Социокультурное освоение виртуального пространства: опыт социологического анализа Волгоград 2014 Минобрнауки России Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «ВОЛГОГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕ ХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ» (ВолгГТУ) Н. В. Дулина, Е. Г. Ефимов, И. А. Небыков, В. В. Токарев Социокультурное освоение виртуального пространства : опыт социологического анализа Монография Волгоградское научное издательство Волгоград 2014 ББК С55.6 С69 Авторы: Н.В.Дулина, Е.Г.Ефимов, И.А.Небыков, В.В.Токарев Рецензенты: доктор социологических наук, профессор, зав.кафедрой философии и социологии Волгоградского филиала РАНХиГС А.Л.Кузеванова; доктор философских наук, профессор кафедры философии Волгоградского государственного унивесритета А.Л.Стризое Печатается по решению редакционно-издательского совета Волгоградского государственного технического университета. Дулина Н. В., Ефимов Е. Г., Небыков И. А., Токарев В. В. Социокультутрное освоение виртуальног о пространства: опыт социологического анализа / Н. В. Дулина, Е. Г. Ефимов, И. А. Небыков, В. В. Токарев / Волгоград. гос. техн. ун–т. – Волгоград, 2014. – 163 c. ISBN 978-5-00072-063-9 В книге рассматриваются теоретико-методологические основания исследования социальных сетей, общие закономерности процесса социального освоения виртуального пространства, приводятся эмпирические данные, полученные в ходе реализации прикладного социологческого исследования по изучению поведения в социальных сетях. Для социологов, культурологов, студентов и преподавателей, всех, кто интересуется проблемами социальных сетей. ББК С55.6 ISBN 978-5-00072-063-9 Волгоградский государственный технический университет, 2014 Н. В. Дулина, Е. Г. Ефимов, И. А. Небыков, В. В. Токарев, 2014 Волгоградское научное издательство, 2014. Содержание Введение ................................................................................................................................................. 5 ГЛАВА 1 СОЦИАЛЬНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ............................................................................................14 1.1. Социальная сеть: к определению понятия ..............................21 1.2. Социальное конструирование технологий как методология исследования социальных интернетсетей ........................................................................................... 44 1.3. Культура как фактор формирования социальных групп .......................................................................................... 55 ГЛАВА 2 КУЛЬТУРА КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ ............................. 65 2.1. Специфика жизненного пространства человека и его освоения ..................................................................................... 68 2.2. Культура как фактор развития социальных сетей в США............................................................................................ 82 2.3. Культура как фактор развития региональных социальных сетей (на примере азиатских и европейских сетей) ................................................................. 100 ГЛАВА 3 РАЗВИТИЕ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ В РОССИИ: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ..................................................................................... 107 3.1. Социальные группы как фактор развития социальных сетей в России .................................................... 108 3.2. «Гибкость интерпретации»: проблемы социальных сетей глазами СМИ.................................................................. 115 3.3. Социальные группы в структуре социальных интернет-сетей (на примере Волгоградской области) ........ 134 Заключение ...................................................................................................................................... 142 Библиографический список .................................................................................................. 145 Интернет–ресурсы ......................................................................... 163 3 Приложение 1 ................................................................................. 170 Приложение 2 ................................................................................. 172 Приложение 3 ................................................................................. 177 4 Введение Одной из основных причин быстро растущего интереса к теории социальных сетей и формированию представления о том, что именно структура социальных сетей определяет очень многие социальные процессы, можно считать тот факт, что социальные сети в настоящее время стали неотъемлемой частью повседневных практик миллионов людей по всему миру, причем и как со стороны властей (см., напр. [238]), так и со стороны самого общества (см., напр. [212, 237, 122] и др.). Казалось бы, расширение повседневных практик людей – это обычное явление. Как справедливо заметил П. Штомпка: «Вся социальная реальность представляет собой просто динамику, поток изменений различной скорости, интенсивности, ритма и темпа, и не случайно мы часто говорим о “социальной жизни“» [119, с. 27]. Однако скорость вхождения виртуальных социальных сетей в повседневную практику (жизненный мир) людей способна поразить даже самое богатое воображение. Социальные сети «захватили» этот мир в кратчайшие по историческим меркам сроки, причем скорость проникновения виртуальных сетей в пространство повседневности оказалась значительно выше, чем скорость распространения реальных социальных сетей, чем явили миру подтверждение «пророчества» Джеймса Мартина, ветерана фирмы IBM, известного автора книг по вычислительной технике. Треть века назад он заметил, что «…сейчас мы достигли такого уровня познания, когда количество информации, поступающей в промышленность, управление и научный мир, доходит до тревожных пропорций. Печать весьма мягко и неудачно… называет это ”информационным взрывом“, так как взрыв быстро прекращает свой бурный рост. Рост же информации в перспективе не имеет конца, а только все больше увеличивается. Общая сумма человеческих знаний изменялась раньше очень медленно… к 1800 г. она удваивалась каждые 50 лет, к 1950 г. удваивалась каждые 10 лет, а к 1970 г. – каждые 5 лет» [64, с. 20]. В настоящее время об информационном взрыве уже не говорят, заменив суть явления другим термином – «открытый пользовательский контент». По данным, приведенным Х. Р. Арушановым, управляющим партнером компании «PalitrumLab», на IV Международной 5 социологической конференции «Продолжая Грушина» (февраль 2014 г.), генерация контента в мире имеет следующий размах: классические СМИ – 1 млн. документов в сутки; пользовательский контент (твиты, блоги, форумы, соцсети, отзывы, комментарии) – свыше 1 млрд. в сутки; ежегодный прирост – 25 %. В России, по данным Х. Р. Арушанова, ситуация выглядит следующим образом: 30 млн. сообщений в сутки (350 сообщений в секунду); «говорящая» аудитория (хотя бы 1 публичное сообщение в месяц) – 35 млн. человек. Сложность и противоречивость проблемы виртуальной социальной реальности (или «виртуальной социальной картины мира»), о которой идет речь и которая уже достаточно отчетливо заявила о себе в «полный голос», может быть объяснена следующим образом. В производстве информационного поля, только одним из элементов которого являются виртуальные сетевые сообщества, участвуют в разных качествах, с различной интенсивностью и в соответствии с функциями, определенными в процессе «общественного разделения труда», все социальные агенты общества, включая индивидов, общности и социальные институты. Основатель одного из первых виртуальных коммьюнити Говард Рейнгольд писал: «Виртуальное сообщество находится на вершине иерархии языка абстракций, технологии, обработки, организации сети, многого-многого другого» [178, p. 347]. Иначе говоря, виртуальное сообщество – высшая в настоящее время точка проявления достижений культуры, той самой искусственной природы, созданной человеком для себя и «под себя» и реальное подтверждение трех основных условий, необходимых для реализации научно-технической идеи [22, с. 7]: 1) идея не должна противоречить известным законам природы; 2) в ее реализации должна быть остро заинтересована значительная часть общества (иными словами, должен «дозреть» социальный заказ); 3) должен быть достигнут тот уровень технологии общественного производства, который обеспечивает эффективную реализацию заложенных в идею технических принципов. 6 Научно-техническая идея, реализованная на практике, изменила и само общество, что, впрочем, не единожды уже случалось в истории человечества (см., напр.,[61]). На первых порах развития компьютерных сетей общего пользования инициатива в формировании сетевых сообществ принадлежала подвижникам-одиночкам. В свое время французский социальный психолог Серж Московичи ввел в научный оборот понятие «активного меньшинства», без которого невозможно объяснить, как предназначенная для военных целей телекоммуникационная технология за несколько десятков лет превратилась в неотъемлемую часть повседневной жизни миллионов людей. Московичи утверждал, что передовые и важные для общественного развития идеи и интерпретации «продуцируются маргинальными группами, невостребованными обществом и потому вынужденными формировать свой собственный голос и позицию в эпическом пространстве эпохи» [171]. В 1995 году начался процесс коммодитизации1 – создания ранее уникальных информационных сервисов (таких, как например, вебсайты) в форме массовой услуги. Развитие телекоммуникационных сетей стало не только технологическим, но и экономическим, и социальным проектом, влияющим на жизнь сотен миллионов людей по всему миру. Соответственно, начался процесс «переливания» инициативы по созданию сообществ от технарей к социальным заказчикам, в качестве которых могут выступать [7, с. 29]: рекламные фирмы, бесплатные сетевые СМИ и сервисы (с целью дальнейшей перепродажи сформированной аудитории рекламодателям и инвесторам); фирмы электронной коммерции (с целью создания сообщества покупателей, продвижения торговой марки, улучшения обратной связи с потребителями и т. п.); публичные политики и деятели Церкви (для воздействия на электорат или с целью образования националистических, религиозных и иных сетевых сообществ) и т. д. В настоящее время, без сомнения, можно говорить о том, что следствием реализации на практике научно-технической идеи стало изменение и самого общества, которое все чаще стало рассматриваться не как жесткая, «твердая» система, а. скорее, как «мягкое» поле взаимоотношений. Социальная реальность предстает как специфическая обще- 1 Коммодитизация, от англ. commodity – промышленный, крупносерийный, биржевой товар. 7 ственная среда, или ткань, соединяющая людей друг с другом [119, с. 27]. Факторов, влияющих на эволюцию этой среды, в том числе и виртуальных сообществ, огромное множество. Чтобы анализировать базисные принципы социального устройства, необходимо заниматься теоретической социологией виртуальных сетевых сообществ – тем научным направлением, которое сегодня не только в России, но и за рубежом находится, мягко говоря, на этапе становления (что объясняется не только относительной молодостью сетевых телекоммуникационных технологий, но и большой инертностью академической науки). Конечно же, в отдельно взятой работе не возможно представить их все, остановимся лишь, по нашему мнению, на наиболее значимых. В оправдание такой позиции сошлемся на слова Марка Манилия, сказанные им еще в первом веке нашей эры: «Конец зависит от начала». Жизнь, как известно, сложна потому, что конкретна, и она всегда опережает теорию, «подбрасывая» и накапливая данные, которые потом найдут свое отражение в теориях. В свое время Ф. Энгельс высказал замечательную мысль о том, что «паровая машина была первым действительно интернациональным изобретением» [117, с. 81]. История развития виртуальных социальных сетей свидетельствует, что это не только интернациональное по своей сути изобретение, но и проекция процессов глобализации на формирование интернациональной социальной ткани. Одна из задач, преследуемых авторами в данной работе, показать то общее и особенное уже проявляется в развитии виртуальных социальных сетей в разных культурах и на отдельных «территориях». Как-то интуитивно понятно, что Интернет – это другая и, видимо, более мощная среда в контексте человеческих взаимоотношений, однако о том, во что со временем превратятся виртуальные сообщества, не рискуют рассуждать даже самые оптимистичные исследователи. Полагаем, что это во многом объясняет то, что успехи ученых (будь то социологи, психологи, математики и т. д.) в исследовании виртуальных сообществ пока что достаточно скромны. Вполне ожидаемо, что появление и развитие Сети может привести к неожиданным и нежелательным результатам. Подобных примеров уже можно привести сколько угодно, но нельзя не заметить, что первоначальное их появление связано с деятельностью человека. Многочасовое просиживание перед монитором компьютера, возможности, которые предоставляет глобальная сеть, вызывают 8 вполне оправданное, на наш взгляд, беспокойство не только родителей, но и специалистов. Однако важно, что все проблемы и угрозы, связанные с развитием и функционированием глобальной Сети, имеют «человеческое» происхождение, не содержат неустранимых или естественных, или объективных составляющих, имеющих непререкаемую силу «законов природы», и поэтому все они в принципе познаваемы и разрешимы организованным и направленным человеческим действием. Человек сам их «придумал», следовательно, и сам способен найти способы их решения. Другое дело, что необходимо осознание значимости этих проблем в нашей жизни. Значимая социальная задача – попробовать как можно точнее воссоздать реальное человеческое общество в Сети, добавить виртуальным сообществам дополнительное измерение. И любая информация, дополняющая штрихи к этому воссозданию, будет полезна. Как мы уже обозначали выше, представители различных научных направлений, в том числе и социологи, фиксируют значительные изменения во всех областях жизни, которые были затронуты влиянием социальных сетей, как реальных, так и виртуальных. Причем, если на первых этапах развития интернет-сетей, как и интернета в целом, они рассматривались как «виртуальная» среда в противовес реальной жизни, то сейчас признается, что связь сетей с поведением человека, и в том числе с социальной структурой, в рамках которой он существует, гораздо глубже, чем это казалось первоначально. Рассмотрение вопроса о понятии «виртуальное сообщество» («сетевое виртуальное сообщество») находится за пределами нашего исследования: мы его принимаем как факт, феномен, присутствующий в жизни современного общества, феномен, с которым необходимо считаться. Заметим лишь, что самое важное для социологии в этом социальном феномене – это понятие социальной структуры. Столь пристальное внимание именно к структуре вызвано тоем, что структурные изменения чаще, чем другие типы изменений, приводят к трансформации самой системы, а не только внутри нее – отдельных ее компонентов. «Социальная структура представляет собой нечто вроде остова, на котором ”крепится“ общество и на котором оно способно оперировать, и когда она изменяется, тогда все прочее также неизбежно должно измениться» [119, с. 23]. 9 В социологии под термином «структура» понимают – совокупность внутренних связей, строение, внутреннее устройство объекта. Иногда в определении понятия структура добавляют, что указанные внутренние связи устойчивы и что они обеспечивают целостность объекта и его тождественность самому себе (см., напр., [92, с. 1097]). Соответственно, под «социальной структурой» понимают совокупность относительно устойчивых связей между элементами социальной системы, отражающая ее сущностные характеристики. «Важнейшая отличительная особенность социальной структуры заключается в том, что она тождественна системным (эмерджентным) свойствам комплекса составляющих ее элементов, т. е. свойствам, не характеризующим отдельные элементы этого комплекса» [92, с. 958]. Иначе говоря, в широком смысле слова, социальная структура – это любые повторяющиеся образцы социального поведения. Мы разделяем мнение известного современного социолога Энтони Гидденса о том, что «структуральные свойства социальной системы существуют только благодаря непрерывному воспроизводству различных форм социального поведения во времени и пространстве» [16, с. 15]. Отсюда важный для нашего исследования вывод – социальные структуры в виртуальном пространстве, с одной стороны, выступают в качестве среды социальных взаимодействий, а с другой – сами являются их результатом. Иначе говоря, социальные сети – это своеобразный «слепок» культуры. Как показывает история развития социальных сетей, значительную роль в их развитии играет культура. До сих пор, несмотря на технические достижения Facebook, во многих странах доминируют свои национальные сети, которые по различным параметрам отличаются друг от друга и сохраняют свои уникальные черты. Этот процесс имеет место и в России где, несмотря на заявления основателя «Facebook» Марка Цукерберга о том, что скоро эта сеть объединит всех людей на планете, продолжают со значительным отрывом доминировать национальные проекты. Исследование культуры, как фактора развития социальных интернет-сетей, и будет являться целью нашего исследования. Практика свидетельствует, то виртуальное общение ничуть не менее полноценно, чем реальное, просто оно – другое. Но чтобы определить эти отличия, необходимо ответить на достаточно большое количество вопросов, которые ставит практика и, как минимум, понимать: особенности поведения человека в Интернете; особенности восприятия текста; 10 особенности развития виртуальных сообществ; социальные сети; social software; влияние высоких технологий на структуру социальных групп. Поиски ответа на поставленные и иные вопросы – поле для исследователей различных сфер научной деятельности, да и дело не одного дня (особенно в условиях отсутствия комплексных работ). Для России исследование социальных интернет-сетей является одной из актуальных тем социологического исследования. На сегодняшний день активными пользователями трех самых массовых российских сетей («ВКонтакте», «Одноклассники», «Мой Мир») являются около 70 млн. человек. При этом, как мы уже отмечали выше, не только в отечественной, но и зарубежной социологии социальные сети остаются явлением и процессом малоизученными. Кроме того, нельзя забывать, что за время своего существования социология не только апробировала, но и «отточила» свои инструменты изучения реального общества на практике. Иначе говоря, общество offline поддается измерению и прогнозированию с помощью методов, отработанных социологией, общество online еще только выходит на историческую сцену, заявляя о себе, и здесь социологам предстоят весьма многочисленные проблемы. как по изучению (описанию) этого реально-нереального общества, так и по разработке инструментов и методов измерения этого общества. Исследователи, как следствие развития информационного общества (в силу генерации знаний и обработки информации с помощью технологий, опирающихся на микроэлектронику), отмечают новые варианты социальности, которые характеризуются более мобильными структурными элементами. Это порождает плюрализм, вариативность в социальной сфере. «Вариативность – это начальное, случайное появление нового, отклоняющегося, неожиданного коммуникативного смысла слова, который затем может быть отобран, а впоследствии и закреплен, если применяющие это слово коммуникации получат системновоспроизводственный характер» [63, с. 250]. Согласно воззрениям немецкого социолога Н. Лумана, инновации возникают в обществе и принимаются его членами благодаря возможности «интерпретации языка как генетического пула варьирующихся элементов». В то время как «варьирования (мутации) должны быть слепыми», «выражения, тексты целенаправленно 11 придумываются». Иными словами, что-либо новое, даже если это относится к негативным элементам, можно преподнести с помощью информационных средств, и постоянное его повторение в различных ситуациях приведет к изменениям в ожиданиях общества. В итоге происходит «эволюционная стабилизация ожиданий или структур систем коммуникаций». Именно таким образом усваивается новый смысл какого-либо слова или социального явления, формируется толерантное отношение к инновациям, происходит институционализация нового смысла. Говоря о постиндустриальном обществе, следует упоминать не о сословия и классы, а статусные группы, объединения индивидов по интересам. Лучше всего это проследить на примере участников новых движений, которые создаются в первую очередь для реализации собственных, групповых интересов. Их представители находятся в постоянном движении. Современный человек в своем единстве интегративных качеств может быть рассмотрен только в контексте общественного развития, в контексте современности. Он изменяется под влиянием институциональных трансформаций. Несомненно, одна из таких институциональных трансформаций – это появление и глобальное распространение социальных сетей. По данным Х. Р. Арушанова , о котором мы уже упоминали выше, 57 % населения России старше 18 лет на конец 2013 года пользовались интернетом, что составляет 66,5 млн. человек; 82 % российских пользователей интернета имеют аккаунты в соцсетях (для сравнения: в 2010 году эта цифра составляла 53 %), 80 % дневной аудитории интернета в России пользуется соцсетями. Поскольку развитие социальных сетей в России не стало пока предметом серьезного социологического исследования, приступая к их изучению, мы решали сразу несколько видов задач. В предлагаемой читателю книге делается попытка показать специфику социологического анализа социокультурного освоения виртуального пространства, в том числе используя результаты прикладных исследований, выполненных под руководством и при непосредственном участии авторов. Комплекс решаемых в предлагаемой монографии задач, может быть сформулирован следующим образом. Во-первых, это методологические аспекты исследования сетей. Они включают определение объекта, предмета и методологии исследования. Освещению этих вопросов посвящена первая глава. Во12 вторых, это апробация методологического аппарата на историкотеоретическом материале, что также позволяет выявить особенности изучения социальных сетей как социологического объекта исследования и провести сравнительный анализ и выявить роль культуры как фактора развития социальных сетей. Эти вопросы рассматриваются во второй главе. Третья глава монографии посвящена исследованию культуры как фактора развития социальных сетей в России. Авторы будут благодарны читателям, которые выскажут свое мнение и книге и критические замечания, которые помогут в дальнейшей работе над заявленной проблематикой. 13 ГЛАВА 1 СОЦИАЛЬНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ Термин «high–hume» уверенно вошел в нашу жизнь, и на уровне научного понятия, и на уровне повседневных практик (см., напр., [24, 59, 76, 118] и др.). По аналогии с «high-tech» этим термином обозначают высокие технологии в гуманитарное сфере – методики, позволяющие эффективно и целенаправленно воздействовать на общественное сознание и тем самым на общественные процессы. По мнению С. Переслегина, отличие гуманитарных технологий от физических, по заключается в следующем: «Если физические технологии отражают объективные возможности истории, то гуманитарные отвечают за субъективный фактор, претворяющий некоторое возможное будущее в реальность. Первые формируют пространство тенденций, а вторые управляют реализацией этих тенденций» [118, с. 27]. Современные гуманитарные технологии построены на убеждении, что есть определенный изоморфизм между человеком и обществом. Технология, которая управляет личностью, одновременно управляет и обществом, и наоборот. Такая технология строится, как минимум, на двух основных предположениях: 1) человек – существо социальное, и более комфортно чувствует себя внутри группы себе подобных, 2) группы между собой объединяются, образуя «свой малый мир» (тот мир, про который в народе говорят, что «на миру и смерть красна», и «человекоразмерность» которого делает его комфортным для общения и взаимодействия). В популярной метафоре обитателей такого мира отделяют друг от друга лишь несколько рукопожатий. Быстрое развитие социальных сетей вообще, и виртуальных в частности, можно во многом объяснить, с одной стороны, удачной эксплуатацией идеи «малого мира», а с другой стороны, долгой предысторией развития и самих «малых миров», и попытками их теоретического осмысления. Напомним, что метафора «социальной ткани» или «паутины отношений» использовалась социальными философами XIX и XX веков. Например, у Г. Зиммеля, который понимает общество как совокупность форм, организующих социальную жизнь, и как совокупность складывающихся связей людей. Интуитивные рассуждения о социальной структуре можно встретить в «Принципах социологии» Г. Спенсера. Однако историю научных исследований социальных сетей в социологии принято отсчитывать с 1930-х годов, когда Дж. Л. Морено опубликовал серию работ по социометрии (см., напр., [70]). Социометрия – это вид опроса, направленный на количественное измерение и анализ структуры межличностных отношений в малых социальных группах путем фиксации среди членов малой группы связей предпочтения в ситуациях выбора. Итогом проведения социометрии является построение социограмм и анализ внутригрупповых отношений, выделение группировок («клик»), лидеров, отвергнутых, изолированных, популярных, других характеристик структуры группы (более подробно можно познакомиться по: [27]). Можно сказать, что построение социграммы – это выявление структуры «малого мира» конкретной организации. В лекциях А. Радклифа-Брауна получило развитие понимание социальной структуры как упорядоченного объединения частей в целое, устойчивого паттерна отношений между людьми. Первоначально интерес исследователей ограничивался связями между индивидами в малых группах (ограничение в данном случае было и чисто техническим: обсчитать большие массивы эмпирических данных не представлялось возможным; чаще всего социометрию применяют к изучению малых групп – до 12 человек, а среди шести правил, сформулированных Дж. Л. Морено, которые должны соблюдаться исследователем при проведении социометрии, есть, например, такое как: границы группы, в которой проводится социометрия, должны быть четко обозначены). В 1950-е гг. работы английских антропологов Дж. Барнса и Э. Ботт привлекли внимание к более сложным социальным феноменам, связанным с принадлежностью к социальным сетям. Так, С. Надель выступил за то, чтобы единицами социальной структуры считать не индивидов, а социальные позиции. Статусы, роли, группы и институты. Это требование обосновывалось тем, что введение или удаление одного или нескольких человек не меняет устойчивых связей между группами. Теоретическое оформление «социальных сетей» внесло свой вклад в их быстрое развитие в интернет-пространстсве. Социальные сети имеют структуру «сетей малого мира» («small word») (см.: [59]). Характерная структура таких сетей – кластеры с плотными графами внутренних связей, эти кластеры сами объединены в кластеры следующего уровня и т. д. 15 Подобного рода социального сети изучаются в разных контекстах. Самый простой и наглядный пример того, как «работает» социальная сеть, может быть продемонстрирована, например, при прогнозировании возможных эпидемий. Практика показывает, что болезни в таких структурах распространяются очень быстро. Если предположить, что какая-то инфекция передается по воздуху, то, например, все пассажиры, летящие в одном самолете, связаны в один «малый мир». Если у одного из пассажиров грипп, то на выходе из самолета заражены этим вирусом будут уже многие. А вот дальнейшее распространение гриппа будет зависеть от того, как устроено общество. Если в нем типичны кластеры из 100–200 тесно общающихся между собой людей и эти кластеры пересекаются друг с другом – получится стремительный волнообразный процесс массового заражения. Что, собственно говоря, мы и наблюдаем ежегодно, как минимум осенью и весной. Если же кластеры очень маленькие, например, семья из трех человек, то массовой эпидемии не будет (более подробно см.: [59]). В социальных сетях, имеющих структуру малого мира, информацию распространяется подобным же образом: если в них «вбросить» яркие образы, они будут распространяться со скоростью эпидемии. При точном выборе образов возникает массовая социальная реакция. Но что важно: сеть «малого мира» (или реальная социальная сеть) – это миры совместного проживания людей, миры повседневности. К таким «малым мирам» смело можно отнести, например, предприятие, где в настоящее время социальные сети используются в системе управления знаниями (см., напр., [208]), поскольку, в соответствии с новыми методами управления, наиболее актуальными отношениями для эффективного управления являются отношения с внешней средой предприятия. Отображение этих отношений, а также всех изменений во внешней и внутренних средах осуществляется информацией, циркулирующей как внутри каждой среды, так и между ними. Современная ситуация в сфере управления разворачивается таким образом, что на первое место выходят такие, практически неформализуемые сущности, как: интеллектуальный капитал, «нематериальные активы», со способностями рождать идеи, изобретать, рационализировать, развивать, оценивать, расширять, сокращать, преобразовывать, достигать, созидать, улучшать, совершенствовать и придавать окружающему миру все боль16 шую и большую ценность. Реально воплотить в практику управленческой деятельности эти рекомендации можно с помощью определенных механизмов. Развитие знаний предполагает выявление новых знаний и пополнение корпоративной памяти. Для этого используются разнообразные методы, далеко не последнее место среди которых занимает такая организационная форма управления знаниями, как социальная сеть [69]. Существуют различные модификаций сетей производственных организаций, такие как: стабильная, внутренняя, динамичная сети и «паутина», адаптированные к специфическим особенностям среды, в которых работает сеть. Но что важно. Наряду с организационно фиксируемыми сетями и на предприятии, и в обществе в целом существует множество неформальных, но устойчивых отношений как средства распространения и обмена знаниями. Это прежде всего отношения между людьми, которые можно охарактеризовать как социальные сети. Неформальные социальные сети не только расширяют и достраивают сетевые структуры в производственных отраслях, но и являются необходимым условием их эффективной работы. Практика свидетельствует, что социальные сети быстро и эффективно участвуют в поиске людей с нужным для организации опытом, способствуют оперативному обмену идеями и мнениями, обеспечивают доступ к необходимой информации, поддерживают и закрепляют культурные нормы и ценности организаций. Более того, отсутствие или слабость социальных сетей, цементирующих производственно-хозяйственные сетевые отношения, могут стать ощутимым препятствием в обмене знаниями между организациями. На предприятии знания в различных формах распределяются по уровням, соответствующим положению групп персонала (например, топменеджеры, менеджеры среднего звена и т. д.). Интересное наблюдение, зафиксированное специалистами: на машиностроительном предприятии, процесс ассимиляции и интеграции информации и знаний происходит быстрее, чем в других, менее наукоемких, отраслях, но идет он спонтанно, слабо предсказуемо и часто малоэффективно [65]. Знания персонала постепенно «смешиваются» в процессе общения людей, совместно решающих производственные задачи. Так называемый «перемешивающий слой» очень важен для экстериоризации знаний. 17 Распространение знаний в неформальной социальной сети поддается измерению, и для этого существуют вполне определенные характеристики: определенность (понимание того, кто какими знаниями владеет), доступность (возможность получения доступа к необходимым знаниям), участие (возможность для носителя знания оказать поддержку партнеру) и свобода (понимается как свобода взаимоотношений между участниками сети) [60]. В разрезе каждого из этих четырех измерений между людьми устанавливаются неформальные сетевые отношения. Анализ этих отношений помогает организациям установить тех людей, которые играют главную роль в обмене знаниями – так называемых «брокеров знаний». Опыт показывает, что деятельность таких людей очень важна для организации, а их недооценка может привести к серьезным проблемам. Неформальные социальные сети особенно важны в секторах, где особенно велика роль знаний, и люди ищут опору в личных взаимоотношениях. Несмотря на мощный поток информации, обилие сведений в интернете, широкое распространение баз данных, люди во многом полагаются на личные сети, если им нужна поддержка. При выполнении работ, требующих больших объемов знаний, именно неформальные социальные сети оказывают большое влияние на эффективность труда, способствуя быстрому отбору необходимых знаний. Целью любой социальной сети (реальной или виртуальной) изначально является обеспечение коммуникаций между индивидами. Социальная сеть, имеющая местом «прописки» интернетпространство, строится по образу и подобию реальных сетей, поскольку живые (реальные) люди наполняют сеть своими мыслями, в виде статусов на профиле, сообщениями другим и записями на «стенах» и ставя «лайки» на фотографиях. Г. Рейнгольд, уже упоминавшийся выше, отмечал: «Виртуальные общества автоматически не вырастут из-за того, что владельцы ресурса добавят форум или комнату для беседы на соответствующей странице всемирной паутины. Усилия, которые привлекут внимание людей и стимулируют их желание принимать участие в дискуссиях в киберпространстве, должны быть нацелены в первую очередь на то, чтобы объединить людей. Квалифицированное содействие, хорошо продуманные общественные контакты, социальные механизмы и материалы мультимедиа для знакомства с новинками в использовании медиа – 18 это и есть ”общественная инфраструктура“, необходимая для успеха в построении виртуального сообщества, теперь, когда инструментальные средства стали доступными» [178, p. 341]. Если говорить о соотношении технического и социального при формировании и развитии социальных сетей, то их комплементарность достигается на основе принципов, описанных еще Гегелем: сначала появляется форма, которая постепенно наполняется содержанием, а затем уже содержание начинает влиять на эволюцию формы. Важно, на наш взгляд, другое: виртуальная сеть конструируется уже изначально: есть люди, которые отвечают за то, как она будет выглядеть, как будет работать на разных гаджетах, вроде смартфонов или планшетных компьютеров и, определяя, какими приложениями люди будут пользоваться. Социальная сеть, хотя и может быть представлена как совокупность персональных компьютеров, серверов и других технических устройств, прежде всего, является результатом социального взаимодействия и его отражением (кто-то должен модерировать процесс взаимодействия, отслеживать обновления, назначать записям разные степени доступа и т. д.). Более того, функционирование такой сети регулярно порождает большое количество проблем, которые необходимо решать. Так, например, одна из важнейших в настоящее время проблем, – это проблема доверия в глобальной Сети (в рамках социальной сети доверие определяется как вера в честность другого индивида, но поскольку это в большей степени вынужденное доверие, то формируется и собственная система социальных норм). Еще одна фундаментальная проблема – это проблема критической массы (в виртуальном пространстве возрастает анонимность, следовательно, уменьшается социальная ответственность; эффективность социального взаимодействия с ростом численности группы уменьшается, с увеличением размеров группы возрастает вероятность появления внутри группы конкурирующих между собой подгрупп и т. д.). Уже не единожды показано, что важным фактором эффективности функционирования социальных групп в интернет-пространстве является количественный состав акторов, но тогда возникает следующая проблема: мотивация вступления в сообщество. Перечень проблем можно еще долго продолжать. При этом мы понимаем важность и сложность технического сопровождения дальнейшего развития и совершенствования социальных сетей, однако более 19 важной считаем социальную составляющую данного феномена, поскольку (и это только одна из большого возможного количества «пометка на полях») социальные сети подвержены социальным манипуляциям. Другими словами социальная сеть является социально сконструированной, созданной людьми и для людей, и она управляется человеком (людьми). В этой связи в первую очередь важно понять, каковы механизмы конструирования таких сетей, что мы и рассмотрим далее. 20 1.1. Социальная сеть: к определению понятия В отечественной социологии тема социальных интернет-сетей остается мало изученной, и на первом этапе их исследования приобретает важное значение разработка терминологического аппарата и определение понятия социальная интернет-сеть. К разработке данного вопроса, в том числе и в масштабах региона, мы уже обращались (см., напр., [28, 29]), однако важность решения данной проблематики не утрачена и в настоящее время. Полагаем, что решение этого вопроса позволит получить четкое представления о границе между социальной и технической составляющей этого феномена. Анализ научных публикаций и словарных статей позволяет предположить, что в отечественной исследовательской практике социальная сеть вообще (в широком смысле) понимается как «множество акторов (социальных объектов) и определенное на нем множество отношений» [92, с. 955]. Основным достоинством данного определения, на наш взгляд, является его краткость. Однако определение множества отношений множества акторов – то, что, по сути, и представляет собой социальная сеть – остается за пределами данного определения. Но понятная интуитивно «социальная сеть» трудно поддается формализации и определению. Рассмотрение опроса дефиниции «виртуальное социальное сообщество» наталкивается на еще большие сложности. Сомнений не вызывает лишь одно, что виртуальная социальная сеть – это социальная сеть, местом «прописки» которой является виртуальная реальность. Под виртуальной реальностью понимается «технически конструируемая при помощи компьютерных средств интерактивная среда порождения и оперирования объектами, подобными реальным или воображаемым, на основе их трехмерного графического представления, симуляции их физических свойств (объем, движение и т. д.), симуляции их способности воздействия и самостоятельного присутствия в пространстве» [92. с. 176]. Полагаем важным для наших дальнейших рассуждений обратить внимание на присутствие в данном определении термина «симуляция»: симуляция физических свойств, симуляция способности воздействия и симуляция самостоятельного присутствия в пространстве. 21 Однако, справедливости ради, следует признать, что на сегодняшний день лидерами в области исследования социальных интернет-сетей являются американские социологи, наибольшим влиянием среди которых обладает Д. Бойд, защитившая диссертацию о социализации американской молодежи в интернет-сетях «MySpace» и «Facebook» в 2007 г. [142]. Определение, которое сформулировала Д. Бойд, стало уже каноническим и цитируемым в последующих работах. Согласно определения Д. Бойд, социальная сеть понимается как «сетевые услуги, которые позволяют частным лицам (1) строить общественные или полуобщественные профили в пределах ограничений, наложенных системой, (2) определять список других пользователей, с которыми они могут сообщаться и делиться информацией, (3) просматривать и связывать их список контактов с другими, созданными пользователями внутри системы» [138, p. 211]. Это определение, на наш взгляд, является не достаточным, поскольку в первую очередь концентрирует внимание на технической стороне сети, т. е. на той среде, в которую помещает себя пользователь. Кроме того, оно описывает потенциальные возможности этих сервисов, никак не разъясняя их актуального состояния именно с социологической точки зрения. В соотношении «форма» (техническое обеспечение социальной сети) и «содержание» (социальное наполнение сети) важны обе составляющие. Было бы неверным, на наш взгляд, делать упор исключительно на возможности, предоставляемые программными артефактами, или же впадать в другую крайность и недооценивать их роль. И все-таки социальная составляющая в настоящее время выходит на первый план, поскольку развитие сетей уже стало не столько технологическим (инженерная мысль работает на опережение запросов и потребностей пользователя, среднестатистический пользователь не успевает осваивать новинки, предлагаемые в данной сфере), сколько экономическим и социальным проектом, влияющим на жизнь миллионов людей по всему миру. Термин «сеть», используемый в определении, в социологии появился благодаря Дж. Барнсу, который понимал под ним определенный уровень отношений, характеризующийся отсутствием границ или «скоординированной организации» [129]. «Каждый 22 человек – писал он, – имеет определенное количество друзей, а эти друзья имеют своих друзей; некоторые из друзей индивида знают друг друга, некоторые нет. Я нашел приемлемым называть социальное поле подобного рода сетью. Визуально это можно представить как набор точек, между которыми проведены линии. Точки – это люди или (иногда) группы, а линии показывают, кто из них соединен друг с другом» [129, p. 40–41]. При этом сетевая организация стирает множество границ, поскольку в связях могут быть представлены люди разных возрастов, пола или статуса, историческим примером чего является распространение христианства [128, p. 8–9]. Сеть не статична, не централизована и само-организуема [128, p. 222]. Визуализация социальных сетей, предложенная Дж. Барнсом, дает ясное представление о слабых местах сообщества, четко указывает на неформальных лидеров (которые могут совпадать или не совпадать с формальными). Ключ к решению многих организационных проблем можно найти, внимательно изучив граф, вершинами которого являются люди, а сторонами – векторы отношений между ними. Социометрия, как мы уже отмечали выше, решает практически ту же задачу, единственно, значительно меньшего масштаба. Возвращаясь к понятию социальное сети, заметим, что с технической точки зрения первостепенное значение имеет понятие сети как потенциально возможной формы связей между пользователями социальных сетей. Социальная сеть может быть определена как множество агентов, которые могут вступать во взаимодействие друг с другом [222, c. 11]. Сами отношения изначально рассматриваются как ненаправленные, т. е. могут быть представлены как множество возможных взаимодействий [112, с. 100]. На эти особенности сетей, в частности, указывал М. Кастельс, когда писал о переходе от сообществ, базирующихся на обществе ценностей и социальной организации, к сетям, которые строятся «на основе выбора и стратегии социальных деятелей» [43, с. 153– 154]. Там же автор доказывал, что интернет лишь позволяет развить те формы сетевой организации, которые существовали как вид социальной структуры до его появления [43, с. 157]. 23 С технической стороны, социальная сеть как вид интернетсервиса отвечает характеристикам, приписываемым сетям в целом. Сети постоянно развиваются. Они не имеют центра, к которому было бы привязано большинство пользователей, поскольку каждому из зарегистрировавшихся в сети индивидов представлена свобода выбора связей и по этой же причине само-организуема. С другой стороны, в статье И. А. Евина и Т. Ф. Хабибулина было показано, что акторы имеют различную степень централизации, а при их взаимодействии имеет место кластеризация [32]. Для обозначения кластеров использовались такие термины как «клика», «социальная группа», «подгруппа» и т. д. [192, p. 251, 176]. Если принять во внимание тот факт, что единицей социальной структуры предлагается считать не индивида, а социальные позиции, статусы, роли, группы и институты (С. Надель), то весьма перспективным представляется рассмотрение структуры социальных интернет-сетей с точки зрения понятия «социальная группа». Одной из ключевых дискуссионных проблем социологии, обозначившейся с самого начала ее развития, можно считать вопрос о соотношении понятий индивид и общество. С одной стороны, индивид рассматривался как подчиненный системе общественных отношений, и поэтому рядом социологов не рассматривался как единица изучения. С другой стороны, параллельно, доказывалось, что влияние общества на индивида сильно преувеличено, и он может и должен рассматриваться как ключевой элемент социума, чья активная деятельность преобразует окружающий вокруг него мир [86, с. 405– 417; 20, с. 155–160; 180, p. 116–118; 116, с. 14–102]. Анализ социальной группы виделся первым социологам выходом из данной сложной ситуации. Предполагалось, что индивид зависим от общества, но при этом под обществом надо рассматривать не абстрактную совокупность, а конкретный круг влияющих на него индивидов – социальную группу. В ходе развития социологической науки понятие социальная группа рассматривалось во множестве контекстов, что породило множество определений и классификаций, так или иначе связанных с открытием новых свойств этого социального феномена в процессе его изучения. 24 В трактовке понятия социальная группа можно выделить три этапа. Первый, преимущественно теоретический этап, охватывал период от зарождения социологии до ее институционализации (период первой мировой войны) [57, с. 106–109]. На этом этапе под социальными группами понимались культуры (которые изучали на примере семьи и кровнородственных объединений), нации и государства, профессиональные объединения [198, p. 121–130], а факторы их формирования рассматривались с позиций объективизма. На втором этапе, под социальной группой понималась преимущественно малая группа, основой ее изучения стали эмпирические исследования, а основными проблемами: структура, условия формирования, цели и нормы внутри группы и т. д. [2, с. 367]. В рамках третьего этапа произошло объединение исследования двух процессов: материализации, объективизации и институционализации с одной стороны, и самого процесса мыслительной деятельности восприятия, объективизации и типизации, т. е. стали исследоваться когнитивные операции классификации и типизации социальных групп [51, с. 113]. Социальную группу мы будем рассматривать в рамках социологической традиции исследования социальных групп, сформировавшийся в период от зарождения социологии до первой мировой войны. Интерес социологов был сфокусирован на теоретических аспектах исследования различных групп, прежде всего факторах их формирования, которые рассматривались с позиции объективизма. Мы кратко рассмотрим характеристику этого направления, а затем поясним, почему именно работы социологов данного этапа будут взяты нами за основу в дальнейшем. Используя термин «социальная группа», первые социологи не всегда давали его трактовку. Как тонко заметили в своей работе теоретики сетевого анализа С. Вассерман и К. Фауст, применяя этот термин, авторы подразумевали, что «все знают, что это значит» [192, p. 251]. По этой причине выявление некого единого определения этого феномена, а также его четких характеристик всегда требует анализа источников. Среди работ, в которых рассматривается понятие «социальная группа», мы выделили О. Конта, Л. Гумпловича, Г. Спенсера, а также представителей американской социологии Э. Росса, Г. Ф. Гиддингса и Э. Богардуса. В отечественной социоло25 гии мы обратимся в первую очередь к работам Б. Н. Чичерина, А. Д. Градовского, П. Л. Лаврова и П. А. Сорокина. Первые изыскания в теории социальных групп мы находим у О. Конта, хотя сам термин «социальная группа» им не использовалось. В изучении раздела социальной статики, как известно, О. Конт выделял три уровня изучения социального: социальные условия существования индивида, семья и общество. Отвергая теорию общественного договора, он придерживался теории врожденных инстинктов Галла. Человек, для удовлетворения своих инстинктов, создает семью (изначальная форма – пара), которая и является социальной единицей [184, p. 281]. На наш взгляд, семья здесь понимается О. Контом именно как социальная группа, поскольку, например, он включает в свое понимание семьи римские семьи, где частью этого института являлись рабы. В рамках семьи происходит объединение людей различных биологически (пол) [184, p. 284] и «естественно» (возраст), но решающим фактором формирования семьи являются естественные биологические потребности (половой фактор). Несмотря на временные и географические характеристики, Конт полагал, что семья всегда будет выступать основой общества. Связи, основанные на разделении труда, считаются вторичными, поскольку «только в семейной жизни человек обычно находит полное и свободное расширение его социальных привязанностей; и возможно, это – главная причина, того, что семья является последней обязательной подготовкой к общественной жизни; для концентрации по мере необходимости чувств и обобщение мыслей. Даже самые выдающиеся личности, которые направляют их сочувствующие инстинкты на свою расу или общество, в котором они живут, обычно вынуждаемы к этому моральными разочарованиями семейной жизни, которая потерпела неудачу» [184, p. 291]. Данный тезис О. Конта показывает, что он рассматривает семью как основополагающую группу. Расу, к примеру, он считает следствием развития семей, как их крупное объединение в общих целях [184, p. 292]. Объединения на основе профессиональной принадлежности также не считаются Контом социальными в полном смысле этого слова, поскольку в работе индивид совершает набор автоматизированных действий, не реализуя своих моральных и физиологических потребностей в общении [184, p. 294]. Схема О. Конта с семьей как центральной ячейкой общества, была позже использована американ26 ским социологом Е. Кирпатриком для создания своей классификации базовых социальных групп [162, p. 7]. Следующим шагом в развитии исследования социальных групп можно считать теорию Л. Гумпловича, в рамках которой было впервые введено понятие «социальной группы» (soziale Gruppe) [156, s. 21]. Людвиг Гумплович использовал для классификации социальных групп биологический критерий. Определяя объект социологии как человечество, Л. Гумплович утверждал, что под человечеством нельзя понимать «единый генеалогический род» [20, с. 114] и оно есть ни что иное, как совокупность социальных групп. В свою очередь социальные группы взаимодействуют в рамках государства или в качестве изолированных образований. В последнем случае эта группа пребывает в инертном состоянии. Социальная группа изображалась как доминирующая над индивидом, работающая на основании «естественнонаучных и социологических законов», в отличие от индивидуальных стремлений личности и определялась как «длительно существующее организованное единство людей, объединенных на основе общности интереса / интересов» [52]. Главным фактором формирования социальных групп является расовый, который проявляется на нескольких уровнях организации социальных структур. Во-первых, он определяет формирование первичных этнических социальных групп [20, с. 129], создающаяся на базе физиологических (антропологических) различий [20, с. 136]. Во-вторых, рассуждая о борьбе групп, Л. Гумплович отмечает, что доминирующие социальные группы стремятся к обособлению через установление кровнородственных отношений или на их существующей основе [20, с. 236]. В-третьих, хотя эволюция и смешение расовых социальных групп привели к тому, что на первый план в социальной группе выходят не антропологические факторы, а социологические [20, с. 148] (рождение и воспитание индивида в группе), форма семьи, как центральной группы для социализации индивида, опять же, зависит от этнической группы. Также австрийский социолог отрицает важность государства, как «естественной противоположности человеческих групп» [20, с. 193] и, соответственно, не считает необходимым серьезно относиться к понятию национальности, как «искусственно созданной государством». Принадлежность человека к экономическому классу или к другим социальным группам является вторичной, причем для вторичных групп 27 отличительной чертой являлась зависимость их форм от периода существования и их культуры. Английский социолог Г. Спенсер выделял внешние и внутренние факторы формирования социальных групп. К первым он относил условия среды (географический фактор), ко вторым – внутренние качества индивида [181, p. 854]. Он указывал, что социальные группы образовывали изначальные человеческие общности и создавались на основе связующего элемента, которым могли являться любовь, повиновение или страх наказания (эмоциональный фактор) [93, c. 257]. Сами группы также различаются. Во-первых, по расовому основанию [93, с. 296]. Спенсер достаточно ясно проводит идею о существовании неравенства между «высшими» и «низшими» расами [93, с. 275], причем под первыми неявно понимаются европейцы [93, с. 283]. Изначальной групповой ячейкой считаются первобытные общественные группы, которые являются малыми группами и затем путем слияния образуют сложные общества [93, с. 287–288]. Во-вторых, группы делятся по функциональному признаку. «Всякий внутренностный орган – рассуждает Спенсер, – обладает аппаратами для доставки ему пищи, для удаления продуктов и для регулирования его деятельности. И группа граждан, образующая орган, который производит некоторую полезность для общественного пользования, обладает известными вспомогательными аппаратами, по существу сходными с аппаратами всякого другого органа, выполняющего всякую другую функцию» [93, с. 289]. Профессиональная характеристика социальной группы сливается с семейной характеристикой, если семья монополизирует ремесло или производство. Понятие класса у Спенсера тождественно понятию профессиональной социальной группы, поскольку классовое деление является следствием распределения функций. Класс господ образуют воины, а класс подчиняющихся образуют «обслуживающие общество» индивиды [93, с. 295–296]. Американский социолог Э. Росс разделял социальные группы на две категории. К первой он относит те группы, которые создаются под влиянием эмоций (толпа, ассоциации), а ко вторым – группы созданные «умственно», организуясь ради каких-либо целей [180, p. 120]. Именно эти группы и являются самыми важными в обществе, а фактором их возникновения является дифференциация вследствие разделения труда [180, p. 139]. 28 Американский социолог Г. Ф. Гиддингс построил свою классификацию социальных групп, отталкиваясь от анализа этнографических данных, биологии и конституционных теорий. Он развивает тезис о том, что социальная группа, а не индивид должны рассматриваться как элементарная ячейка общества [155, p. 79], поскольку и данные этнографии и данные биологии указывают, что состояние одиночества является редким в живой природе [155, p. 80]. На формирование групп влияют ряд факторов, первым из которых является географический (среда). Территория обуславливает недостаток или избыток пищи, и других ресурсов, которые влияют на необходимость поддержания связей в группе [155, p. 84]. Вторым фактором формирования групп является генетический, т. е. кровнородственный [155, p. 89] – формирование групп по принципу родства. Дальнейшее расширение группы приводит к необходимости миграции, поскольку любая территория имеет свой порог «нормальной численности», который является различным для разных групп. Мигрирующие группы смешиваются и образуют второй (помимо кровнородственных) тип групп – конгрегацию [155, p. 92]. Формирование новых конгрегаций также подчиняется географическому фактору. Третьим и четвертым фактором, обуславливающим внутреннюю иерархию групп, являются психологический и физиологический. К психологическим на уровне индивида относятся уровни их развития (гении, нормальные, дефективные) [155, p. 125], а в качестве над-индивидуального психологического закона рассматривается имитация (подражание) [155, p. 112]. В качестве последнего фактора можно выделить экономический. Согласно Г. Гиддингсу, принадлежность к социальному классу определяется по уровню социального взаимодействия индивида, которое бывает социальным, несоциальным (крайние индивидуалисты), псевдосоциальным (имитирующие социальное, чтобы выжить), и антиобщественным (девиантные личности) [155, p. 126]. По мнению автора, анти- не- и псевдо- социальные классы начинают развиваться прямо пропорционально росту избыточного богатства(экономический фактор) [155, p. 128]. Э. Богардус, также рассматривавший социальную группу как объект социологии, выделяет четыре группы факторов их формиро29 вания: географические, биологические, психологические, социальные [136, p. 15].Он считал, что человек органически связан с группами, среди которых он выделял семью, расу, соседство и национальность. Нахождение в первых двух группах он считал не зависящим от воли человека [136, p. 18]. Среди российских авторов Б. Н. Чичерин рассматривая социальную группу как первичный элемент общества [110, с. 87], также выделял физиологический фактор как основной фактор формирования групп [110, c. 76]. Несмотря на представление о Б. Н. Чичерине, как о человеке, который абсолютизировал государство [86, c. 409], именно семью как системообразующий элемент он ставил в центр общества. Семья, создаваясь под влиянием физиологического влечения полов, дает начало нравственности, иерархия в семье порождает экономическое неравенство, необходимость поддержания кровнородственной преемственности приводит к появлению института наследования и развитию права [110, с. 84–85]. Подобный подход мы встречаем в работах А. Д. Градовского. Отечественный исследователь полагал, что «общество начинается с простых типов, где тесно слиты все элементы будущей общественности», а первым таким элементом он считал семью [18, с. 11]. Факторы формирования социальных общностей эволюционируют. Первичными являются «потребности природы», затем экономические и духовные факторы [18, c. 11]. Рассматривая проблемы прогресса, П. Л. Лавров указывает, что этот процесс приводит к разделению общества на ряд групп, с точки зрения различного уровня развития индивидов, в физическом, умственном или нравственном отношении [55, с. 50–51]. Главным фактором формирования групп и их иерархии, является психологический – т. е. мотивация индивида, обусловленная уровнем развития его сознания. Согласно этому критерию, П. Л. Лавров выделял четыре группы индивидов: большинство, борющегося ежедневно за физическое существование; личности из того же большинства, «в которых цивилизация пробудила сознание ее человеческого достоинства, но тем только и ограничилась»; цивилизованное меньшинство, «желающее лишь увеличить и упрочить свое наслаждение, но склонное искать его более в области удобств жизни, чем в области мысли»; небольшая группа меньшинства, «видящая свое наслажде30 ние в собственном развитии, в отыскании истины и в воплощении справедливости» [55, с. 85–86]. Развитие общества зависит от критически мыслящих личностей (гениев, героев), но их влияние на общество оказывается возможным только тогда, когда они объединяются в группу [55, с. 75, с. 120–122]. Однако эта группа может включать в себя также три типа личностей: самих критически мыслящих личностей, их союзников среди подобных личностей и союзников в массах [55, с. 122]. Различное соотношение данных типов личностей в рамках общества дает различные типы этих самых обществ [55, с. 72]. П. Сорокин простейшим социальным фактом считал взаимодействие, отрицая традицию анализа индивида как простейшей социальной единицы [86, p. 95]. Только когда два или более индивида начинают взаимодействовать «они образуют модель социальной группы, модель социальных процессов и общественных явлений» [86, p. 95]. П. Сорокин отмечал, что «всякое население представляет сложный социальный агрегат, состоящий из совокупности взаимодействующих лиц, распадающихся не прямо на индивидов, а на два или большее число коллективных единств (слоев), которые уже, в свою очередь, разлагаются на индивидов» [86, p. 355]. Социальная группа определяется П. Сорокиным, как «элементарное» или «простое коллективное единство» – реальная совокупность лиц, объединенных во взаимодействующее целое каким-либо признаком, не сводимым к другим. В свою очередь эти социальные группы имеют несколько уровней, различаясь по масштабу и функциям. По мнению П. Сорокина, отношения между индивидами зависят от количественных и качественных характеристик, которые выступали в роли факторов (оснований взаимодействия и создания социальных групп). Классификация элементарных групп включала в себя следующие подвиды: закрытые группы (нахождение в них не зависит от воли индивида) – формируются под влиянием расового, полового и возрастного факторов; открытые группы (нахождение в них зависит от воли индивида) – партийная и различные психологические группы; промежуточные группы (нахождение в которых определяется выбором индивида, но находится в прямой связи с его положе31 нием в закрытой группе) – семейная, государственная, языковая, профессиональная, имущественная, территориальная, религиозная, объемно-правовая. Нахождение в последних двух видах групп обусловлено социально-психологическими факторами [86, p. 462]. Взаимодействие между индивидами, по мнению П. Сорокина, будет носить различный характер в зависимости от типов социальных групп, к которым он принадлежит. В качестве примеров социальных групп в работах данных авторов рассматривались: 1. Культура как большая социальная группа. До социологии изучением культуры занимались историки и этнографы, а для социологов в рамках культуры основной социальной группой, которая подверглась наибольшему изучению, явилась семья и кровнородственные группы (клан и т. д.). Затем изучались тайные общества, возрастные группы. С точки зрения гендерного подхода, все внимание было отдано «мужским группам». 2. Профессиональные группы. Исследования историков дали большой материал для анализа социальных групп как профессиональных объединений. Исследовались гильдии, цеховые объединения и в итоге рабочий класс как социальная группа. Отталкиваясь от профессионального критерия, развиваются изучения элитных групп и детского труда (возрастная группа). 3. Нация как социальная группа. Первая мировая война дала толчок к изучению наций как социальных групп. Здесь социология смешивается с политологией, а изучение нации часто пересекалось с изучением культуры. 4. Государство как социальная группа, которую социология рассматривает наряду с целым рядом других дисциплин [198, p. 121–130]. В результате нашего обзора мы можем указать на то, что в качестве одного из главных аспектов изучения социальных групп, выступал анализ фактора их формирования, понимаемый как движущая сила процессов и рассматриваемый преимущественно в рамках объективистской парадигмы. Фактор формирования оказывал су32 щественное влияние на характеристики социальной группы, к которым относились: 1. Границы – формирование групп на какой-либо основе, приводило к их обособлению друг от друга. В качестве примера рассматривалось появление семьи (О. Конт [184, p. 281], Б. Н. Чичерин [110, p. 87]), создание которых приводило к необходимости развития нравственных норм, иерархии, экономического неравенства и права [86, c. 409].Также можно указать на теорию Л. Гумпловича, согласно которой биологические различия приводят к борьбе между группами, которые, даже будучи вписанными в состав более крупных образований, пытаются обособиться друг от друга на основе кровнородственных связей. 2. Взаимодействие – социальная группа существует на основе взаимодействия индивидов между собой. При этом подчеркивалось, что взаимодействие в группе может носить как личный, так и опосредованный характер (Э. Росс). 3. Социокультурная среда – объединяющая членов группы система правил на основе общих ценностей. Под объединяющим началом могли пониматься различные вещи, такие как: психологические характеристики индивидов, отражающиеся на их мотивации (П. Лавров), понятие «коллективного духа» (В. Зомбарт) и т. д. В качестве базового определения мы будем опираться на термин, использованный П. Сорокиным, который понимал под социальной группой «совокупность взаимодействующих лиц, сходных в одном каком-либо отношении» [86, p. 481]. Среди достоинств работ первого этапа, которые будут взяты нами за основу изучения социальной группы, можно отметить следующие: 1. Поскольку первые социологи были теоретиками, их работы отличало использование богатого исторического и этнографического материала, благодаря чему широко варьировалось понятие социальной группы. Это позволит применять его при описании разных типов кластеров в различных социальных сетях. 33 2. Описывались группы разных масштабов, что также актуально для исследования социальных сетей, поскольку их численность находится в динамике и они могут рассматриваться как на уровне культурных систем, так и на уровне группы индивида. 3. Изучались различные социальные группы и их влияние на индивида в различные периоды и в зависимости от культурных особенностей региона, что также актуально, поскольку на сегодняшний день региональные социальные сети развиваются в различных культурах. Под достаточными основаниями, позволяющими обосновать рассмотрение социальной группы как объекта исследования социальных сетей, можно понимать следующие: 1) техническое, 2) статистическое, 3) лингвистическое, 4) антропологическое, 5) социальное, 6) этическое, 7) географическое. Прокомментируем каждое из выделенных оснований. 1. Техническое основание – все технические новшества в социальную интернет-сеть внедряются с целью поддержания и развития функции общения между пользователями. Как заявила директор по развитию «Facebook» в России Екатерина Скоробогатова «…изначально Facebook был интересен как «пространство» друзей, то есть если мы сообщаем, что кто-то из ваших друзей добавил кого-то в друзья, то тем самым мы позволяем вам найти кого-то, с кем вы, возможно, тоже хотите подружиться. Нам представляется, что эта сервисная составляющая нужна и полезна пользователям» [228]. 2. Статистическое основание – необходимость поддержания существующих и завязывания новых отношений базируется на размещении в сети большого количества достоверной информации о себе. Коммуникация между живыми людьми является причиной высокой степени достоверности и большого количества информации, размещенной в сети, поскольку достоверность информации об индивиде в социальной сети является условием его коммуникации с другими пользователями. В отличие от других сетевых сервисов, базирующихся на коммуникации посредством интернета (например, он-лайн игры или чаты) для общения в социальных сетях требуется 34 сигнал, подтверждающий идентичность индивида и таким сигналом служат сведения о себе. Поскольку с технической точки зрения полнота показа профиля может варьироваться, за единицу анализа (сигнал идентичности) берется отображение контактов пользователя (доступных во всех социальных сетях) [151], которое является подтверждением «реальности» пользователя. Однако помимо доступной всем информации о количестве друзей, размещение другой информации самими пользователями также достигает впечатляющих масштабов. Исследование профилей пользователей социальных сетей, проведенное А. Агостини и Р. Гроссом, исследовавших более 4,5 тыс. профилей на Facebook, подтвердило, что сами пользователи охотно выкладывают в сеть значительное количество информации о себе. 90,8 % профилей содержало изображение, 87,8 % – дату рождения, 39,9 % – телефонные номера (из них 28,8 % – номер мобильного телефона) и 50,8 % – текущее местоположение, а также множество других данных [239].Это явление позже было названо «парадоксом приватности» и обозначало ситуацию, когда пользователи знали о необходимости защищать свои данные, но при этом все равно снижали требования к приватности из-за желания найти новые контакты [259]. 3. Лингвистическое основание – в социальных сетях существует обозначение различными терминами друзей, знакомых только по сети, и знакомых лично. Таким образом, сами пользователи отделяют социальную группу, с которой они поддерживают коммуникации, от «аудитории» – совокупности всех пользователей, с которыми установлены контакты пользователя в сети. Пользователи социальных сетей разграничивают своих друзей, которых они лично не знают и знакомых лично, особыми терминами. Впервые это получило распространение в сети «Friendster», когда пользователи стали употреблять фразу «это не мой друг – это мой Friendster» [245]. При этом обратим внимание, что этот сервис («Friendster») создавался специально для установления дружеских отношений с незнакомцами. С помощью специального механизма пользователи «обмениваются» своими знакомыми, своими «кругами общения». И здесь транзитивность работает безотказно: если пользователь «А» знает пользователя «В», который знает пользователя «С», то рано или поздно у «А» и «С» будет возможность позна35 комиться. Кроме того, система снабжена поисковым движком, позволяющим искать пользователей по различным критериям. Каждый человек строит свою персональную сеть друзей, которая состоит из друзей его друзей (таким образом, «А» и «С» с самого начала находятся в одной сети, и им остается только найти друг друга). Получается, если перефразировать известное со школьной парты, то можно сформулировать определенную норму, действующую в социальной сети: друг моего друга не мой друг, а только мой «френд» (или «Friendster»). Полагаем, что такое разделение имеет свои основания. Так, серьезной проблемой «Friendster» в настоящее время является то, что ее заполнили виртуальные личности, чье присутствие ставит под угрозу цель работы этого сервиса. Модераторы пытаются с этим явлением бороться, однако их усилий явно недостаточно. В результате довольно часто нельзя сказать – имеет человек дело с обычным человеком или виртуальным персонажем. Разделение на друзей (знакомых лично) и знакомых по Сети существует и в России, где в блогосфере «для друзей реальных существует слово «друзья» (множественное число от «друг»), а для друзей по ЖЖ употребляется заимствованное из английского слово «френд», во множественном числе произносимое как «френды» [75]. В «MySpace» для обозначения «сетевых» друзей используют слово «fan» [185, p. 1322]. Возвращаясь к отличию понятия «социальная группа» от «аудитории» мы можем предположить, что главным будет ожидание обратной связи. Как показали в своем исследовании пользователей социальной сети «Twitter» Э. Марвик и Д. Бойд (N=181, 2010 г.) «аудитория» понимается пользователем как воображаемая. В сети «Twitter» пользователи определяют своих читателей, которых они не знают лично термином «поклонники». Не зная социальных характеристик всей своей аудитории, пользователи определяют ее субъективно, и зачастую ориентируются только на свои представления о ней, конструируя свое общение в сети [141, p. 1–18]. По сути, они работают с идеализированной конструкцией. Анализ А. И. Ивановой twitter`а Д. Медведева показал, что он рассчитан на людей с высшим образованием, интересующихся политикой и настроенных лояльно по отношению к власти, и в целом не рассчитана на значительную аудиторию [36, c. 107]. «Сетевая аудитория, – делают вывод авторы, – является абстрактным понятием и ее пони36 мание меняется среди пользователей Twitter, частично из-за того, что очень трудно установить, из кого фактически она состоит» [141, p. 18]. 4. Антропологическое – коммуникации человека с другими индивидами в сети или вне ее всегда ограничены по физиологическим причинам. Несмотря на количество «френдов» в списке контактов, коммуникации человека с другими индивидами в сети или вне ее всегда ограничены по физическим, социальным и психологическим причинам. Поэтому мы можем предположить, что, несмотря на технические возможности сети, позволяющие поддерживать контакты с сотнями и тысячами индивидов, реальный круг общения, а значит и количество социальных групп, влияющих на поведение индивида будет ограниченным. Робин Данбар, обосновавший связь между количеством межличностных связей и биологическими характеристиками развития мозга и считающий 150 связей максимальным количеством для человека, на вопрос о роли интернета в расширении возможностей общения ответил, что «Получится ли у нас иметь значимые отношения с большим количеством людей, чем раньше? Да, я смогу узнать то, что у Вас было на завтрак через ваш твиттер, но смогу ли я действительно узнать Вас лучше? Цифровые технологии помогают нам поддержать контакт, если в прошлом наши отношения, возможно, прервались; но в итоге мы фактически должны быть вместе чтобы заставить отношения работать.<...> Слова “скользкие”, а прикосновение стоит 1 000 любых слов» [257]. В 2011 г. группа исследователей из университета штата Индианы (США) провела шести месячное исследование в сети Twitter, проанализировав данные 1,7 млн. пользователей, что составило 380 млн. записей (твитов). В результате исследования было доказано, что пользователи способны поддерживать максимум 100–200 стабильных связей. Это позволило эмпирически доказать правоту теории Р. Данбара для социальных сетей [251]. Еще ранее, в 2007 г. Л. Розен на основе 2500 интервью подсчитал, что среднее количество друзей в социальной сети «MySpace» составляет 165 человек [179, p. 38]. 37 Исследование в Австралии (N=752, 2009) только 19 % пользователей имели больше 200 «друзей», причем 15 % этих пользователей были в возрасте 15–25 лет [197, p. 40]. В ходе исследования в Голландии (N=124), был обоснован так называемый «скептический порог», когда резкое увеличение числа друзей приводит к росту недоверия к пользователю [190, p. 332]. В США существует выражение «проститутки MySpace» («MySpace whores»), употребляемое по отношению к пользователям, целенаправленно занимающимися сбором «друзей» [140]. Этот же феномен зафиксирован и в России [113, p. 1352]. Максимальное количество друзей, найденное Л. Розеном у одного пользователя «MySpace», составляло 24506 человек. Другое исследование показало, что пользователи с кругом друзей в рамках «числа Данбара» оказались самыми активными. Была установлена зависимость между числом друзей и частотой посещения сети. Наиболее редко бывали в сети пользователи имеющие 1 друга, затем следовали те, кто имел от 2 до 9 контактов. Чаще всего находились в сети, пользователи, имеющие более 91 друга, однако их суммарное количество в общей выборке было вдвое меньше пользователей, составляющих основную массу пользователей и имеющих от 10 до 90 друзей, при этом разница частоты посещений между двумя последними группами пользователей была незначительна [185, p. 1326]. 5. Социальное – пользователи в сети избегают устанавливать контакты с пользователями, с которыми не имели отношения ранее. Также они ориентируются на пользователей, чьи контакты им известны, нежели на людей с размытой «аудиторией». В. Ильин, исследуя практики молодежи в интернет-пространстве, пришел к выводу, что интернет представляют собой пространство, в котором активно идут процессы диверсификации, вызванные созданием различными сообществами собственных полей, в которые устремляются пользователи. «Миллионы людей в современном мире уходят в интернет, но они не пересекаются и даже не имеют шансов на пересечение, так как уходят не вообще в интернет, а в конкретные его поля, образуемые различными сообществами» [37, с. 326–327]. Социальные сети, прежде всего «ВКонтакте» и «Одноклассники», по мнению социолога, отличаются тем, что в них уровень анонимности сни38 жается, поскольку они используются для поиска людей, с которыми (в основном) пользователь уже знаком лично [37, с. 336]. Исследование пользователей блогов в 2006 г. показало, что решение человека присоединится к тому или иному сообществу зависит не от количества друзей, которых он имеет в данном сообществе, но и от того, как эти друзья связаны между собой [243]. Исследование пользователей сетей Голландии и ФРГ в 2009 г. (N=217), показало, что при настройках приватности пользователи ориентируются на свои социальные группы и в подавляющем большинстве случаев информация на странице в социальной сети доступна только друзьям или друзьям друзей, но закрыта от всех остальных [259]. 6. Этическое – пользователи ориентируются на связи с людьми, имеющими схожие ценности. Ценностные установки в сети также служат основой для формирования групп. В ходе исследования 2010 года было показано, как в американской блогосфере, после убийства Дж. Тиллера (врача, практикующего аборты на поздних сроках беременности) пользователи, занимавшие однозначную позицию, осуждающую или оправдывающую убийство, образовывали внутри сети группы, куда не входили люди с более неопределенной позицией [144, p. 320–321]. Исследование топовых аккаунтов в сети «Twitter» (2009, N=144) показало, что каждый из знаменитостей выстраивает в сети свою нормативно-ценностную систему общения с пользователями [168, p. 155]. Изучение использования афроамериканскими студентами сети «Facebook» в 2010 г. (N=232) показало, что они уделяют первостепенное значение при конструировании своего профиля в сети фотографиям и указанию интересов, что служило социальными маркерами, обозначающими желание установить контакты с представителями своей этнической группы [145, p. 13]. 7. Географическое – пользователи включают в группу, прежде всего, людей, живущих в близости от себя. В 2011 г. при исследовании связей сети «Twitter» было установлено, что частота связей наиболее плотная среди пользователей в радиусе проживания 200 км. друг от друга и резко уменьшается при 39 увеличении расстояния [183]. То же исследование установило, что 75 % всех связей в сети «Twitter» устанавливается между пользователями одной страны, а среди пользователей, указавших одинаковое гражданство, но не определивших свое местоположение, их доля составляет 63 % [183]. В классических социологических теориях существует длительная традиция исследования социальной группы как единицы анализа, однако возможность использования этих теорий в исследовании социальных интернет-сетей также требует обоснования, поскольку как в научных работах, так и в масс-медиа неоднократно подчеркивался «виртуальный» характер отношений в интернете, в противовес жизни человека в «реальном» мире. Указывалось, что интернет дает возможность человеку полностью менять свой образ, что ставит под сомнение возможность использования социологических теорий в исследовании виртуального пространства. Исследования антропологов и социологов показывают совершенно иную картину. Так, антрополог Ш. Теркл, в ходе социальнопсихологических экспериментов и наблюдений пришла к выводу о неразличимости для индивидов – пользователей социальныхинтернет сетей – понятий «виртуальное» и «реальное» и о полном восприятии общения в социальных сетях как повседневной практики, такой же как еда, сон или молитва. Вторую часть своей известной книги «Одиночество вместе» (Alone Toghether) Ш. Теркл посвящает исследованию синтеза социальных сетей с повседневными практиками человека. Прежде всего, социальные сети дают возможность балансировать на грани реальности и фантазии: человек отражает там свою жизнь, но при этом частично моделирует свою идентичность. Это оказывается гораздо привлекательнее виртуальных миров (к примеру, игровых), где происходит полная замена своей личности вымышленным образом. Кроме того, современные гаджеты позволяют человеку быть всегда «включенным», всегда присутствовать в своем мире. Мобильный телефон или смартфон позволяет освобождаться от ограничений, налагаемых телевизором, стационарным компьютером и телефоном позволяя не быть привязанным к месту и времени для получения необходимой информации. 40 Незаметно, социальные практики, связанные с пребыванием в сети стали вытеснять привычные модели поведения. Верующая женщина, для которой утренняя и вечерняя молитвы стали прелюдией к проверке почтового ящика; американские студенты, во время ознакомительной поездки в Испанию, не покидавшие свои социальные сети и в итоге не запомнившие ничего о поездке; проверка почты и общение в сети в любой свободный момент, в том числе за обеденным столом и на лекционных занятиях; человек, совершивший неприличный поступок и извиняющийся за это изменением статуса в социальной сети; девушка, оповещающая свою сестру о смерти матери через СМС – эти и многие другие примеры приводит в своей книге Ш. Теркл. Также как в дзенском коане, в котором рассказывалось о Будде, смотрящем на бабочку, задавался вопрос: «Бабочка снится Будде? Или Будда снится бабочке?», так и сейчас сети и гаджеты уже представляют единое целое с человеком, иногда делая невозможным четкое понимание того, что для него является реальным в данный момент. «Когда кто-то держит телефон, – пишет Ш. Теркл, – иногда трудно понять, есть ли у Вас внимание того человека. Родитель, партнер или ребенок мельком взглянув на экран, теряются в другом месте, часто не понимая, что они «взяли отпуск» [210]. Добавим, что современные устройства и социальные сети настолько удачно сконструированы с учетом особенностей человеческого тела и психологии, что их освоение начинается чуть ли не с детского сада. Известный журналист Е. Чинарова пишет о знакомстве детей с планшетным компьютером iPad: «Знаменитый планшет я показала им полгода назад, но все, без исключения, дети в возрасте от 2 до 5 (прямо по Чуковскому) уже научились его включать, выключать, понимать, когда он сел, выбирать нужные программы, фотографировать и снимать видео» [233]. Лишение человека возможности пользоваться сетями и гаджетами вызывает негативные эмоции. Речь идет также и о тактильной аддикции, когда человеку трудно выпустить из рук мобильное устройство, когда он ощущает (по его словам) что происходит в гаджете, который лежит у него в сумке и т. д. 41 «Я пытаюсь написать статью» – цитирует Ш. Теркл преподавателя экономики. – «Но каждые две минуты я проверяю свою электронную почту. И затем, еще хуже, когда я изменяю настройки так, чтобы я не проверяла электронную почту. Уведомление о почте приходит в виде сигнала. Теперь я похожу на собаку Павлова. Я сижу без дела, ожидая сигнала». Другой человек, искусствовед, предпринял решительные меры: «Я ушел в комнату и оставил свой сотовый телефон в автомобиле. В бардачке. Моя идея состояла в том, что возможно я буду проверять его один раз в день. Однако я продолжал выходить из дома, чтобы открывать бардачок и проверять телефон. Я чувствовал себя подобно наркоману» [210]. Важным символом стирания границ между виртуальным и социальным мирами становиться неразличимость эмоций, вызванных этими типами взаимодействия. Реакция на сообщения в сети становиться идентичной реакциям на сообщения в формате «лицом–к– лицу». Это, в свою очередь, может приводить к полному переносу общения в сетях на все сферы жизни, включая коммуникацию по таким вопросам, как смерть или интимные отношения [187, p. 300– 350]. К тем же самым выводам приходят и исследователи-социологи [140, p. 84]. В ходе социального эксперимент, проведенного Дж. Маллен, автор испробовал на себе технологию «Lifestream», когда полностью отражал все события своей жизни в социальных сетях. В ходе эксперимента полностью исчезло ощущение разделения между семьей и работой, личным (свободным) и рабочим временем. Это, с другой стороны, по ряду причин о которых мы говорили выше, является свойством именно социальных сетей. Чем достовернее и масштабнее информация, размещенная в сетях, тем более сильным является слияние жизни человека в интернете и вне его в единое целое [172]. Таким образом, лингвистическое, социологическое, технологическое, статистическое и антропологическое, этическое и географическое основание нашей гипотезы позволяют считать ее обоснованной и утверждать, что социальная группа является приоритетным объектом исследования социальных интернет-сетей, а также позволяет использовать существующие теории социальных групп для изучения поведения пользователей в социальных сетях. 42 Таким образом, под социальной сетью мы будем понимать совокупность социальных групп в интернете, созданных индивидами с целью коммуникации и самопрезентации. Подводя промежуточный итог нашего исследования, можно сказать, что социальная сеть, расположенная в интернетпространстве, предлагает своим участникам достаточно парадоксальный вариант участия в жизни социума, основанный на одновременном использовании двух, казалось бы, взаимоисключающих принципов – массификации и атомизации. Атомизация проявляется в том, что пользователь подключается к социальным сетям и действует в них, как правило, без физического присутствия рядом с ним других лиц. Но после подключения к сети человек участвует в социальных взаимодействиях, то есть уже можно говорить о массификации. И после вхождения в сеть человек (пользователь) уже становится частью группы, поскольку обязательной характеристикой сетевого социума является осознание своей общности. 43 1.2. Социальное конструирование технологий как методология исследования социальных интернет-сетей Вопрос выбора методологии исследования истории возникновения и развития социальных сетей в выбранном нами ракурсе оказывается достаточно сложным. Наиболее отвечающей цели и задачам исследования, а также задаче данной главы, на наш взгляд, является подход «социального конструирования технологий» (Social Construction of Technology, SCOT) В. Байкера (W. Bijker). Однако, прежде чем мы обратимся непосредственно к понятиям социального конструирования технологии, важно, на наш взгляд, понять, что же такое технология вообще и какое место она занимает в современной жизни. Мы разделяем мнение В. М. Немчинова о том, что «Огромная эпоха, в логику которой все мы встроены и плодами которой ежеминутно пользуемся, может быть без преувеличений названа веком технологий. Это очень протяженный, долгий век, и большая индустриальная эпоха, сделавшая ускоренное техническое развитие своим знаменем, сегодня многим видится лишь ее кратким эпизодом. Так ли это? Хочется верить, что мы начнем постепенно отходить от предельно узкого, инструментального понимания универсального концепта «технологии», станем более серьезно задумываться над всеохватными движущими силами мирового развития» [71, с. 24]. Технология, в широком понимании, – это система знаний о способах и средствах обработки и качественного преобразования объекта. Как свидетельствует история развития человечества, технология (ее виды, формы и т. д.) развивалась параллельно с развитием самого общества (более подробно см. [30]). Напомним, что согласно концепции технологического детерминизма, этапы социального развития общества соотносятся именно с качественными изменениями в технике и технологии. В рамках данного подхода наиболее типична идея Д. Белла (см., напр. [3]) о стадиях развития общества, согласно которой выделяются три этапа в его развитии: доиндустриальное общество – «игра против природы» (традиционное производство); 44 индустриальное общество – «игра против искусственной природы» (рациональное прогрессирующее производство, организуемое – и поэтому порождающее бюрократизм); постиндустриальное общество – «игра между личностями» (сотрудничество между членами общества, становящегося «коммунальным»: основная единица принятия социальных решений – коллектив). Она организуется на информационной основе и использовании информации как средства управления обществом. В этой связи интересно обратить внимание, что первоначально определение технологии было ориентировано преимущественно на деятельность в производственной сфере, когда объектом технологии выступали природные материалы. Но что важно: создание базирующихся на эмпирическом опыте технологий обработки, например, каменных, бронзовых и железных орудий влекло за собой глубокие социальные последствия (повышение производительности труда, возникновение классов, социального неравенства, развитие науки, искусства). И, видимо, впервые технология возникла в очень глубокой древности, когда «животному человечьему бытованию впервые открылось высокое предназначение Человека» [71, с. 25]. Иначе говоря, с того самого момента, когда мысль человека этот мир стала преобразовывать, конструировать этот мир так, чтобы он стал «удобен» человеку: и все, к чему прикасалась одухотворенная рука человека, стало превращаться в окружающий его мир материальной культуры. Технология как активная преобразующая сила разума строится не перебором случайных возможностей, а осмысленным нахождением универсальных закономерностей. И Нomo faber, что в переводе с латыни означает «человек творящий» по отношению к человеку в смысле «мудрый», становится реально действующим творческим субъектом. Именно поэтому технология – это не просто железо, машины, аппараты, устройства и способы их изготовления, а нечто гораздо более значимое. Особенно ярко это проявляется в IT-технологиях, виртуальных социальных сетях. Заметим, что технология и технический прогресс не развиваются самотеком сами по себе (см., напр., [22, 61, 71] и др.). История свидетельствует, что для технического прогресса необходим запрос 45 со стороны общества на создание новой техники и технологии. Это вопрос мировоззренческий, связанный с саморефлексией, с осознанием потребности к движению по пути интенсивного развития. Всякий раз человечество сталкивалось с тем, что «технические усовершенствования диктовали иную форму развития, а именно такую, которая была связана с полной перестройкой общественного строя» [61, с. 21]. Строго говоря, любая технология нарушает установленный природой «порядок вещей», человек с помощью науки подчиняет себе природу, порою забывая, что следовало бы следовать установленному порядку вещей, а не ломать его. Вмешиваясь в природу, мы изменяем и себя. В постиндустриальную эпоху в современном языке смысловое пространство понятия «технология» значительно расширилось (никого уже не смутишь словосочетанием «интеллектуальные технологии на производстве»), и содержание самого понятия существенно обогатилось за счет включения в объект технологий социальных процессов. О последствиях внедрения таких социальных технологий пока мы можем лишь догадываться, но специалисты отмечают, что «нарастает ощущение исторического перелома, вступления общества в какую-то новую фазу с неясными еще очертаниями и альтернативами» [25, с. 46]. Все чаще исследователи сходятся во мнении, что реальный смысл и сущностные характеристики изменений, происходящих в обществе, – это переход общества в исторически новое состояние как формы проявления развития социального [81, с. 11]. Речь, по сути, идет о социальной эволюции, «спровоцированной» развитием техники и технологии. В ХХ веке, как отмечает В. М. Немчинов, окончательно определились главные технологические направления, сферы и задачи мирового развития. Он выделяет семь главных сфер, или точнее взаимосвязанных предметных областей технологического прорыва. Это овладение временем, пространством, энергией, организацией, информацией, коммуникацией и жизнеспособностью [71, с. 27]. Мы не будем останавливаться на сути всех этих процессов (это до нас и очень хорошо сделал В. М. Немчинов), заметим лишь, что исследователи философских проблем техники определяли ее суть как переход из латентного состояния в состояние открытости, как переход из скрытой внутренней интенции в явленную предметность, которую греки называли «алетейя». Ф. Дессауэр – немецкий философ– 46 неотомист, рассматривающий технику не только как часть природы, подчиняющуюся ее закономерностям, но и как некую «трансцендентную сущность», выходящую за пределы человеческого познания, и проникающую в область сверхъестественного (при этом функции человека – это реализация им «божественного предназначения»), полагал, что к трем критикам И. Канта (критике чистого разума, морального поступка и эстетического восприятия) следует добавить четвертую – критику технической деятельности. Ф. Дессауэр полагал, что открытие второго, рукотворного мира, – это всегда явленный людям дар. Однако, вряд ли сегодня кого-либо надо особо убеждать, что этот созданный людьми дар также несет в себе и оборотную сторону. Природа, технически грубо измененная человеком, может становиться придатком технологии, теряя собственную способность к возобновлению. Природа третьего мира, перенасыщенного техникой с системами регистрации любых обратных связей, оказывается все более способной изменять теперь уже природу самого человека. «Самым ярким проявлением несанкционированного использования технологий в целях тотального контроля стала растущая повсеместность использования всевозможных технических средств слежения со встроенными постоянно действующими механизмами обратной связи. Это относится к каждому пользователю Интернета и любых других средств связи. Провайдеры услуг мобильной телефонии не только ведут учет всех переговоров каждого абонента, но и автоматически с высокой степенью точности определяют местоположение трубки. Специальные закладки по умолчанию встроены в программное обеспечение ведущих производителей компьютерной техники и оргтехники. Технологии считывания закладок обратной связи получили массовое распространение с 1974 г., когда была придумана маркировка каждой партии любого товара с помощью пассивного штрихкода. Сегодня микрочипы с радиочастотной считываемой меткой доступны уже для каждой отдельной товарной позиции, фактически для каждого предмета. Роб Краненбург, размышляя об этой новой технологии, говорит о распространении интернета вещей. Технологически это означает, что подготовлен переход к развитию мира третьей реальности, где реальное, виртуальное и мыслимое смогут воплощаться, управляться и быть организованы в самых причудливых комбинациях, и где человеку может 47 отводиться чисто служебная техническая функция. Такое инструментальное отношение к человеку, разумеется, не новость» [71, с. 33]. Итак, социальное конструирование технологии (далее – СКТ) – направление, появившиеся в рамках постпозитивизма [94], и, в качестве центральной идеи, отстаивающей положение о том, что содержание научного знания и технологии является социально конструируемым [132]. В более широком смысле, поэтому, данное направление включает в себя и акторно-сетевую теорию и историю технологии [131, p. 362]. В узком смысле, под которым понимается направление, развиваемое В. Бейкером и Т. Пинчем, СКТ понимается как методология, дающая возможность описывать развитие техники как отражения взаимодействия социальных групп. Целью разработки СКТ, по словам Бейкера, являлась необходимость создания «описательной модели обобщенного кейс-стади, которая бы позволяла сформировывать базы данных для сравнения и обобщения, и имела бы четкие концептуальные рамки» [130, p. 10]. Объектом исследования являлась история техники, а предметом – процесс развития технических артефактов. Как мы уже отмечали выше, еще до появления СКТ история исследования техники являлась предметом исследования многих дисциплин, однако, по словам датского социолога, все они имели существенные недостатки: отсутствие внятной эмпирической базы, ограниченность их рамок и моделей, линейность модели развития и ассиметричность модели анализа [133, p. 11]. Отсутствие эмпирической базы – недостаток, по мнению Бейкера, прежде всего философских работ, хотя, на наш взгляд, эта часть исследования слабо выражена в тех работах, которые считаются социологическими и образуют теоретическую базу многих диссертационных исследования по исследованию интернета в нашей стране (Ж. Бодрийяр, Д. Белл, М. Маклюэн, Э. Тоффлер и т. д.) [10]. Под ограниченностью рамок и моделей понимаются, прежде всего, трудности в использовании теоретических конструкций в изучении схожих процессов других культур. Линейность модели развития выражается в том, что при исследовании развития техники ученые ставят в центр технологическую 48 цепочку ее создания и внедрения, что приводит к проблеме ассиметричности: во-первых, не исследуются альтернативные подходы и проекты, а во-вторых, делается ярко выраженный акцент на исследовании только успешных технологий, внедренных в производство. В доказательство последнего тезиса, утверждает автор, достаточно проанализировать содержание научных журналов. Так, например, в издании «Технология и культура» в 25 томах, неудачные изобретения упоминаются только 7 раз [130, p. 12]. СКТ, призванная исправить эти недостатки, включает в себя три базовых элемента: 1. «Связанные» социальные группы (Relevantsocialgroups) – социальные группы, связанные или имеющие отношение к технологическому артефакту. Их функция состоит в предании артефакту социальной оболочки, определения его степени полезности обществу и ценностной оценки. В описании внедрения и развития велосипеда В. Бэйкер использует три категории групп: группы производителей, пользователей и «не-пользователей». Первая категория включает в себя изобретателей, спонсоров, работников производства, т. е. всех тех, кто заинтересован в производстве товара. Их главная функция – демонстрация достоинств артефакта и устранение проблем. Вторая категория – пользователи, которые эксплуатируют артефакт, но которые и являются источником проблем, решением которых занимаются производители. Эта категория неоднородна: группы могут, в зависимости от функциональности технологии, делиться по разным критериям, в том числе досоциальным (половому, возрастному и т. д.) или социальным и, соответственно, порождать разные проблемы. Так, использование велосипеда женщинами и пожилыми людьми заставило решать проблему безопасности, которая, в свою очередь, привело к необходимости отдельного подхода к решению проблем одежды (для женщин) и проблемы устойчивости и скорости (для людей старшего возраста). Группы «не-пользователей» подразумевают совокупность индивидов, знающих о существовании технологии, но не использующих ее. Отказ от использования базируется на стереотипе механизма как социально «опасного». Эта группа также порождает проблемы, решением которых занимаются группы первой категории. Деление категорий на подгруппы, равно как и коли49 чество категорий зависит от специфики описываемых случаев, цели и задач исследования [130, p. 41–54]. 2. «Гибкость интерпретаций» (Interpretativeflexibility) – совокупность представлений разных социальных групп о технологическом артефакте, которые обуславливают его успешное или неудачное внедрение, а также его эволюцию и весь ход его развития [130, p. 82–85]. Социальное конструирование технологии находится между двумя полярными представлениями: об артефакте как «работающей» и «не-работающей» машине. Речь идет, конечно, не о вопросе его функционирования с технической точки зрения, но с социальной. «Не-работающий» артефакт опасен, не выполняет своих функций, не нужен и т. д. Полюс интерпретаций зависит от качества решения проблем, которые появляются при эксплуатации его различными социальными группами. Так, приобретающие велосипед как статусный символ молодые богатые и спортивные англичане, подчеркивали его выдающие качества, в то время как избегающая использования велосипедов часть населения обсуждала каждую новость о падении с велосипеда. 3. «Закрытие» и «стабилизация» – два аспекта социального конструирования, т. е. закрепления использования технологии в повседневных практиках [130, p. 92–95]. «Закрытие» означает уменьшение возможности интерпретаций артефакта и окончательное признание его социальной необходимости в отношениях между группами. Т. е., когда велосипед признается полезным и детьми и их родителями, т. е. разными возрастными группами. «Стабилизация» – означает тот же процесс внутри группы. Визуализация и обобщение схемы В. Бейкера представлены на рис. 1. 1. и табл. 1. 1. Схема Бейкера имеет несколько важных преимуществ: вопервых, она позволяет использовать в анализе развития технологии социальную группу как элементарную общественную единицу; вовторых, показывает связь технического изобретения с социальной структурой и социальными процессами. На наш взгляд, методологическая гибкость данного подхода использовать его как составляющую другого, в том числе социокультурного. 50 Рис. 1. 1. Социальное конструирование технологии [133, p. 42] Таблица 1. 1 Базовые элементы «Социального конструирования технологии» Базовые элементы СКТ Характеристика элемента социальные Группа производителей 1. «Связанные» группы (т. е. имеющие от- Группы пользователей ношение к артефакту) Группы «не-пользователей» Конструирование артефакта 2. Interpretative flexibility («гибкость интерпретаций») как «опасной» или «безопасной» конструкции. Происходит как следствие «решения» «проблем» вызванных эксплуатацией артефакта. Стабилизация – внутригрупо3. Closure / Stabilization («закрытие / стабилизация») вое свойство Закрытие – внутригрупповая характеристика. Полагаем важным понять, что информационное пространство стало способом познания, формой обнаружения истины и методом углубления понимания сущего. Информационная технология с ее доступными и яркими формами интерпретации действительности 51 превратилась в одну из ведущих форм явления истины. Напоминание же о сути технологии в эволюции общества – как напоминание о том, что в настоящее время миру явился глубокий разрыв не столько между миром природы и миром техники, хотя и здесь нас преследуют техногенные катастрофы, сколько между быстро расширяющимся миром технических достижений и технологически уже неприспособленным глобальным миром социальной дезадаптации. Эта институциональная уязвимость и обветшалость видна не только в несостоятельных слаборазвитых странах и странах-изгоях. Несостоятельными оказываются промышленно и технологически развитые страны – члены Евросоюза и весь общий глобальный миропорядок. Его организационно-технологическая уязвимость, неспособность противостоять растущей виртуализации финансовокредитной сферы, усиливающейся разбалансировке в международном разделении труда и неготовности преодолевать тупики закостенелой социализации. Эти и многие другие вызовы техногенной среды настоятельно требуют от нас вдумчивого осмысления и действенного анализа [71, с. 36]. Особую актуальность эта осторожность приобретает, когда в жизнь внедряются социальные технологии. В данной связи целесообразно напомнить о предупреждениях К. Поппера, в концепции которого социальная технология понимается как способ применения теоретических выводов социологии в практических целях [84, с. 345]. К. Поппер различал два вида социальных технологий – частичную (piecemeal engeneering) и «холистскую», или «утопическую» (см., напр., [174, 175]). Последняя стремится перепланировать и, соответственно, преобразовать общество в целом, за один прием, революционным путем, а потому, по мнению Поппера, не способна вовремя учесть и предотвратить нежелательные последствия предпринятых преобразований. Он обосновывал это следующими основными причинами: (1) цели «равенство», «справедливость» – теоретические, абстрактные, нереальные, о которых трудно сформировать мнение; (2) чрезмерная активность в достижении конечных целей способствует их постоянному переформулированию, поэтому они не могут быть сформулированы навечно; (3) процесс реализации конечных целей требует длительного времени, на протяжении которого трудно оставаться фанатично преданными им, 52 ибо людям свойственно менять свое мнение в связи с появлением новых фактов и проблем; (4) попытка создать совершенное общество всегда сопровождается усилением власти и расширением сфер ее влияния, а это угрожает свободе личности. Нет оснований полагать, утверждал К. Поппер, что полная перестройка нашего социального мира незамедлительно приведет к хорошо работающей социальной системе. «Частичная» социальная технология, по убеждению К. Поппера, отличается от «утопической» не столько масштабом целей и дел, сколько трезвостью в постановке целей, пониманием того, что может, а чего не может быть достигнуто при помощи имеющихся средств. Так, Поппер допускал в качестве задач частичной социальной технологии, например, совершенствование социальной структуры, предотвращение экономических кризисов и т. п. «Частичная» социальная технология, полагал К. Поппер, дает возможность учесть возможные отрицательные последствия, отличается осторожностью и постепенностью преобразований, постоянным их контролем, дающим возможность пересмотреть и скорректировать в случае необходимости как заданные цели, так и теоретические принципы, их обосновывающие, вовремя ликвидировать непредвиденные последствия предпринятых преобразований. Согласно Попперу, приверженец поэтапной инженерии будет разрабатывать методы для поиска наиболее тяжелых, нестерпимых социальных бед, чтобы бороться с ними, а не искать величайшее социальное благо, стремясь воплотить его в жизнь. Такой метод «частичных» социальных технологий применяется в «открытом обществе». Следует заметить, что разработанная Поппером методология «пошаговой» социальной инженерии (в противовес социальному прожектерству) широко использовалась в теории и практике социал-реформистских организаций европейских стран во второй половине XX века [90, с. 233]. Быть может, именно сложность и острота, высокая ответственность за явные и латентные последствия внедрения социальных технологий сказалось на темпах их вхождения в практику. Так, если в сфере материального производства понятие «технология» утвердилось прочно, а ее многовековые традиции уже давно не вызывают сомнений со стороны как теоретиков, так и практиков, то социальная технология, долгое время прокладывавшая свою дорогу с боль53 шим трудом, теперь берет реванш. Еще в середине 70-х годов прошлого века подвергалась сомнению сама возможность технологизации в социальной сфере. Хотя, справедливости ради, следует заметить, что приоритет в разработке вопросов социальной инженерии и технологии принадлежит российским ученым, а именно коллективу Центрального института труда (ЦИТ), созданного при ВЦСПС в 1920 году А. К. Гастевым (см., напр., [91, с. 213 – 218; 121] и др.). Итак, используя описанную нами методологию (СКТ), мы далее опишем развитие социальных сетей на примере американских социальных сетей, указав на социальные группы и те факторы, которые являлись базовыми в период формирования структуры социальных сетей. 54 1.3. Культура как фактор формирования социальных групп Для социологии культура всегда была сложным явлением. Так, например, Н. Луман, разрабатывая свою системную теорию, признался в том, что «культура – один из худших терминов, придуманных когда-либо» (цит. по: [127, p. 38], поскольку фактически он означает лишь способ описания обществ в различных географических и временных рамках и давно уже утратил то значение, которое имел в Новое время, когда культура стала предметом специального изучения, не говоря уже об эпохе Цицерона, когда этот термин впервые появился [127, p. 38]. Проблема включения понятия культуры в методологию исследования обществ возникла сразу же с зарождением социологии [163, p. 130–131]. В использовании данных, касающихся описания других культур, использовались два подхода, которые современная исследовательница М. Арчер обозначила как «восходящий» и «нисходящий» конфляционизм. Конфляционизм (conflation) дословно переводиться как «сведение двух текстов в один». Метафорически через этот термин объясняется попытка исследователей свести воедино методологию исследования культуры («структуры») и деятельности агента. Для этой же цели используется термин «элизия», который обозначает сращивание двух слов в одно, в результате отпадения звука или слога (например, cannot > can’t). [126, p. 20–21]. При «восходящем» конфляционизме культура (структура), рассматривается как эпифеномен деятельности индивида или, в нашем случае, социальных групп. Этого подхода придерживались сторонники позитивизма, чьи теории были описаны нами выше. Для доказательства универсализма своих теорий, и в частности, теорий социальных групп, эти социологи активно использовали достижения антропологии и этнографии, накопление данных которых активно происходило, вследствие географических исследований и развития торговли западными государствами. Сведения о социальной структуре других обществ использовались как иллюстрация тех или иных примеров, призванных подтвердить универсализм защищаемых положений. С другой стороны, ряд социологов в ходе своих исследований пришли к пониманию того, что культура должна рассматриваться 55 как уникальный феномен, определяющие своеобразие обществ и их социальной структуры. Это направление можно обозначить как «нисходящий конфляционизм», и культура в этом случае находилась как бы «за спиной» агента, структурируя его деятельность. При таком подходе центр исследований переносился на выяснение отличий и уникальности культуры рассматриваемых обществ, что позволяло корректировать модели социальной структуры. Этот подход и будет нами использоваться в дальнейшем. Поскольку при социальном конструировании технологии ключевым элементом, влияющим на эволюцию технологии, являются социальные группы и взаимодействие между ними, дальше мы рассмотрим теории, рассматривающие влияние культуры на социальные группы. Это позволит, во-первых, проследить взаимосвязь социальной структуры, социальных групп и культуры, а во-вторых, обозначить социальные группы, которые оказывают влияние на развитие социальных интернет-сетей. Модель социальной структуры, в которой рассматривалась роль культуры как фактора формирования социальных групп, была построена М. Вебером. Фундамент веберовской теории был заимствован им из теории Ф. Тенниса, который в рамках исследования оснований общества, указывал на то, что «всякая специфическая человеческая и, таким образом, сознательная деятельность…должна выводится из его свойств» [95, с. 152]. Разделяя понятия Gemeinschaft и Gesselschaft как два основания социального, Ф. Теннис указывал, что среди характеристик индивида, определяющих первое или второе как доминирующие основание социального, важными считаются пол как биологическое и психологическое понятие, возраст и образование. В работе «Класс, статус и партия» [13], М. Вебер выделяет три базовых элемента социальной структуры. Первый элемент этой структуры – «статусная группа». Термин «статусная группа» является калькой с английского перевода [152] (statusgroup), который, в свою очередь, является достаточно условным переводом термина «Stand» (множественное число – Stände) [194, s. 177–180], который, в свою очередь, не имеет эквивалента ни в английском, ни тем более в русском языках. Понятие «Stand» напрямую связано с другими центральными терминами немецкой 56 социологии – «Gemeinschaft» и «Gesselschaft» [193, p. 52]. В случае «Gemeinschaft» Вебер имеет в виду «группы, скрепляемым эмоциональной связью, без прямой ссылки на состояние рынка, даже при том, что копирование рыночных сделок может быть одним из последствий» [193, p. 54], а под термином Gesselschaft отношения, которые «создают тип солидарности, которая имеет ее корни в рабочей силе, кредите, или товарных рынках, и не эмоциональных чувствах общей общности, внедренной в верованиях о прошлом, или надеется на отношения, внедренные в личных отношениях лояльности». Эти две структуры, хотя и основаны на разного типа основаниях, могут сосуществовать вместе. Соответственно, в рамках этих типов сообществ, происходит дифференциация на «классы» (Klassen) и «статусные» группы (stände) (см. рис. 1. 2). Рис. 1. 2. Структура социальных групп по М. Веберу. Второй элемент – классы, формируются как следствие взаимосвязи между благами и умениями с одной стороны и уровнем дохода с другой и их существование обусловлено рынком [12, c. 73]. «Статусные группы» или «сословия» [12, c. 72] обозначают всю совокупность социальных групп, основаниями которых являются не-рыночные отношения. Как поясняет сам автор, «это группа людей (не обязательно организованных в виде союза, но всегда так или иначе составляющих общество), объединенных образом жизни, специфически конвенциональными понятиями чести и юридически 57 монополизированными шансами экономического характера» [12, c. 72]. Спектр здесь достаточно широк: от каст до средневековых гильдий, а также тех групп, которые обозначаются как аскриптивные, например, этническая. Эти два типа социальных образований могут также сосуществовать и пересекаться. Третий элемент социальной структуры – партии, создаются для распределения влияния (власти) [13, c. 36] и «в большинстве случаев они – частично классовые, а частично статусные, но иногда они бывают ни теми, ни другими» [13, c. 37]. М. Вебер попытался создать «смешанную» модель социальной структуры, указав на одновременно сочетание в ней элементов (социальных групп и образований) универсального и вариативного характера, что позволяло удачно использовать ее для описания других культур. В своем исследовании мировых религий, касаясь вопроса о влиянии религии на социальную структуру общества, М. Вебер отмечал, что развитие культуры ориентированно на определенную социальную группу, которую можно обозначить как доминантную, и это ориентация обуславливает степень этической рационализации религии. Таким образом, в различных культурах в социальной структуре могут доминировать «статусные» группы, либо «классовые». Так, он полагал, что в Индии кастовая система является крайней формой развития «статусных групп», поскольку этническая структура доминирует и подчиняет себе профессиональную [14, с. 28]. Такого рода структура направлена на сохранение в чистоте антропологического типа [14, с. 31]. Веберовская модель социальной структуры при всех ее достоинствах, оказалась трудно применимой для описания различных культур, чем немецкий социолог занимался в рамках исследования религиозных систем. Во-первых, М. Вебер использовал для описания восточных культур труды европейцев, причем не все из них были востоковедами в полном смысле этого слова [259, p. 150–152]. Это, к примеру, привело к ошибке, связанной с определением доминантной группы в исламской культуре, которой, по его мнению, были 58 воины [12, с. 43], хотя этой группой являлись городское население, задействованное в торговле [188, p. 51]. Во-вторых, неадекватность перевода терминов, вкупе с желанием использовать понятийную сетку как некий универсальный объясняющий инструмент, привела к подмене понятий. Как полагает Л. Дюмон, в случае описания Индии, для Вебера каста была аналогом сословия в европейском понимании этого слова, с той лишь разницей, что границы между кастами были более четко очерчены, нежели границы между сословиями [31, с. 50]. Далее, как полагает тот же автор, Вебер просто механически соединяет разделение по этническому признаку и разделение труда. При том, что социальная структура Индии и Европы может иметь право на сравнение, касты должны представляться не как разновидность сословий, а как дополнительная форма стратификации. Другими словами, вместо того, чтобы делать акцент на различиях и уникальности социальных структур и социальных групп, в случае каст Вебер их игнорирует в пользу универсализма своей описательной модели. Таким образом, в описанном нами подходе и его критике удалось выделить два уровня влияния культуры на социальную структуру: во-первых, это специфическая для каждой культуры доминантная группа, которая выступает как фактор формирования других групп, и, во-вторых, наличие в каждой культуре уникальных черт социальной организации групп. Рассматривая дальнейшие аспекты изучения влияния культуры на социальные группы, необходимо упомянуть о рассмотрении культуры в целом как социальной группы. Это определение используется в современных работах по социальным группам, но истоки такого подхода мы находим в трудах классиков социологии [198, p. 121–130]. Социальными предпосылками, вызвавшими рост исследований данной проблематики, была первая мировая война и последовавшая за ней волна революций в европейских странах и России. Война заставила многих исследователей-социологов, немецких в том числе, уделить внимание изучению культуры, в свете как изучения немецкой нации, так и ее противников, в качестве которого выступала, прежде всего, Англия. Так, изначально признавая нацию как объективную структуру, свойства которой определяют характери59 стики индивида, Ф. Теннис и В. Зомбарт написали две работы, в которых попытались определить доминирующую характеристику англичан. В. Зомбарт предполагал, что это «торгашество» [35], а Ф. Теннис считал главной чертой воинственность. При этом он рассматривал это понятие не в качестве благородной черты, а как порок, сравнивая Англию с Минотавром, который живет, пожирая ради своей сущности, не останавливаясь не перед чем [186, p. 202]. По сути, анализ немецких социологов был культурологическим, и культура как совокупность языковых, ментальных и прочих характеристик, являлась воплощением духа (geist) и объективной структурой, скрепляющей национальные социальные группы, будь то торговые компании, государство или армии [35, с. 8–103]. Если попытаться определить уровень влияния культуры на уровне социальных групп, то мы увидим, что в немецкой социологии фактически речь шла о выявление доминирующего фактора их формирования (экономического, ценностного и т. д.). Изучение специфических культурных отличий России, а также проблема сходства и различия социальной структуры (в том числе и на уровне социальных групп) нашей страны с другими изучалась и отечественными социологами. Если на уровне социальной структуры в целом, ключевым можно считать вопрос о сословиях, то разрешение вопроса о доминантной и уникальной группе решалось в ходе споров о крестьянстве как социальной группе и общине как форме организации крестьянской жизни. Н. Кавелин, указывая на отсутствие в социальной структуре России к началу XX века городского населения и аристократии как социальных групп [40, с. 154], считал крестьянство основной силой русского исторического процесса [66, с. 30]. Место аристократии занимает дворянство, которое является социальной группой, аналогичной западной. Крестьянство, в свою очередь, существующее в форме общин, представляет уникальный элемент российской социальной структуры [39, с. 161]. Уникальность ее состоит в «общинном владении», которая понимается не только в экономическом отношении, как наличие общей земли, но как социальная характеристика. Если у западного крестьянства центральным является личное начало и инициатива [39, с. 191], то в российской общине личное и 60 коллективное начало сливаются в единое целое. Общинный характер отношений обуславливал серьезные отличия возникающих в российской социальной среде социальных групп. Так, профессор А. А. Исаев в ходе исследования истории развития артели в России, показал, что она практически не имеет аналогов в Западной Европе, и отличается «отсутствием предварительного умственного движения», недостаточным воодушевлением, меньшей ролью правового регулирования [38, с. 312–314]. Похожих взглядов придерживался и Н. Я. Данилевский [23, с. 538]. В работе П. Н. Милюкова также был проведен анализ отличий формирования социальных групп в России и на Западе. Как и Кавелин, он полагает, что аристократия и городское сословие в западном их понимании не имеют ничего общего с аналогичными российскими социальными группами, кроме названия. Общину же он считает самой значимой формой организации хозяйства самой многочисленной социальной прослойки – крестьянства [68, с. 189]. Основное же отличие отечественной социальной структуры заключалось в том, что в России помимо доминантной группы, которая оказывает влияние на формирование культуры страны (т. е. крестьянства), существует сильное государство, которое, рассматриваемое как социальная группа, само является фактором формирования всех остальных групп [68, с. 165–168]. Если Н. Милюков рассматривал государственную группировку через призму культуры, то в работах представителей государственной школы акцент делался на изучении государства и других социальных групп с точки зрения социологии права. Н. М. Коркунов, к примеру, описывая правовую систему дореволюционной России, отмечал, что выделение социальных групп, закрепленное в правовых документах, происходит благодаря «различиям общественной культуры отдельных элементов населения русского государства» [50, с. 282]. Он же отмечает, что сословная система, закрепленная в государстве юридически, не отражает реально существующей социальной структуры, поскольку фактически сословная структура имеет корпоративную организацию по месту расселения [50, с. 279], т. е. в различных регионах складываются как различные отношения между сословиями, так и фактическое распределение прав и обязанностей между ними и их внутренняя струк61 тура. Такой же точки зрения на социальную структуру российского общества придерживался Н. Чернов [108, с. 81–101], при этом, отмечая, что реформа 1861 г. приведет к разрушению сословной структуры. М. Ковалевский, используя социологию как инструмент для исследования права в рамках сравнительно-исторического анализа, одним из первых обратил внимание на необходимость учета культурных различий при выводе общих теорий [49, с. 17]. В частности, рассматривая проблему эволюции семьи и собственности, он изучает специфику русской общины. С одной стороны, М. Ковалевский считает, что община не является уникальной для России формой общежития, особенно с точки зрения экономики [49, с. 132–133]. С другой стороны, он видит отличие русской общины в темпах ее развития и причинах разложения. Географический фактор приводит к разложению общины как идеального типа, на социальные группы, в зависимости от территории. Сама же община и ее развитие находятся в зависимости от доминантных групп, которых исследователь относит дворянство, духовенство и буржуазию [49, с. 143]. В качестве вывода, изучив работы отечественных и зарубежных социологов, мы можем сказать, что влияние культуры на социальную структуру выражалось через существование различных типов групп: 1. Доминантная группа(ы) – каждая культура имеет свою группу, которая концентрирует в себе ценности и нормы культуры народа в целом. 2. Управляющая группа(ы) – является группой, осуществляющей контроль и управление другими группами. Может являться одновременно и доминантной. Является фактором формирования других групп. 3. Культура как социальная группа – отличается неким уникальным ценностным компонентом, который определяет как сущность социальных групп, так и может приводить к формированию уникальных групп. Отдельно можно выделить факторы формирования социальных групп, имеющие доминирующие значение только в данной культу- 62 ре. Пример влияния культуры на социальную структуру российского дореволюционного общества приведен в табл. 1. 2. Таблица 1. 2 Культура как фактор формирования социальных групп в России Определение 1. Культура как социальная группа Примеры в российской культуре Ценности – коллективизм. Формы: община, артель. Крестьянство Содержит ценности, воплощенные в виде уникальных социальных форм. 2. Доминантная Является воплощением и группа отвечает за воспроизводство культурных ценностей 3. Управляющая Осуществляет руковод- Государство группа ство другими социальными группами 4. Фактор форВыступает как причина Географический мирования культурных отличий и социальных через нее как фактор групп формирования социальных групп Эта классификация социальных групп, на наш взгляд, может стать основой исследования социальных социальных сетей, заменив собой ту, которая предложена профессором У. Бейкером. Если его типология социальных групп (производители, пользователи, непользователи) является инструментом выявления универсальных принципов функционирования социального конструирования артефактов, то наш подход направлен именно на выявление роли культуры как фактора формирования социальных групп, а через них и социальных сетей. Далее мы рассмотрим теоретическую ценность данной схемы на примере исследования социальных сетей США. Безусловно, здесь мы сталкиваемся с вопросом о достаточных основаниях, позволяющих нам применять выработанную нами классификацию на основе трудов европейских и российских социологов начала века к современному американскому обществу, что на первый взгляд выглядит безосновательно. Между тем, еще в середине XX века П. Сорокин указывал на то, что подобные сходства су63 ществуют и они гораздо шире, чем это может показаться на первый взгляд. Первое сходство – географическое. Обе страны располагаются на огромной территории, обладают значительными ресурсами, включают разнообразную флору и фауну, что сказывается на их самосознании как великих держав. Обе страны склонны вести расточительную политику, культивируют свободу от «узко педантичного склада ума». Второе сходство – тяга к экспансии (преимущественно мирным путем). Россия и США расширяли свои владения на континентах, хотя и используя силовые методы, но все же преимущественно мирным путем, благодаря чему основными принципами, лежащими в основе обоих государств становится борьба с расовой дискриминацией и этническое разнообразие. В-третьих, обе страны представляют собой «единство в многообразии». Речь идет не только о разнообразии этническом, но и явившимся следствием этого культурным и психологическим [87]. Дополнительные основания для сравнения будут приведены нами непосредственно в главе. Поскольку именно американская культура является родиной социальной сети «Facebook», мы также кратко опишем особенности развития сети «Facebook» в других регионах. Это позволит более четко определить роль культуры не только как фактора развития социальных сетей внутри себя, но и за ее пределами, при столкновении с другими культурами. 64 ГЛАВА 2 КУЛЬТУРА КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ В мире социальных сетей сейчас лидирует «Facebook», ресурс, преодолевший в октябре 2012 г. отметку в миллиард зарегистрированных пользователей, о чем на своей странице в этой сети 4 октября написал ее основатель М. Цукерберг [216]. Эта сеть вполне закономерно приковывает к себе интересы научного сообщества во многих странах, среди которых лидирует США. Интернет и социальные сети играют колоссальную роль в современной американской культуре. В конце 2012 г. по результатам исследования статистического агентства PewInternet в сети находился 81 % американцев от 18 лет (N=2261). Среди всех интернетпользователей 71 % имеет аккаунты в сети «Facebook» [225]. Если сравнивать статистику «Facebook» в США и других странах, то именно в американской культуре лидерство этой сети наиболее явно. Такое проникновение социальных сетей в повседневные практики вполне естественно вызывает повышенный интерес американского научного сообщества к ним. В 2012 г. три американских ученых опубликовали статью, в которой анализировалась научная деятельность представителей общественных наук в сфере исследования социальных сетей на основе анализа 438 научных статей. Недолгая история развития самих социальных сетей и отсутствие собранных и выверенных долговременных рядов показателей по развитию данного феномена – это те трудности статистического характера, с которыми с неизбежностью сталкивается любой исследователь, научным интересом которого выступают социальные сети (и как феномен, и как процесс). В данной связи полагаем, что массив, в котором задействовано почти 450 единиц информации, является представительной и надежной базой изучения тенденций в данной сфере. Анализ научных публикаций как метод научного исследования используется достаточно давно, и как самостоятельный метод, и в комплексе с другими при изучении сложных явлений и процессов в обществе (см., напр., [17]). Если обратиться к упомянутой выше работе, выполненной американскими учеными, то в ней, с точки зрения видов деятельности, можно выделить три направления в изучении сетей. Во-первых, это активность пользователей «Facebook» (связи и отношения, обновления статуса и т. д.). Во-вторых, это самая социальная сеть как медиум и ее влияние на процессы взаимодействия людей. В-третьих – опасности и польза, которые приносят социальные сети. В процессе более подробного анализа первого направления было установлено, что больше всего гуманитариев интересует роль сетей в социальном взаимодействии, а меньше всего – формирование идентичности. В подавляющем большинстве статей в качестве примера социальной сети рассматривался «Facebook» [195]. Заметим, что при анализе публикаций отечественных исследователей мы сталкиваемся практически с той же проблематикой (см., напр., [7]): акторы, инициирующие создание виртуальных сетевых сообществ; мотивация вступления в сообщество; соотношение технического и социального при формировании сообществ; проблема критической массы участников сообществ; интенсивный и экстенсивный варианты расширения обществ; о факторах устойчивости сообществ; проблема доверия в глобальных телекоммуникационных сетях; и др. Однако, учитывая то обстоятельство, что отечественная практики исследования социальных сетей интернет-пространства, имеет более «короткую историю» и пока не накопила достаточную статистику показателей, обращение к отечественному опыту, по нашему мнению, возможно лишь при сравнении данных. В то время как статистические данные и высокий уровень научных исследований делают американскую модель социальных сетей оптимальной для анализа и апробирования выбранной нами методологии, а распространение «Facebook» в других странах позволяет более подробно изучить роль культуры в социальном конструировании социальных интернет-сетей. В качестве примера нами будут рассмотрены такие сети как 1) «MySpace» и 2) «Facebook», резко набравшая популярность в последние годы сеть 3) Twitter и 4) блоги, как вид социальных сетей. В первом параграфе нами будет рассмотрена связь американской культуры с формированием социальных групп в социальных сетях. Во втором – влияние региональных культур на развитие сети «Facebook». 66 И еще одно замечание (а скорее, напоминание), необходимое для представления нашей позиции и более глубокого понимания того, о чем пойдет речь далее. 67 2.1. Специфика жизненного пространства человека и его освоения Для определения специфики социокультурного освоения виртуального пространства необходимо, на наш взгляд, хотя бы кратко дать общее представление о том, что есть жизненное пространство человека вообще и как оно осваивается индивидом. При всей простоте постановки вопроса ответ на него не представляется однозначным, поскольку пространство, как «особая форма материи; система с бесконечным числом степеней свободы» [83, с. 1025] проявляется в многообразии форм, которые, порой, не доступны прямому наблюдению и измерению. Например, социальноментальное, психологическое или какое-либо иное пространство, имеющее социальную природу. Задавая то или иное социальное пространство как систему практик, «мы не можем сформулировать точно, что это значит» [46, с. 27]. Задать состояние социального пространства– все равно, что «попытаться исчерпывающим образом задать психологическое настроение человека в фиксированный момент времени; это невозможно в принципе, хотя бы потому, что подвергая человека психологическим измерениям, мы тем самым уже изменяем само это его настроение» [46, с. 23]. Ускользающая от исследователя возможность формализации критериев измерения пространства, приводит к тому, что такие категории как, например, «социальное пространство» или «жизненное пространство» – до сих пор относятся к категориям, слабо разработанным в науке. Известно, что в основе наиболее важных образов лежат какието пространственно-временные формы мира, в котором мы живем. Однако отношение между этими формами и научными категориями является очень сложным. В любой науке есть основные первоначальные понятия, которые в нашем сознании связаны с теми или иными физическими образами. Некоторые основные свойства этих понятий формулируются в виде постулатов и аксиом, т. е. предложений, которые не требуют определений и доказательств, а принимаются в качестве исходных истин. Сами формулировки аксиом отражают интуитивно очевидные свойства этих понятий, соответствующие очевидным свойствам их физических прообразов. Все это в полном объеме можно отнести и к категории «пространство», используемой в блоке социально-гуманитарных дисциплин. «Пространство-время социального мира – это не физическая, соци68 альная или логическая среда для социологических предметов, и не их общие свойства. Мы не можем определить “пространство-время” как концепт через указание на род и видовое отличие, но вместе с тем оно очевидно, поскольку выражения “социальное пространство” и “социальное время” общеупотребимы и как бы сами собою разумеются во всех суждениях, во всех отношениях» [47, с. 66]. Пространство, как фактор, «участвующий» в общественных процессах и влияющий на них, всегда было и остается предметом повышенного интереса исследователей. В теориях о роли географической среды (Геродот, Гиппократ, Страбон), в концепциях географического детерминизма (Монтескье, Тюрго, Гердер и др.) пространство определяется как существенный фактор общественного развития, причем пространство в данном случае уже постулировано, оно уже есть данность. Исследователи свой повышенный интерес к пространству, как реальному, так и идеальному, переносили и на создаваемые искусственные схемы и объекты. Научная традиция исследования пространства в социальногуманитарных дисциплинах строится, как правило, на положениях кантовской философии и его представлений о пространстве как форме чистого созерцания, очищенного как от понятий рассудка, так и от воздействия ощущений [41, с. 48–49]. По мысли Канта, «пространство есть не что иное, как только форма всех явления внешних чувств» [41, с. 52], т. е. единственное и необходимое условие для восприятия внешних явлений. «Никогда нельзя представить отсутствие пространства, хотя нетрудно представить отсутствие предметов в нем… Пространство – это условие возможности явлений» [41, с. 50–51]. Другим важнейшим элементом кантовских представлений о пространстве было положение о предзаданности (Кант говорит «данности») пространства, и о невыводимости его из опыта. «Сам внешний опыт становится возможным, прежде всего, благодаря представлению о пространстве» [41, с. 50]. Действительно, взаимное расположение тел, наличие у них протяженности невозможно устранить из самих основ человеческого знания, которое доставляет повседневный опыт. Реляционные характеристики тел как таковых, и в частности самого человека, не позволяют ему игнорировать расположение тел, наличие среды их взаимодействия. В этой среде протекает индивидуальная повсе69 дневная практика, она является жизненной средой для человека и в то же время остается внешней по отношению к нему. Кант пишет по этому поводу: «Наши истолкования показывают реальность пространства в отношении всего, что может встретиться нам вне нас как предмет» [41, с. 53]. Совсем иным является пространство как «данное». Поскольку оно предзадано, его существование невыводимо из опыта, постулировано. Но такое пространство зависимо от разума (в кантовском смысле), ибо абсолютно. Кант утверждает «идеальность пространства в отношении вещей, если они рассматриваются разумом самим по себе» [41, с. 53]. Где бы оно ни находилось, оно имеет ту структуру, ту размерность, то наполнение, которое приписывает ему разум. В роли такого понятия пространства у Канта выступает пространство геометрии Евклида («пространство имеет только три измерения» [41, с. 54]), т. е. одного из многих пространств, которые могут быть сконструированным разумом. Иначе говоря, это совсем не то пространство, о котором Кант говорил как о непосредственном окружении человека. В рамках нашего исследования важно обратить внимание на следующее. Первое пространство – это внешняя по отношению к телу человека среда его взаимодействий с другими телами и наблюдаемого им взаимодействия друг с другом. Знание этого пространства доставляет человеку повседневный опыт. Строго говоря (в научном смысле этого слова), это даже не пространство. Второе пространство – это один из многочисленных вариантов пространств, понятиями которых насыщены точные науки. Представление о таком пространстве опирается на научное, хотя часто и не является таковым, но оно усвоено в ходе социализации индивида, в частности, благодаря образованию и массовой коммуникации. Разные эпохи и разные общества формировали у принадлежащих им индивидов разные воззрения на пространство. Сам И. Кант пользовался евклидовой геометрией пространства и утверждал, что это единственно возможный подход («необходимый») для формирования адекватных представлений о пространстве. Но, например, О. Шпенглер указывал, что уже во время Канта эта точка зрения была далеко не единственно возможной конструк- 70 цией пространства [115, с. 339]. Таким образом, Кант абсолютизировал одну из возможных идеализаций пространства. Социологическая традиция исследования социального пространства обозначилась в конце XIX в. Внимание к этой проблеме со стороны ученых было вызвано потребностью объяснить особенности упорядоченности жизнедеятельности и общества. Основатель социологии О. Конт использовал понятие социального расстояния и обосновал положение о трехмерности пространства, выделив в нем экономический, духовный и моральный векторы. Э. Дюркгейм объяснил причину неоднородности пространства действием принципа разделения и дифференциации. Г. Зиммель отметил, что индивиды и группы имеют свое место в «социальной среде». Со второй половины ХХ в. наблюдается рост интереса к пространству у социологов, социальных философов и социальных географов. В исследованиях Л. фон Визе, Э. Богардуса, Э. Берджесса, Р. Парка, Я. Морено были поставлены проблемы социальных дистанций и социальных позиций. Р. Парк и Э. Берджесс на примере урбанистического пространства показали социальную неоднородность физического пространства и заложили основы «пространственно ориентированного» направления социологии – социологии города. На необходимость включения в социологическую науку анализа как временных, так и пространственных параметров социальной реальности указывал Э. Гидденс. Сам термин «социальное пространство» появился в понятийнокатегориальном аппарате социологии и ряда других наук в начале 1970-х гг. [80, с. 423–425]2. Степень разработанности проблемы социального пространства и сопряженных с ней вопросов, в научной литературе оценивается как сравнительно невысокая. В обществоведении отсутствует однозначность в терминологическом обозначении социально-пространственных характеристик. В качестве синонимов используются такие интуитивно очевидные понятия, как «общественное пространство», «пространство общества», «пространство жизни человека», «жизненное пространство», «простран- 2 Хотя, справедливости ради, следует заметить, что в научных источниках встречается и иная точка зрения. Так, в энциклопедии по социологии появление термина «социальное пространство» связывается с именем П. Бурдье и датируется 1990 г. – годом выходом его работы «Физическое и социальное пространство» (см., напр., [92, с. 974]). 71 ственный фактор общества», «пространственная сторона социальных явлений», «пространство социальной деятельности», и т. п. [80, с. 423–424]. Всякий раз пространство определяется как данность в силу того, что обыденное мышление снимает пространственно-временные различия, «овеществляя все события во вневременном и внепространственном устойчивом постоянстве наличного “ныне сущего”» [47, с. 68]. Социальная наука относит все предметы социального мира к пространственно-временному горизонту: «пространство» неотделимо от «времени». При этом, обычно, «пространство» принимается как «форма бытия материи, характеризующая ее протяженность, структурность, сосуществование и взаимодействие элементов во всех материальных системах», «время – форма бытия материи, выражающая длительность ее существования, последовательность смены состояний в изменении и развитии всех материальных систем. Пространство и время неразрывно связаны между собой, их единство проявляется в движении и развитии материи» [103, с. 541]. Среди представителей философской науки, находящихся на одном полюсе представлений о пространстве, существует мнение, согласно которому, говоря о пространстве, нельзя говорить о связях, качественных характеристиках. «Специфика категорий пространства и времени состоит в том, что в их содержании не отражаются связи между вещами, способы связи между ними, зависимость одних вещей от других. Бытие выступает абстрактным, без качественных различий, а, следовательно, нейтральным, равнодушным. Поэтому употребление таких понятий как «пространственная связь», «временная связь», нельзя признать удачными» [77, с. 90]. На противоположном полюсе – иные представления. «Пространство-время социального мира – не “общее понятие”, существующее само по себе, отдельно от социальных отношений, как некий нейтральный фон, на котором происходят события. Пространство-время нельзя представить как нечто, независящее от того, что происходит в социальном мире. Социальные отношения не просто существуют в некоем фиксированном пространстве-времени, как пассивной “среде”: напротив, они задают структуру близости между событиями, образующими временные последовательности» [47, с. 67]. Иначе говоря, пространство понимается как система связей и отношений (структура) сосуществующих материальных состояний. Обращение к социальному про72 странству в этом случае означает анализ общества как системы связей и отношений сосуществующих материальных состояний. Не оспаривая важности научного спора об определении категорий, заметим, что в рамках нашего исследования более значимым является понимание соотношения жизни и пространства. Иначе говоря, важно обратить внимание на две взаимосвязанные стороны социального пространства. Оно выступает как комплекс условий жизни людей, «потребляющих» это пространство и удовлетворяющих свои потребности, что находится в прямой зависимости от качества этого пространства. Одновременно социальное пространство является совокупностью условий для творческой деятельности, формирующей новые направления в науке, искусстве, культуре и т. д. Возможность создания благоприятного жизненного пространства в значительной степени определяется путями и методами решения проблем социального пространства в целом. «Обычный человек живет в мире, который является для него “реальным”, хотя и не все его аспекты “реальны” для него в равной степени и он “знает”, хотя и с разной степенью уверенности, что этот мир обладает такими-то и такими-то характеристиками… Рядовой человек обычно не затрудняет себя вопросами, что для него “реально” и что он “знает”, до тех пор, пока не сталкивается с проблемой того или иного рода. Он считает свою “реальность” и свое “знание” само собой разумеющимися» [4, с. 9–10]. В этой связи уместно напомнить гипотезу эстонского психолога М. Хейдметса, согласно которой горожанин обращает специальное внимание на среду (в нашем случае, пространство) преимущественно тогда, когда в ней что-то не так [105]. Пока в среде все в порядке, ее склонны не замечать. Указанная гипотеза подтверждается многими исследованиями (см., напр., [101, с. 38-45; 78, 96] и др.): словесная активность респондентов растет по мере ухудшения средовой ситуации. Пока в среде все хорошо, говорить как бы не о чем. Недостатки же и перебои в функционировании среды обсуждаются горожанами весьма увлеченно и с чувством ответственности. Для понимания жизненного пространства и / или жизненного мира необходимо обратиться, как минимум, к наиболее известным авторам, научным интересом которых стадо обращение именно к этим феномена. 73 Не вдаваясь в тонкости философского спора, обратим внимание, что жизненное пространство может быть определено как часть более крупной «конструкции» - социальное пространство. В обращенных к человеку философских течениях сформировалось во многом противоположное соединение жизни и пространства. Г. Риккерт связывает пространство цивилизации с ценностями культуры. Он выдвигает категорию «жизнь» в качестве понятия для осмысления временных и пространственных структур. На переднем плане оказывается мир человеческих ценностей, структурирующий пространство, как центр жизненного пространства (см.: [79]). Корни философского анализа категории «жизненное пространство» заложены в поздней феноменологии Э. Гуссерля, а точнее, в его понятии «жизненный мир», именно он концентрирует немаловажный для человека мир, мир первоначальных допредикативных истин. В общем, трактовка «жизненного мира» заключается в изначально разомкнутом пространстве человеческого существования [21, с. 297–331]. М. Хайдеггер, изучая вопрос о пространственной организации «бытия-в-мире», обнаруживает, что сам опыт ориентации человека в мире и любой повод освоения окружающего определяется уже имеющимся опытом быть «вблизи» какого-то сущего, опытом удержания его «под рукой» [104]. Большое влияние на разработку категории «жизненное пространство» оказал психолог К. Левин. Он ввел это понятие для того, чтобы показать, что истинной средой обитания человека являются те фрагменты физической реальности и социальной среды, которые отражены в сознании человека и на которых строится его поведение. Жизненное пространство человека, по мысли К. Левина, определяется не столько материальными благами, которыми он владеет, сколько знаниями и возможностями влияния на процессы, происходящие в мире. К. Левин изображал жизненное пространство в виде овала, в центре которого находится круг, символизирующий внутренний мир человека. Жизненное пространство обрамляет (опять-таки!) две границы: внешняя и внутренняя. Внешняя грань является рубежом жизненного пространства в пределах реального физического и социального макромиров, внутренняя грань отделяет внутренний мир человека от его психологической среды в пределах жизненного про74 странства. Также К. Левин выделяет сенсомоторную область (оболочку внутреннего пространства), которая является своеобразным фильтром между внутренней и внешней средой. К. Левин выделил пространство свободного движения, к нему относились те сферы жизни, в которых человек хорошо ориентировался (примером такой сферы может быть профессиональная деятельность). Специалист, знающий дело, чувствует себя комфортно и свободно в своей сфере, но оказываясь в чуждой ему профессиональной среде, ощущает себя новичком и нуждается в поддержке профессионала. Влияние эмоционального напряжения и утрата безопасности приводят к возникновению регрессии жизненного пространства, проявления которой видны в дезинтеграции, снижении дифференциации отдельных областей и сокращении временной перспективы. Эта регрессия может быть временной или необратимой. Отдельный срез жизненного пространства, проанализированный в конкретный момент времени, К. Левин называет «полем». В этой связи заметим, что соотношение категорий «пространство» и «поле» в науке до сих пор однозначно не определено. Так, например, исследователи в области естествознания используют дефиницию пространства для определения чаще употребляемого ими понятия поля. «Поле – пространство, в пределах которого проявляется действие каких-либо сил» [72, с. 448], иначе говоря, поле – вещественная функция нескольких переменных. Поля физические определяются в «Политехническом словаре» как формы материи, связывающие вещества в единые системы и передающие с конечной скоростью действие одних частиц на другие. Интересно отметить, что в последнее время отечественными учеными– социологами довольно активно стала использоваться категория «поле», понимаемое именно как место столкновения каких-либо сил [46, 114]. В социально-гуманитарных дисциплинах, как правило, поле понимается как составляющая пространства (см. напр., [26, 89] и др.). Итак, согласно теории К. Левина, жизненные ситуации, в которые попадает человек, предполагают его взаимодействие с определенным количеством людей и объектов, и проявление себя в какомто одном образе, однако он имеет огромный багаж опыта, который нельзя исключить из его жизненного пространства. Следовательно, любая реакция в поведении содержит в себе заряд этого опыта, и 75 досконально может быть понята только посредством этого опыта, или же как действие в осуществлении будущих планов. К. Левин подчеркивал, что в «поле» прошлое представляется человеку установками, знаниями и пережитыми чувствами в связи с теми факторами, которые оказывают влияние в данный момент, а также теми подструктурами внутреннего мира человека, которые были сформированы ранее. Будущее в «поле» представляется человеку в виде тех планов, целей и ожиданий, которые касаются происходящего в настоящий момент времени. Жизненное пространство человека начинает расширяться от детства к зрелости, и к старости сужается. Более широкая часть этого «предмета» попадает на пик жизненной активности человека, на то время, когда он достаточно сформирован по широкому кругу вопросов, когда у него много социальных контактов, а его внутренний мир богат и хорошо структурирован. Возрастные пределы человеческой жизни предполагают отмирание целых областей жизненного пространства: профессиональную, творческую, политическую, родственную. Отмершие области могут представляться человеку только в виде воспоминаний из прошлого и не иметь никаких перспектив развития в будущем [58]. Не имея возможности представить все имеющиеся в научной литературе подходы и взгляды на то, что же представляет собою жизненное пространство (а это такие авторы как: А. А. Бодалев [6], Л. П. Гримак [19], Ю. М. Лотман [62], П. И. Яничев [123] и др.), представим подход К. Уилбера. Он, исследуя жизненное пространство, сделал предположение, что проблемы, возникающие у конкретной личности, имеют прямую зависимость от того, где она проводит границу между собой и действительностью. Чем шире область самоотождествления человека, тем большее содержание мира человек признает своим. Он приводит четыре варианта прохода границы между «Я» и «не Я» [100]: 1. Уровень «маски» – самая узкая территория Я, приравненная только к части своего сознания, к тому, что человек предъявляет окружающим. 2. Уровень эго – граница располагается между телом человека и его сознанием, при этом существует конфликт между духовной и телесной сферой. 76 3. Организм в целом – граница проходит между внешним миром и телом, душа с телом находятся в состоянии единства и гармонии, но они противопоставлены миру. 4. Увеличение пространства своего «Я» до бесконечности, отождествление себя со Вселенной. К. Уилбер полагает, что любая граница есть источник конфликта, поэтому проблемные вопросы, возникающие в рамках жизненного пространства, должны быть направлены на расширение пространства «Я», на осознание единства с другими людьми и миром в целом. Интерсубъективный жизненный мир, как место, в котором человек обнаруживает себя в общении с другими, как пространство, изначально воспринимающееся индивидом в виде нечто объективного, постигаемого им и другими людьми мы можем обозначить как пространство повседневности. Пространство повседневности обнаруживает себя как совокупность нерефлексированных, синкретических аспектов социальной жизни. Оно имеет свои пределы выраженные межличностными отношениями, домом, районом, городом, территорией. Так проявляет себя сфера ближайшего окружения, главных или основных агентов социализации, первичных малых групп [88, с. 208–209]. Пространство повседневности, как часть жизненного пространства человека, включает в себя небольшой объем мира, микромир. Человек начинает осваивать его с первых дней жизни, в семье, в школе, в общении с друзьями. Приобретенные человеком, посредством тесных спонтанных контактов, навыки, знания и стереотипы поведения, в дальнейшем служат основанием для приобщения к социальному пространству и формирования на его основе собственного жизненного пространства. Многое из того что человек усваивает в детстве, он не изменяет в последствии, только пополняет свои знания и тем самым обогащает свой жизненный опыт. Пространство повседневности – это область общедоступных, понятных каждому человеку знаний и навыков, получаемых из трех источников [88, с. 196]: 1) общение в малой группе (семья, родня, ровесники); 2) обучение в школе, получение общего образования; 3) средства массовой информации (на радио и телевидении помимо коммерческой информации существует социальна реклама, 77 типа «Позвоните родителям», «Города как дети, и нуждаются в опеке», «Берегите близких»). В этой связи заметим, что повседневная практика социальной коммуникации посредством современных технологий нивелирует отличия, сформированные неспосредственным пространственным окружением [33, с. 144], а одним из очевидных примеров массовых постмодернистских практик, утверждающие отмену пространства как фактора физической реальности, формирующего или(и) влияющего на социальные структуры, является феномен социальных сетей. Пространство повседневности, представляет «сферу эмоциональной привязанности, чувства взаимной симпатии, чувства долга по отношению к детям, пожилым и слабым» [53, с. 167]. В повседневном пространстве человек на максимальном уровне соблюдает культурные условности и стремится выглядеть лучше, чем он есть на самом деле. Такая способность индивида, как осваивание содержания компонентов и связей, присутствующих в жизненном мире, определяет его жизненное пространство. С индивидуальной позиции, жизненное пространство выступает для человека, как поле актуальных возможностей. Это та область бытия, которая поддается сознательному изменению, в которой возможно конструирование мира, в соответствии с теми или иными установками и ориентирами признанными и принятыми человеком ранее. Диалог человека с жизненным миром постоянен. Языком этого диалога выступают две плоскости, жизненные ситуации и деятельность человека. По ходу жизни человек решает задачи, которые перед ним ставит мир. Подобная трактовка близка теории Дж. Келли, согласно которой человек постоянно занят принятием или отвержением выдвигаемых им самим гипотез [160, с. 131]. Этот диалог никогда не прекращается, он необходим человеку для развития и составляет суть его жизни. Результатом направленной на себя деятельности человека, является изменяющийся окружающий мир. Жизненное пространство – это не то что я думаю, представляю в своих мыслях, а то чем я живу. Жизненное пространство является для человека средством самоосуществления. К. Роджерс в своей теории личности, говорит об уникальности, субъективности пережива- 78 ний личности. Он считает, что интерпретации событий собственной жизни детерминируют поведение человека. В рамках нашего исследования важно подчеркнуть, что подлинным индивид может считать то, что существует в пределах его внутренней системы координат или субъективного мира, в содержание которого входит все осознаваемое человеком в любой данный момент времени [160, с. 152]. В терминах М. Хайдеггера, это звучит следующим образом: «где мир становится картиной, там к сущему в целом приступают как к тому, на что человек нацелен и что он поэтому хочет ответственно преподнести себе, иметь перед собой и тем самым в решительном смысле пред-ставить перед собой. Картина мира, сущностно понятая, означает таким образом не картину, изображающую мир, а мир, понятый в смысле такой картины» [104, с. 49]. Тогда жизненное пространство человека может быть понято как индивидуальная или коллективная (групповая) «картина мира». «Что такое картина мира? По-видимому, изображение мира. Но что называется тут миром? Что значит картина? Мир выступает здесь как обозначение сущего в целом. Это имя не ограничено космосом, природой. К миру относится и история. И все-таки даже природа, история и обе они вместе в их подспудном и агрессивном взаимопроникновении не исчерпывают мира. Под этим словом подразумевается и основа мира независимо от того, как мыслится ее отношение к миру» [104, с. 49]. Однако жизненный мир – это еще и опыт совместного-сдругими мира. А. Шюц [120] называет основой такого опыта доверие к наличию этого мира. Это не вера в существование этого мира и его элементов, как, например, в Бога или его отсутствие, доверие не иррационально как вера. Всегда существует возможность верификации мира за пределами нашего непосредственного восприятия и его составляющих, но мы, чаще всего, не производим подобной проверки. Мы доверяем внешнему миру постольку, поскольку наш опыт мира непосредственного окружения схож с ним. У нас, с одной стороны, нет иррациональной веры в наличие мира, находящегося за пределами непосредственного опыта, с другой, моя повседневная практика такова, что я, хотя и имею возможность проверить доставленную мне по каналам социальной коммуникации, это не делаю. Я 79 именно «доверяю» этой информации, т. е. у меня нет твердой веры в нее, но и нет оснований сомневаться в ее истинности. Но когда наше доверие внешнему миру оказывается подорванным, мы пытаемся либо изменить его, либо измениться сами. Совместный-с-другими мир, как отмечает В. Б. Звоновский [33], становится ареной взаимной верификации и коррекции привлеченного и собственного опытов, с одной стороны, и единственной возможностью специфически социальной деятельности человека, с другой. Одним из важнейших видов такой деятельности являются хозяйственные практики, в ходе которых люди объединяются ради достижения совместных целей и, очевидно, вступают в отношения доверия. Не случайно, видимо, одной из основных проблем социальных интернет-сетей является тема доверия. Таким образом, можно заключить, что каждый человек сам созидает свой мир, и независимо от того каков этот мир (грустный или радостный, адекватный или неадекватный), интерпретация этого мира будет определена тем образом, который сформировался у человека в течении жизни, и объяснения происходящего будут основываться только на собственном опыте. Присутствие человека в разных сферах его мысле- и жизнедеятельности интегрируют ценностные структуры, которые объединяют его с видимым единством повседневности, проявляющимся в предметном и знаковом окружении человека. Это единство культивирует приспосабливаемость человека к знаковым условностям и предметным условиям наличного образа жизни. Проанализировав понятия «жизненный мир» и «жизненное пространство» можно сделать следующие выводы. Чувствуя практическую наличность жизненного пространства, человек вступает в социальное взаимодействие, которое является потребной основой коммуникации и ориентации, в данное время в конкретной точке жизненного пространства. Жизненные ориентиры человека, между тем, постоянно модифицируются и влияют тем самым на само- и мироощущение индивида, который осваивает жизненные ситуации, актуализируя прошлый жизненный опыт. Жизненное пространство человека, представляет собой динамичную систему, внутренняя структура которой содержит различные уровни включенности человека в социальную реальность: уро80 вень телесной организации, идентификационный уровень, уровень повседневности. Заметим, что два последних уровня уже подвержены влиянию социальных интернет-сетей. Конструируя и структурируя жизненное пространство, человек осваивает, прежде всего, свой жизненный мир, который представляется областью потенциально возможного, перемещая то что содержит жизненный мир в сферу актуального человек создает свое жизненное пространство. Этот процесс, по сути, постоянный и диалогичный, человек ведет диалог со своим жизненным миром. В это «потенциально возможное» все в большей степени входит то виртуальное, что предлагают новые средства коммуникации. Реальность (жизненный мир человека) конструируется. И ключевым термином здесь становится термин «реальность», понимаемая как «качество, присущее феноменам, иметь бытие, независимое от нашей воли и желания (мы не можем «от них отделаться»)» [4, с. 9]. Жизненное пространство предоставляется человеку как пространство для его самоосуществления. Самоосуществление требует расширения границ и выходит за пределы реального мира, делая иной мир таким же реальным и доступным. Путь преобразования потенциального содержания жизненного мира в актуальное содержание жизненного пространства дает человеку возможность конструировать альтернативы личностного саморазвития, ориентируя ресурсы на поддержание существующих границ жизненного пространства или на их изменение (сужение, расширение). Следовательно, для создания своего актуального жизненного пространства, человек должен иметь представление о пространстве мира в целом, картине мира, то есть представление о пространстве возможного. Виртуальный мир становится таким же реальным, как и реальный, более того, свой новый жизненный мир (виртуальный) человек строит по образу и подобию… 81 2.2. Культура как фактор развития социальных сетей в США Первая социальная сеть была создана в США в 1997 году на сайте sixdegrees.com. В этой сети впервые пользователи смогли создавать свой профиль и списки друзей. Технология сообщения между пользователями уже существовала тогда в форме ICQ и, более того, ICQ также позволял создавать списки друзей. Ключевой идеей стала возможность просматривать списки друзей своих друзей, что стало шагом к реализации идеи «шести рукопожатий» С. Милграмма, которая к тому времени завоевала популярность и была реализована в виде фильмов, пьес и т. д. [159, p. 26; 138, p. 023]. «Classmates.com», также существовавшая ранее, позволяла находить одноклассников и однокурсников, однако была лишена возможности создавать профили и списки друзей, приобретя эти способности позже. В 2000 г. «Sixdegrees.com» закрылся из-за финансовых проблем. Одной из особенностей поведения пользователей сайта стало непонимание необходимости привлечения в сеть тех людей, с которыми они общались вживую. Однако импульс был подхвачен, и в промежуток между 1997 по 2000 гг. возникло несколько социальных сетей в разных странах, которые включали в себя следующие обязательные компоненты: профиль, создаваемый самим пользователем, список «друзей» и систему обмена сообщениями. В США – «AsianAvenue», «BlackPlanet», и «MiGente», в Корее в 1999 г. был запущен «Cyworld» и приобрел черты полноценной социальной сети в 2001 г. В Швеции в 2000 г. был запущен «LunarStorm». Следующий этап начался с создания сети «Ryze.com», запущенной в 2001 году как сеть для установления бизнес-контактов. Несмотря на то, что сайт так и не стал популярным, он дал импульс для создания профильных социальных сетей, специализирующихся на конкретной социальной группе. Сейчас наиболее успешным примером такого сервиса является «LinkedIN». Первой сетью, разрабатывавшейся как сеть общего доступа, рассчитанной на широкую аудиторию, стала «Friendster», которой было суждено стать «одним из крупнейших разочарований в истории интернета» [138, p. 215]. «Friendster» – это первая социальная сеть с точки зрения получения патента (2002 г.). Создатели сайта ввели ограничение на просмотр профилей, находящихся далее чет82 вертого уровня знакомства. Соответственно, чтобы «добраться» до нужного профиля (к примеру, какой-либо известной личности) необходимо было заполучить в «друзья» пользователя, через списки которого это можно было сделать. Это породило известный в социальных сетях феномен «коллекционирования друзей», что было поощрено сами создателями в виде рейтинга самых популярных пользователей. «Коллекционирование друзей» породило массовое создание фальшивых профилей, героями которых были политические лидеры, знаменитости или просто вымышленные объекты. Пытаясь решить проблему, руководство отменило рейтинг популярности, однако это уже не могло спасти сайт и в 2003 г. его упадок стал очевидным. Friendster до сих пор популярен в некоторых азиатских странах, однако в США сеть утратила свои позиции [159, p. 27]. Случай Friendster позволил всем производителям социальных сетей вынести один главный вывод: на этих сервисах социальная составляющая всегда будет сильнее технической, а постройка сервиса без учета мнений пользователей ведет к его гибели. Сама структура социальной сети, объединяющей тысячи людей между собой, как ни парадоксально, способствовала разрушению «Friendster». Когда появился новый сайт – «MySpace» (2003 г.), пользователи «Friendster» стали посылать сообщения другим пользователям, приглашая их в новую социальную сеть. В отличие от «Friendster» «MySpace» развивался с четкой ориентацией на интересы конкретных социальных групп. Открытость и большая свобода сети, привлекли в нее исполнителей инди-рока, популярного в эти годы в Калифорнии. Не всегда имея деньги на рекламные компании в традиционных СМИ, музыканты с удовольствием воспользовались предоставленными возможностями, образовав референтную группу для молодежи в возрасте 12–17 лет, которую позже назвали «поколением MySpace». Этот термин обозначал молодых людей, для которых сеть стала повседневной практикой и пространством социализации, в отличие от взрослого поколения, для которых и сеть и интернет являются дополнением к повседневным практикам. Музыканты создавали свою официальную страницу в этой социальной сети, где сообщали последние новости, а также выкладывали отдельные композиции или их фрагменты, что в усло83 виях жесткой системы защиты авторского права в США, вкупе с ценой лицензионной продукции, привлекало к их страницам тысячи пользователей. Однако, делая ставку на определенную возрастную группу, сети пришлось столкнуться с проблемами, порожденными этим выбором, и с социальными группами «не-пользователей», также формирующих свои «страхи» о ней, исходя из этих проблем. Ключевой проблемой, которую приходится решать всем сетям, развивающимся в США, является насилие в отношение детей, о которой в свое время Ж. Бодрийяр писал как о мании американского общества [9, c. 108]. История «страха» педофилии в социальных сетях развивалась по всем канонам формирования «моральной паники», которая, по мнению Э. Марвик, носит в американской культуре цикличный характер и является более частным случаем «технопаники». Для создания этого необходимы: социальная группа, выступающая в качестве «козла отпущения» и несущая разной степени реальности угрозу для большей части общества, базовые «страхи», которые могут относиться к новым технологиям в принципе, а также заинтересованные в панике группы, которые можно условно разделить на общественные и властные. Отражение этой проблемы в традиционных СМИ является не причиной, а следствием взаимодействия этих элементов между собой. В СМИ традиционно любая социальная сеть считается потенциально способствующей развитию девиантного поведения, вопервых, потому, что облегчает установление контактов внутри нее, а во-вторых, потому, что позволяет пользователям, в том числе детям, скрывать в ней свою частную жизнь. Почва для развития в США проблемы педофилии в сетях была подготовлена общими работами, в которых утверждалось, что сеть облегчает контакты и развитие групп людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Так, к примеру, в исследовании 2008 г. (N=434) было установлено, что вероятность стать жертвой харрасмента резко увеличивалась с использованием социальных сетей [137]. Пика популярности проблема «он-лайн хищников» (как называли интернет-педофилов), достигла в 2007 г., хотя и до этого информация периодически появлялась в СМИ. Начало популяризации этого страха положила передача «TocatchaPredator» на канале NBC. 84 Суть ее заключалась в том, что ведущие шоу заводили страничку на сайте социальной сети, на которой были размещены данные одной из специальных агентов. Девушка выдавала себя за несовершеннолетнюю и поддерживала переписку с людьми, которые предлагали ей совершить сексуальные действия противоправного характера. Этому человеку назначалась встреча, после чего его встречал сам ведущий программы, а также группа полиции. После успешного пилотного выпуска шоу приобрело формат сериала. Эксперименты проводились по всей стране, что только усиливало отношение к социальным сетям как источнику насилия и опасностей [179, p. 4]. Появились упоминания в региональной прессе о подобных случаях, часть из которых оказалась просто слухами. Поскольку в том же году прошел ряд судебных процессов, на которых различные сроки получили педофилы, организовывающие свои контакты через сеть MySpace, то вскоре порочный круг «Он-лайн хищники» – «MySpace» замкнулся в глазах общества. Однако критический анализ показывает, что моральная паника в США явно не пропорциональна самой проблеме и опирается на искаженные и недостоверные факты. Так, например, утверждение о том, что в сетях постоянно присутствуют 50 тысяч «хищников», произнесенное на самом высоком уровне, явилось следствием использования непроверенной информации и получило распространение благодаря заинтересованности СМИ, в раздувании этих страхов, которые были явно преувеличены [254]. В 2008 г. согласно исследованию респондентов от 10 до 15 лет (N=1588), 15 % из них подвергались нежелательным сексуальным домогательствам в интернете, но только 4 % именно в социальных сетях [196]. Главный вывод, который мы должны сделать, рассмотрев данную ситуацию, заключается в том, что в формировании проблем и, соответственно, образа как социальных сетей в целом так и отдельных ресурсов, большую роль следует отвести СМИ, не только как отражающих мнение «не-пользователей», но и как формирующих это мнение. То, что СМИ действую идентично в разных странах, подтвердил случай Дании. В этой стране развитие социальной сети Arto также пережило период моральной паники, отрицательное освещение в традиционных СМИ, требование принятия правовых актов, ограни85 чивающих деятельность сайта, запуск по телевидению аналогичного американскому шоу проекта «Operation X – Narret til porno» [165, p. 7]. Суть «моральной паники» в отношении «MySpace» заключалась не только в самой социальной сети. Как отмечает ряд авторов, это была попытка взять под контроль молодежь более старшими возрастными группами, поскольку появление интернета привело к существенному ценностному разрыву между поколениями, усугубленного общим кризисом американского института семьи в конце 90-х гг. [140, p. 82]. Технология, таким образом, вновь оказалась заложником социальных трансформаций. «MySpace» начал переживать кризис, усилившийся расширением к 2007 г. конкурирующей социальной сети «Facebook». В 2004 г. студент Гарварда Марк Цукерберг запустил сайт «thefacebook.com», позже ставший известным как «Facebook». Сайт был ориентирован на студентов Гарварда как социальную группу, и попасть туда могли лишь студенты с почтовым ящиком, находящемся на сервере университета. В сентябре 2005 г. «Facebook» с целью расширения аудитории объявил о доступности регистрации для других социальных групп: учеников высшей школы (им разрешалось регистрироваться с разрешения администрации) и работников корпораций (их адрес почты должен был заканчиваться на .com). В случае с учениками школы расширение также происходило через существующие связи: ученики колледжа прислали персональные приглашения школьникам, а те – своим друзьям [258]. Первые также исполняли роль референтной группы: многие учащиеся регистрировались в «Facebook» «в ожидании учебы в колледже» [258]. Выбрав другую социальную группу как целевую аудиторию, «Facebook» определил свое развитие решением проблем, вызванных этим выбором. «Facebook» удалось избежать проблем, подобных «MySpace» во многом благодаря стереотипному восприятию его как «интеллектуального сайта», который тянется за ним до сих пор [143]. Кроме того, компания более технически и социально грамотно подошла к решению проблем безопасности несовершеннолетних пользователей, стараясь максимально быстро реагировать на возникающие 86 угрозы. Конфликт имел место осенью того же 2007 г. когда генеральный прокурор штата Нью-Йорк Энди Куомо инициировал судебный процесс против компании, обвинив ее в том, что она не обеспечивает безопасность подростков в сети. Основанием послужило исследование, в ходе которого полицейские создав ложные профили несовершеннолетних пользователей, устанавливали контакты в сети. В течение двух недель им предлагали ссылки на порнографический контент, делались различный предложения сексуального характера. Несмотря на обращения в центр обслуживания, никаких мер предпринято не было [256]. «MySpace» в схожей ситуации летом того же года отказался предоставить полиции информацию о своих пользователях, среди которых были подозреваемые в совершении насильственных действий. Вместо этого социальная сеть удалила около 7000 профилей, причем так увлеклась этой задачей, что удалила и «правильные» профили. «Facebook» планомерно стал решать возникшие проблемы как в правовом, так в социальном и техническом отношений. К маю 2008 г. было объявлено о внедрении более 40 новшеств, обеспечивающих безопасность несовершеннолетних в сети [249]. Важным отличием «моральной паники» в отношении «Facebook» от «MySpace» являлся тот факт, что первом случае инициатива исходила преимущественно от государственных органов, а во втором и от родителей как социальной группы. Другими словами, детское насилие стало для сети проблемой не социальной, а государственно-правовой. С другой стороны, любая социальная сеть не может быть полностью безопасной, поскольку угрозы при ее использовании могут исходить не от самих производителей сети или от каких-то конкретных социальных групп, вроде хакеров или педофилов, а проецироваться в сеть самими пользователями как составляющая их культурных установок. В 2011 г. было проведено исследование среди американских родителей, имеющих детей в возрасте от 10 до 14 лет (N=1007), посвященное проблеме присутствия их несовершеннолетних детей в сети «Facebook» [246]. Выяснилось, что не менее 82 % родителей выражали беспокойство по поводу присутствия своих детей в сети, однако, в среднем 64% из них помогали своим 87 детям создать свой аккаунт, причем наибольший процент родителей (78 %) составляли те, чьи дети находились в возрасте 10 лет [246]. Только 53 % знали, что вообще существует некий возрастной порог для регистрации, однако из оставшихся наибольшее количество указали его правильно. При этом большинство указало, что порог регистрации должны определять родители, что социальная сеть необходима ребенку для контактов с теми же родителями, друзьями и родственниками, а также для учебы [246]. В 2012 г. в ходе исследования пользователей в возрасте от 12 до 14 лет (N=256) было установлено, что главной угрозой для них являлся буллинг (52 %), нежелательные контакты (25 %), нежелательное раскрытие информации (17 %) и недопонимание (7 %) [148]. Другими словами, угрозы связанные с работой сети и служб сервиса значительно уступали тем негативным последствиям работы в сети, которые создавали сами пользователи. При этом нельзя не заметить, что и «MySpace» и «Facebook» не подстраивались под пользователей, а ориентируясь на государство, пытались создать свое пространство максимально безопасным, демонстрируя уважение к правовым нормам, характерное для американской культуры. Об этом еще в середине XIX века писал А. Токвиль, когда указывал на то, что «в Соединенных Штатах каждый в каком-то смысле лично заинтересован в том, чтобы все исполняли законы» [97, c. 90]. Нацеленность на другую аудиторию создала для «Facebook» другую проблему – приватности пользователей и конфиденциальности частных данных, которая усилилась с выходом на международные рынки. Представление об интернете, как о месте, стирающем все границы социального, и погружающего индивида в самоконструируемое социальное пространство, в случае социальных сетей оказалось неправильным. В социальных сетях достоверная информация о себе является аналогом денежного обращения, позволяя пользователю приобретать социальных капитал [151]. То, что без учета мнения пользователей любые операции с их информацией влекут за собой значительные риски, подтвердил случай с введением «службы рассылки новостей» (FacebookRSSfeeds). 88 Изначально все данные, помещенные пользователям в сеть, становились публичными, начиная от сведений в профиле и заканчивая любым действием, совершенным им в сети. Функция «новостей» позволяла пользователю увидеть на одной странице все действия его друзей. Пользователь мог и сам узнавать эти новости, переходя на интересующие его страницы, теперь же «Facebook» решил эту проблему технологически, однако по принципу ассиметричности технологическое решение имело социальные последствия. Пользователи почувствовали себя «открытыми», поскольку если в обычной жизни они конструировали границы своей приватности, то здесь это решение было принято за них [177, p. 14]. С этим нововведением пользователи решили бороться с помощью самой сети – создав группу «против Новостей Facebook». Это лишний раз подчеркнуло социальность сети – с технической точки зрения информация об изменении в системе была доступна всегда, ее лишь сделали более прозрачной [159]. В 2007 г. «Facebook» объявил что функция поиска будет доступна для любых людей, в том числе не зарегистрированных в сети. «Facebook» при расширении своей аудитории ориентировался не только на образовательный, но косвенно и на критерий статусный. «Facebook» осенью 2007 г. заключил договор на разработку мобильного приложения «Facebook» для смартфона «Blackberry», а на сегодняшний день интегрируется с операционными системами компании «Apple». Расширение «Facebook» породило прогнозы о скорейшем закрытии «MySpace», однако этого не произошло. Пережив период кризиса, «MySpace» уверенно занял второе место в списке наиболее посещаемых социальных сетей США. Ранее мы отмечали, что ключевым фактором падения популярности «MySpace» стало то, что сеть не справилась с решением проблем, вызванных ориентацией на молодежь как социальную сеть. Это привело к массовому падению аудитории, однако вскоре вновь начала набирать популярность. В том же 2007 г. было закончено диссертационное исследование Д. Бойд, по результатам которого она высказала мнение о том, что «MySpace» является сетью, ориентированной на афроамериканскую часть населения, со среднем или низким уровнем образования [143]. Таким образом, бинарная структура воспроизводила культур89 ный разрыв, вызванный расовыми различиями (как социальнобиологической конструкции) как, выражаясь словами Г. Спенсера, «эволюционным фактором» [93, c. 18] американской культуры. В качестве метафоры, Д. Бойд использует понятие «гетто», с которым сравнила «MySpace» одна из школьниц, у которых она брала интервью, и под которым понимается пространство, исторически выделенное по расовому или классовому признаку населяющих его людей. Как подчеркивает автор, ее аргументы не являются строго статистическими, хотя эмпирические данные и привлекаются в качестве доказательства ее теории. Надо отметить, что получение статических данные в случае «Facebook», равно как и ряда других сетей, является серьезной проблемой, поскольку социальная сеть имеет полное право держать все данные в тайне, чем FB активно пользуется, запрещая использование программ для сбора данных автоматическим способом (правила пользования [218], п. 3. 2). Поэтому двумя другими источниками статистических данных являются данные социологических исследований и независимых агентств, которые, правда, практически не индексируют расовую принадлежность пользователей сетей. В 2009 г. спустя два года после публикации статьи о расовых различиях пользователей [248], служба FB опубликовала статистические данные [253], из которых следовало, что хотя этнический разрыв и существовал в 2006–2007 г., к 2009 г. количество белых и афроамериканцев зарегистрированных в сети было примерно равным. Однако, как продолжает настаивать Д. Бойд, если принимать во внимание мотивацию пользователей, формы их работы в сети, характеристики их контактов и другие данные, не отраженные в цифрах пользователей, разница по прежнему остается. В среде американских тинейджеров существуют устойчивые стереотипы и социальные категории, которые являются факторами складывания групп и групповых субкультур и которые базируются на расовых отличиях, и которые соответственно влияют на характер социальных практик в повседневной жизни и в сетевом общении. В общем, как точно заметил упоминаемый нами А. Токвиль, рассуждая об американском обществе, «…судьба негров в определенной степени переплетается с судьбой европейцев. Эти две расы связаны друг с другом, но смешаться они не могут, им одинаково трудно как 90 полностью разделиться, так и окончательно объединиться» [97, c. 252]. Эмпирической базой для выводов Д. Бойд послужили результаты социологических исследований Э. Хагиттари [158, p. 284] в 2009 г. в университете Акрон (ш. Огайо). Пользователи «Facebook» были преимущественно белыми, с более высоким уровнем дохода. Также было выявлена зависимость работы в сети «Facebook» от уровня образования респондентов. Если студенты бакалавриата использовали «MySpace» и в основном для развлечений, то аспиранты и преподаватели, использующие «Faceboo», поддерживали сервис для связи с коллегами и друзьями, а также для работы. Именно разница в социальных группах, формирующихся в различных сетях, обуславливает необходимость иметь аккаунты в обеих сетях и таким образом приобретать социальный капитал, хотя сетевая активность при этом остается различной. В том же году было закончено исследование молодежи – пользователей сети Twitter (N=515), которое показало существенную разницу между различными этническими группами. Наиболее активными пользователями оказались афроамериканцы, а главным мотивом их использования сети стало получение информации о развлечениях и жизни знаменитостей [157]. Таким образом, при выборе пользователем сети, какие была слова не использовались им для выбора сайта «технически сложный», «клевый», «скучный» они лишь маскируют существующее глубинное различие между связью сети с определенной аудиторией. Бинарная система социальных сетей в США существует благодаря существующему в обществе расколу на доминантные социальные группы и является отражением данной структуры. Пример американских сетей показывает, что с технической точки зрения создание единой объединяющей сети представляется маловероятным. Как мы указывали ранее, в рамках «социальной конструкции технологии» ключевой элемент завоевания аудитории – это техническое решение проблем, возникающих при эксплуатации артефакта различными социальными группами. Однако в классических вариантах производства, решением является выпуск дополнительных моделей. К примеру, как показывает В. Байкер, следствием удовлетворения интересов разных групп, может являться выпуск разных моделей велосипеда: с меньшим объемом колес и новой 91 формой руля для детей и трехколесных моделей для женщин. В нашем случае, однако, существенных отличием является элемент решения: если в случае с велосипедом можно было внедрять технические новшества, сохраняя старые, т. е. путем создания новых моделей и их производства параллельно со старыми, то в случае с социальными сетями это невозможно. Так, когда 5 сентября 2006 года «Facebook» создал «службу рассылки новостей», выводившей на вкладке профиля пользователя оповещения о событиях в жизни их друзей по социальной сети, это вызвало массовое возмущение, хотя с технической точки зрения информация, помещенная в сеть, уже считает не приватной, а общей. Более того, пользователи и раньше могли собирать информацию о действиях друзей, но теперь это стало делать технически проще [139]. Таким образом, для пользователей, которых не устраивает социальная сеть, выходом может являться только переход в другие, в качестве примеров которых мы рассмотрим наиболее популярные сервисы: блоги и Twitter. Cовременная популярная социальная сеть – Twitter, была основана в марте 2006 г. в Сан-Франциско (Калифорния). Технически сервер позиционировал себя как «микроблог»: сеть позволяла пользователям публиковать сообщения длиной в 140 символов, которые автоматически видел любой, кто был «подписан» на данный аккаунт. Сеть росла очень быстро и достигла к июлю 2009 отметки 50 млн. уникальных посетителей. В 2012 г. сеть стала самой быстрорастущей [252]. Прирост пользователей со второго по четвертый квартал 2012 г. составил 40 %. Такой быстрый рост, в том числе был вызван положительными отзывами прессы. Как показал анализ прессы и блогов за 2006–2009 г. Twitter удивительным образом избежал каких-либо существенных негативных отзывов в свой адрес [125, p. 10]. Это позволило предположить, что «гибкость интерпретаций» может быть представлена в трех вариантах: от негативной к позитивной, от позитивной к негативной, стабильно позитивной. Кроме того, негативное освещение в случае этой социальной сети было связано с «непредвиденными последствиями», т. е. теми случаями использования сети, которые сами разработчики не планировали. Речь шла о спаме (т. е. рассылке рекламы) и кибер-сквоттинге 92 (т. е. регистрации доменных имен с целью их перепродажи) как о проблемах созданных не разработчиками сети, а самими пользователями [125, p. 11–12]. Однако в целом Twitter сохраняет репутацию сайта с положительным имиджем, порождает различные социальные проекты, вроде ежегодной премии ShortyAwards (http://shortyawards.com), вручаемой самим активным пользователям сети. Американский социолог Элис Марвик в течение четырех лет полевых исследований изучала жизнь «Кремниевой долины» СанФранциско, центра концентрации технологической элиты США. Исследуя повседневные практики этой социальной группы, она пришла к выводу, что современная статусная система в современных обществах неотделима от ее репрезентации в интернете и социальных сетях. Для технологической элиты статусными символами являлись Twitter как социальная сеть и гаджеты компании Apple (прежде всего смартфон iPhone). Образовав референтую группу, они привлекли в сеть другие социальные группы, желавшие выделиться из группы пользователей таких сетей, как «Facebook», утративших очарование места для избранных [169Error! Reference source not found.Error! Reference source not found.Error! Reference source not found.Error! Reference source not found., p. 211]. Э. Марвик Error! Reference source not found.приводит следующий пример: если в 2007 г. в «топ-20» пользователей сети входили блоггеры, администраторы сети, маркетолог, журналист и одна компания, то в 2009 г. лучшие 20 лиц составляли музыканты, актеры, публичные лица, политики, спортсмены. В январе 2013 г., к примеру, в официальном блоге сети Twitter было объявлено, что аккаунты в этой сети имеет 100 % сенаторов и 90 % представителей Палаты Представителей США. Исследование 2012 г. позволило установить, что из 10 крупных кластеров, первые шесть представляют города США [183]. Еще одной разновидностью социальных сетей, появившихся в США и затем распространившихся по всему миру, являются блоги. Хотя термин «блог» был впервые использован в августе 1995 г., в современном их понимании блоги стали функционировать в 1999 г. когда, с одной стороны, было сформулировано определение блога и запущена первая программа для создания блогов – Blogger. Тогда блог представлял совокупность записей, которые были хронологи93 чески организованны, содержали ссылки на ресурсы и комментарии к ним [154, p. 485]. В 2002 г. технологические усовершенствования позволили другим пользователям оставлять комментарии к блогам и эта составляющая окончательно предала блогам черты социальной интернет-сети [154, p. 486]. Блоги могут иметь профиль, в который пользователь может занести данные о себе, позволяют создавать список друзей, чьи посты (записи в блоге) пользователь может просматривать (так называемая «френдлента»), а также просматривать список контактов других пользователей и устанавливать связь с ними. Блоги могут быть представлены как отдельная социальная сеть («Livejournal»), и как дополнительная функция другой социальной сети. Во втором случае функция создания постов присутствует на странице социальной сети как приложение (например, «MySpace», «Google+»). Сегодня становится возможным, опубликовав пост в одной сети, моментально распространить его по другим, в которых зарегистрирован пользователь. Таким образом, технически понятие блога может варьироваться достаточно широко. При полном сходстве всех формальных признаков, позволяющих считать блогосферу (совокупность блогов) полноценной социальной сетью, блоги имеют существенной отличие, которое заключается в форме коммуникации. В социальных сетях наподобие «Facebook» и «Одноклассники» главным является самопрезентация через профиль, а точнее через аватар и предоставление информации о себе (именно в этой последовательности, поскольку при открытии страницы визуально первой «схватывается» именно фотография пользователя). В блоге центром является текст, а доминирующей практикой становиться его чтение и дискуссия. Блог также требуют других навыков от пользователя: умение грамотно излагать свои мысли, использовать специфические функции оформления поста, а также работать с аудио и видео и графическим материалом в другом контексте, нежели это делается в социальных сетях общего доступа и, по сравнению с которыми, он является более технически сложным. Специфическая архитектура блогов делает более сложным анализ статистических данных. Во-первых, пользователи блогов могут как писать в них, так и просто читать избранные журналы, не оставляя никаких записей. Сами записи в блоге также могут сильно отличаться по периодичности: журнал можно вести регулярно, а мож94 но забросить после 2–3 постов. В этой связи в ряде исследований при контент-анализе отсеиваются «мертвые» блоги, где записи не велись более месяца. Также если при контент-анализе социальных сетей анализируются профили, количество которых может исчисляться сотнями и тысячами, то в блогах анализируются посты, которые могут насчитывать тысячи знаков в совокупности, поэтому количество блогов при анализе в разы меньше. Исключение составляет подсчет общей информации о пользователе при которой может обрабатываться большой массив данных. При этой специфике технических характеристик отличительной чертой блогов является их социальная составляющая. Этнографическое исследование Д. Бойд и результаты интервью (N=16) в 2006 г. подтвердило, что блоггеры склонны самоидентифицировать себя как особую социальную группу, имеющую свои нормы и ценности, которые, однако, не являются универсальными [244]. Разность ценностей, на наш взгляд, обуславливается разной мотивацией пользователей и, соответственно, разной тематической структурой блогов. Исследование Х. Маккензи (N=127, 2008) на основе классификатора из 15 мотиваций показало, что тремя самыми популярными мотивациями стало развлечение себя посредством ведения блога, поддерживание отношений с людьми, с которыми невозможно контактировать иным способом, а также способность выражать эмоции через блог [170]. При этом наибольший процент ответивших составили респонденты, предложившие свой вариант мотивации. В исследовании в Стенфордском университете (N=23, 2007) на основе анализа глубинных интервью были выделены пять типов мотивации: 1) документирование жизни; 2) сбор комментариев и мнений; 3) ощущение глубоких эмоций (катарсис); 4) формулировка идеи через написание их блоге («поиск музы»); 5.) создание общественных форумов для обсуждения каких-либо проблем [173]. Таким образом, можно сделать вывод, что объединяет пользователей лишь сам блог, как форма передачи своих мыслей [146]. В исследовании группы американских социологов в 2009 г. (N=1224) рассматривались два типа блога: персональные (личные) и не-персональные (ведущиеся индивидом как публичным лицом). В зависимости от типа блога были выявлены существенные различия 95 в демографических показателях, формах использования блога и разной оценки этических норм блогосферы. При этом в обеих группах пользователи указали, что наличие кодекса является обязательным для блогера [146]. Немецкий социолог В. Зомбарт при изучении роли евреев в становлении европейского капитализма, описал их как совокупность социальных групп, объединенных неким «коллективным духом» [34, c. 447]. Он не мог анализировать их (в силу исторических особенностей их развития) ни с точки зрения государства, ни с точки зрения расы, ни с точки зрения культуры, поскольку разный уровень ассимиляции и факт распространения евреев в различных государствах и нациях не давал оснований для выделения доминирующего элемента с традиционных точек зрения. В. Зомбарт сделал вывод, что социальные практики внутри социальной группы способствуют созданию ее образа как объективной конструкции, хотя фактически никакого универсального элемента эта группа не содержит, т. е. представление о расовом, религиозном и др. единстве являются искусственно сконструированными. То же самое происходит и в блогосфере. В различных странах существует феномен блогосферы как совокупности блогов и блогеры позиционируют себя как отдельная группа. При этом технически вести блог можно на разных платформах, блогеры имеют абсолютно разную мотивацию для ведения блога, их социальные практики направлены в различные сферы, однако при всем этом поддерживают образ обособленной социальной группы. Краткое исследования развития социальных сетей в США с использованием социального конструирования технологии как методологической основы данного исследования, позволило нам прийти к двум выводам, которые можно обозначить как методологический и теоретический. Во-первых, использование методологии СКТ в исследовании социальных сетей действительно позволяет показать связь их развития с особенностями социальной структуры, в том числе с ролью социальных групп в этой структуре. При этом, при анализе социальных сетей с помощью СКТ необходимо учитывать особенности объекта исследования. 96 Ключевое отличие будет заключаться в понятиях «закрытия» и «стабилизации». Если в случае ряда материальных артефактов, устранение проблемы и «закрытие» заключалась в выпуске новой модели, и таким образом одновременно удовлетворялись интересы нескольких групп, то в случае социальных сетей такое сделать невозможно: если вы вносите изменение в сеть, например, меняете интерфейс профиля, или добавляете новые кнопки на панели, то это происходит одновременно для всех пользователей и удовлетворить интересы всех групп становиться невыполнимой задачей. Что более важно, среди социальных сетей нет ни одной, которая бы находилась в неизменном состоянии с точки зрения технической составляющей. Если в случае прекращения выпуска модели, у исследователя как правило есть возможность изучить ее образцы (к примеру, музейные экспонаты), то в случае социальных сетей, загрузить образец сайта «Facebook» образца 2007 г. сейчас не представляется возможным. Таким образом, третьим элементом развития технического артефакта для социальных сетей остается «стабилизация». Выделение группы «не-пользователей» должно происходить по другим критериям, нежели отрицательное отношение к артефакту. Помимо социальной группы, сознательно игнорирующей социальную сеть, можно выделить еще две категории. Во-первых, это пользователи, осознанно не присутствующие в одной сети, но зарегистрированные в другой. Во-вторых, это пользователи, которые являются «не-пользователями» периодически, в силу своей статусной позиции. Таковы, например, директора предприятий, которые запрещают своим работникам пользоваться социальными сетями на работе, хотя и они и работники и формально являются обычными пользователями. Во-вторых, с точки зрения теории, анализ развития социальных сетей в США позволяет нам представить структуру социальных сетей в этой культуре как отражение социальной структуры. Известный американист д. и. н., профессор В. В. Согрин выделяет в современном американском обществе три класса. Высший класс представляют экономические обеспеченные слои, средний – менеджеры низшего и среднего звена, чиновники и технические эксперты. Социокультурной характеристикой среднего класса является его индивидуалистическое сознание, а высшего – стремление к изоляции от остальных классов [85, с. 231–233]. Нижний класс представ97 лен работниками низкоквалифицированного труда. При этом средний и низший класс дополнительно разделяются расовым фактором, поскольку низший представлен чернокожими американцами, испаноязычными выходцами из Латинской Америки и эмигрантами [85, с. 233]. Безусловно, полностью переносить модель существующей социальной структуры на социальные сети было бы неправильно. С другой стороны, уже в дореволюционной социологии отмечалось, что не разработанность К. Марксом понятия «класс» создает дополнительные возможности для его истолкования. Согласно одной из интерпретаций этого термина, класс как экономическое понятие, включает в себя различные социальные группы, которые могут иметь различную структуру и антагонизмы в рамках класса [5, с. 24; 99, с. 65]. Другими словами, обобщая наши выводы, мы можем предположить, что внутри каждого класса существуют доминантные группы, которые служат в качестве референтных групп для пользователей разных сетей. В высшем классе группы политиков, актеров, спортсменов, образуют референтные группы пользователей сети Twitter. Ряд социальных групп средних и низших классов разделенных по расовому признаку, представляют референтные группы в сетях «MySpace» и «Facebook». Представительство американской политической элиты в сети Twitter, а также большое влияние современных популярных представителей массовой культуры на повседневные практики американцев, позволяют ассоциировать эту сеть с управляющей группой, а «MySpace» и «Facebook» – с двумя доминантными группами в американской культуре (см. табл. 2. 1). Таблица 2. 1 Культура как фактор развития социальных сетей в США Стабилизация Социальные Характеристика группы Сеть группы Белые, имеющие высшее и средДоминантнее образование, ные группы со доходом выше Facebook среднего 98 Проблемы (формируются СМИ) ХарактеВид ристики От негативного к позитивному Конфиденциальность, приват- ность Афроамериканцы и латиноамериканцы, низкий уровень образования, доход ниже среднего Управляющая группа Фактор формирования социальных групп Культура как социальная группа Государство MySpace Twitter От позитивного к негативному Насилие в отношении детей Позитивный - Расовый Индивидуализм, ценность права Под каждую группу подстраивается определенная социальная сеть, что влияет на ее технический облик и формирует определенные стереотипы о ее пользователях через СМИ. В качестве эмпирической базы нашей гипотезы, мы можем указать магистерскую диссертацию А. Адкинс, выполненную на базе университета Акрон (штат Огайо) (N=929). Целью исследования являлось изучение зависимости социального капитала от использования социальных сетей («MySpace» и «Facebook»), и как было установлено, пользователи «Facebook» мало используют «MySpace», в то время как последние делали это более активно. Другими словами, пользователи «Facebook» описывались как сравнительно замкнутая группа, а пользователи «MySpace», не довольные тем уровнем социального капитала, который давало им участие в этой сети, старались попасть в другую группу [124, p. 39]. 99 100 2.3. Культура как фактор развития региональных социальных сетей (на примере азиатских и европейских сетей) «Facebook» стал самой известной сетью с точки зрения ее международного успеха. На июль 2012 года в сети зарегистрировано около 900 млн. аккаунтов, из которых только 222 млн. составляют пользователи Северной Америки [203]. Однако статистика, говорящая об успехах сети на международном рынке, скрывает ряд существенных деталей. До сих пор «Facebook», несмотря на постоянные изменения и технологические усовершенствования, имеет всего 2 % пользователей от общего количества населения в Японии [250], проигрывает сетям VZ в немецкоговорящих странах, а в России уступает социальной сети «ВКонтакте» и этот список можно продолжать. С точки зрения СКТ, мы можем предположить, что культурные различия, которые обуславливают деятельность социальных сетей, существуют на всех уровнях социального конструирования технологии: доминирующие социальные группы, формирование проблем и решений, стабилизация. Далее мы рассмотрим несколько примеров, связанных с европейской и азиатской культурами, чтобы более детально исследовать роль культуры в социальном конструировании социальных сетей. В Японии первая социальная сеть «Gocoo» появилась в 2003 году, а в 2004 году возникли существующие на сегодняшний день и занимающие лидирующие позиции «Mixi» и «Gree». С технической точки зрения, «Mixi» отличается интерфейсом и правилами регистрации: попасть в сеть можно только по приглашению уже зарегистрированного там пользователя. Причем если в других сетях эта мера вводилась на начальной стадии, а позже открывался свободный доступ, то в «Mixi» это ограничение действует до сих пор. К осени 2010 года в Японии лидировали социальные сети «Gree» (21.25 млн.), «Mixi» (21.02 млн.), «MobageTown» (20.48 млн.) [240]. К 2012 году на первое место вышла сеть «Mobagetown» (45 млн.), далее шли «Gree» (30 млн.) и «Mixi» (14 млн.) [241]. Положение «Facebook» в Японии остается не до конца ясным, что связано с расхождением при получении статистических данных. В ноябре 2011 компания «Nielsen» поспешила объявить, что количе101 ство пользователей FB превысило пользователей «Mixi», однако это сообщение было опровергнуто в японской прессе на основании того, что 80 % траффика сети шло через мобильные телефоны, которые не учитывались [242]. В 2012 году «Facebook» объявил о достижении аудитории в 16 млн. пользователей, но опирался при этом на собственные расчеты, что заставило японских обозревателей усомниться в этой цифре [241]. Одна из главных причин такого положения вещей: особенности японской культуры, накладывающие отпечаток на характер взаимодействия в сети. Как полагает профессор Т. Такахаши, опираясь на результаты этнографических исследований среди токийской молодежи, речь идет о принципе «ути-сото», являющемся «самой устойчивой, неизменной и существенной или категорической особенности японского общества» [182, p. 3]. «Ути–сото» можно перевести как «свой–чужой» или «внутри–снаружи», но с точки зрения социальных отношений речь, прежде всего, идет о «своей» социальной группе в противовес «чужим». Человек принадлежит только такому «ути», поскольку условия членства требуют от него исключительной лояльности и обязательств по затрате времени и энергии. Так, «ути» женщины – ее семья, мужчины – своя компания, у ребенка – его или её одноклассники. Другими словами, среди всех социальных групп, в которые вписан индивид, устанавливается приоритетная, принадлежность к которой и определяет все его поведение, но которая может меняться. Исследование Т. Такахаши показало, что все мотивы использования социальной сети «Mixi» так или иначе преломлялись через принцип «ути–сото»: новости о своей социальной группе помогали чувствовать «онтологическую безопасность», установление контактов происходит, прежде всего, с членами «ути», в которых состоял индивид ранее. В целом благодаря «Mixi» чувство постоянной принадлежности к «ути» сохраняется независимо от пространства и времени, поскольку более половины пользователей этой сети используют ее через мобильные телефоны [182, p. 3]. Японский обозреватель газеты «New-YorkTimes» Хироко Табуки в своей статье приводит данные исследования корпорации «Microsoft», где указывается, что если в среднем среди жителей Азиатско-Тихоокеанского Региона доля настоящих друзей среди их 102 контактов социальной сети составляет ¼, то для Японии эта пропорция составляет ½ [250]. Профессор Т. Такахаши приводит данные, согласно которым, 10–20 % пользователей «Mixi» используют сеть для поиска новых людей, в то время как для американских сетей этот показатель оказывается равен 49 % [182, p. 3]. При этом «ути–сото» становится социальным принципом, вызывающим феномен «mixi-усталости». Суть его заключается в том, что принадлежность человека к нескольким «ути» заставляет его концентрировать в сети все обязательства, связанные с нахождением в этих группах одновременно. Поскольку отказ в подтверждении запроса на добавлении в друзья для члена «ути» является неприемлемым, пользователь оказывается обременен необходимостью учитывать возможность оценки информации теми людьми, для которых она изначально не предназначалась. Американские социальные сети, такие как «MySpace», используются как аналог «сото» – пространства, в котором можно свободно осуществлять поиск «друзей», которые не имеют ничего общего с близкими людьми, составляющими «ути» человека. Культура региона также оказывает влияние на развитие блогосферы. При этом форма влияния может различаться в зависимости от доминирующих ценностей данной культуры или социальной структуры. Исследования языковых различий в блогосфере позволили создать классифицировать их на моно-лингвистические (Россия), би-лингвистические (Финляндия) и мульти-лингвистические (Япония) [164]. В случае Японии отсутствие ярко выраженного доминирования национального сегмента, может быть объяснено (по аналогии с социальной сетью «Mixi») [182] тем, что блогосфера является более публичным пространством, чем социальная сеть, в то время как именно социальные сети с высоким уровнем приватности являются в Японии самыми многочисленными. Если говорить о развитии социальных сетей в других азиатских странах, то мы также видим влияние идеологии коллективизма на характер развития социальных сетей. В диссертации исследователя из Южной Кореи Сеунг ЮЧоу (2010 г.) исследовались особенности взаимодействия в корейской сети «Cyworld» и американских сетей («Facebook» и «MySpace»). Респонденты были разбиты на три группы: американцы (N=394), корейцы (N=241) и корейцы, живущие в 103 США более пяти лет (N=140). Согласно его результатам, индивидуализм или коллективизм как отличительная культурная черта сильно влияет на развитие социальных сетей [147, p. 124–126], выражаясь в следующих характеристиках: 1. В американской культуре количество «друзей» больше, чем в корейской, но при этом в последней связи имеют более тесный характер. 2. Американские пользователи чаще общаются в сетях с незнакомыми и малознакомыми людьми, чем корейские. 3. Корейские пользователи менее были склонны к самораскрытию, чем американские. Это касалось как распространения информации о себе, так и эмоциональной выразительности. Отличия представителей восточной культуры от афроамериканцев и европейцев в практиках само-представления через «Facebook» были подтверждены в исследовании американских студентов в 2010 г. (N=120). [150, p. 13–15]. В ФРГ и немецкоговорящих странах лидирует группа социальных сетей корпорации «Holtzbrinck» – VZ (verzeichnis – список), куда входят StudiVZ, SchülerVZ и MeinVZ. На июнь 2012 г. общее количество пользователей этих сетей составило 50 млн., в то время как «Facebook» имеет 23 млн. Ранее разрыв был еще более впечатляющим: в 2011 г. сеть VZ насчитывала 225 млн, а в 2010 – 450 млн. [255]. Главной причиной как изменения динамики развития сетей, так и продолжающегося лидирование немецкоязычных сетей стала проблема приватности, которая долгое время вызывала восприятие «Facebook» как более социально опасной сети, чем местные ресурсы. Региональным отличием социальных сетей является степень конфиденциальности информации, которую пользователи «помещают» в социальную сеть. Для «Facebook» и «MySpace» (двух самых популярных сетей в США), считается приемлемым достаточно высокий уровень конфиденциальности, но именно вопрос конфиденциальности является причиной многих проблем Facebook в Германии. Там продукт Цукерберга критикуют на самых разных уровнях, включая министра по защите прав потребителей Ильзе Агнер (Ilse Agner). По ее мнению, «Facebook», во-первых, действует вне рамок 104 правовой системы ФРГ, например, когда передает информацию третьим лицам, во-вторых, произвольно меняет конструкцию сайта, что приводит к большему вторжению в частную сферу, в-третьих, скрывает от пользователей некоторые функции социальных сетей, которые также позволяют собирать о них информацию [149]. В работе немецкого исследователя Кристиана Фукса в 2007 г. были обобщены сравнительные характеристики конфиденциальности нескольких сайтов, которые дают наглядное представление об этой проблеме (см. табл. 2. 2). Таблица 2. 2 Правовая политика социальных сетей ФРГ и США StudiVZ Facebook MySpace Продажа и повторное использование контента пользователя Позволяется распространение личных данных + + Позволяется делиться данными с третьей стороной в коммерческих целях Позволяется рассылки прием + + + + рекламной + + + Позволяется передача данных полиции в случае нарушения закона + + + Политику сети «Facebook», которая строится на передаче компании прав распоряжаться информацией пользователей в очень широких пределах, можно считать региональной спецификой, поскольку она отвечает «духу» американской культуры с ее акцентом на демократизацию, конкуренцию и принцип равенства. Однако фактически это означает потенциальную возможность полного контроля государства над индивидуальной информацией пользователей, что было продемонстрировано множество раз, когда размещенные в сети фотографии становились основанием для возбуждения уголовного дела. 105 Именно это, как показало исследование К. Фукса среди студентов г. Зальцбурга (Австрия) (N=674, 2007), сдерживает распространение американских сетей, поскольку 55,7 % опрошенных посчитали контроль за их личными данными самой главной опасностью пользования социальными сетями, а еще 23,1 % сочли возможность разглашения данных нежелательной [153, p. 115–116]. Анализ исследований, посвященный изучению опасностей, с которыми в различных культурах ассоциируются социальные сети, позволяет утверждать, что культурные ценности оказывают существенное влияние на развитие этого сегмента интернетпространства. Сравнительный анализ показывает существенные различия проблем в зависимости от культуры (см. табл. 2. 3). Таблица 2. 3 Проблемы развития социальных сетей в различных культурах Страна Доминирующая социальная сеть Основные «проблемы» развития социальных сетей США «Facebook», «MySpace» сексуальные домогательства и конфиденциальность информации [142, p. 99–103] Дания «Arto» сексуальное насилие и педофилия, запугивание и преследование, угрозы и насилие, распространение националистических идей [165, p. 81] ФРГ Группа VZ сетей конфиденциальность данных, распространение спама, возможность потери личной информации, создание негативного имиджа, интернетзависимость [153, p. 93–94]. Бельгия «Netlog» Приватность / конфиденциальность данных, сексуальное насилие, нежелательные контакты в сети и вне ее, 106 кибермоббинг (намеренные угрозы, оскорбления и т. д. в течение длительного времени) [191, p. 79] При анализе негативных аспектов в странах Европы в их сравнении с США мы видим как сходства, так и различия. К сходствам можно отнести присутствие проблем, связанных с детской безопасностью, а к различиям – разную важность других проблем. В заключение нашего обзора следует упомянуть об исследовании в странах восточной Европы. Американские и чешские социологи, анализировали культурные отличия блогосферы в своих странах. Исследование также показало существенную разницу по ряду позиций: 1. Чешские пользователи охотнее делились информацией о себе, чем американские. 2. Основной темой чешских блогов были внешние события, в то время как в американских – события личной жизни [135, p. 286–287]. Исследование польской сети «NaslaKlasa»показало наличие интересного типа мотивации: большинство из тех, кто заходил в сеть каждый день проверяли, кто посещал их страницу [167]. С точки зрения влияния культуры мы, безусловно, видим влияние характеристики, которая у С. Г. Кирдиной получает название детерминанты социального действия, а именно субсидиарной и коммунитарной идеологии (индивидуализма и коллективизма). В азиатских странах преобладает коммунитарная идеология, влияющая на такие параметры использование социальных сетей, как количество и плотность контактов, специфические проблемы и мотивы их использования. С другой стороны, страны с индивидуалисткой идеологией, несмотря на ряд различий, имеют и сходства. В качестве таковых можно указать безопасность детей как ценность и страхи, вызванные этим. Влияние культуры на один из компонентов социального конструирования технологии (социальные группы или гибкость интерпретаций) взаимосвязано со всеми остальными и оказывает существенное влияние на развитие социальных сетей. 107 ГЛАВА 3 РАЗВИТИЕ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ В РОССИИ: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ Попытка описания развития социальных сетей в России сопряжена для исследователя с необходимостью решения двух проблемных задач: адекватного описания истории развития социальных сетей и учет особенностей статистического материала, отражающего это развитие. Для применения таких теорий, как СКТ, важным является наличие фактологического материала, или проще говоря, работ, освещающих историю развития технологии. И если в США вышла масса работ, посвященных описанию создания и развития социальных сетей, их создателям и их роли в отдельных областях, то в России на сегодняшний день таких работ просто нет, если не учитывать двух книг, освещающих историю русской блогосферы, а точнее «Живого Журнала», но это, конечно, проблемы никоим образом не решает. Рост социальных сетей является одним из главных трендов развития интернета в России. На сегодняшний день в России сложилась бинарная система социальных сетей с двумя доминирующими ресурсами. По данным TNS, аудитория сети «ВКонтакте» составила на июль 2012 г. 27,6 млн. человек, а «Одноклассники» достигли отметки в 21,9 млн. Помимо этих двух сетей, в российском интернетпространстве присутствуют западные сети (прежде всего «Facebook» и «Twitter»), и сформировалась своя блогосфера. Поскольку, как мы рассмотрели ранее, каждый тип сети приспособлен под действие в конкретных культурных условиях через адаптацию к требованиям своей аудитории, то эти три типа сетей, на наш взгляд, будут иметь разные характеристики по таким показателям социального конструирования как аудитория и образ в СМИ. 3.1. Социальные группы как фактор развития социальных сетей в России Первой из двух лидирующих сегодня социальных сетей стали «Одноклассники», которые были запущены 4 марта 2000 г. По словам А. Попкова, основателя сети, идея этого проекта была заимствована у английского разработчика Дж. Портера, разрабатывавшего сайт по поиску одноклассников в Англии. Изначально сайт рассматривался как база данных, куда люди могут вносить свои данные и находить тех, с кем учились вместе и отправлять им сообщения [213]. Уже по ходу работы сайт достраивался и приобретал черты присущие западным социальным сетям. Как первые американские сети, «Одноклассники» не стали ориентироваться на конкретные социальные группы, а пошли от обратного, пропагандируя свою сеть как созданную «для широких масс». Успех сайта был весьма впечатляющим. К декабрю 2007 года на сайте было зарегистрировано 7 млн. человек [219]. К этому моменту проект получил ряд наград: в 2006 г. премию Рунета в категории «Здоровье и отдых», а в 2007 в номинации «Культура и отдых». Однако у сайта была серьезная проблема, которая в итоге сыграла значительную роль в утрате им лидирующих позиций. Речь шла о проблеме самоокупаемости и рентабельности. «Одноклассники» изначально зарабатывали на рекламе и за счет предоставления платных услуг пользователям, и хотя А. Попков заявлял, что считает рекламу обузой развитию [221], тем не менее, законы рынка диктовали свои правила. В конце октября 2008 года «Одноклассники» объявили, что регистрация в сети становится платной. Это решение вызвало бурю возмущения и в сети развернулись акции протеста, с призывом бойкотировать сайт и регистрироваться в других социальных сетях [217]. Эта акция совпала еще с одной, уже знакомой проблемой, а именно проблемой приватности, поскольку «Одноклассники» ввели «ленту друзей», аналог «NewsFeed», что также вызвало массовое недовольство пользователей. К концу года сеть утратила лидирующие позиции и уступила первую строчку по популярности социальной сети «ВКонтакте» (см. рис. 3. 1). Социальная сеть «ВКонтакте» была создана в 2006 году Павлом Дуровым. В отличие от «Одноклассников» проект практически ко109 пировал историю развития «Facebook». В октябре 2006 г. было объявлено о новой сети как дополнении к форуму студентов СПбГУ, в сеть принимались только студенты при указании имени и фамилии по рекомендации. В конце ноября проект был открыт как сеть со свободным доступом, а для привлечения новых пользователей был объявлен конкурс с призами [235]. Рис. 3. 1. Динамика развития социальных сетей в России (по материалам TNSGlobal). Проект набирал популярность, прежде всего за счет грамотной стратегии развития. В июле 2007 г. сайт был назван четвертым по популярности ресурсом рунета и самой посещаемой социальной сетью. В марте 2008 г. была запущена украинская версия и объявлено о начале реализации перевода интерфейса на другие языки [235], создание мобильной версии, размещение рекламы и т. д. Период с 2009 г. и по настоящее время можно обозначить как стабилизацию структуры социальных сетей в России. В этом же году фонд «Digital Sky Technology» владевший контрольным пакетом акций «Mail.ru» (и сети Мой Мир@Mail.ru) выкупил контрольный пакет акции «Одноклассников» (ok05), что в итоге стабилизировало экономическое положение проекта и в июне 2010 г. позволило отменить платные аккаунты. В том же году фонд DST купил ICQ 110 («аську») [229], а в июне 2011 г. объявил о слиянии аккаунтов трех сервисов в один. Также корпорацией DST был выделен отдел, отвечающий за русские проекты и получивший название «Mail.ruGroup», которые на сегодняшний день объединяет пять крупных сервисов – почта mail.ru, «Мой Мир» и «Одноклассники», ICQ и Mail.ruAgent. Как пояснил Д. Гришин в интервью, «Соцсети – это часть более крупной стратегии. Я хочу рассказать, откуда и почему у нас такие проекты появились. За этим стоит глубокая логика, которая снаружи, может быть, не сильно видна. Хорошо, что у нас есть две социальные сети, – это позволяет нам видеть, насколько вообще они между собой различны, как поведение пользователей отличается. Людям удобно, когда у них нет лишних барьеров для общения – а с другой стороны мы видим, что они нуждаются в разделении на социальные графы. Пользователь хочет одного для друзей со школы – и для них он на фото в соцсети стоит где-нибудь с бутылкой пива. И совсем другое – для общения с коллегами, знакомыми по работе: там он говорит умные вещи, на фото в костюме и так далее» [235]. «ВКонтакте» после 2009 года не сдавали лидирующих позиций на российском рынке. Со второго по четвертый квартал 2012 г. прирост пользователей «ВКонтакте» составил около 30 %, а у «Одноклассников» около 10 % [252]. Западные сети пришли в Россию в 2008 году. В январе русскоязычную версию сайта открыл «MySpace», а в июне – «Facebook». Через 1,5 года русское отделение «MySpace» было ликвидировано, хотя русскоязычные интерфейсы пользователей были сохранены. Директор проекта в России, Александр Туркот, в своем блоге в «Живом Журнале» написал, что, по его мнению, проект развивался очень успешно, а причины закрытия были сугубо экономическими. Так или иначе, «MySpace», предоставленный сам себе, утратил всякие шансы на развитие в России. «Facebook» же продолжал развиваться, хотя темпы этого развития были явно недостаточны для конкуренции с российскими сетями. В апреле 2011 г. был преодолен рубеж в 5 млн. активных пользователей, о чем сообщила на своей странице в сети директор развития «Facebook» в России Екатерина Скоробогатова: «Первая отметка пройдена-) Только почему наши данные по АКТИВНЫМ(!!!) пользователям, то есть тем, кто минимум раз в месяц заходит на сайт, все время сравнивают с ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫМИ аккаунтами в российских социальных 111 сетях? Количество аккаунтов, зарегистрированных на «Facebook» в России, гораздо больше 5 миллионов, но мы не считаем правильным использовать эти данные, так как они не отражают реальное состояние дел». Когда в октябре 2012 г. Россию посетил основатель компании М. Цукерберг, количество пользователей увеличилось до 7,5 млн. Twitter как и другие социальные сети, был известен в России до его локализации, и запущенная в апреле 2011 году официальная русская версия позволила сети усилить свое влияние и увеличить аудиторию, по данным ВЦИОМ, от 2 % пользователей интернета в 2010 году до 9 % в 2012 гожу. По данным французской исследовательской компании «Semiocast» к началу 2012 г. Россия находилась на 20 месте по числу пользователей и на 7 – по их активности. Однако значимость этой сети не только в количестве пользователей. Twitter с самого своего развития занял особую нишу, позиционируя себя сначала как сеть для технически продвинутых пользователей, а начиная с 2009 г. – как ресурс для представителей высших классов, куда включались известные политики, актеры и деятели культуры и т. д. [169Error! Reference source not found., p. 206]. В России именно эту сеть лично ведет премьер-министр Д. Медведев, а также ряд других политиков [15, с. 59–60]. Использование этой сети позволяет показать себя как демократичного и активного лидера, готового к использованию обратной связи с избирателями, и в том числе поэтому Twitter, как показали исследования в Южной Корее и США, наиболее активно используются представителями оппозиционных или либеральных партий, поскольку они рассматривают эту сеть как оппозиционную медиа-платформу традиционным информационным ресурсам, контролируемым властью [161, p. 8; 166, p. 1]. Отдельно следует рассмотреть и развитие российской блогосферы, представленной прежде всего ресурсом «Живой Журнал». Как мы упоминали ранее, функции блога может выполнять любая сеть, в которую внедрена возможность оставлять записи в хронологическом порядке. Однако, несмотря на то, что в российских социальных сетях эту функцию может выполнять так называемая «стена», российская блогосфера концентрируется на базе ресурса «Livejounal». С технической точки зрения, принадлежность к социальным группам определяется через социальный портрет блоггера, состав112 ляемый на основе статистических данных. В единственной работе на русском языке о российской блогосфере А. Подшибякин так описывает портрет российского блогера: «Средний пользователь ЖЖ проживает в Москве, молодому человеку 23 года, зафрендил 16 ЖЖистов, в своей френдленте читает 18 аккаунтов (журналов и сообществ). Любит музыку. Увлекается чем-нибудь из: книги, кино, психология, секс, компьютеры, путешествия. Неравнодушен к интернету, морю, друзьям фотографии, кошкам и любви» [75]. Однако такого рода портрет не объясняет влияние социальных групп на особенности поведения индивида в блогосфере и требует дополнительного анализа с социологической точки зрения. Помимо перечисленных особенностей блогосферы с технической точки зрения, важно отметить, что сами эти особенности зависят от самоидентификации блогеров как отдельной социальной группы. Термин «блоггер», обозначающий человека, ведущего блог, прочно вошло в обиход при обсуждении событий политической и социальной сферы. Блоггеры часто присутствуют в качестве гостей на встречах с представителями власти, представляя себя как социальные СМИ. Это феномен самоидентификации блоггеров заслуживает особого внимания в контексте исследования развития социальных интернет сетей, поскольку пользователи сетей открытого доступа, таких как «ВКонтакте» и «Одноклассники» не обозначают свою принадлежность к ним особым термином, несмотря на гораздо большое количество пользователей этих социальных сетей, чем пользователей блогов. Блогосфера в России обладает собственной идентичностью, которая поддерживается не столько техническим отличием ресурса, сколько его социальной составляющей, которая на сегодняшний день включает в себя такие элементы как: 1. Организация встреч офф-лайн, как по интересам, так и для проведения коллективных мероприятий. В качестве примеров подобных мероприятий в среде волгоградской блогосферы можно упомянуть встречу блогеров под названием «Social Camp» 17 сентября 2011 г., празднование нового года «поблогерски» 24 декабря 2011 г. и обсуждение вопросов функционирования Волгоградского клуба блогеров в феврале 2013 г. Кроме того, можно упомянуть и о регулярных поездках блогеров с целью осве113 щения работы предприятий, деятельности чиновников и участие во многих других социальных проектах. 2. Создание «школ блоггеров». Одной из социально-педагогических инициатив блогосферы стало появление «школ блогеров» как совокупности мероприятий, ставящих целью обучение специфике ведения блогов (программ такого уровня для «ВКонтакте» и «Одноклассников» не существует). Они могут быть совершенно различны по форме и содержанию, но их объединяет представление о блогосфере как особой среде, для существования и успешного развития в которой требуется определенный набор знаний, который не нужен для использования обычных сетей. В Волгограде в декабре 2012 г. прошла уже V школа блогеров. 3. Встречи с представителями власти, которые таким образом выделяют этот сегмент аудитории из остальных. Здесь можно указать на ряд встреч бывшего президента РФ Д. Медведева с представителями интернет-сообщества. Так, во время встречи 29 апреля 2011 г. помимо представителей крупных корпораций медиа-индустрии и представителей сетей «Facebook» и «Одноклассники» на встречу были приглашены три представителя российской блогосферы: директор российского отделения «Livejournal» С. Иванникова, а также блоггеры Р. Адагамов и А. Носик. Признание важности развития блогов как особого вида социальных сетей, подчеркнутое на этой встрече, особенно интересно в контексте статистических данных. Русскоязычная аудитория «Живого журнала» составила в начале 2011 года 5 млн. человек, в то время как аудитория социальных сетей «ВКонтакте» и «Одноклассники» составляет более 20 млн. пользователей каждая. При этом степень влияния всех платформ в глазах власти выглядела вполне сопоставимой. Поскольку, как мы указывали, выше, история развития социальных сетей в России отсутствует на уровне научного исследования, исследование особенностей структуры социальных сетей в России должно вестись, от изучения технической к социальной составляющей, а не наоборот. 114 Выбранная нами методология позволяет нам проанализировать ключевые проблемы, а затем выявить роль социальных групп, задействованных в процессе формирования сетей, что позволит нам выдвинуть гипотезу о доминирующем факторе, вызвавшем формирование бинарной структуры. Мы будем рассматривать три группы социальных сетей: российский сегмент, представленныйсетями «Одноклассники», «ВКонтакте» и «Мой Мир», западный сегмент («Facebook», Twitter и «MySpace»), а также блогосферой («Живой журнал»). 115 3.2. «Гибкость интерпретации»: проблемы социальных сетей глазами СМИ На примере развития американских сетей мы видели, как образ, созданный СМИ, влияет на развитие социальных сетей. Тот же процесс наблюдается и в других странах. Так, к примеру, исследования К. Фукса аудитории сети «StudiVZ» говорят о том, что только 52,3 % студентов читали условия соглашения частично или полностью, но 91,8 % знали о правилах работы с информацией в сети «StudiVZ». По мнению исследователя, такие высокие результаты стали возможны только вследствие активного обсуждения проблем сети по TV [153, p. 111–112]. Как полагал Г. Блумер, социальные проблемы не существуют объективно, а являются результатом коллективного определения [8, c. 150]. Это процесс соприкосновения различных мнений и интересов консолидированной аудитории медиа [109, c. 64]. На формирование коллективного определения сильное влияние оказывают СМИ, доминирующим из которых в России на сегодняшний день является телевидение. По данным ВЦИОМ, на август 2012 г. из центрального телевидения информацию получают 98 % россиян [204]. Рост доверия к телевидению со стороны зрителей позволяет говорить о влиянии этого вида СМИ на формирование социальных проблем, в том числе по вопросам развития социальных сетей. Кроме того, поскольку проблемы понимаются нами как социально сконструированные, в качестве предмета исследования на первый план выходит культура, как ценностная система, задающая условия существования и развития национальных СМИ. Целью данного раздела нашей работы является анализ образа социальных сетей и проблем их развития в российской культуре, как социально сконструированных новостными сообщения телеканалов. Задачами данной работы являются: 1. Анализ структуры новостных сообщений на телеканалах с целью изучения их структуры. 2. Выявление факторов формирования данной структуры. 3. Выделение проблем развития социальных сетей через образы, формируемые государственными телеканалами. 116 4. Оценка роли культуры как фактора формирования данных проблем. Методом сбора информации являлся контент-анализ сообщений о социальных сетях на сайте информационной телевизионной программы Всероссийской государственной телерадиокомпании «Вести». В ходе наших ранних исследований было установлено, что по сравнению с сайтами других ведущих телеканалов («1 канал» и «НТВ»), данный ресурс обладает наиболее высокой степенью точности выдаваемых результатов, что обеспечивает верификацию полученных данных. Как информационный ресурс «Вести» представлен в двух форматах: как интернет-ресурс и как совокупность телевизионных сюжетов. В интернет-пространстве, по данным «Медиалогии», канал «Россия 24» занял третье, а «Россия 1» четвертое место в индексе самых цитируемых ТВ-каналов. «Vesti.ru» как интернет-ресурс занял четвертое место по этому же показателю. На телевидении «Вести» представлены прежде всего каналом «Россия 1», который на сентябрь 2012 года, по данным TNS, занимал второе место со среднесуточной долей в 14,1 % (НТВ – 14,5 %, 1 канал – 12,4 %), каналом «Россия-2» (2 %), и «Россия-24» (0,9 %). Исследованию подверглись сообщения о социальных сетях за 2011–2012 г. Поиск сообщений осуществлялся на сайте www.vesti.ru через указание ключевого словосочетания «социальные сети». Единицей анализа в данном исследовании являлось сообщение, посвященное социальным сетям (см. табл. 3. 1). Все, незначимые с точки зрения анализа, данные были удалены. Таблица 3. 1 Социальные сети в освещении информационного канала «Вести» 2011 2012 Всего Всего сообщений 1282 1220 2502 Проанализировано сообщений 1124 1131 2255 117 Проведение контент-анализа включало в себя следующие этапы: разделение сообщений на негативные, нейтральные и позитивные (латентное кодирование) в рамках ежемесячной структуры; создание классификации негативных новостей; анализ негативных новостей применительно к отдельным видам социальных сетей. С теоретической точки зрения, мы воспользовались интерпретативным методом контент-анализа, который является методом анализа латентного содержания и предусматривает отказ от жестких правил кодирования в пользу целостной интерпретации контекста исследуемых материалов [82, с. 23]. Этот метод кажется нам оптимальным, поскольку как таковая традиция исследования СМИ на предмет формирования проблем социальных сетей в зарубежных исследованиях отсутствует, и поэтому является невозможным использовать единую систему кодировки. При этом освещение проблем развития социальных сетей за счет использования других методов исследования (опрос, наблюдение и т. д.) в зарубежных работах дает возможность сравнительного анализа полученных нами результатов с целью выявления именно культурологической составляющей формирования негативных стереотипов в отношении социальных сетей. На первом этапе при разделении новостей на виды к негативным новостям мы отнесли те, в которых социальные сети рассматриваются либо в связи с совершенными противоправными действиями, либо в связи с нарушением этических норм. В качестве первого примера можно рассмотреть сюжет от 13 августа 2012, где рассказывалось о задержании пензенского чиновника, распространявшего детскую порнографию. Там же указывалось о возбуждении в отношении него уголовного дела. Примером нарушения этических норм можно считать упоминание социальных сетей в связи с массовыми суицидами подростков в феврале 2012 г. Хотя о правовых санкциях здесь не упоминалось, но сами странички подростков-самоубийц в социальных сетях постоянно упоминались в видеосюжетах, что приводило к формированию стереотипа об их связи с эпизодами самоубийства. 118 В нейтральных новостях социальные сети упоминаются как средство коммуникации или просто описываются их технические характеристики. К позитивным были отнесены новости, в которых сети связаны с положительными формальными и неформальными санкциями, успехами или достижениями. В целом на телеканале «Вести» преобладает нейтральное освещение социальных сетей, что говорит об отсутствии пристального внимания государства к развитию этого сегмента интернетпространства (см. табл. 3. 2). Этот вывод представляется нам обоснованным, поскольку он согласуется с правовой практикой: если в США на уровне штатов существуют специальные законы, регламентирующие действие конкретных видов социальных интернет-сетей, то у нас нормативных актов, напрямую регламентирующих деятельность социальных сетей на сегодняшний день нет. Таблица 3. 2 Ежемесячная структура сообщений о социальных сетях за 2011–2012 гг. 2011 Месяц 2012 Всего + = - + = - + = - Январь 14 52 24 18 42 24 32 94 48 Февраль 26 66 16 19 36 38 45 102 54 Март 21 57 13 15 35 29 36 92 42 Апрель 30 54 17 24 47 31 54 101 48 Май 17 26 19 25 77 38 42 103 57 Июнь 31 50 52 13 45 25 44 95 77 Июль 31 50 27 15 34 25 46 84 52 Август 21 32 26 17 43 43 38 75 69 Сентябрь 21 40 16 9 34 38 30 74 54 119 Октябрь 14 46 26 16 49 27 30 95 53 Ноябрь 32 53 16 28 39 30 60 92 46 Декабрь 24 49 24 22 43 38 46 92 62 Итого 282 575 276 221 524 386 503 109 9 662 25 51 25 20 46 34 22 49 29 % Принятые обозначения для кодировки видов сообщений: «+» - положительные, «-» - негативные, «=» - нейтральные. В 2011–2012 гг. аудитория социальных сетей в России постоянно росла, однако их ежемесячное освещение было неравномерным. Это связано с тем, что социальные сети рассматривались чаще всего в контексте значимых общественных событий, а не служили объектом освещения СМИ сами по себе. Динамика освещения сетей не совпадала с динамикой их роста (см. рис. 3. 2). Рис. 3. 2. Сравнительный анализ освещения социальных сетей в СМИ и динамики их развития. 120 В 2011 г. (в январе и феврале) происходило освещение участия в церемонии «Оскар» фильма режиссера Д. Финчера «Социальная сеть» о создании сети «Facebook», что дало в целом положительную динамику. Значительная доля негативных новостей в январе, апреле и мае того же года была связана с распространением революций в странах Ближнего Востока, интерес к которым падает к началу лета. Резкий рост негативных сообщений в июне вызван акциями протеста в Белоруссии, демонстрациями в Лондоне и сдачей ЕГЭ. В октябре–ноябре положительная динамика освещения социальных сетей была вызвана смертью руководителя корпорации «Apple» С. Джобса, а также рядом событий в России (регистрация бывшего тогда президентом России Д. Медведева в социальных сетях, вручение интернет-премий и т. д.). Небольшой рост негативного освещения в декабре был связан с организованными через социальные сети акциями протеста против результатов парламентских выборов. В 2012 году рост негативных упоминаний о социальных сетях был также связан не с развитием технических характеристик социальных сетей, а с социальными событиями: череда самоубийств подростков (февраль), начало сдачи ЕГЭ (май), аресты педофилов (август), оставленный на страничке «ВКонтакте» манифест «Московского Брейвика» Дмитрия Виноградова и расстрел им своих коллег в столичном офисе (ноябрь). Анализ 2012 г. показал, что доля нейтральных новостей, по сравнению с 2011 г., уменьшилась на 5 %, в то время как возросла доля негативных новостей – на 9 %. Здесь мы видим влияние государства как управляющей группы, поскольку создание стереотипа социальных сетей как опасного сектора интернет-пространства в августе было, на наш взгляд, напрямую связано с принятием ФЗ от 28 июля 2012 г. N 139–ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию” и отдельные законодательные акты Российской Федерации». После этого на телеканале стали активно подаваться материалы об аресте педофилов, действовавших в интернете или через социальные сети. На втором этапе нами отдельно были выделены и проанализированы негативные сообщения о социальных сетях и создана их классификация (см. табл. 3. 3). Поскольку, как мы упоминали ранее, 121 правила кодирования задавались нами в соответствии с поставленной целью и задачами исследования, то данная классификация также строилась с учетом необходимости выявления роли культуры в формировании негативного стереотипа социальных сетей. По этой причине отдельно нами были выделены проблемы, уже закрепленные за различными видами социальных сетей: безопасность детей («MySpace»), организация акций политического протеста («Facebook»), противоправные действия со стороны социальных сетей («Facebook»). Остальные проблемы были поделены на две группы. К первой мы отнесли сообщения, в которых социальные сети рассматривались как прямое средство совершения противоправных действий (например, мошенничество (ст. 152 УК РФ), распространение порнографии (ст. 242 УК РФ) или возбуждение ненависти и вражды (ст. 282 УК РФ). В этих случаях, не только участники преступлений, но и сама социальная сеть в лице ее представителей часто рассматривалась как соучастник преступления и подвергалась судебному преследованию. Таблица 3. 3 Основные темы негативного освещения социальных сетей в 2011–2012 гг. Организация акций протеста Безопасность детей Педофилия и/или распространение детской порнографии Другое Целенаправленное использование сетей для совершения противоправных действий в том числе Мошенничество Распространение порнографической продукции Хакерство Диффамация Нарушение авторских 122 2011 колво % 92 33,3 17 6,2 2012 Всего колколво % во % 70 18,1 162 24,5 27 7,0 44 6,6 11 6 4,0 2,2 18 9 4,7 2,3 29 15 4,4 2,3 92 33,3 112 3 1,1 12 3,1 15 2,3 2 30 5 21 0,7 10,9 1,8 7,6 2 27 14 15 0,5 7,0 3,6 3,9 4 57 19 36 0,6 8,6 2,9 5,4 29,0 204 30,8 прав Распространение наркотических средств / алкоголя 1 0,4 4 1,0 5 0,8 Возбуждение ненависти и вражды / экстремизм 16 5,8 31 8,0 47 7,1 Другое 14 5,1 7 1,8 21 3,2 Социальные сети, упоминавшиеся в контексте нарушения этических норм 52 18,8 106 27,5 158 23,9 в том Создание негативного числе имиджа 6 2,2 34 8,8 40 6,0 Махинации во время проведения ЕГЭ 29 10,5 10 2,6 39 5,9 Проблемы в семье и личные отношения 1 0,4 10 2,6 11 1,7 Распространение видео издевательств над животными 0 0,0 1 0,3 1 0,2 Распространение видео насилия и унижении личности 1 0,4 9 2,3 10 1,5 В контексте расследования эпизодов самоубийства 0 0,0 16 4,1 16 2,4 Другое 15 5,4 26 6,7 41 6,2 Угрозы со стороны социальных сетей 12 7,2 35 9,1 47 7,1 Социальные сети как источник дезинформации 3 1,1 10 2,6 13 2,0 Интернет-аддикция 8 2,9 26 6,7 34 5,1 Итого 276 102,9 386 100,0 662 100 Во вторую группу мы отнесли новости, в которых негативный образ социальных сетей создавался косвенно, через их упоминание в контексте совершения противоправных действий или нарушения этических норм. Часто грань между этими двумя типами новостей очень тонкая, что подтверждает необходимость использования именно интерпретационного контент-анализа как метода, нацеленного на понимание латентного смысла текстов. В качестве примера можно привести две ситуации. В первом случае в декабре 2012 г. в республике Коми, 123 женщина, зарегистрировавшись в социальной сети «ВКонтакте» под мужским именем оскорбляла свою односельчанку, посылая ей на страницу сообщения с использованием грубых и нецензурных выражений. В отношении женщины (после прокурорской проверки) было возбуждено административное производство по статье КоАП РФ «Оскорбление», в результате чего женщина выплатила штраф. Во втором случае, в июне 2011 г. в социальной сети Twitter египетский медиамагнат Нахиб Савирис опубликовал карикатуру, на которой были изображены бородатый Микки Маус и его подружка Минни в парандже. Несмотря на то, что формально никаких правовых санкций не последовало, это спровоцировало волну возмущений мусульман, посчитавших, что их чувства были оскорблены. Основной проблемой развития социальных сетей в России можно считать их использование для совершения противоправных действий, из которых можно выделить хакерство, те или иные виды экстремизма и нарушение авторских прав. На втором месте их роль в организации протестных акций. Во второй части, куда попали упоминания социальных сетей в контексте нарушения этических норм, выделяются махинации во время ЕГЭ и создание негативного имиджа. Многие сообщения носят единичный характер, и их целью является освещение новых способов использования социальных сетей в девиантных практиках. К сожалению, в подавляющем большинстве новостей термин социальные сети используются для обозначения всей совокупности ресурсов, предоставляющих подобные услуги. Упоминание конкретных социальных сетей встречается гораздо реже и также может носить явный и латентный характер. Явно социальная сеть связывается с определенными негативными стереотипами, если в сообщении упоминается ее название. При этом оно совершенно не обязательно содержится в названии статьи или даже статья в целом может быть посвящена тематике, прямо не связанной с этой сетью. Так, к примеру, в статье «Netflix оставил конкурентов на рынке онлайн-видео далеко позади» от 16. 03. 2011 г. содержится информация о том, что «в России рынок онлайн-видео также развивается, однако большая его часть пока нелегальна, за что пользователям и правообладателям следует благодарить главным образом социальную сеть “ВКонтакте”, позволя124 ющую размещать любое видео без разбора и отказывающуюся заниматься его модерацией». В других случаях название социальной сети не упоминается, но при этом ее образ демонстрируется в видеосюжете с привязкой к тем или иным событиям. Так, например, при видео-репортажах о самоубийствах девушек в 2012 г. демонстрировались экраны их мониторов, с отрытыми страницами «ВКонтакте», где девочки проводили много времени. Таким образом, изучив как текстовые сообщения, так и видеосюжеты, мы смогли изучить негативный образ отдельных социальных сетей. Если анализировать проблемы применительно к конкретным типам сетей, мы получаем следующее соотношение (см. табл. 3. 4). Полученные нами результаты показывают наличие существенного различия между двумя типами социальных сетей в России. «ВКонтакте» представляется как более «опасная» сеть, чем «Одноклассники». Сеть «ВКонтакте» оказалась впереди по уровню упоминаний в связи с распространением незаконного контента, пиратства и нарушения авторских прав и эти данные отражают общий имидж сети (см. рис. 3. 3). Ранее мы указывали, что при формировании опасностей, которые могут существовать в социальных сетях, большую роль могут играть сами пользователи, которые совершают в сети противоправные действия. В США примером являются родители, в обход правил регистрирующие детей в сети Facebook. Однако, руководители американских сетей демонстрируют готовность бороться с этой и другими проблемами, демонстрируя правовую сознательность и заботу о пользователях. 125 Таблица 3. 4 126 Другие Facebook Twitter Организация акций протеста Безопасность детей Педофилия и/или распространение детской порнографии Другое Целенаправленное использование сетей для совершения противоправных действий в том числе Мошенничество Распространение порнографической продукции Хакерство Диффамация Нарушение авторских прав Распространение наркотических средств / алкоголя Возбуждение ненависти и вражды / экстремизм Другое Социальные сети, упоминавшиеся в контексте нарушения этических норм Создание негативного в том числе имиджа Махинации во время проведения ЕГЭ Проблемы в семье и личные отношения Распространение видео насилия и унижении личности В контексте расследования Вконтакте Одноклассники Социальные проблемы отдельных видов социальных интернет-сетей 0 2 5 15 31 1 15 0 0 0 1 1 14 1 1 0 0 0 0 0 5 1 58 1 28 0 9 0 15 0 0 2 0 1 6 6 2 27 0 11 3 0 0 1 4 0 0 10 1 1 0 1 0 0 2 0 1 14 1 8 6 3 1 1 0 2 50 16 8 0 1 10 9 5 0 0 25 0 0 0 1 2 3 0 0 0 0 4 9 0 2 0 0 0 0 эпизодов самоубийства Другое Угрозы со стороны социальных сетей Социальные сети как источник дезинформации Интернет-аддикция Итого Рис. 3. 3. 0 0 0 1 2 29 3 0 0 4 0 0 3 3 0 3 3 11 6 1 12 132 119 41 20 Негативный имидж социальной сети «ВКонтакте» Разница в правовом регулировании социальных практик в интернет-сетях в России и США очень существенна. В России на данный момент контроль над интернетом осуществляется за счет ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» от 29 декабря 2010 г. и поправок к нему, принятых в 2012 г. В данных документах, как известно, устанавливаются критерии оценки размещенной в интернете информации с точки зрения ее опасности для детей, а также предписывается обязательная мар127 кировка интернет-ресурсов. В американской правовой системе подход к решению этой проблемы совершенно иной, потому что акт о защите детей COPPA (Children's Online Privacy Protection Act), принятый в 1998 г. обязывал операторов интернет-ресурсов нести ответственность за сохранение приватности данных пользователей младше 13 лет. Поскольку на практике это оказывалось технически трудно реализуемым, многие сервисы, и в том числе интернет-сети, просто наложили ограничение на использование ресурсами вплоть до достижения 13 лет. Кроме того, американскую прецедентную правовую систему отличает динамичное развитие и появление новых правовых норм в отношении социальных сетей на уровне штатов. Так, в 2013 г. в штате Миссури были приняты поправки в «Акт Защиты Студентов Эми Хестир», согласно которым теперь учебное заведение может обязать учащихся и преподавателей общаться только через контролируемые школой ресурсы. Соответственно, свободное общение между преподавателями и студентами в социальных сетях, при некоторых условиях может оцениваться как противоправное действие. С другой стороны, для российской культуры характерен правовой нигилизм, который мы можем рассматривать как отличительную особенность нашей культуры. Производители отечественных социальных сетей, выступая как группа, отвечающая за технические характеристики сети, также вносят свою посильную лепту в распространение нигилистических ценностей в отношении права. Основатель сети «ВКонтакте» П. Дуров и не скрывает своего пренебрежительного отношения к правовым нормам. В качестве примера можно привести случай, произошедший в декабре 2012 г. Певец Сергей Лазарев выпустил свой новый альбом, который спустя непродолжительное время после его появления в продаже, оказался в социальных сетях и в том числе «ВКонтакте». В ответ на это он в своем микроблоге в сети Twitter [211] 6 декабря оставил следующее сообщение: «Буду подавать в суд на ВКонтакте!! Задрали! Призываю присоединиться всем артистам, кого беспокоит распространение их песен пиратским способом». До судебного разбирательства дело не дошло, поскольку П. Дуров удалил песни исполнителя, однако сделал их в своеобразной форме, отписав в своем микроблоге [209] 12 декабря: «Удалил треки Лазарева из VK. Культурная ценность аудиозаписей ВКонтакте резко выросла». Ранее 4 мая того же 128 года находится другая запись: «Говорят, в аудиозаписях ВК есть пиратское аудио. Проверил. Врут». Далее шла ссылка на скриншот, где при наборе в поиске аудиозаписей «ВКонтакте» словосочетания «пиратское аудио» отображалось сообщение, что таких аудиозаписей не обнаружено. Когда сеть основывалась, ее главной чертой стало практически неконтролируемая наполняемость контента: пользователи могли свободно загружать аудиозаписи и видео, что, естественно, привело к недовольству правообладателей. Из этой проблемы родилось множество других, в частности, распространение порнографической видеопродукции и пиратских копий лицензионной видеопродукции. В 2011 г. два крупных предпринимателя (О. Тиньков и О. Анисимов) опубликовали в своих блогах посты, где подвергли критике весь проект П. Дурова. «Социальные сети – то, что определяет внутренний мир человека и будущее страны. – писал О. Тиньков. – Мы не хотим, чтобы наши и ваши дети росли со сдвинутыми моральными ориентирами, считая, что воровство это хорошо, а порнография – так же естественно как мультфильмы» [230]. В одном из интервью П. Дуров, обосновал невозможность решения этой проблемы гигантским объемом трафика, а также указал на то, что сами пользователи, равно как и правообладатели, должны в первую очередь заботиться об обнаружении такого контента [234]. «Одноклассники»: фактически они не оказались серьезно привязаны к каким-либо коллективным «страхам», однако впечатление о том, что эта сеть является безопасным местом и пространством, где соблюдаются правовые нормы, является ошибочным. В качестве примера можно привести попытку монетаризации сервиса, о которой мы упоминали ранее, и которая в итоге стоила сети потери доминирующей роли на рынке. Негативный образ «Facebook» в российских СМИ связан с акциями политического протеста. Сеть, размещенная на американских серверах, оказалась очень удобной для организации волнений на Ближнем Востоке, продолжая работать в условиях постоянных попыток блокирования и контроля традиционных СМИ и «местного» интернета. Нарушение правил конфиденциальности является одной из главных проблем развития «Facebook» в США, а упоминание о хакерстве связаны с популярностью сервера, сделавшего его 129 жертвой многочисленных атак. Интересно, что часто хакеры, оправдывая свои акции, обвиняют сеть в незаконном сборе данных пользователя, что, по сути, делает эту проблему вытекающей из предыдущей. При этом сеть М. Цукерберга ни разу не упоминалась в связи с проблемами безопасности детей, что можно считать следствием адаптации к требованиям американской культуры. Когда «Facebook» пришел в Россию в июне 2008 г. (открылась русскоязычная версия сайта) это была сеть, имеющая более 40 уровней безопасности для несовершеннолетних пользователей, модернизированную систему защиты частных данных и контента. Однако все эти опции, усложнив в итоге технические данные сети, включая интерфейс, оказались в России совершенно невостребованными и вряд ли в ближайшем будущем американский сервис сможет составить серьезную конкуренцию доминирующим сетям России. Интересно, что в подходящей среде (белые, с высшим образованием, обеспеченные) даже в России «Facebook» быстро захватывает позиции. Так, эта социальная сеть является второй по популярности среди студентов ГУ ВШЭ [232]. Также не удивительно, что в отличие от «ВКонтакте», «Facebook» не упоминался в связи с нарушением авторских прав. Как заметил М. Цукерберг, на встрече с премьерминистром Д. Медведевым в октябре 2012 г. [216], компания «Facebook» серьезно подходит к вопросу защиты прав, инвестируя в это направление большие средства. «У нас есть специальные продукты и различные возможности, чтобы их защитить, поскольку понятно, что мы не может отследить, каким контентом пользователи обмениваются, – рассказал М. Цукерберг. – Если это контент защищенный, то мы стараемся соблюдать авторские права по максимуму и специально разрабатываем для этого различные продукты» [207]. Для исследования блогов, как отдельного вида социальных сетей, мы провели дополнительный контент-анализ по тем же параметрам. Предварительный анализ теоретических работ показал, что в отличие от социальных сетей, у которых есть свои адепты и критики, к блогосфере не выработан единый набор представлений, и социологические исследования также на данный момент не дают однозначных ответов на вопросе о отрицательных или положительных аспектах ее развития. Более того, можно говорить о формировании у блогов положительного отношения в прессе. Так, например, при ис130 следовании взаимодействия в социальных сетях используются две объяснительные гипотезы: согласно гипотезе «социальной компенсации» социальные сети позволяют восполнить дефицит в общении, а гипотеза «обогащения богатых» утверждает, что особенности взаимодействия в «реальной» жизни полностью переносятся в сетевое общение в том числе и социальная активность. Исследование блогосферы в 2011 г. (N=385), также показало, что она склонна выполнять компенсаторные функции и одновременно позволяет использовать свои сильные социальные навыки для создания сетевых связей. Люди с высоким уровнем социального беспокойства о себе, чувствовали себя в блогосфере более уверенно, стремятся к созданию новых связей и делают это успешно, при том что это никак не отражалось на уже существующих связях [176]. Исследования учащихся 10 классов в Исландии (N=3619, 2010) не выявило никаких существенных отклонений в социальных практиках подростков, ведущих блоги. Они вели социально активный образ жизни, обладали высоким уровнем технической и письменной грамотности, строили личные отношения, смотрели телевизор и читали газеты даже больше, чем блоги [134]. Методом сбора информации являлся контент-анализ сообщений о социальных сетях на сайте информационной телевизионной программы Всероссийской государственной телерадиокомпании «Вести». Исследованию подверглись сообщения о социальных сетях за 2011–2012 гг. Поиск сообщений осуществлялся на сайтах указанных каналов через указание слова «блог». Единицей анализа в данном исследовании являлось сообщение, посвященное социальным сетям (см. табл. 3. 5). Все, незначимые с точки зрения анализа, данные были удалены. Таблица 3. 5 Количество сообщений о блогах на сайте информационного агентства «Вести» Проанализировано Из них негативных % Год Всего сообщений 2011 699 699 56 8,0 131 2012 847 847 37 4,4 Итого 1546 1546 93 6,0 В целом в освещении канала «Вести» образ блогов оказался более позитивным, чем образ социальных сетей. Если доля негативных сообщений о социальных сетях за 2011–2012 гг. составляла 29 %, то для блогов она составила всего 6 %. Характер новостных сообщений позволяет нам предположить, что это объясняется тем, что блоггеры часто выступали в роли представителей альтернативных СМИ, освещая какие-либо события (в том числе акции протеста), но при этом не являясь их организаторами или зачинщиками. Самой значительной проблемой в блогосфере за 2011–2012 г. были атаки хакеров на сервис «Живой журнал» и вызванная этим нестабильная работа сервиса (см. табл. 3. 6). Проблема оказалась настолько значимой, что бывший президент Д. Медведев в свое время счел необходимым лично написать в этом о своем блоге все в том же «Живом Журнале» 07. 04. 2012 г.: «Получил много обращений в связи с DDoS-атаками на Живой Журнал. Как активный пользователь ЖЖ считаю эти действия возмутительными и незаконными. В том, что случилось, должны разобраться и администрация Живого Журнала, и правоохранительные органы» [200]. Кроме того, хакерские атаки сами по себе, хотя и нанесли вред работе блогосферы, согласно мнению экспертов (например, Евгения Касперского) [206], свидетельствовали о слабой работе сервиса в целом. Таблица 3. 6 Основные темы негативного освещения блогов в 2011– 2012 гг. 2011 2012 Итого % Другое 4 3 7 7,5 Нарушение этических норм 5 3 8 8,6 Хакерство 31 5 36 38,7 Акции протеста 3 4 7 7,5 132 Диффамация 1 8 9 9,7 Экстремизм 6 4 10 10,8 Дезинформация 2 6 8 8,6 Негативный имидж 2 1 3 3,2 Аддикция 0 2 2 2,2 Троллинг 2 1 3 3,2 56 37 93 100,0 Всего Таким образом, изучив второй элемент «социального конструирования технологии» – «гибкость интерпретации», путем анализа образа социальных сетей на информационном канале «Вести», мы пришли к ряду выводов. Прежде всего, анализ подтвердил, что каждому типу социальных сетей соответствует свой образ в СМИ, а также ассоциация социальных сетей с различными проблемами. Поскольку социальная сеть является социотехническим объектом, где нормы и ценности в большей степени формируются пользователями, то можно сделать вывод о том, что они представляют различные социальные группы. Говоря о влиянии культуры на формирование образа социальных сетей в СМИ, то здесь можно выделить несколько уровней ее проявления. Во-первых, это уникальные проблемы, присущие социальным сетям только в российской культуре. В Японии таким примером является «Mixi-усталость», а в России, на наш взгляд, на данный момент это массовое использование социальных сетей в ходе сдачи ЕГЭ. Во-вторых, это различие в важности проблем в российской и других культурах. Так, например, если в США центральной является безопасность детей, то в России эта проблема значительно уступает остальным. В-третьих, это различие в ассоциации определенных проблем с конкретными социальными сетями. Если в США для Facebook глав- 133 ной проблемой является безопасность детей, то в освещении российских СМИ – это акции политического протеста. В-четвертых, нельзя не отметить, что черты культуры, в которой развиваются социальные сети, через пользователей становятся частью этих технологий. Прежде всего, это правовой нигилизм, который выражается в пренебрежении правовыми нормами, как со стороны пользователей, так и стороны руководителей социальных сетей как социальной группы. Ярким примером здесь является социальная сеть в «ВКонтакте», которая предоставляет пользователям все необходимые возможности для нарушения авторских прав. Второй чертой можно считать роль государства как социальной группы, которая, во-первых, влияет на формирование новостного контента, а во-вторых делает акцент на отдельных проблемах, в результате чего формируется негативный образ социальных сетей как рассадников педофилии и организаторов протестных акций. Если в США, к примеру, как мы видели, законотворческая практика является реакцией на общественное мнение после кампаний в СМИ, то в России имеет место обратная ситуацию. В целом на трех телеканалах преобладает нейтральное освещение социальных сетей, что говорит об отсутствии пристального внимания государства к развитию этого сегмента интернетпространства. Об этом же говорит и отсутствие правовых актов, регламентирующих деятельность конкретных социальных интернетсетей.Структура сообщений показывает различную динамику в течении года. Последнее объясняется привязкой сообщений про социальные сети к другим социально значимым событиям, которые выступают в качестве фактора формирования структуры новостных сообщений. 134 3.3. Социальные группы в структуре социальных интернет-сетей (на примере Волгоградской области) Анализ социологических работ посвященных изучению социальных сетей позволил нам выдвинуть ряд гипотез, которые были проверены в результате эмпирического исследования. Во-первых, как мы установили ранее, несмотря на потенциально сетевой характер структуры социальных сетей, ряд условий лингвистического, антропологического, статистического и социального характера позволяют нам утверждать, что единицей исследования социальных интернет-сетей является социальная группа (еег01). Во-вторых, каждая социальная сеть концентрирует вокруг себя группу пользователей, которая имеет границы, в различной мере автономна (т. е. прямо не зависит от других сетевых групп, в том числе среди пользователей того же региона) и отличается от других групп социокультурными характеристиками. Одной из таких характеристик являются негативные стереотипы, формируемые вокруг социальных сетей в культуре через средства массовой информации. Таким образом, в каждой культуре содержатся свои уникальные структурные элементы, которые могут влиять на развитие социальных сетей. Культура влияет на характер закрепления социальных сетей за определенными социальными группами. Необходимость привлечения социологических данных вызвана недостаточностью информации, которую можно получить, основываясь только на статистическом материале, поскольку культурные и социальные факторы формирования групп могут быть явными (т. е. выраженным статистически) и латентными (т. е. выражены через социальные характеристики). Данные гипотезы были сформулированы в результате изучения социальной структуры сетей в США, о чем мы писали выше. Элементом культуры, определяющим формирование сетевой структуры является расовый, который привел к созданию бинарной системы (т. е. системы с двумя доминирующими социальными сетями), где «MySpace» является сетью преимущественно не-белого населения с более низким доходом и образованием, чем «Facebook», позиционирующей себя как место для белых американцев с доходом и образовательным уровнем выше среднего [143]. Количество белого и не135 белого населения на «Facebook» сейчас приблизительно равно, однако, как утверждают исследователи, расовый фактор продолжает играть важную роль, проявляясь в таких вещах как время присутствия в сети, лингвистические особенности общения, особенности выбора приложений и т. д. [143]. Технические параметры исследования, результаты которого анализируются в данной работе, следующие. Сроки проведения – с 6 июля по 13 июля 2012 г. Объектом исследования являются жители Волгограда, Волжского, Камышина, Михайловки, Урюпинска и Фролово в возрасте 16 лет и старше (1391 тыс. чел.). Численность населения, проживающего в городах, составляет более половины населения Волгоградской области. Расчетный объем выборки – 800 респондентов. Согласно результатам исследования, доля пользователей интернета среди респондентов составляет 50,5 %, из них доля пользователей социальных сетей составляла 50,4 %. Из них пользователями сети «Одноклассники» 71,1 %, «ВКонтакте» 64,6 %. Сравнивая эти результаты с данными опросов ВЦИОМ 2010 и 201 гг. [220], мы можем сделать вывод, что структура социальных сетей Волгоградской области отражает тенденцию развития социальных сетей в России (россияне в сети). На сегодняшний день в стране сложилась бинарная структура с двумя доминирующими ресурсами: «Одноклассники» и «ВКонтакте», подобная американской. Крайне незначительная доля западных социальных сетей среди респондентов в нашем опросе («Facebook» – 20,9 %, «Twitter» – 9,9 %, «MySpace» – 3,8 %) позволяют утверждать, в соответствии с высказанным ранее предположением, что условия распространения сетей определяются культурными, а не техническими параметрами, поскольку в техническом отношении все упомянутые западные сети по целому ряду параметров превосходят российские аналоги. При анализе факторов, оказывающих влияние на формирование социальных групп в социальных сетях, учитывались пол, возраст и семейное положение. Помимо этих факторов в качестве переменных были изучены такие как доход, образование и форма работы. 136 Анализ аудитории социальной сети «ВКонтакте» показывает среднюю прямую корреляцию между использованием этой социальной сети и возрастным (коэффициент Гамма, 0,401), а также семейным (коэффициент Эта, 0,323) фактором, в то время как корреляция с другими переменными является незначительной. С точки зрения возраста наиболее существенным является разрыв среди пользователей, которые заходят в сеть ежедневно (56 % пользователей сети), 26,3 % составляют люди в возрасте 16–20 лет. В целом активная аудитория сети представлена молодыми людьми в возрасте от 16 до 28 лет. Чем старше пользователи сети, тем меньше времени они в ней проводят. Семейный фактор также является существенным при анализе аудитории «ВКонтакте». Среди тех, кто заходит в сеть ежедневно, наибольший процент – 30,7 составляют холостые. Поскольку семейное положение также прямо связано с возрастом (средняя корреляция, коэффициент Крамера 0,453) можно утверждать, что аудитория «ВКонтакте» отличается ориентацией на холостых молодых людей в возрасте от 16 до 28 лет. Также большинство пользователей сети в «ВКонтакте» указали, что в их семье нет членов семьи старше 60 лет. На формирование аудитории социальной сети «Одноклассники» оказывает влияние средний доход респондентов на членов семьи (коэффициент Крамера 0,348) и принадлежность к социальному слою (коэффициент Крамера 0,256). Средний доход пользователей «Одноклассников» на членов семьи оценивается до 30 тыс. руб., а свой социальный слой оценивают как находящийся между средним и низшим. «Одноклассники» при этом не являются сетью какой-либо статистически четко очерченной социальной группы, а просто ресурсом, которым пользуется большинство респондентов. Из-за незначительного процента пользователей других социальных сетей мы сочли возможным, в соответствии с ранее выработанным теоретическим подходом, рассматривать их как кластеры, объединив пользователей западных социальных сетей («Facebook», «Twitter», «MySpace») в одну группу, а «блоггеров» – в другую. Полученные результаты позволяют нам подтвердить гипотезу о том, 137 что каждая социальная сеть как технический артефакт связана с определенной социальной группой. Пользователи западных сетей чаще всего заходят в сеть несколько раз в неделю (43,5 %) и используют их как аналог СМИ (51,4 %) или для профессионального общения с коллегами (49,2 %). Как показали исследования в Японии, люди активно используют иностранные социальные сети только в том случае, если есть необходимость поддержания коммуникаций с лицами, с которыми нет возможности общаться через национальные сети [182]. Полученные в ходе исследования данные позволяют нам предположить, что востребованность в западных сетях связана с наличием у пользователя потребностей в поддержании контактов с людьми, для которых эта сеть является базовой (т. е. преимущественно иностранцев), а количество таких связей незначительно. Кроме того, следует учитывать, что для профессиональных связей сейчас функционирует целый ряд специализированных сетей, среди которых можно выделить «LinkedIN». Термин «блоггер», обозначающий человека, ведущего блог, прочно вошло в обиход при обсуждении событий политической и социальной сферы. Блоггеры часто присутствуют в качестве гостей на встречах с представителями власти, представляя себя как социальные СМИ. Это феномен самоидентификации блоггеров заслуживает особого внимания в контексте исследования развития социальных интернет сетей, поскольку пользователи сетей открытого доступа, таких как «ВКонтакте» и «Одноклассники» не обозначают свою принадлежность к ним особым термином, несмотря на гораздо большее количество пользователей этих социальных сетей, чем пользователей блогов. Больше половины пользователей блогов посещают свою сеть ежедневно (54,9 %). Блоги используются как аналог СМИ, для прослушивания аудио- и просмотра видео- материалов и «наблюдения» за общественной активностью людей. При этом данная мотивация существенно отличается от приоритетных мотивов использования других социальных сетей, поскольку для пользователей других сетей этот мотив (наблюдение за общественной активностью людей) вообще не является приоритетным. 138 Тезис о том, что блоги позволяют пользователям этих сетей создать новый тип групповой идентичности, выделиться через принадлежность к этой сети из массы пользователей «массовых» сетей, также нашел свое подтверждение. Пользователи «Одноклассников» и «ВКонтакте» часто находятся одновременно в двух сетях (коэффициент Крамера 0,409), а также пользователи обеих сетей используют сеть «Мой мир», причем пользователи «Одноклассников» в большей степени, чем «ВКонтакте» (коэффициент Крамера 0,688 против 0,409). Использование западных сетей и блогов слабо связано с использованием других сетей, и если в случае западных сетей эта связь вызвана отсутствием контактов, которые необходимо поддерживать, то блоггеры, на наш взгляд, сознательно избегают частого использования «массовых сетей» (см. рис. 3. 4). Рис. 3. 4. Структура социальных групп социальных интернет сетей. Существование низкой корреляции между использованием социальных сетей и блогов подтверждается и примерами из блогосферы. Так, сообщество «freaks_social» (94 место в общем рейтинге сообществ «Живого Журнала» из 128849 на март 2013 г.) полностью построено на публикации снимков пользователей из социальных сетей (чаще всего это «ВКонтакте»). Фотографии представляют как негативные стороны пользователей (к примеру, распитие алкогольных напитков), так и их бытовые фотографии, которые, тем не менее, призваны поддерживать стереотип о пользователей социальных сетей как о «фриках», в отличие от блоггеров. Еще более популярным в «Живом Журнале» является журнал 139 «kisoklassniki» (22 место в общем рейтинге на март 2013 г.), где собираются и выкладываются для обсуждения в постах фотографии гламурных девушек из социальных сетей. Сама подача материала и комментарии к фотографиям призваны поддерживать негативный эстетический стереотип о пользовательницах социальных сетей. Как подтверждение существования этих стереотипов, можно привести в пример 20.07.2012 г. блоггер «teh-nomad» [201] опубликовал пост «Продажные женщины и вконтактик». В посте были опубликованы скриншоты переписки замужней девушки Ани и некого молодого человека, который предлагал ей интимную связь за материальное вознаграждение. Девушка соглашалась, что приводило к бурному обсуждению не только ее нравственных принципов и всей сети «ВКонтакте». На следующий день было объявлено, что это подделка. Таким образом, мы видим, что пользователи формируют вокруг сетей социальные группы на основе различных доминирующих факторов, а сами группы обладают достаточно четкими границами. Основываясь на результатах исследования, мы можем утверждать, что в России сложилась бинарная система социальных сетей с двумя доминирующими сервисами – «Одноклассники» и «ВКонтакте». Различия в характеристиках социальных групп данных сетей, на наш взгляд, являются отражением более глубокой дифференциации, в основе которой лежат ценностные ориентации индивидов, что подтверждается результатами проведенного нами ранее исследования образа социальных сетей на канале «Вести». Также, как в США, где «MySpac» считается более опасным местом, чем «Facebook», «ВКонтакте» оказывается связанным с массой негативных стереотипов, приписываемых социальным сетям, начиная от нарушения авторских прав и заканчивая интернетзависимостью, в то время как «Одноклассники» вообще не связаны ни с одним страхом. Весьма интересные данные, подтверждающие результаты нашего исследования, можно найти на сайте «www.appdata.ru». Данный ресурс предоставляет информацию о статистике приложений в социальных сетях, сотрудничая со всеми известными ресурсами. На февраль 2013 г. в социальной сети «ВКонтакте» на первом месте стоит игра «Вормикс», являющая собой клон с известной бри140 танской игры «The Worms». На втором обосновалась игра «Тюряга» с аннотацией: «Набивай наколки, поднимай авторитет и устанавливай свои порядки на зоне. Объединяйся с корешами, и мочи беспредельщиков!». На третьем – «Уличные гонки», название которых говорит само за себя. В сети «Одноклассники» на первых двух местах приложения посвященные рассылке открыток, а третьем – играконструктор «Территория фермеров». «Facebook» представлен игрой-конструктором «CoasterVille» известной корпорации «Zynga», специализирующийся на играх подобного типа, а также играмиголоволомками (2–3 места). Вряд ли можно считать случайностью, особенно в контексте наших выводов о стереотипах в отношении двух самых популярных российских сетей, что «ВКонтакте» на первых местах обосновались игры, так или иначе пропагандирующие правовой нигилизм, вопервых, и направленные именно на развлечение в чистом виде, вовторых. Через призму этих данных пользователи «Одноклассников» предстают как люди занимающиеся рассылкой открыток и мирно работающие на полях своей виртуальной фермы. Пользователи «Facebook» отдают предпочтение играм с уклоном в умственную работу, что лишь поддерживает положительную репутацию сайта. Одним из примеров, который очень хорошо иллюстрирует тезис об ориентированности социальных сетей на разные социальные группы, является история игры «Счастливый фермер» в сети «ВКонтакте». Игра-конструктор, представлявшая собой модель ухода за фермой, где пользователь выращивал урожай и разводил животных, была запущена в апреле 2009 г. В качестве экономической составляющей в игру были введены возможности покупать ряд товаров и улучшать свою ферму, используя голоса «ВКонтакте», которые в свою очередь, приобретались на реальные деньги. Среди отличий игры бросается в глаза совершенно невообразимое для западных игр: развивать свою ферму было можно, воруя все необходимое у соседа. За год использования игра принесла около 20 млн. В сентябре 2009 г. с игрой произошел серьезный сбой, в результате которых тысячи пользователей потеряли все достижения своей фермы, в том числе купленные на реальные деньги. Это стало причиной массовой полемики в интернет пространстве, которая, между прочим, показала наличие у игры серьезной социальной составляющей: многие из пострадавших грозили вполне серьезными по141 следствиями администрации сети, включая иски в суд и личную расправу. Проект неожиданно был закрыт в октябре 2011 г. компанией-разработчиком. После «Счастливого фермера» ни одна играконструктор не достигала такого уровня развития и можно сказать, не прижилась, в специфической среде сети, в отличие от той же «Тюряги». Таблица 3. 7 Различия в мотивации пользователей и негативных стереотипов социальных сетей в России Негативные стереотипы Мотивы пользователей Акции протеста Аналог СМИ, профессиональное общение с коллегами Российский кластер Хакерство, нарушение авторских прав Просмотр аудио- и видеоматериалов, поиск старых друзей и поддержание связи с ними Блогосфера Хакерство Аналог СМИ Западный кластер В результате нашего исследования оказалось возможным описать структуру социальных групп в социальных интернет-сетях. Можно выделить три кластера, состоящие из пользователей различных социальных сетей. Первый кластер формируют пользователи российских социальных сетей, которые состоят из трех связанных социальных групп, представляющих сети «Одноклассники», «ВКонтакте» и «Мой Мир». Второй кластер представляют пользователи западных сетей, которые используют их реже, чем пользователи первого кластера и с другими целями. Третий кластер образуют пользователи блогов. При этом среди факторов формирования различных социальных групп пользователей нельзя выделить какойлибо один, поскольку для различных социальных групп доминирующие факторы их организации на основе сетей существенно различаются. 142 Заключение Рассмотрев роль культуры в развитии социальных сетей, мы можем прийти к выводу, что она является определяющим фактором, влияющим на эволюцию социальных интернет-сетей. Несмотря на потенциально сетевой характер социальных сетей, мы посчитали возможным рассматривать их как совокупность социальных групп. Основанием для этого являются результаты изучения социальных сетей с социальной, антропологической, лингвистической, технической и статистической точек зрения. Социальные группы в сетях являются отражением общественной структуры, и понимаются нами как социально сконструированный объект, развивающийся в результате взаимодействия этих групп. Культура, определяя структуру социальных групп, оказывает через них влияние на формирование структуры социальных сетей. Анализ подходов теоретиков социологии к оценке роли культуры в становлении структуры социальных групп позволили нам сконструировать базовую иерархическую модель структуры социальных групп, в которую входят: культура как большая социальная группа, доминантная группа или группа, а также управляющая группа. При этом отдельно учитывается фактор, вызывающий разделение общества на данные группы (прежде всего доминантные). В качестве методологии исследования нами был выбран подход датского социолога У. Бейкера «социальное конструирование технологий». Суть данного подхода сводилась к обоснованию факта о том, что развитие любого технического объекта является зависимым от взаимодействия между собой социальных групп, имеющих отношение к его эксплуатации. Производитель разрабатывает технический объект, после чего в ходе использования его социальными группами формируется мнение о нем, как об опасном или безопасном. Залогом успешного развития технологии становится устранение производителем недостатков своего изобретения. Производители социальных сетей, в борьбе за аудиторию, стараются сделать свою сеть максимально приспособленной под запросы наиболее значимых (доминантных) социальных групп, что сказывается на их технических характеристиках. Как показал пример 143 США, если в стране несколько доминантных групп, то в каждой группе существует своя референтная группа, привязанная к определенной социальной сети. Как пример, расовый фактор, определивший существование в американской культуре двух доминантных групп, выразился в формировании структуры социальных сетей, где «Facebook» рассчитан на белую часть населения США с высшим образованием, а «MySpace» на афроамериканцев с более низким уровнем образования и дохода. Однако, обе эти сети, являясь отражением американской культуры как группы, имеют схожие характеристики. Во-первых, это забота о приватности данных пользователя, а во-вторых, подчинение принципам правовой культуры, выражающимся в готовности под влиянием государства вносить изменения в свои характеристики. Управляющая группа в лице государства, также стремясь к обособлению от других групп, формирует свою референтную группу в сети «Twitter». В ходе взаимодействия различных групп, по отношению социальной сети вырабатывается ряд стереотипов, реакция на которые, прежде всего негативного типа, является залогом успешного развития сетей. Медиатором между группами выступают традиционные средства массовой информации. Негативные стереотипы («страхи») так же различаются в зависимости от культуры. Забота о безопасности детей как отличительная черта американской культуры, привела к росту панических настроений о распространении в сетях педофилов, что привело к необходимости пересмотра технических характеристик сетей. Рассмотрение нами развития сети «Facebook» как технического объекта с характеристиками американской культуры в других странах позволило увидеть, что отличия как структуре групп внутри региональных (национальных) культур, так и на уровне формирования общественного мнения («страхов») приводят к изменению динамики развития американской сети. «Социальное конструирование технологии» как методология исследования социальных сетей, позволила нам проанализировать структуру социальных сетей в России. Изначально мы рассматривали три группы сетей: российские, западные и блогосферу. Статистические данные позволяют нам увидеть существование в нашей стране двух доминирующих социальных сетей, что может отражать 144 существование в обществе двух доминантных групп. Это подтверждается различным образом двух сетей в СМИ, в качестве примера которых мы рассмотрели сайт информационной программы «Вести». Интерпретативный контент-анализ позволил нам увидеть, что если «Одноклассники» освещены крайне слабо в принципе, то сеть «ВКонтакте» оказывается связана со множеством негативных стереотипов. При этом «Facebook» и «Twitter», хотя и оказались связаны с освещением акций протеста, с точки зрения безопасности детей и вопроса авторских прав являются абсолютно безопасными. Также отдельный образ сложился о блогосфере, которая оказалась впереди всех по уровню технических проблем и хакерских атак. Предположения о существовании трех отличных друг от друга типов социальных сетей, формирующих на основе социальных групп крупные кластеры, было подтверждено в ходе эмпирического исследования. Пользователи «Одноклассников» и «ВКонтакте» часто находятся одновременно в двух сетях, а также пользователи обеих сетей используют сеть «Мой мир», причем пользователи «Одноклассников» в большей степени, чем «ВКонтакте». Использование же западных сетей и блогов оказалось слабо связано с использованием других сетей. В итоге можно сделать вывод, что культура оказывает существенное влияние на развитие социальных сетей и их развитие оказывается отражением взаимодействия в культуре различных социальных групп, осуществляющих их социальное конструирование. 145 Библиографический список 1. Абдеев, Р. Ф. Философия информационной цивилизации / Р. Ф. Абдеев. – М.: Владос, 1994. – 336 с. 2. Беккер, Г., Босков, А. Современная социологическая теория в ее преемственности и изменении / Г. Беккер, А. Босков. – М.: Издво иностранной литературы, 1961. – 896 с. 3. Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / Д. Белл. – М.: Academia, 1999. – 783 с. 4. Бергер, П., Лукман, И. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / П. Бергер, И. Лукман. – М.: «Academia-Центр», «МЕДИУМ», 1995. – 323 с. 5. Берлин, П. А. Социальные классы и политические партии / П. А. Берлин / Мир Божий. – № 8 – 1906. – С. 23–48. 6. Бодалев, А. А. Общее и особенное в субъективном пространстве мира и факторы, которые их определяют / А. А. Бодалев // Мир психологии. – 1999. – № 4 (20). – С. 26–29. 7. Бондаренко, С. Жили они долго?! / С. Бондаренко // Компьютерра. – 2004. – № 5 (529). – С. 28–33. 8. Блумер, Г. Социальные проблемы как коллективное поведение / Г. Блумер // Контексты современности II: Хрестоматия. 2-е изд., перераб. и доп. / Сост. и ред. С. А. Ерофеев. – Казань: Издво Казан.ун-та, 2001. – С. 150–159. 9. Бодрийяр, Ж. Америка / Ж. Бодрийяр. – СПб.: Владимир-Даль, 2000. – 206 с. 10. Василенко, И. В. Российские интернет-сообщества в условиях современных трансформационных процессов: автореф… дис. канд. соц. наук. Волгоград, 2007. – 23 с. 11. Варакин, Л. Е. Глобальное информационное общество: Критерии развития и социально-экономические аспекты / 146 Л. Е. Варакин. – М.: Международная академия связи, 2001. – 43 с. 12. Вебер, М. Избранное. Образ общества. / М. Вебер. – М.: Юрист, 1994. – 704 с. 13. Вебер, М. Класс, статус и партия / М. Вебер // Социальная стратификация. – Вып. 1. – М.: ИНП РАН, 1992. – С. 19–38. 14. Вебер, М. Отношения этнической общности // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2004. – Т. 7. – № 2. – С. 8– 21. 15. Влияние через социальные сети / Под общей ред. Е. Г. Алексеевой. – М.: Фонд «ФОКУС-МЕДИА», 2010. – 200 с. 16. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации / Э. Гидденс. – 2-е изд. – М.: Академический Проект, 2005. – 528 с. 17. Город в процессах исторических переходов. Теоретические аспекты и социокультурные характеристики. – М.: Наука, 2001. – 392 с. 18. Градовский, А. Д. Вступительная лекция по государственному праву / А. Д. Градовский А. Д. Градовского. В 9 т. – // Т. 1. – Собрание СПб: сочинений Типография М. М. Стасюлевича, 1899. – С. 1–20. 19. Гримак, Л. П. Гипноз в формировании здорового психологического пространства личности / Л. П. Гримак // Мир психологии. – № 4 (20). – 1999. – С. 81–99. 20. Гумплович, Л. Основы социологии / Л. Гумплович.- М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. – 368 с. 21. Гуссерль, Э. Кризис европейского человечества и философия / Э. Гуссерль // Культурология. XX век. Антология – М.: Юрист, 1995. – С. 297–331. 22. Громов Г. Р. Очерки информационной технологии. – М.: ИнфоАрт, 1992. – 336 с. 147 23. Данилевский, Н. Я. Россия и Европа / Н. Я. Данилевский. – СПб.: Типография брат. Пантелеевых, 1895. – 673 с. 24. Делягин, М. Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации. – М.: ИНФРА–М, 2003. – 768 с. 25. Дилигенский, Г. Г. «Конец истории» или смена цивилизаций? / Г. Г. Дилигенский // Вопросы философии. – 1991. – № 3. – С. 29–42. 26. Дулина Н. В., Естрина О. В., Игнатенко Т. И., Овчар Н. А., Самчук М. М., Ситникова О. И. Социокультурное пространство региона: методология исследования: Монография / Н. В. Дулина, О. В. Естрина, Т. И. Игнатенко, Н. А. Овчар, М. М. Самчук, О. И. Ситникова / Волгоград. гос. тенхн. ун-т. – Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2011. – 132 с. 27. Дулина, Н. В., Небыков, И. А., Токарев, В. В. Основы прикладной социологии: учебное пособие / Н. В. Дулина, И. А. Небыков, В. В. Токарев. – ВолгГТУ. – Волгоград, 2006. – 154 с. 28. Дулина Н. В., Овчар Н. А., Ефимов Е. Г. Социальные сети: к определению понятий / Н. В. Дулина, Н. А. Овчар, Е. Г. Ефимов // Spoleczenstwo sieci / Gospodarka sieciowa w Europie srodkowej I wschodniej – Lublin, 2011. – С. 258–262. 29. Дулина Н. В., Овчар Н. А., Ефимов Е. Г. Трансформация социальных сетей: региональный аспект / Н. В. Дулина, Н. А. Овчар, Е. Г. Ефимов // Spoleczenstwo sieci/ Gospodarka sieciowa w Europie srodkowej I wschodniej – Lublin, 2011. – С. 349–353. 30. Дулина Н. В., Овчар Н. А. Прикладное социологическое исследование как социальная технология / Н. В. Дулина, Н. А. овчар // Известия Волгоградского государственного технического университета: межвуз. сб. науч. ст. № 7 (67) / ВолгГТУ. – Волгоград, 2010. – С. 47–51. 31. Дюмон, Л. Homo hierarchicus: опыт описания системы каст / Л. Дюмон. – СПб.: Евразия, 2001. – С. 50. 32. Евин, И. А. Хабибуллин, Т. Ф. Социальные сети / И. А. Евин, Т. Ф. Хабибулин // Компьютерные исследования и моделирование. – 2012. – Т. 4.- № 2. – С. 423–430. 148 33. Звоновский, В. Б. Социальное освоение пространства повседневности в условиях трансформации общества / В. Б. Звоновский / Дисс… на соискание ученой степени доктора социологических наук. – Волгоград, 2013. – 271 с. 34. Зомбарт, В. Евреи и экономика / В. Зомбарт // Собр. соч. В 3 т. – Т. 2. – СПб.: Издательство «Владимир Даль», 2008. – С. 105– 601. 35. Зомбарт, В. Торгаши и герои: раздумья патриота // Собр. соч. В 3 т. – Т. 2. СПб.: Владимир Даль, 2005. – С. 8–103. 36. Иванова, А. И. «Мы и Россия сегодня»: лингвистический анализ твиттер-платформы президента Дмитрия Медведева / А. И. Иванова // Политическая лингвистика. – № 2 (36). – 2011. – С. 104–107. 37. Ильин, В. И. Быт и бытие молодежи российского мегаполиса: социальная структурация повседневности общества потребления / В. И. Ильин. – СПб.: Интерсоцис, 2007. – 308 с. 38. Исаев, А. Артели в России / А. Исаев. – Ярославль: Печатня Губернского Правления, 1881. – 337 с. 39. Кавелин, К. Д. Взгляд на русскую сельскую общину / К. Д. Кавелин // Собрание сочинений К. Д. Кавелина. В 4 т. – Т. 2. – СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1898. – С. 162–194. 40. Кавелин, К. Д. Общественное значение дворянства: из письма к Л. А. Корсакову / К. Д. Кавелин К. Д. Кавелина. В 4 т. – Т. 2. // – Собрание СПб.: сочинений Типография М. М. Стасюлевича, 1898. – Т. 2. – С. 143–162. 41. Кант, И. Критика чистого разума / И. Кант / Пер. с нем. Н. Лосского. – Москва: Мысль, 1994. – 590 с. 42. Карпов, А. Мир тесен / А. Карпов // Компьютерра. – 2004. – № 5 (529). – С. 23–27. 43. Кастельс, М. Галактика Интернет / М. Кастельс. – Екатеринбург: У-Фактория, 2004. – 328 с. 149 44. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / М. Кастельс / пер. с англ. под. науч. ред. О. И. Шкаратана. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – 608 с. 45. Кастельс, М. Становление общества сетевых структур / М. Кастельс // Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология / Под общ. ред. В. Л. Иноземцева. – М., 1999. – С. 494– 505. 46. Качанов, Ю. Л. Опыты о поле политики / Ю. Л. Качанов. – М.: Институт экспериментальной социологии, 1994. – 159 с. 47. Качанов, Ю. Л. Социальная реальность и пространство-время социального мира / Ю. Л. Качанов // Россия реформирующаяся: Ежегодник-2003 / отв. ред. Л. М. Дробижева. – М.: Институт социологии РАН, 2003. – С. 57 – 74. 48. Кирдина, С. Г. Институциональные матрицы и развитие России / С. Г. Кирдина. – Новосибирск, 2001. – 307 с. 49. Ковалевский, М. Очерк происхождения и развития семьи и собственности / М.Ковалевский. – СПб.: Типография Ю. Б. Эрлихъ, 1895. – 161 с. 50. Коркунов, Н. М. Русское государственное право / В 2 т. Т. 1.: Введение и общая часть. – СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1909. – 630 с. 51. Коркюф, Ф. Новые социологии / Ф. Коркюф. – СПб.: «Алетейя», 2002. – 172 с. 52. Косова, Ю. С. Социология Людвига Гумпловича: автореф… дис. канд. соц. наук. – СПб: 2002. – 21 с. 53. Кравченко, А. И. Культурология: учебное пособие для вузов. 3-е изд. / А. И. Кравченко - М.: Академический проект, 2001. 54. Культурология. XX век. Антология / Гл. ред. и сост. Левит С. Я. – М.: Юрист, 1995. – 703 с. 55. Лавров, П. Л. Исторические письма / П. Л. Лавров // Избранные произведения. В 2-х т. Т. 2. – М.: Мысль, 1995. – С. 5–296. 150 56. Лактионов, А. Информационное общество / А. Лактионов. – М.: АСТ, 2004. – 512 с. 57. Лапин, Н. И. Предмет и методология социологии / Н. И. Лапин // Социологические исследования. – № 6. – 2003. – С. 106–109. 58. Левин, К. Теория поля в социальных науках / К. Левин. – СПб.: Речь, «Сенсор», 2000. – 368 с. 59. Левкович-Маслюк, Л. Сети + образы = мобилизация / Л. Левкович-Маслюк // Компьютерра. – 2005. – № 35 (607). – С. 30–33. 60. Лессер, Э., Прусак, Л. Как превратить знания в стоимость: Решения от IBM Institute for Business Value. / Э. Лессер, Л. Прусак. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2006. – 248 с. 61. Лилли С. Люди, машины и история / Пер. с англ. – М.: Прогресс, 1970. – 432 с. 62. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров / Ю. М. Лотман / Семиосфера. – СПб.: «Искусство–СПБ», 2000. – С. 150–390. 63. Луман, Н. Эволюция / Н. Луман / Пер. с нем. А. Антоновский. – М.: «Логос»., 2005. – 256 с. 64. Мартин, Дж. Телесвязь и ЭВМ / Дж. Мартин. – М: Машиностроение, 1981. – 687 с. 65. Маслов, А. В. Автоматизированный тренажер обучения специалистов инновационной деятельности / А. В. Маслов / Дисс. … канд. техн. наук: 05.13.10, – Томск, 2002. – 143 с. 66. Медушевский, А. Н. История русской социологии А. Н. Медушевский. – М.: Высшая школа, 1993. – 317 с. / 67. Мелюхин, И. С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития / И. С. Мелюхин. – М.: Издательство МГУ, 1999. – 208 с. 68. Милюков, П. Н. Очерки по истории русской культуры / П. Н. Милюков. – В 3 ч. – Ч. 1.: Население, экономический, государственный и сословный строй. – СПб.: Типография И. Н. Скороходова, 1896. – 237 с. 151 69. Мильнер, Б. З. Теория организации: учебник / Б. З. Мильнер. – М.: ИНФРА-М, 2008. – 797 с. 70. Морено, Я. Л. Социометрия: Экспериментальный метод и наука об обществе / Я. Л. Морено / пер. с англ. – М.: Академический Проект, 2004. – 320 с. 71. Немчинов, В.М. Восприятие дуальности в мировом экономическом общении и становление современного технологического мышления / В. М. Немчинов // Страны Востока: социальнополитические, социально-экономические, этноконфессиональные и социокультурные проблемы в контексте глобализации. Памяти А. М. Петрова. — М.: ИВ РАН, Центр стратегической конъюнктуры, 2012. — С. 23–36. 72. Ожегов, С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов / под ред. Н. Ю. Шведовой. – М.: Русский язык, 1988. – 750 с. 73. Пишлегер, К. Бесермяне в Интернете: социальные сети как шанс для сохранения родного языка? / К. Пишлегер //Проблемы этнокультурного взаимодействия в УралоПоволжье: история и современность: сб. статей. – Самара: ПГСГА, 2013. – С. 216–219. 74. Плотинский, Ю. М. Модели социальных процессов: учеб. пособ. для высших учебных заведений / Ю. М. Плотинский/ изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: Логос, 2001. – 296 с. 75. Подшибякин, А. По живому. 1999–2009: Livejournal в России / А. Подшибякин. – М.: Колибри, 2010. – 224 с. 76. Практика глобализации: Игры и правила новой эпохи / Под ред. М. Г. Делягина. – М.: ИНФРА–М, 2000. – 342 с. 77. Пространство и время. – Киев: Наукова думка, 1984. – 294 с. 78. Регион: пространство смыслов и содержание: коллективная монография / Н. В. Дулина, Е. В. Каргаполова, Д. П. Ануфриев, А. Ю. Арясова, Е. О. Беликова, И. Н. Наумов, В. А. Парамонова, М. А. Симоненко, В. В. Токарев / под общ. ред. Н. В. Дулиной, Е. В. Каргаполовой. – Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2013. – 294 с. 79. Риккерт, Г. Философия жизни / Генрих Риккерт // Риккерт Г. Философия жизни. – Киев: Ника-Центр, Вист-С, 1998. – 505 с. 152 80. Российская социологическая энциклопедия / под общ. ред. Г. В. Осипова. – М.: Издательская группа НОРМА–ИНФРА–М, 1999. – 672 с. 81. Сайко, Э. В. Переход в социальной эволюции и роль города в ее историческом выполнении / Э. В. Сайко // Город в процессах исторических переходов. – М.: Наука, 2001. – С. 10 – 70. 82. Семенова, А. В., Корсунская, М. В. Контент-анализ СМИ: проблемы и опыт применения / Под ред. В. А. Мансурова. – М.: Институт социологии РАН, 2010. – 324 с. 83. Советский энциклопедический словарь. / Гл. ред. А. М. Прохоров. – 4-е изд. – М.: Советская энциклопедия, 1988. – 1699 с. 84. Современная западная социология: словарь. – М.: Политиздат, 1990. – 432 с. 85. Согрин, В. В. Политическая история США. XVII-XX века. / В. В. Согрин. – М.: «Весь мир», 2001. – 400 с. 86. Сорокин, П. Система социологии / Питирим Александрович Сорокин. – М.: Астрель, 2008. – 1008 c. 87. Сорокин, П. А. Общие черты и различия между Россией и США. Из истории развития межнациональных отношений в России (фрагменты из книги «Россия и Соединенные Штаты», 1944) / П. А. Сорокин // Социологические исследования. – № 8. – 1993. – С. 133–145. 88. Социальная антропология на пороге XXI века. Тезисы и материалы конференции, 20–21 ноября 1997 г. / МГУ, Московский государственный социальный университет. – М., 1998. – 432 с. 89. Социокультурный портрет региона / Е. В. Ануфриева, Н. В. Дулина, Е. Г. Ефимов, Н. А. Овчар, В. В.Токарев / Отв. ред. Е. В. Ануфриева. – Волгоград. гос. техн. ун-т. – Волгоград: ИУНЛ «Политехник», 2013. – 155 с. 90. Социологическая энциклопедия: В 2 т. Т. 2. / Национальный общественно-научный фонд / Руководитель научного проекта Г. Ю. Семигин; главный редактор В. Н. Иванов. – М.: Мысль, 2003. – 863 с. 153 91. Социология в России / Под ред. В. А. Ядова. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Издательство Института социологии РАН, 1988. – 696 с. 92. Социология: Энциклопедия. / Сост. А. А. Грицанов, В. Л. Абушенко, Г. М. Евелькин, Г. Н. Соколова, О. В. Терещенко. – Мн.: Книжный Дом, 2003. – 1312 с. 93. Спенсер, Г. Опыты научные, политические и философские / Г. Спенсер. – Минск: Современный литератор, 1998. – 1408 с. 94. Столярова, О. Е. Исследования науки и технологии (STS): к истории формирования дисциплины / О. Е. Столярова // Социально-гуманитарное знание в современном мире. – М.: МЭСИ, 2009. – С. 29–42. 95. Теннис, Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии / Ф. Теннис. – СПб.: «Владимир Даль», 2002. – 452 с. 96. Токарев В. В., Дулина Н. В. Мониторинг общественнополитической ситуации в Волгоградской области: опыт прикладного исследования: Монография / В. В. Токарев, Н. В. Дулина, ЗАО ЦСМИ «Аналитик». – Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2011. – 253 с. 97. Токвиль, А. Демократия в Америке / А. де Токвиль. – М.: Прогресс, 1992. – 554 с. 98. Тоффлер, Э. Третья волна / Элвин Тоффлер. – М.: АСТ, 1999. – 261 с. 99. Туган-Барановский, М. М. Что такое общественный класс / М. М. Туган-Барановский // Мир Божий. – 1904. – № 1 – С. 64– 72. 100. Уилбер, К. Никаких границ. Восточные и западные пути личностного роста / К. Уилбер / Пер. В. Данченко, А. Ригин. – М.: Изд-во АСТ, 2003. – 187 с. 101. Урбоэкология: [Сб. ст. / АН СССР]. – М.: Наука, 1990. – 239 с. 102. Уэбстер, Ф. Теории информационного общества / Фрэнк Уэбстер; Пер. с англ. М. В. Арапова, Н. В. Малыхиной; Под ред. Е. Л. Вартановой. – М.: Аспект Пресс, 2004. – 400 с. 154 103. Философский энциклопедический словарь / гл. редакция: Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов – М.: Сов. Энциклопедия, 1983. – 840 с. 104. Хайдеггер, М. Время картины мира / М. Хайдеггер // Время и бытие: статьи и выступления / пер с нем. – М.: Республика, 1993. – С. 41–62. 105. Хейдметс М. Феномен персонализации среды: теорет. анализ // Средовые условия групповой деятельности. – Таллинн: Тал. пед. ин-т, 1988. – С.7-57. 106. Хромов, Л. И. Теория информации и теория познания / Л. И. Хромов. – СПб., 2006. – 2000 с. 107. Чернов, А. А. Становление глобального информационного общества: проблемы и перспективы / А. А. Чернов. – М.: «Дашков и Ко», 2003. – 232 с. 108. Чернов, Н. Развитие экономических и социальных отношений в России XIX века / Н. Чернов // Исторические и социологические очерки. – М.: Издание И. К. Шамова, 1906. – С. 81–101. 109. Черных, А. Мир современных медиа / А. Черных. – М.: Территория будущего, 2007. – 400 с. 110. Чичерин, Б. Н. Курс государственной науки / Б. Н. Чичерин. – Т. 2.: Социология. – М.: Типо-литография т-ва И. Н. Кушнерев и К., 1896. – 451 c. 111. Чугунов, А. В. Развитие информационного общества: теории, концепции и программы: учебное пособие / А. В. Чугунов. – СПб., 2007. – 98 с. 112. Чураков, А. Н. Вероятностные модели социальных сетей / Н. А. Чураков // Социологические исследования. – 2001. – № 9. – С. 99–111. 113. Шахмартова, О. М., Недошивина, И. В. Исследование мотивов использования социальных сетей младшими школьниками // Известия ПгПУ им. В. Г. Белинского. – 2012. – № 28. – С. 1348– 1353. 155 114. Шматко, Н. Введение в социоанализ Пьера Бурдье / Н. Шматко / В кн. Бурдье П. Социология политики. – М.: Socio-Logos, 1993. – С. 5 – 26. 115. Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер. – 1994. – 640 с. Москва: Алетейя, 116. Элиас, Н. Общество индивидов / Н. Элиас. – М.: Праксис, 2002. – 336 с. 117. Энгельс, Ф. Диалектика природы / Ф. Энгельс. – М.: Госиздат, 1953. 118. Шириков, А. Гуманитарное вмешательство / А. Шириков // Компьютерра. – 2005. – № 35 (607). – С. 27–29. 119. Штомпка П. Социология социальных изменений / П. Штомпка / Пер. с англ. под ред. В. А. Ядова. – М.: Аспект Пресс, 1996. – 416 с. 120. Шюц, А. Смысловая структура повседневного мира. Очерки по феноменологической социологии / А. Шюц. – М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. – 336 с. 121. Щербина, В. В. Социальные теории организации: словарь / В. В. Щербина. – М.: ИНФА–М, 2000. – 264 с. 122. Яницкий, О. Н. Социальный капитал российского экологического движения /О. Н. Яницкий // Социологический журнал. – 2009. – № 4. – С. 5–21 123. Яничев, П. И. Развитие структуры переживаемого–отражаемого времени / П. И. Яничев // Ежегодник РПО в 8 томах. Т. 8. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. – С. 668–673. 124. Adkins, A. MySpace, Facebook, and the strenght of internet ties : online social networking and bridging social capital / Angela M. Adkins. – A thesis presented to the graduate faculty of the University of Akron in partial fulfillment of the request for the degree of Master of Arts. – 2009. – 55 p. 125. Arceneaux, N., Weiss, A. S. Seems Stupid Until You Try It: Press Coverage of Twitter, 2006-9 / Noah Arceneaux, Amy Schmitz Weiss // New media & society. – № XX(X). – 2010. – P. 1–18. 156 126. Archer, M. Structure, Culture and Agency / M. Archer // The Blackwell Companion to the Sociology of Culture. – 2005. – P. 20–21. 127. Baecker, D. The Meaning of Culture / D. Baecker // Thesis Eleven. – 1997. – № 51. – P. 38-42. 128. Barabási, Albert-Laszló. Linked : the new science of networks / Albert-László Barabási. – Cambridge, Mass.: Perseus Pub., 2002. – 280 p. 129. Barnes, J. A. Class and committees in Norwegian paris islands / J. A. Barnes// Human relations. – V. 7– 1954. – P. 39–58in Norwegian paris islands / J. A. Barnes// Human relations. – V. 7– 1954. – P. 39–58. 130. Bijker, W. The Social Construction of Technology / Wiebe Eco Bijker. – Eijsden: The Netherlands, 1990 – 218 p. 131. Bijker, W. E., Pinch, T. J. SCOT Answers, Other Questions / W. E. Bijker, T. J. Pinch // Technology and Culture. – 2002. – V. 43. – P. 361–370. 132. Bijker, W. E. Social Construction of Technology / W. E. Bijker // International Encyclopedia of the Social and Behavioral Sciences / ed. Neil J. Smelser. – Oxford, Amsterdam, 2001. – P. 15522–15527. 133. Bijker, W. E., Bönig, J., & Oost, E. v. The Social Construction of Technological Artefacts / W. E. Bijker, J. Bönig, E. v. Oost // Woodforde J. The Story of Bicycle. – L.: Boston and Henley, 1970. – P. 39–51. 134. Bjarnason, T., Gudmundsson, B., Olafsson, K. Towards a digital Adolescent society? The social structure of the Icelandic adolescent blogosphere / Thoroddur Bjarnason, Birgir Gudmundsson and Kjartan Olafsson // New media & society. – 2010. – № 13 (4). – P. 645– 662. 135. Blinka, L., Subrahmanyam, K. Smahel, D. Seganti, F. R. Differences in the Teen Blogosphere: Insights from a Content Analysis of English-and Czech-Language Weblogs / Lukas Blinka, Kaveri Subrahmanyam, David Smahel and Francesca Romana Seganti // Young – № 20 (3). – 2012. – P. 277–293. 136. Bogardus, E. S. Introduction to Sociology / Emory S. Bogardus. – Los Angeles: Jesse Ray Miller, 1922. – 466 p. 157 137. Bossler, A. M. Holt, T. J., May, D. C. Predicting Online Harassment Victimization Among a Juvenile Population / Adam M. Bossler, Thomas J. Holt and David C. May // Youth & Society. – № 44. – 2012. – P. 1–24. 138. Boyd, D. M., Ellison, N. B. Social Network Sites: Definition, History, and Scholarship / Danah Boyd, Nicole B. Ellison // Department Journal of Computer-Mediated Communication. – № 13. – 2008. – P. 210–230. 139. Boyd, D. Facebook's Privacy Trainwreck: Exposure, Invasion, and Social Convergence / D. Boyd // The International Journal of Research into New Media Technologies. – Vol. 14 (1). – 2008. – P. 13– 20. 140. Boyd, D. Friendship / D. Boyd // Hanging Out, Messing Around, and Geeking Out. Kids Living and Learning with New Media. – L.: The MIT Press, 2010. – P. 79–116. 141. Boyd, D., Marwick, A. E. I Tweet Honestly, I Tweet Passionately: Twitter Users, Context Collapse, and the Imagined Audience / Danah Boyd, Alice Marwick // New media & society. – № 13. – 2011. - P. 114-133. 142. Boyd, D. Taken Out of Context: American Teen Sociality in Networked Publics / Danah Michele Boyd. – A dissertation submitted in partial satisfaction of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy in Information Management and Systems and the Designated Emphasis in New Media in the Graduate Division of the University of California, Berkeley. – Fall 2008. – 525 p. 143. Boyd, D. White Flight in Networked Publics? How Race and Class Shaped American Teen Engagement with MySpace and Facebook / D. Boyd // Race After the Internet. – L.: Routledge, 2011. – P. 203– 222. 144. Boyd, D. Yardi, S. Dynamic Debates: An Analysis of Group Polarization Over Time on Twitter / Sarita Yardi and Danah Boyd // Bulletin of Science Technology & Society. – № 30. – 2010. – P. 316–327. 145. Bun Lee, E. Young, Black, and Connected: Facebook Usage Among African American College Students / E. Bun Lee // Journal of Black Studies. – № 43. – 2012. – P. 327–335. 158 146. Cenite, M., Detenber, B. H., Koh, A. W. K., Lim A. L. H., Soon, N. E. Doing the right thing online: a survey of bloggers' ethical beliefs and practices / Mark Cenite, Benjamin H. Detenber, Andy W. K. Koh, Alvin L. H. Lim and Ng Ee Soon // New Media Society. – № 11. – 2009. – P. 575–597. 147. Cho, S. E. Cross-cultural comparison of korean and american social network sites : exploring cultural differences in social relationships and self-presentation / Seong Eun Cho. – A dissertation submitted to the Graduate School-New Brunswick Rutgers, The State University of New Jersey In partial fulfillment of the requirements For the degree of Doctor of Philosophy . – New Brunswick, New Jersey. – 2010. – 233 p. 148. Christofides, E., Muise, A., Desmarais, S. Risky Disclosures on Facebook: The Effect of Having a Bad Experience on Online Behavior / Emily Christofides, Amy Muise and Serge Desmarais // Journal of Adolescent Research. – № 27. – 2012. – P. 714–731. 149. Datenschutz ade? Deutschlands oberste Verbraucherschützerin Ilse Aigner kritisiert Zuckerberg hart // Focus. – № 29. – 2010. – S. 84– 85. 150. DeAndrea, D. C., Shaw, S. A., Levine, T. R. Online Language: The Role of Culture in Self-Expression and Self-Construal on Facebook / David C. DeAndrea, Allison S. Shaw and Timothy R. Levine // Journal of Language and Social Psychology. – № 29. – 2010. – P. 425– 442. 151. Donath, J., Boyd, D. Public displays of connections // BT Technology Journal. – V. 22. – 2004. – P. 71–82. 152. From Max Weber: Essays on sociology. – N. Y.: Oxford University Press, 1946. – 516 p. 153. Fuchs, C. Social Networking Sites and the Surveillance Society. A Critical Case Study of the Usage of studiVZ, Facebook, and MySpace by Students in Salzburg in the Context of Electronic Surveillance / Fuchs Christian. – Salzburg/Vienna: Forschungsgruppe @Unified Theory of Information». – Verein zur Förderung der Integration der Informationswissenschaften. – 2009. – 145 p. 159 154. Garden, M. Defining blog: A fool's errand or a necessary undertaking // Journalism. – № 13 (4). – P. 483–499. 155. Giddings, H. F. The principles of Sociology / Henry Franklin Giddings. – N. Y.: The Macmillan Company, 1896. – 516 p. 156. Gumplowicz, L. Grundriss der Soziologie / Ludwig Gumplowicz. – Wien: Manzsehe k.u.k. Hof-Verlags-u., 1905. – 408 s. 157. Hargittai, E., Litt, E. The tweet smell of celebrity success: Explaining variation in Twitter adoption among a diverse group of young adults / Eszter Hargittai and Eden Litt // New Media Society. – № 13. – 2011. – P. 824–842. 158. Hargittai, E. Whose Space? Differences Among Users and NonUsers of Social Network Sites / Eszter Hargittai // Journal of Computer-Mediated Communication. – № 13 – 2008. – P. 276–296. 159. Henderson, J. D. Welcome to Facebook: changing boundaries of identity, community and intimacy / Janie D. Henderson. – A Thesis Submitted to the Faculty of Miami University in partial fulfillment of the requirements for the degree of Master of Arts Department of Communication Miami University. – Oxford, Ohio, 2008. – 81 p. 160. Hjelle, L. A., Ziegler, D. J. Personality Theories: Basic assumptions, research, and application / L. A. Hjelle, D. J. Ziegler. – NY., 1976. 161. Hsu, C., Park, H. W. Sociology of Hyperlink Networks of Web 1.0, Web 2.0, and Twitter: A Case Study of South Korea / Chien-leng Hsu and Han Woo Park // Social Science Computer Review. – № 21. – 2011. – P. 354–368. 162. Kirkpatrick, E. A. Fundamentals of Sociology / E. A. Kirkpatrick. – Boston, 1915. – 312 p. 163. Lakshmi, K. B. Sociology of Culture / Kant Bharadwaj Lakshmi // 21st century sociology: a reference handbook. – L.: Sage Publication, Inc. – 2006. – P. 128–141. 164. Language Networks on LiveJournal / Herring, S. C., Paolillo, J. C., Ramos-Vielba, I., Kouper, I., Wright, E., Stoerger, S. // Hawaii International Conference on System Sciences. – 2007. – № 40 (3). – P. 1346–1349. 160 165. Larsen, M. C. Unge og online sociale netværk. En neksusanalytisk undersøgelse af medierede handlinger og offentlige diskurser / Malene Charlotte Ryberg Larsen. – En ph.d.-afhandling indleveret til Det Humanistiske Fakultet, Aalborg Universitet. – Aalborg, 2010. – 388 p. 166. Lassen, D. S., Brown, A. R. Twitter: The Electoral Connection? / David S. Lassen, Adam R. Brown // Social Science Computer Review. – № 000 (00). – 2010. – P. 1–18. 167. Małachowski, A. Phenomenon of Nasza Klasa (Our Class) Polish Social Network Site / Andrzej Małachowski // Issues in Informing Science and Information Technology. – Vol. 6. – 2009. – P. 365–369. 168. Marwick, A., Boyd, D. To See and Be Seen: Celebrity Practice on Twitter / Alice Marwick and Danah Boyd // Convergence. – № 17. – 2011. – P. 139–158. 169. Marwick, Alice E. Status Update: Celebrity, Publicity and SelfBranding in Web 2.0 / Department of Media, Culture, and Communication. Submitted in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy in the Steinhardt School of Culture, Education, and Human Development. – New York University. – 2010. – 476 p. 170. McKenzie, M. H. Why Bother Blogging? Motivations for Adults in the United States to Maintain a Personal Journal Blog / A thesis submitted to the Graduate Faculty of North Carolina State University in partial fulfillment of the requirements for the Degree of Master of Science Counselor Education, Agency Counseling Raleigh, North Carolina. – 2008. – 133 p. 171. Moskovici, S Psychologie des minorities actives / S. Moskovici. – Paris: P. U. F., Fayard, 1979. 172. Mullen, J. E. Lifestreaming as a Life Design Methodology / Jessica E. Mullen. – Presented to the Faculty of the Graduate School of the University of Texas at Austin in Partial Fulfillment of the Requirements for the Degree of Master of Fine Arts The University of Texas at Austin. – 2010. – 67 p. 173. Nardi, A. B., Schiano, J. D., Gumbrecht, M. and Swartz L. Why we blog / Bonnie A. Nardi, Diane J. Schiano, Michelle Gumbrecht, and 161 Luke Swartz // Communication of the ACM. – 2004. – Vol. 47. – №. 12. – P. 43–48. 174. Popper, K. Open society and its enemies / K. Popper. – L., 1942. V. 1 – 2. 175. Popper, R. The poverty of historicism / K. Popper. – L., 1967. 176. Qing Tian. Friendship: A Path Analysis of the Social Interaction in the Blogosphere Social Anxiety, Motivation, Self-Disclosure, and Computer-Mediated Friendship: A Path Analysis of the Social Interaction in the Blogosphere / Qing Tian // Communication Research. – 2011. – № XX (X) – P. 1–24. 177. Quan-Haase, A., Young, A. L. Uses and Gratifications of Social Media: A Comparison of Facebook and Instant Messaging / Anabel Quan-Haase and Alyson L. Young // Bulletin of Science Technology & Society. – № 30. – 2010. – P. 350–261. 178. Rheinghold, H. Virtual community (2-nd Ed.) – L.: The MIT Press, 2000. 179. Rosen, Larry D. Me, MySpace, and I: parenting the net generation / Larry D. Rosen. – N.Y.: Palgrave Macmillan, 2007. – 272 p. 180. Ross, E. A. Foundations of Sociology / E. A. Ross. – L.: The Macmillan Company, 1905. – 434 p. 181. Spenser, H. The principles of Sociology / Herbert Spenser. – L.: Williams and Norgate, 1877. – 854 p. 182. Takahashi, T. MySpace or Mixi? Japanese engagement with SNS (social networking sites) in the global age / Toshie Takahashi // New media & society. – № XX (X). – 2010. – P. 1–23. 183. Takhteyev, Y., Gruzd, A., Wellman, B. Geography of Twitter networks / Yuri Takhteyev, Anatoliy Gruzd, Barry Wellman // Social Networks. – 2012. – Vol. 34. – № 1. – P. 73–81. 184. The positive philosophy of August Comte / Freely translated and condensed by Harriet Martineau with an introduction by Frederic Harrison. In 3 vol. – V. II.: Social Static. – L.: George Bell & Sons, 1896. – 386 p. 185. Thelwall, M. Social networks, gender, and friending: An analysis of MySpace member profiles / Mike Thelwall // Journal of the Ameri162 can Society for Information Science and Technology table of contents archive. – V. 59. – I. 8. – 2008. – P. 1321–1330. 186. Tönnies, F. Warlike England / Ferdinand Tönnies. – N. Y.: G. W. Dillingham Company, 1915. – 218 p. 187. Turkle, S. Alone Together: Why We Expect More from Technology and Less from Each Other / Sherry Turkle. – N. Y.: Basic Books; First Edition / First Printing edition, 2011. – 384 p. 188. Turner, B. Max Weber: from history to modernity / Bryan S. Turner. – L: Routledge, 2002. – 272 p. 189. Turner, B. S. Islam, capitalism and Weber thesis / Bryan S. Turner// The British Journal of Sociology. – Anniversary Edition. – 2010. – P. 150–152. 190. Utz, S. Show me your friends and I will tell you what type of person you are: How one's profile, number of friends, and type of friends influence impression formation on social network sites / Sonja Utz // Journal of Computer-Mediated Communication. – V. 15. – Issue 2. – 2010. – P. 314–335. 191. Vandoninck, S. D.,`Haenens, L., De Cock, R., Donoso, V. Social networking sites and contact risks among Flemish youth / Sofie Vandoninck, Leen d'Haenens, Rozane De Cock and Verónica Donoso // Childhood. – № 19 (1). – 2011. – P. 69–85. 192. Wasserman, S., Faust, K. Social Networks Analysis: Methods and Applications / S. Wasserman, K. Faust. – Cambridge: Cambridge University Press, 1994. – 430 p. 193. Waters, D., Waters, T. The new Zeppelin University translation of Weber's «Class, Status, Party» / D. Waters, T. Waters // Journal of Classic Sociology. – № 10. – 2010. – P. 153–158. 194. Weber, M. Wirtschaft und Gesellschaft // Grundriss der Sozialökonomik. Abteilung III. – Tübingen : verlag von J. C. B. Mohr, 1922. – S. 177–180. 195. Wilson, R. E., Gosling, S. D., Graham, L. T. A Review of Facebook Research in the Social Sciences / Robert E. Wilson, Samuel D. Gosling and Lindsay T. Graham // Perspectives on Psychological Science. – 2012. – № 7 (3). – P. 203–220. 163 196. Ybarra, M. L., Mitchell, K. J. How risky are social networking sites? a comparison of places online where youth sexual solicitation and harassment occurs / M. L. Ybarra, K. J. Mitchell // Pediatrics. – № 121 (2). – 2008. – P. E350–E357. 197. Young, K. Online Social Networking: An Australian Perspective / Kirsty Young // International Journal of Emerging Technologies and Society. – Vol. 7. – No. 1. – 2009. – P. 39 – 57/ 198. Znaniecki, F. The method of Sociology / Florian Znaniecki. – N. Y.: Rinehart & Company Inc., 1934. – 361 p. Интернет–ресурсы 199. Блог Александра Туркота, директора MySpace в России: http://turkot.livejournal.com/ 200. Блог Д. Медведева, президента РФ в 2008-2012 г.:http://blog-dmedvedev.livejournal.com/ 201. Блог пользователя teh-nomad: http://teh-nomad.livejournal.com/ 202.Богомолов, Ю. Социальные сети. Педубеждения и страхи / Ю. Богомолов / Статья опубликова на сайте РИА Новисти 10 января 2014 года. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ria.ru/columns/20140110/988622173.html. 203.В большинстве стран Facebook остается самой популярной соцсетью. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://net.compulenta.ru/686149/ 204.«Вся правда – в телевизоре?» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=112941. 205. Информационный портал «Япония сегодня» (Japan Today) публикующий самые важные новости из различных источников о жизни Японии (английская версия): http://www.japantoday.com/ 206.Касперский, Е. Есть ли Ж в ЖЖ, памяти Живого Журнала / Е. Касперский [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://eugene.kaspersky.ru/2011/07/29/livejournal-is-not-thatlive/ 164 207. Кузьмин, В. Лицом к Facebook. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.rg.ru/2012/10/01/medvedev-site.html 208. Маслов, А. В. Сетевые организации как подсистема управления знаниями на предприятии / А. В. Маслов [Электронный ресурс] // Современные исследования социальных проблем. – 2011. – Т. 8. – № 4. URL: http: // http://cyberleninka.ru/article/n/setevyeorganizatsii-kak-podsistema-upravleniya-znaniyami-na-predpriyatii (дата обращения: 15.01.2014). 209.Микроблог Павла Дурова, основателя социальной сети «ВКонтакте»: https://twitter.com/durov 210. Микроблог профессора :https://twitter.com/STurkle. 211. Микроблог российского певца https://twitter.com/sergeylazarev. Шерил Сергея Теркл Лазарева: 212. Митева, Ц. Как взлететь в соцсетях. Восемь практических правил. Главные уроки из опыта 400 крупнейших российских компаний / Ц. Митева / Статья опубликова на сайте Slon.ru 1 декабря 2013 года. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://slon.ru/biz/1027190/. 213. Одноклассники.ру: «Социальные сети сейчас пойдут, как грибы после дождя...». Интервью с Альбертом Попковым. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://internetno.net/category/obzoryi/odnoklassnikirusotsialnyie-seti-seychas-poydut-kak-gribyi-posle-dozhdya/ 214. Официальный блог сети Twitter: http://blog.twitter.com 215. Персональная страница директора по развитию Facebook в России Екатерины Скоробогатовой: http://www.facebook.com/ekaterina.skorobogatova 216. Персональная страница основателя Facebook Марка Цукерберга: http://www.facebook.com/zuck 217. Пользователи начали бойкот «Одноклассников». [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://lenta.ru/news/2008/12/23/odnokl/ 165 218. Пользовательское соглашение http://www.facebook.com/legal/terms сети Facebook: 219. Попков, А. Мы обогнали Yandex / А. Попков [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.adme.ru/interview/myobognali-yandex-albert-popkov-tns-95640/ 220.«Россияне «всети»: рейтинг популярности социальных медиа» [Электронный ресурс]. – Режим доступа:: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=112476 221. Рунетчики подвели итоги 2007 года. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://lenta.ru/articles/2007/12/20/runet13/ 222. Сазанов, В. М. Социальные сети и технологии (Интеллектуальный Интернет). Рабочий вариант. Версия cc-public. – М.: 2010. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://rudocs.exdat.com/download/docs-206888/206888.doc. 223. Сайт американской http://www.nytimes.com/ 224. Сайт о новостях http://net.compulenta.ru/ газеты New интернета York Times: «Компьюлента»: 225. Сайт американского статистического агентства Pew Internet: http://pewinternet.org/ 226. Сайт американского статистического агентства Social Bakers: http://www.socialbakers.com 227. Сайт Всероссийского центра изучения общественного мнения: http://wciom.ru/ 228. Скоробогатова, К. «У Facebook нет целевой аудитории. Наша аудитория – это все» // Аргументы и факты: техника, от 19.09.2011. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.aif.ru/techno/article/45961 229. Совладельцы Mail.ru купили ICQ. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://lenta.ru/news/2010/04/28/icq/ 230.Тиньков, О. ВКонтакте. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://olegtinkov.livejournal.com/167116.html 166 231. У «Одноклассников» сменился владелец [Электронный ресурс] Режим доступа: http://business.compulenta.ru/418244/ 232. Увидимся в сети. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.hse.ru/news/fact/19005785.html 233. Чинарова, Е. Страсти по iPad: планшеты как часть детства [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://letidor.livejournal.com/147681.html 234. «Что касается лично меня, я аполитичен»: Дуров дал первое интервью «Газете.Ru». [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.gazeta.ru/business/2012/01/24/3973497.shtml. 235. Электронное периодическое издание «Лента.ру», интернетгазета (LENTA.RU): http://lenta.ru/ 236. 7.5 million Facebook users are under 13: study [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://phys.org/news/2011-05-millionfacebook-users.html. 237. Facebook запустит мобильную газету. Соцсеть разрабатывает новостное приложение / Опубликовано на сайте S0stav.ru 15 января 2014 года. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.sostav.ru/publication/facebook-zapustit-mobilnuyugazetu-7790.html. 238. Skype расскажет российским силовикам о своих пользователях все / Опубликовано на сайте Вести 15 января 2014 года. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.vesti.ru/doc.html?id=1197399. 239. Acquisti, A., Gross, R. Information Revelation and Privacy in Online Social Networks (The Facebook case) / A. Acquisti, R. Gross // Preproceedings version. ACM Workshop on Privacy in the Electronic Society (WPES), 2005. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.heinz.cmu.edu/~acquisti/papers/privacy-facebookgross-acquisti.pdf 240.Akimoto, A. Facebook is sidelined in Japan as social network battle heats up. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.japantimes.co.jp/text/nc20100915aa.html 241. Akimoto, A. 2012 has been a big year on the Japanese social-media scene [Электронный ресурс]. – Режим доступа: 167 http://www.japantimes.co.jp/life/2012/12/19/digital/2012-hasbeen-a-big-year-on-the-japanese-social-media-scene/ 242. Akimoto, A. 2011: The year when Japan went global over social networking. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.japantimes.co.jp/text/nc20111221aa.html 243. Backstrom, L., Huttenlocher, D., Kleinberg, J., Lan, X. Group formation in large social networks: membership, growth, and evolution / Lars Backstrom, Dan Huttenlocher, Jon Kleinberg, Xiangyang Lan // Proceedings of the 12th ACM SIGKDD international conference on Knowledge discovery and data mining. KDD’06, August 20–23, 2006, Philadelphia, Pennsylvania, USA. – P. 44–54. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.cs.cornell.edu/~lars/kdd06-comm.pdf 244. Boyd, D. A Blogger's Blog: Exploring the Definition of a Medium / D. Boyd // Reconstruction. – 2006. – № 6 (4). [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://reconstruction.eserver.org/064/boyd.shtml. 245. Boyd, D. Friends, Friendsters, and MySpace Top 8: Writing Community Into Being on Social Network Sites / D. Boyd // First Monday. – 2006. – № 11. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: // www.firstmonday.org/issues/issue11_12/boyd/index.html (MS010_1) 246. Boyd, D. Hargittai, E., Schultz, J., Palfrey, J. Why Parents Help Children Violate Facebook’s 13+ Rule // First Monday. – V. 16. – № 11. – 2011. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: // www.uic.edu/htbin/cgiwrap/bin/ojs/index.php/fm/article/view/3850/ 3075 247. Boyd, D. Social Network Sites: Public, private, or What? / D. Boyd // Knowledge Tree. – № 13. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://kt.flexiblelearning.net.au/tkt2007/wpcontent/uploads/2007/04/boyd.pdf 248.Boyd, D. Viewing American class divisions through Facebook and MySpace. Apophenia Blog Essay. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.danah.org/papers/essays/ClassDivisions.html 168 249. Facebook Agrees to Devise Tools to Protect Young Users // The New York Times. [Электронный ресурс]/ – Режим доступа: http: // www.nytimes.com/2008/05/09/technology/09face.html 250. Facebook Wins Relatively Few Friends in Japan // The New York Times. [Электронный ресурс]/ – Режим доступа: http: // www.nytimes.com/2011/01/10/technology/10facebook.html?_r=1& pagewanted=all 251. Gonçalves, B, Perra, N, Vespignani, A. Modeling Users Activity on Twitter Networks: Validation of Dunbar's Number // PLoS ONE. – № 6 (8). [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: // www.plosone.org/article/info%3Adoi%2F10.1371%2Fjournal.pone .002 2656 252. Li, A. Study Says Twitter Is Fastest-Growing Social Platform in the World [Электронный ресурс]/ – Режим доступа: http://mashable.com/2013/01/29/twitter-fastest-growing-socialplatform/ 253. Marlow, C. How Diverse is Facebook? [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.facebook.com/note.php?id=8394258414&ref=mf&note _id=205925658858 254. Marwick, A. E. To catch a predator? The MySpace moral panic // Alice E. Marwick. – First Monday. – V. 13. – № 6 – 2008. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: // firstmonday.org/htbin/cgiwrap/bin/ojs/index.php/fm/artic le/viewArticle/2152/1966 255. Netzwerk-Niedergang: StudiVZ kündigt Mitarbeitern // Spiegelonline [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: // www.spiegel.de/netzwelt/web/netzwerk-niedergang-studivzkuendigt-mitarbeitern-a-837670.html 256. New York Investigating Facebook’s Safety Rules // The New York Times [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: // www.nytimes.com/2007/09/25/nyregion/25facebook.html?_r=0(NY T002) 257. Robin Dunbar: we can only ever have 150 friends at most… // Observer. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http: // 169 www.guardian.co.uk/technology/2010/mar/14/my-bright-idea-robindunbar 258. The Internet; Facebook.com Goes to High School // The New York Times. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9C05EEDA173FF 935A25753C1A9639C8B63. 259. Utz, S., Krämer, N. The privacy paradox on social network sites revisited: The role of individual characteristics and group norms/ S. Utz, N. Krämer // Cyberpsychology: Journal of Psychosocial Research on Cyberspace. – № 3 (2). – 2009. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:http://cyberpsychology.eu/view.php?cisloclanku=2009111001&a rticle=1. 170 Приложение 1 Технические параметры исследования Эмпирические данные были получены в ходе реализации исследовательского проекта «Волгоградский Омнибус – 12/07» (проект 12191). Авторы исследования: Центр социологических и маркетинговых исследований «Аналитик», Волгоград, кафедра «История, культура и социология» Волгоградского государственного технического университета. Сроки проведения: Волна 12/07, июль 2012 года. Срок проведения полевого этапа исследования: 6 - 13 июля 2012 года. Объект исследования: Население городов областного подчинения Волгоградской области (Волгограда, Волжского, Камышина, Михайловки, Урюпинска и Фролово) в возрасте 16 лет и старше. Общий объем объекта исследования по данным Федеральной службы государственной статистики составляет 1391 тыс. человек. Предмет исследования: Отношение населения Волгоградской области к социальным сетям, как к методу решения различных задач. Показатели социального самочувствия и потребительской активности населения. Метод сбора данных: Формализованное телефонное интервью с использованием технологии CATI (Computer Assisted Telephone Interview). Выборка: Стратифицированная квотная выборка. Стратификация производится по признаку «территория проживания» (район Волгограда, город Волгоградской области). Квотирование производится по признакам «пол» и «возраст» Объем выборки - 800 респондентов. Перевзвешивание данных проводилось по совокупности трех признаков - «пол», «возраст» и «территория проживания». Методические основы: При разработке инструментария исследования была использована методика РИПН (региональный индекс потребительских настроений) См., например, <http://www.socio171 research.ru/svd/cnt/ru/fldr_mainmenu/fldr_methodology/cnt_ripn>, <http://www.vybory.ru/nauka/0100/nastr.php3>, <http://ipn.socpol.ru/>. 172 Приложение 2 Формулировка вопросов интервью 3 (блок «Поведение в социальных сетях» и «Социально-демографические характеристики») =БЛОК ВОПРОСОВ «ПОВЕДЕНИЕ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ»= I1. Давайте теперь поговорим на другую тему. Скажите, пожалуйста, пользуетесь ли Вы Интернетом и если да, то как часто? [ОДИН ОТВЕТ] 1. Пользуюсь ежедневно 2. Пользуюсь несколько раз в неделю 3. Пользуюсь несколько раз в месяц 4. Эпизодически, но не менее одного раза в полгода 5. Не пользуюсь 6. Затрудняюсь ответить I2. Пользуетесь ли Вы социальными сетями в Интернете? 1. Пользуюсь социальными сетями 2. Не пользуюсь социальными сетями [ПЕРЕХОД К ВОПРОСУ D0] 3. Затрудняюсь ответить [ПЕРЕХОД К ВОПРОСУ D0] I3. Какими социальными сетями вы пользуетесь? [ДОПУСКАЕТСЯ НЕСКОЛЬКО ОТВЕТОВ] 1. ВКонтакте (VKontakte.ru) 2. Фейсбук (Facebook.com) 3. Одноклассники (Odnoklassniki.ru) 4. Мой Мир / Блоги@Mail.ru (my.mail.ru / blogs.mail.ru) 5. Блоги Яндекса (my.ya.ru) 6. Живой журнал (LiveJournal.com) 7. ЛайвИнтернет (LiveInternet.com) 8. Мамба (Mamba.ru) 9. Твиттер (Twitter.com) 10. МайСпейс (MySpace.com) 11. Блог.ру (Blog.ru) 12. Другие социальные сети [КАКИЕ ИМЕННО] 13. Затрудняюсь ответить [ПЕРЕХОД К ВОПРОСУ D0] I4. Как часто Вы посещаете те социальные сети, в которых Вы 3 Нумерация вопросов сохранена как в бланке интервью исследования «Волгоградский Омнибус». 173 зарегистрированы? [ВОПРОС ЗАДАЕТСЯ ПО КАЖДОЙ ИЗ СЕТЕЙ, В КОТОРОЙ ЗАРЕГИСТРИРОВАН РЕСПОНДЕНТ] 1. Нахожусь в сети практически постоянно с использованием мобильных устройств 2. Захожу в сеть ежедневно 3. Захожу в сеть несколько раз в неделю 4. Захожу в сеть несколько раз в месяц 5. Один раз в месяц 6. Один раз в 2-3 месяца 7. Один раз в 3-6 месяцев 8. Один раз в год 9. Реже одного раза в год 10. Затрудняюсь ответить I5. Для чего Вы используете различные социальные сети, в которых Вы зарегистрированы? I6. Я буду называть различные задачи, для решения которых другие люди обычно используют социальные сети, а Вас попрошу указать те задачи, которые Вы решаете с помощью социальных сетей, и те сети, которые Вы для этого используете. ЗАДАЧИ: 1. Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в онлайне 2. Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в офлайне (в реальной жизни) 3. Поиск старых друзей (одноклассников, одногруппников, сослуживцев), поддержание связи с ними. 4. Профессиональное общение с коллегами (в том числе в других городах и странах) 5. Общение с родственниками, с родителями 6. Организация событий, координация деятельности большого числа людей 7. «Наблюдение» за общественной активностью людей, которые являются для Вас авторитетами 8. Он-лайн игры в социальных сетях 9. Прослушивание коротких аудиоклипров и просмотр видеороликов. 10. Заказ товаров через посредников, зарегистрированных в социальных сетях 11. Длительное прослушивание музыки и аудиокниг. 174 12. Использование в качестве аналога СМИ (ТВ, радио, печатные издания) 13. Использование в качестве своего личного сайта СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ: [ПРЕДЪЯВЛЯЕТСЯ СПИСОК ТОЛЬКО ТЕХ СЕТЕЙ, В КОТОРЫХ ЗАРЕГИСТРИРОВАН РЕСПОНДЕНТ (КОТОРЫЕ ОТМЕЧЕНЫ В ВОПРОСЕ I3] 1. Вконтакте (vkontakte.ru) 2. Фейсбук (Facebook.com) 3. Одноклассники (Odnoklassniki.ru) 4. Мой Мир / Блоги@Mail.ru (my.mail.ru / blogs.mail.ru) 5. Блоги Яндекса (my.ya.ru) 6. Живой журнал (livejournal.com) 7. Лайвинтернет (liveinternet.com) 8. Мамба (Mamba.ru) 9. Твиттер (Twitter.com) 10. Майспейс (myspace.com) 11. Блог.ру (Blog.ru) 12. Другие социальные сети 13. Не использую социальные сети для решения подобных задач / подобных задач не возникает 14. Затрудняюсь ответить =БЛОК ВОПРОСОВ «СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ»= D1. Пол респондента 1. Мужской 2. Женский D2. Сколько лет Вам исполнилось? 1. 16-24 года 2. 25-34 года 3 .35-44 года 175 4. 45-54 года 5. 55-64 года 6. 65 лет и старше D3. Какое у Вас образование? [ОДИН ОТВЕТ] 1. Высшее образование 2. Незаконченное высшее (3 оконченных курса вуза) 3. Среднее специальное (техникум, колледж) 4. Среднее общее 5. Неполное среднее, начальное (9 классов и ниже) D4. Назовите, пожалуйста, форму Вашей работы [ОДИН ОТВЕТ] 1. Работаю по найму [ПЕРЕХОД К ВОПРОСУ D6] 2. Являюсь владельцем предприятия [ПЕРЕХОД К ВОПРОСУ D7] 3. Работаю самостоятельно [ПЕРЕХОД К ВОПРОСУ D7] 4. Не работаю D5. Чем Вы занимаетесь? [ОДИН ОТВЕТ] 1. Пенсионер 2. Домохозяйка 3. Учащийся 4. Временно безработный D6. В какой должности Вы работаете? 1. Руководитель предприятия 2. Руководитель среднего звена (отдела) 3. Специалист с высшим образованием без руководящих функций 4. Служащий без высшего образования 5. Рабочий D7. Сколько человек, включая Вас, проживает вместе с вами в одной квартире (доме)? 1. От 0 до 15 лет 2. От 16 до 59 лет 3. 60 лет и старше D8. Каково Ваше семейное положение? 1. Женат (замужем) 176 2. Не женаты, но живем вместе 3. Холост (не замужем) 4. Разведен (разведена) 5. Вдовец (вдова) D9. К какому социальному слою Вы бы себя отнесли? 1. К высшему слою 2. Где-то между высшим и средним 3. К среднему социальному слою 4. Где-то между средним и низшим 5. К низшему слою D10. Каким был Ваш личный среднемесячный доход по опыту последних трех месяцев? Открытый вопрос с последующей кодировкой (группировка квинтильными группами) D11. Каким был среднемесячный доход на одного члена Вашей семьи по опыту последних трех месяцев? Открытый вопрос с последующей кодировкой (группировка квинтильными группами) 177 Приложение 3 Ответы респондентов на некоторые вопросы интервью (блок «Поведение в социальных сетях») Вопрос: Скажите, пожалуйста, пользуетесь ли Вы Интернетом и если да, то как часто? Пользуюсь ежедневно Пользуюсь несколько раз в неделю Пользуюсь несколько раз в месяц Эпизодически, но не менее одного раза в полгода Не пользуюсь Нет ответа 50.5 13.1 3.6 1.9 31.0 0.0 Вопрос: Пользуетесь ли Вы социальными сетями в Интернете? Пользуюсь социальными сетями Не пользуюсь социальными сетями Итого ответивших: Затрудняюсь ответить Не пользуюсь Интернетом Нет ответа 50.5 18.3 68.8 0.6 30.6 0.0 Вопрос: Какими социальными сетями Вы пользуетесь? (один респондент мог дать несколько ответов одновременно) ВКонтакте (VKontakte.ru) Фейсбук (Facebook.com) Одноклассники (Odnoklassniki.ru) Мой Мир / Блоги@Mail.ru (my.mail.ru / blogs.mail.ru) Блоги Яндекса (my.ya.ru) Живой журнал (LiveJournal.com) ЛайвИнтернет (LiveInternet.com) Мамба (Mamba.ru) Твиттер (Twitter.com) МайСпейс (MySpace.com) Блог.ру (Blog.ru) 178 32.8 10.5 36.0 15.5 9.6 2.4 1.5 0.8 5.0 1.9 1.0 Другие социальные сети Затрудняюсь ответить 2.1 1.1 Вопрос: Как часто Вы посещаете сеть ВКонтакте (VKontakte.ru)? (от числа пользователей данной сети) Захожу в сеть ежедневно 56.4 Захожу в сеть несколько раз в неделю 31.5 Захожу в сеть несколько раз в месяц 7.0 Один раз в месяц 2.2 Нахожусь в сети практически постоянно с использованием мобильных устройств 1.4 Затрудняюсь ответить 0.7 Реже одного раза в год 0.5 Один раз в 2-3 месяца 0.4 Один раз в 3-6 месяцев 0.0 Один раз в год 0.0 Итого: 100.0 Вопрос: Как часто Вы посещаете сеть Фейсбук (Facebook.com)? (от числа пользователей данной сети) Захожу в сеть ежедневно 37.9 Захожу в сеть несколько раз в неделю 24.6 Захожу в сеть несколько раз в месяц 23.8 Один раз в месяц 8.8 Нахожусь в сети практически постоянно с использованием мобильных устройств 3.1 Затрудняюсь ответить 0.9 Реже одного раза в год 0.9 Один раз в 2-3 месяца 0.0 Один раз в 3-6 месяцев 0.0 Один раз в год 0.0 Итого: 100.0 179 Вопрос: Как часто Вы посещаете сеть Одноклассники (Odnoklassniki.ru)? (от числа пользователей данной сети) Захожу в сеть ежедневно 46.3 Захожу в сеть несколько раз в неделю 34.4 Захожу в сеть несколько раз в месяц 13.9 Один раз в месяц 2.8 Нахожусь в сети практически постоянно с использованием мобильных устройств 1.1 Затрудняюсь ответить 1.1 Реже одного раза в год 0.4 Один раз в 2-3 месяца 0.0 Один раз в 3-6 месяцев 0.0 Один раз в год 0.0 Итого: 100.0 Вопрос: Как часто Вы посещаете сеть Мой Мир / Блоги@Mail.ru (my.mail.ru / blogs.mail.ru)? (от числа пользователей данной сети) Захожу в сеть ежедневно 39.2 Захожу в сеть несколько раз в неделю 34.8 Захожу в сеть несколько раз в месяц 11.1 Один раз в месяц 10.9 Нахожусь в сети практически постоянно с использованием мобильных[ устройств 1.7 Затрудняюсь ответить 1.2 Реже одного раза в год 0.5 Один раз в 2-3 месяца 0.4 180 Один раз в 3-6 месяцев 0.3 Один раз в год 0.0 Итого: 100.0 Вопрос: Как часто Вы посещаете сеть Блоги Яндекса (my.ya.ru)? (от числа пользователей данной сети) Захожу в сеть ежедневно 54.4 Захожу в сеть несколько раз в неделю 28.8 Захожу в сеть несколько раз в месяц 5.9 Один раз в месяц 4.4 Нахожусь в сети практически постоянно с использованием мобильных устройств 3.5 Затрудняюсь ответить 3.1 Реже одного раза в год 0.0 Один раз в 2-3 месяца 0.0 Один раз в 3-6 месяцев 0.0 Один раз в год 0.0 Итого: 100.0 Вопрос: Как часто Вы посещаете сеть Твиттер (Twitter.com)? (от числа пользователей данной сети) Захожу в сеть ежедневно 48.6 Захожу в сеть несколько раз в неделю 27.9 Захожу в сеть несколько раз в месяц 6.6 Один раз в месяц 5.7 Нахожусь в сети практически постоянно с использованием мобильных устройств 4.1 Затрудняюсь ответить 2.7 181 Реже одного раза в год 2.3 Один раз в 2-3 месяца 2.0 Один раз в 3-6 месяцев 0.0 Один раз в год 0.0 Итого: 100.0 Вопрос: Я буду называть различные задачи, для решения которых другие люди обычно используют социальные сети, а Вас попрошу указать те задачи, которые Вы решаете с помощью социальных сетей, и те сети, которые Вы для этого используете. Таблица П. 3. 1 Использование респондентами сети ВКонтакте (VKontakte.ru), %% (от числа пользователей данной сети, респондент мог выбрать несколько альтернатив одновременно) Прослушивание коротких аудиоклипров и просмотр видеороликов. 67.5 Поиск старых друзей (одноклассников, одногруппников, сослуживцев), поддержание связи с ними. 64.1 Длительное прослушивание музыки и аудиокниг. 46.6 Профессиональное общение с коллегами (в том числе в других городах и странах) 33.9 Организация событий, координация деятельности большого числа людей 32.3 Использование в качестве своего личного сайта 30.6 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в онлайне 30.5 «Наблюдение» за общественной активностью людей, которые являются для Вас авторитетами 30.4 Знакомства с девушками / молодыми людьми с 26.5 182 целью дружбы и общения в офлайне (в реальной жизни) Использование в качестве аналога СМИ (ТВ, радио, печатные издания) 26.1 Общение с родственниками, с родителями 24.6 Он-лайн игры в социальных сетях 12.6 Не использую социальную сеть для решения подобных задач / подобных задач не возникает 11.6 Заказ товаров через посредников, зарегистрированных в социальных сетях 9.8 Таблица П. 3. 2 Использование респондентами сети Одноклассники (Odnoklassniki.ru), %% (от числа пользователей данной сети, респондент мог указать несколько альтернатив одновременно) Поиск старых друзей (одноклассников, одногруппников, сослуживцев), поддержание связи с ними. 89.2 Общение с родственниками, с родителями 60.5 Прослушивание коротких аудиоклипров и просмотр видеороликов 49.6 Профессиональное общение с коллегами (в том числе в других городах и странах) 40.5 Использование в качестве своего личного сайта 27.3 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в онлайне 25.9 Он-лайн игры в социальных сетях 25.8 «Наблюдение» за общественной активностью людей, которые являются для Вас авторитетами 20.5 Длительное прослушивание музыки и аудиокниг 20.0 183 Организация событий, координация деятельности большого числа людей 19.9 Использование в качестве аналога СМИ (ТВ, радио, печатные издания) 19.7 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в офлайне (в реальной жизни) 16.7 Заказ товаров через посредников, зарегистрированных в социальных сетях 4.6 Не использую социальную сеть для решения подобных задач / подобных задач не возникает 1.6 Таблица П. 3. 3 Использование респондентами сети Фейсбук (Facebook.com), %% (от числа пользователей данной сети, респондент мог указать несколько альтернатив одновременно) Не использую социальную сеть для решения подобных задач / подобных задач не возникает 42.6 Профессиональное общение с коллегами (в том числе в других городах и странах) 27.3 Использование в качестве аналога СМИ (ТВ, радио, печатные издания) 23.3 Поиск старых друзей (одноклассников, одногруппников, сослуживцев), поддержание связи с ними 19.9 Использование в качестве своего личного сайта 18.0 «Наблюдение» за общественной активностью людей, которые являются для Вас авторитетами 17.9 Прослушивание коротких аудиоклипров и просмотр видеороликов 17.9 184 Общение с родственниками, с родителями 14.4 Он-лайн игры в социальных сетях 9.4 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в офлайне (в реальной жизни) 9.4 Организация событий, координация деятельности большого числа людей 9.2 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в онлайне 9.1 Заказ товаров через посредников, зарегистрированных в социальных сетях 5.6 Длительное прослушивание музыки и аудиокниг. 2.3 Таблица П. 3. 4 Использование респондентами сети Мой Мир / Блоги@Mail.ru (my.mail.ru / blogs.mail.ru), %% (от числа пользователей данной сети, респондент мог указать несколько альтернатив одновременно) Поиск старых друзей (одноклассников, одногруппников, сослуживцев), поддержание связи с ними. 33.1 Не использую социальную сеть для решения подобных задач / подобных задач не возникает 30.7 Прослушивание коротких аудиоклипров и просмотр видеороликов. 24.9 Общение с родственниками, с родителями 24.9 Профессиональное общение с коллегами (в том числе в других городах и странах) 24.4 «Наблюдение» за общественной активностью лю- 17.1 185 дей, которые являются для Вас авторитетами Он-лайн игры в социальных сетях 16.7 Использование в качестве аналога СМИ (ТВ, радио, печатные издания) 16.6 Использование в качестве своего личного сайта 12.3 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в онлайне 12.1 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в офлайне (в реальной жизни) 11.0 Длительное прослушивание музыки и аудиокниг. 9.7 Организация событий, координация деятельности большого числа людей 5.7 Заказ товаров через посредников, зарегистрированных в социальных сетях 3.8 Таблица П. 3. 5 Использование респондентами сети Блоги Яндекса (my.ya.ru), %% (от числа пользователей данной сети, респондент мог указать несколько альтернатив одновременно) Использование в качестве аналога СМИ (ТВ, радио, печатные издания) 44.4 Прослушивание коротких аудиоклипров и просмотр видеороликов. 38.7 «Наблюдение» за общественной активностью людей, которые являются для Вас авторитетами 35.6 Не использую социальную сеть для решения подобных задач / подобных задач не возникает 22.7 186 Заказ товаров через посредников, зарегистрированных в социальных сетях 18.2 Длительное прослушивание музыки и аудиокниг. 17.5 Использование в качестве своего личного сайта 16.5 Общение с родственниками, с родителями 16.0 Организация событий, координация деятельности большого числа людей 15.3 Поиск старых друзей (одноклассников, одногруппников, сослуживцев), поддержание связи с ними. 14.7 Профессиональное общение с коллегами (в том числе в других городах и странах) 13.7 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в онлайне 9.8 Он-лайн игры в социальных сетях 9.7 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в офлайне (в реальной жизни) 7.8 Таблица П. 3. 6 Использование респондентами сети Твиттер (Twitter.com), %% (от числа пользователей данной сети, респондент мог выбрать несколько альтернатив одновременно) Использование в качестве аналога СМИ (ТВ, радио, печатные издания) 38.3 Не использую социальную сеть для решения подобных задач / подобных задач не возникает 33.6 Профессиональное общение с коллегами (в том числе в других городах и странах) 26.6 187 «Наблюдение» за общественной активностью людей, которые являются для Вас авторитетами 24.0 Прослушивание коротких аудиоклипров и просмотр видеороликов 14.2 Организация событий, координация деятельности большого числа людей 12.3 Поиск старых друзей (одноклассников, одногруппников, сослуживцев), поддержание связи с ними 11.4 Использование в качестве своего личного сайта 11.2 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в офлайне (в реальной жизни) 10.7 Заказ товаров через посредников, зарегистрированных в социальных сетях 7.2 Знакомства с девушками / молодыми людьми с целью дружбы и общения в онлайне 6.8 Общение с родственниками, с родителями 6.8 Он-лайн игры в социальных сетях 6.8 Длительное прослушивание музыки и аудиокниг 0.0 188 Научное издание Надежда Васильевна Дулина, Евгений Геннадьевич Ефимов, Илья Александрович Небыков, Василий Владимирович Токарев Социокультурное освоение виртуального пр остранства: опыт социологического анализа Главный редактор О.В.Никонова Художник обложки Н.В.Коняхина Издается в авторской редакции Подписано в печать 10.06.2014. Формат 60х84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Georgia. Усл. печ. л. – 9,5. Уч.-изд. л. – 10,2. Тираж 300 экз. Заказ 1321. Отпечатано с готового оригинал-макета в ООО «Волгоградское научное издательство» 400011, г. Волгоград, ул. Электролесовская, 55 E-mail: volni@rol.ru; www.volni.ru Тел. (8442) 46-72-42, 8-905-338-06-27. 189