Содержание Введение………………………………………………………………………. Глава I Эстетическая номинативность в ...
advertisement
Содержание Введение………………………………………………………………………. Глава I Эстетическая номинативность в семантической системе художественного текста Раздел I Понятие об эстетической номинативности…………………….. Раздел II Специфика реализации эстетической номинативности в драматургическом произведении……………………………………………. Глава II Реализация эстетической номинативности в пьесе А. Вампилова Раздел I Реализация эстетической номинативности на уровне диалогов…. Раздел II Реализация эстетической номинативности декораций………….. Раздел III Реализация эстетической номинативности ремарок и описаний действий………………………………………………………………………… Раздел IV Реализация эстетической номинативности на уровне имен персонажей…………………………………………………………………….... Заключение……………………………………………………………………… Список литературы…………………………………………………………….. Введение В художественной системе писателя одной из составляющих является характер изображения той совокупности предметов, среди которых происходит жизнь человека и вне которых она невозможна. Каждая литературная эпоха создает «сколь философско-идеологический, столь и вещный свой облик» (А.П. Чудаков). Своеобразие индивидуальных стилей поэтов начала XX века во многом определяется тем, как в их поэзии отражен предметный мир (Н.А. Кожевникова). В отечественной науке существует давняя традиция изучения предметной лексики (лексики вещного мира), однако до последнего времени она исследовалась преимущественно в лексикологическом аспекте. Важным и теоретически значимым представляется изучение и анализ данной группы слов в стилистическом плане. Особую значимость предметная лексика приобрела в пределах эстетики акмеизма. Категория предметности в поэзии акмеистов реализуется, в первую очередь, в употреблении предметной лексики, которая имеет в качестве доминирующего признак «искусственно созданный» и обозначает предметы, созданные и используемые человеком, или артефакты. Объектом исследования являются слова с эстетическим значением в пьесе А. Вампилова "Прощание в июне". Актуальность работы обусловлена тем, исследование ведется в рамках антропологического направления. посвященных функционированию в художественных текстах отдельных лексем, анализу, в основном, подвергаются многозначные лексемы или традиционно используемые как основы метафор природные наименования. В данной работе исследуются эстетические возможности предметной лексики, обозначающей артефакты, которые, как правило, номинативны в языке, однако, становятся семантически осложненными в поэтическом тексте и оказываются очень важными в реализации художественных идей автора. Цель работы – определить способы проявление эстетической номинативности в драматургии как особом жанре литературы на примере пьесы А. Вампилова "Прощание в июне". Цель исследования обусловила постановку следующих задач: 1. установить общие и индивидуальные черты функционирования слов с эстетической номинативностью в драматургических произведениях, а именно в пьесе А. Вампилова «Прощание в июне»; 2. выявить роль слов с эстетическим значением в создании и реализации образов в пьесе: а) на уровне диалогов; б) на уровне декораций; в) на уровне ремарок и описаний действий; г) на уровне имен персонажей. 3. определить особенности функционирования слов с эстетической номинативностью в роли символов в пьесе; 4. выявить в использовании лексики, обозначающей предметы, специфику ее эстетической трансформации в пределах пьесы. Новизна исследования обусловлена тем, что под углом зрения реализация эстетической номинативности данная пьеса ранее не изучалась. Практическая значимость работы заключается в том, что в исследовании предлагается методика изучения эстетической номинативности в драматургическом тексте. Глава I Эстетическая номинативность в семантической системе художественного текста Раздел I Понятие об эстетической номинативности Наука о языке художественной литературы, возникшая на стыке лингвистики, риторики, поэтики, эстетики слова и теории литературы, приобретает всё большее значение не только как фундаментальная теоретическая дисциплина, но и как основа ряда дисциплин прикладного характера, в том числе лингвистического толкования художественного текста. Лингвистическое толкование художественного текста (литературного произведения) опирается на ряд основных положений, образующих его принципы. Одним из таких положений является "понимание поэтического языка как особой формы эстетического освоения действительности, как активного средства создания художественного обобщения." В системе словесных образов и их развитии, в самом строе произведения отражаются социальная жизнь и общественные идеалы, идейное и художественное кредописателя, его видение мира, отношении к изображаемому. Раскрытие существенных свойств людей, окружающего их мира требует целеустремлённого, действенного, экономного отбора языковых средств. Только точно найденное слово, выразительно сконструированная фраза способны запечатлеть характерное в социальной действительности, духовной жизни людей. Слово способно обогащаться дополнительными оттенками смысла, так как его смысл в художественном произведении никогда не ограничен его прямым номинативно-предметным значением. Наряду с нейтральной номинативностью (когда слова используются для создания запоминающихся образов) со специфическим авторским заданием (когда прямое значение слова осложняется эмоциональными и смысловыми ассоциациями) эстетическую номинативность, которая отражает особенности индивидуального видения мира писателя. Эстетическую номинативность реализуют слова, в семантике которых соединяется прямое значение с символическими ассоциациями. Эстетическая номинативность предполагает реализацию эстетического значения слова. Признаками эстетического значения является, что это значение возникает в индивидуальной языковой системе писателя и обобщённо отражает его видение мира. Оно обязательно выводится из контекста целого художественного произведения (из всего творчества писателя). Эстетическое значение не допускает конкретных толкований, и ему свойственна смысловая емкость и многоплановость. Раздел II Специфика реализации эстетической номинативности в драматургическом произведении Язык писателей-драматургов более сложен для изучения, чем язык писателей-новеллистов. Есть ряд признаков, которыми язык драмы отличается от языка других литературных жанров. Эти признаки не являются постоянными, основоположными для драматургической литературы. Однако, их нельзя назвать индивидуальными, приуроченными к писательской манере одного автора, одной литературной школы или эпохи. Индивидуальные черты, конечно, имеются, но, вместе с ними, можно выделить и стилистические признаки общего и постоянного свойства. Текст, предназначенный для театра, всегда рассчитан на актерскую декламацию того или другого типа. Но, как бы ни были исходны традиционные приёмы декламации одного и другого театра, приспособление к ним драматурга выражается в особом речевом построении (в синтаксисе, в лексике, в диалогической организации текста драмы). И в этом заключается "сценичность" языка драмы - неоспоримое и общее отличие его от языка других литературных видов. Кроме того, и расчет на игру актера, на внушительность сценического оформления - на "язык" декораций, костюмов и т.д. - разгружает или разрежает язык драматурга, позволяет шире, чем в других жанрах, пользоваться прерывистой (намекающей и незаканчивающей) формой диалогической речи. Это вторая особенность. Далее, разнородность языка - использования в тексте драмы разных литературных диалектов (условно отражающих богатое разнообразие социальных диалектов) - является третьим очень характерным и отличительным признаком драматургии. Также общим и постоянным признаком языка драмы надо признать и символичность, двуплановость, двоякую значимость речей. Персонажи драмы говорят за себя и за автора. В драме всегда есть пронизывающие темы - идеи, настроения, внушения, воспринимаемые добавочно к основному, прямому значению речей. Это "подводное течение", этот "скрытый смысл", эти противоречия говоримого и подразумеваемого - четвертая характерная особенность языка драматургии. Драматург не говорит сам за себя, своим голосом, а растворяет свою личность в десятках персонажей, поэтому так трудно изучить его язык. Пьеса - драма, комедия - самая трудная форма литературы. Она трудная потому, что пьеса требует, чтобы каждая действующая в ней единица характеризовалась и словом, и делом самосильно, без подсказывания со стороны автора. Значит, большое значение для анализа драматургического произведения имеет рассмотрение системы ремарок. Ремарка в пьесе непосредственное проявление авторской речи. Глава II Вампилова Раздел I Реализация эстетической номинативности в пьесе А. Реализация эстетической номинативности на уровне диалогов Как было сказано ранее, общим и постоянным признаком языка драмы является символичность, двуплановость, двоякая значимость речей. Пронизывающие темы - идеи, настроения, внушения, воспринимаемые добавочно к основному, прямому значению речей, - раскрываются через речь персонажей, через выбор ими того или иного слова. Персонажи драмы говорят за себя и за автора. Драматург не говорит сам за себя, своим голосом, а растворяет свою личность в десятках персонажей, поэтому так трудно изучить его язык. Много слов в пьесе, функционирующих в прямых, номинативных значениях, обозначают то же, что и в реальной жизни, – геологи, белые медведи, ландыш, ружье, сорока, кааба. Но их номинативность осложнена. В драматургическом контексте слово приобретает новые оттенки, реализуя свои семантические возможности. Так, в контексте темы холостяцкого счастья, слова ландыш, ружье, сорока, выступая в номинативном значении, обрастают рядом коннотаций, развиваемых строками песни, которую напевает Букин «Хорошо погулять неженатым / На расцвете студенческих лет». (1, 60) Также это соотносится с его монологом: «… дальний и, я бы сказал, в самый рискованный маршрут... Подогнал ремни, сориентировался по азимуту - и привет! Курс - на семейную жизнь. Прощай, старина Букин! Счастливого тебе пути, и пусть лямки не режут тебе плечи». (1, 46) В контексте о том, что геология - это такая штука... это когда мы уезжаем, а вы остаетесь с нашими женщинами» (1, 44) приобретают дополнительные значения слова геологи, белые медвед,. Слова окутываются сложной сетью ассоциаций, в результате они воспринимаются не только как предметы, но и как участники драмы прощания с холостяцкой жизнью и мужским товариществом, которая, однако, приобретает характер фарса, в том числе посредством символа убитой сороки, которую Букин пристрелил, чтобы хоть как-то выплеснуть гнев, обиду, отчаяние, ревность. Текст данной пьесы насыщен словами, за которыми видно это "подводное течение", этот "скрытый смысл", эти противоречия говоримого и подразумеваемого. Слова эти создают систему образов и тем, построенных на противопоставлении. Персонажи пьесы являются выразителями неких идей, представителями разных миров. Например, ректор Репников и студент Колесов – упорядоченность и хаос, мещанин и бунтарь, законопослушный уважаемый гражданин и нарушитель общественных порядков. Слова, сказанные тем и другим, характеризуют их следующим образом. Репников – «академик», «диплом», «преподаватель», «включите свет», «думают, размышляют», «застенок». Ректор тот, кто во все пытается внести ясность, стандарт, упорядоченность, он часто употребляет слово «благоразумие», он стремится к «миру» и «согласию», просит жену уверить его, что «все хорошо». Это конформист, консервативный человек, построивший свою башню убеждений, закрывший там свою семью и пытающийся сохранить ее всеми силами. К его образу можно отнести и слов «кладбище» как символ законсервированности убеждений. Колесов же разрушитель его мира, тот, кто ломает его башню, нарушает привычный образ жизни, вопрошая: «Ты что, темноты боишься?». (1, 48) Слова, характеризующие его – «сторож», «шайка-лейка», «торопятся», «скандал», «революция». При этом происходит взаимодействие этих миров: Колесов стремится к упорядоченности, хочет стать как все – получить «диплом», он говорит: «Теперь я должен об этом подумать» (1, 63), хотя до этой фразы утверждал, что нужно жить не раздумывая. Слова «сторож-академик» воплощают ось социальной поляризации. Колесов стремится сменить социальную роль, готов забыть юношескую романтику для этого: «Плевать я хотел на ваши грядки». (1, 63) «Грядки» - воплощение другого мира, романтического образа свободного от стереотипов общества человека, которые заставляют его идти на компромисс с представлениями общества. Эстетическая номинативность представлена в пьесе и словами, соединяющими номинативное значением и видоизмененные узуальные метафорические образы, как, например, в следующем контексте: «А теперь представь на этом месте такую вот (показывает) траву, альпийский луг. Как?.. Я бы разрешил тебе побегать по нему босиком». (1, 58) С одной стороны, представлена вполне конкретная ситуация – молодой сторож хочет сделать альпийский луг. С другой стороны, тот факт, что он пытается сделать это в саду у человека, которому этот луг не нужен, дает право предполагать, что речь идет не только о конкретной ситуации, но и возможном ее более широком понимании: альпийский луг может быть воспринят и по ассоциации с возможностью вырваться из мира грядок, где Колосов – только сторож. Автор дает своеобразную философскую трактовку ряда предметов окружающей обстановки. Затея Колосова символически отражает его мечту о будущем ученого. Он культивирует луг, «траву», за которой требуется особый уход. Вероятно, это отражает его стремление сделать академическую карьеру. При этом он вносит туда элемент свободы – «пробежаться по лугу босиком». Подобная ассоциация связана с вопросом Татьяны: «Твоя трава... подросла она?» (1, 67) Колесов окончил университет, и его фраза соотносится с этим событием: «…босиком уже можно». Но он еще не все реализовал, не поступил в аспирантуру: «Луга еще нет». (1, 67) Золотуев хочет, чтобы он просто поливал и пропалывал грядки, срезал ему цветы. С этим связаны слова – человек скромный, работящий, сторож. Колесов же говорит: А вы думали, ваши клумбы – предел моих мечтаний». С этим связано частое противопоставление слов сторож – ученый. Другая ось противопоставлений типа «благоразумия» и «неблагоразумия» - Букин и Фролов. Букин – представитель мира «геологов», бродяг, романтиков. Это «рискованный маршрут», белые медведи», «кабаки», мужская «дружба». Это мир веселой холостяцкой жизни – Фролов – «серьезный», «надежный», «все понимает», В характеристике ситуации и героев большая роль принадлежит номинациям числительных, конкретизирующим существительные, обладающие эстетической номинативностью. Вопрос Букина к Татьяне о том, сколько ей лет, его предположения о том, что девушке четырнадцать, её ответ, что девятнадцать, его удивление подчеркивают его желание вернуться в юность, где была мужская дружба и не было женщины, которая покушалась бы на его холостяцкое счастье. (1, 60) В этой пьесе прямое значение слов требует дополнительной расшифровки. Слова употребляются не в переносных значениях, они не составляют ближайший образный контекст, однако в сочетании с широким контекстом (в основном, с контекстом всей пьесы) реализуют новые приращения и тем самым способствуют созданию образа. Данные особенности драматического произведения интересны ещё тем, что прослеживаются концептуальные различия в значениях слов, которые обусловлены различиями не в мире бытия, а в мире сознания. Слова относятся к тому же предмету или явлению, но соответствуют разным точкам зрения, разным представлениям. Образ коммерсанта Золотуева рисуется с помощью эстетически значимых слов – жаба, десять нормальных суток, незаконно, старого человека, достойно, протестую, дача, дом, машина, орхидея, хулиган, игра природы, свой участок, человек тихий, устал, пятьдесят восемь лет, душевно извиняюсь, важная птица, пионы, гладиолусы, дельфиниумы, галантус, красный подснежник, француз по происхождению, коммерсант, цветовод-любитель, украшаю, раскулачивать, образован, налоги плачу аккуратно, покрутись, покувыркайся, грешник, совесть, взятка, ревизор, мясной магазин, излишек, интересная баба, монета, кошмарный старик, торжественно. Он взывает к законности, достойному обращению, настаивает на своей нормальности, порядочности, с этим связаны слова десять нормальных суток, незаконно, старого человека, достойно, протестую, человек тихий, налоги плачу аккуратно, а также слово совесть, так как она у него и нечиста, хотя он хотел бы обелить себя, убедить, что он ни в чем не виноват, многие так делают, а посадили его. Ревизор, раскулачивать, взятка, образован, покрутись, покувыркайся – слова, связанные с его способом социальной реализации: монета – вот что он ищет в жизни. Но образ его не так прост. Золотуев подчеркивает свой аристократизм, противоречащий словам, характеризующим его, таким как хулиган. Утонченность его вкусов выражается словами, душевно извиняюсь, важная птица, пионы, гладиолусы, дельфиниумы, галантус, красный подснежник, француз по происхождению, цветовод-любитель. В этом есть что-то французское, так как увлечение садоводством, при этом выращиванием цветов с изящными названиями, - черта французов. Колосов спрашивает его: «Почему не укроп, почему орхидеи?» (1, 57) Орхидеи – это символ желания вернуть себя на довольно высокую ступень социальной лестницы, сделать не простым продавцом цветов, а галантным садоводом-любителем. Если образ Репников символически связан со словом гусь, то образ Золотуева, помимо прочего, связан со словом жаба. Эта болезнь душит его, но есть выражение – жаба душит. В основном, она душит от жадности, зависти. От чего же душит жаба Золотуева? Он копит деньги, в них видит смысл, чтобы купить ревизора, оправдать себя. Таким образом, в эпизодах, где присутствуют эти слова, имеет место контекстная номинативность, реализующаяся в новых смысловых оттенках. Часть контекстов со словами в пьесе соединяет чисто номинативный план с символическими приращениями и ассоциациями: альпийский луг, орхидеи, гусь, жаба, лом, лейка (символ мира грядок, Колесов ее пинает, потому что она мешает ему перебраться в мир ученого), трамвай. За счет использования этих слов у читателя складывается вполне определенное отношение к героям. И многочисленные разноплановые детали говорят о том, что это образы не конкретных людей, а обобщенные типажи представителей разных социальных слоев. Такое смешение номинативности и символичности наблюдаем и в следующем контексте: «Это не Гриша, это черный ворон, который кружит, понимаешь, кру-жит... Коля, присматривай за мной. Как бы я его не подстрелил нечаянно», «Ружье тебе идет, бандит, «Это ландыши все виноваты…» Фролов. Мародер. / Букин. "Этих ландышей целый букет...», «Мы будем стреляться», «Ах, дуэль. Во-от что... Иди-ка поспи. Дуэлянт!», «Это что же, на двоих один мушкет? Букин. Ничего, по очереди. Там ты забудешь, что это глупо», «Если ты будешь трусить, я прострелю тебе ногу», «А если мы друг друга покалечим? Подумай. Это же скандал, больница. И потом, ведь это позорное дело. Мы насмешим весь город», «Слушай, давай подеремся, что ли. В конце концов набьем друг другу морды! Зачем же крайности!», «Пролили кровь, раскаиваемся. Колесов. Что за зверь? Букин. Сорока. Золотуев. За что вы ее, бедняжку? Букин. Хлопнули свидетельницу. Фролов. Кого-нибудь надо было убить». (1, 61) Букин – романтик, он не хочет просто подраться с соперником, а хочет возвыситься, настаивая на романтическом способе решения вопроса. Это вызвано его романтическим взглядом на мир, человека-бродяги, геолога. Геология – романтическая профессия в советское время. Он не может решать вопрос по-простому, по-будничному, с точки зрения обычного гражданина, потому что в социальном плане он проигрывает Фролову, потенциально более выгодному мужу для Маши, уважаемому, серьезному человеку. Но выстрелить в соперника он не может, поэтому убивает сороку, чтобы хоть как-то оправдаться, выпустить злость. Мушкет, дуэль, убитая сорока – это предметы, поданные в ироничном свете. Букин превращает свою драму слабо реализованного по сравнению с Фроловым человека в фарс. Смысловая осложненность слов играет в ней важную роль. Продолжение темы и воплощение стилистических возможностей слов наблюдаем в другом контексте: Работаете сторожем?.. Зачем?.. В знак протеста? В насмешку? Потехи ради? Колесов. Я устроился сюда не по идейным соображениям. Это место меня устраивает. Днем я занимаюсь делом, а ночью спокойно сплю. Воруют-то днем... Кроме того, Владимир Алексеевич, кто не работает - тот не ест. Репников. А наука? Собираетесь вы быть ученым? Колесов. Буду, Владимир Алексеевич. Репников. Судя по вашему поведению - не скоро или никогда. По-моему, вы готовитесь в канатоходцы. Колесов. Почему вы так думаете? Репников. А вы как думаете, может ученый ходить на голове? Колесов. Не знаю. Пока я не ученый, а сторож, и метафоры вашей не улавливаю. Репников. А вы не горячитесь. На этот раз мы поговорим спокойно. Можно? Колесов. Как вы хотите. Репников. Послушайте, Колесов, я признаю ваши способности. Но учтите, способных людей много. Очень много. Гораздо больше, чем ученых.» (1, 64) Работаете сторожем, место устраивает, ночью спокойно сплю, ест – эти слова характеризуют состояние человека на достаточно низкой ступени социальной лестницы, а также примитивность интересов. Быть ученым, способные люди – реалии академического мира, куда стремится Колесов, символы более высоких запросов, не только социальных, но и личностных, способствующих развитию личности. Эстетическая роль глаголов подчеркивается их грамматической формой – употреблением их в третьем лице единственном числе (место устраивает, кто не работает – тот не ест). С позиции функционально-стилистического подхода к тексту символ рассматривается нами как образ, выраженный чаще всего в виде отдельной лексемы, характеризующийся наличием абстрактного символического содержания, которое выражается контекстом; невозможностью буквального толкования образа. Итак, в качестве слов-символов в пьесе выступают предметные существительные, обогащенные новыми эстетическими смыслами. При этом происходит реализация не традиционных, а новых индивидуальноавторских символических ассоциаций. Это альпийский луг, орхидеи, лом, сорока, белые медведи, гусь. Степень традиционности / индивидуальности ассоциаций у разных драматургов различна. Она напрямую связана с выбором конкретной лексемы в качестве основы образа, реализующей символическое звучание. Специфика функционирования слов-символов заключается и в разном отношении к самой категории символа, в разном формальном его воплощении. В данной пьесе слово выступает как символ, связанный с идейными позициями автора в отношении того или иного понятия, но также имеет и вербальное указание: часто возникают конструкции, сигнализирующие о символическом наполнении, – они включают слово – символ и определяющую его конструкцию – саму лексему символ и другое, например, качественное прилагательное с причастием (большой гусь, украшенный зеленью). В качестве символов выступает лексика не абстрактного, что свойственно поэтам-символистам, а конкретного и бытового характера: садовый инвентарь, животное, птица, цветы, трава. При этом процесс символизации, как правило, не приводит к реализации символических значений, а останавливается на стадии актуализации символических ассоциаций. Присутствуют слова, выступающие в роли ключевых слов, имеющие семантическую динамику, играющую важную роль в реализации идиостиля драматурга. Ключевые слова являются одним из способов выражения художественных идей и эстетических взглядов авторв, способных наравне с абстрактной лексикой, которая традиционно выступала в этой функции, и традиционными образами –словами книжного характера (парус, корабль, чаша и др.), раскрывать авторское понимание мира. В роли ключевых слов в пьесе выступают луг, застенок (Таня употребляет это слово, когда характеризует атмосферу в своем доме), дача. Для Колесова луг обладает двумя противоположными свойствами: с одной стороны, – это его сфера реализации. В этом смысле дом наделен социальными коннотациями и, участвуя в оппозиции «ученый-сторож», рассматривается как разновидность личного пространства человека. С другой стороны, желание пробежаться по нему босиком противоречит традиционному пониманию деланию карьеры, восприятию Тани стремления Коли получить диплом, обменяв ее, и быть с ней, предав. Колесову нужен луг, но он не хочет по нему бегать один, хотя в его случае карьера ученого и отношения с Таней, видимо, вряд ли совместимы. Раздел II Реализация эстетической номинативности на уровне декораций В характеристике ситуации и героев большая роль принадлежит номинациям прилагательных, конкретизирующим существительные, обладающие эстетической номинативностью. Цветообозначение в произведениях любого писателя, указание других сойств предмета являются одним из элементов его стиля и мировосприятия. Особенно ярко это проявляется на примере лексики, называющей предметы обихода в пьесе: «Большая комната в доме Репниковых. Два больших окна, красивые портьеры. Судя по обстановке, «накрывают белой нарядной скатертью». (1, 54) Все это указывает на попытку Репникова как ректора формально соответствовать своей должности, своим представлениям о том, как это все должно быть – т.е. большому кораблю большое плавание. «Появляется Репникова с большим блюдом в руках. На блюде большой румяный, украшенный зеленью гусь» (1, 55) - все внушительно и декоративно (автор не зря обращает внимание на то, что гусь украшен зеленью). В эпизоде, где описывается быт Репниковых, есть очень важная реалия – гусь. Репников с нетерпением ждет, когда он приготовится. Он говорит: «шипит… как живой». Гусем вообще называют человека, который считает себя очень важным и демонстрирует это всем, не имея на это особых оснований. Это эгоцентризм, нарочитость. Репникова говорит мужу, что на самом деле он ничего особенного из себя не представляет, он администратор, а не ученый. Так вот гусь воплощает образ ректора, несколько напыщенного и чванливого человека – не зря гусь большой, украшенный зеленью. Но при этом гусь – это человек, который себе на уме. Ректор проявляет это качество, когда тайно проделывает хитроумную затею с отваживанием «неподходящего» молодого человека от дочери. Теперь самая первая сцена, когда Колесов знакомится с Таней. Там есть столб с табличкой: "Остановка автобуса". В пьесе потом будет упомянут трамвай, когда Колесов и Золотухин ломали ограды для будущей трамвайной линии. Все ти упоминания связаны с образом Колосова. Таня говорит ему: "Ну, вы так торопитесь. Конечно, вы все забываете." Он всегда в движении, торопится жить. Его девиз: надо жить, а не размышлять. Но ему приходится останавливаться, когда он имеет дело с Таней. Символично, что их встреча происходит у остановки автобуса. Слова, имеющие отношение к движению, присутствуют в сцене загородной прогулки, когда милиционер приводит Колесова и Золотуева на кладбище: «Солнце. Молодые березы, древняя кладбищенская ограда, перед нею асфальт, вдали - новые строения». (1, 52) Асфальт, который ведет вдаль и молодые березы – составляющие мира молодости, покорения новых просторов, бродяжничества. Напротив, древняя кладбищенская ограда – элемент старого, законсервированного. Колесову дали лом, чтобы он разрушил этот старый мир. Лом соотносится с образом Колесова, с глаголами, называющими его действия: появляется, исчезает, распахивается, прыгает, бросается. Контекстно осложняет слова и позволяет по-новому их оценить согласующееся с ним прилагательное. В подобных сочетаниях совмещаются два плана – предметное существительное выступает в функции номинатива, однако при сочетании с прилагательным возникают новые смысловые оттенки. Подобное явление наблюдаем в уже упомянутых сценах с гусям, в описании Золотуева, собравшегося дать взятку ревизору: соломенная шляпа, белая с вышивкой рубаха. Почему именно соломенная шляпа? Опять это возвращает нас к ассоциации с французом, аристократом, садоводом-любителем. Казалось бы, малозначительная, как будто не играющая большой роли деталь одежды – белая рубаха – говорит об отношении персонажа к себе. Рубаха (причем не рубашка, а именно рубаха, противоречащая стремлению к утонченности) белая, потому что Золотуев хочет себя обелить перед собственной совестью, вернуть себе состояние невиновности. Раздел III Реализация эстетической номинативности на уровне ремарок и описаний действий Как было сказано ранее, большое значение для анализа драматургического произведения имеет рассмотрение системы ремарок. Ремарка в пьесе - непосредственное проявление авторской речи. Также важно описание действий персонажей. В поведении Колосова можно выделить действия, группирующиеся по четырем фазам. Соответственно, и глаголы можно отнести к этим фазам. Первая фаза – он порывист, жаждет приключений, стремителен, глаголы динамичного типа: появляется, исчезает, распахивается, прыгает, бросается. Ремарка, характеризующая его действия – на ходу. Вторая фаза - предложение Репникова заставляет его остановиться, глаголы статичного типа: сидит, смотрит вслед, бредет, опускает руку, стоит. Третья фаза – он хочет освободиться от оков, которыми его повязал диплом – бросает, рвет. Четвертая фаза – растерянность – прошелся, вернулся, осматривает, останавливает. Соответственно и ремарки, часто заключающиеся в использовании наречий, соответствуют состоянию Колесова. Наречия появляются в характеристике его действий, только когда он внутренне останавливается, и присутствуют только в этой фазе статичности – не сразу, медленно, рассеянно, не громко, холодно, мрачно. Ремарки, связанные с Таней, описывают статичное по сравнению с поведением Колесова действие: оборачиваясь, поворачиваясь, не сразу, пожимая плечами, молчит, обняла, улыбнулась, растеряна. Это связано с ее склонностью размышлять, разбираться, прежде чем составлять мнение. Но она девушка с характером: ремарка перебивая. Ремарки, связанные с Репниковым, в основном, тоже характеризуют статичное действие. Но когда он сталкивается с Колесовым, действие меняется: перебивает, в большом раздражении, кричит. Фролова характеризуют ремарки насмешливо, развалился на скамейке весело. Он представляет собой светского человека, который умеет себя вести, знает, что сказать, держится уверенно. Букин – его противоположность. Для того чтобы понять, почему Маша полюбила Букина, Фролов ходит с ним и готов сыграть в его игру - ремарка вдруг, когда он внезапно соглашается на то, что они называют дуэлью. Но дикие выходки геолога пугают его – ремарка отшатнувшись. Раздел IV Реализация эстетической номинативности на уровне имен персонажей Имена собственные, которые выделяются среди других слов языка своей номинативностью, попадая в текст художественного произведения, могут не только называть, но и приобретать характерологическую значимость, являются важным компонентом оценки, основой для воплощения художественного замысла. В пьесе персонажам даны «говорящие» имена, фамилии или условные имена. Колесов – «колесо», которое запустили и оно бежит, крутится. Его фамилия соотносится с мотивами движения, бродяжничества, покорения нового, разрушения старого, которые характеризуют его образ. Репников – тянет свою «репу» и никак не может вытащить, хочет всех подключить, чтобы они тоже тянули. Он администратор, привыкший решать судьбы студентов, ожидающий повиновения, участия в его жизни (от жены и дочери). Гомыра – суффикс «ыра» придает словам оттенок некой отрицательности (проныра), грубости, возможно простоватости. Он пьяница, буян, в некотором смысле аутсайдер. Вместе с этим он человек несчастный, так как его девушка ушла к другому. Созвучно ему слово «горемыка». Золотуев – человек, ищущий золото, при этом суффикс «уев» даёт уничижительный оттенок. Тем более, что сам свое стремление к золоту отрицает: «Золото я не краду». Но факт, что это его больной вопрос, характеризует его фамилию. Веселый, Серьезный, Строгая, Красавица – настолько говорящие, что не требуют комментариев. Интересная фамилия у певицы, к которой Колесов пришел в номер. Певицы очень часто помешаны на шубах. Причем искусство для многих на втором плане. Автор показывает ее сущность: голая шуба (кроме нарядов, украшений и косметики ее ничего не интересует), либо красивое тело, выставленное на продажу, и модная обложка для него – шубаНе зря Маша называет ее певичкой. Для нее важны шубки и мальчики, за которых она готова звонить декану и просить о снисхождении. Заключение Слова, наделенные эстетической номинативность, нашли активное применение в данной пьесе. Нужно отметить особое отношение у автора к слову как к конкретному и реальному. Явления окружающей действительности играют такую же важную роль, как и сами переживания героев. Ведь в художественной системе писателя одной из составляющих является характер изображения той совокупности предметов, среди которых происходит жизнь человека. Важным и теоретически значимым представляется изучение и анализ данной группы слов в стилистическом плане. В данной работе были исследованы эстетические возможности предметной лексики, которая, как правило, номинативна в языке, однако, становится семантически осложненной в поэтическом тексте и оказывается очень важной в реализации художественных идей автора. Эстетическое значение слова не допускает конкретных толкований, и ему свойственна смысловая емкость и многоплановость. Сложность рассмотрения эстетической номинативности в данной пьесе в том, что язык писателей-драматургов более сложен для изучения, чем язык писателей-новеллистов. Поэтому важно было проанализировать проявление эстетической номинативности на уровне диалогов, декораций, ремарок, описания действий героев, имен. Особенности реализации эстетической номинативности в данной пьесе в том, что: 1. Эстетическая номинативность представлена словами, соединяющими номинативное значением и видоизмененные узуальные метафорические образы. Слова употребляются не в переносных значениях, однако в сочетании с широким контекстом реализуют новые приращения и тем самым способствуют созданию образа. 2. Прослеживаются концептуальные различия в значениях слов, которые обусловлены различиями не в мире бытия, а в мире сознания. Слова относятся к тому же предмету или явлению, но соответствуют разным точкам зрения, разным представлениям. Таким образом, в эпизодах, где присутствуют эти слова, имеет место контекстная номинативность, реализующаяся в новых смысловых оттенках. 3. Часть контекстов со словами в пьесе соединяет чисто номинативный план с символическими приращениями и ассоциациями. В качестве словсимволов в пьесе выступают предметные существительные, обогащенные новыми эстетическими смыслами. При этом происходит реализация не традиционных, а новых индивидуально-авторских символических ассоциаций. 4. В характеристике ситуации и героев большая роль принадлежит номинациям прилагательных, конкретизирующим существительные, обладающие эстетической номинативностью. В исследовании рассматривалась роль системы ремарок, которая очень важна для реализации эстетической номинативности, как и описание действий персонажей. Также исследовалась реализация эстетической номинативности в именах собственных, которые, попадая в текст художественного произведения, могут не только называть, но и приобретать характерологическую значимость, являются важным компонентом оценки, основой для воплощения художественного замысла. В данном исследовании было поставлено несколько задач. Нужно отметить, что они выполнены в соответствии с целью и работы, её новизной и практической значимостью. Список литературы 1. Вампилов А. Прощание в июне / М.: АСТ, 2005. – 448с. 2. Богданов А.Н., Юдкевич Л.Г. Методика литературоведческого анализа. М.: Просвещение, 1969. – 190с. 3. Основы литературоведения. Термины, понятия, категории. Учебное пособие / Авт.-сост. И.В. Кудряшов, С.Н. Пяткин. Арзамас: АГПИ, 2003. – 256с. 4. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы. Учебное пособие для студентов пед. ин-тов, Изд 5-е, испр. и доп. / М.: Просвещение, 1976. – 548с. 5. Шадрина А.А. Анализ художественного текста на занятиях по русскому языку и культуре речи (на материале поэзии Серебряного века) / А. А. Шадрина //Социальные и духовные основания общественного развития: межвузовский научный сборник. – Саратов: Изд-во «Научная книга», 2004. – С. 239 – 243. 6. Шадрина А.А. К проблеме эстетической функции языка и формах ее реализации в текстах художественного стиля / А. А. Шадрина // Основания и парадигмы современного общественного развития: Сборник научных статей. – Саратов: Изд-во «Научная книга», 2005. – Ч. 1. – С. 266–269. 7. Шадрина А.А. Лексика, обозначающая артефакты, в идиостиле Н.Гумилева (в аспекте эстетики акмеизма) / А. А. Шадрина // Филологические этюды: Сборник научных статей молодых ученых. – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2005. – Вып. 8. – Ч. III. – С. 198 – 201.