МЕТАФОРА И СИМВОЛ В РЕЛИГИОЗНОЙ КОНЦЕПТОСФЕРЕ

МЕТАФОРА И СИМВОЛ В РЕЛИГИОЗНОЙ КОНЦЕПТОСФЕРЕ: ФРАЗЕОЛОГИЗОВАННЫЕ
ВЫРАЖЕНИЯ КОНЦЕПТА CROSS
И.В. Змиева; И.С. Шевченко
Процессы переосмысления, в частности, метафоризации и символизации, являются актуальными в
современной лингвистике, ориентированной на изучение человека и его языка и использующей достижения
семантики и лексикологии, семиотики, когнитивистики. Символика и метафоризация составляют
характерную особенность языка Библии с ее многозначностью и подтекстом и функционирующих в
светском общении библейских выражений. Цель данной статьи – анализ процессов метафоризации и
образования символов на примере концепта СROSS, вербализованного в фразеологизированных библейских
выражениях.
Объектом исследования послужили фразеологические единицы, имеющие в своем составе концепт
СROSS, представленные в библейских и современных светских англоязычных текстах.
Новизна исследования заключается в том, что до сих пор не предпринимались попытки анализа и
описания базовых концептов религиозной концептосферы на материале фразеологизованных единиц
библейского происхождения с точки зрения знаковой теории языка.
Термин «символ» по-разному определяется в науках о языке. В одних исследованиях на первый план
выводится его знаковая природа [1-6, в других говорится о «потайном божественном смысле символа» [7] и
о том, что «символика есть ключ к пониманию духовного мира» [8]. Важной характеристикой служит
объединяющее начало в символе: «символ в единстве совмещает как денотативные, так и прагматические и
когнитивные черты» [9]. Суммируя эти определения, вслед за Т.З. Черданцевой под символами понимаем
феномены, порождаемые процессом эволюции языка, носители определенного значения, обладающие
собственной спецификой: «Специфика языкового символа состоит в мотивации языкового знака, связанной
не с переносом значения, как это характерно для тропов, а с картиной мира, фоновыми знаниями,
прагматикой в широком смысле слова. Символ содержит в себе сему условности именования и
однозначность, а потому вполне удобен для того, чтобы им называли определенную манифестацию
значения в языке»[10, 85].
Принимая такую трактовку в целом, следует уточнить ее в том, что касается взаимоотношения символа и
метафоры, и определить, действительно ли понятия «символ» и «метафора» «в языке обиходном находятся
на разных полюсах» [10, 78]. Нельзя не признать, что символ обладает однозначностью, в то время как
метафора – многозначна. Например, кулак с поднятым вверх большим пальцем является однозначным
символом чего-то хорошего – хорошо выполненной работы, хорошего здоровья. Но этот символ развился из
многозначной когнитивной метафоры пространственной ориентации «ХОРОШЕЕ – ВЕРХ», которая «задает
ориентацию ВЕРХ для общего состояния благополучия, и эта ориентация согласована с частными случаями
типа СЧАСТЬЕ – ВЕРХ, ЗДОРОВЬЕ – ВЕРХ, ЖИВОЕ – ВЕРХ» [11, 401].
Для оптимального обмена информацией между коммуникантами, а в исследуемом материале, для
оптимального понимания библейского текста, необходимо, чтобы его участники пользовались общим
кодом, а слова представляли в качестве единиц уже существующего кода. Библейские авторы, как правило,
вкладывали в свои слова прямой смысл. Так, если в Книге Бытия описывается путешествие Авраама из Ура
в Харан, то современные разыскания позволяют с большой долей уверенности считать это рассказом о
конкретном человеке и его путешествии из одного реального города в другой. Однако, буквальное
восприятие библейских историй также приводит к неверной интерпретации фразеологических оборотов,
различных фигур речи, притчевого содержания.
Но это только начало коммуникации. Далее она может развиваться двояко: в одном случае имеем дело «с
некоторой наперед заданной информацией, которая перемещается от одного человека к другому, и
константным в пределах всего акта коммуникации кодом» [12,36]. В другом случае в дискурс включается
«новшество – это то, на что говорящий стремится указать, или то, что он стремится выразить» [13,125].
Интерпретатор, согласно терминологии Ч.С. Пирса, выполняет две роли. С одной стороны, он является
шифровщиком сообщения, т.е. подбирает слова и сочетает их в предложении, согласуясь с синтаксической
структурой используемого языка. С другой стороны, он также и получатель, декодирующий переданное
сообщение, «осуществляя селекцию слов из лексического хранилища, которым владеют оба – и он, и его
адресат» [3, 30]. В ходе декодирования используются интерпретанты, функция которых «проявляется в
правильном понимании самого знака, это все, что является эксплицитным в самом знаке, независимо от
контекста и условий, при которых осуществляется высказывание» [3,147].
Межкультурные и исторические различия в современной картине мира и картине мира времен создания
книг Священного Писания создают существенные преграды для адекватного восприятия их метафор и
символики. Чтобы правильно интерпретировать Библию, нужно начать с реконструкции, насколько это
возможно, ситуации, в которой действуют библейские авторы, их слушатели и читатели, а интерпретантами
выступают история, грамматика, образ мышления, фразеологические выражения, литературная форма.
Межкультурные и исторически обусловленные различия картин мира приводят к тому, что сравнения,
метафоры и другие фигуры речи, легко узнаваемые в родном современном языке, вызывают трудность для
отдаленного читателя или слушателя. Так, для современников евангелиста Луки несомненно была понятна
метафора ‘that fox’, которой он называл Ирода:
And he said unto them, Go ye, and tell that fox, Behold, I cast out devils, and I do cures to day and to morrow,
and the third day I shall be perfected. Luke 13:32.
Однако для современного человека понимание этого стиха может быть затруднено незнанием
исторических реалий. Чтобы оценить уместность такого выражения необходимо разобраться в личности и
характере самого Ирода, понять отношение к нему его народа, знать прозвища, которыми награждал его
простой люд.
Еще одна интересная метафора, встречающаяся в тексте библии: ‘the lion’. В зависимости от контекста и
цели высказывания используются различные характеристики льва: у Петра лев олицетворяет Сатану и здесь
акцентируется яростный, злобный характер зверя:
Be sober, be vigilant; because your adversary the devil, as a roaring lion,
walketh about, seeking whom he
may devour. 1 Peter 5:8
В Откровении Иоанна Богослова Lion – метафорическое именование Бога; где на первый план выступает
характеристика льва - царя зверей:
…behold, the Lion of the tribe of Juda, the Root of David hath prevailed to open the book… Rev. 5:5
Вернемся к символическому языку библейских текстов, который имеет разнообразный и разветвленный
характер. Это и радуга – знак, который призван напоминать Богу, что он дал обет больше никогда не
насылать на землю потоп:
And I will establish my covenant with you, neither shall all flesh be cut off any more by the waters of a flood;
neither shall there any more be a flood to destroy the earth.
I do set my bow in the cloud, and it shall be for a token of a covenant between me and the earth. Ge.9:11,13
Это и «кровь Христа (или Иисуса)» – слова, употребляемые в Библии вместо слов «смерть Иисуса».
Впервые появившийся в книге Бытия как знак смерти:
And surely your blood of your lives will I require; at the hand of every beast will I require it, and at the hand of
man; at the hand of every man's brother will I require the life of man. Whoso sheddeth man's blood, by man shall his
blood be shed: for in the image of God made he man. Быт.9:5,6.
Этот символ прежде всего ассоциируется с жестокой смертью Иисуса Христа на кресте:
But one of the soldiers with a spear pierced his side, and forthwith came there out blood and water. John 19:34
Но эти концепты не появились на страницах Библии сразу в качестве готовых символов. Концепту и его
вербальному воплощению необходимо пройти долгий путь символизации. По нашим данным, на этом пути
концепт может сначала приобретать характерные признаки метафоры, а уже затем становиться или не
становиться символом.
В процессе символизации знак (в исследуемом материале это – CROSS) может переходить из одной
системы знаков в другую (Ч. Пирс называл этот процесс translation). Другими словами, знак из
индексального может стать иконическим и наоборот, а затем приобрести характерные черты знака-символа.
Рассмотрим процесс метафоризации и символизации на примере одного из наиболее почитаемых
христианских символов, которым является крест, хотя сам концепт CROSS регистрируется в тексте Библии
всего 28 раз.
Этимологически слово ‘cross’ восходит к древне-нормандскому kross и древне-ирландскому cros,
которые вошли в английский язык через латинское crux, источник современных crucify, crucible, cruise
crusade. Webster’s Dictionary дает такое определение этому понятию: 1) An instrument on which malefactors
were formerly put to death, consisting of two pieces of timber placed across each other; 2) that on which Christ
suffered; the symbol of the Christian religion (разрядка наша –
И.З., И.Ш.) itself.
Итак, сначала это была конструкция из двух поперечных брусьев, которую использовали для казни
преступников. Этот способ казни имеет древнюю историю, его применяли еще вавилоняне, персы,
финикийцы. Римляне распинали своих рабов, а также политических преступников, виновных в мятежах. В
тексте Евангелия находим:
Pilate wrote a title, and put it on the cross. And the writing was JESUS OF NAZARETH THE KING OF THE
JEWS. John 19:19
По обычаю приговоренный сам нес свой крест на место казни. Но часто случалось, что, обессиленный
предварительной пыткой, он был не в состоянии это делать. Неудивительно, что и Иисус трижды падал
наземь и, наконец, совсем не мог продолжать путь:
And as they led him away, they laid hold upon one Simon, a Cyrenian, coming out of the country, and on him
they laid the cross, that he might bear it after Jesus. Lk.23:26
Здесь концепт CROSS демонстрирует свое первичное значение – слот ПРЕДМЕТ. В этом контексте
CROSS, безусловно, и в первую очередь, знак-индекс, т.к. он прямо указывает на событие, которое должно
сейчас произойти. Одновременно он имеет и признаковые черты знака-иконы, потому что, во-первых,
отношение между означающим (signans) и означаемым (signatum) «осуществляется за счет фактического
сходства, а во-вторых, отсылает к прошлому опыту. Ср.: «бытие знака-символа отличается от бытия знакаиконы и знака-индекса. Икона имеет такое бытие, которое принадлежит прошедшему опыту. Знак-индекс
имеет бытие настоящего опыта. Бытие знака-символа состоит в том действительном факте, что нечто будет
испытано, если будут соблюдены определенные условия [3,169].
Однако уже в Библии концепт CROSS приобретает другой смысл за счет расширения значения, что
приводит к появлению метафорического переосмысления концепта. В когнитивной лингвистике
концептуальная метафора понимается как определение одного концепта посредством другого [14, 203].
Концептуальная метафора основывается на коррелятивном концепте (source concept), который является
источником сравнения, и референтном концепте (target concept), который осмысливается с помощью
метафоры на основании метафорической базы (cross-mapping) или соотношения коррелята и референта,
содержащего аспект сравнения (соположения), осуществляемого в определенном контексте [14, 245].
Для концепта CROSS трансформация значения приводит к метафоризации с использованием нескольких
источников сравнения:
(1) коррелятивный концепт НЕБЫТИЕ: Иисус принял свою смерть на кресте, следовательно, крест
неразрывно связан со смертью, крест – это смерть. Метафора CROSS  смерть.
(1.1.) признак коррелятивного концепта НЕБЫТИЕ – страдания, поэтому, если крест = смерть, а смерть
= страдания, следовательно, крест = страдания. Метафора CROSS :  страдания.
(2) коррелятивный концепт КОНТЕЙНЕР:
(2.1.) слот концепта КОНТЕЙНЕР – вместилище. Служение происходит в специально отведенном месте,
храме, имеет специальные внешние атрибуты. На основании этой базы образуется концептуальная метафора
CROSS  храм, собор.
(2.2.) слот концепта КОНТЕЙНЕР – содержание вместилища. Уже в Библии крест стал неразрывно
связываться с последователями Иисуса. Сначала это были его двенадцать учеников, затем те, кто поверил в
Христа, в христианское учение, объединились в лоне церкви под сенью креста. Метонимическая по своей
основе метафора CROSS:  церковь (объединение людей).
(3) коррелятивный концепт БЫТИЕ, слот признак/качество: Иисус призывал людей взять свой крест и
идти за ним. Он призывал их вести жизнь самопожертвования, отрешившись от своих собственных забот и
вверив свою жизнь Богу:
And when he had called the people unto him with his disciples also, he said unto them, Whosoever will come
after me, let him deny himself, and take up his cross, and follow me. Mk.8:34
And whosoever doth not bear his cross, and come after me, cannot be my disciple. Lk.14:27
На этом основании образуется когнитивная метафора CROSS  бремя, тяготы бытия. Суммируя
наблюдения над процессом концептуальной метафоризации референтного концепта CROSS, его отношение
с различными коррелятами можно представить в виде:
Коррелят: БЫТИЕ/НЕБЫТИЕ
1)
коррелят БЫТИЕ cross  жизнь, существование
2)
коррелят НЕБЫТИЕ cross  смерть

параметры бытия/небытия: cross  страдание, бремя, мученическая смерть, жизнь в мучениях
Коррелят: КОНТЕЙНЕР

вместилище: cross  здание, храм, собор;

наполнение контейнера: cross  церковь, прихожане- объединение людей
Если расширение значения концепта CROSS приводит в результате к появлению метафор – фигур речи,
которые являются «средством создания нового знания» [15, 7], то дальнейшее развитие этих метафор, по
крайней мере, двух из них, приводит к сужению значения, возможности их однозначной трактовки и
условного употребления в вербальной и невербальной форме и, таким образом, к символизации концепта.
Таковы символические значения концепта CROSS, универсальные для христианских этнокультурных
общностей: Крест – символ смерти, и крест – символ христианской религии.
Исторически ассоциативный спектр этого символа изменяется: в
первые годы христианства
приверженцы Иисуса испытывали глубокое отвращение к символу креста, он еще долго оставался в их
восприятии воплощением чудовищного унижения и смерти. Но уже Павел сделал крест символом спасения
человечества через жертвенную смерть Иисуса и тем самым – символом окончательной победы
христианства:
And, having made peace through the blood of his cross, by him to reconcile all things unto himself; by him, I
say, whether they be things in earth, or things in heaven. Col.1:20
Итак, процесс символизации концепта CROSS, охватывает несколько этапов от его первичного значения
– через метафору – к символу:
крест-конструкция для казни преступников 
казнь Христа на кресте – муки, которые испытывает казненный таким способом – муки, мученическая
смерть Иисуса Христа – крест как символ смерти 
снятие с креста – воскресение – ученики, поверившие в Христа, и их объединение в церковь
христианское учение – крест как символ религии.
Приведенные данные позволяют увидеть, что процесс символизации не сводим к метафоризации.
Символами становятся лишь некоторые, наиболее употребительные и значимые с картине мира значения,
появляющиеся в ходе метафоризации первичного значения концепта CROSS.
Таким образом, метафоризация и символизация – это два разнонаправленных процесса расширения
(трансформации) и сужения (приведения к одному значению) лексических единиц. Проведенный анализ
фразеологизированных библейских сочетаний свидетельствует, что концептуальная метафора выступает
способом описания одного из важных референтов религиозной концептосферы – CROSS, коррелятивными
концептами которого являются БЫТИЕ/НЕБЫТИЕ (смерть, жизнь и их параметры: страдание, бремя);
КОНТЕЙНЕР (церковь, прихожане- объединение людей; здание, храм, собор). Отдельные слоты концепта
CROSS метафоризируются и наиболее значимая и обобщенная для картины мира метафора приобретает
характерные черты символа: однозначность и условность.
SUMMARY
The article focuses on the processes of mataphorization and symbolization of the concept “cross”. Owing to the widening of its lexical
meaning the concept acquires new significance and becomes a metaphor. Due to the narrowing it becomes a symbol. Besides the attempt is made
to analyse and describe the biblical concept “cross” with relation to and in terms of the sign theory of the language. The study shows that as a
symbol “cross” combines the characteristic features of an index and an icon.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. – 696с.
Якобсон Р. В поисках сущности языка. //Семиотика. – М.: Радуга, 1983. С.102-117.
Якобсон Р. Язык и бессознательное. – М.: Гнозис, 1996. – 248с.
Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. – М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1982. – 480с.
Степанов Ю.С. В мире семиотики. Вступ. ст. //Семиотика. – М.: Радуга, 1983. – С.5-36.
Моррис Ч.У. Основание теории знаков. //Семиотика. – М.: Радуга, 1983. – С. 37-89.
Бауэр В., Дюмотц И., Головин С. Энциклопедия символов. Введение. Пер. с нем. – М.: КРОН-ПРЕСС, 2000. – С. 9-13.
Бидерман Г. Энциклопедия символов. Предисловие. Пер. с нем. – М.: Республика, 1996.– С. 6-8
Руденко Д.И., Сватко Ю.И. Философия имени: в поисках новых пространств. – Х.: Око, 1993. – 104 с.
Черданцева Т.З. Метафора и символ во фразеологических единицах.//Метафора в языке и тексте. – М.: Наука, 1988. – С.78-92.
Лакофф Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. Пер. с англ.// Теория метафоры. – М.: Прогресс, 1990. – С. 387-415.
Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. М.: Языки русской культуры, 1996. – 464 с.
Лангер С. Философия в новом ключе: Исследование символики разума, ритуала и искусства. – М.: Республика, 2000. – 287 с.
Lakoff J. Contemporary theory of metaphor // Metaphor and thought. – Cambridge: CUP, 1993. – P.202-251.
Gensini S. Criticism of the Arbitrariness of Language in Leibniz and Vico and the ‘Natural Philosophy of Language’ // Ed. Simone R.
Iconicity in Language. – Amsterdam, Philadelphia, 1995. – P.3-18.