Document 4860576

11.
Одежда
и этикет
Лекция
Одежда с давних времен, кроме всего
прочего, была своеобразной визитной
карточкой человека; по одежде можно
было судить, к какой социальной группе
он принадлежит или чем он
зарабатывает себе на жизнь. Господа
одевались иначе, чем крестьяне,
холостые иначе, чем женатые, вдова
иначе, чем замужняя женщина. Таким
образом, во всем был установленный
порядок.
Одежда – древняя и хорошо
разработанная форма
художественной и материальной
культуры. В его форме, цвете,
линиях, сочетании тканей
отражается все богатейшее
символическое наследие
человечества и как гибкая,
реактивная и коммуникативная
система, она отличается высокой
степенью знаковости.
Историки культуры
придерживаются мнения, что
мода родилась тогда, когда в
одежде появились элементы,
использование которых
нельзя объяснить
необходимостью или
развитием эстетического
вкуса.
Информация – обычно понимается как
сообщение о чем-то. В кибернетике понятие
информации касается больше изменения
состояния того, кто принимает сообщение.
Чем подлиннее, оригинальнее или
маловероятнее определенное сообщение, тем
больше информации оно приносит, точнее
говоря, вызывает. При частом повторении
сообщения количество информации
уменьшается. Изменения моды служат для
того, чтобы уровень информации оставался
высоким.
Решение проблемы одежды
для человека тем сложнее,
чем больше хочет он
подчеркнуть с ее помощью
неповторимость своей
личности.
В качестве модных образцов
выступают не только модели из
модных журналов. Кино и
телевидение делают такими
образцами одежду популярных
личностей – актеров, певцов и
т.д., поскольку их регулярное
поведение на теле- и
киноэкранах инициирует
массовое подражание.
Наибольшая опасность подражания
заключается в однообразии
конечного результата. Если все
следует одному и тому же образцу,
но хотят при этом быть
оригинальными, то они достигнут
прямо противоположной цели:
сольются с остальными
приверженцами данной моды, пусть
даже и своеобразной, а кто же их
после этого заметит?
Вкус – эстетическая норма, имеющая
скорее эмоциональный, чем
рациональный характер. Вкус – это как бы
«взгляд» чувства, на практике он
предупреждает нас от неэстетического и
служит основой при поисках эстетичного
в той среде, в которой мы живем, в нашей
деятельности и т.д. Безвкусным мы
считаем не то, что просто некрасиво, а
скорее то, что не соответствует данной
цели, что свидетельствует о недостатке
вкуса.
Шок с эстетической точки
зрения – психологическое
потрясение, вызванное
поведением, противоречащим
общепринятым нормам. Обычно
именно так обращает на себя
внимание субъект, который не
умеет или не знает, как это
сделать иначе.
.
Так как одежда должна быть нашей
визитной карточкой,
подчеркивающий своеобразие
нашей личности, то это своеобразие
надо обязательно учитывать. Для
этого нужно познать самих себя,
причем не только размеры своего
тела, но и свой характер,
темперамент, наклонности и вкусы,
и ко всему этому приспособить
одежду.
Фетиш – предмет, которому
фетишист придает
сверхъестественную
магическую силу. Поэтому он
его чтит, поклоняется как
божеству и считает
неприкасаемым, фетиш тем
самым заменяет
действительные ценности.
.
Наряду с тем, что есть мода,
существует и то, что называется
собственно стилем, то, что
отдельный человек выбирает
для себя в господствующем
потоке моды.
.
Мода ничего не меняет в том,
что мы хотим о себе сказать
своим поведением, одеждой и
прочим, но меняет значение
отдельных слов того языка,
который мы используем, а также
способ самовыражения.
«Петиметр» (от фр. Petit-maitre) –
«щеголь») – великосветский
кавалер, воспитанный на
французский манер. Все русское
для него существовало только в
качестве предмета для насмешки и
презрения. Русский язык он
презирал как язык крепостных, да
и вообще о своей родине ничего
знать не хотел. Современники
называли их «вертропрахами»
«Кокетка» (от фр. Coqquette) –
великосветская дама,
воспитанная также по
французики. Ее главной целью
было понравиться своими
манерами, поведением,
туалетами кому-либо, и в
первую очередь мужчинам,
вызвать к себе интерес.
Этикет безусловно, пронизывал все
сферы дворянства, регламентируя те
или иные формы поведения и
деятельности. Но в наибольшей
степени правила этикета, конечно,
были представлены в общественной
жизни аристократов и, прежде всего
на многочисленных пышных балах,
где они могли предстать во всем
своем блеске.
Но еще большее великолепие
и регламентацию балы
приобрели при дворе
Екатерины II, куда
приглашали только «тех, кто
имел право носить шпагу»,
то есть дворян. Иногда
приглашались и купцы, но
для них отводилось «особое
зало».
Как водится, одновременно с
закреплением жестких этикетных
правил появляется и критика
чопорности светской жизни в
литературе. Высмеивание нелепости
и показной манерности этикета мы
находим и у Фонвизина, и у Гоголя, и
у Грибоедова, и, разумеется, у
писателей-разночинцев второй
половины XIX века.
В то же время пробивается и
противоположный образ – идеального
дворянина, человека «комильфо» (от
фр. «comme il fait»- как нужно, как
следует быть). Он мало чем отличается
от западно-европейского образа
дворянина. Для него добродетель
необходима прежде всего для того,
чтобы отличаться перед другими. Он
занят прежде всего собой и
собственным окружением.
Все эти новые светские правила
благовоспитанности в XVII-XVIII веков
внедрялись в основном среди высших слоев
Петербурга и Москвы. В тех же слоях
общества, которые состояли из мелких
провинциальных дворян, купцов,
разночинцев, они приобретали вторичный,
адаптированный к условиям жизни и,
следовательно, во многом карикатурный,
подражательных характер. Причем это
подражание в большинстве своем касалось
именно внешней, формальной стороны
жизни дворян.
Этикет в мещанской среде играл
роль своеобразного лифта, с
помощью которого можно было
подняться выше своего
действительного положения в
обществе. Поэтому мещане
стремились во всем подражать
господам, копировать их образ
жизни, манеры, внешние
атрибуты культурности.
В конце XIX- начале ХХ веков
русское купечество настолько
дифференцировалось, расслоилось,
что выдвинуло из своей среды не
только образованных,
экономически и политически
грамотных людей, но даже
меценатов, прекрасных знатоков в
области культуры и искусства.
Как культурный антипод мещанина в
обществе формируется интеллигент –
человек образованный, просвещенный,
несущий в себе лучшие прогрессивные
черты своей эпохи, воспитанный в
идеалах Просвещения. Не случайно
этот слой людей в России получил еще
одно название – «просвещенный
читатель»
Обращение к истории этикета в России
показывает, что этикет как внутренне
противоречивая система норм и правил
поведения выполняла в обществе те же
социально-культурные функции, что и в
западноевропейском обществе. Он нес в
себе не только то, что отличало русскую
культуру от предыдущих, доэтикетных
форм российской культуры и от культур
других народов, но и то, что связывало,
объединяло их.
В истории этикета в России мы
обнаруживаем и элементы всеобщего
исторического развития этого
явления. И в этом отношении
российский этикет выступает не
только одной из исторических форм,
но и своеобразной ступенькой в
прогрессивном движении
человечества к интернациональной,
общечеловеческой культуре.
Революция 1917 года резко изменила не
только социально-экономическую жизни в
России, но и вторглась в старый быт и
этикет, нарушив гудком бронепоезда
«патриархальную тишину» «голубой
России». Новые «пролетарские» правила
этикета чаще всего исходили из принципа
«от противного», в соответствии с
революционной идеей – «кто был некем, тот
станет всем». Ломке подвергся и светский
этикет столичной жизни, и старосветские
нравы русской «глубинки».
С течением времени Россия все
больше и больше «открывалась
для контактов. И все большее
распространение получили в ней
общепринятые нормы общения,
которые во второй половине ХХ
века приобрели универсальный
характер.