Міністерство загальної та професійної освіти Кафедра конституційного права

Міністерство загальної та професійної
освіти
Поволзька академія державної служби
Людина як філософська
проблема
(Реферат)
Кафедра конституційного
права
Виконав: здобувач
Стрельников
Владилен Володимирович
Саратов 2002
Зміст
Введення
Природа людини і характер філософської концепції
Сутність людського генезису
Сенс людського існування
Список використаної літератури
ВСТУП
Проблема людини, сенс його існування завжди цікавили людський розум. У працях
кожного філософа, починаючи від давнини і закінчуючи сучасністю можна знайти
роздуми щодо природи людини та її сутності. Дана тема була, є і буде актуальною в усі
часи, вона також вічна, як і сама філософія. Перед людством на всіх етапах його розвитку
завжди стояв дане питання і на кожній стадії був реалізований мислителями по-різному.
Хто ми? Звідки ми? Куди ми йдемо і навіщо існуємо? - Ось ті питання, на які ми завжди
буде шукати відповіді, переконувати інших людей у цій правоті, потім переосмислювати,
створювати нові концепції, і так буде продовжуватися, поки буде жити рід людський.
Протягом нинішнього століття, особливо в останній його третині загострюється інтерес до
проблеми людини. Наростаюча критика науки і, особливо, природничо-наукового підходу
до вивчення людського світу, усвідомлення його обмеженості привели до
переорієнтування філософії з науки на культуру в цілому. Здійснюваний в даний час
цивілізований поворот, трансформація індустріальної цивілізації в інформаційне
суспільство різко підвищують роль людської індивідуальності, творчого початку в людині
у розвитку всіх сфер общества1.
Важливою особливістю нашого часу є відхід з історичної сцени домінували в недавньому
минулому тоталітарних режимів, що пройшла і проходить деколонізація, тенденція
переходу до соціально орієнтованого, демократичного правовому суспільству,
катастрофічне падіння матеріального і соціального статусу людини в нашій країні, що має
своїм наслідком загострену увагу до смисложиттєвий, екзистенціальної проблематики.
Робляться наполегливі спроби створити так звану розуміє соціологію, психологію
особистості та інші, орієнтовані на суб'єкти наукові дисципліни, зниження інтересу до
гносеологічної, методологічної та онтологічної проблематики в самому корпусі філософії.
Важливу роль відіграє збереглося з часів панування уявлення про філософію як «науці
наук», її розуміння як основи наук, особливо тих, які безпосередньо мають справу з
людиною. У рамках цього підходу сформульовані специфічні характеристики
філософського знання, що мають безпосереднє відношення до розглянутої нами теми.
Наука формує так звану «картину світу», філософія ж є теоретично виражене світогляд, в
якому «картина світу» є лише моментом. Для «картини світу» характерний об'єктивний
підхід. Він є холодною зведенням даних про світ, взятому самим по собі, без людини як
людини. У ній немає місця свободі, спонтанності, творчості. Вони-в сліпій плямі сучасної
науки. Філософія ж, як стрижень світогляду виражає відношення людини до світу. Це не
просто знання, але знання, втілене у ціннісні форми. Вона досліджує не світ, як такої, а
сенс буття людини в світі. Людина для неї не просто річ серед речей, але суб'єкт, здатний
до зміни світу і самого себе. Розглядаючи наукове знання як момент ставлення людини до
світу, вона дозволяє взяти його в більш широкому контексті, вийти за межі внутрінаучних
рефлексії. І більше того, розглянути унікальні особливості, які притаманні тільки людині і
нікому більше.
ПРИРОДА ЛЮДИНИ ТА ХАРАКТЕР
ФІЛОСОФСЬКОЇ КОНЦЕПЦІЇ
Філософське пізнання людини є за своєю суттю самосвідомість людини, а людина може
усвідомлювати себе лише за тієї умови, що він - пізнали особу, тобто філософ, який
займається антропологією, усвідомлює себе як особистість. Ця індивідуалізація основоположний факт, ядро і основа антропології. Але той факт, що мислитель усвідомив
в собі, зовсім не робить його висновки суб'єктивними. Антрополог повинен вловити живу
цілісність своєї особистості, конкретне «я», а для цього недостатньо знати тільки себе.
«Навколо всього того, що виявить у секунду усвідомлює себе філософ, повинно
будуватися і кристалізуватися, має стати справжньою антропологією, і все те, що він
знайде у людей сьогодення і минулого - у чоловіків і жінок, в індіанців і жителів Китаю, у
бродяг і імператорів, у недоумкуватих і геніїв.
Філософська антропологія стає фундаментальної та центральної філософської наукою
тоді, коли людина стає проблемою, коли починають замислюватися над питаннями: що
таке людина, звідки він прийшов у цей світ і чим він відрізняється від інших живих істот.
Кого ми маємо на увазі, коли говоримо про людину? Олександра Македонського чи
Ньютона, російської чи француза, селянина чи ремісника, чоловіка чи жінку, дорослого чи
дитини? Можна сказати, що людина - це все що жили колись і зараз живуть люди. Але
часто люди вбивають інших людей, тобто відмовляють їм у праві бути людьми. Одна
людина може відноситися до іншого або до інших як до істот нижчого роду, вважаючи їх
гвинтиками для здійснення своїх задумів, гарматним м'ясом для ведення війни і т.д. Та й у
багатьох людях іноді проривається тварина почала, така нещадна злість і ненависть, що
про них можна подумати: повноті, люди чи це? Часто самі умови існування змушують
людину придушувати в собі людські якості, ховати їх, постійно змінювати своєю
природою. «У всіх стихіях людина - кат, зрадник чи в'язень», - писав Пушкін.
Кожен з людей може назвати себе людиною, але зізнається це далеко не всіма. Та він і сам
не у всіх визнає такого ж людини. Далеко не завжди, отже, ця назва відповідає дійсності.
Людина - це істота, яка не завжди відповідає своєму поняттю.
Може бути, питаючи або розмірковуючи про людину, ми маємо на увазі самих себе? Але
якщо ми погодимося з цим, то може піти питання: а що в мені такого, що дає мені право
говорити про себе як про людину? Що робить мене людиною? Треба зізнатися, що у нас
немає розумних підстав вважати себе людьми. Кажуть: я відбувся як фізик або як
винахідник, але ніхто не говорить: я відбувся як людина. Стародавні вважали, що
відбутися як людина - значить, побудувати будинок, написати книгу, виростити дерево.
Але маса людей цього не робили. Чи можна відмовити їм у тому, що вони люди?
Коли ми знайомимося з іншою людиною, то нас насамперед цікавлять не його людські
якості, а та роль, те місце, яке він займає в суспільстві, тобто соціальні характеристики.
Людина як би зникає в сучасній цивілізації. І це зникнення ставить проблему людини з
новою силою. Ні в одну епоху погляди на походження і сутність людини не були
настільки ненадійними, невизначеними і різноманітними, як зараз. За останні десять тисяч
років історії наша епоха - перша, коли людина стала цілком проблематичний. Він більше
не знає, що він таке, але в той же час знає, що він цього не знає.
«Що за химера людина? - Вигукував В. Паскаль у своїх знаменитих «Думках», - Яка
дивина, яке чудовисько, який хаос, яке поле суперечностей, яке диво! Суддя всіх речей,
безглуздий хробак земляний, хранитель істини, стічна яма сумнівів і помилок, слава і
сміття всесвіту? Хто розплутає цей клубок? .. Дізнайся ж горда людина, що ти-парадокс
для самого себе. Змирись, безсилий розум! Мовчи, безглузда природа, дізнайся, що
людина нескінченно вище людини ...». Ніхто інший, вважав Паскаль, не збагнув, що
людина - поскільки з створінь. І тим не менше люди себе оцінюють те занадто високо, то
занадто низько. Підніміть ваші очі до Бога, - кажуть одні; дивіться на Того, з Ким ви так
схожі і Хто вас створив, щоб ви поклонялися Йому. Ви можете стати подібні до Нього,
мудрість вас з Ним зрівняє, якщо ви захочете її дотримуватися.
Якими б абстрактними, природно-науковими чи практичними питаннями не був зайнятий
людський розум, всі ці роздуми крім своєї зовнішньої мети завжди супроводжуються
прихованою думкою про їх зв'язок з самою людиною - з його внутрішньою сущностио або
його потребами. У досягненні свободи та блага людини полягає сенс соціальнополітичного та науково-технічного прогресу, до розуміння таємниць людини прагне
мистецтво, їм надихається будь і кожне людське діяння. Якщо вилучити з усього
різноманіття людської діяльності її орієнтований на саму людину стрижень, то зникнуть і
мета вся підтримку миротворчій діяльності, і її рушійні стимули.
Але що ж таке людина? На перший погляд, це питання здається до смішного простим: хто
ж не знає (нехай інтуїтивно, хоча б поверхово, на життєвому рівні), що таке людина?!
Однак те, що нам ближче за все, те, з чим ми неначе б знайомі, краще всього, виявляється
на ділі найскладнішим об'єктом пізнання. Слід прямо сказати, що, хоча багато чого в
людині вже осмислено (і конкретно-науковому, і філософськи), ще чимало залишається
загадкового і нез'ясованого у самій його суті (мається на увазі сутність глибинного
порядку). Це і зрозуміло: людина - це всесвіт у Всесвіті! І в ньому не менше таємниць, ніж
у всесвіті. Більше того, людина - це головна таємниця світобудови. І якщо ми говоримо
про невичерпність для пізнання матеріального світу, то тим більше невичерпний людина вінець творчості природи. Загадковість цього феномену стає тим більшою, чим більше ми
намагаємося проникнути в неї. Однак безодня цієї проблеми не тільки не відлякує від неї,
а навпаки, дедалі сильніше притягує до себе, як магніт.
Виникнення людини є дивом, так само, як і виникнення життя. Перш ніж виникла людина,
повинна була виникнути життя на Землі, а це виникнення не менше диво, оскільки
десятки факторів повинні були співпасти, щоб створилися сприятливі умови: вкрай рідко
зустрічаються системи з однією зіркою, зазвичай існує дві зірки - а значить велика
радіація і надлишок світла; наша система знаходиться на самому краю нашої Галактики, у
відносно спокійному районі; Земля знаходиться на оптимальній відстані від Сонця (на
Венері дуже жарко, а на Марсі занадто холодно); у неї оптимальна маса (малі планети не
утримують атмосфери, а на великих вона знаходиться в рідкому стані) і т.д. До цих пір
невідомо, чи було життя у вигляді спор занесена на Землю з космосу або виникла
хімічним шляхом. Але як би там не було, виникла життя не обов'язково повинна була
розвиватися до людини, вона цілком могла існувати у вигляді грибів або цвілі. У Всесвіті,
мабуть, немає якогось односпрямованого розвитку в бік ускладнення, скоріше, навпаки Всесвіт змінюється від космосу до хаосу. Те, що виникла людина, було цілковитою
випадковістю, непередбачуваною мутаціей1.
Багато років в історичній науці, антропології, філософії панувала точка зору, згідно з якою
праця зробила людину людиною. Людина піднявся над твариною станом тільки тоді, коли
став виробляти знаряддя праці, і в цьому його головна відмінність від тварин. Однак такий
стан справ зараз представляється невірним: примітивні кам'яні знаряддя - сокири, дубини
проіснували майже мільйон років, не піддаючись значних змін, за цей час, згідно з даними
археології, не відбулося суттєвого вдосконалення техніки обтісування каменів. Тварини в
цьому досягли успіху значно більше, вони виявилися більш майстерними будівельниками
і винахідниками. Греблі бобрів, геометрично правильні вулики, термітники свідчать про
те, що тварини значніше прогресували в такого роду діяльності, ніж людина. Якби
технічне вміння могло бути достатньою підставою для визначення інтелекту, то, на думку
відомого американського філософа Л. Мемфорда, людина довгий час розглядався б як
безнадійний невдаха. Завдяки надмірно розвиненому і постійно активному мозку, людина
з самого початку мав більшої розумової енергією, ніж йому було необхідно для
виживання на чисто тваринному рівні. І він давав вихід цієї енергії не тільки при
добуванні їжі і розмноженні, а й у виробництві дуже дивних, з точки зору насущних
потреб, речей: наскальних малюнків, культових предметів (тотемних стовпів, яким
поклонялися як духам роду, молитовних дощечок і т.д .). «Культурна робота» зайняла
більш важливе положення, ніж утилітарний ручна праця.
Далеко не завжди при розкопках древніх стоянок людини археологи знаходять знаряддя
праці, по майже завжди - предмети релігійного культу або зразки примітивного мистецтва.
Людина виявилася не стільки тваринам, що виробляли знаряддя праці, скільки тваринам,
що виробляли символи, - символічним твариною. Наприклад, первісна сім'я, перед тим як
йти на полювання, три рази оббігала навколо тотемного стовпа і п'ять разів присідала.
Вважалося, що після цього полювання буде вдалою. Якби тварина могла міркувати, то
воно вирішило б, що люди ведуть себе подібно божевільним. Але, з точки зору людини, це
було найважливіше символічне дійство, в якому він вводив себе в особливий стан, творив
собі невидимих, символічних покровителів, тобто здійснював чисто людські дії, розвивав
свою специфічну людську природу. Можливо, це і стало причиною формування
свідомості людини.
На думку Льва Шестова, є дві гіпотези походження людини - біблійна і дарвінівська.
Біблійна вигадка, вважав він, більш правдоподібна: про це свідчить невситима туга і вічна
спрага людини) його вічне невміння знайти на Землі те, що потрібно. Якщо б людина
походить від мавпи, він по-мавпячі вмів би знайти те, що йому потрібно. Але на світі дуже
багато людей, які зуміли по-мавпячі пристосуватися до життя. З цього випливає тільки,
що і Дарвін і Біблія праві. Частина людей походять від згрішив Адама, відчувають у своїй
крові гріх предків, мучаться їм, а інші - від не знайдеш у мавпи, їх совість спокійна, вони
не мучаться і не мріють про надмірне.
Ф. Жебраки вважав, що людина взагалі ще не виник, в масі своє * він ще залишається
супершімпанзе. Саме «супер», тому що в порівнянні з мавпою він розумніший, більш
хитрий, спритніший, але все одно - мавпа. Як і російські мислителі, Ніцше вважав, що
теорія Дарвіна не підтверджується ніякими серйозними фактами. Природний відбір
справді сприяє виживанню, але аж ніяк не найкращих і найбільших особин. В результаті
природного відбору ніякого прогресу не відбувається. Все яскраве, красиве, талановите
викликає заздрість чи навіть ненависть і гине - це особливо характерно для суспільства, а
й у природі діється те ж саме. Потомство дають лише сірі, непоказні індивідууми. У
геніальних людей взагалі рідко бувають діти. Яскраві люди, сильні і сміливі, завжди йдуть
вперед, не бояться ризикувати життям і тому найчастіше рані сходять зі сцени історії.
Єдиними представниками істинної людяності є, згідно з Ніцше, лише філософи,
художники і святі. Тільки їм вдалося вирватися з тваринного світу і жити цілком
людським інтересами. Відстань між звичайною людиною, супершімпанзе і мавпою
набагато менше, ніж між ним же і істинною людиною. Тут спостерігаються вже якісні
відмінності, тоді як у першому випадку тільки кількісні. Але Ніцше говорив про філософів
або художників, звичайно, не в професійному плані. Філософ у Ніцше - це той, хто живе
філософськи, обмірковує своє життя, передбачає наслідки всіх своїх вчинків, сам вибирає
свій життєвий шлях, не озираючись на стандарти і стереотипи. Так само і художник - це
не тільки артист чи письменник, це людина, яка все, що б він не робив, робить майстерно,
все у нього виходить добротно і красиво. Ну а святий - це за визначенням людина, яка
абсолютно позбавився від пристрастей, жадібності, егоїзму, сповнений любові і співчуття
до будь-якій людині.
На жаль, більшість людей - це занадто люди, надто заземлені, занадто занурені у свої
дріб'язкові справи і турботи, в той час як вони повинні, згідно з Ніцше, прагнути до
надлюдського, до тих надлюдським (значить, не твариною) якостям. якими володіють
філософи або святі. Такі люди частіше за все схожі на уламки найцінніших художніх
ескізів, де все волає: прийдіть, допоможіть, завершіть, з'єднайте! Вони як би ще не
відбулися й існують як справжні люди тільки потенційно.
Але яким чином життя окремої людини може мати вищу цінність і найглибше значення?
За яких умов вона менш за все розтрачується дарма? Треба, вважав Ніцше, щоб людина
дивилася на себе як на невдале витвір природи, але разом з тим як на свідчення
найбільших намірів цієї художниці. Каждый должен сказать себе: на этот раз ей не
удалось, по я буду стараться, чтобы когда-нибудь у нее это получилось. Я буду работать
над воспитанием в себе философа, художника или святого1.
СУЩНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСОГО ГЕНЕЗИСА
Мы подходим к человеку с четырьмя разными его измерениями: биологическим,
психическим, социальным и космическим. Биологическое выражается в
анатомофизиологических, генетических явлениях. а также в нервно-мозговых,
электрохимических и некоторых других процессах человеческого организма. Под
психическим понимается внутренний душевно-духовный мир человека — его
сознательные и бессознательные процессы, воля. переживания, память, характер
темперамент и т.д. Но ни одно измерение в отдельности не раскрывает феномен человека
в его целостности. Человек, говорим мы есть разумное существо. Что же в таком случае
представляет его мышление: подчиняется ли оно лишь биологическим закономерностям
или только социальным? Любой категорический ответ был бы явным упрощением:
человеческое мышление являет собой сложноорганизованный биопсихосоциалъный
феномен, материальный субстрат которого, конечно, поддается биологическому
измерению (точнее, физиологическому), но его содержание, конкретная наполненность —
это уже безусловное взаимопереплетение психического и социального, причем такое, в
котором социальное, будучи опосредованным эмоционально-интеллектуально-волевой
сферой, выступает как психическое.
Социальное и биологическое, существующие в нераздельном единстве в человеке, в
абстракции фиксируют лишь крайние полюсы в многообразии человеческих свойств и
действий. Так, если идти в анализе человека к биологическому полюсу, мы «спустимся»
на уровень существования его организменных (биофизических, физиологических)
закономерностей, ориентированных на саморегуляцию вещественно-энергетических
процессов как устойчивой динамической системы, стремящейся к сохранению своей
целостности1.
Психологическая наука дает богатый экспериментальный материал, свидетельствующий о
том, что лишь в условиях нормального человеческого общества возможны существование
и развитие нормальной человеческой психики и что, напротив, отсутствие общения,
изоляция индивида ведут к нарушениям состояния его сознания, а также эмоциональноволевой сферы. Таким образом, идея человека предполагает другого человека или, точнее,
других людей.
Ребенок появляется на свет уже со всем анатомофизиологическим богатством,
накопленным человечеством за прошедшие тысячелетия. Но ребенок, не впитавший в себя
культуры общества, оказывается самым неприспособленным к жизни из всех живых
существ. Известны случаи, когда в силу несчастных обстоятельств совсем маленькие дети
попадали к животным. І що ж? Они не овладели ни прямой походкой, ни членораздельной
речью, а произносимые ими звуки походили на звуки тех животных, среди которых они
жили. Их мышление оказалось столь примитивным, что о нем можно говорить лишь с
известной долей условности. Это яркий пример того, что человек в собственном смысле
слова есть существо социальное.
Личность может быть свободной лишь в свободном обществе. Она свободна там, где не
только служит средством для осуществления общественных целей, но и выступает
самоцелью для обществ. Только высокоорганизованное общество создаст условия для
формирования активной, всесторонней, самодеятельной личности сделает именно эти
качества мерой оценки достоинства человек. Именно высокоорганизованное общество
нуждается в таких личностях. В процессе созидания такого общества люди формируют в
себе чувство собственного достоинства.
Не претендуя на статус определения, суммируем кратко сущностные черты человека.
Человек есть воплощенный дух и одухотворенная телесность, духовно-материальное
существо, обладающее разумом. И в то же время это субъект труда, социальных
отношений и общения с помощью членораздельной речи. Своим организменным уровнем
он включен в природную связь явлений и подчиняется природной необходимости, а своим
личностным уровнем он обращен к социальному бытию, к обществу, к истории
человечества, к культуре. Жизнь человека вне общества так же невозможна, как
невозможна жизнь растения, выдернутого из земли и брошенного па сухой песок.
У человека, как свидетельствуют любая философия или религия, есть две жизни: одна, в
которой мы живем, подобно заведенным автоматам, приспосабливаясь к окружающему
миру и обществу; и вторая, в которую мы впадаем в редкие минуты или дни своего бытия,
когда творим, любим, делаем добро. С точки зрения философии, последняя и есть
истинная жизнь: здесь мы радуемся, волнуемся, глубоко переживаем, здесь мы живем
полностью в бодрствующем состоянии. Однако все эти вещи: добро, любовь, красота, ум,
совесть, честь — являются сверхъестественными, потому что не имеют никаких
естественных причин.
Нельзя спросить человека, почему он сделал добро (ибо если есть причина, то нет доброго
поступка: «я спас человека, потому что он богатый и меня отблагодарит»), нельзя
спросить о том, почему, по какой причине он любит другого человека (ибо если есть
причина, то нет любви: «я люблю ее, потому что она красивая», но ведь есть тысячи более
красивых). Добро, как и любовь, не нуждается в объяснении, а зло нуждается в
объяснении, любой наш нехороший поступок надо объяснять и оправдывать. Мы всегда
ищем причины только для бесчестия, для измены, для зла. Но если злые поступки мы
часто совершаем автоматически, (так же, как автоматически в голову приходит только
глупость, а чтобы пришла умная мысль, надо сильно постараться), то добро, честь,
любовь, ум сами по себе не случаются, не совершаются в автоматическом режиме. Как
писал философ М.К. Мамардашвили, все эти вещи живут в той мере, в какой
возобновляются человеческим усилием, живут только на волне этого усилия. Вообще
ничто человеческое не может само по себе пребывать, а должно постоянно
возобновляться. Даже закон нельзя установить, а потом забыть и надеяться, что он может
действовать. На самом деле его действие покоится целиком на существовании достаточно
большого числа людей, которые его понимают, нуждаются в нем как неотъемлемом
элементе своего существования и готовы идти на смерть для того, чтобы закон был.
Никакой свободы не будет, если нет людей, которым она нужна и которые готовы за нее
драться. Сам человек не существует как какая-то данность, как предмет, как стол или стул,
человека вообще нет как чего-то неизменного, постоянного, наличного, человек— это
стремление быть человеком. Нет стремления — нет человека.
В то же время в человеке, даже пребывающем в другом, напряженном режиме бытия — в
любви, творчестве, не прекращаются натуральные процессы, сам он продолжает жить в
этом мире, заниматься обыденными и повседневными вещами. И в этом смысле человек
«растянут» по выражению Мамардашвили, между двумя мирами. Эта растянутость
предполагает напряжение, и очевидно, что если есть человек, то есть некоторое
напряженное держание в себе двух миров, напряженное держание, будучи природным
существом, что-то неприродное, искусственное, покоящееся на весьма хрупких
основаниях. Хрупких потому, что искусственные основания человека никогда целиком не
реализуются в этом естественном мире: в нем нет в чистом виде ни совести, ни добра, ни
красоты. И тем не менее вся жизнь человека сопряжена с этими основаниями. Но быть
абсолютно добрым — бесконечная задача, также как быть абсолютно мудрым —
бесконечная задача. А человек конечен. Ему жизни не хватит на достижение этих
совершенств, и все же он к этому стремится. Стремиться к тому, на что не хватит жизни,
— это и есть человеческое предназначение. Это стремление и есть то, что можно назвать
бессмертной душой.
Назначение человека в том, чтобы оставить свой след, чтобы его дела и мысли вошли
необходимой частью в состав этого мира. Для меня это возможно только в том случае,
если я живу своей жизнью. Потому что в нашем мире уже все сказано, все сделано, все
написано, в этом мире нет для ума места, остается только повторять то, что уже было, как
и делает большинство людей, не выполняя своего предназначения. Жить своей жизнью
значит найти то место, которое оставлено для меня. Я должен все осознать сам, как будто
до меня этого никто не понимал. От того, как я пойму то, что я увидел или узнал, зависят
мои дальнейшие отношения с миром. Нет знаний вообще, абстрактных знаний, они всегда
должны быть поняты, прогресс знаний в том, что другой понял иначе. Когда я пытаюсь
понять, найти свою уникальную позицию, свое место, то я начинаю жить своей жизнью и
в то же время жизнью мира. Можно сказать, что в этом случае мир сам себя понимает. Это
происходит, когда я вырываюсь из замкнутого круга чужих знаний, стереотипов,
предрассудков, когда я раздвигаю слипшиеся глыбы мира, чтобы встать на свое место,
которое можно занять только своим собственным пониманием, в этом смысле мое
понимание — это необходимая составная часть меня.
Особо надо сказать о тех концепциях, в которых при всем внешнем признании важности
биологического фактора высказываются неоправданно оптимистические утверждения о
возможности быстрого и необратимого изменения человеческой природы в нужную
сторону за счет одних только внешних воспитательных воздействий. История знает много
примеров того, как с помощью мощных социальных рычагов менялась общественная
психология (вплоть до массовых психозов), но всегда эти процессы были кратковременны
и, главное, обратимы. Человек после временного иступления всегда возвращается к
своему исходному состоянию, а иной раз теряет при этом даже достигнутые рубежи.
Реформаторская штурмовщина и краткосрочные изматывающие рывки не имеют
исторического и социального смысла — они только дезориентируют волю и нарушают
логику естественного развития1.
Каким же образом в человеке объединяются его биологическое и социальные начала?
Человек рождается как биосоциальное единство. Но он появляется на свет с не полностью
сформированными анатомофизиологическими системами, которые доформировываются в
условиях социума. Механизм наследственности, определяющий биологическую сторону
человека, включает в себя и его социальную сущность. Новорожденный— tabula rasa, на
которой среда «рисует» свои причудливые узоры. Наследственность снабжает ребенка не
только сугубо биологическими свойствами и инстинктами. Он изначально оказывается
обладателем способностей к подражанию и общению. Таким образом, ребенок появляется
на свет именно как человеческое существо. И все-таки с момента рождения ему еще
нужно научиться стать человеком. Его вводит в мир людей общение с ними, именно оно
формирует его психику, нравственность, культуру, социальное поведение.
Каждый здоровый человек обладает послушными его воле пальцами, он может взять
кисть, краски и начать рисовать. Но это не сделает его настоящим живописцем. Точно так
же и с сознанием. Сознательные психические явления формируются прижизненно в
результате воспитания, обучения, активного овладения языком, миром культуры.
Итак, человек представляет собой цельное единство биологического (организменного),
психического и социального уровней, которые формируются из двух истоков —
природного и социального, наследственного и прижизненно приобретенного. При этом
человеческий индивид - это не простая арифметическая сумма биологического,
психического и социального, а их интегральное единство, приводящее к возникновению
новой качественной ступени — человеческой личности.
Весь духовный склад человека несет на себе явственную печать общественного бытия. В
самом деле, его практические действия являются индивидуальным выражением
исторически сложившейся общественной практики человечества. Орудия, которыми
пользуется человек, выполняют выработанную обществом функцию, предопределяющую
приемы их применения. Каждый человек, приступая к делу, учитывает то, что уже
сделано. Все, чем он обладает, чем отличается от животных, является результатом его
жизни в обществе.
Богатство и сложность социального содержания личности обусловлены многообразием ее
связей с общественным целым и с его частями вплоть до атомарных, со степенью
аккумуляции и преломления в своем сознании и деятельности различных сфер жизни
общества. Вот почему уровень развития личности есть показатель уровня развития
общества и наоборот. Однако личность не растворяется в обществе. Она сохраняет
значение неповторимой и самостоятельной индивидуальности и вносит свою лепту в
единое целое.
Люди в одной стране, одном обществе живут в более или менее одинаковых условиях — в
условиях одной культуры, одних нравов и обычаев, одного языка, но люди все равно все
разные, непохожие друг на друга. Даже в одной семье дети вырастают разными, хотя
воспитываются в одинаковых условиях.
Что делает всех людей разными, неповторимыми и уникальными? Во-первых,
особенности психического склада: темперамент, скорость психических реакций,
сообразительность. Все это передается человеку по наследству.
Во-вторых, опыт детства и воспоминания о детстве. У каждого человека свой опыт
детства, свои переживания, каждому по-своему открывался мир, каждый по-своему
переживал детские страхи, неудачи или радости. Опыт детства накладывает отпечаток на
всю дальнейшую жизнь человека. Возможно, все наши таланты и способности заложены в
родительской (прежде всего материнской) любви. Ребенок, который с детства чувствует
эту любовь, живет в атмосфере любви, всю свою жизнь защищен от невзгод и напастей. У
него, как правило, все получается в жизни, он талантлив или обладает многими
незаурядными способностями. Наоборот, тот, кто вырос без любви, в холодной и суровой
атмосфере равнодушия, всю жизнь чувствует себя одиноким, даже если окружен семьей
или родственниками, у него все в жизни складывается трудно и тяжело. Воспоминания
детства сопровождают человека до самой смерти, и с годами, что интересно, не только не
тускнеют, но становятся ярче. Старые люди с трудом вспоминают, что с ними было вчера,
но до мельчайших подробностей помнят свое детство с самых ранних дней.
В-третьих, особенности индивидуальной биографии: каждый проживает свою жизнь, и
все, что с ним случается, и то, как он к этому относится, совершенно не похоже на жизнь
других людей.
В-четвертых, противоречивость жизненных ролей. У каждого в жизни одновременно
несколько ролей, которые он «играет». Например, студент, когда разговаривает с
преподавателями, и особенно с ректором, — это один человек, внимательный,
почтительный, глаза его так и светятся знанием и усердием. Но стоит ему выйти на улицу,
где его ждут друзья, он — совершенно другой. Третьим человеком он становится дома, с
родителями. Это не значит, что он всякий раз притворяется — у человека много лиц,
вернее, много сторон его личности, много ролей. Часто эти роли даже противоречат друг
другу и тем не менее образуют единый комплекс его личности, совершенно
своеобразный1.
Все эти четыре момента делают каждого человека как личность неповторимым и
уникальным. И эта уникальность выражается в понятии Я. Я у человека появляется с трехчетырех лет, когда он начинает понимать, что есть Я, а есть другие люди. До этого почти
все дети говорят о себе в третьем лице. К 10 — 12-годам складывается образ Я. У каждого
человека есть образ самого себя, сумма представлений о самом себе, каким он сам себя
видит, и этот образ человек проносит через всю жизнь, немного его исправляя и дополняя.
Это, как правило, довольно симпатичный образ — каждый нормальный человек считает
себя более или менее интересным, умным, способным, честным, добрым и т.п.
Самая страшная трагедия человеческой жизни — распадение образа, когда человек
убеждается, соглашается, что он не добрый, не умный, что он, например, дурак или
подлец. Как правило, жизнь после этого кажется конченой, в этом случае человек может
даже убить себя.
Существуют механизмы защиты Я, которые действуют бессознательно, сохраняя
личность от разрушения. Наприклад:
— механизм вытеснения. Человек испытывает большое горе, если столкнулся с чем-то
настолько страшным, что его психика может не выдержать и разрушиться, срабатывает
механизм, и человек либо теряет сознание, либо вдруг забывает о постигшем его
несчастье;
— механизм инверсии, переворачивающий импульс на прямо противоположный. Так, у
мальчиков в 12—13 лет просыпается половое чувство, им начинают нравиться девочки, но
ребенок не может это осознать психика может быть травмирована, и она переворачивает
все отношения, мальчики начинают считать девочек своими первыми врагами, дерутся,
толкают, выбивают портфель из рук.
— механизм переориентации. Психика бессознательно переключает эмоции с одного
объекта на другой, более доступный.. У школьника большие неприятности в классе, и,
придя домой расстроенным, он вымещает свое раздражение на младшем брате или на
любимой собаке, так, в некоторых странах по советам психологов в каждом цехе на заводе
оборудуют комнату, в которой стоят чучела мастера, начальника цеха: на них можно
выместить свое раздражение.
И еще целый рад механизмов имеет психика, защищающая свою целостность и
гармоничность, чтобы человек не чувствовал себя в разладе с миром и окружающими.
Можно сказать, что у человека два Я — внешнее и внутреннее. Внешнее Я знакомится с
людьми, учится в университете, набирается знаний, делает какие-то дела и совершает
поступки. Внешнее Я — это совокупность знаний, правил действия, поведения, приемов
мышления. Внутреннее Я — это интимное, скрытое ядро личности, это все наши мечты и
надежды, воспоминания о первой любви и первой весне, наши страсти, желания, которые
мы прячем глубоко в душе. Это то, о чем нельзя рассказать другому, передать в виде слов
или знаков. Человек часто сам не знает, что в нем заложено. Р. Декарт говорил, что тот,
кто сможет все рассказать о себе, тот опишет всю Вселенную. Но попробуй расскажи. Для
простого смертного это вещь невозможная. Для этого нужен талант. Любой роман, любая
картина или симфония — это рассказ художника о себе. Внутреннее Я и делает нас
личностью, без нее мы только мыслящие машины.
Ученые, философы издавна замечали, что каждый человек относится г: преимуществу к
какому-нибудь типу личности, и всех людей можно разделить, конечно, весьма условно,
на различные типы. Например, замечено, что, любой человек, перед тем как ответить на
какой-нибудь важный вопрос, сначала посмотрит или налево или направо и потом
ответит. Следовательно, всех. людей можно делить по такому признаку—на тех, кто
смотрят налево перед ответом, и на тех — кто направо. Но это, конечно, шутка.
Первым серьезную попытку классификации личностей предпринял греческий врач
Клавдий Гален, живший во II в. н.е. Исследуя человеческие характеры, он пришел к
выводу, что по своему темпераменту все люди делятся на четыре типа: холерики,
сангвиники, флегматики и меланхолики. Любого человека можно отнести к тому или
другому типу. Холерик — человек легко возбудимый, нервный, остро переживающий все,
что с ним случается. Меланхолик всегда печален, угрюм, считает, что мир к нему
несправедлив. Типичный меланхолик — ослик Иа-Иа. Флегматик — человек
равнодушный ко всему, что случается вокруг, погружен в себя, апатичен, как древний
стоик, и ни во что хорошее не верит. Сангвиник — наиболее уравновешенный
психический тип. В нем все соразмерно — и печаль, и радость, и апатия, и меланхолия.
Конечно, в чистом виде не бывает ни флегматиков, ни меланхоликов) но по преимуществу
любой человек тяготеет к какому-нибудь одному типу.
Не менее интересный пример классификации личностей дает американский психолог Л.
Шелдон. Он делит всех людей на три типа: мозговой (церебротоник), мускульный
(соматоник) и желудочный (висцератоник). Мозговой тип — это человек, живущий
исключительно головой, интеллектом. В детстве это хилый, физически неразвитый
ребенок, в школе отличник, все время решает какие-нибудь головоломные задачи,
замкнутый, стеснительный, но гордый своими достижениями.
Для мускульного типа главное — его тело. Он все время занимается спортом,
тренируется, плохо учится, списывает задачки у мозгового приятеля и за это
покровительствует ему. Наконец, для желудочного типа главное — еда. Он постоянно
думает о еде, у него в портфеле пирожки или бутерброды и замасленные тетради. Став
взрослым) он готовит пищу сам, жене не доверяет. Он гурман и знает тысячи рецептов
приготовления всяких блюд. Каждый человек в себе или в своих знакомых может увидеть
склонность к тому или иному типу.
Русский физиолог И. Павлов делил всех людей на два типа: научный и художественный.
Первый, человек замкнутый, необщительный, погруженный в себя, трудно знакомится с
новыми людьми. Художественный тип — полная противоположность научному: живой,
общительный, яркий, эмоциональный, он друг всем, и все ему друзья. Первый тип чаще
всего встречается в среде ученых, а второй — в среде художников, артистов, хотя в любом
человеке, чем бы он ни занимался, можно найти черты одного или другого типа. Но в
целом это тоже довольно бедное и упрощенное деление.
Более серьезное и детальное обоснование деления людей на разные психологические типы
дал знаменитый швейцарский психиатр К. Юнг. Одна из его книг так и называется
«Психологические типы». Все люди, по мнению Юнга, делятся на две группы:
экстраверты и интраверты. Причем, это различие возникает очень рано, настолько рано,
что, возможно, имеет наследственный характер. Экстраверт — это человек,
ориентированный во вне, в мир, это открытый тип; интраверт ориентирован внутрь себя,
это тип замкнутого, закрытого человека. Ребенок-экстраверт очень рано
приспосабливается к окружающей среде, он не боится никаких вещей и предметов, любит
играть с ними и благодаря этому быстро обучается. Для него характерны бесстрашие,
склонность к риску, его привлекает все неведомое и неизвестное. В то же время сам ни
над чем серьезно не задумывается и не любит одиночества. Экстраверт характеризуется
отзывчивостью и интересом ко всем внешним событиям: кричит кто-нибудь во дворе или
идет где-нибудь мире война — он полностью этим поглощен. Он способен выносить
суматоху и шум любого рода, поскольку находит в этом удовольствие. Он все время хочет
быть в центре внимания и даже согласен изображать из себя шута, над которым смеется
весь класс, лишь бы не остаться в тени. Он заводит много друзей и знакомых без особого
разбора. Всегда любит быть рядом с каким-нибудь известным человеком, чтобы
демонстрировать себя. У него пет секретов, он не может их хранить долго, поскольку всем
делится с другими. Он живет в других и для других и боится любых размышлений о себе.
Интраверт с самого детства задумчив, застенчив, боится всего неизвестного, внешние
влияния обычно воспринимает с сильным сопротивлением. Ребенок-интроверт желает все
делать по-своему и не подчиняется правилам, которые не может понять. Его реальный
мир — внутренний. Он держится в отдалении от внешних событий, ему не по себе, когда
он оказывается среди множества людей, в больших компаниях он чувствует себя
одиноким и потерянным. Такой человек обычно выглядит неловким, неуклюжим,
зачастую нарочито сдержан. Поскольку он мрачно недоступен, на него часто обижаются.
В его картине мира мало розовых красок, он сверхкритичен и в любом супе обнаружит
волос. Для него сущее удовольствие — размышлять о себе самом. Его собственный мирбезопасная гавань, заботливо опекаемый и отгороженный сад, закрытый для публики и
спрятанный от посторонних глаз. Тем не менее он часто добивается больших успехов в
науке, если сумеет преодолеть свои комплексы1.
Философы все время сталкивались с невозможностью определения человека, хотя всегда
были попытки дать таковое. «Человек разумный»(homo sapiens), «человек делающий»
(homo faber), «человек играющий» (homo ludens), Маркс говорил о человеке как о
животном, производящем орудия труда, Гегель — как о млекопитающем, Ницше считал,
что человек — это животное) умеющее обещать и т.д. і т.п.
Видимо, человека нельзя определить однозначно и окончательно, слишком он
многогранный, разносторонний в своих мыслях, делах и свершениях и ни одно из его
многочисленных свойств не является главным, решающим для его понимания.
Определить его можно только через такие качества, которые несут в себе отрицание,
несводимость, неопределенность, незаменимость, неповторимость, невыразимость. Эти
пять свойств свидетельствуют не об ограниченности или ущербности человеческой
природы, а об ее исключительном характере, особом месте человека среди других
предметов или явлений окружающего мира.
СМЫСЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ
Вопрос о смысле жизни есть вопрос о предназначении человека. Не почему?, а для чего
живет человек? С незапамятных времен он занимал человека. Есть, пишет известный
французский моралист и философ Альбер Камю в эссе «Миф о Сизифе», только один
фундаментальный вопрос философии. Это вопрос о том, стоит или не стоит жизнь того,
чтобы ее прожить. Все остальное— имеет ли мир три измерения, руководствуется ли
разум девятью или двенадцатью категориями— второстепенно. Сама постановк0а этого
допроса свидетельствует о том, что он рождается из сомнения в существовании такого
смысла. Сомнение же предполагает, что сама действительность, возможно, разорвана,
непоследовательна и абсурдна.
Тогда проблема, как ее сформулировал Камю, состоит в том, «существует ли логика,
приемлемая вплоть до самой смерти?» Среди многих подходов к решению этой сложной
проблемы можно выделить три главных: смысл жизни изначально присущ жизни в ее
глубинных основаниях; смысл жизни за пределами жизни; смысл жизни созидается самим
субъектом. Для всех трех подходов характерно представление, что жизнь, как она
фактически есть, бeccмыслена по формуле Экклезиаста: «Все суета!», само же понимание
смысла жизни разнится1.
Для первого подхода наиболее характерно религиозное истолкование жизни.
Единственное, что делает осмысленной жизнь и потому имеет для человека абсолютный
смысл, есть не что иное, как действенное соучастие в Богочеловеческой жизни. Именно
так ответил Христос на вопрос что делать?: «Вот дело Божие, чтобы не веровали в Того,
Кого Он послал». Не переделка мира на началах добра, но взращивание в себе
субстанционального добра, усилия жизни с Христом и во Христе. Бог сотворил человека
по своему образу и подобию, и мы своей жизнью должны проявить его. Эмпирическая
жизнь мира бессмыслена, так же, как выдранные из книги клочки страницы бессвязны (С.
Л. Франк).
В основе второго подхода лежит секуляризованная религиозная идея. Человек способен
переустроить мир на началах добра и справедливости. Движение к этому светлому
будущему сеть прогресс. Прогресс, таким образом, предполагает цель, а цель придает
смысл человеческой жизни. Критики давно заметили, что в рамках этого подхода будущее
обоготворяется за счет настоящего и прошлого. Прогресс превращает каждое
человеческое поколение, каждого человека, каждую эпоху в средство и орудие для
окончательной цели— совершенства, могущества и блаженства грядущего человечества, в
котором никто из нас «не будет иметь удела» (Бердяев).
В соответствии с третьим подходом, жизнь не имеет смысла, проистекающего из
прошлого или будущего, тем более, из потустороннего мира. В жизни самой по себе
вообще нет никакого раз и навсегда заданного, однажды определенного смысла. Только
мы сами сознательно или стихийно, намеренно или невольно самими способами нашего
бытия придаем ей смысл и, тем самым, выбираем и созидаем свою человеческую
сущность.
Смерть — важнейший фактор человеческого существования. Только вглядываясь в лицо
смерти, мы начинаем любить жизнь. Если бы не было смерти, жизнь была бы
бессмысленна. В древнегреческой мифологии самое страшное наказание, к которому боги
могли приговорить человека — это бессмертие. Что может быть страшнее бессмертия,
хотя в тысячах книг, романов, трактатов бессмертие преподносилось как главная мечта
человечества. Представьте себе, что вы бессмертны: уже умерли все ваши родственники и
друзья, дети и дети ваших детей, а вы все живете и живете, абсолютно одиноким и
заброшенным в чужые, непонятные вам время и культуру.
Смерть предполагает высший уровень ответственности. Лишить человека смерти
означает, помимо всего прочего, устранить этот уровень ответственности. Человек,
будучи конечным существом, отличается от всех животных тем, что прилагает к своей
конечности масштаб безусловного и бесконечного. Он должен жить так, говорит
философия, как ее бы впереди его ожидала вечность, только не в обыденном смысле,
когда человек просто не думает о смерти, а в том смысле, что он брал и будет брать на
себя задачи, для выполнения которых заведомо не хватит собственной жизни. В этом
смысле творя, любя, делая добро, он прорывается в вечность, побеждает смерть.
Многие, бравшие на себя такие бесконечные задачи, остались жить в вечности, в прямом
смысле этого слова. Сократ, Эпикур, Ницше, Пушкин гораздо более живые, чем многие
ныне здравствующие наши современники. К любому из них можно отнести слова В.
Соловьева:
...Средь суеты случайной,
В потоке мутном жизненных тревог,
Владеешь ты всерадостною тайной: ̀Бессильно зло. Мы вечны. С нами Бог.
В заключение следует сказать, что при всей важности вопрос о смысле жизни и тем более
о его конструировании по принципу «Делать жизнь с кого? С товарища Дзержинского» не
должен быть абсолютизирован, ибо он способен поработить человека при помощи общих
идей, подменить «драму жизни» «логикой жизни», вносимой в эту жизнь извне.1
СПИСОК ВИКОРИСТАНОЇ ЛІТЕРАТУРИ
1. Философский энциклопедический словарь М.,1998
2.«Философия». Підручник для вузів. Ростов-на-Дону. «Феникс» 1998.
3. «Философия» Уч.пос. М., 2002.
4. «Философия» Учебник под ред. В.Г. Кузнецова и др. М.,1999.
5. «Философия» Уч. сел. під ред. Губина В.Д.,М.,2000.
6. А.Г. Спиркин «Философия» Уч. сел. М., «Гардарика» 2002
7. «Философия» Уч. сел. М., «Спарк» 2002.
1 «Философия». Підручник для вузів. Ростов-на-Дону. «Феникс» 1998.,с.212
1 «Философия» Уч.пос. М., 2002., с.481
1 А.Г. Спиркин «Философия» Уч. сел. М., «Гардарика» 2002., с. 118
1 «Философия» Уч.пос. М., 2002., с.470
1 «Философия» Уч.пос. М., 2002., с.482
1 «Философия» Уч. сел. під ред. Губина В.Д.,М.,2000, с.200
1 «Философия» Учебник под ред. В.Г. Кузнецова и др. М.,1999., с.112
1 «Философия» Уч.пос. М., 2002., с.476
1 «Философия». Підручник для вузів. Ростов-на-Дону. «Феникс» 1998.,с.239
http://ua-referat.com