АНАЛИЗ ситуации Дезадаптация ребенка в приемной семье
advertisement
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДЕЗАДАПТАЦИИ И ПУТИ ЕЕ ПРЕОДОЛЕНИЯ В СЕМЬЕ, ВОСПИТЫВАЮЩЕЙ ПРИЁМНОГО РЕБЁНКА Анализ единичного случая - лонгитюдное исследование Психолог-психотерапевт Жуйкова Е.Б., врач-психиатр Сапожникова Е.И. - наблюдения 2005 - 2008 гг. Проект «к новой семье» Рудов Алексей - наблюдения 2006 - 2008 гг. Анализ причин дезадаптации1 детей в приёмной семье очень важен в настоящее время, когда в обществе растет интерес к усыновлению и другим видам устройства детей в семьи. Этот вопрос волнует как специалистов, так и родителей, взявших на воспитание ребёнка. Как показали многие исследования зарубежных и отечественных психологов, семья – наилучшее место для гармоничного развития ребёнка, а воспитание детей-сирот в приёмных семьях наиболее благоприятно (по сравнению с другими формами замещающей заботы). Однако, как показывает наш опыт работы в детской психиатрической больнице, дезадаптация детей, воспитывающихся в приёмных семьях, к сожалению, не редкость. Всё это делает необходимым тщательный анализ причин возникновения дезадаптации детей, воспитывающихся в приёмных семьях, выводы из которого должны помочь родителям вовремя обратиться за помощью, а специалистам – найти пути психологической и медицинской помощи таким семьям. Как известно, существует два фактора, влияющих на развитие ребёнка: это наследственность (или биологический фактор), и условия, в которых растёт человек (или социальный фактор). Учёные издавна пытались выяснить степень этого влияния; в настоящее время специалисты пришли к выводу, что во всех случаях оба этих фактора совместно влияют на развитие ребёнка. Если переформулировать этот тезис, то можно сказать, что в дезадаптации, болезни приёмного ребёнка «виновата» не только генетика, доставшаяся ему от биологических родителей, но и внутрисемейная ситуация в приёмной семье. Таким образом, только учёт и коррекция обоих факторов могут дать хороший результат в лечении дезадаптированного ребёнка. И для любого ребенка важно, чтобы на всех этапах его развития приёмные родители обращали особое внимание на его поведение и учитывали эти важные моменты в процессе воспитания. В этой статье мы хотим проанализировать случай Лены А.2 Надеемся, что прочитавшие эту статью родители смогут использовать описываемый опыт для предотвращения ошибок в воспитании своих детей. Для специалистов будет интересен подробный разбор случая, проводя который, мы затронули как медицинский, так и психологический аспекты, наметив возможные пути помощи ребёнку и семье в целом на разных этапах их совместной жизни. Лене А. сейчас 12 лет, и она живёт вдвоем со своей мамой Мариной. В двухлетнем возрасте Лену удочерила одинокая женщина Марина – удочерила, как она сама говорит «себе для радости». Девочку, найденную на вокзале в возрасте приблизительно 1 года и 2 месяцев, определили в дом ребенка. Имя, фамилия были вымышлены при регистрации и дата рождения девочки установлена приблизительно, на основании экспертизы. В тот момент Марина не была замужем и жила со своими родителями, у которых, кроме Марины, была еще одна взрослая дочь, живущая своей семьей. Марина работала экономистом на хорошей должности в одном из министерств, имела высокую заработную плату и перспективы карьерного роста. Однако долгое время, несмотря на все свои старания, она не могла осуществить своего желания усыновить ребёнка. Дезадаптация - психическое состояние, возникающее в результате несоответствия социопсихологического или психофизиологического статуса ребенка требованиям новой социальной ситуации. Различают (в зависимости от природы, характера и степени проявления) патогенную, психическую, социальную Д. детей и подростков. (Психологический словарь). 2 Имена в статье изменены. 1 По словам Марины, ей пришлось «использовать все свои связи и влияние» для того, чтобы взять Лену в семью. Как рассказывает женщина, когда она пришла в детский дом, девочка бросилась ей на шею и сразу назвала «мамой», после этого сомнений у Марины не было, она хотела именно «этого» ребёнка. Родители Марины были против удочерения и всячески отговаривали её. Несмотря на такое негативное отношение родителей к приемной внучке, Марина не стала брать отпуск по уходу за ребенком, и воспитание дочери предоставила дедушке и бабушке, а сама продолжала работать. С первых дней пребывания девочки в семье обнаружились нарушения в ее поведении. Это проявлялось в виде агрессии по отношению к окружающим и к самой себе (битье головой о разные предметы и пр.), расторможения пищевых влечений (обжорство), разнообразных форм протестного поведения (крики, истерики и т.п.), нарушения контакта с детьми и взрослыми3. Однако Марина не обращалась за помощью к специалистам. Можно предположить, что такое поведение Лены не сильно ее тяготило, так как она всё время была на работе, узнавая обо всём, в основном, со слов своей матери (бабушки). Впервые Марина обратилась к психиатру, когда Лене исполнилось пять лет, и к вышеуказанным жалобам добавилось жалобы на фантазирование ребенка с агрессивным содержанием и агрессивные действия в отношении игрушек. Кроме того, девочка была крайне упрямой, настаивала на своем, при неудовлетворении желаний кричала, падала на пол, стучала ногами. Лена могла описаться и обкакаться и продолжать ходить в мокрой грязной одежде, не говоря про это взрослым, а общение с детьми сводилось к командованию ими, указаниям, что им надо делать. Девочка стала лгать и воровать вещи и игрушки. Интеллектуальное развитие девочки соответствовало возрасту, но эмоциональной привязанности к членам семьи у Лены не было, она могла уйти с любым человеком, который улыбался и звал ее с собой. После обращения Марины с этими жалобами к детскому психиатру, девочка была госпитализирована в психиатрическую больницу для обследования и, если это необходимо, лечения. Лене было диагностировано психическое расстройство. После обследования и курса лечения, включавшего в себя как терапию лекарственными препаратами, так и лечебную педагогику, игротерапию, музыкотерапию, логопедические занятия, массаж и ЛФК, в состоянии девочки отмечалась положительная динамика, она стала адекватно общаться с детьми, уменьшилась агрессивность. Но, несмотря на диагностированное расстройство, мама Лены после выписки девочки из больницы отказалась от наблюдения ребенка в клинике и районным психиатром. Из-за нежелания матери афишировать расстройство дочери, ребенок наблюдался частными психиатрами. Сопровождение Лены было непоследовательным и некомплексным (отсутствовала лечебно-педагогическая, психологическая помощь как девочке, так и самой матери). Лекарства, прописанные врачами больницы, не принимались, не были выполнены рекомендации по реабилитации, обучение девочки не было организованно с учетом её потребностей и рекомендации врачей4. В итоге Лена пошла в общеобразовательную школу. С первых дней обучения возникли серьезные проблемы: имея нормальный интеллект, девочка отказывалась учиться, задирала детей, оскорбляла учителей, провоцировала драки. Друзей у нее не было, дети ее не любили. Мать была вынуждена сменить три школы, однако Ленино поведение и отношение к учебе не менялось. В это время умерли родители Марины, а девочка требовала постоянного надзора, что и послужило, по словам матери, причиной ее ухода с работы. Семья стала жить на пособие по инвалидности Лены. Ситуация в семье ухудшалась. Девочка заявляла, что не любит мать, за глаза оскорбляла ее. Лена обворовывала Марину и других родственников, утаскивая из дома последние деньги. Девочка могла на несколько дней уйти из дома и проводить время в Жалобы содержали типичные для периода адаптации виды поведения ребенка и, скорее всего, не вызванные какими либо психическими расстройствами или органическими нарушениями. 4 Марина от помощи психолога ей самой тоже отказалась. 2 3 компании асоциальных подростков, стала курить. Лена ничего не хотела делать дома - она не умывалась, не мылась, не причесывалась, не убирала за собой, мучила живших у них кошек. По словам Марины, ее дочь категорически отказывалась принимать лекарства. С этими жалобами девочка неоднократно госпитализировалась в детскую психиатрическую больницу, однако после выписки нарушения поведения сохранялись. Приёмная мать Лены считала, что атмосфера в семье ухудшалась из-за развития болезни девочки. Близкие (сестра Марины) «отвернулись» от них, устроиться на какую-либо работу было невозможно. С этого момента Марина своей задачей поставила «пристроить» Лену куда-нибудь, она обходила интернаты, школы при храмах, искала специалистов, которые могли занять Лену, хоть как-то «внушить» ей, как надо себя вести. Однако все ее старания не увенчались успехами, Марина «освобождалась» от девочки лишь в период неоднократных госпитализаций в психиатрическую клинику, там Лену держали максимальный срок (в среднем, по три месяца). Врачи отмечали у девочки эмоциональную уплощенность, отсутствие «истинной» любви, сочувствия, сопереживания к близким, бездеятельность и отказ от учебы при нормальном интеллекте, грубые поведенческие нарушения и - на определенных этапах - депрессивные переживания, не имевшие внешней причины и обусловленные исключительно внутренним состоянием девочки. Семья обратилась за психотерапевтической помощью во время четвёртой госпитализации (!). На первой встрече Марина поделилась своими ожиданиями от психотерапии. Суть пожеланий мамы Лены сводилась к тому, чтобы в ходе занятий «какнибудь повлияли на Лену», «придумали, что с ней делать», «нашли и предложили бы вариант с обучением девочки вне дома (в интернате)», «рекомендовали бы человека, который захотел бы всё время заниматься с Леной вне больницы». Предложения психотерапевта искать пути взаимодействия в семье, попытаться наладить взаимоотношения матери и дочери отвергались Мариной как невозможные. Однако и говорить о полном разрыве дочери и матери, о возможности отказа от ребенка, о переживаниях обеих мать также не желала. Судя по всему, семья стояла как бы на границе между совместной и отдельной жизнью, не приняв решения, оставаться ли вместе. Лена не знала о том, что Марина не кровная мать, сохранялась тайна удочерения. Девочка со слезами на глазах умоляла маму не бросать ее. Мать же, ссылаясь на невозможность справиться с поведением Лены, говорила о том, что не может «жить так дальше». В ходе занятий стало очевидно, что Марина также нуждается в психологопсихиатрической помощи. На первом этапе психотерапии были запланированы индивидуальные занятия с Мариной. Несомненно, на том этапе развития внутренних отношений, на котором семья обратилась за психотерапией, наиболее важным являлся поиск любых ресурсов, положительного опыта для сохранения семьи (мать уже предполагала возможность отказа от усыновления). Необходимо было найти энергию, силы и желание у матери и дочери функционировать в качестве семьи. Этому были посвящены первые занятия. Однако затем психотерапия была прервана по инициативе Марины. Возможно, как это часто бывает в психиатрической клинике, ее скрытым запросом было желание пристроить девочку на занятия с ещё одним специалистом. Собственное же участие (особенно такое активное, которое было необходимо) обременяло, ведь Мариной уже было принято решение о необходимости отделения Лены от себя тем или иным способом (постоянные госпитализации, обучение в интернатах, др.). Естественно, психотерапевт предполагал этот скрытый запрос, однако, несмотря на предложения работать «с тем, что есть», мать Лены настаивала на «налаживании отношений с девочкой», таким образом, конфликт интересов Марины, ее амбивалентность5 породили сопротивление психотерапии, которая была лишь начата. Амбивалентность - (от лат. ambo - оба и valentia - сила), двойственность чувственного переживания, выражающаяся в том, что один и тот же объект вызывает к себе у человека одновременно два противоположных чувства, например удовольствия и неудовольствия, любви и ненависти, симпатии и антипатии. Обычно одно из амбивалентных чувств вытесняется (как правило, бессознательно) и маскируется другим. А. коренится в неоднозначности отношения человека к окружающему, в противоречивости системы 3 5 Нужно отметить, что на момент прохождения психотерапии Марина считала, что Лена не знает о факте усыновления. По этой причине она стремилась рассказать психотерапевту об этом «по секрету», что было попыткой включения специалиста в коалицию «против» ребенка. Также обратило на себя внимание то, что во всех сложностях жизни Марина винит Лену. По мнению матери, именно из-за девочки она потеряла работу, положение в обществе, уважение близких, общение с родственниками, и теперь «находится на самом дне». Какие же выводы можно сделать, анализируя описанный случай? Как мы видим, в развитии состояния девочки, возможно, имела место наследственная предрасположенность6. Но имела место и особая семейная ситуация. О проявлениях душевного расстройства, развитии симптомов мы упоминали выше, теперь коснёмся психологического аспекта, особенностей функционирования семьи. Тут важно отметить, что, несмотря на большой вес медицинского фактора в этом вопросе (серьёзное душевное расстройство), для нас крайне важна именно семейная ситуация. Во-первых, семейные трудности, послужившие причинами дезадаптации ребенка, во многих случаях успешно корректируются в ходе психотерапии, во-вторых, при хорошей психотерапевтической работе, раскрытии ресурсов семьи, семейная система может стать средством реабилитации ребёнка в условиях болезни. На момент удочерения Марина была одинокой женщиной старше 30 лет, жившей вместе с родителями. Скорее всего, усыновление ребёнка имело несколько важных аспектов для этой семьи. Во-первых, удочерение девочки выступало как способ сепарации (отделения) Марины, уже не подходившей на роль ребёнка, от ее родителей, которые могли теперь воспитывать Лену, а ее приёмная мать выполняла функцию человека, обеспечивавшего материальную сторону жизни семьи. Отсутствие сепарации в семье «угнетает систему», так как по законам развития семейной системы, дети, вырастая, должны отделяться от родителей. Во-вторых, в этом возрасте в России люди начинают разочаровываться в возможности завести свою семью, вероятно, Марина планировала «сделать Лену своей семьёй» и, с помощью усыновления, избавиться от собственного одиночества. В-третьих, не исключено, что женщина находилась в тот момент в депрессивном состоянии и, подсознательно, искала пути выхода из него, ведь она сама отмечала, что взяла девочку «для радости». И, наконец, Марина считала, что не может иметь собственных детей, хотя никаких медицинских подтверждений тому у нее не было (она не обращалась к врачам, не пыталась лечиться от мнимого бесплодия). Лена воспитывалась бабушкой и дедушкой, которые не поддерживали решение своей дочери усыновить ребенка, но, тем не менее, взяли на себя заботу о девочке. Не исключено, что этот конфликт не был разрешён и имел свою скрытую силу. В семье также присутствовала тайна усыновления. Как показывают наши исследования, наличие подобной тайны совершенно специфическим образом влияет на атмосферу в семье и самочувствие ребёнка. В такой семье очень жёсткие «внешние границы», присутствует контроль за информацией, выходящей за пределы семьи, и атмосфера секретности. Зачастую такое положение вещей не позволяет обращаться, в случае необходимости, за помощью (в том числе и психотерапевтической), часто наблюдается повышение тревожности и появление скрытых депрессивных тенденций у ребёнка. Члены семьи объединены в коалиции по принципу «кто знает – кто не знает», что затрудняет внутрисемейное взаимодействие, делает невозможной ясность семейных взаимоотношений. После смерти родителей Марины происходит перераспределение ролей в семье. Марина становится «старшей» и остаётся «лицом к лицу» с проблемным, ребёнком. Ей не на кого ценностей. Термин "А." предложен швейцарским психологом Э. Блейлером. (Большая Советская Энциклопедия). 6 Не более, чем предположение, диагностирование не проводилось и никаких предпосылок к этому не было выявлено. Исследователи упоминают это здесь дабы не исключать из рассмотрения и другие факторы. 4 переложить ответственность за воспитание Лены, с которым она явно не справляется. Именно в этот период начинаются постоянные госпитализации девочки в клинику. Не исключено, что нарушается и психическое здоровье самой Марины. Лена была удочерена в семью с бабушкой и дедушкой; когда же их не стало, потребовалось перестроение отношений в семье, изменение ролей, способов общения. Как Лене, так и Марине необходимо было проявить большую гибкость, но это оказалось им не по силам. Наши исследования показывают, что усыновление происходит «в конкретные семейные условия». Часто при изменении ситуации смысл приёма ребёнка в семью пропадает, он становится в тягость; нередко семья не может найти ему нового места в изменившихся условиях и пытается «вытолкнуть его из системы» путём госпитализации или даже отказа от усыновления. Каковы же возможные пути психологической и медицинской помощи в описанной ситуации? Случай Лены А. достаточно сложен в силу стойкого проявления симптомов душевного расстройства и трудностей семейного положения. Однако и здесь при правильной организации психолого-психиатрической помощи вполне возможно было бы адаптировать девочку к жизни в социуме. Далее мы проанализируем медицинскую и психологическую стороны проблемы, хотя это разделение, конечно, будет весьма условно, так как они обе тесно связана между собой. Вначале рассмотрим медицинскую сторону вопроса. По мнению врачей, ряд проблем можно было бы избежать при соблюдении рекомендаций специалистов. Так, удочерение девочки пришлось на первый возрастной криз (2-4 года). В этот период ребенок особенно нуждается во внимании, терпеливом отношении близких. Приемной матери необходимо было взять отпуск по уходу за дочерью до 3 лет, привыкнуть к ней, к своей новой роли, а не выходить на работу, оставив ребенка на попечение приемных бабушки и деда. Как известно, с первых дней пребывания в семье у девочки обнаружились поведенческие нарушения. На этом этапе было желательно обращение с вышеперечисленными жалобами к специалистам. В нашем случае, мать впервые обратилась к психиатру с опозданием – когда девочке исполнилось пять лет и проблема развивалась с момента принятия ребенка в семью. Здесь следует отметить тот факт, что родители могут некритично относиться к расстройствам у детей, полученным в ходе, неблагополучных родов, воспитания в детском учреждении, предыдущего травматического опыта жизни в асоциальной семье, игнорируют необходимость компенсации с помощью коррекционной педагогической работы и психотерапии, затягивают обращение к специалистам до возникновения тяжелого кризиса. И наоборот, сложности психологического плана, семейные трудности игнорируют, обвиняя в них наследственность детей. Часто это происходит из-за того, что родители сами имеют какие-либо характерологические особенности, мешающие им адекватно оценивать состояние ребенка и взаимодействовать с ним. Скорее всего, именно так и было в описанной ситуации Лены и Марины. В других случаях это часто происходит из-за «жёсткости границ» (нежелания «выносить» проблемы из семьи), или из-за игнорирования наследственного или, наоборот, психологического фактора. Хочется еще раз обратить внимание на то, как важно учитывать оба этих момента! Лена была госпитализирована и проходила курс лечения. Следует особо подчеркнуть необходимость продолжения назначенного в больнице медикаментозного лечения в домашних условиях, что подразумевает тесное общение с психотерапевтом, который будет «вести семью» (частный или районный в поликлинике). Родители не должны проявлять самостоятельность в назначении или отмене препаратов, это должно осуществляться под контролем врача. Кроме того, надо продолжать всесторонне адаптировать ребенка, как в условиях семьи, так и в социуме. Зачастую ребенок для этого оформляется в специализированный детский сад, где проводятся логопедические занятия, занятия с дефектологом и различные виды психотерапии. Часть таких занятий проводится совместно с родителями, где специалисты рассказывают им об особенностях ребенка, о поведении в различных сложных ситуациях. Далее необходимо продолжать обучение с учетом 5 возможностей ребенка: допустимых нагрузок, рекомендованной врачами формы и режима обучения, ведь посещение общеобразовательной школы может усугубить состояние ребёнка - он будет «отличаться» от других, и эти отличия не будут официально заявлены, признаны, но будут подразумеваться. Таких детей могут дразнить в школе, они становятся неуспешными. Многие родители стремятся «закрыть глаза» на проблему и отдают ребёнка в обычную школу, не желая признаться даже самим себе, что их ребёнок требует на данном этапе индивидуальной подготовки и организации обучения с учетом особенностей состояния психики. Важно отметить, что психологическое преимущество специальных образовательных учреждений заключается в том, что трудности признаются и с ними работают, а не скрывают и пытаются забыть. Врачи отмечают, что у детей и подростков за нарушениями поведения могут скрываться депрессивные переживания. У Лены на определенном этапе сложилась именно такая ситуация, и даже внешняя нарочитая оживленность не сочеталась с депрессивным фоном настроения, который выявился лишь при всестороннем, включая психологическое, обследовании ребенка. Своевременное распознавание этого, назначение адекватного лечения антидепрессантами может нивелировать психопатоподобные расстройства и улучшать поведение. В целом, подростковый возраст, вследствие физиологической перестройки всего организма, часто провоцирует начало душевных заболеваний, о чем необходимо знать и обычным родителям, и, особенно, родителям-усыновителям детей, имевшим психологические травмы и негативный жизненный опыт. Ну а теперь, перейдём к психологической стороне вопроса. Удочерение Лены происходило в специфических семейных условиях, о которых мы рассказали выше. У Марины имелись своеобразные мотивы усыновления, суть которых сводилась к «решению своих проблем за счёт ребёнка». Не исключено, что женщина находилась и в депрессивном психическом состоянии, которое пыталась преодолеть с помощью приёма ребёнка в семью. Всё это, несомненно, повлияло на жизнь семьи Лены и ее мамы, так как мотивы усыновления не осознавались и не осознаются Мариной. Специальная психологическая подготовка к усыновлению, которая очень важна для принятия такого ответственного для жизни семьи решения, никаким образом не была проведена. В случаях, подобных этому, абсолютно необходимо прохождение курса психотерапии, целями которой должна являться проработка смысла усыновления, мотивов усыновителей. Важно своевременно оказать помощь семье, желающей усыновить ребёнка, в решении проблем, преодолении семейных кризисов, иначе существует риск, что усыновление будет способом решения психологических семейных проблем. Следовательно, при изменении ситуации (так, в нашем случае, например, поменялся состав семьи) «нужность» в ребёнке может пропасть, появится риск отказа от него. Если описанная психолого-психотерапевтическая работа не была проведена на этапе усыновления, ее необходимо проводить впоследствии. Скорее всего, семья обратится за помощью в период кризиса, изменения семейной ситуации. В этом случае цели психотерапии будут заключаться в перестройке систем ролей и взаимного общения, в поиске ресурсов для повышения гибкости, важно будет найти новый «смысл» пребывания ребёнка в семье. Часто огромных изменений удаётся достичь, если родители «признают», что ребёнок приёмный, он имеет свою семейную историю, биологических родителей, которые влияют на его жизнь. Подобные перестроения семейной системы позволяют снизить «напряжение» в семье, предотвращают путаницу ролей, снижается тревожность ребёнка, вызванная непониманием своего положения в семье. Психотерапия позволяет проявить эмоции всех членов семьи (они часто подавляются), вызванные отношением друг к другу и к биологическим родителям ребёнка. Работа с тайной усыновления также может значительно изменить ситуацию в семье, снизить жёсткость внешних границ, прояснить взаимоотношения между членами семьи. На том этапе, на котором на данный момент находится семья Марины и Лены, вполне возможен переход к более успешному, чем сейчас, функционированию семьи. Для этого необходимо постоянное наблюдение у врача-психиатра как Лены, так и Марины. Врачи 6 отмечают тот факт, что, несмотря на душевное расстройство девочки, у неё наблюдается положительная динамика, вполне возможна её адаптация в социуме, получение профессии. Важна психологическая работа, в ходе которой семья должна будет определиться со своим дальнейшим путём развития (жить ли вместе), должна появиться мотивация к психотерапевтической работе, затем специалисты будут поднимать все те вопросы, о которых шла речь выше. Важной особенностью этой семьи является то, что на данном этапе жизни она почти не имеет поддержки близких, поэтому должно уделяться время для работы с семейной историей, для поиска внутрисемейных энергетических ресурсов. Итак, проанализировав случай Лены А., мы попытались показать причины дезадаптации девочки, наметив и возможные пути изменения ситуации. Эта нерадостная история, безусловно, показывает, как необходима организация комплексной помощи семьям, воспитывающим приёмных детей. Помимо обычных для всех семей трудностей, в этих семьях есть ряд особенностей, которые проявляются в период болезни или возникновения психологических проблем. Так, особое значение имеет психотерапевтическая работа с мотивами усыновления, установками приёмных родителей по отношению к детям, с тайной усыновления. Кроме того, приёмной семье требуется большая гибкость, способность приспосабливаться к новым условиям, менять структуру ролей и внутрисемейного общения, для чего нужны ресурсы, поиск которых и проводится в процессе психотерапии. Следует отметить, что огромное значение имеет поддержка специалистов и сообщества приёмных родителей. Это не только даёт семьям возможность вовремя опознать возникшую проблему и справиться с ней, но ещё и дарит ощущение надёжности, спокойствия, чувство, что ты не один на таком сложном пути. В 2008 году Лене А. исполнилось 16 лет, и она по-прежнему живёт в семье с Мариной. Одним из успехов специалистов Детской психиатрической больницы №6 (г. Москвы) является сохранение контакта с этой семьей, установление доверительных отношений. Лена с 2006 года не госпитализировалась, тем не менее, семья Лены и Марины продолжали взаимодействие со своим лечащим врачом, с которым сложились теплые взаимоотношения. Лена смогла продолжить обучение в школе, хотя оно дается ей нелегко. Недавно у нее появился молодой человек, который привязан к Лене и поддерживает ее. Внешне Лена отличается от сверстников: она неопрятна и не уделяет внимание внешнему виду, погружена в свои мысли, и тем не менее, многие трудности удалось компенсировались, и не смотря ни на что, Лена решает все задачи, которые ставит перед ней жизнь в обществе. Мы не знаем, раскрыта ли тайна удочерения, но все специалисты, работавшие и продолжающие это делать, считают, что Лена «безусловно, догадывается об этом». Интересным фактом является то, что недавно в нашу больницу поступила двоюродная (сводная) сестра Лены - Маша. Маша кровная дочь сестры Марины, она из той семьи родственников, которые отвернулись когда-то от Лены и ее удочерившей её Марины, осуждали и не принимали ленино поведение. Симптомы, которые демонстрирует Маша, удивительно похожи на то, что когда-то показывала Лена. Этот факт является одним из подтверждений не только того, что и сама Марина, возможно, страдает от душевного расстройства и оно имеет наследственное происхождение. Но и того, что в семьях двух сестер есть схожие паттерны поведения, действуют сходные законы, которые подкреплены историей семьи, являющейся для нас загадкой. И, безусловно, описывая этот факт, мы не можем не упомянуть о возможности действия установок родителей, страхов, которыми сопровождается воспитание («моя дочь, точно не будет себя вести так…», «это поведение самое ужасное, с нами этого никогда не случится…», «главное, чтобы моя дочь не вела себя вот так…» и т.д.). Наблюдая за поведением Лены, мама Маши осуждала, не понимала, не принимала его, подчеркивала невозможность существования подобного в их семье, ссылаясь на факт приёмности Лены, и тем самым, возможно, посылала, эмоциональные сигналы своей родной дочери, закрепляя способы актуализации подростком у матери самых сильных, пусть и негативных чувств. 7 В завершении, хочется отметить, что страхи родителей перед психологической и психотерапевтической помощью достаточно распространены в обществе. И, безусловно, они небеспочвенны. Психиатрия – та сфера, к которой не хочется, чтобы имели отношение ни мы, ни наши дети, в том числе, и приемные. И чтобы страхи не сбывались, очень важно их преодолевать. Опыт врачей может быть крайне полезен, они не только замечают особенности, которые являются слабыми местами психики, по-настоящему хорошие врачи (и они есть) видят ее сильные стороны, и стараются видеть объективно. Случай Лены А. непростой, не хочется фантазировать, что бы было с девочкой, не окажись она в семье или покинув семью, но установив партнёрские отношения с врачом, семья сохранила свою целостность, преодолела кризис. Жуйкова Е.Б., Сапожникова Е.И. *** В начале 2006 года к специалистам Проекта «К новой семье» обратилась мать Лены – Марина. Уже после того как ребенок оказался в ДКПБ №6. Суть просьба Марины сводилась к подбору для Лены хорошего интерната и «правильного специалиста», который бы смог исправить ребенка. Особым пожеланием было то, что, несмотря на помещение в интернатное учреждение, отмена удочерения не предлагалась при этом, всё же, Марина интересовалась последствиями возможной отмены удочерения. От предложения провести семейную психотерапию мама Лены и в этот раз отказалась. К осени 2006 года Марина вновь обратилась за консультацией сразу к нескольким специалистам Проекта, по очереди с просьбой помочь ей в отмене удочерения и предоставления заключения специалиста, в котором было бы указано, что у Лены имеются врожденные психологические дефекты, которые и послужили причиной текущего поведения Лены. Выяснив, что рекомендации всех без исключения являются, прежде всего, предложения оказания помощи в налаживании внутрисемейных отношений Марина о сотрудничества отказалась. В ходе длительного общения с мамой Лены выяснилось, что ожидания Марины не оправдывались с самого удочерения. Она ожидала, что с первых дней девочка будет сама проявлять к ней внимание, любовь, благодарность и не доставлять особых хлопот. Воспитанием и содержанием лены занимались родители Марины, которые делали это скорее механистично в силу долга и заботы не столько о внучке, сколько о дочери. Привязанности и детско-родительских отношений между ребенком и Мариной не возникло, что признают как мать, так и дочь. На наш взгляд, имел место целый букет ошибок, как мотивационного так и воспитательного плана, каждая из которых внесла свою лепту в развитие ситуации и об этом подробно написано врачами выше, мы же только особо отметим, тот момент, что поведение ребенка после принятия в семью и описанные конфликты были совершенно естественны в после помещения ребенка в семью и являются скорее нормой, чем отклонением. Вызваны они сложным процессом адаптации ребенка. Одномоментно ребенок оказывается в совершенно новой среде, с иными людьми, сталкивается с непривычными моделями их поведении и требованиями, что, естественно, является стрессом и вызывает поначалу активный протест и агрессию. Ему требуется не только привыкнуть к обстановке, но ещё и: − проверить среду (семью) на надежность; − определить свое место в семейной иерархии; − сформировать новое представление об изменившемся мире, а затем выработать новые модели поведения. Что, конечно же, гладко и бесконфликтно происходить не может и требует с самого начала постоянного и терпеливого участия родителя, иначе никакого доверия и привязанности не возникнет, а вместе с ними и детско-родительских отношений. Рудов А.Г. 8