16 сентября 2011 года в Евразийском национальном университете им.
advertisement
16 сентября 2011 года в Евразийском национальном университете им. Л.Гумилева состоялся первый в истории независимого Казахстана Конгресс историков. «Считаю, что год 20-летия независимости Казахстана и первый конгресс историков страны должны стать поворотным моментом в развитии исторической науки. Эта наука, как никакая другая, несет огромную ответственность перед обществом», – заявил в своем выступлении на конгрессе министр образования и науки Б.Жумагулов [1]. Действительно, значение исторической науки и исторических знаний нельзя недооценивать. Формирование национальной идентичности является важным ценностно-смысловым ориентиром, неотъемлемым компонентом основного содержания воспитания современной личности. Национальная идея, лежащая в основе гражданских, нравственных ценностей, способствует духовному развитию, обеспечивая вместе с тем и духовное родство каждого человека со своей нацией и культурой. Если сознание людей утрачивает такое понятие, как патриотизм – нравственный и политический принцип, социальное чувство, содержанием которого является любовь и преданность отечеству, гордость за его прошлое и настоящее, стремление защищать интересы родины, утрачивается чувство принадлежности к своей общности. Осознание собственной национально-культурной идентичности – основа полноценной духовной жизни человека. О.Платонов писал: «Человек, лишённый национального сознания, ущербен и слаб, он превращается в игрушку внешних сил, глубина, полнота окружающей жизни не доступна ему» [2]. Именно поэтому одной из наиболее важных является задача формирования исторического сознания, представляющего собой сложное и многогранное духовное явление. Под историческим сознанием в науке понимается система знаний, совокупность представлений, взглядов, традиций, обрядов, обычаев, идей, концепций, посредством которых у индивидов, социальных групп, классов, народов, наций формируется представление о своем происхождении, важнейших событиях в своей истории и выдающихся деятелях прошлого, о соотношении своей истории с историей других общностей людей и всего человеческого сообщества. Тем самым общности людей (народы, нации), осмысливая свое прошлое, могут воспроизвести его в пространстве и времени во всех его трех состояниях - прошлом, настоящем и будущем, способствуя тем самым связи времен и поколений, осознанию индивидом его принадлежности к определенной общности людей - народу или нации. Историческое сознание большинства населения представляет собой сложное переплетение отрывочных научных знаний, наивных представлений и оценок, традиций и обычаев, оставшихся от предшествующий поколений. Они, безусловно, способствуют обогащению духовного мира человека, но остаются элементарными, которым не хватает научной глубины, понимания движущих сил исторического процесса, умения использовать свои даже элементарные знания для анализа конкретных политических ситуаций. В этих условиях с большой остротой встает вопрос о формировании исторического сознания на научной основе, которая может быть достигнута при помощи собственно знаний истории, образующих в своей совокупности определенную систему представлений о прошлом, о его органической связи с настоящим и возможных тенденциях развития общества в будущем. Такие знания приобретаются в процессе систематического изучения истории. Возросшая потребность в формировании исторического сознания на теоретическом уровне обусловлено тем, что трансформационный переход от одной модели общества к другой сопровождается бурными процессами в духовной жизни общества, приводит к существенным изменениям в общественном сознании, в том числе и в историческом, в морально-ценностных и поведенческих ориентациях. Причем в этих условиях история превратилась в своего рода поле политической борьбы. Пока академическая наука скрупулезно искала “новые подходы” к изучению истории, политическая публицистика преуспела во всякого рода переоценках исторических явлений, событий и фактов, исторических деятелей, дискредитируя одни события и личности, незаслуженно приподнимая другие, борясь с одними мифами, создавая другие. Все эти “переписывания” и переоценки истории имели небезобидные последствия. Публикации в СМИ множества подобных материалов на исторические темы могут снизить количество людей, испытывающих гордость за историческое прошлое своего отечества. Гордость за историческое прошлое своего народа - одна из важнейших составляющих исторического сознания, обусловливающая его национальное достоинство. Потеря этих качеств ведет к формированию колониальной психологии: в людях появляется ощущение своей неполноценности, недоразвитости, бесперспективности, ощущение разочарования, духовного дискомфорта. Рассмотрим основные «проблемные» направления в процессе формирования исторического сознания народа Казахстана, те мифы и стереотипы, которые негативно влияют на процессы межэтнической консолидации в стране. 1. Проблемы исторической топонимики Составной частью процесса деколонизации является сохранение культурной самобытности территорий, что включает и сохранение исторической топонимики. Вопросы переименования городов, населенных пунктов, улиц и других объектов находится в поле зрения руководства Казахстана с первых лет независимости. В законе «Об административно-территориальном делении Республики Казахстан» от 8 декабря 1993 г. предусматривалось создание при правительстве Ономастической комиссии, целью которой должно быть «упорядочение работы по наименованию и переименованию административно-территориальных единиц и уточнение транскрипции их названий» [3]. Право изменения названий областей, районов, городов принадлежит президенту Казахстана, который должен принимать это решение на основе заключений Ономастической комиссии и мнения жителей соответствующих территорий. И президент считает, что «вопросы ономастики будут всегда находиться в центре внимания руководства страны. И здесь нечего робко оглядываться по сторонам. Названия, доставшиеся нам в наследство от колониальных времен, затрагивающие напрямую честь и достоинство нашего народа, не соответствующие давним историческим наименованиям местности, звучащие режущим ухо диссонансом, – необходимо менять» [4]. На одной из встреч с населением, он заявил: «В последнее время в среде казахской интеллигенции все чаще озвучивается вопрос о переименовании казахстанских городов Петропавловска и Павлодара. На фоне смены названий Ленинграда, Сталинграда, Ульяновска – такой подход правомерный. Необходимо его обсудить с депутатами маслихатов на местах, с представителями местной исполнительной власти. Это – вопрос, решаемый вместе с народом» [5]. В целом, переименования городов – обычный процесс в ходе изменения международно-правового статуса стран, в том числе, в ходе создания и распада империй и деколонизации прежних колоний. Россия, а после нее и Советский Союз активно занимались переименованием городов. Так, азербайджанский город Гянжа в 1804 году после присоединения к России был переименован в Елизаветополь, а в 1935 - в Кировобад, ногайский КотурОглы в 1830 году – в Ново-Ногайск, а в 1842 году – в Бердянск, Аккерман в 1918 году – в Четатя-Албе, а в 1944 г. – в Белгород-Днестровский. Инкерман в 1976 году был переименован в Белокаменск, а крымский Карасубазар в 1944 году получил название Белогорск. Активные переименования коснулись немецких городов Восточной Пруссии, ставшей после 1945 года Калининградской областью. Кенигсберг стал Калининградом, Людвигсорт – Ладушкиным, Нейкурен – Пионерским. Обычной практикой были переименования городов в странах Восточной Европы. В Болгарии турецкий город Хаджиоглу Пазарджик в 1882 году был переименован в Добрич, в Польше немецкие города Данциг и Бромберг были переименованы в Гданьск и Быдгощ, в Эстонии немецкий Аренсбург в 1917 году стал называться Курессааре, а с 1952 г. – Кингисепп. Немецкий Динабург на территории в 1656 году был захвачен Россией и переименован в Борисоглебск, в 1667 году вновь стал Динабургом, с 1893 года получил название Двинск, в независимой Латвии в 1920 году стал называться Даугавпилсом. Особенно много переименований было в Чехии после получения ею независимости в 1918 году. К этому времени все более или менее крупные населенные пункты носили немецкие названия, многие города были основаны немцами, в прессе тех лет муссировались следующие тезисы – славяне не имели своих городов, они «неисторический» народ, вся промышленность и городская культура имеют немецкое происхождение и т.п. Тем не менее, все немецкие названия в Чехии были заменены на славянские - Адамшталь стал Адамовым, Ауссиг - Усти-над-Лабем, Аустерлиц - Славков-у-Брна, Бенешау – Бенешовым, Боденбах – Дечиным, Брюкс – Мостом, Брюн – Брно, Брюннлес - Брничком, Будвайс - Ческе Будейовицем, Виттингау – Тржебонем, Гайерсберг – Летоградом, Нойтитшейн - Нови-Йичиным и т.д. Аналогичные процессы происходят по всему миру. В Конго основанный бельгийцами и названный в честь короля Лепольда Леопольдвиль в 1971 году был переименован в Киншасу. В независимом Зимбабве английский город Солсбери в 1982 году был переименован в Хараре. Голландская Батавия в Индонезии, названная в честь предков бельгийцев – батавов была переименована в 1942 году в Джакарту. В 90-х годах в Индии был переименован ряд крупнейших городов, основанных англичанами еще в XVII – XVIIIвв. Англо-португальское название Бомбей (Хороший залив) в Индии в 1995 году было заменено на Мумбаи, в честь индуистской богини. Основанный англичанами Мадрас в 1996 году был переименован в Ченнаи, Форт Уильямс, он же Калькутта, в 2001 году был переименован в Колкату. Таким образом, процессы переименований городов, местностей, улиц в Казахстане не являются чем-то уникальным и не противоречат ни международному праву, ни международно-правовой практике. Действительно, такие города Казахстана как Петропавловск и Павлодар возникли как русские крепости, но казахи все годы существования Петропавловск называли не иначе, как Кызылжар. Данное название употреблялось параллельно официальному в 20-х годах XXвека, в советское время был начат процесс юридического оформления переименования, однако, по неизвестным причинам он был прерван на этапе согласования в Москве. Не секрет, что Россия, присоединив различными методами от подкупа местной знати до прямого завоевания казахские земли и Среднюю Азию, стремилась к русификации своих колоний. В честь своих завоевателей в последней трети XIX века Ак-Мечеть была названа Перовском, Шымкент – Черняевым, а Маргелан – Скобелевым. До сих пор в некоторых кругах казахстанского общества живуч миф о том, что русские войска пришли в Казахстан для защиты кочевников от внешних угроз, для «цивилизирования» казахов и других народов Центральной Азии. Однако, у процесса «ономастической деколонизации» есть и другие аспекты, связанные с проблемами сохранения исторического культурного наследия колониальной эпохи. Непреложным фактом остается сосуществование казахов и русских на одной территории на протяжении более столетия, а в отдельных регионах страны – более трехсот лет. В Казахстане и Центральной Азии сложилась своеобразная культура колониального периода, нашедшая свое выражение в архитектуре, живописи, литературе, языке, этнографических особенностях отдельных групп населения. Сохранение культурного своеобразия в современном обществе стало оцениваться как высшее достижение цивилизации. Историческая топонимика также является элементом культуры, требующим бережного отношения. Именно этот аспект ономастической политики гипертрофированно выпячивается рядом общественных организаций, как Казахстана, так и ближнего зарубежья. Так, в резолюции Страновой конференции организаций соотечественников Республики Казахстан, прошедшей в г.Алматы 02.06.2012 годапрямо сказано, что «в Казахстане в области топонимики происходит уничтожение исторического наследия многовековой совместной истории казахского и русского народов, тем самым наносится вред миру и межнациональному согласию в стране» [6]. Данное заявление делается в тот момент, когда в Казахстане действует мораторий на переименования и принимается закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам ономастики", где прямо говорится об учете при переименованиях мнения местного населения. Другими словами, заявление политически мотивировано и не имеет реальных оснований. При обсуждении вопроса о переименовании того или иного населенного пункта необходимо принимать во внимание и то, каким образом данное решение повлияет на сохранение культурного фона, сохранение культурного своеобразия казахстанского общества в целом и отдельных его сегментов, сохранение межэтнического диалога, что не всегда учитывается сторонами дискуссий и средствами массовой информации. 2. Проблема оценки колониального прошлого. Сомнения в колониальном статусе Казахстана до 1991 года – дискуссионная проблема, обсуждаемая в академических кругах с первых дней независимости. Так, в частности, Т.Исмагамбетовым в 2009 году была опубликована обстоятельная статья с говорящим названием «Казахстан в XVIII-XX вв.: периферия или колония?»[7]. Отрицая в целом колониальный характер отношений Казахстана и России, автор, тем не менее, отмечает, «что положение Казахстана при царизме, соответствовало статусу периферии в составе докапиталистической империи. Казахстан в советское время был частью коммунистической империи “рабочих и крестьян”, но не являлся колонией. Роль сырьевого придатка и рынка для сбыта продукции российских промышленников единственно, что сближает с положением заморских колоний эпохи капитализма», т.е. сам неравноправный, зависимый характер Казахстана не отрицается, идет лишь дискуссия о правомерности расширительного толкования термина «колония». Большинством серьезных исследователей колониальный или периферийнозависимый статус Казахстана никогда не ставился под сомнение. Новый виток обсуждений данной проблемы вызвало небезызвестное выступление Президента Н.Назарбаева в Стамбуле в 2012 году, где, в частности, Нурсултан Абишевич произнес следующее: «…мы были колонией Российского царства, затем Советского Союза...». При этом, ряд СМИ начал трактовать данные слова в отрыве от контекста, как сигнал к дистанцированию от России и свертыванию интеграционных процессов. При этом в обсуждении голоса профессиональных историков совершенно не слышны, зато громко звучат различные «эксперты»: М.Колеров – «Назарбаев не уважает и не ценит свой многонациональный народ и мир в нём, не ценит и не уважает усилий России и лично президента России Владимира Путина по созданию Евразийского союза»[8], Л.Вершинин – «Впервые за … годы своего правления Нурсултан Абишевич открыто заявил, что отношения казахов с Россией были исторически негативны, и нет сомнений в том, что эта характеристика проецируется из дня позавчерашнего на день сегодняшний»[9], Коммари А. – «говорить о том, Россия и русские были колонизаторами, а другие территории и народы - колониями и колонизируемыми - это или ошибка или умышленное вранье»[10] и конечно же, давний «доброжелатель» Казахстана Аждар Куртов – «у вас в Казахстане любят утверждать, что Кремль, мол, хитрит, хочет опять навязать "колониальную систему ограбления" и прочее, прочее. Слушайте сколько можно повторять один и тот же миф?!»[11]. Апогеем данной информационной компании стало заявление Международного правозащитного движения "Мир без нацизма", в котором, в частности, говорится: "Вызывает удивление активно распространяемая в СМИ трактовка советского периода в истории страны как колониального, когда коренное население, якобы, угнеталось нетитульными народами, едва не лишившими его родного языка и религии" [12]. Есть один важный момент, о котором необходимо помнить – и апологеты Российской империи и их современные последователи постоянно переводят вопросы колониального прошлого и борьбы казахов за независимость из политического русла в межэтническое. Как явствует из процитированных выше слов А.Коммари, т.н. «эксперты» приписывают казахстанским историкам и Президенту те мысли, которые они никогда имели и не транслировали – если царская Россия – колониальная империя, значит современные русские – колонизаторы. Борьба с императорской Россией в их трактовке превращается в борьбу против русских. Таким образом, как в XIX веке, так и сейчас идеологи национализма пытаются столкнуть русских и казахов. Политическая элита царской России всегда рассказывала своим подданным, какие они исключительные, богоизбранные и пользовались силами русского народа для осуществления своих целей в колониях. В результате русский человек так и оставалься преимущественно неграмотным, нищим, но преисполненным имперских амбиций. Другими словами, во всех бедах колонизированных народов виноваты не русские как этнос, потрадавшие не меньше (а иногда и больше) других, а политическая элита империи (кстати, не обязательно русская по происхождению). Отсюда следует важный вывод – деколонизация – это не сведение счетов с европейскими этносами, это не борьба против русского языка и русской культуры. Все эти представления имеют под собой одно основание – неготовность признать тот простой факт, что Казахстан может иметь собственные, не всегда совпадающие с российскими национальные интересы, что Казахстан не обязан вследствие общего исторического прошлого следовать исключительно в фарватере российской политики. Кроме того, необходимо понять, что отстаивание интересов Казахстана – это отстаивание интересов всех казахстанцев, а не только казахов, как это иногда любят представлять некоторые «эксперты». 3. Территориальный вопрос. На межгосударственном уровне Казахстан и Россия не имеют никаких нерешенных проблем в территориальном вопросе, существующие границы признаны и закреплены межгосударственными соглашениями. Однако, в различной форме этот вопрос продолжает возникать в интеллектуальной сфере – научной и околонаучной, для обоснования легитимности или нелигитимности принадлежности ряда территорий Казахстану. Так, российский исследователь В.Пузанов, на основе анализа исторических источников, утверждает, что территории современной территории Костанайской и Северо-Казахстанской областей были раньше освоены русскими, а не казахами, которые «прикочевав к границам России, потеснили волжских калмыков, а в Зауралье башкирское и русское промысловое население с верховий Тобола и Ишима, с Уя. Поэтому пограничный русско-казахский в Зауралье конфликт из-за приишимских территорий никак не может быть объяснен пресловутой "колониальной политикой царизма" - хотя бы потому, что русские освоили их первыми» [13]. "Перед всеми стоит в более или менее острой степени проблема легитимности, и у всех есть свои политические скелеты в шкафах, которых они опасаются. Например, спорными остаются южная часть Киргизии и северный Казахстан", - заявил заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа Сергей Маркедонов 29 октября 2008 года[14]. Действительно ли прав В.Пузанов. Безусловно, так. Действительно, после вытеснения калмыков из Северного Казахстана, на эту территорию пришли русские и башкирские промысловики и, чуть позднее, казахи. Но В.Пузанов не учитывает, что до калмыков на этой территории кочевали те же казахи и родственные им ногайцы. А до ногайцев – их предки – кыпчаки. А до кыпчаков – тюркоязычные хунну и угры – предки хантов, манси и венгров. А до них – ираноязычные племена – предки осетин и памирских таджиков[15]. Другими словами, при желании в историческом прошлом всегда можно найти подходящий сюжет для обоснования тех или иных претензий и амбиций. Поэтому любое непродуманное (тем более, осознанное) применение исторической науки для реализации чьих-бы то ни было политических амбиций – бесперспективно и недальновидно. Именно поэтому следует четко отделять историю и современность. Никакие события в прошлом не могут быть использованы для принятия политических решений в настоящем. Ошибка политического истеблишмента прибалтийских стран – попытки наказать русскоязычное население за преступления сталинского СССР. Также несправедливо возлагать ответственность на современную Россию за голодомор в Украине или ответственность на современную Турцию за геноцид армян. У каждого этноса есть в истории трагические страницы, однако восстанавливать «историческую справедливость» за счет потомков «обидчиков» - путь который ведет только к обострению и воспроизводству существующих конфликтов. Отказ от политизации истории, привлечения исторических исследований для решения современных политических проблем должны стать главным принципом межэтнического и межгосударственного диалога. Как показывает опыт, возрастание востребованное на знание истории характерно для всех так называемых “крутых поворотов истории”, когда люди, осмысливая пройденный путь, пытаются найти в нем истоки настоящего, извлечь уроки для будущего. В этой ситуации необходимо крайне осторожное обращение с историей; опасными для исторического сознания становятся любые необъективные оценки исторических явлений, событий и фактов, всякого рода дискредитация отечественной истории, с какой бы стороны она ни исходила. Рекомендации для нормализации подобных отношений даны известным российским политиком и ученым С.Панариным, который считает, что ситуация «требует также, чтобы русскоязычные полностью преодолели свой застарелый комплекс культурного превосходства над казахами, а казахи забыли о своих исторических обидах» [16]. Независимость Казахстана – это независимость нового поколения от исторических ошибок прошлого, это освобождение казахов от комплекса неполноценности и связаных с этим исторических обид, это освобождение русских от имперских амбиций, это шанс начать писать историю нового Казахстана, основанного не на идеях национальной исключительности, а на идеях мэжэтнического сотрудничества. Сегодня, когда Казахстан находится перед мощным цивилизационным вызовом, обусловленном процессами вовлечения в глобальную экономическую и культурную систему, уже многократно звучали предупреждения об опасности потери казахами своей национальной самобытности, так называемого национального идентитета на основе разрушения национального исторического сознания. Поэтому изучение истории и формирование исторического сознания приобретает в современных условиях практическое значение. Перед нами стоит важная задача формирования национального исторического сознания молодежи, необходимость помочь ей сохранить национальные традиции, чувство принадлежности к своему народу, чувство гражданственности, личную ответственность за его безопасность и целостность отечества, гордость за его историю.
