Дипломная работа Бобриневой К.
advertisement
Министерство образования и науки Российской Федерации Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Самарский государственный университет» Социологический факультет Кафедра социологии и политологии специальность социология специализация социология управления Дипломная работа Массовые акции как механизм диалога гражданского общества и государства Выполнила студентка 5 курса группы 11501.10 Бобринева Ксения Александровна _________________________ Научный руководитель: к.с.н., доцент Никитина Б.А. _________________________ Допущена к защите Работа защищена «__» июня 2012г. Оценка _____________ Зав. кафедрой Председатель ГАК д.ф.н., профессор д.ф.н., профессор Молевич Е.Ф. Хаджаров М.Х. ______________ ________________ «__» июня 2012г. Самара-2012 1 Содержание Введение………………………………………………………………………….3 Глава 1. Теоретико-методологические подходы к изучению механизма диалога между гражданским обществом и государством 1.1Гражданское общество как субъект диалога между властью и обществом...……….…………….………………………………………………...9 1.2Российская специфика механизма диалога государства и гражданского общества …………….…………….......................................................................27 Глава 2. Опыт эмпирического исследования диалога гражданского общества и государства 2.1Сравнительный анализ массовых акций советского и современного периодов ………….……………………………………………………..………40 2.2Визуальный анализ массовых акций как форм диалога между государством и гражданским обществом…………....................................…...59 Заключение……………………………………………………………………...83 Список использованных источников и литературы…………….……….89 Приложения 2 Введение Отношения коммуникации между гражданским обществом и государством не во всех случаях можно назвать диалогичными. Говоря о современном обществе, все чаще возникают вопросы о том, как правильно высказать свои требования и вопросы власти, как сделать свои заявления яркими и добиться ответа на поставленные вопросы. Эти и другие запросы общества нередко остаются невысказанными, не доходят до государства, что порождает собой недовольство обществом действиями, совершаемыми представителями власти. Актуальность исследования. Современное общество характеризуется все большим количеством массовых акций. Активность общества возрастает, гражданское общество становится более сильным, их требования и запросы становятся громче, они готовы выходить на улицы и заявлять о своих правах. Но не все общество сегодня верит в то, что власть действительно хочет выслушать их требования, а главное, даст ответ на вопросы, которые интересует общество больше всего. Для того, чтобы наиболее точно описать процессы диалога, происходящие в современном обществе, необходимо обратить к истории России, а именно к Советскому периоду. В Советский период времени демонстрации имели очень большое значение, как для общества, так и для государства. Относительно Самарской ситуации об этом можно прочитать в статье Колобаев А. «Демократия по разрешению» [1], а также «Из общественной жизни 80-90-х гг. ХХ в.» [2]. Что же касается современного периода, то здесь ситуация довольно сложная и неоднозначная. С одной стороны, сегодня приобретают все большее и большее значение такие массовые акции, как митинги, демонстрации, субботники. С другой – далеко не все граждане принимают в них участие. Так же обстоят дела и с митингами и демонстрациями. События последних месяцев в г. Москва доказывают теорию о том, что популярность митингов возрастает. 3 Митинг на Болотной площади, на Поклонной горе, на ул.Сахарова собрал огромное количество народа. По данным «Российской газеты» митинг на Болотной площади собрал 35-36 тысяч человек [3], митинг «За честные выборы» на ул.Сахарова – 36 тысяч человек [4], митинг на Поклонной горе – около 138 тысяч человек [5]. Тот факт, что в митингах принимают все большее, и большее количество жителей страны говорит о том, что активность гражданского общества повышается. Общество становится самостоятельным, сильным, оно готово говорить о своем недовольстве или наоборот оказывать поддержку. Такие действия характеризуют развитие гражданского общества в России. Проблема исследования заключается в недостаточной изученности процессов диалога между властью и гражданским обществом. Степень разработанности темы. Прежде чем рассуждать о диалоге между участвующими в нем сторонами, необходимо определить, что представляет собой понятие гражданское общество, как субъект даилога, и как оно представлено в современном мире. В социологии существует множество работ, затрагивающих эту тему в том или ином контексте. Так, об изменении гражданственности в России пишет Н.Григорьева в своей статье ««Активное гражданство»: стратегия и механизм современной европейской социальной политики» [6]. Данная статья посвящена вопросам социальной политики и ее изменения на основе изменений, происходящих в гражданском обществе. Современная Россия нередко использует европейский опыт внутренней политики, так и сейчас, популярность европейской модели социальной политики находится на своем пике при обсуждении ее государственными лидерами. Применение такой модели должно быть сопряжено с поведением гражданского общества. Так как Европейское общество отличается высоким уровнем активности и диалогичности, то и в России для применения европейской модели 4 социальной политики необходимо сильное гражданское общество, которое не боится заявлять и говорить с властью. Относительно ценностей Россиян и их эволюции, были просмотрены такие работы, как Орджоникидзе М. «Западные ценности в сознании Россиян» [7], Пантин В. И., Лапкин В. В. «Эволюция ценностных ориентаций россиян в 1990-е годы» [8], Магун B.C., Руднев М. Г. «Жизненные ценности российского населения: сходства и отличия в сравнении с другими европейскими странами» [9], Сапунков Д. «Система ценностей и политические предпочтения» [10]. Эти работы достаточно полно и точно описывают, насколько ценности современного российского общества отличаются от тех ценностей, которые существовали во времена Советского Союза и перестройки. Что касается современной ситуации, то относительно состояния гражданского общества в России достаточно полно и четко описывают доклады общественной палаты Российской Федерации. Данная работа опирается на данные доклада «О состоянии гражданского общества в Российской Федерации» за 2007г [11], 2008г [12] и 2011г [13]. Здесь предоставлены данные обо всех гранях развития гражданского общества в России. Об эволюции понятия гражданское общество, а также об эволюции самого гражданского общества в России были прочитаны статьи В.Ю. Ирхина «Гражданское общество в современной России: управляемое, направляемое или воздействующее» [14], Е.С. Никтиной «Особенности и основные этапы становления гражданского общества в России» [15], Г.В. Лысенко «О субъектах гражданского общества в современной Росси» [16], В.В. Рябева «Гражданское общество в современной России: проблемы и перспективы становления» [17]. Для определения понятия массовых акций в современной России необходимо обратиться к самому понятию массовой акции, как социальному движению. Для определения сущности понятия социального движения были 5 использованы такие источники, как «Социальные движения как фактор социальных изменений» П. Штомпка [18], «Коллективные поведения и социальные движения» Н. Смелзера [19], «Как рождались политические движения» [20], Т.В. Павловой «Социальные движения как фактор трансформации институциональной среды: проблемы теории» [21]. Также при изучении понятия массовых акций было обращено внимание на исследование Клемент К., Мирясовой О. и Демидова А. «от обывателей к активистам. Зарождающиеся социальные движения в современной России» [22]. Данное исследование затрагивает как эволюцию социальных движений, так и описание их участников, целей, с которыми они выходят на улицы, то положение, которое привело к участию в таких акциях. Исследование наиболее полно охватывает все группы населения, которые можно назвать активными, которые знают и понимают смысл слов гражданское общество, демократия, отстаивание своих прав и интересов. Книга описывает жизнь простых людей, которые столкнулись с несправедливостью и нарушением их прав, они не остались в стороне, они вышли на улицы и активно заявили о своем недовольстве. С течением времени таких активных граждан становилось все больше и больше и сегодня также можно говорить о наличии таких групп активистов в России. Понятие диалога, как средства коммуникации, рассматривается в книге Почепцова Г.Г. «Теория и практика коммуникации» [23]. Также к понятию диалога обращается В. Библер в рассуждениях о творчестве М.Бахтина в своей работе «Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры» [24]. Диалогу государства и общества посвящены работы Шикиной Т. «Диалог и власть» [25], Грудцыной Л.Ю. «Возможен ли диалог между обществом и государством» [26], Бириной Т.И. «Диалог vs дискурс» [27], Зайцева А.В. «К вопросу об институционализации диалога государства и гражданского общества в социально-политическом дискурсе современной России» [28], Варбузова А.В. «Диалог государства и гражданского общества как условие и механизм инновационного развития российского общества» 6 Когана [29], Е.В. «Социальный диалог как мировая тенденция общественного развития» [30], а также круглые столы «Диалог общества и государства» [31], «Государство и гражданское общество в России: проблема диалога в современных условиях» [32]. Данные статьи и круглые столы посвящены тематике диалога между обществом и государством в современной России. Затрагиваются такие неуловимые грани, как взаимодействие власти и гражданского общества, а также характер этого взаимодействия. Объектом настоящего исследования являются коммуникативные процессы, возникающие в ходе диалога гражданского общества и государства. Предмет исследования – массовые акции как проявление диалога гражданского общества и государства. Исходя из анализа актуальности выбранной проблематики, целью данного исследования является изучение массовых акций как механизма диалога гражданского общества и государства. Соответственно поставленной цели были выделены следующие задачи: 1. Изучить гражданское общество как субъект диалога между властью и обществом 2. Рассмотреть российскую специфику механизма диалога между государством и гражданским обществом 3. Провести сравнительный анализ массовых акций современного и советского периодов 4. Провести визуальный анализ массовых акций как формы диалога между государством и гражданским обществом. Задачи эмпирического исследования были поставлены следующие: 1. Описать опыт участия респондентов в массовых акциях 2. Определить восприятие гражданского общества респондентами через их осознание обще-групповых интересов 7 3. Выявить репрезентацию государства в массовых акциях 4. Выявить характер коммуникации сторон через их ответы на запросы друг друга 5. Описать цели и факторы участия обеих сторон в массовых акциях Представленное в работе исследование проводилось двумя методами: методом свободного интервью в рамках качественной методологии (теоретико-методологические основания представлены в учебном пособии А.С. Готлиб «Введение в социологическое исследование: качественный и количественный подходы» [33]) и методом классического логического визуального анализа Для исследования выборка использовалась целевая. Структура дипломной работы состоит из введения, 2 глав, каждая из которых включает в себя 2 параграфа, заключения, списка литературы и приложений. 8 Глава 1. Теоретико-методологические подходы к изучению механизма диалога между гражданским обществом и государством. 1.1Гражданское общество как субъект диалога между властью и обществом. В современном мире понятие гражданского общества находится на пике своей популярности. При этом далеко не каждый гражданин Российской Федерации имеет четкое и обоснованное представление о сути данного понятия. «Гражданское общество в широком смысле представляет собой совокупность общественных институтов, непосредственно не включенных в структуры государства и позволяющих гражданам, их объединениям реализовывать свои интересы и инициативы» [11]. То есть, можно утверждать, что гражданское общество – это такая сфера общественной жизни граждан, в которой на максимальном уровне присутствует самопроявление свободных граждан и сформированных ими ассоциаций и организаций и которая в полной мере не подчиняется влиянию государственных структур. От уровня развития гражданского общества во многом зависит путь развития страны в целом. История понятия гражданского общества насчитывает несколько веков и начинается с разделения человеческой деятельности на государственную и частную. Корни и истоки понятия мы можем увидеть в трудах ученых еще 17 века. «Сущность и границы гражданского общества исследуются в трудах Г. Гроция, Т. Гоббса, Дж. Локка, В. фон Гумбольдта, Г.В.Ф. Гегеля, И. Канта и других учёных и просветителей в связи с разработкой теорий возникновения и взаимодействия государства с обществом в новое время: «общественного договора», «народного суверенитета», местного самоуправления, нормативно-этических принципов поведения граждан. Так, в работе «Опыт 9 установления границ деятельности государства» Гумбольдт выделяет три основные линии различия государства и гражданского общества. Во-первых, это система национальных, общественных учреждений, формируемых «снизу», самими индивидами, и система государственных институтов; вовторых, это «естественное и общее право» и позитивное право, издаваемое государством; в-третьих, - это «человек» и «гражданин». В этой связи он полагал, что государственный строй не есть самоцель, он лишь средство для развития человека» [14]. То есть, здесь мы видим четкое определение уровней формирования гражданского общества («снизу»), взаимодействия самих индивидов и государственных институтов и идею «совмещения» в индивиде гражданских и личных черт. «Гегель подразумевал под гражданским обществом относительно независимую от государства совокупность отдельных индивидов, классов, групп и институтов, взаимосвязь которых регулируется гражданским правом. Он показал, что гражданское общество сформировалось в результате исторической трансформации всей общественной жизни, длительного диалектического движения от семьи к государству.» [14]. Подход Гегеля демонстрирует некоторые отличия, в частности это первенство и главенство государства над обществом. Гражданское общество хоть и формируется самими индивидами, но руководствует им государство, как более высокоорганизованная материя. «Интересен подход к этой проблеме итальянского социолога А. Грамши. Под гражданским обществом он понимал сеть «частных» организаций социальных классов и слоев, прямо не включенных в аппарат государственной власти: профессиональных, культурных, просветительных, религиозных, благотворительных, а также общественно-политических групп и объединений. Грамши располагал гражданское общество между экономическим и политическим обществами, одновременно связывая его как с существующими экономическими структурами, так и с государством, 10 ареной открытой классовой борьбы, которая получает свое разрешение и принимает политические и правовые (институциональные) формы господства.» [14]. Ключевыми позициями исследований Грамши можно назвать промежуточное положение гражданского общества. Оно находится вне государственной структуры, но как бы соединяет его составные элементы (экономическую и политическую сферы). Гражданское общество предстает здесь своего рода поддержкой государства в трудные минуты его деятельности. То есть, государство в любой момент может опереться на прочную структуру гражданского общества. Не теряя при этом своего авторитета. «Авторы фундаментального исследования по данной проблематике, профессора Колумбийского университета Дж. Л. Коэн и Э. Арато отмечают, что «только реконструкция понятия гражданского общества в рамках трёхчастной модели (отделяющей гражданское общество, как от государства, так и от экономических структур) позволяет этому понятию не только играть оппозиционную роль в условиях авторитарных режимов, но и возрождать свой критический потенциал в условиях либеральной демократии»» [14]. Об особенностях развития гражданского общества в России необходимо отметить отдельно. История развития России радикально отличается от развития Западного общества, так и история российского гражданского общества имеет свои уникальные особенности, рассмотрение которых необходимо выявлять из истории Российского государства. Существует множество причин, которые объясняют природу отличий процесса становления гражданского общества в России и в Западной Европе. Вспоминая раннюю историю формирования нашего государства можно вспомнить достаточное количество исторических набегов, начиная от набегов соседних со славянами племен, немецкие, польские агрессии в отношении наших предков. Нельзя не упомянуть в этой связи нашествия татаро-монгольского ига, явившее собой длительную зависимость от войска 11 хана Батыя и, в то же время, способствующее отказу орды Батыя от захватнических действий в странах Западной Европы. Таким образом, «геополитическое положение России, вынужденной постоянно отдавать приоритет внешней политике перед внутренней, было несчастным роком для нее» [15]. Также необходимо учитывать и тот факт, что в условиях постоянной угрозы со стороны внешних агрессоров Россия была вынуждена совершенствовать и держать в постоянном вооружении военный аппарат. В таких условиях не могла идти речь о формировании негосударственных частных организаций. «Государственная централизация в целях отражения внешних агрессий была необходима не только в далекий период зарождения и становления российской государственности. Вплоть до последнего десятилетия ХХ в. наша страна, будь то Российская империя или СССР, вынуждена была постоянно защищаться от иностранных нашествий, напрямую ведя вооруженную борьбу или ввязываясь в гонку вооружений, предотвращая возможную агрессию» [15]. Выгодное географическое положение Европы способствовало формированию экономической торговли. Развитию буржуазных отношений, а вместе с тем и формированию политической демократии. Отсутствие внешней угрозы напрямую способствовало сосредоточению усилий на усовершенствовании внутренней структуры, как в политическом, так и в экономическом и социальном планах. Культурно-духовный аспект также играет свою роль в разности развития элементов гражданского общества. Через всю свою историю развития граждане современной России пронесли такие ценности, как «патриотизм, справедливость, способность признать приоритет общего над личным и вытекающая из него идея служения, милосердие, способность к сопереживанию, терпимость к другим культурам и народам, приоритет духовно-нравственных ценностей над материально-прагматическими. Эти ценности могут быть сопоставлены с ценностями западной цивилизации: 12 гуманизм и антропоцентризм, индивидуальная свобода, права человека, свобода совести, уважение к собственности, материальное благополучие и т.п.» [15]. Таким образом, сравнивая первостепенные ценности западного и российского человека, можно отметить ориентацию последнего на общественность и государственность. Гражданин России в первую очередь ориентирован на общество, а гражданин Западного общества – на частные интересы. Российский народ зависим от политического лидера, он испытывает «потребность быть ведомым властью и руководством» [15]. Итак, рассмотрев особенности развития Российского государства, можно говорить о выделении нескольких этапах развития гражданского общества в России. Во-первых, этап феодальной раздробленности Руси, датируемый XI – XV веками. Уже в это время присутствовало общинное самоуправление, во многих городах функционирует такая негосударственная структура, как вече, то есть орган народного самоуправления. Во-вторых, период царского самодержавия. Его нельзя не отнести к этапу становления гражданского общества, так как история показывает многочисленные народные выступления в борьбе за свои права. Третьим периодом можно назвать XIX – XX века нашей истории, связанные с ослаблением крепостничества, началом формирования буржуазных отношений и началом формирования социально-экономических структур гражданского общества. Следующий четвертый этап – этап советского общества. Достаточно противоречивый этап, которые характеризуется полной зависимостью всех сфер жизни граждан от главенствующей политической партии с одной стороны, и формированием многочисленных негосударственных объединений с другой. И, наконец, пятый этап, который начался в 90-е годы XX века и продолжается сегодня. Современный этап – «это период становления и развития гражданского общества, основанного на демократическом функционировании нашего государства и рыночной экономике» [15]. 13 В современной России «гражданское общество многомерно. Сильные независимые общественные ассоциации, самостоятельно регулирующие свою деятельность, препятствуют превращению населения в бесформенное массовое общество. Некоммерческие организации формируют так называемый третий сектор, который выполняет также роль посредника между государством и обществом. Они артикулируют общественные интересы и устремления, дают возможность публичного высказывания группам населения, оттесненным на социальную периферию, защищают права граждан. Гражданское общество включает также разнообразные гражданские инициативы, направленные на совместное решение общих задач в правовом поле. Активный гражданин, способный защищать свои конституционные права, является ядром гражданского общества» [13]. То есть современный этап становления гражданского общества характеризует его как самостоятельную, независимую от государства структуру, защищающую и доносящую до правящей элиты интересы общества. Говоря конкретно о ситуации в нашей стране, необходимо отметить, что гражданское общество еще не столь самостоятельно функционирует. Представленное «третьим сектором» [13], оно еще только старается выработать свой авторитет и защищать свои интересы. «Третий сектор по-прежнему достаточно слаб и не авторитетен, однако число потенциальных его участников растет.» [13]. «К числу основных субъектов гражданского общества можно отнести граждан (акторы, агенты) и общественные объединения, которые не обладают субъектностью действия и контроля. По-прежнему акторами социальных преобразований в стране выступают институты власти и группы элит» [16]. По мнению исследователей Института социологии РАН «к субъектам, как правило, авторы относят гражданина с его гражданскими правами и гражданские (не политические и не государственные) организации: ассоциации, объединения, общественные движения и гражданские институты 14 (З.Т. Голенкова), общественность (Ю. Хабермас, В.В. Волков). В современном информационном обществе в число субъектов гражданского общества включают социальные сети, блоги, форумы» [16]. Необходимо также отметить такую характеристику, как «субъектность акторов» [16], которая выражается набором определенных характеристик, которые выражают активность индивида и его причастность к гражданскому обществу. К таким характеристикам можно отнести самоидентификацию индивида, самоотождествление солидарность, наличия себя с группой, внутригрупповую институционализированного статуса и организационной оформленности, наличие более или менее постоянного состава участников сообщества, согласие относительно целей и разделяемых ценностей сообщества и так далее [16]. Таким образом, необходимо отметить, что субъект гражданского общества – это индивид, обладающий собственной волей, отождествляющий себя с той группой, интересы которой он представляет, уверенный в собственных силах, в целях и задачах своего сообщества или организации, разделяющий эти цели и использующий все доступные легитимные методы для их реализации. Кроме самих субъектов гражданского общества необходимо также учитывать и некоторые внешние факторы. В становлении и функционировании гражданского общества свою неотъемлемую роль играет местное самоуправление. «Местное самоуправление в России находится в стадии становления, здесь преобладают проблемы и негативные тенденции, главная из которых - чрезвычайно низкий уровень финансовой обеспеченности муниципальных образований. Однако налицо и целый ряд примеров конструктивной гражданской активности на местном уровне, диалога с муниципальными властями, которые необходимо пропагандировать и активно перенимать» [13]. «В последние годы в нашей стране складывается система гражданского (общественного) контроля, появляются все более многочисленные примеры не институциональной активности граждан в осуществлении контрольных 15 функций. Основу системы общественного контроля составляют такие институты гражданского общественные советы общества всех как уровней, общественные общественные палаты и наблюдательные комиссии» [13]. Система гражданского контроля на современном этапе получает свое активное развитие. Общественный контроль – важный институт гражданского общества, «составляющий важный элемент демократической модели общества. Для устойчивого и сбалансированного функционирования аппарата государственной власти, сформированного при помощи демократических институтов, общество должно располагать современными и эффективными инструментами независимого контроля за деятельностью органов государственной власти и органов местного самоуправления» [34]. Такая трактовка общественного контроля позволяет отнести к нему конкуренцию политическую, независимые средства массовой информации, свободу выражения мнений. Но в то же время стоит рассматривать контроль и в узком смысле, где к нему относят «совокупную деятельность граждан и некоммерческих организаций, направленную на достижение транспарентности работы органов государственной власти и местного самоуправления, учет общественного мнения, повышение эффективности государства, усиление его ответственности перед обществом и т.д.» [34]. Итак, анализируя вышесказанное, можно сказать, что сегодня гражданское общество находится на стадии своего расцвета. Субъекты гражданского общества уже готовы активно отстаивать свои позиции, институты гражданского общества уже устойчивы и функционабельны. «Гражданское общество в России начало «работать», появляются новые интересные гражданские инициативы, разворачивается система общественного контроля. Гражданское общество становится более «цепким», технологически и информационно грамотным» [13]. Диалог общественности и государства, как неотъемлемый элемент гражданского общества сегодня уже имеет свои твердые основы. «В 16 результате в настоящее время возникает целая совокупность механизмов взаимодействия государства и организаций "третьего" сектора для решения социально-значимых задач. Это взаимодействие строится по следующим направлениям: а) стимулирование социальной активности прямым государственным финансированием (государственные гранты); б) социальное обслуживание (в основном, в сферах здравоохранения и образования); в) государственное социальное спонсорство (государственные льготы по уплате налогов, таможенных платежей и др.); г) социальное побуждение негосударственных спонсоров; д) государственный социальный заказ; е) лоббирование» [17]. «Перспективы развития гражданского общества России сегодня принципиально не определены. В настоящий период российское гражданское общество находится «в точке ветвления», из которой его развитие может пойти по нескольким существенно различным направлениям» [13]. В данном контексте необходимо остановится на таком проявлении гражданской позиции, как участие населения в социальных движениях. Термин социальные движения является одним из самостоятельных понятий социологической науки. Это объясняется тем фактом, что для социологов имеет непосредственное значение влияние самих действующих акторов, а не только и не столько лишь внешних обстоятельств. Исследования социальных движений говорят об их природе – это непосредственно социальные изменения, происходящие в обществе. Термин «социальные движения» был введен в социологическую науку Лоренцом фон Штайном в его книге «История французских социальных движений с 1789 года до настоящего времени». В России исследования социальных движений получили свою популярность гораздо позже. В данной работе будет использоваться понятие социальное (общественное) движение в широком смысле, которое дает П.Штомпка в своей работе «Социология социальных изменений». «Под социальными движениями мы подразумеваем свободно организованные коллективы, 17 действующие совместно в неинституциализированной форме для того, чтобы произвести изменения в обществе» [18]. В данном контексте будет уместно использовать именно это определение, так как оно наиболее четко характеризует природу социальных движений и их цель – произведение изменений в обществе. Также следует отметить, что в данном определении совершенно четко разграничено понятие социальных движений и самих социальных организаций, являющихся участниками и акторами таких движений. Необходимо также уточнить, что в данной работе будет сделан акцент на протестной природе социальных движений, так как она является составной частью социальных движений и в некотором роде причиной их возникновения. Классификаций социальных движений, равно как и определений, существует большое множество. Это объясняется тем, что в разных контекстах термин социальное движение используется с разных сторон. «Они могут быть систематизированы в соответствии с характером перемен, к которым стремятся их сторонники. Некоторые движения (например, культы) энергично борются за изменение поведения своих членов, в то время как другие (антивоенные движения) направляют свои усилия вовне и стремятся изменить окружающее общество. Кроме того, движения можно классифицировать в соответствии с кругом их интересов. Например, существуют религиозные, политические и расовые движения, а также движения за реформы в области образования. Респектабельность и доступ к законным средствам политической борьбы могут также служить основой классификации. Другая распространенная система классификации делает упор на цели движения. Например, классификация движений по соотношению между их целями и существующим положением вещей в обществе. Некоторые группы (например, те, которые одобряют использование атомной энергии в мирных целях), желают жить в условиях статус-кво, другие (выступающие против любого использования атомной энергии) стремятся к переменам» [19]. 18 Формирование социальных движений происходит из-за возникновения противоречий в обществе между желаемым и действительным порядком дел. То есть, основным фактором возникновения социальных движений можно назвать чувство недовольства. «Это чувство обусловлено двумя причинами. Во-первых, существуют объективные события и ситуации, воздействующие на часть населения, у которых есть потенциальная возможность подвергнуться принудительному изменению образа жизни. Во-вторых, складываются стандарты, по которым люди оценивают события или ситуации. Эти стандарты формируются на основе культурных ценностей или норм, таких, например, как равенство и справедливость» [19]. Как любое социальное явление социальные движения имеют свой жизненный цикл, то есть все они проходят через свои этапы. По теории Макса Вебера этими этапами являются зарождение, стадия всеобщего возбуждения, этап формальной организации и институционализация. «Он считал, что как только движение утверждается, оно утрачивает рвение и боевой дух. Как правило, движение теряет первоначальный размах, превращается в повседневную рутину. Однако более позднее исследование наводит на мысль, что не все социальные движения институционализируются. Отчасти это зависит от того, как к нему относятся сами участники. В свою очередь, на их отношение влияет, насколько цели движения соответствуют их собственным ценностям, а также мера одобрения или осуждения этого движения более широким кругом людей» [19]. Успех или неудача социального движения зависит в первую очередь от реакции наиболее широких кругов общества на данное движение. То есть, если данное движение воспринимается обществом как подлинный протест, то успех движению гарантирован и наоборот, если движение воспринимается лишь как нарушение порядка и общество не видит в нем никаких реальных подоплеков, то шансы на успех у участников движения сильно снижаются. Также необходимо делать акцент и на отношение к движению со стороны правительствующих органов. Движение будет набирать обороты в случае, 19 если со стороны власти на него не будет видимой реакции. Другими словами, если власть выказывает терпимость и одобрение, то вполне возможно, что движение исчезнет само собой. «В какой-то мере оппозиция со стороны властей необходима для поддержания боевого духа участников движения. Однако слишком жестокое противодействие властей может уничтожить движение или вытеснить его в подполье» [19]. Рассмотрев определенные факты, описывающие природу и жизненный цикл социального движения, можно сделать вывод, что предсказать результат любого движения крайне сложно. Это происходит из-за того, что оно не подчиняется неким незыблемым правилам и основам и развиваться может в любом из возможных существующих направлений «от обновления до застоя» [19]. Что касается истории социальных движений, то здесь можно вести длинные рассуждения. Истории России подсказывает нам множество событий, относящихся к понятию социальное движение. В данной работе акцент будет сделан на движения конца 60-х, начала и середины 90-х и современных событиях. Данная выборка объясняется тем, что историю движений можно просматривать долго, а данные три периода помогут сделать выводы об изменениях в самой природе социальных движений, то есть, будет возможно сделать выводы о произошедших изменениях в цели, средствах, характере, акторах и так далее. Необходимо отметить, что с начала 2000-х годов явно виден рост социальной активности после застоя 90-х. Нельзя сказать, что это первые попытки россиян повлиять на существующий ход событий, но, несомненно, активность современности отличается от той, которая существовала в годы советской власти. Для уточнения данных отличий необходимо совершить небольшой экскурс в историю российских (и советских) социальных движений. Так ни для кого не будет секретом, что существует распространенное мнение о том, что «российское население общественно не активно, 20 поскольку советская власть отучила людей от самоорганизации и от ведения самостоятельной борьбы за свои права» [20]. Нельзя сказать, что данный тезис не имеет под собой разумных оснований. Он подтверждается множеством исторических фактов, которыми пестрит историческая литература: многочисленные репрессии против инакомыслящих, достаточно жесткие методы подавления демонстраций и протестов. Ярким примером может служить расстрел в Новочеркасске в 1962 демонстрантов. В начале 60-х годов сложилась достаточно тяжелая экономическая ситуация в связи с гонкой вооружений, которая отнимала все больше и больше средств. В связи с этим произошло повышение цен на продукты питания под давлением колхозов, одновременно с этим на электровозостроительном заводе в Новочеркасске было принято решение об увеличении нормы выработки, таким образом приведшая к снижению заработной платы рабочих. Но нельзя говорить о совершенной подавленности советского общества. Многие события, происходившие в годы светской власти, были засекречены и стали известными потомкам сравнительно недавно и «обращают наше внимание на то, как постсталинское советское общество находило ниши для тихого сопротивления авторитаризму, вплоть до создания подпольной оппозиции. Общественные и профсоюзные организации пронизывали все общество, но при этом были подконтрольны партийному и государственному аппарату и сами играли роль скорее социального контроля (или же приводных ремней между властью и народом). Однако и в этих советских общественных структурах некоторые из их членов или руководителей получили опыт общественной деятельности и, как об этом свидетельствуют интервью, проведенные нами с пожилыми активистами, могли при желании защитить интересы своих «подопечных», маневрируя между строгими запретами» [20]. В целом при анализе современной общественной активности советское наследие, конечно же, нельзя сбрасывать со счетов. При этом стоит 21 учитывать и противоречивый характер этого наследия — странную смесь лояльного отношения к власти и стремления обойти властный контроль. Нынешний подъем социальной активности во многом похож на подъем, наблюдавшийся во время перестройки в конце 80-х — начале 90-х. Но между этими двумя волнами есть и кардинальным образом изменился существенные различия: политически-институциональный контекст и смысл мобилизаций. В конце 80-х началом послужили сигналы об ослаблении системы государственного контроля и появление пространства свободы, в которое тут же ворвались многочисленные народные инициативы и движения. Таким образом, почва в виде обширных ассоциативных структур (как официальных, так и подпольных или неформальных) была уже готова4, и очаги недовольства и критики только ждали искры, которая могла их поджечь. Этому периоду посвящено достаточно много литературы, поэтому мы ограничимся упоминанием лишь самых крупных движений перестроечного времени. Период 1986-1988 годов ознаменовался процветанием и выходом в публичную сферу так называемого неформального движения. Корни этого движения уходили в молодежную неофициальную субкультуру. Она возникла в СССР в 1960-е годы, и, видоизменяясь и подвергаясь преследованиям властей, затем в 1970-е годы, породила разнородные по направлениям и способам деятельности течения — от природоохранных дружин и клубов самодеятельной песни, до диссидентского, правозащитного движения, а также различных религиозных и националистических объединений. Под общим названием неформальное движение подразумевался широкий спектр самых разных общественных инициатив или сообществ, которые развивались на грани официальных властных структур, создавали общую неформальную среду (через самиздатовскую литературу, музыку, всевозможные клубы и кружки) и откуда и вышли первые демонстранты в поддержку перестройки и демократизации. В этой среде пересекались такие 22 разнообразные движения, как экологическое («старые» дружины охраны природы, «Байкальское движение», инициативы против строительства атомных станций, комитеты в защиту окружающей среды); педагогическое («старые» коммунары); рок-движение; движение за восстановление памятников русской старины («Память»); за сооружение мемориала жертвам сталинских репрессий («Мемориал»); интеллектуальные и дискуссионные клубы; вскоре преобразовавшиеся в политические кружки и т. п. Чуть позже появились региональные народные фронты и националистические движения в республиках, а также в регионах (вокруг темы самоопределения, борьбы с централизацией и защиты национальных или региональных особенностей). Бурно развивались самоуправляющиеся инициативы, главным образом в производственной, но также и в жилищной сфере, — в это время с подачи или при поддержке власти (кооперативы, советы трудового коллектива, товарищества, комитеты общественного самоуправления). В «неформальной» среде бушевали страстные дискуссии, и шел интенсивный обмен мнениями о сути происходящего, под влиянием которых значительная часть «неформалов» стала политизироваться [20]. Неформалы массово вылились на улицы в 1989 году, выступая сначала за ускорение демократизации, а затем против бюрократии, за отмену руководящей роли КПСС. На этот год пришелся пик демократического движения. Сотни тысяч людей самой разной политической ориентации (анархисты, монархисты, коммунисты, националисты, экологи и т.д.) и без всяких политических симпатий прошли по улицам городов, чтобы вернуть себе голос и потребовать от партийной бюрократии вернуть власть народу. В это время все были объединены общей борьбой с системой (которая понималась, как монополия одной партии, присвоение власти бюрократией, отсутствие свободы слова и политических свобод). Но коллективные действия не сводились только к уличным демонстрациям. Неформалы в массовом порядке участвовали в первых полусвободных выборах 1989-1990 годов. Организовавшись в клубы избирателей, они выдвигали кандидатуры и 23 проводили кампании в защиту своих кандидатов. В те же годы прошли самые крупные забастовки8: они начались как забастовки рабочих угольных бассейнов (отсюда наименование «шахтерское движение»), выдвигавших чисто экономические требования, однако требования быстро переросли в политические (рабочий контроль, самоуправление, отмена руководящей роли партии). Тогда же родились первые свободные профсоюзы (в частности, Независимый профсоюз горняков). Не без посредничества политиковдемократов (в частности, Ельцин, Явлинский и Гайдар съездили на встречу к бастующим шахтерам) стачкомы и профсоюзы также стали поддерживать общий лозунг о демократии [20]. Пересечение и кумулятивный эффект всех этих волнений — рабочих, «неформалов», «националистов», если к этому добавить еще пособничество части номенклатуры, и привели к распаду советской системы, к свержению Горбачева и приходу Ельцина во власть. Этот период «демократической эйфории» и «святого союза» против коммунистической однопартийной системы закончился с избранием в июне 1991 года Президентом РСФСР Бориса Ельцина. Рассыпаться этот союз начал раньше -разные идеологические течения утвердились уже к 1990 году, однако призывы к массовой поддержке «лагеря реформ» против «лагеря консерваторов» взяли верх, а Ельцин стал знаменем «демократии» и «либеральных реформ» [20]. Казалось бы, все спокойно, обычные люди занимаются своими обычными делами, политики — своими. Все тихо. И вдруг, когда никто (почти) этого не ожидал, как гром среди ясного неба грянули массовые выступления против монетизации льгот. Это событие нельзя недооценивать — это самые массовые стихийные уличные выступления в постсоветской России, по крайней мере с 1989-1990 годов. В общей сложности за январь-февраль 2005 года в них приняли участие 500 тысяч человек. Все крупные и средние, а иногда даже и небольшие города были охвачены протестной волной. То был явный вызов самоуверенным прогнозам политтехнологов, экспертов и циничных 24 политиков, которые думали, что население «проглотит» еще одну реформу, если ее преподнести как очередной «подарок» властей в виде «живых денег» вместо якобы иллюзорных льгот. Это был первый (и самый наглядный до сих пор) случай, когда федеральная власть была вынуждена идти навстречу требованиям протестующих. Условно можно сказать, что с движением против монетизации льгот на общественную сцену современной России вышел новый персонаж, новый актор — рождающиеся или перерождающиеся социальные движения. В последующие годы (2006-2008), вслед за всплеском социального протеста против так называемой монетизации льгот (пик которого приходился на январь-март 2005 года) на общественном поле произошли качественные изменения. И если столь массовых протестных движений, как в начале 2005 года, уже не наблюдалось, то рост низовых гражданских инициатив на микроуровне продолжился. Наиболее заметно — вокруг жилищных и градостроительных проблем на уровне дома, двора или района, но участились также и трудовые конфликты на уровне предприятий. Кроме того, стали развиваться всевозможные сети, обеспечивавшие взаимосвязи между активистами разных проблемных точек и разных направлений деятельности. Формировались коалиции, товарищества, движения, координационные советы. Образовалась активистская среда, в которой передавалась информация и формировалась особенная общественно- политическая культура, в ее недрах рождались единые кампании, и происходила своего рода «антиобывательская» революция. Эти преобразования не стали массовыми (они охватывают не более 7-10% населения), но они настолько очевидны и отличны от всего того, что наблюдалось в прошлом, что это явление начинают отмечать даже ученые, политики и журналисты. Социальные движения стали новым объектом политических и научных дискурсов. 25 26 1.2 Российская специфика механизма диалога государства и гражданского общества. Понятие механизма имеет несколько распространенных значений. Так, например, Большая Советская энциклопедия определяет механизм, как «систему тел, предназначенная для преобразования движения одного или нескольких тел в требуемые движения других тел» [35]. Но в данном контексте мы не можем использовать понятие механизма в сочетании с диалогом. В данном исследовании наиболее точным будет определение механизма как «системы, устройства, определяющей порядок какого-нибудь вида деятельности», представленным в словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой [36]. Видом деятельности в данном конкретном исследовании является диалог гражданского общества и государства. Иными словами, при изучении коммуникации мы будем руководствоваться определением механизма, выделяющим основные свойства, как определение порядка диалога между государством и гражданским обществом. О понятии социального диалога можно сложить множество дискуссий. Данная категория попадает под обсуждение все более и более обостренно. При этом каждый из дискутирующих вкладывает нечто свое в определении социального диалога, как феномена современной политической культуры. Для обозначения категории социальный диалог необходимо раздробить понятие на две составляющих: «диалог» и «социальный». Согласно «Словарю лингвистических терминов» Розенталя Д.Э. диалог – это «форма речи, при которой происходит непосредственный обмен высказываниями между двумя или несколькими лицами. Условия, в которых протечет диалогическая речь, определяют ряд его особенностей, к которым относятся: краткость высказываний (особенно в вопросно-ответной форме диалога, в меньшей степени при смене предложений-реплик), широкое использование внеречевых средств (мимика, жесты), большая роль интонации, разнообразие особых предложений неполного состава (чему способствует не только естественная опора на реплики собеседника, но и 27 обстановка беседы), свободное от строгих норм книжной речи синтаксическое оформление высказывания, заранее не подготовленного, преобладание простых предложений, характерное для разговорной речи вообще, и т. д.» [38]. «Диалог может трактоваться либо как выбор сторонами совместного курса взаимодействия, определяющего лица «Я» и «Другого», либо как рационализированный диалог, когда событие встречи пересматривается, исходя из полученного результата и приобретает характеристики телеологичности и диалектичности; при этом снимается экзистенциальный пласт общения и гипостазируется теоретико-информативный. Кроме того, следует различать диалог в традиционном понимании - логический, и диалог в современном понимании – феноменологический» [27]. Разнообразие форм и трактовок диалога позволяет собрать его полную характеристику из множества разнообразных элементов: способ взаимодействия диалогирующих, повод, по которому происходит взаимодействие, место, которое по особенному может охарактеризовать диалог, эмоции, возникающие у субъектов диалога и т.д. «Если подытожить, в целом множество определений диалога основано на одном из двух подходов к пониманию взаимодействия: 1) классический, заключающийся картезианский в том, что (основанный любые на учении Декарта), взаимодействующие элементы рассматриваются как отдельные, независимые сущности; 2) современный, бахтинский (основанный на учении Бахтина), основу которого составляет понимание взаимодействия как процесса, создающего единство, целое взаимозависимых и дополняющих друг друга субъектов» [27]. Первый подход указывает, что любые формы взаимодействия могут называться диалогом. При этом учение Декарта не берет во внимание такие характеристики диалога, как эмоциональную составляющую, жесты, мимику, обстановку в целом, в которой происходит диалоговое взаимодействие и т.д. 28 Подход Бахтина же расширяет понимание диалога, добавляя в него те элементы, без которых он не может существовать, указывает на особые характеристики, которые позволяют охарактеризовать межличностное взаимодействие в качестве диалога. «Общий смысловой поток или пространство, объединяя участников диалога, меняет не только их сознание, но и приобщает их к более крупному единству - мировой целостности: границы между ними и миром растворяются и открываются источники понимания и силы» [27]. Углубляясь в понятие диалога, необходимо отметить, что это особый вид коммуникации со своими средствами и целью – «объединить себя и адресата в союз равных, ищущих ответ на равно интересующий их вопрос. Это установка на диалог, диалогическая модель коммуникации, в наиболее яркой форме осуществлявшаяся Сократом. Цель такой коммуникации – сотрудничество» [27]. Исторически сложилось так, что человеку необходимо общение для нормального существования, что явилось предпосылкой создания форм общения. «Ни одна из созданных человечеством форм общения уже не исчезала. В разные эпохи приобретала доминирующее влияние то одна, то другая форма. Например, диалогическая концепция общения, возникшая в своей первоначальной, целостной форме в Древней Греции, никогда не прекращала своего существования. Второй всплеск развития она получила в эпоху Возрождения» [38]. В русской культуре понятие диалога также находит свое отражение, в особенности здесь стоит упомянуть творчество Пушкина, Достоевского, Чехова и других наиболее ярких представителей русской литературы, диалогичность творчества которых - «богатейший ресурс, как для литературоведческого анализа, так и для анализа коммуникативных моделей определенного периода развития российского общества [38]. Очень интересны размышления о диалоге Бахтина М.М. в его диалогической концепции общения. «Все размышления Михаила 29 Михайловича Бахтина о культуре имеют единый смысл (идею). Этот смысл — диалог. Но и обратно. Все размышления Бахтина о диалоге имеют один смысл (идею). Этот смысл — культура. Это — диалогизм в контексте культуры (бытия культуры... встречи культур... взаимопонимания культур)» [24]. Концепция диалогического общения претерпевала множество изменений и дополнений с течением истории и развитием науки, культуры и искусства. Но также нельзя не упомянуть об изменяющемся информационном поле. Общество также не стоит на месте, постоянно происходят различные события, которые влияют не только на ход исторических событий, но и на сам процесс коммуникации. Прежде всего речь идет о виртуальной коммуникации. Живое общение терпит поражение перед виртуальным. «Все сферы деятельности государства и бизнескоммуникации, в частности, на сегодняшний день развиваются прежде всего в веб-пространстве. Безраздельное господство цицероновской модели убеждающей коммуникации довольно сильно потеснено в результате невиданного развития технических систем и обслуживающих эти системы людей, которые «привыкают» к машинному типу коммуникации, воспроизводящему в современных условиях «первобытные» требования к любому сообщению: точность, полнота, достоверность» [38]. Такая ситуация приводит к все большим и большим проблемам взаимодействия. «Традиционные способы и методы общения претерпевают серьезные изменения. Очевидно, что безопасность и мощь любого государства в XXI веке будут зависеть от того, какое положение занимает и какое количество связей имеет это государство в веб-пространстве. Речь идет не о воздействии или манипулировании, а о сотрудничестве» [38]. Для успешного диалога и успешной коммуникации соответственно необходимо отойти от методов манипулирования, которые так активно и плотно поселились в сознании и обществе в 20 веке. 30 Теперь обратимся к понятию социальный. Современный толковый словарь дает нам следующее определение прилагательного «социальный»: «связанное с жизнью людей в обществе, их отношениями в обществе или к обществу, общественный (социальные науки, социальная психология, социальные законы, социальное воспитание, социальное обеспечение); порождаемый условиями общественной жизни, условиями той или иной общественной среды, общественной формации (социальные болезни); связанное с принадлежностью к какой-нибудь общественной группе, классу (социальная среда, различные социальные слои общества)» [39]. Итак, под категорию «социальный» мы можем отнести такие явления и события, которые относятся к жизни общества, отношениям между людьми, принадлежат к определенному классу и т.д. «Социальный диалог как функциональная характеристика общества ориентирован на воспроизводство и динамику социокультурных норм и образцов взаимодействия. С другой стороны, как интенциональная и целеобусловленная деятельность, осуществляемая людьми в контексте реальных жизненных единство. По мнению ситуаций, многих диалог поддерживает исследователей, это общественное высшая форма межсубъектных отношений, а отношения эти многообразны потому, что в роли субъекта может выступать и индивид, и целостная микрогруппа (семья, спортивная команда), и социальная макрогруппа (нация, класс, политическая партия), и половозрастная группа (молодежь, феминистское движение), и единое человечество в его отношениях с природой» [30]. То есть, диалог социальный выступает в роли объединяющего фактора, который на основе предмета диалога не противопоставляет, а наоборот сближает группы населения с целью устранения некой проблемы, несоответствия, которое угрожает общественной стабильности. При этом одним из субъектов диалога не обязательно является один индивид. Диалог социальный может быть построен (и в действительности так и происходит) на взаимодействии целой группы, как малой, так и большой. 31 «Социальный диалог как функциональная характеристика общества также реализуется как в явной, так и в неявной форме. Это, прежде всего, диалог гражданского общества и государства. Первое делегирует свои властные полномочия второму, отчуждаясь от постоянного отправления властных функций. Можно сказать, что мера цивилизованности общественной системы во многом определяется тем, насколько социальный диалог между гражданским обществом и государством является открытым и равноправным» [30]. Диалог между гражданским обществом и государством как раз и является той формой социального диалога, который интересует сегодня научную общественность. Гражданское общество, как субъект социального диалога, передает свои функции государству для полного удовлетворения своих потребностей, а также для успешного управления и достижения неких позитивных результатов. «Институциональный диалог государства и гражданского общества следует понимать как предельно широкую гражданскую коммуникацию в ее конкретных институциональных проявлениях и формах. Таких, к примеру, как общественные слушания, публичные дебаты, дискуссии, переговоры, социальное партнерство, общественный (гражданский) контроль за властью, общественные экспертизы социально значимых проектов, защита прав граждан и так далее. В целом же институциональный диалог между государством и гражданским обществом можно определить как интерсубъективное взаимодействие с целью нахождения общественного консенсуса и взаимопонимания, поиска и выявления общих интересов, транспарентного определения в процессе переговоров социальных приоритетов, позиций, согласования мнений, намерений, методов, форм и способов разрешения конфликтных ситуаций, координации обоюдных действий, корректировки сложившейся ситуации и выработки взаимоприемлемых правовых, политических и управленческих решений и мер» [28]. 32 «Результатом социального диалога является консенсус — решение, учитывающее опыт каждой из социальных групп, не ущемляющее интересы ни одной из сторон. Лишь тогда оказывается возможным реальное сотрудничество равноправных партнеров, движение к «социальному комфорту» не отдельных обособленных групп, а общества в целом. Сама необходимость социального диалога обусловлена тем, что противоречия в социальной сфере неизбежны» [30]. Учитывая специфику социальной сферы, а именно постоянное наличие проблем и противоречий, нарастающих с явной периодичностью, необходимость во взаимодействии именно в виде социального диалога не требует объяснений. «Сотрудничество партнеров» [30], коими являются государство и гражданское общество, необходимо для движения в сторону устранения противоречий, проблем, которые остро стоят перед обществом и государством. Таким образом, результат диалога предстает в виде определенного набора действий, решений, которые будут наиболее полно удовлетворять потребности обоих сторон. Коган предлагает к рассмотрению следующие предпосылки эффективного диалога. Предпосылки социальные: «Наличие серьезной социальной проблемы, реально интересующей потенциальных участников диалога, отсутствие однозначного решения этой проблемы, наличие у каждой стороны заявленной, отстаиваемой позиции, отсутствие у всех сторон желания навязать свою позицию другим сторонам, способность каждой стороны поступаться частью своего интереса, ориентация сторон на поиск формулы согласия, невозможность применения силовых методов решения поставленной проблемы, признание за каждым из участников диалога права на собственное мнение (плюрализм), признание равенства всех участников диалога и всех точек зрения» [30]. То есть для эффективности диалога между государством и гражданским обществом обе стороны должны отдавать себе отчет в том, что в данной ситуации не существует главенствующего субъекта, то есть, обе 33 стороны диалога являются равноправными участниками. Также ни одна из сторон не должна ставить свое мнение превыше мнения другой стороны. Плюрализм мнений разностороннему в данной рассмотрению ситуации проблемной только поспособствует ситуации и выработке нескольких вариантов решения возникшей проблемы. Предпосылки психологические: «Конгруэнтность партнеров по общению (естественность, открытость общения), безоценочное восприятие личности партнера, восприятие партнера как равного, соблюдение принципа равной психологической дискуссионный безопасности, характер общения, ориентация на проблемный, подготовленность к диалогу (информационная и психологическая), персонифицированный характер общения, понимание и готовность помочь, сходство в интерпретации действительности» [40]. В данной группе предпосылок мы также видим указание на равенство обоих участников диалога. Принцип равенства и стремление в наиболее позитивном исходе диалога, то есть в устремлении на поиск необходимого решения, является залогом успешного диалога между властью и общественностью. Предпосылки лингвистические: «Общность коммуникативных объектов в вербальном и невербальном взаимодействии, по возможности, сходная или перекрывающаяся интерпретация структур действий, реализация релевантных элементарных знаний при построении смысла, наличие речевых ритуалов и употребление фразеологических соответствующих оборотов, практически им речевых оправданная клише и привязка высказываний к ситуациям, прогнозируемость элементов смысла на фоне уже совершенных действий, предугадываемость синтаксической структуры текущих высказываний» [30]. Не стоит забывать и о таких элементах успешного диалога, как лексические формы. Успешным диалог может быть лишь в том случае. Если обе стороны находятся на одном лингвистическом уровне, то есть, не стоит 34 забывать о том, что социальные группы разнообразны по своему составу в таких характеристиках, как возраст, образование, жизненный опыт. Не каждый участник диалога способен понять специфические фразы, относящиеся к лексикону узкой категории людей. Необходимо использовать устойчивые выражения, которые наиболее просто и ясно отражают суть задуманного. Следующим элементом для успешного проведения диалога является организационная среда, в которой происходит диалог. Коган предлагает следующие условия для проведения эффективного диалога: «точное определение характера проблемной ситуации, сущности и участников конфликта, точное, ясное формулирование вопросов, требующих ответа, обеспечение участия в диалоге представителей всех сторон, волей обстоятельств вовлеченных в «конфликт интересов», обеспечение участия всех оттенков позиции каждой стороны, вовлеченной в конфликт, предоставление возможности высказаться «выламывающимся» из представляемых разными СМИ позиций и потому неудобным экспертам, социологам, специалистам, простым гражданам, строгое соблюдение регламента диалога» [30]. Эффективный диалог, как уже отмечалось выше, строится на равноправии участников. Так организационные условия проведения диалога должны также соответствовать данному принципу. Регламент диалога должен соблюдаться обеими сторонами, каждая из сторон должна четко и ясно высказать свою позицию, при этом другая сторона не прерывает высказывающуюся, дает наиболее полно раскрыть свою позицию. Сторона, являющаяся хозяйкой, на территории которой происходит диалог, должна создать такие условия, при которых все участники смогут обеспечить присутствие своих представителей. Также необходимо учитывать те мнения, которые выбиваются из общей картины, так как возможно именно данные позицию смогут привести сторон к консенсусу и помогут найти наиболее правильное решение проблемы. 35 «Для эффективного ведения диалога необходимо также иметь установки, во-первых, на позитивное партнерство, т.е. собеседники должны быть позитивно настроены по отношению друг к другу и должны воспринимать себя в качестве равноправных партнеров. Во-вторых, диалог предполагает личностную ориентированность на собеседника и ведется индивидами от своего собственного имени, при этом истинные чувства и желания субъектов являются открытыми. В-третьих, диалогическое общение предполагает искренность собеседников по отношению друг к другу, исключает игры, неестественное поведение» [30]. «Диалог может выступать эффективным инструментом налаживания социальных отношений при соблюдении следующих условий. Во-первых, если в обществе диалог имеет систематический характер, т.е. он должен служить постоянным инструментом регулирования отношений социальных субъектов. Во-вторых, в вязи с возрастанием связей между различными общественными организациями, представителями бизнеса и власти, открытость субъектов будет более эффективной, если будет включать не только мнения непосредственно вовлеченных в обсуждаемый вопрос сторон, но и взгляды широкого круга представителей общества на деятельность субъекта. А для этого необходима ориентированность на диалогичное общение» [30]. Приведенный выше три составляющих успешного диалога прямо отражают уже рассмотренные предпосылки и условия успешного диалога: это отсутствие негативный настроений в сторону своих оппонентов, равноправие, каждый из собеседников высказывает свою личную позицию и свое собственное мнение, не выдавая его за мнение целой группы, поведение участников также должно быть открытым, позволяющим увидеть действительный спектр эмоций и отношений к выявленной проблеме и оппоненту. Таким образом, для успешного решения социальных обострений необходимо придать диалогам между государством и обществом системный характер, то есть не ограничиваться единственным диалогом, а постоянно 36 поддерживать связь, постоянно контролировать общественные недовольства. Также необходимо постоянное вовлечение различных социальных групп, широкого круга масс, для наиболее полной картины, что скажется на принятии решения более позитивным образом. Сегодня можно говорить о нескольких формах участия в диалоге: «Монологический диалог — ситуация, когда один из участников коммуникации считает свою позицию единственно верной. Диалог в этом случае является вынужденным и скрытым, а потому неэффективным. Диалогический монолог — ситуация, когда открыто признается не только наличие «оппонентов», но и их право на участие в принятия социальных решений, но открытость информационной политики ограничивается убежденностью в своей правоте, что допускает под влиянием выступлений оппонентов только вынужденные частичные уступки. Открытый диалог — предполагает максимально полное и честное изложение своих взглядов и предложений, соответствующей аргументации в надежде на встречную открытость. Открытость предполагает признание своих «слабостей», соответственно, отступлений и уступок, отказ от неточных аргументов, согласие с «сильными» сторонами позиции соперника» [30]. Говоря о ситуации, сложившей в современной России, нельзя сказать о чистой принадлежности к одной из выделенных форм. Во многом в современной действительности находят свое отражение черты, принадлежащие к разным формам участия в диалоге. Во взаимодействии государства и гражданского общества мы можем увидеть и ситуацию, когда один из участников считает свою позицию единственно верной, при этом этим участником может быть как государство, так и гражданское общество, не желающее прислушиваться к более авторитетным мнениям. Диалогический монолог также находит свое отражение в построении взаимодействий. Зачастую присутствуют и черты открытого диалога, но в самой малой доле. Это и можно назвать главной проблемой построения диалога между государством и обществом. Открыто признать свои слабости 37 и согласиться с оппонентом не всегда удается ни государству, ни общественности. Каждый считает, что его взгляд на проблему является наиболее точным и ясным, не внимая аргументам противоположной стороны. Итак, подводя некоторые итоги можно сказать, что для успешного взаимодействия государства и общество необходимо сделать шаг к сотрудничеству. «В целом во взаимосвязи института власти и общества наблюдается нежелание первой идти на открытый диалог и отсутствие эффективных каналов связи, форм влияния и контроля вторых над государственными институтами. Идёт размежевание гражданской идентичности россиян. Если подобного рода тенденция сохранится, то в будущем не будет смысла говорить об участии граждан в процессах демократизации страны» [29]. Пока есть тенденция к манипулированию сознанием или же игнорированию мнений, успешная коммуникация не сможет существовать. Условия, необходимые для успешной коммуникации также необходимо постоянно поддерживать в разумном состоянии. «Оптимизация гражданского общества, создание условий, чтобы оно реально влияло на власть и принимало её решения - единственный путь легализации власти и общества» [29]. Важно, чтобы стороны представляли себе всю актуальность и значимость данного вопроса. Организация диалога не будет возможной без принятия обеими сторонами актуальности мнений каждой. Гражданское общество, равно как и властные структуры, должны четко осознавать, какую миссию они выполняют и к какому результату стремятся. Для этого нужно вовлекать в обсуждение все большие и большие слои населения. «Необходимо создавать условия, чтобы позитивные идеи активно обсуждались и осваивались народом. Средства массовой информации должны быть независимыми от чиновников и «спонсоров»» [29]. СМИ должны быть реальным посредником между государством и обществом – показывать реальную картину событий, независимые мнения и факты, а не подавать в выгодном свете одну из сторон диалога. 38 «В последние десять-пятнадцать лет российская власть активно занимается созданием институтов гражданского общества. Этот процесс находится пока что на начальной стадии своего существования, однако уже сегодня происходят весьма существенные и важные изменения в институциональном дизайне гражданского общества современной России. Данная тенденция выражается в появлении и институционализации ряда новых практик интеракции общества и власти» [28]. Такая тенденция показывает, что в успешности проведения коммуникации заинтересованы обе стороны, что, безусловно, является положительным прорывом в сторону изменения стиля общения между властными структурами и гражданским обществом. 39 Глава 2. Опыт эмпирического исследования диалога гражданского общества и государства 2.1 Сравнительный анализ массовых акций советского и современного периодов. Политическое участие граждан сегодня имеет не ярко выраженную окраску. С одной стороны мы видимо возрастающую волну активности со стороны представителей гражданского общества. Это проявляется в росте числа митингов и самих митингующих в том числе, в росте количества участников массовых акций, таких как демонстрации, субботники и так далее. С другой же стороны, мы не видим той сплоченной общности, которая готова и, что самое важное, умеет заявлять о своих проблемах, потребностях, требовать выполнения обязанностей и уметь указать на эти обязанности представителям властных структур. Такое поведение способствует тому, что правительство не воспринимает в серьез все протесты и митинги и просто не реагирует на такие общественные волнения, в одних случаях не в состоянии их понять, в других – без желания их понять. Каждый из приведенных выше акторов преследует исключительно свои собственные интересы, реализация которых напрямую зависит от исхода проведенного диалога между запрашивающими – представителями гражданского общества и отвечающими – представители правительства РФ. Такой характер диалога является специфической чертой нашей страны. Вместо того, чтобы построить коммуникацию по простому правилу: запрос со стороны общества – ответ со стороны государства и наоборот – запрос со стороны государства – ответ со стороны общества, в нашей стране присутствуют две монологичные стороны, каждая из которых гнет свою линию и отказывается прислушаться к другой. Для того чтобы выявить наличие или отсутствие диалога в нашем обществе было проведено исследование, которое заключало в себе ряд интервью по озвученной тематике, а также визуальный анализ 40 фотоматериалов, представленных как независимыми, так и официальными изданиями. В ходе интервью мы собирали материал для решения поставленных задач. Во-первых, необходимо было описать опыт участия респондентов в массовых акциях. Далее – выявить наличия элементов гражданского общества через осознание респондентами существования общности групповых интересов. Следующим пунктом было выявление репрезентации государства в массовых акциях. Затем необходимо было выявить характер коммуникации сторон через их ответы на запросы друг друга, элементы диалога гражданского общества и государства. И, наконец, описать цели и характер участия обеих сторон в массовых акциях. Анализ советского опыта демонстраций был использован для выявления особенностей массовых акций в современном обществе, в связи с чем исследование можно назвать компаративным. В ходе исследования в соответствии с вышеперечисленными задачами было проведено 10 свободных интервью с теми, кто является непосредственным свидетелем массовых акция советского времени и теми, кто знает об этих акциях со слов близких родственников или иных источников информации. Целевой отбор респондентов помог охватить обширные возрастные категории. В интервью принимали участие мужчины и женщины, которые в советский период могли участвовать в демонстрациях в сознательном возрасте, а также респонденты, которые имеют представление о демонстрациях советского периода из рассказов или учебников и других источников информации. Иными словами интервью охватывало категории граждан от 20 до 70 лет и старше. Нижняя возрастная граница была выбрана, исходя из того факта, что молодые люди и девушки в этом возрасте наиболее активно высказывают свою позицию, могут участвовать в массовых акциях свободно и по своей воле. В интервью принимали участие 5 женщин и 5 мужчин. Из них 4 мужчин и 3 женщин были участниками советских демонстраций. В интервью принимали участие как активисты 41 (непосредственные участники массовых акции), так и пассивные зрители или случайные свидетели таких акций. Таким образом, опираясь на анализ, можно выявить целостную картину современных массовых акций, сочетающую в себе информацию и изнутри происходящих событий, и «портрет» со стороны. На вопрос о том, что ассоциируется у респондентов с понятие первомайской демонстрации и чем она отличается от ноябрьской демонстрации, в ходе интервью сложилось определенное сходство во мнениях. Респонденты, которые непосредственно принимали участие в этих демонстрациях в унисон говорили о праздничном настроении, совместном гулянии, шествиях, песнях и так далее. То есть, присутствовали самые разнообразные положительные ассоциации, как в эмоциональном плане, так и в визуальном. [Ноябрьская демонстрация всегда сопровождалась праздничным шествием, мы шли в колоннах плечо к плечу. У всех было приподнятое настроение, мы готовились к этому дню заранее, ждали его…] (10). [Молодость, музыка, товарищи по цеху, приподнятое настроение, вместе с детьми – очень хорошо было] (6). Респонденты, которые знали о советских демонстрациях не по своему опыту участия, говорили о стандартных атрибутах советского времени: знаменах, лозунгах. [Знамена красные всплывают в подсознании, плакаты, колонны] (3), [С советскими демонстрациями у меня ассоциируется в принципе вся советская атрибутика: флаги красные, колонны, многочисленные шествия, трибуны с членами партий] (9). Отличий же между майской и ноябрьской демонстрациях не называл никто, говорили, что различался только повод, по которому проводилось шествие, на настроении же народа это не отражалось. [Я и не знаю, отличалась или нет. Наверное, нет. Все же было одинаковым, наверное, и демонстрации тоже были по своей сути такими же] (3). [Но по сути своей это два праздника. Да, разных, но праздника. И с большой буквы! Отличался, наверное, только повод] (1). 42 Что касается целей и мотивов респондентов относительно участия в советских демонстрациях, мнения получились следующие: респондентыучастники советских демонстраций не демонстрировали разнообразия мотив, отвечая на вопросы практически единодушно – так происходило само собой. А респонденты, которые не участвовали непосредственно в советских демонстрациях, говорили, что это было обязательным пунктом, нарушить который никто не осмеливался. [Мне кажется, они выходили, потому что так надо было. Сказали, выходим – все выходят. Потому что спорить боялись. А целей ни у кого не было. Какая может быть собственная цель, если тебя туда загоняют без твоего желания?] (3). [Зачем? Лично я не помню, чтобы у кого-то возникал вопрос: «А зачем мне туда идти? Это было само собой разумеющееся. Мы выходили не «зачем». Мы просто шли, потому, что это было…] (1). [Ну, не знаю, зачем. Это был обычным делом. Все собирались и шли демонстрировать. А цель тогда у людей одна была – повеселиться, как следует, пока разрешили] (2). Здесь можно сделать определенный вывод о том, что люди, жившие в советское время воспринимали все эти политические акции без того политического подтекста с которыми они проводились и которые подразумевается в таких случаях. Для них это было обычным делом, даже праздником – выйти на демонстрацию. Они не считали, что их обязывали это делать, но их слова говорят об обратном: [Да потому что так было нужно] (9), [Это было обычным делом] (2), [Не знаю, зачем. Просто выходили и все!] (10). Никто так и не смог дать четкого и однозначного ответа о том, что так им хотелось сделать, что это было их личное желание, что свидетельствует о том, что активность граждан в советское время была достаточно на низком уровне. Об этом говорят и воспоминая участников, и восприятия и ассоциации респондентов, имеющих лишь внешнее представление об этом времени. Важнейшей темой в нашем исследовании является наличие диалога между участвующими сторонами. Лозунги и диалог связаны между собой, так как без зрительной артикуляции массовую акцию нельзя будет 43 рассматривать как таковую. Отсутствие визуальных атрибутов говорит о том, что участники демонстрации не могут заявить о своих намерениях и желаниях. Исходя из этого, информация о таких визуальных атрибутах является показателем наличия или отсутствия диалога между сторонамиучастниками. В плане упоминания конкретных лозунгов особых разногласий между респондентами не возникло. Все с эмоциональностью вспоминали запечатавшиеся в память слова. Даже те респонденты, которые не участвовали в советских демонстрациях, активно «фантазировали» на данную тему. [Не знаю. Наверное, «мир, труд, май», «за революцию»…] (9), [Лозунги были соответственно сути праздника. Ну, на Первомай были за мир, за труд, это же праздник всех трудящихся, вот и лозунги были соответствующие. А ноябрьские – за революцию, за коммунизм. Мы же все светлое будущее строили, ну стремились, по крайней мере. Это была установка нашей жизни. Вот и лозунги такие были] (1), [«Мир, труд, май!», «Да здравствует ноябрьская революция!», «Вперед коммунизм!». Я даже сама рисовала. Ну, писала точнее. Синей краской на большом листе, мне знакомый откуда-то достал большой лист, как он называется-то, ватман что ли. Короче на нем и писала. Криво так получилось, но такая гордая стояла. (смеется) Мне тогда ведь лет 10 было, кажется. До этого тоже, конечно ходила, но тогда совсем маленькая была, не помню уже] (2). Что же касается непосредственно целей использования лозунгов на демонстрациях, то здесь возникла такая же ситуация, как и с мотивами и целями самих участников демонстраций. Респонденты не смогли назвать адекватных целей, только респонденты, не являющиеся участниками, проявляли интерес и пытались поразмышлять на данную тему. [Какие – не знаю. А использовались, наверное, для того, чтобы было понятно, что это такое происходит и по какому поводу] (3), [Это была установка нашей жизни. Вот и лозунги такие были. Да и использовались то они опять же не для чего-то особенного, а просто так. Так было нужно. Если демонстрация, то плакаты, лозунги. Вот и все!] (1), [Как понять зачем? Это же демонстрация!] (10), [Вы знаете, 44 наверное, лозунги были частью той правительственной установки, которая присутствовала на таких демонстрациях] (9). Для определения субъектов взаимодействия необходимо определить визуальный образ представителей власти и гражданского общества. Мы спрашивали, кто из представителей власти принимал участие, ощущалось ли, что демонстрации организованы государством и зачем это было нужно. по этому вопросу расхождения во мнениях респондентов И было минимальным. Так, участники советских демонстраций без труда отвечали, что власть принимала непосредственное участие в демонстрациях. [Представители власти у нас в то время были все вышестоящие руководители. Колонны возглавляли люди, руководящие какими-либо предприятиями. Все они обязательно присутствовали на демонстрациях] (1), [Конечно присутствовали, как же без этого? Это же общее событие] (10). Что же касается ощущения государственной организации и целей, которыми руководствовались достаточно неоднозначными. организаторы, то здесь мнения были [Ощущение у нас было только одно – праздника. Все веселились и радовались, как в душе, так и в народе. Поэтому сказать, что мы зацикливались на том, кто это все организовал, зачем и для чего – никто и не задумывался. Для нас не было политической подоплеки, мы просто собирались с друзьями и радовались еще одному дню. Ведь, скажем прямо, поводов собраться тогда было очень и очень мало] (1), [Вы знаете, теперь уже в зрелом возрасте понимаю, что ощущалось. Очень ощущалось. Только на это внимания никто не обращал. Партийные были тогда все, кто занимал более или менее важные посты. Присутствовали они же на таких демонстрациях. А народ и не замечал, что это все политически важное событие] (2). То есть мы видим, что мнения участников разделились. Одни считают, что никакого давления со стороны власти не было, и, соответственно, не ощущалось, что демонстрации организованы государством с политической целью, а другие говорят, что тогда не ощущалось, а сейчас понимают, что все было наоборот, просто внимания 45 никто не обращал на это. Иными словами, в советское время обычным делом считались и демонстрации сами по себе, и их организация правительством, и многое другое. Люди были вовлечены в это, никто даже и не задумывался никогда ни о причинах, ни о мотивах, ни о целях их личного участия в таких мероприятиях. Что касается других массовых акций советского периода, здесь мы видим большой перечень различных мероприятий. Практически каждый респондент вспоминал большое количество таких событий, куда включали субботники, совместное проведение праздников в рабочем коллективе, детские праздники в школах и детских садах, концерты, устраиваемые членами кружков и союзов, литературные вечера и так далее. Цели, с которыми участвовали люди в таких мероприятий, не такие разнообразные. Если речь заходила о таких мероприятиях, как субботники, то респонденты склонялись к тем же мотивам, что и на демонстрациях – так было положено, все так делали. А когда речь заходила о личных праздниках, то здесь мотивами были веселье, общение и так далее. [Ой, да много чего у нас было тогда. И танцы, и литературные вечера, и на субботники выходили. Ну на вечера и танцы ходили развлекаться конечно, а на субботники – убирали дворы, делали город чище. А причин тому и не было особых, в чистоте же хотелось жить, веселиться и отдыхать] (10), [У детей в школах были праздники, у родителей на работе были свои праздники. Веселились, отдыхали. Что еще было…А, субботники у них постоянно были… Да выходили как-то потому, что надо было выйти. Нельзя было пропустить субботники, все должны были выйти. Вот и выходили] (9). Таким образом, здесь мы так же видим скрытый подтекст о том, что люди не подозревали, что им навязывали мнение государства. Они не понимали, что они делали и зачем, просто делали и все, руководствуясь тем мотивом, что так было положено, так делали все. Это была характерная черта советского периода, которая прослеживалась через многие интервью – отсутствие собственного мнения, 46 подчиненность общему чувству, отсутствие понимания и заинтересованности в возможных целях государства. Компаративный характер нашего исследования предполагает акцентуацию особенностей современной ситуации. Что касается общей картины массовых акций в России на сегодняшний день, нас интересовало мнение людей о том, как изменилось количество массовых акций за последнее время и причины этого изменения. Континуум мнений был следующим: респонденты говорили, что количество массовых акций увеличивается, они приобретают все большую популярность. Причины, по которым в нашей стране происходит возрождение политических массовых акций, оказались разнообразными. Большая часть респондентов называли такой причиной возвращение политического строя советского союза. Также многие респонденты говорили о том, что таким образом власть хочет отвлечь народ от политики. [Думаю, связано это с тем, что и власть у нас «возвращается». Как, помните, в песне поется «все возвращается на круги своя». Мы возвращаемся к тому режиму, когда у нас есть тоталитарный контроль за всеми сферами жизни народа. Только сейчас это все завуалировано называется демократией, а в советские времена никто ничего не прятал за красивыми словами] (1). [Больше мероприятий, но и больше беспорядка на них. А для чего? Ну, наверное, хотят сделать людям хорошо. А может быть хотят отвлечь людей от проблем, от политики…] (6). Относительно осведомленности респондентов в плане политических массовых мероприятий, выводы получились следующими. От респондентов требовалось вспомнить конкретные мероприятия, которые происходили в последнее время в нашей стране и в нашем городе. Абсолютное большинство респондентов вспоминает митинги, проходившие несколько месяцев назад в г. Москва. Что касается нашего города, то здесь вспоминают митинг за Самарское время, митинг за Путина, проводимый партией Единая Россия, а также субботники и демонстрацию на 1 мая. По таким ответам можно 47 сделать вывод, что вспоминаются в основном негативные мероприятия – митинги. Редкими ответами были праздничные мероприятия. Например, вспоминали парад на 9 мая, салюты и празднование дня города. Что касается непосредственных источников информирования респондентов, большинство называет в их числе телевидение и листовки на улицах. Респонденты в возрасте от 50 лет и более чаще говорят о газетах и радио. [Я радио слушаю каждый день. Телевизор смотрю. На улицах дают бумажки, на которых это все написано…] (8), [Да как и все узнаю. По телевидению показывают в новостях, в газетах пишут. Ну и дети с внуками рассказывают…] (7), [Про московские всякие я, конечно, по телевизору узнаю, а наши – где-то тоже по телику, где-то сама была, вот как на первое мая, например…] (4). Иными словами, информационная составляющая при подготовке таких мероприятий находится на достаточно высоком уровне. Используются средства, доступные респондентам разных возрастных категорий и разных категорий материального обеспечения. Относительно вопроса о визуальных атрибутах и лозунгах, получились следующие результаты. [На политических сборищах, конечно, транспаранты всякие, громкоговорители, а вот на праздничных, конечно, приятнее – цветы, шарики, костюмированные представления, концерты на разных площадках] (4), [Вот этого не знаю. А Самара-Космос, там лозунгов и не было. Это же позитивное событие было. Там только студенты были в качестве атрибутов…] (3), [Лозунги только на митингах есть, я туда не хожу, поэтому не знаю. А атрибутика разнообразная везде присутствует. После субботников часто какая-то музыка играет, для детишек конкурсы устраивают иногда, на праздники первомайские, да, на день города разные шоу есть, можно целый гулять и смотреть. А на митингах разные транспаранты, листовки раздают, громкоговорители, иногда трибуны с микрофонами даже используют. Все очень зрелищно, чтобы привлекало народ, массы] (9). То есть, можно сделать вывод о том, что большая часть респондентов не может дать ответ на вопрос о лозунгах. Все вспоминают 48 атрибуты мероприятий, описывают достаточно подробно действия, перечисляют атрибуты, но о лозунгах помнит только малая часть участников этих мероприятий. Касательно визуального образа организаторов мероприятий, результаты получились следующими. [Правители города и области организуют. Для того, чтобы привлечь больше молодежи, чтобы было весело, сдружить жителей города] (6), [Думаю, что и власти, и народ, но народ стихийно больше, чтобы себя удовлетворить, себя показать, а власти – ну тоже для себя, но тут уже все больше официально как-то…] (4), [Ну, организует как обычно администрация города, районов, а вот цели они преследуют другие. Да сплошь и рядом показуха…. Вот, мол я какой , типа для люде стараюсь, для города, а на самом-то деле…. На организацию этих мероприятий выделяется немало денег и не факт, что все денежные средства уходят по назначению…] (5). Мнения респондентов, таким образом, сходятся в том, что организацию мероприятий берут на себя на только государственные чиновники, но и независимые мероприятия. Говоря о целях, большинство респондентов говорит о том, что власть интересует только паблисити – создание видимости деятельности, и на самом деле те цели, которые должны быть при организации мероприятий отсутствуют, а их сменяют коррупционные цели и цели показать собственное положение. Говоря о том, какими целями руководствуются представители гражданского общества, респонденты не могут выделить ничего конкретного, говоря о стихийности таких мероприятий, а также о том, что такие мероприятия проходят бесцельно, либо чтобы выплеснуть негативные эмоции [Ладно, если бы цель у них была какая-то, а то ведь выходят просто так или еще хуже, чтоб денег дали за то] (8). В исследовании нас интересовала роль государства при организации массовых мероприятий. Респонденты отвечали на этот вопрос путано, не могли четко сформулировать свой ответ. Но тем не менее ответы получились следующими. [Не знаю, что и сказать. Не понимаю нынешней политики. 49 Вроде строили демократию, пришли обратно к советской власти, бессменным руководителям. Так и тут – вроде и независимые все эти праздники, а вроде и государственные. Повод официальный, а организатором может быть совершенно стороння организация] (7), [Государство выделяет деньги на эти самые мероприятия. А роль какая – да ведущая] (6), [Какая роль…Не знаю. Наверное, спонсорская…] (10). Из этого можно сделать вывод, что государство не акцентирует внимание общества на своей роли в проведении и организации мероприятий. Также можно сказать, что общество не задумывается над тем, какие действия совершает государство, чтобы провести очередное мероприятие. Относительно действий правоохранительных органов, получились очень неожиданные выводы, а именно отсутствовала та волна негатива, которую мы привыкли видеть по телевидению и в интернете. Реакция опрошенных была скорее нейтральная, отклоняющаяся слегка в негативную или позитивную сторону. Большинство респондентов сходятся во мнении, что на массовых скоплениях представители полиции присутствуют и их присутствие оправдано. Целью их присутствия в большей степени называют охрану порядка. Есть и негативные отзывы, свидетельствующие о том, что действия полицейских не всегда бывают правомерными и справедливыми, но они единичны и не носят массовый характер, как нам это преподносят средства массовой информации. Относительно представления интересов большинство отвечает, что полицейские представляют интересы как государства, так и общества. Но также и присутствуют единичные мнения о том, что полицейские присутствуют «просто так», не выполняя своих прямых обязательств. [Да для порядка полиция, народ весь озлоблен. Интересы чьи? Ну наверное государства и народа] (6), [А полиция правильно присутствует. Люди же есть глупые, не понимают с первого раза, не умеют себя вести красиво и культурно. Пьют, матеряться, а вокруг дети. Вот полиция таких и забирает. То есть наши интересы представляет. Заботиться о тех, кто законность соблюдает] (7), [Ну, присутствуют, как бы, для порядка, но, 50 если вдруг какая-нибудь заварушка, они народ не защитят. Наоборот, дубинками, да пинками нас воспитывают. Так о чьих же интересах может идти речь?] (5). Таким образом, можно сказать, что общество не всегда понимает действий правоохранительных органов, хоть и считает их присутствие правомерным и нужным при проведении таких мероприятий. Что касается непосредственного участия респондентов в массовых мероприятиях, задачи стояли следующие. Во-первых, нас интересовало, какие мероприятия сегодня посещают жители города. По ответам респондентов получилось следующее. [На субботники-то выхожу во двор, а на демонстрации уж и не хожу] (6), [Митинги вообще не посещаю, видела один раз и то мимо прошла, задержаться не захотелось, уж больно странно себя там люди ведут] (9), [Вы знаете, честно, я был несколько раз. Один раз как раз лет пять тому назад, кажется. Это был митинг, меня туда знакомый позвал для численности. Боролись мы там за права свои (смеется). И еще один раз, сравнительно недавно, года. Тут мне заплатили, чтобы я пришел. Только вы никому не говорите (смеется). В субботнике еще участвовал] (3), [Да, я хожу почти на все митинги, конечно, если не работаю. Надо держать руку на пульсе жизни, вникать во все жизненно важные сферы нашего общества, знать все, что касается нашего города. Мне нравятся мероприятия, связанные с очищением и озеленением нашего города и я с удовольствием сажаю деревья и убираю территорию города. Пожалуй, это единственное мероприятие, которое напрямую не связано с политикой и приносит массу положительных эмоций. Ведь митинги и демонстрации – это практически всегда политика…] (5). Таким образом, можно сделать вывод, что сегодня активность населения в плане участия в массовых мероприятиях довольно низкая. Большинство респондентов утверждает, что на митинги не ходит, это им не интересно. Встречаются лишь единичные ответы респондентов, которые случайно попали на митинг, посещали один-два за последние 5 лет. Иными словами, жители города предпочитают принимать участие в праздничных мероприятиях, 51 «положительных». Игнорирование митингов объясняется большинством респондентов тем, что реального отстаивания интересов общества на них не происходит, так как участники не умеют правильно представить свои требования и не умеют слушать ответы на их запросы, а также большинство участников являются таковыми лишь из-за материальных интересов. Относительно целей, которыми респондентами руководствуются при участии в массовых мероприятиях, большинство респондентов предпочитало игнорировать вопрос о цели посещения митингов или же отвечать уклончиво «случайно зашел», «шел мимо», «увидел на улице народ, решил посмотреть» и так далее. В основном ответы участников распределились вокруг посещения субботников с целью сделать город чище, а также праздничных мероприятий с целью отдохнуть, пообщаться и повеселиться. Что же касается участия или присутствия власти на данных мероприятиях, большинство ответов говорят о том, что власть в основном не принимает участия в массовых мероприятиях. Ее участие носит единичный характер, достаточно малое количество респондентов отмечает, что на какомлибо мероприятии присутствовали представители власти. [Да уж какая полиция на субботниках-то. На них все чинно, тихо, мирно] (6), [Вот на субботнике Азаров был. И члены министерств, кажется. Деревья высаживали. Полиции там не было. А на митингах как раз наоборот – полиция была, а власти не было. Полиция опять же стояла и скучала. Ждала, когда же все, наконец, разойдутся] (3), [Ну на параде конечно! Чтобы машины не ездили, и люди пройти могли. Порядок опять же поддерживали. А на субботниках полиция не нужна, люди сами убираются] (8), [Власть, которая должны была отвечать – нет, не присутствовала. Были только представители власти, которые, так скажем, спрашивали с государства] (7), [Ну везде были, кроме митинга – мы там, по сути, сами для себя побыли – ничего и не решилось] (4). Как видно из ответов, респонденты в большей степени предпочитали пропустить часть вопроса, где спрашивали о присутствии власти, говорили только о сотрудников полиции. 52 Из этого можно сделать вывод, что власть при таких мероприятиях остается в тени, предпочитая присутствовать только на праздничных мероприятиях, таких как демонстрации, парады, иногда присутствуя на субботниках под телекамерами. Важным аспектом нашего исследования было узнать о результатах проведенных и посещенных респондентами мероприятий, так как наличие или отсутствие результатов напрямую характеризуют диалог между государством и гражданским обществом. При ответах опять повторяется ситуация с игнорированием митингов. Большинство респондентов говорит лишь о праздничных мероприятиях и субботниках. [Я живу в чистом районе, чем могу гордиться, потому что убираемся мы там сами. И цветы у нас посажены, и деревья, и площадка детская чистая. Гордость мне дает участие там] (8), [На парадах и праздниках по случаю дня города, например, я получаю эмоциональное удовольствие, мне нравится гулять по городу в эти дни. Участие в таких мероприятиях дает мне заряд положительными эмоциями, общение, отдых. Если говорить о субботниках, то здесь опять же общение безусловно, плюс чистый двор и приятный взор] (9), [Если вы о митингах, то тут я ничего не могу сказать, точнее нет тех результатов, о которых хотелось бы говорить, а праздники – это общение, отдых и расслабление после трудовых будней] (10), [Многое дает: повышает самооценку, сознательность, уверенность в собственных силах. Ведь мы отстаиваем свое мнение, добиваемся улучшения ситуации в городе. Ведь если не мы – то кто? Чужой дядя не придет и не сделает для тебя ничего. Мы сами должны всего достичь. Сами построить успешную, приятную для себя и окружающих жизнь] (5). Таким образом, из ответов респондентов видно, что малая доля может говорить о своих желаниях и результатах при упоминании митингов. В основном респонденты готовы и хотят обсуждать праздничные мероприятия. Иными словами, респонденты не хотят принимать участие в митингах, а если и принимают, то в большинстве своем, 53 не преследуя определенной цели, и соответственно, не анализируя полученные результаты. Что касается различий между массовыми мероприятиями советского и современного периодов в плане участия в таковых обеих сторон: власти и общества, результаты получились следующими. Относительно отличий между демонстрациями прошлого и настоящего времени, большинство респондентов говорили о существовании существенных различий. [Сегодня много агрессии в людях, потому и полиция на месте] (6), [В прошлом все собирались ради своего желания только. А сегодня ищут все материальной выгоды. Нет заинтересованности ни в чем] (8), [Могу судить по себе: если в советское время я выходил на демонстрации для общения с сокурсниками, повеселиться, отпраздновать этот день сов семи, то сегодня у меня лично нет желания куда-либо идти. Нет такой сознательности что ли, не знаю каким словом выразить. Просто общество уже не изъявляет желания выходить куда-то просто для общения, все ищут либо политический подтекст, либо материальную выгоду] (10), [В прошлом это были праздники. Мы ждали этих дней, как дети ждут новый год или день рожденья. Мы просто собирались вместе. Сейчас никто этого не понимает. Многие и соседей-то своих не знают, а уж с людьми другой улицы знакомиться точно не хотят. Нет единства, общего духа. Никто не представляет, что на демонстрацию выходят не для того, чтобы показать свои политические какие-то мотивы. Иногда нужно забыть об этом и просто наслаждаться общением] (7). Таким образом, респонденты отмечают отсутствие активности в современном обществе, отсутствие бескорыстных мотивов. Многие ищут материальной, кто-то ищет политический подтекст, даже те респонденты, которые активно принимали участие в демонстрациях советского периода, сейчас показывают низкий уровень активности при посещении данных мероприятий. Так, можно сделать вывод о том, что уровень заинтересованности людей стал слишком 54 низким, также на низком уровне идет желание принимать участия в какихлибо мероприятиях в поддержку современного правительства. Относительно изменении поведения власти на таких мероприятиях, ответы получились следующими. [Каждый тянет одеяло на себя, хочет привлечь на свою сторону больше народа. Беседуют с людьми, показывают, что они не равнодушны] (6), [С первого взгляда все вроде бы хорошо и правильно – участвуют… Власть делает вид, ну не все конечно, что им до всего есть дело. Поэтому мы и видим их: то на митингах, то деревья сажают, то в церквях молятся. Да, показуха все это. А как доходит до дела, так их никого и нету. Сколько раз собирались митинги у «Белого дома»? Так ведь ни один не вышел поговорить с народом. А люди ведь измаялись, надоела такая жизнь, в которой мы никому не нужны! Им бы подмять под себя народ, чтобы не возникали – вот это было бы хорошо! Чем вам не демократический тоталитаризм?] (5), [Сказать, что сильно изменилось, наверное, нельзя. Просто тогда власть лично все контролировала, и все знали, что выступать не стоит, а сейчас власть только по телевидению показывает, что они везде присутствуют. А там, где надо бы, носу из кабинетов не показывают. И опять же, выступай - не выступай – толку никакого] (3). Таким образом, мнения респондентов сходятся в том, что власть отказывается принимать участие в массовых мероприятиях, где люди «задают вопрос» или «требуют ответить». Большинство респондентов говорят о том, что власть участвует в мероприятиях только для поднятия своего авторитета в глазах народа, но не присутствует там, где народ действительно в ней нуждается. И, наконец, в завершении интервью был вопрос-пример из повседневной жизни. Респондентов говорили о том, что на последней демонстрации, посвященной первому мая, присутствовали В.В.Путин и Д.А.Медведев, и спрашивали их мнение, с какой целью это было сделано. Часть респондентов затруднялись ответить на этот вопрос, с неохотой высказывали свои предположения, другая часть говорила о том, что это было 55 сделано для того, чтобы «показать себя». [Наверное, показать, что они тоже хотят быть ближе к народу. Только вот хотят ли – это вопрос. Отвести глаза от политики, наверное. Как бы говорят, что они не только государственные чиновники, что они могут также радоваться. Только видимость эта какая-то ложная была, на мой взгляд] (7), [Думаю, что это опять же политический ход. Вот , типа смотрите мы вместе с вами, мы такие же, как и вы. Опять же, на весь мир показать, что власть и народ вместе, а на самом деле… Уверен, что это не от всей души] (5), [Не знаю, может быть, чтобы показать что-то людям…] (9), [Вот, это как раз яркий пример того, что я только что сказал. Там, где не надо – мы в первых рядах. А на митинге, на каком, поприсутствовать – нас нет. И не просите даже] (3). Таким образом, можно сказать, что реакция на такой шаг со стороны правительства среди респондентов довольно неоднозначная: одни реагирует исключительно негативно, говоря что она преследуют только свои интересы, другие – нейтрально, просто не знают, зачем это было сделано и как на это реагировать. Таким образом, были сделаны следующие выводы. Большинство населения старается не принимать участия в современных митингах и демонстрациях, так как видят в них лишь материально заинтересованных организаторов и участников, либо слишком явный политический подтекст. Также преобладает мнения о том, что участники современных митингов не хотят или не умеют правильно выставить свои требования и заявить о своих желаниях. Иными словами, митингующие собираются либо только чтобы выставлять требования, не слушая ответов на свои запросы, либо просто ради материального вознаграждения, что также не отвечает требованию и понятию самой массовой акции. Что касается общности интересов, большинство респондентов не признают их наличие у участников массовых политических акций. При участии в праздничных мероприятиях, демонстрациях или субботниках респонденты говорят о наличии личных целей, не затрагивая интересы 56 общества в целом. Иными словами, само общество не выявляет в себе общих мотивов и потребностей, ради которых должны проводиться массовые акции. Относительно государственной репрезентации, большинство респондентов утверждает, что власть старается как можно меньше присутствовать и участвовать в различных акциях и мероприятиях. Участие государства ограничивается праздниками и парадами, а также – изредка – субботниками. При этом респонденты отмечают, что при участии в массовых акциях власть не преследует значимых для общества целей, в основном это личные интересы, как например, поднятие своего авторитета в глазах избирателей. Касательно характера диалога между сторонами, выводом следует, что обе стороны не могут прийти к совместному решению. Участники митинга – представители гражданского общества – не могут правильно высказать свои требования, также они не слушают те ответы, которые им дают на выдвинутые ими же требования. При этом, респонденты отмечают, что власть ответов на запросы общества давать также не хочет, о чем свидетельствует отсутствие положительных результатов после проведения массовых акций, а также минимальное присутствие представителей власти на таких мероприятиях. Цели и факторы участия обеих сторон в массовых мероприятиях остаются на уровне удовлетворения своих личных потребностей. Ни одна из стороны не старается затронуть благоустройство жизни города или общества в целом. Как представители власти, так и представители гражданского общества в большинстве своем руководствуются мотивами, не граничащими с понятием общественных. Таким образом, результаты получились таковыми, что диалог между гражданским обществом и государством в современном обществе находится на достаточно низком уровне. Руководствуясь понятием диалога, можно сказать, что это он имеет монологичный характер: либо власть посылает запросы обществу, которые остаются без ответа, либо общество посылает 57 запросы власти, которая также на них не отвечает. Мотивы и цели участников не соответствуют тем, которые могут рассчитывать на диалог. Диалог предполагает ответы на запросы обеих сторон, участвующих в коммуникации. Современная действительность демонстрирует игнорирование запросов, преследование личных мотивов, а также низкий уровень организации массовых акций. Иными словами, нельзя говорить с точной уверенностью о наличии диалогичной коммуникации между властью и гражданским обществом. 58 2.2. Визуальный анализ массовых акций как форм диалога между государством и гражданским обществом Визуальный анализ пришел в социологию из антропологических и этнометодологических исследований и редко применяется в политологии. Предметом же нашего внимания является не политический дискурс, а поиск проявлений таких социальных процессов как гражданское участие, социальное взаимодействие и коммуникация, общность интересов. В условиях информационной перенасыщенности общественно-политического дискурса в современной России, достаточно сложно найти метод, позволяющий комплексно охватить и дать самостоятельный, независимый анализ ситуации в сфере гражданского взаимодействия населения с властями. В связи с этим мы решили обратиться к достаточно инновационному методу исследования гражданской сферы – визуальному анализу изображений массовых акций в традиционных и новых СМИ. В современном мире все большую популярность приобретает визуальные методы исследования социальной действительности. П.Штомпка называет такое общество «видимым». Действительно, если посмотреть вокруг, то можно отметить преобладание визуальных символов. Все больше и больше внимания уделяется моде, реклама, билбордам и так далее. Рекламные объявления теперь находится не только на специально предназначенных для них местах, но и висят над проезжими частями, бегущей строкой или видео рядом присутствуют в автобусах, а также находят место и на корпусах общественного транспорта. Появилось множество таких явлений технического характера, которые невозможно было встретить в семидесятые годы двадцатого столетия [41]. Такое общество необходимо было изучать по-новому. Приобретал все большее популярность метод наблюдения. Но собственным взглядом невозможно зафиксировать все. Когда человеческий взгляд окидывают окружающую обстановку, то он цепляется далеко не за все объекты, которые на самом деле играют важную роль для исследователя. Так Штомпка 59 говорит, что он начал использовать технические средства для изучения изменившейся реальности, а именно камеру. «Камера помогает сосредоточенности, помогает выбрать, какие предметы важны, и какие незначительны, поскольку камера всегда дает рамку (фрейм) той части мира, куда устремлен наш взгляд. И такое фреймирование позволяет отделить более важное от менее значимого, вырезая его из общей картины, что уже привносит социологический смысл. Естественно, это важно как просто фиксация увиденного, но также для последующего сопоставления и, более того, — для поиска закономерностей, т.е., для обнаружения определенных регулярностей социальной жизни. Например, когда вы сравниваете образы (фотографии) различных периодов существования той же самой или схожей социальной реальности» [41]. Изменения произошли настолько масштабные, что возникла новая потребность в изучении. «Для социологии массовый характер этих изменений определяет актуализацию изучения социальных процессов, отношений, институтов, групп (предмета социологии) с помощью визуальных методов — изучения визуальных документов общества «в качестве культурных текстов, и как репрезентации социального знания, и как контекстов культурного производства, социального взаимодействия» (из программы конференции по визуальной социологии 2006 г.), анализа визуальных образов как формирующих коллективное и индивидуальное общественное сознание, как конструктов и конструкторов социальной реальности» [42]. Одни авторы утверждают, что исторически интерес к визуальным методам возникает с проникновением средств массовой информации в повседневную жизнь, с началом технических революций двадцатого столетия. «Присутствие средств массовой информации в повседневной жизни устойчиво возрастало хотя бы потому, что с каждым новшеством увеличивалось количество времени, которое тратилось людьми на потребление медиапродуктов. Начиная с работ неомарксистов 1930_х гг. 60 социология находилась под влиянием волн критической теории, идеи которой затем нашли отражение и в интеллектуальном течении постмодернизма. Вальтер Беньямин (Беньямин 1996) и Франкфуртская школа, Раймонд Уильямс (Williams 1981) и Стюарт Холл (Hall 1973), Ролан Барт (Барт 1997) заложили основы изучения визуальных явлений культуры. Благодаря текстам изображения как этих авторов значимые стало аспекты возможно культуры интерпретировать без оглядки на методологические ограничения эмпирической социальной науки» [43]. Существует и мнение, что интерес к визуальной социологии появился куда раньше, а именно в 19 веке, но волне увеличения интереса к работам американских фотографов. «История обращения к визуальным документам в социологических исследованиях начинается в конце ХIХ в. — между 1896 и 1916 гг. Американский социологический журнал публиковал работы с фотографиями (La Rocca www.ceaq_sorbonne.org), которые воспринимались как указание на остроту социальной проблемы, средство анализа, доказательство обоснованности теоретических положений (Запорожец 2007), а также представляли нетипичный опыт, то есть использовали возможность фотографического отображения незнакомой читателям реальности» [42]. Так или иначе, принято считать, что толчком к проникновению визуальных методов в социологию началось с визуальной антропологии и этнографической социологии. Визуальные исследования начали свое развития с двух направлений: одно пропагандировало изучение и описание реальности «конструирование» [44], другое действовало обратным путем – «деконструкция» [44], анализ реальности. «Так, в конце XIX века A. Хэддон, Б. Спенсер, Р. Флаэрти обращались к киносъемке для анализа человеческого поведения. Флаэрти, например, исследовал язык и культуру инуитских эскимосов, одновременно привлекая их к проведению своих визуальных исследований. Эш и Чэннон запечатлели бой на топорах между индейцами племени яномамо, снабдив его закадровым комментарием» [44]. То есть, можно сделать вывод, что представители первой группы преследуют одну 61 общую цель – описание реальности. Причем, при таком подходу использовались именно фотографии, видеофильмы для анализа использовались крайне редко, в основном только для представления результатов исследования. Второе же направление наоборот использовало в большей степени фильмы. «Одним из первых в начале 20-х годов XX века к ним обратился К. Левин, снимавший бихевиоральные конфликты. Вслед за ним А. Гезелл в 1935 году в опубликованной им книге представил покадровый анализ поведения… Дальнейшее применение визуальных технологий все более фокусировалось на «невербальном поведении», паралингвистических реакциях, кинесике. Наиболее известное имя в этом ряду — Р. Бердвистел, занимавшийся взаимосвязью вербального и невербального поведения» [44]. На сегодня визуальную социологию связывают скорее с материалом полевых исследований, чем с теоретическими дефинициями. Это происходит отчасти от того, что определяя какое-либо явление, исследователь невольно задает ему специфические рамки, выйти за которые, не представляется возможным. Однако в исследовании далеко не всегда можно и нужно следовать четким ограничениям. Визуальная социология, таким образом, помогает расширить невидимые границы объекта и предмета исследования. «Визуальная социология — это широкий континуум интересов и проектов, соотносящихся с разнообразными теоретическими основами, это множество программ исследования с разными вариантами ссылок на социологию как на дисциплину» [43]. Сегодня исследователи и теоретики науки сходятся во мнении насчет трех основных суждений, которыми можно описать визуальные методики. Первое – «образы являются конструкцией» [43]. То есть, визуальные объекты создаются кем-то с определенной целью, они созданы для объяснения или представления какого-либо явления. «Изображения имеют историю и политику, они часто имеют опыт путешествия от одного контекста к 62 другому, с драматично различающимися значениями и оценками, которые они приобретают на своем пути» [43]. Второе суждение – «изображения содержат и символическую информацию, и документальную информацию о действиях» [43]. Из этого следует, что анализируя изображения можно сделать вывод не только о временной перспективе или материальном окружении. Из контекста изображения можно уловить информацию о самом фотографе, о камере, что, так или иначе, дает представления о временной эпохе, к примеру. «Действительно, изображения часто смещают, добавляют, удаляют или увеличивают информацию в рамке, которую можно хвалить как искусство или сожалеть о ней как о дезинформации. Однако аберрации этого вида являются доказательством того, что символическое связано с физическим основанием изображения» [43]. И, наконец, коммуникативных третье суждение стратегий» [43]. – «изображения Другими словами, — часть изображения представляют собой не просто набор определенных символов. Ряд фотографий может использоваться для хронологии событий, с их помощью пишется история (к примеру, семейные фото можно использовать, чтобы рассказать историю семьи), а также изображения неоспоримо представляют собой ценность в качестве данных. То есть передается определенное сообщение, которое надо реконструировать. Объединяя выше сказанное, можно отметить, что социологи сходятся во мнении, что изображения представляют собой определенную ценность и могут активно использоваться как объекты исследования. Такие источники могут содержать в себе большое количество информации разнообразного характера, и при правильном анализе такая информация может представлять собой как самостоятельную ценность, так и ценность сочетания с вербальной информацией. Предмет любой науки характеризуется динамикой, исследовательские вопросы, способы ответа на них определяются и уже имеющимся опытом, и социальным запросом, и научным воображением 63 авторов. Работы западных социологов демонстрируют, как возможно развитие предмета социологии в направлении визуальных исследований, тем более что цифровая видео- и фототехника, компьютерные программы делают работу с визуальными материалами все более привлекательной и актуальной для социологов» [43]. Вопрос, который в первую очередь встает перед исследователем, которые только начинает свое знакомство с визуальными методами – как нужно анализировать визуальный материал, что необходимо для поиска интерпретаций и постановки определенных выводов на основе всего лишь снимков? «Для начала, естественно, надо поставить вопрос о мотивации автора; что хотел сказать фотограф, почему он сделал именно эту, а не другую фотографию. Это можно назвать коллаж-интерпретацией или гуманистической интерпретацией.… Кроме того, существует также социологическая интерпретация: какой тип социального взаимодействия представлен на данной фотографии, какие структуры, какой тип интеракции, какой тип личностных отношений и т.д. Это тип структурной интерпретации… Может быть также культурная интерпретация: каковы нормы, вкусы, мода, представленные на изображении» [41]. Существует систематика понимания и анализа изображения, предложенная Г.Беме. Он предлагает рассматривать фотографию, отталкивая от следующей типологии. Первое – «изображение как копия. В этом случае изображению, особенно фотографии, приписывают перенос на носитель физических характеристик копируемых объектов, их взаиморасположения и связи друг c другом. Качество фотографии определяется по ее референции к реальности, включая контекст взаимодействия, интеракции и само действие» [44]. То есть, изображение рассматривается как особый вид «консервирования» повседневной реальности с переносом соответствующих свойств и характеристик передаваемого объекта. Второй тип – «изображение как знак. Изображение здесь раскрыто его закодированными референциями к значениям объекта. Читаемость знака 64 возможна при условии соотнесения с коллективно разделяемой системой референций, являющейся частью общего культурного капитала (общая религиозная парадигма, национальное стереотипное сознание, фольклор и проч.)» [44]. Изображение может иметь множество значений, как бы играя со зрителем. Так одна и та же фотография может быть анализирована совершенно по-разному, исходя из контекста. Третий тип – «изображение как изображение. Последнее рассматривается на основе своей «изобразительности», экспрессивной формы, возникающей между отдельными изобразительными элементами (графикой, светотенью, перспективой, планиметрией и т. д.), а также между их совокупностью и фреймом» [44]. Иначе говоря, в данном случае большую роль играет сама живописность фотографии, использованные графические средства, технические средства, с помощью которых сделана данная фотография, а также то материальное окружение, которое описывает и помогает в анализе данного изображения. Четвертый тип – «изображение как средство коммуникации. Здесь существенна форма его использования как медиума. Коммуникации опосредуется изобразительным объектом, его значения привносятся в процесс коммуникации, усложняя и трансформируя его» [44]. То есть, рассматривая изображения, необходимо учитывать не только внешние коммуникация (что изображено), но также необходимо рассматривать подтекст, ту коммуникацию, которая предшествовала данному изображению. Пятый тип – «изображение как гиперреальность. В этой конфигурации изображение не является референтом реальности. Напротив, изображение формирует и утверждает последнюю. Нарастающие визуализация повседневности, манипулирование изображениями, виртуальные технологии стирают грань между реальным и квази-реальным, приписывая статус реальности изображенному. И в этом процессе социальная функция распознавания все более смещается к экспертам» [44]. Здесь автор имеет в виду, что фотограф в работе с камерой является также и художником, 65 который может сконструировать реальность таковой, которой он хочет ее представить. При анализе необходимо уделять большое внимание гиперреализму, так как он может сказать очень многое, чего исследователь не может выспросить у фотографа. Исследование фотографий может происходить различными методами. Это не только наблюдение, но и такие методы социологического исследования, которые, казалось бы, не могут быть использованы для визуальной социологии. Петр Штомпка предлагает к рассмотрению в данном контексте такие методы, как контент-анализ, классическое социологическое интервью, анализ личных документов и так далее [41]. Возвращаясь к теме данного исследования, необходимо отметить, что визуальная социология является наиболее оптимальным контекстом для изучения выбранной тематики. Процессы коммуникации, возникающие между представителями гражданского общества и государства – достаточно сложная и слабо уловимая конструкция. Такие тонкие грани процессов диалога невозможно четко зафиксировать, чтобы передать все характеристики, которые они в себе несут. При помощи классического логического анализа можно рассматривать изображение как средство коммуникации. Описанная и проанализированная фотография может рассматриваться как сообщение, реконструированное с помощью анализа. Различные плакаты и другие визуальные средства можно рассматривать как средства коммуникации, так и сами массовые акции и фотографии об этих событиях как набор определенных коммуникаций. Для этого необходимо определить, что должно быть подвержено анализу, кому сообщение направлено, есть ли в нем скрытые формы диалога. Переводя на российскую специфику, необходимо отметить, что гражданское общество является слабо формализуемой субстанцией. Для России существует определенный риск в формализации данного явления. Когда гражданское общество начинает становиться хоть немного формализованным, оно сразу же становится ответвлением и частью 66 государства и его политики, не имея при этом собственных мнений, решений и оснований. То есть, гражданское общество теряет свою сущность в такой ипостаси. Так, например, произошло с общественной палатой Российской Федерации. Эта организация была создана для установления взаимосвязи между гражданами и органами государственной власти и органами местного самоуправления. Согласно закону, такой орган создан с целью защиты прав граждан, учета их интересов. Но, по сути, на сегодняшний день мы имеем практически государственный орган, который не соответствует тем целям, для которых он создавался. Все общественные экспертизы, проводимые независимыми экспертами, не остаются без внимания, рассматриваются, публикуются, но далеко не всегда берутся за основу новой деятельности. Да и эксперты далеко не все являются независимыми, часть из них выдвигается самим президентом [45]. Такая ситуация подталкивает исследователя к использованию визуальных методов. Именно визуальная социология позволяет уловить те конструкты, которые выходят за пределы официальных рамок. Такие элементы коммуникативного поведения, как социальный диалог, можно зафиксировать и исследуя документы. Анализ документов достаточно перспективная отрасль социологии, которая может помочь в данном случае провести анализ и показать, как происходит диалог. Но документы, представляющий сам диалог, направлены в органы власти и получены оттуда же. Следовательно, они по определению будут официальными и соответственно должны содержать определенную риторику, форму, что также повлияет и на содержание. В них не будет эмоциональной составляющей, которая говорит гораздо больше, чем письменная речь. Особенно со стороны представителей государства. Фотография же запечатлевшая взаимодействие между властями и представителями гражданского общества, может быть взята как из официальных источников, так и из неофициальных. Последнее особенно 67 легко сделать при фиксации процесса диалога во внешней среде, а не в официальных приемных местах. Необходимо сказать, что фотография может быть как продуктом массовых коммуникаций, так и личным фото, архивным,¸ а также и постановочным фото самого исследователя. Все зависит от цели проводимого исследования. Сама фотография, как объект социальной реальности, изменяла свою сущность на протяжении всей ее истории. Другими словами, те фотографии, которые были в 1970-х годах, разительно отличаются от тех, которые сделаны в 1990-х и 2000-х. В данном исследовании выбран такой временной промежуток не случайно. 1970-е – 1980-е года – это время, когда возможно наиболее точно отследить визуальные образы диалога между обществом и государством. Фотографии более ранних лет достаточно трудно анализировать из-за низкой технической оснащенности фото операторов. Беря за рамки исторической эволюции фотографии рамки исследования, то есть, начиная с 1970-х годов и заканчивая современными, можно сказать, что сущность самой фотографии изменилась. Изначально фотографирование было целым действом. Фотографы, объекты фотографии, окружение – все имело свое непосредственное место, значение. Невозможно было увидеть на улице человека, который просто на ходу фотографирует какое-либо здание. Фотография была частью художественности и искусства. Современная фотография также имеет место в ряде искусства, работы многих фотографов искусства. Но также можно действительно фотография назвать ответвилась и произведениями в обывательский, повседневный мир. Сегодня мы повсюду и в любой момент времени можем сделать фотографию, если у нас под рукой есть даже не фотоаппарат, а мобильный телефон. Технический прогресс сделал доступными многие технические средства для простых обывателей. Так, применительно к теме данного исследования, можно говорить о разнообразии источников фотографирования. Если в период существования 68 СССР можно было увидеть лишь официальные источники, фиксирующие массовые акции и демонстрации, то сегодня таких источников может быть не одна сотня. Принципы фотографирования позволяют простому наблюдателю сделать фиксацию события. При этом его цели могут быть различными. Он может фиксировать такой момент для истории, чтобы потом рассказать своим потомкам, как происходили такие действия в «наше время» Также он может просто сделать снимок, для того, чтобы сегодня же выложить его в свой интернет-блог и рассказать друзьям, где он сегодня был. Его целью может быть и более официальная – он может оказаться репортером какоголибо издания, которое было не в курсе о проведении такого явления. Также источником фотографии массовых акций может быть и репортер официального издания, который выполняет свою работу. Таким образом, можно сказать, что сама по себе фотография может нести совершенно разнообразные смыслы только в зависимости от того, кто является автором. Применительно к нашему исследованию, сделать выводы о конструктах, которые скрыты внутри изображения можно и нужно, опираясь не только на внешнюю обстановку, но и на невидимые факторы, участвующие и влияющие на производство этих конструктов. Так как мнение оппозиции огромно и разнообразно, было решено выбрать наиболее репрезентативные события и взять разных по своей сути акторов, которые конструируют процесс диалога. Для визуального анализа были выбраны официальные источники фотографий массовых акций, и неофициальные, которые не подвержены цензуре. Визуальный ряд изображений демонстраций советского периода был взят из архива номеров журнала «Работница», а также интернет блогов, содержащих архив фотографий из журналов и газет времен СССР. В данном случае образы массовых акций были официально санкционированы цензурой. Факт цензурирования любых изображений в СМИ советского периода очевиден, что предоставляет нам возможность увидеть представления советского руководства о сущности зафиксированных 69 событий. Конечно, при таком объекта визуального анализы мы ограничиваемся лишь официальным конструктом, однако он нам необходим для сопоставления с конструктом современных органов власти. Официальные визуальные конструкты нынешнего российского руководства также цензурируется, в чем нет сомнения. Современный санкционированный видеоряд выявить несколько сложнее, для этого необходимо определить ангажированные руководством СМИ, к которым относятся не 100% медиаакторов. Мы сочли источником наиболее конвенционального взгляда официальный сайт партии «Единая Россия», поскольку она является официальным изданием правительства. Второй субъект современного видеоряда – оппозиционный, не подверженный цензуре со стороны государства, отражающий свой взгляд на происходящие события – блоги и независимые интернет издания. В предшествующем параграфе сравнение массовых акций советского и современного периодов проводилось путем анализа интервью, отражающих обыденное восприятие респондентов. Визуальный анализ изображений был расширен нами за счет привлечения двух категорий материала – как конвенционального, так и протестного, оппозиционного. Таким образом, рамки исследования были расширены за счет включения конструктов, создаваемых явно политизированными представителями гражданского общества, которые представляют собой активную часть населения, составляющую сегодня меньшинство и не попавшую в число респондентов, опрошенных в рамках качественного исследования. Они ведут собственные блоги в интернете, готовы говорить на тему власти. Для описания визуальных образов была использована описательная стратегия, классический логический анализ. По изображениям, отражающим демонстрации советского периода, видны все атрибуты, описанные респондентами в проводимых интервью. На фото изображено праздничное шествие. Люди идут в колоннах, общаются между собой. Они одеты в праздничную нарядную одежду. В руках держат 70 цветы, шарики, флаги. На флагах видны изображения Ленина, Маркса. Очень отчетливо виден лозунг «Коммунизм победит». Итак, здесь представлены демонстрации советского периода на 1 мая и на 7 ноября. Об этом говорят красные знамена с изображением партийного лидера. На большинстве представленных изображений мы видим знамена, плакаты, лозунги, цветы и шарики, говорящие о праздничности мероприятий для участвующих в них людей. Знамена на многих изображениях очень большого размера, скорее всего, такой ход был сделан для того, чтобы все вокруг видели, насколько большое значение имеют для людей изображенные на знаменах личности и крупно напечатанные слова. На фото 1 лозунг именно напечатан на одном из знамен. Учитывая, что уровень технической оснащенности во времена Советского Союза был гораздо ниже, чем современный, этот факт является прямым указанием на важность данного события. Не на всех фото видны лиц людей, но по их позам понятно, что они полностью вовлечены в это действо, они выражают заинтересованность и поглощенность происходящим. Никто не огораживает шествие, чтобы поддержать порядок или защитить участников от некоей опасности со стороны. Только на фото 3 мы видим представителя органов безопасности. Абсолютно все участники спокойны. На фото присутствуют дети, что также говорит об отсутствии беспокойства по поводу нарушения порядка кем-либо. Представителей власти вместе с народом на снимках мы не видим, но предположительно, на фото 1, 2, 3 люди смотрят как раз на них. Все взгляды обращены в одну сторону, позы демонстрируют внимание. Это говорит о том, что за кадром происходит важное действо, то есть, скорее всего, там и находятся представители власти. Отношение общества к ним самое почтительное, никто не оглядывается, не смотрит в другую сторону. Но при всем этом, не видно, что люди находятся там не по своей воле. Их заинтересованность процессом демонстрирует желание участвовать в данном мероприятии. Все представители общества внимают тому, о чем говорят 71 представители власти. Но реакции на их сообщение на фото не видно. Иными словами, диалога не происходит. Фото 8 демонстрирует руководителей партии на трибуне. Они также вовлечены в проходящее мероприятие, как и люди в колоннах. Тут присутствует и лозунг, яркий и красочный, и знамена, и фото Сталина. Вся атрибутика говорит о том, что событие не остается важным и значимым только для народа. Представители руководства партии также уделяют этим мероприятиям большое внимание. Какая у них цель – по фото догадаться невозможно. Но их лица обращены вниз на шествие, сосредоточенность и улыбки говорят о важности мероприятия не только для общества, но и для власти. То есть, власть находится вне общества, она наблюдает за всем сверху, ведет как бы общественный контроль, чтобы все было сделано верно, и правильно. Видно, что все фото не являются личным архивом. Большинство сделаны со стороны, а не изнутри происходящего события. Это говорит о том, что автором данного изображения является официальное лицо, которому было поручено вести фоторепортаж этой демонстрации. Даже фото 9 и 10, сделанные изнутри колонны, не похожи на личное фото, скорее всего, они тоже сделаны репортером. Большинство фото нельзя назвать постановочными, так как присутствующие в колонне люди не обращают никакого внимания на фотографа, они его не замечают, не смотрят в камеру, не принимают никаких определенных поз. Это также говорит о репортажной съемке. Скорее всего, автор хотел сконструировать образ события, который будет отражать действительность с одной стороны так, как она была на самом деле, а с другой – перед ним стояла определенная задача, поставленная руководством, не выполнить которую он права не имел. Таким образом, анализируя все выше сказанное, получается, что диалога, как такового, здесь не отображено. Есть скрытые части фотографий, которые производят определенные коммуникации, есть общество, которое внимает эти коммуникациям, но оно не производит собственные запросы, на 72 которые могла бы реагировать скрытая от зрителя власть. Коммуникации, производимые на скрытых от зрителя частях, носят характер монолога, который не предполагает ответа. Поведение власти же на фото также подтверждает этот тезис. Власть смотрит на народ сверху и наблюдает. Такая ситуация является отображением тех смыслов, которые вкладывают представители власти в данное действо. Демонстрация является событием массовым, событием праздничным для людей, но в той же мере она является событием политического характера. Власть советского периода объединяла общество под знаменами и лозунгами коммунистической партии. Так она сохраняла то единство, которое существовало в обществе и которое не позволяло кому-либо пойти против такого строя, сделать что-то по-иному. Это является характерной чертой советского периода – скрытая политизация, которая для общества выглядела как добровольный праздник, устроенный властью для народа. В рамках изучения официального видеоряда современности мы использовали раздел фотографий сайта «Единая Россия», где отобрали только те фотографии, на которых зафиксированы массовые акции. Через эти фотографии правящая партия формирует своего рода послания гражданскому обществу, именно их мы подвергли деконструкции. Абсолютное большинство фото демонстрируют большое количество элементов вербального диалога – лозунги, плакаты, транспаранты, шарики с символикой партии «Единая Россия» и другие визуальные атрибуты. На фото 1.1 мы видим посыл в сторону оппозиции – «оранженизму нет», «Оранжевые хомячки не пройдут». Эти лозунги представляют собой ответ, направленный на оппозицию. То есть здесь мы видим элементы диалога одной части гражданского общества с другой. На остальном большинстве фото лозунги имеют безличный характер или же направлены на самого президента «Мы за честные выборы», «Путин победит», «Выбери Верный Путь» и так далее. Те лозунги, которые направлены непосредственно на власть, представляют собой коммуникативный посыл в сторону власти, иными словами общество 73 начинает диалогировать, но запроса как такового в этих фразах нет. Мы не видим никаких требований, никаких пожеланий или демонстрации целей общества. Здесь видна только поддержка, другой информационной составляющей здесь нет. Иными словами, такой элемент диалога, как коммуникативный посыл присутствует, но он не предполагает никакого ответа со стороны власти. Обращаясь к тем лозунгам, которые не имеют никакого конкретного направления, сложно сделать какой-либо вывод о том, кому этот запрос должен идти. «Мы за честные выборы», «Стабильное сегодня – уверенное завтра» и так далее. Не ясно, что этим хотели сказать представители гражданского общества. Этот посыл можно трактовать, как самовыражение или же, как акт поддержки, на что указывает символика транспарантов, на которых эти лозунги изображены. То есть, диалога как такового, здесь мы тоже не обнаружили. Что касается технической оснащенности и наглядности атрибутов, здесь мы видим демонстрацию больших материальных вложений. Большинство атрибутов выглядят явно не самодельными, скорее всего, это промышленное тиражирование, то есть, сами представители гражданского общества вряд ли могли сделать такое транспаранты, как, например, на фото 1.2, 1.4, 1.5 и так далее. Это говорит о том, что участников, скорее всего, снабдили такими атрибутами организаторы митинга, то есть, те посылы, которые они совершают, благодаря этим транспарантам, исходят не от них самих. Здесь происходит конструирование образов и коммуникаций самим организаторами, которые, возможно, являются членами партии. Фото 1.8, 1.10, 1.11, 1.12 демонстрируют нам различные социальные группы, которые поддерживают правящую партию. Это является особенностью подборки фотографий на сайте партии «Единая Россия» большинство изображений показывают разнообразие поддерживающих социальных групп. Здесь мы видим и политиков, и артистов, и военных различных войск. Особенно интересным, на наш взгляд, показалось фото 1.10. Здесь создается конструкт коммуникации, направленной на 74 гражданское общество, в частности на оппозицию. Создается сообщение такого характера, как поддержка военных различных структур: казачьи войска, министерство внутренних дел, кадетский корпус, а также здесь мы видим наряду с официальными структурами и представителей самого гражданского общества – молодые девушки с транспарантом в руках. Если провести деконструкцию данного изображения на уровне символическом, то мы видим ряд символов, не имеющих ничего общего с добровольным участием в митинге. Так согласно закону военные не могут находиться в форме в тех случаях, когда они не при исполнении. То есть, исходя из этого положения, следует вывод, что все присутствующие на этой фотографии военные находятся при исполнении своих обязательств, иными словами они присутствуют на митинге не на добровольной основе, а по службе. То есть, поддержка имеет только внешний характер, создана специально для внешнего отображения, а не существующего на самом деле. Таким образом, анализ приводит к следующим выводам: официальный видеоряд представляет собой конструкцию тех образов, которые представляют партию в выгодном свете. Также следует отметить, что даже те коммуникативные посылы, которые создает гражданское общество, являются навязанными организаторами. Иными словами, деконструкция изображений, представленных на официальном сайте «Единая Россия», приводит к выводу, что партия создает лишь внешние символы, использует фотографии для того, чтобы создавать самим себе образ положительный в ответ на проводимые оппозицией митинги. Также стоит отметить, что никаких изображений, демонстрирующих митинги оппозиции, на этом сайте найдены не были, не смотря на их многочисленность и большую популярность в различных СМИ. В условиях современности нынешнее время продемонстрировало возрастание количества массовых акций, поэтому мы не можем ограничиться только официальным видеорядом. Для изучения механизма диалога между гражданским обществом и государством обратимся к двум источникам информации: конвенциональному и оппозиционному. Для того чтобы 75 сформировать 2 разные группы источников, мы задали 2 разные темы, затрагивающие общественно-политическую жизнь России, в поисковой строке системы Яндекс. Запрос был создан в отношении акции явно оппозиционной – митинг на ул. Сахарова в г. Москва и явно конвенциональной – митинг на Поклонной горе в г. Москва. В результате было обнаружено 44 тысячи изображений по запросу на митинг оппозиционный и 32 тысячи изображений по запросу на митинг конвенциональный. Из этого количества было отобрано по 15 фотографий с наиболее яркими проявлениями вербального и невербального диалога. Изображения 2.1 – 2.15 демонстрируют фотографии митингов оппозиции неофициального источника средств массовой информации. Здесь мы видим большую общность людей, которую мы характеризуем как участников митинга. Это нам позволяют сделать визуальные атрибуты, объединяющие все присутствующих на фото людей: шарики с текстом «Перевыборы», «За честные выборы», плакаты с фотографией президента, флаги и транспаранты, виднеющиеся на задних планах фотографий. Такие визуальные атрибуты говорят о том, что участники являются единой общностью людей, объединенную общность. Здесь мы видим, что большое количество людей не соответствует количеству транспарантов. С одной стороны, это говорит о том, что вербальный диалог здесь находится на низком уровне, но с другой – огромное количество людей под транспарантами говорит об уровне невербального диалога. Иными словами, посылом здесь являются не транспаранты и лозунги, а сами участники. На представленных изображениях мы видим большое количество самодельных плакатов. Например, фото 2.5, 2.7, 2.9, 2.13, 2.16 – все они демонстрируют плакаты, явно сделанные самими участниками. Также стоит отметить о тот факт, что многие визуальные атрибуты имеют неординарный вид – например, фото 2.13, 2.14, 2.16. Здесь видна активная гражданская позиция общества. То есть коммуникативный посыл здесь исходит от представителей гражданского общества. Направление лозунгов имеет 76 различный характер. Так, например, фото 2.7 и 2.8 – «Я здесь бесплатно», «За честные выборы» - не имеют какого-то определенного адресата. Они могут рассматриваться как посыл в сторону власти, так и посыл в сторону общества. Но здесь явно виден информационный посыл – выборы должны быть честными, результаты не должны сфабриковываться, а само общество должно выражать свою собственную позицию, не получая за нее никакого материального вознаграждения. То есть, посыл в сторону общества здесь гораздо сильнее, чем в сторону государства, но ответа ни от одной стороны здесь не предполагается. Что касается самих участников данной акции, то их лица и позы очень красноречивы. Часть общества активна, они кричат, поднимают руки вверх, то есть всячески выражают свои эмоции по поводу происходящего. Но в то же время, некоторые присутствующие ведут себя совершенно иначе. Выражения лиц совершенно безучастны, большинство общаются между собой, не обращая внимания на то, что происходит за ограждением. Каждый занят своим делом или своими мыслями. Нет той активности, с которой люди заявляют обычно о своих требованиях, не видно ни одного крупного плаката или транспаранта, который говорил бы, чего хотят участники мероприятия. Иными словами, эта часть общества не производит запроса власти на исправления той ситуации, которая их не устраивает. То есть, не все гражданское общество вовлечено в диалог, не все могут активно заявлять о себе, о своих целях. Но их присутствие все же демонстрирует их запрос, только не всегда понятно, на кого он направлен, и какой ответ он подразумевает. Фото 2.3, 2.6, 2.12 показывают сотрудников полиции. Их действий на официальных фото мы не видели, они остались в тени от объектива фото репортера. На фото 2.6 мы видим, как жестко они обращаются с участником митинга. Причем по виду мужчины не видно, что он употреблял спиртные напитки или нарушал порядок какими-либо другими действиями. О его действиях мы не можем сказать ничего, но в любом случае, такое жестокое 77 обращение со стороны органов правопорядка недопустимо. Нельзя сказать, что они представляют интересы общества. Фото 2.3 и 2.12 демонстрирует еще одних представителей органов полиции. Позы и выражения лиц демонстрирует полную их безучастность к происходящему. Создается ощущение, что они находятся здесь не для охраны порядка, а просто из-за приказа руководителей. Невозможно сказать, чьи интересы они представляют. Выражение низкой заинтересованности и безучастности напрямую говорит о том, что они не являются представителями интересов гражданского общества, как и не являются представителями интересов государства. Ни на одном из представленных изображений мы не видим представителей власти. Контекст данных фото позволяет нам говорить о том, что это было очень массовое событие, собравшее огромное количество народа в одном месте. На большинстве изображение преобладает белый цвет: шарики, белая одежда, белые плакаты и транспаранты. Это выражение движения белая лента – движение за честные выборы. Их требованием являются «Перевыборы» и «Возвращение честных выборов», об этом демонстрируют лозунги, в большом количестве присутствующие на фотографиях. На такой ход власть должна отреагировать определенным образом. Но данное событие остается без внимания. Возможно, на это влияет поведение участников митинга, их безучастное отношение к происходящему, отсутствие должного поведения. Если нет запроса со стороны общества, то соответственно не может быть и ответа со стороны государства. Власть точно также остается безучастной к происходящему событию. Мы не видим никакой реакции, никаких сообщений от второй стороны. Изображения 3.1 – 3.15 отображают митинги в поддержку партии «Единая Россия» также представленные неофициальным источником информации. Здесь мы видим представителей общественности, которые вышли с акцией поддержки. На всех фотографиях мы видим символику партии «Единая Россия», российские флаги, лозунги, яркие и красочные 78 плакаты. Такое количество визуальных атрибутов говорит о яркой гражданской позиции. Представители гражданского общества заявляют о своих намерениях, выражают свою позицию четко и ясно. Но в то же время большинство атрибутов не являются самодельными, плакаты и транспаранты сделаны явно не самими людьми. Эти плакаты являются продуктом производства, которое стоит больших денег и далеко не все люди могут себе позволить купить их. Но на фото мы видимо их огромное множество. Это говорит о том, что, скорее всего, эти плакаты людям дали организаторы акции. Иными словами, сами участники акции либо не могут сами заявить о своей позиции, либо не хотят, но участие в митинге должно сопутствоваться визуальными атрибутами, поэтому организаторы снабдили ими участников. Относительно содержательной стороны лозунгов, видны несколько направлений, на которые направлены запросы. На фото 3.9, 3.14 и 3.15 явно виден посыл в сторону оппозиции – «Мы на горе, а не в болоте», здесь имеется в виду ответ на митинг оппозиции на Болотной, «Честным выборам да, Оранжевым нет», «Поклонная - Болотная 1:1», здесь также читается ответ на требования честных выборов оппозиции, то есть выборы прошли честно и законно. Информационная составляющая здесь находится на высоком уровне, это говорит о ярком уровне диалога между частями гражданского общества. Но в то же время, следует обратить внимание на визуальность атрибутов – они опять же сделаны не самими участниками, это промышленное производство, что говорит о запросы не от гражданского общества как такового, а от непосредственных организаторов. Оставшиеся фото демонстрируют безличные запросы, не направленные ни на кого конкретно. «Мы за Путина», «Путин наш президент», «Кто, если не Путин» и так далее. Здесь видна информационная составляющая, видна гражданская позиция, выражение собственного мнения, но нет конкретного запроса. То есть диалога здесь мы обнаружить не можем, есть только коммуникативный посыл, который не предполагает ответа. 79 Интересным является фото 3.12, на нем представлен лозунг, который не имеет явной трактовки - «СССР 2:0». Что хотел сказать этим его автор не понятно. Возможно, проводится аналогия с СССР, когда выборов в их первоначальном смысле не было. Иными словами, автор говорит о том, что выборы, которые прошли, не являются честными, так как реальной оппозиции представлено не было или же что оппозиция не имела возможности реально противостоять правящей партии. Но тогда возникает вопрос, почему этот лозунг оказался на митинге в поддержку честно проведенных выборов и В.В. Путина. Не понятно, в какую сторону направлен этот акт коммуникации, и кто должен ответить на этот посыл. Что касается самих участников акции, то далеко не все лица выражают заинтересованность происходящим. На фото 3.1, 3.4, 3.10 мы видим, что многие участники не выражают никаких эмоций, их позы говорят о низком уровне заинтересованности. Многие даже не обращают внимания на саму акцию и просто беседуют между собой или смотрят безучастным взглядом. Это говорит о том, что не все представители гражданского общества являются реальными участниками. Это отражает мнение респондентов о том, что участвуя в акциях, люди руководствуются либо материальными мотивами, либо идут туда за компанию, либо по принуждению. Мы не видим того эмоционального подтверждения того, что они сами хотят здесь быть и хотят что-то сделать, о чем-то заявить. Таким образом, анализируя выше сказанное, вывод получается следующий. Многообразие и наличие яркой красочной символики не всегда можно отнести к реальному желанию говорить о своих требованиях и выражать собственной мнение. Многие изображения демонстрируют в большинстве случаев безразличие участников. Иными словами, их участие не является реальным, они не заявляют о своей позиции открыто, они просто совершают те действия, которые им были заданы организаторами. Говоря о представителях власти, следует сказать, что их участия на фотографиях не 80 видно. Они не принимают участия в таких акциях и демонстрируют такое же безразличие к происходящему, как и участники. То есть, говорить об общественном диалоге между властью и гражданским обществом невозможно. Форма диалога предполагает запрос одной стороны и ответ на него другой, за которым следует еще один запрос, который также не должен оставаться без ответа. Современная ситуация демонстрирует наличие запроса со стороны общества, но этот запрос настолько неуловим, настолько неясен, что власть не может и не хочет на него реагировать. Коммуникация не состоится, пока общество не сможет собраться воедино, объединить все мысли, интересы и требования, а власть не будет реагировать на пока еще неловкие попытки заявить о себе со стороны общества. Диалог в современном обществе существует только между представителями гражданского общества. В то же время, не все гражданское общество задействовано в диалоге. Часть общества присутствует на митингах, не выражая своей гражданской позиции, не выражая активности и желания. Это говорит о том, что современное общество еще не совсем готово вести диалог с властью, так как даже между собой не все представители гражданского общества могут и выражают желание взаимодействовать. Таким образом, подводя итог следует отметить, что современная ситуация демонстрирует достаточно противоречивую картину. Из проведенного анализа следует, что в диалог вовлечена лишь небольшая часть гражданского общества, которая организовывает массовые акции. Большая же часть остается безразлично к происходящему. Общество еще не готово проявлять политическую активность массово, задействоваться в массовых мероприятиях. Современная общность не демонстрирует наличие общих интересов, мотивов и требований, способных объединить большое количество активистов и создать мощный запрос. Такой запрос не сможет остаться без ответа и уйти в историю. Гражданское общество в современной России очень слабая и неуловимая субстанция. Большинство членов не умеет 81 проявлять свою активность, еще часть совершенно этого не желает и лишь малая часть готова заявить о себе. Что же касается представителей власти, то они по-прежнему не реагируют на слабые попытки общества заявить о себе. Власть остается в стороне от происходящих событий. Она не реагирует никаким образом на происходящее. Такая демонстрация отсутствия интереса ко всему говорит о том, что интересы и желания общества для них не имеют никакого значения. Все то, что совершается в последнее время со стороны власти, можно расценивать как действия напоказ, не имеющие под собой никаких реальных оснований. Таким образом, диалог между гражданским обществом и государством находится на очень низком уровне. В таком контексте речь идет скорее о монологе власти, которая открыто заявляет о том, что будет сделано и как это будет сделано и о слабом монологе общества, который не несет в себе мощной информационной составляющей. Современная ситуация демонстрирует отсутствие интереса обеих сторон друг к другу. В такой ситуации диалога произойти не может, так как не может родиться полноценный запрос. Также в такой ситуации не может родиться и полноценный ответ, так как реагировать на любые реплики отвечающая сторона отказывается. Ситуация, в которой ни одна из сторон не готова к коммуникации с другой, не может породить обоюдный диалог, обоюдное общение. Так стороны не смогут прийти к общему мнению и выработать общее решение, которое сможет изменить ситуацию к лучшему. 82 Заключение Данная дипломная работа была посвящена изучению актуальной темы диалога между гражданским обществом и государством. Изучение данной проблематики было обусловлено все более возрастающим уровнем активности населения. Этому свидетельствует количество массовых акций, происходящих в последнее время на территории России. В ходе проведения исследования были поставлены и выполнены теоретические и эмпирические задачи. Было изучено понятие гражданского общества как субъекта диалога между власть и населением. В ходе анализа понятии было выявлено, что под гражданским обществом следует понимать большую совокупность людей, объединенную общностью интересов, мотивов, целей. Гражданское общество характеризуется набором неформальным институтов, которые создаются для проведения успешной коммуникации между обществом и государством, защиты деятельности, направленной рассматриваются прав населением и интересов на улучшение как граждан, тех несправедливые ведение ситуаций, и своей которые неправомерные. Гражданское общество проявляет свою активность через групповое и массовое выражение своего недовольства или поддержки, то есть через социальные движения. В данной работе рассматривались такие социальные движения, как массовые акции. Под массовыми акциями в данном исследовании подразумевалось общественное движение, характеризующееся совместными действиями участников, направленных на произведение изменений в обществе. В данной работе было проведено описание эволюции массовых акций, как общественного явления с целью проведения анализа современного и советского периодов, как диаметрально противоположных. Был проведен анализ российской специфики диалога между гражданским обществом и государством. В рамках данной задачи было рассмотрено понятие диалога, как специфической лингвистической 83 категории. Также было проанализировано понятие диалога в контексте изучаемой темы – диалога государства и общества. Были выделены специфические свойства диалога, виды диалога, характеристики участвующих сторон. Относительно эмпирического исследования было проведено свободное интервью, посвященное изучению диалога между гражданским обществом и государством. Интервью было проведено среди жителей г.Самара в возрасте от 20 до 70 лет и старше. Возрастные рамки были обусловлены тем положением, что для проведения сравнительного анализа советского и современного периодов необходимо было опросить тех граждан, которые реально принимали участие в советских демонстрациях в зрелом возрасте и могут рассказать о них по своим воспоминания. Отбор целевой. По результатам проведенного интервью получились следующие выводы. В период СССР, массовые акции носили повсеместный характер. Участие в них обуславливалось желанием самих граждан. Политической подоплеки участники демонстраций и других массовых акций не замечали. В современном же обществе существует представление о таких демонстрациях, как политическом событии, в котором люди принимали участие по принуждению со стороны власти. Современные массовые акции носят характер не такой повсеместный. Жители г.Самара не выказывают желания участвовать в таких акциях, как митинги или демонстрации, руководствуясь при этом таким объяснением, что цели данных акций не соответствуют заявленным и являются в большей степени корыстными и материально зависимыми, нежели общественно полезными. Наиболее безобидным с точки зрения материальной подоплеки событием считаются субботники, так как они реально приводят к общественно полезным результатам. Относительно участия представителей власти была выявлена такая тенденция, что в советский период времени власть принимала участие во всех массовых акциях. При этом участие принимали как руководящий состав низшего звена, так и партийное руководство. В современном обществе 84 замечен крайне низкий уровень участия власти в массовых акций, а те случаи, которые свидетельствуют об участии представителей государства, носят лишь видимый характер и направлены в большей степени на подъем своего статуса в глазах населения. Относительно массовых акций современного периода было выявлено, что отношение населения к правоохранительным органам является нейтральным. Этот факт является крайне интересным, учитывая, что современные СМИ преподносят совершенно негативное отношение населения к органам правопорядка. Реальные же результаты говорят о нейтральности, в редких случаях отклоняющееся в негативную сторону. Что касается диалога между гражданским обществом и государством, было выявлено, что жители г.Самары не видят его наличия, как в советский, так и в современный периоды. Если в советский период отсутствие диалога объясняется абсолютным цензурированием сфер общественный жизни, то в современный период отмечается неумение и нежелание большей части гражданского общества вести коммуникации с властью. Было выявлено, что существует лишь малая часть активного гражданства, которая готова бороться за свои права и вести диалог с государством. Но при этом, также было отмечено, что государство ответные коммуникации не ведет, так как в одних случаях не видит запроса общества, а других – не реагирует на эти запросы. Также в ходе исследования был проведен классический логический визуальный анализ массовых акций как формы диалога между государством и обществом. В ходе данного исследования было проанализировано 54 фотографии, из них 11 фотографий отражают массовые акции в советский период, 12 фотографий отражают официальный взгляд на массовые акции, 16 фотографий – неофициальный взгляд на оппозиционные массовые акции, 15 фотографий – неофициальный взгляд на массовые акции правящей партии. По результатам проведенного анализа получились следующие выводы. В советский период времени диалога, как такового, между властью и 85 обществом, выраженного через массовые акции, не существовало. Демонстрации и другие акции хоть и носили характер массовых, но общество не производило никаких запросов, на которые могла бы реагировать власть. Государство же, в свою очередь, хоть и участвовало в таких мероприятиях наряду с народом, но все же находилось не вместе с ним, а наблюдало с трибун, что является показателем его отношения к происходящему событию. Иными словами, в условиях полного цензурирования гражданское общество возникнуть не могло, так как общество не могло формировать свое мнение, высказывать свое недовольство – производить коммуникативные запросы власти, а власть, жизнедеятельности в свою населения, очередь, тем контролировала самым, исключая все сферы возможность возникновения коммуникации между ним и населением. В отношение официального взгляда правящей партии на проходящие массовые акции в стране, были использован фотографии с официального сайта партии «Единая Россия». Важным является тот факт, что по запросу на поиск оппозиционных митингов, на данном сайте ничего найдено не было. Это является особенностью взгляда на ситуацию правящей партии. На всех изображениях было отмечено выражение поддержки большого количества социальных групп: военные, артисты, политики, обычные граждане. Но при этом была отмечена абсурдность некоторых изображений, в частности в отношении военных: известен факт, что военным запрещается находиться в форме в любых случаях кроме тех, когда они исполняют служебные обязанности. Участие в митинге по своей сути не должно быть актом служебным, а потому военные в форме могут присутствовать на митинге только по приказу от высшего руководства. То есть акт поддержки ими является не искренним и не исходит лично от каждого. Из таких случаев следует вывод, что официальный взгляд правящей партии на массовые акции является слепым и сам по себе является запросом в сторону оппозиции и населения, что все большинство общества поддерживает их действия, а оппозиционных акций и взглядов не существует. 86 Неофициальный взгляд демонстрирует совершенно иную картину. Здесь были отобраны изображения путем поискового запроса в системе Яндекс. Изображений, отражающих оппозиционные взгляды, было найдено в разы больше, чем тех, которые показывают митинги в поддержку правящей партии. Оппозиционные изображений, на митинги которых представлены отражены акции большим количеством последних месяцев, происходившее в г.Москва. Данные акции характеризуются масштабностью, в них принимало участие большое количество народу, насчитывающее около 30 тысяч человек. Такой масштаб представляет собой тот факт, что общество само формирует запрос в сторону власти о том, что его не устраивает существующая ситуация. Визуальные атрибуты, которые можно охарактеризовать как элементы вербального диалога, здесь присутствуют в малом количестве, они сделаны самим участниками и не всегда являются масштабными, заметными издалека. Но здесь мы можем увидеть элементы невербального диалога – самих людей, пришедших на эту акцию. Но следует отметить, что не все гражданское общество вовлечено в диалог. Из всей массы людей, присутствующих на митинге, далеко не все выражают свою активность. Эмоции и поз многих говорят о том, что они присутствуют на таких акциях просто для количества или из любопытства. Иными словами, современное гражданское общества имеет в качестве своего представителя небольшую группу активистов, готовых представлять интересы всего общества, заявлять о своих правах и требованиях. Анализируя изображения, представляющие неофициальный взгляд на массовые акции в поддержку правящей партии, следует отметить, что они отличаются большим разнообразием вербальных средств – транспарантов, плакатов, лозунгов. Эти атрибуты носят масштабный характер, они очень яркие и красочные, то есть, заявляют об интересах и целях присутствующих на акции людей. Но при ближайшем рассмотрении становится ясно, что все эти атрибуты являются продуктом производственного масштаба, то есть, 87 скорее всего, предоставлены участникам митинга организаторами. Иными словами, большое наличие красочных и ярких атрибутов в данном случае не является прямым запросом от общества. Это является визуализацией запроса со стороны организаторов митинга. Касательно направления запросов, существует несколько направлений: 1. Запрос оппозиционной части гражданского общества в сторону той его части, которая поддерживает правящую партию 2. Ответ общества, поддерживающего правящую партию, на запрос оппозиционной части гражданства 3. Запросы обоих частей гражданского общества, не имеющие определенного направления, носящие безличный характер Запросов же, направленных в сторону государства, обнаружено не было. Относительно участия в диалоге государства, следует отметить, что ни на одном из анализируемых изображений не было отмечено участие представителей власти. Это говорит о том, что государство не получает запросов со стороны общества или же не видит необходимости отвечать на сформированные запросы. Таким образом, диалог между гражданским обществом и государством в современной России находится на крайне низком уровне. Гражданское общество в целом не готов принимать участие в коммуникациях. Существует лишь малая часть активистов, которая готова формировать запросы, но пока еще на уровне оппозиция-поддержка, а не на уровне власти. Само же государство не принимает участия в диалогах между частями гражданского общества. Оно не может или не хочет реагировать на коммуникации сторон. В таких условиях говорить об успешности диалога общества и власти нельзя. Необходимо сформированное и сильное гражданское общество, объединенное общими интересами и готовое заявлять о своих требованиях на уровне власти. Со стороны государства необходимо формировать ответы на запросы общества, отказаться от игнорирования и стремиться к изменению результатов в лучшую сторону. 88 Список использованных источников и литературы 1. Колобаев А. Демократия по разрешению //Юность, 1989. - №3. – С.40-44 2. Из общественной жизни 80-90-х гг. ХХ в. [Электронный ресурс] – Режим доступа http://samarskii.narod.ru/samara80-90.html 3. Новиков К. «Болотная сформулировала требования» //Российская газета [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.rg.ru/2012/02/04/akciya-site.html 4. Хроника субботы [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.rg.ru/sujet/4565/index.html 5. Закатнова А., Новиков К. Власть испытали на морозостойкость //Российская газета, 2012. – Федеральный выпуск №5697(24) [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.rg.ru/2012/02/06/mitingi.html#comments 6. Григорьева Н.С. «Активное гражданство»: стратегия и механизм современной европейской социальной политики [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.socpolitika.ru/rus/social_policy_research/applied_research/do cument5591.shtml 7. Орджоникидзе М. Западные ценности в сознании Россиян //Вестник общественного мнения, 2007. - №2(88). — С. 25-37 8. Пантин В.И., Лапкин В.В. Ценностные ориентации россиян в 90-е годы //Pro et Contra, 1999. — Т.4. № 2. — С.144-160 9. Магун B.C., Руднев М.Г. Жизненные ценности российского населения: сходства и отличия в сравнении с другими европейскими странами //Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии, 2008. — №1 (93). — С.33-58 10.Сапунков Д. Система ценностей и политические предпочтения //Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены, 1999. — №3. — C.38-43 89 11. Доклад Общественной палаты О состоянии гражданского общества в Российской Федерации, 2007г [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.oprf.ru/files/final.pdf 12. Доклад Общественной палаты О состоянии гражданского общества в Российской Федерации, 2008г [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.oprf.ru/files/Dk-OPRF-2008.pdf 13. Доклад Общественной палаты О состоянии гражданского общества в Российской Федерации, 2011г [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.oprf.ru/files/dok2012/dokladOPRF2011.pdf 14. Ирхин Ю.В. Гражданское общество в современной России: управляемое, направляемое или воздействующее //ARS ADMINISTRANDI (Искусство управления), 2010. - №1. – С.3-16 15.Никитина Е.С. Особенности и основные этапы становления гражданского общества в России //Власть, 2010. - №12. - С.145-148 16. Лысенко Г.В. О субъектах гражданского общества в современной Росси //Власть, 2011. - №6. – С.136-140 17. Рябев В.В. Гражданское общество в современной России: проблемы и перспективы становления// Вестник МГТУ, 2010. – Т.13.№2. С.439-445 18. Штомпка П. Социология социальных изменений/Пер. с англ.; под ред. В. А. Ядова. — М.: Аспект-Пресс, 1996. — С.337-365 19. Н. Смелзер Социология. — М.: Феникс, 1994. — С.576-609 20. Как рождались политические движения // Институт социальнополитических исследований [Электронный ресурс] – Режим доступа http://ispr.ru/razdel/v-mire/rossiya/kak-rozhdalisy-polititcheskiedvizheniy 21. Павлова Т.В. Социальные движения как фактор трансформации институциональной среды: проблемы теории //Полис: Политические исследования, 2008. - № 5. – С.113-124 90 22. Клемент К., Мирясова О., Демидов А. От обывателей к активистам. Зарождающиеся социальные движения в современной России. – М.: Три квадрата, 2010. – 688с 23. Почепцов Г.Г. Теория и практика коммуникации. — М.: «Рефлбук», К.: «Ваклер», 1998. – С.14-45 24. Библер B.C. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры. – М.: Гнозис, 1991. – 169с 25. Шикина Т. Диалог и власть //Власть, 2009. - №5. – С.11-14 26. Грудцына Л.Ю. Возможен ли диалог между обществом и государством //Национальные интересы, 2009. - №3 [Электронный рессурс] – Режим доступа http://www.ni- journal.ru/archive/14928136/n_3_2009/7b5c5d88/b5f73515/ 27. Бирина, Т.И. Диалог vs дискурс //Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки, 2008. - № 3. - С.162-170 28. Зайцев А.В. К вопросу об институционализации диалога государства и гражданского общества в социально-политическом дискурсе современной России //Общество: политика, экономика, право, 2011. - № 3. – С.11-22 29. Варбузов, А.В. Диалог государства и гражданского общества как условие и механизм инновационного развития российского общества //Гуманитарные науки, 2011. - №2. – С.57-61 30. Коган Е.В. Социальный тенденция общественного коммуникации в диалог развития как мировая //Диалогические бизнесе. Международная научно-практическая интернет-конференция, 2010 [Электронный ресурс] – режим доступа http://www.hse.ru/data/2011/02/28/1211525936/006.pdf 31.Круглый стол «Диалог общества и государства» [Электронный ресурс] – Режим доступа 91 http://iph.ras.ru/uplfile/histan/kruglye_stoly_pdf/dialog_obschestva_i_go -sudarstva_2009_%E2%84%963.pdf 32.Круглый стол «Государство и гражданское общество в России: проблема диалога в современных условиях» [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.ifpc.ru/index.php?cat=26&doc=12 33. Готлиб А. С. качественный Введение и в социологическое количественный подходы. исследование: Методология. Исследовательские практики. – Самара, 2002. – 422с 34.Концепция проекта Федерального закона "Об общественном (гражданском) контроле в Российской Федерации" [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.president- sovet.ru/chairman/materials/draft_federal_law/the_concept_of_the_draft_ federal_law.php 35. Большая Советская энциклопедия [Электронный ресурс] – Режим доступа http://slovari.yandex.ru/%D0%BC%D0%B5%D1%85%D0%B0%D0%B D%D0%B8%D0%B7%D0%BC%20%D1%8D%D1%82%D0%BE/%D0 %91%D0%A1%D0%AD/%D0%9C%D0%B5%D1%85%D0%B0%D0% BD%D0%B8%D0%B7%D0%BC/ 36.Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.classes.ru/allrussian/russian-dictionary-Ozhegov-term-15467.htm 37. Розенталь Д.Э. Словарь лингвистических терминов [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.classes.ru/grammar/114.Rosental/05d/html/unnamed_46.html 38. Дзялошинский И.М. Журналистика соучастия: как сделать СМИ полезными людям. – М.: Престиж, 2006. – С.42-50 39.Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка [Электронный ресурс] – Режим доступа 92 http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term71498.htm 40. Дзялошинский И.М., Пильгун М.А. Современная эффективная коммуникация: технология диалога [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.hse.ru/data/2011/03/03/1211567024/001.pdf 41. Штомпка П. Введение в визуальную социологию //Интер, 2007. №2. – С.6-12 42. Захарова Н.Ю. Визуальная социология: Фотография как объект социологического анализа //Журнал социальной истории и социальной антропологии, 2008. – Т.XI. №1. – С.147-161 43. Сергеева О.В. Исследовательское поле визуальной социологии // Журнал социальной истории и социальной антропологии, 2008. – Т.XI. №1. – С.136-146 44. Рождественская Е.Ю. Перспективы визуальной социологии //Социологические исследования, 2008. - №4. – С.70-83 45.Федеральный закон от 04.04.2005 №32-ФЗ Об Общественной палате Российской Федерации [Электронный ресурс] – Режим доступа http://www.oprf.ru/about/1391/law/418/ 93