НИКА №9 - Ильинский храм

нас от новой жизни. Каждый раз, когда мы грешим, мы уже не во
Христе. Каждый раз, когда мы грешим, мы изменяем своей природе,
восстановленной Крещением и Миропомазанием. И только покаяние
может нас вернуть в то состояние, которое мы потеряли. Это
таинство зависит от моего раскаяния. Покаяние – это, прежде всего,
настоящий внутренний кризис совести. Во Христе Бог простил все
грехи раз и навсегда, но это прощение относится ко мне, только если
я всем сердцем желаю, жажду общения с Богом, жизни с Ним,
восстановления во мне той радости и того мира, без которых для
христианина ничего не имеет значения и интереса.
Надо искать в Исповеди не формального "разрешения" или
столь же формального "условия" для причащения, но глубокого
духовного обновления, истинного примирения с Богом и
возвращения к Его Церкви, от которой мы действительно так часто
отпадаем по причине безысходной обмирщенности нашего
существования. Мы снова откроем духовное значение покаянных
периодов Церкви - Великого поста, Рождественского поста и др. особого времени для Покаяния. Мы снова увидим в самих себе нужду
в подлинном духовном руководстве. Но самое главное, мы снова, со
страхом и радостью, духовным трепетом и верою, откроем Таинство
Христова Тела и Крови как истинный источник и неизменное
средоточие нашей христианской жизни!
(Составлено по трудам
протопресвитера Александра Шмемана
«Литургия и жизнь», «Святая святым»)
Наш адрес: Севастьяновский съезд, дом 26
(за главным корпусом ВГУ)
Телефон: 255-90-20
Мы в Интернете:
http://prorok-iliya.cerkov.ru/
https://vk.com/iliyaprorok
Русская Православная Церковь
Ильинский храм
Таинство примирения
В идеале вся жизнь христианина есть и должна быть
приготовлением к Причастию - точно так же, как она есть и должна
быть духовным плодом причастия. Вся наша жизнь судится и
измеряется нашим членством в Церкви, а значит и нашим участием в
Теле и Крови Христовых. В древности один священник на вопрос: как
можно жить христианской жизнью в мире, отвечал: "Просто
вспоминая, что завтра я буду принимать Святое Причастие...".
Причащение немыслимо без подготовки, важнейшим
моментом в которой является покаяние. Покаяние заключается в
том, что человек созерцает свою греховность и немощь, осознает
свою отделенность от Бога, переживая скорбь и страдания, жаждет
прощения и примирения, делает выбор, отвергая зло ради
возвращения к Богу, и наконец, жаждет Причастия во "исцеление
души и тела".
Но такое покаяние начинается не с погруженности в самого
себя, но с созерцания святости дара Христова, небесной реальности, к
которой мы призваны. Только потому, что мы видим "брачный
чертог преукрашенный", мы можем осознать, что лишены одеяния,
надобного для входа в него. Лишь потому, что Христос пришел к нам,
мы можем подлинно покаяться, то есть, увидев себя недостойными
Его любви и святости, пожелать вернуться к Нему. Без истинного
покаяния, этой внутренней и решительной "перемены ума",
причастие будет нам не "во исцеление", но "во осуждение".
Но покаяние приносит истинный свой плод, когда понимание
своего полного недостоинства приводит нас ко Христу как к
единственному спасению, исцелению и искуплению. Показывая нам
наше недостоинство, покаяние исполняет нас той жаждой, тем
смирением, тем послушанием, которые и делают нас "достойными" в
очах Божиих. Читайте молитвы перед Причастием. Все они содержат
эту единственную мольбу:
«...несмъ доволен, Владыко Господи, да внидеши под кров души
моея; но понеже хощеши Ты, яко человеколюбец, жити во мне, дерзая,
приступаю; повелеваеши, да отверзу двери, яже Ты Един создал ecu , и
внидеши со человеколюбием... внидеши и просвещаеши помраченный
мой помысл...».
Согласно учению Церкви Покаяние было и до сих пор остается
таинством примирения с Церковью, возвращения к ней и в её жизнь
отлученных от общения, то есть исключенных из ее
Евхаристического
собрания.
Первоначальные,
высокие
нравственные нормы жизни, которые предъявлялись к членам
Церкви, и очень строгая церковная дисциплина допускали только
одно такое примирение: "После этого великого и святого призвания
[крещением], если кто, будучи искушен от диавола, согрешил, имеет
одно покаяние, - читаем мы в Пастыре Ермы, христианском
памятнике II века. - Если же часто будет грешить и творить
покаяние, не послужит это в пользу человеку, так делающему".
Позднее, и особенно после массовой христианизации Империи,
последовавшей за обращением императора Константина, покаянная
дисциплина была отчасти ослаблена, но понимание самого Таинства
нисколько не изменилось: оно применялось только к тем, кто был
отлучен от Церкви за поступки и грехи, четко определенные в
каноническом Предании Церкви. И то, что такое понимание Таинства
Исповеди осталось до сего дня, ясно видно из самой молитвы
разрешения грехов: "Примири, и соедини его (ее) святей твоей
Церкви, о Христе Иисусе Господе нашем..." Означает ли это, что не
отлученные, верные почитались Церковью безгрешными? Конечно,
нет. Церковь учит, что никто, кроме Бога не безгрешен, "яко несть
человек, иже жив будет и не согрешит". Церковь также всегда учила,
что хотя определенные грехи и отлучают христианина, но есть и те,
что не приводят к отделению от тела Церкви и от участия в
таинствах. Николай Кавасила пишет:
«Есть грехи не к смерти, по учению апостола Иоанна. И вот
почему ничто не препятствует тем христианам, которые не
совершили грехов, отделяющих их от Христа и приводящих к смерти,
причаститься Божественных Тайн и участвовать в освящении не
только по наружности, но и действительно, дабы пребывать им
живыми членами, едиными с Главою...»
Это вовсе не означает, что наши грехи - наша общая
греховность, слабость и недостоинство всей нашей жизни, не
нуждаются в покаянии и прощении; все приготовление к причастию
и есть такое покаяние и мольба о прощении. Таинство же Исповеди и
разрешение грехов, ещё недавно применявшееся только для
отлученных от общения, - не является необходимым. Наши "не
смертные" грехи и наша общая греховность исповедуется членами
Церкви всякий раз, когда мы собираемся вместе для Таинства
Христова присутствия, и вся жизнь Церкви в действительности
являет собою непрестанное покаяние. Приступая ко Святой Чаше, мы
испрашиваем прощения в "прегрешениях вольных и невольных, яже
словом, яже делом, яже ведением и неведением", и верим, что в меру
нашего покаяния получаем прощение чрез участие в Таинстве
подлинного прощения и исцеления.
Искажается само
Таинство
Покаяния,
потому что, сделавшись
формальностью
и,
фактически,
просто
условием
для
причащения,
исповедь
подменяет
собой
подлинное
приготовление
к
причастию,
которое
состоит в истинном внутреннем покаянии. Акцент всего
переживания в этом Таинстве сместился от покаяния
к отпущению грехов, воспринимаемого почти на уровне магизма.
Этого
формального,
полумагического,
полузаконнического
"отпущения", а не примирения с Церковью, от которой отлучили
грехи, ищут сегодня в исповеди; и ищут не потому, что их беспокоит
собственная греховность (они обычно находят ее естественной и
неизбежной), но потому, что это "дает право" приступить ко Святым
Дарам с чистой совестью. Делаясь просто "условием для
причащения", Таинство Исповеди, бывшее столь определяющим,
столь устрашающим в жизни древней Церкви, сегодня теряет свою
истинную функцию и место в ней.
Назначение таинства Покаяния – примирение человека с
Богом в Церкви. Каждый грех действительно отделяет, или отлучает