Классный час из серии

МОУ Вознесенская ООШ
Классный час
из серии
Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу
и на личную неприкосновенность
Всеобщая Декларация прав человека, статья 3
Так ли живу, как надо? Так ли верю, люблю?
Те ли упреки, награды сердцем открытым ловлю?
Задумываюсь часами, держа в руке карандаш,
Ведь жизнь такой экзамен, который не пересдашь.
Меня зовут Лена, я учусь в седьмом классе. У меня есть брат Юрка, он
перешел в одиннадцатый. Старшеклассники – народ серьезный. Весь год они
искали наиболее эффективные пропорции для состава ракетного топлива. И какая
была радость, когда ракета на испытаниях, выпуская кубы дыма, взметнулась
высоко вверх.
Поздно вечером Егор, Юра и Ирина брали меня с собой и мы, затаив дыхание,
разглядывали в телескоп загадочные близкие и далекие звезды. А может, на
одной из этих планет живут люди и они в это же время смотрят в телескоп сюда,
на Землю? Дух захватывает от этих мыслей.
Вот и закончилось лето!..
Юрка каждый день заходит за Ириной. Потом они идут в школу, в которой
будут учиться одиннадцатый год. Отсюда они вступят во взрослую жизнь. Об
этом думает каждый из них. И вдруг: «Юр, ты еще хочешь быть физиком?»
Странный вопрос: ведь они твердо решили посвятить себя этой профессии. А тут:
«…еще хочешь?» «Понимаешь, я не хочу». Юрка не верил, он просто не мог
поверить тому, что только что услышал. «Ты не смеешь так говорить! Слышишь?
Ты сама говорила, что надо быть до конца верным своей цели, ты меня учила
этому!» Ирина молчала. Ее глаза, казалось, смотрели в другой мир, новый и
незнакомый, непонятный Юрке. Тогда Ирина, тряхнув своими темными, чуть
вьющимися волосами, протянула ему исписанные ровным подчерком тетрадные
странички: «Я хочу быть журналистом».
«Спелеотуризм – один из самых увлекательных и опасных видов спорта. Его
история и традиции очень интересны. На Урале более двух тысяч пещер. В этом
удивительном мире не идут дожди и не светит солнце, не дуют ветры и не растет
трава. Здесь круглый год не меняется температура, здесь вечнй мрак и ничем не
нарушается тишина, здесь тайна и невиданные на земле красоты. Пещеры с
древнейших времен привлекали людей. Они были готовым жилищем:
просторным, сухим и теплым. Они были местом захоронения умерших
сородичей…
Прошлым летом я с группой из Центра «Анастасия» побывала в пещерах
Еткульского, Увельского районов, Сакияз - Тамакском пещерном комплексе,
Сугомакской пещере под Кыштымом. Здесь мы встретили другую группу, у
вечернего костра слушали истории бывалых туристов.
В Подмосковье есть пещеры, где тренируются перед поездками на Кавказ и
Урал туристы-спелеологи. Среди них был и Виктор Саратов. Его знали все. Он
приходил сюда каждый свободный день в шахтерской каске с фонарем, в
комбинезоне с кожаными накладками на коленях и всегда приносил с собой
шутку, улыбку. Друзья его рассказывают, что он был неутомимым и поистине
вездесущим: стоило кому-то заблудившемуся позвать: «Витька!» - как тут же
2
появлялась неизвестно откуда голова, и знакомый голос раздавался из какого-то
неизвестного лаза: «Ну, чего орешь? С голоду что ли?» Как он ухитрялся
появляться так быстро, оставалось для всех загадкой. Сам он уверял, что
проходит сквозь стены. Говорил, будет скучно и неинтересно, если все будут
знать дорогу. На каске своей написал: «Спас. команда», - хотя спасать, по
существу, было некого (так все думали тогда). Говорят, он умел радоваться всему,
как маленький ребенок. Как-то раз он обнаружил в пещере кошку, ухитрившуюся
поймать летучую мышь. Он хохотал, хлопал себя по коленкам и спрашивал у
кошки, испуганно мяукавшей у него на руках: «Почему же ты не летучая кошка,
раз ловишь летучих мышек?» (потом эта кошка жила у него)
В тот день он тоже пришел веселый, сообщил: «Ну, ребята, дорвался! Через
месяц еду на Урал со специальной экспедицией!» Друзья устроили Витьке
овацию.
Пока все было как всегда. Витька, смеясь, надел свою шахтерскую каску,
перчатки, взял запасной фонарь. «Иду строить дорогу в неизвестное, - сказал он и
пояснил, - в новую систему хочу пробиться». Он не успел ни пробиться в новую
систему, ни поехать с экспедицией на Урал. Ему было девятнадцать. Эту историю
нам поведал Юра, паренек, спасенный в этот день Виктором из-под завала в
каменном кармане. Юра был спелеологом-новичком и тогда еще не знал Виктора.
«Я застрял в щели и начал звать на помощь. От крика с потолка посыпались
камни. Я оказался полузаваленным. Попытался освободиться, но обрушил на себя
целую плиту известняка, подумал – конец… Вдруг услышал, что кто-то ползет
откуда-то спереди, из лаза, считавшегося непроходимым. Виктор выполз из щели
передо мной, бледный, как бумага, и весь в крови (лаз был узкий, с острыми
камнями). Оказалось, что сзади ко мне хода не было, а впереди был песчаный
карман, считавшийся самым опасным местом. Пролезть через него можно было,
лишь упершись ногами в плиту, которая сдерживала тонны две песка, и могла
рухнуть от малейшего сотрясения… Виктор это знал. Но он полез туда – ведь он
понимал, что решается вопрос жизни или смерти новичка, который не смог бы,
лежа без движения, ждать помощи несколько дней. Виктор принял решение. Он
лежал передо мной, высунувшись по грудь из песчаного кармана, и отдыхал.
Вдруг он поднял голову и посмотрел на меня. Вид у меня был, наверное, очень
жалкий: заваленный, лишенный возможности двигаться, с заплаканным лицом.
Вытолкнуть меня из завала можно было лишь спереди, оттуда, где находился он.
Но для этого нужно было иметь упор под ногами, а единственным упором была
роковая плита… Он еще раз посмотрел на меня и вдруг глухо сказал слова,
навсегда запавшие мне в душу: «Ты знаешь, я ведь здесь останусь. Совсем». Я
что-то начал возражать ему, что-то говорить, но он вдруг встряхнул головой без
каски с надписью «Спас. команда» и уперся ногами в самую плиту. «Двигайся
назад», - сказал он. Я начал осторожно продвигаться назад, а он вытаскивал изпод меня камни (мои руки были над головой, и шевелить ими я почти не мог). И
вот осталось только протолкнуть назад плиту, покрывавшую меня, но тут я
увидел, что камни, потревоженные нами, начинают падать. Положение было
критическим. Витька уперся ногами в плиту надо мной и начал медленно
выпрямляться, делая ногами упор на плиту песчаного кармана. Я начал выходить
3
из завала. Вдруг сверху упал камень и ударил меня по голове. Я потерял сознание.
Очнувшись, я увидел, что могу двигаться.
Виктор сдвинул плиту надо мной, и я имел возможность выползти из завала.
Я улыбнулся и поднял голову, чтобы взглянуть на своего спасителя. Вдруг меня
охватил невероятный ужас: передо мной сквозь щель в обвалившихся камнях был
виден песчаный карман. Вход в него был завален. Сквозь камни медленно
сыпался песок. Плита, в которую уперся ногами Витька, отошла, освободив две
тонны песка. Я закричал, стал рваться в завал и снова потерял сознание. Через
день меня нашли. Помню какого-то парня, бешено разгребавшего завал (у него
было совершенно дикое лицо, текли слезы), кого-то с носилками, помню, как ктото крикнул «Жив!», и я, кажется, обрадовался. Кто-то нес меня, что-то кричали,
но я плохо соображал, что творится вокруг.
Позже я узнал, что Витька умер, когда его выносили наверх. Он сутки
пролежал, засыпанный, со сломанным позвоночником. Теперь тот грот носит его
имя».
Уходя, оставьте свет –
В тех, с кем выпало расстаться.
Уходя оставить свет –
Это больше, чем остаться…
Юрка посмотрел на Ирину: «Я не думал, что ты серьезно. Я испугался
остаться один на один с нашей общей мечтой, споткнуться, запутаться. Я знаю,
что свою мечту ты не предашь. И знаю, что быть журналистом в наше время не
просто».
Прошел год…
Лишь только прозвучат в эфире слова: «Вы слушали вечерний выпуск
последних известий», Юрка мчится к Ирине в радиостудию «Восточный
экспресс». В го больших лучистых глазах какая-то стремительность, порыв,
наполненный жизнью. Сейчас он взбежит по лестнице на третий этаж и Ирина
услышит от него о галактиках, световой скорости, Курчатове и Королеве. Он
поведает ей тайну цивилизованной жизни на двухстах планетах и о том, что ему
удался опыт.
Я перешла в восьмой. Каждое утро, проснувшись, я думаю: «Вот пришел еще
один новый день, который приблизит ас к прощанию со школой»… И я улыбаюсь
новому дню и вновь в меня вливается свежий ветер моих маленьких исканий и
побед. И я беру в руки скрипку, маленькую и нежную. Я не скрипачка. Просто
однажды прочитала книгу о Поганини и решила, что научусь играть на скрипке.
Моя рука водит смычок по струнам и скрипка рождает музыку, музыка –
уверенность в своих силах, в себе. Как хорошо жить на свете, когда тебе 14, 17 и
все только начинается и все впереди!
Буракова Елена
Городская общественная организация
4
Центр «Анастасия»
Челябинск, 2004
5