Утвержден постановлением президиума

Утвержден
постановлением президиума Свердловского
областного суда
от « 29 » августа 2012 года
Бюллетень
судебной практики по уголовным делам
Свердловского областного суда
(второй квартал 2012 года (33))
Бюллетень сформирован на основании материалов судебной практики, содержащихся в нарядах
судебных решений по уголовным делам Свердловского областного суда.
I. Вопросы квалификации преступлений
1. Поскольку действия осужденного, направленные на хищение имущества потерпевшего
(кража банковских карт и снятие с них денег), охватывались единым умыслом, суд необоснованно
квалифицировал их как два самостоятельных преступления.
(Извлечение)
Приговором суда П. осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158, п. «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской
Федерации.
П. признан виновным в совершении кражи имущества, принадлежащего Ж., из сумки, находившейся при
потерпевшей, и кражи денежных средств с использованием банковских карт, похищенных из сумки Ж., с
причинением потерпевшей значительного ущерба.
В кассационной жалобе осужденный просил приговор суда отменить, дело направить на новое
рассмотрение. П. обращал внимание на то, что он похитил у потерпевшей кошелек с находившимися в нем
деньгами и банковскими картами, с которых впоследствии снял часть денег и потратил их на свои нужды. По
мнению П., его действия должны быть квалифицированы по ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации
как единое преступление.
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе осужденного, судебная
коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.
Как установлено органами следствия, кража кошелька совершена осужденным из сумки потерпевшей Ж.
В кошельке находились деньги и банковские карты. С банковских карт осужденный П. снял денежные средства в
сумме 29 000 рублей. При таких обстоятельствах действия П. охватывались единым умыслом на хищение чужого
имущества и оснований для квалификации его действий как двух самостоятельных преступлений не имелось.
Судебная коллегия посчитала необходимым приговор изменить: признать П. виновным в совершении
кражи чужого имущества из сумки, находившейся при потерпевшей, с причинением значительного ущерба и
квалифицировать действия осужденного П. по пп. «в», «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской
Федерации.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 17 мая 2012 года № 22-4700/2012
2. В нарушение требований закона суд квалифицировал действия лица по ч. 1 ст. 232
Уголовного кодекса Российской Федерации как организацию и содержание притона для
потребления наркотических средств, не установив, какие именно действия по организации притона
выполнены обвиняемым.
(Извлечение)
Приговором суда А. осужден по ч. 1 ст. 232 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам
лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
А. признан виновным в том, что организовал и содержал притон для потребления наркотических
средств.
Согласно приговору А. трижды в период с января по июль 2011 года предоставлял квартиру К. Находясь
в данной квартире, А. и К., используя необходимые ингредиенты, с помощью термической обработки и
химической реакции получали наркотические средства - кодеин, дезоморфин, которые потребляли в указанной
квартире путем внутривенных инъекций с использованием медицинских шприцев.
Кроме того, с первой декады июня 2011 года по 28 июля 2011 года с периодичностью три раза в неделю
А. предоставлял квартиру Б. Находясь в данной квартире, А. и Б. также изготавливали наркотические средства кодеин, дезоморфин, которые потребляли в указанной квартире путем внутривенных инъекций с
использованием медицинских шприцев.
Также в июле 2011 года с периодичностью один раз в два дня А. предоставлял квартиру Е., вместе с
которым они изготавливали наркотические средства - кодеин, дезоморфин - и потребляли их в указанной
квартире путем внутривенных инъекций с использованием медицинских шприцев.
Осужденный А., считая приговор суда незаконным, в кассационной жалобе ссылался на то, что
наркотические средства по адресу, указанному в приговоре, не изготавливал и не употреблял, так как проживал
с родителями по другому адресу.
Проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе осужденного,
судебная коллегия нашла приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.
Выводы суда о виновности А. в содержании притона для потребления наркотических средств основаны
на совокупности доказательств, полно и всесторонне исследованных в судебном заседании.
Суд правильно квалифицировал действия А. по ч. 1 ст. 232 Уголовного кодекса Российской Федерации
как содержание притона для потребления наркотических средств.
Вместе с тем вывод суда о виновности А. и в организации притона является необоснованным, так как в
приговоре суда не указано, какие именно действия, направленные на организацию притона, совершил А. и
какие именно обстоятельства свидетельствуют об организации данного притона.
При этом органами предварительного следствия по делу не представлено каких-либо доказательств,
подтверждающих виновность А. в совершении действий, непосредственно направленных на организацию
притона для потребления наркотических средств. По смыслу закона под организацией притона следует
понимать подыскание, приобретение или наем жилого либо нежилого помещения, финансирование, ремонт,
обустройство помещения различными приспособлениями и иные действия, совершенные в целях последующего
использования данного помещения для потребления наркотических средств, то есть в качестве притона.
При изложенных выше обстоятельствах вывод суда о том, что А. организовал притон, не нашел своего
подтверждения в судебном заседании. Поэтому указание суда на организацию А. притона исключено судебной
коллегией из приговора суда.
В связи с уменьшением объема обвинения назначенное А. наказание снижено.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 18 апреля 2012 года № 22-3857/2012
3. Квалифицируя действия осужденного как покушение на незаконный сбыт наркотических
средств, суд не учел, что он приобрел наркотическое средство по просьбе другого лица и на его
деньги, тем самым оказывал помощь в приобретении наркотических средств, но не довел
задуманное до конца по не зависящим от него обстоятельствам, в связи с чем действия
осужденного должны быть квалифицированы как пособничество в покушении на незаконное
приобретение наркотического средства.
(Извлечение)
Приговором суда Я. осужден по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской
Федерации.
Я. признан виновным в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере,
совершенном при изложенных в приговоре обстоятельствах.
В кассационной жалобе осужденный Я. просил отменить приговор суда. В обоснование доводов жалобы
указывал, что с учетом имеющихся в деле доказательств и установленных судом обстоятельств он фактически
являлся посредником при продаже наркотического средства распространителем Х. покупателю П. В связи с этим
просил учесть, что его умыслом охватывалось лишь оказание помощи П. в приобретении наркотического
средства. Обращал внимание на то, что наркотическое средство он приобрел у Х. на деньги, которые передал
ему П. Умысла на сбыт наркотического средства он не имел.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационной жалобы осужденного, судебная
коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.
В соответствии с требованиями ст. ст. 14, 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации
обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при наличии
достоверных доказательств виновности подсудимого, когда по делу исследованы все возникшие версии, а
имеющиеся противоречия выяснены и оценены.
Как видно из представленных материалов, указанные выше требования закона судом по данному
уголовному делу нарушены.
Признавая Я. виновным в покушении на незаконный сбыт наркотических средств, суд первой инстанции
исходил из того, что осужденный в ходе телефонного разговора согласился помочь П., действовавшему в рамках
оперативно-розыскного мероприятия, в приобретении наркотического средства. После этого Я. позвонил Х. и
сообщил ему о своей готовности приобрести наркотическое средство в виде 1 г курительной смеси. Позднее Я.
встретился с П. и сообщил ему о том, что может приобрести для него наркотическое средство. Действуя в
рамках оперативно-розыскного мероприятия, П. передал Я. 1 000 рублей для приобретения такого средства и
сразу договорился с Я. о том, куда нужно приехать для получения наркотического средства. На основании
вышеизложенного суд сделал вывод о том, что наркотическое средство уже находилось у Я. в момент, когда он
договаривался с П. о его передаче.
Однако выводы суда о том, что осужденный до встречи с П. уже имел при себе наркотическое средство,
не основаны на исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре доказательствах.
Как следует из показаний подсудимого Я., данных в судебном заседании, ему позвонил П. и попросил
помочь приобрести наркотическое средство за 1 000 рублей, на что он (Я.) согласился. После этого Я. позвонил
Х., который сразу согласился продать наркотик. Затем Я., предварительно позвонив П., встретился с ним у
кинотеатра и получил от него 1 000 рублей для приобретения наркотика. Здесь же они договорились о времени
и месте передачи наркотического средства. Забрав деньги, Я. встретился с Х. в квартире последнего и отдал ему
деньги в обмен на наркотик. Спустя некоторое время, по пути к заранее назначенному месту встречи с П. для
передачи ему наркотического средства Я. был задержан и доставлен в ОВД, где у него были изъяты пакет с
курительной смесью и оставшиеся деньги в сумме 200 рублей.
Вопреки выводам суда приведенные выше показания осужденного являются последовательными, какихлибо существенных противоречий не содержат.
Доводы осужденного о том, что он действовал исключительно в интересах П., не опровергнуты и
другими имеющимися в материалах дела доказательствами, на которые суд сослался в приговоре, в частности
показаниями свидетеля Х., подтвердившего, что в указанный период времени он продал Я. курительную смесь
за 800 рублей.
Изложенные свидетелем П. обстоятельства передачи им Я. денежных средств в размере 1 000 рублей
подтверждаются исследованными судом данными о проведении оперативно-розыскного мероприятия
«проверочная закупка» и показаниями свидетелей, пояснявших, что П. были выданы денежные средства в
сумме 1 000 рублей на покупку 1 г курительной смеси. В результате оперативно-розыскного мероприятия был
задержан Я., который пришел на встречу с П. и у которого были изъяты деньги в сумме 200 рублей и пакетик с
наркотическим средством.
Сам по себе факт обнаружения у Я. двух купюр из числа ранее выданных П. сотрудниками милиции для
производства проверочной закупки не свидетельствует о причастности Я. к незаконному сбыту наркотических
средств. Подсудимый по этому поводу пояснил в судебном заседании, что он, получив деньги от П. для
приобретения наркотика, часть их, а именно 800 рублей, передал Х. в обмен на наркотик, а 200 рублей оставил
себе. Данное утверждение осужденного ничем не опровергнуто.
Таким образом, доказательств, достоверно подтверждающих, что Я. передал П. принадлежащее ему
наркотическое средство либо действовал на стороне сбытчика, находившегося в квартире, куда осужденный
заходил за наркотическим средством, стороной обвинения в судебном заседании не представлено и судом в
приговоре не приведено.
Суд указанным выше обстоятельствам надлежащей оценки не дал.
Исходя из проанализированных доказательств, имеющихся в уголовном деле, судебная коллегия пришла
к выводу о том, что Я., приобретая наркотическое средство в особо крупном размере по просьбе П. и на его
деньги, оказывал помощь последнему в приобретении наркотических средств, а не сбывал их. При этом данное
преступление не было доведено до конца по не зависящим от Я. обстоятельствам, поскольку П. действовал в
рамках оперативно-розыскного мероприятия, в результате которого наркотическое средство было изъято из
незаконного оборота. При таких обстоятельствах действия Я. следует квалифицировать как пособничество в
покушении на незаконное приобретение без цели сбыта наркотического средства в особо крупном размере.
В связи с вышеизложенным судебная коллегия изменила обжалуемый приговор суда,
переквалифицировала действия Я. с ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации
на ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 20 апреля 2012 года № 22-2487/2012
4. Согласно ч. 1 ст. 134 Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции Федерального
закона от 29 февраля 2012 года № 14-ФЗ лицо, достигшее восемнадцатилетнего возраста, может
быть привлечено к уголовной ответственности в том случае, если им совершено половое сношение
с лицом, которое не достигло как шестнадцатилетнего возраста, так и половой зрелости.
(Извлечение)
Приговором суда от 25 января 2012 года П. осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 134 Уголовного кодекса
Российской Федерации к 1 году лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого
режима.
П. признан виновным в том, что, будучи лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, совершил
покушение на половое сношение с лицом, заведомо не достигшим шестнадцатилетнего возраста, при
обстоятельствах, описанных в приговоре.
В кассационной жалобе осужденный П. выражал несогласие с приговором суда. Указывал, что
преступление он не совершал, явку с повинной написал в результате давления со стороны сотрудников
следственных органов.
Проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия
нашла приговор суда подлежащим отмене по следующим основаниям.
Согласно приговору суда в ходе судебного следствия нашел свое подтверждение факт совершения
осужденным покушения на половое сношение с К., не достигшей шестнадцатилетнего возраста.
Вместе с тем после постановления приговора и до вступления его в законную силу Федеральным
законом от 29 февраля 2012 года № 14-ФЗ диспозиция ч. 1 ст. 134 Уголовного кодекса Российской Федерации
была изменена. Состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 134 Уголовного кодекса Российской Федерации в
новой редакции, образует совершение вышеперечисленных действий с лицом, не достигшим
шестнадцатилетнего возраста и половой зрелости.
Ни в ходе предварительного, ни в ходе судебного следствия не выяснялось, достигла ли потерпевшая
половой зрелости.
На основании изложенного приговор суда отменен с направлением уголовного дела на новое судебное
рассмотрение, в ходе которого суду необходимо исследовать все обстоятельства дела, в том числе вопрос,
касающийся достижения или недостижения потерпевшей половой зрелости, после чего сделать вывод о
виновности либо невиновности П. в совершении преступления, дать правильную юридическую оценку его
действиям с учетом внесенных в Уголовный кодекс Российской Федерации изменений.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 06 апреля 2012 года № 22-3356/2012
5. Часть 1 ст. 191 Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона
от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ предусматривает уголовную ответственность за совершение
действий, связанных с незаконным оборотом драгоценных металлов, природных драгоценных
камней или жемчуга, если эти деяния совершены в крупном размере.
(Извлечение)
Приговором суда от 12 мая 2010 года А. осужден по ч. 1 ст. 191 Уголовного кодекса Российской
Федерации к 6 месяцам исправительных работ с удержанием 10% заработной платы в доход государства.
Этим же приговором отменено условно-досрочное освобождение А. от отбывания наказания по
приговору суда от 27 мая 2003 года.
В соответствии со ст. ст. 70, 71 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности приговоров
путем присоединения к назначенному наказанию части неотбытого наказания по приговору суда от 27 мая 2003
года в виде 2 лет 1 месяца лишения свободы окончательно А. назначено 2 года 3 месяца лишения свободы с
отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
А. обратился в суд с ходатайством о пересмотре приговора от 12 мая 2010 года в связи с изменениями,
внесенными в Уголовный кодекс Российской Федерации Федеральным законом от 07 декабря 2011 года № 420ФЗ. Указал, что деяние, за совершение которого он осужден по ч. 1 ст. 191 Уголовного кодекса Российской
Федерации, декриминализировано и в настоящее время является административным правонарушением. Просил
назначить ему наказание в виде административного штрафа, исключить из приговора указание на назначение
наказания по ст. 70 Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть по совокупности приговоров, и
освободить его из-под стражи.
Обжалуемым постановлением суда осужденному А. отказано в удовлетворении ходатайства.
В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный А. высказывал свое несогласие с
постановлением. Ссылался на то, что Федеральным законом от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ внесены
изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации, в связи с чем совершенное им деяние
декриминализировано и в настоящее время является административным правонарушением. Суд не учел
требования закона, которые улучшают его положение, и тем самым нарушил его права. Осужденный обращал
внимание на то, что уголовно наказуемым деянием, предусмотренным ч. 1 ст. 191 Уголовного кодекса
Российской Федерации в редакции Федерального закона от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ, считается
совершение сделки с природными драгоценными камнями в крупном размере. В его действиях
квалифицирующий признак «в крупном размере» отсутствует.
Проверив судебный материал, обсудив доводы кассационной жалобы осужденного, мнения осужденного
А. и его адвоката, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене по следующим
основаниям.
Приговором суда от 12 мая 2010 года А. признан виновным в хранении, перевозке и реализации
природного рубинового сырья массой 12,86 г, стоимостью 137 548 рублей, то есть в совершении преступления,
предусмотренного ч. 1 ст. 191 Уголовного кодекса Российской Федерации.
В соответствии с Федеральным законом от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ «О внесении изменений в
Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» в
диспозицию ч. 1 ст. 191 Уголовного кодекса Российской Федерации внесены изменения. Уголовно наказуемым
деянием, предусмотренным данной нормой закона в новой редакции, признаются незаконные хранение,
перевозка и реализация природного драгоценного камня, совершенные в крупном размере.
Согласно примечанию к ст. 169 Уголовного кодекса Российской Федерации крупным размером
применительно к ч. 1 ст. 191 Уголовного кодекса Российской Федерации в новой редакции уголовного закона
признается стоимость драгоценных камней, превышающая один миллион пятьсот тысяч рублей. Однако
совершение деяния в таком размере не вменялось осужденному. Кроме того, квалифицирующий признак «в
крупном размере» также не был инкриминирован А.
В соответствии со ст. 10 Уголовного кодекса Российской Федерации новый уголовный закон,
улучшающий положение осужденного А., декриминализирующий содеянное им, подлежит обязательному
применению.
Поскольку действующая редакция ч. 1 ст. 191 Уголовного кодекса Российской Федерации
предусматривает уголовную ответственность только за совершение деяний в крупном размере, действия А. в
настоящее время не содержат признаков уголовно наказуемого деяния.
В связи с указанными обстоятельствами А. освобожден от уголовного наказания, назначенного по ч. 1 ст.
191 Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации ввиду отсутствия в деянии состава преступления.
Кроме того, А. освобожден от наказания, назначенного по совокупности приговоров, поскольку, как
следует из материалов дела, наказание, назначенное по предыдущему приговору от 27 мая 2003 года, им
фактически отбыто.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 18 мая 2012 года № 22-3412/2012
6. В нарушение требований закона суд, признав доказанным совершение описанного в
обвинительном заключении уголовно наказуемого деяния, не дал ему юридической квалификации
и исключил его из обвинения.
(Извлечение)
Приговором суда Д. осужден по п. «а» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам
лишения свободы. На основании ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации назначенное наказание
постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года и возложением ряда обязанностей.
Д. признан виновным в том, что по предварительному сговору совместно с П. открыто похитил у Х. и Т.
денежные средства и имущество, причинив потерпевшим ущерб на сумму 685 рублей.
В судебном заседании Д., которому органом следствия было предъявлено обвинение в совершении
преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации, вину признал
частично, отрицая факт изъятия денежных средств и имущества.
В кассационном представлении прокурор просил отменить приговор суда в отношении Д. и направить
уголовное дело на новое судебное разбирательство. Указал, что суд обоснованно переквалифицировал
совершенное Д. хищение с ч. 1 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации на п. «а» ч. 2 ст. 161
Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку установил, что угроза применения насилия, опасного для
жизни, была высказана не в целях завладения имуществом потерпевших. Однако суд пришел к ошибочному
выводу о том, что, поскольку обвинение по ч. 1 ст. 119 Уголовного кодекса Российской Федерации Д. не
предъявлялось, высказанная угроза не может быть квалифицирована по указанной статье Уголовного кодекса
Российской Федерации. Обвинение, предъявленное Д., включало в себя описание высказанных угроз, показания
о содержании которых, данные Х. и Т. в ходе предварительного следствия, судом признаны достоверными.
Диспозиция ч. 1 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации в соответствующей части является
родственной диспозиции ч. 1 ст. 119 Уголовного кодекса Российской Федерации, поэтому такая
переквалификация не нарушает прав обвиняемого. Исключив из обвинения высказанные Д. угрозы, суд неверно
квалифицировал его деяние, в связи с чем, по мнению прокурора, приговор суда подлежит отмене с
направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство.
В возражениях на кассационное представление адвокат в интересах осужденного Д. просил оставить
кассационное представление без удовлетворения. Адвокат считал, что, поскольку обвинение по ч. 1 ст. 119
Уголовного кодекса Российской Федерации Д. не предъявлялось, в судебном заседании сторона обвинения
квалифицировать действия Д. по данной статье не предлагала, признание судом Д. виновным в совершении
преступления, предусмотренного этой статьей, было бы нарушением пределов судебного разбирательства.
Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении и
возражениях на него, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим отмене по следующим основаниям.
Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что угроза убийством была высказана Д. в адрес
потерпевших не в целях завладения их деньгами и имуществом, а с целью скрыть совершенное и уже
оконченное к моменту высказывания угрозы преступление – открытое хищение чужого имущества. Правильно
установив фактические обстоятельства совершенного Д. хищения, суд обоснованно переквалифицировал его
действия с ч. 1 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации на п. «а» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса
Российской Федерации.
Вместе с тем в кассационном представлении правильно указано, что суд нарушил уголовный закон, не
дав юридической оценки угрозам, высказанным Д. в адрес потерпевших.
Суд признал доказанным факт высказывания угроз, прямо указал в приговоре, что угрозы были
высказаны и применены с целью удержать потерпевших от обращения в правоохранительные органы.
В то же время суд сделал ошибочный вывод о том, что действия Д. не могут быть квалифицированы по
ч. 1 ст. 119 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку совершение преступления, предусмотренного
данной нормой, органом следствия Д. не вменялось. Напротив, в постановлении о привлечении Д. в качестве
обвиняемого, а также в обвинительном заключении характер высказанных Д. угроз подробно описан, то есть
обвинение в высказывании угрозы убийством Д. было предъявлено, но эти угрозы описаны органом следствия
как элемент объективной стороны разбоя.
Суд, признав, что угрозы были высказаны не в целях совершения хищения, переквалифицировал
действия Д. с разбоя на менее тяжкое преступление, однако при этом не имел процессуальных оснований для
того, чтобы оставить угрозу убийством, которая сама по себе является уголовно наказуемым деянием, без
юридической квалификации.
Учитывая уменьшение объема обвинения при исключении из него угрозы убийством, суд был вправе без
нарушения права обвиняемого на защиту квалифицировать эту угрозу по статье, предусматривающей
ответственность за нее. То обстоятельство, что Д. не было предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 119 Уголовного
кодекса Российской Федерации, препятствием для такой переквалификации не является, поскольку фактические
обстоятельства совершенных Д. деяний, их количество и содержание при переквалификации не изменяются, то
есть объем обвинения не увеличивается.
Не было бы нарушением права на защиту и назначение осужденному наказания по совокупности
преступлений, если бы его размер не превысил размера наказания, которое могло быть назначено осужденному
в случае осуждения его по той статье уголовного закона, по которой его деяние квалифицировано органом
следствия.
Таким образом, признав доказанным факт совершения описанного в обвинительном заключении
уголовно наказуемого деяния, но исключив его из обвинения и не дав ему юридической квалификации, суд
неправильно применил уголовный закон, на что указал прокурор в кассационном представлении.
На основании вышеизложенного приговор суда отменен с направлением уголовного дела на новое
судебное разбирательство.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 13 апреля 2012 года № 22-3524/2012
7. Поскольку лицо не имело возможности распорядиться похищенным имуществом по своему
усмотрению, его действия должны квалифицироваться как покушение на хищение чужого
имущества.
(Извлечение)
Приговором суда К. осужден по п. «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам 6
месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
К. признан виновным в открытом хищении чужого имущества, совершенном с применением насилия, не
опасного для жизни и здоровья.
В кассационной жалобе осужденный К. просил приговор отменить, уголовное дело направить на новое
рассмотрение. В обоснование жалобы ссылался на непричастность к совершению преступления.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла приговор
подлежащим изменению по следующим основаниям.
Доводы К. о непричастности к совершению преступления надлежащим образом проверены в судебном
заседании и отвергнуты судом по мотивам, приведенным в приговоре, содержащем ссылки на доказательства.
Так, из показаний потерпевшей П. следует, что, когда она направлялась в гости к родственникам,
обратила внимание на шедшего за ней мужчину, который попытался выхватить из ее рук полиэтиленовый пакет
с продуктами питания и сумку. Пакет порвался и упал, а сумку из рук она не выпустила. Тогда мужчина,
применив физическую силу, повалил ее на землю, рукой закрыл ей рот, так как она кричала, после чего забрал
сумку и побежал. Однако его догнали молодые люди и забрали похищенную сумку.
Данные обстоятельства подтвердили свидетели Д., В. и Г.
Показания свидетелей подробно приведены в приговоре и получили мотивированную оценку суда.
Оценив эти показания в совокупности с другими доказательствами, суд пришел к правильному выводу о
виновности К. в совершении указанного преступления.
Вместе с тем из показаний свидетелей следует, что при попытке скрыться К. был задержан молодыми
людьми, которые были очевидцами преступления. Они забрали похищенную сумку и вернули ее потерпевшей.
Потерпевшая П. подтвердила, что все похищенное было возвращено ей непосредственно после
совершения преступления.
Таким образом, К. фактически находился в зоне видимости преследовавших его лиц, был задержан с
похищенной сумкой в непосредственной близости от места совершения преступления, то есть не имел
возможности распорядиться похищенным по своему усмотрению.
На основании вышеизложенного действия К. переквалифицированы с п. «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного
кодекса Российской Федерации на ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации как
покушение на грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, поскольку
преступление осужденным не было доведено до конца по не зависящим от него обстоятельствам.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 11 мая 2012 года № 22-4344/2012
8. Лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть предметы, добытые преступным путем,
является пособником.
(Извлечение)
Приговором суда В. и К. осуждены по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской
Федерации к штрафу в размере 15 000 рублей каждый.
В. признан виновным в том, что 09 декабря 2011 года вступил в предварительный сговор с водителем К.
на тайное хищение дизельного топлива из автомобиля КрАЗ-250, которым К. управлял в силу трудовых
отношений с ООО «А». В. обещал К. приобрести у него дизельное топливо, заведомо зная, что К. добудет его
преступным путем. В тот же день соучастники совместно слили из топливного бака автомобиля 50 л дизельного
топлива общей стоимостью 1 464 рубля 50 копеек в заранее приготовленные В. канистры, но распорядиться
похищенным не смогли, так как были задержаны сотрудниками службы безопасности.
В кассационной жалобе В. просил изменить приговор суда и переквалифицировать его действия с ч. 3 ст.
30, п. «а» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 175 Уголовного кодекса Российской
Федерации. Указывал на то, что К., по его словам, путем предоставления ложных сведений о пробеге
автомобиля за время работы в ООО «А» присвоил 40 л дизельного топлива. По данным бухгалтерского учета,
дизельное топливо, которое они слили из топливного бака автомобиля, было уже списано и в остатке на
хранении К. не значилось, что подтверждается путевым листом от 09 декабря 2011 года. Следовательно, К.
продал ему уже похищенное им топливо.
В возражениях на кассационную жалобу прокурор просил оставить приговор суда без изменения.
Указывал, что В. в соответствии со своей ролью в преступлении обеспечил К. орудием преступления –
канистрами, сам находился на месте происшествия, подстраховывая соучастника от возможного обнаружения, и
должен был вывезти похищенное имущество. Поэтому оснований для переквалификации деяния не имеется.
Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и возражениях
на нее, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.
Суд, рассматривая уголовное дело в пределах, определенных предъявленным В. и К. обвинением,
правильно установил фактические обстоятельства дела, но дал им неверную юридическую оценку.
Суд установил, что 09 декабря 2011 года К. пообещал В. продать 50 л дизельного топлива из топливного
бака эксплуатируемой им машины, а В. пообещал приобрести указанное топливо в заранее приготовленные для
этой цели канистры. При этом В. знал, что К. добудет топливо преступным путем. Около 16:00 того же дня В.,
заранее пообещав К. приобрести у него дизельное топливо, приехал на территорию котельной, где В. и К.
совместными действиями слили из топливного бака автомобиля КрАЗ-250 в заранее приготовленные В. канистры
50 л дизельного топлива.
Вместе с тем, квалифицируя деяние В. как соисполнительство, суд неправильно применил ч. 5 ст. 33
Уголовного кодекса Российской Федерации. В силу указанной нормы лицо, заранее обещавшее приобрести или
сбыть предметы, добытые преступным путем, является пособником.
Как следует из обвинения, предъявленного В., он заранее обещал К. приобрести у него топливо. В
обвинительном заключении прямо указано, что К. добыл топливо преступным путем, а В. знал об этом.
Следовательно, деяние В., описанное в обвинительном заключении и приговоре суда, являлось
пособничеством в краже, а не исполнением этого преступления.
То обстоятельство, что В. присутствовал на месте происшествия в момент, когда К. сливал топливо из
топливного бака, обусловлено спецификой данного хищения, при совершении которого похищаемое имущество
перемещалось сразу в тару приобретателя. Указанное обстоятельство не свидетельствует о совершении
преступления двумя соисполнителями, поскольку переместить топливо из бака в канистры мог только К., без
участия которого преступление не могло быть совершено. Следовательно, именно К., отвечавший за
рациональное использование выделяемых ему как работнику предприятия горюче-смазочных материалов,
являлся исполнителем преступления.
Поскольку исполнителем преступления являлся один К., из осуждения В. и К. исключен
квалифицирующий признак совершения преступления группой лиц по предварительному сговору.
Таким образом, деяние В. переквалифицировано c ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса
Российской Федерации на ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации как
пособничество в покушении на кражу, то есть тайное хищение чужого имущества.
Действия К. переквалифицированы с ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской
Федерации на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации как покушение на кражу, то
есть тайное хищение чужого имущества.
Поскольку деяния обоих осужденных переквалифицированы на менее строгий уголовный закон, снижено
и назначенное им наказание.
Судебная коллегия признала необоснованными доводы кассационной жалобы В. о том, что к моменту
совершения преступления К. уже окончил хищение топлива, которое пытался продать В., а следовательно, в
деянии последнего содержатся признаки заранее не обещанного приобретения имущества, заведомо добытого
преступным путем.
Как установлено судом, В. получал топливо непосредственно из топливного бака автомобиля, которым в
силу трудовых отношений управлял К., то есть последним похищенное топливо не было слито из бака и
обособлено от топлива, по мнению В., все еще принадлежавшего ООО «А». Следовательно, несмотря на
совершение К. действий, направленных на то, чтобы создать излишки топлива и скрыть их наличие путем
внесения ложных сведений в путевые листы и искажения показаний одометра, хищение было окончено только в
момент извлечения топлива из бака автомобиля. Это происходило в присутствии В., заранее обещавшего
приобрести топливо, в связи с чем оснований для переквалификации совершенного В. преступления с ч. 3 ст.
30, п. «а» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 175 Уголовного кодекса Российской
Федерации не имелось.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 27 апреля 2012 года № 22-4363/2012
9. Решая вопрос о том, является размер наркотического средства крупным или особо
крупным, нужно учитывать, что количество наркотического средства определяется массой всей
смеси, а не сухого остатка.
(Извлечение)
Приговором суда Е. осужден по ч. 1 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции
Федерального закона от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ) к 1 году лишения свободы с отбыванием наказания в
исправительной колонии общего режима.
Е. признан виновным в незаконных приобретении и хранении без цели сбыта наркотического средства –
смеси, содержащей дезоморфин, массой 0,70 г, то есть в крупном размере.
При этом суд в приговоре указал, что не согласен с квалификацией действий осужденного,
предложенной органами предварительного расследования, поскольку при исчислении массы наркотического
средства следует исходить из массы сухого остатка, которая составила 0,70 г, и переквалифицировал действия
осужденного с ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 228 Уголовного кодекса
Российской Федерации, то есть на менее тяжкий состав преступления.
В кассационном представлении прокурор просил отменить приговор, направить дело на новое судебное
рассмотрение в тот же суд в связи с несоответствием выводов суда материалам уголовного дела, незаконной
переквалификацией действий осужденного с ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст.
228 Уголовного кодекса Российской Федерации. Указывал, что при личном досмотре доставленного в отдел
полиции Е. у него был изъят шприц с жидкостью. Первоначально проведенным исследованием было определено
количество наркотического средства - жидкой смеси, содержащей дезоморфин, его масса составила 6,57 г,
масса этого же вещества в высушенном виде составила 0,70 г. Эти обстоятельства подтвердил в своих
показаниях эксперт, заявив, что вещество было высушено позднее в соответствии с внутренними
информационными рекомендациями. По смыслу Постановления Правительства Российской Федерации от 07
февраля 2006 года № 76 «Об утверждении крупного и особо крупного размеров наркотических средств и
психотропных веществ для целей ст. ст. 228, 228.1 и 229 Уголовного кодекса Российской Федерации» вся смесь,
в состав которой входит дезоморфин, является наркотическим средством, а следовательно, его масса не должна
определяться исходя из массы высушенного остатка. Суд в приговоре не мотивировал основания, по которым
отверг представленные стороной обвинения доказательства того, что у Е. был изъят шприц с жидкостью массой
6,57 г.
Осужденный Е. в кассационной жалобе просил приговор суда изменить. Считал, что судом ему было
назначено чрезмерно строгое наказание.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления и кассационной жалобы,
судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим отмене по следующим основаниям.
Согласно п. 3 ч. 1 ст. 379 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации одним из оснований
отмены или изменения приговора в кассационном порядке является неправильное применение уголовного
закона.
В силу п. 2 ст. 382 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации неправильным
применением уголовного закона является применение не той статьи или не тех пункта и (или) части статьи
Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, которые подлежали применению.
Наркотическое средство дезоморфин включено в Список наркотических средств и психотропных
веществ, оборот которых в Российской Федерации запрещен в соответствии с законодательством Российской
Федерации и международными договорами Российской Федерации (список I). Согласно Постановлению
Правительства Российской Федерации от 07 февраля 2006 года № 76 «Об утверждении крупного и особо
крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ для целей ст. ст. 228, 228.1 и 229
Уголовного кодекса Российской Федерации» и разъяснению, данному в Постановлении Пленума Верховного Суда
Российской Федерации от 15 июня 2006 года № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных
с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами», если
наркотическое средство или психотропное вещество, включенное в список I, входит в состав смеси (препарата),
содержащей одно наркотическое средство или психотропное вещество, его размер определяется весом всей
смеси. Таким образом, вся смесь, в состав которой входит дезоморфин, является наркотическим средством.
При этом дезоморфин не относится к числу веществ, количество которых определяется после
высушивания до постоянной массы при температуре +110 - 115 градусов Цельсия.
В соответствии с Федеральным законом от 08 января 1998 года № 3-ФЗ «О наркотических средствах и
психотропных веществах» наркотическими средствами (препаратами) являются смеси веществ в любом
физическом состоянии, содержащие одно или несколько наркотических средств или психотропных веществ,
включенных в Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих
контролю в Российской Федерации. При этом под физическим следует понимать как твердое, так и жидкое
состояние.
Согласно справке о предварительном исследовании вещества, находившегося в изъятом у Е. шприце, оно
представляло собой жидкость массой 6,57 г, содержащую наркотическое средство дезоморфин. Масса этого же
вещества в высушенном виде составила 0,70 г.
Из заключения эксперта следует, что по результатам химической экспертизы масса вещества в
представленной на экспертизу жидкости составила 0,70 г, это вещество относится к наркотическим средствам –
смесям, в состав которых входит дезоморфин.
Из показаний эксперта усматривается, что для проведения первоначального исследования в
криминалистический центр поступил изъятый у Е. шприц с жидкостью, масса которой на момент проведения
исследования составила 6,57 г. Установлено, что находившаяся в шприце жидкость содержала дезоморфин и
являлась наркотическим средством – смесью, в состав которой входит дезоморфин. После этого представленная
на исследование жидкость была высушена до постоянной массы. Масса сухого остатка составила 0,70 г.
В данном случае при квалификации действий обвиняемого судом учитывался размер наркотического
средства, высушенного до постоянной массы, - 0,70 г.
Однако, решая вопрос о том, является размер наркотического средства крупным или особо крупным,
следует исходить из предназначения смеси для немедицинского употребления и учитывать массу не сухого
остатка, а всего раствора, содержащего наркотическое вещество.
При вынесении приговора судом первой инстанции указанные выше обстоятельства не были приняты во
внимание.
На основании вышеизложенного приговор суда отменен, дело направлено на новое судебное
разбирательство в тот же суд в ином составе суда. (см. п. 2 ч. 1 ст. 386 УПК РФ)
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 08 июня 2012 года № 22-5584/2012
II. Вопросы назначения наказания
10. В соответствии с ч. 1 ст. 56 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание в виде
лишения свободы может быть назначено осужденному, совершившему впервые преступление
небольшой тяжести, только если имеются отягчающие наказание обстоятельства или
соответствующей статьей Особенной части указанного Кодекса лишение свободы предусмотрено
как единственный вид наказания.
(Извлечение)
Приговором суда С. осужден по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году лишения
свободы, по ч. 3 ст. 260 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам 6 месяцам лишения свободы. На
основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений назначено
наказание в виде 3 лет лишения свободы. В соответствии со ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации
назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года и возложением на
осужденного ряда обязанностей.
В судебном заседании осужденный вину признал полностью, по его ходатайству уголовное дело
рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.
В кассационном представлении прокурор просил приговор суда изменить ввиду неправильного
применения уголовного закона и чрезмерной суровости назначенного наказания. В обоснование своей просьбы
указывал на то, что С. ранее не судим, отягчающих обстоятельств судом не установлено, а следовательно, в
соответствии со ст. 56 Уголовного кодекса Российской Федерации осужденному не может быть назначено
наказание в виде лишения свободы за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 158 Уголовного
кодекса Российской Федерации, относящегося к преступлениям небольшой тяжести.
Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении,
судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.
Квалификация преступлений по ч. 1 ст. 158, ч. 3 ст. 260 Уголовного кодекса Российской Федерации
соответствует предъявленному обвинению и описанным в приговоре фактическим обстоятельствам дела.
При назначении наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенных
преступлений, сведения о личности осужденного, установил ряд смягчающих обстоятельств и не установил
обстоятельств, отягчающих наказание, на что прямо указал в приговоре.
В силу ч. 1 ст. 56 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07
декабря 2011 года № 420-ФЗ) наказание в виде лишения свободы может быть назначено осужденному,
совершившему впервые преступление небольшой тяжести, только при наличии отягчающих обстоятельств,
предусмотренных ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации, за исключением преступлений,
предусмотренных ч. 1 ст. 228, ч. 1 ст. 231 и ст. 233 того же Кодекса, или только если соответствующей статьей
Особенной части указанного Кодекса лишение свободы предусмотрено как единственный вид наказания.
Решение суда о назначении С. по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации наказания в
виде 1 года лишения свободы приведенным требованиям уголовного закона не соответствует.
Как видно из материалов уголовного дела, С. ранее не судим, то есть является лицом, впервые
совершившим преступление небольшой тяжести, не предусмотренное статьями 228, 231 и 233 Уголовного
кодекса Российской Федерации. За данное преступление уголовным законом предусмотрены иные, кроме
лишения свободы, виды наказания.
При таких обстоятельствах по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации С. не могло быть
назначено наказание в виде лишения свободы Поэтому судебная коллегия посчитала необходимым изменить
приговор в данной части, назначив С. по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание в
виде обязательных работ.
Наказание по ч. 3 ст. 260 Уголовного кодекса Российской Федерации назначено С. в соответствии с
санкцией статьи уголовного закона, и сторонами приговор в этой части не оспаривался.
Исходя из вышеизложенного в соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации и п.
«г» ч. 1 ст. 71 Уголовного кодекса Российской Федерации путем частичного сложения наказания, назначенного
по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, с наказанием, назначенным приговором суда по ч. 3
ст. 260 Уголовного кодекса Российской Федерации, по совокупности преступлений С. назначено окончательное
наказание в виде 2 лет 6 месяцев 20 дней лишения свободы.
На основании ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации назначенное наказание постановлено
считать условным с испытательным сроком 3 года и возложением на осужденного ряда обязанностей.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 13 апреля 2012 года № 22-3507/2012
11. В нарушение требований закона суд, назначая наказание в виде ограничения свободы,
возложил на осужденного обязанности, не предусмотренные ч. 1 ст. 53 Уголовного кодекса
Российской Федерации.
(Извлечение)
Приговором суда Б. осужден по ч. 1 ст. 166 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам
ограничения свободы. Осужденному установлены ограничения в виде запрета на изменение места жительства
без согласия специализированного органа, осуществляющего надзор за отбыванием наказания (УИИ), запрета
на выезд за пределы городского округа. Суд также обязал Б. в течение указанного срока 2 раза в месяц
являться для регистрации в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за
отбыванием осужденным наказания в виде ограничения свободы, в дни, определенные данным органом,
трудоустроиться, не появляться в общественных местах после 22:00.
В судебном заседании Б. вину в совершении преступления признал полностью. Уголовное дело
рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.
В кассационном представлении прокурор просил приговор суда отменить, уголовное дело направить на
новое судебное рассмотрение. По мнению прокурора, суд назначил осужденному чрезмерно мягкое наказание.
Кроме того, прокурор указывал на нарушение судом положений ст. 53 Уголовного кодекса Российской
Федерации: на осужденного были возложены обязанности трудоустроиться и не появляться в общественных
местах после 22:00, хотя подобные обязанности для лиц, осужденных к ограничению свободы, законом не
предусмотрены.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла
приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.
Требования, предъявляемые к особому порядку судебного разбирательства, судом при рассмотрении
уголовного дела в отношении Б. были соблюдены.
Суд пришел к правильному выводу о том, что обвинение, с которым Б. согласился, является
обоснованным, подтверждается собранными доказательствами, и верно квалифицировал действия осужденного.
Решение суда о назначении Б. наказания, определенного в рамках санкции статьи уголовного закона, по
которой он осужден, подробно и убедительно мотивировано в приговоре.
Вместе с тем суд возложил на осужденного не предусмотренные ч. 1 ст. 53 Уголовного кодекса
Российской Федерации обязанности трудоустроиться и не появляться в общественных местах после 22:00, что
судебная коллегия признала недопустимым, поскольку установленный в указанной норме уголовного закона
перечень ограничений расширению не подлежит.
На основании вышеизложенного приговор суда в отношении Б. изменен: из приговора исключены
назначенные осужденному ограничения в виде обязанностей трудоустроиться и не появляться в общественных
местах после 22:00.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 13 апреля 2012 года № 22-3558/2012
12. Придя к выводу о возможности применения при назначении наказания положений ч. 3 ст.
68 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд назначил осужденному чрезмерно суровое
наказание, что повлекло изменение приговора.
(Извлечение)
Приговором суда от 08 февраля 2012 года Т., ранее судимая, осуждена по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного
кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ) к 1 году 6
месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
В судебном заседании Т. вину в совершении указанного преступления признала полностью, уголовное
дело по ее ходатайству рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.
В кассационной жалобе осужденная Т. просила изменить приговор, снизить назначенное ей наказание.
Указывала на то, что при назначении наказания суд не в полной мере учел смягчающие обстоятельства, а
именно: мнение потерпевшей, не настаивавшей на назначении строгого наказания, принятие осужденной мер
по возмещению вреда, отсутствие тяжких последствий.
В кассационном представлении прокурор просил изменить приговор и снизить назначенное осужденной
наказание. По мнению прокурора, придя к выводу о возможности применения в отношении Т. положений ч. 3 ст.
68 Уголовного кодекса Российской Федерации и определения наказания без учета рецидива преступлений, суд
назначил осужденной чрезмерно суровое наказание, чем нарушил уголовный закон.
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и кассационном
представлении, судебная коллегия нашла приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.
Выводы суда о виновности Т. в совершении кражи с причинением значительного ущерба гражданину
основаны на доказательствах, представленных органами предварительного следствия. Действия Т. правильно
квалифицированы по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального
закона от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ).
Дело рассмотрено судом в особом порядке судебного разбирательства с соблюдением требований ст. 316
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Из материалов дела усматривается, что в действиях Т. имеется рецидив преступлений, в связи с чем при
условии рассмотрения уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства назначенное ей наказание
не может быть ниже 1 года 1 месяца 10 дней.
Вместе с тем при назначении Т. наказания с учетом совокупности смягчающих обстоятельств суд первой
инстанции пришел к выводу о возможности применения к осужденной положений ч. 3 ст. 68 Уголовного кодекса
Российской Федерации, однако фактически назначил 1 год 6 месяцев лишения свободы, то есть определил
наказание в размере, превышающем нижний предел наказания, которое могло быть назначено в этих условиях с
учетом рецидива преступлений.
На основании вышеизложенного приговор суда изменен: наказание, назначенное Т. по п. «в» ч. 2 ст. 158
Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07 декабря 2011 года № 420ФЗ), снижено до 1 года лишения свободы, отбывание наказания назначено в исправительной колонии общего
режима.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 25 апреля 2012 года № 22-4240/2012
13. В соответствии с п. «в» ч. 4 ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации при
признании рецидива преступлений не учитываются судимости за преступления, осуждение за
которые признавалось условным, если условное осуждение не отменялось и лицо не направлялось
для отбывания наказания в места лишения свободы.
(Извлечение)
Приговором суда Г. осужден по пп. «а», «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2
годам 6 месяцам лишения свободы, по п. «а» ч. 2 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году
лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации путем частичного
сложения наказаний назначено 3 года лишения свободы. В соответствии с ч. 5 ст. 74 Уголовного кодекса
Российской Федерации отменено условное осуждение Г. по приговору от 29 апреля 2010 года. На основании ст.
70 Уголовного кодекса Российской Федерации к вновь назначенному наказанию частично присоединено
наказание по этому приговору, и окончательно по совокупности приговоров определено 3 года 6 месяцев
лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
В кассационном представлении прокурор просил приговор в отношении Г. изменить, смягчить
назначенное ему наказание. Ссылаясь на положения ч. 4 ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации,
утверждал, что суд необоснованно признал отягчающим наказание Г. обстоятельством рецидив преступлений,
поскольку предыдущим приговором наказание в виде лишения свободы назначалось Г. на основании ст. 73
Уголовного кодекса Российской Федерации условно с испытательным сроком.
В кассационной жалобе осужденный Г. просил назначить ему менее суровое наказание. Осужденный
указывал, что полностью признал вину, раскаялся, написал явку с повинной, принес извинения потерпевшему,
который его простил, возместил потерпевшему моральный вред и материальный ущерб, положительно
характеризуется по месту жительства и по месту работы. Ссылаясь на п. «в» ч. 4 ст. 18 Уголовного кодекса
Российской Федерации, указывал на необоснованность признания в его действиях рецидива преступлений, что
повлияло на размер назначенного ему наказания.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и кассационного представления,
судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.
Выводы суда о виновности Г. в совершении преступных действий, за которые он осужден, соответствуют
фактическим обстоятельствам дела и основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах, полно
и правильно изложенных и оцененных в приговоре.
Суд обоснованно назначил Г. наказание в виде реального лишения свободы. Вместе с тем, как верно
указано в кассационном представлении прокурора и кассационной жалобе осужденного Г., суд ошибочно
признал наличие в действиях осужденного рецидива преступлений.
В соответствии с п. «в» ч. 4 ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации при признании рецидива
преступлений не учитываются судимости за преступления, осуждение за которые признавалось условным, если
условное осуждение не отменялось и лицо не направлялось для отбывания наказания в места лишения свободы.
Как следует из материалов дела, условное осуждение Г. по предыдущему приговору до момента
совершения им нового преступления не отменялось и в места лишения свободы он не направлялся.
На основании вышеизложенного из приговора суда исключены указания на признание в действиях Г.
рецидива преступлений и назначение ему наказания в соответствии с ч. 2 ст. 68 Уголовного кодекса Российской
Федерации. Снижено наказание, назначенное Г. за каждое из совершенных преступлений, по их совокупности и
по совокупности приговоров.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 23 мая 2012 года № 22-4957/2012
14. Установив наличие чистосердечного признания обвиняемого, суд необоснованно не
признал его в качестве явки с повинной, что повлекло назначение чрезмерно сурового наказания.
(Извлечение)
Приговором суда Е. осужден по пп. «а», «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2
годам лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 год с отбыванием наказания в исправительной
колонии строгого режима.
В судебном заседании Е. вину признал полностью. По его ходатайству, заявленному добровольно после
консультации с защитником, дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.
В кассационном представлении прокурор просил изменить приговор суда, признать в качестве
смягчающего наказание обстоятельства чистосердечное признание, написанное подсудимым.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла
приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.
Основания применения особого порядка принятия судебного решения судом проверены, порядок
заявления ходатайства, проведения судебного заседания и постановления приговора соблюден.
Суд обоснованно признал Е. виновным в совершении преступления и правильно квалифицировал его
действия по пп. «а», «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации.
В соответствии с требованиями ст. 60 Уголовного кодекса Российской Федерации при назначении Е.
наказания суд учел характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности виновного,
смягчающие, отягчающие и иные обстоятельства, установленные по делу и известные суду на момент
постановления приговора.
Суд верно установил наличие в действиях Е. отягчающего обстоятельства – рецидива преступлений.
Смягчающими обстоятельствами суд признал наличие на иждивении Е. малолетнего ребенка,
добровольное возмещение осужденным имущественного ущерба.
Однако суд первой инстанции не принял во внимание, что в материалах дела имеется чистосердечное
признание Е., которое исследовалось в ходе судебного заседания. Данное признание следует расценивать как
явку с повинной ввиду того, что, несмотря на задержание Е. после совершения преступления, об
обстоятельствах преступления, участии Е. в нем стало известно из данного документа.
На основании вышеизложенного приговор суда изменен, а назначенное Е. наказание снижено.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 23 мая 2012 года № 22-4960/2012
15. Судебная коллегия исключила из описательно-мотивировочной части приговора указание
суда на наличие у подсудимого судимости за совершение особо тяжкого преступления, поскольку
он был осужден за преступление, совершенное до введения в действие Уголовного кодекса
Российской Федерации, когда в законе отсутствовало понятие особо тяжкого преступления.
(Извлечение)
Приговором суда К., ранее судимый:
1) 18 мая 1994 года по ст. 103, пп. «г», «е» ст. 102, ч. 2 ст. 149, ст. 40 Уголовного кодекса РСФСР к 14
годам лишения свободы, освобожденный 14 мая 2004 года по постановлению суда условно-досрочно на 3 года 7
месяцев 5 дней,
2) 11 августа 2005 года по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158, ст. 70 Уголовного кодекса Российской Федерации к 4
годам лишения свободы, освобожденный 05 мая 2009 года по отбытии наказания,
3) 15 марта 2010 года по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году 6
месяцам лишения свободы, освобожденный 14 сентября 2011 года по отбытии наказания,
осужден по ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году 4 месяцам лишения свободы
с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.
В кассационном представлении прокурор, не оспаривая вид и размер назначенного К. наказания, просил
изменить приговор суда, исключить из него ссылку на наличие у К. судимости за совершение особо тяжких
преступлений по приговору суда от 18 мая 1994 года. Указывал, что на тот момент действовал Уголовный кодекс
РСФСР, в котором отсутствовало понятие особо тяжкого преступления.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла
приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.
По настоящему делу судья пришел к выводу о том, что обвинение, с которым согласился К.,
обоснованно, подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу, имеются условия для
постановления приговора без проведения судебного разбирательства.
Наказание осужденному назначено с учетом характера и степени общественной опасности содеянного,
данных о его личности, в соответствии с законом.
Судом учтены обстоятельства, смягчающие наказание осужденного, в связи с чем назначенный ему срок
лишения свободы значительно ниже максимального срока, предусмотренного законом. Также учтены
требования ч. 7 ст. 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующей размер
наказания при рассмотрении дела в особом порядке судебного разбирательства.
Вид исправительного учреждения правильно определен судом в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58
Уголовного кодекса Российской Федерации.
Вместе с тем, как обоснованно указано в кассационном представлении прокурора, ссылка суда на
наличие у К. судимости за совершение особо тяжких преступлений по приговору от 18 мая 1994 года подлежит
исключению из приговора, поскольку на момент постановления приговора от 18 мая 1994 года действовал
Уголовный кодекс РСФСР, который не предусматривал категории особо тяжких преступлений, и преступления,
предусмотренные ст. ст. 102, 103 Уголовного кодекса РСФСР, относились к категории тяжких преступлений.
Вместе с тем внесение указанного изменения в приговор не может рассматриваться как основание для
изменения срока назначенного виновному наказания.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 04 апреля 2012 года № 22-3309/2012
III. Процессуальные вопросы
16. Согласно ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации возвращение
уголовного дела прокурору не может быть связано с восполнением неполноты произведенного
предварительного следствия, а расширение объема ранее предъявленного лицу обвинения
недопустимо, поскольку ухудшает его положение.
(Извлечение)
Приговором суда К. осужден по п. «в» ч. 4 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации (в
редакции Федерального закона от 27 декабря 2009 года № 377-ФЗ) к 12 годам лишения свободы со штрафом в
размере 100 000 рублей, по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального
закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ) к 12 годам лишения свободы. В соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного
кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний
окончательно назначено 20 лет лишения свободы со штрафом в размере 100 000 рублей с отбыванием
наказания в исправительной колонии особого режима.
К. признан виновным в разбое, то есть нападении в целях хищения чужого имущества, совершенном с
применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с незаконным проникновением в помещение, в крупном
размере, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а также в умышленном причинении тяжкого
вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенном в отношении лица в связи с осуществлением им
служебной деятельности, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего.
В кассационном представлении прокурор просил приговор суда изменить, исключить из объема
обвинения по ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации квалифицирующий признак «с незаконным
проникновением в помещение» как неправомерно вмененный органами предварительного следствия после
направления уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской
Федерации. В связи с этим прокурор просил снизить наказание, назначенное осужденному К. по п. «в» ч. 4 ст.
162 Уголовного кодекса Российской Федерации, до 11 лет 6 месяцев лишения свободы, а наказание,
назначенное на основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений,
до 19 лет 6 месяцев лишения свободы.
В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный К. и его защитник указывали на
необоснованность и несправедливость приговора. По мнению осужденного, суд неправильно квалифицировал
его действия по п. «в» ч. 4 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку на территории ОАО
«У» он оказался с согласия сторожа М. Кроме того, в его действиях отсутствовали признаки нападения на
потерпевшую в целях завладения имуществом: имущество предприятия он похитил тайно, а следовательно,
действия К. в этой части должны быть квалифицированы как кража. Также осужденный и его адвокат обращали
внимание на то, что при квалификации действий К. по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации
суд неправомерно вменил квалифицирующий признак совершения преступления в отношении лица в связи с
осуществлением им служебной деятельности, так как в материалах дела отсутствуют доказательства,
подтверждающие, что в обязанности М. входила охрана объектов и имущества предприятия.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб и представления, судебная коллегия
нашла приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.
Вывод суда о виновности К. в разбойном нападении и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью,
опасного для жизни человека, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшей М., основан на
исследованных в судебном заседании доказательствах, которым в приговоре дана правильная оценка в
соответствии с требованиями ст. 88 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Так, суд установил, что в ночное время, когда территория ОАО «У» охранялась сторожем М., К., введя
сторожа в заблуждение, проник в бытовое помещение предприятия. В целях хищения имущества общества К.
напал на сторожа М., связал ей руки и ноги брюками и проволокой. Затем, действуя открыто, загрузил в кузов
принадлежащей предприятию автомашины КамАЗ стоимостью 200 000 рублей находившееся в помещении цеха
имущество ОАО «У» на общую сумму 152 469 рублей 59 копеек. Вернувшись в бытовое помещение, в
присутствии связанной потерпевшей похитил принадлежащую предприятию трубку телефакса стоимостью 7 390
рублей. После этого в целях удержания похищенного К. взял находившийся в бытовом помещении отрезок
металлической трубы и умышленно нанес им не менее семи ударов по голове потерпевшей, причинив тяжкий
вред здоровью, отчего М. скончалась на месте происшествия. Затем К. завладел сотовым телефоном
потерпевшей М. стоимостью 500 рублей и на похищенной автомашине КамАЗ с похищенным имуществом
скрылся с места преступления, причинив ОАО «У» ущерб на общую сумму 359 859 рублей 59 копеек, что
является крупным размером.
Суд правильно квалифицировал указанные действия осужденного К. по п. «в» ч. 4 ст. 162 и ч. 4 ст. 111
Уголовного кодекса Российской Федерации.
Вместе с тем, как следует из материалов уголовного дела, при квалификации действий К. как разбоя
квалифицирующий признак «с незаконным проникновением в помещение» на стадии предварительного
следствия ему не вменялся.
Данный квалифицирующий признак был вменен К. органами предварительного следствия после того, как
уголовное дело было возвращено судом прокурору в порядке ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации.
Однако в силу ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации возвращение
уголовного дела прокурору не может быть связано с восполнением неполноты произведенного
предварительного следствия, а расширение объема ранее предъявленного лицу обвинения недопустимо,
поскольку это ухудшает его положение.
При таких обстоятельствах судебная коллегия посчитала необходимым исключить из объема осуждения
К. в части совершения разбойного нападения квалифицирующий признак «с незаконным проникновением в
помещение».
Квалифицирующий признак умышленного причинения лицу тяжкого вреда здоровью в связи с
осуществлением данным лицом служебной деятельности нашел подтверждение в судебном заседании, так как
действия М. по охране имущества предприятия входят в круг служебных обязанностей сторожа.
Поскольку исключение квалифицирующего признака преступления уменьшает объем обвинения,
назначенное К. по п. «в» ч. 4 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание снижено до 11 лет
лишения свободы со штрафом в размере 100 000 рублей.
На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений,
предусмотренных п. «в» ч. 4 ст. 162 и ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, путем частичного
сложения наказаний окончательно назначено 19 лет лишения свободы со штрафом в размере 100 000 рублей с
отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 11 мая 2012 года № 22-2872/2012
17. Отказ от защитника в ходе предварительного слушания не лишает подсудимого права
воспользоваться помощью защитника при рассмотрении уголовного дела по существу.
(Извлечение)
Приговором суда И. осужден по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации к 12 годам
лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
В кассационной жалобе осужденный И. просил отменить приговор суда, мотивируя свою просьбу тем,
что при рассмотрении уголовного дела по существу ему не был предоставлен адвокат. Отсутствие адвоката в
ходе судебного разбирательства судья обосновал отказом И. от адвоката, заявленным в ходе предварительного
слушания. По мнению И., такое решение судьи является незаконным, поскольку от участия адвоката в ходе
судебного разбирательства он не отказывался.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы осужденного, судебная коллегия
нашла приговор суда подлежащим отмене.
В соответствии с п. 8 ч. 4 ст. 47 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обвиняемый
вправе пользоваться помощью защитника, в том числе бесплатно в случаях, предусмотренных указанным
Кодексом.
Согласно ст. 267 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в ходе судебного
разбирательства председательствующий разъясняет подсудимому в судебном заседании его права,
предусмотренные ст. 47 названного Кодекса и ст. 82.1 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Из материалов уголовного дела следует, что в ходе судебного разбирательства адвокат судом
подсудимому И. не предоставлялся. Ордера адвоката в деле не имеется.
Из протокола судебного заседания следует, что процессуальные права участникам процесса разъяснены
и понятны им. При этом указание на то, что в соответствии со ст. 267 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации подсудимому И. разъяснены его права, предусмотренные ст. 47 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации и ст. 82.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, в
протоколе судебного заседания отсутствует. Суд не выяснял у подсудимого И., имеется ли у него адвокат по
соглашению, нуждается ли он в адвокате по назначению суда.
Кроме того, согласно ст. 52 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации отказ от
защитника допускается только по инициативе подозреваемого или обвиняемого и заявляется в письменном
виде. Однако заявления подсудимого И. об отказе от адвоката в материалах дела не имеется.
При этом отказ от адвоката, предоставленного подсудимому И. по назначению суда, заявленный на
стадии предварительного слушания, зафиксированный в протоколе судебного заседания, не является отказом
подсудимого от защиты в ходе судебного разбирательства при рассмотрении уголовного дела по существу.
При таких обстоятельствах судебная коллегия посчитала обоснованными доводы кассационной жалобы
И. в части нарушения его права на судебную защиту, поскольку при рассмотрении уголовного дела по существу
адвокат подсудимому не предоставлялся, отказ от адвоката, как и от защиты вообще, в письменном виде И. не
заявлялся.
На основании вышеизложенного приговор суда отменен, уголовное дело направлено на новое судебное
рассмотрение.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 04 апреля 2012 года № 22-3289/2012
18. Нарушение прав подсудимого как гражданского ответчика в ходе судебного
разбирательства по уголовному делу повлекло отмену приговора суда в части разрешения
гражданского иска.
(Извлечение)
Приговором суда К. осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации к 6
годам 2 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Постановлено взыскать с К. в пользу Территориального фонда обязательного медицинского страхования
Свердловской области 54 403 рубля 44 копейки.
В кассационной жалобе осужденный К. выражал несогласие с приговором суда в части удовлетворения
исковых требований, заявленных прокурором. Обращал внимание на то, что исковые требования были заявлены
в судебном заседании, однако копия искового заявления ему вручена не была, перерыв в судебном заседании
для ознакомления с исковыми требованиями не объявлялся, поэтому он был лишен возможности обосновать
свою позицию. В связи с допущенными нарушениями его прав как гражданского ответчика просил приговор суда
в части гражданского иска отменить, дело направить на новое судебное разбирательство в порядке
гражданского судопроизводства.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная
коллегия пришла к следующему.
Выводы суда о виновности К. в покушении на убийство потерпевшего Б. соответствуют фактическим
обстоятельствам дела, основаны на доказательствах, проверенных в судебном заседании и подробно
изложенных в приговоре, где им дана надлежащая оценка.
Вместе с тем доводы осужденного о нарушении судом его прав при рассмотрении в уголовном
судопроизводстве гражданского иска прокурора признаны заслуживающими внимания.
Несмотря на то, что процедура рассмотрения гражданского иска в уголовном судопроизводстве
несколько упрощена, права гражданского ответчика нарушаться не должны.
В соответствии с ч. 2 ст. 54 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации гражданский
ответчик вправе знать суть иска, возражать против иска, давать показания по существу иска, выступать в
судебных прениях.
Вместе с тем, как следует из материалов дела и протоколов судебных заседаний, указанные выше права
К. как гражданского ответчика при рассмотрении дела были нарушены.
Исковое заявление прокурора в интересах Территориального фонда обязательного медицинского
страхования Свердловской области появилось в материалах дела после того, как осужденный ознакомился с
материалами дела в порядке ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Согласно
имеющейся в деле расписке копия искового заявления осужденному не вручалась. Ни органами следствия, ни
судом осужденный не признавался гражданским ответчиком, и права гражданского ответчика ему не
разъяснялись. Более того, в судебном заседании осужденный по существу иска не опрашивался, возможность
выступить в прениях как гражданскому ответчику ему не предоставлялась.
При таких обстоятельствах приговор суда в части разрешения гражданского иска прокурора в интересах
Территориального фонда обязательного медицинского страхования Свердловской области о взыскании с
осужденного К. 54 403 рублей 44 копеек отменен, материалы дела в этой части направлены на новое
рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 13 апреля 2012 года № 22-3518/2012
19. Выявление в ходе судебного разбирательства оснований для прекращения уголовного
дела не освобождает суд от необходимости выяснения позиций сторон по данному делу и
исследования представленных ими доводов.
(Извлечение)
А. обратился к мировому судье в порядке частного обвинения с заявлением о привлечении П. к
уголовной ответственности по ч. 1 ст. 130 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Постановлением мирового судьи от 21 декабря 2011 года уголовное дело в отношении П., обвиняемого в
совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 130 Уголовного кодекса Российской Федерации,
прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с
принятием закона, устраняющего преступность деяния.
По результатам апелляционного рассмотрения уголовного дела постановлением суда от 21 февраля 2012
года постановление мирового судьи оставлено без изменения, апелляционная жалоба – без удовлетворения.
В кассационной жалобе П. просил отменить постановление суда апелляционной инстанции, уголовное
дело в отношении его прекратить на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской
Федерации. Автор жалобы полагал, что доказательств его виновности в совершении инкриминируемого деяния
в материалах дела не имеется, а поэтому уголовное дело подлежало прекращению в связи с отсутствием
события преступления.
Изучив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла
постановление суда апелляционной инстанции подлежащим отмене по следующим основаниям.
Федеральным законом от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс
Российской Федерации», вступившим в законную силу 08 декабря 2011 года, ст. ст. 129 и 130 Уголовного
кодекса Российской Федерации были признаны утратившими силу.
Вместе с тем в силу правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации выявление в ходе
судебного разбирательства оснований для прекращения уголовного дела не освобождает суд от необходимости
выяснения позиций сторон по данному делу и исследования представленных ими доводов. Указанная правовая
позиция в полной мере распространяется на правоотношения, возникающие при решении вопроса о
прекращении уголовного дела в связи с отсутствием в деянии состава преступления, если до вступления
приговора в законную силу преступность и наказуемость соответствующего деяния устраняются новым
уголовным законом, и обязывает суд проверять в таких случаях наличие достаточных для прекращения дела
оснований и условий и обеспечивать сторонам возможность высказать свою позицию по данному вопросу.
Таким образом, положения ч. 2 ст. 24, ст. 239 и п. 1 ст. 254 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации не препятствуют суду рассмотреть по существу находящееся в его производстве
уголовное дело, если до вынесения приговора новым уголовным законом устраняются преступность и
наказуемость инкриминируемого обвиняемому деяния, и не лишают обвиняемого права на доступ к правосудию
и права на эффективную судебную защиту.
Как видно из материалов дела, при рассмотрении уголовного дела мировым судьей обвиняемый П. в
судебном заседании вину в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 130 Уголовного кодекса
Российской Федерации, не признал, пояснив, что он не причастен к совершению инкриминируемого деяния.
Обвиняемый возражал против прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 2 ч. 1 ст. 24
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с принятием до вынесения приговора нового
закона, устраняющего преступность деяния. Однако мировым судьей уголовное дело в отношении П. было
прекращено по указанным выше основаниям, а судом апелляционной инстанции при рассмотрении уголовного
дела по жалобе адвоката в нарушение указанных выше требований уголовно-процессуального законодательства
постановление мирового судьи оставлено без изменения, тем самым обвиняемый был лишен права на
эффективную судебную защиту.
На основании вышеизложенного постановление суда апелляционной инстанции отменено, уголовное
дело направлено на новое судебное рассмотрение в соответствии с требованиями ст. ст. 365 - 367 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 02 мая 2012 года № 22-3698/2012
20. По общему правилу промежуточные судебные решения, вынесенные в ходе судебного
разбирательства по уголовному делу, самостоятельному обжалованию в кассационном порядке не
подлежат.
(Извлечение)
Постановлением судьи от 21 декабря 2011 года жалоба осужденного Б. на постановление суда от 22
июля 2008 года оставлена без рассмотрения в связи с пропуском срока обжалования.
В кассационной жалобе Б. просил постановление судьи отменить, дело направить на новое судебное
разбирательство. Жалобу мотивировал тем, что суд необоснованно оставил его жалобу без рассмотрения, в
нарушение закона не провел судебное заседание, не обеспечил его участие. Кроме того, считал, что срок
подачи жалобы на постановление суда им не пропущен.
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия
нашла постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.
Как видно из жалобы Б., обжалуемым постановлением судьи оставлена без рассмотрения его жалоба на
постановление суда от 22 июля 2008 года, вынесенное по ходатайству, заявленному в ходе судебного заседания
по уголовному делу в отношении Б. Судья в постановлении указал, что жалоба осужденного оставлена без
рассмотрения в связи с пропуском срока обжалования, предусмотренного ст. 356 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации.
Вместе с тем законность и обоснованность промежуточных судебных решений проверяются судом второй
инстанции одновременно с проверкой законности и обоснованности итогового решения по делу. Если по
уголовному делу состоялось итоговое судебное решение (постановлен приговор), то промежуточные судебные
решения самостоятельному обжалованию в кассационном порядке не подлежат.
Как было установлено судом, постановление суда от 22 июля 2008 года было вынесено в ходе судебного
заседания и подлежало обжалованию совместно с приговором суда. 25 июля 2008 года по данному делу был
постановлен приговор, который обжалован осужденным Б. и его защитником в кассационном порядке и вступил
в законную силу 14 ноября 2008 года.
При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о том, что постановление суда от 22
июля 2008 года самостоятельному обжалованию в кассационном порядке не подлежало, а следовательно,
постановление судьи от 21 декабря 2011 года об оставлении жалобы осужденного без рассмотрения вынесено с
нарушением норм уголовно–процессуального закона.
На основании вышеизложенного постановление судьи от 21 декабря 2011 года отменено, производство
по жалобе прекращено.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 02 мая 2012 года № 22-4044/2012
IV. Рассмотрение иных судебных материалов
21. Положение п. 5 ч. 1 ст. 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в
его конституционно-правовом истолковании не препятствует самому осужденному обращаться в
суд с ходатайством о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания либо об
отмене возложенных на него в соответствии со ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации
обязанностей.
(Извлечение)
Приговором мирового судьи от 14 октября 2011 года Л. осужден по ч. 1 ст. 112, ч. 1 ст. 119 Уголовного
кодекса Российской Федерации к 1 году 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года и
возложением определенных обязанностей.
20 января 2012 года осужденный Л. обратился в суд с ходатайством об отмене возложенной на него
приговором суда обязанности по прохождению курса лечения от алкоголизма.
Постановлением судьи отказано в принятии к рассмотрению ходатайства осужденного Л. Отказ
мотивирован тем, что осужденный Л. не является надлежащим лицом, имеющим право на обращение в суд с
заявлением об отмене обязанности, возложенной на него приговором суда.
В кассационной жалобе осужденный Л. просил отменить постановление судьи, считая его незаконным и
необоснованным. Указывал на то, что он не нуждается в лечении от алкоголизма.
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия
нашла постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.
Судебная коллегия исходила из того, что положение п. 5 ч. 1 ст. 399 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации в его конституционно-правовом истолковании не препятствует самому осужденному
обращаться в суд с ходатайством о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания либо об
отмене обязанностей, возложенных на него в соответствии со ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации,
и предполагает обязанность суда рассмотреть такое ходатайство по существу в установленном законом порядке.
Суд, отказав в принятии ходатайства осужденного Л., нарушил данное требование закона.
В соответствии со ст. 381 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации указанное
нарушение уголовно-процессуального закона послужило основанием для отмены постановления суда и
направления материала на новое судебное рассмотрение.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 20 апреля 2012 года № 22-4076/2012
Практика рассмотрения жалоб в порядке ст. 125
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации
22. Статья 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не может
рассматриваться как препятствующая расследованию фальсификации доказательств или другого
преступления против правосудия, совершенного кем-либо из участников процесса.
(Извлечение)
М. обратился с заявлением о возбуждении в отношении К. и А. уголовного дела по факту
фальсификации доказательств по гражданскому делу.
По результатам рассмотрения заявления следователем принято решение об отказе в возбуждении
уголовного дела.
Постановление следователя заявитель обжаловал в порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации.
Суд в удовлетворении жалобы М. отказал. В обоснование своего решения суд указал, что доводы
заявителя о фальсификации доказательств обсуждались арбитражными судами всех уровней и не нашли своего
подтверждения. В силу ст. 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства,
установленные принятыми судебными решениями, должны быть признаны без дополнительной проверки судами
общей юрисдикции. Инициируя проверку в порядке ст. 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской
Федерации, заявитель фактически предпринимает действия, направленные на пересмотр состоявшихся
судебных актов вне процедур, предусмотренных Арбитражным процессуальным кодексом Российской
Федерации.
В кассационной жалобе адвокат, выступавший в защиту интересов заявителя, просил постановление
суда отменить, материал направить на новое судебное рассмотрение. Считал, что в нарушение требований ст.
144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации следователь не проверил факты, изложенные в
заявлении М., и не провел по нему надлежащей проверки, не опросил К. и А., не исследовал
фальсифицированные, по мнению заявителя, документы. Кроме того, указывал, что данное судом толкование
ст. 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не соответствует позиции Конституционного
Суда Российской Федерации.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла
постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.
Согласно ст. 297 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации решение признается
законным, если оно постановлено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основано
на правильном применении уголовного закона.
По настоящему материалу при рассмотрении жалобы на постановление следователя указанные
положения уголовно-процессуального закона судом были нарушены.
В силу ч. 2 ст. 140, ч. 4 ст. 146, ст. ст. 147 и 148 Уголовно-процессуального кодекса Российской
Федерации проверка законности действий должностных лиц в досудебном производстве по делу означает
проверку судом выводов органа следствия о достаточности либо недостаточности представленных данных для
возбуждения уголовного дела и о наличии либо об отсутствии для этого повода и оснований.
Таким образом, обязанность суда первой инстанции, как правильно указано в жалобе адвоката,
выступавшего в защиту интересов М., состояла в оценке постановления следователя об отказе в возбуждении
уголовного дела с точки зрения его соответствия закону, обоснованности принятого следователем решения и
полноты проведенной проверки по обращению заявителя о фальсификации доказательств в арбитражном
процессе.
По мнению судебной коллегии, указанные требования закона судом выполнены не были: фактически
единственным основанием для признания законным оспариваемого постановления следователя стала ссылка на
положения ст. 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и вынесенные решения
арбитражных судов.
При этом суд не принял во внимание, что при проведении проверки следователь не дал правовую
оценку действиям К. и А. Они не опрошены по тем обстоятельствам, на которые в своем заявлении ссылался М.
Кроме того, в судебном материале имеются лишь решения арбитражных судов различного уровня, а иные
материалы, подлежащие исследованию и оценке при решении вопроса в порядке ст. ст. 144 - 145 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации, отсутствуют, что, по мнению коллегии, лишало суд
возможности делать вывод о том, насколько полно и всесторонне доводы заявителя были проверены органами
следствия в порядке, предусмотренном ст. 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
С учетом того, что указанное нарушение воспрепятствовало вынесению законного, обоснованного и
справедливого решения по существу поданной М. жалобы, в соответствии со ст. ст. 379, 381 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации постановление суда подлежит отмене, а материал направлению на новое судебное рассмотрение.
При принятии решения по итогам судебного разбирательства суд должен руководствоваться нормами
уголовно-процессуального законодательства, учитывая при этом правовую позицию Конституционного Суда
Российской Федерации, выраженную в Постановлении от 21 декабря 2011 года № 30-П, определившем
конституционные условия действия и применения ст. 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской
Федерации, за пределами которых норма утрачивает свою конституционность.
Оценивая основания отказа в возбуждении уголовного дела, суд обязан учитывать выявленный в данном
Постановлении конституционно-правовой смысл названной статьи, состоящий в том, что в силу объективных и
субъективных пределов действия законной силы судебного решения для органов, осуществляющих уголовное
судопроизводство, не могут являться обязательными обстоятельства, установленные судебными актами других
судов, если этими актами дело по существу не было разрешено или если они касались таких фактов,
фигурировавших в гражданском судопроизводстве, которые не являлись предметом рассмотрения и потому не
могут быть признаны установленными вынесенным по его результатам судебным актом. Обстоятельства
фальсификации доказательств как уголовно наказуемого деяния не составляют предмета доказывания по
гражданскому делу. Данные фактические обстоятельства выходят за рамки объективных пределов законной
силы судебного решения, вынесенного в гражданском судопроизводстве, и составляют предмет доказывания по
уголовному делу, возбужденному по признакам соответствующего преступления, предусмотренного Уголовным
кодексом Российской Федерации.
Таким образом, согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации ст. 90 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации не может рассматриваться как препятствующая расследованию
фальсификации доказательств или другого преступления против правосудия, совершенного кем-либо из
участников процесса, и, соответственно, привлечению к уголовной ответственности лиц, участвующих в
гражданском деле, за совершенные ими преступления, связанные с его рассмотрением и разрешением.
В силу Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»
толкование Конституционным Судом Российской Федерации нормативного акта или отдельного его положения
для судов является обязательным.
На основании вышеизложенного постановление суда по жалобе заявителя М. отменено, судебный
материал направлен на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 06 июня 2012 года № 22-5507/2012
23. Необоснованный отказ в принятии к рассмотрению жалобы, поданной в порядке,
предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, повлек
отмену постановления судьи с направлением жалобы на новое судебное рассмотрение.
(Извлечение)
В порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Г.
обратился в суд с жалобой, в которой просил признать незаконным бездействие прокурора, выразившееся в
отказе выдать ему копии процессуальных документов.
Постановлением судьи в рассмотрении по существу жалобы Г. отказано.
В кассационной жалобе заявитель Г. просил постановление судьи отменить. Указывал на то, что 02
апреля 2011 года он обратился с заявлением о совершенном в отношении его преступлении в дежурную часть
ГОВД. В период с апреля по ноябрь 2011 года сотрудники полиции неоднократно выносили постановления об
отказе в возбуждении уголовного дела. Прокурор своими постановлениями отменял постановления об отказе в
возбуждении уголовного дела, однако копии своих постановлений ему не выдавал.
Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла
постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.
Вывод судьи о том, что отказ прокурора в выдаче копий постановлений не затрудняет доступ заявителя
к правосудию, следует признать незаконным и необоснованным.
Согласно требованиям закона заявитель должен быть поставлен в известность обо всех решениях,
принятых по заявлению о возбуждении уголовного дела. Отказ в выдаче копии процессуального документа
лишает его возможности своевременно обжаловать принятое решение и тем самым затрудняет доступ заявителя
к правосудию.
На основании вышеизложенного постановление судьи об отказе в рассмотрении жалобы Г. о признании
незаконным бездействия прокурора отменено, жалоба направлена в суд на новое рассмотрение по существу.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 30 мая 2012 года № 22-5568/2012
24. Поскольку постановление об отказе в возбуждении уголовного дела ранее было отменено,
отсутствовал предмет обжалования в порядке, установленном ст. 125 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации.
(Извлечение)
В порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации П. обратился в суд с
жалобой о признании незаконным и необоснованным постановления оперуполномоченного ОБЭП ОВД от 18
апреля 2011 года об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении М., Д., Е. по ст. 159 Уголовного кодекса
Российской Федерации в связи с отсутствием в их действиях состава преступления, а также о признании
незаконным бездействия начальника ОВД и межрайонного прокурора в части неисполнения постановления суда
от 20 сентября 2011 года.
Постановлением судьи жалоба П. оставлена без удовлетворения на том основании, что обжалуемое им
постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 18 апреля 2011 года отменено постановлением
заместителя межрайонного прокурора от 24 апреля 2011 года в связи с неполнотой проведенной проверки. 18
мая 2011 года по результатам дополнительной проверки вновь вынесено постановление об отказе в
возбуждении уголовного дела, которое 22 мая 2011 года отменено, а в последующем – 08 июня 2011 года органом дознания вновь вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Таким образом, суд
первой инстанции установил, что на момент рассмотрения жалобы предмет обжалования отсутствовал.
В кассационной жалобе П. просил постановление судьи отменить. Жалобу мотивировал тем, что суд не
исследовал должным образом доводы его жалобы, не дал надлежащей оценки представленным материалам,
необоснованно указал на отсутствие предмета обжалования, поскольку обжалуемое им постановление об отказе
в возбуждении уголовного дела от 18 апреля 2011 года является частью материала проверки.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла
постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.
В порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации могут быть обжалованы
постановления дознавателя и следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного
дела, а равно иные решения, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам
участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.
Право на подачу жалобы в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации
имеет любой участник уголовного судопроизводства или иное лицо в той части, в которой производимые
процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают его интересы.
Как видно из материалов дела, П. обратился в суд с жалобой на постановление оперуполномоченного
ОБЭП ОВД от 18 апреля 2011 года об отказе в возбуждении уголовного дела по его заявлению.
Как правильно указал судья в своем постановлении, поскольку обжалуемое П. постановление об отказе в
возбуждении уголовного дела от 18 апреля 2011 года отменено, предмет обжалования отсутствовал.
При таких обстоятельствах суду надлежало прекратить производство по жалобе.
На основании вышеизложенного обжалуемое постановление судьи отменено, производство по жалобе
прекращено.
Определение судебной коллегии по уголовным делам
Свердловского областного суда
от 04 апреля 2012 года № 22-3444/2012
Судебная коллегия
по уголовным делам
Отдел кодификации,
систематизации законодательства
и обобщения судебной практики