Обзор судебной практики суда Чукотского
advertisement
Обзор судебной практики суда Чукотского автономного округа по гражданским делам за IV квартал 2013 года (утверждён постановлением президиума суда Чукотского автономного округа от «5» февраля 2014 года) г. Анадырь 2 Содержание: 1. Дела, возникающие из трудовых правоотношений 3-8 2. Дела, возникающие из пенсионных правоотношений 8-11 3. Дела, возникающие из жилищных правоотношений 11-13 4. Процессуальные вопросы 13-23 5. Практика Европейского Суда по правам человека 24-28 3 1. Дела, возникающие из трудовых правоотношений. 1.1. Исполнение уполномоченным руководителем обязанности по направлению уволенному сотруднику уведомления о необходимости явиться за трудовой книжкой либо дать согласие на её отправление по почте освобождает от ответственности за задержку выдачи трудовой книжки. Решением Анадырского городского суда от 10 июня 2013 года А.Ю. отказано в удовлетворении исковых требований к Анадырскому отделу вневедомственной охраны – филиалу Федерального Государственного казённого учреждения «Отдел вневедомственной охраны Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Чукотскому автономному округу» и к Федеральному Государственному казённому учреждению «Отдел вневедомственной охраны Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Чукотскому автономному округу» о возложении на ответчиков обязанности выдать трудовую книжку и военный билет, взыскании с ответчиков денежного довольствия за задержку выдачи трудовой книжки в размере <данные изъяты> рублей, взыскании компенсации морального вреда в размере <данные изъяты> рублей, вынесении частного определения в адрес МВД РФ. Судебная коллегия, проверяя решение суда первой инстанции по апелляционной жалобе истца А.Ю. и оставляя его без изменения, указала следующее. Частью 9 статьи 89 Федерального закона от 30 ноября 2011 года №342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» определено, что если в последний день службы в органах внутренних дел сотрудником органов внутренних дел не получена на руки трудовая книжка по причинам, не зависящим от действий уполномоченного руководителя, сотруднику направляется уведомление о необходимости явиться за трудовой книжкой либо дать согласие на её отправление по почте. Со дня направления указанного уведомления уполномоченный руководитель освобождается от ответственности за задержку выдачи трудовой книжки. Таким образом, направление уведомления о необходимости явиться за трудовой книжкой либо дать согласие на ее отправление по почте возможно в случае, если трудовая книжка не получена сотрудником на руки в последний день службы по причинам, не зависящим от действий уполномоченного руководителя. В связи с нахождением трудовой книжки А.Ю. в городе Анадыре и отсутствием по месту прохождения им службы в с. Лаврентия кадровых 4 подразделений ответчика коллегия признала правильным вывод суда первой инстанции о том, что невручение истцу трудовой книжки в день увольнения <данные изъяты> не зависело от действий уполномоченных руководителей ФГКУ «ОВО УМВД РФ по ЧАО». Как указала коллегия, А.Ю. обоснованно было направлено уведомление о необходимости явиться за трудовой книжкой либо дать согласие на ее отправление по почте. Поскольку А.Ю. за трудовой книжкой не явился и своего согласия на её отправление по почте не дал, у уполномоченного руководителя органа внутренних дел отсутствовало право на направление трудовой книжки А.Ю. по почте. Учитывая это, коллегия признала правильным вывод суда первой инстанции о том, что уполномоченный руководитель освобождается от ответственности за задержку выдачи трудовой книжки, то есть не обязан выплачивать А.Ю. денежное довольствие за задержку выдачи трудовой книжки и компенсировать моральный вред. 1.2. Расчет среднего заработка работника независимо от режима его работы производится исходя из фактически начисленной ему заработной платы и фактически отработанного им времени за 12 календарных месяцев, предшествующих периоду, в течение которого за работником сохраняется средняя заработная плата. Решением Анадырского городского суда от 4 июля 2013 года исковые требования С.Е. к открытому акционерному обществу «Чукоткасвязьинформ» о взыскании денежной компенсации в размере трехкратного среднего месячного заработка в сумме <данные изъяты> рублей удовлетворены частично. Изменяя решение суда, коллегия признала неправильным произведенный судом первой инстанции расчет среднего заработка С.Е., из которого была исчислена сумма компенсации. Как указала коллегия, при расчете судом необоснованно были учтены суммы заработной платы, начисленной С.Е. за период с 1 января 2010 года по 31 декабря 2010 года. Так, согласно пункту 4 Положения об особенностях порядка исчисления средней заработной платы расчет среднего заработка работника независимо от режима его работы производится исходя из фактически начисленной ему заработной платы и фактически отработанного им времени за 12 календарных месяцев, предшествующих периоду, в течение которого за работником сохраняется средняя заработная плата. При этом календарным месяцем считается период с 1-го по 30-е (31-е) число соответствующего месяца включительно (в феврале по 28-е (29-е) число включительно). 5 Подпунктом «е» пункта 5 Положения предусмотрено, что при исчислении среднего заработка из расчетного периода исключается время, а также начисленные за это время суммы, если работник освобождался от работы с полным или частичным сохранением заработной платы или без оплаты в соответствии с законодательством Российской Федерации. Согласно пункту 6 Положения в случае, если работник не имел фактически начисленной заработной платы или фактически отработанных дней за расчетный период или за период, превышающий расчетный период, либо этот период состоял из времени, исключаемого из расчетного периода в соответствии с пунктом 5 этого Положения, средний заработок определяется исходя из суммы заработной платы, фактически начисленной за предшествующий период, равный расчетному. Материалами дела подтверждено, что С.Е. с 6 июля 2010 года был отстранён от занимаемой должности. С этого же времени вплоть до обращения в суд заработная плата С.Е. не начислялась и не выплачивалась. На основании изложенного коллегия указала, что при исчислении среднего заработка С.Е. надлежало учитывать суммы заработной платы, фактически начисленной ему за период с июля 2009 года по июнь 2010 года, а не за период с 1 января 2010 года по 31 декабря 2010 года, как это сделал суд первой инстанции. Неправильное применение судом норм материального права привело к вынесению неправильного решения в указанной части, что в силу статьи 330 ГПК РФ явилось основанием для его частичного изменения. 1.3. Факт прекращения служебных (трудовых) отношений не меняет правовую природу этих отношений и не влечёт рассмотрение индивидуального служебного (трудового) спора по правилам гражданского законодательства. Решением Анадырского городского суда Отделу Судебного департамента в Чукотском автономном округе отказано в удовлетворении исковых требований к А.А. о взыскании задолженности по оплате стоимости проезда к месту использования отпуска в размере <данные изъяты> рублей. При вынесении решения суд первой инстанции исходил из того, что в связи с прекращением трудовых отношений между Анадырским городским судом и А.А. возникший спор подлежит рассмотрению по правилам главы 60 Гражданского кодекса РФ, регламентирующей обязательства вследствие неосновательного обогащения. Суд первой инстанции признал, что излишне выплаченная А.А. сумма на оплату 6 проезда к месту использования отпуска и обратно является мерой социальной поддержки и относится к денежным суммам, предоставленным гражданину в качестве средств к существованию. Поскольку в данном деле отсутствует счётная ошибка и недобросовестность в поведении (действиях) ответчика, суд первой инстанции со ссылкой на статью 1109 ГК РФ пришёл к выводу об отсутствии правовых оснований для взыскания с А.А. <данные изъяты> рублей. Не согласившись с выводом суда первой инстанции, коллегия указала следующее. Из материалов дела видно, что ответчик А.А. в период с 2 сентября 2009 года по 2 сентября 2011 года проходил государственную гражданскую службу в должности помощника судьи Анадырского городского суда. Статья 69 ФЗ «О государственной гражданской службе РФ» устанавливает, что индивидуальный служебный спор – это неурегулированные между представителем нанимателя и гражданским служащим либо гражданином, поступающим на гражданскую службу или ранее состоявшим на гражданской службе, разногласия по вопросам применения законов, иных нормативных правовых актов о гражданской службе и служебного контракта, о которых заявлено в орган по рассмотрению индивидуальных служебных споров. Аналогичное положение содержится в части 2 статьи 381 ТК РФ, согласно которой индивидуальным трудовым спором признаётся, в том числе спор между работодателем и лицом, ранее состоявшим в трудовых отношениях с этим работодателем. Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 1 постановления от 16.11.2006г. №52 «О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причинённый работодателю», в силу части 1 статьи 232 ТК РФ обязанность работника возместить причинённый работодателю ущерб возникает в связи с трудовыми отношениями между ними, поэтому дела по спорам о материальной ответственности работника за ущерб, причинённый работодателю, в том числе в случае, когда ущерб причинён работником не при исполнении им трудовых обязанностей (пункт 8 части 1 статьи 243 ТК РФ), в соответствии со статьей 24 ГПК РФ рассматриваются районным судом в качестве суда первой инстанции. Такие дела подлежат разрешению в соответствии с положениями раздела XI «Материальная ответственность сторон трудового договора» ТК РФ. По этим же правилам рассматриваются дела по искам работодателей, предъявленным после прекращения действия трудового договора, о возмещении ущерба, причинённого работником во время его действия, которые, как следует из части 2 статьи 381 ТК РФ, являются индивидуальными трудовыми спорами. 7 Учитывая вышеприведённые нормы закона и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, коллегия указала, что факт прекращения служебных (трудовых) отношений не меняет правовую природу этих отношений и не влечёт рассмотрение индивидуального служебного (трудового) спора по правилам гражданского законодательства. В соответствии со статьей 73 Федерального закона от 27.07.2004г. №79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» федеральные законы, иные нормативные правовые акты Российской Федерации, законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, содержащие нормы трудового права, применяются к отношениям, связанным с гражданской службой, в части, не урегулированной данным Федеральным законом. Поскольку ФЗ «О государственной гражданской службе РФ» не урегулированы вопросы материальной ответственности государственных служащих перед государственными органами, коллегия пришла к выводу о том, что исковое заявление о возмещении А.А. ущерба, причинённого ОСД в Чукотском АО, подлежало рассмотрению по нормам трудового законодательства – главы 39 ТК РФ «Материальная ответственность работника». В соответствии с частями 1, 2 статьи 238 ТК РФ работник обязан возместить работодателю причинённый ему прямой действительный ущерб. Под прямым действительным ущербом понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если работодатель несёт ответственность за сохранность этого имущества), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение, восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причинённого работником третьим лицам. При этом в силу статьи 233 ТК РФ материальная ответственность стороны трудового договора наступает за ущерб, причинённый ею другой стороне этого договора в результате её виновного противоправного поведения (действий или бездействия), если иное не предусмотрено ТК РФ или иными федеральными законами. Плановой проверкой, проведенной в ОСД в Чукотском АО, установлено, что ответчику А.А. произведена переплата денежных средств, выдаваемых работнику в качестве компенсации для оплаты проезда к месту использования отпуска и обратно, в размере <данные изъяты> рублей. А.А. отказался добровольно возвращать указанную часть неизрасходованного аванса. Как указала коллегия, обязанность работника возместить неизрасходованный аванс, выданный работодателем на оплату стоимости проезда к месту использования отпуска и обратно, вытекает из части 2 8 статьи 137 ТК РФ, согласно которой удержания из заработной платы работника для погашения его задолженности работодателю могут производиться, в том числе для погашения неизрасходованного и своевременно не возвращённого аванса, выданного в связи со служебной командировкой или переводом на другую работу в другую местность, а также в других случаях. На основании изложенного судебная коллегия пришла к выводу, что, отказавшись возместить неизрасходованную часть аванса в полном объёме, А.А., действуя виновно и противоправно, причинил ОСД в Чукотском АО прямой действительный ущерб, заключающийся в реальном уменьшении наличного имущества работодателя на сумму <данные изъяты> рублей, которая подлежит взысканию с ответчика. 2. Дела, возникающие из пенсионных правоотношений. 2.1. Право на получение несовершеннолетними нетрудоспособными гражданами социальной пенсии с увеличением на соответствующий районный коэффициент напрямую связано с их непосредственным проживанием в экстремальных природноклиматических условиях и не может зависеть от места проживания их законных представителей. Решением Анадырского городского суда от 18 июня 2013 года в полном объёме удовлетворены исковые требования Департамента социальной политики Чукотского автономного округа, действующего в интересах А.А., 1 ноября 2002 года рождения, к Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации по г. Анадырь Чукотского автономного округа о признании права на получение районного коэффициента к социальной пенсии, возложении на ответчика обязанности произвести перерасчёт начисленной пенсии с учётом районного коэффициента, установленного на территории Чукотского автономного округа за период с 1 июля 2010 года по день вступления в силу решения суда. Удовлетворяя заявленные исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что в силу части 2 статьи 20 ГК РФ местом жительства несовершеннолетних, не достигших четырнадцати лет, или граждан, находящихся под опекой, признается место жительства их законных представителей - родителей, усыновителей или опекунов. Учитывая, что отец несовершеннолетнего ребёнка – А.В. - проживает в п. Беринговский Чукотского автономного округа, суд пришёл к выводу о том, что А.А. имеет право на получение социальной пенсии с учётом районного коэффициента, установленного для лиц, проживающих в Чукотском автономном округе. 9 Судебная коллегия не согласилась с указанным выводом суда первой инстанции, указав следующее. В силу статьи 64 Семейного кодекса РФ родители являются законными представителями своих детей и выступают в защиту их прав и интересов в отношениях с любыми физическими и юридическими лицами, в том числе в судах, без специальных полномочий. В соответствии с подпунктом 8 пункта 1 статьи 4, пунктом 6 статьи 5 Федерального закона от 15 декабря 2001 года № 166-ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» право на пенсию по государственному пенсионному обеспечению имеют, в том числе нетрудоспособные граждане. Этим гражданам назначается социальная пенсия (по старости, по инвалидности, по случаю потери кормильца). Согласно статьям 2, 18 названного Закона пенсия по государственному пенсионному обеспечению является ежемесячной государственной денежной выплатой, право на получение которой определяется в соответствии с условиями и нормами, установленными данным законом, и которая, в частности, предоставляется нетрудоспособным гражданам (инвалидам, инвалидам с детства, детяминвалидам, детям в возрасте до 18 лет) в качестве средств к существованию. Как указала коллегия, в силу приведенных правовых норм несовершеннолетний А.А., являясь ребёнком-инвалидом, приобрёл самостоятельное право на государственное пенсионное обеспечение, которое предоставляется ему в качестве средства к существованию и направлено на удовлетворение потребностей пенсионера. Это право не производно от прав его законных представителей. Коллегия также указала, что в соответствии с подпунктом 2 пункта 1, пунктом 2 статьи 18 названного Закона социальная пенсия инвалидам с детства I группы и детям-инвалидам назначается в размере 8 704 рубля в месяц. Размеры пенсий, установленные пунктом 1 данной статьи, для граждан, проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, в районах с тяжелыми климатическими условиями, требующих дополнительных материальных и физиологических затрат проживающих там граждан, определяемых Правительством Российской Федерации, увеличиваются на соответствующий районный коэффициент, устанавливаемый Правительством Российской Федерации в зависимости от района (местности) проживания, на весь период проживания указанных граждан в указанных районах (местностях). При выезде граждан из этих районов (местностей) на новое постоянное место жительства размер пенсии определяется без учета районного коэффициента. 10 В этой связи право на получение несовершеннолетними нетрудоспособными гражданами социальной пенсии с увеличением на соответствующий районный коэффициент напрямую связано с их непосредственным проживанием в экстремальных природноклиматических условиях и не может зависеть от места проживания их законных представителей. Коллегия указала, что иное толкование пункта 2 статьи 18 Закон «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» может привести к неравному положению несовершеннолетних получателей социальной пенсии, проживающих в одинаково климатически благоприятных районах. Несовершеннолетние, у которых законные представители проживают в районах с тяжёлыми климатическими условиями, смогут получать пенсию с учетом районного коэффициента данной местности в отличии от тех из них, у кого законные представители в таких районах не проживают. При таком толковании указанные нормы войдут в противоречие со статьёй 19 Конституции РФ, в соответствии с которой государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, а также других обстоятельств. Учитывая изложенное, коллегия признала неправильным вывод суда первой инстанции в решении о том, что А.А., проживающий в г.Арзамасе Нижегородской области, имеет право на получение социальной пенсии с учётом районного коэффициента в связи с тем, что его отец А.В. проживает в п. Беринговский Чукотского автономного округа. Поскольку в спорный период А.А. на территории Чукотского автономного округа не проживал, а с 17 августа 2009 года пребывает в Государственном бюджетном учреждении «Арзамасский детский доминтернат для умственно отсталых детей», коллегия отменила решение суда первой инстанции и вынесла решение об отказе Департаменту социальной политики Чукотского автономного округа в удовлетворении иска в полном объеме. 3. Дела, возникающие из жилищных правоотношений. 3.1. Договор найма жилого помещения является расторгнутым со дня выезда нанимателя из спорного жилого помещения в другое место жительства. В связи с этим обязанность нанимателя вносить плату за жилое помещение и коммунальные услуги прекращается с момента выезда из спорного жилого помещения в другое место жительства. 11 Решением Чаунского районного суда от 3 октября 2012 года с Л.В. в пользу ООО «ЧукотЖилСервис-Певек» взыскана задолженность по оплате жилья и коммунальных услуг за период с 1 июля 2010 года по 1 июля 2012 года в размере <данные изъяты> рублей, пени за несвоевременное внесение платежей за период с 10 августа 2010 года по 20 июля 2012 года в размере <данные изъяты> рублей, и понесенные истцом расходы по уплате госпошлины в размере <данные изъяты> рублей. Отменяя указанное решение суда первой инстанции и отказывая ООО «ЧукотЖилСервис-Певек» в удовлетворении исковых требований к Л.В. в полном объеме, судебная коллегия указала следующее. Обязанность нанимателя своевременно и полностью вносить плату за жилое помещение и коммунальные услуги установлена положениями статей 153, 154 ЖК РФ. Согласно части 3 статьи 83 ЖК РФ в случае выезда нанимателя и членов его семьи в другое место жительства договор социального найма жилого помещения считается расторгнутым со дня выезда. Аналогичное положение было предусмотрено частью 2 статьи 89 ЖК РСФСР. Как было установлено судебной коллегией в ходе рассмотрения данного дела по правилам производства в суде первой инстанции, из жилого помещения, расположенного по адресу <данные изъяты>, по которому образовалась задолженность по оплате жилья и коммунальных услуг, Л.В. выехала в 2001 году, фактически расторгнув договор найма жилого помещения. Факт выезда Л.В. был подтвержден совокупностью представленных в деле доказательств. Так, согласно трудовой книжке ответчицы, она 14 февраля 2001 года была уволена из Чаунского территориального объединения имени Бутенко Б.П. г. Певек по собственному желанию в связи с переездом в другую местность и с 4 июня 2001 года продолжила свою трудовую деятельность в различных организациях города Ростова-на-Дону. Согласно справке ГУ УПФР в Первомайском районе города Ростова-на-Дону Л.В. с 22 августа 2004 года назначена и выплачивалась этим Управлением пенсия по старости. Из приложенной к апелляционной жалобе копии паспорта гражданина РФ Л.В. коллегия установила, что Л.В. с 2001 года проживает в г. Ростове-на-Дону, где зарегистрирована по месту жительства. По представленной ОФМС России по Чукотскому автономному округу информации о том, что Л.В. также значится зарегистрированной по месту жительства по адресу: <данные изъяты>, по паспорту гражданина СССР, судебная коллегия указала, что по смыслу статей 5 и 6 Закона РФ "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания, жительства в пределах Российской Федерации" 12 гражданин не может быть зарегистрирован по месту жительства одновременно в двух различных жилых помещениях. Поскольку совокупностью представленных в деле доказательств подтверждено фактическое проживание Л.В. с 2001 года в городе Ростовена-Дону, коллегия пришла к выводу о том, что регистрацию до настоящего времени Л.В. в г. Певеке по адресу <данные изъяты> нельзя признать доказательством того, что по этому адресу Л.В. фактически проживает. Кроме того, как указала коллегия, сам по себе факт регистрациипо адресу: <данные изъяты> не может являться основанием для начисления и взыскания с Л.В., выехавшей в другое место жительства, задолженности по оплате этого жилого помещения и коммунальных услуг, поскольку из вышеприведенных норм следует, что договор найма считается расторгнутым с момента выезда нанимателя и членов его семьи в другое место жительства. Факт непроживания кого-либо в квартире по адресу: <данные изъяты> подтверждается, в частности, представленным истцом в суд первой инстанции расчётом исковых требований, согласно которому ответчице задолженность по коммунальным услугам в виде горячего и холодного водоснабжения, водоотведения за спорный период не начислялась. Согласно акту об отключении квартиры от электроэнергии квартира <данные изъяты> отключена от энергоснабжения 20 апреля 2010 года в связи с задолженностью по квартплате свыше шести месяцев, счётчик демонтирован. Исходя из положений части 3 статьи 83 ЖК РФ, части 2 статьи 89 ЖК РСФСР, учитывая добровольный выезд ответчицы Л.В. из спорного жилого помещения в другое место жительства в г. Ростов-на-Дону, как и другие вышеназванные обстоятельства, имеющие значение для дела, коллегия пришла к выводу о том, что ответчица в одностороннем порядке отказалась от прав и обязанностей по договору найма данного жилого помещения, соответственно, договор найма жилого помещения считается расторгнутым со дня выезда. Так как договор найма считается расторгнутым, у Л.В. отсутствует обязанность по оплате жилья и коммунальных услуг по квартире, расположенной по адресу: <данные изъяты>, за период после 2001 года. Учитывая изложенное, коллегия отменила решение суда первой инстанции и отказала ООО «ЧукотЖилСервис-Певек» в удовлетворении исковых требований к Л.В. в полном объеме. 4. Процессуальные вопросы. 13 4.1. При оспаривании гражданином решения органа местного самоуправления о снятии с учёта граждан, имеющих право на получение социальной выплаты для приобретения жилья в связи с переселением из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей, имеет место спор о праве гражданина на получение социальной выплаты, и такие отношения не могут носить публичного характера. Названные решения компетентных органов подлежат оспариванию гражданами в порядке искового производства, а не в порядке главы 25 ГПК РФ. Решением Анадырского городского суда от 30 октября 2012 года в удовлетворении требований В.Н. об отмене пункта 4 постановления администрации Анадырского муниципального района от 27.01.2011г. № 24 в части снятия В.Н. с регистрационного учёта на получение социальных выплат на приобретение жилья из средств федерального бюджета, возложении на администрацию Анадырского муниципального района обязанности восстановить учетное дело № <данные изъяты> в отношении В.Н. в объёме, необходимом для последующего нахождения в очереди на получение социальных выплат на приобретение жилья за счёт средств федерального бюджета в связи с переселением из районов Крайнего Севера, возмещении расходов по уплате государственной пошлины было отказано. Отказывая в удовлетворении требований В.Н., суд первой инстанции пришел к выводу о том, что истицей был пропущен срок для оспаривания решения органа местного самоуправления. Не согласившись с этим выводом суда первой инстанции, коллегия указала следующее. В силу положений статьи 254 ГПК РФ гражданин, организация вправе оспорить в суде решение, действие (бездействие) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, если считают, что нарушены их права и свободы. Статья 247 ГПК РФ содержит общие положения, которые распространяются на все дела, возникающие из публичных правоотношений, в том числе и при оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих, и предусматривает, что при наличии спора о праве поданное гражданином заявление должно рассматриваться в порядке искового производства, а не по правилам главы 25 ГПК РФ. В соответствии с Федеральным законом от 25 октября 2002 года № 125-ФЗ «О жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей» граждане Российской 14 Федерации, выезжающие из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей, отвечающие определённым критериям и состоящие на соответствующем учёте, имеют право на предоставление за счет средств федерального бюджета жилищных субсидий (единовременных социальных выплат) на приобретение или строительство жилых помещений. В соответствии с Положением о регистрации и учёте граждан, имеющих право на получение социальных выплат для приобретения жилья в связи с переселением из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей, утверждённым постановлением Правительства РФ от 10 декабря 2002 года №879, субъективное право на получение единовременной социальной выплаты для приобретения жилья возникает у гражданина с момента принятия его компетентным органом на учёт в качестве имеющего право на получение социальных выплат для приобретения жилья. Из анализа приведённых правовых норм следует, что с момента принятия компетентным органом такого решения между сторонами возникают жилищные правоотношения, гражданин наделяется особым статусом и вправе рассчитывать на получение в будущем социальной выплаты (жилищной субсидии) за счет средств федерального бюджета. Соответственно, при оспаривании гражданином решения органа местного самоуправления о снятии его с учёта граждан, имеющих право на получение социальной выплаты для приобретения жилья в связи с переселением из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей, имеет место спор о праве гражданина на получение социальной выплаты, и такие отношения не могут носить публичного характера. Названные решения компетентных органов подлежат оспариванию гражданами в порядке искового производства, а не в порядке главы 25 ГПК РФ, как на этом настаивал ответчик, и как это определил суд первой инстанции. Как указала судебная коллегия, данные обстоятельства не были учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела, что привело к неправильным выводам суда о необходимости применения при рассмотрении заявления В.Н. установленного частью 1 статьи 256 ГПК РФ срока для обращения в суд и, как следствие, неправильным выводам суда о пропуске В.Н. этого срока. 4.2. Ошибочное мнение суда первой инстанции о возможности устного предъявления истцом в судебном заседании в отсутствие ответчицы дополнительного искового требования, а также неправильный вывод о несоблюдении истцом досудебного порядка урегулирования спора и неправильное определение срока исполнения 15 обязанностей заемщика по договору займа, привели к частичной отмене и изменению решения суда в апелляционном порядке. Решением Анадырского городского суда исковые требования В.К. к С.В. о взыскании с ответчицы в его пользу <данные изъяты> рублей по договору займа, процентов, установленных пунктом 1.2 договора займа, за пользование денежными средствами в размере 72% годовых на день вынесения решения суда, суммы штрафных санкций, предусмотренных пунктом 1.3 договора займа на день вынесения решения суда, процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами на день вынесения решения суда удовлетворены частично. С С.В. в пользу В.К. взысканы проценты на сумму займа в размере 72% годовых в сумме <данные изъяты> рублей; денежные средства, предусмотренные штрафными санкциями за неуплату процентов, в сумме <данные изъяты> рублей; расходы по уплате государственной пошлины в размере <данные изъяты> рублей. Исковые требования В.К. к С.В. о расторжении договора займа от 25 июля 2012 года, взыскании денежных средств по договору займа от 25 июля 2012 года в сумме <данные изъяты> рублей, процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами на день вынесения решения суда оставлены без рассмотрения. В остальной части исковые требования В.К. оставлены без удовлетворения. В удовлетворении встречных исковых требований С.В. к В.К. о признании договора займа от 25 июля 2012 года в части установления процентов за пользование займом и штрафных санкций за несвоевременную уплату процентов за пользование заёмными средствами недействительным отказано в полном объёме. Определением судебной коллегии данное решение Анадырского городского суда в части оставления без рассмотрения требований В.К. к С.В. о расторжении договора займа от 25 июля 2012 года, взыскании с С.В. в пользу В.К. денежных средств по договору займа от 25 июля 2012 года в сумме <данные изъяты> рублей, процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами на день вынесения решения суда, а также в части разъяснения последствий оставления искового заявления без рассмотрения отменено. В удовлетворении исковых требований В.К. к С.В. о взыскании денежных средств по договору займа от 25 июля 2012 года в сумме <данные изъяты> рублей, процентов согласно пункту 3.1 договора займа от 25 июля 2012 года за неправомерное пользование чужими денежными средствами на день вынесения решения суда – отказано. Это же решение в части, постановленной по вопросу возмещения судебных расходов, изменено. 16 С С. В. в пользу В. К. взысканы расходы по оплате государственной пошлины в размере <данные изъяты> рублей. В остальной части вышеуказанное решение Анадырского городского суда оставлено без изменения, апелляционная жалоба С.В. оставлена без удовлетворения. Отменяя решение суда в части оставления без рассмотрения требования В.К. к С.В. о расторжении договора займа от 25 июля 2012 года, судебная коллегия указала, что, как следует из материалов дела, В.К. с исковым заявлением, оформленным в порядке, установленном статьями 131, 132 ГПК РФ, содержащим требование о расторжении договора займа от 25 июля 2012 года, заключенного между ним и С.В., в суд не обращался. Указанное требование было им заявлено устно 18 июня 2013 года в ходе судебного заседания суда первой инстанции в отсутствие ответчицы С.В. При этом в нарушение статей 35, 39, 133, 150 ГПК РФ суд не предложил истцу оформить заявление, содержащее такое требование, в письменном виде, данное требование к производству не принял, копию искового заявления, содержащего данное требование, ответчице не направил и не уведомил ответчицу иным способом об изменении исковых требований В.К., подготовку к судебному разбирательству по данному требованию не провёл. В результате несоблюдения судом первой инстанции норм процессуального законодательства ответчица на момент вынесения решения суда не была осведомлена о заявлении В.К. данного требования, соответственно, была лишена права представить свои возражения относительно этого требования. Как указала коллегия, в соответствии с частью 3 статьи 196 ГПК РФ суд принимает решение по заявленным истцом требованиям, а за пределы заявленных требований суд может выйти только в случаях, предусмотренных федеральным законом. Поскольку в установленном законом порядке В.К. в суд с требованием о расторжении договора займа не обратился, у суда первой инстанции отсутствовали основания для принятия и оценки этого требования. Неправильное применение норм процессуального права привело к неправильному выводу суда о необходимости оставления без рассмотрения искового требования о расторжении договора займа, что в силу положений пункта 4 части 1, части 3 статьи 330 ГПК РФ явилось основанием к отмене решения суда первой инстанции в указанной части. Коллегия также признала ошибочным вывод суда первой инстанции в решении о том, что исковые требования о взыскании долга по договору займа в размере <данные изъяты> рублей и процентов, предусмотренных пунктом 3.1 договора займа, за неправомерное пользование чужими денежными средствами в размере 1 % от суммы займа за один день просрочки подлежали оставлению без рассмотрения по мотиву того, что истцом В.К. в нарушение части 2 статьи 452 ГК РФ не 17 соблюден досудебный порядок при обращении в суд с исковым заявлением о расторжении договора займа. Согласно абзацу 2 статьи 222 ГПК РФ суд оставляет заявление без рассмотрения в случае, если истцом не соблюдён установленный федеральным законом для данной категории дел или предусмотренный договором сторон досудебный порядок урегулирования спора. Поскольку с требованием о расторжении договора займа в установленном законом порядке В.К. в суд не обращался, судом ошибочно применены положения части 2 статьи 452 ГК РФ об обязательном досудебном порядке урегулирования спора о расторжении договора к требованиям о взыскании суммы основного долга и процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами. Федеральным законом и договором займа от 25 июля 2012 года досудебный порядок урегулирования спора о взыскании суммы основного долга по договору займа и процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами не предусмотрен. В связи с изложенным, как указала коллегия, оснований для оставления без рассмотрения требований В.К. о взыскании по договору займа <данные изъяты> рублей и процентов за неправомерной пользование чужими денежными средствами, предусмотренных пунктом 3.1 договора займа, у суда первой инстанции не имелось. При таких обстоятельствах решение суда первой инстанции в этой части коллегия признала подлежащим отмене в апелляционном порядке в соответствии с пунктом 4 части 1, части 3 статьи 330 ГПК РФ, поскольку допущенные судом нарушения норм материального и процессуального права привели к вынесению неправильного решения. Кроме того, рассматривая требования о взыскании по договору займа <данные изъяты> рублей и процентов за неправомерное пользование денежными средствами, предусмотренных пунктом 3.1 договора займа, коллегия приняла во внимание, что на момент вынесения решения суда первой инстанции срок действия договора займа не истёк, соответственно, срок возврата суммы долга по договору займа не наступил, следовательно, отсутствуют основания как для взыскания суммы долга, так и для взыскания процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами, предусмотренных пунктом 3.1 договора займа. Учитывая это обстоятельство, судебная коллегия отказала в удовлетворении данных требований истца. 4.3. Решения районных судов, апелляционные определения судов субъекта Российской Федерации и определения, вынесенные в кассационном порядке судьями судов субъекта РФ и судьями Верховного Суда РФ, не относятся к числу судебных постановлений, 18 которые могут быть предметом пересмотра в порядке надзора Президиумом Верховного Суда Российской Федерации в соответствии с частью 2 статьи 391.1 ГПК РФ. В связи с этим правовые и фактические основания для рассмотрения вопроса о восстановлении установленного частью 2 статьи 391.2 ГПК РФ срока на подачу надзорной жалобы на такие судебные акты отсутствуют. Определением Иультинского районного суда от 12 июля 2013 года в удовлетворении заявления А.В. о восстановлении процессуального срока на подачу надзорной жалобы на определение судьи Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2012 года по гражданскому делу по иску А.В. к Отделу внутренних дел по Иультинскому муниципальному району о восстановлении на службе, взыскании денежного довольствия за время вынужденного прогула, судебных издержек, компенсации морального вреда, предоставлении очередного оплачиваемого отпуска, включении периода в непрерывный стаж службы отказано. Отказывая А.В. в удовлетворении заявления о восстановлении пропущенного процессуального срока на подачу надзорной жалобы, суд первой инстанции исходил из того, что гражданским процессуальным законодательством предусмотрено право на обжалование в порядке надзора состоявшихся по делу судебных постановлений, но приведённые А.В. в заявлении причины пропуска срока не являются уважительными, в связи с чем пропущенный срок восстановлению не подлежит. Отменяя определение суда первой инстанции, судебная коллегия указала следующее. Согласно части 1 статьи 391.1 ГПК РФ вступившие в законную силу судебные постановления, указанные в части 2 статьи 391.1 ГПК РФ, могут быть пересмотрены в порядке надзора Президиумом Верховного Суда Российской Федерации по жалобам лиц, участвующих в деле, и других лиц, если их права, свободы и законные интересы нарушены этими судебными постановлениями. В соответствии с частью 2 статьи 391.2 ГПК РФ судебные постановления, указанные в части 2 статьи 391.1 ГПК РФ, могут быть обжалованы в порядке надзора в течение трех месяцев со дня их вступления в законную силу. Часть 2 статьи 391.1 ГПК РФ содержит исчерпывающий перечень судебных постановлений, которые могут быть предметом пересмотра в порядке надзора Президиумом Верховного Суда Российской Федерации, к числу которых решения районных судов, апелляционные определения судов субъекта Российской Федерации и определения, вынесенные в кассационном порядке судьями судов субъекта РФ и судьями Верховного Суда РФ, не относятся. 19 Таким образом, правовые и фактические основания для рассмотрения вопроса о восстановлении установленного частью 2 статьи 391.2 ГПК РФ срока на подачу надзорной жалобы на состоявшиеся по настоящему делу судебные акты отсутствуют, поскольку отсутствует судебный акт, который в силу положений статьи 391.1 ГПК РФ может быть предметом обжалования в порядке надзора. Учитывая, что в данном случае заявителю не предоставлено право на обжалование судебных постановлений в порядке надзора, судебная коллегия признала, что вопрос о восстановлении срока на подачу надзорной жалобы не подлежал рассмотрению по существу судом первой инстанции. Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации не урегулирован вопрос о том, как должен поступить суд в случае подачи лицами, участвующими в деле, заявления о восстановлении пропущенного процессуального срока на обжалование судебного постановления, не подлежащего обжалованию в порядке надзора. В силу части 4 статьи 1 ГПК РФ в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе гражданского судопроизводства, федеральные суды общей юрисдикции и мировые судьи применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права). Исходя из изложенного, суду первой инстанции следовало отказать в принятии заявления А.В. о восстановлении пропущенного процессуального срока на подачу надзорной жалобы в соответствии с частью 4 статьи 1, пунктом 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ. Учитывая, что суд первой инстанции, вопреки требованиям закона, принял к своему производству заявление А.В., коллегия пришла к выводу о том, что в данном случае по аналогии подлежит применению абзац 2 статьи 220 ГПК РФ, в соответствии с которым суд прекращает производство по делу, если дело не подлежит рассмотрению и разрешению в суде в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным пунктом 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ. 4.4. Если физическое лицо не согласно с предъявляемыми требованиями налогового органа (таможенного органа), то налоговый орган (таможенный орган) может обратиться в суд только в порядке искового производства, так как имеется спор о праве. Определением Анадырского городского суда таможне Дальневосточного таможенного управления Магаданской Федеральной 20 таможенной службы Российской Федерации (далее – Магаданская таможня, Таможня) отказано в принятии искового заявления к М.Н. о взыскании таможенных платежей и пени за просрочку их уплаты. Отказывая Магаданской таможне в принятии искового заявления на основании пункта 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ, суд первой инстанции исходил из того, что в соответствии с пунктом 3 статьи 48 НК РФ требование о взыскании налога, сбора, пеней, штрафов за счет имущества физического лица может быть предъявлено налоговым органом (таможенным органом) в порядке искового производства не позднее шести месяцев со дня вынесения судом определения об отмене судебного приказа. Поскольку заявителем сведений о вынесении и последующей отмене судебного приказа по аналогичным требованиям не представлено, требования Таможни подлежат рассмотрению в порядке приказного производства. Не согласившись с указанным выводом суда первой инстанции и отменяя определение Анадырского городского суда, судебная коллегия по гражданским делам указала следующее. Пунктом 3 статьи 48 НК РФ установлено, что рассмотрение дел о взыскании налога, сбора, пеней, штрафов за счет имущества физического лица производится в соответствии с гражданским процессуальным законодательством Российской Федерации. Требование о взыскании налога, сбора, пеней, штрафов за счет имущества физического лица может быть предъявлено налоговым органом (таможенным органом) в порядке искового производства не позднее шести месяцев со дня вынесения судом определения об отмене судебного приказа. В соответствии с частью 1 статьи 121 ГПК РФ судебный приказ судебное постановление, вынесенное судьей единолично на основании заявления о взыскании денежных сумм или об истребовании движимого имущества от должника по требованиям, предусмотренным статьей 122 данного Кодекса, в том числе по требованиям о взыскании с граждан недоимок по налогам, сборам и другим обязательным платежам. В силу пункта 4 части 1 статьи 125 ГПК РФ одним из препятствий к выдаче судебного приказа является наличие спора о праве. Требования о взыскании налога, сбора, пеней, штрафов за счет имущества физического лица зачастую носят бесспорный характер, в связи с чем, в том числе для повышения эффективности и ускорения судопроизводства, пункт 3 статьи 48 НК РФ предусматривает возможность предъявления налоговым органом (таможенным органом) требований в порядке приказного производства. Однако в том случае, если физическое лицо не согласно с предъявляемыми требованиями налогового органа (таможенного органа), то налоговый орган (таможенный орган) может обратиться в суд только в порядке искового производства, так как имеется 21 спор о праве (ответ на вопрос № 4 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2011 г.). В связи с этим коллегия указала, что положения пункта 3 статьи 48 НК РФ не препятствуют обращению таможенного органа в суд с требованием о взыскании налога, сбора, пеней, штрафов за счет имущества физического лица в порядке искового производства при наличии спора о праве, что не было учтено судом первой инстанции. Исходя из избранной формы обращения в суд за защитой своих прав, Магаданская таможня при подаче заявления указала на наличие между данным органом и М.Н. спора о праве, что допускает возможность рассмотрения данного требования в порядке искового производства. При этом в нарушение пункта 5 части 2 статьи 131 ГПК РФ доказательств наличия данного спора Таможней к заявлению приложено не было. В соответствии с частью 1 статьи 136 ГПК РФ судья, установив, что исковое заявление подано в суд без соблюдения требований, установленных в статьях 131 и 132 данного Кодекса, выносит определение об оставлении заявления без движения, о чем извещает лицо, подавшее заявление, и предоставляет ему разумный срок для исправления недостатков. В связи с этим коллегия указала, что суд первой инстанции должен был принять решение не об отказе в принятии искового заявления Таможни, а об оставлении его без движения и предложить заявителю в разумный срок представить доказательства наличия между ним и ответчиком спора о праве. Поскольку такие доказательства заявителем были представлены в суд апелляционной инстанции, коллегия, отменив определение суда 1 инстанции, разрешила вопрос по существу путем вынесения определения о принятии заявления Таможни к производству Анадырского городского суда. 4.5. В соответствии с положениями части 2 статьи 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда и не доказываются вновь при рассмотрении другого дела только при условии, если в нем участвуют те же лица. Решением Анадырского городского суда удовлетворены исковые требования Я.Ф., действующей в интересах несовершеннолетней Е.С., к Главному Управлению МЧС России по Чукотскому автономному округу о возложении обязанности передать квартиру в личную собственность с заключением договора приватизации. 22 Удовлетворяя иск Е.С., суд первой инстанции исходил из того, что в силу положений части 2 статьи 61 ГПК РФ фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением Анадырского городского суда от 1 апреля 2009 года, а именно то, что спорная квартира <данные изъяты> была предоставлена В.В. и членам его семьи (в том числе сыну С.В.) на условиях договора социального найма, являются обязательными для суда при рассмотрении настоящего дела, не подлежат доказыванию вновь и не могут быть оспорены ГУ МЧС России по ЧАО. В связи с этим суд первой инстанции пришел к выводу о том, что и Е.С., как дочь С.В., приобрела с момента вселения в спорное жилое помещение право пользования им на условиях договора социального найма. Являясь единственным нанимателем жилого помещения, относящегося к государственному жилищному фонду, Е.С., ранее не использовавшая право приватизации жилого помещения, имеет право приобрести спорное жилое помещение по договору приватизации. Судебная коллегия признала указанные выводы суда первой инстанции ошибочными и указала следующее. В соответствии с положениями части 2 статьи 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица. Как следует из решения Анадырского городского суда от 1 апреля 2009 года и определения судебной коллегии по гражданским делам суда Чукотского автономного округа от 4 июня 2009 года по гражданскому делу по иску ГУ МЧС России по ЧАО к А.Н. и С.В. о выселении из жилого помещения без предоставления другого жилого помещения, в названном деле Е.С. не участвовала. В связи с этим при рассмотрении настоящего дела, в котором участвуют другие стороны, отсутствовали основания для применения положений части 2 статьи 61 ГПК РФ и признания преюдициальными обстоятельств, установленных по гражданскому делу по иску ГУ МЧС России по ЧАО к А.Н. и С.В. о выселении из жилого помещения без предоставления другого жилого помещения. В связи с этим коллегия указала, что обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела по иску Е.С. к ГУ МЧС России по ЧАО о возложении обязанности передать квартиру в личную собственность по договору приватизации и встречному иску ГУ МЧС России по ЧАО к Е.С. о признании утратившей право пользования жилым помещением, подлежали установлению в настоящем деле на основании исследования и оценки представленных доказательств. 23 5. Практика Европейского Суда по правам человека. В постановлении по делу «Агеевы против России» от 18 апреля 2013 года Европейский суд установил многочисленные нарушения статьи 8 Конвенции в отношении обоих заявителей. Обстоятельства дела. В 2008 году заявители, супружеская пара, усыновили двух малолетних детей (мальчика и девочку). После инцидента 20 марта 2009 г., когда мальчик получил сильные ожоги дома и был госпитализирован, власти передали детей под опеку, поскольку подозревали противоправное поведение со стороны родителей. Как утверждают заявители, их сын ошпарился, когда стучал по электрическому чайнику, а затем получил травму при падении с лестницы. Они обжаловали решение об отобрании детей в судах страны, но оно было оставлено без изменения в апреле 2009 года. В июне 2009 года районный суд отменил усыновление детей, причем решение было основано, в частности, на выводе о том, что родители не заботились о состоянии здоровья детей - со ссылкой на медицинское заключение больницы о том, что оба ребенка имели ряд невылеченных заболеваний - и на том факте, что против заявителей было возбуждено уголовное дело в связи с травмами, которые были причинены мальчику. Решение об отмене усыновления было оставлено без изменения в августе 2009 года. В ноябре 2010 года заявитель был оправдан по предъявленным ему обвинениям, заявительница была признана виновной в неисполнении обязанностей по уходу за несовершеннолетними и умышленном причинении вреда здоровью средней тяжести. Она была приговорена к одному году и восьми месяцам исправительных работ (что означало удержание в этот период 15% ее зарплаты в пользу государства). В своей жалобе в Европейский Суд заявители указывали со ссылкой на статью 8 Конвенции на внезапное отобрание усыновленных детей, на отмену усыновления и лишение доступа к детям в течение примерно 14 месяцев. Они также ссылались на нарушение права на уважение личной жизни в связи с поведением должностных лиц больницы, которые допускали журналистов к их сыну, передавали им фотографии и медицинские данные о нем, на несанкционированное раскрытие конфиденциальной информации об усыновлении их сына средствам массовой информации и уклонение национальных судов от защиты репутации второй заявительницы от не соответствующих действительности и порочащих сообщений в прессе. Вопросы права. 24 По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции при отобрании детей, Европейский Суд указал, что отобрание детей заявителей в марте 2009 года составляло вмешательство в право заявителей на уважение их личной жизни. Вмешательство соответствовало закону: хотя действующее законодательство было сформулировано в общих выражениях и наделяло власти определенной степенью дискреции, обстоятельства, при которых возникает необходимость в опеке государства над ребенком, столь разнообразны, что едва ли возможно сформулировать закон, охватывающий все возможные случаи. Таким образом и поскольку решение об отобрании впоследствии пересматривалось судами двух инстанций, пределы дискреции являлись разумными и приемлемыми для удовлетворения требований к закону для целей статьи 8 Конвенции. Мера преследовала законную цель защиты здоровья и морали, а также прав и свобод. Мера также являлась необходимой в демократическом обществе. С учетом своей главной задачи защиты интересов детей власти могли разумно полагать, что интересам детей отвечает передача их под опеку до исхода уголовного разбирательства по поводу событий 20 марта 2009 г. Законность решения проверялась судами двух инстанций, которые рассмотрели все относимые обстоятельства, а заявители были представлены адвокатом и могли отстаивать свою позицию и оспаривать доказательства, представленные по делу. По делу касательно отмены усыновления Европейский Суд признал, что требования статьи 8 Конвенции нарушены не были и указал, что решение об отмене усыновления составляло вмешательство в право заявителей на уважение их семейной жизни. Эта мера соответствовала закону: хотя действующее законодательство было сформулировано в общих выражениях, поскольку, как и в отношении решений об опеке, обстоятельства, при которых возникает необходимость в отмене усыновления, тоже слишком разнообразны, чтобы было возможно сформулировать закон, охватывающий все возможные случаи, и национальная практика содержала дополнительные указания по этому вопросу. Вмешательство также преследовало законную цель. Однако оно не являлось необходимым в демократическом обществе. Несмотря на то, что суды страны привели необходимую мотивировку своего решения об отмене усыновления, они не смогли достаточно оправдать его для целей пункта 2 статьи 8 Конвенции. Суды страны сослались на два главных основания, а именно на (i) предполагаемое уклонение от заботы за состоянием здоровья детей и (ii) наличие травм на теле мальчика и связанное с этим уголовное разбирательство. Вместе с тем оценка этих оснований была явно поверхностной и свелась к простому перечислению заболеваний, 25 диагностированных у детей, и описанию травм без какого-либо объяснения их происхождения или рассмотрения пределов ответственности заявителей. В то время как подозрение в ненадлежащем обращении с детьми могло оправдывать их временное отобрание, само по себе это подозрение не было достаточным в отсутствие иных веских причин для оправдания столь серьезного и необратимого решения об отмене усыновления. Отсутствовала оценка семейных связей, возникших между заявителями и детьми, и потенциального ущерба для них, который мог повлечь разрыв этих связей. Уголовное разбирательство окончилось оправданием заявителя и осуждением заявительницы за неисполнение обязанностей только в отношении происшествия, имевшего место в марте 2009 года, тогда как все остальные обвинения были сняты. Соответственно, решения судов об отмене усыновления не были в достаточной степени обоснованными. По вопросу о лишении доступа к детям Европейский Суд установил нарушение требований статьи 8 Конвенции и указал, что решение об отмене усыновления лишило заявителей их законного права видеться с детьми, и они не имели к ним доступа в течение более чем 14 месяцев. Европейский Суд уже установил, что власти не выдвинули относимых и достаточных мотивов в оправдание столь решительной меры, которая прервала все связи между заявителями и их приемными детьми. Таким образом, имело место нарушение в части лишения заявителей доступа к детям в течение данного периода. По вопросу поведения должностных лиц больницы Европейский Суд признал нарушение требований статьи 8 Конвенции. Европейский Суд нашел установленным, что врачи и должностные лица больницы фотографировали сына заявителей для немедицинских целей и передавали их помощнику депутата Думы и что они сообщили средствам массовой информации о личности мальчика и предоставляли им прямой доступ к нему и медицинским данным о его состоянии. Это составляло вмешательство в право заявителей на уважение их личной и семейной жизни. Все эти действия совершались без обращения к заявителям за согласием или уведомления их. Поскольку действия санкционировал главный врач больницы в качестве должностного лица, подчиняющегося Департаменту здравоохранения Москвы, ими затрагивается ответственность государства-ответчика. Однако в своих объяснениях Европейскому Суду государство-ответчик не доказало, что эти действия были основаны на законодательстве страны. 26 По поводу несанкционированного раскрытия конфиденциальной информации Европейский Суд установил нарушение требований статьи 8 Конвенции. Утверждения заявителей о раскрытии государством конфиденциальной информации о статусе усыновления несовершеннолетнего средствам массовой информации не были чем-либо подтверждены, поэтому в этой части жалоба отклонена как явно необоснованная. Тем не менее, утверждения заявителей являлись доказуемыми и затрагивали фундаментальные ценности и существенные аспекты личной жизни, в отношении которой эффективное сдерживание имеет огромное значение, прежде всего, за счет уголовно-правовых норм и их применения в рамках эффективного расследования и преследования. Хотя обжалуемые действия были предусмотрены законодательством страны, властям потребовалось более года для принятия мер по жалобе заявителей. Впоследствии, в отсутствие допроса наиболее важных потенциальных свидетелей, они решили приостановить следствие, поскольку личность виновных не была установлена. Несмотря на то, что это постановление было впоследствии отменено, расследование, по-видимому, в дальнейшем не осуществлялось. Следовательно, власти уклонились от эффективного расследования несанкционированного раскрытия конфиденциальной информации. По вопросу уклонения от защиты репутации, личной и семейной жизни заявительницы Европейский Суд указал, что допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции. Заявительница жаловалась на то, что суды страны уклонились от защиты ее репутации в рамках разбирательства, которое она возбудила в связи с сообщениями средств массовой информации, описывавшими ее предполагаемое жестокое обращение с сыном. Ее жалоба на сообщения, в которых ее личность могла быть установлена, относилась к пределам "личной жизни" для целей статьи 8 Конвенции. Европейский Суд готов признать, что данный вопрос, затрагивающий подозрение в домашнем насилии в отношении усыновленного ребенка, мог рассматриваться как представляющий интерес для общества. Однако любое освещение происшествия должно было учитывать право заявительницы считаться невиновной и тот факт, что происшествие затрагивало частное лицо в сугубо частном контексте. Напротив, в статьях давались преждевременные, фактически неточные и порочащие оценки, и материал был подан в сенсационной форме. По-видимому, суды страны в рамках разбирательства о защите репутации не придали значения ее праву считаться невиновной. Они также не рассмотрели вопрос о том, действовали ли журналисты добросовестно, и представили ли они достоверную и точную информацию 27 в соответствии с правилами журналистской этики. Даже если материалы дела не давали оснований полагать, что журналисты не действовали "добросовестно", они явно не приняли необходимых мер для освещения происшествия в объективной и тщательной манере, а, напротив, пытались преувеличить или упростить реальные события. При таких обстоятельствах Европейский Суд не нашел, что мотивы, выдвинутые судами страны относительно защиты права на свободу выражения мнения медиакампании, перевешивали права заявительницы на защиту ее репутации и на презумпцию невиновности. Компенсация. В порядке применения статьи 41 Конвенции Европейский Суд присудил заявителю 25 000 евро и заявительнице 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование компенсации материального ущерба отклонено.
