванное на Олимпийских играх, истолковывается не только как выражение физического совершенства данной команды, но и как свидетельство высокого социального статуса данного народа и государства. Сфера сакральности (sacrum) – сфера торжественных, праздничных ценностей. Прежде всего, они связаны с миром религии, мифа, искусства, ритуального сакрального или полусакрального зрелища. Проявление такого рода ценностей мы находим в античных Олимпийских играх, посвященных богам. В средние века эти ценности конкретизировались в мифе рыцаря, защищавшего веру и церковь и служившего императору. Современные олимпийские зрелища подчинены ценностям народа и государства, а, кроме того, дружбы, братства и мира. Важным свойством сакральных поведений физического типа является сопутствующий им ритуал, а также атмосфера праздника. Известны из древности факты приостановления войн на время Олимпийских игр. Это было свидетельством необычайности, своеобразного ритуала Игр. Это настроение праздника, возвышенных намерений сохранили также современные спортивные праздники и сопутствующие им символы: олимпийский огонь, национальные флаги и костюмы, оформление стадиона, торжественная музыка, речь и шествия, наконец, последняя фаза встреч – радость юности и забавы. Наконец, третьим элементом двигательного поведения, принадлежащего к сакральной сфере, является присутствие зрителей, которое характеризуется своеобразным общением между ними и героями встреч. Наряду со спортом к двигательным действиям, наиболее поддающимся сакрализации, принадлежит танец [см. Кравчик, 2005а]. /84/ В более ранних работах З. Кравчик выделяет 3 основных сферы (пласта) физической культуры. 1. Сфера бытовых условий. Сюда относятся технические условия труда (сидячая и умственная работа; работа, требующая некоторых физических и двигательных усилий; работа, требующая большой сноровки и силы; выполняемая в условиях естественной среды и на свежем воздухе или в технической среде и закрытом помещении и т. д.). Далее существенную роль в этой сфере играет вид жилья (в городе или деревне, большая или малая жилплощадь в пересчете на одного жильца, наличие или отсутствие удобств и т. п.). И, наконец, возможность активного в физическом отношении использования досуга (ежедневно, в субботние и воскресные дни, во время отпуска). Эти условия жизни и труда человека как таковые не включаются в физическую культуру. Речь идет о соматических результатах этих условий, т. е. о степени их влияния на физическую форму человека. То же касается и других аналогичных факторов, таких как характер питания, гигиена жизни, характер одежды, «искусственные» формы ухода за телом, регуляция функции размножения, профилактические и лечебные процедуры, климатическое воздействие и т. д. 2. Сфера целенаправленной двигательной активности, имеющая своей целью «нормальное» развитие, физическую полноценность и здоровье человека, как инструментального, так и самодовлеющего характера. К ней принадлежат разные формы физического воспитания детей и молодежи, работа над физической формой взрослых и ее восстановлением, приобретение хотя бы минимальной физической формы инвалидами, специальные физические упражнения, связанные с некоторыми профессиями, требующими особых физических навыков и т. д. 3. Сфера направленной, превышающей нормальную, двигательной активности, реализуемой в таких формах, как балет, рекордный спорт и цирковое искусство [см. Кrawczyk, 1984b,c]. Охарактеризованный выше философско-культурологический анализ социокультурных ценностей тела и моделей физической культуры помимо теоретического имеет и важное практическое значение для определения приоритетных направлений, форм и методов современной социальной политики в отношении физического воспитания различных групп населения, организации с ними физкультурно-спортивной работы. Контрольные вопросы 1. Проблема различных моделей физической культуры и подходы к ее решению? 2. Инструментальная модель физической культуры и ее разновидности? 3. Гуманистически ориентированная модель физической культуры и ее основные особенности? 4. Комплексная типология моделей физической культуры с учетом эволюции физической культуры? 5. Основные направления философского исследования различных моделей физической культуры? Основные сферы реализации ценностей человеческого тела? 2.4. Спорт и культура мира Философско-культурологический аспект концепции спорта как культуры мира Противоречивое (позитивное и негативное) влияние спорта на формирование и реализацию ценностей культуры мира. Позитивное влияние Три группы функций спорта в формировании и развитии культуры мира: интегративная, символическая, воспитательная Негативное влияние. Прагматизм и агрессия. Культурная гегемония /85/ Концепция культуры мира развита под эгидой ЮНЕСКО выдающимися деятелями образования, науки, искусства. Она исходит из того, что для исключения войн из жизни общества или их предотвращения нужны глубокие изменения в культуре. Речь идет о том, чтобы культуру войны, в основе которой лежит ценностная ориентация на насилие, на решение конфликтов с помощью вооруженных средств, преобразовать в культуру мира. Ее фундамент составляют такие ценности и образцы поведения, как отказ от насилия, приверженность принципам демократии, поддержка свободы, справедливости, солидарности и терпимости, взаимное уважение представителей различных культур, идеологий и верований и другие гуманистические ценности. В связи с разработкой данной концепции возникает культурологическая проблема, касающаяся отношения спорта к ценностям культуры мира. При анализе данной проблемы возникает комплекс разнообразных вопросов: можно ли спорт рассматривать как элемент педагогики культуры мира, т.е. относить к числу тех институтов и сфер общества, которые содействуют становлению и распространению этой культуры, связанных с ней гуманистических ценностей? В какой мере, насколько эффективно спорт действительно выполнял и выполняет эту функцию? Не противоречит ли соревновательный характер спорта его роли в формировании и развитии культуры мира? Не оказывает ли соперничество, принимающее особенно острые формы в международном спорте, негативное влияние на те цели и задачи, которые призвана решать культура мира? и др. К сожалению, в работах, посвященных культуре мира, а также спорту, не только не ставятся и не обсуждаются эти вопросы, но, как правило, спорт вообще не упоминается среди тех явлений, которые хоть в какой-то мере связаны с культурой мира. В изданной в 1999 г. библиографии по проблемам культуры мира не приведена ни одна работа, анализирующая спорт в этом аспекте. Некоторое исключение представляют материалы организованной ЮНЕСКО Международной конференции «Воспитание и спорт для культуры мира» (Париж, 5-7 июля 1999 г.) [см. World Conference…, 1999]. Однако на данной конференции были затронуты лишь некоторые аспекты необычайно сложной проблемы отношения спорта к культуре мира. С учетом этой ситуации в последние годы автором и его учениками начата работа по анализу спорта как фактора формирования и развития культуры мира [Варюшина, 2005; Сагалаков, 2005; Столяров, 2005г и др.]. Изложим кратко основные результаты этого анализа. /86/ Противоречивое влияние спорта на формирование и реализацию ценностей культуры мира. Позитивное влияние. Анализ фактов истории спорта, бесспорно, доказывает его важное позитивное влияние на формирование и реализацию ценностей культуры мира. Это связано, прежде всего, с тем, что спортивное соревнование – важнейший элемент спорта – выступает как гуманная, игровая модель соревновательных ситуаций реальной жизни, призванная содействовать гуманизации соперничества людей, т. е. создания таких условий соревнования, которые позволяют: а) по возможности обезопасить участников соперничества от трагических последствий, не унижать достоинство личности, не наносить вреда их здоровью; б) поставить соперников в равные условия, создать условия для унифицированного сравнения, для объективной оценки сопоставляемых качеств и способностей; в) содействовать выявлению и развитию жизненно ценных качеств личности. Со спортом связан и социальный «механизм» достижения этой цели: создание специальных, искусственных условий организации соперничества и подготовки к нему путем преобразования реальных соревновательных ситуаций в более гуманные, условные, игровые, основанные на определенных правилах, в том числе правилах-запретах [см. Столяров, 2004в]. Функции (как потенциальные, так и реальные) спорта в формировании и развитии культуры мира можно подразделить на три группы: 1. В системе социальных (международных, межгосударственных, межгрупповых и т. п.) отношений спорт способен выполнять, действительно выполнял и выполняет в настоящее время интегративную функцию. Развитие сети мирно регулируемых и освещаемых в средствах массовой информации спортивных соревнований, встреч, связей непосредственных участников спортивных соревнований и зрителей при определенных условиях дает возможность: а) установить контакты между странами, которые находятся в определенном конфликте; б) народам разных стран лучше узнать, познакомиться с достижениями культуры и специфическими особенностями друг друга; в) сформировать общие убеждения, взгляды и образцы поведения, которые вызывают чувство взаимного уважения, симпатии, снимают отчужденность, способствуют взаимодействию, укреплению социальных связей, преодолению межкультурных барьеров; г) преодолеть локальную ограниченность, связать и объединить непосредственных участников спортивных соревнований и зрителей различных городов, стран, континентов, способствовать формированию дружеских отношений между ними. Все это способствует установлению и стабилизации атмосферы мира, смягчению и регулированию конфликтов. 2. Спорт способен выполнять, действительно выполнял и выполняет в настоящее время символическую функцию. Он демонстрирует (для изучения, пропаганды и т. д.) имеющие ярко выраженную гуманистическую направленность и адекватные ценностям культуры мира культурные образцы, смыслы, значения, символические (знаковые) модели: мирного («мягкого», «гуманного», «человечного», основанного на этических принципах) соперничества как «символическое состязание между соперниками», «символ мирного соревнования между народами в условиях взаимопонимания», «символ сплоченности и единения между людьми», «символический мост для решения конфликтов»; культуры соперничества, которая предусматривает ориентацию на нравственные нормы поведения в ходе любого соперничества и отказ от таких насильственных действий, которые могут нанести ущерб здоровью соперников или унизить достоинство их личности; диалектического единства сотрудничества и соперничества, миролюбивого значения кооперации, несмотря на определенные конфликты; гуманного разрешения и ограничения конфликтов; социального взаимодействия на основе демократического принципа справедливости и равенства шансов, которая показывает возможность уничтожения этнического и расового неравенства; справедливой, хотя и не бесконфликтной, общественной жизни, гуманных взаимных отношений между соперничающими сторонами (отдельными лицами или группами). 3. Спорт способен выполнять, при определенных условиях действительно выполнял и выполняет в настоящее время воспитательную функцию. Характер и специфика спортивной деятельности, система связанных со спортом культурных образцов, смыслов, значений, символических (знаковых) моделей дает возможность решать широкий круг воспитательных задач педагогики культуры мира, в том числе следующих важных элементов этой культуры: миролюбия, способности мирного разрешения конфликтов; терпимости (толерантности); навыков демократического поведения; нравственного поведения в условиях соперничества, культуры соперничества. Негативное влияние. Соревновательный характер спорта подталкивает и спортсмена, и тренера к тому, чтобы основные усилия они направляли на решение чисто прагматических задач – достижение победы в соревнованиях, высокого спортивного результата, рекорда. Именно эти достижения, как правило, стимулируются не только морально, но и материально. Стремление к победе подогревается также средствами массовой информации, тренерами, спортивными функционерами, а иногда и политическими деятелями, стремящимися использовать спорт в своих корыстных интересах. Все это формирует сильную ориентацию на успех, на достижение высокого результата, что нередко играет отрицательную роль в системе социальных отношений, содействует возникновению конфликтных ситуаций. Такая ориентация субъектов спортивной деятельности приводит к тому, что в спорте, особенно в спорте высших достижений, наблюдается девальвация духовно-нравственных ценностей [см. Гуманистическая теория и практика спорта. Вып. 1, 2000]. Еще один аспект негативного влияния спорта на формирование и реализацию ценностей культуры мира состоит в том, что он может содействовать развитию агрессивности спортсменов и зрителей. Большинство видов спорта требует от участников соревнований проявления определенной агрессивности, хотя бы в рамках существующих правил и условий деятельности. Спорт – это, возможно, один из немногих видов деятельности, где проявление агрессии не только воспринимается терпимо, но и встречается бурными аплодисментами многими людьми. В современном спорте отмечается возрастание физического насилия, жестокости, грубой игры, того, что специалист в области философии спорта Кристиан Бомберг назвал «ритуализацией насилия». /88/ У спортсменов и болельщиков нередко наблюдаются проявления не только эгоизма и агрессивности, но даже ненависти по отношению к соперникам и «болельщикам» «противоположного лагеря». Все большее число стран сталкивается с побоищами между болельщиками во время и после футбольных и хоккейных матчей. Привлекательность спорта, все больший интерес, проявляемый к нему со стороны миллионов людей, открывают огромные возможности для использования его не только прогрессивными, но и различными реакционными – милитаристскими, националистическими, шовинистическими и другими общественно-политическими силами в своих корыстных экономических, политических, идеологических и тому подобных целях. Имеется немало фактов использования спорта для разжигания ненависти и вражды между народами, подогревания националистических и шовинистических настроений, решения узкокорыстных политических целей, для доказательства превосходства (иногда к тому же мнимого) одной страны, одного общественного строя, одной нации и т. д. над другими. Вследствие этого, казалось бы, изначально гуманистические по своей природе спортивные поединки пробуждали в людях не глубоко человеческие чувства, а звериные инстинкты, и сам спорт выступал как фактор конфронтации в международных отношениях, не столько объединял, интегрировал, сколько разъединял различные страны, народы, нации, противопоставлял их друг другу. Серьезную тревогу вызывает и такое дисфункциональное проявление современного международного спорта, особенно ярко проявляющее в олимпийском движении, которое обычно обозначается термином «культурная гегемония» [Eichberg, 1981; Francisco, 1994; Lalaoui, 1994; Landry, 1986; Shinnick, 1978 и др.]. Олимпийская программа не отражает культуру очень многих стран. Большинство видов спорта и спортивных дисциплин, включенных в наиболее важные международные соревнования, имеют западное происхождение. Таким образом, анализ истории и современного состояния спорта показывает, что гуманистический потенциал спорта реализуется далеко не полностью. Более того, с ним связан ряд таких социальных явлений, которые негативно влияют на формирование и развитие культуры мира [о факторах, которые определяют характер влияния спорта на реализацию ценностей культуры мира см.: Сагалаков, 2005; Столяров, 2005г]. Контрольные вопросы 1. Покажите философско-культурологический аспект концепции сорта как культуры мира. 2. В чем противоречивость влияния спорта на формирование и реализацию ценностей культуры мира? 3. Дайте анализ позитивных функций спорта в формировании и развитии культуры мира. 4. Расскажите о факторах негативного влияния спорта на культуру мира. Литература (Черновой вариант) 1. Абаев Н. В. Чань-буддизм и культура психической деятельности в средневековом Китае / Н. В. Абаев. – Новосибирск: Наука, 1983. – 184 с. 2. Абаев Н. В. Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае – 2-е изд., перераб. и доп. / Н. В. Абаев. – Новосибирск: Наука, 1989. – 272 с. 3. Абаев Н. В. Чань-буддизм и шаолиньская школа ушу / Н. В. Абаев // Буддизм и культурно-психологические традиции народов Востока. – Новосибирск: Наука, 1990. – С. 148-178. 4. Адамович Г. Э. Кхуай-то – вьетнамский ниндзя / Г. Э. Адамович. – Мн. : Соврем. слово, 2001. – 160 с. 5. Аристотель. Сочинения: в 4 т. /Аристотель; пер. с древнегреч. – М. : Мысль, 1984. – Т. 4. – 830 с. 6. Асмус В. Ф. Античная философия / В. Ф. Асмус. – М. : Высшая школа, 1976. – 307 с. 7. Афанасьев В. Г. Мир живого: системность, эволюция и управление / В. Г. Афанасьев. – М. : Политиздат, 1986. – 334 с. 8. Афоризмы старого Китая – 2-е изд., испр. – М. : Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. – 79 с. 9. Бабосов Е. М. Социология управления: учебное пособие для студентов вузов / Е. М. Бабосов. – Минск: Тетра системс, 2000. – 396 с. 10. Бальсевич В. К. Перспектива развития общей теории и технологий спортивной подготовки и физического воспитания / В. К. Бальсевич // Теория и практика физкультуры. – 1997. – № 6. – С. 15 - 25. 11. Бальсевич, В. К. Контуры новой стратегии подготовки спортсменов олимпийского класса / В. К. Бальсевич // Теория и практика физкультуры. – 2001. – № 4. – С. 10 - 11. 12. Бахныкин Ю. А. Карманный словарь атеиста – 7-е изд./ Ю. А. Бахныкин [и др.]; под ред. М. П. Новикова. – М. : Политиздат, 1987. – 271 с. 13. Берталанфри Л. Фон. Общая теория систем. / Л. Фон Берталанфри. – М. : Прогресс, 1969. – 369 с. 14. Бишоп М. Окинавское каратэ: учителя, стили, тайные традиции и секретная техника школ воинского искусства / М. Бишоп; пер. с англ. А. Кратенкова. – М. : ФАИР-ПРЕСС, 2001. – 304 с. 15. Блауберг И. В. Философский принцип системности и системный подход / И. В. Блауберг, В. Н. Садовский, Э. Г. Юдин // Вопросы философии, 1978. – № 8. – С. 14 - 21. 16. Блеер А. Н. Самооборона подручными средствами / А. Н. Блеер, Д. А. Тышлер, Ф. Д. Мовшович. – М. : Тера-Спорт, Олимпия Пресс, 2006. – 144 с. 17. Бонгард-Левин Г. Древнекитайская цивилизация: философия, наука, религия / Г. БонгардЛевин. – М. : Наука, 1980. – 210 с. 18. Бодде Д. Мифы древнего Китая / Д. Бодде // Мифология древнего мира. – М., 1977. – 189 с. 19. Борисова Е. А. Управление персоналом для современных руководителей / Е. А. Борисова. – СПб. : Питер, 2003. – 445 с. 20. Браун С. Х. Специфические особенности спортсменов детского и подросткового возраста: справочное издание / С. Х. Браун // Спортивная медицина / Пер. с англ. – М. : Терра-Спорт, 1999. – С. 67 81. 21. Бриль М. С. Отбор в спортивных играх / М. С. Бриль. – М. : ФиС, 1980. – 127 с. 22. Бриль М. С. Принципы и методические основы активного отбора школьников для спортивного совершенствования: дис. … д – ра пед. наук / М. С. Бриль. – М., 1986. – 405 с. 23. Брушлинский А. В. О соотношении биологического и социального в развитии личности: теоретические проблемы психологии личности / А. В. Брушлинский. – М. : МГУ, 1974. – 191 с. 24. Бурлацкий Ф. М. Современный Левиафан: Очерки политической социологии капитализма / Ф. М. Бурлацкий, А. А. Галкин. – М. : Мысль, 1985. – 384 с. 25. Быкова А. А. Организационные структуры управления / А. А. Быкова. – М.: ОЛМАПРЕСС, 2003. – 160 с. 26. Быховская И. М. Человеческая телесность в социокультурном измерении: традиции и современность / И. М. Быховская. – М., 1993. – 180 с. 27. Быховская, И. М. Теоретико-методологические основания социокультурного анализа телесности человека / И. М. Быховская // Социокультурные аспекты физической культуры и здорового образа жизни. – М.: Сов. спорт, 1996. – С. 8 - 14. 28. Быховская И. М. Физическая культура как практическая аксиология человеческого тела: методологические основания анализа проблемы / И. М. Быховская // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 1996. – № 2. – С. 19 - 27. 29. Васильев В. П. Буддизм и его догматы, история и литература / В. П. Васильев. – СПб., 1875. – 174 с. 30. Васильев Г. Ф. Систематизация в кикбоксинге / Г. Ф. Васильев. – М. : НИИФК, 1990. – 25 с. 31. Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайской цивилизации / Л. С. Васильев. – М., 1976. – 183 с. 32. Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайской мысли (формирование основ мировоззрения и менталитета) / Л. С. Васильев. – М. : Наука, 1989. – 309 с. 33. Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайской мысли (формирование основ мировоззрения и менталитета) / Л. С. Васильев. – М.: Наука, 1990. – 217 с. 34. Васильев О. С. Ушу, художественная гимнастика и хореография: общее и различие / О. С. Васильев // Гунфу. – 2002. – № 1. – С. 14 - 16. 35. Васильев О. С. О месте боевого искусства ушу в системе современного детского спорта / О. С. Васильев // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 5 - 6. 36. Великович, Л. Н. Современный капитализм и религия / Л. Н. Великович. – М.: Политиздат, 1984. – 238 с. 37. Верхошанский Ю. В. Принципиальные основы построения тренировки в годичном цикле / Ю. В. Верхошанский // Совершенствование системы управления подготовкой спортсменов высшей квалификации. – М.: ГЦОЛИФК, 1980. – С. 109 - 137. 38. Верхошанский Ю. В. Состояние и перспектива теории построения тренировки в спорте / Ю. В. Верхошанский [и др.] // Совершенствование системы управления подготовкой спортсменов высшей квалификации. – М.: ГЦОЛИФК, 1980. – С. 7 - 36. 39. Верхошанский Ю. В. Специфика скоростно-силовой подготовки боксеров в связи с особенностями технико-тактического мастерства / Ю. В. Верхошанский [и др.] // Теория и практика физ. культуры. – 1980. – № 5. – С. 5 - 9. 40. Верхошанский Ю. В. Управление тренировочным процессом в годичном цикле / Ю. В. Верхошанский // Научно-спортивный вестник. – 1983. – № 6. – С. 6 - 12. 41. Верхошанский Ю. В. На пути к научной теории и методологии спортивной тренировки / Ю. В. Верхошанский // Теория и практика физ. культуры. – 1988. – 332 с. 42. Верхошанский Ю. В. Принципы организации тренировки спортсменов высшего класса в годичном цикле / Ю. В. Верхошанский // Теория и практика физ. культуры. – 1991. – № 2. – С. 24 - 31. 43. Визитей, Н. Н. Спортивная деятельность как социальный феномен: автореф. дис. д-ра филос. наук / Н. Н. Визитей. – Свердловск, 1984. – 38 с. 44. Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима / Л. Винничук; пер. с польск. – М. : Высш. шк., 1988. – 496 с. 45. Власов Ю. П. Справедливость силы / Ю. П. Власов. – Л.: Лениздат, 1989. – 607 с. 46. Волков Л. В. Система направленного развития физических способностей учащихся в разные возрастные периоды: автореф. дис. … канд. пед. наук / Волков Л. В. – М., 1984. – 40 с. 47. Волков Я. В. Система управления развитием физических способностей детей школьного возраста в процессе занятий физических культурой и спортом: дис. … д-ра. пед. наук / Волков Я. В. – Киев, 1988. – 297 с. 48. Воронов И. А. Секретные боевые искусства Старого Китая / И. А. Воронов. – СПб.: Б&К, 2000. – 242 с. 49. Воронов И. А. Секретные боевые искусства славянских народов / И. А. Воронов. – СПб.: Б&К, 2001. – 218 с. 50. Всемирная история: учебник для вузов / под ред. акад. Г. Б. Поляка, проф. А. Н. Марковой. – М.: ЮНИТИ, 2003. – 496 с. 51. Выготский Л. С. Педагогическая психология / Л. С. Выготский; под ред. В. В. Давыдова. – М. : Педагогика, 1991. – 480 с. 52. Гегель. Философия религии: в 2 т. / Гегель: пер. с нем. – М. : Мысль, 1976. – Т. 1. – 532 с. 53. Гегель. Философия религии: в 2 т. / Гегель; пер. с нем. – М. : Мысль, 1977. – Т. 2. – 573 с. 54. Гил Константин. Искусство таэквондо: три ступени. Ступень 1: К голубому поясу / К. Гил, Ким Чур Хван; пер. с нем. / Предисл. И. С. Соколова. – М. : Сов. спорт, 1991. – 176 с. 55. Гил Константин. Искусство таэквондо: три ступени. Ступень 3: от второго дана – к четвертому / К. Гил, Ким Чур Хван; пер. с нем. – М.: Сов. спорт, 1991. – 192 с. 56. Гилби Д. Секреты боевых искусств мира / Д. Гилби. – Рига, 1991. – 345 с. 57. Годик М. А. Педагогические основы нормирования и контроля соревновательных и тренировочных нагрузок: автореф. дисс. д-ра пед. наук / М. А.Годик – М., 1982. – 48 с. 58. Голованов В. Ю. Сравнительный анализ уровня специальной подготовленности спортсменов в тэквондо / В. Ю. Голованов // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 1998. – № 1. – С. 34 - 40. 59. Голощапов Б. Р. История физической культуры и спорта: учеб. пособие для студ. высш. учебн. заведений – 4-е изд., испр. / Б. Р. Голощапов. – М.: Академия, 2007. – 312 с. 60. Горбунов Г. Д. Психопедагогика спорта / Г. Д. Горбунов. – М.: ФиС, 1996. – 208 с. 61. Горбылев А. М., Артеменко О. Н. Боевое каратэ Оямы Масутацу / А. М. Горбылев, О. Н. Артеменко // Додзе: воинские искусства Японии. – 2000. – Вып. 3. – С. 2 - 48. 62. Горбылев А. М. Становление школы Кекусинкай / А. М. Горбылев // Додзе: воинские искусства Японии. – 2000. – Вып. 4. – С. 17 - 39. 63. Государев Н. А. Модели развития мастерства и личности спортсменов высокой квалификации / Н. А. Государев // Психологическое обеспечение спортсменов. – Алма-Ата: Изд-во КГПИ, 1987. – С. 14 22. 64. Готт В. С. Категории современной науки: (становление и развитие) / В. С. Готт, Э. П. Семенюк, А. Д. Урсул. – М.: Мысль, 1984. – 268 с. 65. Греко-римская борьба: учебник / Под общ. ред. А. Г. Семенова и М. В. Прохоровой. – М.: Олимпия Пресс; Терра-Спорт, 2005. – 256 с. 66. Гришелева Л. Д. Формирование японской национальной культуры / Л. Д. Гришелева. – М.: Наука, 1986. – 235 с. 67. Громов Б. В. Подмосковный проект Громова / Б. В. Громов // Управление персоналом. – № 12. – 2005. – С. 8 - 12. 68. Губа В. П. Возрастные основы формирования спортивных умений у детей в связи с начальной ориентацией в различных видах спорта: автореф. дис.: д-ра пед. наук / Губа В. П. – М., 1997. – 51 с. 69. Гужаловский А. А. Этапность развития физических качеств и проблема оптимизации физической подготовки детей школьного возраста: дис. … д-ра. пед. наук / Гужаловский А. А. – МинскЧелябинск, 1978. – 285 с. 70. Гумилев Л. Н. От Руси до России / Л. Н. Гумилев. – Аст. Хранитель, 2006. – 416 с. 71. Гуревич П. С. Феномен деантропологизации человека / П. С. Гуревич // Вопросы философии. – 2009. – № 3. – С. 19 - 31. 72. Давыдов, В. В. Теория деятельности / В. В. Давыдов // Вопросы философии. – 1996. – № 5. – С. 96 - 97. 73. Даниленко В. Н. Политические партии и буржуазное государство / В. Н. Даниленко. – М.: Юрид. лит., 1984. – 192 с. 74. Дао-дэ цзин. Сер. Чжуцзы цзичэн. Т. 3.– Ч. 1. – Пекин, 1956. – 246 с. 75. Дао-дэ цзин. Древнекитайская философия: собр. текстов. В 2 т. Т. 1. – М., 1972. – 327 с. 76. Да-чэн ци-син лунь (махаяна - шрад - дхотпада - шастра – «Шастра о зарождении веры в махаяне»). – Сянган, 1926. – 74 с. 77. Дворкин Л. С. Основы поэтапной многолетней подготовки спортсменов высокого класса (лекции для студентов вузов физической культуры) / Л. С. Дворкин, С. В. Новаковский, С. В. Степанов. – УГТУ (УПИ). Екатеринбург, 2002. – 38 с. 78. Дементьев В. Л., Ушаков, А. Ф. Дидактическое значения правил соревнований по спортивной борьбе на базовом этапе технико-тактической подготовки спортсменов / В. Л. Дементьев, А. Ф. Ушаков // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 19 - 21. 79. Джонсон М. Битва за персонал / М. Джонсон; пер. с англ. / Под. ред. Е. Н. Борисовой. – СПб., 2004. – 304 с. 80. Долин А. А. Кэмпо – традиция воинских искусств / А. А. Долин, Г. П. Попов. – М., 1990. – 210 с. 81. Домин А. А. Истоки ушу / А. А. Домин, А. А. Маслов. – М.: Наука, 1990. – 176 с. 82. Домнич М. Я. Христианский синдикализм (1945-1980 годы) / М. Я. Домнич, В. Г. Рунец. – М.: Профиздат, 1981. – 224 с. 83. Дубинин В. Н., Горбылев, А. М. Каратэ-до сито-рю / В. Н. Дубинин, А. М. Горбылев // Додзе: воинские искусства Японии. – 2000. – Вып. 4. – С. 2 - 17. 84. Еганов А. В., Закиров, Р. М., Миллер, А. Е. Методика начального обучения защитным действиям в борьбе дзюдо / А. В. Еганов [и др.] // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 7, 13. 85. Жуков В. И. Оптимизация двигательных действий спортсменов в видах спорта силовой и скоростно-силовой направленности 4-6-х классов на основе занятий борьбой самбо: автореф. дис. … докт. пед. наук / Жуков В. И. – Майкоп, 1999. – 57 с. 86. Загайнов Р. М. Поражение (психологическое эссе) / Р. М. Загайнов, – М.: Агентство «Компьютер пресс», 1993. – 192 с. 87. Загайнов Р. М. К проблеме уникальности личности спортсмена – чемпиона / Р. М. Загайнов // Спортивный психолог. – 2005. – № 1. – С. 4 - 16. 88. Зайцев Г. Г., Файбушевич, С. И. Управление кадрами на предприятии (персональный менеджмент) / Г. Г. Зайцев, С. И. Файбушевич. – СПб., 2002. – 117 с. 89. Заяшников С. И. Тайский бокс: учеб. - метод. пособие – 4-е изд., испр. и доп. / С. И. Заяшников. – М.: Терра-Спорт; Олимпия Пресс, 2004. – 272 с. 90. Здравомыслов А. Г. Потребности, интересы, ценности / А. Г. Здравомыслов. – М. : Политиздат, 1986. – 221 с. 91. Зеленев Л. А. Физическая культура как система (к дискуссии о предмете физической культуры) / Л. А. Зеленев, Ю. А. Лебедев // Теория и практика физ. культуры. – 1985. – № 9. – С. 48 - 50. 92. Злотников Р. В. Русские сказки: Фантастический роман / Р. В. Злотников. – М.: АРМАДА; Альфа - книга, 2000. – 480 с. 93. Иванов-Катанский С. Базовая техника каратэ / С. Иванов-Катанский. – ГРАНД-ФАИР, 2001. – 544 с. 94. Иванов-Катанский С. Высшая техника в каратэ / С. Иванов-Катанский. – ГРАНД-ФАИР, 2001. – 528 с. 95. Иванов-Катанский С. Практическое боевое карате / С. Иванов-Катанский. – М.: ФАИРПРЕСС, 2001. – 544 с. 96. Ильенков Э. В. Об идолах и идеалах / Э. В. Ильенков. – М.: Мысль, 1968. – С. 68 - 85. 97. Ильин Е. Т. Психофизиология физического воспитания / Е. Т. Ильин. – М.: Просвещение, 1980. – 199 с. 98. Информационно-аналитический сборник: Кадры и ресурсы регионов и органов местного самоуправления. – М.: РАКС, 2003. – 319 с. 99. История боевых искусств / Под ред. Г. К. Панченко. – М.: Олимп-АСТ, 1997. – 464 с. 100. История философии: учебник для высших учебных заведений / Под ред. В. П. Кохановского, В. П. Яковлева. 4-е изд. – Ростов н/Д: Феникс, 2006. – 736 с. 101. Как была крещена Русь. – 2-е изд. – М.: Политиздат, 1990. – 320 с. 102. Как провести социологическое исследование: В помощь идеолог. активу / Под ред. М. К. Горшкова и Ф. Э. Шереги. – М.: Политиздат, 1985. – 223 с. 103. Калинин Ю. А. Модернизм русского православия / Ю. А. Калинин. – Киев: Политиздат Украины, 1988. – 77 с. 104. Караковский В. А. Стать человеком: общие человеческие ценности – основа целостного учебного воспитательного процесса / В. А. Караковский. – М.: НМО творческая педагогика, 1993. – 77 с. 105. Карманный справочник директора: основы корпоративного управления: от А до Я. – М.: Олимп-Бизнес, 2002. – 304 с. 106. Карнеги Д. Как выработать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично; как завоевать друзей и оказывать влияние на людей; как перестать беспокоиться и начать жить – 4-е изд. / пер. с англ. – Мн.: ООО Попурри, 2004. – 768 с. 107. Карпенко В. Б. Системный подход в управлении организационными структурами / В. Б. Карпенко // Теория и практика физической культуры. – 1997. – № 6. – С. 55. 108. Керимов Ф. А. Формирование психофизиологических качеств у юных борцов 10-11 лет / Ф. А. Керимов, А. А. Рузиев // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 37, 38. 109. Ким В. В. Любительский спорт как придаток международных производственных монополий / В. В. Ким // Теория и практика физ. культуры. – 1999. – № 7. – С. 8 - 16. 110. Ким В. В. Оздоровительная направленность процесса начальной подготовки в спортивных единоборствах / В. В. Ким [и др.] // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 41 - 45. 111. Ким, В. В. О разделении спорта и оздоровительной физической культуры / В. В. Ким [и др.] // Теория и практика физ. культуры. – 2001. – № 3. – С. 17 - 21. 112. Кириллов В. И. Логика: учебник / В. И. Кириллов, А. А. Старченко. – М. : Высш. школа, 1982. – 262 с. 113. Климов Г. П. Князь мира сего / Г. П. Климов. – М. : Молодая гвардия, 1992. – 277 с. 114. Князев В. Н. Региональный рынок труда: проблемы, концепции управления / В. Н. Князев, В. В. Лукин, В. Г. Самоделов, А. К. Дедков. – М. : АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2007. – 320 с. 115. Конфуций. Уроки мудрости: сочинения / Конфуций. – М. : ЭксмоПресс, 1998. – 405 с. 116. Концепция развития физической культуры и спорта в Российской Федерации на период до 2005 года // Теория и практика физ. культуры. – 2001. – № 4. – С. 2 - 10. 117. Коренберг В. Б. Зависимость «силы – скорость» и строение опорно-двигательного аппарата / В. Б. Коренберг // Биомеханика и новые концепции физкультурного образования и системы спортивной подготовки: тез. докл. Межд. науч. конф. – Нальчик: Каб.-Балк. ун-т, 1999. – С. 130 - 133. 118. Королев, В. В. Актуализация потребностей юных самбистов в здоровьесбережении при проведении тренировочных занятий / В. В. Королев, А. Я. Найн // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 39, 40. 119. Коротких И. А. Адаптации индивидуального технико-тактического арсенала борцов в ударных единоборствах в условиях безорудийного рукопашного боя / И. А. Коротких // Актуальные вопросы физической культуры и спорта: тр. научно-иссл. института проблем физ. культ. и спорта КубГАФК / Под ред. В. А. Якобашвили и А. И. Погребного. – Краснодар: КубГАФК, 2002. – Т. 5.– С. 64 - 66. 120. Краевский В. В. Науки об образовании и наука об образовании (методологические проблемы современной педагогики) / В. В. Краевский // Вопросы философии. - 2009. - № 3. - С. 77 - 82. 121. Кудряшов Н. И. Магия боя: Тайны боевых искусств гипербореев / Н. И. Кудряшов. – Спб.: ИД «ВЕСЬ», 2002. – 192 с. 122. Кузнецов, А. С. Ранняя специализация, массовость и спортивное долголетие как проблема в организации многолетней подготовки по спортивной борьбе / А. С. Кузнецов, Ю. А. Шулика // Актуальные вопросы физической культуры и спорта: тр. научно-иссл. инт-а проблем физ. культ. и спорта КубГАФК / Под ред. В. А. Якобашвили и А. И. Погребного. – Краснодар: КубГАФК, 2000. – Т. 3.– С. 68 - 71. 123. Лапин А. Н. Стратегическое управление современной организацией / А. Н. Лапин. – М.: Управление персоналом, 2004. – 288 с. 124. Левицкий А. Г. Обучение базовым бросковым действиям в дзюдо / А. Г. Левицкий // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 14 - 18. 125. Ленин В. И. Полн. собр. соч. / В. И. Ленин – Издательство политической литературы – Т. 36. – 315 с. 126. Липатов С. В. Современный панкратион: становление универсального бойца-единоборца / С. В. Липатов. – Иваново: Талка, 2006. – 288 с. 127. Лозинский С. Г. История папства / С. Г. Лозинский. – 3-е изд. – М.: Политиздат, 1986. – 382 с. 128. Лубышев И. Детский спорт – это наше будущее / И. Лубышев // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 28 - 29. 129. Лубышева Л. И. Социальное и биологическое в физической культуре человека в аспекте методологического анализа / Л. И. Лубышева // Теория и практика физ. культуры. – 1996. – № 1. – С. 10 13. 130. Лубышева Л. И. Современный ценностный потенциал физической культуры и спорта и пути его освоения обществом и личностью / Л. И. Лубышева // Теория и практика физ. культуры. – 1997. – № 6. – С. 10 - 15. 131. Лубышева Л. И. Социальная роль спорта в развитии общества и социализации личности / Л. И. Лубышева // Теория и практика физ. культуры. – 2001. – № 4. – С. 11 - 16. 132. Лукин В. В. Информатизация рынка труда и образования / В. В. Лукин. – М.: Образование и Информатика, 2003. – 144 с. 133. Лукин В. В. Социальные проблемы рынка труда / В. В. Лукин. – М.: ГУУ, 2005. – 40 с. 134. Ляпкало В. И. Управление формированием ценностных ориентаций у спортсменов-хоккеистов в процессе спортивной подготовки и соревновательной деятельности: дис. … канд. пед. наук / Ляпкало В. И. – Челябинск: УралГАФК, 2000. – 173 с. 135. Макиавелли Н. Избранные сочинения / Н. Макиавелли; пер. с итал. – М.: Художеств. лит., 1982. – 503 с. 136. Маккарта П. Древние боевые искусства Окинавы Корю Учинади / П. Маккарта, Ю. Маккарти; пер. с англ. А. Курчакова. – Ростов-н/д.: Феникс, 2001. – 128 с. 137. Мандзяк А. С. Боевые искусства Европы / А. С. Мандзяк. – Минск: Современное слово, 2005. – 352 с. 138. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года: соч. – 2-е изд. // К. Маркс, Ф. Энгельс. – Т. 42. – С. 41 - 174. 139. Маслов А. А. Небесный путь боевых искусств: духовное искусство китайского ушу / А. А. Маслов. – Спб.: Текс, 1995. – 238 с. 140. Маслов А. А. Письмена на воде. Ранние чаньские наставники / А. А. Маслов. – М.: Сфера, 2000. – 423 с. 141. Маслов А. А. Энциклопедия восточных боевых искусств: традиции и тайны китайского ушу / А. А. Маслов. – М. : ГАЛА-ПРЕСС, 2000. – Т.1 – 424 с. 142. Маслов А. А. Энциклопедия восточных боевых искусств: 2 т. Войны и мудрецы Восходящего Солнца / А. А. Маслов. – М. : ГАЛА-ПРЕСС, 2000. – 520 с. 143. Махов С. Ю. Вольный бой: учеб. пос. для занятий по рукопашному бою / С. Ю. Махов. – Брянск: Дерябинск, 2000. – 155 с. 144. Межуев В. Б. Думать надо о будущем нации / В. Б. Межуев // физическая культура в школе. – 1999. – № 3. – С. 2 - 7. 145. Мень А. Истоки религии – 2-е изд., перераб. / А. Мень – Брюссель: Фонд им. А. Меня. – 1981. – 428 с. 146. Мердвин С. С. Управление персоналом: современная российская практика / С. С. Мердвин. – СПб.: Питер, 2003. – 288 с. 147. Моисеев, С. М. Правила контактного каратэ / С. М. Моисеев. – М.: ВНИИФК, 1995. – 20 с. 148. Мордкович А. Г. Алгебра – 8: метод. пособие для учителя / А. Г. Мордкович. – М.: Мнемозина, 1996. – 187 с. 149. Мо-цзы. Сер. Чжуцзы - цзичэн. – Т. 4. – Ч. 1. – Пекин, 1956. – 312 с. 150. Мшвениерадзе В. В. Власть: очерки современной политической философии Запада / В. В. Мшвениерадзе [и др.] – М.: Наука, 1989. – 328 с. 151. Найдиффер Р. М. Психология соревнующегося спортсмена / Р. М. Найдиффер. – М.: Физкультура и спорт, 1979. – 212 с. 152. Нелюбин В. В. Развитие теории и практики классификации тактико-технических действий в спортивной борьбе: автореф. дис. д-ра педаг. наук / Нелюбин В. В. – Спб., 1999. – 44 с. 153. Нестеркин С. П. Гун-ань в культурно-психологической традиции чань-буддизма (анализ доктринальных основ) / С. П. Нестеркин // Буддизм и культурно-психологические традиции народов Востока. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1990. – С. 22 - 43. 154. Никольский, Н. М. История русской церкви – 3-е изд. / Н. М. Никольский. – М.: Политиздат, 1983. – 448 с. 155. Нишияма Х. Каратэ, или искусство борьбы «Пустой рукой» / Х. Нишияма, Р. Браун; пер. с англ. – Харьков: Рубикон, 1994. – 240 с. 156. Новаковский С. В. Педагогические характеристики базовой силовой подготовки школьников 10-17 лет: учебно-метод. пос. / С. В. Новаковский, С. В. Степанов. – Краснодар: КГАФК, 2001. – 30 с. 157. Новаковский С. В. Возрастные педагогические особенности использования интенсивных методов силы: учебно-методическое пособие / С. В. Новаковский, С. В. Степанов. – Краснодар: КубГУ, 2002. – 54 с. 158. Новаковский С. В. Особенности силовой подготовки спортсменов 12-14-летнего возраста: методические рекомендации / С. В. Новаковский, С. В. Степанов. – Краснодар: КубГУ, 2002. – 37 с. 159. Новаковский С. В. Особенности силовой подготовки школьников 7-17 лет: учебно-метод. пос. / С. В. Новаковский, С. В. Степанов. – Краснодар: КубГУ, 2002. – 34 с. 160. Новиков А. А. Педагогические основы технико-тактического мастерства в спортивных единоборствах (на примере спортивной борьбы): автореф. докт. дис. в виде науч. докл. / Новиков А. А. – М., 2000. – 62 с. 161. Нормативно - правовое обеспечение сферы физической культуры и спорта: реализация стратегии реформирования отрасли на рубеже веков: документы и материалы (1999-2002 годы) / П. А. Рожков. – М.: Советский спорт, 2002. – 1040 с. 162. Овсянников М. Ф. История эстетической мысли: учеб. пособие – 2-е изд., перераб. и доп. / М. Ф. Овсянников. – М.: Высш. шк., 1984. – 336 с. 163. Оранский И. В. Восточные единоборства / И. В. Оранский. – М.: Сов. спорт, 1990. – 118 с. 164. Педагогика физической культуры и спорта: учебник / под ред. С. Д. Неверковича. – М.: Физическая культура, 2006. – 528 с. 165. Передельский А. А. Некоторые проблемы ассимиляции восточной психофизической культуры на Западе и в России / А. А. Передельский // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. – 1991. – № 6. – С. 32 - 40. 166. Передельский А. А. Поиски духовного и физического совершенства в культурологических учениях древнего и средневекового Китая / А. А. Передельский // Исследовательский центр по проблемам управления качеством подготовки специалистов. – М., 1992. – 139 с. 167. Передельский А. А. Философия воинских искусств / А. А. Передельский // Вестник Московского университета. Сер. 7.: Философия. – 1993. – № 1. – С. 27 - 36. 168. Передельский А. А. Философия воинских искусств: медитация как психофизический метод подготовки мастера тхэквондо / А. А. Передельский // Тхэквондо: журнал-обозрение; Союз тхэквондо России. – М., 1998. – № 2. – С. 13. 169. Передельский А. А. Единоборства, спорт, управление / А. А. Передельский. – М.: Научноиздательский центр «Теория и практика физической культуры и спорта», 2007. – 126 с. 170. Передельский А. А. Философия, педагогика и психогогика единоборств: монография / А. А. Передельский. – М.: Физическая культура, 2008. – 168 с. 171. Передельский А. А. и др. Тхэквондо – как система боя. Методика подготовки и ведения контактного поединка / А. А. Передельский. – Люберцы, 1995. – 95 с. 172. Передельский А. А. К вопросу о научном обосновании тренировочного процесса: роль возрастной психологии и образа жизни в национальной системе обучения тхэквондо / А. А. Передельский, С. Новиков // Тхэквондо. Журнал-обозрение. Союз тхэквондо России. – М., 1998. – № 2. – С. 14 - 15. 173. Першиц А. И. История первобытного общества – 3-е изд., перераб. и доп./ А. И. Першиц, А. А. Монгайт, В. П. Алексеев. – М.: Высш. шк., 1982. – 223 с. 174. Платов А. Магические искусства древней Европы / А. Платов. – М., 2002. – 598 с. 175. Попов А. С. Христианские футурологические концепции: критический анализ / А. С. Попов, А. А. Радугин. – М.: Мысль, 1987. – 204 с. 176. Попов Г. В. Ушу: путь к здоровью и гармонии / Г. В. Попов, О. А. Сагоян, В. В. Диденко. – М., 1989. – 46 с. 177. Попов С. В. Как управлять персоналом / С. В. Попов. – М.: Эксмо, 2006. – 144 с. 178. Портнов Ю. М. Основы управления тренировочным соревновательным процессом спортивных игр / Ю. М. Портнов. – М.: Print, 1996. – 200 с. 179. Прошин Г. Г. Черное воинство: русский православный монастырь: легенда и быль – 2-е изд., доп. / Г. Г. Прошин. – М.: Политиздат, 1988. – 351 с. 180. Психология и педагогика: учеб. пособие / Под ред. К. А. Абульхановой, Н. В. Васиной, Л. Г. Лаптева, В. А. Сластенина. – М.: Совершенство, 1998. – 320 с. 181. Пуни А. Ц. Некоторые психологические вопросы готовности к соревнованиям в спорте (избранные лекции) / А. Ц. Пуни. – Ленинград, 1973. – 31 с. 182. Раевский Д. С. Очерки идеологии скифо-сакских племен: (опыт реконструкции скифской мифологии) / Д. С. Раевский. – М.: Наука; Главная редакция восточной литературы, 1977. – 216 с. 183. Разин В. И. Политическая организация общества / В. И. Разин. – М.: МГУ, 1967. – 161 с. 184. Рассел Б. Почему я не христианин: избранные атеистические произведения / Б. Рассел: пер. с англ. – М.: Политиздат, 1987. – 334 с. 185. Реан А. А. Социальная педагогическая психология / А. А. Реан, Я. Л. Коломенский. – Спб., 2000. – 243 с. 186. Редер, Д. Г., Черкасова Е. А. История древнего мира: в 2-х ч. – Ч. 1.: Первобытное общество и Древний Восток: учеб. пособие для студентов истор. фак. пед. ин-тов – 3-е изд., испр и доп./ Д. Г. Редер, Е. А. Черкасова. – М.: Просвещение, 1985. – 288 с. 187. Религия в политической жизни США (70-е начало 80-х годов) / Отв. ред. Ю. А. Замошкин, Д. Е. Фурман. – М.: Наука, 1985. – 225 с. 188. Родиченко В. С. Актуальные проблемы вида спорта / В. С. Родиченко // Теория и практика физ. культуры. – 2003. – № 5. – С. 39 - 42. 189. Рожков, П. А. От великой спортивной державы – к здоровой России / П. А. Рожков // Теория и практика физ. культуры. – 2001. – № 1. – С. 2 - 7. 190. Розанова В. А. Психология управления: учеб. пособие / В. А. Розанова. – М.: ЗАО Бизнес школа «Интел-Синтез», 2002. – 281 с. 191. Сараф М. Я. Спорт в культуре ХХ века (становление и тенденции развития) / М. Я. Сараф. – Духовность. Спорт. Культура. – Вып. 3.: Спорт и искусство: альтернатива - единство - синтез?: сб. / сост. и ред. В. И. Столяров. – М.: Российская академия образования; Гум. Центр «СпАрт» РГАФК, 1996. – 180 с. – С. 25 - 48. 192. Свищёв И.Д. Совершенствование содержания и методов освоения учебной дисциплины «Теория и методика дзюдо» / И.Д. Свищев// Теория и практика физической культуры. – 2008 – №5 – С.1823. 193. Сидихменов В. Я. Китай: страницы прошлого / В. Я. Сидихменов. – М.: Наука, 1987. – 312 с. 194. Спартианская библиотека. Вып. 1.: Спартианское движение – детище России и международное достояние: сб. / Сост. и ред.: В. И. Столяров, Е. В. Стопникова. – М.: Физическая культура, 2005. – 194 с. 195. Спиркин А. Г. Философия: учебник / А. Г. Спиркин. – М.: Гардарики, 2000. – 816 с. 196. Спортивные игры: учебник для ин-тов физкультуры // под ред. М. С. Козлова. – М.: Физкультура и спорт, 1952. – 776 с. 197. Староста В. Современная система отбора юных спортсменов для занятий спортом / В. Староста // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 51 - 55. 198. Степанов С. В. Влияние занятий каратэ на физическое развитие и физическую подготовленность подростков 12-15 лет (методические рекомендации) / С. В. Степанов. – Краснодар: КубГУ, 2001. – 56 с. 199. Степанов С. В. Методика развития силы в тренировке каратистов 12-15 лет: учебнометодическое пособие / С. В. Степанов. – Краснодар: КубГУ, 2001. – 53 с. 200. Степанов С. В. Физическая подготовка каратистов 12-15 лет: исторические, научные и методические аспекты / С. В. Степанов, Л. С. Дворкин. – Краснодар: КГАФК, 2002. – 167 с. 201. Степанов С. В. Теоретико-методологические основы многолетней подготовки спортсменовкаратистов / С. В. Степанов, Л. С. Дворкин. – М.: Теория и практика физической культуры, 2004. – 380 с. 202. Степанов С. В. Возрастная динамика развития силы в школьном возрасте: лекции для студентов вузов физической культуры / С. В. Степанов [и др.]. – Екатеринбург: УГТУ. 2002. – 40 с. 203. Степанова Е. И. Психология взрослых: экспериментальная акмеология / Е. И. Степанова. – Спб.: «Алетейя», 2000. – 288 с. 204. Столбов В. В. История физической культуры и спорта – 3-е изд., перераб. и доп./ В. В. Столбов, Л. А. Финогенова, Н. Ю. Мельникова; под ред. В. В. Столбова. – М.: Физкультура и спорт, 2001. – 423 с. 205. Столяров В. И. Инновационная спартианская технология духовного и физического оздоровления детей и молодежи: пособие для специалистов в области физического воспитания, спорта, культуры, организации досуга населения. – М.: Советский спорт, 2003. – 336 с. 206. Столяров В. И. Взаимоотношение спорта и политики: социально философский и методологический анализ / В. И. Столяров // Взаимоотношение спорта и политики с позиции гуманизма. – М., 2005. – Вып. 3.– С. 5 - 123. 207. Столяров В. И. Спартианская социально-педагогическая технология оздоровления, рекреации и целостного развития личности: пособие для специалистов учреждений социальной защиты населения и организаторов досуга детей и молодежи / под ред. Е. В. Стопникова. – М.: Центр развития спартианской культуры, 2006. – 248 с. 208. Столяров В. И. Современный спорт как феномен культуры и пути его интеграции с искусством (теория, методологические подходы, программы) / В. И. Столяров, В. И. Самусенкова // Духовность. Спорт. Культура. – Вып. 3.: Спорт и искусство: альтернатива - единство - синтез?: сб. / сост. и ред. В. И. Столяров. – М.: Российская академия образования; Гум. Центр «СпАрт» РГАФК, 1996. – 180 с. – С. 49 - 178. 209. Стоянович С. От марксизма к постмарксизму / С. Стоянович // Вопросы философии. – 1990. – № 1. – С. 145 - 154. 210. Стрингольм А. М. Походы викингов / А. М. Стрингольм. – М.: АСТ, 2002. – 603 с. 211. Судзуки Д. Т. Лекции по Дзэн-буддизму / Д. Т. Судзуки: пер. с анг.; вступ. ст. М. А. Мамоновой, А. В. Иванова. – М. : Ассоциация молодых ученых, 1990. – 112 с. 212. Сумерки богов / сост. и общ. ред. А. А. Яковлева: перевод. – М.: Политиздат, 1990. – 398 с. 213. Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве // Конрад Н. И. Избранные труды. – М.: Наука, 1977. – 647 с. 214. Сунь-цзы. Искусство стратегии. Древнекитайские трактаты, ставшие основой целого ряда управленческих теорий / Сунь-цзы. – Мидгард; ЭКСМО, 2007. – 528 с. 215. США: консервативная волна / Пер. с англ.; введение и общ. ред. А. Ю. Мельвиля. – М.: Прогресс, 1984. – 312 с. 216. Тайлор Э. Б. Первобытная культура / Э. Б. Тайлор: пер. с англ. – М.: Политиздат, 1989. – 573 с. 217. Таймазов В. А. Последовательность обучения защитам в боксе : сб. науч. тр. / В. А. Таймазов // Виды спортивных единоборств – М.: УГТЕ, 1997. – С. 56-58. 218. Тактико-технические характеристики поединка в спортивных единоборствах / под ред. А. Ф. Шарипова и О. Б. Малкова – М.: Физкультура и спорт, 2007. – 224 с. 219. Тараканов В. И. Критический анализ современных тенденций развития спортивной борьбы / В. И. Тараканов // Теория и практика физ. культуры. – 2000. – № 6. – С. 28 - 30. 220. Тарас А. Е. Боевые искусства. 200 школ боевых искусств Востока и Запада: энциклопед. справочник / А. Е. Тарас. – Минск: Харвест, 1996. – 640 с. 221. Тарасов В. В. Искусство управленческой борьбы / В. В. Тарасов. – М.: Добрая книга, 2006. – 480 с. 222. Теоретические аспекты техники и тактики спортивной борьбы / Под. ред. В. В. Гожина и О. Б. Малкова. – М.: Физкультура и Спорт, 2005. – 168 с. 223. Токарев С. А. Религия в истории народов мира – 4-е изд., испр. и доп. / С. А. Токарев. – М.: Политиздат,1986. – 576 с. 224. Толстых В. И. Искусство и мораль / В. И. Толстых. – М.: Политиздат, 1973. – С. 512. 225. Травин В. В. Управление человеческими ресурсами: модуль 4 / В. В. Травин [и др.]. – М.: Управление персоналом, 2004. – 128 с. 226. Туманян Г. С. Спортивная борьба: теория, методика. Организация тренировки. Книга IV – Планирование и контроль / Г. С. Туманян. – М.: Советский спорт, 2000. – 384 с. 227. Тышлер Д. А. Вашу саблю, маэстро! Сюжеты спортивной педагогики / Д. А. Тышлер. – М.: Тера-Спорт, 2004 – 256 с. 228. Тышлер Д. А.Педагогические детерминанты тренировочного процесса юных фехтовальщиков / Д. А. Тышлер, О. Д. Мовшович // Физическая культура: воспитание, образование, тренировка. – 2003. – № 2. – С. 23 - 27. 229. Тэтчер М. Искусство управлять государством: стратегия меняющегося мира / М. Тэтчер. – М.: Альбина паблишер, 2002. – 504 с. 230. Федотова Е. В. Основы управления многолетней подготовкой юных спортсменов командных игровых видов спорта / Е. В. Федотова. – М.: Компания Спутник, 2001. – 245 с. 231. Фейербах Л. Избранные философские произведения: в 2 т. / Л. Фейербах: пер. с нем. – М.: Политиздат, 1955. – Т. 1. – 676 с. 232. Фейербах Л. Избранные философские произведения: в 2 т. / Л. Фейербах; пер. с нем. – М.: Политиздат, 1955. – Т. 2. – 942 с. 233. Фетисов В. А. Выступление председателя Госкомспорта России В. А. Фетисова на заседании совета при президенте Российской Федерации по физической культуре и спорту / В. А. Фетисов // Теория и практика физ. культуры. – 2003. – № 1. – С. 3 - 5. 234. Филиппов, Г. Г. Социальная организация и политическая власть / Г. Г. Филиппов. – М.: Мысль, 1985. – 173 с. 235. Философский словарь – 5-е изд. / под ред. И. Т. Фролова. – М.: Политиздат, 1986. – 590 с. 236. Фомин, Н. А. Психофизиология здоровья / Н. А. Фомин. – Челябинск: РАЕН, 1999. – 393 с. 237. Фролов И. Т. Введение в философию: учеб. для вузов: в 2 ч. – Ч. 2 / Фролов И. Т. [и др.]. – М. : Политиздат, 1989. – 639 с. 238. Фрэзер Дж. Дж. Фольклор в Ветхом завете – 2-е изд., испр./ Дж. Дж. Фрэзер; пер. с англ. – М. : Политиздат, 1989. – 542 с. 239. Харе Д. Учение о тренировке / Д. Харе: пер. с нем. – М.: Физкультура и спорт, 1971. – 327 с. 240. Худавердян В. Ц. Современные альтернативные движения. (Молодежь Запада и "новый" иррационализм) / В. Ц. Худавердян. – М.: Мысль, 1986. – 150 с. 241. Чаттерджи, С. Введение в индийскую философию / С. Чаттерджи, Д. Дата. – М.: Издательство иностранной литературы, – 1955. – 283 с. 242. Чжан Чжень - Цзы Практика Дзэн / Чжан Чжень – Цзы. – Красноярск, 1993. – 292 с. 243. Чжуан-цзы. Древнекитайская философия: собр. текстов в 2 т. / Чжуан-цзы, Т. 1. – М.: Мысль, 1972. – 375 с. 244. Шабето М. Ф. Боевое самбо: самозащита безоружного против палки, ножа, пистолета – 4-е изд./ М. Ф. Шабето – Минск: современное слово, 2004. – 448 с. 245. Шейнов В. П. Психология влияния: Скрытое управление, манипулирование и защита от них / В. П. Шейнов. – М.: Ось-89, 2006. – 720 с. 246. Шустин Б. Н. Состояние и основное направление модельных характеристик соревновательной деятельности / Б. Н. Шустин. – М.: ВНИИФК, 1985. – С. 4 - 17. 247. Шустин Б. Н. Моделирование и прогнозирование в системе спортивной тренировки / Б. Н. Шустин. – М.: СААМ, 1995. – С. 226 - 237. 248. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства: соч.– 2-е изд. // Ф. Энгельс, Маркс К. – Госполитиздат. – Т. 21. – С. 23 - 178. 249. Энгельс Ф. К истории первоначального христианства – 2-е изд. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Политиздат. – Т. 22. – С. 465 - 492. 250. Яковлев Н. Н. Религия в Америке 80-х: Заметки американиста / Н. Н. Яковлев. – М. : Политиздат, 1987. – 192 с. 251. Barnett, C. R. The development of wrestling in the United States 1607 – 1865. / «The Physical Educator», 1978, Volume 35, № 2. 252. Billater, B., Hoppeler, H. Muscular basis of strength // Strength and power in Sport.- Oxford: Blackwell Scienufic Publications. 1992, s. 39 - 63. 253. Blume, D. D. Fundamentals and methods for the formation of coordinative abilities // Principles of Sports Training.- Berlin: Sportverlag, 1982, p. 150 - 158. 254. Вorbely Attila. Transformation of the social status of the eastern martial arts in Hungary // Sports Involvement in Changing Europe / Kosiewicz Jerzy, Obodyński Kazimierz /eds./. – Rzeszow, 2004. – Р. 182 - 196. 255. CahHI, BR., Peart, A. J. (eds) Intensive Participation of Sports. – Champaign (Illinois): Human Kinetics, 1993. – 240 p. 256. Chadwick, N. The Celts. Harnconsworth, 1970. 257. Children and fitness // The physical educator. – 1988. – V. 45. – N 1, p. 45 – 46. 258. Cynarski Wojciech J., Obodynski Kazimierz. Ethos of martial arts in the movie at the beginning of the 21st century // Sports Involvement in Changing Europe / Kosiewicz Jerzy, Obodyński Kazimierz /eds./. – Rzeszow, 2004. – Р. 136 - 152. 259. Cynarski Wojciech J., Obodynski Kazimierz . Theoretical base for martial arts. Research in the humanistic approach // Sports Involvement in Changing Europe / Kosiewicz Jerzy, Obodyński Kazimierz /eds./. – Rzeszow, 2004. – Р. 153 - 170. 260. Cynarski Wojciech J., Obodynski Kazimierz. The influence of practicing various combat sports on increase of aggression or self-control // Sports Involvement in Changing Europe / Kosiewicz Jerzy, Obodyński Kazimierz /eds./.– Rzeszow, 2004. – Р. 171 - 181. 261. Dr. Harold A. Lerch Professor. The development physical fitness in American public schools // Asian Journal of Physical Education. 1991. V. 14. № 1, p. 23 - 27. 262. Gendin, A. M., Sergeev, M. I., Stolyarov, V. I. The status of health and physical culture in a system of value orientation of different groups of young people // Sport science review, 1987, p. 50 - 55. 263. Goodbody, I. The other side of the mut. / «Sportworld», 1975, № 4, № 8./. 264. Grombach, J. Ancient Greek Wrestling beat boxers – often to death. / «The Ring», 1976, № 55./. 265. Kent, G. A pictorial history of Wrestling. London, 1968. 266. Krech, D., Crutchfield, R. S., Ballechey, E. L. Individual in Society. N.Y., 1962. 267. Legge, J. The Chinese Classics. T. 1. Hongkong – London, 1861. S. 13. 268. Lin Mousheng. Men and Ideas. An Informal History of Chinese Political Thought. N. Y. 1942. S. 32, 40 - 42. 269. Malina, R. M. Youth sports and the growth of children // Spotlight in youth sports. – 1997. Vol. 20, p. 1 - 3. 270. Malina, R. M. Talent identification and selection in sport // Spotlight in youth sports. – 1997. Vol. 20, L, p. 2 - 4. 271. Maslov, A. G. Мotivation and personality. N.Y., 1970. 236 p. 272. Mayo, E. Social problems of industrial civilization. Boston, 1945. 273. Mc. Clleland D. C. The Two Faces if Power Journal of international Affairs Vol. 24. 1970., 30 - 41. 274. Mc. Clleland D. The Human Side of Enterprise. – N. Y., 1960. 275. Nail Jim. The Martial Art of the Future? / «Black Belt», 1982, № 20./. 276. Obodyhski Kazimierz, Cynarski Wojciech J. Oriental Philosophy of Sport as Interpretation of Martial Arts of the Far East // Kosiewicz Jerzy, Jaczynowski Lech /eds./. Physical activity in integrating Europe. – Warszawa, 2004. – Р. 46 - 55. 277. Pawlucki Andrzej. Asianization of physical culture in Poland. А case of imperial expansion or cultural diffusion? // Sports Involvement in Changing Europe / Kosiewicz Jerzy, Obodyński Kazimierz /eds./. – Rzeszow, 2004. – Р. 123 - 135. 278. Rymarczyk Piotr. From the performance principle to the fitness principle – the human body in the contemporary Western culture // Sport, Culture and Society. In Honour of Prof. Zbigniew Krawczyk / Ed. by J. Kosiewicz. – Warsaw, 2005. – Р. 323 - 327. 279. Sichberg, H. Force against Force: Configuration of Martial Arts in European and Indonesian Cultures. / International Rewiev Sport Sociology, 1983, № 2/. 280. Stolyarov, V. I., Gendin, A. M., Sergeev, M. I. Еt al. the place of health, physical culture and sport activity in the life and value orientation of Societ school students // International Review for Sociology of Sport, v. 20, N 1, 1985, p. 63 - 73. 281. Tokarski Stanislaw. Body and cultures. Temporal and spatial aspects of Asian martial arts // Sport, Culture and Society. In Honour of Prof. Zbigniew Krawczyk / Ed. by J. Kosiewicz. – Warsaw, 2005. – Р. 328 - 334.
