Индикатор силового давления на бизнес
advertisement
Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» Факультет социологии Кафедра экономической социологии ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТЫ (магистерская диссертация) На тему: Интенсивность силового давления на бизнес в регионах России: индикаторы и факторы Студент группы № 731 Казун А.П. Научный руководитель: профессор кафедры теории и практики государственного управления, директор Института анализа предприятий и рынков, к.э.н. Яковлев А.А. Консультант: профессор кафедры экономической социологии, д.с.н. Барсукова С.Ю. Москва, 2014 Оглавление Введение ........................................................................................................................................4 Актуальность исследования......................................................................................................5 Представление результатов исследования ..............................................................................9 Глава 1. Теоретические подходы к анализу силового давления на бизнес ....................12 Государство, насилие и бизнес ...............................................................................................12 Рейдерские атаки на бизнес ....................................................................................................18 Индикаторы силового давления на бизнес ............................................................................23 Факторы силового давления на бизнес ..................................................................................28 Глава 2. Методология исследования .....................................................................................32 Задачи исследования ...............................................................................................................32 Гипотезы исследования ...........................................................................................................32 Выбор индикаторов силового давления на бизнес ...............................................................34 Процедура подачи обращений в ЦОП «БПК» ......................................................................38 Методология анализа количественных данных ....................................................................39 Стратегия mixed-method ..........................................................................................................40 Методология анализа качественных данных ........................................................................41 Глава 3. Эмпирический анализ данных ................................................................................44 Качественный анализ стратегий силового давления на бизнес ..........................................44 Источники качественных данных .......................................................................................44 Процедура анализа качественных данных .........................................................................46 Внимание газет к проблеме силового давления на бизнес ..............................................47 Основные стадии захвата бизнеса ......................................................................................49 Типы рейдеров и различия в инструментах давления ......................................................58 Стратегии защиты бизнеса ..................................................................................................61 Выводы на основе качественных данных: условия для возникновения силового давления ................................................................................................................................66 Локализация силового давления на бизнес в регионах России ...........................................68 Причины рейдерских захватов: количественный анализ данных .......................................71 Типы предприятий, подвергающихся рейдерскому захвату ...........................................71 Индикатор силового давления на бизнес ...........................................................................73 «Пороговые условия» для возникновения рейдерских захватов .....................................76 Структурные условия, благоприятствующие силовому давлению на бизнес ...............76 Общественные условия, благоприятствующие силовому давлению на бизнес ............80 2 Интенсивность силового давления на бизнес в регионах: регрессионный анализ ........82 Проверка регрессии на устойчивость .................................................................................85 Заключение .................................................................................................................................91 Список литературы ...................................................................................................................97 Приложение ..............................................................................................................................104 Приложение № 1. Переменные, использованные в деревьях решений ............................104 Приложение № 1 (B) Общий перечень переменных, на основе которых строились деревья решений: ...................................................................................................................105 Приложение № 2 (А). Переменные, использованные в регрессионном анализе ............106 Приложение № 2 (B). Корреляционная таблица по переменным, включенным в базовую регрессию (для проверки мультиколлинеарности) ...........................................................107 Приложение № 3. Описательные статистики по переменным, используемым в анализе .................................................................................................................................................108 3 Введение Экономический рост России в 2014 году по данным Министерства экономического развития составит лишь 1,1% ВВП.1 Это обстоятельство говорит о том, что Россия вплотную подошла к стагнации. Инвестиционный климат ухудшился, капитал уходит из России. Политические риски после присоединения Крыма и Севастополя еще более усугубили ситуацию. В тоже время средний и малый российский бизнес не чувствует себя достаточно защищенным и самостоятельным, чтобы развиваться и платить налоги. По данным ежегодного рейтинга Всемирного Банка Россия в 2013 году заняла 112 строчку (из 185) по показателям простоты ведения бизнеса2. Согласно Индексу Восприятия Коррупции, составленному Transparency International, по эффективности противодействия коррупции Россия в 2013 году находится на 127 месте из 177 возможных.3 Хотя оба эти рейтинга дают лишь условные оценки, можно сказать, что общее положение бизнеса в России остается незавидным. Силовое давление на бизнес является серьезным препятствием для развития российской экономики и как следствие, может оказывать негативное влияние на благосостояние населения. В тоже время мы не многое знаем о том, какие именно причины влияют на интенсивность силового давления на бизнес, более того, даже необходимость его измерения может поставить нас в тупик. В настоящей работе мы попытаемся ответить на вопросы о том, каковы масштабы давления на бизнес в различных регионах России, чем оно обусловлено, в каких обстоятельствах оно возникает, через какие этапы проходит, и наконец, существуют ли механизмы по противодействию этой проблеме. 1 Минэкономики больше чем в два раза снизило прогноз роста ВВП. [http://www.km.ru/economics/2014/04/09/ministerstvo-ekonomicheskogo-razvitiya-rf/736931-minekonomikibolshe-chem-v-dva] 2 Рейтинг Всемирного Банка за 2013 год [http://gtmarket.ru/news/2012/10/23/5115] 3 Застряли / Пресс-релиз Transparency International, 2013. [http://www.transparency.org.ru/indeks-vospriiatiiakorruptcii/zastriali]. 4 Актуальность исследования В 1990-ые годы в России был широко распространен феномен, получивший название силового предпринимательства [Волков, 2012]. В 1994 г. только по данным МВД ¾ бизнеса платили за защиту преступникам, а по данным РАН криминальные группировки владели примерно 55% капитала частных компаний России в 1995 г. [Gans-Morse, 2011: 6]. В условиях, когда государство не способно защитить бизнес от мафии, происходит процесс, который некоторые исследователи называют «приватизацией безопасности» [Sanchez M., 2006: 189]. Для осуществления своей деятельности предприниматели были вынуждены обращаться к частной охране или помощи криминальных структур. С 1995 до 2005 года число ЧОПов в России стабильно росло, удваиваясь каждые 5 лет [Gans-Morse, 2011: 7]. Укрепление правоохранительных органов, а также рост рынка частных охранных услуг способствовали существенному сокращению практики силового предпринимательства. Несмотря на то, что силовое предпринимательство в целом отошло в тень, российский бизнес и на сегодняшний день сталкивается с множеством проблем, в том числе связанных с давлением со стороны государственных органов, которые зачастую действуют в сговоре с конкурентами. Угроза применения насилия, существовавшая в 1990-ых, фактически не исчезла, а приняла новые формы: недобросовестные конкуренты начали действовать другими методами, стремясь оставаться в рамках правового поля. Подробный анализ этой проблемы проводится в книге Э. Панеях «Правила игры для русского предпринимателя» [Панеях, 2008]. В тоже время в последние годы были сделаны некоторые важные шаги в сторону улучшения ситуации. В докладе «The End of a Violent Era» в 2011 году подчеркивалось, что в последнее время российские предприниматели начали более активно обращаться за защитой в суд [Gans-Morse, 2011: 17-18]. Причем данное обстоятельство говорит не об ухудшении ситуации в стране, а, напротив, о том, что предприниматели начинают выбирать суд для защиты 5 своих прав по сравнению с другими формами защиты. Например, с 2000 по 2008 год количество судебных исков против налоговой инспекции возросло с 13 тыс. до 50 тыс. (на 280%), более того 60-70% этих дел заканчиваются в пользу предпринимателя. Другим косвенным показателем интереса предпринимателей к защите в рамках правового поля является постоянный рост числа адвокатов (с 26 тыс. в 1996 до 63,7 тыс. в 2010). Еще одним важным фактором является появление достаточно сильных профессиональных ассоциаций, способных отстаивать интересы бизнеса. В 2000-ые года произошла своеобразная специализация наиболее крупных ассоциаций. Выделились 4 лидера: «Российский союз промышленников и предпринимателей» для крупных компаний [Hanson, Teague, 2005: 658], «Деловая Россия» для компаний среднего уровня, «ОПОРА» для мелкого бизнеса, а также Торгово-Промышленная Палата, выполняющая функции лицензирования [Яковлев, 2010]. Появились также отраслевые ассоциации, например, «Ассоциация компаний розничной торговли» для ретейлеров» [Радаев, 2007]. В 2011 году на базе общественной организации «Деловая Россия» (учреждена в 2001) был создан Центр общественных процедур «Бизнес против коррупции» (далее ЦОП «БПК»). Эту организацию возглавляет Борис Титов – с 2012 года уполномоченный по правам предпринимателей при президенте РФ, а сопредседателями являются в частности Б. Е. Шувалов, Элла Памфилова (с 2014 года она стала Уполномоченным по правам человека). Позиции исследователей относительно роли деловых ассоциаций различаются - одни утверждают, что они монополизируют рынок и лоббируют строго свои интересы [Olson, 1965], другие указывают на их позитивную функцию в отношении защиты и самоорганизации [Норт, Уоллис, Вайнгаст, 2011]. Однако в последние годы эти ассоциации действительно начали играть значимую роль в защите предпринимателей 6 (более подробно этого вопроса мы касаемся в статье [Yakovlev, Sobolev, Kazun, 2013]). Но даже при наличии определенных позитивных сдвигов экономика России по-прежнему остается в стагнации. Предприниматели не чувствуют уверенности и весьма неохотно инвестируют деньги в российскую экономику. Силовое давление на бизнес сохраняется и, независимо от своих масштабов, создает у предпринимателей определённую тревогу. В тоже времени нет ясности и относительно масштаба проблемы, а также причин, которые могут порождать ее. Проблема исследования: Проблема защиты предпринимателей (в частности вопросы защиты прав собственности) являлась актуальной для России с самого начала развития в стране рыночных отношений. Как мы отметили выше, в начале 2000-ых годов рейдеры сменили силовых предпринимателей. Ключевым отличием новой формы давления на бизнес является то, что рейдеры почти всегда имеют связи в правоохранительной или судебной системе. Официальной статистики по числу рейдерских захватов бизнеса до сих пор не существует, но из приведенных выше обстоятельств видно, что проблема все еще сохраняет высокую актуальность. Задача оценки интенсивности силового давления на бизнес в различных регионах России, а также вопрос о понимании причин этого давления, на момент не разрешены. Производить подобную оценку целесообразно именно на уровне регионов. С одной стороны мы можем получить косвенные данные, свидетельствующие о давлении на бизнес в различных регионах (на уровне более мелких единиц – городов и населенных пунктов такую статистику собрать крайне трудно), а с другой стороны взяв за единицу анализа регионы, возможно выявить статистические закономерности. Различные регионы России по-разному справляются с задачей защиты бизнеса от силового давления. Масштабы проблемы могут быть связанны с 7 экономическими, политическими или социальными факторами, способствующими или же наоборот препятствующими силовому давлению на бизнес. Для понимания причин сохранения проблемы рейдерства в России, а также способов ее возможного устранения, необходимо ответить на вопрос, почему силовое давление на бизнес оказывается распространенным в одних регионах и, напротив, менее характерно для других регионов. В настоящем исследовании мы предпримем попытку оценить, насколько различные социальные, экономические и политические факторы способны влиять на масштабы силового давления на бизнес на уровне регионов России. В тоже время качественный анализ случаев силового давления на бизнес даст глубокое понимание механизмов давления на бизнес, что с одной стороны, позволит нам понять направление причинноследственных связей, а с другой стороны, предоставит материал для интерпретации полученных результатов. Объект исследования представлен тремя основными акторами: 1) потерпевшие предприниматели и предприятия 2) рейдеры, осуществляющие захват, а также 3) ЦОП «БПК» как организация, стремящаяся выступать арбитром. Эмпирический объект исследования - случаи силового давления на бизнес в регионах России, поступившие на рассмотрение в ЦОП «БПК» с 2011 года по конец 2013 года. Единицей анализа являются регионы (на март 2014 год – 83 региона4). Предметом исследования является силовое давление на бизнес в регионах России, а также тактики захвата бизнеса рейдерами и стратегии его защиты, используемые предпринимателями. 4 Крым и Севостополь в наш анализ не включены ввиду отсутствия статистических данных. Кроме того, данные регионы еще долго будут по многим параметрам являться «исключениями из правил», что будет искажать анализ. 8 Представление результатов исследования За последний год отдельные аспекты настоящей работы были представлены на нескольких конференциях: конференции молодых ученых «Время вызовов и возможностей: проблемы, решения, перспективы» (Латвия), 13 Aleksanteri Conference «Russia and the World» (Хельсинки), международной конференция «Бизнес. Общество. Человек» (Москва), а также конференции МО РАПН «Россия и мир в новую эпоху: Новые вызовы политике и обществу» (Москва). Кроме того, в рамках Апрельской конференции НИУ ВШЭ 2014 по инициативе Института анализа предприятий и рынков состоялся круглый стол «Уголовное право для предпринимателей: проблемы и перспективы», на котором сотрудники ЦОП «БПК»5 и представители адвокатского сообщества обсудили проблему силового давления на бизнес. В апреле 2014 года на базе ЦОП «БПК» состоялась «Первая всероссийская конференция экспертов, работающих в рамках Института Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей на условиях pro bono publico», на которой обсуждались проблемы защиты предпринимателей, поднимаемые в настоящей работе. Данные мероприятия позволили расширить понимание проблематики нашего исследования и выявить актуальные направления для анализа. В ходе работы над данной темой мы сформировали для себя определения ключевых понятий. Определение основных понятий Под силовым давлением на бизнес мы понимаем способ воздействия на предприятие, его владельцев или сотрудников, который предполагает угрозу применения насилия или его реальное осуществление (в том числе посещение сотрудниками полиции, заключение под стражу, рейдерский захват собственности и т.д.) с целью получения экономической выгоды. Экономическая выгода может принимать форму взятки (откупа), полного или Некоммерческая организация Центр общественных процедур «Бизнес против Коррупции». Ее база данных послужила основой для настоящего исследования. Подробно деятельность данной организации мы будем обсуждать ниже. 5 9 частичного захвата активов предприятия (как правило, в результате продажи по заниженной цене или изъятия собственности в счет долгов), а также получения выгоды от захвата рыночной доли обанкротившегося конкурента. Захватчиком компаний, как правило, выступают рейдеры, т.е. конкуренты, осуществляющие недружелюбное поглощение предприятия. В процессе захвата собственности или принуждения к уходу из бизнеса могут принимать участие и различные государственные структуры (полиция, прокуратура, налоговая инспекция и т.д.). Поскольку захватчики предприятий и их связи с чиновниками, как правило, остаются в тени, анализ этой стороны конфликта будет осуществляться на основе данных СМИ, освещавших данное событие (в частности, на основе базы печатной прессы «Интегрум»), а также на основе информации, полученной в Центре общественных процедур «Бизнес против коррупции». Под стратегиями захвата бизнеса понимаются совокупность действий, направленных против законных владельцев предприятий с целью отчуждения их собственности. Среди них могут быть различные формы силового давления: от заказных проверок и угроз до уголовного преследования предпринимателя или покушения на его жизнь. Стратегия захвата бизнеса предполагает существование поэтапного и продуманного плана действий, включающего последовательное применение различных способов давления, решения о привлечении в процесс захвата новых действующих лиц (например, полиции), задействования ресурсов (физических, экономических, административных и т.д.), а также четкое понимание границ, до которых готовы дойти рейдеры. Под стратегиями защиты предприятия понимается совокупность последовательных действий, направленных на защиту предпринимателя от силового давления. В частности такими действием является подача заявления в ЦОП «БПК», обращение в суд, наем ЧОП, привлечение внимания СМИ и др. 10 Настоящая работа состоит из трех частей: теоретического обзора работ по тематике силового давления на бизнес, обсуждения методологических аспектов исследования, а также эмпирического анализа. Эмпирическая глава в свою очередь состоит из двух частей – качественного анализа четырех десятков случаев рейдерских атак на бизнес, а также количественного анализа причин, влияющих на интенсивность силового давления на бизнес. 11 Глава 1. Теоретические подходы к анализу силового давления на бизнес Государство, насилие и бизнес Вопрос силового давления на бизнес нельзя изучать вне контекста проблемы ограничения насилия. М. Вебер считал, что неотъемлемой чертой государства является монополия на применение легитимного насилия. Тем не менее, далеко не всегда государство является единственным актором, способным применять насилие, поскольку иногда с ним в этом конкурирует организованная преступность [Findlay M. 2012]. Более того, на практике само государство зачастую представляет собой совокупность агентов и группировок, каждая из которых имеет возможности силового давления на бизнес. Во многих теоретических работах государство рассматривается как нечто монолитное и действующее как единое целое. Если такой подход и применим для построения теоретических моделей, то при проведении эмпирических исследований мы почти неминуемо столкнемся с неоднородностью государства (об этой проблеме пишет в частности [McChesney, 1987]). Ведущие ученые, изучающие проблему неприменения насилия, исходят из того, что в действительности государство представляет собой организацию организаций [Норт, Уоллис, Вайнгаст, 2011: 62-63]. Многие агентства, обладающие властью и правом на насилие, зачастую действуют автономно, конкурируют друг с другом, а иногда даже устанавливают противоречивые правила игры [Панеях, 2008: 161-174]. Предпосылка о том, то государство является организацией организаций, важна для изучения силового давления на бизнес в регионах России. Мы предполагаем, что различные государственные органы в регионах (чиновники, правоохранительные органы, суды и т.д.) при определенных обстоятельствах могут действовать в собственных интересах, 12 изымая у предпринимателей часть их дохода. В экономической литературе этот процесс принято называть «изъятием ренты». В классической работе «The Theory of Economic Regulation» («Теория экономического регулирования») Стиглер заметил, что государство может селективно помогать тем или иным индустриям, тем самым ограничивая возможности по лоббированию интересов в различных отраслях [Stigler, 1971: 3]. У правительства есть достаточно большой диапазон возможностей для того, чтобы создавать привилегированные условия для той или иной организации. К таким возможностям относятся прямое субсидирование, ограничения для выхода на рынок новых игроков, запрет субститутов, установление ценовой дискриминации и др. [Stigler, 1971: 5-6]. Так, в США с 1936 по 1966 постоянно росло число заявок на получение лицензий для осуществления грузоперевозок, в то время как число одобряемых заявок, напротив, постоянно снижалось. Тем самым создавались благоприятные условия для уже действующих на этом рынке игроков. Данная концепция получила название «теории создания ренты». Описанная в ней ситуация все же не совсем относится к проблеме силового давления на бизнес, речь скорее идет о государственном регулировании. Однако возможности для создания ренты являются одной из структурных предпосылок для осуществления силового давления на бизнес. Теория создания ренты стала отправной точкой для возникновения более критической трактовки событий - «теории изъятия ренты» [McChesney, 1987]. Данная теория описывает процессы очень близкие к тому, что можно назвать силовым давлением на бизнес, и исходит из двух важных посылок. Во-первых, сбор ренты не централизован, а потому нужно рассуждать не о государстве, а о действиях различных государственных агентов [McChesney, 1987: 104]. Из этого допущения напрямую следует второй важный тезис о том, что государственные агенты могут недобросовестно использовать свое положение для того, чтобы изымать ренту у бизнесменов [McChesney, 1987: 13 107]. Об этом же пишут Норт, Уоллис и Вайнгаст, говоря о государстве как «организации организаций» [Норт, Уоллис, Вайнгаст, 2011]. Изъятие ренты опять же не всегда предполагает насильственные или незаконные действия. Можно изымать деньги вполне легально, например, требуя профинансировать избирательную кампанию. В книге «Правила игры для русского предпринимателя» приводится в частности пример с «добровольным» сбором денег на благотворительные нужды, который Э. Паняех называет «квазиналогами» [Паняех, 2008: 102]. К нелегальным способам изъятия ренты относится, например, вымогательство [Konrad K., Skaperdas S., 1998]. Так, в США во второй половине XX века некоторые компании получали так называемые «счета за молоко» от государственных структур, которые «предлагали» не вводить определенные болезненные правила регулирования в обмен на вознаграждение [McChesney, 1987: 108]. В отличие от теории создания ренты, в которой государство реально предлагало определенную услугу, в ситуации с изъятием ренты государственные органы могут получать прибыль за свое бездействие. Впрочем, иногда им все-таки требуется применить определенное правило, чтобы показать бизнесу, что они не блефуют. Например, в 1975 г. правительство США приняло новый закон о подробном раскрытии информации о подержанных автомобилях [McChesney, 1987: 114-115]. Фирмы, занимающиеся продажей подержанных машин, фактически были поставлены в такие условия, когда убедить покупателей совершить покупку стало практически невозможно. Разумеется, компании не пожалели денег на лоббистов, и вскоре этот закон был отменен. Если «создание ренты» могло быть представлено как взаимовыгодный обмен, то от «изъятия ренты» зачастую выигрывает только государственный агент. Впрочем, важно понимать, что эти теории не столько противоречат друг другу, сколько дополняют. Фактически государство всегда использует две стратегии одновременно [McChesney, 1987:110]. 14 Модель, напоминающую теорию создания ренты, предлагает также А. Шляйфер, рассматривая проблему коррупции. У государственных агентств, наделенных властью, есть два способа получения взяток – либо взятка платится вместо государственной пошлины, либо вместе с ней [Shleifer A., Vishny R., 1993: 601]. Разумеется, первый способ является наиболее выгодным для бизнеса, поскольку помогает сэкономить и получить конкурентное преимущество (например, товар проходит границу без уплаты пошлины), тогда как второй способ заставляет предпринимателя задуматься о целесообразности уплаты взятки. Если следовать логике этой модели, то эффективным способом борьбы с коррупцией является строгий учет по сбору необходимых пошлин и налогов, который делает невозможным первую модель и оставляет место лишь для невыгодной второй модели [Shleifer A., Vishny R., 1993: 604]. Впрочем, в реальности ситуация осложняется тем, что «услуги», которые приобретает предприниматель обладают большим многообразием и к ним не всегда применима данная схема. Кроме того, государственные агенты, действующие независимо друг от друга и не конкурирующие между собой создают ситуацию произвола, что подстегивает рост коррупции. Впрочем, ресурсы предпринимателя ограничены и, заплатив одному, он будет вынужден меньше платить другому [Панеях, 2008: 170]. Проблему насилия и стимулы к его применению рассматривали самые различные авторы. Так, Ч. Тилли в книге «Принуждение, капитал и европейские государства» показал, как необходимость ведения войны привела к формированию в Европе национальных государств. Европейские государства шли к этому двумя путями – через концентрацию принуждения или через концентрацию капитала. Россия, как ни одна другая страна в Европе, шла по пути интенсивного принуждения [Тилли,2009: 100]. В книге «Насилие и социальные порядки» Норт, Уоллис и Вайнгаст предлагают концепцию, согласно которой основной задачей государства является вопрос ограничения насилия. В «естественных государствах» эта задача решается путем создания привилегированных групп, изымающих 15 ренту у населения в обмен на защиту и обеспечение безопасности [Норт, Уоллис, Вайнгаст, 2011: 64-67]. И хотя порядки ограниченного доступа характерны для большинства стран мира, такой способ контроля над средствами принуждения создает множество препятствий для развития экономики. «Порядки открытого доступа» показывают большую эффективность в вопросах экономического роста и защиты прав населения, а изъятие ренты со стороны государственных агентов ограничено в них механизмами общественного контроля. Россия с точки зрения данной концепции относится к числу «порядков ограниченного доступа». Норт, Уоллис и Вайнгаст выделяют три основных условия, необходимых для перехода от порядков «ограниченного доступа» к порядкам «отрытого доступа»: верховенство права для элит, консолидированный контроль над средствами осуществления насилия, а также бессрочно существующие общественные организации. Силовое давление на бизнес возникает в тех ситуациях, когда эти условия не выполняются. Рейдерские захваты с участием представителей правоохранительных органов фактически говорят как о наличии для них возможности нарушать закон, так и о возможности по собственному усмотрению использовать свои силовые ресурсы. Если Тилли и Норт предлагают концепции, претендующие на то, чтобы придумать для всех государств единую схему развития и позволяющую предложить в частности для России «рецепт» успешного «перехода» в более развитое состояние, то некоторые авторы стремятся подчеркнуть особенности развития отдельных стран. Так, с точки зрения концепции «раздаточной экономики» ситуация, исторически возникшая в России, сильно отличается от типичных западных сценариев конкурентного развития рынка и экономики [Бессонова, 1999]. Для «раздаточной экономики» типичны ситуации изъятия собственности и ее дальнейшего перераспределения. Конкуренция между различными акторами не исчезает, а перемещается из плоскости рынка в плоскость административной и властной 16 борьбы [Кордонский, 2000]. В целом, данная теория весьма хорошо описывает процессы, происходившие в России в последние двадцать пять лет и, кроме того, связывает эти события с советскими социальными институтами и даже логикой развития страны в имперский период. В целом, нечто похожее описывается и в книги «Анатомия российской элиты»: после распада СССР власть успешно использует свой административный ресурс, конвертируя его в экономические активы [Крыштановская, 2005]. В этом контексте феномен «рейдерских захватов» является лишь частью вполне легитимной системы «сдачи-раздачи» собственности, которая существовала в России еще с царских времен. Более того, в масштабах таких процессов как национализация или приватизация, перераспределение собственности через рейдерские захваты имеет весьма скромные последствия. Ключевым отличием этого процесса однако является то, что «государство» в данном случае не является посредником между процессом изъятия собственности и передачей ее другому владельцу. Отдельные агенты государства выступают самостоятельными акторами, которые посредством силового давления на бизнес пытаются перераспределить часть собственности в свою пользу. Административный ресурс в этом процессе снова имеет ключевое значение – ведь именно он дает соответствующие инструменты давления, защищает от рисков попадания конфликта в «публичное пространство», а также дает возможность удержать захваченную собственность. Впрочем, так или иначе оба подхода описывают схожие явления, посвоему расставляя свои акценты. Мы действительно можем рассматривать рейдерство и как форму изъятия «ренты» в порядках ограниченного доступа и как один из инструментов «сдачи-раздачи» собственности, характерный для «раздаточных экономик». Очевидно, впрочем, что Россия действительно обладает рядом характеристик, сильно выделяющих ее из общего ряда стран. Одной из таких особенностей является сильная зависимость нашего государства от природных ресурсов, что позволяет даже говорить о специфическом типе «ресурсных государств» [Кордонский, 2007; Эткинд, 17 2013], для которых не работают общие принципы развития экономики. В соответствии с этой концепцией можно ожидать, что в России интенсивность силового давления будет различаться для регионов, экономика которых связана с нефтью, и регионов, специализирующихся на других отраслях. Прежде чем переходить к анализу индикаторов и факторов силового давления на бизнес, рассмотрим более детально концепцию «рейдерства» и контекст появления данного феномена в России. Рейдерские атаки на бизнес Первый вопрос, на который нам стоит ответить в нашем теоретическом анализе, является ли рейдерство само по себе проблемой для экономики или для общества. В зарубежной литературе под рейдерством принято понимать враждебное поглощение компании [Croci E., 2007], [Gilson, Kraakman, 2005]. При этом, несмотря на несогласие предыдущего владельца с потерей собственности, стоимость итогового предприятия может быть выше, чем сумма двух компаний до объединения. Так, анализ дружелюбных и враждебных поглощений в США в 80-90-ые годы, показал, что в экономическом отношении эти два явления крайне сложно разделить [Schwert, 2000]. Отличия состоят лишь в позиции владельцев и отражении противостояния в СМИ, а по последствиям для компании враждебное поглощение почти не отличается от обычного слияния. Это означает, что ни общество, ни государство не будут испытывать никаких проблем в связи с переходом собственности от одного владельца к другому. Рейдерство в этом случае может рассматриваться просто как форма конкуренции. Тем не менее, подобный подход к проблеме рейдерства серьезно критиковался. Так, некоторые исследователи указывали на то, что долгосрочные последствия рейдерских захватов оказываются негативными [Andrade, Mitchell, Stafford, 2001], поскольку цена компании после слияния, как правило, бывает завышенной. Анализ рейдерских захватов, произошедших в США с 1984 по 1986 гг., показал, что лишь 20% 18 предприятий не были проданы захватчиками в течение последующих двух лет [Bhagat, Shleifer, Vishny, Jarrel, Summers, 1990]. Это говорит о том, что рейдеры стремятся получить краткосрочную выгоду и не сильно заботятся о развитии захваченной компании. Другое исследование показывает, что рейдеров особенно привлекают активы, способные принести высокую прибыль непосредственно после захвата компании [Croci E., 2007]. Хотя споры о последствиях враждебных поглощений не утихают до сих пор, относительно характера данной проблемы в России можно сделать достаточно ясные выводы. В России о рейдерстве заговорили лишь в начале 2000-ых (с появлением в 1998 году №6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)») [Апевалова Е., Радыгин А., 2009], в Европе и США с этой проблемой столкнулись значительно раньше (например, [Willcox, 1988]). Рейдерство в Европе и США сильно отличается от того, что принято называть рейдерством в России. На российскую ситуацию сильный отпечаток наложил опыт силового предпринимательства 90-ых годов, а потому наравне с «законными» методами захвата собственности в нашей стране часто применяются силовые методы. Рейдеры являются приемниками силовых предпринимателей, которые в новом столетии были вынуждены легализоваться [Киреев, 2007]. А. Киреев сопоставляет модели рейдерства и силового предпринимательства по осям «риск-доходность». Силовое предпринимательство, по мнению исследователя, приносило больший доход при более высоком риске. Впрочем, относительно дохода можно согласиться лишь с тем, что издержки «безопасных» рейдерских инструментов являются более высокими, хотя конечная прибыль может исчисляться многими миллионами. Другой характерной особенностью рейдерства в России является то, что большинство захватов проходят при посредничестве государственных служб (полиции, налоговой, судов и др.) [Rochlitz, 2012: 17]. На настоящий момент в научной литературе внимание к проблеме рейдерства в России несколько ограничено [Rochlitz, 2012: 3]. Чаще всего 19 речь идет либо об обзорных статьях, рассматривающих проблему рейдерства в целом [Firestone, 2010], либо же анализ фокусируется на громких делах, аналогичных делу «ЮКОСа» [Dixon, Day, 2010]. Кроме того, существует юридическое направление исследований, которое в целом обходит стороной проблему давления на бизнес, останавливаясь на вопросах совершенствования законодательства [Плескачевский, 2008]. Точных цифр относительно числа рейдерских атак также нигде нет. Подобные оценки пытаются давать эксперты, но их мнения могут расходиться на порядок, поскольку цифры колеблются от нескольких сотен до нескольких тысяч случаев в год [Rochlitz, 2012: 42]. Отсутствие точной статистики является одной из проблем, которую нам придется учитывать в ходе количественного анализа. Основные вопросы, на которые стремились получить ответы исследователи, касающиеся вопросов рейдерства – какие характеристики делают предприятие привлекательным для рейдеров и как избежать захвата [Lambrecht, 2007]. Так, было замечено, что, как правило, рейдеры значительно сильнее и крупнее, чем компании, которые они захватывают [Eddey, 1991] (в этом смысле их нельзя сравнить с пиратами, которые грабят более крупные корабли). В США крупные компании достаточно часто поглощали своих конкурентов, при этом оставаясь в рамках правового поля (в России это бы назвали «белым рейдерством»). В другом исследовании было установлено, что рейдеры часто работают в той же сфере бизнеса, что и захватываемая компания [Bhagat, Shleifer, Vishny, Jarrel, Summers, 1990]. Это обстоятельство объясняется тем, что в этом случае захватчик будет точно понимать, как управлять приобретенной собственностью, а кроме того сможет увеличить свою долю на рынке. Вопрос о характеристиках бизнеса, которые учитываются рейдерами при принятии решения о захвате, очень важен для понимания причин этого явления. Более подробно на этом вопросе мы остановимся в разделе о факторах силового давления на бизнес. 20 Практический вопрос, который напрямую вытекает из анализа причин рейдерских захватов – как защитить свой бизнес? Чтобы спастись от рейдерских атак некоторые компании «заглатывают отравленную пилюлю» т.е. принимают меры, в результате которых при враждебном поглощении компания сильно теряет в цене. Таким условием может быть, например, право акционеров скупить акции по заниженной цене в случае, если другой акционер незаконно увеличил свою долю в компании [Subramanian, 2010]. Интересно, что в то время как в России этот инструмент используется слабо, в США его применение уже пережило пик популярности и теперь снижается. Так, в 2005 году более половины компаний из списка S&P500 имели «отравленные пилюли», а в 2009 уже чуть более четверти (28%) [Subramanian, 2010]. Другие исследователи отметили ключевую роль предпринимательского сообщества и «сетевого эффекта» в распространении механизмов защиты бизнеса [Davis, Greve, 1997]. То обстоятельство, что одни и те же люди могут находиться в совете директоров различных компаний, приводит к быстрому распространению защитных инноваций, новых практик противодействия рейдерству. Разумеется, сетевой эффект характерен преимущественно для крупных компаний, тогда как мелкие фирмы не столь эффективно обмениваются опытом. Существует множество типов рейдерских атак, различающихся по целям и способам их достижения. Так, товарное рейдерство предполагает захват не самого предприятия, а лишь находящейся на складах продукции. После ареста имущества происходит его конфискация или же постепенное расхищение. Кроме того, существует более редкий вид - тендерное рейдерство, которое направлено на устранение конкурента, претендующего на крупный заказ. Выделяют также кредитное рейдерство, при котором компания лишается своего имущества на основании невыполненных долговых обязательств. По объекту захвата разделяют корпоративное рейдерство и земельное рейдерство. По степени легальности некоторые исследователи различают «черное», «серое» и «белое» рейдерство. ЦОП 21 «БПК» фактически работает с любыми видами силовых захватов при условии, что пострадавшим выступает предприниматель, а не частное лицо. Интересную попытку анализа способов захвата собственности предлагает исследование А. Филимоновой [Филимонова, 2008], построенное на 13 экспертных интервью. Так, автор выделяет следующие методы захвата: гринмейл, силовой захват, банкротство, административные методы, скупка акций и др. Однако при этом речь идет именно об отдельных методах, а не о стратегиях (есть лишь смутный «комбинированный метод»), каждый из которых проиллюстрирован лишь одним примером. В 3 главе настоящей работы мы попробуем нарисовать более целостную картину рейдерских захватов. Исследование, похожее на то, которое представлено в нашей работе, было проделано М. Рохлитцем [Rochlitz, 2012]. Автор анализировал связь между возможностью государственных агентов участвовать в рейдерских захватах и их способностью обеспечивать высокие результаты правящей партии на выборах. Предполагается, что федеральные власти будут закрывать глаза на изъятие ренты региональными чиновниками, если те будут в состоянии обеспечить правящей партии большое число голосов. В качестве источника данных по рейдерским захватам берется база печатной прессы «Интегрум», поскольку, как отмечалось выше, официальной статистики по регионам не существует. На основе информации в прессе Рохлитц строит динамику рейдерских атак с 1999 по 2010 годы. До 2005 года число рейдерских атак (информация о которых есть в СМИ) стабильно росло, после чего оно начало снижаться. Снижение, по мнению автора, было связано с тем, что крупные компании научились защищаться от таких атак [Rochlitz, 2012: 11]. Если в 2000 году большинство захватов приходилось на промышленный сектор, то в 2010 большинство атак совершено в сфере услуг, ритейла и строительства (т.е. масштабы рейдерства снижаются). 22 Далее мы поговорим об индикаторах, которым можно использовать в оценке интенсивности силового давления на бизнес, а также факторах, которые могут оказывать влияние на рейдерские захваты. Индикаторы силового давления на бизнес Под индикаторами силового давления на бизнес мы понимаем те экономические, социальные или политические показатели, которые можно наблюдать и измерить, и которые могут прямо или косвенно свидетельствовать о масштабах давления на бизнес в том или ином регионе. Вопрос о том, как измерить силовое давление на бизнес, является очень актуальным. До сих пор не существует точных и однозначных индикаторов силового давления на бизнес (например, представленных в виде отдельной графы в статистике преступлений, собираемой МВД). Многие потенциально возможные индикаторы невозможно использовать ввиду отсутствия проблемы измерения соответствующей информации. Существует несколько способов решения силового давления на бизнес. Так, некоторые исследователи исходят из того, что давление на бизнес может быть связано с общим уровнем преступности. Действительно, если государство слабо и не способно снизить количество преступлений, то и бизнес с большой вероятностью не сможет чувствовать себя комфортно. Существуют два основных подхода к преступности: паразитический и симбиотический подходы [Frederick, 1986: 239]. «Паразитический» подход – это взгляд на преступность как на нечто исключительно чуждое нормальному и здоровому обществу, как на определенную болезнь или паразита, который живет за счет страха людей. Такой подход к преступности предполагает преимущественно анализ в терминах «ущерба» для общества или экономики страны [Frederick, 1986: 242]. Так, анализирующая влияние преступности на прямые иностранные инвестиции в те или иные регионы Италии, авторы замечают, что территория, на которой проживает 35% 23 населения Италии, получает всего 1% от общих иностранных инвестиций, и именно в этих регионах можно наблюдать наибольшие масштабы распространенности мафиозных структур [Daniele, Marani, 2011]. В статье «Does Crime Affect Economic Growth?» исследователи приходят к похожим выводам относительно ситуации в Италии [Detotto, Otranto, 2010: 342]. Масштабное сравнительное исследование «Mafia markers: assessing organized crime and its impact upon societies» наглядно показывает, что страны с высоким уровнем преступности сильно отстают по экономическим показателям от стран с низким уровнем преступности [Dijk J., 2007: 47]. Рассматривая влияние преступности на экономику страны в целом, авторы часто прибегают к различным статистическим показателям, от простого количества убийств [Detotto C., Otranto E., 2010] до сложных индикаторов, состоящих из суммы поджогов, взрывов, вымогательств и статистики выявленных криминальных организаций [Daniele V., Marani U.,2011]. Разумеется, все эти показатели весьма условны. Так статистика убийств не всегда четко отражает, было ли убийство совершено на криминальной почве или на бытовой. Преднамеренное убийство предпринимателя, не выплатившего деньги за защиту, или убийство того же предпринимателя во время ограбления, являются для исследователя вещами различного порядка. В статистику поджогов и взрывов в этом смысле попадает гораздо больший процент случаев, относящихся именно к силовому давлению. Впрочем, никакая статистика не бывает точной, а зачастую она может быть сильно искажена из-за «палочной» системы. Совсем другой взгляд на проблему преступности предлагает «симбиотический подход». Согласно этой точке зрения преступность напрямую связана с уровнем развития общественных институтов и всегда имеет укорененные в социальных проблемах причины. Таким образом, криминальные организации нужно описывать в терминах «этнической преемственности», «карьерной лестницы» для исключенной из легальной экономики части населения. Государство при таком подходе несет прямую 24 ответственность за судьбы людей, совершающих правонарушения, а потому должно в первую очередь фокусироваться на устранении приводящих к развитию преступности. Следовательно, причин, основными инструментами решения проблемы должны быть социальные программы для населения, развитие образования, борьба с сиротством и т.п. Данный подход, как правило, поддерживают либеральные политические силы. В статье «Insecurity and Violence as a New Power Relation in Latin America» преступность в Латинской Америке рассматривается именно в терминах бедности, в частности значительное внимание уделяется проблеме детской беспризорности. Автор показывает, что криминальное насилие всегда имеет структурные причины [Sanchez, 2006: 183], насилие в условиях бедности становится легитимным и со временем принимает все более радикальные формы. Таким образом, прослеживается связь между организованным криминальным бизнесом и общим уровнем насилия в обществе. Криминальный бизнес набирает обороты за счет существующего в обществе структурного насилия (бытовых краж и т.д.). Происходит то, что некоторые исследователи называют социализацией «чтобы смотреть мимо» [Frederick, 1986: 243], когда преступность не замечается большинством людей, что в свою очередь дает толчок для ее распространения. Например, постоянное наличие на улицах беспризорных детей (к 2000 году в некоторых латиноамериканских странах выросло уже два поколения «уличных детей») привело к появлению в Латинской Америке института «sicatiato» - детейубийц, использующихся для заказных нападений на бизнесменов [Sanchez, 2006: 189]. В тоже время важно понимать, что силовое давление на бизнес хоть и является одним из видов преступлений, все же очень сильно отличается от большинства типичных преступлений. Рейдерство – это тот вид преступления, который как правило совершают предприниматели или чиновники, люди весьма респектабельные и богатые, те, кто значительно реже оказывается замешанным в бытовых преступлениях. Таким образом, 25 виды преступлений или социальные характеристики общества (такие как уровень бедности) едва ли можно рассматривать как достоверный индикатор силового давления на бизнес. Скорее они являются факторами, влияющими на рейдерские захваты, характеризующими контекст, в котором они происходят. Для того чтобы оценить степень давления на бизнес со стороны организованной преступности, можно использовать и косвенные показатели. Как было отмечено ранее, одним из таких индикаторов может стать количество ЧОПов, а также размер рынка охранных услуг в целом. Высокий спрос на такие услуги свидетельствует о том, что бизнесу необходима защита от силового давления. Впрочем, отсутствие ЧОПов тоже можно интерпретировать по-разному, поскольку их функцию могут выполнять другие ведомства. В.В. Волков выделяет 4 конкурирующих структуры по двум осям «законные-незаконные», «государственные-частные»: государство предоставляет «общественное благо» или неформальную «крышу», ЧОПы предлагают легальные услуги по охране, преступные группировки осуществляют нелегальные «охранные» услуги [Волков, 2012: 248]. Таким образом, используя индикатор количества ЧОПов, необходимо четко понимать, какие из трех других альтернатив могут также иметь место в том или ином регионе. Оценить степень давления на бизнес со стороны государства тоже непросто, поскольку официальная статистика по вымогательствам или коррупции не самым лучшим образом отражает действительность. Одним из более точных косвенных индикаторов является, например, количество судебных дел по экономическим статьям, возбужденных против предпринимателей. Разумеется, иногда обвинения предъявляются по фактам реальных нарушений, однако зачастую им подвергаются лишь те компании, которые не смогли или не пожелали договориться с властью. Так анализ обвинений в мошенничестве против крупнейших китайских компаний показал, что наибольшему давлению подвержены наиболее прозрачные 26 частные компании, тогда как непрозрачные государственные корпорации избегают обвинений в мошенничестве [Hou W., Moore G., 2010]. Другое исследование, управляются однако, показывает, смешанными что советами азиатские директоров фирмы, реже которые оказываются вовлеченными в дела, связанные со взятками [Wu, 2009: 84]. Интересно, что высокие налоги и слабое качество государственных услуг также повышают вероятность взяточничества. представляется динамика Отдельным уровня интересным спроса на индикатором профессионалов, специализирующихся на защите бизнеса – прежде всего, охранников и адвокатов. Изменение численности тех и других или соотношение уровня средних зарплат могут являться косвенными свидетельствами степени угрозы для бизнеса со стороны преступности и государства соответственно. Нельзя забывать про возможность качественного изучения обсуждаемых выше феноменов, примерами которых могут служить книги «Силовое предпринимательство» и «Правила игры для русского предпринимателя». Силовое давление на бизнес связано с целым комплексом различных факторов, оценить и измерить которые зачастую удается только на качественном уровне анализа. Весьма перспективным выглядит также сравнительный анализ ситуации в России с ситуацией в других странах. Основными возможными направлениями для сравнения являются страны СНГ, Италия и Япония с 1950 по 1990 г. [Hanson P., Teague E., 2005], Китай и страны Латинской Америки. Впрочем, не смотря на то, что порядки «о доступа» составляют 85% от всех стран мира, ситуации в каждой отдельной стране весьма и весьма различаются. В частности выделяются следующие индивидуальные особенности России, которые затрудняют ее сравнение с другими странами [Hanson P., Teague E., 2005: 675]: 1) масштабная приватизация, а также постоянная угроза ее пересмотра 2) Очень сильная зависимость экономики от сырьевых ресурсов 3) Отсутствие четкого разграничения между государственным и частным секторами 4) Зависимое положение судебной 27 власти. Тем посвященных не менее, силовому привлекательной и, перспектива воздействию безусловно, сравнительных на найдет бизнес, исследований, остается поддержку со очень стороны исследователей. В нашем случае нас будут интересовать все возможные экономические, социальные и политические показатели, которые помогут нам объяснить масштабы силового давления на бизнес в различных регионах России. Факторы силового давления на бизнес Существует масса литературы о том, какие факторы могут влиять на преступность в целом и рейдерские захваты в частности. При анализе факторов, влияющих на интенсивность давления на бизнес, важно учитывать общий проблемный контекст. Сама по себе связь между той или иной переменной и давлением на бизнес мало о чем может нам сказать, если у нас нет системного понимания ситуации. Проблема возникновения насилия по отношению к населению или бизнесу традиционно связывается зарубежными исследователями с более широким вопросом о качестве жизни и благоприятных условиях для ведения бизнеса [Diener, Suh, 1997], [Kitchen, Williams, 2010]. В этом контексте могут рассматриваться такие вопросы как влияние преступлений против собственности на цены на недвижимость [Taylor, 1995] [Gibbons, 2004], иностранные инвестиции [Daniele, Marani, 2011] или субъективные оценки качества жизни. Важен не столько сам факт возникновения преступления, сколько отношение людей к нему [Diener, Suh, 1997]. Именно поэтому рейдерство, несмотря на свой небольшой масштаб по сравнению с другими видами преступлений, является существенной проблемой. Один случай враждебного захвата собственности может снизить привлекательность района для всего бизнеса. Какие же факторы могут способствовать появлению в том или ином районе преступности? Традиционно исследователи обращают внимание на 28 этничность [Brown, 1982] [Massey, 1995], [Baumer, 2012], бедность [Hirschfield, 2008], демографию [Urdal, 2008], уровень благоустройства [Kreager, Lyons, Hays, 2011][Wolfe, Mennis, 2012], отраслевую структуру района [Brown, 1982], наличие возможности для преступления [Barr, Pease, 1990], [Lochner, 2004], [Hirschfield, 2008], экономическое благосостояние района [Hall, 2010], законодательные стимулы [Brady, 1983] и д.р. Эти факторы, как и подходы к анализу преступности, можно условно разделить на два типа – те, что относятся к макроуровню, и те, что предполагают анализ на локальном (мезо-) уровне. Анализ криминальной преимущество, что активности позволяет на макроуровне использовать большие имеет то массивы экономических, социальных и политических данных за длительные периоды времени. С другой стороны, главной проблемой такого анализа является то, что полученные закономерности весьма непросто объяснить. За полученными корреляциями могут скрываться очень разные обстоятельства. Например, так называемый «эффект Walmart», согласно которому преступность растет там, где появляется этот гипермаркет, объясняется не наличием магазина, а теми социальными и экономическими обстоятельствами, которые делают возможным его появление [Criminol, 2014]. Даже установив точную причинно-следственную связь, мы не можем сказать, что поняли все причины какого-либо феномена. Погода может объяснять дополнительную явку на выборы некоторого процента избирателей, но используя эту переменную, мы совсем ничего не можем сказать про большинство граждан, которые отдали бы свой голос при любых погодных условиях [Эльстер, 2011: 23]. Более того, многие факторы, стоящие за преступлениями, имеют нелинейное влияние. Так, исследователи, которые пытались установить связь между преступлениями против собственности и уровнем благоустройства района, отметили нелинейное влияние этой переменной [Kreager, Lyons, 29 Hays, 2011]. При росте степени благоустройства количество преступлений начинает расти, но после пересечения определенной границы количество ограблений, взломов и рейдерских атак снова снижается. Фактически речь идет не о линейной связи между преступностью и факторами окружающей среды, а о наличии определенных «пороговых условий» [Hirschfield, 2008]. Недостатков, присущих анализу преступлений на макроуровне, настолько много, что ряд исследователей призывают «спуститься» на один уровень ниже. Этот призыв связан не с переходом от количественных данных к качественным, а с попыткой выбрать в качестве единицы анализа не округ или город, а районы, улицы и кварталы. Такой анализ дает очень интересный эффект. Оказывается, что различные виды преступлений очень сильно локализованы [Brown, 1982], [Weisburd, Groff, Yang, 2014]. Город с высоким уровнем преступности может быть обязан своим статусом лишь нескольким своим районам. Локализация такой проблемы как преступления дает возможность включить в анализ городские объекты, учесть их концентрацию и дистанцию от них. Так известно, что наличие в районе бара и алкогольных магазинов повышает уровень преступности, в то время как школы и автобусные остановки снижают преступность [Caplan, 2011]. Аналогичным образом преступления против собственности в США 70-80-ых возникали рядом с определенными сферами бизнеса, в частности ритейлом [Brown, 1982]. Локальный подход к преступлениям позволяет работать с новыми задачами. В частности, интересен вопрос о том, как распространяются преступления, почему они локализуются в одно районе и не выходят за его границы? [Hall, 2010]. Хотя для преступлений против собственности такая локализация менее характерна [Brown, 1982]. Для нашего исследования разделение анализа на два уровня также весьма актуально. Мы начнем наш анализ с микроуровня и последовательно перейдем к обсуждению проблемы интенсивности давления на бизнес на уровне регионов России. Анализ на локальном уровне позволит понять, 30 какие факторы могут влиять на силовое давление на бизнес, а также объяснить, почему они оказывают это влияние. Региональный уровень анализа позволит ответить на вопрос о статистической значимости наших наблюдений, а также построить на основе наиболее значимых переменных регрессионную модель. 31 Глава 2. Методология исследования В настоящей главе мы коснемся основных проблем, связанных с измерением интенсивности силового давления на бизнес, а также с установлением факторов, являющихся его причинами. Целью данного исследования является выделение характерных черт силового давления на бизнес в регионах России (интенсивность, сферы охвата, типичные характеристики захватываемых предприятий), причин его возникновения и наличия региональных различий в интенсивности силового давления на бизнес. В соответствии с целью исследования и на основе предложенного выше анализа литературы нами были выделены следующие исследовательские задачи. Задачи исследования 1) Описать основные стратегии захвата бизнеса и стратегии его защиты. Выявить типичные условия, при которых, как правило, происходят рейдерские захваты. 2) Предложить индикатор интенсивности силового давления на бизнес в регионах России, который в условиях отсутствия данных официальной статистики мог бы наиболее точно отражать реальную ситуацию. 3) Выявить социальные, политические и экономические характеристики регионов, снижающие или увеличивающие интенсивность силового давления на бизнес. Также нами выделены гипотезы, которые мы собираемся проверить на качественных и количественных данных. Гипотезы исследования Для проверки на качественных данных: 1) Как правило, стратегии давления на бизнес строятся «по нарастающей» и проходят три основные стадии: 1) «диалог» (предложение продать бизнес «по-хорошему», угрозы) 2) препятствование экономической деятельности 32 предприятия (заказные проверки, вредительство, преграждение дороги к участку и т.п.), 3) уголовное преследование предпринимателя. 2) Стратегии защиты бизнеса строятся от индивидуальных, непубличных действий к коллективным, публичным: 1) попытки действовать через государственные структуры (обращение в полицию, суд и т.п.), 2) привлечение внимания СМИ и, наконец, 3) обращение в ЦОП «БПК». Таким образом, дело, как правило, рассматривается ЦОП «БПК» уже на той стадии, когда бизнес захвачен. 3) Рейдерские атаки, как правило, происходят при сочетании двух условий: слабости предприятия (недавно взятый кредит, смена руководителя) и силы захватчика (наличия у рейдеров поддержки во властных структурах региона). Для проверки на количественных данных 4) Рейдерские атаки более характерны для регионов с развитым промышленным, строительным и торговым сектором, поскольку в них будет действовать большее число предприятий, привлекательных для рейдерского захвата. 5) В качестве своих целей рейдеры выбирают компании среднего размера, поскольку они достаточно привлекательны в экономическом плане, но в тоже время не имеют столь больших ресурсов для защиты как крупные корпорации. 6) Эффективная работа судебной системы (высокое число адвокатов, открытость информации в судах) уменьшает число случаев давления на бизнес. 7) Рейдерские атаки чаще происходят в регионах, где власть способна обеспечить высокие результаты на выборах для правящей партии (в соответствии с гипотезой [Rochlitz, 2012]). 33 Выбор индикаторов силового давления на бизнес Главной методологической проблемой данной работы является то, что не существует ни одного точного индикатора «силового давления» на бизнес, а для его измерения можно использовать разве что косвенные показатели. Хотя феномен этот можно наблюдать, а его последствия имеют для экономического и социального развития России ощутимые последствия, очень трудно однозначно установить, какие именно проявления силового давления на бизнес можно считать достоверными индикаторами. Авторы, о работах которых шла речь выше, предлагали множество различных решений этой проблемы. Помня о связи между силовым давлением на бизнес и преступностью, некоторые исследователи обращали внимание на специфические виды преступлений – заказные убийства [Detotto C., Otranto E., 2010], поджоги [Daniele V., Marani U.,2011] и т.п. Другие авторы исходили из наличия связи между силовым давлением на бизнес и спросом предпринимателей на защиту. Так, рост числа частных охранных предприятий в России может отражать неспособность полиции справиться с проблемой силового давления на бизнес [Gans-Morse, 2011]. Третьи отмечают, что давление на предпринимателей зачастую находит отражение в СМИ, а значит, о масштабе проблемы можно судить по числу публикаций в них [Rochlitz, 2013]. Хотя перечислены далеко не все подходы к измерению силового давления на бизнес, ясно, что ни один из данных индикаторов не может быть признан достаточно точным. В официальную статистику по различным видам преступлений неминуемо примешиваются такие факторы как «палочная система» оценивания эффективности МВД, а также широкое применение некоторых статей по отношению к самым разным видам преступлений. В нашем случае это, прежде всего, статья 159 УК РФ («Мошенничество»), по которой проходят как реальные мошенники, так и предприниматели, чей бизнес хотят отнять. 34 Если мы подойдем к проблеме со стороны спроса на охранные услуги, то тоже столкнемся с целым рядом проблем. Небольшое число охранных предприятий в регионе может говорить как о том, что спрос на защиту со стороны предпринимателей отсутствует и МВД справляется со своей задачей, так и о том, что ситуация настолько плачевна, что частные охранные предприятия просто не могут развиваться в данном регионе. Кроме того, нами не было найдено открытой статистики по числу охранных предприятий во всех регионах, что, к сожалению, делает использование данного индикатора невозможным. Взгляд на проблему через призму СМИ также может оказаться искаженным. С одной стороны о проблеме могут не писать потому, что ее нет, а с другой стороны потому, что об этом не безопасно писать. В этом контексте количество публикаций в СМИ может отражать не столько масштабы силового давления, сколько степень свободы региональной прессы. Кроме того, далеко не обо всех случаях силового давления на бизнес становится известно (эта проблема возникает и в случае использования в качестве индикатора судебной статистики). В 3-ей главе данного исследования вы увидим, что даже публичное рассмотрение дела в Общественном Совете ЦОП «БПК» не дает гарантий того, что о случае давления на бизнес напишут в газетах. В настоящей работе мы предлагаем использовать еще один индикатор силового давления на бизнес – количество обращений, поступающий в Центр Общественных Процедур «Бизнес против коррупции». С 2011 по 2013 года в ЦОП «БПК» поступило более 600 обращений от предпринимателей со всей России6. Ранее мы обсуждали вопросы эффективности работы ЦОП «БПК» [Yakovlev, Sobolev, Kazun, 2013] и показали, что данная организация является первым примером механизма публичной общественной защиты предпринимателей со стороны деловых ассоциаций в России. В настоящем Данные об обращения в ЦОП «БПК» являются открытыми. Их можно найти на официальном сайте http://www.nocorruption.biz/?cat=6. Для целей выполнения настоящей работы мы расширили и дополнили эти данные при участии сотрудников ЦОП «БПК». 6 35 исследовании мы не будем останавливаться на вопросах эффективности работы этой организации, а лишь воспользуемся базой данных, полученной в ходе предыдущего исследования. Разумеется, мы осознаем, что используемый нами индикатор силового давления на бизнес имеет ряд серьезных ограничений. Во-первых, далеко не все предприниматели обращаются за помощью в деловые организации. Вероятно, что часть бизнесменов делает это более охотно, тогда как другие предпочитают решать свои проблемы самостоятельно. Во-вторых, высокое число обращений в ЦОП «БПК» из того или иного региона может говорить, как о наличии в нем проблем, так и о большей известности ЦОП «БПК» среди местных предпринимателей. Частично данную проблему позволит решить введение в анализ такой контрольной переменной как «наличие регионального отделения ЦОП БПК» в регионе. В-третьих, хотя с точки зрения работы ЦОП «БПК» число обращений за последние два года было весьма большим, для статистического анализа число случаев может оказаться недостаточным. На каждый из 83 регионов России в среднем приходится по 6-7 обращений, при этом из 11 регионов не поступило ни одного заявления. Это ставит перед нами важный вопрос о репрезентативности наших данных. Одним из возможных способов увеличить число кейсов является использование такой единицы анализа как «регион-год» (тогда данные по каждому региону будут разбиты по годам, что пропорционально увеличит число единиц анализа). Подобный подход используются, например, в вышеупомянутом исследовании М. Рохлитца. [Rochlitz, 2012]. Тем не менее, ввиду относительно небольшого числа рейдерских атак в каждом из регионов мы считаем подобное дробление единиц анализа неоправданным (в этом случае сильно возрастет количество нулей). В-четвертых, обращение в ЦОП «БПК» не всегда является отражением реальной проблемы, связанной с давлением на бизнес. Некоторые обращения могут иметь спекулятивный характер и являются попыткой разрешить коммерческий спор. Впрочем, данная проблема была частично решена отсевом дел, заведомо не 36 относящихся к рейдерским захватам (из 611 обращений мы оставили 543). Наконец, мы ограничены тем, что организация была создана в 2011 году, а потому можем проследить лишь два полных цикла (2012 и 2013 г.) обращений. Поскольку дата поступления обращения в ЦОП «БПК» почти никогда не совпадает со временем реального возникновения угрозы рейдерской атаки, мы не будет рассматривать динамику поступления дел. Дальнейший анализ учитывает данные ограничения. Несмотря на все вышесказанное мы предполагаем, что такой индикатор как число обращений в ЦОП «БПК» на данный момент наиболее точно отражает реальную ситуацию силового давления на бизнес в регионах. Из рассмотренных нами зарубежных исследований мы знаем, что различные социальные, экономические и политические факторы могут оказывать влияние на интенсивность силового давления на бизнес. Ниже представлен список основных факторов, влияние которых предполагается проверить. Таблица № 1. Основные факторы, влияние которых на интенсивность давления на бизнес должно быть проверено. Факторы, влияющие на силовое давление на бизнес Тип фактора7 Фактор Экономические факторы Структура экономики региона (доля с/х, нефтяного, промышленного производства и т.д.) Уровень экономического развития региона (ВРП) Наличие крупных предприятий в регионе Уровень преступности в регионе (по различным статьям) Социальные факторы Удовлетворенность населения работой исполнительной и законодательной власти в регионе Уровень бедности населения Уровень занятости населения Политические факторы Индекс демократии Индекс свободы прессы 7 Разделение по типам факторов достаточно условно и имеет целью показать, что силовое давление на бизнес может быть связано с самыми разными показателями. 37 Степень раскрываемости информации со стороны судов Число адвокатов в регионе Результаты партии «Единая Россия» на выборах в ГД в 2011 году. Количество НКО на душу населения Источником большей части данных о социально-экономических характеристиках регионов России для нас послужит база, собранная Институтам анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ8. Однако прежде чем использовать данные факторы в количественном анализе мы намереваемся посмотреть, будут ли они иметь значение в конкретных случаях рейдерских захватов. Процедура подачи обращений в ЦОП «БПК» Дополнительно кратко рассмотрим процедуру подачи заявлений о случаях силового давления на бизнес в Центр общественных процедур «Бизнес против коррупции». ЦОП «БПК» работает только с заявлениями, полученными от организаций (жалобы физических лиц не рассматриваются). Все обращения можно условно разделить на 4 основных типа: рейдерские захваты, незаконное уголовное преследование, коррупция и административные барьеры. Первые два типа обращений встречаются наиболее часто (83% от общего числа обращений) и также имеют наибольший шанс попасть на рассмотрение в Общественный Совет ЦОП «БПК» (после чего Центр может задействовать все свои ресурсы для помощи пострадавшему предпринимателю). В дальнейшем анализе под силовым давлением на бизнес мы будем понимать первые три типа обращений, поскольку, в конечном счете, все они являются проявлением стремления захватить или обанкротить бизнес. Дела, относящиеся к административным барьерам, а также не входящие ни в одну из категорий (таких оказалось 68 или 11% от общего числа обращений) были исключены из дальнейшего анализа. Это объясняется тем, что вопросы административных барьеров 8 Большая часть этих данных находится в открытом доступе. См. http://iims.hse.ru/csid/databases 38 являются менее однозначными и далеко не всегда отражают силовое давление на бизнес. Косвенным подтверждением этому является тот факт, что ни одно из дел данной категории не было рассмотрено Общественным советом ЦОП «БПК». Каждое обращение предпринимателя проходит через несколько стадий рассмотрения, прежде чем попадает на обсуждение Общественным Советом ЦОП «БПК». Именно на этом этапе ЦОП «БПК» сбирает дополнительную информацию по обращениям, частичный доступ к которой мы также получили для использования в количественной части нашего исследования. Методология анализа количественных данных Прежде чем проверять наши гипотезы, нам необходимо учесть региональные различия по количеству предприятий и размеру их экономики. Для этого возможно произвести нормировку обращений в ЦОП «БПК» по числу зарегистрированных предприятий или по объему валового регионального продукта (ВРП). В эмпирической части данной работы мы останавливаемся на втором варианте нормировки. При анализе взаимосвязи силового давления с различными региональными характеристиками можно пойти двумя путями. Первый путь – построить регрессию с интенсивностью рейдерских атак внутри региона в качестве зависимой выступать переменной. различные Независимыми социальные, переменными экономические и будут политические характеристики регионов. Подобным образом в статье «Corporate raiding and the role of the state in Russia» М. Рохлитц установил связь между количеством рейдерских атак Государственную и результатами Думу. В тоже «Единой России» время, учитывая на выборах в вышеназванные ограничения наших данных, подобный анализ будет предполагать множество оговорок. Второй путь, которым можно пойти – это разделение регионов на несколько групп по числу зафиксированных рейдерских атак в них 39 (например, с сильным, умеренным и низким уровнем давления на бизнес). Сравнение этих групп по вышеназванным показателям позволит установить «пороговые условия», при которых интенсивность силового давления на бизнес в регионе достигает высокого уровня. Данный подход исходит из предпосылки о нелинейной зависимости между интенсивностью силового давления на бизнес и различными экономическими показателями. На наш взгляд наиболее подходящим инструментом для данного анализа являются «деревья решений». Структура такого дерева представляет собой совокупность «узлов» и «веток», идущих от корневого узла содержащего целевую переменную [Neville, 1999]. В нашем случае с помощью этого инструмента мы сможем разделить регионы на группы и подгруппы, максимизировав интенсивность силового давления в самом нижнем узле дерева. В настоящей работе мы будем использовать оба подхода к анализу данных (деревья и регрессию) в надежде, что они смогут дополнить друг друга и сделать наши выводы более достоверными. Стратегия mixed-method Из проблем, с которыми мы столкнулись выше, следует, что работая с количественными данными, нам крайне важно понимать контекст, в котором возникает силовое давление на бизнес. Мы можем получить определенные статистически значимые взаимосвязи, но будем неспособны объяснить их без понимания направлений причинно-следственных связей. Именно поэтому в первой части эмпирической главы мы проведем качественный анализ случаев силового давления на бизнес. Необходимость совмещения качественных и количественных данных предопределяет использование смешанного дизайна исследования (mixed methods) [Tashakkori, 2010]. Мы начнем наш анализ с рассмотрения конкретных случаев силового давления на бизнес с целью получения более глубоких знаний о том, что представляют собой рейдерские атаки в России. 40 Основные гипотезы мы будем проверять на количественных данных, но после этого сопоставим наши результаты с наблюдениями, сделанными в ходе более детального анализа конкретных случаев силового давления на бизнес. Мы будем использовать конкурентный сбор качественных и количественных данных [Harrison, 2012], поскольку в обоих случаях будем анализировать одни и те же объекты (случаи силового давления на бизнес, поступившие на рассмотрение ЦОП «БПК»). Таким образом, количественные и качественные части анализа должны не только дополнять, но и проверять друг друга [Ostlund, Kidd, Wenstrom, Rowa-Dewar, 2011]. Мы полагаем, что данный подход позволит получить более достоверные выводы. Методология анализа качественных данных Мы воспользуемся тремя источниками данных о случаях силового давления на бизнес. Прежде всего, с использованием базы печатной прессы «Интегрум» мы проанализируем статьи о рейдерских захватах, обращения по которым были рассмотрены на Общественном Совете ЦОП «БПК». Вторым источником данных станут резюме конфликтов, составленные сотрудниками ЦОП «БПК» для Сопредседателей Общественного Совета. Наконец, мы также проанализируем официальные ответы противоположной стороны конфликта (обвиняемой в рейдерстве), поступившие в ЦОП «БПК» за время разбирательства. Анализ качественных данных будет производиться с помощью инструментов открытого, осевого и избирательного кодирования [Страусс, Корбин, 2001]. Каждому случаю будут присвоены определенные ярлыки, связанные со стратегиями захвата («подлог», «избиение» и т.д.), реакцией владельцев («вызов полиции», «открытые письма» и т.д,), особенностями дела (например, «наличие кредита»), социальными последствиями (например, «вред населению») и др. (см. подробные список кодов в таблице ниже). Далее мы попытаемся установить логику присутствия определенного набора элементов в различных делах: последовательность применения 41 инструментов захвата, связь типа рейдеров и применяемых инструментов, реакции предпринимателей на определенные виды захватнических действий и т.д. Ниже представлена таблица с описанием основных переменных, на которые мы будем обращать внимание в ходе нашего анализа. Таблица № 2. Основные коды, используемые в качественном анализе данных. Категория Код Значения переменных Общие Тип бизнеса строительство, ретейл, ремонт, характеристики тяжелая промышленность, конфликта энергетика и др. Исход Положительный, Условно положительный, Отрицательный, В процессе разрешения Рейдер Партнер, Банк, Конкурент, Чиновники, МВД и т.д. Наличие кредита у захватываемого Бинарная переменная предприятия Инструменты Обвинение в суде давления Подлог документов Бинарные переменные Угрозы Обыск Захват помещения ЧОП Изменение реестра Поджог и др. Инструменты Выиграна апелляция защиты Открытое письмо власти Бинарные переменные Обращение в ЦОП Митинг и др. 42 Социальные Вред населению Бинарные переменные последствия Увольнения сотрудников Роль СМИ Тип газеты Федеральная/региональная, государственная/ негосударственная Активное освещение Бинарные переменные Наличие альтернативной версии событий Теперь мы рассмотрели основные методологические аспекты предстоящего анализа. Он будет строиться по стратегии «mixed method» и состоять из качественной и количественной части. Качественные данные позволят нам объяснить, почему те или иные социальные, экономические и политические факторы могут увеличивать или же наоборот уменьшать интенсивность силового давления на бизнес. Количественный анализ данных в свою очередь поможет установить статистические закономерности. Для этих целей мы последовательно воспользуемся такими инструментами как деревья решений и регрессионный анализ. Используемая нами стратегия позволит сделать более взвешенные и обоснованные выводы. 43 Глава 3. Эмпирический анализ данных Качественный анализ стратегий силового давления на бизнес Несмотря на то, что силовое давление на бизнес достаточно часто оказывалось в поле зрения исследователей, мы до сих пор очень мало знаем о том, какие формы данный феномен принимает в России. То, что понимается под враждебным поглощением компаний в США и Европе – это очевидно не то же самое, что называют рейдерскими захватами в России. В тоже время рейдерство отличается от силового предпринимательства, поскольку рейдеры претендуют на то, чтобы оставаться в рамках закона, и стремятся стать собственниками компании (чего не могли себе позволить силовые предприниматели). В условиях нехватки информации о сущности рассматриваемого феномена анализ данных на макроуровне будет весьма схематичным и не позволит нам найти объяснить полученные закономерности. Интенсивность силового давления на бизнес может быть связана с массой экономических, политических и социальных факторов, но мы можем лишь догадываться о направлении этих связей и о том, не являются ли несколько феноменов следствием каких-то других неучтенных обстоятельств. Именно с этой целью мы и предпринимаем качественный анализ нескольких конкретных случаев рейдерских атак на бизнес. Мы попытаемся ответить на такие вопросы как: «Какие лица или организации являются рейдерами в современной России?», «Какие типичные характеристики делают предприятие привлекательным для рейдеров?», «Как происходят рейдерские атаки?», «Способны ли предприниматели самостоятельно защититься от силового захвата бизнеса?» и др. Источники качественных данных Мы используем два источника данных – публикации в российской печатной прессе (доступ через базу данных «Интегрум»), а также 44 аналитическую информацию, полученную непосредственно в Центре общественных процедур «Бизнес против коррупции». В качестве анализируемых кейсов мы выбрали случаи силового давления на бизнес, поступившие на рассмотрение в Общественный совет ЦОП «БПК». Всего за 2011-2013 гг. в Общественном совете ЦОП «БПК» было рассмотрено 76 обращений предпринимателей. Запросы в базе «Интрегрум» строились по названиям компаний, ставших жертвами рейдерского захвата, а также именам руководителей, обвиненных по экономическим статьям. В некоторых случаях использовались названия компании-рейдера, а также ключевые слова: «рейдер», «захват», «суд» и т.п. В итоге было найдено 163 статьи о 36 случаях силового давления на бизнес. Как ни странно, большое количество дел вовсе не были освещены ни в печатных, ни в электронных СМИ (кроме упоминаний на сайте самого ЦОП «БПК»). Получается, что едва ли не каждое второе дело, рассмотренное ЦОП «БПК» оказалось проигнорированным в средствах массовой информации. Кроме того, по 46 из 76 обращений нам удалось получить внутреннюю аналитику, выполненную сотрудниками ЦОП «БПК» (отсутствие информации по остальным делам связано с тем, что подобную работу в данной организации начали вести не сразу). Данные представлены в виде подробных резюме Общественного Совета конфликтов, ЦОП «БПК» представлявшиеся с целью участником ознакомления с обстоятельствами дела. Каждое «резюме конфликта» представляет собой несколько страниц описания, включающего такие обязательные элементы как информацию о сторонах, участвующих в рейдерском захвате, целях захвата бизнеса, а также ключевых событиях (таких как обыски, судебные обвинения и т.п.). Таим образом, мы будем строить наш дальнейший анализ, сочетая эти два источника информации (открытую информацию, полученную из СМИ, и внутреннюю аналитику ЦОП «БПК»). 45 Процедура анализа качественных данных Перед началом анализа важно указать на то, что все дела, о которых идет речь, являются относительно новыми (2009-2013 гг.), а потому многие ситуации до сих пор до конца не определены и имеют много трактовок. Газеты неминуемо высказывают некоторые предположения и догадки, передают чужие мнения, добавляют субъективные оценки, которые могут не отражать реальной ситуации. Резюме конфликтов, составленные сотрудниками ЦОП «БПК» хотя и предлагают более критический и разносторонний взгляд на ситуацию, тоже не лишены субъективных оценок. Потому важно понимать, что все данные, о которых пойдет речь ниже, являются лишь отражением мнений, высказанных в различных изданиях, и позиций различных сторон конфликта. В ходе нашего анализа мы также исходим из того, что работаем именно с мнениями. Мы не встаем на ту или иную сторону конфликта, не настаиваем на определенной трактовке событий. Стороны называются «рейдерами»/«захватчиками» или «потерпевшими»/«заявителями» лишь потому, что так о них написано в определенной газете или же потому, что в этом качестве они фигурируют в базе ЦОП «БПК». Тем не менее, работая с большим массивом мнений, мы предполагаем, что на их основе можно установить ряд фактов. В частности, речь идет о стратегиях, которые используются при захвате бизнеса, а также тех способах защиты, которые применяются предпринимателями. То обстоятельство, что одни и те же приемы неоднократно упоминаются в разных изданиях, относительно различных дел, на наш взгляд, достаточно четко свидетельствует о том, что этот инструмент действительно применяется на практике. Анализ данных проводится с помощью инструментов открытого, осевого и избирательного кодирования [Страусс, Корбин, 2001]. Мы следовали порядку анализа данных, предложенному для создания «обоснованной теории», хотя самой теории не строили. Прежде всего, 46 информации из 163 статей были присвоены определенные ярлыки (всего 32), связанные со стратегиями захвата («подлог», «избиение» и т.д.), реакцией владельцев («вызов полиции», «открытые письма» и т.д,), особенностями дела (например, «наличие кредита»), социальными последствиями (например, «вред населению») и др. Таким образом каждое рассматриваемое нами дело получило некоторый набор характеристик. Далее все категории были последовательно выстроены в зависимости от того, когда они возникают в конкретных случаях. В результате были выделены три последовательных этапа рейдерской атаки, отличающихся по своим целям и инструментам. Кроме того, мы указали на связь между типом «захватчика» и теми стратегиями, которыми он пользуется. После этого инструменты защиты бизнеса были также приведены в соответствие с выделенными этапами и, тем самым, образовали стратегии защиты. Таким образом, структурирование дел, выделение категорий и центральных идей, на наш взгляд, позволили получить на основе открытых данных более полное понимание механизмов силового давления на бизнес. Внимание газет к проблеме силового давления на бизнес Хотя, как было сказано выше, газеты осветили далеко не все дела, рассмотренные Общественным Советом ЦОП «БПК», нельзя сказать и о том, что проблема полностью игнорируется. Информация относительно 36 дел, вошедших в наш анализ, была опубликована в 9 федеральных и 34 региональных газетах. Наибольшую активность среди федеральных газет проявили «Коммерсантъ» (16 публикаций) и «Новая газета» (6 публикаций). Большое количество публикаций в газете «Коммерсантъ» связано в частности с тем, что газета относительно часто публиковала отчеты о собрании ЦОП «БПК». Как в федеральных газетах, так и в региональных, чаще всего журналисты принимали сторону пострадавших (45%) или же занимали нейтральную позицию (33%). Впрочем, в ряде публикаций (14%) достаточно 47 неожиданно отстаивались интересы компаний, обвиняемых в рейдерстве. Таким образом, можно отметить, что даже первичный анализ СМИ указывает на неоднозначность ряда случаев. Некоторые газеты ни разу не вставали на сторону предпринимателей. Так, «Российская газета» (публикующая государственные документы) трижды публиковала заметки, высмеивающие заявителей. Относительно одного из эпизодов в газете написано следующее: «поджог, и выемки, и обыски - это всего лишь эпизоды, которые, хотя и оставили неприятный осадок и доставили несколько неприятных минут или часов персоналу и руководству пострадавшей компании, уже, наверное, благополучно забыты».9 Интересно, что «пожог» в данном случае рассматривается как что-то столь же естественное как обыски или выемки. Впрочем, мотивы таких статей могут быть самыми разнообразными, и они не являются предметом нашего анализа. Региональная пресса проявила к рейдерским захватам интерес ничуть не меньший, чем федеральные газеты. Более того, некоторые газеты сами становились частью историй, о которых писали. Так, в ижевскую газету «День» после очередной публикации о попытках захвата агрохолдинга «Космос-групп», пришла с проверкой милиция10. В упомянутом выше исследовании также отмечалось, что за период с 1999 по 2010 года в России было убито 106 журналистов [Rochlitz, M., 2012: 6] , что, безусловно, ограничивает возможности для открытого обсуждения ряда вопросов. Впрочем, в той же статье показывается, что интерес к теме рейдерства в печатных СМИ стабильно рос до 2008 года [Rochlitz, M., 2012: 7]. Какие же обстоятельства привлекают внимание СМИ, а какие оставляют за пределами интереса журналистов? К сожалению, однозначно ответить на этот вопрос нельзя, поскольку мы мало знаем о тех компаниях, про которые не было написано ничего. На уровне России таких неизвестных 9 Андреев А. Недружественный привет из прошлого// Российская газета. № 210 (5586). 21.09.2011. «Комос», «маски-шоу» и Волков //День (Ижевск), № 24. 04.07.2012. 10 48 никому дел может насчитываться немало. Однако на основе известных нам случаев мы можем составить список обстоятельств, которые, как правило, привлекают внимание журналистов. В первую очередь важен финансовый масштаб дела. Хотя о делах с хищением в несколько миллионов рублей также могут писать многие, большие активы привлекают к себе больше шума. Впрочем, как мы увидим ниже, это может быть связано также с методами захвата и последствиями, которые могут быть сравнительно более серьезными. Например, в случае с попытками рейдерого захвата «Волгоэлектросбыта» под угрозой оказалось снабжение электричеством всего региона. Таким образом, вторым значимым фактором для привлечения внимания к СМИ является социальная значимость дела. О компании, которая из-за рейдерского захвата не смогла достроить тысячи квартир, по понятным причинам также будут писать газеты. Если и в финансовом и в социальном плане захват бизнеса прошел незамеченным, то внимание газет могут привлекать сами бизнесмены. Как мы увидим ниже, для этого есть несколько возможных вариантов действий. Кроме того, внимание к рейдерским захватам, по всей видимости, напрямую связано со степенью независимости самих газет [Rochlitz, 2012: 26]. В целом, можно сделать вывод о том, что давление на бизнес хоть и не является частой темой в российских газетах, все же время от времени в них появляется. Так статьи о рейдерстве, помимо выше упомянутых газет, были найдены в таких ведущих изданиях России как «Известия», «Ведомости», «Комсомольская правда», «РБК-daily» и др. Основные стадии захвата бизнеса Анализируя отобранные публикации, мы стремились выделить в них некоторые общие элементы, определить черты, характерные для большинства историй рейдерских захватов или вымогательств. На основе 32 отобранных категорий было выделено три базовых этапа рейдерского захвата собственности. Во многом захват предприятия напоминает средневековую 49 осаду города: сначала хозяину выдвигают предложение добровольно отдать (или продать по заведомо невысокой цене) свое предприятие. В случае отказа начинается следующий этап – «осада предприятия», основный целью которого является ослабление противника. Наконец, в тот момент, когда противник ослаблен, происходит финальный этап – захват собственности, по итогам которого бывший владелец чаще всего сам попадает в тюрьму. Таблица № 3. Этапы рейдерского захвата предприятия Этап «Ультиматум» Инструменты Предложение о «Осада» «Захват» Обыск Подача заявления в выкупе, Изъятие документов суд Предложение Физическое закрытие Подделка документов «сотрудничества» доступа к объекту Внесение изменений в Запугивание Захват объекта ЧОП реестр Звонки с угрозами Избиение Арест владельца Поджег Похищение Отключение Изъятие личного электричества имущества Срыв собрания Заказная экспертиза акционеров Издержки Низкие издержки Средние издержки Высокие издержки Экономическое Юридическое давление давление для рейдеров Тип давления Психологическое давление Хотя со стороны может показаться, что рейдеры всегда применяют один и тот же набор инструментов и используют их одновременно, анализ публикаций показывает, что чаще всего их действия являются строго выверенными. Применение каждого инструмента сопряжено с использованием определенных ресурсов, различным уровнем риска, а также направлено на достижение четко обозначенных целей. Рассмотрим стадии силового давления на бизнес более подробно и посмотрим, какой логикой руководствуются стороны на каждом из них. 50 Интересно, что многие журналисты и даже ученые, пишущие о рейдерстве, склонны не замечать первой стадии захвата. Как правило, они описывают следующую «типичную ситуацию»: предприниматель, как обычно, приезжает на работу, но доступ в офис перегородили люди в масках, у которых к тому же уже есть легальные документы на собственность. Далее противостояние рейдеров и предпринимателя сразу же перемещается в суд. В этом описании помимо отсутствия стадии «ультиматума», смешаны воедино «осада» и «захват». Такая ситуация, конечно, могла иметь место, но типичной для России ее назвать нельзя. Опасностью такого видения ситуаций рейдерства является также то, что создается впечатление плавного перехода предприятия в руки новых владельцев, которые собираются им управлять. Такое, безусловно, случается, однако можно констатировать, что доминируют у рейдеров менее конструктивные мотивы. «Ультиматум» Первый этап имеет место в абсолютном большинстве дел. Очень редко предприниматель сразу оказывается избитым или попадает под следствие. Чаще всего рейдеры начинают с самого простого и дешевого для себя инструмента – предлагают добровольно продать или отдать бизнес (в 20 случаев из 36 об этом было сказано явно). Если предприниматель соглашается, то дальнейшего развития событий не происходит. Более того, о таких историях мы ничего и никогда не узнаем, поскольку они не попадут ни в газеты, ни в статистику МВД. Иногда возникает торг с рейдером об условиях сдачи собственности. Например, в деле «Промавтоматика-Инвест» собственность была передана новому владельцу с условием, что он оставит на должности старого директора. Иногда, торг оканчивается неудачно. Так, владелица «Стройинтеркомплекс» в своем интервью газете «Коммерсантъ» отметила: «Я была готова отдать предприятие добровольно за $97 млн., но мне не 51 дали ни рубля, у меня его забрали просто так».11Рейдеры редко выдвигают приемлемые условия капитуляции. После того, как условия рейдеров отвергаются, начинается психологическое давление на предпринимателя – звонки и письма с угрозами. Например, в случае с захватом земельного участка в Тверской области, владелице пришло письмо из администрации с описанием подробного сценария последствий отказа от продажи12. В числе этих последствий – блокирование проезда к участку, постоянные проверки, отсутствие возможности подвести воду и электричество и т.д. (т.е. подробно описывался этап «осады»). Причины, по которым рейдеры начинают именно с «ультиматума», очевидны – этот способ давления практически бесплатен и имеет минимальные риски. Жертва может обратиться в полицию, но от нее редко можно ожидать опасной реакции, особенно если у рейдеров есть связи во власти. Когда угрозы рейдеров не имеют должного действия, начинается следующий более затратный этап захвата. «Осада» «Осада» предприятия является логическим продолжением психологического давления на предпринимателя. Рейдеры преступают от слов к делу, пытаясь остановить работу предприятия. Казалось бы, можно сразу перейти к инструментам, соответствующим этапу «захвата», однако в этом случае у предпринимателя будет значительно больше возможностей для защиты. Осада предприятия приводит к тому, что предприниматель не выполняет ряд обязательств перед поставщиками, банками и т.д. Он не только лишается источника дохода, но и все глубже втягивается в долги. Кроме того, испуганные давлением сотрудники предприятия увольняются, оставляя владельца один на один с захватчиками. Инструменты выведения 11 12 Перова А. Долевое достроили до приговора // КоммерсантЪ, № 165. 06.09.2011. Гарюхина Э. Откровенный рейдер из «Единой России»// Новая газета. № 115. 14.10.2011. 52 предприятия из строя применяются почти всегда, когда у предпринимателя есть кредит в банке (и особенно, когда сам банк является захватчиком). Фактически есть два основных инструмента для срыва работы предприятия: проверки и вредительство. Рейдеры выбирают тот инструмент, который им проще реализовать, или же пользуются ими одновременно. Проверки налоговой, пожарной, санэпиднадзора и пр. способны надолго вывести предприятие из строя. Пожалуй, самое страшное, что может произойти с предприятием – это изъятие всей документации, печатей и техники. Полиция изымает подлинники документов, без которых нельзя продолжать работу. О том, что такая ситуация способна взывать серьезные трудности вплоть до банкротства предприятия пишет в частности Э. Панеях в книге «Правила игры для русского предпринимателя» [Панеях, 2008]. Помимо проверок предприятия различными инспекциями, его могут посетить и представители частного охранного бизнеса. В пяти рассмотренных случаях предприятие захватывалось сотрудниками ЧОП. В некоторых случаях происходили перестрелки между сотрудниками охраны. Так, недавний конфликт «Русского молока» и ООО «Корсар» сопровождался открытой перестрелкой частных охранных служб из травматического оружия, на что полиция первое время никак не реагировала.13 В других случаях полиция вмешивается в ситуацию и разгоняет захватчиков. Например, в 2011 году полиция несколько раз выгоняла сотрудников ЧОПа, захватывавших предприятие «Волгоградэнергосбыт».14 Сами по себе подобные захваты часто имеют целью не столько получить контроль над объектом, сколько вывести его из строя, а также психологически надавить на сотрудников и владельцев. В распоряжении рейдеров находится также богатый арсенал вредительских средств. Один из самых простых способов – просто перекрыть дорогу на земельный участок или выставить своих людей около входа на 13 Фадеева А. Теперь мы будем драться до конца// Московский Комсомолец. № 25844. 17.01.2012 Каршатова В. Энергетика противостояния: что стоит за конфликтом акционеров? Будет ли этой зимой свет в домах волгоградцев? //Московский Комсомолец.№ 25738. 06.09.2011. 14 53 предприятие. Таким образом, рейдеры могут установить настоящую блокаду. Кроме того, можно отключить электричество. Так, из-за трехмесячного отключения света в 2010 году на свиноводческом предприятии «Алексис» «несколько десятков животных погибло в муках» 15. В некоторых радикальных случаях захватчики могут попытаться поджечь здание: такой инструмент давления был применен в трех рассмотренных случаях. Пожалуй, наиболее показательный пример «осады» предприятия демонстрирует дело компании «Волгоградэнергосбыт». Ее несколько раз штурмовали ЧОП, приходили с проверками, угрожали сотрудникам, похищали члена совета директоров и, наконец, даже закидывали предприятие «коктейлями Молотова»16. Происходили эти страшные события не в 90-ых годах, а совсем недавно – в 2011 году. Примечательно, что отсылки к 90-ым делают почти все газеты, которые пишут о силовом давлении на бизнес. Впрочем, как показывает анализ, рейдеры редко хотят уничтожить собственность. Все их действия направлены исключительно на ослабление жертвы, поскольку ее активы (как минимум в недвижимом имуществе) нужны самим захватчикам. Кроме того, следует отметить, что иногда этап «осады» отсутствует или сильно редуцирован. Так, когда речь идет о мелкой собственности, инструменты осады могут оказаться ненужными. Обычно параллельно «осадой» предприятия и после того, как оно достаточно ослаблено, рейдеры начинают реализовывать третий этап своей операции – «захват собственности». «Захват» Настоящий захват собственности происходит не во время перестрелки частных охранных служб, а в судах и на бумагах. Даже ЧОП, пытающееся захватить предприятие, как правило, имеет при себе некий документ, удостоверяющий права нового владельца. Другое дело, что документ этот 15 16 Сергеева Ю. Обычная жертва режима// Восточно-Сибирская правда (Иркутск), № 86. 02.08.2012. Третьяченко А. Битва на Волге //Совершенно секретно, № 11. 09.11.2011. 54 часто является поддельным. Подделка документов фигурирует в половине рассмотренных дел (18 из 36 случаев). После ужесточения антирейдерского законодательства в 2010 году изменилось немногое. В результате принятых поправок в УК РФ фальсификация решений собрания акционеров может грозить сроком лишения свободы до 5 лет, а подделка реестра до 2 лет17. Тех, кто применяет и более жесткие методы захвата бизнеса, едва ли может остановить возможность быть уличенным в подделке документов (впрочем, ее проще доказать). Кроме того, подложные документы можно превратить во вполне легальные. Так, на основании сфальсифицированного решения собрания акционеров можно внести изменения в официальный Единый государственный реестр юридических лиц, например, назначив нового генерального директора. Заполучить подлинный документ можно и более радиальным способом, например, угрожая пистолетом получить реальную подпись собственника. Так, в 2012 году в Москве пожилых собственников предприятия, производящего кефир, заставили подписать договоры о займах на €14,2 млн., а потом передать рейдерам свою долю в компании.18 Во время атаки на «Волгоэлектросбыт» секретаря совета директоров похитили и несколько суток удерживали взаперти, принуждая подписать сфальсифицированное решение собрания акционеров (но подписано оно в итоге не было)19. Весьма интересным способом может происходить захват иностранных активов. Например, Малышевские изумрудно-бериллиевое месторождение, принадлежавшее канадской компании «Царь Эмеральд Корпорэйшн», было захвачено путем сделанного задним числом документа, признающего его стратегическим объектом.20 Поскольку иностранцы не имели права владеть стратегическим объектом, лицензию передали российской компании. 17 Отпетые захватчики //Комерсант-Деньги. № 40. 10.10.2011. Трофимов В. Кефирный бизнес перетек к вымогателям // КоммерсантЪ, № 204. 30.10.2012. 19 Третьяченко А. Битва на Волге //Совершенно секретно, № 11. 09.11.2011. 20 Корченкова Н. Борис Титов разрывается между жалобами //КоммерсантЪ. № 175. 19.09.2012 18 55 Параллельно с подделкой документов, между рейдерами и собственниками бизнеса, как правило, происходит обмен судебными исками. Причем в рейдерстве могут обвиняться сразу обе стороны, что существенным образом затрудняет рассмотрение дела в Общественном совете ЦОП «БПК». Как правило, владелец бизнеса получает одну из экономических статей (чаще ст. 159 «Мошенничество»21). Заключение предпринимателя в СИЗО также существенно сужает его возможности для защиты. Хотя Д. Медведев постановил не помещать предпринимателей в СИЗО до вынесения судом такого решения, это решение легко обходится (предпринимателей просто сажают по неэкономическим статьям как обычных граждан).22 Суды же зачастую выносят очень странные с точки зрения закона решения. Например, одним из способов увеличить вину предпринимателя является проведение экономической экспертизы (использовалась в 8 рассмотренных делах), по результатам которой нанесенный ущерб может быть многократно завышен.23В свою очередь на основании, например, завышенной стоимости оказания услуг, можно обвинить предпринимателя в мошенничестве. Так, в Астраханской области экспертиза установила, что предприниматель завысил стоимость работ для воинской части на 12 млн. долларов, при этом он «завысил стоимость погрузочных работ на 1954 руб., а яму выкопал на 32 м шире, чем надо, <…> бордюров сделал больше на 0,87 метра»24 и т.д. Сторона защиты указывала на абсурдность такой экспертизы, но материалы вполне устроили суд. С точки зрения организации исполнителя работ абсурдность обвинения дополнялась тем, что претензий к результатам со стороны самой воинской части не поступало. 21 По данным аппарата уполномоченного по правам предпринимателей Б. Титова на нее приходится 75,8% дел. (Ведомости, № 41, 12.03.2013. стр. 3). 22 Съесть такое дело //Коммерсантъ-Деньги, № 29. 23.07.2012. 23 Шеина А. Предпринимателей пообещали защитить от рейдеров и коррупции//Астраханские ведомости, № 9. 16.03.2012. 24 Яковлева Я. В защиту бизнеса: Приговор для страны //Ведомости (Москва), № 023. 09.02.2012. 56 Начать уголовное дело против предпринимателя можно вообще практически на ровном месте. Многие дела начинались на основании одного лишь рапорта оперативного работника. По оценкам уполномоченного по правам предпринимателей Б. Титова «80% уголовных дел в отношении предпринимателей инициируется в ситуации, когда нет потерпевшего.»25. По мнению Б. Титова такие обвинения как раз выдвигаются с целью вымогательства или захвата бизнеса. Там же он отметил, что лишь 40% возбужденных дел доходит до суда. Это означает, что больше половины предпринимателей предпочитают откупаться на этапе следствия. Учитывая «обвинительный уклон» российского правосудия, решать проблемы действительно логично на этапе следствия. Впрочем, далеко не всегда предприниматель может и готов откупиться. Когда речь идет о крупном бизнесе, ставки оказываются слишком высокими. Что касается возбуждения дел в отсутствии потерпевшего, то эту ситуацию должны были исправить поправки принятые с УК к концу 2012 года26. Интересно, что уже в 2013 году по инициативе В. Путина Государственная Дума вернула следователям возможность возбуждать «налоговые» дела без соответствующего запроса от налоговиков27. Захватчики редко намереваются продолжать бизнес, который вел предыдущий владелец. Чаще всего, история оканчивается банкротством и распродажей активов. Впрочем, после «осады» едва ли удастся быстро вернуть предприятию рентабельность. Гораздо проще разрушить здание, вырубить сад и построить на его месте элитные дачи. Одна из региональных газет следующим образом комментирует последствия ареста владельца компании «Санрайз»: «арестованное имущество, включая здания, автотранспорт и склады с продукцией, где хранился товар (компьютеры, бытовая техника) стоимостью 50 миллионов долларов, были 25 Борис Титов: «Не надо меня пугать»// Аргументы и Факты, № 33. 15.08.2012. Бизнесмены могут не бояться обвинений без пострадавших //РБК daily (Москва), 12.12.2012. 27 http://pravo.ru/court_report/view/95562/ 26 57 разворованы»28. Впрочем, даже если бизнес не будет полностью захвачен, последствия окажутся тяжелыми. Так, предприниматель, который якобы на 12 млн. долларов завысил цену на услуги военной части, охарактеризовал последствия следующим образом: «после возбуждения на меня уголовного дела был полностью уничтожен строительный бизнес. <…> Осталось только название, я и сторожа, которые верят, что будет все хорошо, и охраняют базу и офис от разграбления»29. Исключение составляют объекты, захват которых происходит еще на этапе строительства. В этом случае целью рейдеров является именно получение актива, стоимость которого в ближайшее время многократно возрастет. Похожая история, по мнению некоторых экспертов, постигла «Курский цементный завод»30, прочем интересно, что ни одна газета не описала эту историю как рейдерский захват. «Захватчиком» в данном случае выступал кредитор - банк «ВТБ», и в целом, все признали его права на собственность должника. Таким образом, захват предприятия, как правило, осуществляется тремя последовательными комбинациями действий – «ультиматум», «осада», «захват». В ходе каждого этапа захватчики используют различные связки инструментов, рассмотренных выше. Впрочем, не все случаи укладываются в данную картину постольку, поскольку различаются сами рейдеры. Применение тех или иных инструментов напрямую связано с тем, какими ресурсами обладают стороны конфликта. Типы рейдеров и различия в инструментах давления Стратегии захвата бизнеса могут корректироваться в зависимости о того, какая сторона выступает рейдером. В ходе анализа резюме конфликтов по 46 случаям давления на бизнес было установлено, что на стороне захватчиков могут выступать следующие акторы: МВД (25 случаев), 28 Тимошенко О. Презумпция вины //Слово нефтяника (Ноябрьск).№ 47 (1920). 23.11.2012. Яковлева Я. В защиту бизнеса: Приговор для страны //Ведомости (Москва), № 023. 09.02.2012. 30 Инютин В. Кредитная история строителя уложилась в 20 эпизодов //КоммерсантЪ (Воронеж), № 151. 16.08.2012. 29 58 совладельцы (11 дел), конкуренты (11 дел), чиновники (8 дел), следственный комитет (9), прокуратура (6), ФСБ (5) и банковские учреждения (5), организованные преступные группировки (5). Во многих кейсах в захвате участвовали сразу несколько этих акторов одновременно.31 Интересно, что если силовые органы могут выступать единственной стороной, участвующей в захвате предприятия, то представители бизнеса, как правило, действуют в связке с правоохранителями. Это обстоятельство еще раз доказывает ключевую роль силового ресурса при осуществлении рейдерских захватов. Отдельно обращает на себя внимание регулярное участие в рейдерских захватах представителей МВД. По всей видимости, давление на бизнес, является для этой группы правоохранителей достаточно распространенной формой получения дополнительной «ренты». В целом, можно разделить все стороны на тех, кто обладает преимущественно административными экономическими ресурсами. ресурсами Однако и тех, важно кто обладает понимать, что конкурирующие компании тоже могут пользоваться услугами местной власти или полиции, только эти услуги обойдутся им значительно дороже, чем если бы чиновники или полиция действовали сами. О прямой связи рейдеров с органами власти говорилось в 17 случаях из 36 (по данным, полученным на основе анализа СМИ). Похожие цифры были получены в вышеупомянутом количественном исследовании рейдерства в России 19992010 годов – 52,8% всех захватов происходили с прямым участием государственных агентов [Rochlitz, M., 2012: 16]. В той же статье подчеркивается, что степень включенности в рейдерство государственных агентов растет. Однако разница между типами акторов все-таки есть и заключается в том, что каждый из них будет, прежде всего, пользоваться теми ресурсами, которые обойдутся им наиболее дешево. В случае с силовиками показательным является дело ижевского агрохолдинга 31 «Комос-групп», захват которого по предположениям Потому сумма случаев больше, чем число рассматриваемых дел. 59 некоторых газет курировал лично министр МВД республики32. В деле используются различные описанные выше инструменты давления, необычно лишь то, что полиция проводила обыски на предприятии шесть раз. Никакой другой актор не способен так часто и легко использовать данный инструмент. Последствия этого дела для заявителя можно охарактеризовать как отрицательные, достаточно сказать, что министр по-прежнему занимает свой пост. Если следовать той же логике, то не трудно догадаться, что в описанном ранее случае со свинофермой, на которой отключили свет, в качестве предполагаемого захватчика выступал чиновник (бывший мэр). Если мы взглянем на 14 дел, в которых использовался подлог документов, то увидим, что этим инструментом пользовались преимущественно конкуренты или совладельцы (11 случаев), иногда банки (2 случая). Чиновникам и милиции нет смысла заниматься подделками – их ресурсов достаточно для того, чтобы давить на бизнесмена иными способами. Наличие неуплаченного (или не принятого) долга (14 случаев) также является инструментом, которым, прежде всего, пользуются бизнесмены и банки (для банков это постоянный элемент). Логично, что в случае неисполнения долговых обязательств, кредитор может обанкротить предприятие. Проблемой является то, что иногда это происходит в момент, когда большая часть кредита уже выплачена (потому стоимость отнятых активов заведомо превышает долг). Иногда банк по непонятным причинам торопит с выплатой долга. Так, в резонансном деле владелицы люксового салона красоты Н. Гулевич срок кредита истекал в конце 2009 года, тогда как банк продал оставленное под залог имущество за несколько месяцев до его окончания33. Другой способ – неожиданно поднять процентную ставку по кредиту. Примером может послужить судьба ГК "Комфорт-Сервис", обанкротившегося после того, как Сбербанк без предупреждения поднял 32 33 Щукин С. Место встречи изменить нельзя// День (Ижевск), № 023. 27.06.2012. Рубникович О. Верховенство залога// КоммерсантЪ, №207. 03.11.2011. 60 процентную ставку с 12% до 20%34 (данный случай не был рассмотрен на Общественном Совете, однако присутствует в базе ЦОП и достаточно активно освещался СМИ). Более того, если у предпринимателя нет долгов, то их можно попросту придумать. Мы уже упоминали случай, когда предпринимателей силой заставили подписать долговую расписку. Другим примером является дело фармацевтической компании из Владивостока, в котором фигурирует поддельная расписка на сумму в 500 млн. рублей, одолженных наличными35. Защита указывала на то, что даже названная сумма является абсурдной, поскольку чтобы одолжить ее наличными, нужно набить 5-и тысячными купюрами целый грузовик. Использование частной охраны фактически является аналогом прихода на предприятие сотрудников полиции. Чиновники, как правило, прибегают к помощи полиции, представители бизнеса используют личных охранников. Таким образом, один и тот же результат может быть достигнут с использованием различных ресурсов. Так, со стороны государства тоже могут быть требования о возвращении догов аналогичные кредитным притязаниям банков, предъявленные в виде обвинения в неуплате налогов. Обращение в суд и арест владельца бизнеса, также как угрозы и предложения отдать бизнес добровольно являются универсальными инструментами, которые в равной мере используются всеми акторами. Таким образом, начало и конец операции захвата, относительно последствий для предпринимателя, почти не связаны с тем, кто является захватчиком. Стратегии защиты бизнеса До настоящего момента мы преимущественно рассматривали действия, направленные на захват предприятия. Тем не менее, рейдерский захват – это всегда противостояние двух сторон, а потому не менее важно учитывать возможные ответные действия бизнесменов. Газеты очень любят описывать 34 35 Михалев Н., Парфенкова М. Головная боль Грефа // РБК-daily, № 130. 25.07.2011. До последнего патрона//Золотой Рог (Владивосток). № 56. 16.08.2011 61 действия рейдеров, но часто крайне скупо пишут о том, что делал в это время предприниматель. Часто возникает впечатление, что владелец бизнеса является лишь беспомощной жертвой более сильной стороны. В целом, возможности для защиты, конечно, значительно менее разнообразны, но и предприниматели не предпринимателей в просто так готовы. той же расставаться со своим бизнесом Рассмотрим возможные реакции последовательности, в которой мы рассматривали действия рейдеров (итог анализа представлен в таблице № 4). Важно отметить, что в таблице, равно как и в газетных статьях, не упоминаются превентивные меры защиты от рейдерства («отравленные пилюли», прозрачность бизнеса и т.п.). Впрочем, в случае с «серым» и «черным» рейдерством такие меры слабо эффективны, а компании, которые действительно умеют защищаться, просто не стали жертвами рейдеров. Таблица № 4 Стратегии защиты предпринимателей Этап «Ультиматум» «Осада» «Захват» Тактики Заявление в Обращение в суд Обращение в ЦОП защиты полицию Обращение в прокуратуру «БПК» Усиление охраны Вызов полиции Подача апелляции Помощь консультантов Открытые письма власти Торг Привлечение внимания Эмиграция Откуп СМИ Организация митинга работников Индивидуальная Тип реакции Индивидуальная и Публичная публичная На первой стадии захвата предприниматель, как правило, находится один на один со своими захватчиками. Никто еще не знает о его беде, а действовать уже некоторым образом нужно. Две основных возможности – это усиление охраны и обращение в полицию. И то и другое дает лишь 62 ограниченные результаты, которые, как и способ давления, носят скорее психологический характер. На этом этапе также существует стратегия «исхода», т.е. можно просто принятие поражения и избежать конфликта. В этом случае предприниматель может откупиться. К сожалению, случаи откупа на первой стадии захвата редко попадают во внимание, а потому мы очень немногое о них знаем. Когда начинается «осада» предприятия, помимо таких очевидных действий как подача заявления в суд и прокуратуру, наем адвоката и вызов милиции для разгона ЧОП, предприниматель может воспользоваться вторым видом стратегии – попытаться вывести ситуацию в публичное пространство. Важность обсуждения рейдерских атак в публичном поле в равной степени подчеркивается и в задачах ЦОП «БПК» и в газетах. Весьма необычная стратегия привлечения внимания появилась у предпринимателей относительно недавно в связи с событиями декабря 2011 года. Такой стратегией является организация собственного митинга и смешение политических лозунгов с экономическими целями. В частности, владельцы краснодарской компании «Промавтоматика-Инвест» стали активными членами протестного движения36, привлекли внимание прессы и федеральных властей. Во многом за счет этого им удалось вернуть свой бизнес (впрочем, в ряде публикаций утверждают, что этот бизнес им не принадлежал37). Смешивать политику со своими проблемами пробовали и другие бизнесмены. Так, экстравагантный предприниматель и миллиардер Бойко-Великий назвал организацию, пытавшуюся захватить одно из его предприятий «противниками Путина», а также собрал митинг с лозунгами «Да созиждутся стены кремлевские!» и параллельным требованием снять арест с принадлежащей ему земли38. Другой стратегией является вовлечение в проблему местного населения и сотрудников своего предприятия (используется в 6 случаях). Впрочем, 36 Отпетые захватчики //Коммерсантъ-Деньги. № 40. 10.10.2011. Под общественной крышей//Независимая газета. 31.05.2012. 38 Мацарский Ю. , Шалгин А. Стрельба за землю рузскую //Известия, № 13. 26.01.2012. 37 63 данная тактика доступна преимущественно для крупного бизнеса, чья работа связана с благосостоянием окружающего района. Так или иначе, активная роль в этом принадлежит прессе. Когда бизнес уже захвачен, а судебный процесс проходит вторую и третью инстанции, дело может стать по-настоящему громким. Примерно в этот момент на сцене появляется ЦОП «БПК». Все дела, которые рассматривались нами в этом разделе, так или иначе, оказывались в суде. Однако даже суд не гарантирует того, что о горькой судьбе предпринимателя кто-то узнает. На последнем этапе рейдерского захвата важным инструментам становятся адресные письма в высшие органы власти (президенту, министрам, генеральному прокурору, судьям, губернатору и т.д.). Часто такие письма составляются по итогам собрания ЦОП «БПК». Хотя на каждое такое письмо получатель обязан отреагировать, по словам Б. Титова, только треть писем имеют результат39. Некоторые предприниматели или их представители составляют подобные обращения к власти самостоятельно. Одно из таких писем было опубликовано компанией «Санрайз», занимающейся переработкой рыбных отходов40. В этом обращении, как и во многих подобных письмах, рассказывается история рейдерского захвата. Особенный упор в этом нарративе делается на социальной значимости предприятия, а также его успешной работе до того, как началось давление. Пожалуй, главным недостатком открытых писем является то, что зачастую написать их можно лишь на последней стадии рейдерского захвата. Угрозы и даже некоторые элементы «осады» едва ли могут стать достаточным основанием для того, чтобы высокопоставленный чиновник взял дело под свой контроль. Письма к власти появляются уже после того, как суд вынес решение не в пользу предпринимателя. 39 Корня А., Бирюкова Л. Омбудсмен доброй воли //Ведомости, № 41 (3303). 12.03.2013. Янюшев Ф. Кундиус Н. Хватит кошмарить бизнес!// Советский Сахалин (Южно-Сахалинск).№ 164. 10.12.2011. 40 64 Когда история захвата бизнеса становится громкой, суды могут начать рассматривать те доказательства, которые ранее признавались не относящимися к делу. Таким образом, главной стратегией для предприятий, подвергающихся силовому давлению, является привлечение к своей судьбе как можно большего внимания. На последней стадии захвата бизнеса у предпринимателей появляется еще одна стратегия «исхода» - бегство из страны. Когда становится очевидным, что дело закончится тюрьмой, предприниматель может взять все имеющиеся у него средства и бежать за рубеж. Впрочем, далеко не все средства, которые он берет с собой, могут принадлежать ему. Среди рассмотренных дел, есть два примера бегства, которые имели различные последствия. Так, известный волгоградский ресторатор в 2010 году набрал в банке кредитов под залог своего бизнеса и уехал в Чехию.41 После этого он был объявлен в федеральный розыск и был экстрадирован в Россию в конце 2011 года42. По одной версии причина его побега состояла лишь в том, что бизнес обанкротился, по другой версии он сам был обманут сотрудником ФСБ на 25 млн. рублей. Другой побег из России оказался несколько более удачным. Владелец холдинга «Марта», занимавшегося розничной торговлей через сетевые магазины, после обвинений в незаконном получении кредита уехал в Лондон (в итоге набралось 16 эпизодов мошенничества)43. России было отказано в его экстрадиции, а потому на данный момент предприниматель защищен от российских судов. Добиться политического убежища предприниматель смог после того, как предъявил в английском суде аудиозапись, на которой следователь вымогал у него крупную взятку за закрытие дела (в «Новой газете» опубликованы интересные отрывки из этой записи)44. 41 Воронцов А. Ресторатор объявлен в розыск//Деловое Поволжье (Волгоград). № 43. 11.10.2010. На слуху//Областные вести (Волгоград), № 43. 28.10.2011. 43 Трифонов В., Миклашевская А. Фальшивый паспорт не выдаст бизнесмена //КоммерсантЪ,№ 50. 23.03.2013. 44 Муртазин Е. Судья Николас Эванс: Я был в ужасе от уровня коррупции в России// Новая газета, № 144. 19.12.2012. 42 65 В целом, случаи бегства предпринимателей из России свидетельствуют как о провале стратегий защиты, так и о неудовлетворительной работе правосудия и общественных организаций. Впрочем, если выбирать между тюрьмой и побегом, последнее выглядит не так уж плохо. Анализ выбранных дел показывает, что так или иначе, предприниматели ведут активную борьбу за свой бизнес. Исход этой борьбы бывает разным, но оценить его, как показала практика, не так уж просто. Выводы на основе качественных данных: условия для возникновения силового давления Подводя итог качественному анализу данных, мы можем перечислить те элементы, которые являются типичными для большинства рейдерских захватов. Если посмотреть на стратегии защиты и стратегии захвата бизнеса, то можно сделать вывод о том, что силовое давление, прежде всего, предполагает принципиальное неравенство возможностей. Рейдеры во всех случаях оказываются значительно сильнее жертвы и обладают существенными ресурсами для силового давления. Жертва может обладать существенными и даже превосходящими экономическими ресурсами, в то время как захватчики, прежде всего, обладают административным и силовым ресурсом, которые в российских условиях оказываются важнее. Предприятие, подвергающееся захвату, обладает определенными слабостями. Одной из таких слабостей может быть непогашенный крупный кредит. Другой слабостью может являться непрозрачность работы предприятия и «серые схемы», которые мешают предприятию вывести конфликт в публичное поле (аналогичные вводы делаются в работе [Alexeev, Janeba, Osborn, 2004]). Сам факт подачи обращения в ЦОП «БПК» предполагает, что вся деятельность предприятия попадет под внимание экспертов, а возможно и СМИ. 66 Таким образом, на основе проведенного анализа мы можем предположить, что решение о рейдерском захвате того или иного предприятия принимается, исходя из оценки соотношения двух параметров – ресурсов, которые нужно затратить и активов, которые можно получить. При этом рейдеры, очевидно, учитывают и шансы на успешный рейдерский захват. Таким образом, мы можем получить следующее уравнение: [Цена ресурсов, которые нужно вложить] * [Шансы успешного захвата] (больше, равно или меньше) [Стоимость активов захватываемого предприятия]. Под ценой ресурсов мы понимаем вложения, которые должны сделать рейдеры, чтоб добиться необходимого результата. Сюда, в том числе, входят затраты на получение поддержки от органов власти и правоохранительных органов, организацию заказных проверок, подделку экспертизы и использование иных инструментов давления, описанных в нашем анализе. Под шансами успешного захвата предприятия мы понимаем учет возможных рисков, связанных с тем, что владельцы захватываемого предприятия задействую свои собственные ресурсы для его защиты. В случае, если потенциальная выгода от захвата предприятия превышает затраты и риски, связанные с силовым давлением, рейдеры принимают положительное решение о захвате. При этом из формулы видно, что возможно как минимум несколько сценариев, при которых рейдерский захват окажется выгодным. С одной стороны, если предприятие мало, то оно может оказаться легкой мишенью для рейдеров, которая не потребует от них больших вложений и не повлечет рисков. С другой стороны, крупное предприятие может стать привлекательным объектом для давления потому, что перспективы его захвата дают возможность задействовать очень большие материальные и административные ресурсы и даже пойти на некоторые риски. 67 Таким образом, при анализе количественных данных нам необходимо обратить внимание на структуру экономики регионов с высокой интенсивностью давления на бизнес. Также особое внимание следует уделить факторам, характеризующим состояние судебной, правоохранительной и политической системы (которые могут давать возможности для использования административного ресурса). На примере конкретных кейсов мы не увидели взаимосвязи между интенсивностью давления на бизнес и различными социальными характеристиками местности – бедностью, миграцией и т.п. Рейдерские атаки все же остаются явлениями скорее экономического и политического порядка, хотя их последствия, очевидно, могут оказывать влияние и на населении (в частности, захват предприятия может привести к его банкротству, вследствие чего регион потеряет большое количество рабочих мест, а также недополучит налоги). Прежде чем мы приступим к анализу интенсивности давления на бизнес на региональном уровне, рассмотрим в качестве примера ситуацию в двух регионах – Москве и Московской области, есть ли закономерности распределения случаев рейдерских атак в различных районах одного населенного пункта. Локализация силового давления на бизнес в регионах России Как мы увидели выше, рейдерские атаки предполагают наличие нескольких «благоприятных» условий: административного или политического ресурса, привлекательной в финансовом плане цели, а также наличие у этой цели некоторой слабости (например, большой кредит). Прежде чем перейти к анализу проблемы на общероссийском уровне, посмотрим, сможем ли мы увидеть какие-то закономерности в географии рейдерских атак на уровне одного региона. В нашем случае наиболее подходящим объектом для анализа являются г. Москва и Московская область, поскольку оттуда в ЦОП «БПК» поступило большое число 68 обращений – 118 и 38 соответственно. Мы отобрали те из них, где явно упоминались рейдерские атаки, а также те заявления, в которых можно было установить место расположения предприятия (все случаи кроме обращений индивидуальных предпринимателей) - получилось соответственно 76 и 35 обращений. Рисунок № 1. География рейдерских атак в Москве и Московской области Источник: рассчитано автором на основе данных ЦОП «БПК». Примечание: районы, из которых полупило лишь 1 обращение, на карте цветом не обозначены. На карте силового давления на бизнес в г. Москве и Московской области видно, что рейдерские атаки преимущественно локализованы в нескольких районах. Поскольку речь идет об одном регионе, жители которого имеют доступ к одним и тем же источникам информации, распределение рейдерских атак нельзя объяснить различной известностью ЦОП «БПК» или другими региональными факторами. Стоимость недвижимости в том или ином районе также едва ли может объяснить полученное распределение (некоторые авторы указывают на то, что такая связь возможна [Hall, 2010; Kreager, Lyons, Hays, 2011; Wolfe, Mennis, 2012]). Хотя в Москве большинство рейдерских атак действительно происходили в 69 центральном округе, существует сильная вариация между расположенными рядом районами. Мы можем сделать вывод о том, что в районах, где ранее произошел рейдерский захват, с большой вероятностью он может произойти повторно. В 51 из 76 случаев в Москве и в 30 из 35 случаев в Московской области рейдерские атаки происходили в районе, где в течение 2011-2013 года был как минимум еще один подобный случай. Ряд зарубежных исследований также показывает, что преступления определенного типа часто локализуются в определенной части города [Caplan, 2011], [Baumer, 2012]. Многие районы Москвы и Московской области полностью избежали силового давления на бизнес (по крайней мере, нам о них не известно). В тоже время в ряде мест число рейдерских захватов было очень велико. Так, в районе Замоскворечье произошло 10 случаев давления на бизнес, в то время как в соседнем Таганском районе был всего один подобный прецедент. Предприниматели в Одинцовском и Химкинском районах Московской области сообщили о 5 и 4 случаях рейдерских атак. В поселке Андреевка Солнечногорского района с численностью менее 10 тыс. человек в течение года произошли две рейдерские атаки. Возможны два не исключающих друг друга объяснения полученной картины. Во-первых, речь может идти о так называемом эффекте «разбитого окна» [Sampson, Raudenbush, 1999], [Harcourt, Ludwig, 2006]. Согласно этому эффекту, разбитое окно в подъезде будет служить сигналом об отсутствии контроля за порядком в данном месте, что в свою очередь может привести к значительно более серьезным правонарушениям. По аналогии с этим в нашем случае одна успешная рейдерская атака будет служить сигналом для других нечестных игроков о том, что собственность в данном месте легко может быть захвачена. Во-вторых, указанные обстоятельства позволяют предположить, что рейдерские атаки происходят в тех районах, где складываются оптимальные условия для их возникновения. Как мы увидели выше, рейдерская атака 70 часто предполагает вовлечение в нее людей из правоохранительных или судебных органов. Потому очень важно, готовы ли люди из власти в том или ином регионе участвовать в подобных захватах. Если через суд можно надавить на одного предпринимателя, то нет никаких препятствий для того, что подобные дела рассматривались снова и вышеназванного Замоскворецкого района, снова (так, в лидирующего по суде числу рейдерских захватов, рассматривалось в том числе и резонансное «Болотное дело»). Анализ данных на уровне районов и улиц одного города, в целом, кажется нам достаточно перспективным (на это обращают внимание и другие исследователи [Weisburd, Groff, Yang, 2014]). К сожалению, в настоящей работе мы можем предложить более глубокий анализ ситуации на уровне районов одного города, поскольку не обладаем соответствующими статистическими данными. Тем не менее, вывод о локализации рейдерских атак в определенных районах кажется нам весьма любопытным и заслуживающим дальнейшего анализа. Детально рассмотрев стратегии захвата бизнеса и способы его защиты, мы можем перейти к анализу причин, по которым происходят рейдерские атаки. Причины рейдерских захватов: количественный анализ данных Типы предприятий, подвергающихся рейдерскому захвату Какие же компании чаще других подвергаются рейдерским захватам? Для большей части анализируемых обращений (525 случаев), поступивших в ЦОП «БПК» нам удалось выявить основное направление деятельности предприятия. Сводные данные представлены в таблице № 5. Таблица 5: Характеристики компаний, обратившихся в ЦОП «БПК» и компаний, чьи обращения были рассмотрены на Общественном совете. Сфера деятельности N поступивших Подано обращений N рассмотренных % от обращений, рассмотренных % рассмотренных 71 обращений Индивидуальные предприниматели Торговля Производство Строительство Недвижимость Финансовые услуги С/х и животноводство Прочее обращений ЦОП от числа поданных 157 30% 19 27% 12% 105 48 59 23 21 20% 9% 11% 4% 4% 13 5 11 4 2 19% 7% 16% 6% 3% 12% 10% 19% 17% 10% 20 4% 4 6% 20% 92 18% 12 16% 13% Источник: рассчитано автором на основе данных ЦОП «БПК» о 525 случаев, поступивших с 2011 по 2014 гг., для которых оказалось возможным определить сферу бизнеса. Из таблицы можно сделать несколько важных выводов. Во-первых, с силовым давлением на бизнес регулярно сталкиваются как крупные компании (например, в сфере строительства и производства), так и индивидуальные предприниматели. Это обстоятельство легко можно объяснить с учетом формулы, предложенной выше: индивидуальные предприниматели являются легкой мишенью, не требующей от рейдеров больших ресурсов, а захват крупной компании может оказаться очень выгодным даже несмотря на высокие риски и издержки со стороны рейдеров. Во-вторых, на основе таблицы можно выделить наиболее привлекательные сферы рейдерского захвата – это торговый сектор, строительство и производство (в сумме они составляют 40% от всех зарегистрированных случаев). Фокусирование рейдеров на ретейле и строительстве уже ранее отмечалось [Rochlitz M.,2012]. В последние годы это две наиболее динамично развивающиеся сферы российского бизнеса, потому неудивительно, что именно они становятся мишенями. Качественный анализ данных позволяет дать дополнительное объяснение тому, почему именно строительство и ритейл оказываются наиболее уязвимыми отраслями. Эти сферы деятельности предполагают наличие длинных цепей поставок и почти всегда связаны с кредитными отношениями. Как мы видели выше, такой 72 инструмент как «кредиты» является весьма распространенным инструментом давления на бизнес. На одном из заседаний ЦОП «БПК» было отмечено, что в реальности факт передачи денег и факт поставки товара (или иной услуги) часто сильно разведены во времени (между ними может проходить до нескольких недель). Проверяющие же органы могут начать свою проверку в середине этого процесса и объявить о мошенничестве или покушении на него (ведь деньги получены, а товар не отгружен, или наоборот). Проблему подобного «вырывания из контекста» бизнес процессов предприниматели затрагивали и на Всероссийской конференции «Федеральный ситуационный анализ по обсуждению ежегодного доклада Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей», организованной при поддержке ЦОП «БПК» в апреле 2014 г. Весьма любопытной является и вторая часть таблицы. ЦОП «БПК», судя по всему, стремится работать с самыми разными сферами бизнеса. Именно поэтому соотношение сфер бизнеса, обращения которого было рассмотрено на Общественном Совете, почти полностью совпадает с соотношением обращений в ЦОП «БПК». Согласно комментариям сотрудника ЦОП «БПК», в последнее время на каждый Общественный совет действительно стараются подбирать дела, схожие по тематике, что несколько упрощает процедуру их рассмотрения. Индикатор силового давления на бизнес Прежде чем начать количественный анализ, необходимо преобразовать переменную «число рейдерских захватов» в некоторый индикатор. Чисто рейдерских захватов в регионе может определяться не только интенсивностью силового давления на бизнес, но и размером региона. Из субъектов России с большим числом предприятий и предпринимателей поступит большее число обращений, чем из небольших регионов, но эта цифра сама по себе ничего не будет говорить о том, насколько серьезной является проблема давления на бизнес в реальности. Для поселка Андреевка 73 две рейдерские атаки будут значительно более серьезным явлением, чем сто случаев давления на бизнес в масштабах Москвы. Для того чтобы учесть размеры региона в нашем индикаторе, мы можем пойти двумя путями. С одной стороны, можно разделить число обращений предпринимателей на количество предприятий в данном регионе. С другой стороны, можно разделить число случаев давления на бизнес на валовый региональный продукт региона. Оба варианта имеют свои достоинства и недостатки. Мы остановимся на втором варианте по двум причинам. Во-первых, валовый региональный продукт позволяет учесть не только количество предприятий, но и их размер. Рейдерский захват одного большого предприятия может иметь значительно более серьезные последствия для города, чем силовое давление на несколько небольших предприятий. Во-вторых, при анализе необходимо учитывать недостатки российской системы регистрации предприятий. Если валовый региональный продукт может отражать более-менее объективное финансовое положение региона, то число зарегистрированных в налоговой инспекции предприятий, скорее всего, окажется завышенным ввиду того, что предприниматели не всегда сообщают о ликвидации своей компании. Впрочем, выбор между двумя возможными индикаторами на практике не имеет высокой важности, поскольку данные показатели сильно коррелируют друг с другом (корреляция Пирсона +0,786***). Однако мы считаем, что отношение рейдерских атак к ВРП региона будет более точным индикатором интенсивности силового давления на бизнес45. Потому в наших дальнейших расчетах мы будем использовать следующий индикатор – число рейдерских атак в регионе на 100 млрд. рублей ВРП. Интенсивность В ходе обсуждения проблемы с нормировкой числа рейдерских атак в регионах также возникла идея разделить показатель на число экономических преступлений. Теоретически итоговый индикатор должен одновременно учитывать и различия в масштабах бизнеса и масштабы нарушений. Тем не менее такой показатель было бы труднее интерпретировать, а кроме того на практике он все же не до конца учитывает размер экономики региона. Потому вопрос измерения интенсивности давления на бизнес данным способом мы решили оставить для последующих работ. Корреляция интенсивности давления на бизнес, нормированной на экономические преступления и нормированной на ВРП региона составляет 0,494***. 45 74 силового давления на бизнес в различных регионах России, измеренная через данный показатель, проиллюстрирована на карте. Рисунок № 2. Карта интенсивности силового давления на бизнес в России 2011-2013 гг. Источник: рассчитано автором на основе данных ЦОП «БПК». Силовое давление сконцентрировано в европейской части России. Наибольшая интенсивность силового давления на бизнес наблюдается в Чувашской республике, Астраханской области, Вологодской области и Смоленской области Прежде чем проложить анализ, необходимо сказать о том, что на практике могут означать такие цифры. Если в регионе происходит 4 атаки на 100 млрд. рублей, много это или мало? На основе резюме конфликтов, полученных в ЦОП «БПК», мы можем установить среднюю сумму «ущерба», которые приносят предприятию рейдеры. Ущерб может выражаться в претензиях по якобы невыплаченному долгу, украденных акциях или материальных активах компании. Суммы очень сильно различаются – от 10 млн. рублей до 400 млн. рублей, медианное значение составляет 77,5 млн. 75 рублей, а среднее 120 млн. рублей. Предположим, что средняя рейдерская атака обходится предпринимателю в 100 млн. рублей. При среднем ущербе от рейдерской атаки в 100 млн. рублей, 1 случай на 100 млрд. рублей будет означать потерю регионом 0,1% ВРП. К сожалению, данные оценки являются более чем примерными. Оценить реальные масштабы ущерба представляется затруднительным по целому ряду причин. Во-первых, формальный ущерб, нанесенный предприятию согласно экспертизе или мнению заявителя, может сильно отличаться от реального положения дел. Во-вторых, в ряде случаев предприятие просто переходит от одного владельца к другому, потому на уровне региона смена собственника может не ощущаться вовсе (похожий анализ о враждебном поглощении [Schwert, 2000]). В-третьих, последствия рейдерских атак не всегда можно выразить материально. Потери рабочих мест или ухудшение инвестиционного климата, заставляющее предприятия закрываться по причинам, не связанным с прямым силовым давлением, являются едва ли не самыми серьезными последствиями изучаемого нами феномена (схожие выводы получены в исследование [Daniele, Marani, 2011]). «Пороговые условия» для возникновения рейдерских захватов Если взглянуть на характеристики регионов с высокой интенсивностью силового давления на бизнес, то окажется, что они отличаются по ряду значимых параметров от регионов, где эта проблема менее ярко выражена. Ниже мы рассмотрим, как на интенсивность силового давления на бизнес влияют структура экономики региона (предположение о такой зависимости выдвигал, например, [Brown, 1982]), а также характеристики его политической и правоохранительной системы. Структурные условия, благоприятствующие силовому давлению на бизнес Рассмотрим, как специализация того или иного региона может влиять на интенсивность рейдерских захватов. Использование для этой цели 76 корреляционного или регрессионного анализа может не выявить всех закономерностей, поскольку некоторые характеристики региона имеют нелинейное влияние на зависимую переменную. Так, с одной стороны мы можем предположить, что регионы с большим количеством средних предприятий будут привлекательны для рейдеров ввиду благоприятного сочетания экономической привлекательности и недостаточных ресурсов для защиты у предприятий, подвергающихся захвату. С другой стороны, привлекательны могут быть и регионы с доминированием одного крупного предприятия, издержки по захвату которого могут компенсироваться высокой прибылью от его продажи или эксплуатации. Подходящим инструментом для анализа нам представляются деревья решений. Этот инструмент имеет ряд ограничений. В частности, результаты анализа деревьев решений верны лишь для выборочной совокупности, но их нельзя распространить на более широкую совокупность случаев. Однако в наш анализ включены все 83 региона России (по состоянию на 15 марта 2014 г.), потому мы работаем со сплошной выборкой. В тоже время нам придется отказаться от стандартных лимитов по количеству кейсов в деревьях решений. Мы будем исходить из того, что группы, состоящие менее чем из 10 регионов, не могут быть разделены на еще более мелкие подгруппы. Схема № 1. Структурные характеристики экономики региона, увеличивающие интенсивность давления на бизнес (кол-во захватов на 100 млрд. рублей 77 ВРП). Примечание: полный список переменных, включенных в анализ, но не попавших в итоговое решение см. в Приложении № 1(В), основные описательные статистики представлены в Приложении № 3. Источники данных и описание переменных см. в приложении № 1 (А). Полученное нами дерево решений иллюстрирует сразу несколько закономерностей. Во-первых, рейдерские захваты чаще происходят в экономически развитых регионах, где есть достаточно крупные компании. Это обстоятельство легко объяснимо, поскольку рейдеры в соответствии с нашими предположениями стараются максимизировать свою выгоду и выбирают относительно крупные цели. Во-вторых, интенсивность давления на бизнес ниже в регионах, в которых добывается нефть. Это может быть связано с тем, что нефтяные компании имеют достаточно большие экономические и политические ресурсы, чтобы избежать рейдерских захватов. В предложенной выше формуле показатель «риска» будет настолько высок, что крайне привлекательная в финансовом плане компания не будет атакована. Силовое давление на нефтяные компании конечно возможно (как в случае с «ЮКОС»), но стоять за этим должны чиновники самого высокого уровня. В-третьих, чаще всего рейдерские захваты происходят в регионах с долей строительства выше 6%. Строительство – это одна из самых динамично развивающихся отраслей в России. Как мы видели 78 при анализа данных ЦОП «БПК», эта сфера является одной из наиболее привлекательных для рейдеров (11% от общего числа обращений в ЦОП). Аналогичные выводы можно сделать и про торговлю – отрасль, до недавнего времени весьма активно развивающуюся. После обращений от индивидуальных предпринимателей сферы торговли является одной из наиболее подверженных рейдерским атакам целей (20% от общего числа захватов). Таким образом, мы можем увидеть, что характер дел, поступающих в ЦОП «БПК», в целом соответствует экономике регионов, из которых они приходят. Такой инструмент как деревья решений позволяет работать с ограниченным числом наиболее значимых переменных. Чтобы убедиться, что никакая значимая переменная не осталась без внимания взглянем на структуру экономики регионов с различной степенью интенсивности силового давления. Пять групп регионов выделены в соответствии с теми же интервалами, что были использованы при построении карты силового давления на бизнес. График № 1. Структура экономики регионов с различной интенсивностью давления на бизнес46. Средние показатели по группам регионов. 46 «Очень высокая» – более 4 захватов на 100 млрд. рублей ВРП, высокая – от 2,5 до 4, средняя от 1,5 до 2,5, низкая – менее 1,5 случаев на 100 млрд. рублей ВРП. 79 Из графика видно, что регионы с различной интенсивностью давления на бизнес отличаются по доли нефти и обрабатывающей промышлености. Значение сферы строительства на данном графике не было бы заметно, поскольку эта характеристика не имеет линейного влияния на зависимую переменную. Обрабатывающая промышленность, по-видимому, также может являться весьма привлекательной целью для рейдеров. К сожалению, в сферу обрабатывающей промышленности входит очень много различных предприятий, потому трудно сказать, какие именно предприятия из этой сферы могут быть привлекательными для рейдеров. Описанные нами закономерности, по всей видимости, являются отражением характеристик, которыми должны обладать наиболее привлекательные для рейдерских атак предприятия. Это должны быть достаточно крупные компании в не нефтяных регионах с большой долей обрабатывающей промышленности. Далее попробуем использовать деревья решений для аналогичной задачи, связанной с общественно-политическими и правовыми характеристиками региона. Общественные условия, благоприятствующие силовому давлению на бизнес Когда мы анализировали структуру регионов, в которых чаще происходят рейдерские захваты, мы говорили преимущественно о «благоприятных условий» для рейдерских атак. Однако экономическая структура региона почти ничего не говорит нам о причинах, по которым могут происходить рейдерские захваты. Попробуем построить дерево решений с использованием переменных, характеризующих состояние правовой системы региона. Схема № 2. Правовые и общественно-политические характеристики региона, увеличивающие интенсивность давления на бизнес 80 Примечание: полный список переменных, включенных в анализ, но не попавших в итоговое решение см. в Приложении № 1(В), основные описательные статистики представлены в Приложении № 3. Источники данных и описание переменных см. в приложении № 1 (А). Максимальная интенсивность давления на бизнес характерна для регионов, в которых выполняются три условия: сравнительно более низкое число некоммерческих организаций (в расчете на 1 жителя), высокое число преступлений в сфере предпринимательской деятельности и низкая прозрачность судебной системы (оцененная как процент доступных на сайте Верховного суда региона судебных актов; подобные оценки, в том числе делал [Поздняков, 2012]). Количество НКО косвенно свидетельствует о состоянии гражданского общества в регионе и наличии (или отсутствии) механизмов общественного контроля. Р. Патнэм подобным образом оценивал социальный капитал жителей того или иного района, говоря о том, что чем в большем числе организаций состоят жители, тем больший социальный капитал у них есть и как следствие, тем больше их сплоченность [Патнэм, 2012]. Однако в тех регионах, где сравнительно много НКО, но мало профессиональных адвокатов, интенсивность давления на бизнес также выше среднего. Количество преступлений в сфере предпринимательства (нормированное на число компаний в регионе) может свидетельствовать о 81 том, насколько активно правоохранительные органы работают над выявлением экономических преступлений. Это, конечно, не единственное возможное объяснение, поскольку более высокое число преступлений может свидетельствовать и о большей склонности предпринимателей нарушать установленные правила игры. Однако мы также видим, что своего максимума интенсивность давления на бизнес возникает в тех регионах, где высокий уровень преступлений в сфере предпринимательства сочетается с низкой прозрачностью судов. На наш взгляд, это может свидетельствовать о том, что судебная и правоохранительная системы данного региона «заточены» под работу с экономическими делами и могут изымать «ренту» данным способом. Качественный анализ данных также показывает, что правоохранительные органы весьма охотно участвуют в рейдерских захватах. Впрочем, данный тезис все равно нельзя считать доказанным без более детального изучения проблемы в дальнейших исследованиях. Следующим вопросом, на который нам нужно ответить в ходе данного исследования, является вопрос о соотношении различных экономических и гражданско-правовых факторов, о которых шла речь выше. Интенсивность силового давления на бизнес в регионах: регрессионный анализ Используем переменные, которые мы рассматривали ранее, чтобы построить регрессионную модель, объясняющую интенсивность силового давления на бизнес. В качестве зависимой переменной возьмем выделенный ранее индикатор – количество случаев давления на бизнес в регионе на 100 млрд. рублей ВРП. Регрессионная модель № 1 (для всех регионов). Зависимая переменная – интенсивность силового давления на бизнес в регионе (число обращений на каждые 100 млрд. рублей ВРП). B (Constant) Beta 2,042 Sig. 0 Экономические характеристики региона: 82 Доля нефтедобывающей промышленности -0,03 -0,285 0,00 0,81 0,244 0,02 0,116 0,24 0,02 Открыто более 25% судебных решений -0,799 -0,238 0,02 Более 4 НКО на тысячу человек -0,612 -0,184 0,049 0,045 0,012 0,904 Средний уровень строительства (6-10%) Характеристики правовой и общественно-политической среды Преступлений в сфере предпринимательства (на 100 фирм) Контрольная переменная: Наличие в регионе отделения ЦОП R квадрат = 0.3, N = 83. Примечание: Источники данных и описание переменных см. в приложении № 2 (А). Основные описательные статистики представлены в Приложении № 3. Полученная модель имеет большую объяснительную силу – она объясняет более 30% дисперсии. Входящие в нее переменные не имеют значимой корреляции между собой, что исключает возможность мультиколлинеарности. Необходимо также обсудить, насколько переменные входящие в регрессию сами по себе влияют на зависимую переменную или же являются следствием каких-то иных причин. Меньше всего проблем вызывают показатели, связанные со структурой экономики. Указанные зависимости мы обсуждали ранее. Действительно регионы без нефтедобывающей промышленности и со средним уровнем развития строительства более подвержены рейдерским атакам. Вместо доли нефтяной промышленности в регрессию можно подставить такие переменные как «доля обрабатывающей промышленности» или «доля оптовой и розничной торговли», однако объяснительная сила модели в этом случае снизиться. Одновременное использование этих переменных невозможно из-за их сильной корреляции между собой. Показатели, связанные с характеристиками правовой системы интерпретировать несколько сложнее. Большое количество преступлений в сфере предпринимательской деятельности (нормированное на число 83 предприятий в регионе) может отражать сразу несколько вещей. С одной стороны, эта переменная говорит о том, что в данном регионе предприниматели часто нарушают закон. Потому она может просто отражать уровень развития предпринимательства в регионе. Частично эта проблема решается нормировкой числа преступлений к числу предприятий, зарегистрированных в регионе. С другой стороны, рейдерские атаки, как мы видели ранее, часто заканчиваются в суде, а предприниматель получает срок по одной из «экономических» статей. В этом аспекте рейдерские атаки пересекаются с числом осужденных предпринимателей не как причина и следствие, а как следствие одного и того же феномена. Однако мы будем исходить из того, что уровень такого пересечения не очень высок, поскольку речь идет о десятках рейдерских атак по отношению к тысячам преступлений в сфере предпринимательства. Мы предполагаем, что высокое число дел, возбужденных по предпринимательским статьям, может говорить о специфическом состоянии правоохранительной и судебной системы в регионе, при котором суды помимо своей обычной работы оказываются вовлеченными в сотрудничество с рейдерами. Впрочем, данный тезис нуждается в дополнительной проверке в последующих исследованиях. Косвенным доказательством нашего тезиса является то, что в регионах с более открытыми судами (которые размещают в открытом доступе более четверти судебных решений) интенсивность силового давления на бизнес несколько ниже. Также из регрессии следует, что регионы, в которых на 1000 жителей приходится хотя бы 4 НКО реже сталкиваются со случаями силового давления на бизнес. Переменные о прозрачности судебной системы и количестве НКО мы используем в бинарном виде, поскольку линейной зависимости со случаями силового давления на бизнес нет. В соответствии с обсуждаемой нами выше теорией (см. в частности [Hirschfield, 2008]) мы предполагаем, что важное значение имеют именно «пороговые условия» т.е. некоторые необходимые, но не достаточные обстоятельства для возникновения в регионе рейдерских 84 атак. В соответствии с нашей моделью такими условиями являются непрозрачность судебной системы, слабый уровень развития НКО в регионе, а также определенный уровень развития строительного сектора. Мы также включили в итоговую модель контрольную переменную – «наличие в регионе отделения ЦОП «БПК», чтобы учесть осаждавшуюся выше проблему разной известности ЦОП «БПК» в различных регионах. Можно было предположить, что обращения чаще поступают из тех регионов, где предприниматели лучше осведомлены о деятельности ЦОП «БПК». Однако данная переменная оказалась незначимой. ПО всей видимости, предприниматели, которые сталкиваются с рейдерским захватом, всегда рано или поздно узнают о таком инструменте публичной защиты. Косвенным подтверждением данного обстоятельства, что практически все случаи рейдерских захватов, упоминаемые в СМИ с 2012 по 2013 гг., есть в базе данных ЦОП «БПК», более того, эта база дает информацию о значительно большем количестве случаев, чем было освещено в СМИ. Проверка регрессии на устойчивость Россия – это одна из немногих стран мира, разделенная на большое число сильно отличающихся друг от друга регионов. Для того чтобы убедиться, что полученная нами модель описывает общие закономерности, а не ситуации в нескольких сильно выделяющихся регионах, можно построить схожие регрессионные модели с исключением из них определенных «выбросов». Прежде всего, как мы отметили выше, нефтяные регионы обладают своеобразным «иммунитетом» от силового давления. В целом это соответствует концепции «ресурсного государства» [Кордонский, 2007], для которого ключевым источником доходов являются именно природные ресурсы, они же могут стать и дополнительной «рентой» для чиновников. Для нефтяных олигархов проблема силового давления на бизнес действительно может существовать (так одновременно с делом «ЮКОСа» в 85 начале 2000-ых были попытки давить на другие нефтегазовые компании [Крыштановская, 2005]), но ситуация разрешается на совершенно ином политическом уровне. Данные ЦОП «БПК» могут попросту не отражать этого уровня проблемы, поскольку нефтяные компании решают подобного рода вопросы самостоятельно, без привлечения публичных механизмов защиты (т.е. фактически случаи давления на бизнес такого уровня просто не попадают в базу данных). Впрочем, за рассматриваемый нами период не было громких перераспределений собственности в этой сфере промышлености, что дает нам основания предполагать, что число рейдерских атак на нефтяной бизнес действительно было невелико, а крупные компании научились эффективно защищаться. С учетом возможности вышесказанных «смещений» нашего анализа попробуем построить регрессионную модель для регионов, значение нефтяного производства в которых не столь велико (исключим 10 регионов с высокой долей нефти). При этом переменную «Доля нефтедобывающей промышленности» включать в модель уже не имеет смысла – ее можно заменить на «долю обрабатывающей промышленности», которую ранее мы не включали в модель из-за высокой отрицательной корреляции с нефтяной промышленностью. Остальные переменные оставим прежними. Регрессионная модель №2 (с исключением нефтедобывающих регионов). Зависимая переменная – интенсивность силового давления на бизнес в регионе (число обращений на каждые 100 млрд. рублей ВРП). B (Constant) Beta 0,032 Sig. 0,957 Экономические характеристики региона: Доля обрабатывающей промышленности 0,036 0,195 0,034 Средний уровень строительства (6-10%) 0,807 0,244 0,015 0,103 0,215 0,036 -0,571 -0,171 0,013 Характеристики правовой и общественно-политической среды Преступлений в сфере предпринимательства (на 100 фирм) Открыто более 25% судебных решений 86 Более 4 НКО на тысячу человек -0,66 -0,188 0,06 -0,152 -0,04 0,684 Контрольная переменная: Наличие в регионе отделения ЦОП R квадрат = 0,408; N = 73. Полученная модель имеет еще большую объяснительную силу, чем предыдущая (объяснено 40,8% дисперсии). При этом большинство переменных остались значимыми (только бинарная переменная «более 4 НКО на тысячу человек» немного перешагнула 5% уровень погрешности). Доля обрабатывающей промышленности даже после исключения из анализа нефтедобывающих регионов оказывается значимой характеристикой, предопределяющей интенсивность силового давления на бизнес. Результат говорит о том, что описанная нами базовая регрессионная модель раскрывает закономерности, характерные как для нефтедобывающих регионов, так и для российских субъектов с другой специализацией. Следующее возможное опасение может быть связанно с одной из наших изначальных предпосылок. Силовое давление в регионах, из которых с 2011 года ЦОП «БПК» не поступило ни одного обращения, условно мы считали равным нулю. Как мы видели выше, экономическая структура регионов, из которых не поступило ни одного обращения, близка к регионам с низким уровнем силового давления на бизнес. Именно поэтому наше решение принять уровень давления на бизнес в этих регионах за «0» выглядит обоснованным. Однако в качестве альтернативной гипотезы мы могли бы предположить, что предприниматели в данных регионах просто не знают о существовании ЦОП «БПК» или же настолько напуганы, что бояться обращаться за публичной защитой. В этом случае нам следовало бы принять эти единицы анализа за «пропуски» и исключить такие регионы (их насчитывается 11) из рассмотрения. Посмотрим, сохранятся ли полученные нами закономерности в этом случае. Регрессионная модель № 3 (с исключением регионов, из которых не поступило ни одного обращения). Зависимая переменная – интенсивность силового давления на бизнес в регионе (число обращений на каждые 100 млрд. рублей ВРП). 87 B Beta (Constant) Sig. 2,253 0 Экономические характеристики региона: Доля нефтедобывающей промышленности -0,038 -0,31 0,006 0,636 0,194 0,087 0,11 0,243 0,032 -0,591 -0,181 0,109 -0,7 -0,211 0,05 -0,218 -0,061 0,582 Средний уровень строительства (6-10%) Характеристики правовой и общественно-политической среды Преступлений в сфере предпринимательства (на 100 фирм) Открыто более 25% судебных решений Более 4 НКО на тысячу человек Контрольная переменная: Наличие в регионе отделения ЦОП R квадрат = 0, 26 N = 72. Регрессия, построенная без 11 регионов, из которых не поступало ни одного обращения в ЦОП «БПК», оказалась хуже нашей базовой модели (объяснительная сила 26%). Две переменные – «средний уровень строительства» и «открыто более 25% судебных решений» вышли за уровень погрешности в 5%. Впрочем, наиболее сильные переменные из базовой модели по-прежнему сохраняют свою значимость. В тоже время итоговая регрессионная модель все еще имеет приемлемую объяснительную силу. Если мы исходим из того, что во всех исключенных регионах уровень силового давления на бизнес был самым низким, то подобное падение объяснительной силы закономерно. Полученный результат можно считать удовлетворительным. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что такие факторы как «доля нефтедобывающей промышленности», а промышленности», также «число «доля обрабатывающей преступлений в сфере предпринимательства» оказывают значимое влияние на интенсивность давления на бизнес в регионах России. Средний уровень строительства, число НКО и процент открытых судебных решений значимы в базовой 88 модели, но менее устойчивы в случае исключения из нее регионов, выделяющихся по своим характеристикам. Наконец, попробуем улучшить нашу модель, исключив из анализа регионы, которые заведомо выделяются на фоне остальных: города федерального значения – Москву и Санкт-Петербург, а также Краснодарский край (где проходила Олимпиада) и Приморский край (где в рассматриваемый нами период велась подготовка к саммиту АТЭС). Федеральные власти уделяли повышенное внимание данным регионам, вкладывали в них большие деньги. Это могло создать искажение нашего показателя интенсивности давления на бизнес. С одной стороны, при постоянном надзоре со стороны центра рейдерам в данных регионах несколько труднее и опаснее реализовывать свои цели. С другой стороны, данные регионы в силу вливания в них дополнительных средств получают значительно более высокий ВРП, чем если это было бы обусловлено только состоянием предпринимательской деятельности в них. Регрессионная модель № 4 (с исключением Москвы, Санкт-Петербурга, Краснодарского края и Приморского края). Зависимая переменная – интенсивность силового давления на бизнес в регионе (число обращений на каждые 100 млрд. рублей ВРП). B (Constant) Beta 0,768 Sig. 0,146 Экономические характеристики региона: Доля нефтедобывающей промышленности -0,025 -0,235 0,013 0,612 0,18 0,041 0,499 0,417 0,00 Открыто более 25% судебных решений -0,738 -0,215 0,026 Более 4 НКО на тысячу человек -0,454 -0,134 0,03 -0,128 -0,033 0,72 Средний уровень строительства (6-10%) Характеристики правовой и общественно-политической среды Преступлений в сфере предпринимательства (на 100 фирм) Контрольная переменная: Наличие в регионе отделения ЦОП R квадрат = 0, 41 N = 79. 89 Действительно, при исключении из анализа городов федерального значения и регионов, пользовавшихся особым вниманием федеральных властей в связи с уникальными и разовыми событиями, качество регрессии возрастает. Итоговая модель имеет наиболее высокую объяснительную силу (при этом в отличие от случая с исключением нефтедобывающих регионов она построена с меньшей потерей информации). Все переменные из базовой модели сохранили свою значимость. Таким образом, регрессионный анализ в целом подтверждает отмеченные закономерности, выделенные с использованием деревьев решений: интенсивность давления на бизнес выше в более развитых регионах, а также там, где хуже развит гражданский сектор, ниже открытость судебной системы, а кроме того совершается большее число преступлений в сфере предпринимательства. В завершении стоит отметить факторы, которые не оказали никакого влияния на интенсивность давления на бизнес. Так, результаты на выборах Единой России не имеют линейной связи с числом рейдерских атак (таким образом, гипотезу [Rochlitz, 2012] мы не подтвердили). Кроме того, не было обнаружено связи с такой переменой как «количество частных охранных предприятий из расчета на 100 фирм», которая могла косвенно отражать спрос на услуги по защите бизнеса. Незначимыми оказались такие переменные из базы ИАПР как «индекс свободы прессы» и «индекс демократии». Совсем не оказали влияние на интенсивность силового давления на бизнес различные социальные параметры, такие как уровень занятости, безработицы или удовлетворенность населения работой различных органов власти (все эти переменные были также взяты из базы ИАПР). Таким образом, наилучше всего себя проявили экономические показатели, а также переменные, которые косвенно отражают состояние судебной системы. Если первые говорят нам о том, какие предпосылки необходимы для роста числа рейдерских атак, то вторые отражают, в том 90 числе причины данной проблемы. В заключение вернемся к нашим исходным предположениям. Заключение В настоящей работе мы рассмотрели проблему измерения силового давления на бизнес в России, попытались определить его причины, а также типичные стратегии, которые используются для захвата бизнеса и для его защиты. Можно также отметить, что в России данная проблема имеет некоторую специфику по сравнению с тем, что понимается под рейдерскими захватами в Европе и США. Рейдерские захваты в России зачастую становятся возможными вследствие готовности участвовать в них представителей правоохранительной и судебной системы. Кроме того, в действиях российских рейдеров чувствуется наследие силового предпринимательства 90-ых годов, которое проявляется в готовности применять насилие, а также угрозах и предложениях «договориться похорошему». Мы намеренно строили анализ по принципу «снизу вверх», чтобы иметь возможность полученные с правильно использованием интерпретировать статистических закономерности, показателей. Нам представляется верным в дальнейшем проводить анализ рейдерских захватов на «мезо-уровне», поскольку рейдерские атаки, по всей видимости, также имеют обыкновение к локализации в определенных районах. К сожалению, в российских реалиях мы пока не можем получить достаточно полные статистические показатели для отдельных городских улиц и районов. В тоже время, некоторые переменные, о которых мы говорили в количественной части нашего исследования, действительно могут работать и на уровне региона в целом. Гипотезы, которые мы выдвигали для проверки на качественных данных, в целом подтвердились. Действительно, рейдеры, как правило, выстраивают свои действия от использования наиболее простых и 91 безопасных инструментов («угрозы») до сложных стратегий, связанных с привлечением в дело сотрудников силовых ведомств и заведения на предпринимателя уголовного дела (гипотеза № 1). В тоже время мы увидели, что стратегии рейдеров различаются в зависимости от того, какими ресурсами они обладают. Так, «рейдеры в погонах» активно пользуются своим служебным положением, в то время как рейдеры из бизнеса чаще используют такие инструменты как частная охрана и подделка документов. В зависимости от размера предприятия та или иная стадия рейдерской атаки («ультиматум», «осада» и «захват») может отсутствовать или же наоборот усиливаться. Эти обстоятельства позволили нам предложить простейшую формулу «принятия решений о рейдерском захвате». Согласно этой формуле давление на бизнес осуществляется в том случае, если ценность захватываемых активов превышает вложенные ресурсы, умноженные на риски. Следовательно, для успешного рейдерского захвата действительно должны выполняться два условия – относительная сила захватчика и слабость захватываемого предприятия (гипотеза № 3). Стратегии предпринимателей по защите своего бизнеса действительно развиваются от непубличных индивидуальных действий к публичным, коллективным действиям (гипотеза № 2). Для рейдеров публичность при определенных обстоятельствах может стать проблемой, или как минимум потребует дополнительных издержек (например, связанных с переговорами со своим федеральным начальством). К сожалению, мы можем констатировать, что далеко не всегда предпринимателям удается добиться достаточной огласки своей проблемы. Даже дела, рассмотренные в Общественном Совете ЦОП «БПК» (заведомо публичном и общероссийском механизме поддержки предпринимателей), не всегда попадают в прессу. Это обстоятельство может быть связано как с недостаточной заинтересованностью СМИ (или отсутствием у них достаточной свободы), так и с неготовностью самого предпринимателя выставлять напоказ свои проблемы. 92 Последнее обстоятельство является одной из слабостей, которые характерны для российского бизнеса. Предприниматели не являются образцом честного и законного поведения, а иногда и сами оказываются замешанными в рейдерских захватах других предприятий. Именно поэтому, далеко не все из них, оказавшись в затруднительном положении, готовы обратиться в СМИ или ЦОП «БПК». Это обстоятельство делает бизнес уязвимым для рейдерских атак. Кроме того, как мы выяснили в ходе качественного анализа данных, получение кредита в банке или субсидий от государства действительно легко может стать ахиллесовой пятой предприятия. Рейдеры выбирают тех жертв, на которые они имеют возможность надавить. Используя различные статистические данные, мы в первую очередь хотели выявить структурные характеристики регионов, в которых интенсивность давления на бизнес оказывается выше среднего. Мы выяснили, что рейдерские атаки характерны для регионов с небольшой долей нефтедобычи, долей строительства в 6-10%, а также с развитым промышленным производством. Кроме того, на основе базы ЦОП «БПК» мы выявили несколько наиболее подверженных давлению сфер бизнеса – это оптовая и розничная торговля, строительство и производство (гипотеза № 4). Таким образом, зачастую речь идет о захвате среднего бизнеса (но не настолько крупного, чтобы у него были слишком большие возможности для защиты). Средняя «стоимость» одной рейдерской атаки для предпринимателя (в отношении потерь общества такие цифры, к сожалению, назвать трудно), которую мы выделили на основе аналитических данных ЦОП «БПК» в 70120 млн. рублей также свидетельствует о том, что захвату подвергаются предприятия среднего размера (гипотеза № 5). Впрочем, весьма часто жертвами давления на бизнес становятся и индивидуальнее предприниматели. Это обстоятельство может объясняться именно простотой оказания силового давления. 93 Мы не имеем однозначных доказательств того, что работа судебной системы влияет на интенсивность рейдерских захватов (гипотеза № 6). Прежде всего, это было связано с тем, что мы могли оперировать лишь косвенными данными, такими как доля открытых судебных решений или число преступлений в сфере предпринимательства. Однако эти показатели свидетельствует о том, что состояние судебной системы играет определенную роль. Так, интенсивность силового давления на бизнес выше в тех регионах, где выше число преступлений в сфере предпринимательства. Это обстоятельство, в том числе, может отражать готовность судов в регионе выносить обвинительные приговоры по определенным «экономическим статьям». На уровне же качественных данных, мы получили однозначные свидетельства того, что суды зачастую принимают решения вопреки реальным фактам и законодательству. Кроме того, сильная непрозрачность судебной системы мы установили, что также благоприятствует давлению на бизнес. Таким образом, гипотезу о влиянии судебной системы мы можем считать не опровергнутой. Быть может, в дальнейшем нам удастся найти более явные свидетельства в пользу нашего предположения. Предположение о том, что интенсивность давления на бизнес может быть связана с рейдерскими захватами (в соответствии с выводом [Rochlitz, 2013], сделанным на основе анализа рейдерских захватов, упомянутых в СМИ), также не нашло подтверждения в наших данных (гипотеза № 7). Общий вывод, который можно сделать из нашего анализа сводится к тому, что ключевую роль в рейдерских захватах в современной России играют кадры из среды чиновников и правоохранителей. Их значение прослеживается при анализе статистических данных и очень явственно следует из анализа качественных данных. Рейдерские атаки становятся проблемой в тех регионах, где значительная часть чиновников и правоохранителей готова участвовать в «изъятии ренты». Мы наблюдаем классическую ситуацию, описанную в книге Норта и соавторов «Насилие и социальные порядки», когда в «порядках ограниченного доступа» 94 государства перестает быть единым целым и превращается в совокупность организаций, изымающих ренту на основе своего положения. Силовые органы и околовластные группировки являются примерами подобных организаций. Практический вывод в связи с этим должен быть достаточно простым. Власти необходимо производить очистку системы от недобросовестных кадров, а общественным организациям и деловым ассоциациям вести контроль за качеством работы правоохранительных органов и чиновников (к подобным выводам мы приходим в работе [Yakovlev, Sobolev, Kazun, 2013]). Проблема, однако, состоит в том, что политическая элита России может оказаться неготовой к достаточной публичности и самоочищению (ввиду наличия ряда договоренностей, вроде, «своих не сдаем»), хотя экономических стимулов для этого в последнее время у нее только прибавилось. Для того чтобы работа в данном направлении велась, мы считаем необходимым развитие системы мониторинга таких проблем как интенсивность давления на бизнес. Даже используя такие несовершенные данные, как обращения с жалобами в ЦОП «БПК», мы смогли выделить ключевые причины рейдерских захватов и определить регионы и сферы бизнеса, которые наиболее подвержены данной проблеме. Это дает возможность предпринимать целенаправленные шаги по улучшению ситуации в наиболее проблемных сферах, в том числе создавать новые некоммерческие организации и механизмы публичной защиты подобные ЦОП «БПК». Если же в России появится статистика, посвященная рейдерским захватам, или регулярные мониторинги качества работы правоохранительных органов, то потенциал для возможных исследований проблемы интенсивности давления на бизнес возрастет многократно. К сожалению, ввиду ограничений, связанных с объемом данных (ЦОП «БПК» существует только с середины 2011 года), мы не смогли посмотреть на 95 феномен рейдерских захватов в динамике. Такая возможность появится в случае, если ЦОП «БПК» продолжит свою работу в течение еще нескольких лет. Качество и доступность информации о силовом давлении на бизнес, к сожалению, до сих пор остаются одним из самых главных препятствий для развития исследований. Данная работа демонстрирует важность подобной информации, и мы надеемся, что она может стать хорошей отправной точкой для дальнейшего изучения этой проблемы. 96 Список литературы 1. Апевалова Е., Радыгин А. (2009) Банкротства в двухтысячные годы: от инструмента рейдеров к политике «двойного стандарта»// Экономическая политика. № 4. – стр. 91-124. 2. Бессонова О. Раздаток: институциональная теория хозяйственного развития России.– Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 1999 - 152 с. 3. Волков В. (2003) Рынок охранных услуг. Препринт WP4/2003/ 05 — М.: ГУ ВШЭ. – 24 стр. 4. Волков В. (2012) Силовое предпринимательство, XXI век: экономико- социологический анализ / Вадим Волков. — изд. 3-е, испр. и доп. – СПб. : Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге,. – 352 с. 5. Волкова Т. (2011) Рейдерство как угроза экономической безопасности// Современная наука. № 4 (7). 6. Киреев А. (2007) Рейдерство на рынке корпоративного контроля: результат эволюции силового предпринимательства//Вопросы экономики. № 8. – стр. 80-92 7. Климочкин О. (2007) Проблемы и перспективы частной охраны// БДИ. № 4 [73].cтр. 12-17. 8. Кондратюков С., Стаурский Е. (2011) Новые подходы к оценке экономической эффективности охранных организаций в условиях конкуренции// Научный вестник Омской академии МВД России. № 4 (43). 9. Кордонский С. (2000) Рынки власти: Административные рынки СССР и России. — М.: ОГИ. — 240 с. 10. Кордонский С. (2007) Ресурсное государство: сборник статей. М.: REGNUM. 108 с. 11. Крыштановская О. (2005) Анатомия российской элиты. — М.: Захаров. — 384 с. 12. Литвинов Д.А., Подкопаев В.Н., Звягин С.А. (2008) Рейдерство как способ криминального передела собственности в России в постприватизационный период//Вестник Воронежского института МВД России. 13. Норт, Д.; Уоллис, Д.; Вайнгаст, Б. (2011) Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества / пер. с англ. Д. Узланера, М. Маркова, Д. Раскова, А. Расковой. М.: Изд. Института Гайдара. — 480 с. 97 14. Панеях Э. (2008) Правила игры для русского предпринимателя/ Предисл. Е. Ясина – М.: КоЛибри. – 240 с. 15. Патнэм Р. Чтобы демократия сработала. Гражданские традиции в современной Италии. - М.: Ad Marginem, 1996. 16. Плескачевский В. (2008) Анализ коррупционных практик: технологии выявления и предупреждения рейдерства// Вопросы государственного и муниципального управления. № 4. – стр. 135-153. 17. Подрез М.С. (2010) Структурные особенности российского рынка охранных услуг// Вестник Самарского государственного экономического университета. № 7 (69). – стр. 65 -68 18. Поздняков М. (2012) Организационные и структурные ограничения при доступе к судебным актам судов общей юрисдикции. Серия «Аналитические записки по проблемам правоприменения», СПб: ИПП ЕУ СПб. 19. Радаев, В. В. (2007) Захват российских территорий: новая конкурентная ситуация в розничной торговле [Текст] / В. В. Радаев; Гос. ун,т —Высшая школа экономики. — М.: Изд. дом ГУ ВШЭ. – 220 с. 20. Страусс А., Корбин Дж. (2001) Основы качественного исследования: обоснованная теория, процедуры и техники/ Пер. с англ. и послесловие Т. С. Васильевой. — М.: Эдиториал УРСС. – 256 с. 21. Тилли Ч. (2008) Принуждение, капитал и европейские государства. 990–1992 гг. / Пер. с англ. Менской Т. Б. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2009. (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского»). – 328 с 22. Филимонова А. Рейдерство как социально-экономический и политический феномен современной России//Общество и экономика. № 5. C. 101-139 23. Эльстер Ю. (2011) Объяснение социального поведения: еще раз об основах социальных наук.- М. Изд. дом Гос. ун-та – Высшей школы экономики. – 472 с. 24. Эткинд А. (2013) Петромачо, или Механизмы демодернизации в ресурсном государстве. Неприкосновенный запас. № 88, 2. 25. Яковлев А. (2012) Как уменьшить силовое давление на бизнес в России?// Вопросы экономики. № 11. – C. 4-23 26. Яковлев А., Говорун А. (2011) Бизнес-ассоциации как инструмент взаимодействия между правительством и предпринимателями: результаты эмпирического анализа // Журнал новой экономической ассоциации. 2011. № 9. – С. 98-127. 98 27. Яковлев А. (2010) Бизнес-ассоциации в России: внутренняя структура, эволюция отношений с государством, роль в модернизации экономики // Серия «Научные доклады: независимый экономический анализ». № 219. 28. Alexeev M., Janeba E., Osborne S. (2004) Taxation and evasion in the presence of extortion by organized crime// Journal of Comparative Economics. Vol. 32.- pp. 375– 387. 29. Almer Ch. Goeschl T. (2011) The political economy of the environmental criminal justice system: a production function approach// Public Choice. Vol. 148.- pp. 611–630. 30. Alvesalo A., Tombs S. (2004) Economic Crime Control in Finland// Sociology. Vol. 38.pp. 165–174. 31. Andrade G., Mitchell M. and Stafford E. (2001) New Evidence and Perspectives on Mergers. The Journal of Economic Perspectives, Vol. 15, No. 2.- pp. 103-120. 32. Avilés W. (2001) Institutions, Military Policy, and Human Rights in Colombia// Institutions, Military Policy, and Human Rights in Colombia// Latin American Perspectives. Vol. 28, No. 1, Colombia: The Forgotten War.- pp. 31-55. 33. Barr R. and Pease K. (1990) Crime Placement, Displacement, and Deflection. Crime and Justice, Vol. 12.-, pp. 277-318. 34. Baumer E. (2012) Demography, foreclosure, and crime: Assessing spatial heterogeneity in contemporary models of neighborhood crime rates. Demographic Research. Vol. 26, Art. 18.- pp. 449-488. 35. Besser T., Miller N. (2011) The Company They Keep: How Formal Associations Impact Business Social Performance// Business Ethics Quarterly. Vol. 21, No. 3.- pp. 503-525. 36. Bhagat S., Shleifer A., Vishny R., Jarrel G., Summers L. (1990) Hostile Takeovers in the 1980s: The Return to Corporate Specialization. Brookings Papers on Economic Activity. Microeconomics, Vol. 1990, pp. 1-84. 37. Brown M. (1982) Modelling the Spatial Distribution of Suburban Crime. Economic Geography, Vol. 58, No. 3.- pp. 247-261. 38. Caplan J. (2011) Mapping the Spatial Influence of Crime Correlates: A Comparison of Operationalization Schemes and Implications for Crime Analysis and Criminal Justice Practice. Cityscape, Vol. 13, No. 3, Crime and Urban Form.- pp. 57-83. 39. Chavis L. (2013) Social networks and bribery: The case of entrepreneurs in Eastern Europe// Journal of Comparative Economics. Vol. 41.- pp. 279–293. 40. Clarke G., Xu L. (2004) Privatization, competition, and corruption: how characteristics of bribe takers and payers affect bribes to utilities//Journal of Public Economics. Vol. 88.pp. 2067– 2097. 99 41. Croci E. (2007) Corporate Raiders, Performance and Governance in Europe // European Financial Management. Vol. 13, No. 5.- pp. 949–978. 42. Daniele V., Marani U. (2011) Organized crime, the quality of local institutions and FDI in Italy: A panel data analysis// European Journal of Political Economy. Vol. 27.- pp. 132–142 43. Davis G., Greve H. (1997) Corporate Elite Networks and Governance Changes in the 1980s. American Journal of Sociology, Vol. 103, No. 1.- pp. 1-37. 44. Detotto C., Otranto E. (2010) Does Crime Affect Economic Growth? // KYKLOS. Vol. 63, No. 3. – 330–345. 45. Diener E., Suh E. (1997) Measuring Quality of Life: Economic, Social, and Subjective Indicators. Social Indicators Research, Vol. 40, No. 1/2, Sustainability and Human Well Being:Exploring the Connections.- pp. 189-216. 46. Dijk J. (2007) Mafia markers: assessing organized crime and its impact upon societies// Trends Organ Crime. Vol. 10.- pp. 39–56. 47. Dixit A. (2009) Association Governance Institutions and Economic Activity// The American Economic Review. Vol. 99, No. 1.- pp. 3-24. 48. Dixon S., Day M. (2010) The Rise and Fall of Yukos: A Case Study of Success and Failure in an Unstable Institutional Environment//Journal of Change Management. Vol. 10, N 3.- 275–292. 49. Doner R., Schneider B.R. (2000). Business Associations and Economic Development: Why Some Associations Contribute More Than Others // Business and Politics. Vol. 2. P. 261–288. 50. Duvanova D. (2007) Bureaucratic Corruption and Collective Action: Business Associations in the Postcommunist Transition//Comparative Politics. Vol. 39, No. 4.- pp. 441-461. 51. Duvanova D. (2011) Firm Lobbying versus Sectoral Organization: The Analysis of Business-State Relations in Post-Communist Russia//Post-Soviet Affairs. Vol. 27, No. 4.pp. 1–37. 52. Eddey P. (1991) Corporate raiders and takeover targets// Journal of Business Finance and Accounting. No. 18 (2).- pp. 151-171. 53. Findlay M. (2012), Hanif N. Taking crime out of crime business// International Journal of Law, Crime and Justice.- pp. 1-31. 54. Firestone T. (2006) Armed injustice: abuse of the law and complex crime in post-Soviet Russia//Denver Journal of International Law and Policy. 2010. Vol. 38 N. 4.- pp. 555580. 100 55. Flyvbjerg B. Five Misunderstandings About Case-Study Research// Qualitative Inquiry. Vol. 12 N 2.– pp. 219-245 56. Frye T. (2002) Capture or exchange? Business lobbying in Russia // Europe–Asia Studies. Vol. 54. P. 1017–1036. 57. Gans-Morse J. (2011) The End of a Violent Era: The Role of Force in Russian Business Conflicts// Annual Meeting of the American Political Science Association in Seattle. 58. Gerring J. (2004) What Is a Case Study and What Is It Good for// The American Political Science Review. Vol. 98, No. 2. – pp. 341-354. 59. Gibbons S. (2004) The Costs of Urban Property Crime. The Economic Journal, Vol. 114, No. 499. – pp. F441-F463. 60. Hall T. (2010) Where the money is: the geographies of organised crime. Geography, Vol. 95, No. 1. pp. 4-13. 61. Hanson P., Teague E. (2005) Big Business and the State in Russia// Europe-Asia Studies. Vol. 57, No. 5. – pp. 657-680. 62. Harcourt B., Ludwig J. (2006) Broken Windows: New Evidence from New York City and a Five-City Social Experiment. The University of Chicago Law Review, Vol. 73, No. 1. – pp. 271-320. 63. Harstad, B., Svensson, J. (2008) From corruption to lobbying and economic growth. Northwestern University, Evanston, IL. 64. Heilbrunn J. (1997) Commerce, Politics, and Business Associations in Benin and Togo// Comparative Politics. Vol. 29, No. 4. – pp. 473-492. 65. Hirschfield A. (2008) The Multi-Faceted Nature of Crime. Built Environment (1978-), Vol. 34, No. 1. – pp. 4-20. 66. Hofer S. (2005) Crime and Justice in Germany An Analysis of Recent Trends and Research// European Journal of Criminology. Vol. 2 (4). – pp. 1477-3708. 67. Hou W. (2010) Moore G. Player and Referee Roles Held Jointly: The Effect of State Ownership on China’s Regulatory Enforcement Against Fraud// Journal of Business Ethics. Vol. 95. – pp. 317–335. 68. Jait A. (2011) Knowledge distribution nodes and home based business: role of local business associations and local council in Casey LGA//Australasian Journal of Regional Studies. Vol. 17, No. 2. – pp. 122-145. 69. Kaarbo J., Beasley R. (1999) A Practical Guide to the Comparative Case Study Method in Political Psychology// Political Psychology. – Vol. 20, No. 2. – pp. 369-391. 70. Kitchen P. and Williams A. (2010) Quality of Life and Perceptions of Crime in Saskatoon, Canada. Social Indicators Research, Vol. 95, No. 1.– pp. 33-61. 101 71. Konrad K., Skaperdas S. (1998) Extortion//Economica, New Series. Vol. 65, No. 260. – pp. 461-477. 72. Kreager D., Lyons C., Hays Z. (2011) Urban Revitalization and Seattle Crime, 1982– 2000. Social Problems, Vol. 58, No. 4. – pp. 615-639. 73. Lambrecht B., Myers S. (2007) Theory of Takeovers and Disinvestment // The Journal of Finance. Vol. LXII, N 2. – pp. 809-845. 74. Lochner L. (2004) Education, Work, and Crime: A Human Capital Approach. International Economic Review, Vol. 45, No. 3. – pp. 811-843. 75. Lucas J. (1997) The Politics of Business Associations in the Developing World//The Journal of Developing Areas. Vol. 32, No. 1. – pp. 71-96. 76. Marcus A. (1987) U.S. Firms’ Responses to Regulation: Stonewalling and Opportunism//Long Range Planning. Vol. 20, No. 3. – pp. 98-104. 77. Markus St. (2007) Capitalists of All Russia, Unite! Business Mobilization under Debilitated Dirigisme// Polity. Vol. 39, No. 3. – pp. 277-304. 78. Martens T. (1986) Organized crime control: the limits of government intervention// Journal of Criminal Justice. Vol. 14. – pp. 239-247. 79. Massey D. (1995) Getting Away with Murder: Segregation and Violent Crime in Urban America. University of Pennsylvania Law Review, Vol. 143, No. 5. – pp. 1203-1232. 80. McChesney F. (1987) Rent Extraction and Rent Creation in the Economic Theory of Regulation//Source: The Journal of Legal Studies. Vol. 16, No. 1. – pp. 101-118. 81. Neville P. (1999) Decision Trees for Predictive Modeling. SAS Institute Inc. – p. 1-24. [https://datamining.bus.utk.edu/Documents/Decision-Trees-for-Predictive-Modeling(Neville).pdf]. 82. Olson M. (1965) The Logic of Collective Action: Public Goods and the Theory of Groups. Harvard University Press. 186 p. 83. Olson M. (1995) Why the Transition from Communism Is So Difficult// Eastern Economic Journal. Vol. 21, No 4. – p. 440 84. Olson, M. (1982) The Rise and Decline of Nations: Economic Growth, Stagflation and Social Rigidities. Yale University. 273 p. 85. Rochlitz M. (2012) Corporate Raiding and the Role of the State in Russia. IMT Lucca. Draft. [http://www.econorus.org/c2013/files/ci57.pdf] 86. Sanchez M. (2006) Insecurity and Violence as a New Power Relation in Latin America// Annals of the American Academy of Political and Social Science. Vol. 606. – pp. 178195. 102 87. Sampson R., Raudenbush S. (1999) Systematic Social Observation of Public Spaces: A New Look at Disorder in Urban Neighborhoods. American Journal of Sociology, Vol. 105, No. 3. – pp. 603-651. 88. Schneider, B. (2004) Business Politics and the State in Twentieth-Century Latin America. Cambridge University Press. 89. Schwert G. (2000) Hostility in Takeovers: In the Eyes of the Beholder? The Journal of Finance, Vol. 55, No. 6. – pp. 2599-2640. 90. Shleifer A., Vishny R. (1993) Corruption// The Quarterly Journal of Economics. Vol. 108, Iss. 3. – pp.599-617. 91. Stigler G. (1971) the Theory of Economic Regulation//The Bell Journal of Economics and Management Science. Vol. 2, No. 1. – pp. 3-21 92. Subramanian G. (2010) New Era for Raiders // Harvard Business Review. Vol. 88, N 11. – 34 p. 93. Urdal H. (2008)Population, Resources, and Political Violence: A Subnational Study of India, 1956-2002. The Journal of Conflict Resolution, Vol. 52, No. 4. – pp. 590-617. 94. Walsh J., Kosnik R. (1993) Corporate raiders and their disciplinary role in the market for corporate control// Academy of Management Journal. Vol. 36, N 4. – pp. 671-700. 95. Weisburd D., Groff E.,Yang S. (2014) Understanding and Controlling Hot Spots of Crime: The Importance of Formal and Informal Social Controls. Prev Sci. 15. pp. 31–43. 96. Willcox T. (1988) The Use and Abuse of Executive Powers in Warding Off Corporate Raiders// Journal of Business Ethics. Vol. 7. – pp. 47–53. 97. Wolfe M., Mennis J. (2012) Does vegetation encourage or suppress urban crime? Evidence from Philadelphia, PA. Landscape and Urban Planning Vol. 108. – pp. 112– 122. 98. Wu X. (2009) Determinants of Bribery in Asian Firms: Evidence from the World Business Environment Survey// Journal of Business Ethics.- Vol.. 87. – pp. 75–88. 99. Yakovlev A., Sobolev A., Kazun A. Means of production versus means of coercion:can Russian business limit the violence of a predatory state? // Post-Soviet Affairs. 2013. No. published online: 5 Dec. 103 Приложение Приложение № 1. Переменные, использованные в деревьях решений Название Описание Кодировка Источник переменной Отраслевая структура валовой добавленной Доля нефти От 0 до 100% стоимости – добыча нефти и База ИАПР по Росстату газа Отраслевая структура Доля валовой добавленной строительства От 0 до 100% стоимости – строительство Доля оптовой и розничной Росстату Отраслевая структура валовой добавленной От 0 до 100% стоимости – добыча нефти и торговли База ИАПР по База ИАПР по Росстату газа 0 = без крупнейших компаний 1 = со второстепенными предприятиями крупнейших компаний или с предприятиями менее крупных отраслевых Характеристики бизнес групп в регионе компаний 2 = агломерации со многими крупнейшими компаниями без Номинальная База ИАПР, по переменная. 4 типа Зубаревич Н.В. Бинарная База ИАПР, переменная Кынев А.В доминирования одной из них 3 = с двумя и более крупнейшими компаниями 4 = с доминированием одной крупнейшей компании (ведущие предприятия или трейдеры) Конфликты между Наличие острого публичного мэром конфликта столицы губернатором и мэра губернатора столицы Экспертная и региона. оценка, проверяемая по СМИ, на 2010 104 и 2011 гг. Количество Количество НКО разных НКО на 1 тыс. типов, нормирование по человек численности населения Количество Количество адвокатов в адвокатов на 10 регионе. Нормирование по тыс. жителей. ГРАНС-Центр переменная НИУ ВШЭ, 2011 Количественная Данные ФПА, переменная 2013 Количественная База ИАПР, на переменная (от 0 основе данных до 100%) ЦИК численности населения. Результаты ЕР на Результаты «Единой России» выборах 2011 г. Количественная на выборах в Государственную Думу в 2011 году Примечание: основные описательные статистики по данным переменным см. в Приложении № 3. Приложение № 1 (B) Общий перечень переменных, на основе которых строились деревья решений: Структурные характеристики экономики региона, увеличивающие интенсивность давления на бизнес Характеристики бизнес групп в регионе (описание см. приложение № 1 часть А), Структура экономики региона (Доля с/х, рыбной ловли, обрабатывающей промышлености, нефтегазовой промышленности, строительства, образования, финансовых услуг, оптовой и розничной торговли, транспорта, недвижимости, государственного управления и здравоохранения), Наличие различных ресурсов (нефти, газа, металлов, кварца, платины, алмазов, хрусталя). Уровень безработицы. Правовые и общественно-политические характеристики региона, увеличивающие интенсивность давления на бизнес Процент доступных судебных актов на сайтах регионального суда; результаты партии «Единая Россия» на выборах; количество НКО на 1 тыс. человек; число адвокатов на 10 тыс. жителей, количество частных охранных предприятий, приходящихся на 100 фирм; число преступлений в сфере предпринимательства на 100 фирм; число преступлений по 159 ст. УК РФ на 100 фирм; число убийств, приходящихся на 10 тыс. жителей. 105 Приложение № 2 (А). Переменные, использованные в регрессионном анализе Название Описание Кодировка Источник От 0 до 100% База ИАПР по переменной Доля нефтегазовой Отраслевая структура промышленности валовой добавленной стоимости – добыча Росстату нефти и газа Доля Отраслевая структура обрабатывающей валовой добавленной промышленности стоимости – От 0 до 100% База ИАПР по Росстату обрабатывающая промышленность Средняя доля Отраслевая строительства (6-10 валовой %) структура добавленной стоимости – строительство Бинарная переменная (разделение на основе деревьев База ИАПР по Росстату решений) Преступлений в Число преступлений, сфере совершенных в сфере предпринимательства экономической на 100 деятельности зарегистрированных компаний компаний Росстат. Открыто более 25% судебных решений Оценка степени по Количественная на 100 переменная База ИАПР, 2010 данным открытости региональных судов на основе количества доступных судебных решений (по закону они обязаны выкладываться Бинарная переменная (разделение на основе деревьев Данные МЦИИР, 2013 решений) в открытый доступ) Более 4 НКО на тысячу человек Число некоммерческих Бинарная организаций в расчете на переменная тысячу жителей России. (разделение на База ИАПР, 2010 106 основе деревьев решений) Наличие в регионе отделения ЦОП Наличие в регионе отделения Центра общественных процедур «Бизнес против Данные Бинарная переменная предоставленные ЦОП «БПК» коррупции». Примечание: основные описательные статистики по данным переменным см. в Приложении № 3. Приложение № 2 (B). Корреляционная таблица по переменным, включенным в базовую регрессию (для проверки мультиколлинеарности) (1) Доля нефтедобывающей промышленности (2) Средний уровень строительства (6-10%) (3) Преступлений в сфере предпринимательства на 100 фирм (4) Более 4 НКО на тысячу человек (5) Доступно более 25% судебных актов (6) Наличие в регионе отделения ЦОП (1) 1 (2) 0,014 (3) 0,092 (4) 0,031 (5) 0,056 (6) -0,055 Sig Corr 0,014 0,897 1 0,408 -0,017 0,78 -0,074 0,618 -0,196 0,621 0,022 Sig Corr 0,897 0,092 -0,017 0,88 1 0,505 0,038 0,076 0,061 0,841 0,157 Sig Corr 0,408 0,031 0,88 -0,074 0,038 0,731 1 0,585 -0,138 0,069 -0,037 Sig Corr 0,78 0,056 0,505 -0,196 0,731 0,061 -0,138 0,214 1 0,741 -0,051 Sig Corr 0,618 -0,055 0,076 0,022 0,585 0,157 0,214 -0,037 -0,051 0,644 1 Sig 0,621 0,841 0,069 0,741 0,644 Corr Значимые корреляции отсутствуют. Описательные статистики по переменным см в приложении № 3. 107 Приложение № 3. Описательные используемым в анализе статистики по переменным, I. Количественные переменные Доля нефтедобывающей промышленности Доля брабатывающей промышленности Для строительства Доля оптовой и розничной торговли Преступлений в сфере предпринимательства на 100 фирм НКО на тысячу человек Процент доступных судебных актов Процент голосов ЕР в 2011 Средняя Минимум Максимум Число регионов 9,04 0 77,4 83 15,96 7,88 13,96 0,2 3 0,8 42,8 19,5 33 83 83 83 3,32 4,6 43 49,16 0,48 1,3 0 29,04 31,21 8,6 100 99,48 83 83 83 83 II. Бинарные переменные (кол-во регионов) Переменная Наличие нефти Доступно более 25% судебных актов Средний уровень строительства (6-10) Более 4 НКО на тысячу человек Наличие в регионе отделения ЦОП Без крупнейших предприятий Нет 73 32 49 33 62 67 Да 10 51 34 50 21 16 108
