Беспалова А. История мировой журналистики
advertisement
Беспалова А.Г., Корнилов Е.А., Короченский А.П., Лучинский Ю.В., Станько А.И. ИСТОРИЯ МИРОВОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ. Москва – Ростов-на-Дону: Издательский центр «МарТ», 2003. В книге рассматривается история мировой журналистики со времени возникновения до нынешнего ее состояния. В хронологической последовательности представлен процесс типологического развития средств массовой информации в связи с национальными особенностями и общими тенденциями социального и культурного взаимодействия государств и народов. Особое место уделено отечественной журналистике. Книга служит учебным пособием по курсам истории и современного состояния отечественной и зарубежной журналистики. Она адресована также всем, кто интересуется проблемами мировой культуры. Работа выполнена при кафедре истории журналистики Ростовского государственного университета. ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА 1. ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ XVII–XIX вв. Зарождение и развитие журналистики в Европе Североамериканская журналистика XVII–XIX вв. Периодическая печать России XVIII–XIX вв. Становление журналистики в странах латинской Америки, Азии и Африки ГЛАВА 2. ЖУРНАЛИСТИКА XX в. Периодическая печать США и западной Европы Журналистика России Журналистика постсоветских республик Журналистика восточноевропейских стран Периодика стран Азии, Африки и латинской Америки ГЛАВА 3. ЭЛЕКТРОННЫЕ СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ В ГЛОБАЛЬНЫХ КОММУНИКАЦИОННЫХ ПРОЦЕССАХ Развитие радиовещания Эпоха телевидения От «традиционных» СМИ – к конвергенции массмедиа ЖУРНАЛИСТИКА НА ПОРОГЕ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ (ЗАКЛЮЧЕНИЕ) БИБЛИОГРАФИЯ РЕКОМЕНДУЕМЫЕ САЙТЫ В ИНТЕРНЕТЕ ВВЕДЕНИЕ Журналистика представляет собой часть мировой культуры и очень важную часть общественного движения. Это также феномен творчества и политики. В совокупности это одно из важнейших явлений современной цивилизации. Исторический опыт развития журналистики не так уж велик: зародилась она в начале XVII столетия в Европе. В России это произошло на век позже, в других странах и регионах мира – в различные исторические сроки. От века в век значение журналистики неуклонно возрастало. Сегодня она является мощной идеологической силой. Журналистика создает президентов, влияет на эволюцию общественной мысли, организации общества, на развитие экономики. Являясь одним из феноменов культуры, она сама активно воздействует на духовную и материальную культуру, на ее развитие. В силу всего этого изучение истории журналистики представляет собой одну из ключевых задач и одно из важнейших условий формирования будущих работников печатной и электронной прессы и является неотъемлемым компонентом их университетского образования – наряду с фундаментальными дисциплинами исторического и филологического характера, с историей литературы, языковедческими дисциплинами, с науками, которые связаны с изучением общественных процессов, с экономикой, философией, культурологией, правом. Вместе с курсами теории и практики журналистики – дисциплинами сугубо «ремесленного», творческого характера, которые должен изучить будущий творческий работник, чтобы не открывать уже давно открытых Америк, история журналистики сосредоточивает в себе богатейший многовековой мировой и отечественный опыт. Этот опыт дает возможность познать то, что сформировано за предшествующие периоды, увидеть тенденции, познать закономерности развития журналистики. Без этого невозможно осмысление современного состояния журналистики и перспектив ее развития, немыслимо формирование того типа журналиста, о котором мечтали Пушкин, Белинский – журналиста как общественного, государственного деятеля, а не просто репортера, регистратора текущих событий. В этом смысле изучение журналистики, истории журналистики должно играть очень большую роль и иметь большое значение в университетской подготовке журналиста. Исторически сложилось так, что в российских университетах история журналистики занимает значительное, достойное место в учебном плане, в структуре университетского образования, начиная с первых его шагов. Курсы истории журналистики достаточно многообразны, они охватывают всю историю мировой печатной и электронной прессы и публицистики. В университетах изучается история зарубежной журналистики, но, в силу некоторых европоцентристских тенденций, характерных для России, это в основном или во многом история журналистики европейских стран, а также США. В Ростовском университете, как и в ряде других университетов, помимо этого также уделяется значительное внимание истории журналистики стран Азии, Африки, Латинской Америки. Естественно, в историко-журналистском цикле дисциплин главный акцент делается на изучение истории отечественной прессы и публицистики – начиная от зарождения и становления журналистики в России в XVIII–XIX вв. и включая новейшую, современную историю XX–XXI вв. Уровень исторического исследования определяется двумя важнейшими факторами. Это репрезентативность, полнота исследовательского материала, и это совершенство методов и подходов к изучению этого материала. Надо отметить, что в течение многих десятилетий материал, который был положен в основу курсов истории журналистики, изучавшихся в университетах нашей страны, был весьма неполон. Прежде всего была представлена журналистика, связанная с одним идеологическим направлением – это марксистская журналистика, большевистская, партийно-советская. Это касалось и курсов истории зарубежной журналистики, где изучалась практически только история коммунистической, рабочей печати. Это же касалось курсов истории отечественной журналистики, которая была представлена в основном историей прессы большевиков и партийно-советской печати. В результате формировалась определенная однобокость, ограниченность исторического знания. Новое время позволило и позволяет ввести новый исторический материал. Например, сейчас большое внимание в Ростовском университете уделяется изучению партийной прессы, понимаемой как пресса всех партий, которые были представлены в политическом спектре России. Значительно расширился материал по истории зарубежной журналистики, которая теперь предстает в более полном, всеобъемлющем плане. Это одна из важнейших и, может быть, первая предпосылка создания этой книги. Нужно понимать, что процесс приращения знания продолжается, и еще далеко не все пласты изучены, не весь исторический материал введен в научный оборот. Но современное состояние этой проблемы уже позволяет создать достаточно многообразную картину истории мировой журналистики. Вместе с тем произошло и значительное углубление принципов, подходов к изучению журналистики. В структуре научного знания все большую ценность приобретает логика, принципы, приемы, методы, с помощью которых исследователь познает свой предмет, описывает и объясняет происходящие процессы. В этой системе, в системе методологических категорий, в системе подходов к изучению материала особое место занимает принцип историзма. Он является универсальным принципом и в познании современного состояния, и в познании теории предмета. Это всеобщий логический принцип, но особенно важен он, конечно, в познании истории объекта исследования. Указанный принцип, который уже давно разрабатывается, реализуется в форме определенных методологических требований к научному познанию. Эти требования положены в основу исследования материала в данном издании. Принцип историзма предполагает объективное, всестороннее рассмотрение изучаемого объекта, познание его сущности, частных и общих закономерностей, исследование всех его связей и опосредствования, установление предпосылок явления и определение периодизации развития. Определение периодизации развития означает, что в основу изучения объекта, предмета исследования (а таковым для нас является история журналистики) должен быть положен хронологический принцип исследования. В этой книге хронологический принцип является основой рассмотрения материала. Мы видим развитие журналистики от ее предпосылок, от преджурналистских явлений до наших дней в плане хронологического развития, смены одних периодов последующими периодами в их исторической преемственности. Очень важным является также вопрос об аспекте исследования. Мы полагаем, что одним из методов, имеющих общий научный характер и большой опыт использования в точных и гуманитарных науках, является типологический анализ, типологический подход. Он столь интенсивно осваивается журналистской наукой, что в наши дни осознается уже как имманентный. Становление типологического подхода в науке в нашей стране относится к началу 20-х годов, но формулировка основных категорий и закономерностей произошла в 70-х годах. Важно отметить, что именно типологический подход, который является во многом подходом деидеологизированным, пережил реформы, переход российского общества из одной формации в другую, происшедший в 80-х годах. Это произошло вследствие того, что в основу типологического подхода положены не идеологические принципы и критерии, а критерии, связанные с существом, с имманентным состоянием, с имманентными категориями журналистики. Типологическое рассмотрение журналистики является одним из основных аспектов анализа мирового опыта развития прессы в данной книге. Авторы внимательно вглядываются в формирование изданий различного типологического характера – or массовых и бульварных до качественных изданий, уделяют внимание партийной прессе и другим типологическим отрядам и типам изданий. Очень важно подчеркнуть, что в теории познания имеют место таких два основных методологических подхода, как исторический (воспроизведение эволюции предмета в форме его истории) и логический (воспроизведение эволюции предмета в форме его теории). Авторы учебника стремятся воспроизвести не только саму историю журналистики, но и развитие знаний по журналистике, то есть дать определенные теоретические, логические знания, сформулировать их на основе рассмотрения исторического материала. Но, естественно, что основным подходом является исторический. Он находит свою реализацию в двух основных разновидностях, двух основных направлениях научного анализа. Это синхроническое рассмотрение развития журналистики – то есть изучение, сопоставление фактов журналистики с точки зрения их соответствия общественно-политическим процессам и обстоятельствам, и диахроническое рассмотрение журналистики – то есть изучение и сопоставление фактов журналистики с точки зрения внутренней эволюции и преемственности. Оба этих подхода закономерны и методологически обусловлены. То, что касается подхода синхронического, то он обоснован в силу того, что история прессы является несомненной, неотъемлемой составной частью истории стран и народов, общественных движений, освободительного движения и всего общества в целом. Несомненно, что пресса, будучи органически связанной с общественным движением, развивалась и развивается на всех этапах под непосредственным влиянием этого общественного движения. Ее периодизация, как правило, в основном отражает этапы развития общества. Кроме того, здесь важно отметить, что пресса выступала всегда и выступает первоячейкой, основой политического строительства, основой создания политических движений, партий и т.д. В то же время, говоря о диахроническом подходе, который также исповедуют авторы и реализуют в этой книге, следует отметить, что пресса имеет свои собственные, присущие только ей, имманентные законы и является относительно самостоятельным общественным институтом. Это дает основание иногда давать периодизацию истории прессы не только синхронно, в соответствии с этапами общественного развития, но периодизировать ее также в связи с важными внутренними процессами и закономерностями, одним из которых, например, в послеоктябрьское время был кризис печати, впрочем тоже связанный с нэпом, с определенными общественными изменениями. Развитие этого синхронического и диахронического изучения журналистики активно идет на основе системного анализа, в рамках которого наряду с рассмотрением журналистики как части более общих, включающих систем, значительное внимание уделяется ее подсистемам, группам и типам изданий, различным внутренним, имманентным категориям и проблемам, а также особенностям регионального развития журналистики. Очень важное значение для авторов, создателей этой работы имеет региональное построение истории журналистики, и здесь особенно важно отметить, что хронологический принцип сочетается с региональным. Всегда очень сложно найти сочетание этих принципов. Наверное, было бы большим грехом, методологической ошибкой, если бы авторы попытались написать историю всей мировой журналистики, основываясь только на хронологическом принципе. Естественно, что развитие журналистики таких огромных регионов, как Европа, Азия, Америка, Латинская Америка, имеет большое своеобразие и является несинхронным во многих отношениях, поскольку континенты, страны переживали периоды подъема, периоды крушения огромных империй, периоды опережающего развития и т.д. Поэтому создатели книги попытались найти сочетание хронологического подхода с региональным. В этой книге предпринята попытка, может быть, впервые в европейской историографии, дать историю журналистики не только Европы и США, но и других континентов, стран, которые сейчас называют развивающимися странами, стран Восточной Европы, стран Южной, Латинской Америки, Африки, Азии. Книга является первой попыткой создания именно многоаспектной истории мировой прессы. Еще одной очень важной проблемой является сочетание содержательного анализа прессы и анализа творческого. Надо сказать, что работы по истории прессы, которые были созданы в Европе, США и на нашей отечественной почве, отдают приоритет содержательному анализу. В периоды общественных перемен, в периоды реформ, острых, резких изменений общественной жизни роль исторического знания увеличивается. Историческое знание выдвигается на первый план, поскольку знание истории дает возможность в значительной мере глубже понять сегодняшний день и спрогнозировать будущее. Сейчас, когда Россия переживает именно такое время, первое в европейской историографии издание по истории мировой журналистики приобретает особое значение для познания сегодняшнего дня и для прогноза на будущее. Книга состоит из введения (автор – Е.А. Корнилов), трех глав и заключения. В первой главе «Периодическая печать XVI1–XIX вв.» разделы «Зарождение и развитие журналистики в Европе» и «Североамериканская журналистика XVII–XIX вв.» написаны Ю.В. Лучинским; раздел «Периодическая печать России XVIII–XIX вв.» – А.И. Станько; раздел «Становление журналистики в странах Латинской Америки, Азии и Африки» – А.П. Короченским. Во второй главе «Журналистика XX в.» раздел «Периодическая печать США и Западной Европы» написан А.П. Короченским, раздел «Журналистика России» подготовлен А.Г. Беспаловой и Е.А. Корниловым; разделы «Журналистика постсоветских республик», «Журналистика восточноевропейских государств» и «Периодика стран Азии, Африки и Латинской Америки» принадлежат перу А.П. Короченского. Автор третьей главы, «Электронные средства массовой информации в глобальных коммуникационных процессах», и «Заключения» – А.П. Короченский. ГЛАВА 1. ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ XVII–XIX вв. Зарождение и развитие журналистики в Европе Североамериканская журналистика XVII–XIX вв. Периодическая печать России XVIII–XIX вв. Становление журналистики в странах латинской Америки, Азии и Африки ЗАРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЖУРНАЛИСТИКИ В ЕВРОПЕ Страной изобретения книгопечатания считается Китай. Там в 1040–1048 гг. кузнец по имени Пи Шен использовал своеобразный наборный процесс, вырезая иероглифы на брусочках глины, обжигая их, составляя из них текст на металлической пластине и прикрепляя их к этой пластине смолой. Однако глиняные литеры быстро изнашивались и не давали четкого отпечатка. Этот способ не нашел распространения, так как китайское письмо сложное и состоит из множества иероглифов. В 1392 г. корейцы достигли больших успехов, применив для размножения текстов медные литеры. В 1403 г. император Тай Тзунг в целях улучшения народного образования приказал печатать корейские книги с помощью таких литер. История же европейского книгопечатания восходит к XV столетию, когда появились прообразы печатных изданий. Эти первые книги, в основном примитивные иллюстрации с небольшими текстовыми пояснениями для малограмотного потребителя – «Библия бедных» («Biblia pauperum»), «Зерцало спасения человеческого» («Speculum humanae salvationis») или «Искусство умирать» («Ars moriendi»), представляли собой оттиски с цельных досок (ксилография). Ксилографические книги имели широкое хождение, но собственно к книгопечатанию имели косвенное отношение, так как печатание с досок не могло обеспечить большое количество экземпляров, а деревянная форма быстро изнашивались. Однако стоит отметить, что способом ксилографии книги издавались вплоть до 1530 г. Изобретение книгопечатания, т.е. печатания с набора, состоящего из отдельных литер, принадлежит немецкому типографу из Майнца – Иоганну Гутенбергу. Настоящая фамилия майнцского первопечатника – Генсфляйш, но он предпочел взять фамилию матери. Значительную часть жизни он провел в Страсбурге, где занимался шлифовкой полудрагоценных камней и зеркал, хотя некоторые исследователи истории книги полагают, что под зеркалами могли пониматься и ксилографические «Зерцала». Скорее всего, именно в Страсбурге он в общих чертах разработал идею своего изобретения. В 1448 г. Гутенберг появился в Майнце, где, взяв в долг 150 гульденов, продолжил работу над отливкой литерного набора и конструированием печатного станка. Год появления первого печатного издания остается предметом дискуссий – называются даты от 1445 до 1447. Первые издания, приписываемые Иоганну Гутенбергу, представляли небольшие листовки-календари и учебники. На них нет указаний имени Гутенберга и места издания, поэтому существуют различные версии относительно точной атрибуции и датировки. Из ранних гутенберговских изданий сохранились так называемый «Фрагмент о Страшном суде» – напечатанный с двух сторон лист, представляющий собой отрывок из «Сивиллиной книги», латинская грамматика Элия Доната (экземпляры которой хранятся в Парижской библиотеке). В целом первые оттиски отмечены низким качеством печати и свидетельствуют о том, что Гутенберг еще искал свою модель шрифта и экспериментировал с набором текста. Наиболее известным деянием Гутенберга стало издание так называемой 42-строчной Библии (называемой так по количеству строк на странице), появление которой связано с одним из самых громких скандалов в истории книжного дела. В 1450 г. в Майнце Иоганн Гутенберг, заняв немалую сумму денег у Иоганна Фуста, начал работу над выпуском своей Библии. Изготовление оборудования и отливка шрифтов потребовали времени, и в 1452 г. Гутенберг вновь прибег к финансовой помощи Фуста, взяв его в дело в качестве компаньона. В 1456 г. двухтомная 42-строчная Библия была завершена, по праву став подлинным шедевром книгопечатания. Она же принесла ему немало разочарований, связанных с судебной тяжбой по поводу выплаты долга. В судебном процессе «Фуст против Гутенберга» Петер Шеффер, бывший переписчик книг и ученик Гутенберга, стал на сторону Фуста. В итоге Гутенбергу пришлось расстаться со своей типографией и покинуть Майнц. Типографская фирма Фуста и Шеффера в отличие от Гутенберга, выпускавшего свои книги анонимно, стала использовать издательский знак, впервые поставив его в 1457 г. в «Майнцской Псалтыри». Петер Шеффер, один из самых талантливых художников-шрифтовиков инкунабульного периода, женившись на дочери Фуста, вскоре стал единственным владельцем типографии и прославился качеством своей продукции. Своеобразным толчком к распространению книгопечатания в Европе стало разрушение Майнца и изгнание его жителей в 1462 г. Адольфом фон Нассау. Многие из подмастерьев и учеников Гутенберга разбрелись по городам Европы, основывая там типографии и обучая мастерству книгоиздания новые поколения первопечатников. Еще до разрушения Майнца книгопечатание появилось в Страсбурге, где Иоганн Ментелин в 1460–1461 гг. выпустил латинскую Библию в двух томах, а в 1466 г. – так называемую 49строчную Библию, первую Библию на немецком языке, которая, несмотря на слабый перевод, имела хождение до появления лютеровской Библии. Зять Ментелина, Адольф Руш, впервые ввел в Германии шрифт «антиква» и, занимаясь типографским делом, стал одним из настоящих подвижников немецкого гуманизма. В Италии первый печатный станок был установлен в бенедектинском монастыре св. Схоластики в Субиако, предместье Рима, усилиями немецких печатников Конрада Свейнгейма и Арнольда Паннарца в 1465 г. Именно они разработали антикву, которая стала шрифтовой основой для итальянского книгопечатания. Несмотря на материальные затруднения Паннарц и Свейнгейм до 1472 г. смогли выпустить 36 книг. Вскоре книгопечатание появилось в Риме, где работал немецкий типограф Ульрих Ган, впервые в Италии выпустивший книгу с гравюрными иллюстрациями, затем – в Венеции, Милане, Неаполе, Флоренции. Если до появления печатного станка Гутенберга в Европе существовало около 30000 книг, то к 1500 году их число приближалось к 9 миллионам. Доступ к письменной информации получили и те, кто не принадлежал к церковной элите. Печатное слово стало первым средством массовой информации и обусловило появление «типографского и индустриального человека». Распространение книгопечатания, по мнению Маршалла Маклюэна, привело к торжеству визуально-линейного восприятия, к развитию и формированию национальных языков и государств, к промышленной революции и индустриализации, к эпохе Просвещения и научной революции. Однако процесс появления печатных периодических изданий растянулся более чем на полтора века, хотя потребность в получении оперативной информации была высока. Первые газеты были рукописными, оставаясь таковыми на протяжении всего XVI столетия, и продолжали свое хождение наряду с печатными и в XVII веке. Усложнение экономической и политической жизни Европы в конце XVI – начале XVII вв., расширение торговых и культурных контактов между европейскими странами требовали создания новой системы обмена информацией. Налаженные морские и сухопутные коммуникации, интенсивное использование речных систем, строительство каналов создали условия для относительно быстрой передачи новостей из одного региона в другой. В XVI–XVII вв. во многих странах Европы появились государственные почтовые службы, ускорившие процесс обмена информацией. Необходимость получения оперативной информации, как в хозяйственной области, так и в политической привела к тому, что в крупных торговых и политических центрах в конце XVI в. стали появляться информационные листки, сообщавшие о проведении ярмарок, о конъюнктуре цен, о прибытии товаров в порт, а также рукописные газеты, призванные утолить «информационный голод». Предшественниками первых газет стали венецианские рукописные газеты, появившиеся в этом крупнейшем экономическом и финансовом центре Европы во второй половине XVI в. Слово «газета», вошедшее в большинство европейских языков, происходит от названия старинной мелкой венецианской монеты (gazzetta), которую читатели платили за данный информационный листок. Венецианские газеты представляли собой листы, сложенные вдвое и заполненные от руки с четырех сторон. Информация, помещенная в них, не была подписана и содержала новости о различных событиях, происходивших в Италии (исключая саму Венецию) и за ее пределами. Краткие новостные блоки (в основном военные или политические) были разделены абзацами, где в качестве своеобразного «заголовка» выступали название города (страны) и дата происходившего события. Венецианские рукописные газеты назывались «аввизи» (avvisi – от итал. «avviso» – сообщение, извещение), и самый ранний дошедший до нас комплект датируется 1566 г. Периодичность рукописных газет была еженедельной. Не сохранилось достаточных сведений о первых журналистах, создававших венецианские avvisi. Есть свидетельства о том, что в Венеции существовал цех профессиональных собирателей новостей – «аввизатори» («avvisatori» – от итал. «вестник, приносящий новости»), однако в конце XVI начале XVII вв. эту профессию трудно было отнести к разряду престижных. Рукописные венецианские газеты имели достаточно широкое хождение по Италии и Европе и способствовали появлению аналогичных изданий в Германии, где итальянский опыт использовали представители аугсбургского банкирского дома Фуггеров. Финансовая империя Фуггеров, имевшая интересы во многих странах Европы и кредитовавшая европейских монархов, обладала хорошо разветвленной сетью торговых агентов в промышленных центрах Европы. Торговые агенты служили корреспондентами, собирая для Фуггеров информацию делового, политического и общего характера. Эти сообщения, определенным образом скомпонованные и аккуратно переписанные, стали «газетами» банкирского дома Фуггеров («Fuggerzeitungen») и имели хождение в Европе между 1568 и 1605 гг. Рукописные газеты Фуггеров не продавались свободно, а поставлялись только избранному кругу получателей, в который входили члены семьи Фуггеров, а также клиенты банкирского дома. Замкнутый характер распространения фуггеровских «газет» не позволяет считать их прямыми предшественниками первых европейских газет, так как одним из характерных признаков газеты является свободный доступ к ее получению. Однако сам феномен долгосрочности их существования, несомненно, заслуживает внимания. Кроме рукописных газет, в информационном потоке XVI–XVII вв. широкое хождение имели печатные памфлеты, «книги новостей», «листки новостей», «газеты-листовки», «реляции», «истории» и «баллады новостей» – печатные брошюры небольшого формата и небольшого объема, оперативно откликавшиеся на различные события как внутри страны, так и за рубежом и во многом напоминавшие первые газеты. Персонаж торговца «историями» (furfante che vende istorie) встречается в пьесе Пьетро Аретино «La Cortigiana» («Комедия о придворных нравах», или «Придворная жизнь»), написанной в 1534 году. Любопытен перечень событий, занимавший итальянцев в начале тридцатых годов шестнадцатого столетия: оккупация почти всей Венгрии турками, разграбление Рима в мае 1527 года испанцами, предстоящий Вселенский собор, церковная реформа в Англии, начатая Генрихом VIII, осада Флоренции принцем Оранским в 1529 году. Как видно из приведенного списка, оперативностью указанные новости не отличались, а критерием их отбора служила значимость случившегося. Несмотря на сходство, три основных момента отличают эти брошюры от первых газет: 1) подобного рода печатная продукция обычно посвящалась только одному событию; 2) данные издания не были периодичными; 3) зачастую акцент делался на иллюстративный ряд, как, например, в «балладах новостей» или в «газетах-репродукциях». «Книги новостей» не исчезли с появлением первых газет, а продолжали существовать на протяжении всего XVII столетия. Годом рождения европейской газетной периодики считается 1609 г. (хотя некоторые исследователи называют 1605 г.). Местом ее появления стала Германия. Газета, начинавшаяся словами «Relation: Aller Furnemmen», была напечатана в январе 1609 г. в городе Страсбурге, и в ней были помещены новости из Кельна, Антверпена, Рима, Венеции, Вены и Праги. Редакторомиздателем этого еженедельника стал типограф Иоганн Каролюс, ранее занимавшийся составлением рукописных листков новостей. В том же 1609 г. в Аугсбурге появилась «Avisa Relation oder Zeitung» – другая еженедельная газета, которую издавал Лука Шульте. Проникшее в немецкую печать итальянское слово «avviso» свидетельствует о генетической связи между первыми немецкими еженедельными газетами и их венецианскими прообразами. Формат немецких изданий и форма подачи новостей также напоминают венецианские avvisi. Первые печатные газеты не имели четко обозначенного названия. Место издания и фамилия редактора-издателя обычно не указывались. Расположение новостного материала зависело не от степени важности самого описываемого события, а от дня поступления данной информации. Сами новости практически не комментировались и подавались без всяких рубрик, политические события перемежались с далеко не всегда достоверными сенсациями. В качестве примера подачи материала в первых газетах можно привести перевод европейских «вестовых печатных листов», сделанный «курантельщиками» из Посольского приказа в 1621 г. для Федора Михайловича, первого царя из дома Романовых. «Из города Стасбурха вести, что за четыре дни францужские послы из Бедны назад сквозь город Страсбурх во Францужскую землю прошли, а думные их вином дарили. А сквозь Стасбурх ежеден служивые люди проезжают в Елзас, а там ходят служити арцыкнязю Леопольду. Из Италианские земли в грамотах пишут, что разбойник Самсон на море многих торговых кораблей взял. Из Амбурха вести, что датской король сквозь город Амбурх проехал, а только с час побыл да обедал, а прежде сего он в город въехал, ево узнали амубрцы, и как он хотел из города выехать, и оне повелели надолбы сомкнуть и его не выпустили покаместа от бурмистров ключи принесли, а он в те поры гулял по насыпи города <...> В Галанской земле в поморе под островом Теселом рыбники рыбу ловили, а видели чюдо в море. Голова у него человеческая да ус долгой, а борода широкая, и рыбники от того добре устрашилися, и один рыбник побежал из судна в нос и хотел то чюдо смотреть, и чюдо под судно унырнуло и испоца опять вынырнуло, и рыбники побежали на корму и хотели ево ухватить, и он опрокинулся, и оне видели у него туловище как у рака, а хвост у него широк, да и ноги у него тоже широки были, а плавал, что собака <...> В Гаге мудрая книжка печатана, именуется Дедукцио нулитатум, а в ней описует как цысар чешского короля проклинал и то проклинанье во всю свою область разослал». Начиная с 1609 г. еженедельные периодические печатные издания стали быстро распространяться по всей Европе: в 1610 г. печатный еженедельник «Ordinari Wohenzeitung» начал издаваться в Базеле, в 1615 г. к Базелю присоединились Франкфурт-на-Майне и Вена. В 1616 г. газета появляется в Гамбурге, в 1617 – в Берлине, в 1618 – в Амстердаме, в 1620 – в Антверпене, Магдебурге, Нюрнберге, Ростоке, Брауншвейге, Кельне. Что касается Кельна, то в этом городе, начиная с 1588 г. (а может быть, и ранее), Михель фон Айтцинг издавал два раза в год подборку политических и военных событий за полугодие под названием «Relatio Historica» («Исторический вестник») и продавал свое издание осенью и весной на франкфуртских книжных ярмарках. В 1594 г. в Кельне появилось еще одно издание, освещавшее события за истекшее полугодие. «Mercurius Gallo Belgicus» («Галло-бельгийский Меркурий») выходил на латыни и был известен далеко за пределами Германии. К 1630 г. еженедельные газеты появились уже в 30 городах Европы. Быстрое распространение печатных периодических изданий, а в период с 1609 по 1700 гг. только в Германии специалисты зафиксировали хождение около 200 газет, объяснялось возросшим уровнем типографского дела, ростом городов и увеличением спроса на различную информацию со стороны городского населения, основным потребителем данного типа печатной продукции. Однако процесс появления первых газет в ряде стран сдерживался строгими цензурными порядками, регулировавшими появление печатной продукции. Повсеместное введение института предварительной цензуры, появившейся почти сразу после изобретения книгопечатания, стало реакцией государства на неподконтрольное распространение идей, мнений и информации. Уже в 1502 г. в Испании был принят закон, согласно которому все печатные издания должны были проходить предварительную цензуру. Цензорские функции возлагались на государственные и церковные структуры. Вормский эдикт 1521 г., направленный против Лютера, предусматривал введение предварительной цензуры в Германии. Реакцией католической церкви на победу Реформации стало появление в Риме в 1559 г. первого «Индекса запрещенных книг», издаваемого Ватиканом и вводящего цензуру на издания, циркулировавшие на территории стран католического мира. Причем «Индекс запрещенных книг» преследовал не только за написание, издание и распространение запрещенных книг, но и за их чтение и хранение. Не случайно Джон Мильтон в своей знаменитой «Ареопагитике» сравнивал папскую цензуру с «тайным чудовищем» Апокалипсиса. Именно действие цензурных ограничений привело к тому, что первые печатные газеты в Англии и Франции появились с относительным запозданием. В Англии в 1538 г. был принят закон, согласно которому любой типограф должен был получить королевский патент на свою деятельность, а цеховая организация типографов – «Компания книгоиздателей» – была обязана не только представлять печатные материалы на предварительную цензуру, но и следить за деятельностью членов своего цеха. Ордонанс 1585 г. регламентировал появление печатной продукции и определял количество действующих в королевстве типографий (их число не должно было превышать 20), функции цензуры в Англии были возложены на так называемую Звездную палату при Тайном совете короля, игравшей в XVI–XVII вв. роль комитета по делам печати. Право главных цензоров в Звездной палате получили архиепископы Лондонский и Кентерберийский, без санкции которых не мог быть опубликован ни один печатный текст. Во Франции закон 1561 г. предписывал подвергать бичеванию распространителей и авторов «клеветнических» листков и памфлетов. В случае повторного нарушения закона лица виновные карались смертной казнью. В условиях жесткого цензурного давления роль своеобразного «катализатора» для появления английских и французских газет сыграла Голландия, которая в XVII столетии являлась самой либеральной страной Европы. Французский философ и публицист Пьер Бейль, сам нашедший политическое убежище в Роттердаме, писал в 1684 г.: «Республика Голландия обладает преимуществом, которого нет ни в одной другой стране: в ней предоставляют типографам свободу в довольно больших масштабах, так что к ним обращаются со всех концов Европы люди, обескураженные трудностями, с которыми они сталкиваются, пытаясь получить привилегию – право печатать свои произведения». Хорошо налаженное типографское дело и умелое использование преимуществ «идеологического либерализма» позволило Голландии извлечь немалую прибыль от продажи печатной продукции в сопредельные страны (Англию, Францию), где она шла нарасхват. Любопытно отметить, что если в названиях первых немецких газет часто встречается итальянское слово «avviso», то названия первых голландских газет содержат слово «couranto», ставшее в Голландии синонимом слова «газета» и вошедшее в европейский обиход. Само слово «couranto» означало «ходячие вести, известия», соотносилось с французским «courant» – «бегущий» и имело довольно широкое хождение, что зафиксировано в названиях многих европейских периодических изданий. В сентябре 1620 г. Каспар ван Хилтен (издатель и редактор первой голландской газеты «Courante uyt Italien, Duytsland, etc.» – «Вести из Италии, Германии и т.д.») начал переводить свое собственное издание на французский язык и распространять на территории Франции под названием «Courant d'Italic & d'Almaigne, etc.». По всей видимости, данное предприятие ван Хилтена имело коммерческий успех. В декабре того же 1620 г. голландский гравер и картограф Питер ван де Кеере, проживший несколько лет в Лондоне, начинал издавать в Амстердаме на английском языке газету, представлявшую почти дословный перевод голландских «couranto». Первый номер издания Кеере от 2 декабря 1620 г. вышел без названия и начинался весьма примечательно: «The new tydings out of Italic are not yet com» – «Свежие новости из Италии еще не получены». Со второго номера у данного издания появляется название «Corrant out of Italic, Germany, etc.» Новости, содержавшиеся в отпечатанной в Амстердаме газете, трудно было назвать свежими, но они давали читателям представление о происходивших в Европе событиях. Период доминирования «подробных газет голландцев», как называл их в 1621 году Роберт Бертон, длился недолго – около двух лет, после чего они были вытеснены собственно английскими периодическими изданиями. Но они существенно дополнили «информационное пространство» Британии, которое тот же Бертон в «Анатомии меланхолии» описывал следующим образом: «Всякий день узнаю я новые известия: обыкновенные слухи о войне, чуме, пожарах, наводнениях, кражах, убийствах, зарезываниях, метеорах, кометах, привидениях, чудесах, мертвецах, взятых или осажденных городах во Франции, Германии, Турции, Персии, Польши и прочая; о наборах и ежедневных приготовлениях к войне и прочих подобных новостях, которые ведет за собою наше бурное время: выигранные битвы, столько-то человек убито,... кораблекрушения, пиратство, морские сражения, мир, лиги, стратагемы и новые тревожные вести, – неслыханное смешение обетов, желаний, действий, указов, прошений, процессов, защиты, прокламаций, жалоб, убытков, – вот что ежедневно поражает наш слух. Затем следуют известия о бракосочетаниях, маскарадах, празднествах, юбилеях, посольствах, скачках и турнирах, триумфах, трофеях, парадах, играх, театральных представлениях. Сегодня мы узнаем, что пожалованы новые лорды и сановники, завтра – что сметены важные должностные лица, потом розданы новые почетные награды. Один освобожден, другой посажен в тюрьму. Один покупает, другой не может платить; этот приобретает состояние, его сосед делается банкротом. Здесь изобилие, там – дороговизна и голод <...> Таким образом всякий день я узнаю общественные и частные новости». «Общественные и частные новости» собственного производства впервые появились в Лондоне 21 сентября 1621 года в виде газеты под названием «Corante, or Weekly Newes from Italy, Germany, Hungary, Poland, Bohemia, France and the Low Countreys» («Вести, или Еженедельные новости из Италии, Германии, Венгрии, Польши, Богемии, Франции и иных стран»). Первая английская газета ориентировалась на голландские образцы, что видно из самого заглавия, а вместо имени издателя были напечатаны инициалы – «N.В.» Трудность расшифровки инициалов заключается в том, что в то время в Лондоне активно работали два типографа – Натаниэль Баттер и Николас Борн, причем оба известны как издатели информационных листков и бюллетеней новостей. Компаньоном Николаса Борна по издательскому делу был Томас Арчер, Баттер работал один. Иногда компании Борна – Арчера и Баттера объединялись для совместных издательских проектов. Эти издательские предприятия определяли лондонский рынок печатных новостей в 1620-е гг. Если при создании первых английских газет эти издательские фирмы ориентировались на голландские «couranto», то затем они постепенно вернулись к уже сложившейся в Англии традиции оформления памфлетов, информационных листков (newssheet) и «книг новостей» (newsbook), давая своим читателям привычные формат и объем (от 8 до 24 страниц). Исчез постоянный заголовок, изменились внешний вид и структура первой страницы этих периодических изданий. Первая страница стала представлять собой своеобразную комбинацию заголовков, подзаголовков и кратких резюме, дававших читателю представление о содержании этой газеты. Местные политические новости в английских газетах практически не освещались. В целом, первые английские газеты представляли бюллетени новостей, в которых роль редактора практически отсутствовала. По мнению Ф. Даля, такая же ситуация сложилась во всех первых европейских газетах (вплоть до «La Gazette» Теофраста Ренодо). Удачный синтез между автором «баллад новостей» и газетным редактором продемонстрировал капитан Томас Гейнсфорд. В сентябре 1622 г. издательства Борна – Арчера и Баттера временно объединились для совместного издания еженедельника и пригласили Гейнсфорда в качестве редактора. Гейнсфорд, прошедший ирландские войны и много путешествовавший, обладал не только солидным жизненным опытом, но и талантом редактора (некоторые исследователи считают Гейнсфорда первым английским журналистом, а современники называли его «продавцом новостей» – «newsmonger»). Хотя имя Гейнсфорда не появлялось на страницах газеты, с его приходом в периодические издания Борна и Баттера изменился стиль подачи новостей. Большинство новостей (до 70%) продолжало поступать в английские газеты из Амстердама, но усилиями Гейнсфорда они получали оценочные характеристики. Не случайно Гейнсфорд предпочитал использовать слово «Relation» или «Continued relation» («Продолжение повествования»). Этот термин был в ходу и для английских «книг новостей», что свидетельствует об их типологической близости. После смерти Гейнсфорда от чумы в 1624 г. английские издатели на некоторое время вернулись к копированию голландских «couranto» с дословным переводом поставляемых из Амстердама новостей. Определенная часть газетных новостей относилась к категории «слухов», что приносило доход, но не обеспечивало надлежащий престиж нарождающейся профессии журналиста. В комедии Бена Джонсона «Склад новостей» (1625) издания Натаниэля Баттера именуются «еженедельным мошенничеством ради наживы», а подобного рода журналистика представляет эпоху, которая «может видеть свое безумие или голод и жажду по печатным брошюркам новостей, издающимся каждую субботу, самодельщине, высосанной из пальцев, и не содержащей ни слова правды; а большего несчастья в природе или худшего пятна на эпохе и быть не может». Первоначально официальная пресса Франции была представлена «Mercure français» («Французский Меркурий», 1611–1644), политическим и литературным периодическим изданием, основанным Жаном Ришаром. Став первым министром Франции в 1624 г., кардинал Ришелье прибрал к рукам «Mercure français», поставив во главе этого издания человека, которого современники называли «серым преосвященством». Падре Жозеф (в миру – Франсуа Леклерк дю Трамбле), оставивший баронский титул ради монашеского ордена капуцинов, был самым доверенным лицом кардинала Ришелье, его подлинным alter ego. Однако малотиражный «Mercure français», выходивший в свет один раз в год, не соответствовал политическим задачам Ришелье. Кардинал искал возможность систематического воздействия на общественное мнение, а для этого было необходимо периодическое издание иного типа. В начале 1631 г. Мария Медичи, мать Людовика XIII, развернула широкую кампанию по дискредитации политики кардинала в виде ругательных писем, направленных лично против Ришелье. В составлении многих из них принял участие опытный памфлетист Матье де Морг, который одно время входил в окружение Ришелье, а затем перешел на сторону его врагов. Анонимные памфлеты заставили Ришелье искать выход, и он обратил внимание на Теофраста Ренодо, хорошо зарекомендовавшего себя удачной журналистской работой в «Mercure français». Именно Теофрасту Ренодо было суждено создать первую национальную французскую газету. По профессии Теофраст Ренодо был королевским медиком, получив эту должность в 1612 г. благодаря протекции все того же падре Жозефа, который привлек своего протеже и к работе в «Mercure français» в 1624 г. Первый номер официальной французской газеты увидел свет 30 мая 1631 г. Ее название – «La Gazette» – возводится исследователями к названию мелкой серебряной монеты (gazetta), которой платили венецианцы в XVI веке за рукописные «avvisi». С легкой руки Теофраста Ренодо слово «газета» вошло во многие европейские языки. Сам Ренодо вряд ли смог организовать свое издание без поддержки всемогущего кардинала. Медику Ренодо было сложно войти в замкнутый мир парижских типографов. Во времена Ренодо печатники и книгоиздатели согласно статуту, утвержденному их корпорацией, должны были иметь хорошее образование – знать латынь, уметь читать по-гречески – и обладать сертификатом Парижского университета на право заниматься этим делом. Чтобы открыть книжную лавку в Париже, необходимо было прожить в Париже от 4 до 6 лет. В 1630 г. при поддержке Ришелье Теофраст Ренодо получил официальное разрешение на владение Адресным бюро и смог действовать и собирать информацию на всей территории Франции. Имея в руках монополию на сбор информации, Ренодо уже мог сделать шаг к изданию собственной газеты. «La Gazette» выходила раз в неделю на 4 страницах. Первый номер содержал новости (в основном двухнедельной давности) из Рима, Праги, Константинополя. Тематика – торговля, война, придворная хроника, дипломатические известия. Тираж «La Gazette» первых лет издания не превышал 1200 экземпляров, сохранялась единая нумерация выпусков, а по истечении года издавался «Recueil des Gazettes» («Годовой сборник «La Gazette»). Публикации Ренодо отличались почти литературным стилем, сам король читал «La Gazette» и даже назначил редактору денежное вознаграждение за его журналистский труд. «La Gazette» воспринималась как печатный орган правительства, и с 1762 г. стала выходить в качестве официального издания под названием «La Gazette de France», просуществовав в общей сложности до 1944 г. Сам Теофраст Ренодо не стремился к конфронтации с правительством, что грозило утратой королевского патента. Поэтому публикации в его издании отождествлялись с позицией кардинала, который неоднократно сам корректировал тональность и направленность материалов. Так, в номере за 31 декабря 1633 г. сообщалось о суде над Галилеем, «флорентийцем 70 лет от роду», доказывавшим, что Земля вертится вокруг Солнца. В следующем номере уже публиковался комментарий с осуждением позиции Галилея. Наиболее свободен Ренодо был в обсуждении новостей из далеких стран, например, из России, информация откуда приходила с двухмесячным запаздыванием. Карьера Ренодо шла успешно – в 1635 г. в его руки перешел и «Mercure français». Свои принципы газетчика Ренодо сформулировал следующим образом: «Я обязан вам сказать, что история есть рассказ о действительных событиях. Газета же пользуется и слухами. История всегда говорит правду. Газета уже и то делает достаточно, если она мешает обманывать». При помощи «La Gazette» Ришелье постарался установить государственную монополию на информацию. Он был убежден, что стране нужна только та информация и только в том освещении, которые выгодны правительству и отвечают интересам его политики. Как внутренняя хроника, так и сообщения из других стран подвергались самой тщательной обработке. Кардинал не только сам писал в газете (анонимно), но и приобщил к «журналистике» самого Людовика XIII. Любопытен и такой факт – кардинал Ришелье обожал кошек, и одну из своих любимиц он назвал «La Gazette». Хотя время независимой газетной периодики во Франции еще не наступило, газета вошла в повседневную жизнь французов. Жан де Лабрюйер в «Характерах», где отмечал все достойные внимания события в жизни французского общества XVII столетия, писал о задачах и функциях прессы: «Газетчик обязан сообщать публике, что вышла в свет такая-то книга, <...> отпечатана таким-то шрифтом на хорошей бумаге, красиво переплетена и стоит столько-то. Он должен изучить все – вплоть до вывески на книжной лавке, где эта книга продается; но боже его избави пускаться в критику. Высокий стиль газетчика – это пустая болтовня о политике. Раздобыв какуюнибудь новость, газетчик спокойно ложится спать; за ночь она успевает протухнуть, и поутру, когда он просыпается, ее приходится выбрасывать». В Италии появление первого печатного периодического издания относится к 1636 г., когда во Флоренции типографы Амадоре Масси и Лоренцо Ланди стали издавать еженедельник, не имевший, однако, определенного названия. Первая же итальянская газета, имевшая название «Sincero» («Искренняя»), издавалась Лукой Ассарино в Генуе с 1642 по 1682 гг. 1640-е гг. в Англии отмечены появлением первых образцов политической периодики, что было связано с противостоянием короля Карла I и парламента. Под давлением парламента Звездная палата была упразднена в июле 1641 г. Хотя формально цензуру в Англии никто не отменял, пресса получила значительную свободу в освещении общественно-политических событий, а поляризация общества привела к появлению периодических изданий различной политической ориентации. В ноябре 1641 г. англичане впервые получили возможность узнавать парламентские новости из еженедельника Сэмюэля Пека «The Heads of Several Proceedings In This Present Parliament» («Основные события, происходящие в нашем парламенте»). До появления газеты Пека фрагменты речей, произносимых в Палате общин, могли попадать только в памфлеты, издаваемые в нелегальных типографиях. Публикация парламентской хроники вызвала раздражение короля, но еженедельник продолжал выходить. Более того, в декабре того же года у него появился конкурент «The Diurnall, or The Heads of all the Proceedings in Parliament» («Диурналий, или Основные события, происходящие в парламенте»), а к началу 1642 г. уже пять подобных еженедельников циркулировали по Лондону. Новости из парламента были покупаемым товаром. Одни из подобных изданий прожили несколько месяцев, некоторые закончились на первом же выпуске. Начиная с 1642 г. и до свержения Стюартов ни у короля, ни у парламента не было сил, чтобы обуздать прессу. Но это не значит, что издатели были защищены от возможных репрессий, тот же Сэмюэль Пек, призвав к примирению с королем, сразу же очутился в тюрьме. Но репрессии не останавливали журналистов – количество периодических изданий неизменно росло. В 1644 г. их число измерялось 17, а в 1649–24. Противостояние между роялистами и сторонниками парламента нашло свое отражение в прессе. Интересы короля отстаивала возглавляемая Джоном Беркенхедом газета «Mercurius Aulicus» («Дворцовый Меркурий»), выходившая с 1642 по 1646 гг. и вызвавшая негодование Джона Мильтона, который писал в «Ареопагитике»: «Разве мы не читаем не реже одного раза в неделю бесконечную придворную клевету на парламент и общество, отпечатанную (о чем свидетельствуют еще сырые листы) и распространяемую между нами, невзирая ни на какую цензуру?». Парламентскую прессу возглавил яркий журналист Марчмонт Нидхэм, редактировавший еженедельник «Mercurius Britannicus» («Британский Меркурий»), который помимо жесткой антироялистской направленности отличался и более совершенной подачей материала. Нидхэм располагал материал не по датам, а по значимости описываемого события, ввел рубрики. После пятилетних нападок на короля Нидхэм сменил политическую ориентацию и с 1647 г. начал издавать ультра-монархическую газету «Mercurius Pragmaticus» («Прагматичный Меркурий»), в которой подверг уничижительной критике Оливера Кромвеля, будущего диктатора Англии, и сторонников парламента. Нидхэм сделал неверную ставку. Королевская власть пала, а сам Карл I был обезглавлен 30 января 1649 г. Пек, присутствовавший при казни, сообщил об этом в своем новом еженедельнике «A Perfect Diurnall of Some Passages in Parliament» («Совершенный диурналий о некоторых событиях в парламенте»). Новость, начинавшаяся фразой – «В этот день Король был обезглавлен напротив Банкетного зала у Уайт-Холла», была помещена только на третьей странице, потому что казнь состоялась во вторник, а газета выходила по субботам – следовательно вначале шли воскресные новости, затем события понедельника, и только на третьей полосе – то, что случилось во вторник. После казни короля и установления республики в Англии началось наступление на свободу прессы. Преследование редакторов роялистского еженедельника «Mercurius Elencticus» («Милосердный Меркурий») Джорджа Уортона и Сэмюэля Шеппарда и принятие в сентябре 1649 г. «Акта о регулировании печати» приводят к исчезновению монархистской прессы. Нидхэм предпочел покинуть «Mercurius Pragmaticus» и перейти в ряды сторонников нового режима, начав издавать в 1650 г. еженедельник «Mercurius Politicus», официальный орган индепендентов, на страницах которого он с тем же энтузиазмом защищал вмешательство Кромвеля в шотландские дела, за что Дж. Кливлэнд в роялистской прессе назвал Нидхэма «позором обоих полов и трех партий», т.е. – роялистов, пресвитериан и индепендентов. Последствия ограничения свободы слова почувствовали на себе не только монархисты, но и деятели оппозиции, не сумевшие найти общего языка с новой властью. Лидер левеллеров Джон Лильберн в памфлете «Вторая часть Новых цепей Англии, или Печальное представление о ненадежном и опасном положении республики» (1649) был вынужден констатировать, что пришедшие к власти военные «прежде всего строгими мерами заставили замолчать печать; далее они обрушились на нас клеветой и всякого рода ложными доносами, какие только могла изобрести их злоба против нас <...> Правящие офицеры говорят о свободе, но какая это свобода, если они заставили замолчать печать, которая по праву является и считается у всех свободных народов самым существенным признаком свободы?». К 1656 г., когда Кромвель восстановил цензурные ограничения в полном объеме, в Англии издавались только две официальные газеты – «Mercurius Politicus» и «Weekly Intelligencer of the Commonwealth» («Еженедельный справочник Содружества»), причем обе редактировал Нидхэм. Любопытно отметить, что первые образцы рекламы в английской периодике можно обнаружить именно в газете Нидхэма. В сентябрьском номере «Mercurius Politicus» за 1658 г. можно было прочитать, что «особенный, рекомендуемый всеми врачами китайский чай, называемый китайцами «тшеа», другими народами – «тэй» или «тии» – можно получить». Реставрация ухудшила положение английской прессы. Установленный Карлом II «Акт о печати» (1662) носил еще более жесткий характер, а необходимость его введения объяснялась «общей распущенностью последних времен, [когда] многие злонамеренные лица осмеливались печатать и распространять книги еретические и мятежного содержания». В стране вновь выходили всего две официальные газеты – «The Intelligencer» и «The News», только их редактором-издателем отныне был убежденный монархист Роджер Л'Эстранж, совмещавший журналистскую деятельность с обязанностями главного цензора Англии. Ситуация немного изменилась, как ни странно, благодаря Великой чуме 1665 г. Спасаясь от чумы, осенью Карл II со своим двором переехал в Оксфорд. Находясь вдали от Лондона, он и его окружение желали получать новости, но боялись брать в руки газеты Л'Эстранжа. Исходя из этих соображений, университетскому типографу Леонарду Литчфелду было приказано издавать новую газету. 14 ноября 1665 г. вышел первый номер «The Oxford Gazette» («Оксфордская газета»), которая затем выходила в течение 11 недель по понедельникам и четвергам. Нововведением стала двухколоночная верстка и непривычная информационная насыщенность – на двух страницах «The Oxford Gazette» содержалось больше информации, чем в двух газетах Л'Эстранжа. «The Oxford Gazette» с ее акцентом на беспристрастную подачу информации и с отказом от полемического пафоса быстро стала серьезным конкурентом двум прежним официальным газетам, особенно после переезда короля в Лондон, когда газеты возглавил Томас Ньюком, а название поменялось на «The London Gazette» («Лондонская газета»). Первый выпуск «The London Gazette», с сохраненной прежней нумерацией (№ 24), появился 5 февраля 1666 г. и продолжается до сих пор, что делает «The London Gazette» самой старой из ныне действующих газет Европы. Предварительная цензура исчезла в Англии только после «Славной революции» 1688 г. В 1689 г. был принят «Билль о правах», а в 1794 г. было отменено, а точнее не продлено, действие «Закона о цензуре», введенного Яковом II в 1685 г. Положительные последствия отмены предварительной цензуры сказались не сразу, но, как подметил Томас Маколей, нападки на короля и его окружение во вторую половину правления Вильгельма III были гораздо менее резкими, нежели в первую. Это свидетельствовало о том, что политическая пресса стала постепенно привыкать к свободе слова. Маколей писал, что «привычка писать против правительства сама по себе имеет вредное влияние. Ибо у тех, кто привык писать против правительства, входит в привычку нарушение закона; а привычка нарушать хотя бы и бессмысленный закон способна развивать в людях полнейшее беззаконие. Как бы ни был нелеп таможенный тариф, контрабандист есть все-таки мошенник». В целом же, к характерным чертам первых европейских газет можно отнести недолговечность их существования, зависимость от официальных властей и, как следствие, чисто информационный, неполитизированный характер этих изданий. Тиражи колебались от 200 до 1500 экз. По мере становления газетной периодики в Европе наметилась тенденция к изменению как внешнего облика газет, так и их содержания. В названиях многих газет появляются указания на место издания, как, например, «The London Informer». Первые страницы иллюстрировались виньетками, заставками, эмблемами или портретами августейших особ (хотя собственно газетная иллюстрация, карикатура и сатирическая графика относятся только к началу XVIII в.). В левом углу первой страницы размещались аннотации статей; там же ставилась дата. В 1660-е гг. отмечены новшества в верстке материала, и газетный текст стал делиться на две колонки. К середине XVII столетия в газетах появилась реклама, ставшая впоследствии неотъемлемой частью газетного бизнеса, а в 1673 г. в Гамбурге можно было встретить газету «Hamburger Relations Courien» («Гамбургский ведомостный курьер»), состоящую из одних объявлений. Первой ежедневной газетой в Европе стала «Einkommende Zeitung» («Приходящая газета»), которая увидела свет в 1650 г. в Лейпциге. По другим данным, первая ежедневная газета появилась также в Лейпциге, но в 1660 г. Ее издавал Тимотеус Рицше под названием «Neulaufende Nachricht von Kriegs – und Weltthaendeln» («Пришедшие новости о военных и мировых делах»). В Англии первая ежедневная газета «The Daily Courant» («Ежедневные куранты») стала выходить лишь в 1702 г., во Франции «Journal de Paris» («Парижская газета») – в 1777 г., в Италии «Gazzetta di Genova» («Генуэзская газета») – в 1798 г. Условия появления первых европейских журналов в первую очередь определялись созданием в XVII в. интеллектуальной среды, вошедшей в историю под названием «La Republique des Lettres» («Республика литераторов», или «Республика ученых»). Это понятие отразило новую форму общения европейских интеллектуалов, ориентированных на антисхоластические методы познания. Это своего рода интернациональное «братство литераторов», объединенных задачей поиска истины в «невидимые колледжи», свободные от теологических догм. Помимо личных встреч, члены «La Republique des Lettres» нуждались в научной переписке, без которой трудно себе представить духовную жизнь Европы этого периода. Переписка эта была иного свойства, нежели эпистолярное наследие античности, средневековья или Ренессанса. «Каждый, стремящийся к знанию, должен был ориентироваться теперь не на Учителя и его интерпретаторов, т.е. не на готовое знание, а на самого себя и на других как равноценных (в смысле равного их участия в формировании нового знания) личностей»1[1]. Стали создаваться научные общества, способные к привлечению и аккумулированию средств на издания (в том числе и периодические). Слово «журнал» восходит к латинскому «diurnalis» («ежедневный»), что напоминает «acta diurna» Юлия Цезаря. Особенность первых европейских журналов – преимущественно научная ориентация. Научная переписка вовлекла в коммуникацию большое число участников. Информационно-пропагандистские возможности периодического издания были несоизмеримо выше. Первый европейский журнал – «Journal des Savants» («Журнал ученых», 1665–1828) – был создан по инициативе французского министра финансов Жана-Батиста Кольбера, которого часто сравнивают с кардиналом Ришелье. Кольбер задумал периодическое издание, которое бы освещало научные, критические и литературные проблемы, стоящие перед интеллектуальной элитой Европы. «Journal des Savants» увидел свет в Париже 5 января 1665 г. На должность редактора и издателя был приглашен советник парламента Дени де Салло. Журнал выходил сначала один раз в неделю, потом раз в две недели на 12 страницах. Издание Салло было призвано восполнить пробел в научном общении, в обмене информацией, в плодотворных дискуссиях. Материалы облекались в форму писем. Журнал был ориентирован на научную полемику, на «провокацию» спора. В издании «Journal des Savants» Дени Салло помогали такие известные деятели французской культуры, как Марен Лерой де Гомбервилль и Жан Шаплен. Через год издание журнала перешло в руки аббата Жана Галлуа, профессора греческого языка, остававшегося на посту редактора до 1674 г. В начале XVIII столетия слово «журнал» понималось как «периодическое сочинение, которое, появляясь регулярно через определенное время, сообщает о новых или вновь переизданных книгах, раскрывает их содержание и извещает открытия в науке; короче говоря, сочинение, в котором некто освещает все, что ежедневно происходит в «Республике литераторов»2[2]. В 1665 г., с опозданием в несколько недель, в Англии появился журнал «Philosophical Transactions of the Royal Society» («Философские труды Королевского общества») под редакцией Генри Олденберга. Этот журнал, официальный орган Лондонского королевского общества, выходил ежемесячно. Любопытно, что из десяти публикаций, составивших первый номер, три были взяты из «Journal des Savants». В 1668 г. в Риме появился первый итальянский журнал «Il Giornale de'Letterati» («Журнал литераторов»). Журнал этот был задуман его редактором Франческо Надзари по образцу французского «Journal des Savants», а в дальнейшем сам послужил образцом для итальянских литературных журналов. Журнал, в котором помешались работы литературоведческого, языковедческого, философского характера, просуществовал до 1679 г. В 1682 г. профессор Отто Менке предпринял в Лейпциге издание латиноязычного журнала «Acta Eruditorium» («Ученые записки»), который быстро приобрел европейскую известность. В его издании деятельное участие принял Готфрид Вильгельм Лейбниц, публиковавший на страницах этого журнала многие свои работы. Журнал «Acta Eruditorium» просуществовал до 1731 г. Цензурные преследования, существовавшие в большинстве стран Европы, заставили обратить внимание журналистов на возможность публикаций своих изданий в Голландии. Влиятельный французский философ-скептик Пьер Бейль, эмигрировавший за свои религиозные убеждения в Голландию, стал печатать с 1684 г. периодическое философско-литературное издание «Nouvelles de la république des lettres» («Новости литературной республики»). В предисловии к первому номеру Пьер Бейль писал, что «мы свободны от неразумной пристрастности. Мы будем выступать скорее в роли докладчика, чем в роли судьи, и мы приведем выдержки из книг, направленных против нас, столь же добросовестно, как и книг, выступающих за нас». Издание Бейля имело широкий резонанс, утвердив авторитет редактора в европейских интеллектуальных кругах. Во Франции распространение «Nouvelles de la république des lettres» было запрещено. В журнале Бейля содержались рецензии на книги по вопросам философии, богословия, истории и литературы, полемические сочинения политического и религиозного характера. Но даже в терпимой к инакомыслию Голландии ряд публикаций Бейля привел к тому, что независимый редактор лишился места профессора истории и философии в Роттердамском университете. Нападки недоброжелателей и пошатнувшееся здоровье заставили Бейля через три года прекратить свое издание. Бонаж де Боваль продолжил труд Бейля, переименовав журнал в «Histoire des ouvrages des savants» («История трудов ученых», или «Летопись творений ученых»). В новом виде журнал просуществовал до 1709 г. В 1688 г. Жан Леклерк, эмигрант и идеологический оппонент Бейля, предпринял в Амстердаме издание журнала «Bibliothèque universelle et historique» («Всеобщая историческая библиотека»). Этот журнал просуществовал пять лет и прославился тем, что уже в первых номерах Леклерк опубликовал обширные извлечения из основополагающего труда Джона Локка «Опыт о человеческом разуме», вызвав бурную полемику во многих странах Европы. Журналы литературно-критического содержания во Франции ведут свое начало от периодического издания «Mercure galant» («Галантный Меркурий»), основанного в 1672 г. Королевскую «привилегию» на издание этого журнала получил популярный в то время драматург и полемист Жан Донно де Визе, литературный противник Мольера. В первые годы «Mercure galant» выходил нерегулярно, однако с 1677 г. де Визе сделал это издание ежемесячным. Особенным успехом у читающей публики пользовался раздел светской хроники. Под рубрикой «Письма к Мадам» де Визе публиковал последние новости королевского двора и парижского света. Расчет де Визе был верен. Разговоры и сплетни салонов и дворцовых кругов становилось известными широкому кругу читателей, интересующихся информацией подобного рода. Реакция современников на данное периодическое издание была неоднозначной. Для Жана де Лабрюйера «Mercure galant» «стоит ниже полного ничтожества; впрочем, подобных изданий у нас немало. Тот, кто ухитряется нажить состояние на глупой книге, в такой же мере себе на уме, в какой неумен тот, кто ее покупает; однако, зная вкус публики, трудно порой не подсунуть ей какой-нибудь чепухи»3[3]. Стоит отметить, что в 1696 г. в «Mercure galant» появилась замечательная сказка Шарля Перро «Спящая красавица», которую тот опубликовал анонимно, не желая связывать свое имя с произведением, написанным (согласно канонам классицизма) в «низком жанре». В дальнейшем королевская привилегия на издание журнала «Mercure galant» перешла в руки Шарля Дюфрени, сочетавшего в себе многие таланты – драматурга, поэта, музыканта, художника, романиста, журналиста и коммерсанта. Дюфрени вошел в историю французской журналистики не только как редактор одного из первых французских журналов. Он впервые применил прием показа французской действительности глазами чужестранца, некоего жителя Сиама, случайно попавшего в Париж («Серьезные и комические развлечения сиамца», 1699). Герой Дюфрени, абсолютно не знакомый с нравами европейской жизни, постоянно попадает в комические и нелепые ситуации, которые в свою очередь обращают внимание читателя на неприглядные стороны повседневной жизни. Прием, использованный Дюфрени, стал весьма популярным в публицистике эпохи Просвещения. Шарль Монтескье использовал его в «Персидских письмах», Оливер Голдсмит – в «Гражданине мира, или Письмах китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на Востоке» и т.д. В XVIII веке Европа сделала решительный шаг к переходу к новым экономическим, социальнополитическим и идеологическим формам. Абсолютистские режимы начали сменяться демократическими. Феодальные экономические отношения уступали место капиталистическим, в науке и философии утверждался рационализм, в политической и религиозной жизни – принципы толерантности (получили философское юридическое оформление концепции «естественных прав человека» и демократии). Обозначенные явления пробивали себе дорогу с большим трудом: XVIII столетие – эпоха кровавых революционных потрясений и войн за независимость. Социально-экономические и политические достижения были связаны с движением в духовной области, которое само дало себе название «Просвещение». «Просвещение с помощью света разума» – таков был лозунг прогрессивных сил Европы. Новые идеи получали распространение благодаря путешествиям, международной книжной торговле, все возраставшей переводческой деятельности и переписке. Просвещение совпало со становлением и расцветом журнальной периодики, и в этом совпадении имеется своя закономерность. В период, когда властителями дум были философы и писатели, роль печатного слова в формировании общественного мнения возросла многократно. Этот период иногда называют эпохой персонального журнализма. Практически за каждым периодическим изданием стояла личность редактора или издателя, проводившего свою идеологическую политику. Писатели и философы часто обращались к созданию журналов для пропаганды собственных взглядов. Журналы, как концептуальные периодические издания, стали одним из основных коммуникационных каналов для распространения просветительских идей на широкую читательскую аудиторию. Начало европейского Просвещения связано с идеями английских деистов и философов конца XVII столетия. Принятие в 1689 г. «Билля о правах» (учитывающем некоторые философские концепции Джона Локка) стало знаменательным событием не только для Англии, но и для всей Европы, ибо в «Билле о правах» была заявлена новая модель взаимоотношения личности и государства. Высказанное Локком (в работе «О гражданском правлении», 1690) положение о том, что «мы рождаемся свободными, так же, как мы рождаемся и разумными», для многих звучало подлинным откровением. Вольтер писал, что «Локк развернул перед человеком картину человеческого разума, как превосходный анатом объясняет механизм человеческого тела». Многие французские просветители (Монтескье, Вольтер, Прево) отправились в Англию, чтобы на месте ознакомиться с тем, что казалось им самым передовым и плодотворным в области культуры, идеологии и государственного устройства. Задача просветительской журналистики – исправлять нравы общества посредством просвещения и развлечения. Поэтому язык просветительских изданий отличался простотой и ясностью, чтобы быть понятным и доходчивым максимально большему числу читателей. Как писал Даниэль Дефо, «если меня спросят, какой стиль я считаю наилучшим, то я отвечу – тот, на котором можно разговаривать с пятью сотнями людей самых разнообразных профессий, исключая идиотов и сумасшедших, и быть понятым всеми». Сам Дефо прославился как опытный памфлетист и полемист, сатирические выпады которого не раз достигали цели. Его памфлет «Кратчайший способ расправы с диссидентами» (1702) был направлен против религиозных преследований со стороны англиканской церкви, но Дефо написал его так, что ввел в заблуждение тех, против кого этот памфлет был направлен. Ответом на меткую карикатуру стал суд над памфлетистом, публичное сожжение обнаруженных экземпляров, штраф и троекратное выставление к позорному столбу. Дефо удалось превратить гражданскую казнь в собственный триумф. В тюрьме Дефо написал «Гимн позорному столбу» (1703), который поступил в продажу как раз в момент исполнения приговора, – и собравшаяся на площади толпа приветствовала Дефо рукоплесканиями и осыпала его цветами. После выхода из заключения в 1704 г. Дефо стал издавать собственный журнал «The Weekly Review» в качестве независимого журналиста. Тюремное заключение сделало Дефо «еще любезнее народу; он писал сатиры, политические сочинения, полемические статьи. Но всего более занимало его издание «Обозрения (Review) отношений Франции и всей Европы, насколько простирается влияние Франции», выходившего четыре раза в неделю, которое было народным листком в истинном смысле этого слова <...> и которое поэтому и должно собственно считаться первым началом английской журналистики»4[4]. Дефо продолжал издавать журнал, заполняя его в основном материалами собственного сочинения, вплоть до 1713 г. и даже получил прозвище «господин Ревью». В английской просветительской журналистике выделились два подхода к исправлению нравов – сатирический и морально-дидактический. Их не всегда можно разъединить, но если выделять крайние стороны, то нравоучительная журналистика Джозефа Аддисона и Ричарда Стиля оказывается с одной стороны, а едкая сатира Джонатана Свифта – с другой. Как остроумно заметил У.М. Теккерей, Аддисон – «мягкий сатирик, он никогда не наносил запрещенных ударов; милосердный судья, он карал только улыбкой. В то время как Свифт вешал без пощады». Свифт оставил яркий след в истории английской журналистики. Размышляя о силе публицистического дарования Свифта, тот же Теккерей заметил, что «самые хищные клюв и когти, какие когда-либо вонзались в добычу, самые сильные крылья, какие когда-либо рассекали воздух, были у Свифта». Памфлет был излюбленным жанром Свифта. Он никогда не подписывал свои публицистические произведения, мистифицируя читателей вымышленными именами. А когда в прессе появилась статья, требующая запрета анонимности публикаций, Свифт резко возразил, утверждая, что «помимо того, что такая статья закона сделает невозможной деятельность благочестивых людей, которые, публикуя превосходные сочинения на благо религии, предпочитают в духе христианского смирения остаться неизвестными, не подлежит сомнению, что все, обладающие подлинным талантом и познаниями, наделены непреодолимой скромностью и не могут быть уверены в себе, впервые отдавая на суд людской плоды своего ума». В 1696–1697 гг. Свифт практически одновременно создал два памфлета, которым суждена была долгая жизнь, – «Битва книг» и «Сказка бочки». «Сказка бочки» – один из самых блестящих памфлетов в творческом наследии Свифта. В нем дается тонкая и злая пародия на Реформацию и на различные направления внутри христианского вероучения, отразившая реакцию Свифта на события английской революции и на деятельность пуритан. Под масками Петра, Мартина и Джека возникают образы католицизма, лютеранства и кальвинизма (пуританства). Политические пристрастия Свифта вначале были на стороне вигов, но в 1709–1710 гг. он порвал с вигами и, став редактором торийского еженедельника «The Examiner» («Исследователь»), вел его с ноября 1710 г. по июнь 1711 г. (№ 13–43). В «The Examiner» Свифт опубликовал целый ряд памфлетов, статей и стихотворений, направленных против лидеров партии вигов. В пылу политической борьбы Свифт писал, что «партия наших противников, пылая бешенством и имея довольно досуга после своего поражения, сплотившись, собирает по подписке деньги и нанимает банду писак, весьма искушенных во всех видах клеветы и владеющих слогом и талантом, достойными уровня большинства своих читателей». Даже самое известное произведение Свифта – роман «Путешествия Гулливера» (1726) – не что иное, как развернутый памфлет, который не сосредоточивается на одной проблеме, но поднимает бесконечное множество проблем – от государственного устройства Британии до нравов ученого мира и духовного облика человека в целом (йеху). Серия памфлетов Свифта «Бумаги Бикерстафа» (1708–1709) определила форму нравоучительной журналистики Ричарда Стиля и Джозефа Аддисона. Свифту удалось создать запоминающуюся комическую маску Исаака Бикерстафа, имя которого стало нарицательным. Ричард Стиль, бывший в ту пору редактором официальной газеты, решил использовать созданную Свифтом маску для издания нового журнала в 1709 г. Журналу Стиля, получившему название «The Tatler» («Болтун») и имевшему подзаголовок «Болтун Исаака Бикерстафа», суждено было положить начало не только английской, но и всей европейской нравоучительной журналистике. Издание начиналось обращением Бикерстафа, предлагавшего читателю «поучительное и вместе с тем вызывающее на мысль чтение», которое «благодетельно и необходимо». Удачно найденная маска и точно выдерживаемая программа издания завоевали английского читателя. В 1710 г. издательским проектом своего друга заинтересовался Джозеф Аддисон. Он стал присылать в журнал свои статьи и эссе. В журнале «The Tatler» Аддисон «нашел свое призвание, и самый восхитительный собеседник в мире заговорил». С приходом Аддисона качество журнальных публикаций возросло, а многие его эссе до сих пор переиздаются и считаются непревзойденными образцами английской эссеистики. Структура «The Tatler» основывалась на одном эссе, являвшимся композиционным стержнем каждого номера. Эссе создавалось Стилем или Аддисоном от имени выбранной маски и посвящалось различным событиям лондонской жизни. Помимо эссе, в номер («The Tatler» выходил три раза в неделю) включались также мелкие объявления и заметки. Опасаясь, что маска Исаака Бикерстафа может потерять свою привлекательность, Аддисон и Стиль прекратили издание «Болтуна» в начале 1711 г., когда журнал находился на пике своей популярности. В тот же год появился самый удачный журнал в творческом наследии Аддисона и Стиля – «The Spectator» («Зритель»). На этот раз Аддисон и Стиль разработали целую галерею масок, членов небольшого клуба, которые собирались, чтобы порассуждать на самые замысловатые темы из области политики, литературы, философии, театра, светской жизни и т.д. Подлинной удачей стал образ «Зрителя» – сэра Роджера де Коверли, добропорядочного провинциального джентльмена, английского чудака, с любопытством вглядывавшегося в окружающий мир: «Так и живу я на свете, скорее как Зритель, созерцающий человечество, чем как один из его представителей; таким образом, я стал прозорливым государственным деятелем, военным, торговцем и ремесленником, никогда не вмешиваясь в практическую сторону жизни. Теоретически я прекрасно знаю роль мужа или отца и замечаю ошибки в экономике, деловой жизни и развлечениях других лучше, чем те, кто всем этим занят, – так сторонний наблюдатель замечает пятна, которые нередко ускользают от тех, кто замешан в деле. Короче говоря, я во всех сторонах своей жизни оставался наблюдателем, и эту роль я намерен продолжать и здесь». Тираж «The Spectator» вырос до 14000 экз., читатели в Европе и колониях с нетерпением ждали каждого нового выпуска. Но Аддисон и Стиль оказались верными избранной издательской стратегии, и когда интерес к «The Spectator» достиг максимальных пределов, они предпочли сменить литературные маски. «The Spectator» просуществовал два года – всего вышло 555 номеров, в последнем номере было объявлено о неожиданной женитьбе одного из персонажей и о скоропостижной кончине другого. Круг участников клуба распался, а вместо «The Spectator» в 1713 г. появилась новая маска и новый журнал «The Guardian» («Опекун»). «The Guardian» имел почти такой же успех, как и «The Spectator», однако продержался около года, после чего журналистский тандем Стиль-Аддисон распался. В 1714 г. Аддисон в одиночку продолжил выпуск журнала «The Spectator», но довел его только до 635-го номера. Влияние «The Spectator» и других аддисоновских журналов на развитие английской и европейской журнальной традиции было феноменальным. Только в Англии количество подражаний исчислялось десятками. «”Шептун” (“The Wisperer”, 1709), “Ворчун” (“The Grumbler”, 1715), “Брюзга, или Диоген, выгнанный из бочки” (“The Grouler, or Diogenes robb'd of His Tub”, 1711), “Болтунья” (“The Female Taller”, 1709–1710), “Развлекатель” (“The Entertainer”, 1717–1718), “Критик на 1718 год” (“Critick for the Year MDCCXVIII”, 1718), “Осведомитель” (“The Intelligencer”, 1728), издававшийся Томасом Шериданом, отцом знаменитого драматурга, при участии Свифта; “Попугай” (“The Parrot”, 1728), “Всеобщий зритель” (“The Universal Spectator”, 1728–1746), издававшийся Генри Бейкером, зятем Дефо, и множество других листков оспаривали друг у друга внимание публики»5[5]. Более того, журналы Аддисона и Стиля многократно переиздавались в виде отдельных книг в течение XVIII в. и были переведены на большинство европейских языков. Новую издательскую модель, отличную от аддисоновской, смог предложить только в 1731 г. Эдвард Кейв, который стал выпускать «Gentleman's Magazine» («Журнал джентльмена»), в большей степени соответствовавший современному пониманию журнала с разнообразной тематикой и рубрикацией. Во Франции журналистские идеи Аддисона и Стиля были реализованы Пьером де Мариво и аббатом Прево. В таких журналах Мариво, как «Le Spectateur français» («Французский зритель», 1722–1723), где само заглавие перекликалось с английским «The Spectator», «L'indigent philosophic» («Неимущий философ», 1728) и «Le Cabinet du philosophe» («Кабинет философа», 1734), заметно стремление познакомить французского читателя с английскими культурными традициями. Мариво не был подражателем – изысканно-метафоричный, полный неологизмов язык его журналов получил наименование «мариводаж». В свою очередь, творчество Мариво пользовалось большим успехом в Англии. Антуан Франсуа Прево, более известный под именем аббата Прево, создателя знаменитого романа «История кавалера де Грие и Манон Леско», также внес свой вклад в развитие французской журналистики. Вынужденный с 1728 по 1734 гг. скрываться то в Англии, то в Голландии, Прево познакомился с методами и приемами английской журналистики. В 1733 г. Прево в Лондоне основал по образцу «The Spectator» еженедельный журнал «Le Pour et le Contre» («За и против», 1733–1740). Журнал, который создавался в Англии, но распространялся в Париже, стал заметным явлением в журналистском мире Франции. Само заглавие журнала Прево манифестировало приверженность к объективности. Достоверность и надежность информации, качество критических выступлений внушали доверие. Сам Вольтер добивался того, чтобы рецензии на его произведения помещались в журнале аббата Прево. В Германии линия английской просветительской журналистики была продолжена такими нравоучительными изданиями, как «Der Vernunfter» («Разумник», 1713–1714), «Die lustige Fama» («Веселая молва», 1718), «Der Freigeist» («Вольнодумец», 1745), «Der Hypochondrist» («Ипохондрик», 1762). Еженедельник «Discourse des Mahlern» («Беседы живописцев», 1725–1723) швейцарских издателей Иоганна Якоба Бодмера и Иоганна Якоба Брейтингера, ориентировавшийся на журналистику Дж. Аддисона и Р. Стиля, обратил на себя внимание новизной эстетических взглядов и резкой критикой известных немецких поэтов. «Discourse des Mahlern» вступил в борьбу с галломанской эстетикой «лейпцигской школы», возглавляемой Иоганном Кристофом Готшедом. Пятнадцатилетняя «литературная война» между «цюрихской» и «лейпцигской» школами была перенесена на страницы периодических изданий самого И.К. Готшеда – «Die vernunftigen Tadlerinnen» («Разумные прорицательницы», 1725–1726) и «Der Bidermann» («Честный человек», 1728–1729). В Италии продолжателем идей английской нравоучительной журналистики стал известный поэт и критик Гаспаро Гоцци, который с 1760 г. издавал «Gazzetta Veneta» («Венецианская газета»), почти полностью заполняя еженедельник своими собственными сочинениями. Особое место в немецкой просветительской журналистике занял журнал «Hamburgische Dramaturgie» («Гамбургская драматургия»), издаваемый Г.Э. Лессингом. Лессинг выступал за создание национального театра и писал, что его журнал «будет критическим перечнем всех пьес, которые будут ставиться на сцене, и будет следить за каждым шагом, который будет совершать на этом поприще искусство поэта и актера <...> Если хотят развить вкус у человека, наделенного здравым смыслом, то нужно только объяснить, почему ему что-нибудь не понравилось». Задачей журнала стало формирование театрального вкуса нации, и хотя издание просуществовало всего два года (1767–1768), ему было суждено выйти за рамки простого журнала. «Гамбургская драматургия» стала крупнейшим памятником эстетической мысли немецкого Просвещения. В целом, в Европе восемнадцатого столетия против периодических изданий продолжали действовать цензурные ограничения. Если даже в либеральной Англии свободу прессы приходилось отстаивать в достаточно сложных условиях, то в других европейских государствах, в частности во Франции и в Германии, положение дел было гораздо хуже, так как журналисты в этих странах подвергались внесудебным преследованиям. Наиболее показательным примером стала судьба немецкого редактора Кристиана Фридриха Даниэля Шубарта, входившего вместе с А.Л. Шлецером и В.Л. Векрлином в тройку лучших публицистов Германии конца XVIII в. С 1773 г. Шубарт издавал в Аугсбурге популярную политическую газету «Deutsche Chronik» («Немецкая хроника»). В 1777 г. вюртенбергский принц Карл Евгений, разгневанный иронической статьей, отправил его в крепость Асперг. В тюрьме независимому газетчику пришлось провести без суда и следствия десять лет. Однако, под давлением общественного мнения Шубарт был освобожден и продолжил свою деятельность в Штутгарте, где открыл новую газету «Vaterlandschronik» («Отечественная хроника»). В Англии, после введения запрета на освещение парламентских дебатов в 1738 г., самым громким политическим скандалом, связанным с прессой, стало дело журналиста Джона Уилкса. Уилкс был избран в 1757 г. членом палаты общин, где снискал популярность как сторонник партии вигов, и, в силу обстоятельств, оказался в центре «войны еженедельников» (1762–1763), которую вели между собой тори и виги. Политику торийского кабинета поддерживал еженедельник «The Briton», редактором которого был известный романист и публицист Тобайас Смоллет. В ответ Уилкс начал издавать еженедельник «The North Briton», финансировавшийся из партийной кассы вигов. Журналистская деятельность превратила Уилкса в популярную фигуру, общественное мнение стало на его сторону, а публикации Уилкса, имевшие скандальный оттенок, привели в итоге к отставке кабинета министров. Самым скандальным выпуском оказался 45-й номер «The North Briton» (апрель 1763 г.). Памфлет Уилкса с издевательским комментарием по поводу тронной речи короля переполнил чашу терпения властей. 45-й номер «The North Briton» был объявлен клеветническим и приговорен к сожжению. Издатели еженедельника и типографы были арестованы. Уилкс был также арестован и заключен в Тауэр. Однако суд признал, что Уилкс как член палаты общин не мог подлежать аресту без специального постановления палаты, и поэтому Уилкс был не только освобожден, но и получил по решению суда крупную денежную компенсацию. В дальнейшем палата общин признала сочинение, опубликованное в «The North Briton», оскорбительным пасквилем и лишила автора депутатских полномочий. Лишение Джона Уилкса депутатского иммунитета позволило начать против него судебный процесс. Не дожидаясь окончания дела, он счел благоразумным скрыться во Франции. Дело Уилкса вызвало взрыв общественного негодования в Англии, лозунг «Уилкс и свобода» был подхвачен оппозицией, а на окнах и стенах почти каждого лондонского дома появилась цифра «45», ставшая своеобразным знаком оппозиционности, паролем и вызовом. К концу XVIII столетия ситуация со свободой слова в Англии несколько улучшается, особенно «после 1771 г., когда обеими палатами было молчаливо разрешено публиковать дебаты, это стало одной из основных задач газеты. С этих пор ее немногочисленные читатели были хорошо осведомлены в политике, так как во время парламентских сессий больше половины газеты отводилось отчетам о сессии. Много места – целая страница, а то и более – отводилось платным объявлениям, сообщениям о книгах, концертах, театрах, нарядах и различных людях, нуждающихся в домашних слугах. Остальное место в газете было занято поэзией, серьезными и юмористическими статьями, письмами в газету (подписанными именем корреспондента или псевдонимом), обрывками информации и театральными или светскими сплетнями, перемешанными с газетными объявлениями и длинными официальными отчетами об иностранных делах»6[6]. Тиражи этих изданий были небольшими – несколько тысяч экземпляров считались хорошим показателем. В дореволюционной Франции цензурные запреты носили «драконовский» характер – одна из королевских деклараций (1757) объявляла смертную казнь «всем, кто будет уличен в составлении и печатании сочинений, заключающих в себе нападки на религию или клонящихся к возбуждению умов, оскорблению королевской власти и колебанию порядка и спокойствия государства». Цензурным преследованиям подверглась знаменитая «Энциклопедия» Дени Дидро и Жана Д'Аламбера, когда в 1759 г. генеральный прокурор Франции объявил данное издание государственным заговором, нацеленным на подрыв общественного строя и уничтожение религии. В период с 1711 по 1775 гг. цензурный запрет был наложен на 364 произведения, причем после 1770 г. основным преследованиям подвергались книги, брошюры и памфлеты политического содержания. Увеличилось и количество «королевских цензоров» – если в 1742 г. их число составляло 78, то оно возросло до 119 к 1774 г. До Французской революции о независимой политической прессе говорить практически не приходилось – она просто не могла существовать в условиях тотальной предварительной цензуры, но просветительские идеи находили свой путь к читательской аудитории. «Властителями дум» были философы, а философия французского Просвещения была публицистична, вдохновлялась идеей исторического прогресса и видела в истории «школу морали и политики». Учение о политической свободе, которое разрабатывал Шарль Луи Монтескье и развивали энциклопедисты, приобретало особый смысл в условиях монархического государства. В своем главном труде «О духе законов» (1748) Монтескье соединял понятие свободы с концепцией разумно установленных законов. Он писал, что «для гражданина политическая свобода есть душевное спокойствие, основанное на убеждении в своей безопасности. Чтобы обладать этой свободой, необходимо такое правление, при котором один гражданин может не бояться другого гражданина». Поэтому необходимы пределы вмешательства государственной власти в дела частного лица и разделение законодательной, исполнительной и судебной властей. Зерна просветительских идей падали на подготовленную почву – «увеличивается число просветительских кружков и салонов, растет число подпольных изданий, множатся рукописи смелых трактатов. Одновременно усиливаются репрессии властей, все труднее становится получить «королевскую привилегию» на печатные книги; авторов, издателей, типографов бросают в тюрьмы и ссылают на галеры (в Венсенском замке или Бастилии побывали и Вольтер, и Дидро, и Кребийон-сын, и Мармонтель, и многие другие»7[7]. Приближение революции резко политизировало ситуацию во Франции. Возросла роль печатной периодики. Как писал Гюстав Лансон, основное «явление этого периода – нарождение газетной литературы. Были и раньше газеты, но их власть начинается с революции». Политическая газета родилась во Франции именно в 1789 г., когда практически все политические партии осознали важность периодической печати. Почти все лидеры революции выступали в качестве редакторов собственных газет – Мирабо, Марат, Бабеф, Робеспьер, Демулен. Один из наиболее талантливых журналистов этого периода, Камиль Демулен, писал в своей газете «Les Revolutions de la France et de Brabant» («Революции Франции и Брабанта»): «Сегодня журналисты – общественная власть. Они разоблачают, декретируют, управляют удивительнейшим образом, оправдывая или осуждая. Каждый день они поднимаются на трибуну <...> они среди тех, чей голос слышат 83 департамента. За два су можно услышать этого оратора. Газеты каждое утро сыпятся как манна небесная и <...> подобно солнцу, ежедневно выходят освещать горизонт». Журналистская деятельность Демулена показательна для революционной эпохи. Он заявил о себе в период так называемого «дождя памфлетов» накануне взятия Бастилии. Его памфлет «Свободная Франция», несущий на себе печать риторики Цицерона, и памфлет «Речь фонаря», рисующий образ идеальной республики, сделали имя Демулена популярным среди республиканцев. Это было время громких лозунгов и быстро вспыхивающих звезд журналистского мира. Так, памфлет аббата Эмманюэля Жозефа Сийеса «Что такое третье сословие?..» (1789 г.) – с историческими словами «что такое третье сословие? Ничто. Чем оно должно стать? Всем» – обессмертил имя автора больше, чем вся его политическая деятельность, а Бальзак назвал Сийеса «князем памфлетистов». Начав с памфлета, Демулен прошел журналистскую школу в газетах самого графа Мирабо, одного из лучших ораторов революции. Публицистика Мирабо отличалась логикой – «сжатой, сильной, подчас софистической с оттенком откровенности, всегда уверенной в себе и схватывающей везде главные аргументы и полезные доказательства»8[8]. Этой железной логике и учился у него Демулен, став издавать собственный еженедельник «Les Revolutions de la France et de Brabant» (1789–1791). На первом этапе Французской революции (май 1789 – август 1792) произошло событие, стимулировавшее жизнь периодических изданий. Свобода печати была юридически закреплена в «Декларации прав человека и гражданина» (26 августа 1789 г.). В ней, в частности, говорилось, что «свободное сообщение мыслей и мнений есть одно из наиболее драгоценных прав человека; а потому каждый гражданин может свободно говорить, писать и печатать, лишь под условием ответственности за злоупотребление этою свободой в случаях, определенных законом». Это же положение было отражено в Конституции 1791 г. Итогом стал количественный рост периодики – если в 1788 г. во всей Франции было 60 периодических изданий, то в период с 1789 по 1792 гг. появилось более 500 газет. В этот период вернувшийся из Америки Жан-Пьер Бриссо стал одним из лидеров революционной прессы, а его газета «Patriot Français» («Патриот Франции», 1789–1793) – символом новых преобразований. Известность получил Жан-Поль Марат, устами которого «заговорило четвертое сословие». Марат максимально использовал возможности своего печатного органа «I'Аmi du peuple» («Друг народа», 1789–1793) для воздействия на общественное мнение. Луи Антуан Сен-Жюст писал: «Пресса не молчит; она есть непрестанно звучащий бесстрастный голос, срывающий маску с честолюбца, изобличающий его хитрости, делающий его предметом всеобщего обсуждения; печать – это пылающий взор, видящий все преступления и изображающий их несмываемыми красками; это оружие как истины, так и лжи. С печатью дело обстоит так же, как с дуэлью: если издать законы, направленные против нее, это будут дурные законы; они ударят по злу на большем удалении от его источника». Начиная с 1793 г. Французская революция вступила в фазу «пожирания собственных детей». Согласно одному из новых декретов Конвента, смертной казни подлежали авторы и издатели всякого рода произведений печати, высказывающихся за роспуск народного представительства или в пользу восстановления королевской власти. Один за другим восходили на эшафот те, кому еще недавно рукоплескал Конвент. В период якобинского террора был казнен Бриссо. За ним последовал издатель популярнейшей газеты «Le Père Duchesne» («Папаша Дюшен», 1790–1794) Жак Рене Эбер, издание которого братья Гонкуры считали «единственным по-настоящему выразительным в революции». Затем настала очередь и Демулена, выступившего против якобинских репрессий в своей новой газете «La Vieux Cordelier» («Старый кордельер», 1793–1794) и гильотинированного вместе со сторонниками Дантона в апреле 1794 г. Как образно выразился по этому поводу Сен-Жюст, «эти писатели и эти ораторы установили цензуру, которая была деспотизмом разума и почти всегда – истины; стены заговорили, интриги вскоре становились явными для всех, носителям добродетели учиняли допрос, души плавились в горниле». Якобинская диктатура не смогла долго продержаться и сменилась периодом Директории (1795– 1799), установленной так называемой Конституцией III года (1795), которая проявила по отношению к периодической печати не меньшую жестокость, чем ее предшественники. В 1797 г. был издан указ, предписывавший расстреливать каждого, кто сделает попытку к восстановлению королевской власти. В этот период были арестованы многие писатели, обвиненные в заговоре против республики. Сорок пять газетных издателей и редакторов были сосланы безо всякого суда, а 42 газеты были закрыты. При этом в Конституции III года были вновь провозглашены основные принципы свободы слова и печати. Революционный генерал Бонапарт, любимый полководец Директории, практически без сопротивления захватил власть 18 брюмера 1799 г., объявив себя первым консулом Франции. Наспех составленная «Конституция VIII года» (1799) учредила консулат, вопрос о печати вообще обошла молчанием. «Консульский указ о газетах», вышедший 17 января 1800 г., привел к закрытию 60 из 73 газет, издававшихся в Париже, а на министра полиции была возложена обязанность следить, чтобы на территории Парижа и Сенского департамента не появилось ни одной новой газеты, а «редакторы газеты были неподкупной нравственности и патриотизма». Протестов со стороны газетчиков не последовало. И только небольшая литературная газета «Feuille de littérature» откликнулась статьей под названием «Некролог» и сразу же была закрыта после крамольной публикации: «28 нивоза, ровно в 11 часов утра, различные газеты, мучимые воспалением, скончались во цвете лет, вследствие опаснейшей эпидемической болезни. Некоторые из них обращались к знаменитым врачам и обещали хорошее вознаграждение за избавление от опасности. Все оказалось тщетным, открылась гангрена, пришлось умереть. Некоторые из них скончались в состоянии невыразимого бешенства, другие, всегда следовавшие учению Пифагора, умерли тихо, надеясь на метампсихоз <...> Так как покойники скончались внезапно, то у них не было времени сделать завещание, их наследство, по праву, переходит к тринадцати, оставшимся в живых». У Бонапарта в начале его правления не было желания восстановить цензуру, но он стремился поставить под свой контроль все печатные издания. Прекрасно понимая силу прессы, он как-то сказал, что «четыре враждебно настроенные газеты опаснее ста тысяч штыков», и эта его позиция во многом объясняет дальнейшее развитие ситуации с периодикой во Франции. Победные войны Бонапарта в Швейцарии и Италии привели его к идее объявить себя пожизненным консулом, а в 1804 г. сенат провозгласил его императором французов под именем Наполеона. В Конституцию империи, принятую 18 мая 1804 г., были включены четыре статьи, призванные гарантировать свободу печати, которые на самом деле практически аннулировали эту свободу. Политическая оппозиция власти первого консула неожиданно обнаружилась в сенате и академии наук, в среде людей, которых называли «идеологами». Почти всех идеологов (во главе с Дестютом де Траси) можно было назвать младшим поколением «энциклопедистов», сохранившим республиканские идеалы. «Идеологи» нашли себя в периодической литературе, создав усилиями Пьера Луи Женгене свой печатный орган – журнал «Decade philosophique, litteraire et politique» («Философские, литературные и политические декады», 1794–1807). Этот журнал отстаивал либеральные идеи в эпоху Империи, оставаясь органом духовной оппозиции, когда прямое политическое противостояние было практически невозможно. Наполеон крайне негативно воспринимал деятельность «идеологов», и в 1807 г. по высочайшему повелению этот журнал был соединен с «Journal de 1'Empire» («Журнал Империи»). Наиболее заметным явлением периода Империи следует назвать газету Луи Франсуа Бертена, которая оставила яркий след в истории французской журналистики XIX столетия. Бертен в период Революции сотрудничал в таких периодических изданиях как «Journal Français» («Журнал Франции»), «Eclair» («Молния»). Его политическим идеалом была конституционная монархия, в своих статьях Бертен активно поддерживал роялистское движение времен Директории. В 1797 г. газета «Eclair» была запрещена, а сам Бертен был вынужден скрываться, чтобы избежать ареста. В 1800 г. он, вместе с братом, Пьером Луи Бертеном, также вовлеченным в журналистскую и политическую деятельность, приобрел «Journal des Débates politiques et liltéraires» («Журнал дебатов политических и литературных»). Газета эта была основана в Париже еще в 1789 г. «Journal des Débates» была лишена возможности открыто критиковать действия правительства, но никогда не опускалась до восхваления существующего режима, благодаря чему приобрела необыкновенный авторитет. За свою независимость и едва скрытые роялистские намеки Бертен попал на 9 месяцев в тюрьму, а затем был выслан в Италию, где подружился с другим изгнанником – Франсуа Рене де Шатобрианом. Шатобриан впоследствии тепло отзывался о Бертене в своих мемуарах, подчеркивая, что «все политические взгляды на земле не стоят одного часа искренней дружбы». В 1804 г. Бертен получил разрешение вернуться во Францию, но его газета была переименована в «Journal de 1'Empire», и к ней был приставлен специальный цензор (вначале им был Фьеве), которому издатели должны были выплачивать огромный гонорар (24000 франков в год). Газета Бертена интересна не только своим противостоянием режиму Наполеона, но и введением новых журналистских форм и жанров, которые в дальнейшем вошли в практику всей европейской журналистики. Речь идет о фельетоне. Самого слова «фельетон» еще не было во французском языке XVIII столетия, оно появилось лишь в 1800 г., когда Бертену пришла в голову идея выпускать добавочные листы к своей газете «Journal des Débates» (feuilleton – листок, листочек). Затем в 1803 г. он изменил формат газеты – удлинил его, и добавочная часть, отделенная от газеты «линией отреза» (белым пропуском), стала называться фельетоном. В дальнейшем термин «фельетон» использовался в значении: а) литературного материала «подвала» газеты; б) литературного произведения малой формы публицистически-злободневного характера, помещенного либо в «фельетон» газеты, либо в дополнительных частях журнала (обозрение, смесь). Именно во втором значении этот термин закрепляется и получает широкое распространение во Франции, затем в Германии и в России, но сам процесс трансформации фельетона из рубрики в жанр занял достаточно длительный промежуток времени, окончательно определившись в жанровом аспекте только к началу XX столетия. В «Journal des Débates» становление фельетона связывается с именем Жюльена Луи Жоффруа, театрального критика. Жоффруа вернулся после эмиграции во Францию в 1800 г. и занял место фельетониста-критика «Journal des Débates». Вкусовые пристрастия Жоффруа были довольно односторонни, но в своих суждениях он был решителен и опирался на здравый смысл, что импонировало и привлекало внимание тем, что он включал в театральные обзоры политические намеки. В год «великой чистки», которому подверглась французская журналистика в 1807 г., цензор Фьеве в бертеновской газете был заменен цензором Этьенном. Но Наполеону и этого показалось мало, и в 1811 г. газета, тираж которой достиг 32000 экз., была конфискована в пользу государства, а Бертену было заявлено, что «он уже достаточно обогатился». Ужесточение мер против «Journal des Débates», переименованной в «Journal de l'Empire», было связано с принятием декрета о печати, поставившего под полный контроль «главного управления делами книгопечатания и книжной торговли» (при министерстве внутренних дел) всю периодическую печать. 3 августа 1810 г. Наполеон подписал декрет, согласно которому в каждом департаменте (исключая департамент Сены) можно было издавать только одну газету, которая должна была находиться под властью местного префекта, а в конце того же 1810 г. был подготовлен проект декрета о парижских газетах. Декрет разрешал публиковать политические известия только трем газетам, периодичность выхода которых ограничивалась тремя днями в неделю. В газетах вводился также запрет на фельетон. Сфера допустимого для освещения во французской прессе колебалась в соответствии с текущими политическими обстоятельствами. По словам Е. Тарле, «нельзя было писать о революции, о последних Бурбонах, с 1809 г. нельзя было с похвалой писать о римской курии, о папе Пии VII, и вообще рекомендовалось поменьше писать о папах; до 1807 г. можно было писать о России, но по возможности бранное, после 1807 г. тоже можно, но непременно похвальное, с 1811 г. опять можно, но больше бранное, нежели похвальное». Когда в начале 1811 г. готовилось постановление о закрытии почти всех газет во Франции, то многие из этих газет попытались лестью добиться расположения императора. Вершиной изъявления верноподданнических чувств стало обращение редактора «Journal du soir» («Вечерний журнал»). Оно гласило: «”Journal du soir” существует уже двадцать лет... Никогда он не был ни приостановлен, ни арестован. У него четыре тысячи подписчиков. Его дух – в том, чтобы не высказывать политических мнений, кроме тех, которые правительство считает подходящими распространять... Он обязан своим процветанием своему постоянному беспристрастию и своей осторожности, именно этим, кажется, он приобрел права на благосклонное покровительство правительства, которому никогда не был в тягость, в котором никогда не возбуждал неудовольствия». Лесть не помогла, и в Париже в 1811 г. остались только четыре ежедневные газеты – «Journal de Paris», «Gazette de France», «Monituer» («Наставник») и «Journal de I'Empire». Наполеоновская политика по отношению к прессе сказалась и на немецкой журналистике. Действие французского декрета о печати 1810 г. не только распространялось на оккупированные территории Рейнского союза, но и оказывало влияние на соседние государства. Так, правительство Пруссии запретило ежедневную газету Генриха фон Клейста «Berliner Abendblatter» («Берлинские вечерние листки») за политические комментарии. В самой же Германии всем газетам было предписано перепечатывать политические новости только из официальной французской газеты «Monituer». «К 1812 г. во всей огромной области «32-й дивизии» осталось всего две местные газеты («политические», т.е. имевшие право перепечаток политических известий из парижских газет): одна в Гамбурге («Korrespondent») и другая в Бремене. Обе издавались с двойным, параллельным франко-немецким текстом, поэтому даже для перепечаток сколько-нибудь обстоятельных у них не хватало места. Впрочем, гамбургской газете хотели было разрешить выходить без французского текста, но Наполеон промолчал, когда министр внутренних дел ему об этом доложил»9[9]. В Италии, также находившейся под французской оккупацией, могли действовать только проправительственные издания, типа «Monitore di Roma» («Римский наставник»), скопированные с французских образцов. После падения режима Наполеона на территории бывшей Священной Римской империи в 1815 г. был создан Германский союз, объединивший 35 княжеств и 4 вольных города. Была принята конституция союза, которая провозгласила, что первое союзное собрание должно заняться выработкой гарантий свободы печати. Тем более, что цензура была уже отменена в Баварии, Вюртемберге и ряде других территорий. Однако окончательного освобождения от цензуры Германия так и не получила вплоть до 1848 г. По данным Г.Ф. Вороненковой, «заключение Карлсбадской (Карловарской) конференции от 20 сентября 1819 г., обосновавшей необходимость введения повсеместной государственной цензуры на сообщения политического характера и, в первую очередь, на любые сообщения о деятельности союзного собрания, периодической печати и любого печатного произведения объемом до 20 страниц, оказалось убедительным для верховной власти. Приняв их, власть признала возможность существования цензуры, хотя к тому времени конституции отдельных земель и государств Германии допускали свободу печати: с 1818 г. – Бавария и Баден, с 1819 г. – Вюртемберг. Карлсбадские решения дали повод для так называемого «преследования демагогов», а также разрешили запрет на профессиональную деятельность в течение 5 лет «провинившимся» редакторам». Во Франции в 1814 г. Конституционная хартия восстановила свободу слова, которая тут же была перечеркнута законом от 21 октября 1814 г., вводившим предварительную цензуру для всех периодических изданий и сочинений, объем которых не превышает 20 печатных листов. Но даже эти ограничения по сравнению с антижурналистской наполеоновской политикой казались послаблениями, и к 1824 г. в Париже выходило 12 ежедневных газет. В период с 1814 по 1830 гг. французское правительство семь раз меняло цензурные правила. В период Реставрации Бертен вернул себе газету, восстановил ее прежнее название, сделав «Journal des Débates» важным органом роялистской прессы и опорой монархической власти вплоть до 1823 г. За статью против Карла X, заканчивающуюся словами «Несчастная Франция! Несчастный король!», Бертен был привлечен к суду, но оправдан. А после отставки Шатобриана с поста министра «Journal des Débates» перешла в «конституционную» оппозицию и способствовала падению Бурбонов. В Германии Союзным актом в 1815 г. было объявлено, что будет выработано одинаковое законодательство о свободе печати для всех союзных государств, но это обещание не было выполнено. Вместо этого в 1819 г. был издан закон о печати, почти дословно повторявший французское законодательство 1814 г., и немецкой прессе пришлось дожидаться свободы слова до 1848 г. Во Франции гарантий свободы слова удалось добиться после событий июля 1830 г., когда было издано пять указов, в которых король своей личной властью, без участия палат, изменил правила проведения выборов, а также ввел крайне строгие цензурные правила относительно книг и особенно газет. По инициативе редактора газеты «National» Армана Карреля журналисты объявили, что не подчинятся незаконным ордонансам Карла X и выпустили газеты без цензурного разрешения. Париж встал на баррикады. Карл X поспешил взять свои указы обратно, снял наиболее одиозных министров, но было поздно. Временное правительство, состоявшее из ведущих журналистов и депутатов, приняло решение передать королевскую власть Людовику-Филиппу Орлеанскому, не претендовавшему на абсолютную власть. Начался период Июльской монархии, и была принята новая Конституционная хартия, в которой было записано, что «цензура не может быть никогда восстановлена». В Англии XIX в. наблюдался настоящий расцвет периодической печати: в 1810-е гг. только в Лондоне издавалось более 30 журналов, а в 1820-е гг. – уже около 100. Эдинбург становится вторым интеллектуальным центром Англии, получив титул «шотландские Афины». В первой половине XIX столетия среди большого количества периодических изданий выделялись четыре наиболее влиятельных в области культуры и общественно-политической мысли журнала – «The Edinburgh Review» («Эдинбургское обозрение», 1802–1929), «The Quarterly Review» («Ежеквартальное обозрение», 1809–1967), «Blackwood's Magazine» («Блэквудовский журнал», 1817), «The London Magazine» («Лондонский журнал», 1820–1826), а также газета, ставшая синонимом качественной прессы – «The Times» («Таймс»). Ежеквартальный журнал «The Edinburgh Review» был основан в столице Шотландии в октябре 1802 г. как орган партии вигов, и среди его основателей были Фрэнсис Джеффри, Сидни Смит, Генри Броугхем. Издателем журнала выступил книгоиздатель Арчибальд Констебл, который одним из первых стал платить высокие гонорары авторам. Главным редактором этого издания в течение 27 лет оставался Фрэнсис Джеффри, критик и эссеист, положивший начало плеяде всевластных редакторов в английской журналистике XIX в. «The Edinburgh Review» стал чрезвычайно влиятельным изданием, а многие его статьи политического и литературно-критического характера воспринимались как «истина в последней инстанции». Умеренный консерватизм этого издания понравился публике, а его литературные суждения оказывали решающее влияние и на писателей, и на читателей. В первые годы издания журнал подверг критике поэтов-лейкистов, в частности Уильяма Ворсворта и Роберта Саути. Статья Генри Броугхема, опубликованная в 1808 г. и высмеивавшая юношеский сборник стихов лорда Байрона, повлекла за собой один из самых громких скандалов в истории английской литературы. Оскорбленный Байрон отреагировал на выпад «The Edinburgh Review» стихотворной сатирой «Английские барды и шотландские обозреватели» (1809), отстояв тем самым право литератора на ответ критику. Тем не менее, высокий уровень критических статей «The Edinburgh Review» послужил образцом для многих европейских и американских литературно-критических изданий. Как редактор, Фрэнсис Джеффри смог открыть талант таких выдающихся эссеистов, как Томас Карлейль и Томас Маколей, которые начали свой творческий путь в журнале «The Edinburgh Review». Маколей, ставший впоследствии известным английским историком, любил повторять, что «истинную историю страны можно найти в ее прессе». Ежеквартальник «The Quarterly Review» был основан в Лондоне в 1809 г. как издание консерваторов. За этим журналом стояла издательская фирма Джона Мюррея, провозглашенного «королем книгоиздателей». «Крестным отцом» издания стал Вальтер Скотт, окончательно рассорившийся с «The Edinburgh Review», а первым редактором – публицист и сатирик Уильям Гиффорд (1809–1824), в свое время прославившийся изданием еженедельника «The Anti-Jacobin» («Антиякобинец», 1797–1798). Журнал быстро приобрел влияние, сопоставимое с влиянием «The Edinburgh Review», и даже скандал с разгромной рецензией на поэму Джона Китса, приведший в итоге к смерти поэта, стал своеобразным аналогом «байроновскому». Тот же Китс в одном из писем (1818) отмечал феномен воздействия влиятельных ежеквартальников на общественное мнение: «Журналы расслабили читательские умы и приохотили их к праздности – немногие теперь способны мыслить самостоятельно. Кроме того, эти журналы становятся все более и более могущественными, особенно «Куотерли». Их власть сходна с воздействием предрассудков: чем больше и дольше толпа поддается их влиянию, тем сильнее они разрастаются и укореняются, отвоевывая себе все больший простор. Я питал надежду, что когда люди увидят, наконец, – а им пора уже увидеть – всю глубину беззастенчивого надувательства со стороны этой журнальной напасти, они с презрением от него отвернутся, но не тут-то было: читатели – это зрители, толпящиеся в Вестминстре вокруг арены, где происходят петушиные бои – им нравится глазеть на драку и решительно все равно, какой петух победит, а какой окажется побежденным...». Однако в том же 1818 г. Уильям Гиффорд смог по достоинству оценить роман Мери Шелли «Франкенштейн». «Blackwood's Magazine» был основан в Эдинбурге в 1817 г. и стал органом так называемых «младших тори». Его идейным вдохновителем оказался, как и в случае с «The Quarterly Review», Вальтер Скотт, а «финансовой основой» – издательская фирма Уильяма Блэквуда, чья фамилия и оказалась в названии ежемесячника. Первыми редакторами издания были Джон Локхарт, будущий зять Вальтера Скотта, и Джон Вильсон, автор драматической поэмы «Чумной город», послужившей сюжетной основой для пушкинского «Пира во время чумы». Редакторский тандем Локхарт-Вильсон приобрел известность своими сатирическими атаками на либералов (поэма «Халдейская рукопись»), а также на поэтическую школу «кокни», то есть на лондонских романтиков. После перехода Локхарта в 1825 г. в Лондон на должность редактора «The Quarterly Review» Джон Вильсон длительное время оставался на редакторском посту «Blackwood's Magazine», где под псевдонимом «Кристофер Норт» публиковал серии эссе, вошедшие в историю английской литературы под названием «Аброзианские ночи». С редакторской деятельностью Локхарта и Вильсона была связана история журналистской дуэли, когда в пылу полемики, завязавшейся между «Blackwood's Magazine» и «The London Magazine», Джон Скотт (редактор «The London Magazine») вызвал в 1821 г. на поединок Джона Локхарта. На этой дуэли, где место Локхарта занял его друг Джонатан Кристи, Джон Скотт был убит. Журнал «The London Magazine», основанный Джоном Скоттом в 1820 г., был чисто литературным изданием и, несмотря на короткий срок своей «жизни», оказал значительное влияние на развитие английского эссе. В журнале раскрылись дарования таких блистательных эссеистов, как Чарльз Лэм («Очерки Элии»), Уильям Хэззлитт («Застольные беседы»), Томас Де Куинси («Исповедь англичанина, употребляющего опиум»). На рубеже XVIII–XIX вв. в Англии газеты не имели такого влияния на общественное мнение, как журналы. Однако именно в это время появилась газета, считающаяся в настоящее время синонимом респектабельности британской прессы. Ее основателем стал английский типограф Джон Уолтер, который в 1785 г. начал издавать газету «Universal Daily Register» («Универсальный ежедневный журнал»). В 1788 г. издание Джона Уолтера было переименовано в «The Times», и под этим названием газета вошла в историю мировой прессы. Задачей Джона Уолтера было сделать «The Times» изданием, интересным всем читающим кругам. В своей первой редакционной статье он заявил о том, что «газета должна быть хроникером времени, верным летописцем всех проявлений человеческого разума; она не должна сосредоточиваться только на одном событии, но, подобно хорошо сервированному столу, должна иметь в своем арсенале блюда на любой вкус <...> и, избегая крайностей, держаться золотой середины». Во времена Джона Уолтера занятие журналистикой не было прибыльным делом, единственная награда – приобретение политического влияния. Тиражи британских газет были небольшими, и в 1795 г. тираж «The Times», составивший 4800 экз., считался рекордным. Как и другие редакторы того времени, Джон Уолтер не избежал судебного преследования за публикации в газете. Осенью 1789 г. за статью, направленную против герцога Йоркского, он был приговорен к уплате штрафа в 50 фунтов стерлингов, к позорному столбу на один час и к году тюремного заключения. Хотя, даже находясь в Ньюгейтской тюрьме, Уолтер продолжал руководить «The Times». За это время появились еще две публикации, повлекшие за собой судебную кару в дополнительный год тюрьмы и штрафу в 200 фунтов стерлингов. Выйти из тюрьмы Джону Уолтеру удалось только через год и четыре месяца. Подлинное значение «The Times» как общенациональной, а затем влиятельной европейской газеты проявилось только в XIX в. В 1803 г. управление «The Times» перешло к Джону Уолтеру II, который усилил в «The Times» черты респектабельности и сделал это издание самым информированным в стране. В период наполеоновских войн Англия находилась не только в экономической, но и в информационной блокаде – иностранные новости поступали с большим опозданием. Использовав ситуацию, «The Times» в 1807 г. послала своего корреспондента Генри Робинсона освещать события в Европе. Репортажи корреспондента «The Times» из Германии и Испании продолжались до 1809 г., став своеобразным британским «окном в Европу», а сама газета увеличила сеть своих корреспондентов как внутри страны, так и за рубежом. В 1817 г. Джон Уолтер II занял место в парламенте, а на пост редактора назначил Томаса Барнса. Барнс возвел газету в ранг непререкаемых авторитетов в мире информации, закрепив за ней статус влиятельного издания. Взвешенная позиция «The Times», не допускавшая явного радикализма, и ориентация на традиционные ценности среднего класса выгодно отличали ее от популистских и радикальных изданий того времени, не говоря о бульварной прессе. Публикации и позиция «The Times» сыграли важную роль в таких, важных политических событиях, как первая парламентская реформа 1832 г., давшая право голоса мелкой и средней буржуазии и уничтожившая часть «гнилых местечек» в пользу промышленных центров, принятие закона об эмансипации католиков, отмена хлебных законов в 1846 г. Пик популярности «The Times» пришелся на события Крымской войны, в период редакторства Джона Дилейна. Освещать военные действия был отправлен знаменитый корреспондент «The Times» Уильям Рассел, первый военный корреспондент в истории британской прессы. Репортажи Рассела с места боев вдохновляли поэтов, строки его репортажей становились крылатыми выражениями, а его разоблачения военных и политических кругов привели к отставке правительства и к смене военного руководства. В середине XIX столетия «The Times» получила прозвище «Громовержец». Ее ежедневный тираж достиг 60000 экз., тогда как тираж ближайшего конкурента едва приближался к 6000. Точность и качество репортажей, своевременность освещения событий, высокий уровень передовиц и аналитических статей, осведомленность в хитросплетениях европейской политики сделали «The Times» эталоном европейского периодического издания. Во многих европейских столицах собственные корреспонденты «The Times» пользовались таким же вниманием, как и послы иностранных держав. Пресса в лице «Таймс» становилась подлинной «четвертой властью». Для Абрахама Линкольна «The Times» этого периода – «одна из величайших сил в мире», даже королева Виктория в одном из писем сетовала на влиятельность этой газеты. Газета всегда была чутка к технологическим и оформительским инновациям. 10 января 1806 г. в «The Times» впервые появилась иллюстрация, посвященная похоронам адмирала Нельсона. «The Times» первой в Европе использовала возможности парового печатного станка, изобретенного в 1810 г. саксонским печатником Фредериком Кенигом. Новшество Кенига долгое время не находило промышленного применения, пока «The Times» не задействовала машину Кенига в издательском процессе в 1814 г. И это позволило лондонской газете перейти с выпуска 300 экземпляров газеты в час на печатном станке на выпуск 1100 экземпляров газеты в час при помощи новой системы. Дальнейшим прорывом в области типографского дела стало изобретение ротационной печатной машины, сделанное американцем Ричардом Хоу в 1846 г. «The Times» тем временем шла своим курсом и в 1848 году смогла ввести в действие машину, которая с применением рулонной бумаги одновременно печатала и лицевую, и оборотную сторону с производительностью почти восемь тысяч экземпляров в час. Цены на печать упали на 25 процентов. «The Times» выиграла битву за механическое производство шрифтов, первой использовав в 1881 г. строкоотливную машину, запатентованную Фредериком Уилксом. Другой важной коммуникационной инновацией стало появление информационных агентств. Первое в мире информационное агентство появилось в 1835 г. в Париже. Его основателем стал Шарль Луи Гавас, начавший свою деятельность с «бюро переводов Гаваса», в задачу которого входило оперативное обеспечение переводов иностранной прессы для нужд местной периодики. В дальнейшем информационное агентство Гаваса получало новости из зарубежных газет, а также от широкой сети собственных корреспондентов, продавая полученную информацию в парижские газеты, затем провинциальные, а потом и зарубежные издания. Для быстрого получения информации в период, когда железные дороги были еще крайне медленным средством сообщения, а телеграф только стал входить в газетную и информационную практику, агентство Гаваса с успехом применяло голубиную почту. Офис Гаваса располагался на одной улице с главным парижским почтамтом, что ускоряло возможность быстрой отправки почты. В «Монографии о парижской прессе» Бальзак упоминает господина Гаваса, который «снабжает всех одними и теми же новостями, сохраняя право первой ночи за теми, кто платит больше». В агентстве Гаваса получили первые навыки работы будущие основатели собственных информационных агентств – Бернхард Вольф и Питер Юлиус Ройтер. В течение 1848 г. три самых известных в Европе «информационщика» работали вместе. В конце 1848 г. Вольф открыл собственное агентство, получив должность исполнительного директора берлинской газеты «National Zeitung». Он подключил к редакции телеграф и стал помещать в газете короткие сообщения из Лондона и Франкфурта, полученные по новому средству связи. Цена на услуги телеграфной связи была высокой, а потому Вольф заключил договор с издателями других газет и частными лицами о продаже им биржевых новостей, полученных из Парижа, Лондона, Штеттина, Гамбурга и Франкфурта-на-Майне. Так возникло «Telegrafisches Korrespondenzbuero (В. Wolff)» («Телеграфное корреспондентское бюро (Б. Вольф)»). Вначале передаваемые новости были только биржевыми, но вскоре стали дополняться и новостями политическими. Когда была налажена телеграфная связь между немецкими городами и Веной, то Вольф усилил бюро новостей службой внутриполитической информации. В том же 1848 г., когда Бернхард Вольф приступил к созданию своего информационного агентства, в «свободное плавание» в мире информационного бизнеса отправился и уроженец немецкого города Касселя Питер Юлиус Ройтер. В начале 1849 г. Ройтер, пользуясь отсутствием в Париже налога на печать, основал газетный листок, представлявший собрание всякого рода новостей – от светской хроники до биржевых сводок. Жена Ройтера переводила информацию с французского языка на немецкий, и газета рассылалась подписчикам в Германию. Идея была хороша, но в финансовом отношении проигрышна. Газета была закрыта за долги, но это обстоятельство не обескуражило Ройтера. Он перебрался в Германию в город Аахен, который в силу своего географического положения являлся важнейшим «коммуникационным перекрестком» между Бельгией, Нидерландами и Германией. В этом городе Ройтер открыл свою первую информационную контору, используя новости, получаемые по телеграфным линиям «Берлин-Аахен» и «Париж-Аахен». Телеграфная линия между Брюсселем и Аахеном еще не была проложена, и ликвидировать коммуникационное расстояние длиной в 90 километров взялась контора Ройтера. Пригодились навыки, приобретенные в бюро Гаваса, – Ройтер использовал голубиную почту, которая была гораздо быстрее передачи информации посредством железной дороги. Вскоре на получение информации от конторы Ройтера подписались крупные немецкие и бельгийские газеты, и это была первая победа нового информационного агентства. Большие перспективы в развитии информационного рынка Ройтер видел в Англии, но договориться с главным редактором газеты «The Times», который видел в немце еврейского происхождения агента иностранной разведки, не удалось. К тому же «The Times» имела свою сеть корреспондентов практически по всей Европе, в США, Китае, Индии и на Ближнем Востоке. И все же летом 1851 г. Питер Юлиус Ройтер переехал в Англию, чтобы стать Джулиусом Рейтером и основать 4 октября того же года компанию под названием «Подводный телеграф». Многие исследователи считают эту дату датой основания агентства Рейтер. К этому времени у Рейтера было достаточно средств, а главное – у него были многочисленные связи в главных европейских центрах. Офис новой компании Рейтер расположился в одном из зданий Лондонской фондовой биржи. Рейтер подписал с ней контракт на доступ информации самой биржи и на поставку данных с европейских бирж. Агентство Рейтера, пользуясь услугами телеграфного кабеля, проложенного через пролив Па-де-Кале, дважды в день снабжала биржевиков и торговцев самой свежей информацией о ценах и котировках. Даже финансовая империя Ротшильдов предпочла подписать контракт с Рейтером. В 1853 г. Рейтер изменил название своей компании на «The Continental Telegraph» («Континентальный телеграф») и попытался выйти за пределы чисто биржевой информации. Долгое время ему не удавалось выйти на газетный рынок, во многом из-за противодействия влиятельнейшей «The Times». Но когда «The Continental Telegraph» опередила «The Times» в сообщении о падении Севастополя, то состоялся прорыв в мир политических новостей. Английские газеты одна за другой стали заключать договоры с агентством Рейтера. А в 1858 г. сдалась и «The Times», которая с отменой гербового сбора в 1855 г. потеряла свое монопольное положение в английской прессе и была вынуждена публиковать телеграммы не только от собственных корреспондентов, но и от агентства «The Continental Telegraph». К началу 1860-х гг. Джулиус Рейтер приобрел такое огромное влияние, что Карл Маркс в письме к Фридриху Энгельсу от 12 апреля 1860 г. был вынужден задаваться вопросом: «Как ты думаешь, кто стоит за этим безграмотным евреем Ройтером?» И так же, как и лондонская «The Times», приходил к мысли о разведывательной деятельности, но почему-то со стороны России. Так или иначе, три ведущих информационных агентства не могли не вступить в конкурентную борьбу. В 1864 г. Рейтер открыл филиал в немецком городе Ганновере и попытался вытеснить Вольфа, который через посредников обратился к Вильгельму I с просьбой о помощи. В итоге в мае 1865 г. Бернхард Вольф продал свое бюро по согласованию с правительством континентальной телеграфной компании, которая сохранила его название «Wolf’ sches Telegrafenbuero (W.Т.В.)». Чтобы конкурентная борьба не выходила за цивилизованные рамки, в 1870 г. все три агентства подписали Картельный договор, распределив сферы влияния. Согласно этому договору Рейтер распространял свою информацию в Великобритании и Восточной Азии, Гавас – во франкоязычных странах, а Вольф – в Северной и Восточной Европе, в Германской империи и ее колониях. Технологические новшества в издательском процессе, в информационных технологиях и введение в европейских странах в широких масштабах начального образования стимулировали появление «массовых», недорогих периодических изданий, рассчитанных на вкусы малообразованной, но большой читательской аудитории. Лидером французской «penny press» был Эмиль де Жирарден – один из наиболее интересных журналистов и редакторов Франции XIX в., уловивший тенденции развития современной ему журнальной политики. Он начинал с выпуска журнала мод «La Mode» (1829–1854). Журнал «La Mode» вначале выходил как чисто великосветский журнал. Вскоре Жирарден придал ему черты политического издания, но сохранил раздел мод с картинками из жизни высшего света, учитывая интересы сложившегося круга читателей. Самый успешный издательский проект Жирардена – основание им в 1836 г. новой политической газеты «La Presse» («Пресса»), подписная цена которой (40 франков) была вдвое ниже всех других подобных изданий. Жирарден верно рассчитал, что «газета делается не редакторами, а подписчиками» – при большом числе подписчиков объявления будут печататься именно в его газете, а плата за них покроет низкую подписную цену. В год основания у газеты Жирардена было 10000 подписчиков, а реклама приносила газете до 200000 франков в год. Новая газета Жирардена привлекла читателей не только низкой подписной ценой, но и блестящими журналистскими именами (например, Теофиля Готье, ведшего раздел художественнокритического фельетона). Жирардену удалось превратить свою газету в независимое издание, и публикации в «La Presse» нередко вызывали раздражение властей. В 1848 г. Жирарден был арестован по распоряжению Эжена Кавеньяка, а издание «La Presse» было приостановлено. Выпущенный на свободу после 11 дней заключения Жирарден стал на сторону принца Луи-Наполеона и отомстил Кавеньяку, предприняв ожесточенную борьбу против его кандидатуры на пост президента республики. Однако, став членом законодательного собрания, он стал противником бонапартизма. В качестве депутата Жирарден постоянно выступал в защиту полной свободы печати. С именем Жирардена связывается и первое появление в европейской периодике «скрытой рекламы». Появление подобной рекламы отмечается специалистами еще в газетах XVIII столетия, но подобные сообщения частных лиц было легко отличить от редакционного текста, хотя бы по месту публикации в газете и по специальным обозначениям-маркерам типа «N.В.» или «P.S.» Однако в начале XIX века стали появляться такие сообщения рекламного характера, которые трудно было отличить от редакционного текста. «Так как к редакционной части читающая публика относится с большим вниманием и доверием, нежели к отделу объявлений, то такие объявления для рекламирующего имеют большую ценность. Жирарден учитывал это и брал за строку сообщений значительно дороже, чем за строку объявлений. Эти сообщения бывают двоякого рода: в одних в конце заметки, интересной самой по себе, приводится фраза или несколько фраз рекламного характера, в других нет даже намека на рекламу, хотя фактически вся заметка помещена в целях рекламы»10[10]. Издательская модель газеты Жирардена оказалась весьма привлекательной. В 1848 г. в Вене Август Цанг основал австрийский аналог жирарденовской газеты – «Die Presse». Во французской «penny press» появился и такой любопытный газетный феномен, как «романфельетон». Его появление связывается с деятельностью Луи Верона, журналиста и публициста, который в 1835 г. отказался от прибыльной должности директора Гранд-опера, став главным собственником газеты «Constitutionnel». Верон смог сделать газету популярной, предложив читателю роман с продолжением. В 1837 г. им стал роман Эжена Сю «Вечный жид». Интересно отметить, что почти все романы Эжена Сю, начиная с 1837 г., публиковались вначале как романы-фельетоны. Они находили доступ к читателю, нередко не бравшему до того книги в руки, и в свою очередь привлекая его к газете. Верон знал читательские вкусы и сделал верную ставку на новый роман популярного литератора. Во время печатания «Вечного жида» в «Constitutionnel» число подписчиков поднялось с 3000 до 40000, в читальнях выстраивались очереди, не знающим грамоты читали вслух портье и соседи. Обращение к массовому мещанскому читателю, необходимость на протяжении ряда месяцев держать его в постоянном ожидании продолжения, торопливость самого процесса писания породили характерную для романа-фельетона технику: упрощенность психологических мотивировок, сентиментально-мелодрамотический подбор персонажей, сложность интриги, при обилии кульминационных пунктов, подчас сводящих изложение к монтажу разрозненных выразительных ситуаций, растянутость, наконец, эмоциональность и неряшливость языка. Параллельно с жанром романа-фельетона во французской журналистике 1830-х – 1840-х гг. наблюдается расцвет такого литературно-журналистского жанра, как «физиологии». Восходит этот жанр к сочинению «Физиология вкуса», которое в 1826 г. опубликовал А. Брийа-Саварен, литератор, юрист и знаток гастрономии. В «Физиологии вкуса» вполне серьезные философские сентенции перемежались кулинарными рецептами и историческими анекдотами. После БрийаСаварена термин «физиология» покинул чисто научную область и переместился в область политической и бытописательной публицистики. Физиологии писались в псевдонаучном стиле, с разбивкой текста на параграфы и с включением различного рода классификаций, и обычно сопровождались остроумными иллюстрациями, над которыми работали лучшие художники того времени (достаточно назвать имена Гаварни, Гранвиля или Домье). Иногда физиология могла принимать формы сатирического политического памфлета, как, например, вышедшая в 1832 г. «Физиология груши», где под грушей не без помощи блистательного карикатуриста Шарля Филиппона подразумевался «король французов» ЛуиФилипп. После выхода в свет данной физиологии обыгрывание сходства лица короля с грушей стало «хорошим тоном» в среде оппозиционно настроенных журналистов. В 1841 г. Луи-Филипп подвергся нападкам в «Физиологии зонтика», так как зонтик ассоциировался с обликом королябуржуа. Поводом для написания физиологии могло стать все что угодно. Одна за другой выходили «Физиология шутника», «Физиология фетровой шляпы», «Физиология конфеты», «Физиология рогоносца». Пик популярности для этого жанра пришелся на 1841 г., в течение которого было опубликовано около 80 физиологий. В 1842 г. в коллективном сборнике «Большой город», представлявшем собой собрание физиологии, принадлежавших перу различных авторов, вышла «Монография о парижской прессе» Оноре де Бальзака. Бальзак, имевший огромный журналистский и редакторский опыт, не мог не отметить изменившийся в XIX в. социальный статус издателя и редактора: «Редакторы делают из честолюбивого владельца газеты важную персону, и он желает стать – а иногда и становится – префектом, членом государственного совета, главным сборщиком налогов, директором театра, если, конечно, у него недостает здравого смысла остаться тем, кто он есть, разносчиком славы, трибуном спекуляций и сводней избирателей. Он пускает статьи в печать или кладет их в долгий ящик. Он может – смотря по обстоятельствам – дать ход книге, делу, человеку, а может погубить». Примером этому могла служить судьба того же Эмиля де Жирардена, поднявшегося к вершинам государственной власти и ставшего влиятельным общественным деятелем при помощи своей газеты. Издатели и редакторы становятся все более независимыми. Возросли и зарплаты в сфере журналистики, что привело к повышению престижа этой профессии. В целом же, деятельность таких издателей и редакторов как Верон или Жирарден свидетельствовала о наступлении новой эры в журналистике – эры, в которой основной акцент будет делаться на вкусы массового читателя. Элементы массовой культуры начинают активно проявляться во второй половине XIX столетия. Газеты все более становятся частью бизнеса, а не политической борьбы. В этой прессе особый акцент делался на описание сенсационных преступлений. Еще в 1827 г. в «Blackwood's Magazine» было опубликовано исполненное мрачного юмора эссе Томаса Де Куинси «Об убийстве как одном из изящных искусств». Де Куинси предложил новый взгляд на формирующуюся в периодике тему, он эстетизировал преступление, выведя его за рамки бульварной хроники в область семиотики зла и красоты преступного замысла и исполнения. Эта маргинальная область культуры – подход к запретному, возможность прикоснуться к жуткой тайне – обрели особый смысл в викторианскую эпоху. Ужас, скрывающийся рядом, привносил в жизнь обывателя ощущение-переживание легкого невротического состояния. Самое страшное, предельно эстетизированное, «знаковое» преступление 1880-х – серийные убийства ДжекаПотрошителя, оставшиеся темной тайной викторианского Лондона, – апофеоз материализации самой идеи и эстетики преступления. По этому пути пошла ежедневная французская газета М.П. Милло – «Pette Journal» («Маленькая газета»), основанная в 1861 г. и завоевавшая аудиторию благодаря ставке на леденящие душу убийства. Чем кошмарнее были описываемые преступления, тем стремительнее рос тираж, приблизившись в 1869 г. к 470000 экземпляров. «Массовая» пресса быстро освоила и приемы иллюстрированных изданий, дополнив сенсационность соответствующим видеорядом. Тот же Милло в начале 1870-х практически скупил все парижские иллюстрированные издания, чтобы создать первую во Франции ежедневную иллюстрированную газету с тиражом, приближавшимся к миллиону экземпляров. Для сравнения – первая ежедневная иллюстрированная газета в Англии «Daily Graphic» появилась лишь в 1890 г. В Германии первая по-настоящему иллюстрированная газета появилась в 1843 г. усилиями Иоганна Вебера в Лейпциге. «Leipziger lllustrierte Zeitung» («Лейпцигская иллюстрированная газета») позиционировалась издателем-редактором как «газета общего интереса», выходившая раз в неделю. Она быстро завоевала популярность, и к 1873 г. тираж газеты достиг 18000 экземпляров. Политическая и радикальная журналистика Европы – чартистская пресса Англии, республиканская печать Франции, социалистическая периодика Германии, Франции и других европейских стран по-своему дополняла пеструю палитру идеологического медиа-рынка, но все же повторяла уже сложившиеся типологические инновации, разработанные качественной и массовой журналистикой. Наиболее заметным явлением в журналистике конца XIX столетия можно считать наступление эры «нового журнализма», связанного с появлением газеты «The Daily Mail», основанной в 1896 г. Альфредом Хармсвортом, а также традиции «малых журналов», вышедших из поздневикторианского эстетизма «Yellow Book» или «The Savoy» с иллюстрациями Обри Бердсли. в начало СЕВЕРОАМЕРИКАНСКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА XVII–XIX вв. Появление первого печатного станка в североамериканских колониях относится к 1638 г. Событие это произошло в Новой Англии, где двумя годами ранее в местечке Кембридж (колония Массачусетс) был открыт Гарвардский колледж. Колледж должен был выпускать проповедников для нужд расширявшихся поселений, поэтому неизбежно возникла необходимость в изготовлении собственной печатной продукции. Вместе с типографским станком, заказанным в Голландии, в Новый Свет отправился и профессиональный печатник Гловер, который, правда, скончался в пути. Сохранилась запись в дневнике Джона Уинтропа, одного из основателей колонии Массачусетс, – «Типография была установлена в Кембридже (Стивеном) Дэем, помощником мистера Гловера, умершего во время морского путешествия. Первой вещью, что была напечатана, стала присяга свободного гражданина; затем – альманах, составленный для Новой Англии мистером Уильямом Пирсом, мореплавателем; а затем была книга псалмов, переложенных на стихотворный размер». Таким образом, волей случая американским первопечатником оказался Стивен Дэй, а первой американской печатной продукцией, увидевшей свет в 1639 г. и отразившей интеллектуальные запросы пуританского сообщества, стали юридический документ, альманах (аналог современной массовой культуры) и вполне удачный образец клерикальной литературы. Говоря о печатной продукции североамериканских колоний XVII века, в первую очередь необходимо иметь в виду Новую Англию, так как первые издания в Пенсильвании датируются только 1685 г., в Нью-Йорке печатный станок появился в 1693 г., а в Виргинии – только в 1730 г. Пуританская культура Новой Англии, являвшаяся по преимуществу книжно-библейской культурой, диктовала появление специфической литературы, основной корпус которой составили памфлеты, брошюры, трактаты и сборники религиозно-нравоучительного характера. Хотя официальной цензуры в Новой Англии не существовало до 1662 г., религиозная пуританская нетерпимость приводила к репрессивным мерам против «неблагонадежных» публикаций. К первым проявлениям цензурных ограничений относится случай с публикацией религиозного памфлета Уильяма Пинчона «Достохвальная цена нашего искупления» (1650), который не только был объявлен «ошибочным и еретическим», но и присужден к сожжению рукой палача на рыночной площади Бостона. Четыре года спустя подобные же санкции были объявлены против проникавших в Новую Англию квакерских трактатов, а в 1669 г. суд, узнав о готовящейся к печати книге Фомы Кемпийского «О подражании Христу», приказал произвести цензурные правки в тексте. Обязанности надзора за печатной продукцией английское правительство возложило в первую очередь на королевских губернаторов североамериканских колоний. В официальных указаниях (датируемых 1686 г.) губернаторам провинций содержался параграф следующего содержания: «И поскольку большое неудобство может возникнуть вследствие свободы печатания на нашей вышеупомянутой территории при нашем правительстве, вам надлежит принять меры, используя все необходимые приказы, чтобы никто не держал никакого печатного станка и чтобы никакая книга, брошюра или какая бы то ни была другая продукция не была напечатана без прежде полученного от вас специального разрешения и лицензии». Неудивительно, что появление первой газеты на территории североамериканских британских колоний, столкнулось с трудностями цензурного характера. Связано это знаменательное событие было с Бостоном. Именно там 25 сентября 1690 г. Бенджамин Харрис, типограф, перебравшийся из Лондона в Бостон, предпринял попытку издания первой американской газеты. Она называлась «Publick Occurrences Both Foreign and Domestick» («Общественные события как иностранные, так и местные»), предполагалась к выходу раз в месяц или чаще (в зависимости от характера и степени важности поступивших новостей) и представляла собой малоформатный четырехполосный листок размером приблизительно 19 х 29 см. Текст располагался в две колонки, за исключением последней полосы, которая из-за недостатка материалов оказалась незаполненной. Особенный интерес представляет обоснование необходимости газеты для Бостона, данное Харрисом на первой полосе: «Предполагается публикация, во-первых, наиболее замечательных событий Божественного Провидения, которые не должны быть оставлены в небрежении или забыты, как часто случается. Во-вторых, повсеместно люди смогут лучше понимать обстоятельства Общественных событий как иностранных, так и местных; что не только направит их мысли, но и поможет в делах и торговле. В-третьих, можно кое-что сделать для исцеления от коварного духа лжи, что живет между нами, а избавиться от него можно посредством точной информации». Содержательная часть первой американской газеты была не менее любопытной – достаточно пространные сообщения (без указания конкретных дат) о визите крещеных индейцев в Плимут, о похищении двух детей дикими индейцами, о самоубийстве старика, оставшегося в одиночестве после смерти своей жены, о вспышке лихорадки, о бостонском пожаре, в результате которого погиб юноша и был серьезно поврежден печатный станок, о стычках с французами, о побеге англичан из индейского плена. На последней полосе Харрис расположил относительно свежую информацию, которую можно было бы определить как «новости одной строкой». В этих новостях даты или дни недели были обозначены. Несмотря на чисто новостной характер газеты и на отсутствие каких-либо комментариев, проекту Харриса не суждена была долгая жизнь. После первого же выпуска газета была закрыта по распоряжению губернатора штата Массачусетс. Формальным поводом для такого распоряжения стало отсутствие соответствующей лицензии, а также, как отмечалось в соответствующем постановлении властей, «различные сомнительные и ненадежные сообщения», содержавшиеся в этой газете. Разочарованный Харрис через пять лет был вынужден вернуться в Лондон, где приступил к изданию газеты «The London Post». И только спустя четырнадцать лет в том же Бостоне городским почтмейстером Джоном Кэмпбеллом была осуществлена успешная попытка издания еженедельной газеты. Первоначально Кэмпбелл регулярно составлял рукописные листки новостей, составленных из местных событий и из материалов, почерпнутых из английских газет, и рассылал их губернаторам колоний. Эти листки после прочтения губернаторами передавались в администрацию и имели достаточно широкое хождение. Чтобы представить себе специфику бостонских рукописных листков, достаточно привести фрагмент одного из сохранившихся экземпляров, датированных 14 июня 1703 г.: «8 июня. Постоянное собрание Ассамблеи состоялось в последнюю среду сего месяца. 9 июня. Его Превосходительство в сопровождении нескольких джентльменов отбыл в НьюГэмпшир. 10 июня. Шлюп, прибывший из залива Кэмпичи, не привез никаких новостей». Периодическая публикация такого рода новостей типографским способом становилась настоятельной необходимостью. В итоге Джон Кэмпбелл взял в аренду печатный станок, и в апреле 1704 г. в свет вышла газета, получившая название «The Boston News-Letter» («Бостонский листок новостей»). Дата на этом издании была обозначена следующим образом – «С понедельника, 17 апреля, по понедельник, 24 апреля 1704 года». Поэтому датой появления первого номера «The Boston NewsLetter» традиционно считается 24 апреля 1704 г. Памятуя о судьбе газеты Бенджамина Харриса, Кэмпбелл не забыл указать на первой полосе – «опубликовано с дозволения властей». Обращение же к читателям было больше похоже на рекламу только что появившегося товара: «News-Letter будет издаваться еженедельно; и все владельцы домов, земель, имущества, ферм, судов, товаров и изделий, предполагаемых к продаже или аренде, могут помещать сообщения об этом по сходной цене – от двенадцати пенсов до пяти шиллингов, и не более, равно как и информацию о сбежавших слугах, украденных или потерянных вещах. Все жители города и окрестностей смогут получать News-Letter на разумных условиях по соглашению с Джоном Кэмпбеллом, почтмейстером». По формату газета Кэмпбелла почти не отличалась от газеты Харриса, как, впрочем, и в системе отбора новостей. Местные новости подавались более оперативно, иностранные – с большим запозданием. В том же самом первом номере публиковались новости из «The London Flying Post» и «The London Gazette», помеченные декабрем прошлого года. Кэмпбелл старался всегда указывать источник информации. Например, при сообщении о возможном зимнем нападении французов и индейцев на английские колонии он ссылался на канадского индейца, пришедшего в Олбани. Иногда редактор сам выступал в качестве источника информации, как в случае с казнью шести пиратов, состоявшейся 30 июня 1704 г. В декабре 1722 г. Кэмпбелл, находившийся уже в преклонном возрасте, передал права на свое издание Бартоломее Грину. Грин, в свою очередь, спустя двенадцать лет продал газету Ричарду Дрейперу, семья которого владела этим периодическим изданием вплоть до закрытия газеты в 1776 г. В целом же издание, начатое Кэмпбеллом, оказалось жизнеспособным и просуществовало 72 года. Появление третьей американской газеты также связано с Бостоном. В 1719 г. Джона Кэмпбелла на посту почтмейстера колонии сменил Уильям Брукер. Он тоже решил издавать собственную еженедельную газету под названием «The Boston Gazette» («Бостонская газета»). Это событие совершенно не обрадовало Кэмпбелла, отреагировавшего на выход ее первого номера 21 декабря 1719 г. весьма язвительно: «Я выражаю сочувствие читателям новой газеты; ее страницы пропахли пивом, а не маслом ночной лампы. Это чтиво – не для приличных людей». А день спустя, 22 декабря того же года, усилиями типографа и редактора Эндрю Брэдфорда в Филадельфии появилась «The American Weekly Mercury» («Американский еженедельный Меркурий») – первая газета, напечатанная за пределами Бостона. Газета была довольно удачной и при помощи отца Брэдфорда, нью-йоркского типографа, некоторое время распространялась и в Нью-Йорке. Несмотря на заведомо нейтральный характер издания, у редактора «The American Weekly Mercury» периодически случались столкновения с властями, так как даже малейший намек на критику воспринимался администрацией колонии крайне болезненно. В 1721 г. в Бостоне конкурировали друг с другом уже три газеты. К имевшимся двум добавилась газета «The New England Courant» («Новоанглийские куранты»), издававшаяся Джеймсом Франклином. Появление 7 августа 1721 г. первого номера газеты Джеймса Франклина, который начинал свою издательскую деятельность помощником Уильяма Брукера, знаменовало собой новый этап в американской журналистике. Дело в том, что Джеймс Франклин не занимал никаких постов в местной администрации, и это создавало дополнительные трудности. Друзья отговаривали Джеймса от этой затеи, уверяя, что «она не сулит удачи, и что для Америки хватит и одной газеты», но он настоял на своем. Таким образом «The New England Courant» стала первой газетой, свободной от государственного контроля, и в отличие от своих полуофициальных конкурентов давала независимый комментарий к информации о положении дел в колониях, подвергала критике деятельность администрации, пропагандировала идеи Просвещения, что вызывало неудовольствие влиятельных клерикальных кругов Бостона. Газете Джеймса Франклина удалось задеть за живое семейство Мэзеров, давшего Новой Англии немало выдающихся пуританских проповедников. Инкриз Мэзер выступил против «The New England Courant» на страницах «The Boston Gazette» со статьей «Совет читающей публике», а один из самых влиятельных лидеров пуритан, Коттон Мэзер, обратился к жанру памфлета, назвав издание Франклина «клубом адского пламени». Возмущенный Мэзер писал, что в Бостоне существует «практика еженедельного издания клеветнического листка, выпускаемого с целью принизить, очернить или осмеять самых достойных и добродетельных священнослужителей нашей страны, что является неслыханным ни в одной стране мира – христианской, турецкой или языческой». Линией принципиального противостояния между позицией «The New England Courant» и идеологией пуританства стало нравоучительное эссе (своеобразные очерки бостонских нравов и легкие моральные аллегории) как важная составляющая эстетики Просвещения. Рационализированная светская культура пробивала себе дорогу в североамериканских колониях не в последнюю очередь благодаря журналистике. Газета отстаивала идеи свободы слова, и в одном из эссе, написанных знаменитым братом Джеймса – Бенджамином Франклином, было ясно сказано: «Без свободы мысли не может быть такой вещи как мудрость; и нет общественной свободы без свободы слова; право каждого человека не должно нарушать или подавлять право другого человека». За публичные выпады в адрес губернатора Джеймс Франклин в июне 1722 г. попал на месяц в тюрьму по обвинению в «подстрекательской клевете». Подобное обвинение позволяло властям вести судебное преследование неугодных авторов, издателей и газетчиков. Газета на некоторое время перешла в руки Бенджамина Франклина, который в «Автобиографии» так вспоминал об этом эпизоде в своей жизни: «Пока брат находился в заключении, что очень меня возмущало, несмотря на наши личные нелады, я возглавлял газету и осмелился два раза высмеять в ней наших правителей. Брат мой отнесся к этому снисходительно, но кое-кто стал поглядывать на меня косо, усмотрев во мне юного умника, не гнушающегося пасквилем и сатирой. Брата выпустили на свободу, но ассамблея тут же издала очень странное постановление о том, что «отныне Джеймсу Франклину запрещается издавать газету “The New England Courant”». Чтобы решить, как ему быть дальше, у нас в типографии собрались на совещание друзья. Кто-то из них предложил обойти это постановление, изменив название газеты, но брат усмотрел в этом неудобства, и был найден лучший выход: сделать издателем газеты Бенджамина Франклина». Из-за сложных отношений с братом в газете «The New England Courant» Бенджамин Франклин долго не задержался, но успел опубликовать восемь нравоучительных эссе под пародийной маской «вдова Сайленс Дугуд». Серия эссе под названием «Бумаги вдовы Дугуд», несмотря на стилистические заимствования и определенный элемент ученичества у Джона Аддисона и Ричарда Стиля, стала важным этапом формирования национальной традиции в американской эссеистике. Газета «The New England Courant» просуществовала недолго (с 1721 по 1728 гг.), но ее деятельность стала заметным явлением в общественно-политической жизни не только колонии Массачусетс. Свобода слова постепенно отвоевывала себе место в общественной и интеллектуальной жизни Америки. Остановить появление газет в колониях в эпоху Просвещения уже было невозможно. 8 ноября 1725 г. Уильям Брэдфорд, официальный печатник Нью-Йорка, начал издание первой нью-йоркской газеты «The New-York Gazette». К 1730 г. уже семь газет регулярно выходили в свет в четырех колониях, а в 1735 г. в одном только Бостоне было пять газет. В октябре 1726 г. из Англии, где он совершенствовал свое мастерство типографа, вернулся Бенджамин Франклин, чтобы открыть новую страницу американской журналистики. Роль Франклина в истории американской журналистики трудно переоценить. Человек многих талантов, он, тем не менее, отдавал предпочтение типографскому и журналистском делу, о чем свидетельствует эпитафия, составленная им самим для самого себя: Тело Бенджамина Франклина, печатника (Словно обложка старинной книги, надпись на которой выцвела, буквы истерлись и позолота опала), Лежит здесь, пища для червей! Но труд его не пропал даром, И он верит, что возродится В новом Более красивом издании, Исправленном и дополненном Самим Автором. В Бостоне, куда приехал Франклин, для него не было работы, и он был вынужден переехать в Филадельфию. По сравнению с Бостоном Филадельфия выглядела книгоиздательской провинцией. Спрос на печатную продукцию был невысоким, качество изданий – низким. Немногочисленные читатели раскупали преимущественно альманахи, памфлеты и теологические трактаты. На паях с Хью Мередитом Франклин открыл в 1728 г. типографию и задумался об издании собственной газеты. В то время в Филадельфии выходила только «The American Weekly Mercury». Франклин обратил внимание на то, что газета Брэдфорда была «жалкой безделкой, издавалась безобразно и все же приносила ему доход, а значит, хорошая газета и подавно не останется без поддержки». Пока Франклин размышлял о своей газете, в декабре 1728 г. типограф Сэмюел Кеймер стал издавать еженедельную газету под названием «The Universal Instructor in All Arts and Sciences: and Pennsylvania Gazette» («Универсальный наставник во всех искусствах и науках, или Пенсильванская газета»). Издательская модель Кеймера была предельно проста – он перепечатывал статьи из лондонской «Энциклопедии» Чэмберса, фрагменты из произведений Дефо, публиковал небольшие тексты местных авторов. Издание Кеймера на некоторое время оказалось для читателей интереснее газеты Брэдфорда. Продержалась газета Кеймера всего 39 номеров, так как с февраля 1729 г. Франклин стал помешать в газете Брэдфорда юмористические эссе от имени новой маски («Хлопотун») с нападками на новую газету. Популярность «The American Weekly Mercury» возросла, и Кеймер, растеряв своих подписчиков, был вынужден продать за бесценок свою газету Франклину и Мередиту. Издание новой газеты мало интересовало Мередита, и к маю 1732 г. Франклин смог выкупить его долю и стал единственным владельцем и редактором газеты. 2 октября 1729 г. вышел в свет первый номер «The Pennsylvania Gazette». Франклин сократил название газеты, сделав его простым и легко запоминающимся. Уже первый номер «The Pennsylvania Gazette» кардинально отличался от кеймеровского издания. Первым делом Франклин убрал со страниц своей газеты перепечатки из энциклопедии, заменив их собственными эссе, отдельными эссе Аддисона и Стиля, а также произведениями местных авторов. Новостной блок преимущественно строился на публикациях о пенсильванских событиях, что повысило интерес к «The Pennsylvania Gazette» со стороны читателей. Франклин быстро превратил аморфное издание Кеймера в наиболее профессиональную, информационно насыщенную, интересную и в итоге самую прибыльную газету в колониях. Франклину удалось совместить информационность и развлекательность, что соответствовало просветительской программе воспитания нравственной личности. В третьем номере «The Pennsylvania Gazette» Франклин обратился к читателям с объяснением своего понимания роли редактора и издателя: «Издавать хорошую газету совсем не так легко, как многие себе воображают. Автор, выступающий на страницах газеты (с точки зрения людей просвещенных), должен быть изрядно искушен в языках, обладать даром письменного слова и описывать вещи ясно, понятно и в нескольких словах, он должен быть сведущ в географии, в истории, посвящен в интересы коронованных особ и государств, в секреты двора, знать обычаи и традиции всех народов. Люди, обладающие подобными дарованиями, чрезвычайно редки в этой отдаленной части света». С началом выхода «The Pennsylvania Gazette» центр интеллектуальной и журналистской жизни колоний переместился на определенный период в Филадельфию, а сама газета стала оказывать влияние на культурную жизнь не только Пенсильвании, но и других колоний. Серьезных конкурентов в Филадельфии для Франклина не было. Исключение составлял Брэдфорд, занимавший пост почтмейстера, что давало ему преимущества при распространении тиража собственной газеты. Франклин вспоминал в «Автобиографии», что к концу 1729 г. У него не осталось в Филадельфии «ни одного соперника, кроме самого первого, Брэдфорда, а он был богат и спокоен, время от времени кое-что печатал, нанимая странствующих работников, но не гонялся за заказами. Однако считалось, что он, будучи почтмейстером, имеет больше возможностей узнавать новости, что его газета лучше моей подходит для помещения объявлений, почему он и получал их больше, что было выгодно для него и невыгодно для меня; ибо хотя я и получал и рассылал газеты по почте, широкая публика об этом не знала; дело в том, что я подкупал верховых рассыльных, и те забирали их тайком, потому что Брэдфорд по злобе своей это запретил». Как редактор Франклин проводил разумную и дальновидную политику, не просто помещая в своей газете новости из жизни колоний и зарубежные новости, но связывая их с интересами пенсильванцев. Он писал письма самому себе как редактору, публиковал и сам отвечал на них. «Развивалась переписка, которая улучшила мою газету, увеличила тираж, как и количество рекламных объявлений, что, таким образом, обеспечило мне значительный доход. Газета моего давнего конкурента соответственно приходила в упадок». «The Pennsylvania Gazette» выгодно отличалась от других периодических изданий, выходивших в колониях, своим литературным качеством, обеспечивая потребности и интересы американцев в интеллектуальном наполнении повседневной жизни. Франклин публиковал в своей газете эссе, сатирические памфлеты, объявления, рекламные и стихотворные тексты, стараясь привлечь подписчиков и обойти конкурента. Подобная тактика принесла свои плоды, и расходные книги печатной компании Франклина за 1748–1765 гг. показывают, что свыше 60% доходов поступало от издания «The Pennsylvania Gazette». Новации Франклина в американской журналистике не исчерпывались изданием «The Pennsylvania Gazette». Он первым обратил внимание на большую немецкоязычную колонию в Пенсильвании, члены которой испытывали определенные трудности в социальной адаптации. Они нуждались в информации, но языковой барьер становился для них непреодолимым препятствием. Поэтому в 1732 г. Франклин, пригласив на пост редактора Льюиса Тимоти, предпринял издание «Philadelphische Zeitung» – первой газеты на иностранном языке в колониях. Идея была хороша, но немного опередила свое время. «Philadelphische Zeitung» просуществовала недолго, однако семь лет спустя аналогичное издание под названием «Germantown Zeitung» вполне успешно печаталось в той же Филадельфии. Хотя основные издательские планы и интересы Франклина были сосредоточены в Пенсильвании, он способствовал открытию ряда газет в других колониях, имея паевую долю в таких изданиях как «The South Carolina Gazette» и «The Rhode Island Gazette». К 1732 г. Франклин стал общественным печатником Пенсильвании, что позволило ему распространить свою модель издания в других колониях. Не забывая о собственной выгоде, Франклин помогал этим изданиям не только в финансовом отношении, но и в профессиональном. Обучая газетчиков ремеслу, поставляя оборудование и материалы, он способствовал развитию газетно-издательского процесса во всей Северной Америке. В 1732 г. Франклин послал Томаса Уайтмарша, одного из своих подмастерьев, в столицу Южной Каролины, где требовался печатник. Он снабдил его станком и шрифтами «по договору о товариществе», согласно которому Франклину причиталась одна треть доходов от типографии. Так в Чарльстоне появилась газета «The South Carolina Gazette». После внезапной смерти Уайтмарша в 1733 г. его сменил Льюис Тимоти, также посланный Франклином. После смерти Тимоти в 1738 г. издание «The South Carolina Gazette» возглавила его вдова Элизабет Тимоти, ставшая первой американкой, которой довелось редактировать и издавать газету. «The South Carolina Gazette» наряду с «The Virginia Gazette», основанной в 1736 г. в Уильямсбурге первопечатником Виргинии Уильямом Парксом, стали первыми газетами американского Юга. В 1732 г. Франклин тайно (оговорив свою долю в прибылях) помог Джеймсу Паркеру утвердиться в Нью-Йорке. С его помощью Паркер сменил в качестве редактора «The New-York Gazette» и общественного печатника самого Уильяма Брэдфорда. Позднее в 1755 г. Джеймс Паркер основал первую газету в Нью-Хейвене, которую он назвал «The Connecticut Gazette». Франклин к тому времени отошел от активной газетной деятельности, но сохранил свое участие в финансовых вопросах. Бенджамин Франклин реализовал себя и в издании альманахов, которые к началу XVIII в. представляли собой достаточно большой корпус массовой журнально-литературной продукции. Составители альманахов добавляли к своему имени титул «филомат» («любитель знания») и подчеркивали, что помещают астрологические предсказания только «для развлечения простолюдинов», прекрасно понимая, что выпуск альманахов было в первую очередь коммерчески выгодным предприятием. Тематика альманахов значительно расширилась – они включали (в дополнение к традиционным советам, прогнозам и предсказаниям) стихотворные и юмористические тексты, загадки, пословицы, эссе. Распространялись альманахи через книжные лавки, самими типографами, а также бродячими торговцами. Хождение альманахов было чрезвычайно широким, а для удобства читателей они издавались карманным форматом. В Пенсильвании альманахи были самой ходовой частью печатной продукции. К моменту приезда Франклина в Филадельфию Эндрю Брэдфорд издавал «Американский альманах», альманахи печатал в своей типографии Кеймер. Да и сам Франклин с его прагматичным складом мышления, в течение нескольких лет получая заказы на издание альманахов, не мог не обратить внимание на безусловные тактические и стратегические преимущества издания собственного альманаха: финансовая выгода дополнялась возможностью идеологического воздействия на значительно большую читательскую аудиторию. Так родилась идея создания «Альманаха Бедного Ричарда» («Poor Richard's Almanack»), который Франклин стал издавать от имени нового образа – маски Ричарда Сондерса, филомата. Франклин сохранил традиционную форму издания, но использовать решил ее в просветительском ключе, пытаясь сделать альманах «занимательным и полезным, и спрос на него оказался так велик, что он ежегодно расходился в 10000 экземпляров и приносил мне изрядный доход. Заметив, сколько разных людей его читают, – во всей провинции не было, кажется, уголка, где бы о нем не слышали, – я решил, что это подходящее орудие для просвещения простых людей, которые других книг почти не покупали; поэтому все промежутки между знаменательными календарными датами я стал заполнять назидательными пословицами, главным образом рисующими трудолюбие и бережливость как средства для приобретения богатства, а тем самым и добродетели, ибо человеку неимущему труднее всегда поступать честно, недаром одна из тех пословиц говорит: «Пустой мешок стоять не будет»». Франклин несколько запоздал с выпуском своего первого альманаха на 1733 г., анонсировав его только в конце декабря 1732 г. И, тем не менее, первое издание «Альманаха Бедного Ричарда» оказалось успешным, продолжаясь до 1757 г. Даже когда Франклин прекратил издание альманаха, образ Ричарда Сондерса еще долго использовался другими издателями. Литературно-журналистская маска Бедного Ричарда стала подлинной удачей Франклина. Франклин создал вымышленную биографию, и перед читателем возник образ небогатого простого человека, умудренного жизненным опытом, филомата поневоле. Обращаясь к читателю в первом выпуске альманаха, Ричард Сондерс представлялся следующим образом: «Я мог бы попытаться завоевать ваше расположение, заявив, что сочиняю альманах исключительно из соображений общественной пользы; но я не буду тогда искренним, а современники мои достаточно проницательны, чтобы не поддаться на подобную уловку. Подлинная правда состоит в том, что я очень беден, а жена моя, женщина добронравная, уж очень горда, и я не раз говорил ей об этом; по ее словам, она не может вынести, что сидит за пряжей, а я бездельничаю, считая звезды; не раз она угрожала сжечь все мои книги и безделушки (так называет она мои инструменты), если я не употреблю их с пользой на благо собственной семьи. Печатник предложил мне некоторую долю в прибылях, и таким образом я приступил к выполнению желания моей супруги». На следующий год Франклин продолжил игру с читателями, сообщив им от имени Ричарда Сондерса о полученном от выпуска альманаха доходе и о том, как изменилась его жизнь в связи с тем, что ему наконец-то удалось угодить жене. «Моя жена смогла купить себе свой собственный горшок, и ей больше не надо ходить и занимать его у соседей; и теперь у нас каждый день есть, что положить в него. Она также купила новые туфли, пару платьев и новую теплую юбку; что же до меня, то я приобрел подержанный пиджак, да такой славный, что теперь мне не стыдно появляться в городе. Перемены изменили нрав моей жены, и он стал таким умиротворенным, что я могу спать отныне дольше и несравненно спокойнее, чем все три предыдущих года взятые вместе». Большой тираж альманаха обеспечивал Франклину надежный доход, что, в свою очередь, свидетельствовало о правильности выбранного пути для просветительской журналистики. Постоянный читатель франклиновского альманаха на долгие годы принял образ-маску Бедного Ричарда, от имени которого в текст альманаха аккуратно вкрапливались небольшие стихотворения, эссе, пословицы. Афористика Франклина – отточенная фраза, вложенная в уста Бедного Ричарда, – отразила специфику формирующейся американской ментальности и сохранилась в языке американской нации как своеобразное свидетельство просветительской прививки к прорастающему фольклорному древу. Огромное количество франклиновских афоризмов осталось в американской национальной традиции – «Ешь для себя, одевайся для других», «Терпение завоюет все», «У сделки нет ни друзей, ни родственников», «Кот в перчатках мышей не ловит», «Чудо – дочь невежества», «Бедность хочет немного, роскошь – много, скупость – всего», «Деньги слаще меда», «Сердце глупца – на его устах, уста мудреца – в его сердце». А знаменитая фраза «время – деньги» стала синонимом американской деловитости. Избранная Франклином форма альманаха, возможно, была наиболее адекватной для данного периода развития американской культуры и, несомненно, повлияла на развитие американской журналистики, сумевшей использовать «низовую» модель издания для пропаганды идей Просвещения. Бенджамин Франклин может считаться также и родоначальником американских журналов. В качестве образца он выбрал лондонский «The Gentleman's Magazine» («Журнал джентльмена») и решил назначить редактором юриста Джона Уэбба, который в свое время написал серию эссе для «The Pennsylvania Gazette». Однако, Уэбб (в ожидании более высокого процента от доходов) выдал этот проект давнишнему конкуренту Франклина. И 6 ноября 1740 г. Эндрю Брэдфорд поспешил объявить в своей газете о намерении издавать журнал «The American Magazine, or a Monthly View of the Political State of the British Colonies» («Американский журнал, или Ежемесячное обозрение политических дел в Британских колониях»), начиная с марта будущего года. Ответ Франклина последовал ровно через неделю. В «The Pennsylvania Gazette» он объявил об издании журнала «The General Magazine and Historical Chronicle for All the British Plantations in America» («Всеобщий журнал и хроника событий всех британских колоний в Америке»). Франклин обвинил своих конкурентов в нечистоплотности: «Наш журнал, создаваемый по образцу английских журналов, долгое время находился в стадии проекта; мы устанавливали переписку с наиболее образованными людьми в колониях. В виду приведенных причин журнал не мог быть издан ранее, хотя некое лицо, конфиденциально посвященное в наши планы, предпочло анонсировать журнал в прошлом номере «The Mercury», без нашего на то согласия, возможно, полагая, что, опередив нас в объявлении о собственном издании, ему удастся заставить нас отказаться от своих планов и самому собрать весь урожай». Началась конкурентная гонка. Уэбб и Брэдфорд объявили, что их издание будет дешевле франклиновского. В ответ Франклин решил не проводить годовую подписку, а продавать тираж по цене 6 пенсов за экземпляр. И все же Уэбб и Брэдфорд опередили Франклина на три дня. 13 февраля 1741 г. «The American Magazine» вышел из печати. 16 февраля того же года появился «The General Magazine», но на его обложке напечатана январская дата, – Франклин хотел взять реванш хотя бы постфактум. Оба журнала просуществовали недолго: «The American Magazine» Брэдфорда – три месяца, «The General Magazine» Франклина – шесть. Эти первые два американских журнала отличались по содержанию и способу отбора материала. Брэдфордовский журнал представлял собой прообраз политического обозрения – обзор парламентских событий, комментарии о политических делах в колониях. Франклин, вынужденный выступать в качестве издателя и редактора, предпочел форму литературно-политического журнала. На 76 страницах «The General Magazine» обсуждались политические события, связанные с войной между Англией и Испанией, экономические (хождение бумажных денег), религиозные; в разделе, посвященном текущей политической жизни колоний, Франклин перепечатывал новости из различных местных газет (даже из отдаленных штатов). В разделе «Историческая хроника» Франклин публиковал ежемесячную хронику событий, которая представляет исторический интерес и в наше время. Существовал и литературный отдел, в котором публиковались фрагменты из произведений местных и английских авторов, эссе, стихотворения и т.д. В целом же первые американские журналы откровенно копировали британские образцы, а отсутствие закона об авторском праве позволяло издателям заполнять большую часть своих изданий заимствованным материалом. По данным американского исследователя Э. Кросса, в период между 1741 и 1794 гг. в Америке было создано 45 журналов, срок существования которых, впрочем, не превышал полутора лет. Говоря о колониальном периоде в истории американской журналистики, Даниел Бурстин подчеркивает особенность положения «общественного печатника» в колонии и считает это явление чисто американским феноменом. Он обратил внимание на то обстоятельство, что большинство первых газетчиков Америки, помимо того, что они были профессиональными типографами и имели собственные типографии, были связаны с выполнением государственной службы. Чаще всего они занимали пост почтмейстера колонии, что давало им преимущества при распространении своей продукции, а также контроль за поступлением внутренней и внешней информации. «Преимущества почтмейстерского поста помогли держать прессу в руках респектабельных людей, располагавших доверием своего правительства». Таким образом, проблема подлинной свободы слова стояла довольно остро в большинстве колоний, и показательным случаем, ставшим важным прецедентом в борьбе за право свободы печати, было дело Джона Питера Зенгера. Джон Питер Зенгер родился в Баварии и переехал на постоянное жительство в Америку в 1710 г., обосновавшись в Нью-Йорке. Там с 1711 по 1719 г. он работал в качестве ученика в типографии Уильяма Брэдфорда, а в 1725 г. вместе с Брэдфордом начал выпускать первую нью-йоркскую газету «The New-York Gazette». В 1726 г. Зенгер уже смог открыть собственное дело, оказавшись удачливым книгоиздателем. Спокойная издательская жизнь Зенгера продолжалась до 1733 г., пока он не предпринял издание собственной еженедельной газеты «The New-York Weekly Journal». На издание газеты Зенгер решился, опираясь на поддержку влиятельных политических фигур, которые рассчитывали использовать газету Зенгера для критики городских властей и в первую очередь губернатора Уильяма Косби. Уже во втором номере своего еженедельника опубликовал статью под названием «Свобода прессы», за которой последовали другие статьи весьма радикальные по тону. Активная журналистская деятельность Зенгера была прервана 17 ноября 1734 г., когда он был арестован по обвинению в диффамации. Однако, находясь в тюрьме, Зенгер продолжил выпускать свою газету, обратившись с открытым письмом к своим читателям в № 55 за 25 ноября 1734 г. с извинениями за пропущенный выпуск и с объяснением причины случившегося: «Всем моим подписчикам и покупателям моей «Weekly Journal». Господа, дамы и прочие, Так как на прошлой неделе вы были разочарованы, не получив мою газету, то я посчитал необходимым принести вам свои извинения по этому поводу. В воскресенье, семнадцатого числа, я был арестован и помещен в юродскую тюрьму по приказу губернатора и досточтимого Фрэнсиса Харрисона, эсквайра, и других членов совета, и в то время пока вы ждали очередной номер, я пребывал в камере, лишенный пера, чернил и бумаги и возможности общения <...> сейчас у меня появилась возможность разговаривать со своими помощниками через тюремное окошко, и я надеюсь, что смогу развлекать вас новыми номерами «Weekly Journal», как и прежде. Всегда к вашим услугам, ваш смиренный слуга, Джон Питер Зенгер». Во время пребывания в тюрьме Зенгеру постоянно приходилось отбиваться от нападок со стороны брэдфордовской «The New-York Gazette», которая неизменно поддерживала позицию губернатора. Разгоревшаяся полемика привела к тому, что в глазах общественности дело Зенгера стало практически общенациональной борьбой за свободу критики на страницах прессы. Защищать Джона Питера Зенгера взялся выдающийся адвокат этого времени Эндрю Гамильтон. Филадельфийскому адвокату удалось придать процессу, состоявшемуся в начале 1735 г., идеологический характер, что привлекло внимание широких общественных кругов. Гамильтон убедительно доказал, что публикации в «The New-York Weekly Journal» соответствовали действительности, а потому не могут быть классифицированы как диффамация. Более того, он произнес на суде блестящую речь в защиту права на свободу мнений. В заключительной части своей речи Гамильтон обратился к суду присяжных со следующими словами: «Решение, которое будет вынесено сегодня, господа присяжные, не малого и не частного значения; дело, которое вы сейчас разбираете, касается не одного только бедного издателя и не одного только Нью-Йорка. Нет! Речь идет о более важном предмете – о свободе!» Вердикт, вынесенный по делу Зенгера, считается прецедентным в истории американской свободы печати. Вопреки желанию властей и мнению судьи суд присяжных вынес оправдательный приговор. После суда Зенгер продолжал издавать свою газету вплоть до самой смерти. В качестве своеобразной компенсации он в 1737 г. был назначен монопольным «общественным печатником» Нью-Йорка, а в 1738 г. – и Нью-Джерси. И снова следует вернуться к фигуре Бенджамина Франклина, который наряду со многими новациями добавил к ним и создание первой карикатуры в истории американской журналистики. Он опубликовал ее 9 мая 1754 г. в «The Pensylvania Gazette» в связи с угрозой для колоний нападения со стороны Франции. Карикатура представляла собой изображение змеи, раздробленной на восемь частей. Голова представляла собой Новую Англию, а семь остальных – Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильванию, Мэриленд, Виргинию, Северную Каролину и Южную Каролину. Под изображением была помещена лаконичная надпись: «Join, or Die» («Объединяйся или умрешь»). Франклиновская карикатура произвела впечатление. До конца месяца она была перепечатана в «The New-York Gazette», «The New-York Mercury», «The Boston Gazette», «The Boston News-Letter» и в ряде других. Причем в «The New-York Gazette» появилась еще одна надпись, вложенная в уста змеи – «Unite and Conquer» («Объединяйся и победишь»). Любопытно отметить, что эта же карикатура возникла на страницах американских газет одиннадцать лет спустя, но в другом политическом контексте. К тому времени в американской прессе произошли определенные изменения. Во-первых. Нью-Йорк приблизился к Бостону и Филадельфии в качестве еще одного центра производства печатной продукции, во-вторых, увеличилось общее количество газет, издававшихся в колониях (к 1765 г. в колониях издавалось уже 43 газеты), в-третьих, усилилась политизация прессы. Поводом к повсеместной политизации и радикализации колониальной прессы послужил принятый в 1765 г. британским парламентом Закон о гербовом сборе, согласно которому налогами облагались все печатные и периодические издания и юридические документы. Американская пресса отреагировала целым каскадом антибританских публикаций, в которых значительное место занимали памфлеты – наиболее подходящая к предреволюционной ситуации журналистская форма выражения мнений. С 1763 по 1783 годы двести американских типографий выпустили около девяти тысяч печатных изданий – книг, газет и плакатов; из них, по крайней мере, две тысячи были политическими памфлетами. Именно они, эти две тысячи брошюр с претенциозными и устрашающими названиями, являлись основным ядром литературы Американской революции; их назначение – попасть как можно быстрее в руки читателя и склонить его на сторону того или иного лагеря – делало памфлеты необычайно злободневными. В этот момент снова понадобилась карикатура, созданная Франклином. Появилась она вновь 21 сентября 1765 г., когда сразу же в нескольких городах – Нью-Йорке, Бостоне и ряде других – большим тиражом стала продаваться газета под названием «The Constitutional Courant» («Конституционные куранты»). Эта газета имела ряд особенностей – в ней не были указаны имя редактора и место издания. Тональность этого разового издания была антибританской, которую закрепляла переосмысленная в свете новых обстоятельств франклиновская карикатура. Вторая половина 1760-х гг. – время расцвета таланта таких выдающихся публицистов и журналистов периода Революции, как Бенджамин Франклин, Джеймс Отис, Джон Дикинсон, Томас Пейн, Томас Джефферсон, Александр Гамильтон, Джон Адамс, Сэмюэл Адамс, Дэниэл Дюлани, Сэмюэл Сибери. Авторы памфлетов выдвинули идею «естественных прав» и апеллировали к авторитету Джона Локка и Джеймса Гаррингтона. Так, бостонский адвокат Джеймс Отис 20 августа 1764 г. в «The Boston Gazette» опубликовал памфлет «Удостоверенные и доказанные права британских колоний», в котором отстаивал интересы колоний: «Формулируя идею естественных прав (natural rights) колонистов, я полагаю доказанным тот факт, что они являются людьми, общими детьми того же Создателя, что и их братья из Великобритании. Природа наделила всех равенством и совершенной свободой, чтобы действовать в границах закона, определенного природой и разумом, и не зависеть от воли, настроения, страсти или прихоти любых других людей». Бурные протесты против закона о гербовом сборе привели к его отмене в 1766 г., однако через год британский парламент принял по предложению министра финансов Чарльза Тауншенда пакет дискриминационных законов. Они получили название Актов Тауншенда и предусматривали введение новых пошлин. Чай, стекло, бумага, краски попали в список облагаемых пошлинами товаров. Так как американские типографии в значительной степени зависели от европейских поставок бумаги, то и Закон о гербовом сборе и Акты Тауншенда, приводившие к нехватке бумаги, спровоцировали сильнейшее негодование американской прессы. В конце 1767 г. в газете «The Pennsylvania Chronicle» («Пенсильванская хроника») начали публиковаться «Письма пенсильванского фермера жителям британских колоний», направленные против актов Тауншенда и получившие чрезвычайно широкий резонанс как в самих колониях, так и в Англии. «Письма» отличались высокими литературными достоинствами и представляли собой публицистические размышления не только о насущных проблемах американцев, но и о будущем нации. «Письма пенсильванского фермера» выходили в период с 1767 по 1768 гг., были перепечатаны большинством американских газет, 8 раз выходили отдельными изданиями и даже были переведены во Франции. Их автором был юрист и политический деятель Джон Дикинсон, которому удалось на определенный период времени стать «властителем дум» колонистов. Вдумчивый, уравновешенный и сдержанно-страстный тон его «Писем», удачно выбранная журналистская маска человека из народа – «пенсильванского фермера», железная логика четко выстроенной аргументации привлекли внимание широкой читательской аудитории. Размышляя над проблемой свободы и порядка, глубоко убежденный в том, что «дело свободы – слишком благородное дело, чтобы пятнать его криками и анархией», Джон Дикинсон апеллировал к здравому смыслу, требуя уравнивания колоний в правах с метрополией и контроля над правительством. Английское правительство было вынуждено отменить акты Тауншеда в 1771 г., но эта мера была явно запоздалой. В 1768 г. по инициативе С. Адамса и Дж. Отиса была предпринята компания бойкота английских товаров, активно поддержанная американскими средствами массовой информации. На страницах газет появлялись лозунги следующего содержания: «Не нужно толпы, не нужно мятежей, не троньте ваших самых ненавистных врагов и их собственности. Берегите деньги, и вы сохраните свою страну». В общественном сознании уже сформировалась идея независимости и собственного пути развития Америки. Пресса активно создавала из метрополии «образ врага». Британские официальные представители и их сторонники именовались на страницах американских газет не иначе как «жалкими наймитами и отвратительными изменниками», а британский король Георг III – «монстром в человечьем обличье». В 1773 г. газета «The Massachusetts Spy» («Массачусетский дозорный»), издаваемая Исаией Томасом, задавалась таким риторическим вопросом: «Как может остров БРИТАНИЯ поработить такой великий континент как АМЕРИКА, который более чем в девять раз превышает его собственные размеры? Весь мир дивится подобной величайшей глупости». В это же время Бенджамин Франклин, находившийся в Лондоне, опубликовал на страницах английских изданий, остросатирические памфлеты «Руководство к тому, как из великой империи сделать малую» и «Эдикт прусского короля», в которых подверг резкой критике имперские притязания Британии и предостерег ее от проведения неразумной политики по отношению к колониям. «В первую очередь, джентльмены, вы должны помнить о том, что великая империя, подобно большому пирогу, легче всего обламывается по краям». Предреволюционная и революционная риторика американской прессы, объявившей «крестовый поход» против Британии, отличалась крайней категоричностью и безапелляционностью, используя изменения в общественно-политической ситуации в своих пропагандистских целях. «Бостонское чаепитие» 1773 г., спланированное в доме редактора «The Boston Gazette», еще больше обострило ситуацию. «Нестерпимые акты», изданные британским правительством, и морская блокада бостонского порта привели к созыву Первого Континентального конгресса в Филадельфии в сентябре – октябре 1774 г. Конгресс одобрил бойкот английских товаров, принял «Декларацию прав» и призвал прессу активно освещать «подлинную суть дела». И пресса, по словам Франклина, не просто стала «ковать железо пока оно горячо, но и разогревать его во время ковки». Такие слова, как «американец» и «американский», подчеркнуто часто появлялись в текстах памфлетов, воззваний, открытых писем и статей этого времени, чтобы обозначить единство колоний против британской угрозы. В одном из выступлений на заседании Конгресса Патрик Генри заявил: «Нет больше различий между виргинцами, пенсильванцами, ньюйоркцами и жителями Новой Англии. Отныне я теперь не виргинец, но американец». Вооруженные столкновения в Лексингтоне и Конкорде 19 апреля 1775 г. положили начало Войне за независимость или, как ее еще называют, Американской революции. Роль средств массовой информации, значение публицистического и ораторского слова в такие переломные моменты особенно важны для консолидации нации. 10 января 1776 г. Томас Пейн опубликовал (вначале анонимно) памфлет под названием «Здравый смысл», которому суждено было стать одним из величайших памфлетов в американской истории. По иронии судьбы автор прославленного американского публицистического произведения не был американцем. Оказавшись в предельно накаленной обстановке, непримиримый радикал Пейн, переехавший из Англии в Филадельфию за год до Революции, почувствовал себя как рыба в воде, а его «Здравый смысл» сыграл решающую роль в формировании американского общественного мнения этой поры. После опубликования «Здравого смысла» симпатии американцев склонились к идее полного отделения от Англии и предпочтительности республиканской формы правления. В течение трех месяцев было распродано 120000 экземпляров этого памфлета, а имя Пейна мгновенно стало популярным. Возвышенная патетика памфлета Пейна, предельная ясность его доводов, яростные нападки на монархическую форму правления, подчеркивание преимущества «естественных прав» американцев по сравнению с исторически сложившимися обстоятельствами оказались созвучными своему времени. «Иметь свое собственное правительство – это наше естественное право», – утверждал Пейн. И 2 июля 1776 г. Второй Континентальный Конгресс, собравшись в Филадельфии, проголосовал за полную независимость от Британии, а 4 июля была принята подготовленная Томасом Джефферсоном «Декларация независимости». «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Эти знаменитые слова из «Декларации независимости» подводили черту под определенным этапом развития политической мысли эпохи Просвещения. Окончание Войны за независимость в 1783 г. для истории американской журналистики ознаменовалось двумя важными событиями. Во-первых, почти сразу же появляются первые ежедневные периодические издания. 21 сентября 1784 г. в Филадельфии вышла газета под названием «The Pennsylvania Packed and Daily Advertiser» («Пенсильванская ежедневная рекламная газета»), издателями которой стали Джон Данлэп и Дэвид Клейпул. Издание Данлэпа и Клейпула представляло собой четырехполосную газету стоимостью в четыре пенса. Материал располагался в четыре колонки, первая и последняя полосы были полностью заполнены объявлениями. Остальные две полосы частично были отданы объявлениям, частично – новостям и перепечаткам. Хотя газета и именовалась «ежедневной», выходила она три раза в неделю – по вторникам, четвергам и субботам. Вскоре в Южной Каролине появилась вторая ежедневная газета. С 1 декабря 1784 г. в Чарльстоне Джон Миллер стал издавать «The South Carolina Gazette and General Advertiser» («Южнокаролинская общая рекламная газета»), а 1 марта 1785 г. в Нью-Йорке Фрэнсис Чайлдс выпустил первый номер «The New York Daily Advertiser» («Нью-йоркская ежедневная рекламная газета»). Таким образом, первые ежедневные газеты в Соединенных Штатах были преимущественно рекламные, и на определенное время они стали единственной альтернативой партийной прессе. Во-вторых, в послереволюционный период начинается быстрое формирование партийной прессы. Эдмунд Морган тонко подметил, что, «если в 1740 году ведущими интеллектуалами Америки были священники, помыслы которых были направлены к теологии, то к 1790 году ведущими интеллектуалами стали государственные деятели, размышлявшие о политике»11[11]. Широкую дискуссию на страницах американской прессы вызвал проект Конституции 1787 г. Основной проблемой стала проблема федерального устройства нового государства. В необозримом количестве публикаций в периодических изданиях той поры, в памфлетах и трактатах подробно разбирались аргументы «за» и «против» Конституции. Так стала создаваться партийная пресса, которая первоначально делилась на «федералистскую» и «антифедералистскую». Особое место в этой полемике занимает серия из 85 политических эссе, объединенная впоследствии под общим заглавием «Федералист». Эти эссе были написаны в 1787–1788 гг. тремя выдающимися государственными деятелями Александром Гамильтоном, Джеймсом Мэдисоном и Джоном Джеем, публиковавшими эти эссе на страницах различных нью-йоркских газет под общим псевдонимом «Публий». В этих эссе всесторонне рассматривались различные аспекты новой формы государственности, преимущества федерального принципа устройства Соединенных Штатов Америки и ряд других проблем, возникших в ходе проходившей общенациональной дискуссии. Кардинальный вопрос о республиканской форме правления был поставлен в 39-м эссе, написанном Джеймсом Мэдисоном. «Первый же вопрос, возникающий сам собой: быть ли нашему правлению и, по сути, и по форме сугубо республиканским? Совершенно очевидно, что только эта, и никакая иная, форма правления отвечает духу американского народа, основополагающим принципам революции или благородному стремлению, которым исполнены все приверженцы свободы, – строить наши политические опыты на способности человечества к самоуправлению». В целом же «Федералист» занял уникальное место в американской журналистике: он как бы вобрал в себя наиболее оригинальные идеи, которые революционный памфлет внес в дискуссию о государственном строе. Как «Здравый смысл» Пейна знаменовал взлет революционного радикализма, так «Федералист» говорил о наступлении консервативного, конструктивного, консолидирующего курса в политике, определившего облик послевоенной нации. Текст принимаемой Конституции не давал в полной мере гарантий свобод гражданам новой страны. Томас Джефферсон писал в «Автобиографии», что при ознакомлении с Конституцией его насторожило «отсутствие ясно выраженных, четких положений, гарантирующих свободу вероисповедания, свободу печати, свободу личности, находящейся под постоянной защитой Habeas corpus». Под давлением Т. Джефферсона, Дж. Мэдисона и ряда других общественных и политических деятелей текст Конституции был в 1789 г. дополнен 10 поправками («Билль о правах»). Особенно важной для существования американских средств массовой информации стала первая поправка, в которой говорится, что «Конгресс не должен издавать ни одного закона, <...> ограничивающего свободу слова или печати...». К этому времени антифедералисты преобразовались в республиканцев, американская пресса вступила в период жесткого межпартийного противостояния, во многом определяемого реакцией на события Французской революции 1789 г. На страницах партийно-ориентированных изданий федералисты именовались «англоманами» и «монархистами», а республиканцы получили ярлыки «франкофилов» и «якобинцев». Узко партийный фанатизм газет этого периода привел к резкому снижению стандартов журналистской этики. Приемы, бывшие в ходу в революционный период, теперь применялись против политических оппонентов. Разительные перемены произошли в способе редактирования газет. Если до Революции редактор, совмещая в одном лице издателя, типографа и предпринимателя, обращался к читателям преимущественно как к подписчикам, то в период ранней республики он стал разговаривать с ними как с потенциальными избирателями. Памфлетное начало перекочевало из брошюр в колонку редактора и оставалось там достаточно долго. Александр Гамильтон, ставший министром финансов в правительстве Вашингтона и являвшийся идеологом партии федералистов, основал в апреле 1789 года «The Gazette of the United States» («Газета Соединенных Штатов»). Редактором этой газеты был назначен Джон Фенно, получавший финансовую поддержку от Гамильтона и федералистов. «The Gazette of the United States» фактически стала официальным органом администрации США, активно поддерживая все политические начинания Гамильтона. В ответ на это Джефферсон и Мэдисон основали в октябре 1791 г. «The National Gazette» («Национальную газету»), выходившую в Филадельфии. Редактировать это республиканское издание был приглашен известный поэт Филипп Френо. Сам Джефферсон не публиковался, но страницы «The National Gazette» были предоставлены всем, кто был недоволен политикой федералистов. Яростная война между двумя противоборствующими газетами продолжалась около двух лет. Упрямый и острый на язык, Филипп Френо стал первым в Америке «рыцарем-журналистом». Влияние «The National Gazette» на общественное сознание позволяет говорить о Френо как о ведущем газетном редакторе Америки той поры. Т. Джефферсон впоследствии писал, что «The National Gazette» спасла нашу конституцию, быстрыми шагами приближавшуюся к монархии, и послужила наиболее эффективным средством, преградившим путь этому процессу». В количественном отношении пресса федералистов превосходила журналистские силы республиканцев. Исаия Томас, активный участник этих событий и один из первых библиографов американской прессы, в монографии «История печати», опубликованной в 1810 г., привел любопытные данные. Он разделил список из 336 газет, выходивших в 1795–1800 гг., по партийной принадлежности, и получилась своеобразная «политическая карта Соединенных Штатов» – из 32 газет, издававшихся в Массачусетсе, 20 являлись федералистскими против 11 республиканских, в Коннектикуте из 12 газет – 10 федералистских и только 1 республиканская. Относительный паритет сохранялся в Нью-Йорке, где из 67 газет 29 принадлежали федералистам, а 27 – республиканцам. В 1798 г., в период обострения отношений с Францией, контролируемый федералистами Конгресс принял, а президент Джон Адамс подписал закон, ограничивавший свободу прессы («Закон о клевете») и направленный против республиканской прессы. В этом законе в частности говорилось, что «если любое лицо будет создавать, печатать, произносить или публиковать <...> какие-либо ложные, скандальные или злонамеренные писания <...> против правительства Соединенных Штатов, или палат Конгресса <...> или против Президента <...> с намерением опорочить <...> или подорвать репутацию; или возбудить против них ненависть добропорядочных граждан Соединенных Штатов <...>, то это лицо должно быть наказано штрафом до двух тысяч долларов и тюремным заключением до двух лет». Данный закон находился в полном противоречии с первой поправкой к Конституции, и поэтому «Aurora» («Аврора»), республиканская газета Бенджамина Франклина Бейча, внука знаменитого Бенджамина Франклина, просто опубликовала текст проекта этого закона под текстом первой поправки к Конституции безо всяких комментариев. Новый закон позволял трактовать любую антифедералистскую критику правительства или президента как злонамеренную клевету и призыв к мятежу. Оппозиционная пресса сразу же испытала на себе действие нового закона. По обвинению в измене подвергались травле и репрессиям издатели республиканских газет. В стране было возбуждено 17 судебных процессов, 10 из них закончились вынесением обвинительного приговора, кроме того, ряд лиц были арестованы без суда и следствия. В 1800 г. победа Т Джефферсона на президентских выборах в определенной степени была предрешена активной борьбой республиканцев за возвращение свободы слова. «Я поклялся на алтаре Божьем быть вечным врагом любой формы тирании над разумом человека», – писал в свое время Джефферсон, и этот принцип он проводил в жизнь в годы своего президентства. Цензурные ограничения с прессы были сняты. Прекрасно понимая значение прессы для освещения политики правительства, Джефферсон убедил филадельфийского издателя Харрисона Смита переехать в новую столицу Соединенных Штатов – Вашингтон. 31 октября 1800 года вышел первый номер «The National Intelligencer» («Национальный вестник») – первой значительной вашингтонской газеты, просуществовавшей до 1870 г. Практически в это же время (в 1801 г.) в Нью-Йорке начала выходить влиятельная газета «The Evening Post» («Вечерняя почта»), которая прославилась благодаря своему бессменному редактору Уильяму Каллену Брайенту, одному из лучших поэтов своего времени. Переехав из Бостона в Нью-Йорк в 1825 г., Брайент стал соредактором, а в 1829 г. – единоличным редактором «The Evening Post». Брайент сослужил Америке великую службу как журналист и критик, в течение пятидесяти лет выступавший по принципиальным политическим, экономическим и культурным вопросам и превративший свою газету в образец тонкого вкуса и безупречной репутации, который не имел себе равных в истории американской журналистики. Высокие этические и профессиональные стандарты, предложенные Брайентом, оказали определенное воздействие на становление независимой американской журналистики. У.К. Брайент был подлинным наследником идей Т. Джефферсона, и на посту редактора «The Evening Post» он в течение пятидесяти лет стоял на страже свободы слова и защиты прав человека. В самом начале XIX века, а точнее 1 октября 1802 г., в Нью-Йорке появилась влиятельная литературная газета «The Morning Chronicle» («Утренняя хроника»). Ее редактором стал Питер Ирвинг, который, несмотря на стойкую приверженность партии республиканцев, заявил, что партийность не повлияет на мнения журналистов, сотрудничающих в «The Morning Chronicle». Хотя имела место полемика с «The Evening Post» по поводу оценки личности Аарона Бэрра. Питер Ирвинг симпатизировал вице-президенту США, защищая Бэрра от нападок со страниц «The Evening Post». В целом газета носила развлекательно-моралистический характер, публикуя на своих страницах добродушные розыгрыши, юмористические материалы, легкие эссе, точные зарисовки политической жизни того времени. Заметный след в литературной журналистике оставила образмаска Джонатан Олдстайл (Джонатан Любитель старины, или, если использовать аналог из русской просветительской комедии, – Стародум). Остроумные эссе под названием «Письма Джонатана Олдстайла, джентльмена» принадлежали перу младшего брата Питера – Вашингтону Ирвингу, ставшего впоследствии известным американским писателем. Прекращение издания «The Morning Chronicle» в 1805 г. связано с драматическими событиями дуэли Аарона Бэрра и Александра Гамильтона, повлекшими за собой смертельное ранение последнего. Смерть Гамильтона привела не только к политической гибели Бэрра, но и к закрытию газеты, ассоциировавшейся в общественном сознании с его именем. Если говорить об общей тенденции в американской журналистике этого периода, то к началу XIX столетия отмечается усиление влияния журналов на общественное сознание и на формирование вкуса читателей. Подобная же картина сложилась и в Британии, где появились влиятельные ежеквартальники как «The Edinburgh Review» («Эдинбургское обозрение») или «The Quarterly Review» («Ежеквартальное обозрение»). Количественную динамику роста журнальных периодических изданий на читательском рынке Америки показывают следующие данные – в 1800 г. регулярно выходило 12 журналов, в 1810 – 40, в 1825 – 100. Наиболее интересными и авторитетными из них были такие периодические издания, как редактируемый Исаией Томасом журнал «The Massachusetts Magazine» («Массачусетский журнал», 1789–1796) и основанный Уильямом Тюдором «The North American Review» («Североамериканское обозрение», Бостон, 1815–1877; Нью-Йорк, 1878–1940) в Бостоне, филадельфийские издания – «American Review and Literary Journal» («Американское обозрение и литературный журнал», 1799–1802) Чарльза Брокдена Брауна, «The Port Folio» («Портфолио», 1801–1815) Джозефа Денни. За журналом Джозефа Денни стояли мощные издательские и политические круги Филадельфии (из политиков достаточно назвать Ричарда Раша и Джона Куинси Адамса, будущего президента США). Журнал ориентировался (по стилю, оформлению и способу подачи материала) на известные британские литературно-политические издания типа «The Edinburgh Review», хотя степень общественного влияния американских журналов была несопоставима с их английскими аналогами. В Бостоне такое же положение занимал журнал «The North American Review» – консервативное, неплохо информированное литературно-политическое издание. Руководство «The North American Review» стремилось к созданию имиджа «серьезного издания». В нем сотрудничали ведущие политики и историки этого периода. Консервативность и негибкость в проведении редакторской политики в дальнейшем приводила к потере определенной части читательской аудитории. Журнал, однако, долгое время оставался на плаву, меняя редакторов, испытывая взлеты и периоды оживления. В начале века редкое периодическое издание приносило большую прибыль своему издателю. Поэтому альтернативой партийной прессе, получающей финансовую поддержку от соответствующих политических кругов, стало обращение периодических изданий к различного рода коммерческим объявлениям в сочетании с модернизацией издательского процесса, а также поиск новых рынков сбыта (расширение читательской аудитории). Изменения в издательском процессе вели к увеличению тиража и удешевлению себестоимости изданий. Ручной набор и винтовой печатный станок постепенно уступали место техническим новшествам. В 1810 г. немецкий изобретатель Фридрих Кениг создает первую скоропечатную машину, которая стала применяться с 1812 г. В 1814 г. при помощи подобной паровой печатной машины лондонская «The Times» могла печатать до 1100 экземпляров в час по сравнению с 250 экземплярами в час на ранее использовавшемся оборудовании. В 1825 г. появилась модернизированная паровая печатная машина Напира, которая позволяла «The New York Daily Advertaiser» печатать до 2000 экземпляров в час, что открывало новые перспективы в издательском деле. Пока ведущие умы Америки отстаивали на страницах журналов национальную самобытность и культурную независимость, вступив в непримиримую схватку с британским интеллектуальным импортом, американские газетчики в 1820-е гг. открыли для себя возможности рекламного рынка. Экономическая необходимость заставляла многие периодические издания публиковать рекламные сообщения и деловую информацию. В самих названиях более половины периодических изданий, выходивших в семи крупнейших городах США в это время, содержались слова «advertaiser», «commercial» или «mercantile» (например, та же «The New York Daily Advertaiser» («Ежедневная рекламная газета»), «Hunt's Merchants' Magazine» («Торговый журнал Ханта»), «De Bow's Commercial Review of the South and West» («Коммерческое обозрение Юга и Запада Де Бау»)), указывающие на данную специфику. Зачастую такие газеты издавались большим форматом, нежели традиционные, чтобы вместить увеличивающийся поток рекламы, биржевой и финансовой информации. Предприниматели и представители среднего класса, способные оплатить возросшую стоимость (до 6 пенсов за экземпляр) этих изданий, составили необходимую читательскую аудиторию. Профессор М. Стифенс даже считает возможным классифицировать 1820-е гг. как «период меркантилизма» в истории американской прессы. В конце 1820-х – начале 1830-х гг. в американской журналистике проявились новые тенденции, которые стали доминирующими в последующие десятилетия. Одной из таких тенденций становится обострение идеологического и нравственного противостояния между Севером и Югом, связанное с сохранением системы рабовладения на значительных территориях Соединенных Штатов. Аболиционизм (движение за отмену рабства) к этому времени стал набирать силу, что привело к активизации аболиционистской пропаганды. Количество антирабовладельческих периодических изданий к началу 1830-х гг. возросло до пятидесяти. К числу наиболее заметных аболиционистских изданий можно отнести еженедельную газету Бенджамина Ланди «The Genius of Universal Emancipation» («Дух всеобщего освобождения»), выходившую с 1821 по 1839 гг. в Балтиморе, и прославленный бостонский еженедельник «The Liberator» («Освободитель», 1831–1865) Уильяма Ллойда Гаррисона, ставший синонимом антирабовладельческого движения. Хотя тираж гаррисоновского издания не превышал 3000 экземпляров, степень его влияния на общественное мнение была чрезвычайно высока. Общественный резонанс статей, опубликованных в газете «The Liberator», можно определить хотя бы по тому факту, что в Джорджтауне был издан закон, запрещающий свободным неграм получать гаррисоновскую газету на почте под угрозой штрафа или тюремного заключения. Хождение газеты на территории южных штатов было запрещено, а в штате Джорджия за голову Гаррисона давали 5000 долларов. Газета «The Liberator», оставаясь одним из самых радикально настроенных аболиционистских изданий, неустанно привлекала внимание общественности к проблеме рабовладения, подчеркивала несовместимость рабовладения с идеями, провозглашенными в Декларации независимости, и призывала к немедленной отмене рабства на территории Соединенных Штатов. Среди аболиционистской прессы следует выделить также и первую негритянскую газету «Freedom's Journal» («Журнал свободы»), увидевшую свет 16 марта 1827 г. в Нью-Йорке под редакцией Джона Б. Рассверма, первого негра, получившего высшее образование в США, и преподобного Сэмюэла Корниша – священника пресвитерианской церкви. Позиция этой газеты была заявлена уже в первом номере: «Мы хотим сами защищать свое собственное дело. Слишком долго другие говорили за нас». Если это издание, поменявшее название на «Rights for All» («Права для всех»), прекратило свое существование уже в 1829 г., то другая негритянская аболиционистская газета «The North Star» («Северная звезда»), издаваемая с 1849 г. бывшим беглым рабом из Мэриленда Фредериком Дуглассом, имела определенный финансовый успех. Реакция на аболиционистские издания, особенно на Юге, была далеко не однозначной. Хождение аболиционистской литературы на территории рабовладельческих штатов преследовалось как покушение на общественную стабильность и порядок, имели место нападения на типографии, где печатались антирабовладельческие издания. Убийство 7 ноября 1837 г. разъяренной неуправляемой толпой редактора аболиционистского еженедельника «Alton Observer» («Олтонский обозреватель») пресвитерианского священника Элайджи Лавджоя, ставшего «первым мучеником в борьбе за свободу прессы в Америке», потрясло многих. Лавджой не пожелал подчиниться требованию жителей Олтона прекратить антирабовладельческие публикации и покинуть пределы города, заявив на страницах своей газеты накануне своей смерти: «Почему я должен бежать из Олтона? Разве это не свободный штат? Разве право на выражение мнения не защищено его законами? <...> вы можете вздернуть меня <...> вы можете сжечь меня заживо, как сожгли Макинтоша в Сент-Луисе, вы можете измазать меня дегтем и вывалять в перьях, или бросить в Миссисипи, как вы уже угрожали мне; но вам не лишить меня чести. Я, и только я, могу обесчестить себя; а глубочайшим бесчестьем во времена подобные нашим станет отречение от Господа, если я откажусь от угодного Ему дела». Отстаивая свое же право на свободу слова, Лавджой был убит во время нападения толпы на его типографию. На смерть журналиста откликнулись многие издания. У.К. Брайент писал на страницах ньюйоркской «The Evening Post»: «Право открыто и свободно обсуждать устно, письменно и в печати любые политические вопросы, рассматривать и подвергать критике любые политические учреждения – это право столь ясно и очевидно, так переплелось со всеми другими нашими свободами и столь насущно необходимо для их существования, что, лишись его сегодня, мы тут же окажемся во власти деспотизма и анархии». В 1830-е гг. обрела свое лицо журналистика и публицистика американского Юга. Уступая в количественном отношении прессе Севера и сталкиваясь с проблемой отсутствия устойчивой читательской аудитории, южане отстаивали на страницах немногочисленных периодических изданий свой взгляд на проблемы демократии и право меньшинства быть услышанным. Лидер южан в сенате Джон К. Кэлхун утверждал, что истинная демократия – это не диктатура численного большинства, а защита прав меньшинства. Если появление одной из первых газет американского Юга («The South Carolina Gazette») было связано с издательской политикой Б. Франклина, то относительно первого журнала американского Юга существуют различные точки зрения. Некоторые исследователи убеждены, что первым журналом следует считать «The North Carolina Magazine; or, The Universal Intelligence» («Северокаролинский журнал; или Универсальные сведения», 1764–65?), другие специалисты классифицируют это издание как газету и считают первым журналом «The South Carolina Weekly Museum» («Южно-каролинский еженедельный музей», 1797–1798). К первым влиятельным изданиям американского Юга, имевшим определенный общенациональный резонанс, обычно причисляют «The Southern Review» («Южное обозрение», 1828–1832), «The Southern Literary Messenger» («Южный литературный вестник», 1834–1864), «The Southern Quarterly Review» («Южное ежеквартальное обозрение», 1842–1857), «The Magnolia» («Магнолия», 1840–1843). Редактором «The Southern Literary Messenger» некоторое время был сам Эдгар Аллан По, журналы «The Magnolia» и «The Southern Quarterly Review» редактировал другой выдающийся деятель американской культуры – Уильям Гилмор Симмс. У.Г. Симмс, многие годы посвятивший журналистике Юга, отметил две проблемы, стоящие перед ней, – узкий круг талантливых авторов и отсутствие устойчивого читательского спроса. Основной же задачей для южной журналистики довоенного периода была задача определения особого пути Юга и выработка идеи культурной самостоятельности по отношению к Северу. Статьи политического и исторического характера занимали значительное место даже в тех южных изданиях, которые заявляли себя как чисто литературные. На страницах этих изданий создавались культурно-политические мифы, посредством которых южное сознание пыталось выделить и идентифицировать свою «инаковость». Одним из таких мифов стал миф о «кавалерах», об аристократизме южан. Так, в 1843 г. в «The Southern Literary Messenger» можно было встретить пассаж следующего содержания: «Особым прирожденным правом южан является рыцарская отвага, возвышенные устремления, которые можно уничтожить, но нельзя подавить. Так определяется честь каждого южанина, для которого все остальное несущественно. Эти свои достоинства южане считают унаследованными от славного рода кавалеров, эмигрировавшего со всех частей Европы и поселившегося в южных колониях. Не утратили своей силы эти свойства характера и в потомках кавалеров». В прессе американского Юга довоенного периода особое место занимает журнал, основанный в 1846 году Джеймсом Де Бау в Новом Орлеане. Журнал этот, получивший название по имени своего основателя и редактора – «De Bow's Commercial Review of the South and West», стал наиболее известным журналом «мнений» американского Юга. Его популярность возросла накануне Гражданской войны, когда «De Bow's Commercial Review of the South and West» стал основным оплотом южного сепаратизма, и на его страницах появлялись статьи апологетов сецессии Эдмунда Раффина и Джорджа Фицхью. Несмотря на значительную популярность, тираж журнала не превышал 5000 экземпляров, а финансовые затруднения несколько раз приводили к приостановке его издания. Политизация и противостояние аболиционистской прессы Севера и прорабовладельческой прессы Юга, начавшиеся с рубежа 1830-х гг. и возраставшие на протяжении всего довоенного периода, несомненно, представляют серьезное явление в истории американской журналистики. Но одновременно с тенденцией политизации наблюдаются и другие значительные тенденции в развитии американской прессы. Одной из таких тенденций стало открытие женской читательской аудитории. Традицию американских женских журналов заложил в 1830 г. «Godey's Lady's Book» («Женская книжка Годи»). Этот журнал был основан в Филадельфии Луисом Годи. Годи не только основал самый популярный из первых женских журналов в Америке, но и пригласил на пост редактора женщину – Сару Джозефу Хейл, которая была известна в свое время как автор сентиментальной прозы. Хейл привлекала к сотрудничеству в журнале известных авторов (Эдгару По, например, была заказана серия критических статей о современных американских писателях), публиковала цветные иллюстрации мод, сентиментальные и нравоучительные рассказы и стихи. Журнал «Godey's Lady's Book» определял правила хорошего тона, прививал аудитории вкусы среднего класса и пользовался устойчивым спросом. Тираж его вырос в 1850-е гг. до 150000 экземпляров, и он процветал почти до конца столетия. Подобного рода иллюстрированные женские издания получили распространение. В Цинциннати и в Бостоне печатались журналы под одинаковым названием «Ladies' Repository» («Женские секреты»), в Чикаго выходил «Lady's Western Magazine and Garland of the Valley» («Западный женский журнал и венок долины»). В результате, как говорили современники, «безупречные леди, воспитанные нескончаемым потоком дамских периодических изданий, стояли в самодовольном ожидании новой порции навязываемой им журнальной продукции». Еще одной новой тенденцией в развитии американской журналистики 1830-х гг. стало освоение читательской аудитории, состоящей из беднейших слоев населения. Этот многочисленный отряд читателей, обитавший преимущественно в крупных городах, не очень грамотный, с невзыскательным вкусом, оставался неохваченным средствами массовой информации по нескольким причинам. С одной стороны, газеты и журналы были недоступны беднейшим слоям населения ввиду относительной дороговизны этих изданий, с другой стороны, специфическая читательская аудитория требовала особенного, более доступного для нее языка журналистской продукции, а также не очень сложных для восприятия тем, преимущественно развлекательного и сенсационного характера. Подобная же тенденция наблюдается и в европейской журналистике данного периода. Выпуск дешевых газет, доступных малоимущим читателям, оборачивался выгодой для издателей подобного рода периодических изданий. Появление «penny press», то есть прессы, продаваемой по максимальной низкой цене, стало значительным феноменом в развитии американской журналистики. Хотя первые попытки создания газеты, которая бы продавалась за один пенни, датируются еще 1830 г. (бостонская газета «The Daily Evening Transcript» под редакцией Линди Уолтера), пионером в этой области все же считается Бенджамин Дэй, который 3 сентября 1833 г. начал издавать в Нью-Йорке газету «The Sun» («Солнце») под девизом «Оно (солнце) светит для всех». Дэй планировал начать свое издание еще в 1832 г., но эпидемия холеры в Нью-Йорке заставила его перенести выпуск первого номера. Низкая цена и интересное содержание быстро привлекли читателей, и через четыре месяца ежедневный тираж «The Sun» вырос до 5000 экземпляров (для сравнения, самый большой тираж в Нью-Йорке до появления «The Sun» имела газета «The Courier and Enquirer» («Курьер и справочник»), и ее ежедневный тираж достигал только 4500 экземпляров). Через два года Дэй поднял тираж до 15000 экземпляров. Подача материала в «The Sun» отличалась сенсационностью, в ней публиковались истории о преступлениях и скандалах, а когда подобных материалов не хватало, газета не считала зазорным мистифицировать читателя. Классическим примером мистификации стала появившаяся в 1835 г. на страницах «The Sun» серия репортажей об открытии жизни на Луне, в которых подробно описывалось, как при помощи сверхмощного телескопа, установленного на мысе Доброй Надежды, известный английский астроном Джон Гершель обнаружил на Луне человекоподобные существа ростом четыре фута, с телами, покрытыми рыжей шерстью, и с перепончатыми крыльями, как у летучих мышей. «Когда мы разглядывали их, то было отчетливо видно, как эти существа беседуют друг с другом», – доверительно сообщал читателям автор репортажей. Это была подлинная сенсация для легковерной публики, и тираж «The Sun» мгновенно вырос. Естественно, что вскоре пришло опровержение из Англии, и мистификация была раскрыта, но это не изменило редакторскую политику «The Sun». Бенджамин Дэй извлек выгоду из модернизации издательского процесса, приобретя в 1835 г. для своей газеты паровую печатную машину Напира, что позволило ему к 1840 г. печатать 4000 экземпляров в час. Появление в 1846 г. ротационной печатной машины Ричарда Хоу повысило производительность до 20 тысяч экземпляров в час. Использованная Бенджамином Дэем модель дешевого издания успешно осваивалась американской прессой в середине 1830-х гг. (хотя сам Бенджамин Дэй продержался только до 1837 г., когда он был вынужден продать «The Sun» Мозесу Бичу за 40000 долларов). Появляются дешевые ньюйоркские издания для женщин – недолговечная газета «Women» («Женщина») в 1834 г. и более удачливая «The Ladies Morning Star» («Женская утренняя звезда») в 1836 г. За пределами Нью-Йорка политику «penny press» успешно осуществляли издатели и редакторы Уильям М. Свейн, Аруна С. Эбелл и Азария X. Симмонс, основавшие в 1836 г. газету «The Philadelphia Ledger» («Филадельфийская книга»), а год спустя – «The Baltimore Sun» («Балтиморское солнце»), которое существует и сейчас. В самом Нью-Йорке успешный вызов Бенджамину Дэю был брошен со стороны шотландского эмигранта Джеймса Гордона Беннета. Беннет переселился в Америку в 1819 г. и после 16 лет неутомимой деятельности в качестве репортера и редактора в Галифаксе, Чарлстоне и Филадельфии основал газету «The New York Herald» («Нью-Йорк Геральд»). Начальный капитал Беннета составлял 500 долларов. Однако вскоре беннетовская «The New York Herald» стала одной из самых распространенных, богатых и новаторских газет в истории американской журналистики. Тираж «The New York Herald» в 1836 г. составлял 20000 экземпляров, несмотря на то, что цена поднялась до 2 центов за экземпляр. В конце 1836 г. Беннет писал: «Оглушительный успех «The Herald» удивляет меня самого. Я начинал с пятьюстами долларами, дважды подвергался пожару, один раз мой офис грабили, против меня выступила вся газетная пресса, высмеивая меня, презирая меня, угрожая мне <...> Это моя воля, мое желание, мои мысли ежедневно и еженощно направлены на то, чтобы вести «The Herald» и показать миру и потомству, что газета может стать самым великим, самым влиятельным, самым могущественным органом цивилизации, о котором можно только мечтать. Скучные, невежественные, жалкие варварские газетенки, что вокруг меня, не способны поднять моральные принципы и указать новые пути интеллектуального развития нашему энергичному поколению». Секрет успеха газеты Беннета заключался в строгом следовании принципу, выработанному им за годы репортерской и редакторской работы, – сообщать как можно скорее все новое и интересное, не жалея никаких издержек. Передовые статьи отличались лаконизмом и энергичностью стиля, что производило впечатление на читателя, полагавшего, что за краткостью скрывается хорошее знание вопроса и широта подхода к проблеме. Еще один принцип работы Беннета – отсутствие запретных тем. Его газета критиковала власть, церковь, полицию, если в этих сферах возникали проблемы, интересовавшие подписчиков и покупателей «The New York Herald». В апреле 1836 г. Джеймс Беннет провел одно из первых в истории американской прессы журналистских расследований, сообщая читателям «The New York Herald» подробности с места убийства 23-летней нью-йоркской проститутки Эллен Джуитт. Вся страна следила за ходом расследования, а оправдательный приговор подозреваемого в убийстве стал триумфом беннетевского расследования. Присутствие корреспондента на месте события и достоверность сообщаемой им информации – обязательные условия журналистского метода Беннета. Факт, сенсация, скорость подачи информации – таковы слагаемые несомненных успехов «The New York Herald», которая стремилась во всем быть первой и самой информированной. Еще одно условие бесперебойного и оперативного получения свежей и надежной информации для «The New York Herald» – это широкая сеть корреспондентов, как в стране, так и за рубежом. В 1838 г. появились первые пароходы, курсировавшие между Америкой и Европой и сократившие длительность путешествия (а также доставки новостей) до 13–20 дней. Джеймс Беннет лично совершил подобное путешествие не только для того, чтобы сообщить его подробности своим читателям, но и для того, чтобы создать дополнительную сеть европейских корреспондентов для своего издания. Несмотря на значительный вклад Беннета в развитие американской журналистики, его репутация в журналистском мире не была безупречной. Беннета часто обвиняли в беспринципности и нечистоплотности, что даже привело к бойкоту «The New York Herald» в 1840 г., завершившемуся падением тиража газеты на одну треть. 10 апреля 1841 г. нью-йоркский рынок «penny press» пополнился еще одним периодическим изданием, оставившим значительный след в истории американской журналистики. Хорас Грили предпринял издание «The New York Tribune» («Нью-Йорк Трибюн»). Газета Грили, которая продавалась по цене 1 цент за экземпляр и имела первоначальный тираж в 5000 экземпляров, быстро завоевала читательский рынок, став одним из наиболее уважаемых изданий. Интересная подача новостей, последовательная политическая (республиканская) ориентация, твердые аболиционистские взгляды – все это создало газете хорошую репутацию. Прежде чем основать «The New York Tribune», Xopac Грили прошел долгий путь от наборщика до редактора ряда периодических изданий. В 1834 г. он редактировал еженедельную газету «The New Yorker» («Нью-Йоркер»), затем – газету «The Log Cabin» («Бревенчатая хижина»), на основе которых он и создал «The New York Tribune». На фоне других редакторов «penny press» Хорас Грили выгодно выделялся широтой кругозора, четко выраженной идейной позицией (он был известен своей искренней приверженностью демократическим и социалистическим идеям, феминизму и аболиционизму). Грили активно поддерживал фурьеристские эксперименты, тесно контактировал с колонией трансценденталистов «Брук Фарм», в течение 7 лет был президентом американского союза ассоцианистов (сторонников идей Фурье), что находило отражение в материалах, публикуемых на страницах его издания. К сильным сторонам редакторского таланта Хораса Грили следует отнести умение подбирать неординарных авторов для своего журналистского коллектива. Он привлек в качестве литературного обозревателя и критика бывшего трансценденталиста Джорджа Рипли, который писал для «The New York Tribune» блестящие статьи о Лессинге, Вольтере, Руссо. В 1844 г. еще один активный деятель новоанглийского трансцендентализма – Маргарет Фуллер – начала работать в «The New York Tribune». Грили оценил мощь критического дарования Фуллер, известную своим феминистским трактатом «Женщина в девятнадцатом столетии». Маргарет Фуллер стала одной из первых выдающихся женщин-журналистов Америки, а многочисленные статьи «этой Монтескье в юбке» разнообразили тематическую палитру «The New York Tribune» и принесли Фуллер заслуженное признание в журналистских кругах Нью-Йорка. В 1846 г. Фуллер выехала в Европу, став иностранным корреспондентом «The New York Tribune», сообщая подробности о событиях в Италии. К сожалению, трагическая гибель при кораблекрушении на пути домой оборвала ее уникальную карьеру критика и журналиста. В 1850 г. Хорас Грили послал в Вашингтон для освещения политических дебатов в Конгрессе собственного корреспондента – известную аболиционистку и феминистку Джейн Грей Суиссхелм. Джейн Грей Суиссхелм стала первой в США женщиной, работавшей столичным политическим обозревателем. Она посещала парламентские заседания и писала отчеты о проходивших прениях для «The New York Tribune» за 5 долларов в неделю. Гиганты американской «penny press» неизбежно вступили в конкурентную борьбу друг с другом. Конкуренция вынуждала постоянно увеличивать выпуск печатной продукции и снижать расходы, привлекать к сотрудничеству ведущих журналистов, печатать в газетах романы с продолжением (романы-фельетоны), давать для провинциального читателя обзоры последних нашумевших книг и лекций. Хорас Грили, оценивая влияние прессы на интеллектуальный рынок страны, риторически восклицал: «Что может помешать дневным газетам превратиться в форум жизни общества? Книги отслужили свое, церкви тоже». Америка все больше становилась «газетной» нацией. Мнение Хораса Грили во многом совпадало с идеей, высказанной Теодором Паркером в статье «Политическое назначение Америки». Рассуждая о национальном компоненте в американской культуре, Т. Паркер отмечал, что «подлинно национальную литературу следует искать главным образом в речах, памфлетах, газетах. Последние в особенности пронизаны истинно американским духом; в них, как в зеркале, мы находим нелицеприятное отражение наших нравов и обычаев. Отражение, как ни странно, ничуть не искажает образа: и эта вульгарность, и напыщенное морализаторство, и похвальба насилием, и бездумное обращение с истиной и справедливостью, и пренебрежение собственными правами и обязанностями – все это составляет часть повседневной жизни нации». Торжество принципов «penny press» привело к структурным изменениям в самой газете, в подаче газетного материала и в редакторской политике большинства периодических изданий, стремящихся к извлечению финансовой выгоды из своей журналистской деятельности. Прошли времена «персонального журнализма», и для достижения успеха на читательском рынке требовался целый штат репортеров и редакторов, работающих на постоянной основе. К середине 1850-х гг. штат «The New York Tribune» состоял из 14 корреспондентов и 10 редакторов. Основной задачей для подобного типа прессы стало получение так называемой «scoop», то есть сенсационной новости, опубликованной до ее появления в других газетах. На получение таких новостей тратились огромные суммы, но возрастающие тиражи окупали расходы. Мир новостей, представленный в этих газетах, был весьма своеобразен. Непроверенная информация часто попадала на страницы «penny press», снижая достоверность газеты в целом. Политические передовицы отличались воинственностью тона, трескучей риторикой и не всегда корректным переходом на личность оппонента. Сенсационность в отборе новостей приводила к искажению реального положения дел в стране. Факты в большинстве своем подавались с точки зрения оптимизма, и желаемое часто выдавалось за действительное и уже свершенное. Тем не менее, доверие к печатному слову было еще велико, и влияние газет было несопоставимым с нынешним. Для многих читателей газета была единственным «окном в мир», источником получения информации из внешнего мира, учебником и руководством в культурном пространстве быстро меняющейся эпохи. «Penny press» к концу 1840-х гг. стала приносить солидные доходы. Редакторы и издатели наиболее крупных газет были независимы от финансовых вливаний со стороны политических партий, хотя и имели определенные партийные пристрастия, поддерживая по собственному усмотрению ту или иную партию. Влияние таких людей как Грили или Беннет и их изданий простиралось далеко за пределы Нью-Йорка и приобретало национальные масштабы. Поэтому неудивительно, что Хорас Грили стоял у истоков создания республиканской партии (речь идет не о джефферсоновской республиканской партии, а о республиканской партии, действующей в настоящее время) его поддержка сыграла не последнюю роль в приходе Линкольна к власти в 1860 г. Преимущества появившегося в 1844 г. телеграфа, изобретенного Сэмюэлем Морзе, в первую очередь были оценены прессой и биржей. Возможность быстрой передачи информации по телеграфу знаменовала собой начало новой эры в журналистике. Телеграф стал менять характер подачи газетного материала. Краткие сообщения первоочередной важности печатались в особых колонках под Следующими заголовками: «Последние новости по телеграфу», «Морзеографика» или «Молния». Одним из первых возможности телеграфа использовал Беннет, который на страницах «The New York Herald» первым ввел в американской печати биржевые известия, чтобы ориентировать своих читателей в мире бизнеса. Телеграф был использован газетой Беннета и для освещения политических событий, происходящих в стране. Одним из наиболее значительных событий этого периода стала война США с Мексикой 1846–1848 гг. Знаменитая речь сенатора Джона Кэлхуна о Мексиканской войне была на следующее утро целиком напечатана в «The New York Herald», став первой большой парламентской речью, переданной по телеграфу. В 1848 г. «The New York Herald» объявила, что печатает «десять колонок наиболее важных новостей, полученных по электрическому телеграфу» в одном номере. Для освещения событий Мексиканской войны в театр военных действий был послан специальный корреспондент «The New York Herald». Однако пальму первенства в поставке новостей с полей сражений получили репортеры новоорлеанских газет, переживавших расцвет в период военных действий. К 1847 г. количество ежедневных газет в Новом Орлеане возросло до девяти. В конкурентной борьбе выделялась газета «The New Orleans Picayune» («Нью-Орлинз Пикайен»), корреспондент которой Джордж Кендолл прославился военными репортажами. Чтобы оперативнее доставить в номер свежую информацию, «The New Orleans Picayune» успешно применила тактику использования быстроходных катеров, высылавшихся навстречу пароходам из Мексики. Новости обрабатывались на борту катеров и из порта по телеграфу передаваясь в газету. Использование специальных судов для перехвата новостей практиковалось нью-йоркскими газетами с конца 1820-х гг., но в Мексиканской войне этот метод был использован в сочетании с возможностями телеграфа. Расходы на телеграфные сообщения были высоки, но оперативность в получении информации стоила затрат. Джеймс Беннет никогда не скупился на расходы, так как сенсационные новости всегда приносили доход. Хрестоматийным примером стало освещение пребывания принца Уэльского в США в 1860 гг. корреспондентами «The New York Herald». «Как известно, корреспонденты «Herald'a» очутились у Ниагары и по телеграфу дали знать, что принц Уэльский едет в Америку и решил посетить водопад. Случилось, что принц задержался дольше, нежели предполагалось, но, чтобы поддержать свое донесение, корреспондент распорядился протелеграфировать первую книгу Моисея. Когда она вся была протелеграфирована, а принц все еще не приехал, принялись за вторую книгу Моисея. Но тут принц, наконец, приехал, и корреспондент смог выпустить эту новость в свет первым; этот маневр стоил всего несколько тысяч долларов»12[12]. К периоду 1840-х гг. относится появление первых рекламных агентств (например, филадельфийского рекламного агентства В. Палмера в 1841 г.), завязывавших тесные контакты с прессой. Реклама становится одним из видов экономической деятельности, и финансовые вливания от рекламных объявлений в журнальную и газетную продукцию привели к тому, что реклама и пресса стали взаимозависимы. В мае 1848 г. десять представителей шести ведущих газет Нью-Йорка собрались, чтобы обсудить возможность уменьшения расходов на получение новостей в связи с появлением телеграфа. Эта идея проговаривалась еще год назад на встрече Дэвида Хейла, издателя газеты «The Journal of Commerce» («Коммерческий журнал»), и Джеймса Беннета. Затем последовала долгая серия переговоров и в результате состоялась историческая встреча, приведшая к созданию корпоративного объединения газет под названием «Associated Press of New York», а в дальнейшем просто «Associated Press» («Ассошиэйтед Пресс»). Первоначальная идея этой ассоциации заключалась в совместном несении расходов по содержанию парохода, выходившего из Бостона встречать корабли, прибывавшие из Европы в Галифакс (Новая Шотландия, Канада). Совместно оплачивались расходы по передаче полученных новостей телеграфом из Бостона в Нью-Йорк. Между Бостоном и Нью-Йорком уже существовала телеграфная линия, поэтому расходы на получение информации из Европы действительно сокращались. Совместно оплачивались и услуги телеграфа. Через год в Галифакс была проложена телеграфная линия и, соответственно, было открыто первое бюро «Associated Press». Полученные новости становились ходовым товаром, который можно было продавать другим газетам. Так возникло первое американское информационное агентство «Associated Press», получающее финансовую выгоду от продажи новостей различным средствам массовой информации. К середине XIX века лидирующее положение в стране заняла пресса Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона и Вашингтона. В 1851 г. в конкурентную борьбу нью-йоркской «penny press» вмешалось еще одно газетное издание. Бывший помощник Хораса Грили Генри Реймонд основал «The New York Times» («Нью-Йорк Таймс»), которая быстро завоевала репутацию надежного и достоверного издания общенационального масштаба. Имеются любопытные данные о том, как в течение 15 лет изменился стартовый капитал, необходимый для основания нового издания. Если Джеймс Беннет при основании «The New York Herald» в 1835 г. располагал суммой в 500 долларов, а в 1841 г. Хорасу Грили для «The New York Tribune» понадобилось 3000 долларов, то в 1851 г. Генри Реймонд и два его компаньона должны были начинать с 70000 долларов. Подобно Грили Реймонд был сильно увлечен политикой, но в отличие от своего бывшего наставника в своей газете он предпочитал вначале помещать новостной блок, а лишь затем политические передовицы и комментарии. Когда же Реймонд отошел от активной политической деятельности и переключил свою энергию только на издание «The New York Times», то его газета стала одной из ведущих в США. Наряду с влиятельными нью-йоркскими или бостонскими изданиями свое место в журналистском процессе получили местные газеты, игравшие важную роль в освещении региональных особенностей того или иного штата. Стоит отметить такие издания, как «Chicago Tribune» («Чикаго Трибюн», 1847), «Missouri Democrat» («Миссурийский демократ», Сент-Луис, 1852), «Charleston News and Courier» («Чарльстонские новости и курьер», 1803), «Cleveland Leader» («Кливлендский лидер», 1854–1885). Большинство крупных газет уже имело возможность содержать штат собственных столичных корреспондентов, чтобы помогать своему читателю разбираться в хитросплетениях борьбы в «коридорах власти» в обстановке все более политизирующейся ситуации в стране. В ход политической борьбы наряду с Хорасом Грили, Джеймсом Беннетом и Генри Реймондом (ставшим постоянным оппонентом Грили) стали вмешиваться набиравшие силу редакторы региональных изданий – Сэмюэл Баулз из «The Springfield Republican» («Спрингфилдский республиканец»), Джозеф Мейдилл из «The Chicago Tribune», Мюрат Хэлстед из «The Cincinnat Commercial» («Торговый Цинциннати»). Самыми большими тиражами в период 1850-х гг. обладали «The New York Herald» и «The New York Tribune». Причем значительная часть тиража распространялась за пределами Нью-Йорка. Воскресный тираж «The New York Tribune» достигал 176000 экземпляров, доходя почти до каждого дома на Севере и Западе США. Газеты в период 1850–1865 гг. читались более широко, нежели журналы. Пресса играла большую роль в процессе образования нации, включая как положительные, так и негативные стороны этого процесса. За десятилетие с 1850 по 1860 гг. количество газет в США удвоилось, достигнув цифры приблизительно 3000 в 1860 г. Наряду с ежедневными газетами свое прочное место на читательском рынке находили и еженедельные издания. В течение многих лет одним из лучших еженедельников был издававшийся Натаниэлем Уиллисом «The New York Mirror» («Нью-йоркское зеркало», 1823– 1857). В 1848 г. Уиллис приступил к изданию другого еженедельника под названием «Home Journal» («Домашний журнал»), ориентированного на вкусы и интеллектуальные возможности среднего класса. Редактируемые Уиллисом еженедельники пользовались большой популярностью в определенной аудитории читателей в середине века. Отдельно следует выделить и процветавший в этот период религиозный еженедельник «The Independent» («Независимый», 1848–1928), который издавался в Нью-Йорке. В 1850-е гг. в Нью-Йорке популярности добились три иллюстрированных еженедельника. Вначале успех приходит к «The New York Ledger» («Нью-Йорк Леджер», 1844–1898). Роберт Боннер доводит тираж этого издания в 1851 г. до 300000, а к 1860 г. тираж поднялся до 400 тысяч. Еженедельник (в традициях «penny press») стоил всего четыре цента, был ориентирован на вкусы массового читателя, печатал много рекламы, а, начиная с 1850 г., ввел практику публикации романа с продолжением, что обеспечивало устойчивый читательский интерес к данному периодическому изданию. Литературное качество «The New York Ledger» было довольно высоким. Как редактор, Боннер умел соединять интересы массового читателя с вкусами интеллектуальной элиты, привлекая самых известных авторов. «Используя золотую приманку и обладая железной хваткой», он тянул таких знаменитостей, как Генри Уорд Бичер, Эдвард Эверетт и Лонгфелло, в те области, где господствовала Фанни Ферн, создавая тем самым неожиданные культурные видообразования. Фрэнк Лэсли переехал из Бостона в Нью-Йорк и основал в 1855 г. «Leslie's Illustrated Newspaper» («Иллюстрированная газета Лесли», 1855–1922), использовав в качестве модели британский «London Illustrated News» («Лондонские иллюстрированные новости»). Журнал Фрэнка Лэсли много места уделял описанию преступлений и сенсаций, предвосхищая современные бульварные издания. Следует подчеркнуть, что, несмотря на политизацию и надвигавшийся национальный кризис, довоенные издания, в том числе и еженедельники, значительную часть своей площади отводили событиям сенсационного характера, описывая всевозможные преступления и кошмарные случаи. Газетные полосы заполнялись подробными отчетами о судебных заседаниях, удовлетворяя тягу читающей публики к сенсациям. Так, весной 1850 г. большинство американских газет детально знакомили своих читателей с процессом по делу профессора химии из Гарвардского университета Джона Уэбстера, который убил своего богатого друга доктора Джорджа Паркмана, а затем, расчленив тело, избавился от трупа. В 1859 г. страницы газет заполнили подробности другого громкого дела. Даниэл Сиклс, конгрессмен из Нью-Йорка, был обвинен в убийстве адвоката, соблазнившего его жену. Газеты по всей стране пристально следили за перипетиями судебного разбирательства. Но, к разочарованию многих, обвиняемый был оправдан. Еще более сенсационным характером (даже по сравнению с «Leslie's Illustrated Newspaper») отличалась «The National Police Gazette» («Национальная полицейская газета»), пятицентовый иллюстрированный еженедельник, основанный в Нью-Йорке в 1845 г. известным журналистом и искателем сенсаций Джорджем Уилксом. Уилкс заявил, что его газета обещает читателю «наиболее захватывающие подробности ужасающих убийств, знаменитейших ограблений, бесстыдных обманов, поражающих воображение краж, отвратительных изнасилований, вульгарных соблазнений». Газета Уилкса пользовалась широким спросом, о чем можно судить по тому факту, что «The National Police Gazette» распространялась в сорока городах Америки. Тема рабовладения постепенно становилась основной национальной проблемой. Активизировавшаяся аболиционистская пресса была усилена жесткой антирабовладельческой позицией «The New York Tribune», на страницах которой уже в 1852 г. можно было прочитать следующие строки: «Мы рассматриваем рабство как величайшее моральное и социальное зло, как главный источник праздности и порока всюду, где оно существует <...> Мы настаиваем на том, что оно является величайшей несправедливостью, и что ни один человек не имеет права использовать другого человека как свое движимое имущество или продавать другого человека для своей собственной выгоды». В той же тональности звучали в «The Chicago Tribune» передовые статьи ее редактора Джозефа Медилла, которого современники называли «громовержцем, поражающим рабовладение». Однако позиция северной прессы не была столь уж единодушной. Джеймс Гордон Беннет и его «The New York Herald» резко выступили против аболиционистского движения, защищая права южан и рабовладельческую систему в целом. Естественно, что популярность «The New York Herald» на Юге была высока, а лидеры южан часто цитировали ее статьи в своих выступлениях в стенах Конгресса. Принятие в 1854 г. билля Канзас – Небраска, война в Канзасе, образование республиканской партии, вооруженный рейд Джона Брауна в Виргинии, разгром его отряда и последовавшая казнь Брауна и его сторонников – все это стало звеньями в цепи событий, приведших к окончательному расколу общества. Финальная точка была поставлена 6 ноября 1860 г., когда при активной поддержке аболиционистов Авраам Линкольн был избран президентом от республиканской партии. Ответом Юга стала сецессия. В декабре 1860 г. Южная Каролина вышла из состава Союза, а в начале 1861 г. ее примеру последовали еще 10 штатов, которые 18 февраля 1861 г. образовали Конфедерацию во главе с временным президентом Джефферсоном Дэвисом. Идеи сецессии уже возникали на страницах периодических изданий и публицистической литературы этой поры. Впервые вопрос о сецессии был поднят Южной Каролиной еще в 1828 г. В 1830–1840 гг. о сецессии писали только в самых радикальных изданиях Юга и Севера, и никто не принимал эту идею всерьез. Роберт Барнуэлл Ретт, редактор газеты «The Charleston Mercury» («Чарльстонский Меркурий»), которого иногда называют «отцом сецессии», воспринимался в этот период как весьма одиозная фигура, сопоставимая разве что с Уильямом Ллойдом Гаррисоном. Сложилась парадоксальная ситуация, когда крайние силы с обоих полюсов общественного противостояния сходились в одном вопросе – в вопросе раздела страны. Союз между Севером и Югом представлялся У.Л. Гаррисону «договором со смертью и соглашением с адом», который «вовлекает обе стороны в отвратительное преступное сосуществование и потому должен быть немедленно аннулирован». «Юг превратился в настоящую колонию Севера», – утверждал в своих передовых статьях Ретт. Однако уже в 1851 г. Роберт Ретт был избран в Сенат от Южной Каролины, что в полной мере явилось отражением изменения в общественном сознании южан. Пресса Юга («The Richmond Enquirer», «De Bow's Review». «The Charleston Mercury» и другие издания) в большинстве своем заняла последовательную прорабовладельческую позицию. Голос защитников южной модели развития, так называемых «fire-eaters» («бретер», «огнедышащий»), звучал все уверенней. Для отстаивания своих интересов в столице южане даже создали собственный печатный орган в Вашингтоне – «The Southern Press» («Южная пресса»). В 1850-е гг. известность приобрел виргинский журналист, один из ведущих «fire-eaters» Юга, Джордж Фицхью. Помимо статей, опубликованных в «The Richmond Enquirer» и «De Bow's Review», Фицхью издал две полемические книги «Социология для Юга, или Крах свободного общества» (1854) и «Каннибалы все, или Рабы без хозяев» (1856). Эти талантливо написанные книги, в которых весьма изобретательно отстаивалась сама система рабовладения как составляющая подлинной идеи античной демократии и резко критиковался капиталистический уклад Севера, вызвали настоящий шок в стане аболиционистов. Избрание Линкольна на пост президента США южная пресса встретила крайне отрицательно. В газетах южан появились призывы отказываться от сотрудничества с новым правительством и не занимать мест в «линкольновской синагоге». Однако создание Конфедерации еще не означало начала войны. Хорас Грили считал, что согласно Декларации независимости южане имеют моральное право на сецессию, да и сам Линкольн искал путь к компромиссу. Однако конфликт зашел слишком далеко. Когда с первыми выстрелами южан по форту Самтеру 12 апреля 1861 г., по выражению Линкольна, «дом распался», началась Гражданская война между Севером и Югом. Весьма символичным стал и тот факт, что честь первого выстрела по форту Самтеру была предоставлена известному виргинскому журналисту и стороннику сецессии Эдмунду Раффину, фактически довершившему то, к чему призывало его перо. Северная пресса также вступила на «тропу войны». В январе 1861 г. Хорас Грили опубликовал в «The New York Tribune» свою первую «решительную» передовую статью из целой серии подобных передовых статей, которые воспринимались большинством читателей как позиция самого президента. В феврале он призвал к объединению против южного сепаратизма. Заголовок его статьи был набран крупным шрифтом и звучал как призыв: «Никаких компромиссов/ никаких уступок предателям/ конституция как она есть». На взятие форта Самтера южанами Грили отреагировал следующими строками в очередной передовой статье: «Самтер временно потерян, но спасена свобода! Тяжело потерять Самтер, но в его потере мы приобрели единство народа. Да здравствует республика!» Когда к лету 1861 г. настроения северян стали склоняться в пользу более решительных военных действий, то 26 июня газета Хораса Грили выступила со знаменитой передовой статьей: «Боевой клич нации: «Вперед на Ричмонд!» Мятежный Конгресс не должен собраться там 20 июля. В этот день город должен быть взят Национальной армией». Эта идея последовательно повторялась газетой Грили в целом ряде последующих публикаций. Воодушевленный собственными статьями, Грили оставил газету на попечение Чарльза Даны и отправился сопровождать федеральную армию к сражению при Булл Ран, которое завершилось чувствительным поражением северян. В период разгара военных действий на сторону президента становится «The New York Times» и ее редактор Генри Реймонд, ранее занимавший критическую позицию по отношение к Линкольну. Война диктовала и свои законы взаимоотношения властей и прессы. Свобода слова подверглась ограничениям – федеральные власти закрыли несколько газет, особенно активно выступавших против правительства, запретили деятельность ряда организации демократической партии. Некоторые издатели, политические деятели и лица, открыто выступавшие в защиту мятежников, были арестованы. Под жесткую цензуру северян попало и информационное агентство «Associated Press». Эта цензура получила свое воплощение в создании в 1862 г. «Конфедеративной ассоциации прессы», которая пристально следила за деятельностью «Associated Press», хотя именно корреспондент этого информационного агентства первым сообщил новость о капитуляции армии южан. В 1864 г. федеральное правительство или приостановило деятельность ряда северных газет, занимавших прорабовладельческие позиции, или лишило их почтовых привилегий. В их число попали такие издания, как «The Chicago Times» («Чикаго Таймс»), «The Journal of Commerce» («Торговый журнал»), «The New York Daily News» («Нью-йоркские ежедневные новости») и ряд других. Были введены цензурные ограничения и на публикации о положении дел на фронтах и внутри страны. Так, от пространной статьи Генри Реймонда, который вместе с Хорасом Грили был свидетелем сражения при Булл Ран, после цензурных сокращений осталось всего несколько безобидных предложений. Возникли затруднения и при освещении боевых действий. Были случаи, когда некоторые генералы издавали распоряжения о высылке корреспондентов с линии военных действий, другие ограничения приводили к арестам журналистов (так был арестован ветеран журналистского цеха Томас Нокс из «The New York Herald»). Интересным феноменом периода Гражданской войны стало появление армейских периодических изданий, носившее в большей мере стихийный характер. Так, когда войска армии северян проходили через город Макон (штат Миссури), они захватили и печатный пресс, оставленный в редакции местной газеты. Несколько журналистов и типографов, воевавших в рядах северян, взяли станок с собой и стали выпускать армейскую газету под названием «The Union» («Союз»). Роль военных корреспондентов, которые в то время еще не имели специального статуса и подвергались значительному риску в период Гражданской войны, была чрезвычайно высока. Выдвинулся ряд журналистов, сделавших себе имя военными корреспонденциями. Заметными были публикации Уайтлоу Рида из «The Cincinnati Gazette» («Газета Цинциннати»), Чарльза Карлтона Коффина из «The Boston Journal» («Бостонский журнал»), Генри Реймонд часто появлялся на полях сражений. Джеймс Беннет остался верен себе – 63 репортера его газеты были заняты освещением военных действий, специальные вагончики с корреспондентами «The New York Herald» следовали за каждым крупным воинским соединением в поисках свежей информации. Гражданская война привела к повышенному спросу на большинство периодических изданий. Новости о поражениях и победах, подробные отчеты о сражениях раскупались в невиданных ранее масштабах. Тиражи большинства крупных ежедневных газет Севера возросли в несколько раз. 31 января 1865 г. была принята тринадцатая поправка к конституции, навсегда отменившая рабство на территории Соединенных Штатов и подводившая черту под многолетней деятельностью аболиционистов. У.Л. Гаррисон посчитал свою миссию выполненной и объявил о прекращении издания газеты «The Liberator», которую он издавал 34 года. В последнем выпуске своей газеты Гаррисон писал: «Цель, которой посвятила себя газета «The Liberator», – искоренение системы рабского труда – достигнута с полным триумфом, и мне представляется, что ее существование пришлось на исторический период великой борьбы; оставшиеся проблемы эмансипации будут решаться иными средствами (надеюсь, что и я смогу быть полезен), под новым руководством <...> с миллионами союзников вместо сотен». До полного окончания войны оставалось еще несколько месяцев, а незадолго до ее окончания 14 апреля 1865 г. в театре «Форд» в Вашингтоне был смертельно ранен президент Линкольн. Новость об этом событии по телеграфу почти сразу же была передана во все ведущие газеты страны. Корреспонденты постарались в один передаваемый параграф вместить все основные подробности случившегося события. Заголовок сообщения о покушении на Линкольна в «The New York Tribune» звучал следующим образом: «В Президента стреляли в театре сегодня вечером и, возможно, смертельно ранили». Так в газете рождался стиль подачи новостей, получивший название «перевернутой пирамиды». В «перевернутой пирамиде» самое основное в сообщении – «кто, что, как, где и когда» – выносится в заголовок, а значимость фактов, освещаемых в самом сообщении, идет по убывающей. После окончательной капитуляции южан 8 мая 1865 г. страна вступает в период Реконструкции (1865–1877). Для журналистики этот период явился временем значительных перемен – поиска новых форм собственной реализации и методов подачи информации, завоевания своего читателя и появления ряда технических инноваций. К техническим новшествам этого периода следует отнести тот факт, что с 1867 г. сырьем для производства газетной бумаги становятся волокна или отходы древесины, тогда как ранее бумага изготовлялась из тряпья. Это привело к удешевлению изданий. Годом ранее была осуществлена успешная прокладка трансатлантического телеграфного кабеля (первая попытка была предпринята еще в 1858 г., но оказалась неудачной), связавшего Америку с Европой. В 1868 г. Кристофер Шоулз изобрел печатную машинку, изменившую традиционное представление о работе журналиста. В период с 1868 по 1873 гг. Шоулз, Карлос Глидден и Джеймс Денсмор предлагали одну модель печатной машинки за другой, пока в 1873 г. не была получена модель, годная к серийному производству. И уже год спустя Марк Твен, попробовав напечатать письмо на машинке, с восторгом писал: «Похоже, что она печатает быстрее, чем я могу писать. Можно спокойно откинуться в кресле и работать на ней. Она помещает целую уйму слов на одной странице. Она ничего не пачкает и не оставляет клякс. И, конечно же, она экономит бумагу». В 1869 г. было завершено строительство трансконтинентальной железной дороги, соединившей побережья Тихого и Атлантического океанов, а в 1876 г. Александр Белл изобрел телефон, без которого также стало невозможно представить работу газеты и газетного репортера. Телефонная связь быстро вошла в повседневную жизнь. В этот период с журналистской сцены стали исчезать крупнейшие фигуры предыдущей эпохи, с которыми были связаны этапные события в истории американской прессы. Один за другим ушли из жизни такие выдающиеся деятели «большой» американской прессы как Генри Реймонд, Хорас Грили (который незадолго до смерти предпринял в 1872 г. попытку баллотироваться на пост президента США, но уступил Гранту), Джеймс Беннет-старший, Сэмюэл Баулз, Уильям Каллен Брайант. Им на смену пришли новые имена – Чарльз Андерсон Дана из нью-йоркской «The Sun», Мэнтон Марбл из «The World», Уайтлоу Рид из «The Chicago Tribune», Генри Уоттерсон из «The Louisville Courier-Journal», Мюрат Холстед из «The Cincinnati Commercial», Джозеф Пулитцер из «The St. Louis Westliche Post». Хотя эти известные редакторы выросли в традиции «персонального журнализма», процветавшего в довоенный период, и обладали талантом, позволявшим им чувствовать себя уверенно в этой традиции, «персональный журнализм» в послевоенный период столкнулся с определенными затруднениями, хотя и не исчерпал своих возможностей. В период Реконструкции наметились пять новых тенденций, заставивших внести коррективы в редакционно-издательскую политику американской прессы. Первая тенденция заключалась в том, что американские газеты уверенно взяли курс на информационную насыщенность. Война приучила читателя обращать больше внимания на колонки новостей в газете, нежели на передовые статьи, столь ценимые в традиции «персонального журнализма». Поэтому новое поколение редакторов, извлекшее уроки из журналистской практики военного периода, больше внимания уделяло быстрому, точному и действенному репортажу о происшедших событиях. Вторая тенденция нашла свое отражение в еще большей децентрализации американской прессы. Значительную роль в журналистском мире стал играть американский Запад, культурным центром которого утвердился Сан-Франциско, где уже в середине 1850-х гг. издавалось больше газет, чем в Лондоне. Информационное агентство «Associated Press», вступив в альянс с телеграфным агентством «Western Union Telegraph» и обеспечив себе практически монопольное положение на рынке новостей, поставляло информацию большинству региональных газет, которые теперь получали свежие новости практически в том же объеме, что и нью-йоркские издания. Поэтому значительное влияние в этот период приобрели такие региональные издания, как «The Chicago Daily News» («Чикагские ежедневные новости», 1875), «The Indianapolis News» («Новости Индианаполиса», 1869), «The San Francisco Examiner» («Сан-Франциско Икзэминер», 1865) и другие. В этой связи стоит отметить и возросшую активность компаний по распространению периодических изданий, обороты которых в послевоенное время достигли десятков миллионов долларов. Так, в 1866 г. «American News Company» распространяла по всей стране 650000 экземпляров еженедельных изданий и 296000 экземпляров ежемесячных журналов. Деятельность подобных компаний в большой мере способствовала росту тиража периодических изданий в США. К третьей тенденции стоит отнести возросшую политическую независимость ряда периодических изданий, то, что иногда именуется «независимым журнализмом». «The New York Evening Post», «The Springfield Republican», «The New York Times» и ряд других изданий демонстрировали свою готовность бросить вызов местным властям. Традиция политического журналистского расследования в истории американской прессы была создана серией сенсационных разоблачений, опубликованных в «The New York Times» в 1870 г. Эти разоблачения были направлены против злоупотреблений властью со стороны всесильного нью-йоркского партийного босса Уильяма Твида, лидера местного отделения демократической партии. Пользуясь своим положением, Твид не только присвоил значительные суммы из муниципальной казны, но был замешан в ряде других неблаговидных дел. Выступать против Твида и его команды до «The New York Times» никто не осмеливался, хотя было известно, что на содержании Твида находились многие нью-йоркские журналисты, поэтому публикации в «The New York Times» и проведенное газетой расследование имели широкий общественный резонанс. В результате опубликованных разоблачений Твид попал на скамью подсудимых: После 1870 г. «независимый журнализм» обретает силу, делая прессу «четвертой властью». Четвертой тенденцией следует считать акцент на сенсационность в подаче материала. Беннетовский стиль журналистики, согласно которому все, включая рекламу, может и должно быть новостью, находил все большее применение в американской прессе. Беннетовские принципы исповедовал Чарльз А. Дана, ставший редактором нью-йоркской «The Sun» в 1868 г. Ему удалось вдохнуть новую жизнь в это издание. В редакционной статье он обещал своим читателям, что его газета «будет стремиться к лаконичному, ясному и четкому изложению событий и приложит все усилия, чтобы каждый день представлять фотографию того, что делается в мире в самой яркой и живой манере». Дана смог привести свою газету к успеху, сделав ставку на жесткость комментариев (особенно в адрес администрации президента У. Гранта), сенсационность и определенный цинизм в подаче новостей. Один из современников писал, что Дана сделал «The Sun» «на редкость популярной и забавной, но такими средствами, которые сильно пошатнули его положение в обществе <...> В те дни канонады отборной брани составляли для «The Sun» ее главный козырь». Сын Джеймса Гордона Беннета – Джеймс Гордон Беннет-младший – стал редактором «The New York Herald» в 1867 г. К этому времени «The New York Herald» приносила своему владельцу 750000 долларов чистого ежегодного дохода. Беннет-младший не только продолжил направление, намеченное его отцом, но и показал, каким образом можно создавать сенсационные новости. В 1872 г. Беннет послал репортера Генри Стенли в Африку на поиски пропавшего путешественника Дэвида Ливингстона. Экспедиции «The New York Herald» удалось отыскать Ливингстона, и репортаж Стенли стал хрестоматийным: «Подойдя ближе, я разглядел в группе самых знатных арабов белое лицо пожилого человека. На нем была шапка с золотой каймой, одежда его состояла из короткой куртки красного цвета, штаны его – похоже, что я их не увидел. Я обменялся с ним рукопожатием. Мы приподняли шляпы, и я спросил: «Доктор Ливингстон, я полагаю?» – И он ответил: «Да». В 1874 г. Беннет-младший вместе с лондонской «Daily Telegraph» («Дейли Телеграф») снарядил вторую африканскую экспедицию, во время которой Стенли определил течение Конго. В 1879 г. в поисках новых сенсаций Беннет снарядил на собственный счет экспедицию к Северному полюсу (корабль «Дженнет»), имевшую несчастный исход. В качестве пятой тенденции можно выделить тот факт, что благодаря деятельности великих редакторов довоенной эпохи, а также в результате общественного резонанса, вызванного «независимым журнализмом», профессия журналиста из прежде непрестижной и малоуважаемой переходит в разряд общественно значимой. Журналист получает более высокий социальный статус, положение и определенную независимость в общественно-политической расстановке сил. Наряду с журналистикой, работающей в стиле «penny press», продолжала развиваться журналистика, ориентированная на более узкий круг взыскательного и подготовленного читателя. В конце 1860-х гг. в Нью-Йорке выделялись два конкурирующих еженедельника «The Round Table» («Круглый стол», 1865–1869) и «The Nation» («Нация», 1865). Своей аудиторией оба еженедельника избрали интеллектуальные круги Америки, предлагая им «еженедельный отчет обо всем значительном, полезном и сделанном со вкусом». «The Round Table» и «The Nation» представляли собой сочетание литературно-критического журнала с «журналом мнений», не являясь при этом политически ангажированными изданиями. Однако «The Round Table» не выдержал конкуренции, уступив место «The Nation». С первых дней создания «The Nation» его главным редактором (1865–1881) стал Эдвин Годкин, иммигрант из Ирландии, превративший это издание в одно из наиболее влиятельных во второй половине XIX века. Годкин был сторонником либеральных идей Джона Стюарта Милля и искал в Америке воплощение своей мечты о демократии, а потому девизом «The Nation» стал лозунг – «демократия, индивидуализм, нравственность и культура». Годкину удалось привлечь к сотрудничеству хороший круг авторов (в журнале публиковались Лонгфелло, Уиттьер, Лоуэлл, Нортон и многие другие видные представители литературноакадемического мира) и утвердить репутацию «The Nation» в журналистском мире. Много внимания уделялось литературной критике, научным публикациям, немало было сделано для того, чтобы Америка признала учение Дарвина. К публикациям журнала (в области литературы, культуры, политики) с уважением относились представители интеллектуальной элиты. Дж. Р. Лоуэлл писал в письме к Годкину: «Вы все время говорите то, что я сам хотел бы сказать – не успею я даже подумать об этом». Непримиримый критик «позолоченного века», Годкин презирал массовую культуру и ненавидел политическую плутократию, с которой он неустанно боролся в течение долгих лет пребывания в журналистике. Но в Америке его постигло разочарование. Он писал: «50 лет тому назад я приехал сюда, исполненный высоких и излишне оптимистичных идеалов относительно Америки... Теперь все развеялось в прах, и, для того, чтобы сохранить хотя бы умеренные надежды в отношении рода людского, мне, видимо, нужно связывать их с иными краями». В период Реконструкции появился и первый качественный финансовый еженедельник «The Commercial and Financial Chronicle» («Коммерческая и финансовая хроника», 1865), который можно в определенной степени сравнить с таким солидным изданием, как «The London Economist». Вплоть до 1870 г. американские журналы не практиковали использование рекламы. Единственная допустимая реклама – это реклама книг, издаваемых соответствующим издательским домом. Однако в 1870 г. в журнале «The Scribner's Monthly» была напечатана реклама, не связанная с книжной продукцией, и вскоре реклама и журнальная проза и публицистика стали взаимозависимы, ибо действенность рекламы напрямую зависела от популярности и тиража периодического издания. В свою очередь финансовые вливания от размещения рекламы помогали журналам выживать во все усиливавшейся конкурентной борьбе. Из ежемесячных журналов этого периода выделялся нью-йоркский общественно-литературный журнал «The Scribner's Monthly» (1870–1881), патронируемый мошной издательской фирмой «Скрибнерз». Под редакцией Джильберта Холланда, вышедшего из журналистской школы «The Springfield Republican», журнал «The Scribner's Monthly» сумел завоевать читательский рынок разумным сочетанием социально-политических публикаций (на его страницах отстаивались идеи религиозной толерантности, поднимались проблемы международного авторского права, выдвигались идеи необходимости проведения реформы в государственной службе) и интересной подборкой литературно-критического материала. Интересен был и новый подход журнала «The Scribner's Monthly» к использованию иллюстраций очень высокого качества, что было заслугой художественного редактора Александра Дрейка. Гравюры Тимоти Коула и Теодора Де Винне превратили журнал «The Scribner's Monthly» в один из самых изысканных по оформлению журналов этого периода. В конце XIX столетия происходят события, во многом определившие основные тенденции дальнейшего развития американской прессы. Особенно следует выделить появление «нового журнализма», породившего как феномен «желтой прессы», так и стандарты «качественной журналистики», движение «разгребателей грязи», индустриализацию и монополизацию в газетножурнальном деле. в начало ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ РОССИИ XVIII–XIX вв. Становление журналистики в XVIII в. Социально-экономическое развитие России конца XVII – начала XVIII веков требовало преодоления хозяйственной и культурной отсталости, реорганизации государственного аппарата, усиления оборонной мощи, строительства мануфактур. Исторически обусловленные преобразования в области экономики, политики и культуры были осуществлены Петром I: реформа центрального и местного управления, подчинение церкви государству, создание регулярной армии и военно-морского флота, насаждение мануфактур, учреждение типографий и др. Реформы способствовали укреплению международного авторитета Российского государства и получили одобрение и поддержку в публицистических трудах И. Посошкова, Ф. Прокоповича и др. литераторов. Однако преобразования осуществлялись за счет усиления эксплуатации народных масс, что вызывало их недовольство, проявлением которого стали астраханское восстание 1705–1706 гг., волнения наемных рабочих на московских предприятиях легкой промышленности в 1721–1722 гг., выступления крестьян в 1720-е гг. в связи с введением подушной подати и др. Вызванная к жизни политическими, экономическими и культурными потребностями страны, первая печатная газета «Ведомости» (1702–1727) отразила в своей сущности противоречия эпохи петровских преобразований. С одной стороны, она стала важным явлением национальной культуры, содействовала демократизации языка, осуществляла просветительскую функцию. С другой, – служила целям пропаганды внутренней и внешней политики правительства, монопольно воздействовала на мнения читателей в монархическом духе. Газета выходила под непосредственным присмотром Петра I, ее статут определялся теми требованиями, которые он предъявлял к печатной продукции: «... чтобы те чертежи и книги напечатаны были к славе нашему, великого государя, нашего царского величества превысокому имени и всему нашему российскому царствию меж европейскими монархи цветущей, наивяшей похвале и общей народной пользе и прибытку». Сподвижники Петра I – Петр Синявич, Борис Волков, активно поддерживавшие его реформы, принимали участие в подготовке и выпуске «Ведомостей» и в своих суждениях о газете проявляли заботу об оперативности, доступности, качественном оформлении издания. Учитывая цель издания и интересы читателей «Ведомостей», Б. Волков говорит о «новости» как важнейшем признаке газеты, без которого она утрачивает свою специфику и превращается в «меморий ради гисториков». Для обеспечения регулярности выхода и оперативности газеты он предлагает печатать ее так, «чтобы одна новая ведомость в запасе была». В основу его высказывания о назначении «Ведомостей» положены идеи современности и общей пользы: «Наши авизии почитаются за краткую следовательную историю и печатанию предаются для народной пользы и подноса высочайшим лицам». Суждения Б. Волкова о краткости изложения согласовывались с положением петровского «Указа труждаюшимся в переводе экономических книг» (1724): «Понеже немцы обыкли многими рассказами негодными книги свои наполнят, только для того, чтоб велики казались, чего, кроме самого дела и краткого пред всякою вешию разговора, переводить не надлежит; но и вышереченной разговор, чтоб не празной ради красоты, но для вразумления и наставления о том чтущему был». Не без влияния традиций русской книжной графики и опыта европейской периодики первая русская печатная газета «Ведомости» имела небольшой формат (1/12 листа), текст размещался на одну колонку, набирался кириллицей (номер от 1 февраля 1710 г. набран гражданским шрифтом). Переход на гражданский шрифт сделал газету доступнее читателям. Петровские «Ведомости» дают образцы применения цветной печати. В письме Петра I о победе над шведами под Полтавой первые абзацы напечатаны киноварью. Применение цветной печати ассоциируется у читателя с важностью публикуемого сообщения. В «Ведомостях» появляются виньетки и заставки, имеющие декоративное назначение. Чтобы отделить художественный текст от обычного, а также подчеркнуть особую его важность, приветственные стихи М. Абрамова Петру I окружены в «Ведомостях» рамкой-рисунком. «Ведомости» имели по преимуществу информационный характер. Будучи «газетой новостей», они осуществляли политические задачи не только благодаря тенденциозному отбору фактов, их комментированию, но и размещению на полосе. Так, о временных неудачах Петра I в ходе Северной войны «Ведомости» умалчивали, зато сообщения о победах подавались броско, на первых страницах, а иногда и в специальных выпусках. Форма подачи и комментарий такого значительного события, как восстание под руководством К. Булавина, подтверждают политическую тенденциозность газеты: «Донской казак, вор и богоотступник Кондрашка Булавин умыслил... учинить бунт. Собрал к себе несколько воров и единомышленников, и посылал прелестные письма во многие города и села, призывая к своему воровскому единомыслию» (1703, 20 июля). В заметках «Ведомостей», передающих авторское отношение к изображаемым фактам, детально описывающих события, комментирующих высказывания, проявляется тенденция к отпочкованию информационных жанров – репортажа, отчета, интервью. Корреспонденции на военные темы содержат в себе зачатки аналитического рассмотрения фактов. Развитие жанров в «Ведомостях» шло интенсивно, как и вся экономическая, политическая и культурная жизнь России в эпоху петровских преобразований. «Ведомости» печатались до 1711 г. в Москве, затем в Петербурге. Цена за номер составляла от 2 до 8 денег, т.е. от 1 до 4 копеек (ежедневный заработок их наборщика равнялся 3 деньгам); тираж колебался от нескольких десятков до нескольких тысяч экземпляров (номер с сообщением о Полтавской битве был отпечатан в количестве 2500 экземпляров). Периодичность, объем номера, формат и даже заглавие газеты не были устойчивыми. Таким образом, в первые десятилетия XVIII века единственной разновидностью периодики в России была газета, обретавшая свои типологические особенности в содержании, оформлении, системе жанров, преимущественно информационных, среди которых главенствующую роль играла заметка. После смерти Петра I в пору начавшихся дворцовых переворотов «Ведомости» прекратили свое существование, печатное дело перешло в ведение Академии наук и Московского университета. В состоянии периодической печати произошли изменения, обусловленные развитием и специализацией экономики и науки, осознанием журналистикой своих возможностей: увеличилось число газет, расширилась их география, появился журнал, окрепли научная и специальная периодика. С переходом печати в ведение Академии наук в периодику пришли ученые, стали во главе ее, популяризация достижений науки выдвигается на передний план. Академическая журналистика 1728–1759 гг. С 1728 г. издаются «Санкт-Петербургские ведомости», первым редактором их стал Г.Ф. Миллер. С 1728 по 1742 гг. газета имела приложение «Исторические, генеалогические и географические примечания». С 1756 г. Московский университет начал издание «Московских ведомостей». В январе 1755 г. вышел первый номер журнала «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», редактором его был Г.Ф. Миллер. Осуществляя научно-просветительские задачи, академическая журналистика обращалась к жанрам научной и научно-популярной статьи, рецензии, очерка. Так, в «Примечаниях к ведомостям» публикуются статьи Я. Штелина по истории и теории драматургии, поэзии. Со статьями на литературные темы выступает в «Ежемесячных сочинениях» В. Тредиаковский. Цикл статей историко-краеведческого характера печатает Г. Миллер, излагая результаты своего десятилетнего пребывания с научной экспедицией в Сибири. Статьи М. Ломоносова, В. Татищева и других ученых внесли значительный вклад в развитие не только отечественной, но и мировой науки и культуры. Задачам просвещения читателя служил жанр рецензии. В них рассматривались как научные труды, так и литературные, русские и иностранные. Как правило, рецензии представляли собой пересказ произведения и общую его оценку с незначительными элементами анализа. Порой они уступали место аннотациям на новые книги с отрывками из них. Академические издания знакомили читателя в жанре очерка с историей, географией, этнографией России и других стран. В газетах по-прежнему преобладали информационные жанры, журналы тяготели к аналитическим. «Санкт-Петербургские ведомости» отводили под объявления 2–4 страницы, что составляло от трети до половины номера. Отдел объявлений имел постоянную рубрику «Для известия» и содержал сведения о новых книгах, подрядах, продажах. Сначала объявления разделялись линейками, потом появились тематические блоки с заглавиями: «Продажи», «Подряды». Постепенно отдел объявлений отпочковался от ведомостей и стал издаваться в виде «Прибавлений» (суплементов) с особой ценой на них. «Московские ведомости», по образцу «Санкт-Петербургских ведомостей», печатали объявления как в основной части, так и в «Прибавлениях», где они группировались под постоянными рубриками. Под рубрикой «Продажа» сообщалось о продаже книг, лошадей, меда. Рядом объявлялось о продаже парикмахера 23 лет; девки, умеющей стирать и гладить белье. Вопросы оперативности, доступности периодики, раньше других получившие обоснование, рассматривает Г. Миллер в «Предуведомлении» к первому русскому журналу, руководствуясь целью привлечь внимание к изданию возможно большого числа читателей («число любознательных зрителей все растет», необходимо «издание, которое доставляло бы читателям пищу для ума и средства к дальнейшему саморазвитию»). Он предъявляет к журналу требования новизны суждений («новое изобретение»); простоты, понятности изложения («писать таким образом, чтоб всякой, какого бы кто звания или понятия ни был, мог разуметь предлагаемые материи»); разнообразия материалов («надлежит, смотря по различию читателей, всегда переменять материи, дабы всякой, по своей склонности и охоте мог чем-нибудь пользоваться»)13[13]. Суждения об оперативности, регулярности издания, разнообразии и краткости изложения публикуемых материалов высказаны с учетом читательской психологии и ею обоснованы. «Читатель, – говорится в этом программном заявлении, – нечувствительно наставляется, когда в определенное время получает по немногому числу листочков вдруг; и сие наставление обыкновенно тверже в нем вскореняется, нежели чтение больших и пространных книг. Любопытство его притом всегда умножается, когда наступает время, в которое новый лист или новая часть такого сочинения из печати выйти имеет. Редко кто не захочет оного читать; а для краткости своей не может оно никому наскучить, и едва ли кто покинет его из рук, не прочитав от начала до конца». Г. Миллер пытался на практике изучить читателя журнала и провел исследование подписчиков на «Ежемесячные сочинения», взяв за основу классификации социальный признак. В названии первого русского журнала «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие» была определена и его цель – служение пользе и увеселению читателей. Эти слова не раз появлялись на титульных листах, в программах изданий XVIII в. и в известной мере выражали существовавший взгляд на назначение периодической печати. Связывая назначение издания с его содержанием, Г. Миллер, правда, прямолинейно решал вопрос о пользе и увеселении читателя посредством периодики. По его мнению, и политика, и экономика, и мануфактуры, и поэзия могут иметь место в периодическом издании. Но не все они служат пользе. Стихотворные сочинения служат увеселению читателя, «в них многое весьма сильнее и приятнее изображается, нежели простым слогом»14[14]. Формула «польза и увеселение» была реализована в содержании и структуре первого научно-популярного и литературного журнала: науки занимали в нем главное место и четко отделялись от литературы. Вопросы специфики журналистской деятельности, морального облика журналиста, его места в обществе, свободы творчества раньше других рассмотрел М. Ломоносов в статье «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии», опубликованной в амстердамском журнале «Nouvelle Bibliothèque germanique» (1755, т. 6, ч. 2). М. Ломоносов характеризует журналистскую деятельность как особый род деятельности. Труд журналистов, по его мнению, творческий и направлен на служение истине: «Силы и добрая воля – вот что от них требуется. Силы – чтобы основательно и со знанием дела обсуждать те многочисленные и разнообразные вопросы, которые входят в их план; воля – для того, чтобы иметь в виду одну только истину, не делать никаких уступок ни предубеждению, ни страсти». Доказывая некомпетентность критических отзывов зарубежных журналистов о его научных трудах, М. Ломоносов решает одновременно ряд теоретических вопросов: о задачах научной периодики, требованиях к публикуемым материалам на научные темы, жанровых признаках рецензии на ученые труды, обязанностях рецензентов. По его мнению, успешно осуществлять свои обязанности может журналист «ученый, проницательный, справедливый и скромный». Он должен уметь схватывать «новое и существенное» в сочинениях, освободить свой ум от всякого предубеждения, особенно внимательно относиться к сочинениям, признанным «достойными опубликования людьми, соединенные познания которых естественно должны превосходить познания журналиста». Он не должен «спешить с осуждением гипотез», «красть у кого-либо из собратьев высказанные последними мысли и суждения», быть «высокого представления о своем превосходстве». В связи с назначением и содержанием издания М. Ломоносов решает задачи его внутренней организации, обосновывает положение о коллегиальном обсуждении публикуемых в журнале материалов. Благотворное влияние на развитие периодической печати оказали научные труды М. Ломоносова, посвященные основам литературного языка, прежде всего «Краткое руководство к риторике, на пользу любителей сладкоречия сочиненное» (1743), в переработанном и дополненном виде изданное в 1748 г. под названием «Краткое руководство к красноречию». Характеризуя понятийную и эмоциональную стороны публичной речи, М. Ломоносов говорил о логической связи между понятиями, уравнивании слова и понятия, с одной стороны, а с другой – о чистоте «штиля», живом изображении, красоте и силе слова. Своеобразной иллюстрацией к этим рассуждениям ученого служили приведенные в руководстве отрывки из речей Демосфена и Цицерона, диалогов Лукиана Самосатского и Эразма Роттердамского. Ломоносовское учение о «трех штилях» способствовало демократизации русского литературного языка, искоренению из него обветшалых церковнославянизмов, укреплению живых общенациональных языковых элементов. Процесс первоначального накопления капитала, рост общественного разделения труда и товарного производства, расширение торговли отвечали потребностям нарождающейся буржуазии. С развитием производительных сил складывались новые, капиталистические отношения, оформившиеся в недрах феодального уклада к 1760-м годам. Формируются идеи русского просветительства, резко осуждавшего крепостнические порядки и ратовавшего за преобразования, расчищавшие путь буржуазному развитию страны. В период разложения феодально-абсолютистского уклада, становления капиталистических отношений и упрочения идеологии буржуазии, которая, борясь за власть, проповедует идею свободы личности, формируется новое литературное направление – сентиментализм, обостривший внимание общества к внутреннему миру, чувствам человека, вызвавший сострадание к социальным низам. Русский сентиментализм складывается как национальное явление, испытывая влияние европейской культуры. Наиболее яркое художественное воплощение идеи гражданственности, внесословной ценности человека получили в творчестве просветителей, обращенном к социальной проблематике, реальному быту. Эти идеи проводились в периодической печати, главным образом частной, возникшей в 1759 г., когда частный капитал проникает в издательское дело. Появление частных изданий, давших выход оппозиционным настроениям общества, содействовало расколу в едином лагере официальной периодики, что, в свою очередь, привело к возникновению различных концепций печати и обострило полемику формирующейся демократической концепции журналистики с официозной, охранительной. Сатирическая пресса 1759–1774 гг. Демократическая тенденция в русской литературе и журналистике утверждала себя в борьбе с идеей служения искусства, печати исключительно увеселению, забаве читателя, зрителя. Особенно острый характер приняла полемика вокруг функций сатирических и литературно-критических жанров, Официально насаждаемый взгляд на задачи сатирика увеселять читателя, осмеивая общечеловеческие недостатки, нашел теоретическое истолкование и практическое осуществление в руководимом Екатериной II журнале «Всякая всячина». Демократическая журналистика Н. Новикова, Д. Фонвизина, И. Крылова видела право сатирика изображать недостатки современной социальной действительности, а обязанность – в служении истине, в воспитании истинного сына отечества. В области литературно-критических жанров демократическое направление отстаивало право автора рассматривать не только достоинства, но и недостатки произведения, не только положительные, но и отрицательные явления литературной жизни, давать им общественную оценку. Проблема общественного мнения встает перед русскими и зарубежными мыслителями в тот момент, когда в недрах феодального уклада начинают складываться буржуазные отношения, и означает попытку философски подойти к такому политическому вопросу, как верховная власть и народная масса. Вико и другие европейские философы XVIII в., отказавшиеся от декартовского учения об индивидуальном разуме как высшей истине, противопоставили ему общее сознание, голос народа. В свою очередь решение философами вопроса о значении общего мнения и путях его формирования зависело от понимания ими взаимоотношений между обществом и личностью. Наиболее яркое воплощение борьба полярных концепций журналистики нашла в полемике Н. Новикова и Екатерины II. В ходе полемики обе стороны стремились сформировать общественное мнение и выступить его выразителями, о чем свидетельствуют их частые обращения к читателям, публикация писем от их имени. В полемике с коронованным оппонентом Н. Новиков мог рассчитывать на успех при поддержке общественного мнения. «Я тем весьма доволен, – писал он, – что госпожа «Всякая всячина» отдала меня на суд публике. Увидит публика из будущих наших писем, кто из нас прав»15[15]. Н. Новиков, подобно своим предшественникам, считает целью периодического издания служение пользе и увеселению читателя. Однако в отличие от них он воспринимает пользу и увеселение не обособленно, а в единстве и в связи с задачей просвещения общества. В равной мере относит он сказанное к творчеству журналиста и писателя, к журналу и газете. «Каждый писатель, – говорит он, – должен иметь два предмета: первый – научать и быть полезным; второй – увеселять и быть приятным; но тот превосходным долженствует почитаться пред обоими, который столько счастлив будет, что возможет оба сии предмета совокупить во единый». Подобную мысль высказывает Н. Новиков, отвечая на вопрос о назначении своего журнала «Трутень». В предисловии, обращенном к читателям «Трутня» и озаглавленном «К чему ж потребен я в обществе», Н. Новиков объясняет, какие произведения публикуются в журнале: «...особливо сатирические, критические и прочие ко исправлению нравов служащие, ибо таковые сочинения исправлением нравов приносят великую пользу, а сие то и есть мое намерение». Пользу обществу, считает Н. Новиков, может принести печать, осуждающая пороки. Критику порока он не отделяет от критики носителей порока: «Критика на лицо больше подействует, нежели как бы она написана на общий порок». Порок для него – зло социальное, и главный порок – «несносное иго рабства». Видное место в новиковской концепции печати отводится личности журналиста. В предисловии к первому номеру его журнала «Пустомеля» под заглавием «То, что употребил я вместо предисловия» (1770) определены требования к журналисту. По его словам, «чтобы уметь хорошо сочинять, то потребно учение, острой разум, здравое рассуждение, хороший вкус, знание свойств русского языка и правил грамматических, и, наконец, истинное о вещах понятие». Об этих достоинствах журналиста писал М. Ломоносов. В новиковском моральном кодексе журналиста сверх того названы качества, вытекающие из его концепции печати – критический талант («Правильно и со вкусом критиковать так же трудно, как и хорошо сочинять»), общественная активность («Нет ничего, что бы не было подвержено критике»; журналист должен «мешаться в политические дела»). Н. Новиков высказывается за ориентацию журнала на читателя-единомышленника. С ним Н. Новиков ведет постоянный разговор на страницах своих изданий, советуется, делится планами, от него ждет писем и отвечает на вопросы, помещает одобрительные отзывы о действенности публикаций. Тираж «Трутня» составлял в 1769 г. 1240 экземпляров. Отмечая успех своего журнала «Живописец», Н. Новиков пишет, что «сие сочинение попало на вкус мещан наших»16[16]. Достойным сыном отечества для него является мещанин образованный, честный, «защитник истины», посвятивший жизнь служению родине. В противоположность новиковскому Екатерина II составляет собственный свод правил, обязанностей и личных качеств сочинителя. По ее мнению, сочинитель должен прежде всего пылать «любовию и верностию к государю». С этих позиций она определяет личные качества сочинителя: красота души, непорочность, добродетельность, добронравие, миролюбие. По словам Екатерины II, журналист, изредка касаясь пороков, не должен называть при этом конкретных лиц: «не целить на особ, но единственно на пороки»17[17]. Ее предписания на этот счет сочинителям отличаются особой категоричностью: «1) никогда не называть слабости пороком; 2) хранить во всех случаях человеколюбие; 3) не думать, чтоб людей совершенных найти можно было, и для того: 4) просить Бога, чтоб дал нам дух кротости и снисхождения». Очередная ее регламентация достоинств литератора – завещание автора «Былей и небылиц» – выдержано в том же полемическом духе: «думать не долго и не много», «за умом, за прикрасами не гоняться», «веселое всего лучше, улыбательное же предпочесть плачевным действиям», «где инде коснется до нравоучения, тут оные смешивать наипаче с приятными оборотами, кои бы отвращали скуку, дабы красавицам острокаблучным не причинить истерических припадков безвременно»18[18]. Стремясь придать сатире дидактический и «улыбательный» характер, Екатерина II опиралась в своих высказываниях на суждения Стиля и Аддисона из английского журнала «The Spectateur». В заимствованной «Всякой всячиной» из «The Spectateur» статье «Два есть у меня рода читателей» осуждалась сама мысль об изменении социальной действительности и проповедовались нравоучение с развлечением как средство привлечь побольше читателей: «Если мы хотим быти свету полезны, то мы должны с ним поступати, сколько можем по мере, как он есть, а не по тому, как желательно, чтоб он был»19[19]. Что касается программы журналистской деятельности, обоснованной Н. Новиковым, то Екатерина II объяснила ее гордостью, которая «есть начало непристойных поступок, дурных стихов, витиеватого письма». По ее словам, это страшная болезнь («Больной вздумает строить замки на воздухе, все люди не так делают, и само правительство, как бы радетельно ни старалось, ничем не угождает»). Журналистика последней четверти XVIII в. В период общественного подъема (который способствовал расцвету сатирической печати), завершившегося крестьянским движением под предводительством Е. Пугачева, прямым и открытым суждениям Н. Новикова и его единомышленников Екатерина II противопоставляла советы и наставления. После подавления восстания и вслед за событиями Французской буржуазной революции 1789 г. Екатерина II принимает репрессивные меры против инакомыслящих. Новиков был объявлен «государственным преступником» и заточен в Шлиссельбургскую крепость в 1792 г. Однако демократическая журналистика не утратила достижений в области теории, Д. Фонвизин называет сочинителей стражами «общего блага» и видит их долг в том, чтобы «возвысить громкий глас свой против злоупотреблений и предрассудков, вредящих отечеству». Отвечая в своем журнале, не увидевшем света, – «Друг честных людей, или Стародум» на вопрос, «отчего имеем мы так мало ораторов?», Д. Фонвизин устанавливает связь искусства с политической жизнью, условиями современной действительности: «Демосфен и Цицерон в той земле, где дар красноречия в одних похвальных словах ограничен, были бы риторы не лучше Максима Тирянина». По его мнению, «истинная причина малого числа ораторов есть недостаток в случаях, при коих бы дар красноречия мог показаться». И. Крылов аргументирует в своем журнале «Зритель» глубинную связь сатиры на порок с критикой порочных лиц: «Почему ж, возразят мне, быть может, некоторые, вооружаетесь вы на сатиру за то, что она нападает на порок, не указывая ни на чье лицо? Будто рассказывать дурачества разных особ не есть то же, что выставлять их лица на осмеяние?»20[20]. Вклад в обогащение представлений о печати в последней четверти XVIII столетия внес Н. Карамзин. Он начал свою журналистскую работу в одном из новиковских изданий («Детское чтение для сердца и разума»), когда в них обосновывались идеи самопознания личности, воздействия на чувства читателя. В статье под названием «Что нужно автору?» (1793) Н. Карамзин так отвечал на поставленный вопрос: «доброе, нежное сердце». Он видел в авторе тонко чувствующую личность с богатым внутренним миром, способную сопереживать читателю. Н. Карамзин стремился воздействовать не только на разум, но и на чувства читателей в особенности, и это, естественно, способствовало расширению читательской аудитории, вовлечению в нее менее подготовленных, тяготеющих к образованию кругов. Об этом свидетельствует составленная им программа «Московского журнала». Периодическое издание Н. Карамзина было сориентировано на широкие круги читателей как содержанием («постараюсь, чтобы содержание журнала было как можно разнообразнее и занимательнее»)21[21], так и самим изложением материала («учить нас, так сказать, неприметно, питая наше любопытство приятным повествованием»)22[22]. В этом журнале появились его повесть «Бедная Лиза», поразившая чувства читателей несчастной судьбой крестьянской девушки, обманутой состоятельным дворянином; путевые очерки «Письма русского путешественника» – дневниковые записи о поездке по европейским странам, о встречах с видными писателями, философами и простыми крестьянами, ремесленниками. С именем Н. Карамзина связана языковая реформа 1790-х гг. Учение о «трех штилях» изживало себя в связи с новыми веяниями в общественной жизни и литературе. Признавая изменчивость, развитие норм литературного языка, Н. Карамзин выступает с идеей общелитературной нормы, которая отвечала бы требованиям хорошего вкуса, общественным потребностям. Он обращает внимание на чистоту слога, осуждает такого рода словосочетания, как «вследствие чего, дабы», отмечая, что «это слишком по приказному», заботится о простоте, доступности печатного слова различным слоям читателей. В эту пору усиливается интерес к языку прессы. А. Радищев в письме к А. Воронцову в октябре 1798 г. следующим образом определил требования к языку периодики: «Среди всех повременных листков, будь то на французском языке или на немецком, попадавшихся мне в руки за последние десять лет, нет ни одного, что написан был бы слогом таким же сжатым, таким же сильным и сообразным с предметом, как листок «Лондонского Меркурия». Краткость, выразительность, связь с содержанием – эти требования к языку публикуемых материалов А. Радищев формулировал, опираясь на предшествующий опыт русской периодики. В одном из писем 1798 г. А. Радищев так отозвался о «Лондонском Меркурии»: «... несмотря на то, что он не более как газетчик, он мог бы найти почетное место среди историков своего времени». Эта мысль прозвучала не впервые. Назначение издания в составлении «истории настоящего времени» сформулировал И. Богданович в предисловии к своему журналу «Собрание новостей»: «История настоящего времени, то есть знание вещей, к нам ближайших и нас окружающих, остается в толиком небрежении, что мы едва знаем о самых примечательных в Европе происшествиях, в то время когда знать о том надобно»23[23]. Традиционный подход к назначению печати – служение пользе и увеселению читателя – не удовлетворял А. Радищева по той причине, что идея «общей пользы», официально насаждаемая в эпоху абсолютизма, маскировала общественное неравенство. Нет у него надежд и на просвещенного монарха в деле исправления общественных нравов. В одном из примечаний к переводу сочинения Мабли «Размышления о греческой истории» А. Радищев заявил: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Сокрушение деспотической власти возможно при достижении единства слова и дела: «глагол истины ее сокрушит, деяние мужества ее развеет». Он своеобразно преломлял идеи «общественного договора» и «естественного права», получившие распространение в работах французских просветителей. По мнению А. Радищева, народ может и должен силой завоевать и отстоять свои права: «Много было писано о праве народов... Примеры всех времен свидетельствуют, что право без силы было всегда в исполнении почитаемо пустым словом». Эти мысли А. Радищев высказал в книге «Путешествие из Петербурга в Москву», за которую был объявлен Екатериной II «бунтовщиком хуже Пугачева» и сослан в Сибирь. Последняя четверть XVIII в. – период интенсивных поисков новых идей и форм в русской журналистике. Появляются новые типы журналов: театральный – «Российский театр» (1786), литературно-критический – «Московский журнал» (1791–1792), исторический – «Российский магазин» (1792–1794). Возникают новые типы еженедельников: критико-библиографический – «Санкт-Петербургские ученые ведомости» (1777), медицинский – «Санкт-Петербургские врачебные ведомости» (1792–1794). Формируется такая разновидность периодики, как альманах: литературный – «Аглая» (1794), музыкальный – «Карманная книга для любителей музыки на 1775 год». Впервые выходит частный краеведческий журнал в провинции – «Уединенный пошехонец» (1786, Ярославль). Отчетливее проявляется ориентация изданий на определенный контингент читателей: женский – «Модное ежемесячное издание, или Библиотека для дамского туалета» (1779), детский – «Детское чтение для сердца и разума» (1785–1789). Усиливается внимание периодической печати к литературе, искусству, истории, философии. Журнал и газета ярче определяют свою специфику в содержании, оформлении, жанрах. Демократически настроенные журналисты активно используют аналитические жанры, и прежде всего статью, беседу, трактат, для распространения своих политических и философских идей. Пресса первой четверти XIX в. В общественно-политической жизни России первой четверти XIX в. произошли события, оказавшие влияние на отечественную и европейскую историю, – борьба с наполеоновским нашествием, восстание декабристов. Журналистика стала не только летописцем, но и активным участником этих событий. Сотни политических ссыльных, произвол тайной экспедиции, запрещение ввоза иностранных книг и даже нот – все эти меры кратковременного (1796–1801) царствования Павла I, сына Екатерины II, вызывали недовольство общественности. Пришедший к власти в результате дворцового переворота в марте 1801 г. Александр I, сын Павла I, предпринял ряд реформ, необходимость которых вызывалась политическими и социальными условиями русской действительности. 23летний император получил хорошее образование, его воспитывал швейцарец Лагарп, разделявший идеи французского просвещения. Александр I возвратил гражданские права тысячам политических заключенных, снял запрет на ввоз книг из-за рубежа, «распечатал» частные типографии. Однако реализация либеральных нововведений тормозилась вследствие противостояния консервативных сил и непоследовательности действий самого царя. Проекты реформирования государственного управления, открывавшие путь конституционного процесса в России, были отвергнуты, а их автор М. Сперанский подвергся гонениям. К числу нововведений Александра I относился первый цензурный устав 1804 г. Некоторые параграфы устава давали видимые послабления печати. Вместе с тем устав узаконивал предварительную цензуру, дополнения к нему стесняли положение прессы. Отечественная война 1812 г. содействовала росту национального самосознания, утверждению национального характера русской культуры. Пробудился интерес к национальной истории, что нашло отражение в послевоенный период в выходе первых восьми томов «Истории государства Российского» Карамзина, в «Думах» Рылеева, «Борисе Годунове» Пушкина, романах и пьесах Лажечникова и Кукольника. Отечественная война способствовала подъему вольнолюбивых настроений в обществе, обострила внимание к социально-политическим вопросам современности, вызвала всеобщую неприязнь к тирании. В заграничных походах русское войско воочию убедилось в том, что вслед за буржуазными революциями ряд европейских стран вступил на путь экономического и социального прогресса. Сам факт возвращения крестьян, отстоявших независимость Отчизны, под палку господина вызывал возмущение прогрессивно мыслящих современников. Воспитанные на произведениях французских просветителей, защитники Отечества из числа офицеров-дворян стали вынашивать планы политического переустройства России. Военный успех окрылял их, настраивал на возможность достижения цели решительными действиями. Круг участников первых политических организаций был неширок, ограничивался составом тайных обществ – Союза спасения (1816–1817), Союза благоденствия (1818–1821), Северного общества (1821–1825), Южного общества (1821 – начало 1826). Заговорщиков объединяла ненависть к самодержавию и крепостному праву, но пути избавления предлагались различные. В «Конституции» Н. Муравьева закреплялась конституционная монархия, в которой исполнительная власть принадлежала императору, а законодательная парламенту. «Русская правда» – конституционный проект будущего республиканского устройства, составленный Пестелем, утверждал идеи революционной диктатуры и физического уничтожения царской фамилии. В «Кавказском разделе» проекта приветствовалось покорение земель между Россией и Турцией, разделение населяющих их народов на мирных и буйных, переселение последних малыми количествами в другие места. Восстание разразилось после скоропостижной смерти Александра I, когда в период междуцарствия решался вопрос о престолонаследии. Заговорщики составили «Манифест к русскому народу», в котором провозглашались конституционное правление, отмена крепостного права, демократические свободы, и вывели на Сенатскую площадь лейб-гвардии Московский полк, к нему присоединились матросы и некоторые части Петербургского гарнизона. Заговорщики не расходились, пока артиллерийская картечь по приказу нового императора Николая I не рассеяла их ряды. К следствию по делу декабристов было привлечено 579 человек, из них 279 признаны виновными, пять человек повешены: П. Пестель, К. Рылеев, С. Муравьев-Апостол, М. Бестужев-Рюмин, П. Каховский. Осужденных сослали на каторжные работы и поселение в Сибирь, в действующую армию на Кавказ, некоторых матросов и солдат забили шпицрутенами. События 14 декабря 1825 г. оставили неизгладимый след в отечественной истории как первая попытка программно обосновать и одновременно практически реализовать идею изменения социально-политической системы в России. В первой четверти XIX в. возникло около 150 новых периодических изданий – официальных и частных, столичных и провинциальных. Эта цифра превышала количество газет и журналов, издававшихся на протяжении всего предыдущего времени. Закрепился приоритет журнала перед другими видами периодики – газетами и альманахами, утвердился общественный и профессиональный статус журналиста. Основанный в 1802 г. Н. Карамзиным литературно-политический журнал «Вестник Европы», выражая потребности времени и опираясь на традиции отечественной журналистики, в известной степени ориентировался на европейский опыт, о чем свидетельствовали как его название, так и обращение издателя к 12 английским, французским и немецким журналам для перевода статей. Вводя отдел политики в состав журнала, Карамзин желал предоставить занимательное и полезное чтение широкому кругу читателей и в особенности тем, кто не имел возможности самостоятельно следить за иностранной периодикой: «Не многие получают иностранные журналы, а многие хотят знать, что и как пишут в Европе: Вестник может удовлетворять сему любопытству, и притом с некоторою пользою для языка и вкуса»24[24]. Карамзин придал своему журналу просветительскую и гуманистическую направленность, вел его на высоком профессиональном уровне, сам активно участвовал как автор и привлек к сотрудничеству талантливых писателей: Державина, Хераскова, В. Измайлова, Жуковского и др. Все это обеспечило успех журнала среди читателей. По признанию Карамзина, уже к середине 1802 г. «Вестник Европы» имел 580 подписчиков, вскоре их число возросло до 1200, потребовалось переиздание. Карамзин писал, что «нравственные и политические революции свойственны земному шару». В то же время он отрицательно оценивал последствия французской революции, так как она показала, что «народ делается жертвою ужасных бедствий, которые необыкновенно злее всех обыкновенных злоупотреблений власти»25[25]. Он приветствовал возобновление монархических порядков во Франции с приходом Наполеона. Благоденствие существующих в России порядков Карамзин соединял с надеждами на просвещенного монарха, распространением образования среди всех сословий, гуманистическим совершенствованием общества. Статья Карамзина «Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени» рисовала картину идеальных взаимоотношений крестьянина и помещика: «Российский дворянин дает нужную землю крестьянам своим, бывает их защитником в гражданских отношениях, помощником в бедствиях случая и натуры: вот его обязанность! Зато он требует от них половины рабочих дней в неделю: вот его право» (1802, № 12). В статьях «О новом образовании народного просвещения в России» и «О верном способе иметь в России довольно учителей» он ратовал за открытие сельских школ, установление «казенного кошта» для неимущих студентов. С притоком талантливой молодежи из низших слоев общества Карамзин связывал будущие достижения отечественной науки и образования: «Россия на первый случай может единственно от низших классов гражданства ожидать ученых, особенно педагогов. Дворяне хотят чинов, купцы – богатства через торговлю; они без сомнения будут учиться, но только для выгод своего особенного состояния, а не для успехов самой науки, не для того, чтобы хранить, передавать ее сокровища другим» (1803, № 8). В статьях «Отчего в России мало авторских талантов?», «О книжной торговле и любви ко чтению в России» издатель «Вестника Европы» выступал как активный поборник просвещения, нравственного влияния литературы на общество. Признавая целесообразность эволюционного пути развития государства с утвердившимся политическим устройством, сложившимися общественными и нравственными отношениями, каковым, по его мнению, являлась монархическая Россия, Карамзин вместе с тем знакомил русского читателя с республиканскими основами государственности. В повести «Марфа Посадница, или Покорение Новгорода» он показал Новгородскую республику с ее символом вольности – вече, высказался за восстановление республиканских порядков в Швейцарии26[26]. Карамзин издавал «Вестник Европы» дважды в месяц в течение двух лет (1802–1803). Журнал оказался долгожителем и просуществовал до 1830 г. За это время не раз сменялись редакторы, обновлялся состав сотрудников. Неизменной оставалась проправительственная ориентация издания, признание монархии и крепостного права гарантами стабильности и процветания российского государства. К числу изданий-долгожителей принадлежал и «Сын отечества», выходивший в С.-Петербурге с 1812 по 1852 гг. Основатель и редактор журнала Н. Греч получил на его организацию от царской фамилии 1 тыс. рублей. Название журнала подчеркивало патриотический замысел и гражданское назначение периодического издания, созданного в пору народного противостояния наполеоновскому нашествию. Содержание, жанры, иллюстрации «Сына отечества» служили главной цели – пробуждению в сердцах читателей патриотических чувств. Война трактовалась как освободительная борьба народа за национальную независимость. Таков был лейтмотив статьи «Послание к русским» А. Куницына. Мысль о непобедимости борющегося за свободу народа получила развитие в оригинальных и переводных публикациях «Сына отечества»: «Освобождение Швеции от тиранства Христиана II, короля датского» И. Кайданова, «Речь скифского посла Александру Македонскому» в переводе с латинского А. Куницына и др. Ход военной кампании оперативно освещался в жанрах зарисовки и репортажа, героями которых являлись солдаты, готовые стоять на смерть за Отчизну, крестьяне-партизаны, с вилами в руках наводившие страх на врага. Рядом с этими материалами, иллюстрирующими народный характер войны, печатались басни И. Крылова, карикатуры А. Венецианова и И. Теребенева, ставшие живой летописью героических событий. Политические новости из Европы помещались в регулярных приложениях к журналу. После завершения военных действий в «Сыне отечества» стали сотрудничать вернувшиеся с поля боя офицеры, будущие декабристы, молодые талантливые писатели и публицисты Ф. Глинка, А. Бестужев, Н. Муравьев, К. Рылеев, Н. Тургенев, В. Кюхельбекер, А. Грибоедов, А. Пушкин и др. На титульном листе «Сына отечества» значилось: журнал исторический, политический и литературный (последнее слово появилось в 1814 г.). Как журнал исторический, «Сын отечества» обращался к знаменательным событиям прошлого России и прежде всего к «грозе двенадцатого года». В этой связи программное значение имела статья «Рассуждение о необходимости иметь историю Отечественной войны 1812 года» Ф. Глинки – участника военных действий, автора «Писем русского офицера», члена тайных обществ декабристов. В своей статье Ф. Глинка делился соображениями о том, кто должен писать историю Отечественной войны, каково должно быть ее содержание и каков слог. Он предполагал в качестве авторов героической летописи непосредственных участников сражений, которые могли правдиво показать подвиг народа, отстоявшего национальную независимость. Подобно тому, как в зеркале вод озера отражаются большие деревья и маленькие кустарники, так и в будущей истории войны необходимо осветить участие всех народностей, защищавших Отечество. Писать о подвиге народа, по мнению Ф. Глинки, следует чистым и ясным слогом, доступным людям всякого состояния, ибо все сословия «участвовали в славе войны и в свободе Отечества» (1816, № 4). Как журнал политический «Сын отечества» обращался к событиям внешней и внутренней жизни страны. В статье А. Куницына «О состоянии иностранных крестьян» (1818, № 17) ставились под сомнение доводы публицистов, считавших положение русского крестьянина предпочтительным по сравнению с иностранным, так как о его благосостоянии печется помещик. По словам Куницына, русский крестьянин лишен главного – личной свободы. Опубликованная в следующем номере «Сына отечества» (1818, № 18) статья Куницына «О конституции» продолжала заявленную тему и утверждала преимущества конституционного парламентского правления. Состояние литературной жизни России находило постоянное отражение в журнале. В статьях А. Бестужева, В. Кюхельбекера, К. Рылеева рассматривались магистральные вопросы развития отечественной словесности, утверждалась идея самобытности литературы. В статье «Несколько мыслей о поэзии» (1825, № 22) Рылеев выступал против духа рабского подражания, за истинно национальную поэзию гражданской направленности. В полемике вокруг комедии Грибоедова «Горе от ума», поэмы Пушкина «Руслан и Людмила», баллады Жуковского «Людмила» выявлялась литературно-эстетическая позиция «Сына отечества», его ориентация на народность, национальную самобытность искусства, гражданский романтизм. После событий на Сенатской площади «Сын отечества» претерпел существенные изменения в направлении, составе сотрудников и сделался заурядным официозным изданием. Соредактором Н. Греча стал Ф. Булгарин, журнал постепенно растерял подписчиков (с 1200 до 300). В рассматриваемый период активно формировалась отечественная отраслевая периодика. В качестве издателей специальных журналов выступали государственные учреждения: Министерство внутренних дел выпускало в свет «Санкт-Петербургский журнал» (1804–1809), Академия наук – «Технологический журнал» (1804–1815) и «Статистический журнал» (1806, 1808), временный артиллерийский комитет Военного министерства – «Артиллерийский журнал» (1808–1811). Среди частных изданий заявили о себе «Экономический журнал, издаваемый Васильем Кукольником» (1807), «Новый магазин естественной истории, физики, химии и сведений экономических» И. Двигубского (1820–1830). Последний представлял собой дайджест, в котором помещались перепечатки, чаще всего из французского журнала «Annales de Chimie et de Physique». В соответствии со специализацией отраслевые журналы печатали научные и научно-популярные статьи, статистические материалы, практические советы, рекламу. Особое место в них занимала иллюстрация: чертежи новейших изобретений, рисунки технических новшеств, географические карты, таблицы, схемы. Авторами теоретических и практических публикаций являлись отечественные и зарубежные ученые, изобретатели. В ведомственных изданиях печатались правительственные распоряжения, разного рода официальные документы. Имелись библиографические отделы, где рецензировалась специальная литература. К числу новых газетных изданий принадлежал «Русский инвалид», основанный в феврале 1813 г. в С.-Петербурге П. Пезаровиусом, выходцем из Лифляндии, окончившим курс в Иенском университете со званием доктора философии. Члены императорской фамилии субсидировали частное издание П. Пезаровиуса. Число подписчиков на «Русский инвалид» быстро росло (к концу апреля 1813 г. их было 800), что объяснялось исключительной оперативностью, с какой освещался в нем ход войны. Видя огромный интерес читателей к военной информации, Пезаровиус стал выпускать «Чрезвычайные прибавления» к газете, в которых сообщалось о победоносных сражениях русской армии с наполеоновским войском. Издатель впервые применил необычную для России и популярную за рубежом форму распространения газеты: «Чрезвычайные прибавления» раздавались за наличные деньги (по 25 коп. медью за экземпляр) детям, преимущественно солдатским, которые продавали их на улицах и бульварах и получали, обыкновенно, вдвое или втрое более, тем самым Пезаровиус преследовал благотворительные цели. По примеру французских изданий – «Journal des Débats», «Journal de Paris», «Gazette de France» – «Русский инвалид» первым завел у себя отдел фельетона (так называлась нижняя часть газетной полосы, как правило 1/3, отделенная сверху чертой и набранная мелким шрифтом). Однако это новшество не было принято русской периодикой. Критик «Сына отечества» упрекнул издателя «Русского инвалида» в непатриотичности. С 1816 г. газета под новым названием «Русский инвалид, или Военные ведомости» выходила ежедневно и публиковала, главным образом, приказы по армии, зарубежные и внутренние известия. Новым жанром русской прессы стало обозрение – политическое и литературное. Оно появилось в «Вестнике Европы», «Сыне отечества», «Русском инвалиде». Под пером А. Бестужева жанр литературного обозрения обрел свою специфику: концептуальность, аналитичность, сюжетную стройность, четкие хронологические рамки. Литературные обозрения А. Бестужева открывали каждую из трех книжек альманаха «Полярная звезда» (1823–1825), в которых поместили свои художественные произведения лучшие поэты и писатели той поры: Пушкин, Баратынский, Жуковский, Батюшков, Рылеев. Бестужев-обозреватель высоко ставил народность литературы, понимая под этим ее обращение к героической истории отечества, народному творчеству и языку – «звучному, богатому, сильному». Он осуждал «рабское подражание» иноземному, критиковал литераторов, творчество которых, не согретое народной гордостью, «вместо того, чтобы возбудить рвение творить то, чего у нас нет, старается унизить даже и то, что есть». К истинно народным писателям он причислял Грибоедова, Крылова, Пушкина. Суждения А. Бестужева, высказанные в обозрениях словесности, находили художественное продолжение в публикациях «Полярной звезды», отдававшей предпочтение отечественной поэзии и прозе. В «Исповеди Наливайко» Рылеева звучали мотивы жертвенности во имя свободы народа: «Но где, скажи, когда была без жертв искуплена свобода?». Ф. Глинка в стихотворении «Песнь пленных иудеев» признавал пагубность деспотизма для общества: «Рабы, влачащие оковы, высоких песен не поют!». В повести «Роман и Ольга» А. Бестужев воспевал новгородскую вольность и подвиг ради народного блага. «Полярная звезда» пользовалась значительным успехом у читателей. Первая книжка альманаха вышла тиражом 600 экз., вторая – 1500 экз., окупила все издержки издания и принесла прибыль. Издатели альманаха К. Рылеев и А. Бестужев ввели систему гонораров для оплаты труда авторов. Политической направленностью и публицистическим звучанием литературной критики и словесности, представленной произведениями прежде всего самих издателей – участников декабристского движения, тяготением к журнальному разнообразию материалов «Полярная звезда» существенно отличалась от первых альманахов Карамзина «Аглая» (1794, 1795) и «Аониды» (1796–1799) с их чисто литературным содержанием по европейскому образцу и ориентацией на круг любительниц и любителей изящной словесности. Периодическая печать 1826–1855 гг. После восстания декабристов был принят новый цензурный устав (1826 г.), прозванный современниками «чугунным». Согласно уставу запрещалось пропускать в печать места, «имеющие двоякий смысл», если цензор заподозрил намерение автора высказать крамольные мысли. Новый устав 1828 г., хотя и отменил этот казуистический параграф, существенно ограничивал права журналистов. Разрешения на новые издания с 1832 г. утверждались Николаем I. В 1836 г., в соответствии с циркуляром министра просвещения, временно приостанавливалась выдача таких разрешений, что побудило журналистов перекупать право на издание частных журналов. Усилились позиции правительственной печати. С 1838 г. в губернских центрах России стали издаваться официальные ведомости по утвержденной правительством программе. Напуганные карательными мерами некоторые издатели частных газет и журналов открыто поддержали репрессивные действия правительства. В их числе были Ф. Булгарин и Н. Греч. После событий 14 декабря 1825 г. Булгарин сделался агентом Третьего отделения тайной полиции, призванной следить за общественным мнением. Газета «Северная пчела», которую он издавал с 1825 г., удостоилась привилегии, единственная из частных газет, публиковать политическую информацию и тем самым обеспечила себе широкий круг читателей (до 3 тыс. подписчиков). В 1829 г. журнал Греча «Сын отечества» слился с журналом Булгарина «Северный архив», а с 1831 г. они стали совместно издавать «Северную пчелу» и сделались монополистами в журналистике. Русская периодическая печать испытывает в этот период тенденцию к разносторонности, энциклопедичности содержания. Раньше других запросы времени почувствовал Н. Полевой. Он объявляет целью своего журнала «Московский телеграф» «споспешествовать к усилению деятельности просвещения,... к сближению средних состояний с европейскою образованностию». В распространении просвещения, или в росте «невещественного капитала», заинтересованы «обладатели капиталов» и «производители капитала»27[27]. Все большее число читателей, представителей умножающегося «третьего сословия» проявляет интерес к энциклопедическим знаниям. В осуществлении этой программы Н. Полевой видит высокий долг прессы и собственное предназначение. Приступая в 1825 г. к изданию «Московского телеграфа», Н. Полевой учитывал опыт европейской периодики, традиции отечественной печати и современные общественные потребности. Первые полтора-два года «Московский телеграф» имел научно-литературный характер, а затем стал энциклопедическим, благодаря усилению общественно-экономической проблематики, разнообразию и популярности изложения материала, интересу к практическим знаниям. Типологическое родство «Московского телеграфа» с «Revue Encyclopèdique» отмечал секретарь редакции французского журнала Э. Геро. В отзыве об издании Н. Полевого, перепечатанном «Московским телеграфом», Э. Геро признавал функциональную общность обоих изданий, которая открывала возможность французам делать «выгодные займы для пополнения... картин сравнительного просвещения»28[28]. «Московский телеграф» включал в себя следующие отделы: «Науки и искусства», «Словесность», «Библиография и критика», «Известия и Смесь», «Моды». Структура журнала соответствовала его главной цели, заявленной Н. Полевым в официальном прошении об издании: «...сообщение отечественной публике статей, касающихся до нашей истории, географии, статистики и словесности, которые бы иностранцам показывали благословенное отечество наше в истинном его виде; сообщение также всего, что любопытного найдется в лучших иностранных журналах и новейших сочинениях или что неизвестно еще на нашем языке касательно наук, искусств, художеств вообще и словесности древних и новых народов». Просветительская по своей сути программа была обширной, разнообразной и ориентированной на популяризацию научных знаний. В первом отделе журнала присутствовали история, археология, география, статистика, эстетика, изящные искусства. Во втором – новейшие произведения русских и иностранных писателей, переводы с арабского, китайского, английского, итальянского языков. В третьем – известия о новых русских и иностранных книгах, критические разборы и обозрения. В четвертом – коммерческие известия, научные открытия, заседания ученых обществ, жизнеописания знаменитых современников. Нацеленность на новые знания и их практическое применение нашла отражение в названии «Московского телеграфа» и рисунке на обложке. В России телеграфа еще не существовало, на обложке журнала был представлен известный европейцам семафорный оптический телеграф в виде башни с сигнальным устройством, возвышающейся на скале вблизи озера. «Московский телеграф» выступал за преобразования отечественной экономики на буржуазных началах. Будучи родом из купеческой семьи, Н. Полевой общественный прогресс и благоденствие России связывал с развитием промышленности и торговли, с капитализацией государственного хозяйства. По мнению издателя, экономическое развитие страны откроет «народу иметь средства сбыть внутри государства свои произведения» и позволит «образовать, просветить народ». В освещении литературной жизни России и зарубежья «Московский телеграф» твердо стоял на романтических позициях. Отечественные писатели-романтики, как А. Бестужев-Марлинский, печатали свои произведения, которые получали высокую оценку в критических статьях самого издателя. Из иностранных авторов предпочтение отдавалось творчеству В. Гюго. Буржуазная устремленность философии В. Кузена оказалась приемлемой для издателя. Журнал объявлял В. Гюго «философом романтизма», а В. Кузена – «романтиком в философии». «Московский телеграф» проявил интерес к европейским событиям и прежде всего к буржуазной революции 1830 г. во Франции; увидел реализацию идеала конституционной монархии, близкого политическим взглядам самого издателя, в Июльской монархии. В обзорах международной жизни говорилось об освободительном движении в Греции, латиноамериканских странах, о личности Боливара. Эти материалы появлялись с цензурными купюрами, недомолвками и намеками. В некоторых случаях политическим бурям и «ослеплению страстей Западной Европы» противопоставлялась благоденствующая монархическая Россия, что, собственно, и позволяло состояться публикациям. Журнал издавался раз в две недели, каждая его книжка имела объем от четырех до пяти печатных листов. В «Московском телеграфе» принимали участие писатели, историки, археологи, географы, филологи, педагоги, в том числе П. Вяземский, С. Полторацкий, С. Соболевский, Е. Баратынский, В. Одоевский, И. Киреевский, М. Максимович, П. Кеппен, А. Вельтман, А. Галахов, эпизодически А. Пушкин, В. Жуковский. В последние три года существования «Московского телеграфа» ведущую роль в нем играл брат издателя К. Полевой, а сам Н. Полевой занимался преимущественно драматургией и историей. Первоначальный тираж журнала составлял 700 экз., к третьей книжке он возрос до 1200 экз. «Московский телеграф», вызывавший беспокойство властей предержащих, был запрещен в 1834 г. за публикацию критической рецензии Н. Полевого на верноподданническую пьесу Н. Кукольника «Рука всевышнего Отечество спасла». В числе изданий, подвергшихся гонениям, была «Литературная газета» А. Дельвига, в которой принял участие А. Пушкин в качестве автора, а в отсутствие своего друга поэта Дельвига – и редактора. В «Литературной газете» Пушкин впервые разоблачил литератора и журналиста Ф. Булгарина как агента Третьего отделения тайной полиции. Поэт использовал форму библиографической заметки, известив читателей об изданных во Франции записках начальника полицейского отряда, а до того – уголовного преступника Видока. Современники, знавшие биографию Булгарина, смогли без труда разглядеть его под личиной Видока. Правительство взяло под защиту Булгарина, запретив в печати упоминание имени Видока и даже продажу его портретов. Публикация пушкинского памфлета «О записках Видока» сказалась на судьбе газеты. В ноябре 1830 г. после опубликования на французском языке четверостишия Казимира Делавиня для памятника жертвам июльской революции 1830 г. в Париже шеф Третьего отделения А. Бенкендорф обвинил А. Дельвига в якобинстве, пригрозил Сибирью. В 1831 г. Дельвиг скончался, в том же году «Литературная газета» прекратила существование. Пушкинское выступление против Ф. Булгарина согласовывалось с его суждениями о назначении журналистики и месте журналиста в обществе. В 1831 г. он назвал сословие журналистов «рассадником людей государственных». Пушкин считал, что журналистика управляет общим мнением публики и не признавал монопольного права «указателей общественного мнения» за официозными газетами и журналами, потому что сами эти издания не являлись голосом общественного мнения. «Спрашиваю, – писал он, – по какому праву «Северная пчела» будет управлять общим мнением русской публики; какой голос может иметь «Северный Меркурий»?» Пушкин противопоставлял европейскую периодику русской и указывал на качества, которых лишена последняя, – широкий спектр политических направлений, свобода мнений: «Журнал в смысле, принятом в Европе, есть отголосок целой партии, периодические памфлеты, издаваемые людьми, известными сведениями и талантами, имеющие свое политическое направление, свое влияние на порядок вещей». Ареной новых пушкинских сатирических разоблачений Булгарина стал журнал Н. Надеждина «Телескоп», где поэт напечатал в 1831 г. свои фельетоны «Торжество дружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов», «Несколько слов о мизинце г. Булгарина и о прочем». Под ним стоял псевдоним Феофилакт Косичкин. В своих фельетонах Пушкин от имени простодушного почитателя таланта Булгарина завершил углубленную психологическую характеристику личности Ф. Булгарина, исследовал его биографию, показал сущность его литературных произведений и полицейскую деятельность в литературе, разоблачил возглавляемую им официозную прессу. Под пером Пушкина Булгарин сделался литературным типом, олицетворением корыстолюбия и доносительства. Прием литературной маски, использованный поэтом, получил дальнейшее развитие в отечественной сатирической журналистике. С именем Пушкина связано зарождение жанра фельетона в русской периодической печати. Редактор «Телескопа» Н. Надеждин, опубликовавший пушкинские фельетоны, считал просвещение – важнейшей целью современной журналистики и отводил в этом деле особую роль энциклопедическому журналу. По его мнению, журнал «должен иметь твердую и основательную теорию, полную и цельную систему». Рассматриваемые в журнале предметы даются в строгой научной системе и в едином теоретическом ключе. Осуществить такой замысел на практике Н. Надеждин рассчитывал с помощью своих коллег, ученых Московского университета. В «Телескопе» печатались философские, юридические, исторические, филологические статьи профессоров М. Павлова, М. Погодина. М. Максимовича, А. Востокова и др. Объявленный в 1831 г. как «журнал современного просвещения», «Телескоп» имел постоянные отделы: «Науки», «Изящная словесность», «Критика», «Современные летописи», «Смесь». Под рубрикой «Знаменитые современники» вниманию читателей предлагались биографические очерки о Канте, Манцони, Гегеле, Шатобриане, Петрарке, Берлиозе, Гизо, Талейране и др. Много места отводилось переводам из французских, немецких, английских периодических изданий – более 60 наименований, выбором которых занимался преимущественно сам Надеждин, выписывавший журналы и газеты для нужд университета. В программной статье «Современное направление просвещения» Надеждин говорил о высоком предназначении монархической России, которая противостоит бунтарским настроениям Запада. В этой связи «Телескоп» осуждал события 1830 г во Франции, с русофильских позиций рассматривал польско-литовское восстание 1830–31 гг., находя в нем влияние идей французской революции. Сын сельского священника, Надеждин прошел суровую жизненную школу, упорным трудом добился общественного признания и сохранил на всю жизнь неприязнь к сословному неравенству. Питая добрые чувства к терпящей нужду талантливой разночинной молодежи, он поддержал изгнанного из Московского университета Белинского, взял его в качестве переводчика в свои издания. После опубликования в газете «Молва» – приложении к «Телескопу» – статьи «Литературные мечтания», вызвавшей большой общественный резонанс, положение Белинского в изданиях Надеждина укрепилось, активизировалась их полемика с изданиями «торгового направления» в журналистике – с газетой «Северная пчела» и журналом «Библиотека для чтения». Политическая и литературная газета «Северная пчела» имела следующие отделы: «Новости политические и заграничные»; «Новости внутренние»; «Новости не политические: о новых изданиях и предприятиях; о произведениях наук, художеств и ремесел»; «Известия обо всех выходящих в свет русских книгах»; «Нравы. Небольшие статьи о нравах; критические и нравоучительные замечания»; «Словесность. Легкие стихотворения и различные статьи в прозе»; «Смесь»; «Известия о новейших модах». Редакторы газеты Ф. Булгарин и Н. Греч поставили издание как коммерческое предприятие, приносящее значительный доход. Они придали содержанию газеты занимательность, доступность, разнообразие, сориентировали его на вкусы и потребности широкой публики, преимущественно из «среднего состояния». В записке «О цензуре в России и о книгопечатании вообще» (1826) Булгарин рассматривал «среднее состояние» как опору правительства и относил к нему чиновников, промышленников, купцов, небогатых дворян, мещан. Внутриполитический отдел газеты включал официальные распоряжения, представления к наградам, статьи для «успокоения умов», подготовленные в правительственных инстанциях. Зарубежная политическая информация, отличавшаяся оперативностью и разнообразием, не комментировалась. Значительное место в «Северной пчеле» занимали статьи и заметки, посвященные государственному хозяйству, которые печатались под рубрикой «Наблюдения в отечестве». В поле зрения газеты находились промышленные выставки, торговые ярмарки, продукция фабрик и заводов в разных концах страны. При этом апология капиталистического прогресса сочеталась с рекламой различных товаров. Отдел «Нравы», в котором господствовали фельетоны Булгарина, затрагивал бытовые вопросы, представлявшие всеобщий и повседневный интерес. В легкой сатирической манере автор повествовал о разного рода человеческих слабостях, жизненных невзгодах, мелких общественных недостатках, давал читателю советы и наставления, искусно вставляя в них скрытую рекламу. Коммерческая направленность газеты Булгарина и Греча сближала ее с «Библиотекой для чтения» О. Сенковского. Эти издания дополняли друг друга: читатель энциклопедического журнала подписывался на политическую и литературную газету. «Библиотека для чтения» была заявлена в 1834 г. как «журнал словесности, наук, художеств, промышленности, известий и мод». Программа энциклопедического журнала включала следующие отделы: «Русская словесность», «Иностранная словесность», «Науки и художества», «Промышленность и сельское хозяйство», «Критика», «Литературная летопись», «Смесь». Журнал выходил регулярно первого числа каждого месяца, объем одного номера составлял 25–30 печатных листов. «Библиотека для чтения» имела привлекательный внешний вид: отличная бумага, четкий шрифт, цветные картинки мод. Основал «Библиотеку для чтения» известный книгоиздатель, хозяин самой популярной книжной лавки в Петербурге А. Смирдин. Редактором он пригласил О. Сенковского – университетского профессора-ориенталиста, хорошо знавшего Восток, много путешествовавшего. Эрудиция, редкая работоспособность, общительность, предприимчивость помогли Сенковскому быстро освоить новое для него дело. «Библиотека для чтения» создавалась по европейскому образцу как коммерческое предприятие. Редактор получал значительное по тем временам жалованье – 15 тыс. руб. в год, помимо гонорара. Вводилась полистная оплата авторского труда – 200 руб., а для знаменитых писателей гонорар повышался до 1000 руб. за печатный лист. Преследуя рекламные цели, издатель платил до 1000 руб. за согласие известного писателя или поэта назвать свое имя в числе сотрудников журнала. Невысокая подписная цена – 50 руб. ассигнациями в год позволила расширить читательскую аудиторию, к концу третьего года «Библиотека для чтения» имела около 7 тыс. подписчиков. «Библиотека для чтения» ориентировалась на средний класс населения, ставка делалась на семейное чтение, отсюда – внимание к разнообразию материалов, занимательности изложения, учету вкусов и повседневных интересов широких кругов читателей. Художественные произведения отечественных и зарубежных авторов Сенковский перерабатывал, приспосабливая к цензурным требованиям и вкусам обывательской аудитории. В отделе «Науки и художества» приоритет отдавался естественнонаучным, экономическим статьям иностранных авторов, в которых популяризировались технические достижения. При этом редактор стремился придать им занимательную форму, исключая из них теоретические рассуждения и оставляя любопытные факты, полезные сведения. Практическую направленность имел отдел «Промышленность и сельское хозяйство», где содержались разного рода советы и рекомендации по уходу за скотом, использованию новых орудий сельского труда, приготовлению продуктов питания и пр. Критический отдел журнала отличался фельетонным стилем, который исключал необходимость глубокого анализа содержания и художественных достоинств произведений. В своих статьях Сенковский превозносил участвовавших в журнале авторов – Н. Кукольника, А. Тимофеева и др. и бранил неугодных, например, Н. Гоголя. В «Литературной летописи» он в полной мере использовал журнальную маску барона Брамбеуса, от лица которого смешил и дурачил публику, развлекая ее анекдотами из жизни литераторов, мистификациями и пародиями на произведения современных авторов. Избегая политических и острых социальных проблем и в то же время не скрывая неприязни к революционным идеям, Сенковский развлекал публику, предлагая ей занимательное чтение и обилие полезных сведений. «Библиотека для чтения» Сенковского и «Северная пчела» Булгарина и Греча утверждали тенденцию к развлекательности, беспринципности, спекулятивности в журналистике. В статье «Публика и журналист» Ф. Булгарин заявлял от имени публики, что ее интересует только новость, а если таковой нет, ее нужно придумать: «Представляйте мне как можно более необыкновенного, удивительного, редкого, странного, сверхъестественного, страшного, смешного и вздорного». Журнал «Библиотека для чтения» стал для редактора средством извлечения доходов, и в этом деле Сенковский добился значительных успехов. Попытку рассмотреть сущность «торгового направления» в журналистике предпринял на страницах «Телескопа» В. Белинский в статье «Ничто о ничем, или Отчет г. издателю «Телескопа» за последнее полугодие 1835 г. русской литературы» (1836). Сам факт оплаты авторского труда получает положительную оценку В. Белинского. Он рассматривает его как необходимое явление времени, несмотря на возможные отрицательные действия. Белинский воспринимает оплату труда журналиста как один из путей повышения профессионального уровня изданий и в этой связи апеллирует к опыту европейской прессы: «Разве не деньгами английские и французские журналы достигли той высокой степени совершенства, на которой мы теперь видим их?» С позиций профессионализации прессы он положительно отмечает высокую оплату труда авторов, точность выхода, умение привлечь внимание читателя, свойственные «Библиотеке для чтения». Одновременно он подчеркивает, что положительное само по себе явление может быть использовано в корыстных целях. Изучив географию распространения издания, критик сделал вывод, что «Библиотека для чтения» пользуется успехом у провинциального читателя и слишком низко наклоняется к нему, потакая вкусам нетребовательной публики. Число подписчиков – не главное свидетельство ценности и успеха издания в обществе. «Под словом «успех», – пишет он, – мы разумеем не число подписчиков, а нравственное влияние на публику». Статья Белинского появилась в «Телескопе» в канун запрещения журнала. В 1836 г. за публикацию «Философического письма» П. Я. Чаадаева, отрицавшего историческую роль России среди других государств, «Телескоп» был закрыт, Надеждин отправлен в ссылку, Чаадаев объявлен сумасшедшим. Свое отношение к «торговому направлению» в журналистике высказал А. Пушкин на страницах собственного журнала «Современник» (1836). Напечатанная анонимно в первом номере статья Н. Гоголя «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году» своим острием была направлена против «Библиотеки для чтения» и «Северной пчелы». Обратившись к своему излюбленному приему журнальной маски, Пушкин поместил в третьем номере «Современника» письмо тверского жителя, отклик на названную статью, в котором указал на сметливость и аккуратность, с какой издавалась «Библиотека для чтения», отметил пользу платных объявлений, которые в английских газетах окупают издержки издания. Свою задачу Пушкин увидел в том, чтобы, используя позитивный опыт отечественной и зарубежной прессы, противопоставить коммерческой журналистике качественное издание. Для сотрудников «Современника» он установил значительный по тем временам гонорар – 200 руб. за печатный лист. Оплата авторского труда способствовала профессионализации журналистской работы, обеспечивала материальную независимость литераторов, и Пушкин активно участвовал в этом начинании. Цель пушкинского журнала состояла в защите подлинно художественных ценностей, популяризации достижений науки и культуры, утверждении гуманистических начал в жизни общества. Среди его сотрудников были герой Отечественной войны поэт-партизан Д. Давыдов; начинающие талантливые поэты А. Кольцов и Ф. Тютчев; «кавалерист-девица» Н. Дурова, которая, переодевшись в мужское платье, воевала в 1812 г.; дипломат, популяризатор естественных наук П. Козловский; критик и публицист П. Вяземский. В собственных публикациях Пушкин откликнулся на животрепещущие проблемы общественной жизни. В публицистическом очерке «Путешествие в Арзрум» содержалась красноречивая характеристика колонизаторской политики правительства на Кавказе. Публикуя в третьем номере «Современника» статью «Джон Теннер», он преследовал более важную цель, чем изложение записок Теннера, американца, девятилетним мальчиком похищенного индейцами и прожившего с ними 30 лет. Пушкинский перевод отрывка из записок Теннера имеет небольшое вступление и совсем маленькое заключение, в котором дана глубокая оценка американской действительности, описанной в книге. Пушкин осудил политику порабощения малых народов: «С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстью к довольству (comfort); большинство, нагло притесняющее общество, рабство негров посреди образованности и свободы». Книга Теннера послужила отправной точкой для публицистических размышлений Пушкина, иллюстрацией к его словам, осуждавшим рабство. Теннер приводил многочисленные примеры негуманного отношения цивилизованных американцев к индейцам, актуально звучавшие для русского читателя, который видел перед собой «белых негров» – крепостных крестьян. Пушкинский «Современник» положил начало типу «толстого» журнала, ставшего властителем умов многих поколений читателей. В 1840-е гг. роль и значение печати в общественной и культурной жизни России значительно возросли. В. Белинский писал: «Журналистика в наше время все: и Пушкин, и Гете, и сам Гегель были журналистами. Журнал стоит кафедры». Система печати в России претерпела глубинные изменения, которые свидетельствовали об усилении позиций демократических изданий. При этом внешняя картина, если иметь в виду число изданий и даже их названия, оставалась почти без изменений. Лишенные возможности в силу официального запрета основать новый печатный орган, демократические журналисты добились руководящей роли в перекупленных А. Краевским «Отечественных записках», а затем закрепились в приобретенном этим же способом Н. Некрасовым и И. Панаевым «Современнике». Журнал «Отечественные записки» А. Краевского, объявленный как энциклопедический, включал в себя отделы: «Современная хроника России», «Науки», «Словесность», «Художества», «Домоводство, сельское хозяйство и промышленность вообще», «Критика», «Современная библиографическая хроника», «Смесь». Критический отдел возглавлял Белинский, он опубликовал циклы критических статей, посвященных творчеству Пушкина, Лермонтова, Гоголя. В журнале сотрудничали Лермонтов, Тургенев, Достоевский, Даль, Герцен, Огарев и др. писатели. Западноевропейская литература была представлена именами Шекспира, Гете, Диккенса, Гейне, Ж. Санд. В. Белинский признавал существенное влияние демократических «Отечественных записок» на всю современную русскую прессу. По его словам, «в области журналистики «Отечественные записки» играют роль какого-то центра, куда направляются удары всех прочих повременных изданий и откуда новые слова и новые мысли переходят, хотя и в искаженном виде, в прочие повременные издания». Тенденции развития европейской прессы и русская общественно-политическая обстановка побуждали современников пристальнее вглядываться в процессы, свидетельствующие об идейном размежевании сил в журналистике. Сотрудник «Отечественных записок» К. Липперт пытался исследовать причины названного явления в статье «Современная периодическая литература во Франции, в Англии, Соединенных Штатах, Италии, Испании и Португалии». Он полагал, что «там, где общество разделено политическими мнениями, различные цвета его должны отражаться в своих органах»29[29]. «Отечественные записки» публиковали художественные произведения и публицистические статьи острой социальной направленности, в которых обличалось рабство, доказывалась экономическая несостоятельность крепостного труда. В философских работах Герцена «Дилетантизм в науке», «Письма об изучении природы» защищались идеи материализма и диалектики. В выступлениях Белинского обосновывалась теория критического реализма, глубоко исследовалось творчество Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Активная общественная позиция журнала, его демократический настрой, популярность и влиятельность вызывали подозрения властей и цензурные гонения, что побуждало А. Краевского к осторожности, попыткам ослабить политическую остроту публикаций. Это обстоятельство, а также изнурительная черновая работа и скупость издателя в расчетах побудили Белинского покинуть журнал. В 1846 г. Некрасов и Панаев приобрели основанный Пушкиным журнал «Современник», в нем Белинский возглавил отдел критики и библиографии. В журнале появилась художественная проза Тургенева, Герцена, Гончарова, а из зарубежных авторов – Диккенса, Мериме, Фильдинга и др. Публицистика Милютина, Сатина и др. отличалась антикрепостническим пафосом. В обозрениях литературы Белинский развивал идеи «натуральной школы», к которой причислял писателей, творчество которых отвечало обоснованной им теории критического реализма. Официальный редактор журнала А. Никитенко отмечал некоторую односторонность позиции «натуральной школы» во вред художественности. «Неистовый Виссарион», как называли Белинского современники, бескомпромиссно боролся с теми, кто пытался противостоять идеям социального обличения и протеста в литературе и журналистике. В нравственных и религиозных исканиях Гоголя, высказанных в «Выбранных местах из переписки с друзьями», Белинский усмотрел отступничество от прежней обличительной тенденции творчества писателя. И. Киреевский в «Обозрении современного состояния словесности», напечатанном в «Москвитянине», констатировал усиление журналистики как отрасли словесности: «В наше время изящную словесность заменила словесность журнальная». При этом он имел в виду новый характер всей современной европейской словесности: «В самом деле, куда ни оглянешься, везде мысль подчинена текущим обстоятельствам, чувство приложено к интересам партии, форма приноровлена к требованиям минуты». Такое положение И. Киреевский объяснял активизацией различных общественных тенденций, столкновением разных взглядов на современную действительность. Он признавал руководящую роль прессы в формировании общественного мнения. По его словам, «перевес журналистики в литературе доказывает, что в современной образованности потребность наслаждаться и знать уступает потребности судить, – подвести свои наслаждения и знания под один обзор, отдать себе отчет, иметь мнение». Если прежде «литературные интересы были одною из пружин умственного движения народов», то теперь картина изменилась: «Господство журналистики в области литературы то же, что господство философских сочинений в области наук». Однако современные русские журналы, по мысли И. Киреевского, не удовлетворяют стремления общества к определенному «мнению о предметах наук и литературы». Он считает, что в «движениях образованности нашей более потребность мнений, чем самыя мнения, более чувство необходимости их вообще, чем определенная наклонность к тому или другому направлению». Поэтому он выдвигает свою концепцию социального развития по пути к «живому, полному, всечеловеческому и истинно христианскому просвещению»30[30], которая содержала в себе зерно славянофильской доктрины. Славянофилов – И. Киреевского, А. Хомякова, Ю. Самарина, братьев Аксаковых – объединяла идея особого пути развития России на основе православия и общинности. Реформы Петра I, по их мнению, помешали движению России по этому пути. Они выступали против следования западному образцу. Им противостояли западники – Белинский, Герцен, Грановский, Кавелин, – считавшие Россию и Европу единым культурно-историческим целым. Они выступали за права человека, попранные в крепостнической России, за утверждение демократических свобод. В «Письме к Гоголю» (1847) Белинский писал: «Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение, по возможности, строгого выполнения хотя тех законов, которые уже есть». Признавая прогрессивный характер демократических завоеваний в Европе, Белинский указывал на существующие там противоречия между трудом и капиталом, социальное неравенство. Демократические журналисты активно выступали против защитников «официальной народности», охранительной прессы, представленной «Северной пчелой», «Сыном отечества», «Маяком» и др. изданиями. Полемика велась вокруг назначения популярных жанров той поры – физиологического очерка и фельетона. На формирование физиологического очерка оказывали влияние западно-европейская словесность и традиции русского очерка. Ф. Булгарин обосновывал в «Северной пчеле» его неприемлемость для русской литературы. «Величайший писатель, – по его словам, – был бы утомительно скучен, если бы взялся описывать подробно житье-бытье и занятия какого-нибудь кузнеца, лавочника, извозчика». По его мнению, изображению подлежат лишь «занимательные черты» из нравов, и писатель обязан не развешивать всю ткань «на необъятном пространстве», а выставлять лишь «редкие узоры» на ней31[31]. В противовес Булгарину Белинский считал, что писать о Кузьмах и Прохорах в данный момент важнее, чем о Неронах и Калигулах, и связывал будущее жанра физиологического очерка с социальным, а не антропологическим или натуралистическим подходом к человеку, что имело место в европейской журналистике. В периодике 1840-х годов существовало несколько разновидностей фельетона: нравоописательный со скрытой рекламой (Ф. Булгарин, В. Межевич, П. Смирновский); фельетон – хроника новостей (В. Соллогуб, Э. Губер, Ф. Кони); сатирический фельетон (Н. Некрасов, А. Герцен). В. Белинский связывал перспективы развития фельетона с сатирическим направлением в русской литературе. По его мнению, фельетон должен иметь четкую направленность, остро и полемически выраженную, излагать живое слово ума в литературно-сатирической форме, носить злой, обличительный характер, скрытый под добродушной маской болтуна, уметь умолчать и в то же время дать понять читателям, что скрыто за этим умолчанием. «Что такое фельетон? – писал критик в 1847 г. – Это болтун, по-видимому, добродушный и искренний, но в самом деле часто злой и злоречивый, который все знает, все видит, обо многом не говорит, но высказывает решительно все, колет эпиграммою и намеком, увлекает и живым словом ума, и погремушкою шутки». Рассматривая жанры русской периодической печати, Белинский исходил из признания их историчности, связывал перспективы их развития с реалистическим отражением окружающего мира. В русской периодике сороковых годов возрастает роль иллюстрации. Этому способствовали совершенствование типографской техники (использование при печатании иллюстрации помимо оригинальной гравюры на дереве также копии деревянной доски, отлитой из гарта, – политипажа) и утверждение энциклопедизма в журналистике, демократизации которой содействовала иллюстрация. Отмечая «типическую оригинальность» и «верность действительности» иллюстрации, Белинский рассматривал ее развитие в русле становления русского реалистического искусства. Он признавал, что на развитии русской иллюстрации негативно сказывалось воздействие низкопробных зарубежных физиологии с политипажами. В отличие от иллюстрации предвидеть будущее фотографии не удалось в эту пору ни русской, ни зарубежной прессе. «Художественная газета» писала: «Что касается до снимка, портретов посредством дагерротипа, то нам это кажется бесполезным»32[32]. Революционные события 1848 г. на Западе побудили царское правительство принять упреждающие карательные меры против оппозиционной журналистики. Николай I учредил особый комитет под председательством князя А.С. Меншикова, который ревизовал столичные издания и потребовал от редакторов «Отечественных записок» и «Современника» «давать журналам своим направление, совершенно согласное с видами нашего правительства», за ослушание им грозила участь «государственных преступников». За публикацию в «Отечественных записках» повести «Запутанное дело» в ссылку в Вятку был отправлен Салтыков-Щедрин. Цензура запретила славянофильский «Московский сборник» и его сотрудников отдали под надзор полиции. Правительство жестоко расправилось с членами кружка Петрашевского, в котором обсуждались произведения французских социалистов и пути освобождения крестьян, приговорив к расстрелу 21 человека, среди которых был начинающий писатель Ф.М. Достоевский. В последний момент смертную казнь заменили каторгой. В записке о цензуре, представленной на рассмотрение в высшие инстанции, П. Вяземский писал, что журналистика оказывает особенное влияние на молодежь, которая «везде легковерна и уносчива», и на средний класс, который «везде враждебен установленному порядку». Суть его предложения сводилась к умножению числа массовых официальных изданий и утверждению их привилегий: «Правительство, под ведением высшего управления цензурного, должно иметь свой всеобщий журнал политический и литературный, свою всеобщую ежедневную газету литературную и политическую, куда стекались бы все сведения, все указания, которые правительство хочет распространить в народе». Этот проект мог послужить реальным прототипом сатирического «Проекта о введении единомыслия в России» К. Пруткова, предлагавшего с целью «установления единообразной точки зрения на все общественные потребности и мероприятия правительства» учреждение такого официального повременного издания, которое давало бы «руководительные взгляды на каждый предмет» и «благодетельные указания» подданным. По подсчетам П. Вяземского, издание, имеющее 4 и 5 тыс. подписчиков, может иметь до 100 тыс. читателей, что «дает журналам и журналистам вес и значение в обществе, которое им иметь не следует». Он предлагал в «определенных границах допустить некоторый простор для выражения мнений и для рассмотрения общественных вопросов (здесь К. Прутков расходился с мнением П. Вяземского: «Истинный патриот должен быть враг всех так называемых «вопросов»!»), но оговаривал в качестве непременного условия, «чтобы эти мнения и разрешения вопросов согласовывались с началами, признанными самим правительством». В годы «мрачного семилетия», как окрестили этот период современники, в журналистике на смену принципиальной полемике и анализу действительности пришел эмпиризм, описание частных фактов, объективизм. Выходу русской журналистики из периода застоя содействовали важные политические события: поражение России в Крымской войне и смерть Николая I. В стране начинается общественный подъем, предшествующий крестьянской реформе 1861 г. Журналистика 1855–1870-х гг. Новый император Александр II, воспитанный наставником писателем В. Жуковским, был настроен на скорое решение крестьянского вопроса. К этому побуждали волнения крестьян, непроизводительность подневольного труда, которая замедляла темпы экономического развития. Не последнюю побудительную роль играла и нравственная сторона проблемы: рабство единодушно осуждали просвещенные европейцы и россияне. Будучи страстным охотником, Александр II познакомился с «Записками охотника» И. Тургенева и признавал, что эта гуманистическая книга утвердила его в решении отменить крепостное право. Первые годы нового царствования свидетельствовали о грядущих реформах общественной жизни: были возвращены из ссылки декабристы и петрашевцы, частным журналам дозволили иметь политический отдел и обсуждать крестьянский вопрос. В предреформенное пятилетие возникло свыше полутораста новых газет и журналов. Расширился и окреп лагерь демократической прессы, изменился его типологический характер. Примером для других изданий послужил некрасовский «Современник». В объявлении о подписке на 1858 г. Н. Некрасов замечал: «Если определить одним словом, который редакция желает иметь характером своего журнала, – это слово «общественный»». Через год «Современнику» разрешили открыть отдел «Политики», и он стал литературным и политическим. Ведущую роль в нем стали играть Н. Чернышевский и Н. Добролюбов; либерально настроенные писатели и публицисты Дружинин, Толстой, Григорович, Тургенев покинули журнал. На страницах «Современника» Чернышевский излагает программу урегулирования крестьянского вопроса: освобождение крестьян с землей без выкупа. Крестьянская община, по его мнению, станет ячейкой социалистического устройства общества, началом перехода к коллективным формам труда. Н. Добролюбов считал необходимым обратиться к актуальным вопросам общественной и культурной жизни, отказаться от крохоборства и мелкого обличительства, делать из фактов выводы. В письме к С. Славутинскому он писал: «Нам следует группировать факты русской жизни, требующие поправок и улучшений, надо вызывать читателей на внимание к тому, что их окружает, надо колоть глаза всякими мерзостями, преследовать, мучить, не давать отдыху – до того, чтобы противно стало читателю все это богатство грязи и чтобы он, задетый наконец за живое, вскочил с азартом и вымолвил: «Да что же, дескать, это, наконец, за каторга! Лучше уж пропадай моя душонка, а жить в этом омуте не хочу больше». Обращение «Современника» к актуальным проблемам общественной жизни было положительно встречено читателями, о чем свидетельствовал рост тиража с 3 до 4,5 тыс. экз. Это явление Чернышевский связывал с возрастанием социальной активности населения. Такой вывод стал возможным благодаря специальной методике изучения читателя, примененной публицистом. Он рассматривал сведения о подписчиках на журнал в связи с общей численностью грамотного населения, учетом географии распространения издания, социального состава читателей, общественно-политической ситуации в стране. Это позволило ему преодолеть узость способа статистического наблюдения, преобладавшего на предшествующих этапах изучения читательской аудитории и заключавшегося в фиксировании количества подписчиков на издание. Постоянной темой «Современника» стала критика либералов. Чернышевский в статье «Г. Чичерин как публицист», Добролюбов в «Литературных мелочах прошлого года» и др. осуждали мелкое обличительство, свойственное либеральным изданиям, указывали на неспособность дворянской интеллигенции активно бороться за освобождение народа. Критика либералов велась на страницах сатирического приложения к «Современнику» под названием «Свисток» (1859–1863), основателем которого стал Добролюбов. Он использовал ряд сатирических образов-масок – Аполлона Капелькина, Якова Хама, Конрада Лилиеншвагера, пародируя стихи современных поэтов, прославлявших казенный патриотизм или уводивших читателя в царство идеальной красоты. В «Свистке» раскрылось сатирическое дарование А. Толстого и братьев Жемчужниковых, создавших журнальную маску Козьмы Пруткова. От его имени печатались афоризмы, «Проект о введении единомыслия в России» и др. произведения. Изменения в содержании и структуре претерпел журнал «Русское слово» (1859–1866) с приходом на пост редактора летом 1860 г. Г. Благосветлова. Человек демократических взглядов, испытавший влияние идей Герцена во время трехлетнего пребывания за границей, он реорганизовал издание по примеру «Современника», привлек к участию демократически настроенных публицистов, в том числе Д. Писарева, открыл страницы для пропаганды естественнонаучных знаний. В статьях «Схоластика XIX века», «Реалисты» и др. Писарев ратовал за свободу мысли, указывал на насущную цель общества – накормить и одеть голодных и раздетых. По его мнению, задачу перестройки современной жизни способны решить реалисты – прогрессивно мыслящие люди, которые дадут новый импульс социальному развитию. Он видел два возможных пути преобразований – механический, т.е. радикальный путь изменения общественного строя, и химический – постепенное переустройство общества с помощью знания, которое всемогуще и правит миром. В прокламации «Русское правительство под покровительством Шедо-Ферроти» Писарев высказался за революционные действия и призвал к свержению династии Романовых: «То, что мертво и гнило, должно само собой свалиться в могилу; нам останется только дать им последний толчок и забросать грязью их смердящие трупы». Писарев был заключен в Петропавловскую крепость на четыре года. В русле поисков демократическими публицистами более оперативного, чем ежемесячный «толстый» журнал, типа издания, обращенного к широкому кругу читателей, в том числе из провинции, можно рассматривать появление «Искры» – тонкого иллюстрированного еженедельника с карикатурами, основанного в С. -Петербурге в 1859 г. В. Курочкиным и Н. Степановым. На оформление и структуру сатирического еженедельника оказал влияние герценовский «Колокол». Герцен, основавший вольную русскую прессу в Лондоне, выступал против «кровавых методов борьбы». В журнале «Полярная звезда» (1855–1862) и газете «Колокол» (1857–1867) он призывал Александра II вступить на путь реформ, освободить крестьян с землей, выкупленной государством, осуществить демократические свободы. Он критиковал некрасовский «Современник» за непримиримое отношение к либералам, предлагавшим путь мирного решения крестьянского вопроса и активно участвовавших в журнале периода «мрачного семилетия». Опубликованное в «Колоколе» «Письмо из провинции» за подписью «Русский человек» призывало к революционным действиям. «К топору зовите Русь», – таков лейтмотив письма. В комментарии к нему Герцен высказался против насилия и выдвинул лозунг «К метлам», т.е. мирным преобразованиям. Он признал необходимость использовать все возможности, чтобы избежать крайних мер. В «Записке об освобождении крестьян» либерал К. Кавелин высказывался за освобождение крестьян и учет правительством при разработке выкупной операции интересов как помещиков, так и крестьян. Эта записка была опубликована в «Современнике» по инициативе Чернышевского, однако последний и его единомышленники разошлись с либералами в путях решения крестьянского вопроса. Реформистская позиция либералов сближалась с планами правительства. «Каждая мысль, не высказанная гласно, остается скрытою пружиною общественного мнения», – говорилось в предисловии «От редакции» к статье «Крестьянский вопрос», помещенной в «Русском вестнике» М. Каткова. Редактор журнала обосновывал идею гласности в пределах, установленных правительством: «Наметив самые общие пределы, в которых должно совершиться преобразование, правительство предоставляет обществу участие в деле и свободу в его обсуждении. В указанных пределах есть простор для самых разнообразных мнений»33[33]. Последнее слово по крестьянскому вопросу осталось за правительством. Согласно подписанному 19 февраля 1861 г. Александром II манифесту об отмене крепостного права, бывшие крепостные крестьяне становились «свободными сельскими обывателями». За землю они должны были уплатить помещику и государству, платежи последнему растягивались на 49 лет. Получив в качестве надела участки земли, мало пригодные для хлебопашества, лишенные орудий труда, крестьяне бунтовали, на подавление высылались войска. Крестьянскую реформу 1861 г. «Современник» встретил молчанием. В обозрениях внутриполитической жизни Елисеева, Панаева лишь отмечалась «обманчивая призрачность» манифеста. В прокламации «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон» Чернышевский оценил реформу как грабительскую, признал нежелание и неспособность властей дать подлинную свободу народу и призвал крестьян завоевать ее. Чернышевского арестовали и сослали в Сибирь. Вслед за манифестом был утвержден закон о земском самоуправлении, проведена судебная реформа, обеспечившая гласное судопроизводство, реформирована армия, отменена рекрутчина. Реформы 1860–1870-х гг. содействовали движению России по европейскому пути становления цивилизованных форм государственности. В эпоху «великих реформ» появились новые сатирические, библиографические, педагогические журналы, специальные издания по фотографии и издательскому делу, иллюстрированные еженедельники. На «своего» читателя ориентировались новые детские, женские, военные журналы; возникли «народные» издания для крестьян и солдат. Рост численности периодических изданий происходил преимущественно за счет газет: общественно-политических, энциклопедических, политических и литературных, театральных, музыкальных, отраслевых. Выходили вечерние и воскресные газеты. Появилась «народная» газета, ориентированная содержанием, языком, ценой на читателей из городских мещан, ремесленников. Великие русские писатели, признанные духовными выразителями нации, выступали в качестве редакторов, активных сотрудников изданий, истолкователей целей и задач прессы. Они обосновывали просветительскую роль журналистики и считали ее действенным средством культурного и нравственного совершенствования общества. Ф.М. Достоевский обращался в своем творчестве к сложным, драматическим проблемам современности и пытался определить этические перспективы становления «мировой гармонии», «царства правды и света» на земле. По его мнению, идея «всемирного общечеловеческого единения» достижима при слиянии национальных и общечеловеческих интересов на пути «истинной широкой любви», братства людей, отказа от индивидуализма. «Но только чтоб без скачков и без опасных salto mortale совершался этот выход на настоящую дорогу», – писал он в объявлении о подписке на журнал «Время» на 1863 г. Истина для Достоевского существует «в виде Божеской правды», «Христовой правды» как высший идеал народных масс. Характеризуя современные периодические издания, он отмечал их «спекулятивный дух», «коммерческий характер». Однако он не считал, что в подобных случаях журналисты поступаются своими убеждениями исключительно ради денег: «Можно продавать свои убеждения и не за деньги». При этом он имел в виду добровольное холопство, врожденное подобострастие, страх прослыть глупцом за несогласие с литературными авторитетами. Он писал, что «слово – та же деятельность», и видел цель периодического издания в том, чтобы «принести пользу обществу, указать ему путь к жизни, уничтожить разъедающую его фальшь». Приступая к составлению журнала «Эпоха» на 1865 г., он заявлял: мы научились многое бранить в нашем отечестве, но не знаем того, что именно должно не бранить на Руси; «не хулить, не осуждать, а любить уметь, – вот что надо теперь наиболее настоящему русскому». Среди различных типов изданий главенствующую роль играл политический и литературный «толстый» журнал, структуру и задачу которого обосновали демократические публицисты и реализовали в «Современнике», «Русском слове», реорганизованных «Отечественных записках», перешедших в руки Некрасова по договору с А. Краевским в 1868 г. после запрещения в 1866 г. «Современника» и «Русского слова». В официальном министерском отчете о состоянии книгопечатания в 1864 г. отмечался рост числа произведений «в духе материализма, социализма». Сказанное относилось прежде всего к вышеупомянутым «толстым» журналам, в которых закрепились разночинные демократы. В 1860–1870 гг. демократические журналы сочувственно относились к восставшим за независимость полякам в 1863 г., освободительной борьбе болгарского народа в связи с войной 1877–1878 гг. Н. Чернышевский признавал первостепенное значение публицистики в воздействии на общественное сознание, воспитании стойких борцов с режимом. Писарев оценивал путь развития журналистики в соответствии с рассмотрением ею насущных проблем современности. Главными он объявлял материальные потребности: «Конечная цель всего нашего мышления и всей деятельности каждого честного человека все-таки состоит в том, чтобы разрешить навсегда неизбежный вопрос о голодных и раздетых людях; вне этого вопроса нет решительно ничего, о чем бы стоило заботиться, размышлять и хлопотать». Особую роль в осуществлении этой задачи он отводил пропаганде, понимая под нею не пассивное восприятие читателем новых идей, а активную встречную работу мысли: «Умственная и нравственная пропаганда есть до некоторой степени посягательство на чужую свободу. Мне бы хотелось не заставлять читателя согласиться со мною, а вызвать самодеятельность его мысли и подать ему повод к самостоятельному обсуждению затронутых мною вопросов». Д. Писарев признавал важнейшей целью публицистики популяризацию научных знаний, прежде всего тех отраслей, которые дают «верный, разумный и широкий взгляд на природу, на человека и на общество». Контакт с читателем, по его мнению, может быть достигнут за счет диалогической формы изложения, умелой постановки вопросов и верного их разрешения. Публицист «должен постоянно предвидеть все вопросы, сомнения и возражения своего читателя; он сам должен ставить и разрешать их». По мнению Писарева, либеральные журналисты отвлекают общество от борьбы за разрешение коренных проблем. На почве либерального кодекса журналистики «выросли как теория «Голоса» о том, что честному писателю незачем быть честным человеком, так и теория г. Альбертини о систематической несолидарности сотрудников журнала между собой». А. Герцен видел успех пропаганды в ее соотнесенности с насущными потребностями народа. Он призывал публицистов вести за собой массы и не отрываться от них: «Мы должны хору уяснить его собственные стремления, его смутные мысли, ставить силлогизмы его посылкам, ставить точки над его i. Если мы уйдем от него далеко – он не пойдет за нами, если уклонимся – он оставит, если отстанем – он задавит или обойдет нас. Интересов его нельзя выдумывать или «конструировать», как делали немцы, их надобно брать у него и развивать... Ни отвлеченное мышление, ни дальние идеалы, ни логическая строгость, ни резкая последовательность сами по себе не помогут делу житейской пропаганды, если в ней не будут уловлены ближние идеалы, сегодняшние стремления, сомнения масс». Герцен обосновал цель и задачи нового для отечественной прессы жанра – передовой статьи, организующей номер, ставящей актуальные общественные проблемы. Он в теории и на практике показал многообразие форм использования читательских писем, определил их роль и значение для издания. Свой взгляд на роль литературы и критики в журнале высказал Салтыков-Щедрин: «Литература и пропаганда – одно и то же»34[34]. За открытую тенденциозность литературы, благодаря которой достигается «высшая объективность» творчества, высказывался Н. Михайловский35[35]. Салтыков-Щедрин отметил появление в среде нарождающейся буржуазной интеллигенции «пенкоснимателей», которые превыше всего чтут наживу и заняты, главным образом, поисками безопасных способов ограбить ближнего. Он создал сатирический образ такого «культурного человека»: «Я сидел дома и по обыкновению не знал, что с собой делать. Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать. Ободрать бы сначала, мелькнуло у меня в голове; ободрать, да и в сторону. Да по-нынешнему, так, чтоб ни истцов, ни ответчиков – ничего. Так, мол, само собою случилось, – поди доискивайся! А потом, зарекомендовавши себя благонамеренным, можно и об конституциях на досуге помечтать». В галерее щедринских сатирических образов представлен тип продажного журналиста бульварной газеты, готового в случае денежного вознаграждения получать оплеухи за свои клеветнические статьи. Это редактор ассенизационно-любострастной газеты «Краса Демидрона» Очищенный. В среде журналистов-разночинцев созревает идея о коренном преобразовании издательского дела на артельных началах. Они не только публично осуждали беспринципность, продажность капиталистической прессы, но и пытались на практике противопоставить ей печать, организованную на коллективных началах, внедрить артельные принципы при издании газеты «Народная летопись». В русле борьбы с капитализацией прессы находились высказывания Н. Соколова об экономической зависимости журналистов от издателей: «Журналистика – публичная содержанка»36[36]. Чтобы изменить положение, он предлагал отделить редакционную часть журнала от издательской, установить плату за объявления в соответствии с типографскими расходами на их печатание, помещать рекламу в особой газете. Погоня за барышами побуждала издателей увеличивать объем коммерческой рекламы, совершенствовать формы ее подачи и способы привлечения рекламодателей. Складываются предпосылки для появления посредника между периодическим изданием и рекламодателем – профессионала рекламного дела. В 1870-е гг. Московская Центральная контора объявлений Торгового дома «Метцель и Кº» принимала объявления для публикации в столичных и провинциальных изданиях. В 1875 г. в столичном демократическом журнале «Дело» появилась статья Д.Л. Мордовцева «Печать в провинции», вызвавшая бурную реакцию местной периодики. По мнению автора статьи, закон роста больших городов оказывал влияние на печать, которая сосредотачивалась в крупных центрах, а областная и национальная печать должна была в таком случае играть скромную роль, заниматься исключительно местными вопросами. Автор сделал вывод о бесперспективности провинциальной прессы. Многочисленные отклики местных газет и журналов на статью Д.Л. Мордовцева содержали несогласие с его мнением. Наиболее страстно и вместе с тем со знанием дела, с подробным анализом условий существования местной прессы выступил А. Гацисский в работе «Смерть провинции или нет? Открытое письмо Д.Л. Мордовцеву» (Нижний Новгород, 1876): «Разве областная провинциальная печать не может иметь своего мнения, и не по одним областным, но и по государственным вопросам?» Оппоненты Мордовцева отмечали трудные цензурные условия существования местной прессы. Согласно «временному» закону о печати от 6 апреля 1865 г. столичная пресса освобождалась от предварительной цензуры, судебная ответственность за нарушение закона возлагалась на автора и редактора. Однако эта уступка не касалась провинциальной прессы. С идеями крестьянской революции и социалистической утопии выступили в 1860–1870-е гг. народники, основавшие свои издания за границей: бакунисты или анархисты («Народное дело»), лавристы или пропагандисты («Вперед!»), разделявшая бланкистские настроения группа Ткачева («Набат»). Нелегально в России народники издавали газеты «Начало», «Земля и воля», «Черный передел», «Народная воля» и др. Тактика индивидуального террора, которую пытались реализовать народники в надежде на последующие революционные перемены в стране, завершилась убийством Александра II в марте 1881 г. Пресса 1880–1890-х гг. Правительство Александра III приняло меры по укреплению порядка в стране. Частично реставрировались дореформенные структуры. Были введены институт земских начальников и правительственный контроль над земством, новое земское положение, упрочившее власть поместного дворянства в деревне, поколебленную крестьянской реформой. Чтобы приостановить распад общины, принимались ограничительные законы о семейных разделах и переселениях, об условиях найма сельскохозяйственных рабочих и выходе крестьян из общины. Новые «Временные правила о печати» от 27 августа 1882 г. ликвидировали те послабления, которые имели место при Александре II. Отныне четыре министра, среди них министр внутренних дел Д. Толстой и оберпрокурор Синода К. Победоносцев, решали вопрос о закрытии неугодного издания, не заботясь о ссылках на параграф и букву закона. А однажды приостановленное издание мог вновь подвергнуть такой же санкции сам цензор единолично. В дополнение к этим нововведениям временные правила вменяли в обязанность редакторам не только знать авторов публикуемых материалов, но и давать в случае необходимости сведения о них карающим органам. Гонениям подверглись прежде всего столичные частные демократические журналы – «Отечественные записки», «Дело». В 1884 г. комитет четырех министров запретил «Отечественные записки» за «вредное направление». Развитие промышленного производства, увеличение численности рабочих свидетельствовали о перегруппировке общественных сил в стране, возрастании роли пролетариата. На него возлагают надежды бывшие народники Г.В. Плеханов и др., объединившиеся в 1883 г. в Женеве в группу «Освобождение труда». Социалистическое движение в России, как и на Западе, обретало марксистскую направленность. В 1883 г. под руководством болгарского студента Д. Благоева марксистский кружок возник в Петербурге, в 1885 г. вышло два номера его газеты «Рабочий». После кончины в 1894 г. императора Александра III на престоле воцарился Николай II – последний русский самодержец. О нем У. Черчилль сказал: «Он не был ни великим полководцем, ни великим монархом. Он был только верным, простым человеком средних способностей, доброжелательного характера, опиравшимся в своей жизни на веру в Бога». Последнее десятилетие века было отмечено экономическим ростом, по темпам среднегодового прироста промышленной продукции Россия сравнялась с США, обогнав европейские страны. С именем министра финансов С. Витте была связана денежная реформа, стабилизировавшая русский рубль и укрепившая государственные финансы. Вместе с тем усиливается рабочее движение в стране, формируются его организационные структуры, выдвигаются новые лидеры. В 1895 г. В.И. Ульянов, после встречи за границей с Плехановым, организует в Петербурге «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». По инициативе «Союза» в 1898 г. в Минске собрались представители марксистских кружков (всего 9 человек), объявившие о создании Российской социал-демократической рабочей партии. В эту пору заметную роль в русской периодике играли журналы либерально-народнической ориентации «Русское богатство», «Русская мысль», либерально-буржуазный «Вестник Европы». Увеличиваются тиражи газет, среди наиболее массовых – «Новое время» А. Суворина, «Голос» А. Краевского, «Московские ведомости» М. Каткова. Тираж «Нового времени» в 1889 г. составлял 35 тыс. экз., в 1897 г. уже 50 тыс. экз., газета печаталась в собственной типографии А. Суворина, оснащенной ротационными машинами, словолитней, цинкографией, гальванопластикой, современным импортным оборудованием. Из либерально-демократических изданий, выходивших за границей и ориентированных на русскую читательскую аудиторию, примечателен периодический сборник «Свободное слово» (1898–1899), организаторами которого стали единомышленники Л. Толстого В. Чертков и П. Бирюков. Тем самым для великого русского писателя открылась возможность публиковать свои статьи, минуя цензурные рогатки. «Единственный истинный путь к улучшению жизни людей – это путь нравственного совершенствования», – к такому выводу пришел Л. Толстой. Рассуждая о смысле жизни, он определил его словом «истина». Для него истинно то, что нравственно. Причины зла он призывал видеть не вовне, а в себе, и путь к устранению зла называл один – нравственное самосовершенствование. По Л. Толстому, журналистика призвана служить нравственному совершенствованию личности и – как следствие – всего человечества. С этих позиций он более всего осуждал в журналистике то, что дает повод называть ее второй древнейшей профессией: «Нет более великого греха, как прелюбодеяние словом». В № 10–11 журнала «Русская мысль» на 1893 г. и № 2, 3, 5–7 на 1894 г. появились очерки Чехова, посвященные русской каторге, в 1895 г. они вышли отдельной книгой – «Остров Сахалин». Чтобы собрать достоверный материал на эту тему, Чехов совершил с риском для жизни путешествие на каторжный остров, побеседовал почти с десятью тысячами сахалинцев и заполнил на каждого статистическую карточку с их ответами на составленную им опросную анкету. Перед поездкой Чехов сказал слова, подводившие итог его размышлениям о каторге и ссылке и объяснявшие причину опасного путешествия: «Сахалин – это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек вольный и подневольный. Мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски». Он охарактеризовал особенности русского и европейского законодательства о смертной казни и пожизненном заключении и пришел к выводу: «Смертная казнь в Европе и у нас не отменена». Портрет каторги писал художник, озабоченный судьбой отчизны, глубоко страдающий от несовершенства жизни и мечтающий о том, чтобы на островах и материках люди были счастливы. В письме к А.Н. Плещееву он признавался: «Мое святая святых – это человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновение, любовь и абсолютнейшая свобода, свобода от силы и лжи, в чем бы последние две ни выражались». По капле выдавливать из себя раба, воспитывать культуру чувств и поведения, совершенствовать нравы – таков его завет потомкам. Мултанское дело, связанное с судебным приговором по обвинению 11 крестьян-удмуртов в жертвоприношениях языческому богу Курбону, побудило В. Короленко с целью проверки данных следствия провести собственное расследование, которое выявило фальсификацию документов, подкуп свидетелей и др. процессуальные нарушения, о чем поведал журналист и писатель в 13 номерах «Русских ведомостей» в октябре-ноябре 1895 г. Автор побывал на месте событий, сделал снимки, беседовал со свидетелями. Повторное судебное разбирательство вынесло оправдательный приговор. В 1892 г. в «Ростовских-на-Дону известиях» появились эссе А. Свирского «Ростовские трущобы». Автор знакомит читателя с историей создания эссе, раскрывает творческую лабораторию журналистского расследования. Нарядившись соответствующим образом и поборов в себе чувство гадливости, он отправляется скитаться по ростовским трущобам. Странствие по трущобам дает возможность Свирскому исследовать социальные и нравственные проблемы жизни современного общества. Автор встречается со своими героями в тот момент, когда они оказались изолированными от привычного уклада. Причиной их падения на дно жизни стали внешние обстоятельства, механизм воздействия которых тщательно изучается журналистом. Потеря работы, болезнь, неудачное замужество, утрата кормильцев разрушают хрупкий мир личного благополучия и неумолимо подталкивают пострадавшего к горестному финалу. Немаловажную роль играют нравственные качества личности, способность противостоять жизненным невзгодам. Сломленный морально, человек не в состоянии бороться за свое будущее, погружается в пучину пьянства и разврата, – считает А.И. Свирский. В «Самарской газете» активным сотрудником в 1895–1896 гг. стал начинающий писатель М. Горький. Героями его фельетонов являлись продажные журналисты, банкиры-хищники, кабацкие аристократы, фабриканты-грабители. Автор пишет о «рабском положении» женщины, которую «бьют, как лошадь», «развращают и морально, и физически», о непосильном труде, калечащем малолетних детей на фабриках. В газетах 1880–1890-х гг. – «Московский листок», «Русские ведомости», «Россия» и др. – раскрывается репортерский талант В. Гиляровского. Такие качества его репортажей, как оперативность, сплав рассказов очевидцев с реальными описаниями событий, включенность журналиста в действие, расследовательский характер, принесли ему широкую известность. Репортажи о полете Д.И. Менделеева на воздушном шаре, катастрофе на Ходынском поле во время коронации Николая II, пожаре на фабрике Хлудова в Егорьевске становились сенсациями. Реклама в прессе России обретала черты, присущие журналистике капиталистических стран. В 1896 г. доходы от объявлений в столичной газете «Новое время» составляли без малого полмиллиона рублей. Заголовки рекламных материалов тяготели к сенсационности, в тексте присутствовала разного рода мотивация (выгода, зависть, страх), использовались различные оформительские приемы (изобретательная верстка, иллюстрация), применялись изобразительновыразительные средства для эффективного эмоционального и логического воздействия на читателя. Реклама располагалась на всех страницах газетного номера. В конце XIX в. эволюционный период развития капитализма завершался и постепенно уступал место острым политическим баталиям, социальным катастрофам, которые назревали в российском обществе. Легальная и нелегальная печать России представляла собой широкий спектр политических взглядов и отражала сложную и противоречивую картину общественной жизни на рубеже столетий. в начало СТАНОВЛЕНИЕ ЖУРНАЛИСТИКИ В СТРАНАХ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ, АЗИИ И АФРИКИ В период после открытия Нового Света многие страны и территории земного шара стали объектами колониальных захватов. В большинстве стран Латинской Америки, Азии и Африки, составляющих ныне группу развивающихся государств, журналистика возникла в условиях колониального господства европейских метрополий. В отличие от Европы, где зарождение периодической печати явилось закономерным следствием вызревания комплекса внутренних социальных, экономических, технологических предпосылок и условий, в колониях и полуколониях, находившихся на докапиталистических стадиях развития, первые периодические издания появились под воздействием внешнего фактора – колониальной экспансии европейских держав. Это наложило специфический отпечаток на облик журналистики в колониях и зависимых странах (полуколониях). Зарождение периодической печати в колониальных владениях происходило в различные исторические сроки. В испанских колониях в Новом Свете первые газеты появились в XVIII в., в британской Индии, на Цейлоне, а также в Южной Африке и на части территорий Западной Африки – на рубеже XVIII–XIX вв. В Восточной и Центральной Африке, где колониальная экспансия происходила в более поздний исторический период, появление первых периодических изданий (британских, германских, французских) относится к последней трети XIX в. В португальских владениях в Африке зародившаяся в 1860-е гг. печать развивалась крайне медленными темпами. Возникновение и развитие прессы во многом определялось характером и степенью интенсивности деятельности метрополий в заморских владениях, особенностями их колониальной политики. На эволюции печати сказывались также различия в уровне социального и экономического развития колоний, в степени зрелости национального самосознания их коренного населения. Однако сходство экономических, политических и социальных последствий колониальной политики европейских метрополий создавало объективную основу для проявления сходных черт и в процессах развития периодики в колониях и полуколониях, в какой бы географической точке мира они ни находились. Экспансия европейских государств сопровождалась перенесением в колонии и полуколонии более передовых по тому времени общественных отношений и институтов (к числу последних относится и журналистика). Позднее эта же экспансия косвенно способствовала вызреванию в колониальном обществе сил, мобилизовавших коренное население на борьбу за национальную независимость. Общей специфической чертой развития журналистики в странах Латинской Америки, Азии и Африки до достижения ими независимости явилось наличие двух противоборствующих отрядов прессы: с одной стороны, в колониях были представлены издания, выступавшие на стороне метрополий и проводимой ими политики (т.е., собственно колониальная пресса), с другой стороны – органы печати, отразившие в той или иной форме, с той или иной степенью адекватности интересы и устремления коренного населения, его зреющее национальное самосознание. Созданные колонизаторами периодические издания дифференцировались в зависимости от характеристик издателя, аудиторной предназначенности и закрепленной за ними роли в воздействии на колониальное общество. Колониальная пресса была представлена тремя основными группами изданий: – издания для колонизаторов; – светские издания для коренного населения; – религиозная (миссионерская) пресса для коренного населения. Издания для колонизаторов. Подавляющее большинство первых периодических изданий, появившихся в колониальных странах и полуколониях, представляли собой привнесенный извне элемент. Созданные и направляемые европейцами, действовавшие в русле колониальной политики метрополии, они имели своим главным предназначением информационное обслуживание колонизаторов. Подавляющее большинство читателей этих изданий, публиковавшихся на языках метрополии, составляла верхушка колониального чиновничества и коммерческих кругов, несколько позже – образованные представители местной элиты, допускаемые в средний и низший эшелоны аппарата управления колониями. Основное предназначение прессы для колонизаторов заключалось в информировании европейцев и их местных пособников о событиях в метрополии, о действиях колониальной администрации. Подобные издания помогали выходцам из метрополий поддерживать контакты с родной для них культурой, преодолевать ностальгические настроения. Публикации в прессе для колонизаторов были выдержаны в духе европоцентризма, на их страницах пропагандировались идеи расового превосходства европейцев. Первые газеты, появившиеся в XVIII в. в испанских колониальных владениях в Новом Свете, в полной мере отвечали этим признакам. Основанная в 1722 г. в Мехико ежемесячная «La Gaceta de México y Noticias de Nueva Espana», гватемальская «La Gaceta de Goatemala» (1729–1731), издававшаяся в Перу с 1743 г. «La Gaceta de Lima» и другие газеты этого периода представляли собой смесь опубликованных указов, распоряжений колониальных правителей и перепечаток из мадридских изданий, благодаря которым испанцы узнавали (с большим опозданием) вести с родины. Доля новостей о жизни испанских колоний была минимальной. Неграмотное коренное население – индейцы, в большинстве своем не знающие язык своих угнетателей, были лишены возможности использовать эти газеты как источники информации. К группе изданий для колонизаторов относится и франкоязычная газета «Le Courrier d'Egypte» («Курьер Египта»), которую некоторые арабские историки журналистики ошибочно именуют первой египетской газетой. В действительности же это издание, которое выходило с 1798 г., предназначалась исключительно для французов – главным образом солдат и офицеров наполеоновской армии. «Le Courner d'Egypte» выпускалась по распоряжению Наполеона в походной типографии французской колониальной экспедиции, имевшей целью покорить Египет при помощи военной силы. Она не оказала сколько-нибудь заметного влияния ни на население Египта, ни на развитие собственно египетской прессы, возникшей в XIX в. Историко-культурное значение изданий, созданных европейцами в колониях, заключалось главным образом в том, что благодаря им коренное население получило первичное представление об институте журналистики, о предназначении и потенциале периодической печати. Светские издания для коренного населения. Миссионерские школы и светские европеизированные образовательные учреждения в колониях способствовали насаждению среди «туземцев» настроений лояльности к метрополии, преклонения перед ее политическими, общественными, культурными, религиозными институтами и ценностями. По мере расширения круга грамотных людей из числа представителей коренного населения формировалась потенциальная аудитория «туземной» прессы. Миссионерская деятельность и европеизированное образование дополнялись в колониальном обществе выпуском периодических изданий, адресованных местным жителям и призванных воспитывать их в духе покорности иностранному господству. Именно с этой целью в Алжире в колониальный период издавались газеты «Al Mubashir» («Радостная весть») и «Al-Akhbar» («Новости»). Их арабоязычные издания, распространявшиеся среди коренных жителей, прославляли цивилизаторскую миссию Франции, в приукрашенном свете характеризовали результаты деятельности колонизаторов на территории страны. Миссионерские издания. Однако коренному населению были адресованы и издания религиозного содержания, созданные и поддерживаемые европейскими миссионерами. Выпуск периодических изданий на местных языках являлся одной из форм миссионерской деятельности в среде коренного населения с целью духовной переориентации жителей колоний на ценности европейской христианской цивилизации, распространения представлений о «богоданности» иноземного господства. Среди миссионеров было немало честных, самоотверженных людей, которые добросовестно стремились помочь коренным жителям, обучая их детей, обустраивая школы, больницы, разрабатывая письменность для тех народов, которых ее не имели (например, французские миссионеры разработали современную вьетнамскую письменность). Несмотря на это, деятельность религиозных миссий и выпускаемых ими периодических изданий объективно совпадала с основными целями колониальной экспансии европейских метрополий. Иногда миссионеры направлялись с ту или иную страну впереди солдат колониальной армии, призванных ее оккупировать. Так, Германия при поддержке миссионеров и их религиозных газет на языках местных народностей подготовила в конце XIX в. почву для последующего установления своего господства над частью африканских территорий в Восточной Африке (это господство сохранялось вплоть до поражения метрополии в первой мировой войне). Колониальный характер миссионерских изданий косвенно подтверждается и тем фактом, что они обычно издавались с одобрения и при поддержке администрации колоний. Так, в британской Индии в первой половине XIX в. английские издатели У. Корей и Дж. Кларк выпускали на бенгальском языке газету «Samashar Durpan» («Новости»), которая вела миссионерскую пропаганду среди европеизированных местных чиновников и образованных индийцев, пользуясь при этом негласной официальной поддержкой. К выпуску миссионерских изданий на языках коренных народностей нередко привлекались образованные представители местного населения – как правило, священники, обученные миссионерами. Для них религиозная пресса становилась школой журналистики, пройдя которую, они начинали самостоятельную издательскую и публицистическую деятельность. Так, южноафриканские священники Рубусана и Дубе стали руководителями оппозиционного колонизаторам Африканского национального конгресса, выступали в прессе с требованием коренных реформ системы британского правления на Юге Африки. Первые патриотические издания. Появлению в колониях печати, отчетливо выразившей требования национального самоопределения и самоуправления, провозгласившей антиколониальные лозунги, предшествовала деятельность первых изданий патриотического направления, отражавших интересы коренного населения в самом общем, «неразвернутом» виде. Критические выступления патриотических изданий против системы угнетения, насаждаемой метрополией, еще не сопровождались призывами добиться освобождения от колониальной зависимости. Тем не менее эти органы прессы стали действительными предшественниками современной национальной журналистики бывших колоний и полуколоний. Деятельность патриотической прессы, способствовавшая духовной подготовке местного общества к приятию идеи самоопределения и к будущему независимому развитию, имела большое значение в условиях незрелости национального самосознания коренного населения. В патриотических изданиях публиковались работы о доколониальной истории, о героях и мыслителях прошлого, о тысячелетних цивилизациях, существовавших до прихода европейцев. Эти публикации были призваны утвердить в сознании аудитории мысль о возможности и желательности самостоятельного развития. Контакты с европейской цивилизацией вызвали появление публикаций, отразивших отношение интеллигенции колоний к культурному наследию Европы, к достижениям современных наук и философской мысли. Патриотической печати и публицистике были свойственны отчетливо выраженные просветительские тенденции. Это ярко проявилось в деятельности первых изданий патриотов в британской Индии. Бенгальский просветитель Рам Мохан Рой создал в 1821 г. в Калькутте газету «Sambad Kaumudi» («Светоч разума»), выходившую на персидском языке, который служил в тот период языком-посредником в общении между народами Индии. Это издание, как и выпускавшаяся впоследствии газета Роя «Mirut ul Akhbar» («Зеркало новостей») – также на персидском языке, – использовалась издателем не только для борьбы против миссионерской пропаганды, против сохранившихся в Индии религиозных предрассудков и изуверских средневековых обычаев, но и для ознакомления читателей с европейским опытом, для популяризации идей социального реформирования и синтеза высших достижений европейской культуры с моральными и культурными ценностями индийцев. Рой использовал печать как средство распространения патриотических идей. Его газеты осуждали кастовое деление, присущее индийскому обществу, и призывали преодолеть это разъединяющее людей архаичное явление, мешающее патриотическому сплочению всех индийцев. Вместе с тем Рой признавал право английских монархов на управление Индией. Такая позиция довольно характерна для первых патриотических изданий. Осуждение системы угнетения, насаждаемой «своей» метрополией, могло сочетаться в них с выражением надежд на милость иноземных правителей или тщетных упований на помощь других колониальных держав в борьбе против угнетателей. Несмотря на умеренность патриотических изданий, колониальные власти рассматривали их деятельность как нежелательную и враждебную интересам метрополии. Газеты, стоявшие на стороне коренного населения, нередко подвергались разного рода репрессиям. Выход в свет в Камбодже первой патриотической газеты на кхмерском языке «Нагараватта» («Страна пагод») способствовал пробуждению национального самосознания камбоджийцев. Однако ее деятельность вызвала раздражение французской колониальной администрации. Газета была закрыта, а ее создатели подверглись тюремному заключению. Эту судьбу разделили и десятки других патриотических изданий и журналистов в различных колониальных странах. Патриотические, просветительские издания появились и в полуколониальном Китае на этапе становления китайской периодической печати. В XIX в. Китай, оказавшийся в состоянии острого кризиса вследствие изоляционистской политики императорской династии Цин, стал объектом экспансии нескольких европейских колониальных держав и США. Из-за изоляционизма, насаждавшегося феодальными властями, периодическая печать в Китае получила распространение лишь в последней трети XIX в., когда многие страны мира уже имели свою периодику. В конце XIX в. в китайской печати формируется группа реформаторских изданий, выступавших за возрождение и модернизацию Китая. На их страницах публиковались материалы о жизни и общественном устройстве стран Европы и США, переводы выдающихся произведений западной науки и литературы, оказавшие большое влияние на состояние тогдашней интеллектуальной жизни Китая. Большинство реформаторских изданий много внимания уделяло событиям за рубежом, главным образом в европейских странах и США. Все это способствовало преодолению пагубных последствий государственного и духовного изоляционизма. Появившиеся в этот период патриотические газеты провозглашали необходимость просвещения китайцев, убеждая читателей, что распространение научных знаний будет способствовать укреплению самостоятельности страны, осуществлению ее модернизации путем радикальных реформ на основе овладения достижениями европейской науки и техники. С 12 января 1896 г. в Шанхае выходила реформаторская газета «Цянсуэбао» («Газета усиления государства»). Ее издатель Кан Ювэй в редакционной статье, открывающей первый номер, провозгласил просветительскую направленность деятельности этого издания: «Лучше поделиться знаниями с группой людей, чем пользоваться ими одному, но еще лучше делиться знаниями с миллионными массами, чем пользоваться ими в пределах своей группы». Большую роль в углублении реформаторского движения сыграл патриотический еженедельник «Шиубао» («Дух времени») – неофициальный орган шанхайской Ассоциации укрепления государства, выходивший под этим названием с августа 1896 г. «Шиубао» издавался под руководством Лян Цичао. Этот публицист – просветитель убеждал китайцев осознать необходимость реформ и совершить их собственными силами – иначе перемены будут произведены иностранцами насильственно, в результате окончательного превращения Китая в колонию. Лян Цичао призвал к созданию в стране широкой сети «научных обществ» – просветительских организаций, которые были бы способны справиться с задачами распространения научных и технических знаний, пробуждали бы интерес молодежи к образованию. Просвещение народа публицист считал обязательным условием приобретения массами политических прав. Пока же в стране царит невежество, введение демократии и парламентаризма по западному образцу, по мнению Лян Цичао, будет означать только торжество анархии. Публицист писал: «В нашем непросвещенном народе мало кто понимает истинный смысл свободы. Если вспыхнет революция, она не только не принесет успеха, как в США, но причинит разрушения больше, чем во Франции и Испании». «Шиубао» превратился к апрелю 1898 г. в одно из крупнейших китайских изданий: он выходил тиражом свыше 10 тыс. экз. и имел общекитайское распространение. В 1898 г. императрица Цыси совершила дворцовый переворот, за которым последовали гонения на сторонников реформ и их печать. Указом императрицы от 8 октября 1898 г. в Китае была запрещена периодическая печать современного образца. В результате репрессий многие реформаторы были казнены, а издание на территории Китая реформаторских изданий прервалось. Части публицистов-реформаторов, в том числе Лян Цичао и Кан Ювэю, удалось бежать в Японию. В дальнейшем произошла радикализация оппозиционной китайской журналистики, приведшая к появлению в эмиграции антиколониальных национальных изданий, которые активно пропагандировали требования независимости, республиканские и демократические идеи (одним из ведущих изданий такого рода стала «Минь Бао» («Народная газета»), созданная в 1905 г. в Токио Сунь Ятсеном – будущим первым президентом независимой китайской республики). Национальная пресса в колониях и полуколониях. По мере развития самосознания коренного населения на смену умеренным оппозиционным реформаторско-просветительским изданиям приходили обращенные к коренному населению органы прессы, открыто провозглашавшие и отстаивавшие лозунги национальной независимости, отражающие политические и идейные позиции антиколониальных сил. Становление национальной прессы в колониях и полуколониях в разных географических регионах отличалось своеобразием, определяемым многовариантностью и асинхронностью исторического развития этих стран, различиями в темпах вызревания и в состоянии субъективного фактора антиколониального движения в каждой отдельно взятой стране. В Латинской Америке первые национальные издания появились еще в период антиколониальных войн первой четверти XIX в., которые закончились освобождением большинства бывших испанских и португальских колоний, вышедших из-под контроля ослабевших метрополий. Одним из ярчайших примеров национальной прессы этого периода явилась газета «El Despertador Americano» («Пробудитель Америки»), созданная в 1810 г. мексиканским священником, инициатором вооруженной антиколониальной борьбы Мигелем Идальго. Она сыграла важную роль в распространении идей освобождения и немало способствовала преодолению настроений апатии и покорности, господствовавших в Мексике в колониальный период. Выдающийся политик, полководец и публицист периода антиколониальных войн Симон Боливар, именуемый в Латинской Америке Освободителем, использовал газету «El Correo de Orinoco» («Почта Ориноко», 1818–1821 гг.) для пропаганды целей и действий сторонников независимости в период войн за ликвидацию испанского господства в Южной Америке. Издания, отчетливо выразившие стремление коренного населения к освобождению от господства европейских метрополий и к самоуправлению, в конце XIX – начале XX вв. появились в колониях и зависимых странах Азии и Африки, в арабских странах. В 1881 г. радикальный деятель индийского антиколониального движения Тилак приступил к изданию двух газет – «Kesari» («Лев») на маратхском языке и «Mahratta» – на английском языке, которые сразу же приобрели большую популярность. Оба издания, первоначально выступавшие за развитие образования коренного населения, требовавшие реформ и политических свобод для индийцев, в дальнейшем перешли на позиции непримиримой борьбы против британского колониализма, за национальное освобождение, в результате чего Тилак неоднократно подвергался тюремному заключению. Впоследствии борьбу, начатую изданиями Тилака, продолжили газеты Индийского национального конгресса – организации, возглавившей антиколониальную борьбу. Существенный след в истории индийской национальной прессы оставила газета Махатмы Ганди «Young India» («Молодая Индия»), статьи из которой в период борьбы за независимость перепечатывались десятками газет и сыграли важную роль в организационном сплочении участников антиколониального движения. В конце XIX – начале XX вв. национальная пресса формируется на Юге и Западе Африки, в других регионах Черного континента. Газеты на мальгашском языке «Ни Ирака» («Послание») и «Ни Мазава» («Свет»), созданные в 1890-е гг. на Мадагаскаре, осудили намерения метрополии заселить остров переселенцами из Франции, выступили против массового изъятия земель у коренного населения с целью их последующей передачи французским компаниям и колонистам. Публиковались статьи с протестами в адрес колониальных властей. В них провозглашались требования политических и экономических свобод, антиколониальные лозунги. Первые национальные малагасийские издания способствовали радикализации антиколониальной борьбы. ГЛАВА 2. ЖУРНАЛИСТИКА XX в. Периодическая печать США и западной Европы Журналистика России Журналистика постсоветских республик Журналистика восточноевропейских стран Периодика стран Азии, Африки и латинской Америки ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ США И ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ В конце XIX – начале XX в. периодическая печать впервые за трехсотлетнюю историю журналистики как социального института обрела поистине массовую аудиторию. Тем самым было подтверждено превращение периодики в средство массовой информации. Это стало возможным под воздействием комплекса факторов, порожденных индустриальной революцией и развитием рыночных отношений. Экономические и социальные факторы оформились вследствие развития массового машинного производства и расширения сбыта товаров и их потребления. Применение машин позволило не только резко поднять производительность труда в индустриальном производстве, но и многократно увеличить объем и разнообразие поступающих на рынки товаров. В XIX в. в странах, проходящих этап индустриализации, возросли доходы населения и платежеспособный спрос. У «низших классов» появилась возможность направлять часть зарабатываемых средств на развлечения и духовные нужды. Сокращение же продолжительности рабочего дня обеспечило им увеличение необходимого для этого досуга. За тридцать лет, предшествующие началу XX в., общегодовая продолжительность рабочего времени сократилась в ведущих странах Западной Европы и США в среднем на 250–300 часов, а в канун второй мировой войны она была уже на 600–1000 часов меньше, чем в 1870 г. Так были сформированы предпосылки для существенного роста аудитории прессы за счет низов общества, составлявших в тот период подавляющее большинство населения. В связи с потребностями индустриального производства в США и странах Западной Европы внедрялось обязательное начальное образование, способствовавшее преодолению массовой неграмотности, формированию рабочей силы, приспособленной к условиям труда с использованием машин. Так, в Англии в 1870 г. был введен соответствующий закон об обучении в школах. Ликвидация массовой неграмотности способствовала созданию условий для выпуска высокотиражных периодических изданий, адресованных тем слоям населения, которые прежде не испытывали влияния печатного слова. Расширяющееся участие рабочих в профсоюзах и других общественных объединениях, зарождение социалистического движения стимулировало развитие интереса к текущим политическим событиям, к содержанию периодических изданий. Борьба за демократические права граждан привела к провозглашению в наиболее передовых странах того времени всеобщего избирательного права (которое распространялось в большинстве случаев только на взрослую мужскую часть населения). Сформировался массовый электорат, способный существенно влиять на результаты выборов. Это повысило заинтересованность политической и экономической элиты в оказании воздействия на поведение новых слоев электората – в частности, посредством печати. Влияние коммерческой рекламы на развитие периодики. В условиях формирования общенациональных рынков существенно возросла роль рекламы как средства продвижения товаров и услуг. Резкий рост массового индустриального производства, усилившаяся рыночная конкуренция производственных и торговых фирм стимулировали во второй половине XIX в. бурный рост рекламного бизнеса. Печать все чаще рассматривалась рекламодателями как канал вывода рекламных объявлений на массовую аудиторию потенциальных потребителей товаров и услуг. Поток рекламных объявлений, поступающих в редакции периодических изданий, резко возрос в последней четверти века. Всего за одно десятилетие объем рекламы, публикуемой в журналах США, увеличился на 200–300%. Существенно возросли и доходы от рекламной деятельности периодических изданий. Если в 1880-е годы доходы издателей газет наполовину состояли из средств, полученных от продажи тиража, и наполовину – от платы за публикацию коммерческих объявлений, то к 1910 году рекламные доходы составляли уже 65 проц. от общего объема поступлений. Таким образом, коммерческая реклама превратилась в основной источник дохода. Резкое увеличение доходов от рекламы превращало крупные издания (особенно ежедневные газеты в больших городах) в высокоприбыльные издательские предприятия. Их издатели стали обладателями весьма крупных по тому времени состояний: Дж. Пулитцер имел свыше 18 млн. дол., Э. Скриппс сколотил капитал, превышающий 50 млн. дол. Газетный бизнес, для которого ранее были характерны высокая степень риска и низкий уровень доходности, стал очень привлекательным для деловых людей. Наиболее преуспевающие газеты превратились в гигантские комплексы с миллионными расходами и многочисленными штатами сотрудников, с разветвленными корреспондентскими сетями внутри страны и за рубежом. Некоторые из них располагали собственными производственными мощностями по выпуску полиграфической техники, шрифтов и пр. В течение длительного времени лондонская «The Times» самостоятельно обеспечивала себя всем необходимым оборудованием, типографскими шрифтами и материалами (за исключением газетной бумаги). Влияние прогресса полиграфии на развитие журналистики. Распространение высокопроизводительных печатных машин, линотипов и других полиграфических новшеств позволило резко повысить темпы подготовки номеров и выпуска газет. Увеличившийся приток рекламных средств позволил выпускать газеты увеличенного объема. В начале XX в. отдельный номер американской газеты мог достигать объема 100 страниц, тогда как столетие назад газета обычно состояла лишь из четырех полос. Обычный объем крупной английской газеты составлял в этот период 24 полосы. Существенно увеличились и тиражи периодических изданий. На рубеже веков большие газеты распространялись тиражом в сотни тысяч экземпляров. Возросшие возможности полиграфии позволяли оперативно выпускать невиданное прежде количество газет и журналов, обеспечивая ими уже не узкие элитные группы, а действительно массовую аудиторию. Так, во Франции количество ежедневных газет увеличилось с 28 (в 1865 г.) до 471 к началу XX в., в Англии – с 14 (в 1846 г.) до 247. В США в начале нового века выходило более 2000 ежедневных газет, подавляющее большинство городов имели одну газету или более. В Германии в это же время издавалось более 7000 газет и журналов разной периодичности. В 1910 г. в США выпускалось уже 2600 ежедневных газет. Был достигнут пик численности ежедневных изданий, количество которых впоследствии неуклонно уменьшалось. За последующие 20 лет население страны выросло на 30 млн. чел., а количество средних и крупных городов вследствие урбанизации возросло вдвое. Однако количество ежедневных газет за этот период уменьшилось до 1942. Только в Нью-Йорке количество ежедневных газет сократилось между 1912 и 1925 гг. с 14 до 9. Доля городов, где издавалось более одной ежедневной газеты, уменьшилась с 57,1% до 20,6% от общего числа городов. Часть изданий закрылась, многие изменили периодичность выхода. Это было связано не только с последствиями разразившегося в 1929 г. экономического кризиса, но и с обострением конкурентной борьбы за распространение и за рекламные доходы, с ростом издательских расходов, а также с нараставшей концентрацией прессы, подконтрольной крупнейшим издательским объединениям. Так, в результате деятельности объединения Херста только за десять послевоенных лет прекратили выпуск 16 газет, а под влиянием действий другого крупнейшего объединения того времени – Скриппс-Ховарда – с 1923 по 1934 г. было закрыто еще 15 газет. Однако это уже не оказало существенного влияния на параметры массовости аудитории газетной прессы. Формированию массовой аудитории прессы способствовало расширение практики иллюстрирования изданий. Технология изготовления полутоновых фотографических клише, появившаяся в Англии в 1850-х годах, долгое время совершенствовалась. Она впервые нашла широкое применение в газетном деле лишь с 1897 г., когда начала использоваться при производстве газеты «Tribune» (Нью-Йорк), а затем и других изданий. Усовершенствованная технология обеспечивала быстрое и качественное изготовление газетных клише. К тому же изготовление полутонового клише обходилось примерно в 10–15 раз дешевле, чем подготовка ручной гравюры аналогичного размера, что обеспечивало существенное удешевление производства иллюстрированных изданий и стоимости распродаваемых газет. Технологическое новшество революционизировало иллюстрирование газет и журналов, на страницы которых пришел огромный массив фотоиллюстраций. Уже в следующем году события испано-американской войны, освещавшиеся прессой, постоянно сопровождались фотоиллюстрациями. Увеличилось число иллюстрированных изданий. В одной только Франции на рубеже веков выходило около 130 иллюстрированных газет и журналов. Примерно в 1905–1906 гг. газеты начинают широко использовать событийную фотографию при освещении политических и общественных мероприятий, спортивных состязаний, катастроф, криминальных происшествий. Фоторепортеры заменили художников, которых крупные издания направляли ранее на место событий для подготовки рисунков репортажного характера. Репортажный рисунок сохранился в современной прессе США главным образом в качестве иллюстрации к освещению судебных процессов – из-за запрета производить фотосъемку во время заседаний суда. После 1910 г. получает распространение технология многокрасочной печати журналов, позволившая значительно повысить качество воспроизведения иллюстраций. «Массовые» издания. Под влиянием социально-экономических последствий индустриальной революции и растущей коммерциализации издательского дела сформировалась так называемая «массовая» пресса со свойственными ей чертами: сенсационностью, поверхностным избирательным освещением событий, искажением фактов, бесцеремонным вмешательством в личную жизнь людей, акцентом на развлечение читательской аудитории в ущерб ее просвещению. Она унаследовала многое из того, что было присуще ее предшественнику – «пенни» – прессе. Издатели и редакторы «массовых» изданий выработали особый набор журналистских рецептов, следование которым обеспечивало коммерческий успех. Эти рецепты и составили суть так называемого «нового журнализма» в США. Классическими образцами «массовой» периодики стали газеты «New York World» Дж. Пулитцера и «New York Journal» У.Р. Херста. Их издатели максимально использовали характеристики, присущие новым слоям читательской аудитории, для привлечения внимания к своим изданиям. Газеты были адресованы читателю с низким уровнем образования и культуры. Вместо того, чтобы способствовать интеллектуальному и культурному развитию аудитории, они опускались до уровня наиболее отсталой читательской массы с присущей ей предрассудками, инстинктивными побуждениями. «Массовая» пресса в большей степени апеллировала к чувствам читателя, нежели к его разуму, прибегая в основном к эмоциональной аргументации. Следование требованию сенсационности при воспроизведении новостей приводило к тому, что для газет отбирались преимущественно эмоционально «заряженные» факты, скандальные известия, призванные поразить и развлечь читателя. Для создания эффекта сенсации допускалось искажение информации путем ее произвольной интерпретации, использования домысла, неполного воспроизведения фактов, передачи фактов вне их контекста. «Массовой» прессе была свойственна тенденция к упрощению, примитивизации: издания зачастую избегали полутонов в передаче событий и оценке поступков людей, приучая читателя к однолинейному ограниченному взгляду на мир. Стиль изложения при внешней его пестроте также был примитивным. Пулитцер и Херст использовали для привлечения читателей броское оформление своих газет. Нередко на их первых полосах красовались кричащие крупные заголовки: именно «массовые» издания положили начало использованию газетных «шапок». Широко использовались иллюстрации, комиксы. Персонаж комиксов, публиковавшихся на страницах «New York World» и «New York Journal» – «желтый парень» – стал символом этих и подобных им изданий, которые получили наименование «желтой» прессы. В борьбе за аудиторию, за завоевание доверия массового читателя, газеты, действовавшие в духе «нового журнализма», стремились создать себе образ изданий, заботящихся о благе простого человека. С этой целью редакции организовывали кампании («крестовые походы») в защиту прав потребителей, за улучшение санитарного состояния городских кварталов и пр., сопровождая эти кампании саморекламой. Растущая популярность «желтой» прессы обеспечивала рост доходов от публикации на ее страницах рекламы товаров массового спроса. Публикуя огромный массив коммерческой рекламы, «желтая» пресса оказала существенное влияние на формирование потребительски ориентированного общества. Датский журналист X. Кавлинг, с восторгом воспринявший американский «новый журнализм» образца 1880–1890-х гг. и желавший распространить этот стиль в Дании, писал: «Газеты делаются не эстетами и не политиками, а журналистами, они написаны для низших классов, чтобы помочь им, информировать их и бороться против коррупции ради них... Репортеры и интервью – в центре внимания здешней прессы... Это идеальная журналистика». Однако, если учитывать всю совокупность характеристик «желтой» прессы, подобная ее оценка выглядит более чем лестной. Главной же действительной исторической заслугой первых «массовых» изданий является сформированная ими привычка к регулярному чтению газет у большого количества людей из числа тех, кому прежде было чуждо печатное слово. В числе достоинств «массовой» прессы исследователи называют также быстрое внедрение и использование передовых полиграфических и коммуникационных технологий. «Качественная» пресса. Непосредственными продолжателями традиций элитарной печати в период, когда печать превратилась в средство массовой информации, стали так называемые «качественные» издания. Образцом «качественной» печати долгое время оставалась лондонская газета «The Times», адресованная кругам государственной и политической элиты, представителям бизнеса, верхушке интеллигенции. Однако по мере развития рыночных отношений, повышения сложности хозяйственного механизма и системы управления экономикой возникла потребность в создании газет, которые предназначались бы для определенной элитной аудитории, включающей в себя представителей финансовых кругов, биржевиков, промышленников, управленцев банковской сферы и страхового бизнеса. Именно для этой категории читателей была предназначена созданная в Лондоне в 1888 г. газета «Financial Times», специализирующаяся на освещении финансовоэкономических вопросов и поддерживающая тесные контакты с деловыми кругами лондонского Сити. В следующем году в Нью-Йорке под руководством Ч. Доу и Э. Джонса была учреждена родственная по типу газета – «Wall Street Journal», которая стала надежным источником информирования американских управляющих и финансистов. Политические и деловые круги США нуждались в осведомленном, влиятельном органе прессы наподобие английской «The Times», который освещал бы не только вопросы экономики и финансов, но и вооружал элитного читателя достаточно полной и объективной информацией о состоянии дел в сфере внутренней и внешней политики, общественной и культурной жизни – информацией, необходимой для ориентации в непрерывно меняющейся обстановке и для принятия обоснованных управленческих решений. Честолюбивый провинциальный издатель А. Окс, выявивший эту потребность, в 1896 г. купил газету «New York Times», чтобы превратить ее в независимый от правительства источник основательной, систематичной информации о положении дел в стране и на международной арене. В программном заявлении, опубликованном в «New York Times», Окс заявил, что газета будет предлагать все достойные опубликования новости и излагать их в беспристрастной манере «невзирая на партии, секты или интересы каких-либо групп...» Одним из фундаментальных принципов издания было провозглашено четкое разделение новостей и их комментирования. Газета должна была превратиться в своего рода энциклопедию новостей, сообщающую обо всех значимых (с точки зрения редакции) событиях, вооружающую солидного читателя объективными фактами и документами. Окс нацеливал сотрудников редакции на сбор такой информации, которая игнорировалась другими изданиями, но была способна привлечь к газете внимание представителей деловых кругов, государственной администрации, верхушки интеллигенции. Стремление выпускать «энциклопедию новостей» обусловило появление объемной, весьма содержательной газеты, которая не опасалась оттолкнуть от себя аудиторию обилием цифр, документов, статистических данных. В огромной массе сведений, помещенных в многостраничном номере «New York Times», был способен ориентироваться лишь образованный, хорошо подготовленный читатель – представитель элиты. Газета завоевала репутацию хорошо информированного, респектабельного органа информации, посвященного в хитросплетения политических и экономических проблем. К мнениям и оценкам, высказываемым в редакционных статьях и других публикациях «New York Times», были вынуждены прислушиваться американские и зарубежные политики, представители деловых кругов. Оценивая общественно-политическую роль этой газеты, американский исследователь и критик прессы Н. Хомски назвал ее нью-йоркской «Правдой». Новая «качественная» газета не была чужда новшеств. Так, стремление обеспечить фактическую точность публикуемых сообщений заставило редакцию завести развитую, систематически организованную службу документации – своего рода прообраз современного банка данных, откуда журналисты могли оперативно получить необходимый им справочный материал и документы (например, биографические сведения о политиках и бизнесменах, экономическую и политическую статистику, тематические подборки газетных вырезок и фотоиллюстраций). Впоследствии наличие этой службы помогло редакции неоднократно опережать конкурентов в оперативности и полноте информирования. И в наши дни «New York Times» продолжает быть газетой, подготовленной к сверхоперативному отражению мировых событий. К примеру, служба документации редакции имеет заранее заготовленные некрологи на всех крупнейших политиков и выдающихся людей современного мира с обстоятельным перечислением основных этапов их биографии и свершений. В случае смерти такого человека подготовка некролога к опубликованию занимает считанные минуты. Газета «New York Times» располагала (и располагает сейчас) хорошо организованной рекламной службой, которая превратила это издание в высокодоходное предприятие. В последние десятилетия, когда «New York Times» стала доминирующим изданием среди ежедневных газет мегаполиса Нью-Йорка, ее содержание и методы подачи информации претерпели трансформацию. Чтобы сохранить сегодня свое монопольное положение на многообразном и чрезвычайно богатом нью-йоркском рынке газетной рекламы, она обязана сочетать в своей деятельности признаки «качественного» и «массового» издания. Распространение репортажа. Во второй половине XIX – начале XX в. основной массив информации американских газет составляли оперативные сообщения, получаемые от репортеров. В это время в прессе США (а затем и европейских стран) получает широкое применение жанр репортажа. Видный шотландский издатель, посетивший США в 1887 г., писал: «В Англии пресса принадлежит ведущим публицистам (leading writers), а американская пресса – репортерам». Широкое распространение идей позитивизма во второй половине XIX – начале XX вв., культ научного знания, вызванный успехами естественных наук, способствовали формированию представлений об объективности журналистики. Объективизированный, обезличенный, точно воспроизводящий факты и лишенный беллетристических красот репортаж в американском «телеграфном» стиле казался многим европейцам – литературным сотрудникам «прессы мнений» новшеством, подрывающим основы традиционных представлений о журналистском творчестве. Современник – французский журналист, побывавший в США писал, что там «репортерство постепенно убивает журналистику». И вместе с тем он отмечал и «ползучее проникновение» репортерства во французские газеты. На рубеже веков жанр репортажа внедрялся уже не только в Европе, но и в латиноамериканских странах. Под влиянием быстро расширяющегося экономического обмена с Соединенными Штатами государства Латинской Америки в этот период переживают процесс переориентации своих внешних торговых и культурных связей. На смену традиционным романским «центрам притяжения» – Испании, Франции, Португалии – приходит могущественный северный сосед. Латиноамериканцы непосредственно знакомились с североамериканской культурой и журналистикой, что накладывало отпечаток на развитие их национальной прессы. Особенно заметным был этот отпечаток в журналистике Кубы, которая после освобождения от испанского колониального господства в 1898 г. оказалась в тесной зависимости от Соединенных Штатов. Пресса Кубы колониального периода использовала преимущественно жанры заметки, комментария, статьи и редакционной статьи, светский и криминальной хроники. Репортаж приходит в кубинскую журналистику не ранее 1901 г. В период создания в 1901–1902 гг. зависимой от США кубинской республики на остров вернулись многие кубинцы-эмигранты, ранее жившие и работавшие в Соединенных Штатах. В их числе были журналисты и издатели, лично освоившие опыт североамериканской журналистики. Один из них – X.М. Говин – стал собственником и редактором созданной в Гаване в 1901 г. газеты «El Mundo» («Мир»). На страницах «El Mundo» были представлены новые для тогдашней кубинской журналистики жанры репортажа и интервью. Типография газеты была оснащена одним из первых на Кубе фотогравировальных устройств, позволившим насадить оперативное и широкое использование иллюстративного материала37[1]. Именно на страницах «El Mundo» увидела свет серия репортажей известного кубинского журналиста М. Маркеса Стерлинга (именем которого впоследствии была названа первая на Кубе школа журналистики). Репортажи Маркеса Стерлинга, направленного в качестве специального корреспондента газеты «El Mundo» в Вашингтон, отразили визит в США группы депутатов Национальной ассамблеи Кубы, которые встретились с президентом Мак-Кинли и сообщили ему и высокопоставленным вашингтонским чиновникам о реакции кубинцев на принятую американским конгрессом «поправку Платта», серьезно ограничившую суверенитет молодой республики. Публикации М. Маркеса Стерлинга по своим жанровым признакам (структуре, стилю изложения, особенностям содержания) отвечали характеристикам, свойственным репортажу посевероамерикански. Они сопровождались фотографиями, сделанными на месте описываемых событий, что придавало репортажам дополнительную достоверность и наглядность. По примеру газеты «El Mundo» и другие кубинские издания начали применять новый жанр. Развитие журналистской практики способствовало формированию различных стилей репортажа. В 1920-е годы под влиянием редакционной концепции американского журнала «Time» происходит трансформация жанра репортажа: он становится более субъективным и более вольным по стилю и композиции. В тридцатые-сороковые годы так называемый интерпретирующий репортаж получает широкое распространение. Англо-американская журналистика преодолевала узкие, сковывающие рамки репортажа в старом стиле, основанном на упорядоченном отстраненном изложении фактов. Все больше сторонников получало представление о том, что объективность репортажа означает не только точную передачу фактов как таковых, но их изложение в верно переданном контексте. В Европе, где традиционная форма репортажа в американском объективистском духе не имела широкого распространения, в период между мировыми войнами наблюдается расцвет «большого репортажа», с его отчетливо выраженными элементами художественности и публицистичности. Внедрение интервью. Еще в середине XIX в. жанр интервью был мало распространен. Журналисты беседовали с политиками, дипломатами, раздобывая информацию, но редко ссылались на ее источник, ограничиваясь передачей сути бесед. Президент А. Линкольн, например, проводил доверительные беседы с журналистами, отвечал на их вопросы. Но журналистские материалы, выстроенные в форме интервью, с цитированием высказываний президента, не публиковались. До середины 1870-х годов высказывания интервьюируемых появлялись в журналистских публикациях лишь в виде прямых цитат. Взятое у К. Маркса интервью Дж. Суинсона (1880 г.) содержало в себе лишь несколько кратких прямых цитат из высказываний автора «Капитала». Однако в последние десятилетия века интервью становится все более популярным жанром журналистики США. В 1890-е годы интервью было уже распространенным жанром в газетах НьюЙорка. Журналисты часто интервьюировали политиков, брали интервью у папы римского, членов британского и германского кабинета министров, иностранных визитеров. В конце века интервью начинает распространяться в Европе. Современник – британский журналист был вынужден признать: «После 1900 г. англичанин начинает принимать интервью». Знаменитый британский журналист У. Стид в 1902 г. назвал интервью «характерным американским изобретением». Он же посылал в Англию первые образцы интервью, перенимая опыт американской прессы. Немецкий теоретик журналистики Э. Довифат, написавший в 1927 г. книгу о журналистике США, также признал интервью чисто американским новшеством. Применение жанра интервью, выстроенного по схеме «вопросы-ответы», вызвало изменения в статусе и читательском восприятии журналиста и газеты: ведь внимание читателей было привлечено уже не только к интервьюируемому, но и к личности интервьюера. Ранее обезличенный журналист, отождествляемый читателем со своей газетой, во все большей степени приобретал собственное лицо, становился общественной фигурой. Его интеллект, ирония, сарказм, умение построить драматургию интервью, умение «выжать» из собеседника информацию вызывали уважение читателя к личности интервьюера. Журналист, берущий интервью у «сильных мира сего», демонстрировал аудитории свою близость с могущественными персонами, повышая таким образом свой социальный статус. Во время первой мировой войны потребности ведения пропаганды дали мощный толчок развитию интервью в Европе. В послевоенный период этот жанр становится широко распространенным в европейской прессе. К тридцатым годам XX в. интервьюирование стало хорошо развитой областью газетной журналистики, применялись разнообразные виды интервью. Рождение современной журналистики расследований и разоблачений. Произошедшие на рубеже веков перемены в экономике и жизни общества, связанные с появлением крупных корпораций, породили недовольство значительной части американцев и европейцев. Формирование могущественных объединений и групп, контролирующих целые отрасли национальной экономики, привело к ограничению возможностей свободной конкуренции. Деятельность крупных трестов и корпораций нередко сопровождалась нарушением законов, обманом потребителей, подкупом государственных чиновников. В этот же период в журналистике США формируется направление, представители которого ставили перед собой задачу бороться против общественных пороков путем расследования злоупотреблений и привлечения к ним внимания общественности. По их мнению, разоблачение зла должно было помочь людям понять его сущность и первопричины, побудить стремление к переменам, создать в обществе предпосылки для реформ, которые покончили бы с произволом, коррупцией, обманом. Они рассматривали идеалы справедливости, чести как социально- мобилизирующую силу. Религиозный моралист Б. Флауэр в своем журнале «Arena», основанном в 1887 г., подверг острой критике сложившееся общественно-экономическое устройство. В программной статье, опубликованной в «Arena» в 1901 г., Флауэр утверждал, что страна все дальше уходит от идеала подлинной свободы, свидетельством чему служат углубление пропасти между богатством и нищетой, коррупция и злоупотребления, зависимость власти от плутократии. Он требовал общественных реформ в целях ограничения монополизма в экономике, публиковал статьи, разоблачающие использование детского труда, выступал против сегрегации и судов Линча, за улучшение условий жизни и труда рабочих. Вслед за журналом «Arena» в конце XIX – начале XX в. и в других американских изданиях, главным образом в массовых журналах «McClure's», «Collier's», «Everybody's», «Cosmopolitan», появляются многочисленные разоблачительные публикации, посвященные недостойным и преступным действиям крупных компаний, коррупции на различных уровнях исполнительной и законодательной власти. В 1906 г. президент США Теодор Рузвельт, которого раздражала критика журналистов-разоблачителей в адрес госаппарата, уничижительно назвал их макрейкерами (muckrakers), что означает «разгребатели грязи», «копающиеся в навозе», «любители грязных сплетен». Однако сами разоблачители, искренне полагавшие, что их миссия заключается в очищении общества от всякого рода скверны, восприняли подобную характеристику их деятельности одобрительно. Оформившееся на рубеже веков движение представителей расследующей, разоблачительной журналистики стало именоваться движением макрейкеров. «Разгребателями грязи» называли публицистов и писателей, не связанных какой-либо единой идейной программой, но объединенных общей борьбой против коррупции, морального разложения государственной бюрократии и деловых кругов, против экономических злоупотреблений и обмана потребителей. Одним из ведущих изданий, публиковавших произведения макрейкеров, был журнал «McClure's», издатель которого в целях привлечения читателей поощрял публикацию разоблачительных материалов о большом бизнесе, созвучных настроениям массовой аудитории. В 1902 г. к работе в журнале «McClure's» приступил Линкольн Стеффенс, ставший одной из ведущих фигур движения макрейкеров. Его убедительные, хорошо документированные статьи о коррупции и злоупотреблениях городских властей Сент-Луиса и других крупных городов США, о необходимости очищения и демократизации органов государственного управления, вызвали большой общественный резонанс. Они составили разоблачительные циклы «Позор городов» (1904), «Борьба за самоуправление» (1906). С 1903 г. «McClure's» регулярно публикует произведения других авторов – «разгребателей грязи» – Иды Тарбелл, которая расследовала незаконную деятельность нефтяной монополии «Стандарт Ойл Компани», Рэя Стэннарда Бейкера, обличавшего произвол железнодорожных компаний. Публикация разоблачительных статей макрейкеров помогла поднять тираж журнала «McClure's» до полумиллиона экземпляров. После 1905 г. лидерство в области разоблачительной журналистики перешло к журналу «Collier's». В 1906 г. группа журналистов, сотрудничавших ранее с редакцией журнала «McClure's» (Л. Стеффенс, И. Тарбелл, Р.С. Бейкер и др.), основала макрейкерский журнал «American Magazine». Однако попытки обеспечить его действительно массовое распространение не увенчались успехом. Со страниц массовых журналов макрейкеры разоблачали преступные методы формирования многих крупных состояний в США, которые были сколочены путем обмана, убийств и запугивания конкурентов, подкупа властей, обмана и ограбления работников. Одним из последствий такого рода публикаций стала активизация общественного движения за совершенствование трудового законодательства. Ряд макрейкеров сосредоточил свое внимание на разоблачении действий крупных компаний, обманывающих клиентов и потребителей – железнодорожных компаний, мясных трестов, страховых учреждений, распространителей «патентованных» медицинских снадобий. Так, Эптон Синклер расследовал махинации компаний, занимающихся приготовлением и упаковкой мясопродуктов. Следствием крупномасштабных макрейкерских разоблачений стало принятие закона о железнодорожном регулировании, законодательного «Акта о чистоте продуктов и напитков». В публикациях журнала «Cosmopolitan» и других изданий поднималась тема детского труда. Характеристика жутких условий, в которых были вынуждены работать дети, послужила толчком к созданию гражданских групп, выступавших за законодательный запрет детского труда. Под их давлением в конгресс был направлен соответствующий законопроект. Для лучших произведений «разгребателей грязи» была характерна тщательная работа над фактической основой разоблачений. Скрупулезный поиск, анализ и проверка, документирование фактов были обязательными – и это связывалось не только с подготовкой к возможному отстаиванию своей правоты в суде в ответ на обвинения в клевете. Макрейкеры стремились утверждать своим творчеством строгие этические нормы в журналистике, подчеркнуто дистанцируясь от беспринципной практики «желтого журнализма». Сотрудничество с редакциями массовых журналов, которые унаследовали многие традиционные черты литературных журналов прошлого, требовало от макрейкеров высокого мастерства. Работам многих публицистов-«разгребателей» свойственна весьма основательная литературная обработка. В сочетании с их безусловным общественным значением, это способствовало превращению лучших произведений макрейкеров в классику современной журналистики расследований и разоблачений. Ведущая фигура макрейкерского движения – Линкольн Стеффенс – признан крупнейшим американским журналистом XX в. Макрейкерское движение пошло на спад после финансового кризиса 1911 г., ударившего по массовым журналам. Оказавшись перед лицом материальных затруднений, издатель Мак Клюр потерял свой журнал. «American Magazine» и «Everybody's» были проданы, их профиль изменился. Журнал «Cosmopolitan», принадлежавший Херсту, был преобразован в женское издание. После первой мировой войны разоблачительная журналистика оказалась временно оттесненной на страницы небольших левых и радикальных журналов. Движение макрейкеров в США способствовало становлению расследующего и разоблачительного направления в современной журналистике (которое некоторые зарубежные исследователи считают особым журналистским жанром). «Макрейкерами» продолжают по традиции называть тех журналистов, которые отдают дань расследованиям и разоблачениям – например, С. Херша, поведавшего о массовом уничтожении мирных жителей в деревне Майлай во время вьетнамской войны, Р. Карсон – автора расследований о губительном влиянии химиката ДДТ на окружающую среду, подтолкнувших формирование экологическою движения в США, сотрудников газеты «Washington Post» Б. Вудворда и К. Бернстайна, которые раскрыли незаконные действия администрации президента Р. Никсона в канун президентских выборов, что привело к знаменитому Уотергейтскому скандалу и к последующему отстранению Никсона от власти. Выдающимся представителем современной европейской расследующей и разоблачительной журналистики является немецкий публицист Понтер Вальрафф – автор блестящих работ, наглядно демонстрирующих социальные язвы германского общества и посягательства на демократические права граждан ФРГ. В восьмидесятые-девяностые годы журналистика расследований и разоблачений получила развитие в странах Латинской Америки, где на смену военным и гражданским хунтам пришли к власти победившие на выборах политики. Декларируемый переход к демократии сопровождался широкомасштабной коррупцией государственных чиновников, расхищением национальных ресурсов. С 1991 г. бразильская газета «Jornal de Brasil» начала кампанию по разоблачению злоупотреблений высших чинов государства. Репортер газеты М. Роша, проникший через компьютерную сеть в базу данных бразильского министерства финансов, обнаружил, что значительные средства, выделенные на нужды благотворительности, были истрачены на выплаты многочисленным родственникам жены президента Ф. Коллора. Газета вскрыла и крупные финансовые злоупотребления самого президента. Еженедельный журнал «Veja» («Смотри») продолжил кампанию разоблачений коррупции в президентском окружении, которая привела к отстранению Ф. Коллора от власти. Редактор панамской газеты «La Prensa» Г Горрити предал гласности выявленную им в результате расследования связь между президентом страны Э. Пересом Валладаресом и колумбийскими торговцами наркотиками, которые внесли существенный вклад в финансирование избирательной кампании президента в обмен на его попустительство, позволившее наркомафии «отмывать» деньги через государственный панамский банк. Обозреватель аргентинской газеты «Pagina/12» («Страница/12») X. Вербицки разоблачил финансовые злоупотребления президента страны К. Менема, что стало причиной громкого скандала в правящих кругах страны. Современные «макрейкеры» активно осваивают компьютерные технологии сбора и анализа информации, позволяющие добиться высокой результативности в разоблачении злоупотреблений и преступной деятельности чиновников и коммерческих структур. Окончательное оформление журналистики как особой сферы профессиональной деятельности. Превращение газет в крупные издательские предприятия сопровождалось расширением штата их сотрудников, большинство из которых принималось на постоянную работу (в то время как в первой половине XIX в. наиболее распространенной была внештатная работа журналистов с построчной оплатой за опубликованные материалы, не дававшая им стабильного заработка). По мере усложнения редакционно-издательского дела, связанного с внедрением новых типографских и коммуникационных технологий, с развитием и углублением внутриредакционного разделения труда, с дальнейшей дифференциацией жанров журналистики потребовались новые формы коллективной организации работы редакций, возрастала необходимость в специализации газетчиков. К концу XIX – началу XX вв. редакции крупных газет состояли уже из нескольких отделов и служб. Кроме главного редактора и выпускающих редакторов, в штате обычно состояли редакторы – руководители различных отделов. Редактор отдела городских новостей имел в своем распоряжении группу репортеров, готовых в любое время отправиться на место событий для освещения текущих новостей. Группа опытных литсотрудников-стилистов занималась редактированием и подготовкой к печати поступающих от репортеров материалов. В отделе телеграфной информации происходила селекция и обработка материалов, присланных агентствами новостей. Специальные группы журналистов и оформителей занимались подготовкой воскресных иллюстрированных выпусков газет. По примеру «энциклопедии новостей» – газеты «New York Times» – редакции крупных изданий стали создавать в начале XX в. собственные систематизированные архивы и отделы документации, способствующие совершенствованию работы по сбору и проверке информации. В редакциях появились машинописные бюро, телефонные службы. Под влиянием разработанных в начале XX в. Фордом и Тейлором научных основ организации труда редакционная деятельность приобретала более плановый характер. Планировались организация и проведение различных информационных кампаний, их финансовое и техническое обеспечение. Среди журналистов постепенно сложились группы профессионалов, специализировавшихся на выполнении отдельных видов работ или освещении определенной тематики. Наиболее способные и опытные газетчики постоянно занимались написанием редакционных статей и комментариев. Поскольку внимание многих крупных сенсационных изданий было ориентировано на темы преступности, скандальной хроники и профессионального спорта, в редакциях появились криминальные и судебные репортеры, спортивные журналисты. Основатель «желтой» прессы Дж. Пулитцер впервые создал в своей газете «World» самостоятельный отдел спорта. Его примеру последовали другие издатели. Развитие событийной фотографии способствовало появлению профессиональных фоторепортеров. В редакции по-прежнему привлекались многочисленные низкооплачиваемые репортеры, соперничавшие между собой в погоне за новостями. Однако благодаря росту доходов от публикации коммерческой рекламы и под влиянием конкуренции существенно возросла оплата труда ведущих сотрудников газет – журналистов, графиков. Редакторы и опытные газетчики получали высокую по тем временам зарплату. Постепенно происходит самоотождествление журналистов как «профессионалов». Повышается социальный статус известных и популярных журналистов и редакторов. Появляется журналистская элита, представители которой пользуются большей (хотя и относительной) независимостью профессиональной деятельности. В условиях острой конкуренции издатели стремились привлечь наиболее способных газетчиков и оформителей, переманивая их друг у друга посулами существенного повышения оплаты груда. Усложнение журналистской деятельности выявило необходимость специальной профессиональной подготовки работников прессы. Вплоть до конца XIX в. журналисты постигали ремесло на практике, обучение молодых репортеров производилось непосредственно в редакциях. Учебных заведений, готовящих новичков к профессиональной карьере в журналистике, не существовало. Более того, многие издатели (например, Э.У. Скриппс, рассматривавший репортеров как дешевую рабочую силу) вообще отрицали необходимость обучения газетчиков на уровне колледжа, университета. Тем не менее, в 1890-е гг. в университетах США организуются краткосрочные курсы по подготовке журналистов с упором на овладение репортерской техникой. Издаются первые справочники и учебники по журналистике. Обучение на основе развернутой программы подготовки журналистов впервые осуществлено в Пенсильванском университете в период с 1893 г. по 1901 г. В Иллинойском университете в 1904 г. была внедрена четырехлетняя программа высшего журналистского образования. А в 1908 г. в университете штата Миссури был создан первый факультет (школа) журналистики. В этот же период профессиональное образование работников прессы получает распространение и в странах Европы, где подготовка журналистов осуществлялась в репортерских школах и при университетах. Первая во Франции Высшая школа журналистики открылась в Париже в 1899 г. при Институте социальных исследований. Обучение основывалось на изучении социологии и теории массовых коммуникаций. В 1924 г. начала действовать Высшая школа журналистики в Лилльском университете, в которой впервые в стране осуществлялась полномасштабная профессиональная подготовка журналистов. С двадцатых годов в США и Западной Европе разворачивается научно-исследовательская деятельность по изучению прессы. В процессе окончательного оформления журналистики в качестве особой области профессиональной деятельности со своими сложившимися неформальными «цеховыми» правилами, складывались предпосылки и для закрепления нормативных основ профессии в форме кодексов. Первые профессиональные кодексы прессы появились в США и европейских странах в конце XIX – начале XX в. – то есть через триста лет после появления первых периодических изданий и зарождения журналистики как общественного института. Исследования зарубежных историков журналистики, как правило, не содержат характеристику причин, повлиявших на разработку и принятие первых профессиональных журналистских кодексов. Вместе с тем они фиксируют нарастание критики в отношении прессы начиная с середины XIX в., то есть с периода, когда в США и странах Европы широко распространяются коммерческие подходы к журналистике. Многие видные представители общественности выступили с критикой деятельности коммерциализированной прессы, обвиняя ее в зависимости от большого бизнеса и рекламодателей, в отступлении от правил свободной конкуренции в условиях формирования крупных издательских объединений, в нарушении принципов нравственности и невмешательства в частную жизнь людей, в применении журналистами нечистоплотных методов добывания информации, некорректных приемов информирования читателей и в постоянном нарушении ими этических норм. Среди тех, кто осудил нараставшие негативные тенденции, были как американцы, встревоженные обескураживающими последствиями влияния массовой прессы на общество (Марк Твен, Эптон Синклер, Уилл Ирвинг и др.), так и представители других стран, на собственном опыте изучившие ее практику и нравы. Одним из первых критиков коммерциализированной прессы стал Л. Вилмер – автор вышедшей в 1860 г. книги «Наша газетная шайка», в которой были разносторонне охарактеризованы пороки тогдашней североамериканской журналистики. Развитие массовой прессы, в частности, «желтой» журналистики, создание первых крупных издательских компаний вызвали новую волну общественной критики. На страницах журнала «Collier's» в 1911 г. публицист Уилл Ирвинг опубликовал серию из 15 разоблачительных статей под общим названием «Власть прессы». Американские исследователи М. Марцолф и X. Дикен-Гарсиа установили, что в период с 1880 по 1950 г. внимание критиков прессы привлекали две главных проблемы: роль печати в сохранении общественных свобод и демократии, а также ее общественно-культурная роль. Часть современников полагала, что недостатки и пороки журналистики определены самим ее коммерческим характером. Одним из первых критиков рыночно ориентированной прессы стал известный латиноамериканский публицист Хосе Марти, который в нью-йоркский период своей деятельности (на протяжении 1880-х – первой половины 1890-х гг.) непосредственно наблюдал негативные последствия коммерциализации периодики США. В публицистическом цикле «Североамериканские сцены» он отразил и осудил пороки печати США с просветительских гуманистических позиций. В 1920 г. известный писатель и журналист-макрейкер Эптон Синклер выпустил книгу «The Brass Check»38[2], в которой поднял проблемы концентрации печати и раскрыл отрицательное влияние этого процесса на состояние журналистики, подверг критике роль рекламы и рекламодателей в деятельности коммерциализированных изданий. В другой своей работе – полемической брошюре, вышедшей в 1921 г. по следам книги «Чек позора», Э. Синклер обвинил респектабельную газету «New York Times» и ее «адвоката» – декана Школы журналистики Нью-Йоркского университета Дж. М. Ли – в грубом нарушении базовых принципов профессиональной этики39[3]. В 1920-е годы появляются первые критические работы Джорджа Сельдеса – известного публициста, выступавшего вплоть до своей смерти в 1988 г. против коррупции и искажений в прессе. (В этот же период владелец «желтых» изданий У.Р. Херст утверждал: «Этика журналистики находится на самом высоком уровне по сравнению со всеми профессиями на свете»). Заметным явлением стали критические работы Уолтера Липпманна 1920-х гг., обнажившие уклонение коммерчески ориентированной прессы от миссии общественного служения. Общественное недовольство в связи с состоянием прессы, критическое отношение части журналистского сообщества к нравам и практике «желтого журнализма» породили к жизни различные движения, ставящие во главу угла строгое соблюдение принципов этики в профессиональной деятельности работников периодической печати. Таким образом, первые профессиональные кодексы журналистов возникли в обстановке общественной критики в отношении коммерциализированной прессы и характерного для ее журналистов духа и методов профессиональной деятельности. Они представляли собой не только явление, связанное с формализацией этического самоопределения журналистского сообщества, но и своего рода ответ этого сообщества на критику со стороны общественности. Наиболее активно процесс этического самоопределения и формального закрепления норм профессионального поведения работников прессы происходил в США и Западной Европе в десятые-двадцатые годы, когда были приняты регулирующие документы, определившие на многие годы базовые принципы журналистской этики. В их формирование вносили свой вклад как профсоюзы и иные журналистские ассоциации, так и организации, объединявшие редакторов и издателей. Так, Национальное объединение журналистских профсоюзов Франции разработало в 1918 г. «Кодекс профессиональных обязанностей французских журналистов», который провозглашал клевету, необоснованные обвинения, подделку документов, искажение фактов и ложь самыми серьезными профессиональными преступлениями. Кодекс призывал журналистов принимать только такие задания, которые совместимы с их профессиональным достоинством, обязывал не использовать статус журналиста для получения наживы, в частности, не подписываться под материалами, носящими коммерческий или рекламный характер. В соответствии с положениями кодекса, достоинство журналиста предусматривает отказ от использования придуманных характеристик и качеств, от нечестных методов получения информации. Характер большинства провозглашенных в этом документе регулирующих положений позволяет сделать вывод о том, что их принятие в виде профессионального кодекса представляло собой не только попытку формального закрепления сложившегося в журналистском сообществе определенного набора этических установок, но и декларативный отказ от критикуемых общественностью духа и методов работы. В частности, в этических кодексах был провозглашен принцип строгого разделения журналистской и рекламной деятельности, отрицающий прямое участие работников прессы в коммерческом продвижении товаров и услуг. Тем самым отвергалась характерная для ранней «массовой» прессы практика публикации рекламных материалов под видом новостей. В начале XX века журналисты нередко подрабатывали рекламными агентами и помещали в газетах хвалебные материалы, написанные по заказу рекламодателей, без указания на сугубо коммерческий, заказной характер этих публикаций. В 1923 г. Американское общество редакторов газет (ASNE), объединившее руководящих работников крупнейших газет, приняло «Каноны журналистики» – один из первых профессиональных кодексов, на десятилетия определивший рамки «правил игры» журналистов и периодических изданий США. В нем был впервые провозглашен принцип ответственности прессы и журналистов за благо общества, принципы правдивости, точности, беспристрастности, благопристойности и уважения к частной жизни людей. Ряд положений кодекса был явственно направлен против использования в газетной практике наиболее критикуемых приемов, свойственных «желтому журнализму». Например, требование обеспечить соответствие заголовков публикаций их содержанию, поскольку в массовой коммерциализированной прессе несовпадение заголовка с содержанием следующего под ним текста сообщения было – и по сей день остается – обычным явлением. В кодексе Общества профессиональных журналистов «Сигма Дельта Кай» (1926 г., США), отразились свойственные многим работникам прессы той поры представления о профессиональном долге, о критериях этичной журналистской практики. В кодексе был обозначен статус журналистов как представителей общественности, обязывающий их служить всеобщему благу и характеризовалась ответственность работников перед обществом, заключающаяся в обеспечении его права на знание правды. В ранних кодексах профессиональной этики журналистов содержатся положения, закрепляющие за прессой и ее работниками ответственность и роль социальных просветителей. Так, в «Канонах журналистики» (1923) провозглашено, что газета служит целям просвещения. В кодексе общества профессиональных журналистов (1926 г.) записано: «Мы верим в просвещение общества как условие достижения справедливости...» Это положение отразило влияние на составителей кодекса одного из принципов либертарианской концепции журналистики, согласно которому пресса выполняет функции социального просвещения общественности с тем, чтобы обеспечить ее способность к демократическому самоуправлению. С появлением радио, а затем и телевидения были разработаны и приняты кодексы, призванные обеспечить этико-регулирующее воздействие на профессиональное поведение работников этих отраслей информационной индустрии. Постепенно процесс выработки кодексов профессионального поведения распространился на уровень отдельных средств массовой информации, редакции которые обзавелись собственными внутренними кодексами. В настоящее время не только крупные периодические издания, телекомпании и службы радиовещания имеют свои внутренние кодексы, но и редакции локальных средств массовой информации используют в целях регулирования своей деятельности аналогичные или родственные им документы. Особое внимание в современных кодексах уделяется проблеме предотвращения «конфликта интересов», понимаемого как противоречие между личными интересами журналиста и интересами дела (профессиональным долгом). При этом в одних случаях под интересами дела понимаются интересы аудитории, общественности в целом, в других – корпоративные интересы (т.е. интересы корпорации – владельца средства массовой информации, от имени которого действует журналист). Введение журналистского образования, принятие первых этических кодексов прессы свидетельствовали об окончательном оформлении журналистики как особой сферы профессиональной деятельности. Об этом же говорило и появление первых профессиональных объединений журналистов. Организационное сплочение журналистов произошло позже первых попыток издателей и редакторов объединиться в рамках ассоциаций, отстаивающих их интересы. Так, Американская ассоциация издателей газет (ANPA) была создана в 1887 г. в целях организованного преодоления экономических, технологических и юридических проблем, возникавших перед издателями США и Канады. На рубеже XIX–XX веков во многих странах мира появляются профессиональные организации журналистов. Начинают формироваться первые журналистские пресс-клубы, в задачи которых входило сплочение сообщества работников прессы, организация их досуга и отдыха. Современные пресс-клубы представляют собой не только форму объединения журналистов для совместного решения профессиональных проблем, но и канал осуществления влияния государственных органов и корпораций на журналистское сообщество. Так, в Японии существуют более 400 пресс-клубов, каждый из которых объединяет от 10 до 300 журналистов. Многие правительственные учреждения и органы местного управления, политические партии, коммерческие компании, суды и полицейские органы Японии имеют собственные пресс-клубы и пресс-центры, через которые организуется регулярное общение чиновников и бизнесменов с журналистами, проводятся пресс-конференции и другие информационные мероприятия. Не будучи членом пресс-клуба, работник прессы рискует никогда не получить доступ к информации, имеющей ключевое значение. Пресс-клубы подвергаются критике за то, что они обеспечивают срастание журналистов с истеблишментом, способствуют унификации содержания прессы вследствие дозированной подачи информации, «отфильтрованной» властными и коммерческими структурами. Подобная практика способствует распространению этически конфликтной ситуации смешения журналистики и пиара, подмены журналистских публикаций их заказным пиаровским суррогатом. В ряде случаев созданные журналистами объединения представляли собой организации взаимопомощи работников прессы. Так, в 1893 г. во Львове было образовано Товарищество взаимопомощи польских журналистов, в 1899 г. аналогичная организация появилась в Варшаве40[4]. В этот же период получают распространение журналистские профсоюзы (синдикаты), которые создавались главным образом для отстаивания профессиональных прав и интересов работников прессы – как в отношениях с работодателями, так и с властями. В 1891 г. в Питтсбурге (США) появилась первая смешанная профсоюзная организация журналистов и полиграфистов в составе интернационального трейд-юниона «Международный типографский союз». Дальнейшие попытки формирования профсоюзных структур на базе МТС не дали стабильных результатов: в период с 1891 по 1919 гг., после многочисленных попыток создания локальных объединений североамериканских работников прессы, из общего числа созданных группировок только шесть функционировали более пяти лет. В 1933 г. было образовано общенациональное профсоюзное объединение журналистов США – Газетная Гильдия, которая выступала за заключение коллективных контрактов с владельцами газет, проводила забастовки газетчиков и пр. Обычными требованиями Гильдии к работодателям в начальный период ее деятельности являлись: 20долларовый минимум недельной зарплаты, 40-часовая рабочая неделя, оплата сверхурочной работы, предоставление трудового отпуска, выплата выходных пособий при увольнении. В первые десятилетия XX в. журналистские профсоюзы (синдикаты) были созданы и в ряде стран Европы. Во Франции был образован Национальный синдикат журналистов ВКТ. Распространение в Польше журналистских профсоюзов в двадцатые годы, образованных по образцу Краковского синдиката (созданного в 1912 г.), сделало возможным образование профцентра – Союза польских журналистских синдикатов (1924 г., Варшава), а также ряда территориальных профсоюзных объединений. Этот процесс привел к образованию в 1932 г. общенационального Союза синдикатов польских журналистов. Наряду с деятельностью по защите прав и интересов работающих журналистов, улучшению условий их труда, созданию гарантий пенсионного обеспечения, синдикаты способствовали развитию профессиональной подготовки работников прессы. Более широкие задачи в отстаивании интересов журналистского сообщества ставили перед собой союзы и общества журналистов, появившиеся в начале века в ряде стран мира. Профессиональное общество журналистов Сигма Дельта Кай, основанное в 1909 г. в США, посвящало свою деятельность не только защите трудовых прав и интересов журналистов, но и выработке этических профессиональных норм, поощрению журналистских исследований. Общество создало в 1912 г. одно из первых в мире профессиональных изданий по журналистике – ежемесячный журнал «The Quill»(«Перо»). Оно вело настойчивую борьбу за обеспечение беспрепятственного доступа журналистов к официальным источникам информации, которая увенчалась принятием соответствующего закона – Акта о свободе информации (1967). В период между мировыми войнами происходило формирование ассоциаций работников печати, специализирующихся в определенных областях журналистики. Например, в Польше в двадцатыетридцатые годы были образованы объединения польских спортивных журналистов, музыкальных критиков, журналистов-киноведов, синдикат фоторепортеров и т.д. В настоящее время насчитываются сотни специализированных журналистских ассоциаций – как национальных, так и международных. Например, современные макрейкеры в целях обмена опытом и взаимоподдержки объединяются в рамках национальных профессиональных ассоциаций и Центров (британской ассоциации журналистов-расследователей, филиппинского центра расследующей журналистики, который издает специализированный журнал, и др.). Появились и международные организации этого профиля, наиболее известная из которых – «Investigative Reporters and Editors» (http://www.ire.org). В этот же период начинается оформление международных журналистских организаций. Созданная в 1926 г. Международная Федерация журналистов (со штаб-квартирой в Париже) преследовала задачи защиты прав и свобод, чести и достоинства журналистов при исполнении ими профессиональных обязанностей, борьбы против влияния большого капитала на прессу. Федерация прервала свою деятельность с началом второй мировой войны. В период войны, в 1941 г., была учреждена Международная Федерация журналистов союзных (свободных) государств, которая была призвана объединить работников прессы – демократов, борющихся против фашизма, за скорейшую победу антинацистских сил во второй мировой войне. Существовала договоренность, что на основе этой организации в послевоенный период будет создана всемирная демократическая организация журналистов. Международная организация журналистов (МОЖ) была создана на международном конгрессе журналистов в Копенгагене (Дания), проходившем 3–8 июня 1946 г. Она создавалась как организация, призванная продолжить традиции МФЖ и Международной федерации союзных (свободных) государств. На конференции в Праге (3–7 июня 1947 г.) при участии представителей журналистов от 28 стран был принят Устав МОЖ. МОЖ в течение длительного периода была самой многочисленной международной организаций журналистов (в 1970-е годы имела 150 тыс. членов) – во многом благодаря тому, что ее коллективными членами были Союз журналистов СССР, насчитывавший в своих рядах десятки тысяч человек, а также журналистские союзы стран советского блока. Организация имела консультативный статус при специализированных учреждениях ООН – ЭКОСОС и ЮНЕСКО и сыграла решающую роль в принятии в 1983 г. «Международных принципов профессиональной этики журналистов», разработанных под эгидой ЮНЕСКО. МОЖ провозглашала себя международной организацией журналистов с демократическими убеждениями, независимой от политических партий и правительств. Однако на деле она пользовалась поддержкой со стороны государств советского блока и вплоть до середины 1989 г. избегала критики и соответствующих практических действий в связи с ограничением свободы прессы и нарушениями прав журналистов в социалистических странах. Повышению авторитета МОЖ препятствовал дефицит подлинного демократизма в структуре и управлении организацией, что привело, по заключению Исполнительного комитета МОЖ (Париж, ноябрь 1990 г.), к «серьезным деформациям в ее политике и деятельности, в частности, к господству нескольких организаций и лиц, монополизации власти, мешавшей полному участию подавляющего большинства членских организаций в процессе принятия решений»41[5]. В конце 1980-х годов, в связи с политикой перестройки в СССР и демонтажем социализма в восточноевропейских странах, влияние МОЖ в международном журналистском движении оказалось подорванным. Одной из важных исторических заслуг Международной организации журналистов является ее забота о развитии журналистики в странах Азии, Африки и Латинской Америки, конкретное содействие подготовке журналистских кадров для этих стран. Возрожденная в 1950-е годы Международная федерация журналистов (МФЖ) со штаб-квартирой в Брюсселе является на сегодня самой представительной в мире журналистской организацией, объединяющей профессиональные союзы из 90 стран. Основными задачами ее деятельности является борьба за свободу прессы, за социальные и профессиональные права журналистов, за обеспечение их независимого статуса, за развитие сильного профсоюзного движения работников СМИ, а также деятельность по обучению и повышению квалификации журналистов. Региональные международные журналистские объединения. Во время второй мировой войны и в послевоенные годы в различных частях мира появляются международные региональные организации журналистов. Так, в 1942 г. было создано Межамериканское общество прессы (МОП). Образованное как организация латиноамериканских журналистов, оно существенно изменило свой состав и направленность деятельности с III конгресса в Каракасе (Венесуэла, 1945) после того, как в Межамериканское общество прессы вошли редакторы и владельцы изданий США, в том числе представители крупнейших издательских группировок. Отвечая на критику слева, МОП указывает на свои заслуги в борьбе за свободу печати на континенте за истекшие десятилетия своей деятельности. Общество и действующий в его структуре Комитет свободы информации повлияли на отмену цензурной практики в Бразилии (1978), способствовали возвращению частным владельцам Перу ежедневных газет, национализированных военным правительством (1980), борьбе против обязательного лицензирования работающих латиноамериканских журналистов с учетом их образовательного уровня и профессионального опыта. Вышедшие из состава МОП журналистские ассоциации приняли решение о создании новой организации работников средств массовой информации Латинской Америки. Однако реализовано это решение было только в 1975 г. на первом конгрессе латиноамериканских журналистов в Мексике, который провозгласил образование Латиноамериканской федерации журналистов (FELAP). В мире действует еще ряд региональных международных объединений журналистов: Союз африканских журналистов, Союз арабских журналистов и пр. Политико-идеологическая дифференциация прессы в Европе в XX в. Прошедший век был эпохой крупных общественных и политических потрясений, результатом которых стали две мировые войны, крушение колониальных и тоталитарных империй, полностью перекроившие карту мира. Особенно сильным был накал политических и идеологических страстей в первой половине века, что стимулировало развитие политически тенденциозной журналистики. В Германии в период Веймарской республики почти половина всех ежедневных газет открыто заявляла о своей приверженности тому или иному политическому направлению или партии. Из 4700 газет, которые выходили в 1932 г., более 600 поддерживали партию Католического центра и Баварскую народную партию. Обширную партийную прессу имела социал-демократическая партия Германии. Располагая собственным издательским объединением, она издавала в 1931 г. 174 газеты и десятки журналов. Довольно многочисленной была группа изданий германской компартии. Сильная партийная пресса существовала во Франции, ряде других стран Европы. Европейские периодические издания были дифференцированы по идейно-политическим признакам, образуя несколько крупных групп: – монархическая пресса – сохраняла сильные позиции в основном до первой мировой войны, в итоге которой многие монархические режимы сменились республиканскими; – христианско-клерикальные издания. К их числу относится, например, ватиканская газета «Osservatore Romano» («Римский обозреватель»); – христианско-демократическая печать является рупором светских партий, опирающихся на идеологические установки христианской демократии – в том числе немецкие газеты «General Anzeiger» («Всеобщий вестник»), «Bayernkurier» («Баварский курьер»), итальянская «Popolo» («Народ») и другие издания; – либеральная пресса представлена изданиями, многие из которых были созданы в период апогея политического движения либералов XIX в. – например, барселонская газета «La Vanguardia» («Авангард»), основанная в 1881 г.; – социал-демократическая печать, представленная органами партий – членов Социалистического Интернационала; – коммунистическая пресса, издаваемая компартиями, созданными после 1917 г. на базе левого крыла социалистических и социал-демократических партий; – правонационалистические издания – органы прессы шовинистической или близкой к ней направленности – например, печать сторонников Де Голля во Франции до 1968 г. (газета «Le Parisien Libéré» – «Освобожденный парижанин» и др.); – фашистская и неофашистская периодика – наиболее известными образцами такого рода прессы являлась печать германского рейха в период нахождения у власти нацистов; – печать «экологических» партии и движений. Этот отряд прессы является относительно новым, так как массовые организации защитников окружающей среды («зеленых») сформировались в основном в 1970-е – 1980-е годы. В ряде западноевропейских стран «экологические» партии представлены в парламентах и в правительстве. Одной из наиболее влиятельных организаций такого рода является партия германских «зеленых». Стремясь к расширению своих рядов, немецкие экологисты в 1979 г. создали газету «Die Grünen» («Зеленые») и ряд других изданий. Действующая в условиях кризиса политической периодики в странах Европы пресса «зеленых» не имеет массовых тиражей. Типологическая эволюция периодики в XX в. Развитие периодики по типам изданий, происходившее в XVII–XIX вв., способствовало формированию основных типов газет и журналов. Процесс типологической эволюции прессы, продолжившийся в первой половине XX в., привел к формированию современной системы устоявшихся типов изданий, адаптированной к условиям рыночной среды. Таблоиды. Газеты небольшого (таблоидного) формата выходили и в XIX веке, но при этом не делалось различия между такого рода изданиями и другими газетами. Таблоид как явление «массовой» сенсационной прессы и тип издания появился на рубеже веков. В декабре 1900 г. Дж. Пулитцер пересек Атлантику в компании с британским издателем А. Хармсуортом. В ходе совместного путешествия обсуждались различные идеи развития «массовой» печати. Хармсуорт с 1896 г. издавал «желтую» газету «Daily Mail» («Ежедневная почта»), в основу деятельности которой были положены рецепты североамериканской «массовой» прессы. Английский издатель высказал ряд соображений относительно дальнейшего развития газет для «низших классов». Для того, чтобы проверить на практике жизнеспособность предлагаемых новшеств, Пулитцер предоставил Хармсуорту возможность выпустить один номер своей газеты «New York World». Экспериментальный номер, подготовленный под руководством Хамсуорта, вышел в свет 1 января 1901 г. Он был вдвое меньше по размеру обычного номера «World» и богато оснащен иллюстрациями. Несмотря на то, что новый формат газеты был хорошо принят аудиторией, последующие номера продолжали выходить в прежнем варианте. Впоследствии, по возвращении в Англию, Хармсуорт перевел свою газету «London Daily Mirror» на таблоидный формат. Другой высокотиражной английской таблоидной газетой стала «Evening Graphic». В США расцвет сенсационной таблоидной прессы пришелся на двадцатые годы, после старта в 1919 г. в Нью-Йорке первого крупного таблоида «Illustrated Daily News», созданного Паттерсоном и Маккормиком (слово «Illustrated» впоследствии было исключено из названия этой газеты). Таблоид быстро превратился в самую высокотиражную газету: в 1930 г., несмотря на последствия экономического кризиса, он имел беспрецедентный тираж – полтора миллиона экземпляров. Успех «Daily News» на газетном рынке побудил издателей-конкурентов внимательнее отнестись к английскому изобретению – таблоиду. В 1924 г. Херст внедряет на газетный рынок Нью-Йорка свой таблоид – «Daily Mirror», «позаимствовав» у английского прототипа не только издательскую модель, но и название. Несколькими месяцами спустя в конкурентную борьбу межу таблоидами вмешался издатель Макфадден, который предложил аудитории свою газету того же типа – «Daily Graphic». В начале века определились характеристики таблоида как газеты для жителей городов с их лихорадочным ритмом жизни, не оставляющим достаточного времени для обстоятельного чтения прессы. Первоначально издатели таблоидов отказывались от рассылки газет по подписке, прибегая к агрессивной манере распродажи тиража через уличных распространителей. Небольшую по размерам, легко доступную газету было удобно читать в трамвае, метро, баре и пр. Многостраничность таблоида создавала у читателя выгодное (хотя и ошибочное) впечатление, будто ему предлагается больше информации по сравнению с газетой обычного формата. На меньшей по размеру газетной полосе не терялись в обшей массе рекламы публикуемые объявления, особенно небольшие, что привлекало рекламодателей. Таблоиды представляли собой многообещающее средство рекламы, обращенной к массовому потребителю. Однако рекламные агентства не могли размещать в них пространные коммерческие объявления, поскольку такого рода реклама не помещалась на небольшой газетной полосе. При выпуске таблоидов усложнялись задачи газетных дизайнеров и верстальщиков, которым приходилось оперативно форматировать и верстать большое количество маленьких полос. Содержание таблоидов, подстраивающихся под уровень читателей, наименее развитых в интеллектуальном и культурном отношении, сводилось преимущественно к публикациям сенсационного и скандального характера. Многие современники называли их «газетенками» – и не только из-за небольшого формата. Для таблоида характерно обилие иллюстраций, развлекательных материалов (включая юмористические тексты и рисунки, комиксы), использование вызывающих «нестандартных» заголовков, шокирующих крупных «шапок» на первой полосе. Так, в 1930 г. иллюстрации занимали в среднем 40% площади американских таблоидов – и только 25% площади газет обычного формата. Каждая из полос (или пара соседних полос) «классического» таблоида была специализирована по тематике, центральные полосы (разворот) обычно были заполнены иллюстрациями. Вымысел и домысел, слухи и скандалы, обычные для таблоидных газет, были призваны увлечь и развлечь обывателей. «Я даю им то, что они требуют», – заявил изобретатель таблоида Хармсуорт (получивший впоследствии титул лорда Нортклифа). С целью привлечения внимания читателя (главным образом представляющего «низшие классы» общества) таблоиды обильно оснащались текстовыми материалами и иллюстрациями, эксплуатирующими социальные стереотипы (национальные, расовые, половые и пр.), бытующие в массовом сознании, а также сексуальные инстинкты аудитории. Не удивительно, что понятие «таблоид» стало синонимом сенсационной скандальной прессы для невзыскательного читателя. Впоследствии по аналогии с таблоидными изданиями появились понятия «таблоидная журналистика», «таблоидное телевидение», отождествляемые с откровенно шокирующими, этически спорными видами журналистской деятельности. Англоамериканская таблоидная пресса вызвала многочисленные подражания в Европе, Азии и Латинской Америке. Так, в Двадцатые-тридцатые годы тип таблоидного издания внедряется в Мексике, Бразилии, на Кубе. В Гаване были созданы по американскому образцу таблоиды «La Prensa» («Пресса») и «La Voz» («Голос») – предельно дешевые газеты (стоимостью в 1 сентаво), имевшие массовое распространение благодаря скандальному характеру своих публикаций и постоянному освещению так называемой «красной хроники» – криминальных историй во всех их неприглядных подробностях. Еженедельные журналы новостей. В двадцатые-тридцатые годы XX в. оформилась большая типологическая группа журнальной периодики – журналы новостей. Родоначальником и ярким представителем этого типа журналов является «Time» («Время») – журнал, основанный в 1923 году молодыми выпускниками Йельского университета X. Люсом и Б. Хадденом. Создатели журнала уловили потребности новых слоев среднего класса, существенно расширившегося в результате индустриализации и преодоления сугубо элитарного характера высшего образования, в изданиях, которые были бы лишены характерного для тогдашней «качественной» прессы фактологического объективистски-отстраненного подхода к новостям, но вместе с тем предлагали бы насыщенную фактами, экспрессивно окрашенную картину разнообразных событий – от бизнеса, внутренней политики и международных дел до новинок науки, техники, образования. Большинство многочисленных выпускников американских университетов и колледжей, пополнивших средний класс в 1920-е годы, не было отягощено основательными познаниями, которые выходили бы за пределы их профессии. Поэтому обращенный к ним новый журнал был адресован не «экспертам», а «занятому человеку» – поглощенному своим бизнесом образованному среднему американцу, которому недосуг прочитывать многостраничные газеты и разнообразные журналы в поисках интересующей его «стержневой» информации. Молодые создатели журнала заявили, что несмотря на обилие содержательных периодических изданий, «народ в США большей частью плохо информирован». И предложили систематический отбор и строгую организацию журнального материала по двум десяткам тематических разделов, позволяющую читателю лучше ориентироваться в содержании журнала, суммирующего и интерпретирующего новости недели. Введенная ими жесткая внутренняя структура номеров в соответствии с принципом «полной организации новостей» сочеталась с субъективностью и наглядностью изложения. «Time» готовился в одном стиле – таким образом, чтобы у читателя возникало впечатление, будто изложение новостей недели в нем ведется «от одного человека – другому». С этой целью написанные репортерами материалы основательно перерабатывались редакторами журнала, которые придавали им черты своеобразного стиля «Time» – доверительного, ироничного, нередко острого, скептического. Это дало основание утверждать, что редакция практикует некий «коллективный журнализм». Стремясь приблизить издание к новым слоям образованного среднего класса, Люс и Хадден ввели на его страницы элементы молодежного и студенческого слэнга, многочисленные неологизмы и экзотизмы, призванные повысить экспрессивность изложения новостей. Для завоевания внимания этой категории аудитории широко использовались материалы «человеческого интереса», призванные привлечь всеобщее внимание (на темы спорта, отдыха и развлечений, межполовых отношений, здоровья, стиля жизни и пр.). Публикациям в «Time» были присущи отчетливо выраженные экспрессивные нарративные (повествовательные) характеристики. Журнал стремился сообщать новости в виде занимательных историй с элементами комментирования, отказавшись от распространенного в прессе США фактологического репортажа. Содержание журнала распределялось по десяткам небольших тематических текстовых материалов, близких по жанровым признакам к расширенной заметке, сжатой корреспонденции или репортажу. Многие из них (до 70%), подготовленные на основе метода дайджестирования, представляли собой краткое переложение материалов «качественной» прессы. Вместе с тем редакция имела свои собственные службы исследования и документации, позволившие обеспечить журналу репутацию хорошо информированного органа печати. В результате в деятельности и облике «Time» удивительным образом сочетались черты издания для массовой аудитории – и «качественной» прессы. Объявив, что миссия журнала – «видеть и показывать» мир, его создатели постарались придать ему черты издания, предлагающие читателю яркие, эмоционально окрашенные «картинки» действительности – почти визуальный имидж событий. Введение в «Time» иллюстративного материала, в частности, событийной фотографии, подкрепило эти черты издания. Изначально журналу «Time» были свойственны элементы субъективности – в отличие от объективистского, внешне беспристрастного содержания «качественных» газет. Изложение новостей на страницах «Time» имело отчетливо выраженный интерпретирующий аспект, что вызывало упреки части современников-журналистов в том, что на страницах издания наблюдается смешение фактов и мнений. X. Люс, скептически относившийся к классическим требованиям объективности и беспристрастности, полагал, что в журналистике всего важнее «честность», заключающаяся в том, что журналист не прибегает к искажению фактов, чтобы обосновать свою точку зрения, и не отвергает факты, подтверждающие иные точки зрения. Критики неоднократно ставили под сомнение честность «Time», обвиняя в том, что в нем под видом изложения новостей осуществляется пропаганда. Нередко представленная на страницах издания информация не имела конкретных ссылок на источник, что вызывало сомнение в ее достоверности. Причиной этого было широкое применение редакцией метода дайджестирования: информация зачастую бралась из других изданий без ссылок на них и без указания на вторичность источников (более ценной является информация, полученная «из первых рук», от непосредственных участников и свидетелей событий). Характерной приметой журнала стала персонализация новостей. Отбор информации о происходящих событиях строился на приоритетном внимании к тем новостным сюжетам, участниками которых были «звезды» политики, бизнеса, сферы развлечений: редакция «Time» работала под девизом «Имена создают новости». Находкой руководителей журнала, усиливающей эффект персонализации, стал «человек года «Time» – ежегодно называемый журналом герой новостей – как правило, из категории «звезд». Общественно-политический иллюстрированный еженедельный журнал новостей «Time» приобрел в тридцатые годы большой коммерческий успех и превратился впоследствии в один из самых высокотиражных журналов мира с транснациональным распространением. В настоящее время он имеет более 40 зарубежных изданий, включая европейскую версию «Time – Atlantic Edition». Его общий тираж, переваливший в 1960 г. рубеж 2,5 млн. экз., достиг 4 млн. в 1970 г. и сегодня составляет около 5 млн. экз. Тип и редакционная концепция журнала «Time» вызвали многочисленные подражания как в Соединенных Штатах, так и за рубежом. Непосредственным же типологическим аналогом и конкурентом «Time» стал основанный в 1933 г. в США журнал «Newsweek» («Новости недели»). Между ними много общего, прежде всего в формате, оформлении, внутренней структуре и содержательных характеристиках. «Newsweek» был создан под руководством англичанина Т. Дж. С. Мартина, который до этого работал в качестве сотрудника редакции «Time». Мартин, хорошо изучивший внутреннюю редакционную деятельность «Time», использовал в новом издании многие идеи, выдвинутые десятилетие назад Люсом и Хадденом. При этом он стремился приглушить в новом издании присущий журналу «Time» субъективный стиль в передаче новостей. «Newsweek» – влиятельный общественно-политический иллюстрированный еженедельный журнал новостей – по сей день остается главным конкурентом журнала «Time» как на североамериканском, так и на международном рынке еженедельных новостных журналов для массовой аудитории. Он имеет 25 зарубежных изданий, а также международную версию, распространяемую в европейских странах. Тираж журнала – 3,1 млн. экз. Не без влияния примера «Time» другой американский издатель – Д. Лоуренс – в 1933 г. преобразовал принадлежащую ему ежедневную газету «United States Daily», выходившую с 1926 г., в еженедельный журнал новостей. В 1948 г., присоединив к нему еще один свой журнал – «World Report», Лоуренс предложил журнальному рынку свой типологический аналог журнала «Time» под новым названием – «US News & World Report». В послевоенный период концепция еженедельного иллюстрированного журнала новостей в североамериканском стиле получила широкое распространение в странах Западной Европы, в Латинской Америке и Азии. Так, в ФРГ в 1947 г. по формуле «Time» был создан журнал «Der Spiegel» («Зеркало»). А в следующем году на западногерманском журнальном рынке появился «Quick», также опирающийся на издательский опыт американских журналов новостей. В Италии этот же опыт вдохновил создателей журналов «Expresso» и «Tempo». Во Франции сформировалась целая группа изданий, подобных «Time» и «Newsweek». Первым концепцию еженедельного журнала новостей в американском стиле воспринял журнал «L'Express», созданный в 1953 г. Ж.-Ж. Серван-Шрейбером. Особенно заметным следование заокеанскому образцу стало после реорганизации журнала в 1964 г. Эта же редакционная формула вдохновила группу создателей журнала «Le Nouvel Observateur», который начал выходить в 1964 г. под руководством Ж. Даниэля – бывшего сотрудника редакции «L'Express», а также основанного в 1972 г. родственного по типу (хотя и отличающегося по политической ориентации) журнала «Le Point», который на начальном этапе своего существования полностью копировал свой американский прототип. В конце семидесятых – начале восьмидесятых годов, в период демократических преобразований в Испании после смерти диктатора Франко, широкую общественную известность приобрел испанский еженедельный журнал новостей «Cambio», также созданный на основе издательских концепций, апробированных корпорацией Люса и ее европейскими последователями. Типологическое родство европейских еженедельных журналов новостей с их североамериканскими предшественниками не исключает различий, определяемых особенностями национальных школ журналистики. Во многих изданиях этого типа в Европе, при их общем информационно-рекламном характере, в большей степени, нежели в североамериканских, представлен публицистический, аналитический аспект. Исторически сложившиеся традиции европейской журналистики «больших мастеров», основанной на авторитете и влиянии признанных, известных публицистов, исключают стилевую нивелировку новостных журналов в духе раннего «Time». Характерным элементом содержания современных еженедельных журналов новостей – как в США, так и зарубежных странах – является наличие в каждом номере «гвоздевого» специального репортажа (или статьи), посвященных одной из наиболее злободневных новостей или проблем политического, экономического или общественного развития. Сегодня общественно-политический журнал новостей адресован, как и прежде, читателям с достаточно высоким уровнем образования – представителям интеллигенции (в том числе – академической), студенчеству, образованным менеджерам и чиновникам с многообразными информационными запросами и стремлением регулярно получать интерпретированную текущую информацию в сжатом виде. Современные массовые иллюстрированные журналы. Успехи в развитии полиграфии, прогресс технологии и искусства фотографии создали предпосылки для расцвета современного типа массовых иллюстрированных журналов. Наиболее крупным и известным из них стал еженедельный журнал «Life» («Жизнь»), созданный под руководством X. Люса корпорацией «Time Inc.» в 1936 г. Иллюстрированные журналы, обращенные к массовой аудитории, были известны и ранее. Уже в конце XIX в. значительными тиражами распространялись журнальные издания, богато оснащенные иллюстративным материалом, в частности, фотографическим. Одним из популярных изданий такого рода был американский «Saturday Evening Post». Превращенный в 1897 г. в массовый журнал стоимостью 25 центов, он был обращен главным образом к традиционному среднему классу. Однако, за редким исключением, иллюстрации в этих изданиях играли, как правило, подчиненную роль, являясь средством повышения выразительности текстовых материалов. По мере формирования жанров фотожурналистики, накопления опыта экспрессивной визуальной документалистики фотографическая иллюстрация выходит на первый план как самостоятельный – и нередко доминирующий – компонент содержания иллюстрированного журнала. Этому способствовал прогресс полиграфического производства, обеспечивший возможность оперативного массового тиражирования качественных иллюстрированных печатных материалов (в том числе – полноцветных журналов). Производство массовых многокрасочных иллюстрированных журналов современного типа, распространявшихся многомиллионными тиражами, было связано со значительными расходами: для них требовалась дорогая бумага, к тому же качественная цветная печать обходилась весьма недешево. Однако тем не менее массовые иллюстрированные журналы, привлекавшие рекламодателей возможностью вывода коммерческих объявлений на огромные по численности аудитории, превратились в один из наиболее предпочтительных объектов рекламных капиталовложений, на долю которых приходилось 80–90% от общего уровня доходов издателей. Значительный приток доходов от рекламной деятельности позволял не только полностью покрывать расходы по выпуску и распространению тиража, обеспечить высокую прибыльность издательского бизнеса, но и возможность предлагать журналы массовому читателю по низкой цене, зачастую – ниже их себестоимости. Так, один экземпляр богато иллюстрированного журнала «Life» в 1938 г. продавался по цене всего 10 центов, что делало его доступным весьма широкому кругу читателей. Вплоть до семидесятых годов история журнала свидетельствовала о постоянной (и небезуспешной) борьбе за расширение читательской аудитории. В начале шестидесятых годов тираж «Life» превышал 6 млн. экз. С 1946 г. в Париже осуществлялось двухнедельное европейское издание журнала, а в 1953 г. начал издаваться «Life En Español» – испаноязычная версия, адресованная латиноамериканской аудитории. Принадлежность «Life» к массовой прессе подтверждается содержанием и оформлением журнала. Принцип созданной X. Люсом журнальной прессы – «видеть и показывать» мир – был доведен в деятельности «Life» до полной реализации. События недели журнал представлял наглядно, «в картинках», каковыми служили оперативно и качественно подготовленные фотоиллюстрации. До появления телевидения и в первые годы телевизионной эпохи, когда общий объем вечерних выпусков теленовостей не превышал 15 мин., а цветные телевизоры еще не получили широкого распространения, богатые визуальные ресурсы «Life» и подобных ему изданий способствовали красочному, выразительному отображению текущих новостей. X. Люс заметил однажды, что выпускать «Life» – это все равно, что каждую неделю ставить новое шоу на Бродвее. Качественная фотография сочеталась с широко поставленной работой по сбору новостей как в национальном масштабе, так и за рубежом. В результате редакционные расходы «Life» на подготовку номера были вдвое-втрое больше, чем у журналов-конкурентов. Коммерческий и общественный успех иллюстрированного журнала «Life» заставил американских и зарубежных издателей пойти на создание соответствующих типологических аналогов. В 1937 г. американским издателем Г. Коулсом был создан другой сходный по типу массовый иллюстрированный журнал – двухнедельный «Look» («Взгляд»), длительное время являвшийся главным конкурентом журнала «Life» в борьбе за аудиторию. Другим мощным конкурентом «Life» был еженедельный «традиционный» иллюстрированный журнал «Saturday Evening Post», тираж которого к концу «золотого периода» иллюстрированной журнальной периодики – 1950-х годов – достиг 6 млн. экз. В 1945 г. на рынке журнальной периодики США появился массовый иллюстрированный журнал для афроамериканцев «Ebony» («Черный»). Его издатель Дж. X. Джонсон – личный друг X. Люса – создал типологический аналог журнала «Life», адаптированный применительно к афро-американской аудитории. Накопленный в тридцатые-сороковые годы опыт издания массовых иллюстрированных журналов был использован впоследствии при создании в 1954 г. компанией «Time Inc.» высокотиражного еженедельного журнала «Sports Illustrated», специализированного на освещении новостей спорта «в картинках». Французский текстильный фабрикант и издатель Ж. Пруво в 1938 г. купил спортивный еженедельник «Match» и после пересмотра концепции этого издания превратил его в еженедельный массовый иллюстрированный журнал по образцу «Life» X. Люса (с 1949 г. и по сей день журнал издается под названием «Paris-Match»). Введение на страницы «Paris-Match» большого количества качественных цветных фотоиллюстраций, в частности, «фоторепортажа номера», посвященного одному из сенсационных событий недели, тщательная работа над сопроводительными текстами способствовали созданию у аудитории эффекта наглядности, присутствия на месте события, придавали новостям дополнительный заряд эмоциональности. Уже в довоенный период тираж журнала вырос с 80 тыс. до 1400 тыс. экз., а после войны распространение восстановленного издания превысило полтора миллиона экз. (в середине пятидесятых годов) и достигло в 1960 г. рекордной отметки – 1800 тыс. экз. Ориентация «ParisMatch» на американские образцы журнальной прессы способствовала усвоению его сотрудниками стиля и методов работы, характерных для журналистики США. Расцвет массовых иллюстрированных журналов благоприятствовал формированию в разных странах мира нескольких поколений выдающихся представителей визуальной документалистики – мастеров событийной фотографии, фоторепортажа и фотоочерка, фотопортрета, в число которых вошли Р. Капа, М. Бурке-Уайт, А. Айзенштадт, Д.Д. Дункан (США), Ж. Картье-Брессон (Франция) и др. В конце 1950-х и в 1960-е годы крупные иллюстрированные журналы повсеместно стали терять рекламные доходы под воздействием конкуренции с телевидением, которое демонстрировало живые картины действительности, превосходившие по экспрессивности фотографические «картинки жизни», схваченные репортерами иллюстрированных журналов, и представляло собой гораздо более оперативный и массовый канал доставки информации и рекламы. В 1959 г., несмотря на то, что журнал «Life» вновь достиг рекордного тиража, главной проблемой издания в области рекламной деятельности являлась конкуренция с телевидением. Последующие годы стали периодом непрерывного пересмотра концепции журнала с тем, чтобы он удержал и расширил завоеванные позиции в условиях соперничества с телевидением за рекламные доходы и роста издательских расходов. В 1962 г. «Saturday Evening Post» – некогда самый популярный иллюстрированный журнал США с его многомиллионным тиражом – впервые с 1891 г. потерпел убытки (и весьма значительные – 4 млн. дол.) После экономического краха и изменения периодичности он растерял массовую аудиторию. Трудности массовых журналов усугубились некоторыми тенденциями в развитии рекламного бизнеса. По мере совершенствования адресных рекламных технологий рекламодатели во все большей степени переключались с массовых журналов на сотрудничество со специализированными журнальными изданиями, предназначенными для определенных секторов и групп аудитории, рассматривая подобные издания как более эффективное «прицельное» средство рекламы. Вместе с существенным ростом расходов по выпуску и распространению тиража, наблюдавшимся в конце 1960-х и в 1970-е годы, это также серьезно подрывало позиции журнальных гигантов. В начале семидесятых годов разразился острый кризис массовых иллюстрированных журнальных изданий, подтвердивший необходимость изменения привычных издательских концепций. С 1970 г. по 1972 г. тираж журнала «Life» упал с 8,5 млн. экз. до 5,5 млн., существенно сократилась и его доходность. Журнал был закрыт. Такая же судьба немногим ранее постигла и журнал «Look», который в предыдущие десятилетия неуклонно наращивал свой тираж: в 1945 г. было распространено 2 млн. экз., в 1955 – 4 млн. Не достигнув намеченного пика распространения (8 млн. экз.), журнал закрылся в 1971 г. Аналогичные проблемы испытывали в этот период и европейские типологические аналоги журналов «Life» и «Look», в частности, французский «Paris-Match». В 1973 г. тираж этого издания упал до 645304 экз. Через три года испытывающий острый кризис журнал перешел в собственность нового хозяина – Д. Филиппачи, который скорректировал концепцию издания, повысил в нем роль политической информации, приблизив его к типу еженедельного журнала новостей, делающего упор на освещение сенсационных и скандальных происшествий, на упрощенное и эмоциональное изображение событий. Вместе с тем были сохранены наиболее выигрышные стороны «Paris-Match» как иллюстрированного журнала, в частности, «гвоздевой» фоторепортаж номера. Тираж журнала удалось поднять до миллионной отметки. В октябре 1978 г. был возобновлен выпуск «Life» – уже в качестве ежемесячного иллюстрированного журнала – но, по замечанию американских исследователей М. и Э. Эмери, «без его знаменитой фотожурналистики». Выдающиеся фоторепортеры – члены прежней редакционной команды «Life» – перешли в другие журналы. Достигнутый в 1990-е годы уровень тиража (1,7 млн. экз.) свидетельствует о том, что журнал продолжал оставаться крупным изданием – однако без прежнего ореола исключительной популярности и значимости. В 2000 г., после образования мегакорпорации «AOL-Time Warner», принадлежащий ей журнал «Life» был закрыт по причине низкой экономической эффективности, имея перед прекращением выпуска полуторамиллионный тираж. Издание знаменитого журнала еще раз возобновилось после 11 сентября 2001 г., которым были посвящены два специальных номера «Life» с фоторепортажами о трагических картинах сентябрьских событий. На этот раз выпуск журнала осуществлялся с шестинедельным интервалом (восемь номеров в год). Для того, чтобы публика получила доступ к лучшим фотоиллюстрациям, опубликованным на страницах «Life» за годы его существования, был создан Интернет-сайт Life, com, где размещены подборки «классических» фотографий. Восстановленный в 1979 г. под руководством Д. Филиппачи, журнал «Look», который приобрел на этот раз ежемесячную периодичность, не имел успеха, являясь представителем «второго ряда» крупных журнальных изданий США и значительно уступая по тиражу ведущим журналам. Деловые журналы. В 1920–1930-е годы наиболее наблюдательные и прозорливые издатели обратили внимание на неудовлетворенность части делового мира содержанием и стилем «качественных» изданий, обращенных к экономической и политической элите. Характерное для тогдашней «качественной» прессы изобилие неинтерпретированных фактов не выглядело большим достоинством в глазах некоторых бизнесменов и промышленников, которые хотели бы получать более сжатую, более систематизированную деловую и политическую информацию и комментарий к ней. На запросы этой части аудитории ответили создатели еженедельного журнала «Business Week» («Деловая неделя»), выходящего в США с 1929 г. X. Люс использовал некоторые наработки, накопленные в период становления «Time», при учреждении в 1930 г. еще одного журнала деловых новостей – «Fortune» («Успех»), адресованного бизнесменам. Новый журнал, быстро утвердившийся на рынке периодики несмотря на условия экономического кризиса, предлагал наряду с обычной для делового журнального издания финансовой и биржевой информацией, новостями индустрии и торговли, также обширные сведения о новостях политической и общественной жизни США, о событиях в мире, излагаемые главным образом в сжатой и доступной форме. Стиль изложения и комбинация новостного и аналитического материала в журнале обеспечивали деловому читателю доступность и усвояемость предлагаемой ему разнообразной информации. Аналогичные издания появились и в Европе. Выходящий в Дюссельдорфе (Германия) с 1926 г. еженедельный журнал для деловых людей «WirtschaftsWoche» («Экономическая неделя») излагает новости на экономические и общественно-политические темы в виде расширенных заметок и кратких статей со встроенным комментарием. Журналы-дайджесты. В конце XIX – начале XX в. получают распространение журналы, содержание которых формировалось на основе переработанных материалов, взятых из других изданий. Они приобрели общее название «дайджесты» (от английского digest – краткое изложение, резюме). Создатели дайджестов провозглашали просветительские намерения, заявляя, что недорогие издания такого типа способны наилучшим образом вооружить массовую аудиторию новейшими разносторонними познаниями в различных областях. Редакторы дайджестов обычно декларировали свое стремление предлагать читателям все самое лучшее из публикаций периодики, перепечатывать только отборные, наиболее значимые и интересные материалы прессы. Однако дайджестирование (то есть, формирование содержания на основе перепечаток) представляло собой и довольно эффективную коммерческую стратегию в издательском бизнесе, позволяющую добиваться существенной экономии средств на этапе производства содержания изданий. Перепечатываемые материалы предварительно обычно обрабатывались с целью сделать их более доступными массовому читателю. В 1890 г. в США был создан массовый еженедельный «Literary Digest» («Литературный дайджест»), призванный знакомить широкую аудиторию с «современной мыслью и исследованиями, представленными в мировой периодической печати». Основу содержания этого журнала, один экземпляр которого стоил всего 10 центов, составляли сжатые переработки публикаций, появившихся в журнальной прессе США, Канады, Англии, Франции, Италии, а также обзоры текущих новостей недели, подготовленные на основе перепечаток статей, интервью и комментариев, взятых из американских изданий. В период, предшествующий активному осуществлению авторских прав на международном уровне, дайджестирование иностранной прессы позволяло фактически бесплатно снабжать журнал содержательными материалами, благодаря чему «Literary Digest» превратился в весьма популярное издание. В 1920-е годы его тираж составлял около 1,5 млн. экз. Из-за ряда просчетов в управлении изданием «Literary Digest» прекратил свое существование в тридцатые годы. Популярность и экономическая эффективность типа массового (общего) журнала-дайджеста привлекли к нему внимание издателей. Супружеская чета – издатели Уоллесы – в 1922 г. начала выпускать ежемесячный журнал «Rider's Digest», адресованный широкой аудитории. Декларативные установки редакции журнала базировались на просветительских формулах. Так, в соответствии с установкой о принципиальной возможности совершенствования личности путем приобщения ее к знаниям, к сокровищам культуры, один из первых редакторов «Rider's Digest» заявил: «человек может улучшить себя, а мы можем этому способствовать». Форма журнала должна была подтверждать его репутацию просветителя и советчика простого человека: в номере карманного формата (чтобы читатель мог постоянно носить журнал с собой) публиковалась 31 статья в соответствии с девизом «Rider's Digest»: «каждый день – по одной статье постоянного интереса», исходя из расчета, что до выхода следующего номера журнал будет полностью прочитан. Изначально создатели журнала заявили о том, что редакция будет не просто предлагать ежемесячные обзоры американской прессы, а отбирать из нее материалы, соответствующие требованиям «непреходящей ценности и интереса», которые не устаревали бы в течение длительного времени. Был определен круг тем «постоянного интереса» (около трех десятков), который включал приключения и открытия, бизнес, политику, «искусство жить», биографии знаменитых людей, развлечения, спорт, здоровье, юмор, взаимоотношения полов, воспитание детей, полезные советы и пр. Обращение к темам и проблемам, к которым неравнодушна самая широкая аудитория, было призвано превратить журнал в нечто подобное общедоступному карманному справочнику, помогающий разобраться в самых различных жизненных ситуациях. Доверие массового читателя к «Rider's Digest» подкреплялось тем фактом, что первоначально в течение многих лет журнал принципиально не публиковал коммерческую рекламу, основывая свою финансовую стратегию на притоке средств от распространения тиража. Содержание журнала, его редакционная политика свидетельствуют о том, что он рассчитан на массового читателя с невысоким образовательным уровнем (не выше средней школы). «Rider's Digest» не выходит за пределы заранее очерченного круга тем и проблем. Журнал культивирует у своего читателя оптимизм, уверенность в себе и своих силах. Он не поднимает острых, неразрешимых проблем, которые затрагивали бы большое количество людей. Концептуальная модель издания обеспечила журналу большой коммерческий успех в США, а затем и за рубежом. Тираж «Rider's Digest» (внутреннего издания и 36 зарубежных версий на различных языках) достиг в 1980-е годы более чем 18 млн. экз. В настоящее время в мировой журнальной периодике достаточно широко представлен тип специализированного дайджеста, с определенной тематикой публикаций и четкой адресной аудиторной направленностью. Эволюция типа научно-популярного, познавательного журнала. Под воздействием процессов коммерциализации журналистики в ряде случаев наблюдается трансформация типа научнопопулярного журнала. Наглядные признаки коммерческой трансформации присутствуют в облике «National Geographic» – научно-популярного журнала, созданного еще в 1888 г. в качестве органа Национального географического общества (США). Это перенасыщенное рекламой и промоцийными публикациями издание достигло в 1980-е годы 10-миллионного тиража (в начале нового века он сократился до 8,5 млн. экз.). Коммерческий бренд журнала активно используется для выброса на рынок сопутствующей продукции: видеозаписей, книг и пр. Явный коммерческий крен наблюдается в концепции и деятельности германского журнала «Geo», имеющего ряд зарубежных версий (в том числе – русскоязычную). Созданный в 1976 г. концерном «Грунер унд Яр», этот ежемесячный иллюстрированный журнал публикует очерки, репортажи и статьи на темы географии, высококачественные фотоработы, отображающие различные живописные уголки планеты, жизнь животных и пр. Однако он выполняет не только (и не столько) научно-популяризаторские функции. В его содержании высока доля чисто развлекательного материала, присутствует элемент сенсационности. Журнал декларирует своей основной задачей ознакомление читателей с «непознанной планетой Земля». Однако выбор тем для «стержневых» географических очерков отражает присущее «Geo» стремление повествовать читателю преимущественно о тех местах на планете, которые активно используются в качестве объектов международного туризма (например, замки Луары во Франции, исторические достопримечательности Рима и пр.). Сегодня, когда международный туризм превратился во многих странах в один из основных источников доходов, подобное селективное освещение мировых достопримечательностей больше походит на коммерческий промоушн определенных видов выездного туризма. Журнал содержит большой объем коммерческой рекламы. Развитие типов изданий коммерциализированной прессы в XX в. свидетельствует о том, что условия конкурентной борьбы, в которых это развитие происходило, вызывали стремление к имитации наиболее экономически успешных типологических моделей прессы. А поскольку Соединенные Штаты в силу исторических причин опережали другие страны в развитии коммерчески ориентированной журналистики, большинство образцов для подражания были американскими. Это привело к распространению в международном масштабе однотипных вариантов периодических изданий, и, как следствие, к той или иной степени унификации внутренней структуры, оформления и содержания родственных по типу периодических изданий в разных странах мира. Пресса и рекламодатели. Бесплатные газеты. В XX в. существенно усилилось воздействие коммерческих факторов на прессу, ослабившее ее зависимость от читательской аудитории. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что бюджет газет США в 1990-е годы в среднем на 80% формировался за счет финансовых поступлений от рекламодателей, и лишь 20% средств были получены в результате распространения тиража по подписке или в розницу (эта часть бюджета полностью покрывала только расходы по доставке тиража газет читателям). Таким образом, соотношение между аудиторией и рекламодателями как источниками финансирования газетного предприятия составило 1 к 4. В Германии во второй половине 1990-х годов соотношение между доходами от распространения изданий по подписке и рекламными поступлениями достигло пропорции 1 к 3. В этих условиях издатели и журналисты обязаны прилагать дополнительные усилия, что доказать прочность связи «читатель-газета». Во второй половине 1990-х гг. в крупных городах-мегаполисах Северной Америки и Европы получили распространение газеты, вообще не зависящие от читательского финансирования их деятельности. Речь идет о информационно-рекламных газетах, бесплатно распространяемых в местах большого скопления людей – на станциях метро, вокзалах, в поездах и т. д. Сочетая в своем содержании журналистский и рекламный компоненты (при решительном доминировании последнего), эти издания в ряде случаев составили существенную конкуренцию традиционным газетам. Этот тип газет, привлекательный для рекламодателей ввиду гарантированного широкого распространения рекламных объявлений, вместе с тем предоставляет издателям возможность экономить на производстве и дистрибьюции тиража, избежать зависимости от жесткоконкурентных условий, влияющих на сбыт обычных изданий. Владельцы бесплатных газет утверждают, что эти издания не составляют конкуренцию платным, но это далеко не всегда соответствует действительности. Пользующиеся успехом бесплатные газеты способны ухудшить положение других изданий на рынке периодики. Не случайно, что распространение газет этого типа вызвало протесты среди издателей и редакторов традиционных изданий. Концепция бесплатной газеты была разработана и осуществлена в Швеции. В 1995 г. в Стокгольме начала распространяться газета «Metro», предназначенная для быстрого прочтения во время поездок в городском транспорте, а потому содержащая набор кратких удобочитаемых новостных материалов в сочетании с рекламными объявлениями. Издание быстро стало популярным, была доказана экономическая эффективность концепции ежедневной бесплатной газеты. Вскоре газеты – типологические аналоги «Metro» – получили распространение в крупных городах Швеции и соседних с ней странах, в других регионах мира. Характерно, что некоторые из них имеют название «20 минут» (например, парижская бесплатная ежедневная газета): такова средняя расчетная продолжительность их прочтения. В Нью-Йорке на станциях подземки и на автобусных остановках стала распространяться бесплатная газета «Express», в Филадельфии – «Metro» с ее 125-тысячным тиражом. В Великобритании наибольший коммерческий успех приобрели бесплатные рекламные газеты «Metro» и «Evening Standard». За созданием лондонской «Metro» последовало учреждение региональных версий газеты в других крупных британских городах. Распространение бесплатных ежедневных газет в Германии началось с 1998 г. с Берлина, но в этой стране подобные издательские проекты оказывались перед лицом экономических проблем. Кризис периодической печати и государственная поддержка прессы. Под влиянием процессов конкуренции с электронными СМИ, а также углубляющейся коммерциализации журналистики, формирующей определенный тип массовой аудитории (политически и идеологически инертной, ориентированной преимущественно на потребление развлекательной и «облегченной» визуальной информации), в послевоенный период в развитии периодической прессы в США и странах Западной Европы отчетливо проявились кризисные явления. Особенно наглядно они наблюдались среди ежедневных газет. Так, с 1960-х гг. неуклонно сокращаются тиражи ежедневных газет в США – несмотря на то, что в этой стране именно газетам традиционно достается наибольшая доля рекламных доходов. Уменьшается и общее количество ежедневников. Даже в традиционно «газетных» странах Европы, где к числу регулярных читателей ежедневной прессы относится большинство граждан (например, в Германии – 2/3 населения), количество подписчиков сокращается или находится в состоянии застоя. Уменьшается и средняя продолжительность чтения газет. В Великобритании, известной своими традициями газетного дела, вот уже в течение нескольких десятилетий падают тиражи газет. Значительная часть британской молодежи не ощущает потребности в чтении газет, к тому же четверть выпускников средней школы испытывает трудности с чтением. В некоторых странах Южной Европы половина взрослого населения вообще не читает газет. Кризис газетной прессы проявлялся, в частности, в поглощении и в вытеснении изданий конкурентами, в результате чего издания – «победители» в конкурентной борьбе нередко превращаются в абсолютно доминирующие на рынке органы печати, отменяя всякую возможность конкуренции с ними. Так, в Нью-Йорке, на огромном рынке периодики и рекламы (одном из самых богатых и доходных в мире), где некогда борьбу за читателя вели около дюжины ежедневных газет, к началу 1990-х годов уцелело всего четыре. Фактически же на нью-йоркском рынке доминирует единственная ежедневная газета – «New York Times», через которую проходит основной массив коммерческой рекламы и рекламных доходов. Американский Центр для иностранных журналистов сравнил ситуацию в Нью-Йорке с положением в других крупных городах мира: в это же время в Маниле (Филиппины) выходило 28 ежедневных газет, в Варшаве – 14, в Лагосе (Нигерия) – 1242[6]. В течение длительного времени в США не растет общая численность ежедневных газет. Расходы по созданию новых газетных предприятий и обеспечению их выживания в условиях жесточайшей конкуренции составляют поистине баснословные суммы. В 1930-е годы в Англии насчитывалось более 500 городов, в которых выходили конкурирующие газеты. Через полвека осталось не более трех десятков таких городов. В остальных на местном газетном рынке представлена всего одна газета. В ряде стран Европы произошло подавление значительной части местных газет региональными версиями крупных печатных изданий, как правило – столичных, с их мощными финансовыми и материально-техническими ресурсами. Распространение новых дорогостоящих компьютерных и полиграфических технологий лишь усилило кризис местных газет с их ограниченным рекламным рынком и низкодоходным (либо дефицитным) бюджетом. Возрастающая сегментация рынка журнальной периодики приводит, с одной стороны, к увеличению количества и типологического многообразия «узконацеленных» специализированных по содержанию изданий – и, с другой стороны, к сокращению тиражей, а нередко и закрытию крупнейших высокотиражных журналов (что наблюдается в последние годы в США и некоторых других странах). Особой остротой отличается кризис периодики политических партий. Издания, действующие сообразно логике политической конкуренции и борьбы идей, в рыночной среде неизбежно уступают место наиболее приспособленным к ней коммерческим средствам массовой информации. Наглядно проявился кризис партийной прессы в странах Европы. В послевоенный период под влиянием конкуренции с телевидением и другими коммерциализированными СМИ повсеместным явлением становится сокращение тиражей и исчезновение некогда массовых и влиятельных европейских изданий – органов политических партий. В Германии, где ранее издавались сотни высокотиражных партийных газет, в 1990-е годы свою ежедневную газету – «Neues Deutschland» – сохранила лишь Партия демократического социализма, преемница бывшей СЕПГ (ГДР). Но масштабы распространения этого издания на порядок отстают от былых тиражей партийной печати. Другие же партии не смогли сохранить свою прессу на современном рынке периодики. СДПГ, которая в прошлом издавала десятки ежедневных и еженедельных газет, была вынуждена в шестидесятые-восьмидесятые годы закрыть либо продать многие из них. Этой партии, продолжительное время находившейся в статусе правящей, не удалось сохранить даже свой основной печатный орган – еженедельную газету «Vorwärts» («Вперед»), которая по причине убыточности была преобразована в 1989 г. в бесплатный ежемесячный бюллетень для членов СДПГ. Мощные германские христианско-демократические партии – ХДС и ХСС – издают в основном партийные бюллетени, распространяемые небольшими тиражами. По данным исследования, проведенного по заказу правительства ФРГ, почти 60% опрошенных вообще не интересуются политикой (и, соответственно – политической прессой). Особенно заметно падение интереса к политической прессе среди молодых немцев, не достигших 40-летнего возраста. В возрастной группе старше 40 лет политикой интересовались более 50% опрошенных43[7]. Деполитизация сочетается с ростом индивидуализма среди североамериканцев и западноевропейцев: люди в большей степени поглощены своими личными интересами и проблемами, нежели состоянием общественных и политических дел. Аналогичная ситуация сложилась и во многих других странах Европы. Выразителями взглядов и позиций политических партий сегодня чаще являются формально независимые от политиков издания, нежели органы печати, открыто заявляющие о связях с издающими их партиями. Нынешняя читательская аудитория, как правило, испытывает больше доверия к «непартийным» изданиям, лишенным открытой политической тенденциозности. Проблема сохранения плюралистического характера периодической печати приобретает особую остроту в последней четверти XX в., когда угроза исчезновения стала реальной не только для политических изданий, но и для многих газет и журналов, которые в условиях конкуренции с телевидением (а затем и Интернетом) лишаются рекламной базы, необходимой для их выживания. Смерть некоммерческих – или неприбыльных – периодических изданий лишает многих граждан общественнозначимых новостей внутренней и внешней политики, регулярной информации О Деятельности центральных и местных органов власти, об общественной и духовной жизни. Она будет означать существенное сокращение плюрализма в информационной сфере, ограничение права граждан иметь беспрепятственный доступ к многообразным, в том числе альтернативным, источникам информации. Исчезновение политических и других неприбыльных изданий ставит под сомнение представление о прессе как о «четвертой власти» и «рынке идей», подрывает демократические устои общества. В 1978 г. Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) признала необходимость государственных субсидий для поддержки газет. Для решения острой проблемы обеспечения выживания печати страны ЕС осуществляют государственную протекционистскую политику, предусматривающую прямые финансовые дотации органам прессы и издателям, почтовотелеграфные, налоговые, таможенные и иные льготы. В случаях, когда эта политика имеет последовательный и долговременный характер, удается добиться впечатляющих результатов. Например, в Финляндии, где она осуществляется с 1960-х годов, без господдержки прессы страна не досчиталась бы половины выходящих сегодня изданий. В ряде европейских стран правительства субсидируют все ежедневные газеты, содействуя выживанию как можно большего числа газет с тем, чтобы поддерживать существование в прессе широкого спектра мнений. Благодаря государственной поддержке в Швеции удалось сохранить две крупные политические газеты – социал-демократическую «Arbetet» («Труд»), которая выходит с 1887 г., и консервативную «Svenska Dagbladet» («Шведская ежедневная газета»), основанную в 1884 г. В некоторых странах Европы существуют и специальные, целевые программы поддержки местной прессы, изданий, находящихся на грани финансового краха, а также небольших газет, которые играют особо важную роль в формировании различных политических мнений. Так, в Швеции значительная финансовая помощь была оказана так называемым «вторым» местным и региональным газетным изданиям – то есть газетам со вторым по величине тиражом в своем регионе или городе (и вследствие этого, с ограниченным доходом от рекламы). В Голландии в 1974 г. был создан Фонд прессы для оказания помощи газетам и журналам, которые находятся в тяжелом финансовом положении, а также содействия новым, только что открывшимся газетам. Применяемые в ряде европейских стран льготные расценки на почтовые услуги, установленные в некоторых европейских государствах для ежедневных газет, дают еще более ощутимый экономический эффект, чем система субсидий. Субсидии и льготы помогают не только сохранить идейно-политический плюрализм прессы, независимость редакций, но и ограничить негативные последствия рыночной концентрации СМИ. Несмотря на это, правительства, осуществляющие поддержку печати, нередко подвергаются критике со стороны коммерчески ориентированных средств массовой информации за нарушение правил свободной рыночной конкуренции. В последние годы проявилась тенденция к сокращению государственной помощи прессе. в начало ЖУРНАЛИСТИКА РОССИИ Пресса в 1900–1917 гг. История отечественной журналистики начала XX века определялась специфическими социально-экономическими и политическими условиями развития страны на стадии «восходящего капитализма». Темпы промышленного роста в России были одними из самых высоких в мире, большие успехи достигнуты в области науки, литературы, искусства. И в то же время бурное развитие капиталистических отношений сочеталось с остатками феодализма (особенно в Средней Азии, на Кавказе) и крепостничества. По составу населения Россия находилась в ряду самых мелкобуржуазных государств Европы: более 60% жителей страны являлись мелкими собственниками, а пролетариат составлял примерно седьмую часть. По уровню грамотности населения Россия также сильно отставала от развитых стран. Согласно статистическим данным, опубликованным на страницах журнала «Нива», к 1908 г. на 1 тыс. жителей в европейской части страны приходилось 229 грамотных, в Сибири – 123, а в Средней Азии – всего 53. К началу нового столетия в стране уже существовала разветвленная структура официальной, правительственной и проправительственной прессы, ядром которой была региональная, губернская печать и огромный отряд ведомственных, специализированных изданий. Наряду с этим активно развивалась контролируемая финансовым и промышленным капиталом частная журналистика, которая вскоре стала доминировать в количественном отношении. Несмотря на значительный прогресс, обеспеченность прессой в стране была еще очень низкой. Если, например, в Соединенных Штатах на 1 жителя в год выпускалось более 100 номеров различных газет, в Германии – более 40, то в России – 3. По подсчетам современников, на рубеже веков в России выходило 1002 издания. Самым большим отрядом были специальные и научные периодические органы – 508 наименований, на втором месте по численности находились официальные и справочные издания – 282, общественнополитических и литературно-художественных газет и журналов насчитывалось 212. Почти половина всех изданий была сосредоточена в Москве и Петербурге, здесь же печаталась и основная масса журналов, тогда как в провинции развивались преимущественно газеты. В основном в системе журналистики России начала XX века действовали те доминирующие тенденции, которые сформировались в предыдущем столетии. К новым явлениям можно отнести возникновение самостоятельных вечерних газет, в частности, в 1903 г. стала выходить «Вечерняя газета» В. Абазы. Газетная периодика в целом начинает играть все более важную роль в обществе, и постепенно общественно-политическая газета становится ведущим типом издания, потеснив с этого места традиционный «толстый» журнал. Вся российская печать находилась под жестким гнетом цензуры, деятельность которой определялась утвержденным еще в 1865 г. «Уставом о цензуре и печати» и рядом дополнительных запрещений. Существование самодержавия, отсутствие каких-либо политических свобод в стране создавали наиболее благоприятные условия для развития государственной, «казенной» печати и частных монархических изданий, которые являлись оплотом и рупором царской политики. Официальная, правительственная пресса была представлена, как и в XIX веке, «Правительственным вестником», «Сенатскими ведомостями», газетами и журналами различных министерств, губернскими и областными «Ведомостями», периодическими органами градоначальств, городских дум и т.п., а также отрядом церковной прессы, которая издавалась как в столице, так и в провинциальных епархиях. Откровенно монархические позиции занимали лишь некоторые частные издания – «Московские ведомости», «Санкт-Петербургские ведомости», «Гражданин», «Свет», «Русский вестник» и др. Многие из них получали щедрые субсидии из засекреченного «рептильного» фонда. А.С. Суворин писал, что «Мещерский получает по 3000 рублей в месяц на «Гражданина» из казенных сумм Министерства внутренних дел, получает без расписки, прямо из рук в руки...»44[8]. Все издания монархического направления вели на своих страницах охранительную пропаганду, воспевая самодержавие, защищая права и привилегии дворян и помещиков. Негосударственные газеты и журналы в большинстве своем придерживались либерального направления – от умеренного до радикального. Либеральная пресса пыталась дискутировать с откровенно консервативными изданиями, намекать на необходимость серьезных реформ в стране, критиковать наиболее одиозные фигуры в царском правительстве и среде чиновничества, показывать отдельные случаи проявления жестокого деспотизма, национализма, коррупции. Но свои идеи и оценки либеральная печать вынуждена была выражать только в завуалированной, скрытой форме, поскольку над ней постоянно висела угроза жестких репрессий. Показательна судьба газеты «Россия», которая начала выходить в 1899 г. и быстро завоевывала популярность у читателей, благодаря необычайной смелости критических выступлений. Публикация фельетона А.В. Амфитеатрова «Господа Обмановы» в январе 1902 г. стала одновременно и звездным часом, и причиной гибели издания. В героях фельетона читатели без труда узнали представителей царской фамилии. «Неслыханная дерзость» А.В. Амфитеатрова вызвала не только огромный резонанс в стране, но и гнев Николая II. Последовали незамедлительные репрессии: автор фельетона и редактор газеты были отправлены в ссылку, издание закрыто. Знаменательным событием для российской журналистики начала XX века стало празднование в январе 1903 г. ее 200-летнего юбилея. Уже в период подготовки обозначилось два подхода к торжествам: правая печать (в частности, черносотенная газета «Свет», бульварный «Московский листок») приняла ликующий тон, а передовые издания или публиковали материалы по истории русской журналистики (например, «Русская мысль, «Мир божий»), или вообще никак не отреагировали на событие. Такое сдержанное отношение к круглой дате в истории печати объяснялось в первую очередь тем, что, как считали многие либеральные публицисты, «в сущности, праздновать нечего». Отнюдь не умаляя роли и значения прессы в развитии всего русского общества, ее вклада в просвещение «простых» людей, прогрессивные деятели прессы видели абсолютно удручающую картину состояния свободы слова в стране. В качестве альтернативы официальным юбилейным «славословиям» была предпринята попытка собрать представителей прессы либерального направления (в их число, например, от провинциальных изданий вошли В.В. Вересаев, А.М. Горький, В.Г. Короленко). И речь на этом «сепаратном» мероприятии должна была идти не о достижениях, а о проблемах русской периодической печати, о ее тяжелом положении в условиях цензурного гнета. Однако министр внутренних дел В.К. Плеве, вызвав редактора журнала «Русское богатство» Н.К. Михайловского и других видных прогрессивных литераторов, пригрозил репрессиями в случае организации «сборища» опасных писателей. Это означало, что никаких позитивных изменений в сторону ослабления цензуры не предвиделось. Таким образом, юбилей печати, по оценке многих журналистов, получился грустный. Недовольство самодержавием, протестные настроения, вызревавшие в русском обществе, промышленный кризис, голод 1901 г., рост рабочего, крестьянского, национального движений, студенческие волнения – все это приводило к политизации жизни страны, увеличению числа организаций, оппозиционных власти. Поскольку в России в легальных условиях существование партий было невозможно, первые партийные печатные органы начинают возникать за границей. Большинство из них носило радикальный, революционный характер. Создание Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), которое было провозглашено на 1 съезде в 1898 г., фактически произошло позже. «Рабочая газета», объявленная официальным органом партии, была вскоре разгромлена, почти все участники I съезда арестованы. Объединению разрозненных российских и заграничных марксистских кружков служила созданная в 1900 г. «Искра» (выходила до 1905 г.). Это была первая общерусская нелегальная марксистская газета, которая издавалась В.И. Лениным, Г.В. Плехановым, Ю.О. Мартовым, В.И. Засулич, П.Б. Аксельродом и А.Н. Потресовым. Подчеркивая особую роль газеты как объединяющего центра, В.И. Ленин именно в этот период высказал известную формулу: «Газета – не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор»45[9]. В 1903 г. после раскола, произошедшего на II съезде РСДРП, «Искра», являясь формально центральным органом всей партии, стала отражать позиции только меньшевистской фракции. Большевики приступили к изданию новых нелегальных периодических органов – с декабря 1904 г. газеты «Вперед», а с весны 1905 г. – газеты «Пролетарий». В эти же годы в эмиграции возникают печатные органы эсеров, кадетов, анархистов. Зародившись в России, с 1901 г. в Женеве стала выходить газета «Революционная Россия» (издавалась до 1905 г.), которая сыграла главную идейную и организационную роль в объединении эсеровских организаций и формировании единой партии. Газета, которую возглавлял В.М. Чернов, была направлена против самодержавия, отстаивала идеалы свободы, широких общественнополитических реформ, в том числе в области земельных отношений. Как и созданная в 1903 г. в Женеве анархистская газета «Земля и воля», исповедовавшая идеи Кропоткина, «Революционная Россия» считала допустимым в борьбе с самодержавием индивидуальный террор. Вокруг журнала «Освобождение» (1902–1905 гг.), издаваемого бывшим «легальным марксистом» П.Б. Струве, за границей сплотились представители «Союза земцев-конституционалистов» и «Союза освобождения», которые стали ядром будущей партии конституционных демократов. Таким образом, начинает формироваться целый отряд нелегальных партийных изданий, которые на данном этапе играли роль организационных центров оппозиции. Следует отметить, что, наряду с типологическими отрядами правительственной и партийной печати, в России начала века, несмотря на все административные и правовые ограничения, жестокие «охранительные тенденции», о которых, в частности, ярко писал «Вестник Европы» в первом номере нового столетия, все в большей мере разворачивается частнопредпринимательская деятельность в области прессы. Российские капиталисты и банки активно начали вкладывать средства в журналистские предприятия, все очевидней становилось разделение функций издателей и редакторов-журналистов. Нарастание революционных событий в стране требовало осуществления серьезных изменений во внутренней политике российского самодержавия. Осознание необходимости свободы слова стало проникать во все слои российского общества. Даже представители правящих кругов стали высказываться в пользу избавления прессы от жестких цензурных оков. Однако при этом, как писал журнал «Русское богатство», печать представлялась власти «в виде кроткой овечки, которая из благодарности за свое освобождение будет следовать за освободителями на шелковой ленточке, издавая ласковое, мелодичное блеяние». Неизбежность определенных уступок в области законодательства о повременных изданиях была осознана и царем, который в конце 1904 г. в именном высочайшем указе поставил вопрос об «упразднении излишних стеснений» в законах о печати. Но кардинально ситуация поменялась только после октября 1905 г. В царском Манифесте от 17 октября 1905 г. было объявлено о непреклонной воле государя «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов», а вскоре были введены новые «Временные правила о периодической печати». Правовое положение прессы кардинальным образом изменилось, что привело к сущностным переменам во всей системе печати, открыло качественно новый этап в развитии русской прессы. Отмена как обшей, так и духовной предварительной цензуры, явочный порядок регистрации изданий, запрещение административного воздействия на печать, установление ответственности за проступки печати только судебным решением, отмена залогов и цензов в издательской деятельности – все это вызвало настоящий газетно-журнальный «бум» в стране. Специальным указом от 24 ноября 1905 г. было устранено административное вмешательство в дела прессы, восстанавливался судебный порядок ответственности за преступления, совершаемые путем использования печати. Закреплялся комплекс наказаний, которым могли подвергаться журналисты, – денежные штрафы, приостановка и закрытие изданий, конфискация номеров. Вначале на волне революционного подъема многие радикальные издания игнорировали этот указ, но уже с 1906 г. он стал применяться достаточно жестко. Следует отметить, что впоследствии большевики использовали в Декрете «О революционном трибунале печати» (январь 1918 г.) многие положения указа от 24 ноября 1905 г. Количество газет и журналов в 1905–1907 гг. по сравнению с началом века возросло более чем в 3 раза и превысило 3300 наименований. Бурный рост периодики происходит не только в Петербурге, Москве, но и в регионах. Например, на Дону в этот период издавалось 33 газеты и 12 журналов, а в предыдущие годы выходило всего 11 изданий. Самым многочисленным отрядом становятся общественно-политические издания – почти 1,5 тыс. органов. Резко повысился интерес к газетам во всем русском обществе. И в столице, и в провинции появляется множество новых газет и журналов, рассчитанных на самые разные социальные слои населения – рабочих, крестьян, солдат, промышленников, интеллигенцию, развиваются издания для женщин, детей, юношества и т.д. Принципиально новым явлением для русской журналистики стала легальная партийная печать. На волне общего подъема революционного движения вышли из подполья социал-демократы (большевики и меньшевики), анархисты, эсеры. В.И. Ленин и его соратники начали активно разворачивать сеть своих изданий, самым массовым из которых стала первая легальная газета большевистского направления «Новая жизнь» (тираж до 80 тыс. экз.). В подготовке и выпуске «Новой жизни» принимали участие М. Горький, Н. Теффи, А. Серафимович, А. Луначарский, К. Бальмонт, а с девятого номера газеты в ее редактировании стал принимать участие В.И. Ленин. Именно здесь была опубликована его статья «Партийная организация и партийная литература», вызвавшая широкую полемику. Было выпущено 28 номеров газеты, 15 из которых конфисковано властями. Всего в 1905 г. большевики издавали 58 периодических органов (12 легальных, 10 полулегальных и 36 нелегальных). В 1906 г. общее количество большевистских газет и журналов возросло до 83, а в 1907 г. вновь сократилось до 56. Меньшевики издавали легальную газету «Начало», «Невскую газету», журнал «Наше дело», многочисленные местные издания. В 1905– 1907 гг. у меньшевиков по стране было около 20 легальных изданий. Эсеры вели свою пропаганду со страниц газеты «Сын Отечества», партийного еженедельника «Народный вестник», массовой политической газеты «Голос» и т.д. В декабре 1905 г. в Женеве анархисты-коммунисты выпустили единственный номер газеты «Черное Знамя», давшей название одному из самых влиятельных направлений в анархизме. Основной процесс формирования легальных политических партий буржуазии начался в ходе подготовки к выборам в I Государственную Думу. На страницах общественно-политической печати впервые открыто был представлен практически весь спектр партийных позиций того времени. Учредительный съезд кадетов состоялся в октябре 1905 г., однако, как и во многих других партиях, у кадетов не было единства. Левое крыло, отстаивавшее более радикальные реформы, начало выпускать свою газету «Жизнь», которая вскоре была закрыта цензурой и выходила под другими названиями – «Жизнь и свобода», «Свободная жизнь» и т.д. Центристская часть кадетской партии приступила к изданию ежедневной политической газеты «Свободный народ». Первым официальным центральным органом партии стал еженедельник «Вестник партии народной свободы», который увидел свет в феврале 1906 г. Но основным средством массовой пропаганды кадетов стала крупная ежедневная газета «Речь» (1906–1917 гг.), во главе которой стоял П. Милюков. Популярность газете придавало сотрудничество политических деятелей и писателей И. Гессена, П. Струве, П. Долгорукова, В. Набокова и др. Для обеспечения многочисленной местной прокадетской печати публицистическими материалами по решению III съезда партии было организовано «Бюро прогрессивной печати». Партия кадетов создала сеть периодических изданий, которая по количеству и тиражам во много раз превосходила печать всех других политических организаций. Кадетские позиции занимали и многие крупные либеральные газеты и журналы, например, «Русские ведомости», «Вестник Европы», «Биржевые ведомости» и др. В.И. Ленин в 1906 г. писал о кадетах: «Они обладают вдесятеро большей печатью, чем все социал-демократы и социалистыреволюционеры вместе»46[10]. Консервативные либералы России в 1905 г. организовали несколько партий, самой влиятельной из которых был «Союз 17 Октября». Центральным органом октябристов стала газета «Голос Москвы», в Санкт-Петербурге выходила газета партии «Слово», октябристы имели также разветвленную сеть провинциальных изданий. Политические взгляды черносотенных (часто погромных) организаций отражали такие издания, как газета «Русское знамя», «Глас народа», «Черносотенец» и др. В ходе революции пробуждалось самосознание гигантских масс, и в первую очередь пролетариата. В стране начали формироваться различные профессиональные союзы и, соответственно, профсоюзная пресса. Первый профсоюзный печатный орган России начал выходить в Петербурге летом 1905 г. под названием «Печатный вестник». Вслед за ним появились «Строительный рабочий», «Ткач», «Листок для рабочих-портных и скорняков», «Голос приказчика» и т.д. По неполным данным в период первой русской революции в стране выходило более 100 профсоюзных газет и журналов: из них в Петербурге издавалось около 60 органов, в Москве – около 20, в Одессе – 5, в Нижнем Новгороде – 2. В период первой русской революции в России появились организации профессиональных журналистов, в частности, Союз защиты свободы печати, Союз журналистов, книгоиздателей и книгопечатников. В 1905 г. состоялся I съезд писателей и журналистов. Эпоха 1905 г. дала новый импульс еще одному весьма плодотворному в российской журналистке направлению – сатирической прессе. Имея весьма различные политические ориентации, сатирические журналы и газеты одинаково остро выступали против самодержавия и его догматов, против царя и его министров. В таких изданиях, как «Пулемет», «Жало», «Бич», «Жупел» и др., выходивших как в столице, так и в крупных провинциальных городах, выступали в качестве авторов М. Горький, А. Куприн, Н. Теффи, И. Бунин, К. Чуковский и др. Ярким продолжателем традиций этих изданий стал «Сатирикон» (1910 г.) А. Аверченко. Первая русская революция стимулировала также развитие искусствоведческих, в частности театральных изданий, прессы на языках народов российских окраин, эротических и иных изданий. Удар, нанесенный царизмом по революционным тенденциям и идеалам, приход к власти П. Столыпина в 1906 г. повернул вспять многие направления развития российской журналистики, вытеснил за границу издания радикальных и реформаторских направлений. Наиболее характерным явлением этого процесса стал сборник статей под названием «Вехи», авторы которого ушли от революционных идей к религиозно-нравственным исканиям. Весной 1907 г., уже на спаде революционного движения, правительством было введено положение «об особой охране», которое предусматривало усиление репрессий и запретов. Многие газеты партий левого крыла закрылись, оставшиеся ушли на нелегальное положение. Журнал «Русское богатство» писал в 1907 г.: «В газетной хронике вы изо дня в день – вот уже полтора года – встречаете стереотипные заметки, начинающиеся словами: «главным комитетом по делам печати наложен арест на следующие издания»... Если даже издание не обнаружило «злой воли» и эпидемией «неосмотрительности» не захвачено, то и при всем том оно не может считать себя гарантированным от конфискации и всего, что за нею следует. Предусмотреть, в чем его могут обвинить, издатель или редактор не в силах». Тем не менее, благодаря возникновению новых типов изданий, система русской журналистики стала более оформленной и определенной. Впервые общество получило доступ к информации о революционном движении, партийной борьбе, о выборах в Государственную Думу, деятельности этого представительного органа, а также многочисленных общественных организаций, профессиональных союзов и мн. др., что вызвало значительный сдвиг в политической жизни России и общественном сознании. В послереволюционный период широкое распространение получает «независимая», «надпартийная» периодика, ориентированная на массового читателя. Усиливаются процессы коммерциализации печати, по всей стране распространяются бульварные издания. Самые высокие тиражи среди бульварных газет имеют «Газеты-копейки», издававшиеся в Петербурге, Москве, Саратове, Харькове, Иркутске и других городах страны. Издательство П.П. Сойкина «Копейка», основанное в конце 1907 г., выпускало также «Журнал-копейку», «Листок-копейку», целый ряд приложений и являлось одним из крупнейших в стране. К числу издательских предприятий, имевших самые большие финансовые обороты, относится фирма И.Д. Сытина. К 1914 г. им выпускалось около четверти всей книжной продукции России. Сытинская газета «Русское слово», издававшаяся в Москве, была одной из самых популярных – ее тираж в 1914 г. превышал 500 тыс. экз. Свой авторитет среди читателей «Русское слово» завоевало прежде всего благодаря хорошо поставленному отделу информации. Редакция имела не только большой штат собственных корреспондентов в стране и за рубежом, но и соглашения с крупнейшими газетами Европы об обмене информацией. Особый блеск и успех у читателей «Русское слово» приобрело после 1902 г., когда в газету в качестве редактора пришел популярный русский писатель, «король фельетонистов» В.М. Дорошевич. Огромные доходы, получаемые Сытиным от рекламы в «Русском слове» (в 1908 г. – около 1 млн. руб.), позволили ему выпускать целый ряд специализированных изданий – «Вестник школы», «Для народного учителя», «Нужды деревни» и пр., хотя почти все они были убыточными. Кроме того, издательство Сытина выпускало миллионными тиражами буквари, учебники, серию «Библиотека самообразования», красочные детские книги, лубочную литературу. Впервые здесь начали выходить многотомные энциклопедии – Народная, Детская, Военная. Особой заслугой Сытина является выпуск массовыми тиражами недорогих книг классиков русской литературы – А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова и многих других писателей. Издательская деятельность А.С. Суворина строилась во многом по аналогичному принципу. Ядром его концерна была газета «Новое время», которую Суворин гордо называл «парламентом», выразителем самого широкого спектра мнений. Редакция была очень близка к правительственным кругам, что давало ей возможность получать важную информацию раньше других. Ежедневная общественно-политическая газета «Новое время» выходила в Санкт-Петербурге. Будучи одной из самых высокотиражных в стране, газета приносила очень высокие доходы (в 1908–1913 гг. до 1,5 млн. руб.), которые использовались, в том числе, и на финансирование заведомо убыточных изданий. Издательское дело в стране стало прибыльной отраслью, привлекательной для большого капитала. В начале XX века большая часть газет и журналов стали выпускаться не отдельными лицами, а крупными акционерно-паевыми предприятиями, число которых только в Петербурге и Москве достигло 2 десятков. В 1910–1912 гг. российская журналистика переживает новый подъем на фоне обострения общественно-политической борьбы. Жестокие меры властей в связи с сопротивлением крестьян земельной реформе П. Столыпина, казни, бесчинства полиции, насилие, беззаконные расправы над людьми вызвали острые протесты политических партий, многих литераторов и журналистов. Большое впечатление на общество произвели статьи Л. Толстого («Не могу молчать»), В. Короленко («Бытовое явление», «Черты военного правосудия») и др. Рабочее движение возглавили эмигрантская газета «Социал-демократ» и вышедшая в свет в конце 1910 г. пролетарская газета «Звезда», в которой печатались В. Ленин, В. Бонч-Бруевич, М. Горький и др. На основе опыта «Звезды» в мае 1912 г. большевики стали издавать массовую рабочую газету «Правда», которая вела активную политическую полемику в предвыборной борьбе в Думу, проводила анализ классовых сил, рассматривала вопросы теории революционного движения. Острые выступления М. Ольминского, В. Ленина, В. Воровского, Ю. Стеклова, К. Еремеева и др. привели к тому, что летом 1914 г., в канун Первой мировой войны редакция «Правды» была разгромлена, а газета закрыта. Мощным импульсом в развитии русской печати стали события, связанные с началом первой мировой войны 1914–1917 гг. Происходит увеличение тиражей почти всех буржуазных изданий в 2–3 раза, в крупных городах страны открываются десятки новых периодических органов. По подсчетам специалистов, в России только в 1914 г. появились 431 газета и 411 журналов. Активно развивается военная печать: начинают выходить «Вестник войны», «Военная летопись», «Последние армейские известия», «Вести с театра великой войны», «Армия и флот» и т.д., издания отдельных фронтов и армий. Специальные рубрики, посвященные событиям на войне, открылись во всех общественно-политических изданиях. На волне охватившего страну подъема патриотизма, шовинистических настроений ультраправые, черносотенные идеи и соответствующие периодические органы приобретают большую популярность. Широкое распространение по всей стране получают так называемые «народные» издания, которые продаются по мизерным ценам или вообще раздаются бесплатно. Усиление цензуры в печати произошло еще до начала войны, а после введения «Временного положения о военной цензуре» летом 1914 г. перечень запрещенных тем возрос во много раз. Министерство внутренних дел и его подразделения, командующие фронтами, армиями получили право практически полного контроля за прессой. Работа военных корреспондентов, которые официально были допущены в действующую армию, жестко регламентировалась и ограничивалась штабом главнокомандующего, все их материалы подвергались предварительной военной цензуре. Многие издания либерального направления подвергались штрафам, приостановкам, конфискациям номеров по малейшему поводу. В начале войны успехи русских войск способствовали тому, что на волне патриотизма в стране установилось определенное гражданское согласие, подавляющее большинство изданий «забыли» внутренние распри. По словам М. Горького, хвастовство и словоблудие «разлились широким потоком». Насаждалась идея неизбежной, скорой и триумфальной победы России над «зачинщицами мировой смуты» Германией и Австро-Венгрией. Например, один из номеров «Журнала-копейки» за октябрь 1914 г. открывается фотографией немецкого солдата, сдающегося доблестным русским воинам. И далее во всем номере нет ни слова о поражениях, потерях, трудностях войны. Рассказывается только о героизме, доблести, благородстве русских и их союзников как на фронте, так и в тылу. Но постепенно ситуация изменяется. Бездарное руководство армией и страной, военные неудачи, нарастание трудностей в тылу вызвали подъем революционных настроений во всех слоях русского общества. В 1916–1917 гг. значительно увеличивается количество нелегальной периодики и листовок протестного содержания, в которых открыто говорится о необходимости свержения царизма. В феврале 1917 г. массовая политическая стачка переросла в вооруженное восстание. Царское самодержавие пало, к власти пришло Временное правительство, в состав которого вошли представители нескольких буржуазных партий. Начинает выходить официальный орган новой власти – газета «Вестник Временного правительства». Монархическая пресса закрывается. Февральская буржуазно-демократическая революция дала начало новому этапу в развитии России, страна на короткое время стала одной из самых свободных в мире. Уже 5 марта правительство объявило о свободе слова, печати, союзов, собраний и стачек. 26 апреля был утвержден закон о печати, который предусматривал отмену цензуры «отныне и навсегда», запрет какого-либо административного воздействия на прессу. Все политические партии получили право выпускать свою периодику. Большевики возобновляют издание массовой рабочей газеты «Правда» в Петрограде, в Москве начинает выходить газета «Социал-демократ». Партия меньшевиков выпускает свой центральный орган – «Рабочую газету», в Москве – газету «Вперед». Обе фракции социал-демократической партии имеют разветвленную сеть местных изданий. Эсеровские газеты также выходят во всех крупных городах страны, разворачивают агитационную работу анархисты. К печати левых партий тесно примыкают «Известия Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов», которые издаются во многих регионах России и являются официальными органами Советов разных уровней. Их политическое направление определялось составом редакций, но в целом они тяготели к социалистическим идеям. Кадеты, ставшие после Февраля правящей партией, вновь начинают издавать журнал «Вестник партии народной свободы», а также новые газеты – «Власть народа», «Война и мир» и др. На позициях кадетов в этот период стоит и большая часть русской непартийной прессы. Вновь происходит резкое увеличение тиражей всех популярных общественно-политических газет: у «Русского слова», например, он доходит до 1200 тыс. экз. Общее число периодических изданий в 1917 г. превысило 4 тысячи. Подавляющее большинство русских газет и журналов с восторгом приняли Февральскую революцию. Только большевистская пресса находилась по отношению к новой власти в жесткой, непримиримой оппозиции. Она призывала солдат, рабочих, крестьян к борьбе с Временным правительством, требовала передачи всей власти Советам. Активная антивоенная агитация большевиков имела большой успех в армии, солдаты отказывались идти в бой, подчиняться офицерам. Хрупкий гражданский мир был окончательно разрушен во время июльских событий и расстрела политической демонстрации – на улицах Петрограда было убито и ранено свыше 700 человек. Кадетская пресса требовала немедленного ареста В.И. Ленина и его сообщников, восстановления смертной казни в армии, которая была отменена после Февраля. Временное правительство принимает ряд жестких мер против оппозиционной прессы. С 12 июля начинается закрытие изданий большевиков – «Правды», «Солдатской правды», «Окопной правды» и др. Аресты видных лидеров большевизма приветствовались практически всей печатью. Газета «Речь» с явным одобрением и удовлетворением писала: «Большевизм умер, так сказать, внезапной смертью»47[11]. Угроза установления военной диктатуры в стране, тяжелейшее положение на фронте и в тылу привели к значительному снижению авторитета Временного правительства у широких масс. В то же время наиболее радикальные революционные идеи привлекали все большее число сторонников: осенью 1917 г. РСДРП(б) имела в своем составе свыше 24 тыс. человек. Большевистская пресса, насчитывавшая накануне Октября 75 наименований, неустанно готовила массы трудящихся к вооруженному восстанию. Процесс развития русской журналистики в начале XX века определялся теми новыми историческими реалиями, которые возникли в общественно-политической жизни России. Всего за 17 лет стране пришлось пережить две войны и две революции. Сложность и противоречивость исторического пути, по которому шла Россия, непосредственно отражалась на русской прессе: полная свобода печати сменялась годами жесткой политической цензуры, наступлением реакции на все предыдущие демократические завоевания. Страна и отечественная журналистика вступали в период революционных изменений, смут и потрясений. Журналистика в период Октябрьской социалистической революции и гражданской войны (1917–1920 гг.). Октябрьская революция, оказавшая огромное влияние на весь ход дальнейшей мировой истории, положила начало качественно новому этапу в развитии России и отечественной журналистики. Переход страны от демократического пути развития к диктатуре пролетариата и установлению однопартийной системы коренным образом изменил систему прессы России. После осуществления вооруженного переворота 25–26 октября 1917 г. и отстранения от власти Временного правительства вся печать страны раскололась на два непримиримых лагеря – большевистскую и оппозиционную. Большевики во главе с В.И. Лениным, став партией власти, одновременно решали как задачу подавления неугодной прессы, так и создания новой системы – партийно-советской печати. На следующий же день после захвата власти по распоряжению Временного революционного комитета (ВРК) были закрыты 10 наиболее крупных газет – «Русское слово», «Новое время», «Речь», «Копейка», «Биржевые ведомости», «Русская воля» и др., а их полиграфическая база конфискована. Благодаря этому акту экспроприации ведущие партийно-советские издания – «Правда», «Солдатская правда», «Известия», «Деревенская беднота» и др. получили лучшие типографии страны и огромные запасы бумаги в свое распоряжение. Создание материально-технической базы новой советской журналистики и в дальнейшем осуществляется путем такого «перераспределения». Согласно распоряжению ВЦИК, «конфискация частных типографий и запасов бумаги, передача их в собственность Советской власти в центре и на местах» становилась обычной практикой. Всего же до 30 июня 1918 г. было секвестировано, реквизировано, конфисковано или национализировано более 150 предприятий полиграфической промышленности. В первом законодательном акте Советского правительства, посвященном прессе, Декрете о печати (принят Советом народных комиссаров 27 октября, опубликован в «Правде», «Известиях», «Газете Временного рабочего и крестьянского правительства» и др. изданиях), были подтверждены все мероприятия, направленные против контрреволюционных газет. В то же время в Декрете специально подчеркивалось, что «как только новый порядок упрочится, всякие административные воздействия на печать будут прекращены, для нее будет установлена полная свобода в пределах ответственности перед судом, согласно самому широкому и прогрессивному в этом отношении закону». Однако вплоть до 1991 г. практика администрирования, борьба с инакомыслием являлись основными методами работы коммунистической партии с отечественной журналистикой. Буржуазные и оппозиционные издания единодушно выступили с яростной критикой Декрета о печати. Развернулась острейшая борьба вокруг вопроса о свободе прессы. Практически вся прогрессивно настроенная интеллигенция России была глубоко возмущена произволом, который творили большевики. В стране прошли митинги и демонстрации в защиту свободы слова, распространялись многочисленные листовки, а Союз русских писателей выпустил специальную однодневную «Газету-протест. В защиту свободы печати», обвинявшую большевиков в осквернении идеалов демократии, поругании основных ценностей общественной жизни. В конце ноября 1917 г. ЦК трудовой народно-социалистической партии выпустил первый номер газеты с красноречивым названием «Слово в цепях». В.Г. Короленко, писатель и публицист, которого называли совестью нации, и чей авторитет у современников был огромен, опубликовал в «Русских ведомостях» свой протест, выступив в защиту свободы печати. Он обосновывает идею о том, что большевистский гнет тяжелее и страшнее самодержавного, что «худшая и самая унизительная из цензур», осуществляемая большевиками, не имеет никакого оправдания, так как установлена «без всякого права и в интересах узко партийных и односторонних». В статье «Голоса отрезвления» В.Г. Короленко называет ленинский проект «свободы печати» «исступленно фанатичной утопией», которая превосходит «самые безумные мечты царских ретроградов». М. Горький, в дореволюционный период активно сотрудничавший с большевиками, выступил на страницах газеты «Новая жизнь» со словами негодования в адрес действий Советского правительства: «Я нахожу, что заткнуть кулаком рот «Речи» и другим буржуазным газетам только потому, что они враждебны демократии – это позорно для демократии. Горло печати не надолго зажато «новой» властью, которая так позорно пользуется старыми приемами удушения свободы слова. Лишение свободы печати – физическое насилие, и это недостойно демократии». Согласно Декрету о печати, подлежали закрытию следующие органы прессы: «1. Призывающие к открытому сопротивлению или неповиновению рабочему и крестьянскому правительству. 2. Сеющие смуту путем явно клеветнического извращения фактов. 3. Призывающие к деяниям явно преступного, т. е. уголовно-наказуемого характера». Однако после публикации Обращения Временного правительства «Ко всем гражданам Российской республики», в котором выдвигалось требование созыва Учредительного собрания, были закрыты или приостановлены все издания, поместившие Обращение на своих страницах. Репрессиям были подвергнуты издания самых разных политических направлений – кадетская «Наша речь», меньшевистская «Рабочая газета», орган правых эсеров «Воля народа» и др. Ленинская концепция предусматривала, что борьба с оппозиционной прессой должна была осуществляться разными методами: в отношении изданий крупной буржуазии использовались главным образом административные меры, а борьба с изданиями мелкобуржуазных партий должна была осуществляться в первую очередь в сфере идейно-политической. В первые месяцы после революции по отношению к мелкобуржуазной печати принимались не самые радикальные меры: в основном в качестве наказания осуществлялись временные приостановки изданий, задержка печатания отдельных номеров, денежные штрафы. Поскольку эффективность этих мер, по мнению большевиков, была недостаточной, в ноябре 1917 г. Совнарком принял Декрет «О введении государственной монополии на объявления», который должен был подорвать экономические основы существования оппозиционной прессы, лишив ее доходов от рекламы и объявлений. По новому закону публикация платных материалов становилась прерогативой исключительно правительственной и советской прессы. «За напечатание объявлений за плату не имеющие на это право закрываются», – гласил Декрет. Оценивая впоследствии эффективность этого законодательного акта Советской власти, В.И. Ленин назвал его «наивным и в известном смысле ошибочным», признав, что ожидаемого эффекта достигнуто не было, особенно в провинции. Всего к январю 1918 г. было закрыто более 120 оппозиционных газет, большей частью представлявших отряд буржуазной прессы, однако значительные потери понесла и печать левых партий. Многие издания продолжали выходить, сменив свои названия, что никак не могло устраивать большевиков. В конце января 1918 г. Совнарком принял Декрет «О Революционном трибунале печати», который ознаменовал начало нового этапа борьбы с оппозиционными изданиями. Ведению нового трибунала подлежали «преступления и проступки против народа, совершенные путем использования печати». К таковым относились «всякие сообщения ложных или извращенных сведений о явлениях общественной жизни, ...а также нарушения узаконений о печати, изданных Советской властью». Впервые после Октябрьской революции проводилось открытое судебное разбирательство деятельности газет и журналов при участии обвинения и защиты, с широким освещением в прессе: давались объявления о предстоящих заседаниях, публиковались отчеты о них, печатались постановления и опровержения, выражались общественные порицания виновным и т.д. И хотя процесс осуществляла назначаемая Советом рабочих и крестьянских депутатов тройка судей, а решения Революционного трибунала печати обжалованию не подлежали, сама судебная процедура внешне напоминала демократические формы решения споров между прессой и властью. Впервые советская власть в борьбе с оппозиционной прессой стремилась привлечь общественное мнение на свою сторону. Революционные трибуналы печати были организованы в ряде крупных городов России и просуществовали до мая 1918 г. Местные органы Советов и ВРК также принимали активные меры административного воздействия и экономического ограничения контрреволюционной прессы. Выход новых газет допускался только с разрешения комиссаров по делам печати. Провинциальные власти издавали свои законодательные акты, ограничивавшие деятельность газет и журналов. Так, например, «для пресечения тлетворного влияния контрреволюционной печати на дело революции» Совнарком Донской республики 1 апреля 1918 г. принял «Декрет о печати». На учет брались все запасы бумаги, при местных Советах образовывались отделы печати. Право издания получили только советские, партийные и профсоюзные организации48[12]. После левоэсеровского мятежа и исключения из всех Советов представителей небольшевистских партий началась тотальная ликвидация оппозиционной прессы. В июне меньшевистский ЦК подводит итоги разгрома партии: «Почти везде закрыты наши газеты. Центральные наши органы в Петрограде и Москве («Новый луч» и «Время») закрыты... В провинции газеты сохранились в 5–6 более глухих углах. Закрытие газет вызвало тоже политические забастовки (Тула, Екатеринодар, Луганск). Попытки судить газеты вызвали бурные манифестации в Новониколаевске в Западной Сибири, в Харькове, Одессе... В Харькове процесс «Социал-демократа» не состоялся, потому что угрожающий вид собравшихся тысяч рабочих заставил судей разбежаться. После этих опытов решили больше не судить нас, а закрывать газеты административным порядком... Мы ждем доведения террора до последних границ». Летом 1918 г. пресса небольшевистских политических партий практически прекратила свое существование: если в начале года насчитывалось 154 издания, отражавших взгляды меньшевиков, эсеров, анархистов и др. партий, то в начале сентября их осталось только 50, а к концу года считанные единицы. Всего с октября 1917 г. по июнь 1918 г. были закрыты властями или прекратили свое существование самостоятельно более 470 оппозиционных изданий. Наряду с подавлением оппозиционной печати партия большевиков решала очень важную для новой власти задачу – создание системы партийно-советской журналистики. В первый же день после победы Октябрьской революции началась энергичная работа по восстановлению всех большевистских изданий, которые были закрыты Временным правительством. Ведущими газетами в первые месяцы советской власти были те, которые имели еще дореволюционную историю – «Правда» (с марта 1918 г. в связи с переездом в Москву стала одновременно органом Центрального и Московского комитетов РКП(б)), «Известия», «Деревенская беднота», «Солдатская правда», «Деревенская правда» (три последних издания в марте 1918 г. были слиты и на их базе создан орган ЦК РКП(б) газета «Беднота») и др. Первым правительственным изданием стала «Газета Временного рабочего и крестьянского правительства», которая выходила до марта 1918 г. и была закрыта в связи с передачей ее функций «Известиям» (одновременно центральный орган ВЦИКа и Совнаркома). С 21 ноября 1917 г. начала выходить ежедневная газета «Рабочая и крестьянская Красная армия и флот», с 25 января 1918 г. популярное массовое издание «Красная газета», имевшее с конца февраля 1918 г. и вечерний выпуск. Появились многочисленные ведомственные издания – «Известия Народного комиссариата по военным делам», «Известия Народного комиссариата здравоохранения», «Известия Народного комиссариата по продовольствию» и т.д. С конца 1917 г. идет бурное развитие местной и национальной партийно-советской печати. По мере установления советской власти в регионах были возобновлены практически все большевистские издания, выходившие в дооктябрьский период. Они увеличили свою периодичность, формат, расширили географию распространения, резко повысили тиражи. Во многих губерниях и уездах появились новые партийные и советские газеты и журналы, объединявшие функции руководящих и массовых изданий. Среди местных органов прессы можно выделить такие газеты, как «Петроградская правда», «Наше знамя», «Рабочая правда» (Ростов-наДону), «Прикубанская правда» (Екатеринодар), «Борьба» (Царицын), «Воронежская беднота», «Сочинский пролетарий» и др. Уже в начале 1918 г. на территории Советской России издавалось 884 газеты и 753 журнала, являвшихся органами партии и Советов на местах. Активно развивались национальные издания, в числе которых были издания как республиканские, так и губернские, городские – «Вестник Украинской народной республики», «Борьба рабочего» (Армения), «Борьба» (Грузия), «Звезда» (Белоруссия), «Донецкий пролетарий» (Украина), «Горская беднота» (Грозный) и др. К середине 1918 г. выпускалось около 40 национальных газет, часть из которых выходила на русском языке, а часть на языках других народов, населявших Россию. Наиболее активно национальная печать развивалась в промышленно развитых регионах (Баку, Тифлис, Рига, Киев), а также в прифронтовых территориях (Прибалтика, Поволжье и пр.) Структура журнальной периодики была представлена самыми разнообразными типами – военными, молодежными, женскими, литературно-художественными, научными и научно-популярными, производственноэкономическими, профсоюзными, сатирическими и пр. изданиями. В период Октября и установления Советской власти на территории России важнейшую роль сыграло радио. 25 октября 1917 г. по радиотелеграфу было передано ленинское воззвание «К гражданам России!», сообщавшее о восстании в Петрограде и осуществлении социалистической революции. В последующие дни и месяцы радиотелеграф стал средством самой оперативной связи центра со всеми концами страны. По радио передавались обращения, декреты, приказы, распоряжения, сообщалось о положении дел как в стране, так и за рубежом, распространялись агитационные и контрпропагандистские материалы. Вся эта информация тиражировалась в виде листовок, помещалась в специальных витринах и на щитах «Радио», публиковалась во всех основных большевистских газетах. Увидев в радио колоссальный агитационно-пропагандистский потенциал («газета без бумаги и расстояний»), В.И. Ленин активно содействовал развитию радиотелеграфа: с февраля по июль 1918 г. начали действовать 103 новых станции, постоянно увеличивался объем передаваемой информации. В июле 1918 г. был принят декрет «О централизации радиотехнического дела Советской республики», согласно которому радио было выведено из-под контроля военных и поставлено на службу государства. В связи с организацией новой структуры журналистики, эффективного аппарата партийносоветской агитации и пропаганды с первых месяцев Советской власти начал активно обсуждаться вопрос о том, какой должна быть новая пресса, каковы ее роль и функции в социалистическом обществе, в чем особенности форм и методов ее работы. Программные, концептуальные аспекты развития новой журналистики В.И. Ленин затрагивал во многих своих работах, выступлениях и письмах советского периода, в ряду которых можно выделить статьи «Очередные задачи Советской власти» (первоначальный и окончательный варианты), «О характере наших газет», «Великий почин», «Тезисы о производственной пропаганде», «Письмо Г. Мясникову» и др. В.И. Ленин видел в новой журналистике прежде всего «орудие социалистического строительства», «орган экономического воспитания масс населения», а не просто «аппарат для сообщения политических новостей». В 1918 г. на страницах «Правды» и других изданий по вопросу об особенностях социалистической прессы была развернута целая дискуссия, которая показала, что даже ближайшие соратники В.И. Ленина несколько иначе видели роль и функции прессы. В частности, Л.Д. Троцкий высказывал мысль, что основная задача печати – сообщать, где, что и когда произошло. Он был против того, чтобы переориентировать пропаганду из области политики в экономику. По мнению Л.Д. Троцкого, пресса должна постоянно заниматься критикой всего, особенно центральных органов власти. К. Радек также видел особое назначение газеты в том, чтобы беспощадно критиковать все государственные учреждения и их работников. На I Всероссийском съезде советских журналистов, прошедшем в ноябре 1918 г., в целом была поддержана ленинская концепция социалистической прессы и в то же время подчеркивалась недопустимость политической цензуры, отстаивалось право печати на свободную критику деятельности как местных, так и центральных органов власти. Партийно-советская печать, становясь неотъемлемой частью новой политической системы страны, активно пропагандировала коммунистические идеи и идеалы, поддерживала принимаемые правительством декреты и постановления. Огромный резонанс во всех слоях общества вызвал Декрет о мире – первый законодательный акт новой власти. Возможность одностороннего выхода из мировой войны, условия заключения мира, ход начавшихся переговоров с Германией – вся эта проблематика вызывала бурные дискуссии и в самой партии, и на страницах газет. Особой остротой отличалась полемика между «Правдой», на страницах которой В.И. Ленин отстаивал необходимость заключения мира любой ценой, и газетой «Коммунист», ставшей трибуной для противников унизительных переговоров в Брест-Литовске – Л.Д. Троцкого, Н.И. Бухарина, К. Радека и пр. Другие законодательные акты советского правительства, в частности, Декрет о земле, Декларация прав народов России, обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока» также вызвали большой резонанс и неоднозначные оценки в прессе. В целом для печати этого периода характерны такие черты, как дискуссионность, плюрализм мнений, активная классовая позиция, наступательная пропаганда. В середине 1918 г. идейно-политическая борьба в стране достигла наивысшего напряжения. Силы контрреволюции при поддержке стран Антанты начали гражданскую войну, которая унесла по подсчетам современных исследователей от 12 до 15 миллионов жизней. Отечественная журналистика, как и вся страна, раскололись на два враждебных лагеря – партийно-советскую прессу и журналистику белого движения. На территории Советской России к концу 1918 г. практически не осталось оппозиционных газет и журналов, а в районах, занятых белой армией, естественно, не выходило легальных большевистских изданий. Несмотря на тяжелейшие условия военного времени, советское правительство продолжало интенсивную работу по развитию структуры журналистики. Материально-техническая база – бумажное производство, полиграфическая промышленность – находилась в тяжелом состоянии. Тем не менее, в 1918–1920 гг. в стране вышло 28 новых центральных изданий. В их числе следует отметить орган ВСНХ и экономических наркоматов – ежедневную отраслевую газету «Экономическая жизнь», которая должна была заниматься всеми важнейшими вопросами экономики и была рассчитана в первую очередь на техническую интеллигенцию и управленцев. Для освещения проблематики, связанной с межнациональными отношениями, пропаганды ленинской национальной политики и подготовки образования союза советских республик в ноябре 1918 г. была создана еженедельная газета «Жизнь национальностей» – орган Наркомата по делам национальностей (закрыта после образования СССР в 1922 г.). С августа 1918 г. начал выходить общественно-политический еженедельник «Трудовое казачество» – орган Казачьего комитета при ВЦИКе. Все ведущие общественно-политические издания страны значительно повысили свои тиражи. Так, например, газета «Беднота», вышедшая в свет в марте 1918 г., через несколько месяцев имела тираж до 350 тыс. экз., а в 1919 г. – до 500 тыс. экз. Тираж «Правды» в начале 1918 г. составлял 85 тыс. экз., а в начале 1919 г. – 200 тыс. экз. Тираж «Известий ВЦИК» через два года после Октябрьской революции превысил 450 тыс. экз. Очень важную роль в политическом и военном воспитании красноармейцев, командиров, политработников играла военная печать. Всего в 1918–1919 гг. выходило более 90 фронтовых, армейских, флотских газет. На смену газете «Армия и флот рабочей и крестьянской России», выходившей до апреля 1918 г., был выпущен ежедневный орган Военного отдела издательства ВЦИК – газета «Красная Армия», которая должна была носить более массовый характер. Однако ее содержание (основные рубрики – «Красная Армия», «Распоряжения правительства», «Борьба с контрреволюцией», «К оружию!», «Там, где нет Советов» и др.) скорее носило директивнопропагандистский характер и не соответствовало типу популярного издания. В ноябре 1918г. газета прекратила свой выход из-за недостатка бумаги. Гораздо более массовыми в годы гражданской войны были издания Реввоенсоветов фронтов и армий, политотделов дивизий – т.е. низовая военная печать, которая развертывалась параллельно с формированием Красной Армии и ее политорганов. К началу 1919 г. не было ни одной армии, где бы не выходила своя газета. Например, на Восточном фронте издавались газеты «Восточный фронт», «Красный стрелок», на Южном – «Солдат революции», «Красный солдат» («Красный воин») и т.д. Типологически эта пресса была близка к местной советской печати и распространялась не только среди красноармейцев, но и среди жителей прифронтовых территорий, забрасывалась в тыл. Особенно четко типологическая специфика военных газет периода гражданской войны прослеживается в издании «Красный кавалерист» (орган Политотдела Первой Конной Армии). При взятии Воронежа в ноябре 1919 г. конный корпус С.М Буденного в качестве трофеев получил печатную машину «американку» и несколько касс со шрифтом, что позволило организовать походную типографию, которая передвигалась вместе с конармейскими частями. Первый номер газеты «Красный кавалерист» вышел 25 ноября 1919 г. На страницах издания рассказывалось о военных действиях, печатались стихи и рассказы красноармейцев, имелись также рубрики сугубо «штатские» – «О чем нужно писать в газету», «Культурно-просветительная работа», «Письма из дома» и др. В 1920 г. в период борьбы с Польшей «Красный кавалерист» выходил на русском, украинском и польском языках, что свидетельствует об ориентации издания не только на бойцов, но и на местное население. В районах, занятых белыми, была организована подпольная большевистская печать. Так, например, Донское бюро РКП(б) наладило выпуск собственной газеты в Воронеже. Там в феврале 1919 г. вышел первый номер «Донской правды», в котором сообщалось о положении дел на фронте и успехах Красной армии, давались практические советы об организации борьбы с контрреволюцией и пр. Газета пересылалась через фронт и распространялась среди населения на Дону, а также в войсках. Параллельно шла работа по организации изданий непосредственно в регионах, где власть принадлежала белогвардейцам. Для этого в крупные населенные пункты и в партизанские соединения переправлялись шрифты и элементарное типографское оборудование. В Ростове, например, в конце 1918 г. вышла подпольная еженедельная газета «Донская беднота», тираж которой составлял 6 тыс. экземпляров. После ее разгрома было подготовлено новое издание – «Красное знамя», затем следующее – «Пролетарий» и т.д. Аналогичные нелегальные издания (подпольные и партизанские) выходили практически во всех крупных городах европейской части России – в Одессе («Коммунист»), в Минске («Звезда», «Подпольная правда»), в Екатеринославе («Молот»), а также на Дальнем Востоке («Набат», «Партизанский клич»), в Сибири («Соха и молот») и пр. Некоторые из этих газет выпускались на нескольких языках (одесская газета «Коммунист», например, выходила на русском, французском, польском), поскольку предназначались и для иностранных войск, занимавших часть территории России. В подполье и для подполья осуществлялось издание листовок и прокламаций самых разных функциональных назначений – информационных, призывных, зарисовочных, репортажных, даже портретно-очерковых. Важнейшее место заняли листовки-призывы и листовки-воззвания, выпускавшиеся на иностранных языках – немецком, французском, английском, венгерском, румынском, польском и др. По подсчетам специалистов, только группа международной пропаганды при Политуправлении Республики распространила около 16 млн. экз. листовочной литературы на иностранных языках. Активной издательской деятельностью занималась Федерация иностранных групп РКП(б), которая выпускала как центральные газеты, так и местную периодику. Как важнейшее средство борьбы за единение международного рабочего класса рассматривался вышедший в 1919 г. журнал «Коммунистический интернационал» – орган Исполкома Коминтерна. Он издавался на нескольких языках и отличался высоким качеством бумаги и полиграфического исполнения. На его страницах выступали видные деятели международного рабочего движения – К. Цеткин, Г. Димитров, Б. Кун и др., а также руководители РКП(б) – В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий, Н.И. Бухарин и др. Несмотря на бумажный голод и тяжелейшие экономические условия в Советской России и в годы гражданской войны продолжали появляться новые журнальные издания. Хотя в целом их количество сократилось, в этот период вышли в свет такие теоретические партийные издания, как «Известия ЦК РКП(б)», «Вестник агитации и пропаганды», «Политработник» и пр. Активно развиваются литературно-художественные журналы, представлявшие разные эстетические направления: «Пламя» (первый советский «тонкий» журнал), «Творчество», «Пролетарская культура», «Художественное слово», «Грядущее», «Записки мечтателей» и т.д., а также профсоюзные издания. Журнальной периодикой была представлена в основном и молодежная пресса страны. После создания Российского коммунистического союза молодежи (октябрь 1918 г.) молодежная печать стала развиваться главным образом в виде органов РКСМ, сеть которых растет очень быстрыми темпами: если в 1918 г. у Союзов молодежи было 23 периодических издания, то в 1919 г. уже 115, а в 1920 г. – 346. Совместный орган Центрального и Московского комитетов РКСМ журнал «Юный коммунист», вышедший в декабре 1918 г., достигал тиража в 10 тыс. экз. и на протяжении нескольких лет совмещал в себе типы теоретического и массового издания. С марта 1920 г. начал выпускаться журнал «Известия ЦК РКСМ», публиковавший в основном официальные материалы. Молодежные газеты в годы гражданской войны были немногочисленны и, как правило, имели короткую жизнь. К числу исключений можно отнести газету «Смена», выход первого номера которой в декабре 1919 г. в Петрограде был приурочен к начавшейся в стране кампании «Неделя молодежи». В определенной степени компенсировали недостаточно развитую систему молодежных изданий в стране странички ЦК РКСМ, регулярно выходившие как в центральных («Правда», «Беднота» и др.), так и в местных изданиях РКП(б). Использование сменных страниц – женских, красноармейских – для удовлетворения информационных потребностей различных аудиторных групп является характерной чертой развития советской журналистики данного периода. Таким образом, можно сказать, что в первые годы советской власти наблюдается дифференциация печати по социальным группам населения, в первую очередь на рабочую и крестьянскую печать. Кроме того, существовало территориальное разделение: центральная печать и местная, которая в свою очередь разделялась на губернские и уездные издания. Количество местных и национальных изданий заметно увеличилось. По неполным данным к 1920 г. издавалось 246 губернских и 334 уездных газеты. В то же время их качество, уровень отражения событий местной жизни в большинстве случаев были очень низкими, т.е. тип местной газеты еще не был окончательно сформирован. «Провинциальная партийная и советская печать почти совершенно не освещает местную жизнь, а материал по общим вопросам подбирает крайне неумело», – констатировал VIII съезд РКП(б). Для централизованного снабжения советской печати информационным материалом в сентябре 1918 г. было организовано Российское телеграфное агентство – РОСТА. В короткие сроки была создана разветвленная структура, которая к маю 1920 г. имела 68 губернских и областных, 50 уездных отделений и около 500 корпунктов. Помимо основной своей задачи – обеспечивать печать и радио оперативной и актуальной информацией, РОСТА вело активную издательскую деятельность: выпускало газеты, журналы, бюллетени, вестники и пр. Одной из наиболее интересных форм массовой агитации периода гражданской войны стали «Окна РОСТА», которые вначале появились в столице, а затем и во многих крупных городах страны. Тиражи и периодичность выпуска «Окон РОСТА» постоянно возрастали. Так, только за октябрь 1920 г. было издано около 200 номеров, всего же в 1919–1920 гг. увидели свет более 1 тыс. номеров «Окон». С помощью яркого плакатного рисунка и броской подписи отражались наиболее важные события, происходившие в стране, велась активная агитация, пропаганда и контрпропаганда. В текстах «Окон» широко использовались фольклорные жанровые формы – песни, частушки, пословицы, а также многострочные шапки-призывы и лозунги. Эти приемы характерны для всей массовой большевистской печати периода гражданской войны, их использование было вызвано низким уровнем грамотности огромной части населения. К числу типичных методов работы редакций относится также проведение массовых кампаний по самым разнообразным поводам: партийная неделя, неделя обороны, неделя крестьянина и т.д. В рамках кампаний выпускались специальные однодневные газеты – «Коммунистический субботник» – апрель 1920 г., «Первомайской субботник» – май 1920 г., «Международный юношеский день» – сентябрь 1920 г., «Неделя ребенка» – ноябрь 1920 г. и др. К числу действенных форм агитационнопропагандистской деятельности большевиков относятся и такие типы изданий, как многотиражки агитпоездов и агитпароходов, красноармейские газеты-передвижки, стенные газеты и т.д. В качестве агитационного средства использовались граммофонные пластинки, на которых были записаны речи В.И. Ленина и других большевистских лидеров, а также различные воззвания, обращения, призывы. В 1919–1921 гг. было выпущено около 40 агитационных грамзаписей. Газеты «Правда», «Беднота», «Известия» и другие центральные издания, печатные органы местных большевистских организаций, армейских политотделов, подпольные издания, агитационная непериодическая литература – все было направлено на борьбу за власть Советов. Эффективность большевистской пропаганды оказалась достаточно высокой. В докладе деникинского офицера, процитированном «Правдой», говорилось о том, что дело агитации и пропаганды советскими органами «налажено блестяще»: «Из агитации большевики создали такое же могучее оружие, как артиллерия, авиация и танки»49[13]. Качество большевистской агитации и пропаганды во многом определялось и тем, что в рядах защитников революции оказались многие талантливые литераторы и журналисты. Выступления В.И. Ленина и его соратников, которые были в большинстве своем опытными партийными публицистами, дополнялись очерками, репортажами, корреспонденциями профессиональных мастеров пера. Активно публикуется в газетах первых лет революции А. Серафимович, который работал вначале в «Известиях», а потом становится военным корреспондентом «Правды» и одновременно соредактором «толстого» журнала «Творчество». Д. Фурманов печатался как в местных газетах, так и в армейских («Красное знамя», «Красный воин»), редактировал газету чапаевской дивизии «Красный бюллетень». Массовый читатель узнал Д. Фурманова по его военной публицистике в «Известиях». Популярнейшим поэтом периода гражданской войны был Д. Бедный, который почти ежедневно публиковал стихи, басни, частушки, фельетоны. Огромную работу по выпуску «Окон РОСТА» проделал В. Маяковский, сочетая в своих стихах одновременно патетику и лирику, политическую заостренность образов и яркую форму. Особая страница в истории отечественной публицистики периода гражданской войны – творчество Л. Рейснер. Как участник похода Волжско-Каспийской военной флотилии, она была очевидцем многих боев. На страницах «Известий» на протяжении нескольких лет публиковались очерки Л. Рейснер под рубрикой «Письма с Восточного фронта». Они перепечатывались и другими изданиями – «Красной газетой», газетой «Красный балтийский флот», а в 1924 г. вышли отдельной книгой «Фронт». По оценке современников, это был самый сильный публицистический цикл о войне, написанный рукой большого мастера. В очерках «Казань», «Маркин», «Свияжск», «Лето 1919 года» и других Л. Рейснер смогла нарисовать тончайшие психологические портреты бойцов революции – и рядовых матросов, и командиров, создать цельную и яркую картину военного времени. Структура прессы белогвардейского направления в некоторых аспектах была аналогичной партийно-советской, зачастую совпадали и методы журналистской деятельности двух противоборствующих сторон. Идеи белого движения активно пропагандировались официальными правительственными изданиями, такими как «Вольная Кубань», «Ставропольские губернские ведомости», «Донской вестник», «Вестник Верховного управления Северной области», «Свободная Россия», «Вестник Верховного круга» и мн. др. В белой армии выходила разнообразная военная печать – армейская, дивизионная, гарнизонная. В числе самых крупных изданий этого типа были газеты «Вестник Донской Армии», «Голос Сибирской Армии». Выпускалась периодика для войск противника, велась пропаганда среди населения прифронтовых территорий. Активно использовались листовки, брошюры, плакаты, создавались агитпоезда, устанавливались новые радиостанции и пр. Так же, как и на территории Советской России, информационное обслуживание прессы осуществлялось в основном централизованно. В частности, деятельность Осведомительного агентства (Освага), созданного в Добровольческой армии, практически охватывала весь Юг России. В Сибири при правительстве А.В. Колчака был организован специальный отдел печати, который не только снабжал информацией гражданские и военные газеты, но и контролировал деятельность печати. В отличие от Советской России белогвардейцы допускали разные формы собственности в издательском деле, в том числе, частную. Политический спектр партийной прессы был очень широк – от черносотенцев и монархистов до демократов и социалистов. На территории «белой России» частично были возобновлены те дооктябрьские издания, которые были закрыты большевиками в 1917–1918 гг. Выходили многочисленные «независимые», «надпартийные» издания, бульварная периодика. В то же время здесь присутствовала практически такая же жесткая политическая цензура, как и у большевиков. Так, например, первым же приказом военного губернатора на Ставрополье все большевистские издания запрещались, прекращался выпуск близких к эсерам «Трудового слова», «Трудового крестьянина». Таким образом, был восстановлен дофевральский статус печати. Белогвардейской пропагандой активно использовались фальсификации (контрафакции) – издание листовок, воззваний, газет от имени советских органов. Об одном из таких случаев говорилось в телеграмме Реввоенсовета XI Армии в конце 1918 г. До сведения всех частей и подразделений доводилось, что «деникинским кадетским лагерем издается провокационная газета «Красный солдат», причем заголовок и подзаголовок газеты является точнейшей копией газеты «Красный солдат» издательства Революционного Совета XI Армии». Отличить фальсифицированную газету, указывается в телеграмме, легко: «Обычное кадетское черносотенное направление... проглядывает в каждой строчке подлеца-газеты. В газете помещается также военная сводка с описанием только кадетских побед». Фабриковались не только красноармейские газеты, но и «Правда», «Беднота», «Известия». С печатью белогвардейцев сотрудничало много высокопрофессиональных журналистов, имевших богатый опыт работы в дооктябрьской прессе. Например, газету «Юг России» редактировал популярный фельетонист А. Аверченко, редактором-издателем газеты «Приневский край» был писатель А. Куприн, основу редакции газеты «Юг» составили ведущие сотрудники закрытого большевиками «Русского слова». В различных «белых» изданиях сотрудничали М. Булгаков, В. Вересаев, 3. Гиппиус, В. Короленко, С. Маршак, П. Милюков, Н. Устрялов и мн. др. После поражения белого движения, окончания гражданской войны и иностранной интервенции белогвардейская печать прекратила свое существование, хотя некоторые издания были возобновлены за пределами России и стали частью эмигрантской прессы. В силу конкретных исторических и политических обстоятельств, которые привели к установлению в середине 1918 г. в Советской России однопартийной политической системы, в течение 20-х годов была полностью ликвидирована пресса политических направлений и общественных организаций, не связанных с коммунистической партией. Основным, самым многочисленным отрядом журналистики стала партийно-советская пресса, а газеты и журналы не только вновь сформированных общественных организаций – комсомола, пионерии, но и профсоюзные, научнотехнические, производственные издания были в значительной мере идеологизированы. Таким образом, впервые в мировой истории печать стала частью партийно-государственной системы, мощным идеологическим институтом, обслуживающим интересы одной партии. Произошло коренное изменение ее роли и места в обществе, основных функций, а также таких типоформирующих факторов, как издатель, целевое назначение, аудиторная направленность. Дальнейшее развитие отечественной журналистики пошло особым путем, который значительно отличался от общемирового. В то же время, как подчеркнул американский социолог Р. Момбойс, насилие, безжалостность, непомерная «кровавая цена» – неизбежный продукт любой революции: «Революция ищет триумфа любой ценой, независимо от последствий. Победа революции требует абсолютного, безжалостного подчинения ума и тела, уничтожения всех препятствий, всех групп, всех индивидуумов, которые стоят на ее пути»50[14]. И в этом смысле судьба России, отечественной прессы не является исключением. Отечественная журналистика 20–30-х гг. После окончания гражданской войны в стране сложилась тяжелая социально-экономическая ситуация. Разруха, разорение, нищета требовали скорейшего восстановления экономики, промышленности, сельского хозяйства. Политика «военного коммунизма» как форма командно-административной системы управления привела страну на грань катастрофы. Продразверстки, попытки почти полного огосударствления крестьянских хозяйств настраивали огромные массы людей против большевиков. Недовольство проявлялось и среди рабочих, жизненный уровень которых снизился примерно в 3 раза. Дело дошло до забастовок в городах и мятежей в деревне. Кронштадтский мятеж показал, что зерна конфликта проникли в армию. Пролетарских революций в развитых странах Запада, на которые очень рассчитывали большевики, не произошло. Глубокие перемены требовались во всех сферах общественной жизни, внутренней и внешней политики. Начало новой экономической политике (нэпу) положил X съезд партии, проходивший в марте 1921 г. Пропаганда нового курса, разъяснение его основных задач были поставлены в качестве приоритетных направлений деятельности журналистики. Но пресса оказалась не готовой для выполнения новой роли. Слабая материально-техническая база, низкий профессиональный уровень были типичным явлением, особенно для местных изданий, которые фактически служили «привеском к разным учреждениям». Публикации часто носили декларативный характер, страницы газет и журналов были заполнены многочисленными официальными документами, пропагандистскими статьями, написанными сухим «канцелярским» языком, а также «пустейшим говорением», «политической трескотней». Вот как пишет о вступление в партию работниц одна из газет: «Женщина – двигатель, обновляющий поколение, дающий лучший детский цветник в суровость жизни, рождающая строителей жизни и поборников труда, должна стать свободной. Привет вам, женщины, вступившие на путь открытой борьбы за равноправную бесклассовую жизнь, за безмолвие полей, взрастающих свободные семена». Одним из путей решения проблемы профессиональной подготовки кадров стало открытие осенью 1921 г. Государственного института журналистики. Следующим важным шагом являлось утверждение в январе 1922 г. государственной сети газет на территории РСФСР. Создание госсети означало унификацию местной прессы по единому плану, обеспечение полного партийного контроля над развитием ее структуры. Государственная сеть включала 232 газеты, которые по типам распределялись следующим образом: 158 губернских (в том числе 20 крестьянских и 11 комсомольских) и 74 уездных. На национальных языках должна была выходить 51 газета. Периодические издания, не включенные в сеть, подлежали закрытию, и только в исключительных случаях и при условии самоокупаемости разрешалось их существование. Как правило, для губернии предусматривалось три издания: массовая производственно-политическая газета, партийный орган и официальные «Известия» губисполкома. Области и центры, особенно важные в хозяйственном и политическом отношении, могли иметь две ежедневные газеты – одну для руководителей партийно-советских организаций и одну массовую. Как подчеркивал журнал «Журналист», в результате создания госсети «должен выработаться новый тип газеты, интересной, содержательной, способной окупить самою себя»51[15]. Однако осуществить намеченные меры почти не удалось. После введения платности газет 15 декабря 1921 г. в стране интенсивно начал развиваться кризис печати, который был определен как тягчайший. В резолюции XI съезда РКП(б) отмечены наиболее характерные черты кризиса: «а) резкое сокращение количества газет и уменьшение тиража оставшихся вследствие отсутствия денежных средств, недостатка и дороговизны бумаги, чрезмерности типографских расходов; б) слабая связь с массами, недостаточно полное отражение текущих нужд и запросов трудящихся, слабое освещение вопросов местного строительства; в) недостаточная выдержанность газет в партийнополитическом отношении; г) полная неналаженность аппарата распространения, в особенности среди рабочих и крестьянских масс». Перевод прессы на хозрасчет и самоокупаемость для многих изданий оказался губительным. Если в январе 1922 г. в РСФСР выходило свыше 800 местных газет, то уже в августе их осталось только 299. Общий тираж периодики к августу сократился более чем в два раза. В результате кризиса не только уезды, но и многие губернии и области остались без своих изданий. Количество национальных газет за первые месяцы 1922 г. уменьшилось со 108 до 28. Например, в Дагестане уже весной полностью прекратился выпуск периодических изданий на местных языках, на всю республику осталась одна газета «Красный Дагестан», выходившая на русском языке в Махачкале. Даже ведущие в крае партийно-советские издания – ростовские газеты «Советский Юг» и «Трудовой Дон», переведенные на хозрасчет, резко уменьшили составы редакций и сократили тиражи с 10–15 тыс. до 3–4 тыс. экземпляров. В числе причин ухудшения состояния партийно-советской печати была и появившаяся благодаря оживлению частного предпринимательства конкуренция со стороны негосударственных издательских структур. В течение первого года нэпа в Москве возникло 220 частных издательств, в Петрограде – 99. Во многих крупных городах страны начали свою деятельность новые или возобновили работу старые, имеющие еще дореволюционную историю, частные издательские предприятия. Как указывал журнал «Журналист», нэпманская стихия устремилась в прессу «через спортивный журнальчик, через хулиганский юмористический листок, через понедельничную «литературку»52[16]. В качестве одного из основных направлений борьбы с кризисом стало активное усиление руководства печатью со стороны партии, достижение постоянного и всестороннего влияния на деятельность всех редакций. В частности, редакторы газет были включены в соответствующие партийные комитеты, в губкомах и обкомах организованы подотделы, а затем отделы печати, которые осуществляли контроль, инструктирование и общее руководство периодическими изданиями. Впервые было выдвинуто требование обязательной подписки членов партии на партийные газеты, а впоследствии этот принцип был распространен и на беспартийных – «не менее одной газеты на 10 крестьянских дворов», «ни одного рабочего и красноармейца, не читающего газеты». Активные меры, и в первую очередь материально-финансовая поддержка изданий, привели к тому, что уже через год было отмечено существенное улучшение качества периодической печати – «сухая протокольная хроника уступила место живой популярной заметке, очерку, обзору и бытовому фельетону». Значительно выросли количественные показатели: весной 1923 г. в стране выходило около 530 газет с разовым тиражом около 2 млн. экз. Большое внимание стало уделяться дифференциации и типизации, т.е. выработке каждым изданием своего «лица», соответствующего его назначению и аудиторной группе. В резолюции XII съезда партии был сформулирован принцип дифференциации печати: «Для каждого основного слоя читателя необходимо создать особый тип газеты. Имея целую систему газет, партия должна более или менее точно распределить между ними сферу деятельности так, чтобы каждая газета ориентировалась по преимуществу на определенный слой массы читателей». Социальный признак в эти годы при формировании типов газет был ведущим. В постановлении оргбюро ЦК РКП(б) от 1 декабря 1924 г. «О типе рабочих и крестьянских газет» указывалось, что «основными типами газет являются рабочая, обслуживающая рабочего читателя, и крестьянская – для обслуживания крестьянства». В этот период издавались всесоюзные газеты «Беднота», «Батрак», «Крестьянская газета» – для крестьян, «Труд», «Рабочая газета» – для рабочего читателя. Так как внутри крестьянства существовали значительные социальные различия, «Беднота» была переориентирована на передовые слои этого класса – активистов и коммунистов, «Батрак» – на деревенский пролетариат, а «Крестьянская газета» стала массовой. Соответственно «Труд» был предназначен для передовой, а «Рабочая газета» для широкой массы читателей. Губернские и уездные газеты были по преимуществу рабочими или крестьянскими. По представлению ЦК РКСМ в 1922 г. в 13 крупнейших центрах страны начали издаваться комсомольско-молодежные издания. А после создания в 1925 г. «Комсомольской правды» печать комсомола приобретает четкие признаки системы, элементы которой развиваются в полном соответствии с установками и указаниями партии. В эти же годы были заполнены многие типологические «ниши», в частности увидела свет центральная массовая газета Красной Армии «Красная звезда» (1924), начала издаваться центральная советская газета для детей «Пионерская правда» (1925). В начале 20-х годов возникло и такое новое явление в отечественной журналистике, как фабрично-заводская печать, которая впоследствии стала называться многотиражной. Национальная пресса начинает развиваться преимущественно на национальных языках, в связи с чем достаточно остро встал вопрос о письменности и, в частности, о графической основе алфавитов. При создании письменности у многих народов Северного Кавказа, в Средней Азии первоначально была взята за основу арабская графика. Но в скором времени этой проблеме был придан политический характер, арабское письмо стало рассматриваться как «средство религиозного воздействия мусульманского духовенства на массы трудящихся», и было рекомендовано начать переход преимущественно на латинский алфавит. Так, первая советская молодежная газета в Туркменистане «Яш коммунист» («Молодой коммунист») вышла в 1925 г. на основе арабской графики, а с ноября 1927 г. начала переход на латиницу. Одна полоса каждого номера «Яш коммуниста» стала печататься латинским шрифтом, появилась специальная рубрика «Новый алфавит». С середины октября 1929 г. газета полностью перешла на новую графику. Часть национальных газет начала выходить в двуязычном варианте с дублированием основных материалов на русском языке, как, например, газета «Сердало» («Свет») в Ингушетии. Журнальная периодика в 20-х гг. переживает своеобразный бум. Если в 1921 г. в стране выходило 856 журналов и изданий журнального типа, то в 1925 г. их количество удвоилось, а разовый тираж достиг почти 150 млн. экземпляров. Новыми журналами представлены самые разные типы: теоретические – «Пролетарская революция», «Большевик», «Под знаменем марксизма», литературно-художественные и общественно-политические «толстые» – «Молодая гвардия», «Октябрь», «Звезда», «Новый мир», «тонкие» для семейного чтения – «Огонек», женские – «Крестьянка», детские – «Мурзилка», сатирические – «Крокодил» и мн. др. В 20-е гг. в развитии отечественного радио начинается новый этап – этап массового вещания. Быстрыми темпами шло строительство новых радиостанций, форсировались научные разработки в радиотехнической области, руководство страны принимало все меры для быстрейшего развития и удешевления продукции советской радиопромышленности. Партийные организации активно занимались распространением радиоприемников в массах. С конца 1920 г. начали устанавливаться громкоговорители в рабочих и красноармейских клубах, домах крестьянина, избах-читальнях. В 1923 г. по Московскому радио была передана первая лекция, начали проводиться радиоконцерты, а с 1925 г. введена регулярная передача боя часов со Спасской башни в Кремле. Осенью 1926 г. вышел в эфир первый номер радиогазеты, которая стала основной формой общественнополитического вещания в 20-х годах. Идет активная дифференциация передач по аудиторному признаку: появляются «Крестьянская радиогазета», «Рабочая радиогазета», затем радиогазеты для комсомольцев, пионеров, красноармейцев и т.д. Как правило, готовились они журналистами из соответствующих печатных изданий. До июля 1925 г. функции центрального информационного агентства Советского государства попрежнему выполняет РОСТА, структура которого постоянно расширяется и усовершенствуется. Его отделения действуют в республиках и губерниях, корреспондентские пункты охватывают все крупнейшие города страны, столицы ведущих стран мира. 10 июля 1925 г. Президиум ЦИК и СНК СССР утвердил положение о Телеграфном агентстве Советского Союза (ТАСС), на которое было возложено «распространение по всему Союзу ССР и за границей политических, экономических, торговых и всяких других, имеющих общий интерес, сведений». После этого РОСТА стало агентством Российской Федерации, а в 1935 г. было ликвидировано с передачей его функций ТАСС. В связи с осуществлением новой экономической политики В.И. Ленин в своих работах неоднократно подчеркивает ведущую роль печати в производственной пропаганде, называя газету «орудием просвещения масс и обучения их жить и строить свое хозяйство». Темы экономики, производства, хозяйственной инициативы постепенно все шире освещаются на страницах центральной и местной прессы. Пропаганда успехов в восстановлении хозяйства страны – преодоление топливного и транспортного кризисов, борьба с голодом, осуществление плана электрификации страны (ГОЭЛРО), развитие торговли, воссоздание внутреннего рынка, введение хозрасчета и пр. – сочеталась с резкой критикой нерадивых руководителей и исполнителей. В газетах были введены отделы действенности (в «Правде» он назывался «Сила рабочей печати»), которые рассказывали читателям о конкретных мерах, принятых по критическим выступлениям редакций. В числе кампаний, проводимых партийно-советской печатью в начале 20-х гг., следует отметить подготовку и организацию СССР, создание которого было провозглашено 30 декабря 1922 г. В связи с этим событием шло освещение вопросов концептуального характера – формирование национальной государственности, национальная политика, союзный договор, а также подробно рассказывалось о жизни национальных республик. В 20-х гг. шире, чем когда-либо за всю историю КПСС, использовался принцип гласности в партийной жизни. Одним из главных каналов этой гласности был журнал «Известия ЦК», издававшийся в 1919–1929 гг. Наряду с отчетами ЦК и всех его отделов, планами работы Политбюро и Оргбюро, здесь публиковались практически все принимаемые ЦК постановления, решения, инструкции. Печатались поименные списки исключенных из партии членов с указанием причины, рассказывалось и о восстановлении в ее рядах – таких случаев тогда было немало. В 1920 г., рассмотрев вопрос о внутрипартийном положении, Политбюро выступило инициатором организации на страницах партийной печати «Дискуссионных листков», где должны были помещаться статьи как сторонников большинства, так и оппозиции. ЦК высказал пожелание создать такие же «Дискуссионные листки» в местной советской печати при «Известиях» губкомов. В связи с декларируемой свободой мнений (хотя и в рамках определенного большевиками русла) вновь возник вопрос о свободе печати. На данном этапе идейная борьба шла уже не между большевиками и представителями оппозиции, демократической общественности, а среди соратников по партии. Острая полемика о свободе печати в социалистическом государстве развернулась в связи с «Докладной запиской» в ЦК РКП(б) и статьей «Больные вопросы», написанными рабочим-коммунистом с одного из самых крупных заводов Урала, партийцем с большим дореволюционным стажем Г.И. Мясниковым в 1921 г. Одним из важнейших пунктов его «Докладной записки» было требование свободы слова и печати, создания условий, при которых свобода мнений внутри партии не подавлялась бы «самым гнусным образом». «Кто хочет сейчас, чтоб наша партия стала в глазах пролетариата не комищейкой, а комячейкой, кто хочет, чтоб при этих тяжких условиях, в которых находится наша страна, измученный народ шел за нами, кто хочет, чтоб мощь и влияние наше в пролетарских массах и крестьянстве усилилось, тот должен сказать, что кроме свободы слова и печати нет возможности достичь этого»53[17]. В переписке с В.И. Лениным Г.И. Мясников предлагает одну из самых больших государственных ежедневных газет сделать дискуссионной для всех оттенков общественной жизни: «Советская власть будет содержать хулителей своих за свой счет, как делали римские императоры». В.И. Ленин в письме Г.И. Мясникову резко критикует выдвинутые идеи и в первую очередь предложение «свободы печати от монархистов до анархистов включительно». Он рассматривает лозунг «свободы печати» как классовое, историческое понятие, а требование свободы печати в социалистическом государстве называет помощью врагу – всемирной буржуазии. Хотя тезисы, изложенные Г.И. Мясниковым, были признаны Оргбюро ЦК несовместимыми с интересами партии, все материалы дискуссии («Докладная записка», статья «Больные вопросы», письма В.И. Ленина, ответы Г.И. Мясникова и др.) были опубликованы сначала в Перми, а затем и в Москве в виде брошюры под шапкой «Дискуссионный материал». Острые и длительные внутрипартийные дискуссии проводились на страницах прессы по самым актуальным проблемам развития страны. Новая экономическая политика, ее необходимость, задачи и пути осуществления, роль и положение партии, ее взаимодействие с другими общественными организациями, ленинский кооперативный план переустройства деревни, возможность построения социализма в одной стране, мирное сосуществование СССР с государствами иного общественного строя и многие другие темы стали предметом открытого обсуждения в прессе. Одна дискуссия сменялась другой. Так, например, острая полемика, развернувшаяся в октябре-декабре 1923 г., затрагивала ключевые вопросы хозяйственной политики РКП(б), развития демократии, внутрипартийной жизни. По выражению Г.Е. Зиновьева, «партия была взбудоражена, как улей». «Правда» предоставляла свои страницы представителям самых разных точек зрения, а 6 декабря одновременно были опубликованы статьи Л.Д. Троцкого и И.В. Сталина, в которых подтвердились итоги дискуссии и был достигнут некоторый компромисс. Но уже 11 декабря на страницах центрального органа появилась очередная статья Л.Д. Троцкого «Новый курс», а затем и брошюра под тем же названием, где была затронута проблема разных поколений в партии и критиковался бюрократизм партийного аппарата. По поводу способов ведения полемики Л.Д. Троцкий высказался достаточно резко: «Надо признать, что во время партийной дискуссии – устной и письменной – пущено в оборот огромное количество «фактов» и сведений, которые не имеют ничего общего с действительностью, а представляют собой – мягко говоря – продукт мимолетных вдохновений»54[18]. В ответ 15 декабря на страницах той же «Правды» печатается антитроцкистская статья И.В. Сталина «О дискуссии, о Рафаиле, о статьях Преображенского и Сапронова и о письме Троцкого», в которой подчеркивались всевозможные достоинства партийного аппарата. Через две недели последовала публикация новых выступлений Л.Д. Троцкого, затем «Ответ редакции ЦО т. Троцкому». В итоге Л.Д. Троцкий и его сторонники оказались в меньшинстве, их платформа была осуждена. В резолюции XIII партийной конференции (январь 1924 г.) было подчеркнуто, что «свобода обсуждения внутри партии ни в коем случае не означает свободы подрыва партийной дисциплины», прозвучал призыв принять самые суровые меры к тем, кто пытается ее колебать, вплоть до исключения из партии. Решено было также укрепить редакцию «Правды» «надлежащими силами», чтобы вести кампанию против всех уклонов, а дискуссию перенести на страницы специального «Дискуссионного листка» при газете. Борьба с инакомыслием постепенно стала основным направлением деятельности Главлита. Он был создан в 1922 г. как организация, основная цель которой – охрана государственных тайн, но фактически превратился в средство политической цензуры. В 1927 г. в постановлении ЦК ВКП(б) «О руководстве радиовещанием» было выдвинуто требование «установить обязательный и предварительный просмотр парткомитетами планов и программ всех радиопередач», что означало введение полного партийно-государственного контроля над журналистикой. После смерти В.И. Ленина внутрипартийная борьба вспыхнула с новой силой. Обострению споров, непримиримости сторон способствовало привнесение в полемику элементов борьбы за власть. В конце 1924 г. Л.Д. Троцкий опубликовал статью «Уроки Октября», послужившую толчком к очередной, так называемой литературной, дискуссии в партии. Начались жесточайшие споры о ленинском идейном наследии, о дооктябрьском прошлом руководителей партии, об «авангардной роли» коммунистов в революции и строительстве социализма. Параллельно с этим потоком публикаций, отражавших нарастание внутрипартийных противоречий, на волне либерализации политической жизни страны в целом, началось проникновение в партийно-советскую журналистику социально-философских, эстетических идей, которые находились далеко за рамками большевистского русла. Влияние теории О. Шпенглера, немецкого философа-идеалиста, проявилось в журнале Петроградского философского общества «Мысль», в московском философском ежегоднике «Мысль и слово». В публикациях этих изданий обсуждался вопрос о мессианстве России, оговаривалась возможность преодоления социализма духовностью и верой. Сменовеховские воззрения, надежды на перерождение Советской власти в условиях нэпа, ее эволюцию в сторону демократии, были отражены в таких изданиях, как «Экономист», «Экономическое возрождение», «Россия», «Новая Россия» и др. Некоторые сменовеховские газеты, журналы, сборники завозились в страну из-за границы. Сразу же после окончания гражданской войны, когда тысячи представителей русской интеллигенции оказались за рубежом, начали издаваться многочисленные русскоязычные газеты и журналы, которые, с одной стороны, являлись частью системы прессы зарубежных стран, а с другой, – одним из направлений развития русской журналистики. Различные политические группы издавали за границей в общей сложности свыше трех тысяч периодических изданий. Послеоктябрьские эмигранты по-разному относились к покинутой Родине, и спектр политической ориентации эмигрантских изданий был очень широк – от социалистической до ультрамонархической. Эмигрантская периодика выходила в разных городах Европы, в частности, в Риге – «Сегодня» (под редакцией М.А. Ганфмана), в Варшаве – «За свободу» (основана Б.В. Савинковым), в Константинополе – «Константинопольское эхо» (издавалась И.М. Василевским), в Белграде – «Новое время» (редактор М.А. Суворин) и т.д. Основными центрами эмигрантской прессы являлись Париж и Берлин. Наиболее авторитетным деятелем русскоязычной журналистики в Германии был И.В. Гессен, председатель Союза русских журналистов в Берлине, редактор издательства «Слово», организатор издания «Архив русской революции». Основное его детище – ежедневная политическая газета «Руль» (1920–1931 гг.) кадетского направления, которая являлась одним из крупнейших изданий русского зарубежья. Здесь же с 1 февраля 1921 г. начал выходить журнал «Социалистический вестник» – орган русской социал-демократии, организованный Ю.О. Мартовым (в дальнейшем издавался в Париже, Нью-Йорке, просуществовал до 1965 г.). А.Ф. Керенский выпускал свою газету «Дни» с 1922 по 1925 гг. в Берлине, а затем она была переведена в Париж. Программа газеты «Дни» предусматривала независимость от каких-либо партий и течений. К числу наиболее известных и авторитетных парижских изданий русского зарубежья относится газета «Последние новости» (1920–1940 гг.) республиканско-демократического направления, которая редактировалась сначала М.А. Гольштейном, а с весны 1921 г. и до самого закрытия – П.Н. Милюковым. Газета «Возрождение» (1925–1940 гг.), выходившая на первом этапе под руководством П.Б. Струве, имела правоцентристское направление и отличалась крайним антисоветизмом. Между этими двумя изданиями велась ожесточенная полемика по всем политическим вопросам и, прежде всего, о степени ответственности за то, что произошло в России. Сменовеховское течение оформилось в связи с изданием в Праге в 1921 г. сборника «Смена вех», а затем было представлено журналом, выходившим под тем же названием в Париже, газетами «Новости жизни» (Харбин), «Накануне» (Берлин) и др. Среди сменовеховцев зародилось движение за возвращение на Родину, под влиянием которого оказались многие видные представители русской интеллигенции. Часть бывших эмигрантов достаточно быстро адаптировалась в Советской России, вписалась в новые социально-политические отношения, а часть так и осталась отторгнутой и была сразу же или впоследствии подвергнута репрессиям. Благодаря нэпу к середине 20-х гг. уровень промышленного развития дореволюционной России был не только восстановлен, но и превзойден на 32 процента. В то же время по общим показателям хозяйственного развития Советский Союз находился еще на начальных этапах индустриализации. Страна оставалась преимущественно аграрной, крестьянской: более 80% людей жило в деревне. Около половины населения старше 9 лет было неграмотным. Курс на индустриализацию страны, официально закрепленный в качестве генеральной линии развития на XIV съезде партии в 1925 г., означал начало нового периода, традиционно определяемого как период первых пятилеток. Одна из характерных тенденций развития журналистики второй половины 20-х – 30-х гг. – значительный количественный рост газетной периодики, особенно во время первой пятилетки. Если в 1925 г. в стране выходило 1120 газет с разовым тиражом 8,1 млн. экз., то в конце первой пятилетки (1932 г.) их количество возросло до 7,5 тысяч, а общий тираж превысил 35,5 млн. экз. Во второй и начале третьей пятилеток экстенсивное развитие прессы продолжалось, но уже не так масштабно: к 1940 г. количество газет достигло примерно 8, 8 тысяч, а тираж – более 38 млн. экз. (из этого числа тираж центральных газет составлял 8,7 млн. экз.). В значительной степени количественный скачок в системе периодики произошел за счет открытия новых фабрично-заводских газет, появлявшихся в связи со строительством и вводом в эксплуатацию крупных промышленных предприятий – «первенцев» пятилеток. Одной из первых заводских газет была «Мартеновка», выходившая на московском заводе «Серп и молот» с 1926 г. Этот же тип изданий представляли «Московский автозаводец», «Домна» (Керчь), «Голос Дзержинки» (Днепродзержинск), «За уголь» (Сталино), «Даешь трактор» (Сталинград), «За генеральную линию» (Калинин), «Портовик» (Ленинград) и мн. др. Коллективизация сельского хозяйства вызывает бурный рост низовой колхозной и совхозной печати. Появляется новый тип изданий – районные газеты, количество которых начинает резко увеличиваться после постановления ЦК ВКП(б) «О реорганизации сети газет в связи с ликвидацией округов» (1930 г.). Если в 1928 г. их было всего 46, то 1932 г. – 1918. В 1940 г. число «районок» достигло 3800, они стали выходить во всех регионах страны. Как это было определено партийным руководством страны, районная газета должна была являться «массовым политическим органом» и иметь «ярко выраженный производственный» характер. Недолговечным, но достаточно интересным явлением стала политотдельская печать – издания, выходившие при политотделах МТС (машинно-тракторных станций) и совхозов с 1933 по 1935 гг. Значительная часть местной периодики издавалась на национальных языках, а к середине 30-х гг. почти треть всех газет в стране выходила на языках народов СССР. В этот же период в тех национальных республиках, в которых были образованы области, появились новые областные издания, а в ряде крупнейших городов были созданы городские вечерние газеты. В конце 30-х гг. в связи с присоединением к СССР новых территорий (Западная Украина, Западная Белоруссия, страны Прибалтики) был создан ряд новых национальных газет, в том числе республиканские «Советская Латвия», «Советская Литва», «Советская Эстония» (1940 г.). Центральная печать развивается количественно в первую очередь за счет новых отраслевых изданий – возникают газеты «Социалистическое земледелие», «За индустриализацию», «Техника», «Лесная промышленность», «Водный транспорт», «Уголь», «Строительная газета», «Машиностроение», «Советская торговля» (до 1934 г. – под названием «Кооперативная жизнь») и т.п. Появление этих изданий было обусловлено требованием партийного руководства поставить производственную пропаганду в общегосударственном масштабе, что вытекало из общего курса на индустриализацию и коллективизацию страны. Значительная часть газет, посвященных отдельным отраслям промышленности и сельского хозяйства, прекратила свое существование в конце 30-х – начале 40-х гг. В то же время многие типы изданий, точно ориентированные на определенные читательские группы, оказались очень жизнеспособными и продолжают выходить до сегодняшнего дня. Речь идет о таких изданиях, как центральная ежедневная газета «Красный спорт» (с 1946 г. – «Советский спорт»), увидевшая свет в 1924 г., «Литературная газета» – орган правления Союза писателей СССР, которая начала издаваться с апреля 1929 г. и др. Возросшая потребность в массовом распространении научно-технических знаний стимулировала интенсивное развитие специальных журналов. В 30-е гг. идет значительный количественный рост производственных журналов по разным отраслям промышленности, сельского хозяйства, строительства. В их задачи входило техническое просвещение, повышение уровня квалификации специалистов, пропаганда передового опыта, агитация за досрочное выполнение государственных планов. Именно в этот период были созданы журналы «Промышленная энергетика», «Цемент», «Станки и инструменты», «Сельхозмашина» и т.д. Учебно-производственные функции выполняли многочисленные массовые технические журналы, которые были рассчитаны главным образом на рабочих, – «Машинист», «Каменщик-штукатур», «Железобетонщик», «Слесарь, водопроводчик, отопленец» и пр. Аналогичные издания появляются и в регионах. В частности, только производственно-технические журналы издавались приблизительно в 150 населенных пунктах СССР. Например, в Новосибирске выходил журнал «За индустриализацию Сибири», в Самаре – «За индустриализацию Средней Волги», в Ленинграде – «На фронте индустриализации» и пр. В связи с развитием социалистического соревнования и стахановского движения в стране в 1936 г. был создан всесоюзный массовый журнал «Стахановец», занимавшийся пропагандой передового опыта, новых методов труда. Происходит значительное укрепление типа научных журналов, издателем которых в основном выступает Академия наук: появляются «Журнал прикладной химии», «Журнал технической физики» и т.д. Растет число научно-популярных изданий. В частности, в конце 20–30-х гг. начали издаваться: «Знание – сила», «Наука и жизнь», «Техника – молодежи», «Юный натуралист» и др. Своеобразным явлением в системе печати страны стали журналы, созданные по инициативе и при непосредственном участии А.М. Горького, вернувшегося на родину в 1928 г. Все горьковские журналы отличались новизной и оригинальностью типа. Так, например, журнал «Наши достижения» (1929 г.) был задуман и реализован специально под жанр очерка. Задачам пропаганды достижений Страны Советов, но уже с акцентом на фотоиллюстрации, служил и журнал «СССР на стройке» (1930 г.), издававшийся на нескольких европейских языках. Журнал «Колхозник» (1934 г.), рассчитанный на сельскую аудиторию, совмещал в себе черты общественно-политического, литературно-художественного и научно-популярного издания. Литературно-критический журнал «Литературная учеба» (1930 г.) ставил своей целью «учить начинающих писателей литературной грамоте, ремеслу писателя, технике дела, работе словом и работе над словом». В целом в стране в 1940 г. выходило более 1800 журналов с годовым тиражом около 250 млн. экз. 30-е гг. называют «золотом веком радио». Это связано не только с количественными показателями – возрастанием объема вещания (почти вдвое), увеличением числа радиовещательных станций (в 1937 г. их было уже 90), значительным расширением аудитории радио, но и с переходом на новый качественный уровень – использованием специфических «радийных» черт, звуковых средств выразительности, собственных форм и жанров. В 1929 г. Всесоюзное радио провело первый опыт трансляции спортивного праздника и футбольного матча со стадиона «Динамо». Регулярными становятся радиорепортажи, радиопереклички, радиомитинги, проводятся различные радиоконцерты, радиофестивали, устойчивые черты приобрела вся структура радиопрограмм. На период первых пятилеток приходится зарождение нового средства массовой коммуникации – телевидения. Успешные опыты по передаче изображения, проведенные в середине 20-х гг., стали толчком для форсирования научно-технических разработок в этой области. В 30-х гг. началось строительство телевизионных центров в Москве и Ленинграде, решением правительства было организовано производство телевизионной аппаратуры. В 1934 г. в стране была проведена первая передача телевизионной программы, а уже через несколько лет «Правда» сообщала своим читателям: «Вскоре закончится сооружение московского телевизионного центра... Некоторое время назад начались испытания телевизионной аппаратуры. Для проверки качества передач установлены телевизионные приемники в тридцати пунктах столицы и ее окрестностях... Регулярные опытные передачи начнутся в мае. К этому времени в клубах, домах культуры, красных уголках и других местах Москвы будет установлено около ста телевизоров»55[19]. Это была еще начальная стадия развития телевидения, которая характеризовалась главным образом подготовкой материально-технической базы для массового вещания. Развитие системы журналистики в 20–30-х гг. осуществлялось под непосредственным руководством и постоянным контролем со стороны партии. Ее деятельность регулировалась не столько законодательством страны, сколько многочисленными документами РКП(б) – ВКП(б) – КПСС, направлявшими как формирование системы агитации и пропаганды в целом, так и функционирование отдельных типов, даже конкретных периодических изданий. С конца 20-х гг. наступает период расцвета командно-административной системы в СССР, начинается последовательное свертывание гласности в отношении государственного и партийного аппаратов, а к середине 30-х гг. она была сведена до минимума. Курс на индустриализацию страны, принятый в качестве генеральной линии партии в конце 1925 г., был поддержан практически всеми лидерами страны. Однако острые разногласия возникли по поводу темпов проведения индустриализации и той цены, которую должна была заплатить деревня за развитие промышленности. Идея сверхиндустриализации, т.е. осуществление ее форсированными темпами, была выдвинута первоначально Л.Д. Троцким, но отвергнута руководством партии. В 1928 г. уже И.В. Сталин начал говорить о «дани», о «сверхналоге» с крестьян в связи с необходимостью «сохранить и развить дальше нынешний темп развития индустрии». Н.И. Бухарин в статье «Заметки экономиста (к началу нового хозяйственного года)», опубликованной в «Правде» в 1928 г., выступил против дисбаланса в развитии промышленности и сельского хозяйства, против разрыва «интересов производства и интересов потребления». Эти идеи, по сути оппозиционные к курсу И.В. Сталина, были развиты Н.И. Бухариным и в других работах – «Новый курс экономической политики», «Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз», «Экономика Советской страны» и пр. Одновременно он и его сторонники развернули критику командно-административных методов работы партии. Вскоре Н.И. Бухарин был обвинен в «правом уклоне» и освобожден с поста ответственного редактора «Правды», выведен из состава Политбюро ЦК. Аналогичные меры были приняты и по отношению к его соратникам. 1 октября 1928 г. официально началось выполнение первого пятилетнего плана, намеченного на 1928–1933 гг., но вокруг самой концепции и основных заданий на пятилетку еще продолжались внутрипартийные дискуссии. В январе 1929 г. газета «Правда» вышла с заголовком на всю первую полосу «Ленин – знамя миллионов». Под ним была помещена большая фотография В.И. Ленина и впервые публиковалась его статья «Как организовать соревнование». Она была перепечатана многими другими газетами, издана отдельной брошюрой огромным тиражом. Вскоре были опубликованы и контрольные цифры на первую пятилетку. В короткий срок соревнование охватило все отрасли промышленности, все индустриальные центры страны, а затем сельскохозяйственную сферу, образование, торговлю и пр. Темы пятилетки и соревнования, неразрывно связанные между собой, стали главными во всех партийно-советских изданиях. Иногда им отводилось до трех четвертей всей газетной площади. Согласно указанию ЦК партии, как в центральных, так и в местных газетах был введен постоянный отдел «Оперативная сводка», где печатались подборки информации о ходе выполнения производственного плана, давалось много конкретных цифр, характеризующих деятельность предприятий. Работа передовиков отражалась в «Красных досках», а отстающих заносили на «Черную доску». Печать активно пропагандирует движение ударников, поддерживает и распространяет различные инициативы и почины. Начинают использоваться разнообразные методы подхлестывания, поощряется пересмотр плановых заданий в сторону их увеличения. Так, например, был подхвачен лозунг «Пятилетку в четыре года!», который появился сначала в «Правде», но вскоре стал занимать центральное место во всех газетах. Многие начинания вызывали неподдельный подъем энтузиазма в стране, массовый отклик. Идея проведения Всесоюзного дня индустриализации впервые прозвучала в июне в обращении, опубликованном на страницах «Ленинградской правды», и вскоре была поддержана газетами и партийными организациями Москвы, Минска, Саратова, Ростова, других городов. Уже через два месяца в стране был проведен массовый воскресник, а заработанные на нем средства были переданы на индустриализацию. Распространенным явлением стали открытые письма, коллективные обращения, вызовы и отчеты, публиковавшиеся на газетных страницах. Вступали в строй Магнитка и Кузнецкий металлургический комбинат, Московский и Горьковский автозаводы, начали действовать ДнепроГЭС, Турксиб, Беломоро-Балтийский канал. Журналисты восторженно рассказывали о «первенцах» пятилетки. Согласно официальным данным первый пятилетний план был выполнен досрочно, однако на самом деле многие показатели были фальсифицированы или скрыты. Еще до подведения итогов на Политбюро ЦК принимается постановление, которое запрещало всем ведомствам, республикам и областям издавать какие-либо обобщающие работы. Итоговые документы могли публиковаться только с разрешения Госплана СССР. Сообщение об этом решении руководства партии было доведено до ограниченного круга должностных лиц специальной секретной телеграммой. Одновременно с осуществлением первого пятилетнего плана в стране проводилось социалистическое преобразование сельского хозяйства. Началась массовая организация колхозов, а в прессе была развернута мощная пропаганда преимуществ коллективных форм производства. Страницы газет запестрели лозунгами «Колхозы и совхозы – на передовую линию!», «Коллективизация деревни – самый верный путь к повышению урожайности», «Советские специалисты – в ряды активных бойцов за коллективизацию!» и т.д. При редакции газеты «Правда» был создан специальный штаб коллективизации, во многих изданиях начали организовываться выездные редакции в сельские районы для изучения опыта работы. В январе 1930 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству», в котором говорилось о недопустимости сдерживания коллективного движения, содержался призыв развернуть социалистическое соревнование по организации колхозов и совхозов. Одновременно началась жесткая борьба с крестьянами-единоличниками. Вскоре в «Правде» была опубликована статья «Ликвидация кулачества как класса становится в порядок дня», в которой объявлялась война «не на жизнь, а на смерть» кулаку и ставилась цель «в конце концов смести его с лица земли». Весной 1930 г. на первой странице центрального органа партии появляется статья И.В. Сталина «Головокружение от успехов», которая вроде бы была призвана остановить «гонку» коллективизации, но вместе с тем содержала требование «закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперед». Вся вина за перегибы возлагалась на местных работников, на рядовых исполнителей. На некоторое время в публикациях прессы зазвучали тезисы о добровольности, необходимости учета местных условий, о недопустимости насильственных мер в коллективизации. Но вскоре практика администрирования вновь захлестнула деревню. В соответствии с контрольными цифрами по коллективизации на 1931 г., основные зерновые регионы должны были достичь 80% объединения крестьян в колхозы, а по Союзу в целом в колхозы должны были влиться не менее половины крестьянских хозяйств. 1932 г. был объявлен «годом завершения сплошной коллективизации». Недовольство крестьян проводимой политикой практически никак не отражалось в газетно-журнальных публикациях. Косвенным свидетельством о существующем в деревне сопротивлении насилию могли служить лишь многочисленные сообщения о «вредителях», «саботажниках», «кулацких прихвостнях», «социально чуждых элементах» и пр. Для обоснования проведения репрессий против недовольных в 1933 г. И.В. Сталиным был выдвинут тезис о неизбежности обострения классовой борьбы по мере успехов социализма. Тысячи председателей колхозов, руководителей совхозов и МТС, бригадиров, рядовых колхозников без каких-либо серьезных доказательств были обвинены во вредительстве и арестованы. Зимой 1932–1933 гг. в селах зерновых районов страны: на Украине, на Северном Кавказе, Нижней и Средней Волге, Южном Урале и в Казахстане – разразился массовый голод. Имелись случаи вымирания целых селений. По подсчетам современных специалистов, число жертв голода составило 3–4 млн. человек. Для советской прессы тема голода была полностью закрытой и звучала лишь, например, в отповедях «клеветникам с Запада», пытавшимся организовать через международные организации помощь голодающим. В 1929 г. проводится шумное празднование 50-летия И.В. Сталина. К этому юбилею был издан и первый сборник статей в его честь, написанных видными работниками партии в восторженных тонах. К этому времени И.В. Сталин находится уже вне публичной критики, он обладает безраздельной политической властью и непререкаемым авторитетом. С помощью средств массовой агитации и пропаганды начинает создаваться культ личности, наиболее сильно проявившийся в годы последующих пятилеток. Вторая пятилетка (1933–1937 гг.) проходила в более спокойной обстановке: планы стали реалистичней, меньше использовались методы подхлестывания, штурмовщины, необоснованного форсирования темпов. На смену лозунгу «Техника в период реконструкции решает все» был выдвинут новый – «Кадры решают все». Изменение приоритетов произошло в связи с острой проблемой нехватки квалифицированных специалистов, которая возникла на этапе освоения новых производственных мощностей. Даже самые передовые и сознательные рабочие, которые побивали рекорды во время общестроительных работ, оказавшись у сложных станков, у сборочного конвейера, не могли справиться с заданием. Так, на Сталинградском тракторном заводе, который был построен в рекордно короткие сроки, освоение производства заняло около двух лет. О неблагополучии на СТЗ «Правда» впервые сообщила в материале под названием «Бьем тревогу», и с этой публикации газета начинает постоянно освещать положение дел на заводе. Кроме того, по постановлению ЦК партии на страницах «Правды» ежедневно печатались сводки о сборке тракторов. Если в годы первой пятилетки главным героем публикаций, как правило, был рядовой рабочий, строитель, то во второй половине 30-х гг. все больше внимания уделяется изобретателям, специалистам, представителям технической интеллигенции. Все газеты, от центральных до многотиражек, и тем более литературно-художественные журналы систематически печатают очерки, посвященные «человеку новой эпохи». Символом первых пятилеток стали А. Стаханов, Н. Изотов, А. Бусыгин, сестры Виноградовы, герои-челюскинцы, В. Чкалов, И. Папанин и многие другие. Журналисты успешно проводили в жизнь лозунг «Страна должна знать своих героев». Пропаганда социалистического соревнования в 30-е гг. приняла новые формы, которые были связаны, прежде всего, с развитием производства, а также с некоторыми проблемами идеологии и культуры. Пресса пропагандирует форму сквозной бригады, возникшую на Ростовском заводе сельскохозяйственных машин, так называемый общественный буксир, то есть помощь передовиков отстающим, встречный промфинплан, всесоюзный рационализаторский счет и др. Особой формой пропаганды социалистического соревнования, которая превратилась в одну из самых долговременных газетных кампаний, стало стахановское движение, возникшее в 1935 г. В конце августа на одной из шахт Донбасса забойщик А. Стаханов вырубил рекордное количество угля, чему газета «Правда» посвятила заметку. В дальнейшем рекорд неоднократно превышался, и в прессе были созданы постоянные рубрики, посвященные стахановскому движению. К сожалению, как и большинство других содержательных и творческих проблем этого периода, проблема соцсоревнования была доведена в некоторых печатных органах до абсурда. Так, газеты «Экономическая жизнь», «Горьковская коммуна» и другие пропагандировали развитие соцсоревнования среди врачей и учителей, газета «Советское искусство» выдвинуло требование к артистам театра: максимум движения в единицу времени. Одной из самых ярких политических примет времени стал лозунг критики и самокритики, который активно пропагандировала печать, вернувшись к этой идее В. Ленина в конце 1927 г. Как и многие другие проблемы, выдвигавшиеся в этот период, политически привлекательный замысел критики и самокритики бюрократического аппарата был доведен до абсурда и использован в качестве обоснования репрессий. На начальном этапе газеты публикуют большое количество критических материалов, вводят рубрики типа «Каленым пером». В марте 1938 г. «Правда» вводит раздел «Листок Рабоче-Крестьянской инспекции» – «Под контроль масс», который стал политической и творческой лабораторией многих рабселькоров, корреспондировавших для «Листка», и журналистов, чей талант расцвел в фельетонах и репортажах. Активисты «Листков» проводили массовые рейды, например, по проверке приема посетителей в московских учреждениях, проверяли обязательность ответов чиновников на письма трудящихся. По результатам проверок принимались меры вплоть до увольнения бюрократов. В «Листках РКИ» публиковались материалы М. Кольцова, Н. Погодина, В. Маяковского, карикатуры К. Ротова, Д. Моора, Кукрыниксов. Чистка госаппарата, проводившаяся в 1928–1929 гг. с участием «Листков РКИ», помогла в борьбе с «передвиженцами» – дискредитировавшими себя бюрократами, оказавшимися вновь на ответственных постах. Вместе с тем, от публикаций пострадали многие честные, деловые работники, с которыми начали сводить счеты власти или редакции. Н.К. Крупская опубликовала статью «Здоровое и больное в нашей самокритике», где высказала замечания в адрес газет, которые под видом критики начали сведение личных счетов, травлю. Однако Сталин Н.К. Крупскую, как и многих других соратников Ленина, видевших, к чему, в частности, ведет лозунг критики и самокритики, старался изолировать, и голос их был плохо слышен. Одним из самых больших парадоксов времени, аналоги которых, впрочем, восходят к древним цивилизациям, является подъем литературы и искусства в авторитарной Советской России 30-х гг. Несомненно, имелись и некоторые объективные причины этого процесса, связанные с развитием общества и ростом образовательного ценза: ликвидация неграмотности, общий рост культурного и духовного уровня населения. Подъем литературы и искусства был ярким и многосторонним, но далеко не всегда соответствовал жестким критериям авторитарного режима. Газеты и журналы общественно-политические и специального характера («Литературная газета») проводят многочисленные конкурсы литературного и иного характера, публикуют фрагменты произведений, ставших советской классикой: «Поднятой целины» М. Шолохова, «Цусимы» П. Новикова-Прибоя, «Последнего из Удэге» А. Фадеева и др. С большим успехом проходит в 1935 г. на страницах «Правды» конкурс на лучшую массовую песню. Рецензии, опубликованные в прессе, высоко оценивают кинофильмы «Юность Максима» Г. Козинцева, «Чапаев» братьев Васильевых, «Веселые ребята» Г. Александрова и др. В результате конкурса в «Правде» на лучшую пьесу появились «Чудесный сплав» В. Киршона, «Гибель эскадры» А. Корнейчука. Однако какие-либо попытки творческого поиска, художественного эксперимента пресекались прессой и идеологическими органами с жестокостью. Идеологической основой репрессий против произведений, не укладывавшихся в прокрустово ложе официальной идеологии, стала статья М. Горького «О социалистическом реализме», опубликованная в начале 1933 г. в журнале «Литературная учеба». Организационное оформление гонений против инакомыслящих произошло на I Всесоюзном съезде советских писателей (август 1934 г.), где с докладом выступил А.А. Жданов. И хотя многие писатели не разделяли принятого положения о социалистическом реализме как единственном методе советской литературы (о чем свидетельствует, в частности, первая в истории страны протестная самиздатовская листовка, распространенная на съезде), в уставе Союза, естественно, был закреплен этот тезис. В прессе начались репрессивные кампании против талантливых советских литераторов и художников, в той или иной мере отклоняющихся от жестких регламентаций. За репрессиями уже со всей очевидностью виден страх авторитарного режима перед всяким инакомыслием. Один из первых ударов был нанесен по творчеству одного из самых талантливых композиторов – Д. Шостаковича. В конце 1936 г. «Правда» выступила с зубодробильной статьей «Сумбур вместо музыки», посвященной его опере «Леди Макбет Мценского уезда». Обвинения в формализме, преклонении перед Западом прямо грозили ему репрессиями. Композитор кардинально переделал музыку, и оригинальный вариант в России стал доступен музыкальной общественности только в период современных общественных перемен. Затем последовательно подверглись разгрому в прессе спектакль по пьесе М. Булгакова «Мольер» в филиале МХАТа, работы художников, оформлявших детские книги с элементами творческой фантазии («О художниках-пачкунах»), творчество ряда зодчих («Какофония в архитектуре»). Даже разумная с точки зрения художественных критериев критика носила крайне агрессивный и репрессивный характер (рецензия на балет «Светлый ручей» из жизни колхозников Кубани, статья о кинофильме «Прометей» режиссера И. Кавалеридзе и др.). Обоснованием деструктивных оценок, которые подавались под лозунгом критики и самокритики, стала статья М. Горького «О формализме», под который подводились произведения нетрадиционного, новаторского характера. Поступательное развитие общества, происходившее несмотря на все усиливающиеся репрессии и насаждение, в том числе прессой, культа личности Сталина, поставило вопрос о законодательном изменении Основного закона – Конституции СССР. Проект Конституции был опубликован в июне 1936 г. в центральной прессе и началось его обсуждение. В газетах, на радио также давались трактовки основных положений проекта. Текст Конституции был утвержден Съездом Советов 5 декабря 1936 г. Парадокс времени состоял в том, что принятая Конституция была на самом деле одним из самых демократичных законов, существовавших в мире, в ней провозглашались все основные свободы и права личности. Однако в обстановке усиливающегося авторитаризма, переходящего в тоталитаризм, репрессий и культа Сталина, провозглашенные положения носили сугубо декларативный характер и в течение длительного времени использовались лишь как инструмент пропаганды. Наряду с освещением внутренних проблем, пресса уже в начале 30-х гг. значительное внимание уделяет международным событиям, которые стали стремительно развиваться в связи с общим кризисом, возникновением проблем нового передела мира и приходом в 1933 г. к власти в Германии фашистского главаря Адольфа Гитлера. Пресса сообщает о разгуле реакции в февралемарте 1933 г., терроре против рабочих и иных прогрессивных организаций, разоблачает фашистскую верхушку в провокационном поджоге рейхстага. Активно и талантливо работает Михаил Кольцов. Позже, после начала в июле 1936 г. борьбы испанского народа против фашистских мятежников, М. Кольцов уезжает в Испанию. Его публикации этого времени, включая «Испанские зарисовки», «В стране басков» и другие, стали классикой отечественной журналистики. Советская журналистика получает первый боевой опыт в 1939 г., освещая военный конфликт с Японией у озера Хасан, военные действия на фронте с белофинами. Очень сложно было разъяснить прессе политические игры Сталина с правительствами Англии и Франции и, особенно, подписание 24 августа 1939 г. советско-германского договора о ненападении, который фактически дал добро разделу Польши и началу против нее военных действий Германии 1 сентября 1939 г., а также занятию Красной Армией Западной Украины и Белоруссии и присоединению к СССР Прибалтийских республик. Военная тематика стала занимать в прессе все большее место. Газета вновь превращается в школу – на сей раз, в соответствии с требованиями времени, в школу военного мастерства. Центральная и местная пресса публикует все больше материалов о том, как вырыть окоп, как поджечь танк бутылкой с зажигательной смесью и т.д. Вся работа прессы идет на фоне усиливающихся репрессий. К концу 30-х гг. были уничтожены, арестованы около 80% маршалов и генералов, армия к началу 40-х гг. оказалась обезглавленной, а Сталин находился в плену мифа о дружественности Гитлера и его окружения. Все это чувствуется в прессе, но не обретает характера конкретных фактов, пропаганда носит флюгерный характер, а сама пресса объективно способствует введению в заблуждение своего читателя накануне самых страшных, опасных и судьбоносных событий в жизни народа и страны. Небывалый подъем трудового энтузиазма в стране, поддержка инициативы «снизу», участие представителей передовых классов в управлении, развитие общественных начал в самых разных сферах – все это находило отражение в прессе периода первых пятилеток. Одной из форм массового самоуправления являлось движение рабочих и крестьянских корреспондентов. Организация массового рабселькоровского движения началась еще в 20-х гг., а пик его развития наблюдался в начале 30-х. К этому времени с редакциями центральных и местных изданий сотрудничало уже около 3 млн. человек. Рабселькоры рассматривались не просто как внештатные авторы, а как организаторы общественной жизни, выполняющие и функции контроля за госаппаратом, парторганизациями. Организовывались многочисленные рабселькоровские рейды, проверки, на крупных предприятиях создавались постоянно действующие посты, во многих редакциях существовали нештатные отделы, сформированные из рабселькоров. Они активно участвовали во всех проводимых редакциями кампаниях – общественно-производственных смотрах, митингах, перекличках, конкурсах, совещаниях, конференциях и пр. В предвоенные годы происходит спад общественных начал в журналистике, в чем, в частности, отразилось усиление тоталитарных тенденций в развитии страны. Нарушение законности, произвол, репрессии стали в 30-х гг. практически обыденным явлением. До начала 30-х гг. репрессии развертывались главным образом под флагом борьбы с классово враждебными элементами – кулаками, нэпманами, буржуазными специалистами. Так, в 1928 г. состоялся большой политический процесс над группой старых специалистов, обвиненных во вредительстве на угольных шахтах Донбасса, в 1930 г. – над группой крупных специалистов, работавших в ряде хозяйственных ведомств («процесс Промпартии») и т.д. К этому времени из высшего руководства партии и правительства были удалены все политические оппоненты И.В. Сталина, а с 1934 г. после убийства С.М. Кирова карательные акции в партии развернулись с особенной широтой. Были сфальсифицированы и организованы политические процессы над многими известными на всю страну людьми, еще недавно называемыми «верными ленинцами» и «соратниками». Пресса не только подробно освещала шумные политические процессы, которые шли один за другим (в 1935 г. процесс «Московского центра», в 1936 – «троцкистскозиновьевского террористического центра», в 1937 – «антисоветского троцкистского центра», в 1938 – «правотроцкистского блока» и т.д.), но и нередко предваряла их, публикуя «разоблачительные» статьи. Бездоказательные обвинения, навешивание ярлыков, оскорбления – характерная примета этих материалов. Так, например, Л.Б. Каменева и Г.Е. Зиновьева на страницах «Правды» называли «бандой кровавых убийц», «фашистской бандой», призывали «уничтожить их как падаль». Пресса зачастую выступает соучастником организации политических процессов, со страниц газет звучат призывы к судебным инстанциям «привлечь к ответственности виновных», поощряются политические доносы, читателям предлагается обращаться в прокуратуру даже по телеграфу. Некоторые редакции проводят собственные суды. Например, на страницах «Правды» весной 1930 г. в отчете «Шахта под судом» рассказывалось о том, как выездная редакция газеты «Комсомолец Украины» устроила общественно-показательный процесс над шахтой «Капитальная». На скамью подсудимых был посажен весь руководящий административно-хозяйственный, партийный и профсоюзный состав, а также старые кадровые рабочие. В печати был опубликован обвинительный акт, устраивались допросы, привлекались свидетели. Хотя обвинение было предъявлено шахте в целом, «каждый ее рабочий чувствовал себя виновным». Заканчивается отчет знаменательным выводом: «Опыт суда на «Капитальной» – ценнейший опыт. Он заслуживает перенесения на все отстающие предприятия»56[20]. 20–30 гг. – противоречивый период в истории отечественной журналистики, период драматичный, даже трагический, и вместе с тем яркий, насыщенный творческими поисками и находками, открывший незаурядные таланты, выдающиеся имена. Жгучий, неподдельный интерес к современности, к человеку, умение жить одной жизнью с героями своих материалов, искренняя вера в идеалы равенства, братства, социальной справедливости – эти качества позволили достичь высот профессионального мастерства многим журналистам, а некоторым стать настоящими корифеями публицистики. Одним из самых популярных и одаренных публицистов этого периода был М. Кольцов. Его называли прирожденным газетчиком: талант литератора, тонко чувствующего слово, сочетался в нем с деловитостью, неутомимостью, репортерской хваткой, прекрасными организаторскими способностями. М. Кольцов был любим читателями прежде всего как фельетонист, разоблачавший всякого рода бюрократов, проходимцев, бездельников. Его многочисленные сатирические материалы привлекали динамичностью формы, особым кольцовским юмором, тонкой образностью и простотой языка. После публикации проблемных, постановочных статей он нередко принимался за практическое осуществление своих идей. Так было, например, с материалами «Дача так дача», «Пустите в чайную» и др. Им написано немало портретных очерков, среди которых особенно широкий резонанс получил очерк «Мужество» о Н. Островском. Больше года находился М. Кольцов на фронтах Испании, писал оттуда материалы для «Правды», на основе которых им была выпущена одна из лучших его книг «Испанский дневник». Особое место в творчестве М. Кольцова занимает тема борьбы с фашизмом. Уже в 1933 г., освещая Лейпцигский процесс над Г. Димитровым, он показал античеловеческую сущность фашизма, увидел в нем угрозу всему миру. Яркие антифашистские материалы в 30-х гг. были написаны и М. Горьким. Но основной массив его публицистики этого периода составили очерки, прославляющие достижения СССР. Он призывал писателей и журналистов отобразить «великих-маленьких» людей Советской страны и сам мастерски сделал это, в частности, в цикле путевых очерков «По Союзу Советов». Большое количество путевых очерков – характерная черта времени. Знакомство читателей со страной, с теми переменами, которые произошли в разных ее уголках, происходило благодаря таким публикациям, как «Советское Закавказье» М. Шагинян, «В Тамбовской глуши» Т. Холодного, «Пути и версты» П. Лидина, «Путешествие в Туркменистан» П. Павленко и мн. др. Очень своеобразным и интересным явлением стали индустриальные очерки, в которых стройка, завод, производственный процесс были главными героями. Публицисты любовались техникой, ее образ, созданный ярко, лирично, иногда даже затмевал человека, показанного только в его отношении к труду. К лучшим образцам этого жанра относятся «Письма о Днепрострое» Ф. Гладкова, «Технические рассказы» Б. Агапова, «Бетон» В. Ильенкова и Ф. Панферова, «Переход» Б. Галина, «Риск», «Чугун» и другие материалы Б. Горбатова. Публицистическое, писательское кредо Б. Горбатова в этот период заключалось в том, что главной темой произведений должен быть труд, а герой – это маленький простой человек, которого поднял на крыльях «большой ветер революции». Широкую популярность Б. Горбатову принесла книга «Обыкновенная Арктика», написанная по следам зимовки на о. Диксон в 1935–1936 гг. В качестве спецкора «Правды» он полетел к полярникам на пару недель, а в итоге пробыл в Арктике пять месяцев. Будничная жизнь полярников, их проблемы и заботы, показанные изнутри, дали возможность читателям увидеть психологию людей, осваивавших Север, ощутить гордость за успехи своей страны. К числу известных журналистов-«деревенщиков», рассказывавших о той коренной ломке, которая происходила в сельском хозяйстве, относятся В. Ставский, И. Рябов, А. Колосов и др. Отличительной чертой творчества А. Колосова был особый лиризм, проникновенность, искренняя любовь к деревне, к людям земли. Н. Погодин, коллега А. Колосова по работе в «Правде», назвал его «признанно честным писателем в широком смысле русской традиционной народности». Как никто другой, он знал и понимал русского крестьянина, сумел показать жизнь деревни наиболее полно, с ее сложностями и противоречиями. Его материалы «Пожары», «Дело о Кузьме Ветелкине», «Случай с невестой», «Переделка» и многие другие наполнены живым народным словом, «неприглаженными» диалогами и монологами, тонкими пейзажными зарисовками, что приближало их к рассказу. Беллетристические традиции, литературно-художественные образы и средства типизации активно используются в этот период и в сатирических жанрах. В фельетонах И. Ильфа и Е. Петрова «Веселящаяся единица», «Как создавался Робинзон», «Безмятежная тумба», «Директивный бантик» и пр. созданы яркие образы-типы, отражающие не отдельные случаи, а явления, тенденции. Острый, даже фантастический гротеск, пародия, доведение ситуации до абсурда позволяли И. Ильфу и Е. Петрову делать емкие художественно-публицистические обобщения, вскрывать самую суть явлений. Отсутствие конкретного адреса, приближенность к сатирическому рассказу характерны и для творчества М. Зощенко. Им была создана целая галерея «героевкатегорий», очень ярких, узнаваемых, которые моментально становились символами всего негодного в человеке, символом мещанства. Публикация таких произведений, как «Агитатор», «На живца», «Аристократка», «Нервные люди», сборник «Голубая книга» (1934) в целом, принесли автору почти легендарную популярность, успех у самых разных слоев читателей. Параллельно идет развитие и документального, «классического» газетного фельетона, в жанре которого работают М. Кольцов, И. Заславский, А. Зорич, К. Радек, Л. Сосновский и мн. др. Творчество этих оригинальных, во многом не похожих друг на друга авторов, объединяет то, что они высмеивают отрицательные явления через конкретные факты, зачастую указывают не только реальные адреса, но и фамилии героев. М. Кольцов так определял особенности метода работы в этом жанре: «...не прибавлять искусственных красок к тем фактам, которые есть, не смешивать, не разбавлять факты каким-либо вымыслом, – хотя бы и художественным, – а публицистически факты оттенить, дать их так, чтобы они резали глаз». Среди наиболее ярких публицистических выступлений довоенного времени нельзя не назвать статьи, очерки, фельетоны М. Булгакова, В. Катаева, В. Маяковского, К. Паустовского, А. Платонова, Н. Погодина, И. Эренбурга и мн. др. Все вместе – писатели и журналисты-газетчики – создали впечатляющую летопись своего времени и открыли одну из самых блестящих страниц в истории отечественной публицистики. В целом развитие отечественной журналистики в 20–30-е гг. проходило в стороне от общемирового процесса, страна и ее пресса пошли «своим путем», целью которого было построение коммунистического общества. Будучи вторичными по своей природе (по отношению к более общим социальным системам), СМИ зеркально отражали основные противоречия и проблемы своей эпохи. Основными принципами советской журналистики стали партийность, классовость, народность, а функции определялись ленинской формулой «коллективный пропагандист, агитатор и организатор». Партия создала систему СМИ в стране, реализуя следующий организационный принцип: каждое основное звено институтов политической организации общества должно иметь особый орган прессы. Действовала идеологическая монополия, единая унифицированная модель печати, радиовещания во всех регионах, во всех национальных образованиях, что позволило поставить журналистику на службу сталинскому режиму. Созданная в довоенные годы система периодики, ее типология в основном оставались неизменными вплоть до начала 90-х годов. Журналистика периода Великой Отечественной войны и послевоенного десятилетия. Начало Великой Отечественной войны было полной неожиданностью для всех советских людей, громом среди ясного неба. Буквально за неделю до войны ТАСС распространило сообщение о том, что, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии предпринять нападение на Советский Союз «лишены всякой почвы». Все газеты от 22 июня рассказывали только о мирных делах, а в то время, когда читатели держали их в руках, уже лилась кровь на западных рубежах страны. В полдень Центральное радио передало выступление В.М. Молотова. В правительственном заявлении сообщалось о вероломном нападении фашистской Германии. Люди узнавали эту страшную новость главным образом на улицах, из репродукторов, включенных по всей стране. В связи с новыми задачами, которые поставило военное время, система прессы была значительно изменена. Существенному сокращению подверглась гражданская печать. Если до войны в стране издавалось 39 центральных газет, то теперь их количество уменьшилось до 18. Был приостановлен выход ряда отраслевых изданий, как, например, «Нефть», «Животноводство», «Металлургия». Некоторые близкие по тематике и аудитории издания были объединены в одно, как это произошло с газетой «Советское искусство» и «Литературной газетой», слитых в общий орган «Литература и искусство». Общественно-политические издания, как правило, сокращали свои тиражи и объемы: «Правда» перешла с 6 полос на 4, республиканские, краевые, областные газеты стали выходить на 2 полосах, районные газеты перешли на еженедельный выпуск. Практически повсеместно закрылись областные комсомольские издания и вновь, как и в годы гражданской войны, их функции стали выполнять сменные молодежные страницы в партийных газетах. Сокращение числа газет и журналов происходило и за счет территориальных потерь. Таким образом, если накануне войны в стране выходило более 8800 газет с разовым тиражом свыше 38 млн. экз., то в 1942 г. их стало около 4,5 тысячи, а тираж сократился до 18 млн. экз. 24 июня 1941 г. было принято совместное постановление ЦК партии и правительства «О создании и задачах Советского Информационного Бюро», в котором определялись его основные задачи: «а) руководство освещением международных событий и внутренней жизни Советского Союза в печати и по радио; б) организация контрпропаганды против немецкой и другой вражеской пропаганды; в) освещение событий и военных действий на фронтах, составление и опубликование военных сводок по материалам Главного Командования». Такая последовательность в изложении задач свидетельствует о том, что в первую очередь руководство страны беспокоили проблемы контроля за всей журналистикой, а не обеспечение населения всесторонней информацией. Тем не менее, ежедневные сводки Совинформбюро являлись основным источником информации о положении на фронте в течение всего периода войны. Работники Совинформбюро получали сообщения из ТАСС, редакций центральных газет, от своих собственных корреспондентов, но основные данные приходили из Генерального штаба. С первых дней войны начала разворачиваться широкая сеть военных изданий. Самой массовой центральной военной газетой была «Красная звезда», помимо нее в число общесоюзных изданий входили «Красный флот», «Красный сокол», «Сталинский сокол». Центральные военные журналы в большинстве своем специализировались по родам войск и были рассчитаны на офицерский состав – «Артиллерийский журнал», «Связь Красной Армии», «Военно-инженерный журнал» и др. Для рядовых солдат выпускались массовые популярные издания – «Красноармеец», «Фронтовая иллюстрация». Газеты фронтов и флотов (многие из них были созданы на основе изданий военных округов) выходили ежедневно на 4 полосах, армейские – также ежедневно объемом в 2 полосы, дивизионные и бригадные издания, как правило, были двухполосными и имели меньшую периодичность – 3–4 раза в неделю. Все издания этой группы были рассчитаны главным образом на массового читателя, некоторые газеты выпускались на языках народов СССР. В действующей армии уже в 1942 г. насчитывалось 13 фронтовых, 93 корпусных и армейских, более 600 дивизионных и бригадных газет. Формирование на оккупированных территориях партизанских соединений, подпольных организаций привело к возникновению партизанской и подпольной печати, рост которой был особенно активен в 1943 г. В частности, в Смоленской области выпускались «Лазовец», «Народный мститель», «Партизанская правда». Много газет выходило на Украине, в Белоруссии, а всего по стране в 1943–1944 гг. было издано около 270 партизанских и подпольных периодических органов. Распространялись эти газеты среди населения регионов, занятых фашистами, их основной задачей было укрепление веры в победу, организация сопротивления врагу, разоблачение гитлеровской пропаганды. Аналогичные функции были возложены на всю печать, выпускавшуюся для населения оккупированных территорий (а это более 80 млн. человек), – центральную газету «Вести с Советской Родины», республиканские «За Советскую Украину», «За Советскую Литву» и др., областные газеты. Как правило, эти издания выходили в Москве и распространялись через партизан и подпольщиков, сбрасывались с самолетов. Например, в Смоленскую область регулярно доставлялась областная газета «Рабочий путь», при которой в 1942 г. начал выходить специальный выпуск под названием «Малютка». Это было небольшое по формату издание, которое зимой печаталось с красной полосой, чтобы легче было заметить на снегу. В особых условиях работали в годы войны журналисты Ленинграда. Все 900 дней в блокадном городе печатались основные центральные издания, а также выходили местные – областная партийная газета «Ленинградская правда», областная комсомольская газета «Смена», военная газета «На страже Родины» и даже многотиражки, как, например, «За трудовую доблесть» Кировского завода. Бумага для периодических изданий и листовок доставлялась по «дороге жизни», а матрицы центральных газет – самолетом. Всю войну, при любых бомбежках и артобстрелах, работало и Ленинградское радио. Круглые сутки раздавался в радиосети стук «символического сердца города» – метронома. Деятельность советского радиовещания в 1941–1945 гг. была перестроена таким образом, чтобы обеспечить постоянной и оперативной информацией о ходе военных событий население всей страны. В Куйбышеве, Свердловске и Комсомольске-на-Амуре создаются филиалы Всесоюзного радиокомитета. В эфире постоянно звучали боевые репортажи с различных участков фронта, очерки и рассказы о героизме солдат, мужестве и стойкости работников тыла. Одна из ценнейших находок радиожурналистов этого времени – «говорящие письма» солдат, благодаря которым многие потерявшиеся родственники смогли найти друг друга. Передачи, которые транслировались на оккупированные территории, зачастую были единственными ниточками, связывавшими людей с большой Родиной. Они перепечатывались партизанами и подпольщиками в виде листовок, газет и служили основным орудием борьбы с фашистской пропагандой. Значительно увеличивается объем вещания на зарубежные страны – более 50 часов в сутки. Как и в годы гражданской войны, в 1941–1945 гг. широко использовались такие формы пропаганды и агитации, как листовки, брошюры, плакаты, регулярно выходили «Окна ТАСС» (всего около полутора тысяч выпусков). Вся система советской журналистики работала на общую победу, на разгром врага. В первые месяцы войны на основании сообщений Совинформбюро трудно было понять, что происходит в стране: города не назывались, указывались только направления, «энские» участки фронта. Сведений о потерях в Красной Армии не было, но сообщалось о том, как бойцы отдельных подразделений стойко оборонялись, сколько ими уничтожено живой силы и техники противника. Со временем стала появляться информация о действиях партизан и зверствах немцев на оккупированной территории, о трудовом героизме рабочих в тылу. Главное управление политической пропаганды Красной Армии уже на следующий день после начала войны подготовило директивы, согласно которым главной задачей военной прессы становилось воспитание героизма, мужества, военного искусства, дисциплинированности. Были сформулированы основные лозунги, которыми должна была руководствоваться пресса, в частности: «Фашизм – это порабощение народов. Фашизм – это голод, нищета, разорение. Все силы на борьбу с фашизмом!», «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!». Эти и другие лозунги во многом и определяли основное содержание как военных, так и гражданских газет. 3 июля рано утром по радио на всю страну была передана речь И.В. Сталина, в которой он называл своих слушателей «братья и сестры», «друзья». Он объяснял отступление и военные неудачи первых дней внезапностью нападения гитлеровцев, их вероломством. Вместе с тем И.В. Сталин подчеркнул, что благодаря советско-германскому пакту страна выиграла время, оправдывая таким образом предвоенную «дружбу» с фашистами. С начала войны и до ноября 1941 г. имя И.В. Сталина почти не упоминается в газетах, нет его портретов, нет «обращений народа» к вождю. Но в целом сталинская политика по отношению к прессе остается прежней. Под предлогом военной тайны вся информация жестко регламентируется. Так, после падения столицы Украины в сообщении Совинформбюро содержалась по этому поводу только одна строка: «После многодневных ожесточенных боев наши войска оставили Киев». Всем редакторам центральных изданий был специальный звонок – не давать никаких подробностей. Осенью 1941 г., когда над Москвой нависла прямая угроза, в газетах прямо об этом не могли писать, поскольку такой формулировки еще не было в сообщениях Совинформбюро. В передовой статье «Правды» от 10 октября, например, говорилось о «важнейших жизненных промышленных центрах», к которым пытается пробиться враг, но Москва не называлась. Тема патриотизма, любви к Родине в годы войны начинает звучать с особой силой. После долгих лет пропаганды идей пролетарского интернационализма началось обращение к национальным чувствам, национальной гордости, особенностям национального характера. В публикациях часто использовались исторические аналогии, рассказывалось о великих русских полководцах, о военных успехах страны в прошлом, показывались освободительные традиции народов России. Так, в первом военном номере «Красной звезды» в статье «Уроки истории» В. Вишневский писал: «Не быть вольному русскому человеку – сыну победителей на Чудском озере, у Танненберга, сыну покорителей Берлина – под фашистской пятой. Не быть свободолюбивому украинцу – сыну запорожцев – под проклятой баронской пятой... Не быть никогда! Не согнет шею ни белорус, ни гордый грузин, ни казах, ни смелый латыш»57[21]. В начале войны у советских людей еще не было подлинной ненависти к агрессорам, присутствовало определенное благодушие, наивность – сказывался и запрет на антифашистские выступления, который фактически существовал с 1939 г. Показать звериную суть фашизма, вызвать ярость и гнев против врага – одна из важнейших задач, которая решалась журналистами. И. Эренбург, например, так и называл свои статьи – «О ненависти», «Оправдание ненависти», «Убей!», «Отомстить!». В период, когда советские войска отступали, внимание прессы и радио было приковано к небольшим участкам фронта, к отдельным бойцам, которые проявляли колоссальное мужество и самоотверженность. Рассказы о подвигах Н. Гастелло и А. Матросова, В. Талалихина и 28 памфиловцев, тысяч других героев не только показывали силу духа советских людей, но и давали образцы для подражания. Со 2 июля в «Правде» появляется постоянная рубрика «Боевые эпизоды» (впоследствии – «На фронтах Отечественной войны»), которая не сходила с газетной полосы до 1945 г. Здесь были опубликованы, например, «Четыре товарища» А. Безыменского, «Морские охотники» В. Вишневского, «Поединок» С. Голованиновского и мн. др. Отличительной чертой всех материалов, вышедших под этой рубрикой, было внимание к отдельным случаям, конкретным эпизодам. Широкие картины военных сражений, действия армий и фронтов в целом начали показываться уже во время наступательных операций, после Сталинграда. Характерны в этом отношении заголовки материалов Б. Полевого, написанных весной 1944 г., – «Днестровская эпопея», «Разгром немцев под Уманью», «Наступление наших войск в Румынии» и т.д. Пресса уделяла много внимания проблемам воинского мастерства. На первом этапе массовые издания в какой-то степени выполняли функции учебника по военному делу, например, рассказывали о том, как нужно уничтожать танки, строить оборонительные сооружения, давали практические советы по гражданской обороне. Когда уже был получен опыт в боях с гитлеровцами, все чаще стала проводиться мысль, что главный показатель умения воевать – это урон, нанесенный противнику, а не только личный героизм. Поэтому, в частности, изменилось отношение к воздушному тарану. В течение первого года войны работа промышленности, сельского хозяйства освещалась не очень широко, поскольку тысячи предприятий только начали перестраиваться на военный лад, либо пребывали в стадии эвакуации. В мае 1942 г. вновь разворачивается Всесоюзное социалистическое соревнование – за увеличение выпуска военной продукции. Очерки, репортажи, корреспонденции о самоотверженной работе женщин, подростков у станков и в поле публиковались под лозунгом «Все для фронта! Все для победы!». С началом освобождения захваченных территорий все шире освещается тема восстановления народного хозяйства. Страшные преступления фашистов на оккупированной территории, героизм подпольщиков и партизан – эти темы зазвучали с особой силой зимой 1941–1942 гг. После изгнания фашистов из Подмосковья журналисты узнали от жителей с. Петрищево о том, как фашисты мучили и казнили девушку, пытавшуюся поджечь дома, где жили немецкие захватчики. 27 января в «Правде» был напечатан подвал «Таня» П. Лидова, а в «Комсомольской правде» – очерк С. Любимова «Мы не забудем тебя, Таня!». В феврале, после того, как по опубликованной фотографии была опознана героиня, 3. Космодемьянская, вышел второй очерк П. Лидова «Кто была Таня». Материалы вызвали огромный резонанс, они перепечатывались многими местными и армейскими газетами, в зарубежной прессе, передавались по радио, издавались отдельными листовками и брошюрами. Картина зверств фашистов с каждым освобожденным селом и городом дополнялась все новыми и страшными подробностями. На протяжении всей войны журналисты показывали в своих материалах кровавые злодеяния агрессоров. Последними страницами в этой летописи преступлений стали документы Нюрнбергского процесса, публиковавшиеся в советской печати в 1945–1946 гг. В связи с началом освобождения от оккупантов территорий европейских стран в советской журналистике была развернута кампания по пропаганде освободительной миссии Советской Армии и идей интернациональной солидарности, помощи братским народам. Вступление войск на территорию Германии обосновывалось необходимостью «задушить зверя в его логове», окончательно разгромить фашизм. Как и в начале войны, особую актуальность приобретает тема фашизма, нацизма, но уже в другом аспекте – аспекте трагедии всей немецкой нации, которая не должна нести ответственность за преступления гитлеровцев. Гуманизм советского воина, вступившего на землю врага, подчеркивался, например, в очерке Б. Горбатова и О. Курганова «Мирные немцы», опубликованном в «Правде» 26 февраля 1945 г. Пресса, радиовещание подробно рассказывали обо всех важнейших этапах Великой Отечественной войны: битве за Москву, обороне Ленинграда, сражении за Сталинград, штурме Берлина. Эти и многие другие героические события 1941–1945 гг. отражены в той летописи, которая велась ежедневно на газетных страницах советскими журналистами. Публицистика периода 1941–1945 гг. – одна из непревзойденных вершин, ее воздействие на умы и сердца людей было сильно как никогда, газетные строки, прозвучавшие в эфире слова часто вызывали боевой порыв, героические поступки, внушали веру в победу. Нет ничего удивительного в том, что мастерство журналистов в годы войны достигло такого высочайшего уровня. Постоянными корреспондентами газет стали многие крупные художники – А. Толстой, М. Шолохов, И. Эренбург, К. Симонов, А. Твардовский, Б. Горбатов, Н. Тихонов, А. Платонов, В. Гроссман, В. Вишневский и другие. Их яркие, страстные выступления помогли советским людям выжить и победить в самой страшной войне XX века. Первая статья А. Толстого, написанная после начала войны, называлась «Что мы защищаем» и была опубликована в «Правде» 27 июня 1941 г. В ней определились все основные темы дальнейшей военной публицистики писателя и в том числе центральная – тема Родины. Завершалась статья пронзительными словами: «Это – моя Родина, моя родная земля, мое Отечество, – и в жизни нет горячее, глубже и священнее чувства, чем любовь к тебе...». Большой резонанс среди читателей имела статья А. Толстого «Кровь народа» – яркое правдивое произведение, пронизанное горечью и верой в победу одновременно. Огромное число откликов и писем вызвала и статья писателя «Родина», посвященная ответу на один вопрос – за что воюет советский народ. Его жизнеутверждающие слова «Ничего, мы сдюжим!», которые идут рефреном через всю статью, стали символом, лозунгом, были подхвачены многими газетами страны. Эти и другие статьи А. Толстого, а также рассказ «Русский характер», цикл «Рассказы Ивана Сударева» публиковались в разных газетах – в «Правде», «Красной звезде», «Известиях», «Комсомольской правде» и др., кроме того, выходили в авторских сборниках, которые печатались огромными тиражами с «Блиц-криг» или «блиц-крах» (1941), «Немецкие орды будут разгромлены» (1942), «Что мы защищаем» (1942), «Я призываю к ненависти» (1942) и др. С первых дней войны начал сотрудничать с «Правдой» и с «Красной звездой» М. Шолохов. Уже 4 июля в «Правде» был опубликован его очерк «На Дону», где показывались сцены проводов на войну в казачьих станицах, размышления и настроения тех, кто остается на хозяйстве. Патриотический дух казаков очень тонко передан в корреспонденции «В станице Вешенской», очерке «В казачьих колхозах». Непосредственно из действующей армии М. Шолоховым был написан материал «На смоленском направлении», основная идея которого сформулирована в словах: «Какие бы тяжелые испытания ни пришлось перенести нашей Родине, – она непобедима». О зверствах фашистов, о гневе, который нарастает в сердцах людей, рассказал писатель в очерке «На Юге». Тема ненависти была продолжена М. Шолоховым в очерке-рассказе «Наука ненависти». Он был опубликован в «Правде» в первую годовщину войны – 22 июня 1942 г. и по праву считается одним из наиболее ярких художественно-публицистических произведений этого периода. И. Эренбург к 1941 г. был известен не только как писатель, но и как автор ярких очерков и репортажей о войне в Испании, которые он публиковал как корреспондент газеты «Известия». В годы Великой Отечественной войны он стал одним из самых активных журналистов, ежемесячно писал по 12–20 материалов, которые печатались в центральных и фронтовых газетах, а затем издавались сборниками под названием «Война» (вышло 4 тома). Как вспоминал впоследствии сам И. Эренбург, он никогда в жизни так много не работал, как в эти годы. Иногда писал по 3–4 материала в день – для «Красной Звезды» в номер, по просьбе «Daily Herald», «New York Post», «La France», информационного агентства «United Press» и пр. Чуть ли не ежедневно выступал по радио как для советских слушателей, так и для французов, американцев, чехов, поляков. Яростный антифашист, он едко высмеивал врагов. Серия материалов «Фриц-философ», «Фриц-нарцисс», «Фриц-блудодей», «Фриц-литератор» показывала бесчеловечность, духовное ничтожество, подлость захватчиков, вызывала чувство нравственного превосходства над врагом. Одна из самых знаменитых статей И. Эренбурга «Выстоять!» появилась на страницах «Красной звезды» в период тяжелейших битв под Москвой в октябре 1941 г. Публицист не скрывает опасности, но его вера в победу незыблема: «Враг наступает. Враг грозит Москве. У нас должна быть только одна мысль – выстоять... Мы должны выстоять. Октябрь сорок первого года наши потомки вспомнят как месяц борьбы и гордости. Гитлеру не уничтожить России! Россия была, есть и будет». Исключительной оперативностью и точностью в работе отличался корреспондент «Правды» Б. Полевой. Его материалы с военной точки зрения всегда были грамотными, отвечающими действительной обстановке. По мнению маршала И.С. Конева, Б. Полевой писал о боевых событиях на фронте «с наибольшим знанием дела, наиболее справедливо и объективно». Его посылали на самые важные участки фронта, он всегда был на переднем крае, а часто и в самом пекле событий. На основе личных наблюдений, а не на основе сводок писал свои материалы и военный корреспондент «Правды» Б. Горбатов. Он опубликовал немало ярких очерков и корреспонденции, но вершиной его творчества справедливо считаются «Письма к товарищу». В «Письмах» журналист вел прямой, проникновенный разговор с бойцами – своими товарищами, одетыми в солдатскую шинель. Он вкладывал в эти послания всего себя, все свое сердце, обращаясь ко всем вместе и к каждому в отдельности. Первое «Письмо» появилось в печати в сентябре 1941 г., когда немцы захватывали один город за другим, и Б. Горбатов заговорил о родной земле, о своем Донбассе: «Там наши хаты под седым очеретом – и моя, и твоя. Там прошумела наша веселая юность – и моя, и твоя. Там степь бескрайна и небо сурово...» По лиричности, образности языка отдельные части текста напоминали стихотворение в прозе. Совсем другой характер у второго письма, названного «О жизни и смерти», – строгий, четкий как клятва: «Над родной донецкой степью встает солнце. Солнце боя. Под лучами его я торжественно клянусь тебе, товарищ! Я не дрогну в бою! Раненый, не уйду из строя. Окруженный врагами – не сдамся. Нет в моем сердце сейчас ни страха, ни смятения, ни жалости к врагу – только ненависть. Лютая ненависть. Сердце жжет... Иду». Последние «Письма к товарищу» Б. Горбатов писал после освобождения родного Донбасса от немецких оккупантов, и посвящены они теме восстановления народного хозяйства. Как считает К. Симонов, цикл «Писем» Б. Горбатова – это самый сильный и самый точный «художественный документ» периода войны. В 1941–1945 гг. связи отечественной журналистики с мировой системой СМИ значительно упрочились и окрепли. Общий враг, фашизм, сплотил мировые державы, была создана антигитлеровская коалиция, открыт второй фронт. Как в европейской, так и в советской прессе тема борьбы с фашизмом вышла на первый план. Начался активный обмен информацией: в СССР на страницах газет публиковались многочисленные отклики на победы русского оружия, цитировались и перепечатывались материалы зарубежных авторов, а в западных СМИ – советских. Впервые после 1917 г. журналисты нашей страны так активно работали с европейскими и американскими газетами, журналами, радиокомпаниями и информационными агентствами. Только один И. Эренбург подготовил несколько сотен материалов для зарубежной аудитории. После окончания войны эти интеграционные процессы начали сворачиваться, но в то же время усилилось влияние СССР на функционирование системы журналистики в странах Восточной Европы. После подписания акта о капитуляции гитлеровской Германии и празднования Победы началась всесторонняя перестройка жизни страны на мирный лад. Урон, принесенный войной СССР, был огромен – более 20 млн. жизней, около 70 тысяч разоренных сел и деревень, почти 2 тысячи разрушенных городов. Большая часть промышленных предприятий европейской части России подлежала полному или частичному восстановлению – всего около 32 тыс. заводов, фабрик, электростанций, шахт и т.д. Поэтому в первые послевоенные годы проблемы восстановления и подъема народного хозяйства стали центральными для всей страны и для отечественной журналистики, в частности. Восстановительные мероприятия осуществляются и в самой системе прессы. В июне 1945 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «Об улучшении качества и увеличении объема республиканских, краевых и областных газет». В этом документе был дан перечень из 35 газет, которые с 15 июля должны были перейти на 4-полосный объем, т.е. вернуться к довоенному варианту. Постепенно были восстановлены объем и периодичность городских и районных изданий, возобновили свой выход местные молодежные газеты. Появляются и новые областные, городские, молодежные газеты, как, например, «Калининградская правда», «Львовская правда», «Невская заря» (Черняховск), «Заполярье» (Воркута), «Комсомолец Кузбасса», «Молодежь Эстонии», «Тюменский комсомолец» и т.д. Только городских газет было создано около 60. Активно развивается печать на национальных языках. Все эти мероприятия приводят к быстрому количественному росту прессы: в 1946 г. выходило 7039 газет с тиражом 29, 6 млн. экз., а к 1950 г. их число увеличилось почти на 800 наименований, тираж – более чем на 6 млн. экз. Еще выше были темпы развития журнальной периодики: в 1946 г. выходило 960 изданий, а в 1950 – 1408, тиражи увеличились соответственно с 104 млн. почти до 182 млн. экз. Из вновь созданных центральных изданий особое значение придавалось газете «Культура и жизнь», которая начала выходить как орган отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) летом 1946 г. В ее задачи входило не только общее руководство, но и постоянное инструктирование прессы и радиовещания, а также контроль за развитием литературы и искусства с точки зрения соответствия линии партии. «Выше уровень идеологической работы!», – призывала передовая статья первого номера газеты. В послевоенные годы главное информационное агентство страны ТАСС значительно расширяет свою работу: увеличиваются его республиканские отделения, растет число корреспондентских пунктов по стране. Под руководством ТАСС были созданы телеграфные агентства в республиках – РАТАУ (Украина), БелТА (Белоруссия), ГрузТАГ (Грузия) и т.д. Особое внимание стало уделяться зарубежной информации, в связи с чем были открыты новые корпункты в странах Восточной Европы, Азии, Африки, Латинской Америки. Еще во время войны в конце 1944 г. правительство СССР приняло меры к укреплению материально-технической базы радиовещания. В годы первой послевоенной пятилетки значительно увеличился выпуск радиоприемников и репродукторов, было установлено около 30 новых радиостанций, а к 1955 г. их общая мощность возросла вдвое. В Постановлении ЦК ВКП(б) «О мерах по улучшению центрального радиовещания» (1947 г.) был высказано недовольство по поводу содержания и профессионального уровня политических, музыкальных и литературных передач. Основными причинами недостатков, по мнению руководства партии, были плохая организация работы аппарата и недостаточно строгий повседневный контроль над содержанием радиопередач. В качестве одной из важнейших задач было обозначено ведение пропаганды по радио на зарубежные страны. Практически сразу после окончания войны, уже в июне, Московский телевизионный центр провел свои первые передачи. К концу года было возобновлено регулярное вещание в Москве, а потом оно начало вестись и в других крупнейших городах страны. Было осуществлено переоборудование Московского телецентра и строительство новых в Ленинграде, Киеве и Свердловске. Благодаря созданию передвижных телевизионных станций в 1949 г. была проведена первая в СССР нестудийная телевизионная передача – репортаж о футбольном матче на стадионе «Динамо», но в основном в эфир транслировались разнообразные кинофильмы и общественно-политические, музыкальные, литературно-драматические программы, подготовленные в студиях. Руководство всей журналистикой в этот период осуществляется методами жесткого администрирования и централизации. ЦК партии в своем постановлении от 20 июня 1945 г. не только требует от газет стать «боевыми органами политического воспитания масс», но и указывает, сколько и каких отделов должно быть в редакциях газет разного типа, определяет количество штатных единиц в изданиях и даже объем гонорарного фонда на номер. Такая подробная регламентация абсолютно всех сторон деятельности редакций вполне соответствовала взглядам И.В. Сталина на прессу как на колесико и винтик общепартийного дела, и его отношению к журналистам как к подручным партии. В эти годы активно практикуются совещания, семинары редакторов, их отчеты и доклады как в центральных, так и в местных органах власти, что являлось одной из форм руководства журналистикой и средством повышения личной ответственности редакторов за содержание материалов прессы и передач радио. Проблемно-тематический комплекс выступлений газет, журналов и радиовещания послевоенного десятилетия развивался в целом по тем же направлениям, как и в 30-е гг.: борьба за выполнение и перевыполнение пятилетних планов, подробный рассказ о вводе в строй новых промышленных предприятий, освещение хода сельскохозяйственных кампаний, поддержка различных форм социалистического соревнования, починов, распространение передового опыта новаторов и рационализаторов, разоблачение мирового империализма и т.д. Повторялись многие основные лозунги и рубрики довоенных лет – «Пятилетку – в четыре года!», «На стройках пятилетки», «Из опыта передовых колхозов», «Школа передового опыта» и пр. Использовались те же формы и методы массовой работы – выездные редакции, общественные рейды, сменные полосы, рабселькоровские посты и т.д. В сентябре 1953 г. состоялся пленум ЦК, на котором впервые было открыто сказано, что в стране дела идут не очень хорошо. Резкой критике подверглась сельскохозяйственная политика в целом, как очень тяжелое было охарактеризовано положение в животноводстве. Это был первый удар по показухе. С целью решения зерновой проблемы руководство страны решило ввести в сельскохозяйственный оборот миллионы гектаров пустовавшей земли. Весной 1954 г. развернулась кампания по освоению целинных и залежных земель. В прессе, на радио была объявлена «мобилизация» на покорение целины, зазвучали призывы к молодежи стать участниками этого великого дела. «За широкое освоение целинных и залежных земель!», «Покорители целины», «На целинных землях Казахстана», «Так трудятся посланцы комсомола» – типичные рубрики и «шапки» газетных страниц начала 50-х гг. На страницах послевоенной печати подробно отражался процесс преобразований в странах Восточной Европы, создания новых государств, идущих по социалистическому пути развития, – Польской Народной Республики, Югославской Федеративной Народной Республики, Народной Республики Болгарии, Корейской Народно-Демократической Республики и т.д. Сообщения об этих событиях сопровождались утверждениями, что идеи коммунизма охватывают весь мир. В связи с возникновением мировой системы социализма советская журналистика стала постоянно освещать и пропагандировать социальные, экономические, культурные достижения стран социалистического содружества, подробно рассказывать о национально-освободительном движении в различных регионах мира. С началом «холодной войны» и усилением конфронтации со странами НАТО разворачивается мощная пропагандистская кампания по разоблачению агрессивных устремлений международного империализма и консолидации сторонников движения за мир. В послевоенные годы отечественная журналистика по-прежнему играет важнейшую роль в поддержании культа личности И.В. Сталина. Газеты, журналы, радио постоянно внушают мысль, что именно И.В. Сталин обеспечил победу в кровавой войне с фашизмом, именно ему принадлежат заслуги в возрождении страны. Преклонение перед Сталиным культивировалось сознательно и постоянно. Огромные портреты, славословия, как со стороны самых известных людей страны – писателей, ученых, артистов, так и от имени «простых» советских людей, тиражировались практически ежедневно. Одновременно осуществляются мероприятия по усилению идеологической работы, начинается кампания «за партийность и идейность» литературы и искусства. В 50-е гг. выходит целый ряд постановлений партии – «О журналах “Звезда” и “Ленинград”», «О журнале “Знамя”», «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», «Об опере “Великая дружба”» и т.д., в которых прозвучала резкая критика в адрес признанных писателей, поэтов, композиторов. Грубые выпады были допущены в адрес А. Ахматовой, М. Зощенко, Д. Шостаковича, В. Мурадели, Д. Кабалевского. Многие материалы, публиковавшиеся в это время в «Культуре и жизни», выглядели как обвинительные заключения. В кампанию травли включились и другие издания. Например, в журнале «Звезда» была напечатана статья, где стихи А. Ахматовой назывались антинародными, ее поэзия – «замкнутой в самой себе», а ее духовный мир – «комнатным мирком». В «Литературной газете» А. Ахматову обвинили в измене и низкопоклонстве перед иностранщиной за то, что она увидела в пушкинском «Золотом петушке» традиции зарубежного фольклора. В конце 1948 г. закрыли Еврейский антифашистский комитет, газету «Эйникайт», перестали публиковать И. Эренбурга и других известных писателей, журналистов – началась травля «космополитов»-евреев. В рамках кампаний «за чистоту материалистической науки» и «борьбы с низкопоклонством перед Западом» пострадал ряд видных ученых и деятелей культуры. В январе 1953 г. был осуществлен арест «группы врачей-вредителей», которые обвинялись в смерти видных деятелей партии и попытках убить некоторых советских маршалов. 21 января 1953 г. в день годовщины смерти В.И. Ленина под его портретом в газетах был опубликован указ о награждении женщины-врача «за помощь в деле разоблачения врачей-убийц». К началу 50-х гг. в стране сложилась новая экономическая и политическая ситуация. Восстановительный период закончился, о чем свидетельствовали показатели развития народного хозяйства. В общественной жизни утвердился мирный настрой, люди начали все больше осознавать, что вместе с уходом войны в прошлое должны уходить и тяготы, бытовые лишения, принцип достижения результатов «любой ценой», репрессии против неугодных. Эти новые настроения значительной части советского общества нашли свое отражение в развитии страны в связи с приходом в 1953 г. после смерти И.В. Сталина на пост первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева. Уже 4 апреля 1953 г., через месяц после смерти И.В. Сталина, в «Правде» появилось сообщение о том, что врачей обвинили незаконно, следователь арестован, а у «помощницы» отобрали орден. Вскоре прошла информация о прекращении еще нескольких политических дел, начался процесс реабилитации жертв сталинизма. К концу послевоенного десятилетия в стране появились только первые признаки демократизации общественной жизни, наметился поворот к цивилизованным методам руководства страной, сближения с основными общечеловеческими ценностями. Развиваясь за «железным занавесом», отделившим СССР от всех развитых стран, отечественная журналистика тем не менее внесла большой вклад в дело борьбы за мир, за развитие и укрепление международной безопасности, против термоядерной угрозы, нависшей над планетой. Журналистика второй половины 50-х – начала 80-х годов. XX съезд КПСС, состоявшийся весной 1956 г., стал рубежом, началом важных перемен в развитии страны. На нем был определен новый экономический курс, были сделаны первые шаги к возрождению демократических основ в деятельности партии, провозглашен переход от «холодной войны» к политике мирного сосуществования. Но самое основное значение XX съезда – в преодолении культа личности И.В. Сталина и его последствий, восстановлении справедливости по отношению ко многим коммунистам и беспартийным, подвергшимся репрессиям. Это был ответ на реальные проблемы жизни. Все более нищавшая деревня, отсталая в техническом отношении промышленность, острейший дефицит жилья, низкий уровень жизни населения, миллионы заключенных, изолированность от внешнего мира – все это требовало новой политики и радикальных перемен. В этот период существенно обновляется структура прессы, возникает ряд новых всесоюзных газет – «Промышленно-экономическая газета», «Экономическая газета», «Социалистическая индустрия», «Московские новости» (на нескольких европейских языках) и пр. Впервые у самой крупной республики Союза РСФСР появляется своя центральная газета – «Советская Россия». С 1960 г. «Известия» начинают выходить двумя выпусками – утренним и вечерним, а по воскресеньям печатается приложение к «Известиям» – «Неделя». Происходят изменения и в местной печати, в частности начали выходить колхозные многотиражные газеты, предпринята попытка межрайонных изданий, газет колхозно-совхозных управлений. Но вскоре эти новые типы периодики были признаны не очень эффективными, и основным изданием для сельских районов страны вновь стала районная газета. В числе новых журналов были представлены как литературно-художественные «толстые» – «Москва», «Ленинград», «Нева», «Молодая гвардия», так и общественно-политические – «Агитатор», обществоведческие – «Вопросы истории КПСС», научные – «Известия Сибирского отделения Академии наук СССР» и т.д. Всего в стране в 1960 г. насчитывалось более 7 тыс. газет и около 4 тыс. журналов и изданий журнального типа. В феврале 1961 г. было создано новое информационное агентство АПН (Агентство печати «Новости»), учредителями которого выступили всесоюзные общественные организации – Союз журналистов, Союз писателей, Союз советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами и Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний (позднее переименованное во Всесоюзное общество «Знание»). В отличие от государственного агентства ТАСС, АПН должно было отражать «точку зрения советской общественности на важнейшие события внутренней и международной жизни». Новое агентство специализировалось на распространении информации комментированного характера. В задачи АПН входила подготовка статей, комментариев, репортажей, обзоров, интервью, фотоматериалов, а впоследствии и документальных телевизионных фильмов для зарубежных стран, а также снабжение советских СМИ информацией о международной жизни. Агентство не только готовило многочисленные пресс-бюллетени, пресс-релизы, обзоры, но и занималось широкой издательской деятельностью, выпускало газеты и журналы для зарубежного читателя («Советская неделя» в Англии, «Страна Советов» в Индии, «СССР» в США, «Советский Союз сегодня» в Японии и пр.), а также брошюры, буклеты, книги, как на русском, так и на иностранных языках. Интенсивному развитию радиовещания в этот период способствовало развитие транзисторных приемников, которые значительно увеличили зону приема передач. К 1965 г. число слушателей советского радио составляло около 200 млн. человек. Объем вещания Московского радио в это время достиг 250 часов в сутки, передачи велись на 46 иностранных языках и 10 языках народов СССР. Кроме того, республиканские, краевые и областные студии передавали в эфир программы на 65 языках народов СССР. В начале 60-х гг. в стране выходило 4 общесоюзных программы, действовало около 130 местных редакций радиовещания. После войны магнитофон вытеснил все существовавшие виды и способы звукозаписи и занял в радиовещании СССР и всех стран мира доминирующее положение. Это значительно расширило творческие возможности радиожурналистов (в первую очередь за счет различных видов монтажа), позволило найти оптимальное сочетание самых различных средств, видов и форм программ. С конца 50-х гг. развитие телевидения идет очень быстрыми темпами. Его аудитория постоянно расширяется: в стране насчитывалось уже около 4 млн. телевизионных приемников. Телевещание становится ежедневным, начинает действовать вторая программа Центрального телевидения для жителей столицы и Подмосковья. Идет обретение профессиональной зрелости нового средства массовой информации, процесс «вырастания» телевидения из радио и кино. Едва ли не каждый месяц появляются новые циклы передач, ведущей формой общественно-политического вещания становятся выпуски «Телевизионных новостей». Постепенно телевидение формируется в полноправный компонент системы СМИ страны со своими специфическими особенностями и возможностями. Значительно активизируется деятельность многих общественных организаций, начинается подготовительная работа по созданию творческого союза работников печати, радио и телевидения. В конце 1959 г. состоялся I Всесоюзный съезд советских журналистов, на котором были определены цели и задачи, а также принят устав новой организации – Союза журналистов СССР. После XX съезда КПСС существенно изменилась тематика и проблематика советской журналистики. Доклад Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях» был сделан на закрытом заседании и не публиковался в открытой печати. Но уже 4 июня он появился в «New York Times», два дня спустя – на страницах парижской «Le Mond». Вскоре после XX съезда с текстом доклада Н.С. Хрущева ознакомили коммунистов, а на страницах «Правды» были изложены его основные положения. Все это вызвало огромный резонанс в стране. Процесс обновления партийной жизни, попытки преодолеть командно-бюрократические методы руководства непосредственно связывались с возвращением к «истокам» – ленинским нормам и принципам работы. Многочисленные пропагандистские, передовые статьи в печати, беседы на радио, выступления на телевидении были посвящены новому стилю работы партии, ее «повороту лицом к народу». Эта стратегическая линия была воплощена в конкретных рубриках: «Партийная жизнь», «Партийная жизнь: стиль и методы руководства», «Марксизм-ленинизм – в действии», «По ленинскому курсу» и т.д. В связи с принятием новой Программы и Устава партии была развернута кампания по их «всенародному обсуждению». В частности, редакция газеты «Правда» выпустила 6 специальных номеров под названиями: «Коммунизм утверждает на земле Мир», «Коммунизм утверждает на земле Равенство», «Коммунизм утверждает на земле Счастье» и пр. Важным инструментом борьбы с недостатками и воспитания трудящихся была названа критика, «невзирая на авторитеты». Это вызвало значительное увеличение количества критических и сатирических материалов, расцвет жанра фельетона. Например, в «Правде» регулярно выходят подборки «Под огонь критики», «Колючие строки», в «Известиях» – «Под острым углом», «На булавку». Практически во всех молодежных изданиях появляется рубрика «Комсомольский прожектор», в которой выявляются нарушители трудовой дисциплины, рассказывается о случаях бюрократического подхода к проблемам молодежи, и вскрываются другие недостатки. В связи с созданием народного контроля в начале 60-х гг. повсеместно внедряются сменные полосы «Страницы народного контроля», «Под контроль масс», «Народный контроль» и т.п. Газеты обратились к читателям с призывом «сигнализировать» в редакции обо всех замеченных недостатках на производстве и в быту, злоупотреблениях должностных лиц. В прессе, на радио проводятся различные дискуссии с активным привлечением читателей. В целом общественные начала в деятельности журналистики значительно возрастают, что было закономерно при общем подъеме инициативы и энтузиазма, вызванном «оттепелью». В рабселькоровском движении в 60-е гг. участвовало около 5 млн. человек. Особое внимание в этот период уделяется письмам читателей, слушателей, зрителей. Они публикуются буквально в каждом номере газет. Во многих изданиях вводятся специальные рубрики для предложений и отзывов читателей: «Читатели предлагают, советуют...», «Читатель сообщает, размышляет, предлагает», «Читатель продолжает разговор» и пр. На страницах «Комсомольской правды» был создан специальный отдел «Институт общественного мнения», который пользовался очень большой популярностью у читателей. Были предприняты попытки проведения масштабной экономической реформы, в частности, стал осуществляться переход от отраслевого к территориальному принципу управления промышленностью. Это означало расширение прав союзных республик, приближение управления к местам, сокращение аппарата. Однако хозяйственная реорганизация осуществлялась в основном политическими приемами и методами. Борьба за выполнение пятилетних и семилетнего планов, движение за коммунистический труд становятся центральными темами советской журналистики. Шумная пропагандистская кампания, например, была инициирована руководством партии для повсеместного увеличения посевов кукурузы. Страницы газет, журналов запестрели лозунгами типа «Кукуруза – царица полей» и призывами собрать невиданные урожаи этой сельскохозяйственной культуры даже в тех регионах, где она не могла расти по климатическим условиям. Такой же пропагандистской шумихой сопровождалась идея «догнать и перегнать США по производству мяса, молока и масла на душу населения». Под этим лозунгом печать давала подборки материалов, свидетельствующих только об успехах и достижениях, зачастую приукрашенных. Подлинным успехом советской науки и техники стали запуски первых космических кораблей. Полет Ю.А. Гагарина 12 апреля 1961 г. вокруг Земли стал знаменательной вехой не только в истории страны, но и всего человечества. Этому событию были посвящены экстренные выпуски «Правды» и «Известий», сообщения ТАСС, которые разошлись по всему миру. 14 апреля по телевидению из Москвы была показана встреча советских людей с первым космонавтом, которая транслировалась и на страны Европы. Вслед за Ю. Гагариным подлинными национальными героями стали и другие советские космонавты, имена которых, благодаря журналистам, знала вся страна. В годы «оттепели» происходит заметное духовное возрождение страны, повышается интерес к внутреннему миру человека. Материалы газет и журналов стали гораздо психологичнее, «человечнее». Цикл очерков В. Овечкина «Районные будни» стал «фактом поворотного значения», открыл новый этап в развитии очеркистики. Правдивое и яркое отображение жизни деревни было продолжено А. Калининым, Г. Троепольским, В. Тендряковым, Е. Дорошом и другими авторами. В отечественной публицистике возникло целое направление «деревенщиков», в чьем творчестве постановка острых проблем сельского хозяйства страны сочеталась с тонким психологизмом, глубиной образов, художественной отточенностью формы. Очерки и проблемные статьи А. Аграновского были посвящены совсем другой тематике – производству, науке, образованию. Его материалы не тяготели к беллетризированности, а стиль отличался простотой и даже сухостью. Но, как и «деревенщиков», А. Аграновского отличали актуальность и масштабность поставленных проблем, новое отношение к человеку. Герои его публицистики – не просто борцы за план и технический прогресс, а живые люди, со своими характерами, думами и сомнениями, со своей борьбой за правду и справедливость. Обращение не только ко всем, но и к конкретному человеку, зашита и представление перед властями интересов отдельной личности – эти тенденции начинают проявляться именно в годы «оттепели». Огромной популярностью пользовалась среди читателей «Известий» публицистика Т. Тэсс, которая искала темы своих очерков в письмах читателей, рассказывала истории жизни, раскрывала душевные драмы «простых» советских людей. Лиричность, теплота, искренняя любовь к родной земле, к русской природе отличали публикации В. Пескова, которые были изданы в 1963 г. отдельной книжкой «Шаги по росе». Следует отметить особую роль журнала «Новый мир», который в период «оттепели» стал флагманом развития литературы, публицистики и общественного сознания в целом, символом духовной оппозиции. На протяжении многих лет (первый номер вышел в свет в 1925 г.) это издание продолжало лучшие традиции русского «толстого» журнала, знакомя читателей с наиболее интересными произведениями литературы, открывая новые имена в критике и публицистике. Однако самым ярким и значимым периодом в истории «Нового мира» стали 50–60е гг., когда журналом руководил А.Т. Твардовский. Популярнейший советский поэт дважды назначался главным редактором (1950–1954 гг., 1958–1969 гг.) и дважды отстранялся от работы, причем в последний раз была разогнана и почти вся редколлегия журнала. Своей независимой, принципиальной позицией А. Т. Твардовский и руководимый им журнал не просто раздражали отдельных партийных ретроградов, но воспринимались как реальная угроза идеологическому единству советского народа. На страницах издания был опубликован ряд литературно-критических статей, в которых фактически велась полемика с «незыблемым» партийно-классовым подходом в оценке художественного творчества. Благодаря «Новому миру», широкий читатель познакомился со многими яркими, непривычно смелыми для того времени, произведениями Ф. Абрамова, Ч. Айтматова, В. Войновича, В. Гроссмана, Ю. Домбровского, С. Залыгина, В. Овечкина, А. Солженицина, Ю. Трифонова, В. Шукшина и многих других выдающихся мастеров слова. Но период «оттепели» заканчивался. Власти, по традиции сталинских времен, начали расправляться с неугодными с помощью «общественного мнения». И после публикации в «Огоньке» открытого письма, подписанного рядом советских литераторов, «Против чего выступает “Новый мир”» редакция ведущего литературно-художественного журнала страны была подвергнута репрессиям. Главные направления выступлений прессы, радио, телевидения определялись целями и задачами, которые ставила партия. В связи с изменениями мнений у руководителей СССР менялось и содержание СМИ, подходы к тем или иным проблемам. Как и прежде, политическое руководство страны было выведено из зоны критики, и все его колебания, непродуманные, половинчатые решения непосредственно отражались на судьбе людей. Постепенно стал возрождаться принцип «единомыслия» в литературе и искусстве: роман Б. Пастернака «Доктор Живаго» не был опубликован, но автора осудили за это произведение и исключили из Союза писателей. Роман В. Дудинцева «Не хлебом единым» был напечатан в журнале «Новый мир», но тут же был назван Н.С. Хрущевым клеветническим сочинением. В то же время именно благодаря Н.С. Хрущеву в «Новом мире» увидела свет повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», открывшая запретную ранее тему судьбы политзаключенных. Все эти колебания и отступления от заявленных принципов, импульсивность в действиях, отсутствие точного научного расчета привели к тому, что в октябре 1964 г. в партии произошла смена руководства – ЦК КПСС возглавил Л.И. Брежнев. Были приняты решения, направленные на «преодоление волюнтаристских тенденций и перекосов». Лозунг «стабильность и основательность» постепенно становится доминирующим, а назревшие реформы тормозятся и выхолащиваются. В первую очередь «механизм торможения» был запущен в социально-политической сфере. В 60-е гг. критика И.В. Сталина и порожденной им системы была свернута, а многие демократические достижения «оттепели» были размыты или утрачены совсем. Само упоминание XX съезда КПСС стало нежелательным и даже опасным, все больше становится список запретных тем и имен. Так, например, после того, как в 1964 г. зять Н.С. Хрущева А. Аджубей был освобожден от должности главного редактора «Известий», он в течение 20 с лишним лет не мог выступать в печати под своим именем – существовало «табу на фамилию». Таким образом, в конце 60-х гг. страна вступила в новый этап своего развития, который впоследствии был охарактеризован как застойный. Все больше стали проявляться тенденции бюрократизации всей политической системы и прежде всего государственного механизма. В экономике после некоторого подъема в 1966–1970 гг. наступил многолетний период снижения темпов роста. Промышленность, сельское хозяйство работали малоэффективно. В социальной политике происходил постоянный разрыв между словом и делом: декларировался лозунг «Все во имя человека, все во благо человека», а осуществлялась линия, устраивавшая прежде всего верхушку партии, партийно-государственный аппарат. Для развития советской журналистики периода «застоя» характерен прежде всего количественный рост. В 1970 г. в СССР выходило 7250 газет, разовый тираж которых составлял около 140 млн. экз. В 1977 г. газет стало 7985, тираж вырос до 168 млн. экз. Количество журналов к 1977 г. достигло 7 тыс., а их годовой тираж – выше 3 млрд. Значительно улучшилась материально-техническая база прессы, во второй половине 70-х гг. начали работать более 20 новых полиграфкомбинатов, построенных в ряде крупнейших городов страны. Внедряется фототелеграф, все большее распространение получает офсетный способ печати, позволивший значительно улучшить полиграфическое исполнение изданий. Из года в год растет объем информации, передаваемой телеграфными агентствами ТАСС и АПН, развивается их корреспондентская сеть. Так, например, ТАСС к середине 80-х гг. в своей структуре имело 14 республиканских агентств, 6 отделений, 72 корреспондентских пункта в РСФСР и 110 отделений и корпунктов за рубежом. Всесоюзное радио к началу 80-х гг. выпускало в эфир 5 программ, часть из которых были круглосуточными. Основной считалась первая, информационная, общественно-политическая и художественная программа, со среднесуточным объемом вешания 20 часов. Она имела 4 дубля для разных часовых поясов и транслировалась по проводному радио. Большую популярность имела программа «Маяк» (вторая), которая специализировалась на информационно-музыкальных передачах. Активно велось радиовещание на зарубежные страны на десятках языков народов мира. Общий объем суточного вещания Всесоюзного радио в начале 80-х гг. составлял около 150 часов. Советское телевидение в 70–80-е гг. развивается очень активно, как с точки зрения его технического оснащения, так и в плане расширения и дифференциации программ и передач. В 1965 г. в помощь средней и высшей школе, а также для тех, кто занимается самообразованием, была создана третья учебно-образовательная и научно-популярная программа. В ноябре 1967 г. после ввода в строй телецентра в Останкино начала работу четвертая программа – спортивнохудожественная. Но в первые годы и третья, и четвертая программы принимались только в Москве и близлежащих областях. Постоянно расширяется сеть телевизионных станций, а также использование искусственных спутников земли для передачи телевизионных программ. В 1970 г. телевизионные передачи смотрели около 70%, а в начале 80-х гг. уже около 88% населения страны. В 1982 г. вторая – культурно-просветительная – программа Центрального телевидения стала общесоюзной. Все передачи первой программы и частично передачи других программ дублируются с помощью систем «Орбита» для северных и восточных районов страны в 3 вещательных часовых поясах. В национальных районах страны часть программ на местном телевидении идет на двух и более языках. Так, например, в 1980 г. в РСФСР двуязычными были 14 телестудий, а 4 телецентра вели вещание на трех и более языках. Популярность телевидения, эффективность его воздействия на аудиторию постоянно растут. В 70-е гг. печать, радиовещание и телевидение все более активно взаимодействуют, начинают функционировать как единая система. Углубляющиеся интеграционные процессы привели, в частности, к созданию новых, пограничных типов изданий, сочетающих в себе возможности нескольких средств массовой информации. Журналы «Кругозор», «Колобок», «Клуб и художественная самодеятельность» содержали звуковые страницы – пластинки, а потом и кассеты, т.е. совмещали в себе печатную информацию и радиожурналистику. Были «озвучены» и некоторые специализированные издания – «Русский язык за рубежом», «Русский язык в национальной школе» и пр. В процессе дифференциации, совершенствования системы СМИ все больше выявляются особенные черты каждого канала, органа массовой информации. В 80-х гг. система советской журналистики являлась уже четко дифференцированной, разветвленной и в целом соответствовала критерию ЮНЕСКО, в соответствии с которым каждый гражданин должен иметь возможность использовать 4–6 источников информации. В Советском Союзе выходило более 14 тысяч официально зарегистрированных изданий, из них более 8,5 тыс. газет на 65 языках, разовый тираж которых превышал 200 миллионов экземпляров. Наряду с Центральным телевидением и Всесоюзным радио функционировало 115 местных телецентров и 140 радиостудий. Однако система советской журналистики в целом продолжала быть практически полностью централизованной и унифицированной на всех ступенях иерархической лестницы, вследствие чего информационные интересы многих аудиторных групп удовлетворялись недостаточно или не охватывались вовсе. Печать, радио, телевидение в первую очередь являлись инструментом идеологической работы партии. В 60-е гг. выдвигается лозунг «обострения идеологической борьбы» (несколько измененная формула «обострения классовой борьбы» 30-х гг.), обосновывается необходимость «разоблачения происков врагов социализма». Но главной задачей всей отечественной журналистики было формирование у советского народа марксистско-ленинского мировоззрения и коммунистической морали, пропаганда решений «судьбоносных» съездов партии. Например, в 1980 г. в «Правде» из номера в номер шли рубрики «За строкой решений XXVI съезда КПСС», «XXVI съезд – марксизм-ленинизм в действии», в «Советской России» постоянными были рубрики «Решения XXVI съезда КПСС – в жизнь», «Твоя партийная линия». На телевидении регулярно выходят в эфир телепрограммы «Ленинский университет миллионов», «От съезда к съезду», циклы передач «Пятилетку – досрочно!» и т.д. Под широковещательными «шапками» и лозунгами зачастую печатаются малосодержательные материалы, написанные в стиле агиток. Прессу заполнили шаблоны и стереотипы. В зависимости от новых экономических программ, новых пропагандистских кампаний на страницах газет, в передачах радио и телевидения вводятся очередные рубрики и лозунги, мало учитывающие специфику типа средства массовой информации и практически не отличающиеся друг от друга – «Интенсификация: сущность, пути и средства», «Экономике быть экономной», «Хозяйствовать рачительно», «Модель – конвейер – прилавок» и пр. Страну и журналистику захлестывает починомания. Так, например, в Ростовской области в недрах партийно-хозяйственного аппарата были придуманы почины «Досрочно построим – досрочно освоим», «Каждой минуте – рабочий счет», которые были широко разрекламированы сначала в местной прессе, а затем, приобретя статус всесоюзных, поддержаны и центральными изданиями. В стране были развернуты крупномасштабные стройки, которые, как правило, объявлялись ударными комсомольскими, и не только молодежные издания и программы, но и вся пресса, радио, телевидение регулярно призывали молодежь на важнейшие объекты пятилеток – в Сибирь, на Дальний Восток, в Нечерноземье. БАМ (Байкало-Амурская магистраль) и «Атоммаш» (Волгодонский завод атомного машиностроения), Красноярская и Усть-Илимская гидроэлектростанции, АвтоВАЗ и Канско-Ачинский ТЭК постоянно находились в сфере внимания журналистов, им посвящались многочисленные очерки, репортажи, корреспонденции. В то же время такая важная и больная тема, как война в Афганистане, освещалась очень скудно и практически в одном аспекте – интернациональная миссия ограниченного контингента советских войск. Создавался пропагандистский миф о том, что Советская Армия в Афганистане всего лишь помогает освободительной борьбе революционного народа. Например, «Комсомольская правда» весной 1983 г. под рубрикой «На проводе – Кабул» сообщает о том, как, «не боясь мести душманов, сотни афганцев вливаются в ряды защитников революции», потому что «жизнь привела их к пониманию, что быть со своим народом – это значит бороться за победу идеалов апрельской революции»58[22]. О масштабе боев и величине потерь советские люди в большинстве своем не имели представления. В связи с различными юбилеями (40-, 50-, 60-летие Октябрьской революции, 40-, 50-, 60-летие образования СССР, 100-летие со дня рождения В.И. Ленина и т.д.), которые проводились с большой торжественностью и помпой, разворачивались одна за другой пропагандистские кампании. Под рубриками «Навстречу юбилею СССР», «Трудовые подарки Октябрю», «Юбилейная вахта», «Юбилейному году – ударный труд» и т.п. публиковались и передавались в эфир исключительно сообщения об успехах и достижениях, которые нередко были мнимыми и основанными на приписках. Нельзя сказать, что журналисты не видели негативных явлений в жизни страны, не пытались вскрывать недостатки, бороться с показухой. Работая в условиях жестких ограничений, известные советские публицисты – А. Аграновский, В. Песков, Г. Радов, И. Руденко, А. Стреляный, Т. Тэсс, Ю. Черниченко и многие другие создавали произведения, вызывавшие мощный общественный резонанс, боролись за справедливость, помогали конкретным людям и служили по мере возможности прогрессу страны в целом. В прессе, на радио, телевидении идет много критических, сатирических материалов. Например, большой популярность пользовались фельетоны Л. Лиходеева, И. Шатуновского, на телевидении регулярно выходит в эфир сатирический журнал «Фитиль», где остро и талантливо рассказывается о лодырях, хапугах, беспринципных руководителях. Следует отметить, что на все критические выступления журналистов обязательно давались ответы о принятых практических мерах и не позднее, чем через два месяца. В «Правде» в начале 80-х гг. существовало около 10 рубрик, посвященных действенности выступлений – «Получен ответ», «После критики», «Возвращаясь к напечатанному», «Правда» выступила. Что сделано?» и др. Реагировать на критические материалы должны были даже высокие должностные лица. К примеру, в «Литературной газете» летом 1981 г. был опубликован материал, рассказывающий о случаях взяточничества, спекуляции, хищений. В установленный срок за подписью Генерального прокурора СССР в редакцию был прислан ответ, в котором сообщалось, что факты, приведенные газетой, подтвердились, а лица, названные в статье, «получили суровое уголовное наказание, незаконно присвоенное ими имущество конфисковано»59[23]. Однако для критики существовали четкие рамки, все недостатки трактовались как частное явление (по принципу «кто-то кое-где у нас порой»), а не болезни системы. Доверие к прессе, радиовещанию и телевидению постепенно падало. Так, например, в 1983 г. подписка на районные газеты снизилась на 110 тыс. экз. Высокие тиражи многих изданий поддерживались за счет обязательной подписки для членов партии и комсомольцев, а рост тиражей других газет и журналов – «Литературной газеты», «Огонька», «Иностранной литературы», «Нового мира», «Советского спорта», «За рулем» и т.д., напротив, искусственно сдерживался лимитами на подписку. Реакцией общества на запреты и сокрытие информации, на отсутствие в стране свободы слова, подавление духовной свободы и инакомыслия, на искусственное ограничение круга чтения явился самиздат. Самиздатовские издания представляли собой оппозиционное, альтернативное официальной, доминирующей идеологии явление, средство политической борьбы оппозиции. В издательском плане самиздат – это самореализующееся, выходящее без правовой регистрации и соблюдения принятых редакторских стандартов и положений явление неподцензурной периодической печати, реализуемое в рукописном, машинописном или (на более поздних этапах) компьютерном варианте. История самиздата в СССР начинается с 20-х гг., однако сам термин стал функционировать во второй половине 50-х гг., и после публикации в газете «Известия» о выходе в свет машинописного журнала «Синтаксис» начал использоваться широко. Становление самиздата нового времени произошло в период хрущевской «оттепели», а наибольшее развитие он получил при Л.И. Брежневе. Уже в 60-х гг. нелегальные рукописные и машинописные издания стали представлять собой достаточно массовое явление. Провозвестником многих самиздатовских традиций стал журнал «Синтаксис». Вышло всего три номера журнала – № 1 – в декабре 1959 г., № 2 – в феврале 1960 г., № 3 – в апреле 1960 г., после чего редактор журнала А. Гинзбург был арестован и сослан. Другие издания 60-х гг. – это, в основном, художественные произведения, статьи, документы и материалы, относящиеся к общественно-политической жизни страны. В самиздате вышли романы А. Солженицына и «Доктор Живаго» Б. Пастернака, «Технология власти» А. Авторханова, сборники стихотворений И. Габая и Н. Горбаневской, запрещенные произведения В. Аксенова, А. Кузнецова, А. Галича, брошюры А.Д. Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» и Р.А. Медведева «Перед судом истории», «Правда о современности» и пр. Среди документов и материалов следует отметить письма А. Твардовского и В. Каверина – К. Федину, П. Антокольского – П. Демичеву, три письма Л. Чуковской – М. Шолохову, А. Маковскому и в редакцию «Известий». В последнем из названных писем автор говорит о той огромной, еще не оцененной роли, которую играет самиздат в духовном возрождении страны: «В наши дни один за другим следуют судебные процессы: под разными предлогами – открыто прикрыто и полуприкрыто – судят слово устное и письменное. Слово подвергают гонению как бы для того, чтобы еще раз подтвердить старую истину, полюбившуюся Льву Толстому: «Слово – это поступок». Наверное, слово и в самом деле – поступок, если... не в силах пробиться к читателю великая поэзия и великая проза, насущно необходимые каждому. Я бы сказала: необходимые как хлеб, но на самом деле своей пронзительной правдой они нужнее, чем хлеб»60[24]. До 70-х гг. советский самиздат представлял собой, в основном, листовки, брошюры, книги, т.е. непериодические издания. Попытки издания журналов были, но они носили, в основном, разовый характер: зафиксированы, наряду с упоминавшимся «Синтаксисом»(1960), по одному номеру «Бумеранга» (1960), «Феникса» (1961), «Коктейля» (1961), «Фонаря» (1963), «Времен года» (1962), «Мастерской» (1964), «Чу» (1965), «Сфинксов» (1965) и три номера «Сирены» (1962). Лишь в конце 60-х – начале 70-х гг. наметилась тенденция выпуска в самиздате продолжающихся и периодических изданий, которая становится одной из наиболее устойчивых тенденций дальнейшего развития. Путей создания самиздатовской периодики было два. Первый: вышедшие в свет сборникиброшюры продолжили свое существование под первоначальными названиями с обозначением на титуле нумерации выпусков (например, «Общественные проблемы», сост. В.Н. Чалидзе) и превратились в продолжающиеся или периодические издания. Второй путь – это создание собственно периодических изданий с характерными для периодики типологическими признаками. Несомненно, самым ярким явлением собственно периодического издания конца 60-х – начала 70-х гг. была «Хроника текущих событий», которая готовилась и самиздатовским способом издавалась в Москве, передавалась на Запад и печатным способом воспроизводилась издательством «Хроника» в Нью-Йорке, после чего вновь завозилась нелегально в СССР. А.И. Солженицын говорил о «Хронике» в своем интервью в 1973 г.: «Несколько лет самоотверженная «Хроника» утоляла всеобщую естественную человеческую жажду знать, что происходит. Она сообщала, хотя и в очень неполной мере, фамилии, даты, места, тюремные сроки, формы преследований, она выносила из пучины незнания на поверхность хоть малую-малую долю чашей ужасной истории – и за то разгромлена и растоптана...» Разгром «Хроники текущих событий» – это временное приостановление ее путем репрессий в 1972–1973 гг. Однако весной 1974 г. «Хроника» вновь вышла в свет и издавалась еще в течение нескольких лет, несмотря на репрессии в отношении ее авторов и распространителей С. Ковалева, Т. Великановой, Т. Ходоровича и др. «Хроника текущих событий» представляла собой тетрадь журнального формата объемом в несколько десятков страниц. Наиболее типичная структура ее – разделы «В лагерях и тюрьмах» со списками политзаключенных, информацией о переводах, хроникой протестов и болезней, «В психиатрических больницах» с аналогичным содержанием, публикации в защиту подвергнутых репрессиям по политическим мотивам, материалы по проблемам национальных меньшинств (крымских татар, евреев, немцев) и преследования верующих. Особое внимание «Хроника» уделяла различным явлениям протеста, политическим процессам, оппозиционным публикациям в прибалтийских республиках. Под рубрикой «Письма и заявления» публиковались материалы в защиту осужденных, протесты в связи с политическими репрессиями. «Новости самиздата» сообщали о выходе в свет различных материалов, изданных в СССР и за рубежом, «Краткие сообщения» воспроизводили хронику действий известных правозащитников, факты задержаний, изъятий материалов, действий следователей. При этом информация журнала отличалась конкретностью, насыщенностью, указывались конкретные фамилии, часы, места и т.д. Всю совокупность самиздатовской литературы 70-х гг. можно разделить на следующие основные группы: 1) оригинальные тексты, созданные авторами, проживающими на территории страны, и нелегально размноженные; 2) перепечатки политических и художественных произведений с зарубежных изданий, нелегально ввезенных в страну (использовались текстологические публикации институтов славистики и русистики западноевропейских стран, издания ИМКА-пресс, публикации изданий русского зарубежья «Посев», «Грани», «Континент», «Русская мысль» и др.); 3) воспроизведения текстов запрещенных авторов по книгам и журналам прежних лет, сохранившимся в личных собраниях и спецхранах государственных библиотек. Следует отметить, что создатели и распространители самиздатовской литературы проявляли большое гражданское мужество, так как их действия попадали под статьи 190 («распространение заведомо ложных... порочащих... измышлений») и 70 («Агитация и пропаганда, проводимая в целях подрыва...») Уголовного кодекса, и многие из них понесли наказание в виде лишения свободы. Несомненно, самиздат 60–70-х и начала 80-х гг. сыграл роль возбудителя общественных перемен, предвосхищая более поздние политические изменения. Во времена перестройки самиздат вышел из подполья. Тридцатилетний период развития отечественной журналистики, включающий в себя и «оттепель», и «застой», характеризуется многими, подчас противоречивыми, тенденциями. Система журналистики пополнилась новым компонентом – телевидением, изменения вносились в типологические структуры, освещалась новая тематика и проблематика, но все это никогда не затрагивало основной принцип советской журналистики – принцип коммунистической партийности. В соответствии с этим принципом официальное право на жизнь имели только издания, выражающие ортодоксальную коммунистическую идеологию. Появление самиздата разрушило партийно-государственную монополию на информацию, открыло запретные для советских журналистов темы, сыграло важную роль в формировании общественного мнения и переходу к политике гласности. Тенденции развития журналистики периода перестройки и последнего десятилетия XX века. На протяжении десятилетий основы общественной организации, важнейшие идеологические ценности, принципы и структуры представлялись незыблемыми. Объявленная в 1985 г. перестройка, инициированные Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым социальноэкономические и политические перемены оказали огромное воздействие на ход исторического развития страны. Началось движение общества от монической системы к плюралистической, от тоталитарного устройства к демократическому, которое завершилось стремительным прорывом и кардинальными изменениями во всех сферах жизнедеятельности государства и СМИ. Первоначально СМИ отводилась роль только проводника новой политики, средства пропаганды официальной точки зрения, а провозглашенные принципы плюрализма мнений, гласности не могли обеспечить подлинной свободы слова, всестороннего информирования общества. Но вскоре перестройка стала жить и развиваться по своим законам, независимо от воли и намерений ее инициаторов. Основным катализатором углубления и расширения перемен в стране, приведшим к радикальной трансформации политической системы, стали СМИ. Реальные перемены произошли и в самой системе журналистики, но на первом этапе они наращивались постепенно. В начале перестроечного периода в Советском Союзе выходило около 14 тыс. периодических изданий. Из 8515 газет, издававшихся разовым тиражом более 198 млн. экз., только 31 являлась центральной (всесоюзной), общий разовый тираж всех местных газет различных масштабов – более 102,5 млн. экз. – превышал разовый тираж центральных газет. Значительную часть газетных изданий выпускали партийные комитеты, их влияние на общественную жизнь было еще очень сильно. Центральный орган ЦК КПСС – газета «Правда», например, имела тираж около 11 млн. экз., большими тиражами выходили и другие органы ЦК – газеты «Социалистическая индустрия», «Сельская жизнь», «Советская культура». Многие газеты республиканского масштаба (их количество достигло 166) имели объединенного издателя, например, ЦК Компартии и Совет Министров республики. Все 336 краевых и областных газет издавались соответствующими партийными комитетами и исполкомами Советов народных депутатов. Аналогична была практика выпуска газет автономных республик и областей (всего 97 изданий), городских газет (25 наименований) и районных, число которых превышало 3 тысячи. Самый многочисленный отряд советской печати составляли многотиражные газеты промышленных предприятий, колхозов, вузов (более 4 тыс.). Значительная часть местных газет специализировалась по аудиторным группам. Например, 132 областные и республиканские газеты были адресованы молодежи, в Союзных республиках издавалось 30 детских (пионерских) газет. Около 5,5 тыс. газет выходили на русском языке, 1291 – на украинском, 192 – на узбекском, 162 – на казахском, 130 – на белорусском, 64 – на латышском и т.д., а в целом газеты издавались на 55 языках народов СССР и на 10 иностранных языках. В союзных и автономных национальных республиках, в автономных областях и округах газеты выходили, как правило, на русском языке – языке межнационального общения и на национальных языках. Из общего числа ежедневно выходили 196 газет, пять раз в неделю – 275, четыре – 252, три – 3614, два – 486, один раз в неделю – 2540 газет. В Советском Союзе выпускалось 5275 журналов и других периодических и продолжающихся изданий, из них 1553 – собственно журналы, которые выходили на 46 языках народов СССР и 24 – на языках зарубежных стран. Их годовой тираж составлял почти 4 млрд. экземпляров. Журналы, как и газеты, дифференцировались по издающим органам, назначению, отображаемой сфере действительности, аудиторным группам, масштабу издания, территориальному признаку. В частности, партийных журналов было 64, массовых – 334, научных – 409, информационных – 159, научно-популярных – 41, методических – 59, для зарубежного читателя – 146 и т.д. Благодаря перестройке вышел из подполья самиздат. Открыто начали печататься газеты и журналы, по сути оппозиционные к официальной пропаганде, которые были названы «альтернативная пресса». Этим термином охватывались, по меньшей мере, три группы изданий, или типологических отряда. Это, во-первых, официальные издания народных фронтов в поддержку перестройки, депутатских групп, зарегистрированных общественных движений и партий, религиозных организаций: во-вторых, это зарождающаяся коммерческая пресса, издателями которой выступали кооператоры, комитеты комсомола, организации Союза журналистов, производственные объединения. И, наконец, в-третьих, это издания различных неформальных организаций и групп, «самостоятельные», «независимые», «внепартийные», «неподцензурные» и иные издания, сохранявшие многие черты самиздата. До принятия Закона о печати возможность их выпуска определялась в самом общем виде статьей 50 Конституции СССР, гарантирующей свободу слова и печати. Из 520 русскоязычных изданий альтернативного характера, издававшихся в 1989 году, общественно-политических было 333, христианских – 36, еврейских – 12, толстовских – 1, пацифистских – 3, марксистских – 12, кришнаитских – 3, литературно-художественных – 89, экологических – 16, переводов – 2, юмористических – 13, детских – 2, пролетарских – 8. Наиболее сильная и стабильная часть альтернативной прессы издавалась зарегистрированными народными фронтами и близкими по характеру национальными и региональными общественнополитическими движениями и организациями. Примером такого издания является русскоязычная газета Народного фронта Латвии «Атмода», выходившая тиражом 100 тысяч экземпляров (печаталась в типографии ЦК КП Латвии). Содержание «Атмоды» определялось платформой Народного Фронта Латвии, который ставил своей целью «восстановление независимой и демократической Латвии», но в то же время подчеркивалась ее независимость от руководства НФЛ. Значительная часть альтернативных изданий, представляющих различные объединения парламентариев и избирателей, поддерживала платформу Межрегиональной группы Народных депутатов СССР. Представляя газету «Народный депутат» в интервью газете «Московские новости», Б.Н. Ельцин назвал новое издание первой независимой газетой в стране. К этому же отряду изданий относился информационный бюллетень Московского объединения избирателей «Голос избирателя». Газета ленинградских коммунистов-реформаторов «Обновление» (совместное издание партийных клубов) посвящала свои публикации «главной цели платформы – проведению радикальной реформы КПСС». Разнообразны типы изданий, провозглашавших свою принадлежность к неформализованным, не имевшим официального статуса ассоциациям, партиям, объединениям («Информационный бюллетень Социал-демократической ассоциации», «Община» – журнал конфедерации анархосиндикалистов). Многие издания декларировали самостоятельность, независимость от каких-либо организаций, но при этом одни указывали на свои политические пристрастия («Независимая социалдемократическая газета», «Новая жизнь»), другие стремились быть информационным органом широкого профиля («Экспресс-Хроника»). Если «Новая жизнь» предлагала читателю, в основном, мнения и статьи, в том числе противоречивого характера, то «Экспресс-Хроника», созданная 1 августа 1987 г., предлагала оперативную информацию из «горячих точек» страны, что позволило ей стать одним из лидеров альтернативных изданий. Классификация альтернативных изданий по другому важному признаку – по сферам отображаемой действительности – позволяет выделить три больших группы – общественнополитические, религиозно-философские и литературно-художественные. Первая из них наиболее многочисленна: она включала в себя сотни альтернативных изданий, политизация каковых представляется естественным явлением. Ко второй группе можно отнести такие издания, как «БХО», «Слово», «Выбор», «Харе Кришна», обладавшие одновременно некоторыми качествами общественно-политической прессы. Третья группа, вследствие трудностей воспроизведения больших литературных произведений, представлена, в основном, искусствоведческими и сатирическими изданиями; это «Дело» (журнал, посвященный джазу), «Сине-Фантом» (параллельное кино), «Искра, сиречь Моралька» (Коллекция Политической Советской Сатиры) и др. По общественно-политической ориентации альтернативные издания 80-х гг. условно можно разделить на следующие группы: «почвеннические», развивающие традиции славянофильства (правое крыло – «Слово», левое крыло – «Земля», «Русский вестник»), либеральнодемократические, ориентированные на ценности западных демократий («Гласность», «Гражданское достоинство», «День за днем», «Референдум»), радикально-демократические («Свободное слово», «Новая жизнь», «Демократическая оппозиция», «Панорама»), радикальносоциалистические («Левый поворот», «Голос избирателя», «Открытая зона», «Обновление»), левомарксистские издания («Спектр», «Марксист», «Набат»). В 1989–1990 гг. также стали формироваться издания, отстаивающие ценности организованного социализма («Единство»). По ориентации на определенные аудиторные группы, наряду с изданиями широкого профиля, можно выделить газеты и журналы, адресованные различным социальным категориям; например, рабочим («Набат», «Вестник рабочего движения», «Пролетарский вестник»), коренному населению и национальным меньшинствам различных регионов («Кафедра» – Львов, «Армянский вестник» – Москва, «ЛЕА» – Ленинград, «Ватан» – Старый Крым), определенным демографическим группам («Женское чтение»). Целый ряд альтернативных изданий пытался удовлетворить информационные интересы различных групп молодежи, связанные с современной музыкальной субкультурой и атрибутикой (рок-журнал «Урлайт», журнал хиппи «Свобода»). Большинство альтернативных изданий (за исключением некоторых газет Народных Фронтов и иных формализованных общественных организаций) печаталось на машинке или на компьютерном печатающем устройстве и затем размножалось гектографированием или фотоспособом. Зачастую их тиражи составляли от нескольких десятков до нескольких сотен экземпляров. Однако имелись и такие издания, которые, несмотря на трудности с распространением, достигали тиража в несколько тысяч экземпляров и готовы были получить профессиональный статус. Таким изданием являлся, например, «Журнал независимых мнений» «Референдум», который печатался в количестве пять тысяч экземпляров ротапринтным способом и готовился выходить в промышленном оформлении. Тиражом, имеющим десятки тысяч экземпляров, в типографском исполнении выходило несколько изданий Народных Фронтов различных республик и регионов. Альтернативная пресса вызывала интерес читателей прежде всего потому, что рассказывала о тех событиях, которые официальной прессой по каким-либо причинам умалчивались или освещались слабо, привлекала открытой, «чистой» альтернативностью политических позиций, новизной трактовок, возможностью выбора информации. В конце 80-х гг. в стране начали появляться новые информационные агентства – «Постфактум», «Интерфакс», «Има-пресс», «Сибинформ», «Факт» и многие другие. Почти все новые агентства были негосударственными, они достаточно быстро начали наращивать объем передаваемой информации, а также готовить специализированные тематические блоки для разных изданий, что позволило некоторым из них начать уже через несколько лет серьезную конкурентную борьбу со «старейшинами» ТАСС и АПН, которые были переименованы соответственно в ИТАР-ТАСС и РИА «Новости». С августа 1990 г. начинает работать первая коммерческая радиостанция России «Эхо Москвы». Ее программу выразили слова: «Внушаемость – низкая, объективность – высокая. Официальность – нулевая, открытость – полная. Свободное радио для свободных людей». В это же время появляется и первая негосударственная телевизионная структура – «Телеканал 2x2». После того, как в 1990 г. была изменена 6-я статья Конституции СССР, утверждавшая монополию КПСС на руководство советским обществом, а вскоре принят и Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации», в системе отечественной журналистики начались сущностные изменения. Была отменена цензура, вводился регистрационный, а не разрешительный принцип учреждения органов СМИ, право становиться учредителем изданий и программ получили редакционные коллективы, различные организации, отдельные граждане. Таким образом были созданы юридические основы свободы СМИ в стране. В России наступает период бурного роста новой прессы: в начале 90-х гг. появляются «Сегодня», «Независимая газета», «Куранты», «Новая ежедневная газета», «Деловой мир», «Коммерсант», «Мегаполис-экспресс» и многие другие. Возникновение «Обшей газеты» было связано с драматическими событиями августа 1991 г. Попытка государственного переворота, предпринятая группой видных руководителей партии, включала запрет на выход всех общесоюзных и московских газет и журналов, а также отмену передач Центрального телевидения и радиовещания. Увидели свет 19 августа только несколько изданий ЦК КПСС во главе с «Правдой», а также «Известия», «Труд» и «Красная звезда». На второй день путча совместными усилиями 11 независимых газет было выпущено новое издание – «Общая газета», целиком посвященное событиям, происходящим в столице. После ареста членов ГКЧП (Государственною комитета по чрезвычайному положению) по указу Президента России Б.Н. Ельцина был приостановлен выход ряда изданий ЦК КПСС, которые через некоторое время опять начали издаваться. После событий августа 1991 г. начинают активно развиваться процессы, приведшие к окончательному распаду СССР, становлению государственности суверенной России и ее системы журналистики. В сентябре 1991 г. вступил в действие Указ Президента РСФСР «О мерах по защите свободы печати в РСФСР», а в конце декабря был принят Закон РФ «О средствах массовой информации». В системе прессы страны появляются новые органы, учредителем которых выступают институты государственной власти – «Российская газета» (Верховный Совет РФ), «Россия» (Президиум Верховного Совета РФ), «Российские вести» (Совет Министров РФ), «Федерация» (Совет национальностей РФ). По решению I съезда народных депутатов РСФСР было создано Министерство печати и массовой информации. Начинается раздел имущества и полиграфической базы издательств, принадлежавших КПСС. Издательская собственность, помещения редакций передаются вначале Советам разных уровней, а затем – после осени 1993 г. – органам исполнительной власти. Начинается борьба за акционирование изданий. Формирование новых политических партий и движений вызвало к жизни активное развитие партийной прессы самого широкого спектра – от коммунистической до монархической. В начале 90-х гг. в России было зарегистрировано около 1200 изданий, имевших четкое политическое направление (в 1989 г. их было свыше 500). В числе изданий партий и движений коммунистической направленности были «Народная правда», «Молния», «Борьба». «За Родину, за Сталина», «Левая газета» и мн. другие, а также десятки региональных газет. После раскола, произошедшего в редакции газеты «Правда» в середине 90-х гг., появилось 3 издания с этим названием. К печатным органам демократических движений относились «Демократическая Россия», «Демократическая газета», «Свободное слово», «Гражданское достоинство», «Путь» и т.д. Либерально-демократическая партия выпускала газеты «Либерал», «Речь», «Правда Жириновского», «Сокол Жириновского» и пр. В ряду изданий национал-патриотического и монархического направлений были «Русский вестник», «Память», «Русский собор», «Монархист», «Гражданин империи» и пр. Некоторые из партийных изданий после непродолжительного периода активной деятельности закрывались и вместе с породившими их политическими силами становились частью истории. В то же время появление новых партий, блоков, движений приводило к созданию очередных газет и журналов. К концу 90-х гг. растет число изданий, выражающих интересы не одной политической организации, а нескольких, близких по своим взглядам. Например, в числе соучредителей газеты «Дума» – фракции Компартии РФ, Аграрной партии России, депутатская группа «Новая региональная политика», газета «Око народа» стала рупором всех организаций патриотической ориентации и т.д. Интенсивное развитие рыночных отношений в стране и в самой сфере СМИ стало катализатором коммерциализации журналистики и, в частности, широкого распространения бульварной прессы. О масштабности этого нового явления красноречиво говорит следующий факт: к середине 1994 г. по суммарному тиражу и влиянию на общество бульварная пресса превзошла «классическую» печать – общественно-политические и профессиональные издания. Популярность этого типа изданий была обусловлена тем, что потенциальному читателю-покупателю, уставшему от политики и экономических проблем, нужна была эмоциональная отдушина, роль которой стала играть бульварная пресса России. По оценкам специалистов за первый год после выхода Закона «О свободе печати» на территории страны было зарегистрировано около 12 тыс. изданий, в том числе около 8 тыс. явно коммерческого бульварного типа. К наиболее многочисленным отрядам бульварной прессы относятся: юмористические («Карусель», «Кукиш», «Нескучная газета», «Окрошка», «Улыбнемся вместе», «Авось!»), издания, посвященные интимной сфере («Спид-Инфо», «Венера», «Двое», «Ева», «Женские дела», «Интим», «Любовь, любовь», «Он и она»), периодика, отражающая мир иррационального и аномального («Гипно», «НЛО», «На грани возможного», «Нострадамус», «Не может быть», «Очень страшная газета», «Оракул», «Чертовщина», «Голос вселенной»), газеты и журналы, специализирующиеся на криминальной тематике («Криминальная хроника», «Криминальные вести», «Частный детектив», «Пресс-криминал», «Сыщики и воры»), и т.д. Издания-дайджесты, очень популярные до середины 90-х гг., постепенно начинают терять своего читателя, их количество сокращается. Одновременно все большее место в системе печати страны начинают занимать рекламно-справочные издания. Газеты рекламных объявлений, как имеющие общероссийское распространение, так и местные, становятся самыми многотиражными во всех крупных городах страны. Широкое распространение разнообразной справочной, рекламной, развлекательной прессы оказало влияние на всю систему отечественной периодики. Уменьшаются тиражи общественно-политических изданий, их тяжелое экономическое положение усугубляется оттоком рекламы в бесплатные газеты. На каком-то этапе понятия «бульварность» и «популярность» становятся синонимами в общественном сознании. Основная часть общественнополитических газет вынуждена была признать бульварную форму подачи материалов. В образовавшемся в сфере СМИ «диком рынке» условия для существования и развития качественных изданий оказались крайне жесткими, коммерческая бульварная пресса стала доминировать на всех направлениях. По результатам опроса российских экспертов фонда «Открытое общество», проведенного в 1998 г., с известными оговорками к качественным изданиям были отнесены «АиФ», «Труд», «Известия», «Независимая газета» и еще два-три издания. В связи с обострением конкуренции, значительным ростом цен на подписку, падением доверия аудитории к прессе с начала 90-х гг. начинают падать тиражи многих изданий: по сравнению с 1990 г. годовой тираж газет в 1997 г. сократился почти в 5 раз, журналов – в 7,5 раза. Особенно резко в последние годы стали уменьшаться тиражи общероссийских (центральных) изданий – почти в 15 раз. Неуклонное снижение тиражей газет и журналов, имевших огромную популярность среди читателей в советский период (например, к 1992 г. газета «Труд» потеряла почти 6 млн. читателей, «Комсомольская правда» – 5 млн.), продолжалось в течение нескольких лет. К середине 90-х гг. ситуация несколько стабилизировалась и вновь резко обострилась после экономического кризиса в августе 1998 г. В качестве одного из путей выживания многие столичные редакции стали осуществлять политику регионализации своих изданий. Усиление роли и значения региональной, локальной информации проявилось в смене читательских приоритетов. Подписка на федеральные газеты во многих регионах снизилась до нескольких тысяч экземпляров, в то время как, например, тираж ростовской газеты «Крестьянин» составлял 120–130 тысяч экземпляров. В Приморье суммарный тираж всех центральных изданий к 1995 г. составлял около 100 тыс. экземпляров, а только одна местная газета «Владивосток» выходила тиражом в 126 тысяч. В материалах съезда Союза журналистов РФ 1998 г. указывалось: «Тиражи центральных СМИ, которые еще в начале 1993 г. превышали совокупные тиражи местной прессы, теперь составляют меньше одной трети общего тиража газет». Учитывая потребность аудитории в региональной информации, многие газеты, выходившие в советский период на весь Союз, начали выпускать еженедельные дайджесты своих материалов с местными вкладками или вводить сменные местные страницы. Такие формы стали использовать газеты «Комсомольская правда», «Труд», АиФ», «Литературная газета» и др. Газета «Московский комсомолец», выходившая долгие годы как областное молодежное издание, также стала одной из наиболее популярных общественно-политических газет в стране и достигла тиража более 1,2 млн. экземпляров благодаря регионализации своих выпусков. Эти процессы еще больше усилили ту жесткую конкурентную борьбу, которая шла в местной прессе, количество газет и журналов в регионах в течение 90-х гг. увеличилось почти в 3 раза. Неравные финансовые возможности столичных и местных изданий в соревновании за влияние на провинциальную аудиторию создали ситуацию, которая вызвала падение тиражей местной общественно-политической прессы. В 1997 г. в России издавалось 2199 журналов общим разовым тиражом свыше 327 млн. экземпляров. Как и много лет назад продолжают выходить массовые издания различных типов, возникшие в годы советской власти, – «Огонек», «Новый мир», «Иностранная литература», «Крестьянка», «Веселые картинки», «Наука и жизнь» и т.д., хотя тиражи большинства из них сократились в несколько раз. Система специальных изданий – научных, профессиональных и пр. – в целом не претерпела серьезных изменений, а в конце 90-х гг. она стала расширяться в первую очередь за счет журналов, посвященных новейшим компьютерным технологиям и Интернету. На самые разнообразные информационные потребности широкой аудитории ориентированы многочисленные новые журналы, выход которых значительно обогатил возможности читателя найти «свое» издание. Это общественно-политические и публицистические журналы – «Итоги», «Открытая политика», «Московский клуб», «Профиль», литературно-художественные «толстые» – «Ясная поляна», «Митин журнал», религиозно-философские – «Мир Библии», «Пробуждение», историко-культурологические – «Наше наследие», правозащитные – «Воля», «Права человека», «Правозащитник», «Российский вестник «Международной амнистии», журналы для семейного чтения – «Очаг», «Семейный журнал», «Домовой», для родителей – «Наш малыш», «Счастливые родители», «Материнство», «Няня», «Мой кроха и я», научно-популярные медицинские – «Семейный доктор», «Домашняя аптека», «Будь здоров», элитные журналы «для богатых» – «Золотой век», «Элита», «Империал» и мн. др. В начале 90-х гг. в стране начали издаваться журналы, на протяжении десятилетий выходившие за рубежом и распространявшиеся в СССР только нелегально. В их числе общественнополитический журнал «Посев», который был создан в 1945 г., литературно-публицистический журнал «Грани», основанный в 1946 г. в Германии, и др. Вышли на российский рынок несколько крупных зарубежных издательских компаний, в частности, корпорация «Индепендент Медиа» приступила к выпуску журналов «Космополитен», «Домашний очаг», «Витрина», «Плейбой», «Харперс Базар» и др. Издательский концерн «Бурда» начал работать в стране еще в годы перестройки, а его журналы «Бурда моден», «Лиза» заняли прочные позиции в системе женской периодики. Борьба за аудиторию, за рекламодателя обострилась не только между отдельными типами периодики, отдельными изданиями, но и в системе радиовещания и телевидения. Ведущими государственными радиостанциями, охватывающими практически всю территорию России, стали «Радио России», «Радио 1» и «Маяк». Радиовещание на зарубежную аудиторию с 1998 г. начала вести государственная радиокомпания «Голос России». Подавляющее большинство новых радиостанций были частными по форме собственности и носили музыкально-информационный характер. К числу наиболее популярных в стране негосударственных радиостанций, возникших в 90-х гг., относятся «Европа плюс», «Радио России – «Ностальжи», «Русское радио». Разрешение на частное радиовещание вызвало значительный рост радиокомпаний в регионах, во многих крупных городах страны начали выходить в эфир более 10 радиостудий, а в столице – более 20. Большая часть из них ведет вешание в «живом» эфире, около 70% объема эфирного времени занимает трансляция информационно-музыкальных передач и рекламы. Различные формы собственности возникли и на российском телевидении. Знаменательным событием стало создание частной телекомпании НТВ (Независимое телевидение) в 1993 г., которая наряду с ОРТ (Общественное российское телевидение) и РТР (Российская телерадиокомпания) заняла лидирующее положение в телеэфире страны. В конце 90-х гг. НТВ начало активно развивать спутниковое телевидение, которое транслирует передачи по нескольким каналам, специализирующимся в области информации, зарубежного и отечественного кино, спорта, музыки, и является платным для потребителя. В регионах ведущими по-прежнему являются государственные телекомпании, а многочисленные частные, как правило, основную часть эфирного времени ретранслируют московские телеканалы (ТВ-6, ТВ-Центр и др.), готовя самостоятельно небольшие информационные программы. Распад командно-административной системы управления средствами массовой информации не снизил, а скорее обострил накал борьбы за влияние на прессу, радио и телевидение. Однако эта борьба все больше тяготеет к экономическим, а не к административным формам. Государство пытается руководить СМИ, распределяя столь необходимые для них в кризисные времена деньги и материальные ресурсы. В течение нескольких лет в стране существовала система дотаций (частичного финансирования изданий федеральной или местной администрацией). Выделение средств порождает требования к прессе не критиковать власти, создает унизительную зависимость журналистов от бюрократии. По данным Федерального управления почтовой связи МС РФ в 1994 г. издания, учрежденные правительством России и администрацией Президента РФ («Российская газета», «Российские вести», журналы «Родина» и «Российская Федерация»), получили дотаций за счет средств федерального бюджета на 39 млрд. 929 млн. рублей, 20 основных общероссийских газет – всего 12 млрд. 553 млн. За пять лет существования дотирования СМИ (с февраля 1995 г. печать исключили из системы госдотаций) дотации получили 2073 издания на общую сумму около 84 млрд. рублей. Однако бюджетная «подпитка» не привела к тому, что большинство средств массовой информации стали лояльными и послушными властям. Их самостоятельный, а порой и откровенно оппозиционный настрой ярко проявился, например, в оценке первой чеченской войны, что было для властей в известной степени неприятным сюрпризом. К середине 90-х гг. стало ясно, что государство так и не сумело превратиться в эффективного собственника в сфере СМИ, хотя оно и оставалось крупнейшим владельцем полиграфических мощностей, средств связи, производственных площадей и т.п. Информационный рынок все больше притягивает внимание частных финансовых групп. Те, кто первым оценил преимущества контроля над СМИ, активно скупают акции ведущих российских газет, журналов, телеканалов, создают новые, собственные средства массовых коммуникаций. Парламентские, а вслед за ними и президентские предвыборные кампании подтвердили, что вкладывание денег в СМИ оборачивается надежным политическим капиталом. Осенью 1996 г. в период президентских выборов и политики, и новые владельцы СМИ перед угрозой коммунистического реванша на время забыли о своих разногласиях и определили единую стратегию действий, в которой контролируемым ими СМИ, в особенности телевидению, отводилась роль главного механизма в успешном проведении кампании. Такое объединение оказалось решающим фактором в победе Б.Н. Ельцина. Вклад СМИ и их владельцев не был забыт властями. Именно после президентской кампании частная телекомпания НТВ получила общероссийскую частоту. Именно в этот период начинают складываться и укрепляться крупные информационные группы, холдинги, медиа-империи. В числе крупнейших информационных магнатов оказались и банковские группы, и крупные частно-государственные монополии, и отдельные предприниматели. Концерн «Газпром» установил контроль над такими центральными газетами, как «Труд», «Рабочая трибуна», «Сельская жизнь». В империю одного из крупнейших российских банков – «Онэксимбанка» – вошли популярнейшие газеты «Комсомольская правда», «Известия». Компания В. Гусинского «Медиа-МОСТ» помимо телеканала «НТВ» владела быстро набиравшими популярность газетой «Сегодня», журналом «Итоги», радиостанцией-«Эхо Москвы». Наконец, одним из самых влиятельных медиа-магнатов в конце 90-х гг. становится бизнесмен Б. Березовский, сумевший установить контроль над телеканалом ОРТ, «Независимой газетой», журналом «Огонек» и многими другими СМИ. Помимо перечисленных «империй», существуют издательские дома, которые способны проводить относительно самостоятельно информационную и экономическую политику, по большей части не зависящую от «главных олигархов». Это прежде всего ИД «Коммерсантъ», «АиФ», «Московский комсомолец», «Совершенно секретно». На этом этапе борьба за экономическое и политическое влияние, конкуренция между изданиями выходит на качественно иной уровень. Она все чаще сопровождается «информационными войнами», поисками льготных государственных кредитов и западных инвесторов для СМИ. Основной тенденцией становится централизация капиталов, оборачивающихся в сфере массовых коммуникаций. С другой стороны, общее ухудшение экономической конъюнктуры в стране, постоянные финансовые кризисы, скачки цен на бумагу, транспортные и полиграфические услуги поставили средние и мелкие СМИ, особенно в регионах, на грань финансового выживания и тем самым обострили проблему зависимости журналиста от издателя и собственника СМИ, злоупотребляющих экономическими рычагами давления на журналистов. Становится все более жестокой и бескомпромиссной конкуренция между изданиями за долю в рекламном рынке. Одним из самых мощных факторов, воздействующих на отечественную журналистику, преобразующих ее характер, стало развитие новейших информационных технологий: видео, кабельного и спутникового телевидения, компьютерных баз данных, мультимедиа, Интернета и сетевых СМИ. Журналистика России активно включается в формирующееся мировое информационное пространство. в начало ЖУРНАЛИСТИКА ПОСТСОВЕТСКИХ РЕСПУБЛИК Бывшие советские республики нередко обозначаются термином «переходные» – исходя из предположения, что их развитие после распада Советского Союза осуществляется в русле перехода к рыночной экономике и демократии. В действительности же в новых независимых государствах осуществлены весьма различные варианты постсоветского обустройства. В течение десятилетия, прошедшего после исчезновения СССР с политической карты мира, в новых независимых государствах развивались рыночные экономические отношения – с той или иной степенью масштабности и интенсивности. Результаты же укоренения демократии выглядят не столь однозначно: в этом отношении бывшие советские республики образуют весьма пеструю картину. В государствах Балтии были созданы политико-государегвенные системы, выстроенные на основе европейских демократических стандартов, хотя и с некоторыми существенными отклонениями например, в вопросах, касающихся русскоязычных «неграждан». Наряду с этим на некогда единой шестой части планеты сосуществуют страны с различными вариантами «управляемой демократии», а то и с более или менее выраженными признаками авторитарного правления (наглядный пример тому демонстрирует Туркменистан) В то время как балтийские государства с их сравнительно высокими показателями экономического и социального развития стали реальными кандидатами на вступление в ЕС, большинство бывших республик СССР, вошедших после его распада в Содружество Независимых Государств, оказалось в положении новых развивающихся стран. На пороге XXI века журналистика постсоветских республик демонстрирует отчетливые черты национальной специфичности. Однако в первые годы после провозглашения независимости республики бывшего СССР – и системы СМИ этих стран – пережили некоторые во многом сходные трансформации, связанные с разрушением прежней партийно-государственной системы и формированием новых правящих элит, со становлением конституционных и правовых основ государственности, рыночными экономическими реформами, а также с определением своего места и роли в кардинально изменившейся геополитической обстановке и поиском новых партнеров в международных отношениях. Перемены начала 1990-х гг. происходившие под лозунгами демократии и рыночных реформ, вызвали существенные изменения в печатной и электронной прессе постсоветских республик. Издательская и вещательная деятельность перестала быть партийно-государственной монополией и начала осуществляться в условиях рыночной среды. Полный государственный контроль над СМИ сохранился только в Туркменистане Провозглашенная отмена цензуры вызвала всплеск энтузиазма у журналистов, привыкших действовать в условиях партийно-государственного контроля. Начало 1990-х годов стало во многих республиках CHГ периодом расцвета гласности, которая в дальнейшем подверглась свертыванию. Вместе с тем это был и период бурного развития национального самосознания, что нередко приводило к появлению в прессе публикаций, пропагандирующих идеи превосходства титульных наций и русофобии. Особенностью этого периода стали чрезвычайно оптимистические прогнозы в прессе постсоветских республик относительно перспектив независимого развития новых государств. В первые годы после распада Советского Союза и образования СНГ негативное влияние на развитие журналистики оказала острая внутренняя политическая нестабильность, во многих постсоветских республиках, переросшая в Грузии, Таджикистане, Молдове в масштабные вооруженные конфликты. Война между Азербайджаном и Арменией из-за Карабаха также не способствовала осуществлению позитивных перемен в деятельности журналистов и прессы. Тем не менее в 1990-е годы в большинстве республик СНГ происходило кардинальное изменение типологической структуры периодики в связи с появлением частых газет и журналов (как правило, при сохранении правительственной прессы). Выросла доля развлекательных и иных коммерчески ориентированных изданий. Увеличилось количество газет и журналов на национальных языках. При этом во многих республиках СНГ сохранились сравнительно многочисленные и многотиражные русскоязычные издания. В Киргизии две из четырех правительственных газет выпускались на русском языке, а самый большой тираж среди ежедневных газет – 50 тыс. экз. – имела русскоязычная газета «Вечерний Бишкек». Велико значение русскоязычных изданий, выходящих в Украине, Белоруссии, других новых независимых государствах. В 1990-е годы в республиках СНГ отмечалась нестабильность газетно-журнального рынка, связанная с недолговечностью многих изданий, резкими колебаниями экономической конъюнктуры, неадекватными мерами органов государственного управления в сфере экономики – например, высоким уровнем налогообложения медийных организаций. Немаловажной причиной сложного положения печатной и электронной прессы в новых независимых государствах является узость рекламного рынка, не позволяющая многим СМИ перейти в режим рыночного самофинансирования и добиться экономической независимости. Вследствие этого в Украине прибыльны лишь рекламные и эротические издания, а все общественно-политические издания выхолят под контролем различных политических и экономических группировок, поскольку их независимый выпуск заведомо убыточен. Более благоприятные условия для выпуска экономически независимых изданий существуют в странах Балтии. Так, в Эстонии к концу 1990-х годов все ведущие газеты имели негосударственный статус и не зависели от госсубсидий Хотя в 1990-е п. увеличилось общее количество изданий, присутствующих на рынке периодики республик СНГ, их совокупные тиражи сокращались. За последние годы возросло количество украинских газет (с 1799 до 2551) и журналов (с 206 до 1374). Но при этом их общегодовой тираж уменьшился на треть. Вследствие сокращения покупательной способности населения и резкого спада читательского спроса в Украине наблюдалось существенное уменьшение общественного влияния периодической печати, особенно ежедневных газет. По обеспеченности населения ежедневной прессой Украина опустилась до уровня слаборазвитых государств мира: на 1000 чел. в этой стране в 1999 г. приходилось не более 60 экз. газет – в то время, как установленный ЮНЕСКО показатель минимальной обеспеченности составляет 100 экз. на 1000 чел. В Армении, пережившей серьезнейший экономический спад, доля граждан, регулярно читающих газеты, сократилась до трех процентов. В связи с уменьшением значения периодики и с неослабевающим стремлением властей сохранить правительственный контроль над массовыми коммуникациями, крупнейшие вещательные организации с максимальным охватом аудитории остались в собственности государства, под контролем госбюрократии. Украинское правительство контролирует деятельность двух государственных телеканалов и нескольких общенациональных радиосетей с почти стопроцентным охватом территории страны. В балтийских республиках бывшие государственные вещательные организации преобразуются в общественные. В конце 1990-х годов в Эстонии общественное ТВ имело наивысшие рейтинги по сравнению с двумя коммерческими телеканалами, в Литве общественные вещательные организации охватывали не более трети рынка, а в Латвии наибольшую аудиторию привлекал частный канал. Однако, как правило, созданные в постсоветский период многочисленные частные вещательные компании – в большинстве своем маломощные и с ограниченным охватом аудитории – еще не стали реальными конкурентами государственному вещанию. В отличие от государственной радиовещательной службы Армении, ведущей передачи на всю страну, три десятка созданных в этой стране частных FM-радиостанций имеют ограниченный радиус распространения сигнала. Большинство из них действуют только в пределах столицы, не проявляя интереса к стагнирующей провинции, непривлекательной для рекламодателей. Вследствие правительственного контроля над вещанием оппозиция не имеет полноценного доступа на государственные телеканалы и радиостанции, что особенно важно в период предвыборных кампаний. Принятые в постсоветский период законы о СМИ и действующие правоохранительные системы не создали гарантий для независимой и безопасной деятельности журналистов и СМИ, для использования прессы в целях обеспечения равноправного политического и гражданского диалога. Более того, развитие СМИ в постсоветских республиках в 1990-е годы нередко отражало стремление высших представителей исполнительной власти контролировать печатную и электронную прессу, выходя при этом за пределы конституционного поля и законодательства. Например, в Узбекистане, где существует законодательный запрет цензуры, она все же практикуется, поскольку действует фактический запрет на критику в адрес президента страны. Такой же, только еще более строгий запрет существует и в Туркменистане. Ограничены возможности независимой издательской деятельности в Таджикистане, где в конце 1990-х существовала всего одна оппозиционная газета. Организации, осуществляющие мониторинг противоправных действий против работников прессы и медийных организаций, постоянно отмечали нелегитимные акции властей, направленные против журналистов и СМИ: преследования и убийства работников прессы неоднократно приводили к громким политическим скандалам в Армении, Белоруссии, Грузии, Украине и других постсоветских республиках. В 2000 г. организация «Freedom House», которая осуществляет общемировой мониторинг положения СМИ и журналистов с учетом характера законодательного регулирования их деятельности, наличия или отсутствия политического давления и контроля медийного содержания, явственного экономического влияния на прессу, репрессий против журналистов (убийств, запугивания, преследований, высылки из страны и пр.), пришла к выводу, что во всех среднеазиатских постсоветских республиках, а также в Азербайджане и Белоруссии отсутствуют условия, обеспечивающие свободное функционирование прессы. По заключению «Freedom House», в обстановке «частичной свободы» действовали СМИ и журналисты Армении, Грузии, Молдовы, Украины. Высокая степень свободы прессы была отмечена только в республиках Балтии. В 1990-е гг. в новых независимых государствах происходило частичное, выборочное усвоение опыта журналистики, накопленного в странах с развитыми демократическими традициями и рыночными условиями функционирования СМИ. Этому способствовало развитие внешнеполитического и информационного партнерства с государствами Запада, сотрудничество с ними в подготовке и переподготовке журналистских кадров. Влияние западных стандартов журналистики, предусматривающих отделение новостей от мнений, нераскрытие источников конфиденциальной информации, предотвращение «конфликта интересов» в профессиональной деятельности журналистов и пр., в той или иной степени получило выражение в содержании журналистских этических кодексов, принятых за истекшее десятилетие в Азербайджане, Белоруссии, Латвии, Литве, Украине. В целях сохранения единого информационного пространства в СНГ был предпринят ряд инициатив, направленных на улучшение взаимодействия республик Содружества в сфере массовой информации. В октябре 1992 г. было подписано межгосударственное соглашение о сотрудничестве в области информации, которое предусматривало, в частности, «создание общих информационных структур». Одним из шагов по реализации соглашения было создание коллективной международной телекомпании республик СНГ «Мир». В 1996 г. президенты стран СНГ подписали международное соглашение, согласно которому впервые в мировой истории негосударственное информационное агентство «Интерфакс» наделялось статусом официального (полномочного) распространителя информации в рамках Содружества Независимых Государств. Но эти и другие меры, имеющие целью активизацию информационных контактов в рамках СНГ, не привели к существенному улучшению взаимного информирования в рамках Содружества. Недостаточная эффективность международных информационных обменов иллюстрируется содержанием публикаций в СМИ стран Содружества: в них отражаются преимущественно события, происходящие в конфликтных регионах Средней Азии и Закавказья, хотя пристального внимания заслуживают многие другие стороны жизни постсоветских государств. Некоторые республики СНГ предъявляют претензии России в связи с несбалансированностью информационных обменов: так, в министр информации Белоруссии заявил, что у российских телеканалов в этом государстве должно быть не больше эфира, чем имеют белорусские каналы в России. в начало ЖУРНАЛИСТИКА ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКИХ СТРАН Большинство восточноевропейских стран приобрело государственный суверенитет либо в результате отделения от Османской империи в конце XIX – начале XX вв., либо в результате распада Австро-Венгерской и Российской империй под влиянием событий первой мировой войны 1914–1918 гг. Являясь ареной борьбы за сферы влияния между крупными мировыми державами, Восточная Европа неоднократно становилась полем военных действий, революций, территориальных переделов. Межвоенный период становления и развития национальных систем прессы и радиовещания был значимым, но исторически кратковременным (он охватывал два десятилетия – от подписания Версальского договора в 1918 г. до акций, непосредственно предшествующих началу второй мировой войны – присоединения Австрии к Германии в 1938 г., подписания Мюнхенского договора и последующей за этим нацистской оккупации части Чехии в марте 1939 г.). События второй мировой войны, жестокий тоталитарный режим третьего рейха, многолетняя нацистская оккупация привели к разрушению довоенных средств массовой информации. Многие восточноевропейские журналисты погибли на поле боя или в нацистских тюрьмах и концлагерях. В странах Восточной Европы, освобожденных Красной Армией от нацистской оккупации, были закрыты органы прессы, находившиеся под руководством нацистов и их пособников. После победы над оккупантами печатные органы антифашистских сил (главным образом – компартий), выходившие ранее в подполье и в партизанских отрядах, получили возможность открытого издания и распространения. Почти десять лет – с мая 1935 по сентябрь 1944 г. – нелегально издавалась в условиях фашистской диктатуры газета болгарских коммунистов «Работническо Дело». Антифашистская революция 9 сентября 1944 г., покончившая с диктатурой, открыла возможность для свободного издания газеты. Газета «Борба», выходившая в годы войны в партизанских соединениях Югославской народно-освободительной армии, начала издаваться в освобожденном Белграде в ноябре 1944 г. 25 марта 1945 г. вышел в свет первый легальный номер газеты венгерских антифашистов «Szabad Nép» («Свободный народ»), созданной в подполье в феврале 1942 г. Советское руководство провозгласило, что восстановление периодической печати в восточноевропейских странах будет осуществляться на основе демократических антифашистских принципов. Была восстановлена часть довоенных изданий, не запятнанных сотрудничеством с оккупантами. Вновь создаваемые системы периодики включали различные группы изданий, дифференцированные по характеристикам издателя (издающего учреждения), а также по признаку политической и идеологической ориентации: а) издания либеральных и демократических партий; б) печатные органы коммунистических партий; в) печатные органы патриотических фронтов61[25], других общественных организации; г) издания частных издательских компании и групп; д) клерикальная периодика. В этот период в восточноевропейских государствах наблюдалась острая конкуренция различных политических сил, усиленная начавшейся «холодной войной» между государствами западного блока и СССР. Нараставшее противостояние бывших союзников по антигитлеровской коалиции побуждало сталинское руководство Советского Союза усилить геополитические позиции в Восточной Европе путем подавления союзников Запада (как реальных, так и гипотетических) и форсированной поддержки политически дружественных сил, в основном – компартий. Поддерживаемые из Москвы, коммунистические партии существенно укрепили в свое политическое влияние в послевоенной Восточной Европе. Часть восточноевропейских компартий осуществила объединение с группами левых социалистов и социал-демократов. Происходившие во второй половине 1940-х годов объединительные процессы оказали непосредственное влияние на дальнейшее формирование группы периодических изданий восточноевропейских партий сталинистского толка (коммунистических и рабочих партий). Так, в результате объединения Германской компартии и левого крыла СДПГ в восточногерманской зоне советской оккупации в 1946 г. была создана Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ). Ее главным печатным органом стала газета «Neues Deutschland» («Новая Германия»), учрежденная в апреле 1946 г. После объединения коммунистов и социалистов Польши и создания Польской объединенной рабочей партии в 1947 г. была учреждена газета «Trybuna Ludu» («Трибуна народа») – орган ЦК ПОРП. Возросшее влияние компартий в сочетании с давлением со стороны Советского Союза создало условия для коренной перекройки политического и социального устройства восточноевропейских стран. В Болгарии, Румынии, Албании были упразднены монархии и провозглашен республиканский строй. При решающей поддержке СССР коммунистические и рабочие партии пришли к власти во всех странах Восточной Европы, где были провозглашены режимы «народной демократии». После насильственного подавления противодействовавших политических сил и их прессы, коммунисты на сорок лет приобрели монополию на власть, подчинив своему контролю государство и те из политических партий, которые приняли вынужденный статус «союзных», а также массовые общественные организации. В отличие от СССР, в большинстве восточноевропейских государств сохранилась многопартийность. Однако при наличии нескольких «союзных» партий в политической системе этих стран не осталось места для оппозиции. Общественные массовые организации были включены в формирующуюся политическую систему в качестве ее структурных элементов, подчиненных правящим партиям сталинистского толка. В результате прихода к власти коммунистических и рабочих партий в Восточной Европе к концу 1940-х годов была ликвидирована не только печать политических оппонентов, но и частная периодика. Учреждения радиовещания были национализированы. «Железный занавес», отгородивший Восточную Европу от большей части мира, сделал невозможным распространение западной прессы в зоне советского влияния. На рубеже 1940-х – 1950-х годов правящие коммунистические и рабочие партии в странах Восточной Европы провозгласили курс на строительство социализма по советскому образцу62[26]. По примеру СССР (и теми же методами) осуществлялась коллективизация в аграрном секторе. В промышленном развитии был сделан упор на преимущественное развитие тяжелой индустрии. Все сферы общественной жизни, включая журналистику, оказались под пристальным партийногосударственным контролем. Деятельность журналистов и редакций развивалась в условиях цензурных ограничений, введенных под предлогом обеспечения государственной безопасности. Вследствие этого содержание прессы подверглось принудительной нивелировке, ее идейнополитический плюрализм был сведен к минимуму. Национальные системы печати восточноевропейских стран формировались под влиянием советского опыта. Как и в СССР, при их формировании решающее значение имел принцип, согласно которому структура периодики по типам изданий должна соответствовать основным структурным звеньям политической системы. Обычно в национальных системах периодики были представлены следующие группы изданий: а) печатные органы правящих коммунистических и рабочих партий; б) издания – печатные органы государственных организации и учреждений, а также близкие к ним партийно-государственные издания (являющиеся одновременно печатными органами партийных организаций и государственно-административных структур); в) издания «союзных» партий63[27]; г) печатные органы патриотических фронтов и массовых общественных организаций, подконтрольных правящим партиям Использование советского опыта (вплоть до его прямого копирования) особенно наглядно проявилось при формировании группы издании правящих партий. Так же, как и периодика КПСС, печать «братских» партий в обязательном порядке включала такие типы изданий, как ежедневная руководящая газета – орган Центрального комитета партии (прототип – газета «Правда»), теоретический и политический журнал (по аналогии с советским журналом «Коммунист»), политический и организационный журнал, посвященный вопросам внутрипартийной работы (аналог – журнал КПСС «Партийная жизнь»). Как и в Советском Союзе, издавались партийные журналы различной периодичности, специализированные на вопросах пропаганды и агитации, политического просвещения: «Propagandista» («Пропагандист») в Венгрии, «Политическая просвета» («Политическое просвещение») в Болгарии и др. Государственную прессу представляли главным образом печатные органы министерств и ведомств. Развитой подгруппой государственных органов прессы являлись издаваемые национальными министерствами обороны военные издания, предназначенные для солдат и офицеров восточноевропейских армий. В странах с многопартийной политической системой издательская деятельность «союзных» партий осуществлялась под пристальным партийно-государственным контролем. Условиями выживания и легальной деятельности «союзных» партий являлось признание ими лидирующей роли правящей компартии и поддержка целей социалистического строительства. В политической системе «реального социализма» подобного рода организации рассматривались как дополнительные каналы воздействия на слои интеллигенции, ремесленников, частных предпринимателей, крестьян-единоличников с целью их политической нейтрализации и интеграции в социалистическое общество. В награду за лояльность «союзные» партии получали возможность ограниченной деятельности, в частности, право издавать свои печатные органы. В ГДР выходило более 20 печатных органов «союзных» партий, в том числе общенациональные издания: Либерально-демократической партии – «Der Morgen» («Утро»), Национальнодемократической партии – «Nazional-Zeitung» («Национальная газета»), Демократической крестьянской партии – «Bauern-Echo» («Крестьянское эхо»), Христианско-демократического союза – «Neue Zeit» («Новое время»), а также окружные газеты названных партий. В Болгарии в социалистический период на правах союзника правящей компартии действовал Болгарский земледельческий союз – крестьянская партия, основанная в 1900 г. Подчиненная, политически несамостоятельная роль БЗНС подчеркивалась тем фактом, что он, при наличии своего устава, не имел собственной партийной программы, декларируя при этом полную поддержку программы БКП. Газета «Земледелско знаме» – печатный орган БЗС, издающаяся с 1902 г., сохранилась при социализме, пропагандируя союз рабочего класса и крестьянства Болгарии, аграрную политику БКП, во многом построенную на копировании противоречивого опыта КПСС и советского государства в этой области. Издания «союзных» партий выходили в Польше (газета «Zielony Sztandar» («Зеленое знамя») – орган Объединенной крестьянской партии, «Tygodnik Demokratyczny» («Демократический еженедельник») – издание Демократической партии, в Чехословакии – газета Чехословацкой народной партии «Lidová democracie» («Народная демократия»), орган Словацкой партии свободы «Sloboda» и др. Ввиду ограниченности тиража и распространения этих изданий степень их реального влияния на общественное мнение была существенно ниже по сравнению с влиянием периодики правящих партий. Так, издательский концерн ПОРП «Ксенжка-Праса-Рух» вплоть до конца 1989 г. контролировал выпуск подавляющего большинства газет и журналов Польши. Попытки открытой журналистской и издательской деятельности политической оппозиции (в Венгрии в 1956 г. и в Чехословакии в 1968 г.) были пресечены после введения в эти страны советских войск. Оппозиционная печать в восточноевропейских странах социалистического периода существовала только в форме самиздата. Исключением является Польша, где ввиду традиционно сильного влияния костела на общество правящая партия сохранила католическое клерикальное издание «Tygodnik Powszechny» («всеобщий еженедельник»), которое на протяжении многих лет было фактическим легальным печатным органом польской оппозиции. В восьмидесятые годы, вплоть до победы «Солидарности» на выборах 1989 г., печатные органы этого объединения издавались и распространялись открыто, несмотря на отсутствие соответствующего официального разрешения. Созданная «Солидарностью» «Gazeta Wyborcza» («Выборная газета») сыграла большую роль в победе объединения на выборах 1989 г., открывших путь к демонтажу «реального социализма» в Польше. Значительную часть периодики восточноевропейских стран составляли печатные органы массовых общественных организаций. Обслуживая существующую политическую систему, общественные организации были призваны оказывать идейно-воспитательное и пропагандистское воздействие на различные группы населения, дифференцированные по половым, возрастным, профессиональным признакам. Группа изданий, выходивших от имени общественных патриотических организаций – отечественных фронтов («Отечествен фронт» в Болгарии, «Szabad Föld» («Свободная земля») и «Magiar Nemzet» («Венгерская нация») в Венгрии, «Romania Liberá «(«Свободная Румыния»), «Bashkimi» («Единство») в Албании) были призваны способствовать национальной консолидации на основе признания политической монополии правящей партии. Обязательным атрибутом восточноевропейских систем периодики была группа изданий коммунистических (социалистических) союзов молодежи: «Junge Welt» («Юный мир») в ГДР, «Народна младеж» в Болгарии, «Mladá Fronta» («Молодежный фронт») в Чехословакии и др. Издавались печатные органы профсоюзов, женских и детских, творческих организаций. Содержание большинства восточноевропейских периодических изданий социалистического периода характеризовалось чрезмерной идеологизацией. Исходя из ленинской формулы о газете как коллективном пропагандисте, агитаторе и организаторе, правящие партии использовали прессу как средство насаждения в обществе догматического сталинистского «марксизмаленинизма». Внимание периодики, как и средств массовой информации в целом, было сосредоточено на освещении «достижений социалистического строя» (действительных и мнимых), которые призваны были служить доказательством истинности официальной идеологической доктрины. В условиях господствовавшей в странах Восточной Европы командно-административной системы управления экономикой и обществом, скопированной с советского образца, журналисты имели ограниченный доступ к официальным документам, статистическим данным, значительная часть которых была засекречена. Объективному освещению политических и общественных процессов в прессе препятствовали также ограничения на критику. Несмотря на декларативные утверждения о необходимости и полезности критических публикаций, они были посвящены, как правило, частным, локальным недостаткам и не выходили за предел круга проблем, определенных руководством правящих партий. Жесткая кадровая политика в отношении редакторов и рядовых работников прессы, неоднократно проводившиеся «чистки» провоцировали среди журналистов тенденции самоограничения и самоцензуры. Следствием этого явились схематизм, односторонность, триумфализм в освещении вопросов экономического и общественного развития восточноевропейских стран, «мира социализма» в целом. При социализме провозглашалось, что главным героем средств массовой информации должен стать человек труда. Действительно, многие публикации были посвящены труженикам – рабочим, крестьянам, представителям интеллигенции. Но журналистские портреты передовых производственников часто характеризовались упрощенческим, поверхностным подходом к передаче внутреннего мира людей, игнорированием истинных мотиваций их деятельности, использованием идеологических псевдообъяснений побудительных импульсов добросовестного инициативного труда. Нередко пресса, постоянно декларирующая заботу государства и общества о человеке труда, оставляла без внимания вопросы защиты жизненных интересов трудящихся от командно-административного произвола. Попытки развивать движение рабоче-крестьянских корреспондентов, которое могло бы превратиться в форму демократического участия трудящихся в обсуждении насущных проблем общественного развития и в деятельности прессы, не увенчались успехом, так как активная роль рабселькоров противоречила природе партийно-бюрократического строя. Средства массовой информации стран «народной демократии» не стали публичным форумом различных общественных сил, полем для дискуссий о путях и формах обеспечения истинного народовластия. Более того, во многих случаях они ответственны за поддержку прямых нарушений принципов демократизма. В течение многих лет восточноевропейская пресса пропагандировала культ личности Сталина, местных партийных вождей (в Румынии пропаганда культа личности Чаушеску продолжалась вплоть до крушения диктаторского режима в конце 1989 г.), оправдывала массовые репрессии и подавление свобод. Несмотря на то, что восточноевропейские государства поддержали Всеобщую декларацию прав человека (1948), средства массовой информации стран «народной демократии» хранили молчание о многочисленных нарушениях прав личности, допущенных в социалистический период, отрицая сам факт наличия таких нарушений. Освещение в восточноевропейских СМИ международных событий, жизни зарубежных стран также осуществлялось с многочисленными умолчаниями и отклонениями от требований объективности. В условиях «холодной войны» преобладал конфронтационный подход к отражению мировых событий. Западный мир и его союзники, представляемые в образе врага, характеризовались как группа погрязших в кризисах и противоречиях государств, осуществляющих эгоистическую агрессивную внешнюю политику. Под давлением руководства СССР в СМИ Восточной Европы культивировался искаженный пропагандистский образ Советского Союза и отношений внутри социалистического блока государств. Превалировали характеристики СССР как оплота всех прогрессивных сил мира, как страны неограниченных ресурсов, передовой науки и техники, обеспечившей высокий жизненный уровень своих граждан, как беспроблемного общества, успешно движущегося к коммунизму. Расширение международных производственных связей и сотрудничества, культурных и туристических обменов между социалистическими странами в 1970-е – 80-е гг. наглядно выявило несостоятельность, иллюзорность этого пропагандистского образа СССР. Информационное сотрудничество стран советского блока было в значительной мере бюрократизировано, обеднено – во многом вследствие взаимного недоверия, характерного для межгосударственных отношений на высшем уровне. Регулярные контакты руководителей ведущих СМИ социалистических стран способствовали международной координации пропагандистской деятельности. Однако систематическое интернациональное сотрудничество на уровне журналистских коллективов было весьма ограниченным. В обмене информацией между социалистическими странами наблюдался отчетливо выраженный дисбаланс. Поток информационных материалов из СССР в восточноевропейские страны значительно превосходил по масштабу информационные потоки в обратном направлении (так, многие восточноевропейцы имели возможность регулярно смотреть транслируемые по национальным каналам передачи советского ТВ, в частности, информационную программу «Время», в то время как телепрограммы из других социалистических стран появлялись на отечественных экранах гораздо реже). Дефицит объективной информации о внутреннем положении восточноевропейских государств, о международной жизни провоцировал недоверие населения к национальным СМИ и стремление использовать альтернативные (главным образом, западные) источники информирования. Географическая близость к государствам западного блока облегчала доступ к такого рода источникам: в восточноевропейских странах можно было сравнительно легко прослушивать передачи радиостанций соседних Австрии, ФРГ, Западного Берлина, иновещания США, Англии, принимать трансграничные телепередачи. В результате в Восточной Европе образовалась обширная аудитория, ориентированная на западные источники информации. Так, по результатам косвенных исследований аудитории, в середине 1980-х годов слушателями западных радиостанций были 72% взрослого населения Венгрии, 86% поляков, 82% румын, 39% болгар, 79% граждан Чехословакии. Это сказалось на вызревании процессов, приведших к демонтажу социализма в конце восьмидесятых годов64[28]. СМИ восточноевропейских стран в период реформ (1990-е годы). Крушение социализма сопровождалось резким сокращением тиражей и влияния периодических изданий бывших правящих партий, переживших острый политический и идейный кризис, а также стремительным изменением общего ландшафта национальной периодики. В связи с переходом к общественноэкономическим реформам была уничтожена система партийно-государственного контроля над прессой, упразднена цензура. Бывшие «союзные» партии, провозгласившие политическую автономию и отказ от сотрудничества с компартиями, добились полной самостоятельности в своей издательской деятельности. «Gazeta Wyborcza» – печатный орган польской «Солидарности» – после прихода этого движения к власти превратилась в одну из крупнейших (и экономически процветающих) газет Польши, имеющую 17 региональных вариантов, «привязанных» к локальному рекламному рынку. Оппозиционные в прошлом политические силы, пользуясь открывшимися возможностями свободного издания печатных органов, создали газеты и журналы различной идейно-политической ориентации – праволиберальные, монархистские, издания экологистов – «зеленых» и т.д. – вплоть до ультранационалистических и анархистских. Гарантированная законом свобода издательской и информационной деятельности способствовала развитию СМИ, плюралистичных в политическом и идейном отношении. На рубеже прошлого и нынешнего веков в большинстве стран Восточной Европы отмечены высокие рейтинги свободы СМИ и журналистов. Болгария, Венгрия, Польша, Чехия, Словакия, Словения характеризовались западными мониторинговыми организациями как страны со свободной прессой, Румыния была отнесена к государствам с «частично свободными» СМИ. югославская пресса до устранения Милошевича признавалась несвободной. В первые же месяцы после крушения социализма в восточноевропейских государствах появляется частная пресса. В Польше были приватизированы газеты и журналы, принадлежавшие ранее издательскому концерну ПОРП. Приватизация коснулась 85% польских СМИ, некоторые из которых оказались в собственности иностранных владельцев. Аналогичные процессы происходили и в других восточноевропейских странах. Возродились некоторые из закрытых в конце 1940-х годов «исторических» изданий. Вновь появляется бульварная пресса. В связи с развитием местного самоуправления в ряде стран происходят активные процессы формирования новой местной периодики. Идет развитие клерикальных СМИ. Резко возрастает общее количество издаваемых газет и журналов. Распространение рыночных отношений на сферу издательской деятельности и коммуникаций привело к существенному увеличению стоимости типографских материалов и услуг, доставки тиража подписчикам. В условиях коммерческой конкуренции оказываются недолговечными печатные издания, не отвечающие требованиям экономической рентабельности, не вписывающиеся в рыночные схемы эффективного издательского бизнеса. В то время как в ряде стран Западной Европы государственные власти стремятся ослабить воздействие рыночных механизмов, затрудняющих доступ граждан к плюралистичным источникам информации, включая местные, в большинстве восточноевропейских стран отсутствует четкая политика в этой области. Вступление восточноевропейских стран в период реформ совпало с началом интенсивной экспансии западных медиакорпораций на национальных рынках СМИ. Вторжение западногерманских издательских компаний на газетно-журнальный рынок бывшей ГДР в считанные месяцы изменило облик периодики на востоке Германии: уже в первой половине 1990 г. там распространялись 24 ежедневные газеты, 42 еженедельника и 240 журналов, принадлежащих западногерманским корпорациям. Тираж одной только «желтой» газеты «Bild», предназначенный для восточных немцев, превысил 1 млн. экз. Вскоре почти половина подписных изданий, распространяемых в Восточной Германии, оказалась под контролем двух западногерманских концернов – «Генрих Бауэр-ферлаг» и «Грунер унд Яр», а на долю концерна «Шпрингер-ферлаг» пришлось 63% всех продаваемых в киосках изданий. В Венгрии крупные пакеты акций ряда известных и влиятельных изданий оказались в руках западных корпораций, руководимых Р. Мердоком, лордом Ротермиром и др. В Польше в результате экспансии норвежских и германских издательских корпораций под их контролем оказалась значительная часть печатных изданий, включая региональные газеты. Больше половины акций влиятельной «качественной» газеты «Rzeczpospolita» («Республика») перешло в собственность норвежского концерна «Оркла». Иностранные издатели, нацеленные на достижение коммерческого успеха медийных предприятий, стремятся избегать конфликтов с государственными властями восточноевропейских стран, поэтому выпускаемые ими издания во многом утрачивают свою контрольную функцию по отношению к властям, что было отмечено в Польше65[29]. Политическая и культурная переориентация большинства восточноевропейских СМИ на западные страны способствовала в постсоциалистический период росту общественной популярности идей о необходимости тесных отношений экономического и военно-политического партнерства и сотрудничества с США и объединенной Европой. Это повлияло на решение ряда государств, некогда входивших в советский блок, о вступлении в НАТО и ЕС. Сегодня на восточноевропейских рынках периодики (особенно журнальной) значительное место занимают издания, выпускаемые западными корпорациями – главным образом, американскими, германскими, французскими – в виде версий, адаптированных к местным условиям с учетом запросов и национально-культурной специфики аудитории. Выходящие на польском, венгерском, болгарском и других языках народов Восточной Европы, эти издания опираются на транснациональные издательские структуры, на многолетний опыт деятельности в рыночной среде и составляют серьезную конкуренцию национальным изданиям. Так, адресованные женской аудитории журналы – «Cosmopolitan» и другие – существенно потеснили национальную женскую прессу. Существенные перемены наблюдаются и в вещательной деятельности. Еще на начальном этапе реформ из программ восточноевропейских телекомпаний была исключена трансляция передач советского телевидения. Преобладающими тенденциями в развитии восточноевропейских вещательных служб становятся децентрализация и коммерциализация вещания. Происходила трансформация государственных телеканалов в общественные, по образцу общественных вещательных корпораций Западной Европы. В начале 1990-х годов начался бурный процесс развития в столицах и в региональных центрах частных радиостанций и коммерческого телевидения – как эфирного, так и спутникового, кабельного. В создание новых вещательных компаний нередко существенную роль играют иностранные капиталы и технологии. Созданная при решающем участии американских инвесторов коммерческая телекомпания TV NOVA потеснила в Чехии национальное общественное телевидение. Коммерческие вещательные службы широко используют программы и фильмы, импортированные из западных государств. Так, созданные в Польше коммерческие телесети «Polsat» – постоянно используют в своем вещании голливудские фильмы, развлекательные программы телекомпаний США и других стран Запада. Польский национальный вещательный совет, основанный в 1993 г., призвал положить конец хаотическому развитию телевизионной индустрии, начавшемуся в первые годы реформ. Сенат Польши, местные законодательные и административные органы и отдельные граждане подвергли критике положение дел на польском ТВ, в частности, протестуя против насилия на телеэкране. По результатам исследований, большинство телезрителей полагает, что на польском телевидении слишком много насилия. Главным обвиняемым стал канал «Polsat» в передачах которого было отмечено в среднем 57 сцен насилия в час. В ответ на критику директор программ «Polsat» заявила, что сцены жестокости привлекают больше зрителей. Осуждение со стороны общественности способствовало принятию решения о подготовке добровольного кодекса телерадиокомпаний, регулирующего спорные аспекты вещания. Для выработки кодекса была создана комиссия, в которую вошло по два представителя от каждой компании, от Совета по этике прессы и от Польского национального вещательного совета66[30]. За годы реформ в восточноевропейских странах сформировалась новая система регулирования издательской и вещательной деятельности. Были приняты законы о СМИ, создавшие юридическую базу для функционирования печатной и электронной прессы в новых условиях. Пример Польши и других восточноевропейских стран показывает что в них создаются механизмы саморегулирования печатной и электронной прессы: в большинстве стран приняты новые кодексы профессиональной этики журналистов и СМИ, предпринимаются попытки создать органы и учреждения, обеспечивающие мониторинг публикаций и общественное влияние на деятельность массмедиа. в начало ПЕРИОДИКА СТРАН АЗИИ, АФРИКИ И ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ После достижения национальной независимости развивающиеся страны столкнулись с весьма серьезными проблемами, препятствующими развитию журналистики (и в особенности – периодической печати). К числу этих проблем относится экономическая отсталость, массовая неграмотность населения, устаревшая полиграфическая база прессы. В результате только один из двухсот жителей Бангладеш читает газету, в то время как в Индии – один из 25. В Пакистане грамотны лишь около четверти жителей, что существенно сужает поле деятельности периодики страны. Большие сложности, в том числе технические, создает разноязыкость населения. Так, в Пакистане полиграфия приспособлена главным образом к обслуживанию англоязычных изданий и газет на урду, в то время как перед газетами, издающимися на других языках, встают проблемы, связанные с дефицитом шрифтов и приспособленных к ним линотипов. Технологические и экономические трудности пакистанской прессы, административный гнет вызвали сокращение количества ежедневных газет. К началу 1990-х годов в Индии выходило свыше 2280 ежедневных газет. А общее количество периодических изданий превысило 25,5 тыс. – как на английском языке (4276) так и на языках народов Индии – хинди (6429), бенгали (1299) малаялам (1737), гуджарати (1138), урду (1363), тамильском (1193) и др. Однако подавляющее большинство газет являются низкотиражными. их экономическое положение нестабильно. Во многих странах Южной Азии – Индии, Пакистане. Бангладеш, Шри-Ланке, Малайзии, Сингапуре и других бывших британских владениях – сильны традиции, сформировавшиеся под влиянием английской школы журналистики. Подача материала и стиль публикаций местной англоязычной прессы носит явственный отпечаток опыта, усвоенного за многие десятилетия общения с британской прессой. Многие крупные издательские компании и периодические издания были созданы в этих странах еще в колониальный период. Облик и стиль газет и журналов на местных языках более многообразен. Распространение таких изданий и их влияние на общество неуклонно возрастали в постколониальный период. Однако при этом распространено мнение, что лучшие журналистские кадры сосредоточены в редакциях англоязычных газет и журналов, которые признаны наиболее влиятельными и информированными изданиями. Своеобразна периодика азиатского экономического гиганта – Японии. Начавшееся под влиянием процессов социальной модернизации развитие японской прессы привело к появлению в 1870-е гг. ряда периодических изданий, часть из которых издается по сей день (среди них – две крупнейших современных газеты – «Асахи» и «Иомиури»). В первые десятилетия XX в. в Японии выпускались тысячи газет и журналов, в большинстве своем имевших весьма ограниченный тираж. Усиление милитаристских тенденций в политической жизни Японии в тридцатые годы привело к ужесточению правительственного контроля над прессой и радиовещанием. С целью обеспечить управляемость и подконтрольность периодической печати, расширить возможности ее использования для ведения шовинистической экспансионистской пропаганды тогдашние правители Японии пошли по пути резкого сокращения количества изданий (до 55 в 1943 г.) при одновременном существенном наращивании их тиражей. Ситуация, характеризующаяся доминированием нескольких высокотиражных изданий в системе японской газетной периодики, сохранилась и в послевоенный период. После отмены в июле 1948 г. предварительной цензуры, введенной оккупационными властями США, по тиражу и влиянию на японскую аудиторию ни одна из японских газет не может сравниться с тремя гигантами – «Асахи», «Иомиури» и «Майнити», сочетающими в своей деятельности признаки «качественной» и «массовой» прессы. Периодика Китая. В 1919 г. в развитии китайской журналистики начался новый этап, поскольку в стране появился новый отряд прессы – коммунистическая печать, который оказывал большое воздействие на дальнейшее развитие китайской журналистики. Длительное время китайская журналистика развивалась в сложных условиях гражданской войны, японской оккупации. После провозглашения КНР в октябре 1949 г. в стране началось создание системы печати, подконтрольной правящей коммунистической партии. Были закрыты все гоминдановские издания и радиостанции. Частные газеты постепенно переходили в руки государства (нередко выкупались у владельцев). К 1954 г. в многонаселенной стране издавалось 270 газет общим тиражом 8 млн. экз., более половины из них составляли издания правящей компартии. Сохранение формальной многопартийности обеспечило выпуск некоторых изданий – печатных органов партий – политических союзников КПК. В 1956 г. была произведена реформа китайской журналистики, усилившая распространение и влияние центральной прессы во главе с газетой «Жэньминь Жибао» («Народная газета»). После начала «культурной революции» в середине 1960-х гг. количество периодических изданий в Китае резко сократилось. В результате крупнейшей политической и идеологической чистки в огромной стране в 1970 г. выходило всего 42 газеты, а общее их количество уменьшилось на 301 (в сравнении с 1965 г.). Однако общий тираж издаваемой газетной прессы при этом сократился незначительно, что свидетельствовало о стремлении обеспечить влияние на массовую аудиторию через небольшое количество унифицированных по содержанию газет. В 40 раз уменьшилось количество издаваемых журналов. В 1970 г. выходил всего 21 журнал, тиражи журнальной периодики также существенно сократились. 84,4% всех уцелевших изданий являлись партийными органами различною уровня. Предпринятые в 1970-е годы меры по поддержке периодики (в частности, через обязательную подписку) дали ограниченные результаты. Чрезмерная политизация и унификация содержания изданий не способствовали росту читательского интереса к прессе, а низкий уровень жизни, состояние грамотности населения ограничивали возможности подписки на периодику. Даже к началу нового века, после двадцатилетних реформ и продолжительного экономического роста, в Китае оставались неграмотными 16% мужчин и 38% женщин. Под влиянием политико-экономических реформ, начатых в стране после смерти Мао Дзедуна и отстранения от власти радикальной группировки в руководстве КПК, были созданы предпосылки и условия для быстрого роста периодики. Восьмидесятые годы стали периодом реформирования китайской журналистики и стремительного развития периодической печати – как по количеству изданий, так и по масштабам их распространения. В 1986 г., через десять лет после начала перемен, в Китае издавалось уже 6000 газет и журналов. Вместе с тем многие издания, особенно газеты, выпускались небольшими тиражами. Из 1777 выходивших в тот период газет только 98 имели ежедневную периодичность. Наметилась тенденция к сокращению тиражей партийных изданий. Пятую часть от общего количества названий газетной периодики составляли общеполитические газеты – органы партийных организаций разного уровня – от ЦК КПК до уездных парткомов. Однако газетная периодика стала более многообразной по типам изданий. Выходили также газеты – органы общественных организаций (профсоюзов, комсомола и др.), научно-технические, экономические, педагогические, юридические и спортивные. В журнальной периодике преобладали издания, в основном специализированные по проблемам общественных и естественных наук, а также научно-популярные, общественно-политические и литературно-художественные журналы. Большой интерес аудитории к научной и научнопопулярной периодике связан главным образом с тем, что современный Китай проходит этап ускоренной научно-технической модернизации. Некоторые из этих изданий активно поддержали идеи либерализации китайского общества, что также привлекло к ним внимание части интеллигенции и научно-технических работников. Более многообразным стало содержание изданий, улучшилось их оформление. Активизировалась работа с читателями. Освещение получили многие проблемы, ранее запретные – безработица, инфляция, бедственное положение многих сельских жителей – членов аграрных коммун. Печать стала активно критиковать различные негативные стороны развития китайского общества – коррупцию, злоупотребления партийных и государственных чиновников. Это соответствовало взглядам Ден Сяопина и его сторонников в китайском партийном руководстве на роль прессы как катализатора модернизации страны. Руководство партийной пропагандой провозгласило, что отныне газеты могут сами решать, каких тем им следует избегать в публикациях. Одновременно партийный лидер Ху Яобан заявил, что 80% новостей в прессе должно быть посвящено успехам реформ, а 20% – недостаткам. Даже в критических выступлениях печати обычно не ставились под сомнение основы существующего в Китае общественно-политического строя, базирующегося на доминировании КПК, на всевластии высших партийных лидеров. Не изменились и представления о прессе как об «орудии классовой борьбы», инструменте политического и идеологического влияния правящей партии на массы. В среде китайских журналистов оформились три основных направления, отличавшиеся между собой отношением к реформам и их перспективам: маоистские ортодоксы, сторонники ограниченных реформ (полагавшие, что изменения должны охватить главным образом производственно-экономический базис, не затрагивая основ существующего общественнополитического устройства), а также приверженцы либерализации, ориентированные на западные образцы. После протестов на площади Тяньаньмынь в Пекине в 1989 г. партийно-государственный контроль над прессой ужесточился. Часть либерально настроенных журналистов была уволена, некоторые оказались в тюремном заключении или в эмиграции. На многие руководящие посты в редакциях были назначены «твердокаменные» маоисты. К середине 1990-х годов положение китайских СМИ несколько изменилось в связи с корректировкой официального внутриполитического курса после выступления в 1992 г. Ден Сяопина, провозгласившего углубление реформ. Многие редакционные коллективы получили возможность самоуправления (это не коснулось редакций партийной и государственной прессы), расширились их полномочия в ведении самостоятельной экономической деятельности. Одним из показателей успешной работы редакций становится объем средств, получаемый благодаря публикации коммерческой рекламы. В результате, например, шанхайские газеты в течение 1995 г. получили 4 млрд. 500 млн. юаней в виде доходов от рекламной деятельности, за пять лет объем поступающей рекламы возрос в шесть раз. Одна только южнокитайская «Гуанчжоу Жибао» получала ежегодно около 300 миллионов юаней рекламных поступлений. Внушительно выглядела соответствующая статья доходов центрального ТВ Китая, которое получало около 1 млрд. юаней в год в виде платы за передаваемую в эфир коммерческую рекламу. Девять из десяти популярных китайских журналов рекламировали иностранные моды, фильмы, спорт, пищу и технику. Коммерческая реклама превратилась в один из мощных каналов распространения в стране западных культурных стереотипов и образцов потребительского поведения. Вместе с тем рост рекламных доходов способствовал быстрому развитию средств массовой информации Китая: в середине девяностых годов в стране издавалось более 2000 газет, действовало свыше тысячи радиостанций и около 2000 эфирных, кабельных и спутниковых телецентров. Под влиянием реформационных процессов меняется содержание китайской прессы. Расширилась тематика выступлений, живее стал стиль материалов, разнообразнее лексика журналистских произведений. Сегодня даже в партийной периодике нередки скандальные (с точки зрения бытующих в Китае представлений о морали) публикации, способствующие повышению читательского рейтинга изданий. Главной пропагандируемой в прессе ценностью становится личная инициатива, тогда как ранее восхвалялись коллективные усилия в интересах всеобщего благосостояния. «Героями дня», чей пример пропагандируется прессой, стали удачливые предприниматели, в то время как раньше ими были передовые рабочие, крестьяне, военнослужащие. В связи с падением влияния партийной прессы редакция «Женьмин Жибао» («Народная газета») объявила в 1998 г. о необходимости «нового лица издания». Во времена «культурной революции» тираж газеты составлял 6 млн. экз. К концу 1990-х годов он сократился вдвое. Дальнейшее повышение профессионализма прессы в Китае напрямую связано с развитием системы подготовки журналистских кадров. В предыдущие десятилетия главным достоинством журналистов, считавшихся идеологическими работниками, признавалась политическая лояльность. Профессиональные же качества стояли на втором плане. Сеть учебных учреждений, готовящих журналистов, была явно недостаточной для огромной страны. В результате в первой половине девяностых годов только около 6% китайских журналистов имели профессиональную подготовку. Половина работающих журналистов не получила вузовского образования. Арабская пресса. «Сегодня в арабском мире не существует свободной прессы», – заявил в беседе с автором этих строк видный египетский публицист Мухаммед Хассанейн Хейкал. Это признание бывшего соратника президента Насера и редактора крупнейшей египетской газеты «Al-Ahram», весьма информированного и влиятельного в арабском мире ветерана журналистики, отражало не только наличие повсеместного государственного контроля над арабской периодикой. Действительно, в большинстве арабских стран периодика издается и финансируется государством, по отношению к прессе и журналистам применяются авторитарные методы управления и контроля. Вместе с тем необходимо отметить, что до недавнего времени в арабском мире было сравнительно немного «независимых» частных газет и журналов, способных выходить без финансовой поддержки со стороны государства: ограниченность аудитории (в связи с низким образовательным уровнем значительной части населения) и узость национальных рекламных рынков делали принципиально невозможным развитие коммерческой модели прессы во многих странах. В начале 1980-х годов частные издания существовали лишь в Бахрейне, Иордании, Ливане, Катаре, Кувейте, Марокко, Тунисе и Саудовской Аравии. Традиционно арабская периодика является весьма политизированной. Законодательство арабских стран предусматривает многочисленные ограничения на деятельность прессы. Так, в Ираке при режиме Саддама Хусейна существовал законодательный запрет на освещение в печати ряда тем. За публикации, признанные оскорбительными для президента и высших официальных лиц, была предусмотрена смертная казнь. Арабские издатели и журналисты испытывают давление не только со стороны правительственных кругов. Пресса находится и под пристальным вниманием экстремистских сил разного толка, главным образом – исламских фундаменталистов. Нередки случаи, когда журналистам и редакторам угрожают расправой за их профессиональную деятельность. Нападения на журналистов и их убийства также не редкость. Один из египетских редакторов, приговоренный фундаменталистами к смерти, вынужден постоянно держать под бумагами на своем рабочем столе заряженный пистолет: несмотря на вооруженную охрану его офиса, выставленную по решению правительства, постоянная угроза теракта более чем реальна. Исключением из общих правил является деятельность так называемых общеарабских изданий, которые выходят в странах Западной Европы, где нет жесткого контроля со стороны арабских правительств. В настоящее время, по мере дальнейшего развития рыночных отношений и роста предпринимательства, появления все новых нефтедобывающих арабских стран с быстро растущим уровнем национального дохода (в их число в 1990-е годы вошли Оман и Йемен – бывшие экономические «аутсайдеры»), в арабском мире усиливается тенденция коммерциализации СМИ. Это позволяет сделать прогноз, что в перспективе в арабских государствах будет появляться все больше частных периодических изданий, финансируемых главным образом за счет поступлений от публикации коммерческой рекламы и независимых от государственных структур. Развитие периодической печати в Африке. Во всех странах Африки в постколониальный период издавалось всего лишь примерно 170 ежедневных газет. Тираж многих из них не превышал несколько тысяч экземпляров, гораздо реже – несколько десятков тысяч. В ряде государств, например, Чаде, ежедневные газеты в постколониальный период не издавались. Многие издающиеся газеты были похожи на бюллетени, заполненные официальной информацией. Развитие периодической печати в Африке в период после достижения независимости сдерживалось в силу воздействия ряда негативных факторов. Наряду с политической нестабильностью, экономической отсталостью, высоким уровнем неграмотности, неразвитостью коммуникаций и средств доставки, молодые африканские государства столкнулись с труднопреодолимыми проблемами, связанными с чрезвычайным этническим многообразием населения. Жители континента говорят на 800 языках и сотнях диалектов. Нередко население одной и той же страны говорит на десятках языков. Так, в Нигерии соседствуют более 250 языков и диалектов. Это серьезно затрудняет использование периодической печати в качестве средства массовой коммуникации. Применение языков-посредников не всегда эффективно в условиях Африки: большинство из местных языков не имеет письменной или литературной формы, а язык бывших колонизаторов известен преимущественно образованным африканцам, составляющим меньшинство населения (примерно 10%). К тому же в традиционных культурах африканцев доминировали устные формы коммуникации, печатное же слово никогда не играло значительной роли в общении людей. Этническая пестрота препятствовала созданию прочных экономических основ для функционирования частной прессы, базирующейся на доходах от рекламной деятельности, поскольку в условиях языковой разобщенности невозможно сформировать массовую читательскую аудиторию. Об узости реального рекламного рынка свидетельствует также низкая покупательная способность подавляющего большинства африканцев (исключая население ЮАР). Частные издания издавались в первые постколониальные десятилетия лишь в нескольких странах Африки – Малави, Того, Мадагаскаре, Кении и некоторых других. Названные факторы, а также политический курс национального руководства в большинстве добившихся самостоятельности африканских государств обусловили преимущественное развитие в постколониальный период государственной печати. Партийная пресса в Африке представлена главным образом печатными органами правящих партий. В связи с политикой перестройки в Советском Союзе и с последующим распадом СССР, а также крушением социалистической системы, в Африке, как и в развивающихся странах в целом, сложилась новая ситуация. Бывшее «социалистическое содружество» прекратило экономическую помощь и оставило без политической и военной поддержки африканские страны, ранее входившие в зоны влияния советского блока. Зависимые от источников иностранной помощи, они были вынуждены искать новых партнеров на Западе. Одновременно усилилось давление на государства континента со стороны западных экономических доноров, требующих либерализации общественной к политической жизни в ответ на дальнейшее предоставление экономической и технической помощи. Вторая половина 1980-х – начало 1990-х годов ознаменовались существенными изменениями в системах национальной периодики и условиях деятельности прессы и журналистов африканских государств. В ряде стран предпринимаются попытки обновить и демократизировать политикогосударственные системы, сложившиеся после достижения независимости. В частности, ликвидировать монополизм правящих партий, разрешить многопартийность, обеспечить политический плюрализм СМИ и вывести их из-под жесткого государственного контроля, создать законные условия для издания частных газет и журналов, обеспечить реальную возможность критики действий властей в прессе и защиту журналистов – авторов критических выступлений. В ряде африканских стран в этот период получает распространение так называемая «альтернативная» пресса – издания, дистанцирующиеся от правящих режимов, а нередко и противостоящие им, и принадлежащие, как правило, частным владельцам. Растущую роль в их финансировании играли поступления от публикации коммерческой рекламы. Рост частнопредпринимательской деятельности в Африке (вызванный, в частности, необходимостью следовать настоятельным рекомендациям финансовых доноров – МВФ и Всемирного банка – о поощрении частного сектора) способствовал расширению рекламного рынка и массива распространяемой рекламы. «Альтернативные» издания способствовали раскрытию злоупотреблений правительственных чиновников, освещали многие темы, считавшиеся ранее запретными, служили рупором тех общественных кругов, которые требовали общественных преобразований в русле либерализации политической системы. Например, в Бенине «альтернативные» частные газеты сыграли существенную роль в переходе от однопартийной системы к политическому плюрализму. Периодическая печать в Латинской Америке более развита, чем в странах Азии и Африки. Однако для латиноамериканской периодики (по преимуществу – частной) характерно расслоение между «большой» столичной прессой и остальными печатными изданиями, которые находятся в достаточно сложных экономических условиях. Несмотря на наличие в ряде стран Центральной и Южной Америки многочисленных групп населения, владеющих только индейскими языками (кечуа, аймара, гуарани и др.), периодические издания выпускаются преимущественно на европейских языках – испанском либо португальском. Наличие значительного процента неграмотности, экономические факторы препятствуют достижению в Латинской Америке уровня обеспеченности населения периодическими изданиями, характерного для европейских стран, США и Японии. ГЛАВА 3. ЭЛЕКТРОННЫЕ СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ В ГЛОБАЛЬНЫХ КОММУНИКАЦИОННЫХ ПРОЦЕССАХ Развитие радиовещания Эпоха телевидения От «традиционных» СМИ – к конвергенции массмедиа РАЗВИТИЕ РАДИОВЕЩАНИЯ Изобретенный А. Поповым и Г. Маркони способ бескабельной передачи информации посредством электромагнитных волн привел к рождению нового средства связи – радио. На заре своего существования «беспроволочный телеграф» был лишен главного признака, характерного для СМИ – массовой аудитории. Это объяснялось не только малой численностью наличных радиоприемников, но и тем, что в первые годы из-за несовершенства радиооборудования передача информации могла осуществляться только в закодированном виде. Как и в телеграфе, применялась система Морзе, позволявшая осуществлять передачу текстов, переведенных в точки и тире. Предпосылки для превращения радио в средство массовой информации были созданы в канун и во время первой мировой войны. В 1906 г. американец Ли Де Форест изобрел аудион – электронно-ваккуумную лампу, применение которой в радиоустройствах позволило передавать голосовые сообщения, музыку, шумовые эффекты. В 1908 г. изобретатель организовал первую в истории музыкальную передачу: радиосигналы, посланные с Эйфелевой башни в Париже, распространились в радиусе 500 миль. Дальнейшее применение усовершенствованных электронно-вакуумных ламп в радиотехнике неизмеримо повысило информационные и выразительные ресурсы радио, способствовало пробуждению интереса широкой общественности к возможностям радиовещания. Во многих странах мира зародилось движение радиолюбителей. Во время первой мировой войны потребности в обеспечении радиосвязи между частями действующих армий и кораблями ВМС, а также первые попытки использования радиопередач в целях пропаганды и дезинформации противника вызвали бурный рост производства радиооборудования. С наступлением мира фирмы – производители радиотехники стремились переориентировать созданные в годы войны обширные производственные мощности на массовый выпуск и сбыт передатчиков и приемных устройств на гражданском рынке. Одновременно происходило быстрое совершенствование технической базы радиовещания. На фоне дальнейшего развития движения радиолюбителей в послевоенные годы прогрессировало экспериментальное вещание, адресованное пока еще немногочисленным радиолюбителям. Быстрое развитие радиовещания поощрялось как со стороны корпораций – производителей радиотехники, деловых кругов, которые оценили его богатые перспективные возможности как средства коммерческой рекламы, так и со стороны многих политиков, осознавших огромный общественный потенциал радио – «газеты без бумаги и расстояний». В печати разных стран развернулась широкая кампания по пропаганде радио, способствующая непрерывному росту интереса общественности к новому средству коммуникации, развитию радиолюбительского движения. В начале двадцатых годов в США и странах Западной Европы были введены в действие сотни экспериментальных и любительских передатчиков. В ноябре 1920 г. экспериментальная радиостанция RDKA (Питтсбург), принадлежавшая электротехнической корпорации «Вестингаус», провела трансляцию первой заранее объявленной передачи о ходе президентских выборов в США, ознаменовавшую начало регулярного вещания. Вслед за ней регулярное вещание начали станции в Спрингфилде (Массачусетс), в Ньюарке (Нью-Джерси) и других городах. В развитии радиовещания в США изначально превалировали коммерческие аспекты. Выдача лицензий на право вести вещательную деятельность в этот период осуществлялась государственным департаментом коммерции. Вокруг радио была развернута активная реклама, способствовавшая массовому сбыту радиооборудования и быстрому пополнению рядов радиолюбителей. Переломными в развитии радиовещания как средства массовой информации стали 1922–1923 гг., когда во многих странах мира начались экспериментальные и регулярные передачи. В 1922 г. в США начинается стремительный подъем радиоиндустрии. Если к маю этого года было выдано всего около 300 лицензий на право вещательной деятельности, то к концу года количество выданных лицензий достигло уже 570. В начале двадцатых годов наблюдался стремительный рост числа регулярно вещающих радиостанций. В первые годы вещания регулярная структура радиопрограмм была чрезвычайно редкой, а форма и содержание передач отличались пестротой. Из студий транслировались музыкальные концерты, литературные читки, драматические постановки, беседы, граммофонные записи. Были заложены основы радиоинтервью и радиорепортажа. Уже на заре радио питтсбургская RDKA передавала в прямом эфире отчеты о матчах бейсбольных команд высшей лиги, имевшие отчетливо выраженные репортажные признаки. С 1922 г. началась трансляция в радиоэфире коммерческой рекламы, которая оказала в дальнейшем решающее влияние на формирование характера и жанровой специфики вещания. Десятки тысяч американцев, уверовавших в блестящие перспективы радио, приобретали радиоприемники и приспособления, необходимые для приема передач. В 1923 г. в пользовании находилось около полумиллиона радиоприемников, а через три года приемные устройства имелись уже в каждой шестой американской семье. Выдающуюся роль в распространении и развитии радио в США сыграл выходец из России Д. Сарнов – управляющий коммерческой Радиокорпорацией Америки (RCA), созданной в 1919 г. электротехнической корпорацией «Дженерал Электрик». RCA быстро наращивала производство и сбыт радиоприемников. В 1926 г. под руководством Сарнова и при участии корпораций «Дженерал Электрик», «Вестингауз» и RCA была образована Национальная вещательная компания (NBC), на базе которой была создана крупнейшая сеть из 24 коммерческих радиостанций. Часть радиостанций была специализирована на ведении образовательно-просветительских, а также религиозных передач. Но важнейшую роль в формировавшейся системе радиовещания США играли коммерческие частные станции. К 1925 г. 43% всех созданных радиостанций вели вещание на коммерческой основе. В это число входили самые крупные и наиболее хорошо оснащенные станции. В 1927 г. сформировалась вторая крупная сеть коммерческих станций – Колумбийская вещательная система (CBS). В 1930 г. уже более 6 тыс. радиостанций вели передачи, прием которых осуществлялся 12 миллионами приемников. Радиовещанием были охвачены (в той или иной форме) свыше 40% американских семей. Принятый в 1927 г. в США закон о радио был призван упорядочить хаотическое развитие вещательной деятельности в рыночной среде. В соответствии с законом была создана федеральная комиссия, в обязанности которой было вменено решение технических проблем вещательной деятельности, распределение частот вещания (предотвращающее наложение радиосигналов разных станций в эфире), а также выдача лицензии в соответствии с классификацией станций по их вещательному формату (типу). В Европе становление массового радиовещания также происходило в начале двадцатых годов. Успешные опыты по передаче радиосигналов привели к существенному расширению количества действующих станций в Великобритании. В 1922 г. группой предпринимателей при участии Маркони была образована Британская вещательная компания – предшественница Британской вещательной корпорации (Би-Би-Си). В декабре 1922 г. компания начала ежедневное радиовещание – вначале в Лондоне, затем в Бирмингеме и Манчестере. В начале 1920-х гг. регулярно вещающие радиостанции почти одновременно появляются и в других западноевропейских странах. В Германии, однако, процесс распространения радио искусственно сдерживался вплоть до 1926 г. ввиду того, что не только вещатели, но и лица, имеющие приемные радиоустройства, должны были сдавать обязательный экзамен по радиотехнике, а при покупке радиооборудования необходимо было уплатить высокий налог. После отмены этих ограничений Германия стремительно превратилась в одну из стран с высоким уровнем радиофикации: в 1929 г. там было зарегистрировано более 2,5 млн. радиоприемников. Большой интерес в радиовещанию проявили восточноевропейские страны, возникшие после первой мировой войны на обломках Австро-Венгерской и Российской империй. Так, в Чехословакии регулярные радиопередачи пражского радио ведутся с мая 1923 г. В наиболее отсталых странах тогдашней Европы (например, Болгарии) регулярное радиовещание было организовано лишь в конце десятилетия. Двадцатые годы стали периодом повсеместного распространения радиовещания и в Латинской Америке. На смену движению немногочисленных радиолюбителей пришли коммерческие фирмы, делавшие ставку на большую будущность радио как нового перспективного средства массовой информации и рекламы. Первые латиноамериканские радиостанции создавались на базе иностранных технологий, нередко – при участии зарубежных компаний и банков. В августе 1920 г. в Буэнос-Айресе вышла в эфир радиостанция «Radio Argentina», созданная при содействии «Маркони Компани» и адресовавшая радиослушателям музыкальные передачи, литературные читки и объявления. Первая уругвайская станция (в Монтевидео) начала вешание в апреле 1923 г. при решающем участии североамериканской корпорации «Дженерал Электрик». Выход в эфир первой гаванской радиостанции PWX (октябрь 1922 г.) был обеспечен финансовым участием одного из коммерческих банков. Родоначальница перуанскою радиовещания – станция ОАХ – была создана в 1925 г. группой бизнесменов, учредивших Перуанскую вещательную компанию. Участие деловых структур в создании радиостанции определило преимущественно коммерческий характер дальнейшего развития вещания в латиноамериканских странах. Часть латиноамериканских радиостанций была создана на базе крупных информационных или образовательных учреждений, некоторые – открыты государством. Первая в Бразилии радиостанция SAH (Рио-де-Жанейро) была учреждена в 1920 г. местным отделением французского телеграфного агентства Гавас. В Мексике первые регулярные радиопередачи велись с июня 1923 г. радиостанцией JH, созданной государством. Пионером мексиканского коммерческою радио стала станция CYL, впервые вышедшая в эфир в июле 1923 г. Появление этой станции, принадлежавшей издательской компании братьев Аскаррага – владельцев крупной газеты «El Universal», положила начало формированию крупнейшей в Мексике коммерческой радиосети XEW. В 1926 г. во всех латиноамериканских странах существовала как минимум одна радиостанция с регулярным режимом вещания. Во второй половине двадцатых годов в Латинской Америке быстро растет количество радиослушателей, формируется массовая аудитория. В 1922 г. экспериментальное радиовещание началось во многих странах Азии, в частности, в Японии, Китае, Индонезии, на Филиппинах. Радио вызвало большой интерес специалистов по связи и представителей деловых кругов Японии. Изучался американский и европейский опыт организации радиовещания. В 1922 г. вступили в строй первые регулярно вещающие японские радиостанции. В последующие годы в стране происходило формирование как компаний коммерческого вещания, так и принадлежащих государству радиостанций, которые были созданы в крупнейших японских городах – Токио, Осаке и Нагое. Однако во властных кругах Японии возобладаю стремление поставить под контроль правительства все существующие в стране радиостанции с тем, чтобы обеспечить их монопольное использование в целях поддержки внутренней и внешней имперской политики. Это произошло в 1926 г., когда под предлогом создания в стране единой централизованной сети радиостанций правительство объявило об образовании Национальной вещательной корпорации (NHK). В 1928 г. было организовано централизованное общенациональное вещание по всей территории Японии, а в последующие четыре года – осуществлен переход на двухпрограммное вещание. Финансирование деятельности корпорации осуществлялось по схеме, напоминающей механизм финансирования британской БиБи-Си: бюджет NHK длительное время пополнялся путем взимания устанавливаемой правительством абонентской платы с владельцев радиоприемников, исполнение же бюджета контролировалось на министерском уровне. По мере нарастания шовинистических экспансионистских тенденций в политике японского руководства в тридцатые – начале сороковых годов усиливался государственный контроль над содержанием передач. NHK превратилась в рупор официальной пропаганды национального превосходства японцев, имперской политики колониальных захватов в Азии и в регионе Тихого океана. Власти эксплуатировали исключительную массовость аудитории радиовещания, которая в этот период стремительно расширялась: к концу 1941 г. японское население имело в пользовании около 6,5 млн. радиоприемников. Коммерческая же модель радиовещания получила распространение в Японии лишь с 1951 г. под влиянием условий, сложившихся в период оккупации страны Соединенными Штатами. При этом параллельно продолжилась вещательная деятельность NHK в статусе общественной корпорации. В то время как в Стране восходящего солнца последовал период бурного развития радио, в значительной части азиатских государств, превращенных в колонии европейских государств, США и Японии, прогресс радиовещания тормозился колониальными властями. Системы радиовещания, созданные в Индии, французском Индокитае, ряде других стран Азии, были предназначены главным образом для информационного обслуживания европейцев – граждан метрополий, проживающих в колониях. Развитие коммерческого радиовещания сдерживалось по политическим и экономическим причинам. Узость местного рекламного рынка не оставляла надежды на экономическое процветание частных станций. Становление радиовещания в Африке и странах арабского мира было осложнено рядом факторов политического и экономического свойства. Главным из них было колониальное господство, сохранившееся в некоторых странах вплоть до шестидесятых годов (а по владениях Португалии – Анголе и Мозамбике – до середины семидесятых годов, в Зимбабве – до 1980 г., в Намибии – до конца восьмидесятых, когда было покончено с южноафриканской оккупацией страны). Первая на африканском континенте радиостанция вышла в эфир в Иоганнесбурге (Южная Африка) в 1920 г. Эта станция, как и другие вещательные службы в британской Южной Африке, созданные в двадцатые-тридцатые годы, была призвана обслуживать главным образом англичан. Финансирование радиостанций в Южной Африке производилось по британскому образцу: действовала система абонентской платы, взимаемой почтовой службой с пользователей радиоприемниками. Передачи велись исключительно на английском языке. Единственным «шагом навстречу» коренному населению Южной Африки было введение сниженного тарифа абонентской платы за пользование приемниками для немногочисленных радиослушателей-африканцев. Лишь в период второй мировой войны радиостанции в британских колониях в Африке начали вести передачи собственного производства на местных языках – суахили, кикуйю, кикамба и др., а также на арабском языке. Аналогичной была ситуация во французских владениях в Африке: так, первая на Мадагаскаре радиостанция, вышедшая в эфир в 1931 г., вела ретрансляции передач французского иновещания, обращаясь главным образом к представителям метрополии, проживающим на острове. Радиостанции, передачи которых были адресованы собственно африканской аудитории, впервые появились на континенте лишь в тридцатые годы, когда миссионеры-иезуиты создали две религиозно-просветительских станции в Бельгийском Конго (ныне – Заир). На территории Эфиопии – единственной африканской страны, сумевшей отстоять государственную самостоятельность в условиях колониальной экспансии со стороны европейских государств, с разрешения эфиопского императора начались передачи еще одной миссионерской радиостанции (на этот раз протестантской), призванной стать инструментом евангелизации эфиопов. На рубеже двадцатых-тридцатых годов радиовещание осуществлялось в более чем 70 странах мира, а всемирная аудитория радиослушателей составила около 140 миллионов человек. Таким образом, в течение всего лишь одного десятилетия радио уверенно заявило о себе как о новом, стремительно развивающемся средстве массовой информации. Оформившись как новое средство массовой информации, радио продолжало стремительно развиваться в 1930-е годы. Организационное становление радиовещания зависело от того, какие интересы доминировали при создании вещательных организаций – коммерческие либо политические, а также от господствующих в обществе отношений собственности, ценностных и идеологических установок. В предвоенные годы оформились три основных модели организации и финансирования радиовещания, основы которых были заложены в предыдущее десятилетие: частная коммерческая, государственная, общественная. Частная коммерческая модель радиовещания в ее «классическом» виде сложилась в США, где повсеместно росла численность вещающих станций, расширялась аудитория радиослушателей. В США между 1930-м и 1938 гг. количество радиоприемников возросло на 100%, и к концу десятилетия радио стало почти всеохватным: приемники имели 91% городских семей и около 70% – сельских. Электрификация аграрных районов, активно проводившаяся в годы правления президента Ф.Д. Рузвельта, способствовала быстрому росту аудитории радиослушателей в американской глубинке. Однако следует отметить, что поистине всеамериканской радиоаудитория становится лишь в 1950 г., когда радиоприемники имелись уже в 95% домов. За короткий срок радио превратилось в средство массового распространения коммерческой рекламы. Стремительный рост радиовещания в США не только способствовал превращению радио в средство массовой информации, но и создал мощную радиоиндустрию, тесно связанную с рекламным бизнесом. Реальностью тридцатых годов стала нараставшая конкуренция между радиостанциями и периодическими изданиями. У печати появился мощный соперник, способный оперативно воздействовать на территориально рассредоточенную массовую аудиторию, отвлекать на себя значительную часть средств, поступающих от рекламодателей. В 1933 г. Ассоциация американских издателей газет (ANPA), озабоченная быстрым усилением новых конкурентов в лице коммерческих вещательных организаций, настоятельно рекомендовала информационным агентствам АР, UP и INS прекратить продажу новостных материалов радиокомпаниям. По мнению издателей, это должно было стать серьезным ударом по конкурентам, так как в этот период радиостанции, еще не имевшие собственных развитых служб новостей, нуждались в услугах информационных агентств. В ответ на бойкот со стороны агентств крупнейшие радиостанции CBS и NBC создали свои службы радийных новостей. С середины тридцатых годов получает распространение практика направления радиорепортеров в зарубежные командировки для непосредственного освещения основных мировых событий. В течение года после начала бойкота, оказавшегося неэффективным, UP и INS возобновили продажу информации радиостанциям. В 1940 г. к ним присоединилось и агентство новостей «Ассошиэйтед Пресс» (АР), тесно связанное с ведущими американскими печатными изданиями. Некоторые крупные издательские и вещательные корпорации предприняли инициативы с целью преобразовать отношения конкуренции в партнерские связи. Так, в 1930–1945 гг. многие коммерческие радиостанции, входившие в сети CBS, NBC (а впоследствии – и Американская вещательная корпорация (ABC), образованная на базе части станций, ранее принадлежавших NBC) стали регулярно транслировать обзоры новостей «The March of Time» («Ход времени»), подготовленные в сотрудничестве с «Тайм Инк.» – издательской корпорацией X. Люса. В 1935 г. был начат выпуск кинохроникальных версий обзоров новостей «The March of Time», а с появлением телевидения «Ход времени» стал выходить в эфир и в телевизионном варианте. Стремление ослабить последствия конкуренции с радиовещательными компаниями вынуждало издателей искать и другие формы взаимодействия с ними. Все более широкое распространение получила практика приобретения издательскими компаниями радиостанций или установления договорных партнерских отношений с ними. В 1940 г. треть радиостанций США либо принадлежала газетным компаниям, либо была ассоциирована с ними. Возможности радио активно осваивались политиками. Большую известность получили регулярные радиообращения к американскому народу творца «нового курса» – президента Ф.Д. Рузвельта. Радиообращения оказывали существенное влияние на отношение общественности ко многим проблемам национальной и международной политики. В 1930-е годы радиопередачи приобретают регулярную структуру, становятся более устойчивыми их жанровые характеристики. В предвоенное десятилетие наряду с хроникальными передачами получает распространение жанр радиокомментария. Широкую популярность завоевывают родоначальники этого жанра – журналисты CBS X. Фон Калтерборн и Э.Р. Мурроу (впоследствии известный телевизионный обозреватель). Усиление коммерческих аспектов в деятельности частных радиокомпаний во многом определило и характер программной политики, и формирование системы жанров вещания. Зависимость от рекламных доходов, которые превратились в основной источник финансирования деятельности коммерческих радиостанций, необходимость постоянной борьбы за внимание аудитории в условиях острой конкуренции породили тенденцию к преимущественному использованию форм вешания, способных привлечь большое число слушателей и максимально благоприятствующих успеху рекламной деятельности – главным образом, развлекательных. Наряду с жанрами информационной радиожурналистики (заметкой, радиорепортажем, радиоинтервью), получают развитие жанры шоу (различные вариации музыкальных, юмористических и иных развлекательных программ), ток-шоу, викторин. Развиваются жанры драматического вещания, приобретающие в условиях коммерческого радио отчетливо специфичные характеристики. Господствующей формой драматического вещания становятся так называемые «мыльные оперы» – претендующие на психологичность радиоспектакли, предназначенные для женщин-домохозяек (основной категории женской части населения того периода). Сентиментальные сюжеты «мыльных опер» были посвящены главным образом взаимоотношениям мужчины и женщины. Такого рода эмоционально насыщенные передачи, транслируемые как правило в дневное время, служили весьма удобным средством привлечения внимания женской аудитории и почти идеальной «упаковкой» для коммерческой рекламы товаров повседневного спроса, приобретаемых домохозяйками (в том числе зубной пасты, моющих средств и мыла – отчего этот жанр и получил наименование «мыльная опера»). Одновременно широкое распространение получает другая форма драматического вешания – триллеры (от английского глагола «to thrill» – волновать, будоражить, повергать в трепет), основным адресатом которых являлась мужская аудитория. Напряженное действие радиоспектакля-триллера разворачиваюсь обычно вокруг преступлений, чрезвычайных и сенсационных событий. Передаваемые в вечернее время, после возвращения с работы глав семейств, триллеры сопровождались рекламой товаров и услуг, адресованной главным образом этой части потребительского рынка. Классическим образцом радиотриллера является переданная в эфир в 1938 г. инсценировка книги Г. Уэллса «Война миров». Красочно, во внешне правдоподобной «репортажной» форме повествующая о высадке на Землю воинствующих марсиан, эта фантастическая постановка стала причиной возникновения паники среди радиослушателей, напуганных мнимой угрозой инопланетного вторжения. В дальнейшем жанровые формы коммерческого радиовещания США были воспроизведены во многих странах мира с рыночной экономикой, требующей поощрения потребительской активности населения средствами рекламы. На основе наработок в сфере радиовещания впоследствии происходило формирование системы жанров и форм вещания коммерческого телевидения. Рост финансовых поступлений от публикации рекламы благоприятствовал процессам создания крупных объединений в сфере радиовещания. К 1934 г. коммерческая радиосеть CBS насчитывала уже 97 станций, а обе сети NBC – 127. В 1938 г. 341 из 660 американских радиостанций входила в ту или иную сеть. В США сложилась фактически децентрализованная система внутреннего радиовещания. Большинство радиостанций с силу их коммерческого характера оказалось «привязано» к определенному региону (или, вернее, региональному или локальному рекламному рынку) и действовало в соответствии с конъюнктурой, складывающейся на этом рынке. Наличие крупных «сетевых» радиостанций со штаб-квартирами и студиями в Нью-Йорке, Вашингтоне и других городах не подтверждает централизованный характер вещания, так как структура управления внутренним вещанием в национальном масштабе была лишена единого центрального звена. Схемы коммерческого радиовещания, распространенного в экономически развитых странах мира, чутко реагируют на изменение рыночной конъюнктуры, на состояние рекламного рынка. В последние десятилетия под влиянием конкуренции с телевидением, на которое переключилась значительная часть рекламодателей, коммерческое радиовещание эволюционизировало от полнопрограммного вещания, предлагающего слушателям широкий набор разножанровых передач, к более специализированному по содержанию и аудиторной направленности. В коммерческом вещании сегодня превалирует наиболее востребованный аудиторией музыкальноинформационно-развлекательный формат. Развитие в послевоенные годы вещания в диапазоне УКВ (FM), внедрение стереозвука позволили предложить радиослушателям качественные записи музыкальных произведений в сочетании с краткими регулярными выпусками новостей. При этом делается упор преимущественно на использование тех продуктов индустрии звукозаписи, которые хорошо известны аудитории и способны привлечь максимальное количество радиослушателей (в основном это хиты поп-музыки – как новейшие, так и прошлых лет). В связи с развитием целевой рекламы во все большей степени делается упор на адресное вещание. Сегодня формат вещания коммерческой станции формируется с прицелом на определенные возрастные и социальные категории слушателей и с учетом специфики вкусов и предпочтений различных слоев аудитории. Наряду с музыкально-информационным форматом распространены разговорный формат (токрадио) и узко специализированные форматы музыкального вещания. Общественные вещательные радиостанции и корпорации. Вседоступность радио, возможность охвата передачами самой массовой аудитории способствовали развитию представлений о радиовещании как о новом общественном институте. Сторонники просветительских взглядов на социальную роль журналистики не без оснований полагали, что предназначение радио может быть гораздо шире узких коммерческих рамок, ориентирующих вещателей преимущественно на развлечение аудитории и распространение рекламы. Многие энтузиасты радио в разных странах мира видели будущее радиовещания как альтернативы коммерческой прессе, средства образования и распространения знаний, борьбы против невежества, удовлетворения многообразных общественных информационных потребностей. Стремление создать службу радиовещания, свободную от коммерции, от влияния рекламодателей и от прямого правительственного вмешательства в редакционную деятельность, воплотилось в модели Британской вещательной корпорации (Би-Би-Си) – самоуправляющейся организации, финансируемой за счет абонентских сборов с владельцев радиоприемников. В 1927 г. английская королева подписала Устав Би-Би-Си, создавший правовую базу корпорации как уникальной общественной вещательной службы. Согласно Уставу, Би-Би-Си призвана обеспечить всеобщий охват населения Великобритании вещанием и качественное информирование, просвещение и развлечение англичан. Создание Би-Би-Си явилось не только воплощением просветительских устремлений части британской общественности, но и результатом своеобразного компромисса с представителями издательского бизнеса, не без оснований опасавшихся конкуренции с радиовещателями на рынке информации и рекламы. Одним из мотивов создания механизма финансирования Би-Би-Си, основанного на взимании абонентской платы, было стремление исключить создаваемую мощную вещательную корпорацию из числа медийных организаций, претендующих на доходы от рекламной деятельности. Характерно также, что до принятия Устава, в начальный период существования Би-Би-Си, радиопередачи выходили в эфир не ранее 7 часов вечера, чтобы не препятствовать продаже газет. Превращение Би-Би-Си в общебританскую вещательную службу, начатое в двадцатые годы с вводом в строй мощного длинноволнового передатчика, распространившего вещание на всю английскую территорию, было завершено к началу второй мировой войны: в 1938 г. возможность прослушивать радиопередачи имели уже 98% жителей страны. Корпорация представляла собой централизованную вещательную структуру, объединившую под единым руководством как лондонский радиоцентр, так и местные станции. Она выполняла роль информационной службы, консолидирующей нацию, что особенно наглядно проявилось в годы войны против нацизма, когда ежевечерний девятичасовой выпуск новостей Би-Би-Си регулярно собирал у радиоприемников миллионы радиослушателей. Вещательная политика Би-Би-Си предусматривала создание широкого спектра разнообразных качественных информационных, публицистических, научно-популярных и развлекательных программ для массовой аудитории, содержательных передач для детей и юношества (включая образовательные), а также программ, призванных содействовав приобщению взрослых к высшим достижениям искусства и культуры. Наличие этих программ в сетке вещания Би-Би-Си выгодно отличало британскую вещательную службу от большинства коммерческих радиостанций, нацеленных преимущественно на развлечение радиослушателей. Популярностью у аудитории пользовались качественные драматические и литературные передачи, трансляции концертов классической музыки, беседы в студии с ведущими политиками, писателями, мыслителями. В 1930 г. был учрежден симфонический оркестр Би-Би-Си, завоевавший известность своим высоким исполнительским мастерством и участием в популяризации выдающихся образцов мировой музыкальной культуры. Одним из провозглашаемых ключевых принципов деятельности Би-Би-Си стала редакционная самостоятельность. Декларируя свое служение обществу, корпорация принципиально не использовала коммерческую рекламу, демонстрируя тем самым свою независимость от рекламодателей и коммерческой конъюнктуры. Прямое вмешательство исполнительной власти в дела Би-Би-Си было сведено к минимуму, однако существовали многочисленные формы взаимосвязей Би-Би-Си с государственными и парламентскими структурами. Особенно заметно эти взаимосвязи проявились в развитии иновещания Би-Би-Си. По сей день радиовещание корпорации на зарубежную аудиторию осуществляется в тесном взаимодействии с британским министерством иностранных дел (Форин Оффисом) и финансируется преимущественно из государственного бюджета, а не за счет абонентской платы радиослушателей. В период Веймарской республики в развитии германского радио был предусмотрен акцент на культурно-воспитательное вещание, которое удовлетворяло бы общественные потребности в широком распространении знаний и культуры. Однако осуществление этой идеи было прервано в связи с приходом к власти нацистов, полностью подчинивших себе германское вещание и использовавших его главным образом для достижения своих политико-пропагандистских целей. Общественное радиовещание в Германии было возобновлено после окончания второй мировой войны. В 1920-е годы в США часть первых радиостанций была создана университетами и колледжами, которые организовали образовательное и просветительское вещание. Однако впоследствии из-за экономических трудностей и из-за давления со стороны коммерческих вещателей, которые были заинтересованы в том, чтобы отобрать у образовательных учреждений принадлежавшие им дефицитные частоты вещания, количество таких станций существенно сократилось. В конце второй мировой войны в эфир выходили всего 25 средневолновых общественных (некоммерческих) радиостанций. В 1945 г. Федеральная комиссия по коммуникациям США (FCC) выделила 20 каналов ультракоротковолнового вещании для некоммерческих станций. Однако развитие общественного радио сдерживалось из-за дефицита средств, поскольку финансировалось оно преимущественно из благотворительных фондов (главным образом – фонда Форда). До 1963 г. государство не оказывало финансовой поддержки образовательным станциям. Ситуация существенно изменилась в 1967 г., когда разрозненные общественные радиостанции были объединены в единую общенациональную систему – Национальное общественное радио (NPR). К началу 1990-х годов общественное (некоммерческое) радиовещание в США представляли примерно 1400 станций, около 250 из них – в большинстве своем наиболее крупные и лучше финансируемые – были связаны с NPR. Общественные вещательные корпорации, существующие в различных странах мира, имеют различную степень автономности от государственных структур – от значительной (британская БиБи-Си, земельные вещательные службы ФРГ) до весьма ограниченной (вещательная корпорация Шри-Ланки SLBC). Некоторые общественные корпорации – например, южноафриканская SABC – на деле фактически являются структурами, подконтрольными государству. В странах с развитыми парламентскими системами и демократическими традициями общественные службы подотчетны парламентам и гражданам. Различна и степень коммерциализации общественного вещания. Общественные вещательные службы либо полностью воздерживаются от передачи коммерческой рекламы (внутреннее вещание Би-Би-Си) – и независимы от рекламодателей, либо используют доходы от рекламы в качестве дополнительного источника финансирования своей деятельности – наряду с абонентской платой за пользование приемными устройствами. В ряде стран постколониальной Африки представлена общественная модель организации радиовещания, весьма близкая по своим характеристикам к государственной модели. Общественное вещание в некоторых африканских странах было организовано по образцу Би-БиСи, более или менее приспособленному к местным условиям. Аналогичные структуры сложились в постколониальный период в шести африканских странах – бывших британских владениях, в том числе Гане, Малави, Нигерии, Зимбабве. При этом провозглашаемая самостоятельность вещательных организаций в осуществлении программной политики реально сочеталась с государственным контролем и отчетностью перед правительством в исполнении бюджета, формируемого из средств государственной казны и за счет взимания абонентской платы с владельцев приемников. В отношении руководства и ведущих сотрудников общественных служб вещания проводится целенаправленная кадровая политика (нередко – весьма жесткая), предусматривающая строгий отбор кадров по принципу политической лояльности президенту и правительству страны. Такого рода схема действует в Зимбабве, где руководящий совет Зимбабвийской вещательной корпорации (ZBC), призванный обеспечить общественный характер деятельности корпорации и состоящий из представителей различных социальных групп, формируется президентом страны, который является одновременно и председателем совета. Это своего рода «микропарламент», в котором однако, не представлена оппозиция. Совет полномочен назначать генерального директора ZBC, но при условии, что его кандидатура будет одобрена президентом страны. Абонентская плата за пользование радиоприемниками является одним из источников финансирования радиовещания примерно в половине африканских стран, включая те из них, где отсутствуют общественные службы вещания. Однако объем взимаемых средств существенно ограничен из-за низкого уровня доходов населения, а также в связи с тем, что многие находящиеся в пользовании радиоприемники не зарегистрированы, так как владельцы скрывают их от регистрации В последние годы в ряде стран арабского мира и Африки развивается и коммерческое вещание, осуществляемое частными радиостанциями. При этом основой финансирования являются поступления от публикации рекламных объявлений. Экономическая отсталость, узость производственного сектора и платежеспособного рынка затрудняют развитие рекламной деятельности в государствах Африки (исключение составляет ЮАР с ее высоким по сравнению с остальными афространами уровнем экономического развития и рекламного бизнеса). В большинстве стран континента доходы африканских радиостанций от публикации рекламы не могут покрывать расходы по обеспечению их деятельности, что делает невозможным функционирование коммерческой модели радиовещания. Так, проведенные исследования радио Танзании и Намибии показали, что доля доходов от рекламы не превышает 10% бюджета радиостанций. Государственное вещание. В ряде стран мира радиовещание развивалось на основе госбюджетного финансирования и под контролем государственной бюрократии, который распространялся и на редакционную программную политику. Государственная модель вещания оказалась весьма привлекательной для стран с централизованной плановой экономикой, а также для диктаторских и фашистских режимов. Эта модель стала преобладающей в азиатских странах после достижения ими независимости. В первые годы после освобождения от колониального господства возможности радиовещания использовались в странах Азии не должным образом, так как радио рассматривалось правительствами и вещательными организациями главным образом как средство развлечения аудитории. Радиостанции не получали ресурсов, необходимых для развития. Не уделялось должного внимания реализации просветительских задач радиовещания, имеющим чрезвычайно важное значение в условиях преодоления социально-экономической отсталости, ликвидации массовой неграмотности, привития современных методов работы в аграрном секторе и т.д. В многонациональных государствах – таких, как Индия, Индонезия и др. – большие проблемы в развитии радиовещания порождало существующее там многоязычие, культурные и религиозные различия между общинами. В большинстве арабских стран радиовещание монополизировано государством (как и телевидение). В связи с тем, что многие государства арабского мира находятся в зонах международной напряженности (а некоторые представляют собой «горячие точки»), вещание обычно отличается высокой степенью политизации. Государственное радиовещание является наиболее распространенным вариантом организации вещательной деятельности в Африке. Оно осуществляется от имени государства и под контролем министерств информации или родственных им административных госструктур. Примерами такого рода являются службы радиовещания Чада и Танзании, ряда других стран. Реально государственные станции представляют собой информационные учреждения, действующие в интересах верхушки местной бюрократии – гражданской и (или) военной. После достижения независимости радиовещание было организовано во всех африканских государствах. Несмотря на развитие телевидения, радио по сей день признается во многих странах Африки ведущим средством массовой информации. Проведенные в Нигерии и в Зимбабве исследования выявили, что получение доступа к телевидению мало влияет на предпочтения телезрителей, которые не прекращают слушать радиопередачи. В то время как периодические издания выходят большей частью на языках бывших колонизаторов, которыми владеют лишь образованные африканцы, а телепередачи адресованы преимущественно населению крупных городских центров, радиовещание на множестве местных языков, охватывающее как города, так и сельские районы, является наиболее демократичным и доступным средством массовой информации в Африке. Кроме того, оно наиболее органично вписывается в культуру африканцев, для которой характерна богатая устная традиция. Наконец, это средство массовой информации требует наименьших материально-финансовых затрат: ведение регулярного радиовещания обходится африканским странам значительно дешевле, нежели издание ежедневных газет или производство и трансляция телепередач. В большинстве стран африканского континента осуществляемое там под контролем госструктур централизованное радиовещание воспринимается населением в качестве одного из атрибутов национальной государственности. Радио играет большую роль в политической и общественной жизни африканских стран, фактически выступая в роли своеобразного межобщинного посредника, консолидирующего национального института, выполняющего функции интеграции в рамках единого государства этнически многообразных, разноязычных групп населения, все еще испытывающих влияние родоплеменных обычаев и традиций. Не удивительно, что многочисленные государственные перевороты, происходившие в африканских странах, как правило, начинались с захвата радиоцентров. Этот шаг не только означал установление контроля участников переворота над одним из национальных СМИ и получение возможности обратиться к населению, но и представлял собой символическую демонстрацию перехода механизма государственной власти в руки новых действующих лиц. Наряду с центральными государственными радиостанциями в ряде стран континента существует так называемое сельское (или общинное) радио – сравнительно новый тип радиовещания в Африке, призванный приблизить вещательную деятельность к основной части населения – крестьянству. Действующие в аграрных районах радиостанции ведут передачи на местных языках, сообщая о новостях жизни села, отдельных крестьянских общин. Содержание передач отражает проблематику аграрного сектора: ведется пропаганда передовых методов в растениеводстве и животноводстве, основ экономического анализа хозяйственной деятельности фермеров и фермерских кооперативов. Особое место занимают просветительские передачи, часть из которых имеет сугубо утилитарное назначение – например, программы о соблюдении правил гигиены и санитарии. Для привлечения внимания сельских радиослушателей используются трансляции фольклорной музыки. В ряде африканских стран использование коммерческой рекламы на радио запрещено законом. Нередко реклама, которая появляется в африканском радиоэфире, способствует реализации западных товаров, не создавая стимулов для продвижения продукции местного производства. Упомянутые исследования передач танзанийского и намибийского радио выявили, в частности, что на фоне преобладания рекламы «Кока-Колы», стирального порошка «Омо», медикаментов западного производства, шотландского виски и сигарет, рекламные радиообъявления в поддержку товаров национальных производителей сводились в основном к предложению местных спиртных напитков и пива. И тем не менее в последнее время именно в африканском радийном секторе происходил реальный рост рекламных доходов, в то время как приток средств со стороны рекламодателей на телевидение и в периодические издания имел тенденцию к сокращению. Становление международного радиовещания. Уже на заре радио передачи первых станций могли распространяться за пределами страны, на территории которой находился передатчик. Присущее радиосигналу свойство доставлять информацию на большие расстояния, преодолевая барьеры в виде национальных границ, вызвало целый ряд технических, политических и юридических проблем. Формирование международного радиоэфира выявило насущную потребность регулирования в этой области. В 1927 г. на международной конференции в Вашингтоне было инициировано разделение частот вещания между различными государствами мира, чтобы упорядочить радиовещательную деятельность и предотвратить наложение радиосигналов в эфире. Однако международное распределение частот приобрело официальный статус только после Мадридской конференции 1932 г. В дальнейшем оно регулировалось Международной конвенцией по телекоммуникациям. Целенаправленные радиопередачи, имеющие адресатом зарубежную аудиторию, начались еще в середине 1920-х годов. В 1924 г. были организованы радиопередачи из США на страны Латинской Америки, осуществлявшиеся под эгидой Панамериканского союза. В 1929 г. североамериканские вещательные корпорации NBC и CBS организовали коротковолновое иновещание на Латинскую Америку. Во второй половине 1930-х годов образованный на средства американского миллионера Рокфеллера Всемирный радиовещательный фонд организовал вещание на латиноамериканскую и европейскую аудиторию. Созданная в США в 1936 г. Служба зарубежной информации способствовала распространению идей панамериканизма среди латиноамериканской аудитории, используя возможности иновещания. Одним из пионеров международного радиовещания был Советский Союз: передачи московского радио для зарубежной аудитории, начатые в 1927 г., уже в 1930 г. велись на 58 языках. В 1938 г., когда в распоряжение советской службы радиовещания был предоставлен мощный коротковолновый передатчик, прием сигнала из Москвы стал возможен на всех пяти континентах. Среди западноевропейских государств особую заинтересованность в регулярном иновещании проявили колониальные державы, оценившие возможности радио как средства связи между метрополиями и колониями, снабжения актуальной информацией соотечественников-европейцев, проживающих на территории заморских владений. Радио с его возможностью мгновенной доставки информации в удаленные страны и континенты выгодно отличалось от периодических изданий, поступавших из метрополий с большой задержкой. Радиовещание должно было превратиться (и превратилось) в канал продвижения колониальной политики европейских держав. Радиопередачи, адресованные зарубежному слушателю, первоначально велись на языках европейских метрополий. В 1927 г. были начаты радиопередачи Голландии на ее заморские владения. В 1931 г. в эфир впервые вышли французские радиопередачи для заморских территорий. В Браззавиле (Конго) впоследствии были оборудованы мощные передатчики, которые вплоть до 1964 г. обеспечивали ретрансляцию передач французского радио для Африки. Британское иновещание, осуществлявшееся с конца 1920-х годов, первоначально сводилось к ретрансляции программ Би-Би-Си в английских колониях в Африке и Азии через созданные англичанами же местные радиостанции. Так, с 1927 г. британская коротковолновая радиостанция в Найроби (Кения) ежедневно ретранслировала передачи Би-Би-Си, адресованные английским поселенцам в Африке. В 1932 году, после длительной технической подготовки, позволившей охватить радиовещанием из Лондона всю Британскую империю, Би-Би-Си организует передачи на английском языке для своих колоний и доминионов в рамках Имперской службы иновещания. После начала второй мировой войны Имперская служба вещания Би-Би-Си на британские колонии была переименована в Заморскую. В предвоенное десятилетие был начат экспорт культурно-образовательных и спортивных программ Би-Би-Си в зарубежные страны (включая США и европейские государства), приобретший впоследствии большой размах. Развивался взаимообмен радиопрограммами между вещательными организациями Великобритании и США. В 1935 г. Би-Би-Си организует ретрансляцию передач радиостанций США по каналам английского внутреннего вещания. Одновременно передачи самой корпорации транслировались на американском радио. Однако главным направлением вещания в предвоенный период оставались британские колониальные владения и пограничные с ними территории. В 1938 г. Би-Би-Си начинает иновещание на арабском языке. В Западной Африке ретрансляция передач Би-Би-Си была поручена в 1935 г. частной компании, которая обеспечила их распространение на территории Нигерии. Таким же образом в 1934–1935 гг. были организованы ретрансляции передач Би-Би-Си на Сьерра-Леоне и Гану. Развитие международного радио в 1920-е – 1930-е гг. сопровождалось попытками государств, с территории которых велись передачи, использовать трансграничное вешание для осуществления своих экспансионистских внешнеполитических целей. Если первоначально германское радиопередачи на зарубежные страны, принявшие регулярный характер в 1929 г., были ориентированы преимущественно на проживающих за границей немцев, то после прихода к власти нацистов в 1933 г. Германия открыла иновещание на английском и немецком, в следующем году – на испанском и голландском языках. К началу второй мировой войны германские передачи на зарубежную аудиторию велись на семи языках на несколько регионов мира, включая Южную Азию, Центральную и Южную Америку, Африку и арабские страны. Их общая среднесуточная продолжительность составляла 75 часов. Особое внимание уделялось вещанию на заморские территории, находившиеся под управлением Великобритании и других колониальных держав. Иновещательные программы состояли из выпусков новостей, репортажей, пропагандистских политических материалов, передач на темы культуры, но две трети эфирного времени занимали развлекательные передачи (преимущественно музыкальные), призванные привлечь зарубежную аудиторию к постоянному прослушиванию германского «всемирного» радио. Фашистская Италия в 1933 г. создала службу вещания на итальянском языке, передачи которой были ориентированы на Латинскую Америку. В 1935 г. к ней добавилась служба на арабском языке, главной целью которой был подрыв позиций Великобритании в арабском мире и обеспечение благоприятных условий для итальянской экспансии на Ближнем Востоке и в Африке. К началу второй мировой войны итальянские иновещательные станции вели передачи на десяти языках, включая английский, французский, арабский, турецкий. Япония пошла по стопам европейских держав при создании службы иновещания и определении ее основных направлений деятельности. После открытия первых японских радиостанций на территории оккупированной Манчжурии, Кореи и Тайваня, в ноябре 1928 г. вещательная корпорация NHK начала свои передачи для населения японских колоний, с последующей их ретрансляцией местными радиостанциями. В 1941 г. передачи «Радио Японии» – иновещательного подразделения NHK – велись на 16 языках. Только в оккупированных китайских провинциях действовало несколько сотен японских радиопередатчиков. Одной из целей радиовещания «Голос Китая», организованного гоминьдановским правительством в 1938–1939 годах на китайской территории, свободной от японской оккупации, стала борьба в международном эфире против японских захватчиков. Передачи велись на девяти иностранных языках, включая японский, русский, западноевропейские языки. Передачи, ведущиеся из-за рубежа, нередко не без оснований воспринимались государствами – объектами вещания как посягательство на их суверенитет, как вмешательство во внутренние дела. Это вызывало стремление ограничить влияние иностранных передач на национальную аудиторию. В тридцатые-сороковые годы в ряде стран вводился запрет на пользование коротковолновыми радиоприемниками, позволяющими принимать передачи зарубежных станций (например, населению Японии начиная с 1933 г. и вплоть до американской оккупации было запрещено иметь коротковолновые приемники). Предпринимались политико-дипломатические демарши, а также меры технического подавления враждебного иновещания – главным образом, глушение передач путем создания искусственных радиопомех в эфире. В конце 1920-х годов во многих соседних с СССР странах активно обсуждался вопрос об организации глушения передач московского иновещания, пропагандировавшего идеи мировой социалистической революции. В 1930 г. этой проблеме были посвящены специальные дебаты обеих палат британского парламента. В 1933 г. по решению правительства Австрии было начато глушение радиопередач из Германии, побуждавших австрийцев к объединению в рамках единого нацистского государства. Накануне второй мировой войны Италия осуществляла глушение передач Би-Би-Си на арабском языке, гитлеровская же Германия глушила иновещание московского радио. В предвоенный период Лигой Наций была предпринята попытка международно-правового регулирование содержания трансграничных радиопередач. Часть государств – членов Лиги – подписала в сентябре 1936 г. Международную конвенцию об использовании вещания в целях поддержания мира. Однако бурный рост враждебной трансграничной радиопропаганды в предвоенной Европе превратил конвенцию в неработающий международно-правовой документ. Иновещание в годы второй мировой войны. Военный период ознаменовался активной борьбой в международном эфире между радиослужбами государств-союзников по антигитлеровской коалиции и иновещанием стран оси «Берлин-Рим-Токио». Во время войны внешнее радиовещание широко использовалось противоборствующими сторонами для ведения подрывной пропаганды и психологических операций. В этот период получили развитие многообразные методы и приемы пропагандистского и психологического воздействия радиовещания на зарубежные аудитории и войска противника. Уже в начале войны мощным аппаратом иновещания располагала Германия, активно использовала возможности радио для проведения информационно-психологических операций против стран антинацистской коалиции. К лету 1940 г. германские передачи велись уже более чем на 30 языках. Один из руководителей нацистского иновещания сравнивал немецкие коротковолновые станции с дальнобойными орудиями, стреляющими через все границы. Чтобы пресечь влияние зарубежного иновещания на германское население, нацисты с 1 сентября 1939 г. запретили прослушивание иностранных радиопередач на территории Германии, была введена смертная казнь за распространение почерпнутых из них сведений. После вступления Великобритании в войну в сентябре 1939 г. в структуре Би-Би-Си была создана Европейская служба, на которую возлагались задачи информационно-пропагандистской поддержки военных действий стран антигитлеровской коалиции на европейском театре военных действий. Передачи на европейскую аудиторию велись как на английском, так и на немецком, французском, португальском, испанском и других языках народов Европы. Стартовавшее еще в феврале 1938 г. немецкоязычное вещание Би-Би-Си быстро наращивало объем передач, совершенствовалось их содержание. Стремясь нейтрализовать воздействие британского вещания, государства нацистского блока организовали глушение радиопередач Би-Би-Си. В свою очередь, британские власти, убедившиеся в малой эффективности гитлеровской радиопропаганды, отказались от ответного глушения передач германского радио на Англию. Активную роль в борьбе против нацистской радиопропаганды в период после нападения Германии на СССР играло Московское радио. Из Москвы транслировались также передачи радиостанций немецких антифашистов. В конце февраля 1942 г. начались первые ориентированные на Европу передачи «Голоса Америки», которые велись на немецком и итальянском языках. Особое внимание уделялось также воздействию на войска и население азиатско-тихоокеанского региона, где США вели военные действия после японского нападения на американскую военно-морскую базу в Перл-Харбор. В Сан-Франциско была построена гигантская радиостанция, которая транслировала передачи на японском, китайском и корейском языках. Так в условиях войны формировалась одна из крупнейших современных систем иновещания – американская, с ее ведущим звеном – радиостанцией «Голос Америки». Война парадоксальным образом способствовала развитию радиовещания в колониях. Европейские державы, стремящиеся сохранить за собой владения в Африке, открыли в годы второй мировой войны радиостанции еще в ряде стран континента – как на территориях, подконтрольных Великобритании (в Северной Родезии, ныне – Замбия), так и во «франкофонной» Африке (в Конго, Сенегале). К концу войны радиостанции, подконтрольные колонизаторам, существовали уже в 15 африканских странах. Трансграничное радиовещание в годы холодной войны. С началом послевоенного противостояния западного и советского военно-политических блоков произошла новая поляризация в сфере международного вещания. В разгар холодной войны были созданы десятки новых иновещательных радиостанций, происходило постоянное наращивание общей продолжительности передач, непрерывно увеличивалась суммарная мощность передатчиков, транслирующих программы для зарубежной аудитории. Так, только в 1950-е – 1960-е годы общая еженедельная продолжительность радиопередач иновещательных служб 27 государств мира, наиболее активно действующих в международном радиоэфире, увеличилась более чем в четыре раза. В 1946 г., на год раньше «Голоса Америки», Би-Би-Си начала вещание на Советский Союз. После произведенной в 1948 г. реорганизационной перестройки иновещания, приведшей к объединению Заморской и Европейской служб, повышению степени централизации и координации передач на зарубежную аудиторию, передачи Би-Би-Си велись уже более чем на 40 языках народов мира. В начале 1950-х годов для вещания на СССР была создана радиостанция «Свобода». На ведении передач на страны Восточной Европы и балтийские республики СССР была специализирована радиостанция «Свободная Европа». Вплоть до средины 1970-х годов обе станции, имеющие штабквартиру в Мюнхене (ФРГ), действовали под вывеской независимых информационных учреждений. После того, как конгресс и правительство США признали реальный статус станций, в 1976 г. произошло их слияние в единую организацию (RFE/RL, Inc.). «Свободная Европа/Свобода», имеющая статус самостоятельной вещательной компании, но финансируемая по решению конгресса США из госбюджета, стала ведущей службой внешнего вещания на СССР и страны советского блока. В 1953 г. начались передачи иновещательной радиостанции ФРГ «Немецкая волна» («Deutsche Welle»), уделявшей существенное внимание воздействию на восточноевропейскую аудиторию. Из семи наиболее развитых государств мира крупные службы иновещания создали также Франция и Япония. Основным компонентом иновещания западных стран в годы холодной войны были передачи, адресованные аудитории в СССР и странах советского блока. Стержень их содержания составляли программы, характеризующие идейные и политические основы западных демократий, сущность прав человека и либеральных ценностей, преимущества рыночной экономики и соответствующего ей образа жизни. Они сочетались с передачами, призванными информировать радиослушателей о негативных явлениях и проблемах во внутренней жизни и внешней политике государств советского блока – и восполнить таким образом «фигуры умолчания», созданные в этих странах официальными СМИ, а также продемонстрировать тоталитарный характер социалистического строя, несоблюдение демократических прав и свобод граждан при социализме. Для привлечения внимания аудитории и формирования эмоциональных мотивов к постоянному прослушиванию передач использовались музыкальные программы и пласты информации, апеллирующие к «человеческому интересу» (новинки моды, жизнь знаменитостей, курьезные происшествия и пр.) Особое внимание уделялось расширению охвата молодежной аудитории. В 1948 г. по решению сталинского руководства было начато глушение передач иновещания Би-БиСи и «Голоса Америки» на СССР и страны Восточной Европы. В периоды «потепления» международной обстановки масштабы глушения иновещания сокращались. Так, с 1973-го по 1980 гг. единственной западной радиостанцией, передачи которой подвергались глушению со стороны СССР, была «Радио Свободная Европа/Свобода». В 1980 г., в связи с обострением международной напряженности, последовавшим за введением советских войск в Афганистан, СССР вновь начал глушение передач Би-Би-Си, «Голоса Америки» и «Немецкой волны». В то же время иновещание Советского Союза, осуществлявшееся на 82 языках общей продолжительностью 2200 час. в неделю, глушению со стороны западных стран не подвергалось. Единственной страной, производившей глушение передач советского иновещания, была КНР. Попытки глушения передач зарубежных радиостанций, предпринимавшиеся в послевоенный период, продемонстрировали неэффективность этой весьма дорогостоящей меры информационной изоляции. Так, осуществляемое британскими колониальными властями во второй половине 1950-х годов глушение радиопередач сторонников независимости Кипра, организовавших вещание для киприотов с территории Греции и Египта, не смогло предотвратить крушение колониального режима на острове. Не добились своей цели и социалистические государства, пытавшиеся путем создания искусственных эфирных помех оградить население от влияния западных служб иновещания. В 1963 г. глушение передач «Радио Свободная Европа» прекратила Румыния, в 1964 г. – Венгрия. В период с 1956-го по 1970 гг. не осуществляла глушение западных радиостанций Польша. Затем, после массовых волнений на польском Балтийском побережье, глушение было возобновлено. В 1986 г. Польша и Чехословакия вместе с СССР заявили о своем намерении прекратить глушение передач Би-Би-Си и «Голоса Америки», оставив за собой право на глушение программ «Радио Свободная Европа/Свобода». При организации глушения игнорировалась статья 48 Международной конвенции по телекоммуникациям, согласно которой все станции, независимо от их предназначения, не должны создавать помех передачам других вещательных организаций. И тем не менее руководство СССР не прекращало глушение, не считаясь с огромными материальными затратами и с ощутимым морально-психологическим ущербом, вызванным применением этой меры. Во второй половине 1980-х годов 70% мощности советских установок глушения использовались для подавления передач «Радио Свободная Европа/Свобода», в то время как на глушение передач «Голоса Америки» отводилось 10% мощностей, на создание помех другим иностранным иновещательным службам – 20 %67[1]. В разгар горбачевской перестройки, в январе 1987 г., Советский Союз прекратил глушение передач Би-Би-Си. В мае того же года было объявлено об окончании глушения передач «Голоса Америки». Освобожденные мощности установок по глушению были переключены на создание помех передачам «Радио Свободная Европа/Свобода». Ответом стала техническая модернизация этой службы иновещания с целью повысить мощность передаваемых радиосигналов. Падение Берлинской стены, распад Советского Союза и другие геополитические изменения конца 1980-х – начала 1990-х гг. знаменовали окончание холодной войны и начало нового этапа развития трансграничного радиовещания. Трансграничное радиовещание на рубеже XX–XXI вв. В 1990-е годы Всемирная служба Би-БиСи, с ее вещанием общим объемом 820 часов в неделю, со 140 миллионами постоянных радиослушателей68[2] по всему миру, являлась одной из крупнейших иновещательных организаций. Главными целями ее деятельности провозглашены распространение новостей, освещение жизни и культуры Великобритании, достижений страны в области науки и индустрии, отражение мнения англичан о важнейших проблемах современности. В начале XXI века иновещание британской корпорации оказалось перед лицом проблем, обусловленных новой коммуникационной ситуацией в мире. Традиционно обширная азиатская аудитория Би-Би-Си резко сократилась в 2001 г. В частности, существенные потери в численности слушателей наблюдались в Индии и Индонезии. Вместе с тем возросло количество слушателей Би-Би-Си в США и Австралии. В последние годы Британская вещательная корпорация сокращает иновещание на коротких волнах и рекомендует прослушивать свои передачи через Интернет. «Голос Америки» (VOA), который в 1990-е годы вел передачи 1300 часов в неделю на 43 языках для аудитории, ориентировочно насчитывающей 120 млн. человек, сыграл существенную роль в подготовке процессов либерализации и рыночных экономических реформ, происходящих ныне в бывшем СССР и странах, ранее входивших в советский блок. В наши дни аналогичные задачи выполняет государственная служба иновещания США «Свободная Азия» («Free Asia»), многоязычные передачи которой нацелены главным образом на КНР и Вьетнам. Эта радиостанция охватывает также страны Центральной и Южной Азии, Дальнего Востока. С 1985 г. на Кубу велись передачи «Radio Marti» – станции, действовавшей в статусе подразделения правительственного Информационного ведомства Соединенных Штатов – USIA. В последние годы на базе «Радио Свободная Европа/Свобода» созданы американские радиостанции, вещающие на страны, где США и их союзники осуществляют долгосрочные военно-политические акции (к таким вещательных структурам относятся радиостанции «Свободный Афганистан» и «Свободный Ирак»). Одной из крупнейших современных служб иновещания располагает КНР. Оснащенное новейшим цифровым оборудованием германского производства, «Международное радио Китая» ведет передачи 260 часов в сутки на различных языках, включая, русский и эсперанто. В общем объеме китайского иновещания доминирует англоязычное, специализированное по регионам мира. Основным источником информации для международного вещания КНР служит государственное агентство новостей «Синьхуа». Основные типы организаций международного радиовещания. Современное международное радио представлено различными типами вещательных организаций, дифференцированных по статусу, признакам организации и финансирования, по предназначению и по характеру программной политики. Государственные службы иновещания с официальным статусом. К ним относятся радиостанции «Голос Америки», передачи которой осуществляются под эгидой государственного информационного ведомства USIA и отражают точку зрения правительства США, французское иновещание «Радио Франс Интернасьональ» (RFI) и другие иновещательные службы. В свою очередь, государственные иновещательные организации подразделяются на службы, адресующие свои передачи на иностранных языках широкой зарубежной аудитории («Голос Америки» и др.), и радиостанции, вещающие на родном языке и обращенные к проживающим за рубежом соотечественникам (службы иновещания, созданные в Армении, Грузии, Литве, на Украине после распада СССР и образования постсоветских государств). Развитые системы государственного иновещания имеет ряд государств Азии. Кроме радио КНР, в международном радиоэфире действуют также радиостанции Индии, Ирана, Республики Корея и КНДР, вещательные службы некоторых арабских стран. После египетской революции 1952 г., в период апогея антиколониального движения в Африке и Азии, в Каире была создана одна из самых крупных в мире служб иновещания, оснащенная мощнейшими потому времени передатчиками. При президенте ГА. Насере Египет добился политического лидерства в арабском мире и играл весьма важную роль в сплочении освободившихся государств в рамках антиколониального Движения неприсоединения. В этот период были организованы ежедневные передачи иновещания Каирского радио на 30 языках для всех стран арабского мира и многих других государств – преимущественно афро-азиатских. Ряд арабских стран в 1980-е – 1990-е годы осуществил модернизацию технической базы государственных служб вещания на зарубежную аудиторию, закупив сверхмощные коротковолновые передатчики. Так, в 1986 г. в Ираке был построен при французском техническом содействии самый мощный в мире вещательный комплекс. Службы иновещания с общественным статусом – примером организаций такого рода являются Всемирная служба Би-Би-Си, «Радио Японии» – иновещательное подразделение NHK, ведущее передачи на 22 языках народов мира, включая русский. По схеме управления и финансирования они близки к официальным государственным учреждениям, осуществляющим передачи на зарубежную аудиторию. Так, иновещательная политика Би-Би-Си осуществляется в тесной координации с Форин Оффисом и следует внешнеполитическим ориентирам британского государства. «Суррогатные» («замещающие») иновещательные радиостанции – службы, которые финансируются государством, но декларируют неофициальную, неправительственную ориентацию. Они призваны выполнять функцию «информационного замещения», переключения внимания местной аудитории с передач национальных станций на альтернативные зарубежные передачи. В документах Совета по международному вещанию (США) отмечались особые характеристики радиостанции «Свободная Европа/Свобода», которая, в отличие от официального государственного иновещания, выполняла в тот период миссию замещения национальных служб вещания в Восточной Европе. Религиозные – к их числу относится Радио Ватикана и подобные ему службы международного вещания, направляемые клерикальными кругами. Коммерческие музыкально-информационные – радиостанции, обычно строящие свою вещательную политику по формуле «популярная музыка + новости + реклама» и финансируемые за счет рекламных доходов. Ввиду существенных различий в культуре и музыкальных предпочтениях различных народов мира, наличия специфических характеристик у каждого национального и регионального рекламного рынка, по сей день не удалось организовать глобальное музыкально-информационное радиовещание, несмотря на наличие соответствующих технических предпосылок. Поэтому международные коммерческие музыкально-информационные вещательные организации, как правило, ориентированы в своей деятельности на охват определенного региона планеты. Так, коммерческое «Radio Luxemburg», появившееся еще в 1930е годы, охватывало своими передачами страны Западной и Центральной Европы. В начале 1980-х годов на территории Габона была создана при участии Франции первая на африканском континенте крупная коммерческая радиостанция «Africa-1», финансируемая за счет средств, поступающих от рекламодателей. Эта франко-габонская служба с мощными передатчиками с первых дней своей деятельности вела передачи на африканизированном французском языке, охватывая вещанием как «франкофонные» страны Африки, так и территории континента, где более распространены английский и португальский языки, а также государства Европы, Ближнего Востока и Южной Америки. Избранный радиостанцией «Africa-1» музыкальноинформационный формат, а также использование африканских ритмов и мировых поп-хитов быстро превратил ее в одну из наиболее популярных на континенте радиостанций – и, соответственно, в важное средство рекламы и продвижения товаров и услуг французских и транснациональных корпораций на рынки сбыта в Африке. Особой разновидностью коммерческих радиостанций, ведущих международные трансграничные передачи, являются так называемые пиратские радиостанции, вещание которых осуществляется, как правило, с кораблей и морских платформ, находящихся в нейтральных водах. Экстерриториальность таких коммерческих станций позволяет им пользоваться разного рода выгодами – например, избегать уплаты налогов на рекламную деятельность в эфире. Международное радиовещание в век Интернета. Присущее Интернету свойство глобальности благоприятствует его использованию для трансграничного распространения информации. Возможности Сети активно осваиваются сегодня организациями международного радиовещания в целях привлечения и активизации внимания зарубежной аудитории, а также для перевода передач на Интернет-платформу вещания. К 2002 г. свои сайты и Web-страницы имели 45 из 50 международных радиостанций. Часть организаций иновещания имеет поддерживающие сайты и странички, знакомящие с историей радиостанции, целями и задачами вещания, с программой и тематикой передач. Если первоначально содержание сайтов обновлялось нечасто, то в последние годы все более распространенным становится их ежедневное пополнение анонсами передач, краткими бюллетенями новостей, текстовыми версиями программ, уже прозвучавших в эфире. Наряду с этим на сайтах нередко размещены страноведческие публикации, материалы для обучения иностранным языкам, электронные архивы. Сайты международных станций все чаще используются для Интернет-вещания, благодаря этому радиопередачи можно прослушивать без приемника, через Сеть. Интернет-передачи на всех языках вещания предлагают сайты Би-Би-Си, «Свободной Европы/Свободы», других иновещательных служб. Сайт радиостанции, который предлагает разнообразную текстовую информацию, иллюстрации, аудиотрансляции и архивные аудиоматериалы, ссылки на сетевые версии других СМИ, использует интерактивные формы связи с аудиторией (голосование, опросы, форумы, чаты), фактически превращается в качественно новый самостоятельный информационный ресурс. в начало ЭПОХА ТЕЛЕВИДЕНИЯ Производившиеся в 1920-е – 1930-е годы в ряде стран мира эксперименты по передаче изображения на расстояние привели к началу регулярных телепередач в канун второй мировой войны в Великобритании, Франции, Германии, США. В Германии телевещание было начато в 1935 г. под нацистским контролем. Осуществленная в следующем году телевизионная трансляция с Летних Олимпийских игр в Берлине была использована нацистами для пропаганды превосходства немецкой науки и технологий. Во время войны Берлинский телевизионный комплекс был разрушен. Начавшиеся в ноябре 1936 г. регулярные телепередачи Британской вещательной корпорации прекратились в сентябре 1939 г. в связи со вступлением Великобритании во вторую мировую войну. Развитие телевещания во Франции, стартовавшего в 1935 г., также было прервано с началом войны. Уже в довоенный период были осуществлены первые прямые телерепортажи с места событий (на германском ТВ – о спортивных состязаниях берлинской Олимпиады 1936 г., на Би-Би-Си – о регате в 1938 г.). Началось становление других телевизионных жанров и форм: так, в предвоенные годы телевидение Би-Би-Си предлагало своим зрителям выпуски новостей, драматические, оперные и балетные спектакли, кабаре – шоу, концерты, мультипликационные фильмы для детей. Аудитория телевидения в предвоенный период была крайне ограниченной. Ее расширение сдерживалось не только техническим несовершенством нового вида коммуникаций и узостью географических пределов распространения сигнала, но и дороговизной телевизоров: так, стоимость британского телеприемника с десятидюймовым экраном примерно равнялась стоимости небольшого автомобиля. Во время войны телевизионные передачи в европейских странах не велись, техническое совершенствование телевещания было заморожено. В Соединенных Штатах, не испытавших прямых последствий военных действий на своей территории, массовая телеаудитория также не сформировалась: на момент окончания войны в стране насчитывалось лишь около пяти тысяч телевизоров. На развитии американского ТВ сказалась также позиция ведущих радиокорпораций, осуществлявших научно-технические разработки в области телевещания: руководители радиобизнеса считали несвоевременным ускоренное развитие ТВ в условиях, когда еще не были полностью освоены богатые ресурсы радио. Становление телевидения как средства массовой информации происходило в Европе и Северной Америке в основном в течение двух послевоенных десятилетий. Если в 1950 году телевизоры имелись в 9% американских семей, то через пять лет их имели уже 65% семей. В Европе распространение телевидения (особенно цветного) происходило медленнее, но к концу 1960-х гг. большинство европейцев пополнило ряды телезрителей. В последней трети XX века телевидение превратилось в этих регионах мира в основное средство массовой информации. В конце XX в. во многих государствах телепередачи привлекали более многочисленную аудиторию, чем пресса и радио – например, в 1990-е годы 66% опрошенных американцев признавали ТВ своим главным источником новостей. Примерно столько же участников опросов заявили о максимальном доверии к телевидению как к источнику информации по сравнению с другими СМИ. Продолжительность телепросмотров достигла в ряде стран мира от 3 до 5–8 часов в день. Через полвека после начала первых регулярных телепередач мировая аудитория телевидения превысила 3 млрд. человек. Ключевое значение для определения контуров нынешней телевизионной эпохи имели 1950-е годы, когда в мире обозначились три основные модели организации и финансирования телевидения: частная коммерческая, общественная и государственная. Наиболее быстрыми темпами в послевоенный период телевидение прогрессировало в США, где в 1939 г. в столице штата Нью-Йорк, г. Олбани, начались первые регулярные телепередачи на базе станции, созданной радиокорпорацией NBC. Существенный импульс развитию телевещания в США, основы которого были заложены при участии выходца из России инженера В. Зворыкина, придало решение Федеральной комиссии по коммуникациям (FCC), разрешившей в 1941 г. использовать коммерческую рекламу в телепередачах. В том же году начала телепередачи радиокорпорация CBS, а двумя годами позже их стала вести и третья из крупнейших в стране вещательных корпораций – ABC. Именно эти коммерческие компании, располагавшие научнотехническими разработками в области телевидения, стали лидерами телевизионной индустрии США. Закрепить лидерство им позволило решение FCC, согласно которому с сентября 1948 г. по апрель 1952 г. был временно прекращен прием заявок на выдачу лицензий новым вещательным организациям под предлогом наведения порядка в телевещании и в связи с необходимостью определить национальный стандарт цветного ТВ. Это позволило действующим телекомпаниям консолидироваться, усилить свои позиции и подготовиться к отражению напора новых конкурентов, ринувшихся осваивать многообещающую область телевизионного вещания. После окончания моратория на выдачу лицензий корпорации NBC, CBS и ABC настолько прочно утвердились в сфере эфирного телевидения, что вплоть до 1980-х годов доминировали в качестве головных структур национальных телесетей. Именно эти корпорации внесли решающий вклад в формирование коммерческого телевидения в США, представленного тремя организационными вариантами: – национальные телесети – группы телестанций, принадлежащих ведущим телекомпаниям и управляемых ими. К тройке основных эфирных телесетей – NBC, ABC и CBS – вплотную приблизилась крупная сеть Fox, образованная в 1986 г. медиамагнатом Р. Мердоком. В первые десятилетия развития телевидения действовали ограничения, введенные Федеральной комиссией по коммуникациям, в соответствии с которыми телесети могли иметь в собственности не более шести эфирных станций. Впоследствии это ограничение неоднократно пересматривалось в сторону увеличения количества станций, контролируемых одним собственником. Ограничение собственности не распространялось на кабельные телесети (в США в первой половине 1990-х годов их насчитывалось более 60, включая такие крупные, как Turner Broadcasting System-TBS, Discovery Network и др.); – филиалы сетей (телестанции, «ассоциированные» с сетями) – отдельные телестанции, не находящиеся в собственности владельцев телесетей, но связанные с сетями договорными отношениями. Как правило, это местные станции, не располагающие собственной мощной производственной базой. Сети обеспечивают их на коммерческой основе набором программ вещания, оговаривая право включать в них свою коммерческую рекламу. Это избавляет партнеров от необходимости формировать своими силами всю сетку вещания, однако они обязаны предоставлять эфирное время для демонстрации рекламы национальных телесетей. До 1996 г., когда был принят новый закон о коммуникациях, каждая из ведущих национальных телесетей США имела отношения партнерства примерно с 200 телестанциями; – независимые станции не связаны с телесетями и формируют вещательные программы собственными силами или закупают их у других телекомпаний (иногда – обмениваются программами). Как правило, уровень прибыльности независимой местной станции ниже доходов сетевых структур, пользующихся преимуществами партнерства. Их выживание и прибыльность обеспечивается главным образом близостью к локальному рекламному рынку и хорошим знанием его специфики. Используя доходы от рекламной деятельности в качестве основного источника финансирования, коммерческие телекомпании заинтересованы в максимальных денежных поступлениях от рекламодателей. Расценки на публикуемую в телеэфире рекламу непосредственно зависят от рейтинга – результата промеров численности аудиторных групп той или иной телекомпании или конкретной телепередачи. Методика определения рейтингов была впервые применена еще в начале 1930-х годов на радио и с тех пор непрерывно совершенствовалась. Наличие высокого рейтинга является основанием для установления высокого же рекламного тарифа. В связи с этим борьба за благоприятные рейтинговые показатели является главной заботой руководства телекомпаний, ориентированных на извлечение прибыли. Показателем успеха передачи становится уровень ее рейтинга, качество же вещательного продукта как таковое имеет второстепенное значение. Тележурналист NBC Л. Эллерби заметил в связи с этим: «Продукт телевидения – не программы, а привлекаемая ими аудитория, и покупателем этого продукта является рекламодатель... Лучшей считается та программа, которая привлекает наибольшее количество людей»69[3]. Стремление обеспечить высокий рейтинг коммерческого вещания заставляет телекомпании отказываться от качественных, но низкорейтинговых передач в пользу программ, гарантированно собирающих у телеэкранов массовую аудиторию – викторин и конкурсов, шоу, «мыльных опер» и других популярных сериалов, кинофильмов, рассчитанных на зрителя с невзыскательными вкусами. В результате «диктата рейтинга» реальный выбор телеаудитории существенно сужается. Многолетний просмотр развлекательных, примитивных по содержанию передач формирует тип интеллектуально пассивного зрителя с нивелированными усредненными вкусами и предпочтениями. Стремление обеспечить высокий рейтинг побуждает вещателей использовать в передачах эффект персонификации, приглашая к участию в них «анкоров» (от английского «the anchor», что означает «крючок», «якорь») – привлекающих массовую аудиторию популярных телекомментаторов и ведущих, «звезд» телевидения. В программах новостей стремление к высокому рейтингу оборачивается тенденцией драматизировать отображаемые события. Для телепоказа отбираются наиболее зрелищные и драматичные кадры, что объясняет частое обращение коммерческого ТВ к демонстрации сцен насилия и жестокости, катастроф, войн и общественных беспорядков. Предпочтение отдается сенсационным телесюжетам, выгодно выглядящим в телепоказе, в то время как «незрелищные» события игнорируются или оттесняются в программах новостей на второй план. Критики коммерчески ориентированного ТВ отмечают также такие его черты, как недостаточное внимание к общественно значимым проблемам государственной политики и местного самоуправления, недостаточный учет потребностей, интересов, специфических особенностей определенных категорий телезрителей – например, детей. Детская аудитория многочисленна и более других категорий зрителей подвержена влиянию телевидения. Сегодня ТВ зачастую замещает детям общение с родителями или сверстниками, чтение книг и периодики. Так, дети в США проводят в среднем 28 часов в неделю перед телевизором – больше, чем на занятиях в школе. Несовершеннолетние в большинстве своем не способны к критическому восприятию телепередач и склонны верить всему, что видят на экране, и подражать увиденному Программы новостей, телепередачи и сериалы, перенасыщенные остродраматическими сюжетами, сценами агрессии и насилия, оказывают негативное влияние на детскую психику, на процессы социализации детей и подростков. Исследования, проводившиеся медицинским факультетом Гарвардского университета, выявили, что к 18-летнему возрасту американский ребенок видит насилие на экране телевизора более 180 тыс. раз – из них примерно 80 тыс. убийств. Выводы исследователей были однозначными: агрессия на экране делает детей более агрессивными в жизни. Американская Академия педиатрии установила, что дети, которые смотрят много передач, содержащих сцены насилия, начинают воспринимать насилие как легитимный способ разрешения конфликтов. К тому же просмотр сцен экранного насилия делает маленького человека более беззащитным к насилию в реальной жизни. Аналогичные характеристики присущи и содержанию вещания других коммерческих телекомпании – например, британской группы частных вещательных организаций ITV, начавшей регулярные передачи из Лондона в 1955 г., люксембургско-германской RTL, группы частных каналов Берлускони, возникших после реформы системы государственного ТВ Италии в 1975 г., и др. Используя раскованные и непринужденные (вплоть до развязности) формы подачи телематериала, коммерческие телекомпании во всем мире предлагают зрителям огромное количество развлекательных передач (в том числе жестоких циничных шоу под видом «репортажей о борьбе без правил» и других унижающих человеческое достоинство программ). Для стиля их вещательной деятельности характерно использование элементов грубой, назойливой рекламы, крикливость, вмешательство в частную жизнь людей под предлогом отражения «неприукрашенной» действительности. В 1980-е – 1990-е годы под влиянием углубления коммерциализации телевещания элементы развлекательности проникли в «серьезные» жанры тележурналистики, деформировав их. В новостных программах наблюдается явление инфотейнмента. Это понятие, сконструированное из слов «информация» (information) и «развлечение» (entertainment), обозначает род медийных материалов, в которых аудитории под видом новостей предлагаются чисто развлекательные сюжеты, не имеющие реальной информационно-новостной значимости. Инфотейнмент – это также информационно-развлекательные передачи, информационная ценность которых является минимальной ввиду дефицита в них действительно новой общественно-значимой информации. С бурным ростом кабельного телевидения, широко распространившегося за последние четверть века и предлагающего телезрителю десятки специализированных по содержанию каналов, увеличились возможности адресной доставки коммерческой рекламы. В связи с этим получили распространение так называемые инфомершианс (производное от information – информация и commercials – рекламные объявления) – платная реклама под видом телевизионной передачи, тщательно «вписанная» в параметры той аудиторной группы, для которой передача предназначена. В последние годы на западном коммерческом ТВ получила распространение жанровая форма, именуемая докудрама. Показ реальных событий, документированных видеокадрами и фотоснимками, может сочетаться в докудраме с драматическими реконструкциями событии. При создании такого рода передач могут использоваться актеры, игра которых должна способствовать наглядному воссозданию незадокументированных сцен. Докудрамы используются, например, для реконструкции исторических либо криминальных сцен. Воссозданные ситуации, вымышленные диалоги персонажей докудрам призваны наглядно продемонстрировать, как развивались события. Однако в докудрамах отсутствует четко обозначенная граница между фактом и вымыслом, что коренным образом отличает их от документальных фильмов и журналистских репортажей. Зрителю остается лишь догадываться, что же из увиденного им в докудраме происходило в действительности, а что было рождено воображением создателей передачи. Одновременно оформился жанр так называемого «докумыла» – фильмов и передач сентиментального содержания, в которых целенаправленно отобранные и соответствующим образом смонтированные и прокомментированные документальные видеокадры используются в качестве «строительного материала» для создания драматизированных душещипательных истории в стиле «мыльных опер». В основу сюжета в «докумыле» положены обычно любовные отношения реальных персонажей. Примером такого рода жанра является британский телевизионный сериал «Знаменитые романы XX в.», неоднократно демонстрировавшийся на российском ТВ. Кадры исторической кинохроники использованы в нем преимущественно для того, чтобы создать живописный фон для «документального» повествования о перипетиях отношений западных знаменитостей с их супругами, любовниками и любовницами. В поле зрения создателей передач попали романы и судьбы «звезд» политики (У. Черчилль, Ф. Д. Рузвельт и др.), шоу-бизнеса (К. Гейбл, М. Монро, М. Каллас и др.) и сверхбогачей. Необходимость соблюдать параметры экономической эффективности и прибыльности заставляет коммерческих вещателей заботиться при формировании программной политики о сбережении средств, что достигается путем многочисленных повторных показов высокорейтинговых программ и фильмов, закупки «на стороне» развлекательных программ (обходящихся дешевле, чем их собственное производство на базе телекомпании). Практикуется сокращение персонала и совмещение разнообразных служебных обязанностей оставшимися работниками, внедрение «малолюдных» и потому менее затратных компьютерных технологий телепроизводства. В силу того, что кабельные сети существенно уступают эфирным по объему рекламных сборов, одним из путей решения проблемы их экономической эффективности является введение платных форм доступа к каналам и передачам (взимание платы за просмотр). Организационные и программные образцы североамериканского и европейского рыночно ориентированного ТВ воспроизводятся в деятельности частных телекомпаний стран Латинской Америки, где с 1950-х годов преобладает коммерческая модель организации и финансирования телевещания. В отличие от США и ряда западноевропейских стран, где основным получателем средств от рекламной деятельности по сей день остаются газеты, многие латиноамериканские телекомпании являются главным партнером рекламодателей, получая львиную долю доходов от публикации рекламы (так, в Бразилии телевидение поглощает свыше 60% всех средств, затрачиваемых в стране на рекламу). Это объясняется как относительной узостью аудитории периодической печати в условиях неграмотности и малограмотности значительной части населения, так и достаточно широким распространением телевидения в этих странах. Например, в Мексике (с населением 91 млн. чел.) в 1990-е годы телевизоры имелись в 15,3 млн. семей, а в Бразилии с ее 157 млн. жителей – в 38,5 млн. семей70[4]. По сравнению с другими развивающимися странами латиноамериканские государства имеют более мощный экономический потенциал, средняя покупательная способность населения здесь выше, чем в Азии и Африке – и, соответственно, существует больше возможностей для рекламной деятельности, большее количество людей могут приобрести телевизоры. Крупнейшие латиноамериканские телесети – мексиканская Televisa, бразильская Globo и др. – создали производственно-технологический и финансовый потенциал, который позволил им не только насыщать программами собственного производства 75–80% внутреннего вещания, но и вести экспорт телепродукции в другие латиноамериканские страны, а также в некоторые европейские государства – Испанию, Португалию, Италию, Россию. Экспортируемые сериалы и программы крупных бразильских, венесуэльских, мексиканских частных телекомпаний создаются, как правило, на основе жанровых форм, рожденных коммерческим вещанием США (наиболее характерным примером являются «мыльные оперы», именуемые в Латинской Америке «telenovelas»). Общественное телевидение. Развлекательно-рекламный уклон коммерчески ориентированного ТВ вызывает критику со стороны значительной части общественности, которая обвиняет частных вещателей в забвении развивающей нагрузки телевидения. Исходя из необходимости использовать телевещание для образования и просвещения аудитории, в США в начале 1950-х годов было принято решение зарезервировать ряд частот вещания для образовательного общественного ТВ. Первая некоммерческая образовательная телестанция была создана в Хьюстоне в 1953 г. Однако вплоть до конца 1960-х годов этот вид телевидения был развит весьма слабо – главным образом, из-за дефицита финансирования, поскольку вещание осуществлялось в значительной мере из средств, пожертвованных частными «донорами» – отдельными лицами, благотворительными фондами и корпорациями. В 1967 г. была учреждена Служба общественного вещания (PBS), объединившая разнообразные некоммерческие телестанции страны в целях улучшения производства культурно-образовательных программ и налаживания более эффективного обмена ими. В течение многих лет ведущие позиции в производстве программ занимали несколько крупнейших некоммерческих телестанций, расположенных в Бостоне, Нью-Йорке, СанФранциско и Вашингтоне. Создание PBS позволило улучшить обмен программами в общенациональном масштабе между ведущими производителями и остальными некоммерческими телевещателями. PBS первой в США применила возможности спутникового ТВ для регулярной доставки информационно-публицистических, культурных и образовательных программ некоммерческим станциям, разбросанным по территории страны. Несмотря на государственную поддержку, некоммерческое (общественное) телевидение в США имеет ограниченную финансовую базу, уступая в этом отношении европейским общественным вещательным организациям. Этим объясняется приоритетное внимание некоммерческих телевещательных организаций к созданию низкобюджетных программ, стремление к взаимообмену программами. Ограничено и количество некоммерческих телевещателей: в 1990-е годы только 350 из 1450 телевизионных станций США имели этот статус. Большинство некоммерческих станций примыкает к PBS. В последние годы происходит коммерциализация наиболее успешных общественных телестанций США, которые стали использовать коммерческую рекламу, спонсорство и пр. Основную часть зрительской аудитории в Соединенных Штатах привлекают коммерческие каналы, общественное же ТВ популярно среди определенных категорий зрителей – в основном среди образованных американцев, что дает его критикам поводы для утверждений об «элитарном характере» его передач. Содержание вещания некоммерческого ТВ в Соединенных Штатах свидетельствует об относительности его характеристики как «образовательного» или «общественного». В нем представлены передачи трех основных категорий: – телепередачи, которые не желают спонсировать рекламодатели и которые по этой причине не имеют шансов появиться на коммерческом телевидении. Этот блок может включать не только и не столько образовательные программы, но и информационные, публицистические передачи, в подготовке и трансляции которых заинтересованы различные общественные группы, а также низкорейтинговые программы, «отбракованные» редакциями коммерческих станций. Это дало основание некоторым критикам PBS назвать некоммерческое ТВ «свиным корытом», куда сбрасывается некачественная телепродукция. На деле же ряд «образовательных» станций обеспечивают высокий профессиональный уровень передач, предлагая аудитории набор содержательных научно-популярных и публицистических программ, посвященных острым общественным проблемам; – передачи прямого обучающего назначения, предназначенные для непосредственного использования в образовательном процессе (в классе, аудитории колледжа, университета, при дистанционном самообразовании), иллюстрирующие и расширяющие содержание текстового учебного материала; – передачи, способствующие развитию личности, удовлетворению ее духовных и творческих способностей, воспитанию стремления к овладению знаниями. PBS активно сотрудничает с британской Би-Би-Си, пополняя запас качественных программ развивающего назначения за счет высопрофессиональных образовательных и просветительских программ, созданных этой общественной корпорацией. Созданные в странах Европы организации общественного вещания строят свою деятельность на несколько иных началах, в той или иной мере придерживаясь следующих основных принципов: – всеобщности вещания, предусматривающей предоставление равных возможностей для свободного приема передач всем гражданам, обеспечение географической всеохватности передач; – универсальности информационного обслуживания аудитории с учетом широкого спектра разнообразных вкусов и интересов телезрителей и радиослушателей, включая потребности различных групп населения в качественных информационных, публицистических, образовательных, просветительских и развлекательных программах; – идейного плюрализма и содержательного многообразия, обеспечивающего реализацию функции общественного форума и удовлетворение информационных запросов и потребностей не только большинства населения, но и расовых, этнических, религиозных и культурных меньшинств; – использования прямых форм финансирования гражданами вещательной деятельности: общественные вещательные структуры обычно финансируются за счет абонентской платы, взимаемой государством у владельцев телевизоров и радиоприемников. Могут использоваться также средства, вырученные от продажи произведенных программ сторонним вещательным организациям, и в ограниченных масштабах – рекламные доходы. Общественные медийные организации, практикующие публикацию коммерческой рекламы, избегают превращения рекламных доходов в доминирующую форму финансирования вещательной деятельности, что может привести к зависимости от рекламодателей; – редакционной независимости, исключающей непосредственный контроль над деятельностью вещателей и содержанием вещания со стороны правительства, коммерческих структур, политических партий и заинтересованных группировок; – приоритетного внимания к качеству и содержательности передач, предусматривающего некоммерческие подходы к их созданию и оценке. При этом борьба за максимально высокие рейтинговые показатели не рассматривается в качестве доминирующей задачи вещательной деятельности, а соревновательность между создателями программ основывается на приоритете качественных творческих критериев; – вещательные организации, провозглашенные общественной службой, обязаны придерживаться принципов социальной ответственности вещателей и их подотчетности перед обществом, предусматривающей создание общественных наблюдательных советов при вещательных организациях, отчеты перед органами представительной власти, прием и рассмотрение жалоб и обращений граждан по содержанию передач, а также публикацию открытых отчетов о реализации программной политики и результатах деятельности вещательных организаций. Обеспечение подотчетности требует принятия общественными вещательными организациями этикорегулирующих кодексов, детально характеризующих принципы, нормы и правила их деятельности. Характерные примеры общественной подотчетности демонстрирует Британская вещательная корпорация, за деятельностью которой наблюдает Совет управляющих, состоящий из 12 членов, назначенных королевой из числа авторитетных политиков, представителей общественности, науки и культуры. Совет управляющих назначает генерального директора Би-Би-Си и ведущих менеджеров корпорации. Для ознакомления граждан публикуются ежемесячные отчеты о заседаниях Совета. Британский парламент проводит слушания о деятельности Би-Би-Си. Корпорация регулярно публикует в печати и в Интернете подробные отчеты о своей деятельности. В структуре Би-Би-Си действует отдел по приему и рассмотрению жалоб и обращений граждан, касающихся вещательных программ корпорации. Интересный и поучительный опыт общественного ТВ накоплен в ФРГ. В послевоенный период законодательство ФРГ закрепило новые принципы вещательной деятельности в стране. В законах о вещании, в Конституции страны, принятой в 1948 г., был закреплен независимый «общественноправовой» статус вещательных организаций. При разработке законодательства был учтен печальный опыт прошлого, когда СМИ германского рейха оказались под тотальным политическим контролем нацистской партии и геббельсовского министерства пропаганды. В соответствии с новым законодательством, вещательные организации не могли принадлежать ни государству, ни какой-либо политической партии, ни коммерческим учреждениям. Вещание в ФРГ должно было осуществляться самоуправляющимися «общественно-правовыми радиотелевизионными организациями», созданными по региональному признаку в соответствии с федеративным устройством страны (т.е. с учетом административно-территориального деления, основой которого являются земли (области), наделенные широкими полномочиями самоуправления). Роль государства сводилась в основном к предоставлению технических каналов вещания, сбору абонентской платы с владельцев приемных устройств и осуществлению правового контроля за деятельностью вещательных организаций. При этом все оборудование земельных вещательных центров, за исключением студийного, принадлежало федеральному почтовому ведомству. При формировании системы управления и финансирования вещания был учтен опыт Би-Би-Си. Создатели общественно-правовых земельных вещательных организаций сознательно ограничили использование коммерческой рекламы, чтобы сократить до минимума зависимость от рекламодателей (хотя, в отличие от Би-Би-Си, не отказались от ее трансляции в эфире, рассматривая рекламные доходы как дополнительный источник финансирования вещательной деятельности). Чтобы избежать крайностей и диспропорций, свойственных сенсационно-развлекательной коммерчески ориентированной журналистике, общественно-правовым вещательным организациям было вменено в обязанность, осуществлять сбалансированную программную политику – с тем, чтобы аудитория могла смотреть разнообразные качественные передачи – информационные, политико-публицистические, образовательные и культурные, развлекательные. В целях обеспечения общественного характера вещания были созданы наблюдательные органы, призванные представлять интересы различных социальных групп и политических организаций на телевидении и радио – вещательные советы, в состав которых вошли представители политических партий, различных гражданских объединений, земельных парламентов, профсоюзов, церкви, деятели науки и искусства. Вещательные советы консультируют руководство вещательных организаций в вопросах программной политики, рассматривают отчеты об исполнении бюджета, участвуют в решении кадровых вопросов. Земельные вещательные организации стали основными звеньями децентрализованного телевидения в ФРГ. Учрежденное в 1950 г. Рабочее содружество (объединение) общественноправовых вещательных организаций (ARD) было призвано координировать самостоятельную деятельность земельных телерадиоцентров в целях объединения их усилий по формированию единого общенационального вещания на первом телеканале. Передачи первого канала ARD, открывшегося в ноябре 1954 г., готовились на основе телематериалов, предоставляемых земельными телецентрами в общий фонд в соответствии с установленными для них квотами. Квоты определялись в зависимости от наличных производственных мощностей земельного телецентра, а также от величины доли абонентской платы, взимаемой с аудитории и направляемой на финансирование его деятельности. Подобная децентрализованная схема организации общественно-правового телевещания обеспечивала определенную независимость от прямого государственного влияния и от одностороннего партийного воздействия на программную политику, а также сопротивляемость непосредственному воздействию рыночных факторов и крупных коммерческих структур, возможность общественного наблюдения и контроля за вещательной деятельностью. Ее применение позволило гарантировать довольно высокую степень политического и идейного плюрализма телевидения. На одном и том же канале демонстрировались программы, подготовленные журналистами различной политической ориентации – от консерваторов до левых, что позволило представлять широкий спектр общественных мнений и позиций, дало возможность телезрителю сравнивать разные, порой диаметрально противоположные, точки зрения на одни и те же проблемы. Во многом аналогичные принципы были положены в основу деятельности ZDF – второго общенационального канала общественно-правового ТВ, созданного в ФРГ в 1961 г. Однако, в отличие от ARD, деятельность канала ZDF осуществляется на базе централизованной структуры: его передачи ведутся из г. Майнц. Второй общественно-правовой канал в большей степени использует рекламные доходы в качестве источника финансирования своей деятельности. Вместе с тем для него были сохранены общие для всего общественного ТВ ограничения на передачу рекламы, например, запрет на ее трансляцию по выходным дням. Нацеленность общественно-правовых телецентров на осуществление сбалансированной программной политики, не зависящей от рыночной конъюнктуры, обеспечила создание широкого спектра программ, удовлетворяющих многообразные информационные, познавательные и культурные потребности массовой аудитории, развивающих ее, что выгодно отличало (и отличает) общественное телевидение от коммерческого. Общественно-правовые телецентры выпускают в эфир качественные публицистические программы, демонстрируют документальные и научнопопулярные фильмы, концерты классической музыки и театральные постановки, другие серьезные передачи на темы культуры. В условиях, когда проблемы рентабельности и прибыльности вещательной деятельности, конкурентной борьбы на рынке рекламы не являются самодовлеющими, на первый план выходят задачи обеспечения содержательности, информативности и качества передач. Благодаря опоре на земельные телецентры при формировании программ общенационального канала талантливые тележурналисты из региональных вещательных структур получили возможность самореализации на федеральном уровне. Это способствовало активизации творческого соперничества работников телевидения в масштабах страны и «подтягиванию» профессионализма земельных вещателей до уровня столичных. Однако общественно-правовому телевидению в его германском варианте свойственны и недостатки, слабости. Критики этой модели указывают на то, что члены вещательных советов, призванные обеспечить общественное представительство в телерадиоцентрах, на деле представляют узкопартийные или групповые интересы. В ряде земель, где некоторые политические партии имеют сильные позиции, в вещательных советах доминируют лица, прямо или косвенно связанные с этими партиями. Недостает эффективно действующих механизмов, обеспечивающих непосредственную «обратную связь» общественности с вещательными организациями. Иногда по причине многоступенчатости принятия управленческих решений общественно-правовые телецентры оказываются недостаточно подвижными в осуществлении действий, требующих от них быстрого реагирования. В связи с тем, что доля развлекательных программ на общественно-правовом ТВ ниже, чем в коммерческом вещании, нередко в адрес ARD и ZDF выдвигались обвинения в том, что они предлагают зрителю скучный набор заумных передач, не обеспечивают свободу выбора массовой аудитории в пользу «облегченных» программ. Именно этот аргумент был одним из основных в дискуссиях по поводу возможного создания коммерческого ТВ в Германии. Несмотря на то, что в ФРГ неоднократно предпринимались попытки создания частного коммерческого либо государственного телевидения, они всякий раз отвергались как неконституционные. Ситуация кардинально изменилась с середины 1980-х годов, когда под давлением правящего блока христиан-демократов в стране было разрешено частное кабельное и спутниковое вещание, а затем и эфирные передачи коммерческих станций. За короткий срок оформился ряд коммерческих телекомпаний, конкурирующих с ARD и ZDF. В 1991 г. Государственный договор о телерадиовещании окончательно закрепил факт сосуществования общественно-правового и частного телевидения в ФРГ. Крупнейшие из коммерческих телекомпании – SAT-1 и RTL – стали самыми серьезными соперниками общественно-правового ТВ в борьбе за зрительскую аудиторию. Однако, несмотря на острую конкуренцию с частными каналами, общественно-правовое ТВ все же сохранило значительную часть своей аудитории. В Германии в конце 1990-х годов каждый из общественноправовых каналов – ARD и ZDF – имел аудиторию, примерно равную аудитории крупнейших коммерческих каналов – RTL и SAT-1. В борьбе за аудиторию и за возможность развития в условиях постоянного удорожания телепроизводства ARD и ZDF, как и многие другие общественные службы телевидения, сегодня вынуждены все чаще брать на вооружение некоторые формы деятельности, ранее присущие в основном коммерческим телекомпаниям. Так, при производстве программ используются средства, полученные от коммерческих спонсоров, рекламные фирмы участвуют в подготовке передач, в программах осуществляется косвенная реклама фирм-спонсоров через демонстрацию их товарных знаков и пр. Таким образом происходит скрытая коммерциализация общественных каналов. Коммерциализация телевещания проявляется и во все более широком применении платных форм предоставления программ. Эта тенденция вызывает серьезную озабоченность общественности во многих государствах мира, так как противоречит принципу универсальности (всеобщности) доступа к информационным ресурсам За последние 20 лет все более широкое распространение получает практика покупки вещательными компаниями исключительных прав на освещение различных событий, привлекающих внимание большого количества людей: спортивных состязаний, популярных шоу и пр. В этих случаях крупные коммерческие компании с их мощными финансовыми ресурсами (в частности, платные телевизионные каналы) имеют гораздо больше возможностей для приобретения эксклюзивных прав на показ такого рода событий, нежели общедоступные общественные каналы с их ограниченными ресурсами. Последняя четверть XX века характеризовалась почти повсеместным распространением в европейских странах коммерческих форм вещания, образованием смешанных двухполюсных общественно-частных национальных систем телевещания, возрастающей конкуренцией между частными и общественными телекомпаниями. Коммерческое американизированное телевидение быстро распространилось во второй половине 1970-х годов в Италии, в 1980-е – во Франции и других странах, где частное ТВ ранее не существовало. Но развлекательное коммерчески ориентированное телевещание с изобилием передач, не требующих от зрителя интеллектуальных усилии, в целом находит в Европе меньше сторонников, чем за океаном Так, в Италии три канала общественного телевидения RAI привлекали в 2000 г. больше зрителей, чем все ведущие каналы коммерчески ориентированного ТВ (хотя по отдельным позициям наивысшие рейтинги имели некоторые программы коммерческих телекомпаний) В Австрии каналы общественной телекомпании ORF, действующие под лозунгом «увеличение аудитории при сохранении качества программ» (а потому отказавшиеся от некоторых сомнительных передач – в частности, перенасыщенных насилием), удерживали большинство телеаудитории, существенно потеснив своего самого серьезного коммерческого конкурента – канал RTL Несмотря на конкурентный напор со стороны английских коммерческих телекомпании группы ITV и частного спутникового ТВ, на болезненные реформы и реорганизации, проведенные в 1990-е годы и сопровождавшиеся сокращением персонала корпорации, около половины британских телезрителей по-прежнему делают свой выбор в пользу передач Би-Би-Си. В последнее время нападки на общественные телекомпании усилились со стороны тех, кто недоволен тенденциями коммерциализации их деятельности. Одновременно приверженцы коммерческих подходов к вещанию обвиняют общественных вещателей в том, что их деятельность не отвечает принципу равенства в рыночной конкуренции, поскольку финансируется за счет абонентской платы абсолютно со всех пользователей приемными устройствами, хотя часть из них не смотрит общественное ТВ, предпочитая коммерческие каналы. Правительство Великобритании и часть парламентариев неоднократно высказывали озабоченность падением качества телевизионных программ корпорации, увеличением доли «мыльных опер» и сокращением количества качественных сериалов собственного производства, а также вытеснением общественных и просветительских программ из телепоказа Би-Би-Си. В 1990-е годы корпорация пережила этап самых радикальных в своей истории и наиболее болезненных реорганизаций, сопровождавшихся сокращением части персонала и переводом некоторых подразделений на условия рыночного самофинансирования. В числе таких подразделений – коммерческая служба Би-Би-Си, занимающаяся продажей за рубеж подготовленных корпорацией телепрограмм, журналов, аудио- и видеозаписей, книг и пр. Вырученные от реализации этих продуктов средства инвестируются в создание новых программ. Предпринимаются попытки превратить первый телеканал Би-Би-Си, привлекающий наиболее массовую зрительскую аудиторию, в подобие коммерческого. Под предлогом заботы об удовлетворении запросов широкой публики общественные и просветительские передачи перемещаются на менее популярный второй канал, превращая его в канал образованного меньшинства. Государственная модель телевещания. Телевидение, полностью управляемое и контролируемое государственными чиновниками, в Западной Европе появилось в послевоенный период. Во Франции после второй мировой войны телевидение оказалось под плотным контролем голлистской госбюрократии. Лишь гражданские волнения 1968 г. заставили президента Де Голля пойти на некоторые реформы телевидения (например, позволить использование коммерческой рекламы в качестве источника финансирования). После прихода к власти правительства французских социалистов в начале 1980-х гг. была изменена законодательная база ТВ Франции, позволившая частично приватизировать государственные вещательные службы, а часть из них трансформировать в общественные. Государственная модель вещания является преобладающей в телевидении азиатских, арабских и африканских стран. В Алжире телевидение появилось в 1950 г. Но первоначально передачи представляли собой лишь ретрансляцию передач телевидения метрополии – Франции. Эта арабская страна фактически была лишена собственного телевидения вплоть до достижения независимости. В 1960 г. телевидение появилось в Египте, а через два года – и в Марокко, Тунисе, других арабских странах. Тунис первым среди стран Магриба стал в начале 1980-х годов обладателем коммерческого телеканала, который был создан при французском экономическом и техническом содействии в дополнение к государственному каналу. При этом более половины используемой этим франкоязычным каналом информации поступало из Франции. По аналогичной схеме был создан коммерческий канал и в Марокко Французское участие было решающим и при создании первого марокканского спутникового канала. В бывших колониях Великобритании телевидение появилось раньше, чем в других регионах африканского континента. Первой страной Африки к Югу от Сахары, начавшей телевещание, стала Гана. Здесь телевидение было создано в 1959 г. Наиболее интенсивно развивалось телевещание в Нигерии, где первые передачи вышли в эфир в г. Ибадан за год до достижения независимости – в 1959 г. Появившееся в Западной Нигерии телевидение распространилось по стране в шестидесятые-семидесятые годы. Были созданы телецентры в Лагосе и во всех крупных региональных центрах страны. Сформировалась децентрализованная система государственного телевещания. Одной из первых в Африке Нигерия обрела в 1974 г. цветное телевидение. В шестидесятые годы, после ухода британских колонизаторов, телепередачи начались в Кении, Замбии и других государствах. Особенно много телецентров появилось на континенте в 1963 г. Во «франкофонной» Африке впервые телепередачи начали транслироваться с 1963 г. в Браззавиле (Конго), где был построен телецентр при техническом содействии Франции. Вскоре телевидение было создано и в Сенегале, Габоне, Кот Д'Ивуаре, некоторых других бывших французских владениях. Наибольшие сложности и проблемы в создании собственных телекомпаний встретили бывшие португальские колонии. Затянувшееся до середины 1970-х годов колониальное правление Португалии, социально-экономическая отсталость стали препятствием на пути создания национальных телецентров. Поэтому, например, в Анголе первые регулярные передачи начались лишь в 1974 г. Становление национальных телекомпаний на континенте, требующее немалых капиталовложений, было осложнено дефицитом средств, политической нестабильностью, характерной для многих молодых государств. Национальное руководство порой сознательно откладывало сроки создания телецентров, полагая, что из-за нехватки средств, неразвитости технической и профессиональной базы собственного телевизионного производства африканское телевидение неизбежно превратится в канал западного политического и культурного влияния. В результате телевещание в ряде стран было организовано намного позже завоевания независимости (так, в Камеруне, Мали – только в 1980-е годы). В условиях Африки, при наличии большого количества неграмотных и малограмотных, слабом развитии периодики, телевидение (наряду с радиовещанием) могло бы стать весьма важным каналом массовой информации. Но количество владельцев телевизоров в Африке все еще невелико. В начале 1990-х годов их количество на континенте не превышало одного процента от общемировой численности наличных телеприемников. Так, в Анголе при населении 9 млн. чел. в первой половине 1990-х гг. имелось только 110 тыс. телевизоров. И сегодня телевизоры являются роскошью для многих африканцев, особенно проживающих в сельской местности, где нет электричества. По причине маломощности передатчиков, отсутствия ретрансляционных сетей телепередачи охватывают в основном население крупных городских центров и их окрестности – в то время как значительная часть населения стран континента проживает в сельской местности. В результате телевидение по-прежнему остается элитарным средством массовой информации в подавляющем большинстве африканских государств, где телезрителями являются преимущественно материально обеспеченные образованные горожане, составляющие меньшинство населения. Использование в телепередачах языка бывшей метрополии делает их недоступными для многих африканцев, не владеющих европейскими языками. В большинстве стран тропической Африки деятельность телекомпаний финансируется и контролируется государственными структурами. Распространена практика взимания абонентской платы с владельцев телевизоров, частично покрывающая расходы на поддержание телевещания. Отмечается зависимость ТВ Африки от источников иностранной финансовой и технической помощи, производителей и поставщиков телевизионного оборудования. Неразвитость местного предпринимательства, отсутствие стабильного рекламного рынка в молодых африканских государствах оставляли мало надежд на создание собственными силами частных коммерческих телекомпаний и на их эффективное функционирование. К тому же в Африке опасались, что старт частного коммерческого телевидения будет сопровождаться возвращением в бывшие колонии западных медиакорпораций. С первых лет существования африканское телевещание было заполнено программами иностранного производства, в основном импортированными из бывших метрополий и США. Необходимость импорта телевизионной продукции в условиях дефицита средств породила такую форму кооперации африканских телекомпаний, как приобретение права на демонстрацию иностранных программ «вскладчину», когда вещательные организации нескольких стран объединяются для совместной закупки сериалов и других видеоматериалов, которые затем поочередно транслируются по национальным каналам. Предпринятые усилия по расширению национального производства программ привели к тому, что в ряде стран – Нигерии, и др. – доля собственных программ в общем объеме вещания увеличилась до 60–70%, в основном за счет информационных, культурно-развлекательных, спортивных и образовательных передач. Однако в целом доля импортируемых программ западного производства в общем объеме трансляции многих африканских телекомпаний продолжает оставаться высокой. Это особенно проявляется при освещении международных новостей. Африканские телекомпании, в подавляющем большинстве своем не имеющие зарубежных корпунктов, вынуждены пользоваться новостными материалами западных служб теленовостей. Это вызывает обеспокоенность правящих кругов и общественности: ведь создававшееся на волне антиколониального движения африканское телевидение изначально должно было служить целям национального самоутверждения и консолидации, политической и социальной модернизации, повышения престижа молодых государств в Африке и мире. Поиск культурной и идеологической самобытности освободившихся народов, многие из которых ранее не имели своей государственности, сопровождается попытками выработать самостоятельную информационную политику, в частности, стратегию вещательной деятельности, которая максимально отвечала бы национальным интересам и специфике африканских обществ. Добиваясь этого, африканские страны создали независимую систему обмена телевизионными программами – «Afrovision». Построенная по аналогу с «Eurovision» («Евровидением»), эта система позволила африканским телекомпаниям обмениваться между собой видеоматериалами, отражающими жизнь стран континента. Телесюжеты распространяются на безвозмездной основе, что весьма важно для телевизионных организаций, действующих в условиях постоянных бюджетных ограничений. Со второй половины 1980-х годов, в связи с удорожанием телевизионных технологий и необходимостью технического перевооружения телецентров, африканские государства все более склоняются к использованию коммерческих подходов к развитию телевещания. Однако слабое развитие инфраструктуры ТВ, крайне недостаточная обеспеченность населения телевизорами, узость внутреннего рекламного рынка многих африканских государств не позволяет рассчитывать на доходы от коммерческой рекламы как основной источник финансирования телевещания, хотя значение этого источника существенно повысилось за два последних десятилетия. Так, в Кении – стране с довольно развитыми рыночными отношениями – лишь меньше половины ежегодных расходов национального радио и телевидения покрывается за счет финансовых поступлений от рекламодателей. Для менее благополучных стран континента характерен перманентный дефицит бюджета вещательных организаций, неспособных поправить свои дела за счет роста рекламных поступлений. В Африке распространена практика взимания абонентской платы с пользователей телевизорами. Однако взимаемой со зрителей абонентской платы, как правило, недостает для полноценного финансирования вещательной деятельности. Довольно обычной является ситуация, когда телезрители уклоняются от внесения абонентской платы. И это неудивительно: нередко уплата абонентских сборов под силу только зажиточным африканцам. Например, в Зимбабве в середине 1990-х годов она была эквивалентна 10 дол. США в год за пользование черно-белым телевизором и 120 дол. США в год – цветным телевизором. В Конго же ежегодная абонентская плата равнялась примерно 20 дол. США. Тенденции дерегулирования вещания. Под предлогом растущей диверсификации вещательных организаций в США (а затем и в странах ЕС) в 1980–1990-е годы все большее распространение получают идеи дерегулирования – постепенной отмены законодательных ограничений и административных предписаний, оказывающих регулирующее воздействие на отношения собственности в секторе электронных СМИ и на вещательную деятельность в целом. Основной смысл дерегулирования заключается в углублении рыночной либерализации вещания, в сокращении роли государственных регуляторов и в усилении регулирующего значения рыночных факторов. Дерегулирование сопровождается отменой многих ограничений, введенных с целью не допустить чрезмерной концентрации медийной собственности и монополизации рынков. Практическая реализация политики дерегулирования объективно способствует повышению доли крупных корпораций в общем объеме доходов от вещательной деятельности. Если в 1940-е годы в собственности одной американской компании могло находиться не более трех телестанций, а после 1953 г. – не более пяти, то в 1984 г. собственникам было позволено иметь уже по 12 станций. С 1996 г. разрешено владеть неограниченным количество станций – при условии, что каждая из них будет охватывать не более 35% обслуживаемого ею рынка. В свою очередь, ограничения на владение радиостанциями также постепенно смягчались: от 7 средневолновых и 7 ультракоротковолновых станций (в 1940-е гг.) до 20 станций каждого из названных вещательных диапазонов (в 1994 г.) – пока не были окончательно сняты в 1996 г. На очередном этапе дерегулирования, который стартовал в США в 1996 г. в связи с принятием нового закона о телекоммуникациях, существенно усилились процессы консолидации медийной собственности, создающие реальную угрозу принципам, которым традиционно стремилось соответствовать американское вещание: конкуренции, многообразия, привязке к информационному обслуживанию местных сообществ, поддержания открытого «рынка идей». В результате отмены былых ограничений на собственность в вещательном секторе медиаконгломераты стали владельцами сотен радиостанций по всей территории страны. Одна лишь компания – Clear Channel – превратилась в собственника более чем 1200 станций. Одновременно почти треть прежних владельцев лишилась своих станций, которые перешли под контроль более мощных в экономическом отношении корпораций. На большинстве местных радиорынков установилась весьма далекая от свободной конкуренции ситуация олигополии – раздела рынка на основе договоренности немногочисленных присутствующих на нем субъектов – вещателей. Радиовещательные организации, оказавшиеся в руках крупных владельцев, во многом утратили традиционную привязку к местным сообществам. Побуждаемые стремлением к сокращению производственных расходов и достижению максимальной прибыли, корпорации-собственники побуждают местные станции использовать все больше программ, произведенных и распространяемых в централизованном порядке. В результате содержание радиопередач во все большей степени свидетельствует об отдалении вещателей от той локальной социальной среды, в которой живут слушатели – и, соответственно, от освещения местных новостей и проблем, которые непосредственно затрагивают аудиторию. Местные сообщества оказывают все меньше влияния на содержание радиовещания: так, несмотря на протесты педагогов и родительской общественности, передачи приобретают налет все большей агрессивности, оказывая неблаготворное влияние на детей. Другим следствием коммерческой централизации является тенденция к усилению однообразия в содержании передач. В декабре 2002 г. ряд американских общественных организаций и экспертов в области СМИ обнародовал «Призыв к медиадемократии» в ответ на попытку FCC свернуть многие ограничения в процессе дерегулирования71[5]. В призыве отмечалось, что решение Федеральной комиссии по коммуникациям отменить запрет на одновременное владение вещательной станцией и ежедневной газетой, если они действуют в одном и том же рынке, создаст угрозу общественным интересам. Сообщества граждан рискуют оказаться перед фактом, что и единственная в их местности газета, и местная телекомпания будет принадлежать одному и тому же владельцу. Монополизм и отсутствие конкуренции негативно скажутся на качестве информирования. Комиссия вознамерилась отменить также и запрет на одновременное владение двумя телестанциями, охватывающими один рынок; на слияние ведущих телесетей ABC, CBS, Fox и NBC; снять ограничение, предусматривающее, что вещательные станции, находящиеся в собственности одного владельца, не должны охватывать своими передачами более чем 35% американских семей. Эти намерения также подверглись осуждению со стороны общественности – как и меры, стимулирующие слияния медийной собственности и рост обширных медийных «цепей», включающих в себя газеты, телекомпании и радиостанции, поскольку это неизбежно приводит к ухудшению освещения местных событий, к созданию препятствий для доступа различных групп общественности к СМИ и обеднению содержания массмедиа. Что, в свою очередь, создает угрозу демократическому строю, поскольку независимые, критичные и подлинно представительные СМИ имеют ключевое значение для развития здоровой демократии. Без них граждане лишаются средств контроля над властью и участия в общественных дебатах, в выработке национальной «повестки дня». Один из членов Федеральной Комиссии по коммуникациям – М. Коппс – также выступил с предостережением об опасности грядущей тотальной консолидации медийной собственности: логика дерегулирования может привести к ситуации, когда всего одна компания станет управлять практически всеми массмедиа в том или ином регионе, контролируя имеющиеся там радиостанции и телекомпании, газеты и кабельные системы. Тем, кто верит, будто Интернет может спасти от этой участи, Коппс напомнил о том, что доминирующие в Интернете источники новостей принадлежат тем же самым компаниям, которые контролируют радио, ТВ, газеты и кабельное вещание72[6]. Спутниковое телевидение. Запуск в июле 1962 г. коммуникационного спутника Teistar, разработанного американской корпорацией АТТ, открыл эру космического телевидения: благодаря ему стали возможны прямые телетрансляции между США и Европой. Развитие спутникового вещания в международном масштабе потребовало объединения усилий и средств различных государств мира. В 1960-е – 1970-е годы формируются международные организации спутниковой связи, обеспечивающие вывод на орбиту коммуникационных спутников и их эксплуатацию, а также предоставление в аренду каналов космической связи вещательным организациям тех стран, которые не имели необходимых для этого технологий. Так были образованы Intelsat – международный консорциум при участии 106 стран, находящийся под контролем корпорации «Комсат», близкой к правительству США, Eutelsat – организация европейской космической связи, объединившая коммуникационные ведомства 40 стран Европы и соседних с ней регионов, а также Интерспутник – учрежденная в 1973 г. организация, обеспечивавшая спутниковые коммуникации 14 стран советского блока. На заре развития космического телевидения для приема передач со спутников связи требовались громоздкие и дорогостоящие наземные комплексы. Чтобы телевизионная «картинка», переданная из космоса, появилась на экране домашнего телевизора, сигнал со слабомощного спутникового передатчика принимался наземным комплексом, а затем ретранслировался по каналу эфирного ТВ или кабельной телесети. Громоздкость, дороговизна и ненадежность первых систем космического ТВ объясняют их ограниченное использование: так, в 1965 г, по линии Intelsat были проведены прямые телевизионные трансляции общей продолжительностью всего лишь 80 часов. В результате технического усовершенствования коммуникационных спутников, существенного увеличения мощности генерируемого ими сигнала и изобретения в середине 1970-х годов американским инженером Т. Хауардом компактного приемного устройства, которое позволило принимать телепередачи со спутников, были созданы предпосылки для обеспечения просмотра программ космического ТВ индивидуальными пользователями. Но широкое распространение непосредственного доступа к космическому ТВ сдерживалось из-за технического несовершенства первых индивидуальных приемных устройств и их высокой стоимости. К тому же для применения наземной приемной станции требовалось получить специальное разрешение Федеральной Комиссии по коммуникациям и пройти сложную процедуру оформления. Вследствие этого в 1980 г. в США в индивидуальном пользовании находилось лишь около двух тысяч индивидуальных спутниковых приемных устройств стоимостью до 10 тыс. долл. каждое. С середины 1980-х годов начинается период массового распространения непосредственного спутникового телевизионного вещания, не требующего постройки дорогостоящих наземных приемных комплексов и позволяющего принимать сигнал на небольшие и недорогие индивидуальные приемные устройства, оснащенные параболическими антеннами – «тарелками». В 1984 г. ограничение на использование этого оборудование было снято, и уже в следующем году в США ежемесячно устанавливалось до 60 тыс. индивидуальных приемных устройств. В течение нескольких лет населению было продано 2,5 млн. приемных станций. Массовое производство усовершенствованных устройств по приему спутниковых телепередач позволило сделать их более компактными и дешевыми: средняя цена одного комплекта составляла в середине 1980-х годов уже примерно 2500 дол. – и затем неуклонно снижалась. Быстрыми темпами шло формирование массовой аудитории непосредственного спутникового ТВ. В 1990-е годы прямой доступ к космическому телевидению имели уже миллионы американцев и европейцев. Так, в Европе к концу десятилетия свыше 10 млн. семей были обладателями индивидуальных приемных спутниковых устройств, лидерами же по их распространению стали Германия и Великобритания. Аудитория спутниковых каналов непрерывно расширялась также за счет телезрителей, получавших программы космического ТВ в трансляции по кабельным сетям и эфирным каналам. CNN International – глобальная служба теленовостей. Первоначально телекомпания Cable News Network (CNN), созданная американским бизнесменом Тэдом Тернером в 1980 г., вела спутниковые передачи, предназначенные для транслирования по кабельным сетям США. Вплоть до 1985 г., ставшего переломным в истории телекомпании (когда CNN превратилась из убыточной в прибыльную службу новостей), передачи адресовались преимущественно американской аудитории. С началом вещания на Европу в сентябре этого года разворачивается инфраструктура CNN International как службы телевизионных новостей с глобальным масштабом деятельности. К 1985 г. CNN располагала девятью корпунктами на территории США и зарубежными бюро в Риме, Лондоне, Каире, Иерусалиме, Найроби, Франкфурте-на-Майне и Москве. На следующий год количество бюро увеличилось до 18, а в 1991 г. достигло 29. В 1989 г. было начато вещание на Западную Европу через спутник Intelsat в формате PAL. Первоначально передачи принимались в штаб-квартирах крупных европейских телекомпаний и в диспетчерских студиях кабельных сетей, а также в 1550 международных отелях люкс во многих странах мира. Благодаря использованию коммуникационных возможностей советского спутника связи CNN расширила зону приема своих передач, ее программы в конце 1980-х годов распространялись на 89 государств мира. Передачи CNN стали доступными в странах Африки, Ближнего Востока, Индостана и Юго-Восточной Азии. По сравнению с другими телекомпаниями, которые готовили один основной вечерний выпуск новостей, круглосуточная новостная служба CNN имела преимущества, которыми не располагали конкуренты. Особенно наглядно эти преимущества проявлялись в ходе освещения кризисных ситуаций мирового значения в форме прямого репортажа с места событий. В таких случаях происходящее отражается от начала и до конца в режиме реального времени (примером может служить освещение бомбардировок иракской столицы в 1991 г. или октябрьских событий 1993 г. в Москве). Оснащенные компактным спутниковым приемно-передающим оборудованием, мобильные репортерские группы CNN обычно передают с места событий телевизионную «картинку» с нескольких камер, что позволяет сформировать впечатление полноты отображения разворачивающихся драматичных процессов. Манера освещения событий, применяемая репортерами CNN, создает у телезрителя эффект особой достоверности репортажа: происходящее почти не комментируется, отсутствуют обобщения, превалирует четкий подробный отчет о том, что происходит в зоне видимости телекамер. Не случайно, что после начала прямых репортажей из Ирака, организованных CNN во время войны в Персидском заливе (1991 г.), количество зрителей, постоянно смотрящих передачи этой телекомпании, возросло вдвое. Успех концепции CNN как круглосуточной службы теленовостей побудил конкурентов применить аналогичные схемы при создании новостных каналов. В 1995 г. появился испаноязычный аналог CNN International – проект «Telenoticias», реализованный консорциумом испанских, испаноамериканских и латиноамериканских телекомпаний. В 1996 г. корпорация Р. Мердока «News Corp.» запустила в США канал Fox News, передающий новости 24 часа в сутки. Корпорациям «Майкрософт» и NBC принадлежит еще один круглосуточный новостной кабельно-интернетный телевизионный канал – MSNBC, созданный в 1996 г. Конкурентами CNN стали и многочисленные спутниковые службы новостей, образованные в разных регионах мира в 1990-е годы и в начале нового века. Появление служб новостей, конкурирующих с CNN не только в США и Европе, но и в других регионах мира, существенно осложнило положение компании – первопроходца в области глобального новостного космического ТВ. В 1997 г. передачи CNN смотрели в 170 млн. семей в 210 странах мира. Затем наблюдалось постепенное, но существенное сокращение зарубежной аудитории CNN International. И не только из-за усиления конкуренции с другими новостными службами, удорожания международного сбора информации и производства программ, нестабильности рынка рекламы, необходимости организации многоязычного вещания на разные регионы мира (с сентября 1997 г. CNN International вещает по пяти отдельным каналам, специализированным по региональной ориентации). Эти трудности испытали все компании – производители международных теленовостей. Потеря позиций произошла в значительной степени вследствие просчетов в управлении CNN, приведших к утрате ряда оригинальных наработок, определявших своеобразие ее программной политики – например, еженедельной передачи «Всемирный репортаж», которая состояла из видеоматериалов, предоставляемых телекомпаниями многих стран мира. В последние годы телекомпания часто подвергалась критике в американской и мировой прессе. Ставится под сомнение роль CNN как глобальной информационной организации: несмотря на декларируемые попытки снизить долю новостей из США, телекомпания по-прежнему уделяет им преимущественное внимание, мировые же текущие события продолжают рассматриваться в основном с американской точки зрения и отображаются в американском стиле. Почитатели CNN International в разных странах мира были разочарованы тем, как телекомпания освещала в 2001 г. военную акцию США и их союзников против афганских талибов – впервые за многие годы ее съемочные группы не присутствовали непосредственно на месте кризисных событий мирового значения: вместо CNN прямые репортажи из Афганистана вел катарский спутниковый канал «Аль-Джазира» (JSC). Чтобы восстановить свое влияние и репутацию, особенно сильно пошатнувшиеся в ближневосточном регионе, CNN открыла новое бюро в арабском мире в дополнение к существовавшим ранее четырем корпунктам в Каире, Иерусалиме, Бейруте и Багдаде и создала мощный Интернет-сайт на арабском языке. Новатор в области телевизионного бизнеса, основатель CNN Тэд Тернер, в 1996 г. продал свою телекомпанию концерну «Time Warner» (по мнению некоторых экспертов, эта продажа была вынужденной). После слияния в 2000 г. «Time Warner» с крупнейшим Интернет-провайдером – корпорацией AOL Тернер стал вице-президентом образовавшегося мегаконцерна, обладая немногим более трех процентов его акций. В последующие годы в прессе неоднократно появлялись сообщения, что он недоволен информационной политикой «AOL-Time Warner» и своей (во многом символической) ролью в его управлении. В начале 2003 г. Тернер принял решение оставить пост вице-президента этого концерна и фактически уйти из большого бизнеса. Панъевропейская спутниковая телевизионная служба новостей Euro News. Возможность осуществлять трансграничное телевизионное космическое вещание открыла многообещающие перспективы выхода на общеевропейскую аудиторию, чему способствуют углубляющиеся процессы интеграции и расширения границ объединенной Европы. Сегодня Европейский Союз объединяет 15 стран с мощным экономическим потенциалом и общим населением численностью около 380 млн. чел., имеющим высокую покупательную способность. В очереди на принятие в ЕС стоят еще несколько государств со средним уровнем развития. В условиях сформировавшегося в странах ЕС единого емкого рынка, позволяющего обеспечить общеевропейские продажи товаров и услуг, космическое телевидение становится незаменимым средством трансграничной доставки коммерческой рекламы. Политическая же интеграция европейских стран, всестороннее сближение народов единой Европы диктуют необходимость создания наднациональных панъевропейских информационных институтов. Одним из таких институтов стала многонациональная спутниковая служба теленовостей Euro News, начавшая вещание с 1 января 1993 г. В соответствии с евродирективой «Телевидение без границ» (1989) и европейской конвенцией о трансграничном телевещании, Euro News учреждалась с целью дать европейцам новостную службу, отражающую их общие заботы, интересы и перспективы, а также составляющую альтернативу американской CNN. Создание Euro News было предпринято по инициативе Европейского вещательного союза и при политической и финансовой поддержке руководящих структур ЕС. Многонациональный (но немногочисленный) журналистский коллектив Euro News был размещен в штаб-квартире в Лионе (Франция). Он укомплектован журналистами из телеорганизаций разных стран, входящих в Европейский вещательный союз. Первоначально акционерами-совладельцами Euro News стали 12 общественных и государственных вещательных организаций – в основном принадлежащих средиземноморским государствам, включая Францию (каналы France-2 и France-З), Италию, Испанию, Грецию, Португалию, Кипр, Монако, а также Бельгию, Финляндию и Египет. Организации-учредители образовали консорциум, которому была выдана лицензия на вещание Euro News. Сегодня в консорциуме SECEMIE представлены уже 18 вещательных организаций Европы и Средиземноморья. В их число входят как основатели Euro News, к числу которых, помимо названных французских каналов, относятся СуВС (Кипр), ERT (Греция), ERTU (Египет), RAI (Италия), RTBF (Бельгия), RTF (Португалия), RTVE (Испания), TMC (Монако) и YLE (Финляндия), так и присоединявшие к ним позже партнеры – вещательные организации SSR-SRG (Швейцария), ERTT (Тунис), ENTV (Алжир), RTVSL (Словения), СТ (Чешская Республика), RTV (Румыния) и РТР (Россия). На начальном этапе деятельности Euro News доходы от рекламы и спонсорства составляли примерно пятую часть от общей суммы бюджета, финансирование же из фондов, предоставленных по решению Европарламента, не покрывало потребности развития вещания. Экономические проблемы канала потребовали принятия мер, приведших к усилению коммерческих аспектов в его деятельности. В ноябре 1997 года коммерческая британская новостная телевизионная служба ITN купила у консорциума SECEMIE 49% акций Euro News. Основанная в 1955 г. как новостное подразделение группы британских коммерческих телекомпаний и превратившаяся впоследствии в самостоятельную организационную структуру, ITN является сегодня одним из ведущих поставщиков теленовостей для ТВ Великобритании и множества вещательных организаций в различных регионах планеты. В число собственников ITN входят как британские коммерческие медийные компании (Carlton Communications, Granada Group, Daily Mail & General Trust, United Business Media), так и второе по величине и значимости мировое информационное агентство Рейтер (Reuters). Хотя ITN превратилась в ведущего индивидуального владельца акций Euro News, остальные 51% акций по-прежнему удерживаются консорциумом SECEMIE. В настоящее время прибыльность телепроизводства на Euro News обеспечена. Канал получает доход от продажи эфирного времени под рекламу и демонстрацию спонсорских видеофильмов, плату от кабельных операторов, транслирующих программы Euro News, доход от продажи лицензий на эфирную трансляцию своих передач, а также прибыль от контрактов совместного производства с ЕС. Взаимозависимость России и других европейских стран в разных областях, включая сферы торговли и деловых связей, транспортных сообщений, туризма, политическое и дипломатическое партнерство РФ и ЕС диктуют необходимость совершенствования информационного взаимодействия между ними. Всероссийская государственная телевизионная и радиовещательная компания (ВГТРК) вошла в число учредителей Euro News, приобретя 1,8% акций в консорциуме SECEMIE (в дальнейшем российская доля увеличилась до 16% акций). ВГТРК принадлежит право эфирной трансляции программ европейского новостного канала в России. В октябре 2001 г. телезрители в Москве, а затем и некоторых других городах получили возможность регулярно смотреть программы Euro News. В настоящее время осуществляется эфирная трансляция Euro News с русскоязычным звуковым сопровождением – тогда как раньше эти передачи могли приниматься только в спутниковом варианте и не были адаптированы для русскоязычной аудитории. В России аудитория русскоязычной версии панъевропейской службы теленовостей составляет около 5 миллионов семей. Множество кабельных и спутниковых каналов ретранслируют передачи Euro News в 39 странах большой Европы. Обладатели спутниковых приемных устройств могут смотреть новости Euro News на русском языке и других европейских языках круглосуточно по всему миру, поскольку вещание телеканала фактически приобрело глобальный масштаб, перешагнув за европейские границы. Сегодня передачи Euro News смотрят в 77 странах Европы, Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки, начата их трансляция в Канаде и Нью-Йорке. Количество зрителей канала в последние годы непрерывно увеличивалось. В 2002 г. зрительская аудитория Euro News (113 миллионов семей) превысила численность зрителей CNN (95 миллионов). Задуманная как европейская альтернатива американской CNN, Euro News широко использует видеоматериалы общественных телекомпаний стран Европы, полученные по каналам Евровидения, а также видеосюжеты, предоставленные телевизионными службами новостей и информационными агентствами, передает обзоры содержания крупнейших изданий европейской прессы. Применяются и оригинальные телематериалы, созданные журналистами Euro News для своей телекомпании. Панъевропейская направленность вещания Euro News подтверждается регулярным освещением деятельности руководящих органов ЕС, жизни и проблем объединенной Европы. Транслируемые через спутник программы Euro News сопровождаются звуковыми дорожками на нескольких европейских языках, в том числе на английском, французском, немецком, испанском, португальском, итальянском – а теперь и на русском языке. В штабквартире телекомпании в Лионе несколько национальных групп журналистов (включая российскую) готовят оперативные сценарии передач соответственно под каждый языковой вариант сопровождения видеоряда. Таким образом Euro News преодолевает языковые барьеры, неизбежно возникающие при организации вещания на многонациональную аудиторию и устраняет возможные нестыковки между изображением и его звуковым сопровождением. Схема компоновки программ с многоязычным сопровождением исключает возможность привлечения телеведущих, отсутствие которых придает программам Euro News некоторую обезличенность. Регулярные выпуски новостей Euro News перемежаются с передачами журнального формата о политике, бизнесе, экологии, научно-технических достижениях, спорте, кино, модах – с упором на европейскую проблематику. В программе «Без комментариев», отличающейся высоким профессионализмом, предлагается видеообзор событий, лишенный текстового сопровождения. Отсутствие текста, комментирования отснятых событийных картин создает у зрителей эффект особой достоверности репортажа, личного присутствия на месте отображаемых событий, а умело произведенный отбор видеоряда и мастерский монтаж способствуют повышению экспрессивности демонстрируемых кадров. Британские спутниковые службы теленовостей. Британские вещателей в лице Би-Би-Си и ITN не приняли участия в создание Euro News в 1993 г., не без оснований увидев в этой панъевропейской новостной телеслужбе потенциального конкурента. Британская вещательная корпорация начала регулярные спутниковые телепередачи на Европу еще в 1989 г. в рамках канала «ВВС TV Europe». А в 1991 г. в космическом эфире появилась новостная телевизионная служба Би-Би-Си, адресовавшая передачи азиатской и ближневосточной аудитории. С января 1995 г. служба, получившая наименование «ВВС World», приобрела новое важнейшее направление вещания – европейское, продолжая вести передачи для стран Азии и Ближнего Востока. А в ноябре следующего года начались трансляции «ВВС World» на Латинскую Америку и страны Карибского бассейна. После того, как редакция перешла в новую студию, оснащенную новейшим цифровым оборудованием, в конце 1990-х круглосуточное вещание распространилось и на Северную Америку. В 2002 г. передачи «ВВС World», объединившейся с Всемирной службой радиовещания Би-Би-Си в единое новостное подразделение, которое действует на коммерческих началах (за счет доходов от подписки и рекламы), принимали уже 222 млн. семей в более чем 200 странах мира. Несмотря на некоторые различия в концепциях вещательной деятельности, в целом структура программ «ВВС World» сходна с программами Euro News – но при этом всемирный новостной телеканал Би-Би-Си больше тяготеет к формату обычного телевидения, предлагая изобилие документальных фильмов и тематических программ на темы бизнеса, спорта, новых технологий и пр. Новости являются ключевым элементом передач «ВВС World», однако Euro News или CNN в целом предлагают зрителям больший объем новостей. В отличие от панъевропейского новостного спутникового ТВ, на британском канале существенная часть передач готовится своими силами, а не компонуется из телематериалов, полученных от европейских вещательных организаций и информационных служб. В то время как многонациональная Euro News большое внимание уделяет международным проблемам и ЕС, в содержании вещания «ВВС World» велика доля передач, освещающих внутреннюю жизнь и внешнюю политику Великобритании, ее социальные, научно-технические и культурные достижения – хотя присутствует и значительная доля передач на общеевропейские темы. В августе 2000 г. британская коммерческая служба теленовостей ITN – одна из ведущих в мире – начала вещание на круглосуточном новостном спутниковом канале «ITN News Channel». При подготовке передач канала используется информация, поступающая как из восьми корпунктов ITN в Соединенном Королевстве, так и из бюро в Вашингтоне, Москве, Иерусалиме, Пекине, Бангкоке и Иоганнесбурге. Хотя за первые два года существования этого новостного круглосуточного канала не была преодолена его убыточность, собственник тем не менее не перевел вещание «ITN News Channel» в платный режим, по-прежнему поддерживая открытую трансляцию передач со спутника Astra 28Е. Германская спутниковая служба телевидения «Дойче Велле» («Deutsche Welle» – «Немецкая волна»). В числе национальных европейских телеорганизаций, не принявших непосредственного участия в создании Euro News, находились германские телекомпании Изначально поддержав идею учреждения панъевропейской новостной службы спутникового ТВ, общественные телеслужбы Германии в дальнейшем воздержались от прямого участия в формировании ее структур. Однако они участвуют в общеевропейском обмене телепрограммами, а подготовленные ими передачи транслируются через канал Euro News. В 1990-е годы происходило становление Deutsche Welle – германского космического телевидения, адресованного главным образом европейскому зрителю, хотя передачи этого новостного канала транслируются также на другие регионы мира. Созданное в 1992 г. телевидение Deutsche Welle предлагало зарубежным зрителям новости и тематические передачи, последовательно чередуя выходящие в эфир разноязыкие выпуски. Программы продолжительностью два часа каждая поочередно выходили в эфир вначале на немецком и английском языках, затем к ним добавился выпуск на испанском. Таким образом, в новом веке в Европе существует несколько основных центров новостного спутникового телевещания, конкурирующих между собой в борьбе за внимание европейской и мировой аудитории – многонациональный (Euro News), британские (ВВС World и ITN News Channel) и германский (Deutsche Welle). Крупными поставщиками международных теленовостей являются также телевизионные службы мировых информационных агентств – например, Рейтер. Платное спутниковое ТВ в Европе. В настоящее время в мире действует большое количество телевизионных спутниковых систем, специализирующихся на многоканальном платном обслуживании абонентов. Развитие спутникового телевидения привлекло к нему внимание больших корпораций, которые сделали ставку на коммерческое использование его возможностей. В Англии именно коммерческие структуры первыми приступили к реализации масштабных проектов космического телевидения. В 1993 г. 15% британских телезрителей уже имели доступ к программам спутникового ТВ – либо через кабельные сети, либо через индивидуальное приемное устройство. А через пять лет к «небесному» телевидению были приобщены около 30% британских семей. Наибольшей популярностью среди телезрителей Англии пользовалась созданная в 1989 г. крупнейшая платная британская спутниковая служба – BSkyB, основным владельцем которой стала корпорация Р. Мердока «News Corp.». Уже в середине 1990-х годов BSkyB обслуживала около 4 млн. британских абонентов, предлагая им 28 разнообразных спутниковых каналов, главным образом – развлекательных. Несмотря на появление конкурента – британской платной спутниковой службы ITV Digital, которая сумела привлечь около миллиона абонентов, BSkyB сохранила лидирующие позиции в этом секторе рынка: в 2002 г. она обслуживала более пяти миллионов подписчиков, предлагая им около 140 различных каналов. В 1990-е годов возможности платного спутникового вещания на зарубежную аудиторию активно осваивает Британская вещательная корпорация. К концу 1990-х годов Би-Би-Си имела в своем распоряжении набор спутниковых служб телевещания, адресованных зарубежной аудитории, в том числе подразделение, осуществляющее вещание на Азию, ВВС America (вещание на США, организованное в сотрудничестве с компанией «Дискавери коммьюникейшн»), два канала документальных и научно-популярных программ для Латинской Америки. Платные и открытые международные каналы Би-Би-Си охватывают своими передачами в общей сложности 450 миллионов семей в разных частях света. Спутниковое телевидение развивающихся стран. Одним из регионов мира, в наибольшей степени затронутых революционными изменениями в области спутникового телевидения, стали арабские страны. Курс на взаимное информационное сотрудничество арабских стран, на создание собственных коммуникационных систем, на быстрое внедрение новейших технологий связи и обработки информации позволил арабам в исторически кратчайшие сроки добиться впечатляющих успехов в области спутникового телевещания. Арабские страны вступили в XXI век, имея в своем распоряжении большое количество каналов спутникового телевидения, передачи которого адресованы не только арабам, но и телезрителям многих других государств, включая Россию. В распоряжении большинства арабских государств находится от одного до нескольких спутниковых каналов, развивается коммерческое телевещание со спутников. На рубеже веков арабское космическое ТВ охватило своим вещанием фактически весь земной шар. Динамичное становление нового коммуникационного сектора происходило на фоне существенного роста экономико-финансовых возможностей арабского мира и отразило его возрастающую роль в современной международной жизни. Арабские телекомпании активно осваивают возможности международного сотрудничества в развитии спутникового телевещания, применяя новейшие коммуникационные технологии. Немаловажное значение имел и взятый арабами курс на координацию действий и сотрудничество в информационной сфере. Еще в 1945 г. при создании Лиги арабских стран (ЛАС) в ее устав было внесено положение о необходимости информационного сотрудничества государств – членов этой организации. С середины 1960-х годов Лига оказывает содействие в активизации обмена информацией между арабскими странами и в учреждении коммуникационных систем при коллективном участии государств – членов Лиги. Одной из таких систем стал Arabsat – организация арабского спутникового телевидения, идея создания которой была поддержана в 1967 г. совещанием министров культуры арабских стран в Тунисе. В апреле 1976 г. министры коммуникаций арабских стран подписали в Каире соглашение о создании под эгидой ЛАС Арабской системы спутниковых коммуникаций (Arabsat) как межгосударственной организации, обеспечивающей телевизионные трансляции, телефонные переговоры через спутники связи и стимулирующей развитие коммуникаций и информационных обменов между странами – членами ЛАС. Главными учредителями и основными акционерами Arabsat стали пять арабских стран: Саудовская Аравия, Ливия, Египет, Кувейт и ОАЭ. Благодаря созданию Arabsat начал преодолеваться западный монополизм в международных телевизионных обменах, отмеченный специалистами ЮНЕСКО в 1970-е – начале 1980-х годов73[7]. А вместе с ним – и парадоксальное положение, когда арабский телезритель видел события в соседних странах арабского же мира главным образом через объективы телекамер той или иной западной вещательной службы. В августе 1985 г. вступила в действие система, состоящая из четырех коммуникационных спутников, принадлежащих Arabsat. В том же месяце через систему спутников Arabsat был начат межарабский обмен телевизионными программами. Arabsat создавался как передовая коммуникационная система, обеспечивающая непосредственное телевизионное вещание. Сигнал со спутников Arabsat распространяется на огромные территории в Средиземноморье, Азии, Европе, Африке и за пределами этих континентов. Одним из пионеров спутникового телевидения в арабском мире является Египет. Именно в этой стране был создан первый арабский государственный канал ESC-1 (Egyptian Space Channel-1), ведущий постоянные телепередачи в космическом эфире. В сентябре 1990 г. Госкомитет по радиовещанию и телевидению Египта подписал соглашение с Arabsat об аренде спутникового канала связи. После трехмесячного периода пробных передач канал ESC-1 перешел в декабре 1990 г. в режим регулярного вещания. В 1991 г. был создан второй египетский спутниковый канал ESC2, ведущий передачи на арабском, английском и французском языках. Третий спутниковый канал Египта – Nile International – ведет регулярные передачи с 31 мая 1994 г. Канал назван именем Нила – великой реки, символа древней египетской цивилизации. Передачи (часть из которых ведется на английском и французском языках) адресованы зарубежной аудитории, включая иностранных туристов, находящихся на территории Египта. С ноября 1996 г. в космический эфир выходит цифровой канал Nile International. Он специализирован на трансляции драматических постановок, фильмов, сериалов и адресует свои передачи исключительно арабским зрителям, находящимся в разных странах мира. Бурно развивается космическое ТВ и в странах Персидского залива. Так, в ОАЭ действуют четыре спутниковых канала. Именно в Эмиратах был создан в октябре 1992 г. первый в арабском мире канал круглосуточного вещания через спутники – Dubai, 70% передач которого транслировались на арабском языке, 30% – на английском. Этот канал, использующий самые современные коммуникационные технологии, быстро стал одной из наиболее авторитетных служб арабского космического телевидения. С декабря 1993 г. передачи канала принимаются на территории всей Европы. За влияние в спутниковом эфире борются также арабские телекомпании LBC (Ливан), Abu Dhabi (OAE), заметно активизировавшие свою деятельность в 2003 г., в канун войны в Ираке. Небольшое арабское государство Катар известно своей высокопрофессиональной круглосуточной службой космического ТВ, которая выходит в эфир с 1 ноября 1996 г. под названием JSC (AlJazeera Satellite Channel) или «Аль-Джазира». Среди других арабских телевизионных организаций «Аль-Джазира» выделяется своей подчеркнутой беспристрастностью в освещении событий и проблем общественной и политической жизни. Канал стремится представлять в своих передачах независимую сбалансированную картину новостей, весь спектр мнений по освещаемым вопросам. Взяв за образец опыт британской корпорации Би-Би-Си, известной своей приверженностью концепции сбалансированности и беспристрастности в вещательной деятельности, сотрудники «Аль-Джазиры» работают под девизом «Ваше мнение – и мнение оппонента». На канале часто организуются дискуссии по различным проблемам, в ходе которых высказываются многообразные, иногда полярные, точки зрения (например, в телеэфире «Аль-Джазиры» высказывались и палестинские, и израильские лидеры). Для участия в дискуссиях приглашаются видные политики и общественные деятели, эксперты и журналисты. Передачи имеют интерактивный характер: зрители могут звонить в студию, высказывать свое мнение в прямом эфире, спорить с ведущими и участниками передач. «Аль-Джазира» нередко критикует арабские режимы и их лидеров. Подобный характер передач далеко не всегда встречает понимание властей в регионе. Редакция канала получила в общей сложности около 400 официальных нот протеста, включая ноты от Израиля, а также от палестинского руководства – с обвинением в произраильской позиции. В ряде арабских стран «Аль-Джазира» запрещена. Тем не менее в настоящее время этот новостной телевизионный канал является самым высокорейтинговым на Ближнем Востоке. Его аудитория составляет около 40 млн. чел. – главным образом в арабских странах, а также в других государствах мира. Передачи «АльДжазиры», которые ведутся на арабском и английском языках, смотрят, в частности, 160 тыс. семей в США, располагающих индивидуальными приемными спутниковыми устройствами. После событий 11 сентября 2002 г. деятельность «Аль-Джазиры» стала предметом оживленных международных дискуссий. Катарский канал был обвинен в антиамериканизме, в содействии Бен Ладену и исламскому терроризму – на том основании, что транслировал интервью с лидером «Аль-Каиды». Однако интервью с Бен Ладеном демонстрировала и CNN International. В феврале 2002 г. катарский спутниковый телеканал разорвал партнерские отношения с CNN, отметив в специальном заявлении, что американская телекомпания добыла незаконным путем и выпустила в эфир видеозапись интервью Бен Ладена, поступившую в редакцию «Аль-Джазиры» несколько месяцев назад. Сама катарская телекомпания воздержалась от публикации этого интервью, расценив его как не имеющее информационной ценности. После разрыва партнерских отношений с CNN «Аль-Джазира» подписала контракт о сотрудничестве с Би-Би-Си. Катарский канал сыграл большую роль в освещении войны США и Великобритании против Ирака в 2003 г. В последние годы в Западной Европе на средства арабских учредителей созданы спутниковые вещательные организации, использующие новейшие коммуникационные технологии и хорошо обученный персонал. Они располагают богатыми финансовыми ресурсами и имеют развитые корреспондентские сети как в арабском мире, так и за его пределами. К их работе привлечены высококвалифицированные журналистские, режиссерские и операторские кадры. Пионером среди таких вещательных организаций стала созданная в 1991 г. в Лондоне телекомпания МВС (Middle East Broadcasting Centre). В начале 2003 г. на базе МВС был созданы мощный круглосуточный канал новостей «Аль-Арабийя» («Al-Arabiya») и англоязычный развлекательный МВС-2. Одной из крупнейших арабских телевизионных служб, базирующихся в Европе, является Арабская новостная сеть – ANN (Arab News Network), открытая в мае 1997 г. в Лондоне несколькими крупными арабскими бизнесменами при поддержке сирийского правительства. ANN, задуманная как аналог CNN, начала прямые спутниковые арабоязычные передачи на аудиторию в странах Ближнего Востока. Широкая собственная корреспондентская сеть, развитые контакты со сторонними источниками информации позволяют ANN с большой оперативностью откликаться на мировые события, готовить содержательные выпуски новостей, проводить дискуссии в прямом эфире и пр. С началом распространения непосредственного телевизионного вешания многие развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки также проявили интерес к созданию собственных систем спутникового телевидения. В 1985 г. Бразилия вывела на орбиту собственный коммуникационный спутник Brasilsat, позволяющий осуществлять трансляции по 24 телевизионным каналам. Мексиканская телесеть Televisa организовала распространение своих передач на страны Латинской Америки, США и Европу через PanAmSat – первую в мире частную международную спутниковую систему. Латиноамериканские страны Андской группы осуществили проект космического ТВ на базе спутников Condor. Африканские же государства воспользовались коммуникационными возможностями спутниковой системы Afrosat, призванной улучшить распространение телепередач на континенте. В 1993 г. при содействии ЮНЕСКО, ряда международных учреждений и зарубежных компаний был запущен на орбиту коммуникационный спутник Afrostar, призванный обеспечить панафриканское спутниковое телевещание в рамках организации Afrosat. Созданная под эгидой Организации африканского единства, панафриканская система спутникового ТВ помогает доставлять в страны континента программы, создаваемые телекомпаниями континента. Все более активную деятельность в международном спутниковом телеэфире развивают телекомпании Китая, Индии, некоторых других азиатских стран. Развитие спутникового телевидения в современном мире наглядно выявило возрастание глобальности коммуникационных процессов, расширение состава и увеличение количества субъектов международной информационной деятельности в конце XX – начале XXI вв. в начало ОТ «ТРАДИЦИОННЫХ» СМИ – К КОНВЕРГЕНЦИИ МАССМЕДИА Прошедшее столетие выявило беспрецедентно возросшую роль массовых коммуникаций в жизни современного общества. Век радикальных социальных перемен и невиданного технического прогресса породил череду коммуникационных революций, которые, в свою очередь, вызвали к жизни новые отношения, формы и способы общения между людьми. Развитие коммуникаций происходило скачкообразно, порождая качественно новые социально-культурные феномены, радикально меняя привычную направленность, масштабы и наполнение информационных потоков. Первая коммуникационная революция XX в., начавшаяся в наиболее развитых странах еще в последней четверти предшествующего столетия, была вызвана метаморфозой периодической печати. Некогда по преимуществу элитарные, обслуживавшие весьма ограниченные читательские аудитории, периодические издания – газеты и журналы – впервые за триста лет своего существования прибрели поистине широкое распространение и превратились на рубеже веков в средство массовой информации. Под воздействием комплекса социальных, технологических и экономических факторов периодика приобрела новое качество, что способствовало резкому повышению значения журналистики как социального института. В условиях широкого распространения грамотности, введения всеобщего избирательного права степень воздействия журналистики на политические и общественные процессы во многих случаях оказывалась выше, чем влияние других социальных институтов. Вторая коммуникационная революция связана с появлением радио и с превращением нового средства обеспечения связи – «беспроволочного телеграфа», каковым оно было в самом начале века, в средство массовой информации, использующее ресурсы устной коммуникации и звуковой экспрессивности. В двадцатые-тридцатые годы вследствие повсеместного развития радиовещания формируется еще один канал систематического воздействия на массовую аудиторию, насчитывающую миллионы радиослушателей. Постепенно в системе взаимоотношений между печатной прессой и радиовещанием образовался баланс, основанный на отношениях конкуренции и сотрудничества. Третью коммуникационную революцию знаменовали переход от стадии экспериментов по дистанционной передаче изображения к регулярным телетрансляциям и последовавшее за этим превращение телевидения в средство массовой информации. Формирование телевидения как средства массовой информации, происходившее в основном в 1950–1960-е годы, вновь революционно изменило коммуникационную ситуацию, нарушив сложившееся мобильное равновесие между периодической печатью и радиовещанием. По завершении стадии становления телевидение превращается во многих странах мира (преимущественно индустриальных) в основное средство массовой информации, имеющее самую многочисленную аудиторию и оказывающее наиболее эффективное воздействие – поскольку располагает широким диапазоном визуальных, акустических и текстовых ресурсов. Развитие телевещания породило кризисные явления в периодической печати и радио. Происходило приспособление прессы и радиовещания к условиям конкуренции с телевидением. Наконец, четвертая коммуникационная революция, качественно преобразившая сферу массовых коммуникаций, происходит в последней четверти XX в. в связи с развитием спутниковых и кабельных телекоммуникаций, а также созданием компьютерных сетей, способных обеспечить накопление и передачу огромных массивов информации в глобальном масштабе. Это период революционного технологического обновления средств массовой информации за счет внедрения цифровых технологий в деятельность медийных организаций и в коммуникации (это явление именуется дигитализацией). Быстро развивалась компьютеризация редакционных процессов сбора, обработки и распространения информации, широкое развитие получило кабельное и спутниковое ТВ, произошло стремительное становление Интернета – глобальной компьютерной сети, быстро расширялось применение цифровых технологий в журналистике и в массовых коммуникациях. Новые коммуникационные возможности позволяют передавать текстовую, звуковую и визуальную информацию в режиме реального времени, обеспечивая несвойственный «традиционным» СМИ интерактивный характер коммуникации и возможность более адресной доставки медийной информации с учетом специфики отдельных аудиторных групп и индивидуальных запросов потребителей. «Демассификация» традиционных СМИ. Еще в 1980-е годы американский футуролог А. Тоффлер пришел к выводу, что эпоха традиционных, рожденных индустриальной революцией средств массовой информации, обращенных к универсальной по составу аудитории, заканчивается. В постиндустриальном обществе наступает эпоха средств массовой информации, ориентированных на «микроаудитории» в соответствии с разнообразными интересами и потребностями различных аудиторных групп. Считается, что в итоге наблюдающегося разделения массовой аудитории на отдельные группы с четко выраженными запросами, предпочтениями, вкусами, каждый конечный потребитель информации, распространяемой через СМИ, будет получать только то, что ему необходимо. Одним из решающих факторов «демассификации» в 1980–1990-е годы стало развитие кабельного и спутникового телевидения, предлагающего телезрителям широкий набор из десятков каналов, специализированных по содержанию (новостных, спортивных, комедийных, научно-популярных, мультипликационных и пр.). В странах ЕС возникло большое количество новых компаний – операторов КТВ, быстро увеличилась численность кабельных телесетей. В Японии в дополнение к общественному телевидению NHK и пятью коммерческим телесетям возникло 300 новых телестанций, многие – на кабельно-спутниковой платформе. Все это подстегнуло процесс фрагментирования аудитории. Кабельные сети и спутниковые службы ТВ диверсифицируют свои программы, профили вещательных каналов, ведут постоянные поиски информационных «ниш», способных привлечь определенные категории зрителей, дифференцированные по запросам и интересам. С 1980 г. в несколько раз возросла численность кабельных станций в США. Уже в середине 1990-х годов более 60% американских семей являлись абонентами платных кабельных сетей, многие из которых транслировали 30–75 разнообразных телеканалов. В отдельных случаях потребителям предлагался набор из 150 каналов, большинство из которых составляли узкоспециализированные по содержанию (например, C-SPAN, ведущий прямые трансляции из конгресса и сената, каналы классического голливудского кино, кинокомедий, сериалов, популярной музыки, мультфильмов, погоды, спорта, каналы для различных этнических меньшинств и пр.). Следствием «демассификации» ТВ стало существенное сокращение аудитории традиционных эфирных телекомпаний и сетей. Так, если в начале 1980-х гг. ABC, NBC и CBS охватывали 92% американской зрительской аудитории, то в 1996 г. все они в совокупности привлекли лишь 53% зрителей. В дальнейшем сокращение аудитории эфирных телесетей продолжилось. К началу нового века 74% американских семей пользовались кабельным либо спутниковым ТВ. Процесс «демассификации» СМИ, сопровождающийся дроблением массовой аудитории на определенные сектора и сегменты (микроаудитории), вызван как социальными причинами и прогрессом коммуникационных технологий, так и особенностями современного рекламного бизнеса. Одним из основных катализаторов «демассификации» СМИ является расширяющееся во второй половине XX в. применение адресных рекламных технологий, основанных на социологических исследованиях и промерах различных секторов потребительского рынка. Современный рекламный бизнес заинтересован в том, чтобы реклама адресно доставлялась аудиторным группам с четкими, хорошо изученными параметрами (половыми, возрастными, профессиональными), с точно определенными запросами и предпочтениями, ценностными и мировоззренческими установками – и была целенаправленно подстроена под эти характеристики, что является условием высокой эффективности рекламного воздействия. Возможности целевой доставки рекламы – и медийного содержания в целом – неизмеримо возрастают в связи с развитием интерактивности электронно-сетевых коммуникаций, позволяющей точно предопределить возможные реакции аудитории на различные виды содержания и форматы его презентации. С одной стороны, это способствует более основательному выявлению запросов и предпочтений потребителей медийной информации, с другой – предоставляет недобросовестным коммуникаторам новые беспрецедентные возможности для более изощренного и эффективного политического и коммерческого манипулирования аудиторией. В условиях распространения новейших сетевых коммуникационных технологий медийная «демассификация» может трансформироваться в индивидуализацию, когда потребитель сам формирует свое информационное меню, самостоятельно выбирая интересующие его текстовые материалы, аудиозаписи и видеофильмы, передачи интернет-вещания. Активное коммуникационное поведение требует от реципиента подготовленности к пользованию обширными информационными ресурсами, к адекватной самостоятельной оценке и переработке медийного содержания. Интерактивность массмедиа. Свойственная новейшим коммуникациям интерактивность изменяет сущность взаимоотношений коммуникаторов и получателей информации. Особенно наглядно демонстрирует это интерактивное ТВ, внедрение которого началось в Великобритании и других странах Запада в середине 1990-х. Телезритель превращается из пассивного наблюдателя всего, что видит на экране, в соучастника происходящего, в соавтора разворачивающегося телевизионного действа. Зритель интерактивного ТВ может выводить на экран дополнительную текстовую информацию, изменять ракурс съемки отображаемого события, выбирая картинку с той или иной телекамеры, установленной на месте события, изменить план кадра, применить повтор интересующих его фрагментов передачи, участвовать в электронных опросах и голосованиях по проблемам, затронутым в передачах. Рождение сетевой журналистики. Интернет, задуманный как новая технология передачи информации, быстро трансформировался в принципиально новое явление (как это произошло в свое время с «беспроволочным телеграфом» – радио). Начавшееся в 1990-е годы взрывообразное развитие «мировой паутины» – глобальной сети компьютеров, связанных между собой посредством новейших коммуникационных технологий – привело к тому, что уже к середине 1990-х миллионы людей получили доступ к невообразимо обширным сетевым информационным ресурсам. С середины 1990-х годов в глобальной компьютерной сети утверждается и русскоязычное Интернет-сообщество. К началу 2000 г. доступ к Сети имели около 200 млн. чел. по всему миру, а в последующие шесть лет к ним присоединятся еще 800 млн. чел74[8]. Лидирующие позиции в развитии сетевых коммуникаций и в использовании Интернета на рубеже прошлого и нынешнего веков занимали скандинавские страны и США. Если в начале 1990-х гг. доступ к сетевым информационным ресурсам имел в основном узкий круг ученых, специалистов, бизнесменов и чиновников, то через десятилетие в одном только китайском секторе глобальной Сети насчитывалось 60 млн. пользователей. Численность посетителей Интернета в Соединенных Штатах превысила 100 миллионов чел. Расширились возможности доступа к Сети для малоимущих: свыше четверти представителей «низов» американского общества пополнили сообщество пользователей Интернетом75[9]. В Великобритании к началу 2002 г. интернетизация охватила около 40% семей. По прогнозам, к 2004 г. средний американский пользователь будет проводить в Сети по четыре часа в сутки. К началу 2000 г. германские пользователи Интернетом находились в Сети в среднем более полутора часов в сутки. Постепенный рост продолжительности пребывания в Сети приводит к усилению конкуренции Интернета с телевидением. Поскольку ресурсы свободного времени зрителей не безграничны, их обращение к Интернету сопровождается сокращением продолжительности телепросмотров. Эта тенденция уже проявилась в странах с высокими показателями доступа к Сети. Вместе с тем исследования показывают, что постоянное обращение к Интернету мало влияет на сформировавшуюся привычку к чтению газет. Стремительное развитие Сети создало глобальную информационную среду, в которой формируются феномены, качественно отличающиеся от «традиционных» средств массовой информации XX в. За исторически кратчайший срок были созданы тысячи сетевых «газет» и «журналов», теоретически доступных любому пользователю Сетью, в какой бы стране мира он не находился. Особенно быстрыми темпами развивалась электронная пресса с 1995 г. Уже в следующем году в США существовало более 1300 сетевых изданий газетного формата, а журналоподобные электронные издания исчислялись сотнями. Свои электронные версии имели 400 из издающихся в стране ежедневных газет, а также сотни журналов. В этот период каждый день появлялось до 10 и более новых электронных изданий. В начале нового века практически все ежедневные газеты и 18 тыс. журналов США были представлены в Сети. В число лидеров посещаемости в США вошли сайты, принадлежащие телекомпаниям CNN, MSNBC, ABC, портал Yahoo! News, сайты газет New York Times и Washington Post. Электронные «журналы», не имеющие бумажных версий, превратились в серьезных конкурентов традиционной журнальной периодики. Девять из 20 наиболее посещаемых американских сайтов являлись электронными версиями газет либо их дочерними предприятиями. Однако даже самые посещаемые крупнейшие газетные интернет-сайты до сих пор не являются прибыльными. Кризисные явления в «новой экономике», базирующейся на компьютерно-сетевых и иных современных технологиях, не остановили развитие сетевых версий периодических изданий, которые используются для активизации внимания читателей к бумажным прототипам. Приток рекламных средств в электронный сектор издательской деятельности явно недостаточен, что подталкивает владельцев сетевых версий изданий к выбору платного варианта предоставления доступа к публикуемой на сайтах информации. Но многие пользователи Сетью не готовы к оплате информации, предоставляемой таким образом. Подавляющее большинство информационных агентств, телекомпаний и радиостанций обзавелись Web-узлами. Одним из пионеров в этой области была компания CNN, создавшая к 2001 г. набор из 14 специализированных по содержанию сайтов. Одним из самых крупных и посещаемых в мире стал сайт CNN. com., введенный в строй в 1995 г. и оснащенный огромным количеством разнообразных информационных ресурсов. Рубеж веков стал периодом перелома во многих странах Европы, где происходил взрывообразный рост количества пользователей Интернетом, а также порталов и сайтов, принадлежащих медийным организациям. Так, в Италии количество сайтов, созданных газетами и журналами, возросло всего за один год на 44%, одновременно численность итальянских электронных журналов в Сети увеличилась на 87%. Реальностью стали Интернет-трансляции радиопередач и телевизионных программ. В 1996 г. стартовало сетевое радиовещание Би-Би-Си, а в декабре 1997 г. было объявлено об официальном открытии информационного сайта корпорации ВВС Online, переименованного впоследствии в BBCi. К 2002 г. этот сайт, в обширнейшем содержании которого сочетаются тестовые ресурсы и интернет-вещание, стал самым посещаемым в Европе. Одновременно корпорация поддерживает несколько других популярных сайтов. Конвергенция СМИ. В последние годы воплощаются в жизнь прогнозы о конвергенции – сближении и слиянии «традиционных» средств массовой информации (периодической печати, радиовещания и телевидения) при их переводе на единую цифровую платформу. Под влиянием процессов дигитализации и конвергенции средства массовой информации приобретают характеристики многоканальности, мультимедийности, интерактивности, способности к отражению происходящих событий в режиме реального времени и непрерывному обновлению информационных ресурсов. Уже сегодня сетевая пресса обладает характеристиками, немыслимыми для «традиционных» СМИ: она оснащена звуком, анимацией, гипертекстом, обширными электронными архивами, различными видами обратной связи с аудиторией. Качественно новые явления в сфере массовых коммуникаций требуют обновления понятийного и терминологического аппарата коммуникативистики, многих подходов к деятельности СМИ. Происходящая на наших глазах революция сетевых компьютерных коммуникаций, цифровых технологий передачи и накопления информации существенно изменила привычную картину СМИ. Но она не отменила проблемы и противоречия, проявившиеся в социальном развитии и в медийной сфере в XX в. В связи с переходом СМИ на компьютерно-сетевую цифровую платформу зарубежные исследователи отмечают, что в современном обществе противоречие между полюсами богатства и бедности приобрело еще одно измерение: информационное. Изобилие информации на одном полюсе сочетается с совершенно неудовлетворительным доступом к информационным ресурсам на другом, порождая феномен «информационного (цифрового) разрыва». Часть населения, обычно – меньшинство, имеет возможность использовать все существующие информационные каналы и источники, включая новейшие сетевые и спутниковые системы. В то же время даже в наиболее развитых государствах мира значительная доля людей лишена доступа к ним по причинам материального свойства. Коммуникационные технологии, обеспечивающие приобщение к современным информационным ресурсам, недоступны также и подавляющему большинству населения развивающихся стран. Это касается не только Интернета: например, в 2001 г. возможность пользования обычными и мобильными телефонами имела лишь ничтожно малая доля африканцев – немногим более одного процента. Несмотря на нынешний быстрый рост телефонизации Африки, некоторых других развивающихся стран и регионов, преодоление нынешней отсталости займет длительный период. ЖУРНАЛИСТИКА НА ПОРОГЕ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ (ЗАКЛЮЧЕНИЕ) В развитии мировой журналистики в начале XXI века просматриваются противоречивые тенденции. С одной стороны, во многих странах мира наблюдается углубляющаяся коммерциализация печатной и электронной прессы (по выражению Д. МакКуэйла, рыночные стандарты превращаются в «глобальную культуру массмедиа»), растет концентрация медийной собственности, принадлежащей немногочисленным гигантским транснациональным корпорациям. Развивается глобальный информационный рынок. С другой стороны, все более заметным становится рост общественной активности в информационной сфере, проявляющийся в создании альтернативных массмедиа – по преимуществу на сетевой платформе, а также в деятельности гражданских организаций мониторинга СМИ и медиакритики, в отстаивании требований демократизации медийного сектора («медиадемократии»), сохранения и развития мощных общественных средств массовой информации. Коммерциализация журналистики. Под коммерциализацией понимаются структурные и содержательные перемены в медийной сфере, порожденные воздействием факторов информационного рынка. В журналистике, ориентированной на коммерческий успех, распространено представление, что журналист и пресса обслуживают определенный рынок (так, авторы одного из американских учебников журналистики рекомендуют учитывать «ожидания того рынка, для которого вы пишете»76[1]), в то время как представители других социокультурных моделей журналистики декларируют свою обращенность к гражданину, общественному мнению, либо личности читателя. В условиях рынка издание газет и журналов, вещательная деятельность во все большей степени становятся отраслями информационной индустрии, на которую в полной мере распространяются свойственные деловой деятельности требования и схемы производства, «привязанного» к потребностям рынка, а также стандарты эффективного менеджмента и маркетинга. «Американская индустрия новостей является бизнесом», – декларирует американский Центр для иностранных журналистов77[2]. В «большой Европе» средства массовой информации также все чаще называют «медиаиндустрией», а журналистские произведения – «медиапродуктами», рассматривая их как товарную продукцию, а журналистов и СМИ – как поставщиков товаров и услуг на информационный рынок. В условиях нарастающей коммерциализации журналистики и сокращения государственного регулирования массмедиа решающее значение приобретает экономическое регулирование деятельности журналистов и СМИ, осуществляемое в основном через рыночный механизм. Именно давление рынка во многом определяет приоритеты и «правила игры» средств массовой информации и журналистов, действующих в конкурентной среде: они либо вынуждены считаться с рыночной конъюнктурой, с правилами маркетинга, чтобы обеспечить свое выживание и коммерческий успех, либо полностью строить свою деятельность на коммерческой эксплуатации этой конъюнктуры. В рыночной среде с ее жесткоконкурентными отношениями на первый план выходят те средства массовой информации и те журналистские произведения, которые способны привлечь внимание наибольшего количества людей, обеспечить высокий рейтинг, являющийся залогом коммерческого успеха, стабильности поступления доходов от публикации рекламы и мерилом стоимости рекламных услуг. В условиях, когда редакторы и журналисты охвачены «рейтинговым помешательством», требования рынка приобретают силу закона. Стремление постоянно добиваться высокого рейтинга, максимального охвата рынка, выливается в своего рода теневую цензуру – негласную, но эффективную ограничительную систему, заставляющую журналистов отказываться от освещения сложных, спорных, «неудобных» проблем лишь по той причине, что такого рода публикации и передачи не способны привлечь широкую аудиторию. Эта система «полностью или частично закрывает темы и произведения, не отвечающие ожиданиям аудитории78[3]. Ожидания же большей части аудитории, формируемые коммерческими средствами массовой информации, не простираются дальше легковесных, но внешне привлекательных материалов, ориентированных на «среднего» потребителя информации с его посредственными вкусами и узкими интересами, обычно не выходящими за пределы проблем преступности, здоровья, спорта, жизни знаменитостей, бизнеса и развлечений. Американский исследователь Л. Беннетт выявил, что в 1990-е гг. количество криминальных новостей в СМИ США увеличилось в семь раз, хотя за этот период преступность в стране существенно сократилась. Исследования Т. Паттерсона (Гарвардский университет), проводившиеся с 1980 года, выявили, что за истекшие два десятилетия доля новостей о преступности, катастрофах, жизни знаменитостей и природных аномалиях в американской прессе и на ТВ увеличилась с 35 до 50%79[4]. Статистика, отражающая специализацию газетных журналистов в США в 1990-е годы, свидетельствует о том, что 19% от общего числа газетчиков специализировались на освещении спортивной тематики, 8% – криминальных происшествий и деятельности судов, 7% – деловой жизни (для сравнения: лишь 4% журналистов были специализированы на освещении социальных вопросов, 4% – проблем образования, 13% – политических проблем). Критики коммерчески ориентированной журналистики, подстроенной под изученные ожидания и запросы потребителя, отмечают, что подобная подстройка приводит в итоге к ограничению и подавлению познавательной активности и интеллектуального кругозора аудитории. В итоге остаются невостребованными публикой «непопулярные», непривычные для нее темы и пласты информации – то есть, чрезвычайно полезные идеи и сведения, вооружающие людей принципиально новым знанием, расширяющие рамки привычного видения проблем или же кардинально меняющие отношение к ним. Такая подстройка существенно подрывает развивающий, просветительский потенциал массовых коммуникаций, удерживая аудиторию в наезженной колее стандартных идей, представлений, мифов, подавляя ее творческие возможности, духовную самостоятельность – то есть, качества, жизненно необходимые сознательным и активным гражданам демократического общества. Концентрация собственности в медийной сфере. Одной из основных тенденций развития средств массовой информации в индустриально развитых стран мира является их возрастающее сосредоточение в собственности немногих гигантских концернов. Появившиеся на рубеже XIX– XX вв. в наиболее развитых индустриальных странах мира (США, Англии, Германии, Франции), монополистические объединения еще в первой половине XX века заняли господствующие позиции в сфере издательской деятельности и радиовещания своих стран. После второй мировой войны в странах Запада наблюдалась тенденция объединения медийных корпораций с крупными компаниями, действующими вне информационной индустрии (в области производства электротоваров, коммуникационной, компьютерной и военной техники, в кинопроизводстве и в других отраслях индустрии развлечений и т.д.), что привело к переплетению собственности и образованию гигантских медиаконцернов, тесно связанных с иными областями экономики. В основе концентрации и образования многоотраслевых конгломератов лежит стремление существенно повысить конкурентоспособность бизнеса за счет извлечения дополнительной выгоды от сочетания различных видов деловой активности и обеспечить уровень капитализации компании, гарантирующий ее от поглощения конкурентами. На современном высококонкурентном медийном рынке укрупнение компаний с включением в них внемедийных подразделений зачастую является единственным способом их выживания. Совладельцами укрупненных медиакорпораций становятся крупные коммерческие структуры, действующие в иных отраслях, в результате чего явственно просматривается связь медиабизнеса с другими секторами экономики, их взаимозависимость. Все более ужесточающиеся условия конкурентной борьбы, интернационализация современного информационного бизнеса порождают тенденцию к слиянию и дальнейшему укрупнению медиаконцернов. В 1983 г., когда вышло в свет первое издание монографии «Монополии СМИ» Б. Багдикяна. Этот известный североамериканский исследователь процессов монополизации информационной индустрии представил перечень 50 крупнейших корпораций, доминирующих в области массмедиа. По подсчетам другого эксперта из США, Н. Соломона, в результате слияний и поглощений количество крупнейших концернов, играющих ключевую роль в мировой иерархии медиабизнеса, сократилось в 1987 г. до 29, в 1990 г. – до 23, в 1992 г. – до 14, и в 1997 – до 1080[5]. В первой половине 2000 г. на мировом рынке информации доминировали всего шесть концерновгигантов («большая шестерка»). Пять из шести членов группы «большой шестерки» имеют штабквартиры в США, и только один из крупнейших медиаконцернов (третий по величине) – в Германии. Речь идет о концерне «Вегtelsman», который после покупки в 1998 г. крупнейшего в мире англоязычного издательства «Рэндом Хаус» и ряда других приобретений превратился в глобальную медиаструктуру. В конце 1990-х годов под № 1 в списке транснациональных корпораций, доминирующих на мировом информационном рынке, числилась «Time Warner». В состав этой гигантской корпорации вошли кабельные сети развлекательного ТВ, тернеровская «CNN News Group» (имеющая в своем составе спутниковую службу мировых новостей CNN International) и сеть новостных и развлекательных каналов НВО, другие компании. «Time Warner» издавал ряд высокоприбыльных печатных изданий, книги-бестселлеры, владел магазинами по их продаже и клубами любителей книг, создал и поддерживает в Интернете ряд популярных сайтов с электронными версиями изданий. В «Time Warner» вошли «Warner Music Group», которая является одной из крупнейших в мире компаний по производству и распространению музыкальной продукции, и компании «Warner Brothers» и «New Line Cinema» – мировые лидеры кинопроизводства для большого и малого экранов. Шансы «Time Warner» на превращение в мировой мегаконцерн резко возросли в связи с объявленным в январе 2000 г. «стратегическим слиянием» с гигантской корпорацией «America Online» (АОЛ), активно действующей на рынке компьютерных коммуникационных технологий и услуг. Слияние ознаменовало соединение «традиционных» СМИ с сетевыми структурами, контролирующими онлайновую доставку информации в высокоскоростном интерактивном режиме. АОЛ получила неограниченный доступ к рекламным ресурсам «Тайм-Уорнер», который, в свою очередь, может размещать свою информацию на сетевом пространстве АОЛ. Сделка открыла поле для новой стратегии информационного бизнеса, охватывающей Интернет, компьютеры, телевидение, музыку, видео и текстовые ресурсы, для развития «электронной коммерции» – продажи товаров и услуг через Интернет. В результате слияния был образован концерн «AOL – Time Warner» (ATW), который включал АОЛ, журналы «Time», «Fortune», «Sports Illustrated» и др. (всего около 30 крупнейших журнальных изданий), телевизионные сети НВО, CNN, TBS, TNT, Cartoon Network и другие СМИ, а также кинокомпании, компьютернокоммуникационные структуры («CompuServe», «Netscape»). Последующая деятельность «AOL-Time Warner», развивающаяся в условиях нарастания кризисных явлений в мировом хозяйстве и усиливающегося охлаждения деловых кругов к «электронной коммерции» и «новой экономике» в целом, выявила также существенные просчеты в долгосрочном прогнозировании деятельности новой мегакорпорации. Вместо ожидавшихся сверхприбылей «AOL-Time Warner» понесла многомиллиардные потери, которые достигли к концу 2002 г. уровня, близкого к катастрофическому. Крах, который постиг в начале нового века транснациональные медиаконгломераты «Vivendi» (со штаб-квартирой во Франции) и «Kirch» (с центром в ФРГ), свидетельствует о том, что в обстановке экономической нестабильности от провалов не застрахованы и крупнейшие медиаструктуры. Высокую позицию в нынешней иерархии медиагигантов занимает «Walt Disney» – корпорация, которой с 1995 г. принадлежит, помимо другой обширной собственности в сфере информации и развлечений, одна из крупнейших в мире телекомпаний – американская телесеть ABC. К числу компаний-медиаолигархов относятся также корпорация Р. Мердока «News Corp.» – собственник телесети «Fox» и новостного канала «Fox News Channel»; концерн «Дженерал Электрик» – владелец телесети NBC; корпорация «Майкрософт», владеющая совместно с «Дженерал Электрик» круглосуточным новостным кабельным телевизионным каналом MSNBC. Медиакорпорации и глобализация информационной деятельности. Стремясь освоить возможности мирового информационного рынка, крупнейшие медиаконцерны в послевоенный период перешагнули национальные границы, их деятельность приобрела транснациональный характер. Наиболее крупные и экономически могущественные объединения, использующие новейшие коммуникационные технологии и огромные материально-финансовые ресурсы, сегодня доминируют на международном рынке новостей, их операции приобрели поистине всемирный размах. Сегодня на мировом рынке информации и коммуникаций ведущие позиции занимают могущественные корпорации, базирующихся в основном в США. В списке пятидесяти корпораций – лидеров мирового информационного бизнеса в 2001 г., опубликованном в журнале «Vanity Fair» (США), были упомянуты всего лишь четыре неамериканских компании. Ряд периодических изданий, принадлежащих крупным медиакорпорациям, распространяются большими тиражами за рубежом во многих странах мира. К их числу относятся американские газеты «International Herald Tribune», «USA Today», «Wall Street Journal», английская «Financial Times», французская «Le Monde» («Мир»), немецкая «Frankfurter Allgemeine Zeitung» («Франкфуртская всеобщая газета»), журналы «Time», «Newsweek», «Reader's Digest» (США) и др. Часть из них имеет зарубежные версии, нередко – на местных языках, адаптированные к особенностям аудитории. Наличие газет и журналов с транснациональной системой распространения побудило некоторых исследователей сделать вывод о формировании группы так называемых «международных» или «глобальных» изданий, хотя в действительности речь идет об американских, британских, германских, французских изданиях, адаптированных к условиям трансграничного распространения. Одной из важнейших причин (хотя и далеко не единственной), порождающих глобализацию информационной деятельности, является стремление крупнейших медийных корпораций охватить зарубежные рынки в целях расширения масштабов продаж и повышения прибыльности деловой деятельности. Если в 1990 г. две из крупнейших медиакорпораций – «Time Warner» и «Walt Disney» – получали от деятельности за пределами США около 15% своих доходов, то в 1997 г. эта доля увеличилась до 30–35%. В нынешнем десятилетии многие медиакомпании США намерены получать большую часть прибыли от операций за рубежом, испытывая растущую потребность в продажах и экспансии на внешних рынках. Сегодня примерно половина создаваемых в США телепрограмм окупается только при условии их международных продаж, что требует активных усилий по их продвижению на рынки зарубежных стран. В условиях усиливающейся активности транснациональных медиакорпораций на мировом информационном рынке ряд государств мира и их национальные медийные организации стремятся выработать альтернативу растущему конкурентному давлению. В некоторых странах приняты законодательные меры по защите внутреннего рынка. Так, во Франции телекомпании, превысившие установленную законом квоту на показ американских фильмов, подвергаются штрафам. Но в условиях декларируемой ныне свободы международной торговли закрытие рынков или ограничение внешних конкурентов могут оказаться неэффективными мерами. Учитывая это, руководство КНР после недавнего вступления Китая во Всемирную торговую организацию, поощряющую свободу международной торговли и открытость внутренних рынков, решило ответить на грядущий конкурентный вызов извне, сконцентрировав ведущие вещательные системы страны в рамках гигантской медиакорпораций. Образованное в 2002 г. государственное объединение призвано противостоять широкомасштабному вторжению иностранных конкурентов на внутренний информационный рынок Китая и конкурентному давлению транснациональных конгломератов на внешних рынках. В его состав вошли Центральное телевидение, две ведущие радиостанции (Национальное радио и Международное радио Китая) и крупная компания, выпускающая видеопродукцию. Финансовое руководство китайским медиаконгломератом с ожидаемым годовым оборотом в объеме 1,34 млрд. дол. поручено Главному управлению радиовещания, кинематографии и телевидения, идеологический контроль остался за отделом пропаганды ЦК КПК. Кризисные явления в международной журналистике. Несмотря на развитие процессов глобализации в информационной сфере, после окончания холодной войны международная журналистика впала в состояние отчетливо выраженного кризиса. Об этом свидетельствует существенное уменьшение количества корпунктов многих медийных организаций в зарубежных странах, расширение практики использования в СМИ зарубежной информации, полученной из вторичных источников, повсеместное уменьшение объема разделов и рубрик международной жизни на газетных полосах и соответствующих передач на ТВ и радио – вплоть до их полного исчезновения. Так, если 30 лет назад международная информация занимала 45% эфирного времени, отводимого телекомпаниями США на передачи новостей, то на рубеже XX и XXI вв. ее доля сократилась до 15,5%. Во многих странах наблюдается заметное снижение общего профессионального уровня публикаций на международные темы. Некоторое оживление интереса прессы к международной жизни наблюдалось в связи с событиями 11 сентября 2001 г., а также с последующими акциями США и их союзников в отношении Афганистана и Ирака, но это не затронуло международную журналистику в целом. Об этом свидетельствует, в частности, существенное сокращение географического охвата мировых событий в транснациональных СМИ. Несмотря на возрастающую глобализацию информационных процессов, медийное отображение мира становится все более суженным вследствие того, что вне поля зрения крупнейших СМИ оказываются целые регионы мира. Критики отмечают, что сегодня большая часть стран исчезает (или уже исчезла) с медийной карты мира. После 11 сентября 2001 г. игнорируются новости даже из крупных стран с многомиллионным населением (наподобие Бразилии, Индонезии или Малайзии) – особенно если эти новости не связаны с крупномасштабными драматическими событиями: войнами, терактами, этническими и межрелигиозными конфликтами, острыми политическими и экономическими кризисами. Тенденции форсированной драматизации и общего негативизма международной информации не компенсируются новостями о позитивных изменениях в различных регионах и странах, в результате чего у медийной аудитории формируется обедненный и искаженный катастрофический образ современного мира. Так, например, во многом под влиянием одностороннего освещения в транснациональных СМИ событий и проблем Африки сформирован ее образ как региона перманентной политической нестабильности, насильственных конфликтов и всепроникающей преступности, экономической отсталости и регресса, гуманитарных и экологических катастроф, зоны поголовного распространения СПИДа и других неизлечимых болезней. То есть, региона без будущего – хотя в действительности Африка обладает огромными природными и людскими ресурсами для развития. Глобализация информационной деятельности, открывшая огромные возможности для взаимовлияния и взаимного обогащения культур народов мира при сохранении их культурного многообразия, для становления обществ открытого типа, обеспечившая мгновенную доставку информации в любую часть мира, вместе с тем может способствовать унификации массового сознания, духовному нивелированию стран и народов. Общественность в различных странах мира требует обеспечить более тщательное и сбалансированное освещение международных событий в транснациональных СМИ, учитывающее реальное многообразие современного мира. Усиливается критика этих информационных организаций со стороны общественных объединений – правозащитных, экологических, религиозных и др. Идеи обеспечения «экологии информации», развития общественного мониторинга и критики средств массовой информации («пятой власти») на глобальном уровне вошли в число основных идей повестки дня Всемирного социального форума в Порту-Алегри (Бразилия, январь 2003). Журналистика и «общество знаний». Ситуация, сложившаяся в области массовых коммуникаций на пороге нового тысячелетия, побуждает к более тщательному критическому рассмотрению распространенных ныне концепций «информационного общества», имеющих более или менее выраженные черты технократической социальной утопии. В ЮНЕСКО и других международных организациях, в среде гуманитариев все чаще в качестве иного концептуального ориентира развития современной цивилизации выдвигается «общество знаний», базирующееся на гуманистических, демократических ценностях и способное обеспечить социальные гарантии всеобщности образования, духовного развития граждан, их беспрепятственного доступа к неизмеримо возросшим информационным и культурным ресурсам. Сама по себе информация имеет мало ценности, если не преобразуется в знание. В современной коммуникационной среде существенно возрастает значение подготовленности аудитории к активному творческому поиску и использованию информации, к адекватной самостоятельной переработке медийного содержания. Множественность каналов, способов и форм презентации медиатекстов создает дополнительные сложности в оценке и усвоении реципиентами медийного содержания, усиливает тенденцию фрагментирования содержания СМИ. Это препятствует формированию у потребителей медийной информации целостного представления о социальной действительности, системных знаний о ней. Важность развития новой общественной культуры общения со СМИ диктует потребность не только в распространении технических умений пользования новейшими СМИ, но и в развитии способности искать и находить необходимые информационные ресурсы, анализировать и оценивать получаемую информацию, превращая ее в достоверное знание, систематизировать полученные сведения и находить им практическое применение. Готовить к жизни в современных информационных условиях призвано медиаобразование – современное направление в педагогике и культурно-просветительской деятельности, имеющее целью непрерывное развитие в обществе культуры адекватного рационально-критического восприятия содержания медийных материалов, самостоятельного анализа и оценки деятельности средств массовой информации. Речь идет об информационной культуре, основанной на демократических и гуманистических идеалах и ценностях, на уважении принципа культурного многообразия. За рубежом и в России существуют различные школы медиаобразования. Наиболее весомый вклад в его развитие внесли ученые Великобритании, Канады, Франции, США, внедрившие курсы медиаобразования в школьные и вузовские программы. Сегодня все большее распространение приобретает понимание того, что медиаобразование, начинающее в школе, не должно заканчиваться вместе с окончанием учебного заведения. В современных условиях важную роль в развитии коммуникационных способностей аудитории призвана играть медиакритика – формирующаяся область журналистики, осуществляющая критическое познание актуальных социально значимых творческих, профессионально-этических, правовых, экономических и технологических аспектов информационного производства в средствах массовой информации – с акцентом на творческую сторону создания медийного содержания. Медиакритика изучает и оценивает не только творчество создателей медийного содержания, но также и подвижный комплекс многообразных отношений печатной и электронной прессы с аудиторией и обществом в целом, вооружая потребителей медийной информации знаниями о механизмах социального функционирования СМИ, развивая их способности к самостоятельной критической переработке получаемой информации. В странах Запада в последние годы широкое распространение получили гражданские формы медиакритики, транслирующие мнения граждан о деятельности массмедиа, их оценки медийного содержания, а также требования, касающиеся демократизации медийного сектора, сохранения и развития общественных средств массовой информации. Гражданские организации и группы, осуществляющие общественный мониторинг и критику СМИ, широко используют возможности информационной деятельности в Сети. Примером тому является деятельность американской организации «За честность и тщательность в информировании» (FAIR)81[6], множества других гражданских объединений такого рода. Важную особенность современного развития медийной сферы емко охарактеризовал финский исследователь К. Норденстренг: его замечание о том, что «гражданин выходит на арену» отражает ситуацию, когда во многих странах мира гражданская активность становится все более важным фактором журналистско-информационной деятельности и влияния на СМИ. Каким бы сложным и противоречивым не выглядело историческое и современное развитие массовых коммуникаций, несомненно огромное значение журналистики для развития современной цивилизации. Сегодняшнее общество превратилось в «медиатизированный» социум, неспособный функционировать без средств массовой информации. Журналистика оказывает возрастающее влияние на судьбы человечества, поэтому чрезвычайно важно, чтобы ее дальнейшее развитие происходило на принципах гуманизма, демократии, уважения и сохранения культурного многообразия народов мира. БИБЛИОГРАФИЯ Акопов А.И. Отечественные специальные журналы. 1765–1917. Ростов-на-Дону, 1986. Бережной А.Ф. История отечественной журналистики (конец XIX – начало XX вв.). Материалы и документы. СПб, 1997. Берков П.Н. История русской журналистики XVIII века. М.;Л., 1952. Есин Б.И. Русская дореволюционная газета. М., 1971. Жирков Г.В. Журналистика двух Россий: 1917–1920 гг. СПб, 1999. Западав А.В. Русская журналистика XVIII века. М., 1964. История русской журналистики 18–19 вв. // Под ред. Л.П. Громовой. Изд-во СПбГУ, 2003. История отечественной журналистики (1917–1945). Хрестоматия. Составители: И.В. Кузнецов, Р.П. Овсепян, Р.А. Иванова. М., 1999. Корнилов Е.А. Журналистика на рубеже тысячелетий. Ростов-на-Дону, 1998. Короченский А.П. Этическое регулирование журналистской деятельности (зарубежный опыт). Ростов-на-Дону, 1999. Кузнецов И.В. История отечественной журналистики (1917–2000) М., 2002. Лучинский Ю.В. Очерки истории зарубежной журналистики. Краснодар, 1996. Махонина С.Я. Русская дореволюционная печать. 1905–1914 гг. М., 1991. Овсепян Р.П. История новейшей отечественной журналистики. М., 1996. Сбруев В.В. Возникновение и развитие прогрессивной печати в Южной Америке (Аргентина, Уругвай, Чили). М., 1989. Станько А.И. Становление теоретических знаний о периодической печати в России (XVIII в. – 60е годы XIX в.). Ростов-на-Дону, 1986. Emery E., Emery M. The Press and America. An Interpretive History of the Mass Media. NY. 1992. Stephens M.A. History of News: From the Drum to the Satellite. NY. 1989.
