Институты развития: вектор перемен
advertisement
Институты развития вектор перемен [00:00:00] Модератор: Добрый вечер, коллеги. Я думаю, что, несмотря на то, что у нас еще не полный кворум – начнем, а коллеги из других институтов развития постепенно к нам присоединятся. Итак, несколько слов о тематике того, что мы сегодня предполагаем обсуждать. Это собственно вся система институтов инновационного развития, ее полнота и назревшая необходимость некоторой корректировки ролей, направление, приоритетов, которая стала настолько очевидна, что в последние полгода-год вышел целый ряд всякого рода активностей, инициатив, начиная от поручения председателя правительства по анализу деятельности институтов развития, и кончая рядом исследований и докладов разных аналитических групп по структуре институтов развития в Российской Федерации. Я позволю себе немножко напомнить историю. Институты инновационного развития у нас исторически ведут отсчет достаточно давно – с 90-х годов, еще когда был основан Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, известный в народе как Фонд Бортника. Он был первым и долгое время единственным институтом развития, почти 20 лет своего существования отладивший весьма эффективную и системную работу с новыми коллективами, выходящими в первую очередь из исследовательских и образовательных учреждений на этап коммерциализации своего продукта. Честно говоря, в работе других, более поздних институтов развития мы регулярно сталкиваемся с наследием деятельности и активности Фонда содействия, как он теперь сокращенно называется: Фонд содействия развитию. И многие из компании, стартапов, что в портфеле фондов РВК, что из проектов поддержанных и проинвестированных «Роснано», что резидентов фонда «Сколково» на том или ином этапе получали поддержку Фонда Бортника. В 2006-2007 году были созданы и запущены почти одновременно, с разницей в несколько месяцев два крупных института развития, один из которых представляют я – это Российская венчурная компания, и «Роснано», А.Г. Свинаренко возглавляет фонд инфраструктурных и образовательных программ «Роснано». В 2010 году – фонд «Сколково», фонд (забыл точное полное название) коммерциализации исследований и разработок, все его знают по короткому географическому названию «Сколково». Ну и «Внешэкономбанк», в котором с самого начала его деятельности тоже было направление по поддержке и развитию инноваций, тоже по времени примерно приходится на середину нулевых годов по организации. При этом, как мы совсем недавно, на предыдущем круглом столе обсуждали, в результате, в том числе, деятельность институтов инновационного развития за последние годы произошло очень существенные изменения ландшафта технологического бизнеса у нас в стране. Появилось очень большое количество стартапов, они в какой-то момент росли экспоненциально; очень сильно вырос рынок венчурных инвестиций; были Институты развития вектор перемен запущены, реализованы и через них прошли по всей стране десятки тысяч человек – программы по образованию, обучению практическому консалтингу в области технологического предпринимательства; равно как и сугубо инженерно-технологические программы по разным направлениям. И сегодня эта деятельность глубоко бурлит. Это внутреннее осознание того, что мы вышли на некую новую стадию, которую нужно, наверное, развивать, менять, корректировать приоритеты – она действительно сейчас является общим, с ним никто не спорит. Но вот как это правильно делать, как это синхронизировать с другими инициативами, потому что институтам развития вся деятельность в стране со стороны государства уж точно не ограничивается. Более того, с точки зрения финансов многие государственные инициативы существенно более значимы, чем те финансы, которыми распоряжаются институты развития. Соответственно, как-то это все должно синхронизироваться. И я, наверное, начну с того, что попрошу Олега Владиславовича Фомичева, заместителя министра экономического развития, статс-секретаря, но что самое главное – человека, ответственного за реализацию стратегии инновационного развития, которую мы обсуждали на предыдущей сессии – рассказать о том видении, которое есть сейчас у Министерства экономического развития, о том, насколько плотно система институтов развития покрывает поляну, какие у нас еще остались непокрытые дырки, как вообще в целом влияет на экономическое развитие, за которое отвечает министерство. Фомичев О.В.: Спасибо. Прямо неподъемную задачу сформулировали: в коротком выступлении осветить прошлое, настоящее и будущее. Хотел добавить, что по институтам развития действительно на в одном из предыдущих форумов, когда этот вопрос ставился – обсуждали уже институты развития: в чем основные проблемы их деятельности, как можно все отрегулировать, и как соотнести их деятельность реализация общей инновационной стратегии. Напомню свой собственный тезис, что нынешняя в значительной степени разреженная система институтов развития появилась не из-за того, что изначально как-то неправильно это все дело спроектировали и что-то упустили, просто из-за того, что каждый из институтов развития в свое время появлялся под решения конкретной задачи, как ее на тот момент видело государство. Общей инновационной стратегии не было, не было понимания общей картинки национальной инновационной системы и места каждого из институтов, как такового. Была проблема с тем, что в Российской Федерации нет венчурного рынка – создали РВК. Была проблема, что Российская Федерация начала быстрыми темпами отставать в сфере нанотехнологий, вернее не так – все начали в этой части развиваться, а мы запоздали со стартом – появилась Национальная президентская нанотехнологическая инициатива, появилось «Роснано». И так практически по каждому институту развития, который в каждый конкретный момент появлялся под решение какой-то конкретной задачи. Институты развития вектор перемен Когда мы в 2011 году занялись разработкой инновационной стратегии, у нас был такой взгляд сверху на эту систему институтов развития: как можно было их встроить непротиворечиво в общенациональную инновационную систему, чтобы максимизировать эффект от их деятельности. Но при этом мы понимали, что национальная инновационная система это более широкое понятие; институты развития мы воспринимали в соответствии с их мандатами и ровно в таком виде в инновационной стратегии прописывали. И было понимание, что все остальные на тот момент пробелы в инновационной системе мы будем закрывать иными способами. Условно, если брать матрицу клеточки: здесь у нас есть институты развития, которые закрывают эти проблемы, а эту проблему мы закроем налоговыми льготами, здесь мы добавим бюджетное финансирование, мы усовершенствуем систему НИОКР, здесь мы усилим систему образования, в том числе дуального, научно-технического, предпринимательского, и так далее. [00:10:10] Но по промежуточным итогам реализации инновационной стратегии, мы как раз обсуждали на предыдущем круглом столе эти итоги, все-таки начало выясняться, что, вопервых, и пробелов у нас несколько больше; во-вторых, инструментов государства у нас оказалось не так много в связи со сжатием бюджетным, и по налоговым льготам далеко не все получалось. И в этом смысле роль институтов развития в глазах государства сильно возросла, потому что на них теперь возлагаются большие надежды, особенно с учетом того, что каждый институт развития, и все практически независимые аудиты это показывают – в принципе, работают достаточно эффективно и выполняют большинство из тех задач и в том объеме, в котором планировалось. Более того, некоторые из институтов развития уже даже перевыполнили те задачи, которые перед ними ставились. И в этом смысле возникает возможность и целесообразность немного переструктурировать систему институтов развития с тем, чтобы она покрывала больше незаполненных клеточек, особенно с учетом того, что опыт, накопленный в деятельности институтов развития в ряде случаев и так стал выходить за пределы мандатов, и, наверное, это хорошо. Потому что изначально не было в деятельности институтов развития, например, такого серьезного упора на экосистемные, образовательные и прочие вещи. Но после запуска практически каждого из институтов развития выяснялось, что здесь очень большой затык. Кроме того, чтобы, например, соинвестировать совместно с частными инвесторами в венчурные фонды нужно сначала понять, найти во что инвестировать (то есть проектные компании), понять, каким образом подготовить нормальные команды, которые могут эти проекты реализовывать, и так далее. То же самое случилось с «Роснано», который начинал как госкорпорация, и у нее изначально был блок, связанный с образовательными, инфраструктурными функциями, но он на первом этапе носил скорее вторичный характер. А вот когда встал вопрос о реорганизации, когда посмотрели на необходимость выполнения тех самых больших Институты развития вектор перемен показателей по 300 миллиардов и по 900 миллиардов нанопродукции при участии «Роснано» и в целом в рамках экономики, выяснилось, что на этот инфраструктурный образовательный аспект нужно делать гораздо больше внимания. В рамках реорганизации выделился ФИОП, который только этим и занимается. Я к чему эти примеры привожу? К тому, что сейчас в тех предложениях, которые мы подготовили, которая даже уже в виде плана по совершенствованию деятельности институтов развития утверждены председателем правительства – мы предлагаем по части институтов развития расширять мандаты, по части институтов развития посмотреть на возможность более тесных координаций с точки зрения обеспечения синергетического эффекта. Потому что у нас, к сожалению, бывают ситуации... Даже это продолжающаяся ситуация, когда например каждый из института развития тратит достаточно приличные деньги на условный PR. То есть это не PR в смысле PR руководителя организации, а популяризация инновационной деятельности. Просто все это делают вразнобой, разными способами, на разные целевые аудитории. И в этом смысле объем ресурсов, которые в этой части потребляется, достаточно высокий; эффект этом смысле может быть достаточно больше, если можно было бы объединить усилия всех институтов развития и делать это в рамках некой единой стратегии. И такого рода примеры достаточно много. Это примеры, связанные с образовательными программами, потому что все практические институты развития, инновационные именно, в той или иной мере их реализуют. Это связано с объектами инфраструктуры, потому что есть «Сколково» технопарки, наноцентры ФИОП, есть технопарки и центры кластерного развития, фаблабы и так далее, которые делаются, например, в рамках программы поддержки малого предпринимательства или программы поддержки инновационных кластеров, которые сейчас Фонд содействия – Фонд Бортника мониторит их развитие. В этом смысле сеть достаточно большая объектов инфраструктуры. Но опять же, просто за счет повышения уровня координации, совместных усилий институтов развития можно значительно повысить эффективность того, что уже есть. [00:15:07] В определенной степени то, что мы предлагаем по институтам развития, это расширение мандатов и повышение уровня координации с одной стороны вызвано тем, что действительно ресурсов не хватает, и мы стараемся максимизировать отдачу от того, что так и есть. С другой стороны мы видим уже с учетом того опыта, который институты развития накопили – каким образом можно в мирных целях использовать их очень хорошие и правильные компетенции. Модератор: Спасибо большое, Олег Владиславович. Коллеги, можно техническую службу спросить: у нас есть презентация аналитического центра правительства по взаимодействию элементов инновационной инфраструктуры? Можно ее на экран вывести? Институты развития вектор перемен Пока мы попробуем ее выставить, я попрошу Андрея Геннадьевича: вы не могли бы пофантазировать – как вам хотелось бы, чтобы вас переструктурировали, или самому переструктурироваться так, как вам кажется было бы правильным мандатом для фонда инфраструктурно-образовательной программы? Свинаренко А.Г.: Это очень увлекательная задача, где есть масса путей реструктуризации. Первое решение – это закрыть все институты развития и забыть. Второе решение – объявить ряд института инновационного развития институтами не инновационного развития, институтами развития просто, и пусть доказывают, что они выполняют эту функцию. Третье – объединить всех в один колхоз-миллионер, как раньше пробовали при советской власти, правда, ни разу не получилось: из пяти убыточных колхозов получить колхоз-миллионер. Поэтому возможности для фантазии безграничны. Можно дофинансировать, можно изъять деньги у всех оставшиеся, можно у одних изъять – другим отдать, и так далее. В принципе, можно, как я уже предлагал, обратиться к помощи зала и послушать предложения, можно сказать, партнеров институтом развития. Но если говорить серьезно, то к тому, что говорил Олег Владиславович, я бы добавил, что на самом деле помимо расширения мандата видимо целесообразно подумать над тем, что у каждого института развития есть свои инструменты и свои технологии. И вот здесь никакого взаимного обмена не происходит. И, наверное, целесообразно, может быть, сейчас как раз очень хорошее время – можно предложить какую-то работу Министерству экономического развития дополнительную. Я это сейчас попытаюсь сделать – предложить проанализировать качество инструментов и технологий, которыми пользуются институты развития с тем, чтобы их диссеминировать по другим институтам, если это целесообразно. Да, безусловно, многие направления пересекаются или совпадают, но они совпадают, как я недавно на одном из форумов говорил – лингвистически совпадают. Образовательные проекты, которые делает Игорь Рубенович, и образовательные проекты, который мы делаем мы – ничего общего между собой не имеют. Да, у нас был проект, который имел отношение к венчурной индустрии, но он был один из 120. Все остальные проекты у нас связаны с подготовкой и переподготовкой инженерных кадров. То есть это другой жанр. [00:20:00] Мы готовим кадры для работы на предприятиях конкретных, в первую очередь. А уже дальше рассчитываем на то, что те модули, которые заложены в дополнительных программах образования, могут быть использованы в магистерских программах основного профессионального образования, что собственно и происходит. Да, есть необходимость вести работу по популяризации. Плохо или хорошо здесь скоординированы институты развития – судить сложно, мне, по крайней мере, я себя не могу оценивать, есть для этого компетентные структуры. Но, тем не менее, наверное, Институты развития вектор перемен нужно делать совместные проекты. Мне, например, кажется, что упомянутый исторический институт развития под названием Фонд содействия, который перешел на гранты – на мой взгляд, это сегодня не самое правильное решение. Может быть, поменять ему инструментарий. При этом совершенно понятно, что есть куча ограничений, начиная от Бюджетного кодекса, кончая организационно-правовой формой этого фонда, и так далее. Но если мы, обсуждая утром все-таки проблему, связанную с тем – почему и что мешает... Участники дискуссии пришли к выводу, что все-таки психология и ментальность мешает во многом успешному развитию целого ряда проектов. Что я имею в виду под этим? Как говорил помощник президента на сегодняшней панельной дискуссии, что люди многие ученые привыкли, что им должны: должны платить, должно платить государство. И поэтому у нас такое массовое движение грантоежек: грант получен, грант потрачен, что в результате получилось – не очень понятно. Возможно, получилось открытие какое-то, возможно – не получилось. Когда же мы предлагаем в рамках реализации своих инфраструктурных проектов войти совместно в проект, войти в капитал совместно – возникает целый ряд вопросов: нет, лучше просто дайте денег и не путайтесь под ногами. Это психологическая проблема, которую пока институты развития решить не могут. Собственно говоря, и в мандате решения психологических и ментальных проблем не было. Возможно появится, начиная с 2016 года... Вы на верном пути, Олег Владиславович – биотех, следующий будет нейро... При этом, конечно, безусловно, не надо забывать, что следующая пятилетка предполагать должна видимо и какое-то дополнительное финансирование, или просто финансирование институтов развития впоследствии. Поэтому при обсуждении вопросов реорганизации и координации, конечно, необходимо учитывать те вещи, которые раньше рассматривались при составлении разных планов: ресурсы. Потому что сколько угодно можно критиковать любой институт – если у него кончаются ресурсы, то самое время его либо закрывать, либо привлекать к ответственности. Поэтому для того, чтобы реализовывать долгосрочную стратегию, нужно иметь внятное понимание о тех ресурсах, можно расширять мандат, можно проводить определенные операции, связанные с реорганизацией в той или иной форме. Но мне кажется, что мы очень увлеклись в последние годы, последние десять, а может быть и больше лет, проблемой изменения субъектной размерности агентов рынка, я бы так сказал. Что я имею в виду? Создание крупных компаний, укрупнение крупных компаний. И укрупнения крупных компаний в холдинги и корпорации. То же самое сейчас происходит в науке, образовании. Не всегда можно заранее гарантировать, что укрупнение приведет к повышению эффективности. То же самое касается и подследственных институтов развития, которые мы сегодня обсуждаем, особенно с учетом того, что у них у каждого свой мандат и свой функционал. [00:25:00] Институты развития вектор перемен Пересечения практически нет. Есть пересечения функциональные в каком-то смысле. Скажем, наш реализует инфраструктурный проект, который предназначен для создания новых бизнесов, новый бизнес это стартап. И, казалось бы, что мы на одном поле работаем с Фондом содействия. Но такую же претензию, если это называть претензией, можно предъявить и к «Сколково», и к РВК, и к другим институтам. Поскольку на сегодняшний день другого инструмента, как вовлечение инициатора проекта в капитал и управление компанией нет, есть только альтернатива, о которой я говорил – дать грант и забыть про эти деньги. Поэтому есть формально какое-то пересечение. Но, на мой взгляд, уже давным-давно весь мир знает, что большое количество высокотехнологичных стартапов – это та среда, в которой комфортнее себя чувствуют крупные компании. Это как в барабане: когда одни булыжники крутятся, они колются и ломаются; а когда там с песком и мелкой галькой – все происходит существенно более безболезненно для крупных компаний. Поэтому, конечно, есть у нас традиция – проводить реорганизацию по инициативе трудящихся. Я не готов сегодня с такой инициативой выступать, но поскольку мы не между собой общаемся, а с коллективом, который находится в этом конференц-зале, может нам предложить ответить на этот вопрос участникам? Модератор: Сейчас, секундочку, дадим слово. У меня только просьба – вот в этой презентации, которая на экране появилась, перейти на третий слайд. Я хотел этот сайт вывести, потому что он хорошо перечисляет в институты развития и меряет их по двум значимым метрикам: кто про этот институт знает и кто им пользовался, в процентном соотношении. У меня на самом деле у самого есть определенные вопросы, потому что это не 100% соответствует моему собственному представлению. Я предлагаю это обсудить. И сейчас я, наверное, попрошу дать слово залу, а слайд пока повисит, мы потом к нему вернемся. Директор «Симекс»: Директор научно-производственной фирмы «Симекс», занимается аналитическим приборостроением. В 2003 году выиграли конкурс Фонда Бортника в Академгородке. Сегодня на другом совещании, и вы там тоже были, в первом зале, сказали, что инновационных фирм стало гораздо больше – мне кажется, что тогда конкурс был жестче, было очень много народу, а выиграло очень мало. Тогда было отобрано, сказали, 60 фирм. В стране сейчас 1800, кто-то докладе говорил. Модератор: Я про это говорил, как про компанию, участвовавшую в конкурсе инновационных проектов. Директор «Симекс»: Всего 60. У нас гораздо больше было компаний в Академгородке, у меня есть все эти протоколы и так далее. У нас в Академгородке есть Ассоциация малых предприятий – Сибакадеминновации. И мы в свое время, несколько лет назад, сделали предложение в правительство, мы подали, одновременно и соединился к нам Зеленоград, и мы эти предложения подавали в правительство РФ. Была написана статья Ларина «Как раскрепостить высокотехнологичный бизнес», она вышла в 2014 году. Она Институты развития вектор перемен была построена на обобщении предложений инновационных компаний нашей – Сибакадеминновации, и Зеленограда. [00:29:58] В статье были выделены пять препятствий, которая мешают развитию инновационного бизнеса. Я их перечислю, потому что они там были выделены, а у меня другие предложения есть дальше. Говорилось, что высокие пошлины, длительность таможенных процедур, большая нагрузка на фонд заработной платы, высокие ставки кредитов, избыточное административное обременение (например, аттестация рабочих мест в то время была). Одновременно была отмечена неустойчивость внутреннего спроса на уникальную продукцию, и даже сделали вывод, что российский рынок для нее исчерпан. Я утверждаю, и наш многолетний опыт работы в этом направлении в аналитическом приборостроении, свидетельствует как раз об обратном. Всероссийский рынок на инновационную уникальную продукцию бездонен. Достаточно в два-три раза снизить цены на свое оборудование, чтобы в этом убедиться. Я считаю, что для развития инновационного бизнеса в России государство должно сделать один-единственный шаг. А все остальное преодоление стереотипных препятствий в виде отсутствия культуры российского производства, медленная экспертиза, дорогая таможня, а также добычу всего, что нужно – денег, комплектующих, сделают сами компании, которые сразу потянутся в инновационный бизнес. И какой это шаг? Необходимо на самом высоком уровне, и здесь не обойтись без этих институтов развития, в первую очередь фонда поддержки предпринимательства, который надо переориентировать выдачи грантов на то, что я сейчас скажу. Необходимо разработать и утвердить систему гарантированного прямого предоставления госзаказа всем инновационным предприятиям. Понятно, что все инновационные предприятия находятся на разном уровне развития. Их надо разбить на группы, сами мы не разобьемся, для этого нужны институты развития. Инновационные предприятия надо разбить на группы, госзаказ должен быть дифференцированным для каждой группы. Надо утвердить законом определение инновационного предприятия, я про это слышала уже 20 раз сегодня в течение дня от разных людей на разных площадках. И не включать это определение, категорически не согласна с товарищем, сегодня был доклад по композиционным материалам, что патенты-патенты, и как сказали на последнем совещании, где мы тоже были вместе с вами, что нужно не только патенты и статьи писать, а нужно что-то делать. Надо утвердить законом определение, но не включать в это определение наличие патентов, иначе мы останемся на том же месте, с которого стартовали. Наличие патентов может появиться на следующем этапе. Понятно, что патенты – дорога, на них нужно время, что у стартапов нет столько времени и денег, чтобы заниматься патентами, потому что нужно дело делать. Патенты это уже второстепенное, и, кстати, самая лучшая защита Институты развития вектор перемен это молчание, на первом этапе. Наличие патента может появиться на следующем этапе – отнесения предприятия к той или иной инновационной группе. В двух словах следующее: разбить на группы инновационные предприятия могут помочь нам институты развития. Группы могут быть начальные, средние, высокие, мировые. Надо сформулировать, тоже это институты развития могут сделать – критерий принадлежности к группе, и определить условия предоставления госзаказа для каждой группы. Например, размеры поставок, срок (на год-два) и так далее. Модератор: Идея понятна. Директор «Симекс»: А теперь деньги и не финансовая помощь государства – я не буду сейчас об этом говорить, но здесь деньги нужны. Вот мой в 2003 году получили 750 тысяч на развитие инфракрасного микроскопа – мы его за год сделали. Если предприятие находится не на стартапе, а как мы, например – 400 у нас спектральных комплексов работает по всей стране, кто мы сейчас задыхаемся от отсутствия госзаказов. У нас три года был огромный заказ МВД, а сейчас случилось, вы знаете что, и мы выполняем буквально по 20-30 поставок ежегодно. Да, у нас высокотехнологичная дорогостоящие оборудование, и мы, кстати, не повышаем несколько лет цены, и в этом году не повысили. Тем не менее, госзаказ очень важен. Модератор: Все, услышано. Директор «Симекс»: Я хочу, чтобы это услышали. [00:35:00] Модератор: Я прошу прощения, что перебивал вас, но все-таки есть ограничение по времени, поэтому мы не можем так. Я услышал по госзаказу. У меня правда сразу возникает встречный вопрос: а если государству не нужно это? Директор «Симекс»: Вот для этого нужны институты развития. Модератор: И институтам развития для чего? Директор «Симекс»: Вы же в свое время решили, что нужно это. И мы продали 400 приборов, и мы видим, что рынок бездонен. Я говорила уже, что если мы понизим цены – мы сразу понизим цены вдвое, например. Модератор: Я прошу прощения. Он не бездонный, потому что рынок это то, что обеспечено платежеспособным спросом. Директор «Симекс»: Так я и говорю – снизьте цены, и вы увидите – сколько людей хотят это. Модератор: Снизить цены – это ваша компетенция. Если у вас не покупают – это значит, что он не бездонный и этого рынка нет. Институты развития вектор перемен Директор «Симекс»: Нет, можно снизить цены. Если бы мы точно знали, что у нас купят их не 20-40 штук в год, а 200 – мы снизим цены тогда. Модератор: Я тогда могу сказать, что тема, связанная с госзаказом и госзакупками на инновационную продукцию давно находится в обсуждении и работе. Она не совсем такая простая, как кажется на первый взгляд. Начиная с определения того, что собственно такое инновационной продукцией является, кончая тем, что любые попытки административного давления и принуждения компаний или государственных организаций, или органа государственной власти к приобретению инновационной продукции... Директор «Симекс»: Нет, зачем принуждение? Модератор: А как еще? Директор «Симекс»: Процент этого госзаказа, не обязательно же все. Модератор: А в квотах стоит, что закупки в объеме всех закупок – 5% должно быть у малого и среднего бизнеса. А если малый и средний бизнес не представляет ничего такого, что мне нужно покупать – я эти деньги выбрасывать буду? Директор «Симекс»: Вот для этого нужны институты развития, которые разделят предприятия по разным группам. Модератор: Услышано. Спасибо большое. Директор «Симекс»: Есть поле работы для институтов развития – переориентировать, не выделяя денег и помочь в то же время. Модератор: Спасибо большое. Обещаю, что не выделим денег, тем более, что у самих нет. Директор «Симекс»: Хорошо, спасибо. Модератор: Коллеги, на самом деле поднятая тема, я прошу прощения, что мне пришлось немножко применить жесткость, чтобы остановить, на мой взгляд, действительно очень содержательна. Другое дело, что она очень непроста, об этом думается давно, лет пять попытка создания реестра инновационной продукции, которая будет рекомендована для компаний, включение в план закупок и так далее – пока это не взлетела. Если что-то не взлетает в течение 5 лет, значит это не взлетит никогда, потому что имеет под собой некие фундаментальные проблемы. Но это мое личное мнение, в данном случае не буду его навязывать. По крайней мере тема, обозначенная для обсуждения, очень важная, мы ее точно совершенно отметим. Я, тем не менее, хотел бы вернуться к этому слайду, который сейчас находится на экране: здесь перечислены все основные федеральные институты инновационного развития. Если у кого-то есть желание прокомментировать этот слайд с точки зрения того, насколько он соответствует реалиям и так далее. У меня, например, есть предположение, что по Фонду Бортника как раз должно быть совершенно другое соотношение информированности Институты развития вектор перемен использованости. Потому что Фонд Бортника за время своего существования профинансировал несколько десятков тысяч малых предприятий. При этом явно больше, чем скажем РВК, потому что РВК финансовая поддержка всего портфеля за время существования – было всего 170 компаний. Соответственно, в Сколково сегодня порядка 1000 резидентов, из которых четверть примерно получала финансовую поддержку в виде грантов, и так далее. Мужчина 1: Это надо выяснять, среди кого опрос проходил. Потому что первый пункт «Росинфокоминвест» – я подозреваю, что 90 с лишним процентов вообще не знают, что он есть, в принципе. А уж тем более, кто из них получал – пять или шесть IT-компаний, видимо которые опростили, в акциях, доля которых находятся деньги этого фонда. Мужчина 2: Можно, как один из причастных к этому опросу, прокомментировать? [00:40:00] Выборка, да, здесь нельзя распространять результаты на всю совокупность, безусловно. Там на первом слайде написано, что около 800 компаний, при этом эти компании не выбирались правильными статистическими методами сегментирования. Это компании, с которыми мы, условно, общаемся более-менее плотно. Мы сейчас готовим новый отчет. Мы хотим увеличить количество опрашиваемых. При этом понятно, что хотелось бы провести все по уму: взять хотя бы все регионы закрыть. Здесь, кстати, старались максимально закрыть, но не берусь гарантировать это. То есть закрыть все регионы, закрыть малые, средние, крупные, и чтобы это были какие-то статистически значимые результаты. Пока не получается, пока, а то, что есть. Мы предлагаем это рассматривать, как предмет для обсуждения, какой-то индикатор, который позволяет говорить о тенденциях, возможно. Модератор: Я попросил это показать, именно потому, это мне кажется, что это очень важное направление. Очень важное и в правильном направлении сделанное исследование, свидетельствующее в том числе, что у нас самих недостаточно информации о том, как мы в целом работаем, как это воспринимается в сообществе и как реально поддерживаются те компании и бизнесы. При этом надо еще учитывать такой фактор, что это разного типа поддержка. Потому что скажем портфель РВК почти в два раза больше портфеля «Роснано» в штуках, но при этом раз в 100 меньше в деньгах. То же самое относится к другим институтам развития, поэтому очень важно проработать правильную методику. Я думаю, что это пойдет на пользу всем, и Министерство экономического развития тоже заинтересовано такую информацию иметь, потому что… Мужчина 2: Мы вполне можем скоординироваться и продолжить работу вместе над этим. Разбивка там была на финансовую и не финансовую поддержку, в рамках финансовой там что-то выделялась, в рамках не финансовой. Но безусловно, по-моему, Институты развития вектор перемен самое главное здесь это, чтобы можно было результаты обобщить и сказать, что вот это статистически. Мужчина 1: Я просто помню, как проводился этот опрос. К сожалению действительно нельзя его результаты распространять статистически на всех участников рынка, потому что опрос проводился среди компаний, которые и так тесно взаимодействует с государством. Потому что там выборка была, анкеты направлялись тем, условно говоря, знаем. Соответственно, они знают вас. Из этого вытекает, что если показать предыдущий слайд, что вообще говоря странно, что кто-то не стопроцентную узнаваемость получил. Но «Росинфокоминвест» даже на этом фоне вызывает вопросы. Модератор: История «Росинфокоминвест» это отдельная глава истории российских инноваций. И она еще окончательно не закрыта, потому что оказалось что в его организационно-правовой форме его даже ликвидировать толком невозможно, закон нужно для этого менять. Коллеги, сейчас на самом деле был затронут очень важный вопрос по регионам. Потому что мы до сих пор говорили и концентрировались исключительно на федеральных институтах инновационного развития. Но на самом деле у нас не меньшую силу и уж точно большее количество представляют различные региональные институты развития. При этом в каком-то смысле хорошо, что они даже не типизированы, не унифицированы – в разных регионах работают разные, есть кое-где совпадающие модели, но есть разные. У нас сегодня с нами Владимир Никонов из Новосибирской области, Агентство инвестиционного развития. Никонов В.: Добрый день, коллеги. Я извинюсь, может быть, излишний лаконизм своего выступления, потому что через 5 минут начинается встреча губернатора с японской делегацией, где я должен присутствовать. Я хотел бы отнестись действительно к той проблеме, которая обозначена было, как тема нашего обсуждения. [00:45:04] Это действительно государственные, точнее, там слова нет «государственные» – институты развития: их достаточность, взаимодействие, эффективность и так далее. Так вот, первое, что я хочу подчеркнуть, что мы привыкли говорить о том, что мы создаем институты, и они, к сожалению, все государственные. И разговоры ведем именно о государственных институтах развития. Если говорить об их эффективности – субъективное наше восприятие есть в Новосибирске, что это нужные вещи, он правильно состоялись, у каждого есть свои проблемы эффективности и реального влияния на те процессы, которые идут, но на самом деле они лежат в основе определенной динамики всех процессов, которые идут в инновационной сфере. Институты развития вектор перемен Я просто могу наблюдать на достаточно большом промежутке времени все это, могу сказать – давайте так: 8 лет назад то, что сегодня является некоторым уже вполне заметным результатом – было просто трудно помыслить такое. Даже задачи не ставились, не было попытки понять – стоит ли вообще этому процессу как-то содействовать. Дальше стали действительно появляться институты, практика взаимодействия с бизнесом или научной средой – и на этом так или иначе стали подниматься какие-то проекты, которые, на мой взгляд, и я могу говорить о таких проектах, которые опираясь на эту инфраструктуру сумели за 5-6 лет со стартапа выйти на вполне приличное производственное предприятие, которое нашло себя не только на рынке Российской Федерации, но и за рубежом. Это на территории Новосибирской области. У нас действительно институтов развития на региональном уровне кто здесь достаточно. Могу сказать, что, наверное, аналогичная ситуация в Татарии. Она тоже говорит об одном, что они могут быть эффективны, они могут реально включаться в процесс обеспечения, появления стартапов, их роста и конечном итоге – создание предприятия или усиления деятельности имеющихся предприятий. Почему я все-таки начал говорить о том, что мы должны отличать государственные институты развития и немножко сказать о негосударственных. На самом деле действительно, если посмотреть на американскую систему инновационную, то она превратилась в поле интересного бизнеса, который называется венчуром. Где товаром по сути дела или результатом инвестиций является предприятия, которое резко увеличивает свою капитализацию и приносит огромный доход именно частному капиталу. И это является мощным стимулом отсматривания этих перспективных стартапов, оказания содействия, причем действительно квалифицировано, компетентно, что позволяет быстро этому двигаться. К сожалению, на территории Российской Федерации не удалось, на мой взгляд, действительно ли запустить активность частного бизнеса в этом направлении. Есть еще один момент: говорилось сегодня о том, что действительно инновационный бизнес у нас больше существует, как малый, как стартапы, в крайнем случае, как малые предприятия. И это, наверное, очень сложно будет пробить, если рядом с ними не будет гигантов, которые на самом деле нуждаются в их продукте. Их продукт это технологии иногда готовый новый продукт, который можно продвигать. Поэтому здесь в Новосибирской области мы это тоже понимаем, мы понимаем, что кроме инновации нужно действительно очень мощно интенсифицировать приток инвестиций в предприятия крупные, или приглашать на нашу территорию крупные предприятия, которые в конечном итоге могут выступать заказчиком для научных организаций, для малых инновационных компаний, и так далее. И здесь тоже, это не дешевое удовольствие. Если говорить о том промышленном логистическом парке, который создало правительство Новосибирской области – это на Институты развития вектор перемен протяжении 5 лет и 4 миллиарда рублей бюджетных инвестиций в инфраструктуру, которая стала основой привлекательности большой территории в 10 квадратных километров, на которой сегодня уже более 10 предприятий появились, начинает работать или же ведут инвестиционные проекты. [00:50:00] Здесь тоже мы понимаем, что надо прорываться все-таки опять на негосударственные только ресурсы. И здесь примечательно, вот мы сейчас говорим о государственночастном партнерстве, его развитии, но я бы обратил внимание тоже на американский опыт, который из-за кризиса в свое время родился. В свое время федеральный бюджет по сути дела субсидировал развитие инфраструктуры в Штатах. Кризис 1980 года по сути дела эту возможность перекрыл, и тогда с рынка стали привлекаться деньги. Какие? Когда по сути готовится территория в инфраструктурном выражении, но под ее развитие деньги привлекаются с рынка под, будем говорить, облигации. А расчет за облигации идет государством, но уже теми деньгами, которые из этой территории начинают давать в бюджет предприятия и структуры, которые были. Поэтому, если говорить о достаточности, я прочитал вводную статью к нашему сегодняшнему разговору, там сказано, что, наверное, уже сложилась инфраструктура и тут делать ничего не надо, нужно только налаживать взаимодействие и добиваться эффективности. На мой взгляд, есть вещи, которые нужно очень внимательно посмотреть именно на этом этаже – то, что открывает возможности действительно превращаться малым стартующий предприятиям в большие, снимая все преграды, которые на этот счет есть. Спасибо. Если я что-то не угадал, но мои идеи такие. Модератор: Спасибо. Все угадали, думаю, и главное – даже почувствовали. Но я лично думаю, что это тоже правильно поставленный вопрос о том, что важность участия частного капитала, частных инициатив, и на самом деле мы уже несколько лет совместно Ассоциацией инновационных регионов ведем проект, который называется «Техуспех». Это рейтинг частных компаний, технологических, быстрорастущих компаний среднего бизнеса, с оборотом не менее миллиарда рублей в год. Соответственно там у нас есть реальные лидеры, в том числе и с экспортом очень приличным, и так далее. Но, тем не менее, я согласен с тем, что у нас приоритеты работы государственных институтов развития были, может быть, излишне сфокусированы, или как Олег Владиславович справедливо сказал на прошлой панели, что в момент формулировки, постановки задачи приоритетной представлялась работа со стартапами, с малыми компаниями. Сегодня эти приоритеты нужно пересматривать и смотреть, что до и после в жизненном цикле предприятия. Потому что у нас начало и конец подвисают, может быть, даже не слегка со стороны спроса на продукцию. Спасибо большое, мы вас отпустим. У нас есть еще полчаса… Свинаренко А.Г.: Можно я добавлю? Возвращаясь к этому слайду, который все раскритиковали: институт развития реально в той или иной форме занимается Институты развития вектор перемен популяризацией инновационной деятельности, инноваций, своих каких проектов и технологий. Но я сейчас, слушая Никонова подумал, что не существует никакого информационного объема, связанного с тем, как институты развития взаимодействуют с регионами. Мы приезжаем куда-то и говорим: «Ну как мы с вами – взаимодействуете?» Первый ряд обычно бывает – правильно, в последнем ряду вообще не слышно о чем мы говорим, своем думают. Но я подумал сейчас: у нашего фонда взаимодействие с 40 регионами, с 15 из них оформлены отношения в виде соглашений по стимулированию спроса, больше 50 университетов – это все происходит в регионах. Наши наноцентры находятся в регионах, стартапы создаются в регионах. Просто постоянно создается какоето впечатление, институты развития – это что-то виртуальное в Москве; что они делают кроме того, что пилят деньги – неизвестно, интересно, как они это делают. [00:55:00] Но это вы узнаете в конце месяца на телеканале «Дождь». А то, что реальная работа всех институтов развития происходит на территории регионов, вместе с регионами, вместе их институтами развития или администрациями... Почему 15 у нас соглашений? Не потому, что только 15 регионов прогрессивно настроены к инновационной деятельности, просто у нас и сил не хватает. Но тем не менее... Это знаете, так же, как в нашей школьной лиге. У нас есть проект, где мы занимаемся интеграцией естественных дисциплин в школьном образовании с тем, чтобы повысить привлекательность инженерного образования профессионального. И там есть школыучастницы и школы-партнеры. Школ-партнеров в 4 раза больше, чем участников. Они точно также имеют методические разработки, точно также могут участвовать в летних школах, в олимпиадах, и так далее. Точно также они могут работать на портале, который специально есть для педагогов. Поэтому в части координации и совершенствования, наверное, все-таки нам нужно делать упор именно на то, что вся деятельность в регионах; и получить обратную связь со стороны как региональных администраций, так и институтов развития. И тогда у нас вот этот слайд, который показывали тебе, мне, и Улюкаеву позавчера – он существенно станет более наполненным защита региональных институтов развития. Это тогда будет действительно национальная инновационная система более комплексная. Мужчина 1: Можно? Как раз навеяли со своими регионами. Еще один пример «координации» деятельности институтов развития: все время, когда приезжаешь в регионы на какое-то околоинновационное мероприятие, выясняется что три или четыре дня подряд по очереди руководители всех институтов развития туда прилетают, ходят на одни и те же объекты, встречаются с одними и теми же инноваторами и друг про друга вообще не знают, что они туда прилетели и с кем-то общались. В этом смысле так, что Андрей Геннадьевич до этого говорил, и Игорь Рубенович тоже все время так говорит – все институты развития ровно так и говорят, что их совершенствовать не надо, у них все в порядке, стратегия есть, КП все выполняют в рамках мандата, все у них хорошо. Но в этом смысле всегда есть узкая система и широкая, в рамках которых Институты развития вектор перемен решения принимаются. Узкая система это система одного института развития. Если принимать решения о его совершенствовании в рамках этой системы, что действительно максимум, что можно сделать – подправить его стратегию, посмотреть, чтобы она была чуть-чуть более взаимосвязана со стратегией инновационного развития и на этом успокоиться. А более широкая система – система в рамках Российской Федерации. Вот у нас есть низ – национальная инновационная система, и в рамках нее эти институты должны как-то взаимодействовать и обеспечивать новое качество. Вот с этой точки зрения когда ставишь задачу, получается, что все-таки надо бы вас усовершенствовать, и мандаты вам поменять, и координацию усилить, хоть вам и кажется, что у вас все в порядке. Мужчина 2: Так же, как и, видимо, нужно скорректировать стратегии инновационного развития, которая тоже не является догмой. Мужчина 1: Не является, мы обсуждали это на предыдущем круглом столе. Модератор: Я тоже согласен, что мандаты надо расширять, это, по-моему, однозначно. Мужчина 2: Вы знаете, когда я трудился на государственной службе и был молодым человеком – любая реорганизация меня радовала, потому что после каждой реорганизации меня повышали в должности. Сейчас этого не произойдет, поэтому я тоже спокойно к этому отношусь. Модератор: Хорошо. Коллеги, я думаю, что сейчас самое время в более дискуссионном ключе – кто хотел бы выступить из зала? Брагина Е.: Добрый день, уважаемые коллеги. Меня зовут Екатерина Брагина, я представляю компанию «Особые экономические зоны». Я бы, наверное, вернулась к критике слайда с институтами развития, потому что я с ужасом не увидела нашей прекрасной компании на этом слайде. [00:59:58] Меж тем, Олег Владиславович, мы получаем от вас регулярно поручение и закрываем его, по деятельности институтов развития. Дело в том, что у нас создано в настоящее время пять площадок техниковнедренческой направленности, особых экономических зон, и на каждом мероприятии с ужасом мы понимаем, что далеко не все знают о тех возможностях, которые мы предоставляем. И даже в профессиональной среде далеко не все пользуются этими возможностями. У меня, конечно, есть подготовленные тезисы, в рамках которых я должна предложить вам взаимодействовать, потому что я знаю, что у многих институтов развития есть некий бум проектов на входе, особенно у тех, кто поддерживает финансовые проекты. Туда действительно стоит очередь. Но к сожалению такой же очереди я не наблюдаю. Институты развития вектор перемен Здесь может быть несколько вариантов ответа: первый – проблема в нас, второй – всетаки недостаточная информированность проектов о том, что можно делать после посевной стадии, когда деньги получены, идея доведена до прототипа и нужно ее коммерциализировать. Так вот, приложение первое у меня к институтам развития: все-таки нам взаимодействовать, у нас есть позитивный пример, например, с «Роснано», мы очень дружим, подписано соглашение о сотрудничестве, у нас есть несколько резидентов с участием компании «Роснано» и даже один инфраструктурный проект на территории Дубны, центр «Минс». Два – один «Минс», и один «Акванова», и один «Bibika». Я говорю о том, что у нас есть один наноцентр в Дубне, проектов естественно гораздо больше во всех наших зонах. У меня есть встречное предложение в рамках того, о чем говорил господин Никонов. Действительно, у нас логика развития нашего проекта такова, что у нас есть очень много инвесторов крупных – крупные компании зарубежные, российские. Возможно мы можем помочь в создании некого ядра притяжения для тех стартапов, с которыми вы работаете. Может нам надо провести некую работу и опросить наши якорные компании: какова их потребность в инновационных технологиях, талантах, компаниях, или нет смысла такую работу выполнять. Мужчина 2: Да, безусловно. Но что сегодня мешает вам это делать? Я еще раз подчеркиваю: на территории Томской зоны – раз, Дубна – два, Зеленоград – три. На троих скоро будет 100 стартапов. Это ваши фактические резиденты, мы будем только рады. Мужчина 1: Насколько я понимаю, на самом деле это делается по всем трем обозначенным ОЭЗ, потому что, напомню, они все являются ядрами еще и кластеров наших территориальных инновационных. и в Томске ОЭЗ, и в Зеленограде ОЭЗ – на базе ее кластер микроэлектроники. И в Дубне особая экономическая зона, на базе ее Дубнинский территориальный инновационный кластер. И даже если само ОАО ОЭЗ эту работу не проводит, то администрация кластеров и центры кластерного развития, и местные органы власти эту работу очень аккуратно делают, и все на уровне этих регионов, где ОЭЗ технико-внедренческий есть – все стартаперы, инноваторы все это знают. Модератор: Я хотел бы еще добавить, чтобы не обижались – действительно в этой презентации на слайде, который назывался «Объекты инновационной инфраструктуры» ваша организация стояла №1, мы просто до него не дошли. Поэтому мы в курсе. Мужчина 3: Можно прокомментировать? Классное выступление, все хорошо, но мы опять возвращаемся к тому слайду. Я краткую справочку дам, очень не хотел комментировать. На примере Томска, в том числе по особой экономической зоне. 61 резидент, из них 28 прошли закалку по программам Фонда содействия, в том числе там есть наноцентр «Сигма-Томск», который располагается в особой экономической зоне. У нас сегодня 197 стартапов, поддержанных по институту развития, это Фонд содействия; у Институты развития вектор перемен нас 11 проектов, поддержанных совместно с РВК; 21 проект поддержан по «Сколково», несколько проектов по «Роснано» крупных. Поэтому эта впечатляющая диаграмма не стреляет по регионам, это точно. Что касается особых экономических зон, я думаю, что кругом идет по разному. В Дубне тоже очень интересная картина, и она отличается от того, что там не идет работа с институтами развития и компаниями, которые поддержаны институтами развития. Поэтому мы приглашаем вас чаще выезжать в регионы, бывать у нас – мы будем очень рады, что вы откроете глаза – как же идет жизнь в России, кроме Москвы. Спасибо. Модератор: Спасибо. Я хотел бы добавить, потому что Москва это тоже один из регионов Российской Федерации. Коллеги, кто еще хочет высказаться? Жуков А.: Здравствуйте, меня зовут Жуков Артем, «Сибирские водные технологии», инновационное предприятие Сибирского государственного технического университета. Я бы хотел два комментария высказать. Первый касательно слайда, на котором показывается степень осведомленности о различных фондах развития. Я бы хотел сказать, что, наверное, он не соответствует действительности, потому что как инноватор я могу сказать, что осведомленность гораздо ниже. Я общаюсь с другими новаторами и такое чувство, что реально люди просто сидят, какие инновации делают и даже не догадываются о том, что надо искать, где надо искать. Поэтому девушка высказалась, что надо делать в единую точку входа – это пожалуй абсолютно правильная идея. Это действительно так, потому что я могу сказать, что я и сам половину из всех названий, которые там были указаны, не знаю. Мужчина 2: Портал innovation.gov.ru – заходите. Я правда сам зашел, там месяца два не обновлялись данные, надо моих сотрудников по этому поводу… Жуков А.: Вот, вы даже сами это подтверждаете. И второй комментарий, который я бы хотел дать, это коллега, которая говорила относительно того, что лучшим ключом развития инновационных компаний станет формирование госзаказа. На утреннем совещании было сказано такая замечательная мысль, что государство не должно никому ничего раздавать, потому что иначе у людей нет стимула к росту. Наша компания в свое время получила грант Фонда Бортника, он был благополучно потрачен на научные исследования, а потом я столкнулся с тем, как коммерческий директор, что реально людей клиентоориентированности ноль. Один нашли по линии ГТУ заказ, второй. А когда дело доходит до работы с реальным частным сектором, где действительно люди тратят свои деньги – они не готовы их просто так тратить. До смешного доходит. Мне реально пришлось практически переформатировать всю компанию ради того, чтобы можно было работать с реальными заказчиками, реальными частными компаниями. Даже уровень составления коммерческих предложений... Институты развития вектор перемен И в этой связи я бы хотел сказать такую вещь, что государство если кому-то что-то и должно, то, наверное, увеличилась грамотность руководящего состава инновационных предприятий. Модератор: Спасибо. Очень важный момент, я совершенно с этим согласен. Более того, мы пытаемся это делать. Но не представляете – какое сопротивление это встречает со стороны руководящего состава инновационных предприятий. Я немножко шучу, но мне кажется, что мы сейчас у этой дискуссии обозначили очень важную проблему, что участники экосистемы плохо информированы друг о друге: федеральные о региональных, инфраструктурные об институтах развития, инноваторы – о тех механизмах и инструментах, которые для них есть. И поэтому я бы хотел одну вещь добавить. Как ни странно, при этом существует класс инновационных компаний, который прекрасно себя чувствует, ничего об этом не зная, а просто сидя и занимаясь делом. Как ни странно, такие компании зачастую гораздо более эффективны, чем те, которые бегают по институтам развития в поисках государственной поддержки. [01:09:57] Более того, откровенно говоря, у меня лично впечатление,, наверное, коллеги со мной полностью не согласятся или не согласятся полностью, но у меня есть ощущение, что в результате акцентирования приоритетности этой деятельности для государства и достаточно больших ресурсов, которые были за последние годы в эту область вброшены – сформировали целый класс организаций, компаний, людей, которые просто специализируются на том, чтобы получать государственную поддержку, для которых это стало основным бизнесом, которые прекрасно себя чувствуют именно в такой среде. Это некая форма паразитирования на нужных и важных инициативах. У меня нет какой-то уверенности в статистике, но я сталкиваюсь с такими достаточно регулярно. При этом одновременно с этим я сталкиваюсь с очень разумно и взвешенно подходящим к механизмам поддержки, рыночным приоритетам и возможностям работы на разных рынках, включая зарубежные, малым компаниям. Кстати говоря, и в Сибири, у нас в Томске есть очень хорошие партнеры, в том числе и портфельные компании прекрасно работающие, для которых наша поддержка вовсе не является приоритетом, которая с нами партнерятся ради скорее информационных каналов и использования в нашей партнерской сети, чем ради тех относительно небольших денег, которые наши фонды им дают. Поэтому все на самом деле очень разное, но этот вопрос о взаимной информированности – однозначно должен быть важным и приоритетным. Возможно при разработке стратегии инновационного развития ее реформирования институтов – может быть просто поставить это, как выйти из программы – по информированию. Сегодня такой нет, кроме портала, про который тоже мало кто знает, для него нет программы продвижения. Институты развития вектор перемен Мужчина 1: Денег нет на продвижение и на портал закончились. У нас всегда все самое хорошее, как у Андрея Геннадьевича тоже с финансированием: только достигаешь какогото уровня – и заканчивается финансирование. Но я не про это хотел сказать, а продолжить то, то Игорь Рубенович говорил – про информированность. На самом деле уровень информированности, как мы сейчас видим – эффективнее всего эта проблема решается не в рамках всей страны, а в рамках конкретных территориальных инновационных кластеров. Не только наших 25, которые мы отобрали, нас уже целый реестр кластерных инициатив со всей страны. Потому что когда появляется ядро кластера, координатор, коммерческое партнерство либо что-то другое, которое вокруг себя собирает, кто на этой территории ведет бизнес смежный, общий и так далее – появляется та самая среда, которая: а) они все друг о друге узнают; б) все начинают понимать, какими инструментами поддержки, потому что координационный центр очень много для этого делает. И мне кажется, что по мере того, как мы с кластерной политикой продвигаемся дальше, хоть на деньги каждый год уменьшают на поддержку кластеров – эта проблема будет постепенно решаться. Потому что таких эффективных способов донесения до целевых аудиторий всех механизмов инновационного развития поддержки на всей территории Российской Федерации на ближайшее время что-то не просматривается. Модератор: Спасибо. Коллеги, кто-то еще хочет прокомментировать? Если нет, то я с вашего позволения подведу итоги. Меня попросили, чтобы мы закончили панель кратким summary тех вопросов и болевых точек, которые были здесь подняты. Я, наверное, не по порядку, как я запомнил из этой дискуссии, что показалось важными вопросами. Это первое: госзаказ и вообще участие в закупках инновационных компаний государства и институтов развития. Повторяю, что эта тема уже обсуждается, по ней реального продвижения на данный момент нет, но, наверное, этому нужно уделить внимание. [01:15:03] Кстати, в американской инновационной технологической среде есть такая поговорка, что лучшим инвестором является заказчик. Более того, практика показывает, что такие инструменты, как венчурные инвестиции, посевные, гранты – начинают хорошо работать на рынках, которые уже более-менее состоялись, а на новых, возникающих рынках, как правило, компании растут по модели, для которой также существует специальный термин bootstrap, что буквально переводится как поднимание себя самого за шнурки от ботинок: когда компания растет на продажах. Если у нее новое уникальное предложение, как правило оно пользуется таким спросом, что компания может расти достаточно быстро эффективно без всякой инвестиции. И если посмотреть историю технологического бизнеса, то подавляющее большинство крупнейших технологических корпораций сегодня – вовсе не инвестиционной модели Институты развития вектор перемен роста прибыли, а именно модели bootstrap, и за счет в том числе государственных заказов. Если компания садится на хороший государственный заказ на новом рынке с уникальным предложением – ей точно никакие инвесторы нужны. А у нас эта модель на сегодняшний день не работает, это факт. Более того, те компании, которые по этой модели пытались работать, а как правило у нас такой госзаказ связан с военными и специальными привидениями – они оказываются очень быстро не рыночными. Они на госзаказе закрывает себе канал выхода на более широкие рынки. С этим сталкивались неоднократно. Второй вопрос, последний по времени обсуждения, но не последний по значимости – это вопрос информированности взаимной всех участников рынка. Об этом мы недавно говорили, мне, пожалуй, нечего добавить. И третий вопрос, который в самом начале был поставлен Олегом Владиславовичем – необходимость большей координации институтов развития для достижения синергии. У нас реально довольно много общих программ, мы довольно многие вещи делаем совместно, особенно по правительственным инициативам. Вообще надо понимать, что уважаемые коллеги из федеральных органов исполнительной власти к институтам развития относятся не только, как к чистому инструменту, но в некоторых случаях – как к некоторому ресурсному пулу, когда требуется какое-то крупное большое мероприятие провести, то институтам развития в добровольно-обязательном порядке предлагается на такое мероприятие скинуться. Мы по такой модели уже 4-5 лет проводим Московский международный форум инновационного развития. Это самый большой, пожалуй, в финансовом выражении, самый заметный на рынке, но он не единственный пример таких совместных активностей институтов развития. И у нас до сих пор механизм такой организации взаимодействия не институционализирован, все делается ситуативно, в каждом случае по-своему. По распоряжению правительства, но дальше под каждый случай выстраивается свой механизм. Наверное, стоило бы придумать общий механизм, который позволил бы такие совместные проекты более аккуратно единообразно организовывать и управлять. Практика показывает, что рабочая группа – неработоспособная организация. По крайней мере, с точки зрения управленческой эффективности, она как правило не повышает ее, а понижает. Вот три основных пункта обсуждения, которые я извлек. Если кто-то еще может напомнить такое, что я пропустил – буду признателен. Если нет, тогда я всех благодарю за участие и надеюсь, что это было небесполезно. [01:20:00]