Чеснокова А.Г. углубляющегося кризиса метафизической картины мира. События общественной
advertisement
Чеснокова А.Г. Понимание, объяснение и проблема целостности психического у Л.С.Выготского и В.Дильтея Вторая половина 19 ― н. 20 века в философии и науке ― период все более углубляющегося кризиса метафизической картины мира. События общественной и культурной жизни, научные открытия показали, что реальная жизнь бесконечно сложнее, многограннее и динамичнее, чем это представлялось с позиций механистического рационализма 17 ― 18 века. Метафизическое мышление вступило в противоречие с диалектикой жизни. Ответом на этот вызов научному способу познания действительности стали, с одной стороны, иррационализм, противопоставивший разум жизни и выступивший в пользу интуитивного ее постижения, с другой, научная диалектика, продолжившая линию на развитие рационалистической традиции. В психологии наиболее яркими представителями этих двух подходов выступили В.Дильтей и Л.С.Выготский. Оба стремились понять сложную диалектику психической жизни. Дильтей ― через максимальную полноту переживания самой жизни, Выготский ― через ее изучение и объяснение. Определяющей стороной научного мировоззрения Выготского являлся познавательный аспект, у Дильтея, полагавшего, что «жизнь не может предстать перед судейским креслом разума», ― ценностный. За критерий ценности принимался сам человек, богатство и полнота его духовного бытия. Жизнь ― центральное понятие психологии Дильтея. Жизнь, понимаемая как многообразие связей, в которые включен индивид, создает видимость объективного фундамента его научной системы. Однако чаще Дильтей определяет жизнь как « внутреннее отношение психических проявлений в связи личности». Жизнь отождествляется с переживанием жизни. Балансирование между объективизмом и субъективизмом решается в конечном счете в пользу последнего, когда оказывается, что сама общественная жизнь человека (от философии и науки до разделения труда) является лишь объективацией его внутренней душевной структуры. Выготский, уже в ранних работах заявивший о себе как о стороннике объективного подхода в психологии, в процессе исследований также выходит на понятие «жизнь». За сознанием стоит жизнь, говорит он. Однако экзистенциально-расплывчатый характер этого понятия не вполне удовлетворяет Выготского, и он пытается конкретизировать его в категориях отношения, общения, деятельности, социальной ситуации развития. В своем проекте описательной психологии Дильтей резко противопоставил объяснение душевной жизни ее пониманию. Однако уже современник Дильтея Г.Эббингауз отмечал, что научная новизна этого проекта в большей степени носит декларативный характер, чем является таковой по существу. И действительно, Дильтей весьма активно использует приемы объяснительной психологии. Его исходная посылка относительно существования структурной связи душевной жизни носит гипотетический характер. Сама душевная связь конструируется из ограниченного числа составляющих (интеллект, чувства, воля), принимаемых как данность и не подлежащих дальнейшему анализу с точки зрения их происхождения. Присутствует у Дильтея и отрицаемый им на словах 2 принцип каузальности ― душевное развитие обусловлено, по его мнению, тремя группами факторов: развитием тела, воздействиями физической среды, духовным окружением. Все это в сочетании с крайним субъективизмом в трактовке исторической и общественной жизни делает претензии Дильтея на бòльшую достоверность описательной психологии по сравнению с объяснительной мало обоснованными. С другой стороны, объяснительная психология по-своему также стремится к пониманию душевной жизни, однако сам процесс этого понимания видится в объяснительной и описательной психологии по-разному. Для Дильтея основу понимания составляет переживание, воплощающее жизненное, а не познавательное отношение к миру. Для Выготского понимание связано с развитием абстрактного мышления, формированием системы понятий. В теории Выготского понимание фактически отождествляется с осознанием первоначально внешней действительности («обобщение вещей»), затем самого себя и своей психической деятельности («обобщение мыслей»). Более того, то, что субъективно выступает как процесс осознания, объективно является процессом формирования самого сознания человека. Дильтей же рассматривает сознание как данность. В переживании осознание переживаемого носит непроясненный характер; жизнь не доведена до сознания. Доведение до сознания осуществляется благодаря способности переживания к выражению, объективации. Превращение этой объективации в предмет повторного переживания (вчувствования) и есть понимание. Таким образом, для Выготского понимание есть осознание объективной реальности. Для Дильтея подлинной реальностью обладают лишь переживания (все остальное их объективации). Структура переживания включает в себя «живущее сознание», но не сводится к нему. В этом контексте вопрос стоит не столько об осознании переживания, сколько о его воссоздании, осуществляющемся не одним только мышлением, но всей совокупностью душевных сил. Камнем преткновения для Дильтея оказывается вопрос о критериях понимания и проблема общезначимости. В концепции Выготского осознание осуществляется посредством общественно выработанных значений. Значения развиваются, что позволяет говорить о возможностях все более глубокого и полного осознания (понимания) действительности. Выготский определяет критерии осознания: произвольность (по отношению к психическим функциям), вербализация знания, способность к формулировке знания в различных системах понятий. Дильтей пытается решить проблему общезначимости понимания, не углубляясь в проблематику значения. Это осуществляется двояким способом: через признание существования скрытых схем переживания, общих для всех людей (таким образом, проявления чужой индивидуальности потенциально открыты для понимания познающим субъектом, поскольку он обладает сходными схемами переживания), а также через апеллирование к «объективному духу» ― «внешним знакам» духовной деятельности, общим для Я и Ты. Однако проблема релятивизма этим полностью не снимается. Признавая историчность понимания, Дильтей делает акцент на самоценности и неизживаемости каждой исторической эпохи и свойственного ей понимания. Идее прогресса он противопоставляет принцип непрекращающегося диалога различных эпох и культур; приращению знания ― богатство переживаний своих и чужых 3 ценностей. Выготский, верный идее прогресса, подчеркивает, что выход на новый уровень понимания неизбежно связан с преодолением более ранних ступеней, осмыслением прежнего понимания как частного случая в более широкой системе связей («обобщение обобщений», переход от частного объяснительного принципа к общему). Основной пафос описательной психологии заключался в обращении к человеческой природе во всей ее полноте в противоположность одностороннему изучению человека другими науками. Дильтей нашел искомую целостность в непосредственном пассивно –переживательном отношении человека к миру. Выготский исходил из принципиальной активности человека. Основания дифференциации и специализации психики, считал он, заложены в самой природе психического («психика есть орган отбора, решето, процеживающее мир и изменяющее его так, чтобы можно было действовать»). Общество закрепляет и усиливает эту тенденцию. Следствием этого является индивидуализация, а вместе с ней и известная односторонность человеческого развития. В отличие от Дильтея Выготский считал, что индивидуальные различия носят не количественный, а качественный характер (проект «Конкретной психологии»). В этой связи особенно остро перед Выготским встала проблема всеобщего. Для Дильтея общее (человеческое) выступает как одинаковое для всех индивидов. Выготский же фактически приходит к мысли о необходимости понимания общего через отличное. Эта мысль, методологически восходящая к марксовой идее реконструкции целого методом восхождения от абстрактного к конкретному, была лишь обозначена Выготским (она скорее доформулируется, чем напрямую вычитывается из его работ). В культурно-исторической теории Выготский стремился проследить становление и развитие дифференцированной целостности человеческого сознания. Одновременно он пытался преодолеть методологические просчеты своих предшественников, приведшие к возникновению в психологии целого ряда теоретических противоположностей: сознание―поведение, сознание―психические функции, аффект―интеллект, личность―среда. Снятие противоположностей осуществлялось им через нахождение «клеточки», охватывающей собой оба дихотомических определения: речевая реакция, значение, смысл, переживание. Следующий шаг должен был, по-видимому, заключаться в сведении двух направлений исследований: культурноисторической и конкретной психологии ― в рассмотрении индивидуальной целостности психики как абстрактной (в терминологии Маркса) составляющей более широкой целостности системы общественных отношений, внутри которой и следовало искать общий объяснительный принцип возникновения как многообразия психического, так и его противоположностей. Право рассматривать индивида «как тип, как выражение или меру общества» ― эта задача, сформулированная Выготским еще в «Историческом смысле психологического кризиса», по-прежнему требует своего разрешения.
