КАРМАНЫ, ПОЛНЫЕ СНЕГА

КАРМАНЫ, ПОЛНЫЕ СНЕГА
Драма в трех действиях
Действующие лица:
Борис, 48 лет
Наталья, 43 лет, его жена
Ксения, 24 года, дочь Натальи
Кирилл, 22 года, брат Ксении, сын Натальи.
Алла, 25 лет, заместитель Бориса
Действие происходит в маленьком южном городке в июле, в течение одних
суток. Город сухой и пыльный, а июль слишком жаркий и безветренный.
На сцене умещаются два места действия. Основная часть сцены занята
двориком частного дома. Справа, в глубине сцены, – крыльцо и дверь в дом.
В центре двора столик, накрытый яркой скатертью, около него – стулья.
Вдоль средней стены – забор и калитка. Второе место действия: на
авансцене справа – лавочка, над которой – высокий уличный фонарь. Когда
действие происходит во дворе, лавочка погружена во тьму. И наоборот.
Действие первое.
Сцена 1.
Двор. Из дома выходит Борис в деловом костюме. За ним – Наташа, догоняет его,
берет за руку.
Наталья (шепотом). Боречка! Радость моя, подожди, еще тебе пару словечек! (подходит
ближе, заглядывает мужу в глаза) Боречка, ну что мне ему? Предлагать?
Борис (сладким голосом). Наташенька, ягодка моя, давай потом, потом… Ну не сейчас
же…
Наталья (умоляющим голосом). Боря! Ты его видел? На нем одежда до дыр протерлась –
сил нет смотреть, сердце кровью обливается!
Борис. Да кто ж ему виноват?
Наталья. Да он, он виноват! Но только все равно… Сердце мое материнское кровью
обливается, как гляжу на него, Боречка… Ну дай ты ему это местечко, ведь что оно тебе, а
ему – ну просто позарез… Так он хочет работать! Он готов, готов! Хоть с завтрашнего дня!
Борис (кипятясь). Хочет, говоришь? Хотел бы – так по-другому бы со мной разговаривал!
Ты, ягодка, его научи, научи, как со мной должно разговаривать! А то вишь какой тон взял
– задрав нос уже второй день ходит… Всё! мне на работу, я опаздываю, разговор
закончен!
Наталья. Ну да что поделать, Боречка, характер у него такой…
Борис. Знаем мы его характер! С таким характером я бы сказал, куда ему... Да и вообще –
с чего я ему что-то должен?
Наталья. Должен? Да разве я говорю, что должен? По доброте своей, Боречка, только по
доброте…
Борис. Во-от оно что – по доброте? А ты помнишь, ягодка, мою доброту? Я к нему тогда,
как к сыну, все по доброте, по доброте – ты помнишь мою доброту? А? Во-от, ты
помнишь, а он? Он помнит? Это за мою доброту он сейчас так зыркает на меня? Или что,
может быть, за эту? А? (После паузы) Эта-то, твоя, когда приезжает?
Наталья (еле слышно, потупив глаза). Завтра.
Борис. Во-от. Завтра, значит. Вот и отличненько. (поворачивается уходить)
Наталья. Боречка, ну так как?
Борис. Потом, я сказал. Эти дела не так решаются.
Наталья. Так он завтра ехать хочет!
Борис. Скатертью дорога.
Наталья (берет его за руку). Ну, ну зачем же ты так сердишься на него… Не сердись,
Боречка. В отца оба пошли, что поделать... Дай ты ему этот шанс. Пожалей мое
материнское сердце, Боречка. Ведь я тебе все эти годы была женой, ты не можешь меня
ни в чем упрекать, так дай же мне хоть немного матерью побыть…
Пауза. Борис важно, сердито вздыхает.
Борис. Я твоих детей пытался любить, ягодка, пытался – ты видела! Но они… слов нет! Нет,
разве так можно – всю мою милость, мою доброту… - прости уж за такое слово –
обгадить! И это можно простить? (патетически) Это вообще можно простить или нет? Нет,
ты скажи: можно или нет, а? (важно вздохнув) Так и быть. Что только ради тебя ни
сделаешь…
Наталья (всплеснув руками). Ах, Боря! У тебя такая душа! (чмокает его звонко, убегает в
дом, как девчонка)
Борис Иванович смотрит ей вслед; недовольно, важно качает головой, уходит со
двора.
Сцена 2.
Из дома выходит Кирилл, несет поднос, за ним – Наталья.
Наталья. Тут хоть не такая духота, да? Хоть ветерок маленький…
Кирилл ставит поднос на стол, молча и угрюмо расставляет чашки.
Наталья. Ну садись, родной, садись, дай хоть насмотрюсь на тебя… Вот уже два дня никак
с тобой не поговорим… А столько всего накопилось, столько наболело… Садись, садись.
Вот, это печенье свежее, нашего хлебокомбината, попробуй.
Усаживаются. Некоторое время молчат.
Наталья. Ой, Киречка, ну расскажи мне хоть, как ты жил там, в Москве… Что новенького у
тебя?
Кирилл (пожимая плечами, сухо). Да нет, ничего.
Наталья. Как, совсем ничего? Ведь должно же быть что-нибудь… Ну ладно, ладно, не буду
навязываться, что это я… Пей чаек, печенье вот… (Пауза) Так ведь и у нас ничего нового.
Борис Вадимович работает целыми днями, как пчела, приходит иногда даже только
ночью… А я все дома, целыми днями дома… Так, то в магазин схожу, то к Боречке на
работу загляну, проверю, как она там… то уборка вот… Такой дом сложно-то одной в
чистоте держать, хоть нас и двое всего… А на что нам такой дом на двоих? Я это часто
Боре говорю, и вот хотим продавать… Лучше купим себе двушку – и забот меньше и
уютнее как-то… (Пауза) Хорошо, что ты приехал. Мне так радостно теперь, Киречка…
(Пауза) Пожил бы с нами немного, а?
Кирилл. Дела, мама.
Наталья. Да какие у тебя дела, сынок? Вот видишь, ты говоришь: дела, а сам ведь ничего
мне не рассказываешь! Ты вот расскажи, сынок, что ты сейчас намерен делать?
Кирилл пожимает плечами и молчит, смотрит матери в глаза равнодушно, несколько
надменно.
Наталья. Жениться случайно не собрался?
Кирилл. Неа.
Наталья. А есть хоть у тебя кто-нибудь на примете?
Кирилл (по слогам). Ни-ко-го.
Наталья (тяжело вздыхает). Ой, Киречка, что ж такое, а? Зачем же ты тогда институт
бросил? (Кирилл только открывает рот что-то сказать, но Наталья перебивает его,
машет на него рукой) Ладно, ладно, не буду надоедать! Что же это я в конце концов? –
сын приехал на пару дней, а я лезу с глупостями… (Пауза) Но я так поняла, ты
восстанавливаться не хочешь?
Кирилл. Этим летом вряд ли. Потом, может быть.
Наталья. Ну а вот сейчас, сейчас ты что хотел бы делать? Вот этот весь год?
Кирилл. Не знаю.
Наталья. Киря… знаешь, что… А почему бы тебе не остаться у нас, а? Хотя бы на первое
время, пока не подыщешь что-нибудь? Кирь. Ну не поедешь же ты обратно в Москву? Ну
там же тебе совсем делать нечего!
Кирилл. Я еще не думал, не знаю.
Наталья. Ну в Москве ты уже пожил – и что? На кого ты теперь похож? Исхудал,
износился… Киря.
Кирилл. Ну а у вас что мне делать? Тоже самое, что там.
Наталья (осторожно). Так вот в том-то и дело, что не то же самое. Киря, тут ведь мы тебе
поможем, тут ты не останешься без крова. Кстати, у Бориса Вадимовича и местечко для
тебя найдется… Он готов тебе предложить, если ты захотел бы…
Кирилл. Ты мне на Бориса Вадимовича работать предлагаешь?
Наталья. Нет, ну ты только не отказывайся сразу, ты подумай… Хорошенько подумай, тебя
никто с ответом не торопит – куда нам торопиться? А местечко – оно подождет, ты только
скажи, что подумаешь...
Кирилл (глядя в сторону и надменно улыбаясь). Так ведь за десять лет ничего не
изменилось.
Пауза.
Наталья (горько вздыхая). А я-то ждала, сынок…
Кирилл. Что за куском хлеба приползу?
Наталья (сердито цокнув). Что поумнеешь ты, Киря! Ну что мне сделать с твоим
характером?!
Кирилл (вставая, картинно разводит руками). Раньше может что-то и можно было
сделать, да только тебе было некогда.
Наталья (ахает). Киря! Да неужели у тебя совсем сердца нет?! Как ты так можешь с
матерью?! И откуда такие слова у тебя берутся?! Это, я знаю, это тебе все бабка твоя
наврала, она меня всегда ненавидела, вот и наврала вам с Ксюшей про меня, все эти годы
небось капала вам на мозги! (закрывает лицо руками)
Кирилл (стоя над ней, мягче). А ты, мама, все так же склонна к мелодраматизму. Никто ни
про кого не врал и никто никого не судит. Просто как-то так… сложилось.
Наталья (поднимает к нему лицо). Так я ведь ничего не прошу, Киря! Я разве прошу чегото? Только подумать, только не отказываться сразу… Подумаешь? Насчет этого…
местечка-то…
Кирилл. Да зачем оно тебе, я что-то не пойму.
Наталья. Мне зачем? То есть как это, Киря? Я ведь хочу, чтобы ты тут, рядышком, побыл,
хотя бы немного… Да что тебе, ты разве поймешь… (снова закрывает лицо руками).
Кирилл. Ладно, подумаю.
Пауза. Кирилл делает движение в сторону дома.
Наталья (с тревогой). Ты же чай еще не допил, куда ты?
Кирилл. Он для меня слишком сладкий, я такой не пью. Я без сахара привык.
Наталья (вставая, суетясь). Так я сейчас, Киря, быстренько… Сейчас сделаю, как ты
любишь…
Кирилл. Нет-нет, сиди, я это… воды себе налью. Жарко.
Кирилл уходит в дом, Наташа опускается на стул, смотрит на чашку Кирилла, берет
ее, пробует чай. Пожимает плечами, пьет.
Сцена 3.
В калитку без звонка и стука влетает Алла.
Алла. Утро доброе! (по дороге к дому) Нет, ну посмотрите, так рано – а вы уже на ногах,
Наталья Анатольевна, вы совсем себя не бережете! А я только документы забрать, Борис
Иванович послал.
Наталья. Так Борис Иванович же…
В этот момент Алла сталкивается в дверях с Кириллом. Пауза.
Алла. Утро доброе! Вы, наверное, Кирилл?
Кирилл. Приятно познакомиться.
Обходит ее, она заинтересованно оборачивается ему вслед, но встречает взгляд
Натальи и быстро входит в дом.
Кирилл. Это еще кто?
Наталья. Зам его.
Кирилл. Так ты мне что, и на нее предлагаешь работать?
Наталья. Нет, что ты! Она совсем по другой части, она это…
Алла выбегает, держа в руках папку, подходит к столу.
Алла (обращаясь к Кириллу). А ваша сестра еще не приехала?
Наталья. Завтра.
Алла (не смотря на нее, снова Кириллу). И как вам наш скромный город?
Кирилл. Жарко.
Алла. Хм, так это еще что, это еще июль! А-а, ну вам, северянам, и это наверное
непривычно… Вы сами-то откуда? Из Сибири? Где родились?
Кирилл (с неохотой). Да, в Омске.
Алла. Ой, как же это далеко от нас… А можно водички? (кивая на бутылку в руках
Кирилла)
Кирилл протягивает ей бутылку, она пьет.
Алла. Спасибо, век не забуду. Ну, еще увидимся. (Наталье) До свидания, Наталья
Анатольевна, берегите себя! (на пути к калитке оборачивается). А, кстати, меня сегодня
Борис Вадимыч на ужин пригласил! Я приду! Так только, чай попить, никакого стола,
Наталья Анатольевна, обещайте мне! (убегает)
Наташа и Кирилл смотрят ей вслед. Наташа хмурится.
Кирилл (уловив ее тревожный взгляд). И давно она с ним… работает?
Наталья. Полгода.
Кирилл. Борису Вадимовичу с ней, наверняка, повезло.
Наталья (не замечая иронии). Ну, это уж не знаю… Но он с ней носится, как не знаю с кем.
Кирилл (хмыкает, вставая). Наверное, хороший работник.
Наталья. Ну уж не знаю, какой хороший… (Пауза) Да он ее просто пожалел. Вот поэтому и
взял. Она из большой семьи, да с отцом там такие проблемы… финансовые… Я в этом
ничего не понимаю, но слышала… Отец ее недавно крупно попал на деньги, но я точно не
знаю, что там у них... Я в этом не разбираюсь. Ее отец, он с Боречкой работал, и там что-то
случилось… Так он в тюрьме теперь.
Кирилл. Кто?
Наталья. Да отец ее. (Кирилл встает) Ты куда?
Кирилл. Сигарет купить. Я скоро.
Выходит со двора. Наталья поднимается, начинает убирать со стола, что-то
сердито бормоча себе под нос. Затемнение.
Сцена 4.
Высоким фонарем освещается лавочка на авансцене, на которой сидят Кирилл и
Ксения, не глядя друг на друга.
Ксения. Ты хоть сказал ей, что не нужно тебе от него подачек?
Кирилл. Сказал.
Ксения. А она?
Кирилл. Да как всегда.
Пауза.
Кирилл. Ты когда это… послезавтра?
Ксения. Думаю, сегодня.
Кирилл (изумленно). Сегодня?
Ксения. Не могу больше тут. (кивает вперед) Посмотри. Все солнцем выжжено до
желтизны. Все ссохлось, а что не ссохлось, то сгнило.
Пауза.
Кирилл. И на сколько ты у них хочешь остаться?
Ксения. Максимум на пару дней.
Кирилл. А потом? В Москву?
Ксения. Ага. Там недельку, а оттуда уже лечу. Что, со мной хочешь?
Кирилл. Так у меня даже загранпаспорта нет.
Ксения. Так делай, я приеду за тобой.
Кирилл. А толку? Я уже столько городов поменял…
Пауза.
Ксения. А я все равно за тобой приеду.
Пауза.
Ксения. Как она там?
Кирилл. Да так же.
Ксения (усмехается). Целоваться небось лезет?
Кирилл (в ответ усмехается). Про материнское сердце говорит.
Ксения (морщится, как от боли, молчит какое-то время). Мне сегодня снилось, что я иду,
маленькая, по снежной аллее. Одна; вроде как домой. А за спиной снег скрипит, как
будто кто-то меня преследует. И мне так страшно становится, что я начинаю убегать.
Убегаю, бегу, вроде как к дому, и уже вижу дом, а там, на крыльце, кто-то стоит, мне
кажется – отец, но я все не могу разглядеть… (После паузы, раздраженно). В этой
гостиницы комнаты – просто мрак какой-то. В моей все обои ободраны. Проснулась –
духота невыносимая… Хотя окно всю ночь нараспашку.
Кирилл. Там хоть в холле кондиционеры есть?
Ксения. Да ни хрена там нет.
Пауза.
Кирилл (улыбается). Сегодня с утра забегала зам Бориса Ивановича. Мама называет ее
нежно – Аллочка! – а сама зубами скрипит. Уверен, она спит с ним. А мать на все глазки
закрыла и тараторит про семейные проблемы этой Аллочки, про ее отца, да про их
финансовое положение… Фу, тошно.
Ксения (рассеянно). Про ее отца?..
Кирилл. Ну да, он там попал на деньги…
Ксения. Постой, ты говорил – спит?
Кирилл. Да, Аллочка эта.
Ксения. С Борисом Ивановичем?
Кирилл. Ну конечно.
Ксения вдруг заливисто, но несколько неестественно смеется, Кирилл удивленно
смотрит на нее.
Ксения. Ой, не могу, Кирилл, ты меня насмешил… Так Борис Иванович вон, оказывается,
какой мачо! Ловелас блин. Ну и как она, ничего?
Кирилл. Да так, вульгарна немного…
Ксения. А почему ты так уверен, что между ними что-то есть?
Кирилл. Чутье у меня.
Ксения (хмыкнув брезгливо). Ну ты даешь. Чутье. (вдруг нахмурившись серьезно,
задумчиво) Что же это твое чутье не сработало пятнадцать лет назад…
Кирилл (внезапно вскакивая, смотрит на нее ошалев). Ксюша!
Ксения (тем же спокойным тоном, глядя ему в глаза). Ведь не поверил мне тогда, как и
все…
Кирилл. Не надо вот только этого! Я тебя прошу, не надо, не надо об этом вспоминать…
(вытирая пот со лба)
Ксения (ровно). Когда же будет надо?
Кирилл. Не сейчас, не сейчас… Не надо, не хочу, Ксюша, не сейчас, не сейчас…
Ксения. И правильно сделал, что не поверил…
Кирилл. Да прекратишь ты или нет?! Не хочу ничего слушать, слышишь? Ничего не хочу и
не буду! (торопливо уходит, почти убегает).
Ксения (вслед). А еще говорил, что я неврастеничка! (смеется нервно, неестественно)
Затемнение.
Сцена 5.
Двор. За столом сидит Борис, пьет кофе, пролистывает газету. Напротив сидит
Наташа и любуется им.
Борис. Какие-то эти пряники… суховатые. Давнишние что ли?
Наталья. Сказали, свежие – я спрашивала.
Борис. Не разгрызешь. Тьфу!
Наталья. А может в кофе макать?
Борис. Привкус у них какой-то… А больше ничего сладенького нет?
Наталья. Я к вечеру куплю. (Пауза) Вечером же… это… ты Аллочку пригласил?
Борис. (уставившись на нее тупо). А?
Наталья. Ну, Аллочка забегала, сказала, что ты ее на ужин пригласил.
Борис (растерянно). А, да… Да. Когда, сегодня?
Наталья. Да ты что ли сам забыл?
Борис. Ягодка моя, ты же знаешь мою память, все в голове разве удержишь с этой
работой… Ты же знаешь, я отношусь к работе слишком добросовестно – это моя слабость!
Наталья. Это – твоя сила, Боречка, только сила, за это я тебя всегда буду уважать, да и
вообще, не только за это, конечно… (Пауза) Как же хорошо, что у тебя есть такая работа, я
за нее бога каждый день готова благодарить…
Борис (жуя). Да что бог? Не бог в офисе штаны протирает.
Наталья. Да, да, конечно, да я и не про то… Ты, конечно, сам всего добился, это я за себя
бога благодарю… Я ведь все не могу привыкнуть за столько лет к такой роскоши…
Борис (самодовольно). Да какая же это роскошь, ягодка? Да разве ж это роскошь? Ты
погоди, мне ведь есть еще куда расти, погоди… будет тебе и роскошь, и все, что захочешь!
(хмыкает) Роскошь! Ну ты даешь, ей богу…
Наталья. Да, я это понимаю, но ведь и это уже для меня так много… Если бы ты знал, как
это для меня много! После того нищенства, когда этот пьяница ни копейки в дом не
приносил… Да ладно бы просто не работал – мои кровные пропивал, бабкины пропивал и
все еще просил; после того-то, когда я детей кормила одним хлебом месяцами и готова
была воровать идти или себя продавать… Ой, Боречка, какое нищенство я пережила,
какое страшное детство мои дети помнят… Так вот я и думаю: неужели я достойна всего
этого, всего, что ты мне дал; я заслужила, я получаю все это так, даром, а они, они-то как?
Каждый день об этом думаю, Боречка, и сердце мое…
Борис (дожевав). Во-о-от оно что! Старые песенки поете, сударыня! И все ваши песенки к
одному ведут, все к одному! Чтоб я ваших детей в золоте купал, так?
Наталья (ахает). Да что же ты такое говоришь? Да при чем тут это, да я ведь совсем не про
то…
Борис (перебивая, поднимаясь из-за стола). Знаем мы, знаем, про что это ты! Все,
обеденный перерыв закончился, и этот разговор тоже.
Наталья (встает вместе с ним). Так зачем она нам, Боречка, эта роскошь? Ты глянь какой
дом – зачем он нам на двоих? Ведь детей у нас больше нет, и у тебя никого нет, кому бы
ты это все оставил… А на счетах сколько, да этот дом, Боря… А мы бы с тобой и в двушке,
так нам было бы уютно в двушке…
Борис. Ягодка моя, да пойми ты наконец! Я разве из жадности? Да я бы все свои
сбережения, все счета по первому твоему слову отдал бы! (Кстати, сколько на счетах – это
тебе не известно, так что не надо там считать!) …но дело ведь не в том! Я разве жадный?
Нет, ну ты скажи, я разве тебя в чем-то обделил?
Наталья. Нет.
Борис. Не-ет, не обделил, я все для тебя, все, что у меня есть! Тебе грех жаловаться! А
насчет детей своих – не заикайся! Как они ко мне – так и я к ним! А я уж от них
натерпелся, ой как натерпелся!
Наталья (робко). Так это было столько лет назад…
Борис. О-о, такое не забывается!
Наталья. Такое, как и все другое, должно прощаться…
Борис. Простил бы ударот этой, простил бы ее проклятье, но не клевету! Тут было
запятнано мое доброе имя, а это, сама знаешь, что значит в моей работе!
Наталья.Ей было девять и у нее только умер отец!
Борис. О-о, конечно, это такая почва для извращенных сексуальных фантазий! (Наталья
открывает рот что-то сказать, но Борис перебивает) Нет, ягодка, насчет Кирилла еще куда
ни шло, но насчет этой… Даже не заикайся! От меня она не получит ни копейки!
Наталья.Ну хоть Кирилл-то…
Борис. Кириллу место дам – и все, пусть работает! Но насчет этой… Хватит ее
выгораживать! Сама ее смерть как боишься, а еще выгораживаешь!
Борис хватает портфель со стула, надутый, сердитый, не прощаясь уходит. Наталья
смотрит ему вслед с тревогой. Затемнение.
Действие второе.
Сцена 1.
Вечер. Горят фонарики во дворе. Наталья накрывает на стол. Кирилл курит в стороне.
Оба молчат. Входит Алла.
Алла. Добрый вечер! Я пораньше отпросилась у Бориса Вадимовича, чтобы вам помочь, а
он немного позже подойдет, как только закончит все дела.
Наталья. Здравствуйте, Аллочка. Да мне и не надо помогать, я уже почти все…
Алла. Да давайте я носить буду с кухни, или все уже тут?.. (Кириллу) Добрый вечер.
Кирилл. Здравствуйте.
Наталья. Нет, спасибо, Аллочка, отдыхайте, присаживайтесь вот сюда, будете сидеть
рядом с Кириллом. (уходит в дом).
Алла смотрит на Кирилла, думая, как начать бы разговор.
Алла. Надолго вы к нам?
Кирилл. К кому – к вам?
Алла. Ну, в наш город.
Кирилл. Надеюсь, нет.
Алла. Вижу, вам тут не нравится.
Кирилл. Не особо.
Алла. А где вам нравится? Там, где вы родились, нравилось?
Кирилл. Больше, чем здесь.
Алла. Как же это удивительно для меня: Новый год – и со снегом! Тут ведь почти не
бывает снега. Вы, наверное, лепили снеговиков?
Кирилл. Нет, мы носили снег в карманах.
Алла. Да ну? Смеетесь?
Кирилл. Да, и он не таял.
Алла. Ну а дома? Дома ведь таял?
Кирилл (улыбается, кивает, закуривает еще). Мы, бывало, забудем вытряхнуть, и потом
такая лужа в прихожей от наших шуб.
Алла (улыбается в ответ счастливо). Как же это… незабываемо, наверное? Да ведь все, что
в детстве, незабываемо!
Кирилл (нахмурившись). Увы.
Пауза.
Алла. Я сама из Кореновска. У меня там родители живут. Они уже старенькие. Я третья
дочь. Старшая меня старше на пятнадцать лет.
Кирилл. Значит у вас большая дружная семья?
Алла (улыбнувшись воспоминанию о семье). Ага.
Кирилл. Надо же… Так бывает?
Алла (смутившись). Поверьте, нашей семье никто не завидует.
Кирилл. А что так?
Алла. Есть причины.
Кирилл. Не хотите рассказывать?
Алла. Это долгая история, извините. (Отходит к столу)
Из дома выходит Наталья с подносом. В калитку входит Борис, хмурый, озадаченный.
Наталья. Милый! А все как раз готово!
Борис. Вижу, ягодка. Я только переоденусь… (заходит в дом).
Наталья. Прошу вас к столу, пожалуйста.
Алла. Спасибо, Наталья Анатольевна.
Кирилл с Аллой присаживаются. Молчат.
Алла. А завтра я к вам тоже загляну! Ведь завтра приезжает ваша дочь. Я всегда хотела с
ней познакомиться – вы столько рассказывали о ней.
Наталья (с опаской взглянула на Кирилла). Она приезжает совсем ненадолго, а потом
сразу в Москву.
Алла. Чем она занимается?
Кирилл (усмехаясь). О, этого никто точно не знает! Она вообще загадочная барышня.
Алла. Ну чем-то она зарабатывает? Она что-то окончила?
Наталья (гордо). Да-а, она знает три языка! Этим и зарабатывает – она переводит и даже
работала переводчиком!
Кирилл (хмыкнув). Какие же три языка она знает, мама?
Наталья (растерянно). Ну как?.. Английский, немецкий и…
Кирилл. Русский?
Наталья. Н-нет, что-то еще, я точно не помню, она говорила... По-моему, французский.
Алла (Кириллу). Вы хотите сказать, что она не…
Кирилл (перебивая). Нет, я совсем не это хочу сказать. Я просто для ясности: она не
окончила институт, отучилась три курса и вдруг поехала жить в какую-то провинцию с
какими-то сектантами и неизвестно чем там занималась…
Наталья (с ужасом). Кирилл! Что ты говоришь?!
Кирилл. То, что ты не знаешь, мама. Так вот, она прожила там год или полтора, потом
вернулась в Москву и действительно стала зарабатывать переводами и преподаванием. И
восстановилась на заочный факультет. Жила с какими-то странными ребятами.
Выходит из дома Борис.
Наталья. Киря. Давай оставим эту тему. Вот когда она приедет, тогда сама расскажет нам,
если захочет.
Борис (усаживаясь за стол). О, как же все великолепно сервировано! Наташенька, ты
просто мастер в этом деле!
Калитка неслышно открывается, входит Ксения. Наталья, замечая ее первой, ахает,
привстает со стула. Борис, сидя спиной, оглядывается, насколько это позволяет его
толстый живот. Кирилл спокойно встает в знак приветствия. Алла смотрит
удивленно, не понимая.
Ксения (широко улыбаясь). Вижу, что я очень вовремя – вы как раз садитесь за стол!
Боялась, что начнете без меня. Ну, здравствуйте!
Сцена 2.
Ксения подходит к столу среди всеобщего молчания.
Ксения. Здравствуйте.
Наталья (разводит руками). Ну что же ты не предупредила, Ксюша? (обнимает ее,
растерянно и как-то испуганно) Ксюша! Как же ты?.. Мы ждали тебя завтра, родная…
(смотрит на нееиспуганно, все еще не выпуская из объятий) Дай-ка я хоть посмотрю на
тебя, доченька… Ксюша… Как же ты… похудела.
Ксения. Нет, совсем не похудела. Такая же, как была. Извини, что не предупредила. Но
чем плохи сюрпризы, разве этот неприятен?
Наталья. Что ты? Что ты, доченька? Ксюшенька! (заправляет ей волосы за уши) Вот и
приехала, доченька моя…
Ксения (высвобождаясь из объятий, кивает на Аллу). Представишь меня?
Наталья. Да, да, конечно! Это Алла, она работает с Борисом Вадимовичем. А это, Аллочка,
ты уже поняла… Эта та, кого мы ждали…
Алла. Приятно познакомиться. Мне Наталья Анатольевна много о вас рассказывала.
Ксения. Неужели? Значит, вы не очень хорошего мнения обо мне.
Алла. Что вы, очень хорошего!
Ксения. Что ж. Это… как минимум странно.
Неловкая пауза.
Наталья. Ксюша, а где же твой чемодан? Или ты совсем без вещей?
Ксения. Я остановилась в вашей городской гостинице, и сразу хочу на нее пожаловаться –
это самое отвратительное место, куда меня когда-либо селили.
Алла. Ну, цена соответствует.
Наталья. Ксюшенька, да что же ты поселилась в гостинице?! Почему не приехала сразу к
нам?
Ксения. Не хотела вас стеснять.
Наталья. Стеснять?! Да ты что? Ксюша, посмотри (кивая на дом) – где уж тут нас стеснять?!
Пауза. Ксения улыбается странно, смотрит на дом.
Борис (откашлявшись). Прошу прощения, может, приступим к ужину? Ксения,
присаживайтесь, пожалуйста. Наталья, что же ты гостя держишь на ногах?..
Наталья. Да, Ксюшенька, садись, что же ты… Ты, наверное, голодная, а у нас тут только
сладости… Давай тебе супчик разогрею.
Ксения. Нет, я хочу сладости.
Наталья. Ну, так я тебе сейчас принесу чашечку, погоди, садись вот сюда, я сейчас…
(убегает в дом)
Повисает долгая неловкая пауза. Кирилл встает из-за стола, отходит, закуривает.
Алла с любопытством смотрит на Ксению, Борис разглядывает стол. Ксения
задумалась о чем-то, смотрит куда-то в пространство. Входит Наталья с прибором.
Наталья. Вот, Ксюша, это я тебе принесла. Сейчас налью тебе, погоди… Вот, держи. Сахару
сколько тебе, я не знаю… Положи сама, ладно?
Ксения кладет себе сахар, мешает. Все наблюдают, кроме Бориса. Она оглядывает
всех, улыбается, и, слегка качнув головой, продолжает мешать, звеня ложечкой.
Наталья. На поезде ехала? Как добралась?
Ксения. Хорошо, спасибо. (пауза) Правда, со мной ехала одна женщина… Всё
рассказывала мне свои истории… Всю свою жизнь пересказала. Всю ночь рассказывала и
рассказывала… Рассказывала, что жила с ней одна девочка-сиротка. Год жила, два жила, а
потом утопилась в реке.
Наталья (ахнув). Как же это – утопилась?!
Ксения. Да вот так, как все топятся.
Наталья (радуясь, что нашлась тема для разговора). Так как же она жила с этой
женщиной, та ее взяла из детдома что ли?
Ксения. Нет, она… Она к ней… сама пришла. Да это не важно, я уже и не помню… Да и
вообще мне кажется, что эта женщина мне все врала. Уж очень она много всяких ужасов
рассказывала... А девочка эта ей снится.
Алла. А что же случилось с девочкой? Почему она утопилась?
Ксения. О, эта мрачная история. Потом как-нибудь расскажу, не за столом.
Наталья. Ну, а эта женщина? Она только тебе рассказывала?
Ксения. Да, увы. Но ведь только я бы ей и поверила.
Пауза.
Наталья. Что же вы не едите? Что ж вы никто не едите? И чай уже у всех поостывал… Для
кого же я готовила?..
Ксения. Алла, расскажите, нравится ли вам ваша работа?
Алла. Нравится.
Ксения. Как это вы так умудрились: такая молодая – и уже такая должность?
Алла. Я окончила институт с красным дипломом, а потом…
Борис (перебивая). Алла очень много работала. А я это очень ценю. Я ценю
трудолюбивых, честных… Поэтому и взял ее.
Ксения. Аа… Ну да, это правильно, это хорошо…
Наталья (перебивая). Ксюша, расскажи нам, куда ты собираешься за границу?
Ксения. Куда-нибудь. Не знаю. (Алле) Значит, красный диплом решает сейчас все
проблемы?
Наталья (торопливо). У меня вот знакомая, Марина Николаевна, ездила в Испанию,
вернулась неделю назад…
Ксения. В Испании не тот климат. Я хочу в какой-нибудь заснеженный край. И кто сказал,
что за границу? Не обязательно.
Наталья. И надолго ты?
Ксения. Не знаю, как получится. Алла, мне все-таки интересно… Сколько вы проработали у
Бориса Вадимовича прежде, чем он вас назначил своим заместителем?..
Алла. Недолго, но…
Наталья (с нервным смешком). Ксюша, ну что ты расспрашиваешь, прямо допрос
устроила…
Ксения. Мама, я веду светский разговор. Что, нельзя спросить?
Наталья. Ну так ты же ничего не знаешь…
Ксения. Ну так расскажите.
Пауза.
Ксения. Ну чего? Расскажите, мне интересно. Да и к тому же – надо ведь о чем-то
говорить.
Наталья. Борис Вадимович просто помог Алле, взяв ее на работу… Дело в том, что у Аллы
обстоятельства…
Алла. Извините, но можно мы не будем говорить об этом? Мне не очень приятно,
извините.
Наталья. Алла, ну что ты, конечно. Конечно, милая…
Борис (кашлянув). Она проработала у меня недолго, но очень эффективно, и за короткий
срок сумела показать себя…
Наталья. Да, по-моему, она довольно долго проработала у него: сначала секретаршей, а
потом и правой рукой… Скажи, Аллочка?... Аллочка – умничка, она очень старательная…
Ксения. И молодая, и красивая.
Наталья (изумленно). Ксюша!
Ксения. Что мама?
Пауза.
Ксения. Я просто волнуюсь за тебя.
Наталья (дрожащим голосом, испуганно). За меня? А что за меня волноваться?
Борис (гневно прошипев). Ну, хватит!
Кирилл. Ксюш…
Ксения (после нервного смешка). Да что вы это все?
Пауза.
Ксения. Борис Вадимович, не обижайтесь только, но я ведь тоже не слепая…
Кирилл (вставая). Ксюша…
Наталья (резко). Что значит, ты не слепая? Ты и четверти часа с нами не пробыла – что ты
там могла разглядеть?
Ксения. Ааа… Так значит, все правда?
Наталья (кричит, потеряв контроль). Да что правда?!
Ксения (не дрогнув). Мама, не волнуйся ты так.
Кирилл. Ксюша, ты зря пришла.
Ксения. Об этом еще рано говорить.
Кирилл (подходя к ней). Давай уйдем отсюда.
Ксения (вставая). Рано еще, дай доскажу.
Кирилл. Ксюш, я тебе говорю, не надо ничего говорить, пойдем, а?…
Наталья (вставая из-за стола). Не-ет уж, пусть говорит, что ты, пусть говорит! Я уже вижу,
доченька, да, я уже вижу, что ты не затем приехала, чтобы с матерью повидаться, ты
приехала, чтобы что-то сказать матери! Ну так давай, говори! Говори!
Ксения (Кириллу, после паузы). Пойдем.
Наталья. Нет, куда же ты? Говори, что хотела! Что правда?! Ты про правду что-то начала,
так давай, договаривай! Что там правда? А? Что ты такое тут решила? Говори, говори – а я
тебе отвечу!
Ксения (вздыхает глубоко, едва владея собой). Я тебе говорила правду пятнадцать лет
назад. И сейчас от нее не отказываюсь. И это я приехала сказать.
Борис (вскакивая из-за стола с грохотом). Вон со двора! Пошла вон сейчас же, я не
позволю…
Наталья. Ложь!
Борис. Наташенька, садись, успокойся, она сейчас уйдет… (Ксении) Уходи! Слышишь? Ты
видишь, что ты делаешь?!
Ксения. Ложь?
Наталья (кричит). Ложь! (отталкивает Бориса от себя, бросается к Ксении) Ложь! Лжешь,
дрянь! Ты сама за ним бегала, и выдумала все! Выдумала, выдумала, выдумала!
Ксения (еле сдерживая себя). Это я-то в девять лет бегала?
Наталья (кричит в исступлении). Ложь! Ложь! Как ты смеешь до сих пор лгать?!
Пятнадцать лет лжешь! Да как ты можешь, дрянь?! (отворачивается, падает на грудь к
Борису Николаевичу и плачет навзрыд)
Борис (с жаром, Ксении). Сумасшедшая! Вон!
Ксения (растерянно и устало). Черт возьми, да почему же я думала, что именно сейчас…
Наталья (все так же исступленно). А ты клянись! Клянись сейчас! Давай сейчас, сейчас все
закончим раз и навсегда! Ты думала «сейчас» - так давай же сейчас! – клянись! Вот он
клялся, жизнью моей клялся, а ты давай же хоть чем-нибудь поклянись! Мною поклянись,
братом поклянись! Памятью отца своего поклянись! Да есть для тебя хоть что-то святое?!
А? Ну, скажи! (кричит в истерике) Клянись же! Клянись! Только слово скажи, и я поверю
тебе! Так сразу же поверю! Ну? Ну?!
Ксения стоит, бледная и окаменевшая, смотрит на мать. Борис сжал зубы и вперил
сухой свирепый взгляд в Ксению. Алла будто приросла к стулу. Кирилл опустил голову
низко-низко – так, что не видно лица. Наталья, замерев, вся обратилась в ожидание.
Наталья (тихо). Тогда… или ты сумасшедшая, или… или сейчас же признайся, что ты
лгала… Признавайся или клянись. Только не молчи.
Пауза.
Наталья (снова кричит, но тише, обессиленная). Не молчи! Только не молчи, я заклинаю
тебя не молчать, слышишь?! Ради бога, не молчи, признайся, что лгала… Или… или ты мне
будешь не дочь! Или… прокляну тебя и возненавижу!
Ксения переводит бессмысленный взгляд на Кирилла. Тот все так же стоит, опустив
голову. Ксения, не дождавшись его взгляда, смотрит на мать грустно и виновато и
отворачивается, нетвердым шагом идет к калитке. Наталья, тихо вскрикнув,
падает, обмякнув на руках Бориса. Алла вскакивает из-за стола, бросается к ней,
приводит в чувства. Когда Ксения уходит со двора, мягко прикрыв за собой калитку,
Кирилл достает пачку сигарет, прикуривает. Затемнение.
Сцена 3.
Загорается одинокий фонарь над лавочкой. На лавочке сидит Ксения, смотрит перед
собой. Чуть в стороне – Алла, выжидательно смотрит на нее.
Ксения. А тебе-то что нужно от меня?
Алла. Я помочь только…
Ксения. Врешь. Иди отсюда. Слышишь? Иди.
Алла (тем не менее присаживаясь). Тебе сейчас не нужно одной оставаться…
Ксения (громко хмыкая). Сердобольная нашлась? Так вот и иди отсюда. Фу, ты мне уже
надоела...
Алла. Ничего. Продолжай. Я буду слушать – продолжай. Тебе же нужно на кого-то яд
выпустить.
Ксения. А-а. Так вот как ты по лесенке вскарабкалась – терпением, смирением,
покорностью… Что же, Борис это разве любит? Или ты просто спишь с ним? Так ты не в его
вкусе, ты слишком стара.
Алла. Ну зачем тебе это – сплю или не сплю. Не все ли равно?
Ксения. Все равно. Это я просто хотела уколоть тебя больнее, если ты не заметила. Но
погоди… Не тем я путем пошла. Там за столом речь шла про какие-то обстоятельства… Что
у тебя там? Что-то с отцом? Долги? Картежник или бизнесмен-неудачник?
Алла (без грубости и обиды, больше с удивлением). Какая же ты злая.
Ксения. Ага, а ты добрая. Зато я красивая, а ты не очень.
Алла (с еще большим удивлением). Ксения, ну я же тебе не сделала ничего.
Ксения (с интересом смотрит на нее, будто про себя). Хм. Да неужели и правда гордости
нет? И это съела?.. Как это странно… Или ты так проста, или наоборот… это я чего-то не
понимаю?
Алла. Тебя легко простить – ведь я вижу, в каком ты состоянии…
Ксения. Эх, Аллочка. (Вставая) Никому ничего не надо прощать.
Алла. Это кто же тебя так учил?
Ксения. Никто. Меня папа даже наоборот учил. Но потом он умер. И ничего после себя не
оставил.
Алла. Мне Наталья Анатольевна много про него рассказывала.
Ксения. О-о. Представляю. Хорошего в кавычках?
Алла. Да ты знаешь, я бы не сказала... Она не о нем плохо говорила, а том времени. Ей
тогда было тяжело, страшно.
Ксения. Мама любит поплакаться.
Алла. Так ведь это и хорошо. Вот ты бы мне тоже рассказала все, тебе бы стало легче. Да
что я говорю, ведь ты сама это знаешь.
Пауза.
Ксения (вдруг расхохотавшись истерично). Нет, ну как же это люди любят! Сердобольные
типа, жалеют… Плачут с тобой, а нервишки-то щекочет, а внутри все прямо-таки чешется
от любопытства! Любят, любят они… О, как многим я рассказывала, сочиняла,
придумывала… Я, знаешь, могу рассказать так, чтобы аж… всколыхнуло! А они и верили
только потому, что нравилось им такое слушать. Так и ты туда же? Так мне уже надоело
придумывать. Тылучше включи телевизор – там много про то, как детей держали в
подвалах и мучили, и насиловали, и все такое… Что, не любопытно?! Так это куда
пожестче моего, поверь уж…
Алла. Ксюша, опомнись…
Ксения. У меня ведь ничего такого необычного, ничего страшного…Тебе как преподнести?
С грязными подробностями? И в виде трогательной истории? Наверное так, чтоб
пожалостливее? Ну так смотри, давай расскажу тебе, как плакала после того в подушку,
или нет, лучше – на подоконнике всю ночь, в белой сорочке до пят… нет, нет, есть лучше,
куда лучше! (с внезапным приступом одушевления, доходящего до истерики) Какой к
черту подоконник! Я же на коленках стояла всю ночь и боженьке молилась, и плакала,
плакала, плакала, всю комнату слезами горькими залила… и тоже в сорочке, непременно
в сорочке и с распущенными волосами… Ну как, поэтично? Веет чем-то таким, да?...
Алла (вставая). Ты и правда сумасшедшая.
Ксения. И это мне многие говорили. Только нет – я в полном уме. Просто выдумывать и
притворяться люблю, я вообще фантазерка, знаешь ли… (после паузы, спокойно
улыбаясь) Знаешь историю про человека, который много врал, а потом, когда это ему
надоело, он отрезал себе язык?
Алла. Нет.
Ксения. Скальпелем медицинским. Он острый – как раз годится. Не слышала? (та
отрицательно машет головой). Еще бы – ведь я ее тоже выдумала.
Алла. Зачем?
Ксения. Я тоже так хочу. Как тот человек. Только я боли боюсь. Так что же делать?
Алла (ровно и спокойно). Не знаю, Ксюша, что делать.
Ксения. Может, под наркозом, а? Хотя, что там – боль… Терпимо ведь.
Алла. И зачем это он?
Ксения. Потому что безнаказан был. Слишком долго был безнаказан.
Алла. Так ведь не ему решать и не ему придумывать себе наказание.
Ксения (усмехается). Но жить-то дальше он хотел.
Пауза.
Ксения. Вот теперь и ты мне не веришь.
Алла (грустно, с жалостью). Да кто тебе верит...
Ксения. Да, даже Кирилл не верит. Ну его-то я и не убеждала никогда, а даже наоборот…
Алла. Да он-то как раз и верит…
Ксения (улыбаясь странно). Не-ет. Если бы верил – убил бы.
Алла (заметив в стороне темный силуэт Бориса). А вот теперь мне правда пора. Только
знаешь что… Я бы хотела тебе совет дать.
Ксения (вставая). Аллочка, ты чего, а? И как это у тебя язык поворачивается? Да какое ты
право имеешь мне советы давать, ты подумала?
Алла (спокойно). Я подумала об этом еще раньше, как только услышала о тебе.
Ксения. Если ты о том, чтобы я уматывала отсюда к чертям, так не волнуйся – завтра
утром поезд.
Алла (помолчав). Терпения у тебя нет.
Ксения. Так пятнадцать лет терпела. Мало, да?
Алла. Так ведь ты не терпела, а ненавидела и терзала себя этой ненавистью.
Ксения. Ой, как интересно. А надо как? Научи.
Алла. Спокойнее надо. Мягче и тише. Тише едешь – дальше будешь.
Пауза. Ксения удивленно смотрит на Аллу, та отвечает спокойным, невозмутимым
взглядом.
Ксения. Иди домой и ложись спать. Не лезь во все это, не надо, правда. Тебя еще тут не
хватало. Да и тебе-то это зачем? Какой тебе интерес? Да и не будет больше ничего такого,
все успокоится, как только я уеду. А у меня поезд завтра утром.
Алла молча уходит.
Сцена 4.
Темный силуэт выходит на свет. Это Борис.
Ксения. Ну?
Борис. Деловое предложение.
Ксения. Сколько?
Борис. Сорок.
Ксения (хмыкая). Чего сорок? Долларов?
Борис (озадаченно). Рублей.
Ксения (расхохотавшись). И это за такую прелестную комедию?
Борис (умоляющим, но раздраженным голосом). Возьми ты эти деньги и поезжай в свою
Испанию или куда ты там хотела… (Пауза) Ну ей богу, ну что ты… Ты ведь раздула из мухи
слона! Ведь это все такой пустяк, да и было так давно!..
Ксения (смотрит на него брезгливо). Я бы отравила вас, да противно. И так такой грех на
мне из-за вас…
Борис (плачущим тоном). Так что же я тебе сделал; за что ты хочешь меня опозорить? Не
лучше ли расстаться просто, без скандала…
Ксения. С сорока тысячами? Нет, постойте, вы серьезно? Вы что, думаете, я за вашими
гнилыми монетами сюда приехала?
Борис. Нет, я знаю, я знаю, зачем ты приехала! Ты приехала меня опозорить, ты приехала
за скандалом…
Ксения. Кирилл на вас работать будет?
Борис (важно). Д-да, собирается.
Ксения. Так вот отдайте ему эти деньги.
Борис. Как скажешь… можно и ему. Только что же сказать?
Ксения. В качестве премии. Ничего не говорите.
Борис. А ты что же?
Ксения. А я уеду, не волнуйтесь, сегодня же ночью. Все, теперь расходимся. Счастливого
пути, Борис Вадимович, счастливого пути домой.
Борис. Так а ты куда же?
Ксения (оборачивается, изумленно смотрит на него). Мне странно: вы так спокойны. Вас
совсем не волнует, что я вам столько лет желала смерти? Вы что же, никаких проклятий не
боитесь?
Борис. Я… не очень понимаю…
Ксения. Вы спрашивали, куда я? А если в реку? Как тут у вашей реки с глубиной, не
мерили?
Борис. Ксюша, я не верю, что ты…
Ксения (смеется). О-о, даже вы мне не верите!
Борис. Ксюша, послушай, пожалуйста, я совсем не понимаю, чего ты хочешь, но только
сжалься, не надо скандала… Ей богу, ведь все давно забыто.
Ксения. Да, действительно. Как будто и не было ничего. Скажите, не было?
Борис. Ксюша, ну столько времени прошло, ей богу…
Ксения. Тогда да встречи. (Поворачивается уходить)
Борис. До встречи? Ты же сказала, что…
Ксения (расхохотавшись). Да уеду я, я, уеду! Не бойтесь вы! У меня поезд утром! Сейчас
пойду, сумку возьму и погуляю по вашему городку, а то в гостинице такая духота… У вас
тут нечеловеческая духота, невыносимая. Как тут жить возможно – не понимаю! .. Но ведь
все равно – встретимся же мы когда-нибудь! Да хоть в аду, например! (уходит, смеясь)
Борис. Сумасшедшая…
Затемнение.
Сцена 5.
Во дворе зажигается свет над крыльцом. Из двери выбегает Наталья в ночной сорочке
и накинутом поверх халате. С мобильным телефоном у уха, она не может кому-то
дозвониться, озирается взволнованным, горящим взглядом. На столе звонит телефон
(Бориса). Она смотрит с крыльца на телефон на столе, все еще держит трубку у уха, и
телефон еще звонит. Наконец она отключается и набирает другой номер. Ответа,
видимо, нет. Она входит в дом, через пару секунд выбегает, наспех одетая, все еще
держа телефон у уха.
Наталья. Алла! Аллочка! О господи, слава богу, хоть кто-то ответил… Аллочка, я не
разбудила тебя? У тебя там какой-то шум?... Ты где? Алла! Аллочка! Как же плохо слышно,
боже мой… А, вот, лучше, да, Алла, солнышко, ты где? Я не пойму, в чем дело, никого нет,
я в панике, дома никого, все куда-то пропали… Ни Ксении, ни Бориса, ни Кирилла… Что? Я
не пойму… Что? Ах, да, да, я слушаю тебя, конечно, я слушаю, говори, говори… (пауза) Как
пьяный? Что, совсем? Так он сам хоть может идти? Боже мой, Аллочка, милая, веди его
сюда скорее… Аллочка, спасибо тебе, солнышко, как это ты там оказалась… Ты сможешь
его привести, он не буйный? Ах, ну да, веди его скорее, веди сюда, я вас тут встречу…
Алла, а Ксюши там нету? Где же Ксюша, мне ее срочно нужно… Не знаешь? Ну, не сердись,
Аллочка, веди его сюда скорей… Алла! Алла! (но та уже бросила трубку)
Наталья подходит к столу, садится. Смотрит горящим болезненным взглядом перед
собой. Потом снова набирает номер, записанный у нее на клочке бумаги, зажатый до
этого в кулачке. На том конце отвечают.
Наталья (улыбаясь). Алло. Алло, здравствуйте. (пауза). Да-да, я туда и звоню, мне и нужна
гостиница, да. Будьте добры, мне нужно поговорить с моей дочкой… Нет-нет, подождите
пожалуйста! (пауза) Подождите, я ведь не могу говорить по телефону, мне нужно прийти
к ней… Ведь нужно наверное прийти, да? Скажите, она у себя? (после короткой паузы, с
отчаянием) Да дочка моя, дочка! Как же вы не понимаете, мне нужно с ней говорить, с
моей дочкой, с моей маленькой дочкой! Она там, у вас, в этой ужасной гостинице, совсем
одна, и мне нужно с ней поговорить… Скажите, она у себя, она в номере? (Пауза) Да что,
что вы мне это говорите?! Нет-нет, она там одна! Моя маленькая девочка там, у вас,
совсем одна! Я, я ее мать, а отца у нее нет, отец умер… Женщина, вы что же, совсем
ничего не понимаете?.. (после паузы, с той же интонацией) Женщина, вы что же, совсем
ничего не понимаете?...
После паузы кладет трубку, смотрит на нее удивленно, широко раскрыв глаза.
Наталья. Какие глупые эти ночные дежурные!
Встает, решительно уходит со двора.
Действие третье.
Сцена 1.
Во двор вваливается выпивший Кирилл, за ним – Алла. Кирилл доходит до стола,
падает на стул.
Кирилл. Все! Довольна твоя жалостливая душенька теперь? Теперь иди.
Алла. Сейчас я гляну, где Наталья Анатольевна.
Кирилл (кричит вслед). Да нахрена тебе Наталья Ананоль… Анатольевна!
Через несколько секунд Алла появляется на крыльце озадаченная. Не спеша подходит к
Кириллу, который уронил голову на стол, обхватив ее руками.
Алла. Тебе как, нормально?
Кирилл промычал утвердительно.
Алла. Воды принести?
Снова утвердительное мычание.
Она идет в дом, быстро возвращается с водой. Ставит перед ним. Он не шевелится.
Алла. Кирилл, может, ты в дом пойдешь, а то уснешь тут…
Кирилл (откидывается на спинку стула). Ну а тебе-то что?
Алла. Так ведь упадешь еще, ударишься…
Кирилл. Ну-у, ну а тебе-то все-таки чего, а?
Она молчит. Кирилл смотрит на нее пристально. После чего кивает ей сесть
напротив. Она садится, куда он указал.
Кирилл. Спишь с ним?
Алла. С Борисом?
Кирилл. Ну не со мной же.
Алла. Ну ведь если я скажу, что нет – не поверишь.
Кирилл. А может и поверю. Ведь маме же ты наплела что-то про отца, да про долги…
Алла (насторожившись). Что? Ты о чем?
Кирилл. Ну, маме моей ты же как-то объяснила, за что такое место получила…
Алла. Что там про отца?
Кирилл. Ну, это ты мне расскажи. Давай, наплети и мне что-нибудь. У вас всех это так
хорошо получается…
Алла (резче). Что там про отца?
Кирилл (после паузы, заинтересовавшись). Ну… что попал вроде на деньги или что-то
там… Твой отец ведь работал с Борисом?.. Мама так сказала.
Алла (сухо). С чего она взяла?
Кирилл. Да ну? Значит, не ты ей рассказывала?
Алла. Не знаю, от кого она понабралась такой ерунды. Не знаю, от кого… Странно.
Кирилл. Так значит, никаких таких «обстоятельств», а просто место через постель?
Алла. Пусть даже и так.
Кирилл. Да, пусть так. Ведь даже если бы… что-то там и было, Борис Вадимович не из тех,
кто из жалости должности раздает. Ведь так?
Алла. Так. Ну и что теперь?
Кирилл. А что теперь?
Алла. Презираешь меня? Продажная я, да?
Кирилл. Да тебе-то что, презираю или нет? Ты делай свое дело и всё. Какая тебе разница?
Пауза. Алла встает, прохаживается мимо него.
Алла. Я-то свое дело знаю и делаю. Ну а у тебя-то вообще никакого дела нет. Ни гроша за
душой, ни крыши над головой… Даже образования нет. Ты хоть на кого учился-то?
Кирилл хмуро молчит.
Алла. Вот видишь. Все молчишь да смотришь свысока. А чем ты гордишься-то? Тем, что на
куске хлеба сумел жить?
Кирилл. Откуда такие познания в моей биографии?..
Алла. Мне мать твоя рассказывала. Сколько же она рассказывала про тебя… И с такой
горечью, но с такой любовью.
Кирилл (заинтересовавшись). Врешь?
Алла. У вас это что, любимое семейное слово? Ничего я не вру, мы очень даже хорошо с
ней общались, когдая еще секретаршей у Бориса была.
Кирилл (хмыкнув). Когда ты еще не спала с ним?
Алла (после паузы). Что ты вообще об этом знаешь… Я, может, не смогла бы так, как ты, на
хлебе да воде.
Кирилл. А хотела бы?
Алла. А зачем?
Пауза.
Алла. Кирилл! Послушай! (садится напротив, с внезапным воодушевлением) Он ведь тебе
неплохое место хочет предложить! А мне – так он вообще говорит, что ищет, кому бы
дело свое отдать; он жалеет, что у него детей нет, а так бы отдал; он уже хочет отдохнуть
и для себя пожить…
Кирилл. Ну и?
Алла. Ну и вот. Почему бы тебе не работать на него пока?
Кирилл. А тебе-то чего? Я что-то никак не могу врубиться в суть.
Алла. Ну а почему бы и нет?
Кирилл (усмехнувшись брезгливо). Так значит ты и на дело его претендуешь?
Алла (вдруг вспыхнув). Не претендую, а имею право!
Пауза.
Кирилл. Что-о? Это уже интереснее. Значит, тут что-то не то…
Алла (с прежней сдержанностью). Кирилл, ты реши уже. Либо ты веришь сестре, либо
Борис Николаевич не достоин твоей ненависти.
Пауза.
Кирилл (вставая, но вдруг, качнувшись, снова падает на стул). Да ты чего сюда лезешь?
(закипая) Ты вообще не лезь, слышишь?! Не твое это дело, слышишь? Ты, подлая,
лицемерная, ты матери моей все в подружки набивалась, все с состраданием своим
лезла, как вот ко мне сейчас, всю душу у нее выпытала – это уж наверняка! А она глупая,
ей некому больше рассказать… А ты и под боком, ты всегда у всех под боком. И у этого ты
всегда под боком, стоит ему только захотеть молоденькую… Так? Так я говорю? Все так,
да?
Алла (испуганно). Она много мне рассказывала, но я об этом никому, честно, никому…
Кирилл (брезгливо). Да при чем тут это – кому или никому? Ты же над душой ее смеялась.
Алла (изумленно). Нет, не смеялась, что ты… Боже, да что ты говоришь, разве можно над
этим смеяться?! Разве я могла? Да ты знаешь, как Наталью Анатольевну жалею...
Кирилл. Лучше б ты не жалела ее, а мужа бы ей оставила!
Алла. А я разве увожу его? Да ты не знаешь ничего…
Кирилл. Да заткнись ты наконец! Фу, до чего противно… Чего ты теперь хочешь от меня?
Почему ты вообще еще здесь?
Пауза. Кирилл достает сигарету, пытается закурить. Две спички ломаются. Алла
подает ему зажигалку. Он смотрит на нее, но не берет. Она кладет ее на стол и
отходит в сторону. Кирилл чиркает третью спичку, которая выпадает из рук, и всетаки берет зажигалку. Закуривает.
Кирилл. Где мать?
Алла. Я думаю, пошла к Ксении в гостиницу. Она ее искала, когда звонила.
Кирилл. А Бориса Вадимовича тоже нет?
Алла. Нет, нету.
Кирилл. Где же это он по ночам шляется? (Алла молчит) А-а, это не у твоего ли дома он
сейчас под дверью сторожит, тебя караулит, да от ревности сгорает синим пламенем?
Пауза.
Кирилл (садится спиной к Алле). Да уж. Все разбежались, все ищут друг друга, все чего-то
хотят… А хотят снова налгать друг другу, навешать лапшу на уши… А почему же так,
Аллочка? Почему же люди так много говорят и так много лгут? Не знают правды? Боятся
ее? Или ее вообще нет? Молчишь? Правильно. Молчи. Это самое честное. (Обхватывает
голову, сжимает ее со злостью)
Алла подходит сзади, хочет положить ему руку на плечо, но отдергивает, не
решается.
Алла (ровно, почти хладнокровно, но с глубоким участием). Не вини себя. Ты ведь ни в
чем не виноват.
Кирилл (усмехаясь). А я все думал, что умнее всех! Бегал, убегал, все лишнее выгонял из
головы… Пытался вообразить себе какую-то уверенность. Но все это… черт, что же это…
(трет лоб, как будто пытается что-то вспомнить).
Алла. Ты не трус, Кирилл. Только не вини себя в трусости…
Кирилл (будто в полусне). А? Что? (вставая) Я – что? Я – не трус? Так ты сказала? То есть…
как это?...
Алла. Я просто говорю…
Кирилл. Ты говоришь – не трус? То есть так, да? То есть, ты тоже думаешь, что я… (пауза)
Знал? Но я ведь ничего не знал… Я ведь и правда не верил… Ведь не было никаких
доказательств… Ведь все только с ее слов… А врачи ничего такого не обнаружили… Все
это… были ее фантазии, я знал это… Мне так сказали… Я… это… я ведь даже не видел ее…
Алла. Ты ни в чем не виноват, Кирилл. Ты и не мог…
Кирилл. А в чем мне быть виноватым? Я же не виноват, что… Я верил в то, что мне
сказали. Меня увезли к бабушке Любе и я ведь даже… я не видел сестру… Мне говорили,
она больна… У нее ведь недавно умер отец, такой стресс…
Алла. Не стоит вспоминать, все уже прошло…
Кирилл. Ты думаешь – знал? Нет, нет, я ничего не знал… Я тогда поверил им, взрослым…
Ну а сейчас?...
Алла. Не тебе судить. Кирилл, ты не должен…
Кирилл. Не должен? Не виноват? Не знал? Ну – а сейчас?.. Сейчас что?
Алла. Сейчас – ничего. Все кончено, все уже случилось, Кирилл…
Кирилл. То есть – случилось? Уже? И я – знал?
Алла. Ты ни в чем не виноват, ты не мог судить, ты был…
Кирилл. Но ведь знал? (хватает ее за плечи) Знал?
Алла. Но ведь ты был совсем еще…
Кирилл. Знал! (хватается за голову) Знал! Знал!
Пауза. Кирилл приходит в себя, тяжело дышит.
Кирилл. Он заставил ее поклясться, что она ничего никому не скажет. Она и поклялась. А
потом взяла – и рассказала. Через время, когда мама вернулась из санатория. Если бы
сразу…
Пауза.
Кирилл. Ну что? Теперь повтори. Скажи теперь, что я ни в чем не виноват.
Алла (со слезами в голосе). Ты ни в чем не виноват, Кирилл.
Кирилл. Когда я однажды спросил, почему она плачет, она сказала, что поклялась никому
не говорить. Она сказала, что об этом знает только наш папа, потому что он на небе и
оттуда все видит. Я помню это. Но я умолчал об этом эпизоде. Я испугался, что мне никто
не поверит.
Алла (ахнув). О Господи! (закрывает лицо руками)
Кирилл (усмехнувшись ядовито). Скажи, я ни в чем пред ней не виноват?
Алла. Нет, Кирилл, нет!
Кирилл. Когда меня увозили к бабушке, он подал мне руку. И я пожал ее. Она видела это
из окна. Я не виноват перед ней, да?
Алла. Ты же был еще…
Кирилл. Маленьким? Да, я был ее маленьким братом. У меня только что умер отец, и у
меня был стресс? Мы оба с ней лишились отца. А потом я промолчал, а потом я пожал
руку этой… (сморщившись) И все это время – знал.
Алла. Но ведь доказательств не было…
Кирилл (кричит). Не было? Не было, говоришь? Чего не было? Доказательств? А кому они
нужны к черту? А? Тебе нужны? Или кому – матери нужны? Всем они были нужны, всем
были нужны доказательства, но она не могла ничего доказать… Но теперь будут! Хочешь?!
Хочешь, будут?!
Алла. Но как?..
Кирилл (подходя к ней близко-близко). Скажи, хочешь или нет, а? Будет тебе все, и
доказательства будут, ты только скажи…
Алла. Но теперь-то как?...
Кирилл. О! теперь-то как раз и будут! (смеется коротко) О, будут! Не поздно еще, Аллочка!
Будут доказательства! Еще не поздно! Подожди! Еще не поздно! (уходит)
Алла стоит в оцепенении. Медленно опускается на стул, задумывается.
Алла. Да, Кирилл… Но теперь-то зачем доказательства?..
Сцена 2.
У калитки появляется Ксения, которая выглядит так, будто она не спала трое суток.
Ксения. Алла.
Алла (встает). Ксюша! Где Наталья Анатольевна?
Ксения. В больнице.
Алла. Что случилось?
Ксения. Да.
Алла. Что?
Ксения. Да, случилось.
Алла. Да что, что случилось?
Ксения. А?..
Алла. Ксюша.
Ксения подходит к Алле, обессилено опускается на стул, блуждая взглядом по
сторонам.
Алла (садится напротив). Ксюша. Что случилось с Натальей Анатольевной?
Ксения. Не знаю.
Алла. Почему же она в больнице?
Ксения (пытаясь сосредоточиться). Она… не знаю… она плохо себя почувствовала… Ей
вдруг… стало нехорошо…
Алла. Вы с ней разговаривали?
Ксения (рассеянно). Да. Да, мы разговаривали, да…
Алла. И что ты ей сказала?
Ксения. Я ей рас-сказала. Я ей все рассказала, а она… Она вдруг… Мы разговаривали, да…
Алла. Так что с ней?
Ксения морщиться, как от боли, а потом внезапно, резко берет руки Аллы в свои и
прижимает их к губам.
Алла. Что ты, Ксюша? Не надо…
Ксения (плачет). Прости, прости, прости… Как я тебя тогда… Прости…
Алла. Ксюша, ну что ты?... Перестань… Что ты?...
Ксения. Я ведь не хотела… То есть я хотела, потому что… яд, яд во мне через края, ад этот
вечный внутри, не могу больше… как же хочется вырвать из себя это...
Алла. Ксюша, Ксюша, родная, так ведь не поздно еще… Прости ты всех их, Ксюша… Ну их
всех, пускай они… Пускай они сами, а ты прости…
Ксения. Да? Ты это… правда?
Алла (с жаром). Ну конечно, конечно, правда! Ксюша! Ты и так столько… столько вынесла,
но теперь-то уже зачем…
Ксения. Столько ненавидела, столько не прощала, грех какой безмерный, безразмерный,
глубокий, и уже нечего после всего этого говорить, ничего нельзя говорить…Нет, поздно,
поздно… (продолжает целовать руки и беззвучно плакать) Только ты прости, ты ведь
можешь… Можешь?..
Алла. Что ты такое говоришь?... Ксюша, ну, перестань… Слышишь?
Ксения. Нет, не надо и тебе меня прощать, нет, нет, не прошу у тебя ничего, не надо… Тот
человек – он тоже ничего не просил, зачем ему было просить, у него был скальпель,
острый, медицинский…
Алла. Ксюша, я прошу тебя…
Ксения. Он тоже просил, у бога просил, только лишь наказать просил, и больше ничего…
Жить хотел, а без этого как?..
Алла. Я прошу, умоляю тебя, перестань… Ксюша!
Ксения (вдруг перестав плакать, откинувшись на спинку кресла, после паузы). Алла. А я
ведь все врала. Я все придумала. Ничего не было, он и пальцем меня не тронул. Он даже
не посмотрел на меня.
Алла. Что ты, Ксюша?...
Ксения. Теперь я всем это скажу. И матери скажу, как только она придет в себя. И брату.
Где он? Где брат, я должна ему сказать.
Алла. Он… Не знаю, где он…
Ксения. Я всем теперь скажу, признаюсь, что лгала. Я поклянусь. Понимаешь? Я поклянусь
– и все поверят. Поверят ведь? Поверят. Я поклянусь чем угодно. Чем скажут, чем
попросят.
Алла. Ты не могла все это время…
Ксения. Могла. Мне казалось, что все это было, но я это все выдумала. А у него и в мыслях
не было. А он меня и пальцем не тронул. Это я все сама придумала. Я просто ненавидела
его за то, что он хочет заменить нам папу. И наклеветала. Я думала, мама его выгонит
после этого. И поэтому все, поэтому, клянусь.
Алла. Столько лет?..
Ксения. Лгала.
Пауза.
Ксения. Алла. У тебя ведь жив отец?
Алла. Да.
Ксения. С ним что-то случилось?
Алла. Его подставил один человек на крупную сумму денег, и его посадили.
Ксения (задумчиво). И что же тот человек? Который его подставил? Жив и счастлив?
Алла. Не знаю.
Ксения. Серьезно? Ты даже не знаешь, жив ли он сейчас?
Алла. Честно. Не знаю.
Ксения. И тебе все равно? То есть как, совершенно все равно?
Алла (помолчав). Что с Натальей Анатольевной, Ксюша?
Ксения. А? (тупо и удивленно уставившись куда-то в сторону, как будто не понимая сути
вопроса). С Натальей Анатольевной? С мамой?.. У ней здоровье ни к черту, это верно… Но
ничего, она поправится, она просто…(голос вдруг обрывается) Ей просто нужно отдохнуть,
ей нужно… Знаешь, я ей признаюсь, что все лгала, и тогда… (пауза) Мне кажется, сегодня
она помешалась умом.
Алла (ахнув). О Господи!
Ксения. Но это сегодня, а завтра… я поклянусь ей, я признаюсь… Она не простит, но она
поверит, она поправится… (Пауза) Где Кирилл? Я должна сказать ему.
Ксения встает, но пошатывается, теряет равновесие от слабости, но Алла вовремя
подхватывает ее.
Алла. Ты сейчас так слаба, тебе надо полежать…
Ксения. Я должна сказать Кириллу, чтобы он уж точно знал… Хотя он и так никогда мне не
верил.
Алла. А если бы верил?
Ксения. Но не верил, нет, он и не мог поверить, он видел, что я лгала…
Алла. Ну а если бы?.. То что?
Ксения (несколько удивленно). Как что? Убил бы.
Алла. Бориса? Но ведь… разве смог бы?..
Ксения. Раньше – да. Он был очень смелым мальчиком, отчаянным. Когда папа умер, он
клялся защищать меня. Да, он был смелым мальчиком… Где он сейчас?..
Алла. Ну а сейчас?
Ксения. Что сейчас?
Алла. Ты говоришь – раньше. Ну а сейчас?
Ксения. Сейчас тоже, да… Сейчас тем более…
Алла. Я провожу тебя в дом, ляг, полежи, а я найду Кирилла и приведу его сюда.
Ксения. Но я должна сказать ему… Я ему поклянусь.
Алла. Ксюша, послушай. Я сама найду его, слышишь? Но пока тебе нужно отдохнуть. Ведь
ты просто с ног валишься. А я найду его и приведу сюда, домой.
Ксения. Домой?.. Да, домой… (закрывает глаза) Домой… Мне снился сон, будто я иду
домой, по аллее, а за мной кто-то скрипит сапогами. Может, это был мой отец?
Алла. Пойдем, Ксюша, тебе нужно заснуть.
Ксения. Нет, это был не отец. Нет, что ты? Это был не он… Это был кто-то чужой, и мне
было страшно… Я хотела бежать, но не могла быстро, ноги так и проваливались в снег…
Алла, прости меня, прости… Алла, это был не отец…
Алла кое-как уводит Ксению в дом.
Сцена 3.
Двор пуст. Светает. В калитку входит Кирилл – растрепанный, помятый,
испачканный землей. Садится за стол. Сидит, сгорбившись, уткнувшись взглядом в
одну точку. Из дома выходит Алла. Смотрит на Кирилла с крыльца, потом медленно
подходит к нему, кладет ему руку на плечо. Ее взгляд спокойный и ничего не
выражающий. Кирилл временами будто проваливается в сон.
Алла. Я уложила Ксению. Она в шоковом состоянии из-за матери. Ты знаешь, твою маму
увезли в больницу. Я звонила туда, мне сказали, что она под утро уснула, хотя перед этим
полночи бредила. Я думаю, с ней все будет в порядке. Ксения тоже успокоится, ей только
нужно время. Ей нужно уехать отсюда как можно скорее. Можно отправить ее в какойнибудь санаторий. Куда-нибудь на море. Или лучше в горы. И твоей матери нужно
хорошее лечение. Мы положим ее в хорошую частную клинику – она быстро поправится.
(Пауза) Кирилл, с ними все будет хорошо. Они ни в чем не будут нуждаться. Мы продадим
этот дом и уедем отсюда как можно скорее. Мы с тобой тоже ни в чем не будем
нуждаться, только нужно уехать отсюда. Мы уедем куда-нибудь за границу. А потом
заберем Ксению, когда она поправится. И твою маму мы тоже заберем, она будет жить с
нами.
Пауза.
Кирилл. А Борис?
Алла (удивленно). Борис?
Кирилл. Да, Борис. Где будет он?
Алла (все с тем же удивлением). А где он сейчас, Кирилл?
Кирилл. Не знаю… (Пауза, он закрывает глаза на мгновенье, но потом вздрагивает,
смотрит перед собой) Ах да… Я вспомнил: я видел, как он купался в реке на рассвете.
Алла (кивнув). У него была такая привычка.
Кирилл. И что из этого?
Алла. Он был пьян, да и вообще, в таком возрасте…
Пауза.
Кирилл. Он не был пьян. Он был избит.
Алла (кивнув). Очень может быть. У него было много врагов. О, Кирилл, ты даже не
представляешь, сколько у него было врагов.
Пауза.
Алла. Только не делай глупостей. Только не думай ни о чем. Мы уедем за границу. И
Ксения с нами. Только не делай глупостей, я прошу тебя, Кирилл, не думай ни о чем,
ничего не вспоминай…
Кирилл (снова закрывает глаза). Он кричал что-то про тебя… Последнее, что он кричал, –
это что-то про тебя...
Пауза.
Алла. Ты ни в чем не виноват, Кирилл. Слышишь? Запомни. Ты ни в чем не виноват.
Алла гладит его по волосам. Он не двигается. Занавес.
сентябрь-ноябрь 2011 года
Таня Набродова
bajuka08@rambler.ru