Курдин Александр Александрович Аспирант экономического

Курдин Александр Александрович
Аспирант экономического факультета
МГУ им. М. В. Ломоносова
Конкуренция и конкурентная политика в условиях слабой защиты прав
собственности
Конкуренция на рынках товаров и услуг является одной из основ эффективного
функционирования рыночной экономики. Конкурентная политика государства
–
политика, направленная на защиту, поддержку и развитие конкуренции, – часто
становится предметом дискуссий – дискуссий вокруг масштабов, методов и конкретных
задач. Тем не менее, необходимость ее проведения не ставится под сомнение
большинством современных школ экономической науки, за исключением неоавстрийской.
Формирование общих оснований национальной конкурентной политики должно
проводиться с учётом характеристик институциональной среды в стране. Вопросы
конкуренции и конкурентной политики с точки зрения теории сегодня чаще всего
рассматриваются в микроэкономическом контексте, а при прикладном экономическом
анализе – на уровне отдельных отраслевых рынков. Включение в анализ институтов, как
правило, происходит в рамках теории трансакционных издержек или теории контрактов
при
концентрации
внимания
преимущественно
на
микроуровне.
Параметры
институциональной среды при этом исследуются лишь фрагментарно, опять же с позиций
конкретного исследуемого рынка. Вместе с тем анализ институтов на национальном
уровне способен модифицировать подход к конкурентной политике в целом.
Прежде всего, необходимо сформулировать рабочее определение конкуренции.
Существуют различные подходы к пониманию этого термина. Один из них основан на
концепции совершенной конкуренции как рыночной структуры, характеризующейся
известным набором параметров (большое число производителей и потребителей,
отсутствие барьеров входа/выхода, совершенная информация, отсутствие у каждого
участника возможности влиять на цену в одностороннем порядке). Поскольку такая
рыночная структура гарантирует достижение максимальной эффективности рынков,
согласно первой теореме благосостояния Парето (если вынести за скобки провалы рынка),
то центральная роль такого понимания представлялась бы вполне обоснованной в рамках
статического состояния.
Другой подход находит отражение при рассмотрении конкуренции в динамическом
аспекте: он подразумевает поиск новых возможностей для получения положительной
экономической прибыли в условиях соперничества с другими экономическими агентами,
1
занимающими аналогичную позицию на данном рынке или смежных рынках. Это
означает погоню за снижением издержек и повышением эффективности, внедрение
инноваций, поиск новых рыночных ниш и т. п. [Авдашева, Шаститко, 2003]. Данный
подход акцентирует внимание на стимулах к развитию, которые конкуренция даёт
экономическим агентам, тогда как в рамках предыдущей трактовки стимулы к
нововведениям далеко не очевидны – напротив, логически следующая из неё нулевая
экономическая
прибыль
заставила
бы
предпринимателей-конкурентов
серьёзно
усомниться в возможности и целесообразности инноваций. Преимуществом в плане
экономического развития в этом случае, согласно Й. Шумпетеру, обладала бы монополия.
В то же время два этих подхода можно интегрировать на основе понятий
«соперничество», «состязательность». Федеральный закон «О защите конкуренции» от
2006 г. определяет конкуренцию именно как соперничество, при котором исключена или
ограничена возможность одностороннего влияния на условия обращения товара.
Соперничество лежит в основе как статического, так и динамического подхода к
конкуренции.
оговорками,
Термин-синоним
поскольку
он
уже
«состязательность»
«занят»
приходится
концепцией
использовать
«состязательных
с
рынков»,
разработанной У. Баумолем с соавторами [Baumol et al., 1982].
Действительно,
при
наличии
реального
соперничества
между
агентами,
действующими на одной стороне рынка, предпосылки о большом числе конкурентов и
даже об отсутствии барьеров, уже не представляются обязательными для получения
результатов, аналогичных конкурентным: примером является олигополия по Бертрану, в
рамках которой даже два участника при закрытом входе могут оказаться в состоянии
конкурентного равновесия1. Аналогично, ситуация соперничества является стимулом и
для конкуренции в динамическом аспекте, ведь именно наличие соперников не позволяет
предпринимателям останавливаться на достигнутом в момент достижения положительной
экономической прибыли. В то же время отсутствие соперничества (например, при низких
трансакционных издержках заключения сговора и низкой вероятности наказания)
автоматически предотвращает как достижение конкурентного равновесия в статике, так и
постоянную погоню за положительной экономической прибылью в динамике.
В целях повышения операциональности соперничество можно определить как
предпочтение агентами, действующими на одной стороне рынка, некооперативной
стратегии.
Разумеется, наличие лишь одной фирмы на рынке делает условие открытого входа/выхода необходимым
для достижения конкурентного равновесия.
1
2
Следовательно, важным аспектом анализа при оценке конкурентной среды на
рынке или в национальной экономике в целом и при формулировании целей и мер
конкурентной политики является выявление факторов, влияющих на предпочтение
агентами той или иной стратегии при взаимодействии.
Выбор механизма регулирования взаимодействия между экономическими агентами
подробно рассматривается теорией трансакционных издержек. Данная теория часто
обращалась к вопросам вертикального взаимодействия. В то же время вопросы
горизонтальных отношений между потенциальными конкурентами освещены в рамках
теории трансакционных издержек и новой институциональной экономической теории в
целом менее подробно [Фуруботн, Рихтер, 2005, с. 394]. Вместе с тем горизонтальные
взаимодействия также могут изучаться в терминах трансакций и трансакционных
издержек. Горизонтальные трансакции могут производиться, к примеру, в форме
заключения формальных антиконкурентных соглашений, в форме неявных соглашений
[Фуруботн, Рихтер, 2005, с. 371-372], в форме действий в рамках союзов и ассоциаций или
даже просто в форме поддержки статус-кво (при которой стороны де-факто отказываются
от использования своих ресурсов в целях насилия или недобросовестной конкуренции).
Каждая из подобных трансакций проходит в рамках того или иного механизма
управления. Согласно анализу О. Уильямсона [Williamson, 1991], выбор механизма
определяется, прежде всего, контрактными рисками, затрагивающими конкретную
трансакцию. Но при этом роль играют и иные параметры, в частности те, которые
определяют характер среды осуществления трансакции.
Наша гипотеза состоит в том, что одной из характеристик институциональной
среды в стране, оказывающих существенное влияние на интенсивность конкуренции на
национальных рынках, является уровень спецификации и защиты прав собственности,
причём
высокий
уровень
данного
показателя
способствует
более
интенсивной
конкуренции.
В одной из последующих работ О. Уильямсон обратил внимание на то, что случай
отсутствия законности (“lawlessness”), т. е. слабой защиты прав собственности и
контрактных прав со стороны государства, заслуживает отдельного рассмотрения, хотя в
целом взаимодействия экономических агентов в этом случае могут рассматриваться в
рамках традиционных схем теории трансакционных издержкек [Williamson, 2005]. Кроме
этого, вместе с В. Хенишем они привели пример влияния прав собственности на выбор
механизма
управления
трансакциями
в
случае
изменения
параметров
защиты
интеллектуальной собственности: улучшение уровня защиты прав должно привести к
3
большей
роли
межфирменной
контрактации
вместо
внутрифирменной
[Henisz,
Williamson, 1999, p. 264-265].
Далее мы предлагаем распространение этой идеи на анализ конкуренции и её
формализацию на основе модели выбора между дискретными институциональными
альтернативами, первоначально предложенной О. Уильямсоном [Williamson, 1991].
Предположим, что предприниматели должны выбрать способ взаимодействия при
осуществлении
автономно
и
горизонтальных
некооперативно,
трансакций.
что
Во-первых,
соответствует
они
могут
представлениям
действовать
о
свободной
конкуренции, т. е. управлять трансакциями между собой (какие это могут быть
трансакции, мы уже говорили выше) с помощью рыночного механизма. Во-вторых, они
могут объединиться и создать единую фирму. Разумеется, им может быть запрещено
сделать это в явном виде, однако де-факто может быть, к примеру, тайно сформирован
картель, координируемый одним руководителем. В этом случае речь идёт о
формировании иерархии. В-третьих, может быть сформулировано гибридное соглашение,
подразумевающее двух- или трёхстороннее управление – к примеру, о согласованных
действиях со значительной долей автономии сторон.
Рассмотрим выбор между первыми двумя формами.
Каждый из предпринимателей ориентируется на ожидаемую прибыль, задаваемую
следующими уравнениями.
 M   / 9  A  k  uM (E);
(1)
 H   / 8  C  k  pH * FH ,
(2)
где  M - прибыль каждого предпринимателя (фирмы) при рыночном управлении, т. е.
при независимом взаимодействии,  H - прибыль каждого предпринимателя (фирмы) в
случае формирования иерархии, т. е. картеля,  / 9 - прибыль дуополиста по Курно2,  / 8
– прибыль, приходящаяся на каждую фирму в случае картелирования 3, k - уровень
специфичности актива, A и  – соответственно автономные и зависимые от специфичности
актива трансакционные издержки предпринимателей, работающих независимо, C и  –
соответственно автономные и зависимые от специфичности трансакционные издержки
предпринимателей, объединяющихся в иерархию,
u M (E) – ожидаемые издержки,
возникающие вследствие неопределённости в сфере прав собственности между
независимыми контрагентами (взаимодействующими на основе рыночного управления
При независимости предпринимателей предполагается их взаимодействие по Курно.
Стандартное соотношение уровней прибыли члена картеля из двух фирм и дуополиста по Курно в случае
линейной кривой спроса и при неизменных средних издержках.
2
3
4
трансакциями), которые отрицательно зависят от усилий E госслужащего, ответственного
за защиту прав собственности, pH - вероятность наказания за монополизм, FH - размер
штрафа за монополизм.
Отметим, что в соответствии с канонами модели соблюдаются условия [Шаститко,
2010, с. 511]:
A  C;   .
Ключевую роль в данной формулировке играет предположение о том, что слабая
защищённость прав собственности в межфирменных отношениях повышает издержки
рыночного управления и не влияет на трансакционные издержки внутри иерархии.
Пороговое значение специфичности актива, при превышении которого иерархия
будет предпочитаться рыночному управлению, равно

 C  A  u M ( E )  p H FH
72
.
k0 
 
(3)
Очевидно, в такой ситуации при снижении усилий E по защите прав собственности
и соответствующем возрастании
uM (E ) пороговое значение специфичности будет
снижаться, и, следовательно, всё большая часть трансакций будет попадать под действие
иерархического управления. Повышаются шансы
явного или неявного объединения
фирм, т. е. действий в рамках кооперативной стратегии.
Зададим
прибыль
организации,
управляющей
трансакциями
с
помощью
гибридного механизма, следующим образом:
X  


 (1   )  B  k  u X ( E )  p X FX ,
8
9
(4)
где  X - прибыль каждого предпринимателя (фирмы) при гибридном управлении,
  [0;1] - коэффициент, определяющий повышение прибыли от увеличения рыночной
власти, B и  - соответственно автономные и зависимые от специфичности актива
трансакционные издержки предпринимателей, работающих в режиме гибридного
управления, u X (E ) - ожидаемые издержки, возникающие вследствие неопределённости в
сфере прав собственности между рыночными контрагентами, которые отрицательно
зависят от усилий госслужащего,
pX
- вероятность наказания за нестандартную
контрактацию, FX - размер штрафа за нестандартную контрактацию.
Как и в предыдущем случае, соблюдаются условия на коэффициенты:
A  B  C;     .
5
При введении в модель гибридного механизма управления приходится иметь дело
с двумя пороговыми значениями специфичности: k1 соответствует переключению от
рыночной формы взаимоотношений
к гибриду,
k2
- от гибридной формы к
иерархической.
k1 
k2 


 B  A  u X ( E )  u M ( E )  p X FX
72
;
 
(  1)
(5)

 С  B  u X ( E )  p X FX  p H FH
72
.
 
(6)
Рисунок 1.
Зависимость прибыли фирмы от специфичности актива при
разных уровнях усилий госслужащего и разных механизмах управления
трансакциями при
A  2; B  4; C  6;  2;   1;   0,5;   72;   0,5; u M ( E )  u X ( E )   E; E0  1; E1  0;
PH  PX  0,1; FH  2; FX  1.
8
6
Прибыль фирмы
4
2
0
-2
0
0,5
1
1,5
2
2,5
3
3,5
4
4,5
5
5,5
6
Специфичность актива
-4
-6
-8
Рынок, высокий уровень ЗПС
Гибрид, высокий уровень ЗПС
Иерархия
Рынок, низкий уровень ЗПС
Гибрид, низкий уровень ЗПС
Источник: расчёт автора
В этом случае снижение усилий E влечёт за собой уменьшение порогового
значения k 2 , т. е. расширение зоны, в пределах которой иерархия будет более
привлекательной, чем гибрид. Ситуация с выбором между рынком и гибридом сложнее:
6
решение будет зависеть от того, насколько сильно влияние недостаточного уровня
спецификации и защиты прав собственности на каждую из форм.
Пример
при
заданных
значениях
параметров
и
заданных
функциях
u M ( E), u X ( E) проиллюстрирован на рис. 1.
В этом случае при высоких усилиях госслужащего иерархическое управление
приносило положительную прибыль только при самых высоких уровнях специфичности.
После снижения усилий значительно сократилось поле выбора гибридной альтернативы за
счёт повышения привлекательности иерархии, тогда как критерий выбора между рынком
и гибридной структурой остался на прежнем уровне.
Таким образом, недостатки системы защиты прав собственности способны
оказывать непосредственное влияние на выбор предпринимателем оптимальной стратегии
управления трансакциями с другими предпринимателями, работающими на том же рынке.
Подобный анализ можно проводить и в рамках теории прав собственности [Hart,
Moore, 1990; Grossman, Hart, 1986]. Если сделать предпосылку о том, что низкий уровень
защиты прав собственности способствует неполноте контракта, то для предпринимателей
может быть более предпочтительной интеграция в одну фирму с передачей прав
собственности одному из агентов, чем межфирменное взаимодействие.
Существует и другой канал влияния уровня защиты прав собственности на
интенсивность конкуренции. В случае повышения риска экспроприации, который не
может быть минимизирован за счет изменения механизма управления трансакциями (к
примеру, экспроприации со стороны государства), предпринимателю требуется делать
дополнительные инвестиции в частную защиту прав собственности. Эти инвестиции
фактически выполняют роль входных барьеров и автоматически снижают степень
состязательности. Следовательно, в определенных масштабах они выгодны для
действующих участников рынка, которые будут стремиться поддержать существующее
положение вещей в институциональной среде. В то же время наличие значительных
инвестиций, сделанных для входа на рынок и сохранения своих позиций, предотвращает
возможность активной ценовой конкуренции между укоренившимися на рынке
участниками и тем самым облегчает поддержку неявных соглашений между ними.
Подобный эффект на примере производства сигарет в США исследован в [Фуруботн,
Рихтер, 2005, с.371]: в той ситуации производители-олигополисты вынуждены были
инвестировать в рекламу, но инвестиции в частную защиту прав собственности могут
быть рассмотрены подобным образом.
7
Данные эффекты теоретически должны обусловливать негативное влияние слабой
защиты прав собственности на интенсивность конкуренции. Существенность этого
влияния
следует
проверить
эмпирически.
Но
квантифицировать
интенсивность
конкуренции как соперничества на основе традиционных показателей концентрации
невозможно.
В целях эмпирической проверки можно воспользоваться показателями рыночной
власти или их аналогами, как это сделано, к примеру, в работе [Demirgüç-Kunt et al., 2004]
для банковской сферы различных стран мира. Её результаты свидетельствуют о том, что
улучшение защиты прав собственности снижает рыночную власть банков.
Мы в данном анализе избрали иную альтернативу, рассмотрев субъективные
оценки интенсивности конкуренции на основе опросов, проводившихся Всемирным
экономическим форумом (ВЭФ) в 2009 – 2010 гг. среди менеджеров предприятий
различных стран [World Economic Forum, 2010].
В табл. 1 отражены результаты регрессии, где зависимой переменной является
показатель «Интенсивность конкуренции». Он представляет собой средневзвешенные
результаты ответа на вопрос: «Как вы оцениваете интенсивность конкуренции на
национальных рынках Вашей страны? (1 – ограниченная в большинстве отраслей, 7 –
интенсивная в большинстве отраслей)».
Независимые переменные таковы:
 property:
уровень
защиты
прав
собственности
(средневзвешенные
результаты ответа на вопрос ВЭФ: «Как Вы оцениваете защиту прав
собственности, включая финансовые активы, в Вашей стране? (1- очень
слабая, 7 – очень сильная)»;
 lngdp: логарифм ВВП по ППС на душу населения (долл./чел., 2009 г.,
данные МВФ);
 imports: отношение импорта к ВВП (%, 2009 г., данные Всемирного Банка);
 trade_bar: наличие внешнеторговых барьеров (ответ на вопрос ВЭФ: «В
какой степени тарифные и нетарифные ограничения в Вашей стране
препятствуют
свободной
конкуренции
импортных
и
отечественных
товаров? (1 – сильно препятствуют, 7 – не препятствуют)»;
 total_tax: средняя совокупная ставка налогов на предприятие (% от прибыли,
данные Всемирного Банка);
8
 time: время, необходимое для старта бизнес-проекта (дней, данные
doingbusiness.org).
Таблица 1. МНК-регрессии переменной «Интенсивность конкуренции» на
некоторые объясняющие переменные
(1)
(2)
(3)
(4)
(5)
(6)
(7)
property
0,482***
0,412*** 0,412***
0,345*** 0,458***
(15,16)
lngdp
(12,84)
(9,09)
(8,26)
0,326***
0,092***
0,080*
0,195***
0,065*
(10,17)
(2,30)
(1,76)
(5,05)
(1,71)
0,387***
0,191***
(6,02)
(3,05)
imports
(7,17)
-0,004**
(-2,21)
trade_bar
total_tax
-0,001
time
-0,001
(-1,15)
(-0,84)
135
N
139
137
137
114
137
137
0,00
F (prob.)
0,00
0,00
0,00
0,00
0,00
0,00
0,57
R2 adj.
0,57
0,35
0,58
0,57
0,47
0,60
Источник: расчёт автора. * - значимость на 10%-м уровне; ** - на 5%-м
уровне; *** - на 1%-м уровне. В скобках даны значения t-статистик,
скорректированных по Уайту.
Результаты анализа, не противоречащие гипотезе, но не являющиеся, конечно, её
строгим доказательством, показывают, что показатель защиты прав собственности тесно
коррелирован с интенсивностью конкуренции. Статистическая связь сохраняет высокий
уровень
значимости
при
добавлении
в
регрессию
переменных,
традиционно
рассматриваемых как важные детерминанты конкуренции, которые показывают степень
открытости экономики, уровень входных барьеров и тяжесть налогового бремени.
Таким образом, существует несколько механизмов, которые непосредственно
связывают характеристики прав собственности и интенсивность конкуренции в рыночной
экономике. В этой связи важнейшим направлением конкурентной политики государства
становится защита прав собственности: её улучшение способно изменить стимулы и
ограничения экономических агентов в пользу выбора стратегий, способствующих
реальной конкуренции. Параметры защиты прав собственности находятся, как правило,
вне компетенции ФАС и регулируются рядом формальных и неформальных институтов от
уголовного законодательства до судебной практики и правоприменения со стороны
правоохранительных органов. Но модернизация этой системы внесет существенный вклад
и в развитие конкурентной среды.
9
Литература:
1. Авдашева С., Шаститко А. Промышленная и конкурентная политика: проблемы
взаимодействия и уроки для России // Вопросы экономики. 2003. № 9. С. 18-32.
2. Фуруботн Э., Рихтер Р. Институты и экономическая теория: достижения новой
институциональной экономической теории / Пер. под ред. В. С. Катькало, Н. П.
Дроздовой. – СПб: Издат. дом СПбГУ, 2005.
3. Шаститко А. Новая институциональная экономическая теория. – М.: ТЕИС, 2010.
4-е изд.
4. Baumol W., Panzar J., Willig R. Contestable markets and the theory of industry structure.
– N. Y.: Harcourt Brace Jovanovich, 1982.
5. Demirgüç-Kunt A., Laeven L., Levine R. Regulations, Market Structure, Institutions,
and the Cost of Financial Intermediation // Journal of Money, Credit and Banking. 2004.
Vol. 36, No. 3, Part 2. P. 593-622.
6. Grossman S., Hart O. The Costs and Benefits of Ownership: A Theory of Vertical and
Lateral Integration // The Journal of Political Economy. 1986. Vol. 94, No. 4. P. 691719.
7. Hart O., Moore J. Property Rights and the Nature of the Firm // The Journal of Political
Economy. 1990. Vol. 98, No. 6. P. 1119-1158.
8. Williamson O. Comparative Economic Organization: The Analysis of Discrete Structural
Alternatives // Administrative Science Quarterly. 1991. Vol. 36, No. 2. P. 269 – 296.
9. Williamson O. The Economics of Governance // The American Economic Review. 2005.
Vol. 95, No. 2. P. 1-18.
10. World Economic Forum. Global Competitiveness Report 2010 – 2011 / ed. by K.
Schwab. – World Economic Forum, 2009.
10