Политические преференции в контексте теории
advertisement
1 Каширских Олег Николаевич, доцент (PhD), Высшая Школа Экономики Политические преференции в контексте теории делиберативной демократии Формирование политических преференций традиционно относиться к одной из важнейших демократических компетенций, без владения которой гражданами стабильность демократической политической системы автоматически ставиться под вопрос. Каким способностями должен обладать гражданин, чтобы быть компетентным? Если учитывать одно из определений демократии как власти народа, то граждане не меньше формальных властных институтов должны обладать компетентными качествами, достаточными для управления государством. Представление о «хорошем» и компетентном гражданине часто вписываются в следующую схему: заботящийся о состоянии общественной жизни, хорошо информированный о проблемах политических партий и их кандидатов; вовлечённый в дискуссии относительно общественной жизни; активный участник непосредственных проявлений политических процессов: выборов, политически релевантных общественных акций. На пути становления компетентным гражданином имеется ряд препятствий, суть которых можно свести к противоречию частных и общественных интересов. Проблема компетентности рассматривается в контексте изменяющейся сложности социума, ростом его комплексности и усложнением природы взаимозависимости его составляющих. На фоне данных изменений постоянно увеличивается риск роста противоречий между восприятием индивидуумом своих собственных интересов и общим интересом. Действительно, гораздо вероятнее предположить, что 1) значительно проще постигнуть существо собственного интереса, чем общественного; 2) желание реализовать собственные интересы, чем общественные, значительно сильнее.1 Даль утверждает, что, исходя из данных предпосылок, проблема сводиться к получению аутентичного знания. Одновременно: знание общих интересов не предполагает неизбежности признанию приоритета их реализации по отношению к собственным. Т.о. на пути демократической компетентности становиться рациональная забота о собственном благополучии. Как соотноситься демократическая компетентность, мораль (как стремление к общему благу) и рациональность индивидуума в процессе формирования собственных политических преференций? 1 Dahl Robert, The Problem of Civic Competence, in: Journal of Democracy, Vol. 3, No. 4 (1992), pp. 45-95, 50. 2 В данной статье автор предлагает взглянуть на решение выше сформулированной дилеммы в контексте теории делиберативной демократии. Основным методом является сравнительный анализ точек зрения делиберативной теории, либеральной модели демократии и теории рационального выбора на проблему формирования политических преференций. Основной задачей статьи является концептуальное определение демократической компетенции на фоне противоречия между частным интересом и общим благом, возможности отождествления морального и рационального в процессе формирования собственной политической позиции. Современные теории демократии и политические преференции Делиберация в англо-американском употреблении этимологически основывается на латинском слове deliberare и означает взвешивать (в идейном смысле), размышлять или внимать совету. В английском языке слово делиберация понимается также как дискуссия или consideration, обсуждение. Понимание делиберации как обсуждения и совещания в процессе принятия решений означает новый взгляд на репрезентативно-парламентскую демократию, которая на институциональном уровне предполагает в своем роде лишь один орган, реализующий функцию политического обсуждения и консультации исполнительной власти – парламент и его комитеты. Кроме того совещательные функции могут исполнять также коллективные и индивидуальные эксперты, государственные и частные институты и фонды. Сегодня экспертократические консультативные органы постепенно дополняются созданием правительственных комиссий и «консенсусных столов» (создание последних можно проследить на примере Германии, где была создана совещательная площадка „Bündniss für Arbeit“/»Союз работы» для решения экономически и социальных проблем с привлечением правительства и промышленных союзов). Данный процесс можно сопровождаемую трактовать как де-бюрократизацией постепенную и рационализацию расширением государства, участников принятия политических решений за рамки исключительно партийно-политических институтов. Такая форма обсуждения и консультаций фокусирует не только репрезентативные институты, сколько настаивает на прямом (и более эффективном?) влиянии на политику и процесс принятия политических решений со стороны гражданского общества. «Делиберативная демократия» уже одним своим именем позволяет сделать вывод, что общественной дискуссии или общественному консультированию уделяется решающее 3 значение в рамках демократических демократической решений лежит в политической области системы, совещания а граждан, легитимность в области дискутирующей общественности. Но делиберация – не есть дискуссия, введение этого термина означает притязание на концептуальную новизну в демократической теории. Делиберативная теория демократии представляет собой нормативную теорию. Нормативность теории не умаляет, однако, её ценности: «Тот факт, что нормативная модель не соответствует реальности, не даёт оснований отбросить модель, поскольку потребность в нормативности как раз вызвана тем, что люди оценивают действительность, в которой живут, в свете принципов и обещаний, превосходящих данную реальность». 2 Уже сама теория демократии есть теория нормативная: идея народного господства, а именно, возможность граждан управлять самими собой выглядит далеко не само собой разумеющейся. Ценность нормативной теории нельзя ставить под сомнение с точки зрения условности её практического применения. Нормативная теория предполагает конструирование идеала. Идеал, в свою очередь, есть нечто, что не существует, но чья реализация остаётся желаемой и преследуется по мере возможностей. Идеал трансцендирует реальность, являясь планом действия. Нормативная теория должна предлагать смысл к достижению идеала, принципиально выполняемый для существующих в реальности акторов. Сущностью теории делиберативной демократии можно считать легитимационную значимость публичного обсуждения гражданами политических проблем. Привлекательность теории политической делиберации заключается в фокусировании демократического идеала самоуправления посредством публичного разума граждан.3 Чтобы постичь концептуальную новизну проблемы формирования преференций в контексте делиберативной теории демократии, необходимо коротко обратить внимание на опыт данной дискуссии в рамках либеральной модели демократии. Последняя, исходя из негативного понимания свободы,4 интерпретирует демократию как систему, в которой коллективные решения реализуются посредством максимально аутентичной агрегации преференций всех граждан. Центром модели агрегативной демократии является голосование между конфликтующими преференциями в рамках input-output системы. Сейла Бенхабиб, Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эпоху. (редакция и перевод Иноземцева В.Л.) 2005. 161 3 Bohman James, The Coming of Age of Deliberative Democracy, in: Journal of Political Philosophy, Vol. 6, N° 4 (1998), 400-425, 401 4 Согласно либеральным воззрениям статус гражданина определяется мерой его субъективных прав, которые определяются как негативные: они указывают на то, что делать нельзя и предполагают, что всё незапрещённое делать можно. 2 4 Демократия в данной индивидуальных интерпретации преференций или состоит выборных в механистической голосов (inputs) в агрегации коллективные преференции или коллективные решения (outputs). Центральным демократическим институтом является т.о. состоявшиеся выборы – комбинация, которая превращает индивидуальные преференциальные порядки в единственный коллективный преференциальный порядок. Качество демократии зависит в данном случае от качества используемой агрегационной процедуры. Приоритет выборов в политическом процессе соответствует скепсису современных теорий демократии по отношению к широкому политическому участию и делиберации. Изучая демократию как определённую форму реализации власти, Макс Вебер интерпретировал последнюю в виде конкурирующих элит (“competitive elitist democracy”), где не должно было быть места для широкого политического участия и делиберации, которые угрожали бы политической стабильности. Вебер требует усиления парламента, но только как источника компетентного руководящего персонала, а не как «делиберативного форума».5 Шумпетер продолжает развивать идеи Вебера о решающем значении конкуренции элит как демократического фундамента. При этом гражданин у Шумпетера – не информирован, пассивен и манипулируем. Шумпетер, опираясь на опыт фашистских и национал-социалистских режимов, подвергает сомнению способность граждан к самоуправлению. Шумпетер отрицает возможность существования всеобщего блага, также как и возможность достижения последнего при помощи единой воли народа.6 Пытаясь избавить политическую теорию от утопичности нормативных концепций, Шумпетер понимает демократию как метод принятия политических решений посредством конкурентной борьбы за места в политическом руководстве. Как и Вебер Шумпетер призывает политиков искать поддержки голосов избирателей, ограничивая роль последних негативным контролем (посредством угрозы последующего отказа в выборе) избранных. Вебер и Шумпетер привносят в демократическую теорию элемент конкурентности и рынка, которые посредовательно развивает Энтони Даунс.7 Политические партии Даунс представляет как «продавцов» в политической конкурентной борьбе, которые конкурируют за внимание избирателей. По мнению Даунса поведение избирателей соответствует рациональной модели homo economicus. Избиратели руководствуются 5 Weber Max, Wirtschaft und Gesellschaft. Frankfurt am Main 2008. 1018-1102. Schumpeter Joseph, Kapitalismus, Sozialismus und Demokratie, Tübingen/Basel1993 (1950). 428 7 Downs Antony, An Economic Theory of Democracy. New York: Harper 1957. 6 5 соображениями «цена-качество» в соответствии их индивидуальных преференций и выбирают партию так же, как потребители выбирают товар. Можно сказать, что Даунс отличается от Шумпетера признанием рационализирующего влияния граждан на власть, которая у Даунса респонсивна относительно преференций граждан (чтобы быть избранной).8 Но так же, как и в двух предыдущих концепциях, в данной концепции демократии нет места для активного участия граждан, кроме участия в процессе голосования на выборах. Политические преференции граждан Даунс характеризует как продукт экзогенных факторов. Плюралистическая теория предлагает более комплексную картину современной демократии, чем элитистская и экономическая концепции. Мотивационная значимость соображений «цена-качество» подвергается сомнению, хотя, как и ранее конкурентная борьба интересов и процесс выборов интерпретируются как prīmarius политического процесса. Современные теории демократии в целом склонны выводить закономерности процесса формирования политических преференций, основываясь на двух предпосылках: 1) существовании в плюралистическом обществе конфликтности интересов и конкурентной борьбы за влияние; 2) привнесении экономической логики в политическую теорию, которая не только способствует определению сути политического процесса как конкуренции интересов, но и проводит аналогию между homo politicus и homo economicus. Оба типа демократической теории т.о., склонны рассматривать процесс формирования политических преференций как реализацию индивидуальной воли, свободной от необходимости учитывать политическую позицию другого. Либеральная модель демократии и слабая версия делиберативной политики Либеральная модель демократии акцентирует свободу личности и общественный плюрализм. Свободная воля автономной личности выражается в формировании интересов и преференций предполитического характера: их формирование происходит за границами строго политического пространства. Свободным является тот индивидуум, который может свободно реализовывать свои интересы, и т.о. выражать свою собственную волю, но при этом собственно мотивы индивидуума остаются без критической рефлексии. 8 Bohman James/Rehg William, Bohman, James/Rehg, William (Eds.) 1997: Deliberative democracy: essays on reason and politics, MIT Press: Cambridge, Mass./London 1997. XI. 6 Совмещение личной свободы с общественным плюрализмом ведёт к пониманию роли государства и к пониманию политики в границах либеральной модели демократии. Государство должно гарантировать возможность реализации гражданами своих интересов в рамках действующего законодательства, гарантировать субъективное благополучие граждан (subjective welfarism).9 Интересы отдельных индивидуумов вступают в конфликт на фоне ограниченного объема ресурсов и общего плюрализма интересов. Одновременно необходимо отметить отсутствие понятия общего блага в либерализме, фактор, который позволил бы ограничивать индивидуальную волю. Поэтому существом либеральной политики является именно регулирование конфликта интересов, регулирования, в рамках которого функция демократии становиться исключительно инструментальной. Демократическая политика гарантирует защиту индивидуальной свободы, понимаемой как защиту против каждого необоснованного вмешательства в жизнь гражданина. Свободная воля ограничивается только законами, которые были приняты с согласия этих самых граждан и демократический процесс служит, таким образом, прежде всего мирному урегулированию конфликтов интересов. Другими словами его задача «программировать государство в интересах общества».10 Оптимальной формой принятия решений в рамках либеральной модели было бы единогласие. По причине практической невозможности последнего практикуется принцип большинства. Как следствие процесс политических выборов становится суперлативным политическим актом, который непосредственным образом репрезентирует выражение воли индивидуума. Выборы, таким образом, являются легитимационной базой политических решений. Политическое поведение индивидуальных акторов в процессе выборов в рамках репрезентативной демократии большинства (majority democracy) интерпретируется в контексте экономических принципов. Индивидуальные преференции акторов опрашиваются в процессе выборов и посредством их агрегации формируется коллективная воля. Поведение граждан при этом может быть интерпретировано как разумное и «стратегическое». В соответствии со своими преференциями, сформированными за границами политического пространства, существо которых определяется отношением к существующим политическим проблемам, граждане выбирают такие политические «предложения» (в форме идей и политиков), которые им позволяют максимизировать индивидуальную полезность. Разум понимается как субъективная способность, которая используется для максимизации индивидуальных 9 Sunstein Cass R., Democracy and Shifting Preferences, in: Copp, David/Hampton, Jean/Roemer, John E. (Eds.): The idea of democracy, Cambridge University Press: Cambridge 1993, 196-230. 198 10 Habermas Jürgen 1996: Die Einbeziehung des Anderen. Studien zur politischen Theorie. Suhrkamp: Frankfurt/Main 1996. 277 7 преференций, в то время как выборы трактуются как исключительно частный акт. Поведение граждан в данном контексте сравнимо с поведением игроков на рынке, когда выбор в пользу определённого политического предложения (партийной программы или политика) немногим отличается от выбора определённого типа стиральной машины. Инструментальное свойство политики, которая обрела чёткие контуры в рамках либеральной модели, наиболее ярко представлена теорией рационального действия (Rational Choice Theory). Данная теория исходит из предпосылки, что политические акторы обладают чёткими, непротиворечивыми преференциями относительно заданных альтернатив, которые посредством определённой справедливой агрегационной процедуры ведут к формированию коллективной воли в процессе выборов. Обоснование значимости публичного обсуждения как формы определения политических преференций гражданина происходит именно в контексте критики теории рационального действия. Последняя настаивает на экзогенном характере преференций граждан, которые акторы привносят в политический процесс. Справедливости ради, необходимо отметить, что Шумпетер уже указывал на то обстоятельство, что преференции не есть суть неизменяемые величины, накладываемые извне на политический процесс. Именно интересы и политическая воля акторов являются, по мнению Шумпетера, наиболее уязвимым местом в процессе принятия решений. Преференции, указывал Шумпетер, являются продуктом политического процесса, но не предшествуют ему. Процесс формирования преференций может быть манипулирован ввиду некомпетентности граждан,11 мнение, которое в значительной степени и позволило Шумпетеру сформулировать элитистский взгляд на политику. Следуя логике элитистской концепции демократии, не совсем, однако, понятно: почему элита, которая должна управлять, обладает большим когнитивным потенциалом, чем народ, или каким образом некомпетентные граждане способны выбирать компетентную политическую элиту? В рамках либеральной теории защита прав индивидуумов и реализация ими своих интересов в границах этих прав является исключительным доменом государства. Задача государства и состоит именно в том, чтобы защитить преференции граждан от изменений. Только сами граждане могут судить об истинности собственных преференций. Данные преференции, как предполагается, являются рациональными, т.е. состоявшимися логически в результате анализа всей комплексности информации. Одновременно указывается на то, что индивидуальные преференции не всегда могут быть признаны 11 Schumpeter, Kapitalismus, Sozialismus und Demokratie. 429. 8 (одобрены) другими.12 Например, в возможностях принятия решений могут быть ограничены несовершеннолетние, умственно отсталые (с медицинской точки зрения). С точки зрения права не всякий род волеизъявления является ответственным. Это значит, что преференции могут рассматриваться на основе различных критериев, а именно, что волеизъявление как таковое может быть дефицитным или ошибочным. Какие же волеизъявления должны признаваться, а какие нет? В действительности не существует концептуального ответа на вопрос о том, кто именно кроме самого гражданина способен качественно различать данные преференции. Роберт Гудин формулирует те критерии, с помощью которых можно отличать преференции заслуживающие признания.13 Таковыми признаются преференции: если они состоялись в процессе исчерпывающего информирования; если они являются следствием убежденности индивидуума; а также, если они сформулированы самим индивидуумом. В таком случае они становятся автономными и «разумными» преференциями. И одновременно преференции теряют свое автономное качество, если они не учитывают важной информации или дублируют другие мнения. Такие преференции можно назвать «неразумными» и более того, именно из соображений безопасности индивидуума таким преференциям должно быть отказано в признании. Ссылкой именно на такой характер формирования преференций указывает Шумпетер, с этой точки зрения совершенно справедливо обосновывая свой элитистский взгляд на демократию. Либеральная теория оценивает преференции не на основе их содержания, но исключительно на основе формальных критерий. Если индивидуальные преференции отвечают трем основным критериям, указанным выше: информированности, стабильности (неизменяемости) и убеждённости, разумность преференций данная теория принимает просто на веру и рассматривает индивидуумов, действующих на основе таких преференций, как максимизирующих свою выгоду. Согласно либеральной модели политические решения рациональны т.о. тогда, когда они репрезентируют агрегированные единичные преференции. Решения тогда разумны и обоснованны, если они опираются на интересы, которые разделяет большинство граждан. Данная позиции была подвергнута критике уже в рамках концепции “bounded rationality”.14 Согласно данной концепции моделированное представление о возможностях всеобъемлющей информированности и безошибочной калькуляции просто нереалистично уже потому, что люди не обязаны принимать решения на перспективу, следуя принципу сравнения данной проблемы со всеми остальными 12 Goodin, Robert E., Democracy, Preferences and Paternalism, in: Policy Sciences, Vol. 26 (1993), 229-247. Goodin Robert E., Democracy, Preferences and Paternalism. 237. 14 Simon Herbert 1991: Bounded Rationality and Organizational Learning, in: Organization Science Vol. 2, No. 1 (1991), 125-134. 13 9 проблемами этого мира, но руководствуются исключительно данной конкретной ситуацией, поэтому человеческая рациональность ограничена, т.к. обусловлена ситуационно. Элстер также подчёркивает «ограниченность» либеральной модели формирования политических решений на основе агрегированных преференций.15 По мнению Элстера, артикулированные преференции не позволяют уверенно постулировать их истинность. Преференции данного рода не проливают свет на действительные мотивы граждан, особенно тогда, когда это касается их стратегических интересов. Поэтому нельзя рассматривать результат коллективного решения как общее благо, рефлексирующее взвешенные общественные интересы,16 т.к. сохраняется возможность предпочтения гражданином совершенно другого интереса, чем тот, за который он проголосовал из стратегических соображений ситуационного характера. Политическое решение, которое не основано на прямой зависимости от преференций граждан, не может быть признано рациональным. Кроме того формирование преференций зависит от ситуации, которая может заставить граждан формировать преференции лишь на основе имеющегося ограниченного выбора опций (adaptive preferences). В данном случае речь даже не идёт об использовании механизма принятия решений в свою пользу посредством сознательного формирования не автономных преференций (стратегических), но о формировании последних согласно вероятности реализации данных преференций. В случае, например, если реализация действительной преференции связана с возможным риском или разочарованием, нередко реализуется менее приоритетная преференция. К тому же, выбор преференций часто зависит от имеющихся альтернатив. Здесь репрезентативна иллюстрация Элстером примера с лисой, которая будучи неспособна достать особо приглянувшиеся ягоды, успокаивает себя объяснением, что эти ягоды наверняка кислые и пытаться добраться до них нет смысла.17 В результате лиса реализует преференцию менее приоритетную, т.к. она существовала в виде более приемлемой альтернативы. Такие преференции, по мнению, Элстера можно называть иррациональными и не автономными. Репрезентативным может быть здесь также пример «счастливого раба»,18 который пытается создать максимальный уют в рамках своего рабского бытия. Его усилия, быть хорошим рабом, происходят по причине особенных обстоятельств его рабского существования, но не являются продуктом его автономных преференций. 15 Elster Jon, The Market and the Forum: Three Varieties of Political Theory, in: Bohman, James/Rehg, William (Eds.): Deliberative democracy: essays on reason and politics, MIT Press: Cambridge, Mass./London 1997. 3-33. 16 Elster Jon, The Market and the Forum: Three Varieties of Political Theory, 7. 17 Там же. 7-8 18 Bohman James Deliberative Democracy and Effective Social Freedom: Capabilities, Resources, and Opportunity, in: Bohman, James/Rehg, William (Eds.): Deliberative democracy: essays on reason and politics, MIT Press: Cambridge, Mass./London 1997, 321-348, 327. 10 Т.о. условие либеральной теории агрегировать индивидуальные преференции в их неизменённой форме невыполнимо. В рамках политического процесса преференциям свойственно изменяться. Преференции акторов не являются неизменяемыми, полностью информированными и взвешенными.19 Данные акторы располагают определёнными ожиданиями и желаниями, вступая в политический процесс. В рамках последнего желания обогащаются содержательной информацией об альтернативах и возможных их последствиях. Кроме того, обладание каждым актором всех релевантных тематически обусловленных преференций представляется невероятным. Некоторые темы вообще не входили в круг интересов актора, которому теперь необходимо принять решению по их существу. Тезис об экзогенной природе происхождения преференций ставится под сомнение. Сам политический процесс изменяет преференции, которые в ином случае остались бы когнитивно неполноценными. Теперь функцию определения преференций берёт на себя делиберация. С этой точки зрения делиберация рассматривается как важный и необходимый процесс, при котором рациональные, т.е. информированные и стабильные преференции на входе политической системы позволяют надеяться на разумное решение не его выходе. Дефицит процедуры агрегирования преференций в контексте теории рационального выбора заключается, прежде всего, в том, что решения большинства имеют нестабильный и нечёткий характер. Нестабильны они потому, что уже малейшие изменения выборного процесса могут привести к другим результатам: результат голосования зависит от регламента голосования. Известным примером может служить проблема «циклического большинства». Если голосование проводится по парам относительно нескольких альтернатив, тогда при определённых условиях, возможно, что голосование не даст однозначного победителя, который превосходил бы всех остальных. Например, три выборщика выбирают альтернативы ABC. Преференции выборщика № 1 равны ABC, преференции выборщика №2 равны CAB и преференции выборщика №3 равны BCA. Т.к. каждый выборщик преследует разные альтернативы, прямое голосование не выявит доминирующей альтернативы. В этом случае на голосование будут поставлены пары альтернатив. При выборе между A и B побеждает A. При выборе между A и C побеждает C. При выборе между B и C побеждает B против C, который до этого победил A, который, в свою очередь победил B: т.е. результат цикличен. Результат зависит от того, в какой 19 Manin Bernard, On Legitimacy and Political Deliberation, in: Political Theory, Vol. 15, No. 3 (1987), 338-368, 349 11 очерёдности и какие пары для голосования выберет ведущий голосования. Если данная ситуация известна ведущему процедуры голосования, тогда он может, если сам предпочитает альтернативу А, выставить на голосование сначала альтернативы В и С, где побеждает В. С признаётся проигравшим и выбывшим из голосования. Теперь голосование проводиться между А и В, где, конечно, побеждает А. Кажется, что большинство проголосовало за альтернативу А, которая действительно победила В и С. Но ведь голосование между А и С, которое закончилось бы победой С, не состоялось! Какая же опция получила большинство? Ответ: стабильного большинства – нет. На его месте возникают т.н. «плавающие» или «циклические» большинства. Результаты голосования противоречивы. В этом случае оказывается невозможным принять какое-то согласованное решение и определить волю большинства (парадокс Кондорсе).20 Процедурные дефициты политического процесса могут привести к выводу о бесполезности демократии. Ответ может быть даже утвердительным, если сводить демократию исключительно к процессу выборов. Делиберация может, однако, уменьшить процедурные дефициты. Она может помочь сформировать стабильное большинство. Чем больше количество преференций и чем они гетерогеннее, тем маловероятнее циклическое большинство. Делиберация способствует отсеиванию преференций, основанных на неверной информации. Кроме того, делиберация способна уменьшить преференциальные различия. Последние возникают обычно тогда, когда акторы рассматривают проблему с разных точек зрения. Например: одни с точки зрения экономики, другие – с точки зрения экологии. Данные различия могут быть устранены в процессе делиберации. Т.о. делиберация может зафиксировать равенство контекстуального понимания проблемы. После того как различия между полярными преференциями уменьшились достижение чёткого результата становиться вероятнее. Преференции становятся гомогеннее, образование циклического большинства менее вероятным. На тезисе об эндогенной природе политических преференций основывается слабая версия делиберативной демократии, не тождественная, однако, следствию выводимому Шумпетером. Делиберация понимается как пространство необходимое для формирования политических преференций. С этой точки зрения, делиберация как общественное обсуждение способствует повышению качества принятию решений, т.к. она рационализирует преференции акторов. Термин «слабая версия» означает ослабление 20 Нуреев Р.М., Теория общественного выбора. Москва 2005. 161-163. 12 нормативных требований к процессу делиберации.21 Рационализация понимается как когнитивное и процедуральное улучшение политического процесса, основанного на общественном обсуждении. В рамках слабой теории делиберации утверждается, что дефициты процесса принятия решения, относящиеся к рациональности, осмысленности и легитимности, могут быть минимизированы. Инструментом данной минимизации может выступать изменение преференций акторов. Каким образом возможна «преференциальная интервенция»? Cлабая версия делиберативной демократии выходит за рамки негативного трактования свободы в рамках либеральной модели демократии. Определение свободы не может основываться только на отсутствии внешних ограничений, т.к. характер последних может быть и внутренней природы. Когнитивно неполноценные преференции – иррациональны, т.к. они противоречат интересам индивидуума. Поэтому свобода заключается, по мнению Манин, прежде всего, в способности принять разумное рациональное решение только после анализа существа проблемы и тщательного взвешивания всех оснований.22 Взвешивать основания или аргументы можно, конечно, и в индивидуальном порядке, но в рамках делиберативной модели речь идёт именно о коллективном и публичном процессе обсуждения/взвешивания. Некоторое совершенствование характера формирования преференций, на которое претендует слабая версия делиберативной демократии, можно определить как профилирование преференций, придание преференциям устойчивости и определённости (preference laundering). Слабая делиберация как минимум может уменьшить проблемность «ограниченной информации:23 рациональности». это происходит Публичное как обсуждение аккумулятивно, когда уже служит сбору информация просто суммируется, так и мультипликативно, когда акторы получают доступ к информации, которой они раньше не обладали. Делиберация способна сделать публичными частную информацию акторов, стратегические интересы которых не позволяли им предать эту информацию огласке. Принятие, однако, большинства коллективных решений менее затруднено последним обстоятельством, сколько не способностью использовать эти информации для выработки однозначно четких решений. Коллективный характер слабой делиберации основанный не на нормативной строгости, сколько на будничной прагматичности, означает, что интеллектуальный и 21 Buchstein Hubertus, Die Zumutung der Demokratie. Von der normativen Theorie des Bürgers zur institutionell vermittelten Präferenzkompetenz, in: Beyme, Klaus v./Offe, Claus (Hrsg.): Politische Theorie in der Ära der Transformation (= PVS Sonderheft 26/1995), Westdeutscher Verlag: Opladen 1996. 295-324. 22 Manin Bernard, On Legitimacy and Political Deliberation, 352 23 Там же, 349 13 креативный потенциал группы больше чем отдельно взятого индивидуума. И именно делиберация должна использовать данный потенциал. Общественное обсуждение может не только способствовать получению новой информации, но и конструированию взаимосвязей. Таким образом, можно повысить степень информированности акторов. Необходимо, однако, отметить, что результат будет тем же, если акторы, собравшиеся для обсуждения, не ищут максимально компромиссного решения проблемы, но действуют стратегически – т.е. вводят друг друга в заблуждение. В то же время, первоначальные преференции граждан получают либо обоснованное подтверждение, либо претерпевают коррекцию. Задачей слабой версии делиберативной демократии остаётся, прежде всего, формирование индивидуальных преференций в логическом и эмпирическом контексте. При этом аргументы других акторов не являются важными для принимающего решения актора. Создание преференций остаётся индивидуальным актом, в границах которого эгоистический интерес ориентируется на внешние обстоятельства и происходит процесс селекции тех факторов, которые, с точки зрения индивида, в большей мере соответствуют реализации индивидуального интереса. Т.о. преференции индивида становятся разумнее, что, как минимум, является шагом вперёд к совершенствованию принятия решения без процесса общественного обсуждения. Цель слабой версии делиберативной демократии может считаться достигнутой, если акторы сформулировали преференции, обоснованные логическим образом. Делиберация данного типа не сможет полностью устранить когнитивные дефициты формирования преференций, но частично улучшает их качество. Преференции в контексте сильной версии делиберативной демократии и её критиков Сильным местом слабой версии делиберативной демократии можно считать вероятность её практической реализации. Слабая версия делиберативной демократии не создаёт нормативной теории, но пытается устранить дефициты т.н. «реалистических» теорий. Последние, однако, выглядят не совсем «реалистическими» в процессе того, как им не удаётся привлечь к анализу коммуникационные процессы, которые есть не только эмпирически фиксируемая часть любого процесса принятия решений, но и оказывают на него координационное и рационализирующее влияние. Слабая версия делиберативной 14 демократии критикует указанную либеральную модель как укороченную, но остаётся, тем не менее, верной либеральной логике, которая рассматривает коммуникацию лишь как дополнительный аспект, который объясняет кооперацию акторов. Важнейшие интересы либеральной концепции сохраняются: конкуренция плюралистических интересов на фоне механизма выборов как важнейшего элемента в политическом процессе. Цель слабой версии – рационализация преференций перед голосованием сводиться к аналогичному либеральной теории пониманию рационального. Указанные когнитивные и процедуральные улучшения нацелены исключительно на просвещённый утилитаризм.24 Рациональность решения по прежнему понимается утилитаристски, т.е. тождественно максимизации пользы. Отличие только в том, что после делиберации акторы вероятно лучше оценивают их стратегии. Разум ограничивается инструментальной функцией. Слабая версия делиберации признаёт плюралистический, конфликтный характер политического процесса и необходимость принятия решений под влиянием дефицита времени. Поэтому слабая версия делиберации больше дескриптивна, чем прескриптивна. Слабая версия делиберативной демократии ограничивает повестку публичного обсуждения политических проблем только «проблемами конституционных основ и вопросами базовой справедливости»,25 в то время как сильная версия делиберации настаивает на собственном определении гражданами политической повестки дня.26 С точки зрения слабой версии делиберации публичная коммуникация является осмысленной не потому, что она способствует когнитивному совершенствованию индивидуальных преференций, сколько потому, что только благодаря публичным дискуссиям становятся транспарентными различные позиции акторов. Только если дискуссия состоялась, акторы могут узнать о том, в каких точках они согласны друг с другом. Поэтому, публичная сфера выполняет функцию транспарентности общественных позиций. Если акторы исходят из невозможности консенсуса относительно ставших очевидными (транспарентными) преференциальными различиями, все участники дискурса могут теперь концентрироваться на решении тех вопросов, по которым может быть достигнуто согласие. Данный процесс Акерман27 привязывает к некоему нормативному обязательству – conversational restraint – коммуникативному самоограничению: вопросы, в которых невозможен консенсус, должны быть исключены из дискуссии. Критерий дискурсивности в рамках слабой версии делиберации не играет почти никакой роли. Точкой отсчёта 24 Buchstein Hubertus, Die Zumutung der Demokratie. 316. Rawls John, Politischer Liberalismus. Suhrkamp: Frankfurt am Main 1998. 314. 26 Benhabib Seyla, Ein deliberatives Modell demokratischer Legitimität, in: Deutsche Zeitschrift für Philosophie, Jg. 43, Heft 1 (1995), 3-29. 19. 27 Ackerman Bruce, Warum Dialog, in: Bert van den Brink/Willem van Reijken (Hg.), Bürgergesellschaft, Recht und Demokratie. Suhrkamp: Frankfurt am Main: 1995. 389. 25 15 демократического волеизъявления слабой делиберации являются преференции отдельных граждан, которые находят путь к политическому центру при помощи групп интересов и партий. Как они дискутируют – аргументировано или не аргументировано, принимая во внимание позицию другого или нет – решают они сами. Важно только, что они получают возможность коммуницировать и могут быть наблюдаемы гражданами. Следствием отсутствия дискурсивности в либеральных представлениях о публичной сфере является отсутствие ожиданий эффективных результатов общественных дискуссий. Достижение консенсуса в контексте слабой версии делиберации маловероятно, и поэтому не привязано к какой-то особой легитимности. Хотя, слабая версия делиберативной демократии и обосновывает значимость дебатов в процессе коллективного принятия решений, неясной остаётся, тем не менее, функция публичной делиберации. Когнитивные и процедурные усовершенствования посредством слабой версии делиберации принципиально не противоречат концепции элитистской демократии, в которой делиберация рассматривается как механизм качественного улучшения outputs, хотя и ограничивается кругом «экспертов». Когнитивное усовершенствование распространяется лишь на эмпирическое и логическое качество преференций. Проблемы же современного политического сообщества должны решаться не только прагматическим образом. В условиях демократического режима речь не идёт только лишь о «правильных» решениях, но и, понимая демократию как самоуправление граждан, речь должна идти и о «моральных» решениях. Политические решения должны основываться на согласии граждан уже потому, что они затрагивают их (граждан) интересы. Делиберация должна быть публичной, т.е. доступной для граждан. При этом акцентируется фактор морали, значимый для характера делиберации. В процессе делибераци общественность соотносит преференции с общественным благом. Роберт Гудин указывает на различные преференциальные порядки: преференции, относящиеся к личному благополучию индивидуума и «социальные преференции», которые относятся ко всему политическому сообществу.28 Множество преференциальных порядков имеет значение потому, что в контексте коллективного принятия решений люди «отмывают» свои собственные аргументы. Артикулируются только их публичноориентированные, этические преференции, тогда как лично-ориентированные, эгоистические преференции подавляются.29 Преференции или притязания, которые основываются исключительно на личном интересе акторов, не могут рассчитывать на 28 Goodin Robert E., Laundering preferences, in Jon Elster/Aanund Hylland (eds.): Foundations of Social Choice Theory, Cambridge University Press: Cambridge 1986, 75-101. 88 29 Там же. 16 публичное признание, т.к. защита аргумента/притязаний на значимость в публичном пространстве предполагает готовность к консенсусу.30 Чисто эгоистические преференции не найдут поддержки и поэтому, чаще всего вообще не артикулируются либо буду отфильтрованы: так «отмываются» (preference laundering) преференции. «Морализующий эффект публичной дискуссии» заставляет акторов преодолевать собственный эгоизм. Участие в публичном политическом процессе заставляет акторов выходить за рамки собственных интересов. Структуризация публичных сфер в представлениях сторонников слабой и сильной делиберации позволяют дифференцированно проследить логику формирования преференций как результат взаимодействия этаблированных акторов политической системы и гражданского общества: Идеально-типическое противопоставление моделей слабой и сильной делиберации Публичная Акторы сфера слабой Публичная сфера делиберации делиберации Коллективные акторы Индивидуальные близкие акторы, к коллективные сильной гражданам акторы или гражданское общество Репрезентативность акторов Отражение преференций всех Доминирование акторов акторов гражданского общества Коммуникация в публичной Все коммуникации и действия Коммуникация с принятием к сфере допускаются при вниманию одновременном позиции других признании акторов акторов с другим мнением Коммуникация с обоснованием Коммуникация с высоким рациональным уровнем Результаты Общественное мнение коммуницируемое большинства, посредством как Консенсус или аргументативно мнение обоснованное получаемое большинства агрегирования Легитимность решения индивидуальных Образование коммуникаций посредством дискурса Исключение тех вопросов из 30 мнение Elster Jon 1997: The Market and the Forum: Three Varieties of Political Theory. 12 общности 17 коммуникаций, по которым невозможен консенсус Источник: Gerhards Jürgen, Diskursive versus liberale Öffentlichkeit. Eine empirische Auseinandersetzung mit Jürgen Habermas, in: Kölner Zeitschrift für Soziologie und Sozialpsychologie 49 (1997), 1-34. 12 Хотя сильная версия делиберативной демократии согласна с либеральной теорией относительно несостоятельности попытки обязать граждан предпочитать интересы сообщества своим собственным, тем не менее, делиберативная теория требует соотнесения личных интересов и преференций с общественным благом. В этом и заключается разница между поведением акторов на рынке и на форуме (Elster). Сильная версия делиберации понимает делиберацию как легитимационный принцип демократии sui generis: «Понятие делиберативной демократии лежит в самом идеале демократической ассоциации, обоснование условий существования которой происходит посредством публичной аргументации и обсуждения среди равноправных граждан». 31 Данное понимание делиберации дополняется утверждением Бенхабиб, что «в соответствии с делиберативной моделью, легитимация и рациональность могут быть достигнуты в процессе коллективного принятия решения политическим сообществом тогда и только тогда, если институты этого сообщества в процессе их взаимодействия структурированы таким образом, что то, что рассматривается как общий интерес является результатом процесса коллективной делиберации, проводимой рационально и справедливо среди свободных и равноправных индивидуумов».32 Основным допущением делиберативной демократии является тем не менее факт общественного плюрализма, как относительно ценностей, так и относительно интересов. Так же как и Хабермас, современные теоретики делиберации не исходят из возможности согласия без процедуральных рамок. Бенхабиб и Коэн ссылаются не необходимость соблюдения дискурсивных правил, сформулированных Хабермасом. Принцип идеальной делиберативной процедуры формулируется следующим образом: акторы делиберации обладают свободой ограниченной только результатами и условиями делиберации; делиберация является аргументативной процедурой, т.е. протекает в форме обмена аргументами и контр-аргументами («разумна» по Хабермасу). Только 31 «ненасильственное насилие лучшего аргумента» определяет результат: Cohen Joshua, Deliberation and Democratic Legitimacy, in: Bohman, James/Rehg, William (Eds.): Deliberative democracy: essays on reason and politics, MIT Press: Cambridge, Mass./London 1997 , 67-91. 72. 32 Benhabib Seyla, Deliberative Rationality and Models of Democratic Legitimacy, in: Constellations, Vol. 1, No. 1 (1994), 26-52. 30-31. 18 делиберация инклюзивна и публична; в делиберации принимают участие все, на кого распространяются результаты принимаемого решения; участники равноправны формально и по существу; властные и экономические ресурсы не должны влиять на позицию индивидуумов в процессе делиберации; каждый обладает равным правом делать предложения, выражать свою точку зрения и подвергать сомнению значимость аргументов других.33 Кроме того, делиберация инклюзивна тематически и направлена на достижение консенсуса. Достижение консенсуса не является ультимативным требованием делиберативной демократии, ни эмпирически, ни нормативно (Коэн). Под консенсуальной значимостью понимается скорее нормативная предпосылка относительно обязанности участников делиберации убеждать партнёров при помощи аргументов как средство для достижения согласия. Эта идеальная процедура делиберации описывает условия, которые в делиберативной демократии ведут к ориентации на общее благо и способствуют уважению индивидуальной автономии. Если преференции и аргументы не убеждают, тогда они должны быть изменены, чтобы быть признанными другими. Важной предпосылкой является также не столько принципиальная ориентация граждан на общее благо, сколько убеждённость последних в делиберативном инструментарии решения политических вопросов, обстоятельство, которое способствует достижению общего блага опосредованно. Делиберация поощряет индивидуальную автономию посредством когнитивного совершенствования автономии преференций в процессе минимизирования зависимости последних от реальности.34 Сильная версия делиберативной демократии понимает делиберацию не просто как дискуссию, сколько, основываясь на представлении Хабермаса о разуме, интерпретирует принцип делиберации как принцип публичного обоснования. Проблема формирования преференций в контексте теории делиберативной демократии в сравнительной перспективе с либеральной моделью демократии может быть дополнена сравнением с республиканизмом. В рамках республиканской модели демократии преференции формируются на основе ярко выраженного чувства солидарности, общих ценностей и свойственной всем членам сообщества ориентации на общее благо. Либеральная теория напротив, исходит из возможности консенсуса только по отношению к вопросам конституции и общих проблем справедливости. Согласие в данном контексте основывается не на субстанции общих убеждений и стиле жизни, сколько на согласии с определёнными процедурами, которые способны гарантировать мирное решение 33 Habermas Jürgen, Faktizität und Geltung. Beiträge zur Diskurstheorie des Rechts und des demokratischen Rechtsstaats, 4. erweiterte Auflage, Suhrkamp: Frankfurt/ Main 1992. 370. 34 Cohen Joshua, Deliberation and Democratic Legitimacy, 78 19 проблемы. Когнитивные ожидания делиберативной теории выше, чем либеральные и ниже чем республиканские. Делиберативная теория утверждает возможность достижения рационального совмещения прагматической, этической и моральной мотивации. Кроме моральных притязаний делиберативная демократия выдвигает и эпистемологические: принимаемое решение легитимно не только по причине свободного и равного участия всех тех, кого данное решение касается, сколько выдвигает притязание на рациональность и на достижение хорошего, справедливого и корректного результата коллективных решений. Делиберация не отказывается полностью от инструментальной роли демократии: функции этаблированных политических акторов на input и output упразднению. Однако, материал, который в форме делиберативной «отмытых» преференций поступает на input качественно отличается от механистически агрегированного. Способность делиберативной теории обеспечить рациональность формируемых акторами преференций вызывает критические замечания коллег по цеху. Сьюзан Стокс и Адам Пшеворский понимают делиберацию как форму общественной коммуникации, которая направлена на изменение преференций.35 Оба указывают на опасность манипуляции посредством общественной коммуникации. Стокс указывает на псевдо-преференции и псевдо-идентичность как возможный результат делиберации. А именно, лоббистские группы, обладающие влиянием на медиа, могут использовать свою власть и влияние для создания выгодных им настроений граждан.36 Такую же цель могут преследовать общественные компании отдельных групп интересов, имеющих целью создать определённые настроения в обществе посредством создания видимости репрезентации определённых преференций. Термин псевдо-преференции означает здесь предположение о наличии преференций, которые в действительности не существуют. Кроме того, определённые группы интересов могут усиливать данный эффект посредством организации компаний, усиливающих впечатление о действительной репрезентации релевантных общественных мнений.37 Пшеворский утверждает, что публичная дискуссия концентрируется не на цели, но на средствах.38 Общественная дискуссия направлена на изменение technical beliefs (представления о причинно-следственных связях) и equilibrium beliefs (представления 35 Przeworski Adam, Deliberation and Ideological Domination, in: Elster, Jon (Ed.): Deliberative Democracy, Cambridge University Press:Cambridge 1998. 140-160. 140; Stokes Susan C., Pathologies of Deliberation, in: Elster, Jon (Ed.): Deliberative Democracy, Cambridge University Press:Cambridge 1998. 123-139. 123 36 Stokes Susan, Pathologies of Deliberation, 127 37 Там же. 129. 38 Przeworski Adam, Deliberation and Ideological Domination. 141. 20 одних о представлениях других акторов): «Чтобы быть способным оценивать политики, индивидуумы должны понимать эффект отдельных политик на результат, а также понимать мнения других относительно данных эффектов».39 Если исходить из истинности положения теории рационального выбора, что все акторы обладают одинаковой информацией и одинаковой способностью к её переработке, тогда делиберация не могла бы изменять преференции. Т.е., заключает Пшеворский, делиберация только тогда может изменять преференции, если равенство акторов в данном отношении отсутствует. Для качества демократии и общественной коммуникации, утверждает Пшеворский, меньше ущерба от манипуляции technical beliefs, чем от искажения общественного сознания посредством искажённых equilibrium beliefs: “Идеологическое доминирование осуществляется т.о. не посредством обмана индивидуумов относительно объективных взаимосвязей между действием индивидуума и его влиянием последнего на его собственное благополучие, сколько манипуляцией взаимных ожиданий, представлений, которые изолированные индивидуумы разделяют относительно ожиданий друг друга”.40 Особенно если речь идёт о коммуникации посредством масс-медиа, возрастает возможность отдельных индивидуумов влиять на коммуницируемые смыслы: тогда делиберация способствует формированию преференций на основе искажённой информации и легитимность политического режима снижается.41 Поэтому, если делиберация ведёт к equilibrium beliefs, которые консервируют акторов в определённой ситуации, тогда, по мнению Пшеворского, непонятно почему делиберация должна быть легитимна. Аргументы Стокс и Пшеворского доказывают, что рационализирующее влияние делиберации на принятие решений не разумеется само собой. Поэтому задачей делиберативной политики становиться более чёткое формулирование условий, в границах которых должен происходить процесс делиберации. Аргументы обоих скорее относятся именно к критике слабой версии делиберации. Аргументы Пшеворского не подвергают принципиальному сомнению актуальность делиберативной идеи как таковой, указывают, однако, на необходимость определённых условий, необходимых для рационализации делиберации. Вывод Там же. 143 Там же. 153 41 Там же. 155 39 40 21 Сильная версия делиберативной демократии расстаётся «с недоверием к морали в либеральном понятии о преференциях»,42 основывается на дискурсивной теории Хабермаса и является эксплицитно нормативной. Т.к. от процесса делиберации ожидают рационализирующего влияния, не удивляет обращение к термину разум. Понятие разума Хабермаса, модель идеального дискурса и дифференциация практического разума нашли место в концепции делиберативной демократии. Проблема формирования политических преференций тесно связана с вопросами легитимности и морали в политике. Вера в процедуральную справедливость не является достаточной степенью легитимности, т.к. не ведёт к принятию аутентичных действительным ожиданиям граждан коллективным решениям. Аутентичность последних маловероятна без возможности менять преференции в рамках политического процесса, корригируя и повышая собственную когнитивную полноценность. Делиберативной теории удалось совместить прагматическое и моральное посредством публичного характера формирования политических преференций. Именно публичный характер обоснования притязания на значимость заставляет искать согласия окружающих граждан ценой изменения собственных преференций. Процесс формирования правильных преференций и соответственно правильных коллективных решений основывается не только на правильной процедуре, но, прежде всего, исходит из обстоятельства, что содержательная и нормативная правильность отдельно взятого решения, основывается на конкретных обстоятельствах его реализации и последствиях, которые согласованы с теми, кого они касаются. Открытость и всеобщность становятся т.о. решающими критериями делиберации, они становятся важными элементами процесса публичного обоснования – рационализирующего механизма делиберации. Когнитивное и морализирующее влияние на преференции не означает, однако, что акторы жертвуют своими собственными интересами во имя интересов общественности и скрывают собственные мотивы. Преференции лишь обогащаются в содержательном, временном и межсубъективном контексте в рамках проверки собственных аргументов аргументами других. Превращение преференций в общественные (консенсус) сохраняется при этом как цель. Консенсус здесь не нужно понимать как результат отдельной взятой делиберации, сколько как регулятивной идеи делиберации, которая остаётся открытой для новых аргументов. Это означает, что преференция как результат делиберации есть величина временная, которая в любой момент может быть вновь подвергнута сомнению и дискуссии. 42 Buchstein Hubertus, Die Zumutung der Demokratie. 316.