Я увидел Анну и заметил, что ей нрав спокойный и холодный. Она же сказала, что считает себя нетерпеливой и настойчивой спорщицей. Мы заговорили о «художественном смысле». Анна полагала, что он необходим, чтобы изучать людей, а я находил, что для этого достаточно жизненного опыта. Мы играли в карты, разговаривали, общались. Анна мне понравилась, но не воспринимала меня в серьез. Ночью Аркадий возвышенно хвалил Одинцову, а я сказал, что эта «баба с мозгом» — «тертый калач», а истинное чудо — это ее сестра. Из нее «можно сделать что хочешь», так как она еще невинна и молода. Анна Сергеевна была довольно странное существо. Не имея никаких предрассудков, не имея даже никаких сильных верований, она ни перед чем не отступала и никуда не шла. Как все женщины, которым не удалось полюбить, она хотела чего-то, сама не зная, чего именно. Собственно, ей ничего не хотелось, хотя ей казалось, что ей хотелось всего. Спустя 15 дней… У Анны был строгий порядок, и все в доме ему подчинялись. Мне не нравилось жить по расписанию, но Анна уверяла, что иначе в деревне просто нельзя жить — скука одолеет. Я стал тревожным, мне не сиделось на месте. Анна редко соглашалась со мной, но все же мне благоволила, Аркадий унывал и расстраивался, ведь считал себя влюбленным в Одинцову. Зато он сблизился с Катей, которая была добра к нему и охотно позволяла грустить и предаваться своим мыслям. Они были очень похожи: любили природу, музыку и стихи. Аркадий понимал, что не может заинтересовать Одинцову, а она не интересовалась им. Ей было хорошо со мной, а ещё я стал избегать друга, как будто бы стыдился его. Я влюбился в Анну Раньше я старался от всех женщин «добиться толку», а если нельзя, то уходил прочь и искал других. Но с Анной ничего «толкового» не получалось, однако забыть ее я не мог (к своему изумлению). Она привлекала меня всем: видом, манерами, умом и свободой мыслей. Я с негодованием обнаружил романтика в самом себе: уходил один на сеновал и в лес и бранил себя. Я представлял, как Анна ответит мне взаимностью, и ловил себя на «постыдных мыслях». На следующий день Анна позвала меня к себе и возобновила разговор о чувствах. Она сказала, что все время ждет чего-то, но не получает. Я желчно прокомментировал это, а она спросила, к чему стремлюсь я, такой одаренный и умный? Я уходил от ответа, я говорил, что бессмысленно заранее болтать о том, что только предстоит сделать. Анна приняла это, но спросила, что я чувствую? Я признался ей в любви, но она оттолкнула меня. На следующий день я еще раз спросил у Анны, любит ли она меня, и, получив полный отказ ее молчанием, я собрался уезжать домой. Весь день я был суров и молчалив, а Анна была с сестрой. Ночью Аркадий сообщил мне, что тоже уедет. Он понимал, что надоест Анне, если останется без друга. Его томила неизвестность странного поведения Анны и меня. Наутро мы уехали. Я покаялся, что в женском обществе на меня нашел всякий «вздор», что женщины вконец овладели ими. Я теперь намерен привести себя в норму, избавиться от наваждения и приняться за дело.
