(скачать) публикацию 51_ полностью
advertisement
Олешков М.Ю. Лингвоконцептуальный анализ дискурса (теоретический аспект) // Дискурс, концепт, жанр: коллективная монография / Отв. ред. М.Ю. Олешков.– Нижний Тагил, НТГСПА, 2009. – С. 68-85. ЛИНГВОКОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ДИСКУРСА (теоретический аспект) Важная особенность современного языкознания – повышенное внимание к прагматическим и динамическим аспектам языка в их связи с явлениями сознания и культуры. В частности, одним из направлений когнитивной лингвистики является вопрос о коммуникативных функциях концептов и динамических особенностях их «бытования» в тексте/дискурсе. Исследование сущностных механизмов, регулирующих социальное поведение индивидуума и его этнонациональную ментальность, – одна из ключевых задач современного антропоцентрического направления в лингвистике. Эффективной базой изучения «поведения и состояния» человека в социуме являются институциональные дискурсы и соответствующие им дискурсивные пространства, которые могут моделироваться исследователем в зависимости от избранной методологии. «Ситуативный» анализ языковых явлений (исследование внешнего контекста) осуществляется лингвистической прагматикой, «ментальный» анализ дискурса (исследование внутреннего контекста) – сфера когнитивной лингвистики. Совершенно очевидно, что один вид анализа без другого не существует, так как все типы прагматического контекста (речевой, экзистенциальный, ситуационный, акциональный и психологический [Макаров 2003: 147-149]) могут быть выявлены и изучены только с учетом ментальности субъектов речевого взаимодействия – их знаний, верований, представлений, коммуникативных намерений и др. Действительно, такие, на первый взгляд, далекие от когнитивных процессов категории, как когезия и когеренция (речевой контекст), анафора и дейксис (экзистенциональный контекст), статусноролевые отношения (ситуационный контекст), речевой акт и релевантность общения (акциональный контекст), интенция и конвенциональность (психологический контекст), не могут не рассматриваться исследователем дискурса вне ментальной сферы говорящего / слушающего. Ментальной сферой (областью концептуализации) является актуализируемое различными типами текстов когнитивное пространство человека, включающее весь массив знаний об окружающем мире. При этом языковые значения слов, высказываний и т.п. «соотносимы с определенными контекстами – когнитивными структурами или блоками знания, которые стоят за этими значениями и обеспечивают их понимание» [Болдырев 2000: 25]. Основной единицей ментальности, по современным представлениям представителей когнитивной лингвистики, является концепт как «отпечаток духовного опыта человека определенной культуры» [Тильман 1999: 9]. В исследованиях последних лет концепт предстает не просто как единица уровня ментальных репрезентаций, а как явление, интегрирующее взаимодействие сознания, языка, текста и культуры, что позволяет исследователям акцентировать такое свойство концепта, как его динамичность (О.А. Алимурадов, Ю.Е. Прохоров и др.). Действительно, если концепты рассматривать как динамические явления, обеспечивающие взаимодействие языка, сознания и культуры, как единицы, характеризуемые потенциальностью смыслов, то можно констатировать, что они реально проявляют себя только на дискурсивном уровне в условиях взаимодействия всех перечисленных феноменов. Актуальность изучения когнитивных свойств языковых явлений в связи с их функционально-коммуникативными свойствами подчеркивается, в частности, Е.С. Кубряковой, «…каждое языковое явление может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если оно рассмотрено на перекрестке когниции и коммуникации» [Кубрякова 2004: 11-12]. Анализ функционирования концептов как структур хранения знаний в дискурсивной практике позволяет по-новому взглянуть на их структурно-содержательные, когнитивные свойства. Концепт получает свою содержательную определенность только в коммуникации (на уровне дискурсивной реализации), поэтому изучение концептов (их структурно-содержательное моделирование, типологизация) должно проводиться с учетом не только ментально-психических характеристик, но и их функционально-коммуникативного измерения. Так, три «грани» концепта, три его важнейшие характеристики: образноперцептивная, понятийная и ценностная [Карасик 2007: 27] – проявляют себя «прагматически», что позволяют моделировать дискурс как совокупность культурно-значимых концептуальных смыслов. Е.А. Селиванова, характеризуя моделирование как основу концептуального анализа в когнитивной науке, подчеркивает, что «когнитивная теория дискурса рассматривает в качестве первоочередной задачи создание ментального прообраза всего информационного пространства коммуникативной ситуации, в том числе текста как ее семиотического посредника» [Селиванова 2002: 241]. Такой метод анализа позволяет исследователю осуществить корреляцию коммуникативно-дискурсивных характеристик концептов с их структурно-содержательными признаками. Когнитивно-культурологические параметры концепта, отражая в дискурсе единство языка, мышления и культуры, позволяют рассматривать его в качестве комплексной полевой структуры. Концепт является основной единицей концептосферы дискурса говорящего/слущающего. Он включает в себя ментальные «установки», которые свойственны коммуникантам, так как они отражены в коллективном сознании этноса и являются прагматически значимыми для членов социума. Разные референциальные типы концептов характеризуются различными особенностями коммуникативно-дискурсивной реализации (особенно ярко эти процессы проявляются в институциональных дискурсах). Можно сказать, что в рамках реальной дискурсивной практики концепт выступает интегративным элементом в отношении сознания, культуры и языковой системы в целом. В.3. Демьянков отмечает: «Дискурс …. концентрируется вокруг некоторого опорного концепта; создает общий контекст, описывающий действующие лица, объекты, обстоятельства, времена, поступки и т. п., определяясь не столько последовательностью предложений, сколько тем общим для создающего дискурс и его интерпретатора миром, который «строится» по ходу развертывания дискурса» [Демьянков 1982: 7]. Другими словами, динамичность как свойство концепта заключается в дискурсивно-коммуникативной обусловленности его реализации в дискурсе, в функциональности его существования как единицы не только принадлежащей уровню ментальных представлений или уровню культуры, но и объединяющей эти уровни в реальной коммуникации. В определенной мере концепт является «свернутой» моделью дискурса или его фрагмента, в которой латентно «присутствуют» все возможные потенциальные реализации. Определение концепта как присутствующей в сознании носителя языка в «свернутом» виде и реализующейся в процессе коммуникации на уровне дискурса структуры хранения знаний подразумевает необходимость и обязательность его устойчивого обозначения в виде коммуникативно-релевантного понятия. Это может быть слово, сложная номинация, бытующая в общенациональном дискурсе, или же устойчиво релевантное (прецедентное) для отдельной социальной группы высказывание. Вербализация концепта как ментального стереотипа в дискурсивной практике позволяет коммуникантам адекватно воспринимать информацию; более того, индивидуальные системы концептуальных представлений во многом определяют содержание высказываний, продуцируемых участниками речевого взаимодействия, и структуру порождаемого дискурса в целом. Когнитивно-дискурсивное поле концептосферы процесса речевого взаимодействия представляет собой единство компонентов смыслового и формального уровней. Семантический уровень концептосферы конституируется последовательной совокупностью когнитивных образований: понятие – значение – смысл – концепт – концептосфера. Формальный уровень концептосферы представлен совокупностью статичных и динамичных когнитивных структур (фреймов и сценариев), вербализуемых посредством смыслового наполнения транслируемых языковых единиц. Языковое наполнение фрейма как статичной когнитивной структуры и сценария как динамичной структуры формирует коммуникативное пространство текста/дискурса, устанавливает степень «адаптации» коммуникантов к дискурсивному пространству речевой ситуации. Такая двухуровневая организация концептосферы дискурса является основой когнитивно-дискурсивного моделирования речевого процесса. По мнению М.Л. Макарова, фрейм – это организованная вокруг какого-либо концепта когнитивная структура в феноменологическом поле человека, которая основана на вероятностном знании о типических ситуациях и связанных с этим знанием ожиданиях по поводу свойств и отношений реальных или гипотетических объектов [Макаров 2003: 153]. Так как фрейм конвенционален по своей сути (определяет «типичное» для данного социума), то он может служить основой когнитивной (концептуальной) модели любого дискурса: коммуникативная деятельность участников общения, как правило, координируется и оценивается на уровне конвенций. Т.А. ван Дейк отмечает: «Различие между концептами как таковыми и организацией концептуального знания во фреймы является не вполне четким — теория допускает размытые границы между ними» [Дейк 1989: 17]. Отношения концепта и фреймовой организацией дискурса имеют двунаправленный характер: не только тот или иной тип дискурса «концептуально» организован (в информационном плане), но и концепты, представляя знания на фреймовом уровне, формируют тип определенного дискурса. Вопрос о способах дискурсивного формирования концептов, на наш взгляд, остается открытым. Проблема заключается в корреляции таких понятий, как информация, знание, концептуализация, языковая картина мира и др. При этом для адекватного описания концепта как дискурсивнокоммуникативной единицы необходимо исследовать ментальную область носителя языка в плане восприятия и интерпретации концептуально оформленного знания, что, вероятно, сегодня вызывает значительные трудности. В то же время, изучение и анализ функционирования языковых номинаций концепта в тексте/дискурсе в структурно-семантическом аспекте вполне доступен современной лингвистике. Сценарий, в отличие от фрейма, отражает в ментальной сфере коммуникантов стандартную последовательность событий на уровне структуры ситуации («ситуативного» знания). Сценарии конвенциональны, стереотипичны и ритуализованы. Когнитивно интерпретируя предметную ситуацию, продуцент речи в акте референции осуществляет дискурсивное действие, что, как правило, задает тему диалога, определяет его дальнейшее развитие и регламентирует выбор соответствующей коммуникативной стратегии. Развертка предметно-референтной ситуации происходит на концептуальной основе: опирается на знания о предмете общения, связанном с ним предшествующем опыте и вероятностном прогнозировании. При успешной коммуникации когнитивный «образ» в виде базового концепта должен быть максимально идентичен в ментальных сферах коммуникантов, что обеспечивается общим пресуппозиционным фондом и достижением пропозициональной синхронизации [Олешков 2005]. Необходимо учитывать и общность аксиологических установок коммуникантов, так как важнейшей составляющей концепта является его ценностный компонент. Как отмечает А.Н. Приходько, «ценностная составляющая концепта суть коллективное подсознательное, формируемое с участием социодискурсивного фактора, задаваемого жизненным миром человека вместе с коммуникативной культурой общества, представителем которого он является» [Приходько 2009: 70]. Ценностная составляющая концепта состоит не только в оценочных коннотациях: она проявляется и в ассоциативных связях его основных языковых номинантов. Регулярные ассоциативные связи и дискурсивное употребление находятся в двунаправленных отношениях: ассоциативные связи и определяют дискурсивное употребление, и являются его отражением, формируясь на его основе [Крючкова 2009: 10]. Содержание дискурса посредством социокультурного контекста формирует ценностную составляющую концепта. Таким образом, определенный вид дискурса, «создавая» новое знание о различных явлениях действительности, оказывает влияние на формирование концепта, который проявляет свою содержательную определенность в том или ином типе речи. Ср. мнение С. Г. Воркачева о том, что «ипостасные» свойства лингвокультурных концептов зависят от их «области бытования» – сферы общественного сознания или дискурсного употребления, в которых они модифицируются: утрачивают одни семантические компоненты и приобретают другие»[Воркачев 2003: 21] Анализ дискурса в «традиционном» понимании основывается на выявлении грамматических отношений внутри развернутых (объемных) текстовых структур и включает изучение синтаксических закономерностей организации высказываний и их грамматических свойств, функциональных особенностей порядка слов, явлений дейксиса, различных форм когезии, а также связи этих категорий с распределением в тексте коммуникативно значимой информации. С точки зрения семантики изучается пропозициональная структура дискурса: содержание составляющих его пропозиций, а также когерентность текста на микро- и макроуровне (тема-рематический анализ, последовательность и функции пропозиций, анализ референциального аспекта препозитивного содержания). Именно выявление объема и специфики препозитивного содержания (пресуппозиционного фонда) позволяет исследователю сделать вывод о структуре знаний говорящего / слушающего, то есть осуществить анализ дискурса на когнитивном уровне. Отмечается, что «пресуппозиция когнитивно предшествует высказыванию, ее инференционная природа – лишь атрибут интерпретации, в ходе которой пресуппозиция становится доступной для анализа [Макаров 2003: 135]. Именно наличие общего когнитивного (пресуппозиционного) фонда обеспечивает совместную успешную деятельность порождения и понимания дискурса. Пресуппозиционный фонд (фоновые знания) системно организует социальный и индивидуальный опыт человека, во многом определяя его «картину мира». «Фоновую информацию составляют знания, коллективные представления и понятия, зафиксированные в системе концептов конкретного языка…» [Дементьев 2006: 118]. Прототипический характер фоновых знаний позволяет участникам общения использовать концепты в качестве антиципационной базы коммуникативного взаимодействия: собеседники планируют и осуществляют свою коммуникативную деятельность, а также интерпретируют высказывания друг друга в соответствии со своими «перспективными ожиданиями». Важнейшее значение при этом имеет социокультурная природа фоновых знаний, во многом детерминирующая особенности коммуникативного поведения членов того или иного социума. Л. В. Цурикова отмечает, что «при рассмотрении способов концептуализации объективной действительности с точки зрения видов знания о ней в фокусе внимания оказывается мышление человека как субъекта когнитивной деятельности, изучение структур репрезентации знания с точки зрения представленных в них различных видов информации помещает в центр внимания те аспекты объективной действительности, которые имеют наибольшую значимость для жизни и деятельности, в том числе коммуникативной, субъекта мышления и которые каким-либо образом отражаются в этой деятельности» [Цурикова 2001: 150]. Таким образом, когнитивная «составляющая» любой речевой ситуации, как правило, обусловлена знаниями коммуникантов о предмете общения, связанном с ним предшествующем личном опыте и вероятностном прогнозировании. Исследователь при этом анализирует проекции отраженного в сознании участников общения объективного мира (на уровне знаний), что составляет, по-видимому, особую область когнитивного описания процесса вербального взаимодействия. Знание в качестве концепта может трактоваться как результат процесса познания действительности, отражающий ее в сознании человека в виде представлений, понятий, суждений, гипотез, теорий, концепций, принципов, законов, закономерностей, как смысловая единица, объективированная знаковыми средствами языка. Другими словами, знание приобретается индивидуумом в процессе «перевода» мыслительного концепта в теоретическую форму отражения окружающей действительности, которая «присваивается» личностью и, в итоге, входит в континуум личностной информации благодаря усваиваемой текстовой форме (в том числе, и в процессе аудирования как способа восприятия). В рамках эпистемологического подхода знание трактуется как дихотомическое единство имеющейся/приобретенной информации об окружающем мире, преемственно реализующееся в процессе пошагового восприятия текста/дискурса посредством чередования элементов известного и неизвестного. Знание – это экстралингвистическая двухкомпонентная единица (известное/новое), смысловой концепт, вербально материализующийся в дискурсивной практике посредством текста, объединяющего известную и неизвестную для адресата информацию. Таким образом, знание как содержание текста/дискурса отражает динамику смыслотворчества автора (говорящего), постепенное превращение в рамках процесса восприятия концептуального образа, созданного продуцентом речи в целостную концепцию (или ее фрагмент), присваиваемую реципиентом. Как отмечает Г.Н. Манаенко, «знания, предназначенные для «передачи», должны быть концептуализированы в языковых формах, приобретая тем самым качество «информации» [Манаенко 2009: 42]. Новое знание становится информацией и входит составной частью в информационное поле адресата. Информационное поле – это аксиологическая категория, связанная с понятием информационной нормы. В процессе вербального взаимодействия информация о явлениях, предметах и понятиях сообщается в определенном объеме, причем этот объем является ограниченным, а конвенциональный характер ограничений обусловлен социокультурными регулятивами общения – коммуникативной компетенцией собеседников. Информация также обладает такими характеристиками, как оптимизированность, адресность и селективность, которые непосредственно обеспечивают «эффект» речевого взаимодействия. Под оптимизированным характером информации следует понимать ее способность соответствовать оптимальному уровню коммуникативного воздействия в плане экономичности, энергозатратности и т.п. Адресность информации обусловлена «дифференциацией» адресата. Селективность обеспечивает доступность излагаемых сведений для понимания аудитории разного уровня восприятия. Рассматривая категории текста/дискурса, Е.А. Селиванова отмечает, что «концепт является подкатегорией информативности, ибо концептуально конденсированное содержание формируется на базе всего массива текстово-дискурсивной информации» [Селиванова 2002: 196]. «Выявление сущности информационных процессов необходимо предполагает рассмотрение и анализ применения категории информации в отношении категорий сознания, идеального, ментальной репрезентации, значения, языкового знака на основе деятельностного и антропоцентрического подходов» [Манаенко 2009: 24]. При оптимальном понимании текста адресат адекватно декодирует концепт как основу информационного баланса [Селиванова 2002: 210]. Наличие в сознании индивидов сформированных концептуальных систем (концептосфер), которые определяют их «персональные» ментальные пространства, во многом обеспечивает координацию коммуникативных действий участников общения (понятно, что уровень эквивалентности таких образований должен быть достаточным). Таким образом, лингвоконцептуальный анализ дискурса возможен на основе исследования его «концептуальной» динамики, а изучение концептосферы может осуществляться в рамках функционирования концептов в дискурсе. В частности, С.Г. Воркачев отмечает: «Немаловажным аспектом изучения концептов является их топология: определение и описание бытования этих ментальных сущностей при функционировании в основных областях общественного сознания (в научном, обыденном/языковом, религиозном и пр. сознании), частично совпадающих с типами дискурса» [Воркачев 2002: 3]. Итак, любой дискурс «концептуален» по своей сути. Фактически, есть основания утверждать, что «концептуальная синхронизация» сознаний коммуникантов является необходимым условием порождения высказывания как такового (если я знаю, что меня не поймут – зачем говорить?). Возникает вопрос: концепты какой природы «вычисляемы» в дискурсе? Так, по мнению В.В. Гудкова, ментальное существование абстрактных категорий в обыденном, языковом сознании преимущественно интуитивно, эти понятия не имеют дискурсивного представления [Гудков 1999: 108–109]. З.Д.Попова и И.А. Стернин отмечают: «Принципиальным для когнитивной лингвистики является положение о том, что не все концепты имеют языковую объективацию» [2009: 53]. С.Г. Воркачев определяет концепт как «единицу коллективного знания <…>, имеющую языковое выражение» [Воркачев 2004: 51-52]. М.В. Пименова и О.Н. Кондратьева считают, что концепт, являясь ментальной единицей, объективируется в языке [Пименова, Кондратьева 2009: 44]. По Е.А. Селивановой «концептом… можно считать некий конденсат воплощения авторского замысла, интерпретируемый реципиентом… И фрагмент текста, и высказывание могут передавать концепт» [Селиванова 2002: 196]. Каждый тип институционального дискурса «содержит» в своей основе базовый концепт, который имплицитно проявляет себя на уровне макроинтенции говорящих (в юридическом дикурсе – «закон», в религиозном – «вера», в политическом – «власть» и т.п.). Его непосредственная вербализация (актуализация на вербальном уровне) может отсутствовать в «теле» текста/дискурса, а может, наоборот, явно проявляться в речи коммуникантов. Для когнитивно-дискурсивного анализа процесса коммуникации наличие (и выявление) базового концепта имеет важное, но, в основном, методологическое значение: позволяет исследователю (наряду с другими существенными показателями) классифицировать тот или иной дискурс институционально. Так, Е.А. Селиванова считает, что «концепт-идея («базовый концепт» - М.О.) представляет собой совокупность макропропозиций, отражающих основную сущность смыслового массива текста» [Селиванова 2002: 247]. Таким образом, базовый концепт как составляющая коммуникативного контекста, как общее ментальное «знание» во многом предопределяет планирование, продуцирование, восприятие и понимание дискурса и, в итоге, является обязательным условием эффективного акта общения. Совмещение ментальных сфер коммуникантов в рамках ситуации речевого взаимодействия неодинаково в разных регистрах общения. Когнитивные образы и сценарии одних и тех же ситуаций у разных людей могут не совпадать (более того, они никогда не совпадают в полном смысле этого слова). Таким образом, моделирование на концептуальном уровне более эффективно при анализе дискурса (или его фрагмента) как целостного (недискретного) речевого события. Ср.: «Моделирование концептуального пространства текста основывается на выявлении иерархических связей с концептом-идеей, жанровой и интерактивной моделями дискурса, а также с фреймами текстового содержания» [Селиванова 2002: 248]. При этом непосредственно в поле зрения исследователя оказываются только эксплицитно вербализованные «локальные» концепты. Базовый концепт проявляет себя в глобальной теме дискурса, в его макроструктуре, когнитивной схеме [Дридзе 1984; Дейк, Кинч 1988; Макаров 2003], которая, в частности, эксплицируется в коммуникативном фокусе диалога на пропозициональном уровне, в метакоммуникативных компонентах организации текста/дискурса, в дейктических элементах и др. Итак, коммуникативно-когнитивное пространство текста/дискурса интенционально задает номенклатуру концептов и репрезентирующих их языковых структур. Для когнитивного структурирования и моделирования концептосферы дискурса релевантными являются не только базовый, но и локальный тип концепта. Локальные концепты, порождаемые в дискурсе, в отличие от базового, нельзя воспринимать как нечто заданное, фиксированное. Они постоянно производятся в процессе речевого взаимодействия на основе экспектаций коммуникантов и, соответственно, верификации вероятностных инференций. Их вербальное воплощение доступно исследователю на уровне выявления концептуальных квалификаторов – материально выраженных вербальных единиц (словоформ, высказываний и др.), обеспечивающих «концептуальную» основу общения, причем коммуникативно-прагматические параметры выделения квалификационных смыслов лингвистических единиц, вероятно, достаточно субъективны как со стороны коммуникантов, так и с точки зрения наблюдателя (исследователя). В то же время, исходя из наличия макропропозиции текста/дискурса (и, соответственно, макроинтенции), любое вербальное взаимодействие обладает значительным «объективым» потенциалом, проявляющим себя в реальном пространстве дискурсивной практики. В частности, при вербализации концепта для исследователя становится «доступной» коммуникативная стратегия говорящего. Так, О.А. Алимурадов, рассматривая в своем исследовании теорию подвижной точки фокуса интенциональности (ТФИ), отмечает: «При вербализации… движение <ТФИ> осуществляется вдоль областей концепта…». По мнению автора, в сферу действия говорящего попадает не весь концепт, а лишь отдельная его область, та информация, которую необходимо репрезентировать языковыми средствами. Так как критерии, «направляющие» это движение, включают в себя сведения о типизированных событиях и взаимодействиях, релевантных для данного коммуникативного акта, то «вербализация определенной области концепта должна идти через посредство фрейма, соотнесенного с данной областью» [Алимурадов 2003: 267]. Например, сообщая школьникам «новое» знание (формируя новый «концепт») в рамках педагогического дискурса, учитель не может не учитывать того, что этот процесс основан на использовании уже известной информации, то есть новый концепт формируется на основе уже существующих знаний (информации) в ментальных сферах реципиентов (учащихся). Эта закономерность позволяет исследователю «вычислить» в речи учителя квалификаторы, которые помогают ему как говорящему реализовать свой коммуникативный замысел. Фактически, концепт в этом случае – «подкатегория информативности, конденсированное воплощение содержания текста, исходящее из авторского замысла, интерпретируемого адресатом» [Селиванова 2002: 324]. Концептуальные квалификаторы могут быть выражены эксплицитно или проявлять себя на имплицитном уровне. Этот процесс связан с предактуализацией концепта и его практической актуализацией. По мнению А.Г. Лошакова, «предактуализация – это активирование ассоциативных связей в смысловом поле актуализированных компонентов определенных концептов, обусловливающее смысловые импликации, создание коннотативно-смыслового фона [Лошаков 2008: 21]. Акустические (внешние) речевые сигналы – это лишь способ перенастройки когнитивно-информационной системы реципиента, а не получение информации от адресанта в чистом виде [Матурана 1996], поэтому имплицитная актуализация концепта – имманентное свойство любого коммуникативного процесса. Так, Г.В. Кусов отмечает: «В речи иллокутивную нагрузку несут иллокутивные концепты, которые не столько описывают окружающий мир или отношение к нему, сколько создают речевые условия управления коммуникативным поведением в зависимости от выбранных невербальных целей, когда обращение к речевой ситуации служит лишь предлогом для передачи скрываемой информации, которая должна домысливаться адресатом самостоятельно. Иллокутивный речевой акт как раз и инициируется для передачи основного смысла, который «закамуфлирован» в вербальной части высказывания» [Кусов 2004: 6]. Смысл текста/дискурса усваивается адресатом на основе взаимоотношений языкового (речевого) и концептуального содержания, а основным фактором «понимания» является смысловая позиция адресанта как субъекта речевой деятельности, его интенциональная устремленность, которая определяет направление процесса смыслопорождения, предактуализируя смысловой потенциал высказываний как дискурсивных единиц. Основным (но не единственным) эксплицитным актуализатором концепта является значение слова (см., например, [Лошаков 2008: 11]). Ю.Г. Бобкова, ссылаясь на точку зрения Н. С. Болотновой о тексте как основной форме актуализации концепта, выделяет «частные актуализаторы» и отмечает: «Именно поэтому любой частный актуализатор концепта – слово, фразеологизм, синтагма и т. д. – не представляет собой изолированной единицы, а включается в общую систему актуализаторов, которую можно представить в виде ассоциативносемантического поля» [Бобкова 2007: 8]. Экспликация концептов в виде системы актуализаторов осуществляется на пропозициональном уровне. Именно выстраивая «цепочку» пропозиций, то есть актуализируя (имплицитно или посредством квалификаторов) определенный концепт, говорящий сводит к минимуму интерпретативную деятельность реципиента. Фактически продуцент речи последовательно продвигается от одного кванта информации к другому (от одной пропозиции к другой), синхронизируя этот процесс с ментальной областью собеседника, обеспечивает оптимальные условия адекватного восприятия новой информации и когерентность дискурса в целом [Олешков 2008]. В итоге, пропозициональная синхронизация создает своеобразный «когнитивный резонанс» процесса успешной коммуникации. В связи с вышесказанным, нам близка мысль Г.Н. Манаенко, который, определяя пропозицию как «соединение концептов определенного рода», подчеркивает: «Следовательно, в лингвистике пропозиция – это семантическая структура, обозначающая ситуацию как взгляд говорящего на фрагмент действительности, <…> представленная предикатом с заполненными валентностями, т.е. конкретным отношением, соединяющим актуализированные концепты…» [Манаенко 2006: 233-234]. Лингвоконцептуальное исследование дискурса и текста как результата дискурсивного процесса может быть осуществлено на основе когнитивнодискурсивного моделирования, включающего пропозициональный, контекстуальный и концептуальный анализ в их интеграции. Суть предложенного метода комплексного анализа заключается в системе исследовательских действий по следующему алгоритму. 1. Определение макроинтенции коммуникативного процесса, выявление базовых концептов (концепта); отнесение дискурса к определенному типу. 2. Пропозициональный анализ дискурса, выявление квалификаторов, позволяющих определить локальные концепты в их последовательности. 3. Контекстуальный анализ способов репрезентации (актуализации) концептов с их когнитивно-пропозициональной интерпретацией на имплицитном и эксплицитном уровнях. 4. Семантический анализ плана выражения (квалификаторы) и плана содержания (актуализаторы) языковых и речевых структур, имплицирующих или вербализующих выявленные локальные концепты в когнитивно-дискурсивном пространстве. 5. Концептуальный анализ структуры когнитивно-коммуникативного пространства дискурса на основе сопоставления плана содержания и плана выражения. 6. Моделирование когнитивной структуры концептосферы дискурса в его динамике (развертке). 7. Характеристика полученной модели в контексте эффективности/неэффективности коммуникации на прагматическом уровне. Предложенная методика не претендует на универсальность. Вероятно, она более применима к анализу институциональных дискурсов, в которых высока степень ритуализации и клишированности, четко определены статусно-ролевые характеристики участников, их интенции, локализован хронотоп и т.п. Такой дискурсивно-когнитивный анализ речевого взаимодействия возможен с учетом контекста, в котором выделяется смысловое ядро (базовый концепт), отражающее на онтологическом уровне структуру общения и деятельности, и периферия – совокупность интенционально обусловленных локальных концептов, пропозиционально «цементирующих» дискурс. Литература Алимурадов О.А. Смысл. Концепт. Интенциональность: Монография. – Пятигорск: Пятигорский гос. лингв. ун-т, 2003. – 312 с. Бобкова Ю. Г. Концепт и способы его актуализации в идиостиле В. П. Астафьева (на материале цикла «Затеси»). Автореф. … дисс. канд. фил. наук. 10.02.01. – Пермь, 2007. – 23 с. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии / Н.Н. Болдырев. – Тамбов: Изд-во Тамб. гос. ун-та, 2000.– 172 с. Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического анализа: Монография. Краснодар: Изд-во Кубан. гос. техн. ун-та , 2002. – 142 с. Воркачев С. Г. Сопоставительная этносемантика телеономных концептов «любовь» и «счастье» (русско-английские параллели): Монография. - Волгоград: Перемена, 2003. – 164 с. Воркачев С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт. – М., 2004.– 236 с. Гудков Д.Б. Прецедентное имя и проблемы прецедентности. – М.: Изд-во МГУ, 1999. – 152 с. Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация - М.: Прогресс, 1989. – 312 с. Дейк Т. А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. – М.: Прогресс, 1988. – С. 153–211. Дементьев В.В. Непрямая коммуникация. – М.: Гнозис, 2006. – 376 с. Демьянков В. 3. Англо-русские термины по прикладной лингвистике и автоматической переработке текста. Вып. 2. Методы анализа текста // Всесоюзн. центр переводов. Тетради новых терминов, 39. - М., 1982. – Вып. 2. – 90 с. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации: Проблемы семиосоциопсихологии. – М.: Наука, 1984. – 268 с. Крючкова Н. В. Роль референции и коммуникации в концептообразовании и исследовании концептов (на материале русского, английского, французского языков). Автореферат дисс. … докт. фил. наук. 10.02.19. – Саратов, 2009. – 48 с. Кубрякова Е. С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Известия АН. Серия литературы и языка, том 63, № 3. – М., 2004. – С. 3-12. Кусов Г.В. Оскорбление как иллокутивный лингвокультурный концепт: Автореф. дис… канд. филол. наук. Волгоград, 2004. 27 с. Лошаков А.Г. Сверхтекст: семантика, прагматика, типология. Автореф. … докт. филол. наук. 10.02.01. – Киров, 2008. – 48 с. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. – М.: Гнозис, 2003. – 277 с. Манаенко Г.Н. Информация – дискурс – речевое взаимодействие // Изменяющийся славянский мир: новое в лингвистике: сборник статей / отв. ред. М.В.Пименова. – Севастополь: Рибэст, 2009 (Серия «Славянский мир». Вып. 3). – С. 23-29. Манаенко Г.Н. Какое «положение дел» номинирует пропозиция? // Русский синтаксис в лингвистике третьего тысячелетия: Материалы международной конференции, посвященной 70-летию со дня рождения профессора А.М. Ломова. – Воронеж, 2006. – С. 229-234. Манаенко Г.Н. Соотношение «Концепт – понятие – значение»: коммуникативный аспект // Изменяющаяся Россия и славянский мир: новое в концептуальных исследованиях: сборник статей / отв. ред. М.В.Пименова. – Севастополь: Рибэст, 2009 (Серия «Концептуальные исследования». Вып. 11). – С. 37-44. Матурана У. Биология познания // Язык и интеллект. – М., 1996. – С. 95-142. Олешков М. Ю. Пропозициональная синхронизация в дидактическом дискурсе // Известия УрГПУ. Лингвистика. Выпуск 15. – Екатеринбург. – 2005. – С. 201-208. Олешков М.Ю. Пропозиция как основа когерентности дискурса (опыт анализа устных дидактических текстов) // Коммуникация в современной парадигме социального и гуманитарного знания: Материалы 4–й международной конференции РКА «Коммуникация–2008». – М., 2008. – С. 355–357. Пименова М.В., Кондратьева О.Н. Введение в концептуальные исследования: учеб. пособие. Изд. 2-е, испр. и доп. – Кемерово: КемГУ, 2009 (Серия «Концептуальные исследования». Вып. 5). – 160 с. Попова З.Д., Стернин И.А. К проблеме унификации лингвокогнитивной терминологии // Попова З.Д. и др. Введение в когнитивную лингвистику: учебное пособие / отв. ред. М.В. Пименова. Изд 2-е, испр. и доп. – Кемерово: КемГУ, 2009 (Серия «Концептуальные исследования». Вып. 4). – С. 52-58. Приходько А.Н. Системная организация концептосферы // Изменяющийся славянский мир: новое в лингвистике: сборник статей / отв. ред. М.В.Пименова. – Севастополь: Рибэст, 2009 (Серия «Славянский мир». Вып. 3). – С. 68-74. Селиванова Е.А. Основы лингвистической теории текста и коммуникации. – К.: ЦУЛ, «Фитосоциоцентр», 2002. – 336 с. Тильман Ю.Д. Культурные концепты в языковой картине мира: автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1999. – 25 с. Л. В. Цурикова. Проблемы когнитивного анализа дискурса. Вестник ВГУ. Серия 1, Гуманитарные науки. 2001. № 2. – С. 146-152.