Законопроектом, в частности, предусмотрено внести в Закон об

Заключение Профессионального союза адвокатов России на
законопроект, внесенный в Государственную Думу Федерального
Собрания Российской Федерации 6 мая 2008 года за № 55357-5
ФЗ о внесении изменений в
ФЗ «об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»
В Государственную Думу РФ внесён проект Федерального закона №
55357-5 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – «Законопроект»).
Рассмотрев предложенный Законопроект, Исполком Профессионального
союза адвокатов России считает, что Законопроект не вызывает каких-либо
возражений в части перераспределения полномочий по надзору и контролю в
сфере адвокатской деятельности между государственными органами, связанным
с возложением таких полномочий на органы Росрегистрации.
Вместе с тем, некоторые его положения являются не соответствующими
Конституции Российской Федерации, международным договорам Российской
Федерации, принципам и духу ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в
Российской Федерации» (далее – «Закон об адвокатуре») в условиях построения
правового государства и роли адвокатуры в гражданском обществе.
Так Законопроектом, в частности, предусмотрено внести в Закон об
адвокатуре следующие изменения:
1) Дополнить статью 9 пунктом 2¹, согласно которому лица, статус адвоката
которых был прекращен по основаниям, предусмотренным подпунктами 4 и 6
пункта 1 и пунктом 2 статьи 17, не вправе претендовать на приобретение
статуса адвоката.
Логика данной новации совершенно необъяснима с точки зрения здравого
смысла. Согласно этому положению лицо пожизненно лишается возможности
претендовать на приобретение статуса адвоката даже в том случае, когда он
всего лишь на всего не сообщил в течение 4х месяцев в адвокатскую палату
сведения об избранной им форме адвокатского образования (подпункт 5 п.2
ст.17) или ошибся в данных при заполнении анкеты (автобиографии) при подаче
документов для прохождения квалификационного экзамена (подпункт 4 п.2
ст.17), или, например, какое-то время числился членом ревизионной комиссии в
то время как его статус был приостановлен (подпункт 6 п.1 ст.17), или
ненадлежащим образом исполнил решение органа адвокатской палаты, пусть
даже незаконного (подпункт 3 п.2 ст.17), а таких примеров в практике можно
привести немало.
Получается, что даже Уголовный кодекс РФ в отношении лица,
совершившего тяжкое умышленное преступление, более мягок, чем
предлагаемое положение Законопроекта в отношении адвоката, лишённого
статуса. Так, например, статья 47 УК РФ устанавливает в качестве уголовного
наказания «лишение права занимать определенные должности или заниматься
определенной деятельностью», при этом установленный запрет не может
превышать максимально пять лет. А восемь лет – максимальный срок, после
которого даже в случае совершения особо тяжкого преступления, судимость
считается погашенной, т.е. в отношении осуждённого аннулируются все
негативные правовые последствия, связанные с судимостью (ст.86 УК РФ).
С учётом Постановления Конституционного суда РФ № 3-П от 19.03.2003
такое нововведение безусловно нарушит конституционные права гражданина на
возможность свободно заниматься тем видом деятельности, профессией которые
он выбрал (п.1 ст.34, п.1 ст.37 Конституции РФ), будет являться «наказанием без
суда и вины».
2) Изложить пункт 6 статьи 17 в редакции, позволяющей территориальному
органу государственной регистрации в целях выяснения обстоятельств,
являющихся основанием для прекращения статуса адвоката запрашивать у
судов, правоохранительных органов, иных государственных и муниципальных
органов материалы, связанные с участием адвоката в защите
(представительстве)
интересов
доверителя,
а
также
получать
соответствующие объяснения от адвоката, и обязывающей предоставлять
таких сведения.
Предлагаемая редакция пункта 6 статьи 17 Закона об адвокатуре
всеобъемлющим образом нарушает основополагающие принципы и нормы как
международного права, так и внутреннего российского законодательства: тайну
личной жизни, включая тайну корреспонденции, адвокатскую тайну, тайну
следствия и конфиденциальность судебного разбирательства, коммерческую
тайну, предусмотренные п.1 ст.6 Римской Конвенции о защите прав человека и
основных свобод от 04.11.1950, п.1 ст.14 Международного пакта «О
гражданских и политических правах» от 16.12.1966, п.1 ст.6, п.1 ст.9 Минской
Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека от 26.05.1995, ст.ст.8,
18 Закона об адвокатуре).
Не должно быть никакого вмешательства со стороны государственных
органов в пользовании этими правами, за исключением случаев, когда такое
вмешательство предусмотрено законом и которое
необходимо в
демократическом обществе в интересах государственной и общественной
безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности
населения или защиты прав и свобод других лиц, предотвращения разглашения
информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и
беспристрастности правосудия (п.2 ст.9 Конвенции СНГ о правах и основных
свободах человека от 26.05.1995, п.2 ст.10 Римской Конвенции о защите прав
человека и основных свобод от 04.11.1950, ст.17 Международного пакта «О
гражданских и политических правах» от 16.12.1966, ст.23 Конституции РФ).
В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или
умаляющие права и свободы человека и гражданина. Права и свободы человека
и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в
какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя,
нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения
обороны страны и безопасности государства (п.п.2, 3 ст.55 Конституции РФ).
Вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в
соответствии с законодательством, либо препятствование этой деятельности
каким бы то ни было образом запрещаются. Истребование от адвокатов, а также
от работников адвокатских образований, адвокатских палат или Федеральной
палаты адвокатов сведений, связанных с оказанием юридической помощи по
конкретным делам, не допускается (п.п.1, 3 ст.18 Закона об адвокатуре).
При осуществлении дисциплинарного производства принимаются меры для
охраны сведений, составляющих тайну личной жизни лиц, обратившихся с
жалобой, коммерческую и адвокатскую тайны, а также меры для достижения
примирения между адвокатом и заявителем (п.4 ст.19, п.1 ст.23, п.4 ст.26
Кодекса профессиональной этики адвокатов).
В данном же случае предлагается предоставить органу государственной
регистрации даже без ссылки на наличие у него каких-либо первоначальных
данных об обстоятельствах, являющихся основанием для прекращения статуса
адвоката, запрашивать у судов, правоохранительных органов, иных
государственных и муниципальных органов материалы, связанные с участием
адвоката в защите (представительстве) интересов доверителя, а также получать
соответствующие объяснения от адвоката вне зависимости от отнесения такой
информации к личной или коммерческой тайне доверителя, адвокатской тайне,
тайне предварительного следствия и конфиденциальности судопроизводства,
гарантированных
нормами
международного
права
и
российского
законодательства, и без указания на необходимость сохранения должностными
лицами регистрирующего органа такой тайны.
Придание органам государственной регистрации несвойственных им
функций органов предварительного расследования и дознания по
самостоятельному собиранию материалов и обязанность последних
предоставлять в обязательном порядке информацию по таким запросам не
укладывается в представление о необходимом ограничении основополагающих
прав и свобод человека и гражданина в правовом обществе и может повлечь
непредсказуемые последствия для интересов государства и общества.
Кроме того, нормы, определяющие полномочия органа государственной
регистрации запрашивать у третьих лиц те или иные сведения по логике и
правилам нормативно-правового регулирования должны содержаться не в
Законе об адвокатуре, а в нормативном акте иного уровня, например указе
Президента РФ, постановлении Правительства РФ по вопросам деятельности
Федеральной регистрационной службы (ст.ст.12, 32 ФКЗ «О правительстве
Российской Федерации»).
3) Дополнить статью 17 пунктом 7, позволяющим территориальному органу
государственной регистрации устанавливать обстоятельства, являющиеся
основанием для прекращения статуса адвоката, а также обращаться в суд с
заявлением о прекращении статуса адвоката в случае нерассмотрения
представления в месячный срок.
Предлагаемая
Законопроектом
формулировка
необоснованно
предоставляет
органу
государственной
регистрации
возможность
самостоятельно вне какой-либо регламентированной законом процедуры
устанавливать обстоятельства, являющиеся основанием для прекращения
статуса адвоката. При этом нарушается не только принцип разделения властей,
присущий правовому государству, но и уничижаются другие положения Закона
об адвокатуре.
Так полномочия органа государственной регистрации по установлению
обстоятельств, являющихся основанием для лишения лица статуса адвоката, уже
реализованы в законе как посредством, так и посредством обязательного участия
в работе квалификационной комиссии двух его представителей (подпункт 2 п.2
ст.33).
Кроме того, в пункте 1 ст.17 Закона об адвокатуре приведены
обязательные (формальные) основания прекращения статуса адвоката, то есть те
случаи, когда совет адвокатской палаты не может повлиять на эти основания,
представляющие собой объективные обстоятельства, зафиксированные
документально (пожалуй, за исключением подпункта 6). П.2 ст.17 Закона об
адвокатуре содержит оценочные (квалифицирующие) основания прекращения
статуса адвоката, то есть те, которые подлежат оценке как советом адвокатской
палаты, так и в обязательном порядке квалификационной комиссией с
соблюдением процедуры дисциплинарного производства.
Следовательно, логика данных положений Закона об адвокатуре во
взаимосвязи с другими его нормами и положениями Кодекса профессиональной
этики адвокатов (процедура возбуждения, сроки дисциплинарного производства
– п.7 ст.31 Закона об адвокатуре, п.1 ст.21, ст.22, п.2 ст.23, п.1 ст.24, подпункт 5
п.1 ст.25 Кодекса профессиональной этики адвокатов) не позволяет применять
данную формулировку подпункта 7, с учётом предлагаемого ей месячного срока
для рассмотрения советом адвокатской палаты представления органа
государственной регистрации, к вопросам прекращению статуса адвоката на
основании п.2 ст.17.
Таким образом, необходимо отказаться от предлагаемой Законопроектом
формулировки п.7 ст.17 либо изменить её с учётом возможности её применения
исключительно в отношении обстоятельств, являющихся основанием для
прекращения статуса адвоката по п.2 ст.17 Закона об адвокатуре.