Евангелие от митьков

МИТЬКА-ПРЕСС И
32.08 ЛТД
ПРЕДСТАВЛЯЮТ
НОВЫЕ МИТЬКИ
РАСШИРЕННОЕ ИЗДАНИЕ
КАПИТАЛЬНОГО ТРУДА
МИТЬКИ И БРАК
А. О’КАРПОВ
Москвушечка. 1999
Серёге Шаповалову посвящается
ГЛАВА ПЕРВАЯ
НОВЫЕ МИТЬКИ?
Пусть не смущает искушённого читателя ни одна из строк, написанных выше! Но если ты, браток
мой, или сестрица родная, имеешь хоть маломальское представление о том, кто такие митьки, то,
конечно, ты вправе потребовать разъяснений. Что это за новые митьки такие? Почему именно – «митьки
и брак»? Кто он сам такой, этот Карпов и т.д.? Терпение, мои родные, терпение!..
Карпов, О’Карпов или Ш.. Карпов, как значится на обложке первой редакции трактата, это,
собственно, я. И поскольку, о себе мне иногда бывает удобнее писать в третьем лице, то я буду скромно
именовать себя автором. А что до того, какое отношение имею я к митькам?..
…На дворе был 1998 год. Первые веяния и ощутимые (хотя бы не на вкус, но уже на ощупь)
плоды перестройки с гласностью. Автор, в то время студент второго курса, собирался писать гораздо
более идиотский, и что обидно, абсолютно серьёзный капитальный труд – курсовую работу по
психологии. Отчасти, от желания поразить всех преподавателей нестандартностью темы, а больше – от
незнания предмета, свою работу автор посвятил неформальным молодёжным объединениям. Речь, в
общем-то, не о ней, ничего оригинального написать не удалось. Но как-то раз, один из моих сокурсников
по дороге домой спросил меня, собираюсь ли я упоминать в своей курсовой неких митьков. Я,
разумеется, сказал, что нет, поскольку и не слыхал о таких. На что в ответ тот прочитал мне небольшую
лекцию, из которой я почерпнул, что митьки, это грязные неопрятные личности, отвергающие всё
иностранное и считающие, что русский человек должен ходить при бороде, в телогрейке, валенках и,
обязательно, тельняшке! Кроме того, митьки большинство своих мыслей выражают странной фразой
«Дык, ёлы-палы!» и больше почти ничего не говорят.
Через пару дней я встретил в магазине «Детский Мир» пьяненького детину, который бородат не
был, зато носил тельник с надетыми поверх него тремя или четырьмя рубашками. Персонаж этот слушал
музыку в отделе грампластинок, распространяя вокруг себя жуткие запахи человека, года два не
знавшего бани. Позже, упомянув о нём своему знакомому, я получил от последнего подтверждение того,
что вот это-то и был самый настоящий митёк! Я брезгливо поморщился и решил не упоминать в своей
работе об этих малосимпатичных людях.
С тех пор прошли годы, и сегодня о митьках не слышал разве что ленивый. Не желая, впрочем,
обидеть несведущего читателя, скажу, что не располагаю сейчас возможностью пускаться в длинные
россказни о том, что прекрасно было сделано до меня. А если вы действительно о митьках знаете мало,
поспрашивайте в магазинах или у знакомых книгу В. Шинкарёва. К тому же, лицам, не читавшим эту
книгу, бессмысленно вообще читать дальше: они, увы, поймут немного и, не дай Бог, получат о митьках
превратное представление, как это некогда случилось со мной.
Кто же тогда эти «Новые митьки»? Никакого отношения ко всяким «новым русским, украинцам
или тунгусам» они не имеют. С филологической точки зрения это понятие ближе к названию деревушки,
раскинувшейся в непосредственной близи от своей прародительницы, и вобравшей в себя всё от неё, не
то, чтобы лучшее, но характерное. Традиции, связи, устои – всё общее, но есть и что-то своё,
неповторимое. Так и митьки. Есть сами изначальные митьки – художники, есть митьки, произведённые
на свет отцами-основателями. А за последние годы появились они и в других городах. Среди некоторых
патриотов славного Питера бытует ошибочное мнение, будто бы митьки не могут существовать за
пределами Северной Столицы. Увы им, они не правы. Митьки есть везде! Разве что в других населённых
пунктах они менее заметны. Но именно о небольшой части московских митьков я и собираюсь поведать
вам.
Как водится, митьки люди скромные. По крайней мере, они стараются таковыми быть. Долгое
время большинство известных мне столичных митьков стеснялось признавать самих себя за себя самих
(извините за словоблудие!). При этом, все, почему-то величали братками и сестрёнками друг друга. В
какой-то момент, видимо наступило прозрение, и каждый из них рассудил, что если все вокруг него –
митьки, то почему бы и ему не оказаться таковым! Однако я не могу писать за всех и вынужден просить
прощения у тех московских митьков, о деятельности которых я ничего не знаю. Напротив, в своём труде
я собираюсь упомянуть людей, о которых, быть может и вы не слыхали, но люди эти достойны
упоминания. Также, я не имею права писать о тех своих знакомых, чьё митьковство бесспорно, но о
которых уже сам я знаю не слишком много. Но так уж случилось, что братки, которым адресовывалось
первое издание трактата «Митьки и брак», митьками были мало знаменитыми. Да и теперь я слышу о
них не слишком часто. Однако посвящение остаётся посвящением, и раз уж вам интересно читать
дальше, остаётся только надеяться, что вы простите мне некоторые частности.
Трактат «Митьки и брак» возник не случайно. У автора в голове давно уже бродили различные
идейки по этому поводу. Толчком к изложению их на бумагу послужило действительное бракосочетание
одного из его близких знакомых. Теряясь в догадках по поводу возможных подарков, автор заставил себя
сесть перед детским альбомом для рисования и заполнить его капитальным трудом, рождаемым прямо
по ходу его написания, сопровождая текст лаконичными иллюстрациями. Вот так и появилось на свет
первое издание трактата, которое и предстанет сейчас перед вами в слегка переработанном и
дополненном виде. Дык!
Автор
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Дык, уважаемые читатели и дорогие читалки, то бишь, читательницы! Предлагаемый вашему
вниманию труд, родился вследствие массированного артиллерийского удара, воздействие, равное
которому, оказало на меня известие о бракосочетании двух знакомых мне людей.
После сообщения автору, то есть – мне, об этом забавном событии, окружающие минут тридцать
не слышали от автора, то есть – меня, ни единого членораздельного слова. Кухонное пространство
оглашали недобрые бессвязные междометия, в то время как из выроненной на пол телефонной трубки
доносились тревожные гудки. Оправившись после пережитого потрясения, автор погрузился в
длительное раздумье, плоды которого он отважился преподнести молодожёнам на страницах
«Свадебного альбома для рисования», как значилось на обложке.
Автор убедительно просит не обвинять его в стилистических заимствованиях. Это бессмысленно.
Митьки, это – полноценный мир, а расхожие цитаты из знаменитых кинофильмов, не обедняют, а
напротив – обогащают их язык и образ жизни. Ну, а если вам это не по нраву, тогда прикрутите фитилёк!
Коптит!..
А если по нраву, так листайте и обсаждайтесь!
Автор
ГЛАВА ВТОРАЯ
О НЕКОТОРЫХ МОСКОВСКИХ МИТЬКАХ И ИХ ВКЛАДЕ В ОБЩЕЕ
ДЕЛО
Воистину, читатель, ты прав! Что же такого сотворил объект посвящения, чтобы посвящение это
заслужить? Как говорили древние кельты, начиная свои саги – нетрудно сказать! Конечно, приходится
признать, что в биографии Сергея Шаповалова нет совсем уж грандиозных авантюр. Однако с первого
момента появления на горизонте автора, Серёга сумел зарекомендовать себя с совершенно митьковских
позиций в неприхотливо-киническом отношении к условиям быта, профессиональном доставании, а
также, в умении делать рубанько, то есть, засыпать в наименее подходящих для этого ситуациях.
Правы и тысячу раз правы классики митьковства. Под митька нельзя подделаться, не будучи
таковым. К моменту нашего знакомства с Шаповаловым в восемьдесят девятом году, оба мы имели о
митьках весьма смутное представление, что не мешало нам характерно себя вести. Наглядным примером
нелепого поступка, совершённого Серёгой в целях всеобщей карнавализации жизни, послужила доставка
им на собственном горбу к себе на дом тяжеленного металлического столба со знаком автобусной
остановки, и последующее приспособление его под вешалку для пальто. Позже автор спьяну попытался
повторить этот подвиг, приперев такую же остановку в три часа ночи в квартиру друзей. Однако те,
почему-то особого восторга не выказали и вообще вели себя довольно прохладно…
Первое посещение Шаповаловской квартиры произвело на меня в целом значительное
впечатление. Конечно, люди страдающие табуломанией (термин мой), то есть – собирательством
всевозможных табличек и плакатов, предназначенных для общественного пользования, встречались мне
и раньше, но с подобным размахом я столкнулся впервые! Таблички из подъездов, магазинов, дорожные
указатели, плакаты и флаги – всё это красовалось на стенах коридора и комнат, на обоях и дверях.
Начиная банальным «лифт не работает», заканчивая огромным холстом, размером 2х2, с изображением
пионерского значка, который Серж собственноручно спиливал по ночам с фасада городского дворца
пионеров. Но самым богатым на разного рода служебную информацию местом в его квартире, был,
разумеется, туалет. О туалетах вообще можно смело писать отдельную работу, ибо ничто в быту не
характеризует человека так, как обустройство санузла в его жилище. Чего только не встретишь в этих
местах уединения! В одной квартире я видел туалет, стены которого были исписаны пожеланиями
доброго дня на разных языках мира. Ещё у одних знакомых в подобном месте, на стене висело зеркало в
полный рост. В туалетах можно встретить цветочные горшки с ехидными кактусами, кошачьи
кормушки, книжные полки, гостевые книги… А когда-то, будучи в гостях, я посетил санузел, в котором
на полу за унитазом стояли действующие часы, и когда ничего не подозревающий гость затихал, до его
слуха доносилось настораживающее тиканье. Да и у меня самого всегда находилось, чем порадовать
нуждающихся посетителей. Шаповаловский же сортир был превращён в кунст-камеру. Там были
наклейки из автобуса, сообщающие о том, что вы заняли место для пассажиров с детьми и инвалидов,
схема линий московского метрополитена… На сливном бачке красовалась аккуратная дощечка: «Бассейн
для рыбок. Роспись в гамме «чёрного семейства».» И когда уже уставший от смеха гость, изготавливался
присесть и вспомнить, зачем он, собственно, здесь находится, взгляд его безысходно останавливался на
огромной табличке, висевшей посреди двери:
ПЕРЕД РАБОТОЙ ПОДАЙ ЗВУКОВОЙ СИГНАЛ !
Однако, дело всё же не в табличках. Приколы в своих домах могут размещать и мажоры. Митёк
же в этих приколах живёт: они составляют его неотъемлемую часть и являются своего рода питательной
и живительной средой, без которой митьку приходится весьма несладко.
Совершенно особо следует выделить такое, характерное для Сержа умение проводить время там и
тогда, когда это ему по кайфу. Скажем, как это бывало в квартире Карпова, куда он попадал, цепляясь за
самого Карпова и, вяло перебирая ногами по обледеневшей дороге, что, впрочем, отнюдь не мешало ему
затариваться портвейном в ларьках и скупать у окрестных бабок годовые запасы «Астры».
Наконец, нельзя обойти вниманием и ценное высказывание, привнесённое Шаповаловым, и
достойное занять место в цитатнике любого митька. Это восклицание «О, как!»
«О, как!» - сам Серж считает, что это выражение может означать восхищение и изумление. Автор
более склонен рассматривать его как констатирование неприятного, либо непонятного для митька
действия. Например: телефнный звонок (быль):
ШУРИК (снимает трубку) – Да!
ШАПОВАЛОВ - Братко!..
ШУРИК (радостно) – Дык!
ШАПОВАЛОВ (смущённо) – Братко!..
ШУРИК (неуверенно) – Дык?..
ШАПОВАЛОВ (долго мычит, затем выкрикивает) – Братко, дык… Женюсь я…
ШУРИК (озадаченно) – О, как!
ШАПОВАЛОВ (отчаянно) – Дык. Карпыч, братко!
ШУРИК (тупо) – О, как!..
ШАПОВАЛОВ (с надрывом) – Сергеич!..
ШУРИК (безнадёжно) – О, как…
Вполне возможным представляется мне употребление этого междометия и в качестве
констатирования не самого действия, а именно его результата. (В отличие, скажем, от «оппаньки!»)
Поясним это на примере. Идёт дождь, снег, люди. На глазах митька кто-то падает в грязь!
МИТЁК: - Оппаньки!
Теперь представим себе, что падает сам митёк.
ОКРУЖАЮЩИЕ: - Оппаньки!
МИТЁК: (с трудом поднимаясь) – О, как!..
Надеюсь, что пример в достаточной мере отражает все лингвистические тонкости момента. Но о
митьковских цитатах можно говорить долго, а у нас с вами впереди ещё огромная и серьёзная тема,
требующая рассмотрения и внимательного научного анализа.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
НА Б(М)РАЧНОЙ СТЕЗЕ
Обращаясь к самой теме данного труда, было бы логично начать её рассмотрение с периода,
предшествующего свадьбе, а именно – влюблённости. Любовь!.. «Дядя Захар! А бывает она, настоящая
любовь-то? – Бывает, Натаха!» Митьки по природе своей – добрые христиане. Они любят всё и всякого
вокруг: людей, кошек, поесть, поспать… Чего казалось бы требовалось мягкому сердцу, скрытому под
грубой тканью не всегда чистой тельняшки? Ан-нет! Приходит, глядишь, весна. Из-под многопудовых
сугробов вылезает трава. Из нор и щелей выбираются зверушки всякие, твари живые. Из шуб и дублёнок
, словно бабочки из куколок, вылупляются женЬщины (автор придерживается митьковской орфографии)
и начинают порхать вокруг, смущая пёстрыми крылами честной люд. Тут, даже будучи канонически
несексуальными, митьки нет-нет, да и рванут на груди тельник: на вот, мол, купидон, рази мя, в руце
твое предаюся!..
Тотчас в митьке пробуждаются самые экстремально близкие к немитьковским черты, как-то:
эгоизм по отношению к браткам, наплевательство по отношению к творчеству и, что самое ужасное,
нежелание оттягиваться в отсутствии предмета воздыхания.
Митёк становится нервным. Этому периоду соответствуют резкие переходы его душевного
состояния из «икарушки» в «дембеля» и наоборот. При этом, не требует пояснений факт того, что
дембелевать митёк начинает именно при возлюбленной. Он жирует, соря деньгами (даже если их у него
нет), после чего, придя к браткам, пьёт за их счёт. В его манерах начинают проявляться замашки
псевдоджентльмена, и митёк рискует начать в итоге одеваться как распоследний Дэвид Бауи.
Временно оставшись без дамы сердца, митёк впадает в состояние «Икарушки» и никакими силами
его не удаётся оттуда вытащить. Он становится грустен, скушен, зануден, и абсолютно неинтересен для
окружающих. Не дай-то Бог, он начинает ещё и стихи писать. Тогда остаётся надеяться, чтоб он не начал
их ещё и читать.
Самое ужасное может произойти, если митёк втрескался в женьщину, не относящуюся к его
движению, или вовсе не слыхавшую о нём. В этом случае она начинает непримиримую борьбу с его
внешним видом, привычками и, конечно, лексиконом. Понятно, что подчиниться девичьей прихоти
митёк, конечно, может. Но только на очень короткий срок. Избраниицы начинают постигать эту истину
слишком поздно, чаще всего уже после свадьбы. И если её суженый вдруг перестал быть митьком, ответ
здесь прост: он им попросту никогда и не был! Напротив, нередки и случаи обратного превращенья. Так,
пользуясь тем, что капитальный труд подвергается повторной обработке уже после свадьбы объекта
посвящения, спешу привести пример из жития Шаповалова. Встречаясь с ним за несколько месяцев до
его бракосочетания, я ждал Сержа на одной из станций метро. Наконец, из подъехавшего поезда
вывалился Шаповалов и мы на глазах его невесты провели обряд митьковского приветствия. Последняя
отнюдь не выразила бурной радости, а съела Шаповалова с г…ном, прочтя ему мораль на тему засорения
речи «дурацкими ёлы-палыми»! Когда же через неделю после свадьбы я позвонил молодожёнам, взявшая
трубку серёгина жена (к слову сказать, действительно, Оленька!) восторженно вопила мне: «Дык! Это ж
браток Шурёночек звонит!»
В случае, если избранница митька сама является закадычной сестрёнкой, пара может начать
оттягиваться в ущерб окружающим, нещадно паразитируя на чужих средствах и бессовестно поедая,
сами знаете с чем, лучших братков. Правда, в любом из рассмотренных вариантов, возможна ситуация,
когда материальное положение избранницы оказывается лучшим, нежели таковое у её жениха. В этом
случае митёк может относительно долго оттягиваться на дамском вине. Потом, когда его замучивает
совесть, он начинает пытаться заработать уйму денег затем, чтобы затем, большую их часть (если ему
вообще удаётся их заработать) просвистеть на свадьбе.
Тут уже даже перестаёт действовать отчаянный клич «Митька-брат помирает, ухи просит!..» Так
однажды зимой, Карпов долго и тщетно просил ухи, одиноко томясь в деревне недалеко от Москвы. Но
все его братки, будто б разом рехнувшись, были заняты своими ляльками! Приехав часов в одиннадцать
вечера к ближайшему метро, бедолага сумел, всё же, выудить по телефону Шаповалова и договорился с
ним о встрече. По программе предполагалось поехать в деревню и провести там ночь митьковского
равнодействия. На последние деньги Карпов разжился двумя фугасами портвейна и с блаженной
физиономией спустился в метро.
Просидев на месте встречи впустую целый час, Карпов по его выражению «плюнул на всё рукой»
и поехал обратно, без малейшей надежды успеть на последний автобус за город.
Последний автобус, каким-то чудом, пришёл, но Шурик, глубоко потрясённый тем, что в
фольклоре выражено строчкой: «Нас на бабу променял», в задумчивости проехал нужную остановку и
был вынужден возвращаться обратно заснеженными полями и лесами. Хорошо хоть портвейн у него с
собой был…
Вот так может и митёк, проводя ночь утех и наслаждений, позабыть обо всём на свете. Случаются
однако, и крайности другого порядка. Однажды, тот же Шурик, чрезмерно приняв по поводу увольнения
с работы, придя домой, моментально сделал «рубанько» в койку. Случилось так, что в этот же вечер,
одна добросердечная сестрица решила проведать злополучного братка. Позвонив в дверь раз семь или
восемь, она уже решила было идти, но тут послышалось шлёпанье босых ног по паркету и сонный голос
грозно вопросил: «Кто там?» «Это я, сестрёнка твоя, Оленька!» – радостно отозвалась воспрянувшая
духом гостья. Но радость её оказалась преждевременной. «Не знаю я никаких сестрёнок!» - неожиданно
прозвучало в ответ. Опешившая сестрёнка порешила, что братец, либо помрачился умом, либо понизил
чувство юмора прямо пропорционально повышению уровня алкоголя в крови. «Да я это! Я! Алёна!» –
решила она назваться своим настоящим именем. Реакция Карпова оказалась крайне неадекватной. С
минуту он сопел в замочную скважину, после чего грубо поинтересовался: «И много вас там?»
Окончательно обалдев от такого обращения, Алёна решительно стукнула в дверь и заявила: «Ты, Карпов,
там совсем спятил? Ну-ка, открывай давай!» Какое-то время за дверью царила тишина. Вдруг дверь
слегка приподнялась и заходила так, словно Карпов пытался снять её с петель. Потом всё стихло,
послышалось жалобное «Она н-не отк-крывается!..» и, сопровождаемое каким-то мычанием,
удаляющееся шлёпанье босых ног… Но смею вас заверить – подобные проступки отнюдь не являются
характерными для митьков!
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
МИТЁК И СВАДЬБА
И вот подошёл уже вплотную тот самый миг, ради которого всё и затевалось. Алеушки якта
эстушки – жребеюшечка оппаньки! – как говорили древнеримские братки. Деньги наколымлены, в
ОСОАВИАХИМ не сданы. Митёк обложился шмудаками и решился на последний шаг.
Конечно, он не пойдёт к алтарю в грязнющей тельняшке! Нет, он её выстирает! И даже нацепит
сверху галстук, если ему его кто повяжет. Но надо думать, его будут пытаться заставить влезть ещё в
какой-нибудь пиджак, или целый костюм с жилеткой. Ради любимой митёк готов переодеться (сбрить
бороду – вряд ли…), но что толку в этом переодевании, если при этом не отнимешь у митька его сути,
его духа, неумолимо враждующего со всеми желаниями посторонних вырядить его под аристократа.
Митьку, конечно, будет скучно на нудной церемонии бракосочетания, и он не замедлит привнести
в неё немного своего веселья. Взять, к примеру, рекомендации классиков по использовании известной
цитаты:
СОТРУДНИЦА ЗАГСА – На основании… от… то-то и то-то… объявляю вас мужем и…
ЖЕНИХ – Кто это там гавкает?!
СОТРУДНИЦА (опешив) – Что, простите?
ЖЕНИХ – С тобой, свинья, говорит капитан Жеглов!
На стандартный вопрос, согласен ли он взять в жёны такую-то и такую-то, митёк расплывётся в
ласковой улыбке: «Ну, ёлы-палы!». А вместо марша Мендельсона закажет «Мы проснулись с тобой
после праздничка…». А представьте себе, что будет, если…
СОТРУДНИЦА ЗАГСА – Молодые, поздравьте друг друга!
Невеста в умилении смотрит на жениха, тянется к нему губами. Жених смущённо краснеет,
откашливается, что-то мычит под нос… И вдруг, неожиданно выкладывает:
-
Я бы лучше водочки выпил!
Если невеста является сестрёнкой, она, наблюдая сцену выноса сотрудницы ЗАГСа, должна
упрекнуть митька:
-
Ведь это ты, Мирон, Павла убил?
Ежели она таковой не является, даже трудно предположить дальнейшее развитие событий.
Не грех митьку перед свадьбой подумать и о братках, коих он вдосталь поел с г…ом, и тут уже
единственным достойным поступком, которого все от него ждут, является устройство для всех этих
братков грандиозной оттяжки. Но при всём этом нельзя не задуматься о том, что может из всего этого
выйти.
Чисто митьковской оттяжка вряд ли получится. Присутствия немитьковских элементов (например
– родня) не избежать. Женихающемуся братку и его соратникам придётся туго. Что делать, искусство
любви требует определённых пожертвований и не только материальных. В конце концов, пожалейте
упомянутую родню, особенно родню со стороны невесты. Каково им будет выслушивать извечные
застольные цитаты типа: «Попадёшь к вам в дом – научишься есть всякую гадость!». А как
непосвящённому прикажете реагировать на патриотические распевания песен вроде «Молодость моя,
Белоруссия». А если вдруг кто решит «почитать
Пушкина»? Да ещё потом с детской
непосредственностью выпалит: «Между первой и …восьмой – перерыва нет ваще!»
Ну а что делать самому митьку в случае, если его будут заставлять прилюдно целоваться? Митёк,
от природы застенчивый, может впасть в транс, заслышав крики подгулявших гостей: «Горько!»
Тут уже не удастся откупиться от толпы фразами вроде: «Я бы лучше водочки выпил!». Все и так
бы лучше водочки выпили, но весь фокус в том, что без вас они, почему-то не могут. Попробуйте, может
быть, выкрутитесь цитатой: «Лучше я в клифту лагерном на лесосеке…» (здесь он, правда, рискует
обидеть невесту) или, что более выигрышно: «При мальчонке-то? Ваше бла’ародь! При пацане-то
маленьком!..»
Ну а если митьку уже всё равно, услышав крики «Горько!», дошедшие, наконец, до его сознания,
он может встрепенуться, сонно обвести присутствующих хмельным взором и, на манер русского из
анекдота «Женьщина за бортом», вопросить:
- И где туты, значить? Какая баба?
Думаю, что теперь уже будет отказываться и сама невеста…
Приведу другой пример противодействия неуместному гостевому задору. На свадьбе одних моих
знакомых, публика (к слову сказать – абсолютно рок-н-рольная), по-видимому, глумясь, принудила
молодых целоваться под вопли «Горько!». Осознав, что братков нужно немедленно спасать, автор,
дождался момента, когда гости начали дружно считать: «Р-раз! Два! Тр-ри!..» и, перекрывая шум толпы,
нетрезвым голосом заорал: «Ёлочка, гори!»
Ещё одним совершенно нежелательным поступком для окружающих, может случиться
традиционная потасовка. Конечно, пьяные драки, увы, на наших застольях не редки. Поэтому остаётся
только лишь уповать на то, что если уж драка возникла, то пусть и она окажется совершенно
митьковской. «Как же так? – удивитесь вы. – Да разве ж митьки не исповедуют принципа ‘Подставь
другую щёку’?» Исповедуют, конечно. Но, знаете ли, всякое бывает.
На вполне митьковской свадьбе некоего Мицелия (он же Михаил Цельмс), человек по имени
Паша, работавший тогда звонарём в церкви, прямо за столом устроил со мной бурную перебранку. «Ведь
это ты, Мирон!..» – вопил Паша, кидая в меня куском хлеба. «Ах, вот как!?» – угрожающе восклицал я, и
ломоть сыра летел в Пашину сторону. Испуганно пригибаясь, гости выползали из-за стола, едва успевая
уворачиваться от свистящих, как пули, огрызков, костей и остатков прочей снеди.
«Вы что, охренели?» - возопил жених, появляясь в дверях. «Сейчас Паша охренеет!» - страшно
вскричал я и запустил в противника ложкой с хреном. Хрен залепил Паше лоб. Тихо выбранившись,
Паша ухватил целую банку хрена и швырнул в мою сторону. Хитро прогнувшись, я все-таки отбил банку
над столом, и она рухнула в какой-то салат. Оба мы встали и, резко отодвинув стулья, свирепо
посмотрели друг на друга. Вид наш был зело страшен: хрен покрывал нас пятнами, будто б оба мы
попали под струи огнетушителей, или взорвали фабрику по производству пенных аэрозолей. Свирепо
зарычав для устрашения, ринулись мы в атаку и, сшибаясь кулаками, затрещали по костяшкам друг
друга! Как вдруг, совершенно случайно, мой кулак прорвал Пашину оборону и, описав дугу, вкатил ему
в скулу. С минуту я стоял, пошатываясь, и глядел на то место, где только что стоял Паша. Из-под стола
доносились мычания и кряхтения. Наконец, медленно, держась за мебель побледневшими пальцами,
Паша поднялся на ноги и глазами, полными упрека, посмотрел на меня.
«Пашенька, браток!» - от волнения я не мог говорить. Слезы душили меня, язык еле ворочался во
рту. Паша продолжал молча смотреть мне в глаза. «Как же ты так? Ведь я ж братушка твой!» - спросил
он. «Дык, я нечаянно» - только и мог пролепетать я. «Ну, елы-палы...- протянул Пашенька, - Я ж должен
тебе, дык, наверное, сдачи дать?» «Да? - радостно завопил я, облегченно сознавая, что нашелся способ
нашего примирения. - Так дай же скорее!» «Видит Бог, не хотел я так! Только справедливости ради! Не
взыщи, браток!» - с этими словами, Паша встал напротив меня, и долго прицеливаясь, закачался с
поднятым на уровень головы кулаком. Надо сказать, что на ногах мы плохо стояли оба, поэтому Пашина
задача усложнялась штормовыми условиями - шатало нас обоих. Покачавшись с полминуты, Паша
выдохнул и медленно, но уверенно дал мне в глаз. Вот ведь до чего свадьбы-то доводят...
ГЛАВА ПЯТАЯ
МИТЁК И БРАЧНАЯ НОЧЬ
Глава будет короткой. Во-первых, потому что, как уже указывалось, митьки не сексуальны, вовторых, потому что при советах на эту тему следует быть чрезвычайно осторожным, дабы не порушить
хрупкие узы, только что родившейся семьи, неосторожным примером.
Классики митьковства разбирали только сцену, где митек выражает свою просьбу потушить свет
следующим образом: «Фитилек-то прикрути – коптит». Конечно, если его невеста - сестренка, она
спросит, не рановато ли ее милый задембелевал. Иная, однако же, может и растеряться. Вдруг митек,
почувствовав себя уставшим, скажет ей жалобно – «Я три дня не жрамши, не спамши...», после чего
повернется на бок и захрапит.
А может, он решиться сыграть в невинность (см. рис. «Может, ты сказать чего хочешь?..»)!
В любом случае, всем остальным гостям, браткам, сестренкам родственникам следует продолжать
петь (пить), плясать и веселиться. Иначе, кое-кто может слегка опешить посреди ночи, услышав из-за
двери в комнату молодых, радостное «Оппаньки!..»
А что, если – «О, как!..» ?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
НОВЫЕ МИТЬКИ !!!
И все же, новые митьки, хоть и не могут быть охвачены рамками одного трактата, заслуживают
чуть более серьёзного разговора. Однако, первейшая трудность, возникающая на пути мало-мальски
подкованного в данном вопросе исследователя, состоит в том, что движению митьков уже больше
десяти лет. За это время митьки успели расплодиться так, что у каждой их группы, у каждой их
компании сформировались совершенно индивидуальные черты.
Увы, мне не дано написать трактат о московских митьках в целом; их хоть и немного, но Москвато тоже не маленькая! Поэтому, ограничусь рассказом о некотором вкладе в общий котелок
митьковства отдельных, хорошо известных мне людей, ну и себя самого...
Московские митьки, впрочем, как наверное и другие, провели значительные работы по
улучшению и расширению цитатного лексикона! Чего стоят, например, знаменитые фразы из шедевров
отечественной мультипликации. Так, мультфильм про Малыша и Карлсона, является бездонным
месторождением цитат. Буквально любое высказывание каждого из действующих лиц стоит внимания.
Да и вообще, Карлсон сам по себе, типичный митек, приближающийся к константному состоянию
«дембеля», при этом, никогда не скатывающегося до фазы «переддембеля». Он, правда уважает
варенье больше, чем пиво, но зато обходится с ним соответствующе: заглатывает один, но при многих
свидетелях. А реплики!.. Я не говорю уже про сакраментальное «А у вас молоко убежало!», или «А мы
тут плюшками балуемся!». Куда тоньше звучат реже употребляемые: «О, брат!.. Это жулики!», или: «У
вас завелась говорящая голова!»
К тому же, новые митьки с успехом совершенствуют методы всеобщей карнавализации жизни.
Так, автор, именно с этой целью восемь лет проучился на геофаке МПГУ. Другой московский митек, из
шаповаловского окружения, Тростянский Роман, периодически совершает немыслимые поездки
автостопом, чаще всего приводящие его отнюдь не к точке следования. Уже хрестоматийной стала
поездка Ромы на Соловецкие острова, рассказ о которой, записанный автором с его слов, и приводится
ниже.
СКАЗ ПРО ТО, КАК МИТЁК НА СОЛОВКИ ХОДИЛ
- Дык, вот значить, подумал я, чегой-то мне бы, да на Соловки не съездить? Взял и поехал!
Посмотрел я на карту, а ближайший к островушечкам, городок на берегушечке моря Беленького, Кемь
зовется! Говорят, кады ссыльных туда направляли, то расшифровывали тот город как «К е... матери!»
Вот я прям, к этой самой и автостопом... Дык, приехал я туда, а по дороге выяснил, что будто бы катер
туда по морю ходит раз в четыре часа! Ну, я оттянулся, дык, расслабился... Приезжаю и вижу, как
катер уходит, а следующий, говорят, через четыре дня! Елы-палы! Ну, я - по рыбацким домам пошёл. А
они не везут, да и говорят, мол, иди, браток, в крайнюю избу, к мужику Аркадию! Уж, если и он не
повезет, значит не судьба! Пошел я в крайнюю избу. Вхожу - не заперто. Вижу я, сидит там мужик
Аркадий с братками. Пьют они водку. «Хлеб да соль, говорю, А не довезет ли кто меня до Соловков?» А
мужик Аркадий стул придвигает и говорит: «А не выпил бы ты лучше водочки?..»
(На этом месте рассказчик делает трагическую паузу. Нервно затягивается «Беломором». После
чего продолжает.)
... Через три дня выполз я на трассу, громко стеная с похмелья, и начал машины в Москву
тормозить. Да увезли меня в Питер в итоге... Вот так вот я на Соловки съездил!..
В отличие от митьков изначальных, новые, не ограничиваются выражением своего творческого
потенциала в изобразительном искусстве. Появились митьки от музыки, литературы... Да, впрочем, сами
МИТЬКИ ныне с удовольствием поют в эфире и записываются на компакт-диски. Затруднительно
перечислять существующие уже митьковские песни, фильмы, книги. И напротив, митьки, проявлявшие
ce6я изначально в музыке, пытаются пробовать себя в графике и живописи.
Автор, также, не явил собой исключения и, время от времени выдаёт определенное количество
шедевров, часть из которых, прилагается к настоящему изданию в качестве иллюстраций, а также
отдельно. Надо пояснить, что картина «Неудачный День» была создана под влиянием, собственно, моей
же одноименной песни. Для полноты впечатлений, привожу ее ниже.
НЕУДАЧНЫЙ ДЕНЬ
(слова А. О'Карпова, музыка любая, исполняется с надрывом)
Я с утра зашёл в сарай,
Чтоб рассолом похмелиться!
И на грабли наступил,
Грабли выбили мне зубы!
Я споткнулся о бревно
И упал спиной на вилы.
А когда приполз домой,
Дома не были мне рады.
Окатили кипятком,
Дали по лбу сковородкой,
И послали в тёмный лес
За махоркой и жень-шенем!..
На написание картин меня частенько сподвигает Игорь Белый, также автор песен (по положению
в обществе), и создатель Творческой Ассоциации «32-е Августа», к которой принадлежу и я, зачастую
привнося в нее элементы митьковского быта. Так, под давлением Игоря был создан шедевр «Митьки
мешают Шерлоку Холмсу есть с г…ном Шурика Карпова». Теперь Игорь пытается заставить меня
написать картину под названием «Митек пилит сук, на ...которых лежит!»... Но всему свое время!
Возвращаясь же к разговору о музыке, хочется отметить деятельность таких групп (в их
преемственности), как «Аквариум» и «Адо». Впрочем, если названия этих групп еще что-нибудь
говорят широким кругам общества, то группа «Растение» не успела намозолить глаза. Однако именно
в ней сосредотачивался в свое время оплот музыкального митьковства Москвы. Упоминавшийся ранее
звонарь Паша, некогда играл в ней на флейте, в общем-то, как и Мицелий. Говорят, кстати, что будто
бы однажды злые дядьки в известных серых формах, замели Пашу аж на концерте «Аквариума», и пока
вели его под руки, он с недоумением вопрошал их: «Дык, я же браток вам, или нет? Как же это вы с
братком-то?..» По-моему, это - то, что зовется подвигом.
МИТЬКИ И ИРЛАНДИЯ
Последнее время, в современной музыке все ярче и ярче видна тенденция возвращения к корням,
к фолк-музыке, к древним традициям. Причем, это касается не только русской культурной основы, но и
(может быть даже большей частью) различных других народных мотивов. Невероятно популярна стала
нынче музыка древней Ирландии! Я не сделаю открытия, если скажу, что именно традиции кельтских
народов сложили фундамент всей современной англоязычной музыкальной культуры! Не остались в
стороне и митьки! Большинство из них отнюдь неравнодушны к напевам арф и мощному саунду
волынок. Иногда, как в случае со мной, увлечение кельтской культурой доходит до болезненно
маниакальных проявлений. Я это признаю и с легкой руки Игоря Белого подписываюсь 0'Карповым.
Своеобразным результатом фанатичного увлечения Ирландией должна, по идее, стать поездка на эту
загадочную землю. Но по понятным причинам, я еще там не побывал, хотя песня на эту тему
существует. «Сагу о храбром ирландце О’Карпове» написал Игорь. Я же ответил на неё песней «Долгая
Дорога в Дублин», родившейся из анекдота:
- Do you know the way to Dublin?
- Ту Даблин? Это вам сюда, блин!
(старинная ирландская шутка)
Ирландия дала миру и город Лимерик, откуда, если верить легендам, пошли забавные
пятистишия – лимерики. Совершенно митьковский по своему трагизму лимерик, был сочинён мной в
соавторстве со Светланой Воденеевой, что из Нижнего:
Побывал я на днях в Нижнем Новгороде,
С размещением на ночь хреново где!..
Ночевал под мостом
И. проснувшись потом,
Обнаружил внезапно г… в бороде!
Шутки шутками, но в митьковстве древних кельтов я убедился, ознакомившись со сборником
ирландских легенд и преданий. И я говорю вовсе не о количестве выпитого на их страницах эля! Дело в
том, что герои кельтских эпосов порою совершают настолько потрясающие своей абсурдностью
поступки, что становится жарко!.. Возьмём, к примеру, легенду о Фиахре. Король посылает своих
сыновей одних на охоту, дабы они проявили себя в походных условиях и определили лидера, который со
временем унаследует трон. Нажравшись у костра на ночь от пуза, раздолбаи-принцы, наконец допёрли
своим умом, что забыли набрать воды. По очереди они уходят в темноту леса за водой, в результате
чего, каждый из них рано или поздно набредает на колодец, охраняемый жуткой старухой. Далее
приводится описание этой самой ведьмы, из которого мы узнаём, что “зад у неё был, как два сыра”,
“зубы у неё были зелёного цвета”, “середина её тела была разъедена” и целый список подобных
паталогоанатомических подробностей. (Следует, кстати, отметить, что подобная старуха встречается
едва ли не в каждом втором кельтском сказании). Первый же принц, встретивший такую бабку,
произносит потрясающую по своей уместности реплику и получает достойный ответ:
- Что ж?.. – сказал принц.
- Так-то!.. – ответила старуха.
Не правда ли, чертовски напоминает диалог: “Дык, ёлы-палы!..” – “Оппаньки!”
Но это ещё не всё. Далее старуха предлагает принцу набрать воды в обмен на поцелуй. Принц
поступает из рук вон плохо. Возомнив себя несексуальным митьком, он гордо отказывается целоваться и,
вернувшись к браткам, как последний поц, крутит им пейсы, утверждая, что воды он найти не смог.
Следущие четверо принцев ведут себя не лучше. Услышав предложение старухи, они все, как
один восклицают, что-то, в чём ясно слышится: “Лучше я в клифту лагерном на лесосеке, чем в
костюмчике у Фокса на пере!” И лишь шестой принц, обливаясь слезами от осознания того, что в лесу
братки помирают, ухи просят, целует старую ведьму. Однако, не тут-то было. Старуха тут же берёт его
заподлицо и вешает ему лапшу на уши, в смысле того, что ты, конечно, крут, а они перед тобой – сынки,
но сам ты наследником не будешь, зато дети твои станут нехилыми королями! Охреневший принц так и
уходит в лес, и лишь у самого костра вспоминает, что воды-то он так и не принёс.
Последний из братьев оказывается натуральным митьком. Его никто не просит приносить себя в
жертву. Однако он по духу своему настолько воспреимчив к чужому горю, что совершает наиболее
нелепый поступок, который-то и приводит его к успеху. На шантажирующее предложение старухи, он
недрогнувшим голосом заявляет:
- Я не только поцелую тебя, но и возлягу с тобой!
Старуха сразу же превращается в ослепительную красавицу и объясняет, что власть по сути своей,
штука неприглядная, но лишь для того, кто не осмеливается ею овладеть. Иными словами, данная
легенда как нельзя лучше отображает главный митьковский принцип: Митьки никого не хотят победить!
Потому и побеждают!
ЫТЫК, ДАБАЙ Ы-Ы !..
Что касается иных музыкальных традиций, то на втором месте после кельтов стоит, пожалуй,
музыка народов севера и районов распространения Буддизма. Как-то, на день рождения Мицелия, Паша
подарил ему архивную пластинку Кола Бельды! Диск стал настоящим хитом сезона! В другой компании
мне довелось услышать пластинку под названием «Народная музыка Якутии». Песни на ней
представляли собой жуткое завывание шаманов, совершающих обряд камлания, то есть общения с
духами. Но названия, напечатанные на обложке, потрясали воображение: «Песня о Ленине», «Песня об
Усть-Илимской ГЭС», «Песня об Октябре»... И венцом содержания пластинки являлась песня с
фантастическим названием: «ЫТЫК ДАБАЙ ЫЫ»! Да Бог с ней с музыкой, если вы ничего не
понимаете в шаманском вое! Но каково выражение! Конечно, оно тут же было взято нами на
вооружение и заняло должное место в цитатниках! Итак:
- Ытык! Дабай ы-ы! - выражение любого предложения, преимущественно предложения поддать!
Может произноситься с любой интонацией: восклицания, вопроса, безысходности... А главное - всем
понятно!
Владимирский художник Павел Наследников, он же Бабай, до того вдохновился этой фразой, что
написал целую «Пиктографическую поэму», состоящую аж из сорока (!) графических рисунков на тему
«Ытык, дабай ы-ы!». Тешу себя надеждой, что в ближайшее время разыщется возможность представить
широкой публике хотя бы часть его работ. Просматривая эту «поэму», я упал на пол со смеху, после
чего благодарный Бабай нарисовал специально для меня ещё два рисунка: «Операция “Ытык, дабай ыы!” и друидские приключения Шурика О’Карпова» и «Ытыкушка, дабай ыышенки!..», которые и
прилагаются к настоящему изданию.
О владимирских митьках вообще следует сказать отдельно. Возникнув совершенно обособленно
от
митьков изначальных, они являют собой идеальный образец новых митьков. Начиная от
элементарного проявления внешних признаков, как-то характерный лексикон, любовь к бородам,
тельникам и портвейну, и заканчивая творчеством, владимирцы и их сестрёнки являют собой мощный
оплот митьковства на земле древней Руси. Упомяну имена: Гоша – артист ансамбля народного танца и
поэт, Андрей Солодилов – фотохудожник и музыкант, Шурёночек – просто бард, Бабай – уже
упоминавшийся художник, Пол – театральный деятель…
И всё же о новых митьках говорить можно бесконечно долго. Да я и не ставил своей целью
написание длинного и скучного фолианта. Как говорит Игорь Белый: «Всегда необходимо соблюдать
Главное Правило Гостей. То есть уходить тогда, когда всё хорошо». Надеюсь, вы узнали для себя что-то
новое, а может быть и почерпнули нечто полезное. Ну, что ж, тогда, Ытык, дабай ы-ы, и, как сказал
однажды владимирец Пол: «И дай Бог, чтоб не на посошок!»
Неоднократно перерабатывалось и
дополнялось в 1994 – 1999 годах.