Осмысление влияния Октябрьской революции и советской власти на русский народ и Церковь в трудах православных философов и историков
advertisement
Санкт-Петербургская православная духовная академия Кандидатский экзамен по философии и истории науки. Реферат по философии церковной истории Осмысление влияния Октябрьской революции и советской власти на русский народ и Церковь в трудах православных философов и историков. _________________________________________________________________ Выполнен соискателем иереем Георгием Васильевичем Каменщиковым. Специальность церковно-историческая. 2 курс. Сдано 27 мая 2016 г. ___________________ Фирсов С.Л. _________________ Шмонин Д. В. доктор ист. н., профессор доктор филос. н., профессор Санкт-Петербург 2015—16 уч. год 1 Октябрьский переворот 1917 г., Гражданская война и установившаяся более чем на 70 лет советская власть радикальным образом повлияли на историю России и всего мира. Невозможно переоценить влияние этих событий на устройство всех сфер общественной жизни. Не обошли они стороной и духовную жизнь нашего народа. Страшные испытания, гонения, клевета и притеснения обрушились на Православную Церковь, которая явила в это тяжкое время тысячи мучеников и исповедников за имя Христа. Процесс осмысления происходивших процессов был начат практически сразу после революционных событий 1917 г., но масштабы трагедии стали понятны лишь к концу 1980 – началу 1990 гг., когда стало возможным обсуждать репрессии против Церкви, стали доступные некоторые архивные материалы, а в обществе проявился живой интерес к исследованию советского прошлого не через призму официальной пропаганды, но через исследования и освещение различных, в том числе и негативных, сторон советской власти. Безусловно, полное историческое и философское понимание произошедшего, скорее всего, придется давать нашим потомкам, когда будут полностью раскрыты архивы ФСБ и правительства, но уже сейчас необходимо проводить анализ и осмысление опыта жизни Церкви и народа в ХХ веке. В настоящем исследовании нами будут рассмотрены монографии, статьи и публикации историков и философов ХХ века и нашего времени, в которых они обращались к теме взаимоотношений между Православной Церковью, русским народом и советской властью, будет проводиться анализ их идей, находиться общие места и разногласия в данном вопросе. Отношение к советской власти в трудах русских эмигрантов. Первые попытки осмысления Советской власти были предприняты русскими эмигрантами, насильно высланными на «философском пароходе». Среди высланных необходимо отметить фигуры таких философов как 2 Лосский Н.О., Бердяев Н.А., Франк Л.С., являвшихся крупнейшими мыслителями русской эмиграции. Николай Александрович Бердяев. Наиболее раннее и глубокое по содержанию осмысление русской революции было дано Н.А. Бердяевым, который изложил свои взгляды в книге «Философия неравенства» 1923 г., в которой автор с яростью обрушивается на революцию, ее участников и апологетов. «Революция, всякая революция, по природе своей антирелигиозна, и низки все религиозные ее оправдания… Революция есть свыше ниспосланная кара за грехи прошлого, роковое последствие старого зла»1, - так отзывался Николай Александрович о произошедшем, полемизируя с теми, кто искал волю Божью в этих событиях. Бердяев смог одним из первых, еще только в начале массовых репрессий и гонений на Церковь, увидеть, почувствовать и уловить тот антицерковный настрой, который несла в себе новая власть. Николай Александрович предугадал и последующую судьбу Церкви: «Революция изначально носит характер антирелигиозный и антихристианский. Она гонит христианство, и гонения эти приобрели безобразный характер… Религиозные гонения революционной эпохи производят качественный отбор. Церковь потеряет в количестве, но выиграет в качестве»2. Действительно, Церковь, несмотря на жесточайшие гонения, явила собой пример стойкости и верности Христу. Исповедовавшие Православие ради земных выгод или просто по традиции, но не имевшие горячей веры, что было распространено в имперской России, отпали. Веру смогли пронести только те, кто ставил учение Христово выше любых мирских благ и даже выше самой жизни. «Русские православные священники в лучшей своей части остались верны святыне, мужественно защищали 1 Бердяев Н. А. Философия неравенства / Составитель и отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2012. — С. 23 - 24 2 Там же. С. 573 3 Православие, мужественно шли на расстрел. Христиане показали, что умеют умирать»3, - восторгался силой духа новомучеников и исповедников Бердяев. Сложно представить, какие чувства мог испытывать мыслитель, привыкший видеть в обществе формализм и сомнения в вере, и позже столкнувшийся с массовым подвигом за имя Христово. В целом, изучая выводы, сделанные Бердяевым в «Философии неравенства», невозможно не отметить провидческий гений Николая Александровича, в самом начале крестного пути Церкви увидевшего в гонениях промысел Божий, который очистит ее и приведет к новому расцвету. Николай Онуфриевич Лосский. Не менее известным пассажиром «философского парохода» был Н.О. Лосский, видный представитель русской религиозной философии и основатель интуитивизма. Как и большинство эмигрантов, Николай Онуфриевич видел в революции и последовавших за ней событиях величайшую трагедию и катастрофу России. «Революционный переворот, сполна опрокидывающий государственную власть, есть величайшее бедствие в жизни народа»4, - так отзывался о произошедшем мыслитель. Основным источником, из которого можно понять отношение Лосского с установившейся советской власти, можно назвать его воспоминания. Не предлагая глубокого анализа и раскрытия этой темы, Николай Онуфриевич приводит несколько характерных событий, раскрывающих ужас той эпохи. Это и история о том, как «комиссар, перелистывая тетрадь, тыкал пальцами наугад на ту или другую строку; на чье имя случайно попадал палец, тот и подлежал расстрелу»5, и упоминание о том, что «в то время на таких улицах часто происходили убийства с целью овладеть платьем прохожего»6. Ужас жизни в постоянном страхе за себя и близких - вот, чем отметилась революция и первые годы после нее в памяти мыслителя. 3 Бердяев Н. А. Философия неравенства / Составитель и отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2012. — С. 573. 4 Лосский Н.О. Воспоминания. — Мюнхен, 1968. — С. 201 5 Там же. С. 207 6 Там же. С. 210. 4 Не обошел стороной Лосский и тему гонений на Церковь. В своих воспоминаниях Николай Онуфриевич повествует о том, как некий комсомолец ворвался на церковный амвон и начал вести атеистическую агитацию, а после позвал матросов для борьбы с верующими, которые выгнали его из храма7; упоминает об изъятии церковных ценностей под предлогом помощи голодающим8; пишет о показательном процессе против митрополита Петроградского Вениамина9. В целом, Лосский с негодованием воспринимал притеснения православия в советской России, и даже пожертвовал с женой украшения в пользу Церкви. В целом, необходимо отметить крайне негативное восприятие октябрьской революции и советской власти в воспоминаниях Николая Онуфриевича, впрочем, свойственное практически всем русским эмигрантам, высланным из страны. Лосский не делает попыток глубоко осознать и проанализировать причины и следствия произошедшего. Тем не менее, позиция мыслителя о недопустимости и греховности подобной власти вполне ясна и не может подвергаться сомнению. Сергей Людвигович Франк. В нашей работе невозможно не упомянуть о философе и религиозном мыслителе С. Л. Франке, также высланном из России на «философском пароходе». Сергей Людвигович, как и остальные мыслители, не мог пройти мимо такого колоссального события как октябрьская революция и последовавшего за ней установления советской власти. Тема революции и отношения к ней в трудах Франка раскрывается в труде «Крушение кумиров», написанной в 1923 г. В нем Сергей Людвигович постарался уловить историю отношения общества к идее государственного переворота и то, как стала восприниматься эта идея после установления власти большевиков. 7 Лосский Н.О. Воспоминания. — Мюнхен, 1968. — С. 210 – 211. Там же. С. 215. 9 Там же. С. 216. 8 5 Франк указывает, что начиная с середины 19 века, идея насильственной смены власти была настолько укоренена в русском обществе, что оно «жило одной верой, имело один «смысл жизни»; эту веру лучше всего определить как веру в революцию»10. Мыслитель вспоминает, как идеалы политической свободы стали синонимом всего доброго и светлого, а консерватизм и даже умеренность во взглядах становились поводом для остракизма и презрения в обществе. Доходило до того, что «не только добро или нравственный идеал совпадал с идеалом политической свободы; наука искусство, религия частная жизнь, – все подчинялось ему же»11. Семен Людвигович поражался, как глубоко идея необходимости переворота укоренилась среди интеллигенции; невозможно было даже подумать о критике радикализма12, а одним из самых высоких подвигов считался политический террор. В глубине этой практически религиозной веры в революцию Франк видел и причины того, что после октябрьского переворота, он был поддержан в простом народе: «когда интеллигенция в октябре 1917 года в ужасе и смятении отшатнулась от зажженного ею же пожара, огонь этой веры перешел в души простых русских мужиков, солдат и рабочих»13. Таким образом, мыслитель перекладывает основную вину за происходившие ужасы, происходившие при установлении советской власти, на высшее общество, которое своими настроениями и образом мысли подготовило почву для распространения революционных идей среди простого народа. В заключение своих мыслей Семен Людвигович указывал, что та жестокость, с которой происходила смена власти и те ужасы, к которым она приводила, привели к тому, что идея революции перестала быть идеализированной и не подвергаемой критике. «Этот кумир, которому сейчас тупые фанатики или бессовестные лицемеры вынуждают еще поклоняться, во имя которого расстреливают людей, калечат русскую жизнь, издеваются 10 Франк С.Л. Крушение кумиров. – Берлин, 1924. – С. 11 – 12. Там же. С. 12. 12 Там же. С. 15. 13 Там же. С. 20. 11 6 над истинной религией – именно в силу этого потерял свою власть над душами, изобличен как мертвый истукан»14, - утверждал мыслитель. Особенное осуждение у Франка вызывали те представители интеллигенции, которые, несмотря на очевидную античеловечную сущность революции, продолжали верить в нее, указывая на то, что происходившее в России было не тем, что они ожидали и предлагали. Подводя итог своим рассуждениям, Семен Людвигович указывал на главную ошибку веры в революцию – «она поклонялась своим общественным идеям как идолу и признала за ним достоинство и права всевластного божества» 15. В целом, Франк, как и остальные представители русской эмиграции, воспринимал революцию крайне негативно. Жестокость, репрессии, гонения на Церковь – все это вызывало в мыслителе, высланном из родной страны, негодование и осуждение. В своем труде «Крушение кумиров», затрагивающем тему революционных событий, Семен Людвигович указывал на веру интеллигенции в идеал революции как основную причину произошедших событий. Профессор доктор Роман Ресслер и доктор Герд Штриккер. Тема русской революции и советской власти, а также взаимоотношений ее с Церковью волновала не только русских эмигрантов и их потомков. Трагедия большевистской России вызывала интерес и у западных исследователей. Одним из выдающихся исследователей положения православия в Советском Союзе явились немецкий профессор Роман Ресслер (1914-1990 гг.), ставшим автором многочисленных публикаций на эту тему, и его последователь Герд Штриккер, после смерти учителя издавшего сборник трудов «Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991)». 14 15 Франк С.Л. Крушение кумиров. – Берлин, 1924 – С. 21. Там же. С. 24. 7 Благодаря проживанию в Западной Германии, указанные ученые могли не бояться открыто писать о беззакониях советской власти в отношении православной Церкви. «Большевики соединили свою борьбу за власть и уничтожение старого строя с борьбой против Русской Православной Церкви, которая для поклонников диалектического и исторического материализма была идеологическим противником и которую нужно было разрушить и уничтожить в первую очередь»16, – прямо заявлял Штриккер. Основной причиной борьбы властей с Церковью на начальном этапе становления большевизма профессор называл поддержку иерархами старого строя и их антиреволюционную деятельность. Особую боль вызывало у исследователей подчиненное положение Церкви, когда ее иерархам и пастырям приходилось сотрудничать с властями и органами госбезопасности. Тяжело даже представить, какой трудный выбор необходимо было делать представителям Церкви, чтобы иметь возможность сохранить хотя бы те небольшие возможности для существования церковной жизни, какие предоставляло государство. Первые шаги навстречу большевикам пришлось делать еще патриарху Тихону, в своем «раскаянии» от 16.6.1923 г. заявившего, что «я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции»17. Гораздо более тяжелые уступки властям пришлось делать местоблюстителю Патриаршего престола митрополиту Сергию (Страгородскому), издавшему декларацию от 29.7.1927 г, где, в частности, заявлялось: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, 16 Русская Православная Церковь в советское время (1917–1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Составитель Г. Штриккер. М.: "Пропилеи", 1995. – С.19. 17 Там же. С.127. 8 бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас»18. Впоследствии, практически каждый шаг Церкви осуществлялся под надзором уполномоченных и сотрудников органов госбезопасности. Особенно это было заметно за рубежом, когда приезжавшие из СССР представители РПЦ категорически отказывались обсуждать гонения и притеснения православия, вследствие чего практически все эти представители подозревались в сотрудничестве с КГБ19. Но, несмотря на это, Штриккеру пришлось признавать, что «можно предположить, что большинство иерархов и священников подчинилось государственному давлению и делало то… что от них требовалось, стараясь не навредить комулибо…; были к тому же и некоторые духовные лица, которые оказали активное сопротивление и подверглись за это ссылке в отдаленные места»20. Таким образом, исследователь признает, что, несмотря на сделки с совестью, на которые приходилось идти духовенству, большинство из них не перешло той грани, за которой следовало отступление от Христа и «ограничивало сотрудничество с "органами" до чисто формального, до минимума»21. В долгожданном освобождении Церкви от государственного гнета Штриккер видел открывающиеся возможности для свободного решения РПЦ задач катехизаторского, социального и нравственного характера22. С другой стороны, исследователь выражал обеспокоенность тем, как сможет Церковь, за долгие годы отвыкшая от самостоятельности, решать эти задачи в условиях свободы выбора действий. Особую тревогу у Штриккера вызывала возможность политизация Церкви и подчинения ее новым властям. Как мы видим, особенностями западных исследований советского периода, и, в частности, положения православной Церкви в это время, можно 18 Русская Православная Церковь в советское время (1917–1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Составитель Г. Штриккер. М.: "Пропилеи", 1995. С. 22. 19 Там же. С. 48. 20 Там же. 21 Там же. С. 51. 22 Там же. 9 признать свободу в публикации и исследовании тех тем, которые не могли быть обсуждаемы в СССР (гонения на Церковь, репрессии и устройство расколов сотрудниками госбезопасности). С другой стороны, нельзя не отметить слишком большого акцента исследователей на теме сотрудничества и подчиненности иерархов Церкви КГБ. Как Роман Ресслер, так и Герд Штриккер в своих исследованиях не могли объективно судить о том постоянном давлении, которое испытывало духовенство СССР, о тех жертвах, на которые приходилось идти ради сохранения остатков православной жизни. Западному человеку, не испытавшему на себе давления со стороны властей и спецслужб, тяжело было понять причины, которые позволяли государству так глубоко влиять на представителей Церкви. Патриарх Алексий II. Святейший патриарх Алексий II возглавлял Русскую Православную Церковь в бурное и непредсказуемое время конца советской власти и начала строительства новой России. Это было время «второго крещения Руси», когда во вновь открытые храмы хлынули миллионные потоки людей, испытывавших духовную жажду. Стало возможно, впервые за долгие годы, открыто обличать беззаконные и несправедливые гонения и притеснения Церкви в советские годы. Позиция патриарха может быть особенно интересна потому, что Алексий II происходил из семьи священника, имел за плечами обучение в духовных школах, и, что особенно важно, богатый опыт общения с богоборческой властью во время прохождения своего служения и церковных послушаний. Таким образом, взгляд патриарха на проблему взаимоотношений советской власти и Церкви имел особую глубину и проницательность. В первую очередь, Алексий II имел ясное понимание, какие тяжкие и необратимые потери понесло внутренние качества русского народа во времена советской власти. В слове на приведении к присяге Б. Н. Ельцина 10 Святейший утверждал, что «людей отучали трудиться духом, отучали от молитвенного подвига…затем – от труда мысли, от стремления к самостоятельному поиску истины»23, что привело в итоге к потере желания трудиться физически, проявлять прилежание и инициативу. Патриарх уже тогда понимал, какой тяжкий урон нанесен народу и предрекал, что простое изменение политической системы не сможет одномоментно изменить население, утверждая, что «больное общество и столь много пережившие люди нуждаются в понимании, любви и терпимости»24. Как мы можем убедиться, проблема утраты нашими соотечественниками тяги к труду и инициативности в полной мере не решена до сих пор, что подчеркивает глубину понимания патриархом трагичности влияния советской власти на историю нашей страны. Крах советской богоборческой власти, безусловно, положительно оценивался Алексием II, но при этом святейший с горем говорил об оставленной ею в наследство «духовной опустошенности, экономического краха и экологического бедствия»25. Причины этой катастрофы святейший видел в искусственности советской модели общества, «зыбком песке достоинства и построенной на богоборчества, на практическом отрицании ценности человеческой жизни»26. смысла, Государственная атеистическая пропаганда, отринув высочайшее, установленное Богом достоинство человека, поставив его в один ряд с животными, в итоге стала рассматривать человека не как высшую цель, но как средство достижения своих идеалов, что и привело к ужасающему истреблению своих собственных граждан. В своем послании, посвященном августовскому путчу, патриарх охарактеризовал творцов Октябрьской революции политиками «нового типа», чья «новизна была в отвержении всех абсолютных нравственных 23 АЛЕКСИЙ II, Патриарх Московский и всея Руси. Церковь и духовное возрождение России. Слова, речи, послания, обращения. 1990 – 1998. М.:1999. – С. 636. 24 Там же. 25 Там же. С. 637 26 Там же. 11 начал, в забвении духовных истоков и смысла человеческого существования, в уверенности в том, что ни перед Богом, ни перед людьми они никогда не понесут ответственности за свои деяния»27. Здесь мы видим не просто нравственную оценку революционных деятелей, но и глубокое понимание воздействия на души революционеров идеи атеизма и подмены нравственных идеалов идеалами классовой борьбы. Тем не менее, Алексий II не только сокрушался по поводу горя, причиненного Церкви и народу десятилетиями безбожия, но и говорил об особом промысле Господа, который «вел Свое стадо совершенно особым, лишь ему ведомым путем, который многие отказывались, да и до сих пор отказываются понять и принять, но который привел Православие в России к возрождению»28. Святейший указывал на кровь мучеников, народное благочестие и духовный труд интеллигенции как на основания, на которые опиралась гонимая Церковь29. Патриарх утверждал, что Церковь была подвергнута страшным испытания не просто так – все это было попущено Богом ради очищения, сплочения и последующего нового расцвета Церкви. Профессор протоиерей Георгий Николаевич Митрофанов. Одним из самых серьезных исследователей истории России и православной Церкви в ХХ веке нельзя не признать профессора СанктПетербургской Православной академии профессора протоиерея Георгия Митрофанова. Его многочисленные публикации на острые темы, посвященные взаимоотношениям советской власти и РПЦ, неоднократно вызывали острые дискуссии не только в научной среде, но и в обществе. Отец Георгий последовательно и убедительно отстаивает идею антихристианской сущности советской власти, ее направленность на полное уничтожение религии: «массы вооружѐнных и, как правило, маргинальных общественных элементов рассматривали Русскую Православную Церковь 27 АЛЕКСИЙ II, Патриарх Московский и всея Руси. Церковь и духовное возрождение России. Слова, речи, послания, обращения. 1990 – 1998. М.:1999. – С. 574. 28 Там же. С. 733. 29 Там же. 12 как один из главных эксплуататоров трудового народа, имущество которой подлежало экспроприации, а представители этой классово враждебной организации – ликвидации через физическое устранение»30. Исследователь неоднократно указывает, что борьба большевиков с Церковью началась не в результате глубокого расчета со стороны властей, наоборот, это противостояние было объявлено в тот момент, когда позиции новых правителей были еще крайне слабы и неустойчивы: «в этом проявила себя духовная природа новой власти, установившейся в России, еѐ удивительная антихристианская направленность, которая проявилась уже в первые месяцы, когда, казалось бы, речь шла о сохранении этого режима в обозримом будущем»31. В этом отцу Георгию видится явное доказательство того, что в планах большевиков борьба с православием была первоочередной задачей, а остальные цели были вторичны. В этом же ключе понимания революционных событий как религиозного события написана книга «Россия ХХ века – «Восток Ксеркса» или «Восток Христа»?», в которой отец Георгий предоставил обобщенные взгляды русских религиозных философов первой половины XX в. посвященные исследованию духовно-исторического феномена коммунизма. В ней исследователь отмечает, что одной из главных причин широкого распространения марксистских взглядов в обществе начала ХХ века явились «утверждения основоположников марксизма о том, что именно им впервые в истории человечества удалось открыть непреложные законы общественного развития и научно спрогнозировать общественно-экономическую перспективу дальнейшего существования мировой цивилизации»32. Позднее, 30 Церковный геноцид в большевистской России: его истоки и их христианское осмысление. Богословие после Освенцима и ГУЛАГА и отношение к евреям и иудаизму в Православной Церкви большевистской России. Материалы международной научной конференции 26-29 января 1997 года. СПб., 1997. – http://www.twirpx.com/file/545711/ (дата обращения: 24.5.2016). 31 Там же. Георгий Митрофанов, протоиерей. Россия ХХ века – «Восток Ксеркса» или «Восток Христа»?– Ростов-наДону: Троицкое слово, 2004. – С. 45-46. 32 13 после широкого распространения в обществе революционных идеалов, утопичная вера в социализм приобрела характер религиозной догмы, обязательной для каждого достойного человека. Таким образом, борьба большевиков с православием имела характер не просто борьбы с институтом старой жизни, а конфликта религиозного, из характера которого вытекала та непримиримость, с которой новая власть начала притеснения Церкви. Действительно, та маниакальность и фанатичность, с которой большевики начали борьбу с православием, те огромные силы, которые отвлекались на эту борьбу, ставили многих исследователей в тупик, и лишь взгляд на этот процесс через призму религиозной борьбы дает возможность понимания жестокости гонений. Другим фактором, приведшим к распространению революционных идей, отец Георгий называет низкий уровень уважительного отношения к собственности, особенно в среде пролетариев: «безземельные крестьяне… привносившие в только еще складывавшуюся социально-экономическую инфраструктуру городов деструктивные, "чернопередельческие" настроения, составляли почти одну треть населения страны»33. Многочисленные войны и смуты, крепостное право, поборы и сельская община – все это уничтожило понимание благосостояния как результата упорного, честного труда. Также, исследователь не мог не указать на «возраставший в идеологии русской радикальной интеллигенции антигосударственный пафос, доводивший ее до стихийной анархической одержимости народной пугачевщины»34. Интеллигенция, в среде которой было распространено чувство вины за бедственное положение простых людей, зачастую видела в народе скрытую мудрость, считала крестьянство носителем социальной справедливости, не понимая, какими разрушительными средствами эта справедливость будет достигнута. 33 Георгий Митрофанов, протоиерей. Россия ХХ века – «Восток Ксеркса» или «Восток Христа»?– Ростов-наДону: Троицкое слово, 2004. – С. 72. 34 Там же. С. 95. 14 Таким образом, распространение революционного пожара после октябрьского переворота, было обусловлено как распространением в среде интеллигенции идей насильственной смены власти, так и желанием значительной массы крестьянства добиться социальной справедливости путем передела собственности. Также отец Георгий подчеркивал особое понимание революционной идеи как высшего идеала и подмену ей идеала религиозного: «предлагая себя в качестве политического движения, опиравшегося на открытия передовой марксистской науки…большевизм…должен был придать основополагающим постулатам марксизма обличье догматов человекобожеской интеллигентской религии»35. Равенство всех людей перед Богом подменялось идеей социального равенства, поклонение Творцу заменялось поклонением народу, страдания за веру – страданием за революционные идеалы. Марксизм умело эксплуатировал религиозные особенности русского народа, ловко прикрывая наукообразно-рационалистической формой лжерелигиозное содержание марксистского утопизма. Исследователь не обошел стороной и духовно-нравственные последствия революции и последующих гонений на Церковь. Атеистическая пропаганда, отсутствие возможности передачи религиозности молодому поколению, внедрение новых, соответствовавших эпохе, символов и святынь – все это привело к потере не только веры, но и основанной на ней русской традиции; «русский народ лишился и красоты православной храмовой культуры, уступившей место уродству "эстетики" красноуголковского культпросвета»36, – с горечью отмечает отец Георгий. Тем не менее, остатки традиционной русской культуры в обществе сохранились и стали являться связующим звеном между христианским прошлым народа и его секуляризованным настоящим советской России. 35 Георгий Митрофанов, протоиерей. Россия ХХ века – «Восток Ксеркса» или «Восток Христа»?– Ростов-наДону: Троицкое слово, 2004. – С. 142-143. 36 Там же. С. 244 15 В целом, исследователь делает вывод о религиозной основе социалистического учения, имевшего хилиастические и гностические корни. На волне преклонения перед наукой это учение получило вид обоснованной научной теории, что позволило ей одновременно воздействовать и на умы, и на сердца русских людей. Отец Георгий указывает на катастрофическое влияние советской власти на жизнь народа, оторвавшей его от культурных и религиозных корней и уничтожившую как класс социально активную часть населения и интеллигенцию. Профессор Сергей Львович Фирсов. Вспоминая современных историков, освещающих проблему взаимоотношений православной Церкви и советской власти, нельзя не остановиться на имени профессора Сергея Львовича Фирсова, являющегося преподавателем церковно-исторической кафедры СПбДА. Несмотря на то, что основной сферой научных интересов Сергея Львовича необходимо признать дореволюционную Церковь, некоторые аспекты существования православия во времена большевистской власти также были освещены историком. Книга «Власть и огонь», опубликованная в 2014 г. помогает через раскрытие некоторых исторических моментов лучше понять обстановку той эпохи. Первой темой, раскрываемой Сергеем Львовичем, является декрет об отделении Церкви от государства 1918 г., который был отрицательно воспринят церковным большинством. Историк приводит постановление Поместного собора, в котором говорилось, что декрет «узаконивал открытое гонение как против Православной Церкви, так и против всех прочих религиозных обществ»37. Наиболее острым был XII пункт декрета, который лишал религиозные общины прав юридического лица и возможности владеть собственностью. Многочисленные публикации указывали на недопустимость такого ограничения, ставившего под сомнение само существование Церкви. 37 Фирсов С.Л. Власть и огонь. Церковь и советское государство: 1918 - нач. 1940-х гг. Очерки истории. - М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитар. ун-т, 2014. – С. 29. 16 Там не менее, «духовные интересы верующих, действительно, большевиков интересовали мало, а о религиозном самосознании народа они имели принципиальное иное, чем у Церкви, представление»38. Даже близкие большевикам социал-демократы были возмущены той бесцеремонность, с какой происходило вмешательство в церковные дела. В таком поведении Сергей Львович находит подтверждение атеистической, богоборческой сущности новой власти. Особое внимание исследователь уделил антирелигиозной пропаганде, начавшейся практически сразу после установления власти большевиков. Основным направлением агитации Сергей Львович указывает дискредитацию священнослужителей «не только и не столько как «служителей культа», сколько как нечестных людей, сделавших обман своей профессией»39. Еще антицерковная пропаганда не приобретшая занималась организованный нападками на характер, отдельных представителей духовенства, а не разоблачением «религиозного дурмана». Также, как и протоиерей Георгий Митрофанов, Сергей Львович отмечает, что критика религии зачастую «напоминает конструирование новой системы, которую возможно охарактеризовать как «квазирелигиозную»»40. Там не менее, исследователь указывает на то, что невозможно говорить о создании новой коммунистической религиозной системы. Среди прочих антицерковных поступков большевиков Сергей Львович уделяет особое внимание петроградским событиям 1922 г., связанных с показательным процессом по делу об изъятии церковных ценностей. Главной целью этого суда было «доказать стремление «реакционных» петроградских клириков и мирян во главе с митрополитом Вениамином оказать 38 Фирсов С.Л. Власть и огонь. Церковь и советское государство: 1918 - нач. 1940-х гг. Очерки истории. - М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитар. ун-т, 2014. – С. 39. 39 Там же. С. 150. 40 Там же. С. 162. 17 сопротивление советским властям»41. Историк показывает, как проводилось освещение процесса, сопровождавшееся очернением подсудимых и насмешками над ними, и в то же время противопоставлявших их прогрессивной части общества. Сергей Львович указывает, что если до этого суда в среде духовенства было распространено мнение о необходимости сотрудничества с властями по поводу помощи Поволжью, то петроградский процесс явно указал на желание большевиков не столько помочь голодающим, сколько дискредитировать Церковь в глазах общества. В целом, работа Сергея Львовича носит довольно взвешенный и рассудительный характер, дистанцируясь от оценочных и эмоциональных суждений. Тем не менее, можно заметить негативную оценку советской власти в тех вопросах, где происходило давление и гонения на Церковь. Историк подмечает антицерковный и антирелигиозный характер большевизма, его непримиримую и зачастую не поддающуюся логическому объяснению ненависть к православию. Профессор протоиерей Владислав Александрович Цыпин. После рассмотрения нами исторических изысканий двух профессоров, являющихся преподавателями Санкт-Петербургской Православной Духовной академии, было представителей бы несправедливо другого не крупнейшего привести ни одного духовно-научного труда центра – Московской Духовной академии. В нашей работе хотелось бы рассмотреть работы профессора протоиерея Владислава Александровича Цыпина, авторитетного историка церковной жизни. В учебном пособии по истории Русской Церкви отец Владислав рассматривает репрессированное духовенство в ряду прочих жертв междоусобной войны, при этом делая заметный акцент на жестокости новой власти по отношению к священству, поражаясь картинами злодеяний большевиков: «Многие священнослужители, монахи и монахини были зверски 41 Там же. С. 362. 18 замучены бандитами: их распинали на Царских вратах, варили в котлах с кипящей смолой, скальпировали, душили епитрахилями, «причащали» расплавленным свинцом, топили в прорубях»42. Необоснованная, животная жестокость, с которой истреблялось духовное сословие, не имевшая под собой рационального обоснования, приводит исследователя в недоумение. Еще одним злодеянием новой власти отец Владислав называет кампанию по вскрытию мощей, отмечая, что «если в результате вскрытия обнаруживалось, что мощи сохранились не в целости, то это обстоятельство в целях атеистической пропаганды выдавалось за сознательный обман и подделку»43. Этим событиям сопутствовали судебные процессы против священников, препятствовавших осквернению святынь. В целом, отец Владислав не делает попыток глубокого анализа взаимоотношений советской власти и Церкви. Тем не менее, его позиция, в целом, созвучна с другими церковными историками – ужасающие зверства и жестокость новой власти в отношении священнослужителей и мирян не имели под собой рационального объяснения и имеют под собой поистине сатанинскую ненависть к Церкви и Ее Основателю. Заключение. Подводя итог данному исследованию необходимо отметить, что оно носит в первую очередь ознакомительный характер. Тема революции, взаимоотношений советской власти и Церкви неисчерпаема и еще долгие годы будет привлекать внимание церковных историков и философов. До сих пор остаются засекреченными множество архивов, которые могли бы пролить свет на эпоху гонений. Тем не менее, уже сегодня можно сделать определенные выводы и обобщения позиции церковных мыслителей и исследователей на тему понимания революции и советской власти через призму православной веры. Во-первых, необходимо отметить общее для всех упомянутых в данном 42 Цыпин Владислав, прот. История Русской Церкви. XX век. / Учебное пособие. — Сергиев Посад: Московская духовная семинария, 2006. – С. 21. 43 Там же. С. 27. 19 исследовании трудов понимание антихристианской и, более того, сатанинской сущности установившейся власти. Это обосновывается как подменой христианской нравственности, говорящей о человеке как о венце творения, ради которого принял страдания Сам Творец, пониманием человека как одной из ветвей эволюции, уравнивюшим его с животными. Это привело, в итоге, к тому, что отдельно взятая личность перестала иметь ценность, человек стал всего лишь средством достижения тех целей, которые марксистами были объявлены высшими. Также как доказательство антихристианской сущности коммунистической власти вышеупомянутые историки и мыслители приводят примеры нечеловеческой, немотивированной и зачастую маниакальной жестокости, с которой новые власти расправлялись со священнослужителями и мирянами. Более того, как было отмечено, расправы начались сразу после установления коммунистической власти, когда ее положение оставалось весьма шатким. Из этого можно сделать вывод, что борьба с Церковью зачастую не имела практического обоснования, а являлась самоцелью нового режима. Во-вторых, необходимо подчеркнуть понимание исследователями глубины катастрофы, случившейся в культурной и общественной жизни русского народа. Новая идеология стремилась оторвать население от традиционной, имеющей христианские корни, культуры и насадить новую, основанную на принципах подавления индивидуальности и оторванности от «отсталого» прошлого. Взращивание коллективизма, угнетение инициативности, отучение от личного труда – все это привело к страшным искажениям народного мировоззрения, и борьба с этими искажениями, к сожалению, будет идти еще долгое время. В-третьих, нельзя не отметить представление о периоде гонений, несмотря на его катастрофические последствия для духовной жизни народа, как о времени очищения; как на горнило, через которое было попущено пройти Церкви, чтобы очиститься от недостатков имперского периода своей 20 истории. Еще церковный апологет Тертуллиан утверждал, что «кровь мучеников – семя Церкви», а ХХ век явил десятки тысяч новомучеников и исповедников за имя Христа, которые и стали тем семенем, из которого произросло «второе крещение Руси» в конце ХХ века. Безусловно, данное исследование не претендует на полный охват всех трудов историков и мыслителей, которые занимались темой влияния революции и советской власти на Церковь и русский народ, тем более, что процесс осмысления все еще продолжается и, вероятно, будет продолжаться еще долгие годы. Тем не менее, в данном исследовании были собраны, проанализированы и найдены общие черты и особенности существующих работ, и оно может послужить основой для дальнейшего, более глубокого изучения проблемы. 21 Список источников и использованной литературы. 1. АЛЕКСИЙ II, Патриарх Московский и всея Руси. Церковь и духовное возрождение России. Слова, речи, послания, обращения. 1990 – 1998. М.:1999. 2. Бердяев Н. А. Философия неравенства / Составитель и отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2012. 3. Лосский Н.О. Воспоминания. — Мюнхен, 1968. 4. Георгий Митрофанов, протоиерей. Россия ХХ века – «Восток Ксеркса» или «Восток Христа»?– Ростов-на-Дону: Троицкое слово, 2004. 5. Фирсов С.Л. Власть и огонь. Церковь и советское государство: 1918 нач. 1940-х гг. Очерки истории. - М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитар. ун-т, 2014. 6. Франк С.Л. Крушение кумиров. – Берлин, 1924. 7. Цыпин Владислав, прот. История Русской Церкви. XX век. / Учебное пособие. — Сергиев Посад: Московская духовная семинария, 2006. 8. Русская Православная Церковь в советское время (1917–1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Составитель Г. Штриккер. М.: "Пропилеи", 1995. 9. Церковный геноцид в большевистской России: его истоки и их христианское осмысление. Богословие после Освенцима и ГУЛАГА и отношение к большевистской конференции евреям и России. 26-29 иудаизму Материалы января 1997 в Православной Церкви международной года. СПб., научной 1997. – http://www.twirpx.com/file/545711/ (дата обращения: 24.5.2016). 22 Оглавление. Вступление……………………………………………………………….2 Николай Александрович Бердяев……………………………………3 Николай Онуфриевич Лосский……………………………………….4 Сергей Людвигович Франк……………………………………………5 Профессор доктор Роман Ресслер и доктор Герд Штриккер…… .7 Патриарх Алексий II…………………………………………………...10 Профессор протоиерей Георгий Николаевич Митрофанов.……..12 Профессор Сергей Львович Фирсов……………………………….. .16 Профессор протоиерей Владислав Александрович Цыпин………18 Заключение………………………………………………………………19 Список источников и использованной литературы……………….22 Оглавление……………………………………………………………….23 23
