Скачать, прочитать отчет о паломнической поездке

«От такого предложения не отказываются!» – прозвучало в наушнике.
«Да…» - подумал я. Но для того, чтобы это предложение осуществилось, надо в восьми
инстанциях согласовать мой отъезд.
«Хорошо, - сказал я, - если отпустят - поеду».
Отеческое благословение владыки Арсения, и через 36 часов мы уже сидели на борту
Аэробуса, вылетавшего в Тель-Авив.
Засыпая на взлетно-посадочной полосе, заваленной снегом, в холодной, лишенной уже
несколько недель солнечного света Москве, я проснулся на земле, искрящейся солнцем, среди
цветущих роз, мимоз и вишни! Но главным было другое!
«Земля, на ней же стоишь, свята!»
Только здесь начинаешь понимать, что значит Святая Земля. Уже в самом самолете, даже
в аэропорте, ощущаешь, что ты летишь в особенный мир, где сердца людей принадлежат Богу.
Священники в рясах, женщины в платочках, словно сегодня Светлый День; евреи в кипах,
тфилины и пейсы… В таком концентрированном разведении, пожалуй, нигде более не
встретишь всего этого. Но о переживаниях рассказывают обычно или духовнику, или супругам.
Наверное, не стоит писать и то, о чем можно прочесть в любом путеводителе, поэтому
хочется поделиться лишь тем, что я заметил интересного как священник и паломник.
5 дней в Иерусалиме и 4 литургии: на Голгофе, в Вифлееме, на Гробе Господнем и у
Гроба Пречистой Богородицы! Мне кажется, можно больше было никуда и не ходить! Но
ходить хотелось, и, самое главное, Господь дал увидеть удивительных людей, да, в общем-то,
каких еще можно ожидать увидеть там, на этой Земле?!
В первый же день мне вдруг сообщили, что у нас запланирована встреча в
Иерусалимской Патриархии, да еще в какое время! Вечером, без четверти девять, мы вышли с
территории нашей гостиницы у Яфских ворот и, пробираясь узкими переулочками, петлявшими
по замысловатому рельефу города, мы оказались во внутреннем дворике, у входа в который
сидел полусонный охранник, указавший нам куда-то во внутренние проходы. Попетляв еще
минут пять по каким-то переходам, мы оказались перед открытой дверью, внутри которой бегал
какой-то юркий дедушка-послушник. Радушно указав нам на стоявший тут же диванчик, он
исчез в одной из дверей, ведущих в очередные внутренние комнаты. «Это архиепископ
Аристарх, управляющий делами,» - шепнула мне Наталья, организовавшая нашу поездку. Через
минуту послушник-архиепископ вынырнул из внутренних покоев и с улыбкой направился к
нам.
- Служить? Из России? Документы есть?...
Повисло молчание. Я, откровенно говоря, даже и допустить такой мысли не мог, что вот
так просто можно получить благословение какому-то священнику из далекой Москвы служить
на Гробе Господнем. Да, если честно, мы так спешно выходили из гостиницы, что у меня на
руках с собой не было ничего, что могло бы подтвердить мою каноническую принадлежность
Русской Православной Церкви.
- Кто Ваш Патриарх? – спросил владыка и тут же, не дожидаясь ответа, уточнил, - Не
Филарет?
«Ноу, ноу,» - отвечали мы с Натальей наперебой, а Владыка уже вытянул из стопки
бланков, лежавших на столе, грамоту, в которой вписал мой сан и имя. На первый взгляд может
показаться, что отношение у греков к документам очень формальное, но это неверно! Везде, где
бы ни пришлось служить в эти дни, мою грамоту постоянно спрашивали, а на Гробе Господнем
даже поставили дату служения: 27 января. Кстати, именно этот штампик впоследствии мне
сослужил немалую службу. В последний день нашего пребывания на Святой Земле – 28 января
– у нас было запланировано богослужение в Гефсимании на Гробе Пречистой Богоматери. И
тут-то, при ближайшем изучении моей грамоты, оказалось, что служить мне благословляется
только до 23 января!
«Ничего не поделаешь… – развел руками служащий священник, - с таким документом я
не могу Вам дать возможности служить. Надо ждать настоятеля». И после долгих переговоров с
подробным объяснением того, что в Иерусалиме мы только с 24 числа, да и штамп в грамоте,
свидетельствующий о моем вчерашнем служении на Гробе Господнем, сняли все недоумения
перед пришедшим к литургии настоятелем. Вот уж поистине понимаю слова Писания: «Что
Господь отворяет – никто не затворит»!
Мне, как священнику, совершающему службы вместе с духовенством Иерусалимской
Православной Церкви, запомнились некоторые особенности богослужения. Проскомидия
совершается на одной большой просфоре. После изъятия из нее Агнца для совершения
Евхаристии, остается 4 части, соответствующие нашим четырем богослужебным просфорам. Из
последних двух частей и «вынимает» священник частицы за живых и усопших. Хотя, когда мне
первый раз предложили помянуть моих близких, я сначала и не понял, как это вообще
возможно. Просфор в нашем понимании я не нашел, а на дискосе на месте частиц лежали такие
мелкие крошечки, что даже при всем желании из нашей «русской» просфоры такие бы я бы
вынуть не смог. Потом я вспомнил, как вчера местный священник совершал проскомидию, и
понял, что он просто водит копием по срезанной части просфоры и таким образом получаются
такие мельчайшие частички. Просфор в нашем понимании не существует, но местная традиция
предполагает освящение антидора, который и раздается священником после литургии вместо
крестоцелования, принятого у нас в России. Кстати, эта иерусалимская традиция и
зафиксирована у нас в типиконе, хотя о ней мало кто знает, а того, чтобы применяли ее в
практике, я и не слышал. Что же такое антидор, в местном понимании? Это раздробленный
хлеб, примерно такой по форме, как у нас раздается на литии, который освящается над
Святыми Дарами.
Но несмотря на такие традиции Поместной Церкви, литургия, да в общем-то и все
основные части богослужения, узнаются практически каждым нашим паломником и без
перевода.
Порадовал еще и тот факт, что на Святой Земле очень много христиан из арабов. Так, из
четырех богослужений, совершенных мной во время нашего паломничества, две литургии
служили священники-арабы. А в Вифлееме, в Пещере Рождества, практически все песнопения
совершались на арабском языке, кроме припевов к тем молитвам, которые я читал пославянски. В этом случае хор отвечал мне по-гречески. Интересная встреча произошла и в
Гефсимании. Священнику о. Мелетию, которому я сослужил литургию, греческий язык явно
был не родной. Все литургийные молитвы, который читает священник тайно, он прочитывал на
арабском языке, а возгласы произносил уже по тексту греческого служебника. Очень радушный
и добрый священник, в те несколько свободных минут он смог мне рассказать много
интересного и проявить достаточно внимания к гостю из России.
Оказавшись у престола в гробнице Богоматери, я сначала не понял, почему на престоле
стоит шесть свечей, а над престолом висит шесть лампад? Какие символические объяснения я
ни пытался дать этому явлению, ничего не подходило, но о. Мелетий объяснил все с
обескураживающей простотой. Оказалось, что половина гробницы принадлежит армянам, а
половина грекам.
Вообще, местное духовенство имеет какой-то удивительный колорит. Две ночи наша
группа присутствовала за богослужением в храме Гроба Господня, и два раза после
богослужения всех без исключения приглашали на легкую трапезу со служащим епископом и
священниками, где нам были предложены легкая восточная закуска, напитки и сладости.
Духовенство в это время непринужденно общалось с теми, кто оказался рядом.
Последний же день преподнес нам еще один подарок - мы познакомились со
святогробским монахом архимандритом Евсевием. Прекрасно знающий русский язык (он
учился в Питерской Духовной Академии еще в те времена, когда там преподавал будущий
Святейший Патриарх Кирилл), он с каким-то особым трепетом относится к паломникам из
России. Увидев среди нас детишек, он стал одаривать их всякой сладкой снедью, по ходу
импровизируя и выдавая себя за старшего помощника Деда Мороза. Увлекая всех нас за собой,
он зашел еще в одну гостиницу, где остановилась группа паломников из Подмосковья. Собрав и
там ребят, юношей и девушек, да и всех, кому не спалось после дневных подвигов, он устроил
нам целую экскурсию по патриархии. Напоив всех соками, раздав сувениры и воздушные
шарики, о. Евсевий провел нас по каким-то неведомым переходам к куполу храма Гроба
Господня. Сколько всего интересного мы узнали из его рассказа! Каждый сантиметр вокруг
храма полит потами тысяч святых! Сколько храмов и монастырей, которых мы даже и не
предполагали, находится буквально в радиусе сотни метров от Гробницы Воскресения!
Удивительный человек! Отпустив нас уже глубокой ночью, он обещал прийти завтра проводить
нас. Сначала мы восприняли его слова как доброе намерение, но каково было удивление, когда
за полчаса до нашего отъезда он сидел с очередной порцией гостинцев в холле нашей
гостиницы!
Поскольку время позволяло, наши паломники вдоволь пообщались с добродушным
священником. Тут были вопросы и об Исповеди, и о Причащении, о вечерних молитвах и
правиле перед Причащением, о посте и Соборовании.
В памяти сохранилось несколько ответов о. Евсевия.
- Батюшка, а как часто причащаются Ваши прихожане?
- Часто не надо, один раз в неделю и хватит…
- А как же всех успевают поисповедовать перед Литургией?
- У нас обязательная исповедь в храме перед богослужением не совершается, но каждый
по необходимости может исповедоваться у своего священника.
- О. Евсевий, Вы учились в России и знаете наши традиции. Какие молитвенные правила
приняты в Иерусалимской Церкви и чем они отличаются от молитвенного правила в России?
- Вечерних молитв в вашем понимании у нас нет. Но каждый вечером прочитывает
повечерие, что и является вечерней молитвой. В качестве подготовки к принятию Святых Таин
принято совершить канон ко Святому Причащению и молитвы, содержащиеся после канона.
При сравнении традиций наших Церквей невольно вспоминаются слова блаженного
Августина: «в главном – единство, во второстепенном – многообразие, в остальном — любовь».
Пора было улетать. Через шесть часов мы были в занесенной снегом Москве, а сердца наши и
наши мысли еще находятся на той земле, где Господь совершил наше спасение.
Крестный путь Спасителя начинается в темницах претории. В одной части находились
воины, в другой содержали заключенных. Эта часть состоит из «темницы Вараввы» и «темницы
Христа». Перед входом в последнюю икона Христа в каменных колодках, как раз таких, какие
мы видим внутри темницы. Сегодня темницы претории принадлежат небольшому греческому
монастырю. Темницы Претории – одно из немногих мест, сохранившихся от разоренного
римлянами Иерусалима времени Христа. К ним же относится и Порог судных врат на
Александровском подворье. Здесь заканчивается мусульманский квартал и начинается квартал
христианский, по большей части населенный арабами-христианами.
Александровское подворье находится перед самым храмом Воскресенья. Именно здесь во
времена Спасителя и пролегала граница Иерусалима. Собственно храм Гроба Господня по
топографии древнего города находился в пригороде Иерусалима, именно поэтому там и
совершались казни, т.к. по Закону не полагалось совершать казнь внутри города. В связи с тем,
что границы старого города были значительно расширены, это обстоятельство многих
смущало, поэтому неслучайно протестанты определили место погребения и воскресения
Спасителя далеко за пределами Судных врат.
Этот вопрос решался многими исследователями, но окончательно был уточнен
начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Антонином (Капустиным) и его
другом – немецким археологом и главным архитектором Иерусалима – Конрадом Шиком.
Участок, на котором располагается подворье – одна из первых земельных покупок. Раскопки
продолжались здесь в течение нескольких сезонов. Во время раскопок и был найден участок
стены, который и определили фрагментом городской стены первого столетия. Помимо стены
были обнаружены и ворота. Через сохранившийся порог этих врат Господь переступил,
отправляясь по последнему пути своей земной жизни на Голгофу.