Одесса – мама и ее непальский сын

Вячеслав Воронков, для «Новых Известий»
17 апреля 1999 года
Одесса – мама и ее непальский сын
Королева Елизавета II называла его «мой самый лучший русско-британский подданный»
В нашей стране не так уж много тех, кто побывал в Королевстве Непал, кто видел мудрые и вечные
Гималаи, кто любовался Изумрудной долиной, кто бродил по круто падающим улицам непальских городов.
Добрая
половина
этих
везунчиков
–
среди
альпинистов
нашей
страны,
которым
покорились
восьмитысячники Аннапурна и Джаулагири, Чо Они и Ама-Даблам, сказочный, вечно манящий Эверест. В
столице Непала Катманду альпинисты, как правило, посещают как местную достопримечательность,
кладбище британского посольства, и никто не проходит мимо надгробной плиты, на которой высечен
старинный российский дворянский герб и надпись: «Борис Николаевич Лисаневич. Родился в Одессе 4
октября 1905 года. Умер в Катманду 20 октября 1985 года». Всякий, кто впервые читает эту надпись,
испытывает потрясение, близкое к шоку, как какими ветрами судьбы был заброшен в это загадочное
королевство выходец из России Борис Лисаневич?
- Бóрис, с ударением на первом слоге,- поправляет меня Виктор Кленов, человек, который знает о
Лисаневиче больше всех.
Виктор часто ходил в горы как «лазающий» переводчик. Кандидат в мастера спорта по альпинизму,
владея несколькими языками-английским, французским, итальянским свободно и еще тремя почти
свободно, он, что называется, был нарасхват и бережно «передавался» от одной экспедиции к другой.
Когда он попал в Непал с экспедициями 1996 года на Джаулагири и Аннапурну в 1997-м, он, по его
собственному выражению, нашел «свою Трою» не в горах, а в Тамеле – туристическом гетто Катманду, где
набрел на книги «об уникальном Борисе из России» - француза Мишеля Песселя «Тигр на завтрак», «Горы
остаются молодыми» китайской писательницы Хан Сюин, «Мой Катманду» английского художника
Десмонда Дойча. Ночью, под восточными звездами, на крыше отеля «Нирвана», где обычно сегодня
останавливаются альпинисты, он открывал для себя земляка, о котором мир уже слагал легенды, а на
родине ничего не знали... Жизнь этого человека представляла собой немыслимую фантастическую цепь
приключений, в которой были революция, Париж, балет, охота на слонов, тюрьма, дворцовые перевороты,
выдающиеся деятели эпохи – королева Елизавета II и король Непала, Джавахарлал Неру и первый
покоритель Эвереста новозеландец Эдмунд Хиллари...
Виктор Кленов нашел жену Бориса Лисаневича Ингер, его сына Александра, изучал фотографии семьи,
встречался со многими людьми, знавшими лично Бориса. Француженка Бернадетт Вассо, англичанка
Элизабет Хоули, Джим Эвардс, Н. Рави, Д. Бхагат – ближайшие друзья Лисаневича,-рассказывали, каким
замечательным парнем был выходец из России.
«Одесса осталась в моем сердце на всю жизнь...»
4 октября 1905 года в семье крупного российского конезаводчика Александра Николаевича Лисаневича
родился 4-й сын – Борис. Аристократическая семья военных передала мальчику умение стоически
2
встречать
жизнь.
Портрет
его
прадеда
генерал-лейтенанта
Григория
Ивановича
Лисаневича,
отличившегося при Бородино, находился в Военной галерее Зимнего дворца. Семья Лисаневичей имела
личную переписку с Павлом I, Александром I. (Этот «фонд», покрывшийся слоем временной пыли, тот же
Кленов «откопал» в одесских архивах. Увы, он ни разу никем не был востребован ранее)...
Мальчику Боре была уготована судьба его братьев – кадетский корпус рядом с их домом, где учились все
сыновья Лисаневичей, и ипподром – с другой стороны дома, где лучшими были скаковые лошади
Лисаневичей. Но грянула революция и гражданская война с ее «окаянными днями». Большую семью
ветром перемен разметало по миру. Старший брат Григорий прошел через сито Кронштадского восстания,
а в 1935 году умирает где-то в России. Второй – Михаил – гибнет вместе с кораблем, на котором служил, в
Балтике. Третьему – Александру – в 20-м году удается уйти из Крыма во Францию, и следы его затерялись.
Отец как профессионал был назначен советским правительством директором конезавода на Кубани, но в
1928 году умирает от малярии. Бориса, спасая от голода, берет к себе в балетную труппу дальняя
родственница – руководитель Одесского оперного театра мадам Гамсахурдиа. Стройный, музыкальный
юноша оказался очень способным, и через год он уже на сцене. Пользуется успехом. Он участвовал во
многих спектаклях, вместе с труппой, спасаясь от голода, выезжал на гастроли в теплушках с надписью «8
лошадей или 40 человек». «Голод, тиф, революция рано заставила меня понять относительность всех
ценностей, когда за золотой сервиз можно было получить только буханку хлеба»,- вспоминал Борис. И
равнодушие к деньгам у него осталось на всю жизнь. Он мог за один вечер потерять все свои сбережения
благодаря своей легендарной щедрости или риску игрока. В 19 лет на просмотре в театре Сары Бернар он
впервые в жизни взлетает в двойном пируэте – и покоряет Дягилева.
«Прощай навек, моя Родина...»
Тогда он ещё этого не знал. И не очень-то об этом думал. Весь мир был у его ног. Париж, чарльстон и
короткие юбки, Монпарнас, сюрреализм и кубизм… А он парил в лёгком па на сценах мира, пять лет
общаясь с такими людьми, каждый из которых – легенда. Жан Кокто, Андре Дерен, Анри Матисс, Игорь
Стравинский, Серж Лифарь, Анна Павлова. Лучшими годами жизни называл потом Борис пять лет в балете
Дягилева. «Пикассо, Дали на репетициях частенько рисовали, тут же выбрасывали эскизы, - вспоминал он.
– Можно было бы на этом сделать огромное состояние». Но Борис слишком рано понял относительность
денег. Он рассказывал своим детям: «Сразу после революции продали своих лошадей, выручив 800 млн.
русских, украинских, турецких денег. Маме посоветовали перевести их все в украинские «пятидесятки».
Набили ими полный сундук. А потом пришли «красные» и зима, и оказалось, что ими хорошо разводить
огонь». С тех пор и навсегда он понял – деньги нужны только для того, чтобы их тратить. Не богатство
прельщало его, а праздник, игра, кураж, умение поставить цель, достичь её и получить от этого
удовольствие.
Непредсказуемый, рисковый, он порой принимал молниеносные решения, разворачивающие его жизнь
на 180 градусов. И чем больше преград, тем желаннее цель. Однажды он заходит в ресторан в МонтеКарло проститься перед гастролями с друзьями из труппы Шаляпина. В кармане уже лежат аргентинская
виза и билет на пароход. Но глаза Киры Щербачевой, солистки балета, заставляют о них забыть. Контракт
отослан, билет порван, и снова, теперь уже с женой, гастроли в Италии, Лондоне, Париже. В конце концов
они привели блестящих актеров в Юго-Восточную Азию. Лисаневич был Востоком потрясен, очарован,
покорен.
3
«Я был очарован Востоком»
«Я не мог поверить, что чувство гармонии и красоты, которое я испытывал только на сцене, могло
существовать в реальном мире», - вспоминает Борис. В джунглях Индокитая Борис проводит три
незабываемых месяца. Увлекается королевской охотой. Среди его трофеев 8 леопардов, 6 тигров, 40
буйволов…
Гастроли окончены, надо возвращаться. Но куда? Быть вечным «летучим голландцем» без гражданства
и паспорта? А в Индии, которая открыла ему новый мир, можно получить британский паспорт.
Непредсказуемый Борис…остается и развивает бурную деятельность, далёкую от балета. Начинается
новый этап его жизни. Он создаёт знаменитый «Клуб 300», хоть никогда этим не занимался, - первый англоиндийский клуб и первый, куда допускались женщины. Первый оркестр состоял из двух пианистов и
одного…барабанщика. Из Ниццы прибыл знаменитый шеф-повар Владимир Халецкий, бывший русский
офицер, прославивший ресторан блюдами Бориса – борщ, паштет из рябчиков, бефстроганов и Bombe a la
Boris. Список друзей его на это время занял бы много места: от повара ресторана клуба до короля Непала
Трибхувана, которого Борис «освобождал от золотой клетки невежества» своими рассказами, книгами, а
главное – помог ему вернуться на трон. Король в свою очередь очень хотел видеть Бориса рядом с собой в
Непале. Но приехал туда Лисаневич только в 1953 году со второй женой датчанкой Ингер Пфейфер и двумя
сыновьями – Мишей и Александром. Кира не смогла обходиться без балета и, перебравшись с дочерью
Ксенией в Нью-Йорк, открыла там балетную школу.
А женитьба на Ингер через два года после развода с Кирой произошла по тому же сюжету, что и в
первый раз. Накануне поездки «по делам» увидел среди друзей очаровательную датчанку. Влюбился сразу
и по возвращении через пару недель женился. Эта женщина сумела нести такое непростое бремя, как
жизнь с легендарным, неординарным, непредсказуемым человеком. Она и сейчас живёт только Борисом,
детьми и памятью об их совместной жизни. Как, хоть иногда вспоминает, за последние 15 лет хорошо, если
два вечера побыли наедине – он был нарасхват. Но всё это потом, когда Борис сам создаёт себя как
вторую достопримечательность Непала после Эвереста. А пока они только приехали в Непал – в XV век, в
страну, 200 лет закрытую от мира. Борис был восьмым иностранцем в ней. Тони Хаген – швейцарский
геолог, Питер Ауфшнайтер и Герман Харрер – немецкие альпинисты, авторы «7 лет в Тибете», отец Моран
– «американский лама»…И он, единственный славянин, одессит.
В первую же ночь он встретил на улице Катманду…леопарда. В Изумрудной долине он открыл для себя
Азию Киплинга, смесь Китая и Индии, такой пейзаж, перед которым, по его мнению меркнет Швейцария.
Страна снежных пиков и пагод, тигров и роз, дворцов и богов… Здесь все боги – люди и звери, камни и
деревья. Где даже «намасте» - непальское приветствие – примерно означает: «Я приветствую бога в твоём
лице». Катманду – город, в котором больше храмов и святилищ, чем домов, и богов больше, чем людей.
Город, где непальские девушки обручаются с деревом Бел и, следовательно, никогда не будут вдовами,
ибо брак с мужчиной – это «секонд-хэнд» брак, так как настоящий и единственный муж – только дерево.
Во дворце Рана было 100 комнат и только одна ванная и туалет.
– Как же вы без туалета? – спросил Борис.
– Но сад так велик… - получил ответ.
В Непале не было электричества, газа, керосина, не говоря уже о телефоне и небоскрёбах. И тем не
менее Лисаневич сразу увидел огромные возможности туризма в этой стране, тем более что внимание
4
всего мира уже было приковано к загадочным снежным массивам Аннапурны (Богини Урожая), Дхаулагири
(Белой Богини) и Эвереста. Николай Рерих, Шамбала, место, где родился Будда, гуркхи и кхукри, шерна,
яки и йети… Священный холм Сваямбунатх. Эта страна должна быть открыта миру, решил Борис. Он хотел
«поделиться» Непалом.
Совсем непросто было пробить стену непонимания. Премьер-министр, которого Борис убеждал в
необходимости и важности туризма, только усмехался: «Кому нужен Непал? Что иностранцы будут делать в
средневековой стране?».
Но Борис привык преодолевать трудности. К тому же русская кровь не позволяла сдаваться. Он арендует
дворец, открывает сегодня известный во всем мире отель Royal Hotel. На его территории стал разводить
овощи и фрукты, доселе неслыханные здесь: шпинат, петрушку, морковь, клубнику. Открыл пекарню с
русской печью, обучил персонал носить башмаки, мыть руки и не подавать клиентам воду из «маленьких
белых источников», как они называли туалеты. Он создал суперсовременную для Непала империю туризма
– уникальную, единственную в радиусе 450 миль от Катманду. Его гостей поражало не только здание отеля,
у входа в который их «приветствовали» чучела тигров и крокодилов с разинутой пастью, но и сам его
владелец. «Низкий голос с явным русским акцентом. Громадные руки. Ослепительная, открытая улыбка.
Брови Мефистофеля», - так его описывал Мишель Пессель.
В 1955 году первые туристы – 12 богатейших американок – через агентство Кука обратились к Борису.
Тот не только добился от короля виз для этих первых туристов, но и убедил его самому принять их.
Борис Лисаневич, британский подданный русского происхождения, сумел открыть миру Непал.
«Лорд в изгнании» сам создавал себе имидж
Король Махендра, поражённый интересом к его стране, повелел выдавать визы всем желающим.
Сегодня её можно получить прямо в аэропорту Трибхуван.
И как прорвало плотину… Лисаневич радовался, как ребёнок, что смог «поделиться» красотой,
неповторимостью Изумрудной долины с людьми других стран. Но кто бы знал, чего ему это стоило. Знала
Ингер, верная и терпеливая, надежная спутница жизни.
– Он часто впадал в отчаяние, - вспоминала она. – Ему, скорому на руку одесситу, трудно было
выдерживать неспешность Востока.
Восток коварен. После смерти Трибхувана новый король в результате интриг сажает Бориса в тюрьму,
где он находился без суда и следствия и, главное, без коньяка и бренди (он не пил воду!). Но одессит умел
так очаровывать всех, что и в тюрьме жил в полную силу. Чем поражал многих. Например, жена принца
Басундхара, брата короля, по просьбе Бориса принесла в тюрьму…рогатку. «Я в Одессе был лучшим
стрелком из рогатки», - говорил Борис, распугивая собак под окнами тюрьмы, и радовался, что ещё не
потерял меткость. После ежедневных стычек с тюремщиком добился, чтобы его перевели в одну из комнат
дворца Рана. Жена вспоминает: «Была Пасха, и в шоколадные яйца я влила бренди, а в термос для чая –
ром. Войдя к нему в камеру, хотя трудно было назвать эту просторную комнату камерой, я увидела: за
большим столом, уставленным напитками, вместе с Борисом сидел брат короля принц Басундхара,
фельдмаршал Кешар и ещё кто-то. «Мои друзья не забывают меня, - обнимая, сказал Борис.
– Ингер, я здесь отдыхаю от туристов и непальской бюрократии. Я попрошу их поставить диван для тебя».
«Нет, Борис, произнес фельдмаршал, - ты выйдешь отсюда через неделю. Ведь скоро коронация. Король
уже назначил тебя ответственным за приём почётных гостей». «Пусть вшивый ублюдок, посадивший меня в
5
тюрьму, заботиться о них, - взорвался в припадке русского темперамента Борис. – Я уеду в Калькутту,
открою клуб и стряхну пыль Катманду с моих ног». «Нет, Борис, - снова произнес фельдмаршал, Изумрудная долина уже не отпустит тебя».
Кончилось его заключение тем, что новый король издал-таки указ, где назначает Бориса Лисаневича
ответственным за приём почётных гостей Его Королевского Величества… И Борис с присущей ему
энергией и юмором, преодолевая многочисленные трудности, блестяще справился с поставленной
задачей. Вот только один эпизод. Когда таможней задерживалась доставка алкогольных напитков в Royal
Hotel, где находились 150 аккредитованных корреспондентов со всего мира, Борис диктует письмо
фельдмаршалу Кешару: «Ваше Величество, моё терпение истощилось. Я снова хочу в тюрьму.
Корреспонденты пьют воду, понимаете, ВОДУ?! Если положение не будет исправлено, то коронация
окажется под угрозой».
Royal Hotel Лисаневича становится центром светской и туристической жизни Непала. Кого там только не
принимали. Здесь можно было встретить Агату Кристи, Франсуазу Саган, принца Карлоса. Борис своей
энергией, оптимизмом, обаянием, как магнит, притягивал к себе всех. Швейцарский геолог Тони Хаген,
«американский лама» отец Моран, фельдмаршал Кайзер Рана, принц Акихито и Дж. Неру, советские
космонавты Валентина Терешкова и Андриян Николаев были приняты в этом отеле. Климент Ворошилов
звал соотечественника на Родину. В Союз, вместе «с отелем». На что Борис с одесским юмором ответил: «Предпочитаю иметь билеты в оба конца». А королева Елизавета II назвала его своим самым лучшим
русско-британским подданным. Но это Лисаневичу «недёшево обошлось». На приём Елизаветы II не
прибыло вовремя кое-что из столовых приборов. Борис поставил свои бокалы. Последний тост он
предложил за королеву. Выпил вино и по русскому обычаю бросил бокал через плечо. Все, и королева в
том числе, последовали необычному примеру. И только когда уже вовсю «грохотал» хрусталь, Борис
вспомнил, что это же его бокалы. «Наш человек», - сказали бы в Одессе. Что такое бокалы по сравнению с
тем эффектом, который произвел его тост.
С лёгкой руки Бориса в 50-е – 60-е годы Катманду становится альпинистской столицей мира. А
начинаются и заканчиваются все высокогорные экспедиции во внутреннем святилище альпинизма в
Непале – в баре Yak and Yeti (улыбка йети – снежного человека), открытом при отеле. В разговоре с
обветренными и крепкими людьми Борис молодел душой. Он был незаменимым помощником – делился
знаниями страны и обычаев, помогал получить разрешение на восхождение, был переводчиком
французских и швейцарских экспедиций, «забывая» иногда о неоплаченных счетах.
Его слава бежала впереди него. Когда в 1959 году он с Ингер и детьми поехали на машине из Лондона в
Непал (ну не одесский ли авантюрист!), то на территории Персии, близ Афганистана, его встретили
всадники, которых Лисаневичи приняли за одно из диких племен, какими их пугали.
– Салют, сахиб, – сказали те, – мы вышли защитить вас. Будем сопровождать.
Борису так это понравилось, что в 1960 году они повторили свое автомобильное турне.
Его слава не меркла. И не было сильным преувеличением то, что журнал «Life» ещё в 1959 году назвал
Бориса «второй достопримечательностью в Непале после Эвереста». О нем снимает фильм Жан-Поль
Бельмондо. Они вместе снимаются в фильме Александра Мнушкина «Человек из Гонконга». Ингрид
Бергман дарит ему оборудование для фермы. Роберт Макнамара, бывший министр обороны США, а затем
президент Всемирного банка, пораженный личностью Бориса, предоставляет ему кредит для постройки 5звездочного отеля, который открылся в 1977 году. На следующий год Борис открыл ресторан, названный
своим именем, на улице с поэтическим названием «32 бабочки».
6
Борис Лисаневич был очень рад, что мир открыл для себя Непал. Будучи европейцем по рождению и
воспитанию, впитав в то же время за 40 лет всю мудрость Востока, Борис смог стать тем «мостиком»,
благодаря которому легче решались вопросы обеих сторон. Он так умел быть гостеприимным. Сам гурман,
в своих ресторанах – Yak and Yeti, позже открывшемся «Борисе», который до сих пор любит посещать
король Непала, - он единственный мог накормить…украинским борщом, голубцами, фаршированными
птичьими шейками. Восток не отбил у него вкус к одесской кухне. Сейчас его 60-летняя дочь Ксения,
которая живёт в США (Калифорния), готовится издать книгу рецептов отца.
…В 1985 году 20 октября, прожив, кажется, 10 жизней вместо одной, умер человек, легендарный не
менее, чем Эверест. Остались его жена, хранящая всё, что с ним связано. Остались сыновья. Александр с
женой Кабитой, двумя дочурками – Свет и Звезда – в Катманду. Совсем недавно у них родился сын. Может
быть, назовут Борисом? Ещё один сын Бориса – Михаил – живет в Индии, а Николай – в Копенгагене.
Осталась рождённая и выпестованная им туристическая империя, остались книги и фильмы о нем на
разных языках и в разных странах… И только у нас его практически не знают.
Виктор Кленов нашел «свою Трою». Но только это начало. Он хочет собрать родных и близких Борису
людей здесь, в Одессе. И они этого хотят. Дети, внуки его начали изучать русский язык, а сам Борис всегда
гордился тем, что никакие страны не «стерли» в его речи русский акцент.
Богатый материал о Лисаневиче Виктор Кленов планирует разместить в Одесском муниципальном музее
им. Блещунова. На открытие выставки этим летом в Одессу обещают приехать родственники Бориса, ЖанПоль Бельмондо.
Одесса
Вместо эпилога
Через пару недель Виктор Кленов поедет в Катманду. Он, конечно, придёт к Борису. Расскажет за
Одессу, город, который так нежно и искренне любил человек, прославившийся в далеких гималайских
краях. Тихонько высыпет на могилу подсушенную степными ветрами одесскую землю, вызвавшую на
таможне недоумение. И кто знает, если верил Борис в Богов, которых в Непале больше, чем людей, то
почувствует город детства, который он любил всегда.