Права человека: теория и практика.
advertisement
МОСКОВСКИЙ ГУМАНИТАРНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ НИЖНЕКАМСКИЙ ФИЛИАЛ КАЗАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ФИЛИАЛ КАФЕДРЫ ЮНЕСКО ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА И ДЕМОКРАТИИ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА Сборник научных трудов Нижнекамск - 2002 ББК-67.400.7 П68 П 68 Права человека: теория и практика. Сборник научных трудов/ Под. Ред. Г.И.Курдюкова, П.А.Кабанова. - Нижнекамск; Нижнекамский филиал МГЭИ, 2002. - 296 с. Редакционная коллегия: Курдюков Г.И., доктор юридических наук, профессор (научный редактор); Кабанов П.А., кандидат юридических наук, доцент МГЭИ (ответственный редактор); Мингазов Л.Х., доктор юридических наук, доцент; Булатов P.M., кандидат философских наук; Мулюков Ш.М., кандидат философских наук, профессор МГЭИ. ISBN 5 - 291 - 00056 - 2 ©Коллектив авторов, 2002. ©Нижнекамский филиал МГЭИ, 2002. ВВЕДЕНИЕ В последние десятилетия в российском обществе укрепилось мнение, что основной целью деятельности государственных органов и институтов гражданского общества является обеспечение прав человека. Мысль не нова, но её актуальность усилилась именно в условиях реформирования российской политической системы в конце XX - начале XXI веков из тоталитарной в демократическую. Данное обстоятельство стало предпосылкой активизации научных исследований по проблемам обеспечения прав человека в России. Однако при осуществлении научных разработок их авторы основываются, как правило, на международных и зарубежных стандартах. В результате те, кто непосредственно занимается проблемой реализации прав человека в России, нередко упрекают научных работников в излишней теоретизированности, оторванности от реальной жизни и потребностей общества. В свою очередь представители науки зачастую не удовлетворены интенсивностью реализации новейших подходов и разработок в области обеспечения прав человека. Для установления взаимосвязи науки и практики Нижнекамский филиал Московского гуманитарно-экономического института решил издать настоящий сборник. Это обстоятельство обусловило участие в сборнике в качестве авторов высококвалифицированных практиков: Д.В. Вохмянина — председателя комитета по правам человека Республики Татарстан, P.M. Булатова - заместителя председателя комитета по правам человека Республики Татарстан, B.C. Устинова — заместителя председателя комиссии по правам человека при администрации Нижегородской области, М.Я. Муратова заместителя Главы администрации г. Нижнекамска и Нижнекамского района, И.М. Гарипова - начальника Мензелинского РОВД МВД Республики Татарстан. Из представителей современной науки в сборнике публикуются те, кто уже снискал уважение в данной сфере: Валеев P.M., Курдюков Г.И., Мингазов М.Х., Решетов Ю.А., Решетов Ю.С., Устинов B.C., Широалова Г.С.; те, кто будут развивать российскую науку в ближайшее время. Агапов О.Д., Толстик В.А., Шакирова М.А., Нигматуллин Р.В., Тюрина Н.Е., Бакулина Л.В., Талан М.В., Стукалова Т.В., Погудина Н.В., Хабибуллина Г.Р., и, наконец, те, кто готовится внести свою лепту в развитие российской науки: Романова В.X., Панкратова Л. А., Курдюков Д.Г., Хадиева Г.Н. По географии в сборнике представлены, помимо г. Нижнекамска, Казань, Москва, Уфа, Нижний Новгород. Кроме того, в сборнике представлены и работы зарубежных авторов. Редакционная комиссия надеется, что материалы, содержащиеся в настоящем издании, окажутся не только интересными для читателей, но и полезными для учреждений и органов, осуществляющих реализацию прав человека. По поручению редакционной коллегии сборника заместитель директора по научной работе Нижнекамского филиала Московского гуманитарно-экономического института, кандидат юридических наук Кабанов П.А ФИЛОСОФИЯ Агапов О.Д., преподаватель Нижнекамского филиала Института экономики управления и права, кандидат философских наук ПРАВА ЧЕЛОВЕКА КАК ПРОБЛЕМА ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ Права человека, проблемы осуществления определенных свобод, закрепленных юридически на общемировом (Хартия прав человека ООН 1948г.) и российском (Конституция РФ) уровне, стали во многом для современной социально - философской мысли своеобразным оселком, или основным вопросом, от решения которого зависит существование и развитие человека в XXI веке. Естественно, что сегодня при анализе и обсуждении проблем связанных со становлением и развитием правового государства, на первый план выходят вопросы законодательного порядка. Но, не менее актуальной, думается, является изучение прав человека в более широком ракурсе. Это обусловлено, главным образом, самим явлением, поскольку права и свободы человека не только юридический документ, но и социокультурный феномен. В социальном плане все права и свободы человека, закрепленные в Декларации ООН 1948 г., представляют собой концепт, некий общественно - политический символ, характерный атрибут социальной структуры демократического государства. По нашему мнению, «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» есть одна из важнейших частей более широкого и по объему, и по содержанию концепта «смысл жизни» Возникновение, существование и расширение содержания этого концепта обусловлено конечностью, незавершенностью человека как социально -духовного существа. Они, по сути, отражают идею человека, идею ЛИЧНОСТИ. Ведь человек - это, прежде всего, «постоянное усилие стать человеком, это не естественное состояние, а состояние, которое творится непрерывно» 1. Каждый из нас, раскрывая содержание данного концепта, оказывается в ситуации, когда становится возможным на основе своих природных способностей создать нечто, позволяющее сделать жизнь более упорядоченной, артикулированной, цивилизованной. Иными словами, права человека - это попытка человека (шире человечества) описать мир собственного бытия и свое место/роль в нем. В Декларации ООН 1 Мамардашвили М. К. Европейская ответственность // Как я понимаю философию. – М., 1993. –С.311. фиксируются вроде бы незначительные детали его существования, но если рассматривать их не формально, то права человека предстают как артикулированное пространство мысли/действия, включающие в себя устремления (желания и чувства) человека, сформулированные таким образом, чтобы можно было реализовать себя в обществе, построить диалоговые отношения в нем. Не случайно, практически все специалисты в области социальных отношений отмечают, что права человека являются формальной структурой цивилизации. Естественно, что нрава человека, как явление общественного сознания, и это доказывает история Западной Европы, возникли не сразу, а являются результатом длительного развития и представляют сегодня сложившуюся форму сознания и самосознания человека европейского типа. Но, будучи концептом, а, по сути, превращенной формой идеала человека, «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» требуют для своего существования определенных усилий по распредмечиванию и претворению в жизнь, вписыванию в современный социокультурный контекст. Будучи превращенной формой, «права человека» представляют «открытую систему», способную к расширению. Именно принципиальная незавершенность прав человека определяет незамкнутый характер деятельности каждого из нас как субъекта права, «открытостью теоретических и прочих описаний бытия, позволяя за юридической буквой обнаружить многообразные формы социальных связей и отношений. Кроме того, последовательное проведение установки на отображение «открытости» социальной системы требует интерпретации «превращенной формы» как средства, как промежуточную продукцию общественной деятельности, как опредмеченных ее «сгущений» и кристаллизации, а не как целей и ценностей, где эта деятельность замкнулась и исчерпала себя. В сущности, все социокультурное пространство, пространство «второй природы» заполнено такими превращенными формами - предметами и процессами. Увеличение пространства отчужденных, неосвоенных и поэтому не включенных в структуру бытия личности «превращенных форм» превращает бытие человека в «Зазеркалье», некое хаотическое нагромождение, не позволяющее ему стать полновластным хозяином своих родовых сил. Превращенная форма одновременно является и символом, косвенно выражающим определенные отношения, и дискретным явлением, где вес общественные связи «сжались» и образуют целое (предмет, вещь) обладающее квазисубстациональностью восполняющей и замещающей те связи и отношения отражением которых она является. «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» как своеобразный информационный «сгусток», содержащий в себе логически выраженную идею человека, выступает конституирующей основой правового сознания. Концепт «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» - и по своему объему, и по содержанию обладает большим познавательно - эвристическим и социально -политическим потенциалом, определяя бытийную специфику исследуемой сферы и устанавливая наиболее общие и фундаментальные структуры, причины и факторы этой сферы по отношению к человеку, создавая предпосылки для выработки правовой концепции в контексте отношений «человек - общество», определяя на историческом материале место и роль человека в общественном развитии, отвечая на вопрос, кем является человек - объектом исторических сил или ее творцом, агентом истории. Объем и содержание концепта «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» подвижен, зависит от многих показателей мировоззренческого, научного, субъективного плана. Но при всей динамике, способности к расширению или сужению объема и содержания этой формы общественного сознания она всегда носит предметный характер, интенционально устремлена к человеку. Предметность «ПРАВ И СВОБОД» выражает себя в конкретных исторических обстоятельствах как борьба человека или определенных социальных групп за осуществление не всех положений, содержащихся в Декларации, а ее части, которая, однако, «стяжает» все принципы. Определенное положение (например, свобода слова) представляет «гордиев узел», смысл которого понятен человеку как субъекту права, и который действительно занимает человека, заставляет проявлять социальную активность (разнообразные формы). То есть раскрытие «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» осуществляется путем выявления и полагания ценности или фактора (свобода, собственность, вероисповедание, выбор спутника жизни и т.д.), являющегося своего рода ключом для освоения и применения всего комплекса прав и свобод, гарантированных в правовых документах юридически (путь от де - юре к де - факто). «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» вписаны в контекст истории, это логическое воплощение мечтаний и поисков человеком оптимальных форм своего Правовое сознание - это специфическое, обусловленное объектом и предметом познания явление, представляющее многоуровневый, многоаспектный феномен гносеологическое образование, весьма тесными узами связанное с другими структурами сознания, влияющее на них и само, в свою очередь, испытывающее их влияние. Формирование и существование права как общественного явления происходит в тесном взаимопереплетении знаний, полученных юридическими науками и исторической традицией. Результаты, полученные в юриспруденции, существуют в трансформированном виде среди общественного сознания, приобретая аксиологические, национальные, религиозные, классовые наслоения. Потребности общественной практики ставят перед юридическими науками определенные задачи, обозначают проблемные поля исследования. бытия в обществе (Ст.29 п. 2.: «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе»). Это концепт, позволяющий субъекту (как конкретному индивиду, так и обществу в целом) самоидентифицироваться, понять свое положение в историческом бытии. В качестве концепта «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» выступают опосредующей познавательной формой, связующим звеном между человеком, конкретным индивидом и обществом, позволяя ему постигнуть историческое и историю как до глубины свое, свою историю, свою судьбу. Как правильно отмечает X. Ортега-и-Гассет, сегодня возникает соблазн приписать уже ставшему бытию — цивилизации, некую автономность от усилий человека, но это не более чем соблазн. «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» - это «идеальное», которое нуждается в своем развертывании, в процессах опредмечивания и распредмечивания, объективизации и субъективизации, выступая в них как выражение существенного свойства - деятеля, его активности «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» как «идеальное» вспыхивает каждый раз только в живой и адекватной человеческой деятельности. Как только деятельность с предметом (процессом) прекращается, идеальное в нем угасает. Процесс интерпретации и усвоения прав человека воплощает в себе труд и усилия человека, идет, как нам кажется, таким образом: 1) «опредмечивание/объективирование»; 2)«распредмечивание/субъективизация» (включая чувственное отображение, понимание функций, постижение смысла научной теории, исторического источника); 3) «интенция самодвижения усвоенного смысла в сфере сознания субъекта интерпретации» (проецирование, самополагание и т. д.). Как отмечает Дубровский Д.И., интенция опредмечивания задана сформировавшейся целью субъекта, интенция распредмечивания определена наличным предметом. Интенции объективизации и субъективизации однонаправлены, имеют заданный результат, выступают как единственный выбор, результирующий цепь выборов, образуя тем самым уровень практического освоения социума человеком. Несколько иначе дело обстоит с «интенцией самодвижения», поскольку она больше связана не с теми или иными социальными обстоятельствами, определяющими бытие человека, а с его внутренними намерениями, что предполагает наибольшую свободу изменения содержания и т. д. и реализации. Что в свою очередь является условием свободы человека и в действительности.2 Останавливаясь непосредственно на анализе социальных аспектов существования юридических постулатов, закрепленных конституционно, необходимо отметить, что жизнь человека под знаком прав и свобод человека предстает как область, раздираемая противоречиями, как драма, имеющая свое начало, внутреннее развитие, конец - катарсис. И, поэтому, смело можно утверждать, что концепт «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» тесно связан с категорией «смысл истории», а сама правовая проблематика является частью философской рефлексии над историческим развитием человека и общества. Историческая концепция, основанная на принципах, входящих в Хартию ООН, есть концепция телеономная. «Начало истории», как правило, - это момент «грехопадения» (изгнание из рая), отчуждения от естественных прав, когда человек перестает быть чем-то самодостаточным, когда он попадает в такое положение, в котором ему необходимо познать самого себя, чтобы вернуться (или, в крайнем случае, прийти в определенное состояние гармонии) к ситуации, где он вновь становится хозяином своих «родовых» сил, к ситуации, когда смысл его жизни будет самоочевидным. «Конец истории» (Апокалипсис) - момент, когда разрешатся все противоречия, формирующие постановку проблемы. Эсхатология необходимый, сопутствующий элемент всякого искания смысла. В эсхатологическом идеале наступает снятие противоречий жизни, начало новой жизни на базе «должного», гармонии, справедливости, и т.д., т. е. всего того, что сегодня не хватает, что каким-то образом извращено. Без идеи о конце истории невозможно восприятие исторического движения, понимание сути общественного развития. «Движение без перспективы конца, без эсхатологии не есть история, поскольку не имеет внутреннего плана, смысла, свершения. Движение без конца образует дурную бесконечность. Так, например, христианство внесло понимание динамизма, поскольку внесло идею однократности, неповторимости событий. Для христианского сознания в центре мирового исторического процесса стоит факт, раскрывающий исторические и метафизические глубины жизни, - факт явления Христа. Явление Христа определяет динамизм истории, поскольку полагает в ней центр ее определяющий.3 Как отмечал в свое время М.К. Мамардашвили, апокалипсис - это характеристика любого момента человеческой жизни. Это способность в любой момент стать «на предел» и лишь за ним увидеть свое истинное благо и свой истинный образ, увидеть реальность, как она есть. Апокалипсис - это 2 3 Дубровский Д.И. Проблема идеального. - М, 1983 - С. 205 -207. Бердяев Н.А. Смысл истории. - М., 1990. - С. 27, С.54. не то, что будет, а то, что есть всегда, есть сейчас. Это концептуальное выражение желания человека исполниться, «пребыть» до конца.4 В первую очередь, идея «конца истории» часто выступают как отражение глубокого общественного кризиса, острых социальных противоречий, требующих кардинальных преобразований Решительных, революционных, по своей сути, действий, ведущих от «конца истории» к постистории. Новым «эоном» может быть идеальное государство, Царство Духа, демократическое правовое общество. Иными словами, в идее «конца истории» отражается надежда на лучшее. Кроме этого, как полагает Панарин А.С., в идее «смысла истории» воплощаются противоречия западного типа культуры. И можно обозначить, по меньшей мере, три больших парадокса, исходящих из созданного западной культурой образа «прометеева человека». Первый парадокс - парадокс человеческой свободы, отражающий бытие человека между традицией и новацией, обществом и личностью. История как «зеркало» есть, с одной стороны, положительный момент в жизни человека, выступая позитивным фактором, передавая ему в концентрированном виде социальный опыт, обретенный человечеством на протяжении всего своего существования. Но, с другой стороны, история, выступает сдерживающей силой, навязывая часто уже устаревшие механизмы решения общественных проблем развивающегося общества (бунт К. Маркса, Ф. Ницше). Н. А. Бердяев был убежден, что в истории сочетаются два элемента, без которых она невозможна, - момент консервативный (связь с духовным прошлым) и момент творческий (стремление к разрешению антиномий истории). Соотношение творческого и консервативного образует диалектику исторического развития. «Отсутствие одною из этих элементов - или момента консервативного, или момента творческого - уничтожает существование истории».5 Человек западной цивилизации попадает в своеобразную «вилку». С одной стороны, он, для того чтобы сохранять свою жизнь как историческую, не «выпадать» из истории, должен искать определенный «смысл истории» воплощающий в себе как формы и нормы деятельности, так и проективные модели разрешающие противоречия сегодняшнего дня. Именно такой поиск обеспечивает преемственность бытия и придает социальной жизни характер кумулятивного процесса, наращивающего свои результаты. При отказе от коллективной идентичности, к чему нас призывает «поздний либерализм», каждый говорит в никуда, в пустое пространство, а каждое поколение начинает с нуля и кончает как нулевое, ничего не завещавшее потомкам. Подобного рода ситуация порождена нигилизмом и порождает нигилизм, 4 5 Мамардашвили М. К. Необходимость себя. -М.,1996. –С.354-358. Бердяев Н.А. Смысл истории. –М., 1990.-С. 31. общественную «невмоготу», поскольку всякое напряжение сил рассматривается при таком понимании лишним, обреченным на аннигиляцию. Второй - парадокс Порядка. Жажда порядка - ведущая страсть человека западного типа, отражая его стремление поскорее прибрать мир к рукам. Если космоцентризм восточных культур предполагает растворение человека в громаде Космоса, то эталоны западноевропейской цивилизации, напротив, настроены на его покорение, усмирение ради спокойствия человека. Выражением этого страха в греческой мифологии является фигура Хаоса, в Новое время - «мир неподвластный познанию». Направление познавательной деятельности, заданное Ф. Бэконом, таит в себе парадокс и в нем заключено главное прельщение власти: субъект сохраняет свободу воли, а объект ее полностью лишается. Положение человека в этом отношении становится двойственным: им движет не любовь к миру, а страх перед ним. Вся западная наука может быть обозначена как наука управления. В недрах всезнания заложена всевластие, идея тоталитарного, одномерного общества. Такой порядок, имманентно не присущ миру, отражает только нашу волю к власти, к обладанию. В этом, и заключается парадокс Запада, утопия порядка, когда человек постоянно оказывается у разбитого корыта, когда есть извечное несовпадение цели и результата деятельности, выраженное во многих исторических концепциях как проблема «иронии истории». «Ирония истории» - это ирония в подлинном смысле этого слова: интеллектуально - культурное развитие человечества провоцирует оформление в его самосознании иллюзий собственной свободы и возможности социального целеполагания. У иронии есть как объективные, так и субъективные моменты. Так, выстраивая программу социального развития и реализуя ее, человек в принципе не способен изначально постичь многовалентное взаимодействие исторических связей влияющих друг на друга, а также учесть игру исторических случайностей. В силу этого человек в итоге всегда остается как бы ни с чем, получая результат часто прямо противоположный первоначальным замыслам. Глубинная «ирония истории» или «хитрость мирового разума», по мнению М.А Можейко, заключается в том, что, наделив способностью целеполагания и дав ему возможность ее применения, история изначально отказывает ему в возможности реализации своих целей.6 Осознание «иронии истории» остро ставит вопрос о смысле истории, выступая источником многочисленных интерпретаций. Осмеянное целеполагание прошедших поколений выступает основой для противоположной или корректирующей интерпретации, нового полагания, Можейко М. А. Ирония истории // Новейший философский словарь. – Минск.: Изд. В. М. Скакун, 1998. – С. 282. 6 связанного с иллюзией учета всех факторов и моментов, неучтенных предшественниками (оптимистическая модель). Или, напротив, осознание иронии истории создает пессимистическое восприятие истории прошлого, настоящего и будущего страны, человечества в целом. Пессимизм или оптимизм, вызванный осознанием «иронии истории», выступает основой для развязывания проблемы «конца истории» соответственно с хорошим (прыжок из царства необходимости в царство свободы) и плохим (Апокалипсис) концом. Борьба человека за свои права, вероятно, также обернется «иронией истории», поскольку уже сейчас есть признаки того, что они профанируются. Формирование правового сознания в России сегодня можно обозначить словами Э. Фромма о Веймарской республике в Германии накануне прихода А. Гитлера к власти - как БЕГСТВО ОТ СВОБОДЫ. Третий парадокс, выделенный и зафиксированный А.С. Панариным, это парадокс блаженства «нищих духом» в истории. В социальном плане «смысл истории» - это идеология мести, идеология раба, жаждущего стать господином (Апокалиптика мести).7 В контексте рассматриваемой нами проблемы мы должны отметить, что первые шаги по утверждению норм правового государства связаны с известными перегибами. В частности, первоначально акцент делается на права, а не на обязанности, что порождает определенное ощущение полного беспредела (это чувство обостряется на фоне фактического устранения власти от исполнения своих функций). Но, так или иначе, время правовой адаптации, время вымещения прошлых обид заканчивается, поскольку конкретные общественные проблемы заставляют искать компромиссы, пути к согласию. И здесь, как нельзя кстати, оказываются положения, зафиксированные в Декларации, поскольку именно они являются зыбким, но гарантом гражданского цивилизованного общества, где проблемы решаются не силой, не разрушением, а посредством конструктивного диалога. Подводя итоги этого краткого очерка, необходимо отметить, что права человека, как и смысл истории (жизни, мироздания) - не есть нечто имманентно присущее человеку, истории и т.д. - это скорее личностная установка на бытие в мире. Категория «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» является познавательным концептом, выступающим формой социализации индивида в общественные отношения путем определения генезиса и эволюции общественных институтов. Как оформленный в концепт феномен общественного сознания категория «права человека» ясно обнаруживает единство своих смысловых «измерений»: онтологического, экзистенциального, гносеологического, аксеологического и праксиологического. Ни одно из них не может полностью сведено к 7ПанаринА.С. Смысл истории. Указ. соч. –С. 18-22. остальным, но каждое из них вместе с тем предполагает другие, конкретизируется через их посредство. Раскрывая это многомерное содержание категории «права человека», человек (субъект познания субъект истории/права) полагает себя в общественно - историческое бытие, путем открытия для себя определенных социальных качеств и способов их освоения, поскольку смысл - сфера сознательной установки на воспроизведение в себе общественного опыта. В сознании человека посредством интерпретации вырабатываются определенные структуры (точки), имеющие в своем содержании подобные интенции, позволяющие человеку «выйти из себя», трасцедентироваться, открыть нечто новое о себе социальном. Раскрытие, разворачивание подобных структур идет посредством интерпретации. Бытие человека есть движение по этим «точкам», в которых происходят прямые или косвенные контакты с другими субъектами, осваивается или синтезируется социальная предметность. В этих точках вещи - «превращенные формы» тоже «выходят из себя», то есть перестают быть тождественными своим физическим контурам, а открывают индивиду заложенные в них качества и формы, служат человеку средством движения его сил, направляя его способности. Таким образом, можно утверждать, что ПРАВА ЧЕЛОВЕКА есть та опора, благодаря которой человек обретает мужество быть, несмотря ни на что. Муратов М.Я., заместитель Главы администрации г. Нижнекамска и Нижнекамского района СВОБОДА СЛОВА В КАТАЛОГЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА Конституция Российской Федерации провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью (ч.1 ст. 1). Такая политико-правовая позиция полностью соответствует общепризнанным мировым стандартам современной цивилизации, получившим в теории и на практике наименование естественных и неотчуждаемых прав человека, одним из которых является свобода слова. Содержание этого права связано с фундаментальными для человеческого бытия атрибутами. В слове «человек» фиксируется знание и опыт, выражает себя и устанавливает контакты с другими людьми, чтобы объединить усилия, направленные на удовлетворение жизненно важных потребностей. Свободу же человек считает благом, посредством которого только и реализуется неповторимая индивидуальность. Многообразие возможных подходов к анализу феномена свободы слова позволяет выделить здесь несколько аспектов - философский (свобода слова как средство познания); этический (свобода слова как нравственная основа человеческого общения); социальный (свобода слова как форма социального контроля); психологический (свобода слова как речевая способность, определенная функция психики, свойственная человеку как высокоорганизованному биологическому существу). Главным же аспектом, интегрирующим все остальные, представляется юридический: свобода слова как субъективное право каждого человека выражать свое мнение, что является важнейшей предпосылкой реализации друг их прав и свобод. Свобода слова в широком юридическом смысле может рассматриваться как комплексный правовой институт, регулируемый нормами конституционного, граждански о, административного и уголовного права, а также некоторыми конституционными принципами — такими, например, как, гласность судопроизводства. Исторически первым документом, в котором фиксируется свобода слова, был Билль о правах 1689 г., в котором, в частности, записано, "что свобода слова, суждений и актов в Парламенте не должна быть стесняема или подвергаема рассмотрению в каком-либо суде или месте, кроме самого Парламента". 8 В ст. 10 французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года сказано, что никто не должен быть притесняем за свои взгляды, даже религиозные, при условии, что выражение не нарушает общественный порядок, установленный законом. Статья 11 гласит: "Свободное выражение мыслей и мнений есть одно из драгоценнейших прав человека; каждый гражданин может свободно высказываться, писать, печатать, отвечая лишь за злоупотребление этой свободой в случаях, предусмотренных законом". 9 Считается, что именно с момента принятия Декларации прав человека и гражданина 1789 г. права человека приобрели то общемировое звучание, которое они имеют в настоящее время. Так, например, ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод провозглашает две взаимосвязанные свободы - свободу выражения своего мнения и свободу информации. Содержание свободы выражения мнения включает свободу придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи Свобода выражения мнения составляет одно из основных условий прогресса общества и развития человека. Это касается не только идей и информации, воспринимаемых благожелательно или нейтрально, но и тех, что оскорбляют, вызывают беспокойство со стороны государства или какой-либо части населения. Без широты взглядов, терпимости по отношению к чужому мнению не существует демократическое общество. 8 Международные акты о правах человека. Сборник документов. М:. НОРМАИНФРА*М, 1998.-С. 15. 9 Там же. С. 33. Рассматриваемые стандарты воспроизводятся в ст. 29 Конституции Российской Федерации: каждому гарантируется свобода мысли и слова; не опускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду; запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства; никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них; каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом; перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом; гарантируется свобода массовой информации; цензура запрещается. Эти положения нашли свое дальнейшее развитие и детализацию в федеральных законах, а также в нормативных правовых актах субъектов Российской Федерации. Проведенный нами специальный анализ показывает, что в действующем специальном законодательстве, как впрочем, и на уровне международно-правовых документов, существуют некоторые понятийно-терминологические несоответствия при обозначении совокупности субъективных прав и корреспондирующих им обязанностей, составляющих в комплексе свободу слова. Отсюда и недостаточная ясность: к примеру, является ли право на распространение информации частью свободы слова или это самостоятельное право, а свобода слова распространяется только на выражения субъективного мнения. Это не просто теоретический спор. Допустим, в ходе избирательной кампании - как отличить информационные материалы от агитационных, имеющих в соответствии с законодательством о выборах различный правовой режим использования? Четкие критерии здесь пока не разработаны, а их важность и практическая значимость очевидна. Можно привести и другие примеры, свидетельствующие о недостатках действующего законодательства и правоприменительной практики по вопросам свободы слова. Чтобы устранить их, представляется необходимым, в частности, усовершенствовать институт российского омбудсмена, имея в виду создание специализированного Уполномоченного по информационным правам человека. ТЕОРИЯ ПРАВА ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ПРАВА И МОРАЛИ В ОБЛАСТИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА Права человека представляют собой особенную по своей значимости область права, поскольку в них концентрируются главные ценности человеческого общежития, такие, как жизнь, свобода, достоинство, личная автономия. Эти ценности получают в правах человека свое нормативное закрепление и гарантии осуществления при помощи правовых средств и институтов. Но внутреннее содержание и цели концепции прав человека не исчерпываются рамками одною лишь правового регулирования. Правовые способы их обеспечения являются важной частью (вероятно, самой важной) общей проблемы стандартов и норм жизни в цивилизованном обществе. А дополнение правовых гарантий прав человека содержится в системах других нормативно-ценностных ориентиров, прежде всего в моральной системе. Прежде чем раскрыть вопрос взаимодействия права и морали, необходимо уяснить: что такое мораль, и что такое право. Мораль имеет очень широкое поле действия. Мораль - система исторически определенных взглядов, норм, принципов, оценок, убеждений, выражающихся в поступках людей, регулирующих их отношения друг к другу, к обществу, определенному классу, социальной группе, государству и поддерживаемых личным убеждением, традицией, воспитанием, силой общественного мнения. Критериями моральных норм, оценок, убеждений выступают категории добра, зла, честности, благородства, порядочности, совести. С таких позиций даются нравственная интерпретация и оценка всех общественных отношений1. Право является формальной конкретно-исторически обусловленной мерой свободы. Причем речь идет не об абстрактной свободе, а о тех ее масштабах, которые детерминированы конкретным способом производства, социальной структурой, культурным развитием общества. "Право по своей сущности и, следовательно, по своему понятию - это исторически определенная и объективно обусловленная форма свободы в реальных отношениях, мера этой свободы, формальная свобода"2. Теория государства и права /Под ред. проф. Г. Н. Манова. М., 1996. –С. 110. В.С. Право и закон. –М., 1983. – С. 342-343. 3 Дробницкий О. Г. Понятие морали историко-критический очерк. -М.,1994. –С. 291. 1 2 Нерсесянц Право очерчивает свободу внешних действий человека, оставаясь нейтральным по отношению к его внутренним мотивам. Иное дело мораль, она требует внутреннего самоопределения личности. В этом смысле мораль - неформальный определитель свободы. Моральная свобода означает, что человек может сделать предъявленные ему извне веления предметом самостоятельного размышления и самостоятельного решения, "внутренне мотивировать" и оправдать свои действия", что он способен поступать по внутреннему убеждению и противопоставлять свою волю стихии внешних обстоятельств 3. Специфика права определяется его связью с государством. Правовые нормы возникают непосредственно в общественных отношениях, однако институциональное воплощение, "цивилизованное" выражение они получают в законодательстве государства. Институциализированность права является важным признаком, отличающим его от морали. Право и мораль как социальные регуляторы неизменно имеют дело с проблемами свободной воли индивида и его ответственности за свои действия. Они обращены к разуму и воле человека, помогая ему адатироваться в сложном и изменчивом мире общественных отношений. Свобода и ответственность - пружины исторической активности человека, способ его существования в правовых и нравственных отношениях. Вместе с тем право и мораль выступают как мерила свободы индивида, определяют ее границы. Специфика права и морали ни в коей мере не устраняет их тесную взаимосвязь, предопределяющую органическую необходимость морального измерения права. Право - категория этическая, нет, и не может быть права, не подлежащего моральной оценке с позиций добра и зла, честного и бесчестного, добродетельного и постыдного. И хотя этические критерии оценок менялись от одной исторической эпохи к другой, моральная критика права всегда выступала катализатором его развития. Мораль - ценностный критерий права, важный фактор совершенствования правовых систем4. Специфичность взаимодействия права и морали в области прав человека связана с особой, повышенной значимостью самого предмета взаимодействия. Конечно, вся правовая система в целом несет огромный нравственный потенциал, и многие правовые и нравственные нормы вырастают из общих ценностных оснований. Однако права человека в целом могут быть названы базовой политической ценностью, воплотившей самые 4 Теория государства и права / Под ред. проф. Г. Н. Манова. – М., 1996. –С. 121. важные принципы совместного человеческого бытия, которые невозможно характеризовать только как правовые или только как моральные.5 В правах человека эти принципы, во-первых, декларируются, т. е. провозглашаются в качестве морально-политических целей общества, вовторых защищаются при помощи юридических институтов. Вторая функция не может реализоваться без первой, но и первая, как показывают многочисленные исторические факты, является необходимым этапом для возникновения собственно правовых механизмов обеспечения декларированных ценностей. Так, положения Великой Хартии вольностей (1215г.), Билля о правах (1685г.), Хабеас корпус акта (1679г.) еще нельзя назвать всеобщими юридическими правами. Тем не менее, эти документы заложили основы концепции процессуальных гарантий, связанности государственной власти правом. Именно на них как на "древние английские свободы" ссылались пуритане времен английской Реформации, переселенцы в ходе американской революции для обоснования традиционности естественных прав.6 Мораль и право в системе прав человека должны действовать однонаправлено, поскольку именно здесь происходит позитивация основных (в том числе моральных) ценностей цивилизованного общества, их распространение и укоренение в правовых системах различных государств, в которых они, "оставаясь нравственно-политическим императивом, приобретают юридическую форму и становятся важнейшим институтом конституционного права".7 В правах человека в юридической форме изложены общие человеческие ценности, базирующиеся на этике человеческой соли парности, признающей индивидуальность и автономию личности. Поэтому-то морально-правовое содержание прав человека - это не проявление синкретизма и недостаточной дифференцированности элементов конструкции, а сущностный и устойчивый признак. Он проявляется на всех этапах развития теории нрав человека - от античности до наших дней. Можно сказать, что система прав человека является своеобразным звеном между правом и моралью. Юридические способы провозглашения и обеспечения фундаментальных принципов взаимоотношения личности и общества дополняют нравственные нормы, утверждающие свободу и автономию субъектов морали. Важнейшие ценности получают как бы "двойное закрепление" в социальных нормах по правам человека, значимых как в нравственной, так и в юридической системах. Механизмы нормативно5 Права человека и политическое реформирование (юридические этические социально психологические аспекты). Отв. ред. Е. A. Лукашева.- М., 1997; Н.В. Колотова. Права человека как сфера взаимодополнения права и морали.- М., 1997.- С. 141. 6 Багдасаров В. Ю. Права человека в Российской империи. – Ставрополь, 1996.- С. 17. 7 Сравнительное конституционное право.- М., 1996. С. 242. правового обеспечения прав человека в силу их определяющей роли для человеческого общества подкрепляют специфические моральные механизмы нравственные принципы политического общения, что и говорит о взаимодействии морали и права в сфере прав человека "в режиме" взаимодополнителыюсти8. Все нормы, составляющие права человека, несут совокупное моральноправовое содержание, и практически каждый институт прав человека может быть рассмотрен с точки зрения принципа взаимодополнительности. Так, например, право на достойное человеческое существование базируется на нравственно-философской категории "человеческое достоинство". В нравственной области эта категория соотносится с индивидуальным проявлением человеческого духа, одинаково "присущего всем", как сказано уже в первой строке преамбулы Всеобщей декларации прав человека. Именно эта "присущесть всем" и делает моральное чувство человеческого достоинства одним из значимых признаков правового равенства. Таким образом, личное ощущение морального достоинства как самоуважения может быть разным, но достоинство, значимость человека перед законом одинакова. И в тексте правового документа этот термин закрепляется как морально-правовая ценность, защищаемая как личное субъективное право. Из него логически развивается следующее звено юридического обеспечения человеческого достоинства (из числа прав человека второю поколения) -правовая и экономическая обязанность общества обеспечить достойную жизнь человека9. Мораль и право представляют собой родственные, но далеко не одинаковые нормативно-ценностные системы, каждая из которых имеет свои цели и специфический набор инструментов и средств для достижения этих целей, свои разнонаправленные ценностные приоритеты (карательная справедливость - милосердие, равенство - индивидуализм и т.д.). Однако, характеризуя взаимоотношение права и морали в области прав человека, речь идет об однонаправленном действии этих феноменов, не противоречащем различию их внутренней природы. Итак, право и мораль в конструкции прав человека связаны друг с другом взаимодополнительным образом. Фактами, подтверждающими такой тип взаимодействия указанных нормативно-ценностных регуляторов, являются: Права человека и политическое реформирование (юридические, этические, социально-психологические аспекты). Отв. ред. Е.А. Лукашева. – М., 1997г., Н.В. Колотова. Права человека как сфера взаимодополнения права и морали. —М., 1997. – С. 142. 9 О праве на человеческое достоинство см.: Дмитриев Ю. А. Право человека на достойную жизнь как конституционно-правовая категория//Конституционный строй России. – М., 1996. 8 Во-первых, концепция прав человека есть прямое следствие идеи о прирожденных и неотчуждаемых естественных правах, возникших в результате поиска справедливого способа взаимоотношений человека и государства. Ее основной посылкой являлась гипотеза о естественном происхождении и негосударственном характере основных прав, существование которых должно обеспечивать автономию самостоятельной личности, "пространство ее моральности". Просветителями XVIIIв. защита прав человека рассматривалась как единственная нравственная обязанность государства, его предназначение с точки зрения справедливости. Таким образом, принцип правового общения между государством и личностью, заключенный в правах человека, изначально строился на морально одобряемых нормах равенства перед законом и судом, отсутствии произвольных привилегий и других принципах правового государства. И в разные исторические эпохи эта проблема, "неизменно оставаясь политико-правовой, приобретала то религиозное, то этическое, то философское звучание"10. Во-вторых, даже с формально-юридических позиций права человека не просто кодекс важных субъективных прав. Всеобщая декларация прав человека (1948г.) принята в виде резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, поэтому она имеет лишь рекомендательный характер, не являясь международным договором. Таким образом, Декларация не может рассматриваться как юридически обязательный документ 11. А это значит, что ее применение в разных странах и регионах мира зависит от признания не только правовой, но и ее нравственной значимости12. В-третьих, права человека - неотъемлемый компонент общеморального подхода к человеку, отношения к нему как к автономной и самостоятельной личности, свободной и равноправной Право, по формуле Канта, есть "свобода каждого, ограниченная такой же свободой каждого другого, насколько это возможно по всеобщему закону". Право есть свобода, и мораль есть свобода, и обе эти нормативно-ценностные системы содержат идеи равенства без уравнивания, равного достоинства людей, равенства их возможностей и притязаний. Тем самым они создают возможность существования такой организации общественного порядка, которая бы не Общая теория прав человека. С. 4. См.: Карташкин В. А. Всеобщая декларация и права человека в современном мире// Права человека в истории человечества и в современном мире. –М., 1996. – С. 17. 12 Права человека и политическое реформирование (юридические, этические, социально-психологические аспекты). Отв. ред. Е.А. Лукашева. – М., 1997., Н.В. Колотова. Права человека как сфера взаимодополнения права и морали. —М., 1997. – С. 147. 10 11 стесняла и не ограничивала свободу индивидов, а стимулировала их творчество и развитие13. Такая трактовка прав человека содержится в естественноправовой традиции философии права. Таковы предпосылки и современного правопонимания с позиции признания естественного и неотчуждаемого характера прав индивида, воспринятого Конституцией Российской Федерации. В частности, в ст. 17 Конституции содержится основная формула прав человека, соответствующая приведенной выше "стандартной формуле права" И. Канта: "Осуществление прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц". Согласно гуманистической философско-правовой традиции, у этой формулы не может быть изъятий, как не может быть произвольных изъятий в правах человека14. Международные документы решают вопрос об ограничении прав по общенравственным мотивам более корректно. Так, ст. 20 Международного пакта о гражданских и политических правах предусматривает возможность запрещения антигуманных, аморальных действий, конкретно перечисляя запрещенные аморальные действия. Ими являются: пропаганда войны, "всякие выступления в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющие собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию". А ст. 4 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах содержит указание на то, что ограничение прав законом допустимо лишь постольку, "поскольку это совместимо с природой указанных прав и исключительно с целью способствовать благосостоянию в демократическом обществе"15. По сравнению с цитированными положениями Международных пактов о правах человека Конституция РФ не содержит конкретного перечня действий, запрещенных по причине своей аморальности. И эта неконкретность в контексте российских политических реалий выглядит несколько угрожающе, поскольку наша история изобилует примерами ведения инквизиционных порядков "ради" укрепления общей нравственности и блага. Вопрос о запрете некоторых аморальных действий еще недостаточно осмыслен и с теоретической точки зрения. Речь здесь может идти о защите правом нравственных (а не правовых) норм, попрание которых способно привести к массовым нарушениям основных прав человека. Именно в силу этих возможных последствий право принимает на 13 Там же, 1997г. Н. В. Колотова. Права человека как сфера взаимодополнения права и морали. С. 148. 14 Права человека и политическое реформирование (юридические, этические, социально-психологические аспекты). Отв. ред. Е. А. Лукашева. – М., 1997; Колотова Н. В. Права человека как сфера взаимодополнения права и морали. — М.,1997. –С. 148. 13 Колотова Н. В. Указ. раб. – С. 149. себя не характерные для нет о обязанности по защите нравственной нормы. И нетипичность такой правовой защиты требует и особой законодательной техники для ее реализации. Изучение прав человека задача не только сугубо юридических исследований. Фактически речь идет о развитии особой философии прав человека, которая может рассматривать эту конструкцию как этически и юридически значимый кодекс, самоцелью которого является сам человек. Именно эта философия может стать общей определяющей базой морального и правового сознания, основой их взаимодополнительности и неконфликтности. Одна из статей Г. В. Мальцева именно так и называется: "Новое мышление и современная философия прав человека". Здесь Г. В. Мальцев пишет о том, что "дальнейший прогресс человечества, движение к новому мировому порядку принесет с собой новую нравственность и новое право, вытекающее из единства человеческой природы, из общечеловечности, ее развертывающегося нормативного потенциала".16 Такое новое право и новая нравственность смогут быть непротиворечивыми только в одном случае - если будут дополнять друг друга на основе общих ценностных оснований.17 ТОЛСТИК В.А., начальник кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент ОБЩЕПРИЗНАННЫЕ ПРИНЦИПЫ И НОРМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В ОБЛАСТИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: ИЕРАРХИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В доктрине международного права общепризнанные принципы и нормы называют императивными нормами Их легальное определение содержится в статье 53 Венской конвенции о праве международных договоров «Императивная норма общего международного права является нормой, которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может Мальцев Г. В. Новое мышление и современная философия прав человека// Права человека в истории человечества и в современном мире.М., 1997. – С. 35. 17 Права человека и политическое реформирование (юридические этические социально-психологические аспекты). Отв. ред. Е. А. Лукашева.- М., 1997., Н. В. Колотова. Права человека как сфера взаимодополнения права и морали. С. 150. 16 быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер». Обратим внимание на то, что императивной может считаться только та норма, которая принимается и признается (выделено нами - В.Т.) международным сообществом, государством в целом. Это означает, что она должна быть закреплена в соответствующих источниках, которые и предопределяют соотношение ее юридической силы с юридической силой иных норм, закрепленных в иных источниках. Понятно, что формой существования императивной нормы могут быть не только международные договоры, но и международные обычаи. Однако, с нашей точки зрения, нормы, закрепленные в договорах, должны иметь приоритет перед обычными нормами.10 Таким образом, место общепризнанных принципов и норм международного права в области прав человека в иерархии как международного, так и внутригосударственного права обусловлено иерархическим местом источника (в котором они закреплены) в системе источников соответствующей системы права. Следовательно, рассматриваемая часть международного права не может представлять собой единого монолита, имеющею одинаковую юридическую силу вне зависимости от формы их закрепления. Более того, иерархический приоритет той или иной нормы права или группы норм если и возможен, то только в силу того, что об этом прямо сказано в каком-либо источнике. Игнорирование этого принципиального положения может приводить к не вполне корректным, а в отдельных случаях и к ошибочным выводам относительного иерархического места общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе Российской Федерации. Так, по мнению С.В Черниченко, в случае расхождения между переадресованными общепризнанными принципами и законами Российской Федерации приоритет имеют эти принципы. «Уместно напомнить пишет автор, - что основные принципы международного права, будучи императивными нормами международного права, т. е. нормами, от которых нельзя отступать в договорном порядке, в иерархическом отношении стоят выше норм международных договоров. Было бы нелепым считать, что переадресованные, трансформированные нормы международных договоров имеют приоритет перед нормами законов, а стоящие выше их в иерархическом отношении нормы такого приоритета не имеют» 11. Очевидно, В данной статье проблема иерархического соотношения международного договора и международного обычая не рассматривается. Это самостоятельная проблема, которая нуждается в отдельном исследовании. 11 Черниченко С. В. Права человека в контексте соотношения международною и российскою права // Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия: Материалы всероссийской научнопрактической конференции (20-22сент. 1995 г.). Часть I. –Н. Новгород, 1996. – С. 29. 10 что при таком подходе отнюдь не исключены ситуации, при которых те или иные общепризнанные принципы и нормы международного права будут иметь юридическую силу не только ниже федерального закона, но и ниже некоторых подзаконных актов. Например, нормы и принципы, содержащиеся в межведомственном соглашении, не могут иметь иерархическою приоритета перед нормативными указами Президента РФ и постановлениями Правительства РФ. Специфика иерархического построения нормативной системы российского права, в которую включены нормы международного права, состоит в том, что, с одной стороны, необходимо в максимальной степени учитывать особенности юридической природы включенного компонента, с другой - такое построение немыслимо без «подчинения» этих норм догмам российского права. С учетом обозначенных методологических позиций иерархия общепризнанных принципов и норм международного права в нормативной системе российского права может быть представлена в следующем виде. 1. Высший иерархический приоритет будут иметь общепризнанные принципы и нормы в области прав человека, закрепленные в Конституции Российской Федерации. В этой связи обратим внимание на сомнения, которые на этот счет высказываются в юридической литературе. Первое касается того, что императивные нормы (jus cogens), закрепленные в международных договорах Российской Федерации, должны иметь приоритет перед нормами Конституции России. После принятия федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», в статье 22 которого установлен особый порядок выражения согласия на обязательность для Российской Федерации международных договоров, даже самые последовательные сторонники доктрины примат а международного права над внутригосударственным, вынуждены были признать приоритет Конституции. В законе предельно четко установлено: «Если международный договор содержит правила, требующие изменения отдельных положений Конституции Российской Федерации, решение о согласии на его обязательность для Российской Федерации возможно в форме федерального закона только после внесения соответствующих поправок в Конституцию Российской Федерации или пересмотра ее положений в установленном порядке». Второе сомнение связано с особой позицией, занимаемой И.И. Лукашуком. Его аргументация строится следующим образом. В соответствии с концепцией демократического, правового государства Конституция придала особый статус общепризнанным принципам и нормам международною права о правах человека. «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией» (ч. 1 ст. 17). Исходя из того, что принципы и нормы международного права в данном случае указаны даже перед самой Конституцией, И.И. Лукашук делает вывод, что они обладают, по крайней мере, не меньшей силой. Кроме того, он считает, что это подтверждается и общей концепцией Конституции. «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью» (ст. 2). Конституция, как и соответствующие международные акты, исходит из того, что «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения» (ч. 2 ст. 17) 12. Заметим, что такая позиция не нашла поддержки среди представителей науки международного права. Так, С.Ю. Марочкин пишет: «Вряд ли назначение ч. 1 ст. 17 установить приоритет МП, скорее она содержит указание на правовые основы в вопросах прав человека, соответственно и смысл ее прочитывается так: права человека признаются и гарантируются в соответствии с Конституцией, которая закрепляет их согласно общепризнанным нормам МП. Поэтому данная статья не ослабляет положения о высшей юридической силе Конституции в правовой системе Российской Федерации».13 С нашей точки зрения, такой подход обоснован. 2. На втором иерархическом уровне будут находиться общепризнанные принципы и нормы в области прав человека, закрепленные в федеральных конституционных законах К сожалению, на сегодняшний день, в федеральном законе о международных договорах не установлен особый порядок для выражения согласия на обязательность для Российской Федерации международных договоров, в которых содержатся иные правила, чем установлены соответствующими законами. Такие предложения были сформулированы нами в 1996 году14. С нашей точки зрения, возможны два варианта решения проблемы. Первый по аналогии с приводимой выше статьей 22. Второй - посредством установления особого порядка для ратификации таких договоров. Они должны ратифицироваться в порядке, установленном для принятия федеральных конституционных законов. Заметим, что в литературе высказано сомнение относительно возможности использования такого варианта, так как Конституция РФ точно перечисляет случаи, когда принимаются федеральные конституционные законы. В их Лукашук И. И. Нормы международного права в правовой системе России. – М., 1996.- С.-39-40. См.: также: Лукашук И. И. Применение норм международного права в свете федерального закона в международных договорах России // Российский юридический журнал. –1996. - № 4.-С. 51. 13 Марочкин С. Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации. - Тюмень, 1998. – С. 50-51. Аналогичную оценку этой позиции дают и другие авторы. См.: Карташкин В. А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. –М., 1995. –С.17. 14 См.: Российская правовая система и международное право современные проблемы взаимодействия. Выступление на Всероссийской научно-практической конференции в Нижнем Новгороде//Государство и право. –1996. -№2. – С. 7-9. 12 числе случая ратификации договора нет. При этом предлагается особый вариант, суть которого в том, что поскольку ратификация договоров осуществляется федеральным законом, который не может противоречить конституционному закону, постольку, как и в случае с Конституцией, до ратификации договора, содержащего правила, отличные от правил конституционного закона, необходимо предварительное изменение последнего 15. В этой связи становится непонятно, для чего законодатель установил особый порядок выражения согласия на обязательность для Российской Федерации международного договора, нормы которого противоречат Конституции Российской Федерации? Если федеральный закон не может противоречить федеральному конституционному закону, то, тем более, он не может противоречить и самой Конституции. С другой стороны, нет непреодолимых препятствий для внесения в Конституцию изменений. Однако данный спор не принципиален. Главное состоит в том, что позиции авторов, исследовавших данную проблему, совпадают в вопросе об иерархическом месте норм международного права в правовой системе Российской Федерации. 3. Третий иерархический уровень будут занимать общепризнанные принципы и нормы, закрепленные в Уставе ООН. Безусловно, трудно представить существование очевидного противоречия между Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами и нормами Устава ООН. Однако если предположить, что такая неопределенность все-таки возникнет, приоритет будут иметь нормы Конституции и федеральных конституционных законов. Вместе с тем в подобной ситуации вполне правомерной будет постановка вопроса о приведении норм Конституции и указанных законов в соответствие с нормами Устава ООН. 4. Следующую ступеньку в иерархии будут занимать общепризнанные принципы и нормы в области прав человека, содержащиеся в ратифицированных договорах Российской Федерации. Отметим, что международные договоры Российской Федерации могут заключаться с иностранными государствами, а также с международными организациями от имени Российской Федерации (межгосударственные договоры), от имени Правительства Российской Федерации (межправительственные договоры), от имени федеральных органов исполнительной власти (договоры межведомственного характера). Любой из названных договоров в случае его ратификации будет находиться на рассматриваемом уровне. 5. На четвертом уровне в соответствии с ч.4 ст.15 Конституции располагаются общепризнанные принципы и нормы международного права 15 См.: Лукашук И.И. Указ. раб. –С. 37. области прав человека, закрепленные в федеральных законах Российской Федерации. 6. Затем будут идти принципы и нормы, содержащиеся в нормативных указах Президента Российской Федерации, постановлениях Правительства Российской Федерации и т.д. Следует еще раз отметить, что общепризнанные принципы и нормы международного права в области прав человека, существующие в форме международного обычая и не имеющие на данный момент закрепления в писаных источниках российского права, могут, как уже отмечалось, выступать в качестве вспомогательного источника и быть использованы российскими субъектами правоприменения при пробелах в нормативно-правовом и договорном регулировании. Этим обстоятельством и предопределяется их место в иерархической структуре российского законодательства. Аналогичный вывод можно сделать как в отношении общепризнанных принципов и норм, закрепленных в различных международных договорах, нормы которых Российская Федерация еще не признала в качестве обязательных для себя, так и закрепленных в иных международных документах, которые сами по себе не имеют обязательного юридического значения. Решетов Ю.С., зав. кафедрой теории и истории государства и прав КГУ, доктор юридических наук, профессор УРОВНИ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА Механизму реализации права присущ богатый арсенал связей его компонентов, наиболее характерными из которых являются координация и субординация. При этом координация выражает пространственную упорядоченность компонентов системы, упорядоченность по горизонтали. Здесь речь идет о взаимодействии компонентов одного уровня организации. Субординация же есть вертикальная упорядоченность, подчинение и соподчинение компонентов, т.е. взаимодействие компонентов различных уровней. Для характеристики уровней правореализации целесообразно выделить следующие направления воздействия норм права на поведение людей: 1) закрепление в диспозициях правовых норм правил требуемого или дозволяемого поведения; 2) установление в нормах права мер юридического воздействия (санкций) в случаях нарушения диспозиций. Правовые нормативы не действуют в поведении людей автоматически непреложно. Напротив, в самой их структуре предполагается, что индивид может и не совершить требуемого or нею действия. Тем самым норматив как способ детерминации поведения включает его альтернативность (должно поступать так, но может произойти и другое). К правовым нормам общество прибегает всегда, когда имеет место отклонение от социальной направленности поведения его членов, т.е. когда совершаются асоциальные акты. Соответственно можно выделить две стороны в реализации права. Первая охватывает осуществление диспозиций правовых норм. Вторая выражается в деятельности, реализующей санкции правовых норм. Причем ведущей является первая сторона. Норма права воздействует на поведение людей прежде всего своей диспозицией. Связи между этими сторонами процесса реализации права носят субординационноструктурный характер. Изложенное побуждает сказать о роли, которую играют в реализации правовых норм их гипотезы. Гипотезы предусматривают жизненные условия, при наличии которых реализуются диспозиции правовых норм. Этими условиями могут быть: время (например, военное), место (например, заповедник), события (например, стихийное бедствие, смерть человека), конкретные обстоятельства (например, достижение определенного возраста) и др. Правовая гипотеза не формирует самостоятельной программы поведения для участников общественных отношений. Поэтому говорить о реализации гипотез правовых норм, наряду с осуществлением диспозиций и санкций, нельзя. Разнообразные жизненные обстоятельства, фиксируемые гипотезами, не имеют с правомерным поведением, из которого складывается реализация права, единой субстанциональной основы. Так, едва ли можно доказать, что события, которые не зависят от сознания и воли людей, могут находиться в составе правореализующего поведения. Приведенная концепция различных срезов, сторон правореализации, находящихся в субординационных отношениях, позволяет сделать некоторые выводы. 1. Выделение реализации диспозиций и реализации санкций правовых норм обусловлено противоправным поведением. Это поведение противостоит правомерному поведению, составляющему содержание реализации права, по всем параметрам. Причем граница между правомерным и противоправным поведением проходит там, где начинается невыполнение своих обязанностей. Невыполнение обязанностей (противоправное поведение), конечно же, непосредственно сказывается на характере процессов реализации права. Но это отнюдь не означает, что противоправное поведение может быть включено в содержание правореализации. 2. Правомерная деятельность, составляющая содержание реализации санкций правовых норм, направлена на обеспечение оптимального течения реализации диспозиций правовых норм. Поэтому данная деятельность качественно отличается от противоправного поведения. Причем реализация правых санкций - это не вторая стадия реализации предписания правовых норм, а относительно самостоятельная сторона правореализации. Реализацию диспозиции и реализацию санкции правовой нормы нельзя представлять в виде стадий ее реализации, ибо осуществление диспозиции правой нормы делает ненужной какую-либо дальнейшую ее реализацию. С другой стороны, невыполнение диспозиции правовой нормы ведет к реализации ее санкции. 2. В качестве необходимого фактора целенаправленной реализации диспозиций правовых норм выступает ответственность. Речь в данном случае идет не о ретроспективном (отрицательном) аспекте ответственности, а о перспективном (позитивном) Ответственность наступает не только там, где нарушается законность и правопорядок, по и там, где совершаются действия, которые укрепляют законность и правопорядок. Два аспекта ответственности нельзя отрывать друг от друга. Они тесно между собой связаны и представляют разные, противоположные стороны одного и того же явления. Причем главным в ответственности выступает позитивный аспект. Реализация диспозиций правовых норм связана с позитивной ответственностью. Реализация же правовых санкций связана с ретроспективной ответственностью. Позитивная ответственность «подключает» человека к реализации права путем сознательного и мотивированного отношения к нему. Конечно, эта ответственность идет не только от права. В ней преломляются, несомненно, закономерности политического и нравственною регулирования. Но это естественный процесс для демократического общества. Ни с теоретической, ни с практической точек зрения нельзя игнорировать внутреннюю связь позитивной ответственности с реализацией права. Ибо, с одной стороны, позитивная ответственность есть необходимый фактор качественной правореализации. С другой стороны, в ходе эффективного осуществления права у людей воспитывается чувство ответственности, утверждается их самостоятельная, инициативная деятельность в экономической, социальной, политической и духовной сферах жизни общества. 3. Реализация санкций правовых норм направлена на обеспечение оптимального осуществления диспозиций правовых норм. В деятельности, реализующей правовые санкции, воплощаются элементы восстановления нарушенного состояния равновесия процессов правореализации. А это позволяет сказать, что реализация права выступает в качестве самовосстанавливающейся, самообеспечивающейся системы. Уровневый подход предстает конструктивным и при выяснении места в реализации права процедурно-процессуальной юридической деятельности. Не подлежит сомнению, что понять эту деятельность нельзя без соотнесения ее с деятельностью, реализующей материально-правовые нормы. Реализация материально-правовых и реализация процедурнопроцессуальных норм представляют собой такие стороны механизма правореализации, которые воплощают субординационно-функциональные связи ею основных компонентов. Механизму реализации права присущи не только субординационноструктурные, но и субординационно-функциональные связи. Функциональная зависимость, существующая между материальноправовыми и процедурно-процессуальными нормами, означает производность процедурно-процессуальной правореализующей деятельности от деятельности, составляющей содержание реализации материально-правовых норм. Потребность в реализации норм материального права обусловливает процедурно-процессуальную правореализующую деятельность. Важнейшим направлением развития механизма реализации российского права является укрепление его демократических основ. А этого не достичь без совершенствования процессуальных гарантий реализации прав и свобод личности. Юридическая процессуальная форма рассчитана на воплощение в жизнь подлинно демократических принципов государственного управления обществом. Она предстает в качестве конструктивного фактора предупреждения и разрешения противоречий между интересами управляющих и управляемых. Реализация процедурно-процессуальных норм права не ограничивается юрисдикционной правоприменительной деятельностью, а распространяется и на иные правовые формы государственной деятельности. Функциональное взаимодействие государства и права проявляется также в деятельности, связанной с формированием, ликвидацией или преобразованием органов государства, должностных лиц, иных субъектов права, в организационно-исполнительной и контрольно-надзорной деятельности. Действие процедурно-процессуальных правовых норм должно в той или иной степени затрагивать всю правоприменительную деятельность. Конечно, процедурно-процессуальная деятельность, существование которой связано с применением диспозиций правовых норм, отличается от деятельности, сопряженной с применением санкций правовых норм. Но эти различия едва ли можно отнести к их существенно своеобразным признакам. Поэтому в юрисдикционной процедурно-процессуальной деятельности возможно усматривать лишь видовую разновидность реализации процедурно-процессуальных норм Применение санкций правовых норм связано с конфликтными нормами взаимодействия людей. В ходе реализации юрисдикционнопроцессуальных правил конфликтные взаимоотношения переводятся в такие рамки, которые позволяют на гуманистически-демократической основе применять государственное принуждение. Причем стороны, участвующие в процессе, не только исполняют обязанности, но и используют права, устанавливаемые процессуальными нормами права. Реализация же процедурно-процессуальных норм, связанная с применением диспозиций материально-правовых норм, выступает в качестве важного специально-юридического фактора, действующего в направлении предотвращения возникновения конфликтных взаимоотношений. Потому нельзя недооценивать этой части процессуальной формы правоприменения. Едва ли нужно доказывать, например, значимость процедурно-процессуальной правовой регламентации порядка приема в вузы, присуждения ученых степеней, в предупреждении конфликтных ситуаций. Говоря о реализации процедурно-процессуальных норм права, можно утверждать, что это необходимая функциональная сторона общего механизма реализации права. Поэтому, несмотря на определенные особенности, осуществление процедурно-процессуальных норм подчиняется общему ходу правореализации. КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО Хабибуллина Г.Р., доцент кафедры конституционного и международного права КГУ, кандидат юридических наук РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА В ФЕДЕРАТИВНОМ ГОСУДАРСТВЕ (на примере Российской Федерации) Конституция РФ 1993 года одной из первых в истории конституционного законодательства соотнесла основы правовою статуса человека и гражданина в Российской Федерации с институтом компетенции РФ и субъектов Российской Федерации. Согласно ч.3 ст. 11 Конституции России, разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов Российской Федерации осуществляется Конституцией РФ, Федеративным и иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий В соответствии с п. "в" ст.71 Конституции РФ "регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина, гражданство в Российской Федерации, регулирование и защита прав национальных меньшинств" находится в исключительном ведении Российской Федерации, а "защита прав и свобод человека и гражданина; защита прав национальных меньшинств; обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности; режим пограничных зон", согласно п. "б" ст.72 Конституции России, - в совместном ведении Российской Федерации и субъектов РФ. Сопоставление Конституции РФ и Федеративною договора позволяет сделать вывод о том, что на разделение компетенции в области основ правового статуса личности в РФ решающее влияние оказал Федеративный Договор 1992 года. Так, Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти РФ и органами государственной власти суверенных республик в составе РФ отнес "регулирование прав и свобод человека и гражданина, регулирование и защиту прав национальных меньшинств, гражданство РФ"16 к ведению федеральных органов государственной власти РФ, в перечень же предметов совместного ведения федеральных органов государственной власти РФ и Федеральное конституционное право России: основные источники. – М.: Изд. НОРМА, 1996.-С. 192. 16 органов государственной власти республик в составе РФ были включены "защита прав и свобод человека и гражданина, прав национальных меньшинств; обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности; режим пограничных зон"17. Два других договора - Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти РФ и органами государственной власти краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга Российской Федерации и Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти РФ и органами государственной власти автономной области, автономных округов в составе Российской Федерации - содержат одинаковые формулировки в отношении основ правового статуса личности в РФ: "защита прав и свобод человека и гражданина и гражданство РФ; защита прав национальных меньшинств" закрепляется ими за федеральными органами государственной власти Российской Федерации, "защита прав и свобод человека и гражданина; обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности" за федеральными органами государственной власти РФ и, одновременно, за органами государственной власти краев, областей, городов федерального значения, автономной области и автономных округов. Все двусторонние договоры о разграничении предметов ведения и полномочий в Российской Федерации воспроизводят соответствующие положения статей 71 и 72 Конституции РФ о регулировании и защите прав и свобод человека и гражданина, но отдельные из них вносят в разграничение основ правового статуса личности в Российской Федерации некоторые новеллы. Так, ст. 3 Договора Российской Федерации и Кабардино-Балкарской Республики о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Кабардино-Балкарской Республики от 1 июля 1994 г. фиксирует в ведении Кабардино-Балкарской Республики: обеспечение и защиту прав и свобод человека и гражданина (п. "ж"); государственную службу Кабардино-Балкарской Республики (п. "и"); решение вопросов республиканского гражданства (п."к"); социальную защиту населения (п."р"); принятие, обустройство репатриантов из числа этнических кабардинцев (адыгов) и балкарцев, прибывших из-за рубежа (п. "с"); организацию прохождения альтернативной гражданской службы на территории республики гражданами, имеющими в соответствии с федеральным законом право на замену несения военной службы (п. "у"). 18 В ст. 3 Договора Российской Федерации и Республики Башкортостан о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий 17 18 Там же. –С. 192. Там же. - С. 228. между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Башкортостан от 3 августа 1994 г. отмечаются следующие предметы ведения Республики Башкортостан: обеспечение и защита прав и свобод человека и гражданина, защита прав национальных меньшинств (п."1"); вопросы гражданства Республики Башкортостан (п. "10"); помилование лиц, осужденных судами Республики Башкортостан (п. "11"); организация прохождения альтернативной гражданской службы на территории Республики Башкортостан лицами, имеющими в соответствии с федеральным законом право на замену несения военной службы (п. "12"); государственная служба Республики Башкортостан (п."16")19. В совместном ведении Российской Федерации и Республики Башкортостан находится соблюдение международных норм о правах и свободах человека и гражданина, а также о правах национальных меньшинств (п. 1 ст.4 Договора)20. 2. Права и свободы человека и гражданина и институт компетенции Российской Федерации и ее субъектов. Прежде всего необходимо выяснить, какие права и свободы человека и гражданина подразумеваются в п. "в" ст.71 Конституции РФ 1993 года. Дело в том, что сама Конституция Российской Федерации - России оперирует несколькими близкими понятиями: "права и свободы человека и гражданина" (ст. 2, гл.2, ч.1 ст. 17, ст. 18); "основные права и свободы человека" (ч.2 ст. 17); "права и свободы" (ч.2 ст. 45, ч.1 ст.46, ч. 1,3 ст.56); "основные права и свободы" (ч.1 ст.55); "общепризнанные права и свободы человека и гражданина" (ч.1 ст.55); "конституционные права и свободы граждан" (ч. 4 ст. 125), каждое из которых имеет свои особенности. Например, "общепризнанные права и свободы человека и гражданина" - это права и свободы, "закрепленные в международных соглашениях"21. Отличительными чертами "основных прав и свобод человека", согласно ч.2 ст. 17 Конституции Российской Федерации, выступают их не отчуждаемость и принадлежность каждому от рождения. Но понятие "основные права и свободы человека" уступает по своему объему категории "права и свободы человека и гражданина", поскольку не включает в свой круг политические права и свободы гражданина Российской Федерации. Понятие "права и свободы человека и гражданина" не только поглощает категорию "основные права и свободы человека": ему отводится центральное место среди всех родственных обозначений. Во-первых, оно "вынесено в наименование главы 2 Конституции и неоднократно Там же. – С. 235-236. Там же. –С. 236. 21 Конституция РФ: научно-практический комментарий. М.: Юриси, 1997. – С. 350. 19 20 повторяется в ее статьях"22. Во-вторых, именно "права и свободы человека и гражданина" тесно взаимосвязаны с общепризнанными принципами и нормами международного права (ч.1 ст. 17); их осуществление не должно нарушать права и свободы других лиц (ч.3 ст. 17); они являются непосредственно действующими" (ст. 18); не подлежат отмене или умалению (ч.2 ст. 55); могут ограничиваться только в форме федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч.3 ст.55). Наконец, особенность понятия "права и свободы" заключается в том, что оно охватывает: а) права и свободы, предусмотренные Конституцией РФ; б) все более частные (отраслевые) права и свободы, предусмотренные текущим законодательством в Российской Федерации23. Несмотря на близость всех перечисленных понятий (локализация в Главе 2 Конституции и включение в основы правового статуса личности в Российской Федерации), в п. "в" ст.71 Конституции России зафиксировано только одно из них - "права и свободы человека и гражданина". Это объясняется тем, что категория "права и свободы человека и гражданина" имеет наиболее полную конституционно-правовую характеристику. Кроме того, данное понятие непосредственно связано как с правовыми основами института компетенции Российской Федерации и ее субъектов, так и с основополагающим источником федеральной конституции - Декларацией прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 года. Таким образом, в п. "в" ст.71 Конституции РФ под "правами и свободами человека и гражданина" подразумеваются права и свободы, предусмотренные Конституцией России и. прежде всего, ее главой 2. Все иные права и свободы, именуемые в специальной литературе не основными, производными, отраслевыми, частными или конкретными, выступают либо предметом совместного ведения Российской Федерации и субъектов РФ, либо предметом самостоятельного ведения последних. Исключение составляют случаи, на которые распространяет действие ч.3 ст. 17 Конституции РФ24. 3. Регулирование прав и свобод человека и гражданина и институт компетенции Российской Федерации и ее субъектов. Конституция РФ: энциклопедический словарь. –М.: Большая Российская энциклопедия, 1995. –С. 130. 23 Общая теория прав человека. – М.: НОРМА, 1996. – С. 35. 24 Это положение Конституции РФ затрагивает механизм реализации конституционных прав и свобод, составной частью которого является соотношение прав и свобод человека и гражданина с иными правами и свободами в Российской Федерации. 22 Для определения компетенционных полномочий федеральной власти очень важное значение имеет содержание другого конституционного понятия - "регулирование прав и свобод человека и гражданина". В юридической литературе общепринятой считается точка зрения о том, что "закрепление прав и свобод человека и гражданина - дело прежде всего Федерации"25. Причем федеральное правовое регулирование имеет конституционный и законодательный уровни, а их объектами выступают "определение перечня прав и свобод..., установление конституционных и иных гарантий, механизмов и процедур их реализации и защиты, ответственности за их нарушение"26. Действительно, регулирование прав и свобод человека и гражданина является исключительным полномочием Российской Федерации, но отдельные положения Конституции России вносят в него некоторые коррективы Прежде всего, речь идет о нормах-принципах, зафиксированных в ст. 2, ч.3 ст. 15, ч. 1 ст. 17, ст. 18 и ч.2 ст.55 Конституции РФ. Статья 2 Конституции России объявляет человека, его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства. Данное положение федеральной конституции считается одним из обоснований того, что регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина относится к исключительному ведению Федерации27. Но под государством в ст.2 Конституции РФ подразумевается не только федеральная государственная власть и институты, но и государственная власть и институты республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области и автономных округов. Таким образом, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является равной обязанностью и Федерации и ее субъектов. Кстати, положение п. "б" ст.72 Конституции РФ о совместной защите Российской Федерации и субъектами РФ прав и свобод человека и гражданина в большей мере согласована со ст.2, нежели п. "в" ст.71 Конституции России (о регулировании прав и свобод человека и гражданина) Часть 1 ст. 17 Конституции РФ 1993 г. провозглашает: "В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международною права и в соответствии с настоящей Конституцией". "Это положение Конституции дает основание понимать права и свободы человека и гражданина в РФ как единый комплекс национальных и международных Конституция РФ: комментарий –М.: Юрид. лит., 1994. – С. 341. Комментарий к Конституции РФ. –М.: Фонд правовая культура, 1996.-С. 229. 27 Конституция РФ: научно-практический комментарий. – М.: Юрист, 1997. – С. 421. 25 26 норм, содержащих права и свободы граждан"28. Однако ценность ч.1 ст. 17 Конституции России не исчерпывается определением правовых основ прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации. Указанная норма Конституции РФ определяет соотношение международного права и национального права в области прав и свобод человека и гражданина, устанавливая первичность общепризнанных норм и принципов международного права. Установленная иерархия норм, принадлежащих разным правовым системам, представляет субъектам Российской Федерации две основные возможности: во-первых, привести правовое положение личности в субъекте РФ в соответствие с общепризнанными принципами и нормами международного права и, вовторых, расширить перечень прав и свобод за счет общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. Не менее важной обязанностью каждого субъекта Российской Федерации является приведение его конституционного (уставного) института прав и свобод личности в соответствие с Конституцией РФ. Однако способы приведения конституции и уставов субъектов Российской Федерации в соответствие с Конституцией РФ в части прав и свобод человека и гражданина определяется Российской Федерацией совместно с каждым субъектом РФ29. Далее, ч.1 ст. 17 Конституции РФ можно рассматривать как продолжение ст.2, поскольку в ней конкретизируется обязанность государства по признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина. Это обязанность должна осуществляться согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией РФ. Итак, федеральная организация государственной власти и организация государственной власти субъектов РФ, составляющие в единстве Российское Государство, обязаны признавать и гарантировать (т.е. соблюдать и защищать) права и свободы человека и гражданина на указанных правовых началах. Следующая статья 18 Конституции России 1993 г. называет права и свободы человека и гражданина непосредственно действующими и отмечает, что они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечивается правосудием. "Признание прав и свобод человека и гражданина непосредственно действующими означает, что человек и гражданин могут осуществлять свои права и свободы, а также защищать их в случае нарушения, руководствуясь Конституцией, ссылаясь Общая теория прав человека. –М.: Изд. НОРМА, 1996. – С. 36. Такой вывод следует из п. «а» ст. 72 Конституции РФ, которая устанавливает, что в совместном ведении Российской Федерации и субъектов РФ находится обеспечение соответствия их конституций и уставов Конституции РФ. 28 29 на нее" 30. Исходя из данного толкования, можно сделать вывод о том, что первое предложение ст. 18 Конституции РФ тесно взаимосвязано с п. "в" ст.71 Конституции 1993 г.: исключительное право Российской Федерации регулировать права и свободы человека и гражданина выражается в их закреплении на уровне федеральной конституции. Но указание на то, что права и свободы человека и гражданина оказывают влияние на деятельность трех ветвей государственной власти независимо от территориального аспекта (а также на один из общественных институтов – местное самоуправление) подразумевает также возможность их конкретизации в конституционном (уставном) и текущем законодательстве субъектов Российской Федерации. Одной из гарантий прямого действия прав и свобод человека и гражданина выступает следующее положение Конституции РФ 1993 г.: "Законы подлежат официальному опубликованию. Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения". В юридической литературе данное предписание относят, главным образом, к федеральным законам и подзаконным нормативным правовым актам типа актов Президента РФ, Правительства РФ и федеральных органов исполнительной власти. Однако ч.3 ст. 15 Конституции РФ распространяется не только на федеральные нормативные правовые акты, но и на все виды законов и подзаконных нормативных правовых актов в Российской Федерации (говоря о федеральном законодательстве, Конституция России использует термин типа "федеральный конституционный закон", "федеральный закон" и т.п.). Итак, ч.3 ст. 15 Конституции РФ 1993 г., фактически, признает правотворчество субъектов Российской Федерации в области прав и свобод человека и гражданина. О возможности принятия субъектами РФ законов о правах и свободах человека и гражданина говорится и в ч.2 ст. 55 Конституции России, которая провозглашает одно общее требование для всех законодательных органов в Российской Федерации: не издавать законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина. Немаловажную роль в понимании п. "в" ст.71 Конституции РФ играет глава 2 Конституции: она непосредственно определяет уровни правового регулирования прав и свобод человека и гражданина. Положения Федеральной Конституции о правах и свободах человека и гражданина можно подразделить на несколько основных групп. Первая группа конституционных норм федерального значения о правах и свободах человека и гражданина предполагает их конкретизацию на основании 30 172. Конституция РФ: научно-практический комментарий. – М.: Юрист, 1997. – С. федерального закона (например, право на индивидуальные и коллективные трудовые споры, право на отдых, право на забастовку), вторая группа - посредством закона (к примеру, право предпринимательской и иной не запрещенной экономической деятельности, право частной собственности); третья группа - в форме судебного решения (например, неприкосновенность жилища, право на свободу и личную неприкосновенность). Значительную группу федеральных конституционных норм образуют права и свободы человека и гражданина, в отношении которых уровень правового регулирования не определяется. Это - право определять и указывать свою национальную принадлежность, право пользования родным языком, право выбирать место проживания и жительства, свобода совести, право на объединение и т.д. Для размежевания компетенции РФ и субъектов Российской Федерации наибольшее внимание среди исследователей вызывает та группа положений Конституции России 1993 г., формулировки которых указывают на правовое регулирование отдельных прав и свобод человека и гражданина в форме "закона". Тем самым создается "впечатление о допустимости регулирования соответствующих прав и свобод человека и гражданина законом, т.е. федеральными законами и законами субъектов РФ", хотя 31"во всех этих случаях речь идет о защите прав и свобод законом" и, следовательно, "об их регулировании в смысле ограничения федеральным законом"32. Иными словами, реализация статей Федеральной Конституции о правах и свободах человека и гражданина, в содержании которых имеется ссылка на закон без указания его вида, осуществляется совместно с ч.3 ст.55 Конституции Российской Федерации. На наш взгляд, в указанных статьях главы 2 Конституции РФ подчеркивается право субъектов РФ участвовать в законодательном регулировании вопросов защиты конституционных прав: права на ознакомление с документами и материалами, затрагивающими права и свободы (ч.2 ст.84), права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности и иной, не запрещенной законом, экономической деятельности (ч.1 ст.34), права на частную собственность (ч.1 сг.35) 33. Конституция РФ: проблемный комментарий. –М.,- 1997. – С. 32. Там же. – С. 33. 33 Термин "закон" без указания его вида не всегда подразумевает законодательное регулирование со стороны субъектов РФ. Например, ч. 1 ст. 44 Конституции РФ провозглашает охрану права интеллектуальной собственности законом. В соответствии с п. "о" ст.71 Конституции России правовое регулирование интеллектуальной собственности находится в исключительном ведении РФ. Следовательно понятие "охраняется законом" в данном случае означает "правовое регулирование", которое осуществляют федеральные органы государственной власти. Вместе с тем в вопросах зашиты права на интеллектуальную собственность п. "б" ст. 72 Конституции РФ защищает законотворчество субъектов Российской Федерации. 31 32 Что же касается ограничения прав и свобод человека и гражданина (включая вышеперечисленные права и свободы), то в случаях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечивая оборону страны и безопасность государства, оно, действительно, осуществляется в рамках федерального закона и потому является исключительным полномочием РФ в лице Федерального Собрания Российской Федерации. Как показывает законодательная практика субъектов РФ, последние принимают законы по правам и свободам человека и гражданина, которые, согласно Конституции РФ, подлежат правовому регулированию, федеральным законом. Например, право частной собственности на землю. В соответствии с ч.3 ст. 36 Конституции России условия и порядок пользования землей определяется на основе федерального закона. Однако вопросы владения, пользования и распоряжения землей (п. "в" ст. 72 Конституции), а также земельное законодательство (п. "к" ст.72 Конституции) находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. Отсюда следует, что субъекты РФ также обладают правом, законодательного регулирования права частной собственности на землю. Конституция РФ 1993 г. допускает правотворчество субъектов Российской Федерации по таким правам и свободам человека и гражданина как право на труд, право воспитания и заботы о детях, право социального обеспечения, право на жилище, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на благоприятную окружающую среду, право на образование, право на участие в культурной жизни постольку, поскольку трудовое, семейное и жилищное законодательство (п. "к" ст.72), координация вопросов здравоохранения, защита семьи, материнства, отцовства и детства, социальная защита, включая социальное обеспечение, (п. "ж" ст.72), общие вопросы воспитания, образования, науки, культуры (п. "л" ст. 72), охрана окружающей среды и обеспечение экологической безопасности (п. "ч" ст72) находятся в совместном ведении Российской, Федерации и ее субъектов 34. Правотворческая практика Российской Федерации и субъектов РФ подтверждает тот" факт, что название права и свободы являются объектами их законодательного регулирования. Так, право каждого на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры, а также права доступа к культурным ценностям отражаются в Основах законодательства РФ о культуре (См. Ведомости Совета Народных депутатов и Верховного Совета РФ 1992 №46, ст.2615) и законе одного из субъектов РФ - Законе Республики Татарстан "О культуре" от 3 июля 1998 года. Вместе с тем Конституция РФ 1993 года устанавливает для отдельных прав и свобод человека и гражданина такие аспекты, в которые законодательные (представительные) органы субъектов РФ не вправе вмешиваться. К примеру, установление минимального размера оплаты труда: порядок разрешения индивидуальных и коллективных трудовых споров, использование ива на забастовку, установление продолжительности рабочею времени, выходных и праздничных дней, оплачиваемого ежегодного отпуска - это все область федерального законодательного регулирования, несмотря на то, что трудовое законодательство объявлено предметом совместного ведения РФ и ее субъектов. 34 Нами упоминался тот факт, что при закреплении ряда прав и свобод человека и гражданина Конституция РФ 1993 г. не уточняет характер их последующего регулирования. В отношении данной группы конституционных прав и свобод сложилась точка зрения о том, что они "не требуют для своего осуществления дополнительной законодательной регламентации"35. Согласно законодательству, в РФ подобные права и свободы человека и гражданина все же становятся предметом законодательного регулирования, как со стороны федеральной государственной власти, так и со стороны государственной власти субъектов Российской Федерации. Достаточно привести в качестве примера ст.32 Конституции России, которая закрепляет несколько политических прав граждан в РФ: право участвовать в управлении делами государства; избирательное право; право участвовать в референдуме; право доступа к государственной службе; право участвовать в отправлении правосудия. Все эти права являются объектами законодательного регулирования как Федерального Собрания Российской Федерации, так и законодательных (представительных) органов власти субъектов РФ36. Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что право Российской Федерации на регулирование прав и свобод человека и гражданина не является абсолютным и неограниченным, поскольку Конституция РФ 1993 г. допускает правотворчество субъектов Российской Федерации в этой сфере 37. Осуществляя правовое регулирование конституционных прав и свобод человека и гражданина, субъекты Российской Федерации должны руководствоваться ч. 5 ст.76 Конституции России, которая требует принимать законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации в соответствии с федеральными конституционными законами и федеральными законами. В том случае, если права и свободы человека и гражданина составят предмет ведения субъектов Российской Федерации, последние обязаны Комментарий к Конституции РФ. – М.: Фонд правовая культура, 1996. – С. 86. Исключение составляет право участвовать в отправлении правосудия, которое регламентируется федеральным законодательством. 37 Конституция РФ 1993 г. не только допускает правотворчество субъектов РФ, но и предоставляет им право участвовать в процедуре принятия федеральных законов о правах и свободах человека и гражданина (например, право законодательной инициативы законодательных (представительных) органов власти субъектов РФ в рамках Государственной Думы Федерального Собрания РФ). 35 36 руководствоваться ст. 18 Конституции РФ 1993 г., которая наделяет конституционные права и свободы высшей юридической силой. Ибрагимова Л. И., аспирант кафедры конституционного и международного права КГУ ПРОТИВОРЕЧИЯ В КОНСТИТУЦИОННОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РЕСПУБЛИК РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СФЕРЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В регулировании прав и свобод человека и гражданина большинство республиканских конституций отдали приоритет общегуманным ценностям, естественным, и неотчуждаемым правам и свободам. Человек, его жизнь здоровье, честь и достоинство, личная неприкосновенность и безопасность признаются и защищаются государством, законом и правосудием республиканских конституциях воспроизводились федеральные конституционные нормы о правах и свободах человека и гражданина, которые, в свою очередь, базировались на положениях Декларации прав и 0свобод человека и гражданина РФ от 22.11.91г. На конституционный уровень возведены основные права и свободы человека, провозглашенные такими международно-правовыми актами, как Всеобщая декларация прав и свобод человека ООН (1948 г.), Международный пакт о гражданских и политических правах, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966), Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, Конвенция о свободе ассоциаций и защите права на организацию и др. Ничто не может быть основанием для умаления достоинства человека. Признаётся, что права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Практически все конституции республик закрепили принцип равенства всех перед законом и судом. Права и свободы человека и гражданина гарантируются независимо от пола, расы, национальности, языка, социального происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, политических убеждений, принадлежности к общественным объединениям и других обстоятельств. Республики гарантировали личные права человека и гражданина, невмешательство в частную жизнь, личную и семейную тайну, свободное определение национальности, вероисповедания, свободу передвижения, выезда рубеж и возвращения на Родину, тайну переписки, телефонных говоров, телеграфных сообщений. Ограничение этих прав и свобод допускается только на основании судебного решения и частично в условиях военного и чрезвычайного положения. Каждый имеет право на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом. Конституция РФ закрепляет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства за каждым, кто законно находится на территории РФ. Среди данной категории могут быть не только граждане РФ, но и иностранные граждане, а также лица без гражданства. Конституция же Удмуртской Республики, ограничив толкование данной статьи, установила право беспрепятственного въезда на территорию своей республики только для граждан РФ (ч. 2 ст. 27). Конституция Республики Тыва вообще предусмотрела данное право только за гражданами своей республики (ч. 6 ст.31). Конституцией РФ не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду; запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Пункт же 3 статьи 29 Конституции Удмуртской Республики установил дополнительные ограничения свободы слова, запрещая пропаганду насилия, жестокости, порнографии и наркомании. Такие ограничения могут входить в противоречие с Конституцией РФ, так как являются достаточно абстрактными категориями, допускающими произвольное толкование правоприменителя. Такое положение создает юридические основания для ущемления на территории соответствующей республики права на информацию и свободы выражения мнений. Конституционно закреплялись общественно-политические права и свободы, в частности, право граждан на участие в политической жизни страны, свобода мнений, слова, собраний, союзов, право на петицию; возможность свободно получать, распространять и хранить любую информацию, свободную от цензуры; право избирать и быть избранным в органы государственной власти и местного самоуправления, участвовать в референдуме, право на доступ к государственной службе. В настоящее время избирательное право признано повсюду в развитых европейских странах, хотя далеко не везде оно носит всеобщий характер. Однако отметим, что имелись некоторые противоречия в конституциях которых республик в отношении избирательных прав граждан. Так, согласно ст.32 (п.3) Конституции РФ, "Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда". А вот по Конституции Республики Татарстан (с 1.70) "Не могут быть избранными и не участвуют в выборах граждане, признанные судом недееспособными, лица, содержащиеся по приговору суда в местах лишения свободы, а также психически больные граждане, находящиеся на стационарном лечении в психиатрических больницах". Вопрос о психически больных гражданах, является дискуссионным. Одни полагают, что эта категория лиц не имеет избирательных прав. И доказывают это следующим образом. Психически больные граждане находятся в стационаре в стадии обострения своего заболевания (например, шизофрения, эпилепсия и т.д.). В свою очередь стадия обострения может быть длительной (неделями, месяцами). После проведенного лечения наступает стадия ремиссии (временное улучшение) на определенное время, которое может быть опять-таки длительным или коротким. После стационарною лечения у такой категории людей в любой момент может быть срыв - резкое ухудшение состояния здоровья. И основываясь на этом, доказывают, что эта категория лиц не имеет права избирать и быть избранным в органы государственной власти. Другие же полагают наоборот. И основывают своё суждение на том, что человек, попавший в психиатрическую больницу, не означает, что он умалишенный. Для признания его умалишенным необходимо соответствующее решение (заключение врача о том, что он вследствие психического расстройства не может понимать значение своих действий и руководить ими). С нашей точки зрения, это более правильный подход к психически больным гражданам, находящимся на стационарном лечении в психиатрических больницах. И в соответствии с этим необходимо ст.70 Конституции Республики Татарстан привести в соответствие с Конституцией РФ. Конституция Республики Ингушетия и Степное Уложение Республики Калмыкия данный вопрос вообще не конституировали, что явилось пробелом в законодательстве. Они закрепили только такое положение: "Граждане Республики Ингушетия имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и в органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме" (ст. 38 Конституции). "Граждане Республики Калмыкия имеют право избирать и быть избранными в соответствии с законом в выборные государственные органы и органы местного самоуправления" (ст.24 Степного Уложения Республики Калмыкия). Исходя из смысла этих положений, следует, что в республиках Ингушетия и Калмыкия абсолютно все лица имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местною самоуправления, что противоречит в свою очередь Конституции РФ. Согласно п. 1 ст. 30 Конституции Республики Адыгея: «Граждане Республики Адыгея имеют право на участие в управлении делами государства как непосредственно, так и через избранных ими представителей». Данная норма также противоречит п. 2 ст. 19 Конституции РФ, так как Конституция Республики Адыгея ограничивает право на участие в управлении делами государства лиц, проживающих на территории республики, но не являющихся гражданами Республики Адыгея. Данной же норме Конституции РФ противоречит и Конституция Республики Алтай, которая в ст. 37 закрепила: «С целью обеспечения межнационального согласия в Республике Алтай одновременно должности главы Республики Алтай, Председателя Правительства Республики Алтай и Председателя Государственного Собрания - Эл Курултай Республики Алтай не могут замещать лица одной национальности». Как видим, данное положение носит дискриминационный характер, так как по национальному признаку ограничивает право граждан на равный доступ к государственной службе. Согласно статье 31 Конституции РФ: «Граждане РФ имеют право собираться мирно, без оружия, проводить митинги и демонстрации, шествия и пикетирование». А большинство республиканских конституций (Башкортостан, Карелия, Коми), практически продублировав данную федеральную норму, тем самым ограничили право граждан РФ, не являющихся гражданами данных республик, собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Одной из важных политических прав граждан Республики Мордовия являлось право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления. Данная норма нарушила конституционное право граждан Российской Федерации обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления, провозглашенное статьей 33 Конституции РФ, так как незаконно ограничила круг лиц (только граждане Республики Мордовия), которые могли реализовывать на территории данной республики данное конституционное право, что, в свою очередь, привело к нарушению основополагающего конституционного принципа - равноправия граждан, провозглашенного статьей 19 Конституции РФ. Статья 40 Конституции Республики Татарстан предусмотрела право граждан республики свободно получать и распространять достоверную информацию обо всех сферах внутригосударственной и международной жизни, включая вопросы правового статуса личности. В вопросе о праве человека на информацию данная статья заняла крайне ограничительную позицию. Во-первых, это право гарантировалось исключительно гражданам Республики Татарстан. Во-вторых, оно включало лишь правомочия получать и распространять информацию, тогда как Конституция РФ включает также - право свободно искать, передавать и производить информацию. В-третьих, это право касалось лишь «достоверной информации», что создало юридические основания для ущемления права на информацию и свободы выражения мнений посредством произвольного истолкования понятий достоверности. Пункт 1 ст. 30 Конституции РФ гласит: «Каждый имеет право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов. Свобода деятельности общественных объединений гарантируется». В Конституции Республики Татарстан формулировка права на объединение противоречит основам конституционного строя РФ, принципу политического многообразия. В ней право на объединение гарантировалось лишь «в соответствии с интересами народа и в целях развития общественной активности». Поскольку Конституция данной республики указала в ст. 37 на возможность роспуска судом общественного объединения, деятельность которого противоречит Конституции, постольку суд мог вынести решение и на том основании, что данная партия якобы не соответствует «интересам народа» и «целям развития общественной активности». Республиканские конституции предусмотрели широкие социальноэкономические права и свободы человека и гражданина, в частности, свободу воспитания, образования, творчества и интеллектуальной деятельности. Государство берет на себя обязательство обеспечить право граждан на труд, образование, пользование родным языком, участие в культурной жизни, охрану здоровья, поддержку семьи, материнства и детства. Конституции некоторых республик (Карелия, Тыва, Чувашия) закрепили право на жилище только за гражданами своих республик, что явилось существенным ограничением прав граждан РФ и, следовательно, нарушило п. 1 ст. 40 Конституции РФ, предусмотревшей данное право за каждым. Ст.37 Конституции РФ провозгласила: «Труд свободен, принудительный труд запрещен». В то же время Конституция РТ противоречит этому положению, где в ст.42 чётко сказано: "Принудительный труд допускается только по решению суда, а также в случаях, установленных международными договорами РТ". Соответственно, в РТ принудительный труд возможен. Отметим, что конституционное право на свободный труд для гражданина РФ означает: 1) возможность свободного и самостоятельного выбора - работать или не работать; 2) свободный выбор рода деятельности или профессии, что с юридической точки зрения выражается в договорном характере трудовых обязанностей, праве менять место работы после соответствующего уведомления администрации, праве трудиться после достижения установленного пенсионного возраста и т.д.; 3) запрещение принудительного труда. Принудительным, согласно ст. 8 Пакта о гражданских и политических правах, признаётся труд, который гражданин не избрал добровольно. Принудительный (недобровольный) труд допускается только в силу выполнения обязанностей воинской службы, приговора суда или в условиях чрезвычайных обстоятельств (Конвенция МОТ 1930г. № 29 "О принудительном или обязательном труде"). Согласно ст.39 Конституции Республики Дагестан, "Принудительный труд, за исключением случаев, предусматриваемых законом, не допускается". Возникает вопрос: какие случаи предусмотрены законом? Следовательно, эти случаи есть, то, соответственно, присутствует и принудительный труд в республике. Некоторые республики, например, Алтай, Тыва, Ишушетия, Чечня, Адыгея в своих конституциях не упоминали о принудительном труде. Они только провозглашают "право на труд". Как нам представляется, Уголовно-исполнительный кодекс РФ, вступивший в силу 1 июля 1997 г., остался консервативным в части использования труда осужденных. Эта проблема ранее была предметом обсуждения на страницах печати.38 При этом нужно сделать акцент на положения ст.55 Конституции РФ о том, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Вновь, как и прежде, Уголовно-исполнительный кодекс РФ провозглашает принцип обязательности труда для осужденных. Анализ закона показывает, что он нашел своё развитие в ещё больших масштабах, норой оставаясь достаточно противоречивым. Согласно п.6 ст. 102 УИК РФ: "Отказ от работы или прекращение работы является злостным нарушением установленного порядка отбывания наказания и может повлечь применение мер взыскания и материальную ответственность". Таким образом, "отказ от работы" и "прекращение работы" официально возведены законодателем в ранг злостного нарушения установленного порядка отбывания наказания. В то же время в ст.116 УИК РФ отказ от работы или прекращения работы не значатся в списке злостных нарушений осужденными к лишению свободы установленного порядка отбывания наказания. Как понимать данное противоречие? Каким из этих 38 См.. Иванов В.Ф. и др. Правовое стимулирование исправления осужденных к лишению свободы в современных условиях // Государство и право. — 1994. - №7. - С. 104. положений следует руководствоваться на практике? Далее, о какой материальной ответственности идет речь в ст. 102 УИК РФ? К сожалению, ответа на столь важный вопрос в Законе не содержится. Это, во-первых. Во-вторых, в условиях рынка в стране сложилась катастрофическая ситуация трудоиспользованием осужденных. Можно утверждать, что она является основной проблемой в местах лишения свободы. Декларативное провозглашение принципа обязательности труда при фактической невозможности его реализации ставит администрацию пенитенциарных учреждений в достаточно щекотливое положение. По сути, идет дискредитация Закона. Получается, что администрация сама нарушает Закон, не выполняя предписаний п. 1 ст. 103 УИК РФ, согласно которому она обязана привлекать осужденных к общественно-полезному труду. Отсюда вывод: надо отказаться от принципа обязательности труда и заменить его принципом добровольности труда в условиях изоляции. Как показывают неоднократные социологические исследования и фактическая обстановка на местах, это не отразится на трудоиспользовании осужденных, так как большинство из них, независимо от провозглашаемых принципов, испытывают желание трудиться и требуют от администрации предоставление работы. Так, например, в 1996 г. в исправительных учреждения Хабаровского края зафиксировано всего 4 "отказчика" от работы. Не вызывает сомнения и то, что труд свободен, принудительный труд запрещен. Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории России. Законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ, не должны противоречить Конституции РФ. Таким образом, теоретически можно предположить, что осужденный вправе отказаться от обязательного либо принудительного труда в местах лишения свободы. Однако в целях исключения коллизии между Уголовноисполнительным кодексом РФ и Конституцией РФ было бы желательным, если бы Конституционный Суд РФ дал по этому вопросу необходимое разъяснение. Конституцией РФ признается право на индивидуальные и коллективные трудовые споры с использованием установленных федеральным законом способов их разрешения, включая право на забастовку. Однако по Конституции Республики Татарстан, «забастовка не допускается, если она может создать угрозу жизни и здоровью людей». Разумеется, установленное Конституцией РФ право на забастовку без каких-либо правовых оснований ограничивается статьей 50 Конституции Татарстана. Абстрагируясь от вопроса о содержательной стороне данных норм, следует подчеркнуть, что ограничение конституционных прав и свобод человека и гражданина возможно лишь федеральным законом и только при соблюдении установленных пунктом 3 статьи 55 Конституции РФ. Закреплялось право граждан на свободу предпринимательства; обеспечиваются правовые гарантии для развития экономической инициативы. Впервые предусмотрено право граждан и их объединений иметь в частной собственности землю. Собственники свободно владеют, пользуются и распоряжаются землей и другими природными ресурсами, если это наносит ущерб окружающей среде и не нарушает прав законных интересов других лиц. Однако в конституциях некоторых республик данный вопрос решался иначе. Так, ''На территории Республики Тыва не допускается частная собственность на землю" (ст.9 Конституции Республики Тыва). В истории экономических и правовых учений право частной собственности на землю не раз вызывало серьёзные дискуссии. Многие философы, писатели (Ж.-Ж. Руссо, Л.Н. Толстой и др.) полагали, что земля должна принадлежать всем или только тем, кто её обрабатывает. Но экономические законы властно требовали введения земли в гражданский оборот и в конце концов утвердили в развитых странах такие принципы регулирования частной собственности на землю, которые обеспечивают равновесие интересов отдельного человека и всего общества. Нa наш взгляд, признание этого права - непременное условие демократической рыночной экономики, именно поэтому оно встречало и поныне встречает сопротивление политических сил, стремящихся сохранить свою опору в установленной коммунистической системе землепользования. С этим связано возникновение в России уникальной ситуации, которая состоит в том, что, несмотря на прямое указание Конституции, в ряде субъектов Федерации право частной собственности на землю отвергалось. Однако в целях исключения коллизии между конституциями некоторых республик и конституцией РФ было бы желательным Конституционному Суду РФ проанализировать этот вопрос и потребовать привести конституции республик в соответствие с конституцией РФ. В Основных законах республик имелись нарушения и иного характера. Так, согласно п. 2 ст. 9 Конституции РФ: «Земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности». В то же время Конституция Республики Карелия предусмотрела, что земля, ее недра, растительный и животный мир являются собственностью народа Республики Карелия и основой ее экономического суверенитета. Как видим, Конституция данной республики установила лишь одну форму собственности на землю и другие природные ресурсы, чем нарушила принцип многообразия форм собственности. Кроме того, понятие «собственность народа» российскому законодательству неизвестно. А Конституция Республики Саха (Якутия) регламентировала нахождение земли, недр и их богатств, вод, лесов, растительного и животного мира, других природных ресурсов, воздушного пространства, континентального шельфа только в собственности республики, что противоречит нормам Конституции РФ. Пункт 2 ст. 36 Конституции РФ гласит: «Владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами осуществляется их собственниками свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов иных лиц». Данному положению противоречит п. 2 ст. 11 Конституции Республики Марий Эл, которая закрепила, что земля и другие природные ресурсы могут находиться в государственной, муниципальной и иной формах собственности; на территории Республики Марий Эл передаются в собственность граждан земельные участки, предоставляемые для ведения личного подсобного хозяйства, садоводства и индивидуального жилищного строительства, а также хозяйственных построек. Отметим, что данная норма нарушила право граждан свободно владеть, пользоваться и распоряжаться землей, установив ограниченный перечень целей, для которых земля могла бы быть предоставлена в собственность. Конституция РФ предусмотрела и такое право каждого гражданина, как «право иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими» (п. 2 ст. 35 Конституции РФ). Полностью противоречит данной статье Конституция Республики Татарстан, где закреплено: «Собственность не должна использоваться во вред государственным и общественным интересам, правам, свободе и достоинству человека». Поставив определенное условие, Конституция Республики Татарстан создала юридическую базу для произвольной конфискации имущества путем расширительного толкования данной конституционной нормы. Не соответствует ч. 2 ст. 35 Конституции РФ и Конституция Удмуртской Республики, которая установила, что собственность не может использоваться в целях, противоречащих интересам общества, правам и свободам других граждан (п. 4 ст. 35 Конституций Удмуртской Республики). Исходя из предписаний данного пункта статьи 35 Конституции Удмуртской Республики, свобода осуществления прав собственника по владению, пользованию и распоряжению предметом собственности поставлена в зависимость от цели использования собственности. В п. 4 ст. 35 Конституции данной республики установлен запрет на использование собственности в целях, противоречащих интересам общества, правам и свободам других граждан. Если запрет на использование собственности в нарушение прав и интересов других граждан можно признать обоснованным и соответствующим статье 17 (пункту 3) Конституции РФ, то установление запрета на использование собственности в целях, противоречащих интересам общества, является антиконституционным. Такие ограничения являются достаточно абстрактными категориями, допускающими произвольное толкование со стороны правоприменителя. Такое положение создает юридические основания для ущемления на территории Удмуртской Республики прав собственников. Конституции республик распространили право на пользование достижениями культуры, научного прогресса, на свободу художественного и технического прогресса лишь на граждан своих республик, ограничив тем самым права граждан РФ (например, ст. 48 Конституции Республики Тыва, ст.40-41 Конституции Чувашской Республики). В заключение отметим, что в республиканских конституциях вообще не нужен перечень прав и свобод граждан, повторяющий основные положения федеральной Конституции. Вполне достаточно было бы констатировать, что в республике признаются и соответствующим образом гарантируются права и свободы граждан (личности), установленные Конституцией РФ, а также нормами международного права. Устинов B.C., доктор юридических наук, профессор, Президент Виктимологической Ассоциации Широкалова Г.С., доктор социологических наук, профессор, академик РАГН, Председатель НО "Российское общество социологов" СОБЛЮДЕНИЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА (по материалам Нижегородской области) Ратификация Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также признание обязательной юрисдикции Европейского суда по правам человека дает дополнительную возможность гражданам России в защите их прав и актуализирует обществоведческие исследования в данном направлении. 1998 год в связи с пятидесятилетием принятия ООН Всеобщей декларации прав человека Указом Президента был объявлен годом прав человека в России. В послании Б.Н. Ельцина "Россия на рубеже эпох" отмечается, что этот год позволил "полнее выявить проблемы и ключевые направления в реализации конституционных прав и свобод россиян и факты нарушения прав, все еще имеющие место в РФ."39 В послании Президента признается, что в обеспечении конституционных гарантий большое значение имеют вопросы не только общеполитического, но и экономического характера. Этот вывод находит подтверждение в 39 Россия на рубеже эпох //Российская газета. – 1999. - 31 марта. Докладе Уполномоченного по нравам человека по итогам 1998 г.40 Тем самым сделан важный шаг по расширению предмета исследования, включая в нею весь спектр прав, закрепленный не только в Конституции РФ, но и международных документах. Это принципиально важно, т.к. отечественные правозащитники ограничивали свое поле деятельности защитой политических узников и других заключенных. В результате научные исследования прав человека были ограничены исходной информационной базой и несопоставимы из-за различия систем показателей, схем выборки, процедур сбора информации. Зачастую они были и мало представительны41. Поэтому первая задача научного исследования - разработка методологического подхода к данной проблеме и построение на его основе системы показателей и индикаторов, характеризующих реализацию прав и свобод граждан России. Вторая - управленческо-прикладная задача исследования обусловлена ст.2 Конституции РФ. Она гласит: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства". Таким образом, знание о реальном самочувствии граждан России, их мнения по самому широкому кругу вопросов - та информационная база, которая должна быть основой управленческих решений региональных органов власти. Степень соблюдения прав человека можно рассматривать как индикатор демократичности общества. Поскольку права человека - это "комплекс понятий, характеризующий развитие человека как социального существа"42, а также "система экономических, социальных, политических и юридических прав и гарантий, направленных на обеспечение жизнедеятельности человека43", наше исследование должно установить степень удовлетворения потребностей человека как homo sapiens в той или иной социальной системе. Атрибутивным свойством homo sapiens является наличие трех групп потребностей: материальных (в еде, одежде, жилище, продолжении рода, безопасности), социальных (участие в разных формах общественных отношений), духовных (познавательных, эстетических). Степень их удовлетворения и будет свидетельствовать о мере соблюдения прав человека. Направления развития этих потребностей были конкретизированы в ряде международных пактов. Поскольку международные договора имеют приоритет перед Конституцией РФ (ст. 15), сопоставление этих документов 40 Доклад Уполномоченного по делам человека О. Миронова//Российская газета. – 1999. -11 марта. 41 См.: Михайловская И.Б., Кузьминский Е.Ф., Мазаев Ю.Н. Права человека и социально-политические процессы в посткоммунистической России. – М., 1997. 42 Социологический энциклопедический словарь. –М.,1998. –С. 254. 43 Социология межнациональных отношений. Словарь – справочник. – М., 1997. – С. 58. с реальным положением дел позволит оценить степень соблюдения прав человека в Нижегородской области. За основу возьмем Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, принятый 16 декабря 1966 г. и ратифицированный СССР 3 января 1976 г.44 Государства, подписавшие этот пакт, обязуются обеспечить постепенно полное осуществление признаваемых в настоящем пакте прав всеми надлежащими способами, включая «принятие законодательных мер». При этом права должны осуществляться без какой-либо дискриминации по половому, религиозному, национальному, политическому признаку, независимо от социального происхождения, имущественного положения и т.д. (cт.2). Аналогичная статья в Конституции РФ гласит: «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств» (ст. 19). Мнения нижегородцев по этому поводу приведены в табл. 145. Табл. I. Мнение нижегородцев о равноправии граждан в России (% по горизонтали) 1 - категорически не согласны, 2 - не согласны, 3-трудно сказать, 4 - согласны, 5-полностью согласны. По мнению граждан, наиболее неравны в реализации своих прав люди с разным имущественным положением (23,7% - категорически не согласны и 32,6% не согласны, что равенство обеспечивается) и социальным Международное гуманитарное право в документах. –М.,1996. –С. 29-39. Исследование проведено в Нижегородской области по репрезентативной выборке в июне-июле 1999 г. Опрошено 1695 респондентов. 44 45 происхождением (соответственно 14,5% и 27,9%). Лучше всего обстоит дело с обеспечением равенства прав граждан в зависимости от национально (категорически не согласны здесь 7,9% и не согласны 20,0%), пола (соответственно 8,8% и 20.3%), места жительства (соответственно 11,0% и 18,9%), вероисповедания (соответственно 5,0% и 12,7%). Более критичны в оценках равноправия женщины. Например, не согласны с тем, что обеспечено равенство полов - 31,8% женщин и 17,2% мужчин, равенство в зависимости от социального происхождения, соответственно, 44,7% и 39,7%, имущественного положения - 57,9% и 54,2%. Возраст также корректирует оценки респондентов, опосредованно отражая различный уровень образования, культуры, опыта, психологических и физиологических возрастных особенностей. Считают, что в России не обеспечивается равноправие граждан в зависимости от пола среди молодежи в возрасте 18-20 лет (19,4%), в других молодежных группах (20-24 и 25-29 лет) этот показатель составляет соответственно 26,2% и 29,2%, и довольно значительно возрастает у 35-39-летних (33.5%) и 50-59-летних (33,0%). Количество несогласных с тем, что в России люди равны независимо от вероисповедания, колеблется в пределах от 14,5% (лица старше 60 лет) до 22,5% (лица в возрасте 35-39 лет). Люди старших возрастов выше оценивают обеспечение равенства по национальному признаку: несогласных среди лиц в возрасте от 40 и более лет оказалось на 3-10% меньше, чем у молодежи. Социальное происхождение, как фактор неравенства, меньше замечает молодежь до 20 лет (36,5%). Наиболее остро на него реагируют 35-39летние – 47,5%. Обратимся вновь к вышеуказанному Международному пакту и Конституции РФ. Пакт обязывает государства обеспечить право каждого на свободно выбираемый труд, признавая, что только полная производительная занятость является гарантией личных, политических и экономических свобод человека (ст.6). В той же статье гарантируется профессионально-техническое обучение, а в ст. 7 справедливая зарплата, достаточная для существования работника и его семьи, условия труда, отвечающие требованиям безопасности и гигиены. Принципиально важна ст.5, в которой подчеркивается, что никто не имеет права предпринимать действия, направленные на уничтожение или ограничение любых прав и свобод под предлогом, что в настоящем Пакте не признаются такие права или признаются в меньшем объеме. Дело в том, что Конституция РФ (ст. 37) не содержит самого главного: права каждого на труд и снижает порог заработной платы до "установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда", который далеко не обеспечивает прожиточный минимум, обрекая людей на вымирание. Отказ государства в обеспечении права каждого на труд через предоставление достаточного количества рабочих мест на практике не компенсируется правом на защиту от безработицы. Таким образом, мы видим, что Конституция РФ по сравнению с рассматриваемой Конвенцией ухудшает положение человека. Итак, оправдание существования любого государства состоит в том, насколько оно позволяет гражданину реализовать свои экономические, политические, социокультурные потребности в основных сферах жизнедеятельности. Статистические данные на этот счет хорошо известны, поэтому сделаем упор на субъективные показатели. Поскольку в России зарплата по-прежнему является основным источником дохода большинства населения, возможность удовлетворения базовых потребностей в еде, жилище, одежде, продолжении рода зависит от наличия работы и эффективности работы предприятия. Таким образом, показатели соблюдения социально-экономических прав могут быть классифицированы на объективные и субъективные. К первым относят занятость населения, ее структуру и качественные характеристики, уровень дохода и т. д., ко вторым - мотивы деятельности, установки, ценностные ориентации и т.д. В нашей выборке безработные составили 7%, 55,5% - наемные рабочие участия в прибыли, а 8,9% с участием; совладельцы и владельцы предприятий - 4,3%. В результате приватизации стали собственниками средств производства - 4,7%, «формально да, а фактически нет» - 14,0%. 37,6% респондентов работают на предприятиях по экономическим показателям либо находящихся в тяжелейшем состоянии, либо с трудом держащихся на плаву. Лишь каждый третий не опасается потерять работу. Материальное положение семей таково, что 58,8% живут от зарплаты до зарплаты, с трудом обеспечивая себя питанием. Естественно, что в этих условиях самыми тревожными проблемами повседневной жизни названы инфляция, рост цен (83,1%), низкие доходы (66,1%), состояние здоровья родных (52,8%), задержки зарплаты (50,9%), угроза безработицы (42,0%), большая квартплата (40,3%). Таким образом, правящий режим не позволяет большинству населения удовлетворить базовые потребности, обеспечивающие право на жизнь. В 1985 г среди опрошенных лишь 7,8% жили "от зарплаты до зарплаты", 10,3% себе "практически ни в чем не отказывали и 75,7% отметили, что оплата труда опережает рост цен. Данная ситуация объясняет, почему самые низкие оценки были даны соблюдению прав в зависимости от имущественного положения. Ощущение неравноправия особенно обостряется после вступления в самостоятельную жизнь: среди молодежи до 20 лет отрицает наличие равных прав 48,6%, в 20-24 года уже 57,4%, в 25-29 лет - 60,7%. Естественно, что в условиях кризисного состояния экономики не реализуется и другое право, закрепленное в Пакте, - на профессиональнотехническое обучение. За последние 5 лет повышали квалификацию, проходили переподготовку 23,4% респондентов. Лучше обстоит дело с оценкой условий труда соответствующих требованиям гигиены: неудовлетворенных санитарно-гигиеническими условиями - 16%. Набирающее темпы банкротство предприятий увеличивает угрозу безработицы. Лишь 35,2% не опасаются потерять работу, несколько больше считают, что найдут новую. В случае увольнения реализации своего права на труд нижегородцы будут добиваться самыми разными способами: ведь прожить, не работая, сможет лишь один человек из пятнадцати (см. табл. 2). Табл. 2. Действия респондентов в случае потери работы (% по горизонтали). Анализ ответов с точки зрения права показывает тревожную тенденцию к противоправной деятельности: готова избрать путь нарушения закона ради благой цели 9,5% опрошенных, еще 25,1% не исключают незаконного добывания средств к существованию в случае необходимости. Статья 7 Пакта признает право каждого на отдых, досуг, разумное ограничение рабочего времени и оплачиваемый отпуск. В Конституции РФ ей соответствует ст. 37. Оценить степень реализации этих статей Пакта и Конституции можно через сопоставление с другими исследованиями, позволяющими увидеть динамику процессов. Обобщенный показатель удовлетворенности проведением свободного времени в сравнении с исследованием горьковчан в 1986 г. показывает увеличение доли неудовлетворенных с 9% до 31,1%. Доля полностью удовлетворенных уменьшалась с 24% до 16,3%, при увеличении оценивающих свое свободное время на "четверку" - с 22% до 35,0%.46 Структура проведения свободного времени свидетельствует о снижении социальной активности во всех сферах. Так, отстраненность от политической жизни страны проявилась в значительном росте доли тех, кто никогда не занимается общественной работой (с 42% до 71,3%%). В настоящее время она важна лишь для каждого четвертого респондента. В 1986 г. 75% вошедших во Всесоюзную выборку, ежедневно читали газеты, сегодня их - 30,4%, 55,2% никогда не читают общественно-политические журналы. Все реже свободное время используется для саморазвития. Доля не пользующихся читальными залами, библиотеками возросла с 51 до 77,5%, не посещающих театры, филармонию с 31- 49 до 77,5%, кинотеатры: с 22 до 72,4%. В 1986 г. не повышали свою квалификацию 39%, сейчас не читают литературу по специальности 55,3%. Примерно столько же отрицают важность этого для себя. Незначительна распространенность и частота таких любительских занятий, как коллекционирование, сочинение стихов, музыки, технического творчества и т.д. (примерно один из десяти опрошенных). Конечно, здесь не может быть массовости, но то, что лишь один процент совершенствует мастерство в кружках, студиях, секциях, свидетельствует о высоком уровне хобби. Меньше стало тех, кто использует свободное время для занятий физкультурой, спортом, туризмом. Удельный вес тех, кто не охотится и не рыбачит, вырос с одной трети до двух третей. Обострение проблемы алкоголизма нашло отражение не только в уменьшении доли тех, кто отнес себя к непьющим с 52 до 30%, но и в частоте употребления спиртных 46 153. Субъективные показатели образа жизни. Вып. I. –М., ИС АН СССР, 1989. –С. напитков. В 1986 г. выпивали 1-2 раза в неделю и чаще 2%, в 1999 г.13,1%.47 В целом можно говорить о тенденции к росту рекреационной составляющей свободного времени - пассивного отдыха около 70% дружественного - 29%; семейного общения - 67,0%. Причина этого в ограниченных материальных возможностях большинства нижегородцев 62,1%. К значимым причинам относятся также недостаток свободного времени (21,6%), загруженность домашними делами (19,5%), большая нагрузка на работе (15,3%), состояние здоровья (14,7%). В 1986 г. на недостаток средств сослались 15% жителей Горьковской области.48 Вопрос о разработке общественно необходимого культурного уровня жизни на основе социального моделирования, ставившийся социологами в конце 80 -годов,49 снят с повестки дня. Если в то время, по их мнению, инерционный рост культурного уровня населения все больше отставал от социальных потребностей и не соответствовал общественно необходимому уровню,50 то сегодня можно фиксировать нарастание тенденции его падения. Этот процесс противоречит ст. 14 Пакта, а также ст. 44 Конституции, провозглашающим право каждого человека на участие в культурной жизни, пользование учреждениями культуры, на доступ к культурным ценностям. Политические права человека зафиксированы в Международном пакте о гражданских и политических правах (от 16 дек. 1966 г.).51 Статья 25 Пакта провозглашает право каждого гражданина участвовать в ведении государственных дел как непосредственно, так и через свободно избранных представителей; голосовать и быть избранным. Аналогичная статья есть в Конституции РФ (ст.32). Уже отмечалось угасание интереса к общественно-политической деятельности. Об этом же свидетельствует игнорирование своего активного избирательного права: намерены участвовать в выборах в Думе 55,1%, нет - 19,4%, четвертая часть респондентов еще не определила своего отношения к ним. Отстраненность от политической жизни страны тесно связана с недоверием к государственным органам власти (см. табл.3). Таблица 3. Доверие к органам власти и политическим деятелям (в % по горизонтали) Там же. - С. 147-149. Там же. –С. 156. 49 Болгов В.И., Гуцу В.Г. Социология культурного уровня жизни. - Кишинев, 1991. - С.41. 50 Там же. - С. 50,52 51 Международное гуманитарное право. С. 40-59. Ратифицирован СССР 23 марта 1973 г. 47 48 Показательно, что авторитет Г.Н. Селезнева и Е.К. Строева выше авторитета возглавляемых ими органов власти: если на каждого доверяющего Думе приходится 12 не доверяющих ей по Совету Федерации одни к десяти, то у Г.Н. Селезнева и Е.К. Строева это соотношение, примерно, один к трем. Степень доверия к государственным органам тесно коррелирует с обвинением их в кризисном состоянии страны, в котором уверено 97,5% респондентов. Виновником кризиса считают президента - 78,7%, его ближайшее окружение - 59,0%, Государственную Думу 39,9%, Федеральную власть - 34,6%. И это одна из причин того, что, защищая свои права, в федеральные органы власти обратятся 5,4% опрошенных. Конечно, обращение в высшее властные органы предполагает проблемную ситуацию, как правило, не личного, а общего характера, но, как было показано, таких проблем достаточно, что позволяет сделать вывод о нарушении прав человека, закрепленных в Международных документах и Конституции РФ. Отчуждение от федеральной власти, обусловленное ее внутренней и внешней политикой, не снимает ответственности с самих граждан за обеспечение своих прав. Решение обозначенных проблем возможно, прежде всего, через федеральное законодательство, но чтобы его инициировать, необходимо осознать себя членом дискриминируемой группы и в качестве такового участвовать в коллективных формах протеста, корректирующих внутреннюю политику государства. Но готовности к таким формам борьбы у граждан нет. Законными методами защиты своих прав гражданами являются такие политические акции, как участие в демонстрациях, забастовках, пикетах и митингах. Конституция РФ (ст.31) гарантирует право граждан собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. В случае нарушения прав будут готовы участвовать в митингах, демонстрациях 6% респондентов, в пикетах и маршах протеста 2,8%. Меньше респонденты готовы защищать свои права путем участия в забастовках (4,8%), и еще менее путем голодовки (1,9%), методом и не запрещенным и не разрешенным (т.к. в этом случае человек причиняет вред только себе, то действует общеправовой принцип: все, что не запрещено - разрешено). Другой способ самозащиты - игнорирование распоряжений власти, иначе говоря, гражданское неповиновение готовы использовать 2,4% опрошенных. Формой социального протеста и одновременно защиты своих, особенно социально-экономических прав, выступает блокада дорог – запрещенный законодательством метод борьбы, т.к. он причиняет, как правило, значительный материальный вред самим гражданам, экономике, в целом обществу и государству. Готовых защищать свои права этим путем оказалось 1,8%. Еще менее наши сограждане планируют обращаться в международные организации (2,8%), несмотря на то, что это позволяет и Конституция РФ, вступление России в региональную политическую организацию Совета Европы. Теперь россияне могут обращаться за защитой нарушенных прав в Европейский суд по правам человека - один из органов Совета Европы, после исчерпания внутренних возможностей. Неожиданным является уровень доверия к новому институту в системе власти - уполномоченному по правам человека: уполномоченный по правам, человека начал свою работу только в мае 1998 г. 7,7% опрошенных считают возможным обратиться к нему за помощью в случае нарушения их прав и свобод.52 На практике в рассчитанный на 50 тыс. обращений год, аппарат Уполномоченного по правам человека РФ наступает, по словам его руководителя О.Миронова, около тысячи обращений в месяц. Большинство нижегородцев предпочитают индивидуальные формы протеста. Несмотря на низкий авторитет суда, в него будут обращаться в случае нарушения их прав 70,8%, к местным органам власти - 27,8%, к администрации предприятий - 13,1%, в газеты, на телевидение 11,7%, в профсоюз - 8,3%. Адресат обращений свидетельствует о поводе обращения - проблемы личного свойства и подтверждает принятие большинством тех правил жизни, которые внедрены высшими органами власти. В пользу такого вывода свидетельствует и то, что 55,3% в той или иной степени, придерживаются в жизни правил "всяк человек живет для себя, а для других - как получается". Закон об уполномоченном по правам человека позволяет учредить подобную должность и в субъектах РФ. Однако в Нижегородской области этот пост еще не учрежден. 52 Ярким подтверждением правового нигилизма, неверия в эффективность законной защиты выступает применение силовых методов решения конфликтных ситуаций. К использованию насилия и других силовых способов могли бы прибегнуть 7,5% опрошенных нижегородцев: в Нижнем сторонников силового способа решения проблем 9,3%, в селах - 5,6%. Значительны отличия по полу (среди мужчин таковых почти в 10 раз больше, чем среди женщин) и по возрасту: с годами уменьшается намерение использовать не правовые способы защиты своих прав. Силовые методы больше всего готовы применить респонденты с общим средним образованием (11,0%), за ними следуют лица со средним специальным и поствузовским образованием (по 7,4%), с неполным средним (6,5%) и высшим (6,1%). Наименее активны в этом плане респонденты с образованием начальным и ниже (1,1%). Особое беспокойство вызывает правовой нигилизм лиц со средним общим образованием, который свидетельствует о низкой гуманитарной эффективности этого образования. Респонденты с общим средним образованием лидируют и в выборе такого не правовых (хотя и пассивного, ненасильственного) метода борьбы за свои правa, как игнорирование распоряжений властей (5,2%). Другой не правовой способ - обращение за помощью к "крыше" (неологизм, возникший в новой России и означающий преступную группировку, занимающуюся рэкетом и другими видами преступной деятельности) предпримут (в случае нарушения их прав) 4,7% респондентов. Это значительная доля, хотя под "крышей" некоторые из них могли понимать обращение к знакомым работникам силовых структур, включая охранников, детективов и работников служб безопасности. Мужчины намного чаще расположены к обращению к "крыше" (8,1%), чем женщины (1,9%). "Передовиками" в намерении использовать данный метод выступают самые молодые (15,8%) , затем лица в возрасте 24-29 лет (11,3%). С возрастом ориентация на "крышу", как способ защиты своих прав, снижается (от 7,4% у лиц 30-34 лет, до 1,0% у лиц в возрасте свыше 60 лет). Как видно, чаще всего готовы действовать не правовым путем молодые, от 20 до 34 лет. Вид поселения, так же как и уровень образования, не оказывает существенного влияния на выбор метода "крыши": 5,8% респондентов областного центра, 3,8% - городов области, 5,9% поселков городского типа и 4,1% - сельских жителей могут обратиться к "крыше" в случае нарушения их прав. Из демографических факторов самым значимым в выборе форм защиты является пол. Мужчины чаще женщин склонны обращаться к федеральным органам власти, в международные организации. Они преобладают среди склонных использовать различные не правовые методы и массово- политические акции: участие в забастовках, в блокаде дорог, в голодовках, в маршах протестах и пикетах, игнорирование распоряжения властей, обращение к "крыше", применение силовых методов. Нарастание их доли среди избравших эти методы составляет от 53,4 до 89%. И лишь в использовании для защиты своих прав митингов и демонстраций наблюдается равенство: женщины 50,5%, мужчины 49,5%. На уровень правовой культуры большое влияние оказывает образование. Исследование показало, что в правовом поле более склонны действовать лица с высоким образованием: в суд обратятся 62,2% из имеющих начальное и ниже, 62,1% - неполное среднее, 72,3% - со средним общим и средним специальным, 75,6% - с высшим образованием. Авторитетность методов и доступность средств защиты своих прав гражданами зависит и от места жительства. Так, обратятся в суд за защитой своих прав 72,7% жителей областного центра и 68,9% селян. В СМИ, соответственно, 16,0% и 8,5%, к администрации предприятия 10,6% и 18,2%. В местные органы власти - 25,6% жителей областного центра и 33,4% сельских жителей. Массовость нарушений прав человека со стороны государственных органов всех уровней во всех сферах порождает неверие в возможности каких-либо изменений в лучшую сторону. Каждый десятый заявил, что он ничего не будет предпринимать в случае нарушения его прав. Среди тех, кто не собирается защищать свои права ни правовыми, ни противоправными способами, 64,2 % составляют женщины. Пассивная позиция характерна и для пожилых: 19,4% не предпримут никаких действий в защиту своих прав. Наименее пассивны 20-29-летние. Пассивных больше среди респондентов с образованием начальным и ниже (22,2%). Эти лица, как уже говорилось, менее активны и в выборе способов защиты. Естественно, что малограмотные хуже других знают свои права, а главное, не представляют механизм их обеспечения. Характер поселения практически не влияет на долю пассивных: разница колеблется в пределах 1-2%. Рассмотрим еще одно право, закрепленное в международных документах. Статья 17 Всеобщей Декларации прав человека провозглашает право "владеть имуществом как единолично, так и совместно с другими". Ст. 35 Конституции РФ расширяет понятие владения имуществом до права частной собственности, охраняемой законом. Поскольку в результате приватизации собственниками средств производства реально стали 4,7%, формально да, а фактически нет 14,0%, в обыденном сознании частная собственность отождествляется не с общественными отношениями, позволяющими присваивать результаты чужого труда, а с личной собственностью в форме жилища, приусадебного участка, дачи, автомобиля и т.п. Распределение ответов по способам защиты своей собственности аналогичное способам защиты своих прав, также подтверждает, что защита прав на уровне обыденного сознания у многих ассоциируется с защитой имущества. (см. табл. 4). Отсюда же и большая доля тех, кто обратится к "крыше" или будет использовать любые способы, в том числе вооруженные. Табл. 4. Предполагаемые формы защиты собственности (% по горизонтали) 53 Однако защита с применением оружия может быть правомерной в случае преступного посягательства на чужую собственность и при соблюдении всех условий, относящихся к необходимой обороне, предусмотренных Уголовным кодексом РФ (ст.37 УК РФ). Поэтому данный ответ на этот вопрос нельзя воспринимать только как негативный, ибо он требует отношения с конкретной ситуацией. Демографические параметры сказываются на предпочтениях так же, как случае с защитой прав: активней мужчины молодого возраста, среднего и более высокого уровня образования. Примитивизация понимания прав и свобод, сведение их к многопартийности, гласности, плюрализму мнений нашла отражение во Всероссийском обследовании декабря 1998 г. 34,7% россиян отметили, что стабильность и высокий уровень жизни важнее прав и свобод человека. Каждый четвертый в той или иной степени согласны поменять статус великой державы на права и свободы человека. Вместе с тем девять человек 53 Сумма процентов менее 100, т. к. отсутствует графа не ответивших. из десяти считают, что в России следует обеспечивать права каждого гражданина.54 В результате возникает порочный круг: государство нарушает провозглашенные им права граждан, а граждане, вместо того чтобы бороться за их осуществление, желают, чтобы это делало государство. Впрочем, это характерно не только для России. Вот что пишет по этому поводу Дж. Сорос "В современные структуры практически не встроены никакие гарантии защиты интересов людей. ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека, однако какого - либо механизма проведения ее в жизнь до сих пор нет. Имеются ряд международных договоров и определенные международные институты, но их влияние ограничено узкими рамками, отведенными им суверенными странами. То, что происходит внутри границ отдельных государств, в основном выпало из сферы международного надзора".55 Панкратова Л.А., соискатель кафедры конституционного и международного права КГУ ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПОВОЛЖСКИХ НЕМЦЕВ В СССР В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД Поволжские немцы, пережившие в годы Великой Отечественной войны трагедию департации, когда в лагерях ГУЛАГа, так называемой трудармии56, от недоедания и непосильной работы погиб каждый третий, все Современное российское общество: переходный период. - М.: ИС РАН, 1998. – С. 24. Опрошено 2 тыс. чел. 55 Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности. – М., 1999. С. 234. 56 1941 г. Ставка Верховного Главнокомандующего издает диреасиву № 35105, в соответствии с которой до конца года происходит «изъятие» из Красной Армии подавляющего большинства «военнослужащих рядового и начальствующего состава немецкой национальности» и формирование из них первых рабочих колонн, положивших начало так называемой трудовой армии. В рабочих колоннах устанавливается лагерный режим. На 1 января 1942 года в этих подразделениях насчитывается 20800 человек. На основании постановления государственного Комитета Обороны СССР № 1123 СС от 10 января 1942 года «О порядке использования немцев-переселенцев призывного возраста от 17 до 50 лет» производится первая массовая мобилизация немцевмужчин, переселенных из европейской части СССР в Сибирь и Казахстан. В рабочие колонны мобилизуется 120 тыс. человек. За неявку по мобилизации, нарушение дисциплины и отказ от работы предусматривается суровое наказание, вплоть до высшей меры. Под мобилизацию попадает почти все взрослое 54 годы после ее окончания жили с неослабевающей верой в то, что доброе имя народа, так много давшего своей родине - России, будет, в конце концов, восстановлено. До 1941 года Республика немцев на Волге являлась центром культурной и политической жизни народа, там выходили газеты работали театр, школы на родном языке. В республике были крепкие, зажиточные села, красивые города. С 1945 года существование немцев в Советском Союзе замалчивалось. О них не писалось ни в газетах, ни в журналах, ни в книгах, не говорилось в выступлениях и радиопередачах. Не было переписки с родственниками на Западе. Сталинские обвинения продолжали тяготеть над поволжскими немцами.2 Их не пускали в вузы, им не разрешали занимать престижные должности. Народ заставляли забыть о своем этническом естестве, фактически запретив его родной язык на протяжении десятилетий не было ни одной национальной школы. Первые ростки надежды на скорое возрождение справедливости появились после смерти Сталина и особенно после визита канцлера Конрада Аденауера в сентябре 1955 года и восстановление дипломатических отношений между Москвой и Бонном: был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13.12.1955 г. «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении» 3. мужское население из числа поволжских немцев. (История российских немцев в документах ч. I М.,1993 г. с 168-169). На основании постановления Государственного Комитета Обороны СССР № 1281 СС от 14 февраля 1942 года «О мобилизации мужчин призывного возраста от 17 до 50 лет, постоянно проживающих в областях краях автономных и союзных республиках» проходит вторая массовая мобилизация советских немцев в рабочие колонны - всего около 40 тыс. человек. (История российских немцев в документах ч. I М., 1993 г. стр. 170). Третья массовая мобилизация советских немцев в трудовую армию согласно постановлению Государственного Комитета Обороны СССР № 2383 СС от 7 октября 1942 года «О дополнительной мобилизации немцев для народного хозяйства СССР». Мобилизуются мужчины в возрасте от 15 до 55 лет и женщины от 16 до 45 лет, кроме беременных и имеющих детей до 3-х лет. Дети старше 3-х лет передаются «на воспитание» ближайших родственников, а их отсутствии - колхозам и сельсоветам». Главный контингент этой мобилизации составили подростки 15-16 лет, пожилые мужчины 51-55 лет, всего 70,8 тыс. мужчин и 52,7 тыс. женщин. (История российских немцев в документах ч. I М., 1993 г. с. 172-173). В мае-сентябре 1943 года проходит четвертая волна мобилизации советских немцев в трудовую армию, в связи с «истощением ресурсов» мобилизуются больные инвалиды беременные женщины, подростки 14 лет, старики. 2 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья»//История СССР. –1991.- №1. — С. 144-145. 3 Жизнь национальностей.-1996.-№2. –С. 93. Но не было до конца понятно, о чём шла речь в Указе 1955 года – о реабилитации или об амнистии? Снял ли он полностью обвинения, выдвинутые сталинским режимом, или немцы все-таки признавались совершившими государственное преступление, а теперь прощены? Несмотря на это, амнистия облегчила судьбу немцев в СССР. Вскоре была упразднена комендатура, но запрет на возвращение в родные места оставался в силе. Прежде всего не были восстановлены национальные права немцев в СССР. Они должны были дать подписку о невозвращении на родину и о неимении претензий на конфискованное имущество4. Однако эта реабилитация осталась формальностью. Когда на XX съезде КПСС 1956 года были исправлены допущенные ошибки по отношению к некоторым малым народностям, российских немцев обошли молчанием, их оправдание было только на бумаге. И все-таки началась эпоха политических послаблений. Особыми вехами после войны были 1955, 1964 и 1972 годы. В 50-е годы были сделаны первые шаги, которые привели к Указу 1964 года5. То малое, что было обещано в Указе 1964 года, на местах исполнялось либо с проволочками, либо не полностью, либо не исполнялось совсем. Требование немцев о восстановлении их автономной республики интерпретировалось как национализм. Политическая реабилитация поволжских немцев (и тем самым практически всех немцев в Советском Союзе), возможно, была запланирована Хрущевым как встречный лист по отношению к Федеративной Республике Германия. Решение о реабилитации было опубликовано в СССР лишь после его смещения (январь 1965 г.). Российские немцы узнали о своей реабилитации из газеты «Нойес Дойчланд», выходившей в Восточной Германии, и выразили протест, что Указ не был опубликован в советской прессе. Указ «О внесении изменений в Указ от 28 августа 1941 года «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» стал в большей степени моральной, нежели реальной реабилитацией. Но содержавшиеся в нем слова о том, что «...огульные обвинения были неосновательными и явились проявлением произвола в условиях культа личности Сталина» были Ограничения в выборе места жительства были сняты Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 ноября 1972 г., содержащийся в п. 2 запрет о возвращении в места, откуда были выселены российские немцы, потерял силу в связи с выходом Указа Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября 1974 г. Пункт 2ой был отменен Постановлением Верховного Совета СССР от 7 марта 1991 г., но вопрос возвращения имущества не отрегулирован. 5 Указ Президиума Верховного Совета СССР «О внесении изменений в Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья»//История российских немцев в документах. – М.,1993. –С. 178. 4 восприняты как долгожданное официальное признание невиновности целого народа. В документе высоко оценивается труд немецкого населения в годы войны, его вклад в победу над фашистской Германией. В Указе упор был сделан на то, что немцы укоренились в местах их тогдашнего проживания, добросовестно трудятся на предприятиях, в совхозах и колхозах, что тысячи их представителей отмечены наградами, избраны депутатами Советов разных уровней, занимают руководящие должности в промышленности и сельском хозяйстве, партийном и советском аппарате, т.е. отменялась лишь часть положений репрессированного акта 1941 г., а именно та, что касалась огульных обвинений. Другая же часть - о переселении всех немцев из районов их традиционного проживания -вообще не затрагивалась, что не могло удовлетворить людей и побудило активистов еще настойчивее добиваться восстановления республики. После принятия Указа 1964 года остались без разъяснения многие вопросы: «Следует ли понимать вышедший Указ как окончательный отказ от перспективы восстановления автономии, или в дальнейшем все-таки возможна организация какого-то национальнотерриториального образования иного статуса? Распространяются ли действия Указа на всех немцев, в том числе и на тех, кто проживал ранее в Крыму, на Украине, Северном Кавказе, или нет? Означает ли формулировка «немецкое население... пользуется правами граждан СССР» разрешением возвратиться, хотя бы в частном порядке, на Болту, в другие регионы прежнего жительства? Чем была трудармия, прервавшая стаж, заставившая переменить профессию, не учитывающая при начислении пенсий? И почему, наконец, Указ никак не повлиял на отношение органов власти к национальным запросам немецкого населения, не стал импульсом для расширения учреждений национального правительства и культуры»6? Практически Указ 1964 года не реабилитировал народ ни в культурном, ни в политическом отношении. В Совете Национальностей не представлены советские немцы, для детей нет школ на родном языке. Восстановлению нормальной национальной жизни мешает не только разбросанность немцев по всему Союзу, но и сопротивление местных властей попыткам что-либо исправить в существующем положении. Нередки обвинения в «национализме» и «самоизоляции». После XX и XXII съездов КПСС ограничения в передвижении по территории страны, в выборе вузов и профессий воспринимались и самими немцами, и окружающими их народами как дискриминация по национальному признаку. Непреложным доказательством полного снятия 6 Из письма главного редактора газеты «Нойес Лебен» в Президиум Верховного Совета СССР от 17.02.1965г.//В. Бауэр, Т. Иларионова. Российские немцы: право на надежду. – М., 1995.- С. 44. вины, по убеждению всех, могло бы стать решение о воссоздании немецкой автономии. Указ 1964 года был произволом. Партия и правительство по своему усмотрению «решили» еще одну национальную проблему, законсервировав ее на десятилетия и оставив нам в наследство В 70-х годах жизнь как бы приостановилась, застыла на месте. Конечно, были и свои приятные события: где-то расширилось преподавание родного языка, организован профессиональный эстрадный ансамбль «Фройндшафт» в Караганде, шел набор в училище при малом театре в Москве группы студентов - будущих актеров Немецкого драматического театра, но застой не давал развиваться в полную меру таким начинаниям. Теперь уже весь немецкий народ становился объектом умолчания даже решения, непосредственно касавшиеся его судьбы, держались в тайне Так, Указ 1972 года «О снятии ограничений в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий граждан»7, позволивший, наконец-то, людям возвращаться в места прежнего проживания на территории бывшей АССР НП, то есть в районы Саратовской и Волгоградской областей, не был ни опубликован в широкой печати, ни даже дан советским немцам для ознакомления. О его существовании никто не знал, и только переселившиеся на свой страх и риск с удивлением обнаружили: их не гонят из Поволжья, а предоставляют возможность купить дом и оформить прописку. Государственный акт о реабилитации нужен был всему немецкому населению для того, чтобы почувствовать себя равноправным, восстановленным в правах, признанным пострадавшим без всякой личной вины, а людям других национальностей - чтобы осознать: этот народ такой же, как и все, увидеть в его трагедии кошмар прошедшей войны. Пожалуй, без постоянного давления Запада, газетных кампаний по поводу положения национальных меньшинств в СССР фасад нашего государства смотрелся бы совсем по-иному. В ФРГ тема советских немцев актуализировалась год от года. Ей посвящались парламентские слушания выступления видных политиков и ученых. Предметом общественных обсуждений была и проблема воссоединения семей, получившая особое звучание после подписания в 1975 году Хельсинкского акта. Но люди были безоружными перед ведомственным произволом, хотя они и ссылались на советские законы, Конституцию, Декларацию прав человека, Хельсинкское соглашение, на принятое в ООН, подписанное и 7 Указ Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий граждан». М., 3 ноября 1972 г.//Жизнь национальностей. – 1996. –С. 93. ратифицированное Советским Союзом Международное пакт о гражданских и политических правах8. К началу перестройки внешний фон проблем был более чем очевиден: Германия намеревалась активно участвовать в ее разрешении, способствовать в возрождении государственности на Волге, помогать компактным поселениям. Этому стремлению не помешало даже объединение Германии, потребовавшее огромных средств. Но внутренняя ситуация в СССР стала меняться вопреки логике. И история опять повернулась спиной к немецкому народу. Шакирова М.Л., старший преподаватель кафедры гражданско-правовых дисциплин Уфимского юридического института МВД РФ, кандидат юридических наук. ВОПРОСУ ОБЕСПЕЧЕНИЯ КОНСТИТУЦИОННЫХ НОРМ В МЕХАНИЗМЕ ЗАЩИТЫ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ В соответствии с ч. 2 ст. 8 Конституции РФ все формы собственности признаются и защищаются равным образом. Юридическое равенство, выраженное в ст. 8 Конституции, проявляется в возможности защиты права собственности всех субъектов любыми допускаемыми средствами и способами, а также недопустимости установления законодательством привилегий или ограничений для кого бы то ни было. Логическим продолжением является ст. 212 ГК РФ и ст. 35 Конституции РФ, согласно которым право частной собственности охраняется законом. Любое принудительное лишение собственности, для которого установлен «деленный порядок, может быть произведено только по решению суда (ч.3 ст.35 Конституции РФ). Принудительное изъятие имущества у собственника допустимо лишь в случаях, перечисленных в п. 2 ст. 235 ГК РФ: 1) отчуждение имущества, которое не может принадлежать данному лицу в силу запрета, имеющегося в законе (вещи, изъятые из оборота или ограниченные в обороте); 2) отчуждение недвижимости (зданий, строений) в связи с изъятием земельного участка; 3) выкуп бесхозяйственно содержимых культурных ценностей; 4) выкуп домашних животных в случаях ненадлежащего обращения с ними; 8 Международное право в документах. –М.: «Юридическая литература». –1982. –С. 302; С. 318. 5) реквизиция имущества; 6) выплата компенсации участнику долевой собственности взад причитающейся ему части общего имущества при ее несоразмерности выделяемой доле; 7) приобретение права собственности на недвижимость по решению суда в случаях невозможности сноса здания или сооружения, находящихся на чужом земельном участке; 8) выкуп земельного участка для государственных или муниципальных нужд в соответствии с решением суда; 9) изъятие у собственника земельного участка, используемого им с грубым нарушением предписаний законодательства; 10) продажа с публичных торгов по решению суда бесхозяйственно содержимого жилого помещения; 11) национализация имущества собственников в силу принятия специального закона - данный перечень является исчерпывающим. Изъятие производится на возмездных основаниях, т.е. с компенсацией собственнику стоимости изымаемых вещей. Безвозмездное изъятие у собственника, принадлежащего ему имущества допускается всего в двух случаях: обращение взыскания на имущество собственника по его обязательствам (ст. ст. 24, 56. 126 ГК РФ предусматривают возможность обращения взыскания кредиторов на имущество собственниковдолжников) и конфискация имущества (ст. 243 ГК РФ). Аналогичные положения содержатся в конституциях зарубежных стран. Конституция ФРГ предусматривает, что принудительное отчуждение собственности допускается только для общего блага. Оно может производиться только законом или на основе закона, регулирующего вид и размеры возмещения (ст. 14). Лишение собственности и его объем определяются федеральным Конституционным судом (ст. 18). Конституция Испании допускает лишение собственности и прав на нее только по причине, оправданной публичной пользой или социальными интересами при условии соответствующего возмещения на основе положений закона (ст. 33). Конституция Греции содержит запрет на полную конфискацию имущества (п. 3 ст. 7) и допускает возможность лишения собственности только по мотивам общественной пользы, должным образом доказанной, в случаях и при соблюдении процедуры, установленной законом, и всегда с предварительным полным возмещением (п.2 ст. 17).57 В соответствии со ст. 243 ГК РФ конфискация применяется в виде санкции за совершение преступления или иного правонарушения. В частности, ст. 169 ГК РФ предусматривает при совершении сделки с целью, противной основам правопорядка и нравственности, все, полученное 57 Конституции зарубежных государств. — М., 1997. – С. 143, 283, 355. сторонами по сделке, должно быть взыскано по решению суда в доход государства. В случаях, предусмотренных законом, конфискация может быть произведена в административном порядке. В процессе разработки ГК РФ оспаривалась возможность внесения в него понятий и реквизиции, и конфискации. В научной литературе неоднократно рассматривалась конституционность положений п.2 ст. 243 ГК о возможности лишения имущества собственника без судебного решения. Так, В. Кочура, исходя из принципа равной защиты субъектов частной, государственной и муниципальной собственности, считает, что принудительное изъятие имущества у всех субъектов права собственности может осуществляться только по решению суда. Конституция РФ допускает возможность введения ограничений прав и свобод федеральным законом (ст. ст. 55, 56, 74), каковым и является ГК РФ, предусматривающим применение конфискации в ст. 243. По мнению автора, ГК РФ зачастую отсылает к законодательству, принятому до вступления Конституции в силу и в ряде положений противоречащему ей, которое в силу той же Конституции не должно применяться, «происходит как бы реанимация противоречащих Конституции правовых норм». В качестве примера приводится п. 16 ст. 16 Федерального закона от 29 декабря 1994 года № 79-ФЗ «О государственном материальном резерве», ст. 38 Закона «О Центральном банке Российской Федерации» в редакции от 26 апреля 1995 г. № 65 -ФЗ «Запрет изъятия имущества у собственника иначе как по решению суда (если иное не установлено федеральным законом, принятым после вступления Конституции в силу) должен быть распространен и на отношения, регулируемые не только гражданским правом... Правовые нормы, регулирующие принудительное изъятие имущества без решения суда, необходимо привести в соответствие с Конституцией»,58 - считает В. Кочура. Высказывается и противоположное мнение, что лишение собственника его имущества без судебного решения, например, согласно ст. 276, 277 Таможенного кодекса РФ, не нарушает конституционных гарантий охраны права собственности. Однако вызывает сомнение и утверждение о том, что «поскольку регулирование отношений собственности - прерогатива недалекого права, постольку возможность и порядок лишения собственности различными государственными органами в области налоговых, административных и иных отношений должны проверяться на легитимность в первую очередь с точки зрения гражданского права. И затем уже в совокупности с соответствующими нормами гражданского 58 Кочура В. Изъятие имущества у собственника без решения суда // Хозяйство и право. – 1996. №8. –С. 81-85. законодательства удостоверяться на соответствие Конституции».59 Авторы при этом не принимают во внимание положение ст. 15 Конституции РФ о том, что Конституция РФ имеет высшую юридическую силу и устанавливает общие принципы защиты права собственности. Кроме того, способы защиты права собственности в равной мере развиваются не только в нормах гражданского, но и практически во всех отраслях права, не говоря уже об уголовном, административном, налоговом и др. Обосновывается также мнение, при решении вопроса о правомерности конфискации без решения или по решению суда, таможенным органам руководствоваться, прежде всего, оценкой объекта правонарушения с точки зрения возникновения на него у лиц, привлекаемых к ответственности, или иных лиц права собственности.60 Данное предложение, на наш взгляд, не может быть применено, ибо по смыслу ст.35 Конституции РФ, только суд обладает правом установления правомерности владения имуществом, что является одним из аспектов конституционных гарантий права собственности. Конституционный Суд РФ неоднократно рассматривал вопрос о проверке конституционности положений Таможенного кодекса РФ в части, касающейся конфискации имущества. Позиция Конституционного Суда крайне противоречива. Постановлением Конституционного Суда РФ от 20 мая 1997 года по делу о проверке конституционности пунктов 4 и 6 статьи 242 и статьи 280 Таможенного кодекса РФ в связи с запросом Новгородского областного суда вынесение таможенными органами постановления о конфискации имущества в виде санкции за таможенное правонарушение при наличии гарантии последующего судебного контроля как способа защиты прав собственника признано соответствующим Конституции РФ5.61 При этом суд исходил из того, что конфискация товаров и транспортных средств в качестве объекта нарушения таможенных правил, предусмотренная вышеуказанными статьями, осуществляется таможенными органами в целях защиты экономической безопасности Российской Федерации, а также прав граждан. Возникающие в данном случае отношения между органами государства и юридическими и физическими лицами имеют публичноправовой характер, который обусловливает иной порядок санкций, в том числе и применение конфискации. Однако далее в постановлении содержится противоположное по смыслу положение о том, что норма ч.1 ст.35 Конституции РФ об охране частной собственности законом, 59 Нам К., Горбачев Д. Конституционные гарантии охраны права собственности // Хозяйство и право. –1997. -№1.1 -С. 124. 60 Денисов Ю. Конфискация объектов нарушения таможенных правил //Законность. – 2000. -№4. –С. 33. 61 ВКС РФ. – 1997. - №4. распространяется на отношения частной собственности независимо от того, в какой сфере - публично - или частноправовой они имеют место. Это не единственное противоречие. Лишение лица принадлежащего ему имущества в виде конфискации, - указывается в Постановлении Конституционного Суда, - есть принудительное прекращение права собственности. Заметим, что аналогично трактуется конфискация гражданским законодательством (п.6 ч.2 ст. 235 ГК РФ). И ниже «изъятие имущества и принятие компетентными органами решения о его конфискации само по себе не является прекращением права собственности. Оно прекращается в результате реального исполнения такого решения и факта перехода имущества в собственность государства». На эти противоречия указал судья Конституционного Суда РФ А.Л. Кононов в особом мнении. В соответствии со ст. 242 Таможенного кодекса за совершение нарушений таможенных правил налагаются среди всех прочих видов взысканий штраф и конфискация. Наложение взыскания в виде штрафа допускается за правонарушения, составы которых предусмотрены в 38 статьях, конфискации - в 8 статьях (266, 273, 274, 276-280). Причем в семи статьях, за исключением 266, применение конфискации допускается альтернативно с взысканием стоимости товаров - объектов правонарушения. Другими словами, таможенные органы по своему усмотрению могут применять конфискацию предметов, принадлежащих гражданам на праве собственности, или же заменить ее другой мерой, что противоречит положению п. 3 ст. 35 Конституции РФ. Причем конфискация, согласно ч. 1 ст. 380 Таможенного кодекса РФ, производится независимо от того, являются ли эти предметы собственностью лица, совершившего нарушение таможенных правил, а также независимо от того, установлено это лицо или нет. Хотя преамбула и другие статьи Таможенного кодекса (например, ст.10, 20) провозглашают, что деятельность таможенных органов направлена на защиту прав и интересов граждан. Как совершенно верно заметил судья Конституционного Суда А.Л. Кононов, «эти положения вообще никак не гарантируют и не признают право частной собственности... Применение в данном случае лишения имущества фактически в качестве санкции в отношении собственника, не являющегося участником правонарушения, без установления его причастности, виновности, без суда и даже без его ведома вопиющим образом противоречит всем конституционным и общеправовым принципам юридической ответственности».62 Конфискация, в соответствии с Постановлением Конституционного Суда, осуществляется таможенными органами в целях защиты экономической безопасности Российской Федерации и применяется к имуществу, использование которого носит противоправный характер и нарушает 62 ВКС РФ. –1997. - №4. –С. 61. публичные интересы. Это совершенно не согласуется с положением ч. 4 ст. 380 Таможенного кодекса РФ, которое предоставляет лицам возможность выкупа изъятого у них по делу о нарушении таможенных правил имущества, за исключением валюты, предметов художественного, исторического и археологического достояния народов РФ и зарубежных стран и предметов, запрещенных к обращению. Следовательно, использование выкупленного по двойной цене имущества уже не имеет противоправною характера и не нарушает публичные интересы. Постановлением же Конституционного Суда РФ oт 11 марта 1998 г. по делу о проверке конституционности статьи 266 Таможенного кодекса РФ, а также части второй статьи 85 и статьи 222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан М.М. Гаглоевой и А.Б. Пестрякова признано, что положения данных статей, допускающих конфискацию как меру ответственности за правонарушение, связанную с лишением собственников имущества на основании вынесенных во внесудебной процедуре решений, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 35 (части 1 и 3) и 55 (часть 3): «Предписание статьи 35 (часть 3) Конституции Российской Федерации о лишении имущества не иначе как по решению суда является обязательным во всех случаях, когда встает вопрос о применении санкции в виде конфискации имущества».63 Непоследовательность правовой позиции Конституционного Суда РФ отметил судья Конституционного Суда РФ Н.В. Витрук в особом мнении. Таким образом, анализ постановлений Конституционного Суда РФ по данному вопросу свидетельствует о наличии в конституционном и отраслевом законодательстве явных противоречий. В то же время необходимо учитывать, что Конституционный Суд РФ сформулировал общую правовую позицию, согласно которой конфискация, как мера административной ответственности, может быть применена лишь по решению суда. По мнению Н.В. Витрука, и с этим следует согласиться, для реализации этой правовой позиции необходима ревизия всего текущего (отраслевого) законодательства и принятие соответствующих организационно-правовых, финансовых и иных мер по подготовке судебных, органов к рассмотрению данной категории дел. В первую же очередь необходимо закрепить возможность и порядок применения конфискации в Конституции РФ, что будет служить отправной точкой для отраслевого законодательства. Пока что в правоприменительной практике царит неразбериха, что влечет за собой появление самых различных толкований как норм права, так и постановлений и определений КС. 63 ВКС РФ. –1998. -№3. –С. 58. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО Решетов Ю.А., член Подкомитета ООН по предупреждению дискриминации, Чрезвычайный и Полномочный посол, доктор юридических наук, профессор ПОНЯТИЕ, СИСТЕМА И ОСОБЕННОСТИ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА ПРАВ ЧЕЛОВЕКА КАК ОТРАСЛИ СОВРЕМЕННОГО МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА Права человека - одна из главных отраслей современного международного права, отличающаяся рядом особенностей по сравнению с другими его отраслями. Иногда к ней относят и нормы, и принципы, имеющие целью гуманизацию ведения вооруженных конфликтов. В этом случае она выступает как международное гуманитарное право. С самого момента зарождения понятия прав человека появилась обоснованная тенденция рассматривать их как естественнее порождение, неотъемлемое качество, присущее каждому человеческому существу, вытекающее из самой человеческой природы, выражение достоинства, присущего человеческой личности. С другой же стороны, нельзя отрицать, что свое закрепление на практике права человека находят через гарантирование их в правовых нормах, будь то внутренних или международно-правовых. Эти концепции получили особое развитие в результате победоносных буржуазных революций, особенно французской и американской, Французская Декларация 1789 г. выдвинула идею как права человека в абстрактном смысле, так и права гражданина данного государства. В последующую историческую эпоху важным объектам общественной борьбы были права гражданские и политические, т.е. те, которые, как утверждала господствующая доктрина, могут быть закреплены в юридическом плане. Наиболее ярким примером этого была кампания за всеобщее избирательное право, борьба за неприкосновенность личности и т.д. Значение этой категории прав, несомненно, является фундаментальным, что показывает и опыт нашей страны. В то же время целый ряд охраняемых законодательством прав - права собственности, равноправие женщин – несомненно, имел социально-экономическое звучание. Однако в доктрине прав человека превалировало представление о вторичности экономических, социальных и культурных прав, объявляемых не могущими найти позитивное закрепление в нормах права и зависящих от уровня экономического развития того или иного государства. Такой подход полностью еще не изжил себя, о чем свидетельствует отношение ряда государств, и в первую очередь западных, к Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах, да и в России жертвой перемен стала, прежде всего, эта категория прав человека, но с ним в принципе вряд ли можно согласиться. В условиях нормального функционирования находящеюся на соответствующем уровне правопорядка в современном государстве могут и должны быть обеспечены права как первого поколения - гражданские и политические, так и второго поколения - права экономические, социальные и культурные. Начавшийся после Второй мировой войны период деколонизации принес появление третьего поколения прав человека, таких, как право на жизнь, на разоружение, на развитие, свободно распоряжаться своими естественными богатствами, на здоровую окружающую среду. Некоторые относят к ним и права разного рода меньшинств, и право на самоопределение. Вопрос о практической реализации этой категории прав связан с большими трудностями, не в последнюю очередь в связи с их коллективным характером. Для примера отметим, что с точки зрения действующего международного права бенефициариями защищаемого им права "пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком" являются не этнические, религиозные и языковые меньшинства, а лица, принадлежащие к таковым (ст. 27 Международного пакта о гражданских и политических правах). В таком же примерно положении находится и вопрос с правами коренных народов, для которых основная проблема состоит в гарантировании их культурных, религиозных и др. особенностей, в сохранении естественной среды обитания, которая большинством может рассматриваться в качестве объекта обычной и в том числе хищнической деятельности. В то же время неурегулированность вопросов защиты прав и, прежде всего, национальных меньшинств используется для раздувания подчас кровавых конфликтов, подрывающих основы международной безопасности. Проблема прав человека сложна, поистине всеобъемлюща и многопланова. Для нее характерны многие аспекты - международноправовые, политические, экономические, социальные, культурные, юридические и др. С осуществлением прав человека связано понимание и реализация целого ряда сложных общественных категорий, таких, как демократия, социальный прогресс, что делало эту область желанным объектом применения своих сил политиками и идеологами. Забота о правах человека, подлинная или мнимая, доходящая до требования осуществления "гуманитарных интервенций", порой демонстрировалась и демонстрируется государствами, чей послужной список в области прав человека оставляет желать много лучшею, особенно с учетом экономической мощи этих стран. Такая позиция не способствует повсеместному и полному обеспечению прав человека, а, наоборот, подрывает перспективы такого обеспечения, сводит их до роли разменной монеты в достижении геополитических целей. С другой же стороны, многие государства пытались или пытаются укрыться либо за принципы суверенитета, но особенно невмешательства во внутренние дела, либо за неправомерно вопреки существующим международным стандартам в области прав человека, раздуваемым социально-экономическим, религиозным, идеологическим и просто национальным особенностям, что оказывает отрицательное влияние на повсеместное обеспечение прав человека. С точки зрения создания лучших перспектив для защиты прав человека большое значение имеет четкое разграничение таких понятий, как права человека, демократия и рыночная экономика. Разумеется, плюралистическая демократия и правовое государство являются существенно необходимыми для обеспечения уважения прав человека и основных свобод, однако далеко недостаточными, чтобы их гарантировать. Не случайно, что именно в государствах с развитыми демократическими традициями, опыт которых может служить объектом изучения и заимствования других (США на Западе, Индия на Востоке), положение с правами явно не соответствует международным стандартам. Во многом это характерно и для России, делающей уверенные шаги на пути построения демократического общества, но ситуация с правами человека в которой развивается далеко не равнозначно. Что же касается рыночной экономики, то при её функционировании в цивилизованных формах она может создавать основы, как для общего подъема благосостояния, так и для обеспечения прав человека. Однако это отнюдь не равнозначно их автоматическому гарантированию в результате продвижения вперед по пути рыночных отношений. В то же время в целом ряде государств господство нецивилизованного рынка приводит как к массовым нарушениям прав человека, например, трудовых, гак и к созданию режимов, не способствующих повсеместному и полному обеспечению прав человека. С учетом значения вопроса о правах человека, как в контексте современных международных отношений, так и на национальном уровне, того, что не только преступные с точки зрения международного права, но и грубые массовые нарушения прав человека наносят серьезный ущерб международному правопорядку, чреваты и вызывают реальные опасные конфликты, международное сообщество должно принимать все меры к ликвидации нарушений прав человека. И серьезным условием достижения успеха на этом пути является деидеологизация и деполитизация проблематики прав человека, прекращение использования их в пропагандистских целях. Система международного права прав человека включает в себя принципы и нормы, формируемые в основном путем заключения многосторонних международных договоров, как универсального, так и регионального характера. Двусторонние договоры играют в этом отношении второстепенную роль. В то же время на процесс формирования норм по правам человека во все большей степени начинают воздействовать принципы этой отрасли, что свидетельствует о значительной роли международного обычая, как источника права. И, наконец, большое влияние на становление и развитие норм и принципов международного права прав человека традиционно оказывает национальное законодательство. Закрепление гарантий осуществления прав человека в международных договорах прошло длительный путь, который характеризуется двумя основными константами. С одной стороны, от регулирования отдельных категорий прав человека, в основном в отношениях между теми или иными государствами, международное сообщество двигалось в направлении гарантирования всех категорий прав человека и основных свобод. С другой же стороны, если в течение длительного периода времени вплоть приблизительно до периода создания ООН практическое осуществление прав человека рассматривалось в качестве сферы внутренней компетенции государств (в период создания ООН такую позицию отстаивали, в частности, американцы), то за послевоенный период времени и особенно после создания ОВСЕ и исторических перемен в Восточной Европе оно во все большей мере рассматривается предметом озабоченности всего международного сообщества. Это подтвердила, в частности. Всемирная конференция по правам человека 1993 года. Степень же его реакции на нарушение прав человека в тех или иных странах должна регулироваться международно-правовыми стандартами и зависеть в первую очередь от степени серьезности таких нарушений. В длительный исторический период, предшествовавший созданию ООН, некоторыми государствами заключались международные соглашения, в которых регулировались отдельные вопросы обеспечения прав человека. К их числу относятся договоры и конвенции, содержащие положения о борьбе с рабством и работорговлей, о пресечении торговли женщинами и детьми, о защите национальных меньшинств, а также прав человека в период вооруженных конфликтов Концепция прав человека не нашла какого-либо четко выраженного отражения в Уставе Лиги наций, хотя в её рамках после Первой мировой войны главными союзными и объединившимися державами были заключены соглашения с восемью европейскими государствами и Турцией, в которых эти государства брали на себя обязательства предоставить лицам, принадлежащим к меньшинствам по расе, религии и языку, те же права, что и остальным своим гражданам. Соответствующие обязательства позднее были приняты также Албанией, Ираком, Литвой, Латвией, Эстонией и Финляндией. Принцип уважения прав человека и основных свобод получил признание в качестве принципа общего международного права с принятием Устава ООН. Как известно, сама Организация Объединенных Наций возникла в качестве ответа народов на агрессию и беспрецедентные нарушения прав человека, совершенные фашизмом в годы Второй мировой войны. Опыт этой войны весьма однозначно показал неразрывную связь между поддержанием и сохранением международного мира и безопасности и соблюдением основных прав и свобод человека. Устав ООН содержит юридически обязательные общие положения о необходимости осуществления международного сотрудничества в поощрении и развитии уважения к правам и основным свободам человека, но не их конкретный перечень. Вместе с тем Устав ООН сформулировал ряд принципов, регулирующих соблюдение прав человека. Так, в нем говорится об основополагающем значении достоинства и ценности человеческой личности, равноправии народов, равноправии мужчин и женщин, недопустимости дискриминации по признакам расы, пола, языка, религии. Со времени принятия Устава ООН международным сообществом в лице главным образом ООН и её специализированных учреждений было принято большое число документов по правам человека, содержащих нормы, регулирующие правоотношения в этой области. Представляется, что их можно было бы классифицировать следующим образом. Общепризнанно, что в так называемый международный билль о правах человека входят основополагающие из них - Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и Международный пакт о гражданских и политических правах. Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., явилась первым в истории международных отношений документом универсального характера, провозглашавшим перечень прав и свобод человека. Её значение трудно переоценить, и по широко распространенному мнению в силу своей авторитетности и широкого применения он стал, несмотря на свою первоначальную форму, актом, обладающим обязательной юридической силой. В 1966 году Генеральная Ассамблея приняла Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и Международный пакт o гражданских и политических правах. Эти документы с самого начала имели форму международных конвенций, обязательных для участвующих в них государств. В этих Пактах также содержится перечень прав и свобод, которые должны предоставляться государствами-участниками всем лицам, находящимся под их юрисдикцией, причем эти государства обязуются обеспечить претворение в жизнь прав, признаваемых в Пактах, путем принятия соответствующих законодательных и иных мер. При этом обеспечиваемые но этим универсальным договорам в области прав человека права и основные свободы конкретизированы по сравнению с Всеобщей декларацией прав человека. В то же время допускается возможность их непроизвольных, основанных на законе ограничений, необходимых, например, для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения или прав и свобод других. Хотя основным видом контроля за осуществлением положений Международного пакта о гражданских и политических правах предусматривалось в соответствии с его ст.40 рассмотрение периодических докладов государств-участников, к Пакту был разработан факультативный протокол, участники которого признавали компетенцию Комитета принимать и рассматривать сообщения от лиц, утверждающих, что они являются жертвами нарушения прав человека. Особую группу актов по правам человека представляют документы, направленные на пресечение преступлений против человечества, таких, как военные преступления, геноцид, апартеид. Ещё на конференции в Сан-Франциско по разработке Устава ООН указывалось, что, если "права и свободы вопиюще нарушаются таким образом, что создают ситуацию, которая угрожает миру или препятствует осуществлению постановлений Устава, то они перестают быть исключительным делом каждого государства"1, что создает правовую основу для возможности преследования виновных лиц на универсальной основе независимо от государственных границ. К числу их относятся: Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него, Конвенция о неприменимости 1 Documents of the United Nations Conference on International Organization, SanFrancisco. 1945, vol. VI, P. 1705. срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества. С точки зрения некоторых, как специалистов в области международного права, так и практиков, к международному биллю о правах человека относится и Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Одной из основных целей ООН является, согласно её Уставу, осуществление международного сотрудничества в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех, без разницы расы, пола, языка и религии. Расовая дискриминация препятствует полному осуществлению прав человека. Различия, исключения, ограничения и предпочтения, основанные на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, вызывают и обостряют конфликты и причиняют страдания, приводят к гибели людей. В 1965 г. Генеральная Ассамблея приняла Международную конвенцию о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Международное сообщество выразило в этом юридически обязательном документе убежденность, что всякая теория превосходства, основанная на расовом различии, в научном отношении ложна, в моральном - предосудительна, а в социальном - несправедлива и опасна, и что не может быть оправдания для расовой дискриминации, где бы то ни было, ни в теории, ни на практике, и подтвердило, что дискриминация людей по признаку расы, цвета кожи или этнического происхождения является препятствием к дружественным и мирным отношениям между нациями и может привести к нарушению мира и безопасности среди народов, а также гармонического сосуществования лиц внутри одного и того же государства. На основе Конвенции и в целях обеспечения ее осуществления создан и действует Комитет по ликвидации расовой дискриминации. К этой же категории международно-правовых актов, направленных на пресечение и предупреждение дискриминации, относятся: Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Конвенция о политических правах женщин, Конвенция о борьбе с дискриминацией в области образования, Конвенция о равном вознаграждении. Сравнительно новыми в этой области являются Конвенция по правам ребенка 1989 г. и Международная конвенция о правах всех трудящихся - мигрантов и членов их семей 1990 года. Важное значение имело принятие и вступление в силу Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года. Не преодолены еще в жизни ряда стран и народов проявления рабства, подневольного состояния, принудительного труда и сходных с рабством институтов и обычаев, против которых направлены Конвенция о рабстве, Конвенция о принудительном труде, Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами. Международное право прав человека отличается от других отраслей общего международного права тем, что в нём в принципе ограничено применение такого международно-правового института, как оговорки. Хотя проблема универсального участия в международных конвенциях по правам человека остается, её решение выглядит в этой области международного права принципиально отличным образом. Общепризнанно, что договоры в области защиты прав человека составляют в силу их объекта особую категорию конвенций, что отражается и на решении вопроса о допустимости к ним оговорок. Эти конвенции связывают государства, отражая требования "универсальных принципов справедливости", заключают в себе "абсолютные обязательства".2 В конечном счете же ими затрагиваются не государства, а люди. Поэтому "оговорка ударяет по всем лицам под юрисдикцией делающего оговорку государства... Принцип недискриминации является основополагающим...".3 Хотя в разделе об оговорках Венской конвенции о праве международных договоров говорится о недопустимости оговорок в случае их несовместимости с объектом и целями договоров (ст. 19/с) применительно ко всем конвенционным документам, существует мнение об особом статусе последних в рамках договорного права. Согласно ему (положение статьи 31, часть 3, пункт «с»), об учете при толковании договора любых соответствующих норм международного права имеет в виду принципы международного права в области прав человека.4 В ряде международных договоров, например, Дополнительной конвенции 1956 г. об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, и Конвенции ЮНЕСКО о борьбе с дискриминацией в области образования, прямо указывается на недопустимость оговорок к ним. И хотя некоторые другие, например, Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации в принципе оговорки не запрещает, а механизм признания оговорки несовместимой очень тяжёл (для этого нужны возражения двух третей государств-участников конвенции), это, однако, не снимает вопроса о допустимости оговорок к международным конвенциям о правах человека в 2 Reservations and Interpretative Declarations to multilateral Treaties, Frank Horn, The Hague 1988,P.153. 3 Ibid. P. 157. 4 US Ratification of the International Convention on the Elimination of all forms of racial discrimination. May 1994, P. 23. свете вышеприведенных высказываний о природе международноправовых обязательств, особенно в тех случаях, когда оговорки определенно направлены против объекта и целей договора. Так, оговорки многих государств и. прежде всего западных, к этой конвенции касаются, прежде всего, положений ст.4 конвенции о запрещении организаций, поощряющих расовую дискриминацию и подстрекающих к ней, как не совместимых с правами на свободу убеждений и на свободное выражение и на свободу мирных собраний и ассоциаций (заявление Франции). В этом же направлении идут и оговорки США, ратифицировавших Конвенцию 24 сентября 1994 года. Помимо того, что эти оговорки гарантируют по существу свободу выражения ненависти, основанной на расовом превосходстве и деятельность многих расистских групп, они изымают из сферы антирасистского законодательства значительные области неправительственной деятельности. Можно также утверждать, что основные принципы Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации имеют сопоставимую гуманитарную правочеловеческую ценность и столь же обязательный характер, как и основополагающие принципы Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, как об этом постановил в своем факультативном заключении от 28 мая 1951 г. Международный суд5. И поэтому, государство, делающее оговорку к Конвенции против расовой дискриминации, не может отказаться от принятия на себя обязательств в отношении их. Выдвижение оговорок к многосторонним конвенциям в области прав человека, несовместимых с объектом и целями этих конвенций, небезразлично для международного правопорядка в области обеспечения прав человека, поскольку наносит ущерб его основополагающим принципам всеобщего соблюдения и защиты прав человека, предотвращения и пресечения дискриминации во всех формах и проявлениях, защиты от нее всех людей, заложенных в этих документах. Если до присоединения к этим документам те или иные государства вообще не принимали участие в режиме осуществления прав человека в той или иной области, то после присоединения к ним с серьезными оговорками они, скорее всего, являясь формально участниками соответствующих процедур, будут по-прежнему наносить ущерб такому режиму эффективного осуществления этих документов. Другой особенностью этой отрасли международного права является то, что с целью максимальною расширения числа участников международных конвенции в них имеются факультативные статьи или разработаны 5 Summaries of Judgments, Advisory Opinions and Orders of the International Court of Justice 1948-1991. Doc. UN ST/Leg/Ser. F/I,P. 19. факультативные протоколы по наиболее спорным политико-правовым вопросам (так, к Международному пакту о гражданских и политических правах имеется, помимо указанного уже факультативного протокола о частых жалобах, Второй факультативный протокол, направленный на отмену смертной казни). Многие соглашения по правам человека являются бессрочными. В ряде из них не содержится статей и о денонсации Последнее оправдано в свете широко признаваемого положения о том, что права человека и основные свободы в качестве общею правила должны соблюдаться в период чрезвычайных обстоятельств и вооруженных конфликтов. Разумеется, в международном праве прав человека, как отрасли общего международного права, значительную роль играют документы, не имеющие обязательного юридического характера, но в которых отражается точка зрения международного сообщества на те или иные вопросы прав человека. Среди них решения международных конференций по правам человека в Тегеране (1968г.) и Вене (1993 г.), декларации и резолюции ГА ООН о праве на самоопределение, декларации, протоколы и др. документы о предупреждении дискриминации, в т.ч. в отношении лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам, правах женщин и детей, правах человека в области правосудия, медицинской этики, которые следует рассматривать как минимальные стандарты поведения, принятые в демократическом обществе. Имеются также многочисленные документы, относящиеся к гарантиям осуществления отдельных прав человека или категорий прав человека (свобода информации, свобода ассоциации, занятость, брак, семья и молодежь, социальное обеспечение, пользование культурой, гражданство, убежище и беженцы). И здесь надо сказать о значительном вкладе, вносимом в решение проблематики прав человека специализированными учреждениями ООН, такими, как МОТ, ЮНЕСКО, ВОЗ. Уже по определению к ведению Международной организации труда относится вся сфера регулирования трудовых отношений - важнейших в жизни большинства людей, а Всемирная организация здравоохранения решает вопросы поддержания здоровья обитателей нашей планеты. Велика роль и Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры. Так, можно отметить её вклад в вопросы регулирования деятельности СМИ в интересах прав человека, расы и расовых предрассудков и др. Как уже отмечалось, принципы и нормы в области соблюдения прав человека формулируются как в документах универсального, так и регионального характера. К региональным организациям, занимающимся правами человека, можно отнести Организацию американских государств (на американском континенте действует, например, Межамериканская конвенция о правах человека), Совет Европы, Организацию африканского единства и Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. В силу накопленного в этой области опыта и значительного влияния на развитие политических и правовых отношений не только на региональном, но и на международном уровне, того факта, что Россия вступила в Совет Европы в феврале 1996 г. и приняла на себя соответствующие обязательства, для нас наибольшее значение имеет деятельность этой организации. Система региональной защиты прав человека и основных свобод в рамках Совета Европы функционирует на основе целого ряда документов и, прежде всего, обязательного конвенционного характера, центральным из которых является Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г., дополненная со временем одиннадцатью протоколами. Эти акты касаются предотвращения пыток, прав женщин и детей, рабочих-мигрантов и широкого круга других вопросов прав человека. Европейская конвенция закрепляет права человека и основные свободы и конституирует органы по контролю за их соблюдением. Нельзя сказать, что отраженные в Европейской конвенции права являются совершенством. В отношении целого ряда из них высказываются замечания, да и не все благополучно в ней при сравнении с положениями Международного пакта о гражданских и политических правах. Так, в конвенции, например, гораздо меньше статей, не подлежащих ограничениям. При этом некоторые страны обнаруживают явную тенденцию в случае коллизии норм универсального и регионального порядка придерживаться последних. Так, Германия сделала оговорку о применении в отношении прав на получение информации, мирные собрания и объединение в ассоциации положений не пакта, а конвенции (но последней эти права подвергаются более многочисленным ограничениям). Однако на практике куда большее значение имеет юг факт, что Конвенция способствовала пересмотру подхода к правам человека как объекту исключительно внутригосударственного регулирования, укрепила юридическую базу защиты прав человека на европейском уровне путем непосредственного доступа физических лиц к международным органам, оказала громадное влияние на обновление национального законодательства и административной практики. Права человека как отрасль современного международного права включает в себя как нормы, так и принципы, относящиеся к защите прав человека. В основе их лежит закрепленная в Уставе ООН обязанность государств соблюдать права человека и основные свободы всех лиц, находящихся под их юрисдикцией. Этот принцип в самом кратком виде выражает сущность данной отрасли права и определяет её характерные особенности. Отраслевыми принципами международного права прав человека является универсальность и недискриминация. В соответствии с первым из них принципы и нормы о защите прав человека обязательны для всех государств и в отношении всего их населения. Принципы и нормы, относящиеся к обеспечению прав человека, сформулированные в рассмотренных выше документах, представляют собой систему, целое, которое в принципе применимо к любому государству и обществу. Поэтому, хотя государства и обладают свободой воли в отношении присоединения к тем или иным конвенциям по правам человека, этому принципу противоречит практика государств, ратифицировавших, скажем, Международный пакт о гражданских и политических правах и не делающих этого в отношении Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах или наоборот. Государства обязаны также обеспечивать права человека на недискриминационной основе, на каких бы основаниях эта дискриминация ни основывалась. К ним можно отнести расовое, национальное или этническое происхождение, цвет кожи, половые различия, политические или социальные, религиозные мотивы и т.д. Эти принципы определяют особенности рассматриваемой отрасли международного права и являются критерием законности конкретных норм по правам человека" Ими должно руководствоваться каждое государство при определении правового режима лиц, находящихся под его юрисдикцией. Без их соблюдения обеспечение прав человека не будет полным и повсеместным. Вопросами прав человека на международном уровне занимаются многочисленные государственные и негосударственные организации, в деятельности которых все большее значение приобретают контрольные функции за выполнением теми или иными государствами своих обязательств в области прав человека. Межправительственные организации и органы такого характера можно было бы разделить на три основные группы: универсальные политические организации и органы, универсальные экспертные или, вернее, конвенционные органы и, наконец, региональные. На универсальном уровне правами человека в той или иной степени занимаются все главные органы ООН, включая Генеральную Ассамблею (третий комитет) и Экономический и Социальный Совет. В системе ООН имеются и функциональные органы, рассматривающие исключительно права человека. Это, прежде всего, Комиссия ООН по правам человека, Подкомиссия по предупреждению дискриминации и защите меньшинств, рабочие группы, специальные докладчики и т.д., действующие в их рамках. За исключением разве что Подкомиссии, члены которой являются независимыми экспертами, для обсуждения вопросов прав человека в этих органах характерен политический подход, поскольку им занимаются назначаемые государствами делегации. Результатом этого является то, что в значительном числе случаев их оценки положения с правами человека, например, в многочисленных резолюциях, принимаемых Комиссией, не отражают действительное положение вещей и строятся на пропагандистских штампах, создаваемых ведущими западными государствами. В рамках Комиссии ООН по правам человека действует процедура рассмотрения частных жалоб на основе резолюции Экономического и Социального Совета 1503 от 27 мая 1970 г. Эта процедура имеет ряд особенностей. Она является универсальной, поскольку не зависит от согласия государств, ею сможет воспользоваться гражданин любого государства. В то же время, для того чтобы жалоба была рассмотрена, она должна отвечать некоторым определенным минимальным требованиям, при несоблюдении которых она будет признана неприемлемой. И, наконец, эта процедура - не судебная, и рассмотрение этих жалоб не имеет по существу серьезных последствий для соответствующих государств. В то же время такое рассмотрение имеет значение для определения ситуаций, когда имеют место систематические и грубые нарушения прав человека. В период холодной войны предпринимались шаги использовать процедуру 1503 в первую очередь против социалистических государств. Однако и в тот период времени по целому ряду причин жалобы от граждан этих государств никогда не были преобладающими. В настоящее же время интерес к этой, несомненно, важной процедуре, являющейся известным барометром состояния прав человека во всем мире, явно снизился. В секретариате ООН имеется Центр по правам человека, занимающийся, в частности, и сбором информации из различных источников о положении с правами человека в мире. В 1993 г. Генеральная Ассамблея ООН учредила пост Верховного комиссара по правам человека. Этот вопрос дебатировался в ООН в течение нескольких десятилетий, но еще рано говорить о том, приведет ли деятельность комиссара, которым в настоящее время является бывший президент Ирландии М. Робинсон, к действительному улучшению прав человека в мире. Контрольные механизмы по мониторингу состояния прав человека в тех или иных областях действуют и в специализированных учреждениях ООН. Наиболее последовательно эта работа ведется однако в МОТ. Конвенции по правам человека универсального характера предусматривают, как уже отмечалось, представление на регулярной основе докладов о правовых, судебных, административных и других мерах, принимаемых государствами-участниками с целью осуществления своих обязательств по ним. Вместе с тем в них заложены и другие контрольные функции и механизмы для достижения поставленных в этих международно-правовых актах целей. Так, в этих конвенциях закреплена процедура, согласно которой любое государство может направлять жалобы, касающиеся действий других государств-участниц. Для этого предусматривается, в частности, создание согласительных органов. Однако показательно и, видимо, свидетельствует о той степени политизации, которая еще господствует в области прав человека, что этой процедурой государства практически не пользуются. В то же время в Комитете по правам человека и других конвенционных органах значительное развитие получила контрольная функция, связанная с рассмотрением частных жалоб. Последняя является, как уже отмечалось, факультативной и реализуется лишь после того, как согласие на рассмотрение жалоб своих граждан дало соответствующее государство. При рассмотрении петиции международные конвенционные органы руководствуются некоторыми критериями и, прежде всего правилом о том, что такие жалобы не рассматриваются, если петиционеры не исчерпали все доступные внутренние средства правовой защиты (это правило не действует в тех случаях, когда применение этих средств чрезмерно затягивается). Развитой системой контрольных органов по правам человека обладает Совет Европы, в основе которой лежала деятельность Европейской комиссии по правам человека и Европейского суда по правам человека. В настоящее время вступает в силу Протокол № II к Европейской конвенции о правах человека и основных свободах, предусматривающий упразднение Комиссии и Суда и создание на их основе единого Европейского суда по правам человека Будет также установлено безусловное право петиции частных лиц, и не надо будет ожидать особого заявления государств-участников по этому вопросу, как это имело место до настоящего времени. В соответствии с Конвенцией у Европейского суда также имеется критерий допустимости жалоб, главным из которых является исчерпание всех внутренних средств защиты. Благодаря большой практике рассмотрения жалоб Европейский суд по правам человека стал значительным фактором правовою развития и совершенствования системы защиты прав человека в Европе, а созданное им прецедентное право может использоваться государствами, недавно ставшими членами Совета Европы, и в частности Россией, для совершенствования своего законодательства и правоприменительной техники. В современном мире, характеризующимся разрастанием опасных конфликтов, возникновением новых угроз, утерей стабильности даже там, где положение всегда оставалось прочным, значение прав человека и их повсеместного и последовательного обеспечения, являющееся одним из основных международных и внутренних факторов, с прекращением характерного для периода холодной войны пропагандистского противостояния, не только не уменьшится, но будет возрастать. Мингазов Л.Х., заведующий филиалом кафедры ЮНЕСКО по правам человека и демократии при КГУ, доктор юридических наук, профессор ПРОБЛЕМА ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В МЕЖДУНАРОДНОМ И НАЦИОНАЛЬНОМ ПРАВЕ Ограничение прав и свобод человека - одна из острых проблем для любого государства. В большинстве государств законодатель, допуская такие ограничения, четко регламентирует основания, пределы и порядок их применения. Конституция Российской Федерации также допускает возможность таких ограничений прав и свобод человека "...в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства". Международное право разрешает государствам отступать в некоторых случаях от выполнения взятых ими на себя международных обязательств по защите прав человека и приостанавливать действие национального законодательства (право на дерогацию). Для России эта проблема имеет" особенную актуальность в связи с тем, что она вступила в Совет Европы и ратифицировала Европейскую конвенцию по правам человека, положения которой стали составной частью ее правовой системы. В этой связи становится актуальной задача приведения ею своего внутреннего законодательства в соответствие с международными обязательствами. Совет Европы накопил определенный опыт нормативного регулирования вопросов, связанных с осуществлением права на дерогацию, - в рамках организации авторитетное толкование этого права дается в практике европейской Комиссии и Суда по правам человека. Осмысливание этого опыта также имеет важное теоретическое и практическое значение для совершенствования российского законодательства в рассматриваемой области. Ограничения прав человека имеют различные проявления и основания: они могут вытекать из самого правового акта или из фактических действий; они могут быть постоянными или временными; иметь место в обычных условиях или в условиях действия специфических (чрезвычайных) правовых режимов. Их объединяет нечто общее: во всех случаях эти ограничения затрагивают основные или конституционные права и свободы. Иначе говоря, ограничения прав и свобод человека, предусмотренные национальными и международными актами, представляют определенную систему и включают: 1. Ограничения общего характера; 2. Ограничения основных прав человека в условиях чрезвычайного положения; 3. Ограничения, обусловленные особенностями правового статуса отдельных категорий граждан и лиц (должностные лица, военнослужащие, лица, отбывающие уголовное наказание в местах лишения свободы и др.). 4. Отдельным случаем ограничений прав человека следует рассматривать не включение в число закрепляемых законом тех прав, которые предусмотрены в международных актах, в которых участвует государство. Ограничения прав и свобод устанавливаются каждым государством самостоятельно. Однако в современных условиях международное сообщество выводит эту проблему за пределы внутренней компетенции государства. В настоящее время имеется ряд международных документов, в которых закреплены принципы, цели введения ограничений, допустимых в демократическом обществе, а также основания и условия возможных ограничений прав и свобод человека. Статья 29 Всеобщей Декларации прав человека фиксирует несколько исключительных целей, ради которых каждый человек должен подвергаться ограничениям при осуществлении своих прав и свобод. В ней говорится: "При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе. Согласно Международному Пакту об экономических, социальных и культурных правах: "Участвующие в настоящем Пакте государства признают, что в отношении пользования теми правами, которые то или иное государство обеспечивает в соответствии с настоящим Пактом, это государство может устанавливать только такие ограничения этих прав, которые определяются законом, и только постольку, поскольку это совместимо с природой указанных прав и исключительно с целью способствовать общему благосостоянию в демократическом обществе". Если суммировать положения международных актов, то можно выделить ряд оснований и условий возможных ограничений прав и свобод человека, которые являются критерием их правомерности. Такие ограничения могут вводиться: 1. Только на уровне закона (т.е. не на основе других нормативных актов государств) 2. Исключительно с целью соблюдения и уважения прав и свобод других лиц и постольку, поскольку это совместимо с природой указанных прав; 3. В интересах удовлетворения справедливых требований морали, справедливости; 4. Для обеспечения и охраны государственной безопасности общественного благосостояния, демократического общества, 5. Еще одним важным требованием правомерности ограничений прав и свобод человека является соразмерность или запрет чрезмерных ограничений Смысл этого правила состоит в том, что органам i осударства необходимо предварительно выяснить, действительно ли опасность для конституционного строя и правопорядка настолько велика и реальна, что законодатель обязан предпринять меры и ограничения прав человека, соразмерные возникшей угрозе. Как видно, некоторые из перечисленных условий правомерности ограничительных мер являются несколько общими и требуют конкретизации и уточнения. Следовало бы, в частности, установить официальное международное толкование некоторых целей ограничения прав и свобод, в частности таких, как "удовлетворение справедливых требований морали", достижения справедливости. Представляется необходимым выработать на международном уровне акт официального толкования целей ограничения прав и свобод человека. В этом документе должна будет идти речь не только об унификации терминологии и обеспечении ее соответствия международным образцам, необходима также разработка системы промежуточных критериев. Международному сообществу потребуется также сформулировать конкретные нормы морали в виде общепризнанных норм и согласовать их в качестве обязательного к выполнению стандарта. Требует специального рассмотрения проблема приостановления прав человека в условиях чрезвычайной ситуации - война, социальные беспорядки, политические и экономические кризисы, стихийные бедствия. Общеизвестно, что права и свободы, предоставляемые государством гражданам и другим лицам, не являются беспредельными. Любое государство на каком-то этапе своего развития может столкнуться с ситуацией, требующей принятия специальных мер для нейтрализации негативных последствий, вызванных социальными, политическими и иными событиями или стихийными бедствиями и требующими временного приостановления действия некоторых прав. С этой точки зрения чрезвычайное законодательство, вводимое на случай возникновения таких ситуаций, можно рассматривать как государственноправовой или публично-правовой институт необходимой обороны и крайней необходимости, известной и другим отраслям права уголовное, гражданское – практически всех национальных систем. При введении чрезвычайного положения происходит ограничение прав и свобод человека, причем это ограничение носит не индивидуальный характер, как при правонарушении, но распространяется на население всей территории, вне зависимости от того, предпринимались ли конкретными субъектами противоправные действия или нет. Введение чрезвычайного положения ведет к перераспределению взаимных прав и обязанностей гражданина и государства: расширению полномочий органов государственной власти за счет ограничения прав и свобод граждан. Однако введение чрезвычайного положения не следует рассматривать лишь в негативном контексте ограничения прав и свобод. Необходимо учитывать также позитивную сторону - защиту прав и свобод, более значимых и необходимых для существования человека, создание условий для восстановления нормального правопорядка как принципиальной цели введения чрезвычайного положения. В соответствии с международными актами о защите прав человека государства вправе отступать от некоторых из этих прав во время войны или иного чрезвычайного положения. Использование этого права государством обусловлено выполнением некоторых требований. По ст.4 Международного Пакта о гражданских и политических правах государства при введении чрезвычайного положения могут принимать в отступление от своих обязательств по Пакту в той степени, в какой это требуется остротой положения, при условии, что такие меры не являются несовместимыми с их другими обязательствами по международному праву и не влекут за собой дискриминации исключительно на основе расы, цвета кожи и т. д. При этом государство, использующее свое право отступления, должно немедленно информировать другие государства через посредство Генерального Секретаря ООН о положениях, от которых оно отступило, и о причинах, побудивших к такому решению. Также должно быть сделано сообщение через того же посредника о той дате, когда оно прекращает такое отступление. Аналогом ст.4 Пакта является ст. 15 Европейской конвенции. Она гласит: 1. Во время войны или иного чрезвычайного положения, угрожающего жизни нации, любая Высокая Договаривающаяся Сторона может принимать меры в отступление от своих обязательств по настоящей конвенции только в той степени, какой это обусловлено чрезвычайностью обстоятельств при том, что такие меры не являются несовместимыми с ее другими обязательствами по международному праву. 2. Любая Высокая Договаривающаяся Сторона, использующая это право отступления, информирует в полном объеме Генерального секретаря Совета Европы о введенных ею мерах и о причинах их принятия. Она также информирует Генерального секретаря Совета Европы о прекращении действия таких мер и возобновления полного осуществления положений Конвенции. Международные документы, в частности. Женевские конвенции 1949 г., Международный Пакт о политических и гражданских правах и некоторые другие содержат перечень прав человека, которые государства обязаны обеспечивать во всех случаях, вне зависимости от обстоятельств, складывающихся в их стране. Речь идет о таких правах, как право на жизнь, запреты пыток и обращения, унижающего человеческое достоинство; запреты рабства; отмена смертной казни и запрет повторного преследования по тем же основаниям; не дискриминация по признакам расы, религии и т. д. Согласно принципам Европейской конвенции, получившим развитие в Протоколах к ней, фундаментальные права и свободы должны соблюдаться в любой ситуации, в том числе во время войны или иного чрезвычайного положения. Отступление от некоторых из них допустимо лишь в том случае, если опасность, как подчеркивалось в решении Европейской Комиссии и Европейского суда, является "реальной или неминуемой", ее последствия угрожают государству и обществу "в целом", а кризис носит "исключительный характер". Пункт 1 статьи 15 предписывает весьма жесткий стандарт для государств, которые желают отступить от выполнения положений Конвенции. Европейская комиссия и Суд по правам человека несколько раз давали толкование положений ст. 15 относительно различных аспектов, связанных с конкретизацией элементов чрезвычайной ситуации, условий, необходимых для осуществления права на дерогацию. В частности, конститутивными слагаемыми чрезвычайных обстоятельств, без наличия которых обращение к праву на дерогацию противоречит требованиям п.1 ст. 15 конвенции, выступают: масштаб и острота угрозы, беспомощность сил по поддержанию порядка, насильственные методы политической борьбы, открыто бросаемый вызов властям, неотвратимое сползание к гражданской войне и др. Европейский Суд и Комиссия уточнили также требования конвенции относительно того, как, каким образом и в каких пределах государства могут пользоваться своим правом на дерогацию. Текст конвенции лаконичен: дерогационные меры принимаются только в той степени, в какой это диктуется чрезвычайностью обстоятельств. Это должно означать следующее: — принимаемые меры должны обладать четкой целевой направленностью; — меры должны быть объективно необходимыми, т.е. диктоваться обстоятельствами как совершенно насущные, без которых нельзя обойтись; — они должны быть пропорциональны к существующей угрозе; — подконтрольность принимаемых мер органам, компетентным рассматривать жалобы частных лиц; — наличие контроля за действиями полиции и администрации по применению чрезвычайного законодательства. Предложенное Комиссией прикладное толкование совокупности условий, необходимых для осуществления права на дерогацию и другие акты толкования, создает весомый прецедент, который может быть учтен в практике и в ходе правового регулирования данной проблемы в Российской Федерации. 4. В большинстве государств мира законодатель, допуская ограничение прав и свобод личности, четко регламентирует основания и порядок их применения. Примером может служить ФРГ, имеющая развитую систему чрезвычайного права, включающая в себя, законодательную необходимость, внешнее чрезвычайное положение (чрезвычайное положение, вводимое вследствие внешних, внешнеполитических причин); внутреннее чрезвычайное положение и право на восстание. В российском праве система чрезвычайного законодательства пока еще только складывается, в ней имеются пробелы. В частности, в ее структуре отсутствуют нормы права, регулирующие ситуации, вытекающие из выполнения договорных, союзнических обязательств России. На уровне конституционного регулирования необходимо отметить статью 56, предусматривающую, что чрезвычайное положение на территории Российской Федерации и в отдельных ее местностях может вводиться при наличии обстоятельств и в порядке, установленном федеральным конституционным законом. Принятый ранее Закон РСФСР от 17.05.91 "О чрезвычайном положении" содержит положения об условиях, основаниях и порядке введения чрезвычайного положения. Чрезвычайное положение согласно ст. ст. 3 и 4 закона, может вводиться лишь в условиях, когда обстоятельства, служащие основанием для его введения, представляют собой реальную, чрезвычайную и неизбежную угрозу безопасности граждан или конституционному строю республики, устранение которой невозможно без применения чрезвычайных мер. Основаниями введения чрезвычайного положения, согласно ст.4, могут быть: попытки насильственного изменения конституционного строя, массовые беспорядки, сопровождающиеся насилием, межнациональные конфликты, блокада отдельных местностей, угрожающие жизни и безопасности граждан или нормальной деятельности государственных институтов, стихийные бедствия, эпидемии, эпизоотии, крупные аварии, ставящие под угрозу жизнь и здоровье населения и требующие проведения аварийно-спасательных и восстановительных работ. Статья 55 п.2 Конституции предусматривает, что в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина. Несмотря на такой запрет, такие законы принимаются. Например, в законе об образовании от 10 июля 1992 г. в ч. 3 ст. 16 было закреплено положение, согласно которому прием граждан в государственные и муниципальные образовательные учреждения для получения среднего общего образования производится на конкурсной основе. Оно вступило в противоречие со ст. 13 Международного Пакта об экономических, социальных и культурных правах. В настоящее время редакция ч. 3 ст. 16 приведена в соответствие с международными нормами. Значительное ограничение прав и свобод человека можно наблюдать в ведомственных нормативных актах. Сюда можно отнести, сужение круга правовых возможностей по сравнению с предусмотренным в законе; уменьшение объема прав; обуславливание начала действия закона принятием специального ведомственного подзаконного акта; не опубликование нормативных документов (или несвоевременное опубликование). Требует совершенствования механизм оперативной отмены правовых актов, содержащих незаконное ограничение прав и свобод личности. Определенную роль в толковании и раскрытии содержания отдельных аспектов ограничения прав сыграли толкования Конституционного Суда РФ в связи с рассмотрением ряда дел. В частности, проблема ограничения прав и свобод стала решающей при рассмотрении дела о проверке конституционности cт. 12 Закона СССР "О порядке разрешения коллективных трудовых споров" от 9 октября 1989 г. Не устанавливая точных пределов ограничений, законодатель ввел запрет, препятствующий осуществлению права на забастовки в качестве средства защиты профессиональных, социальных и экономических интересов работников. Тем самым установленный законодателем запрет затрагивал саму сущность права на забастовку, что противоречит ст. 18 Конституции, поскольку такое ограничение несовместимо с природой данного права. Конституционный суд пришел к выводу о несоответствии ст. 12 указанного закона Конституции РФ. Он отметил, что ст. 12 Закона установила крайне жесткий режим регулирования права на забастовку, который позволяет исполнительным и правоохранительным органам без достаточных оснований запрещать забастовки. В другом деле по жалобе Аветяна Конституционный Суд разъяснил, что право на судебную защиту ни в коем случае не может вступать в противоречие с целями защиты конституционного строя, нравственности, обеспечения обороны и безопасности страны. Следовательно, оно (т.е. право на судебную защиту) не подлежит ограничению. Право на судебную защиту отнесено но Конституции к таким правам, которые не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах. Валеев P.M., профессор кафедры конституционного и международного права КГУ, доктор юридических наук МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНТРОЛЬ ЗА ВЫПОЛНЕНИЕМ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫХ НОРМ О ПРАВАХ ЧЕЛОВЕКА Международно-правовые нормы в области защиты прав человека в основном сформировались после Первой мировой войны. Большим достижением для всего человечества явилось провозглашение в 1948 году Генеральной Ассамблеей ООН Всеобщей декларации прав человека, 50-летие которой широко было отмечено в 1998 году мировым сообществом. С тех пор довольно успешно разрабатывались и принимались конвенционные механизмы защиты прав человека. Базовые принципы и ценности, утверждаемые Всеобщей Декларацией в качестве нормативной и практической целевой задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и государства, имеют, как известно, универсальный характер.64 В 1966 году были приняты Международные пакты об экономических, социальных и культурных правах, а также о гражданских и политических правах и факультативный протокол к нему. Всеобщая декларация представляет собой манифест, главным образом, морально-политического значения, а Международные пакты представляют собой договоры, имеющие обязательную силу для ратифицировавших их государств. По состоянию на 1 августа 1998 года участниками 64 См.: Торкунов А. В. Всеобщая Декларация прав человека и культура мира // МЖМП. –1999.-№2.-С. 8. Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах являются 137 государств, Международного пакта о гражданских и политических правах - 140 государств.65 Приведенные выше три документа носят название - Международный билль о правах человека, который представляет большое достижение Организации Объединенных Наций, в Уставе которой сформулирован основополагающий принцип "поощрения и развития уважения к правам человека и основным свободам для всех, без различия расы, пола, языка и религии" (ст.1). Несмотря на всеобщее признание Международного билля о правах в качестве обязательного эталона, на основе которого правительства могут измерять прогресс в деле защиты прав человека, кодификация международно-правовых норм в этой области продолжается. В последующие годы в рамках ООН и ее специализированных учреждений были разработаны и приняты следующие международные документы: - Конвенция 1948 года о предупреждении преступления геноцида и наказании за него; -Конвенция 1965 года о ликвидации всех форм расовой дискриминации; -Конвенция 1973 года о пресечении преступления апартеида и наказании за него; -Конвенция 1979 года о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин; -Конвенция 1984 года против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания; - Конвенция 1989 года о правах ребенка; - Конвенция 1990 года о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей. Кроме названных, международные конвенции в различных областях защиты прав человека были разработаны и приняты региональными международными организациями, а также ЮНЕСКО и МОТ. Следует подчеркнуть, что международное право в течение последних 50 лет посте окончания Второй мировой войны достигло заметных успехов в разработке и кодификации норм в сфере защиты прав человека и основных свобод. На данном этапе, как справедливо заметил Генеральный секретарь ООН, задача состоит не столько в том, чтобы разрабатывать новые международно-правовые нормы в этой области, а сколько в принятии государствами соответствующих документов и достижении эффективности их применения Права человека в силу самой своей природы стирают различия, традиционно проводимые между внутренним и международным порядком. Права 65 См.: Human Rights Today. United Nations. New York, 1998. человека нельзя рассматривать ни с точки зрения абсолютного суверенитета, ни с точки зрения политического вмешательства. На государство международное сообщество должно возлагать главным образом обеспечение защиты частных лиц.66 Один из ведущих отечественных специалистов в исследовании проблемы международной защиты прав человека профессор В. А. Карташкин заметил, что, заключая международные соглашения по правам человека, государства добровольно отказываются от части своих суверенных прав в этой сфере и передают их международным органам, которые наделяются полномочиями "вмешиваться" в их внутренние дела. Развитие международного права в рассматриваемой области и в дальнейшем будет сопровождаться расширением указанного процесса.67 Таким образом, государствами принято большое количество международных соглашений по правам человека, и государстваучастники, ратифицировавшие их, обязаны в соответствии с принципом pacta sund servanda добросовестно их выполнять и в этих целях принимать внутригосударственные меры по реализации международных обязательств. В то же время в современных условиях четко просматривается стремление государств повысить эффективность контроля за выполнением международных договоров, что отражает объективную закономерность развития международного сообщества.68 Это стремление осуществляется таким образом, что государства при принятии международных конвенций, в том числе в области прав человека, несмотря на имеющиеся разногласия, устанавливают механизм международного контроля за выполнением международных обязательств. Первоначально это выразилось в том, что Международный пакт о гражданских и политических правах закрепил учреждение Комитета по правам человека в составе 18 независимых экспертов, избираемых на заседании государств-участников, которому государства обязаны представлять периодические доклады о принятых ими мерах по претворению в жизнь прав, признаваемых в Пакте, и о процессе, достигнутом в использовании этих прав. Все доклады представляются Генеральному секретарю ООН, который направляет их в Комитет для рассмотрения. 66 См.: Всемирная конференция по правам человека ООН, Нью-Йорк, 1995. См.: Карташкин В. А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. –М., 1995. –С.40. 68 См.: Хлестов О. А. Становление и перспективы развития контроля за соблюдением международных обязательств государств // Российский ежегодник международного права. 1992.-СПб, 1994-С .46-152 67 Комитет изучает доклады, затем препровождает государствам- участникам свои доклады и замечания общего порядка, которые он сочтет целесообразными. Более того, согласно ст. 41 Пакта, в случае признания государством компетенции Комитета получать и рассматривать сообщения любого государства-участника о том, что другое государство не выполняет своих обязательств по Пакту, то государство-участник, получив сообщение о не выполнении своих обязательств, обязано в течение трех месяцев представлять объяснение пославшему такое сообщение государству. Если вопрос не решен к удовлетворению обоих заинтересованных государств-участников в течение шести месяцев, то этот вопрос передается Комитету. Удостоверившись, что все доступные внутренние средства были испробованы и исчерпаны, Комитет на закрытом заседании рассматривает сообщение государств-участников. Для дружественного разрешения вопроса Комитет вправе оказывать добрые услуги, а также может обратиться к заинтересованным государствам с просьбой представить любую относящуюся к делу информацию. На основании всех данных Комитет готовит доклад, который препровождается заинтересованным государствам-участникам. Если переданный Комитету вопрос не разрешен и не удовлетворяет заинтересованных государств, то Комитет с согласия заинтересованных государств может назначить специальную Согласительную комиссию из 5 лиц, которые выполняют обязанности в своем личном качестве Комиссия, рассмотрев вопрос не позднее 12 месяцев после ею получения, представляет Председателю Комитета доклад для направления заинтересованным государствам. После принятия Факультативного Протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах компетенция Комитета быта расширена за счет принятия и рассмотрения сообщений от индивидов, утверждающих, что они являются жертвами нарушений какого-либо из прав, изложенных в Пакте. Комитет вправе рассматривать жалобу отдельных лиц, если она касается только государства-участника Протокола. Комитет может признать неприемлемым любое сообщение, которое является анонимным или, которое, по его мнению, представляет собой злоупотребление правом на представление таких сообщений или несовместимо с положениями Пакта (ст. 3). При условии соблюдения всех положений Комитет представленное ему сообщение доводит до сведения государства, которое, как утверждается, нарушает Пакт. Получившее уведомление государство представляет в течение шести месяцев Комитету письменные объяснения или заявления, разъясняющие этот вопрос и любые меры, если таковые имели место, которые могли быть приняты этим государством. Комитет не рассматривает никаких сообщений от лиц, пока не удостоверится в том, что этот вопрос не рассматривается в соответствии с другой процедурой международного разбирательства или урегулирования, а также данное лицо исчерпало все доступные внутренние средства правовой защиты. Это правило не действует в тех случаях, когда применение таких средств неоправданно затягивается. Как явствует из данного Факультативного Протокола, он ограничивает полномочия Комитета по правам человека при рассмотрении сообщений отдельных лиц, сведя их к установлению фактов и выработке рекомендации. Он не содержит положений, аналогичных нормам Европейской и Межамериканской конвенции о правах человека, согласно которым доклад Комитета может быть передан на рассмотрение Международного Суда по правам человека, который выносит обязательные решения.69 Таков контрольный механизм осуществления Международного пакта о гражданских и политических правах. Что касается Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, то его международный контрольный механизм заключается в том, что государства-участники обязаны представлять доклады о принимаемых ими мерах и о прогрессе на пути к достижению соблюдения прав Генеральному секретарю ООН. Последний направляет их экземпляры на рассмотрение Экономическому и Социальному Совету и специализированным учреждениям, членами которых являются соответствующие государства. Экономический и Социальный Совет может передавать доклады государств, касающихся прав человека, в Комиссию по правам человека для рассмотрения и дачи общих рекомендаций. Кроме того, резолюцией Экономического и Социального Совета ООН в 1965 году был учрежден Комитет по экономическим, социальным и культурным правам, сходный по составу с Комитетом по правам человека Данный Комитет также рассматривает доклады государств о положении дел с осуществлением Пакта об экономических, социальных и культурных правах, вырабатывает замечания. Заключительные замечания состоят из пяти разделов: а) введение; б) позитивные аспекты; в) факторы и трудности, препятствующие осуществлению Пакта; г) основные вопросы, вызывающие озабоченность; д) предложения и рекомендации. В 1988 году Комитет решил приступить к подготовке "общих замечаний" по закрепленным в Пакте правам с целью оказания государствам содействия в выполнении их обязательств по представлению докладов и в 69 См.: Бутрос Бутрос Гали. ООН и права человека, ООН. – М., 1995. – С. 62. осуществлении Пакта. По состоянию на апрель 1996 года Комитет принял шесть общих замечаний: - общее замечание №1 (1989 г.) о представлении докладов государствами-участниками; - общее замечание №2 (1990 г.) о международных мерах в области предоставления технической помощи; - общее замечание №3 (1990 г.) о природе обязательств государств; - общее замечание №4 (1991 г.) о праве на достаточное жилище; - общее замечание №5 (1994 г.) о лицах с какой-либо формой инвалидности; - общее замечание №6 (1995 г.) об экономических, социальных и культурных правах пожилых лиц.70 Комитет по экономическим, социальным и культурным правам, который приступил к подготовке проекта Факультативного Протокола к Международному Пакту об экономических, социальных и культурных правах в 1991 году, придерживается известного положения подачи государствами друг на друга жалобы за нарушение прав человека, а также представления индивидуальных или коллективных жалоб.71 Внесение определенных изменений или принятие дополнений ожидаются и в другие международные акты по правам человека. В частности, готовится Факультативный Протокол к Конвенции о ликвидации дискриминации в отношении женщин, которым предусматривается механизм принятия индивидуальных жалоб. Имеются суждения о подготовке дополнительного протокола к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Хотя данная Конвенция, в отличие от других, содержит положение о проведении членами Комитета конфиденциального расследования, включая посещения территории государства-участника, но это возможно только с согласия соответствующего государства. Предусматривается, что в случае принятия государствами дополнительного протокола, члены комитета против пыток могли бы в любое время выезжать для посещения места содержания под стражей, встреч с должностными лицами полиции и служащими тюрем, бесед с заключенными и в целом для непосредственного наблюдения за тем, как осуществляется Конвенция. Прежде чем анализировать недостатки контрольного механизма названных международных документов по правам 70 См.: Права человека: изложение фактов. Центр по правам человека. Женева, №16, (REV 1). 71 Подробнее см: Кузнецов В.И. Факультативный протокол к международному пакту об экономических, социальных и культурных правах // МЖМП.- 1996.- №3. - С. 27-36. человека, следует подчеркнуть, что указанные Конвенции по признанию Генерального секретаря ООН являются краеугольным камнем правовой защиты прав человека, признанных ООН. Из вышеупомянутых основных международных конвенций по правам человека, принятых вслед за Биллем о правах человека, еще пять из них предусматривают создание контрольных механизмов: - Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации Комитет по ликвидации расовой дискриминации (CERD); - Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин - Комитет по ликвидации дискриминации женщин (CEDAW); -Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания - Комитет против применения пыток (CAT); - Конвенция о правах ребенка - Комитет по правам ребенка (CRC); - Конвенция о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей - Комитет по защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей (пока не вступил в силу). Международные контрольные органы, созданные названными конвенциями, предусматривают предоставление первоначального, затем периодических докладов государствами-участниками о мерах, принимаемых внутри страны по выполнению принятых обязательств.72 Многие из Комитетов для получения более полной информации создают рабочие группы, члены которых запрашивают у правительств дополнительную информацию. На открытых заседаниях при рассмотрении докладов между представителями государств и членами Комитетов устанавливается конструктивный диалог по обеспечению уважения прав человека. Главная цель рассмотрения докладов государств-участников - наладить сотрудничество между членами Комитета и представителями заинтересованных государств с тем, чтобы гарантировать осуществление всех прав, предусмотренных соответствующей Конвенцией. При обсуждении докладов на заседании отдельных Комитетов могут участвовать представители специализированных учреждений, которые могут представить самостоятельно собранную фактическую информацию о положении по соблюдению на территории государства прав человека, закрепленных в соответствующей Конвенции. В частности, в одном из последних документов по правам человека Конвенции о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей от 18 декабря 1990 года закреплено, что Комитет по защите прав трудящихся-мигрантов и членов их семей, состоящий из 14 экспертов, рассматривает 72 См.: Тиунов О. И. Международное гуманитарное право. –М.,1999. – С. 175-185. доклады государств-участников, которому препровождает такие замечания, какие он сочтет целесообразными. До начала каждой сессии Генеральный Секретарь ООН направляет Генеральному директору Международного бюро труда МОТ копии докладов и информацию, относящуюся к рассмотрению этих докладов для получения экспертного мнения по вопросам, входящим в компетенцию МОТ. С правом совещательного голоса на заседаниях Комитета могут участвовать представители МОТ, а также других специализированных учреждений, межправительственных организаций, органов ООН. Комитет представляет свои соображения соответствующему государству-участнику и лицу, поскольку, согласно Конвенции, Комитет вправе рассматривать как сообщения государств, так и жалобы физических лиц, когда внутренние средства правовой защиты исчерпаны. Конвенционный механизм контроля за выполнением международных соглашений по правам человека, как свидетельствует практика, обладает существенными недостатками. Прежде всего это проявляется в том, что доклады о принимаемых мерах по выполнению конвенций представляются государствами несвоевременно. Во многих докладах информации носят поверхностный характер и объективно не отражают положение дел с правами человека в стране. Более того, многие доклады, которые представляются многочисленным комитетам, дублируют друг друга, создают для государств определенные трудности.73 Анализ контрольного механизма международных конвенций по правам человека на первый взгляд свидетельствует о том, что в теоретическом аспекте он задуман и разработан в соответствии с общепризнанными нормами международного права. Но, как отметил В. А. Карташкин, международный контроль в этой области имеет ряд пробелов. В результате расширения объема получаемой от государств информации Комитеты зачастую дублируют друг друга. От государств требуют доклады не только Комитеты, но и другие органы ООН, специализированные учреждения, занимающиеся вопросами защиты прав человека. Эффективность работы Комитетов понижается вследствие несвоевременной, необъективной и неполной информации, представляемой государствами.74 В опубликованном Институтом Анри Дюнана исследовании П.Р. Вильямса, которое было посвящено работе Комитета по правам человека ООН, также отмечаются ею недостатки, и, прежде всего, отсутствие механизма исполнения решений Комитета. Как подчеркивает Вильяме, хотя Подробнее см.: Карташкин В. А. Указ. соч., - С. 82-82; Ломакина М. В. Международная защита прав женщин, МЖМП. –1996. - №3. – С. 40-41; Joran Melander Monitoring humanitarian law and human rights // Центральная и Восточная Европа. Проблема прав человека и демократии. – М., 1995. –С. 258-265. Права человека. История, теория и практика. – М., 1995. – С. 258-263. 74 См Каргашкин В. А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. – М., 1995.-С. 82-83. 73 Комитет уделяет немного внимания обязательности его решений, тем не менее, на фоне отдельных стран, не выполняющих решения Комитета, многие государства принимают меры, чтобы придать силу, или твердо придерживаются решений Комитета. Для достижения эффективности работы Комитета, по мнению Вильямса, следовало бы ответы государств о принятых мерах сделать общедоступными, а также размещать в ежегодных докладах Генеральной Ассамблеи ООН. Более того, Комитет мог бы направить государствам специфические требования об исправлении ситуации, принятии эффективных мер по защите прав человека.74 Принимая во внимание, что, по мере появления все более сложных и подробных документов по правам человека, подготовка, представление и рассмотрение докладов стали обременительной, а то и вообще невыполнимой задачей для многих государств, главы Комитетов предложили разработать сводные руководящие принципы. В них страны должны представлять информацию о своей правовой системе и политической структуре, а также об основных характеристиках своей территории и населения. Кроме того, им предлагается указать, какие усилия они предпринимают с тем, чтобы ознакомить правительственные органы и общественность с правами, провозглашенными в документах по правам человека. По мнению руководителей Комитетов, подготовка единого "стержневого документа", который затем будет только обновляться и представляться Секретариату ООН для распространения среди всех органов наряду с самим докладом о выполнении соответствующего документа, значительно облегчит работу государств и позволит им избежать дублирования.76 Как известно, конвенционные Комитеты, рассматривая доклады государств и индивидуальные жалобы граждан, могут лишь принимать рекомендации, осуществление которых всецело зависит от самих государств. Добросовестное осуществление рекомендации находится в зависимости от тесного сотрудничества Комитета экспертов и государствучастников соответствующих конвенций. Начиная с 80-х годов Организация Объединенных Наций в целях проверки осуществления конвенции по правам человека стала принимать и другие меры, не предусмотренные конвенциями. Так, в соответствии с резолюциями Экономического и Социального Совета ООН 1235 (X2II). 1503 (Х2УШ) стали практиковаться создание Рабочих групп и Специальных докладчиков для изучения вопроса о наличии систематических и грубых нарушений прав человека в соответствующих странах, затем последующего 75 См.: Paul R. Williams Treatment of detainees. Examination of Issues relevant to Detention by the United Nation Human Rights Committee. – Geneva. 1990,- P. 91-93. 76 См.: Бутрос Бутрос Гали. ООН и права человека –М., 1995. – С. 70. обсуждения на открытых заседаниях Комиссии по правам человека.77 Подготовленные Рабочей группой или Специальными докладчиками доклады Комиссия по правам человека публикует и распространяет их без ограничений. Например, в соответствии с резолюцией 1990/15 Комиссии по правам человека, подкомиссия по предупреждению дискриминации и защите меньшинств назначила Специального докладчика для изучения вопроса о крайней нищете и социальной отчужденности. По данной теме было проведено исследование, озаглавленное "Права человека и крайняя нищета", которое было представлено Комиссии по правам человека и Экономическому и Социальному Совету, которое затем было распространено среди членов ООН. А по докладу Специального докладчика Бакре Вали Ндиайя Комиссия по правам человека на своей 51ой сессии заслушала доклад "Внесудебные казни, казни без надлежащего судебного разбирательства или произвольные казни", подготовленный по материалам 73 государств. По материалам исследования 52 правительствам было направлено 217 срочных сообщений, касавшихся свыше 1300 лиц.78 Иная концепция предлагается по этому вопросу В. В. Гавриловым, который полагает, что для достижения эффективности имплементации международно-правовых актов по правам человека необходимо наделить контрольные органы правом вынесения конкретных рекомендаций в адрес государства о необходимости приведения законодательства и правоприменительной практики в соответствие с положениями конвенции, а также наделить такими же полномочиями Верховного Комиссара ООН по правам человека с передачей всех конкретных функций Управлению Верховного Комиссара.79 По мнению В.А. Карташкина, в целях улучшения существующей системы конвенционных органов и повышения эффективности их деятельности необходимо разработать Новую Хартию прав человека для XXI века, которая должна объединить все ранее принятые международные договоры ООН в этой области, включая новые формы и принципы, сложившиеся в последние годы. Принятие Новой Хартии и создание единого органа по правам человека, работающего постоянно, наделение его полномочиями для принятия обязательных для государств решений значительно повысило бы эффективность созданной системы.80 В свою очередь О.Н. Хлестов считает заслуживающим максимальной поддержки - создание , международных контрольных механизмов, См.: Документы ООН: E/cn/.4/1995/176; A/RES/1235/XZII/; E/RES/1503/XZVIII. См.: Документы ООН E/CN. 4/1995/61. 79 См.: Гаврипов В. В. Международный механизм контроля за имплементацией универсальных актов о правах человека. МЖМП. – 1995. - №4. – С. 35-36. 80 См.: Карташкин В. А. Указ. соч.,- С. 83-84. 77 78 строящихся по различным схемам с участием определенного количества членов этого механизма, выделяя следующие виды: - международные договорные органы; - возложение по договору контрольных функций на существующий международный орган; - контрольный орган, состоящий из представителей государств; - контрольный орган, состоящий из граждан, выступающих в личном качестве.81 При обсуждении методов осуществления международных стандартов в области прав человека на Венской Всемирной конференции по правам человека в июне 1997 года в Программу действий на будущее, наряду с всеобщей ратификацией всеми государствами ранее принятых конвенций по правам человека, были включены рекомендации: - об ограничении любых оговорок к международным договорам о правах человека; - сохраняя высокое качество действующих международных стандартов, избегать принятия большем о числа договоров; - договорным органам по правам человека рассмотреть предложение о представлении государствами одного общего доклада по договорным обязательствам; - Генеральной Ассамблеи и ЭКОСОСу рассмотреть вопрос об изучении функционирования существующих договорных органов в области прав человека и различных тематических механизмов и процедур в целях повышения их эффективности за счет улучшения координации их работы, избегая ненужного дублирования и параллелизма; - сохраняя и укрепляя систему специальных процедур, докладчиков, представителей, экспертов, рабочих групп, Комиссии по правам человека, всем государствам в полной мере сотрудничать в их деятельности. 82 Помимо конвенционных органов по контролю за выполнением международных соглашений по правам человека, этими же проблемами занимаются другие органы ООН (прежде всего Генеральная Ассамблея, Совет Безопасности), в том числе Центр ООН по правам человека, который с 1982 года является главным инструментом ООН в области прав человека. Центр оказывает помощь в области прав человека другим органам ООН, готовит доклады о реализации международных актов о правах человека. Верховный Комиссар ООН по правам человека, утвержденный в соответствии с резолюцией 48/141 от 20 декабря 1993 года Генеральной Ассамблеей ООН, является должностным лицом ООН, несущим основную См.: Хлестов О. Н. Указ. соч. - С. 151. Подробнее см.: Всемирная конференция по правам человека. Венская Декларация и Программа действий. ООН. Нью-Йорк, 1995. –С. 40-60. 81 82 ответственность за деятельность Организации в области прав человека, и вместе с Центром по правам человека формирующий единство действий.83 В 1997 году Управление Верховного Комиссара и Центр по правам человека были объединены.84 Особое место в этой области занимают Комиссия по правам человека и ее Подкомиссия по предотвращению дискриминации и защите меньшинств. За многие годы Комиссия создала многочисленные механизмы по установлению фактов в области прав человека: это утверждение тематических мандатов по разбору особенно серьезных нарушений; назначение специальных докладчиков по негативным с точки зрения соблюдения прав человека последствиям; создание рабочих групп; обсуждение докладов и информации и т.д. Большое количество вопросов, относящихся к правам человека при чрезвычайных ситуациях, положение коренных народов и меньшинств, современные формы рабства, вопросы справедливого судебного рассмотрения, содержания под стражей и т.д. обсуждаются в Подкомиссии по предотвращению дискриминации и защите меньшинств. Заслуживает всестороннего изучения механизм защиты прав человека региональных организаций и. прежде всего, Совета Европы. У нас это вызывает особый интерес в связи с вступлением России в Совет Европы. В отличие от органов ООН в области прав человека, в том числе конвенционных органов, Совет Европы учредил более гибкий и эффективный механизм защиты прав человека. Европа приближается к пятидесятилетию принятия Конвенции о защите прав человека и основных свобод (4/XI-1950). В соответствии с Конвенцией были созданы Европейская Комиссия по правам человека и Европейский Суд по правам человека. С принятием 11.05.94 г. Протокола №11 к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, правом обратиться с жалобой в Европейский Суд стали обладать не только государства, но и индивиды, группа лиц, неправительственные организации. С вступлением в силу данного Протокола уже упразднена Европейская Комиссия, функционирует Европейский суд, который учредил Комитет из трех судей для решения вопроса о приемлемости жалобы. Сами жалобы будут рассматриваться Палатами из 7 судей, а более сложные - Палатами из 17 судей. 83 См.: Бутрос Бутрос Гали. Навстречу новым вызовам 1995. Годовой доклад о деятельности ООН, Нью-Йорк, 1995. – С. 555-556. 84 См.: Кофи А. Аннан. Обновление на переходном этапе. Годовой доклад о работе ООН. 1997,ООН., Нью-Йорк., 1997. – С. 18. Решения суда являются обязательными для государств-участников. За осуществлением решения Суда будет следить Комитет министров Совета Европы. Новая система рассмотрения жалоб, по мнению авторов, сделает ее механизм более доступным для отдельных лиц, ускорит применение процедур, повысит эффективность ее работы.85 По мнению В. А. Карташкина, созданный в соответствии с Европейской конвенцией и Протоколом № 11 механизм, является, по сути дела, наднациональной властью, ограничивающей сложившиеся стереотипы и абсолютизацию государственного суверенитета. Создавая прецедентное право, решения Суда будут оказывать значительное влияние на формирование и развитие доктрины европейского права, в особенности Российского, поскольку, кроме Конституции РФ, отраслевое законодательство все еще не подверглось коренной переработке и противоречит интересам защиты основных прав и свобод человека.86 Бутрос Бутрос Гали, будучи Генеральным секретарем ООН, принимая во внимание недостатки контрольного механизма международных документов о правах человека, предложил рассмотреть возможность реформирования всей системы контроля за соблюдением международных договоров о правах человека. По его мнению, цель такой реформы состояла бы в рационализации процедур и в сокращении числа контролирующих органов. В этом отношении позиции проф. В. А. Карташкина и экс-Генерального секретаря ООН Б. Гали довольно близки. В качестве первого шага Бутрос Гали предлагает начать с представления государствами всеобъемлющего единого доклада, который касался бы всех договоров, в которых они участвуют. Последующим этапом в реформировании к началу будущего века явилось бы создание единого механизма для контроля за соблюдением международных документов о правах человека, т.е. единого технического органа с временно- постоянным статусом. 87 Очевидно, следует согласиться с концепцией экс-Генерального секретаря ООН о том, что реформирование следует проводить, прежде всего, в контрольном механизме действующих конвенций по правам человека. Принятие единой Хартии вместо многочисленных конвенций, как это предлагает проф. В.А. Карташкин, представляется довольно сложной и длительной процедурой. Прежде всего, несовпадающие позиции государств, о чем свидетельствует различный подход к ратификации международных См.: Права человека: Постоянная задача Совета Европы. – М., 1996. – С. 18. Подробнее см.: Карташкина В. А. Россия и Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод// МЖМП., 1996. - №3. 87См.: Бутрос Бутрос Гали. ООН и права человека. ООН, –М., 1995.-С. 158-159. 85 86 документов по правам человека, а в отдельных случаях и отказ от ратификации, затруднит разработку и принятие единого акта, охватывающего права человека во всем его многообразии. Существующие конвенции достаточно ёмко включают международные стандарты в области прав человека. Можно было бы на международном форуме внести изменения в ранее принятые конвенции в целях реформирования контрольного механизма и создания единого для всех конвенций Органа по правам человека, наделенного рассматривать как жалобы государств, так и индивидов, коллективов, неправительственных организаций. По структуре данный Орган для рассмотрения жалоб мог бы иметь соответствующие отделы. По существу для государств отпала бы необходимость представления многочисленных докладов. Все данные были бы сконцентрированы в одном месте, что позволило бы более эффективно осуществлять контроль за соблюдением прав человека. Принимая во внимание, что человек самое ценное существо земной цивилизации - является объектом защиты не только государства, гражданином которого он является, но и в соответствии с Уставом ООН всего мирового сообщества, то следовало бы наделить данный Орган правомочиями выносить обязательные для государств-участников конвенций решения по защите прав человека и основных свобод. Как подчеркивалось на Венской Всемирной Конференции по правам человека, международное сообщество должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым подходом и вниманием (ч.1, п.5 Венской декларации и Программы действий). К 50-летию Всеобщей декларации прав человека в международном праве разработано довольно большое количество документов по защите прав человека Международные стандарты, закрепленные в них, останутся лишь моделью человеческих прав и свобод, если государства не примут соответствующих внутригосударственных мер по их закреплению и обеспечению.88 В значительной степени это зависит от экономического положения государств, от политической и правовой системы. В этой связи большое значение приобретает концепция развития, разработанная ООН. Экономическое развитие в беднейших странах является коллективной заботой международного сообщества. Справедливые экономические отношения и благоприятное экономическое окружение на международном уровне исключительно важны с точки зрения устойчивого развития. 88 Определенный интерес в этом отношении представляет законотворчество субъектов РФ после ее вступления в Совет Европы. Подробнее см.: Курдюков Г. И. Конституция Республики Татарстан и международное право. Его же: Аналитический обзор проекта закона Республики Татарстан "О гражданстве Республики Татарстан"// Мониторинг законодательства РТ. - Казань, 1999. Венская конференция по правам человека особо отметила взаимоподкрепляющие связи между демократией, развитием и уважением прав человека. Демократия является одним из основных прав человека, поощрение которого само по себе служит важным показателем развития. Ускорение темпов экономического развития является одним из условий для надлежащего обеспечения демократических прав и свобод человека. Как было закреплено в Венской декларации и Программе действий, "права человека универсальны неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны". Долг государств - поощрять и защищать все права человека и основные свободы. Поскольку многие проблемы в разработке международных норм в этой сфере решены, то, естественно, требуется усовершенствование механизма проверки выполнения государствами своих обязательств. Появление сегодня концепции, согласно которой международное сообщество может защищать конкретные права человека, действительно является одним из крупнейших практических и интеллектуальных достижений международного права. Курдюков Г.И., зав. кафедрой конституционного и международного права КГУ, доктор юридических наук, профессор МЕЖДУНАРОДНЫЕ САНКЦИИ И ЗАЩИТА ПРАВ ЧЕЛОВЕКА Международные политические, военные и экономические санкции вводятся но отношению к государствам, к незаконным политическим режимам и образованиям, совершившим правонарушения. Жесткие и силовые санкции применяются за действия в отношении угрозы миру, нарушения мира и актов агрессии. К ним относятся международные преступления - агрессия, колониализм, рабство, геноцид, массовое загрязнение атмосферы и морей /экоцид/ и апартеид. Статья 19 проекта конвенции «Об ответственности государств» разрабатываемой Комиссией международного права ООН, следующим образом определяет международное преступление: «Международно-противоправное деяние, возникающее в результате нарушения государством международного обязательства, столь основополагающего для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества, что eго нарушение рассматривается как преступление перед международным сообществом в целом, составляет преступление». Международные преступления совершаются в непосредственной связи с внутренней и внешней политикой государства, которое несет политическую и материальную ответственность, а его должностные лица и исполнители, как правило, отвечают в рамках международной уголовной юрисдикции. Ответственность государств наступает и за совместные противоправные деяния, независимо от того, совершаются они под эгидой организации или без этого. Ответственность возможна, если доказана причастность одного государства к международному противоправному деянию другого государства. Международные санкции - это силовые меры, способы давления на государство, правительство, политические режимы. Коллективные санкции вводятся Советом Безопасности ООН. Если Совет Безопасности принимает превентивные или принудительные меры, то он действует на основании гл. VII Устава ООН В настоящее время формируется механизм введения санкций. Этот механизм предусматривает гуманитарные пределы санкций и гуманитарные изъятия из санкций. Фактические или потенциальные последствия применения санкций порождают экономические и гуманитарные проблемы, в связи с этим возникает необходимость оказания помощи населению, пострадавшему от введения санкций к его государству. Таким образом, при определении режима санкций следует надлежащим образом учитывать потенциальные последствия санкций для населения государства, против которого применяются санкции. Не случайно за последние годы в рамках ООН, на сессиях Генеральной Ассамблеи постоянно обсуждаются вопросы о специальных экономических проблемах, возникающих из проведения превентивных или принудительных мер. Совет Безопасности, применяя санкции, преследует цель не только наказать государство или политический режим. Силовые меры для восстановления международного мира и безопасности преследовали и такую цель, как защита прав и свобод человека. Об этом свидетельствуют санкции против ЮАР, Южной Родезии, Ирака, бывшей Югославии, Ливии, Гаити, Либерии, Руанды. Сомали, сил УНИТА в Анголе, Судана, Сьерра-Леоне, сил талибанов в Афганистане. Во всех названных случаях учитывались гуманитарные последствия от выполнения санкций, защита прав человека и наиболее уязвимых слоев населения. Например, Советом Безопасности были разрешены операции гуманитарной помощи во время гражданской войны в Сомали /1992 г./. Такими же операциями был восстановлен демократически избранный политический режим в Гаити /1994 г./ и проведены гуманитарные акции в Албании /1997г./ Наиболее классическим примером является применение санкций против ЮАР, которая длительное время совершала массовое и грубое попрание прав человека, проводя внутреннюю политику апартеида. Вопрос об апартеиде постоянно включался в повестку дня Генеральной Ассамблеи, начиная с 1948 г., Советом Безопасности ООН и до момента, когда эта система в 1994 г. прекратила свое существование. В конечном счете, апартеид был признан как преступление против человечества, несовместимое с Уставом ООН и Всеобщей декларацией прав человека 1948 г. По инициативе Генеральной Ассамблеи в 1962 году был создан Специальный комитет ООН против апартеида, и с этого времени началась комплексная программа действий против ЮАР. В 1962 году на XVII сессии Генеральная Ассамблея принимает резолюцию /1761/, в которой предлагает государствам-членам ООН: порвать дипломатические отношения с ЮАР, закрыть свои порты для всех судов, плавающих под флагом ЮАР; издать законы, запрещающие судам государств - членов ООН заходить в южноафриканские порты и воздерживаться от экспорта в Южную Африку товаров, включая все виды оружия; отказывать в предоставлении возможности посадки и перелетов всем воздушным судам, принадлежащим компаниям, зарегистрированным но законам ЮАР. 89 Генеральная Ассамблея предложила Совету Безопасности принять надлежащие меры, включая санкции, для обеспечения ее резолюции. В международном праве - это коллективные санкции или санкции в централизованном порядке, применяемые Советом Безопасности Региональные организации тоже могут применять санкции, но по мандату Совета Безопасности. Принудительные меры невооруженного и вооруженного характера вводятся тогда, когда исчерпаны все средства мирного урегулирования конфликта, вызванного международным правонарушением. В 1963 году Совет Безопасности предложил ввести эмбарго на продажу и поставку в Южную Африку оружия, снаряжения всех видов, а также военных автомашин. В резолюции 282 /19702/ Совет Безопасности установил, что постоянное строительство южноафриканских военных и полицейских сил создают потенциальную угрозу международному миру и безопасности и реальную угрозу безопасности и суверенитету независимых африканских государств. В 1976 году после шарпервильской трагедии были убиты сотни чернокожих граждан. И только тогда Совет Безопасности начал действовать в соответствии с главой VII Устава ООН. В резолюции 418 от 4 ноября 1977 года Совет Безопасности впервые применил принудительные меры против ЮАР как государства-члена ООН. Интересно отметить, что Совет Безопасности определил как угрозу миру не саму ситуацию, а приобретение оружия ЮАР. Это был компромисс, предложенный представителем Индии, чтобы преодолеть мертвую точку.90 Санкции включали запрет на 89 See: Ferguson-Brown Kevin W. The legality of Economic Sanctions against South Africa in Contemporary International Law. In: "South Africa Yearbook of international law". 1988-1989. vol. 14. P. 59-84. 90 Nico Schrijver, "The use of economic sanctions by the UN SC: an international law perspective" "International economic law and armed conflict" London. 1994. P. 131. предоставление ЮАР оружия и других военных товаров. Было запрещено сотрудничество государств с ЮАР по производству и развитию ядерного оружия. Резолюцией 421 /1977 г./ Совет Безопасности создал Комиссию по контролю за соблюдением санкций. И все - таки правовое обоснование санкций основывалось на положениях Устава ООН об уважении прав человека. Апартеид был признан как угроза миру и международной безопасности. В 1973 году была принята Конвенция о пресечении преступлений апартеида и наказания за него. Конвенция определила, что апартеид является преступлением против человечества, нарушающим принципы международного права, в частности цели и принципы Устава ООН. В 1977 году Генеральная Ассамблея ООН призвала бойкотировать спортивные игры в ЮАР. Генеральная Ассамблея принимает Декларацию против апартеида в спорте /1977г./, а затем Международную конвенцию против апартеида в спорте/1985 г./. В 1985 году правительство ЮАР ввело чрезвычайное положение в стране и усилило репрессии. Совет Безопасности впервые призвал правительства предпринять серьезные экономические меры в отношении ЮАР по ст. 41 Устава ООН. Силовое давление привело к положительному результату: в 1994 году в ЮАР были проведены выборы и к власти пришло нерасистское демократическое правительство. С установлением нового правления и принятием первой нерасистской конституции система апартеида прекратила свое существование. Генеральная Ассамблея приняла резолюцию о том, что переход к демократии закреплен в законодательстве ЮАР. В связи с этим Генеральная Ассамблея обратилась к государствам принять соответствующие меры в пределах их юрисдикции с целью отменить любые ограничения или запреты, которые они ввели в порядке выполнения предыдущих резолюций и решений Генеральной Ассамблеи. Санкции Совета Безопасности ООН в 1966 году против Южной Родезии основывались на том, что там был нарушен принцип права народов на самоопределение и белое меньшинство в одностороннем порядке в 1965 году провозгласило независимость. Совет Безопасности исходил из того, что режим Южной Родезии проводил политику расизма и колониализма, и констатировал, что ситуация, сложившаяся после провозглашения независимости Южной Родезии, ставит под угрозу международный мир и безопасность (резолюция 232/1966). В своих действиях Совет Безопасности руководствовался ст.ст. 39 и 41 Устава ООН, то есть он определил ситуацию как угрозу миру и принял меры, не связанные с использованием вооруженных сил. Санкции были отменены в 1979 году после провозглашения независимости черного большинства / ныне государство Зимбабве/. Санкции, введенные Советом Безопасности против Ливии, преследовали цель отказаться этому государству от международного терроризма (резолюции 741,748/ 1992). Совет Безопасности потребовал выдать двух ливийских граждан, причастных к совершению террористического акта на борту самолета ПАН АМЕРИКАН 21 декабря 1987 года над местом Локкерби в Шотландии, что привело к гибели большого количества людей. Таким образом, терроризм был признан как угроза международному миру и безопасности. Всеобъемлющие санкции были применены по отношению к Ираку. Режим санкций преследовал цель не только прекратить агрессию против Кувейта и вывести с его территории иракские войска, но также был направлен против политического режима в Ираке и на защиту его населения. Ирак совершил агрессию не только против Кувейта. Он агрессивно действовал в отношении части собственного населения. Это проявилось по отношению к курдскому меньшинству на севере страны и против шиитов. После окончания войны в Персидском заливе С. Хусейн переформировал свою армию для жестокого подавления восставших. Курдский вопрос для Совета Безопасности ООН стал важнее даже перемирия в Ираке. Через два дня после перемирия в Ираке Совет Безопасности принял резолюцию, которая осуждала репрессии против курдов. Резолюция потребовала прекращения этих действий и чтобы Ирак допустил на свою территорию международную гуманитарную организацию. По этому вопросу Генеральной Ассамблеей было принято несколько резолюций. В резолюции от 22 декабря 1995 года (50/191) Генеральная Ассамблея заявила о своем решительном осуждении грубейших массовых нарушений нрав человека в стране. В частности, правительство Ирака отказалось сотрудничать с механизмом ООН в области прав человека, что, например, выразилось в не предоставлении согласия на визит в Ирак Специального докладчика Комиссии по правам человека и на размещение наблюдателей за положением в области прав человека на всей территории Ирака. Генеральная Ассамблея 12 декабря 1996 года принимает резолюцию (51/106) о положении в области прав человека в Ираке, в которой заявила о своем решительном осуждении массовых и исключительно серьезных нарушений прав человека, за которые несет ответственность правительство Ирака и которые ведут к повсеместному установлению режима репрессий и угнетения, основанного на огульной дискриминации и повсеместном терроре.91 ООН исходила из того, что Ирак является участником Международных пактов о травах человека 1966 года, других международных документов по правам человека и Женевских конвенций от 12 августа 1949 года. Ираку было заявлено, что он обязан соблюдать и гарантировать права 91 См.: Резолюции, принятые Генеральной Ассамблеей на пятьдесят первой сессии. Том 1. 17 сентября-18 декабря 1996 года. Дополнение №49 (А/51/49). Нью-Йорк. 1997. С. 248-249. всех лиц, находящихся на его территории и под его юрисдикцией, независимо от их происхождения. По отношению к африканскому государству Сьерра-Леоне Совет Безопасности ООН также действовал на основе главы VII Устава ООН. 25 мая 1997 года в этом государстве произошел военный переворот, повлекший гибель людей, ухудшение гуманитарного положения и угрозу для соседних государств. Совет Безопасности потребовал, чтобы военная хунта приняла неотложные меры для отказа от власти и открыла путь для восстановления демократически избранного правительства и конституционного порядка (Резолюция 1132/1997). Анализ санкций, вводимых Советом Безопасности ООН, за последние десятилетия XX века, дает основание сделать вывод, что все они были направлены на защиту прав человека, против апартеида, расовой дискриминации, терроризма, на восстановление и обеспечение демократических институтов и верховенства законов. Санкции являлись инструментом в одних случаях мирного времени, в других использовались в период вооруженных конфликтов. Объем и режим политических, экономических, военных санкций определялся в зависимости от тяжести совершенного правонарушения и его вредных последствий. Например, всеобъемлющие санкции включали в себя разрыв всех отношений с государством и применение вооруженных мер. Наиболее решительными действиями со стороны Совета Безопасности ООН является санкционирование им военных действий. Совет Безопасности уполномочивается предпринимать такие действия воздушными, морскими, сухопутными силами для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Например, Совет Безопасности наделил коалицию государств особыми полномочиями использовать все необходимые средства, вплоть до военной акции, против Ирака (1991 год, операция «Буря в пустыне»). Коалиционные силы действовали в соответствии с представленными Советом Безопасности полномочиями, но не под руководством или контролем ООН. В целях реализации санкций и обеспечения мониторинга за ними Совет Безопасности создаст комитеты по санкциям и другие органы. Так, в настоящее время работает Компенсационная комиссия ООН для выплаты военных репараций и по компенсациям убытков от оккупации Кувейта, начиная с 1990 года. Комиссия, состоящая из девяти юристов и экспертов, рассматривает иски и выносит рекомендации относительно компенсаций. Различные страны, компании, частные лица требуют компенсировать им в общей сложности 240 млрд. долларов. Здесь как раз прослеживается связь между международно-противоправным поведением государства и причиненного им ущерба другим государствам, физическим и юридическим лицам. Практика последних лет показала: если вводятся экономические санкции Советом Безопасности, то должны учитываться и гуманитарные особенности, то есть необходимо предусмотреть, как скажутся на гражданском населении применяемые санкции. Если эти санкции будут причинять страдания гражданскому населению, то надо воздержаться от введения санкций. Тем более, когда санкции ставят под угрозу неотъемлемые права человека, как право на жизнь, пищу и здоровье, иначе это может привести к гуманитарной катастрофе. Поэтому не случайно, что в рамках ООН разрабатывается методология осторожного и взвешенного отношения к введению санкций. Если государство является объектом санкций, то с ним надо провести диалог, переговоры. Санкции должны строго контролироваться независимым органом. ООН должна стремиться к смягчению санкций, так как санкции «бьют» не по режиму, а по гражданскому населению. Следовательно, должны быть пределы санкционного принуждения: пропорциональность, соразмерность. Генеральный секретарь ООН Кофи А. Аннан в годовом докладе отметил: «Все более широкую поддержку находит мнение о том, что характер и механизм осуществления санкций, которые вводятся Советом Безопасности, необходимо усовершенствовать, а гуманитарные последствия этих санкций для гражданского населения в максимально возможной степени смягчить. Это можно добиться посредством их более избирательного применения, к чему настоятельно призывают сторонники так называемых «разумных санкций», или путем включения соответствующих, тщательно продуманных гуманитарных изъятий непосредственно в резолюции Совета Безопасности.»92 В практике ООН устанавливается мониторинг в отношении режима санкций, то есть осуществляется наблюдение, не приводят ли санкции к гуманитарной ситуации. Поэтому, если применяются экономические санкции против государства, то должна быть гарантирована гуманитарная помощь для его населения. В частности, используется деятельность международных гуманитарных организаций для поставки ими грузов медикаментов и продовольствия. Причем этим организациям должно быть предоставлено право беспрепятственно осуществлять деятельность на территории государства, против которого введены международные экономические санкции. 92 Кофи А.Аннан. Предотвращение войн и бедствий: глобальный вызов растущих масштабов. Годовой доклад о работе Организации за 1999 год. Нью-Йорк. 1999. С.4546. После окончания войны в Персидском заливе, ООН в 1991 году обнародовала Программу гуманитарной помощи ООН Ираку, которая предусматривает возвращение переселенных лиц и предоставление гуманитарной помощи населению. В августе 1996 года Совет Безопасности предоставил Ираку возможность экспортировать ограниченное количество нефти при особых условиях с целью создания фондов для закупки гуманитарных товаров. Согласно резолюции 986 (1995г.), Совет Безопасности дал государствам-членам ООН разрешение каждые три месяца импортировать иракскую нефть на сумму 1 млрд. долларов США для создания ресурсов на гуманитарные нужды иракского народа. Хотя санкции и не отменены, в 1996 году между ООН и Ираком было заключено соглашение «Нефть в обмен на продовольствие». В феврале 1998 года Совет Безопасности расширил это Соглашение, предоставив Ираку возможность в течение полугода продать нефти на 5,2 млрд. долларов США. Генеральная Ассамблея и ЭКОСОС ООН в своих решениях (резолюция / 52/107 от 12 декабря 1997г.) призвали соблюдать режим экономических санкций, контролировать влияние санкций на гражданское население, на детей и рекомендовать разрабатывать гуманитарные ограничения санкций. К этому призывается и Комитет по санкциям Совета Безопасности ООН. Введение санкции должно предусматривать определенные цели: если это экономические санкции, то необходимо устанавливать какие: эмбарго на нефть, ограничение на поставку товаров, или экспорта, и так далее. Экономические санкции должны учитывать интересы третьих государств и их населения, возможные причинения им материального ущерба.94 Насколько неблагоприятное воздействие оказывают санкции на население государства показывает письмо постоянного представителя Ливанской -Арабской Джамахирии при ООН от 27 мая 1997 года на имя генерального Секретаря. Ущерб, который был нанесен в результате осуществления резолюций 748 (1992г.) и 883 (1993г.) Советом Безопасности за период с 15 апреля 1992 года по 31 декабря 1996 года, составил сумму в 23590 379992 долларов. Нанесенный ущерб и его вредные последствия в равной степени затронули все аспекты жизни, в том дирле гуманитарный, социальный и экономический.95 По этой резолюции Совет Безопасности уполномочил государства разрешать на периодической основе импорт иракской нефти на сумму до 1 млрд. долларов США каждые девяносто дней с тем, чтобы поступления от этого использовались, в частности, для закупки основных продуктов питания и предметов медицинского назначения для гуманитарных цепей. 94 См.: Рабочий документ Российской Федерации представленный в ООН 26 января 1998 г.: «Некоторые идеи, касающиеся основных условий и критериев введения и осуществления санкции и иных мер принуждения» - UN/ Supplement No. 33. (А/53/33). 95 Distz General S/1997/404/27 May 1997. pg 2-16. 93 В 1997 году ЭКОСОС проанализировал применение экономических санкций в соответствии с Пактом об экономических, социальных и культурных правах. ЭКОСОС установил, что расширение сферы экономических санкций оказывает пагубное воздействие на права, предусмотренные Пактом. Санкции существенно препятствуют распределению продовольствия, медикаментов, подвергают людей опасности появления некачественных продуктов, загрязненной питьевой воды, существенно вмешиваются в деятельность основных медицинских и образовательных учреждений, нарушают право на труд, Комитет считает, что устранение одного беззакония не должно приводить к другому беззаконию, которое выражается в пренебрежении основными правами человека.96 Таким образом, экономические санкции неблагоприятно воздействуют на наиболее уязвимые группы населения, приводят к гуманитарным страданиям и ухудшают гуманитарную ситуацию. В декабре 1997 года Генеральная Ассамблее ООН приняла резолюцию (52/107), в которой рекомендовала определять и контролировать влияние санкций на детей, а при необходимости рекомендовала разрабатывать гуманитарные ограничения санкций. По данным ЮНИСЕФ, в 1997 году жертвами хронического недоедания стали около миллиона детей в Ираке. И еще одно: если Совет Безопасности вводит международные экономические санкции, то это уже достаточно и, следовательно, не могут вводиться дополнительные санкции отдельными государствами. Механизм введения санкций Советом Безопасности предполагает социальноэкономический прогноз последствий санкций, как на стадии разработки режима санкций, так и его осуществления. НугаеваН.Г., ассистент кафедры конституционного и международного права КГУ, кандидат юридических наук МЕЖДУНАРОДНАЯ ЗАЩИТА ПРАВ ЖЕНЩИН Нарушения прав женщин в мире распространены значительно более, чем это может показаться при ознакомительном взгляде на их положение в обществе. Проблема тендерного неравенства возникает везде, где имеется нестабильность любого характера - социальная, демографическая, политическая. Женщины зачастую подвергаются дискриминации в семье, на 96 Implementation of the international covenant on economic, social and cultural rights. General Comment No. 8. (1997)// E/12/1998/8. 12 December 1997. P. 1-5. отдыхе, на работе и на пути к ней. Дамокловым мечом висит над ними постоянная опасность насилия и домогательств сексуального характера. Отрицание свободы личности на том лишь основании, что эта личность-женщина, является нарушением прав человека. Действия государств, приводящие к унижению женщин, к утрате ими человеческого достоинства и к их подавлению по одной лишь причине их пола, должны быть выявлены, подвергнуты осуждению, компенсированы, а по возможности предотвращены. Вопиющие и повсеместные нарушения женских прав часто проходят незамеченными, более того, даже будучи замеченными, они остаются безнаказанными и неисправленными, и слишком часто их защищают как неотъемлемую часть культуры, религии или человеческой природы.1 Первым международным документом, утверждающим принцип равенства мужчин и женщин, явился Устав ООН. Уже в преамбуле Устава подтверждается вера народов Объединенных Наций "в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, в равноправие мужчин и женщин..." и провозглашается решимость "содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе". Далее в Уставе говорится, что одна из задач ООН заключается в том, чтобы осуществлять международное сотрудничество в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех, "без различия расы, пола, языка и религии". В дальнейшем защита прав женщин была отнесена к компетенции Экономического и Социального Совета ООН, который имеет большие полномочия. Наделенный правом вносить рекомендации по вопросам соблюдения прав человека, Совет готовит проекты конвенций по вопросам, входящим в его компетенцию. В 1946 году Совет создал Комиссию по положению женщин с целью содействия обеспечению политических, экономических и социальных прав женщин, участвовал в подготовке текста Всеобщей декларации прав человека (1948 год), явившейся первым значительным документом международного характера в защиту прав женщин. Во Всеобщей декларации прав человека утверждается, что признание человеческого достоинства, "...равных и неотъемлемых прав, является основой свободы, справедливости и всеобщего мира".2 Насилие по признаку пола и все формы сексуального домогательства и эксплуатации, включая те из них, которые проистекают из культурных предрассудков и незаконной международной торговли женщинами, считаются несовместимыми с Кук Р. Использование Конвенции по ликвидации всех форм дискриминации женщин для расширения человеческих прав женщин // Заявляем наши права. – М., 1996. –С. 46. 2 Всеобщая декларация прав человека, Преамбула. 1 достоинством и ценностью человеческой личности и потому должны быть искоренены. В Декларации указан и способ достижения этой цели - путем принятия необходимых правовых мер и посредством национальных действий и международного сотрудничества в области экономического и социальною развития, просвещения, безопасного материнства и здравоохранения, а также социальной поддержки. Всеобщая Декларация провозглашает действительность всех прав и всех свобод человека "без какого бы то ни было различия...".3 Далее в ней специально упоминаются несколько признаков, которые используются для произвольного проведения разграничения между людьми. Один из них это пол, и существуют веские основания для того, чтобы говорить об этом особо, поскольку дискриминация по признаку пола ("сексизм") в некоторых случаях остается широко распространенным источником социальной несправедливости. Декларация оказала существенное влияние на принятие ряда специальных международно-правовых документов, относящихся к защите женщин в обществе. В частности: • в 1950 году Генеральной Ассамблеей принята Конвенция о борьбе с торговлей людьми и эксплуатацией проституции третьими лицами; • в 1951 году Международная организация груда (МОТ) принимает конвенцию о равном вознаграждении мужчин и женщин за труд равной ценности; • в 1952 году Генеральная Ассамблея принимает Конвенцию о политических правах женщин, что является первым всемирным подтверждением политических прав, включая право голоса; • в 1957 году принята Конвенция о гражданстве замужней женщины, предоставляющая женщинам право сохранять или менять гражданство вне зависимости от действий их мужей; • в 1960 году принята Конвенция о дискриминации в области труда и занятий; • в 1962 году принята Конвенция о согласии на вступление в брак, брачном возрасте и регистрации браков; • в 1967 году принята Декларация о ликвидации дискриминации в отношении женщин; • в 1975 году Всемирная конференция в рамках Международного года женщины (Мехико) принимает первый Всемирный план действий. Провозглашено первое Десятилетие женщины: равенство, развитие, мир; • в 1976 году Генеральная Ассамблея учреждает Фонд добровольных взносов для Десятилетия женщины (ЮНИФЕМ) и Международный учебный 3 Там же. –Ст.2. и научно-исследовательский институт по улучшению положения женщин (МУНИУЖ), • в 1979 году Генеральная Ассамблея принимает Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин; • в 1985 году Третья Конференция ООН по положению женщин принимает Найробийские перспективные стратегии в области улучшения положения женщин в период до 2000 года; • в 1986 году опубликован первый "Мировой обзор по вопросу о роли женщин в развитии"; • в 1993 году Генеральной Ассамблеей принята Декларация о ликвидации насилия в отношении женщин; • в том же году Всемирной конференцией по правам человека принята Венская декларация и программа действий; • в 1994 году на Международной конференции по народонаселению и развитию (Каир) впервые отмечено, что расширение прав и возможностей женщин рассматривается как неотъемлемая часть развития; • в 1995 году на Четвертой Всемирной Конференции по положению женщин (Пекин) принята Платформа действий, которая отражает весь спектр проблем, касающихся женщин. Значительный прогресс в последние десятилетия произошел во всех сферах контроля за соблюдением прав человека, в том числе и женщин. Получили широкое распространение международные правовые положения о государственной ответственности за нарушения прав человека. Ответственность государств является фундаментальным принципом международного права. Это отражается в принятии превентивных мер для обеспечения реализации и соблюдения прав человека, расследовании сообщений о случаях нарушения прав, наказании виновных в нарушении прав в случаях доказательства их вины, а также обеспечения эффективных средств защиты, включая компенсацию жертвам нарушений прав. Перемены в международном правозащитном законодательстве расширили сеть международных обязательств посредством присоединения государств к многосторонним правозащитным конвенциям (см. выше) и тем самым повысили возможности для контроля за соблюдением принципа государственной ответственности. Механизм международного контроля за соблюдением подотчетности и ответственности государств заложен также в Конвенции но ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (принята 18 декабря 1979 года, вступила в силу 3 сентября 1981 года, подписали 127 стран). В ст. 2 характер обязательств, налагаемых на государства, сформулирован следующим образом. "Государства - участники осуждают дискриминацию женщин во всех ее формах и согласны проводить, всеми возможными мерами и без промедления, политику ликвидации дискриминации женщин и с этой целью предпринять следующее: а. Включить принцип равенства мужчин и женщин в национальную конституцию или иное соответствующее законодательство, если данные законы еще не содержат такого положения, и обеспечить, правовыми и иными мерами, практическую реализацию данного принципа; b. Принять законодательные и иные меры, включая соответствующие санкции, запрещающие дискриминацию женщин; с. Установить юридическую защиту прав женщин на равной основе с мужчинами и обеспечить посредством компетентных национальных судебных органов и других государственных органов эффективную защиту женщин от любого акта дискриминации; d. Воздержаться от любых действий, дискриминационных в отношении женщин, и обеспечить соблюдение данного обязательства всеми государственными органами и их представителями; е. Принять все необходимые меры по ликвидации дискриминации женщин любым частным лицом, организацией или предприятием; Г. Принять все необходимые меры, включая законодательные, для изменения или отмены существующих законов, постановлений, обычаев и практики, которые содержат дискриминацию женщин; g. Отменить все принятые на национальном уровне карательные санкции, дискриминационные в отношении женщины". Несмотря на четкие рекомендации, контроль за исполнением данных положений затруднен из-за того, что не были сформулированы и опубликованы Общие рекомендации Комиссии по ликвидации дискриминации женщин (CEDAW), которые помогли бы конкретизировать характер обязательств государств-участников. Общие комментарии по соответствующим статьям Международного пакта о гражданских и политических правах, в которых говорится об общих мерах, принимаемых государствами в связи с пактом, также нуждаются в конкретизации. Термин ''дискриминация женщин'', согласно Конвенции, означает любое разграничение, изоляцию или запрет, основанные на половых различиях, которые имеют своим результатом или целью ограничить или аннулировать признание, соблюдение или реализацию человеческих прав и фундаментальных свобод женщин в политической, экономической, социальной, культурной, гражданской или любой другой сфере, независимо от матримониального статуса, на основе равноправия мужчин и женщин. Таким образом, закон, содержащий разграничения по признаку пола и имеющий своим результатом или целью ущемление прав женщин каким бы то ни было образом квалифицируется как дискриминационный, нарушает Конвенцию и, следовательно, должен быть отменен или исправлен государством-участником Конвенции. Отмечая неконкретность некоторых положений Конвенции, следует отметить, что она оказала сильное воздействие на процесс формирования женского правозащитного движения, в частности, из-за того, что в ней впервые было дано толкование термина "дискриминация женщин". С современной точки зрения текст Конвенции не свободен от ряда существенных недостатков, свойственных подходам к защите прав женщин, распространенным в то время. Несмотря на фактическое предоставление равных с мужчинами прав такими правозащитными инструментами ООН, как Всеобщая декларация прав человека, Пакт о гражданских и политических правах и Пакт об экономических, социальных и культурных правах, международные дебаты того времени по правам человека избегали обсуждения женских прав как нрав человека. Даже рассматриваемая нами Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, явившаяся результатом 30летней работы, не включает женские права в основной контекст правозащитных дебатов.4 Тот факт, что женщины являются частью "человечества", оказался недостаточным для обеспечения защиты их прав. Между тем нарушение прав женщин присутствует во всех ситуациях нарушения прав человека. В связи с этим представлялось необходимым обратить внимание на специфические тендерные проблемы и рассматривать права женщин как особую группу прав в общем контексте прав человека. Для самой ООН сейчас весьма актуальным является подход к правам женщины как к правам человека. После второй мировой войны, когда Организация Объединенных Наций впервые занялась проблемой защиты прав женщин, на ее заседаниях говорилось только о "домашнем насилии", "насилии в семье". Слова "женщины", "права человека" даже не употреблялись Исторические стереотипы возобладали - моделью "жертвы попранных прав'' считался исключите чьи о мужчина, все нарушения гражданской или политической природы относились только к ним. Все относящееся к правам женщины в лучшем случае игнорировалось, в худшем - рассматривалось как нечто "специфическое", "частное".5 Подобный подход можно назвать дискриминационным по сути. Аталия Молокомме. Экономические права женщин в контексте прав человека// Заявляем наши права. М.,1996.- С. 42. 5 Джулия Мертус. Права женщин - права человека: Пособие для учебных занятий. - М., 1996. 4 В настоящий момент равенство прав женщин провозглашается одним из основополагающих принципов в деятельности Организации Объединенных Наций. Международное женское движение одержало крупнейшую победу, заставив ООН и другие международные организации признать, что право женщин на свободу от всех видов насилия является составной частью прав человека. Прорыв был достигнут в 1993 году на Венской Конференции по правам человека. 171 государство согласилось с выводом конференции, получившим известность как "Венская Декларация и Программа действий''. В этом документе говорится, что права человека (женщин и девочек) признаются неотъемлемой, составной и неделимой частью всеобщих прав человека. Утверждается, что полное и равное участие женщин в политической, гражданской, экономической, общественной и культурной жизни на национальном, региональном и международном уровнях, а также ликвидация всех форм дискриминации по признаку пола являются первоочередными целями международного сообщества. В ст. 37 Декларации говорится, что " ...вопросы равного положения женщин и прав человека (женщин) должны стать одним из основных направлений деятельности всей системы Организации Объединенных Наций". Венская конференция отметила также и недостатки Конвенции по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Она призвала к тому, "...чтобы к 2000 году была достигнута цель - добиться всеобщей ратификации всеми государствами Конвенции по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Следует поощрять поиски путей и средств решения проблемы, возникшей в связи с особенно большим числом оговорок, сделанных в этой Конвенции. В частности, Комитету по ликвидации дискриминации в отношении женщин следует продолжить рассмотрение оговорок к Конвенции...".6 Кроме того, по настоянию женщин в 1994 году ООН назначила специального Инспектора, наделенного соответствующими полномочиями, в обязанности которого вменен сбор и обработка информации о нарушении прав женщин во всем мире, принятие неотложных мер по их защите, а также контроль за полнотой учета женского вопроса в деятельности международных организаций. Подобный подход позволит в дальнейшем "унифицировать" правозащитную практику и использовать весь наработанный правозащитный опыт в интересах обеспечения прав женщин. Станет возможным применение общих принципов права прав человека: универсальности и недискриминации. В силу первого принципа нормы о Венская декларация и Программа действий. Принята 25 июня 1993 года Всемирной конференцией по правам человека Ч. II, п. А, Ст. 39. 6 правах человека обязательны для всех государств и в отношении всего их населения, В силу второго - неправомерна дискриминация по каким бы то ни было признакам.7 Особую актуальность проблема защиты прав женщин приобретает в связи с ростом числа международных и внутригосударственных вооруженных конфликтов. Если раньше в период вооруженных конфликтов в боевых действиях участвовали почти исключительно мужчины, то сейчас картина существенно изменилась. Женщины являются активными и "непримиримыми" участниками террористических движений разного толка, входят в состав отрядов специального назначения, нередко выделяясь среди бойцов высокой профессиональной подготовкой. Особенности психофизиологии женщины, способной дольше мужчин выдерживать предельные режимы работы, требующие высокой концентрации внимания, сделали ее незаменимой в системах управления современным высокоточным оружием Международное гуманитарное право юридически закрепляет принцип равенства мужчин и женщин. Статья 12-я I и II Женевских Конвенций, 16я -III Конвенции, 27-я - IV Конвенции и статья 75 Дополнительного протокола I, а также статья 4 Дополнительного протокола II предусматривают обращение "без какого-либо неблагополучного различия, основанного на признаках пола…". Указывается также, что с женщинами "…следует обращаться во всех случаях не хуже, чем с мужчинами". Однако современный бой обладает рядом существенных отличий от тех, которые велись полвека назад. Прежде всего, боевые действия ведутся почти исключительно в населенных пунктах, где есть возможность легко захватить заложников, оборудовать огневую позицию, отремонтировать экипировку и вооружение. При этом обе стороны конфликта полностью пренебрегают интересами мирного населения. Во-вторых, все больше стран (по примеру США) применяет методы уголовно-террористического ведения боя, основанною на способе "избыточного'' решения поставленной задачи, при котором, как правило, гибнет гражданское население. В третьих, боевые действия ведутся в максимально высоком темпе. По данным МККК, в вооруженных конфликтах, имевших место после принятия Женевских Конвенций 1949 года, среди погибших число гражданских лиц достигало 90%. Среди них, как и следовало ожидать, большинство составляли женщины. Шансы выживания женщины-некомбатанга в условиях локальных войн последних лет приближаются к нулю. Несмотря на то, что число наблюдателей ООН в "горячих точках" достигло небывалого за все время существования этой организации уровня, эффективность их работы падает. 7 Лукашук И. И. Международное право. Особенная часть. - М., 1997. – С. 36. Механизм защиты некомбатантов и военнопленных осуществляется на низком уровне. Использование сторонами в тактике партизанскотеррористических методов приводит к потере контроля со стороны наблюдателей, постепенному снижению роли и авторитета ООН в разрешении локальных конфликтов. Но даже в мирное время нарушения прав человека женщин носят массовый характер. В настоящее время Европа находится в противоречивом положении относительно защиты прав человека. С одной стороны -разветвленный механизм защиты прав человека в рамках Совета Европы, с другой - разрушение внутригосударственных институтов по защите прав человека, что явилось следствием восстановления демократических режимов в странах Восточной Европы. Так, в Польше политическая демократия и курс на рыночную экономику отрицательно повлияли на соблюдение экономических и социальных прав женщин. Торговля женщинами значительно возросла в связи с ростом числа женщин из Восточной Европы, привлеченных обещаниями экономического благополучия в других странах. При рассмотрении целесообразности тех или иных институтов, призванных защищать права человека, необходимо помнить реалии жизни многих женщин из европейских стран. В Европе существует ряд различных правительственных учреждений, предлагающих разнообразные стратегии укрепления и защиты прав человека, в том числе прав женщин (Совет Европы, Европейское сообщество, ОБСЕ). В 1988 году Комитет Министров Совета Европы принял Декларацию о равенстве мужчин и женщин, в которой говорится, что "равенство женщин и мужчин является принципом прав человека, провозглашенным как фундаментальное право во многих международных документах" и что "дискриминация по признаку пола в политической, экономической, социальной, образовательной, культурной и любой другой сфере составляет препятствие к признанию, реализации и использованию прав и фундаментальных свобод человека". Между тем даже в институтах Совета Европы по-прежнему преобладают мужчины, и юриспруденция отражает традиционный мужской подход. В последнее время в Европе и во всем мире активизировались женские организации правозащитного характера. В своей деятельности они исходят из того, что дискриминация по признаку пола, как и расизм, может присутствовать в любом аспекте культуры и жизни общества. В Платформе действий IV Всемирной конференции по положению женщин (Пекин, 1995 год) отмечается, что многие политические партии и государственные структуры по-прежнему препятствуют участию женщин в общественно-политической жизни. В России участие женщин в принятии решений на всех уровнях отнесено Концепцией улучшения положения женщин (утверждена постановлением Правительства РФ от 8 января 1996 года №6) к стратегическим задачам. Тем не менее, в ней не отражены ни механизм, ни ресурсное обеспечение, что делает невозможным практическое решение этой задачи. Следует признать, что в сегодняшней России имеются значительные проблемы обеспечения равных возможностей для мужчин и женщин и реализации их конституционных прав. В ходе проводимых реформ, развития рыночных отношений положение женщин стало ухудшаться во всех сферах социальной жизни. Наряду с феминизацией безработицы происходит и феминизация бедности. Переход социальной сферы на коммерческую основу затруднил доступ гражданам страны, в том числе и женщинам, к медицинскому обслуживанию, культуре и образованию. В этих условиях крайне важно, чтобы женщины взяли в собственные руки свою судьбу и судьбу своих детей, и сделали это в том числе и в парламенте. Однако женщине попасть в политику чрезвычайно трудно - в 1994 году из 3350 человек, баллотировавшихся по общефедеральным и одномандатным округам, женщин было всего 248. Особенно велика была разница между возможным и реально свершившимся представительством женщин, избранных по общефедеральному списку. На фоне представительства женщин в Государственной Думе успехи женщин при выборах в Совет Федераций выглядели достаточно скромно ― 5,3% (26 женщин) среди 489 баллотировавшихся кандидатов и 5,1% (9 женщин) среди 175 избранных депутатов. Таким образом, можно говорить о малом представительстве женщин на верхнем эшелоне власти субъектов РФ.8 С тех пор ситуация не изменилась - происходило дальнейшее "вымывание", а точнее "выдавливание" женщин из власти. Указ Президента РФ от 30 июня 1996 года №1005 "О повышении роли женщин в системе федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации" отмечал, что "...количество женщин на высших и главных должностях... не соответствует их роли в обществе, хотя участие женщин в принятии ответственных государственных решений способствовало бы повышению качества этих решений и эффективности их исполнения...", но в целом носил ни к чему не обязывающий рекомендательный характер. Особенно проявляется незащищенность женщин в сфере общественного производства, где они составляют более половины всех работающих. Женщины в первую очередь подвергаются увольнениям среди безработных их численность достигает 70%. Практически не работает государственный институт защиты семьи и брака. Поленина С. В. Женщина, власть, демократия // Российская Федерация. -1994.-№5. - С.44-45. 8 В этих условиях неотложной стала разработка долговременной стратегии, отвечающей международным требованиям, в вопросах обеспечения равноправия мужчин и женщин и защите детей вообще и на переходный период в особенности. С этой целью была принята государственная программа ''Дети России" и Концепция улучшения положения женщин в РФ. Важное место в них уделено обеспечению в полном объеме выполнения рекомендаций, содержащихся в Конвенциях, принятых Организацией Объединенных Наций, Международной организацией Труда и контролю за их соблюдением. В целях реализации решений четвертой Всемирной конференции по положению женщин (Пекин, сентябрь 1995 года) был издан Указ Президента РФ от 18 июня 1996 года №932 "О Национальном плане действий по улучшению положения женщин и повышению их роли в обществе до 2000 года" 19 ноября 1997 года Государственная Дума РФ приняла Постановление "О концепции законотворческой деятельности по обеспечению равных прав и равных возможностей мужчин и женщин". В тексте концепции предлагается обоснование 55 законопроектных инициатив и поправок: право на равное участие лиц обоего пола в принятии решений на всех уровнях законодательной, исполнительной, судебной власти и местного самоуправления; социально-трудовые права, безопасность: охрана репродуктивного здоровья, материнства и отцовства, международноправовой механизм защиты и обеспечения равных прав и равных возможностей мужчин и женщин. Концепция является важнейшим шагом к формированию правовою пространства в сфере тендерного равенства и к созданию правовых механизмов преодоления дискриминации по признаку пола. Однако провозглашения прав и свобод гражданина останутся декларациями, пока они не будут обеспечены надлежащей защитой. Среди защитных механизмов особую, ключевую роль должен сыграть суд. Судебная власть, способная самостоятельно защитить человека в случае угрозы либо нарушения его прав и свобод, по существу еще не сформировалась. Первый шаг в этом направлении был сделан в октябре 1991 года, когда был учрежден Конституционный Суд Российской Федерации. В этом же месяце принято постановление Верховного Совета России о концепции судебной реформы. Ее проведение позволит создать реальную систему защиты прав граждан, в том числе и от неоправданного вмешательства государства. До тех пор, пока суд не займет ключевую позицию в правовой системе, права человека, их защита не будут иметь надлежащих гарантий. Принцип универсальности защиты прав человека в случае их нарушения должен стать составной счастью институциональной основы судебной власти. 9 Что мешает становлению эгалитарных представлений о правах мужчин и женщин? Это стереотипы массового сознания. До сих пор подобные представления остаются скорее исключением. Для России попрежнему характерны патриархальные отношения во всем, в социальной, правовой и политической сферах. Для реализации конституционного принципа равных прав, свобод и возможностей предстоит еще немало потрудиться. Лишь с недавнего времени международное движение в защиту человеческих прав женщин представлено в международных правозащитных'' организациях. Большинство крупных международных организаций с начала 90-х годов учредили программы защиты женских прав, а некоторые до сих пор не имеют таких программ. Различен и характер деятельности правозащитных организаций. Например, Amnesty International занимается более узким кругом вопросов, чем Human Rights Watch, последняя, в свою очередь, уделяет больше внимания работе на местах, чем "Проект Женщины в законодательстве" Группы по Международному правозащитному законодательству. В целом, на локальном и региональном уровне различные неправительственные международные организации берут на себя различные, часто взаимодополняющие, иногда пересекающиеся между собой аспекты работы по защите женских прав. Российские правозащитные организации не остались в стороне от международных процессов - они переживают период бурного развития и роста. Женское движение представлено организациями как политического, так и социального направления. Объединяет их одно - в своей деятельности они исходят из того, что построение правового государства в России предполагает, прежде всего, становление полноценного гражданского общества, осознание им своих прав, свобод, обязанностей, ответственности, изменение роли государства в обществе. Романова В.Х., и.о. доцента кафедры гражданского права и процесса Нижнекамского филиала МГЭИ О МЕЖДУНАРОДНОМ МЕХАНИЗМЕ ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА Принцип сотрудничества государств, зафиксированный в Уставе ООН, был детализирован и закреплен в виде конкретных международноправовых норм во всех сферах общественной жизни, в том числе в области 9 Завадская Л. Н. Механизм реализации права. – М., 1992. – С. 44. защиты прав человека. Имеются в виду такие аспекты, как согласованные государствами общечеловеческие стандарты прав и свобод личности, обязательные для государств меры по обеспечению прав и свобод и охране их от посягательств, а также предоставление самой личности юридической возможности реализовать и защищать признаваемые права и свободы. Значение мер, принимаемых международным сообществом для реализации соглашений о правах человека, и самого механизма, создаваемого для этого, подчеркивалось многими юристамимеждународниками. С.В.Черниченко считает, что речь в данном случае идет о "международных процедурах, касающихся различных аспектов правового положения личности"97. Б.Г. Манов определяет анализируемый международный механизм как "всю совокупность мер и форм содействия осуществлению конкретного соглашения" и подчеркивает, что "меры содействия осуществлению соглашений о правах человека, хотя и могут включать в себя проверку выполнения обязательств по соглашениям, имеют гораздо более широкое значение. Главное в мерах содействия осуществлению - оказание помощи государствам в исполнении взятых на себя обязательств, создание условий для претворения в жизнь соглашений о правах человека". 98 В содержание международно-правовой обязанности государств сотрудничать в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам включаются, с одной стороны, активное участие государства во всех мероприятиях, которые связаны с защитой прав человека, а с другой - "участие в осуществлении предусмотренного уставными документами международных организаций и иными межгосударственными соглашениями международного контроля за выполнением международных норм о защите прав и свобод человека"99. В. В. Гаврилов указывает, что совместные усилия государств, направленные на создание механизма для претворения в жизнь соглашений о правах человека, настолько специфичны, что их нельзя рассматривать в качестве однопорядковых с организационноисполнительными мерами, предпринимаемыми в тех же целях. Указанные меры он считает составными частями международного имплементацио иного механизма.100 А.С Гавердовский в этой связи отмечает, что "имплементационные меры правового характера в ряде случаев являются необходимой предпосылкой, 97 Черниченко С. В. Международное право: современные теоретические проблемы. - М., 1993. –С. 53-54. 98 Манов Б. Г. ООН и содействие осуществлению соглашении по правам человека. - М., 1986. -С 62,66. 99 Обеспечение прав и свобод человека. – М., 1987. – С. 15. 100 Гаврилов В. В. Международный механизм контроля за имплементацией универсальных актов о правах человека // МЖМП. – 1995. - № 4. – С. 28. первичной стадией реализации общих и программных норм международного права, средством их превращения в нормы специфические (конкретные)"101. В настоящее время практически все международные договоры, регламентирующие права и свободы человека, предусматривают обязательства государств регулировать соответствующие отношения на основе норм, закрепленных в этих актах. В конечном счете, при реализации международных договоров и внутригосударственный, и международный контроль преследуют единую цель - обеспечить соблюдение участниками международных соглашений своих обязательств.102 Цель контрольного процесса - способствовать реализации на данном организационном уровне учредительного и нормативного процессов.103 В соответствии с положениями международных договоров сложилась определенная система межгосударственных органов, наделенных функциями международного контроля за деятельностью государств в сфере обеспечения прав человека. Согласно ст. 55 Устава ООН, Организация Объединенных Наций содействует "всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод для всех, без различия расы, пола, языка и религии". Главную ответственность за выполнение функций ООН по содействию всеобщему уважению и соблюдению основных свобод несет Генеральная Ассамблея ООН. Под ее руководством действует Экономический и Социальный Совет, компетентный делать рекомендации. Экономический и Социальный Совет в соответствии со ст. 68 Устава ООН создал такие органы, как Комиссия по правам человека, Подкомиссия по предупреждению дискриминации и защите меньшинств и др. В декабре 1993 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию об учреждении должности Верховного комиссара ООН по правам человека. Отдельные конвенции предусмотрели создание специальных органов. В их числе: Комитет по правам человека (1976 г.) - на основании Пакта о гражданских и политических правах; Комитет по правам ребенка (1990 г.) - на основании Конвенции о правах ребенка; Комитет по ликвидации расовой дискриминации (1970 г.) - на основании Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации и некоторые другие. Пакт об экономических, социальных и культурных правах не предусмотрел специального органа, оговорив возможность действий через Экономический 101 Гавердовский А. С. Имплементация норм международного права. - Киев, 1980. – С. 62. 102 Самович Ю. В. О международном механизме защиты прав человека // Российский юридический журнал –1999. -№2. – С. 85. 103 Пушмин Э. А. Международный юридический процесс и международное право. — Кемерово, 1990. –С. 22. и Социальный Совет, последний своим решением в 1985 году учредил Комитет по экономическим, социальным и культурным правам. Согласно Уставу ООН, полномочия ее органов касаются в основном проведения исследований, подготовки докладов по вопросам, входящим в их ведение, подготовки проектов конвенций или участия в их разработке, принятия рекомендаций, которые хотя и не являются юридически обязательными для государств, имеют немалое значение в контексте их обязательств по ст. ст. 55 и 56 Устава ООН. Определяя в общем плане функции контрольных органов, учрежденных на основе международных конвенций по правам человека, следует отметить, как важнейшие обсуждение докладов государств о состоянии в области прав человека и о принимаемых мерах с целью прогресса в реализации прав; рассмотрение их жалоб о предполагаемых нарушениях обязательств по договору и (для ряда органов) рассмотрение сообщений отдельных индивидов о предполагаемом нарушении тем или иным государством своих обязательств по правам человека. В международном механизме защиты прав человека большой интерес вызывает институт индивидуального обращения, при использовании которого каждый может добиться защиты и признания своих прав и законных интересов. В России в качестве одного из конституционных прав закреплено право каждого в соответствии с международными договорами РФ обращаться в межгосударственные органы по защите прав человека, если исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты (ч.3 ст. 46 Конституции РФ). Исчерпывание внутригосударственных средств защиты предполагает своевременное обращение в международные органы, а также предоставление полностью всех надлежащих документов. Невыполнение данных требований - основание для отказа в защите. Гражданин обязан обращаться в органы защиты прав человека в своем государстве во всех случаях, кроме ситуаций, когда власти неоправданно затягивают принятие должных мер, либо очевидна бесполезность этих мер. Международные органы по защите прав человека самостоятельно проверяют достоверность подобных фактов, и до завершения проверки вопрос по существу не рассматривается. Для примера проанализируем процедуры, зафиксированные в трех заключенных в рамках ООН договорах, которые закрепляют возможность индивида обратиться в международные органы для защиты своих прав. Выбор их обусловлен тем, что эти договоры можно отнести к универсальным международным нормам, регламентирующим тот комплекс прав и свобод человека, который чаще всего подвергается нарушениям со 104 Самович Ю. В. Указ. соч. - С. 86. стороны властей. Международные органы, созданные в рамках этих договоров, функционируют достаточно долго, и их деятельность положительно оценивается сообществом государств. 1. Факультативный протокол № 1 к Международному пакту о гражданских и политических правах 1966 года гласит, что отдельные лица, сделавшие заявления о нарушении каких-либо их прав, перечисленных в Пакте, могут передать письменные сообщения на рассмотрение в созданный в 1977 году Комитет по правам человека (ст. 2) В состав названного Комитета в соответствии со ст. 28 Пакта входят 18 граждан от государств -участников последнего. Члены Комитета избираются тайным голосованием сроком на четыре года; они должны обладать высокими моральными качествами и признанной компетенцией в области прав человека. Как члены Комитета, они выступают в личном качестве, а не как представители государств. Для подачи заявления (жалобы) в Комитет по правам человека необходимо соблюдение двух условий: во-первых, как уже упоминалось, должны быть исчерпаны все доступные внутригосударственные средства защиты прав человека в данной стране, а во-вторых, жалобы принимаются Комитетом только в случае, если государство участник Пакта является также участником Факультативного протокола (ч. 2 ст. 5). Россия его участница с 1 января 1992 года. Комитет рассматривает сообщение, оценивая всю письменную информацию, полученную от конкретного лица и заинтересованного государства-участника, а также при содействии Рабочей группы по сообщениям. Такая группа, состоящая не менее чем из 5 членов Комитета, создается на каждой сессии. 105 Документы, которые Комитет использует в своей работе, носят сугубо конфиденциальный характер, как и сама процедура рассмотрения сообщений (заседания закрытые). Приняв решение о наличии (или отсутствии) нарушения Пакта, Комитет излагает его заинтересованным сторонам, т.е. индивиду и государству. Тексты окончательных решений предаются гласности, а свое мнение Комитет, согласно Протоколу, включает в ежегодный открытый доклад о своей деятельности Генеральной Ассамблеи ООН. Кроме того, все мнения и решения, сообщающие о нарушенных правах человека и объявляющие их неприемлемыми, а также некоторые предварительные решения Комитет публикует в сборнике "Отдельные решения Комитета по правам человека в рамках Факультативного протокола". 2. Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года предусматривает аналогичную процедуру рассмотрения жалоб. 105 Механизм в области прав человека. - Женева, 1988. – С. 16. Комитет против пыток, созданный в 1987 году согласно ст. 17 Конвенции, состоит из 10 экспертов, обладающих высокими моральными качествами и признанной компетенцией в области прав человека. Эксперты избираются государствами - участниками Конвенции тайным голосованием сроком на четыре года и выступают в личном качестве. Как уже упоминалось, при этой процедуре необходимо соблюдать те же два условия: 1) государство - участник признает процедуру Комитета против пыток; 2) жалоба подается, если она не была удовлетворена в собственном государстве. Жалоба лица, обращающегося в Комитет против пыток, должна содержать сведения о том, что индивид - жертва нарушения прав, предусмотренных Конвенцией. Согласно ст. 24 Конвенции, Комитет обязан представлять Генеральной Ассамблее ООН и государствам - участникам ежегодные отчеты о своей деятельности, а после консультации с государством-участником может включить в отчет краткую информацию о результатах работы по жалобе индивида (п. 5 ст. 20). 3. Третья процедура, регламентирующая возможность индивидуального обращения за защитой, предусмотрена Международной конвенцией о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 года. Комитет по ликвидации расовой дискриминации, учрежденный в 1970 году в соответствии со ст. 8 Конвенции, состоит из 18 экспертов, избираемых странами - участницами Конвенции из числа своих граждан тайным голосованием на четыре года. Сессии Комитета проводятся ежегодно летом и весной. Комитет вправе получать и рассматривать сообщения отдельных граждан и групп лиц о нарушениях их прав, изложенных в Конвенции. Рассмотрение жалобы становится возможным, если лицо, ее направившее, - гражданин государства - участника Конвенции, которое признает процедуру рассмотрения жалоб, и если данное лицо безуспешно пыталось решить свои проблемы в собственной стране. В отличие от проанализированных документов Конвенция по ликвидации всех форм расовой дискриминации предусматривает, что государство-участник вправе учредить или указать в рамках своей национально-правовой системы орган, который компетентен принимать и рассматривать петиции такого рода (п. 2 ст. 14). Но если петиционер не удовлетворен действиями этого органа, он имеет право в течение шести месяцев передавать данный вопрос на рассмотрение Комитета. Комитет обязан ежегодно представлять доклад, включающий в себя резюме таких сообщений, а при необходимости краткое изложение объяснений и заявлений заинтересованных лиц. Большинство государств, участвующих в Конвенции (в том числе Российская Федерация), признает факультативную процедуру. Право на индивидуальную петицию является факультативным для всех трех договоров. Введение этой процедуры в полномочия Комитета по правам человека потребовало принятия Факультативного протокола. Этот пробел был учтен в двух других конвенциях. В каждом из трех случаев для признания петиции приемлемой требуется соблюдение основных условий - участие государств, где проживает подающий ее гражданин, в соответствующем международном договоре и исчерпание им всех способов и средств защиты своих прав в собственном государстве. Все три процедуры предполагают лишь возможность оказания политического давления на государство-нарушителя. Вместе с тем каждая из процедур обладает особенностями, свидетельствующими о стремлении совершенствовать данный механизм (например, Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации предполагает дополнительную возможность для государства решить проблему внутренними средствами). Кроме того, каждый Комитет в своих процедурах старается учесть опыт и своей работы, и иных подобных органов. 106 В 1970 году резолюцией Экономического и Социального Совета ООН (ЭКОСОС) была санкционирована процедура "1503"107, в соответствии с которой жалобами на нарушение прав человека занимается Комиссия по правам человека, созданная ЭКОСОС в 1946 году. Данная процедура вводилась как временная (до вступления в силу Факультативного протокола к Пакту о гражданских и политических правах), однако поскольку многие государства - члены ООН не являются его участниками, она, вероятно, будет действовать, пока подавляющее большинство государств не присоединится к Протоколу. Комиссия по правам человека ведает всеми соответствующими проблемами. В настоящее время она состоит из 43 представителей государств-членов, срок полномочий которых - три года. В составе Комиссии работает несколько вспомогательных органов. Согласно процедуре "1503", копия жалобы от физического лица направляется правительству той страны, гражданином которой она подана. Фамилия лица не указывается (за исключением варианта, когда петиционер не возражает против этого). Одновременно составляется резюме, которое в конфиденциальном порядке направляется в Комиссию по правам человека и в Подкомиссию по предупреждению дискриминации и защите меньшинств. Последняя была учреждена в 1947 году на первой сессии Комиссии по правам человека. Основные цели Подкомиссии, относящиеся к защите прав 106 107 Самович Ю.В Указ. соч. – С. 90. Общая теория прав человека. – М., 1996. – С. 496. и свобод личности - проведение исследований (в том числе на основании Всеобщей декларации прав человека), дача рекомендаций Комиссии по предотвращению дискриминации любого рода в отношении прав человека, защита расовых, религиозных, национальных и языковых меньшинств. Подкомиссия состоит из 26 членов, избираемых на четыре года. Государства - участники ООН предлагают в состав Подкомиссии кандидатуры, из числа которых избирают экспертов, выступающих в личном качестве. Три рабочие группы Подкомиссии собираются перед каждой сессией по сообщениям, касающимся систематических документально подтвержденных грубых нарушений прав человека, по вопросам рабства, ситуациям, связанным с рабством, работорговлей, эксплуатацией детского труда и проституции третьими лицами, по вопросам коренного населения, защиты их прав. Сообщения о нарушениях прав человека и объяснения правительств рассматриваются на закрытых заседаниях рабочей группы Подкомиссии. Жалобы, в отношении которых подтверждаются факты систематических нарушений прав человека, отправляются в Подкомиссию, которая может передать их в Комиссию. Комиссия с помощью рабочей группы принимает решение о тщательном изучении ситуации либо назначении специального комитета (или докладчика) для сообщения вопроса. Разумеется, все вопросы рассматриваются сугубо конфиденциально. По некоторым из них ЭКОСОС разрешает открытую процедуру, но государства, участвующие в закрытых заседаниях Комиссии, объявляются обязательно. Подкомиссия вправе учреждать специальные сессионные рабочие группы для рассмотрения конкретных вопросов. Например, в процессе работы Подкомиссии создавались Сессионная группа по содействию всеобщему принятию документов по правам человека, Сессионная рабочая группа по вопросам задержания и тюремного заключения, Сессионная группа по вопросу о лицах, подвергаемых задержанию на основании психических заболеваний. Каждая группа представляет на заключение Подкомиссии доклады. По некоторым из них она принимает собственные резолюции и решения, а в отношении остальных ею разрабатываются проекты резолюций и решений для Комиссии по правам человека и ЭКОСОС, а только для Комиссии доклады о работе каждой сессии. Приведенные примеры деятельности межгосударственных органов по защите прав человека свидетельствуют, что регулирование прав и свобод личности в значительной мере выходит за пределы национального права. Рассматривая сообщения граждан, международные контрольные органы применяют нормы международного права и на их основе выносят решения. Эти решения выполняются государством в соответствии со своим правом. Эффективная процедура рассмотрения обращений граждан действует и в органах Совета Европы, однако, статус Европейского Суда по правам человека в данной статье не рассматривается. Международные средства контроля за соблюдением прав человека нельзя рассматривать как кассационную инстанцию в отношении внутригосударственных решений. Их задача иная. При выполнении решений международных органов государства вынуждены менять судебные и полицейские процедуры, законодательство и правоприменительную практику, модифицировать деятельность административных и иных учреждений и решать другие государственные вопросы. Подобное явление призвано стать эффективным механизмом международного права, проводящим своеобразную экспертизу национального законодательства на соответствие международному праву, причем в той сфере, которая ранее всецело относилась к внутренним вопросам деятельности государства. Фергусон Г., соискатель программы "Молодой лидер - 2000" (США) ПРАВА ЧЕЛОВЕКА В МУСУЛЬМАНСКОМ МИРЕ И МЕЖДУНАРОДНЫЕ СТАНДАРТЫ В начале XX в. модели правовых систем мусульманских стран во многом стали походить на западные. Но после войны между Израилем и арабскими странами в 1967 г. эта тенденция приостановилась.108 После войны мусульманские лидеры предпочли вернуться к традиционному исламу, и многие исламские государства вновь объявили Шариат. Одновременно, права человека начали играть более значительную и видную роль в„' , международных отношениях. В 1948 г. ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека, которая стала основным документом по правам человека. После 1948 г. права человека стали важной частью внешней политики многих стран. В скором времени это привело к конфликту между мусульманскими и немусульманскими странами. Немусульманские, чаще всего имеется в виду западные государства, хотели, чтобы каждая страна соблюдала нормы Всеобщей декларации прав человека. Мусульманские же государства утверждали, что этот документ противоречит мусульманской вере. Наиболее спорными были вопросы относительно равенства женщин и религиозной свободы.109 Данный вопрос до сих пор является спорным. Некоторые ученые критикуют мусульманские страны, обвиняя их в жестокости и варварстве 108 Mayer, Ann Elizabeth, 1999 Islam and Human Rights: Tradition and Politics, p. 1. 109 Bielfeldt, Heiner, 2000. “Western versus Islamic Human Rights Conceptions?,” p. 10. Другие считают, что западные власти навязывают свои взгляды мусульманам. Первая позиция называется «обвиняющей». Эта позиция подразумевает, что Шариат и права человека противоречат друг другу. Авторы этой точки зрения резко критикуют Ислам за то, что он дискриминирует людей, религии и веру. Они утверждают, что мусульманские страны не имеют права нарушать стандартные принципы прав человека. Вторая, противоположная позиция, называется «апологетической». Согласно этой позиции, мусульманское общество посвоему защищает права человека, и, тем более, что нрава человека были защищены значительно раньше среди мусульман, чем на Западе.110 Важнейшей частью этой позиции является принцип «культурный релятивизм». Согласно этой концепции, все веры и нравы зависят от культуры, в которой они возникли. Поэтому западные страны не должны критиковать обычаи или традиции других обществ, то есть навязывать свои нравы и обычаи другим культурам. В конце концов, согласно «культурному релятивизму», Запад не должен заставлять страны других культур соблюдать стандарты, принятые ими. И первая, и вторая позиция имеют один общий, основной вопрос: исключительна ли какая - либо из двух позиций? Возможен ли один стандарт международных прав человека или возможно мусульманское исключение? В настоящей работе рассматриваются «обвиняющая» и «апологетическая» позиции, и выделен компромисс. Этот третий путь совокупность позиций, предложенных гремя учеными: Анн Маер «Ислам и права человека», Геинер Биелфелдт «Политическая теория», и Руд Питере «Мусульманские права и права человека», который предполагает, что Ислам и всемирные права человека могут существовать взаимосвязано. Права человека должны быть всемирными и в мусульманском мире, и на Западе. Западных ученых, занимающихся правами человека иностранных государств, часто обвиняют в этноцентризме - то есть культурном или расовом чванстве. Гарвардский профессор Самуел Гантинггон - один из самых известных ученых по данной проблеме - отказывается от понятия "универсальность" принципов. Он высказывается против «универсальности» вообще, и, можно полагать, он имеет в виду и всемирные права человека. В книге «Столкновение цивилизации» он пишет: «Западная вера, западная универсальность, западная культура страдает от трех недостатков: она неверная, неморальная и опасная».111 Гантингтон считает, что есть большое разнообразие в культурах мира, и поэтому «универсальность» невозможна. 110 Peters, Rudd, 1999. “Islamic Law and Human Rights: A Contribution to an Ongoing Debate,” PP. 2-3. 111 Huntington, Samuel, 1996. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order, p. 310. Она неморальная и не может быть такой, поскольку «универсальность» подразумевает колониализм. По его словам, «империализм необходимое последствие «универсальности».112 В-третьих, «универсальность» опасная и не должна реализоваться потому, что она могла бы стать основой «межцивилизационной» войны. Сущность первой позиции заключается в том, что нельзя считать одну культуру лучше другой. Поэтому, какое право имеет Запад навязывать свои стандарты другим культурам? Шамшер Али в журнале "Дела мусульманского меньшинства" критикует Маер, которая является сторонником всемирных прав человека, пишет: «Опираясь на такую точку зрения, предрассудки и предубеждения против Ислама в пользу светской, либеральной культуры, трудно Маер найти правду».113 А. Дж. Абрахам тоже критикует принцип всемирных прав человека и пишет: «Мусульманские право, правосудие и права человека являются уникальной точкой зрения на жизнь; слова Бога всегда будут иметь большую силу на мусульманина, чем «всемирные» искусственные доктрины».114 Смысл ясный: Запад не имеет права менять религиозные веры мусульман. Джон Стаусом повторяет предупреждения Гантингтона, что «универсальность» - это колониализм в современном виде. Он пишет: «В дебатах о развитии гражданского общества и прав человека становится ясным, что Запад сохраняет свое право критиковать и делать замечания о Ближнем Востоке как колонизатор».115 Все подобные позиции основаны на работе Эдварда Сайда в книге «Ориентализм», в которой он утверждает, что на западную работу, касающуюсяу мусульманских культур, сильно влияют предубеждения и эгоизм. Ориентализм, то есть изучение Востока, было средством для того, чтобы «доминировать, перестроить и иметь власть над Восшком».116 Вторая позиция, "универсальность" - опасна, рассматривается значительно реже. Согласно мнению Гантингтона, если Запад будет стараться господствовать над другими цивилизациями, то они откажутся от этого влияния. Даже если так называемая «межцивилизационная» война маловероятна, позиция утверждает, что какая-либо негативная реакция будет нежелательна и поэтому Запад не должен провоцировать мусульманские страны всемирными декларациями. Маджид в книге Маер пишет, что мусульмане не хотят быть использованными западной экономической гегемонией и поэтому «мусульмане отступают в свою скорлупу гнетущей 112 ibid Ali, Shamsher, 1999. “Misguided Theorizing and Application/Islam and Human Rights,” p. 2. 114 Abraham, A. J., 1998. “Islam and Human Rights,” p. 1. 115 Strawson. John, 1997. “A Western Question to the Middle East: Is There a Human Rights Discourse in Islam?,”p 1. 116 Said, Edward, 1978. Orientalism, p. 3. 113 доминированной мужским полом ортодоксии».117 Сама Маер пишет, что, когда Запад показывает свою политическую власть, культурный национализм делает неуступчивой психологию для многих мусульман.118 Итак, сущность этой позиции заключается в том, что всемирные права человека только усугубят мусульманские страны и приведут к увеличению нарушений прав человека, в основном против женщин и национальных меньшинств. Из этих двух позиций первая гораздо сильнее. Мы вернемся к ней позже. Можно сразу отвергнуть логику второй позиции. В книге Махмуда Моншипори «Ислам и права человека» Лиза Андерсон, профессор Колумбийского Университета, соглашается с цитатой Моншипори, что «мусульманам надо отличать западную политическую гегемонию от прав человека».119 Сотрудничество с этими странами возможно. Запад может, по крайней мере, осмыслить этот принцип. Единственная альтернатива это ничего не делать и косвенно позволять и одобрять нарушения прав человека. Итак, данная позиция правильно предупреждает, что осторожность необходима в обсуждении с другими странами проблем, связанных с правами человека. Но нельзя соглашаться с аргументом, что, если трудности возникнут, лучше ничего не делать. На наш взгляд, стоит защищать права человека, даже если это будет сложно сделать. Противоположно культурно-релятивистской точке зрения существует «обвиняющая» позиция. Эта позиция не гак распространена в науке, но и возникает среди политиков. Авторы этой точки зрения считают, что Ислам несовместим с демократией и правами человека и поэтому необходимо заставлять мусульманские страны соблюдать всемирные стандарты прав человека. Анализируя Коран и Шариат, они утверждают, что в них очень мало норм, касающихся прав человека. По нескольким причинам данную позицию можно вычеркнуть. Во-первых, неверно сравнивать Коран и Шариат, написанные в VII в., с современными документами. Питере отмечает, что исламское право принято парламентами и органами власти государств. Если государство принимает законы, нарушающие права человека, необходимо укорять не законы, написанные сто лет назад, а политиков и государства, которые приняли такое решение в современном мире. Недавно, некоторые мусульманские ученые предположили, что Ислам может меняться для того, чтобы отражать современный мир. Тем более, некоторые даже утверждают, что необходимо модернизировать Majid, Anour, 1998. “Reply to Joseph and Mayer,” p. 5. Ann Elizabeth, 1999. Islam and Human Rights: Tradition and Politics, p. 183. 119 Monshipouri. Mahmood quoted in Anderson, Lisa, 1999. “Islam, Secularism, and Human Rights in the Middle East,” p. 1. 117 118 Mayer, мусульманское право.120 Другие ученые, в том числе и Хеинер Биелфелдт, доказывают, что существуют либеральные мусульманские политики, которые поддерживают повышение стандартов прав человека. Консерваторы, естественно, против таких изменений, но такое разногласие тоже существовало в странах, которые сегодня поддерживают стандарты права человека.121 Последняя позиция не удовлетворена потому, что поддерживает тех лиц, которые обвиняют Запад в новом империализме. В такой ситуации нельзя прийти к выводу о том, что Запад прав, а Ислам не прав. На наш взгляд, и «обвиняющая» и «апологетическая» позиции имеют изъяны. Между ними нужен компромисс. По мнению автора, третья позиция является сильнее первых двух. Эта позиция предлагает всемирные права человека, которые возможны без западного этноцентризма. Чтобы это доказать и опровергнуть принцип «культурный релятивизм», надо показать, что, во-первых, международные стандарты не противоречат Исламу, и, во-вторых, это не западное давление или этноцентризм, если другие страны требуют, чтобы мусульманские страны защищали права человека. Доказав это, мы потом рассмотрим еще несколько причин, по которым не должно быть мусульманское исключение в правах человека. Перед тем, как они начинают формулировать свои позиции, ученые, занимающиеся данными вопросами, вынуждены опровергать обвинения в этноцентризме или ориентализме. Маер утверждает, что изучение Ислама и мусульманского общества, в сравнении с международными стандартами, не подразумевает расизм. В ее словах: «Ученые должны иметь право критиковать то, как государства относятся к тем, кем они правят...судить мусульманские системы прав человека по стандартам международных прав человека, совершенно уместно».122 Чтобы опровергнуть точку зрения, что всемирные права человека противоречат Исламу, самым главным доказательством является то, что нет единого мусульманского мнения о правах человека. Одна классическая точка зрения принадлежит Абдулу Ала Маудуди в его публикации «Права человека в Исламе». Насколько он понимает, «Бог один является создателем, хранителем и мастером вселенной и всего, что в ней существует... Он один имеет право приказывать и запрещать».123 Все люди равны, и никто не вправе лишать кого-либо этого равенства. В его научном исследовании, Руд Петере приходит к выводу, что, согласно Шариату, не все должны быть 120 Peters, Rudd, 1999. “Islamic Law and Human Rights: A Contribution to an Ongoing Debate,” - p.4. 121 Bielfeldt, Hemer, 2000. “Western versus Islamic Human Rights Conceptions?,” p. 19. 122 Mayer, Ann Elizabeth, 1999. Islam and Human Rights Tradition and Politics, p 17 123 Mawdudi, Abul A’la, 1976. “Human Rights in Islam,” p. 9. равными. Свободные мусульмане имеют больше прав остальных лиц.124 Другую точку зрения содержит Всеобщая мусульманская декларация прав человека. По мнению Маер, Всеобщая мусульманская декларация соглашается с тем, что Шариат может влиять на права человека. Одновременно, неконкретность декларации тоже разрешает государствам до значительной степени определять права человека.125 Мусульманские ученые тоже имеют разные понятия о правах человека. Некоторые мусульмане предлагают прагматические реформы в рамках Корана. Другие ученые считают, что традиция Шариата должна закончиться. Итак, ясно, что нет единого мусульманского стандарта прав человека. И поэтому нельзя сказать, что Всеобщая декларация противоречит Исламу. Так как нет единого документа, отражающего мусульманскую точку зрения на права человека, разногласие среди других стран тоже существует. Поэтому нельзя считать, что Всеобщая декларация отражает западные культурные нравы. Во-первых, когда Генеральная Ассамблея ООН приняла Всеобщую декларацию, некоторые страны возражали, в том числе только одна мусульманская страна, Саудовская Аравия, и несколько стран Варшавского договора. Видимо, разногласий среди христиан было больше, чем между христианами и мусульманами. Некоторые настаивают на том, что Всеобщая декларация является результатом западного либерализма Несколько ученых, в том числе и Биелфелдт, не соглашаются с этим, утверждая, что Всеобщая декларация была принята в результат чудовищных нарушений прав человека во второй мировой войне.126 Итак, Всеобщая декларация не может считаться символом западного либерализма. Поэтому трудно верить тем специалистам, которые пишут, что Всеобщая декларация есть лишь подавление мусульманских традиций западной гегемонией. Вторая позиция, сформулированная Маер, утверждает, что мусульманские страны раньше не единогласно возражали против Всеобщей декларации. Некоторые мусульманские страны были первоначальными членами ООН и участвовали в оформлении Устава ООН, который четко подчеркивает в статье 1 стандарты прав человека. Они также приняли участие в составлении Всеобщей декларации. Только одна мусульманская страна думала, что Всеобщая декларация является непристойным влиянием Запада. Остальные страны, в том числе Иран и Пакистан, подписались. С тех пор мусульманские страны до разных степеней ратифицировали договоры, касающиеся прав человека. Некоторые из них много ратифицировали, 124 Peters, Rudd. 1999. ‘Islamic Law and Human Rights: A Contribution to an Ongoing Debate ,‘ p5 125 Mayer, Ann Elizabeth, 1999. Islam and Human Rights: Tradition and Politics, p. 78. 126 Bielfeldt, Hemer, 2000. ‘Western versus Islamic Human Rights Conceptions?,’ p. 9. другие немного. Но мусульманские страны не одни в этом: другие страны, редко признающие договоры по правам человека, включают Белиз, Японию, Лихтенштейн, Сингапур, и США среди них.127 Так что, при ратификации и после далеко не все и не всегда мусульманские страны видели противоречие между Исламом и Всеобщей декларацией. Вероятнее, что политическая выгода объясняет, почему эти страны стали возражать против Всеобщей декларации. Есть еще одна позиция против тех, которые пишут, что в области прав человека Запад занимается ориентализмом. Об этом пишет профессор Реза Афшари. Она объясняет, как описала своим студентам две ситуации. Первая ситуация была в Иране, в которой дискриминация основана на мусульманской вере. Для большинства студентов это было допустимо. Потом она привела в пример Канаду, где в 1950-х годах много канадцев возражали против иммиграции чужих этнических групп. Студенты единодушно согласились с тем, что это недопустимо. Хотя в принципе ситуации ничем не отличаются. Афшари объясняет, что хотела «показать, что мы на Западе склонны быть более терпеливей жителей других культур, желающих сохранить свое дискриминирующее культурное отношение к чужим, чем жителей Запада, желающих одно и то же».128 Афшари отмечает, что Американский Юг сделал подобные культурные аргументы против равноправия других рас в 1960-х годах и теперь никто не защищал бы такую позицию. Осталась одна последняя позиция против так называемого мусульманского исключения. Позиция заключается в том, что Ислам не уникальный за то, что у него религиозные веры и культура, на наш взгляд, кажутся противными современным европейским правам человека. И нельзя считать, что права человека - присущая часть западной культуры. Великие западные философы, в том числе Гегель, Бурк и Маркс, критиковали права человека по тем же самым причинам, как Ислам возражает против них в современном мире. Гегель писал, что права человека являются «абстракцией либерализма», и Маркс считал, что права человека расширяют права эгоистических личностей в ущерб обществу.129 Европа тоже противостояла правам человека по религиозным причинам. В словах Биелфелдта факт, что христианские церкви «отказывались от прав человека значительно долгое время, указывает, что права человека нельзя считать как врожденный результат западной истории и культуры».130 Западная христианская культура изменилась и реформировалась. Рода Хоуард, в цитате из статьи 127 Mayer, Ann Elizabeth, 1999. Islam and Human Rights Tradition and Politics, p. 11. Afshari, Reza, 2000. ‘Islam and Human Rights: Tradition and Politics,’ p. 4. 129 Bielfeldt, Heiner, 2000. ‘Western versus Islamic Human Rights Conceptions?,’p. 5. 130 Ibid, p.6. 128 Афшари пишет, что Запад терпел немало неприятностей в преобразовании с «досовременной культуры» в «культуру прав человека». 131 Итак, ясно, что вначале концепция прав человека была также незнакома Европе, как и мусульманским странам. Нет ничего присущего западного в правах человека. Компромисс между «культурным релятивизмом» и «обвиняющей» точкой зрения является сильнейшей позицией. Компромисс подчеркивает права человека. Морально, это кажется справедливым. Человек должен иметь права, к какой бы вере, религии, культуре он не принадлежал. Одновременно, универсальные права человека не должны быть современным колониализмом. Итак, эта позиция доказывает, что нет единого западного или мусульманского понятия прав человека. Международные конвенции, в том числе и Всеобщая декларация, пакты и другие договоры, не отражают присущие западному понятию прав человека и не противоречат присущему мусульманскому понятию. Тем более, история учит, что у мусульманских стран далеко нет согласия по поводу прав человека. Права человека не результат западной культуры. Права человека просто более развитые на Западе. Нет причины думать, что концепция не будет развиваться в Исламе. До того времени, когда права человека станут более развитыми, важно не давать повода мусульманским странам уменьшать права человека. Это возможно, если Запад станет гегемоном, который, по мнению других стран, старается господствовать над всем миром. Западное общество не должно казаться покровительственным другим культурам мира. Маер права, когда предупреждает, что культурный национализм может делать их несговорчивыми и более склонными к несоблюдению прав человека. Поэтому права человека должны быть востребованы. Но другие страны, особенно западные, должны быть осторожными и не унижать мусульманское общество. В конце концов, расширение прав человека достигается только преобразованием общества, и общественное преобразование возникнет только изнутри. Вохмянин Д.В., соискатель кафедры конституционного и международного права КГУ РОЛЬ МЕЖДУНАРОДНЫХ НЕПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В СФЕРЕ ЗАЩИТЫ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА В современных международных отношениях международным организациям отводится значительная роль. Начиная с 19 века, стремление к 131 Afshari, Reza, 2000. ‘Islam and Human Rights: Tradition and Politics,’ p. 4. интернационализации многих сторон жизни общества вызвало необходимость создания новой формы международного сотрудничества. Новым этапом в развитии мирового сообщества явилось учреждение первых международных универсальных организаций Всемирного телеграфного союза в 1865 г. и Всемирного почтового союза в 1874 г. В настоящее время насчитывается более 4 тысяч международных организаций, имеющих различный правовой статус. Следует отметить, что термин "международные организации" употребляется, как правило, применительно и к межгосударственным (межправительственным), и к неправительственным организациям. Первоначально термин "неправительственные организации" (НПО) применялся исключительно по отношению к международным неправительственным организациям и объединениям. До сих пор основной проблемой является отсутствие четкого определения НПО, а тем более НПО по правам человека. Терминология классификации НПО (Резолюция 1296, пункт 17) указывает, что НПО по правам человека должны иметь «общий международный интерес в данном вопросе, не ограниченный интересами определенной группы людей, отдельной нации либо ситуации в отдельно взятом государстве или ограниченном круге государств». К сожалению, данное определение слишком поверхностно и не отвечает на ряд принципиальных вопросов. Например, подпадает ли под это определение организация, стремящаяся получить поддержку в правительстве, может ли быть НПО по правам человека неправительственной, но полностью им финансируемой и т.д.? Используя определение Вайсберга, попробуем вывести основные отличия НПО от политических и других неправительственных организаций. Прежде всего, в отличие от политических партий, стремящихся защитить права лишь собственных избирателей и поставить во главу угла свои собственные интересы и программы, НПО по правам человека стремится защитить права всех членов общества и сделать политический процесс открытым для всего общества. В этом смысле НПО по правам человека - неполитическая организация, выражающая интересы всех членов общества, всех сообществ и общественных объединений, особенно тех, чьи права ограничиваются государством. Также НПО по правам человека не ставит своей целью извлечение коммерческой и иной материальной выгоды, поскольку бескорыстие - один из нравственных принципов правозащитного движения. Кроме того, ни цель, ни методы правозащитной НПО не могут привести к нарушению прав и свобод всех других. Международные неправительственные организации (МНПО) создаются в отличие от межправительственных не на основе межгосударственного договора и объединяют физических и/или юридических лиц. МНПО классифицируются по различным основаниям. Они бывают: а) политическими, идеологическими, социально-экономическими, правозащитными, профсоюзными; б) женские организации, по охране семьи и детства; в) молодежные, спортивные, научные, культурно-просветительские; г) в области печати, кино, радио, телевидения и др. Наиболее известные и авторитетные международные неправительственные правозащитные организации, занимающиеся широким кругом проблем в различных странах: "Международная Амнистия" (МА) - всемирная организация, стремящаяся предотвратить целый ряд грубейших нарушений прав человека правительствами разных стран. МА борется за освобождение всех узников совести, к которым относятся люди, лишенные свободы за убеждения или по этнической принадлежности, полу, цвету кожи или языку, люди, которые никогда не пользовались насилием и не пропагандировали его. МА также ведет работу по обеспечению справедливого и своевременного судебного разбирательства для политических заключенных, борется за отмену смертной казни, пыток и других видов жестокого обращения с заключенными, за прекращение казней без судебного приговора и насильственных исчезновений. МА выступает также против злоупотреблений со стороны оппозиционных групп, занимается пропагандой прав человека и проведением кампаний за ратификацию международных соглашений по правам человека. Международный секретариат МА располагается в Лондоне. Члены МА организованы в местные группы и национальные секции. Каждая группа занимается делами и случаями, происшедшими за рубежом, а не в своей стране. МА имеет группы в большинстве стран Центральной и Восточной Европы. В Республике Татарстан с МА активно сотрудничает Комитет по защите прав человека РТ. В 2001 году была создана инициативная группа «Международной Амнистии» в Казани. - Международная Хельсинкская Федерация (МХФ) - организация, осуществляющая наблюдение за исполнением положений о правах человека, отраженных в Хельсинкском Заключительном Акте и его последующих документах, а также их соответствием нормам международного права. Штаб МХФ находится в Вене, МХФ представляет 28 Хельсинкских групп в Европе и Северной Америке. Кроме того, МХФ осуществляет мониторинг прав человека в государствах-членах ОБСЕ. - "Наблюдатели за правами человека" - организация, осуществляющая систематическое расследование нарушений прав человека в 70 странах мира. Наблюдает за состоянием прав человека в любой стране, независимо or политического устройства. Защищает свободу слова, равенство перед законом, документирует и разоблачает убийства, исчезновения, пытки, цензуру и другие нарушения признанных в международном масштабе прав человека и гуманитарных законов. Имеет программы по таким проблемам, как поставка оружия, права ребенка, свобода выражения мыслей, тюремные условия и права женщин. У организации, базирующейся в США, имеется 5 региональных подразделений: Африка, обе Америки, Азия, Ближний Восток и государства - члены ОБСЕ. - ''Международная правовая группа по правам человека" - объединяет юристов и адвокатов в целях более полного осуществления прав человека и законности. Главная задача - привлечение местных адвокатов к продвижению и защите прав человека в своих странах. Организация информирует ООН о нарушениях прав человека и представляет интересы потерпевших в судах США и перед мировой общественностью. Группа возглавляет лоббирование в Комиссии ООН по правам человека и в Комитете ООН по борьбе с дискриминацией женщин, а также часто выступает как истец в Рабочей группе ООН по незаконному задержанию и в других органах. Местопребывание группы - Вашингтон, охватывает более 80 стран. - Peace Brigades International (Международные мирные бригады) единственная в своем роде организация, занимающаяся поиском и внедрением ненасильственных методов миротворчества и поддержки основных прав человека. По запросу PBI посылает отряды добровольцев в зоны политических репрессий и конфликтов. РВI предает всемирной огласке случаи политического насилия. -«Всемирная организация против пыток» - основная международная коалиция негосударственных организаций, чьей главной целью является борьба с применением пыток и других форм бесчеловечного обращения с людьми. В составе коалиции более 200 организаций Коалиция поддерживает рабочие контакты с тысячами региональных общественных организаций. «Американский совет по международному добровольческому движению» - коалиция из более чем 150 американских некоммерческих организаций, чья главная цель - укрепление достоинства личности в 165 странах мира Коалиция - один из самых крупных организаторов сбора гуманитарной помощи для беднейших стран мира. - «Врачи без границ». Основная цель организации - защита и реализация права человека на получение медицинской помощи. Организация работает в районах, захваченных повстанцами, вне зависимости от политики властей. -«Коалиция действия» - некоммерческая организация, главная цель которой - объединение усилий частных лиц и организаций, работающих в области прав человека, окружающей среды и проблем бедности. - «Центр Картеров» - некоммерческая организация, основанная бывшим президентом США Д. Картером и его супругой Розалин в 1982 году Центр считает своей основной целью борьбу с болезнями, голодом, бедностью, конфликтами и угнетением. Центр поддерживает инициативы в области демократизации и развития, охраны здоровья. В настоящее время Центр ведет 13 основных программ в более чем 30 странах мира. Среди международных НПО, специализирующихся по отдельным вопросам (группы целевого назначения), наиболее авторитетными и известными являются: Международный центр против цензуры, Европейский Совет по беженцам и ссыльным (ЕСБС), Межпарламентский союз (МГТС), Комитет по гражданским правам парламентариев, Группа по правам меньшинств, Комитет по защите журналистов, Международная комиссия юристов (МКЮ), Компания за глобальные свободы в Internet, Организация женщин Запада и Востока, институты прав человека и др. Необходимо отметить роль известной женской организации «Peace Links», созданной женами конгрессменов США для общественного противостояния ядерной угрозе и защиты прав женщин. В настоящее время эта организация активно помогает развитию неправительственного движения в России и установлению контактов между гражданами и НКО России и США. 132 В этом плане наиболее известна Российская программа лидерства Библиотеки Конгресса США «Открытый мир», утвержденная Конгрессом США в мае 1999 года, в рамках которой ежегодно 2500 российских политических и общественных лидеров посещают США, знакомятся с многоярусной политической системой США, определяют грани дальнейшего сотрудничества, в том числе, и в сфере прав человека. В свою очередь, более 1000 американцев приезжают в Россию. Важность таких визитов для развития неправительственного правозащитного движения в РФ невозможно оспорить. С увеличением числа групп граждан, действующих по всему миру в самых различных сферах, в таких, как права человека, сохранение мира, окружающей среды, равенства, проблемы развития и т.д., термин НПО приобрел более широкое значение и стал обозначать как национальные, так и региональные и международные организации, работающие по различным направлениям во многих странах. Как правило, НПО выполняют следующие функции:133 132 Автор выражает искреннюю признательность Российской программе лидерства Библиотеки Конгресса США «Открытый мир», организации «Peace Links» за организацию визита в США и ознакомление с работой авторитетных неправительственных организаций США. 133 Вохмянин Д. «О роли национальных неправительственных организаций на опыте современного правозащитного движения Республики Татарстан», материалы проекта «Татарстан: мониторинг прав человека», поддержанного фондом «National Endowment for Democracy» (США), 1998 год. - мониторинг и сбор информации по нарушениям прав человека в своей стране или в других странах; - подготовка независимых докладов по нарушениям прав человека и ознакомление с ними широкой общественности, СМИ, правительственных органов и межправительственных организаций; - мониторинг законотворческой деятельности в сфере прав человека и исполнения законов; - пропаганда прав человека, просветительская деятельность, создание библиотек, архивов, центров по документации прав человека, создание сетей НПО; - участие в международных совещаниях и конференциях (например, в Венской всемирной конференции по правам человека в 1993 году; в семинарах, организованных Бюро демократических институтов по правам человека и Советом Европы и т.д.); - организация кампаний и акций по защите прав человека; - в ряде случаев, участие в судебных процессах как общественные защитники или наблюдатели, организация общественных расследований по фактам нарушений прав человека. В последнее время многие НПО все чаще объединяют свои усилия для достижения общих целей. Например, Международная Хельсинкская Федерация работала совместно с Международной Амнистией и другими организациями, чтобы добиться включения вопроса о пытках в Турции в повестку дня ОБСЕ. Во время последних всемирных конференций, организованных ООН в Рио-де-Жанейро, Вене и Каире, НПО удалось громко заявить о себе; их рекомендации и критика по адресу различных правительств прозвучали ясно и четко, показав, что НПО являются силой, с которой следует считаться. Международные и национальные НПО выполняют также важную функцию по отношению к межправительственным организациям (МПО) ООН, МОТ, ЮНЕСКО, ОБСЕ и Совету Европы: - на национальном и международном уровне они выступают за соблюдение действующих стандартов в области прав человека и выработку новых норм; - представляют информацию о нарушении прав человека; - передают отдельные случаи на рассмотрение в организации по правам человека; - подготавливают рекомендации и критические замечания по функционированию механизмов защиты прав человека и роли НПО в деятельности межправительственных организаций. Некоторые НПО фокусируют свое внимание на одной стране, например, Суданский комитет по правам человека, или регионе Андийская комиссия юристов. Другие избирают определенную тему, как «Артикль XIX», которая сосредоточила свои усилия на свободе выражения взглядов или Комитет по защите журналистов, отстаивающий права работников СМИ и свободу слова, а такие НПО, как Международное католическое детское бюро, охватывают определенные группы тем или прав. Существуют и такие правозащитные организации, которые охватывают весь мир в целом или сотни стран, например, Международная Амнистия, Наблюдение за правами человека, Международное Общество Прав Человека134 и др. Методы работы НПО зависят от направлений деятельности и ее уставных целей, а также от внутренней структуры. Например, Международная Амнистия знаменита использованием своего многочисленного состава для кампаний по написанию писем и обращений к руководителям государств в защиту узников совести. Национальным филиалам этой организации запрещается разрабатывать случаи нарушений прав человека в собственных странах. Международная федерация по правам человека, наоборот, приветствует сбор информации на территории своих стран. «Наблюдение за правами человека» регулярно готовит независимые доклады о состоянии прав человека в разных странах, осуществляет мониторинг прав человека. Более тысячи международных НПО имеют консультативный статус при ЭКОСОС ООН, МОТ, ОБСЕ и др. В рамках системы ООН существует положение о консультативном статусе для ООН135, которое регулируется резолюцией 1296 (XLIV) Экономического и Социального Совета ООН от 23 мая 1968 года (процедура находится в стадии пересмотра, роль НПО при ООН в настоящее время пересматривается). НПО, наделенные консультативным статусом, уполномочены участвовать и выступать на совещаниях как самою ЭКОСОС ООН, так и его организаций-филиалов и вносить на рассмотрение краткие письменные отчеты, которые переводятся на языки государств — членов ООН и распространяются в качестве документов ООН. Наибольшее значение для деятельности правозащитных НПО имеют Комиссия по правам человека, Комиссия по статусу женщин и Подкомиссия по предотвращению дискриминации и защите меньшинств. Кроме подачи заявлений для привлечения внимания к нарушениям прав человека - на национальном или частном уровне — НПО обладают рядом других возможностей. Они могут вносить на рассмотрение информацию в соответствии с конфиденциальной процедурой 1503. Наиболее часто эту процедуру используют такие НПО как, Международная Амнистия и Международная Федерация по правам человека НПО также предоставляют информацию по национально-ориентированным и 134 В 1999 году Комитет по защите прав человека Республики Татарстан стал коллективным членом Международного Общества Прав Человека. 135 Устав ООН, статья 71. тематическим процедурам Комиссии по правам человека. Поскольку собственные возможности ООН по сбору информации ограничены наличием инстанций, отслеживающих ситуации с правами человека в немногих странах, то информация, предоставляемая НПО, имеет большое значение. Другая более активная сторона деятельности НПО - принятие участия в лоббировании - по странам либо конкретным случаям. К сожалению, несмотря на стремление Комиссии по правам человека тщательно изучать ситуации в странах и принимать необходимые меры, не всегда приводит к эффективным и позитивным результатам. К примеру, несмотря на значительные усилия НПО, Специальный докладчик по Ираку был назначен только после того, как Ирак вторгся в Кувейт.136 Кроме того, НПО могут участвовать в разработке проектов резолюций, обсуждении мандатов и других вопросов наряду с представителями правительств. В процессе разработки и начала действия первых международных договоров по защите прав человека роль НПО была незаметной, но в ходе работы комитетов, учрежденных в соответствии с различными договорами, быстро обнаружился дефицит информации or НПО, которая могла бы уравновесить сведения, поступающие от правительств. Постепенно важность вклада НПО была оценена по достоинству и к настоящему времени оформлена, прежде всего, с принятием Конвенции о правах ребенка (1989), и после, когда в октябре 1992 года совещание глав договорных органов потребовало от национальных и международных НПО систематического и своевременного представления соответствующей информации.137 В рамках Конвенции о правах ребенка существует группа НПО, осуществляющая поиск неправительственных организаций или коалиций, отчеты которых рассматриваются Комитетом. Такой информационный поток «НПО Комитет» позволяет, в отличие от работы других комиссий и комитетов, в значительной степени избежать невольных ошибок в достоверности и объективности предоставляемых сведений. Помощник представителя Квакеров (Мировой консультационный комитет друзей) при Отделении ООН в Женеве Рэчел Бретт138 отмечает дефицит НПО, фокусирующих внимание на экономических, социальных и культурных правах. В дополнение к рассмотрению докладов он подчеркивает другие возможности комитетов ООН, связанные с использованием НПО. Например, правомочность Комитета по предотвращению пыток, заключающаяся в возможности проведения расследования по собственной инициативе в отношении 136 Рэчел Бретт. Отношения с властью не могут быть дружелюбными // Правозащитник. – 1999. -№3. – С. 16. 137 Human Rights Monitor. -1992. - №19. – P. 13. 138 Рэчэл Бретт - бакалавр права, магистр права, научный сотрудник Центра прав человека при Университете Эссекса, помощник представителя Квакеров (Мировой консультационный комитет друзей) при Отделении ООН в Женеве. очевидной систематической практики применения пыток (статья 20 Конвенции против пыток). Эта процедура была инициирована Комитетом на основании информации, поступившей от Международной Амнистии и содержащей обвинения в подобной практике в Турции. В то же время НПО не имеют доступа к процедуре индивидуальных жалоб по трем международным договоренностям в области прав человека (Конвенция о ликвидации расовой дискриминации, Пакт о гражданских и политических правах, Конвенция против пыток). Международная организация труда (МОТ) является уникальным международным органом благодаря своей тройственной структуре, которая предоставляет статус члена организации не только представителям правительства, но также представителям организаций работников и нанимателей. Она также обеспечивает статус наблюдателя другим НПО, включая Международную амнистию, Международную комиссию юристов и Мировой консультационный комитет друзей (квакеры), что, в свою очередь, предоставляет им доступ к документации МОТ и совещаниям, но не дает права выступать или распространять документы ЮНЕСКО гарантирует для НПО консультативный статус, а также устанавливает процедуру подачи жалоб о нарушении прав, относящихся к сфере деятельности ЮНЕСКО, когда НПО не выступают в качестве жертв Другая роль НПО заключается в участии по разработке международных стандартов в области прав человека. НПО могут выступать инициаторами создания новых международных документов, положений и рекомендаций. Например, Европейская Конвенция по предотвращению пыток явилась воплощением замысла одного швейцарского адвоката, идею которого поддержали Швейцарский комитет против пыток 139 и Международная комиссия юристов. К сожалению, эта инициатива не получила своего развития в ООН, но была поддержана Советом Европы. Также Международная комиссия юристов и Международная Амнистия были привлечены к созданию проекта Международной конвенции против пыток, а НПО по правам детей - к разработке проекта Конвенции о правах ребенка, а теперь и к разработке протокола к этой Конвенции в связи с вовлечением детей в вооруженные конфликты.140 Одна из основных проблем многих НПО по правам человека определение роли НПО в ситуациях вооруженных конфликтов. Эта проблема одновременно практическая и концептуальная. Проверка фактов нарушений прав человека с обострением конфликта затрудняется, число грубейших нарушений растет, как правило, ограничивается доступ на территорию 139 Швейцарский комитет против пыток впоследствии был переименован в Ассоциацию по предотвращению пыток. 140 Рэчел Бретт. Указ. раб. - С. 18. конфликта и распространяется дезинформация. В свою очередь возникает вопрос об ответственности неправительственных вооруженных групп. Если гуманитарное право ориентировано на попытку примирения всех сторон конфликта, то законы по правам человека основываются на предпосылке, что ответственность за нарушение прав человека несут правительства, а преступная деятельность частных лиц подпадает под статьи внутреннего уголовного законодательства. «Логика защиты прав человека пасует при появлении группы, обладающей квазиправительственными полномочиями и в силу этого на практике, не подпадающей под юрисдикцию официального правительства, либо в ситуации, когда правительства нет вообще, а есть ряд групп, обладающих властью». 141 Еще более обострилась ситуация, когда появились призывы НПО использовать вооруженные силы для защиты прав человека в условиях массовых нарушений в период вооруженных конфликтов. Например, Human Rights Watch призывала Совет безопасности вмешаться в эти события, но при этом не конкретизировала, каких именно мер она ждет от Совета. Другие выступали за применение санкций к правительствам, обвиняемым в нарушении прав человека, - обычно выборочное применение. «В последнее время в число целей и задач миротворческих операций ООН все чаще включают защиту прав человека. Начало этому положила принятая Советом Безопасности в апреле 1991 года Резолюция № 688 (1991). Тогда после операции союзных сил против Ирака в стране началась гражданская война, и в Турцию и Иран хлынул поток курдских беженцев. В резолюции № 688, ставшей базой для создания в северном Ираке зон безопасности, Совет безопасности впервые связал поддержание международного мира и безопасности с гуманитарными проблемами и поставил гуманитарные соображения выше принципа невмешательства. Репрессии внутри страны были сочтены угрозой миру, хотя, чтобы избежать вето Китая, Совет и не ссылался в явном виде на главу VII Устава ООН. Тем не менее, Резолюция № 688 поставила правозащитное движение перед выбором: следует ли ему лоббировать проведение миротворческих операций». 142 Очевидно, что НПО, поддерживающие противодействие массовым нарушениям прав человека с помощью миротворческих операций, не учли три широких и взаимосвязанных комплекса проблем: 1. Насильственные меры, направленные на противодействие нарушениям прав человека не только спасают, но и отнимают жизни. Причем, как правило, число жертв в результате подобных миссий намного больше. Там же. Reinhard Marx. A Non Governmental Human Rights Strategy for Peace-Keeping? Netherlands Quarterly of Human Rights. –1996. -№ 2. –P. 127-145. Рейнхард Маркс, Миротворчество и НПО. 141 142 2. В условиях, когда почти любое межправительственное решение о проведении миротворческой операции основывается на самой широкой совокупности глобальных и национальных стратегических решений, о политической беспристрастности говорить не приходится. Тогда как в своих кампаниях в защиту прав, человека НПО должны сохранять политическую беспристрастность. 3. Миротворческие операции дополняются политическими переговорами, в которых участвуют как раз те стороны, которые практикуют нарушения прав человека. Таким образом, поддержка миротворческих операций, на наш взгляд, несовместима с политикой неправительственных правозащитных организаций, основанной на принципах права. Большинство региональных НПО России, в том числе Республики Татарстан, не поддерживали «вооруженную защиту прав человека» Боснии, Косово. Они выступают категорически против военного решения проблем в Чечне. Любые насильственные действия отвергаются правозащитным движением России. Поддержка подобных миротворческих акций неизбежно вступит в конфликт с реальным содержанием операции, собьет с толку общественность и будет похожа на борьбу за права человека и гражданские свободы за счет тысяч человеческих жизней и сотен тысяч бездомных сирот, стариков, женщин. В рамках проекта Комитета по защите прав человека Республики Татарстан «Развитие неправительственных правозащитных организаций в бывших национальных автономиях СССР», поддержанного демократической программой «Тасис», отмечалась роль правозащитных НПО национальных регионов России по предупреждению, предотвращению региональных вооруженных конфликтов. По мнению специалистов Центра ООН по правам человека, неправительственные общественные организации оказывают «дополнительную поддержку осуществлению международных норм в области прав человека» и «играют важную роль в развитии всеобщей культуры прав человека», «неправительственные организации уже в силу своего характера обладают свободой выражения мнений, гибкостью действий и свободой передвижения, что в определенных условиях позволяет им решать задачи, которые неспособны или, возможно, даже не пытаются решать правительства и межправительственные организации».143 НПО выступают, прежде всего, оппонентами государственной власти, поскольку одна из важнейших современных функций неправительственных 143 “Национальные учреждения по правам человека”, руководство по созданию и укреплению национальных учреждений, занимающихся поощрением и защитой прав человека. -Нью-Йорк и Женева: ООН, 1995. -С 20. правозащитных организаций состоит в том, чтобы «заставить неповоротливые государственные механизмы обеспечить практическое осуществление конституционных деклараций и международных договоров и соглашений»144. Точно также как не может быть правового социального государства без гражданского общества, точно также не может быть последнего без неправительственных общественных организаций. Процесс демократизации государства бесконечен и потому оппонирование власти - бесконечно. Роль вечного оппонента власти как раз играют неправительственные правозащитные организации. Даже в самых цивилизованных и правовых государствах гражданское общество не позволяет власти ударяться в спячку. В условиях Российской Федерации, других постсоветских государствах, где правовое государство еще только формируется, где делаются только первые шаги к гражданскому обществу, роль НПО особенно значительна. Современная деятельность НПО сводится, прежде всего, к оказанию общественного влияния на правительства в случае ограничения ими тех или иных прав человека. Наиболее эффективное влияние, на наш взгляд, оказывают независимые доклады о состоянии прав человека в той или иной стране, формируемые НПО по результатам проводимых мониторингов. Не случайно на международной конференции для неправительственных правозащитных организаций Центральной и Восточной Европы в Люблянах подчеркивалось, что «правительства будут чувствовать свою ответственность лишь при условии, что НПО приложат усилия к предоставлению своей собственной информации в информационный центр ООН по правам человека в Женеве для последующей передачи в соответствующий комитет по контролю за соблюдением прав человека».145 Впервые подобные усилия были приложены 20 лет тому назад Московской Хельсинкской Группой (МХГ), которая решила провести мониторинг соблюдения хельсинкских соглашений Советским Союзом и передать доклад о соблюдении прав человека, закрепленных этими соглашениями. На основании выводов МХГ страны-участники пришли к отрицательной оценке соблюдения Советским Союзом хельсинкских договоренностей. Эту же неправительственную организацию американские профсоюзы попросили дать анализ происхождения товаров, которые поступают в США из СССР (в частности, каков характер труда - подневольный или свободный). Доклад попал в Конгресс США, и ряд товаров был запрещен к ввозу как имеющий происхождение от рабского 144 Дундина Г. К. Местная власть продолжает воспринимать нас как оппозицию //Правозащитник. –1996. -№2.-С. 7. 145 Обзор роли и деятельности неправительственных правозащитных организаций. Доклад о Международной конференции для неправительственных правозащитных организаций стран Центральной и Восточной Европы (Любляна, 11-13 ноября 1994 г.). Совет Европы, 1995. – С. 13. труда. Даже в те времена неправительственные организации могли оказывать не только политическое, нравственное влияние на свои правительства, но и экономическое. На сегодняшний день, независимые доклады о состоянии прав человека, формируемые НПО, становятся своеобразной визитной карточкой того или иного государства в межгосударственных экономических и политических организациях. В 1996 году при поддержке института «Открытое общество» фонда Д. Сороса и при содействии Московской Хельсинкской Группы Комитет по защите прав человека РТ организовал первый мониторинг прав человека в Татарстане и распространил среди российских и международных организаций первый независимый доклад. Роль НПО по сбору и распространению информации о нарушениях прав человека в той или иной стране подчеркивается большинством международных межгосударственных организаций. В частности, «в 1989 году ООН начала всемирную кампанию по общественной информации в области прав человека. В том же году в ООН поступило около 300 тысяч обращений граждан и НПО».146 ООН разработала ряд процедур представления и рассмотрения сообщений от граждан и НПО, касающихся фактов нарушений прав человека. На своей первой сессии в 1947 году Комиссия ООН по правам человека изучила вопрос о необходимых процедурах рассмотрения сообщений, которые с тех пор совершенствовались и расширялись. В 1959 году Экономический и Социальный Совет ООН принял решение о том, что конфиденциальный перечень сообщений, которые представляются в ООН и содержат жалобы на нарушения прав человека, должен передаваться на рассмотрение Комиссии по правам человека и Подкомиссии ООН по предупреждению дискриминации и защите меньшинств. В 1967 году Экономический и Социальный Совет уполномочил Комиссию по правам человека и вышеуказанную Подкомиссию «изучить информацию относительно грубых нарушений прав человека и основных свобод... во всех странах».147 Следующим шагом стало утверждение в 1970 году процедуры «рассмотрения сообщений, касающихся нарушений прав человека и основных свобод». Эта процедура известна под названием «процедура 1503». Она касается не частных случаев как таковых, а систематических нарушений, то есть ситуаций, которые затрагивают интересы большого числа людей на протяжении длительного периода времени. Возможность рассмотрения частных случаев появилась в 1976 году, когда вступил в силу Факультативный протокол к Международному пакту о 146 История, философия, принципы и методы правозащитной деятельности, сборник материалов семинара Московской Хельсинкской Группы, из выступления старшего советника заместителя генерального секретаря ООН по правам человека Ливиу Бота. – М., 1995. – С. 8. 147 Процедуры представления и рассмотрения сообщений, серия “Изложение фактов в области прав человека.” Вып. 7. –Женева: Центр по правам человека ООН. 1976. -С. 1. гражданских и политических правах Неправительственные организации могут использовать «процедуру 1503» при безусловном соблюдении всех правил процедуры и, если «данная неправительственная организация действовала добросовестно в соответствии с признанными принципами прав человека и чтобы она имела непосредственные достоверные свидетельства существования той ситуации, которую она описывает».148 Если «процедура 1503» предусматривает рассмотрение ситуаций, то «процедура факультативного протокола» касается частных жалоб. Причем если первая процедура применяется в отношении всех государств и охватывает рассмотрение нарушений всех прав человека и основных свобод, то вторая процедура применяется лишь в отношении тех государств, которые присоединились к Международному пакту о гражданских и политических правах и Протоколу или ратифицировали их и касается лишь тех гражданских и политических прав, которые провозглашаются в этом Пакте. Граждане и НПО могут воспользоваться и двумя другими процедурами, которые установлены в положениях Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации и Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. На международной конференции в Люблянах отмечалось также, что «НПО могут внести вклад в предоставление информации в соответствии с наблюдательными механизмами Совета Европы в области прав человека».149 Одним из обязательств, взятых Россией при вступлении в Совет Европы, было немедленное объявление моратория на исполнение смертных приговоров. После получения информации, что Россия нарушает это обязательство, в Россию был направлен эксперт для сбора фактов. Данные, полученные от НПО, в частности, от Amnesty International, стали важным источником информации и были включены в отчет эксперта. Ассамблея направила специального репортера в Санкт-Петербург в связи с делом Александра Никитина, арестованного ФСБ по обвинению в разглашении государственной тайны, за выполнение для норвежской экологической организации исследования «Северный флот: потенциальный риск загрязнения региона». Работе репортера оказывали помощь такие НПО, как «Гражданский контроль» (СанктПетербург) и Комитет по защите Александра Никитина. Также в практике Европейского Суда по правам человека принято резюме amicus curiae от заинтересованных организаций. То есть, в соответствии с Там же. – С. 3. Обзор роли и деятельности неправительственных правозащитных организаций, Доклад о Международной конференции для неправительственных правозащитных организаций стран Центральной и Восточной Европы (Любляна, 11-13 ноября 1994 г.), Совет Европы, 1995. – С. 13. 148 149 правилами Суда, любое лицо, права которого затронуты, кроме подателя жалобы, может представлять письменные заявления по конкретным вопросам. Тем не менее, частные лица или группы обязаны доказать, что они имеют явно выраженный интерес в деле, а также то, что их вмешательство продиктовано необходимостью должного отправления правосудия. Как известно, ряд стран Центральной и Восточной Европы, Российская Федерация недавно присоединились к Европейским Конвенциям о защите прав человека и основных свобод; против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Представители соответствующих европейских комитетов, учрежденных в соответствии с Конвенциями, встречаются с неправительственными организациями в ходе своих визитов для изучения состояния прав человека. Наконец, в соответствии с Европейской социальной хартией, копией Европейской конвенции о правах человека в части, касающейся социальных прав, значительную роль в предоставлении информации в соответствии с контрольным механизмом, предусмотренным Хартией, играют профсоюзные организации. Особо важна роль НПО при решении вопроса о принятии новых государств в Совет Европы (СЕ). Прежде чем рекомендовать страну для вступления в эту организацию. Парламентская Ассамблея Совета Европы предпринимает систематическое исследование положения в области прав человека в государстве, желающем вступить в СЕ. Информацию по всем вопросам, необходимым Ассамблее, как правило, предоставляют и НПО. На своем заседании в ноябре 1994 года Комитет Министров СЕ принял Декларацию о выполнении государствами-членами Совета Европы принятых обязательств. В соответствии с процедурой, предусмотренной Декларацией, Комитет Министров может рассматривать применительно к любому государству-члену вопросы соблюдения прав человека, о которых заявили либо само государство, либо Генеральный Секретарь, либо Парламентская Ассамблея. Эта процедура предоставляет НПО возможность лоббировать парламент или правительства страны-члена или Генерального секретаря с целью начать процедуры, предусмотренные Декларацией. Комитет Министров, состоящий из министров иностранных дел государств-членов Совета Европы, утверждает европейские конвенции и соглашения, а также рекомендации, адресованные государствам-членам. 10 ноября 1994г. Комитет Министров принял Декларацию о соответствии принятым государствами-членами Совета Европы обязательствам, согласно с которой Комитет проверяет, насколько государства выполняют взятые обязательства в области прав человека, демократии и гражданского общества. В случае грубого нарушения государством-членом ратифицированных конвенций и соглашений Комитет Министров может принять решение об исключении этого государства из членства в Совете Европы. НПО могут направлять информацию о нарушениях прав человека в Парламентскую Ассамблею и Комитет Министров. На Люблинской конференции представители Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) подчеркнули растущую роль, которую играют НПО в деятельности этого учреждения. «Любая НПО может обратиться с просьбой участвовать во встрече ОБСЕ при условии, что эта неправительственная организация не была замешана в террористической деятельности». На данный момент в банке данных БДИПЧ об НПО насчитывается более 4000 неправительственных организаций. Особенно полезным считается участие НПО в семинарах по человеческому измерению. На Копенгагенском совещании Конференции по человеческому измерению и Венской встрече неоднократно заявлялось о практике открытости и предоставления доступа членам «соответствующих неправительственных организаций в помещениях Конференции», к «официальным документам Конференции на всех рабочих языках, а также к любому документу, который делегаты пожелают направить членам соответствующих неправительственных организаций», возможности «для членов соответствующих неправительственных организаций передавать делегатам сообщения, касающиеся человеческого измерения СБСЕ».150 С 1992 года доступ НПО к совещаниям по человеческому измерению значительно расширился вместе с возможностью представительского участия в семинарах по человеческому измерению, где не делается различий между представителями правительства и НПО, а также на совещаниях по исполнению задач в области человеческого измерения. Тем не менее, ОБСЕ не позволяет НПО или частным лицам приводить в действие его собственные процедуры защиты прав человека, так называемые механизмы «человеческого измерения», несмотря на то, что именно Заключительный акт Хельсинки (1975) послужил стимулом к созданию НПО в Центральной и Восточной Европе, таких, как «Хартия 77», «Солидарность», КОР и Московская Хельсинкская Группа, давшая начало международному хельсинкскому движению.151 Таким образом, национальные НПО по правам человека имеют возможность не менее активно, чем и международные НПО, действовать во взаимосвязи с такими организациями, как Совет Европы, Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Организацией американских государств (ОАГ), Организацией африканского единства 150 Права человека и судопроизводство, собрание международных документов, издание ОБСЕ Документ Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ, Заявление Председателя. - Женева, 1994. – С. 43. 151 Brett, Rachel, «A New Role for NGOs in the CSCE», pp. 359 - 382, in Arie Bloed (ed.), The Challenges of Change. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers. 1993. (ОАЕ), Европейским Союзом и т д. Хотелось бы отметить, что, в отличие от систем консультативного статуса НПО Совета Европы и ООН, например, статья 44 Американской конвенции по правам человека разрешает любой НПО, легально признанной в одном или нескольких государствах - участниках ОАГ, подавать петицию о любых нарушениях Конвенции. Африканская хартия по правам человека также позволяет НПО обращаться с сообщениями вне зависимости от того, была ли жертвой возможного нарушения сама организация. Тем не менее, НПО внесли свой вклад в европейскую законодательную систему своей консультационной деятельностью и внесением на рассмотрение Европейского Суда по правам человека предложений по разрешению конфликтов мирным путем. Например, Международная Амнистия в деле Soering152, а также совместные требования Интерайтс и статья 19 в деле Goodwin.153 Кроме того, Европейская социальная хартия предусматривает получение данных от НПО, особенно компетентных в данной области, так же как и от организаций работников и нанимателей, в тот момент, когда государства-участники формируют отчеты об исполнении Социальной хартии.154 Дополнительный протокол 1995 года к Европейской социальной хартии, разработанный для системы коллективных жалоб, включает в качестве источника таких жалоб те международные НПО, которые имеют консультативный статус в Совете Европы, а также организации нанимателей и работников. Национальные НПО могут подавать жалобы только в случае, если делается заявление о соответствующих действиях, в этот момент либо позднее государство начинает выступать в качестве стороны Дополнительного протокола (статья 2). Европейский Комитет по предотвращению пыток является наиболее зависимой от НПО организацией по правам человека в Европе, поскольку в своей деятельности основывается на получении от них информации о странах и местностях, где имеют место представляющие интерес случаи содержания под стражей, - таким путем Комитет ориентируется в отношении стран либо конкретных мест, которые следовало бы посетить. Кроме того, НПО информируют Комитет по конкретным делам, с целью расследования которых совершаются визиты. Например, Швейцарский комитет по предотвращению пыток осуществляет эти процедуры систематически, ведя сбор информации и отправляя конфиденциальный отчет в Комитет за несколько месяцев до нанесения визита в страну. После визита Швейцарский 152 Дело Soering, постановление от 7 июля 1989 года, Публикация Европейского Суда по правам человека, серия А. - № 161. 153 Дело Goodwin v. the United Kingdom (16/1994/463/544), Постановление Европейского Суда по правам человека от 27 марта 1996 г. 154 Статьи 23(2) и 27(2) после пересмотра Протокола 1991 г. в качестве поправки к Европейской социальной хартии. комитет публикует отчет; эта дополняющая процедура особенно важна в тех случаях, когда страна, куда нанесен визит, не публикует отчет Комитета.155 Неправительственные правозащитные организации безусловный оппонент власти. Другое дело, что оппонирование может быть конструктивным и де конструктивным в зависимости от отношения государства к «третьему сектору». Совсем недавно в СССР правозащитное движение рассматривалось как антигосударственное и антиобщественное явление, «так называемыми правами человека» занимались диссиденты, становящиеся либо «узниками совести», либо эмигрантами поневоле. В условиях, когда государство загоняет НПО в подполье, безусловно, ни о каком конструктивном оппонировании не может идти и речи. После того как в конце 80х годов были освобождены в СССР «узники совести», когда бывшие в составе СССР государства провозгласили верховенство прав человека и международных норм в сфере защиты прав человека, а также законодательным образом предоставили «третьему сектору» возможность легальной деятельности, и появились условия для нормального развития, а в отдельных случаях взаимодействия НПО с органами государственной власти. (К сожалению, несмотря на декларирование прав человека, в ряде стран бывшего СССР и субъектах Российской Федерации, власти не только игнорируют НПО, но и ущемляют их права, препятствуют развитию неправительственного движения). Формы конструктивного оппонирования власти могут быть совершенно разными: создание независимых альтернативных комиссий по правам человека, проведение мониторингов прав человека, мониторингов законодательства, составление и распространение независимых докладов о состоянии прав человека, опубликование материалов в печати и т.д., в зависимости от выполняемых НПО функций, описанных выше. По мнению правозащитника С. А. Ковалева, внешние формы демократии в российском обществе сами по себе не способны принести ни мира, ни стабильности, ни процветания до тех пор, пока в стране не начнутся процессы интенсивного развития гражданского общества.156 Как известно, государство не может само по себе создать гражданского общества, но демократическое государство обязано помогать процессам его формирования и укрепления. «В наших условиях, когда основы демократического государства, гражданского общества, социального рыночного хозяйства формируются практически одновременно, эта задача особенно сложна и актуальна и должна основываться на идее взаимной поддержки».157 Базисом Prevenir La Torture, APT Newsletter, № 6/1995, - P. 22 – 23. Известия. – 1995. - 24 декаб. 157 Права человека и политическое реформирование. – М.: Институт государства и права РАН, 1997. – С. 96. 155 156 для реализации такой идеи может служить социальное партнерство, под которым понимается «эффективное решение социальных проблем, создание в обществе условий для самостоятельного решения и предотвращения этих проблем, развитие социальной инфраструктуры невозможно силами одного лишь государства». Это возможно лишь на основе социального партнерства -объединении групп, «которые обычно конкурируют между собой, критикуют друг друга или имеют противоположные интересы по конкретным вопросам, которые начинают работать вместе, чтобы найти решение общих проблем». Особенно важным является совместная реализация социальнозначимых проектов. Например, за 1996 - 98 годы Комитет по защите прав человека Республики Татарстан осуществил при поддержке Совета Европы, демократической программы «Тасис» Европейского Союза, института «Открытое общество» фонда Д. Сороса, фонда «Национальное поощрение демократии» (NED, США) реализацию ряда проектов по пропаганде прав человека в районах республики, бесплатной правовой консультации населения, переводу Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод на татарский язык и ее распространению в районах республики, мониторингу прав человека. В 1998 году проект Комитета по защите прав человека РТ «Республика Татарстан: мониторинг законодательства» был поддержан фондом «Евразия» (США), в рамках которого предполагается осуществление анализа законов и законопроектов Республики Татарстан (в области прав человека) на предмет соответствия нормам международного и федерального права. Подобные и другие проекты в сфере прав человека должны реализовываться не только при участии иностранных государств, но и при непосредственном содействии и заинтересованности государственных и коммерческих структур Республики Татарстан. Поэтому очень важным представляется принятие Закона Республики Татарстан «О социальном партнерстве», который может определить контуры, структуру и механизмы реального эффективного взаимодействия всех секторов общества, гарантировать плюралистский подход к решению социальных проблем, обеспечить и поддержать независимость и единство «третьего сектора» и входящих в него организаций. Примером эффективного партнерства стало заключение договора между комитетом по защите прав человека РТ и Администрацией г. Зеленодольска и Зеленодольского района. В рамках этого договора предполагается разработка совместных социально-значимых проектов как по просветительской деятельности в сфере прав человека, бесплатной юридической помощи населению, так и по конкретным благотворительным действиям и усилиям в поддержку социально-незащищенных групп населения. Другой пример партнерства заключение договора с Татарским институтом содействия бизнесу, в рамках которого и при содействии кафедры конституционного и международного права Казанского Государственного Университета создана юридическая клиника - механизм практического обучения будущих юристов. Российское неправительственное движение состоит сегодня из многих тысяч организаций, различающихся как по масштабу и структуре, так и по роду деятельности. Эти организации работают над широким спектром проблем, начиная со здравоохранения и прав человека и заканчивая оказанием услуг населению и защитой окружающей среды. Сегодня этот сектор является намного более развитым, чем в начале процесса демократизации. За последние несколько лет количество официально зарегистрированных неправительственных организаций (за исключением религиозных групп, политических партий, потребительских обществ и профессиональных союзов) значительно увеличилось с нескольких тысяч до более чем 60 тысяч организаций. Сегодня характерными чертами развития Третьего Сектора в России являются: большая активность вовлеченности в жизнь общества, возрастающее признание в стране того факта, что неправительственные организации могут иметь важное положительное влияние на развитие общества в целом. Значительные успехи были сделаны в области обновления законодательства. Основные федеральные законы, на основе которых действуют НКО, включают: Гражданский Кодекс, Закон "Об общественных объединениях", Закон "О благотворительных организациях и благотворительной деятельности" и Закон "О некоммерческих организациях". Несмотря на произошедшие внушительные изменения, неправительственному нужно больше времени, чтобы его развитие стало устойчивым. Одним из факторов, который серьезно препятствует устойчивости НПО, - недостаточно разработанная законодательная база на региональном и местном уровнях, принципиальные несоответствия региональных законодательных актов о правах человека и гражданских свободах нормам международного права, искаженные представления о принципах и методах правозащитной деятельности, игнорирование неправительственного правозащитного движения и недооценка его роли, непонимание самой концепции прав человека. Во многих регионах пока еще не приняты законы и не разработаны механизмы, которые позволяли бы местным органам власти эффективно взаимодействовать с некоммерческими организациями, нередко создаются псевдоправозащитные структуры, зависимые от органов государственной власти и отстаивающие не права человека и гражданские свободы, а интересы государственного аппарата. Отношения в ряде стран, в том числе и в субъектах Российской Федерации, между правительствами и НПО продолжают оставаться в большей степени напряженными. На национальном уровне многие правительства продолжают . ограничивать создание и развитие НПО.158 Об отрицании международного признания законности НПО и их вклада в развитие международного права и прав человека свидетельствует торможение процессам разработки проекта Декларации о правах и ответственности личности, групп и общественных организаций по укреплению и защите общепринятых прав человека и основных свобод, а также состояние современных НПО в ряде стран посттоталитарной демократии. Только при заинтересованности власти в развитии гражданского сектора, использовании международного опыта в сфере прав человека, в условиях эффективного взаимодействия всех секторов общества можно преодолеть указанные выше проблемы. Эффективные и профессиональные совместные действия НПО, СМИ, власти, коммерческого сектора будут способствовать развитию демократии и обеспечат реализацию прав и свобод человека. Однако механизмы этого взаимодействия не изучены, в большинстве случаев дискуссионны и требуют новых значительных исследований. Тюрина Н.Е., доцент кафедры конституционного и международного права КГУ, кандидат юридических наук СТАТУС ИНДИВИДА В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ И ПРОБЛЕМА ЕГО ЗАЩИТЫ Правосубъектность и правовой статус. Интересы защиты прав человека требуют четкого определения его статуса в различных видах правоотношений. Под правовым статусом обычно понимают совокупность гарантированных прав, свобод и обязанностей лиц, обладающих специальной правосубъектностью Содержание правового статуса различается в зависимости от характера правоотношений, стороной которых выступает индивид. Соответственно в национальном правопорядке различают конституционный, гражданский, трудовой, семейный правовой статус и другие. Каждая из приведенных разновидностей правового статуса базируется на корреспондирующих предписаниях внутригосударственного права, точнее, его отраслей, в которых индивид выступает стороной правоотношений, то есть является субъектом права. Таким образом, в национальной правовой системе основой для формирования правового статуса является признание правосубъектности индивида. Комитет юристов по правам человека, «Shackling the Defenders», март 1994 г.; Сборник региональных докладов НПО о состоянии прав человека в Российской Федерации за 1998 —1999 гг., Московская Хельсинкская Группа, 1999 г., 3 книги. 158 В международном праве вопрос о правосубъектности индивида носит дискуссионный характер. Поэтому, если считать правосубъектность первичной характеристикой, а правовой статус - производной, то, учитывая весьма распространенную теорию, отрицающую международную правосубъектность индивида, вопрос о его правовом статусе в международном праве можно было бы закрыть в момент постановки. Однако понятия правосубъектности и правового статуса не тождественны. Анализируя их соотношение, Г.М. Вельяминов различает общую и специальную правосубъектность и соответствующие им общий индивидуальный и специальный индивидуальный правовые статусы; показывает, что правореализующая воля и действия могут быть свойственны и неправосубъектным лицам, что существуют лица, которые формально неправосубъектны, но у которых прослеживаются известные признаки, зачатки правосубъектности, выражающиеся в их реальном правовом статусе.1 Уместно также отметить консультативное заключение Международною Суда ООН, в котором говорится, что в любой правовой системе субъекты права не обязательно идентичны по своей природе или объему своих прав".2 И, наконец, как было справедливо замечено И.И. Лукашуком, "главное - не формально провозгласить индивида субъектом международного права, а найти реальные пути обеспечения прав человека во взаимодействии национальною и международного права".3 Исходя из такой цели, как защита прав человека, при изучении правового статуса индивида в международном праве последнее следует рассматривать в совокупности частно - и публично-правовых норм, что позволяет максимально охватить сферы жизнедеятельности индивида и таким образом получить более глубокое представление о проблемах и путях повышения эффективности данной защиты. Статус индивида в международных отношениях частного характера. В юридической литературе достаточно подробно рассмотрено участие индивида в международных отношениях в связи с реализацией его правоспособности в области гражданского, трудового, семейного права, иными словами, как субъекта международного частного права. Международный характер данных отношений не всегда является явно выраженным, поэтому в международном частном праве принято говорить об отношениях, осложненных иностранным элементом.4 Юридические нормы, 1 См.: Вельяминов Г. М. Международная правосубъектность//СЕМП. –1986.- М.: Наука, 1987. –С.95. 2 I. С. J. Repots 1949. –Р. 178. 3 Лукашук И. И. Международное право. Общая часть. – М.: БЕК, 1996. – С. 18. 4 См.: Богуславский М. М. Международное частное право: Учебник. – М., 1994. –С. 28. устанавливающие права, свободы и обязанности в указанных отношениях, образуют международный гражданско-правовой статус индивида. Данные нормы получили закрепление в личном законе физического лица,3в законодательствах о правовом положении иностранных граждан и международных договорах. Личный закон играет первостепенную роль в установлении международной гражданской (в широком смысле, включая трудовую и семейную) правоспособности индивида (физического лица). Под правоспособностью понимают способность лица иметь права и нести обязанности, то есть быть стороной, участником правоотношений. Г. М. Вельяминов уточняет, что при этом имеется в виду не психофизическая, а юридическая способность, "право иметь права".6 Международная гражданская правоспособность, следовательно, может быть определена как право на участие в международных гражданско-правовых отношениях. Реализация международной гражданской правоспособности происходит как в государстве, законодательством которого она установлена, так и за его пределами. В первом случае это может быть выражено в форме сделки с иностранным лицом, заключения трудового договора с иностранным нанимателем и осуществления трудовой деятельности на иностранном предприятии (например, в представительстве иностранной фирмы), вступления в брак с иностранным гражданином, опеки или усыновления ребенка, являющегося иностранным гражданином и проживающего в одном государстве с опекуном или усыновителем, совершения внешнеэкономической сделки. Международная правоспособность является частью общегражданской и в ряде случаев специально не оговаривается. Так, заключение брака с иностранцем обусловлено в большинстве стран, как и в отношении отечественных граждан, достижением дееспособного возраста. В то же время право на совершение внешнеэкономических сделок может получать специальное закрепление. Известно, что при существовании государственной монополии на внешнеэкономическую деятельность физические лица таким правом не обладают. Напротив, в государствах, где в основу экономической системы положен принцип свободы, Проектом третьей части гражданского Кодекса Российской Федерации предусмотрено введение понятия личного закона физического лица, которым признается право страны, гражданство которой имеет лицо, если наряду с иностранным гражданством лицо имеет и гражданство РФ, то есть личным законом признается российское право. При наличии у лица нескольких иностранных гражданств, личным законом считается право страны, с которой лицо наиболее тесно связано. Личным законом лица без гражданства выступает право страны, в которой это лицо постоянно проживает. Личным законом беженца - право страны, предоставившей убежище. 6 Вельяминов Г. М. Указанная работа. – С. 82. 5 предпринимательства, право на совершение внешнеэкономических сделок презюмируется данным принципом. В Российской Федерации данное право в настоящее время установлено в ст. 10 Закона РФ "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" 1995 года как присущее всем российским лицам (физическим и юридическим), "за исключением случаев, предусмотренных законодательством РФ". Содержание международного гражданско-правового статуса, основанного на личном законе физического лица, отличается своеобразием в каждом государстве и во многом зависит от добросовестного отношения к имплементации международно-правовых стандартов прав человека. Так, признание международной гражданской правоспособности индивида установлено как обязательство государства в ст. 22 Всеобщей Декларации прав человека, где говорится, что каждый человек как член общества имеет право на социальное обеспечение или необходимых для поддержания его достоинства и для свободного развития его личности прав в экономической и культурной областях через посредство национальных усилий и международного сотрудничества. При этом пробелы в международном праве значительно осложняют в отдельных случаях регулирование данного статуса. Так, в отсутствие единого определения понятия личного закона возникают коллизии коллизий (ситуации с обратной отсылкой). Например, личным законом гражданина Канады, проживающего в России, законодательством РФ признается право Канады, а законодательством Канады - право РФ. Существуют также расхождения и в определении места жительства (домицилия): по законодательству Франции это место фактического проживания, по законодательству Бельгии - это место, где лицо должным образом зарегистрировано. Таким образом, существует необходимость в договорном закреплении коллизионных норм о личном законе и домицилии физического лица. Реализация правоспособности физического лица за пределами территории государства, гражданином которого оно является, также обусловлена его личным законом, устанавливающим порядок выезда за границу, в результате чего физическое лицо приобретает статус иностранного гражданина. Международный характер данному статусу придает иностранный элемент, присущий широкому кругу правоотношений с участием иностранного гражданина,7 а само существование данного статуса вытекает из признания правосубъектности иностранного гражданина. Обязанность государств предоставлять такое признание является в настоящее время нормой международного права в соответствии со ст. 16 Международного Пакта о 7 Исключения составляют правоотношения, в которых иностранный гражданин выступает как предприниматель, зарегистрированный в государстве, где данные правоотношения имеют место. гражданских и политических правах, которая получила воплощение в предоставлении иностранным гражданам и приравненным к ним лицам национального режима. В национальном правопорядке Российской Федерации данное обязательство закреплено в п. 3 ст. 62 Конституции Российской Федерации, устанавливающей равенство прав и обязанностей отечественных и иностранных граждан и лиц без гражданства, кроме случаев, определенных законом или международным договором РФ. В п. 1 ст. 2 Гражданского Кодекса Российской Федерации также говорится, что его правила применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства..., если иное не предусмотрено федеральным законом. Конституционное закрепление прав иностранных граждан является важной гарантией их правового статуса. Однако оно нехарактерно для многих зарубежных конституций. В отсутствие конституционных правил о правах иностранцев они устанавливаются законами и международными договорами. В ряде стран иностранцы приравниваются к отечественным гражданам в сфере гражданского права на основе национальных актов. Например, в сфере гражданского права это равенство закрепляется в гражданских кодексах (ст. 27 Гражданского Кодекса Испании, п. 1 ст. 14 Гражданского Кодекса Португалии, п.1 ст. 2 Гражданского Кодекса Российской Федерации). Среди международных договоров в указанной области важную роль играют договоры о правовой помощи. Все договоры о правовой помощи с участием Российской Федерации устанавливают, что граждане одного договаривающегося государства пользуются на территории другого договаривающегося государства такой же правовой защитой своих личных и имущественных прав, как и собственные граждане этого государства. Таким образом, личные и имущественные права граждан России получили признание во всех государствах СНГ, странах Восточной Европы, Латвии, Литве, Эстонии, а также в Алжире, Вьетнаме, Йемене, КНР, КНДР, на Кубе, в Греции, Италии, на Кипре, в Тунисе, Финляндии. В Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам государств СНГ 1993 года круг лиц, пользующихся защитой названных выше прав, расширен: наряду с гражданами договаривающихся государств правовую защиту в договаривающихся государствах получают и проживающие в них лица, то есть гражданин России и гражданин Судана, проживающий в России, обладают в Казахстане равными правами на правовую защиту. Все названные договоры о правовой помощи предусматривают обращение иностранных граждан из одного договаривающегося государства в суды, прокуратуру и иные учреждения, компетентные рассматривать гражданские, семейные и уголовные дела другого договаривающегося государства. За последние годы у Российской Федерации возросло число договоров о правовой помощи. Однако в отношениях со странами Запада правовая помощь ограничивается, как правило, сферой уголовного права, и нет ни одного многостороннего договора о правовой помощи по гражданским и , семейным делам. В этих условиях граждане России остаются весьма уязвимыми с точки зрения соблюдения их прав в личных и имущественных отношениях с иностранным элементом. Предоставление национального режима в настоящее время стало общим правилом. Однако не менее распространенным является и установление изъятий из него. Законодательства ряда стран содержат существенные оговорки, сужающие сферу его действия. Одним из таких положений является оговорка о взаимности, характерная, например, для Португалии. В Российской Федерации условие о взаимности не носит общего характера, но, тем не менее, встречается в отдельных нормативных актах. Так, в ст. 36 Патентного Закона и в ст. 47 Закона о товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров зафиксировано, что иностранные физические и юридические лица, пользуются правами, предусмотренными соответственно каждым из законов, наравне с физическими и юридическими лицами Российской Федерации в силу международных договоров или на основе принципа взаимности. Национальный режим является эффективным инструментом предупреждения дискриминации, однако, может приводить и к сужению правоспособности иностранных граждан по сравнению с правоспособностью, основанной на их личном законе. В преодолении существенных различий такого рода большую роль играет международное право. В частности, этому способствуют специфические формулировки актов о правах человека, такие, как: "каждый человек имеет право...", "обеспечить любому лицу...". Основные принципы отношения государств к иностранцам сформулированы в Декларации о правах человека в отношении лиц, не являющихся гражданами страны, в которой они проживают с 1985 года. Имплементация универсальных норм международного права через национальное право способствует унификации правового статуса иностранных граждан. В то же время следует учитывать вероятность того, что государство может выйти вперед но сравнению с международными стандартами прав человека и само оказывать влияние на формирование новых международно-правовых норм. Говоря о правовом статусе иностранных граждан, следует также заметить, что он базируется не только на нормах частного права, но и публичного (административного, финансового), и этим еще раз подчеркивается формальный характер разграничения частного и публичного права. Основной вывод, который может быть сделан относительно юридической природы статуса индивида в международном частном праве, состоит в том, что данный статус формируется на основе национального законодательства под воздействием многосторонних и двухсторонних международных договоров, и выступает составной частью общего международно-правового статуса индивида Статус индивида в международных публичных отношениях. В дискуссии о правосубъектности индивида в международном публичном праве выявился достаточно широкий диапазон мнений, от признания данной правосубъектности до полною отрицания с промежуточными точками зрения, такими, как частичное признание и указание на ее специфический характер. При этом статусу индивида столь же пристального внимания не уделяется. Камнем преткновения в указанной дискуссии является вопрос о том, создает ли международное право права и свободы индивида или устанавливают обязательства государств по реализации этих прав и свобод. Положительный ответ на первую часть вопроса служит аргументом в пользу правосубъектности индивида Именно такой подход нашел отражение в учебнике международного права под редакцией Г .В. Игнатенко .8 Контраргументом служат утверждения, что действие международных норм о правах человека опосредовано национальным законодательством.9 Для характеристики правового статуса необходимо выяснить, существуют ли у индивида возможности и право быть участником международных отношений публичного характера и как обстой! дело в действительности. Одной из первых предпосылок для обсуждения правосубъектности индивида стало закрепление в международном праве норм о противоправности некоторых действий, осуществляемых физическими лицами "В течение многих веков, отмечал М. Мак Дугал, человек имел обязанности, сформулированные в международных предписаниях, в отношении военных преступлений, пиратства, работорговли...".10 По мнению данного автора, это является наглядным свидетельством участия физических лиц в международных отношениях. Сегодня, когда нормы международного уголовного права составляют отдельную отрасль в системе международного права, эта мысль звучит 8 СМ.: Международное право/Под ред. Игнатенко Г.В. – М.: Высшая школа, - 1995.С. 76-77. 9 См.: Лукашук И.И. Указанная работа.-С. 18. 10 McDougal М.S., Reisman W. М. International Law in contemporrary perspectiye: The public order of World community. –N. Y.,1981. –P.146. особенно убедительно. Можно согласиться, что такие акты, как, например, Пакты о правах человека порождают обязанности государств по защите данных прав, однако Кодекс преступлений против мира и безопасности человечества, как и уже действующие конвенции по вопросам международного сотрудничества в области борьбы с международной преступностью, предусматривают не только обязанности государств, но и ответственность физических лиц, которая наступает в настоящее время не только по решению национальных судебных органов, но и Международного Уголовного Суда. Кроме того, существует практика проведения Международных военных трибуналов. Тем не менее, ответственность индивида по международному уголовному праву - это еще не решающий аргумент для признания его правосубъектности. Так, по мнению М. Г. Вельяминова, к yголовному праву понятие правосубъектности вряд ли вообще применимо. Но, по его же высказыванию, в нем есть понятие лица, подлежащего ответственности, и такое лицо имеет определенный правовой статус В случае ответственности, основанной на международном праве, соответствующее лицо обладает, следовательно, международно-правовым статусом. В связи с деэтатизацией современного международного права,11 которая находит, в частности, выражение в признании приоритета прав человека, стало возможным участие индивида в отношениях с международными учреждениями не только в качестве обвиняемого, но и потерпевшего. Сегодня Российская Федерация является участницей двух международно-правовых актов, которые предусматривают обращение граждан подписавших их государств в соответствующие международные органы с жалобами на нарушение прав и свобод. Это Факультативный протокол к Пакту о гражданских и политических правах, которым Комитет по нравам человека был уполномочен принимать и рассматривать сообщения отдельных лиц, утверждающих, что они являются жертвами нарушений какого-либо из прав, изложенных в Пакте, и Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года, установившая процедуру обращения в Европейский Суд по правам человека. Само право индивида на защиту своих прав и свобод в международных учреждениях, как видно, не устанавливается непосредственно международными договорами, а возникает в результате исполнения соответствующих обязательств государств. Иначе говоря, международная правоспособность индивида в данной области основана на национальном законодательстве. В то же время, осуществляя данное право, индивид 11 См.: Лукашук И. И. Принцип демократии в международном праве // Московский журнал международного права.-1998. –Спец. выпуск.- С. 66. выступает участником международных отношений публичного характера и обладает международно-правовым статусом. Наиболее уязвимым с точки зрения международной правосубъектности местом в данном контексте является то, что названным выше статусом обладает не индивид вообще, а граждане определенных государств, подписавших Факультативный протокол и присоединившихся к Европейской конвенции. Однако с учетом демократической перспективы в международно-правовой защите прав человека данный статус не может быть проигнорирован. Проблема состоит в расширении круга его носителей, который должен включать все мировое сообщество людей. Еще одной важной проблемой является то, что действующие международноправовые акты в области прав человека направлены преимущественно на защиту гражданских и политических прав, тогда как сегодня не менее остро стоит вопрос о соблюдении социально-экономических и культурных прав. Уже несколько лет назад был разработан Дополнительный протокол к Пакту о социально-экономических и культурных правах, предусматривающий рассмотрение соответствующих жалоб в одноименном Комитете, однако до сих пор ему не придана юридическая сила. Большое разнообразие международно-правовых статусов наблюдается в международном гуманитарном праве. Как и другие отрасли международного права, международное гуманитарное право представляет собой нормы, закрепляющие обязательства государств. В то же время - это сфера, где международно-правовой статус индивида формируется непосредственно, а обязательством государств является распространение знаний о принципах и нормах гуманитарного права, которые направлены на соблюдение статуса лиц, пользующихся покровительством со стороны международного права. В соответствии с Гаагскими конвенциями 1907 года и Женевскими конвенциями 1949 года ими являются раненые и больные в действующих армиях, раненые, больные и лица, потерпевшие кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море, военнопленные, гражданское население во время войны. Одним из двух Дополнительных протоколов 1977 года определен статус комбатанта. Выдающийся специалист в области международного гуманитарного права Жан Пикте охарактеризовал Женевские и Гаагские конвенции как абсолютные и всеобщие обязательства, не подчиняющиеся условию взаимности, не зависящие о г каких бы то ни было условий. 12Таким образом проблема правового статуса индивида в международном гуманитарном праве связана не столько с определением его источника, что было характерно для двух предыдущих случаев, сколько с неукоснительным 12 См.: Пикте Жан. Развитие и принципы международного гуманитарного права. МККК, 1993.-С. 114-116. соблюдением, которое в данном случае имеет особое значение, так как равнозначно сохранению жизни и здоровья индивида. Еще одной сферой международных отношений, в связи с которой с известной степенью условности можно говорить о международноправовом статусе индивида, являются дипломатические и консульские связи. Условность дипломатического (консульского) статуса как статуса индивида состоит в том, что дипломатические (консульские) агенты выступают представителями государства и пользуются его статусом. Из этого исходят многосторонние договоры в области права внешних сношений. Однако тот факт, что определенные данными договорами функции выполняются физическими лицами, привносит в дипломатический статус личностный элемент. Рассматривая содержание дипломатического иммунитета, И.П. Блищенко отмечает, что это, прежде всего, привилегии и иммунитеты субъекта международного права, осуществляющего внешние сношения (т.е. государства - Н.Т.), и как следствие этого - совокупность особых личных прав и преимуществ, обеспечивающих работу зарубежных представителей.13 В соответствии со ст. 29 Венской Конвенции о дипломатических сношениях 1961 года "личность дипломата является неприкосновенной". Таким образом, данный статус не ограничивается сугубо должностными правами и обязанностями, а распространяется на личные отношения дипломата, включая отношения членов его семьи. Иначе говоря, носителями специальных прав в данной области являются лица в более широком проявлении их жизнедеятельности, чем выполнение служебных обязанностей. Дипломатическая (консульская) правоспособность возникает на основе национального права аккредитующего государства, которое, за редким исключением в области консульских связей, совпадает с личным законом физического лица, то есть в данном случае - дипломатического (консульского) агента, служащим нормативной базой для его назначения на должность. Что касается содержания прав и обязанностей данного лица, то они устанавливаются международными договорами, и средства их защиты также определены международным правом. Однако многие государства до сих пор не подписали Конвенцию о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов 1973 года и Международную конвенцию о борьбе с захватом заложников 1979 года, не предусмотрена международно-правовая ответственность государства, на территории которого совершено посягательство на личность, свободу и достоинство дипломатического или консульского лица, что создает проблемы при защите соответствующею международно-правового статуса. 13 Блищенко И.П. Дипломатическое право.- М.: Высшая школа, 1990. –С. 76. Рассмотренные в данном разделе разновидности статуса индивида свидетельствуют о том, что его права и обязанности в международных отношениях публичного характера формулируются в нормах международного права, но реализуются в значительной мере посредством национального законодательства в силу международных обязательств государств Изложенное выше позволяет автору сделать следующие выводы. Статус индивида в международном праве есть совокупность норм данного права, преимущественно договорных, которыми определяется правовое положение физических лиц, их права и основные свободы во внутригосударственном правопорядке и международных отношениях. Международное право формирует должный, идеальный образ статуса индивида и создает обязательства государств по предоставлению его своим гражданам и другим лицам, находящимся на территории данного государства. Юридические нормы, служащие непосредственной основой для возникновения определенных прав, свобод и обязанностей индивида в международных отношениях, начиная с права участвовать в них, представляют собой реальный международноправовой статус. Понятие международно-правового статуса является условным, так как не отражает полного круга источников нормативного регулирования данного статуса, включающего не только международные договоры и обычаи, но и национальное право в присущих ему в каждом государстве формах. Международно-правовой статус физических лиц в каждом государстве формируется под влиянием социально-экономической, правовой и политической ситуации и с учетом международно-правовых обязательств, объем которых может быть различным. Защита международно-правового статуса индивида осуществляется с помощью национальных и международных механизмов, однако, доступ к последним становится возможным в силу существования соответствующих международно-правовых обязательств государств и их исполнения. Международно-правовой статус индивида не является следствием его международной правосубъектности. Международная правоспособность индивида принципиально отличается от правоспособности государств в силу их различной юридической природы. Наличие у индивида международно-правового статуса еще не означает, что он является субъектом международного права, однако это не умаляет значения защиты его прав и свобод средствами международного права. Современное международное право способствует демократизации, расширению и соблюдению международно-правового статуса индивида в общем контексте защиты прав человека. Назипова Р.Н., аспирант кафедры конституционного и международного права КГУ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА В ХОДЕ ЮГОСЛАВСКОЙ ТРАГЕДИИ Югославия выдержала беспрецедентную в истории агрессию со стороны 19 самых развитых государств мира, экономический потенциал которых превышает югославский в 676 раз. По данным Генштаба югославских вооруженных сил, в ходе агрессии против Югославии авиация НАТО нанесла 2300 воздушных ударов по 995 объектам. В результате погибло 2000 гражданских лиц, около 7 тыс. получили ранения. По данным Управления верховною комиссара ООН по делам беженцев, 600 тыс. этнических албанцев покинули Косово. Попробуем дать оценку действиям НАТО в Югославии Для этого рассмотрим идею "моральности" военного вмешательства, привлекаемую в качестве вспомогательного аргумента сторонниками силового решения конфликта Для того чтобы военное вмешательство НАТО могло быть оправданным с моральной точки зрения, оно должно было восстановить справедливость, то есть обеспечить мирное сосуществование всем гражданам Югославии, проживающим в Косово, независимо от их этнического происхождения. При этом, безусловно, должны иметь место беспристрастность "международного арбитра" к конфликтующим сторонам и объективность оценки ситуации, а в выборе средств устранения несправедливости не может существовать право на ошибку, поскольку речь идет о невосполнимых человеческих жизнях. "Судья" ни в коем случае не должен ради восстановления попранных прав и справедливости сам чинить бесправие и произвол, а также наносить больший ущерб по сравнению с тем, который он предотвращает. На деле же принцип беспристрастности был изначально нарушен, поскольку одна из противоборствующих сторон - сербы - последовательно "привязывалась к позорному столбу" еще задолго до нападения на СРЮ. В ходе же самой силовой акции НАТО совершалась несправедливость еще больших масштабов, чем гипотетические репрессии в отношении югославских албанцев. Тысячи мирных граждан СРЮ (в том числе проживающих в Косово) лишились права на жизнь вовсе не из-за "режима Милошевича", а именно в результате интервенции. Попытки обоснования возможности правомерного вооруженного вмешательства без санкции Совета Безопасности под предлогом защиты прав человека, так называемой «гуманитарной интервенции», были предприняты задолго до акции НАТО в Югославии. Предлагалось, например, считать правомерной такую «интервенцию» в том случае, если единственной ее целью является предотвращение или прекращение крупномасштабных серьезных нарушений прав человека, особенно права на жизнь. Причем указывалось на исключительные обстоятельства, которые способны оправдать «гуманитарную интервенцию»: безуспешность попыток обращения к другим средствам воздействия на государство, нарушающее права человека (включая ООН), меньшая возможность возникновения угрозы международному миру и безопасности в результате интервенции, чем в результате продолжения нарушений прав человека, которые она должна остановить и т.д.159 Эта идея была высказана двумя голландскими неправительственными организациями еще в 1992 году (Консультативным комитетом по правам человека и внешней политике и Консультативным комитетом по вопросам публичного международного права).160 Поддержки идея не получила (в том числе в органах ООН). В Вашингтоне и Брюсселе не могли также не сознавать, что разрушение социально - экономической инфраструктуры обречет весь югославский народ на лишения и страдания. Подлинная гуманитарная катастрофа в Югославии является как раз следствием применения силы и экономических санкций против этого государства. Ужасают также и экологические последствия бомбардировок. Многочисленные человеческие жертвы и разрушения, дестабилизация обстановки в регионе и мире в целом, которые повлекло за собой военное вмешательство НАТО в дела суверенного государства, ясно указывают на то, что оно не может служить "лекалом" для дальнейших "гуманитарных интервенций". Достижение поставленной натовскими стратегами декларативной цели - устранение несправедливости - осуществлялось по принципу "цель оправдывает средства". Вмешательство НАТО в дела Югославии можно сравнить с машиной скорой помощи, которая несется по ложному вызову и при этом еще сбивает на своем пути массу прохожих. Претворение в жизнь идеи справедливости, как она понимается правящими элитами западных государств (причем в разные исторические периоды ее понимание было соответствующим), на деле, как правило, оборачивалось еще большей несправедливостью. Впрочем, тоталитаризм, нетерпимость были свойственны порою даже "просвещенным" лидерам западной цивилизации. Примечательно, что сами носители такого Черниченко С. Операция НАТО в Югославии и международное право // Международная жизнь.-1999. -№11. 160 The Use of Force for Humanitarian Purposes Enforcement Action for Humanitarian Purposes and Humanitarian Intervention. - Advisory Committee on Human Rights and Foreign Policy and Advisory Committee on Issues of Public International Law,- Report №15.- Hie Hague, 17 June 1992, pp. 4, 8-9, 11-12. 159 тоталитарного, "фундаменталистского" сознания в большинстве случаев лишены способности к адекватной оценке собственных действий. Говоря о "насильственности" как свойстве романо-германского исторического типа, то есть западной цивилизации, известный русский социолог Н.Я. Данилевский в середине прошлого века писал: "Главный интерес европейских народов после того, как прошла колониальная горячка, обратился на вопросы гражданской и политической свободы. И опять насильственность характера проявилась не в меньшей силе, чем в религии и в колониальной политике. Не устающая действовать гильотина. Ленские расстреливания картечью, Нантские потопления, внешние войны, которыми проповедовались с мечом в руках равенство, братство и свобода, точно так же, как некогда христианство Карлом Великим и рыцарскими орденами, - что же такое, как не нетерпимость, не насильственное навязывание своих идей и интересов во что бы то ни стало? И тут не гак же ли, как и у иезуитов, господствовало правило, что цель оправдывает средства, - эта истинная формула насильственности?"161 Есть и другой важный моральный аспект применения НАТО военной силы. Огромные потери среди гражданского населения Югославии (это опять-таки в равной степени относится и к сербам, и к албанцам) явились результатом осуществления бомбардировок с трудно досягаемой для ПВО обороняющегося противника высоты более 5 тыс. метров. Таким образом, цена жизни конкретного военнослужащего НАТО заведомо ставилась руководителями военной акции выше гораздо большего количества жизней мирных жителей иностранного государства, что дает основания сделать вывод о присутствии элемента расизма в их менталитете. Совершенно очевидно также и то, что позиция Североатлантического альянса в отношении соблюдения индивидуальных и коллективных прав лишена принципиальности и носит избирательный характер. Показательно, что проблема прав человека серьезно поднимается лишь в отношении тех государств, которые проводят политику, противоречащую интересам трансатлантического сообщества. Проблема соблюдения прав человека и национальных меньшинств в течение длительного времени так или иначе существует, например, в Латвии, Грузии, Испании, Франции, Турции и т. д. Можно констатировать, что в отношении упомянутых государств как прежде, так и в перспективе, НАТО, провозглашающая себя гарантом справедливости, будет не в состоянии принять меры, не то что аналогичные принятым против Югославии, а какие-либо вообще.162 Данилевский Н. Я. Россия и Европа. - СПб , 1995. –С. 156. Кружков В. Югославский прецедент опасен для мира // Международная жизнь. – 1999. -№10. -С 24. 161 162 Принципиальным является и вопрос наличия морального права у вершителя справедливости выступать в данном своем качестве. В настоящее время на роль всемирного морального арбитра претендует лишь одна держава - США, ищущая поддержки у остальных членов западного сообщества. При этом всего несколько десятилетий назад правящая элита этого государства осуществляла геноцид гражданского населения иностранных государств чудовищных масштабов с использованием таких варварских средств, как ядерное оружие (в Японии) и химическое (во Вьетнаме). Из вышесказанного видно, что североатлантическая коалиция использует моральную риторику для прикрытия своих реальных эгоистических целей. Профессор Колумбийского университета Э. Сэйд, выступающий за создание внутренней духовной оппозиции гегемонистскому курсу руководства США, верно охарактеризовал сущность внешней политики Америки и моральный климат в ее интеллигентских кругах: «Если современный национализм наряжают в одежды патриотизма и морального долга, если лояльность собственной нации провозглашается высшей заповедью, а критической сознание подавляется, то это есть не что иное, как предательство интеллигенции, означающее полное банкротство ее морали»163. Погудина М.В., преподаватель Казанского юридического института МВД России, кандидат юридических наук; Ульянова М.В., аспирантка Казанского государственного университета К ВОПРОСУ О МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЕ ТРУДА НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ Вопросы защиты прав несовершеннолетних в трудовом праве не теряют своей актуальности и в настоящее время. Не зря Организация Объединенных Наций и государства мира уделяют этому столь пристальное внимание. Рассмотрением вопросов, относящихся: к правам ребенка, занимаются многие специализированные учреждения системы ООН. Среди этих специализированных учреждений особо следует отметить Международную Организацию труда (МОТ). Эта организация была создана в 1919 г. в рамках Лиги Наций, а в 1946 г. стала первым специализированным учреждением ООН. В работе МОТ принимают участие не только представители государств-членов, но и на равных основаниях с ними представители 163 Там же. С.24. трудящихся и представители предпринимателей этих стран. Высший орган МОТ - ежегодная Генеральная конференция, в работе которой принимают участие по четыре представителя от каждого члена Организации, из которых двое - правительственные делегаты, а два других представляют, соответственно трудящихся и предпринимателей. Генеральная конференция МОТ разрабатывает и принимает конвенции и рекомендации по различным аспектам социальных и экономических прав. Международные нормы об охране труда детей и подростков содержатся в многочисленных конвенциях, разработанных и принятых Международной организацией труда (МОТ). Прежде всего, это конвенции о минимальном возрасте для принятия детей на различные виды работ164, конвенции о минимальном возрасте приема на работу (№ 138,1973г.), о минимальном возрасте найма детей на работу в сельском хозяйстве (№ 10, 1921 г.), на море (№ 58), на непромышленных работах (№ 33, 1932 г., № 60, 1937 г.), в промышленности (№ 59, 1937 г.), в качестве грузчиков угля или кочегаров на флоте (№ 15), в качестве рыбаков (№ 112). Остановимся подробнее на положениях некоторых перечисленных выше конвенций. Так, Конвенция МОТ № 58, устанавливающая минимальный возраст найма детей на работу на море, от 24 октября 1936 г., предусматривает, что дети моложе 15 лет не могут быть заняты или работать на борту судов, кроме тех, на которых заняты члены только одной семьи. Имеется в виду, что национальные законы или правила могут предусмотреть для детей не моложе 14 лет выдачу удостоверений, разрешающих им быть нанятыми в случае, если школьная или иная компетентная власть, указанная законами и правилами, убедится после должного учета здоровья и физического развития ребенка в том, что такая работа отвечает интересам ребенка (ст. 2). В Конвенции МОТ № 60 относительно возраста приема детей на непромышленные работы от 22 июля 1937 г., говорится, что национальные законы или правила должны установить количество часов в день, в течение которых дети, возраст которых превышает 14 лет, могут быть заняты на легких работах (ст. 2-3). Предусматривается также, что национальные законы или правила должны установить возраст или возрасты, превышающие упомянутые в ст. 2 настоящей Конвенции, для допуска молодежи и подростков к любой работе, которая по своему характеру или по условиям, в которых она производится, является опасной для жизни, здоровья или нравственности лиц, связанных с ней (ст. 5). Масштабы детского труда измерить трудно. Во всех странах существуют возрастные ограничения и правила, но многие дети работают нелегально и не подпадают под официальную статистику. Кроме того, в сельских районах дети привлекаются к труду в натуральном 164 См.: Резюме международных трудовых норм. Международное бюро труда. Женева, 1998. –С.97-105. хозяйстве, который как и труд женщин, редко полностью учитывается при обычном сборе данных. Европейская Социальная Хартия 1961 года (с изменениями 1991 года) включает ст. 7 ''Право детей и подростков на защиту"2, которая предусматривает особое положение детей и подростков в сфере трудовых отношений, в частности: * минимальный возраст приема на работу составляет 15 лет, за исключением случаев, когда дети заняты на определенного вида легких работах, не способных нанести ущерб их здоровью, нравственности иди образованию; * более высокий минимальный возраст для приема на работу в отношении определенных видов занятии, которые считаются опасными и вредными для здоровья; * запрет привлечения лиц, на которых распространяется положение об обязательном обучении, к таким работам, которые лишают их возможности воспользоваться в полном объеме этим обучением; * ограничение продолжительности рабочего дня для лиц в возрасте до 16 лет в соответствии с потребностями их развития и, в частности, с их потребностями в профессиональной подготовке; * право на справедливую оплату труда или на соответствующее пособие за молодыми трудящимися и учениками; * что время, затраченное подростками на профессиональную подготовку во время обычного рабочего дня, с согласия работодателя рассматривается как часть рабочего дня; * для работающих лиц в возрасте до 18 лет как минимум трехнедельный ежегодный оплачиваемый отпуск; * запрет на использование лиц в возрасте до 18 лет на ночных работах, за исключением некоторых видов работ, предусмотренных в национальных законах или нормативных актах; * обязательный и регулярный медицинский осмотр лиц в возрасте до 18 лет, занятых на некоторых видах работ, предусмотренных национальными законами или иными нормативными актами; * обеспечение специальной защиты от опасности физического и морального ущерба, которой подвергаются дети и подростки, и, в частности, от опасности, которая прямо или косвенно связана с их работой. Международное бюро труда собрало в 1999 году имеющиеся в распоряжении данные о коэффициенте участия в экономической деятельности детей по 124 странам. Из развитых регионов только в Западной Европе выявлено участие детей в возрасте 10-14 лет в рабочей силе - 0,3 % девочек и 0,4 % мальчиков, что составляет в этом регионе около 36000 девочек и 50000 мальчиков. В развивающихся регионах доля работающих детей колеблется в пределах от 4 % до более 20 % всех детей возрастной группы 10-14 лет. Самая высокая доля работающих девочек отмечается в странах Африки, расположенных к югу от Сахары, Восточной Азии и Океании, - всюду около 20 %, далее идет Южная Азия с 10 %. Самый низкий процент отмечается в Северной Африке и Западной Азии, а также в странах Карибского бассейна - между 4 и 6 % и 7 % в Латинской Америке. Согласно данным, показатели, касающиеся мальчиков, обычно выше, чем показатели, касающиеся девочек. Так же, как и в отношении взрослого населения, существует большая вероятность недоучета женской экономической деятельности в связи с характером труда, которым занимаются девочки. Поскольку распределение ролей между женщинами и мужчинами устанавливается рано, девочки растут, помогая в выполнении типичных женских работ, таких, как доставка воды, помол, очистка зерен риса от шелухи и другая работа, связанная с производством продуктов питания. Обычно этот труд остается неучтенным. Уже в пятилетнем возрасте девочкам поручают присмотр за их младшими братьями и сестрами, чтобы высвободить их матерям время на другую работу. Если они поступают в школу, на них смотрят как на дополнительные руки в периоды уборки урожая или в другие моменты пиковых потребностей в рабочей силе, их часто отрывают от учебы, и вскоре они перестают посещать школу.4 Статистические данные об использовании времени детьми в сельских районах Индии и Непала показывают, например, что девочки и мальчики в возрасте от 6 до 14 лет много часов в день отдают работе, при этом девочки работают больше времени, чем мальчики.5 По оценке МВТ (Международного Бюро Груда), большинство экономически активных детей трудится в сельском хозяйстве - 75 % работающих мальчиков и 80 % работающих девочек. Около 10 % экономически активных девочек и мальчиков заняты в обрабатывающей промышленности, соответственно 11 и 9 %, остальные же работают в торговле, ресторанах, гостиницах и в сфере коммунальных, социальных и личных услуг.6 Осуществление международной Программы по искоренению детского труда (ИПЕК) МОТ началось в 1992 году в шести странах-участницах: См.: Доклад Консультанта статистического отдела Секретариата ООН на основе данных национальных исследований. – М., 1999. – С. 23. 4 См.: Статистический Ежегодник ООН по вопросам образования, науки и культуры. - Нью-Йорк,- 1999. –С. 24-25. 5 См.: International Labour Office// Bulletin of Labour Statistics – 1993. - № 3. – P. 17. 6 См.: Женщины мира, 1998 год. Тенденция и статистика. Организация Объединенных Наций. -Нью-Йорк,-1998. –С. 168-170. 3 Бразилии, Индии, Индонезии, Кении, Таиланде и Турции. В 1994 году к этой программе присоединились еще пять стран: Бангладеш, Непал, Пакистан, Филиппины и Объединенная Республика Танзания. Во втором полугодии 1995 года был начат региональный проект по распространению деятельности в рамках ИПЕК еще на 13 стран Центральной и Южной Америки. Трудящиеся дети во всем мире подвергаются эксплуатации в силу их несовершеннолетия и отсутствия организации. Однако, отметим, что легкий детский труд до нескольких часов в день, для детей в возрасте от 14 до 15 лет в условиях домашнего хозяйства или как компонент неформального образования и профессиональной подготовки является нормальным процессом их возмужания, в связи с чем такой труд не считается вредным для них. Искоренению должен подлежать только труд детей в возрасте 15 лет и младше, который применяется в условиях, подавляющих как физическое, эмоциональное, так и интеллектуальное развитие. Поэтому первоочередной задачей ИПЕК является поддержка мер, нацеленных на то, чтобы положить конец этой нетерпимой практике и предотвращать появление подобных фактов. При этом основными целевыми группами являются дети, находящиеся в особенно уязвимом положении: дети, работающие в условиях принудительного труда и рабства; дети, занятые на вредных работах, а также работающие дети, не достигшие 11 -летнего возраста. В рамках этих категорий особое внимание уделяется работающим девочкам. Подход, применяемый ИПЕК, зависит от характера проблем, возникающих в связи с детским трудом, и от того, как эти проблемы рассматриваются в каждой отдельно взятой стране. В большинстве случаев, однако, применяется ряд уже установленных мер. Во-первых, требуется стимулировать трехсторонних участников МОТ и других партнеров к тому, чтобы они начали диалог по проблемам в этой области и создавали союзы по их преодолению. Затем проводится ситуационный анализ, цель которого заключается в том, чтобы выяснить природу и масштаб проблемы детского труда в стране. На основе этого разрабатывается национальная политика, способствующая решению конкретных проблем. Затем основные усилия направляются на укрепление уже существующих организаций и создание организационных механизмов, которые обычно включают национальные руководящие комитеты, ведающие осуществлением проекта, в состав которых входят представители соответствующих ведомств, организаций работодателей и трудящихся и неправительственных организаций. Этим закладывается основа для действий в таких областях, как разработка, развитие и применение "охранного законодательства" в отношении детского труда. В странах, присоединившихся к ИПЕК, создаются и осуществляются национальные программы, определяющие сферу детского труда. Перед этими национальными программами стоит задача оказывать содействие странам, готовым принять на себя определенные обязательства, разрабатывать политику, выделять соответствующие бюджетные средства и создавать инфраструктуры с тем, чтобы они могли собственными силами решать проблему детского труда. Сроки реализации этих программ зависят от ситуации в каждой стране, однако общий подход, используемый в рамках ИПЕК, состоит из двух элементов - поэтапного внедрения этих мер и постепенной передачи всей ответственности самими государствами, имеющих целью добиться устойчивости действий со стороны правительств и их партнеров на национальном уровне как основополагающей политической задачи. Следует подчеркнуть, что правительства государств мира должны сделать неотъемлемым элементом своей национальной политики в области детского труда меры, обеспечивающие, чтобы основное образование, предоставляемое за счет государства, стало доступно для всех детей. Нередко требуются особые меры, обеспечивающие охват образованием трудящихся детей. Например, в Индонезии оказана поддержка Министерству образования, которое разработало программу внешкольного обучения для 10 миллионов детей, не посещающих школу, нацеленную в первую очередь на работающих девочек и подростков в возрасте младше 15 лет. Подготовлены учебные материалы, учитывающие нужды детей, работающих мойщиками автомашин, чистильщиками обуви, сборщиками отходов, уличными торговцами, а также в качестве сельскохозяйственных рабочих, домашней прислуги или промышленных рабочих.7 Пожалуй, ни в одной стране детский труд не упорядочен столь педантично, как в Германии. Ребята разносят газеты, баюкают младенцев, работают на стройках. Так проводят свое свободное время многие немецкие школьники и школьницы в возрасте от 13 до 16 лет. За час работы они получают от 5 до 10 марок, по немецким стандартам - гроши. Поэтому и спрос на их услуги велик. Работа ждет их повсюду. Недавний опрос показал, что 45 процентов старшеклассников работают более или менее регулярно и это число растет из года в год.8 Каждый пятый подросток берется за работу, запрещенную для детей. Собственно говоря, детский труд в Германии вообще под запретом. Но из правил есть исключения. Допускается, в частности, оказание детьми 7 См.: Доклад Консультанта статистического отдела Секретариата ООН на основе данных национальных исследований. – М., 1999. – С. 17-19. 8 См.: Статистический Ежегодник ООН по вопросам образования, науки и культуры Нью-Йорк. 1999.-С. 40. нерегулярных платных услуг. Так, с согласия родителей подростки, достигшие 13 лет, могут не более трех часов в день помогать на уборке урожая, два часа разносить газеты или собирать мячи на теннисном корте. В 15 лет допускается уже работа четыре недели подряд, но только во время каникул. В будущем число таких исключений собираются увеличить. В детском труде есть и свои позитивные стороны. Дети имеют свои собственные, карманные деньги, которые могут тратить на что хотят и при этом не отчитываться перед родителями. Детский труд также весьма популярен и в Великобритании. Причем здесь нет никакой эксплуатации детей и подростков. Напротив, закон гарантирует подросткам всяческую защиту. Законодательство позволяет предоставлять работу лицам не моложе 12 лет. При этом оговаривается, что они не имеют права работать более трёх часов в день и не могут быть использованы на вредных производствах, в ночных сменах или в сменах, которые бы затрудняли посещение школы. Фактически подросткам остается сфера обслуживания. В остальных областях экономики крайне сложно соблюсти все эти законодательные требования. Самое популярное место работы небольшой местный магазинчик или кафе. Чаще всего подростки не платят налогов. Зарплата их обычно не ниже минимальной налогооблагаемой. А социальные отчисления и муниципальные налоги платят только совершеннолетние. На сегодняшний день в Великобритании зарегистрировано три миллиона работающих подростков - цифра, явно дающая понять, сколь привлекателен для самих подростков труд, и сколь положительно к этому явлению отношение взрослых. Власти всячески содействуют трудоустройству подростков. Единственное, что вне компетенции властей - минимальная зарплата. Эта проблема целиком отдана на соглашение между работником и работодателем.9 Ряд конвенций предусматривает обязательное проведение медицинского освидетельствования детей: Конвенция № 77 — в промышленности (1946 г.); Конвенция № 78 - на непромышленных работах (1946 г.); Конвенция № 124 - для подземных работ (1965 г.). В частности, в Конвенции № 77 устанавливается, что дети и подростки моложе 18 лет не будут приниматься на работу на промышленные предприятия, если в результате тщательного медицинского освидетельствования будет установлено, что они не пригодны для работы, на которой они должны быть использованы. Национальные же законы или правила должны определять орган, компетентный выдавать удостоверения о пригодности к работе, а также 9 См.: Статистический Ежегодник ООН по вопросам образования, науки и культуры. - Нью-Йорк, 1999. –С. 51. определять условия, которые должны соблюдаться при составлении и выдаче документа. Национальные законы или правила должны либо сами определять профессии или категории профессий, при которых медицинское освидетельствование и переосвидетельствование с целью выяснения пригодности к работе необходимо проводить по крайней мере до 21 года, либо уполномочивать на это соответствующую власть (ст. 4). Международная организация труда приняла ряд норм, направленных на ограничение ночного труда детей и подростков. Конвенция №6(1919г.) о ночном труде подростков в промышленности; Конвенция № 79 (1946 г.) о ночном труде подростков на непромышленных работах; Конвенция № 90 (1948 г) о ночном труде подростков в промышленности. В частности, в Конвенции № 90 предусматривается, что законы или правила по осуществлению настоящей конвенции должны: а) предписывать надлежащие меры для того, чтобы эти законы или правила доводились до сведения всех заинтересованных лиц; б) определять лиц, ответственных за выполнение положений настоящей Конвенции; в) предписывать соответствующие меры наказания за всякого рода нарушения этих положений; г) предусматривать учреждение и содержание системы инспекции, необходимой для обеспечения эффективного осуществления этих положений; д) требовать от каждого нанимателя ведения регистрационной книги с указанием имен и даты рождения всех используемых им лиц, не достигших 18-летнего возраста. Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно констатировать, что, несмотря на их немногочисленность, Конвенции МОТ в целом все же служат охране труда несовершеннолетних. Однако многие положения нуждаются в доработке и требуют дополнительной более детальной регламентации. Кроме того, далеко не все положения конвенций воплощаются в национальном законодательстве ряда государств. А это, в свою очередь, снижает эффективность международно-правовых норм. Шайхутдинова Г.Р., Советник Председателя Государственного Совета Республики Татарстан, кандидат юридических наук ТОЛКОВАНИЕ СТАТЬИ 3 ПРОТОКОЛА №1 К ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД В ПРЕЦЕДЕНТАХ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА И КОМИССИИ ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА «Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе законодательной власти» (Статья 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод). «Сфера действия и содержание ст. 3 Протокола №1: (I) Статья 3 Протокола гарантирует право избирать и быть избранным в законодательный орган. Государства могут налагать ограничения на право избирать и быть избранным при условии, что они не являются произвольными и не препятствуют свободному волеизъявлению народа. Комиссия в каждом конкретном случае решает, было ли данное условие выполнено. (II) Статья 3 не обязывает иметь определенную избирательную систему, которая бы гарантировала, что общее число голосов, поданных за каждого кандидата или группу кандидатов, должно быть пропорционально отражено в составе законодательной ассамблеи. (III) ... система простого большинства не нарушает Статью 3, читаемую в отрыве or других положений Конвенции и Протоколов к ней ... права, гарантированные Статьей 3, не являются теоретическими или иллюзорными, а практическими и эффективными»165. Статья 3 Протокола № 1 касается выборов в законодательные органы. Термин «законодательная власть» должен толковаться в свете тех институтов, которые устанавливаются конституциями Договаривающихся Сторон166. Вопрос о том, какие законодательные органы относятся к «законодательной власти» по смыслу ст. 3 Протокола № 1, рассматривался в деле Клерфэйт, Легро и другие против Бельгии (1985). Согласно ст. 26 Конституции, законодательная власть в Бельгии осуществляется совместно Короной, Палатой Представителей и Сенатом. Конституция, согласно ст. 26 бис и параграфам 4 и 4 бис ст. 59, передает это право региональным органам и органам коммун. Несмотря на обладание правами, переданными по закону, муниципальные советы и Общественные Центры Социальной Помощи не осуществляют законодательную власть в смысле значения бельгийской Конституции. Европейская комиссия отмечает, что право принимать постановления, переданное муниципальным советам во многих странах, необходимо отличать от законодательных полномочий, о которых идет речь в ст. 3 165 166 Decisions and Reports 21, С. 220. Decisions and Reports 2, С 110; Decisions and Reports 33, С. 97. Протокола № 1, хотя законодательные полномочия и не ограничиваются только национальными парламентами. Комиссия делает вывод: «В Бельгии муниципальные советы и Общественные Центры Социальной Помощи, органы местной власти с правом принимать инструкции и постановления, но не законы, не составляют часть «законодательной власти». В ряде дел рассматривался вопрос о том, может ли Европейский Парламент ввиду характера его полномочий считаться «законодательным органом». В деле Кеннэди Линдсэй и другие против Великобритании (1979) Комиссия заявила: «Формулировка статьи 3: «Высокие Договаривающиеся Стороны ... в выборе законодательного органа» показывает, что авторы Конвенции в момент принятия данной статьи имели в виду национальный законодательный орган»167. «Это, однако, не исключает возможности того, что развитие структуры Европейских Сообществ потребует от Высоких Договаривающихся Сторон распространить право, защищаемое Статьей 3 Протокола № 1, на новые представительные органы, которые частично берут на себя полномочия и функции национальных законодательных органов. Сегодня Европейский Парламент не имеет законодательных полномочий в строгом смысле, кроме Статьи 95, параграфа 3 Договора о Европейском Объединении Угля и Стали. В вопросах, связанных с законодательством, это совещательный орган, который также имеет определенные бюджетные и контрольные полномочия (статьи 137, 199 Договора о Европейских Сообществах)»168. Право избирать и быть избранным в законодательный орган не является абсолютным и неограниченным. Европейская комиссия по правам человека по делу W, X. Y и Z против Бельгии отметила, что она понимает содержание ст. 3 так, что государства «могут налагать определенные ограничения на право избирать и быть избранным, при условии, что они не являются произвольными и не мешаю! свободному волеизъявлению народа. Именно Комиссия решает в каждом конкретном случае, были ли выполнены эти негативные условия».169 Ранее Комиссия отмечала, что условия, касающиеся гражданства, места жительства и возраста, совместимы со ст. 3 Протокола № 1, если не являются произвольными.170 Европейская комиссия признает обоснованность и необходимость -введения условия о месте жительства при осуществлении права избирать: Decisions and Reports 15, С. 250. Там же. С. 251. См. также дело Alliance des beiges v. Belgium (1979). Decisions and Reports. С. 263. 169 Decisions and Reports 37, С. 133. 170 См.: X. v. the United Kingdom. Decisions and Reports 9, С. 124; X. v. the United Kingdom. Decisions and Reports 28, C. 99. 167 168 «Комиссия отмечает, что среди условий, обычно налагаемых в странахучастницах Конвенции на право избирать на парламентских выборах, гражданство, место жительства и возраст. Причинами, обосновывающими условие о месте жительства, являются: во-первых, предположение о том, что граждане-нерезиденты менее непосредственно и постоянно интересуются ею [своей страной - Г.Ш.] и в меньшей степени знакомы с ее ежедневными проблемами; во-вторых, неосуществимость для кандидатов в члены парламента представления различных избирательных вопросов гражданам за границей так, чтобы обеспечить их свободное волеизъявление; в-третьих, необходимость предотвратить обман в процессе выборов, опасность которого увеличивается при неконтролируемой подаче голосов по почте; и, наконец, связь между правом представительства в парламентском голосовании и обязанностью платить налоги, не всегда налагаемой на тех, кто добровольно и длительно живет за границей» 171. Заявительница по делу X. против Великобритании (1976) утверждала, что ее право избирать, предусмотренное ст. 3 Протокола № 1, нарушается. Будучи гражданкой Великобритании, X. проживала в Париже. По существующему закону британские граждане, проживающие за границей, не могут принимать участие в национальных парламентских выборах. Единственное исключение из этого правила допускается для дипломатов и членов Британского Института, проживающих за границей, и их семей172. «В своем прецедентном праве Комиссия установила, что хотя на первый взгляд формулировка ст. 3 Протокола № 1 предусматривает лишь институционную гарантию свободных выборов, она подразумевает признание принципа всеобщего избирательного права и, в этом контексте, определенных индивидуальных прав, а именно права избирать и права быть избранным в законодательные органы. Однако это право не является ни абсолютным, ни неограниченным, а может подвергаться таким ограничениям, налагаемым Договаривающимися Государствами, которые не произвольны и не препятствуют свободному волеизъявлению народа»173. По данному делу Комиссия заявила, что требование о месте жительства в избирательном праве Великобритании не может считаться необоснованным или произвольным и потому противоречащим ст. 3 Протокола № 1. В деле X. против Великобритании (1979) гражданка Великобритании, работающая в органах Европейских Сообществ и проживающая в Брюсселе, жаловалась на то, что ей не разрешено участвовать в национальных выборах 171 Decisions and Reports 9, C. 122. Decisions and Reports 9, С 121. 173 Decisions and Reports 9, C. 122; СМ.: Decisions and Reports 2, C. 110 (112, 116); Decisions and Reports 24, С. 196. 172 в Великобритании, хотя она продолжает иметь некоторые фискальные обязательства по отношению к этой стране Европейская комиссия отмечает, что некоторые Высокие Договаривающиеся Стороны позволяют своим гражданам, находящимся за рубежом, осуществлять право избирать в родной стране посредством различных мер и в последнее время даже были предприняты попытки закрепить политические права для лиц, не являющихся гражданами страны проживания. В настоящем деле Комиссия среди прочих увидела следующую причину, оправдывающую условие места жительства' взаимосвязь между правом лица голосовать на парламентских выборах и возможностью быть прямо затронутым действиями избранных политических органов. В настоящем деле заявительница рассматривается как резидент Великобритании для определенных налоговых целей, когда получает проценты на вклады в «Бритиш Гавенмент Секьюритиз». Но это лишь маленькая деталь. Принципиальное значение имеет то, что так как она решила избрать проживание за рубежом, ее ситуация значительно отличается от той, в которой находятся граждане, постоянно проживающие в Великобритании. В отношении взаимосвязи между правом лица голосовать на парламентских выборах и возможностью быть затронутым действиями избранных политических органов, заявительница не может утверждать, что действия этих политических органов имеют на нее такое же влияние, как и на граждан-резидентов 174. Поэтому Комиссия считает, что ограничение права заявительницы голосовать на парламентских выборах, не является произвольным и не противоречит ст. 3 Протокола № 1. В деле X и Ассоциация Y против Италии (1981) заявитель X., гражданин Италии, проживавший в Марокко, жаловался на то, что граждане Италии, проживающие за границей, не могут осуществлять право избирать письменно или в консульствах государств, где они находятся, а должны ехать для этого в Италию. Итальянские власти лишь обеспечивают транспортом на территории Италии от границы до места голосования. Заявитель утверждал, что существующая процедура голосования препятствует итальянским гражданам, проживающим за границей, осуществлять право избирать свободно и бесплатно. Комиссия сослалась на свои предыдущие решения и сделала вывод о том, что «в еще меньшей степени трудности, и даже физическая невозможность, препятствующая итальянским гражданам, живущим в регионах, отдаленных 174 Decisions and Reports 15, С. 139. от Италии, может рассматриваться как составляющая нарушение Конвенции в их отношении»175. В деле М. против Великобритании (1984) Европейская комиссия заявила, что, согласно ст. 3 Протокола № 1, лицу могут воспрепятствовать занять место в парламенте, если оно уже является членом парламента другого государства176. Заявитель М. жаловался на дисквалификацию его как члена Ассамблеи Северной Ирландии, что, по его мнению, явилось нарушением ст. 3 Протокола № 1 к Европейской конвенции. Первый вопрос заключался в том, может ли заявитель на основании ст. 3 осуществлять права и обязанности члена Ассамблеи Северной Ирландии, если будет избран народом. Европейская комиссия отметила, что заявитель не имеет препятствий выступать кандидатом на выборах в Ассамблею Северной Ирландии, но недостаточно, что лицо имеет право выдвигать свою кандидатуру, оно должно также иметь право быть членом парламента, если будет избрано народом. Придерживаться иной позиции означало бы превращать право быть кандидатом в бессмысленное. Комиссия также должна была решить, было ли право заявителя выдвигать свою кандидатуру на выборах, которое включает право действовать в качестве члена законодательного органа в случае избрания, ограничено в той степени, которая совместима с правом, предусмотренным с г. 3 Протокола № 1. Причиной, по которой заявителю было отказано занять место в Ассамблее Северной Ирландии, было его членство в Ирландском законодательном органе. По Закону 1975 года заявитель был дисквалифицирован как член Ассамблеи Северной Ирландии, так как Ирландия является государством, не входящим в Британское Содружество. Комиссия считает, что условие о том, что лицо не должно быть членом другого законодательного органа, является требованием, которое совместимо с правами, предусмотренными в ст. 3 Протокола № 1. Соответственно, ограничение прав, которому подвергся заявитель, было совместимо с данной статьей. Ряд жалоб граждан касался типа избирательной системы, существующей в странах-участницах Конвенции. Так, в деле X. против Великобритании (1976) Европейская комиссия рассматривала вопрос о том, какую избирательную систему требует ст. 3 Протокола № 1. Заявитель X., член Либеральной партии, утверждал, что из-за существующей в Великобритании избирательной системы он лишен права на справедливое представление своего мнения в Палате Общин. Как известно, в Великобритании существует избирательная система, построенная по принципу «первый, пришедший к финишу», то есть кандидат, набравший 175 176 Decisions and Reports 24, С. 196. Decisions and Reports 37, С. 129. большинство голосов, получает место в парламенте. По мнению заявителя, такая система нарушает ст. 3 Протокола № 1, так как не обеспечивает свободного волеизъявления его самого и членов Либеральной партии на выборах в законодательный орган. Заявитель представил Европейской комиссии Доклад Комиссии по избирательной реформе, который рекомендует так изменить избирательную систему, чтобы обеспечить пропорциональное представительство ввиду значительною падения популярности двух основных британских политических парши, недостаточного представительства существенного меньшинства в парламенте, особенно Либеральной партии, а также ввиду предстоящих прямых выборов в Европейский парламент, которые в условиях существующей избирательной системы еще более усугубят непредставительный характер британской части избирателей. Доклад показывает, что на выборах 1974 года Либеральная партия получила 19,3% голосов, что составляет более половины голосов, полученных каждой из двух основных партий, но в парламенте имеет лишь 14 мест, в то время как консерваторы - 297 мест, а лейбористы - 301 место. Заявитель настаивает, что число избирателей Либеральной партии должно быть адекватно отражено в составе Палаты Общин, с тем, чтобы гарантировать свободное волеизъявление народа. Иными словами, «только избирательная система, содержащая, по крайней мере, элемент пропорционального представительства, может обеспечить соответствие ст. 3 Первого Протокола к Конвенции»177. Комиссия считает, что слова «свободное волеизъявление народа» в первую очередь означают, что выборы не могут проходить под каким-либо давлением в пользу одного или нескольких кандидатов или той или иной партии. Слово «выбор» означает, что различным политическим партиям должна быть обеспечена возможность представить своих кандидатов на выборах. Комиссия придерживается мнения о том, что ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции не может толковаться как налагающая обязательство установить определенную избирательную систему, которая бы гарантировала, что общее число голосов, поданных за каждого кандидата или группу кандидатов, должно всегда быть отражено в составе законодательной ассамблеи. Комиссия также подчеркивает, что в момент подписания Конвенции, как и в настоящее время, некоторые Высокие Договаривающиеся Стороны имели и продолжают иметь избирательную систему простого большинства, в то время как другие используют пропорциональную избирательную систему. Обе эти формы могут быть рассмотрены как часть общего наследия 177 Decisions and Reports 7, С. 96. политических традиций, ссылка на которые может быть найдена в Преамбуле Конвенции. Толкование Комиссии подтверждается также подготовительными работами по Конвенции Первоначальным предложением было проводить свободные выборы с разумной периодичностью путем тайного голосования «с соблюдением условий, которые обеспечат, что правительство и законодательная власть будут представлять мнение народа». Когда этот проект обсуждался Комитетом экспертов по правам человека, британская делегация инициировала то, что сейчас является текстом статьи 3, чтобы избежать «опасности того, что Конвенция может быть истолкована как налагающая на правительства какую-либо особую систему парламентского представительства».178 Это мнение было высказано в замечании Генерального Секретаря Комитета по правовым и административным вопросам Консультативной Ассамблеи: «... фраза «с соблюдением условий, которые обеспечат, что правительство и законодательная власть будут представлять мнение народа» была заменена фразой «в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе законодательной власти». Произошло это в связи с тем, что предыдущий текст, который был предложен Ассамблеей, мог быть истолкован как требующий установления какой-либо формы пропорционального представительства» 179. На основе вышеуказанной аргументации Комиссия не находит, что британская избирательная система нарушает положения ст. 3 Протокола № 1 к Европейской конвенции Комиссия рассмотрела вопрос о том, нарушает ли свободу волеизъявления народа применение отдельной избирательной системы в части страны, в особенности, когда она имеет тенденцию к защите меньшинства. Из документов и утверждений заявителей по делу Кеннэди Линдсэй и другие против Великобритании (1979) следует, что Закон о выборах Европейской Ассамблеи 1978 г. предусматривает, что выборы представителей Великобритании в Европейскую Ассамблею проводятся по системе простого большинства в Англии, Шотландии и Уэльсе и по системе пропорционального представительства в Северной Ирландии. По мнению заявителей, это нарушает ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции. При свободных и демократических выборах голос должен иметь одинаковые последствия независимо от части государства, в которой он был подан Навязывание определенной формы выборов только в одной части, а именно в Северной Ирландии, с просчитанным и умышленным намерением лишить 178 179 Doc. CM/WP/I (51) 40. Doc. А 5904 of 18 September 1951. часть населения представительства, которое в противном случае они бы имели, лишает их прав, статуса и достоинства граждан Великобритании. Комиссия отмечает, что ст. 3 Протокола № 1 не обязывает иметь определенную избирательную систему. Система простого большинства и система пропорционального представительства совместимы со ст. 3180. Ст. 3 предусматривает, что условия проведения выборов должны обеспечивать свободное волеизъявление народа. Пропорциональная избирательная система обеспечивает представительство меньшинства в ситуациях, когда люди голосуют в соответствии с этническими или религиозными установками и одна группа находится в явном меньшинстве во всех избирательных округах. Комиссия считает, что применение системы, более благоприятной для меньшинства в отдельной части страны, как это имеет место в Северной Ирландии, соответствует условию о свободном волеизъявлении народа. Более того, система, принимающая во внимание специфическую ситуацию с большинством и меньшинством, существующую в Северной Ирландии, должна рассматриваться как облегчающая народу возможность свободного волеизъявления181. Вопрос о применении языков на выборах в законодательные органы рассматривался в деле Клерфэйт, Легро и другие против Бельгии (1985) Заявителями были 93 бургомистра, олдермена, муниципальных советника и их заместителя, члена Общественного Центра Социальной Помощи и их заместителя шести, так называемых «периферийных муниципалитетов» Брюсселя. Указанные шесть муниципалитетов составляют часть фламандоязычного региона, однако, помимо фламандоговорящего населения, здесь проживает франко-говорящее население, имеющее особый статус как в административных отношениях, где разрешено использование французского языка, так и в сфере образования, где разрешена организация франкоязычных начальных школ и дошкольных учреждений. До 1980 года муниципальные советники указанных муниципалитетов могли пользоваться одним из языков по выбору. Это означало, что на собраниях муниципальных советов они могли говорить и голосовать на французском языке. Однако в 1979 году Государственный Совет постановил, что советники и олдермены указанных муниципалитетов должны приносить присягу только на фламандском языке. Относительно применения французского языка во время дебатов и голосования было заявлено, что, согласно ст. 3 бис Конституции182, любое устное заявление на языке, кроме См.: X. v. the United Kingdom, Decisions and Reports 7, С. 95. Decisions and Reports 15, С. 251. 3 бис Конституции: «Бельгия состоит из четырех языковых регионов: Франкоязычного региона, Нидерландо-язычного региона, двуязычного региона столицы Брюсселя и Германоязычного региона. Каждый муниципалитет в Королевстве относится к одному из этих языковых регионов. 180 181 CM.: 182 Ст. фламандского, лишается смысла и не может вноситься в протокол, а голос, поданный не на фламандском языке, не будет учитываться. Губернатор провинции Брабант в нарушение указанной статьи издал циркуляр, объявляющий, что франко-говорящие советники могут в муниципальных советах указанных муниципалитетов говорить и голосовать на французском языке. Государственный Совет аннулировал циркуляр и заявил, что ст. 3 бис Конституции обязывает использовать установленный в каждом регионе язык. В фламандо-язычном регионе официальным языком является фламандский. Шесть муниципалитетов Большого Брюсселя представляют собой исключение из общего правила о том, что фламандский язык является административным языком этих муниципалитетов. Такое исключение должно толковаться ограничительно. Так как фламандский язык остается рабочим языком для администраторов, последние должны использовать его, кроме случаев общения с франкоговорящим населением. Соответственно, на собраниях муниципальных ассамблей и Общественных Центров Социальной Помощи языком обсуждения должен быть фламандский, и голоса могут подаваться только на фламандском языке. Заявители выступили против такого толкования ст. 3 Конституции, так как любое заявление, сделанное на французском языке, считается несуществующим и не может быть занесено в протокол, а любой голос, поданный на французском языке, лишается юридического значения и не учитывается. Заявители утверждали, что ст. 3 Протокола № 1 в совокупности со ст. 14 Конвенции нарушены. Во-первых, указанные запреты препятствуют свободному волеизъявлению избирателей. Во-вторых, нельзя заявлять, что муниципальные советы не являются частью законодательных органов, так как муниципальный совет является законодательным органом муниципалитета и имеет полномочие принимать постановления по тем вопросам, за которые по закону несет ответственность. Европейская комиссия заключила, что заявители требуют права пользоваться своим родным языком или языком, обычно используемым, который является также языком их избирателей, для того, чтобы говорить и голосовать на муниципальных ассамблеях. Комиссия подчеркнула, что ни одна из статей Конвенции или Протокола № 1 не гарантирует свободы языка. В том числе Конвенция не гарантирует права избранного представителя пользоваться языком по своему выбору для того, чтобы говорить или голосовать на такой ассамблее, как муниципальный Границы четырех регионов могут быть изменены только по закону Парламента, принятому большинством голосов в каждой языковой группе каждой палаты при условии, что большинство членов каждой группы присутствует, и что общее число голосов в поддержку в двух языковых группах получило две трети поданных голосов». совет или Общественный Центр Социальной Помощи, которые являются органами публичного права. Участие в деятельности таких ассамблей есть часть автономии, данной муниципалитетам и Общественным Центрам Социальной Помощи. Курдюков Д. Г., аспирант кафедры конституционного и международного права Казанского государственного университета ИСЧЕРПАНИЕ ВНУТРЕННИХ СРЕДСТВ ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ а) Общие положения В соответствии с п.1 статьи 35 (статья 26 старой редакции Конвенции), Европейский Суд может принимать дела к рассмотрению «только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, как это предусмотрено общепризнанными нормами международного права». Это так называемое «правило исчерпания внутренних (или, как часто встречается в литературе, «внутригосударственных» - прим. автора) средств правовой защиты», которое является общепризнанной нормой международного процессуального права. Очень большое количество жалоб, передаваемых на рассмотрение в Суд (а до вступления в силу Протокола №11 - в Европейскую Комиссию), отклоняется на том основании, что не были исчерпаны внутренние средства правовой защиты. Соответственно, количество дел, касающихся этой проблемы, просто огромно. Но, несмотря на то, что из этой практики может быть сделано много выводов, по двум причинам все равно сохраняется некоторая неопределенность. Во-первых, в связи с тем, что правовые системы государств-участников различны, возникают трудности в случаях, когда предпринимаются попытки применения уже существующей определенной практики по «подобным» ситуациям к правовой системе другой Договаривающейся Стороны. Во-вторых, неоднократно подчеркивалось, что вопрос о том, было ли выполнено правило исчерпания внутренних средств правовой защиты, должен всегда рассматриваться в свете изучения обстоятельств конкретного дела. Таким образом, практика, касающаяся исчерпания внутренних средств правовой защиты, должна всегда рассматриваться с определенной осторожностью вследствие того, что из каждого конкретного решения достаточно сложно сделать общие выводы. 183 Хотя Конвенция и не устанавливает в детальной форме, как должно применяться правило исчерпания внутренних средств правовой защиты, тем не менее, п.1 статьи 35 ясно отсылает к общим нормам международного права, и в своем прецедентном праве Европейская Комиссия и Суд действительно часто руководствовались, особенно в ранних делах, международными судебными и арбитражными решениями в этом отношении. Например, Комиссия ссылалась на решение Международного Суда ООН по делу Interhandel,184 касающегося обоснования правила исчерпания внутренних средств правовой защиты. Однако отсылка к общепризнанным нормам международного права сыграла незначительную роль при рассмотрении Комиссией и Судом дел, связанных с данным правилом. Договаривающиеся Стороны всегда рассматривали Конвенцию как определенную меру предосторожности, которая должна действовать тогда, когда национальная система терпит неудачу. Национальное законодательство и национальные суды должны быть оплотом защиты прав человека. Следовательно, правило, требующее исчерпания внутренних средств правовой защиты, основывается на принципе, что, как было отмечено Комиссией в деле Nielsen v. Denmark185, «государствоответчик в первую очередь должно иметь возможность исправить своими собственными способами, в рамках своей внутренней правовой системы, ущерб, который, как предполагается, был причинен заявителю».'86 Соответственно, государства освобождаются от ответственности перед международным органом за свои действия, пока они не получат возможности рассмотреть соответствующие дела в рамках собственной правовой системы. В этом отношении Суд в деле Akdivar and others v. Turkey187 отметил, что это условие основывается на предположении, изложенном в статье 13 Конвенции (с которой оно тесно связано), что всегда существует эффективное средство национальной правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения независимо от того, являются ли 183 L. Mikaelsen. F.uropean Protection of Human Rights: the Practice and Procedure of the European Commission of Human Rights on the Admissibility of Applications from Individuals and States -Sijthoff&Noordhoff, 1980. -Pp. 105-106. 184 См.: судебное решение по делу interhandel от 21 марта 1959 г. // International Court of Justice: Reports of Judgments. Advisory Opinions and Orders. - 1959. - P.6. 185 Жалоба №343/57, Nielsen v. Denmark// Yearbook -№2. - 1958-1959. - P.412. 186 Жалоба №343/57, Nielsen v. Denmark II Yearbook - №2. - 1958-1959. - P.438: См. также, решение но делу Saidt v. France от 20 сентября 1993 г. // Series A. - №261. -С. 1993 - Р.55. 187 Решение по делу Akdivar and others v. Turkey or 16 сентября 1996 г. // Европейский Суд по правам человека Избранные решения- В 2 т. - Т.2 - С.216. положения Конвенции составной частью национального права или нет. Кроме того, Суд неоднократно указывал на важный аспект этого принципа, который состоит в том, что система правовой защиты, действующая в рамках Конвенции, является субсидиарной по отношению к национальным системам защиты прав человека. Правило исчерпания внутренних средств правовой защиты должно рассматриваться одновременно как практическая, так и политическая необходимость. 189 Если бы существовала возможность принятия Судом жалоб, касающихся нарушений, против которых доступны эффективные и достаточные средства правовой защиты в данном государстве, то это препятствовало бы функционированию конвенционной системы и сделало бы ее непрактичной. Кроме этого, вызывает сомнение и го, что какое-либо государство вообще согласилось бы на такую международную контрольную систему, где у нею не было возможности исправить предполагаемый ущерб в рамках своей собственной правовой системы. Представляется целесообразным перед более подробным анализом правила исчерпания внутренних средств правовой защиты, рассмотреть определенные проблемы, связанные с «бременем доказывания» («burden of proof») поскольку они играют очень важную роль в практике Суда. б) «Бремя доказывания». В соответствии с п. 1 статьи 35 Суд применяет правило исчерпания внутренних средств правовой защиты вне зависимости от того, приводило ли государство-ответчик свои аргументы и доказательства по данному вопросу или нет Обязанность применять это правило ex qfficio приводит, однако, к некоторым трудностям, связанным с тем, что без сотрудничества сторон Суд не может получить адекватной и корректной информации о различных (и чаще всею очень непростых) правовых системах Договаривающихся Сторон и о фактах самого дела и становится достаточно тяжело принять решение по его существу. Следовательно, формальная обязанность Суда отклонять жалобы ех ojficio, если национальные средства правовой защиты не были исчерпаны, должна реализовываться с надлежащим вниманием к различным правилам, касающимся бремени доказывания, выработанным в практике Комиссии и Суда. При этом характеризующим моментом этою правила является то, что та сторона в деле, на которой лежит бремя доказывания, должна признать, 188 Решение по делу Akdivar and others v. Turkey от 16 сентября 1996 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2т.-Т.2.-С.221. 189 L. Mikaelsen. European Protection of Human Rights: the Practice and Procedure of the European Commission of Human Rights on the Admissibility of Applications from Individuals and States. – Sijthoff & Noordhoff, 1980.- P. 106. что будет презюмироваться «менее благоприятное положение» с ее точки зрения, если она не сможет предоставить требуемых доказательств.190 Таким образом, при подаче жалобы заявитель, в соответствии с n.l(f) правила 47 Правил процедуры Суда, должен дать краткое подтверждение, что соблюдено условие приемлемости, связанное с исчерпанием внутренних средств правовой защиты, а задача государства-ответчика, в свою очередь, состоит в указании тех средств правовой защиты в рамках своей правовой системы, которые заявитель мог использовать.191 Однако просто указание на то, что данное средство доступно на основании закона, не является недостаточным, отвечающее правительство должно также предоставить prima facie доказательства того, что данное средство было бы эффективным и адекватным в свете рассматриваемой жалобы.192 Тем не менее, необходимо отметить, что в тех случаях, когда Суд не считает необходимым уведомить государство-ответчика о жалобе и пригласить его предоставить письменные замечания в отношении приемлемости, страсбургский орган сам рассматривает те внутренние средства правовой защиты, которые он знает и которые заявитель должен был исчерпать. Следовательно, как отмечалось выше, возможно применение правила исчерпания внутренних средств правовой защиты даже тогда, когда государство-ответчик вообще не участвовало в изучении фактов дела и фактически на нем лежит бремя доказывания только в случае, если существует «серьезное сомнение»,193 что является следствием возможности применения Судом правила исчерпания внутренних средств правовой защиты ex officio. В случае, если отвечающее государство докажет существование внутреннего средства правовой защиты, и то, что последнее должно рассматриваться prima facie как эффективное и достаточное, то бремя доказывания переходит на заявителя, задачей которого становится доказывание того, что либо он фактически исчерпал данное средство, либо его исчерпание не было необходимым вследствие неэффективности или вследствие особых обстоятельств, которые освобождали заявителя от исчерпания рассматриваемого средства.194 190 L. Mikaelsen European Protection of Human Rights, the Practice and Procedure of the European Commission of Human Rights on the Admissibility of Applications from Individuals and States. -Sijthoff& Noordhoff. 1980. – P. 108. 191 См.: например: жалоба №299/57, Greece v. The United Kingdom II Yearbook. -№2. -1958- 1959.-P.186 192 См., например: решение по делу De Wilde, Ooms and Versup («Vagrancy») v. Belgium от 10 марта 1972 г. // Series A. - №14. - 1972. 193 Жалобы №8805/79 и 8806/79, De Jong and Baljet v. The Netherlands II D&R. №24. – 1981. –P.150. 194 См., например: жалоба №4487/70, X. v. Austria //Collection. -№38. -1972.-P.80. С другой стороны, проблемы могут возникать в случаях, когда жалоба коммуницируется (термин, употребляемый в Европейском Суде в случае, когда государство-ответчик уведомляется о жалобе и ему предлагается представить письменные объяснения в этом отношении), но государствоответчик не предоставляет никаких аргументов и доказательств в отношении правила исчерпания средств правовой защиты либо намеренно, либо de facto. Государство может вообще воздержаться от ответа, может воздержаться от него в части, касающейся исчерпания внутренних средств правовой защиты, либо может просто пренебречь указанием того, что такие средства существуют, и что они могли быть использованы в данном конкретном деле. Возникает вопрос о том, может ли Суд, в соответствии с правилом о бремени доказывания, презюмировать «менее благоприятное положение» с точки зрения государства, а именно то, что национальные средства правовой защиты недоступны, либо он должен (или может) применять правило исчерпания внутренних средств правовой защиты еx officio на основании знаний о правовой системе, действующей в государстве-ответчике. Анализ практики Комиссии и Суда в этом отношении показывает, что Суд может, но не обязательно должен, рассматривать ex officio, были ли исчерпаны национальные средства правовой защиты в соответствии с п.1 статьи 35 Конвенции.195 Таким образом, можно заключить, что обязанность Суда следовать правилу исчерпания внутренних средств правовой защиты ех officio осуществляется в соотношении с определенными необходимыми правилами, касающимися бремени доказывания. Явный отказ государства только освобождает Суд от обязанности, но не препятствует его праву на исследование проблемы ex officio Подобным же образом Суд может изучать ex officio, существуют или нет основания, освобождающие заявителя от исчерпания указанных внутренних средств правовой защиты, даже если последний и не просит об этом.196 б) Внутренние средства правовой защиты, подлежащие исчерпанию Практика Европейской Комиссии и Суда в отношении правила исчерпания внутренних средств правовой защиты характеризуется не общими установлениями, а больше конкретными решениями по существу. К подобным прецедентным решениям необходимо отнести не только окончательные решения, но и нигде не публикуемые решения Суда об отказе в рассмотрении жалобы по существу. Их значение состоит в фиксации 195 См. подробнее: L. Mikaelsen. European Protection of Human Rights the Practice and Procedure of the European Commission of Human Rights on the Admissibility of Applications from Individuals and States. – Sythoff & Noordhoff, 1980. – Pp. 109-111. 196 См., например жалоба №4340/69, Simon-Herald v. Austria II Yearbook. - №14. 1971. - P.352. определенных подходов этого конвенционного органа к реалиям правовых систем Договаривающихся Сторон. Эти подходы в значительной степени предопределяют решение о соблюдении заявителем формальных условий для подачи жалобы в Суд.197 Из имеющейся практики Европейской Комиссии и Суда можно выделить основные критерии, характеризующие внутренние средства правовой защиты. Это правило требует исчерпания только тех средств правовой защиты, которые являются доступными, эффективными, достаточными и адекватными. Здесь следует заметить, что эти характеристики тесно между собой взаимосвязаны и зачастую представляется достаточно сложно разграничить их. Средство правовой защиты признается доступным, только если заявитель может его использовать в обстоятельствах конкретного дела.198 В связи с этим в первую очередь необходимо знать, какие средства правовой защиты доступны. Ответ на этот вопрос должен быть найден на основании национального права. На государстве-ответчике лежит бремя обеспечения доступными и достаточными внутренними средствами правовой защиты и оно, в свою очередь, может возражать, как было указано выше, против того, что данный заявитель не исчерпал их. Ни Европейская Конвенция, ни прецедентное право Комиссии и Суда не дают определения термина «средство правовой защиты». Тем не менее, в различных делах даются определенные указания на его значение. Концепция «средств правовой защиты» в любом случае не охватывает те процедуры, в которых лицо не требует права, а предпринимает попытки добиться одолжения. Примерами могут служить дела, связанные с действиями по реабилитации в Бельгии,201 так называемой «петиции к Королеве» в Англии202 и правом на петицию по статье 5 Конституции Нидерландов.203 Вопрос, который долгое время оставался нерешенным в прецедентном праве, касается действий, которые должен предпринять заявитель, в случае, если ему доступны несколько средств правовой защиты. Должен ли он Документы Совета Европы. Тексты и комментарии // Журнал российского права - №9. - 2000.-С.56. 198 См.: Т. Zwart. The Admissibility of Human Rights Petititons: the Case-law of the European Commission of Human Rights and the Human Rights Committee. - Martinus Nijhoff Publishers. 1994.-P.188 199 Жалоба №9013/80, Farell v. The United Kingdom II D&R. -№30. -1983. -Pp.101102. 200 Жалоба №9120/80, Unlerpertinger v. Austria II D&R. - №33. – 1983. – P. 83. 201 Жалоба №214/56, De Becker v Belgium II Yearbook. - №2. - 1958-1959. - Pp.236238. 202 Жалоба №299/57, Greece v. The United Kingdom II Yearbook. - №2. - 1958-1959. – P. 192. 203 Доклад Бюджетного комитета по иностранным делам Парламента Нидерландов // Yearbook. -№2.-1958-1959. –Р. 566. 197 использовать их все, или может ограничить себя действиями, которые, с его точки зрения, наиболее вероятно приведут к успеху? Текст п.1 статьи 35 отсылает ко «всем» внутренним средства правовой защиты. Хотя Комиссия в одном из своих решений в 1974 г выбрала менее строгий подход. Она решила: «…там, где существует только одно средство правовой защиты, оно должно быть исчерпано до высшей инстанции. Положение является неопределенным, когда внутреннее законодательство предусматривает некоторое число различных средств правовой защиты. В подобных случаях Комиссия склоняется к тому, что надо признать, что условие статьи 26 (п. 1 статьи 35 новой редакции Конвенции — прим. автора) выполнено исчерпанием заявителем только того средства или средств правовой защиты, которые наиболее разумно признаются эффективными». 204 В одном из более поздних дел Комиссия добавила: «Там, где … существует выбор средств правовой защиты, Доступных заявителю для восстановления предполагаемого нарушения Конвенции, статья 26 (п.1 статьи 35 новой редакции Конвенции — прим. автора) должна применяться для отражения практических реалий положения заявителя с целью обеспечения защиты прав и свобод, гарантированных Конвенцией». 205 В данных случаях указание на те средства правовой защиты, которые выбрал заявитель и по каким основаниям, оставляется на его усмотрение Эти основания должны быть объективными и разумными. Впоследствии Комиссия также установила, что, если заявитель использовал средства правовой защиты, которые явно эффективные и достаточные, то от него не требуется использовать другие, которые могут быть доступными, но, вероятно, не эффективными. Кроме того, в случае, если средство правовой защиты не предоставляет даже минимальной перспективы успеха, то от заявителя не требуется его исчерпания. 206 Толкование и применение уместных положений национального законодательства относится в принципе к компетенции соответствующих национальных властей Суд, в свою очередь, компетентен решить, не стал ли заявитель в результате данного толкования и применения жертвой отказа в правосудии.207 Правило исчерпания внутренних средств правовой защиты не является условием приемлемости, которое абсолютно по своему содержанию и оно не 204 Жалоба №5874/72, Monika Berberich v. The Federal Republic of Germany // Yearbook. - №17. -1974.-P. 418. 205 Жалоба№9118/80 Allgemeine Gold- und Silberscheideunstalt A. G. v. The United Kingdom II D&R. -№32. -1983. –P. 165. 206 См.: P. van Dijk & G. J. H. van Hoof Theory and Practice of the European Convention on Human Rights. - Kluwer, 1998. –P. 134. 207 См.: Жалоба №1191/61 X.v. The Federal Republic of Germany II Yearbook. - №8. 1965. –Pp.154- 156. может применяться автоматически. Это правило, на основании отсылки в п.1 статьи 35 Конвенции к общепризнанным нормам международного права, применяется Судом с определенной гибкостью208 и при решении вопроса о том, было ли оно соблюдено, необходимо принимать во внимание специфические обстоятельства каждого отдельного дела. В соответствии с позицией Суда это означает, что, кроме всего прочего, необходимо реалистически учитывать не только само наличие правовых средств в правовой системе конкретного государства-участника, но и общий правовой и политический контекст, в котором они должны действовать, равно как и положение, в котором находятся заявители.209 Однако имеет смысл подчеркнуть, что это правило не допускает, чтобы «предположения» принимались за «факты», якобы доказывающие отсутствие эффективных и достаточных внутренних средств правовой защиты.210 Важный вопрос в связи с п.1 статьи 35 Конвенции состоит также и в том, какие из доступных внутренних средств правовой защиты должны быть исчерпаны. Здесь также в большей части это зависит от соответствующего национального законодательства, и ответ на данный вопрос может быть найден только при изучении прецедентного права конвенционных органов.211 Из огромного числа дел, рассмотренных Комиссией и Судом, можно выделить следующие общие тенденции. В деле Nielsen v. Denmark Комиссия в достаточно общем виде установила, что: «... правила, регулирующие исчерпание внутренних средств правовой защиты, в том виде, в каком они признаны сегодня, в принципе требуют того, что необходимо обращаться ко всем правовым средствам правовой защиты, доступным по местному законодательству, которые в принципе могут обеспечить эффективные и достаточные средства для возмещения ущерба, за которые на международном уровне государство-ответчик предположительно является ответственным».212 Следует заметить, что необходимо исчерпание не только судебных средств правовой защиты, но и всех иных, доступных по национальному законодательству, которые могут привести к принятию решения, обязательного для властей, включая возможность обращения и к Суд часто отмечал, что п. 1 статьи 35 (статья 26 старой редакции Конвенции) должен применяться с определенной степенью гибкости и без чрезмерного формализма, см., например: решение по делу Geouffre de la Pradelle v. France от 16 декабря 1992 г. // Series A. -№253.-B.-1993.-P.40. 209 Решение по делу Akdivar and others v. Turkey от 16 сентября 1996 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. - Т.2. - С.223. 210 См. также: Особое мнение судьи Гелькюклю по делу Akdivar and others v. Turkey II Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. —1.2. - С.237. 211 См.: P. van Dijk & G.J.H. van Hoof. Theory and Practice of the European Convention on Human Rights. - Kluwer, 1998.-P. 136. 212 Жалоба№343/57, Nielsen v. Denmark II Yearbook. -№2. - 1958-1959. - P.440. 208 административным органам, при условии, что данное средство правовой защиты является эффективным и достаточным.213 При этом важно учитывав, что для того, чтобы средство правовой защиты могло быть признано доступным, оно должно характеризоваться определенной степенью «незамедлительности», в частности, в делах, касающихся предполагаемого нарушения статьи 3 Конвенции, а также быть «достаточно определенным» не только в теории, но также и в практике. 214 Индивид освобождается от обязанности исчерпывать определенные внутренние средства правовой защиты, если в обстоятельствах данного дела они являются неэффективными и недостаточными.215 При этом ответ на вопрос о том, должны ли доступные несудебные процедуры рассматриваться как такие средства, зависит от того, обладают ли эти процедуры достаточными гарантиями обеспечения эффективной и достаточной правовой защиты от властей. Обращение к органу, контролирующему отправление правосудия но не принимающему обязательных решений, как, например, Омбудсман (в Российской Федерации, в том числе и в Республике Татарстан, - это институт «Уполномоченного по правам человека»), не признается эффективным и достаточным средством правовой защиты в смысле п. 1 статьи 35 Конвенции.216 Для того чтобы внутреннее средство правовой защиты было признано эффективным и достаточным, не требуется, конечно, чтобы требование заявителя по данному вопросу было фактически удовлетворено национальным судом. На этапе рассмотрения приемлемости индивидуальной жалобы в Суде не рассматривается вопрос о том, насколько обоснована жалоба, а только вопрос о том, предполагая, что она обоснована, обеспечило ли бы данное средство правовой защиты решение по делу. 217 В данном контексте следует подчеркнуть, что личная точка зрения заявителя в отношении эффективности или неэффективности рассматриваемого средства сама по себе не является решающей. 218 Необходимо отметить, что в отношении права на безотлагательное рассмотрение судом правомерности заключения под стражу, иск против государства о возмещении ущерба не является средством правовой защиты, См., например жалоба №51922/99, Yakupov v. Russia // не опубликована. Т. Zwart The Admissibility of Human Rights Petitions: the Case-law of the European Commission of Human Rights and the Human Rights Committee. - Martinus Nijhoff Publishers, 1994. –P. 190. 215 Там же. –Р. 191-192. 216 P. van Dijk & G. J. H. van Hoof: Theory and Practice of the European Convention on Human Rights. –Kluwer. 1998. – Pp. 136-137. См. также: жалоба №11192/84, Mention v. France//D&R. -№52.-1987.-P. 235. 217 Жалоба №1474/62, Belgian Linguistic Case II Collection. -№12. – 1964. –P. 27. 218 См например жалоба №10148/82, Garcia v. Switzerland II D&R. -№42. 1985. –P. 122. 213 214 которое должно быть исчерпано. 219 Это объясняется тем, что цель подобного иска, основанного на несовершенном функционировании механизма осуществления правосудия, состоит в получении компенсации за ущерб, причиненный лишением свободы, а не в отстаивании права законности этого лишения, решаемого безотлагательно данным судом. 220 Вопрос о необходимости исчерпания «экстраординарных» средств правовой защиты не имеет общего ответа. Например, в деле Niehen v. Denmark Комиссия признала, что такое исчерпание было необходимым, поскольку это могло привести к эффективному и достаточному результату Здесь надо еще раз подчеркнуть, что вопрос эффективности и достаточности средств правовой защиты всегда должен решаться применительно к каждому конкретному случаю, что подтверждается практикой и Комиссии, и Суда. В рассматриваемом деле Комиссия признала обращение в Специальный Суд по пересмотру («Special Court of Revision») средством правовой защиты, которое должно было быть исчерпано, сославшись при этом на уже существовавшую международную практику, предусматривающую необходимость исчерпания внутренних средств правовой защиты, которые способны предоставить эффективные и достаточные средства для восстановления нарушенного права, «без проведения разграничения между ординарными и экстраординарными средствами правовой защиты».221 В более поздних делах, однако, подобные обращения о пересмотре судебных решений не рассматривались как «внутренние средства правовой защиты» по смыслу статьи 26 Конвенции (п. 1 статьи 35 новой редакции Конвенции),222 кроме случаев, когда по внутреннему законодательству можно было установить, что фактически подобные обращения представляли собой эффективные средства правовой защиты. Интересно также упомянуть дело Lopez v. Spaing223, где заявительница прибегла к специальной жалобе о защите основных прав, которая предусматривала сокращенную и быструю процедуру рассмотрения, имевшей целью устранить наиболее очевидные нарушения основных прав Р. van Dijk & G. J. H. van Hoof: Theory and Practice of the European Convention on Human rights. -Kluwer, 1998. P. 138. 220 См., например: решение по делу Tomast v. France от 27 августа 1992 г. II Series A. - №241. –A. – 1993. – P. 34; решение по делу Navarra v. France от 23 ноября 1993 г. // Series A. - №273.-B. -1994.-P. 27. 221 Жалоба №343/57, Nielsen v. Denmark// Yearbook. -№2. -1958-1959. – Pp. 438-442. 222 См., например: жалоба №2385/64, X. v. Norway II Collection. -№22. -1967. – P. 88. В другом деле, которое было практически идентично делу Nielsen v. Denmark, Комиссия оставила открытым вопрос о том, являлось ли обращение к Датскому Специальному Суду по пересмотру («Danish Special Court of Reunion») эффективным средством правовой защиты, см.: жалоба №4311/69,X. v. Denmark// Yearbook. -№14. – 1971. -Рр.316-320. 223 Решение от 9 декабря 1994 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 т. –Т. 2. –С. 69. 219 заявительницы с использованием ограниченного числа доказательств. Государство-ответчик возражало, что она должна была прибегнуть к уголовному или ординарному административному разбирательствам, которые раньше уже доказывали свою эффективность при аналогичных обстоятельствах. Суд, тем не менее, признал, что, напротив, специальная жалоба, поданная заявительницей, явилась «быстрым и эффективным средством удовлетворения ее требований».224 В любом случае, заявитель должен исчерпать все предусмотренные средства правовой защиты до высшей инстанции, только если и постольку, поскольку обращение к более высокому национальному органу может повлиять на решение по существу дела225 и, в дополнение к этому, должны быть использованы все процессуальные средства, которые могут предотвратить нарушение Конвенции. Заявитель может, конечно, отказаться от обжалования, если рассматриваемый орган в данном вопросе не обладает компетенцией в отношении предмета жалобы.226 В отношении практики Европейского Суда по рассмотрению «российских дел», интересным представляется дело Тумилович,227 которое стало уже достаточно известным вследствие того, что создало прецедент, касающийся отношения Суда к институту обжалования судебных решений в порядке надзора по законодательству Российской Федерации. Аналогичная ситуация была также ранее рассмотрена Судом в деле Кучеренко против Украины.228 Несоблюдение правила исчерпания внутренних средств правовой защиты является причиной того, что очень большое количество российских дел признаются Судом неприемлемыми либо в результате невыполнения условия приемлемости, также содержащегося в п.1 статьи 35 Конвенции и предусматривающею шестимесячный срок для подачи жалобы в Суд с момента вынесения национальными органами окончательного решения по Решение по делу Lopez v. Spain oт 9 декабря 1994 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 т. – Т. 2. – С. 70-71. 225 См., например: решение по делу Cardot v. France от 19 марта 1991 г. //Series A. №200. -1991.-Р. 19. 226 См., например решение по делу Guzzardi v. Italy от 6 ноября 1980 г. // Series A. №39. – 1981.-Рр. 21-22. 227 Перевод на русский язык решение по вопросу приемлемости жалобы №47033/99 Tumilovich v. Russia, от 22 июня 1999 г. можно найти в Журнале российского права. №9. – 2000. –С. 58. 228 Жалоба №41974/98, Kucherenko v. Ukraine II не опубликована. В данном случае обращение заявителя в Суд было признано неприемлемым ввиду пропуска им установленного шестимесячного срока, поскольку после принятия решения по его делу в первой инстанции, которое в соответствии с ч. 2 статьи 248 ГПК Украины не подлежало обжалованию в кассационном порядке, истец ждал около года от Верховного Суда Украины удовлетворения жалобы, поданной в порядке надзора. 224 делу, поскольку заявители ожидают ответы на надзорные жалобы по их делам, либо невыполнения условия rations temporis. Перед судьями, рассматривающими дело Тумилович, встал вопрос, является ли жалоба в порядке надзора эффективным внутренним средством правовой защиты, которое подлежит исчерпанию в соответствии с п.1 статьи 35 Конвенции. Безусловно, система надзорного производства, как в Российской Федерации, так и других государствах, ранее входивших в состав СССР, является доступной и достаточно эффективной в качестве средства защиты индивидом своих прав. Должностными лицами, управомоченными опротестовывать судебные решения, приносится ежегодно значительное количество протестов, большая часть которых удовлетворяется судами, рассматривающими дела в порядке надзора. Рассматриваемое решение по делу Тумилович однозначно говорит о том, что, по мнению Суда, которым он руководствовался и в последующих решениях,229 для исчерпания внутренних средств правовой защиты в Российской Федерации достаточно решения двух судебных (первой и кассационной) инстанций. Дальнейшее «хождение по руководству» приводит лишь к тому, что жалоба в Суд признается неприемлемой.230 Так, в данном деле заявитель после того, как решение по ее делу в кассационной инстанции (Краснодарский краевой суд) было оставлено без изменения, обратилась с жалобой к заместителю прокурора Краснодарского края, который оставил ее без удовлетворения, обосновав решение тем, что вопросы, поднятые заявителем, были надлежащим образом рассмотрены судами первой и второй инстанции. Заявитель подала другую жалобу о принесении протеста в порядке надзора в Краснодарский краевой суд, который также отклонил ее жалобу по причине необоснованности. Кроме того, прокурор Краснодарского края отклонил третью жалобу заявителя о пересмотре дела в порядке надзора. Четвертая жалоба была отклонена Генеральной прокуратурой Российской Федерации, а примерно годом позже Председатель состава Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отклонил пятую жалобу заявителя как необоснованную. Шестая и последняя жалоба заявителя в порядке надзора была отклонена заместителем Генерального прокурора РФ. Таким образом, если принять точку зрения, что надзорная жалоба - эффективное внутреннее средство правовой защиты по смыслу п.1 статьи 35 Конвенции, то, прежде чем обратиться в Европейский Суд, российскому заявителю необходимо 229 См., например: жалоба №47936/99, Pitkevich v. Russia II не опубликована; жалоба 51731/99, Vysotskikh v. Russia II не опубликована; жалоба №58457/00, Guripova v. Russia II не опубликована; жалоба №58941/00, Igin v. Russia II не опубликована; жалоба №58943//00. Zavoaovskiy v. Russia II не опубликована. 230 Документы Совета Европы Тексты и комментарии. // Журнал российского права. - 2000. - №9. -С.57. было бы пройти через шесть-семь или даже большее число инстанций, чтобы исчерпать все внутренние средства правовой защиты, что, видимо, не представляется разумным.231 Правовой основой для рассмотрения жалоб в порядке надзора по гражданским делам является в первую очередь глава 36 «Производство в надзорной инстанции» Гражданского процессуального кодекса РСФСР.232 Вступившие в законную силу решение, определение и постановление всех судов Российской Федерации, согласно статье 320 ГПК РСФСР (в УПК РФ это регулируется в статье 371), могут быть пересмотрены в порядке судебного надзора по протестам следующих должностных лиц: - Генерального прокурора РФ. Председателя Верховного Суда РФ и их заместителей - на решения, определения и постановления любого суда России за исключением постановлений Президиума Верховного Суда РФ; - Председателя Верховного суда республики, краевого, областного, городского суда городов Москвы и Санкт-Петербурга, суда автономной области и суда автономного округа, прокурора республики, края, области, города Москвы и города Санкт-Петербурга, автономной области и автономного округа - на решения и определения районных (городских) судов и определения судебных коллегий по гражданским делам соответственно Верховного суда республики, краевого областного, городского суда, суда автономной области и суда автономного округа, рассматривавших дело в кассационном порядке. Указанная жалоба не является основанием для рассмотрения дела вышестоящим судом в порядке надзора, а служит поводом для оценки должностным лицом, правомочным принести протест законности и обоснованности обжалованного судебного решения. Таким образом, обращение с надзорной жалобой не является средством правовой защиты, которое используется лично заявителем, поскольку у него фактически нет права самому начать процедуру обжалования, и он зависит от мнения и воли представителя государственной власти. Соответственно, Европейский Суд в деле Тумилович установил, что жалобы в порядке надзора «представляют собой экстраординарные средства правовой защиты, использование которых зависит от дискреционных полномочий» должностных лиц, перечисленных в статье 320 ГПК РСФСР, и данные жалобы «не являются эффективными средствами правовой защиты по смыслу п.1 статьи 35 Конвенции».233 Суд, таким образом, решил, что отклонения жалоб заявителя о пересмотре дела в Там же. Что касается уголовных дел, то следует руководствоваться главой 30 «Производство в надзорной инстанции» Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, содержащего положения аналогичные тем, которые предусмотрены в ГПК РСФСР в отношении производства надзорной инстанции. 233 См. также: жалоба №47936/99, Pilkevich v. Russia // не опубликована. 231 232 порядке надзора не могут быть приняты во внимание Судом при определении его компетенции ratione temporis. Кроме того, следует заметить, что обращение заявителя к должностным лицам, перечисленным в статье 320 ГПК РФ и 371 УПК РФ, не влечет приостановление исполнения вступивших в силу соответствующих решений, определений и постановлений. Это опять - таки является дискреционным правом данных лиц (ч.1 статьи 323 ГПК РФ и статья 372 УПК РФ), и приостановление исполнения в данных случаях является обязательным, только если уже принесен протест соответствующим должностным лицом на решение суда, принятое по жалобе на неправомерные действия должностного лица, ущемляющие права гражданина (ч.2 статьи 323 ГПК РФ). Более того, в соответствии со статьей 326 ГПК РФ и ч.4 статьи 371 УПК РФ, принесенный протест в порядке надзора может быть при определенных условиях отозван до начала рассмотрения дела судом. Безусловно, такая позиция Европейского Суда отнюдь не означает, что россиянам не нужно обращаться с жалобами в порядке надзора, однако уже имеющиеся прецедентные решения необходимо учитывать при подаче соответствующей жалобы в страсбургский орган. Кроме того, до последнего времени остается не совсем очевидной позиция Суда в отношении применения правила шести месяцев и условия ratione temporis к тем российским заявителям, которые, обращаясь с надзорными жалобами, добиваются, в конечном счете, пересмотра дела в суде надзорной инстанции. Например, в деле Рихальского против России.234 Суд установил, что часть событий, а именно решения судов первой и кассационной (Верховный Суд Республики Татарстан) инстанций, имела место до вступления в силу Конвенции для России, т.е. до 5 мая 1998 г., соответственно, они были несовместимы с условием ratione temporis. Тем не менее, Суд все же рассмотрел последующую часть судебных разбирательств, возобновленных в результате жалобы в порядке надзора на вступившее в силу решение по его делу, поскольку в этой части было соблюдено как условие ratione temporis, так и правило шести месяцев, из чего следует, что Суд принял во внимание надзорную инстанцию при применении вышеуказанных критериев приемлемости. Однако здесь важно заметить, что жалоба касалась неразумно длинных судебных разбирательств, т.е. нарушения статьи 6 Конвенции, и, в конечном счете, все же была признана неприемлемой как необоснованная. Интересно отметить, что уже при рассмотрении приемлемости более поздних российских дел Суд воздерживался от характеристики института надзора как неэффективного средства правовой защиты, а обычно применял 234 Жалоба №61954/00, Rykhalskty v. Russia II не опубликована. формулировку «жалобы о пересмотре дела в порядке надзора не являются релевантными средствами правовой защиты» для расчета шестимесячного срока либо определения компетенции ratione tempons Суда. Это, конечно, не говорит о том, что обращение с надзорной жалобой должно признаваться эффективным средством правовой защиты, которое подлежит исчерпанию по смыслу п. 1 статьи 35 Конвенции, как уже аргументировалось выше, однако, в случае, если дело заявителя все же рассматривается в порядке надзора, то в зависимости от конкретных обстоятельств Европейский Суд может признать моментом вынесения окончательного решения и, соответственно, моментом исчерпания внутренних средств правовой защиты решение суда надзорной инстанции. Таким образом, данное решение может стать начальной точкой отсчета шестимесячного срока и критерием определения компетенции ratione temporis Суда. Представляется также недостаточно определенной позиция Европейского Суда в отношении Конституционною Суда России как средства правовой защиты, подлежащего исчерпанию. Решения Суда о неприемлемости российских жалоб показывают, что обращения в этот орган «не являются эффективными средствами правовой защиты по смыслу п. 1 статьи 35 Конвенции»235 и не могут служить критерием определения юрисдикции Суда.236 Согласно Конституции РФ и Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд рассматривает по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан лишь дела о конституционности законов. Таким образом, Конституционный Суд не рассматривает вопросы применения данного закона в отношении заявителя и. соответственно, воздерживается от установления фактические обстоятельства его дела, а выносит только решение о конституционности рассматриваемого закона, решая исключительно вопросы права.237 При этом обращение возможно только в случае, если «закон затрагивав! конституционные права и свободы граждан» (п.1 статьи 97 Федерального конституционною закона о Конституционном Суде РФ) и «применен или подлежит применению в конкретном деле» (п. 2 статьи 97 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ). См. жалоба №56350/00, Simonov v. Russia II не опубликована. В этом деле Суд также указал на то, что естественно не является средством правовой защиты и обращение в Парламент Российской Федерации. 236 См. жалоба №47033/99, Tumilovich v. Russia II не опубликована. 237 См. также: Н.В. Витрук, Л.В. Лазарев, Б.С. Эбзеев (отв. ред.) Федеральный Конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации». Комментарий. – М., Юрид. лит. 1496. – С. 299. 235 Исходя из этого, возникают сомнения в отношении критичности оценки обращений в Конституционный Суд как неэффективных внутренних средств правовой защиты. Представляется возможным возникновение ситуаций, когда жалоба в Европейский Суд будет касаться конституционности закона Российской Федерации (или его положений), примененного или подлежащего применению к данному заявителю и нарушающего его права или свободы. Вероятно, что в подобных случаях Конституционный Суд можно рассматривать как доступное, эффективное и достаточное средство правовой защиты, могущее обеспечить решение по делу и, таким образом, подлежащее исчерпанию. Следует отметить, что принятие Конституционным Судом жалобы к рассмотрению и уведомление об этом суд или иной орган, рассматривающий дело, в котором применен или подлежит применению обжалуемый закон, «не влечет за собой приостановления производства по делу» (ч.1 статьи 98 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ), поскольку это является лишь дискреционным правом соответствующего органа (ч.2 статьи 98 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ). Это объясняется тем, что Конституционный Суд не имеет никаких инстанционных связей с другими судами, т.е. не является для них вышестоящей инстанцией, не проверяет законность и обоснованность их решений. Поэтому обжалование в Конституционный Суд неконституционности закона, примененного в конкретном деле, не должно автоматически приводить к приостановлению производства по делу в суде общей юрисдикции. Тем более что этот суд может не разделять сомнений в неконституционное™ обжалуемого закона.238 В любом случае, практика рассмотрения Судом российских дел еще не велика, и представляется достаточно сложным в некоторых случаях сформулировать определенные критерии подхода Суда к проблеме применения правила исчерпания внутренних средств правовой защиты и сделать в этом плане однозначные выводы. Возможно, что уже имеющиеся прецедентные решения конвенционных органов в отношении других государств-участников окажут определенное влияние на позицию Суда при возникновение спорных вопросов о приемлемости российских жалоб. Что касается конституционных судов в правовых системах некоторых других Договаривающихся Сторон, например, Германии, Италии и Австрии, то они рассматриваются с точки зрения Европейского Суда как эффективное средство правовой защиты. Так, например, в Германии, согласно п.4а абзацу 1 статьи 93 Основного Закона Федеративной Республики Германии и абзацу 1 статьи 90 Закона Федеративной Республики Германии о Конституционном Суде, любое лицо может подать конституционную жалобу 238 Там же. – 307. («Verfasungsbeschwerde») в данный суд, ссылаясь на то, что «государственная власть нарушила одно из его основных прав или одно из прав, укачанных в статьях 20 (абзац 4), 33, 38, 101, 103 и 104». Однако подобное обращение признается Европейским Судом эффективным средством правовой защиты, которое должно быть исчерпано, постольку, поскольку решение Конституционного Суда может оказать какое-либо влияние на ситуацию, в отношении которой заявитель подал жалобу в Европейский Суд.239 В некоторых правовых системах, как, например, в Италии, у индивидов нет права на прямое обращение в Конституционный Суд, они зависят от решения ординарного суда для того, чтобы обратиться с вопросом о конституционности определенного закона в Конституционный Суд. В подобных случаях, в соответствии с практикой Комиссии и Суда, индивиду необходимо поднять данный вопрос конституционности в суде ординарной инстанции. Если он этого не сделал, то он не может утверждать, что у него не было возможности обратиться в Конституционный Суд. 240 Европейский Суд также не признает эффективным внутреннее средство правовой защиты и, соответственно, не требуется его исчерпание в случае, если компетентный национальный суд не полностью независим. Это объясняется тем, что в подобном случае не существует необходимых гарантий справедливою судебного разбирательства241 в) Как должны исчерпываться внутренние средства правовой защиты. Поскольку национальное законодательство играет очень важную роль при определении того, какие средства правовой защиты подлежат исчерпанию, оно также должно приниматься во внимание, когда нужно установить: были ли данные средства надлежащим образом исчерпаны. Заявитель должен соблюсти все формальности, предусмотренные национальным правом в отношении процедуры и времени исчерпания внутренних средств правовой защиты. В случае если при обращении к национальным органам заявитель допустил ошибку, связанную с процессуальными требованиями или временным ограничением, и его жалоба была отклонена, то признается, что правило исчерпания внутренних средств правовой защиты не было соблюдено и жалоба признается неприемлемой.242 Только лишь в случае исключительных обстоятельств, когда строгое См., например: жалобы №5573 и №5670/72, Adier v. The Federal Republic of Germany II Yearbook. -№ 10. -1977 –P. 112. 240 Жалоба №6452/74, Sacchi v. Italy II D&R. -№5. – 1976. –P. 122. 241 См., например: жалобы №№3321-3323 и 3344/67, Denmark Norway, Sweden and The Netherlands v. Greece II Yearbook. - №11. -1968. – P. 774; P. van Dijk & G. J. H. van Hoof. Theory and Practice of the European Convention on Human Rights. - Kluwer, 1998. – P. 147. 242 См. например: жалоба №2854/66, X. and Y. v. Austria II Collection. - №26. – 1968. – Pp. 53-54; жалоба №56350/00, Simonov v. Russia II не опубликована, жалоба №48184/99, Vavilov v. Russia II не опубликована. 239 применение национальных процессуальных норм, таких, как временное ограничение, может быть приравнено к отказу в праве, возможно, что Суд примет жалобу без строгого соответствия этому правилу.243 Большое количество дел признаются неприемлемыми на основании неисчерпания внутренних средств правовой защиты в результате того, что заявитель не выполнил правила, предусмотренные национальным законодательством, требующим обращения в определенных временных рамках.244 Кроме этого, много других формальных условий подлежат соблюдению. Если обращение заявителя отклоняется на том основании, что ему необходимо было обратиться за правовой помощью, как предусмотрено внутренним законодательством, признается, что он не исчерпал надлежащим образом средство правовой защиты.245 То же самое применяется и в случае, если национальным правом предусмотрено, что заявитель не может использовать определенные средства правовой защиты без помощи опекуна, хотя он, и обладает полной правоспособностью подать жалобу в Европейский Суд без него.246 Во время судебных разбирательств заявитель должен использовать различные доступные средства с целью обеспечения надлежащего исчерпания. Таким образом, жалобы отклонялись Комиссией вследствие неисчерпания, поскольку заявители сами не потребовали либо заслушать определенных свидетелей в суде,247 либо публичного разбирательства дела,248 либо не принесли определенные возражения.249 Естественно, Суд не может признать жалобу приемлемой, если заявитель отказался или отозвал свое обращение из того национального органа, который признается внутренним средством правовой защиты по смыслу п.1 статьи 35 Конвенции. Следует, однако, иметь в виду, что, если заявитель допустил процессуальную ошибку, но компетентный орган государства, тем не менее, 243 L. Mikaelsen. European Protection of Human Rights: the Practice and Procedure of the European Commission of Human Rights on the Admissibility of Applications from Individuals and States. -Sijthoff & Noordhoff, 1980. - Pp. 131-132; см. также: жалоба №1191/61. X. v. The Federal Republic of Germany II Yearbook -№8 - 1965. - P. 106. 244 См., например: жалоба №4186/69, X. v. The Federal Republic of Germany II Collection. -№33.- 1970.-P.31. 245 См.: жалоба 6878/75, Le Compile v. Belgium II Yearbook. - №20. - 1977. – P. 274. 246 L. Mikaelsen. European Protection of Human Rights, the Practice and Procedure of the European Commission of Human Rights on the Admissibility of Applications from Individuals and States. -Sijthoff& Noordhoft; 1980. - P. 132. 247 Жалоба №4930/71.Х v. Belgium II Collection. -№40. - 1972. - P 36. 248 Жалоба№6916/75,Л:. Y. andZ. v. Switzerland//D&R. -№6. – 1977. -P.107. 249 Жалоба №3944/69. X. v. The Federal Republic of Germany II Collection. - №33. 1970. - P.5. рассмотрел его обращение, то в данном случае это не признается неисчерпанием внутреннею средства правовой защиты.250 Из требования о том, что внутренние средства правовой защиты должны быть исчерпаны надлежащим образом, следует, что недостаточно лишь начать разбирательства в национальных органах. Необходимо, чтобы данные разбирательства осуществлялись вплоть до принятия решения по данному вопросу и окончательное решение должно выноситься национальной инстанцией еще до принятия Судом жалобы, касающейся предмета этого дела.251 Суд подтвердил в деле Ringeisen v. Austria252, что жалоба не может быть признана приемлемой, если окончательное национальное решение еще не вынесено. С целью обеспечения надлежащего исчерпания внутренних средств правовой защиты, требуется, чтобы предмет жалобы, переданной на рассмотрение в Европейский Суд, был рассмотрен в национальных органах «по крайней мере, по существу».253 Соответственно, не признается достаточным, что дело заявителя в целом рассматривалось высшим судом данного государства, а частный вопрос, рассматриваемый в страсбургском органе, не являлся предметом подобного обсуждения. Заявитель обязан обеспечить то, что у национальных судов была возможность вынести решение по жалобе, которая в большей части такая же, какая подана в Суд. Применение правила о том, что предмет жалобы должен быть рассмотрен национальным органом, по крайней мере, по существу, будет зависеть, конечно, от конкретных обстоятельств данного дела. Обычно от заявителя не: требуется прямо ссылаться на относящиеся к делу статьи Конвенции во время национальных разбирательств.254 Однако: «... в определенных обстоятельствах может, тем не менее, случаться, что прямая отсылка к положениям Конвенции при обращении к национальным властям, будет являться единственным подходящим способом поднятия в первую очередь перед данными властями, как требуется в статье 26 (п.1 статьи 35 новой редакции Конвенции – прим. автора), спорного вопроса, который, в случае необходимости, должен быть передан впоследствии в Европейские контрольные органы».255 250 251 Жалоба №12784/87, Huber v. Switzerland 11 D&K. -№57. –1988. –Р.259. См., например: жалоба №4517/70. Huber v. Austria II Yearbook. -№14. –1971. –Р. 548. Решение по данному делу от 16 июля 1971 г. // Series A. - №13. – 1971. – Р. 38. См., например: решение по делу Castells v. Spam от 23 апреля 1992 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. – Т. I. – С. 745; решение по делу Care/at v. France от 19 марта 1991 // Series A. - №200. –1991. – Р. 18. 254 Решение по делу Van Ostervi/ck v. Belgium 01 6 ноября 1980 г. // Series A. - №40. – 1981. – P.19. 255 Решение по делу Van Ostenvijck v Belgium от 6 ноября 1980 г. // Series A. - №40. – 1981. –P. 17. 252 253 Иными словами, прямая отсылка к положениям Конвенции необходима тогда, когда нет какой-либо иной возможности передачи дела на рассмотрение надлежащим образом в национальные органы. Вышеуказанное имеет силу в отношении тех Договаривающихся Сторон, где Конвенция имеет внутренний эффект. Дело обстоит иначе, конечно, в государствах-участниках, в которых она не инкорпорирована. В подобных случаях прямые ссылки на Конвенцию при разбирательствах в национальных органах в большинстве случаев будут безрезультатными. 256 Необходимо отметить, что средство правовой защиты не признается Судом эффективным и, таким образом, к нему можно не обращаться, если, принимая во внимание прочно установившееся прецедентное право, оно не предоставляет никакою реального шанса на успех,257 в результате чего разбирательства в национальных органах становятся бесполезными и неэффективными. В подобном случае, однако, заявитель должен предоставить определенные доказательства существования такого прецедентного права. Как показывает практика работы страсбургских органов, в частности, это обнаружило себя в деле Retimag S. A. v. The Federal Republic of Germany,258 они не с легкостью принимают подобные аргументы. В упомянутом деле заявитель являлся швейцарской компанией, которая фактически контролировалась Немецкой коммунистической партией. Последняя было признана неконституционной немецким судом и, в соответствии с этим, собственность компании была конфискована Компания в своей жалобе в Комиссию утверждала о нарушении права на уважение собственности. Поскольку статья 19 Основного Закона Германии устанавливает, что основные права распространяются на юридических лиц ФРГ \«inldndische juristische Personnen»\ то в результате этого компания приводила аргументы, что у нее не было возможности обратиться в Федеральный Конституционный Суд («Bundesvervassungsgericht»), поскольку она являлась швейцарской компанией и, соответственно, не «юридическим лицом ФРГ». Однако, уже после подачи заявителем жалобы в Комиссию, Конституционный Суд решил, что статья 19 не должна толковаться a contrario (из противоположного) и не исключает обращения не юридическим лицам ФРГ.259 На этом основании Комиссия решила, что компания не исчерпала внутренние средства правовой защиты и признала См. подробнее: Р. van Dijk & G. J. H. van Hoof. Theory and Practice of the European Convention on Human Rights. -Kluwer, 1998. –Pp. 143-144. 257 См., например: жалоба №13134/87, Costello-Roberh v. The United Kingdom II D&R. -№70. – 1991.-P.274. 258 Жалоба №712/60//Yearbook. -№4. –1961.-P.384. 259 См.: Решение Второго Сената Федерального Конституционного Суда ФРГ от 8 ноября 1960 г. //Bundesverfassungsgencht Entscheidungen. –Voll.2. –Р.6. 256 жалобу неприемлемой на основании статьи 26 (п.1 статьи 35 новой редакции и Конвенции).260 Таким образом, представляется достаточно рискованным для заявителя полагаться на определенное существующее толкование, если последнее не основывается на ясном и неизменном прецедентном праве. Более того, заявитель не может полагаться на прецедентное право, если правовые положения, на которых оно основывалось, были изменены. В подобном случае не существует никакой уверенности, что решение в его деле будет идентично с предыдущими решениями, поскольку уместное средство правовой защиты не может быть квалифицировано заранее как неэффективное и неадекватное. 261 Можно привести пример противоположной ситуации в так называемых делах «Vagrancy»262, где три бельгийца жаловались на то, что они были незаконно задержаны за бродяжничество. Вплоть до того момента, когда они подали жалобы, существовало уже установившееся прецедентное право бельгийского Государственного Совета, что последний не обладает юрисдикцией в отношении обращений против подобного задержания. После того как жалобы были признаны приемлемыми, Государственный Совет полностью изменил свой подход к этому вопросу. Тем не менее, в соответствии с мнением Комиссии, это не стало уже основанием для признания жалоб неприемлемыми на основании неисчерпания эффективного внутреннего средства правовой защиты. Следует заметить, что длина разбирательств в национальных органах также может быть принята во внимание при оценке эффективности средства правовой защиты. Последнее признается неэффективным, когда соответствующие процедуры чрезмерно затянуты.263 Однако это применяется только в случае, если данная процедура затянута структурно, т.е. тот факт, что она слишком длинна в конкретном деле, сам по себе не отменяет условие Конвенции о том, что такая процедура должна быть начата. Фактически, если подобное происходит, то заявителю следует, прежде всего, потребовать возмещения за такой длинный срок в рамках данной национальной правовой системы.264 По всей видимости, именно по этой причине Комиссия отклонила жалобу бельгийца, поданную в том момент, когда Апелляционный Суд еще не вынес вердикт, хотя заявитель и Жалоба №712/60, Retimag S. A. v. The Federal Republic of Germany II Yearbook. №4. –1961. – pp. 404-406. 261 См.: жалоба 8408/78, X. v. The Federal Republic of Germany II не опубликована. 262 Жалобы №№2832, 2835 и 2899/66, De Wilde, Ooms and Versup («Vagrancy») v. Belgium II Yearbook.-№10.-1967.-P. 420. 263 См., например: жалоба№13156/87, Byrn v. Denmark//D&R -№73. – 1992.-P. 12. 260 264 P. van Dijk & G. J. H. van Hoof. Theory and Practice of the European Convention on Human Rights. -Kluwer, 1998. –P. 146. ожидал решения по апелляции к тому моменту уже более шести лет.265 Более важным представляется решение Комиссии по жалобе, касающейся длины уголовного судебного процесса, где возник вопрос о том, следовало ли обвиняемому инициировать разбирательство с целью ускорения судебных разбирательств по его делу, но которое все равно не принесло бы какого-либо иного эффекта. Но мнению Комиссии, подобная процедура не могла быть признана эффективным и достаточным средством правовой защиты, исчерпание которого требуется в соответствии со статьей 26 Конвенции (п.1 статьи 35 новой редакции Конвенции).266 В отношении длины процесса по уголовным делам Комиссия установила, что она не обязана отклонять жалобы на основании неисчерпания внутренних средств правовой защиты в случае даже если дело находится в процессе рассмотрения в тот момент, когда подается такая жалоба.267 В деле Tomasi v. France268 Судом было добавлено, что национальные судебные власти призваны в первую очередь следить за тем, чтобы в каждом конкретном случае длительность предварительного заключения обвиняемого не превышала разумных пределов. С этой целью они должны рассматривать все обстоятельства, «позволяющие подтвердить наличие публичного интереса, который с учетом презумпции невиновности оправдывал бы исключения из общей нормы уважения свободы личности», и учитывать их в своих решениях, принимаемых по просьбам об освобождении. Суд также выразил мнение, что: «Наличие серьезных оснований подозревать арестованного в совершении правонарушения является условием sine qua поп правомерности содержания под стражей, но по истечении определенного срока только этого уже недостаточно; Суд должен в этом случае определить, оправдывают ли лишение свободы другие принятые во внимание судебными властями аргументы. Если они окажутся «относящимися к делу» и «достаточными», Суд должен установить, проявили ли национальные компетентные органы «особую старательность» в ходе расследования».269 Тем не менее, Суд также согласился, что особая быстрота, на которую находящийся в заключении обвиняемый имеет право рассчитывать при рассмотрении его дела, не должна мешать усилиям судей по исполнению их обязанностей с должной тщательностью. Жалоба №5024/71, Х. v. Belgium // D&R. - №7. – 1977. - P. 7. Жалоба №843 5/78. X. v. The United Kingdom II D&R. - №26. - 1982. - P.20. 267 См. например: жалобы №15530/89 и №15531/89. Mitup and Muftuoglii v. Turkey II U&R. -№72.-1992.-P.189. 268 Решение по данному делу от 27 августа 1992 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. - Т. 1. - С.755. 269 Решение по делу Tomasi v. France от 27 августа 1992 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. – Т. 1. – С. 757. 265 266 В целом необходимо отметить, что в отношении того момента, когда внутренне средство правовой защиты должно быть исчерпано, Комиссия и Суд заняли достаточно гибкую позицию. Обычно признается достаточным, если решение высшего национально) о суда выносится к моменту, когда Суд решает вопрос приемлемости жалобы, как, например, Комиссия установила, что она не обязана, была отклонить жалобу на основании неисчерпания внутренних средств правовой защиты, вследствие того, что дело в момент подачи жалобы находилось все еще в процессе рассмотрения.270 Однако такой 1ибкий подход к моменту исчерпания может, с другой стороны, создать определенные проблемы для заявителя как в случае, когда Комиссия решила, что средство правовой защиты, которое было недоступно для жалующегося лица в момент подачи жалобы, а стало доступным только впоследствии в результате определенных изменений в прецедентном праве данного национального суда, тем не менее, должно быть исчерпано с целью выполнения требований, вытекающих из правила исчерпания внутренних средств правовой защиты. 271 г) Особые обстоятельства, исключающие необходимость исчерпания заявителем внутренних средств правовой защиты. В многочисленных случаях Комиссия и Суд признавали, что в соответствии с общепризнанными нормами международного права особые обстоятельства («special circumstances») могут освобождать заявителя от исчерпания внутреннею средства правовой защиты, которое даже является доступным, эффективным и достаточным.272 Хотя Комиссия и Суд даже изучали ex officio вопрос существования подобных обстоятельств, тем не менее, результаты этой практики достаточно неопределенны. Кроме случаев, уже упомянутых в диссертации, в том числе, таких, как существование прецедентного права, указывающего на наличие определенных проблем, связанных с длиной разбирательств, длиной содержания под стражей, а также не полная независимость национального суда, представляется достаточно сложным найти точные указании в прецедентном праве Европейской Комиссии и Суда на особые обстоятельства. С другой стороны, перечень оправданий, предоставляемых заявителями, которые не рассматривались страсбургскими органами как особые обстоятельства, достаточно большой. Прежде всего, большое количество жалоб отклонялись но причине того, что заявитель не обосновывал 270 См., например: жалоба №16278/90, Karaduman v. Turkey II D&R. -№74. –1993. – P. 106. Жалоба №7878/77, Fell v. The United Kingdom II D&R. -№23. –1981. –P.112. См., например: жалоба № 2257/64 Sotikow v. The federal Republic of Germany II Yearbook. №11. –1968. – P. 224; жалоба №12097/86, Kunzi-Brenzikofer and others v. Denmark II D&R. №53.-1987.-P. 212; жалоба №12164/86 Agneessens v. Belgium II D&R. №58. – 1988.-P. 84. 271 272 утверждения о наличии таких обстоятельств.273 Можно отметить следующие оправдания заявителей, которые, в соответствии со сложившейся практикой, не рассматриваются как особые обстоятельства274: - плохое финансовое положение заявителя или высокая стоимость производства по делу;275 - незнание или заблуждение в отношении существующих средств правовой защиты;276 - сомнения об эффективности средств правовой защиты;277 - высылка заявителя из страны;278 - душевная болезнь заявителя;279 - слабое здоровье заявителя;280 - страх в отношении того, что подача жалобы может придать дело огласке;281 - отсутствие у заявителя достаточных правовых знании;282 - ошибки или неправильные советы адвоката или представителей властей;283 - отсутствие бесплатной правовой помощи;284 - содержание заявителя под стражей;285 - пожилой возраст заявителя;286 - существование более ранних решений, вынесенных тем же самым государственным органом.287 Однако данный перечь, конечно, не является исчерпывающим и в то же время он не может служить надлежащим руководством для будущих ситуаций, поскольку слишком много зависит от конкретных обстоятельств 273 См. например: жалоба№3788/68. X. v. Sweden II Yearbook. -№13. - 1970. - Рр.580- 582. См. также: Т. Zwart. The Admissibility of Human Rights Petititons: the Case-law of the European Commission of Human Rights and the Human Rights Committee. - Martmus Nijhoff Publishers. 1994. -Pp.214.215. 275 Жалоба №181/56, X. v. The Federal Republic of Germany II Yearbook. - 1955-1957. Pp. 140-141. 276 Жалоба№1211/61, X. v. The Netherlands II Yearbook. -№5. - 1962. – P. 228. 277 Жалоба №15141/89, McDonnell v. Ireland II D&R. - №64. - 1990. - P.206. 278 Жалоба №1211/6 \.X. v. The Netherlands II Yearbook. - №5. - 1962. – Pp. 226-228. 279 Жалоба №6840/74, X. v. The United Kingdom II D&R. - №19. - 1978. - P. 19. 280 Жалоба №16301/90, В. v. Belgium II D&R. -№68.-1991.-P.297. 281Жалоба №10862/84, Schenkv Switzerland II D&R. - №46 - 1986 - P. 152. 282 Жалоба №6840/74. X.v. The United Kingdom II D&R. -№19. -1978.-P.19 283 Жалоба 13208/87, Kotentzis v. Greece II Жалоба №6840/74, X. v. The United Kingdom // D&R.-№68.-1991.-P.135. 284 Жалоба № 1295/61 X. v. The Federal Republic of Germany II не опубликована. 285 Жалобы №8022/77, №3025/77 и 8027/77, McVeigh, O’Neill and Evans v. The United Kingdom //D&R.-№18.-1980.-P.74. 286 Жалоба №568/59, X. v. The Federal Republic of Germany II Collection. - №2. –1961. - P.3. 287 Жалоба №10267/83, Alexandre and others v. France II D&R. - №54. - 1987. – Pp. 17-18. 274 рассматриваемого дела. Так, например, совет, данный адвокатом, касательно перспективы успеха был, как признан,288 так и отвергнут289 как особое обстоятельство. В отношении позиции Суда к «особым обстоятельствам» представляется также интересным уже упоминавшееся дело Akdivar and others v. Turkey, где следующие особые обстоятельства были приняты во внимание: «…существовавшая в юго-восточной Турции на дату подачи жалобы ситуация, которая продолжает сохраняться и в настоящее время, характеризуется состоянием гражданской войны вследствие кампании насилия, развязанной террористами КРП, и ответных действий Правительства. В подобной ситуации могут существовать трудности в обеспечении надлежащего функционирования системы отправления правосудия. В частности, трудности со сбором доказательств могут свести на нет возможности судебного обжалования, равно как и возможности проведения административных расследований, от результатов которых зависит такое обжалование». 290 Таким образом, Суд признал, что данные особые обстоятельства освобождали заявителей от обязанности исчерпать внутренние средства правовой защиты. Следует также заметить, что, как уже упоминалось выше, бремя доказывания в отношении существования особых обстоятельств лежит на заявителе, но Суд, фактически, также рассматривает данный вопрос ех officio. Является достаточно очевидным, что какие-либо сомнения, касающиеся наличия внутреннего средства правовой защиты, или шансов на успех, сами по себе не образуют особые обстоятельства, которые освобождают от необходимости исчерпания. 291 Жалоба №10000/82, Hv. The United Kingdom II D&R. -№33. –1983. – P. 255. Жалоба №22 5 7/64 Soltikow v. The Federal Republic of Germany II Yearbook. №11.-1968. –P.224. 290 Решение no делу Akdnai and others v. Turkey or 16 сентября 1996 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. В 2 т. – Т. 2. –С. 223. 291 См. также: L. Mikaelsen. European Protection of Human Rights the Practice and Procedure of the European Commission of Human Rights on the Admissibihty of Applications from Individuals and States. –Sijthoff & Noordhoff, 1980. –P. 122. 288 289 УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ Мезяев А.Б., старший преподаватель кафедры конституционного и международного СМЕРТНАЯ КАЗНЬ В УГОЛОВНОМ И УГОЛОВНОИСПОЛНИТЕЛЬНОМ ПРАВЕ РОССИИ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА Уголовный кодекс России установил смертную казнь как вид наказания. Статья 44 кодекса поставила смертную казнь в общем списке видов наказания на последнее место (ранее - смертная казнь выводилась за пределы списка видов наказаний). В этом усматривается важный принцип назначения наказания от менее строгого - к более строгому. Суд не должен рассматривать вопрос о возможности назначения смертной казни до рассмотрения вопроса о возможности назначения менее строгого наказания. Санкции всех статей УК, которые предусматривают смертную казнь как вид наказания, составлены альтернативно 292 Это означает, что в России нет ни одного состава преступления, за совершение которого смертная казнь должна быть назначена. Правило о запрете обязательной смертной казни вытекает из требований национального права. Прежде всего, это принципы уголовного права, и в первую очередь индивидуализация наказания, исследование личности преступника и др. На сегодняшний день в России нет обязательной смертной казни, но такая статья может появиться. Реакционные настроения в парламенте могут взять верх, и вполне возможно появление новой статьи в УК РФ, которая предусматривала бы смертную казнь как единственный вид наказания. Это возможно, в том числе на волне «борьбы» с терроризмом или за те или иные виды военных преступлений (что формально даже не будет противоречить Дополнительному Протоколу № 6 к Европейской конвенции по правам человека). В этой связи мы считаем, что принятие любого федерального закона, вводящего смертную казнь за новые составы преступлений следует считать неконституционным. Суд не обязан назначать смертную казнь. Во всех случаях он имеет право выбора между смертной казнью и иными видами наказания. // См.: Комментарий к Уголовному кодексу РФ, п/р Скуратова Ю. М., Лебедева В. М., М., Инфра*М – Норма, 1996. с. 114, (автор комментария статьи- проф. Жалинский A.Э.). 292 Дело в том, что статья 20 (часть 2) конституции РФ содержит не просто лозунг («впредь до её отмены»). Это, как мы уже отмечали, норма, норма цель. Как и любая другая норма, норма-цель имеет своих адресатов, в данном случае таким адресатом является законодатель. Юридическая сила нормы-цели ничем не отличается от юридической силы иных видов правовых норм: все они общеобязательны. Это означает, что законодатель в своих действиях должен стремиться к отмене смертной казни. Любое введение смертной казни за новый состав преступления будет этому противоречить, а, значит, будет неконституционным. Мы рекомендуем в случае развития ситуации таким неблагоприятным образом немедленно обращаться в Конституционный Суд РФ и просить рассмотреть вопрос о конституционности такого закона. Статья 59 УК регламентирует некоторые особенности применения смертной казни. Так, смертная казнь названа исключительной мерой наказания. Что означает термин «исключительная»? Ранее в УК РСФСР 1960 года это, очевидно, было связано с тем, что смертная казнь выносилась из общего списка видов наказаний. Сейчас смертная казнь включена в такой список. «Исключительность» смертной казни, очевидно, означает то, что этот вид наказания может применяться только в том случае, если суд пришёл к выводу о невозможности назначить иной вид наказания. При этом, как мы полагаем, суды обязываются чётко и подробно аргументировать свои выводы о невозможности назначить иной вид наказания. В то же время, норма статьи 57 УК — «Пожизненное лишение свободы», на наш взгляд, сформулирована неточно, в противоречии с принципом исключительности смертной казни. Так, статья 57 устанавливает, что пожизненное лишение свободы назначается, «когда суд сочтёт возможным не применять смертную казнь». Это следует понимать так, что пожизненное лишение свободы может быть назначено тогда, когда смертная казнь рассматривается как слишком строгое наказание, но его целесообразность судом оценивалась уже после оценки целесообразности пожизненного заключения. Здесь важно отметить, что международные контрольные и судебные органы уделяют чрезвычайно большое внимание 100-процентной точности в исполнении предписаний процедуры судопроизводства вообще, и по делам со смертной казнью, в особенности. Таким образом, даже малейшее отступление от норм не только международного права, но и норм национального права, влечёт признание судебного процесса не соответствующим нормам права. Верховный Суд России также творчески развил положение норм УК и разъяснил, что как исключительная мера наказания, смертная казнь может назначаться только тогда, «когда необходимость её назначения обусловливается особыми обстоятельствами, свидетельствующими о высокой степени общественной опасности содеянного, и, наряду с этим, крайне отрицательными данными, характеризующими виновного как лицо, представляющее исключительную опасность для общества».293 Статья 59 УК гласит, что смертная казнь может быть установлена только за «особо тяжкие преступления, посягающие на жизнь». Эта формулировка не вполне совпадает с формулировкой части 2 статьи 20 конституции: «за особо тяжкие преступления против жизни...», однако принципиальной разницы мы здесь не усматриваем. В то же время, эта норма в полной мере соответствует требованиям пункта 1 «Мер, гарантирующих защиту тех. кто приговорён к смертной казни». Часть 2 статьи 59 УК является, с одной стороны, традиционной нормой российского национального права, а с другой стороны, имплементацией норм сразу нескольких международных договоров: Международного Пакта о гражданских и политических правах (статьи б)294, Конвенции о правах ребёнка (статьи 37)295 и ряда других международных документов. Ограничение применения смертной казни предусмотрено и статьёй 65 УК - смертная казнь не назначается, если лицо признаётся присяжными заседателями виновным, но заслуживающим снисхождения. Статья 66 (часть 4) УК запрещает назначение смертной казни за подготовку и покушение на преступление. Статья 78 (часть 4) регулирует вопрос о сроках давности за преступления, караемые смертной казнью. Если суд не сочтёт возможным освобождение лица от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности, то смертная казнь применяться не может и заменяется другим видом наказания. Смертная казнь также не исполняется и должна быть заменена на лишение свободы, если суд не сочтёт возможным применить сроки давности обвинительного приговора (часть 3 статьи 83 УК). Может возникнуть вопрос и о конституционности некоторых статей действующего УК 1996 года, которые предусматривают смертную казнь: ведь они появились в нашем законодательстве уже после вступления в силу новой конституции. Однако здесь следует учесть, что прежний УК РСФСР 1960 года предусматривал до 30 составов преступлений, караемых смертной казнью, а новый УК 1996 года оставил только 5 таких составов. Таким образом, в целом, требование конституции было соблюдено, законодатель двигался в сторону постепенной отмены смертной казни. Сомнение вызывает смертная казнь за геноцид. Если четыре других составов 293 Часть 2 пункта 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №1 от 27 января 1999 года «О судебной практике по делам об убийстве» // Российская газета, 1999, 9 февраля. 294 Действующее международное право, т.2, с. 23-24. 295 Там же, с. 61. преступлений, за которые может быть назначено наказание в виде смертной казни, перекочевали из старого УК в новый, то геноцид явился новым составом, ранее неизвестным уголовному закону РФ, и смертная казнь за этот состав преступления, стала, таким образом, введением смертной казни за новое преступление. Думаем, есть определенные основания сомневаться в конституционности смертной казни за геноцид. Ряд специалистов отмечают, что фактически смертная казнь по Уголовному кодексу России предусмотрена не за пять, а за одно преступление - убийство Разница между 5 составами преступлений, за которые может быть назначена смертная казнь, заключается лишь в особенностях объекта или предмета преступления. С этим в целом, можно согласиться. Особенная часть УК РФ 1996 года, кроме геноцида, предусматривает наказание в виде смертной казни за следующие составы преступлений: 1) Умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами (статья 105): 2) Посягательства на жизнь: - государственного или общественного деятеля (террористический акт), (статья 277); - лица, осуществляющего правосудие или предварительное следствие (статья 295); - сотрудника правоохранительного органа (статья 317). Однако при анализе этих составов преступлений возникает ряд вопросов. Во-первых, есть веские основания считать, что формулировки указанных составов преступлений не соответствуют Общей части УК. Статья 66 (часть 4) Общей части гласит, что смертная казнь не может быть назначена за покушение на преступление. Учитывая, что «посягательство на жизнь» без причинения смерти потерпевшему фактически и есть покушение на преступление, следует признать, что вышеуказанная статья Особенной части УК противоречит Общей части. Об этом противоречии говорят многие юристы, в частности Уполномоченный по правам человека РФ, доктор юридических наук О. Миронов, первый заместитель Директора Института государства и права РАН, доктор юридических наук С. Г. Келина296 и другие. Во-вторых, возникает вопрос о нарушении указанными статьями УК конституционного принципа равенства. Принцип наказуемости умышленного убийства, как преступления, за совершение которого может быть назначено наказание в виде смертной казни, соответствует и конституции РФ и международно-правовым нормам. 296 Из выступлений О. Миронова и С. Г. Келиной на Всероссийской конференции по отмене смертной казни, Москва, 3-4 июня 1999 г. Что касается назначения смертной казни за совершение преступлений, предусмотренных статьями 277, 295 и 317 УК, то формулировки статей вызывают вопросы. «Посягательство на жизнь» ещё не означает убийства, лишения жизни.297 Следовательно, возможно назначения смертной казни преступнику, умыслом которого охватывалось покушение на жизнь, но фактически причинено, например, тяжкое телесное повреждение. Это вытекает из формального состава преступлений, предусмотренных статьями 277,295 и 317. Не думаем, что это вообще справедливо защищать жизнь государственного или общественного деятеля в большей степени, чем жизнь «простых» людей. У нас имеются сомнения в соответствии этой статьи УК статье 19 (часть 1) конституции, которые гласят, что перед законом и судом все равны. Кроме того, часть 2 статьи 19 закрепляет, что «государство гарантирует равенство прав ... независимо от ... должностного положения, ... принадлежности к общественным объединениям и любых других обстоятельств.» В случае же статей 277, 295 и 317 УК, налицо нарушение обязанности государства гарантировать такое равенство, ибо государство закрепило за своими представителями особые привилегии по признаку должностного положения. Сравнение наказаний свидетельствует о том, что законодатель грубо нарушил конституционный принцип равенства граждан перед законом. Сравните: за умышленное убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, может получить 8 лет лишения свободы, а посягательство на жизнь государственного чиновника, завершившееся причинением ему телесных повреждений, влечёт минимум 12 лет лишения свободы. При этом, конечно, вполне понятны причины введения особой правовой защиты для отдельных чиновников - судей, прокуроров и других. Эти чиновники — часть государственного механизма. Но данные статьи УК защищают не столько жизни указанных лиц (ибо их персональная жизнь как таковая защищается статьёй 105 УК), сколько государство защищает самого себя, оно защищает государственный механизм. Безусловно, защита государства - огромная социальная ценность. Есть лишь одно «но». Государство поставило себя и свою защиту выше человека и его защиты. А ведь статья 2 конституции РФ установила, что, несмотря на наличие большого количества разнообразных социальных ценностей, высшей из них в РФ признаётся человек, его права и свободы. 297 Интересно отметить, что в первоначальных вариантах УК РФ, принятого Государственной Думой РФ 24 ноября 1995 года, объективная сторона состава «Террористический акт» была сформулирована предельно четко: «Убийство государственного или общественного деятеля с целью прекращения его политической деятельности…» (См.: «Новое уголовное право России. Особенная часть», под ред. Кузнецовой Н.Ф, М., Зерцало, ТНИС, 1996, с. 278. Таким образом, строго говоря, в действующем УК лишь один состав преступления, предусматривающий смертную казнь, в полной мере соответствует и конституции и международно-правовым обязательствам России. Впрочем, смертная казнь не вписывается в систему наказаний по российскому законодательству, так как находится во внутреннем противоречии с нормами самого УК. Смертная казнь не соответствует целям наказания, закреплённым в УК РФ. Статья 43 (часть 2) Уголовного кодекса установила 3 цели наказания: - восстановление социальной справедливости; - исправление осуждённого; - предупреждение совершения новых преступлений. Очевидно, что смертная казнь не способна восстановить t нарушенную совершённым преступлением социальную справедливость. Не приходится говорить и об исправлении осуждённого. Получается, что единственной целью смертной казни является превенция. Как известно, теория уголовного права подразделяет превенцию на общую и частную. О том, что нет доказательств влияния смертной казни на общую превенцию, мы уже говорили. Что же касается частной превенции, то следует отметить, что ряд крупных учёных вообще ставят под сомнение правомерность выдвижения общей превенции в качестве цели наказания. Так, С.Г.Келина небезосновательно считает, что «общего предупреждения в уголовном законодательстве быть не должно. Общая превенция – есть осуждение человека не только за то, что он совершил, а фактически ещё и за поступки других, да ещё которые могут быть совершены в будущем».298 Частная превенция достигается и обеспечивается лишением свободы, в частности пожизненным лишением свободы. В данной ситуации смертная казнь противоречит основополагающему принципу уголовного права об экономии санкции. Кроме УК, значительное место правовому регулированию смертной казни уделяет Уголовно-Исполнительный кодекс. Прежде всего, следует отметить, что положение и юридическая сила норм международного права в области уголовно-исполнительного права РФ ничуть не отличается от любой другой области российского права. Данное замечание мы делаем вновь потому, что статья 3 Уголовноисполнительного кодекса установила невиданное доселе пренебрежение к международному праву: 298 Из выступления первого заместителя Директора Института государства и прав РАН С. Г. Келиной на Всероссийской конференции по отмене смертной казни, Москва, 3-4 июня 1999. «Уголовное законодательство РФ учитывает международные договоры РФ, относящиеся к исполнению наказаний и обращению с осуждёнными, в соответствии с экономическими и социальными возможностями».299 Профессор И.И.Лукашук отмечает, что включение подобных норм являются нарушением законодательным органом России международных обязательств РФ.300 Это следует расценить как очень серьёзное нарушение, ибо попран принцип добросовестного исполнения государствами своих международных обязательств. Безусловно, в создавшейся ситуации основой для применения (точнее неприменения) данной нормы должна стать часть 4 статьи 15 конституции РФ. Однако ситуация осложняется тем, что такая грубая ошибка допущена в Уголовно-исполнительном кодексе - в той области российского права и практики, где конституционное правосудие и международное право фактически не действуют. Несмотря на пассаж части 1, часть 2 статьи 3 УИК всё-таки указывает, что при противоречии норм международного договора и норм уголовно-исполнительного законодательства РФ, применяются правила международного договора. При этом объём статьи неоправданно сужает часть 4 статьи 15 конституции и говорит лишь о правилах исполнения наказания и обращения с заключёнными, а не обо всех (как в конституции) нормах, которые содержит или может содержать Уголовно-исполнительный кодекс. Неоправданно и незаконно сужается и правило соотношения в случае коллизий норм закона и международного договора. Эта норма является конституционной, и её «внутригосударственная имплементация» через ограничительную интерпретацию недопустима. При рассмотрении Уголовно-исполнительного кодекса России в части, касающейся правового регулирования смертной казни, особое значение приобретают «Меры, гарантирующие защиту прав тех, кто приговорён к смертной казни». Данный международный акт был принят Экономическим и Социальным Советом ООН и Седьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. Однако для этого случая Уголовно-исполнительный кодекс «предусмотрел» часть 4 статьи 3, где устанавливается аналогичная части 1 зависимость исполнения рекомендаций (деклараций) международных организаций от «необходимых экономических и социальных возможностей». Интересно, что комментируя статью 3 УИК РФ. профессор М.П.Мелентьев благоразумно «пропустил», проигнорировал часть 1 статьи, но по поводу Уголовно-исполнительный кодекс РФ (от 18 декабря 1996 г.), //Собрание законодательства РФ, 1997, №2, ст. 198. 300 См.: Лукашук И.И., Нормы международного права в правовой системе России, М., Спарк, 1997, с. 50-51 299 части 4 отметил, что «налицо законодательная оговорка "при наличии необходимых экономических и социальных возможностей", которая не противоречит международно-правовым нормам».301 А теперь попробуйте доказать что-либо прокурору или работнику уголовно-исполнительной системы. Конституция и международные договоры - хорошо, но для работников правоохранительной системы всё еще основой основ является УК и УИК. Поэтому, мы считаем абсолютно необходимым отменить часть 1 статьи 3 УИК как не соответствующую конституции РФ и находящуюся во внутреннем противоречии с частью 2 статьи 3 самого Уголовно-исполнительного кодекса. Если Федеральное Собрание не пойдёт на это, следует отменить положение части 1 статьи 3 через конституционное правосудие. Глава 23 Уголовно-исполнительного кодекса впервые столь подробно урегулировала исполнение наказания в виде смертной казни. Статья 184 УИК установила правило, согласно которому, осуждённый к смертной казни должен содержаться в одиночной камере. 302 Первоначально Уголовно-исполнительный кодекс не предусматривал обязательного рассмотрения дел приговорённых к смерти Президентом РФ. Это вытекало из формулировки части 4 рассматриваемой статьи. Основанием для исполнения наказания в виде смертной казни служили (в том числе) либо «уведомление об отклонении ходатайства о помиловании», либо «акт об отказе осуждённого об обращении с ходатайством о помиловании». Также отмечалось, что «обратиться с ходатайством о помиловании - это право» осуждённого. 303 Данная норма была изменена в декабре 1997 года, когда в Уголовноисполнительный кодекс были внесены изменения в статью 184. Ещё в июне 1997 года Президент РФ направил письмо Председателю государственной Думы, в котором предложил рассмотреть в приоритетном порядке проект федерального закона об изменении статьи 184 УИК РФ в части, делавшей исполнение смертной казни возможной в ряде случаев без решения Комментарий к Уголовно-исполнительному кодексу Российской федерации и Минимальным стандартным правилам обращения с заключенными под общ. ред. Заместителя министра внутренних дел РФ Мищенкова П. Г., научные редакторы Мелентьев М.П. и Пономарев С.Н., М., «Экспертное Бюро*М», 1997, с.26-30, (автор комментария статьи 3 -доктор юридических наук Мелентьев М.П.). 302 В соответствии со старым Исправительно-трудовым кодексом РСФСР лица, приговоренные к смерти, могли содержаться по 2 человека в камере (См. Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в УГОС и НТК РСФСР в связи с принятием Уголовного кодекса РФ» от 15 декабря 19% года, раздел VII, глава 24, статьи 120-122, // Российская газета, 1996,25 декабря). 303 «Комментарий к Уголовно-исполнительному кодексу РФ…», с. 593, (комментарий статьи 184- кандидат юридических наук В. Н. Чорный). 301 Президента.304 Данное предложение Президента было принято, таким образом. В настоящее время закон закрепляет, что вопрос о помиловании осуждённого должен быть рассмотрен Президентом РФ в обязательном порядке вне зависимости о г того, подавал ли осуждённый к смерти ходатайство или нет. Смертная казнь не приводится в исполнение до тех пор, пока, кроме всех прочих необходимых документов, не поступит Указ Президента РФ о неприменении помилования к данному лицу.305 Следует отметить, что в президентском проекте закона, документ о помиловании или об отказе в помиловании называется «Указом Президента», а в окончательной редакции принятого закона говорится о «решении Президента РФ». Данная формулировка закона не указывает вид акта, которым оформляется «решение» президента. На наш взгляд, следовало бы это сделать, и установить, что таким актом должен быть именно Указ. Кроме того, Указы Президента РФ о помилованиях необходимо официально публиковать. Помилование — есть конституционное полномочие Президента, и нет оснований считать ею реализацию секретным. Способ исполнения смертной казни также закреплён в Уголовноисполнительном кодексе РФ. Способ исполнения смертной казни часто вызывает конфликт государств с международным правом. Довольно часто и в практике национальных судов и в практике международных судов не сама смертная казнь, а способ её исполнения признаётся противоречащей международному праву. Поэтому следует обратить внимание на то, что новый Уголовный кодекс устранил указание на способ исполнения смертной казни — расстрел.306 (В старом УК РСФСР 1960 года это закреплялось). Способ исполнения смертной казни закрепляется только в Уголовно-исполнительном кодексе. Ряд учёных обращали внимание на неопределённость ситуации в период между вступлением в силу УК и вступлением в силу УИК. Гак, профессор Московской государственной юридической академии В.H.Ткаченко отмечал, что такое умолчание УК дает Письмо Президента РФ Председателю Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 6 июня 1997 года; Проект Федерального закона «О внесении изменений в статью 184 Уголовно-исполнительного кодекса РФ»; Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в статью 184 УИК РФ»; // Российская газета, 1997 2 июля. 305 Федеральный закон «О внесении изменений в статьи 184 и 185 Уголовно-исполнительного кодекса РФ» от 17 декабря 1997 года, // Российская газета, 1998, 14 января. 306 Комментарий к Уголовному кодексу РФ, п/р Скуратова Ю. И., Лебедева В. М., М., 1996, с. 113, (автор комментария - профессор Жилинский А. Э.) 304 простор для уголовно-исполнительных органов в выборе способа смертной казни, и «не исключено, что какому -либо лицу из начальников тюрем. Куда свозятся приговорённые к смерти, применят и другой, кроме расстрела, способ лишения жизни осуждённого».307 Новый Уголовно-исполнительный кодекс РФ установил способ приведения в исполнение этого вида наказания. Смертная казнь исполняется путем расстрела непублично. Если должна быть произведена казнь нескольких лиц, она исполняется отдельно в отношении каждого и в отсутствие остальных (часть 1 статьи 186 УИК). Данная норма является имплементацией пункта 9 «Мер, гарантирующих защиту прав тех, кто приговорён к смертной казни», где закреплено, что в случае приведения смертного приговора в исполнение, эта процедура должна осуществляться таким образом, чтобы причинить как можно меньше страданий»308. Непубличность смертной казни не исключает присутствия при казни определённого круга лиц. Уголовно-исполнительный кодекс РФ обязывает присутствовать при казни прокурора, представителя учреждения, в котором исполняется смертная казнь и врача. Врач констатирует смерть осуждённого и подписывает об этом соответствующий документ. В литературе обоснованно поднимается вопрос о моральной возможности участия врачей в казнях. Как известно, каждый врач даёт священную клятву. Даже во время войны долг врачей оказать помощь любому, в том числе и врагу. Спасение жизни - причём в любой ситуации и вне зависимости от личности человека -вот к чему обязывает эта клятва. Поэтому участие врачей на стороне палача (пусть даже, выглядящее «нейтральным») противоречит самой сущности врачебной профессии. В последние годы, после отмены смертной казни de facto, возник еще один вопрос: «Является ли пожизненное заключение наказанием более гуманным?».109 Не является ли этот новый вид уголовною наказания более жестоким, чем смертная казнь? Видимо, пожизненное заключение, особенно, когда смертная казнь фактически отменена, станет особым, квалифицированным способом исполнения смертной казни. Раздаются голоса, что поднимать этот вопрос ещё рано, дескать, наше общество пока не готово даже обсуждать проблему пожизненного заключения. Однако будет ли общество готово обсуждать эту проблему, если никто не будет ставить эти вопросы?.. Ткаченко В. Н., «Новый УК не избежал ошибок и неточностей», // Юридическая газета, 1996, № 50, с. 3-4. 308 Safeguards guaranteeing Protection of the Rights of Those Facing the Death Penalty. // “The United Nations and Crime Prevention”. United Nations, New York, 1996, p. 71. 309 В Указах Президента РФ о помилованиях смертная казнь заменяется на пожизненное заключение, «исходя из соображений гуманности». В этой связи вспоминаются Указы Николая I, который «из гуманности» заменял декабристам, один вид смертной казни, на другой… 307 Сундуров Ф.Р., зав. кафедрой уголовного права КГУ, доктор юридических наук, профессор; Бакулина Л.В., ассистент кафедры уголовного права КГУ, кандидат юридических наук ПРОБЛЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ В РОССИИ ПРАВ ОСУЖДЕННЫХ К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ Практика обращения с лицами, подвергнутыми наказанию, и в особенности с осужденными к лишению свободы, выступает в качестве своеобразного индикатора гарантированности прав и свобод человека и гражданина в любом государстве. Не случайно, например, в рабовладельческих, феодальных государствах, в которых никогда даже не ставилась проблема защиты прав человека, эта практика олицетворялась с широким применением смертной казни, различных членовредительных наказаний, тюремными казематами и бесчеловечными условиями содержания осужденных. И в современных государствах условия жизни осужденных, охрана их жизни, здоровья и достоинства не в последнюю очередь свидетельствуют о демократии и правовой защищенности их граждан. Если оценивать практику соблюдения в России прав осужденных к лишению свободы с точки зрения достигнутых стандартов в развитых демократических государствах, то приходится констатировать низкий уровень гарантированности и защищенности прав и свобод осужденных. В России никогда столь скрупулезно и уважительно не относились к правам и законным интересам личности вообще и осужденных, в частности. Это относится как к досоветскому, советскому и постсоветскому периодам ее истории. Рудименты традиционного правового нигилизма, пренебрежения интересами личности сохраняются, к сожалению, и в настоящее время. С одной стороны, те, от кого зависит соблюдение прав, нередко продолжают действовать "по - старинке", то есть игнорируют права осужденных, как и других граждан, а с другой - рядовые граждане не верят в возможность реализации своих прав со стороны государства. Объективности ради следует в то же время подчеркнуть, что с принятием Конституции Российской Федерации, Уголовноисполнительного кодекса России, ряда других законодательных актов наметился определенный "прорыв" (прежде всего, на законодательном уровне) в обеспечении прав и свобод осужденных. По существу впервые в многовековой истории России проблема охраны прав осужденных, в том числе и к лишению свободы, переведена из сферы политических спекуляций в реальную плоскость. Остановимся подробнее на регулировании прав осужденных к лишению свободы, механизма их охраны в современном российском обществе. В научной и учебной литературе со ссылкой на ст. 8 Основ исправительнотрудовою законодательства Союза ССР и союзных республик (ст. 8 НТК РСФСР 1970 г.) обычно указывалось, что правовое положение осужденных складывается из: 1) обязанностей и прав, устанавливаемых для граждан СССР и 2) ограничений для осужденных, предусмотренных законодательством, приговором суда и режимом отбывания конкретного наказания. 310 Нам же представляется, что механизм регулирования и охраны прав осужденных в законодательстве Российской Федерации является куда более сложным и разноплановым. Во-первых, при раскрытии сущности, содержания и структуры правового статуса личности, включая и осужденных, принципиальное значение приобретают положения главы 2 Конституции России, регламентирующей права и свободы человека и гражданина (ст. ст. 17 64), а также ряд других конституционных положений, например, касающихся гражданства (ст. 6), официального опубликования нормативных правовых актов, затрагивающих права, свободы и обязанности (ст. 15), определения предметов ведения Российской Федерации (ст. 71). Конституция РФ 1993 г не просто расширила права, свободы человека и гражданина, она фактически создана на новой идеологии регулирования этих прав и свобод, включая и относительно высокий уровень реальности гарантий их соблюдения, и неотчуждаемость прав и свобод (прежде всего, личных), и гуманистическую направленность правового статуса личности, которая ярко выражена в ст. 2 Конституции: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью". Во-вторых, необходимо определить в рассматриваемом механизме место и роль общепризнанных принципов и норм международного права, а также международных договоров Российской Федерации. Иначе говоря, либо они воздействуют на правовой статус осужденных непосредственно, либо опосредованно, через национальное законодательство? Либо указанные нормы имеют обязательный характер, либо только рекомендательный? В-третьих, в литературе обычно указывается, что осужденные имеют права и обязанности, установленные для граждан Российской Федерации, с изъятиями, предусмотренными уголовно-исполнительным законодательством. Акцент делается только на одном - данное законодательство устанавливает только ограничения прав и какие-то дополнительные обязанности. Ныне же действующий Уголовноисполнительный кодекс Российской Федерации в ряде случаев "усиливает", 310 См., например: Советское исправительно-трудовое право. Общая часть / Под ред. М. П. Меленьтьева, Н. А. Стучкова, И. В. Шмарова. - Рязань, 1987. -С 247. повышает гарантии реализации прав осужденных по сравнению с практикой их реализации в отношении других граждан. Так, в ст. 13 УИК РФ указано, что осужденные имеют право на личную безопасность (ч. 1). В случае возникновения угрозы личной безопасности, должностное лицо учреждения, исполняющего наказания в виде ареста, ограничения свободы либо лишения свободы принимает решение о переводе осужденного в безопасное место или иные меры, устраняющие угрозу личной безопасности осужденного (ч.ч. 2 и 3). По данным нашего изучения, в исправительных учреждениях Республики Татарстан меры безопасности во втором полугодии 1997 г. были приняты в отношении 107 осужденных, а в первом полугодии 1998 г. к 150 осужденным. Подобная "усиленная" гарантия не предусмотрена в отношении граждан, живущих в условиях свободного общежития. Позитивное воздействие на правовой статус осужденных имеет и норма, закрепленная в ч 5 ст. 99 УИК РФ "Осужденным, содержащимся в воспитательных колониях, а также осужденным, являющимся инвалидами первой или второй группы, питание и одежда предоставляется бесплатно". Тем самым, уголовноисполнительное законодательство устанавливает в отношении осужденных не только изъятия из их прав и дополнительные обязанности, но и в некоторых случаях регламентирует отдельные элементы их позитивного правового статуса. В-четвертых, выглядят недостаточно убедительными ссылки на то, что ограничения для осужденных устанавливаются не только законодательством, но и приговором суда и режимом отбывания конкретного вида наказания. Но, спрашивается, разве приговор суда и режим отбывания наказания не основываются на законе, разве ограничения, которые устанавливаются в приговоре суда или которые вытекают из режима отбывания наказания, не вытекают из уголовного и уголовно-исполнительного законодательства? Кроме того, следует иметь в виду, что ограничения, вытекающие из приговора суда, влияют только на индивидуальный правовой статус осужденного. Причем в процессе отбывания лишения свободы условия режима во все большей степени определяют индивидуальный правовой статус осужденных, поскольку они дифференцируются в зависимости от их поведения (ст. 87 УИК РФ). Узловое значение в регламентации прав и свобод осужденных в Российской Федерации имеют нормы, закрепленные в ст. 10 УИК РФ. Приведем редакцию данной статьи полностью: "1 Российская Федерация уважает и охраняет права, свободы и законные интересы осужденных, обеспечивает законность применения средств их исправления, их правовую защиту и личную безопасность при исполнении наказаний. 2. При исполнении наказаний осужденным гарантируются права и свободы граждан Российской Федерации с изъятиями и ограничениями, установленными уголовно-исполнительным и иным законодательством Российской Федерации Осужденные не могут быть освобождены от исполнения своих гражданских обязанностей, кроме случаев, установленных федеральным законом. 3. Осужденные - иностранные граждане и лица без гражданства пользуются правами и исполняют обязанности, которые установлены международными договорами Российской Федерации, законодательством Российской Федерации о правовом положении иностранных граждан и лиц без гражданства, с изъятиями и ограничениями, предусмотренными уголовным, уголовно-исполнительным и иным законодательством Российской Федерации. 4. Права и обязанности осужденных определяются настоящим кодексом, исходя из порядка и условий отбывания конкретного вида наказания". Приведенная редакция ст. 10 УИК РФ выгодно отличается от ст. 8 ИТК РСФСР 1970 г., регламентировавшей правовое положение лиц, отбывавших наказание в виде лишения свободы, ссылки, высылки и исправительных работ без лишения свободы. В ст. 8 ИТК РСФСР, в частности, было закреплено: "Лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, ссылки, высылки и исправительных работ без лишения свободы, исполняют обязанности и пользуются правами, установленными законодательством для граждан СССР, с ограничениями, предусмотренными законодательством для осужденных, а также вытекающими из приговора суда и режима, установленного Основами исправительно-трудового законодательства Союза ССР и союзных республик и настоящим Кодексом для отбывания наказания данного вида" В ч. 2 ст. 8 ИТК РСФСР по существу с тех же позиций регламентировалось правовое положение иностранных граждан и лиц без гражданства, отбывавших указанные виды наказания. 311 Нетрудно заметить, если в ранее действовавшем законодательстве первоочередное внимание акцентировалось на выполнении осужденными возложенных на них обязанностей, то в УИК РФ 1996 г на первое место поставлена задача охраны прав осужденных. Важно также отметить, что в ч. 1 ст. 10 УИК РФ на государство возложена обязанность в части уважения и охраны прав, свобод и законных интересов осужденных Данное нормативное положение, впервые закрепленное в нашем законодательстве, имеет принципиальное положение для утверждения реальных прав, свобод и законных интересов осужденных. 311 См.: Исправительно-трудовой кодекс РСФСР. – М.: Юрид. лит., 1986.-С.7. В ч. 4 ст. 10 УИК РФ закреплено более приемлемое положение о том, что права и обязанности осужденных определяются, исходя из порядка и условий отбывания конкретного вида наказания. Иначе говоря, то, что предусмотрено в общенормативном порядке в отношении всех осужденных, конкретизируется с учетом порядка и условий отбывания конкретного вида или подвида наказания. В прежде действовавшем НТК РСФСР ни словом не упоминалось о роли международно-правовых актов в сфере регулирования исполнения наказаний и, в частности, определения правового положения осужденных. При общенормативном определении правового положения осужденных в УИК РФ законодатель упоминает международные договоры лишь в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства, отбывающих наказание (ч. 3 ст. 10). Однако положения ст. 10 УИК РФ следует понимать с учетом норм, закрепленных в ст. 3. В ч. 1 ст. 3 УИК РФ, в частности, указано, что уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации учитывает международные договоры Российской Федерации, относящиеся к исполнению наказаний и обращению с осужденными, в соответствии с экономическими и социальными возможностями. Наиболее принципиальные нововведения в уголовноисполнительное законодательство навеяны первой демократической Конституцией России и международно-правовыми документами в области гуманитарного права. Основополагающее место в механизме охраны прав осужденных занимает Конституция РФ. В ч. 1 cт. 15 Конституции записано: "Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные нормативные акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации" Следовательно, уголовно-исполнительное законодательство, иные законы, а также подзаконные нормативные акты, регламентирующие правовой статус осужденных, должны базироваться на Конституции и, естественно, не могут входить в противоречие с ее положениями. К тому же Конституция РФ 1993 г. имеет прямое действие, и ее нормы должны непосредственно применяться в случае обнаружения несоответствия им положений уголовно-исполнительного и иного законодательства или наличия пробелов в регулировании правового статуса осужденных к лишению свободы. Данное обстоятельство вызывает необходимость иначе взглянуть на юридическую "состоятельность" ограничения некоторых прав осужденных и возложения на них ряда дополнительных, по сравнению с общим правовым статусом, обязанностей (например, обязанности осужденных, не достигших 30 лет, получить основное общее образование - ч. 1 ст. 112 УИК РФ). Воздействие Конституции РФ на определение правового положения осужденных к лишению свободы осуществляется в двух направлениях. С одной стороны, она закрепляет конституционные права, свободы и обязанности граждан, включая и осужденных, отбывающих наказание. „ Основы правового положения личности, пишет Л. Д. Воеводин, складываются в области отношений общество - государство – личность. Эти взаимоотношения и связи носят основополагающий характер и выражают взаимную связь (а мы бы добавили и ответственность) общества, государства и личности Конституция содержит исходные посылки для определения как структуры комплексного института основ правового положения личности, так и места каждого составною его элемента. И, наконец, в области регламентации отношений государства и личности она устанавливает исходные начала, закрепляет лишь основы правового положения (статуса) личности в обществе. В них содержится то общее, что конкретизируется в статусе граждан, объединенных в группы но профессиональному, возрастному, социальному и другим признакам.312 Вполне естественно, Конституция РФ также устанавливает основы правового статуса осужденных, в том числе и к лишению свободы. Не случайно, поэтому ст. 10 УИК РФ так и озаглавлена: "Основы правового положения осужденных". В ней действительно определяются отправные положения в регулировании правового статуса осужденных Правда, следует заметить, что трактовка понятия и круга основных прав и обязанностей осужденных, данная в уголовно-исполнительном законодательстве, полностью не совпадает с понятием и кругом основных прав, свобод и обязанностей, закрепленными в Конституции РФ. Основные права и обязанности осужденных (например, право на получение информации о своих правах и обязанностях, о порядке и условиях отбывания назначенного судом вида наказания, право пользоваться услугами адвокатов) становятся таковыми именно в силу специфических условий отбывания наказания. Эти права и обязанности не указываются среди основных прав и обязанностей в Конституции РФ. Хотя следует одновременно сказать, что некоторые из них указываются и в Конституции, и в УИК РФ (например, осужденные должны исполнять установленные законодательством Российской Федерации обязанности граждан РФ (ч. 1 ст. 11 УИК РФ), право осужденных на охрану здоровья, на социальное обеспечение (ч. ч. 6 и 7 ст. 12 УИК РФ). Вторым направлением, по которому Конституция непосредственно воздействует на правовой статус осужденных, заключается в том, что она в общих чертах определяет механизм введения ограничений предусмотренных ею же прав и свобод. В ч. 3 ст. 55 зафиксировано, что права и свободы 312 Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России. – М.: Изд-во МГУ, 1997. – С. 14-16. человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Обоснованность ограничений прав осужденных к лишению свободы не может в принципе вызывать серьезные сомнения, поскольку реализация уголовной ответственности, исполнение наказания всегда связаны с тем или иным кругом правоограничений. Без них наказание престало бы быть таковым. Особенно широкий круг таких ограничений характерен для исполнения лишения свободы. Из приведенной редакции ч. 3 ст. 55 Конституции РФ также явствует, что права, свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом. Следовательно, эти ограничения не могут иметь место в законодательных актах субъектов Российской Федерации. Отметим также, согласно пункту " о " ст. 71 Конституции РФ, принятие уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства находится в ведении Российской Федерации, а именно в последнем предусмотрен основной крут правоограничений в отношении осужденных к лишению свободы. Однако нам бы хотелось отметить, что редакция ч. 3 ст. 55 Конституции РФ недостаточно выдержана с точки зрения ее соотношения с другими федеральными законами. Вопрос можно сформулировать следующим образом: можно ли в федеральном законе предусмотреть изъятия из конституционных основ правового статуса личности? Основной Закон Российской Федерации, как видим, это допускает. По нашему же мнению, этого делать нельзя, исходя же из положений, провозглашенных Конституцией РФ (ст. ст. 15, 105, 108 и другие). Дело в том, что, согласно ч. 2 ст. 105 Конституции, федеральные законы по общему правилу принимаются большинством голосов от общего числа Государственной Думы, а в соответствии с ч. 2 ст. 108 Основного Закона федеральный конституционный закон считается принятым, если он одобрен большинством не менее трех четвертей голосов от общего числа членов Совета Федерации и не менее двух третей голосов от общего числа депутатов Государственной Думы. Иначе говоря, процедуры принятия федеральных конституционных законов и федеральных законов неодинаковы. И данное различие продиктовано, как говорится, большим смыслом - чтобы при более простой или упрощенной процедуре не допустить пересмотра Конституции. В соответствии с ч. 1 ст. 135 положения глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не могут быть пересмотрены Федеральным Собранием. А согласно ч. 2 той же статьи, "если предложение о пересмотре положений глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации будет поддержано тремя пятыми голосов от общего числа членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, то в соответствии с федеральным конституционным законом созывается Конституционное Собрание". Поэтому указание ч. 3 ст. 55 Конституции РФ о том, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным (обычным, а не конституционным) законом, противоречит положению, закрепленному в ч. 2 ст. 108 Конституции РФ. Вольно или невольно тем самым создаются возможности ограничения прав и свобод человека и гражданина (в том числе и осужденных) посредством федеральных законов. Мы поэтому полагаем, что все те законы, которые ограничивают права и свободы человека и гражданина, гарантированные Конституцией России, должны иметь статус федеральных конституционных законов. Это в первую очередь относится к Уголовному, Уголовно-процессуальному и Уголовно-исполнительному кодексам Российской Федерации и некоторым другим законам, предусматривающим ограничения тех прав и свобод, которые закреплены в Конституции (например, Закон РФ "Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации" 1992 г.313). На наш взгляд, все те законы, которые формируют позитивный правовой статус личности, должны приниматься по процедуре федеральных законов и, наоборот, те федеральные законы, которые вносят ограничения в основы правового статуса граждан, должны иметь конституционный характер. Конституционные основы правового положения личности в демократическом обществе не могут изменяться в обычном порядке, то есть федеральными законами. Кстати, подобная практика "неуважительного" отношения к регламентации прав осужденных особенно была характерной для советского периода истории России. Снова обратимся к ст. 8 ИТК РСФСР 1970 г., согласно которой, изъятия из круга обязанностей и прав, установленных законодательством для граждан СССР, могли предусматриваться не только Основами исправительно-трудового законодательства Союза ССР и союзных республик, но и исправительнотрудовым кодексом РСФСР. Спрашивается, как же мог закон союзной республики устанавливать изъятия из прав и свобод, установленных Конституцией СССР при верховенстве конституционных положений вообще и союзною законодательства перед республиканским, в частности. Несмотря на определенный прогресс в регулировании правового положения человека и гражданина в обществе и государстве, тем не менее, нам бы хотелось заметить, что в России никогда столь скрупулезно не относились и не относятся к законодательному определению правового статуса личности. 313 Российская газета. –1992. - 29 апр. Следует также отметить, что ограничения в правовом статусе граждан не могут устанавливаться в законах субъектов Российской Федерации. Однако это не означает, что данное законодательство вообще не может определять позитивный статус осужденных к лишению свободы. Так, в соответствии с ч 4 ст. 88 УПК РФ, осужденным, перевыполняющим нормы выработки или образцово выполняющим усыновленные задания на тяжелых работах, а также на работах с вредными или тяжелыми условиями труда, на предприятиях, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, органы власти субъектов Российской Федерации вправе повышать размер средств, разрешенных для расходования в пределах установленного минимального размера оплаты труда, с учетом надбавок, предусмотренных законодательством Российской Федерации. Мы, однако, должны заметить, что действующий УИК РФ предоставляет субъектам Российской Федерации необоснованно мало возможностей для формирования позитивного правового статуса осужденных к лишению свободы. В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ права граждан не могут ограничиваться подзаконными нормативными актами. В сфере регулирования правового положения осужденных к лишению свободы эти акты могут лишь детализировать или конкретизировать соответствующие положения законов, а также предусматривать определенные процедурные правила реализации прав и обязанностей осужденных. При этом неопубликованные законы не должны применяться. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения (ч. 3 ст. 15 Конституции РФ). В связи с этим возникает вопрос о соответствии практики принятия МВД РФ нормативных правовых актов этому положению Конституции. Так, утвержденные приказом МВД России от 30 мая 1997 г. № 330 Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений опубликованы отдельной брошюрой, в которой указано, что в ней содержится официальный текст. Однако в ней нет никаких указаний, в каком официальном издании опубликован этот нормативный акт. Не указано даже количество отпечатанных экземпляров этих Правил Истины ради также отметим, в отличие от прежней практики МВД СССР, в настоящее время подобные нормативные правовые акты не публикуются с грифом "Для служебного пользования". Но поскольку в брошюре с содержанием Правил внутреннего распорядка не указано количество отпечатанных экземпляров, неизвестно, насколько они представлены "для всеобщего сведения", как того требует Конституция Российской Федерации. Таким образом, Конституция РФ непосредственно определяет общие черты правового статуса, основные права, свободы и обязанности осужденных к лишению свободы. В то же время Конституция РФ в одном случае предусматривает прямое ограничение в правовом статусе осужденных к лишению свободы. Так, гласно ч. 3 ст. 32, не имеют права избирать и быть избранными граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда. Основной же объем лишений и ограничений прав, свобод и законных интересов осужденных к лишению свободы предусмотрен уголовноисполнительным законодательством и, в первую очередь, УИК РФ. В советской литературе в свое время было высказано мнение о том, что осужденные к лишению свободы обладают всеми правами граждан СССР, за исключением прав, которых они лишены по суду и тех прав, которыми они не могут воспользоваться фактически.314 Мы согласны с Н.А. Стручковым в том, что оценивать правовое положение исходя из тою, что все ограничения прав граждан обусловливаются лишь невозможностью воспользоваться этими правами, нельзя, с точки зрения принципа законности. "Нельзя допустить, чтобы гражданин формально имел какие-то права, но фактически не мог ими воспользоваться".315 По мнению В И. Селиверстова, в уголовно-исполнительном законодательстве правовое положение лиц, отбывающих наказания, закрепляется двумя путями- 1) установление нормативного определения правового положения осужденных; 2) регламентация прав, законных интересов и обязанностей осужденных.316 В главе 2 "Правовое положение осужденных (ст. ст. 10-15), то есть в Общей части УИК, в позитивном плане определяются основные права и обязанности осужденных, в том числе и к лишению свободы. В отличие от прежде действовавшего законодательства в УИК РФ основополагающие права и обязанности осужденных регламентированы достаточно подробно и в более широком объеме. В связи с этим правовое положение осужденных превратилось из декларативного в реальный фактор, с которым должны считаться органы и должностные лица при исполнении наказания. Что касается иных прав, законных интересов и обязанностей осужденных, то они закрепляются в статьях и главах УИК РФ, посвященных регулированию условий и порядка исполнения и отбывания конкретных видов наказаний.317 Правовое положение лиц, отбывающих лишение свободы, в частности, См.: Советское исправительно-трудовое право. – 1960. – С. 109. См.: Наташев А.Е., Стручков Н.А. Основы теории исправительно-трудовою права. Юрид. лит. 1967. –С. 121. 316 См.: Уголовно-исполнительное право / Под ред. И.В. Шмарова. –М.: БЕК,1996.С.99. 317 См.: Уголовно-исполнительное право России / Под ред. А. И. Зубкова. М.: Норма, 1997. С. 393. 314 315 определяется ст. ст. 73-142, изложенными в разделе IV "Исполнение наказания в виде лишения свободы." Основной круг правоограничений, запретов и обязанностей осужденных к лишению свободы закреплен именно в нормах, регулирующих порядок и условия отбывания данного вида наказания. И это не случайно. Исполнение наказания не может не вызывать изменение правового статуса осужденного в сторону его сужения. Эту истину еще в 1967 г. подчеркнул Н.А. Стручков: "Объем прав и обязанностей осужденных не может полностью совпадать с объемом прав и обязанностей всех граждан."318 Механизм ограничения прав, свобод и законных интересов осужденных реализован в уголовно-исполнительном законодательстве следующим образом. Одна группа правоограничений в отношении осужденных генетически присуща наказанию в виде лишения свободы. Изоляция осужденного в исправительном учреждении объективно ведет к: 1) ограничению свободы передвижения; 2) выбора места жительства; 3) выбора характера, рода занятий и места работы; 4) ограничению в праве свободно определять свой образ жизни; 5) помещению осужденного в среду преступников; 6) существенному ограничению общения осужденного с людьми, находящимися на свободе. Прямого указания на ограничение или лишение указанных прав осужденных в УИК РФ нет. На наш взгляд, в этом и нет необходимости, поскольку все перечисленные правоограничения обусловлены сущностью данного вида наказания. Они фактически заложены в законе. Поэтому мы не можем согласиться с теми авторами, которые считают, что осужденные к лишению свободы не ограничиваются в ряде своих прав на основе закона, они лишь не могут фактически воспользоваться ими в силу нахождения в исправительном учреждении.319 На зависимость ряда правоограничений осужденного от сущности лишения свободы, а не от самого факта его отбывания в свое время обратил внимание Н.А. Стручков.320 Целый ряд правоограничений осужденных лишь косвенно связан с сущностью наказания в виде лишения свободы (например, производство личного обыска, досмотра вещей осужденного и т.д.). Они обусловлены, прежде всего, необходимостью поддержания порядка в специфических условиях отбывания наказания в исправительных учреждениях. Такого рода правоограничения законодатель устанавливает или путем введения запретов (например, на хранение осужденными при себе денег, ценных бумаг и иных ценностей), или путем введения для них дополнительных обязанностей См.: Наташев А. Е. Стручков Н.А. Указанная работа. –С. 120. См.: Беляев А. П. Правовое положение осужденных к лишению свободы. Горький, 1976.-С. 8. 320 См.: Исправительно-трудовое право. – М., 1986. – С. 107-108. 318 319 (обязанность трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительных учреждений), либо путем регламентации в более ограниченном объеме тех прав, которыми по существу без ограничения пользуются другие граждане в условиях свободы (право на свидания, телефонные разговоры, получение посылок, передач и бандеролей, приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости и т. д.). И, наконец, уголовно-исполнительное и, отчасти, уголовное законодательство привносят изменения в правовой статус осужденных к лишению свободы путем регламентации дисциплинарной ответственности осужденных за нарушение режима отбывания лишения свободы, в том числе и таких мер взыскания, которые неизвестны в условиях свободы (перевод в помещения камерного типа или одиночные камеры на срок до шести месяцев, перевод в единые помещения камерного типа на срок до одного года). Кроме того, в ст. ст. 313 и 314 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из - под стражи, а также за уклонение от отбывания лишения свободы.321 Логика установления правоограничений в отношении осужденных в нормах уголовно-исполнительного законодательства может быть объяснена очень просто; именно оно, а не какие-то иные законы, призвано регулировать исполнение наказаний, то есть процесс реализации правоограничений, свойственных тому или иному виду наказания. У отбывающего наказание правовой статус всегда будет ущербным по сравнению с общим правовым статусом граждан. Иначе оно и быть не может. Говоря о регламентации правового положения осужденных к лишению свободы, следует подчеркнуть, что новое уголовно-исполнительное законодательство не просто изменило "дозировку" тех или иных прав осужденных к лишению свободы, а в принципе изменяет подход к регулированию правового статуса, приближая его, если так можно выразиться, к мировым стандартам. Поэтому те, кто полагает, что новое российское законодательство лишь видоизменило в отдельных чертах правовой статус осужденных к лишению свободы, или остаются в плену прежних советских догм, или сознательно пытаются принизить те радикальные изменения в обращении с лицами, отбывающими лишение свободы, которые произошли, начиная с 90-х годов в России. Если признать правомерными утверждения, что Конституция РФ 1993 г. внесла, по сути дела, революционные изменения в области охраны прав и свобод человека и гражданина, то столь же обоснованным должен восприниматься вывод о 321 Подробнее об этом см.: Гарафутдинов М. Р. Ответственность за побег из мест лишения свободы, предварительного заключения или из-под стражи по уголовному праву Российской Федерации. Автореферат…дисс. кандид. юрид. наук. -Казань, 1995.С. 13. том, что такого же рода изменения произошли в сфере регулирования правового положения лиц, отбывающих наказание и, в первую очередь, лишение свободы. Другое дело, между умополаганиями законодателя и реальным состоянием соблюдения прав, свобод и законных интересов осужденных к лишению свободы в России, как говорится, сохраняется дистанция огромного размера. Однако и в настоящее время, на основе изучения практики применения УИК РФ 1997 г., который закрепил ранее, казалось бы, недопустимые послабления в отношении осужденных, значительно расширил их возможности с точки зрения закона, мы можем констатировать, что он не только не подорвал, а, наоборот, способствует укреплению дисциплины среди осужденных. По свидетельству начальника одной из ИК строгого режима Республики Татарстан Ф. Галямова, число нарушителей режима в 1997 г. заметно уменьшилось.322 Как уже было отмечено, ч. 2 ст. 10 УИК РФ предусматривает, что изъятия и ограничения из круга прав и свобод граждан Российской Федерации могут устанавливаться и иным (помимо уголовного, уголовноисполнительного) законодательством РФ. Возникает вопрос, а насколько целесообразно с точки зрения законодательной техники предусматривать изъятия из общего правового статуса граждан в общем законодательстве? Этот вопрос, насколько нам известно, не обсуждался в литературе. Мы полагаем, что в этом есть своя логика. С одной стороны, законодатель указывает на эти ограничения в общих правовых актах, исходя из важности, социальной ценности того права, которое подлежит ограничению в отношении осужденных. Например, как уже было отмечено выше, в ч. 3 ст. 32 Конституции Российской Федерации специально предусмотрено, что осужденные, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не имеют права избирать или быть избранными Лишение осужденных к данному виду наказания избирательного права может быть предусмотрено только в Основном Законе государства. Поэтому с точки зрения соотношения Конституции с другим федеральным законодательством это решение следует признать правильным С другой стороны, правоограничения в отношении осужденных и лиц, отбывших наказание, но имеющих судимость, устанавливаются в таких законах, которые в известной степени регулируют специальные права и обязанности граждан. Так, в ст. 19 Семейного кодекса РФ предусмотрен упрощенный порядок (по решению органов ЗАГСа) расторжения брака с лицом, осужденным к лишению свободы на срок свыше трех лет, по иску другого супруга. 322 Российская газета 1997. - 29 октяб. Ранее, как известно, ограничение в жилищных правах осужденных к лишению свободы на срок свыше шести месяцев предусматривалось в п. 8 ст. 60 Жилищного кодекса РСФСР. Тем более, никак нельзя в УИК РФ предусматривать уголовную ответственность. Поэтому УК РФ (а он выступает по отношению к уголовно-исполнительному законодательству в качестве общего закона) содержит две статьи, которые предусматривают ответственность только осужденных к лишению свободы (ст. ст. 313,314). Таким образом, можно заключить, что, за исключением cт. 32 Конституции Российской Федерации, общее законодательство вносит лишь отдельные штрихи в изменение общего правового статуса граждан Одновременно нельзя не отметить, что основное социально-правовое назначение этого законодательства в рассматриваемом отношении - это определение позитивного правового статуса граждан, включая и осужденных к лишению свободы. С другой стороны, нельзя, на наш взгляд, в уголовно-исполнительном кодексе предусматривать абсолютно все ограничения в правовом статусе осужденных, особенно ограничения специальных прав, поскольку УИК рассчитан, прежде всего, на регулирование исполнения и отбывания наказания Сложнее обстоит дело с другим вопросом - определяются ли права и обязанности осужденных международно-правовыми актами в том числе и международными договорами Российской Федерации? Иначе говоря, какое место они занимают в механизме регулирования прав и свобод осужденных? Для ответа на поставленные вопросы необходимо обратиться, прежде всего, к Конституции РФ В соответствии с ч. 4 ст. 15 "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора." Как следует понимать положение о том, что принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы? Если под правовой системой понимать единство и взаимодействие всех ее конститутивных элементов - собственно права юридической практики и правовой идеологии323, то редакция ч. 2 ст. 15 Конституции РФ не должна вызывать возражений. Общепризнанные международно-правовые принципы и нормы, если они даже непосредственно не инкорпорированы в российское национальное законодательство, воздействуют на юридическую практику и правовую идеологию. Характерным в этом отношении является введенный в 1997 г. мораторий на исполнение смертной казни в России. Принципы и 321 Алексеев С. С. Общая теория права. Том 1. –М.: Юрид. лит. 1981. –С. 241. нормы международного права, если они даже и общепризнанны, не могут иметь прямого действия, подобно нормам Конституции РФ. Для того чтобы они приобрели соответствующую силу, они должны быть имплементированы в законодательные акты Российской Федерации. Вполне приемлемой является на этот счет редакция ч. 2 ст. 1 УК РФ. "Настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и номах международного права." А в ч. 3 ст. 3 УИК РФ закреплено: "В соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и Конституцией Российской Федерации уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации и практика его применения основываются на строгом соблюдении гарантий защиты от пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения с осужденными." Имея в виду ч. 2 ст. 1 УК РФ, А.В. Наумов подчеркивает, что "своеобразие юридической силы этих норм проявляется в том, что на их основании нельзя кого-либо привлечь к уголовной ответственности или назначить кому-либо уголовное наказание, так как нормы международного права не содержат уголовно-правовых санкций. Однако если внутригосударственные уголовно-правовые нормы противоречат указанным международным нормам, лицо должно быть освобождено от уголовной ответственности в силу прямого действия Конституции РФ и указанных норм международного права. И в этом смысле, - заключает он, нормы международною права, относящиеся к правам человека, являются источником уголовного права Российской Федерации."324 "Чрезвычайной глупостью" назвал еще в 1993 г. И.И. Карпец конституционное положение о преимуществе международного права над внутренними практически во всем. "Абсолютный примат, тем более непосредственное применение норм международного права, особенно уголовных, невозможен." Но полезное, по его мнению, надо брать, инкорпорируя во внутреннее законодательство.325 В.И. Селиверстов, в свою очередь, отмечает, что развитие правового статуса осужденных, особенно в свете международноправовых актов, служит своеобразным показателем желания и возможности России соблюдать принятые на себя обязательства.326 Несколько иную роль в регулировании прав, свобод и обязанностей осужденных, в том числе и к лишению свободы, играют международные договоры Российской Федерации. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила исполнения наказаний и Наумов А. В. Уголовное право. Общ. часть. Курс лекций. М.: БЕК, 1996. –С. 59. См.: Организованная преступность –2/ Под ред. А. И. Долговой, С. В. Дьякова. – М., 1993.-С. 17-18. 326 См.: Уголовно-исполнительное право/Под ред. И.В. Шмарова. – М.: БЕК, 1996.С. 89. 324 325 обращения с осужденными, чем предусмотрено уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации, то применяются правила международного договора (ч. 2 ст. 3 УИК РФ) Нормы международных договоров столь же обязательны, как и внутригосударственные правовые нормы А в силу общепризнанного международно-правового принципа "pacta sund servanda", они имеют примат перед национальным законодательством, что собственно и закреплено в ч 4 ст. 15 Конституции РФ, ч. 2 ст. 12 УК РФ и ч. 2 ст. 3 УИК РФ. Определяя место международно-правовых актов в механизме регулирования правового статуса осужденных, следует иметь в виду, что эти акты имеют неравноценную юридическую силу; одна группа международно-правовых актов (например, Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г.) имеют обязательную силу для государств, присоединившихся к ней, а некоторые из них носят рекомендательный характер (например, Минимальные стандартные правила обращения с заключенными 1955 г.).327 Однако это не означает, что государства, как говорится, сплошь и рядом могут игнорировать международно-правовые нормы-рекомендации. Поскольку эти рекомендации сосредоточены в универсальных или в региональных международно-правовых актах с участием большого числа государств, они приобретают значительный политико-правовой авторитет. И государство, если оно рассматривает себя в качестве цивилизованного, вынуждено инкорпорировать их в свое национальное законодательство. И еще одно немаловажное в данном отношении обстоятельство отражено в ч. 4 ст. 10 УИК РФ. "Права и обязанности осужденных определяются настоящим кодексом, исходя из порядка и условий отбывания конкретного вида наказания." Вполне естественно, правовое положение осужденных зависит от назначенного вида наказания, поскольку каждый его вид предполагает свой, индивидуальный "набор" правоограничений. Однако применительно к лишению свободы правовой статус осужденных определяется с учетом ею вида, то есть порядка отбывания этого наказания в различных исправительных учреждениях. В основу классификации видов лишения свободы в литературе берется порядок исполнения и отбывания данного наказания, который решающим образом (в отличие от условий отбывания лишения свободы) характеризует правовое положение осужденных. При помощи этою критерия в литературе как само собой разумеющееся выделяется три вида лишения свободы - содержание 327 На этот момент обратили внимание многие исследователи. См.: Ромашин С. Б., Михлин А. С. Вступительная статья // Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации. – М., 1997. – С. 11, Уголовно-исполнительное право России / Под ред. А. И. Зубкова – М.: Норма, 1997. – С. 544 и другие. осужденных в: 1) исправительной колонии, 2) тюрьме и 3) воспитательной колонии. Однако, на наш взгляд, такая классификация видов лишения свободы не бесспорна. Вряд ли, например, существенно отличается организация исполнения и отбывания лишения свободы в исправительной и воспитательной колониях и соответственно правовое положение осужденных в этих учреждениях. С другой стороны, организация исполнения и отбывания лишения свободы в колониях-поселениях приобретает, по сравнению с исправительными и воспитательными колониями, весьма существенную специфику. Нахождение в них связано с куда меньшим кругом ограничений в правовом статусе осужденных. По содержанию правовой статус лиц, отбывающих наказание в колониипоселении, будет ближе к правовому положению осужденных к ограничению свободы, чем лиц, отбывающих лишение свободы в исправительных колониях общего, строгого и особого режима. Поэтому мы полагаем, что видами лишения свободы должны признаваться отбывание данного наказания в: 1) исправительной и воспитательной колонии, 2) колонии-поселении и 3) тюрьме. Ныне действующий УИК РФ предусмотрел более широкий простор для стимулирования право послушного положения осужденных. А это означает, что индивидуальный правовой статус в значительной степени предопределяется поведением самого осужденного. Как нам представляется, в этом направлении следовало бы модифицировать некоторые нормы УИК РФ. Таким образом, в ныне действующем российском законодательстве предусмотрен более цивилизованный механизм регулирования прав, свобод и обязанностей. Он нацелен на то, чтобы обеспечить в этом плане приоритет Закона перед иными нормативными актами, сделать достоянием реальной практики положения Конституции РФ и международно-правовых актов и, в конечном итоге, обеспечить необходимый, с точки зрения современных стандартов, круг прав, свобод и законных интересов осужденных. Вполне естественно также и то, что, поскольку речь идет о лицах, отбывающих уголовное наказание, УИК РФ закрепил в отношении них и обязанности, круг которых значительно шире по сравнению со статусом других граждан. Проблема охраны прав осужденных к лишению свободы более остро, на наш взгляд, стоит не на законодательном, а на правоприменительном уровне. Недостаточно лишь закрепить права и свободы в законе, важно, чтобы они стали повседневной реальностью, последовательно реализовывались в практике исполнения лишения свободы. Сколько угодно можно заявлять о гуманизации обращения с осужденными, расширении их правового статуса, но если не создать элементарных метериально-бытовых, так сказать, жизненных условий в местах лишения свободы, то все эти заявления останутся декларациями или намерениями. Для человека важно, прежде всего, иметь "крышу над головой", быть сытым и здоровым. Этих-то жизненно необходимых возможностей зачастую лишаются осужденные. Общеизвестно, например, в следственных изоляторах на двух-трех следственно арестованных и осужденных приходится одно спальное место. Невероятная скученность в камерах их обитателей приводит к тяжким заболеваниям и даже летальному исходу. Чтобы облегчить участь обитателей СИЗО, необходимо, на наш взгляд, изменить сложившуюся практику избрания меры пресечения в виде содержания под стражей. Среди лиц, содержащихся под стражей, немало тех, кто не представляет реальной опасности для общества (обвиняются в экономических преступлениях, преступлениях, совершенных по неосторожности, и т.п.). Следует поддержать предпринимаемые в некоторых регионах (например, Саратовской области) усилия по упорядочению практики избрания данной меры пресечения.328 Более радикально изменить условия содержания следственно арестованных и осужденных можно лишь на основе полного и скорейшего выполнения федеральной программы по строительству новых тюрем и следственных изоляторов. Не "к лицу" демократической России конца XX века содержание своих граждан в "казематах", построенных два-три столетия тому назад. В результате внедрения рыночных отношений по существу полностью дестабилизирована прежняя система трудовой занятости осужденных к лишению свободы Значительная часть спецконтингента в исправительных учреждениях не может быть обеспечена работой, в связи с чем осужденные лишаются возможности приобретать на заработанные средства продукты питания и предметы первой необходимости. Причем количество осужденных к лишению свободы, не занятых общественно полезным трудом, в последний год значительно возросло. В исправительных учреждениях Республики Татарстан они составили в 1995 г. - 27,9 %, 1996 г. - 31,4 %, 1997 г - 27,8 %, а в 1998 г. - 42,8 %. На наш взгляд, необходимы неординарные меры с тем, чтобы решить проблему трудовой занятости осужденных к лишению свободы в условиях формирующихся рыночных отношений. В литературе предлагается, в частности, создание в исправительных учреждениях казенных предприятий.329 Участие государства в поддержании производственной сферы и решении проблемы трудовой занятости осужденных в исправительных учреждениях, на наш взгляд, просто необходимо. Известия. –1998.-3 октяб. Пелющенко В. Н. Классификация осужденных к лишению свободы и распределение их по исправительным учреждениям. Автореф… дисс. кандид. юрид. наук.-Краснодар, 1998. 328 329 Соблюдение и охрана прав осужденных еще не стали доминирующими мотивами в деятельности персонала исправительных учреждений. Достаточно сказать, что за последние четыре года (1995 -1998 г.г.) было привлечено в Республике Татарстан к дисциплинарной ответственности около трех тысяч сотрудников 12 исправительных учреждений и 4 СИЗО, к уголовной ответственности было привлечено 20 работников этих учреждений. Большинство совершенных правонарушений и преступлений как раз связано с нарушением прав осужденных, в том числе с избиениями, причинением телесных повреждений и даже их гибелью, а также с предоставлением им незаконных "услуг" (передачи наркотиков, спиртных напитков и т.п.). С другой стороны, и многие нарушения режима отбывания наказания, и преступления, совершаемые осужденными, также посягают на права и законные интересы других осужденных. Как показывает изучение практики, злостные нарушители режима нередко терроризируют основную массу осужденных, совершают акты мужеложства, другие насильственные действия. Мы бы поэтому сказали так: проблема охраны прав осужденных к лишению свободы в этом плане стоит еще более остро. Осужденные зачастую беззащитны перед криминальной активностью организованных преступных группировок, ее лидеров, авторитетов и активных участников.330 Организованная преступность привнесла в сложнейший мир взаимоотношений осужденных, как говорится, новые мотивы. Во-первых, более четко обозначились в среде осужденных отношения господства и подчинения. Во-вторых, антиобщественная деятельность злостных нарушителей режима осуществляется в более продуманных организационных формах. Фактически в исправительных колониях создана "параллельная" администрация - лидеры ОПТ, "смотрящие" за исправительными колониями, "смотрящие" за карантином, "смотрящие" за общаком, за жилой зоной, картежными играми, столовой, промышленной зоной, помещением камерного типа, отрядом и т.п. В-третьих, организованные преступные структуры оказывают давление как на сотрудников уголовно-исправительной системы, так и на неугодных им осужденных, которое осуществляется и изнутри, и извне исправительных учреждений. Ответы на ухудшение криминогенной обстановки в ИУ необходимо, как нам представляется, искать на пути более последовательной дифференциации осужденных по исправительным учреждениям. В последние годы в литературе неоднократно поднимался вопрос о переходе в России с колонийской к тюремной системе отбывания лишения свободы в целях Галимов И. Г., Сундуров Ф. Р. Организованная преступность: тенденции, проблемы, решения. Казань, 1998. – С. 179-185. 330 нейтрализации антиобщественной активности наиболее опасных преступников Мы полагаем, что в первую очередь необходимо заключать в тюрьмы осужденных за особо опасные посягательства на жизнь лидеров, авторитетов и активных участников организованных преступных формирований и лиц, осужденных при наличии признаков особо опасного рецидива. Завершая освещение актуальной проблемы обеспечения прав и свобод осужденных, хотелось бы обратить внимание на то, что действующим российским законодательством предусмотрены различные по своему характеру средства реализации и охраны их прав конституционные, гражданско-правовые, уголовно-правовые, административные, процессуальные, международно-правовые и общественные. И этот арсенал необходимо использовать сполна. Талан М.В., доцент кафедры уголовного права КГУ, кандидат юридических наук УГОЛОВНО - ПРАВОВАЯ ОХРАНА ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА В СФЕРЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ст. 22 Всеобщей Декларации прав человека в качестве задачи, к достижению которой должны стремиться все народы и все государства, подчеркивается, что каждый человек, как член общества, имеет право на осуществление необходимых для поддержания его достоинства и для свободного развития его личности прав в экономической и культурной области.331 Между народно-правовые документы уделяли и уделяют большое внимание провозглашению и гарантиям экономических прав личности. В Международном Пакте об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 года (ст. 6) обращается внимание на то, что участвующие в настоящем Пакте государства признают право на труд, которое включает право каждого человека на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается и предпримут надлежащие шаги к обеспечению этого права. Конституция РФ 1993 года среди других социально-экономических прав впервые закрепила в ст. 34 право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. В ст. 45 Конституции РФ указано, что государственная защита прав и свобод человека и 331 Сборник международных документов. М., 1989. –С. 10. гражданина в РФ гарантируется. Уголовное право берет под охрану наиболее существенные из складывающихся в стране общественных отношений. К таким относятся и отношения в сфере экономической деятельности. В действующем Уголовном кодексе России значительное место занимают преступления в сфере экономической деятельности. Они входят в раздел VIII "Преступления в сфере экономики", который включает в себя три главы: 1. Преступления против собственности; 2. Преступления в сфере экономической деятельности; 3. Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Родовым объектом данных преступлений является экономика. Структура этого объекта достаточно сложна. В него входят общественные отношения по поводу производства, обмена, распределения и потребления материальных благ. Это, прежде всего, отношения собственности на орудия и средства производства, а также отношения, возникающие в связи с управлением народно-хозяйственным комплексом, хозяйственной деятельностью предприятий. В структуру экономических отношений входят также предметы труда, под которыми понимаются не только имущество и вещественные предметы, но и объекты природы, на которые воздействует труд человека. Экономические преступления возможны в любой из сфер экономики. Ни один из видов этих преступлений не посягает на всю совокупность экономических отношений, но каждый из них причиняет им тот или иной материальный ущерб. Вся преступность в сфере экономики в обществе с развитыми рыночными отношениями слагается из двух групп. Первую группу составляют преступления, направленные против законов, охраняющих рыночную экономику, то есть против конкуренции, свободных цен, предпринимательства. До недавнего времени при так называемой плановой экономике конкуренция и предпринимательство были у нас уголовно наказуемы. К этой же группе можно отнести различные злоупотребления со стороны как собственников - держателей крупных массивов акций, которые, кроме того, обладают реальной собственностью и властью, так и со стороны менеджеров, которые обладают властью, но не собственностью. Ко второй группе относятся преступления, направленные против интересов потребителей: обман потребителей; выпуск товаров, которые не соответствуют санитарно-гигиеническим нормам, наносят вред здоровью, загрязняют окружающую среду; фальсификация товаров и т.д. В юридической литературе отсутствует единое понятие экономических преступлений. По мнению П.С. Яни, границы понятия экономического преступления вообще очень трудно четко определить в строго уголовноправовом смысле, поскольку за ним (понятием) всегда будет подразумеваться известная условности 332. Выделяется 4 основных признака экономических преступлений333: 1) общность объекта посягательства, в качестве которого выступает экономическая система, причем к экономическим относят преступления, у которых экономическая система является или основным или дополнительным (факультативным) объектом; 2) криминологическая однородность, то есть детерминированность рассматриваемых преступлений одинаковыми социально-экономическими и организационными факторами; 3) необходимая связь преступления с конкретными особенностями экономико-хозяйственного механизма; 4) субъект данных преступлений - лицо, непосредственно выполняющее хозяйственные функции, "включенное" в систему тех экономических отношений, на которые эти преступления посягают. По мнению Е. Е. Дементьевой, эти деяния совершаются в процессе профессиональной деятельности, в рамках и под прикрытием законной экономической деятельности, носят корыстный характер, имеют длящееся систематическое развитие, наносят ущерб экономическим интересам государства, частного предпринимательства и граждан; совершаются юридическими и физическими лицами, действующими от имени и в интересах предприятия334. Несколько иной подход к данной проблеме содержится в зарубежной юридической литературе. Гюнтер Кайзер выделяет 4 группы экономических преступлений в соответствии с их мотивацией, степенью опасности, сферой посягательства, образом действия, а также социальным и индивидуальным значением335. 1. Соглашения о недопущении конкуренции, нарушении законодательства о конкуренции и ценах, включая ростовщичество; нарушение авторских прав и прав на товарные знаки; мошенничество, связанное с основанием и строительством, деликты в конкурсном производстве и правонарушения, совершаемые компаниями; злоупотребление доверием и неправомерное объявление о банкротстве. Яни П. С. Экономические и служебные преступления. – М.: Бизнес-школа "Интел-Синтез", 1997. – С. 32. 333 Рогов И. И. Проблемы борьбы с экономической преступностью (уголовноправовое и криминологическое исследование). Автореф. дисс. докт. юрид. наук. -АлмаАта, 1991. –С. 12-13. 334 Дементьева Г. Е. Проблемы борьбы с экономической преступностью в зарубежных странах: Диск. Кандид. юрид. наук. –М., 1996. -С 30. 335 Кайзер Г. Криминология: Введение в основы. – М.; Юр. Лит., 1979. –С. 293-294. 332 2. Уклонение от уплаты налогов, сборов и пошлин, таможенные преступления, а также получение кредитов обманным путем и подкуп. 3. Нарушение законодательства об охране молодежи и охране труда; о страховании; нарушения законов об использовании и охране окружающей среды, фальсификация товаров. 4. Мошеннические серийные продажи (автоматов, пишущих и швейных машин, доильных аппаратов, диктофонов), частично сопряженные с обязательством предоставлять надомную работу, мошенническое приобретение дома или дачи. Ганс Шнайдер считает, что экономические преступления направлены как против предприятия (злоупотребление доверием, саботаж), так и против потребителей (производство некачественных товаров) или против работников предприятия (нарушение правил охраны труда)336. Такие преступления совершаются предприятиями против своих конкурентов (нарушения правил конкурентной борьбы, промышленный шпионаж), против государства (получение субсидий обманным путем) или против экономической системы (отказ соблюдать правила конкуренции), а такие против общества в целом (загрязнение воздуха и воды). Шведский криминолог Бу Свенссон относит к экономическим преступления, совершаемые только предпринимателями в процессе экономической деятельности. В нашей стране исследованием экономической преступности занимались такие ученые, как: А.Ю. Арефьев, Б.Е. Богданов, Б.В. Волженкин, Я.И. Гилинский, А.Н. Ларьков, В, Д. Ларичев, В.Г. Танасевич, Г. Г. Некипелов, Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов, П.II. Панченко, Г.К. Синилов, Э.С. Тенчов, B.C. Устинов, A.M. Яковлев, П.С. Яни и другие. Попытаемся охарактеризовать систему преступлений в сфере экономической деятельности с учетом нового УК России. Следует подчеркнуть, что экономические преступления и преступления в сфере экономической деятельности - это разные понятия. К экономическим преступлениям можно отнести некоторые преступления против собственности: присвоение или растрату чужого имущества, мошенничество. В то же время "традиционные" корыстные посягательства на собственность (кражи, грабежи, разбой) являются скорее имущественными, а не экономическими преступлениями. Сам термин "имущественные преступления" исчез из уголовного законодательства и правоведения России, где прочно утвердилась доктрина "преступлений против собственности", в сороковые годы. В 1948 г. Д.Н. Розенберг назвал термин "имущественные преступления" "неправильным", предложив различать "отношения собственности" как объект преступлений против 336 Шнайдер Г. И. Криминология. –М., 1994.-С. 44. собственности и "имущество" как предмет этих преступлений". Позиция его и сегодня является практически общепризнанной. Однако в настоящее время высказываются предложения о восстановлении доктрины и системы имущественных преступлений как простейшем и эффективном способе приведения уголовного права России в соответствие с Конституцией РФ, новым гражданским законодательством и современными условиями экономической жизни.338 Среди преступлений против государственной власти или преступлении против интересов службы в коммерческих и иных организациях также можно выделить деяния, которые могут обладать экономической направленностью (например, злоупотребление служебным положением). А. А. Пионтковский в 1928 г. объединил под понятием "экономические преступления", ''посягательства на социалистические и госкапиталистические хозяйственные отношения" и "имущественные преступления", обоснованно аргументировав такую систему изменением характера имущественных прав в обществе339. В настоящее время такая позиция не вполне соответствует новым рыночным отношениям. С учетом сказанного предлагается следующая схема экономических преступлений, которая носит достаточно условный характер. Основной критерий отнесения того или иною деяния к экономическим - это способность причинять вред рыночным отношениям со стороны субъектов, в той или иной мере включенных в эти отношения. Преступления в сфере экономической деятельности представляют собой, по мнению В. С. Устинова и Э. С. Тенчова, часть раздела экономических посягательств Они объединяют деяния, посягающие на установленный государством порядок функционирования хозяйствующих субъектов, который обеспечивает защиту интересов потребителей, государства, а также интересов самих хозяйствующих субъектов.340 При формировании составов преступлений в сфере экономической деятельности новый УК России отказался от составов с административной преюдицией, что, по всей видимости, можно считать обоснованным. При административной преюдиции деяние признавалось преступным после наложения административных взысканий за аналогичное правонарушение, то есть основанием уголовной ответственности фактически становилась Розенберг Д.Н. О понятии имущественных преступлений в советском уголовном праве. (Объект и предмет посягательства) // Ученые записки Харьковского юридического института. Вып. 3. –Харьков, 1948. –С. –55. 338 Клепитский И. А. Объект и система имущественных преступлений: Дисс… кандид. юрид. наук. М., 1995. –С. 188-200. 339 Пионтковский А. А. Советское уголовное право. Т.2.- М., 1928. 340 Практикум по уголовному праву / Под ред. проф. Л.Л. Кругликова.- М., БЕК, 1997. –С. 257. 337 Преступления в сфере экономики Преступ. против собственности Прест. в сфере экон. дея-ти Прес. против интерес службы в коммер. и иных организац. Экономические преступления Прест. против гос. власти, интересов гос. службы и службы в органах местного самоуправления Прест. против здоровья населения и общест. нравственности опасность личности, а не совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. Уголовная ответственность наступала за повторное деяние, признаки которого совпадали с признаками первого такого же деяния. Теперь законодатель в качестве критерия криминализации использует либо наступление определенных последствий (не всегда с достаточной точностью их определяя, что затрудняет применение таких норм), либо мотивы и цели деяний, либо особый способ их совершения (обман, угрозы, подкуп, сговор). Важнейшей особенностью конструкции составов преступлений в сфере экономической деятельности является наличие бланкетных диспозиций, так как нормы и правила осуществления предпринимательской и иной, не запрещенной законом экономической деятельности, установлены в различных нормативных актах. Множественность нормативных актов и их постоянная изменчивость (например, в сфере таможенного регулирования действует около 2000 нормативных актов, включая Инструкции таможенного комитета России) обусловливают сложность при применении норм о преступлениях в сфере экономической деятельности и требуют подготовки высококвалифицированных специалистов, обладающих не только знаниями уголовного права, но и гражданского, финансового, предпринимательского, банковского и других отраслей права, а также экономическими знаниями. Общим моментом для всех преступлений в сфере экономической деятельности является форма вины, которая может быть только умышленной (как правило, прямой умысел). Субъект таких преступлений - физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Во многих случаях субъектом этих преступных деяний являются участники экономических отношений, то есть лица, прямо включенные в систему хозяйствования и выполняющие в ней определенные функции. В некоторых составах (например, ст. ст. 169, 170 УК РФ) субъект - специальный. В зависимости от объекта посягательства преступления в сфере экономической деятельности можно сгруппировать следующим образом: I. Преступления, направленные на воспрепятствование установленному порядку осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности. В этой группе можно выделить преступные деяния, совершаемые должностными лицами с использованием своего служебного положения: • воспрепятствование законной предпринимательской деятельности ст. 169; • peгистрация незаконных сделок с землей - ст. 170. Также выделяются преступления, связанные с экономической деятельностью и оборотом имущества, заведомо добытого или приобретенного незаконным путем, то есть с попытками использовать для предпринимательской деятельности незаконно добытые ценности. В принципе такие деяния свойственны любому обществу в период становления рыночных отношений, сопровождающихся неизбежным всплеском организованной преступности, и некоторыми экономистами оцениваются даже как прогрессивные, служащие процессу накопления капитала. В частности, в странах Восточной Европы некоторые политики пытаются утверждать, что отмывание денег не является проблемой. Специальная группа финансового содействия, существующая в рамках ООН и призванная предупреждать поступление незаконно добытых средств в мировую финансовую систему, отмечает, что приводимые аргументы не просто ошибочны, но и очень опасны, особенно для экономики переходного периода 341. Многие страны установили уголовную ответственность за подобные деяния. 341 23. Основы борьбы с организованной преступностью. – М.: Инфра-М. – 1996. – С. В УК РФ 1996г. впервые предусмотрен состав - легализации (отмывания) денежных средств или имущества, приобретенных незаконным путем, (ст. 174). Состав приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем, - (ст. 175) это преступление, традиционно выделяемое в отечественном законодательстве и ранее находившееся в главе о преступлениях против общественного порядка, общественной безопасности и здоровья населения (ст.208 УК РСФСР). К этой же группе относятся и составы, субъектами которых могут являться либо предприниматели, либо лица, занимающиеся экономической деятельностью, но не зарегистрированные в установленном законом порядке в качестве предпринимателей: ст. 171 - незаконное предпринимательство; ст. 172 - незаконная банковская деятельность; ст. 1711 - производство, приобретение, хранение, переработка или сбыт немаркированных товаров и продукции; ст. 173 -лжепредпринимательство; II. Преступления, связанные с проявлением монополизма и недобросовестной конкуренции. Большинство составов преступлений этой группы не были известны УК РСФСР 1960 г. Это следующие составы: ст. 178 - монополистические действия и ограничение конкуренции; ст. 179 - принуждение к совершению сделки или отказу от её совершения; ст. 180 - незаконное использование товарного знака; ст. 181 - нарушение правил изготовления и использования пробирных клейм; ст. 182 - заведомо ложная реклама; ст. 183 - незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну; ст. 184 - подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов. III. Таможенные преступления. Эта группа преступных деяний не претерпела существенных изменений по сравнению с УК 1960 г: ст. 188 - контрабанда; ст. 189 - незаконный экспорт технологий, научно-технической информации и услуг, используемых при создании оружия массового поражения, вооружения и военной техники; ст. 190 - невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран IV. Преступления в сфере финансовой деятельности. Финансовая деятельность отражает отношения в процессе создания, распределения и использования денежных средств. Функционирование финансовой системы опосредуется движением наличных денег и безналичными денежными платежами и расчетами. Среди этой большой группы преступлений можно выделить несколько подгрупп: 1. Преступления в сфере обращения денег и ценных бумаг: ст. 185 - злоупотребления при выпуске ценных бумаг (эмиссии); ст. 186 - изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг; ст. 187 - изготовление или сбыт поддельных кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов. 2. Валютные преступления: ст. 191- незаконный оборот драгоценных металлов, драгоценных природных камней или жемчуга; ст. 192 - нарушение правил сдачи государству драгоценных металлов и драгоценных камней; ст. 193 - невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте. 3.Преступления, связанные с банкротством: ст. 195 - неправомерные действия при банкротстве; ст. 196 - преднамеренное банкротство; ст. 197 - фиктивное банкротство. 4. Преступления, связанные с уклонением от уплаты налогов и других обязательных платежей: ст. 198 - уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды; ст. 199 - уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации; ст. 194 - уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица. 5. Преступления в сфере кредитных отношений: cт. 176 - незаконное получение кредита; ст. 177 - злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности. V. Преступления, связанные с нарушением прав потребителей: ст.200 - обман потребителей. К этой группе в принципе можно отнести и норму, ранее находившуюся в главе о хозяйственных преступлениях, а теперь отнесенную к группе преступных деяний против здоровья населения и общественной нравственности: ст. 238 - выпуск или продажа товаров, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. В литературе встречаются и другие классификации преступлений в сфере экономической деятельности. Так, авторы учебника уголовного права под редакцией проф. И. Я. Козаченко выделяют различные формы злоупотребления правом на занятие предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности: • преступления в сфере экономической деятельности, совершаемые должностным лицом; • преступления в сфере экономической деятельности, совершаемые путем незаконного использования прав на ее осуществление; • преступления в сфере экономической деятельности, совершаемые с использованием незаконно приобретенного, полученного или удерживаемого имущества; • преступления в сфере экономической деятельности, совершаемы с использованием монопольного положения на рынке или принуждения; • преступления в сфере экономической деятельности, совершаемые с использованием обмана или подкупа; • преступления в сфере экономической деятельности, совершаемые путем злоупотреблений при выпуске ценных бумаг, либо путем изготовления или сбыта денег, ценных бумаг, кредитных, расчетных карт или иных платежных документов; • преступления в сфере экономической деятельности, совершаемые с использованием прав участника внешнеэкономической деятельности; • преступления в сфере экономической деятельности, совершаемые путем незаконного обращения с валютными ценностями; • преступления в сфере экономической деятельности, совершаемые путем уклонения от имущественных обязательств.342 Авторы практикума по уголовному праву под редакцией проф. Л. Л. Кругликова все преступления, совершаемые в сфере экономической деятельности, условно разделили на четыре группы, исходя из того, преимущественно на какие интересы они посягают: • преступления, посягающие на экономическую безопасность, на экономические и иные интересы общества и государства; • преступления, посягающие на интересы предпринимательства и иной экономической деятельности; • преступления, посягающие на интересы потребителей; • так называемые смешанные преступления.343 Уголовное право. Особенная часть. – М.: Инфра-М. –НОРМА, 1997. –С. 267-345. Практикум по уголовному праву / Под. ред. проф. Л. Л. Кругликова.- М.: БЕК, 1997.-С.257-280. 342 343 Уголовно-правовое регулирование экономической деятельности в условиях становления рыночной экономики должно осуществляться по нескольким направлениям. Максимально ограничивая свое вмешательство в финансовую деятельность, государство не должно проявлять безучастность и бездеятельность к общественно опасным нарушениям, возникающим в процессе такой деятельности. Государство обязано обеспечить гарантии реализации предпринимательской деятельности, закрепленные в статьях 8 и 34 Конституции РФ, а с другой стороны, бороться с криминальным предпринимательством, причиняющим вред интересам государства, хозяйствующим субъектам и гражданам. Следует помнить, что, когда законодатель издает закон, который не находит поддержки в общественном мнении, или когда этот закон не обретает достаточной силы устрашения, необходимой для социального контроля, тогда предупредительный эффект этого закона невелик. Бывают такие уголовные законы, которые с самого начала лишены устрашающей силы, так как законодатель не обеспечил их достаточным контрольным механизмом. Некоторые уголовно-правовые нормы, регулирующие экономическую деятельность, характеризуются именно такими чертами. Однако появление этих законов удовлетворяет ту часть общества, которая высказывается за криминализацию подобных деяний, а отсутствие механизма надлежащего реагирования удовлетворяет другую часть общества, не заинтересованную в суровых мерах уголовной ответственности за нарушения, возникающие в процессе экономической деятельности. Стукалова Т.В., старший преподаватель кафедры прав человека, криминологии и социологии Нижегородской академии МВД РФ, член Виктимологической ассоциации и Российской ассоциации международного права, кандидат юридических наук ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ И СВОБОД ЛИЧНОСТИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ ПО ПРОФИЛАКТИКЕ РЕЦИДИВА ПРЕСТУПЛЕНИЙ Рецидив преступлений и борьба с ним вполне обоснованно относится к фундаментальным проблемам комплекса отраслей криминальных наук, призванных обеспечивать деятельность правоохранительных органов Следует отметить, что именно предупреждение рецидива составляет одну из целей наказания. Так, в ч.2 ст.43 УК РФ говорится, что «наказание применяется в целях ... исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений» Проблемы рецидивной преступности нашли достаточно глубокое отражение в исследованиях российских ученых. Когда говорят о рецидивной преступности, то имеют в виду совокупность всех рецидивных преступлений, совершенных в государстве в определенный период времени344. Рецидивная преступность является составной частью всей преступности. Состояние рецидивной преступности в России в период происходящих реформ можно оценить как неблагоприятное. Положение усугубляет рост первичной преступности, опережающий темпы роста рецидивной. В преступность втягиваются все новые слои населения, повышается степень общей криминальной зараженности. За счет несовершеннолетних и молодежи расширилась социальная база роста рецидивной преступности в последующие годы. По статистическим данным ГИЦ МВД, в России в 1999 году количество лиц, ранее судимых и совершивших преступления, составило 414387 человек (прирост по сравнению с 1998 годом - + 12,l%)345, при этом удельный вес их составил 24,1 % от общего числа выявленных лиц, совершивших преступления. Из них количество лиц, которые совершили преступления, признанные опасным и особо опасным рецидивом, составило 44825 (438,6 %). Таким образом, в целом по России произошел рост рецидивной преступности. В Нижегородской области в 1999 году было совершено 13913 рецидивных преступлений, удельных вес в общей структуре преступности составил 29,1%. В 1998 году было совершено 120011 рецидивных преступлений (30,3%). Таким образом, количество рецидивных преступлений возросло в 1999 году по сравнению с 1998 годом на 13,6%, однако удельный вес в общей структуре преступности уменьшился. Сократилось также число лиц, состоящих под административным надзором на 53 человека (с 1545 до 1492). Однако увеличилось количество случаев привлечения к административной ответственности за нарушение правил административного надзора (ст. 167 КоАП). В 1999 году было составлено на 344 Алексеев А.И., Солопанов Ю.И. Криминологическая характеристика и профилактика рецидивной преступности: Лекция. –М.: МВШ МВД СССР, 1979. –С. 5. 345 По данным ГИЦ МВД РФ. 166 протоколов больше, чем в 1998. Криминологические исследования346 также показывают, что рецидивисты очень быстро переориентируются на совершение тех конкретных преступлений, которые приносят наибольшую экономическую выгоду. В России долгие годы для рецидивистов было характерно совершение преимущественно общеуголовных корыстных преступлений Таким образом, некоторое «перерождение» рецидивной преступности и новые тенденции в ее развитии должны неуклонным образом повлечь и новые формы и методы борьбы с ней (включая и предупреждение). Предупреждением, в широком смысле этого слова, рецидивной преступности занимается множество субъектов, но нас интересует не предупреждение, а более узкое направление деятельности профилактика рецидива преступлений, которая входит в компетенцию органов внутренних дел. В этой связи, необходимо отметить, что территориальные органы внутренних дел обладают гораздо большими возможностями по профилактике рецидива по сравнению с органами суда, юстиции и прокуратуры. Осуществление профилактики рецидивных преступлений органами внутренних дел означает, главным образом, «выявление лиц, намеревающихся или потенциально способных совершить новое преступление после отбытия наказания, но еще ничего не сделавших в порядке подготовки к нему, и принятие комплекса воспитательных, административных, оперативно-розыскных и иных мер, исключающих реализацию общественно опасных намерений»147. Однако такая формулировка объекта профилактики (любое лицо, отбывшее наказание) является слишком общей. Несомненно, объектом предупреждения рецидивной преступности, как объекта социального контроля, может быть любое лицо, отбывшее наказание; но известно, что обеспечение законности, соблюдение прав, свобод и законных интересов граждан, находящихся в данной сфере, при профилактике рецидивной преступности «требует более четкого определения признаков объекта)148. Профилактика преступлений является достаточно жестким инструментом в руках органов внутренних дел, ее осуществление неизбежно влечет за собой вторжение в правовой статус гражданина, может ограничивал, его субъективные права, возлагает дополнительные обязанности. Поэтому См.: Криминальная ситуация в России и ее изменения. М., Криминологическая Ассоциация, 1996. С. 26-28; Преступность и правонарушения (1991-1995). Статистический сборник. МВД РФ. – М., 1996. – С. 45-48. 347Там же. –С. 141. 348 См.: Хасмамедов Э. А Уголовно-правовые и социальные меры предупреждения рецидивной преступности. Дис... докт. юрид. наук. – М., 1993. – С. 196. 346 включение в сферу профилактики рецидива всех без исключения лиц, отбывших наказание, независимо от характера совершенного преступления, прошлой преступной деятельности, повлекло бы за собой необоснованное ограничение субъективных прав этих лиц. В этой связи, самым важным и наиболее затрагивающим права и свободы человека является такое средство профилактики рецидива преступлений, как гласный административный надзор, осуществляемый органами внутренних дел. Административный надзор является «комплексным правовым институтом, сочетающим уголовно-правовые и административно-правовые отношения»349. В ст.11 п.17 Закона РСФСР «О милиции» от 18 апреля 1991 г. (ред. от 06.12.99)350 - к компетенции милиции отнесено применение предусмотренных законом мер по контролю за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, а также осужденными к лишению свободы, в отношении которых исполнение приговора отсрочено. Официально, институт административного надзора в нашей стране был введен Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г., утвердившим «Положение об административном надзоре органов внутренних дел за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» 351 Согласно данному Положению, надзор устанавливался первоначально лишь за особо опасными рецидивистами и лицами, осужденными к лишению свободы, если их поведение во время отбывания срока наказания «свидетельствовало об упорном нежелании встать на путь исправления, либо, если они после отбытия наказания (или условно-досрочного освобождения о г него) систематически нарушали общественный порядок и, несмотря на предупреждения органов внутренних дел, продолжали вести антиобщественный образ жизни». Предельный срок надзора устанавливался на шесть месяцев. Однако уже через несколько лет результаты практики применения данного положения показали необходимость внесения в него определенных изменений. Поэтому Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1970 г. 352 был значительно расширен круг лиц, подпадающих под действие положения (теперь под надзор подпадали также лица, осуждавшиеся более двух раз к лишению свободы за любые умышленные преступления). До 1983 г. нормы Положения оставались без изменений, и лишь 22 Устинов В. С. Система предупредительного воздействия на преступность. Дис. … докт. юрид. наук. -Горький, 1988. –С. 145. 350 Ведомости СНД и ВС РСФСР. – 1991. - № 16. – Ст. 503. 351Ведомости СНД и ВС СССР. – 1966. -№30. –Ст. 597. 352 Ведомости СНД СССР и ВС СССР. –1970. -№24. –Ст. 206. 349 сентября 1983 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР вновь был расширен круг лиц, подпадающих под действие Положения. Позднее был принят ряд законов, которые тоже отразились на содержании Положения об административном надзоре (Закон РФ от 12 июня 1992 «О внесении изменений и дополнений в Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» 353 ; Закон РФ от 18 февраля 1993 «О внесении изменений в Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Исправительно-трудовой кодекс РСФСР и Закон РСФСР «О милиции»354). Однако указанные законы не внесли изменений, касающихся именно деятельности по обеспечению прав человека при осуществлении административного надзора. На основе Положения об административном надзоре Министерством внутренних дел РФ разработан ряд ведомственных нормативно-правовых актов, детализирующих деятельность по осуществлению надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы. Норма Уголовно-исполнительного кодекса РФ о контроле за лицами, освобожденными от отбывания наказания, носит отсылочный характер «Контроль за лицами, освобожденными от отбывания наказания, осуществляется в соответствии с законодательством Российской Федерации и нормативными правовыми актами» (ст. 183). Хотя до принятия нового уголовно-исполнительного кодекса институт административного надзора регламентировался на уровне Основ исправительно-трудового законодательства Союза ССР и союзных республик (ст.49) и Исправительно-трудовым кодексом РСФСР (ст. 107) Бекетов О. И. понимает под административным надзором - «один из видов деятельности, осуществляемый правоохранительными органами, представляющий собой совокупность норм и регулируемых ими отношений организационного и процессуального характера, которые возникают в ходе установления и осуществления наблюдения и контроля за поведением лиц, освобожденных из мест лишения свободы, с целью оказания на них должного воспитательного воздействия, предупреждения совершения с их стороны новых правонарушений»355. Отсюда следует, что: 1. Субъектом осуществления административного надзора является государство в лице соответствующих представительных органов и должностных лиц; 2. Объектами административного надзора являются лица, отбывшие наказание, в отношении которых, в установленном законом порядке, вынесено постановление об установлении в отношении них Ведомости СНД и ВС РФ. – 1992. -№29. –Ст. 1687. Ведомости СНД и ВС РФ. – 1993. -№ 10. –Ст. 360. 355 Бекетов О.И. Административный надзор. - Омск, 1983. –С. 21. 353 354 административного надзора; 3. Административный надзор устанавливается, осуществляется и прекращается при наличии специальных оснований; 4. Осуществление административного надзора происходит с применением методов убеждения и принуждения; 5. Административный надзор устанавливается с целью: 1) наблюдения за поведением лиц, освобожденных из мест лишения свободы; 2) предупреждения с их стороны преступлений и иных правонарушений; 3) оказания на них необходимого воспитательного воздействия. Однако, как верно отмечает B.C. Устинов, лишь «оказание воспитательного воздействия формулирует ближайшую цель профилактических мер принуждения»356. Исходя из этого, B.C. Устинов представляет «необходимым выделить в качестве главной цели именно цель оказания воспитательного воздействия»357. Таким образом, исходя из формулировки целей, административный надзор можно считать мерой принудительно-воспитательного характера, имеющей своей целью наблюдение за рассматриваемой категорией лиц, предупреждение преступлений с их стороны и оказание воспитательного воздействия. Однако не следует забывать, что, как сказано в ч.2 ст.1 Положения об административном надзоре, он «не имеет целью унижение человеческого достоинства или компрометацию поднадзорного по месту его работы и жительства». В настоящее время в соответствии с п.«а» и «б» статьи 2 Положения об административном надзоре административный надзор устанавливается в местах лишения свободы за лицами, совершившими преступления, относящиеся к опасному и особо опасному рецидиву (ст. 18 УК РФ и ст. 179, 183 УИК РФ), а также за лицами, судимыми к лишению свободы за тяжкие преступления или судимые два и более раз к лишению свободы за любые умышленные преступления. Либо ранее освобождавшими из мест лишения свободы до полного отбытия назначенного судом срока наказания условно -досрочно и вновь совершившими умышленное преступление в течение не отбытой части наказания, если их поведение в период отбывания наказания в местах лишения свободы свидетельствует об упорном нежелании встать на путь исправления и приобщения к честной трудовой жизни. Административный надзор по инициативе органов внутренних дел (п. «в» статьи 2 Положения об административном надзоре) устанавливается в отношении ранее судимых за умышленные преступления лиц, 356 Устинов B.C. Система предупредительного воздействия на преступность. – С. 132. 357 Устинов B.C. Система предупредительного воздействия на преступность и уголовно-правовая профилактика. -М.,1983. – С. 85. систематически нарушающих общественный порядок и правила общежития, при наличии письменного предупреждения о необходимости прекращения антиобщественного образа жизни. Эти предупреждения выносятся дважды, при третьем нарушении рассматривается вопрос об установлении надзора В данном случае к нарушениям общественного порядка и правил общежития относятся: мелкое хулиганство, появление в общественных местах в пьяном виде, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность, распитие спиртных напитков в запрещенных местах, грубые нарушения правил пользования жилым помещением и скандалы в бытовой сфере, нарушающие покой и ущемляющие права других людей. Если рассмотреть деятельность органов внутренних дел при установлении административного надзора, то необходимо сказать о том, что нередки случаи нарушения прав человека. В частности, незаконно устанавливается административный надзор, что, естественно, ограничивает права человека. Под незаконностью установления надзора в данном случае необходимо понимать установление его, во-первых, в отношении лиц, не подпадающих под его действие, во-вторых, ненадлежащим субъектом (не начальником юррайоргана внутренних дел, а его заместителями, не исполняющими обязанности начальника), в-третьих, с нарушением юридической процедуры установления, в-четвертых, с нарушением сроков (в частности, снятия с административного надзора) и др. В России уже существуют прецеденты обращения лиц, в отношении которых незаконно установлен административный надзор, в прокуратуру и в суд. К сожалению, причинами незаконного установления данной принудительной меры зачастую бывает не злоупотребление со стороны должностных лиц, а незнание, неправильное толкование или понимание норм, касающихся института административного надзора. С целью предупреждения нарушения прав человека в процессе профилактики рецидивной преступности и усовершенствования деятельности органов внутренних дел в этом направлении необходимо вести разъяснительную и обучающую работу с сотрудниками Анализ норм об административном надзоре позволяет прийти к выводу, что к мерам принуждения, применяемым в данном институте, относятся: • правила административного надзора (ст. 15 Положения); • установленные поднадзорным ограничения (ст. 3 Положения); • возможность привлечения поднадзорных к административной ответственности за нарушения правил надзора (ст. 16 Положения); • использование работниками милиции некоторых своих прав по отношению к поднадзорным (ст. 12 Положения); • принудительное фотографирование и снятие отпечатков пальцев поднадзорных (ст. 11 Положения). Принудительный характер административного надзора проявляется в том, что представителем власти устанавливается усиленный контроль за поведением названных категорий лиц, сопряженный с определенным ограничением их прав. Эти ограничения обусловлены той «реальной угрозой» безопасности общества, которую представляют собой лица, освобожденные из мест лишения свободы и состоящие под административным надзором или формально под него подпадающие (потенциальная возможность совершения нового преступления вследствие деформации правовою сознания и устойчивой антисоциальной установки)358, а также судимостью данных лиц. И важным моментом при установлении таких ограничений является обеспечение прав человека. Рассмотрим обоснованность, правомерность и целесообразность установления ограничений при административном надзоре. В ст.3 Положения об административном надзоре сказано, что к лицам, в отношении которых устанавливается административный надзор, могут применяться следующие ограничения: а) запрещение ухода из дома (квартиры) в определенное время (в ред. Указа Президиума ВС СССР от 22 сентября 1983 г. № 10007-Х); б) запрещение пребывания в определенных пунктах района (города); в) запрещение выезда или ограничение времени выезда по личным делам за пределы района (города); г) явка в милицию для регистрации от одного до четырех раз в месяц. Уже сам термин «ограничение», употребляемый в нормативноправовом акте, дает понять, что данные меры не рассматриваются в качестве санкции, наказания за совершенное деяние, влекущей негативную оценку со стороны общества, государства. Эти правоограничения направлены на обеспечение решаемых при осуществлении административного надзора задач, реализации вышеназванных целей. Однако термин «ограничение» тесно связан с осуществлением прав и свобод человека. Многие правозащитники в нашей стране высказывают мнение, что ограничения, применяемые к определенным категориям граждан, в том числе и лицам, освободившимся из мест лишения свободы, являются ни чем иным, как нарушением нрав граждан, гарантированных высшим нормативным актом - Конституцией РФ. Более того, такие споры ведутся с самого начала введения института административного надзора. Так, А.Д. Бахрах спустя год после выхода Положения рассматривал такую меру, как запрещение поднадзорному выходить из дома в определенное время, 358 Алексеев А. И., Солопанов Ю. И. Указ. соч. – С. 27. «ограничением, нарушающим права личности»359. Однако другие авторы считали такое ограничение законным потому, что, по их мнению, «в ограничении прав конкретной личности как раз и проявляется административный надзор, преследующий ограничение возможностей конкретного гражданина, неоднократно совершавшего преступления, вновь причинить вред обществу своими преступными деяниями».360 Перейдем к рассмотрению конкретных правоограничений, устанавливаемых при административном надзоре. Вначале необходимо сказать, о том, что, конечно, при установлении ограничений поднадзорному необходимо разъяснять особенности каждого ограничения и правила. Это делается прежде всего для того, чтобы избежать нарушения поднадзорным правил надзора, что может повлечь ответственность, а значит и новые дополнительные ограничения его прав. Практически все ограничения прав и свобод человека при осуществлении административного надзора касаются свободы передвижения. Это: • запрещение ухода из дома в определенное время; • запрещение пребывания в определенных пунктах района, города; • запрещение выезда по личным делам за пределы района, города; • явка в милицию для регистрации от одного до четырех раз в месяц. Ч.1 ст.27 Конституции РФ гласит: «Каждый, кто законно находится на территории РФ, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства». Запрещение ухода из дома в определенное время состоит в том, что поднадзорный обязан, в точно определенное в постановлении об административном надзоре, вынесенном в отношении него, время, находиться в своем жилище под угрозой применения к нему в противном случае санкций, установленных за нарушение правил административного надзора. Данное правоограничение направлено прежде всего на лишение поднадзорного возможности совершать противоправные действия вне дома, где это могло бы нанести вред правам и интересам окружающих, а также на максимальное ограничение контакта поднадзорного с лицами, которые могут оказать на него отрицательное воздействие. Как правило, данная мера избирается на вечернее и ночное время, т.е тот период, который наиболее благоприятен для совершения преступлений. Назначая ограничение для конкретного поднадзорного, необходимо стремиться к тому, чтобы их установление не препятствовало реализации таких конституционных прав, как право на труд, образование, отдых. В частности, определяя время, в течение которого поднадзорному запрещается 359 Бахрах А.Д. Ответственность за нарушение правил административного надзора // Советская юстиция. –1967. -№11. –С. 10-11. 360 Иногамов Ш.Х. Наказание отбыто Как жить дальше? – М.: Юрид. лит. 1990. – С. 69. уход из дома (квартиры), следует учитывать режим его учебы, работы, временные затраты на дорогу, покупку продуктов питания, решения других жизненно важных вопросов. Такая ограничительная мера, как запрещение ухода из дома в определенное время, может быть оправдана в указанных целях. Следующая мера - это запрещение пребывания в определенных пунктах, районах города. Данная мера, с одной стороны, слабо обеспечивается в реальных условиях с учетом имеющихся у правоохранительных органов сил и средств, с другой - такое правоограничение может помещать нормальной жизнедеятельности поднадзорного, ущемить его интересы. Поэтому при установлении этой меры в отношении конкретного лица также должны учитываться все особенности жизнедеятельности для того, чтобы не помешать лицу реализовывать другие права и свободы человека и гражданина. Перечень ограничений, которые могут применяться к поднадзорным лицам, является исчерпывающим. Данный перечень не может быть расширен, если даже под «благовидным» предлогом - желанием создать дополнительные гарантии обеспечения общественного порядка и профилактики правонарушений. Однако в правоприменительной деятельности органов внутренних дел происходит совершение незаконных действий в отношении поднадзорных. В частности, эго может выражаться в неточности формулировок каждой меры, что влечет за собой незаконное ограничение прав поднадзорного. Примером неправильно сформулированных ограничений могут служить записи, часто встречающиеся в постановлениях об установлении административного надзора, например, «запретить посещение винных магазинов с целью приобретения спиртных напитков» или «запретить посещение ресторанов и кафе с целью распития спиртных напитков». В обоих случаях устанавливается не предусмотренное законом ограничение, т.е. запрет на употребление спиртных напитков. Не в меньшей степени ограничивает право лица на свободу передвижения и запрет выезда или ограничение времени выезда по личным делам за пределы района (города). Данное ограничение имеет определенное сходство с такой мерой пресечения, применяемой по отношению к подозреваемым и обвиняемым в совершении преступления, как подписка о невыезде. Однако применение запрета выезда ограничено определенным сроком и не носит категорический характер. При установлении поднадзорному запрета на выезд за пределы района (города) ему должен объясняться порядок действий при возникновении необходимости такого выезда. Должно обращаться внимание поднадзорного и на границы района (города), в пределах которых он может передвигаться без уведомления органов внутренних дел. В случае болезни или смерти близкого родственника, других чрезвычайных обстоятельств личного характера, поднадзорный получает разрешение на выезд у органов внутренних дел. Однако для выезда по служебным делам поднадзорный должен лишь заблаговременно уведомить об этом работников милиции, осуществляющих за ним надзор. И конечно, в случае перемещения за пределы города (района) поднадзорный должен соблюдать существующие правила регистрации по месту пребывания. В постановлениях об установлении административного надзора часто встречается формулировка - «запретить выезд за пределы города без разрешения органа внутренних дел». Однако это означает, что поднадзорный должен обращаться к работникам милиции за разрешением на выезд не только по личным, но и по служебным делам, хотя по Положению об административном надзоре этого не требуется. При установлении поднадзорному ограничения на выезд за пределы города (района) нужно исходить из того, что, если речь идет о городе с районным делением, то нельзя ограничивать передвижение поднадзорного границами административного района, в котором проживает поднадзорный. Применительно к сельской местности - под районом понимается территория не сельского (поселкового) и сельской и поселковой администрации или населенного пункта (деревни, села, станции и т.и.), а администрации района. Неправильное толкование данных терминов может нарушить права поднадзорного на свободу передвижения. Такое ограничение, как явка в милицию для регистрации, может быть установлена от одного до четырех раз в месяц. Но и здесь встречаются неточные формулировки в постановлениях, как, например, «являться на регистрацию в районный отдел внутренних дел каждый понедельник». При такой ситуации поднадзорный будет вынужден являться для регистрации в отдельные месяцы по пять раз, что недопустимо В Положении об административном надзоре не перечисляются конкретные основания продления административного надзора. Согласно сложившейся практике, поддерживаемой органами прокуратуры и судами, административный надзор продляется в том случае, если в период нахождения под надзором этим лицом были допущены нарушения общественного порядка и правил административного надзора и установленных ограничений. В научной литературе довольно часто серьезной критике подвергаются и отдельные мероприятия, осуществляемые в ходе надзора: «Посещение (нередко систематическое) сотрудником милиции квартир таких граждан (поднадзорных - прим. автора), расспросы родственников и соседей об их образе жизни и поведении в настоящее время, не только не имеют под собой законной правовой основы, но и могут рассматриваться как нарушение конституционных прав граждан на неприкосновенность их жилья и личной жизни»361. Так, в п. «а» ч.2 ст. 12 Положения об административном надзоре говорится, что при осуществлении административного надзора работники милиции имеют право истребовать сведения о поведении поднадзорного от администрации предприятий, учреждений и общественных организаций по месту его работы и жительства, а также от граждан. Далее в п. «д» ч.2 ст. 12 этого же Положения сказано, что при осуществлении административного надзора работники милиции имеют также право посещать в любое время суток жилище поднадзорного. Данные пункты Положения об административном надзоре затрагивают такое право человека, как право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (ст.23 Конституции РФ), которое, в свою очередь, включает в себя такие права, как право на тайну переписки и иных сообщений (ч,2 ст.23 Конституции); право на недопустимость сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица без его согласия (ч.1 ст.24); право на неприкосновенность жилища (ч.1 ст.25)362 и др. Намечая ночные проверки соблюдения поднадзорным ограничений на уход из дома в определенное время, устанавливая их периодичность, необходимо учитывать, что такие проверки зачастую связаны с беспокойством проживающих совместно с поднадзорным лиц (членов семьи, иных родственников, соседей по коммунальной квартире или комнате в общежитии и др.). Поэтому не следует увлекаться повторным проведением проверок, особенно в позднее вечернее и ночное время без особой необходимости. В практической деятельности органов внутренних дел нередко возникают ситуации, когда поднадзорный отказывается впустить сотрудника милиции, осуществляющего административный надзор, в свое жилище. Последний, в свою очередь, пытается принудительно проникнуть в жилище поднадзорного. В данном случае встает вопрос о том, насколько правомерно такое посещение жилища поднадзорного сотрудником милиции и насколько правомерно принудительное проникновение в данное жилище с точки зрения Конституции РФ и международноправовых актов. В ст. 17 Международною пакта о гражданских и политических правах от 361 Лозбяков В.П. Криминология и административная юрисдикция милиции. - М., 1996. –С. 106. 362 См.: Комментарии к Конституции Российской Федерации /Общ. ред. Ю.В. Кудрявцева. –М.: Фонд «Правовая культура», 1996. –С. 105. 16 декабря 1966 г. говорится, что никто не может подвергаться произвольному или незаконному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции или незаконным посягательствам на его честь и репутацию. Часть 2 статьи 9 Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека363 и часть 2 статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в качестве оснований ограничения права на частную жизнь называют: во-первых, такое ограничение должно быть предусмотрено в законе; во-вторых, ограничение только в той мере, в какой это необходимо; а, в-третьих, формулируются цели вмешательства публичной власти в осуществление указанного права. Следует отметить, что цели эти в указанных международно-правовых актах очень схожи, лишь за некоторым исключением: обеспечение государственной и общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц. Как видим, рассмотренные основания ограничения права на частную жизнь сходны с общими основаниями ограничения прав и свобод, предусмотренными в ч.3 ст.55 Конституции РФ. Очевидно, что профилактика рецидива преступлений осуществляется в вышеперечисленных целях, и поэтому мы можем говорить об еще одном основании для ограничения прав и свобод человека - в целях обеспечения безопасности правоохраняемых благ. Однако трудно признать наличие третьего основания ограничения прав - необходимая мера, т.к. права человека при осуществлении административного надзора ограничиваются сверх меры и практически сводятся на нет. Если рассматривать право на неприкосновенность жилища, то в ст.25 Конституции РФ говорится, что жилище неприкосновенно, и никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих там лиц иначе, как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. Очевидно, что судебное решение в случае ограничения данного права должно быть вынесено также на основании закона и в отношении конкретного лица. Таким образом, принудительное проникновение (против воли проживающих лиц) сотрудника милиции в жилище поднадзорного возможно при наличии оснований, предусмотренных в п.п. 18 и 24 ст. 11 Закона РСФСР «О милиции» (при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, либо при наличии достаточных данных полагать, что в помещении совершено или совершается преступление и т.д.), и оснований, 363 Собрание законодательства РФ. –1995. -№17. –Ст. 1472. предусмотренных в ч.2 ст. 8 Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г. (ред. от 18.07.97)364 - при проведении оперативно-розыскных мероприятий и т.д.; а также при наличии судебного решения в отношении данного лица. Если разделить следующую точку зрения некоторых ученых365, которые приравнивают Указ Президиума Верховного Совета СССР к закону, то Положение об административном надзоре органов внутренних дел за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, утвержденное Указом Президиума Верховного Совета СССР, носит юридическую силу закона. В таком случае установленные указанным Положением ограничение прав на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, на свободу передвижения можно считать правомерными с точки зрения одною из оснований ограничения прав человека - закрепление таких ограничений на уровне федерального закона. Нельзя не отметить, что данный Указ был принят в 1966 г, последние изменения вносились в 1993 г., однако в нем не нашли своего отражения новые положения Конституции РФ 1993 г., касающиеся прав и свобод человека. Отсюда очевидно, что установление многих ограничений не соответствует новым требованиям, предъявляемым Конституцией к ограничению прав и свобод человека. Кроме того, следует отметить, что Положением об административном надзоре совсем не предусматривается такое право человека, как право на обжалование в суд действий и решений должностных лиц в случае нарушения прав и свобод поднадзорных. Так, в ст. 19 Положения сказано, что жалобы и заявления, связанные с осуществлением административного надзора, рассматриваются и разрешаются начальниками органов внутренних дел или прокурорами. Однако ч.1 ст. 1 Закона РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан»366 говорится, что каждый гражданин вправе обратиться с жалобой в суд, если считает, что неправомерными действиями (решениями) государственных органов, органов местного самоуправления, учреждений, предприятий и их объединений, общественных объединений или должностных лиц, государственных служащих нарушены его права и свободы. Причем могут быть обжалованы действия (решения), в результате которых не только нарушены права и свободы гражданина, но и незаконно на гражданина возложена какая-либо обязанность (ч.1 ст.2 Закона). Собрание законодательства РФ. –1995. -№33. –Ст. 3349. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. Учебник. – М., 1997. – С. 23. 366 Закон РФ от 27 апреля 1993 (ред. от 14.12.95) // Ведомости СНД и ВС РФ. – 1993. - №19. –Ст. 685. 364 365 Существование такой коллизии вызвано также тем, что Положение об административном надзоре принято давно и в ней не отражены некоторые нововведения российского законодательства. В данном случае предполагается действие того нормативно-правового акта, который был издан позже. Следовательно, поднадзорные обладают правом на обращение в суд. Еще одним профилактическим средством, применяемым в отношении поднадзорного, является его явка в милицию для регистрации. Но эта мера носит скорее обеспечительную функцию и применяется, в основном, для проведения воспитательной работы с поднадзорным. Говоря об обеспечении прав и свобод поднадзорных, нельзя не отметить, что отмена уголовной ответственности за злостное нарушение правил административного надзора367 явилась гуманным шагом, шагом навстречу правам человека, но, с другой стороны, отсутствие страха уголовного наказания сделало административный надзор менее эффективным. Новый Уголовный кодекс такой ответственности также не предусмотрел. Все это должно повлечь реформирование института административного надзора.368 Сделанные выводы подтверждаются и проведенным социологическим опросом. Исследование проводилось среди участковых инспекторов милиции Московского РОВД, Канавинского РУВД, Ленинского РУВД города Нижнего Новгорода и участковых инспекторов Балахнинского района Нижегородской области в форме анкетирования и интервьюирования. В анкету вошли вопросы, касающиеся эффективности административного надзора, конкретного порядка его осуществления и обоснованности ограничения прав и свобод личности. Всего было опрошено 120 человек. На поставленные вопросы были получены следующие ответы: 85,4% опрошенных считают, что отмена уголовной ответственности за нарушение правил административного надзора отрицательно повлияло на эффективность профилактики правонарушений. Однако 35,4% участковых, тем не менее, считают административный надзор в настоящее время достаточно эффективной профилактической мерой, 25% — малоэффективной и 31,2% считают, что его осуществление на сегодняшний день неэффективно. Такой большой удельный вес лиц, придерживающихся мнения об эффективности надзора, вызван, очевидно, тем, что сотрудники органов внутренних дел не видят ему реальной 367 Закон РФ от 29 апреля 1993 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР»// Ведомости СНД и ВС РФ. –1993. -№22. – Ст. 789. 368 Этого же мнения придерживаются некоторые ученые, например, Городинец Ф. М. (См.: Криминология. Учебник для юридических вузов / Под ред. В. Н. Бурлакова, В. П. Салькова. -СПб, 1998. –С. 356. альтернативы. В подтверждение этой мысли, следует отметить, что 7% опрошенных ответили, что замена института административного надзора на другие формы контроля за лицами, освободившимися из мест лишения свободы, необходима, однако, конкретную альтернативу предложил лишь один опрошенный - привлечение данной группы лиц к общественным работам. Четверть респондентов считает, что в замене нет необходимости. Более половины - затруднились ответить на данный вопрос. Лишь 18,7% опрошенных считают, что нормативно-правовая база, регулирующая осуществление административного надзора, соответствует требованиям сегодняшнего дня. Значительная часть (44,3%) ответили на данный вопрос отрицательно. Более 50,4% опрошенных высказались за ужесточение санкций, применяемых за нарушение правил административного надзора и избранных ограничений. В основном предложения сводятся к установлению административного ареста, либо к увеличению размера штрафа. В анкету также были включены вопросы, касающиеся прав человека. На вопрос о том, знакомы ли опрашиваемые с конституционными положениями, касающимися прав человека, 25% опрошенных ответили, что знакомы достаточно хорошо; 37,5% - удовлетворительно и 12,5% признались, что совсем незнакомы. Такие результаты вызывают определенную тревогу потому, что участковый инспектор, как должностное лицо, обладает достаточно большим объемом полномочий в отношении граждан. Тридцать семь процентов опрошенных считают, что ограничение прав человека при осуществлении административного надзора оправдано в целях профилактики преступлений, 14% - оправдывают такие ограничения необходимостью перевоспитания поднадзорных. Таким образом, исходя из условий ограничения прав и свобод человека, и поскольку институт административного надзора не в Уголовном, не Уголовно-исполнительном кодексе не имеет подробной регламентации (особенно это касается оснований и пределов ограничения нрав и свобод), то необходимо принятие Федерального закона «О социальной помощи лицам, отбывшим наказание в виде лишения свободы, и контроле за ними со стороны государства»369, в котором необходимо прежде всего: предложить реальные меры реабилитации данной категории граждан; установить конкретные обязанности государства в лице уполномоченных на то органов по реализации этой деятельности; четко регламентировать категории лиц, в отношении которых устанавливается контроль после отбытия ими 369 Этой же точки зрения придерживаются некоторые авторы. См., например: Лозбяков В. П. Указ. соч. –С. 108. наказания; установить их права, обязанности и ответственность за несоблюдение установленных правил поведения; порядок установления контроля (он должен быть судебным); порядок обжалования действий и решений, нарушающих права и свободы рассматриваемых лиц и др. Нигматуллин Р.В., начальник кафедры гражданско-правовых дисциплин Уфимского юридического института МВД РФ. кандидат юридических наук, доцент СОТРУДНИЧЕСТВО ГОСУДАРСТВ ПО ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В СФЕРЕ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ЮСТИЦИИ Международное сообщество выработало необходимый уровень требований, предъявляемый к осуществлению прав человека при исполнении уголовных наказаний. Они зафиксированы в некоторых статьях Всеобщей декларации прав человека 1948 г.,370 Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г.,371 а также в специально принятых в этих целях международных документах — Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г.,372 Минимальных стандартных правилах обращения с заключенными (принятых Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями 30 августа 1955г. и одобренных Экономическим и Социальным Советом ООН в его резолюциях от 31 июля 1957г., от 13 мая 1977г. и 25 мая 1984г.),373 Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме (утвержденных резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1988г.);374 Правилах ООН, касающихся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы (принятых Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями См.: Действующее международное право. - Т. 1. - С. 5-10. Там же. -С.21-45. 372 Тамже.-Т.3.-С.38-50. 373 См.: Сборник стандартов и норм Организации Объединенных Наций в области предупреждения преступности и уголовного правосудия ООН. - Нью-Йорк, 1992. - С. 102-119. 374 Там же. -С.319-323. 370 371 14 декабря 1990 г.);375 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года376 и других документах Совета Европы. Рассматривая этот комплекс документов, тем не менее, хотелось бы остановиться на Минимальных стандартных правилах обращения с заключёнными. Они конкретизируют права заключенных, зафиксированные в Международном пакте, и направлены на то, чтобы осуществить единый подход в области обращения с заключенными. Впервые идея создания универсальных норм, регламентирующих обращение с заключенными, была выдвинута Международной уголовной и пенитенциарной комиссией, подготовившей свод правил, одобренных Лигой Наций в 1934 году. Первый Конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с преступниками, состоявшийся в 1955 году в Женеве, единодушно утвердил переработанный вариант правил и рекомендовал Экономическому и Социальному Совету ООН одобрить их, что и было сделано в 1957 году. С тех пор Минимальные стандартные правила воспринимаются во всем мире как требования ООН по обеспечению прав заключенных, защите их от плохого обращения, особенно при поддержании дисциплины и применении мер по наведению порядка в местах лишения свободы. Пятый Конгресс ООН по предупреждению преступности, состоявшийся в Женеве в 1975 году, рекомендовал ЭКОСОСу изучить сферу применения Минимальных стандартных правил и сформулировать комплекс процедур по их осуществлению, "то есть представить рекомендации о том, как следует обеспечивать огласку и применение этих Правил в национальном пенитенциарном праве, в том числе о процедурах представления докладов Организацией Объединенных Наций по вопросу об их применении".377 В дальнейшем в Минимальные стандартные правила был включен пункт 95, который расширил их применение на лиц, арестованных или помещенных в тюрьму без предъявления обвинения. В 1984 году были сформулированы процедуры эффективного выполнения Правил. ЭКОСОС одобрил их своей резолюций 1984/47 и предложил государствам-членам ООН учитывать процедуры в процессе выполнения Правил и в своих периодических докладах, представляемых ООН. Таким образом, Минимальные стандартные правила вместе с процедурами их выполнения, не являясь юридически обязательными Там же - С.222-239. Защита прав человека и борьба с преступностью. Документы Совета Европы. – М.: Спарк, 1998.-С. 34-63. 377 Минимальные стандартные правила обращения с заключенными. Организация Объединенных Наций. Опубликовано Департаментом общественной информации ООН. 1988. Введение. – С. 2. 375 376 документами, обладают общепризнанной моральной силой и должны служить практическим руководством в деятельности пенитенциарных систем мира. Минимальные стандартные правила делятся на общеприменимые правила, применяемые ко всем категориям заключенных независимо от того, находятся ли последние в заключении по уголовному или гражданскому делу и находятся ли они только под следствием или же осуждены, включая заключенных, являющихся предметом «мер безопасности» или исправительных мер, назначенных судьей и правила, применяемые к особым категориям заключенных (т. е. индивидуальные правила). В основе первых лежит принцип недопустимости какой-либо дискриминации заключенных по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религиозных, политических и других убеждений, национальною или социального происхождения, имущественного положения, семейного происхождения или социального положения. Правила охватывают широкий круг сферы жизнедеятельности заключенных и обращения с ними, включающий требования, предъявляемые к: а) приему заключенных в пенитенциарное заведение; б) разбивке их по категориям; в) помещению, где живут и работают заключенные (камерам, производственным, учебным и др.); г) их личной гигиене; д) их одежде и спальным принадлежностям; е) их питанию; ж) возможности заниматься физическими упражнениями и спортом; з) медицинскому обслуживанию; и) дисциплине и наказанию заключенных; к) содержанию информации, представляемой заключенным, и порядку предоставления ими жалоб; л) их контактам с внешним миром; м) библиотеке; н) отправлению религиозных обрядов; о) хранению имущества заключенных; п) уведомлению об их смерти, болезни, переводе; р) перемещению заключенных для отбытия заключения из одного места в другое; с) персоналу тюремных заведений; т) инспекции пенитенциарных учреждений и служб. Правила, применяемые к особым категориям дифференцируются в зависимости от того, относятся ли они: 1) к осужденным заключенным; 2) к душевнобольным и страдающим умственными недостатками заключенным; 3) к лицам, находящимся под арестом или ожидающим суда; 4) к заключенным по гражданским делам (в тех странах, где закон разрешает заключение за невыполнение долговых обязательств, или же по распоряжению суда в связи с любыми другими гражданскими делами; 5) к лицам, арестованным или помещенным в тюрьму без предъявления обвинения. Вместе с тем в преамбуле Минимальных стандартных правил («Предварительные замечания») указывается, что правила, применяемые к осужденным заключенным, в равной степени должны применяться и к указанным остальным особым категориям заключенных при условии, если они не противоречат правилам, разработанным для этих категорий, и улучшают положение последних. Правила, применяемые к осужденным заключенным, исходят из сформулированных в них руководящих принципов, определяющих цели нахождения осужденных в пенитенциарных заведениях и пределы ограничения их свобод. Так, целью приговора к тюремному заключению или вообще к лишению свободы является, в конечном счете, защита общества и предотвращение угрожающих обществу преступлений. И этой цели, указывается в Правилах, можно добиться только в том случае, если по отбытии срока заключения и по возвращении к нормальной жизни в обществе правонарушитель оказывается не только готовым, но и способным подчиниться законодательству и обеспечивать свое существование. В соответствии с этим режим пенитенциарного заведения должен сводить до минимума разницу между жизнью в тюрьме, которая убивает в заключенных чувство ответственности и сознание человеческого достоинства, и жизнью на свободе. В обращении с заключенными следует подчеркивать не исключение их из общества, а то, что они продолжают оставаться его членами. Поэтому желательно, чтобы перед завершением срока наказания принимались меры к постепенному возвращению заключенного к жизни в обществе. Правила, применяемые к осужденным заключенным, конкретизируют общеприменимые правила относительно: а) обращения с заключенными; б) классификации заключенных и индивидуализации исправительной работы с ними; в) их льгот; г) их труда; д) их образования и отдыха; e) их отношений с внешним миром (в первую очередь с семьями) и опеки после освобождения. С этой точки зрения несомненный интерес представляют периодические доклады государств-членов ООН относительно использования и применения Минимальных стандартных правил обращения с заключенными. На их основе готовится доклад Генерального секретаря ООН. Интересен доклад, охватывающий период с 1989 по 1993 год. Он содержит анализ ответов 72 стран мира, Ватикана и двух неправительственных организаций, которые предоставляли информацию о применении Правил в Уганде, Боливии, Венесуэле, Колумбии, Перу, Чили и Эквадоре. Несмотря на то, что ответили лишь 43 % стран, с которыми установлены контакты в данном вопросе, все же можно проследить глобальные тенденции в применении Правил. Почти все страны предоставили информацию о числе лиц, содержащихся в пенитенциарных учреждениях, включая подследственных, приговоренных к отбытию наказания, и лиц, содержащихся под стражей по иным причинам по состоянию на 31 декабря 1993 года. Рассмотрим численность лиц, содержащихся в заключении на примере ряда государств, объединенных в три группы. Первая - это государства Запада, вторая - бывшие социалистические государства, третья - государства, возникшие после распада СССР.378 Страна Подследств Осуждены енные Франция 21 949 31 114 Германия 21 785 34679 Италия 24497 24851 Швейцария 1 851 Соединенное Королевство Соединенные Штаты Америки 8400 Всего Число закл. на 100000 жителей 53063 92,48 3 502 59966 77,43 1348 51 696 90,60 4040 2209 5891 84,91 36826 531 45757 78,63 4587 70765 10218 85570 Чешская Республика Румыния 7810 8757 19425 21 816 Словакия 1 903 5372 Армения 1 912 3442 378 Прочие 2749 16567 160,41 43990 193,32 7275 136,80 5364 143,73 Документы ООН. Е/СМ. 15/1996/1 б/АсИ. 1. 22 марта 1996. –С. 4. Беларусь 10507 31 593 42 100 413,23 Латвия 3 161 6296 9437 365.70 Российская Федерация 239 802 674 000 913802 618,44 Таджикистан 955 3248 4203 72.88 Анализ данных позволяет сделать вывод, что, при отличии в общей численности заключенных, что вполне объяснимо, имеются общие тенденции в борьбе с преступностью государств, схожих по социальноэкономическому развитию и находящихся на одном этапе формирования рыночных отношений. Определяющим в этом смысле является показатель числа заключенных на 100 тыс. жителей. Во всех европейских государствах этот показатель не превышает 100 человек. В то же время в постсоветских и постсоциалистических государствах этот показатель значительно выше. В ряду причин, обуславливающих это, не последнее место занимает и то, что на фоне складывания рыночных отношений идет активный криминальный передел собственности и, как следствие, растет уровень преступности. 379 Эти данные подтвердили, что в ближайшие годы количество лиц, содержащихся в местах лишения свободы, значительно не сократится. Поэтому реализацию требований Минимальных стандартных правил необходимо рассматривать именно с этих позиций. При изучении ответов государств - участников о выполнении Правил можно прийти к следующим выводам: 1) все государства, предоставившие свои отчеты, в той или иной форме осуществляют учет заключенных; 2) большинство государств содержат мужчин и женщин, детей и взрослых раздельно, но есть и исключения; 3) большинство государств содержат подследственных и осужденных раздельно, в то же время, для Дании, Великобритании, Франции такой подход - исключение. Можно сделать вывод, что Правила в этой части соблюдаются. Проблемы возникают в связи с размещением заключенных и их медицинским обслуживанием. Так, более трети стран ответили, что в общей камере содержится более 40 человек, а в почти половине опрошенных стран на одного заключенного приходится до 3 м.2 площади.380 Во многих странах мира ограничены возможности для труда заключенных, особенно это характерно для стран с переходной экономикой. 379 Лунеев В. В. Тенденции преступности мировые региональные, российские // Государство и право. –1993. -№5. –С. 3-19. 380 Документы ООН. E/CN. 15/1996/16 Add. 1. -22 марта 1996.-С. 8. Усугубляет ситуацию с правами человека и то, что во многих странах мира размер вознаграждения, получаемого заключенными за свой труд, не достигает средней заработной платы, выплачиваемой тюремному персоналу низшей категории. По данным ООН, в более чем трети стран, приславших отчеты, размер вознаграждения не превышает 10 % зарплаты тюремного персонала низшей категории, примерно в таком же количестве государств вознаграждение заключенного колеблется от 10 до 50 % этого уровня. А в США заключенные получают менее 3 % средней заработной платы сотрудников низшей категории.381 На европейском уровне требования Минимальных стандартных правил обращения с заключенными конкретизированы в Европейских пенитенциарных правилах 1987 г. - Приложении к Рекомендации Комитета Министров государствам - членам Совета Европы относительно Европейских пенитенциарных правил, а также в Пояснительной записке к ним. 382 В местах лишения свободы Российской Федерации, особенно в местах предварительного заключения, в последние годы сложилась тяжёлая обстановка. Так, в 1994 году из 176 изоляторов и тюрем 137 (или 76%) были переполнены. Число содержащихся в камерах в 3-4 раза превышает санитарные нормы и на одного арестованного в среднем приходится 1,8 м2, а в отдельных учреждениях менее одного квадратного метра.383 Несмотря на то, что медицинское обслуживание предоставляется всем больным, и существует сеть специальных медицинских учреждений, привлекаются также и гражданские врачи, тем не менее, проблемы есть. Комиссия по правам человека при Президенте РФ указывала на массовое распространение туберкулеза в местах лишения свободы. На 1 января 1994 года 4,5 % всех заключенных была больна этой болезнью, что является источником заражения для здоровых людей как в тюрьме, так и на воле. 384 В местах лишения свободы заболеваемость туберкулезом в 17 раз выше, чем на воле, а смертность от него - в 10 раз. Более 10 тыс. российских заключенных умирают ежегодно (из них 2 тыс. до судебного приговора) от недоедания, туберкулеза и др. инфекционных заболеваний16.385 Там же. –С. 10. См.: Защита прав человека и борьба с преступностью. – С. 209-263. 383 Доклад о соблюдении прав человека и гражданина в Российской Федерации за 1993 год // Российская газета. – 1994. -25 авг. 384 Там же. 385 Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 1999 году. –М., 2000 - С. 16. 381 382 Одной из проблем, влияющей на обеспечение прав личности в местах лишения свободы, является малочисленность и слабая социальная обеспеченность персонала. В связи с этим многие государства прибегают к привлечению посторонних специалистов, занятых неполный рабочий день. Но есть должности, которые нельзя заполнить таким образом. И на персонал, непосредственно занимающийся исправлением заключенных и обеспечивающий режим наказания, падает чрезмерная нагрузка, что сказывается и на качестве работы. В пенитенциарных учреждениях развитых стран соотношение персонала и заключенных составляет 1:2, а в некоторых (Дания, Швеция) даже 1:1, в России же это соотношение равняется 1:6. Правовая реформа, осуществляемая в нашей стране, должна решить и эту проблему. Минимальные стандартные правила обращения с заключенными все больше имплементируются внутринациональным законодательством, и пенитенциарная система России постепенно приближается к международным стандартам и нормам обращения с заключенными Булатов P.M., доцент кафедры уголовного права и процесса Нижнекамского филиала МГЭИ, кандидат философских наук КАЗАНСКИЙ "ФЕНОМЕН" КАК ЧАСТЬ ПРОТЕСТА ПОДРАСТАЮЩЕГО ПОКОЛЕНИЯ ПРОТИВ НАРУШЕНИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА Одним из заметных социальных явлений позднего советского периода было достаточно отлаженное территориальное подростково-молодежное криминогенное движение, дестабилизировавшее позитивную социализацию подрастающего поколения под воздействием социальнокриминогенного пространства. Это явление принято называть казанским "феноменом", но слово "казанский" здесь употребляется как синоним слова "советский", так как указанное отклоняющееся поведение подростков и молодежи охватило всю страну. Как массовое социально-правовое явление казанский "феномен" явился результатом совпадения многих объективных и субъективных причин. Он начинался отчасти стихийно, отчасти был сорганизован криминальными структурами, отчасти был бессознательно спровоцирован советской системой управления обществом. Но, несмотря на все это, он все-таки был социально целостным криминогенным феноменом. Чтобы понять его целостность и его характер в целом, нужно принять во внимание следующее методологическое обстоятельство. Казанский "феномен" был типичным примером массового социального явления. В это явление были вовлечены сотни тысяч людей. В него были вовлечены, прежде всего, сами подростки и молодежь. Далее были вовлечены десятки тысяч людей из их взрослого окружения, органы государственной власти страны, а также средства массовой информации. Короче говоря, это было явление большого социального масштаба, занимавшее внимание значительной части советских людей в течение многих лет и оказавшее заметное влияние на морально-нравственную и психологическую атмосферу в обществе развитого социализма. Казанский "феномен" был, несмотря ни на что, целостным явлением. Методологически ошибочно рассматривать его просто как сумму отдельных членов криминогенных городских территориальных подростково-молодежных группировок. Его свойства как целого не выведешь из свойств его отдельных участников, поскольку причины, мотивы и цели их пребывания в этих группировках были обусловлены для каждого из них конъюнктурными обстоятельствами. И чем бы ни руководствовались отдельные участники криминогенного движения, "феномен" в целом возник как часть протеста подрастающего поколения против условий жизни советского общества. В условиях замедления общественного развития, падения темпов социальных перемен в результате деформаций социальных процессов и их перерождений, когда общественные потребности членов социалистического общества не стали находить адекватного отражения в структуре и функциях социальных институтов советского государства - в их деятельности стали возникать явления дисфункций, особенно обострилась дисфункция социальных институтов воспитания и общежития. Стремительно падал их престиж и авторитет. Отдельные их функции переродились в "символическую", ритуальную деятельность. Они персонализировались в угоду волюнтаристским амбициям партийнономенклатурной бюрократии, перестав действовать в соответствии с объективными потребностями общества и субъективно установленными целями "формирования нового человека". Процесс социализации подрастающего поколения характеризовался чрезмерной заорганизованностью, стандартизацией и регламентацией. Минимум необходимой в обществе регламентации расширился до уровня, когда осуждалась всякая не регламентируемая деятельность. "Команднозапретительной педагогикой с дистанционным управлением" были выработаны стандарты, в пределах которых поведение одобрялось, за пределами - осуждалось. Все это становилось препятствием на пути реализации потребностей подростков и молодежи. Обострилось социальное противоречие между потребностью подрастающего поколения в самореализации и возможностями заорганизованных институтов социализации ее удовлетворить. И как следствие, целое поколение стало подвержено объективному состоянию отчуждения, которое отражалось в его сознании, поведении и образе жизни. Психологическим выражением отчуждения явился разрыв между ожиданиями, желаниями человека и нормами, предписываемыми социальной структурой, окружением, также восприятие этих норм как чуждых и враждебных личности, чувство изоляции, одиночества, чувство зависимости, а порой и страха. Феномен отчуждения имел главное психологическое проявление - пассивность личности, враждебность ее окружающему, чувство вседозволенности, проявлявшееся как фактор протеста принижению, ограничению, нарушению прав и свобод. Соответственно отчуждение реализовывалось через отстранение от активного, психологически приобщенного действия /поведения/, через активное противодействие, т.е. самоотчуждение. Механизмы человеческой психики таковы, что генерируют стремление личности к признанию и уважению своих прав. Это необходимо для внутреннего равновесия личности, поддержания и упрочения чувства собственного достоинства. Личность подростка испытывала нужду в компенсации за ощущаемую обделенность позитивными санкциями той социальной общности, к которой она принадлежала. Осознание дефицита "защиты своих прав" становилось мотивом его отклоняющегося поведения. Общественная функция, если она не выполняется своевременно, законно (официально), будет выполнена иначе - путем социальных отклонений. Срабатывает принцип "обратной связи": неудовлетворенная общественная потребность вызывает к жизни нормативно не регулированные виды деятельности, стремящиеся восполнить дисфункцию официальных институтов общества за счет нарушений норм и правил. В своих крайних проявлениях такая активность может выражаться в противоправной деятельности, каковой и явилась деятельность криминогенных городских территориальных подростковомолодежных группировок. Данные группировки предоставили подрастающему поколению арсенал самых примитивных способов, средств и методов, ведущих его к самоутверждению в них. Но во многом оно оказалось враждебным отношением ко всему социально одобряемому, что находилось вне группировок. Явилось его местью за неприятие его прав государством в свое время. Таким образом, подрастающее поколение как бы "восстанавливало" социальную справедливость по отношению к себе. Невольно возникает вопрос: "Как с криминологической точки зрения охарактеризовать вышеизложенное?" Если коротко, то налицо, на наш взгляд, проявление одной из форм тоталитарной преступности,386 рассматриваемая нами в эмблематическом смысле, как некриминализированная преступность властей против своего народа, которая признается таковой в соответствии с нормами международного права, направленными на защиту прав и свобод граждан. 387 Можно выделить, на наш взгляд, следующие криминологически значимые признаки этого социально-политического явления: • субъектами противоправной деятельности выступают должностные лица органов власти и управления, ответственные за осуществление идеологических, воспитательных и образовательных функций на государственном уровне; • жертвой противоправной деятельности выступает подрастающее поколение советских граждан; • применение физического и психического насилия субъектами противоправной деятельности в отношении жертвы; • безнаказанность насильственных деяний органов государственной власти и управления и их должностных лиц с позиции национального законодательства и их порицание с позиции международного права. Теперь попытаемся разобраться в выделенных признаках. Последний признак данной формы тоталитарной преступности не вызывает сомнений. Безнаказанность противоправной деятельности данного вида с позиции национального законодательства - очевидна, поскольку она не подпадала под действующие нормы советских уголовных кодексов. Справедливости ради, надо отметить, что в последнем советском уголовном кодексе (1960г.) некоторые статьи обеспечивали охрану таких непосредственных объектов преступления, как нормальное физическое, половое и нравственное развитие несовершеннолетних, но не непосредственно родового объекта (нормальной социализации). И, во-вторых, обеспечение охраны было связано с Термин «тоталитарная преступность» в отечественную криминологию ввел авторитетный российский криминолог профессор В. С. Устинов в 1993 году. См.: Устинов В. С. Понятие и криминологическая характеристика организованной преступности: Лекция. – Н. Новгород, 1993. –С. 16. 387 Более подробнее об отдельных (политических) аспектах тоталитарной преступности см.: Кабанов П.А. Тоталитарная преступность должностных лиц советского государства // Власть: криминологические и правовые проблемы. – М.: Российская криминологическая ассоциация, 2000. – С. 351-367; Его же. Понятие и криминологическая характеристика тоталитарной преступности // Актуальные вопросы юридических наук: Вып. 2. — Нижнекамск: НКФ МГЭИ, 1998. – С. 95-111; Его же. К вопросу о понятии тоталитарной преступности в советском государстве//Следователь. –1998. -№5. С. 61-64; и других работах указанного автора. 386 посягательством криминальных структур, а, в-третьих, в них речь не шла о разложении позитивной среды социализации несовершеннолетних. Противоправная деятельность государства, его органов и должностных лиц данного вида порицалась международными актами о правах человека. Имеется в виду: "Всеобщей декларацией прав человека" (1948г.), "Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод" (1950г.), "Конвенцией о правах ребенка" (1989г.), «Руководящими принципами Организации Объединенных Наций для предупреждения преступности среди несовершеннолетних» (Эр-Риядские руководящие принципы) -1990г. Поэтому пришло время на основе всей совокупности международных документов комплексного рассмотрения проблемы прав несовершеннолетних в нашей стране "во всех измерениях", не ограничиваясь, естественно, посягательством криминалитета на социальную общность детей, подростков и молодежи. "Достойное" место в этом ряду должна занять противоправная деятельность властных структур и социальных институтов. Как видно из изложенного выше, в результате совершения рассматриваемой формы тоталитарной преступности всему советскому обществу причинялся невосполнимый физический, моральный и материальный вред, выразившийся в страданиях людей, дестабилизации жизнедеятельности государства, его криминализации, потере преемственности поколений. Причинение существенного вреда личности, обществу должно являться одним из обязательных криминологически значимых признаков, характеризующих эту противоправную деятельность. В этой связи практическое значение должен представлять вопрос о последствиях посягательства государства и криминалитета на нормальную социализацию подрастающего поколения, что ставит, в свою очередь, на повестку дня вопрос о критериях оценки подобного вреда. Посягательство на нормальную социализацию подрастающего поколения совершалось с целью удержания (сохранения), укрепления существовавшего тоталитарного советского миропорядка. Следовательно, к указанным ранее признакам необходимо добавить еще один признак, характеризующий суть данной формы тоталитарной преступности, - это ее политический мотив, то есть совершение противоправной деятельности в целях удержания (сохранения), укрепления тоталитарного миропорядка вопреки интересам и потребностям общества. Ущемление прав и свобод подрастающего поколения, других советских граждан государство осуществляло с помощью имеющихся ресурсов, включая социальные институты, в том числе и право. Юридически была оформлена принудительная социализация несовершеннолетних граждан страны в интересах "формирования нового человека". Субъектами противоправной деятельности выступают должностные лица органов власти и управления, ответственные за осуществление идеологических, воспитательных и образовательных функций на государственном уровне, которые непосредственно посягали на нормальную социализацию подрастающего поколения в целях удержания (сохранения), укрепления тоталитарного миропорядка. Здесь следует отметить, что понятие "должностные лица" характеризуется иерархичностью - качеством, которое продуктивно выражается через организованное взаимодействие уровней' иерархии в ходе противоправной деятельности. Совокупность выделенных и рассмотренных нами криминологически значимых признаков открывает возможности для политикокриминологических исследований отмеченного социально-правового явления. На наш взгляд, наиболее перспективным направлением при криминологическом изучении посягательства государства, его органов, должностных лиц и криминалитета на нормальную социализацию подрастающего поколения является ее виктимологический аспект, позволяющий увидеть не только процесс становления жертвы преступления, но и подойти к разработке мер по ее реабилитации и ресоциализации. Гарипов И.М., начальник Мензелинского РОВД МВД Республики Татарстан КОМПЛЕКСНАЯ ПРОГРАММА БОРЬБЫ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ И ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В ГОРОДЕ МЕНЗЕЛИНСКЕ И МЕНЗЕЛИНСКОМ РАЙОНЕ НА 2001-2003 ГГ. Сложившаяся в настоящее время криминогенная ситуация в городе и районе расценивается как сложная. Рост преступности до сих пор приостановить не удалось. Происходят качественные изменения, характеризующие общеуголовную преступность. Усиливается ее организованность, жестокость и корыстно-насильственная направленность. В уголовную среду втягивается все больше несовершеннолетних и молодежи. Увеличивается влияние на криминогенную обстановку пьянства и наркомании. Социальная напряженность и распространенность современной преступности затрагивают широкие интересы граждан, права человека, дестабилизируют морально-нравственную атмосферу и социально-экономическую обстановку в регионе. Непосредственными причинами такого положения послужили снижение дисциплины и ответственности, падение моральных устоев, распространение правового нигилизма и вседозволенности. Низкая результативность мер, принимавшихся по борьбе с преступностью, обусловлена отсутствием продуманной стратегии борьбы с ней, перекосами в правоприменительной практике. Сказались также пассивность общественности, неудовлетворительное ресурсное обеспечение борьбы с преступностью, отсутствие необходимых предпосылок для формирования стабильного кадрового корпуса правоохранительных органов, консерватизм форм и методов их работы, приведшие к снижению профессионализма и авторитета этих органов. К сожалению, в деятельности отдельных сотрудников Мензелинского РОВД не изжиты еще факты халатного, небрежного отношения к своим обязанностям, приводящие к нарушению уголовно-процессуального законодательства и, следовательно, прав граждан. Так, только в 2000 году, по этим основаниям в соответствии со статьей 22 Федерального Закона «О Прокуратуре Российской Федерации», на имя начальника органа внутренних дел было внесено два обобщенных прокурорских представления об устранении причин и условий нарушения действующего процессуального законодательства. Большое количество жалоб и заявлений со стороны мензелинцев поступает в местный Совет народных депутатов на неправомерные действия служащих и руководителей предприятий, организаций, и учреждений района. Большинство из указанных факторов продолжает действовать, но специфичность ситуации усугубляется следующими моментами: - до сих пор не учитывается, что город и район находятся под воздействием «маятниковых» криминогенных процессов, происходящих в близлежащих крупных промышленных городах Набережные Челны и Нижнекамске, которые, проецируясь, создают криминологическую несоразмерность: существующий правоохранительный потенциал города и района не в состоянии противодействовать этим процессам объективно; - в городе дислоцируется крупнейший в республике следственный изолятор, являющийся источником повышенной криминогенной опасности в Закамье; - развивающийся нефтяной комплекс в районе становится объектом интересов российских криминальных структур, пытающихся уже сейчас расширить сферу своего влияния, не ограничиваясь ликеро-водочным бизнесом. За последние пять лет преступность в городе и районе остается высокой, наблюдается динамика роста численности зарегистрированных преступлений: 1996 г. 497 преступлений, 1999 г. - 713 и за 11 месяцев 2000 г. - 565 преступлений. Доминирующее место в общей структуре преступности занимают тяжкие и особо тяжкие посягательства, доля которых от общего числа преступлений составила: в 1996 году-49,1%, в 1999 году- 60,9 %, за 11 месяцев 2000 года - 62,8 %. С каждым годом возрастает рецидивная преступность. Ранее судимыми совершены в 1996 году 99 преступлений, в 1999 году - 206, и за 11 месяцев 2000 года 225 - преступлений. Удельный вес преступлений, совершенных ранее судимыми, является одним из самых высоких в республике и составляет на сегодняшний день 48,2% (по Республике Татарстан - 22,3 %). Наиболее остро негативные тенденции проявились в структуре имущественных преступлений. Посягательства на собственность составляли: в 1996 году - 43,1%, в 1999 году - 60,6%, за 11 месяцев 2000 года - 54,7%, наблюдается динамика роста численности краж. Продолжает осложняться ситуация, связанная с незаконным оборотом наркотиков. Если в 1999 году было выявлено 7 фактов, то за 11 месяцев текущего года уже 13 преступлений. Реальное же количество лиц, употребляющих наркотики, намного превышает официальные данные. Продолжается интенсивная криминализация подростковой среды. Если в 1999 году несовершеннолетними и с их участием совершено 40 преступлений, то за 11 месяцев 2000 года — 68 преступлений. Усиливается тенденция к дальнейшей криминализации финансово-хозяйственного комплекса района. В сфере экономики выявлено: в 1996 году - 16 преступлений, в 1999 году - 46 и за 11 месяцев 2000 года уже 42 преступления. В 2000 году зарегистрирован всплеск фактов вымогательства чужого имущества. По сравнению с 1996 годом, по статистическим данным, этот вид преступлений возрос в 20 раз. Противодействие сложившимся и прогнозируемым негативным тенденциям в преступности невозможно без принятия скоординированного комплекса мер социально-экономического, организационного, информационного и правового характера. С этой целью в конце 2000 года кафедрой уголовного права и процесса Нижнекамского филиала Московского гуманитарно-экономического института и Комитетом по защите прав человека Республики Татарстан, по инициативе администрации г. Мензелинска и Мензелинского района, была разработана и 12 января 2001 года единогласно принята депутатами Мензелинского районного Совета народных депутатов «Комплексная программа борьбы с преступностью и защиты прав человека в городе Мензелинске и Мензелинском районе на 2001-2003 гг.» (Далее по тексту Программа).388 Реализация мер, указанных в Программе, дает расширение возможностей правоохранительных органов в борьбе с преступностью, активизация общественных формирований будет способствовать ослаблению объективных факторов роста преступности, и ее уровень может стабилизироваться. Основной целью рассматриваемой Программы является создание правовых, организационных, ресурсных предпосылок для преодоления роста преступности и повышения эффективности работы правоохранительных органов города и района, усиления их взаимодействия с другими ведомствами и общественными формированиями во имя защиты прав человека. Программа рассчитана на 2001 - 2003 годы. В 2001 году (1 этап) - Проведение оргштатных мероприятий в связи с предполагаемым изменением статуса Мензелинского РОВД. Укрепление его материально-технической базы Повышение качества профессиональной подготовки сотрудников правоохранительных органов, их боеготовности. Обеспечение безопасности граждан и правопорядка в общественных местах, профилактика преступности несовершеннолетних и молодежи В 2002 году (2 этап) - Локализация и нейтрализация негативных тенденций в преступности путем реализации комплекса мер и концентрации усилий на самых острых направлениях: активизация предметной работы по эффективному пресечению организованной и экономической преступности, и особенно рецидивной преступности, борьба с незаконным оборотом наркотических средств и сопутствующей ей преступностью. В 2003 году (3 этап) - Создание системы обеспечения надежной защиты прав и интересов граждан, их личной и имущественной безопасности. Предполагается стабилизация криминогенной обстановки в г. Мензелинске и Мензелинском районе к концу этого периода. Одновременно предполагается разработка концепции борьбы с преступностью и защиты прав человека на 2004 - 2006 годы. Содержание Программы составляют меры, непосредственно воздействующие на преступность и обеспечивающие защиту прав человека. Вместе с тем, они базируются на стабилизации социальноэкономической ситуации в республике, развитии процессов демократизации, формировании правового государства, повышении авторитета органов государственной власти и управления, укреплении семьи, совершенствовании системы образования, науки и культуры. 388 Одним из разработчиков данной Программы является автор настоящей статьи. Программа состоит из 9 разделов, включающих в себя организационные мероприятия по координации борьбы с преступностью, кадровое обеспечение, совершенствование профессиональной подготовки сотрудников правоохранительных органов, укрепление материальнотехнической базы правоохранительных органов, укрепление общественного правопорядка, профилактическая работа с детьми и молодежью, профилактика преступлений, борьба с пьянством и наркоманией, защита прав человека - как самостоятельный раздел Для реализации поставленных задач в 2001 году из средств местного бюджета исполнителям Программы будут выделены достаточные финансовые средства, что послужит залогом ее успешной реализации Программа будет реализовываться при непосредственном участии разработчиков - Комитета по защите прав человека Республики Татарстан и кафедры уголовного права и процесса юридического факультета Нижнекамского филиала Московского гуманитарно-экономического института.
