Двенадцать палочек

Владимир Гугнин
Двенадцать палочек
Х. Битструпу
Спасаясь от полуденной тоски, Петька вышел за калитку и побрел по дикому полю.
Тягучий зной вокруг него гудел тысячью невидимых цикад. По небу бесшумно ползла
белая полоска самолетного следа, а чуть пониже, так же бесшумно, парили две неведомой
породы птицы. Вселенная, оглушенная июльским солнцепеком, замерла в глухой дреме.
Только неугомонного Петьку несло неведомо куда и зачем. Скукота дачи гнала его из
поселка навстречу чему-то необыкновенному.
Выгоревшая трава исподтишка колола Петькины ноги, но он упрямо пробирался в
сторону истыканного крестами кладбищенского пригорка. Вообще-то ему запрещалось
так далеко гулять, но ведь рядом с поселком все уже давно изведано, ничего интересного
не осталось! А там, за возвышенностью, наверняка происходило что-то интересное.
С вершины холма окрестности выглядели несколько иначе, чем их представлял
себе Петька. Все как-то непривычно исказилось и сдвинулось: домик, который они
снимали, стоял в гуще других построек и ничем особенным от них не отличался; дерево с
тарзанкой оказалось невысоким, огороды неровными, а дикое поле скорее длинным, чем
широким.
Петька почесал затылок и, хмуро глянув на могилы, побежал по склону в другой
мир.
Тропинка, по которой он семенил, привела его к пересечению двух важных дорог:
железной и автомобильной. На рельсах стоял, возвышаясь громадинами вагонов,
товарный поезд, а около шлагбаума тарахтела автомобильная вереница из нескольких
легковушек, автобуса и военного грузовика. Завороженный размерами колес товарняка,
Петька не заметил, как из одной легковушки вышла девочка в белом платье и встала
рядом с ним. Она немного порисовала мыском сандалии в дорожной пыли, а потом,
набравшись смелости, сообщила:
- А мы ждем, когда поезд уедет. Папа говорит, что рельсы сломались. А ты где
живешь?
Петька кивнул на холм.
- А… А за нами едет грузовик с солдатами. Пойдем, посмотрим?
- Пойдем, - согласился Петька, и они вдвоем кинулись к военной машине.
Девочка сразу ему понравилась: она была красивая, чем-то похожая на куклу.
Правда около ее левой брови, со стороны виска, темнела клякса родимого пятна.
Но Петька решил про себя, что это не считается.
- Эй! – высунулся из другой легковушки круглолицый, похожий на колобка,
мальчик. - Куда бежите?
- Солдат смотреть! – не оглядываясь, ответил Петька.
- Я с вами! - крикнул мальчик-колобок и выкатился из машины.
Солдаты, сидевшие в кузове в четыре ряда, устало смотрели на любопытных детей.
- Наверно, на войну едут, - сказал кто-то. Петька обернулся на голос и увидел
очень странного ребенка: волосы его были белыми, как снег, а глаза - розовыми, как у
кролика. В остальном он ничем не отличался от обычного мальчика.
Когда они отошли от грузовика, двери автобуса с шипением сложились, и на дорогу
вышло множество людей с мешками, чемоданами, ведрами.
1
- Черт знает что! – возмутился один из пассажиров, лысый дедушка с сумкой на
колесиках. - Не могут наладить движение!
Люди быстро расселись на траве и, закрываясь от солнца журналами и газетами,
стали ждать.
- Идите к нам! – крикнула похожая на куклу девочка двум маленьким фигуркам,
стоявшим среди автобусных пассажиров.
Человечки приблизились. Ими оказались отчаянно рыжий паренек с усыпанным
веснушками лицом и худая девочка, уши которой напоминали ручки кувшина.
- Меня зовут Никита, - с достоинством заявил круглолицый, - а вас?
- Лена, - ответила кукла.
- А я – Егор, - отозвался седой.
- А мы – Маша и Костя, - представила лопоухая себя и рыжего. - Мы еще в
автобусе подружились.
- А я – Петя, - сказал Петя. - У меня дача здесь.
После нескольких бессмысленных официальных фраз было решено сыграть в
двенадцать палочек. Петька не знал этой игры, и рыжий Костя стал ему, немного заикаясь,
объяснять.
- Кладем дощечку на камень. На один край дощечки – двенадцать палочек, а на
другой - топает кто-нибудь из нас. Палочки разлетаются в разные стороны, и - пока вóда1
их собирает - все прячутся. А теперь надо посчитаться.
- Скачет всадник на коне, на буланом скакуне, - затыкала пальцем в стоящих
кружком ребят лопоухая Маша, - королю несет поклон, передаст и выйдет вон.
Водить выпало седому.
- Это нечестно! – запротестовал Егор.- Давайте лучше так: стакан воды - выйди
ты!
Вышел Петька.
Круглолицый Никита сильно топнул по доске, и палочки разлетелись в разные
стороны.
-Одна, вторая, третья, - бормотал Петька, ползая на коленках по пыли и траве.
Когда он собрал все двенадцать палочек, от компании и след простыл.
- Наверно, они притаились в тех кустах, – предположил вода и направился к раскинувшейся неподалеку от переезда рощице.
Но там их не оказалось. Зато в кустах обнаружилась Петькина мама с
заплаканными глазами на бледном, перекошенном лице.
- Петенька! Сердечко мое! – мама схватила вóду и подняла его над головой. –
Живой! Радость моя!
Сильные руки крепко сжали Петькину спину и тут же опустили на землю.
- Зараза! – мама так сильно ударила его по щеке, что он не устоял на ногах. Упав,
Петька взахлеб заплакал (его еще ни разу не били).
Мама прижала к груди голову сына и стала исступленно целовать волосы.
- Я так испугалась, думала, ты под поезд попал. У меня чуть сердце не разорвалось.
Ну пошли, пошли домой.
- Меня, - всхлипнул Петька, - ребята ждут.
- Какие еще ребята?
- Из машин. Я их должен найти. Мы в двенадцать палочек играем.
- Нет уж! – голос мамы неожиданно посуровел. – Никаких!
ребят. Домой!
Петька понимал, что когда мама серьезно настроена – сопротивляться ей бессмыс-
2
ленно, но, тем не менее, исступленно орал и упрямо упирал ноги в землю. А на холме он
вообще упал на живот.
- Ну, ладно, ладно, - оттаяла мама. - Ну, давай вернемся. Сладу с тобой нет,
наказание господне.
Когда они подошли к переезду, автомобилей уже не было. Лишь вдалеке, на другой
стороне железнодорожного полотна, виднелся маленький, покрытый тентом кузов
военного грузовика. Машина, покачиваясь в клубах дыма, медленно приближалась к
горизонту.
- Ну, вот видишь, - сказала мама, вытирая Петькины слезы, - все уже уехали.
- Не уехали, а спрятались.
Петька вытащил из кармана двенадцать палочек и, сжав их в кулачке, отправился
на поиски.
Побродив некоторое время там-сям, он зашел на кафедру прикладной математики.
В просторной аудитории с лицами мучеников сидело несколько его коллегдолжников. Угрюмый профессор уже прибыл и, вяло оттягивая удовольствие расправы,
копался в своем пузатом портфеле.
- Можно? – робко спросил Петя.
- Да, конечно, пожалуйста, - отозвался профессор официально-вежливым тоном,
который не предвещал ничего хорошего. – Давайте зачетку, берите билет и садитесь вот
сюда.
- Перед самым носом посадил, ирод! – выругался шепотом Петя.
Билет достался, как на зло, безнадежный. Петя не сомневался в своем повторном
провале, и, чтобы не тратить зря сил, взялся рассматривать сидящих в аудитории. За его
спиной плавилась от напряжения интересная девчонка с очень броскими достоинствами.
Лицо ее нервно пылало, а дрожащие руки вертели карандаш.
В раздумье девчонка подняла глаза и случайно наткнулась на Петин взгляд.
- Чего надо?! – шикнула она недовольно.
- Да так… Просто хотел сказать, что вам не идет так усиленно думать.
Девчонка презрительно фыркнула и отвернулась. А Петька опять взялся
разглядывать аудиторию. Кроме ближайшей соседки, в помещении не наблюдалось ни
одного интересного лица, разве что одна, круглая, как блин, знакомая физиономия,
расплывшаяся белым пятном на задних рядах. Узнав круглолицего, Петька сразу забыл об
экзамене и прочих проблемах.
«Хорошо спрятался, ничего не скажешь», - похвалил он про себя Никиту и, вскочив
с места, чеканно зашагал в конец аудитории.
- Пала-выра2, Никита! – зычно гаркнул Петя и хлопнул приятеля по плечу.
Звук хлопка эхом пронесся по просторному помещению, отскакивая от высоких
стен и потолка. Профессор, недоуменно приподняв брови, вытянулся над своим столом.
В коридоре Петька глянул в замочную скважину двери аудитории и увидел, что
Никита улыбнулся ему, пожав плечами: нашел, мол, что поделаешь?!
После неудачной переэкзаменовки Петька продолжил поиски остальных игроков.
Он поймал такси, положил яркие сумки с иностранными надписями в багажник и велел
везти себя домой. Настроение у Петра было замечательное. Конечно, немаловажную роль
сыграли и пара рюмок коньяка, опрокинутая им в самолете, но главная причина его
радости заключалась в другом.
- Представляешь, старик, - не выдержав напора радости, обратился к водителю
Петр, - пока я работал в Америке, жена родила!
- Да, ну! – искренне изумился шофёр. – И кого?!
- Девчонку! Все хотят мальчика, а мне – все равно! Поверишь? Нет? Вот накупил в
Штатах барахла и все ей, моей маленькой.
3
Автоизвозчик повернул свое необычайно-конопатое лицо и, тряхнув густым
рыжим локоном, поздравил Петра с радостным событием.
- Костик? – осторожно спросил Петр.
- Ну… да… Нашел, нашел…Молодец…
Петр, смущаясь, прикоснулся к его плечу:
- Пала-выра, Костик.
Потом он достал из стальной плоской шкатулки двенадцать палочек и показал
их водителю.
- Хорошо вы от меня спрятались, ничего не скажешь. Но я вас всех найду. Будь спок.
Отпустив такси, Петр Владимирович огляделся по сторонам и вместе с развеселой,
волнительно-торжественной толпой взошел по мраморной лестнице во дворец
бракосочетаний. Его стройная дочь в пышном, напоминающем колокольчик платье,
поднималась впереди всех под руку с мужчиной в строгом, безупречном костюме. Сердце
Петра Владимировича бешено колотилось. Во рту все стянулось от сухости.
- Поздравляем, поздравляем, - доносились отовсюду десятки голосов. А он даже
и не знал, что ответить: голова кружилась, а глаза затянулись полуобморочным туманом.
Наконец все закончилось, Петра Владимировича усадили за свадебный стол, и он начал
обречено пить.
После четвертого тоста отец невесты внезапно закипел злобой на жениха. Петру
Владимировичу стало безумно жалко отдавать свое сокровище.
«Неужели, - думал он, - эти мясистые лапы будут тискать мою маленькую
королеву. Раздевать ее, трогать и прочее. Это же чудовищно!»
Чтобы не натворить дел, Петр Владимирович выскочил из-за стола и отступил в
курилку. В клубах дыма он увидел незнакомую женщину со знакомыми чертами лица.
- Поздравляю, - улыбнулась она. - У вас сегодня счастливый день.
«Да уж, - подумал Петр Владимирович, - счастливей не бывает».
- Я – жена дяди жениха, - представилась женщина и выпустила густую струю дыма.
Петр Владимирович сосредоточенно посмотрел на собеседницу. Она была не по
возрасту красива и привлекательна Единственный недостаток – уши, неуклюже
выпирающие из каштанового каре. Но он совсем не уродовал ее привлекательный образ.
- Получается, мы теперь родственники? – улыбнулся Петр Владимирович.
- Выходит, так, – пожала плечами курильщица.
Он положил ладонь на предплечье собеседницы и, не обращая внимания на
изумленные взгляды гостей, громко произнес:
- Пала-Выра, Маша!!!
В поисках оставшихся двух игроков Петр Владимирович заглянул на побережье
теплого вечернего моря. Он шел по каменистому пляжу, раскрывая Петьке загадку
приливов и отливов. В воздухе витал аромат южных растений, смешанный с испарениями
моря.
- Петя! – донесся до неспешно беседующих чей-то тоненький голосок. – Смотри,
что я нашла. Иди скорей!
- Дедушка, пойдем посмотрим, что там Маринка нашла!
- Ну пойдем, - снисходительно согласился Петр Владимирович и потрепал внука
по вихрам.
У босых ног вертлявой девочки лежала пупырчатая, гигантских размеров звезда.
- Вот это да! – округлил глаза Петька. - Дедушка, ты видал?!
- Мать честная! – Петр Владимирович наигранно хлопнул себя по лысине. - Это же
бесценная находка! Давайте сфотографируемся рядом с ней и отпустим ее в море, к
деткам, а?
- Давайте, давайте! – запрыгала девочка, хлопая в ладоши.
4
- Светочка-а-а! Ты где-е-е?! Ау! – на пляже появилась полная женщина с зонтиком, в
развевающемся легком платье.
- Бабуля! Я тут такое нашла, такое! Посмотри! Это же бесценная находка.
- Бабушка Светы томной походкой подплыла к собравшимся вокруг морского чуда.
- Какая прелесть - покачала головой женщина и присела, чтобы получше
рассмотреть звезду. А Петр Владимирович, старый волокита, не упустил случая
рассмотреть интересную женщину, которую он почему-то еще не видел в здешних местах.
Дородная, статная, спокойная Светина бабушка выглядела настоящей аристократкой. В
ней почти не было изъянов. Разве что родимое пятно около левой брови. Но даже эта
необычная деталь ничем ее не портила.
- Так вот вы где спрятались, - довольно потер руки Петр Владимирович, - а я-то
думал, куда это вы запропастились.
Слегка смущаясь, Петр Владимирович прикоснулся к локтю элегантной дамы:
- Пала-выра, Лена!
Дальше Петр Владимирович перебрался в палату интенсивной терапии из палаты
терапии обычной. Слабость и приставленные капельницы не позволяли ему сделать
лишнего движения. Рядом с кроватью сидели дочь и обросший черной щетиной внук. На
прикроватной тумбочке краснели три гвоздички, покрывалась коркой утренняя перловка и
выдыхалась минеральная вода.
- Ты что бороду решил отпустить? – спросил Петр Владимирович, с трудом двигая языком.
- Да, дед, - пробасил Петька, – говорят, мне идет.
- Ну да, ну да… может быть…А я вот, вишь, совсем…
Петр Владимирович тяжко вздохнул.
- Вот что папа, - решительно вмешалась дочь, - ты мне эти штучки брось. Что это
такое?! Короче, слушай меня внимательно. Даю тебе на поправку две недели. Кто будет
рассаду сажать? А? Совсем тут раскис. Ты возьмешь себя в руки, в конце концов?
- Сил нет, правда! – признался Петр Владимирович.
- Я тебе дам - сил нет! – погрозила пальцем дочь. – Ну, возьми себя в руки.
- Ладно, возьму, милая, возьму. Обязательно возьму себя в руки.
Петр Владимирович погладил бледной рукой щеку дочери.
- Вот так бы сразу, - искусственно обрадовался внук.
Они еще много чего говорили. Подбадривали. Но Петру Владимировичу было неинтересно их слушать. Вместо того чтобы слушать своих отпрысков, Петр Владимирович
смотрел в окно и думал о всякой чепухе – рыбалке, автомобилях, ценах.
Он так увлекся своими мыслями, что не заметил, как дочь с внуком ушли. Они
ушли, оставив в тумбочке кучу бесполезных, обреченных на порчу деликатесов. Они
ушли, но зато пришел его сосед по палате, очнувшийся после многочасового забытья. Он
покосился розовым глазом на Петра Владимировича и промычал что-то невнятное. Было
ясно, что сосед пытается сказать нечто важное, но не может справиться с языком из-за
трубок дыхательного аппарата.
Огромным усилием Петр Владимирович заставил себя повернуться на бок. Сосед
лежал недалеко, буквально в двух шагах, но чтобы прикоснуться к нему, Петру
Владимировичу пришлось перенести туловище за край кровати. С трудом вытянув руку,
Петр Владимирович дотронулся до вялой кожи соседа.
- Пала-выра, Е… - прокряхтел он и рухнул на пол.
Петр Владимирович уже не увидел, как вбежала в палату суматошная сестра,
сделала ему укол и позвала санитаров; как его повезли на каталке в реанимацию, как били
током по сердцу. Он находился совсем в другом месте: на обочине пыльной дороги,
около шлагбаума.
5
- Молодец, всех нашел, - похвалила мама. – А теперь попрощайся с ребятами и
пойдем.
Петька помахал рукой круглолицему студенту, рыжему водителю, лопоухой
свадебной гостье, томной курортной даме и полуживому старику-альбиносу и, взяв маму
за руку, пошел с ней по дорожке к холму с крестами.
- Мама, мне было так интересно с ними играть, - признался Петька, - жалко, что
все так быстро закончилось. А еще жалко, что я их больше никогда не увижу.
Мама остановилась.
- Ну мы же их никогда не забудем? Верно?
Петька задумчиво посмотрел на кружащую в сухих зарослях суетливую бабочку и
тихо ответил:
- Да. Никогда.
Январь-февраль 2004.
Вóда (дестк) – сокр. от «водящий».
Пáла-выра (детск.) – от «палочка-выручалочка». Возглас водящего, при обнаружении спрятавшегося
игрока. Употребляется в играх «прятки» и «12 палочек».
1
2
6