Беатрис Турпин РЕЧЬ, ЯЗЫК И РЕЧЬ НА ЗАНЯТИЯХ Язык - это плотная система. Теория должна быть такой же жесткой системой, как локальная сеть. Отсюда необходимость определить термины, присвоить им ценностное пространство, упорядочить их по отношению друг к другу. В теории Соссюра понятия в основном группируются парами: означающее-означаемое, ассоциация-Синтагма, синхронность-диахрония, язык и речь и т. д. То отношение, которое мы устанавливаем между вещами, предшествуют самим вещам и служат для их определения. Бинаризм этих отношений служит для установления границ объекта лингвистической науки. Язык в разные времена сводился к 5-6 бинарным оппозициям, «очищался от речи», и в итоге язык стал пониматься как неклассифицируемое множество разнородных фактов. Соссюр при помощи дуальных парадигм показывал пути, склонности каждого понятия, а не ограничивал язык дихотомиями. Следовательно, оба члена бинарной оппозиции Соссюра разделены теоретически, но взаимодействуют исторически. Интересная апория встречает Соссюра при разделении языка и речи, так как на их границе становится синтагма, где сложно провести грань между речью и языком. Введение в теорию Соссюра о языке и речи понятия дискурса как третьего члена оппозиции усложняет её и делает более гибкой. Исторически в 19 веке язык изучали с точки зрения образцовой письменности (охранительный период французской филологии), а потом филология начала разрабатывать эмпирические законы, а не априорные правила, но вновь в рамках письменной речи. Подлинно новый поворот наступает в учении новых грамматиков, которые стремятся изучить отличие письменной буквы от звучащего звука, и именно у них первых появился термин речь, и через эмпирическое изучение звуков речи лингвистика присоединяется к другим позитивистским наукам. Когда на сцену вышла речь, историческое значение слова дискурс (прямая, косвенная речь) вышло из употребления, воспринимаясь архаическим термином логической филологии 18 века. Идеи, принадлежащие одной и той же мысли, существуют в последовательности аналитического порядка, относясь одновременно к анализу и мышления и дискурса, и грамматика, соответственно, не имеет отношения к конкретному языку, только к порядку речи, который близок порядку мышления. Именно Соссюр, занимаясь формулированием объекта лингвистики в целом, придёт к теоретическому осмыслению языка как системы ценностей, определяющей как речь, так и дискурс. Термин дискурс Соссюр соотносит с основными частями речи, подчеркивая систематический характер языкового объекта, и о связи всех частей языка-дискурса через семиологическое отношение к понятию ценности. Таким образом, категорию дискурса можно рассматривать как знак, простой или сложный, который частично пересекается с понятием слова, «наиболее четко очерченную "единицу, основанную на ценности и на" идентичности через ценность». По Соссюру в предложении подлежащее и сказуемое (актор и предикат) могут слиться в единую конструкцию «сунт», которая формально может быть выражена одним единственным словом, и границы эллипса по Соссюру заканчиваются только в преодолении языком подчинения мысли, т.е. многоточие, отделяющее эллипс, относится к логическому, а не лингвистическому. Из этого следует идея о том, что предложение упорядочивает части речи, понимаемые как единицы языка, организованные в логическую единицу, причем членение на подлежащее и сказуемое мало соотносится с членением на основные части речи. Так Соссюр избегает атомистической точки зрения в своей теории, соединяя всё со всем в рамках теории. Предложение относится не только к языку и речи, но и к порядку дискурса, где понимается как сущность, несводимая к одному из лингвистических аспектов, прагматика речевая и языковая, речевая фигура. Для Соссюра предложение – явление языка, относимое к определенному типу пропозиционального порядка в памяти. Язык включает в себя пропозициональную дискурсивную логику, которая позволяет речи иметь значение, мыслить, и следовательно в этой дискурсивной логике смешивается язык и речь в рамках синтагматических и синтаксических фактов. На каких условиях и при какой операции язык, облеченный в лингвистическую форму (т.е. речь), образуют дискурс? Мыслимое значение – это игра между языком и дискурсом, различающая значение слова как понятия и значение слова исходя из контекстуальных употреблений. И дискурс здесь состоит в связи между двумя понятиями одной языковой формы при возникновении у них общего мыслительного значения. Дискурс в речи – это линейный абстрактный порядок, возникший через синтагматико-ассоциативную игру между словом и фразой. И синтагма в речи, исходя из этого, позволяет различить слово и предложение, так как на обобщение понятий накладывается логическое значение, принадлежащее пропозициональной структуре, и синтагма поэтому – как дискурсивный (навязанный потенциальный) порядок, относимый к языку как действительное достижение и к речи как два типа порядка: дискурсивный (порядок обязательно каждой единицы в речи) и интуитивный (порядок в ассоциациативных связях). Через оппозицию синтагмы и отличного от неё мы и различаем границы дискурсивных явлений. Соответственно дискурс у Соссюра может применятся как по отношению к принципу линейности (формальный порядок) или же к субстанции означающего (конкретный порядок). Поэтому в дальнейшем Соссюр откажется от слова дискурс, которое слишком тяготело к речевой стороне дела. Речь как обстоятельства производства речевого акта отлична от речи как процесса производства речевого акта. Здесь дискурс приобретает оттенок социальной историчности, ещё более в употреблении пересекаясь, но не смешиваясь с понятием речи. Социальность речи относится и к социальным обстоятельствам речи, и к ассоциативной и синтагматически определяемой ценности знака, которая и позволяет этой двойственности дискурса определять овладевание языком. Язык поглощается человеческим сознанием как дискурсивный, но в дальнейшем выделяется из дискурсивного впечатления и становится независимым. Речь относится к использованию способности означивания, производства знака и координации, а не только к способности к фонации. И отсюда дискурс – речь, имеющая социальный характер, диалектику между индивидом и массой, и дискурс потому относим к лингвистической прагматике. Парадокс в том, что и язык, и речь по Соссюру соотносимы и с индивидуальным (способность к языку), и с социальным (ценность и дискурс) измерениями. В дальнейшем Соссюр использует термин дискурс в ещё одном значении – высказывание поэтическое, целостное, но не равное речевому выражению. Вне курса общей грамматики Соссюр не раз понимал дискурс как стихотворение, легенду, и он мыслится исходя из ограничений, которые относятся либо к расположению означающих, либо к расположению значений. Разве отсутствие следа дискурса в третьем курсе не было бы тогда признаком этой диссоциации — дискурс теперь отсылает только к стихотворению. Как бы то ни было, первые два курса запрещают рассматривать дискурс в целом как использование знаков, показывая, что оно также присутствует в языке, в самом сердце языкового функционирования, связанного с понятием ценности.
