Василевич Г.А. Без справедливости нет правосудия

БЕЗ СПРАВЕДЛИВОСТИ НЕТ ПРАВОСУДИЯ
(Народная газета. 1996, 3 мая)
Верховный Совет, приняв в 1994 году новую Конституцию и закрепив в ней принцип
разделения властей, обеспечил качественно новое развитие политической и правовой системы
государства. Парламент лишил себя монополии на власть, которой юридически обладал с июня
1990 года. По существу можно говорить о демонополизации власти. Однако мало провозгласить
этот принцип, необходима его реализация на практике. Прошедший период показывает, что на
этом пути возникло много трудностей и проблем, истоки которых кроются не только в стремлении
Президента занять свою нишу в политической системе. Юридически парламент до марта 1994 г.
вправе был принять к своему рассмотрению и решить любой вопрос, находящийся в ведении
Республики Беларусь, что он часто и делал, вторгаясь в компетенцию исполнительной власти, на
вершине которой был тогда Совет Министров. От этих стереотипов необходимо отказываться.
Безусловно легче будет это сделать новым депутатам, не обременным старыми привычками.
Зарубежный опыт свидетельствует, что соотношение сил между парламентом и
Президентом непостоянно, но колебания совершаются в определенных границах, с учетом общей
расстановки сил. В различные периоды истории наблюдается доминирование одной из ветвей
власти. Более того в парламентских республиках в отличие от президентских исполнительная
власть значительно доминирует над властью представительной. Поэтому в условиях Беларуси,
которая является президентской республикой, есть все возможности для обеспечения принципа
"сильный Президент - сильный парламент". Однако это возможно при условии объективного
правосудия.
Мне, часто не соглашающемуся с решениями Конституционного Суда, видимо нельзя не
высказаться относительно послания Суда "О состоянии конституционной законности в
Республике Беларусь в 1995 году" и ответе на него Президента, в котором обращается внимание
на отсутствие баланса оценок действиям Верховного Совета 12 созыва и Президента. Я просто
вынужден это сделать, так как некоторые мои коллеги по работе уже по несколько раз выступили
в печати и обрушили целый шквал контробвинений, заговорили о каком-то вызове Суду и
общественности и пр.,пр.,пр. Именно в целях защиты Конституции, исключения односторонних
оценок приходится публично высказываться, не соглашаясь с позицией Суда, и в большей мере в
этой статье оценивать деятельность законодателя. К великому сожалению должен признать, что
деятельность Конституционного Суда не способствовала установлению равновесия между
властями и в этом я согласен с ответом Президента на послание Суда. Анализ принятых
заключений действительно показывает, что в них отсутствует баланс оценок, тем более что для
этого есть все правовые основания. Можно сделать только один вывод: нарушителем Конституции
является Президент, а акты парламента, принятые лишь до новой Конституции, ей противоречат, и
только отдельные последующие его акты нуждаются в косметических правках. Но это ведь не так.
Двухлетний опыт работы Верховного Совета 12
созыва после принятия новой Конституции
показал, что старые стереотипы, в том числе и относительно всевластия парламента, живы.
В ответе Президента на послание Суда содержится объективный анализ состояния
законности в стране, причин и условий способствующих нестабильности, роли Конституционного
Суда в процессе формирования конституционной практики, поднят глубокий пласт правовых
проблем, требующих безотлагательного разрешения.
На мой взгляд Суд заложил вектор конституционной практики, который не отвечает духу и
букве Конституции. И это весьма прискорбно. Ведь работая над проектом Конституции, отдав на
это много сил, спокойно нельзя воспринимать, как извращается ее смысл. Замечу, что не "громил"
проект и в одночасье не менял к нему отношения от знака минус до наоборот.
Большинство положений послания Суда не разделяю, да и иначе и быть не могло, коль
скоро многие заключения Суда я не поддерживал, а по некоторым из них писал особые мнения.
Излагать в письменном виде свою позицию побуждало абсолютное несогласие с позицией Суда.
Есть множество решений, под которыми я никогда не подписался бы. Кстати истоки кроются в
более ранних ошибках. До сих пор не пойму, как можно по существу в результате заключения
Суда
вводить уголовную
ответственность близких родственников лица,
совершившего
преступление, за укрывательство (например, чей-то сын совершил правонарушение, дезертировал
с военной службы, скрывается у близких родственников, но ведь не в притоне ему прятаться, где
потянет на преступления, порой кровавые. Дело уже правоохранительных органов искать
виновника. Но, что родители под страхом уголовного наказания должны выпроводить его на
улицу либо донести?. Это что-то напоминает поощрение известного исторического примера). В то
же время остается без наказания тот из близких родственников, кто не примет мер по
предотвращению особого опасного государственного преступления, например не сообщит в
правоохранительные органы пусть не о преступнике, а о готовящемся взрыве в общественном
месте. Другой пример. Согласно ст. 256 КЗоТ и закону о Кабинете Министров Президент может
предусмотреть порядок и условия заключения контрактов. Был принят соответствующий указ,
который полностью вписывался в действующие законодательные акты. Неконституционен указ?
Так отменяйте и нормы законов! А приостановления законов? Первым великий почин начал Суд и
только через год Президент использовал эту "новеллу" Суда. Чего стоит "шедевр" о толковании
понятия "общее число депутатов". Одно и то же понятие проинтерпретировано применительно к
различным условиям по-разному. Нонсенс не только с точки зрения права, но и логики. А
конституционность избирательного закона? Имею в виду признание конституционным
уменьшение квоты участия избирателей с 50% до 25%. Характерен и такой подход Суда.
Президент заявляет о невозможности исполнения закона в связи с тем, что парламент, принимая
его, не определил источник финансирования. Коль скоро этот спор переходит в Суд, то ему и
следует раздать всем сестрам по серьгам. Каждый должен отвечать за свои деяния. Что же говорит
регламент парламента и закон на этот счет? Согласно Временному регламенту Верховного Совета
(ст. 94) и закону о Верховном Совете (ст. 45,46) проекты законов, предусматривающие
дополнительные расходы, должны иметь финансово-экономическое обоснование. Они могут
вноситься в парламент при наличии заключений Кабинета Министров, Контрольной палаты и
Национального банка,что часто не соблюдается. Выполнение этих требований не только с точки
зрения права, концепции разделения властей, но и логики очевидно: можно из кошелька взять
столько денег, сколько там есть. Зарубежом такие акты не то, что не будут действовать, они
вообще не будут приняты. Этот ряд примеров можно продолжать.
Такое "правосудие" я поддерживать не мог и вынужден был излагать свою позицию в
письменном виде. Для тех, кто еще не избавился от тоталитарного по своей природе мышления и
пытается в средствах массовой информации бросить камень в адрес судьи, который не
подключается к хору обвинений против Президента, сообщу, что Верховный Суд США лишь в
40% случаев принимает решения единогласно. В остальных - есть голосующие против и
излагающие особые мнения. И это при их качестве законов и опыте судей! Добавлю, что моя
позиция на протяжении двух лет была последовательной. Эта же статья свидетельствует, что
многие аргументы уже исчерпаны.
Согласен с утверждением Президента, что нельзя судить о состоянии конституционной
законности по двум десяткам дел, рассмотренным в Конституционном Суде. Если уж быть
объективным, то и Суд внес свою лепту в ослабление конституционной законности. Напомню
также, что зарубежные конституционные суды рассматривают по 3-5 тысяч (тысяч!) дел в год.
Значит есть для этого причины. Вроде бы и и нашему Суду нужно расширить полномочия,
например, в части рассмотрения конституционности выборов, жалоб граждан, но, оглядываясь
назад, сомневаюсь, что сейчас это следует делать. Ведь допущены не просто юридические ляпы, а
провалы в работе Суда и кто-то же в этом виновен.
Иногда сравнивают количество проверенных законов и указов. Вроде бы баланс. Однако
проверяются в основном и часто по инициативе Суда лишь те законы, которые приняты до новой
Конституции. Но ведь и после принято немало законов, которые следовало бы проверить на
соответствие Конституции.
Что касается применения "доконституционных" законов, то здесь должен действовать
механизм,изложенный в переходных положениях Конституции. Согласно ему законы и иные
нормативные акты до приведения их в соответствие с Конституцией действуют в той части, в
какой они не противоречат Конституции. Это означает, что не требуется отмены акта или решения
Конституционного Суда для того, чтобы не применять противоречащую Конституции норму. В
этом случае правоприменитель берет на себя риск ответственности за ошибочность решения.
Верховный Совет должен был давно провести"инвентаризацию" своих актов на предмет
проверки соответствия их Конституции. Об этом говорится и в постановлении Президиума
Верховного Совета от 13 апреля 1994 года. Должна быть проведена широкомасштабная работа по
приведению законов в соответствие с Конституцией для того, чтобы граждане постоянно не
наталкивались на противоречащие Конституции законы.
Да, много "хлопот" доставляет пункт 1 ст. 100 Конституции, согласно которому Президент
принимает меры по охране суверенитета, национальной безопасности и территориальной
целостности Республики Беларусь, обеспечению политической и экономической стабильности,
соблюдению прав и свобод граждан. Кстати, эта норма весьма схожа со статьей 16 Конституции
Франции. Происходят удивительные вещи. Те, кто так рьяно отстаивал этот пункт при работе над
текстом Конституции (а таких немало и среди "видных" юристов), сейчас говорят, что Президент
не вправе пользоваться этим правомочием, что оно может быть ограничено законом. Но
позвольте, во-первых, Конституция выше закона; во-вторых, указанный пункт ст. 100 не является
"именным", запрограмированным под конкретную личность. На то конституционные права, чтобы
их реализовывать. Это, например, и произошло, когда Президент принял Указ N 336 в связи с
забастовкой на Минском метрополитене. Вот здесь Суду и следовало оценить роль указа в
обеспечении стабильности в государстве, защиты прав граждан. Но этого не было сделано. Хотел
бы напомнить о действиях Президента США Рейгана, который принял весьма жесткие меры по
отношению к профсоюзу авиадиспетчеров в связи с незаконной забастовкой. Считаю, что
реализация полномочий, предусмотренных в пункте 1 ст. 100 Конституции, должна иметь место,
когда исчерпаны все другие имеющиеся в распоряжении Президента и решение главы государства
основывается на Конституции.
Плохо, что парламент не пользуется своим правом толкования Конституции, однако здесь
надо семь раз отмерить, прежде чем принять решение. Ведь акт толкования должен адекватно
отражать содержание толкуемой нормы, не сужать и не расширять ее. В противном случае,
конфликты неизбежны.
Относительно права толкования Конституции Конституционным Судом. Не нужно
ломиться в открытую дверь. Акты толкования Основного Закона парламентом могут быть
проверены в Конституционном Суде. И в этом проявляется верховенство Суда, его причастность к
процессу толкования Конституции.
Следовало бы определиться по реализации статьи 146 Конституции, согласно которой "в
случае расхождения закона с Конституцией действует Конституция, а в случае расхождения иного
нормативного акта с законом действует закон". Проблема не так проста, как представляется на
первый взгляд и как пытаются ее интерпретировать сторонники "диктатуры закона". В статье
сказано "в случае расхождения Конституции и закона действует Конституция". Отсюда может
быть несколько выводов: 1) закон не может "закрыть" чьи-то конституционные полномочия; 2)
Конституция действует и тогда, когда закон еще не отменен, не признан утратившим силу (кто
сомневается в этом, прочитайте еще раз статью); 3) норма Конституции действует как
непосредственно, так и через издаваемые государственными органами акты. Анализ норм
Конституции, зарубежной практики реализации принципа разделения властей позволяет мне
высказать идею о том, что иерархия актов, принимаемых органами общегосударственного уровня,
предопределяется источниками их правомочий. Именно в этом направлении, развивая теорию и
практику, можно обеспечить равенство властей, действие принципа их разделения и
взаимодействия.
Считаю, что акты Президента по реализации конституционных полномочий не могут
нуллифицироваться законами. Парламент может ограничить лишь те права Президента, которые
были переданы ему законом. Вот здесь мы как раз выходим на еще одну проблему. Согласно ст.
112 Конституции Суд (общей компетенции или хозяйственный) при рассмотрении конкретного
дела может придти к выводу о несоответствии нормативного акта Конституции или закону (при
этом он не объявляется недействительным) и принять решение в соответствии с Конституций и
законом. То есть при решении одного и того же вопроса в Конституции, законе и указе вердикт
суда общей компетенции, хозяйственного суда может быть вынесен на основе Конституции и
указа, если его положения отвечают Основному Закону. Спор же о признании того или иного
подконституционного акта не имеющим юридической силы может быть продолжен в
Конституционном Суде.
Согласен, что проблемой, требующей решения, является не только действие Президента в
рамках своих полномочий, но и определение пределов законодательного ведения парламента.
Любое его решение должно быть основано на конкретной конституционной норме. Ст.83
Основного Закона не позволяет Верховному Совету расширять свои полномочия посредством
принятия обычного закона. К такому выводу приводит непредвзятый сравнительный анализ части
второй ст. 83 и п. 26 ст. 100 Конституции. Это характерно и для многих других стран.
В связи с необходимостью устранения отставаний в конституционном преобразовании
общества в перспективе не исключаю возможности делегирования исполнительной власти
парламентом (под его строгим в дальнейшем контролем) определенных полномочий в области
правового регулирования общественных отношений. Такая практика была на Украине, весьма
развита в США. Белорусская Конституция, в отличие от закона о Верховном Совете, подобного
рода ограничений не содержит. Исполнительная власть более оперативно сможет осуществлять
реформы в соответствии с основными направлениями внутренней и внешней политики,
утвержденными, обращаю внимание, законом, возьмет на себя значительную ответственность за
их успех или неуспех, а парламент сохранит свой контроль за нормоустанавливающей и
правоприменительной деятельностью органов исполнительной власти. Уверен, не только
исполнительная власть, но и большинство депутатов заинтересованы в успехе реформ. Народ на
новых выборах не будет делить, где кто работал. Относительно делегированных исполнительной
власти полномочий парламент может сохранить право законодательного вето. Однако
законодательное вето недопустимо относительно полномочий, которыми Президент обладает по
Конституции.
Правовые преобразования будут успешными при условии обеспечения взаимодействия
властей в законодательном процессе. Очень важно в этой связи направить их взаимоотношения в
конструктивном направлении. Необходима разработка и принятие Государственной программы
законопроектных работ на ближайшие два - три года. Причем акцент в ней должен быть сделан на
ожидаемых от принятия законов результатах. Таким образом, речь идет о прогнозировании
последствий принимаемых решений.
Сотрудничеству парламента и Президента может способствовать более серьезное
отношение парламента к вето Президента на принятый закон. У нас почти в ста процентах случаев
(в США только в 3%) вето Президента преодолевалось и это несмотря на ряд обоснованных
возражений Президента относительно расхождения законов и Конституции. Продолжение
подобной практики даст Президенту обоснованный повод обращаться к такому институту как
народные голосования.
Парламентом не должна нарушаться форма акта. Постановления могут приниматься, если
это вытекает из Конституции. Следует отказаться от порочной практики утверждения военной
доктрины, основных направлений внутренней и внешней политики, ратификации международных
договоров постановлениями Верховного Совета. Это следует делать законами, которые по
существу являются программными и которые должны иметь верховенство не только по
отношению к указам Президента, актам правительства, но и к другим законам, принятым
парламентом.
Свои отрицательные плоды еще принесет тот факт, что процедурные вопросы, вопросы
порядка деятельности парламента закреплены не только в Регламенте, но и в законе о Верховном
Совете. Мировая практика не знает подобного. Верховный Совет, возможно и хотел бы сделать
как лучше, однако сейчас вновь избранные депутаты вынуждены будут регламентацию своих
внутренних вопросов постоянно соотносить с законом о Верховном Совете. Конституционный
Суд признал закон о Верховном Совете имеющим право на жизнь. Однако считаю, прав был
эксперт проф. Дробязко, обративший внимание на его неконституционность. Парламент должен
иметь свой независимый Регламент, являющийся по существу законом с тем отличием, что
подписывается Председателем Верховного Совета. Такой закон может быть проверен на предмет
конституционности в Конституционном Суде.
Формулировка ст. 7 Конституции, согласно которой государство, все его органы связаны
правом, действуют в пределах Конституции и принятых в соответствии с ней законов, также
направлена на обеспечение равенства властей. Это формулировка исключает, на наш взгляд,
правовую основу для тезиса "О диктатуре закона". Диктатура — она и есть диктатура.
Законодательная власть и исполнительная власть обязаны соизмерять свои решения в рамках
Конституции с правом. Право и закон нельзя отождествлять, так как эти понятия различаются.
Праву всегда присущи признаки равенства и свободы, а конкретному закону, иному нормативному
акту — нет, т.е. они могут быть действительно удачными и неудачными, "хорошими" и
"плохими". Государство в лице его органов посредством издания законов и подзаконных актов
формирует право, куда помимо юридических норм входит правосознание и правовая идеология.
Сущность любого правотворческого процесса, в том числе и законодательного, должна быть
ориентирована на высокие идеалы. Не следует упускать из виду, что право включает и нормы
международного права. Если стать на точку зрения, что право и закон — понятия тождественные,
то какие могут быть претензии к фашистскому или сталинскому государству.
Говоря о хороших и плохих законах, я вовсе не имею в виду что обязательны только
первые, т.е. хорошие, и не следует исполнять вторые, т.е. плохие законы. Признание акта
неправовым должно осуществляться уполномоченными органами, если Конституцией не
предусмотрен иной механизм действия акта более высокой юридической силы. Именно такой
подход и изложен в ответе Президента. Конституционный же Суд должен заниматься не законо
или указосудием, а правосудием.
Несколько слов о реформировании Суда. Я конечно же за сохранение Конституционного
Суда. Но не понимаю ту атаку в печати на высказывания о возможных путях улучшения его
работы. Интересно, что по прежней Конституции с 1990 года у нас должен был действовать
Комитет конституционного надзора. Однако почему же он четыре года не создавался? Чтобы не
мешал строить правовое государство? Что у нас состояние конституционной законности два года
назад было на более высоком уровне. Нет! Боязнь, что и с формированием Конституционного
Суда поступят также, привела к ошибке в законе о порядке вступления в силу Конституции было
записано, что Конституционный Суд следует создать в месячный срок после принятия
Конституции. В результате он был сформирован до выборов Президента и глава государства
оказался вообще не причастным к его формированию. Мировой опыт свидетельствует, что две, а
то и три ветви власти обычно имеют отношение к комплектованию Суда. Поэтому мысли,
высказанные в ответе Президента, публикациях в печати на этот счет, не беспочвенны.