Читать далее... - Меджлис татарских мурз РБ

Габдуллин И.Р.
Формирование татарского дворянства в конце ХVIII ― первой половине ХIХ вв.
Вторая половина ХVIII в. в России характеризуется как время «просвещенного
абсолютизма». Провал политики насильственной христианизации, волнения среди
служилых татар в 1748 г. и, наконец, башкиро-татарское восстание под руководством
муллы Батырши вынудили царское правительство сменить приоритеты в политике по
отношению к мусульманскому населению Поволжья и Приуралья. Наметившаяся
внутренняя государственная политика «просвещенного абсолютизма» привела к
смягчению религиозного гнета над татарами–мусульманами. В 1773 г. был издан указ «О
веротерпимости» ко всем вероисповеданиям, в 1788 г. в Уфе было учреждено
Оренбургское мусульманское духовное собрание, как орган управления мусульманскими
делами. Было разрешено строительство мечетей и школ при них. Из гонимой конфессии
мусульманская религия с этого времени становится открыто «неотвергаемой». Помимо
привлечения на свою сторону магометанского духовенства, одним из шагов по
привлечению мусульманской элиты на сторону властей стал указ правительства
Екатерины II от 22 февраля 1784 г. «О позволении князьям и мурзам татарским
пользоваться всеми преимуществами российского дворянства». В преамбуле документа
отмечается, что среди князей и мурз, оставшихся «в магометанском законе, находятся
такие, коих предки за их верную Всероссийскому престолу службу получили от высоких
предков наших жалованные грамоты и поместные дачи и другие неоспоримые
доказательства, что служба и состояние их были равными с прочими благородными». При
этом правительство, следуя букве законодательных актов ХVII – начала ХVIII вв.,
направленных против помещиков «басурманской веры», оговаривает запрещение
дворянам–мусульманам «покупать и приобретать крепостных или подданных
христианского исповедания коими никто в империи нашей не будучи в христианском
законе пользоваться не может» [ПСЗ Российской империи. Т.ХХII. №16936].
В следующем, 1785, году (21 апреля) была опубликована «Жалованная грамота
дворянству Российской империи». В главе «В» регламентировалось составление
дворянских списков в губерниях, ведение дворянских родословных книг, порядок
рассмотрения документов на принадлежность к дворянству.
Дворянство подразделялось на потомственное (наследственное) и личное
(пожизненное). Потомственные дворяне делилось на шесть разрядов: 1) дворяне
«жалованные или действительные», 2) дворянство военное (за выслугу военных чинов или
награждение орденом), 3) дворянство, приобретенное на гражданской службе или в
результате пожалования орденом, 4) иностранные дворянские роды, 5) титулованное
дворянство (баронские, графские, княжеские роды), 6) «древние благородные дворянские
роды», предки которых владели дворянским имением ранее 1685 г. Таким образом первые
три разряда дворянства можно отнести к «служилому» дворянству, а последние три – к
древнему «благородному».
Часть татарских знатных родов, в основной своей массе, уже православная по
вероисповеданию, получила право именоваться «князьями татарскими». Впрочем, сам
титул князей татарских считался стоящим после графов и баронов, не говоря уж о князьях
российских (Рюриковичи, Гедеминовичи). В списках департамента Герольдии числились
такие татарские княжеские фамилии – Акчурины, Баюшевы, Бегильдеевы,
Девлеткильдеевы, Дивеевы, Енгалычевы, Еникеевы, Ишеевы, Кейкуатовы (Кекуатовы),
Кильдишевы, Кугушевы, Кудашевы, Кулунчаковы, Куткины, Кутыевы, Максютовы
(Максутовы), Маматовы, Маматказины-Сакаевы, Мамины, Мансыревы, Мустафины,
Стокасимовы, Тенишевы, Чегодаевы, Шахаевы, Ширинские-Шихматовы, Яушевы
[Списки титулованным родам, 1892, с.277–290; Дворянские роды, 1996, с.125–201].
Некоторые из этих родов, утвержденных в княжеском достоинстве, оставались полностью
или частично мусульманскими по вероисповеданию (Акчурины, Еникеевы, Дивеевы,
Кудашевы, Маматовы, Маматкозины-Сакаевы, Мамины, Яушевы). Кроме того,
княжеским титулом пользовался еще ряд родов (Богдановы, Булушевы, Ефаевы,
Костровы, Муратовы, Сютюшевы, Тугушевы, Чанышевы, Чермантеевы, Шихмаметевы,
Янбулатовы), хотя Сенатом этот титул за ними не признавался.
Значимым событием для татарской элиты стал и указ от 1 ноября 1783 г., по
которому разрешался прием на военную службу и награждение офицерским званием
татарских мурз и «чиновных людей». В этом указе, впрочем, также было оговорено
ограничение – выше звания премьер–майора мусульманин подняться тогда не мог
[Хайрутдинов, 2002, с.83]. С этого времени начинается новая история татарского
привилегированного сословия.
Нельзя сказать, что низведенные до положения государственных крестьян потомки
служилых татар и мурз не пытались повысить вновь свой статус. Еще в 1736 г. уроженец
д.Багишево Свияжского у. служилый татарин Шафей Дмитриев сын Янайдаров,
служивший в то время переводчиком при комиссии башкирских дел, добивался
пожалования ему «подпорутчицкого» чина [АВПРИ, ф. 108, оп. 1, д.3 (1736 г.), л. 2об]. В
наказе служилых мурз и татар Пензенского и Саранского уу. Аюпу мурзе Семенееву сыну
Еникееву в Уложенную комиссию 1767 г. подчеркивалось, что их предки были
«пожалованы землями, сенными покосами и всякими принадлежащими угодьями, а
мурзам даны были во владение и крестьяне». В наказе служилых мурз и татар Казанского
у. жителю д.Уразлино служилому татарину Рахманкулу Алкину также указывалось, что
«пожалованы были… за верные наши службы, мурзам и татарам вотчины и крестьяне и
поместные земли» [Сборник РИО. Т. 115. Ч. 10. Материалы Екатерининской
законодательной комиссии. С-Пб., 1900–1903. с.315–316, 333]. В выступлении же на
заседании Уложенной комиссии 3 июня 1768 г. Аюп мурза Еникеев заявил: «чтоб как
князья, так и мурзы и служилые татары, всякий по своему званию имел о себе
преимущество, а чтоб мы от простых и не служебных ясашных татар были отличены»
[Еникеев, 1999. с.135].
Представители княжеских и мурзинских родов Казанской губ. также стремились к
официальному признанию своего благородного происхождения. В начале 1780-х гг.
жители Новотатарской слободы Казани из мурз служилые татары Ибрай Асеев, Асан
Ермаков, Муртаза и Исхак Салимовы дети князья Яушевы предъявили в Казанское
наместническое правление жалованную грамоту царя Михаила Федоровича данную их
предкам в доказательство своего княжеского происхождения. 11 июля 1782 г. правление
обязало Казанскую ратушу записать просителей в документы IV ревизии 1782 г. в
княжеском звании (Хайрутдинов, 2002. с.86).
Для восстановления в дворянском достоинстве указ от 22 февраля 1784 г. установил
следующие требования. Каждому просителю необходимо было «предъявлять жалованные
предкам их государственные грамоты на недвижимые имения или другие письменные
виды, утверждающие благородство, с явным доказательством, что они от тех родов
произошли». Резкое увеличение численности дворянского сословия правительство
стремилось ограничить путем затруднения выслуги дворянства для лиц из других
сословий. К середине XIX в. неопровержимыми доказательствами прав на дворянское
достоинство в российском законодательстве признавались: «1) жалованные грамоты на
дворянство или титулы князей, графов или баронов, 2) дворянские родословные книги и
списки, содержимые Герольдией, 3) жалованные от монархов гербы, 4) патенты на чины,
5) доказательства о пожаловании российского ордена, 6) указы о пожаловании земель и
деревень, 7) верстание в прежнее время по дворянской службе, 8) указы и грамоты на
пожалование из поместья вотчинами, 9)указы или грамоты на пожалованные вотчины,
даже если они выбыли из рода, 10) указы, наказы или грамоты, данные дворянину на
посольство, посланничество или «иную посылку», 11) доказательства о дворянской
2
службе предков и написание в прежних десятнях из дворян и детей боярских, 12)
доказательство, что отец и дед вели благородную жизнь, или состояние или службу,
соответствующую дворянскому званию, 13) купчие, закладные, рядные и духовные о
дворянском имении, 14) доказательство, что отец и дед владели деревнями, 15)
родословная роспись, 16) внесение рода в общий гербовник дворянских родов, 17) другие
неоспоримые доказательства» [Двоеносова, 2001. с.8].
Уже в первые годы после издания указа начали поступать прошения татарских мурз
о возведении в дворянство. Но процесс утверждения татарских княжеских и мурзинских
родов затянулся. Сбор свидетельств о дворянском происхождении требовал немалых
трудов в различных чиновничьих инстанциях. Нужна была и достаточно крупная сумма
денег, не превышающая по закону 200 рублей (ПСЗ, Т.ХХ, №16187).
Первыми из подушного оклада по указу от 24 мая 1788 г. были выключены
семейства Юнуса Шабанова и Юсупа Бахтеева детей князей Дашкиных, а 3 декабря 1791
г. по указу Сената (№ 4440) им было возвращено дворянство [ГАОО, ф.6, оп.1, д.228, л.1;
ЦГИА РБ. ф.И-1, оп.1, д.1343, л.29–30 об, 55–55 об]. По указу Сената от 1 декабря 1796 г.
в дворянстве были восстановлены остававшиеся в мусульманстве князья и мурзы
Акчурины, Бигловы, Дивеевы, Еникеевы, Кашаевы, Кудашевы, Маматкозины-Сакаевы,
Мамины, Терегуловы, Чанышевы, Шихмаметевы и Яушевы. Все они были первоначально
записаны в 4-ю часть дворянских родословных книг (наравне с иностранными
дворянскими родами, как роды «выезжие», то есть Золотая Орда приравнивалась к
иноземным государствам). Чуть позже в дворянские родословные книги были внесены
Маматовы, Мамлеевы, Муратовы, Янбулатовы и ряд других родов [Габдуллин, 2006.
с.81]. В Пензенской губ. татарское дворянство, в т.ч. княжеские роды татарского
происхождения, исповедовавшие православие, вначале как и Рюриковичи были записаны
в 5-ю часть дворянской родословной книги. Позднее, татарские дворянские и княжеские
фамилии стали записывать в 6-ю часть дворянских родословных книг. Так, семейство
жителя Пензенской губ. князя Абдрахмана Илюкова сына Муратова, внесенное в 5-ю
часть родословной книги в 1848 г. было переведено в ее 6-ю часть [Списки дворянских
родов, 1908, с.23].
На 1797 г. в дворянстве было восстановлено 350 татарских мурз и князей, в т.ч. 231
душа в Оренбургской, 8 – в Тамбовской, 15 – в Саратовской, 96 – в Пензенской губ. В
стадии рассмотрения находились документы 17 княжеских и мурзинских родов (1008
человек) Саратовской губ., 32 родов (388) – Рязанской губ., 2 (61) – Оренбургской, 7 (282)
– Симбирской, 22 (524) – Пензенской, 1 (55) – Нижегородской, 96 (2493) – Казанской губ.
Всего по семи губерниям из податного сословия просили вывести 4811 человек,
представлявших 177 знатных татарских родов (Хайрутдинов, 1997, с.89–90).
В дальнейшем наплыв прошений об исключении из податного состояния и
восстановлении в благородном сословии увеличивается. В Оренбургской губ. свое
дворянское происхождение доказывали князья и мурзы Арслановы, Байкеевы (два рода),
Бахтияровы, Войкины, Дебердеевы, Девлетьяровы, Долоткозины, Дулатовы, Енгалычевы,
Ефаевы, Илышевы, Казаевы, Касимовы, Кудояровы, Кутушевы, Кутыевы, Макуловы,
Маматовы, Мусаловы (или же Булатовы), Сакаевы, Сюндюковы, Тебиковы, Тембяковы,
Тимашевы, Утяшевы, Чепчиковы. Вслед за знатными татарскими родами в этот же
процесс включились представители башкирских (мурзы Тятигачевы), мещерякских
(князья Богдановы, потомки мурз Байбаковы, Кайбышевы), и мордовских мурзинских
родов (Буркины, Деберские, Еделевы, Ромодановские, Садовские) [ЦГИА РБ, ф.1, оп.1,
д.1343, л.48–55об, 74–74об, 118, 191, 218]. В основном они проживали на территории
Белебеевского у. По материалам V ревизии 1795 г. служилых мурз и татар в этом уезде
насчитывалось 798 душ мужского пола [ЦГИА РБ, ф.И-138, оп. 2, д.35, л.610–614].
В Казанской губ. больше всего выходцев из татарских знатных родов проживало в
Чистопольском у. – 524 души мужского пола, в Лаишевском – 519, Казанском – 341 душа,
при этом княжеские фамилии по ревизским материалам зафиксированы лишь по
3
последнему из этих уездов. По данным V ревизии (1795 г.) в Казанской губ.
насчитывалось 128 «из мурз князей», 1566 мурз и «из мурз служилых татар» (в т.ч. 57
крещенных), 18 «ясачных мурз», всего 1712 душ мужского пола. На смену своего статуса
по губернии претендовали представители таких известных родов, как Асановы,
Богдановы, Бурнашевы, Замановы, Касимовы, Кильдишевы, Киреевы, Колчурины,
Нурсеитовы, Сюндюковы, Тайтурины, Урманчеевы, Хозясеитовы, Янбулатовы, Яушевы и
др. Поступившие в конце 1780 – начале 1790-х гг. прошения представителей татарских
княжеских и мурзинских родов об утверждении в дворянском звании были рассмотрены
депутатами Казанского дворянского собрания, которые признали «достаточными»
доказательства благородного происхождения более 50 татарских родов (Хайрутдинов,
2002, с.89–91). Но чиновничья волокита, прямая подтасовка фактов губернскими властями
и признание «незаконными» собранных документов в доказательство благородного
происхождения просителей свели на нет потуги потомков татарской элиты.
Распространение же на казанских мурз с 1800 г. прав однодворцев в плане возвращения
дворянского достоинства только через военную службу поставило крест на возможности
получения дворянства «по отечеству».
К 1837 г. в Оренбургской губ. в дворянстве было восстановлено 1332 души
мужского пола «благородных» мурз и князей, в т.ч. Акчуриных – 46 душ, Бигловых – 100,
Дашкиных – 66, Дивеевых – 13, Еникеевых (князей) – 28, Еникеевых (мурз) – 189,
Кашаевых – 18, Киреевых (по исключении из мещеряков) – 420, Кудашевых – 31,
Маматказиных-Сакаевых – 37, Маминых – 43, Мамлеевых – 66, Муратовых – 62,
Терегуловых – 72, Чанышевых – 101, Шихмаметевых – 2, Янбулатовых – 8, Яушевых – 30
[ЦГИА РБ, ф. И-1, оп. 1, д. 1343, л.16, 25–47].
Нередко одни из ветвей перечисленных выше родов были внесены в дворянские
родословные книги, а их единородцы (к примеру, князья и мурзы Акчурины, Дашкины,
Кашаевы, Янбулатовы) оставались в подушном окладе, хотя и подавали прошения о
восстановлении в дворянстве. Известны и случаи внесения тех или иных родов в
губернские родословные книги, которые не утверждались Правительствующим Сенатом.
Так, в 1793 г. в 6-ю часть родословной книги Пензенской губ. был внесен род
Бахтигозиных, но Сенат не утвердил данное решение [Список дворянских родов, 1908,
с.7]. В Оренбургской губ. решение о внесении во 2-ю часть дворянской родословной
книги уроженца Сеитовского посада сотника Гисметуллы Гибайдуллина сына Кайсарова,
также не получило утверждения Департаментом Герольдии [ГАОО, ф.38, оп.1, д.3,
л.149об].
В основном татарское дворянство в Оренбургской губ. расселялось в селениях
Белебеевского и Уфимского уу. Так, к примеру князья Кудашевы обосновались в деревнях
Буздяк, Ахуново и Уйбулатово Белебеевского у., а Муратовы – в Буздяке, Новом
Калмашево Белебеевского и Бакаево Уфимского уу..
Существенное значение для получения татарами дворянских прав имела военная и
гражданская служба. С введением в Оренбургской губернии кантонной системы
управления башкирское и мещерякское население было переведено в военное сословие.
Основной обязанностью этих сословных групп стала военная служба, которая
осуществлялась за счет сельского общества, т.е. каждые 4–5 дворов обязаны были
ежегодно снаряжать за собственный счет одного воина. Военную службу стали нести и
тептяри. Еще в апреле 1790 г. было принято решение о формировании пятисотенного
тептярского казачьего полка, который в 1791 г. был назван Уфимским казачьим полком.
По указу от 11 октября 1798 г. этот полк был разделен на два, названные 1-м и 2-м
тептярскими казачьими полками. Рядовые и офицерские чины по этому указу полагалось
набирать из числа тептярей, но для общего командования необходимо было иметь в полку
русского офицера [Рахимов, 1992, с.66, 68]. Так же как башкирские и мишарские полки,
тептярские кавалерийские полки должны были нести пограничную службу на
Оренбургской линии. Служба в тептярских полках позволяла тептярям за счет выслуги
4
чинов получить российское дворянство. Таким путем в дворянские родословные книги
Оренбургской губернии был внесен род Ягудиных, происходивший из тептярей
д.Мензелибашево (Бикбулатово тож) Мензелинского у. (ныне д.Старый Мензелябаш
Сармановского района Татарстана) [РГИА, ф.1343, оп.34, д.1419, л.1–11]. Уроженец
д.Тузлукушево Белебеевского у. (ныне д.Тузлукушево входит в состав Чекмагушевского
района РБ) Бикташ Муратов за хорошую службу в тептярском полку в 1813 г. был
произведен в прапорщики [ЦГИА РБ, ф.И-138, оп.2, д.511, л.163–186].
Помимо службы на Оренбургской линии, башкирское и мещерякское население,
воины тептярских полков несли службу по охране и поддержанию порядка в других
местностях. Так, Абдулкарим Суяргулович Баимбетов из д. Чекмагушево Белебеевского у.
в 1808 г. служил в Оренбурге, в 1822 г. ― был направлен в крепость Татищево, в 1829 г. –
четыре месяца был в оцеплении Белебеевского уезда во время эпидемии. Его брат
Абдуллатиф Баимбетов в 1815 – 1817 гг. служил в Москве, в 1825 г. – был на линейной
службе в Вязовском отряде, в 1829 г. – был в оцеплении Белебеевского уезда во время
эпидемии и с марта по декабрь 1835 г. участвовал в усмирении беспорядков в д.
Нигматуллино Белебеевского уезда. Мухаметлатиф Хисамутдинович Киреев из д.
Ихсаново того же Белебеевского у. в 1810 г. был на линейной службе в крепости Орской,
с 1812 по 1817 гг. – служил в Москве, в 1826 г. – служил в крепости Красногорской, в
1828 г. – служил в Оренбурге и в 1836 г. был в составе команды, которая наблюдала за
поведением жителей д. Чуюнчино [ЦГИА РБ, ф.И-2, оп.1, д.4019, л.2 об–4].
Значительная часть татарских и башкирских дворянских родов получила права на
дворянство в годы кантонной системы управления. Помимо доказавшей свое дворянской
происхождение старой татарской аристократической элиты, многие дворянские роды
Оренбургского края были внесены в дворянские родословные книги за ратные заслуги.
Башкиры и мишари Оренбургской губернии стали активно использоваться
самодержавием, как на пограничной службе, так и в войнах с середины XVIII в. Они
проходили службу на южных рубежах Российского государства по Оренбургской и
Сибирской оборонительным линиям. В случае военной нужды башкирские и мишарские
команды вызывались на службу на театр военных действий. Так, в ходе семилетней войны
с Пруссией 1756–1763 гг. в 1756 г. на службу в западные районы империи были вызваны
пять мишарских (мещерякских) сотен [«Записана эта запись…», 2002, с.16–18]. Позднее,
башкирские и мишарские пятисотенные полки участвовали в боях против поляков и
шведов.
Агрессивная внешняя политика республиканской, а затем и Наполеоновской
Франции, перекраивание политической карты центральной Европы вынудили многие
европейские государства, в том числе и Российскую империю, начать военные действия.
Среди уроженцев Оренбургской губернии участвовавших в войне с Францией в годы
правления императора Павла I, можно отметить Алюка Батыршина (родился около 1773
г.). Он происходил из татар д.Аллагуватово Стерлитамакского уезда (ныне
Стерлитамакский район РБ). В службу вступил 2 января 1790 г. в Московский
гренадерский полк, в составе которого принимал участие во взятии Вильно в 1794 г. в
ходе русско-польской войны 1792–1794 гг. Против Франции А.Батыршин воевал в составе
лейб-гвардии Павловского полка в 1799 г. в Голландии. Позднее, отставной штабскапитан 26-го егерского полка А.Батыршин был признан в дворянском достоинстве и
внесен во 2-ю часть дворянской родословной книги [РГИА, ф.1343, оп.17, д.1576, л.5–7].
В составе башкирских, мишарских, тептярских полков многие жители Приуралья
участвовали в Отечественной войне 1812 г. и Заграничном походе против Наполеоновской
Франции. После вторжения французов в Россию по всей стране был оглашен Манифест
императора Александра I с призывом об обороне Отечества. Многие жители Оренбургской
губернии добровольно изъявляли желание служить в действующей армии. Так, братья
Абдулхалик и Назир Абдулвахитовы (известен дворянский род Абдулвахитовых) просили
включить их в состав башкирского полка, сформированного в 9-м башкирском кантоне
5
[История Башкортостана, 1996, с.391]. Вступили в службу и четыре сына дворянина князя
Юскея Абдюковича Кудашева (1742 г.р.) [Усманов, 1964. с.53].
Многие жители Оренбургской губернии за героизм в ходе Отечественной войны 1812
г. и Заграничного похода русской армии были награждены различными наградами. За
отличие в сражениях по обороне Калужской губ. к ордену Св. Анны 3-й степени был
представлен прапорщик 1-го Тептярского полка Манасыпов (вероятно Мунасыпов), а
зауряд-хорунжий того же полка Абрагимов (вероятно Ибрагимов) к чину хорунжего. 1-й
тептярский полк известен также тем, что некоторое время он входил в состав партизанского
отряда Дениса Давыдова. Сотник 1-го тептярского полка Гадильша Абзанов «за ревность и
прилежность» 17 августа 1813 г. был пожалован в чин прапорщика. Знаками Отличия
Военного ордена были награждены казак 1-го Нигаметулла Рякаев (уроженец
д.Тлянчитамак Мензелинского у.) и служивший во 2-м тептярском полку Сабит Сартыков
(Рахимов, 2008, с.71, 81). Боевыми наградами был награжден и есаул 1-го тептярского полка
Хамит Сагитов, уроженец д. Кендек–Тамак Белебеевского уезда (ныне Туймазинский район
РБ). 2 декабря 1812 г. Х.Сагитов за «отличие во время нахождения в разных партизанских
сражениях при поисках неприятеля награжден орденом Святой Анны 3-го класса». 25
февраля 1813 г. «за отличие оказанное при деревне Лиховой и городом Красным» Х.Сагитов
был вновь награжден – на этот раз орденом Святого Владимира 4-й степени. Он был
дважды ранен, был уволен от службы «за болезнью» в 1815 г. [ЦГИА РБ, ф.И-2, оп.1,
д.1748, л.1–7]. Старшина 4-го башкирского полка Асылгузя Бакиров из д.Каракучуково
Белебеевского у. (ныне д.Урняк, Чекмагушевский район РБ) за храбрость «в сражениях 10
августа по 6 сентября» 1813 г. был награжден орденом Святой Анны 3-й степени. В
аттестате, данном 14 апреля 1814 г. генерал-майором Аклячеевым говорится, что Асылгузя
Бакиров с апреля 1813 г. и за время продолжения им службы находился в походах в
Пруссии, Шлезвиг-Гольштейне, Богемии, Саксонии, Вюртембергском королевстве,
герцогстве Баденском и во Франции. В том же 1813 г. А. Бакиров был произведен в
подпоручики. 28 января 1823 г. он получил потомственное дворянство и был внесен в
родословную книгу Российского дворянства [ЦГИА РБ, ф.И-1, оп.1, д.531, л.7–8; Усманов,
1964, с.126, 129]. По данным московского историка Д.И.Арапова, еще в 1814 г. в
дворянском достоинстве Уфимским дворянским собранием было признано сразу 64
мусульманина, участвовавших в заграничных походах против наполеоновской Франции
[Арапов Д.И. Мусульманское дворянство в Российской империи / Международный
исторический журнал. №5. Август. 1999].
За военные отличия или же за хорошую службу мусульманское население
Оренбургской губ. «выслуживало» дворянство и в последующие годы. Так, в ходе
подавления польского восстания «в воздаяние ревностной службы, отличного мужества и
храбрости» 24 октября 1831 г. орденом Св. Анны 3-й степени с бантом был награжден
уроженец д.Каташ-Каран Мензелинского у. зауряд-есаул 2-го тептярского полка
Бикмухамет Курбангалин. В 1833 г. он вместе с родом был внесен в дворянскую
родословную книгу Оренбургской губ. (Рахимов, 2008, с.98).
В основной своей массе татарские дворяне не имели крупных земельных владений.
В какой-то мере именно в связи с этим их и прозвали «чабаталы мурза», то есть
«лапотные мурзы (или дворяне)». К 1795 г. из 933 земельных владений с 57672 душами
мужского пола крепостных крестьян, принадлежавших помещикам в Уфимском
наместничестве, лишь 28 были во владении помещиков–мусульман. За ними было
зарегистрировано 944 души мужского пола крестьян. Среди них отставной подпоручик
Мухамет Усманов и Юсуп Смагилов дети Яушевы, имевшие во владении д.Верхние
Ерыклы Мензелинского у. с 24 душами крепостных крестьян мужского пола, Алкины,
Бековичи-Черкасские, Девлеткильдеевы, Максютовы, Тевкелевы (Габдуллин, 2006, с.83).
Ко времени 8-й ревизии 1834 г. дворяне-мусульмане в Российской империи были
внесены в дворянские родословные книги Таврической, Тамбовской, Минской,
Пензенской, Нижегородской, Киевской, Казанской, Гродненской, Симбирской,
6
Волынской, Подольской, Оренбургской губерний, Белостокской области [ЦГИА РБ, ф.И6, оп.1, д.100, л.11 об–12].
Таким образом, можно констатировать, что львиную долю татарского дворянства
составили роды, получившие дворянство по офицерским чинам или российским орденам.
В то же время, общая численность дворян «по породе», происходивших из старинных
княжеских и мурзинских родов, была выше, чем «выслужившихся» дворян из других,
неаристократических по происхождению родов.
Проникали в среду мусульманского населения и своеобразные понятия о дворянском
достоинстве. Так, поручик Губейдулла Мосеев в 1803 г. подает прошение о выключении
из подушного оклада своих сыновей, заявляя при этом, что они «со временем по
окончании наук могут быть употреблены в воинскую вашего императорского величества
службу». Таким образом, он рассуждает как дворянин, служащий в первую очередь
своему царю, не показывая своего прежнего сословного статуса. Житель д.Нижний
Сухояш Бугульминского у. сотник Авниамин Якупов за нарушение закона был
приговорен к наказанию в виде 25 ударов палками. В своем прошении А.Якупов требует,
чтобы его судили как благородного, как офицера, хотя сам и находится всего лишь в
зауряд-чине (Рахимов, 2008, с.136–137).
В Поволжье и Приуралье насчитывалось примерно 90 дворянских мусульманских
родов. Большинство из них получило дворянство и было внесено в дворянские
родословные книги Оренбургской губ. В Казанской губ. в дворянскую родословную книгу
было внесено всего лишь девять татарских родов. Ни один из не получил дворянства «по
отечеству» – семеро получили дворянство на военной службе и двое – на гражданской
[Алфавитный список, 1898, с.6, 16, 24, 55, 72, 88, 97; Двоеносова, 2001, с.26]. Подобная
ситуация во многом объясняется приграничным статусом Оренбургской губ.
Всего к началу ХХ в. в Поволжье и Приуралье, центральной части Российской
империи (Казанская, Оренбургская, Пензенская, Рязанская, Самарская, Саратовская,
Уфимская губернии) были утверждены в дворянском достоинстве представители
следующих мусульманских (в т.ч. башкирских) родов: Абдулвахитовы, Абдуллины,
Абзановы, Аитовы, Акзигитовы, Акимбетовы, Акчулпановы, Акчурины, Алеевы, Алкины,
Асядуллины, Аскаровы, Бакировы, Батыршины, Башировы, Бекович-Черкасские,
Бекчурины, Бигловы, Бикташевы, Бикмаевы, Бикметевы, Вагимовы, Валитовы,
Давлетшины, Дашкины, Девлеткильдеевы, Деушевы, Джантюрины, Диваевы, Дивеевы,
Еникеевы (князья), Еникеевы (мурзы), Ермухаметовы, Ибрагимовы, Ижбулатовы,
Каиповы (Каюповы), Кайбишевы, Кайсаровы, Кашаевы, Кийковы, Киреевы, Куватовы,
Кугушевы, Кудашевы, Курбангалины (из тептярей), Кутлубаевы, Кутыевы, Кучуковы,
Максутовы, Максютовы, Маматкозины-Сакаевы, Маматовы, Мамины, Мамлеевы,
Манашевы, Мансуровы, Мунасыповы, Муратовы (князья), Муратовы (из тептярей),
Мусины, Муслимовы, Мутины, Нагайбековы (Нугайбековы), Надыровы, Рафиковы,
Резяповы, Саиновы, Сафаровы, Субханкуловы, Султановы, Сыртлановы, Тевкелевы,
Терегуловы, Тупеевы, Умитбаевы, Халфины, Чанышевы, Шихмаметевы, Эльмурзины,
Юнусовы (Казанская губ.), Юнусовы (Оренбургская губ.), Ягудины, Янбулатовы,
Янышевы, Яушевы.
По материалам Всероссийской переписи 1897 г. в 11 губерниях Европейской части
России насчитывалось 8219 потомственных дворян–татар (4036 мужчин и 4183 женщин)
(см.таблицу). В процентном соотношении к общей численности татарского населения в
этих губерниях их доля составляла лишь 0,53% [Хайрутдинов, 1996, с.99–100].
Губернии
Потомственные
Личные дворяне,
Всего татар
дворяне
чиновники не из
дворян
муж.
жен.
муж.
жен.
муж.
жен.
Вятская
19
18
31
38
63359
62155
Казанская
55
66
66
58
581278
596404
7
Нижегородская
27
29
17856
23483
Оренбургская
261
249
31
38
51253
46571
Пензенская
436
545
14
9
26602
31928
Рязанская
39
38
2
2
2217
2816
Самарская
108
127
8
7
86859
84912
Саратовская
147
169
12
6
47507
47186
Симбирская
37
44
18
18
79558
80208
Тамбовская
40
59
34
22
7526
9450
Уфимская
2867
2839
63
69
105056
100718
Итого
4036
4183
279
267
1069071
1085831
Почти 70% (всего 5706 человек) всех зафиксированных потомственных дворян–
татар дала Уфимская губ. К началу ХХ в. большинство из них проживало в деревнях. Так,
по сведениям собранным в 1902 г. о дворянах, проживающих в селениях Уфимской губ. в
дд.Батырово и Балыклы Стерлитамакского у. проживало соответственно 10 и 5 семейств
Акчуриных, в д.Абзаново Уфимского у. 52 семейства Маматказиных-Сакаевых и 71 –
Бигловых, в д.Кузеево Белебеевского у. – 103 семьи Чанышевых и т.д. Большинство из
дворян–сельчан имели на руках документы о дворянстве. Так, у дворян Мусиных из
д.Верхнее Тимкино Стерлитамакского у. имелось свидетельство Уфимского дворянского
депутатского собрания от 8 марта 1876 г. о внесении в родословную книгу, житель
д.Старое Кузяково того же уезда Губайдулла Асадуллин имел такое же свидетельство,
выданное в 1900 г. [ЦГИА РБ, ф.И-10, оп.1, д.2472, л.13об–14, 16об, 42, 45, 114–126].
Эти дворяне мало чем отличались от обычных крестьян-землепашцев. Необходимо
отметить довольно высокую обеспеченность землей этой категории сельского населения.
Например, у жителей д.Ново-Баширово Белебеевского у. князей Еникеевых по 25 дес.
надела в том же 1902 г. имели Сеитягофер Шангареев, Давлетгарей Усманов, Рамазан
Загидуллин, Ахметша Ахмадеев, 20 дес. было у Шагимурата Шагиахметова [ЦГИА РБ,
ф.И-10, оп.1, д.2472, л.129об–130об].
Дворяне–татары составляли в Уфимской губ. 54,5% всех потомственных дворян
губернии. Кроме того в Уфимской губ. проживало 512 потомственных дворян
башкирского происхождения, еще 452 дворянина из башкир зафиксировано в
Оренбургской губ. [Ямаева, 2002, с.71, 272–273].
Таким образом, реализация указа от 22 февраля 1784 г. о предоставлении татарским
мурзам и князьям возможности вхождения в состав российского дворянства оставила
двойственное впечатление. Лишь небольшая часть татарской старой титулованной знати
смогла реализовать свое право возвращения былого статуса. При этом в основном это
касалось только лишь Оренбургской губ. В данном случае, свою роль сыграло
приграничное положение этой губернии, потребность иметь в губернии верных людей,
владеющих татарским (тюркским) языком и «письмом» для связей с неспокойными
южными соседями.
8
Источники и литература:
АВПРИ, ф. 108, оп. 1, д.3 (1736 г.), л. 2об.
ГАОО, ф.6, оп.1, д.228.
ГАОО, ф.38, оп.1, д.3.
РГИА, ф.1343, оп.34, д.1419.
РГИА, ф.1343, оп.17, д.1576.
ЦГИА РБ, ф.И-1, оп.1, д.531.
ЦГИА РБ, ф.И-1, оп.1, д.1343.
ЦГИА РБ, ф.И-2, оп.1, д.1748.
ЦГИА РБ, ф.И-2, оп.1, д.4019.
ЦГИА РБ, ф.И-6, оп.1, д.100.
ЦГИА РБ, ф.И-10, оп.1, д.2472.
ЦГИА РБ, ф.И-138, оп. 2, д.35.
ЦГИА РБ, ф.И-138, оп.2, д.511.
Алфавитный список, 1898 – Алфавитный список родам потомственных дворян, внесенных
в дворянскую родословную книгу Казанской губернии с обозначением имени и отечества
тех из них, кои впервые записали свои роды в сию книгу и с обозначением времени их
записи с 1787 по 1895 год. – Казань, 1898.
Арапов Д.И. Мусульманское дворянство в Российской империи / Международный
исторический журнал. №5. Август. 1999.
Габдуллин, 2006 – Габдуллин И.Р. От служилых татар к татарскому дворянству. – М.,
2006.
Двоеносова Г., 2001 – Двоеносова Г. Казанское дворянство 1785–1917 (вступительная
статья) / Казанское дворянство 1785–1917 гг. Генеалогический словарь / Сост. Г.А.
Двоеносова. – Казань, 2001.
Дворянские роды, 1996 – Дворянские роды Российской империи. Т.III. – М., 1996.
Еникеев, 1999 – Еникеев С. мурза, князь. Очерк истории татарского дворянства. – Уфа,
1999.
«Записана эта запись…», 2002 – «Записана эта запись в 1756 году…». Публ. Р.Марданова
(на татарском языке) // Эхо веков. №1-2. 2002.
История Башкортостана, 1996 – История Башкортостана с древнейших времен до 60-х
годов XIX в. – Уфа, 1996.
ПСЗ Российской империи. Т.ХХ. №16187.
ПСЗ Российской империи. Т.ХХII. №16936.
Рахимов, 1992 – Рахимов Р.Н. Тептярские полки в Отечественной войне 1812 года /
Любезные вы мои ... – Уфа, 1992.
Рахимов, 2008 – Рахимов Р.Н. История тептярских конных полков. 1790–1845. – Уфа,
2008.
Сборник РИО, 1900–1903 – Сборник РИО. Т. 115. Ч. 10. Материалы Екатерининской
законодательной комиссии. – СПб., 1900–1903.
Списки дворянских родов, 1908 – Списки дворянских родов, внесенных в родословную
книгу Пензенской губернии к 1 января 1908 года, Губернских Предводителей Дворянства,
Почетных Попечителей бывшего Дворянского Института и 1-й мужской Гимназии,
Уездных Предводителей, Секретарей Дворянства и членов Губернского Комитета для
составления проекта положения по освобождению крестьян от крестьянской зависимости.
– Пенза, 1908.
Списки титулованным родам, 1892 – Списки титулованным родами лицам Российской
империи. – СПб., 1892.
Усманов, 1964 – Усманов А.Н. Башкирский народ в Отечественной войне 1812 года. –
Уфа, 1964.
Хайрутдинов, 1997 – Хайрутдинов Р. Татарская феодальная знать и российское
дворянство: проблемы интеграции на рубеже XVIII–XIX вв. / Ислам в татарском мире:
9
история и современность (материалы международного симпозиума, Казань 29 апреля – 1
мая 1996 г.). – Казань, 1997.
Хайрутдинов, 2002 – Хайрутдинов Р.Р. Управление государственной деревней Казанской
губернии (конец ХVIII – первая треть ХIХ в.). – Казань, 2002.
Ямаева, 2002 – Ямаева Л.А. Мусульманский либерализм начала ХХ века как
общественно-политическое движение (по материалам Уфимской и Оренбургской
губерний. – Уфа, 2002.
10