boevoy_put_esminca_zhyostkiyx

7.3.20. ЭМ «Жесткий», Тип (7)
капитан 3 ранга Щербаков А.К. (1.8.44–9.2.45),
капитан 3 ранга Карпенко Ф.И. (9.2.45–9.5.45)
10-23.09.44 в составе отряда кораблей совершил переход из Англии в Кольский залив для
временного использования на СФ.
3.10.44 вышел совместно с ЭМ «Деятельный», «Достойный», ТЩ-112, ТЩ-906, БО-142 с
Диксона в Белое море для эскортирования конвоя ДБ-6 в составе ТР «Киров», «Диксон»,
«Петровский» и ледокольного парохода «Таймыр». На переходе с Диксона в пролив
Югорский Шар конвой трижды обнаруживал подводные лодки, пытавшихся атаковать
транспорты. Первую лодку (визуально перископ) обнаружил тральщик Т-906, который
пошел на лодку, пытаясь произвести таран, но она успела погрузиться; тогда Т-906
сбросил в районе погружения глубинные бомбы. Вскоре и «Деятельный» с помощью
гидроакустической станции (ГАС) обнаружил подлодку, но от атаки глубинными бомбами
она успела уклониться. В 23-00 к северо-востоку от входа в пролив Югорский Шар
«Деятельный» гидролокатором обнаружил третью вражескую лодку и атаковал ее
большой серией глубинных бомб. После их взрывов на водной поверхности образовалось
соляровое пятно.
6 октября 1944 года конвой зашел в Хабаров (порт-стоянка в проливе Югорский Шар, см.
рис. выше для «деятельного»), где простоял до 11 октября в ожидании окончания
тральных работ в проливе. На усиление эскорта конвоя, в связи с обнаружением трех
подводных лодок в районе< следования конвоя, прибыли эсминцы «Жаркий», «Жгучий» и
«Доблестный». Однако обратный переход прошел без соприкосновения с противником, и
14 октября конвой пришел в Архангельск.
31.12.44 транспорт “Тбилиси” (типа “Либерти”) в охранении 2-х ТЩ и 4-х БО находился на
маршруте из Мурманска в Печенгу — Лиинахамари с отрядом бойцов и грузов[6]. В
начале суток транспорт проходил у полуострова Рыбачий, когда у правого борта
раздался сильный взрыв. Пароход разломился пополам. Кормовая часть осталась на
плаву, но на ней вспыхнул пожар: загорелось сено, мазут, начали рваться бочки с
бензином… Положение экипажа и пассажиров оказалось критическим. Спасаясь от огня и
взрывов, люди прыгали за борт в ледяную воду. Корабли охранения не могли подойти к
аварийному судну: шторм достигал 9 баллов.
Одному БО удалось поднять из воды 61 человека.
Оставшиеся на судне моряки и бойцы сумели ликвидировать пожар.
Лишь с четвертой попытки одному ТЩ удалось подойти к уцелевшей половине
транспорта в подветренной стороны. Снять удалось всех, но погиб капитан судна
Субботин – при сходе на тральщик во время сильного удара набежавшей волны он не
удержался и попал между двумя бортами.
С 77 спасенными ТЩ отошел от борта кормы ТР и занял место в охранении.
Корма транспорта, покинутого экипажем, продолжала дрейфовать вдоль берега. В двух
ее трюмах находился ценный груз, в корме размещалась также и главная машина. Все
это надо было спасти.
“Живучему” и “Жесткому” предстояло в полярной штормовой ночи разыскать и
отбуксировать на базу уцелевшую часть парохода.
31.12.45 в 03-00 эсминцы вышли на поиски. На экране радиолокатора четко обозначились
скалистые берега, а впереди слева – остров Торос (на выходе из Кольского залива).
Чем больше удалялись от берега эсминцы, тем сильнее ощущался шторм. Крен доходил
до 40°. Корабли вели поиск строем фронта. Руководил спасательной операцией
начальник штаба эскадры капитан 1 ранга А.М.Румянцев с борта «Жесткого».
Через два часа активного поиска радиометристы “Живучего” в семи милях к северу от
Цып-Наволока обнаружили три цели – аварийное судно и два ТЩ. “Большие охотники” не
могли больше справляться с разбушевавшейся стихией и ушли на базу. С большим
риском ТЩ приблизился к “Живучему” и быстро передал всех спасенных им людей.
Румянцев тут же отпустил тральщики на базу – им тоже такой шторм было больше не
вынести. Между тем корма ТР дрейфовала на юго-восток. Он имел большой крен на
левый борт, и волны спокойно гуляли по его разорванной палубе. На пароходе не было
ни души, а принять буксирный конец кому-то надо. А кому? Румянцев приказал командиру
“Жесткого” выделить пять добровольцев для высадки на аварийное судно, “Живучему”
тем временем надлежало обеспечивать противолодочную оборону – ходить вокруг и
периодически сбрасывать сковывающую серию глубинных бомб и тем самым отпугивать
субмарины. Добровольцев на “Жестком” оказалось немало. Выбор пал на самых крепких
и ловких. Пятерку смельчаков возглавил коренастый и цепкий главный старшина Игорь
Раздеров – комендор. Собрав на юте добровольцев, начальник штаба эскадры сказал:Важно выбрать момент для прыжка. Не торопитесь, но и не ждите, пока стукнемся
бортами – толчок может быть сильным. В случае гибели транспорта примем все меры к
вашему спасению. Румянцев пожелал удачи смельчакам, пожал руку каждому. Пятеро
моряков, одетых в меховые куртки, поднялись на ростры (часть палубы средней
надстройки), откуда им предстояло прыгать. Опасное маневрирование продолжалось уже
пять часов, и “Жесткому” никак не удавалось сблизиться с “Тбилиси” для прыжка пятерки
Раздерова. Когда эсминец поднимало на гребень волны, транспорт оказывался далеко
внизу, а потом, высокий, огромный, он взлетал над эсминцем, грозя раздавить его. После
нескольких неудачных попыток “Жесткому” удалось-таки приблизиться к аварийному
судну, и добровольцы перескочили на корму “Тбилиси”. А перед тем луна вышла из
разрывов облаков и ненадолго осветила искореженный взрывом пароход. Десятки глаз с
обоих эсминцев с напряжением следили за акробатическими прыжками моряков над
пучиной. “Жесткий” тут же отошел, но удара избежать не удалось – ростры оказались
смятыми. Прыжок оказался удачным для всех. Мокрые с головы до ног, закоченевшие на
пронизывающем ветру, смельчаки приняли с “Жестокго” стальной буксирный конец и
закрепили его за кнехт (парная тумба с общим основанием на палубе судна для
крепления тросов). Эсминец дал ход и начал буксировку. “Живучий” продолжал ходить
кругами, периодически сбрасывая глубинные бомбы. Гидроакустики корабля на этот раз
бездействовали – ввести в строй “Асдик” после недавнего столкновения с фашистской
субмариной (“Живучий” до этого таранил подводную лодку) так и не удалось –
требовалось на несколько дней стать к причалу, а кораблей и без этого не хватало.
Неработающая гидроакустика плохо влияла на настроение команды – что творилось под
водой, никто не знал. Двое молодых матросов после вахты на ветру и морозе боялись
спускаться на отдых в теплый кубрик. Закутавшись в овчинный тулуп, они устраивались
спать на рострах возле дымовой трубы. Без особой нужды моряки старались не
находиться внизу – торпеда могла попасть в корабль в любой момент. Не прошло и
двадцати минут, как буксирный трос лопнул. Пока убирали обрывок и готовили новый
буксир, аварийное судно волной и ветром отнесло в сторону.
“Жесткий” снова приблизился к “Тбилиси” метров на двадцать пять – тридцать, чтобы
забросить на него свинцовый груз с тонким проводником(называется бросательный
конец). Это удалось со второй попытки. Добровольцы выбирали тяжелый буксирный трос,
балансируя на перекошенной, скользкой ото льда палубе, это было очень тяжело и
опасно. Наконец трос на пароходе закреплен и подан сигнал: “Можно давать ход!” А
стихия не хотела покоряться, шторм не унимался. Едва начинали буксировку, как
стальной трос рвался словно нитка, и так десять (!) раз.
Корму транспорта дрейфовала вдоль северного побережья острова Кильдин, и
остановить этот дрейф не удавалось. Так прошел целый день. Наступила ночная пора,
зачастили снежные разряды, и спасательные работы пришлось отложить до утра.
Новогоднюю ночь пятеро моряков во главе с Игорем Раздеровым провели на аварийном
судне, не смыкая глаз. У двоих в кармане были билеты на елку в ДОФ.
Не спали в ту ночь и на “Живучем”. У радиолокатора и бомбометов, в машинных и
котельных отделениях, на верхних боевых постах был установлен режим повышенной
бдительности. Об этом напоминали и профилактические взрывы глубинных бомб. От
частых взрывов, а может быть, от штормовых сотрясений на “Живучем” вышла из строя
радиолокационная станция – отскочил верхний конец фидера. Необходимо было срочно
исправить повреждение – каждая минута “слепоты” могла дорого обойтись кораблю и
экипажу. Днем на ликвидацию неисправности ушло бы несколько минут, а в темноте при
такой качке не то что паять – даже подняться по скоб-трапу к плексигласовому колпаку
антенны было рискованно, да и включать освещение на верхней палубе запрещалось, но
радиометрист матрос Петров все-таки сумел устранить поломку. Он достал парусиновый
чехол от антенны радиолокатора – и светомаскировка была обеспечена. Петров быстро
припаял кончик фидера, подсвечивая себе карманным фонариком. Корабль снова стал
“зрячим”.
Много было работы в новогоднюю ночь и у фельдшера “Живучего” Владимира
Щедролосева. Среди спасенных с аварийного судна несколько человек нуждались в
срочной медицинской помощи. Была и одна молодая женщина. Ей сразу же отвели каюту
замполита. Женщина-поморка вместе со всеми добиралась пароходом в Печенгу, где
трудился в порту строителем ее муж. За несколько минут до Нового 1945 года у поморки
начались преждевременные роды. На боевом корабле такое случается очень редко, но
Щедролосев не растерялся и сделал все, чтобы обезопасить появление на свет новой
жизни. Вскоре он держал в руках розовое тельце мальчика. Когда женщина отдохнула,
она спросила у фельдшера имя корабля. Оказалось, по старинному поморскому обычаю
ребенку дают имя того судна, на котором он появился на свет. Услышав название
эсминца, поморка немного заколебалась, и сказала Владимиру Щедролосеву, что назовет
сына его именем, но выполнила ли свое обещание молодая мать – сказать трудно.
Утром первого января 1945 года снежные заряды утихли, видимость улучшилась и
возобновились спасательные работы. А ветер между тем не утихал – 8 баллов и крупная
волна с севера. Корму ТР за ночь опасно сдрейфовало к Кильдину – до берега
оставалось пять кабельтовых (чуть меньше 1 км.). Подойти к нему эсминец не мог.
Выручили подошедшие вскоре буксиры с мощными буксирными устройствами.
Противолодочную оборону обеспечивал прибывший на помощь лидер “Баку” и летающие
лодки “Каталины”. Общими усилиями эсминцев уцелевшая корма ТР “Тбилиси” утром 2
января 1945 г. была приведена в Териберку (залив восточнее о. Кильдин).
Пятеро отважных моряков “Жестокого”, выполнив задание, благополучно вернулись на
корабль. Они провели в экстремальных условиях без сна и отдыха 40 часов 15 минут.
Всех их командующий флотом адмирал А.Г.Головко наградил орденами Красного
Знамени.
13.01.45 вместе с ЭМ «Грозный» в интересах безопасности проводки планируемого
конвоя произвели поиск вражеских ПЛ от Кольского залива до Иоканьги с использованием
гидролокаторов. Была штормовая погода. ПЛ не обнаружили (подробно см. Раздел 3,
пункт 3.22.).
16.01.45 в 13-30 внутренний конвой КБ-1 (шесть американских транспортов, два танкера)
вышел из Кольского залива, эскортируемый лидером «Баку» (флагман начальник штаба
эскадры капитан 1 ранга А.М.Румянцев) и эсминцами «Грозный», «Разумный»,
«Живучий», «Жесткий», «Дерзкий», «Доблестный», «Достойный» и «Деятельный». На
траверзе острова Кильдин командир «Жесткого» капитан 3 ранга А.К.Щербаков доложил
флагману конвоя: «Имею контакт с подводной лодкой, выхожу в атаку». В море
послышались взрывы глубинных бомб. Результат атаки не известен. ПЛ больше не
обнаруживалась.
22.04.45 > участвовал в охранении конвоя из 2-х ТР с ценным грузом из Лиинахамари в
Кольский залив.
27.08.52 корабль возвращен Англии.