На правах рукописи СВАРЧЕВСКАЯ Татьяна Валерьевна ПРОБЛЕМА ЖЕНСКОЙ РЕАЛИЗАЦИИ В ТВОРЧЕСТВЕ А.Я. МАРЧЕНКО Специальность 10.01.01 – русская литература Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Тверь – 2010 1 Работа выполнена на кафедре истории русской литературы Тверского государственного университета Научный руководитель: доктор филологических наук профессор Е.Н. Строганова Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор М.В. Михайлова кандидат филологических наук доцент Т.И. Кондратова Ведущая организация: Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского Защита состоится «_21__» _октября__________ 2010 года в_13__ час. _00__ мин. на заседании диссертационного совета Д.212.263.06 в Тверском государственном университете (170002, Тверь, пр. Чайковского, 70, филологический факультет). С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета (170000, Тверь, ул. Володарского, 44а). Автореферат разослан «___»________ 2010 г. Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук профессор 2 С.Ю. Николаева ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ В последнее время в отечественной и зарубежной науке активно обсуждается вопрос о значимости участия в литературном процессе русских писательниц XIX в. Такой исследовательский интерес определяется стремлением воссоздать целостную картину развития русской литературы, в частности восстанавливая забытые женские имена. Результатом этого явилось большое количество научных работ, посвященных творчеству писательниц XIX в. (Джо Эндрю, Катрионы Келли, Элизабет Шоре, Арьи Розенхольм, И.Л. Савкиной, Е.Н. Строгановой и др.) Инновативные исследовательские стратегии позволили привлечь внимание к целому ряду принципиальных вопросов, связанных с женским авторством, и в том числе к проблеме творческого самоопределения женщин. Вопрос о женской креативности всегда решался не в пользу авторовженщин, о чем свидетельствует отсутствие их имен в литературном каноне. Исследования показывают, что главной причиной маргинализации женских авторов являлись социокультурные условия и традиционное игнорирование креативного потенциала женщин, заведомо не оставлявшее им шансов на полноценную творческую реализацию. Это обусловило ситуацию двойственного положения женских авторов: реально участвуя в литературном процессе, они не являлись его полноправными участницами. Ситуация такого присутствия / отсутствия женщин в культуре актуализировала интерес писательниц к проблеме творческого самоопределения и стимулировала необходимость заявить о себе как «самостоятельном, активно действующем творческом субъекте» (И.Л. Савкина), что выразилось в поисках собственных, адекватных для автора-женщины форм творческого самовыражения. В нашем диссертационном исследовании мы обращаемся к творчеству Анастасии Яковлевны Марченко (1830–1880, псевдонимы – Т.Ч., А. Темризов), в произведениях которой особенно ярко проявилась эта тенденция. Она разделила судьбу большинства женских авторов XIX в., чьи имена 3 оказались полностью забыты и вычеркнуты из истории русской литературы. Отдельные сведения о писательнице встречаются в справочных изданиях конца 1880-х – 1890-х гг.1, а также в воспоминаниях и эпистолярии ее современников, но они весьма скупы и фрагментарны. К тому же мемуарные сведения слишком субъективны и противоречивы, чтобы дать реальное представление о личности писательницы. Из современных исследователей к творчеству Марченко обращалась И.Л. Савкина, показавшая новаторство писательницы в изображении героини романа «Тернистый путь». Но этой работой, по сути, ограничивается внимание к писательнице, имя которой до сих пор не введено в научный оборот, что и определяет актуальность темы диссертационного исследования. Цель диссертационной работы заключается в том, чтобы показать специфику осмысления проблемы женской реализации в творчестве А.Я. Марченко. Намеченная цель предполагает решение следующих задач: 1. рассмотреть особенности восприятия творчества и личности писательницы современниками и выявить причины ее вытеснения на периферию литературного процесса; 2. проанализировать характерные черты проблематики и поэтики произведений Марченко; 3. выявить способы моделирования и репрезентации авторского Я с точки зрения актуальной для писательницы проблемы творческого самоопределения; Голицын Н.Н. Библиографический словарь русских писательниц. – СПб.: Типография В.С. Балашева, 1889. С. 168–169; Пономарев С.И. Наши писательницы // Сборник ОРЯС. 1891. Т. 52. № 7; Мезьер А.В. Русская словесность с XV по XIX столетия включительно: Библиографический указатель произведений русской словесности в связи с историей литературы и критикой. – СПб.: Типография Альтшулера, 1902. Ч. II. С. 348; Венгеров С.А. Источники словаря русских писателей: В 4 т. – СПб.: Типография Имп. Академии наук, 1917. Т. IV. С. 201-202; Энциклопедический словарь / Под ред. К.К. Арсеньева и Ф.Ф. Петрушевского; изд. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. – СПб.: Семеновская типо-литография (И.А. Ефрон), 1896. Т. 18 А (36). С. 708; Энциклопедический словарь русского библиографического института Гранат. 11-е стереотип. изд. / Под ред. Ю.С. Гамбарова и др. – М.: Русский библиографический институт Гранат, [б. г.]. Т. 11. С. 663. 4 1 4. показать эстетическую полемику Марченко с современниками как один из способов утверждения своих творческих задач; 5. проследить эволюцию творчества писательницы в связи с динамикой образа главной героини; 6. определить особенности художественного осмысления темы женского наставничества как одной из ведущих в творчестве Марченко; 7. исследовать специфику изображения внутреннего мира героини в произведениях разных лет. Научная новизна работы обусловлена тем, что она представляет собой первый опыт монографического изучения творчества забытой писательницы и включения его в общий литературный контекст. В диссертационном исследовании используются традиционные историко-литературные методы – биографический, генетический, типологический, сравнительный – и гендерный подход. Материалом для нашего исследования послужили все беллетристические произведения А.Я. Марченко, помещенные в периодических изданиях, сборниках и вышедшие отдельными изданиями, а также критические отзывы о писательнице, воспоминания и эпистолярий современников. Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы при разработке вузовского курса истории русской литературы второй трети XIX в., включены в спецкурсы и спецсеминары по творчеству русских писательниц, в учебные и учебнометодические пособия по истории женской литературы, а также использованы в комментариях при переиздании произведений Марченко. Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были апробированы на международных, межвузовских и региональных научных и научно-практических конференциях и семинарах: «Детская литература и воспитание» (Тверь, 2005), «Судьба писательницы (к 190летию Е.В. Салиас де Турнемир)» (Тверь, 2005), Вторая всероссийская (с 5 международным участием) научная конференция молодых исследователей «Границы в пространстве прошлого: социальные, культурные, идейные аспекты» (Тверь, 2007), Книговедческие чтения, посвященные 90-летию Научной библиотеки Тверского государственного университета (Тверь, 2007), «Гендерный дискурс и национальная идентичность в России XVIII – XIX веков» (Тверь, 2008), «Этот вечный город Глупов…»: памяти М.Е. Салтыкова и Н.Д. Хвощинской (Тверь, 2009), «Русские писательницы XIX в.: тексты и судьбы» (Торжок, 2010). По теме диссертации опубликовано 10 печатных работ общим объемом 6,2 п. л., три из них – в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Общий объем диссертационного исследования составляет 168 страниц. Положения, выносимые на защиту: 1. На протяжении всей творческой деятельности главным для Марченко являлся вопрос о женской реализации, что выразилось в поиске оптимальных путей и способов самоосуществления героини. 2. Интерес к образу новой, социально активной героини стимулировался отзывами критики, требования которой расходились с представлениями самой писательницы, утверждавшей в своих произведениях отличную от традиционной модель феминности. 3. Суждения рецензентов о творчестве Марченко, ограничивающие возможности самовыражения автора-женщины, демонстрируют стереотипность подхода к женскому творчеству и нежелание вникать в суть поднимаемых писательницей проблем. 4. Проблематика и поэтика произведений Марченко отвечала основным тенденциям литературного развития, но оригинальность ее творчества состояла в акцентировании гендерных различий. 6 5. В отличие от многих современников, Марченко стремилась создать новый образ героини – как полноправной участницы общественной и культурной жизни. 6. Обращаясь к образу самодостаточной героини, Марченко учитывала опыт своих литературных предшественников и современников – Е.А. Ган, Н.А. Дуровой, М.Ю. Лермонтова, В.Ф. Одоевского, Н.В. Гоголя, М.С. Жуковой, С.П. Колошина и др. Однако известные темы, мотивы и образы писательница разрабатывала, руководствуясь собственными эстетическими представлениями. 7. В соответствии с общей логикой развития русской прозы произведения Марченко второй половины 1850-х – 1860-х гг. характеризуются усилением психологизма, что проявилось в более пристальном внимании к внутренней жизни героини. КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении дан обзор историографии вопроса, обоснована актуальность и научная новизна темы диссертации, определены цели и задачи исследования. В главе первой – «Особенности восприятия творчества и личности А.Я. Марченко» – рецепция произведений писательницы в критике анализируется с точки зрения основных тенденций восприятия и осмысления женского творчества. Источником для нас послужили литературнокритические отзывы В.Г. Белинского, Н.А. Некрасова, А.В. Дружинина, И.И. Панаева и др. Анализируя критические отзывы 1840-х – 1860-х гг. и работы конца 1880-х – начала 1890-х гг., мы останавливаемся на двух основных вопросах – с каких позиций оценивалось и трактовалось творчество Марченко и в какой мере суждения современников соотносились с представлениями самой писательницы. 7 Как показывают наши наблюдения, критика удостоила вниманием лишь незначительную часть сочинений Марченко. Всего ею было написано девятнадцать повестей и четыре романа, но только десять из них были отмечены в критике: повести «Гувернантка» (1847), «Три вариации на одну тему» (1847), «Поздно» (1849), «Четверть жизни человеческой» (1849), «Тени прошлого» (1850), «Портрет» (1850), «Умная женщина» (1853), «Вокруг да около» (1855) и два романа – «Тернистый путь» (1849) и «Разлучники» (1869). Вне поля зрения современников осталось больше половины произведений Марченко, но даже те немногие, что были отмечены еще при жизни писательницы, оценивались в соответствии с общепринятым представлением о творческих возможностях женщин. Марченко дебютировала в конце 1840-х гг., когда в критике уже сложился определенный «канон» женского письма и сформировалось представление о характерных его особенностях. Анализ отзывов о Марченко дает основание говорить, что в рецепции писательницы отчетливо проявляется общее отношение к женскому творчеству как несовершенному, что выразилось в стереотипах его истолкования. Одним из таких стереотипов было представление о недоступности и противоестественности для женщины серьезных занятий литературой, в свете которого обсуждались творческие возможности писательниц. Как замечает Е.Н. Строганова, в критике сформировался целый ряд признаков, которыми обосновывалось отсутствие креативного потенциала у женщин: повышенная эмоциональность, обилие рассуждений, подменяющих художественное изображение, непонимание цели высказывания, редуцированность общественной проблематики, невнимание к мужским персонажам и др. Следование подобным установкам находим и в отзывах о Марченко, произведения которой рассматривались с гендерных позиций. Особенно интересна в этом смысле реакция на дебютный сборник Марченко «Путевые заметки», изданный в Одессе, который вызвал широкий отклик в критике и обсуждался на страницах многих, в том числе сто8 личных изданий. Начинающая писательница была удостоена довольно высоких оценок и похвал: «явление очень приятного таланта», «прекрасное дарование»2, «новый беллетристический талант, выступающий на сцену со счастливыми залогами будущего»3, «юный новороссийский гений»4. Однако, несмотря на видимую благосклонность, в суждениях критиков латентно присутствовала мысль о заурядности ее творческих способностей, поскольку в самих похвалах содержалась скрытая дискриминация. Обращают на себя внимание эпитеты, характеризующие ее писательские возможности: «небольшой», «маленький», «скромный». Использование «миленький», «опрятный», уменьшительно-ласкательных «приятный», суффиксов можно рассматривать как одну из форм умаления значимости женского письма: чрезмерное употребление такого рода слов существенно снижает уровень обсуждения, создавая впечатление, что разговор идет о чем-то незначительном, не заслуживающем серьезного внимания. Подобные представления о писательском потенциале женского автора можно рассматривать как проявление гендерного неравенства в культуре, из которой женщина как творческий субъект была исключена. Гендерная специфика критических суждений обнаруживается в самих критериях оценки, которые свидетельствуют, что рецензенты не учитывали авторский угол зрения на изображаемые события, но строили свои заключения на основе половой принадлежности автора, причем понятие «женский» выступало не как свойство, но как оценка. Так, например, В.Г. Белинский, рассматривая повести Марченко, отмечает, что автор – женщина и поэтому в ее произведениях «много сердечной теплоты, много чувства, жизнь, не всегда понятая или понятая уже слишком по-женски»5. Анонимный рецензент «Отечественных записок» указывает на типично женский недоста[Б.п.] Путевые заметки. Соч. Т.Ч. / Н.А Некрасов // Современник. 1847. № 7. С. 69. [Б.п.] Путевые заметки. Соч. Т.Ч. // Отечественные записки. 1847. № 8. С. 79, 83. 4 [Б.п.] Путевые заметки. Соч. Т.Ч. Выпуск второй // Библиотека для чтения. 1849. Т. 97. Отд. Литературная летопись. С. 1. 5 Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года // Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. – М., 1956. Т. 10. С. 351. 9 2 3 ток – неумение показать разнообразие человеческих индивидуальностей, в частности изобразить «обыкновенного человека, пошлого по натуре или вследствие общественного своего положения»6. В такой интерпретации творчество писательницы предстает заведомо обесцененным, не имеющим какого-либо самостоятельного значения. Суждения критиков свидетельствуют, что вопрос о творческих возможностях писательниц обсуждался с андроцентристских позиций, в соответствии с ориентацией на мужской текст как образцовый. В отзывах о Марченко критики часто прибегали к сопоставлению ее повестей с произведениями мужских авторов, однако эти сравнения, как правило, проводились не в пользу писательницы7. Одной из форм умаления значимости повестей Марченко явились обвинения в подражании мужской литературе, которые также можно рассматривать как проявление дискриминации. Критик «Отечественных записок», рассуждая о мужских персонажах повести «Гувернантка», упрекнул писательницу в том, что «она умеет только передразнивать мужчин, подделываться к их тону и голосу»8. Причиной негативной оценки в данном случае является ориентация автора-женщины на мужской писательский опыт: повесть «Гувернантка» появилась как отклик на повесть В.А. Соллогуба «Большой свет» (1840), сюжет которой Марченко модифицирует, преобразуя в соответствии со своим эстетическим заданием. Но подобные переклички критик расценивает как проявление художественной беспомощности автора, называет героев «Гувернантки» «бледными тенями» и «случайной обстановкой» и советует писательнице «не увлекаться повестями большого света». [Б.п.] Путевые заметки. Соч. Т.Ч. // Отечественные записки. 1847. № 8. С. 79. Строганова Евгения. «Прах и суета»: Женское писательство в оценках Надежды Хвощинской и ее современников // Женский вызов: русские писательницы XIX – начала XX века / Под ред. Е. Строгановой и Э. Шоре. – Тверь: Лилия Принт, 2006. С. 125. 8 Отечественные записки. 1847. № 8. С. 86. 10 6 7 Уже начиная с 1849 г. внимание критики к Марченко идет на убыль, тогда как творческая активность писательницы возрастает. Наметившаяся в первых откликах тенденция к дискредитации явно усиливается: писательница, которой критики еще недавно прочили успешную литературную карьеру, представлена как автор, не оправдавший возложенных на него надежд. Ни одно из ее произведений 1850-х гг. не получило благожелательного отклика. Критики указывают на бедность содержания и неоправданное обращение к форме, которой «автор не сумел воспользоваться». В отзывах используются резкие характеристики, подчеркивающие художественную беспомощность писательницы: «что-то манерное, кокетливое, отзывающееся раздушенной риторикой» 9, «болтовня пятнадцатилетней вертушки», которая «не основывается ни на обилии сведений, ни на новых идеях»10, «рассказ непонятен и неправдоподобен», сюжет адекватен «картинкам в кипсеке»11 и др. По нашим наблюдениям, в своих суждениях о Марченко критики апеллировали к требованиям действующего канона – утверждению определенной модели женственности и сведению литературных интересов автораженщины к любовной сфере. Подчеркивая преимущественный интерес женщин к любовной проблематике, критики актуализировали один из наиболее распространенных стереотипов, утверждавших в женщине доминирование эмоционального начала при интеллектуальной пассивности. Сама писательница полагала, что предметом художественного осмысления могут быть явления, интересные прежде всего автору, а не навязанные господствующим мнением. Анализ ее произведений показывает, что она не желала приспосабливать свой голос к существующим нормам и ожиданиям. [Б. п.] Заметки и размышления Нового Поэта по поводу русской журналистики / И.И. Панаев // Современник. 1855. № 9. С. 64. 10 Дружинин А.В. Собрание сочинений: В 8 т. – СПб.: Типография Имп. Академии наук, 1865. Т. 6. С. 179. 11 Дружинин А.В. Указ. соч. Т. 6. С. 394. 11 9 Ситуацию, в которой оказалась Марченко после 1855 г., можно охарактеризовать как своего рода творческую изоляцию: критика практически перестала реагировать на ее сочинения. Мы полагаем, что подобное отношение к писательнице было связано с ее идейными убеждениями. Задумываясь об общественном предназначении человека, Марченко рассматривает эту проблему в контексте гендерных различий. Она утверждает образ социально активной героини, полноправной участницы культурной и общественной жизни. Такая трактовка противоречила маскулинным представлениям, поэтому можно говорить о том, что писательница оказывается в оппозиции к действующему канону. Наше предположение о том, что идейные убеждения писательницы расходились с магистральной линией, подтверждает отзыв о ее последнем романе «Разлучники» (1869). Критик «Отечественных записок» видит в романе желание писательницы реабилитироваться в каком-то конфликте, затрагивающем ее лично, и трактует роман как «неумелую» попытку писателя-адвоката оправдать свою героиню. Однако своеобразие романа заключается в отсутствии четких акцентов, авторские симпатии не выражены вполне, ясно лишь, что писательница сочувствует героине. По-своему интерпретируя роман, критик осуждает писательницу и отказывает произведению в эстетическом и общественном значении. После смерти писательницы появился некролог, и этим на долгие годы ограничилось внимание к ней современников. К творчеству Марченко литераторы обращаются только спустя десять лет в связи с наметившимся в конце 1880-х гг. интересом к женскому письму. В 1889 г. в рамках критикобиографического цикла о женщинах-авторах 1830-х – 1850-х гг. публикует свой очерк о писательнице Е.С. Некрасова, которая пытается оценить вклад Марченко в историю литературного развития. Суждения Некрасовой позволяют говорить о том, что исследовательница задает новую систему координат восприятия и осмысления женского творчества, о чем свидетельствует аттестация писательницы как «высокогуманного, философски настроенно12 го» автора с «прирожденной страстью к писательству». Вместе с тем попытка преодолеть гендерные предубеждения оказывается безуспешной, потому что критик упрекает Марченко в тех недостатках, которыми было принято укорять писательниц, и повторяет прозвучавшие ранее оценки. Актуализируя сложившиеся в критике установки, исследовательница, сама того не желая, отказывает произведениям Марченко в оригинальности, а ее роль сводит к копированию идей Жорж Санд. Своеобразным откликом на очерк Некрасовой стала мемуарная статья А.В. Старчевского (1891), который стремится развенчать мнение о Марченко как о талантливом авторе. В отличие от Некрасовой, которая отдает приоритет фактам творческого порядка, Старчевский акцентирует внимание на интимной жизни писательницы и обращается к событиям тридцатилетней давности – истории с публикацией повести Марченко «Умная женщина» в «Библиотеке для чтения» в бытность его редактором журнала. Трактуя поведение начинающей писательницы в соответствии с установками, предписывающими женщине беспрекословное подчинение, мемуарист свое негативное отношение к Марченко post factum проецирует на творчество, аттестуя ее как автора с весьма заурядными способностями. Суждения современников о Марченко наглядно демонстрируют представление о месте женщины в жизни и обществе. Обрести ценность и значимость женщина может только в том случае, если она будет «отражать» маскулинные фантазии и следовать патриархатным предписаниям. Любые отклонения от заданной модели, такие, как отказ от предписываемой модели поведения, наличие собственной позиции, стремление быть полноправной участницей жизни, рассматриваются как проявление неполноценности. Этот тезис является программным в критическом дискурсе о женской литературе, в чем убеждают высказывания критиков о Марченко, в которых явно прослеживается стремление ограничить писательницу рамками стереотипа. Совершенно очевидно, что в подобных условиях у женщины-автора 13 не оставалось шансов на успешную творческую реализацию, поэтому литературное признание Марченко так и не состоялось. В главе второй – «Пути и способы реализации женской личности в творчестве Марченко» – исследуется проблема женской реализации, которая на протяжении всей творческой деятельности являлась основной для писательницы и определяла ее интерес к образу героини, способной самостоятельно, без мужской протекции найти свою дорогу в жизни. Большую часть жизни Марченко провела в провинции, с которой было связано формирование ее личности. И в большинстве произведений писательницы главным действующим лицом является героиня, принадлежащая провинциальной среде. Особенности ее изображения дают представление не только о мировоззренческой позиции, но и об эстетических пристрастиях писательницы. Рассматривая произведения Марченко 1840-х – 1860-х гг., мы сосредотачиваем внимание на двух основных вопросах – как эволюционировали идейные взгляды писательницы и как изменялся в связи с этим образ главной героини. Фабульную основу первой повести «Гувернантка» составляют жизненные перипетии девушки-провинциалки, пытающейся разобраться в собственном предназначении. Особенности изображения провинциалки позволяют говорить о том, что писательница обращается к опыту своих литературных предшественниц Е.А. Ган и М.С. Жуковой, в чьих произведениях намечается образ самодостаточной героини, жизненные интересы которой не ограничиваются любовными устремлениями12. Марченко расширяет перспективы развития образа провинциалки. Впервые в русской литературе она выводит на авансцену гувернантку, персонаж традиционно периферийный, но осмысляет его как тип женщины, которая отвергает традиционные модели женской жизни и осознанно выбирает самостоятельную деятельность См.: Строганова Е.Н. Провинциалы и провинциалки в русской литературе XIX века // «Во глубине России…»: Статьи и материалы о русской провинции: XIX Фетовские чтения / Под ред. Н.З. Коковиной, М.В. Строганова, А.Ф. Белоусова. – Курск: Курск. гос. ун-т, 2005. С. 45−47. 14 12 как способ независимого существования. Вместе с тем уже в этой повести Марченко высвечивает проблемные стороны такого пути, драматизируя образ героини. Протагонистка переживает «трагедию невоплощенности» (И.Л. Савкина), поскольку она лишена возможности в полной мере реализовать свой потенциал. Подобной трактовкой Марченко включается в обсуждение проблемы общественного назначения человека, актуальной для ее литературных современников, но, в отличие от них, этот вопрос она решает в русле гендерных различий. Повесть «Гувернантка» можно рассматривать как гендерно инверсированный вариант темы «лишнего человека», о чем свидетельствуют сюжет и характеристики героини, отсылающие к образу рефлектирующего героя сороковых годов. Протагонистка явно ориентирована на лермонтовского Печорина: ей свойственны болезненная рефлексия и трагическое неприятие окружающей среды. Вопросы, над которыми она задумывается, близки размышлениям рефлектирующего героя повести М.Е. Салтыкова «Противоречия»: «кому она нужна» и «какую пользу она может принести обществу». Ее внутренний мир соткан из противоречий: она ощущает себя человеком, жаждущим «кипучей деятельности», потенциально способным к полноценной реализации, и одновременно «лишним человеком», чьи «силы и способности никому не нужны»13. Однако при всем сходстве с героем современной литературы образ «лишней» героини Марченко можно считать явлением в своем роде уникальным, поскольку в данном случае проблема нереализованности решается в контексте гендерных различий, обусловленных изначально неравными условиями существования мужчины и женщины. Историей своей протагонистки Марченко проблематизирует вопрос о том, что женщине в обществе отводится пассивная роль объекта, и это идеологически сближает повесть «Гувернантка» с полемическим эссе А.В. Зражевской «Зверинец» (1842), 13 Т.Ч. Гувернантка // Т.Ч. Путевые заметки. Вып. 1. – Одесса, 1847. С. 181. 15 где показано, с какими трудностями сталкивается женщина в мире мужской культуры. К образу самостоятельной героини Марченко обращается в романах «Тернистый путь» (1849) и «Дина» (1853), во многом сходных с точки зрения заявленных в них проблем и способов репрезентации «женского». Романы объединены типом героини-наставницы, особенности изображения которой не только дают представления об эстетических симпатиях и антипатиях автора, но и выявляют особую позицию писательницы в вопросах, касающихся воспитания, образования и личностной реализации женщины. В романе «Тернистый путь» Марченко разрабатывает две сюжетные линии, героини которых противопоставлены как антиподы. История одной из них, Ниночки, развивается по привычному сценарию: она выходит замуж, но оказывается несчастлива в семейной жизни. Жизненный путь другой героини, Мимиши, лишен стереотипной заданности. В двадцатишестилетнем возрасте героиня, понимая, что теряет свое значение в свете, переживает нравственный кризис, который можно рассматривать как своего рода кризис идентичности. Осознав, что уготованная роль старой девы ее не устраивает, Мимиша решается «выйти из игры» и изменить свою судьбу. Как и героиня «Гувернантки», она отказывается следовать привычному пути и выбирает независимое существование, что говорит о ее духовном росте. Изменение внутреннего статуса героини подчеркнуто изменением именования: с определенного момента писательница начинает называть ее по имени и отчеству, тогда как Ниночка неизменно именуется уменьшительным детским именем. В отличие от Ниночки, в которой сильно развита привычка к покорности и подчинению, Марья Алексеевна самостоятельно находит свою дорогу в жизни. Финал истории весьма символичен: реализовавшись сама, героиня стремится передать опыт самоосуществления другим и организовывает частный пансион, где становится наставницей девочек. Героиня другого романа Надя (Надина – Дина) своей активной жизненной позицией выделяется на фоне женского окружения, в большинстве 16 своем представленного как пассивное. Она тоже выбирает путь самостоятельной деятельности, однако особенности ее изображения позволяют говорить об эволюции типа самостоятельной героини. Образ талантливой певицы, сумевшей реализовать свой творческий потенциал и состоявшейся как личность, можно рассматривать как авторский идеал. Марченко показывает, что именно такая наставница способна воспитать другую личность. Надя становится идеальной наставницей для брата, который стремится к знаниям и мечтает воплотить в жизнь свои творческие планы. Для самой героини наставничество оказывается наиболее оптимальной формой реализации, поскольку дает возможность не только передать брату накопленный опыт, но и далее совершенствовать свои способности. Надя везет брата в Италию, чтобы он получил серьезное образование, и учится сама, осваивая новые для нее сферы творческой деятельности – живопись и скульптуру. Утверждая образ творчески состоятельной героини, Марченко поднимается над распространенным мнением о том, что женщина по природе своей не может быть творцом. В своих художественных построениях писательница отталкивается от тезиса о том, что предназначение женщины определяется ее физиологией, и утверждает собственный женский идеал. Образы Марьи Алексеевны и Нади наглядно демонстрируют, в каком направлении развивается тип самодостаточной героини и эволюционируют взгляды писательницы. Если путь первой показывает возможность реализации женщины в практической сфере, то сценарий второй – утверждение неограниченных возможностей женщины. К проблеме женского присутствия в культуре Марченко обращается в рассказе «Портрет», который появляется как реакция на отзывы критики, чьи суждения стимулировали обращение к проблеме «искусство и действительность». В основу рассказа положена история любви художника, которая представляет собой вариант сюжета об оживающем портрете, в данном случае – портрете возлюбленной. Актуализируя мотив оживления, Марченко учитывает опыт своих литературных предшественников, в произведени17 ях которых основное внимание уделено образу творца как «идеальной натуре, наделенной способностью улавливать и передавать в художественно совершенных образах сложную идеальную сущность»14. В русской литературе XIX в. мотив оживления получает множество модификаций. Своего рода образцом подобного сюжета является повесть Н.В. Гоголя «Портрет» (1835), проникнутая романтическим пафосом «преклонения перед единичным гением, творцом чудесных ценностей»15. Варианты развития этой сюжетной коллизии мы находим в произведениях М.С. Жуковой («Падающая звезда», 1839), М.Ю. Лермонтова («Штосс», 1840), А.К. Толстого («Ундина», 1841), П.Н. Кудрявцева («Живая картина», 1842), Е.В.Кологривовой («Хозяйка», 1843). Но архетипически эта литературная модель восходит к античным сюжетам об оживленных статуях16, наиболее известным из которых является миф о Пигмалионе и Галатее, ярко запечатлевший представление об оживлении / одухотворении женщины творческой силой мужчины. Марченко полемически травестирует сюжет об оживающем портрете, преобразуя его в соответствии со своими эстетическими установками. По сути, рассказ Марченко «Портрет» – это художественная рефлексия писательницы по поводу традиционной мужской трактовки женского образа. Здесь своеобразно репродуцирована ситуация «двойной жизни женщины в искусстве» (И.Л. Савкина): она присутствует, но лишена своей индивидуальности, своего голоса. У Марченко оживающему портрету графини Беаты отводится пассивная роль объекта, на который проецируют свои желания и фантазии владельцы замка. Оживая для каждого из них, героиня реализует его желания и воплощает его идеи. Актуализируя распространенный мотив оживления, Марченко отсылает читателя к опыту современной литературы, Иезуитова Р.В. Пути развития романтической повести // Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра / Под ред. Б.С. Мейлаха. – Л.: Наука, 1973. С. 104. 15 Гиппиус В.В. Люди и куклы в сатире Салтыкова // От Пушкина до Блока. – М.; Л.: Наука, 1966. С. 303. 16 См.: Якобсон Р. Статуя в поэтической мифологии Пушкина // Якобсон Роман. Работы по поэтике. – М.: Прогресс, 1987. С. 166–167; Вацуро В.Э. Готический роман в России. – М.: Новое литературное обозрение, 2002. С. 376. 18 14 в которой образ ангелоподобной героини традиционно персонифицировал представление об идеальной женственности. Однако писательница разрушает читательские ожидания и вносит существенные коррективы в изображение героини. Объектом художественного осмысления становится феномен «мертвой» героини как женщины, утратившей свою индивидуальность, лишенной собственного «я». Вместо ожидаемой нормы – живого человека – появляется беспрекословный автомат, который в определенное время приводится в движение и разыгрывает роли по утвержденному сценарию, что вполне соотносится с ситуацией, в которой оказывается сама писательница, жаждущая «выразить себя», но вынуждаемая приспосабливаться к нормам и требованиям мужского канона. Подобная трактовка образа идеальной героини явно полемична, и предметом этой полемики является не только вопрос об изображении женщины в искусстве, но сама проблема женской креативности. Пересматривая мотив оживления, писательница актуализирует проблему невыразимости женской субъектности в культуре, навязывающей женщине пассивную роль, тем самым отказывая ей в творческом самоопределении. Как показывает Марченко, женщина, чье присутствие в культуре ограничивается «тесными рамами» идеала/стереотипа, лишена своего голоса и вынуждена исполнять чужую волю. Эстетическая полемика Марченко с современниками рассматривается нами и на материале повести «Умная женщина», которая появилась как ответ на одноименную повесть С.П. Колошина. В произведениях второй половины 1850-х – 1860-х гг. главным для писательницы остается вопрос личностной реализации женщины, однако усиливается психологизм в изображении героини, что проявляется в более пристальном внимании к противоречиям ее внутренней жизни. Это свидетельствует о художественном росте писательницы и вместе с тем дает основания говорить, что ее эстетические искания соответствовали общим тенденциям литературного развития. 19 Внимание к внутреннему миру героини особенно заметно в таких произведениях, как «Горы», «Мыльные пузыри», «Саламандра», «Разлучники», в которых возрастает значение любовной темы, однако в центре повествования оказываются не любовные перипетии героини, а психологические факторы, определяющие ее характер и поведение. Писательница использует ситуацию приезда провинциалки в Петербург. Интерес к такому сюжетному ходу, вероятнее всего, был связан с переменами в личной жизни Марченко: в 1855 г. она выходит замуж и переезжает из Одессы в Петербург. Переезд в столицу стимулировал обращение к опыту прошлой жизни в провинции и позволил пересмотреть представления о ней с позиций провинциалки, живущей в Петербурге. Показательно, что именно с этого времени писательница, раньше пользовавшаяся псевдонимом Т. Ч., начинает подписывать произведения своим родовым именем – А. Марченко. Обращаясь к любовной теме и актуализируя традиционные модели женского существования, писательница вновь возвращается к мысли о губительности стереотипов для женщины, поскольку любовь к мужчине не дает ей состояться как личности. К драматическим коллизиям любовной жизни Марченко обращается в повести «Горы», героиня которой, оказавшись в столице, влюбляется в аристократа и пытается найти точки соприкосновения с жителями столицы, чьи представления и образ жизни чужды ей. Любовь к мужчине трактуется Марченко как некая болезнь, поскольку у героини формируется наклонность оценивать себя глазами других. Сложная психологическая ситуация представлена в романе «Мыльные пузыри», в котором Марченко также стремится выявить факторы и механизмы, формирующие психологическую зависимость женщины. Писательница показывает, как вынужденно выбранная героиней модель поведения воздействует на ее сознание, развивая разрушительную склонность – оценивать себя глазами других и зависеть от чужого мнения. Героиням названных произведений любовь к мужчине не дает возможности реализоваться в эмоциональном 20 плане. Таким образом, Марченко все заметнее драматизирует образ героини, усложняя ее жизненные ситуации. Особенно драматично любовные отношения представлены в повести «Саламандра», героиня которой видит смысл существования в любви и подчиняет свою жизнь возлюбленному, жертвуя ради него своей репутацией и полностью отрекаясь от себя. Марченко акцентирует внимание на том, как внутренняя зависимость от мужчины изменяет жизнь героини: она изолирована от общества и все ее интересы сводятся к ожиданию встреч с возлюбленным. Мужской же персонаж, следуя своим гедонистическим привычкам, ни в чем не ограничивает себя и как должное принимает жертвы со стороны героини. Неестественно-благополучным финалом – счастливым замужеством – писательница нивелирует трагедию, в логике которой развивались взаимоотношения героев. Но к подобным героям и ситуациям она возвращается в своем последнем романе «Разлучники». Этот роман, в котором писательница разрабатывает сложную психологическую коллизию, можно рассматривать как обобщение всего предшествующего художественного опыта. Героиня-писательница, состоявшаяся как личность и реализовавшаяся профессионально, оказывается несчастлива в семейной жизни: муж, в любви к которому она видит смысл своей жизни, уходит к другой женщине. Этот сюжет отсылает сразу к двум произведениям 1850-х гг. – роману «Дина», с которым «Разлучники» обнаруживают сходство в том, что касается истории героини до замужества, и повести «Саламандра», с сюжетом которой перекликается сценарий любовных отношений. В образе главной героини Надежды Ивановны своеобразно сочетаются черты самодостаточной Нади, такие, как независимость, стремление к деятельной жизни, способность реализовать свой творческий потенциал, и болезненно зависимой Саламандры, которая изначально подчиняет себя мужчине, что образует сложный, внутренне противоречивый характер. Устами героини в романе проблематизируется вопрос о положении женщины в семье. Она настаивает на равноправии и требует, чтобы обще21 ство одинаково судило поступки супругов. Однако, заявляя об этом, героиня своим поведением опровергает собственные суждения, так как всецело подчиняет себя мужу и сознательно отрекается от интересов прежней жизни. Писательница использует прием гендерной инверсии, подчеркивая, что Надежда Ивановна осуществляет те функции, которые традиционно связываются с представлением о маскулинности, – принятие решений, содержание семьи, забота о ее благосостоянии и чести, тогда как беспечность, интеллектуальная пассивность, зависимость от чужого влияния оказываются атрибутами мужского персонажа. Полностью ориентируя жизнь на другого, принимая все обязанности на себя и сняв всякую ответственность с мужчины, героиня сама разрушает свою любовь. Трактовка проблемы самоосуществления женщины в последних произведениях писательницы свидетельствует о ее пессимистическом настрое, поскольку ни одной из героинь второй половины 1850-х – 1860-х гг. не удается реализовать себя в полной мере. Драматизируя образ героини и ситуацию, в которой она оказывается, писательница стремится показать, что сами условия существования не оставляют женщине шансов на полноценную реализацию, поскольку она вынуждена чем-то жертвовать – или сердечными привязанностями, или профессиональной деятельностью. В Заключении подводятся общие итоги работы, формулируются выводы, намечаются пути дальнейшего исследования обозначенных в диссертации проблем. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: А. В рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК РФ: 1. Сварчевская Т.В. Женщина как объект искусства (рассказ А.Я. Марченко «Портрет») // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А Некрасова: Научно-методический журнал. 2007. Т. 13. Вып. № 2. С. 138–144. 22 2. Сварчевская Т.В. Творчество Марченко в интерпретации Е.С. Некрасовой // Известия Саратовского университета. 2009. Т. 9. Сер. Социология. Политология. Вып. 4. С. 64–66. 3. Сварчевская Т.В. Проблема женской писательской идентификации в творчестве А.Я. Марченко // Вестник Челябинского гос. ун-та. 2009. № 27 (165). Филология. Искусствоведение. Вып. 34. С. 135–138. Б. В других изданиях: 4. Сварчевская Т.В. Взаимоотношения матери и ребенка // Детская литература и воспитание: Сб. трудов Международной научно-практической конференции / Отв. ред. С.Е. Горшкова, Т.В. Бабушкина. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2005. С. 38–45. 5. Сварчевская Т.В. Образ гувернантки в творчестве А.Я. Марченко // tvergenderstudies.ru 6. Сварчевская Т.В. Личность в аспекте общественных условностей // О женщине, женщинах и прочем: Сборник, посвященный юбилею профессора Е.Н. Строгановой / Ред. И.П. Олехова, А.Ю. Сорочан, М.В. Строганов. – Тверь: Изд-во «Марина», 2007. С. 164–170. 7. Сварчевская Т.В. О судьбе произведений А.Я. Марченко // Книга и человек: Сборник, посвященный 80-летию О.Н. Овен / Сост. и гл. ред. Т.А. Ильина. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2008. Вып. 1. С. 81–86. 8. Сварчевская Т.В. Проблема самоидентификации в творчестве А.Я. Марченко // Книги. Библиотеки. История: Статьи. Публикации. Сообщения / Сост. и гл. ред. Т.А. Ильина. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2008. Вып. 9. С. 16–24. 9. Сварчевская Т.В. Дебютный сборник А.Я. Марченко «Путевые заметки» в русской критике 1840-х гг. // Встречи в библиотеке: авторы и читатели. Сборник статей / Ред. С.А. Васильева, М.В. Строганов. – Тверь: Изд-во М. Батасовой, 2009. С. 94–101. 10. Сварчевская Т.В. Образ героини-провинциалки в творчестве А.Я. Марченко (в печати). 23