На правах рукописи Карчаева Татьяна Геннадьевна

На правах рукописи
Карчаева Татьяна Геннадьевна
ЕНИСЕЙСКАЯ ГУБЕРНСКАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ:
ЧИСЛЕННОСТЬ И СОСТАВ (1822 – 1917 гг.)
Специальность 07.00.02 – Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Иркутск – 2013
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования определяется тем, что
государственное управление в России на современном этапе находится
в стадии становления, и для того чтобы правильно и наиболее полно
выполнить задачу построения государственной власти в стране,
необходимо, в первую очередь, учитывать исторические особенности
нашего государства.
Управление территориями Российской империи отличалось
большим разнообразием в силу особенностей исторического развития.
Особенности в системе государственного управления порождали
отличия в структуре государственных органов власти, принципах
кадровой политики, социальном составе чиновничества, в динамике
численности государственных служащих. Однако шел постепенный
процесс правовой инкорпорации, политической интеграции окраинной
Енисейской
губернии
в
общегосударственную
систему
административного устройства, который, в свою очередь, до 1917 г.
окончательно завершен не был. Всё это можно проследить на примере
одной из сибирских губерний, а именно на примере Енисейской
губернии.
Степень научной разработанности проблемы. В историографии
вопроса можно выделить три этапа: дореволюционный (1822 – 1917 гг.),
советский (1917 – 1991 гг.), постсоветский (1991 – 2010-е гг.).
Среди исследователей дореволюционного периода, во-первых, следует
назвать А.Д. Градовского, А.В. Лохвицкого, С.А. Корфа, И.Е. Андриевского,
И.А. Блинова, Э.Н. Берендса, В.М. Гессена, И.М. Страховского, В.В.
Ивановского, И.К. Ольшевского, Б.Н. Бразоленко, Е.П. Карновича, внесших
значительный вклад в развитие отечественной историографии поставленной
проблемы. Их труды фундаментального значения, в основном, посвященные
изучению местного государственного управления в Центральной России,
заложили основные направления исторических исследований: первое –
характеристика системы государственных учреждений, второе —
характеристика чиновничества.
Общие проблемы построения и деятельности государственной власти в
Сибири XIX в., без конкретизации по отдельным территориям,, были
рассмотрены в многотомном энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза, И.А.
Ефрона. В трудах высокопоставленных чиновников и общественных деятелей
В.Е. Андриевича, С.М. Прутченко, Ю.А. Гагемейстера, В.Е. Крыжановского,
Н.М. Ядринцева доказывалась архаичность «Сибирского учреждения» 1822 г. и,
3
опираясь на фактический материал, обосновывалась необходимость
последующего его реформирования.
Впервые, особое внимание сибирскому чиновничеству было уделено Е.П.
Карновичем в работе «Русское чиновничество в былое и настоящее время»
(1911). К числу негативных явлений в чиновничьей среде Сибири исследователь
относил низкий профессиональный уровень, отсутствие пределов власти
государственного служащего, низкое качество исполнения должностных
обязанностей. В трудах Н.В. Шелгунова «Сибирь по большой дороге.
Гражданские элементы Иркутского края (1871) и Н.М. Ядринцева
«Сибирь как колония…» (1882) подобран материал об отдельных
сторонах службы губернских чиновников. Примерная их численность
в губерниях и областях приведена Ю.А. Гагемейстером в «Статистическом
обозрении Сибири» (1854). Однако его исследование охватило в совокупности
всех чиновников по всем ведомствам, включив штатных учителей и врачей,
которые, по факту, не выполняли административных функций и чиновниками
не являлись. Это объяснялось расплывчатостью самого понятия “чиновник” в
XVII — начале XX вв.
В советский период историографии в связи со сменой
методологических ориентиров и задач научных исследований
устойчивый интерес к поставленной проблеме вновь возник только в
послевоенный период (за исключением работ М.С. Александрова
(М.С. Ольминского), Б.Окуня, Барера и др). В это время появились
работы Н.П. Ерошкина «История государственных учреждений
дореволюционной России» (1983), М.М. Шумилова «Местное
управление и центральная власть в России в 50-х – начале 80-х гг. XIX
века» (1991), П.А. Зайончковского «Правительственный аппарат
самодержавной России в XIX в.» (1978), последний из которых стал
основателем
исторической
школы
по
исследованию
дореволюционного чиновничества как социальной группы общества. В
своем исследовании он останавливался на трех вопросах: система
государственных учреждений, личный состав губернского и
центрального аппарата управления (сословность, образование,
имущественное положение). В зарубежных исследованиях Д. Филда, В.
Пинтнера, М. Раева и др., при анализе чиновничества центрального аппарата
управления и нескольких губерний Центральной России в XIX – ХХ вв. ряд
критериев был расширен: введены характеристики происхождения, чина,
вероисповедания и возраста государственных служащих.
4
В рамках сибирской историографии в советский период вышли крупные
работы сибирских историков и правоведов Л.В. Дамешек, С.В. Кодана, А.С.
Кузнецова и др., посвященные отдельным направлениям правительственной
политики в управлении регионом. Общие проблемы построения
государственной власти и состава местного чиновничества Сибири в 20 – 60-е
гг. XIX в. в комплексе впервые были разобраны в кандидатской диссертации
И.Б. Марковой «Управление Сибирью в 20 – 60-е гг. XIX в.» (1985).
Скудная информация о дореволюционном управлении Енисейской губернии
присутствует в «Сибирской советской энциклопедии» (Т. 1-4, 1929 – 1932),
«Истории Сибири с древнейших времен до наших дней». (Т. 2, 1968). В
середине 80-х гг. ХХ в. общественная деятельность первого енисейского
губернатора А.П. Степанова стала темой научной работы Н.К. Чернышевой
«Красноярский кружок в общественной жизни Сибири 20-30 гг. XIX
в.» (1985). В рамках нашего исследования, а именно рассмотрения вопросов
численности и состава енисейской губернской администрации в 1822 – 1917 гг.,
ценным трудом представляется монография известного красноярского историка
Г.Ф. Быкони «Русское неподатное население Восточной Сибири в XVIII начале XIX вв. (Формирование военно-бюрократического дворянства)» (1985).
В его работе проанализирован кадровый состав чиновничества, приведены
биографические сведения о наиболее типичных представителях различных
групп государственных служащих Восточной Сибири. Работа останавливается
на преобразованиях М.М. Сперанского, поэтому, можно сказать, что настоящее
диссертационное исследование опирается на работу Г.Ф. Быкони и продолжает
ее основные направления.
В современный период отечественной историографии возрос интерес к
чиновничеству дореволюционного периода. В ряде крупных научных трудов
отечественных исследователей показана система должностей, чинов и званий,
повседневная жизнь российского чиновничества, поднята проблема коррупции,
рассказано о жаловании, делопроизводстве, формах личного общения: Л.Е.
Шепелев «Чиновный мир России: XVIII – XX в.» (1999), Б.Н. Миронов
«Социальная история России периода империи (XVIII – нач. ХХ века)…»
(2002), Л.Ф. Писарькова «Российский чиновник на службе в конце XVIII –
первой половине XIX века» (Человек. 1995. № 3. С. 121-136), «Государственное
управление России в первой четверти XIX в.: замыслы, проекты, воплощение»
(2012) и др.. Социальный состав провинциального чиновничества за три-четыре
десятилетия нескольких центральных губерний Российской империи показан в
работах О.В. Моряковой «Система местного управления России при Николае I »
5
(1998), В.А. Иванова «Губернское чиновничество 50 – 60 гг. XIX в. в России»
(1994).
Несомненный интерес вызвали диссертационные исследования Е.В.
Кайновой, Ю.Н. Поповичевой, Л.В. Мерзляковой, Т.А. Поскачей и др.,
предметом которых явилось чиновничество различных губерний и областей:
В исследованиях сибирских ученых впервые в комплексе была рассмотрена
специфика государственно-правовых институтов управления Сибири в целом,
Восточной и Западной Сибири в частности. В двухтомной работе А.В. Ремнева
«Самодержавие и Сибирь. Административная политика в XIX веке» (1995),
коллективных трудах М.О. Акишина и А.В. Ремнева «Власть в Сибири. XVI начало XX века» (2005), И.Л. Дамешек и Л.М. Дамешек «Сибирь в системе
имперского регионализма (компаративное исследование окраинной политики
России в I половине XIX в.)» (2009), И.Л. Дамешек «Чиновничество как высший
класс сибирского общества: численность, уровень образования, материальное
положение, влияние на общественную жизнь» (Известия Иркутского
государственного университета. Серия «История». 2013. №1(4). С. 41 – 55), Л.М.
Дамешек «Институт генерал-губернаторов Азиатской России и его
особенности» (2011) и др. получили освещение вопросы, связанные с
эволюцией правительственных представлений о роли и месте сибирского
региона в Российском государстве.
В монографиях и статьях Н.П. Матхановой рассмотрены структура, состав и
деятельность административного аппарата Восточной Сибири: «Высшая
администрация Восточной Сибири в середине XIX в.: Проблемы социальной
стратификации» (2002), «Губернаторский корпус Восточной Сибири в середине
XIX в.» (Гуманитарные науки в Сибири. 1996. № 2. С. 3-9 ), «Отношение
деятелей администрации Восточной Сибири к великим реформам»
(Гуманитарные науки в Сибири. 2011. № 2. С. 3-7) и др. Основным отличием
работ Н.П. Матхановой от нашего диссертационного исследования, является
использование автором этакратического и культурно-нормативного типов
стратификационных систем, т.е. и формальных, и неформальных критериев.
История государственной системы управления Енисейской губернии
представлена разнообразным спектром работ, основная часть которых
затрагивает поставленные проблемы через социально-экономическое развитие
региона. Одни вопросы, такие как, например, основные направления и
результаты деятельности енисейской губернской администрации, изучены в
большей степени, другие, например, жизнь и деятельность губернаторов или
прочих наиболее видных местных чиновников, в меньшей: Л.П. Бердников «Вся
красноярская власть: Очерки истории местного управления и самоуправления
6
(1822 – 1916)» (1995), Л.П. Бердников «От денежной кладовой до Министерства
финансов: очерки истории административно-хозяйственного управления
Енисейской губернии Красноярского края (1822–2009)» (Ч. 1, 2009);
«Губернаторы Енисейской губернии» (Красноярский материк. 1998. С.15);
«Енисейский энциклопедический словарь (1998); «Енисейская губерния –
Красноярский край: история в лицах: информационное издание (2004); Е.В.
Болонкина «Социально-экономическое развитие Енисейской губернии во
второй четверти XIX в.» (2006) и т.д..
Таким образом, историографический обзор свидетельствует, что до
настоящего времени не было крупных публикаций, посвященных вопросам
численности и состава енисейской губернской администрации. Исследованию
подверглись лишь отдельные аспекты из жизни и деятельности некоторых
наиболее видных чиновников.
Исходя из всего вышесказанного, цель исследования формулируется как
установление численного, социального состава енисейской губернской
администрации в период 1822 – 1917 гг. с выявлением его динамики и
особенностей по сравнению с губернскими служащими Центральной
России. Для достижения поставленной цели были сформированы
следующие задачи исследования:
1. рассмотреть структуру и кадровый состав местных органов
государственной власти по отраслевому принципу;
2. выявить особенности государственного управления губернией
через установление штатной, реальной и относительной
численности административного аппарата высших, штаб- и оберофицерских должностей и ее изменения во времени;
3. изучить основные направления государственной политики в
области создания привилегий государственной службы в Сибири и
реализацию их на практике среди служащих губернской
администрации;
4. установить персональный состав всех высших чиновников;
5. выделить характерные черты и особенности социального состава
государственных служащих, занимавших высшие, штаб- и оберофицерские должности енисейской губернской администрации, по
таким критериям как вероисповедание, возраст поступления на
должность, сословное происхождение, имущественное и семейное
положение (количество детей, сословная принадлежность
супруги), уровень образования, соответствие чина занимаемой
должности, опыт службы на данном месте и в ведомстве,
7
географический фактор (с какой территории прибыл), случаи
нахождения под судом и следствием.
В таком контексте объектом исследования является история енисейской
губернской администрации в дореволюционный период ее существования.
Предмет исследования – эволюция численности и состава входивших в
енисейскую губернскую администрацию чиновников.
Анализ состава губернской администрации проведен по трем разрядам
должностей: высшие чиновники (IV –V класса), штаб-офицерские (VI–VIII) и
обер-офицерские должности (IX–XIV). В группу высших чиновников вошли:
губернатор, председатель губернского правления (с 1895 г. – вицегубернатор), председатель казенной палаты (с 1873 г. – управляющий),
председатель губернского суда, начальники, так называемых, “особых”
ведомственных учреждений, существовавших относительно недолгое время
и выполнявших, в основном, надзорные функции (управляющие
контрольной палаты, акцизного управления, государственных имуществ,
тюремные и врачебные инспекторы, непременные членов по крестьянским
делам). Штаб-офицерскими должностями VI–VIII классов считались места
советников, начальников отделений, чиновников особых поручений,
губернского прокурора и стряпчих, архитектора, тюремного инспектора,
казначея, контроллера, землемера и др. В группу нижних обер-офицерских
должностей
вошли
столоначальники,
бухгалтеры,
секретари,
делопроизводители, журналисты, архивариусы, регистраторы, протоколисты
– и их помощники и пр. Следует отметить, что не были рассмотрены
чиновники, официально не назначенные или не приступившие к исполнению
обязательств, и лица, по сути, не являвшиеся администраторами (врачи,
учителя, служащие почтового и жандармского управлений).
Хронологические границы исследования охватывают период
существования Енисейской губернии в эпоху Российской империи.
Нижняя граница – 1822 г. – год основания Енисейская губерния. Верхняя
граница – 1917 г. – год крушения монархии и основ системы местного
управления царской России.
Территориальные рамки исследования ограничиваются Енисейской
губернией в административных границах, существовавших на протяжении
изучаемого периода. Губерния включала пять округов (в 1879 г. округа
переименованы в уезды): Красноярский, Ачинский, Минусинский, Канский,
Енисейский (в его состав вошел Туруханский уезд). В апреле 1914 г. в состав
Енисейской губернии вошла территория Тувы под названием Урянхайский
край.
8
Теоретико-методологические основания диссертационной работы
базируются на признании чиновничества социальной группой. Основные
методологические подходы к ее изучению были заложены в конце XIX в.
“социологизирующими правоведами” государственной школы: Н.М.
Коркуновым, А.Д. Градовским, Е.П. Карновичем и др. Советским
историком С.А. Мадиевским в работе «Методология и методика изучения
социальных групп в исторической науке» (1973) были обозначены
основные задачи, которые должны быть разрешены в этом направлении:
изучение внутренней организации, численности и состава социальной
группы.
Главные методологические элементы работы – это диалектическое
понимание процесса исторического развития, принцип историзма,
принцип объективизма, позволившие рассмотреть вопросы численности и
состава енисейской губернской администрации в конкретно-исторических
условиях и связях, в динамике, с выявлением тенденций развития без
идеологической предвзятости.
В работе использовался ряд специальных исторических методов:
проблемно-хронологический,
сравнительно-исторический
условнодокументоведческий. А также методы смежных наук: структурный,
выборочный, количественный, статистический. Просопографический
подход, впервые примененный П.А. Зайончковским, продемонстрировал
общие и особенные черты служащих енисейской губернской
администрации с помощью приведения в тексте основных вех биографий
отдельных чиновников.
Источниковая
база
исследования
включает
в
себя
неопубликованные
и
опубликованные
материалы,
систематизированные в соответствии с происхождением и характером
содержащейся в них информации.
Делопроизводственные
неопубликованные
документы
представляют собой основной комплекс архивных материалов, на
которые опирается диссертационное исследование: формулярные
списки, личные дела, докладные записки, письма, прошения
чиновников и членов их семей. Это фонды Государственного архива
Красноярского края (ГАКК): Ф-32 «Тюремное ведомство», Ф-141
«Енисейский губернский суд», Ф-156 «Енисейское губернское
акцизное управление», Ф-161 «Енисейская казенная палата», Ф-401
«Управление земледелия и государственных имуществ Енисейской
губернии», Ф-595 «Енисейское губернское управление», Ф-613
9
«Енисейский
губернский
прокурор».
Фоды
Российского
государственного
исторического
архива
(РГИА):
Ф-1349
«Формулярные списки чинов гражданского ведомства (коллекция)»,
Ф-1284 «Департамент общих дел МВД».
Для изучения кадрового состава губернской администрации были
использованы, главным образом, формулярные (послужные) списки:
индивидуальные, групповые, полные основные и дополнительные.
Полные основные и дополнительные списки, с переписью всех
должностных лиц губернской администрации, были подняты в РГИА
из фонда № 1349 за 1823, 1831, 1842, 1851, 1853 г. В фонде № 1284 –
некоторые индивидуальные списки высших должностных лиц
губернской администрации. Групповые формулярные списки
губернского чиновничества второй половины XIX – начала ХХ в.
были подняты в ГАКК, при этом, следует заметить, что наиболее
репрезентативной базой формулярных списков явился отдел
канцелярии общего губернского управления (Ф-595. Оп. 45), так как
до 1895 г. просившиеся на службу и прибывшие в Енисейскую
губернию чиновники, сначала “приписывались к общему губернскому
управлению” по Министерству внутренних дел, а затем
распределялись на места в другие ведомства.
Законодательные и нормативно-правовые акты, опубликованные в
трех изданиях Полного собрания законов и Своде законов Российской
империи, были использованы в качестве нормативной базы,
определявшей
организационное
построение
губернской
администрации, права и обязанности, условия службы, штатную
численность, порядок назначения и увольнения чиновников.
Статистические источники, такие как общероссийские списки лиц,
служивших в губерниях и областях страны по ведомствам, позволили
установить персональный состав высших чиновников, сроки их
службы, некоторые сведения биографического характера. С целью
рассмотрения динамики относительного числа служащих губернской
администрации по отношению к росту населения Енисейской
губернии были использованы общероссийские “месяцесловы” и
“памятные книжки” Енисейской губернии.
Опубликованные документы (официальные отчеты генерал-губернатора
Восточной Сибири и неофициальное положение о преимуществах
гражданской службы в Сибири) предоставили информацию о
политическом развитии Енисейской губернии.
10
Периодическая печать официального и неофициального,
сибирского и преимущественно красноярского издания содержала
сведения о приказах губернатора, перемещениях по службе, важных
внутренних политических событиях, некрологи с характеристикой
умерших чиновников.
Источники мемуарного характера, а именно воспоминания лиц,
непосредственно относившихся к чиновничьей среде или с ней
соприкасавшихся, были использованы с целью получения сведений о
некоторых чиновниках, проживавших в г. Красноярске в XIX в.
Таким образом, совокупность перечисленных групп источников,
составивших источниковую базу настоящего исследования, является
полной, разнообразной, репрезентативной и позволяет решить
поставленную проблему.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в
динамике в рамках почти векового дореволюционного периода
существования енисейской губернской администрации была показана
ее структура, установлена штатная, реальная и относительная
численность чиновничества, исследован персональный состав высших
чиновников, а также социальный состав, занимавших штаб- и оберофицерские должности за каждое десятилетие по десяти
наименований формальных критериев, предпринята попытка
рассмотреть на практике реализацию государственной политики по
предоставлению привилегий за сибирскую службу.
Апробация основных положений и выводов исследования
осуществлялась в докладах и сообщениях на международных,
всероссийских
и
региональных
конференциях.
Содержание
диссертации отражено в 20 научных публикациях, в том числе в пяти
статьях, опубликованных в периодических научных изданиях,
рекомендованных перечнем ВАК Министерства образования и науки
РФ.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том,
что материалы диссертации могут быть использованы при написании
обобщающих работ по истории государственной службы дореволюционной
России, разработке курсов по истории местного управления, истории
чиновничества, при подготовке учебников, учебных пособий, лекционных
курсов и семинарских занятий в высших учебных заведениях по
специальности “история”, “государственное и муниципальное управление”,
“регионоведение”, “история Сибири”.
11
Структура исследования. Диссертационное исследование состоит
из введения, двух глав, заключения, семи систематизированных
тематических приложений, состоящих из 33 таблиц, позволяющих
раскрыть содержание и углубить понимание главных результатов
исследования, списка источников и литературы, словаря.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обоснованы актуальность темы, оценена степень
изученности вопроса, сформулированы объект, предмет, цели и задачи
исследования, определены территориальные и хронологические рамки,
дана характеристика методологический и источниковой базы, показана
научная новизна и практическая значимость работы.
Первая глава «Губернский уровень государственного
управления. Специфика региона» состоит из трех параграфов:
«Структура и функции административного аппарата», «Штаты и
численность чиновничества», «Привилегии гражданской службы в
губернии».
Енисейская губернская администрация во главе с губернатором и
действовавшим под его началом губернским советом с момента
создания включала в себя следующие учреждения.
По Министерству внутренних дел: губернское правление,
экспедиция о ссыльных, приказ общественного призрения, врачебная
управа, строительная часть, типография; после реформы 1895 г. –
губернское управление, включившее в себя названные учреждения,
ликвидированы были коллегиальность, экспедиция о ссыльных,
приказ общественного призрения, дополнительно создано межевое
отделение, реорганизованное из губернской чертежной, до 1856 г.
именуемой землемерной частью.
По Министерству финансов: казенная палата, с 1865 г. –
казначейство, в 1866 – 1886 гг. – контрольная палата, с 1902 г. –
акцизное управление. Внутренняя структура казенной палаты на
протяжении рассматриваемого периода подверглась реформированию
трижды: в 1822 – 1878 гг. состояла из присутствия, канцелярии,
землемерной части, реорганизованной с 1856 г. в губернскую
чертежную, хозяйственного, винно-соляного, контрольного отделений
и казначейства (последние два были выведены в самостоятельные
губернские учреждения в 1866 и 1865 г. соответственно); в 1878 –
1900 гг. – первого, второго, третьего отделений, губернской
12
чертежной (до 1895 г.); в 1900 – 1917 гг. – согласно штатному
расписанию без структурных подразделений.
Губернские органы государственной власти по Министерству
юстиции были представлены губернским судом, камерой губернского
прокурора (с 1885 г. – прокурорский надзор), которые до 1887 г. не
подвергались серьезным изменениям, а после были выведенные из
состава енисейской губернской администрации по судебной реформе,
распространенной на Сибирь только в 1897 г. В этот же год, с
ощутимым опозданием в 60 лет, Енисейская губерния получила
одноименное управление по Министерству государственных
имуществ.
Анализ архивного материала, штатных расписаний, личных
составов и списков чинов по ведомствам показал, что за весь период
существования Енисейской губернии разрастания административного
аппарата губернского звена управления не произошло. Общая
численность чиновников (количественные данные приведены за 1823,
1831, 1842, 1851, 1865, 1882, 1993, 1905, 1915 г.) увеличивалась всего в
1.9 раза против более существенных общероссийских показателей
(1796 – 1857 гг. – в 5.6 раза, 1880 – 1913 гг. – в 1.2). Более наглядную
картину дало сопоставление изменения численности енисейской
губернской администрации по отношению к росту населения
губернии. В 1823 – 1863 гг. количество чиновников увеличилось в 1.8
раза (в России в 1796 – 1851 гг. – в 3.7), в 1863 – 1893 гг. сократилось в
1.5 раза (в России в 1851 – 1893 гг. –сократилось в 1.7), в 1905 г. – 1915
гг. – сократилось в 1.6 раза (в России, напротив, увеличилось в 1.3).
По категориям должностей устойчивый рост в рамках
рассматриваемого почти векового периода наблюдался среди всех
чиновников: на высших должностях – в 2.3 раза (с четырех до девяти
чел.), на штаб-офицерских – в 3.7 раза (по штатам – в 2.8), на оберофицерских, но уже в 1842 – 1915 гг., так как, на наш взгляд,
полученные данные за 1823 и 1831 гг. неполные – в 1.2 раза (по
штатам их число за этот период должно было сократиться в 1.6).
Численность внеклассных штатных и по вольному найму служащих
по штатным расписаниям за 1837 г., действовавшим до 1856 г., по
Министерству внутренних дел составляла 2/5 от общего количества
губернских чиновников, по Министерству финансов – почти 1/2, по
Министерству юстиции – 3/10. Таким образом, количество писцов и
13
средств для их содержания по разным ведомствам выделялись
неравные.
Законодательство строго определяло перечень привилегий,
предоставляемых государством только приезжим чиновникам,
исключив прибывших в Сибирь повторно. В 1822 – 1835 гг. при
обязательном сроке службы не менее трех лет – определение в
следующий классный чин до коллежского советника включительно,
выдача годового жалованья “не в зачет”, “прогоны” до места службы
независимо от расстояния. В 1835 – 1842 гг. при обязательном сроке
службы не менее одного года – все прежние преимущества, за
исключением льгот в чинопроизводстве. В 1842 – 1917 гг. – прогонные
деньги “в усиленном размере”, пособия “на подъем и обзаведение”, по
выслуге десятилетий, на воспитание детей, семьям умерших на
службе, а также
прибавки к жалованью, отпуск на льготных
основаниях, преимущества в пенсионном обеспечении.
Анализ
архивных
материалов
показал,
что
наиболее
привлекательными
для
служащих
енисейской
губернской
администрации
считались
исключения
из
общих
правил
чинопроизводства, актуальные до 1835 г. Так, например, на штабофицерские должности в губернию с досрочным приобретением чина
коллежского асессора, дававшего право на получение звания
потомственного дворянина, в 1823 г. прибыло 73.7% служащих, из них
85.7% без аттестата об образовании, необходимого для этого в
губерниях центральной части страны. В свою очередь, среди оберофицерских служащих в 1823 и 1831 гг. примерно половина прибыли в
Енисейскую губернию с досрочным получением первого классного
чина. Однако материальными привилегиями за сибирскую службу на
протяжении всего рассматриваемого периода пользовались, в
основном, чиновники, занимавшие высшие и штаб-офицерские
должности, так как до 1842 г. существовали необходимые сроки
выслуги лет и большая текучесть кадров, а со второй половины XIX в.
– произошло увеличение числа чиновников на обер-офицерских
должностях сибирского происхождения.
Вторая глава «Кадровый состав губернской администрации»
содержит три параграфа: «Высший административный корпус»,
«Администраторы штаб-офицерских должностей», «Чиновники
обер-офицерских рангов», в которых выявлены характерные черты и
14
особенности
социального
состава
енисейской
губернской
администрации.
Первый параграф состоит из пяти разделов: «Губернаторы»,
«Председатели губернского правления и вице-губернаторы»,
«Председатели (управляющие) казенной палаты», «Председатели
енисейского
губернского
суда»,
«Управленцы
“особых”
ведомственных учреждений», в которых вместе со статистическими
сведениями по названным десяти критериям приведен поименный
состав всех высших чиновников. Во втором и третьем параграфах
служащие, находившиеся на штаб- и обер-офицерских должностях,
проанализированы почти за каждое десятилетие в рамках
рассматриваемого периода: 1823, 1831, 1842, 1851, 1865, 1882, 1893,
1905, 1915 г. (в тексте автореферата приведены количественные
данные за те годы, с помощью которых наиболее ярко может быть
показана картина изменений).
Всего за указанные годы рассмотрено 93 чел. высших чиновников
(100%), 311 чел. штаб-офицерских чиновников (83.8 % от
выявленного, 81.4% от штатного числа), 470 обер-офицерских
служащих (75.6 % от их выявленной, 72.6% штатной численности).
Для сравнения социального состава представителей енисейской
губернской администрации с чиновниками, занимавшими аналогичные
посты в центральных губерниях России, были использованы
статистические данные по высшему чиновничеству из работ П.А.
Зайончковского, В.А. Иванова, Б.Н. Миронова; по служащим среднего
и низшего звена – из диссертационных работ Т.А Поскачей (вторая
четверть XIX в., на материалах Рязанской губернии) и А.А. Бутусовой
(вторая половина XIX – начало ХХ в., на примере Курской губернии).
Как показал сравнительный анализ, чиновники енисейской
губернской администрации, были в основном православного
вероисповедания: губернаторы, председатели губернского правления и
вице-губернаторы, чиновники, находившиеся на высших должностях
“особых присутственных мест” – 100%, председателей казенной
палаты – 92.3%, губернского суда – 81.1%, штаб- и обер-офицерские
чиновники – 92.2 и 94.7%. В губерниях Центральной России процент
чиновников,
придерживающихся
православия,
была
ниже:
губернаторы – 83%, вице-губернаторы – 88%, председатели казенных
и судебных палат – 81 и 90.2%, другие чиновники – в среднем 80%.
15
Высшие административные должности занимали в основном люди
среднего и старшего возраста. Средний возраст поступления на
должность у губернаторов составил 51 год, их заместителей – 48,
председателей казенной палаты – 51.5, губернского суда – 47.7,
управляющих контрольной палаты – 35.3, акцизного управления –
49.7, государственных имуществ – 44.3, непременных членов по
крестьянским делам – 39.8, тюремных и врачебных инспекторов – по
43 года, чиновников на штаб-офицерских должностях – 38 лет, на
обер-офицерских – 33 года. Российские губернаторы были немного
младше енисейских коллег (46–50 лет), председатели казенных и
судебных палат – старше (56–60 и 51–55 лет соответственно).
Среди высших чиновников енисейской губернской администрации
тенденции снижения роли дворянства не выявлено: губернаторы –
94.1%, их заместители – 71.4%, председатели казенной палаты и
губернского суда – 61.5 и 72.7%, главы “особых присутственных мест”
– 50%. Сословно-социальный состав среднего и низшего звена
служащих был более демократичен. Штаб-офицерские должности до
третьей четверти XIX в. занимали, главным образом, дети дворян,
обер-офицеров и духовенства (1823 г. – 31.5 : 15.8 : 21%, 1865 г. – 40 :
32 : 20%). Как и обер-офицерские должности до конца ХIХ в., но
только в другом соотношении (1823 г. – 15.4 : 23.1 : 19.2%, 1893 г. –
26.8 : 37.5 : 23.2). Затем явно лидирующие позиции среди штабофицеров заняли дети чиновников (1882 г. – 68.5%, 1915 г. – 66.7%),
среди обер-офицеров – мещане (1905 г. – 37.9%, 1915 г. – 39.1%). В
центральных губерниях дворянство из сферы управления было
вытеснено уже во второй половине XIX в.: в 1850–1860 гг. около 3/5
всех табельных губернских должностей в московской администрации
и более 2/3 – в калужской занимали выходцы из непривилегированных
сословий.
Имущественное положение высших администраторов Енисейской
губернии отличалось от общероссийских показателей: в среднем 25%
против 60–80%. Среди енисейских губернаторов владельцами
недвижимого и движимого имущества были 29.4%, их заместителей –
22.7%, председателей казенной палаты и губернского суда – 20 и
36.4%, управленцев “особых” ведомственных учреждений – 20%. В
свою очередь чиновники среднего и низшего звена енисейской
губернской администрации были более обеспеченными, чем их
коллеги в Центральной России, при этом доля «неимущих» среди них
16
со второй половины XIX в. сокращалась (штаб- и обер-офицеры: 1823
г. – 89.5 и 69.2%, 1915 г. – 46.8 и 37.5%). Собственности не имели, как
правило, приезжие чиновники енисейской губернской администрации,
которые за сибирскую службу, помимо ряда служебных льгот,
получали «добавочные, усиленные столовые, квартирные деньги».
Как и в губерниях Центральной России, большая часть чиновников
состояла в браке – 70 – 80% (исключение – управленцы “особых”
ведомственных учреждений – 95%), служащие на штаб-офицерских
должностях, в среднем – 55 %, обер-офицерских – 45%. Жены
енисейских губернских чиновников, занимавших высшие и штабофицерские должности, в среднем на 80 – 90% были дворянского и
чиновничьего
происхождения,
обер-офицерского
ранга
–
чиновничьего и мещанского. Невысок был процент вдовцов и
вступивших во второй брак – до 5.5 %. Преобладали небольшие семьи
с двумя – тремя детьми. В отличие от центральных губерний Империи,
среднее и низшее звено енисейской губернской администрации
активно «воспроизводило» собственные кадры. В среде же семей
высших чиновников выявлено всего два случая, когда взрослые
сыновья состояли на службе в Енисейской губернии.
Уровень образования государственных служащих разнился в
зависимости от статуса чиновничества. В губерниях Центральной
России в рамках рассматриваемого периода количество чиновников с
высшим образованием повысилось с 4 до 83%. Среди чиновников IV –
V классов высшее образование имели 28%, среднее – 40%, домашнее и
начальное – 32%. В свою очередь, в Енисейской губернии с высшим
образованием служили 33.3% губернаторов, 38.1% их заместителей,
18.2 и 45.5% председателей казенной палаты и губернского суда,
почти все (81.8%) управленцы “особых присутственных мест”.
Среднее образование имели 66.7% губернаторов (из них 46.7% –
военное), 38.1% их заместителей, 36.4 и 18.2% председателей казенной
палаты и губернского суда соответственно, из управленцев особых
ведомственных учреждений – только три тюремных инспектора –
13.6%. С начальным образованием занимали высокие посты 9.5%
заместителей губернатора, 8.3% председателей казенной палаты, один
тюремный инспектор (4.5%). Домашнее обучение прошли 36.4%
председатели казенной палаты, четверо первых председателей
губернского суда (36.4%). Среди лиц, занимавших штаб-офицерские
должности, уровень образования менялся от преобладавшего
17
домашнего (1823 г. – 89.4%) – к лидирующему среднему (1865 г. –
60%, 1915 г. – 44.4%). У обер-офицерских чиновников от домашнего
(1823 г. – 84.6%) – к преобладавшему начальному (1865 г. – 55.6%,
1915 г. – 37.5%). Для штаб- и обер-офицерских чиновников
наблюдалась устойчивая динамика роста высшего образования: 1823 г.
– 5.3 и 6.7%, 1865 г. – 8 и 7.9%, 1915 г. – 55.6 и 12.5% соответственно.
Редко кто-то из должностных лиц заканчивал частные учебные
заведения. Преобладало образование гражданское.
Территориальное происхождение служащих енисейской губернской
администрации было неоднозначным. Среди чиновников низших
рангов сибиряков было больше, чем среди высших: губернаторы –
5.9%, их заместители – 27.3% (в том числе из г. Красноярска и
Красноярского округа), председатели казенной палаты – 13.3%,
губернского суда – 14.3%, управленцы, так нами названных, особых
ведомственных учреждений – 36%, штаб- и обер-офицерские
служащие в 1823 г. – 15.8 и 50%, 1865 г. – 52 и 73.1%, 1915 г. – 61.7 и
93.7% соответственно. Стабильными поставщиками «назначенцев»
являлись столичные, Украинские и Северо-Западные земли, среди
мест Западной и Восточной Сибири, не считая Енисейской губернии, –
Томская и Иркутская.
Классный чин всех губернаторов полностью соответствовал рангу
занимаемой
должности,
среди
заместителей
губернатора,
председателей казенной палаты и губернского суда – соответствовал
на 80 – 90%, у начальников “особых присутственных мест” – 72.3%, у
штаб-офицерских служащих в первой половине XIX в. – 25.3%, в
конце XIX в. – 34.9%, в начале ХХ в. – 24.6%, у обер-офицерских до
конца ХIХ в. точное соответствие в среднем у 45 %, отсутствие
классных чинов – 35% (в начале ХХ в. – 55%).
Опыт государственной службы у всех высших губернских
чиновников, как и в Центральной России, был значительным:
губернаторы от 23 до 44 лет, у других высших чиновников – от 12 до
52 лет (управленцы “особых“ ведомственных учреждений – от 7 до 31
года); опыт работы в ведомстве – около 80%, военной службы – 20%;
средняя продолжительность пребывания на посту (немного меньше,
чем в губерниях Центральной России) – в среднем, 5 лет. У при
высокой текучести кадров была у начальников “особых”
ведомственных учреждений – 3 – 4 года (исключение – непременные
члены по крестьянским делам – 7 лет). Совсем немного было случаев
18
непосредственного участия в военных действиях: высшие чиновники –
до 10%, штаб- и обер-офицерские – 2.9 и 1.6 %. Опыт государственной
службы у штаб- и обер-офицерских чиновников был в среднем 18 и 8
лет, а срок пребывания на должности – 4 и 2 года соответственно.
Определенной характеристикой качества работы бюрократического
аппарата может служить число случаев нарушения закона и
инструкций со стороны чиновников. По всей России в 1834–1840 гг. к
уголовной ответственности в среднем в год привлекалось около 4%
лиц, находившихся на государственной и общественной службе.
Естественно, истинное число должностных нарушений неизвестно.
Официально в среде енисейской губернской администрации были
редки случаи нахождения чиновников под судом или налагаемых на
них штрафов, но их было больше, чем в среднем по России. В ряду
государственных служащих, занимавших высшие губернские
должности, выявлен только один случай судимости чиновника данного
уровня, что было скорее исключением. Однако среди штаб- и оберофицерских должностей таких случаев было – 6 и 7.7%
соответственно. Состав незаконных деяний местных администраторов
был представлен злоупотреблением властными полномочиями,
халатностью («упущениями по службе») и хулиганством.
В заключении подведены итоги исследования.
Удаленность от центра, малочисленность дворянства, богатство
ресурсов, суровый климат, национальный и социальный состав
населения Енисейской губернии привели к отличиям в ее управления:
в структуре, штатной, реальной (выявленной) и относительной
численности губернской администрации, в наличии привилегий
государственной службы,
социальных и
профессиональных
характеристиках чиновников, занимавших высшие, штаб- и оберофицерские должности.
Во-первых, после реформы управления Сибири 1822 г. отчасти был
реализован принцип отраслевого и территориального управления
огромным регионом страны. Основными особенностями структуры
енисейской
губернской
администрации
было
следующее:
двойственное положение губернатора как главы административной
власти и местной полиции, на должность которого назначались как
гражданские чиновники, так и военные; до 1895 г. отсутствие
должности вице-губернатора, наличие губернского совета, экспедиции
о ссыльных, а также в связи с отсутствием земского самоуправления
19
врачебной управы и приказа общественного призрения; присутствие
особого председателя казенной палаты с момента ее образования,
меньшее количество в ней структурных подразделений, широкий
спектр исполняемых функций; отделение судебной власти от
административной
только в 1897 г.; создание одноименного
губернского учреждения по Министерству государственных имуществ
на 60 лет позже, чем в губерниях Центральной России.
Во-вторых, за весь имперский период существования Енисейской
губернии
неконтролируемого
разрастания
административного
аппарата губернского звена управления не произошло. Разница между
выявленной численностью и количеством служащих по штатным
расписаниям была незначительна. В этом динамика роста численности
служащих
енисейской
губернской
администрации
имела
существенные отличия от общероссийской тенденции. Однако
происходило увеличение численности обеспечивающего персонала,
на деятельности которых и держалась работа учреждений. При всем
этом Енисейская губерния характеризовалась самым низким ростом
числа государственных служащих среди других сибирских губерний, а
также наличием убывающей динамики относительной численности
губернской администрации в связи с быстрым ростом населения.
В-третьих, проблема недостатка квалифицированных кадров в
Сибири в целом и Енисейской губернии в частности решалась путем
предоставления служебных привилегий приезжим служащим. При
этом пользовались материальными привилегиями за сибирскую
службу в основном, чиновники, занимавшие высшие и штабофицерские должности. Впрочем, в конце XIX – начале ХХ вв., в связи
с общей либерализацией основ государственной службы привилегии в
Сибири перестали играть ту роль, которую имели ранее, хотя
оставались на протяжении всего рассматриваемого периода.
В-четвертых, анализ архивного материала четко указал на
изменение самой природы губернского аппарата. Так, происходило
сокращение лиц дворянского происхождения (за исключением
губернаторов, их заместителей, председателей казенной палаты и
губернского суда). Дворян, занимавших штаб-офицерские должности,
сменили дети чиновников, а на обер-офицерских должностях – мещане
местного происхождения. У штаб- и обер-офицерских служащих
происходило повышение уровня образования (к основному среднему и
начальному соответственно), у чиновников, занимавших должности IV
20
– V классов – скорее специализация образования. К началу ХХ в.
наблюдалось понижение среднего возраста поступления на должность
служащих (за исключение высших чиновников – возраст стабилен ок.
50), однако на протяжении ХIХ в. – обратный процесс.
Относительно стабильными показателями, но различными среди
выделенных категорий чиновников, были следующие характеристики:
православное вероисповедание примерно почти у всех служащих
(среди председателей губернского суда и штаб-офицеров – процент
немного меньше); редкие случаи участия в военных действиях (среди
высших чиновников показатели выше); редкие случаи нахождения под
судом и следствием; пребывание в браке почти всех высших
чиновников, 2/3 – штаб-офицеров, только 1/2 – обер-офицеров (при
повышении возраста случаи увеличиваются);
примерно равный
сословно-социальный статус супругов; наличие детей почти во всех
семьях, при этом высшие чиновники, как правило, многодетные, штабофицеры – один-два ребенка, обер-офицеры – по одному); для высших
и штаб-офицерских чиновников наличие значительного общего
служебного стажа и опыта в ведомстве; средняя по России
продолжительность пребывания в должности.
Среди региональных особенностей следует назвать: в разы меньшее
количество случаев нахождения в собственности земли и другого вида
имущества (особенно для высших и штаб-офицерских служащих, так
как у обер-офицерских чиновников, в основном местного и
мещанского происхождения, чаще встречалось владение деревянным
домом); почти 100% состав высших чиновников из приезжих (среди
штаб- и обер-офицерских служащих – около половины, при том, что
наблюдалась динамика увеличения лиц местного сибирского
происхождения); незначительно, но большее количество чиновников
не православного вероисповедания. В целом наблюдалась тенденция
«взросления» штаб- и обер-офицерского губернского корпуса при
относительной
стабильности
возрастного
состава
высших
администраторов.
21
Основные положения диссертационного исследования были
опубликованы в печатных изданиях:
Статьи, опубликованные в журналах по списку ВАК:
1. Верхотурова, Т. Г. Енисейская губернская администрация
ведомства государственных имуществ (1897-1917 ): к социальному
портрету сибирского чиновничества [Текст] / Т. Г. Верхотурова //
Вестник Челябинского университета. – 2009. – № 12 (150).
История. Вып. 31. – С. 15-24. – 1 п.л.
2. Верхотурова, Т. Г. Кадровый состав енисейской губернской
администрации (1822 – 1917 гг.) [Текст] / Т. Г. Верхотурова //
Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем
Востоке. – 2010. – № 2 (10). – С. 48 – 53. – 0.6 п.л.
3. Верхотурова, Т. Г. Штаты и численность енисейской губернской
администрации (1822 – 1917 гг.) [Текст] / Т. Г. Верхотурова //
Вестник Ленинградского государственного университета имени
А.С. Пушкина. – 2011. – № 1. Том 4 (История). – С. 24-33. – 0.5 п.л.
4. Карчаева, Т. Г. Привилегии государственной службы в Енисейской
губернии: исторический аспект (1822 – 1917) [Текст] /Т.Г. Карчаева
// Вестник КрасГАУ. – 2012. – № 12. – С. 229–236. - 0.8 п.л.
5. Карчаева, Т. Г. Управленцы «особых» ведомственных учреждений
енисейской губернской администрации: социальный состав
сибирского чиновничества [Текст] / Т. Г. Карчаева // Гуманитарные
науки в Сибири. – 2013. - № 2. – С. 100 – 103. – 0.4 п.л.
Статьи, опубликованные в других изданиях:
1. Верхотурова, Т. Г. Административное устройство Енисейской
губернии в 1822 – 1917 гг. [Текст] / Т.Г. Верхотурова // Молодежь и
наука – третье тысячелетие: сб. материалов Всерос. науч. конф.
студентов, аспирантов и молодых ученых. В 2 ч. Ч. 1. / КРО НС
«Интеграция». – Красноярск, 2008. – С. 20 – 24. – 0.5 п.л.
2. Верхотурова, Т. Г. Вице-губернатор Енисейской губернии из рода
Гамильтонов (К биографии с.с. П.Ф. Хомутова) [Текст] / Т.Г.
Верхотурова //
Сибирский субэтнос: культура, традиции,
ментальность : сб. материалов V Всерос. науч.-практ. Интернетконф. на сайте Sib-subethnos/nsrod/ru, 15 января – 15 мая 2009 /
Краснояр. гос. пед. ун-т им. В.П.Астафьева.–Красноярск,2009.–
С.60-65. – 0.2 п.л.
3. Верхотурова, Т. Г. Вице-губернатор В.Л. Приклонский и купец Г.В.
Юдин [Текст] / Т.Г. Верхотурова // IV Юдинские чтения
22
4.
5.
6.
7.
8.
9.
(Красноярск, 6 – 17 окт. 2010 г.) : материалы международной науч.практ. конф. / Гос. универс. науч. б-ка Краснояр. края. Красноярск:
ГУНБ Красноярского края, 2010. – С. 84 – 87. – 0.2 п.л.
Верхотурова,Т.Г.Губернский уровень государственного управления
по Министерству финансов. Специфика Енисейской губернии
[Текст] / Т.Г. Верхотурова, В.И. Федорченко // Актуальные
проблемы современной науки и пути их решения: материалы
Междунар. науч. конф. аспирантов и докторантов / Краснояр. гос.
торг. -экон. ин-т. – Красноярск, 2010. – С. 240 – 245. – 0.3 п.л.
Верхотурова, Т. Г. Дети чиновников енисейской губернской
администрации (уровень образования и карьера). 1822 – 1917 гг.
[Текст] / Т.Г. Верхотурова // Технологии инклюзивного
образования лиц с ограниченными возможностями здоровья: сб.
материалов Всерос. обучающего семинара с междунар. участием,
25 – 31 октября 2010 г. / Краснояр. гос. торг. -экон. ин-т. –
Красноярск, 2011. – С. 33 – 39. – 0.4 п.л.
Верхотурова, Т. Г. Енисейские военные губернаторы (к
социальному портрету чиновничества) / Т.Г. Верхотурова, В.И.
Федорченко // Актуальные проблемы современной науки и пути их
решения: сб. материалов II Межрегион. науч. конф. аспирантов и
докторантов с междунар. участием, 19 ноября 2009 г. / Краснояр.
гос. торг. -экон. ин-т. – Красноярск, 2009. – С. 264 – 270. -.0.4 п.л.
Верхотурова, Т. Г. Енисейская губернская администрация:
историография вопроса [Текст] / Т.Г. Верхотурова // Молодежь и
наука XXI века: сб. материалов Х Всерос. науч.-практ. конф.
студентов, аспирантов и молодых ученых, 28-29 мая 2009 г. В 2 т.
Т. 1 / Краснояр. гос. пед. ун-т им. В.П. Астафьева.-Красноярск,
2009.-С. 109-113. С. 0.4 п.л.
Верхотурова, Т. Г. Качественная характеристика личного состава
енисейской казенной палаты (1822 – 1860) губернаторов [Текст] /
Т.Г. Верхотурова // Молодежь и наука: проблемы. поиски. решения.
Т. 1 : сб. материалов Междунар. науч.-практ. крнф. студентов,
аспирантов и докторантов, 23 сентября 2008 г. / Омский экон. ин-т.
– Омск, 2008. – С. 158 – 166. – 0.4 п.л.
Верхотурова, Т. Г. Культурный облик Енисейской губернской
администрации / [Текст] / Т.Г. Верхотурова, В.И. Федорченко //
Актуальные проблемы современной науки и пути их решения:
материалы Межрегион. науч. конф. аспирантов и докторантов, 20
23
ноября 2008 г. / Краснояр. гос. торг. -экон. ин-т. – Красноярск,
2008. – С. 211 – 216. – 0.4 п.л.
10.
Верхотурова, Т. Г. К проблеме формирования наследственной
бюрократии енисейской губернской администрации. 1823 – 1860 гг.
[Текст] / Т.Г. Верхотурова // Человек в российской повседневности:
история и современность: сб. статей. – Пенза: РИО ПГСХА, 2008. –
С. 57 – 60.-0.4 п.л.
11.
Верхотурова, Т. Г. Образовательный уровень чиновников
енисейской губернской администрации 1822 – 1853 гг. [Текст] /
Т.Г. Верхотурова // История образования и науки в Сибири: сб.
материалов всерос. науч. конф. с междунар. участием. Вып. 3 /
Краснояр. гос. пед. ун-т им. В.П. Астафьева. – Красноярск, 2009. –
С. 8 – 12. – 0.4 п.л.
12.
Верхотурова,Т.Г. Сословно-социальный состав чиновничества
Енисейской губернской администрации (1823 – 1853) [Текст] / Т.Г.
Верхотурова // Красноярский край: прошлое, настоящее и будущее:
сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф., посвященной 75летию Красноярского края. Красноярск, 19-21 ноября 2009 г. В 2 т.
Т. 1 / Краснояр. гос. пед. ун-т им. В.П. Астафьева. – Красноярск,
2009. – С. 24-27. – 0.2 п.л.
13.
Верхотурова,Т.Г.
Социальный
портрет
енисейских
губернаторов [Текст] / Т.Г. Верхотурова // Наука и современность –
2010 : сб. материалов I Междунар. науч.-практ конф. В 3-х частях.
Часть 1 / Под общ. ред. С.С. Чернова. – Новосибирск: СИБПРИНТ,
2010. – С. 123 – 128. – 0.4 п.л.
14.
Карчаева, Т. Г. Председатели Енисейского губернского суда:
социальные особенности сибирского чиновничества [Текст] / Т.Г.
Карчаева // Енисейская губерния – Красноярский край: 190 лет
истории: VII краеведческие чтения, Красноярск, декабрь 2012 г. –
Красноярск, 2012. – С. 19 – 22. 0.2 п.л.
15.
Verhoturova T. The economic factor in establishment of Еnisey
province’s government, 1822 – 1917 / Verhoturova T. // Состояние
современной экономики России = Condition of modern Russian
Economy: сб. материалов Х Межвуз. науч.-практ. конф. студентов и
аспирантов. 23 апреля 2008 г., г. Красноярск / Краснояр. гос. торг. экон. ин-т. – Красноярск, 2008. – С. 198 – 201. – 0.2 п.л.
24