Ответы по древнерусской литературе

Моление Даниила Заточника. Лихачев
Можно условно охарактеризовать «Слово» и «Моление» как единое произведение.
Оно не только читалось и переписывалось, но и постоянно перерабатывалось,
дополнялось. И всякий из его соавторов умел попадать в стиль и не расходиться с
идеологией. Во всех редакциях оно отличалось устойчивостью формы. Соавторы
ощущали стиль, манеру, идейную направленность, в которой «Моление» было написано.
Это дает право не различать особо отдельных редакций.
Даниил называет себя и «холопом» и «дворянином». Попытки определить, к какой
социальной среде принадлежал автор: без сомнений, к зависимым классам общества. Он
подчеркивает свою полную зависимость только от князя. Типичный княжеский
«милостник». Во Владимиро-Суздальской земле вербовались из самых различных
категорий зависимых людей, возлагавших последнюю надежду на «милость» князя.
Элементы легкой иронии: отношение к князю определяется сравнениями с орлом
львом (представителями животного мира). Но князь для автора "Моления" все-таки
положительная фигура. Он может своей властью вызволить зависимого человека из
нищеты, поднять его по лестнице социальных отношений, защитить от произвола
богатых, защитить Родину от внешних врагов.
При всей "демократичности" идейных позиций автора не назвать их "народными" в
той же мере, что и позиции автора "Слова о полку Игореве". Позиции автора "Моления"
были связаны со слишком узкими, временными и местными задачами. Понятие Родины
оттеснено в его произведении на второй план личными интересами. Однако элементы
народности присутствуют в "Молении" - в его идейном содержании, как это мы увидим в
дальнейшем, в его художественной основе. Обе эти стороны слиты в "Молении" и
представляют собой нерасторжимое единство.
Самая устойчивая сторона "Моления" в его различных редакциях - на его стиль.
Отдельные высказывания автора "Моления" о своем положении слишком неопределенны
для того, чтобы можно было с полной уверенностью решить, к какой точно категории
зависимых людей он относился. Здесь много зависело от вставок, доработок и переделок,
учесть которые за те почти пятьсот лет, которые отделяют время его создания от времени
написания дошедших до нас списков, почти невозможно. Зато определенность стиля
многое позволяет разгадать и в самой идейной сущности этого произведения. Аргументом
в пользу нашего определения социальных воззрений автора "Моления" будет служить
самый стиль "Моления". Форма дает нам ключ к содержанию.
Д. опирается на явления русского быта. Историко-бытовые черты в "Молении"
впервые были суммированы Д. В. Айналовым ("Очерки и заметки по истории
древнерусского искусства"):
 два строя полков: строем и врассыпную (конницы);
 в древнейших редакциях сообщаются некоторые сведения о железе, олове, меди;
 "долотити камень", указывает на знакомство с техникой обделки камня;
 нога в лычнице и червлен сапог на боярском дворе;
 усерязь злат (золотая серьга);
 трость писца (книжника) скорописца;
 "рай" для обозначения фруктового сада вообще.
Замечательно, что все эти бытовые черты выхвачены автором "Моления" из жизни не
в порядке повествования, а для построения сравнений, метафор, отдельных образов.
Русский быт, при этом самый обыденный, проникает в поэтическую систему.
Обилие образов, взятых из различных трудовых профессий. Низкое положение
Даниила на лестнице общественных отношений - это не только факт его личной жизни,
оно определяет и его литературную позицию, самый стиль его произведения и его
идеологию. Даниил - не представитель того или иного определенного сословия,
профессии. Он зависимый человек, представитель низших слоев общества. И это
социальное положение его соответствует и его литературной позиции. Он вносит в
литературу черты трудового быта, народной мудрости - "мирских притч" с простой
разговорной речью, самый русский быт "простые" речи "простого" человека.
Д. В. Айналов: «Псалтирь слишком явно сбивается на скоморошьи гусли».
Взывания к щедрости князя. Единственное, о чем он молит князя с полной
определенностью, - это о подаянии. И форма этой мольбы как бы вводит нас в обстановку
пира. Он просит не раздавать золото и серебро кому попало: уверяет князя, что, если бы
не горькая нужда, он не стал бы просить его: Даниил восхваляет богатства князя. По
контрасту с богатством князя Даниил всячески подчеркивает свою нищету. На
протяжении всего "Моления" Даниил просит князя только о материальной милости
качеств князя щедрость. О ней-то постоянно и напоминает Даниил.
В другом месте своего "Моления" Даниил требует платы за свои "слова", за свой "ум",
который считает богатством. Следовательно, князь своей щедростью должен оплатить его
"многоглаголание", его "разнесение ума" - очевидно, остроты, советы, мудрость. как бы
ставит себя в положение тех, кто получает "милости" за увеселения князя, и, находясь в
таком же положении, вводит в свои стиль элементы типично скоморошьих шуток:
Острословие Даниила носит признаки скоморошьего балагурства. Сюда могут быть
отнесены многочисленные небылицы, которыми пересыпает свою речь Даниил.
Профессиональным скоморошеским юмором звучат и переиначивания географических
названий: народными загадками, но опять-таки для того, чтобы посмешить, построить
гротескный образ. Следы рифм. Скоморошье балагурство входит как часть в общую
сниженную, нарочито грубоватую образность, оттенок иронии приобретают под пером
Даниила и слова псалмов в тех случаях, когда Даниил "снижает" их значение, применяя
их возвышенную и "духовную" тему к своему положению просителя милостыни. Слово
"господин" заменило "господа" псалмов здесь и во многих других случаях шутливый
оттенок, который приобретали все эти выдержки из священного писания шуткой
выпросить милостыню у князя, а не милость у бога.
Шутливое самоунижение, в переосмыслении цитат из священного писания, говорит о
своей трусости, о своей нищете, безвыходности своего положения, о том, что он сын раба
и рабыни князя.
Одного только не отнимает у себя Даниил - ума. Это значило бы отказаться и от права на
остроумие, на юмор. Многие из сообщаемых Даниилом о себе биографических сведений,
жалобы на свои несчастия, на свое безденежье, трусость, на свою жену и пр. - строго
соответствуют литературной позиции Даниила как юмориста, смешащего читателя, собой
самим, своим положением, стремящегося выпросить у князя подаяние. Эта литературная
позиция Даниила и вовлекла в его стиль элементы скоморошьих прибауток, народного
юмора бедняка, иронизирующего над своей судьбой, склонность обращать в шутку даже
слова священного писания, украшать речь рифмой и т. д.
С искусством скоморохов "Моление" сближается сатирические выпады и против
богатых, противопоставленных беднякам, Но это не скоморошья речь, записанная писцом,
«Моление» только сохраняет налет скоморошьих прибауток. Книжные элементы в
"Молении" дают себя знать сильнее, чем в "Слове о полку Игореве".
Даниил - это своего рода интеллигент Древней Руси XII-XIII вв., интеллигент,
принадлежащий к эксплуатируемым слоям общества. Он учился у скоморохов, но сам он
скоморохом не был. Его юмор близок к юмору народному и одновременно своеобразен.
Вся его самохарактеристика и упоминаемые детали его биографии могли быть вполне
реальными фактами. Он отразил стиль представителей народного юмора - скоморохов.
Вот почему "Моление" вызывало к себе такой активный интерес у русских читателей, все
время дополнявших и переделывавших это произведение, но неизменно делавших это "в
стиле" самого "Моления", безошибочно угадывавших его стиль, тип его юмора, бывшего
у всех на виду, - юмора скоморошеского.
Если автор "Слова о полку Игореве" мог быть дружинником или боярином,
выражая тем не менее народную точку зрения, то Даниил ни тем ни другим быть не мог.
Отождествить свой стиль со стилем скоморошьим, заставить смеяться над собой,
балагурить и выпрашивать у князя "милости" не мог в это время ни представитель
родовитого боярства, ни подлинный представитель народа - крестьянин-земледелец,
ремесленник. Стиль, стоящий на грани народного и книжного.
Даниил мог принадлежать только к той прослойке города, которая энергично
поддерживала сильную княжескую власть. Как княжеский "милостник", он сблизился не с
теми скоморохами, которые развлекали народ и были представителями народного
искусства, а с теми, которые развлекали князя. Вот почему "Моление", воплотив в себе
отдельные народные элементы, не стало произведением подлинно народным,
отражающим интересы всего народа, подобно тому как отражало эти интересы "Слово о
полку Игореве".
Послания Ивана Грозного. Лихачев
Эпоха, когда индивидуальность уже резко проявлялась у государственных
деятелей, а индивидуальный стиль писателей был развит еще очень слабо, и в этом
отношении столь произведений самого Грозного – исключение.
В его посланиях чувствуется вера в силу убеждения, силу мысли. О темпераментно
доказывает разумность и правильность своих поступков, стремится действовать силой
убеждения не в меньшей мере, чем террором. Он заботится о стиле своих произведений не
ради его выдержанности, а лишь постольку, поскольку ему это нужно, чтобы убедить или
высмеять своих противников. Грозный – прежде всего государственный человек, он
вносит политическую запальчивость в свои произведения.
Он ломал стилистические традиции и «литературный этикет» своего времени.
Нельзя думать, что он делал это по невежеству, он был одним из образованнейших людей
своего времени. Он широко пользовался пропагандой в своей политической деятельности.
Вмешивался в литературную деятельность своего времени.
Стиль Грозного сохранял следы устного мышления. Возможно, он диктовал свои
послания. Он то обращается к читателю, как к равному, то стремится подавить его своим
высоким положением, эрудицией, родовитостью, могуществом. За его посланиями всегда
стоит реальность: реальная власть, жестокость, насмешка. Он не только пишет, но и
действует: он способен привести в исполнение свои угрозы.
Он постоянно играет какую-то роль. Стиль посланий меняется в зависимости от
роли, и поэтому очень разнообразен. Часто – притворное самоуничижение, притворный
тон, просторечные выражения рядом с пышными формулами. Послание в КириллоБелозерский монастырь – развернутая импровизация, начинается униженно и
просительно, но постепенно нарастают и природная властность, и скрытое раздражение.
Грозный входит в азарт полемики и актерской игры. Импровизация сначала ученая,
насыщенная ссылками, примерами, цитатами, а затем переходящая в запальчивую
обвинительную речь, иногда противоречащую аргументации, но написанную с горячей
убежденностью в своей правоте и праве учить всех.
Речь конкретна и образна, подкреплена примерами. Ему важен контраст с его
реальным положением неограниченного властителя, он любил неожиданный гнев.
На время вынужденный к торжественности тона, Грозный в конце концов
переходит к полной естественности, с азартом издевается и высмеивает Курбского. Его
можно подозревать в лукавстве, но тон писем всегда искренен. Дух ядовитой шутки в
письме к Грязному, жестокая ирония: он играет, делая вид, что шутки по-прежнему
продолжаются, и не только принимает решения, но и объясняет их. Постепенно
раздражаясь, впадает в тон жестокой насмешки.
 Бесправный подданный и величественный монарх ( к Симеону Бекбулатовичу);
 Грешный инок и духовный наставник (в Кирилло-Белозерский монастырь)
 Униженный проситель и безграничный монарх
Чередование церковнославянского языка и разговорного просторечия, иногда
переходящего в запальчивую брань, поговорки, обращения к читателю, вопросы, смелые
сопоставления библейских событий и лиц с современными ему – с той же иронической
целью. Он стремится убеждать и издеваться, торжествовать в спорах. Ирония в самых
различных ее формах. Грозный очнь конкретно представлял своего противника, поэтому в
его посланиях присутствует скрытый диалог. Возражения противника скрыты в форме
вопросов, которые он задает как бы от лица противника. Спор с Курбским переходит в
воспоминание старых обид.
Способность к художественному перевоплощению, умение менять стиль,
подделываясь под избранную позицию, принимать обличие вымышленного автора,
способность к скрытому диалогу, эмоциональность и возбудимость, резкие переходы от
пышной церковнославянской речи к грубому просторечию идут не столько от усвоенной
им литературной школы, литературной традиции, сколько от его характера и являются
частью его поведения.
Киево-Печерский патерик. Еремин
Начал формироваться в 20-х годах XIII века. Окончательно оформился лишь в
середине XV века. Не раз перерабатывался, дополнялся, перестраивался по составу. От
греч. «отец». Словом патерик обозначались особые сборники, в состав которых входили
небольшие дидактические новеллы из жизни пустынников. Связь патериков с фольклором
– местным и восточным, легендарный материал и композиция сборников сближают их со
сборниками сказок. Это были книги для широкого домашнего чтения.
Киево-Печерский патерик – сборник рассказов о прославленных своими деяниями
иноках монастыря и о его главной святыне – соборной церкви Успения Богородицы.
В основание патерика легли три произведения 20-х годов XIII века: послание
епископа владимирского и суздальского Симона к Печерскому иноку Поликарпу, повесть
Симона о том, как была построена Успенская церковь и послание Поликарпа к игумену
Печерского монастыря Акиндину.
Симон написал укоризненное послание Поликарпу, считавшему, что его
недостаточно ценят и желавшего получить епископский сан. Послание Симона (в
дошедшем до нас виде) заканчивается особым приложением – серией из 9 рассказов о
жизни некоторых Печерских иноков, написанных с целью наглядно, на примерах,
показать Поликарпу значение и святость Печерского монастыря.
Повесть о том, как была построена Успенская церковь, была написана после
послания и тоже была отправлена в Киев Поликарпу – в назидание.
Поликарп свое послание Акиндину написал, скорее всего, еще при жизни Симона.
Оно тоже сопровождается приложением – 11 рассказами о Печерских святых. В отличие
от Симона Поликарп предназначал свои рассказы для широкого читателя. Его послание к
Акиндину носит не столько личный, сколько литературный характер и служит
своеобразным предисловием, мотивирующим дальнейшее повествование.
Вероятно, уже в XIII век все три сказания были объединены в одно целое и
дополнены сказанием ПВЛ о Печерских иноках.
Основным источником для Симона и Поликарпа явились устные предания и
легенды, местное монастырское «поминанье».
Цель – вызвать у читателя чувство благоговейного удивления. Жизнь святых –
непрерывный подвиг самоотречения и отречения от мира, смерть – освобождение. Они
«храбры» Божьи – богатыри духа, посредники между людьми и Богом. Иногда авторы
описывают, какой путь проходит герой, как преодолевает на пути к святости разного рода
препятствия. Их могут чинить люди – родичи, оберегающие от тягот; миряне по злобе или
неведению; женщины. Но главные противники – бесы. Они стремятся искусить человека,
обладают способностью видоизменять естество. Побежденных бесов заставляли работать
на монастырь.
В рассказах патерика упоминаются в качестве участников и очевидцев событий
многие древнерусские, излагаются события, известные нам по летописи князья,
сообщаются факты, характеризующие церковный и монастырский быт.
Несколько особняком стоит повесть о постройке Успенского собора. Она состоит
из ряда рассказов, связанных единством темы. В ее основу легли и местные предания, и
варяжского происхождения.
Авторы патерика напоминали об общерусском значении Печерского монастыря и
его святынь, и этим поддерживали в сознании идею единства Русской земли.
Поучение Владимира Мономаха. Еремин
Дошло до нас в единственном списке XIV века – в Лаврентьевском списке ПВЛ
под 1096г. Недостает нескольких начальных строк. «Поучение» слито с письмом
Владимира Мономаха князю Владимиру Святослвичу. Когда было написано? Наиболее
вероятно предположение, впервые высказанное Карамзиным, что Мономах написал его
незадолго до смерти, в глубокой старости – в 1124 или 25. «сидя в санях», «в далеком
пути» = готовясь к смерти.
Ряд моральных наставлений сыновьям. Морализующая тема становится ему в
тягость, и он ее заканчивает. Моральные наставления перерастают в политическое
завещание: как надо княжить. «поучение» переключается в автобиографию. Письмо
Владимира к двоюродному брату Олегу Святославичу, вероятно, было написано в 1096.
Повод необычен. Он пишет врагу, предлагая примирение, после того как погиб в
сражении с войсками Олега его любимый сын Изяслав. Сожалея о смерти сына, он готов
все же понять и простить. Беда не в гибели еще одного князя, а в том, что распри и
усобицы губят Русскую землю. Мономах предлагает Олегу мир. Трогательна просьба
Мономаха прислать к нему вдову сына, чтобы разделить с ней горе.
Повесть о Горе-Злочастии. Еремин
Открыта Пыпиным и опубликована Костомаровым в «Современнике» в 1856 году.
Стремясь дать обобщенный образ «доброго молодца», простого рядового человека,
автор сознательно не назвал его по имени и не дал ему четкой социальной
характеристики.
Он герой не положительный, но и не отрицательный, может совершить ошибку и
может исправить. Молодец пренебрег родительской заповедью, захотел жить, «как ему
любо». Он жертва неопытности, неустойчивости характера и неблагоприятно
сложившихся обстоятельств. Автор относится к герою с теплым сочувствием.
«Доброго молодца» неотступно преследует Горе-Злочастие, от которого он никак
не может избавиться. Один путь спасения – монастырь, только там покидает молодца его
неотвязный спутник.
Горе – это не судьба и не рок. Образ Горя-Злочастия – народно-поэтического
происхождения и восходит к представлению о «злой доле» народных песен. Однако в
повести этот песенный символ гораздо шире и многозначнее, он осложнен социальным
содержанием и воплощает в себе человеческое «злочастие», но и народное горе –
«беззаконную нищету», феодальный гнет. Картина народной «наготы и босоты
безмерной».
В композиции повести и ее языка есть и книжные элементы, особенно ярко они
сказываются во вступлении. Но не они определяют ее повествовательный строй.
Решающее воздействие народного творчества на русскую демократическую литературу.
Повесть написана в народно-песенном ритме, пронизана народно-поэтической
символикой и образностью. Эпитеты, синонимические повторы.
Эта повесть внесла в русскую повествовательную прозу XVII века сочувствие
автора к герою и народно-поэтический по своему происхождению принцип широких
художественных обобщений.
Слово о погибели Русской земли. Еремин
Сходство со «Словом о полку Игореве». Они могут быть поставлены в один
литературный ряд не только в силу высокого патриотизма своего содержания, но и силу
особенностей художественной формы: лирического восприятия природы, отчетливо
ритмической прозы, некоторых деталей поэтической фразеологии.
«Слово впервые было опубликовано в 1892г. Написано еще при жизни Ярослава
Всеволодовича – до 1246г, после битвы на р.Сити в1238г. Болезнь – татаро-монгольское
нашествие 1237-1238 гг.
Центральная тема – скорбь о Русской земле, разоренной и поруганной иноземными
захватчиками. Тема эта развернута автором на основе контрастного противопоставления:
«болезнь» сейчас и природные богатства, необъятные просторы, былое политическое
могущество в недавнем прошлом. Боль утраты.
В изображении автора Русская земля, давно разделенная на княжества, нередко
враждующие, едина. Это четкое сознание единства – свидетельство того, что автор
отражал народную скорбь и оценку событий.
Возможно, «Слово» - вступление к повествованию, до нас в полном объеме не
дошедшему. Вероятно, его героем был Юрий Всеволодович.
Житие Александра Невского. Еремин
В рукописях устойчивого названия не имеет. Житие написано по воспоминаниям
автора, лично знавшего князя, и со слов очевидцев. Подкупающая простота и искренность
лирического одушевления. Некоторые особенности юго-западной, Галицкой школы
письма.
Житие не представляет полной и систематически изложенной биографии князя,
только ряд эпизодов из его жизни и деятельности, ряд отрывочных воспоминаний в
вольном порядке. Полная биография не входила в задачу автора. Содержанием жития
является не столько биография князя, сколько его образ, дорогой и близкий автору и
опоэтизированный народной молвой. Автор отбирал факты, позволявшие показать князя
как доблестного полководца, стоящего на страже Русской земли, народного героя –
защитника родины.
Опасность захвата русских земель немцами и шведами. В центре жития – рассказ о
блестящей победе над шведами у берегов Невы в 1240 и о битве на Чудском озере 1242г.
Автор также называет имена соратников Александра и кратко описывает их воинские
подвиги. Александр Невский предстает то в образе царя-военачальника библейской
древности, то иконописного праведника.
Существует предположение, что житие не дошло до нас в первоначальном виде, но
оно исходит из ошибочной теории, отрицающей в произведениях древнерусской
литературы возможность соединения в одном повествовательном ряду различных систем
изложения, «светского» и «церковного» начал.
Повести о татарском нашествии. Еремин
1223 – битва на Калке
1237 – Рязань взята штурмом
1238 – битва на Сити
1240 – взят Киев
Первым из древнерусских писателей на события, связанные с татарским игом,
откликнулся епископ владимирский и суздальский Серапион. До нас дошли 5 его
поучений-«слов». Написанные в форме развернутого обращения к народу, «слова» ярко
изображают картину разорения Руси.
Татарское нашествие, с точки зрения Серапиона, - казнь, ниспосланная Богом за
грехи, так как чаша терпения Бога переполнилась. Серапион обличал князей, упрекал их
за междоусобицы, говорил об отсутствии единства. Своими поучениями он надеялся
пробудить в князьях чувство патриотизма, национальной чести, и в этом его произведения
перекликаются со «Словом о полку Игореве».
Сочинения Серапиона относятся к жанру церковной ораторской прозы. Его слова
характеризуют простота изложения и ритмичность речи, возникающая благодаря
чередованию предложений одинаковой синтаксической конструкции.
Два летописных сказания – «Повесть о битве на реке Калке» (по Лаврентьевской
летописи является самым древним откликом на события 1223г) и «Повесть о разорении
Рязани Батыем». Типичная воинская повесть, в ней есть все характерные особенности
жанра: лиризм, идеализация подвигов, мужества, доблести князей и дружины. «Повесть»
пронизана верой в моральную силу русских бойцов, их удаль, отвагу, стойкость и
преданность родине. Эта повесть дошла до нас не в первоначальном виде, а в списках не
ранее XVI века.
Смерть Юрия Ингоревича и разорение Рязани – одно из самых замечательных мест
памятника. Написано ритмической прозой. Эпизоды о трагической гибели Евпраксии и о
Евпатии Коловрате – устно-поэтического происхождения. Налет устно-песенной поэзии –
характерная особенность «Повести», сближающая ее со «Словом о полку Игореве».
«Повесть» объединяет в себе две литературные традиции: книжную традицию воинских
повестей и фольклорную традицию народного эпического искусства.
Жития Бориса и Глеба. Еремин
Ярослав Мудрый добивался независимости русской церкви, в том числе права
избирать митрополита.
«Сказание о святых мучениках Борисе и Глебе» - древнейшее жите Бориса и
Глеба, написанное в середине XI века. Дошло до нас в 170 списках.
Борис – высокий идеал младшего князя, покорного старшим в роде князьям. По
велению отца «с радостью» отправляется против печенегов. Верен долгу вассала и
предпочтет смерть измене. Но должно быть и религиозное обоснование подвига Бориса.
Покорность как исполнение заповеди. Христианские добродетели: смирение, кротость,
беззлобие, непротивление злу, покорность воле Божьей. Борис – стойкий борец за слово
Божие и даже мученик за веру. Его образ вызывает не только благоговение, но и живое
сочувствие, ведь у него есть черты, свойственные простому человеку. Он боится
ожидающей его судьбы. Скорбная атмосфера сгущается вокруг него, когда он проливает
слезы. Сцена хорового плача – одна из художественных находок автора.
Глеб напоминает брата: он отправляется в путь, когда Святополк зовет его в Киев.
Но автор наряду со сходством подчеркивает и различие. Глеб моложе, он не томится
мрачными предчувствиями и не подозревает ничего дурного. Его беззащитная юность
трогательна.
Святополк уже родился с печатью греха, злодей по природе. Он подлежит полному
и безоговорочному осуждению и по божественному закону, как братоубийца, и по закону
человеческому, как нарушитель порядка, по которому старшие князья должны выполнять
свои обязанности по отношению к вассалам, если требуют от них покорности. Эпитет
«окаянный», обличающие цитаты из Писания.
Ярослав – орудие божественного возмездия Святополку-братоубийце. Он просит
Бога покарать «злодея», как некогда покарал Каина, просит Бориса и Глеба помочь ему
одержать победу.
Сказание не вполне соответствовало требованиям «правильного жития», так как
излагало только эпизод из жизни князей, их мученическую кончину. Теория требовала 3х
частей: вступление, собственно житие, заключение. Не было рассказа о посмертных
чудесах.
«Чтение о Борисе и Глебе» - в конце XI века Нестор попытался устранить
недочеты. Он стремился максимально приблизить его к типу византийских житий
Кирилла Скифопольского.
Он начал с обширного вступления, просьбы к Богу о разуме и просьбы к читателю
извинить его грубость. Далее шел очерк всемирной истории от Адама до крещения Руси,
чтобы показать читателю всемирно-исторический смысл крещения Руси и появления ее
первых святых.
Собственно житие он начал с рассказа о детстве героев. У Нестора оба знают о том,
что их ждет смерть и деятельно готовятся к ней: молятся, прощаются с окружающими.
Они радуются своей участи. Большое место занимает рассказ о посмертных чудесах. Он
распадается на 10 новелл, в том числе об обретеии нетленных мощей, исцелении слепого,
хромого, создании церкви.
Образы Бориса и Глеба в «Сказании» проникнуты теплым сентиментальным
лиризмом, а у Нестора – торжественной патетикой.
«Сказание» и «Чтение о Борисе и Глебе» утвердили в древнерусской дитературе
тип «княжеских житий»
Ораторское искусство Кирилла Туровского. Еремин
До нас дошло восемь слов Кирилла, бесспорно ему принадлежащих. Распадаются
они на две группы: одни написаны двунадесятые праздники, все остальные — на
воскресные дни первого круга недель церковного года, начиная от пасхи и до
пятидесятницы.
Ответ на вопрос, когда именно был составлен цикл, дает слово пятое. Выпад
против ростовского епископа Феодора дает основание отнести «Слово» к 60-м годам XIIв.
Слова предназначались для произнесения в храме. Содержание их традиционно,
как традиционен и сам праздник, ежегодно отмечаемый. В каждом слове последовательно
развиваются одни и те же темы: «похвала» празднику, разъяснение его религиозного
смысла, воспоминания о событии, в честь которого праздник установлен. Речи полностью
соответствуют своему назначению: создают атмосферу необыкновенного по подъему
праздничного ликования. «Веселие», «радость» — слова, часто употребляемые Кириллом.
Литературную свою задачу Кирилл обычно определял: «прославити» (праздник),
«воспети», «возвеличити», «украсити словесы», «похвалити». Кирилл, составляя речь,
решающее значение придавал ее стилистическому оформлению.
Основным художественным принципом стилистического строя слов Кирилла
является риторическая амплификация. Тема у него всегда словесно варьируется,
распространяется до тех пор, пока содержание ее не будет полностью исчерпано. Тема
развертывается до отказа, раскрывается во всех своих смысловых и эмоциональных
оттенках.
Каждая тирада — целое словесное сооружение. Но в ее основе всегда лежит
чередование близких по значению и однотипных по синтаксической структуре
предложений.
1) тирада, осуществляющая принцип амплификации. Ее особенности: густое
скопление синонимов, строгая симметрия в расстановке слов каждого предложения.
2)тирады, стилистический рисунок которых определяется той или иной риторической
фигурой.
 Тирады, построенные на анафорическом повторении одного и того же слова или
словосочетания в начале предложения.
 Тирады, где чередуются риторические вопросы, на которые каждый раз даются
ответы — то отрицательные, то положительные.
 Тирады, основанные на антитезе; риторическая «цезура» делит в них каждое
чередующееся предложение на две противопоставленные одна другой части, резко
различные по интонационной окраске.
Пышный стилистический узор порожден не столько риторическими фигурами,
сколько различной комбинацией этих фигур даже в пределах одной и той же тирады. В
словах Кирилла Туровского все чередуется, и это сообщает им своеобразный внутренний
ритм.
Сходные по теме тирады он нанизывал на один и тог же стержень — на слово или
словосочетание. Такая сверхтирада — одно из наиболее эффектных технических
достижений ораторской прозы Кирилла.
В композиционном отношении слова Кирилла Туровского построены по четкой
схеме. слово делится на три самостоятельные части: вступление, часть центральную —
изложение, заключение. Объединенные единством стилистического строя слова в целом,
они, однако, имеют и некоторые свои, только им присущие художественные особенности.
Вступлению Кирилл Туровский придавал большое значение: не предвосхищая
содержания слова, положить ему основание, привлечь внимание. Вступительная часть
невелика по объему и немногословна. В ней он говорит о празднике, которому слово
посвящено, или о себе. Первые строки вступления всегда носят подчеркнуто
афористический характер. Избранную для вступления тему он развивал чаще всего не
прямо, а косвенно, при помощи развернутого сравнения
Центральная часть речи у Кирилла Туровского всегда повествовательная. За
исключением восьмого слова, все остальные слова в центральной части содержат пересказ
того или иного соответствующего празднику евангельского события. Но пересказ
вольный. Евангельский сюжет Кирилл подвергал сюжетной амплификации.
Приступая к повествовательной части речи, Кирилл обычно перебрасывал мост от
прошедшего к настоящему, пытался слушателей сделать непосредственными свидетелями
евангельского события. Глаголы в настоящем времени, отдельные эпизоды начинал
словами «днесь», «ныне», прямо приглашал слушателей стать участниками излагаемого
события. Евангельский рассказ Кирилл дополнял описанием весеннего расцвета природы.
Дважды весна у него выступает соучастницей евангельских событий.
Разного рода аллегории, действительно, сопровождают его пересказы евангельских
событий, но занимают в них сравнительно очень скромное место; есть слова, где они
вообще отсутствуют (четвертое слово). Аллегории часто редуцируются, обнаруживают
тенденцию к превращению в сравнения. Но Кирилл никогда не подчинял текст писания
какой-либо определенной, строго продуманной богословской концепции.
Кирилл Туровский очень дорожил художественным единством своих ораторских
произведений.
Прямая речь у Кирилла риторически условна. Она никогда не носит у него заметно
выраженного индивидуального характера — в зависимости от персонажа, которому
поручена, или от той или иной сюжетной ситуации. В этом отношении все монологи
героев Кирилла однотипны. Единственное исключение — плач богоматери слове
четвертом соответственно ситуации трогательно лиричен; установлено, что Кирилл,
составляя его, опирался на гимнографический образец — на приуроченный
богослужебным уставом к великой пятнице канон Симеона Метафраста.
Каждый монолог по стилистическому строю своему как бы в миниатюре
воспроизводит слово в целом:. Некоторые из этих «речей»—образцы высокого
риторического искусства. Плач, допустим, в слове четвертом Иосифа Аримафейского
Подменяя повествование такого рода речами, Кирилл Туровский только возвращался к
привычной для него ораторско-риторической форме изложения.
Завершал Кирилл свои «праздничные» слова обращением: или к слушателям с
призывом еще раз прославить праздник, или к героям повествования с «похвалой» им и
молитвой. В той же празднично-торжественной тональности, в какой слово начиналось,
оно должно было, по замыслу Кирилла, и закончиться.
Кирилл внимательно изучал творения Иоанна Златоуста, Григория Назианзина.
Риторика Кирилла по своему происхождению несомненно восходит к риторике этих его
предшественников. В словах Кирилла обнаруживаются даже прямые реминисценции из
указанных авторов.
Свой вклад Кирилл Туровский как оратор внес и в развитие современного ему
литературного языка древней Руси. Обращает на себя внимание необыкновенная
гибкость, какую он сумел придать языку церковной письменности той эпохи.
Житие Феодосия Печерского. Еремин
Феодосий Печерский – церковно политический деятель и писатель XI века.
Феодосий скончался в 1074 году, а в 1108 году был канонизирован, и тогда Нестор взялся
за составление его жития. Древнейший список жития относится к XII веку.
Основным источником послужили устные рассказы и предания, другим
источником – византийские жития Антония Великого и Саввы Освященного. В
литературном отношении житие Феодосия – образец «правильного», классического
жития.
Вступление большое по объему, в нем есть благодарность Богу, просьба к
читателю извинить грубость. В формулировке Нестора цель жития – патриотическая –
показать, что и у нас на Руси были святые, прославленные жизнью и чудесами.
Феодосий – сын благочестивых родителей, с детства стремился к Богу. Ему Нестор
противопоставляет родную мать – воплощение земного, материального начала. Это
земное подчеркнуто ее внешним обликом и господствующей в характере страстью. Она
одержима звериной любовью к сыну, любит как животное детеныша, и эта любовь –
источник столкновений между нею и сыном. Эти столкновения составляют содержание
начальной части.
Дальнейшее повествование Нестор разбил на ряд небольших рассказов-новелл,
которым дал подзаголовки. (О вознице) Эти новеллы показывают добродетели Феодосия.
Он подвижник-аскет, деятельный начальник монастыря, требовательный по отношению
не только к своим подчиненным, но и князьям, позволявший себе критиковать их
внешнюю и внутреннюю политику. Печерский монастырь благодаря ему стал уже во
второй половине XI века не только церковным, но и крупнейшим культурным центром.
Заканчивается житие подробным рассказом о смерти, время которой святой сам
указал.
Жанр жития способствовал развитию искусства рассказа, пробудил интерес к
духовному миру человека, остро поставил вопрос христианской морали. В этом жаре
также отражены некоторые стороны древнерусского быта.
Поэтический стиль Симеона Полоцкого. Еремин
Сборники его стихотворений – своеобразная «поэтическая кунсткамера», «музей»,
на витринах которого расставлены самые разнообразные вещи, часто очень редкие и
древние, «курьезы». Стихотворный парад вещей иногда принимал форму настоящего
зрелища: стихи можно было не только читать, но и рассматривать как картину. «Книжиц»
всего пять
(три приветственные и две траурные):
 1665 «Благоприветствование» царю Алексею Михайловичу по случаю
рождения царевича Симеона. Начинается с оды в честь царя Алексея, затем
идет контурное изображение креста со вписанными в него стихами. Крест –
дар новорожденному царевичу. Далее изображаются две звезды красного
цвета, контуры которых составляют стихи. Заканчивается «книжица»
многолетием царю в форме «лабиринта»
 1667 «Орел российский» Панорама звездного неба с солнцем посередине.
Оно испускает 8 лучей, и каждый – одна из присущих царю добродетелей.
 1669 «Френы» - плачи о смерти царицы Марии. Симметричность
словесно-архитектурных ансамблей. Арка заглавия, речь автора к царю в
прозе, 12 пар – плачи и утешения – как колоннада, упирающаяся в монолог
царицы, заканчивающийся «вечной памятью» царице в форме лабиринта.
 1676 «Глас последний ко Господу Богу» царя Алексея Михайловича
 1676 «Гусль доброгласная»
Каждая из них в свое время была лично Симеоном вручена царю. Позднее он
включил их в состав «Рифмологиона» (до нас дошел только черновой экземпляр этого
сборника).
В помощь слову Симеон привлекал живопись, графику и даже отдельные
архитектурные мотивы, слудуя примеру современников-живописцев. Живопись и графика
помогли придать его стихотворным экспонатам недостающую наглядность, архитектура –
расставить их. Синтез всех искусств в рамках одного. Характер сложного архитектурнословесного сооружения.
Живописные и графические инкрустации «книжиц» составляют их неотъемлемую
часть и органически связаны с ними. Одни носят чисто декоративный характер и
выполняют служебную функцию – орнаментального украшения (например, «лабиринты» их исполнение Симеон поручал специалистам); другие составляют часть экспозиции и,
следовательно, образуют самостоятельный компонент композиции (например, панорама
небесных светил в «Орле», составляющая основное содержание всей композиции, крест и
звезды в «Благоприветствовании»).
Тенденция рассматривать в одной плоскости возможное и невозможное. Истина
для Симеона лежит за пределами этого мира. Вещь сама по себе – ничто, только форма, в
которой человек созерцает истину, «знак», «гиероглифик» истины. Чтобы заставить вещи
говорить, он переводил их с языка конкретных образов на язык понятий и логических
абстракций, т. е. систематически разрушал им же созданный мир. От «гиероглифика», от
образа к его логической интерпретации – нормальное для Симеона движение его
поэтической темы.
Переосмысляя образ, Симеон очень часто разбирал его по частям, ибо вещи
многозначны. Значение «гиероглифика», подлежащего дешифровке, приобретала не
только вещь в целом, но и ее отдельные качества.
Целые стихотворные повести выполняли ту же функцию, что и единичные образы.
Разница между повестью и образом – чисто количественная: повесть – система единичных
образов, связанных фабульным единством, также подлежащая переводу на язык понятий.
Образ сам по себе никогда не привлекал Симеона; он приобретал для него
ценность, только если обнаруживал возможность переосмысления. Мир вещей Симеон
создавал, чтобы разрушить и воссоздать на новой, логизированной основе.
Вещь отягчалась новым значением насильственно, потому что переводилась из
одного плана в другой, аллегорический, при помощи аналогии, основанной на свойстве не
основных, а второстепенных признаков. Игра отдаленными аналогиями давала
возможность варьировать одну тему десятки раз.
Реминисценции из античного мира – боги и герои; поэты, ораторы и философы,
музы. Но почти всегда они – только слова-заменители, условно-поэтические обозначения
того или иного понятия, «клише», никакого прямого отношения к античности не
имеющие». Никогда не было творческого интереса непосредственно к античному миру.
Античный сюжет – только повод для нового иносказания. Античность – склад, откуда
Симеон черпал редкие и курьезные экспонаты для своей поэтической кунсткамеры.
Форма стала вытеснять содержание. Совмещение несовместимого из эстетического
принципа стало вырождаться в простой прием, формалистическую игру слов и понятий.
Предметом формалистической игры стал сам стих, его структура и даже графическая
композиция:
 Стих с рифмующимися полустишиями - «леонинские», разновидность –
«эхо».
 Стих «многоприменительный»
 Стих, основанный на игре буквальным значением одних и тех же слов
 «Узел приветственный» - можно прочесть и как одно, и как три
стихотворения.
 Акростих
 «Афиеросис» - графический ребус, требующий разгадки
 Стих, составленный на разных языках (латинский, польский)
 Фигурный стих – графическая композиция которого напоминает
геометрическую фигуру или предмет (герб)
Симеон Полоцкий – мастер силлабического стиха, первый русский поэт,
творчество которого опиралось на определенную систему поэтического стиля. Он первый
внес в русскую литературу поэзию как художественную форму, поднял ремесло
«пиитического рифмования» до уровня искусства.
Древнерусская литература. Еремин
Древнерусская литература возникла в XI веке и развивалась в течение семи веков.
Искусство древнерусской письменности основывается на тех же принципах, что и
искусство древнерусской живописи. Иконописцы не знают перспективы. Это
средневековый, дореалистический способ изображения, иная художественная система
видения и отражения мира. Письменность существовала до крещения Руси, но после
крещения развитие письменности пошло гораздо быстрее. Древнерусская литература
родилась в среде феодалов. Большую роль в литературном процессе сыграла церковь,
иногда даже невозможно провести четкую границу между литературами церковной и
светской. Основными формами древнерусского литературного творчества были
летописание, житие и красноречие.
Византийское влияние. Еремин
Литература Древней Руси росла и созидалась в сфере византийского литературного
влияния. Но Древней Руси 11-12 веков современная ей византийская литература была
почти неизвестна. А в Византии возрождался интерес к античности, была эпоха
византийского Ренессанса. Отсутствие интереса к современной византийской литературе
нельзя объяснить отдаленностью культурных центров или недостаточным знанием языка.
Были политические, церковные, торговые, культурные связи. Однако современная
византийская литература предполагала знание своего предшествующего развития. Нелья
было начинать с конца, надо было обратиться к первоисточникам, освоить путь,
византийской литературой уже пройденный.
Древнерусские и болгарские книжники, отбирая для перевода материал,
ориентировались на авторов 4-6 веков, классиков греческой церковной литературы:
Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Назианзина. Наряду с классиками,
переводили и произведения массовой литературы. Из богатейшего фонда византийской
литературы они отобрали только то, чего не сумели найти у писателей 2-6 веков:
например, «Синайский патерик», «Девгениево деяние».
Но роль византийской литературы в процессе становления литератур веже была
достаточно велика. Византийская книжность сильно облегчила древнерусским
литераторам решение их основной задачи – освоения древнехристианского литературного
наследства. Её основное значение в том, что она была посредницей.
Сборники-антологии дополняли материалом из других антологий, исключали
ненужное, дополняли вставками собственного сочинения.
Ориентация на классиков стала проявляться в местном оригинальном творчестве и
особенно ярко сказалась в агиографии. Относительная историчность, простота изложения,
внимание к бытовым реалиям. Ориентация на классиков сказалась и в ораторской прозе. В
Византии эта область творчества пришла в упадок, а на Руси возродились все жанры
греческой ораторской прозы. Ориентация на классиков сказалась и в летописании. Оно по
своему строю типологически ближе к хронографии, чем к историографии в византийском
смысле этого термина.
Сочинения протопопа Аввакума. Еремин
Раскол породил большую литературу – послания, полемические трактаты,
агитационные воззвания. Их авторы часто выходили за пределы спора о старом обряде,
затрагивали вопросы политические и общественные.
Аввакум родился в селе в Нижегородской области в 1621. Он был оттуда изгнан и
переселился в другое село той же области. В 21 год он был посвящен в дьяконы, а в 23 – в
священники. В 30 лет Аввакум сбежал в Москву, где получил место священника при
Казанском соборе.
В 1652 году патриархом стал Никон. Аввакум встал во главе раскольников,
противников деятельности Никона. Никон расправлялся со всеми, кто пытался мешать его
деятельности. В1653 протопопа арестовали и отвезли на патриарший двор, где до утра
продержали на цепи, затем отвезли на телеге в Андроньев монастырь, где он просидел без
пищи и воды три дня в подвале на цепи. На четвертый день его пытались уговорить, но
безуспешно.
Никон решил лишить Аввакума сана и сослать, но по просьбе царя расстрижение
было отменено, ограничились ссылкой в Сибирь. Протопоп был направлен в
колонизационную экспедицию под начальство воеводы Пашкова.
Через десять лет Аввакуму было приказано вернуться в Москву. Никон был в
немилости, но Аввакум не пожелал отказаться от своих убеждений и примириться с
церковью. Его отправили на Мезень, но через полтора года, в 1666, его опять привезли в
Москву, где был собран собор для обличения раскольничьих заблуждений. В соборной
церкви Аввакум был расстрижен и предан прокнятью как еретик. Его и его сообщников
отправили в Пустозерский острог на Печоре. Лазарю и Епифанию вырезали языки и
искалечили руки, и всех троих посадили в глубокую яму, вырытую в земле. С этих пор
Аввакум начал называть себя «живым мертвецом», но все же продолжал вести агитацию,
посылать письма друзьям. В заточении он провел 12 лет. Аввакум решил написать
послание Федору Алексеевичу, и «за великия на царский дом хулы» Аввакум и соузники
были сожжены.
Литературное наследие Аввакума – около 80 произведений. Его литературная
деятельность особенно интенсивна в пустозерской ссылке. Здесь он написал свои
многочисленные послания, «беседы» и «Житие». Писал он не всегда последовательно, но
всегда с большой силой и искренностью, с едкой иронией и сарказмом. Еще при жизни
Алексея Михайловича угрожал ему вечной мукой, основной удар направляя против
реформ Никона. «Житие» написал, стремясь на примере фактов собственной жизни
нарисовать путь сопротивления, призвать к борьбе. Чтобы быть доступным простому
народу, Аввакум стал писать на разговорном языке, использовал вульгаризмыругательства. Основная форма его изложения – сказ, воспроизводящий все оттенки живой
устной речи.
Открытие ценности человеческой личности. Лихачев




"Повесть о Ерше Ершовиче"
"Повесть о Шемякиной суде"
"Азбука о голом и небогатом человеке"
"Сказание о роскошном житии и веселии"



"Калязинская челобитная"
"Повесть о Горе Злочастии"
Отчасти автобиография протопопа Аввакума
Литература эта распространяется в простом народе: среди ремесленников, мелких
торговцев, низшего духовенства, проникает в крестьянскую среду и т. д. Она
противостоит литературе официальной, литературе господствующего класса, отчасти
продолжающей старые традиции.
Литература демократическая оппозиционна феодальному классу; это литература,
подчеркивающая несправедливость, господствующую в мире, отражающая недовольство
действительностью, социальными порядками. Недовольство своей судьбой, своим
положением, окружающим - это черта нового, неизвестная предшествующим
периодам. С этим связано господствующее в демократической литературе стремление к
сатире, к пародии.
Для демократической литературы XVII в. характерен конфликт личности со
средой, жалобы этой личности на свою долю, вызов общественным порядкам, иногда же ощущение собственной беззащитности, вера в судьбу и первые попытки противостоять
ей, исправить несправедливость.
Конфликт со средой, с богатыми и знатными, с их "чистой" литературой
потребовал подчеркнутой простоты, отсутствия литературности, нарочитой
вульгарности. Пародируется всё. Демократическая литература стремится к полному
разоблачению и обнажению всех язв действительности. В этом ей помогает грубость грубость во всём: грубость нового литературного языка, наполовину разговорного,
наполовину взятого из деловой письменности, грубость изображаемого быта, грубость
эротики, ирония по отношению ко всему на свете, в том числе и к самому себе.
Просто страдающий человек, от голода, холода, общественной несправедливости,
от того, что ему некуда приклонить голову. При этом новый герой окружен горячим
сочувствием автора и читателей. Он не поднимается над читателями ни своим
официальным положением, ни ролью в исторических событиях, ни моральной высотой.
действующее лицо выступает требующим не восхищения, а жалости и снисхождения.
Это опрощение героя, доведенное до пределов возможного. Натуралистические
подробности делают эту личность совершенно падшей, "низкой", почти уродливой. Но
именно в этом способе изображения человека больше всего выступает сознание
ценности человеческой личности самой по себе: нагой, голодной, босой, грешной, без
всяких надежд на будущее, без всяких признаков какого бы то ни было положения в
обществе.
Взгляните на человека. Посмотрите, как ему тяжело на этой земле! Он бессилен
побороть себя, выйти на "спасенный путь". И тем не менее он достоин сочувствия.
Особенно поразителен образ безвестного молодца в "Повести о Горе Злочастии".
Здесь сочувствием читателей пользуется человек, нарушивший житейскую мораль
общества, лишенный родительского благословения, слабохарактерный, остро сознающий
свое падение, погрязший в пьянстве и в азартной игре, сведший дружбу с кабацкими
питухами и костарями, бредущий неведомо куда, помышляющий о самоубийстве.
Человеческая личность эмансипировалась в России на последней ступени падения,
в поисках смерти как освобождения от всех страданий. И это было великим
предвозвестием гуманистического характера русской литературы XIX в. с ее темой
ценности маленького человека, с ее сочувствием каждому, кто страдает и кто не нашел
своего настоящего места в жизни.
Герой часто ироничен - он как бы выше своих страданий, смотрит на них со
стороны и с усмешкой. На самой низкой ступени своего падения он сохраняет чувство
своего права на лучшее положение
Литературно-сюжетное открытие – то, что герой принимал решения вследствие
ударов жизни, ударов судьбы. Конфликт с действительностью, воздействие
действительности на героя позволяли иначе строить повествование, чем оно строилось
раньше.
В "Повести о Горе Злочастии" это воздействие окружающего мира
персонифицировалось в виде друзей-советчиков и в виде необыкновенно яркого образа
Горя. Вначале молодец не слушает своих родителей. Но потом он слушает, хотя и не до
конца, своих случайных друзей, спрашивает у них сам совета. Наконец, появляется и само
Горе. Советы Горя недобрые: это воплощение порожденного дурною действительностью
пессимизма. В драматическом конфликте молодца и Горя, воплощающего злую
действительность, автор "Повести" на стороне молодца. Он глубоко ему сочувствует.
Отделение авторской точки зрения от преподносимых в произведении
нравоучений.
Оправдание человека сочетается в творчестве Аввакума, как и во всей
демократической литературе, с опрощением художественной формы, стремлением к
просторечию, отказом от традиционных способов идеализации человека.
В его речи постоянны замечания о переживаемых им настроениях. Он стремится
вызвать к себе сочувствие читателей, жалуется на свои страдания и горести, просит
прощения за свои грехи, описывает все свои слабости, в том числе и самые будничные.
Нельзя думать, что это оправдание человека касается только самого Аввакума.
Даже враги, даже его личные мучители изображаются им с симпатией к их человеческим
страданиям. Сочувствие к своим мучителям было совершенно несовместимо со
средневековыми приемами изображения человека в XI-XVI вв Аввакум хорошо знает тех,
о ком он пишет. Он знает, что его мучители только выполняют свою стрелецкую службу,
и поэтому не сердится на них.
Во всех этих произведениях быт служит средством опрощения человека.
Приверженность к быту достигает у Аввакума совершенно исключительной силы. Вне
быта он вовсе не представляет себе своих персонажей. Аввакум даже отношения между
персонажами церковной истории изображает в социальных категориях своего времени.
В произведениях Аввакума личность снова приподнята, полна особого пафоса.
Средневековая идеализация возносила личность над бытом, над действительностью Аввакум же заставляет себя бороться с этой действительностью и героизирует себя как
борца с нею во всех мелочах житейского обихода.
Его Житие, как и все другие его произведения, - непрерывная проповедь,
проповедь, доходящая порой до исступленного крика. Самый быт приобретает в
произведениях Аввакума какой-то особый оттенок пафосности. Цепи, земляная тюрьма,
тяготы бедности освящены его борьбой, его мученичеством. Щи подает ему ангел. Все
освящено ореолом мученичества за веру. Освящена им и вся его литературная позиция.
В выработанном им особом стиле, который можно было бы назвать стилем
патетического опрощения человека, литература древней Руси снова поднялась до
монументализма прежнего искусства, до общечеловеческих и "мировых" тем, но на
совершенно иной основе. Могущество личности самой по себе, вне всякого своего
официального положения, могущество человека, лишенного всего, ввергнутого в
земляную яму, человека, у которого вырезали язык, отнимают возможность писать и
сноситься с внешним миром, у которого гниет тело, которого заедают вши, которому
грозят самые страшные пытки и смерть на костре.
Открытие ценности человеческой личности самой по себе касалось в литературе не
только стиля изображения человека. Это было и открытием ценности авторской личности.
Отсюда появление профессионального писателя, понятия авторской собственности.
Отсюда же идет характерный для XVII в. интерес к автобиографиям.
В изобразительном искусстве открытие ценности человеческой личности
проявляется весьма разнообразно: появляются парсуны, развивается линейная
перспектива, предусматривающая единую индивидуальную точку зрения на изображение,
появляются иллюстрации к произведениям демократической литературы с изображением
"среднего" человека.
Повесть временных лет. Еремин
Древнейшая русская летопись, дошла до нас в рукописных копиях не старше 14
века. Начинается повесть с рассказа, «откуду есть пошла Русская земля», и доводит
изложение исторических событий до 1113 года.
Лаврентьевская летопись названа так по имени её писца – монаха Лаврентия,
который переписал ее в 1377 году для суздальского великого князя. Лаврентьевская
летопись – сборник, в состав которого вошли 2 произведения «Повесть временных лет» и
Суздальская летопись, доведенная до 1305 года.
Ипатьевская летопись названа так по бывшему месту хранения – Ипатьевскому
монастырю в Костроме. Ипатьевская летопись – сборник, в состав которого вошли
«Повесть временных лет», Киевская летопись, доводящая события до 1201 года, и
Галицко-Волынская летопись, охватывающая период с 1201 по 1292.
Главное различие между списками повести – в ее конце. Лаврентьевская летопись
заканчивается рассказом о явлении огненного столпа над Печерским монастырем в 1110
году, причем рассказ обрывается на полуслове. В Ипатьевском списке рассказ закончен и
за ним следуют несколько сказаний под 1111, 1112, 1113 гг. «Повесть временных лет»
переходит в Киевскую летопись, причем не видно, где заканчивается «Повесть» и
начинается Киевская летопись.
Гипотеза Шахматова подробно обоснована в его работах «Разыскания о
древнейших русских летописных сводах» и «Повесть временных лет». По его мнению:
«Древнейший киевский свод» 1039 года начинался с рассказа об основании Киева
Кием, Щеком и Хоривом и доводил изложение до 1037 года. В 1037 бала составлена новая
летопись в Киево-Печерском монастыре. В основу «Киево-Печерского свода» 1073 года
легла летопись 1039 года, дополненная новыми известиями и продолженная до 1073. В
1095 году этот «Киево-Печерский свод» был продолжен до 90х годов XI века и дополнен
известиями, заимствованными из местных летописей – Новгорода, Чернигова. Эту
переработку Шахматов назвал «Начальным сводом». «Начальный свод» 1095 года лег в
основу «Повести временных лет».
«Повесть временных лет» была составлена в 1112 году, еще при жизни Святополка,
Нестором, который довел изложение до 1111 года. В1113 году Сятополк умер, на
киевский стол сел Владимир Мономах, его политический враг. Он передал «Повесть» для
переделки игумену Выдубицкого монастыря Сильвестру. Сильвестр выполнил задачу,
выдвинув на первый план Владимира, к 1116 году. Так возникла вторая редакция. Желая
снова взять в свои руки летописание, киево-печерская братия поручила своему
«книжнику» составить новую редакцию «Повести временных лет» с похвалой Владимиру.
Это было сделано к 1118 году. Так возникла третья редакция, доведенная до 1117 года и
лучше всего сохранившаяся в Ипатьевском списке.
1. «Повесть временных лет» была не составлена, а только переработана игуменом
Сильвестром
2. «Повесть» - сложное литературное произведение, над созданием которого
работало не одно поколение летописцев
3. к созданию ее приступили уже в XI веке
4. известная нам «Повесть» - свод нескольких не дошедших до нас летописей XI –
начала XII века
Летопись была важным историко-политическим документом, которым
пользовались для решения спорных политических вопросов современности. Также
летопись преследовала морально-политическую задачу: показать на ряде примеров, как
надо и как не надо поступать. Идея летописца состоит в том, что нужно предотвратить
распад Руси, сохранить политическое единство под началом старейшего в роде князя.
Свою надежду летописец возлагал на нравственное перевоспитание князей. В центре
внимания – проблема зла.
Стиль барокко. Лихачев
"Высокая" литература продолжала развиваться во второй половине XVII в. рядом с
литературой демократической. Она гораздо больше была связана традициями. Стиль
барокко – помпезный и в известной мере официальный, распространился главным
образом в придворной поэзии, в придворном театре. Он лишен внутренней свободы и
подчинен логике развития литературного сюжета. Этот стиль был переходным и, в
известной мере, эклектичным: он стоял как бы между средневековьем и новым временем.
Ярче всего "стиль барокко" представлен в произведениях Симеона Полоцкого, Кариона
Истомина, Сильвестра Медведева, в драматургии конца XVII в.
Симеон Полоцкий стремится воспроизвести в своих стихах различные понятия и
представления, он логизирует поэзию, сближает ее с наукой. Сборники его стихов
напоминают обширные энциклопедические словари. Он сообщает читателю "сведения" по
своей теме. От этого темы его стихов самые общие.
Образ человека подчиняется сюжету повествования. В стихотворении главное - не
люди, главное - сюжет, занимательный и нравоучительный в одно и то же время.
Построение замысловатого сюжета, собрание разных тем занимают писателя в первую
очередь.
Форма барокко - открытая форма. Она разрешает присоединение бесчисленного
множества деталей. Это была великолепная школа для дальнейшего движения литературы
вперед по пути усложнения изображения действительности. Изображается не только сам
человек, но и принадлежащие ему дворцы, его власть, его деяние, его жизнь. Вот почему
этот стиль имел очень большое значение для развития пейзажа в литературе, для
изображения быта, для роста занимательности, сюжетной законченности.
Внутренняя жизнь человека интересовала писателя только в ее внешних
проявлениях.
Описываются разные типы людей: купец, невежда, клеветник, библейские и
исторические персонажи, а с другой стороны - отдельные психологические свойства,
черты характера, поступки: месть, клевета, любовь к подданным, мысль, разум,
воздержание и т. д.
Барокко на Западе явилось именно на смену Ренессанса и было частичным
возвращением к средневековью. В России же барокко пришло на смену средневековью и
приняло на себя многие из функций Ренессанса. Оно было связано в России с развитием
светских элементов в литературе, с просветительством. Поэтому чистота западных
барочных форм при их переносе в Россию утрачивалась. Вместе с тем русское барокко не
захватывало собой всего искусства, как на Западе, а являлось только одним из его
направлений.
Хожение за три моря Афанасия Никитина. Лихачев
Конец XV - начало XVI в. - время великих географических открытий. Тот же
интерес к открытию еще неизведанных стран был характерен и для России. Особенно
интенсивны были в конце XV в. поиски торгового пути в Индию - притягательный центр
средневековья. В Западной Европе и на Руси бытовало много сказаний об Индии, о ее
богатствах, о ее фантастическом идеальном государстве. Тверской купец Афанасий
Никитин кратчайшим, сухим путем прошел в Индию и оставил о ней деловитые и
обстоятельные записки - "Хожение за три моря". Записки Афанасия Никитина не
отличаются литературностью, как она понималась в Древней Руси. В них нет
украшенности, нет заботы о стиле. Он пишет просто. Его характеризует умная и
разносторонняя наблюдательность.
Афанасий Никитин выехал в 1466г. из Москвы вместе с русским посольством. Он
спустился вниз по Волге до Астрахани, где один из его кораблей был захвачен
разбойниками, а другой разбила буря у берегов Каспийского моря. Несмотря на потерю
кораблей и товаров, Никитин с товарищами продолжал путешествие. Сухим путем
Никитин добрался до Дербента, перебрался в Персию и морем проник в Индию. В Индии
Афанасий пробыл три года и через турецкие земли и Черное море вернулся в 1472 г. в
Россию, но, не доезжая Смоленска, умер. Его записки были доставлены купцами в Москву
к дьяку великого князя Ивана III - Василию Мамыреву и включены в летопись.
Персидские земли описаны Афанасием Никитиным кратко: по-видимому, они были
хорошо известны русским купцам и не представляли особого интереса для
путешественника. В Чувиле, куда Афанасий Никитин прибыл морем, он получил первые
впечатления от Индии: люди ходят нагие, не покрывая ни головы, ни груди. Афанасий
Никитин объездил всю Индию. Он побывал и в священном городе Индии Парвате, описал
местные религиозные обычаи.
Побывал Никитин не раз и в столице тогдашней Индии - Бедере: здесь торгуют
конями, камкой, шелком и другим подобным товаром, черными людьми, съестными
вещами, овощами - для русской земли товара тут нет. Двор бедерского султана чудесный,
все в нем украшено изваяниями и золотом. Описывает Никитин выезд султана на
прогулку во время байрама. Так же подробно и точно описаны Афанасием Никитиным
выезды хана Махмута, выезды на охоту султана и его братьев, выезды бояр и т. д. В
записках Никитина имеются также расспросные сведения о других местностях, где он сам
не побывал: он упоминает Каликот, Силян (остров Цейлон), Китай.
Хан узнав, что Никитин русский, стал склонять его перейти в магометанство. К
счастью для Никитина, в Чунер приехал некий хорасанин, который заступился за него:
освободил Афанасия и возвратил ему жеребца. На всех языках славит Никитин Русскую
землю. Отличает Афанасия Никитина и необычная для средних веков веротерпимость. "А
правую веру, - пишет он, - бог ведает, а правая вера бога единого знати, имя его
призывати на всяком месте чисте чисту". Афанасий Никитин умел по достоинству
оценить чужие обычаи и не изменивший своим.
В сентябре 1532 г. в Москву явилось посольство индийского султана Бабура,
основателя империи Великих Моголов. Бабур через своего посла желал вступить в
"дружбу и братство" с московским государем. В Москве ответили согласием на
установление торговых сношений Индии и России, но, к несчастью, султан Бабур умер
еще тогда, когда посольство ехало в Москву, и оно закончилось ничем.
Повесть о Петре и Февронии Муромских. Лихачев
О времени возникновения идут споры. Одни исследователи относят ее к XV в.,
другие - к началу XVI-го. Судя по тому, что церковный культ Петра и Февронии в
Муроме сложился уже во второй половине XV в., вероятнее, что "Повесть" в каком-то
неизвестном нам первоначальном виде была составлена уже в это время. Однако свой
окончательный вид "Повесть" приобрела под пером Ермолая Еразма - писателя,
работавшего в середине XVI в.
"Повесть о Петре и Февронии" представляет собой соединение двух фольклорных
сюжетов: одного о змее-соблазнителе и другого - о мудрой деве. Простота и ясность
изложения, степенная неторопливость рассказа.
И стал к жене Павла летать змий-насильник, принимавший его облик. Петр, решает
убить змия и находит Агриков меч в одной из своих поездок для уединенной молитвы в
загородном храме в алтаре. Змий умирает, обрызгав Петра своею кровью. От этой крови
Петр покрывается струпьями. Страшная болезнь Петра служит завязкой второй части
повести, где появляется мудрая дева Феврония, излечивающая князя. Феврония изумляет
посланца своими вещими ответами и обещает помочь князю. Сведущая в целебных
снадобьях, она излечивает князя.
Дева Феврония мудра народной мудростью. Она загадывает мудрые загадки и
умеет без суеты разрешать жизненные трудности. Она не возражает врагам и не
оскорбляет их открытым поучением, а прибегает к иносказанию, цель которого преподать безобидный урок: ее противники сами догадываются о своих ошибках. Ее
животворящая сила распространяется на все окружающее. Она готова на подвиг
самоотречения, победила свои страсти. Между ее чувством, умом и волей нет конфликта:
отсюда необыкновенная "тишина" ее образа. Она настолько сильна духом, что
разгадывает мысли встреченных ею людей. Перед нею скакал заяц, как бы символизируя
собой слияние ее с природой.
Князь Петр пытается обмануть ее только один раз, вначале, когда он решает не
жениться на ней, вопреки своему обещанию. Но после первого же урока, преподанного
ему Февронией, он слушает ее во всем и, обвенчавшись, живет с нею в согласии, их
любовь переступает и за порог смерти.
Несмотря на социальные препятствия, князь женится на крестьянской девушке
Февронии. Любовь Петра и Февронии преодолевает иерархические преграды феодального
общества и не считается с мнением окружающих. Чванливые жены бояр невзлюбили
Февронию и требуют ее изгнания. Петр отказывается от княжества и уходит вместе с
женой. Их не может разлучить сама смерть.
Формы летописного повествования. Еремин

Погодная запись
 Летописное сказание
 Летописный рассказ
 Летописная повесть
 Документы из княжеских архивов (литературного значения не имеют)
Погодная запись – древнейшая форма летописного повествования. Предельная
краткость изложения. Если погодные известия читаются подряд под одним годом, то
отделяются друг от друга формулами «того же лета», «тогда же». У погодной записи своя
сфера повествования: она регистрирует смерть князя или рождение княжеских детей,
основание церкви, природные явления (затмение) и стихийные бедствия – единичные
факты, интересные с точки зрения летописца и заслуживающие упоминания, но не
требующие развернутого рассказа. Основное качество погодного известия –
документальность. Запись лишена эмоциональности.
Летописное сказание – устно-поэтического происхождения. Сказание – устное
историческое предание в «книжной», литературной переработке летописца. Его
использовали при отсутствии более достоверного материала, когда излагали события,
летописцу не современные. В этих случаях летописец имел один основной источник –
устное историческое предание. (Предания об основании Киева, призвании князей, мести
Ольги древлянам).
Все летописные сказания устно-поэтического происхождения, но не все –
народного. Наряду с историческими преданиями, отражающими народное понимание
событий (рассказ о юноше-кожемяке), летописец пользовался и преданиями княжескодружинного происхождения и содержания (биография Олега). В народных преданиях
герой – простой человек, своей инициативой освобождающий Русскую землю от врагов.
Летописный рассказ – прямое отражение действительности, он документален. Но
рассказчик описывает событие так, как сам его воспринял и понял. Летописный рассказ,
как и погодная запись, всегда строго фактографичен, конкретен, производит впечатление
делового отчета, военного донесения (рассказ о походе Изяслава Мстиславича на Путивль
в 1146 году). Некоторые мелкие детали попадают в поле зрения летописца и отмечаются
им наряду с остальными фактами. Эти детали дают представление о быте той эпохи.
Одна из характерных особенностей летописного рассказа – речи действующих лиц.
Иногда обмен речами и монологи составляют все содержание.
Литературное своеобразие летописного рассказа – в появлении личности автора. В
отличие от погодной записи он здесь ощущается – есть его оценки событий, попытки их
комментировать, прямые характеристики действующих лиц, индивидуальная манера
излагать рассказ. Автор рассказа об ослеплении Василька Теребовльского стремится
точно отразить мельчайшие подробности фактов.
Древнерусский автор воспроизводил единичные факты во всей конкретности.
Предметом его внимания было не общее, а частное. Он никогда не возвышался до
обобщений, до изображения жизненных фактов в их типическом проявлении, только
констатировал единичные факты в их поверхностной взаимосвязи.
Летописная повесть (термин условнее) – повествование о смерти князя,
«некролог». От рассказа отличается тем, что выдержана в рамках определенного стиля –
агиографического. События в ней приобретают новые очертания, далекие от
документальности.
Повести выросли из погодных записей о смерти (когда умер, где похоронен, иногда
упоминался плач). К погодному известию стала присоединяться «от автора»
характеристика покойного князя как человека и как примерного христианина, и оно
преобразовалось в рассказ особого типа – некролог. Процесс формирования повести как
жанра закончился, когда к некрологу стал присоединяться рассказ о событиях,
предшествовавших смерти и об обстоятельствах смерти. Умирают все герои, как того
требовал агиографический канон. Повесть, как и житие, стремилась устранить все черты
индивидуального характера.
Отдельные формы летописного повествования далеко не всегда строго следуют
своему методу. Разнобой имеет место даже в пределах одного повествовательного ряда.
Смешение различных литературных манер можно проследить на примере рассказа о
крещении Ольги, в котором наблюдается два ее образа – народно-поэтический мудрой
девы сказок и агиографический равноапостольной святой.
Красноречие. Еремин
«Золотой век» древнерусского красноречия – XII век, уже в XIII-XIVвв. Этот род
литературы приходит в упадок. В XI-XII веке красноречие занимает одно из первых мест
в литературе. Все дошедшие до нас памятники церковного и светского красноречия
Киевской Руси по своему содержанию и форме делятся на два разряда:
 памятники красноречия дидактического (учительного)
 памятники красноречия эпидиктического (торжественного).
Дидактическое красноречие – литературное ремесло, эпидиктическое – искусство.
Дидактическое красноречие преследовало чисто практические цели.
Произведения этого типа обозначались словами «поучение» или «беседа». Они лишены
риторических украшений, невелики по объему, писались или произносились на
общедоступном, почти живом, разговорном древнерусском языке.
Эпидиктическое красноречие требовало не только глубины содержания, идейного
замысла, но прежде всего выучки, большого профессионального мастерства: умения
эффектно построить речь, так построить материал, чтобы он мог увлечь, захватить
читателя или слушателя, настроить его на «высокий», торжественно-патетический лад.
Произведения обозначались термином «слово». Слова составлялись в строгом
соответствии с правилами, установленными литературной традицией – многовековым
опытом византийского и античного эпидиктического красноречия. Требовалась выучка,
школа. Наши витии приобретали ее, изучая образцы более опытных мастеров.
Все произведения торжественного красноречия делились на три части: вступление,
повествовательная часть, заключение.
Вступление – обязательная часть речи, непосредственно не связанная с
содержанием речи, ее назначение – привлечь внимание к речи, наметить задачу, которую
ставит себе автор.
Центральная часть речи – повествовательная, какой-либо рассказ о конкретном
событии, всегда приподнятый, лиро-эпический, перемежаемый отступлениями в сторону
и пояснениями автора.
Заключение в церковном красноречии – обычно молитва, а в светском – или
«похвала» герою, которому посвящена речь, или обращение автора к читателю с
призывом.
О единстве литературного стоя памятников торжественного красноречия
свидетельствуют одни стилистические приемы, к которым прибегали в целях большего
эмоционального воздействия: риторические вопросы, обращения и восклицания,
метафоры, антитеза и повтор, ритмический строй речи. Эти особенности подчинены
конкретной задаче: сообщить речи более эмоциональный характер, придать ей
наибольшую убедительность.
Речи у нас обычно не произносились непосредственно перед аудиторией, в порядке
импровизации, как в Греции и Риме. Речи писались и распространялись в
многочисленных рукописных копиях.
Расцвет эпидиктического красноречия, какого не знала ни одна средневековая
страна Европы – явление не случайное. Древнерусские писатели обратились к той форме,
которая давала наибольший простор для обсуждения вопросов текущей современности.
Торжественная речь в отличие от дидактической была предназначена для широкой
аудитории, требовала постановки проблем широкого общественно-политического охвата.
Злободневность – наиболее характерный признак торжественного красноречия. Вопросы
внешней и внутренней политики, обороны границ Русской земли, борьбы за культурную
независимость от Византийской империи.
Эпидиктическое красноречие возникло в Древней Греции почти одновременно с
красноречием судебным и дидактическим. Развиваясь, эпидиктическое красноречие стало
вытеснять из литературного обихода не только другие виды красноречия, но и остальные
виды литературного творчества – поэзию и драматурги. Зенита популярности этот род
красноречия достигает в 3-4 веках нашей эры, в эпоху «второй софистики». На закате
античной культуры софисты передали свое искусство христианским мастерам
ораторского «слова». Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Назианзин были
учениками софистов.
Слово о законе и благодати. Еремин
«Слово» является древнейшим из дошедших до нас памятников торжественного
красноречия. Оно было написано в период между 1037 и 1050 гг. Труднее ответить, кто
был автором. Скорее всего, Иларион, поставленный киевским митрополитом по воле
князя Ярослава.
«Слово» начинается рассуждением на тему: в чем смысл крещения Руси? Автор
отвечает так: Бог сначала дал людям «закон» устами Моисея, чтобы подготовить к
«благодати», данной Иисусом Христом. «Закон» был известен древним евреям, а
«благодать», то есть христианство, – достояние всего человечества. В основе концепции
Илариона лежит идея равенства всех народов перед «благодатью». Эта концепция
направлена против притязания Византийской империи на мировое господство.
Центральная часть – развернутая «похвала» Владимиру, крестившему Русь.
«Похвала»проникнута чувством патриотизма и гордости за свою родину. Владимир
выступает в образе идеального равноапостольного князя.
Заканчивается «Слово» молитвой к Богу «от всея земли нашей». Эта молитва в
старину пользовалась большой популярностью и нередко переписывалась отдельно от
«Слова» и читалась во время богослужения.
«Слово» - образец эпидиктической речи. Оно безупречно с точки зрения
требований этого жанра – стройная композиция, парадная пышность стилистического
оформления, ритмический стиль речи.
Возникновение театра и драматургии. Еремин
На рубеже 17-18 веков стремление отмежеваться от старой традиции, тенденции к
полному обновлению всего круга чтения сказываются все сильнее и отчетливее с каждым
годом. Новые формы появляются в порядке «пересадки» на русскую литературную почву
опыта соседних стран. Возникают поэзия, театр, приобретает популярность переводной
роман.
Устроить театр Алексей Михайлович задумал еще в 1660. Он поручил англичанину
Гебдону привезти в Москву «мастеров комедию делать», скорее всего, под впечатлением
отчета своего посла Лихачева о поездке во Флоренцию. К мысли устроить театр царь
вернулся в 1672 году, когда захотел отпраздновать рождение царевича Петра. В поисках
людей, умевших «комедию делать», обратились в Немецкую слободу, где иногда
устраивались любительские спектакли. Вступили в переговоры с пастором Грегори. Тот
обратился к правительству с просьбой пригласить из заграницы опытных режиссеров. Но
попытки полковника фон Стадена, посланного заграницу, успеха не имели, ему удалось
привезти только нескольких музыкантов.
Но в Москве не дожидались приезда иностранцев и приказали Грегори самому
готовить «комедию», для чего он собрал 60 человек из детей служилых и торговых
иноземцев и приступил к их обучению с помощниками – Гивнером и Пальцером. В селе
Преображенском спешно воздвигали театральную «хоромину» - просторное деревянное
здание, разделенное на две части.
Первый спектакль успешно состоялся 17 октября 1672 года и длился 10 часов.
Преображенский театр считался летним, и 22 января 1673 года в Кремлевских палатах
был открыт зимний театр.
Сначала в пьесах играли актеры из немецкой слободы, потом была набрана русская
труппа из мещан. Женские роли исполняли мужчины. В 1674 году при театре
организовали балетную труппу под руководством инженера Николая Лима.
Репертуар состоял из пьес преимущественно на библейские сюжеты. «Эсфирь»,
«Иудифь», «Комедия об Адаме и Еве». Постепенно театр стал переходить на светские
пьесы, чередуя их с библейскими. По своему происхождению эти пьесы восходят к
репертуару народного европейского театра первой половины 17 века. Это типичные
английские комедии со всеми признаками английского драматургического стиля,
сформировавшегося в елизаветинскую эпоху. Характерные особенности – большое число
действующих лиц, параллельные интриги, отсутствие единства времени и места, обилие
кровавых сцен, чередование трагического и комического.
Пьесу «Иудифь» Грегори составил сам, и хотя в Германии существует много
обработок этого библейского сюжета, ни одна из них не похожа на обработку Грегори.
«Комедия об Адаме и Еве» принадлежит к типу школьных драм. По содержанию
она напоминает средневековую мистерию, делится на две части: грехопадение и суд. Но
эта мистерия уже испытала воздействие теории и практики школьного театра. Об этом
свидетельствуют наличие пролога, появления аллегорических фигур Правды, Истины,
Милосердия, Мира.
Предназначенные к постановке пьесы надо было переводить на русский язык, что
обычно делалось штатскими переводчиками посольского приказа. Они часто переводили
буквально, в результате чего текст оригинала нередко терял смысл. Трудности возникали
при переводе трагических монологов и любовных сцен, легче переводились монологи,
похожие на молитвы, и комические сцены, где можно было употребить просторечие.
Комедии ставились до конца царствования Алексея Михайловича, до1676.
Театральные представления возобновились только в 18 веке. Театр существовал только
четыре года, но он положил начало русской театральной культуре.
Литература конца XVII века. Еремин
Переводная литература представлена большим количеством книг западноевропейского происхождения, появившихся в переводе в основном с польского языка.
Раньше переводили только богословские книги, а теперь начали переводить и светские.
Появилось много переводной научной литературы (по географии, медицине, охоте,
военному делу, сельскому хозяйству). Начиная с 70-х годов 17 века появляется рыцарский
и авантюрный роман. Сюжет, как правило, построен по одной схеме: герои встречаются,
влюбляются, обстоятельства их разлучают, они преодолевают препятствия и соединяются
браком. Приключения любовников дают канву для сложной и запутанной интриги, в
которой важную роль играют неожиданные встречи, роковые ошибки и т.д.
Эти веяния проникали на Русь двумя путями – из так называемой Немецкой
слободы, района в Москве, где жили приезжие иноземцы с семьями, и из Украины,
влияние которой в то время становится значительным. Проводником становится книга.
Переяславская рада сыграла важную роль в восстановлении и дальнейшем укреплении
политических, экономических и культурных связей русского и украинского народов. С
60-х годов в Москву стали приезжать украинские и белорусские культурные деятели. В
1660 приехал Симеон Полоцкий с учениками. В Москве оказывали покровительство
культурным деятелям Украины и потому, что они помогали правительству в разрешении
политических задач. Размеры культурного общения с Украиной и Белоруссией вызвали в
консервативных кругах московского общества сопротивление, во главе которого стал
патриарх Иоаким.
Развиваются новые жанры: стихотворные, школьная драма, рыцарский роман.
Старая литературная традиция отодвигается в сторону, происходит замещение одного
литературного ряда другим. Путь от жития к повести (например, «Повесть о Савве
Грудцыне»), путь формирования повествовательных жанров в низовой, народной
культуре. Эти народные жанры вытесняют книжную традицию.
Нет генетической связи с предшествующей традицией, все ново: и поэтическая
тема, и ее трактовка, и стилистический строй, и даже языка – не старославянский, а
живой, русский. Все непосредственно от фольклора.
Своеобразие древнерусской литературы в том, что это литература высоких
идеалов, образцов поведения. Древнерусская литература обладала силой исключительного
воздействия на жизнь, ее отличают воинствующий дидактизм, преобразовательный пафос,
деятельное служение жизни.
Задонщина. Лихачев
"Задонщина" в списке XVII в. была открыта в 1852 г. В. М. Ундольским и сразу
была воспринята как литературное подражание "Слову о полку Игореве": Но в конце XIX
в. французский славист Луи Леже предложил "перевернуть" отношения "Задонщины" и
"Слова" и утверждал, что не "Задонщина" явилась подражанием "Слову", а "Слово"
подражало "Задонщине". В 1930 гг. чешский славист Ян Фрчек обратил внимание, что
древнейший список "Задонщины" - так называемый Кирилло-Белозерский, относящийся к
70-м гг. XV в., - резко отличается по тексту от остальных списков, более поздних - XVI и
XVII вв., но что эти остальные списки в целом ближе к "Слову о полку Игореве", чем
древнейший. В самом деле, если "Слово" повлияло на "Задонщину", то ближе всего к
"Слову" должен был быть лучший, древнейший список, а не позднейшие. Аргументация
Яна Фрчека была развита А. А. Зиминым.
Текстология требует изучать текст не сам по себе, а в окружении тех произведений,
с которыми он вместе переписывался, изучать работу переписчика в ее целом.
Текст Кирилло-Белозерского списка переписывал монах Ефросин. Он же
переписывал целый ряд других произведений, и все основные отличия текста
"Задонщины" в Ефросиновском списке от текста других списков, которые позволяют
говорить об особой, якобы древнейшей, редакции, целиком объясняются привычками и
манерой работы Ефросина. И именно в этих переработанных частях текст списка больше
всего отличается от текста "Слова о полку Игореве". В тех же частях, где Ефросин
сохранял древний текст, его текст "Задонщины" ближе к "Слову о полку Игореве", чем
текст остальных пяти, более поздних, списков. "Задонщина" неопровержимо
свидетельствует о том, что "Слово" существовало до ее появления.
Любой памятник культуры можно по-настоящему понять только на общем фоне
исторических явлений его эпохи. Относится это и к "Задонщине" с ее обращением к
"Слову о полку Игореве" как к своему образцу.
Характерным явлением конца XIV и начала XV в. было разностороннее обращение
к эпохе национальной независимости Руси до татаро-монгольского ига - к "своей
античности". Оно сказывается не только в искусстве. Политическая мысль постоянно
обращается к древнему Киеву и к домонгольскому Владимирскому княжеству - к их
государственному наследству и политическим традициям.
Дмитрий Донской первым стал на ту точку зрения, что Москва является
наследницей Владимирского великого княжества. В Москву перевозятся владимирские
святыни, становящиеся отныне главными святынями Москвы. В Москву же переходят и
те политические идеи, которыми в свое время руководствовалась великокняжеская власть
во Владимире. По мере того как нарастает руководящая роль Москвы, идея киевского
наследства крепнет и занимает все большее место в политических домогательствах
московских князей, соединяясь с идеей владимирского наследства в единую идею
возрождения традиций государственности домонгольской Руси - эпохи независимости
Русского государства.
Первоначально борьба за киевское наследство носила по преимуществу церковный
характер и была связана с политическим положением митрополита "всея Руси". Потом
борьба Москвы за Киев как центр русской православной церкви постепенно принимает
национальный характер и вскоре переходит в борьбу за старые земельные владения
киевских князей, отныне объявляемых "вотчинами" московских государей. Московские
князья претендуют на все наследие князей Рюрикова дома. Борьба за киевское наследие
была борьбой за старейшинство московского великого князя среди всех русских князей,
она означала борьбу за единство, независимость русского народа, борьбу с татаромонгольским игом.
Борьба за киевское наследие была борьбой не только верхов феодального
общества, идеями этой борьбы была проникнута не только княжеская политика. Борьба
эта не оставляла равнодушными широчайшие народные массы. Свидетельство тому русский эпос. Русский эпос XIV и XV вв. собирается вокруг Киева и киевского князя
Владимира. Князь Владимир становится представителем всего Русского государства,
вокруг него собираются русские богатыри, борющиеся с врагами Руси. Эти враги Руси,
степные народы - печенеги, половцы, отождествляются с татарами.
В начало московских летописей ставится "Повесть временных лет. Рассказ об
ослеплении Василия Темного в Львовской летописи во многом перефразирует рассказ
"Повести" об ослеплении Василька Теребовльского. "Житию Александра Невского"
подражает автор "Слова о житии и преставлении Дмитрия Ивановича (Донского), царя
русского". Рассказ о разорении Москвы Тохтамышем, заимствует многие поэтические
обороты из "Повести о разорении Рязани Батыем".
Древнерусский книжник усмотрел в событиях "Слова" начало татаро-монгольского
ига. Немалую роль в этом имело самое отожествление половцев и татар, типичное для
московских летописных сводов. Автор "Задонщины" имел в виду вполне сознательное
сопоставление событий прошлого и настоящего, событий, изображенных в "Слове о полку
Игореве", с событиями современной ему действительности.
Чтобы пояснить читателю эту идею, автор "Задонщины" предпослал ей
предисловие, составленное в эпически-былинных тонах. Дальнейшее описание событий
битвы на Дону ведется именно для того, чтобы "возвеселить Русскую землю", "ввергнуть
печаль" на страну татар.
В "Слове о полку Игореве" грозные предзнаменования сопровождают поход
русских войск: волки сулят грозу по оврагам, орлы клёкотом зовут зверей на кости
русских, лисицы лают на щиты русских. В "Задонщине" те же зловещие знамения
сопутствуют походу татарского войска: грядущая гибель татар заставляет птиц летать под
облаками, часто граять воронов, говорить свою речь галок, клекотать орлов, грозно выть
волков и брехать лисиц. В "Слове" - "дѣти бѣсови (половцы) кликомъ поля
перегородиша"; в "Задонщине" - "русские же сынове широкие поля кликом огородиша". В
"Слове" - "чръна земля под копыты" была посеяна костьми русских; в "Задонщине" "черна земля под копыты костьми татарскими" была посеяна. В "Слове" - готские красные
девы звонят русским золотом; в "Задонщине" - русские жены "восплескаша татарским
златом".
Итак, начало того исторического периода, с которого Русская земля "сидит
невесела", автор "Задонщины" относит к битве на Каяле, в которой были разбиты войска
Игоря Северского. "Задонщина" повествует, следовательно, о конце этой эпохи "туги и
печали", о начале которой повествует "Слово о полку Игореве". Отсюда преднамеренное
противопоставление в "Задонщине" конца - началу, битвы на Дону - битве на Каяле,
победы - поражению и преднамеренное сопоставление Каялы с Калкой, половцев с
татарами. Отсюда внешнее сходство произведений, проистекающее из исторических
воззрений автора "Задонщины". Куликовская битва рассматривается, следовательно, в
"Задонщине" как реванш за поражение, понесенное войсками Игоря Святославича на реке
Каяле. Эта идея реванша имела глубоко народный характер.
Переводы и переработки на русской почве западной повести. Гудзий
В 17 веке наблюдается приток иноземной, преимущественно западной литературы.
Большая часть является чисто светской как по своему стилю, так и по тематике, а меньшая
– церковной. Светские тексты переводили служащие Посольского приказа, а церковные –
монахи, переселившиеся в Москву с Украины. Эта литература была предназначена и для
высших слоев, и для демократических, а вскоре нашла отражение в фольклоре – в былине
и сказке.
Повесть о Бове была известна еще в 16 веке в боярской и дворянской среде.
Параллельно уже в 17 веке повесть о Бове бытует и в среде купечества, мещанства,
крестьянства, постепенно теряя иноземную окраску и приобретая фольклорные черты.
Белорусский перевод, сохранившийся в Познанской рукописи, был сделан с итальянского
текста, восходящего к французскому. Сохранилось около 60 русских списков,
подразделяемых на несколько редакций.
Нашими переводчиками были не поняты отдельные выражения, и эпитет матери
Бовы – «блудница» – превратился в собственное имя – Милитриса. Особенности
западноевропейского рыцарского обихода были переиначены в духе русского
богатырского уклада. Герою повести приданы черты благочестия, персонажи иногда стали
называться по имени и отчеству и удержали при себе постоянные эпитеты. Милитриса,
наделенная чертами типичной «злой жены», на протяжении всей повести именуется
прекрасной.
Повесть о Петре Златых ключей восходит к французскому роману 15 века о графе
Петре Прованском и о прекрасной Магелоне, дочери короля неаполитанского. Существует
более 80 списков. Следы польского оригинала в русском переводе немногочисленны.
Публицистическая литература XVI века. Гудзий.
Характер и содержание русской публицистической литературы, начиная с 40-х
годов 16 века, определяются преимущественно борьбой восходящего дворянства с
боярством. Виднейшим идеологом дворянства является Иван Пересветов, приехавший из
Литвы, известный как автор нескольких публицистических повестей и двух челобитных
Ивану Грозному.
Публицист боярской партии – князь Андрей Курбский. Курбский – искусный
оратор, умеющий сочетать патетичность речи со стройностью и строгой формальной
логичностью ее построения. Он унаследовал традиции своих учителей – заволжских
старцев. В первом послании к Грозному он, обличая царя в жестоком отношении к
боярам, обращается к нему с гневной речью, построенной в форме риторических вопросов
и восклицаний. Его точка опоры – сознание собственного достоинства. Он не позволит так
обращаться с собой, князем Курбским, потомком ярославских князей, происходивших «от
роду великого Владимира». Он стремился к сохранению привилегий крупных
землевладельцев. И за внешне очень стройной и логически убедительной речью сквозит
пристрастная оценка поведения царя.
Речь же Грозного отличалась своеобразием, обусловленным его способностью
свободно использовать все языковые средства, книжные и просторечные, не стесняя себя
никакими канонами.
Силлабическое стихотворство. Гудзий
Отличительной особенностью силлабического стихотворства являются
равносложность стихов (как правило, 11 или 13 в каждой строке), цезура в середине стиха
и парная женская рифма. Эти особенности силлабического стихотворства выработаны на
польской почве и обусловлены характером польского ударения. В русском стихотворстве
появились через посредства украинской литературы.
Симеон Полоцкий. Википедия
Родился в 1629 году в Полоцке, который в то время входил в Великое княжество
Литовское в составе Речи Посполитой. Учился в Киево-Могилянской коллегии. Около
1656 года С. Полоцкий вернулся в Полоцк и принял православное монашество. При
посещении города Алексеем Михайловичем, Симеону удалось лично поднести царю
приветственные «Метры» своего сочинения.
В 1664 он отправился в Москву, чтобы забрать вещи умершего там архимандрита
Игнатия; там царь поручил ему обучать молодых подьячих Приказа тайных дел. Школа
выполняла узкую цель: обучить латинскому языку — тогда языку дипломатии — молодых
государственных чиновников, в числе которых был Сильвестр (Медведев), во многом
продолживший впоследствии богословскую и творческую линию учителя.
Он активно участвовал в подготовке, а затем и проведении Московского собора по
низложению патриарха Никона. В 1667 назначен придворным поэтом и воспитателем
детей царя Алексея Михайловича. Был учителем у Фёдора Алексеевича, благодаря чему
тот получил отличное образование, знал латынь и польский, писал стихи. С. Полоцкий
составлял речи царя, писал торжественные объявления, переводил полемические
трактаты.
Повесть о Савве Грудцыне. Гудзий.
Совмещение элементов старой житийной традиции с элементами литературной
новизны. Основной смысл повести – спасение грешника молитвой и покаянием. Зачинщик
всего зла – дьявол. Поведение впавшего в грех человека – не столько следствие его
природных качеств, сколько результат воздействия на него посторонних сил – злых или
добрых. Личная инициатива отсутствует, она полностью подчинена внешним стихиям.
Наряду с эементами фантастики и легенды, здесь налицо стремление со всеми
подробностями передать реальные черты эпохи, вплоть до введения в повествование
реальных исторических личностей – царя Михаила Федоровича, боярина Шеина,
стрелецкого сотника Шилова. Даже род Грудцыных-Усовых существовал в реальности.
Повесть – первая попытка изобразить жизнь частного человека на широком фоне
исторических событий, в реальной исторической обстановке.
В повести в основном выдержан традиционный славяно-русский язык с присущими
ему архаизмами, но вместе с тем в ней встречаются новые лексические образования
(«команда», «воинский артикул»), возможно, присущие не оригиналу, а спискам.
Возникновение повести, скорее всего, следует датировать второй половиной 17 века. Судя
по общему благочестивому тону, автором было духовное лицо
Повесть о Фроле Скобееве. Гудзий.
«Повесть о Фроле Скобееве» представляет полную противоположность повестям о
Горе-Злочастии и о Савве Грудцыне и по содержанию, и по стилю. «Повесть», типичный
образец жанра плутовской новеллы, рассказывает о похождениях плута и ябедника.
Герой, бедный дворянин, удачно устраивает свое материальное благополучие, обманом
женившись на дочери богатого стольника. Ни у Фрола, ни у Аннушки нет и малейших
признаков душевной трагедии, какую испытывает Молодец в «Повести о ГореЗлочастии».
Плуту Фролу неизменно сопутствует удача, и он не только выходит сухим из воды,
но и стремительно преуспевает. Жизнь мошенник заканчивает как во всех отношениях
достойный человек, о прошлом которого ничего не знают, или, во всяком случае, не
вспоминают. Богатство и женитьба на стольничьей дочери обеспечивают ему почет и
уважение. В лице Фрола торжествует житейский практицизм, который был характерен для
мелкого дворянства, пробиравшегося на верхи общественной лестницы. Сам автор не
высказывает осуждения к герою и его нравственно неприглядной карьере.
Мастерская обрисовка характеров персонажей. Сочетание наглости, цинизма и
расчетливой угодливости во Фроле. Аннушка, бежавшая из родительского дома без тени
раскаяния, ее мамка- продажная сводница. Характеры родителей, колеблющихся между
гневом и жалостью, очень правдоподобны.
Установка на психологизм и реализм. Типичность персонажей. Их поступки
мотивируются не вмешательством внешней силы, а свойствами их характера. Они
самостоятельно распоряжаются своей жизнью и в меру своей сноровки получают
жизненное благополучие. Живой юмор.
Язык повести обнаруживает коренное отличие от традиционного. Он приближается
к языку светских повестей петровской эпохи и в то же время использует современный
канцелярско-приказной жаргон, модные иностранные слова (квартира, персона, банкеты).
Повесть следует датировать самым концом 17 века – кануном петровских реформ.