На правах рукописи Синявская Мария Сергеевна НАРУШЕНИЕ ДОГОВОРНОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА
advertisement
1 На правах рукописи Синявская Мария Сергеевна НАРУШЕНИЕ ДОГОВОРНОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА И ЕГО ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ: ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В СВЕТЕ СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОГО АНАЛИЗА Специальность 12.00.03 – гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук Москва-2007 2 3 I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ Актуальность темы диссертационного исследования. Становление рыночной экономики в России требует переосмысления основных категорий гражданского права. Стабильность экономического оборота напрямую связана с договорной дисциплиной, которая во многом определяется эффективностью норм о средствах правовой защиты в случае нарушения договора. Более того, внимание, которое уделяется проблеме нарушения договорного обязательства и его правовых последствий в зарубежном праве, свидетельствует об актуальности данной темы не только для стран, недавно вставших на путь развития рыночных отношений. Из изучения опыта Германии и Франции следует наметившаяся тенденция к изменению традиционных подходов. И если во Франции критика сложившейся концепции ведётся пока в доктрине, а проект реформы находится на начальной стадии рассмотрения, то в ФРГ догматические дискуссии привели к принятию Закона о модернизации обязательственного права1, в котором положения о нарушении договорного обязательства и его правовых последствиях претерпели существенные изменения. Реформирование данной сферы обусловлено не в последнюю очередь необходимостью учета общих подходов в современном договорном праве. Выявление таких общих подходов происходит в рамках актов унификации частного права, создаваемых на сравнительно-правовой основе, что связано с экономическими интеграционными процессами. Принимая во внимание стремление России быть полноправным членом мирового сообщества, возникает необходимость учитывать существующие тенденции развития основных правовых институтов, к которым относится защита в случае нарушения договорного обязательства. Для российского права учёт тенденций развития зарубежного законодательства имеет не только теоретическое, но и практическое значение, связанное с повышением эффективности правового 1 Gesetz zur Modernisierung des Schuldrechts vom 26.11.2001 (BGBl 2001 I 3138). 4 регулирования. По замечанию известного правоведа Х. Кётца «решения, предлагаемые правовой наукой по улучшению и реформированию правопорядка, станут эффективными лишь в том случае, если будут опираться на сравнительноправовой метод». К сравнительному правоведению важно обращаться не только в поисках наиболее эффективного решения конкретной проблемы, но и с целью выявления основных общих тенденций правового развития. И здесь речь идёт не о прямом копировании тех или иных подходов, а об учёте опыта других стран с целью определения наиболее приемлемой модели. Исследователи отмечают, что если раньше чётко разделялись сферы влияния правовых систем, то в настоящее время национальный законодатель в поисках наиболее эффективного решения обращается к иностранному праву, не ограничиваясь наиболее близким правопорядком2. Более того, он учитывает и наднациональные источники. Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования – выявление посредством сравнительно-правового анализа основных тенденций в правовом регулировании отношений, возникающих в связи с нарушением договора, а также определение в свете этих тенденций особенностей российского правового регулирования и доктринального осмысления этой проблемы. Достижение поставленной цели исследования осуществляется посредством выполнения следующих задач: - выявление особенностей подхода к проблеме нарушения договора и его правовых последствий в континентальном праве по сравнению с общим правом; - определение предпосылок и механизма закрепления в унифицированных частноправовых актах общих принципов регулирования соответствующих отношений, раскрытие их значения для реформирования национальных правовых систем; - анализ общей направленности и системы регулирования отношений, возникающих в связи с нарушением договорного обязательства, в исследуемых правовых актах, 2 См.: Vogel, Louis. Le monde des codes civils//Le Code Civil.Un passé.Un présent.Un avenir. Dalloz. 2004. p.798. 5 рассмотрение существующих решений и выработка предложений по их совершенствованию; - рассмотрение специфических категорий охранительных обязанностей в немецком праве и обязанностей по обеспечению безопасности во французском праве; - исследование понятия нарушения договорного обязательства с точки зрения его единства и дифференциации; - раскрытие особенностей доктринального осмысления договорной ответственности в рассматриваемых правовых системах; - анализ подхода российского права к проблеме нарушения договора и его правовых последствий в свете проведенного сравнительно-правового исследования; - определение основных тенденций в регулировании и доктринальном осмыслении вопросов нарушения договора и его последствий. Объектом исследования являются правоотношения, возникающие в результате нарушения договоров участниками имущественного оборота. Предметом настоящего научного исследования является отражение вопросов, связанных с нарушением договора, в законодательстве, доктрине и правоприменительной практике национальных правопорядков России, Германии, Франции, а также в унифицированных частноправовых актах. При этом опыт Франции и Германии рассматривается в качестве отражения общих тенденций в европейском частном праве. Под правовыми последствиями нарушения договорного обязательства как предметом настоящего исследования понимается договорная ответственность, а также в более широком плане средства правовой защиты при нарушении договора – категория, утвердившаяся в качестве общей в зарубежной правовой науке и включающая в себя, в частности, помимо возмещения убытков и взыскания неустойки также расторжение договора, реальное исполнение, приостановление или отказ от исполнения в синаллагматическом договоре (exceptio non adimpleti contractus), проценты годовые в денежном обязательстве и уменьшение цены. Методология исследования. В основу диссертационного исследовании был положен сравнительно-правовой метод. Кроме того, в работе применяются иные методы исследования: как общие (анализ, синтез, абстрагирование, обобщение и 6 др.), так и частные (системный, лингвистический, историко-правовой, логический и др.). Теоретическую основу диссертации составили труды М.М. Агаркова, С. С. Алексеева, Б.С. Антимонова, В.А. Белова, Е.В. Богдановой, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, А.В. Венедиктова, Н.Г. Вилковой, В.В. Витрянского, В.П. Грибанова, Н.Д. Егорова, В.В. Залесского, Т.И. Илларионовой, О.С. Иоффе, М.С. Карпова, А.С. Комарова, О.А. Красавчикова, А.Л. Маковского, Н.С. Малеина, А.Г. Карапетова, С.Н. Лебедева, О.Э. Лейста, С.К. Мая, Г.К. Матвеева, Д.И. Мейера, В.П. Мозолина, К.В. Нама, И.Б. Новицкого, Е.А. Павлодского, К.П. Победоносцева, И.А. Покровского, В.Ф. Попондопуло, Б.И. Пугинского, М.А. Рожковой, О.Н. Садикова, С.В. Сарбаша, М.Г. Розенберга, В.Л. Слесарева, Е.А. Суханова, В.А. Тархова, В.А. Хохлова, Г.Ф. Шершеневича, В.Ф. Яковлева и других отечественных учёных – правоведов. В работе широко используются труды зарубежных цивилистов, в том числе Х. Беала, А. Бенабе, В. Бергманна, Г. Бермана, М.-И. Бонелла, М. Виллей, Ж. Виней, Дж. Гандолфи, С. Грундманна, Р. Давида, Э. Дойча, К.-В. Канариса, Х. Коциоля, Х. Кётца, Я. Кропхоллера, О. Ландо, К. Ларенца, К. Ларруме, Б. Николаса, Ф. Ле Турно, У. Магнуса, К. Малецки, А. и Л. Мазо, Д. Медикуса, Ф. Миллет, М. МюллерЧен, Э. Обри, К. Осакве, К. Раде, Ф. Реми, Ж. Рохфелд, Э. Саво, Р. Сефтон-Грин, А. Тунка, Д. Таллона, Г.Х. Трайтеля, М. Фор-Аббад, Д. Харриса, У. Хубера, К. Цвайгерта, У. Циглера, Р. Циммерманна, Ф. Шаба, И. Швенцер, П. Шлехтрима, А. Штайнингера, Х. Штоля, М. Шторме, Ф. Эммериха, Х. Эйхера и др. Степень научной разработанности темы. Отдельным аспектам исследуемой темы посвящались работы ученых в дореволюционной, советской и современной юридической литературе. Анализ дореволюционной литературы показывает, что наукой гражданского права учитывались процессы, происходящие в то время в зарубежном праве. В дальнейшем проблемы, связанные с нарушением договора, освещались в основном применительно к специфическим условиям административно-командной экономики. Хотя при этом иногда рассматривался материал зарубежного права, но с критической точки зрения. Особенно острой была дискуссия в 1950е-1980е годы, когда появилась масса общетеоретических и 7 цивилистических исследований по проблемам ответственности в советском праве. Важное значение имели и труды, разрабатывающие концепцию мер защиты. Несмотря на то, что интерес к соответствующим вопросам не ослабевает и в настоящее время, основные проблемы до конца нельзя считать разрешенными. Наличие работ по данной теме не исключает, но даже предопределяет необходимость сравнительно-правового исследования концептуального плана. Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые с целью выяснения соотношения российского правопорядка с другими правовыми системами и выявления основных тенденций развития правового регулирования предпринята попытка комплексного сравнительно-правового исследования проблемы нарушения договора и его правовых последствий, в том числе с учётом изменений, внесённых в законодательство ФРГ реформой обязательственного права с 1 января 2002 года; проекта реформы французского обязательственного права и новых публикаций в зарубежной литературе, предусматривающих существенное изменение традиционных подходов; а также положений, заложенных в унифицированные частно-правовые акты. Результатом проведённого исследования является обоснование следующих положений, которые выносятся на защиту: 1. Особенности формирования романо-германской правовой системы, испытавшей на себе влияние канонического права, предопределили появление идеи о милосердном отношении к должнику, нарушившему договорное обязательство. В связи с этим особое значение приобрел принцип ответственности за вину, а возможность использования кредитором средств правовой защиты связана с рядом дополнительных условий. Возведение в абсолют принципа pacta sunt servanda (договоры должны исполняться) как частного проявления морального принципа о необходимости сдерживать обещания привела к приданию реальному исполнению значения доминирующего средства правовой защиты и одновременно затруднению использования такого средства правовой защиты, как расторжение договора. В то же время в общем (англо-американском) праве в сфере нарушения договора и 8 средств правовой защиты основное значение придается не столько моральным установкам, сколько экономическим соображениям. 2. В рамках унификационных процессов на сравнительно-правовой основе происходит выработка общих принципов регулирования отношений, возникающих при нарушении договорного обязательства. Такие принципы имеют компромиссный характер и основаны на сочетании подходов различных правовых систем. Под влиянием указанных процессов в настоящее время в национальных правовых системах намечается тенденция к модернизации норм о нарушении договора и его правовых последствиях, что вызвано необходимостью учета современных тенденций в регулировании. Наряду с восприятием в ходе реформирования общих подходов, легальное закрепление получают также положения, отражающие специфику соответствующей национальной правовой культуры. 3. К современным тенденциям относятся ориентация при правовом регулировании на средства правовой защиты, а также комплексный подход к ним. В унифицированных актах средства правовой защиты при нарушении договорного обязательства отражены комплексно, что позволяет урегулировать их содержание, условия применения и сочетаемость с учетом специфики договорных правоотношений. Применение подобной юридической техники возможно и в национальном гражданском законодательстве. В национальных правопорядках закреплены основные средства правовой защиты, но система их регулирования не совпадает с унифицированными актами. В настоящее время особенностью континентального права является выделение среди средств правовой защиты мер договорной ответственности. При этом на доктринальном уровне происходит не столько обобщение положений о договорных средствах правовой защиты, сколько положений о договорной и о деликтной ответственности. 4. Единым объективным основанием для применения средств правовой защиты является нарушение договора. Нарушение договора – объективный факт отсутствия результата (должного исполнения), на который было направлено обязательство и на который рассчитывал кредитор при его заключении. Нарушение 9 договора предполагает нарушение лежащей на должнике обязанности при одновременном нарушении субъективного права кредитора. 5. Понятие нарушения договора как единого основания для применения средств защиты дополняется его характеристикой с точки зрения дифференциации. Выявлено, что дифференциация осуществляется с целью введения дополнительных условий применения средств правовой защиты, а также определения возможности применения конкретных средств правовой защиты при данном виде нарушения. 6. В настоящее время наметилась тенденция переосмысления сущности договорной ответственности, которая видится не в возмещении причиненного ущерба, а в предоставлении эквивалента исполнения. При таком восприятии возмещение убытков является лишь одной из возможных модификаций уже существующего договорного правоотношения. 7. В российском договорном праве, модернизация которого прошла в 1990-х годах, нашли отражение основные современные тенденции. При этом применяются подходы к нарушению договора и его правовым последствиям, свойственные не только классическому континентальному праву. В этом отношении ГК РФ занимает компромиссную позицию. Она заключается, в частности, в комбинировании принципа ответственности за вину и объективной ответственности; отказа от безусловного действия принципа реального исполнения, но в то же время частичном его сохранении; введении общих норм (т.н. генеральных клаузул), свойственных общему и континентальному праву (таких, как разумность, добросовестность); сочетании при установлении просрочки методов общего и континентального права; сочетании судебной и внесудебной процедуры расторжения договора и др. В целом подход российского права может быть охарактеризован как умеренно прокредиторский. Теоретическая и практическая значимость работы определяется возможностью использования содержащихся в ней анализа, выводов и предложений для: 1) совершенствования положений Гражданского Кодекса РФ о нарушении договора и его последствиях с учётом выявленных в работе тенденций развития названного института; 2) использования основных положений в правоприменительной практике, особенно в сфере внешнеторгового оборота; 3) 10 дальнейших научных исследований; 4) включения материалов диссертации в учебный процесс для преподавания гражданского права России и зарубежных стран, в курс по сравнительному правоведению. Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена и обсуждена на кафедре гражданского права Российской академии правосудия. Результаты диссертационного исследования, относящиеся к праву стран Западной Европы, нашли подтверждение в ходе стажировок автора за рубежом. Отдельные выводы диссертации были изложены в докладах и выступлениях на международных конференциях. Кроме того, они отражены в опубликованных научных работах. Положения диссертации были использованы в учебном процессе при преподавании гражданского права России, международного частного права, а также гражданского и торгового права зарубежных государств. Структура работы. Структура работы предопределена ее целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на разделы, заключения и библиографического списка. II. СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Структура работы строится от общего к частному. Сначала выявляются общие тенденции, к которым относятся унификация в сфере частного права и происходящий под её влиянием процесс реформирования национальных правовых систем. Далее определяются тенденции на макроуровне: сначала с точки зрения системы регулирования, затем – общей направленности регулирования. После этого исследование осуществляется на микроуровне: проводится сравнительно-правовой анализ понятия и сущности нарушения договора, а также понятия и сущности ответственности за его нарушение. Наконец, определяется место российской правовой системы в свете выявленных тенденций. Первая глава «Основные общие тенденции, оказывающие влияние на регулирование отношений, возникающих при нарушении договора» имеет целью показать, какие процессы влияют в настоящее время на формирование положений о правовых последствиях нарушения договорного обязательства. 11 Сначала проводится анализ различий регулирования в континентальном и общем праве. Затем прослеживается процесс взаимодействия этих правовых систем в рамках унификации права на наднациональном уровне. Обосновывается, что в процессе реформирования положений о нарушении договора и его последствиях на национальном уровне законодатель ориентируется на общие подходы, для выявления которых он обращается, в том числе, к унифицированным актам. Кроме того, устанавливается, что при реформировании законодательства наряду с такими общими подходами получают закрепление также специфические категории, характерные для данной правовой культуры. В разделе 1.1. диссертационного исследования рассматриваются особенности подхода к нарушению договора и его правовым последствиям в системе континентального права по сравнению с англо-американским (общим) правом. Исторически условия развития этих систем были различными. В процессе формирования континентальной (романо-германской) системы права, основанной на рецепции римского права, на неё оказывало влияние каноническое право, что обусловило привнесение в правовое сознание идеи о необходимости проявления милосердия к должнику, нарушившему обязательство. Это предопределило характерные особенности регулирования отношений, возникающих в связи с нарушением договора в континентальном праве, к которым, в частности, относятся: принцип ответственности за вину; доминирующее положение в ряду средств правовой защиты реального исполнения; наличие дополнительных условий для возможности применения средств правовой защиты (назначение дополнительного льготного срока, дающего должнику возможность исправиться, направление напоминания для установления факта его просрочки). В действующем французском гражданском праве продолжниковская позиция проявляется помимо этого в общем правиле о судебной процедуре расторжения договора, а также отсутствии единой презумпции вины и возложение в ряде случаев бремени доказывания вины должника на кредитора. В системе общего права на первый план выступают не столько моральноэтические, сколько экономические соображения. Правовые последствия нарушения договора объединяются в этой правовой системе в общее понятие «средства 12 правовой защиты» (remedies), что связано с исторически сложившимся доминированием процессуального права над материальным (А.С. Комаров). Ответственность здесь носит объективный характер; расторжение договора обусловлено существенным нарушением договора, для применения этого средства правовой защиты нет необходимости назначать дополнительный срок или непременно обращаться в суд; просрочка наступает непосредственно по истечении разумного срока. С точки зрения кредитора использование средств правовой защиты в этом плане представляется более легким. В то же время в общем праве существуют также правила, ограничивающие кредитора в применении отдельных средств правовой защиты. Так, проблематичным является взыскание штрафных санкций, если они не будут квалифицированы как заранее оцененные убытки. Кроме того, сфера применения такого средства правовой защиты, как реальное исполнение по сравнению с континентальным правом существенно сужена. Таким образом, изначально подходы к нарушению договора и его правовым последствиям в континентальном праве и общем праве обладают определёнными особенностями. Однако наличие этих особенностей не исключает возможность учета положительного опыта названных систем с целью формирования общих подходов к данной проблеме. Подобные попытки предпринимаются в рамках унификации права, которая является предметом рассмотрения в разделе 1.2 диссертационного исследования. В данном разделе рассматриваются экономические и исторические предпосылки унификации права, проводится критический анализ дискуссии о возможном принятии Европейского гражданского кодекса, выявляется механизм и значение процесса унификации права для сферы нарушения договора и его правовых последствий. В связи с возрастающим значением экономических интеграционных процессов особое значение в последнее время приобретает частноправовая унификация, так как именно частное право призвано регулировать имущественный оборот. Примерами частноправовой унификации являются Венская конвенция 13 1980г. о международной купле-продаже товаров, Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА и Принципы европейского договорного права. Унифицированные акты призваны отражать общие подходы, выявление которых происходит в результате сравнительно-правового исследования. В результате в унифицированных актах находит отражение сочетание подходов, взятых из разных правовых систем. Названные положения находят подтверждение и при исследовании темы нарушения договора и его правовых последствий. Так, в отношении условий применения такого средства правовой защиты, как расторжение договора в унифицированных актах применяется компромиссный вариант регулирования, заключающийся в одновременном использовании категории существенного нарушения договора и правила о назначении дополнительного срока. Таким образом, элементы различных правовых культур, объединенные в унифицированных актах, взаимно ограничивают друг друга, смягчая принципы, которые в национальных правовых системах действуют в более категоричной форме. Получив в процессе создания импульс от национальных правовых систем, унифицированные акты, завоевывая постепенно всеобщее международное признание, сами начинают оказывать влияние на национальные правовые системы. В связи с этим в последнее время основные западноевропейские государства приступили к модернизации национального законодательства, связанной с пересмотром традиционных подходов в свете отраженных в унифицированных актах общих принципов. Об ориентации на них свидетельствует опыт немецкой реформы обязательственного права и проекта реформы обязательственного права Франции, а также современные публикации в зарубежной правовой литературе. Рассмотрению этого феномена посвящен раздел 1.3. диссертации, в первой части которого рассматривается опыт реформы немецкого обязательственного права и связанные с этим изменения в регулировании отношений, возникающих в связи с нарушением договорного обязательства. Во второй же части этого раздела анализируются взгляды, высказываемые в современной французской литературе и 14 проект реформы французского обязательственного права в части регулирования правовых последствий нарушения договорного обязательства. Раздел 1.3.1. посвящен реформе обязательственного права Германии, в ходе которой положения о нарушении договорного обязательства и его правовых последствиях претерпели значительные изменения. Анализ реформы обязательственного права Германии не позволяет трактовать её лишь в узконациональных рамках. Из Обоснования, опубликованного федеральным правительством, следует, что немецкий законодатель придавал большое значение учету современных тенденций в европейском договорном праве. В ходе реформы нашли отражение общие подходы к нарушению договора и средствам правовой защиты. Прежде всего речь идёт о принципиально новом подходе к объективному составу, необходимому для применения средств защиты. Законодатель обосновывает необходимость введения единого общего понятия нарушения обязанности со ссылкой на аналогичный подход в унифицированных документах. Кроме того, отмечается (Р. Циммерманн), что результатом реформы стала ориентация при регулировании на средства правовой защиты. Это характерно для унифицированных документов и для системы общего права. Другую группу нововведений в новой редакции ГГУ составляют положения, выработанные судебной практикой в рамках правоприменительного процесса и отражающие специфику немецкой правовой системы (как, например, легальное закрепление в абз. 2 § 241 так называемых охранительных обязанностей (Schutzpflichten) c одновременным регулированием вопросов, возникающих при их нарушении в § 282 ГГУ). В разделе 1.3.2. анализируются направления развития современного французского права. В последнее время во французской юридической литературе стали появляться публикации, призывающие отказаться от закрепившихся во французском праве взглядов на проблему нарушения договора и средств правовой защиты (И.-М. Лэтье, Э. Обри, К. Раде, Ф. Реми, Д. Таллон, Ф. ле Турно, М. Фор-Аббад, Р. Сефтон-Грин и 15 др.). С точки зрения современных подходов в европейском частном праве критикуется включение в понятие нарушения договора субъективных элементов, а также разделение его на виды, свойственные сфере деликтных обязательств. Вносится предложение отказаться от дифференцированного подхода к распределению бремени доказывания вины в зависимости от квалификации обязательства в качестве обязательства по достижению результата (obligation de résultat) или обязательства по приложению усилий (obligation de moyens). Средства правовой защиты предлагается рассматривать с экономической точки зрения, при этом комплексно закрепив их по образцу унифицированных актов. Проект реформы французского обязательственного права отражает не все из этих предложений и в целом отличается относительной консервативностью. В частности, в нем находят закрепление критикуемые в современной французской литературе категории и подходы, которые прочно утвердились в господствующем доктринальном восприятии и судебной практике. Вместе с тем анализ предложений по модернизации сферы нарушения договора и средств правовой защиты свидетельствует об учете основных общих тенденций в этой области. В проекте представлена триада средств правовой защиты (исполнение в натуре, возмещение убытков, расторжение договора), отраженная наряду с другими средствами правовой защиты в унифицированных актах. Предполагается легально закрепить давно известную доктрине и судебной практике категорию возражения о неисполнении договора другой стороной (exceptio non adimpleti contractus). Кроме того, авторы проекта отказываются от положения об исключительно судебном расторжении договора, которое не соответствует современным правовым тенденциям; как и в рамках реформы немецкого обязательственного права предполагается создать норму о возможности расторжения договоров с длящимся исполнением по существенному основанию; вводится институт преддоговорной ответственности. Показательно то, что импульсом для создания проекта модернизации французского обязательственного права стал коллоквиум, в центре внимания которого было сравнение действующего французского права с подходами 16 Принципов европейского договорного права, а импульсом для проведения реформы немецкого обязательственного права послужила необходимость имплементации в национальное законодательство Директивы ЕС 99/44/ЕС, которая испытала на себе влияние Венской конвенции 1980г. Анализ, проведенный в первой главе диссертационного исследования, приводит автора к выводу о том, что модернизация немецкого и французского обязательственного права с одной стороны, обусловлена влиянием общих подходов, изложенных в унифицированных актах, а с другой стороны, является прологом для дальнейшей гармонизации частноправового регулирования в рамках ЕС. Вместе с тем отмечается, что это не означает полное игнорирование специфики отдельных правовых культур. Во второй главе диссертационного исследования «Нарушение договорного обязательства и его правовые последствия: понятие и система» выявляются подходы к построению системы положений о нарушении договора и его правовых последствиях; исследуется понятие нарушения договора и его виды; рассматриваются его правовые последствия, основным из которых является договорная ответственность. В разделе 2.1. анализируются существующие модели построения системы норм о последствиях нарушения договора, а также тенденции в отношении общей направленности регулирования этой сферы. Установлено, частноправовых что актах и система в регулирования национальных в унифицированных кодифицированных источниках (Гражданский кодекс Российской Федерации (ГК РФ), Французский гражданский кодекс (ФГК) и Германское гражданское уложение (ГГУ)) не совпадает. В рассматриваемых кодифицированных актах группируются лишь нормы о договорной ответственности, а положения о других средствах правовой защиты «разбросаны» по тексту кодекса. В то же время в унифицированных документах осуществляется комплексное регулирование средств правовой защиты, предоставляемых кредитору в случае нарушения договора. Подобная структура вполне оправданна для актов, сфера применения которых ограничивается договорным правом. 17 Национальные кодифицированные источники имеют более широкую сферу применения. Однако, как указывается в диссертации, учитывая центральное место договора как регулятора отношений в имущественном обороте, подобный системный подход с известной адаптацией мог бы быть применен и в национальном законодательстве. Нормы о средствах правовой защиты при нарушении договорного обязательства в таком случае целесообразно урегулировать комплексно в общей части договорного права, предусмотрев возможность их субсидиарного применения к односторонним обязательствам, если иное не вытекает из их существа. В работе отмечаются преимущества такой юридической техники. Отмечается, что в действующем ГК РФ системное положение Главы 25 в общей части обязательственного права предполагает возможность применения всех её норм к отдельным видам обязательств. Тем не менее, как представляется, она направлена в основном на регулирование последствий нарушения договора, а не гражданско-правовой ответственности в общем. Об этом свидетельствует как анализ её названия, так и содержание отдельных норм. По сути регулирование деликтной ответственности осуществляется в рамках отдельной главы 59 ГК РФ. Поэтому безусловная возможность применения всех положений главы 25 к деликтным обязательствам вызывает сомнения. Некоторые нормы отражают специфику именно договорных средств правовой защиты и их сочетаемости (напр., ст. 394, 396 ГК РФ). В то же время представляется целесообразным переформулировать нормы, призванные иметь универсальный характер. Так, для того чтобы определение понятия вины стало вполне применимым к деликтным правоотношениям формулировка «обязательство» должна быть заменена на «обязанность», так как до момента причинения вреда обязательства как относительного правоотношения еще не существует, но существует лишь общеправовая обязанность в рамках правоотношения абсолютного. В работе также проанализирована точка зрения, в соответствии с которой гражданско-правовая ответственность является институтом общей части гражданского права. Диссертант приходит к выводу, что с таким суждением можно согласиться, имея в виду, что возмещение убытков является универсальным средством правовой защиты. Однако, с точки зрения диссертанта, в общую часть 18 гражданского права возможно вынесение только положений об убытках, но не об условиях наступления ответственности, поскольку для каждой сферы эти условия специфичны. Отмечается, что в отличие от немецкого права, проводящего четкое разделение двух блоков норм, относящихся соответственно к нарушению договора и к правилам о возмещении убытков, глава 25 ГК РФ имеет в этом отношении смешанный характер. Установлено, что система доктринального осмысления вопросов, связанных с нарушением договора и его последствиями, не совпадает со структурой нормативных источников. В научной и учебной литературе принято рассматривать единую концепцию гражданско-правовой ответственности, включающей в себя договорный и внедоговорный аспект. Вместе с тем дистанция между нормами, регулирующими эти два вида ответственности в кодифицированных актах, составляет соответственно в настоящее время в ФГК более 200 статей, в ГГУ более 500 параграфов, а в ГК РФ более 600 статей. В разделе 2.1.2. получает отражение тенденция в регулировании, заключающаяся в ориентировании на средства правовой защиты. В правовом регулировании возможны две крайних модели: ubi ius, ibi remedium (где право, там средство защиты) и ubi remedium, ibi ius (где средство защиты, там право) (М. Шторме). В работе рассматриваются особенности каждого из этих подходов. Отмечается, что при принятии Принципов европейского договорного права их создатели заняли срединную позицию, которую можно обозначить как «подход, умеренно ориентированный на средства правовой защиты» (moderately remedy-oriented approach). При проведении реформы немецкого обязательственного права был поставлен акцент не на виды нарушения, как ранее, а на средства правовой защиты (Р. Циммерманн). И современные французские публикации и проект реформы обязательственного права обнаруживают эту тенденцию. В современном российском праве защита нарушенных прав кредитора относится к приоритетным направлением. Показательна в данном отношении ст. 15 ГК РФ, где речь идет о лице, право которого нарушено, а также ст. 12 ГК РФ, перечисляющая способы защиты гражданских прав. Об этом же свидетельствует и анализ 19 доктринальных источников: правовосстановительные внимание моменты. переключилось Вместе с с тем карательных на совершенствование правоприменительной практики остается актуальной проблемой. В разделе 2.2. анализируется круг вопросов, связанных с понятием нарушения договорного обязательства. Нарушение договорного обязательства предполагает нарушение входящих в его содержание обязанностей. Особенностью немецкого и французского права является выделение особой категории общих обязанностей пассивного типа, которые по сути непосредственно не связаны с предметом договора. Тем не менее, их включение в содержание договорного правоотношения ведет к распространению на случаи нарушения таких обязанностей правил о договорной, а не деликтной ответственности. Речь идет о так называемых охранительных или несвязанных с исполнением обязанностях (Schutzpflichten или nichtleistungsbezogene Nebenpflichten) в немецком праве и обязанностях по обеспечению безопасности (obligations de securité) во французском праве, которым посвящен раздел 2.2.1. диссертации. Выявляются характерные черты этих обязанностей, а также особенности правовых последствий их нарушения. В работе дается оценка подобному подходу с точки зрения российского права. В разделе 2.2.2. рассматриваются понятие и сущность нарушения договорного обязательства. В данном разделе работы анализируются существующие подходы к этому понятию в национальных правовых системах и в унифицированных правовых актах и выявляются тенденции к определенному изменению традиционных положений. В науке гражданского права понятие и сущность нарушения договорного обязательства обычно не рассматриваются отдельно. В рамках теории гражданскоправовой ответственности используется понятие гражданского правонарушения, которое раскрывается через учение о его составе. Вместе с тем, по мнению диссертанта, такой подход не позволяет в должной мере учесть особенности нарушения в договорной сфере. 20 Учение о составе правонарушения, сохраняя значение в сфере деликтной ответственности, в области договорных правоотношений в значительной степени его утрачивает. Состав правонарушения – теоретическая конструкция, пригодная лишь для такой меры ответственности, как возмещение убытков (В.В. Витрянский). Для применения других средств защиты наличие всей совокупности условий, включаемых в состав правонарушения, не требуется. Но и в сфере возмещения убытков, как это показано в работе, не всегда требуется наличие всех элементов состава правонарушения. На основании изложенного делается вывод о том, что состав правонарушения является не общим основанием применения средств правовой защиты, а лишь совокупностью условий, необходимых для взыскания конкретных убытков в непредпринимательских отношениях. В связи с этим необходима разработка учения о нарушении договорного обязательства как общего основания для применения средств правовой защиты. Результаты проведенного в работе анализа в отношении каждой из исследуемых правовых систем могут быть резюмированы следующим образом. Нарушение договорного обязательства как самостоятельная категория. В результате проведенного национальных и исследования наднациональных установлено, источниках что в исследуемых используется различная терминология: неисполнение (l’inexécution, non-performance) во французском праве, Принципах УНИДРУА и Принципах европейского договорного права; нарушение договора (Breach of Contract) в Венской Конвенции 1980г.; нарушение обязанности (Pflichtverletzung) в немецком праве; нарушение обязательства, неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства (ГК РФ). В связи с этим возникает вопрос: следует ли из различия в используемой терминологии также различие в сущности? Автором приводятся аргументы в пользу отрицательного ответа на этот вопрос. Различные термины отражают лишь отдельные аспекты единого понятия нарушения договорного обязательства: нарушение обязанности, связанное генетически с нарушением субъективного права и отсутствие в вследствие этого результата, на который направлен договор – должного исполнения. 21 Поскольку термин нормативно-правовых «нарушение актах, то в договора» доктрине употребляется большинства если не в правопорядков, представляется возможным использовать его как общее понятие. Этот термин позволяет осмыслить объективное основание применения средств правовой защиты как нарушение основного принципа «pacta sunt servanda» – договоры должны соблюдаться. В работе выделяются следующие характеристики понятия нарушения договорного обязательства. Нарушение договора как основание для применения средств правовой защиты – объективная категория. При обосновании введения единого объективного основания ответственности немецкий законодатель исходил из того, что «нарушение обязанности (die Pflichtverletzung) означает „лишь объективно не соответствующее принятому обязательству поведение должника“. В первом предложении абз. 1 § 280 ГГУ установлена объективная предпосылка ответственности – нарушение обязанности, а о субъективная предпосылка, детальное регулирование которой содержится в § 276 ГГУ, упоминается отдельно. В комментарии к ст. 7.1.1. Принципов международных коммерческих договоров указано, что неисполнение имеет место как в случаях, когда должник несет ответственность, так и в случаях, когда такая ответственность исключается. Особенностью французского права является наличие категории «договорной вины» (la faute contractuelle), в которой объединяются объективный и субъективный элементы. Появление определения договорной вины как «противоправного действия, которое может быть вменено тому, кто его произвел» М. Виллей объясняет следующим образом. Слова «отвечать», «ответственность» первоначально не имели тесной связи с виновностью. Основное, что имело значение – это не вина, а нарушение баланса в нарушении благ, которое рождает необходимость восстановления этого баланса. Понятие же вины было связано с добросовестным исполнением обязательств. Дальнейшая эволюция понимания ответственности связана с тем, что облик европейской правовой культуры начинает меняться под 22 воздействием канонического права. И в область права переносятся категории морали: основанием ответственности становится не просто нарушение, а виновное нарушение договора. В современной французской литературе (Д. Талон, М. Фор-Аббад и др.) критикуется существующий подход и предлагается отказаться от включения в понятие «нарушение договора» субъективных элементов. При рассмотрении вопроса о том, является ли противоправность необходимой характеристикой понятия нарушения договорного обязательства, в работе анализируется точка зрения, высказываемая в немецкой юридической литературе (Д. Медикус) о том, что противоправность, играя важную роль в сфере уголовного и деликтного права, уступает в сфере обязательственного права место понятию нарушения обязанности. В договорном праве о противоправности как противоречии объективному праву хотя и можно говорить, но лишь опосредованно. При этом логика рассуждения такова: если законодатель придает договору значение регулятора отношений между сторонами, то нарушение договора одновременно будет представлять собой посягательство на объективное право. Однако если принять во внимание, что законодатель указанное значение придает также обычаю, общим началам и смыслу гражданского права, то становится очевидным, что понятие противоправности в гражданском праве является весьма широкой категорией. В отношении сущности нарушения договора анализу подвергаются две противоположных теории. Сторонники поведенческой теории („Verhaltenstheorie“) настаивают на необходимости оценки поведения должника для установления факта нарушения. Сторонники же теории неисполнения („Nichterfüllungstheorie“) считают, что для констатации нарушения достаточно установить, что результат, на который было направлено обязательство (исполнение), не наступил. Необходимо отметить, что именно последнее подразумевается в актах унификации частного права под «неисполнением». В Обосновании к проекту реформы немецкого обязательственного права отмечается, что хотя немецкий законодатель и не использует термин «неисполнение», но при этом он воспринял выражаемую этим термином идею. Речь 23 идет о том, что основное значение имеет не столько само поведение должника, сколько объективный факт наличия или отсутствия должного исполнения. Рассматривая процесс влияния права ЕС на французское гражданское право, Э. Обри приходит к определению основания ответственности как «неудовлетворения законных ожиданий кредитора». В ст. 450 ГК РФ при определении понятия существенного нарушения договора законодатель говорит о лишении кредитора того, на что он был вправе рассчитывать при заключении договора. На основании изложенного диссертант приходит к выводу о наметившейся тенденции понимания сущности нарушения договорного обязательства не как определенного поведения должника, в котором выделяются субъективные элементы, а как объективного факта отсутствия надлежащего исполнения договора, на которое рассчитывал кредитор при его заключении. В диссертационном исследовании понятие «нарушение договора» рассматривается не только с точки зрения единства, но и с точки зрения дифференциации. Наличие различных видов нарушения договора не препятствует его существованию в качестве единого понятия. В то же время в каждой из рассматриваемых правовых систем проводится определенная дифференциация данного понятия. Установлено, что подобная дифференциация имеет двоякое значение: с одной стороны, выделение отдельных видов нарушения договора предопределяет введение дополнительных условий для возможности применения средств правовой защиты. С другой стороны, от вида нарушения договора зависит сама возможность применения того или иного средства правовой защиты. Так, хотя немецкий законодатель и ввел в абз. 1 § 280 ГГУ единое понятие нарушения, тем не менее, деление его на виды сохранило определенное значение, так как последующие нормы содержат специальные правила в отношении просрочки, невозможности исполнения, нарушения охранительных обязанностей и взыскания компенсаторных убытков в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения договора. 24 В российском праве законодатель ставит возможность использования такого средства правовой защиты, как взыскание компенсаторных убытков, связанных с расторжением договора, в зависимость от квалификации нарушения договора в качестве неисполнения либо как ненадлежащего исполнения. Критический анализ подобного подхода приводит автора к выдвижению предложения о его изменении. При этом в качестве одного из возможных решений данной проблемы рассматривается введение общего правила о назначении дополнительного срока. Во всех правовых системах особым образом регулируются последствия такого вида нарушения, как просрочка. В гражданском праве Франции и Германии выделение данного вида нарушения связано также с введением дополнительных условий для применения средств правовой защиты: для того, чтобы поставить должника в просрочку по общему правилу требуется направление ему специального напоминания. Одновременно указывается, что вопрос о том, можно ли в качестве нарушения договорного обязательства рассматривать просрочку кредитора (mora creditoris) является дискуссионным. В работе отмечено, что здесь должна проводиться дифференциация в зависимости от квалификации нарушенной обязанности. При этом следует отличать случаи нарушения кредиторских обязанностей в строгом смысле слова, установленных лишь в интересах самого кредитора, от случаев, когда кредитор выступает одновременно в качестве должника в обязательстве. Установлено, что, в отличие от немецкой правовой системы, в современном российском праве практически не разработано учение о невозможности исполнения как виде нарушения договора. Невозможность исполнения чаще всего рассматривается как основание прекращения обязательства. Но как следует из ст. 416 ГК РФ, обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. В то же время ситуация, в которой невозможность исполнения вызвана действиями должника, за которые он должен нести ответственность, не получила должного отражения ни на законодательном, ни на доктринальном уровне. В частности опыт немецкой реформы обязательственного права показывает, что проблема изначальной невозможности исполнения и её правовых последствий подлежит переосмыслению. 25 С точки зрения значимости для применения средств правовой защиты помимо приведенной классической классификации видов нарушения договорного обязательства в работе выделяются также понятия существенного нарушения договора и предвидимого нарушения. В разделе 2.3., посвященном последствиям нарушения договорного обязательства, отмечается, что особенностью континентального права является выделение среди средств правовой защиты мер ответственности. При этом наука со свойственным ей стремлением обобщения, стремится создать единую концепцию гражданско-правовой ответственности, включающую в себя как договорный, так и внедоговорный режимы. Наряду с положительными сторонами такого научного обобщения, позволяющего выделить основные общие характеристики последствий нарушения прав в договорных и деликтных правоотношениях, следствием подобного подхода является единое понимание природы договорной и деликтной ответственности. Однако договорная ответственность, как представляется, имеет в этом отношении определенные особенности. В связи с этим в работе подробно рассматривается дискуссия о природе договорной ответственности в современной французской юридической литературе, анализируются и обобщаются представления об ответственности в российском праве, а также уделяется внимание немецкому подходу к данному вопросу. Установлено, что во французской правовой доктрине сложился подход, в соответствии с которым договорную и деликтную ответственность, также как и в российском праве, принято рассматривать в рамках единого понятия гражданскоправовой ответственности (la responsabilité civile). В соответствии с этим гражданско-правовая ответственность определяется как обязанность возместить причинённый ущерб (вред). Однако в современной французской юридической литературе с новой силой возобновилась тенденция к отказу от господствующего монистического подхода. На историко-правовой основе Филиппом Реми показывается, что в течение двух веков существования ФГК постепенно происходило извращение изначального намерения его создателей и наука, а за ней и судебная практика, начали измерять договорную ответственность категориями, присущими ответственности деликтной. Таким 26 образом, во Франции весьма актуальным является вопрос выделения положений о нарушении договора и его последствий из общей канвы гражданско-правовой ответственности. Немаловажным аспектом этой дискуссии является понимание природы договорной ответственности. Критики существующего подхода утверждают, что возмещение причиненного ущерба – удел деликтной ответственности, в договорном же праве возмещение убытков представляет собой ничто иное, как предоставление денежного эквивалента исполнения (Ф. ле Турно, Ф. Реми, Э. Обри и др.) Подобное понимание договорной ответственности вполне совпадает с подходом общего права, где возмещение убытков является наряду с исполнением в натуре лишь альтернативной для должника возможностью погашения своей обязанности (А.С. Комаров). Должник, принимая на себя обязательство гарантирует этим получение кредитором определённого положительного экономического эффекта от договора. С экономической точки зрения, например, безразлично, получит ли кредитор вещь от должника, приобретёт её у третьего лица, потребовав от должника разницу в цене или же получит возмещение абстрактных убытков, рассчитанных на основании рыночной цены. Экономический эффект одинаков: кредитор получил желаемое. Принимая на себя обязанность, должник гарантирует свою способность предоставить такой положительный эффект, а значит во внимание не должны приниматься субъективные моменты. Именно такие рассуждения могут быть положены в обоснование объективной ответственности, особенно в предпринимательской сфере. Можно заметить определённую уравновешенность в англо-американском подходе: в пользу кредитора установлен принцип объективной ответственности, но при этом ответственность должника заранее ограничена размером предвидимых убытков. В диссертации подробно исследуются подходы к гражданско-правовой ответственности, принятые в российской правовой литературе. Уделяется внимание тезису о родо-видовом соотношении социальной и правовой ответственности. В отношении перспективной (позитивной) ответственности автор разделяет мнение 27 Н.Д. Егорова о совпадении в гражданском праве этой категории с категорией надлежащего исполнения обязательств, но предлагает понимать это положение более широко – как надлежащее исполнение обязанностей. В работе получили отражение взгляды российских правоведов на отраслевые особенности гражданско-правовой ответственности, определяемые его предметом и методом (В.Ф. Яковлев и др.). Рассматриваются подходы к понятию санкция и различные взгляды на объем этого понятия. Отмечается, что признаком дополнительного по сравнению с изначальной обязанностью обременения должника обладают не только средства защиты, относимые к мерам ответственности. В частности, такое средство защиты, как замена товара ненадлежащего качества, хотя с точки зрения кредитора и не привносит ничего нового, являясь исполнением первоначальной обязанности, для должника, особенно в международном обороте, может влечь весьма существенные организационные издержки, являющиеся для него с фактической точки зрения дополнительным обременением. Неслучайно ст. 77 Венской конвенции 1980 г. предусматривает возможность применения этого средства правовой защиты лишь при существенном нарушении договора. Диссертантом установлено, что структура догматического подхода в исследуемых правовых системах различается. В немецком праве вопросы, относящиеся к договорной ответственности, рассматриваются в рамках двух блоков, относящихся соответственно к основаниям и условиям применения средств правовой защиты (Leistungsstörungsrecht) и к возмещению убытков (Schadensersatzrecht). Таким образом, акцент ставится не столько на теоретическое обобщение и выяснение общего понятия гражданско-правовой ответственности, сколько на условия её наступления и реализацию. Выяснение теоретического обобщенного понятия гражданско-правовой ответственности в немецком праве не занимает столько внимания, как в российском или французском праве. Определения слова «ответственность» (Haftung) в сфере договорных правоотношений иногда даются в литературе, однако они не отличаются однозначностью. Унифицированные акты, как это показано при рассмотрении системы регулирования правовых последствий нарушения договора, исходят не столько из 28 выделения договорной ответственности, сколько из комплексного рассмотрения средств правовой защиты в случае нарушения договорного обязательства. С этой точки зрения применение мер договорной ответственности – лишь одна из правовых возможностей защиты права кредитора. Отдельно рассмотрен в диссертации вопрос о том, в рамках нового или уже существующего правоотношения реализуется договорная ответственность. Отмечается, что во французском праве сторонники единого понятия гражданскоправовой ответственности исходят из того, что в случае нарушения договора, рождается новое обязательство, направленное на возмещение причинённого ущерба. Противники же монистической теории такой взгляд опровергают. Высказывается мнение (Ф. ле Турно), что договорной ответственности вообще не существует. Возмещение убытков – ничто иное, как исполнение изначального обязательства в денежном эквиваленте. В соответствии с этим речь идёт не о новом обязательстве, возникающем из факта нарушения договора, а о том же обязательстве, но с изменённым предметом. Основанием этого обязательства по-прежнему является договор. В немецком праве сложилась концепция первичных и вторичных прав требования. Согласно этой концепции реальное исполнение - изначальная обязанность должника, и в этом смысле оно корреспондирует первичному праву требования кредитора. Вопрос о том, является ли возмещение убытков модификацией первоначального обязательства или же новым обязательством, решён в немецком праве в пользу первого варианта (К. Ларенц). В системе же общего права сама постановка такого вопроса не имеет смысла, поскольку отсутствие абсолютизации реального исполнения и понимание исполнения как предоставления определённой экономической ценности, позволяет рассматривать возмещение убытков в качестве эквивалента реального исполнения, изначально входящего в состав обязательства. В российской доктрине вопрос о соотношении ответственности и обязанности до сих пор не разрешён. Хотя и высказывались мнения о том, что долг и ответственность являются аспектами одного и того же отношения (М.М. Агарков), тем не менее большинство авторов высказывались в пользу противоположного 29 вывода о возникновении из нарушения обязательства нового правоотношения (Б.С. Антимонов, Н.С. Малеин, Б.И. Пугинский). Как представляется диссертанту, ответ на вопрос о том, возникает ли в результате нарушения новое или же продолжает существовать изначальное обязательство, вытекающее из договора, но с изменённым содержанием, зависит от подхода законодателя и доктрины к понятию ответственности. Из подхода к гражданскоправовой ответственности как к единому понятию, вытекает вывод о том, что правонарушение служит юридическим фактом, лежащим в основании возникновения нового правоотношения, имеющего своим содержанием возмещение причинённого ущерба. Такой подход связан с желанием создать единую концепцию ответственности. До совершения деликта никакого обязательства не существует, поэтому при деликтной ответственности речь идёт о новом правоотношении, порождаемом правонарушением. Соответственно для сохранения цельности монистической концепции гражданско-правовой ответственности предполагается, что и в случае с договорной ответственностью имеет место новое правоотношение, вызванное к жизни нарушением договора. Следствием тенденции к сближению континентального права с англоамериканским, вероятно, будет изменение подхода к этому вопросу. Возмещение убытков, представляемое не столько как обязанность возмещения причинённого ущерба, сколько как предоставление экономического эквивалента исполнения, в этом случае может восприниматься лишь как одна из модификаций обязательства, в основании которого лежит договор. В третьей главе «Место российского правового регулирования отношений, возникающих при нарушении договорного обязательства» с точки зрения проведенного сравнительно-правового исследования анализируются особенности российского права в рассматриваемой сфере. Традиционно считается, что российское право относится к континентальной семье, которой противостоит система англо-американского (общего права). Однако из анализа положений ГК РФ о нарушении обязательств вытекает, что регулирование отдельных вопросов договорной дисциплины в ряде случаев отличается от «классической» континентальной модели и отражает компромиссный 30 подход унифицированных актов. Это свидетельствует о том, что российский законодатель учитывает основные тенденции развития соответствующего института в международном обороте. Причем ГК РФ является одним из первых кодифицированных актов, воспринявших современные тенденции. В диссертации данный вывод обосновывается, в частности, с учетом следующего. Если континентальное право изначально стояло на принципе реального исполнения, а общее право изначально его полностью отрицало, то теперь наблюдается постепенное смягчение этого принципа в континентальном праве и, соответственно, постепенное расширение перечня случаев, когда допускается исполнение в натуре (specific performance) в общем праве3. В унифицированных актах реальное исполнение – одно из возможных средств правовой защиты, однако ему не придается такое доминирующее значение, как в классическом континентальном праве. Из анализа ст. 396 ГК РФ следует, что российский законодатель хотя и не отказался полностью от принципа реального исполнения, но значительно сузил сферу его применения. В континентальном праве действует принцип ответственности за вину. Общее же право стоит на позициях объективной ответственности. В то же время за счёт действия презумпции виновности и расширения сферы применения гарантийной ответственности условия возмещения убытков в континентальном праве уже более не представляют собой радикальных отличий от системы общего права. Объективизация ответственности в континентальной системе выражается, кроме того, в использовании объективного критерия для определения вины (критерий разумности и заботливости, требуемой в обороте, критерий «хорошего отца семейства»). ГК РФ не только воспринял эту тенденцию, но пошёл дальше, исключив обязательства, связанные с осуществлением предпринимательской деятельности, из сферы действия принципа ответственности за вину. Следующая особенность российского права заключается в умеренно прокредиторском подходе. В континентальном праве возможность кредитора воспользоваться средствами правовой защиты поставлена в зависимость от дополнительных условий. Так, для 3 См.: Treitel, G.H. Remedies for Breach of Contract. A comparative Account.Oxford Clarendon Press.1988. P. 71. 31 взыскания мораторных убытков в праве Франции и Германии требуется специальный акт поставления должника в просрочку (mise en demeure – ст. 1146 ФГК, Mahnung-§286 ГГУ), а для взыскания компенсаторных убытков – назначение дополнительного льготного срока для должника (Nachfrist-§281 ГГУ, delai de grace – ст. 1244-1 ФГК). Если традиционное континентальное право основное внимание уделяет должнику, предоставляя ему определённые льготы, что проистекает из морального принципа милосердия, то общее право сосредоточивает своё внимание на защите прав кредитора, исходя из необходимости обеспечения интересов экономического оборота. В этой системе координат российское право занимает компромиссную позицию, которая может быть охарактеризована как умеренно прокредиторская. Констатация нарушения договорного обязательства в виде просрочки в обязательствах с определенным сроком исполнения не требует в российском праве направления напоминания. Такой подход соответствует основным общим тенденциям, отраженным в унифицированных актах и общем праве. В немецком праве также, в отличие от действующего французского, в обязательствах с определенным сроком исполнения действует принцип dies interpellat pro homine (календарь напоминает за человека). В обязательствах с неопределенным сроком исполнения российское право связывает наступление просрочки с истечением разумного срока. Подобное правило содержится в унифицированных актах и в общем праве. В то же время согласно ст. 314 ГК РФ если обязательство не исполнено в разумный срок, то оно должно быть исполнено, как правило, в семидневный срок со дня предъявления кредитором требования о его исполнении. Такое требование об исполнении сравнимо с напоминанием в основных континентальных правопорядках. Однако и в системе общего права кредитор в ряде случаев вынужден прибегать к требованию об исполнении, хотя отмечается, что функции такого требования об исполнении не совпадают с функциями напоминания в континентальном праве. Таким образом, п. 2 ст. 314 ГК РФ для определения срока исполнения содержит в себе критерий разумного срока, идущий от общего права, но в то же время придает 32 требованию кредитора значение начального пункта отсчёта времени для исполнения, что приближает его к континентальной модели. В отношении правила о назначении дополнительного срока для исполнения как дополнительного условия для взыскания компенсаторных убытков в диссертации отмечается, что хотя оно отсутствует в общих положениях обязательственного права, но применительно к отдельным видам договоров можно найти соответствующие положения (напр, п.3 ст. 715 ГК РФ). В отношении такого средства правовой защиты, как расторжение договора ГК РФ в ст. 450 предусматривает как судебную процедуру, так и возможность одностороннего отказа от договора без необходимости обращаться в суд в случаях, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон. Причём прекращение договорных отношений связано, как правило, с существенным нарушением должником своих обязанностей. При этом понятие существенного нарушения договора в ст. 450 ГК РФ и ст. 25 Венской конвенции схожи (хотя в отличие от Венской конвенции ГК РФ не предусматривает необходимость наличия критерия предвидимости) (М.Г. Розенберг). Таким образом, ГК РФ, занимая компромиссную позицию, отражает основные современные тенденции. К правилам, выражающим более благоприятное отношение к кредитору, относятся также общее правило ГК РФ о зачетном характере неустойки, а также отсутствие общего правила об ограничении возмещения убытков по критерию предвидимости. Таким образом, ГК РФ отличается в целом прокредиторским подходом. Следует заметить, что в континентальном праве также наблюдается тенденция к достижению более эффективной защиты прав кредитора. В этом заключается ещё один аспект сближения континентальной системы и системы общего права, ориентированной на средства правовой защиты. В заключении излагаются основные выводы из проведенного сравнительноправового исследования. 33 Основные научные результаты диссертации М.С. Синявской отражены в опубликованных автором по теме диссертации научных работах общим объемом 5,9 п.л.: 1. Синявская М.С. «Нарушение договора и его последствия: сравнительноправовой анализ»// Актуальные проблемы гражданского права. Сборник статей под ред. О.Ю. Шилохвоста. (Исследовательский Центр Частного права при Президенте РФ). Выпуск девятый. М.: Норма. 2005. 2,3 п.л. 2. Синявская М.С. «Европейская интеграция и вопросы частного права»// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ №9, 2003 г. 0,7 п.л. 3. Синявская М.С. «Обязанность обеспечить безопасность как специфическая категория французского обязательственного права»// Журнал «Российский Судья» № 6. 2006г. 0,5 п.л. 4. Siniavskaia M.S. Breach of Contract: A comparative Analysis of the Consequences//Russian Law. Theory and Practice. № 1. 2006г. 0,4 п.л. 5. Siniavskaia M.S. “La reponsabilité contractuelle d’après le Code civil français et le Code civil russe” («Договорная ответственность по Гражданскому кодексу Франции и России» на французском языке)//К 200-летию Гражданского кодекса Франции. Сборник статей франко-российского коллоквиума, состоявшегося 26-27 апреля 2004 г. в МГИМО(У). М.: Издательство «МГИМО-Университет».2005. 0,7 п.л. 6. Синявская М.С. Вступительная статья и перевод новых положений Германского Гражданского Уложения// Ежегодник сравнительного права за 2002г., М.: Изд-во Норма. 2003 г.0,8 п.л. 7. Синявская М.С. «Объективное основание договорной ответственности в свете сравнительно-правового подхода»//Сборник статей и тезисов по результатам международной межвузовской конференции «Формирование российской правовой культуры в период становления рыночной экономики». Московская государственная юридическая академия. 2-3 апреля 2004 г. М. 2004. 0,25 п.л. 8. Синявская М.С. «Последствия нарушения договора купли-продажи» // Бюллетень коммерческого права. 2001 г. 0,25 п.л. 34 Синявская Мария Сергеевна НАРУШЕНИЕ ДОГОВОРНОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА И ЕГО ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ: ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В СВЕТЕ СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОГО АНАЛИЗА Специальность 12.00.03 – гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук Оперативная полиграфия Тираж 150 экз.
