Споры о том, какой режим, строй, система наиболее адаптивны

Александр Юрьевич МАЛЫШЕВ
канд. истор. наук, доцент
зав. кафедрой политических наук и технологий
Сибирской академии государственной службы
Новосибирск
Модернизация: общие параметры и специфика современной России
Под модернизацией принято понимать процесс усвоения наиболее передовых для
данного исторического периода промышленных технологий, экономических форм,
сопутствующих им социальных и политических институтов, уровня культуры и т.п. в
целях повышения эффективности механизмов развития общества. Теория модернизации,
возникшая в 1950-е - начале 1960-х гг. в США и Великобритании, прямо опиралась на
отдельные положения раннего марксизма о том, что более развитые страны показывают
менее развитым их будущее и что все страны должны в своем развитии пройти
одинаковые стадии.
Исходя из этого можно считать, что модернизационные процессы прослеживаются
еще в античные времена – например, в виде восприятия тех или иных элементов
общественно-экономической жизни греческих полисов другими государствами ойкумены.
Большинство исследователей, однако, ведут отсчет модернизации с наступлением
Нового времени (Modernity), с перехода от «аграрного» общества к обществу
«индустриальному».
Индустриальное общество характеризуется как общество высокотехнологичной
(научно-промышленной)
экономики;
постоянно
интенсивно
обновляющееся
и
усложняющееся в социальном, экономическом и культурном отношениях; светское и
рациональное по своему социальному характеру; находящееся в поступательном развитии
(теория "линейного прогресса"); с институтами власти, основанными на представительной
демократии и идеологии либерализма; с преобладанием инноваций над традицией;
общество индивидуализма, уничтожившее (или подавившее) коллективизм; состоящее из
активных, экономических деятельных личностей с развивающе-присваивающим типом
мышления; ориентированное на получение материальных благ (деньги, комфорт, власть,
наслаждения) и инструментальных ценностей; способное производить не только ради
удовлетворения насущных потребностей, но и ради возможностей технологического
развития в будущем.
По оценке Льва Пономарева и Евгения Ихлова1, процесс модернизации,
начавшийся с середины второго тысячелетия, можно разделить на три этапа (эшелона):
1
См. Пономарев Л., Ихлов Е. Правозащитная зубатовщина // Независимая - 25.02.2002.
сначала он захватывает Англию, Голландию, Швецию (первый, т.н. «протестантский
эшелон»); позднее Францию, северную Италию, Польшу, Германию, Испанию (второй,
«католический эшелон») и, наконец, третий эшелон – Россия (от Петра), исламский мир.
Южная и Восточная Азия – догоняющая модернизация.
Уже в силу такого распределения страны «первого эшелона» выступали в качестве
«прогрессоров» для их последователей.
Это
позволяет
нам
сформулировать
первый
параметр
модернизации
–
модернизация проходит по критериям внешней цивилизации.
Наши пращуры, создавая Киевскую Русь, взяли в качестве образца отношения,
имевшие место в племени Рось, откуда и пригласили Рюрика. Строители Московского
государства, несомненно, использовали опыт государственного устройства Византии,
Литвы, той же Орды. Петр Первый от своих детских походов в Немецкую слободу до
Великого посольства и встреч с зарубежными монархами жадно впитывал все то новое,
что могло пригодиться для создания великой российской империи. Большевики,
осуществляя свой гигантский социальный эксперимент, опирались на труды немецких,
французских, английских теоретиков.
Вместе с тем, не все согласны с тем, что модернизация является всеобщей
стратегией развития. Так, Сергей Цирель считает, что «Модернизация с прописной буквы
(от Ренессанса до промышленного переворота), приведшая к рождению капитализма и
промышленной революции - это единичное явление. Мы даже не знаем, пишет он, это
случайность или необходимость, что лежало в ее основе - случайность «необразования»
империи в Европе, география Европы, препятствующая образованию империй, климат,
протестантская этика, обычаи индоевропейских племен, опыт античности, особенности
германской марки, линейное время христианства? Сделала ли Северная Европа в
«долгом» XVI веке выбор за все человечество, или у остальных народов еще остались
возможности скорректировать этот выбор. Не являются ли догоняющие модернизации
обычной вестернизацией?»2
Скептически относится к модернизации и Михаил Делягин, полагая, что это –
всегда догоняющий путь, в то время как истинный успех возможен только в прорывной
(опережающей) инновации, рассчитанной на создание уникальных, либо принципиально
дешевых товаров, услуг, технологий. В качестве примера он называет страны,
осуществившие качественный прорыв – Японию и Малайзию. Япония и Египет в 1949,
ЮАР и Малайзия в 1980-х были на одном уровне по производительности труда и ВВП на
2
Цирель С.В. Можно ли вернуться в Советский Союз? Комментарий к докладу на Интернет-конференции
«Поиск эффективных институтов для России XXI века» // http://www.ecsocman.edu.ru/db/msg/138048
душу населения. Сегодня показатель ВНП на душу населения в Японии выше египетского
в 25 раз, Малайзия резко обогнала южноафриканцев. Причиной этого, по мнению
профессора Гарвардского университета Дэни Родрика, является выбор либеральной
модели экономики при высоком уровне госинвестиций в инфраструктуру и образование3
Полагаю, что оценка характера модернизации – догоняющей или опережающей, не
отменяет общую устремленность на модернизационно-инновационые изменения, но
позволяет нам выделить второй параметр – специфику этих процессов в каждой стране,
учитывающую особенности национального менталитета, политической культуры и
социокультурных традиций.
Добавим, что несомненным «прорывным» модернизационным проектом был план
большевиков по созданию принципиально нового социалистического государства,
который не желал воспринимать те или иные реальные фрагменты опыта других –
капиталистических стран – именно в силу оценки их как отсталых. Однако уже в период
НЭПа обращение к зарубежному опыту – по крайней мере, в плане промышленных
технологий, - становится очевидным.
Интересную мысль высказал на III всероссийском конгрессе политологов
екатеринбургский политолог В.В.Уфимцев: все модернизации в России опирались на
технологические образцы Запада и, одновременно, были социально ориентированы на
образцы деспотического Востока. Так петровские реформы сочетались с окончательным
закрепощением
крестьянства,
столыпинские
–
со
ссылками
и
расстрелами
революционеров, сталинская индустриализация – с массовыми репрессиями.
Конечно, не всякое общество демонстрирует модернизационные интенции.
Во-первых, потому, что может быть не готово («не дозрело») до подобного выбора.
Исследователями
отмечают
в
качестве
предварительных
условий
модернизации
присутствие ряда элементов: наличие современного национального государства,
обладающего суверенитетом; ослабление структур традиционного общества (в частности,
традиционных элит); рост численности граждан, обладающих всей совокупностью прав;
расширение включенности в политическую жизнь социальных групп; рыночная
экономика4.
Отсутствие
подобной
базы
делало
модернизационные
процессы
невозможными например в Тунисе первой половины XXв., но уже достижение
независимости в 1956 можно рассматривать как условие для начала успешных
модернизационных проектов Хабиба Бургибы.
Коммерсантъ – 14 ноября 2006
Английский социолог Эрнст Геллнер полагает необходимым условием модернизации национализм,
насаждаемый или распространяемый в обществе элитами, заинтересованными в создании национальной
промышленности и институтов.
3
4
Таким образом, набор предварительных базовых условий может быть взят в
качестве третьего параметра модернизации.
Во вторых, на эту устремленность влияет степень внешних вызовов и угроз.
Отсутствие таких угроз («ловушка ресурсного проклятия», «имперское величие») на века
затормозило модернизационные процессы в Испанской, Португальской или Османской
империях, а в конце прошедшего столетия привело к падению СССР. С другой стороны,
именно поражение в Крымской войне тогдашнего «жандарма Европы» России привело к
пониманию исчерпанности традиционных способов развития, стало мощным стимулом
успешных модернизационных реформ XIX века. Это мы определяем как четвертый
параметр модернизации.
Пятым параметром, обеспечивающим модернизационый посыл, является
появление новой социальной страты; заинтересованной в модернизации (дворянство при
Петре и Екатерине, либеральная буржуазия конца XIX - начала XX веков, советская
протобуржуазия при Горбачеве) во главе с лидером-реформатором.
Лидер, несомненно, должен обладать стратегической программой (проектом)
модернизации,
когортой
соратников-единомышленников,
волей
к
кардинальным
преобразованиям и таким непременным фактором как легитимность.
Именно фактор легитимности в прошлом позволял стоять во главе государства
порой фигурам никчемным, получившим власть только по формальным основаниям
(например, факту родства со своими великими предшественниками); с другой стороны
фигуры яркие, харизматические, но получившие власть путем нелегитимным, так и не
смогли реализовать свои программы, ибо были вынуждены тратить огромные усилия на
свою легитимацию и конфронтацию с конкурентами. Примеров подобного рода в истории
Отечества немало. Именно недостаточная легитимность (конечно, наряду с другими
факторами) не позволила своевременно реализовать реформаторские программы
фактических правителей России: царевны Софьи и князя Василия Голицына, Михаила
Сперанского, Петра Столыпина.
Особой и остро дискутируемой темой является степень вовлеченности народа в
модернизационные процессы. Так, сравнительно недавно на страницах еженедельника
«Аргументы и факты», эту проблему обсуждали сторонник технократической концепции
модернизации директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав
Иноземцев, подчеркивающих успех опыта т.н. «тихоокеанских тигров» и его оппоненты
сотрудники ИМЭМО РАН Евгений Гонтмахер и Сергей Афонцев, подчеркивающие, что
азиатская модель опиралась на развитые механизмы взаимодействия власти и бизнеса, а у
нас они носят откровенно коррупционный характер5.
Споры о том, какой режим, строй, система наиболее адаптивны к транзитному
этапу развития и эффективны для успешной модернизации общества и государства
ведутся в России без малого два десятилетия. Обоснования позитивных свойств
авторитаризма прозвучали из уст многих политиков (начиная с В.Жириновского) и
политтехнологов (прежде всего Г.Павловского). В этих обоснованиях достаточно
подробно
и
внешне
убедительно
доказывается,
что
авторитаризм
имманентен
эффективной модернизации – примеры Петра Первого, Александра Второго, Столыпина,
Сталина в нашей стране, Пиночета, Чан Кайши, Ли Сын Мана и других диктаторов второй
половины XX века в ныне благополучных зарубежных странах. Лукавство видится в том,
что, называя успешные страны, умалчивают о неудачах авторитаризма. Подчеркивается,
например, благополучие Эмиратов, но не упоминается о достаточно плачевном
положении соседнего Омана - двух стран, имеющих сходный авторитарный режим.
Демократические
механизмы
обладают
очевидным
преимуществом:
конкурентность и транспарентность – как в процессах рекрутирования и деятельности
элиты, так и в выдвижении, определении методов и механизмов осуществления
программно-стратегических
целей.
Неуспех
российских
модернизационых
преобразований объясняется именно отстраненностью, отчуждением широких слоев
граждан от управления общественными проблемами. Происходит олигархизация власти,
когда в политике все большее место занимает элита, разговаривающая языком
политических, административных, силовых и т.п. ресурсов. Народ, не имеющий таких
ресурсов, оттесняется от участия в политике. Публичная политика понижается в статусе.
Нормальные демократические механизмы социализации элит в России либо
отсутствуют, либо деформированы. А именно кризисом элит известный американский
исследователь Кристофер Лэш объясняет кризис демократии конца XX века.
Применительно к режимам «управляемой демократии» («луи-бонапартизма»,
«просвещенного
абсолютизма»,
«направляемой
демократии»,
«демократического
термидорианства» и т.п.) значение элит возрастает многократно. Авторитарный правитель
в условиях отсутствия (или недостаточности) общественного контроля вынужден либо
доверять своим фаворитам решение достаточно важных и принципиальных вопросов,
либо подвергать их жесткому личному контролю.
Слабая кадровая обеспеченность приводит, как отмечала одна из центральных
газет, «к победному возвращению стиля тотальной усредненности и принудительной
5
Пилюли для рывка Аргументы и факты – 2010 №7 с.4
глупости, дух свободной игры заменяется стихией склоки и скандала». Из-за слабости
элит буксуют практически все виды качественных системных преобразований. Отсутствие
действенного общественного контроля в условиях разрыва элиты и народа, приводят к
непродуманным, а значит таящим последующие угрозы решениям.
Президент РФ Дмитрий Медведев в Послании Федеральному Собранию отметил,
что «…государственный аппарат у нас в стране - это и самый большой работодатель,
самый активный издатель, самый лучший продюсер, сам себе суд, сам себе партия и сам
себе, в конечном счете, народ»6
Не останавливаясь на других негативных аспектах свертывания демократии
(экономическая стагнация, социальная аномия, информационная закрытость, полицейский
произвол и т.п.) подчеркнем важнейший, с нашей точки зрения, узел. Он связан с выбором
приоритетов в дальнейшем развитии России в условии постиндустриального общества.
Только понимание новых приоритетов и подготовка ответных мер на новые вызовы
позволит государству успешно пройти транзиторное преобразование. Страны (и режимы)
не осознавшие этих вызовов и этих приоритетов остаются аутсайдерами в новом мире.
Печальный опыт Испании, Португалии и Турции, разрыв в темпах и результатах развития
Японии и Египта, ЮАР и Малайзии связан, прежде всего, с несоответствием программ
развития стран-аутсайдеров глобальным трендам модернизации. Это мы можем
определить в качестве шестого параметра.
Наконец, седьмым параметром мы считаем системность и комплексность
модернизационных
трансформаций.
Обновление
одних
элементов
общественного
развития при сохранении устаревших компонентов прошлого не просто напоминает
«яркие заплаты на рубище», но и приводит к резкому дисбалансу системы, а порой и ее
разрушению.
Дэниел Белл подчеркивал, что в понятие «обновление» (modernity) «входит и
формирование современной науки, и технологический взрыв, и идею революции, и
включение широких масс в общественную жизнь. Обновление – вдохновляющий дух
Прометея – становится сегодня плотью; изменяя себя и природу, человек превращается в
хозяина изменений и в преобразователя мира в соответствии со своими сознательными
планами и целями»7
Следовательно, мы можем выделить несколько объектов модернизации.
Во-первых, это товары и услуги. Несомненно, за последние годы обновление в
этой сфере приобрело качественный характер на самых различных уровнях – от замены
6
7
archive.kremlin.ru/…/2008/11/05/1349_type63372type63374type63381type82634
Белл Д. Конец идеологии //Новое Время – 1990- №27с.40
пеленок на памперсы до новых механизмов, тканей, лекарств, конструкционных
материалов, продуктов. Кардинально расширился спектр предлагаемых изделий и услуг.
Проблема заключается, однако, в том, что более 60% предлагаемых торговлей товаров
изготовлены за рубежом (а с учетом используемых импортных компонентов почти весь
ассортимент связан с зарубежным производителем) и денег для их приобретения
необходимо все больше. Если в развитых странах (например, ФРГ или Швеции) до двух
третей национальной экономики обеспечивается внутренним спросом, то в России
пропорции обратны. Во весь рост встала проблема обеспечения
внутренних рынков
собственным производством. Но низкая конкурентоспособность российских товаров
обусловлена, прежде всего, отсталыми технологиями. Отсюда насущная задача
модернизации второго объекта – технологий.
Начиная со второй половины XX века значимость государств определяется уже не
их территорией или уровнем индустриальных показателей (выплавка чугуна и стали на
душу населения), а местом в «технологической пирамиде». Распределение стран по ее
уровням (от добычи сырья до когнитивных High tech) носит устоявшийся характер.
Каждая национальная экономика, как правило, привязана преимущественно к одному из
уровней технологической пирамиды господствующими в ней, то есть наиболее
распространенными и значимыми для нее технологиями. Поэтому технологическая
пирамида, задающая своего рода «иерархию технологий», создает тем самым основу
международного разделения труда и, соответственно, основу международной иерархии
экономической и политической влиятельности различных стран. «Слаборазвитая»
экономика, как правила связана с доминированием в национальной экономике нижних
технологических уровней, «высокоразвитая» - преобладание технологий двух высших
ступеней пирамиды. В России сырьевые отрасли составляют более 60% экономического
потенциала, более 98% относятся к трем нижним «этажам пирамиды». Причины этого
понятны.
Известный российский экономист Михаил Делягин совершенно справедливо
отмечает, что до 1991 в мире было две технологические пирамиды – советская и западная.
Пирамиды не могли интегрироваться из-за технологической несовместимости (так,
например, разные технологии производства стали сделали невозможными применение
ряда советских металлорежущих станков на Западе, а западных - в СССР), в основном она
проявлялась на верхних, наиболее сложных и индивидуализированных уровнях
технологической пирамиды. С этой точки зрения борьба за влияние в «третьем мире»,
бывшая после войны наиболее острым направлением соперничества двух типов
политических систем, была борьбой за расширением фундамента и, соответственно,
ресурсного потенциала двух технологических пирамид. Включение той или иной
развивающейся страны в орбиту политического влияния СССР или США «привязывало»
хозяйство этой страны к одной из этих пирамид и со временем, по мере развития и
«подтягивания» к уровню страны-лидера, делало ее невосприимчивой к «чужим»
технологиям.
Распад СССР и усиливающие процессы глобализация привели в 1990-е годы к их
объединению, а точнее к исчезновению советской пирамиды и встраиванию бывших
стран социализма в общемировую пирамиду, на вершине которой господствуют США.
Наибольший урон в результате распада мировой социалистической системы понесли
наиболее технологически развитые страны: Болгария, ГДР, а на территории бывшего
СССР - Армения и ряд областей России с высокой концентрацией высокотехнологичных
(то есть оборонных) производств. Сегодня и Россия, и страны постсоциалистического
пространства в целом отброшены на первый-второй уровни мировой технологической
пирамиды8. Максимум, на который они могут надеяться в жестокой конкурентной борьбе,
- это прорыв на третий уровень. Их отставание от развитых стран, занимающих второй
«этаж», считает М.Делягин, сегодня можно с полным основанием считать окончательным
и необратимым.
Нам представляет такие выводы М. Делягина излишне пессимистичными, так как
он же называет возможные пути технологического прорыва – т.н. «закрывающие» (или
обгоняющие) технологии. Ими называют любые технологии, качественно повышающие
производительность; что приводит к закрытию целых отраслей, основанных на
обеспечении старых технологий. Классическим примером закрывающих технологий
считает изобретение двигателя внутреннего сгорания и развитие автомобилестроения.
Автомобилизация не просто стал одним из новых видов транспорта, но привела к
ликвидации или минимизации целой серии производств (конезаводства, сооружения
экипажей, производства упряжи, колес и колесной мази) и профессии (извозчики, кучера,
конюхи,
шорники),
потребовало
принципиально
новой
технологии
дорожного
строительства (асфальтирование, разметка дорог, создание дорожной полиции и правил
дорожного
движения),
дала
мощный
толчок
развитию
нефтяной
и
нефтеперерабатывающей, машиностроительной и кожевенной, химической и текстильной
промышленности. Современные нанотехнологии упрочения рельсов и других объектов
металопроката позволят если не закрыть, то резко сократить металлургическое
производство, беспроводная передача энергии может сделать ненужным большой
В России сохраняются позиции второго уровня (ВПК, космос), но это в основном разработки 25-30-летней
давности.
8
количество производителей электропроводов. Совсем недавно сотовая связь уничтожила
как явление пейджинговые технологии, а цифровая фотография привела к прекращению
производства целой группы товаров (пленочных аппаратов, пленки, химикатов,
фотоувеличителей, специальной фотобумаги и т.п. аксессуаров).
Феномен
«закрывающих технологий» связан с введенным еще Йозефом
Шумпетером понятием инновации - созданием новой типологии предмета, которая
позволяет переосмыслить существующую парадигматику его функций.
Все это емко укладывается в провозглашенные лидерами российского государства
призывы строить «умную, инновационную, экономику»9, диверсифицировать ее. Однако,
как грустно отмечает Financial Times, «разрыв между риторикой и реальностью в России
… увеличивается с каждым днем… Красивые слова господина Медведева слишком
далеки от мрачных реалий российской экономики»10.
Как и товары, технологии можно или купить или создать. Покупка дорога, да и не
все технологии нам продают. Создание (и, что еще важнее – внедрение) упирается в
необходимость коренной модернизации третьей группы объектов – модернизации
институтов.
Рассматривая институт как систему управления – производством и финансами,
вооруженными силами и образованием, наукой и спортом – мы можем констатировать
низкую эффективность их деятельности в современной России.
Деградация науки в России признана практически всеми. Причина этого и не
только в «остаточном финансировании», но и в обветшалых способах управления
научным творческим процессом. «Светлые головы», не получив поддержки родины,
уезжают для реализации своего креативного потенциала за рубеж. Попытки остановить
«утечку мозгов» и даже вернуть кого либо из уехавших созданием «оранжерейных»
условий работы на благо отечества кажутся не только сомнительными, но и
оскорбительными для гораздо большего числа ученых работающих в стране, но так и не
получающих поддержки государства. Престиж науки падает и потому, что качество
образования у нас снижается с каждым годом.
Пресловутый «болонский процесс» в российских условиях выглядит самым
сомнительным примером модернизации образования. Всем, связанным с образовательным
процессом, в стране (кроме министра Андрея Фурсенко) ясно, что новации, связанные с
механизмом поступления в ВУЗы через ЕГЭ, отказ от подготовки специалистов и
Из послания Президента: «Вместо примитивного сырьевого хозяйства мы создадим умную экономику,
производящую уникальные знания, новые вещи и технологии, полезные людям» // Цит. по: Российская
газета. Экономика. 27 ноября 2009, с.5
10
Коммерсант, 13 ноября 2009
9
введение т.н. «двухуровневого высшего образования» очень быстро приведут высшую
школу к такому же состоянию, как средняя. Не только науку, но и производство будущие
бакалавры развивать, по-видимому, будут не в состоянии.
Нынешнее же положение в управлении производственными процессами упирается
как в присущее большинству из новых владельцев некогда общенародных предприятий
чувство жадности (примерами того как т.н. «олигархи» почти ничего из своих
сверхприбылей не инвестируют в собственное производство полны страницы практически
всех газет), так и в принципиальное непонимание логики модернизации.
Особенностью нахождения экономики высокоразвитых стран на двух верхних
уровнях является их явное отставание от других стран на нижних этажах пирамиды. Так,
США уступают Европе по качеству систем мобильной связи, Европе и Японии – по
такому «национальному американскому продукту», как автомашины, Японии - по целому
ряду компьютерных технологий. США не имеет собственной радио- и телевизионной
промышленности и обеспечивает свои производством менее 50% потребностей в
автомобилях. В свою очередь Япония 30 января 2002 закрыла последнюю шахту,
отказавшись от собственной угольной отрасли. Потребности обеспечиваются закупками в
Австралии (60%), Китае, Индонезии, Вьетнаме. Это явление, вообще-то, не ново. Фернан
Бродель пишет, что еще в XVIIв. венгерские скотоводы, осознав выгоды экспорта
крупного рогатого скота в Западную Европу, отказались от производства собственной
пшеницы11.
Принципиально важно понимать, что это отставание вызвано не невозможностью,
но ненужностью повторения или превышения уже достигнутого кем-то результата.
Совершенно справедливо М.Делягин пишет, что информатизированной экономике США
не нужно производить лучшие в мире автомобили или компьютеры - так же и по тем же
причинам, как и по которым президенту корпорации или нобелевскому лауреату не нужно
лучше всех чинить канализацию. Это не их профессия, они владеют более эффективными
способами заработка денег и при нужде просто оплатят услуги специалистов,
зарабатывающих на порядок меньше.
В России, с точностью до наоборот, правительство демонстрирует свою
приверженность именно устаревшим технологиям – лоббизм в пользу АвтоВАЗа» или
«Газпрома» обходится налогоплательщикам в миллиардные потери, но главное - не дает
возможности инвестировать средства в новые, прорывные технологии.
В адрес министра финансов России Алексея Кудрина претензий высказывается
предостаточно. Добавим и свою ложку дегтя – средства стабилизационного фонда,
11
См.: Бродель Ф. Игры обмена – М.: Весь мир, 2006 - с 288
который мог стать источником создания новых технологий потрачены явно не в пользу
модернизации. Впрочем, ключевые решения о расходовании средств принимает не он.
Миллиардные суммы ушли из казны на оплату эфемерной внешнеполитической
поддержки
Киргизии,
Венесуэлы,
Никарагуа,
Колумбии;
на
финансирование
агонизирующего с момента своего создания «союзного государства»; на создание
пресловутых госкорпораций; на поддержку того же АвтоВАЗа и «системообразующих»
банков, эффективность чего президент Медведев оценил как «нулевую.
Тормозом в модернизации систем управления выступает и крайне низкое качество
законотворческой деятельности. Парламент стал «не местом для дискуссий», поэтому
количество некачественных законов превышает все разумные пределы. Достаточно
обратиться к перечню принимаемых федеральных законов – 90% из них начинаются
словами «О внесении изменений и дополнений…» в ранее принятые и показавшие свою
несостоятельность актов. Ярче всего качество работы парламентариев показывает
последний случай, когда поправка о двойном повышении автоналога была дружно
принята квалифицированным большинством нижней палаты, а спустя несколько часов
также дружно признана «неправильной» и отменена.
Центральная мысль послания президента РФ Дмитрия Медведева о необходимости
коренной модернизации экономики была услышана, как выяснил ВЦИОМ, лишь каждым
десятым россиянином, слушавшим речь главы государства (всего «внимательно слушали
президента» 12% опрошенных). Причину этого ВЦИОМ видит в общем росте
аполитичности граждан – таких, по его данным в стране 18%, а в 2004 было всего 11%12.
Отсюда еще, по крайне мере один объект модернизации – человек, и очевидные
цели его совершенствования -
образование и культура, социальная активность и
гуманизм, воспитание инициативы и патриотизма, создание благоприятной среды
обитания и здорового образа жизни. Объем данной статьи не позволяет остановиться
подробно на этом аспекте. Необходимо, тем не менее, привести некоторые фактические
данные, используемые современными аналитиками, в подтверждение не только
жизненной необходимости для России процессов модернизации, но и того внимания,
которое уделяют подобным задачам другие страны.
Население России составляет 2% мирового, доля России в ВВП – 1,6% мирового
валового продукта и 1,4% мирового экспорта товаров и услуг (в мировом производстве
нефти - 11%, в добыче газа – 25%; в высоких технологиях – 0,3%). В экспортно-сырьевом
бизнесе в России занято 8 млн. трудящихся. Только 1/5 часть обрабатывающих отраслей
12
Россияне слышат то, что хотят услышать // Коммерсантъ – 26 ноября 2009
России в силах торговать со странами Евросоюза. Объем инвестиционных товаров, работ
и услуг в РФ в 2007 г. около 30 млрд. долл. (1,5% ВВП) 13.
Население США – 4% мирового, доля экономики – 21%; доля в мировом хай-теке
39% (т.е. 10% ВВП). Расходы США на выход из сегодняшнего кризиса по подсчетам
финансового аналитика Барри Ритхольца составляет около 4,6 трлн. долларов – что
больше совокупных расходов Америки на план Маршалла( 115,4 млрд.) и все космические
программы НАСА (в т.ч. высадку на Луну – 237 млрд.), корейскую, вьетнамскую и
иракскую войны (454, 608 и 597 млрд. соответственно) и «новый курс» Рузвельта (500
млрд.). Больше даже чем все расходы США в годы второй мировой войны (3,6 трлн.
долларов)14.
В 1970 г. показатели ВВП на душу населения в Испании и СССР были равны, в
2008 г. Испания превосходила РФ этому показателю более чем в 2 раза15.
Отставание некогда великой супердержавы не только от своего бывшего основного
конкурента, но и от страны, никем в мире не воспринимаемой в качестве в чем либо
ведущей, – это не только удар по престижу, национальной гордости и чувству
патриотизма.
Это
зримое
доказательство
жизненной
необходимости
модернизации для самого существования российского государства.
Радзиховский Л. Полеты во сне и наяву // Российская газета 17 ноября 2009
Злобин Н. Спасение в цифрах // Российская газета 25 ноября 2009
15
Радзиховский Л. Чувство меры // Российская газета 24 ноября 2009
13
14
системной