Взгляд Китая на современное мироустройство и многополярность

Взгляд Китая на современное мироустройство и
многополярность
После распада биполярного мира и резко возросшей роли КНР в
мировых делах в Китае интенсифицировались исследования в области
глобальной геополитики. Тон стали задавать военные, которые
инициировали разработки по таким важным темам, как государственные
интересы, национальная безопасность и морская геостратегия. Появились
также теоретические изыскания по вопросам сухопутной (стратегия
«умиротворить Запад, опереться на Север, бороться за Восток и Юг» — «安
西, 靠北, 争东南») и морской силы (стратегия «на Юг, через Моря, в Глобальный
мир» - « 向 南 - 向 海 - 向 全 球 »), больших приграничных районов,
геополитических границ, сфер действия национальных интересов за
пределами собственных государственных границ. Во многих китайских
теоретических разработках мы встречаем элементы многополярности («多
极化»), идет ли речь об анализе политических или экономических проблем
международных отношений. Однако, правды ради, надо сказать, что в
китайских научных журналах и монографиях вы не встретите отдельных
исследований по многополярности. Эта тема не актуальна в Китае.
Остановимся, тем не менее, на некоторых положениях китайских стратегий
и теорий, в которых затрагивается тема многополярности. В
геополитической науке Китая одной из первых появилась концепция
директора
Центра
стратегических
исследований
Института
международных отношений Пекинского университета профессора Е Цзычэна
(Ye Zicheng) о трех этапах развития силы Суши, которая, как подчеркивается
автором, не является продолжением западной геополитической мысли, а
сформировалась на собственных китайских исторических, культурных и
философских корнях. Третий этап развития силы Суши, утверждает
ученый, является абсолютно новой концепцией, которая строится на пяти
основаниях: земле («土»), человеке («人», народе «人民»), развитии («发展»),
Евразии (« 欧 亚 大 陆 »), комплексности (« 宗 合 », взаимосвязанности всех
пространств, особенно информационного и кибер). Особый акцент Е Цзычэн
делает на тезисе о Евразии. Он считает, что Китай, как государство
восточной части Евразии, должен развивать стратегические партнерские
отношения с державами пространства суши Евразии. Китай может иметь
всестороннее сотрудничество только с такими тремя центрами силы
Евразии, как Европа, Россия и Индия. Сотрудничество с ними означает для
Китая
будущее.
Только
при
мирной
окружающей
обстановке
Китай
1
сможет создать гармоничный мир. Как видим, теоретические выкладки Е
Цзычэна о центрах силы евразийского континента не что иное как карта
будущего многополярного мира силы Суши. Многие идеи Е Цзычэна прямо
перекликаются с положениями о Евразии, высказанными основателем
русской школы геополитики Дугиным А.Г. еще в середине 90-х годов
прошлого столетия.
Другой китайский ученый директор Института США Китайской академии
современных международных отношений Юань Пэн (Yuan Peng) делает
следующий анализ нынешней ситуации в мире. В новую эпоху изменения
международной
системы
Китай
тоже
находится
в
процессе
«самостоятельной» и «совместной» с другими странами трансформации.
Китай является важной движущей силой изменения мировой системы, а
также её главным результатом. Поэтому встает законный вопрос о месте
Китая в 21 веке. Китайские исследователи, обращает наше внимание Юань
Пэн, пришли к выводу, что Китай сейчас представляет из себя государство,
отражающее четыре не одинаковые по своей природе сущности, которые
можно условно назвать «четыре в одном» («四合一»). В первую очередь Китай
– это развивающаяся страна (developing country) и будет еще долгое время
оставаться такой. Китай также является поднимающейся державой (rising
power), одной из стран БРИКС, которые олицетворяют подъем новых держав и
смещение мировой силы на Восток. Китай – это глобальная держава (global
power) или, как некоторые ученые называют, «региональная держава с
определенным глобальным влиянием». С каких бы точек зрения мы сейчас ни
рассматривали Китай, или как одного из пяти постоянных членов Совета
безопасности ООН, или по критериям масштаба экономики, золотовалютным
резервам,
количеству
населения,
географическим
размерам
и
международному влиянию, Китай действительно отвечает критериям
глобальной державы. И последнее. Китай – это квази-сверхдержава (quasisuperpower), которая занимает второе место в мире после США. Все
остальные страны далеко позади. Эта самооценка Китая для нас очень
важна, так как позволяет, с одной стороны, понять сложность положения
Китая в мировой политике, его амбиции, а, с другой стороны, дает нам
возможность правильно выстраивать свои взаимоотношении с Китаем.
Из происходящих изменений международной политической архитектоники
Юань Пэн делает следующие выводы. Первое. По абсолютной мощи США попрежнему остаются на первом месте, хотя и находятся в процессе
ослабления. Эпоха однополярной гегемонии США больше не вернется.
«Новая политика» Обамы может придать только импульс «мягкой» и
«твердой» силе США, но она уже никогда не сравнится с силой США середины
и конца 90-х годов 20 века. США по-прежнему «одна сверх(держава) 一超 », но
2
уже не «единственный гегемон — 独 霸 ». Второе. В краткосрочной
перспективе не может наступить «эпоха двух полюсов» («两极当代»). Хотя
американцы и выдвинули идею о «G2», в соответствии с которой США играют
роль старшего брата («美国当老大»), а Китай – младшего («中国当老二»), в ней
ни слова не говорится, что Китай будет равным полюсом («平等一极»), что
естественно унижает Китай и не даёт ему возможность договориться с
американцами по этой формуле. И третье. Для нас с вами самое главное.
Юань Пэн
отмечает, что ускоряется процесс многополярности.
Структуризация G20 – это одно из явных свидетельств этого процесса.
Если после «холодной войны» была ситуация «одна сверх(держава) и много
сильных(стран)» («一超多强»), то последние 5-10 лет наблюдается прямо
противоположное – «много сильных и одна сверх» («多强一超»). Если раньше
США были единственной силой, которая руководила миром, то сейчас «много
сильных (держав)» сотрудничая руководят миром.
Юань Пэн также говорит о новой тенденции в мировой политике –
существование различных моделей социально-политического развития
стран и их соревнование между собой. Финансовое цунами 2008 года
углубило знание людей о многообразии путей развития и у них стали
возникать вопросы к англо-американской модели развития, которая
существует по формуле «свободная демократия + рыночная экономика».
Сейчас процветают различные модели развития, такие как европейская
континентальная
модель, представленная Германией и Францией,
китайская, российская, модель морских заливов, латиноамериканская и
стран АСЕАН. Соревнование этих моделей и их взаимопроникновение стало
новым веянием и идейной новацией нашего времени. Это многообразие форм
развития импонирует Китаю, т.к. позволяет ему избегать критики со
стороны Запада о навязывании китайской модели развивающимся странам.
Акцентирование китайского ученого на многообразии развития полностью
совпадает с идеей Дугина А.Г. о том, что многополярность – это
многообразие во всем: развитии, идеологических течениях, пространств.
Геополитика Китая в 21 веке перешагнула свои национальные границы и
активной
экономической
деятельностью
стала
влиять
на
перераспределение сфер влияния мировых центров силы (США, Европа) в
свою пользу, вытесняя их из многих регионов, где они до недавнего
времени доминировали. В связи с этим не только ученым, но и политическим
элитам других стран просто полезно знать и учитывать в своих
внешнеполитических
планах
представления
Китая
о
мировой
геополитической архитектонике, месте своей страны в иерархии
интересов
второй
державы
мира.
Китайский
исследователь
3
пространственных
взаимоотношений
государств,
главный
редактор
журнала «Contemporary International Relations» Китайской академии
современных международных отношений Лю Липин (Liu Liping), например,
приходит к выводу, что в современном мире существуют четыре типа
государств – сверхдержавы, сильные, средние и слабые. К первой, группе
сверхдержав (« 超 极 大 国 »), относится всего одна страна – США. Для
выполнения функции «международного жандарма» Америке приходится
сохранять
высокий
уровень
военных
расходов.
Политика
США
соответствует теории реализма, а также теориям геополитики и «морского
могущества» Мэхэна. Для защиты своих глобальных торгово-экономических
интересов США должны руководить выработкой международных законов. В
связи с тем, что политика США носит глобальный характер, американским
ученым волей-неволей приходится вырабатывать «правила игры», поэтому
почти все главные теории международных отношений выдвинуты
американцами. Вторую, группу «сильных стран» (« 强 国 »), составляют
Англия, Франция, Германия, Япония, Китай, Россия, Индия, Бразилия и др.
Комплексная мощь каждой из этих стран меньше американской, но все они
занимают места в первой двадцатке мировых держав. Они принимают
участие в глобальных делах, но основные усилия направляют на свои
регионы. В этой ситуации главное положение реализма, в т.ч. теория
баланса сил особенно подходят сильным державам. Использование
принципа «баланса сил» в качестве цели заключения союзов или реальный
союз и даже угроза заключения союза стало главным способом
противодействия Китая Америке. США весьма чувствительно относятся к
китайско-российским
отношениям
и
китайско-российско-индийским
контактам. Поэтому сильные державы в качестве своей стратегии должны
использовать теорию баланса сил. Участие Китая в ШОС и БРИКС, учитывая
вышеизложенное, можно рассматривать как пример такого противодействия
Китая гегемонии США. К третьей группе относятся «страны среднего
уровня» («中等国家»). Это самая многочисленная группа. В международной
политической архитектонике они представляют средний класс, который
включает в себя обычные страны Северной и Восточной Европы, Ближнего
Востока, Центральной и Юго-Восточной Азии, Африки и Латинской Америки. У
каждой из этих стран практически отсутствует возможность
самостоятельно влиять на решение глобальных и даже региональных
проблем. Главные их дипломатические усилия концентрируются на
двухсторонних и пограничных проблемах, а строительство вооруженных
сил направленно на решение пограничных проблем путем ограниченных по
масштабу военных действий. Эти союзы совсем не похожи на союзы сильных
держав, построенных на принципе баланса сил. Союзы средних стран как
4
минимум должны включать в себя более десяти стран и только тогда они
могут считаться эффективными. Это можно назвать «стратегией волчьей
стаи». И последняя – четвертая группа стран. Это маленькие и очень
маленькие «карликовые» («weising») страны. Например, Люксембург и
Андорра в Европе, Бутан и Бруней в Азии, Гамбия и Свазиленд в Африке, а
также островные государства Океании и Карибского района Центральной
Америки. У этих стран не имеется подходящей международной арены для
выражения собственного мнения. Подавляющее большинство из них
«участники», а вернее сказать «сторонние наблюдатели» международной
политики. Они либо занимают позицию нейтралитета, либо опираются на
поддержку сильных держав. Для этих стран имеет смысл «теория
примыкания» к великим державам. Из этого анализа видно, что вторая
группа стран – так называемые, сильные страны, в будущем могут стать
центрами мировой политики и многополярности.
Вот как оценивает ситуацию в мире еще один аналитик Китайской академии
современных международных отношений Ван Хунган (Wang Honggang). После
мирового финансового кризиса в Китае стали пересматривать свою оценку
роли США в мировой политике. Китай пришел к однозначному выводу, что США
больше не являются непререкаемым арбитром в мировых делах. Другие
западные страны также теряют свое влияние. Новые поднимающиеся
державы, такие как Россия, Китай, Индия и Бразилия играют всё более
важную роль на глобальном уровне. В мировой политике происходит
существенное изменение баланса сил, однако международные институты
остаются до сих пор без изменений. Это связано с тем, что западные страны
доминируют в международных организациях, а поднимающиеся представлены
весьма
слабо,
поэтому
глобальное
управление
становится
разбалансированным и неэффективным. Эта ситуация требует своего
разрешения главными глобальными регуляторами – США и Китаем. Эту фразу
«главные глобальные регуляторы» нам с вами стоит запомнить надолго,
так как в ней квинтэссенция реального представления Китая о себе и мире.
За последние десять лет Китай постепенно превратился в один из центров
мировой геополитики и был признан в этом качестве всем международным
сообществом. Этому в первую очередь способствовали впечатляющие
изменения геополитических параметров Китая. Так, по уровню ВВП Китай
уверенно занимает место второй экономики мира (47% от уровня ВВП США, по
результатам 2011г.) и первое по многим другим показателям:
промышленному производству (обогнал США в реальном секторе экономики),
золотовалютным резервам (3,2 трлн. долл.), объему внешней торговли (3,75
трлн. долл.), выданных кредитов (больше чем МВФ), армии (2,3 млн. чел.),
5
возможности проводить глобальные операции (за короткий период с 22
февраля по 5 марта 2011г. из Ливии самолетами военно-транспортной
авиации и кораблей НОАК было вывезено 36 тыс. граждан КНР), введению в
боевой состав ВМС кораблей проекции силы (десантно-высадочного
корабля-дока водоизмещением около 20 тысяч тонн).
Такой потенциал позволяет Китаю оказывать реальное воздействие на ход
мировых процессов и действовать на международной арене без оглядки на
многочисленных «стратегических» партнеров и вполне самостоятельно,
хотя, при необходимости, он охотно использует свой растущий вес и
влияние в глобальных международных объединениях (ООН, МВФ, «Группа 20»,
БРИКС) и региональных организациях (АПЕК, АСЕАН+1, ШОС). Несмотря на
совместные декларации о многополярном мире, в глобальной политике
Китай позиционирует себя как новый центр силы мировой политики (наряду
США и ЕС) и, естественно, он никогда не будет вступать в равноправные
политические альянсы и блоки, в т.ч. указанные выше, без претензий на
лидерство и доминирование. Слишком большая разница между Китаем и его
партнерами
по
международному
сотрудничеству.
В
2010
году
экономический потенциал КНР (ВВП – 5,9 трлн. долл.) превзошел совокупные
возможности других членов БРИКС (5,4 трлн. долл.). Пока очевидно только
одно — происходит формирование нового мирового полюса силы во главе с
Китаем, а все остальные страны рядом с ним (в ШОС и даже БРИКС) могут
выступать только в качестве статистов и наблюдателей глобальной
экономической и финансовой борьбы между США и КНР.
Учитывая нарастающие масштабы своей экспансии в глобальную экономику,
Китай уже сейчас формирует свое геополитическое пространство
сравнимое с любой великой империей древности. Китай создает зоны
свободной торговли более чем с 20 странами (критикуемые американцами
как структуры параллельные ВТО), выдает кредиты на двухсторонней
основе в масштабах больших, чем МВФ (и явно конкурируя с ним),
привязывает любую помощь странам ЮВА, Африки и Латинской Америки
жесткими требования закупки исключительно китайских товаров
(формируя зависимость от КНР). Всё это элементы «мягкой» силы,
используемые Китаем для глобального контроля своего жизненного
пространства.
Мир безусловно движется в сторону многополярного глобального порядка,
но ближайшие десятилетия будут временем доминирования США, а потом США
и Китая. Многополярность – реальность далекого будущего.
6
7