первая секция

CONSEIL
DE L’EUROPE
COUNCIL
OF EUROPE
COUR EUROPÉENNE DES DROITS DE L’HOMME
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Неофициальный перевод
(Верховный Суд Республики Бурятия)
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
(Жалобы N 23200/10, 24009/07 и 556/10)
ВЕСЕЛОВ И ДРУГИЕ против РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Постановление от 2 октября 2012 г.
г. Страсбург
Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в
пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной
правке.
По делу Веселов и другие против Российской Федерации,
Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:
Нина Вайич, Председателя Палаты,
Анатолий Ковлер,
Пер Лоренсен,
Элизабет Штейнер
Ханлар Гаджиев,
Линос-Александр Сицилианос,
Эрик Мос - судей,
а также при участии Серен Нильсен, Секретаря Секции Суда, заседая за закрытыми
дверями 11 сентября 2012 г., принял следующее решение, которое было принято
этим числом:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобами (N 23200/10, 24009/07 и 556/10), поданных
8 апреля 2010 года, 3 мая 2007 года и 12 ноября 2009 года в Европейский Суд по
1
правам человека (далее – Европейский Суд) против Российской Федерации тремя
гражданами Российской Федерации Виктором Сергеевичем Веселовым, Максимом
Борисовичем Золотухиным и Игорем Вячеславовичем Дружининым (далее –
заявители) в соответствии со Статьей 34 Конвенции о защите прав человека и
основных свобод (далее - Конвенция).
2. Заявители были представлены О.О. Михалевой, адвокатом, практикующим в
городе Москва, Г.Б. Габракхамановым, адвокатом, практикующим в городе
Екатеринбург, и В.Г. Тючиным, адвокатом, практикующим в городе Москва. Власти
Российской Федерации были представлены Г. Матюшкиным, Уполномоченным по
правам человека.
3. Каждый заявитель утверждал, что они были обвинены в преступлениях,
связанных с наркотиками, подстроенными сотрудниками милиции в нарушении
Статьи 6 Конвенции.
4. 25 ноября 2010 года жалобы были коммуницированы властям Российской
Федерации. Суд также принял решение рассмотреть жалобу одновременно по
существу и по приемлемости (пункт 1 Статьи 29).
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Каждый из заявителей был выявлен в ходе негласной деятельности
сотрудников милиции в виде проверочной закупки наркотиков согласно статьям 7 и
8 Федерального Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа
1995 года (N 144-ФЗ). В результате этой деятельности заявители были признаны
виновными в торговле наркотиков.
6. Факты каждого отдельного уголовного дела, представленные сторонами,
кратко изложены ниже. Заявители не согласились с властями Российской Федерации
о главных причинах и обстоятельствах, которые привели к проверочным закупкам.
Что касается фактических деталей секретных операций, то они не оспариваются. В
частности, является общим основанием то, что заявители сознательно приобретали
наркотики в ходе проверочных закупок.
А. Жалоба Веселова Виктора Сергеевича
7. Заявитель, 1989 года рождения, проживает в городе Москва. Во время его
ареста он был студентом третьего курса в колледже управления. В настоящее время
он отбывает срок в исправительной колонии.
8. Согласно властям Российской Федерации 19 мая 2009 г. X. добровольно
пришел в отделение милиции и сообщил, что два человека, "Виктор" (заявитель) и
"Руслан", продавали гашиш по 600 рублей за один грамм.
9. Согласно заявителю X. был наркоманом, ранее он был осужден за незаконное
хранение наркотиками, а также он являлся осведомителем в милиции, также ранее
принимал участие в проверочных закупках наркотиков. Чтобы поддержать эти
утверждения, заявитель предоставил копию судебного решения против X. и копии
2
четырех судебных решений несвязанных уголовных производств против четырех
лиц, где X. проходил как покупатель в проверочных закупках марихуаны, героина и
гашиша от обвиняемого.
10. Является общим основанием, поддержанное официальными документами, что
милиция организовала проверочную закупку и возобновила ее немедленно после
того, как получила информацию от X. В постановлении указывалось имя заявителя и
заявлялось, что он подозревался в продаже гашиша по 600 рублей за грамм. X.
позвонил "Руслану" и сказал ему, что он хочет купить гашиш. Сотрудники милиции
присутствовали, когда X. разговаривал с "Русланом", но их разговор не был записан.
X. дали 3 000 рублей, деньги были фотокопированы. Он встретился с "Русланом"
позже тем же вечером, и вместе они встретили заявителя, который взял у них 1 200
рублей и ушел, чтобы купить наркотики. Заявитель был позже арестован, у него
были обнаружены банкноты, которые соответствовали фотокопированным. В
течение проверочной закупки X. включил свой мобильный телефон и набрал номер
телефона сотрудника милиции, что позволило сотрудникам милиции слушать их
разговор. Эти разговоры не были записаны. Ни "Руслан", ни дилер заявителя не
были арестованы и не преследовались в судебном порядке, предположительно на
том основании, что их личности не могли быть установлены.
11. На суде X. давал показания, что он встречался с заявителем и "Русланом" в
местном супермаркете приблизительно за две недели до проверочной закупки. В
ходе их беседы заявитель сказал ему, что он может достать немного гашиша для
него. "Руслан" дал ему свой номер телефона. После этого X. добровольно передал
эту информацию сотрудникам милиции и согласился принять участие в проверочной
закупке. Он утверждал, что ранее не покупал наркотики у заявителя. Когда защитник
подверг Х. перекрестному допросу, суд отклонил вопросы о его уголовном прошлом
и вопросы, был ли он наркоманом. Суд также отклонил ходатайство принять в
качестве доказательств судебные решения, доказывающие, что X. ранее действовал
как покупатель в проверочных покупках наркотиков.
12. Сотрудники милиции, которые проводили проверочную закупку, давали
показания на судебном заседании, что до того как Х. предоставил им информацию,
они не знали, что заявитель является торговцем наркотиков. Они повторили детали
проверочной закупки.
13. На судебном заседании заявитель признал себя виновным, помогая "Руслану"
в покупке наркотиков, однако он утверждал, что это был результат провокации
сотрудников милиции. Он утверждал, что он и "Руслан" курили гашиш время от
времени, но что он не продавал и не поставлял его никому. Когда проходила
проверочная закупка, тогда он впервые согласился помочь "Руслану" или комунибудь еще достать наркотики, и он сделал так только из-за настойчивого
подстрекательства.
14. На судебном заседании "Руслан" не был подвергнут перекрестному допросу,
предположительно потому что следственные органы не смогли установить его
личность.
15. 15 сентября 2009 года Никулинский районный суд города Москвы признал
заявителя виновным, пытаясь незаконно продать наркотики, и приговорил его к
3
четырем с половиной годам лишения свободы. Суд не обратил внимания на довод
заявителя, что это было все подстроено.
16. Заявитель обжаловал решение в кассационном порядке. Он напомнил свой
довод о том, что все было подстроено, утверждая, среди прочего, что X. был
осведомителем в милиции и, оспаривая отказ суда первой инстанции принять
соответствующие документы в качестве доказательств. Он также указал, что у
сотрудников милиции не было никакой другой информации, подтверждающей, что
он ранее продавал наркотики. Он также жаловался, что власти не предприняли
попыток найти и допросить "Руслана", который играл ключевую роль в проверочной
закупке и мог пролить свет на степень провокации.
17. 11 ноября 2009 года Московский Городской Суд оставил решение суда первой
инстанции без изменения. Суд напомнил вывод, что заявитель пытался продать
наркотики во время проверочной закупки и безоговорочно отклонил довод о том,
что его подставили, не отвечая на доводы заявителя.
В. Жалоба Золотухина Максима Борисовича
18. Заявитель, 1982 года рождения, проживает в городе Екатеринбург. В
настоящее время он отбывает тюремный срок в Нижнем Тагиле.
19. Согласно властям Российской Федерации 13 июня 2006 года У. добровольно
пришла в отделение милиции и сообщила, что она наркоманка, и она хочет донести
на своего дилера. Она сказала, что покупала героин у заявителя в течение долгого
времени, но не уточнила как долго. Сотрудники милиции предложили ей
участвовать в проверочной закупке наркотиков у заявителя, и она согласилась
сделать так.
20. Согласно заявителю он знал У. с начальной школы, а также через его подругу.
Он знал, что она была наркоманкой; время от времени она предлагала ему продать
подержанные мобильные телефоны неизвестного происхождения. За несколько
месяцев до проверочной закупки она продала ему DVD-плеер, который был позже
изъят сотрудниками милиции как украденный. Из-за этого У. задолжала заявителю
6 000 рублей, которые она не могла возместить. 13 июня 2006 года она связалась с
ним с предложением вернуть долг, но при условии, что он даст ей немного героина,
в котором она ужасно нуждалась. Заявитель связался со знакомым, торговцем
наркотиками, и приобрел необходимое количество героина, которые просила У. Он
утверждал, что это был первый раз, когда он согласился купить наркотики для У.
или для кого-нибудь другого.
21. Не оспаривается сторонами тот факт, что до предоставления У. информации о
заявителе сотрудники милиции не знали, что он может быть причастен к торговле
наркотиками.
22. В тот же день сотрудники милиции организовали проверочную закупку. В
постановлении указывалось имя и адрес заявителя, а также информация, что он
подозревался в продаже героина 500 рублей за грамм. У. дали 3 000 рублей,
банкноты были фотокопированы. Она позвонила заявителю и договорилась о
покупке пяти граммов героина. Содержание телефонного звонка, который был
сделан из здания милиции и в присутствии сотрудников милиции, не был записан.
4
Заявитель встретился с У. в договоренном месте в городе, и она передала ему деньги.
Сотрудники милиции арестовали заявителя на месте. У него были обнаружены 3 000
рублей в банкнотах, которые соответствовали тем, которые сотрудники милиции
фотокопировали. У. держала в руках пакет с героином, якобы купленного у
заявителя. Заявитель утверждал, что не давал У. наркотики, потому что он
предполагал отдать их позже.
23. После ареста заявитель предложил сообщить сотрудникам милиции о дилере,
от которого он получил героин для У. и провести проверочную закупку от него, но
предложение не было принято.
24. Дело было рассмотрено в Орджоникидзевском районном суде первой
инстанции города Екатеринбург. На судебном заседании заявитель частично признал
свою вину, но утверждал, что преступление, которое он совершил, было результатом
проведения оперативно-розыскных мероприятий сотрудниками милиции во время
проверочной закупки наркотиков. Он указал, в частности, что не было никаких
доказательств о том, что он и раньше занимался торговлей наркотиками. Он
утверждал, что У. и раньше просила, чтобы он купил героин для нее, зная, что у
него было знакомый, который занимался продажей наркотиками, но он всегда
отказывал ей. 13 июня 2006 года он в первый раз согласился помочь ей и то потому,
что она обещала заплатить свой долг, если он это сделает. Он утверждал, что ее
участие в проверочной закупке не было "добровольно", сотрудники милиции
принудили ее сделать это, используя ее наркозависимость.
25. На судебном заседании У. дала показания о том, что 13 июня 2006 года она
добровольно пришла в отделение милиции, чтобы сообщить им о причастности
заявителя к незаконному обороту наркотиков. Она также заявила, что ранее
покупала героин у заявителя, по крайней мере, три раза.
26. Сотрудник милиции, который проводил проверочную закупку, дал показания
на судебном процессе, что 13 июня 2006 года У. добровольно пришла в отделение
милиции и сообщила, что она наркоманка и хочет сообщить им, что заявитель был
наркоторговцем. Он также заявил, что она сотрудничала с ним в течение шести
месяцев до проверочной закупки, и что она принимала участие в несвязанных
проверочных закупках наркотиков от других людей. Далее он заявил, что до 13 июня
2006 года сотрудники милиции не имели никакой информации о заявителе и что
проверочная закупка была организована, как только У. сообщила о нем. Ее
попросили сделать телефонный звонок заявителю немедленно из отделения
милиции; во время телефонного разговора она только попросила, чтобы заявитель
продал ей героин, не обсуждая никакие другие детали.
27. Суд также подверг перекрестному допросу другого сотрудника милиции,
который принял участие в проверочной закупке, а также зачитал показания, данные
понятыми, в котором они излагают детали проверочной закупки. 28 сентября 2006
года суд признал заявителя виновным в попытке незаконно продать наркотики в
особо больших размерах. Суд особо не обратил внимания на довод заявителя, что
все было подстроено сотрудниками милиции, придя к заключению, что факт
продажи достаточно установлен и отметив, что проверочная закупка была проведена
в соответствии с процессуальными требованиями. Суд полагал, что версия событий
заявителя, что он встретился с У., чтобы вернуть долг, был опровергнут другими
5
доказательствами. Заявитель был приговорен к десяти годам лишения свободы в
исправительной колонии строгого режима.
28. Заявитель оспорил решение в кассационном порядке, утверждая, что он был
признан виновным в преступлении, подстроенном сотрудниками милиции, а также
то, что суд первой инстанции неверно оценил доказательства.
29. 6 декабря 2006 года Свердловский Областной Суд оставил решение суда
первой инстанции без изменения. Суд не ссылался на довод заявителя, а ограничился
выводом, что осуждение заявителя было законно и обоснованно.
С. Жалоба Дружинина Игоря Вячеславовича
30. Заявитель, 1977 года рождения, проживает в городе Москва. В прошлом
учился на милиционера, в 2002 году он был признан виновным в убийстве, а после
освобождения работал сварщиком. В настоящее время он отбывает срок в
исправительной колонии в Республике Мордовия после того, как был признан
виновным в преступлении, связанном с наркотиками, описанного ниже.
31. Согласно властям Российской Федерации 4 сентября 2008 года З. добровольно
пришла в местное отделение Федеральной Службы Российской Федерации по
контролю за оборотом наркотиков (ФКСН, милиция) и сообщила, что она
наркоманка и хочет сообщить властям, что заявитель был торговцем наркотиками.
Сотрудники милиции предложили ей участвовать в проверочной закупке наркотиков
у заявителя, и она согласилась это сделать.
32. Сторонами не оспаривалось, что до того как З. не сообщила о заявителе, как о
наркоторговце, сотрудники милиции не знали, что заявитель может быть причастен
к торговле наркотиками. Однако власти Российской Федерации также утверждали,
что эта информация была подтверждена протоколом сотрудника ФКСН, сделанного
в тот же день, 4 сентября 2008 года.
33. Согласно заявителю он знал З. лично в течение почти десяти лет; он также
был лично знаком с некой П. Он знал, что девушки были наркоманками с уголовным
прошлым, связанным с торговлей наркотиками, и что они были осведомителями для
сотрудников милиции. 4 сентября 2008 года З. позвонила ему и попросила номер
телефона П., потому что она хотела купить наркотики у нее; она сказала, что у нее
была сильная ломка, и она уже готова совершить самоубийство. Позже в тот же
день она снова позвонила ему и попросила, чтобы он вместе с ней пошел на встречу
с П., потому что она боялась, что П. не продаст лично для нее наркотики. Из
сострадания он согласился сходить с ней. Когда они втроем встретились, П. продала
два грамма метамфетамина, самодельный наркотик, произведенный с эфедрином, во
время судебных разбирательств также упоминалось название этого наркотика на
жаргоне «винт». Заявитель был арестован на месте. Он утверждал, что у него не
было ни денег, ни наркотиков во время ареста, утверждая, что деньги были
подброшены ему во время обыска. Он признал, однако, что помогал З. купить
"винт", но утверждал, что это был первый раз, когда он сделал это для З.,
поддавшись ее постоянным просьбам.
34. В официальных протоколах был представлен следующий отчет проверочной
закупки. Получив информацию от З., сотрудники милиции получили постановление
6
на проведение проверочной закупки и немедленно приступили к ее реализации. В
постановлении указывалось имя заявителя и информация о том, что он подозревался
в продаже "винта" 500 рублей за грамм. З. дали 1 000 рублей, банкноты были
фотокопированы. Она позвонила заявителю из отделения милиции и попросила,
чтобы он достал для нее наркотики. Он перезвонил ей позже, и они договорились
купить два грамма "винта". Сотрудники милиции слушали, когда З. разговаривала с
заявителем по телефону, но разговоры не были записаны. Заявитель встретился с З.
позже тем же вечером, и вместе они встретились с другим человеком, П. Когда З.
подала сигнал сотрудникам милиции, они арестовали заявителя и отвезли в
отделение милиции. В отделении сотрудники милиции осмотрели бумажник,
предположительно найденный у него, в котором находилась 1 000 рублей, банкноты
соответствовали тем, которые были фотокопируемы. З. отдала шприц с "винтом",
предположительно купленный у заявителя. П. была также арестована, но вскоре ее
отпустили, и она не преследовалась по суду.
35. На судебном заседании заявитель признал себя виновным в том, что помогал
З. купить наркотики, но утверждал, что все было подстроено сотрудниками
милиции, и потребовал, чтобы доказательства, касающиеся проверочной закупки,
были исключены.
36. З. дала показания, что она добровольно предложила информацию о заявителе
сотрудникам милиции, потому что она думала, что это поможет ей преодолеть ее
зависимость. Она заявила, что до проверочной закупки она никогда не покупала
наркотики у заявителя; однако, так как они вместе покупали наркотики, а потом
употребляли их, то она сможет убедить его достать наркотики для нее. Далее она
заявила, что не знала, продавал ли заявитель ранее наркотики кому-либо еще, и она
была почти уверенна, что он сам не производил их. Она также признала, что обычно
покупала наркотики у другого человека. Наконец, относительно обстоятельств
проверочной закупки, она дала показания, что дала деньги заявителю и взяла шприц
у него и что она не видела, чтобы у П. были деньги или шприц.
37. Заявитель ходатайствовал, чтобы П. вызвали в суд и подвергли перекрестному
допросу, но суд отметил, что она была вызвана, однако она скрылась и ее
местонахождение было неизвестно. Суд полагал, что, учитывая исключительные
обстоятельства, суд может принять во внимание ее письменные показания. Несмотря
на возражения заявителя, суд зачитал сделанные ей до суда показания, где
говорилось, что она принесла наркотики в условленное место по просьбе заявителя,
но продажу устроил он сам.
38. Четыре сотрудника милиции были допрошены о тайной операции. Они
повторили детали проверочной закупки. Один из них дал показания, когда его
спросили, что З. не была вознаграждена за ее сотрудничество с милицией.
39. 17 февраля 2009 года Зюзинский районный суд города Москвы признал
заявителя виновным в попытке незаконно продать наркотики и приговорил его к
четырем с половиной годам лишения свободы. Срок был увеличен до пяти лет за
нарушение условно-досрочного освобождения, касающегося его предыдущего
осуждения.
7
40. Заявитель обжаловал решение в кассационном порядке, утверждая, что он был
признан виновным в преступлении, подстроенном сотрудниками милиции, а также
то, что суд первой инстанции неверно оценил доказательства.
41. 13 мая 2009 года Московский Городской Суд рассмотрел кассационную
жалобу. Отклонил доводы о специально подстроенном преступлении, заявив, что
проверочная закупка была основана на информации, предоставленной З.
сотрудникам милиции, особенно учитывая то, что она “ранее покупала наркотики у
заявителя несколько раз”, суд пришел к заключению, что проверочная закупка,
поэтому, была законна. Суд признал решение суда первой инстанции обоснованным.
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ
ПРАКТИКА
ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЕ
ПРАВО
И
42. Статья 228.1 Уголовного кодекса (действующий в настоящее время)
предусматривает, что незаконный сбыт наркотических средств или психотропных
веществ наказываются лишением свободы на срок от четырех до восьми лет; те же
деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору или в крупном
размере наказываются лишением свободы на срок до двенадцати лет; деяния,
совершенные в особо крупном размере наказываются лишением свободы на срок до
двадцати лет (часть 3 пункт «г» статьи 228.1).
43. 15 июня 2006 года Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал судам
разъяснения по судебной практике по делам о преступлениях, связанных с
наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми
веществами. Пленум постановил, в частности, что сбыт таких веществ, если он
осуществляется в ходе проверочной закупки в соответствии с Федеральным законом
"Об оперативно-розыскной деятельности", следует квалифицировать по части 3
статьи 30 и соответствующей части статьи 228.1 УК РФ. Результаты оперативнорозыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они
получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у
виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств, психотропных
веществ или растений, содержащих наркотические средства или психотропные
вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные
вещества, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников
оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных
действий, необходимых для совершения противоправного деяния.
В. Оперативно-розыскная деятельность
44. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа
1995 года (N 144-ФЗ) предусматривает следующее:
Статья 1. Оперативно-розыскная деятельность
Оперативно-розыскная деятельность - вид деятельности, осуществляемой гласно и
негласно оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных на
8
то настоящим Федеральным законом (далее - органы, осуществляющие оперативнорозыскную деятельность), в пределах их полномочий посредством проведения
оперативно-розыскных мероприятий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод
человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства
от преступных посягательств.
Статья 2. Задачи оперативно-розыскной деятельности
Задачами оперативно-розыскной деятельности являются:
выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также
выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших;
…
Статья 5. Соблюдение прав и свобод человека и гражданина при осуществлении
оперативно-розыскной деятельности
…
Лицо, полагающее, что действия органов, осуществляющих оперативно-розыскную
деятельность, привели к нарушению его прав и свобод, вправе обжаловать эти действия в
вышестоящий орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, прокурору
или в суд.
…
Статья 6. Оперативно-розыскные мероприятия
При осуществлении оперативно-розыскной деятельности проводятся следующие
оперативно-розыскные мероприятия:
…
4. Проверочная закупка.
…
9. Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений.
10. Прослушивание телефонных переговоров.
11. Снятие информации с технических каналов связи.
12. Оперативное внедрение.
13. Контролируемая поставка.
14. Оперативный эксперимент.
…
Оперативно-розыскные мероприятия, связанные с контролем почтовых отправлений,
телеграфных и иных сообщений, прослушиванием телефонных переговоров с
подключением к станционной аппаратуре предприятий, учреждений и организаций
независимо от форм собственности, физических и юридических лиц, предоставляющих
услуги и средства связи, со снятием информации с технических каналов связи, проводятся
с использованием оперативно-технических сил и средств органов федеральной службы
безопасности, органов внутренних дел и органов по контролю за оборотом наркотических
средств и психотропных веществ в порядке, определяемом межведомственными
нормативными актами или соглашениями между органами, осуществляющими
оперативно-розыскную деятельность.
9
Статья 7. Основания для проведения оперативно-розыскных мероприятий
Основаниями для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются:
1. Наличие возбужденного уголовного дела.
2. Ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную
деятельность, сведения о:
1) признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного
деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если
нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела; …
Статья 8. Условия проведения оперативно-розыскных мероприятий
Проведение
оперативно-розыскных
мероприятий,
которые
ограничивают
конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных
переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям
электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища,
допускается на основании судебного решения и при наличии информации:
1. О признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного
противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия
обязательно.
2. О лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное
деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно.
…
Проверочная закупка… оперативный эксперимент или оперативное внедрение
должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а
равно лиц, оказывающих им содействие, проводятся на основании постановления,
утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную
деятельность.
Проведение оперативного эксперимента допускается только в целях выявления,
предупреждения, пресечения и раскрытия преступления средней тяжести, тяжкого или
особо тяжкого преступления, а также в целях выявления и установления лиц, их
подготавливающих, совершающих или совершивших.
…
Статья 9. Основания и порядок судебного рассмотрения материалов об
ограничении конституционных прав граждан при проведении оперативнорозыскных мероприятий
Рассмотрение материалов об ограничении конституционных прав граждан на тайну
переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений,
передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, на неприкосновенность жилища
при проведении оперативно-розыскных мероприятий осуществляется судом, как правило,
по месту проведения таких мероприятий или по месту нахождения органа,
ходатайствующего об их проведении.
Указанные материалы рассматриваются уполномоченным на то судьей единолично,
если законодательством Российской Федерации не установлен иной порядок их
рассмотрения, и незамедлительно. Судья (суд) не вправе отказать в рассмотрении таких
материалов в случае их представления. …
10
По результатам рассмотрения указанных материалов судья разрешает проведение
соответствующего оперативно-розыскного мероприятия, которое ограничивает
конституционные права граждан, указанные в части первой настоящей статьи, либо
отказывает в его проведении, о чем выносит мотивированное постановление. …
Статья 10. Информационное обеспечение и документирование оперативнорозыскной деятельности
Органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, для решения задач,
возложенных на них настоящим Федеральным законом, могут создавать и использовать
информационные системы, а также заводить дела оперативного учета.
Дела оперативного учета заводятся при наличии оснований, предусмотренных
пунктами 1 - 6 части первой статьи 7 настоящего Федерального закона …
Статья 11. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности
Результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы для
подготовки и осуществления следственных и судебных действий…, а также
использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями
уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации
45. 24 июля 2007 года статья 5 данного закона был введен абзац о том, что
органам, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, запрещается
подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению
противоправных действий (провокация).
46. Статья 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации,
действующий с 1 июля 2002 года, предусматривает, постановления дознавателя,
следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении
уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия
(бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и
прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и
свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан
к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту производства
предварительного расследования.
47. 10 февраля 2009 года на Пленуме Верховного Суда Российской Федерации
были даны разъяснения о практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Пленум постановил,
среди прочего, что решения должностных лиц органов, проводимых оперативнорозыскную деятельность, также подлежат судебному обжалованию.
С. Доказательства в уголовном судопроизводстве
48. Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает следующее:
11
Статья 75. Недопустимые доказательства
1. Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса,
являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и
не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания
любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса.
…
Статья 235. Ходатайство об исключении доказательства
…
5. Если суд принял решение об исключении доказательства, то данное
доказательство теряет юридическую силу и не может быть положено в основу приговора
или иного судебного решения, а также исследоваться и использоваться в ходе судебного
разбирательства.
49. Статья 413 УПК содержит основания возобновления производства по
уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. Новыми
обстоятельствами являются установленное Европейским Судом по правам человека
нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при
рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела (часть 4 пункт 4 статьи
413).
III. СРАВНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО
50. Европейский Суд провел сравнительное изучение законодательств двадцати
двух государств-членов Совета Европы (Австрия, Бельгия, Болгария, Чешская
Республика, Хорватия, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Ирландия,
Италия, Лихтенштейн, Литва, “Прежняя Югославская республика Македония”,
Польша, Португалия, Румыния, Словения, Испания, Турция и Соединенное
Королевство) относительно использования тайных агентов в проверочных закупках
и подобных негласных деятельностях.
51. Сравнительное изучение показало, что во всех этих странах полиция может
проводить секретные операции, в особенности в случаях торговли наркотиками,
согласно процедуре, установленной в соответствующих законодательствах и
нормативно-правовых актах. Только в Ирландии нет никакой соответствующей или
нормативно-правовой основы для проведения сотрудниками полиции секретных
операций. Много стран предусматривают также участие частных лиц и прибегают к
тайным агентам только, когда собрать доказательства другими средствами является
слишком сложным или невозможным.
52. Сравнительное изучение показывает, что в большинстве упомянутых стран
имеется общая ответственность судебных органов в разрешении процедуры, хотя в
некоторых странах решение зависит от прокурора, административных властей или
сотрудников полиции высших должностей.
53. Судебное разрешение требуется в Болгарии (суд), Хорватии (судья, ведущий
судебное следствие), Эстонии (судья, ведущий судебное следствие), Греции (палата
обвинительных актов), Лихтенштейне, Польше (региональный суд с
12
предшествующим соглашением Генеральной прокуратуры), Словении (судья,
ведущий судебное следствие) и Турции (судья).
54. В Австрии и Бельгии право на разрешение проведения секретных операций
лежат исключительно на прокуроре.
55. Во многих странах предусмотрено участие прокуратуры или суда, или того и
другого органа, это зависит, например, от типа операции или чаще от этапа
судебных разбирательств.
56. В Чешской Республике, “фиктивные передачи”, которые включают
проверочные закупки, требуют разрешения прокурора, тогда как использование
тайного агента (в связи с особо тяжкими преступлениями) может быть разрешено
только судьей Верховного суда. В соответствии с немецким законодательством,
использование тайных агентов должно быть разрешено прокурором, и
дополнительно судом, если операция проводится в отношении конкретного лица или
включает проникновение в частное помещение. В Румынии разрешение также дается
прокурором, но видео и аудиозапись во время операции проводится с разрешения
судьи.
57. Во Франции разрешение на проведение секретной операции выносится
прокурором на предварительной стадии расследования, и судьей, ведущим судебное
следствие (juge d’instruction) во время предварительного следствия. Литовское
законодательство, другими словами, требует разрешения судьи предварительного
производства во время предварительного следствия, в то время как на более ранней
стадии разрешение прокурора достаточно. В “Прежней Югославской Республике
Македония” специальные следственные меры на предварительной стадии могут
быть разрешены или прокурором или судьей, ведущим судебное следствие, но как
только расследование было возбуждено, разрешение может быть выдано только
последним.
58. В Португалии секретные операции, проводимые в рамках проверки, могут
быть санкционированы с предварительного разрешения компетентного члена
прокуратуры, с необходимым извещением судье, ведущему судебное следствие, и, и
должны быть ратифицированы, если не вынесено постановление об отказе в течение
72 часов. Если операция проводится в рамках предотвращения преступления, то она
находится в пределах компетентности судьи.
59. Испанское законодательство также предусматривает уведомление судье,
ведущем судебное следствие, о санкционировании секретной операции прокурором.
Такая санкция также может быть выдана непосредственно судьей.
60. В Италии не требуется официальной санкции от прокуратуры или суда, но
соответствующий орган должен предварительно уведомить о начале операции
соответствующего прокурора. В делах, связанных с наркотиками, прежде чем начать
тайную операцию, Центральное Управление Службы по контролю за наркотиками
или его региональные или провинциальные отделения должны сообщить прокурору,
отвечающему за расследования, но им не нужно их официальное одобрение.
61. В нескольких странах нет необходимости в участие суда или прокуратуры в
процедуре разрешения. В Финляндии решение о негласной деятельности
принимается Главой Национального Бюро Расследований или начальником тайной
13
полиции, по требованию полицейского управления. Принимающий решение орган
отделен от службы, которые проводят операцию.
62.
В
Соединенном
Королевстве
тайные
операции
подвергаются
административному, а не судебному санкционированию. В решении Палаты Лордов
в деле Р. против Лузли (R v. Loosely) [2001] Лорд Маккей подчеркнул, что, хотя
методы в Соединенном Королевстве для разрешения и наблюдения такой практики
очень отличалась от судебного надзора в континентальных странах, цель была той
же самой, а именно, чтобы исключить риск вымогательства, коррупции или
злоупотребления сотрудниками милиции своих полномочий, действующими без
надлежащего контроля. Государственные органы, уполномоченные использовать
или вести Скрытые Человеческие Источники Информации (Covert Human
Intelligence Source (CHIS)), указаны в законе. В каждом органе государственной
власти есть уполномоченное должностное лицо.
Уполномоченные должностные лица не должны отвечать за разрешение на
собственную деятельность, то есть такую, при которой они сами должны
действовать как CHIS или как управляющие CHIS. Более того, сотрудники,
уполномоченные давать разрешения, должны быть независимы от расследования,
насколько это возможно. Однако все признают, что это не всегда возможно,
особенно в случае малочисленных организаций или там, где необходимо
действовать незамедлительно или действовать из соображений безопасности. В
случаях когда сотрудник, уполномоченный давать разрешения, санкционирует
собственную деятельность, это должно быть отражено в центральной записи о
разрешениях, и при следующей инспекции на это необходимо обратить внимание
Комиссару или Инспектору.
63. В Ирландии так же нет никакой судебной процедуры разрешения. Полиция
или другие правоохранительные органы и принимают и выполняют все оперативные
решения относительно тайных операций.
IV. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО
А. Документы Совета Европы
64. Документы Совета Европы относительно осуществления оперативнорозыскных мероприятий перечислены в Постановлении Большой Палаты
Европейского Суда по делу "Раманаускас против Литвы" (Ramanauskas v. Lithuania),
жалоба N 74420/01, § 35 - 37, ECHR 2008-...).
В. Резолюции Комитета Министров
65. 26 февраля 2001 года Комитет Министров Совета Европы завершил
рассмотрение жалобы № 25829/94 по делу "Тейшейра ди Каштру против
Португалии" (Teixeira de Castro v. Portugal) (9 июня 1998 года, Reports of Judgments
and Decisions 1998-IV), приняв Резолюцию CM/ResDH (2001) 12, в которой были
описаны меры, принятые властями Португалии, чтобы предотвратить нарушение
14
пункта 1 Статьи 6 на основании использования сотрудниками полиции тайных
агентов:
“..., чтобы подтвердить, что использование тайных агентов не вмешивается в право на
справедливый суд, гарантируемый Европейской конвенцией по правам человека, Статья
59 Законодательного Акта № 15/93 о предотвращении торговли наркотиками была
изменена законом № 45/1996 от 3 сентября 1996 года. Согласно добавленному параграфу
3 к Статье 59, использование таких людей подвергается одобрению суда, которое должно
быть выдано в течение 5 дней и в течение определенного периода.
По-мнению властей Португалии, ввиду высшего правового статуса Конвенции,
установленный Европейским Судом по правам человека, в португальском
законодательстве (Решения конституционного суда N 345/99 от 15 июня 1999 года и N
533/99 от 12 октября 1999 года) португальские суды будут осуществлять контроль и
интерпретировать Уголовно-процессуальный кодекс (в особенности Статью 126) таким
способом, чтобы избежать новых нарушений, подобных установленному в деле
"Тейшейра ди Каштру против Португалии".
Чтобы способствовать этой адаптации, решение Европейского Суда по правам человека
было опубликовано в “the Revista Portuguesa de Ciência Criminal (RPCC 10/2000)”, а также
было распространено между соответствующими органами власти, включая полицию.”
66. 10 марта 2011 года Комитет Министров вынес решение по делу “Пиргиотакис
против Греции” (Pyrgiotakis v. Greece) (№ 15100/06, 21 февраля 2008 года), приняв
Резолюцию ResDH (2011) 11, в которой говорилось следующее:
“Выводы Европейского Суда были внесены в национальную судебную практику: существует
мнение, что в соответствии со Статьёй 6 Конвенции осуждение обвиняемого не должно
основываться исключительно на действиях сотрудника полиции, задействованного в деле
(действующего в качестве агента-провокатора), иначе не соблюдается требование о справедливом
суде (Кассационный Суд 193/2009). Более того, такое осуждение должно основываться на
дополнительных сильных доказательствах, а не только на показаниях задействованного
сотрудника полиции. (Кассационный Суд 100/2007, Апелляционный суд Корфу 29/2007).”
67. 2 декабря 2011 г. Комитет Министров закончил исполнение решений по делам
Раманаускаса, как упоминается выше, и Малининас против Литвы (Malininas
v. Lithuania) (№ 10071/04, 1 июля 2008 г.), приняв Резолюцию СМ/ResDH(2001)231,
которое описывает меры, принятые Правительством Литвы с целью предотвращения
нарушений Статьи 6 § 1 в будущем в отношении использования полицией агентов
под прикрытием:
«С целью предотвращения подобных нарушений Верховный Суд указал в своём
решении от 16 декабря 2008 г. основные принципы в отношении случаев, где
задействуется модель симуляции криминального поведения.
Во-первых, Верховный Суд особо отметил, что модель симуляции криминального
поведения как техники расследования не может применяться для подстрекательства к
совершению правонарушения, но может применяться только если уже была получена
достоверная и объективная информация о том, что началась преступная деятельность.
15
Во-вторых, государственные чиновники не могут действовать как частные лица с
целью провокации третьих лиц на совершение правонарушения, в то время как действия
частных лиц, действующих с целью провокации третьих лиц на совершение
правонарушение, по указаниям и под контролем государственных чиновников,
составляют такую провокацию.
В-третьих, можно заключить, что имеет место акт провокации, даже если
государственные чиновники не действуют в очень интенсивной и настойчивой манере,
включая ситуации, когда контакт с третьими лицами происходит не напрямую, а через
посредников.
В-четвёртых, бремя доказывания в судебных разбирательствах лежит на
государственных чиновниках, которые обязаны опровергать любые доказательства,
выдвигаемые обвиняемым по уголовному делу в отношении подстрекательства к
совершению правонарушения со стороны государственных агентов.
В-пятых, как только установлен факт подстрекательства, все доказательства,
полученные посредством подстрекательства, становятся недопустимыми. Признание в
совершении правонарушения не устраняет ни факт подстрекательства, ни его
последствия.
В-шестых, предпочтительно, чтобы за техниками работы под прикрытием
осуществлялся надзор со стороны суда, хотя прокурорский надзор сам по себе не
нарушает Конвенцию.
Настоящее решение Верховного Суда обязательно для судов внутри страны. Таким
образом, оно предусматривает чёткую и прогнозируемую процедуру для всех подобных
дел.»
ПРАВО
I. ОБЪЕДИНЕНИЕ ЖАЛОБ
68. Учитывая, что рассматриваемые жалобы похожи по содержанию и поднимают
одинаковые вопросы согласно Конвенции, Европейский Суд принял решение
объединить их согласно пункту 1 Правила 42 Регламента Суда.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ
69. Заявители жаловались на то, что они были несправедливо осуждены за
преступления, связанные с наркотиками, спровоцированные милицией, и что их
ходатайства о подстрекательстве не были должным образом рассмотрены в ходе
внутригосударственных судебных разбирательств, что нарушало Статью 6
Конвенции. Данные жалобы подлежат рассмотрению по Статье 6 § 1 Конвенции, в
которой говорится следующее:
“Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на
справедливое… разбирательство дела… судом”
16
70. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они утверждали, что
заявители не исчерпали внутренние средства правовой защиты, поскольку они не
заявляли о якобы имеющем место подстрекательстве в прокуратуру или в суд.
71. Заявители с этим не соглашаются и указывают на то, что они подавали
ходатайство о подстрекательстве в ходе слушаний в суде первой инстанции и в суде
кассационной инстанции. Они ссылаются на выписки из протоколов суда и копии их
кассационных жалоб, которые содержали соответствующие аргументы.
А. Приемлемость жалобы
72. Рассмотрев документы, на которые ссылаются заявители, Европейский Суд
пришёл к выводу, что судебные протоколы и кассационные жалобы содержат
достаточно чёткие и конкретные утверждения, что рассматриваемые
правонарушения явились результатом подстрекательства со стороны милиции. Более
того, из данных документов, а также из соответствующих судебных решений
становится понятно, что данные жалобы были поняты внутригосударственными
судами как таковые, но были отклонены. Соответственно, Европейский Суд
заключил, что жалобы заявителей были доведены до национальных судов,
компетентных рассмотреть их.
73. Насколько понятна Суду позиция властей Российской Федерации, до того, как
поднимать вопрос о подстрекательстве в суде или в дополнение к этому, от
заявителей требовалось подать те же жалобы в прокуратуру, однако Европейский
Суд считает, что в этом не было необходимости, чтобы соблюсти требование об
исчерпании внутренних средств правовой защиты. Суд напоминает, что от
заявителя, который обратился к средству правовой защиты, являющемуся очевидно
эффективным и достаточным, нельзя требовать использовать также другие средства,
которые являются доступными, но не обеспечивают больших шансов на успех (см.
Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Акуилина против
Мальты" (Aquilina v. Malta), жалоба N 25642/94, ECHR 1999-III, § 39). Когда
используется одно средство правовой защиты, использование другого средства,
которое по существу имеет ту же цель, не требуется (см. Постановление
Европейского Суда от 15 октября 2009 года по делу "Микалефф против Мальты"
(Micallef v. Malta), жалоба N 17056/06, § 58). При обстоятельствах настоящего дела
Европейский Суд считает, что заявители выполнили требование об исчерпании
внутренних средств правовой защиты, а также не очевидно, что жалоба прокурору
имела бы больше перспектив на успех.
74. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской
Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты.
75. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной в
значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что отсутствуют какиелибо иные основания для признания жалобы неприемлемой. Таким образом, жалоба
должна быть признана приемлемой.
17
В. Существо жалобы
1. Доводы сторон
(а) Власти Российской Федерации
76. Власти Российской Федерации подтвердили, что проверочные закупки,
проведённые в рамках всех трёх дел, были законны и не составляли
подстрекательства милиции. Они утверждали, что в каждом случае милиция
выдавала постановления на проведение проверочных закупок, исходя из
информации из независимых источников, а именно от частных лиц Х, У и З, которые
добровольно вызвались раскрыть преступную деятельность заявителей. Они
считают, что на данном основании настоящее дело должно быть отделено от дел
“Ванян против Российской Федерации” (№ 53203, 15 декабря 2005 г.) и от дела
“Раманаускас против Литвы” (упомянутое выше).
77. В отношении Дружинина власти Российской Федерации также утверждали,
что в дополнение к вышеупомянутой информации от указанных частных лиц имелся
также отчёт сотрудника Федеральной Службы по Контролю за Оборотом
Наркотиков, в котором приводилась более ранняя информация о том, что заявитель
продавал наркотики.
78. В любом случае, они заявляют, что одного источника информации было
достаточно по законодательству страны, чтобы произвести проверочную закупку.
79. Также они заявляют, что ни полиция, ни покупатели, действовавшие в рамках
негласных операций, не оказывали никакого давления на заявителей с целью
заставить их продавать наркотики в ходе проверочных закупок.
80. Власти Российской Федерации также заявляют, что формальные требования к
проведению проверочных закупок были соблюдены в каждом случае. Они
указывают, что никакого судебного разрешения не требовалось, поскольку данные
негласные операции не ущемляли конституционных прав заявителей на тайну их
корреспонденции, телефонных и других переговоров или неприкосновенность их
жилища. Таким образом, для проверочных закупок было достаточно постановления
высокопоставленного офицера милиции. Также они утверждают, что использование
результатов проверочных закупок в качестве доказательств было законным в
соответствии с обычными правилами предоставления доказательств; они были
открыты для оспаривания заявителями в суде на основании, среди прочего, фактов
подстрекательства.
81. И, наконец, власти Российской Федерации утверждали, что ходатайства
заявителей о подстрекательстве были рассмотрены национальными судами. Все
материалы, относящиеся к проверочным закупкам, были открыты для ознакомления
сторонам слушаний, и все важнейшие свидетели были подвергнуты перекрёстному
допросу. Таким образом, осуждение заявителей за торговлю наркотиками было
справедливым и законным.
18
(b) Заявители
82. Заявители утверждали, что проверочные закупки, проведённые в рамках их
дел, не имели целью расследовать уголовное преступление, поскольку у милиции не
было обоснованных причин подозревать их в намерении продать наркотики. Они
указали, что власти не располагали какой-либо информацией, позволяющей
предполагать их участие в торговле наркотиками или указывающей на их
предрасположенность к совершению правонарушений, связанных с наркотиками.
83. Со своей стороны заявители подтверждали, что до проверочной закупки они
никогда не приобретали наркотики и не сделали бы этого, если бы их не
подталкивали к этому милиция и их информаторы. Более того, в делах Веселова и
Дружинина лица, которые предоставили информацию о заявителях, позднее
показали, что не покупали у них наркотики до того, как указали на них как на
торговцев наркотиками, и не знали, продавали ли они наркотики кому-либо ещё. Что
касается аргумента властей Российской Федерации в отношении конкретного дела,
Дружинин возражает, что протокол милиции, на который они ссылаются, не
содержал никакой более ранней информации, которая могла бы навести на него
подозрения в торговле наркотиками.
84. В любом случае, все три заявителя оспаривают утверждения властей
Российской Федерации, что источниками информации для милиции явились частные
лица, не связанные с оперативно-розыскной деятельностью. Они настаивают, что X.,
У. и З. давно являются информаторами милиции и регулярно выступали в качестве
покупателей в ходе проверочных закупок наркотиков. Веселов поддержал своё
утверждение с помощью копий судебных решений, вынесенных по несвязанным с
ним уголовным делам, где тот же источник действовал в качестве покупателя в ходе
других проверочных закупках. Золотухин также утверждал, что источник в его
случае сотрудничал с милицией по другим делам в течение как минимум шести
месяцев до того, как предоставить информацию на него, и этот факт был
подтверждён в ходе слушаний в суде первой инстанции. Дружинин аналогичным
образом настаивает, что в его случае источник не являлся обычным частным лицом,
а информатором милиции, этот факт был якобы известным ему из опыта подготовки
в Федеральной Службе по Контролю за Оборотом Наркотиков.
85. Заявители также утверждали, что следственные органы действовали не в
пассивной по сути манере. Они не предприняли никаких шагов, чтобы проверить
информацию от осведомителей, но ограничили следствие только одним действием проверочной закупкой. Они утверждают, что власти инициировали контакт с ними и
уговорили их через информаторов найти наркотики. Они заявляли, что покупатели
непрестанно одолевали их назойливыми просьбами, и они поддались их
настойчивости, понимая, что они сделают это только один раз и в виде исключения.
86. Кроме того, они заявляют, что отсутствие формальных требований к
разрешению на проверочные закупки и тот факт, что они были плохо
документированы, не позволил им продемонстрировать, а национальным судам
рассмотреть основания для проверочной закупки и способа, каким действовали
милиция и их информаторы.
19
87. И, наконец, заявители указывали, что суды не рассмотрели должным образом
их утверждения о том, что преступления, в которых их обвиняли, были
спровоцированы милицией. В целом, они считают, что всё уголовное
судопроизводство в их случаях было основано на провокации, и данные
преступления никогда не были бы совершены, если бы не подстрекательство
милиции.
2. Мнение Европейского Суда
(а) Основные принципы
88. Общие принципы, относящиеся к гарантиям справедливого суда в контексте
техники негласных расследований, использующихся для борьбы с торговлей
наркотиками и с коррупцией, приведены в расширенном предыдущем
постановлении Европейского Суда, которое резюмируется в деле “Банникова против
Российской Федерации” (№ 18757/06, §§ 33-65, 4 ноября 2010 г.). Принципы,
непосредственно применимые к настоящим делам, повторены ниже.
89. Хотя Европейский Суд принимает использование агентов под прикрытием как
законную технику расследования для борьбы с серьёзными преступлениями, Суд
требует, чтобы были приняты адекватные меры защиты от злоупотреблений,
поскольку общественные интересы не могут оправдать использование
доказательств, полученных в результате провокации милиции (см. упомянутое выше
Постановление Европейского Суда по делу "Тейксейра де Кастро против
Португалии", §§ 34-36). Конкретнее, Конвенция не исключает возможности
полагаться на такие источники как анонимные информаторы на стадии
предварительного расследования, а также там, где природа правонарушения может
гарантировать их надёжность. Однако последующее использование таких
источников судом первой инстанции - это другой вопрос, и оно приемлемо только в
случае обеспечения достаточных гарантий против злоупотреблений на месте, в
частности, чёткой и предсказуемой процедуры разрешения, выполнения и надзора за
конкретными способами расследования (см. Постановление Европейского Суда от
26 октября 2006 года по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v.
Russia), жалоба N 59696/00, § 135 и упомянутое выше Постановление Европейского
Суда по делу "Раманаускас против Литвы", § 53).
90. В делах, когда главное доказательство является результатом негласной
операции, такой как проверочная закупка наркотиков, власти должны
продемонстрировать, что у них были обоснованные причины для организации
негласной операции. В частности, они должны обладать конкретными и
объективными доказательствами, демонстрирующими, что были предприняты
первоначальные шаги для совершения деяний, составляющих правонарушение, за
которое заявитель в последствии преследуется (см. Решение Европейского Суда по
делу "Секвейра против Португалии" (Sequeira v. Portugal), N 73557/01, ECHR 2003VI; Решение Европейского Суда по делу "Еврофинаком против Франции"
(Eurofinacom v. France), N 58753/00, ECHR 2004-VI); Решение Европейского Суда по
делу "Шэннон против Соединённого Королевства", № 67537/01, ЕСПЧ 2004-IV;
20
упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Раманаускас против
Литвы", §§ 63 и 64, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу
"Малининас против Литвы", § 36). Европейский Суд конкретно указал, что любая
информация, на которую полагаются власти, должна поддаваться проверке (см.
упомянутое выше “Ванян против Российской Федерации”, § 49, и упомянутое выше
Постановление Европейского Суда "Худобин против Российской Федерации", §
134).
91. Там, где власти заявляют, что они действовали на основании информации,
полученной от частного лица, Европейский Суд проводит чёткое разграничение
между частной жалобой и информацией, поступающей от осведомителя или
информатора милиции (см. упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу
"Секвейра против Португалии"; Постановление Европейского Суда от 24 июня 2008
г. по делу "Милиниене против Литвы" (Miliniene v. Lithuania), N 74355/01, §§ 37-38;
упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Малининас против
Литвы", § 37, и Постановление Европейского Суда от 16 июля 2009 года по делу
"Горджиевский против Бывшей югославской республики Македония", № 18002/02,
§§ 52 и 53). Последние в таких случаях подвергаются значительному риску
расширить своё участие в операции под контролем милиции до роли агентапровокатора, что может привести к нарушению Статьи 6 § 1 Конвенции. Таким
образом, в каждом случае критически важно установить, находится ли преступное
деяние уже в процессе совершения на тот момент, когда осведомитель начал
сотрудничать с милицией (см. упомянутые выше Решение Европейского Суда по
делу "Секвейра против Португалии" и Решение Европейского Суда по делу
"Еврофинаком против Франции").
92. Кроме того, любая негласная информация должна отвечать требованию, что
следствие должно вестись в целом в пассивной манере. Это исключает, в частности,
любые действия, которые могут толковаться как оказание давления на заявителя с
целью совершения им правонарушения, например, проявление инициативы в
контактах с заявителем, повторные предложения, несмотря на его первоначальный
отказ, настойчивые напоминания, повышение цены выше средней или
апеллирование к чувству сострадания заявителя посредством упоминания синдромов
абстиненции (см., среди прочих дел, упомянутое выше Постановление Европейского
Суда по делу "Раманаускас против Литвы", § 67; упомянутое выше “Ванян против
Российской Федерации”, §§ 11 и 49, и упомянутое выше Постановление
Европейского Суда по делу "Малининас против Литвы", § 37).
93. Европейский Суд установил, что вероятность пересечения границы между
законным внедрением агента под прикрытием и подстрекательством к совершению
преступления повышается, если внутренние законы страны на предусматривают
чёткой и прогнозируемой процедуры получения разрешений на негласные операции;
это ещё более вероятно, если отсутствует должный надзор. В делах против
Российской Федерации Европейский Суд установил, в частности, что ни
Федеральный Закон «Об оперативно-розыскной деятельности», ни другие
документы на предоставляют достаточных гарантий в отношении контрольных
закупок, и указал на необходимость получения на них судебного или иного
независимого разрешения и надзора (см. упомянутое выше “Ванян против
21
Российской Федерации”, §§ 46 и 47; упомянутое выше Постановление Европейского
Суда "Худобин против Российской Федерации", §135; и упомянутое выше
Постановление Европейского Суда “Банникова против Российской Федерации”, §§
49-50).
94. И, наконец, Европейский Суд особо указывает на роль национальных судов,
разбирающих уголовные дела, где подсудимый заявляет, что он был спровоцирован
на
совершение
правонарушения.
Любые
оспариваемые
заявления
о
подстрекательстве возлагают на суд обязанность рассмотреть их в манере,
совместимой с правом на справедливое слушание дела. Применяемая процедура
должна быть основана на принципе состязательности сторон, должна быть
тщательной, всеобъемлющей и окончательной по вопросу подстрекательства, и
обвинение должны нести бремя доказывания с целью продемонстрировать
отсутствие подстрекательства (см. упомянутое выше Постановление Европейского
Суда по делу "Раманаускас против Литвы", § 70). Объём судебного рассмотрения
должен включать причины, почему была инициирована негласная операция, степень
вовлечённости полиции в правонарушение и природу любого подстрекательства или
давления, которым был подвергнут заявитель (там же, § 71). Что касается
Российской Федерации в частности, Европейский Суд установил, что национальные
суды имели полномочия рассматривать такие ходатайства, в частности, по
процедуре исключения доказательств (см. упомянутое выше Постановление
Европейского Суда "Худобин против Российской Федерации", §§ 133-135).
(b) Применение этих принципов в данном деле
95. Прежде чем приступить к рассмотрению конкретных обстоятельств дел трёх
заявителей, Европейский Суд выделит общие соображения, применимые к ним всем.
Суд отмечает, что, оспаривая справедливость уголовного судопроизводства,
заявители утверждают, что проверочные закупки в их случаях были
санкционированы произвольно, в отсутствие предварительной информации о какойлибо преступной деятельности с их стороны, и что соответствующие органы вели
расследование в манере, которая не была «в основном пассивной». Все они
заявляют, что милицейские источники в их случаях являлись информаторами
милиции, а не независимыми частными лицами. Также они жалуются на недостаток
нормативных рамок, обеспечивающих гарантии при проведении негласных
операций, и заявляют, что национальные суды не рассмотрели должным образом их
ходатайства о провокации.
96. Таким образом, главным вопросом в настоящем деле является манера, в
которой органы власти произвели проверочные закупки. Европейский Суд отмечает,
что хотя подоплёка и обстоятельства трёх негласных операций разнятся, они
обладают рядом сходных признаков. В частности, они были санкционированы
исключительно на основании якобы добровольной передачи информации частным
источником, которые впоследствии действовал как покупатель в ходе проверочной
закупки. В каждом случае личность источника была установлена, и он давал
показания в суде. Никакая другая нераскрытая информация не играла никакой роли
при принятии решения или при оценке судом. Обстоятельства последовавших
22
транзакций, совершённых между заявителями и агентами под прикрытием, были в
достаточной мере установлены и по большому счёту не оспаривались сторонами.
Соответственно, Европейский Суд сможет рассмотреть жалобы заявителей о
подстрекательстве, имея доступ к тем же материалам, что и внутригосударственные
органы. Ввиду природы жалоб и лежащих в их основе фактов, Европейский Суд
рассмотрит вопрос, были ли заявители объектами милицейской провокации, что в
основном является вопросом проверки подстрекательства на существенность (см.
упомянутое выше Постановление Европейского Суда “Банникова против
Российской Федерации”, §§ 37-50), хотя последовавшее судебное разбирательство
также будет принято во внимание.
97. Таким образом, Европейский Суд приступит к оценке действий властей в
каждой из трёх проверочных закупок.
( i ) Проверочная закупка в деле Веселова Виктора Сергеевича
98. По утверждению местных властей, данная проверочная закупка была
санкционирована после того, как доброволец сообщил о преступной деятельности
заявителя. Власти Российской Федерации представили это таким образом, как если
бы внимание полиции к данному вопросу было привлечено независимым
источником, частным лицом Х. Заявитель оспорил это объяснение и заявил, что Х
работает на милицию в качестве информатора и что он ранее участвовал в других
проверочных закупках, причём как минимум четыре из них закончились
осуждениями за уголовные преступления.
99. Стороны согласились, и из решений внутригосударственных судов также
видно, что милиция не располагала информацией о заявителе до того, как Х.
сообщил о нём 19 мая 2009 г. Кроме того, по показаниям Х., он никогда не покупал
наркотики у заявителя, кроме как в ходе проверочной закупки. Тем не менее, власти
Российской Федерации посчитали, что информация, предоставленная Х., давала
милиции достаточные основания для санкционирования проверочной закупки, и не
оспаривали обоснованность организации проверочной закупки немедленно.
100. Европейский Суд отмечает документальное свидетельство, предоставленное
заявителем, которое подтверждает, что Х. участвовал в несвязанных с заявителем
проверочных закупках, проводившихся милицией, и находит, что оно убедительно
демонстрирует долгосрочное сотрудничество Х. со следственными органами.
101. Суд считает, что статус Х. как информатора милиции отличает данное дало
от ситуаций, когда милиция просто информируется частным лицом - что важно, не
милицейским осведомителем и не информатором - о преступном деянии, которое
уже было начато. Примеры таких ситуаций можно найти в делах "Шэннон против
Соединённого Королевства" (упомянутое выше), где полиция получила полные
материалы дела, в котором была задокументирована продажа наркотиков
заявителем, и "Милиниене против Литвы" (упомянутое выше), где власти получили
частную жалобу, что заявитель запрашивает взятку. В обоих случаях полиция
действовала, будучи связанной обязательством проверить сообщения о
правонарушениях, которые уже были в процессе совершения. Суд пришёл к выводу,
что в таких случаях использование рассматриваемых техник расследования не
23
связано с риском, что уголовные преступления будут спровоцированы полицией,
учитывая наличие жёстких процедурных ограничений.
102. Когда дело касается сообщений от полицейских осведомителей или
информаторов, на первый план выходят другие соображения. Суд потребовал, чтобы
было произведено чёткое разделение между их использованием в качестве
источников информации и их участием в негласных операциях под контролем
полиции. Он постоянно подчёркивал, что их роль должна оставаться строго
пассивной, чтобы не подтолкнуть к совершению правонарушения, что трудно
осуществимо, когда проверочная закупка выполняется информатором, действующим
в качестве покупателя (как в деле "Худобин против Российской Федерации",
упомянутое выше, § 134). Таким образом, контрольная закупка, выполняемая
сотрудником полиции под прикрытием или информатором, нуждается в особо
серьёзном обоснования и должна выполняться в соответствии с жёсткой процедурой
и при условии её документирования таким образом, чтобы обеспечить в последствии
независимое детальное рассмотрение действий участников.
103. Что касается разрешительной процедуры, Европейский Суд отмечает, что
местные российские рамки процедуры разрешения на проверочные закупки и
надзора за ними были признаны недостаточными в делах Ваняна (§§ 46 и 47) и
Худобина (§ 135), и отмечает, что никакого развития процедура с тех пор не
получила. Хотя провокация была однозначно поставлена вне закона изменениями от
2007 года (см. параграф 44 выше), никакие законодательные или нормативные
инструменты не дают определения или толкования данного термина или каких-либо
практических указаний, как избегать её.
104. Как и в вышеупомянутых делах, проверочная закупка в отношении заявителя
была санкционирована простым административным решением органа, который
позднее провёл операцию; решение содержало очень мало информации касательно
причин и целей планируемой проверочной закупки, и операция не подлежала
судебному или иному другому независимому надзору. Не было никакой
необходимости обосновывать решение и практически никаких формальностей,
которые нужно было соблюсти.
105. Европейский Суд отмечает, что сходные следственные действия являются
предметом жёсткого регулирования в других Государствах-членах. Большинство
систем правосудия требуют санкционирования проверочных закупок и подобных
негласных операций судом или прокурором. В нескольких стран, где не
предусмотрено участие суда или прокурора в разрешительной процедуре,
принимающие решения органы всё-таки отделены от служб, которые выполняют
операции. Обычно от полиции требуется обосновать необходимость таких мер перед
принимающим решение органом (см. параграф 50 и далее выше).
106. Следовательно, российская система, при которой проверочные закупки и
оперативные эксперименты полностью подпадают под компетенцию оперативнорозыскных органов, расходится с практикой, принятой большинством Государствчленов. Европейский Суд считает, что данный недостаток раскрывает неспособность
структуры гарантировать защиту от провокаций со стороны милиции.
107. Возвращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд рассмотрит,
соблюдала ли милиция статус Х. как информатора и обеспечивала ли, чтобы его
24
действия не пересекли черту между законным внедрением и подстрекательством к
правонарушению, несмотря на недостаток системных ограничителей.
108. Европейский Суд отмечает, что милиция приступила к проверочной закупке
сразу после первого сообщения от Х. в отношении заявителя и без какой-либо
попытки проверить данную информацию или рассмотреть другие способы
расследования
предполагаемой
преступной
деятельности
заявителя.
В
противоположность этому, в деле Банниковой (упомянутое выше, § 69),
проверочную покупку предварял ряд следственных процедур, главным образом
прослушивание телефона, санкционированное судом, что обеспечило вещественное
доказательство ранее существующего намерения заявителя продать коноплю. Затем
данное доказательство было доступно для рассмотрения в ходе открытого судебного
слушания, и ему было придано определённое значение в оценке Европейским Судом
рассматриваемой негласной операции (там же). В настоящем же деле Европейский
Суд считает, что милиция не компенсировала недостаток процессуальных гарантий,
а скорее несправедливо использовала его к своему преимуществу.
109. Европейский Суд напоминает в этой связи, что бремя доказывания лежит на
компетентных органах, которые обязаны продемонстрировать отсутствие
подстрекательства, но на практике у них может не быть возможности нести данное
бремя в отсутствие формального разрешения и надзора за операцией под
прикрытием (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу
"Раманаускас против Литвы", § 70; Постановление Европейского Суда по делу
"Тейксейра де Кастро против Португалии", § 38; и Постановление Европейского
Суда по делу “Банникова против Российской Федерации”, § 48).
110. В настоящем деле данное условие не могло быть выполнено, поскольку
действия милиции в ходе операции под прикрытием игнорировались местными
властями, и дело содержит недостаточно информации, чтобы Европейский Суд мог
вынести решение на её основании. В частности, он отмечает факт, установленный в
ходе слушаний в национальных судах, что заявитель связывался с Х. через
посредника, «Руслана». Несмотря на его роль в негласной операции, данное лицо не
было допрошено в ходе судопроизводства против заявителя, очевидно из-за того, что
компетентные органы не смогли установить его личность. Соответственно, в ходе
оценки предполагаемой провокации внутри страны отсутствовал важный элемент.
Более того, содержание телефонных переговоров «Руслана» с Х. не было учтено,
поскольку переговоры не записывались. Аналогично, переговоры между
участниками транзакции, которые перехватывались милицией, не записывались и
иным образом не фиксировались. Европейский Суд не игнорирует необходимость
получения разрешения на такую запись; тем не менее, из документов дела не
следует, что срок на подготовку проверочной закупки был слишком ограничен или
что существовали препятствия к получению такого разрешения, хотя свидетельства,
полученные таким образом имели бы высокую доказательную ценность для оценки
любого ранее существовавшего намерения со стороны заявителя совершить
уголовное преступление.
111. Европейский Суд считает, что неформальная и спонтанная манера, в какой
была санкционирована и проведена контрольная закупка по настоящему делу,
происходит, в частности, из-за вышеупомянутого отсутствия адекватного
25
регулирования таких негласных операций. С одной стороны, неспособность
законодателей установить условия использования таких оперативно-следственных
мероприятий оставляет данную технику открытой для злоупотреблений. С другой
стороны, в последствии она не позволила органам власти нести бремя доказывания,
что их действия оставались строго пассивными. Ввиду того факта, что Х. ранее
являлся информатором милиции, и в связи с недостатком каких-либо показаний
относительно манеры его взаимодействия с заявителем, Европейский Суд будет
считать, что подстрекательство милиции действительно имело место.
112. Наконец, Европейский Суд отмечает, что национальные суды однозначно
отказались вникать в суть ходатайства заявителя о провокации, в частности, когда
суд первой инстанции отклонил доказательства предыдущего участия Х. в
проверочных закупках и не разрешил задавать вопросы относительно его
предполагаемой наркотической зависимости, а также его криминальной истории как
торговца наркотиками. Кассационная инстанция также совсем не рассматривала
ходатайство заявителя о провокации, несмотря на его подробное и конкретное
описание в кассационной жалобе. Следовательно, ходатайство заявителя о
подстрекательстве не было адекватно рассмотрено национальными судами.
113. В свете приведённых выше соображений Европейский Суд приходит к
заключению, что совокупность данных элементов подрывает справедливость суда
над заявителем.
( ii ) Контрольная закупка по делу Золотухина Максима Борисовича
114. Во вступительной части Европейский Суд отмечает, что настоящая
проверочная закупка, как и та, что была рассмотрена выше, была санкционирована
исключительно на том основании, что У., якобы как частное лицо добровольно
проинформировала милицию о преступной деятельности заявителя. Как и в
описанном выше случае, представление У. в качестве независимого источника
оказалось неверным. На суде выяснилось, что она работала в качестве информатора
на сотрудника милиции, который проводил проверочную закупку по делу заявителя,
и что она ранее участвовала в других проверочных закупках.
115. Европейский Суд также отмечает, что У., в отличие от Х., заявила, что она
ранее покупала героин у заявителя, и поэтому признаёт, что у милиции были
основания подозревать заявителя в торговле наркотиками. Однако он напоминает о
различии, которое необходимо делать между частными источниками и
информаторами милиции (см. параграфы 101-102 выше), и считает что здесь
применимы те же принципы. Учитывая статус У. как информатора, для её участия в
деятельности под прикрытием необходимо было также соблюдать условие, чтобы её
участие оставалось в основном пассивным.
116. Поэтому Европейский Суд вернётся к вопросу, могла ли её манера
взаимодействия с заявителем спровоцировать его на совершение уголовного
преступления. На данный вопрос, как и в деле Веселова, ответить невозможно,
поскольку Европейский Суд не находит в деле достаточно материала, чтобы оценить
её действия. Он отмечает, что на начальном этапе операции никакое отслеживание
не велось, когда У. звонила заявителю по указаниям сотрудников милиции и в их
26
присутствии и просила его продать ей наркотики. Несмотря на тот факт, что данный
телефонный звонок уже являлся частью проверочной закупки, он не записывался
никакими средствами, что делает невозможным проверить, добровольно ли
заявитель предложил свои услуги на данном этапе или же он иным образом
продемонстрировал ранее существовавшее намерение совершить преступление.
Европейский Суд также отмечает, что милиция приступила к выполнению
проверочной закупки немедленно после первого сообщения от У. относительно
заявителя и без каких-либо попыток проверить информацию или рассмотреть
возможность использования иных следственных действий в отношении
предполагаемой преступной деятельности заявителя.
117. Суд считает, что вышеуказанные недостатки явились результатом отсутствия
нормативной базы, обеспечивающей ограничения при проведении негласных
операций, в точности как в случае Веселова (см. параграфы 104-106 выше), и что это
не позволило властям нести бремя доказывания относительно «в основном
пассивной» манеры расследования. Как и в описанном выше случае, ввиду статуса
У. как информатора милиции в сочетании с недостатком предоставленной
информации о манере её взаимодействия с заявителем, невозможно исключить, что
Золотухин совершил уголовное преступление в результате подстрекательства
милиции.
118. Европейский Суд далее отмечает, что во время судебных разбирательств
заявитель настаивал, что его подтолкнули к совершению уголовного преступления.
Соответственно, на внутригосударственные суды налагалось обязательство
рассмотреть ходатайство о провокации, включая, в частности, причины, по которым
была назначена операция, мера участия милиции в правонарушении и природу
любого подстрекательства или давления, которым был подвергнут заявитель (см.
упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Раманаускас против
Литвы", § 71). Однако Суд отмечает, что этим вопросам было уделено только
ограниченное внимание со стороны суда первой инстанции, и что они совсем не
рассматривались судом кассационной инстанции, несмотря на то, что они были
подняты заявителем в кассационной жалобе. Из этого следует, что ходатайство
заявителя
о
подстрекательстве
не
было
адекватно
рассмотрено
внутригосударственными судами.
119. В свете приведённых выше соображений Европейский Суд приходит к
заключению, что совокупность данных элементов подрывает справедливость суда
над заявителем.
( iii ) Проверочная закупка по делу Дружинина Игоря Вячеславовича
120. Европейский Суд также отмечает, что данный заявитель, как и два других,
заявляет, что покупатель по проверочной закупке, З., также является информатором
милиции. Однако в отличие от заявителей по двум вышеописанным делам, он не
смог подкрепить данное заявление. Поэтому Европейский Суд допускает, что в
данном случае следственные органы воспринимали З. как частный источник.
121. Европейский Суд также отмечает, что З. никогда не заявляла, что покупала
наркотики у заявителя до момента проверочной закупки, и об этом она сказала на
27
суде. Более того, она утверждала, что насколько ей известно, он не продавал
наркотики кому-либо ещё, и что она уверена, что он их не изготавливал. То, что она
действительно сказала милиции, это то, что она практически наверняка могла
заставить его достать для неё наркотики. Суд также отмечает, что милиция признала,
что у них не было другой информации о заявителе до того, как её добровольно
предоставила З.
122. Власти Российской Федерации предположили, что милиция располагала
другой предварительной информацией, обвиняющей заявителя, якобы упомянутой в
протоколе сотрудника Федеральной Службы по Контролю за Оборотом Наркотиков
от 4 сентября 2008 г. Однако Европейский Суд соглашается с заявителем, что
данный протокол относится к информации, предоставленной З., и именно так
национальные суды истолковали его. Таким образом, Европейский Суд не может
согласиться, что проверочная закупка была санкционирована по каким-либо
основаниям, отличным от утверждений З. Следовательно, у следственных органов не
было обоснованных причин подозревать заявителя в торговле наркотиками; из дела
становится ясно, что они санкционировали проверочную закупку, полностью
осознавая, что это может быть первый случай, когда заявитель продаст наркотики.
123. Европейский Суд считает, что вышеописанное решение не может
описываться никакими другими словами кроме как «произвол», и отмечает, что это
является прямым результатом недостатка нормативной базы, обеспечивающей
ограничения при проведении негласных операций (см. параграфы 104-106 выше). В
точности как две проверочные закупки, описанные выше, настоящая закупка была
санкционирована единственным административным решением того же органа,
который её исполнил. Аналогично, не велась никакая фиксация начальной фазы
операции, когда З. звонила заявителю по указаниям сотрудников милиции в их
присутствии и просила его продать ей наркотики, и последующие их телефонные
разговоры также никак не фиксировались. Результат данной недоработки оказался
таким же, как и в двух других случаях, то есть органы власти оказались неспособны
доказать ранее существовавшее намерение заявителя совершить преступление.
124. Что касается судебного рассмотрения ходатайства заявителя о
подстрекательстве, Европейский Суд отмечает, что суд первой инстанции молчаливо
отклонил ходатайство, не дав никакой оценки и не указав своих заключений по
этому вопросу. Суд кассационной инстанции ограничил своё рассмотрение данного
вопроса утверждением, что З. ранее покупала наркотики у заявителя, что указывает
на ранее существовавшее намерение. Однако данное заключение противоречит
собственным показаниям З. в суде первой инстанции и не следует ни из каких
доказательств, исследованных судом первой инстанции или судом кассационной
инстанции. Таким образом, Европейский Суд заключает, что внутригосударственные
суды не приняли необходимых мер для определения факта какого-либо
подстрекательства, несмотря на их обязательство сделать это в соответствии со
Статьёй 6 Конвенции.
125. Европейский Суд приходит к заключению, что данные факторы необратимо
подрывает справедливость уголовного судопроизводства в отношении заявителя.
28
( iv ) Краткое изложение выводов Европейского Суда
126. Рассмотрев изложенные выше факты, Европейский Суд пришёл к
заключению, что осуждение заявителей в уголовном порядке было основано в
основном на результатах проверочных закупок под контролем милиции. Ни в одном
из этих случаев милиция не рассматривала другие меры расследования для проверки
подозрений, что заявители являлись торговцами наркотиками. Учитывая особое
внимание к результатам негласных операций и их важности для результатов
уголовного судопроизводства, компетентные органы обязаны были убедиться, что
манера, в какой проверочная закупка была санкционирована и исполнена, исключала
возможность злоупотребления властью, особенно провокации. Однако Европейский
Суд нашёл, что ответственность милиции за действия своих сотрудников и
информаторов установить невозможно, в значительной степени из-за системного
сбоя, а именно отсутствия чёткой и предсказуемой процедуры получения
разрешений на проверочные закупки. Суд снова ссылается на свою прецедентную
практику относительно оформлений разрешений на проверочные закупки
посредством простого административного решения того же органа, который
выполняет операцию, без какого-либо независимого надзора, без необходимости
оправдывать операцию и практически без необходимости выполнять какие-либо
формальности, что в принципе неадекватно (см. параграфы 103, 106, 117 и 123
выше). Сравнив данную систему с практиками, принятыми в других Государствахчленах, Суд обнаружил, что в большинстве других стран проведение проверочной
закупки и подобных негласных операций является объектом множества
процессуальных ограничений (см. параграфы 105-106 выше). В Российской
Федерации, наоборот, оперативно-следственные органы Государства наделены
навязчивыми методами расследования, которые не обеспечивает никаких
ограничений против злоупотреблений.
127. При обстоятельствах настоящих дел, именно недостаточная процедура
получения разрешений на проверочные закупки, в результате которых заявители
были подвергнуты произвольным действиям милиции, которые подорвали
справедливость
уголовного
судопроизводства
против
заявителей.
Внутригосударственные суды, в свою очередь, на смогли адекватно оценить
ходатайства заявителей о провокации, в частности, рассмотреть основания для
проверочной закупки и действия милиции и их информаторов при взаимодействии с
заявителями.
128. В свете вышесказанного, Европейский Суд считает, что уголовное
судопроизводство против всех трёх заявителей было несовместимо с понятием
справедливого суда. Соответственно, имело место нарушение Статьи 6 Конвенции.
III. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ
129. Наконец, Золотоухин жаловался на якобы недостаточную юридическую
помощь и якобы невозможность опросить определённых свидетелей. Он ссылается
на Статьи 3, 4, 5 и 6 Конвенции. Европейский Суд рассмотрел данные жалобы,
поданные заявителем. Однако в свете всех материалов в его распоряжении и
29
насколько обжалуемые вопросы находятся в его компетенции, Суд находит, что они
не раскрывают каких-либо признаков нарушений прав и свобод, предусмотренных
Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, данная часть жалобы является
явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии со Статьёй 35 §§ 3(а)
и 4 Конвенции.
IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
130. Статья 41 Конвенции предусматривает:
"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к
ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь
частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
А. Ущерб
131. Веселов потребовал 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
Золотухин потребовал компенсацию морального вреда в сумме по определению
Европейского Суда. Дружинин потребовал 128 000 евро в качестве компенсации
морального вреда плюс 73 200 евро в качестве компенсации материального ущерба
за потерю заработной платы за пять лет заключения, рассчитанную исходя из
месячной заработной платы в сумме 1000 евро, которые он заработал бы, не будь он
осуждёна за преступление, подстроенное милицией.
132. Власти Российской Федерации считали, что признание нарушения, если оно
будет объявлено Европейским Судом, составит достаточную справедливую
компенсацию по настоящему делу. Они оспаривают требования Веселова и
Дружинина как избыточные и несоответствующие решениям Европейского Суда,
принятым по другим сходным делам.
133. Европейский Суд считает, что решение о справедливой компенсации по
настоящему делу должно основываться на том факте, что заявители не имели
справедливого суда в отношении их осуждения в уголовном порядке за связанные с
наркотиками преступления, спровоцированные милицией в нарушение Статьи 6
Конвенции. Они неоспоримо поддерживают компенсацию морального вреда в
результате нарушения их прав. Однако суммы, запрашиваемые Веселовым и
Дружининым, кажутся избыточными. Производя оценку на справедливой основе,
Суд присуждает троим заявителям по 3000 евро каждому в качестве компенсации
морального вреда плюс любые налоги, которыми может облагаться эта сумма.
134. Кроме того, Суд ссылается на свою принятую судебную практику в том
смысле, что если заявитель осужден, несмотря на потенциальное нарушение его
прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, он должен быть, насколько это
возможно, поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы требования
этого положения не были нарушены, и что наиболее целесообразной формой
возмещения было бы в принципе новое рассмотрение дела или возобновление
производства по нему, при наличии такого требования (см. Постановление Большой
30
Палаты по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, §
210, последняя часть, ECHR 2005-IV; вышеупомянутое Постановление Европейского
Суда по делу "Малининас против Литвы", § 43; Постановление Европейского Суда
от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia),
жалоба N 26853/04, § 264). В этой связи Европейский Суд отмечает, что статья 413
Уголовно-процессуального кодекса России предусматривает, что производство по
уголовному делу может быть возобновлено ввиду установления Европейским Судом
по правам человека нарушения положений Конвенции (см. § 49 настоящего
Постановления).
135. Что касается компенсации материального ущерба, которую требует
Дружинин, то Европейский Суд хотел бы подчеркнуть, что присуждение
компенсации ущерба в настоящем случае относится к манере, в которой
производилось судопроизводство, и связь между такой манерой и требуемым
материальным ущербом отсутствует.
136. Из признания нарушения невозможно сделать заключение о виновности или
невиновности заявителей. Данные вопросы должны рассматриваться в ходе
повторно открытого следствия внутри страны. Суд отмечает, что в случае
оправдания по результатам вновь открытого расследования они могут потребовать
компенсации материального и морального вреда, понесённого в связи с их
осуждением, и национальные суды тогда будут в наиболее выгодном положении для
рассмотрения таких требований.
В. Расходы и издержки
1. Веселов
137. Заявитель потребовал 35 000 рублей в качестве возмещения расходов и
издержек, понесённых в национальных судах и 120 000 рублей за расходы,
понесённые в Европейском Суде, состоящие из 60 000 рублей на оплату адвокатам,
относящиеся к подаче заявления в Европейский Суд, и 60 000 рублей за подачу
ответа на возражения властей Российской Федерации. Он приложил квитанции,
подтверждающие такие платежи.
138. Власти Российской Федерации ответили, что они не видят оснований
присуждать заявителю компенсацию расходов за расходы, понесённые в ходе
внутригосударственных судопроизводств, и оспорило требование, относящееся к
судопроизводству в Европейском Суде на том основании, что заявитель не указал
почасовую ставку оплаты своего адвоката.
139. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель
имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были
действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру.
Рассмотрев имеющиеся в его распоряжении документы и сравнив их с
вышеуказанными критериями, Суд постановляет компенсировать Веселову его
требования в полном объёме и присуждает заявителю 4000 евро на покрытие
расходов по всем главам.
31
2. Золотухин
140. Заявитель объяснил, что он не может конкретизировать или обосновать свои
требования по настоящей главе, поскольку потерял все подтверждающие документы.
141. Власти Российской Федерации от комментариев отказались.
142. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель
имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были
действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру.
Рассмотрев имеющиеся в его распоряжении документы и сравнив их с
вышеуказанными критериями, Европейский Суд не будет присуждать Золотухину
какую-либо компенсацию в этом отношении.
3. Дружинин
143. Заявитель потребовал 100 000 рублей в качестве возмещения расходов и
издержек, понесённых в Европейском Суде. Он предоставил копию своего договора
оказания услуг с юристом, Тучиным, в котором содержалась раскладка по
гонорарам, причитающимся за подачу первоначального заявления (10 000 рублей),
за полное изложение фактов и жалоб (26.000 рублей), за ответ на замечания властей
Российской Федерации (60 000 российских рублей) и за переписку с Европейским
Судом (4 000 рублей).
144. Власти Российской Федерации оспорили данное требование на том
основании, что заявитель не указал почасовую ставку оплаты своего адвоката.
139. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель
имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были
действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру.
Рассмотрев имеющиеся в его распоряжении документы и сравнив их с
вышеуказанными критериями, Европейский Суд постановляет компенсировать
Веселову его требования в полном объёме и присуждает заявителю 2600 евро на
покрытие расходов по всем главам.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
140. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей
должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по
займам Европейского центрального банка плюс три процента.
НА ЭТОМ ОСНОВАНИИ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Принял решение объединить данные жалобы;
2. Объявляет жалобы относительно осуждения заявителей по уголовным
преступлениям, которые были спровоцированы милицией, приемлемыми, а
оставшиеся части жалоб неприемлемыми;
32
3.
Постановляет, что имело место нарушение Статьи 6 § 1 Конвенции в
отношении всех трёх заявителей;
4. Постановляет
(а) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня
вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2
статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в
рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:
(i) каждому заявителю по 3 000 евро (три тысячи евро), плюс любые налоги,
начисляемые на эти суммы, в качестве компенсации морального вреда;
(ii) Веселову 4000 евро (четыре тысячи евро) плюс любой налог, которым
может облагаться заявитель, в качестве возмещения расходов и издержек;
(iii) Дружинину 2600 евро (две тысячи шестьсот евро) плюс любой налог,
которым может облагаться заявитель, в качестве возмещения расходов и
издержек;
(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента
выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер
которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского
центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
5. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя о справедливой
компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено
в письменном виде 2 октября 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77
Регламента Суда.
Серен Нильсен
Секретарь Секции Суда
Нина Вайич
Председатель Палаты
33