` А как это было

А как это было? От этого вопроса я устал. Так и родилась идея ответить всем, сразу и
подробно.
Сразу оговорюсь, отношение автора, т. е. мое отношение к событиям, описанным в
книге и к отдельным ее героям может, естественно, не совпадать с вашим. Более того,
Может быть совершенно необъективным. Однако автор, т. е. я, глубоко убежден, что
имеет право на собственное мнение хотя бы потому, что никому его не навязывает. Тем,
кому придется не по душе мой, с позволения сказать, литературный труд, просьба
считать его просто тяжелой формой графомании, которой я заразился еще в
постшкольный период, работая обозревателем в молодежной газете. К сожалению, или к
счастью, затянувшийся период ремиссии закончился…
В ПУТЬ
Мокрым и мерзким осенним днем трое пермских артистов, одетых в лучшие свои
шмотки (поразить столицу!), садятся в поезд Пермь-Москва, толком не зная зачем и куда
они направляются. Игореха- певец. Мы с Дахой- корда вонючая ( то бишь подтанцовка). У
себя на родине мы ребята популярные. Всему нашему существованию сопутствует
некоторое недоумение – как это в Москве до сих пор без нас обходятся? Даже как-то жаль
москвичей становится. О цели поездки наш солист поведал в более чем скромных
выражениях: «Нас будут смотреть». Кто будет смотреть, зачем и какие именно места
будут подвергнуты осмотру, похоже, никого особенно не заботит, Нам просто хорошо
втроем. Ржем так, что кажется поезд сойдет с рельс.
Кто же такой, собственно, я? Вкратце. Всю дофабричную жизнь провел в зоне
творческой турбулентности. Поясню – болтало меня от одного к другому. Успел побывать
журналистом (написал статью «Некрофил», за что был с треском изгнан из коллектива
«рупоров эпохи»), поэтом-песенником, закончил училище по специальности художникоформитель, снялся в фильме «Открыть глаза», играл за пермскую команду КВН,
закончил Институт Культуры по специальности Хореографическое искусство, создал
шоу-балет «Crazy», танцевал все – от мюзиклов и народных кадрилей до стриптиза. Не
пел вот только. Но это пока!
КАСТИНГ
Холод собачий. Синие физиономии моих друзей. У входа в Останкино очередь. Мы
робко становимся чуть поодаль, что (как выяснилось позже) было истолковано
присутствующими как дикий понт. На какой-то иномарке с лицом цацы проезжает
теледива Татьяна Миткова- первая знаменитость на моем «звездном» пути. Ситуация не
проясняется. Становится лишь известно, что проект зовется Фабрика звезд.
Часа через полтора, когда собравшиеся замерзают вдрызг, двери концертной студии
распахиваются и глотают сразу всю толпу.
Еще через час останкинский холл напоминает сельский клуб. В ожидании того
светлого момента, когда предоставится возможность выплеснуть обилие своих талантов
на авторитетное жюри, каждым из присутствующих в среднем около 20 раз была
исполнена песня «Замыкая круг». Хором. Сольно. Под фоно. Под гусли и баян. Акапелло.
По-тирольски. А ля Макаревич (с характерной гнусью в голосе). А ля Кадышева (рашн
фольк). А ля Дженис Джоплин (истерично и надрывно). Ну и еще хренова туча вариантов.
Почему именно эта песня так запала в души претендентов на койкоместо в Звездном
доме- для меня до сих пор загадка.
Колоритные дородные барышни в народных сарафанах. Экзальтированные дамы,
одетые как Лайза Минелли в фильме «Кабаре». Профессионально томные модели. В дуло
невесть откуда взявшейся телекамеры многочисленные геи стенают, заламывая руки, что
мечтают спеть с Пугачевой. Девушка откуда-то из-под Мурманска рыдая и размазывая по
лицу калужскую тушь, рассказывает, как в поезде у нее украли концертные туфли, в
которых она хотела предстать перед комиссией.
Представители абсолютно всех расс, национальностей и племен обнявшись за плечи
вновь и вновь поют о том, что если «ты назад посмотришь вдруг», то обязательно
«увидишь в окнах свет, сияющий нам вслед». И верить им хочется, но плохо получается.
Стоящие у входа в «зону кастинга» квадраты-охранники непроизвольно подпевают,
притопывая в такт резвой ножкой.
Для логического завершения картины полного бедлама и сумасшествия не хватает,
пожалуй, лишь раскачивающегося под потолком на трапеции дрессированного медведя в
сарафане и кокошнике с песней «Миллион алых роз».
При полном отсутствии информации что же такое «ФЗ», очевидно, что ищут
вокалистов. А поскольку мы с Дахой танцоры, то принимать участие в кастинге и не
собираемся, в надежде ограничиться исполнением обычной подтанцовки в то время, как
Игореха будет пленять своим искусством директора Фабрики Лину Арифулину и
продюсера Игоря Матвиенко.
В белой олимпийке с надпись «СССР» у стены притулился Костя Дудоладов, мой
будущий сосед по Звездноиу дому. На происходящее вокруг разнузданное буйство
талантов он взирает примерно с таким выражением, с каким, наверное, Майкл Джексон
смотрел бы на выступление Кати Лель.
Мы внутри , в концертной студии Останкино. На этой сцене пели Ротару и Пугачева,
Киркоров и Леонтьев, Антонов и Кобзон… Но сейчас здесь стою я , оглушенный,
обалдевший и растерявшийся. Как выяснилось, наше мегапопулярное в родной Перми
трио (Игорь, Дачха и я) отдельно слушать никто не собирается. Все в общий поток. По
партеру мечется словно большая черная птица Лина Арифулина, неоправданно обильно
жестикулируя . В зале мрачнее тучи (которая как люди) Игорь Матвиенко. Еще какие-то
оч серьезные и внушающие священный ужас люди, которых я узнаю позже. Ножонки
мои ватные, в висках тюкает, легкая тошнота и затравленный взгляд.
МОРОЗОВА
Первый конкурс танцевальный. Сцену заполонили человек 50 и под «легкую
жизнерадостную» музыку совершают набор телодвижений, который зовется
импровизацией. Я стою у самого задника, справа, почти в кулисе, решив про себя, что
такой самородок заметят и там. Сквозь эти дебри ритмичных конвульсий бродит
хореограф- Гала Морозова и раздает ламинированные карточки с эмблемой «ФЗ» тем, чьи
па кажутся ей менее нелепыми. Трек подходит к концу, по карточке заработали Игорь и
Даха, я – нет. Как человек с высшим хореографическим образованием, я думаю, что этот
позор мне не пережить и сразу за стенами Останкино, а возможно и на глазах жюри, я
наложу на себя руки. Но на последних аккордах танцевального конкурса со словами «Ой,
я тебя не заметила!»- подлетает Морозова и дает мне чудо-карточку. Суицид отменяется.
Спустя полчаса - конкурс второй, вокальный. Звучит фонограмма группы «Любэ» , а
вся присутствующая на сцене биомасса поет поверх фонограммы . Осознание того, что я
пою чуть хуже Селин Дион, меня жутко гнетет. Тем не менее со всеми наравне
омерзительным и дребезжащим от страха голосом ору «Не валяй дурака, Америка!» Чудокарточки раздают Игорь Матвиенко и фабричный педагог по вокалу Владимир Коробко.
Совершенно неожиданно после певческого конкурса в моих руках 4 карточки. Тех, у кого
больше двух, ассистент Арифулиной Олег Каминцев заносит в отдельный список. Он же
чуть позже интимным тоном сообщает, что мы все трое приглашены на студию к Игорю
Матвиенко. Естественно, мы моментально делаем вывод, что ошеломляющий натиск
нашего артистического обаяния сломил сопротивление жюри, и на студии, сгрызая от
нетерпения ногти, нас ждет Игорь Матвиенко с тем, чтобы подписать с нами какойнибудь умопомрачительный контракт.
У МАТВЕЯ
К нашей безграничной печали, никто ничего подписывать не торопится. Каждому из
нас предложено исполнить перед камерой фрагмент тогда нигде еще не звучавшей песни
«Безнадега.ру» из репертуара «Иванушек». Песня всем кажется жуткой, что не мешает
исполнять ее «как в последний раз». Я предупреждаю присутствующих, что петь не умею
и, как следствие, от кровоизлияния в мозг никто из них не застрахован. Выслушав меня,
Коробко не без удиления констатирует, что интонирую я правильно.
Там же я впервые встречаю сестер Алалыкиных. Одна из которых (разумеется,
Маша) совершенно поражает меня какой-то сокрушительной самоуверенностью. Маша
поет под гитару. Поет фигово, но с таким апломбом, как будто она на сцене
Олимпийского.
Присутствуют еще какие-то люди. Они тоже поют «Дождь придуман для того»,
нарочито отчетливо диктуют в камеру контактные телефоны и рвутся исполнить чтонибудь сверх требуемого- лупануть гапака или «Стрекоза и муравей»- с выражением!
Очевидно, что Матвиенко устал. Смотр художественной самодеятельности завершился.
«Вам позвонят.»
Едем домой в Пермь, уставшие от пережитых эмоций и счастливые просто от того,
что все это закончилось. Не тут-то было…
СНОВА МОСКВА
В первый же вечер после моего возвращения на родину раздается телефонный звонок
и голос, принадлежащий все тому же Олегу Каминцеву сообщает, что я прошел в
следующий отборочный тур и что через неделю мне надлежит в 13.00 быть у станции
метро Проспект мира , где меня и еще некоторое количество счастливчиков будет ждать
автобус.
Недоумение и растерянность. Совершенно искренне я полагал, что непоющий человек
не может претендовать на место в проекте и поэтому минувший кастинг расценивал как
очередной безумный эпизод в своей безумной биографии.
Снова Москва. Переполненный кандидатами на звание фабриканта автобус. Джем, Ирина
Тонева, Саша Бердников, Соня Кузьмина (попадет только на «ФЗ- 3»). Почему-то почти
все друг друга знают. Я чувствую себя чужим . На Каминцева все смотрят как на
вершителя судеб.
Вся компания в распрекрасном расположении духа выгружается у какого-то
киношного павильона, похожего на огромный ангар, где уже томится в ожидании часть
конкурсантов. Всем розданы распечатанный текст песни «Тучи» и футболки с эмблемой
«ФЗ» желтого и оранжевого цветов.
БУДУЩИЕ СОСЕДИ
От зеркала не отходит Гера Тузиков. И так повернется и вот этак. И в профиль и
спинкой, игриво глянув через плечо. Что-то не так, и в гериных глазах неподдельная мука.
Оказывается, что желтый цвет футболки несколько диссонирует со всем остальным
прикидом паренька. Гера намекает, что оранжевый цвет гораздо больше отвечает его
эстетическим воззрениям. Сообразив, что независимо от цвета, я в этой футболке один
хрен, как Жириновский в пеньюаре и, отчасти, в надежде обрести герино расположение,
отдаю ему свою оранжевую футболку. Гера отвечает щедрой улыбкой.
Миниатюрная и почему-то с первого взгляда располагающая к себе Гала Морозова
разучивает с нами небольшой хореографический кусок, который мы должны исполнить
перед комиссией. Скоро становится очевидным, что по части танца я здесь центровой
(извини, скромность – сказала бы Ирина Дубцова). Один крупный козырь в карманеотмечаю про себя. Это придает сил…
Танцующий Кабанов – зрелище в стиле «трэш».
Затем, выстроившись рядком по десять человек, каждый по строчке поем «Тучи».
Контраст между людьми поющими, поющими не очень и непоющими вообще настолько
разителен, что происходящее принимает комичный характер. Все время хихикаем с
Кабановым. Чувачок позитивный и как-то сразу мне понравился.
Когда в разгар кастинга появляется Саша Савельева, все обалдевают. Она кажется
королевой и ведет себя соответствующим образом. Уверенно и независимо. Ни у кого не
возникает сомнений, что она станет участницей проекта. Савельева со всеми мила и
общительна. Все исподволь за ней наблюдают.
Наконец конкурсантам предоставлена возможность исполнить сольно фрагмент
любой песни на выбор. Я, с перепугу или, скорее всего просто не от большого ума луплю
«All it wants» из репертуара Хьюстон, правда, с русским текстом. Когда из динамиков до
меня доносится мой голос и когда я осознаю, что это мой голос, остро хочется
провалиться сквозь землю, что тут же отражается на моей прокисшей физиономии. В этот
момент мой взгляд падает на Галку Морозову и Татьяну Фонину ( одна из продюсеров
«ФЗ») .Они изо всех сил скалят зубы (Коля, улыбайся!), размахивают руками (Коля,
выйди из комы!), словом, болеют за меня и всеми силами стараются помочь. Как же важно
для меня было в тот момент почувствовать, что кому-то из присутствующих я
небезразличен, что для кого-то я не просто фрагмент общей массы. Губы сами собой
расплылись в улыбке и допел я, как мне тогда показалось, очень даже ничего. Тогда я не
знал, что ведется постоянная видеосъемка кастинга и именно этот фрагмент,
запечатлевший столь резкий перепад моего настроения, был показан по ТВ в стартовом
выпуске ФЗ.
Не как все- кредо Юли Бужиловой. Это очевидно с первой встречи. Оранжевую
футболку с эмблемой ФЗ одевать она не желает, а обернув вокруг тела, завязывает
рукавами на спине. А на втором этапе вокального конкурса исполняет «Ярмарки краски»
в транскрипции Марыли Родович, т. е. на языке какого-то ранее дружественного нам
социалистического государства. Чем, собственно и запоминается..
Красивым тембром и, разумеется, кудрями, выделяется Артемьев. Производит
впечатление «темной лошадки», отчего кажется еще интереснее. Кроме того, вопреки
требованию комиссии петь исключительно на русском, поет что-то на английском. При
всей внешней инфантильности может быть и принципиальным и жестким и упрямым до
противности.
Когда поет Миша Гребенщиков (глагол «поет», сами понимаете, очень относителен
по отношению к тому, что он делает, ну да он и не претендует) , лица присутствующих
выражают следующее:
Что это?
На что он надеется?
Надо будет стрельнуть у него травы.
Улыбается один Матвиенко.
Ну, отпели, отплясали. Хищным Ка обозревает Лина Арифулина сонм трепещущих
бандерлогов в желтых футболках и делает шаг. Сердца бешено колотятся. Лина походит к
тем, кому не повезло, касается плеча, говорит просто «Спасибо». Каждый раз кажется, что
следующим буду я, но она проходит мимо. Позже по ТВ я видел репортаж с этого
кастинга. Диктор-балбес нес какую-то ахинею про то, что «они уходили, расправив плечи,
подняв голову, со словами Нам это было нужно». Они уходили подавленными, не
оглядываясь. Я видел.
25
Когда на площадке остается 25 желтых футболок, делается общее фото, в который
раз в видеокамеру- контактные телефоны, построение парами и к психологу. Но и это не
окончательный состав. Будут отсеяны еще 9 несчастных. Остаться должно 16. Однако
песенно-танцевальный кастинг закончился, далее наша участь будет решаться в кулуарах.
Со словами «Какие люди!» подходит Саша Савельева. (Оу! Я замечен.) Мы
знакомимся, треплемся на тему «Роль Mariah Carey в мировой художественной культуре».
Савельева отводит Кери достаточно скромную роль в этой самой культуре, я же,
наоборот, склонен это самую роль несколько гиперболизировать. На мою сторону встает
Соня Кузьмина, исполнявшая на кастинге хит Mariah
«Му Аll” , а численное
преимущество часто самый весомый аргумент… В число 25 попали также близняшки
Катя и Даша, известные теперь по клипам Мишки Гребенщикова, в простонародии
Батонихи («Твои батоны, они же булки»). Кэт – подруга Гребенщикова.
Очень смутно помню встречу с психологом. Когда подходит моя очередь, уже
глубокая ночь, мне абсолютно все равно, попаду я на Фабрику, или нет, больше всего на
свете хочется принять горизонтальное положение. Я ожидал вопросов, изобилующих
терминами типа «дивиантный», «фрустрация», «психосоматика» и т. п., но беседа больше
напоминала кухонный треп, это настораживало, в этом виделся подвох и я боялся
брякнуть чего-нибудь лишнего
Добрый фей Олег Каминцев возвращает мне деньги, которые я потратил на билет до
Москвы и отвозит нас с Мишкой Гребенщиковым, Катей и Дашей в гостиницу
«Звездная».
СОБИРАЙ МАНАТКИ
Снова домой, в Пермь. Из головы не выходят слова Татьяны Фониной: я болею за
тебя, но последнее слово за Матвиенко. Осознаю , что только теперь мне действительно
дико захотелось стать участником проекта. Захотелось так, как не хотелось ничего и
никогда. На предшествующие кастинги я ездил, скорее, для очистки совести- я сделал все,
что от меня зависело, не особенно веря в успех. Но теперь… Было бы нестерпимо обидно
вылететь на последнем этапе. В поезде долго не могу уснуть. «Последнее слово за
Матвиенко».
Едва пересупив порог родной халупы, бросаюсь к телефону, набираю номер Татьяны
Фониной:
-Ну что, Коля, обрадовать тебя, или огорчить?( По ее тону я понимаю, что вопрос решился
в мою пользу.) -Обрадовать, конечно! – отвечаю я , изо всех сил стараясь сохранить в
голосе человеческие интонации и не сорваться на восторженный визг, лай и блеяние
одновременно.
. -Собирай манатки. Все, что может понадобиться в восьмидесятидневном заточении.
СЧАСТЛИВЧИКИ
Москва, 9 октября, . До начала проекта 4 дня . Все тот же Олег Каминцев- отец
родной оплачивает гостиницу, выдает денег на поесть-попить-метро и исчезает.В холле
гостиницы опять встречаю Мишку Гребенщикова, чье появление, честно говоря, меня
удивляет, я был уверен, что в заветное число 16 он не войдет. С ним Катя и Даша, которые
в проект не попали, но будут работать с Мишей на открытии. Поздоровались без особого
энтузиазма. Гребенщиков с нескрываемым презрением обозрел мои остроносые туфли тогда мегамодная вещь .
- Ну ты, братец, индюк!- думаю я, на том и расходимся по своим номерам.
Несколько дней, проведенные в Москве перед стартом проекта запомнились как один
дождливый, холодный, серый и бесконечный день.
Окончательный список счастливчиков меня несколько обескураживает. Были на
кастинге и голоса поприличнее и мордашки посмазливее. Но Матвею, конечно, виднее.
Ежедневные репетиции с хореографом Фабрики Егором Дружининым-Васечкиным.Учим
общий танцевальный кусок для открытия проекта. Юля Бужилова бастует, танцевать не
желает, и на фоне общего безропотного повиновения выглядит этакой Жанной ДАрк.
Прилично двигаются Асташонок, Бердников, Савельева, Тонеева. Остальных можно
снимать для передачи «Знак качества». Не складываются отношения с Бердниковым. У
меня стойкое ощущение, что он смотрит на меня слегка презрительно, этак сверху вниз,
что при его росте дается ему не просто. Может, я и ошибаюсь. Легко нашли общий язык с
Ириной Тоневой. Мне импонирует
ее фанатичное увлечение танцем, ее
работоспособность. В какой-то мере льстит моему самолюбию, когда она обращается за
советом, или просто говорит, что ей понравились какие-то движения из моей
танцевальной связки. Она серьезна и ответственна. Иногда слишком.
Саня Асташенок живет в той же гостинице, что и мы с Гребнем. Иногда вечерами
ужинаем вместе, потом Саня что-то играет на гитаре. Странно, но это не сближает нас,
даже наоборот. Пройдет очень много времени, прежде чем мы станем общаться хотя бы
просто по-приятельски.
ПРОФАЙЛ
При том, что все фабриканты изо всех сил стараются выполнять требования
хореографа, режиссера и еще множества начальствующих лиц, атмосфера царит в общемто демократично-раздолбайская.
- Детский сад! По-моему, они не осознают во что ввязались!- сокрушается Лина
Арифулина.
Ее почему-то невероятно заинтересовал и воодушевил тот факт, что я с самого
детства большой поклонник Софии Ротару. Лина со скурпулезностью следователя
выпытывает досконально все, что касается роли Ротару в моей жизни. И, как результат,
сюжет обо мне (профайл) в стартовом выпуске «ФЗ» повествует исключительно о моей
всепоглощающей страсти. Меня снимали на площади звезд у ГЦКЗ «Россия», где я
ностальгически закатывал глаза, снимали, как я в светлой печали разглядывал портрет
Ротару. Спасибо, не заставили всплакнуть над милым образом.
Да, я по сей день безмерно люблю и уважаю Софию Михайловну. Я обязан ей многим. Но
с профайлом вышел явный перебор. Сюжеты, посвященные другим фабрикантам,
повествовали в первую очередь о том, чем интересен герой, как творческая личность, что
он умеет и чего успел добиться. Я же предстал перед аудиторией в роли студентаонаниста, безответно влюбленного в звезду. История безгранично банальная.
Ходит слушок, что на открытии проекта я буду петь с самой Ротару песню «А музыка
звучит». Верится туго, но я репетирую день и ночь. Пользуясь случаем, приношу глубокие
извинения соседям по гостинице. За день до эфира узнаю, что София Михайловна в
Германии на гастролях и на открытии «ФЗ» ее не будет. Но в Германию выехала
съемочная группа, где будет снято приветствие звезды, а мне выдают распечатанный на
компьютере листок с парой идиотских реплик, которыми я должен буду отвечать Ротару,
чтобы у зрителя создалась иллюзия сиюминутного телемоста с Германией. Надо
признаться, я вздохнул с облегчением. Как бы я не хотел спеть с Софией Михайловной,
позориться не хочется еще больше. Позже, когда проект «ФЗ» обрел популярность, в
Интернете вовсю обсуждалось, что я специально назвался поклонником Софии Ротару,
чтобы получить голоса ее фанатов.
МЕДОСМОТР
Тщательный, как перед полетом в космос, медосмотр. Будущие звезды сдают кровь на
СПИД, в общепринятых количествах – экскременты, рентген и пр. Настоящий фурор
среди мужской части фабрики производит посещение уролога. Так получилось, что все
посетили его днем раньше, чем мы с Гребенщиковым и теперь очень красочно и
перебивая друг друга описывают нам трогательную процедуру погружения куска
проволоки с ваткой на конце в самое дорогое, что есть у парня. Бледный Гребенщиков
никак не решается переступить порог кабинета. После медосмотра одной фабриканткой
становится меньше, она оказалась беременна.
ЗА ДЕНЬ ДО СТАРТА
В студии Игоря Матвиенко записываем – каждый по строчке – будущий хит всех
времен и народов « Круто ты попал на TV». Снова и снова прогоняем шоу от начала до
конца. Из задействованных в концерте звезд на репетиции присутствует один Буйнов.
Когда на одном из прогонов я слышу как репетирует свой номер Аня Куликова ( на
английском), ощущение, что нас посетила зарубежная звезда. Настолько колоритно и
профессионально звучит ее голос.
В ночь перед стартовым шоу нам в гостиницу доставлены увесистые папки с
контрактом и чемоданы с эмблемой «ФЗ». Мрачные Гребень и Кэт- то ли в ссоре, то ли от
предстоящего расставания. Выпиваем коньяка и расходимся спать. Завтра тяжелый день.
ЗДРАВСТВУЙ, КОЛЯ!
13 ноября 2002 года. День, перевернувший с ног на голову 16 судеб. Останкино.
Тракт- прогон шоу почти в полном объеме. Параллельно кто-то уходит на грим. Стилисты
проекта – Таня и Дима обозревают мой прикид и, похоже, остаются довольны. Те же
остроносые боты, джинсы и вся в дырах майка. Для завершения образа Дима жертвует
свою вязаную шапочку, что, по общему мнению, придает мне сходство с Иглесиасоммладшим. «Энрике, ты?»- шутит кто-то из «Стритджаза», открывающего концерт. «Я,
Алсу, кроха моя!» - стараюсь не остаться в долгу.
Начинается шоу с выступления Орбакайте, Варум, Агутина и «Стритджаза». Все это
время мы сидим кружком за декорациями на корточках, взявшись за руки под прицелом
телекамер. Жутко неудобно, ноги затекли, но оператору почему-то очень нравится эта
незамысловатая скульптурная композиция, видимо призванная
символизировать
единение будущих звезд.
Странно, но в момент выхода на сцену волнение куда-то улетучивается. Мы танцуем
выученный с Дружининым танцевальный кусок. Бессменная ведущая всех Фабрик Яна
Чурикова с большой помпой представляет нас поименно и мы усаживаемся слева на сцене
каждый в ожидании своего выхода.
На экране, установленном на сцене появляется София Ротару и просто говорит:
«Здравствуй, Коля!» Наверное, даже в самых смелых мечтах я не мог себе такого
представить. Ротару поздравляет меня с победой в конкурсе, обещает встречу в финале
«ФЗ» и исчезает.
-Это правда была она? – выдавливаю фразу, заученную по бумажке, а в голове вертится:
«Какой же я кретин!» Но за это «Здравствуй, Коля» готов простить все- и навязанную
мне идиотскую реплику и дурацкий профайл.
Шоу закончилось и мы должны оперативно переместиться в автобус, который отвезет
нас в Звездный дом на Дмитровское шоссе. Это нужно сделать максимально быстро, в
течение небольшого телевизионного сюжета, повествующего о ходе кастинга. Этот сюжет
(поскольку эфир прямой) промежает стартовый концерт и наше появление в Звездном
доме.
-Быстрее! Я сказал бегом!- орет на нас кто-то из режиссерской группы. «Звезды»,
ломая каблуки, стадом несутся к автобусу. Тааак, многообещающее начало! Последний
раз на меня орал папа лет десять назад. В какой-то момент захотелось пробежать мимо
автобуса – и на вокзал.
Похоже, не на кого, кроме меня, этот ор не произвел такого гнетущего впечатления.
Коллеги, купаясь в собственной эйфории, восторженно обсуждают минувший концерт.
Лина Арифулина подробно рассказывает что именно мы должны сделать, войдя в Дом.
Общий позитив меня успокаивает.
НОВОСЕЛЬЕ
Звездный дом встречает нас фейерверком, праздничным ужином и мебелью IKEA. В
целом достаточно мило и уютно. Повсюду под потолком телекамеры. Как живые крутят
любопытными мордами туда и сюда. Поначалу ощущаю неловкость, когда замечаю, что
одна из низ следит именно за мной. Везде – в зале, спальнях и спортзале – по периметру
зеркала, за которыми тоже притаились телекамеры. То есть для нас это зеркала, а для того,
кто находится с обратной стороны – просто прозрачное стекло – чудо современного
производства. Весь второй этаж дома занимают администрация, телевизионщики и
охрана,
о
чем
я
узнал
значительно
позже.
При входе многочисленные охранники осматривают содержимое наших новых чемоданов
с эмблемой «ФЗ», изымают сигареты и мобильные телефоны. По условиям проекта мы
должны быть полностью изолированы от реального мира. Мы не имеем права смотреть
TV, телевизор используется только для просмотра видео. Сводится к минимуму
возможность получения извне каких-либо советов от друзей и родных по поводу
поведения в кадре – общаться по телефону нам разрешается по одной минуте раз в три
дня. И самая страшная тайна для нас – наши рейтинги в Интернете.
Проводится подробный инструктаж как пользоваться микрофонами и как менять в
них батарейки дважды в день – утром и после обеда. Блок питания крепится на
специальном поясе, а малюсенький микрофончик - на прищепке к одежде. С этого
момента снимать его мы можем только на ночь, на время принятия душа и в туалете.
Разбираем халявские шмотки NIKE ( футболки, штаны, кроссовки), распихиваем свои
по подвесным шкафчикам, расположенным в так называемой Секретной комнате, которая
имеет два выхода. Через один ходим мы, через другой (разумеется, в наше отсутствие)
туда попадают продукты питания, стиральный порошок и прочая бытовая дребедень.
Спальни. Голубая – мужская, розовая – женская. Разбираемся с кроватями: какая –
чья. Моя в левом углу, рядом спит Кабанов, в ногах Гребенщиков. Спокойной ночи,
звезды.
ПОДЪЕМ! ПОДЪЕМ! КТО СПИТ, ТОГО УБЬЕМ!
Ежедневный девятичасовой подъем – это, конечно, испытание. Резкий
телевизионный свет бьет по глазам. Бодрый голос из репродуктора: На нашей фабрике
новый день! (Сам бы я не догадался!) Затем врубается гнуснейшая музыка, каждый раз
одна и та же, которая врезалась в память так же, как позывные «Пионерской зорьки» в
детстве и так же символизирует безропотное повиновение злой судьбе, когда столь
раннему пробуждению противится весь твой организм, но остаться в постели нет ни
малейшей возможности.
Связь с руководством, которое олицетворяет генеральный продюсер «Фабрики звезд»
Александр Бондарев - «господин Режиссер», осуществляется через компьютер. Каждое
утро принтер выплевывает расписание на текущие сутки.
Пока сохраняется некоторое напряжение. Ведь до сих пор никто толком не знает что
приготовил нам Звездный дом. Сможем ли найти общий язык друг с другом? Сможем ли
привыкнуть к постоянному вниманию телекамер, которые ведут себя совсем уж
неприлично, вероломно расположившись, помимо основного жизненного пространства, в
душе и туалете. Принимать душ под наблюдением- еще куда ни шло, все мы немножко
извращенцы, но священный акт дефикации – вещь для меня настолько интимная, что я
никак не могу смириться с мыслью, что за мной в этот момент кто-то наблюдает.
ДОМОСТРОЙ
Среди пунктов фабричного «Домостроя» каждый из нас находит такое «нельзя»,
соблюсти которое кажется нереальным.
Многим сложно, что называется, «за базаром следить». Отдельные, мягко говоря,
вульгаризмы первое время слетают со звездных уст почти каждого фабриканта. Но
административное взыскание настигает почему-то именно меня (но об этом позже).
Для Юлишны Бужиловой эмбарго диетологов на шоколад подобно… даже не знаю
чему это подобно, но без шоколада она страдает. Глубоко и искренне. Многие помнят,
наверно, песню Маши Алалыкиной, написанную в стенах Звездного дома, больше
похожую на крик души «Как хочется сладкого!»
Те, кто курит, поймут, что значит в одночасье остаться без табака. То есть просто
хрясь – и нету! И взять негде. То есть не просто негде, а ВАЩЕ негде!
Аналогичная ситуация с алкоголем. Понятно, не в интересах телевизионщиков
снимать наше пьяное ржанье и утреннее появление на занятиях с бодунища. Но пивка
давануть, раскинув вечерком мослы у телевизора, хочется, конечно.
Ощущение чего-то необычайно масштабного заставляет мириться со всеми, даже
кажущимися совершенно идиотскими запретами.
ЛЕОНАРДО ДИ ТУЗИКОВ
За завтраком из уборной появляется Гера и властным тоном спрашивает, кто из нас
имел наглость оставить на его раковине (всего их 4) зубную пасту. Наши барышни
удивленно поднимают глаза: «У вас что, на каждого по раковине?» «Нет,- говорю, - три
общие и одна Герина» . Бедный Леви! Помимо того , что он войдет в историю «ФЗ» , как
самый первый «вылетевший» фабрикант, ему суждено стать этаким мальчиком для
насмешек. Причем создается впечатление, что Тузиков, видя отношение к себе
окружающих, никаких уроков из этого не извлекает, а, напротив, намеренно усугубляет
конфронтацию своими нелепыми репликами и поступками. Тузикову причиняет
страдания собственная фамилия. Он настаивает, чтобы окружающие звали его не иначе,
как Леви (фамилия, если мне не изменяет память, его бабушки, принадлежавшей какомуто древнему знатному роду). И, разумеется, добивается в итоге совершенно
противоположного эффекта – фабриканты никак не хотят видеть в Тузикове – Леви.
Кроме того, Гера любит напоминать о своем разительном сходстве с Леонардо Ди Каприо,
за что получает прозвище Леонардо Ди Тузиков.
ЧАЙ ПИЛИ, ЧАШКИ БИЛИ.
Вечером первого дня пребывания в звездном доме в гости приходит Наташа
Королева, прямой наводкой следует к холодильнику, изучает ассортимент и заявляет, что
не отказалась бы от кусочка колбаски. Столь демократичное поведение звезды сначала
немного обескураживает. Потом мы просто пьем чай, Наташа лопает колбаску и с
ностальгией рассказывает о том, как в один прекрасный день после того как в «Утренней
почте» прозвучали «Желтые тюльпаны», она проснулась знаменитой. Гера, уступив
нашим просьбам, исполняет пародию на гостью. Получается очень похоже, что признает
и сама Королева. Да, пародист Герка очень талантливый.
Вообще, здорово вот так, запросто «гонять чаи» с приходящими в гости звездами,
говорить «за жись» и хихикать. Часто такие встречи затягивались сверх расписания и
тогда раздавался строгий голос из репродуктора: «Внимание, регламент!» Все в голос
просят гостя задержаться еще хоть на чуть-чуть, тот смущенно улыбается и обещает еще
как-нибудь забежать на чаек. Кристина Орбакайте, начисто лишенная комплекса
пугачевской дочки, производит на всех сногсшибательное впечатление. Своей
непонятностью и своеобразной манерой говорить пленит Рената Литвинова. До встречи в
звездном доме я вообще не знал кто это. Остальные фабриканты ждали появления
Литвиновой с большим нетерпением, поэтому обнаружить свое невежество я не
торопился.
Руководство решает, что наши встречи со звездами должны проходить в форме
мастеркласса. Все очарование этих встреч убито. Наши гости часто сами не имеют
понятия что же с нами делать. В итоге занимаемся полной фигней, отчего испытываем
неловкость и мы сами и , за редким исключением, приглашенные звезды.
Ингеборгу Дапкунайте больше всех ждет Гребенщиков. Говорит, что это женщина его
мечты, только называет ее почему-то Имборгой. Кинодива, устроившись на диване,
предлагает каждому выбрать какое-нибудь животное и попытаться изобразить его.
Гребень перевоплощается в гадзилу, Сати – в козла, Артемьев – в петуха. Звезда
прибалтийского происхождения, видимо не совсем знакомая с русским сленгом,
интересуется: «Ты активный петушок, или пассивный?» Когда доходит очередь до меня, я
просто ложусь на пол без движения. Образ усталой змеи. Вобщем, госпожа Дапкунайте не
произвела ожидаемого впечатления.
Несколько оригинальнее был Игорь Николаев, предложивший нам разбиться на
дуэты и что-нибудь исполнить. Затея провалилась потому, что все почему-то решили, что
дуэт должен быть обязательно комичным. В итоге получилось какое-то совершенно
убогое зрелище. Хотя все же один красивый дуэт в тот вечер был. Артемьев и Тонева пели
серенаду трубадура из «Бременских музыкантов»- «Луч солнца золотого». Они не
пытались рассмешить, просто пели, взявшись за руки. Получилось очень искренне и
трогательно. Может, именно тогда у Матвиенко созрела идея дуэта «Понимаешь».
РАЗРЕПНЯК
Под руководством Гребенщикова с раздражающей периодичностью в стенах
Звездного дома проистекает так называемый «разрепняк» , наиболее активное участие в
котором принимают Кабанов , Бердников и Джем. Просто кто-то задает ритм, а остальные
в микрофон от караоке несут всякую ахинею из раннего Децла, промежая все это
распальцовкой и прочими реперскими прибамбасами. Как альтернативный культурный
пласт – лирическое трио Асташенок-гитара-Савельева, специализирующееся в основном
на творческом наследии Николая Носкова. Мы с Тоневой сучим ножками в танцевальном
зале. Остальные по большей части устраивают свой досуг сольно.
К вечеру первого дня из принтера вылезает записка примерно следующего
содержания: «Вы молодцы. Делаете именно то, что мы ждем от вас. Так держать.
Господин режиссер.» Общаюсь пока преимущественно с Михой Гребенщиковым. Я
чувствую, что и он отдает предпочтение моему обществу (пока). Остальные фабриканты
на первых парах смотрят на Мишаню, как на галченка, который по нелепой случайности
оказался в стае прекрасных лебедей. Все его шизоболические шутки и стишки сначала не
имеют успеха. Саша Бердников: « Миш, а вот объясни, в чем прикол? Если б я так себя
вел, меня бы друзья не поняли.»
Принтер выдает ЦУ свыше: « Николай Бурлак, пожалуйста встаньте у телевизора и
помашите руками. Нам нужно отстроить телекамеру.» Стою и машу. До тех пор, пока
взгляд не падает на подыхающего от смеха Гребенщикова. Этот подонок сам распечатал
на принтере текст, якобы присланный из «центра управления полетом». Я не обижаюсь,
от Гребенщикова всем периодически достается.
ХОМЯКИ
Для дежурства по кухне мы делимся на так называемые «звездочки». В обязанности
дежурных входит приготовление пищи и мытье посуды. За посуду отвечают,как правило
те, кто не умеет готовить Со мной в звездочке Алалыкина, Бужилова и Артемьев. Готовит,
конечно, чаще всего Бужилова. Наверно, именно она лучший фабричный кулинар. Она
вегетарианка и когда в меню что-то мясное, для себя она готовит отдельно.
После праздничного ужина в первый вечер пребывания в доме, наступает голодная
пора. Может, это «проверка на вшивость», а может, просто организационная накладка,
только продукты в секретной комнате появляются нерегулярно и в смешных количествах.
Будущие звезды ныкают по углам кто чего успел урвать. В холодильнике продукты
обложены записками: «Не трогать, это Сати!» , «Гребенщиков» и т. п. Мне эта практика
кажется омерзительной , Артемьеву тоже. Мы постоянно голодные, но исполненные
чувства собственного достоинства. Шоколад, печенье и прочие сладости снятся по ночам.
Сати просит администрацию прислать ей ящик яблок. «У меня яблочная диета!» Когда
просьба Казановой удовлетворена, она великодушно раздает всем по яблоку и просит,
чтобы мы больше не прикасались к содержимому ее ящика.
Вскоре продовольственные запасы истощаются настолько, что на завтрак, будучи
дежурным, я варю овсяную кашу на воде без соли и сахара. То есть из того , что можно
употребить в пищу, в Доме только овсянка и вода. Все. Жрать ЭТО, конечно, никто не
стал.
Когда ситуация с провизией нормализовалась и секретная комната стала ежедневно
являть разносолы, я реабилитировал себя как кулинар и на завтраки готовил яичницу с
помидорами, шампиньонами и жареным луком. Большая поклонница этого моего блюда
Аня Куликова.Холодильник всегда полон- ситуация, когда предложение рождает спрос, а
не наоборот. Почти все свободное время мы проводим за столом жуя, чавкая, икая и снова
жуя, что отражается на наших некогда точеных фигурах. Фитнес и уроки танца с трудом
противостоят легионам лишних калорий.
В мой ежедневный рацион входит, например, такое блюдо: кукурузные хлопья, изюм
и орехи заливаются медом и молоком. Кулинарные опыты Тоневой порой
обескураживают. Она, например, может в овсяную кашу нафигачить орехов, яблок,
грибов и залить все это подсолнечным маслом. Поедает это месиво с очевидным
удовольствием. Если я и преувеличиваю, то самую малость. Неудивительно, что
обитатели второго этажа (администрация и телевизионщики) зовут нас хомяками.
Надеюсь, любя. Характерно, что хомяками будут называть и всех последующих
фабрикантов.
МОЙ САМЫЙ ЦЕЛОМУДРЕННЫЙ РОМАН
На четвертый день пребывания в Звездном доме ходить «по струнке» и постоянно
изображать сумасшедшее рвение овладеть всеми премудростями эстрадного ремесла
стало невыносимым. Первыми прорвало меня и Алалыкину. Со стороны, наверное,
зрелище носило не совсем здоровый оттенок, но как же нам было весело! Мы носились
друг за другом по всему Дому, ржали до слез безо всякого повода, разлили кефир и сами
в нем перемазались. Словом, это была психологическая разрядка и начало дружбы с
Машей. Мы почувствовали, что можем доверять друг другу. Махе нравится мое чувство
юмора, я восхищаюсь ее апломбом (чего мне самому не хватает катастрофически). В
любой, даже самой невыгодной для нее ситуации, Алалыкина ведет себя так, что у
окружающих создается впечатление, будто она сама захотела оказаться в такой ситуации
– «Это мой маленький каприз!»
Маша привыкла к мужскому вниманию и, судя по всему, не знала отказа даже в
мелочах.
- Коля, ты не хочешь меня потянуть? (имеется ввиду спортивная растяжка).
- Нет, не хочу, - отвечаю.
- Такого ответа я не ожидала!
Может быть, Машина симпатия ко мне основывалась на том, что я вел себя по
отношению к ней не так, как остальные парни. Алалыкиной нравилось все, что выходило
за рамки общепринятого. Ее последующая дружба с Юлей Бужиловой – тому
подтверждение..
Маша знала, что я пишу тексты к песням, они ей нравились и она попросила меня
написать припев к ее новому творению «Меланхолия моя» (которая позже по настоянию
Игоря Матвиенко превратилась в «Немеланхолию»). Я наваял следующее:
И не уснуть опять всю ночь,
Стихи, как мух, всю ночь гнать прочь,
Считать на небе огоньки
И сигаретные дымки…
То ли мой текст Маше не понравился, то ли к ней самой явилась муза, только в итоге в
песню вошел не мой вариант:
Во мне творятся чудеса, переворачиваются
В тебе творятся чудеса – любовью называются.
Я звал ее Алалыкиш-мякиш-кулебякиш. Мы довольно откровенно рассказывали друг
другу о своей дофабричной личной жизни. Говорят, что не бывает дружбы между
мужчиной и женщиной. Но альтернативы у нас не было. Когда за каждым твоим шагом
следят миллионы глаз, сложно строить какие-то более близкие отношения. И, похоже, нас
это устраивало. Мы отдавали себе отчет в том, что, находясь на Фабрике, не можем дать
объективную оценку происходящему и что внезапно возникшая между нами симпатия,
возможно, спровоцирована лишь вынужденным длительным воздержанием. (Прости за
прозу, Алалыкиш!)
До сих пор у меня хранится Машино стихотворение, посвященное нашей дружбе.
Цитировать, простите, не стану. Кстати, именно Алалыкиной принадлежит авторство
термина Полуфабрикаты, столь прочно вошедшего в обиход и почти утратившего
первоначальный смысл.
О ЧАЙНИКЕ И КУЛЬТУРЕ РЕЧИ
Первые ЧП на Фабрике звезд. Гера в присутствии Джема поет «Убили негра»
«Запрещенных барабанщиков». Джем в бешенстве, Гера напуган. Джему приносят
извинения от администрации Фабрики.
Я, конечно, тоже не мог не вляпаться. В седьмой раз ставлю на плиту кипятить
крохотный единственный чайник (напоминаю, что в доме нас 16 харь) и в седьмой раз
кто-то успевает до меня выпить все его содержимое. Естественно, мой комментарий
происходящему по лексическому набору далек от величия пушкинского слога, что не
ускользает от всеслышащего уха Лины Арифулиной. Строгое предупреждение от
администрации и выговор на пятничном шоу. Как следствие – на Фабрике наступает
неделя изящной словесности. Даже слово «Фиг» употребляется лишь для обозначения
какой-то плодоносящей растительной субстанции.
Я В КУЛИСКЕ ПОСТОЮ
С первых дней я ненавижу предмет Актерское мастерство. Но вины педагога в этом,
наверное, нет, так как подавляющее большинство фабрикантов посещает занятия
режиссера Германа Седакова с удовольствием. У меня же настроение портится с самого
утра, если его предмет стоит в расписании. Может быть, дело в том, что даже среди
профессиональных актеров – единицы, которые могут заставить меня поверить в
происходящее на сцене и получать какое-то эстетическое удовольствие от увиденного
(Инна Чурикова, Евгений Леонов), однако чаще случается, что, глядя на сцену или
телеэкран, я испытываю неловкость от плохой актерской игры, как будто, это я сам
облажался. Такие же жуткие эмоции просыпаются во мне с удвоенной силой, когда я
смотрю как фабриканты изображают торшер, цветок в горшке или фотоаппарат. Поэтому,
когда мне приходится самому на глазах у всех «лепить образ», скажем, швейной машинки
«Зингер»- это апогей моих мук. На протяжении всего урока я гипнотизирую часы, пытаясь
приблизить тот вожделенный миг, когда Седаков станет прощаться.
Вообще, независимо от присутствия в расписании актерского мастерства, за день
происходит столько всякой бредятины, за которую потом стыдно! «Не дай Бог, это
покажут по ТВ» - эта мысль сидит в башке круглосуточно.
КЭТ (НЕ РАДИСТКА)
За вечерним чаем кто-то заводит разговор о песенных текстах. Ощущение, что за
столом собрались исключительно приверженцы высокого Ахматовского слога, а «губытрубы в улыбке раскрой» - это не наш репертуарчик.
Меня-то кто за язык тянул? Как образец эстрадного моветона, цитирую кусок из песни
группы «Премьер Министр» (ремейк на какую-то «Битловскую» песню) «Дорогая, твоя
божественна помада. Ты такая, какой тебя я представлял!»
Катя Шемякина, невозмутимо отхлебнув «Липтон»: «Так это я слова писала».
В дальнейших прениях я участия не принимаю, давлю косяка на Шемякину – не
обиделась ли?
Кэт не обиделась. Кэт клевая. Не потому, что не обиделась, а по определению. С ней
интересно. Умеет быть одновременно и со всеми, и сама по себе, держать дистанцию.
Наверно, такой и должна быть звезда. Предпочитает общество Паши Артемьева. Зря ты
так со мной, Катерина! 
ПЕРВАЯ НОМИНАЦИЯ
«Сам красоте своей не рад» Леша Кабанов. Его любимое занятие - разглядывать в
зеркало себя родного, состроив демоническую мину, что дико контрастирует с его
нарочито брутальным поведением. Перещеголять его в этом может, пожалуй, только
Леви. На уроках хореографии Кабанов всегда в первой линии, хотя, как уже писалось, он
немножко не Лиепа. Сколько не пытается терпеливый и настырный Егор Дружинин
поставить его хотя бы во вторую линию («Тебе же будет проще, если впереди будет
стоять кто-то, кто умеет двигаться») – тщетно!
Так день за днем мы приближаемся к первому пятничному шоу, на котором
Арифулина объявит имена первых трех номинантов на вылет. За день до шоу в Звездном
доме появляется Сергей Мандрик (группа «Стритджаз») и учит со мной небольшой
танцевальный кусок, который я должен исполнить в пятницу вместе с его командой.
Особенность стритджазовской хореографии в том, что танцует в основном верх корпуса и
руки, я же привык танцевать ногами – батманы, аттитюды, арабески и прочая
академическая байда. Репетирую весь день, а на следующее утро (в пятницу) с
непривычки болит все, что может болеть.
Выезд в Останкино. У крыльца «Звездного дома» толпятся люди, олицетворяя собой
фанатов. Толпа приветствует нас радостными криками, телевидение все это снимает. Мы,
конечно, не в курсе, что это всего лишь массовка и удивляемся, что на следующее
пятничное шоу нас никто, кроме охранников, не провожает.
Останкино. Минут десять до моего выхода. По-прежнему все болит, какое-то почти
истерическое волнение – боюсь накосячить в прямом эфире. Подходит Дима Маликов (у
него дуэт с Катей Шемякиной), обмениваемся какими-то дежурными фразами - как дела?
как настроение? Слово за слово. Я отвлекаюсь, успокаиваюсь и выхожу на сцену с ясной
головой. Возможно, Дима намеренно подошел и заговорил со мной. В любом случае,
спасибо ему безграничное.
Наверное, в те дни для каждого самым страшным было вылететь из проекта первым.
Лина с почти материнской дрожью в голосе говорит о том, какие мы все волшебные и как
нелегко было педсовету определить первую тройку номинантов - Бужилова (за
игнорирование уроков танца), Леви (за оскорбление Джема) и Бердников (за
неуспеваемость по вокалу). Козе понятно, что в случае с Бердниковым формулировка
абсолютно надуманная. Бердникову все сочувствуют.
Я, КАЖЕТСЯ, ПОПРОСИЛ!
Мое любимое место в звездном доме - спальня. Любимое время, когда все уже в
кроватях. Идут в ход анекдоты, байки из дофабричной жизни, Гребенщиков читает свои
шизоболические стишки:
…А есть еще куры яйценесущие
Яйца бывают очень большущие
Вот бы взять пару яичек
И затолкать их обратно птичке!
Всем весело и спать совсем не хочется, как в детстве, в пионерском лагере.
Только одного человека не радует царящее в спальне раздолбайство. Это человек,
который ложится в постель сразу после того, как репродуктор сообщает: «На нашей
Фабрике отбой!», в то время, как все остальные еще пару часов куролесят, репетируют,
ржут, истребляют содержимое холодильника и занимаются еще невесть чем. Это человек,
который ложится спать, не снимая микрофона, в то время как все остальные рады
малейшей возможности избавиться от этого маленького шпиона. Это Гера Тузиков-Леви.
- Вы не могли бы смеяться потише, я не могу уснуть.
Наивно было бы полагать, что все тут же замолчали, повернулись на бочок и засопели в
правую ноздрю. А потому через пять минут разгневанный Гера шипит: «Я, кажется,
попросил!»,- нарочито поднеся микрофон ко рту, в надежде, что руководство услышит и
оценит, а нас, соответственно, покарает за несоблюдение режима и негуманное отношение
к Гере. Когда свет выключается, становится видно, как за зеркалами снуют телекамеры.
Гребенщиков встает «раком» и демонстрирует в одну из камер голый зад. Гера засыпает
счастливый от мысли, что уж это точно не сойдет Гребенщикову с рук.
Артемьев ставит будильник на 15 минут раньше подъема, будит меня и Асташенка.
Мы умываемся, чистим зубы и идем будить девчонок. Делаем это тихонько, чтоб не
испугать, ласково гладя по ногам. Девчонки улыбаясь потягиваются. Какое-то время
спустя они начинают наносить нам ответные утренние визиты.
НОРД ОСТ
В один из вечеров, когда все уже в постелях, Саня Бердников слушает в наушниках
радиоплеер. Странно, что охранники не изъяли его. «Ни фига себе!»- восклицает Санек,
все смотрят в его сторону. Террористами захвачен «Норд Ост», Бердников подробно
пересказывает все, что услышал по радио.
Гере и теперь неймется: «Думаете, сняли микрофоны и вас никто не слышит?». (Под
потолком в спальне по диагонали висит три микрофона.) Все почти хором орут: «Закрой
рот!» Через какое-то время голос из репродуктора: « Саша Бердников, пожалуйста
пройдите в комнату для переговоров.» Все подумали тогда, что проблем парню не
избежать. Вернувшись, Саня просто передает просьбу руководства ничего не
рассказывать девчонкам. Но на следующее утро всем фабрикантам по громкой связи
(через репродуктор) объявлено о случившемся подробно.
За завтраком бурное обсуждение услышанного. Часть фабрикантов придерживается
версии, что «Норд Ост» - выдумка руководства с целью посмотреть на нашу реакцию.
Пятничное шоу, на котором должна решиться судьба Бужиловой, Леви и Бердникова
переносится на неопределенный срок. Ходит слушок, что проект вообще могут закрыть.
Но вот «Норд Ост» освобожден и нам позволено посмотреть телевизионный репортаж с
места событий, хотя о том, что погибли люди, от нас тщательно скрывается.
ТАПКИ
Через бортовой компьютер прошу у руководства тапки. Все периодически таким
образом чего-нибудь клянчат по мелочи. Компьютер отвечает сурово, что когда я буду
звездой, никто не будет мне бегать за тапками. Странный отмаз. С утра до вечера хожу в
кроссовках.
ЗВЕЗДЫ ИМЕЮТ ЗАПАХ
Дико, но это так. То ли от новых кроссовок, то ли от того, что весь день пребываем в
какой-то суетной активности, но снимать обувь каждый предпочитает без свидетелей.
Характерный мужской запах поселился в спальне и уборной. Все деликатничают и
стараются не акцентировать внимание на ароматах, перебивающих Кабановский Hugo
Boss. Принимаю экстренные меры- мою ноги холодной водой и меняю носки дважды в
день. Через какое-то время мои кроссовки перестают являть собой угрозу для
обонятельных рецепторов окружающих, но в спальне и уборной запах сохраняется.
«Значит, это был не только я»,- подумалось с облегчением.
Генеральная уборка. Пылесосим, моем полы, поливаем цветы. Странно, никто не
изъявил желание привести в порядок туалет. Во избежание затяжных споров,
заканчивающихся, как правило, ни чем, если не считать фразы «Сам козел!», ношу эту
взвалил на себя Паша Артемьев. Наверное, очень быстро пожалел об этом, но вида не
подал. Уже когда этот акт самоистязания закончился, в течение пары часов на Пашином
лице еще сохраняется брезгливое выражение. Он все повторяет, что «это было первый и
последний раз». Не знаю, как другие, я ему благодарен.
СНОВА ЧП
Иногда Артемьев мерзким голосом во всю свою интеллигентскую глотку орет: «O
sole, o sole mio!» - признак его хорошего настроения. Фабриканткам нравится, когда мы
напару пародируем Пьеху. Этот номер, как правило, приходится повторять «на бис».
Самая благодарная слушательница Сати.
Периодически, как повелевает расписание, каждый из нас сидит в форуме и общается
с поклонниками. Сегодня очередь Саши Асташенка. Говорит, девчонки передают мне
приветы. Приятно, конечно.
Новое ЧП. Опять же по чьему-то недосмотру в фабричном компе совершенно
неожиданно открылся сайт «Фабрики Звезд», и самая страшная тайна- наши рейтингиявилась пред нами в мерцающем свете монитора. Все понимают, что по башке мы за это,
конечно, получим, но оторваться от компьютера никто не в силах. Я успеваю разглядеть,
что по рейтингу нахожусь на четвертом месте, уступая Бужиловой, Алалыкиной и
Казановой, то есть из парней я первый. Долго не могу уснуть. Как же это здорово - быть
первым! Я согласен дальше жрать овсянку на воде и мыть вместо Артемьева унитаз. Я –
первый!
Продолжается противостояние Бужилова- Дружинин. Юля если и решит порадовать
педагога своим присутствием на занятии, танцевать все равно не будет. Дружинин
сначала пытается когда деликатно, когда не очень повлиять на ситуацию, потом просто не
обращает внимание. Нам, фабрикантам, Юля говорит, что «фабрика звезд»- это столовая,
где каждый волен выбирать из предлагаемого меню что-то на свой вкус. Вот такая
метафора. От себя замечу только, что в стране тысячи людей много отдали бы, чтобы
пожирать в этой столовой все, что попадает в поле зрения, включая посуду и столовые
приборы.
ЛОЛИТА
Приходит в гости Лолита. Первым делом кидается мыть скопившуюся в нашей
раковине посуду. «Ой, мне так в кайф эти тихие домашние хлопоты, вы не представляете,
друзья! А то все гастроли, гостиницы, самолеты! Право,это так утомляет!» Очевидно, что
фишку с посудой она придумала заранее. На второй или третьей вымытой тарелке Лолита
вытирает руки и садится за стол. Дико хочется попросить ее все-таки домыть посуду, хоть
дежурство не мое. Позже неоднократно в различных телепередачах я слышал, как Лолита
не очень доброжелательно (мягко говоря) отзывается о фабрикантах, что, к слову, не
мешает ей регулярно приходить к ним в гости. Что делать! За «пиар» на первом канале
приходится даже посуду мыть за этих бездарей.
НА КОВЕР
Время от времени всех нас по очереди вызывают в «комнату для переговоров».
Пустая комната с бардовыми стенами, на одной из которых одиноко повис постер из
«IKEA», и пара кресел. В одном воцаряется Лина Арифулина, в другом кто-то из нас.
Вопросы одни и те же:
- Что я думаю о каждом из педагогов?
- Что я думаю о номинантах нынешней недели?
- Кого бы я номинировал на следующую неделю?
Последний вопрос самый неприятный. Обычно начинаю возить сопли: «ну я не знаю… ну
наверно… хотя вряд ли…» Под испепеляющим взглядом директрисы заикаюсь и потею.
Но
она
непреклонна,
ей
нужны
конкретные
имена
(явки,
пароли).
Паша Артемьев парится по поводу своей картавости и считает, что будущего в шоубизнесе у него нет, поэтому среди предполагаемых номинантов называет и себя. На
«Фабрике» с Пашей занимается логопед. Артемьев жалуется, что все время болит язык.
Когда (очень скоро)
занятия с логопедом перестали представлять интерес для
телевизионщиков, пашиным родителям объявлено, что теперь они сами должны
оплачивать услуги специалиста, так как денег на это у канала нет.
КАК ОДЕТЬ ЗВЕЗДУ НА 340 РУБЛЕЙ?
Вечер накануне пятничного шоу всегда полон недовольными девичьими минами и
даже слезами – нас навещают стилисты проекта Таня Сударьянто и Дима Ваказов,
приносят ворох каких-то шмоток. Начинается примерка, перетекающая, как правило, в
разборку: «Я это не одену!», «Это меня полнит!», «Неужели есть на свете дура, которая
это на себя напялит?!» Таня с Димой только разводят руками и пытаются втолковать
разгневанным фабричным фуриям, что одеть каждого стильно и красиво из расчета 340
рублей на рыло невозможно. Парни, за редким исключением, на нервы стилистам не
действуют – примерка и так вот-вот выльется в ристалище с кровью, жертвами и
меловыми силуэтами на полу.
Многие предпочитают одеваться в свое, но запас личных туалетов быстро иссякает,
поэтому в джинсах и маечках от Тани и Димы побывали все. После шоу вся эта почти
сэкондхэндовская роскошь изымается.
По утрам в пятницу, перед тем, как свалить в Останкино на шоу, занимаемся йогой.
Несмотря на мою хореографическую подготовку, все кажется неудобным и каким-то
нелепым. Вместо того, чтоб умиротвориться и прийти в согласие с самим собой (урок,
говорят, проводится именно с этой целью), психую и думаю, что на свободе никто и
никогда больше не заставит меня принять «позу собаки».
ИГРА В ДЕМОКРАТИЮ
На отдельных листках каждый из нас по просьбе администрации пишет объемные
списки имен представителей отечественного шоу-бизнеса, с которым хотел бы спеть
дуэтом. Но в результате поем с теми, с кем скажут. Это не обсуждается, перечить даже в
голову никому не приходит. В номинации «Самый нелепый дуэт» побеждает совместная
песня группы «Девочки» и… Ани Куликовой. Наша фабричная Бьерк вынуждена
совершать какие-то совершенно несвойственные ей телодвижения и петь «А я такая
красивая сегодня!» Чувствуется, что Куликовой смертельно стыдно петь это. Не потому,
что песня, или группа «Девочки» плохие, а потому, что Куликова ДРУГАЯ.
КОСЯК
Савельева после очередного пятничного концерта рассказывает, что Наташа
Королева во время дуэта с ней, спела куплет, который должна была петь Саша и
Савельевой пришлось исполнить еще раз тот же самый куплет, который только что
спела Королева, так как другого она не знала.
За редким исключением, репетировать со звездным партнером по песне у нас
возможности нет. Это при том, что все пятничные концерты первой Фабрики звезд
проходят
в
прямом
эфире
и
с
живым
звуком.
Уже начиная со второй Фабрики, в эфир идет фонограмма. Поэтому мне обидно, когда
я слышу, что первая Фабрика была не поющая. Поющая. И поющая честно, умирая от
волнения и порой мимо нот, но поющая, а не открывающая рот под фонограмму, как
это делали воспитанники всех последующих Фабрик.
Представим себе конкурс в
любой другой области искусства. Выходит танцор и демонстрирует жюри
видеозапись, где он крутит 368 фуэте, жюри аплодирует стоя, а Цискаридзе уходит в
монастырь. Абсурд. Да, в обычной концертной деятельности присутствует множество
пунктов, оправдывающих использование фонограммы (работа с балетом, плохой звук
в концертном зале города Колдыбинска и т.п.), но конкурс вокалистов (а Фабрика
звезд, несомненно, конкурс) должен оставаться конкурсом вокалистов, а не мимов,
забывающих порой вовремя микрофон поднести ко рту.
МЕЧТА СБЫВАЕТСЯ И НЕ СБЫВАЕТСЯ
Дуэт с Юрием Антоновом я репетировал две недели. В первый раз помешали
печальные события в «Норд осте», так как пятничное шоу отменили совсем. Я продолжаю
репетировать, я измучил всех соседей- фабрикантов этим бодреньким припевчиком
«мечта сбывается и не сбывается». Накануне пятницы второй недели мне официально
объявлено, что Анонов петь со мной не желает и в грядущем шоу я буду просто грациозно
восседать на сцене. По дороге в Останкино звонит мобильный телефон у Сергея
Никольского (человек из команды господина Режиссера), после чего он спрашивает готов ли я петь с Антоновым?
- Готов, готов, - орут фабриканты за меня и умоляют Никольского дать, наконец,
мне исполнить эту несчастную песню. Разумеется, ни о каких репетициях с
Антоновым речи не идет, дай бог, Юрий Михалыч не забыл бы приехать.
Идет концерт. Я сижу на сцене со всеми фабрикантами, сзади по-пластунски
подползает ассистент режиссера и шепчет адским голосом: «Первый куплет не поешь,
вступаешь с припева. Понял?»
- Понял. Че не понять-то?
Вот так впервые я запел в прямом эфире Первого канала. Когда все закончилось, я
пожал руку Антонову, сказал «спасибо». Юрий Михалыч не скрывал своего глубокого
пофигизма по отношению к происходящему.
Всей фабрикой поем по строчке «ангел-хранитель». За фортепиано- Игорь Крутой.
Еще на репетиции Игорь Матвиенко просит меня не петь, а просто сказать свою
строчку: «но нам предать друг друга нельзя», олицетворяя собой мужское начало.
Подозреваю, что актерскую задачу Матвиенко поставил мне, опасаясь, что я лупану
мимо нот в прямом эфире. Мне казалось, что когда я декламирую свою заветную
строчку, а не пою, у меня получается какое-то подобие исполнительской манеры
Бориса Моисеева. Поэтому, во время концерта я изо всех сил пытался выдать какой-то
усредненный вариант - и Матвиенко угодить и свои интересы соблюсти. Что
получилось, я так и не узнал. Ребята подстраховались и во время эфира мою строчку
заглушили. У зрителей создавалось впечатление, что просто отказал микрофон.
УШЛИ ГЕРУ
Что же первые номинанты? Напоминаю, что одного из номинируемых должны
спасти телезрители своими СМСками и телефонными звонками, за оставшихся двух
голосуют члены команды, вручая своему избраннику символическую картонную
звезду. Тот, у кого по окончании голосования звезд меньше – чемодан в руки и домой.
По итогам голосования телезрителей лидирует Юля Бужилова (что было легко
прогнозируемо), затем в порядке убывания Леви и Бердников. Кого спасет команда
тоже очевидно. У Геры шансов нет с самого начала. За него отдают голоса только
сердобольная Аня Куликова (когда исход голосования и без того ясен) и Леша
Кабанов, прокомментировав свей выбор весьма своеобразно: «Это тебе утешительный
приз». Прямо со сцены Гера уходит в свою прежнюю жизнь. Честно говоря, жаль.
Своей хронической неадекватностью он вносил определенный колорит в наше
существование на «Фабрике».
На следующий день психолог Владимир Латышев устраивает нам прощание с
Герой. Отсутствующего Тузикова символизирует стул, стоящий в центре зала, а мы
должны рассказывать о том, какие эмоции пробудил в нас его уход. Ассоциировать
Геру с фрагментом гарнитура сложно. Для пущей убедительности Латышев ставит на
стул вазу с цветами не первой свежести, что провоцирует «фабрикантов» заканчивать
свои прощальные монологи горькой фразой: «спи спокойно, милый друг!». При том
что мы с Герой не друзья, за него обидно. В спальне Герина кровать трансформируется
в кресло. Что за навязчивые мебельные мотивы?
ПЕРВЫЕ АВТОГРАФЫ
Каждую субботу в качестве поощрения за пятничные напряги нас всей конторой
вывозят в какой-нибудь дом отдыха. Факт, тщательно скрываемый от зрителей. В
программе «выходного дня»: прогулка, жрачка, бассейн, сауна, теннис, бильярд,
боулинг, ну и прочие незамысловатые развлечения. Все это меркнет перед
удовольствием говорить все, что думаешь, не выбирая выражения и темы, ведь
микрофоны мы оставили в Звездном доме.
В бассейне знакомимся с отдыхающими девчонками. Говорят, что «Фабрика
звезд» имеет огромную популярность у телезрителей. Знают нас всех по именам.
Часть фабрикантов рубится в настольный теннис с Игорем Матвиенко, часть
виснет в баре. Гоняем чаи с пирожным, алкоголь по-прежнему для нас недоступен.
Вбегают лопающиеся от восторга Бердников и Асташонок и рассказывают, как
девчонки-модели только что брали у них автографы.
МУТАЦИЯ (НЕЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ)
Теперь позади пять Фабрик. Интересно наблюдать как проект мутирует. В противовес
нам, наши последователи совершенно безнаказанно матерятся, совокупляются, выходят
замуж, встречаются «на воле» с любимыми и родственниками, ходят всей братвой на
концерты, сигают с парашютом. А личный рейтинг каждого из конкурсантов уже не тайна
за семью печатями – на каждом пятничном шоу магические проценты предаются огласке
и всем становится понятно «кто на ракете, а кто в туалете» (из детсадовского фольклора).
У нас же даже эти робкие субботние вылазки в загородный дом отдыха считались
грубым нарушением условий проекта, поэтому осуществлялись тайно, (насколько это
было возможно) и мы ощущали себя Штирлицами на Неметчине.
От Фабрики к Фабрике рейтинг проекта падает. Чтобы хоть как-то подогреть интерес
зрителей, руководство и идет на эти послабления и нововведения. Не всегда удачные и не
всегда корректные. Я не утверждаю, я предполагаю. Но! На выпускном концерте первой
«Фабрики звезд» в «Олимпийском» яблоку негде упасть. Выпускается пятая –
«Олимпийски» на треть пуст. Это при том, что одна из двух оставшихся третей пришла
поглазеть на Пугачеву. Факт.
О СТАТУСЕ И ШОКОЛАДНЫХ КОНФЕТАХ
Часто случается так, что после встречи с нашими звездными гостями, отношение
к ним меняется в корне.
Лагутенко (Мумий тролль) появляется в состоянии каком-то невменяемом – то ли
косой, то ли пребывая в обдолбанстве. Хамит Шемякиной, предлагает исполнить в
караоке «Владимирский централ». И, вообще, всеми доступными в условиях
постоянного прямого эфира способами демонстрирует свое глубокое презрение к нам,
серийным попсовым хмырям. Словно не замечая настроение Лагутенко, Асташенок
кидается ставить гостю CD с песней «Круто ты попал». Заканчивается все тем, что по
требованию Лагутенко, каждый из нас в телекамеру произносит какие-то слова
благодарности нашему Звездному дому. «Спасибо этому дому, пойдем к другому»говорю я.
Теплая и домашняя, без закидонов и экзальтации всех в себя влюбила Ирина
Аллегрова. Уже после «Фабрики» часто случалось, что самые «звездные звезды»
(Ротару, Киркоров) гораздо проще и приятнее в общении, чем какой-нибудь мистер
Пупкин- фаворит последних недель. Они не пытаются продемонстрировать
собеседнику свое превосходство, обнаружить перед ним свой статус. Потому, что их
имена- это уже статус.
Обладательница вот такого имени- статуса притащив с собой три коробки конфет,
пьет с нами чай и мочит с Михой «разрепняк». Я читаю ей одно из своих
стихотворений. Видимо, оно понравилось и Аллегрова просит распечатанный текст:
«может песня получится»
ОБ АМПЛИТУДЕ
Отношения с Гребенщиковым все прохладнее, хотя в первые дни пребывания в
Звездном доме ближе человека у меня не было. Его клоунада меня все больше
раздражает. «Если бы я был президентом, я бы запретил группу «Руки вверх»- говорит
Миша. Затем впала в немилость группа «Плазма». С течением времени этот черный
список ширится и множится. Вскоре становится ясно, что если Путина на посту
президента вдруг сменит Миша, страна будет слушать только группу «Ленинград», так
как второй официально разрешенный артист- сам Миша Гребенщиков- будет занят
делами государственной важности.
Четвертая неделя пребывания в Звездном доме. Все чаще думается о сексе, все
сложнее уснуть. Однажды, проснувшись, понимаю – снилось что-то особенное.
Рассказываю Мишке. «Клево,- говорит Гребень,- хоть так кончить!» Отсутствие секса
- все-таки серьезное испытание, которое мы недооценили. Еще утром первого дня
Сати Казанова сказала, шутя: «Парни, засада! Под кроватями тоже не получится амплитуда маленькая». Тогда было смешно. Дело, конечно, не только в сексе, но все
чаще ссоры по пустякам, реже улыбки.
Как-то в разговоре с
несимпатичным ему психологом Латышевым, Паша Артемьев не смог сдержать слез.
Он просто немигая смотрел на Латышева, а в глазах стояли слезы. От бессилия, от
невозможности сказать что хочешь, сделать что хочешь, обнять кого хочешь, от
невозможности не говорить и не делать чего не хочешь. Накатил какой-то приступ
жалости к Пашке, к себе, ко всем нам и я тоже захлюпал носом. Вот такие «слюньки».
АНГЕЛЫ ЧАРЛИ
В один из дней прекрасной половиной Фабрики был нанесен серьезный урон моей
физиономии. Не думаю, что это была спланированная диверсия, хотя колличество
единовременно свалившихся на мой мордель катаклизмов наводит на подозрения.
Первой была Маша Алалыкина. По моей же просьбе она бросила мне через стол
шариковую ручку, которая вонзилась мне в щеку, что ,конечно, меня не украсило.
Затем на репетиции я получил по зубам от Ирины Тоневой,отчего передний резец
зашатался и грозился дизертировать в самый неподходящий момент ( например, во
время дуэта с какой-нибудь звездой на пятничном шоу). Завершающие мазки
принадлежат кисти Юли Бужиловой. Огромная кровавая царапина пролегла через мою
щеку, после чего Бужилову я стал звать Бужилдер-Бодибилдер, а в интернете
обсуждалась версия, что я с кем-то подрался. Словом, «Ангелы Чарли», версия
«Фабрики звезд».
СВОБОДУ ДЖЕМУ
Вторая номинация- Джем, Леха Кабанов и Жанна Чарухина. Джем орет, что
номинировать нужно не его, а Алалыкину. За что? Я опять что-то пропустил? Джем
нервничает, жестикулирует, пишет заявление о своем желании покинуть Звездный
дом- здесь де все его оскорбляют. Оказывается, Алалыкина назвала его (боюсь
доверить бумаге это страшное слово!) негром. Это же надо так распоясаться - негра
негром назвать! Уж сколько раз и я и прочие фабриканты пытались растолковать
Джему что слово «негр» в русском языке не имеет никакого негативного оттенка и
обижать его никто не собирался. Все равно что я закатил бы истерику по поводу
отметки «русский» в собственном паспорте и требовал, что б в графе
«национальность» значилось «рододендрон». Почему рододендрон? А хочется!
Все мечутся, уговаривают Джема остаться. Психолог Латышев собирает какие-то
внеочередные посиделки, где каждый должен обнародовать свою точку зрения на
произошедший конфликт. Алалыкина рыдает в Тоневу. Что за бред, коллеги дорогие!
Ведь очевидно, что Джем играет нами. Даже увещевание Господина Режиссера,
вызвавшего Джема на аудиенцию, не смогли охладить решимость нашего героя.
Сцена из третьего акта (как выяснилось, не последнего). Джем собирает чемодан и
уходит туда, «где оскорбленному есть чувству уголок», «сюда я больше не ездок» и
далее по тексту. Но уже к вечеру возвращается. Замерз наверное. Хотя по условиям
проекта, человек, покинувший Звездный дом, не имеет права вновь переступить его
порог.
На следующий день те, кто больше всего ликовал по поводу возвращения нашего
(буду политкорректен) афро-американского брата, почему–то кардинально
пересмотрели свою позицию по отношению к событиям последних суток.
За обедом Джему была устроена серьезная головомойка. Если я правильно понял,
митингующих фабрикантов оскорбил тот факт, что кто-то очень красноречивый за
стенами «фабрики» смог убедить Джема вернуться, в то время как к нашим
увещеваниям он остался глух. Главные активисты реввоенсовета Сати Казанова и Юля
Бужилова.
Без обиняков была высказана версия, что весь этот чемоданный фарс Джем затеял,
чтобы поднять собственный рейтинг накануне пятничного шоу. Как дань актерскому
таланту героя прозвучали аплодисменты. Из парней хлопали только Кабанов и
Асташенок, остальных актерский гений Джема не тронул. «Может быть, ты по дочери
соскучился?»- Бердников пытается оправдать друга.
Незадолго до этой трапезы, прошедшей в теплой семейной атмосфере, Кабанова
вызывают в комнату для переговоров. Возвращается он в состоянии крайне
возбужденном, зовет меня и еще кого-то из парней в туалет, всем своим видом давая
понять, что разговор будет серьезный. Там, зажав рукой микрофон (мы следуем его
примеру) сообщает, что рейтинг интригана Джема резко рванул вверх, а это не есть
хорошо, так как не есть справедливо, в связи с чем нам предложено устроить нашему
афроамериканцу какую-нибудь обструкцию и вынудить его покинуть–таки Звездный
дом. Этот момент предлагаю считать началом нашего становления, как типичных
представителей шоу бизнеса с его интригами, подставами и прочей сопутствующей
шелухой.
Плохо это, или хорошо, но происходящий кипеш меня трогал мало. Единственное,
что заботило в тот момент- хотелось, чтобы Кабанов остался в Доме. Судьба двух
других номинантов, Жанны и Джема, почему-то не тревожила.
Джем, разумеется, не ушел, несмотря на неумелые попытки выжить его из
Звездного дома. Да и попытки –то эти, насколько мне запомнилось, начались и
закончились застольной разборкой. Так что на пятничное шоу номинанты прибыли в
полном составе.
СЮРПРИЗ ОТ КАБАНОВА
В коридорах Останкино пришедшие поглазеть на шоу девчонки смотрят на нас
влюбленными глазами, в руках приготовленные для автографов бумажки, но между
нами охранники, несокрушимые, как пограничные столбы. Даже в туалет мы ходим
под конвоем. Некоторые сердобольные стражи втихушку угощают изголодавшихся по
живительному глотку никотина куряг- фабрикантов и терпеливо ждут у входа в туалет
пока наши судорожно скуривают дареную Яву вместе с фильтром.
Гребенщиков загорелся идеей сразу после проекта завести потомство в надежде ,
что его семя, очистившееся за время «Фабрики» от никотина и алкоголя, явит миру
новых «Платонов и быстрых разумом Невтонов».
Девчонки просят показать им охранника, в чьей компетенции наблюдение за
женским душем и туалетом. Я думаю, что на этом ответственном посту побывали все.
Я бы, например, записывал все на видео, получился бы нехилый бизнес. Хотя,
возможно, я недооценил наших охранников, вполне может быть,что такие видеохиты и
существуют, осев в каких-нибудь частных коллекциях.
Понравился дуэт Свиридова-Тонева «Бедная овечка». Не было ощущения, что
патронесса выводит на сцену начинающую лохушку. Тонева была со Свиридовой на
равных. Многим из нас этого пока не хватает.
Слухи о заоблачных рейтингах Джема оказались сильно преувеличены. По итогам
голосования телезрителей с большим перевесом побеждает Лелик Кабанов. Голосует
команда. Я отдаю свою «Звезду» Жанне, решив помочь Джему в его неистовом
стремлении оказаться дома. Все остальные парни за Джема. Главный сюрприз
впереди. Кабанов сообщает, что доведись ему голосовать, он бы тоже отдал «Звезду»
Джему. Словно и не было той «Тайной вечери» в туалете, словно не он взывал к
справедливости в сени сливного бачка.
Я ТРЕБУЮ ПРОДОЛЖЕНИЯ БАНКЕТА!
Так пролетел месяц на «Фабрике звезд». Что-то нравится, что-то раздражает, когото полюбил, кого-то наоборот. Живем, в общем-то, от пятницы до пятницы. Все
желания, стремления, усилия подчинены одному- достойно выступить на отчетном
концерте. Учусь общению. «На свободе» мы сами формируем свое окружение, мы
вольны игнорировать не симпатичных нам персонажей. Здесь все по другому, мы
вынуждены принимать друг друга такими, какие мы есть, со всеми «закидонами» и
«тараканами». Получается не всегда, но прогресс на лицо.
Даже теперь, спустя много времени, благодаря «фабричной» школе общения, я не
вычеркиваю сразу из своей жизни неприятного мне человеку, а пытаюсь
проанализировать, почему отношения не задались. Часто случается, чтобы обратить
недруга в своего союзника, достаточно просто улыбнуться и спросить «как дела». Как
это просто, и как, порой, сложно. Чтобы понять это, стоило оказаться на «Фабрике».
Месяц позади. По этому случаю мы с Куликовой и Бужиловой на всем известную
мелодию пишем свой текст: «Круто ты попал на TV. Ты, звезда, давай постель застели.
Круто ты попал на TV. Ты, звезда, от холодильника отойди». В общем, школьная
самодеятельность, но Матвиенко понравилось. Эта песенка, исполняемая всей
«Фабрикой звезд» идет в эфир.
Вечером у нас праздничный ужин с фруктами, тортом и шампанским-три бутылки
на всю ораву. Кто-то не ест вообще, только пьет, чтоб сильнее торкнуло. После
вынужденного длительного трезвого образа жизни все косые, веселые и добрые.
БАЛЛАДА О ПРЫЩИКЕ
Состояние творческой меланхолии. Сижу за обеденным столом, пытаюсь написать
нечто непохожее на то ,что писал раньше: «Раненый закат», «Черное сердце, черное
небо», «Забыли крылья небо», в общем, она ушла, все умерли и доллар падает. Так
совершенно неожиданно появилась пародия на все мои предыдущие страдания:
Еще день не с тобой, поспал бы лучшеУснуть и снов не видеть о тебе,
И не болеть больною самой болью,
Вот даже прыщик вылез на губе.
Музыку к «Балладе о прыщике» написала Бужилова. Рождалась мелодия у Юльки
долго, в редкие моменты пришествия музы. Терпение мое почти иссякло, и надежда
почти умерла, когда песня наконец была готова. Должен признаться, то, что написала
Юлька, превзошло мои ожидания. Музыка получилась и красивая и пафосная- все, что
мне было нужно. И Матвиенко и Коробко песня понравилась, готовим ее к одному из
пятничных шоу. Мы с Бужей появляемся во фраках и все действо разворачивается в
духе классической оперы. Так мы планировали.
ВСЕ ТАМ БУДЕМ
Номинанты пятой недели Алалыкина, Куликова и я. Глобальнопочитаемым
педагогам достаточно было просто сказать: «Бурлак, ты не умеешь петь»- и это было
бы справедливо, но противоречило бы концепции проекта,- ведь меня, мальчика с
улицы, должны научить петь и сделать звездой. Вместо этого- «ты глух к замечаниям
педагогов, ты не раскрываешься» и прочие ничего не значащие общие фразы. Как и в
случае с Бердниковым- формулировка из серии «ты виноват уж тем,что хочется мне
кушать».
За целый месяц педагога по вокалу я видел четыре раза по двадцать минут, самое
ценное замечание которого было сформулировано таким образом: «ты не поешь, а
орешь». Знаю! Но не знаю как сделать так, чтоб было наоборот и ваша задача мне в
этом помочь. Временные рамки некоторых занятий и их периодичность диктуется
необходимостью «набрать материал» для телевизионного сюжета.
Впрочем, все это кажется очевидным сейчас, тогда же я серьезно заморочился- что же
я делаю не так.
Так чего хочу я сам- остаться или уйти? С позиции «надо»- остаться; с позиции
хочу- … Свободы я хочу, секса, шоколада, хочу штангу потягать, хочу с друзьями
поржать! Ну а кто не хочет? «Надо» побеждает.
Почти каждую ночь просыпаюсь мокрый от пота. Фабричный доктор Гурген
Степанович только руками разводит. Наверно, просто психую.
Расклад мне видится следующий: телезрители спасают Алалыкину, за кого
проголосует команда не ясно. Но я решил, что если моей кровати суждено на этой
неделе стать креслом, то первым делом я рвану к друзьям в Питер и устрою себе
реабилитационную неделю: ночные клубы, выпивка и самый разнузданный трах.
КАК Я ТОНЕВУ НА РУКАХ НОСИЛ
Репетируем с Тоневой дуэтный танец, который строится на том, что мы
вытягиваем друг из друга белые нити, символизирующие нервы, хотя нервотрепки на
«Фабрике звезд» хватает и без этого. Для Тоневой танец сложный, так как она
привыкла двигаться совсем в другой пластике. Но она упорная и с каждой репетицией
картина все более проясняется, несмотря на слезы моей партнерши и периодические
незначительные размолвки.
Тяжелей всего дались поддержки. Когда я пытался оторвать Ирку от пола, глаза
были готовы выпасть. За время репетиций в качестве иллюстрации я поднимал и Галку
Морозову (легкая и маневренная- профи, блин!) и Егора Дружинина ( несмотря на
внешнюю малогабаритность, тяжел, братец). Но совместные старания дали вполне
ощутимые результаты. Уже когда мы работали этот номер в гастрольном туре,
танцевалось легко и с желанием.
Костюмы тоже замороченные. Эскиз обсуждаю с Линой Арифулиной. Взгляд у
патронессы отсутствующий, видно, что не до меня, но что-то мешает ей указать мне на
дверь. Видимо, для эфира нужен сюжет а ля «Ходоки у Ленина». Лина обещает, что
ближайшее время с нас с Иринкой профессиональные портные снимут мерки и к
пятничному шоу костюмы будут готовы. Я верю. Наивный провинциальный юноша.
В мужской уборной засорился унитаз. Звездные экскременты ринулись на
свободу. Пользуемся пока женским туалетом. За ночь какой-то добрый волшебникосенизатор ликвидировал последствия страшного катаклизма, но ходить босиком по
уборной еще какое-то время никто не решается.
Звонил маме. Говорит, атаковали пермские газеты, журналы и телевидение. В
многочисленных интервью маман делится опытом, как в суровом уральском климате,
ей удалось воспитать «звездного ребенка». Мать никогда не давила на меня, не в
выборе профессии, не в личных отношениях. Она мне доверяла. И это работало лучше
любых увещеваний и нравоучений. Я боялся обмануть ее доверие. Это сберегло меня
от многих ошибок. Такая вот незатейливая, но очень действенная педагогическая
метода. Я прав, маман?
ЧЕМ ЯБЛОКИ ЛУЧШЕ АРБУЗОВ
«Звезды» уже рассосались по кроватям, когда спасенная командой на последнем
пятничном шоу Жанна Чарухина собрала чемодан и объявила о своем решении
покинуть «Фабрику». Жанна была настроена решительно и на призывы быть
благоразумной не реагировала ровным счетом никак. Кто-то предложил хоть
телефонами обменяться. Чарухина вынуждена сесть и записать совершенно ненужные
ей телефоны. Ей в тягость эти лишние минуты в «Звездном доме». Она попрощалась
наскоро, без формальных душещипательностей. Она счастлива свалить отсюда.
Помню, как-то за обедом Жанна через весь стол швырнула в меня яблоком. «Ты
сегодня скучный»- так прокомментировала она эту неожиданность. «Хорошо, что нас
не кормят арбузами»- подумалось с благодарностью. Вот, пожалуй, все воспоминания
о Жанне.
МАНИКЮРДИСТ
По условиям проекта, выбывшего по своей инициативе участника , заменяет кто-то
из тех, кто прошел кастинг и попал в число 25. Миша Гребенщиков в первую
попавшуюся камеру ноет, чтобы место Жанны заняла его возлюбленная Кэт.
Странно, но Жаннин эквивалент, появившийся уже на следующее утро, был
мужского пола. Костя Дудоладов всем понравился, особенно, разумеется, девушкам.
Высказываются опасения, что рейтинги этого метросексуала перешибут все наши
вместе взятые, настолько эффектно Костебос умеет преподать себя.
Слово рейтинг обрело страшную силу. Любой сколько-нибудь неординарный
поступок расценивается коллегами (не всеми, конечно) как «зарабатывание очков».
Смешно, но когда я повесил над своей кроватью плакат Ротару, отдельные персонажи
и в этом безобиднейшем поступке углядели попытку повлиять на рейтинг.
С новым жильцом в «Звездном доме» воцаряется культ здорового питания. Костя,
единомышленник Юли Бужиловой, готовит (весьма недурно, друзья!) соевое мясо, а
все едят. На неосторожную реплику Сати: «Сегодня должна прийти маникюрша»,
Костя авторитетно заметил: «Нет слова «маникюрша», надо говорить
«маникюрдистка». Злые языки тут же окрестили его маникюрдистом. А может,
наоборот, Дудоладов сознательно идет на скандал. Достаточно вспомнить его
появление в эфире в шотландской юбке, что в контексте проекта, да и вообще в
условиях нашей шестой части суши- совершеннейший трэш. Дудоладов владелец
салона красоты и собственной линии одежды. Что заставило его ринуться покорять
Эстрадный Олимп, когда, казалось бы, и без того все «в елочку»? С ним хотелось
подружиться. Но он к себе никого не подпускал, только ржал взахлеб над шутками
Гребенщикова. В остальном же вел себя этаким снежным принцем.
СПАСЕН
Близится пятница. Столь нетерпеливо ожидаемые портные так и не появились,
«Прыщик» тоже не готов. Буду петь с Алексеем Глызиным. Директива такова - в
припеве активно двигаться, петь только припев. Спорить смысла нет, Придумываю
«активные движения» себе и Тоневой с Шемякиной, исполняющих функции и бэквокала, и подтанцовки.
Номер получился в итоге самый дурацкий за все время моего пребывания на
«Фабрике». Глызин поет, я как подстреленный лось, вокруг него «активно двигаюсь»,
периодически судорожно хватаясь за микрофон, чтобы спеть две строчки припева:
«Регги на телеге - танец заводной. Регги на телеге ты танцуй со мной». Забыл
собственную танцевальную связку и порол че попало, но энергичненько так, с
весельцой. Ближе к концу песни на сцену вытряхивается вся остальная «Фабрика»галоп-апофеоз. Это финальное выступление в программе.
Краем глаза вижу прокисшие лица педагогов. Странно, в кадре те же лица
одухотворены и полны сопереживания. Может, это снимают отдельно? «Дубль 128.
Переживаем! Мотор!» На сцене остаемся втроем - Алалыкина, Куликова и я – в
ожидании приговора.
По предварительным итогам голосования, объявленным в начале эфира, я
лидирую. Не ожидал! К концу эфира ситуация не меняется, меня спасают телезрители
– 52% голосов от общего числа. Маман уревется. По итогам голосования команды с
перевесом в один голос лидирует Маша Алалыкина. Аня Куликова хотела что-то
сказать на прощание, но не смогла, расплакалась. Справедливости ради - из номеров,
представленных номинантами, песня Куликовой, несомненно, была лучшей. Свои
«активные движения» и вспоминать не хочу .
О РЕКЛАМЕ
«На нашей Фабрике новый день». Дежавю. Как будто все это длится лет сто. Одни
и те же лица, один и тот же распорядок. Эмоциональное состояние как в институте на
лекции «Государство и право». Пятничная встряска – и снова на неделю в монастырь.
Потихоньку борзеем. Куролесим часов до трех ночи, а днем дрыхнем - кто где упал.
Самые большие любители, как говорит Гребень, «придавить лицом диван» Юля
Бужилова и Лелик. «Бортовой компьютер» периодически присылает гневные письма
от съемочной группы, которые чаще всего игнорируются. С какого-то момента
продукты питания, чудесным образом возникающие в секретной комнате,
оказываются наглухо перемотаны коричневым скотчем. Кефир, словно раненый Щорс,
масло, молоко- словом, все продукты, на упаковке которых обозначен некий бренд –
«Домик в деревне», «Моя семья» и т.п. Несанкционированная реклама!
УЧИТЕЛЬНИЦА ПЕРВАЯ МОЯ
Чтобы заткнуть за пояс Каррузо, 20 минут в неделю с Коробко маловато. Уговорил
Кэт Шемякину заниматься со мной вокалом. Немного неловко орать на всю
Ивановскую в то время, как остальные отдыхают. Вскоре у Кэт появляется еще одна
ученица – Маша Алалыкина. Шемякина, конечно, не в восторге от того, что свое
свободное время ей приходится тратить на нас. Когда в студенты стал набиваться еще
и Миха Гребенщиков, Кэт объявила, что не желает боле отказывать себе в отдыхе и
мастерклассы закончились.
УМРУ ЛИ Я И НАД МОГИЛОЮ…
Басков. Этакий обаятельный колобок. Устраивает соревнование кто дольше всех
ноту протянет. Побеждает Гребенщиков, он «сделал» и самого Баскова.
Аккомпанирует Оганезов. Мегапозитивный дяхан. Зачарованный смотрю, как он
своими пальцами-сардельками виртуозно шлепает по обалдевшим от такого напора
клавишам. Прощается Басков так. Выстраивает всех в ряд и, затянув какой-то соль-
бемоль, пожимает всем по очереди руку. Мы же, гады-немцы, специально подолгу не
отпускаем его пятерню и растянуть свой соль-бемоль на все рукопожатия у Коляна не
получается. Но мы и без того свято верим в безбрежие его таланта. Было весело!
Когда пришел Малинин, Маша Алалыкина изъявила желание спеть гостю под
гитару. На третьей строчке Машиной рулады Малинин отобрал у нее гитару и сказал,
что так поют лохи у костра. Предвкушая развлекуху, я заерзал. Алалыкиш этот выпад
не оставит безнаказанным, будь ты хоть Элтон Джон. Сложно описать Машины
гримасы и жесты, которыми она сопровождала Малининские песнопения, только мы с
Бердниковым сидели, зажав лица руками и содрогаясь в беззвучных конвульсиях., изо
всех сил стараясь не заржать в голос. Приступы смеха всегда настигают в самый
неподходящий момент. Мэтр пришел в восторг от исполненной Сати Казановой «С
ума схожу»(иль восхожу) и поинтересовался, не желает ли еще кто-нибудь чегонибудь сбацать. Бацать никто не желал, все уже догнали, что «ФЗ» не то место, где
нужно проявлять инициативу. Тогда сбацать Малинин предложил конкретно
Гребенщикову.
Миха затянул что-то вроде «Умру ли я и над могилою…»,
причем попытался это сделать на полном серьезе. Разумеется, всех скрючило от
хохота. А Миха заплакал и ушел в спальню. Такого карамболя никто не ожидал и
какое-то время все сидят в полном молчании. Что бы Гребень не делал, это
воспринимается как повод поржать. В этом его беда. В тот вечер я посмотрел на него
другими глазами. Человек, который умеет плакать – умеет чувствовать. До этого он
казался мне просто балбесом с неплохим чувством юмора.
В ОПАЛЕ
Спасенный телезрителями, пребываю в состоянии расслабона и в уверенности, что
еще, по меньшей мере, недели три могу жить спокойно. Но, как говорится, человек
предполагает, а педсовет располагает. В понедельник объявлена следующая тройка
номинантов- Тонева, Бердников и я. Формулировка не изменилась: «игнорируешь
замечания педагогов». Все предельно ясно. На прошлом шоу освободить мое
койкоместо не удалось (спасибо зрителям!), получится на следующем. В момент, когда
я это понял, все встало на свои места и я являл собой образец спартанского
спокойствия. Переживать за исход голосования смысла нет – каким бы оно не было,
мне придется уйти. Голова болит только о моих выступлениях на последнем для меня
пятничном шоу, но это хлопоты из приятных. Красноречив и тот факт, что внезапно
дали ход всем моим номерам, что так долго ждали своего звездного часа. Танец с
Тоневой репетировали недели три, обещанные костюмы до сих пор в состоянии
эскиза. Обалденная аранжировка к «Прыщику», все именно так, как мне хотелось.
«Прыщик» я считаю своей удачей, хотя публика другого мнения. Теперь часто во
время моих концертов из зала кто-нибудь орет: «Только про прыщик не пой!» Даже
друзья робко спрашивают: «Ты это все серьезно, или стебешься?» Видимо, я должен
выходить на сцену с поролоновым клоунским носом и в колпаке веселенькой
расцветки, чтобы всем было ясно, что это прикол. Хотя в прессе и интернете отзывы о
«Прыще» были очень даже ничего.
В день шоу мне передали две черные водолазки и юбку для Иринки («Сэкондхэнд
продакшн») – костюмы для нашего танцевального номера. Штанами меня угостил
Саня Асташенок. К костюму они абсолютно не подходили, но их отсутствие, я думаю,
бросалось бы в глаза еще больше. За десять минут до начала эфира трясущимися
ручонками пришиваю к костюму те самые белые нити, символизирующие нервы,
которые мы с Иринкой будем друг из друга тянуть. О фраках к «Прыщу» даже
разговора не идет.
Когда в самом начале программы должны были по обыкновению обнародовать
предварительные итоги голосования, с монитором случился какой-то зависон (?!) и
шоу продолжалось.
Голосуют телезрители: 1. Бердников 2, Бурлак 3. Тонева. Кто и как проголосует
из фабрикантов я знаю заранее.
Не хочу тебя жалеть.- говорит Чурикова.
Жалость унижает мужчину. – отвечаю я.
Эта фраза, как я понял позже, произвела неизгладимое впечатление на все женское
население страны. Процедура прощания с фабрикантами совершенно бессмысленная и
даже унизительная, обниматься с педагогами хочется еще меньше. Успел только
попросить Артемьева, чтобы на грядущем уроке психологии во время «прощания с
телом» (моим) мебельная тема пресекалась бы. (В своем глумлении над Герой
Латышев зашел слишком далеко). Полтора месяца фабричной жизни позади, впереди
свобода!
КАК ГОСПОДИН РЕЖИССЕР МЕНЯ КОНЬЯКОМ ПОТЧЕВАЛ
Прямой эфир завершился, спускаюсь в зрительный зал. Долго и терпеливо раздаю
автографы, хотя мыслями я уже в Питере. Зрители постепенно покидают студию, я
попадаю в объятия к Татьяне Марковне Венгеровой (одна из продюсеров проекта). В
ту не самую лучшую для меня из пятниц мы подружились. До сих пор с Катюхой
Шемякиной частенько наведываемся в ее красивый загородный дом, где нам всегда
рады, как родным детям. Мы с Катюхой ласково зовем ее Морковна.
Едем обратно в Звездный дом на аудиенцию к генеральному продюсеру «Фабрики
звезд» Александру Бондареву. По дороге Татьяна Марковна рассказывает мне всякие
интересности. Запомнилась история, как на какой-то съемке давно-давно Венгерова
познакомилась со скромным юношей Валерой Леонтьевым. Когда через несколько лет
в коридорах Останкино она увидела со спины, как ей показалось, даму в шикарной
лисьей шубе с какими-то блестящими застежками, не сразу поняла, что это и есть тот
самый скромняга Валера. «Увижу тебя когда-нибудь в шубе с брюликами – убью» заключила она. Я обещал, что не увидит.
Бондарев встретил меня коньяком и несколько витиеватым заявлением, что хочет
со мной работать - уже в Новогоднем огоньке у меня будет номер. Я, разумеется,
высказал полное и безоговорочное согласие.
Всем вторым этажом Звездного дома долго и безрезультатно искали мой
мобильный телефон, изъятый охраной 13 октября. Бондарев командировал кого-то
купить мне новый мобильник, а в это время меня повели на экскурсию по второму
этажу. Всюду меня встречали улыбкой и я чувствовал, что все эти люди действительно
относятся ко мне с симпатией. В аппаратной множество телевизоров, выстроенных
стеной, на фоне которых Яна Чурикова произносит свои, как говорят телевизионщики,
«стендапы», то есть «подводки» к сюжетам. Эти телевизоры отражают то, что
происходит в разных уголках «Звездного дома». Все по-прежнему, от моего
отсутствия никому не подурнело. Странно это все.  Я смотрю на людей, с которыми
провел бок о бок столько времени, почти без сожаления. Я знаю, что тех, кого
полюбил, еще увижу. Обратно на первый этаж не хочется. Хочется еще коньяка и
скорее в Питер. С большой помпой, целым кортежем черных Мерседесов мчимся на
Ленинградский вокзал. По дороге Александр Владимирович рассказывает, что мой
дуэт с Софией Ротару не состоялся потому, что умер ее муж, Анатолий Евдокименко,
и София Михайловна отменила все концерты и съемки. Сколько раз Анатолий
Кириллович помогал мне, да и многим другим поклонникам своей жены, потратившим
последние деньги на цветы, попасть на всегда аншлаговые концерты Ротару. Хороший
был мужик. Не пафосный.
ПИТЕР
Не успев сойти на перрон, ловлю на себе взгляд девчонки. Смотрит одновременно
и восхищенно и не веря своим глазам. Улыбаюсь в ответ как бы говоря: «Да, детка,
это я». Еще несколько часов и я устану улыбаться незнакомым людям. Очень скоро
популярность перестанет казаться такой уж безоговорочно притягательной. В какой
бы питерский клуб я не заглянул, всегда найдется остряк, который к безграничному
восторгу окружающих, затянет «Круто ты попал…» В компаниях теперь меня
называют не иначе как «Наша звезда». Таксисты денег с меня не берут: «Я за тебя
голосовал», та же ситуация в кафешках : «Мы за тебя болели, Колян!» В ресторанах с
соседних столиков присылают шампанское. В магазинах – бешеные скидки, как VIP
клиенту. Во житуха!
По ТВ смотрю очередной выпуск «Фабрики звезд» - педсовет, на котором
выносится решение о моей повторной номинации.
Владимир Коробко, уставившись в стол: «Коля лучше петь не будет». Такое ощуще
ние, что педагог произносит реплику, написанную кем-то другим.
Герман Седаков : «Ему нечем играть» Согласен. Нечем.
Егор Дружинин. Самый красноречивый. Говорит убедительно, с выражением. Хотя от
Егора какого-то негатива в свой адрес я ожидал меньше всего. Мне казалось, что это
единственный педагог, с которым у меня сложилось что-то вроде взаимопонимания и
даже симпатии. Но актерская задача поставлена и Егор с нею справился. В следующий раз
мы встретились только через месяц на съемках Новогоднего огонька. Дружинин
распростер мне навстречу свои объятия как лучшему другу. Я старался отреагировать
адекватно, но получилось, видимо, не очень, так как при последующих наших встречах
педагог был гораздо более сдержан.
У ЭРНСТА
Снова Москва. В перерывах между съемками «Большой стирки» мы всей «ФЗ»
приглашены в кабинет к Константину Эрнсту. Хозяин кабинета полон позитива,
рассказывает, что наш проект бьет все рейтинги, а билеты на финальный концерт
«Фабрики звезд» в самый вместительный в столице «Олимпийский» проданы под
чистую в рекордно короткий срок. Под эту радостную песнь нам раздаются
толстенные контракты с Первым каналом на семь лет, которые мы должны подписать
в течение пятнадцати минут. Присутствующий юрист обещает, что при желании мы
сможем расторгнуть этот контракт в любой момент. Подписали все, кроме
Шемякиной, Дудоладова, Куликовой, Джема и Леви (по причине того, что на тот
момент ему еще не исполнилось восемнадцать). На следующий день Кэт Шемякина
приехала в Останкино со своим юристом, как это делается во всем цивилизованном
мире, ознакомиться с контрактом поподробнее. Чем там закончилось дело с
подписанием я не знаю, только в гастрольный тур она не поехала – «Больно умная!»
ФИНАЛЬНЫЙ КОНЦЕРТ
Полным ходом – подготовка к
концерту в «Олимпийском». Я танцую со
«Стритджазом» и «активно двигаюсь» с Глызиным. «Прыщик» в программу не вошел.
Матвею номер нравится, но Эрнст категорически против. Концерта ждут все, особенно
финалисты, как точку в своем заточении в «звездном доме».
В «Олимпийский» приезжаем ранним утром – генеральный прогон. Репетирую со
«Стритджазом». Отдохнувший и выспавшийся после дурацкого режима «Фабрики» не
могу заставить себя танцевать на репетиции «в полноги». Это еще со времен учебы на
хореографическом отделении Института культуры. Уже на прогоне выкладываюсь
«во всю дурь» и к экзамену, или концерту чувствую себя как выжатый.
Репетирует Шемякина «Лучшие парни». На мой взгляд- лучший номер в концерте.
Подпеваю и непроизвольно сучу ножками. Кэт, кстати, в шмотках от Дудоладова.
Всем стадом сбившись в одной гримерке, наскоро обедаем привезенным из
«Макдоналдса» провиантом. Судя по недовольным репликам фабрикантов, звездный
быт всем представлялся несколько иначе.
Съемка «показухи» - «звезд» , то есть нас, подвозят к служебному входу
«Олимпийского» на лимузинах. Толпы народу, визг и все как надо. Снимаем
несколько дублей. В легких концертных шмотках все замерзли.
Названия двум новым командам «Корни» и «Фабрика» придуманы на ходу
совместными усилиями Матвиенко и фабрикантов за несколько минут до начала
концерта.
Шоу предваряют коротенькие сюжеты, посвященные каждому из нас,
транслирующиеся на огромных мониторах. Зал переполнен. На сцену дождем летят
мягкие игрушки и цветы. По залу, как на открытии Олимпийских игр, ходят волны
фотовспышек. На четыре с лишним часа каждый каждый из нас погружается в сказку.
Нас поздравляют Звезды. Выход каждого фабриканта публика встречает овациями.
Наши имена, произнесенные Чуриковой, вызывают в зале гораздо более бурную
реакцию, чем имена мэтров эстрады. Хочется запомнить каждое движение, каждый
звук.
Костя Дудоладов, как положено центральной звезде, появляется уже в разгар
действа, опоздав часа на два, в майке с дырищей на груди и шотландской юбке. У
бедняги Геры вообще ни одного номера в программе. На протяжении всего шоу
просто восседает на сцене. Можно по-разному относиться к Гере, но такой
демонстративный игнор! В почти пятичасовом концерте не оказалось трех минут для
выступления самого первого выпускника самой первой «Фабрики звезд».
ЗВЕЗДЫ НЕ ЕЗДЯТ В МЕТРО
Сказка быстро заканчивается. «Звезды», кроме, конечно, финалистов (у них
праздничная надираловка в Звездном доме), разъезжаются по домам. Денег на такси
нет, короткими перебежками добираюсь до метро «Проспект мира». Народу
килограмм, все едут с концерта. Кто –то орет: «Это же Бурлак!»
- Сдурела! Бурлак в метро не поедет.
Еду в переполненном вагоне до своей Бауманской. Полчаса назад я был
властителем нескольких тысяч женских сердец  Гы гы гы!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ШАБАШИМ
А как это будет? Период времени между финальным концертом и началом
гастрольного тура «Фабрики Звезд» полон томительного ожидания и дум – что же
дальше? Мысли вернуться в Пермь не возникает.
Новый год прошел, Бондарев молчит. Видимо, раздумал лепить из меня угрозу
Филиппу Бедросовичу. Первый канал зовет в программу «Утро» в качестве ведущего
(с которой, кстати, начинал Андрей Малахов). Я по своей, как сейчас понимаю,
патологической наивности все жду, когда же безудержным цунами на меня хлынут
приглашения от музыкальных продюсеров.
Параллельно (с ожиданием) по приглашению Ольги Слуцкер стажируюсь и
работаю в сети фитнес клубов World class. Преподаю танцевальный фитнес. За два
месяца успел влюбиться в «Смоленский пассаж» (так называется один из клубов World
class) и в весь коллектив. Работенка не из легких, конечно. С утра до вечера мечусь по
Москве, как баба Яга на помеле, из одного клуба в другой – веду уроки. Вечером тоже
не расслабиться, нужно сочинять танцевальные связки на завтра. Первое время на мои
занятия клиенты ходят с опаской: «Что может этот мальчик из телевизора? Наверно,
его взяли только за засвеченную морду!»
К 14 февраля - дню влюбленных, на рецепции почти каждого спортклуба, где я
веду уроки, меня ждут красивые свертки с открыткой «От незнакомки» и какимнибудь маленьким подарком. Спасибо, дамы!
ПЕЛЬМЕНИ И БИЗНЕС
В одном из клубов World class встречаю Наташу Королеву. Она пришла на урок
латины. Для только что родившей (на тот момент) дамы, надо признать, двигается
очень даже прилично. После занятия Наташа поинтересовалась, не мог бы я поставить
ей подтанцовку на песню Укупника «Лелеки». Конечно, мог бы. В кармане жалкие
остатки от десяти тысяч рублей, занятых еще в Перми у друга Пашки. Все деньги,
заработанные в World class идут на раздачу долгов. Заходя вечерами в продуктовый
магазин, долго мнусь, позволить себе сегодня пельмени, или макарошками перебиться
с майонезом. О шмотках и развлечениях речи не идет вообще. Поэтому Наташино
предложение принимаю как дар судьбы. Вечером того же дня мне на мобильный
звонит дама- директор Королевой и тоном Вассы Железновой спрашивает, сколько я
хочу за свои услуги? Я, разумеется, в течение дня навел справки, сколько же может
стоить создание развернутого хореографического полотна на очередную нетленку
Наташи Королевой. Сопоставив и взвесив мнения своих знакомых московских
танцоров, прихожу к выводу, что если я назову сумму долларов в 400, это будет
характеризовать меня, как человека определенно скромного и на состоянии бюджета
Королевой негативно не отразится. «У нас на это сто долларов»- безапеляционно
заявляет директриса. (А пельменей хочется.) Сбивчиво и неуверенно пытаюсь придать
хоть какой-то вес своей персоне: «Это только в порядке эксперимента, первый раз.
Больше я за такие деньги работать не буду.» Унизительно это все…
В течение недели почти каждый день репетирую с балетом Королевой в холле
гостиницы «Пекин». Там у нее офис, через стенку офис Николаева. Галка Морозова,
посмотрев фрагмент моей постановки: «Бурлак, ты с ума сошел! Здесь больше, чем на
сто долларов!» Издевается, зараза.
В процессе репетиций познакомился с приятной тульчанкой Надюхой
(танцовщица Королевой), теперь известной по видеоклипу «Она тебе нужна» группы
«Другие правила».
Гонорар получаю в пафосном конверте с вензелями «Наташа Королева», в
котором болтается стодолларовая купюра. Одинокая, как одиночество. Друзьятанцоры до сих пор ржут: «Колян у нас самый высокооплачиваемый хореограф!».
Недавно в программе «Поехали!» на «Муз ТВ» видел Наташино выступление с
песней «Лелеки» и, соответственно, свою постановку. Ну и х…хорошо!
НЕУДАВШИЙСЯ ШОПИНГ
Иринке Тоневой нужно выбрать подарок какому-то ее знакомому ко Дню
рождения. Я, по ее просьбе, иду с ней в качестве консультанта, как типичный
представитель мужского пола, а, стало быть, носитель всех чаяний и вожделений этого
пола. (Во загнул, придурок!) Идем в «Охотный ряд», Беспрепятственно мы смогли
пройти метров
пятнадцать, затем наш шопинг плавно трансформировался в
фотосессию и раздавание автографов. Вообще, по законам жанра, здесь я должен
начать разглагольствовать о тяготах публичной жизни и лишениях с нею связанных,
посетовать на отсутствие личной жизни и нахрапистость обывателя. Но нет. Страшно
признаваться, но мне все это нравится. Тоневой, судя по всему, тоже. Раздавая
автографы, она не ограничивается начертанием своей звездной фамилии, а пишет
длинные и пространные пожелания – мирного неба, обильного урожая, жениха
богатого и чтобы Путин долго жил. В оправдание могу сказать, что подарок пареньку
мы все-таки купили.
ДРУГИЕ ПРАВИЛА
А вечером с Иринкой и Саней Савельевой выходим «в свет». Тоневу «Динамит»
пригласил на свое выступление в «Метелицу», а я так, для плотности рядов.
Здороваюсь с Айзеншписом. По лицу вижу- мэтр силится вспомнить где же меня
видел и не может. «Динамит» отпел, на сцене Билан. С одним из «динамитчиков»
Ильей Иринка пела раньше в какой-то группе. Сидят, наверное, где-нибудь былое
вспоминают. Я болтаюсь один. Поглазел на проституток, потанцевал под Билана.
Делать в этой конторе абсолютно нефига.
Случайно оказываюсь за столиком с группой «Другие правила», по версии прессы,
проект конкурирующий и даже враждебный нам («Стань звездой»). Под грохот
веселухи от Билана сидим, пялимся друг на друга, лениво разгребая фруктовое
ассорти. «Это же Бурлак!» - вдруг орет Алена. Мне приятно быть узнанным звездными
коллегами. Все мигом оживились. В шесть ртов перекрикивая «ночного хулигана с
наганом» рассказываем (я им, они мне) как наблюдали друг за другом по ТВ. Забавное
занятие. К разочарованию желтых изданий, бить мне морду никто не собирается, я
тоже сегодня без кастета .
По окончании шоу-программы снимаемся с якоря и едем (те же + Билан) на
Бабушкинскую, в гости к «Правилам». На этой квартире живут приезжие «Правила» Алена, Рома и Карина, остальные двое – Леха и Жанна- москвичи. Халупа почти не
отличается от моей съемной. Прокуренная кухня, завешанная постерами хозяев и
забегающих на огонек знаменитостей. Ну, там, водка-селедка, «ты меня уважаешь?» все как у людей. Рома отчего-то сердит на Билана. Весь вечер бычит и всячески
пытается дать понять, что он Димону не рад. Билан, подобрев спьяну, или просто от
усталости на конфликт не идет и смотрит на психующего Берестнева, как мудрый
Атос на пацана Д,Артаньяна.
Недельку спустя «Правила» наносят мне ответный визит. Усталые, прямо с
гастролей. Рома засыпает на диване и не открывает глаз даже когда по ТВ идет клип
«Лети, беги» и Алена врубает громкость на всю. Я на кухне с Жанной. У нас «Mariah
Кarey пати». Орем «My all» и ждем, когда в двери постучат соседи во гневе, или
милиция.
ПЕРВЫЙ КЛИП
Звонок из центра Матвиенко. Прямо с урока в World class меня вызывают на
съемку первого видеоклипа группы «Фабрика» «Про любовь». Пытаюсь объяснить,
что я на работе. «Игорю Игоревичу (Матвиенко) это не понравится» - отвечает
телефонная трубка. Пытаюсь представить себе, как Игорь Игоревич обнаруживает
свое «не нравится» и не могу. Всегда спокойный и выдержанный, почти невозможно
определить какое у него в данный момент настроение. Как говорит Гурченко: «Люблю
арбузы. Никогда не знаешь, что там внутри.»
Впопыхах пытаюсь найти себе замену на оставшиеся сегодняшние занятия и мчусь
на «Мосфильм». В сборе почти вся «Фабрика звезд». Девчонок гримирует стилист
Александр Шевчук. Снует туда-сюда со своей видеокамерой Галка Морозова, она
автор хореографии в клипе. Чуть позже тоже с каких-то съемок приезжают «Корни».
Лихо закручен сюжет. Группа «Фабрика» поет, а все остальные подпевают толпой
и пританцовывают. Похудевший за время тотального безденежья, обросший куделями,
в облезлой майке (лечу с работы) – в клипе я больше похож на несчастного хорька из
Московского зоопарка, чем на выпускника «Фабрики звезд».
Ржем, глядя, как девчонки кривляются под ускоренную в несколько раз
фонограмму песни «Про любовь». Трюк такой – снимают, как певец открывает рот под
ускоренную фанеру, затем отснятый видеоряд замедляют до изначальной скорости
песни – возникает ощущение, что человек двигается «в рапиде», медленно, плавно,
грациозно. Очень красиво. Говорят, эту байду придумала Мадонна.
Там же, в перерыве между съемками незнакомый парень, видимо имеющий какоето отношение к окружению Пугачевой, рассказывает раскрывшим рты фабрикантам
как Алла Борисовна относится к «Фабрике звезд» и к каждому фабриканту в
частности. «А ты меньше крякал бы про свою Ротару, все было бы по- другому»говорит он мне весомо. Его слова приводят меня в какое-то смятение, но позже я
понимаю: чуваку просто нравится производить впечатление особы, приближенной к
телу Звезды. Таких в столице великое множество и к тому, что они говорят, принято
относиться , как к устному народному творчеству. Полагаю, у Пугачевой есть дела
важнее, чем выживать в экрана фабриканта за любовь к сопернице. Да и не может
человек такого масштаба быть настолько мелочным.
ЧИКАГО
В 2001 году, работая в Испании по контракту, я танцевал в мюзикле «Чикаго».
Сегодня мы идем смотреть «Чикаго» в Театр эстрады по приглашению Егора
Дружинина. По какой-то иронии судьбы, в Испании я танцевал ту же партию, которую
в российской версии танцует Егор. Встречаемся в метро, в центре зала на Боровицкой.
Особенно нас никто не узнает- звезды не ездят в метро. В главных ролях Киркоров и
Лолита. Лолита сегодня не поет. Первое отделение. Принято считать, что бы не
делалось, за границей это всегда будет сделано лучше и качественней. В данном
случае- все наоборот .И патриотизм здесь не причем. Испанский вариант «Чикаго» , в
котором танцевал я, по сравнению с московским - постановка драмкружка в селе
Красные ключи.
КИРКОРОВ
Антракт. В своем кабинете, совмещаемом с гримерной, нас принимает Филипп
Бедросович. Кабинет шикарный, то и дело входят и выходят какие-то люди,
заискивающе улыбаются, говорят хозяину какие-то приторности. Странно все это,
Киркоров не создает впечатление человека, которому нравится, что каждый лижет ему
зад. На комплименты не обращает внимания, даже не улыбается в ответ. Привык.
Наверное, легче бороться с врагами, чем вот с такими по официантски подобострастно
присогнутыми спинками и медовыми взорами. Киркоров просит называть себя Филом
и категорически протестует против обращения на «вы»: «Я же не старик». Фил
угощает нас Henessy и шоколадными конфетами. Сам не пьет, впереди второе
отделение. Общается Киркоров в основном с Бердниковым. Санек, оказывается,
проходил кастинг в «Чикаго», но неудачно. Фил обьясняет это тем, что Бердников был
слишком яркой персоной для этого мюзикла. Впрочем, так говорят всем аутсайдерам,
знаю по себе. Именно Киркоров предложил Бердникову пробоваться на «Фабрику
звезд». Под коньячок второе отделение катит совсем «на ура». Слегка пьяненькие и
довольные осыпаем «спасибами» Киркорова, Дружинина и всех, кто попадается в
коридоре, включая уборщиц. Прощаемся.
ЕСЛИ ТЫ ЛЮБИШЬ ПЕТЬ И ТАНЦЕВАТЬ
Слухи о том, что готовится к запуску «Фабрика звезд 2», подтверждаются. 18
февраля я должен подъехать на Мосфильм, где будет сниматься рекламный ролик для
нового проекта. Та самая Даха, с которой я появился в Москве на первом кастинге,
приезжает ко мне в гости. Вместе с ней ловим машину до улицы Мосфильмовская.
Останавливается какой-то совершеннейший антиквариат.
Даха: «За сто довезете?»
Водила: «Таких цен уже нет!»
Даха: «Таких машин уже нет!!»
Едем в итоге на троллейбусе.
Я записываю в несколько дублей фразу «если ты любишь петь и танцевать»,
сопровождая ее каким-то незатейливым па. Даха сидит напротив на стуле и ржет. Все
Фабриканты подъезжают в разное время и записывают свои куски отдельно от
остальных. Затем все склеивается в общую картину.
БЛАТНЫЕ
С экранов телевизоров мы шагнули на страницы желтых газет. Процесс
естественный. Экспресс газета посвятила первому выпуску «Фабрики звезд» целый
разоблачающий разворот. Длинный опус за авторством Михаила Филимонова
повествовал о том, что так или иначе, но каждый из нас каким-то образом и ранее был
связан с шоу-бизнесом и, как следствие, имел в шоу-бизнесе «волосатую лапу»,
которая, в, общем-то, и способствовала тому, что мы оказались на Фабрике. Улики
действительно были сокрушающими.
Паша Артемьев, например, снимался в массовке видеоклипа Земфиры «Трафик».
Кто из москвичей студенческого возраста не принимал участие в клипах и сериалах?
Только ленивые. Шемякина, оказывается, работала бэк-вокалисткой Алсу. Алалыкина
- победительница интернет- конкурса «Краса России». Тонева - солистка оркестра
Главного Центра Управления космическими аппаратами. То есть, по сути нам ставится
в вину, что мы люди чем-то интересные и чего-то добившиеся.
Самый блатной Саня Асташонок- «у него в Москве брат танцор». Подозреваю,
становление господина Филимонова, как личности пишущей, протекало под влиянием
творческого наследия С. В. Михалкова. «Вот у Толи, например, мама милиционер»
Тот факт, что я танцевал стриптиз в «Красной шапочке» наверняка не мог стать
причиной моего появления на Фабрике. Филимонов это понимает, но в статье, тем не
менее, описывает. Понятно из каких соображений.
ГУРЦКАЯ
Кроме того, я был замечен в порочащей связи с коллективом Дианы Гурцкой. За
полтора года до того как попасть на «Фабрику звезд» я танцевал в балете Дианы.
Танцевал не долго, но о самой Гурцкой остались приятные впечатления. Но по версии
«Экспресс газеты» на Диану у меня «зуб» и при каждом удобном случае я поливаю
грязью некогда родной мне коллектив, за что Роберт, брат Дианы и заодно продюсер,
грозится обезобразить мой мордель.
Не из страха перед экзекуцией, а во имя справедливости, звоню Роберту и
пытаюсь расставить точки над «I». В ходе миротворческой акции выяснилось, что он
против меня так же ничего не имеет. Мы немного посокрушались на тему
вседозволенности и безнаказанности желтой прессы и расстались умиротворенными.
Целый сонм прочих газет и газетенок предлагает своим читателям версии нашего
восхождения к звездам- кто с кем переспал, кто кому и сколько заплатил. Все в
деталях и подробностях.
Сначала для проформы мы изволили гневаться и грозились затаскать по судам
отдельных особо рапоясавшихся фантазеров. Не знаю, как другие, меня на самом деле
перло от всего этого шума-гама вокруг моего, ну и не только моего имени. Чуть позже
попривыкли и прочтение очередных историй из нашей жизни стало частью
обязательной развлекательной программы на вечер. Единственное, что тревожило, как
отнесется к этим россказням маман. Но моя августейшая родительница и тут оказалась
впереди планеты всей. Когда интернет вовсю вещал о том, что я болен СПИДом, она
просто спросила: «Это ведь неправда?» Хотя, наверняка, ей, как и любой другой
матери, хотелось своими глазами увидеть мой анализ крови и «собственноушно»
услышать от медиков, что это не так и даже тогда она не была бы спокойна «на все
сто».
В РОЗНИЦУ
19 февраля- день презентации компакт диска «Круто ты попал», куда вошла и моя
«Баллада о прыщике». Начинается все с автографсессии в магазине «Союз» на
Ленинском проспекте. Прямо у стеллажей с дисками стоят столы, за которыми томятся
только-только воссиявшие звезды. Фоном звучит только что вышедший диск.
Жаждущая автографов толпа состоит в основном из девчонок школьного возраста.
Затем, этажом ниже, пресконференция. Присутствуют все «сильные мира «ФЗ»:
Матвей, Файфман, Аксюта и продюсер грядущей Фабрики Макс Фадеев.
Фадеев нравится давно, с его первого выступления на «Юрмале». Он был худой,
клево двигался и отличался от всех. Когда я купил (тогда еще виниловый) его диск
«Танцуй на битом стекле», он сразу стал центральным хитом наших школьных
растусэ. Все песни помню наизусть.
Теперь он сидит напротив неприветливой горой: «Я все сделаю по-другому». В
каждой фразе – вызов.
На вопрос одного из журналистов: «Что было на «Фабрике» самым сложным?», я
ответил: «Ладить с неприятными мне людьми». Само собой, я имел ввиду далеко не
всех, но Матвей упрекнул меня в излишней резкости.
РАЙДЕР
Для непосвященных. Райдер- список технических и бытовых прибамбасов (от
микрофонов до фруктов в гримерку), необходимых артисту для выступления.
Принимающая сторона (организаторы на местах) обязаны предоставить все требуемое.
Маша Алалыкина и Матвей:
- Игорь Игоревич, а что входит в наш райдер?
- Райдера пока нет.
- Вот, например, в райдере группы «Смэш»…
- Странно, гастролей нет, а райдер есть.
Уходить из World class жаль, но не поехать в тур я не могу. Игорь Матвиенко,
взывая к моему благоразумию, говорит, что весь гастрольный тур может и
накрыться, так как еще не известно, будут ли раскупаться билеты. Спасибо Ольге
Слуцкер. Поняла и отпустила с миром. В «Смоленку» прихожу как в гости к
друзьям.
ГАСТРОЛИ
Вечером 23 февраля садимся в поезд. Вся «Фабрика звезд», кроме Чарухиной,
Шемякиной и Дудоладова. Гастрольный тур расписан на три месяца вперед. Я и
подумать не мог, что аж на девять ближайших месяцев нашим домом станут
гостиницы, автобусы, самолеты и поезда. Впереди счастливое время. Дорога и сцена –
почти все, что нужно мне, чтобы чувствовать себя счастливым. Немого пафосно, ну да
ладно.
Первый город на нашем пути – Ижевск. Пройдет совсем немного времени и
города, где мы выступаем, сольются в серую череду почти ничем не отличающихся
друг от друга населенных пунктов. Очень редко какое-то неординарное событие, или
чем-то запомнившийся концерт ассоциируется с городом, в котором проходил. А ведь
каждому зрителю хочется думать, что его город особенный и что именно в его городе
нас принимают так, как нигде больше. Но Ижевск запомнился навсегда. Еще в вагоне,
на подъезде к городу слышим по местному радио рекламу нашего концерта. Радуемся
как дети.
КОМАНДА
С нами люди, призванные оберегать нас от невзгод гастрольной жизни –
администрация тура. Супербосс Ваня Гомельский – тучный белорус. Матом он не
ругается, он на нем разговаривает. С девичьих лиц первое время не сходит гримаса
оскорбленного эстетического чувства. На каждой Ваниной фразе они мученически
возносят взоры к небесам, как бы призывая Господа в свидетели своих страданий.
Лена Венгржиновская долгое время работала администратором Сергея Крылова. Аня
Майорова много лет назад была фанаткой «Иванушек international», тогда же
Гомельский и предложил ей поехать в тур с «Иванушками» в качестве
администратора. Судьба Майоровой- воплощение мечты любого фаната – всегда
находиться близ объекта своей страсти. Ее, в отличие от Гомельского и
Венгржиновской, персонально нам никто не представлял и какое-то время я
недоумеваю, что это за тетка с нами колесит.
Приятнейший сюрприз- хореограф Галка Морозова тоже едет с нами. На ее
хрупких плечах лежит груз ответственности за хореографическую часть выступления
группы «Фабрика». У Галки с собой видеокамера – вечно бдящее око. Ну да нам не
привыкать. Есть большой плюс – в туалет и душ Морозову с камерой можно не
пускать и совершать разного рода интимности в одиночестве.
САУНДЧЕК
Ирундель плохо себя чувствует. Танец, который мы так долго репетировали, под
угрозой. Я, конечно, не прав, но призвав в помощь все свое красноречие, уговариваю
ее танцевать, что при ее фанатичной любви к танцу не составляет большого труда.
Часа за три до концерта мы уже во Дворце спорта. Не помню, кто рисанулся
первый, только петь все решили «живьем». Все три часа, оставшиеся до концерта,
упорно репетируем в порядке живой очереди. Я, поддавшись массовому психозу, тоже
репетирую «Прыщик» под «минус» (оркестровая фонограмма без голоса). Времени на
саундчек всем желающим не хватает, и не будет хватать на протяжении всего тура.
Почти пинками Гомельский освобождает сцену, чтобы впустить, наконец, зрителей в
зал. Звезды возмущены таким варварским отношением к творческому процессу.
РАБОТА ТАКАЯ
Переодетые, завитые, накрахмаленные. Настроение, как в шестнадцать лет перед
свиданием, причем когда точно знаешь- сегодня даст!
Из динамиков несется: «77 дней изоляции от реального мира. 54 камеры
наблюдения. 7300 метров видеопленки. 47 часов эфира на Первом канале. 11 отчетных
концертов. Финальный концерт в Олимпийском. Теперь они в вашем городе. Фабрика
звезд». Всю эту муть надиктовал Гребень. Его «бархатный баритон», пропущенный
через всевозможные компьютерные примочки,
обрел Левитановскую мощь и
Митковскую сексуальность.
Положено начало традиции. Перед выходом на сцену, встав в круг, мы
протягиваем руки в центр, одна на другую, в живую кучу. Кто-то посмеивается над
этим почти пионерлагерным прибамбасом, но никто не игнорирует.
Начинается концерт с «Круто ты попал» - единственная песня, которая
исполняется под фонограмму. Да и то потому, что у нашего звукорежиссера не
оказалось «минусовки».
Дворец спорта битком. Фотовспышки, цветы, мягкие игрушки – маленький
Олимпийский. Был почти уверен, что тур «слетит». Как-то не верилось, что такое
огромное количество людей будет тратить деньги на то, чтобы увидеть и услышать
нас. Не Ротару и Пугачеву, а нас!
ТИПА ЭКСПРОМТ
Уже когда начался концерт, Галка Морозова предложила мне выйти во время
песни «Ой, мама» группы «Фабрика» и сбацать какой-нибудь танцевальный кусок в
народном стиле. Всякий раз, когда выхожу на проигрыше «Ой, мама», девчонки в зале
визжат и аплодируют. Постепенно я осмелел и стал появляться на сцене по пояс голый
(сверху, конечно). Реакция зала легко предсказуема.
Концерт проходит «на ура». Под завязку снова «Круто ты попал». Публика долго
не хочет нас отпускать. Стоим на сцене счастливые, купаясь в овациях и девичьей
(преимущественно) любви.
НЕ СПРЯЧЕШЬСЯ, НЕ СКРОЕШЬСЯ, ЛЮБОВЬ ТЕБЯ НАСТИГНЕТ
Выходим к автобусу через черный ход. Кругом необозримая толпа. Ощущение,
что здесь народу больше, чем было в зале. Кругом мелькают наши постеры и
фотографии. Получаем ЦУ: в автобус бегом, автографы не даем – «их» слишком
много. Жутковато. Живой коридор из омоновцев. На бегу объемные сумки с
костюмами больно бьют по ногам. Сквозь строй охранников кому-то удается схватить
нас за одежду. Попав в автобус, настороженно смотрим из окон, как фанатки мнут
друг друга, пытаясь подобраться поближе к автобусу. Давка и визг. «Задерните
шторки на окнах!» - орет Ваня Гомельский. Девчонки лупят ладошками по окнам и
умоляют выглянуть. Некоторые плачут. Через омоновцев и наших администраторов
передают нам письма, записки, свои дневники, игрушки и цветы. Видимо, это те, кто
не попал на концерт. Автобус долго не может двинуться с места.
Еще долго девчонки бегут за автобусом, то отставая, то нагоняя на светофорах,
снова дубасят по окнам автобуса. Самые ретивые, вскочив в такси, продолжают
погоню «в горячей крови». Поровнявшись с автобусом, высовываются по пояс из окон,
рискуя вывалиться нахрен. Часть преследователей, заблаговременно прибыв к месту
нашей дислокации, уже оккупировала вход. Но их уже значительно меньше и все по
тому же коридору из омоновцев мы беспрепятственно попадаем в гостиницу, где нас
ждет банкет по случаю успешного начала гастрольного тура.
БАНКЕТ
Супербосс Ваня Гомельский объявил, что на ближайшие несколько дней билеты на
наши концерты проданы до последнего и во многих городах объявлены
дополнительные концерты. Череда нуднейших тостов. Местный организатор концерта
Боря, чувак неандертальской волосатости, заявляет, что мы, вопреки ожиданиям, не
такие уж засранцы.
- Спасибо вам!
- Да нет, это вам спасибо!!!
- О, вы такие!!!
- Да ну, что вы!!!!!!
- Надеемся, не в последний раз!!!!!!!!!
- Ой, всегда рады вам до помокрения в штанах!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Пьяненько похихикивая, разбредаемся кто куда. У входа в гостиницу обнаруживаем с
десяток самых стойких, фрагментарно уже покрытых инеем фанаток. Они ждали больше
трех часов. И теперь не дать автограф было бы совершеннейшим гадством. Разгоряченные
выпитым и растроганные таким стоицизмом фанаток, прямо на улице долго трещим с
ними о том – о сем, несмотря на мороз. Я рассказываю им, что наблюдал однажды, как две
девчонки у служебного входа в концертный зал, собирали ладошками со снега следы
Софии Ротару и ели. Наши собеседницы отвечают, что у них не настолько все запущено.
Вернувшись в гостиницу, мы с Сашкой Савельевой забредаем в какое-то подобие зимнего
сада. За нами неотступно следует «полиция нравов» - Галка Морозова со своей
видеокамерой. Сашка и я валимся прямо на пол под первую попавшуюся пальму. Впереди
еще целый тур, завтра снова концерт, у входа в гостиницу фанатки, по боком хихикает над
моими дегенератскими шутками Савельева, над головой пальмовая лохматость. Жизнь
удалась. 
ШТАНЫ С СЮРПРИЗОМ
Автобус, предназначенный для транспортировки звезд, въезжает прямо на перрон, к
нашему вагону. Охрана держит на почтительном расстоянии пришедших встретить нас в
такую рань поклонниц. Звезды, обвешанные котомками и чемоданами, сходят на
кировскую землю, приветливо «делают ручкой» публике и исчезают во чреве автобуса.
Переполненный цирк. Волнуюсь вдвойне. В зале моя институтская сокурсница Янка.
Ее мнение для меня весомо и я пребываю в состоянии мандража.
Юлишна Бужилова советуется со мной, как с соавтором номера, что ей надеть на
«Прыщ». Я в черной рубахе и в черных штанах «с секретом». О секрете позже.
- Я исполню очень печальную песню о пагубном влиянии несчастной любви на
мужской организм. Эта песня о том, откуда берутся прыщи.
Боронить всякую чушь типа «где ваши руки» и «я вас не слышу» я так и не
научился. В падлу.
Сквозь девичий визг почти не слышу собственного голоса и возникает ощущение,
что пою «мимо денег». И не факт, что это ощущение обманчиво. На финальных
аккордах «Прыща» срываю с себя рубаху и штаны. Штаны эти – еще из моего
стриптизерского прошлого, по боковым швам на кнопках. Чтобы оперативно явить
миру полуголый зад, достаточно ухватиться за переднюю часть штанов и дернуть
посильнее.
Под штанами короткие шорты и черные гетры, перевязанные крест накрест белой
веревкой – костюм следующего сразу за «Прыщем» танца. Мой внезапный стриптиз и
появление на сцене Иринки Тоневой в таких же коротких шортах реакцию в зале
вызывают козе понятно какую.
Танцевать в цирках неудобно – тряпичное покрытие манежа морщится и путается
в ногах, не говоря уже о том, что нормально разглядеть нас может лишь четверть
зрителей, остальные видят либо сбоку, либо сзади, что лишает происходящее всякого
смысла. Как могу, стараюсь угодить всем зрителям. Взглядом, жестом, каким-нибудь
импровизационным движением обращаюсь к тем, кто сзади и по бокам. Зрители
благодарно откликаются. Собираем с Ирунделем цветы и по дороге в кулисы
пожимаем тянущиеся к нам ручонки.
Счастье именно такое на ощупь – как эти теплые протянутые к нам руки. А
звуковой его эквивалент – в музыке и аплодисментах. Хотел было до кучи написать
чего-нибудь про запах счастья, но вовремя спохватился – мы ж в цирке. Гы гы гы .
ЖЕНА
На первых парах любимое послеконцертное занятие – подсчет «голосов избирателей».
Считаем кому сколько пришло записок и писем от поклонниц. С первых же концертов
становится очевидно, что главный фаворит девчонок – Леха Кабанов. По количеству
цветов, игрушек и надушенных писем перещеголять его никто не может. Открытки с его
изображением тоже лидируют по продажам.
Кировский цирк в пяти минутах ходьбы от гостиницы «Вятка», в которой мы
поселились. Жду, пока фабриканты соберут манатки и свалят на автобусе в
гостиницу, а с ними рассосется и толпа, осадившая служебный вход, чтобы
беспрепятственно погулять с сокурсницей Янкой. Таким образом, проходит еще
час в цирковых кулуарах, пропахших слоновьими фекальками.
Догуляли с Янкой до «Вятки». Идея посидеть в гостиничном ресторане
разбилась о реалии артистического бытия (я не жалуюсь, я констатирую) – у
входа живой стеной около сотни девчонок. Испытывать судьбу не решаемся,
располагаемся в ближайшем кафе. У стойки бара заказываю пару коктейлей.
Подходит какой-то чел: «Гони ты эту шалаву. Тут таких много, приезжих пасут».
«Вообще-то, это моя жена!» - ляпнул я почему-то. Чувак пропадает так же
внезапно, как возник.
СТРАНА УДМУРТИЯ
В Чебоксары едем автобусом, который, конечно, ломается посередь
заснеженной Удмуртской глуши.. За час, что мы курим, обоссываем сугробы и
действуем на нервы шоферу, мимо проезжает только трактор- ровесник Октября.
Леха Кабанов: «А что, Удмуртия – это страна такая?». Нет, блин, это штат!
Артемьев в Галкину камеру ведет телерепортаж «Wild-wild, deep-deep Russia». На
концерт мы опаздываем, Ваня Гомельский в психе орет в мобильник, чтоб за нами
высылали легковухи.
К месту концерта пребываем кортежем из «копеек» и «шестерок». Подступы к
служебному входу запружены людьми, охраны мало. В зал пробираемся по одному
человеку буквально. Двое охранников обхватывают с боков кого-нибудь из нас и
почти волокут сквозь людскую пучину.
В гримерке нас ждет сытный горячий ужин. Мы весь день ничего не ели и
мечем все « с обертками и кожурками». На сцену вываливаемся обожраные и
осоловевшие.
МАСЛОЗАВОД
Тонева по собственной инициативе учит танец, открывающий нашу
программу, который танцуют Гребенщиковские девчонки Даха и Кэт. Во время
почти каждого саундчека незначительные стычки – кому, сколько и в какой
очередности репетировать. Поскольку концертная площадка – единственное место,
где Тонева может репетировать танец под музыку, на саундчек она приходит
первой.
Наш звукорежиссер Макс мнит себя как минимум директором Советского
Союза и по своему усмотрению может изменить очередность репетиций, или,
вообще свалить в самый разгар саундчека – кофею испить, или курнуть чаво. А в
это время неуспевшие отрепетировать фабриканты носятся – трусы пузырем – по
всему Дворцу спорта в поисках Макса и с тоской считают тающие драгоценные
минуты до начала концерта.
Виноватым Макс не бывает, потому что не бывает никогда. Как бы он не
накосячил во время шоу – не вовремя включил фонограмму, или включил вообще
не ту фонограмму – всегда виноват кто-то , или что-то: глючный диск, местный
звукорежиссер-идиот, или магнитные бури. Макса отличают длинные сальные
куделя. Голову он моет по праздникам- Новый год и день рождения Ильича, в
связи с чем в узких кругах имеет кличку Маслозавод.
ЧАРОЧКА МОЯ
21 февраля после поднятого на уши Липецкого дворца спорта – ужин по
случаю дня рождения Пашки Артемьева. Саня Савельева в таких случаях чей бы не
грянул День рождения, обычно встает со стопорем водяры в изящной ручке и поет
«Чарочка моя серебряная на злачено блюдечко поставленная…»Подозреваю, Сова
нахваталась этого в Гнесинке на фольклорном отделении, где она учится. Больше,
пожалуй, ничего не выдает в ней даму, как-то связанную с кокошниками и
расшитыми ширинками.
ДОМ НА КОЛЕСАХ
Если к месту очередного концерта мы добираемся автобусом, а не поездом,
или самолетом, то встречаемся либо у Макдональдса на Киевской, либо у
Макдональдса на Добрынинской, где нас обязательно ждут фанаты. Не зайти в
Макдональдс и не слопать чего-нибудь на дорожку как-то , вроде, и не логично. К
тому же, всегда кто-нибудь из комплекта гастролирующих изволит задержаться
минут на 30-40. И тогда все, кто был вынужден коротать время, отяжеляясь
гамбургереми, «делают лица» провинившемуся. Так это называется. То есть
смотрят сурово и здороваться не спешат. Опоздавший делает вид, что не замечает,
или, по меньшей мере, что ему абсолютно плевать на наши «лица».
Нас ждет двухэтажный красавец-автобус. На первом этаже все тусят, едят,
курят, травят анекдоты, там располагаются туалет, холодильник и несколько
маленьких телевизоров.
Второй этаж- большая спальня, телевизоры там тоже есть. Одна кровать
рассчитана на двоих. Самые блатные- две кровати, расположенные у лобового
стекла. Лежишь этак ножками на восход, а перед тобой расстилается шоссе.
Романтика! Эти места заняли Асташенок-Кабанов и Джем-Бердников. Далее
Гребень-Кэт, Артемьев-Бурлак, Алалыкина-Бужилова, Тонева-Галка Морозова,
Гера Леви-Лена Венгржиновская, Аня Куликова-Даша Черпакова. КазановаСавельева и так далее. Вобщем-то в гостиницах мы разбредаемся по номерам в
такой же комплектации.
С точки зрения заботы о своем психическом здоровье, соседство мое возможно
только с Артемьевым, или Асташенком (дамы в расчет не берутся). Третьего
варианта, как я сейчас отчетливо понимаю, не дано.
ВЫНУЖДЕННЫЙ ДОСУГ
Занимаемся кто чем. Астах в плеере слушает «Парк Горького». Кто-то в
пятнадцатый раз смотрит по видео «Властелин колец» с гоблинским переводом.
Тонева растягивается и качает пресс. Мы с Кабановым фигачим друг друга
подушками, отчего пылища стоит невообразимая.
Савельева спит. Она обладает способностью засыпать в любой позе, при
любых условиях- тряска, качка, сель, цунами… Единственное, что необходимо
Савельевой, чтоб уснуть – свободная минута. Часто она засыпает с открытыми
глазами. Первое время ходим «позырить» - а как это? Машем руками перед глазами
спящей- не притворяется ли? Я, разумеется, тут же соорудил Савельевой кликуху –
ССОГК, что расшифровывается как Спящая С Открытыми Глазами Красавица.
Кликуха не прижилась в следствие трудновыговариваемости. Позже я стал
называль ее Совенок, что тут же взял на вооружение Гера Тузиков и меня это
раздражало. Поэтому вскоре Совенок трансформировался в более лаконичное и
менее слюнявое Сова. Впрочем, Сова в долгу не осталась. Она зовет меня Кабан
Пятак.
Немного странная дружба Алалыкиной и Бужиловой. Маша, всегда
независимая, как Никарагуа, без Юлишны шагу не ступит, в ее манере одеваться
все отчетливее проявляются мотивы «от Бужи», но Алалыкинский апломб и
категоричность никуда не делись. Маха с Юлишной постоянно ссорятся, мирятся.
И снова ссорятся…
СОЛНЦЕ СВЕТИТ В РЫЛО
Держим путь в Ставрополь. Запланировано два концерта. Первый солнечный
день, все нутро рвется на улицу, а мы сутками морщим зад в автобусе.
Десятиминутная стоянка, в одних майках вываливаем наружу. Настроение
весеннее, все немного сбрендили. На глазах изумленных придорожных торговцев
какой-то снедью, мы с Галкой Морозовой исполняем па из творческого наследия
Петипа. (Что за чудо-рифма!) Распластав руки в стороны, Маха Алалыкина
нарезает круги вокруг автобуса, словно гигантская Дрозофила. Гребень, уперев
руки в боки, декламирует:
День сегодня теплый, солнце светит в рыло,
Из под снега талого все дерьмо повсплыло…
А вот уже не в рыло мне бьет весны тепло,
В лобень мне залепило- ах как же хорошо!
КОНЬЯК ДЛЯ ПАПЫ
По дороге заруливаем в какой-то магазинчик и берем пару бутылок коньякакто-то ляпнул, что для голоса хорошо. Миха Гребенщиков покупает бутылку
ставропольского коньяка в подарок бате и хоронит ее на дне чемодана.
Располагаемся. По чуть-чуть. Снуют многочисленные организаторы концерта,
их жены, дочери, подруги дочерей, дочери друзей, племянницы, подруги
племянниц, подруги подруг племянниц. Со всеми нужно сфотографироваться, с
некоторыми выпить. Кто-то убежал еще за коньяком. Короче, «пили, чашки били,
по-турецки говорили». За час до концерта отдельные особи моргают с трудом.
Кабанову мало. Пока Гребень репетирует, Лелик достает из Мишкиного чемодана
отцовский коньяк и с кем-то выпивает. Когда Гребенщиков догоняет, куда же делся
его коньяк, бедняга не знает, как и реагировать на такую сверхнаглость. Стоит
потерянный и бессвязно матерится.
СВЕРХ ПРОГРАММЫ
Пьяный Кабанов в женской гримерной исполняет стриптиз. То есть, он,
конечно, не раздевается, но набор телодвижений, как ему кажется, из репертуара
Тарзана. Вся палитра щупательно-поглаживательных движений сосредоточена в
области Кабановского таза, упакованного в зимние ватные штаны на лямках, что
несколько смазывает картину. Наши дамы аплодируют.
ЛЕТИ С ПРИВЕТОМ, ВЕРНИСЬ С ОТВЕТОМ
Томясь в ожидании своего выхода на сцену, оборжеваем письма фанаток.
Каждое второе письмо начинается словами: «Вообще-то я не отношусь к твоим
тупым фанаткам, но…»
Затем осторожные лирические вкрапления: «Мой котенок (львенок, заяц,
пупсик)».
Далее мольба : «Позвони (напиши, вышли)». Следом: «Наверное, тебе
девчонки постоянно об этом говорят, но ты самый красивый пупс не свете!», «
Подруги смеются надо мной, но я верю, что ты позвонишь», «Никто и никогда не
сможет любить тебя, как я!» Независимо от контекста, слова «люблю» и
«любимый» встречаются почти в каждом предложении.
Далее: «Правда ли, что у вас с Ириной Тоневой…», или «Пожалуйста, замолви
словечко, чтоб меня взяли на «Фабрику звезд 2».
И заканчивается письмецо часто совсем уж неприлично: «Я жду, мой дикий
мустанг (тигр, бизон)».
Конечно, есть и другие письма. Таких, к сожалению, меньше. В них
встречаются стихи.
Ты показался мне родным,
Когда я в первый раз взглянула,
Таким знакомым и простым,
Что все на свете я забыла.
Улыбка, легкая небритость,
Глаза сиянием полны,
Таким остался в моих мыслях,
Таким попал ты в мои сны.
Наивно и не пошло. Такие стихи не портят рифмы «глаза – слеза», «любовь –
кровь», потому, что искренне.
В письмах пожелания, часто недетские совсем: «Желаю вам всем быть прежде
всего хорошими людьми, а уж потом хорошими артистами». Актуально. Раньше я
свято верил, что человек, наделенный от Бога каким-то талантом, какой-то
изюминкой, просто не имеет права, физически не может быть гадом. Мне казалось,
что талант, порядочность и доброта – это синонимы. Теперь это утверждение
больше похоже на цитату из Г. Х. Андерсена.
КОГДА Б ЛЮБИЛА Я КОБЗОНА
А поклонницы… Они разные. Одни караулят на улице, чтоб исхитриться
потрогать тебя за задницу, требуют писем и автографов. Сати называет таких
«бешенки», а я добавляю «без башенки». Сегодня она моя фанатка и провожает
меня в скорби, слезах и черных одеждах, но завтра приедет, например, Андрей
Губин, а с ним вернется и смысл жизни и когда Губин уедет, печаль будет
недолгой, потому что приедет Децл, или Смэш, или кто-нибудь еще…
Другие… Подходят и спрашивают: «Вы, наверно, голодные. Может, сбегать до
магазина?» То есть человек хочет быть полезным тому, кого любит, а не стремится
скорее заполучить автограф, чтоб подруги в школе «сдохли от зависти».
До сих пор в моем гардеробе хранится подаренная мне одной девчонкой
футболка, сплошь расшитая бисером и стеклярусом – эмблема «ФЗ» и надпись
«Николай Бурлак». Сколько же на эту футболку ушло времени, терпения и любви!
Показательно и то, что девушка не добивалась личной встречи, а передала свой
подарок перед концертом через охранника. Ей не нужен был автограф, или фото на
память, ей хотелось просто сделать мне приятно. Чтобы как-то выразить свою
благодарность, я вышел тогда на сцену в этой подаренной футболке.
А вообще, безграничное спасибо всем поклонницам и фанаткам. Ощущать
заинтересованность в своей персоне для артиста необходимо так же, как
вдохновение.
НЕ ЗАБЫВАЕТСЯ
Перед самым концертом «Корни» получают записку от девчонки, прикованной
к инвалидной коляске. Уже не помню толком, о чем она писала, но парней ее
письмо тронуло и одну из песен в концерте по инициативе Сани Асташенка, они
исполняют специально для нее. Девчонка смотрит на сцену глазами, полными
счастливых слез, и веря и не веря в происходящее. Как бывает просто сделать
человека счастливым хотя бы на те три-четыре минуты, что длится песня. Такие
концерты не забываются.
Только на следующий день, когда рассвело, обнаруживаем, что наш красавец
автобус весь исписан девичьими признаниями в любви каждому в отдельности и
всем сразу, изрисован всевозможными цветочками, сердечками и вензельками. Не
хохлома, конечно, но приятно. Нашим водителям Славе и Валере приходится
регулярно отмывать любимый нами пепелац, но очень скоро он опять покрывается
лирическими письменами.
РАЙДЕР «МОСКОВСКИЙ»
Краснодар. Два концерта в цирке. В «Новостях» Первого канала периодически
идут сюжеты о наших гастролях, которые снимаются чащ всего на вокзалах и в
аэропортах, откуда мы отъезжаем. В этот раз съемочная группа прибыла
непосредственно к месту концерта. Обычная суета- саундчек, глажка костюмов.
Пашка Артемьев дает интервью местной журналистке, хотя, по моим
наблюдениям, терпеть не может этого делать.
Устав перед каждым концертом бегать в магазин, просим Ваню Гомельского
включить в райдер одну бутылку коньяка. Когда наша просьба, наконец,
удовлетворена,
подавлющее
большинство
фабрикантов
совершенно
адаптировалось к сцене и в коньячном допинге не стало надобности. Поэтому,
райдерную бутылку, за редким исключением, выпивают каждый раз на двоих
Кабанов и Джем. Глядя на Джема сложно определить, пил ли он вообще, если,
конечно, парни ограничиваются одной бутылкой. За Кабанова всегда страшно- не
баздахнулся бы со сцены.
Какое-то время спустя уже никто не говорит «коньяк», все говорят «райдер».
Говорим «райдер», подразумеваем «коньяк». То есть, отныне райдер можно пить,
его закусывают шоколадом, или лимоном, перед концертом в гримерке всегда
пахнет райдером, чаще всего «Московским».
КРАСОТА - ЭТО СИЛА!
Помню, Бердников как-то раз устроил несанкционированный вылет в
стратосферу. Убивая время до концерта за бутылочкой (другой-третьей) райдера,
Берд нафигачивается основательно и засыпает безмятежнейшим образом в кресле.
Я, настреляв у девчонок всевозможные «Шанели» и «Лореали», стараюсь придать
лицу Бердникова большую выразительность. Пусть я не оригинален, но всем
весело. Когда Саня еле разбуженный с помутневшим взором подходит к зеркалу,
все замирают. Но Берд не замечает метаморфоз и вываливается на сцену алея
губами и в тенях. Кажется, что он затянет сейчас «Карамболину Карамболетту», а
не про потерянные корни.
ШУБА ДЛЯ ГРЕБЕНЩИКОВА
Из невообразимых куч подаренных поклонницами игрушек, лишь редким
счастливым представителям плюшевой фауны суждено переселиться в звездные
чемоданы. Да и просто невозможно перевозить все это с собой из города в город.
По каким-то особым, ему одному ведомым признакам (пол, окрас, купированнекупирован, кастрирован-некострирован) Миха Гребенщиков отбирает плюшевую
животину в свою коллекцию с вполне определенной целью. Гребень задумал сшить
себе из игрушек шубу для сцены. Миха возит за собой огромный чемодан с
неимоверным количеством самых изыскано-дурацких прикидов. Один из них –
огромная полиэтиленовая сумка с китайского рынка с прорезями для ног, рук и
головы. В сумку совершенно спокойно помещается тельце звезды. Куда бы мы не
приехали с гастролями, Гребень рыщет по местным магазинам и скупает всякую
очаровательную дурь – шапку с рогами, или плавки, в которые можно уместить
полутораметровую пипиську. Как ведущий шоу, костюмы он меняет несколько раз
за концерт в зависимости от собственного настроения, погоды, общественнополитического строя населенного пункта, где проходит концерт и менталитета его
жителей. Шуба обещает стать центральной жемчужиной его гардероба. И как
замечательный образец современной креативной мануфактуры и как осязаемое
воплощение девичьей любви. Мы, артисты, так, блин, сентиментальны…блин… Не
говоря уже о том, что вещь, наверняка, теплая, можно и по зимним московским
улочкам прошвырнуться, не палясь особо.
Красивая и мягкая мечта Юльки Бужиловой – отдельная комната абсолютно
без мебели, заваленная мягкими игрушками. Один минус- придется содержать
специально заточенного человека, который будет пылесосить все это великолепие.
Чего попало Юлишна тоже не берет.
Игрушки, не прошедшие конкурсный отбор ни к Гребенщикову, ни к
Бужиловой собираются в мешки и отвозятся в какой-нибудь местный детский дом.
Несколько позже, пресытившись девичьими дарами, Гребень просто отрывает
бошки первым попавшимся медведям и зайцам. Чем обусловлены эти приступы
агрессии непонятно. Женскую часть Фабрики звезд повергает в шок вид
выпотрошенных плюшевых тел, разбросанных по мужской гримерной.
ВОРОНЕЖ
Воронеж- родина Гребенщикова. Вечером Миха, как гостеприимный хозяин
обещает поход в какой-то затейливый клубец и ничивокское веселье.
За обедом Пахан, подперев рукой кудрявую башку, с отсутствующим видом
гоняет ложкой капусту по тарелке воронежских щей. На вопрос Савельевой, что же
произошло, Артемьев отвечает лишь загадочной Джокондовской полуулыбкой и
продолжает мучить капустину в тарелке.
«Влюбился!» - девчонки ставят однозначный диагноз.
«Куплю себе квартиру в Краснодаре» - после многозначительной паузы отвечает
Артемьев. Всем сразу вспоминаются вчерашние концерты, затянувшееся Пашкино
интервью и Краснодарская журналистка.
Гуляю по Воронежу в одиночестве. Подходят какие-то парни и говорят, что я
похож на Бурлака из Фабрики звезд. «Да,- отвечаю,- все так говорят». Иду дальше.
Минут через десять меня догоняет та же компания, видимо все-таки сообразив, что
я – это я  С собой у них видеокамера, в которую я передаю приветы и желаю
всего-всего бесчисленному количеству сестер и подруг этих парней… Я не
жалуюсь, я констатирую 
На время нашего концерта хоккейная раздевалка Воронежского Дворца спорта
превращается в гримерную, которую тут же наводняют Гребенщиковские друзья
ничивокского вида. Миха представляет всем своих родителей и сестру –
профессиональную актрису, которая совершенно неожиданно оказалась премилой
мадамой. Невооруженным глазом видно, что семья Мишкой гордится чрезвычайно.
БЕЛГОРОД
По дороге в Белгород наш двухэтажный дворец на колесах опять ломается и
мы пересаживаемся в автобус, присланный за нами принимающей стороной.
Колымага из старых вестернов. Грязища такая, что мы не сразу решаемся положить
на сиденья драгоценную мякоть своих задниц. Стараемся ни к чему не прикасаться.
В салоне холодно, изо рта идет пар. Этот автобус тоже постоянно ломается – 30
минут едем, 20 стоим. Удивительно, что ЭТО вообще способно двигаться без
посредства собачьей упряжки. Что бы как-то скоротать время, слушаем купленные
для смеха в Воронеже Пиратские диски «ФЗ» - наши песни записаны прямо с
телевизора.
Во Дворец спорта пребываем, опоздав на час. Зал уже полон, служебного хода
нет. Волоча за собой чемоданы, идем в гримерку через весь зал. Зрители встречают
нас овациями.
Как это обычно бывает, определенная часть нашей труппы «включает звезду»:
«Нам нужно прийти в себя после дороги, загримироваться, погладиться, выпить
чашечку кофа и войти в образ». Таким образом, концерт начинается с опозданием
почти в два часа. Все это время люди просто сидели в зале, лишь изредка
деликатно напоминая аплодисментами о своем присутствии.
ВСТРЕЧА С ТЕРПСИХОРОЙ
В плане танца Сати отстает от своих коллег по группе. Во время выступления
«Фабрики» пацаны специально спешат в кулису посмотреть и похихикать. Но
репетировать она0 не желает и на Галкины замечания не реагирует. Морозова
расстроена, Тонева тоже. Тонева вообще очень болезненно воспринимает любую
халтуру и в своих высказываниях бывает слишком резкой. Савельева соблюдает
нейтралитет. Сова вообще очень неконфликтный человек. Кажется, что это
нежелание конфликтовать обусловлено полным пофигизмом, но это обманчивое
впечатление.
После концерта ко мне подходит девушка и заявляет, что танцую я, конечно,
ничего, но она это делает значительно лучше. Она спешила ко мне за кулисы всеми
правдами и неправдами пробираясь сквозь милицейские кордоны, только чтобы
сообщить мне, что я далеко не «зе бест». Состроив серьезную мину, выспрашиваю,
в каком именно направлении танца она виртуозит, сколько лет занимается, по
какой методе растягивается, кто ее педагог и прочую муть. Бедняга, не сообразив,
что подонок (то есть я) издевается, подробно рассказывает о своем тернистом пути
к танцевальному олимпу. Я обещаю ей поработать над техникой и пытаюсь
распрощаться. Но девушка, воодушевленная вниманием к ее творческой судьбе,
еще долго пропихивает мне, что же именно я делаю не так, а что, в общем-то,
сносно (если не смотреть в бинокль с первого ряда).
ДА КАКИЕ ОНИ АРТИСТЫ!
Всегда находятся люди, которые на фоне всеобщего обожания, желают во что
бы то ни стало продемонстрировать свое «фи». Человек не жалеет времени и денег,
чтоб залезть на мой сайт в интернете, рассказать мне какой я говнюк и сообщить,
что пою я тем местом, откуда растут мои кривые ноги. Человеку не лень писать
письмо на пяти листах, авторитетно разъясняя, что при наличии отсутствия каких
бы то ни было талантов, лезть на сцену мне не стоит. (Не без основания можно
предположить, что я в этом вопросе разбираюсь не хуже, чем школьница Люся из
Томска, у которой проблема с падежами.) Человеку не лень ждать нас на морозе у
служебного входа только затем, чтоб вслед нашему автобусу показать «фак».
Робко, исподтишка, видимо не исключая, что автобус сейчас остановится, а мы
бросимся крошить ему морду. Как-то раз я повелся и показал «фак» в ответ.
Бегущие за автобусом девчонки, конечно, не знали, чем на самом деле вызван мой
жест и наверняка приняли его на свой счет. Было очень стыдно.
Еще запомнилась барышня совсем не фанатского возраста, умоляющая
охранника пропустить ее за автографом, на замечание которого: «артистам нужно
отдохнуть после концерта», она удивленно хлопает редкими ресницами: «Да какие
они артисты!»
-
МОРОЗОВСКАЯ ШИЗЬ.
Галка Морозова, пытаясь согреть торчащие из под одеяла ноги, одевает на них
болоневую куртку, то есть ноги просовывает в рукава, а отверстие для головы
оказывается между ног. Только Морозовская мозга может так повернуться. Я не
упускаю возможности попошлить и поржать: я акушер, Галка роженица. Откуда,
чего и где у нее располагается, думаю, понятно. Морозова мигом входит в роль.
Крутит лохматой башкой по подушке и орет на весь автобус. Я и сочувствующие
склоняемся над болоневой вагиной:
Тужься! Еще немножко, ну!
Давай, покричи!
Вот и головка показалась…
Какой бутуз! Весь в отца!
Да-да, вылитый Гребенщиков!
Морозова всегда- олицетворение позитива. Наиболее часто употребляемое
слово- «пельмени». В зависимости от интонации, может нести абсолютно любую
смысловую нагрузку. А произнесенное с вопросительной интонацией может
обозначать от: «Как настроение, чувак?» до, собственно: «Не хочешь ли пельменей,
Бурлачина?».
Сгребаю в охапку согнутую пополам Иринку Тоневу таким образом, что ее
звездный попец торчит вперед и символизирует огнестрельное орудие. Тонеева
ржет как резанная, пытается сопротивляться и обессилев от ржанья и
безрезультатной борьбы, мирится со своим необычным положением. Начинаю
методичный отстрел коллег. Коллеги (те, что настроены подурачиться) падают на
пол и бьются в предсмертных конвульсиях. Бердников, обращаясь к повисшей
после артобстрела на моем плече Иринкиной заднице: «Не скажете, как пройти в
библиотеку?»
ТУЛА
Въезжаем в Тулу. Женская часть гастролирующих, пялясь из окон автобуса,
сокрушается, как же все туляки бедно одеты, а девушки «просто ужас как
непривлекательны». Парни с ними не спорят, только понимающе друг с другом
перемигиваются – раз наши дамы критикуют, значит тульчанки действительно
хороши! Звонит мобильный телефон нашего администратора Лены
Венгржиновской. Не отрываясь от трубки, она сообщает: «Корни», «Фабрика»,
Гребенщиков и Бурлак завтра в 14.00 в Останкино на открытие «Фабрики звезд 2».
Какого рожна я там буду делать неясно. Пояснительной информации никакой.
Тульский цирк. Открываются двери автобуса. В конце салона какое-то месеводерутся Гребень и Кабанов. Слово за слово, хреном по столу – как обычно. Их
растаскивают.
К НАМ ЕДЕТ РЕВИЗОР
Игорь Матвиенко появляется на наших концертах без предупреждения в самых
неожиданных местах. Нередки провокации. «Из компетентных источников»
становится известно, что сегодня Матвей должен присутствовать в зале. Артисты
пьют умеренно, перед выходом на сцену разминаются, распеваются, отдельно
взятые психи даже отжимаются (от пола). На самом же деле, Матвей в далекой
Москве и вряд ли последнюю неделю вообще вспоминает о нашем существовании.
Когда же после какого-нибудь черт те как удаленного от столицы выступления, в
кулиске материализуется знакомый силуэт, в башку горячей струей бьет мысль:
«Не накосячил ли я чего на сегодняшнем концерте?»
После одной из таких ревизий, группа «Фабрика» получает директиву петь
только под фонограмму, что, само собой, воспринимается в штыки. Девчонки
негодуют и ищут крайнего: «Не надо было непоющих в группу брать!» В чей
огород камень- у каждого версия своя.
ФАБРИКА ЗВЕЗД 2
Останкино. Репетиция открытия «Фабрики звезд 2»( на языке
телевизионщиков- тракт). Декорации поражают размахом. Наши в сравнении с
нынешними- фанерный домик. Фабриканты второго созыва, за редким
исключением, кажутся мне невзрачными. Может быть, это просто ревность? В их
исполнении звучит «Круто ты попал» и я понимаю – да, это ревность. С момента
выхода «Фабрики звезд 2» (а затем и 3,4,5), с кем бы и на какую бы тему я не
разговариваю, каждый считает своим долгом ввернуть, что «Фабрика 1» была,
несомненно, лучшей. Сначала мне кажется это объективным, но потом я понимаю,
что герои всех последующих проектов наверняка слышат то же самое, только в
свой адрес. Как бы то ни было, мы – первые. И это навсегда.
Весть о том, что на открытие «Фабрики 2» я приглашен в качестве
преподавателя танцевального фитнеса меня удивляет, но не шокирует. Непонятно
только, как я буду совмещать свою, извините, педагогическую деятельность и
гастрольный тур. Жертвовать чем-то одним во имя другого не хочется ни за что!
Первая встреча педагогов с фабрикантами второго созыва в стенах Звездного
дома уже с несколько видоизменившимся интерьером. Планировка и мебель, в
общем-то, те же, но по стенам бежит какой-то этнический орнамент. На
фортепиано и полках – штучки-дрючки опять же в этническом стиле. Фадеевский
формат, сами понимаете.
Педагоги по очереди высказывают какие-то свои пожелания «на берегу». Я
произношу что-то на заданную тему, про трудное и вместе с тем счастливое время
на «Фабрике звезд». Микрофона мне не достается и в эфир моя пламенная речь не
идет.
В роли наставника мне неуютно, не представляю, что кто-то будет мне
«выкать». Когда еще в годы учебы в Институте Культуры, я проходил
педагогическую практику, мои воспитанники, которые, по определению, должны
мне подчиняться, рассказывали мне пошленькие анекдоты и звали меня Коляном, а
не Николаем Борисовичем. То есть об общепринятой дистанции педагог –
воспитанник речи не шло. И меня это устраивало.
-
ВОЛОГДА
На рецепции дама, выдающая ключи от номера, серьезно глядя поверх
очков:
Артисты?
Артисты! – отвечаем гордо и бодро!
Из Москвы?
Из Москвы!
В раковину не ссать!
В гостиничном баре выпрашиваю магнитофон. С Иринкой Тоневой
оккупируем один из холлов с огромным зеркалом. Завтра у меня первый урок на
«ФЗ 2», сочиняю танцевальные связки в стиле русского танца. Все, что наворочал,
учу с Иринкой. Она цепляется за любую возможность потанцевать, научиться
чему-нибудь, будь то даже какая-нибудь кадриль. Ставим на уши всю гостиницу.
Постояльцы не рискуют вмешиваться в творческий процесс и все свое негодование
выплескивают на администрацию.
Вологодский концертный зал напоминает холл в каком-нибудь ДК, где
проходят подростковые дискотеки. Люстра-пупок льет жидкий свет. Сырость и
полумрак.
Под окном гримерки орут фанатки, не попавшие на концерт. Орут долго-долго,
нудно-нудно. Сказать «достали» - не сказать ничего. Кажется, громче орать нельзя.
Кабанов выглядывает в окошко. Оказывается, можно гораздо громче. Встаю на
подоконник и демонстрирую орущим голый зал. Оказывается, можно и еще
громче. После появления в оконном проеме Кабановской физиономии, дамы
наверняка думают, что и зад принадлежит ему.
Если за кулисами, или в гримерке есть рояль, всегда находится масса
желающих побренчать. Гребень перед концертом повторяет свои реплики
ведущего и его это музицирование несказанно раздражает: «Когда я буду ездить
один на гастроли, в райдере будут отдельный пункт – чтобы ни одна собака не
подходила к роялю!!!»
Каждый раз после того, как в начале концерта отзвучит «Круто ты попал»,
Гребень поименно представляет всех участников концерта. Указывая на Джема, он
спрашивает публику: «А как зовут этого парня?». Джем цепенеет. Он боится, что
зал промолчит в ответ. Но девчонки в едином порыве кричат: «Джееееем!» И он
облегченно выдыхает. Почти все песни в концерте публика поет хором с нами. В
этом легко убедиться, остановившись посередь песни и направив микрофон в зал.
Многие так и делают.
Иногда у меня случаются приступы джентельменства. Тогда после концерта я
беру сумки у кого-нибудь из наших барышень и несу до автобуса. С течением
гастролей эти приступы все реже.
СНОВА ЗВЕЗДНЫЙ ДОМ
Поужинав, в гордом одиночестве сажусь в поезд и еду в Москву, утром у меня
урок на «ФЗ 2». У наших концерт в Костроме. На него я , конечно, не попадаю.
С поезда сразу на Дмитровку, в Звездный дом. Немытый, невыспавшийся и
злой. Ударный дозняк кофею и – «Здрасьте, мои младшие братья и сестры!» Братья
и сестры встречают меня приветливо. После занятия всей оравой идем пить чай. По
моим ощущениям, первыи урок прошел «на ура».
Взахлеб рассказываю о гастролях, фанатах, полных залах и первых симптомах
«звездной болезни».
У меня выспрашивают, смотрю ли я «Фабрику 2» ? Нет, конечно. Каждый
день концерт, потом ужин. В итоге, когда добравшись до гостиницы, включаем ТВ,
попадаем в лучшем случае, на титры и заставку «Endemol». Несмотря на это, у
многих их наших появились любимчики среди новых фабрикантов. Наши дамы
передают приветы Лейниху и Прасковину. Астах шлет со мной кое-какие
наставления младшему Астаху – Димону. Бердников прется от Гагариной.
Большинству нравится Темникова. Артемьев болеет за Ржевскую, они были
знакомы и до «Фабрики». Мы с Шемякиной и Кабановым – за Терлееву. Слегка
замороженная, но в плане вокала, конечно, лучшая. Выделяют Рассказову и
«девочку с косичками». Позже косички расплелись и она стала просто Савичевойпожалуй, самой успешной из фабрикантов второго поколения.
А еще наши уверены, что во вторую Фабрику набирались люди, близкие нам
по типажам. Как то – Тонева-Темникова, Джем-Нарцисс, Астах-само собой, Астах,
Бурлак-Лейних, Бердников-Пирцхалава, Шемякина-Гагарина, ГребенщиковСеменов и т.д.
В мужской спальне показываю, кто из наших на какой кровати спал. На лицах
теперешних фабрикантов исподволь отражается отношение к своему звездному
предшественнику. Одни сочатся гордостью, другие не могут скрыть разочарования.
Несмотря на мои опасения, никакой ностальгии. Здорово, конечно, как прежде
сидеть за этим столом и трепаться о том-о сем с людьми, чьи лица, на первый
взгляд, как бы и не вписываются в этот интерьерчик, ведь я привык видеть здесь
совсем других людей. Но с этими мне тоже хорошо. Заставить меня наконец
убраться смогла только знакомая фраза из репродуктора: «Внимание! Регламент!»
На втором этаже Звездного дома принимаю поздравления. Мою работу
одобрили: «Видно, что ты сам прешься от того, что делаешь».Обедаю в столовой
для сотрудников и сваливаю домой отсыпаться.
ДОРОЖНАЯ МУЗА
На следующее утро встречаемся с Астахом на автовокзале. Едем рейсовым
автобусом в Иваново. Санек тоже пропустил Кострому, летал домой в Оренбург –
какие-то проблемы с документами. Всю дорогу Астах, как обычно, в обществе
плеера и «Парка Горького». Я чтобы убить время пишу какие-то стишки. Недавно
они попали мне на глаза – лучше бы я слушал тогда «Парк Горького» с Астахом.
Если меня посещает муза и рождается какая-нибудь песенка, я первым делом
показываю ее Артемьеву. Он тоже периодически поет мне «что-нибудь из
последнего». Понимая, что невозможно оценить песню, исполненную без
музыкального сопровождения, полушепотом, все-таки каждый раз подробно
выспрашиваю, что же он об этом обо всем думает. Артемьев старается быть
деликатным, но если получилось говно, он называет вещи своими именами.
ЭТИМ СЛИШКОМ ЖИРНО
Наши ряды косит эпидемия гриппа. Переболели почти все. Ходим в белых
намордниках – такой вынужденный закос под Джексона. Анюта Куликова вообще
не может работать. Пока мы на сцене, она лежит пластом в автобусе. Как добрая
мама,
за
ней
ухаживает
Дашка
Черпакова.
Куликова и Даха вместе спят в автобусе, вместе гуляют, вместе живут в
гостиницах. Куликову я, в зависимости от настроения, называю либо Кулябора,
либо Анхен Кульман. Она – большой ребенок, творческий и патологически
неорганизованный. «Аня, ты же девочка!» - восклицает Черпакова шутя и убирает
разбросанные по всему номеру Куликовские шмотки. Если Дахи нет рядом, Анхен
везде опаздывает и теряет трусы, носки, документы, косметику и все, что может
теряться. Дашка над Куликовой, «как орлица над орленком» негласно шефствует.
Самая трогательная и очень симпатичная мне пара.
Селимся в гостинице. Все уже разбрелись по номерам, не успели поселиться
только Куликова и Черпакова. Обычных двухместных номеров свободных не
осталось, есть только люкс. «Этим слишком жирно – говорит Ваня Гомельский, не
стесняясь присутствия Этих (Черпаковой и Куликовой),- давайте в люкс
Гребенщикова». Почему Этим жирно, а Гребенщикову в самый раз – вопрос
риторический.
МОЙ АДРЕС СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
Многие города на нашем пути – словно островки коммунистического
прошлого. Как будто возвращаешься в детство, в восьмидесятые. Кажется, что
здесь и про путч – то августовский еще не слышали, настолько все размеренно, по
старинке. И ассортимент в магазинах тот же, если не считать «Сникерс», пейзажу
придают монументальность многочисленные Ленины тут и там.
В Ульяновске гостиница «Советская», где мы останавливаемся, располагается
на огромной площади, где стоит Ильич с простертыми в светлое будущее
перстами. Такая вот милая сердцу архаика. Берег Волги. Все шутки в мой адрес,
понятное дело, по мотивам Некрасова: «Унылый сумрачный Бурлак», «Этот стон у
нас песней зовется» и т.п.
КОНЦЕРТ НА ПЕРРОНЕ
В Казань едем на поезде. Чаще всего под нашу компанию покупается целый
вагон. Мы можем расслабиться, не думая о том, как на нас посмотрят и что
подумают пассажиры. Впрочем, многих из нас это и так не заботит.
На перроне поклонницы дарят «Корням» огромный торт. Парни ставят его на
верхнюю полку. Поезд трогается и бисквитное чудо пикирует на пол. Все и все в
белковой липкости.
Почти всю ночь хождение в гости- из одного купе в другое, песни под гитару,
пиво и буханье дверью в тамбур – кто курить, кто пиво сливать. У Тоневой какаято своя авторская диета. Традиционная для железнодорожного путешествия
копченая курица ее не интересует. Глазированные творожные сырки и фисташки –
почти весь ее рацион.
Если какой-нибудь гад рискнет сходить до вагона-ресторана, обязательно
приведет «хвоста». Из соседних вагонов начинают стекаться девочки
сфотографироваться, за автографом или просто поглазеть на звезд в домашних
тапках и дырявых трико с вытянутыми коленками.
Какая-то малюсенькая станция. Останавливаемся буквально на пару минут.
Смотрим в окно и обалдеваем. Прямо на перроне перед нашим вагоном какие-то
девчонки танцуют «Вертигого» - танец, который на концерте исполняют Тонева,
Савельева и Алалыкина. Откуда девчонки узнали, что мы будем проезжать в этом
поезде и именно в этом вагоне – загадка. Поезд трогается. Мы долго хлопаем
танцовщицам и машем руками на прощание.
ПОД ФАНЕРУ
Уфа. Утро. Жрать охота, а до обеда еще часов пять. Ловлю машину. Какие-то
парни совершенно бесплатно свозили меня до продуктового магазина и обратно до
гостиницы, дали номера своих телефонов и сказали, что с удовольствием помогут
всем нам развлечься после концерта. Попутно все интересуются, как наши
девчонки «в деле». «Во избежание канителей» звонить я , конечно, не стал.
Концерт проходит в здании какого-то торгового центра. Мы приезжаем с
опозданием, зал уже полон, о саундчеке речи не идет. Макс в ужасе- зал абсолютно
не заточен под проведение концерта и отстроить звук хоть сколько-нибудь
прилично нет возможности никакой. Весть, что работать придется «под плюс»
(полностью прописанная фонограмма- и оркестровка, и голос) вызывает волну
негодования. Ну а чего орать-то? Надо, значит надо. Хотя, должен признаться,
открывать рот под фонограмму – удовольствие так себе. Тогда-то мысленно я
поблагодарил того, кто первый выпендрился в Ижевске, решив петь «живьем».
Независимо ни от чего, танец с Иринкой повторяем перед каждым выходом.
Либо целиком, либо какие-то сложные фрагменты. И каждый раз психуем перед
выходом.
Ловлю себя на мысли, что репертуар Бужиловой мне не надоедает и если бы я
не прослушал ее «Спи» и «Колыбельную волкам» сто ковырнадцать раз, я бы
обязательно купил Юлькин диск.
А ПРАВДА ЛИ?
Устав от одних и тех же вопросов на прессконференциях, начинаем
хулиганить. Не успевают журналисты рта открыть, как кто-нибудь из наших
ерничает: «Скажите пожалуйста, правда ли, что все вы блатные и на «Фабрику
звезд» попали за большие деньги?» И сам же отвечает: «О, сущие пустяки! 30000
долларов
и
с
чеком
к
Матвиенко».
Подхватывает Кабанов: «Вы не боитесь Звездной болезни?»
Бердников: «А какие у вас отношения с проектом «Стань звездой»?
Савельева: «Узнают ли вас на улице?»
Журналюги не обижаются. Сидят, улыбаются, ждут когда у нас закончится
приступ артистизма. Втихую корректируют список запланированных вопросов, а
потом пишут о нашей прогрессирующей Звездной болезни.
Постоянная боязнь услышать в свой адрес «Зазвездился», заставляет
философски относиться ко всему, что раздражает и нервирует. В ситуациях, в
которых я до «Фабрики» скорее всего разорался бы и засучил в истерике
ножонками, теперь молчу с кротостью агнца и погладываю в зеркало – не
затеплился ли нимб над моею мудрою главою.
СЪЕДОБНЫЙ БЕРД
Утро в Волгограде началось с поздравления Бердникова с Днем рождения.
Фанатки преподносят Саньку тортище, на поверхности которого красуется
совершенно съедобная Бердниковская физиономия. Не знаю, какая она на вкус –
поедает все это именинник без меня. 
Волгоград- последний город, где Галка Морозова с нами. Дальше она не едет.
С ее исчезновением все наше гастрольное бытие посерело и поскучнело. Если
верить тому, что одна минута смеха по степени благотворности влияния на
организм равна стакану сметаны и все наше совместное с Галкой ржанье
трансформировать в сметану- какая-то очень значительная часть суши захлебнется
в этом кисломолочном продукте. Говорим Галке в видеокамеру какие-то
соответствующие случаю прощальные банальности. Я и сейчас по ней скучаю.
ЕВРОБЕСТ
Почти недельный перерыв в гастролях. «Корни» уезжают в Канны на
фестиваль «Евробест». Сказать, что горд за них- так нет, вроде. Все
воспринимается, как что-то само собой разумеещееся. Опять же не пафосу для и не
патриотизма ради, выступление «Корней» на «Евробесте» я считаю лучшим.
Остальные конкурсанты не произвели впечатления ровным счетом никакого.
Телевизионную версию «Евробеста» смотрим в Оренбурге, столпившись у
малюсенького автобусного телевизора. Оренбург – родина Сани Асташенка и его
брата Димона ( «ФЗ 2» ). Димон к тому времени уже дембельнулся и принимал
участие в нашем концерте.
Младший Астах когда проходил кастинг на «Фабрику звезд 2» долгое время не
решался обнародовать свою настоящую фамилию – боялся, что второго Асташенка
на Фабрику не возьмут. Как оказалось, зря.
ГГГОВНО
Приехав в Питер, я первым делом бегу навещать друзей. Поэтому во Дворец
спорта добираюсь самостоятельно. Таксист меня не узнает, но практически сразу
заводит разговор о «Фабрике звезд»: «Видел тут по ТВ паренек из «Фабрики» пел с
Глызиным «Регги на телеге». Он, конечно, смазливый, ну да все равно – говно
полное!» Слово «говно» водила произносит с особым смаком, концентрируясь на
букве «г», как будто их в слове штуки три.
Приближаемся к служебке. Судя по припаркованому автобусу, наши уже здесь.
С моим появлением начавшая было скучать толпа приходит в боевую готовность и
с воплями «Бурлак!» бросается к машине. Девчонки лупят по капоту и
заглядывают внутрь. Таксист с перепугу сползает почти под руль, в глазах немой
укор – за какие-то 150 рублей такое терплю. Интересно, сообразил ли он, что я и
есть то самое «ггговно»?
О МОЕЙ ЧЕРСТВОСТИ
Стоящий партер Питерского Дворца спорта забит до отказа. В течение
концерта охранники на руках постоянно выносят из толпы девчонок без сознания.
То ли от духоты, то ли от избытка чувств. За те десять минут, что я стою за сценой
в ожидании своего выхода, выносят человек пять. Сколько же их попадало в
течение трехчасового концерта?
Юля Бужилова предлагает во время нашего выхода на «Прыщ» поставить
почтенной публике, базирующейся в стоячем партере, условие, что концерт не
продолжится до тех пор, пока не прекратятся давка и обмороки. Я пытаюсь
доходчиво объяснить коллеге, что идея бредовая и эффекта не последует. Юля с
презрением на лице констатирует, что мне «насрать на людей». Интересно, что
помешало ей сделать это заявление во время во время своего выхода, следующего
сразу за «Прыщем».
ДОМОЙ
Всеми мыслями я уже в завтрашнем дне. Из Питера сразу после концерта на
поезде в Москву, с вокзала в аэропорт, летим в Пермь. Этого дня я жду с самого
начала гастролей. С фабрикантами я договорился, что все игрушки с питерского
концерта я забираю в «фонд» моего грозящего вот-вот родиться племянника
Данила. Кто-то со скрипом отдает особо симпатичных зверюг, кто-то сам
приносит: «Смотри, Колян, какой медведь кайфовый!» Набираю пять туго набитых
мешков и с ужасом думаю, как же я все это попру не родину?
В Москве опаздываем на экспресс, отходящий в аэропорт. Мечусь в панике по
перрону, обвешанный тюками с игрушками, как торгаш сЧеркизовского рынка.
Добираемся на обычной электричке, которая останавливается у каждого пня,
наполняя меня мукой. Успели. Слава всем и всему!
В аэропорту встречают поклонницы. Оказывается, на родине существует фанклуб «имени меня». Девчонки передают мне кучу писем и сувениры, мы
прощаемся до концерта.
Дома, когда я вываливаю на пол содержимое пяти мешков, лучась от гордости,
моя родная сестра Жека (будущая мама) заявляет, что мягкие игрушки грудным
детям противопоказаны – в них пыль и проживают различные, невидимые
невооруженным глазом паразиты.
БАБУШКИН АВТОГРАФ
Прописан я у бабушки, поэтому ей достается больше всех. Круглосуточно
телефонные звонки, а менее замороченные на правилах хорошего тона поклонники
приходят сразу в гости. Бабушка моя Зинаида Гавриловна – дама слишком
культурная и отреагировать на такие визиты адекватно не может, угощает чаем и
рассказывает как там Коля. Один из таких визитеров даже взял у моей бабушки
автограф. Когда показывал его на уроке в школе, свирепая училка сочла
необходимым этот автограф изъять и сказала, что вернет только в том случае, если
его владелец получит на экзамене сколько-нибудь приличную оценку. Насколько я
знаю, требование ее было выполнено и афтограф возвращен. Я даже проникся
какой-то симпатией к этому парню, ведь он мог не напрягаясь раздобыть такой же.
Благо, бабулька моя – человек безотказный.
СТЫКОВКА
После концерта вся контора поездом отправляется в Екатеринбург, а я остаюсь
барагозить с друзьями, родственниками и прочими «милыми сердцу». На утро мои
отягощенные алкоголем тело и ум доставляются на авто в Екатеринбург прямо к
цирку, где должно состояться наше выступление. Сцена прощания с друзьями
перетекает в бурную сцену встречи с «Другими правилами». У них сегодня тоже
концерт в этом городе. Обнимаемся на глазах фанатов, как экипажи «Союза» и
«Апполона» после стыковки в 1975м. «Правила» навели в концертном зале шухер
своим августейшим присутствием и где-то к середине концерта продефилировали к
выходу – торопились на свое выступление.
НЕСТЫКОВКА
Концерт в Тюмени ознаменовался тем, что мы с Бужей начисто запороли
«Прыщ». Уже не помню, что стало причиной, но мы начали безудержно ржать
прямо на сцене и остановиться не могли. Мы боялись встретиться друг с другом
взглядом и изо всех сил старались настроиться на рабочий лад, но в микрофон
неслись лишь какие-то сдавленные всхлипы. Недоуменные лица в партере
подливали масла в огонь: зрители силились понять – это косяк, или так задумано.
Со сцены мы ушли, так ничего и не спев.
ПО-ХОРОШЕМУ
Вечером того же дня у меня клубное выступление тоже в Тюмени, но без
«Фабрики». В гримерку заходит паренек, смущаясь говорит, что «это… того…
тоже поет» и зовут его Леша Чумаков. На всякий случай, не совсем понятно на
какой, обмениваемся телефонами. Какое-то время спустя паренек тот стал
финалистом проекта «Народный артист». В следующий раз наши пути пересеклись
на каком-то сборном концерте в Кремле. Увидев Леху, спешу поздороваться. «Как
там тебя зовут?» - небрежно спрашивает Народный артист Чумаков.
Уже после выступления еще гость. Охрана беспрепятственно пропускает в мою
гримерку чувака – классический образец, как говорят, «нового русского»: «Колян!
Ну ты ваще Колян! Пойдем посидим с нами за столиком, выпьем, с девчонками
познакомлю!» Пытаюсь отказаться, сославшись на усталость. Но «нормальные
тюменские парни» не привыкли, чтобы им отказывали. Да еще какой-то фигляр. И
то, что мне приходится практически в каждом городе, то есть ежедневно отражать
вот такие атаки гостеприимства, для него не аргумент. «Колян, давай похорошему!» - говорит он с усталой хрипотцой. Судя по тому, что охрана вообще
никак не реагирует на присутствие в гримерке постороннего и на его агрессивное
гостеприимство, я понимаю, что «по-плохому» очень даже может быть.
Перспектива покинуть этот суровый край со сломанным носом мне не кажется
привлекательной и я, как под конвоем, иду за столик. Улыбаясь, как какая-нибудь
голливудская сволочь, со всеми знакомлюсь, слушаю тосты «За гостя!» (за меня то
есть) и пью водку. Словом, веселюсь.
КАК Я СТАЛ ДЯДЕЙ
Весть о рождении племянника Данила настигает меня в Барнауле. Как
полоумная муха ношусь из одного гостиничного номера в другой и делюсь
новостью с коллегами.
По этому поводу импровизированная надираловка в номере Астаха и Кабанова.
Первый раз вижу, как Санек хлещет коньяк. Да с таким еще энтузиазмом! Кабанов
лежит на своей кровати и попердывает. Астах не обращает внимания. Видимо, эта
канонада дело обычное. Мысленно сочувствую Саньку и благодарю Бога за
соседство с Артемьевым, который даже с бодуна пахнет «Clinic happy».
ПОЧЕМУ ИВАНУШКАМ ПЛАТЯТ БОЛЬШЕ
Плата за концерт 100 баксов. На первый взгляд- не Бог весть. Но при том, что в
месяц мы даем порядка 25 – 30 концертов, сумма в итоге набегает неплохая.
Офигенско приятно подходя к кассе в магазине скучающим взглядом обозревать
прилавки: «Не хочу ли я еще че- нить?», а не прикидывать судорожно в голове –
хватит ли у меня денег на все, что я набрал.
Первые деньги каждый тратит по-своему. Гребень покупает видеокамеру, Сова
тоже. Астах электрогитару и прилагающийся к ней футляр-гробик. Все постепенно
обновляют гардеробчик. Я думаю о том, что если бы мне сейчас позвонила
директриса Королевой со своим деловым предложением на сто долларов, я бы
демонически расхохотался в трубку и прислал бы в офис Королевой 100 баксов в
конверте и пачку пельменей.
Многие считают, что платят нам ничтожно мало и собираются «серьезно
поговорить» с угнетающей верхушкой. Один из центральных аргументов –
«Иванушки» получают больше. Хорошо еще, что не берутся в расчет гонорары
Ротару и Киркорова.
Я не считаю, что за две-три песни в концерте должны платить больше и
остаюсь в стороне от финансовых волнений. Единственный, кто , по моему
мнению, может и должен получать больше – Гребенщиков. У него двойная
нагрузка, поскольку он еще и ведущий концерта и от него во многом зависит как
пройдет концерт. .
На «Фабрику-2» со своими танцевальными уроками наведываюсь все реже и
реже. Руководство не может разобраться, кто же должен оплачивать мои переезды
в Москву на уроки «ФЗ2» и обратно на гастроли – 1 канал, «World class» и Ольга
Слуцкер (а ей это не нужно однозначно), или продюсерский центр Матвиенко (ему
это неинтересно тем более). Таким образом, получается, что уроки я веду только
тогда, когда мы своим ходом, всей «Фабрикой звезд» на пару-тройку дней
приезжаем в Москву отдохнуть.
Последний раз я восседаю на скамье педагогов, когда в номинантах ходят
Ржевская, Прасковин и Семенов. Ржевская поет «Зачем я ждала тебя». Песня мне
понравилась настолько, что я не удержался и подошел к Максу Фадееву выразить
свое восхищение. Фадеев даже не кивнул в ответ.
-
ПОТОМОК БУДУЛАЯ
1 апреля сообразно с тематикой праздника, вносим в программу некоторые
изменения. На песне «Спи» Юли Бужиловой все по очереди выходят на сцену,
стелят газетки и укладываются спать прямо на сцене, по-бомжовски свернувшись
калачиком. На «Прыще» на сцену выпархивают девчонки и замирают в позах
балетных сильфид. На финальных аккордах появляется Гребень, ставя кривые
ножонки по первой позиции и я сажаю его на плечо. Зигфрид и Одетта. На
протяжении всего концерта Мишаня несет всякий пурген:
-Сегодня последний концерт, в котором принимает участие Саша Бердников,
он уезжает на съемки сериала «Цыган 3», где сыграет сына Будулая.
Люди все это гонево принимают за чистую монету и отдельные особо ценные
образцы наглого Гребенщиковского вранья закрепляются в его репертуаре на весь
гастрольный тур.
МАЛЬВИНА СБЕЖАЛА В ЧУЖИЕ КРАЯ
В города, где пролегает наш маршрут, частенько наведывается друг Маши
Алалыкиной Алексей. 27 апреля, в Машин день рождения Леха приехал в
последний раз и забрал Машу с собой. Она давно говорила о своем возможном
уходе из группы «Фабрика», но никто не думал, что это действительно может
произойти. С того дня «Фабрика» из квартета превращается в трио и, похоже,
навсегда. И Матвей и девчонки достаточно настойчиво, но тщетно уговаривают
Машильду вернуться. Потом Матвей какое-то время ищет Маше замену, но
«девочки фабричные» яростно против.
С той поры вопрос «Почему из «Фабрики» ушла Маша Алалыкина?» мне
задают каждый день не по разу. Отвечаю всегда одинаково: «По официальной
версии, не хотела бросать институт, а совмещать не получалось». Этот набор слов
и их порядок поселился в хитросплетениях извилин навсегда так же, как
«Меланколие дульче мелодие». Ходит слух, что Маша ушла из группы из-за
беременности.
На самом деле, как мне кажется, Алалыкина просто человек других стремлений
и интересов. Сценой нужно жить, болеть, фанатеть, можно придумать еще кучу
высокопарностей. Машильда же поиграла в шоу-бизнес, потешила свое самолюбие,
но игра эта быстро ей наскучила. Даже если сейчас она жалеет о своем уходе, об
этом не узнает никто и никогда. Потому что она Маша Алалыкина, а у Маши
Алалыкиной все и всегда только так, как хочет она сама. Вы же понимаете.
О ВРЕДЕ АЛКОГОЛЯ
Послеконцертный ужин проходит всегда по-разному. Зависит от
организаторов. Это может быть и обычный столовский ужин (положено – ешь, не
положено – не ешь), а может быть и банкет с икрой, коньяком и раздражающим
обилием тостов. Одна такая вечерняя трапеза запомнилась особо.
Меню и интерьер в старинном русском стиле. В ожидании яств – по пиву. Поет
местная певица (очень неплохо!), наши тоже поют, кто хочет. А хотят всегда одни
и те же – Джем (преимущественно репертуар Стиви Уандера- «Чисто позвонил») и
Сати («Любовь, похожая на сон» и Кабардино-Балкарские хиты). Центральная
достопримечательность сегодняшнего меню – самогон, настоянный на кедровых
орешках, приготовленный собственноручно хозяином заведения: «Ничего
подобного вы не пробовали!» Пиво я решаю не пить, а попробовать-таки столь
красочно рекламируемый напиток. Когда самогон наконец появился, коллеги уже
надергались пивка и употреблять это кедровое чудо не стали. Пили только Гребень,
Сати и я . Впрочем, какое-то время спустя можно было безошибочно определить
кто пил, а кто нет.
И употребил-то стопочку всего, самогон как самогон. И не разберешь на
орехах он, или на чем-то еще. Скорее на тротиле. Блюю всю ночь так, что автобус
по кюветам бросает.
Первым скосило Мишаню. Вся автобусная спальня брезгливо оборачивается на
его звериный рык. Вокруг него заботливо шуршит его возлюбленная Кэт. Когда,
стараясь не обращать внимания на кислый запах все засыпают, я еле успеваю
добежать до туалета. Кабинку я оккупировал до утра. Те несчастные, кто не успел
посетить тубзик до моего там воцарения, сонно негодуют снаружи. Покинул я
«кабинет» засветло. «Помятый пионервожатый».
Мое место, с которым за ночь я успел сродниться, тут же занимает Сати. Ей
тоже есть что сказать. Дождавшись своего звездного часа, звезда сует два пальца в
рот. Над моей изнуренной мордой ржет весь автобус. Я вношу предложение не
упускать момента и снять на видео возвращение Казановой «с инагурации».
Весь оставшийся день мы с Сати, как товарищи по несчастью, делимся
переживаниями, коими была полна эта тревожная ночь. О пении «живьем» на
сегодняшнем концерте речи, конечно, не идет. Глотка вклочья.
Нет худа без хотя бы малюсенького добра. Как потерпевшие от подлых рук
самогонщиков мы можем не ехать на интервью.
Как только мы попадаем в очередной населенный пункт, нас централизованно,
по 2-3 человека развозят «по эфирам». Кого на радио, кого на телевидение,
газетчики приходят сами непосредственно в концертный зал. Давать интервью –
наша священная обязанность. С течением гастролей это занятие, утратив прелесть
новизны, наскучило фабрикантам. Под любым предлогом все стремятся отмазаться
и лишний часок подремать в гостинице.
АСТАХ
С Саней Асташенком на «Фабрике» я не общался вообще. Сложно объяснить
почему, как-то не сложилось. Он был мне непонятен и неинтересен. Т.е. не
неинтересен потому, что непонятен, а непонятен потому, что неинтересен 
Колеся с гастролями по долам и весям, я исподволь начал заново открывать для
себя Асташенка. На фоне столь часто употребляемых фабрикантами
словосочетаний «Я хочу» , «Я не хочу», «Я буду», «Я не буду», в лексиконе
Асташенка слову «Я» роль отводится скорее утилитарная, нежели главенствующая.
Он не лезет вперед, на сцене всегда стоит скраю, и вообще старается быть
незаметным. Возможно, это поза, но поза премилая уже потому, что отличается от
всех других фабрикантских поз.
Если на язык скучающим в дороге фабрикантам попадает какой-нибудь
несчастный – будь то общий знакомый, звезда эстрады, или кто-нибудь из наших,
отсутствующий в данный момент, и все начинают бурно обсуждать какой же он
нереальный говнюк, Астах в таких прениях участия не принимает. Сидит себе,
молчит.
Как-то на обед в гостиничный ресторан я пришел позже всех, и мне не
досталось салата, а Астах отвалил мне половину своего. Совершеннейший пустяк,
но ведь из таких мелочей и складываются отношения.
Похожая ситуация и с Сашей Савельевой. Полный игнор друг друга в стенах
«Звездного дома» сменяется трепетной дружбой. Сова может позвонить глубокой
ночью: «Кабан Пятак, я соскучилась!» Природное неумение и нежелание
конфликтовать, стильная и позитивная даже тогда, когда стонет, что она устала
совмещать работу, учебу и личную жизнь. И еще куча всяких женских приблуд,
которые делают ее маленькие недостатки продолжением достоинств.
Из моей коллекции Савельевских перлов: «Мы хотим что-нибудь придумать,
но никак не можем придумать, что мы хотим придумать».
ЧТО С ТЕТЕЙ?
Тонева любит самолеты, любит летать и сидеть у окошка. «Зая, пусти меня к
окошку!» - просит она , состроив бровки домиком. «Я не зая, я Мезазаяц!»
Сова любит, имитируя стюардессу, нести вот такую хрень: «группа артистов,
вылетающих рейсом таким-то…» и далее что подскажет фантазия. У нас с
Бердниковым примета – если перед полетом Сова пошутит про группу артистов,
значит полет пройдет нормально. Сова не подвела ни разу.
Я люблю летать, сидя рядом с Бердниковым. Он совершенно искренне боится
самолетов, попав в салон постоянно крестится, а при малейшем толчке впивается
пятернями в подлокотники и шепчет: «О, фак!» Меня это дико веселит и я,
подонище, вдобавок начинаю рассказывать анекдоты про всякие авиакатастрофы.
Чартерный авиарейс. Летим куда-то на Север, концерт ко Дню нефтяника. На
борту, кроме нас, Николай Трубач, Светлана Разина, группа «Краски» и другие.
Бердников, брезгливо обозревая контингент: «Что это? Это же даже не второй
эшелон! Это пятый!» Коментарии, как говорится, не в силах прокомментировать.
Юля Бужилова летать не любит. Боится. Как-то раз с перепугу во время
полета залезла под сидения. Может, там действительно не так страшно. На вопрос
маленького мальчугана: «Что с тетей?» молодая мама совершенно растерялась,
сморозила какую-то глупость про то, что «тетя устала» и застеснялась.
КАЛИНИНГРАД
По-летнему тепло встретил нас весенний Калининград. Офигенская гостиница
в двух шагах от моря. Все свободное время проводим на пляже. Наше не особо
хранимое инкогнито раскрыто в момент и вокруг нас вьются местные поклонницы
и просто любопытствующие. Те, кто посмелее, присоединяются к нашей компании.
Невесть откуда взявшиеся мангал и рыба. Сати рыбу жарит и прибаутками
заправской кухарки призывает отведать эту вкусь. Сова снимает на свою новую
камеру весь процесс и сопровождает комментариями в стиле Парфенова.
Близроящиеся поклонницы распевают хиты из репертуара «Корней» и «Фабрики».
Мы с Тоневой в поисках хоть какой-нибудь хилой янтаринки топчем ласковый
балтийский прибой.
На Лехе Кабанове висит в слезах и соплях девочка Светочка и выпускать из
объятий своего прынца не собирается. Над этой вобщем-то привычной
скульптурной композицией высится бабушка Светочки, ее призывы вести себя
культурно и отпустить плененного Кабанова разбиваются о гневный заплаканный
взгляд внучки.
ЧУДЕСНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Кто-то из наших кого-то из местных хочет поиметь и в результате сложных
перетурбаций с гостиничными номерами меня просят переночевать на кровати
Джема, с которым обычно соседствует Бердников. В момент, когда я занимаю
уготованное мне на эту ночь место, Берд уже спит. Я стараюсь не бренчать пятками
и света не зажигаю.
Утром Берд, оторвав помятый мордель от подушки: «Ты изменился!»,
переворачивается на другой бок и снова засыпает.
У автобуса меня провожает девушка. Вручает игрушку и письмо. Плачет. В
таких ситуациях чувствую себя идиотом. Нужно как-то успокоить, что-то сказать.
А что? «Все будет хорошо»?Бред. «Я вернусь» ? Супербред. Стою, молчу. Жуткая
неловкость наполняет тело, и ногти, и волосы, и все кругом.
ЗВЕЗДОЧКА
Получаю предложение от студии «Депо» Вадима Богатырева записать сольный
альбом. Планируется, что аранжировки будет делать DJ Smash, тоже бывший
пермяк. Smash обещает, что по стилю это будет нечто среднее между А-НА и
Дареном Хейсом. Меня такой расклад устраивает вполне. Жду начала записи с
почти истеричным нетерпением. С Юлькой Бужиловой занимаюсь вокалом. У нас с
ней своеобразный бартер – она меня распевает, я ее растягиваю.
Первый день записи альбома становится днем крушения иллюзий. Во-первых,
предлагаемый материал и аранжировки даже в серьезном подпитии не кажутся мне
чем-то похожим на А-НА. Нормальный российский поп. Во-вторых, Богатырев
считает, что песню нужно рассказывать, а не петь. Мне же, залипающему на Ротару
и Каас, это кажется надругательством над моим творческим нутром. Да и сам
репертуар процентов на 70 не тот, что я хотел бы исполнять и не тот, что я хотел
бы слушать. Но мне нравится петь, нравится находиться в студии с утра до
позднего вечера. Плюс к этому включается механизм моего честолюбия – у меня
сольный альбом! Словом, несмотря на все разногласия, записываюсь с большим
энтузиазмом.
Работа идет не так быстро, как хочется. Находясь на гастролях, считаю дни и
часы до того момента, когда снова окажусь в Москве на студии.
К творческому процессу Вадим подходит весьма авторитарно. И почти всегда
добивается чего хочет. Не кнутом и не пряником. А, например, вот как.
Песню «Кордильеры» петь я отказываюсь категорически.
«Кордильеры это горы, горы-горы высоки»
«Соль, си, до, с девчонками сегодня нам повезло!»
Праздник интеллекта, в общем.
Богатырев особо не настаивает. Беремся за песню «До дна». Песня сложная.
Записываем дублей десять, из них ни одного приличного.
Богатырев: «Колян, тебе нужно переключиться, отдохнуть. Давай «Кордильеры» в
качестве разминки. Просто подурачься». Ну я и дурачусь. Поется на удивление
легко. Видимо, все дело в формулировке. Дурака валять, конечно, проще, чем
петь…Через неделю Вадим показывает мне готовый трек «Кордильеры».
Пожалуй, самая известная песня с нашего альбома «Солнце» изначально
начиналась словами:
«Ну зачем же апрель меня обманул?
Старый мой Мерседес утром снова в снегу».
Строчка про заснеженный Мерседес меня коробит. Мне кажется, что это наворот
из репертуара Михаила Круга, или Кати Огонек. Как парень уже опытный, себе и
Богатыреву даю слово, что про Мерседес я петь не стану даже в качестве разминки.
Тут Вадим ненадолго отходит от своей диктаторской политики и в итоге
получается вот что:
«Ну зачем же апрель меня обманул?
Этот город в окне утром снова в снегу».
Не Пастернак, конечно, но и не Круг.
К тому, что мой диск может «засохнуть» на прилавках я готов, но совершенно
случайно из какой-то интернетской сводки узнаю, что моя «Звездочка» (так
называется диск) аж на шестом месте по продажам. Выше альбом, конечно, уже не
поднялся, но для диска, на котором нет ни одного раскрученного хита, только
засвеченная по телеку физиономия на обложке, это, как мне кажется, результат
просто фантастический.
Должен признать, что Богатырев был прав во всем. Песни, которые казались
мне самыми убогими и безвкусными и которые я отказывался записывать, на
концертах имеют наибольший успех. В то время, как те творения, которыми я был
чрезвычайно горд, не вызывают у публики реакции ровным счетом никакой, те же
самые «Кордильеры» способны расшевелить даже самую тухлую аудиторию.
Вадику Богатыреву и всей студии «Депо» спасибо за терпение и, конечно, за
мой первый альбом, в котором, несмотря на все мои эстетские кисляки, достойные
песни все же есть.
ИМЕЮ ПРАВО!
Выход своего первого альбома отмечаю как дворовый быдлан. С другом
Мишкой почти до самого утра совершенно скотским образом лопаем винище и
ржем. Примерно в то время, когда я уже должен подъезжать к аэропорту с тем,
чтобы вылететь на гастроли в Баку, я только просыпаюсь с кошмарного бодуна.
Живописать все прелести этого состояния не буду, только осознание того, что я
опоздал на самолет, значительно усугубляет мое самочувствие.
Звоню администратору Ане Майоровой и жалуюсь на злую судьбину.
Майорова уже на взводе. Тоном, исключающим возражения, она требует, чтоб я во
что бы то ни стало тащил свою пьяную задницу в аэропорт. И, уже смягчившись,
добавляет: «Колян, надо успеть! Артемьев в Баку не летит, Кабанова не выпускают
– какие-то проблемы с паспортом. Если еще и тебя не будет…» К тому же вместо
отсутствующего Артемьева я должен петь «Понимаешь» с Тоневой.
Собрав в горстку свой затуманенный мозг, хватаю первые попавшиеся шмотки,
несколько экземпляров своего альбома, запихиваю в рот полупаковки «Дирола» и
через пять минут уже ловлю машину на Ленинградке.
Успел. Заняв место в салоне самолета, наскоро хвастаюсь своим альбомом и
засыпаю до самого Баку.
БАКУ
Отель на берегу Каспийского моря. Светлый и просторный. В интерьере
национальные мотивы. По углам древние вазоны конца середины прошлой недели.
Весь день до концерта гоняем на гидроциклах. Спускаю на это нехитрое
развлечение все имеющиеся в наличии бабосы, приходится даже занимать у Юльки
Бужиловой. Берд все пытается меня обогнать, но каждый раз остается позади. Свой
трескучий провал объясняет тем, что у меня гидроцикл новее.
Увлекся и чуть не наскочил на купающихся. Успеваю свернуть буквально в
трех-четырех метрах от торчащих из воды голов. Почему-то сразу представляю
заголовки газет: «Фабрика смерти», или «Кровавые гастроли», или «Бурлакиубийцы на гидроциклах»
Центральной звездой вечернего банкета стал Джем. Когда Джемушка
надирается, он почему-то всякий раз возвращается к теме «Геи и натуралы. Пути к
консенсусу». В ходе его разглагольствований становится понятно, что консенсус не
возможен по той причине, что «их (геев) надо убивать». Так случилось и в Баку.
Весьма уважаемые представители Азербайджанского народа, присутствующие за
столом, никак не могут взять в толк, почему именно на эту тему решил поговорить
с ними незнакомый парень Джем. Многочисленные попытки фабрикантов и
администрации перевести разговор в другое, более светское русло, безрезультатны.
Джем все агрессивнее, обстановка накаляется. Неловко и нам, и гостеприимным
бакинцам. Тут Джем, совсем утратив контроль над собственными фобиями, бьет
кулаком по столу и орет: «Мужчина ДОЛЖНА быть мужчина!» Ржем до соплей.
Джем понимает, что хапнул стрему и оставляет геев в покое. На время.
ПО ЮГАМ
Летние гастроли можно классифицировать, как перемещение с пляжа на пляж,
поскольку маршрут пролегает в основном через курортные города. За три летних
месяца мы были дважды в Туапсе, дважды в Лазаревском, трижды в Геленджике,
пять раз в Анапе и шесть в Сочи. Ну и весь Крым облазили.
Так и циркулируем все табором. Многокилометровый серпантин на подъезде к
Сочи уже не кажется таким изматывающим. Нас стало больше. Частенько к нашей
компании присоединяются танцор Рамин, друг Иринки Тоневой, и стилист Димон,
друг Юльки Бужиловой. Оба парни позитивные и диссонанса в наш веселый,
временами пафосный, временами стервозный коллектив не вносят.
Море, солнце, темные очки, полные кеды песка, панамки, полуголые люди,
ягоды в пластиковых стаканах, бочки с квасом, хроническое желание залезть под
душ и негласное соревнование – кто сильнее загорит.
Одни и те же гостиницы, концертные залы, рестораны и формы досуга.
Возникает иллюзия стабильности и даже оседлости, если вспоминать все наши
предыдущие автобусные мытарства - «по полю кибитка скакала». Если это Анапа,
то после ужина мы идем в парк на аттракционы. С визгом и детским блеском в
глазах катаемся на электрических машинках несколько сеансов подряд. Орем, со
всей дури врезаемся друг в друга. Уходим счастливые и в синяках.
Если это Сочи, день мы проводим у бассейна, к морю спускаться лень.
Устраиваем «морской бой» на надувных матрасах, или носимся за девчонками и
срываем с них купальные лифчики. Словом, развлекаемся простенько, без изысков.
Приступы звездного мотовства, когда Астах мог арендовать лимузин и поехать
кататься по ночному городу, как-то незаметно сходят на нет.
У Геры Тузикова-Леви свой взгляд на организацию досуга – врачи и аптеки.
Он целенаправленно создает себе имидж человека, в столь раннем возрасте
оскудевшего силами и здоровьем. Значительная часть Гериных гонораров оседает в
кассах аптек. Из врачебных кабинетов он выходит, как правило, опав плечами,
всем своим видом давая понять, что без посторонней помощи ступеньки ему не
одолеть. Бердников: «Что, Гера, видел свет в конце тоннеля?»
В Геленджике концерты проходят в Летнем театре, под открытым небом.
Переодеваемся в ветхом, пропахшем сыростью флигельке. Ничуть не смущаясь,
фанатки снаружи открывают окно (шпингалет отсутствует) и пялятся на нас
полуголых. Бороться с этим невозможно. Беру жбан с водой и поливаю их из окна.
«Бурлак козел!» - орут мокрые барышни и размазывают по лицу потекший макияж.
Фанатки точно знают, где нас можно выцепить, где располагаются гримерки,
где мы ужинаем после концерта и где гуляем. Подходят, дарят фотографии,
сделанные в наш прошлый приезд. Для многих из них это бизнес – наши снимки
они продают на концертах, или через интернет.
ВАРЕНИЧНАЯ ХАТА
Как вы понимаете, летом по югам шерстим не только мы, и гастрольные
маршруты звезд часто пересекаются. Мы в Сочи, Киркоров тоже. Фил приглашает
нас на свой концерт в Юбилейный. У нас хорошие места (в партере, по центру), во
время концерта Фил представляет нас публике поименно, как своих друзей. Я
смотрю на сцену и зависть, черная, как Анжела Дэвис, гложет меня. Неужели на
моих концертах когда-нибудь будет 16 человек подтанцовки, живые музыканты,
пиротехника и полный Юбилейный?
После концерта Фил приглашает нас в свое любимое заведение в Сочи –
«Вареничную хату». Чуть позже к нам присоединяется Андрей Данилко.
Разглядеть в нем Сердючку практически невозможно. Говорит тихо и старается не
привлекать внимание к своей персоне. Добавлю, что действо разворачивается 7
августа, в День рождения Софии Ротару.
Данилко – Киркорову: «Ну что, поздравил Софию Михалну?» На словах
«Софию Михалну» я, конечно, навостряю уши и подвигаю ближе стул. Филипп,
зная о моей привязанности: «Колян, будем в Ялте, сходим к ней в гости,
поздравишь ее сам. Она любит гостей, любит угощать. Вообще, клевая!»
Я, конечно, воодушевленно киваю, но про себя не верю, в то, что это может
случиться, только неистово завидую Киркорову и Данилко, что они могут запросто
набрать ее телефонный номер и поздравить с Днем рождения. Да и вряд ли
случится так, что одновременно окажемся в Ялте и мы, и Киркоров, и Ротару.
(Тоже ведь дома не сидит.)
На следующий день я стараюсь забыть все, что обещал Киркоров и не травить
себя. Мало ли у него забот?! При чем тут я? Но… Мужик сказал – мужик сделал.
ВСТРЕЧА С МЕЧТОЙ
Тур по Крыму. Гостиница «Ялта». Меня будит телефонный звонок, трубка
высвечивает «Филипп» : «Колян, через час встречаемся у меня в гостинице
«Ореанда» и едем к Софии Михайловне. Успеешь?» Судорожно соображаю – чего
одеть, успею ли побриться, где чистые носки, и в каком порядке вообще за все это
браться? Артемьев полусонный не может понять, чего это я заскакал по
гостиничному номеру как блоха.
Подъезжаю к Ореанде. Фил уже в машине. За рулем Руслан – сын Ротару.
Киркоров: «Соня не знает, что приедешь ты, я сказал: «Будет ваш поклонник, но
уже звезда». Мчимся по узким ялтинским улочкам. Люди обращают внимание на
дорогой Джип, а когда узнают сидящего на переднем сидении Киркорова, машут
вслед руками. Фил шепчет мне на ухо: «В багажнике два букета. Один твой, другой
мой». Только тут я понимаю, что в панике даже не сообразил купить цветов
женщине, о встрече с которой мечтал всю жизнь.
Въезжаем через стальные ворота. Огромный дом, утопающий в пальмах и
прочей зеленой экзотике. У крыльца нас встречает София Ротару в темных очках,
летней майке и красной миниюбке. Ей 57, а она в миниюбке! Не принято, конечно,
писать так о женщине, но почему бы нет, если в свои 57 она выглядит не старше
30. Ну да то, что Ротару всегда молода – песня старая. Простите за каламбур. Дело
не в этом. А в том, что суперзвезда говорит: «Здравствуй, Коля!» и подставляет
щеку для поцелуя; приглашает в дом, Сама наливает мне чай, угощает сладким
пирогом; показывает свое новое видео «Белый танец»; мы гуляем по Ее саду,
собираем персики, которые Она сама вырастила; Она знакомит нас со своей
невесткой Светой и внуками Толиком и Соней; они болтают с Филом обо всякой
всячине – о клипах, о париках и о новогоднем мюзикле «Женитьба Фигаро», в
котором оба будут сниматься; а я растерянно хлопаю глазами – и молчать неловко,
и в разговор лезть неудобняк.
Еще когда учился в школе, я вставал на десять минут пораньше, чтобы было
время еще и еще раз посмотреть на Ее фотографии. В библиотеку я ходил с
бритвочкой и под свитером выносил газетные и журнальные вырезки о Ней. Новый
год был для меня главным праздником только потому, что Ротару будет петь в
«Песне года», а в Новогоднем огоньке – обязательно новую песню. С
одноклассницей Катей Щукиной мы спорили до хрипоты (идиоты!) кто лучше –
Ротару, или Пугачева. По тем временам дискуссия, можно сказать, классическая.
Настроение умирало, если вдруг в хит-параде в «Комсомолке» Ротару была не
первой. Я ее обожал, боготворил, болел за нее и гордился ею… А теперь эта
женщина наливает мне чай! Рехнуться!
София Михайловна дарит мне корзину персиков, которыми я угощаю всех
фабрикантов. Персики действительно вкусны, даже если не брать во внимание, что
выращены они руками суперзвезды.
Внутри ощущение нереальности и невыразимая в звуке благодарность Филу.
БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЙ
В скором времени фотоснимки, сделанные в ялтинском доме Софии Ротару,
оказываются на страницах газет с недвусмысленными комментариями: «Киркоров
приехал к Ротару со своим новым милым другом Бурлаком». «Переживаешь?» звонит Филипп. Не сочтите за понт, не переживаю абсолютно. Видимо,
послефабричная газетная шумиха меня закалила.
А всерьез напрягся я тогда, когда те же самые снимки и в тех же самых
газетенках стали появляться с приписками такого характера: «У Софии Ротару
появился молодой бойфренд». Мне-то оно, конечно, лестно. Но во-первых, я знаю,
насколько ревностно София Михайловна блюдет свою репутацию и как противна
вся эта желтогазетная мерзота женщине, совсем недавно пережившей смерть мужа.
Во-вторых, она могла подумать, что это я решил «попиариться» за счет ее громкого
имени и имею какое-то отношение к этим публикациям…
МИР. ДВЕРЬ. МЯЧ.
Пятый концерт в «Юбилейном». Где-то сбоку в ложе расположился Филипп.
Люди в зале шеи посворачивали, пытаясь разглядеть Киркорова. Мандраж, само
собой, не детский. И самое ужасное, что со сцены я ухожу без единого букета.
Вспоминаю, как в «Вареничной хате» я восторженно живописал Киркорову, что на
прошлом концерте в «Юбилейном» меня завалили цветами. Теперь, наверно, он
смотрит, как я ухожу со сцены с одним микрофоном в руках и думает, что я «Мир. Дверь. Мяч». Произнесите по-английски эти самые слова одно за другим
(Peace. Door. Boll.) и вы поймете мою горькую иронию. Но ведь я не врал, тогда я
действительно еле допер до гримерной охапку процелофаненых букетов. Внутри
как-то совсем померзело, настроение испорчено бесповоротно.
Минут через двадцать в гримерку заглядывает какой-то паренек, интересуется,
кто тут Бурлак, и протягивает мне охрененных габаритов букет, из которого
вываливается записка: «Спасибо за песни!»
Если бы букет был поскромнее, я бы, наверно, не допер, кто его прислал. Фил,
конечно, понял, с каким настроением я копытил со сцены и, как мог, попытался
поддержать. А вы говорите: «Звездная болезнь». А вы говорите: «Розовая
кофточка».
КОНСТАНЦИЯ КАЗАНОВА И ДАРТАНЬЯН КАБАНОВ
Стремительно развивается роман Сати и Лелика. Везде – на вокзалах,
репетициях, прогулках – влюбленные в обнявшемся состоянии. Лелик ласково
называет свою пассию Сатишка.
На одной из прессконференций журналюги, рассчитывая услышать красивую
историю любви с ухаживаниями, слезами в подушку и розами-мимозами,
спрашивают, как же сошлись Сати и Лелик? «Да по пьяни, вы ж понимаете!»говорит Гребень. Ну это так, шутки ради. На самом деле Сати выглядит
счастливой, а Кабанов… Кабанов как Кабанов.
ПОЧТИ ПО БУНИНУ
После концерта в Серове соображаем пикничок на природе. Джем почему-то из
отеля решил выйти, спрыгнув с балкона второго этажа. Вроде без последствий, но
чем дальше мы удаляемся в лесную чащу, тем сильнее прихрамывает наш Бубка.
Солнце, запутавшись в ветвях елей, никак не может свалиться за горизонт, но
старается и от этого краснеет. Сгущаются сумерки и комары. Кабанов отгоняет
кровососущих от Сати. Печем картошку, сигаем через костер. Джем предпочитает
отдыхать сидя. Теплый воздух над огнем разжижает лица и пейзаж. Гребень
читает лекцию о галлюциногенных грибах – среда произрастания, время сбора
урожая, формы хранения и способы употребления. Особо интересующиеся
конспектируют. Пахнет мхом и детством.
САМ… БЕЗ АНСАМБЛЯ
Свободное от гастролей время провожу в репетиционном зале. Ставлю
хореографию к собственной сольной программе с девчонками Таней и Мариной.
Приятно снова очутиться в обществе танцоров. Это какая-то особая генерация со
своей философией, понятием об ответственности и чувством юмора. Понимаем
друг друга с полуслова.
Первые самостоятельные выезды, уже без «Фабрики звезд». Разумеется, только
тогда, когда в фабричном графике дырки.
Череповец. В качестве «приглашенной звезды» я завершаю какой-то
парикмахерский чемпионат. Ноги по щиколотку в волосах – скользко и смешно.
Приятно, что стригли волосы, а не ногти.
Концерты делятся на две категории – заказники (артист работает на какомнибудь закрытом корпоративном мероприятии), и концерты «на город», когда
развешиваются афиши и в кассах любой желающий может приобрести билет.
Мой первый концерт «на город» состоялся в Кызылюрте (Дагестан). По дороге
из аэропорта в концертный зал я сотню раз пожалел, что согласился на эту
авантюру. В голове роились черные мысли: «Вдруг никто не придет на концерт?
Как я посмотрю в глаза организаторам, потратившим нехилые деньги на рекламу,
аренду зала и мой перелет? Есть ли смысл вообще что-то делать дальше?»
Но психовал я напрасно. Площадка перед концертным залом запружена
машинами, суетливо снуют девчонки – все как обычно. Пусть это Кызылюрт, а не
Москва, пусть это не Дворец спорта, а концертный зал на 500 мест, пусть билеты
не по 1000, а по 200 рублей, но все эти люди пришли, чтобы увидеть именно меня,
а не всю «Фабрику звезд» и принимают так тепло и восторженно, как не везде и не
всегда.
И все уже спето, и на все записки из зала я ответил, а уходить со сцены не
хочется. Хочется обнять каждого в зале и сказать «спасибо!». За что? За то, что я
поверил в свои силы и понял, что могу собирать залы, и интересен людям как Коля
Бурлак, а не только как один из шестнадцати фабрикантов.
Из-за выступления в Кызылюрте я пропустил третий концерт с «Фабрикой» в
Питерском Дворце спорта. Дирекция тура свирепеет от такой наглости (а это
действительно наглость!) и грозится насовсем снять меня с тура. Я, в раскаянии
уронив взгляд в плинтус, как на картине «Опять двойка», обещаю, что этого не
повторится. Кроме того, за меня впрягся Матвей, и гроза миновала.
Уже когда разошлись мои пути с «Фабрикой звезд», где только я не побывал с
концертами. Но только не в Перми. Видимо, еще за свою танцевальную бытность я
так надоел пермякам, что на родине у меня не было даже ни одного клубного
концерта.
КИЕВ
Ночью наш поезд останавливается на границе с Украиной. По вагону в полусне
бродят таможенники, бренчат оружием и ищут за что нас можно штрафануть. В
ночной тишине отчетливо слышно все, что говорится даже в самом дальнем конце
вагона.
- С какой целью едем в Киев?
Заметьте, не «едете», а «едем». Меня всегда умиляет этот оборотец, используемый,
как правило, людьми, чья должность позволяет хоть сиюминутно почувствовать
превосходство над теми, с кем, опять же по долгу службы им приходится
общаться. Произносится это «едем», «компостируем», «не задерживаемся» с такой
мерзейшей интонацией, что всякое желание «ехать» и «компостировать» пропадает
совсем, даже если ты именно этим и намеревался заняться.
- С целью промоушна. – умничает Бердников. Судя по нависшей паузе,
таможенник ничерта не понял, но словцо запомнил. Открывается дверь в наше
купе.
- У вас тоже… промоушна?
Мы с Астахом еле сдерживаем хохот.
- Я сказал что-то смешное? – психует ночной гость. Видимо до прибытия нашего
поезда он спал – на физиономии оттрафаретилась какая-то мятость, в глазах
«ириски» и нежелание соображать. Видок тот еще. Стараюсь не смотреть на
Астаха, чтоб не заржать в голос.
Судя по тому, как борзо с нами разговаривают таможенники, на Украине нас
не знают. Мы для них никакие не звезды - обычные пассажиры, которых по
возможности нужно штрафовать, либо сцеживать с поезда.
Купе Дашки Черпаковой и Аньки Куликовой.
- Ваши документы!
Куликова с колтуном на башке в полусне поднимает руки вверх.
- Чего вы все паясничаете?! – не выдерживает таможенник.
Как рассказывала потом Куликова, она и не думала паясничать. Спросонья увидела
в дверях купе дядьку в хаки и с оружием и отреагировала соответственно.
В Киеве фотографируемся на фоне афиш с нашими именами на хохлятский
манер: Михай Гребенщиков, Олександра Савельева, Павло Артемьев, Микола
Бурлак.
Самый престижный концертный зал Украина наполовину пуст. Даже
Прибалтика, вопреки прогнозам, встречала нас аншлагами. А здесь нас не знают.
Запланированные 22 концерта по Украине отменены. Такое в нашей гастрольной
практике впервые и все немного ошарашены.
НЕБЫДЛИН
Вечером в кафе берем на десерт блинчики Креп Сюзетт. Один мой киевский
знакомый очень рекомендовал. Официант готовит их прямо при нас на
специальном столике на колесиках, напоминающем операционный в миниатюре.
Блинчики жарятся с большим количеством коньяка и еще чем-то сладким. Ребята,
без закуски это есть нельзя! После одной порции десерта все присутствующие
кажутся необычайно милыми и хочется в караоке.
Сати принимает «Негрустин». Говорит, помогает от депресняка. Мы с Дахой
Черпаковой ржем: «Нам всем надо принимать «Незвездин» и «Небыдлин».
Последние несколько месяцев почти все свободное время провожу с Дашкой. С ней
легко, весело и есть твердая уверенность, что за нее мне не будет стыдно. Она не
закатит скандал в ресторане и не пошлет тетку на рецепции. И вообще, мой
жизненный опыт показывает, что Даха – это не просто имя, это очень доброе и
веселое существо. Все встречавшиеся мне Дахи тому подтверждение.
УФА. ПОСЛЕДНИЙ КОЦЕРТ.
3 декабря 2003 года, последний концерт «Фабрики звезд1». По сценарию
должно быть грустно, но что-то не грустится. Всем интереснее что же будет
дальше. Да и надоели друг другу порядком, если честно. Я жду, когда же смогу с
головой погрузиться в создание своей собственной концертной программы и уже
не в силах скрыть своего нетерпения распрощаться с «Фабрикой». «Самый
непотопляемый дал течь» - констатирует Пахан. Я в его глазах едва ли не
единственный человек, который до последнего момента ездил на гастроли с
желанием.
Перед началом концерта отобрали пачки наших фотографий у девчонок,
которые их продавали. Кому они мешали? Претензия формулируется так: люди
покупают снимки у этих левых девочек и, как следствие, покупают меньше нашей
фирменной продукции, с продаж которой какой-то процент идет непосредственно
на наши счета. «Это же удар по нашим карманам!» - возмущается Сати.
Мишаня, как всегда, составляет порядок номеров в концерте и предлагает мой
выход из конца программы переместить в начало, так ему удобнее. Я отказываюсь.
Я вредничаю, объясняя это тем, что чем ближе выход к концу программы, тем
престижнее. «От тебя я такого не ожидал,- говорит Гребень,- не думал, что ты на
такой фигне заморочишься». Да я и сам от себя не ожидал. Стало стыдно и остро
захотелось, чтобы этот последний концерт скорее закончился.
Москва. Домодедово. Разъезжаемся кто на электричке, кто на такси, сбиваясь в
кучи по принципу «по пути». Подходит администратор Аня Майорова: «Бурлак,
все бы артисты были такими, как ты». Что именно во мне такого сказочно
хорошего она не сказала, но стало одновременно и приятно и нестерпимо грустно и
только теперь обожгло осознание того, что это прощание, и что период жизни под
названием «Фабрика звезд 1» закончился и не важно чего было больше – хорошего
ли, плохого ли, важно, что не было скучно.
Подходит Астах: «Колян, единственный, по кому буду скучать…», и, видимо
спохватившись, что получается как-то совсем сентиментально, закончил так:
«…так это точно не ты!» Ржем, но грустно обоим, грустно всем.
За окном мелькают по-декабрьски черно-серые куски Москвы, впереди работа.
Любимая работа! Опять меня снесло на дешевый пафос 
ПОСЛЕСЛОВИЕ
«Корни» (Паша Артемьев, Саня Асташенок, Саня Бердников, Леха Кабанов)
шагают по стране. Безусловно, самый успешный проект из фабричных всех пяти
созывов. Мы с Саней Асташенком вместе написали песню (он музыку, я слова)
«Только этого мало» (не путать с С. М. Ротару). Кому интересно, покупайте мой
новый альбом. Такая ненавязчивая реклама.
«Фабрика». Сати не видел лет сто. С Совой всегда на связи. Люблю ее (но
странною любовью ) Иринка Тонеева похудела, похорошела, повеселела по
сравнению с гастрольным туром. Во всех телевизионных съемках девчонки
желанные гостьи.
Гера Тузиков-Леви. Может сложиться впечатление, что Геру я недолюбливаю.
Напротив, персонаж самый колоритный и яркий. Если бы не он, эта книга оскудела
бы парой-тройкой совершенно бесценных пассажей. Герка добрый. Всегда
поздравляет меня с Днем рождения. А я его.
Герыч, если что не так написал, прости, я не со зла 
Миха Гребенщиков. Всегда на виду. Не знаю, чего там у него с концертами, Но
по MTV вижу часто. Почему-то с косами.
Аня Куликова. Учится на «инъязе». Дает концерты со своей рок-группой. В
качестве гитаристки участвует в моих выступлениях. Матвиенко предлагает ей
совместный проект с выпускницей пятой Фабрики Сашей Балакиревой, но Саша
против, хочет покорять Эстрадный олимп сольно. Звезды же народ капризный
(первое время, пока на улицах еще узнают). Чем дело кончится пока не ясно.
О Жанне Чарухиной не знаю ничего. Слышал, что работает в Питере в какомто тур агентстве. Предупреждаю, факт непроверенный, из серии «Одна Баба
Сказала» (ОБС).
Маша Алалыкина. Растит дочь. Все шлем друг другу приветы через общую
знакомую Таню Арно (ведущая программы «Розыгрыш»). Иногда созваниваемся,
договариваемся встретиться и… не встречаемся 
Кэт Шемякина. С красным дипломом закончила «инстик». В прошлом году
съездила на «Новую волну». Победить не победила, но, как всегда, была самой
яркой – в своих дурацких кедах, со своими неоднозначными шутками и голосом, от
которого «мурашки». В новом фильме Кеосаяна саундтреком звучат Катюхины
песни «Лучшие парни» и «Голуба».
Юлишна Бужилова. Все ждет, когда у Матвея руки дойдут выпустить ее
сольный так давно обещанный альбом. Но они не доходят. А жаль. Бужиловский
альбом я бы предпочел всем другим фабрикантским песнопениям.
Джем. Всех удивил на отборочном туре «Евровидения». Его дуэт с Леной
Терлеевой («Фабрика звезд 2») вошел в тройку лучших.
Костя Дудоладов. Наверно, единственный, в чьей судьбе «Фабрика» не сыграла
никакой роли. Дудоладовский салон красоты процветает. На любой маломальски
значимой светской вечеринке вы его обязательно встретите.
А я вот книженцию наваял.