Объекты последняя редакция. Учебное пособие

Государственный университет – Высшая школа экономики
Кафедра гражданского права
БЕВЗЕНКО Р.С.
ОБЪЕКТЫ
ГРАЖДАНСКИХ ПРАВООТНОШЕНИЙ
Учебное пособие для студентов юридических специальностей
Москва, 2010
2
СОДЕРЖАНИЕ
§ 1. Учение об объектах прав и правоотношений: зарождение, эволюция и
современное состояние ...........................................................................................................3
§ 2. Различные концепции объекта правоотношений – а) общефилософская; b)
специально-юридическая;
c)
психологическая.
Монистические
и
плюралистические теории объекта. Соотношение с понятиями объекта прав и
предмета договора ...................................................................................................................7
§ 3. Виды объектов гражданских правоотношений. «Проблемные» объекты: а)
субъективные права, b) безналичные деньги и c) бездокументарные ценные
бумаги, d) доли участия, e) энергия, f) информация ......................................................28
Список рекомендуемой литературы ..................................................................................57
3
§ 1. Учение об объектах прав и правоотношений: зарождение, эволюция
и современное состояние
Точный ответ на вопрос о том, что есть объект правоотношения – еще один
шаг для приближения науки гражданского права к созданию общей непротиворечивой конструкции правоотношения, а, следовательно, – и к правильному пониманию структуры этого явления и логической связи между его элементами.
Термин «объект правоотношения» используется в мировой цивилистической
науке около двухсот лет, то есть, примерно, столько же, сколько существует теория правоотношения в виде, близком к современному1.
До появления знаменитых лекций Д.И. Мейера, отечественная цивилистика
использовала, как правило, термины «вещи и имущества» как противоположность «лицам», то есть субъектам2. Особенно четко это мысль выражена у В.Г.
Кукольника: «Под именем вещи следует разуметь то, что не есть лице, и что может составлять имущество частных граждан, Государственной казны или особенных обществ»3. Первым, кто в отечественной литературе стал использовать
термины «объект права», «объект правоотношения», понимая под объектом противоположность субъекту, был именно Д.И. Мейер4.
По мере вовлечения русской науки гражданского права в научную цивилистическую жизнь Европы, отечественные ученые включились и в активное изучение понятия «объект права». Влияние европейской научной мысли5 на российскую цивилистику именно в теории объектов прав заметно даже невооруженным
взглядом – наиболее «ходячие» теории носят имена ведущих западных цивилиЗдесь мы имеем в виду, конечно же, взгляд Ф.К. Савиньи, который первый провозгласил правоотношение
«связью лица с лицом» (Savigny F.C. System des heutigen römischen Recht. B. 1. Berlin, 1840. S. 333; цит. по: Магазинер Я.М. Объект права // Правоведение. 2000. № 6. С. 203).
2
См. напр.: Вельяминов-Зернов В. Опыт начертания российского частного гражданского права. Ч.2. СПб,
1823. С. 1-2.
3
Кукольник В.Г. Начальные основания российского частного гражданского права. СПб., 1813. С. 135.
4
Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч.1. М., 1997. С. 139;
5
Наиболее преуспели в изучении понятия объектов прав (а равно как и практически во всех теоретических
правовых вопросах). Судя по обзору германской литературы по этому вопросу, помещенному в одной из статей
Д.Д. Гримма, практически каждый более или менее известный германский цивилист стремился создать собственное учение об объектах прав. Исключением были, разве что, Б. Виндшейд и Г. Дернбург (см. подробнее: Гримм
Д.Д. К учению об объектах права // Вестник права. 1905. № 7. С. 161 и далее).
1
4
стов XIX века (см. об этом ниже). Тем не менее, отдельных монографических работ, посвященных объектам прав, в отечественной дореволюционной литературе
так и не появилось – исследование понятия объекта права осуществлялось в рамках курсов энциклопедии права6, общей теории права7 или гражданского права8.
После 1917 года учение об объектах прав в отечественной цивилистике получило новый «энергетический заряд» в виде марксистско-ленинской диалектической философии, обращение к категориям которой было обязательным для любого ученого, пишущего о проблемах теории права. Наличие философского учения, официально признанного «единственно верным», давало ученым твердую и
единообразную почву для теоретических построений. Это, в свою очередь, означало, что исходные посылки для исследований у всех ученых были одинаковые.
Дабы не быть голословными, приведем пример. В частности, именно после признания марксизма господствующим учением в отечественной цивилистической
литературе окончательно утвердилась точка зрения о том, что правоотношение
между лицом и вещью существовать не может. «Внешнее», «официальное» основание – так написано у Маркса9.
Поэтому, в принципе, неудивительно, что именно в период сороковыхсемидесятых годов прошлого века проблема объектов гражданских прав получила, наконец, наиболее детальное освещение – по причинам идеологометодологическим советская цивилистика уделяла колоссальное внимание вопросам «сухой теории» – проблемам субъекта и объекта права, правоспособности, ответственности10. Поэтому работы в области теории объекта правоотношеГримм Д.Д. Энциклопедия права. СПб., 1895; Тарановский Ф.В. Энциклопедия права. СПб., 2002; Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1998.
7
Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 2003; Хвостов В.М. Общая теория права. М., 1914;
Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1910.
8
Практически все дореволюционные курсы и учебники гражданского права содержали в той или иной степени учение об объектах гражданских прав. Поэтому перечислять здесь их, наверное, нет смысла.
9
Мы прекрасно сознаем, что ссылки на классиков марксизма, ленинизма и сталинизма, которыми пестрят
работы по гражданскому праву сороковых-шестидесятых годов (за исключением, разве что, работ М.М. Агаркова
и Б.Б. Черепахина) – не есть свидетельство искренней преданности советских цивилистов этому учению; не было
бы этих ссылок – возможно, большинство из этих работ не увидели бы свет. Тем не менее, приведенный пример с
пониманием правоотношения как отношения только между лицами, удачен в том смысле, что демонстрирует, как
авторитет Маркса «подкрепил» в этом случае авторитет Савиньи, которому эта мысль принадлежала.
10
Сейчас мы наблюдаем обратное явление – преобладание исследования «цивилистических тонкостей» над
6
5
ния, принадлежащие перу Я.М. Магазинера11, О.С. Иоффе12 и Р.О. Халфиной13
действительно можно считать первыми серьезными шагами в направлении изучения этого элемента правоотношения.
В современной отечественной цивилистике общее учение об объектах прав
не принадлежит к числу «популярных» цивилистических тем. Можно указать
лишь на монографию В.А. Лапача о системе объектов гражданских прав14, ставшую основой для его докторской диссертации, а также получившую широкий резонанс работу В.И. Сенчищева, которую можно отнести к жанру «монографической статьи»15. Что же до изучения отдельных объектов гражданских прав – то
исследования проблем, связанных, к примеру, с особенностями денег, недвижимости, ценных бумаг и прочих объектов гражданских прав, предпринимаются
весьма часто.
С чем может быть связан тот факт, что современные исследователи не обращают особого внимание на общее учение об объектах гражданских прав, предпочитая ему учения об отдельных объектах? Ведь налицо серьезная методологическая ошибка – нельзя изучать частное, не познав общее.
На наш взгляд, современная цивилистика до настоящего времени пользуется
научными достижениями советской науки гражданского права в области разработки учения об объекте прав. Весьма характерный в этом отношении пример соизучением фундаментальных категорий цивилистики. И этому есть свое объяснение – с одной стороны, имеются
достижения советских цивилистов в области теории правоотношения, ответственности и т.д., которые отнюдь не
забыты. С другой стороны, сегодняшняя цивилистика – наука «более прикладная» (да простит нас читатель за
этот не самый благозвучный эпитет), чем цивилистика советская.
11
Магазинер Я.М. Объект права // Очерки по гражданскому праву: Сб. статей / Отв. ред. О.С. Иоффе. Л.,
1957. (эта работа Я.М. Магазинера была переиздана в журнале «Правоведение» в № 6 за 2000 год. По этому изданию мы и будет ее в дальнейшем цитировать).
12
Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Л., 1949 (далее цит. по: Иоффе О.С.
Правоотношение по советскому гражданскому праву // Гражданское право: Избранные труды. М., 2000. С. 508648).
13
Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1984.
14
Лапач В.А. Система объектов гражданских прав. СПб., 2002. Основной недостаток этой работы, который
затмевает все ее достоинства – излишняя наукообразность языка автора. Кроме того, работа наполнена мистическими терминами в стиле С.С. Алексеева вроде «правовой континуум», «юридическая энергия» и т.п. – выражениями, свидетельствующими о развитом воображении лица, их употребляющего, но не позволяющими оставаться
на твердой почве понятных всем терминов. Перу В.А. Лапача также принадлежит, по всей видимости, солидная
часть в коллективной монографии: Зинченко С.А., Лапач В.А., Шапсугов Д.Ю. Проблема объектов гражданских
прав. Ростов-на-Дону, 2001.
15
Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения // Актуальные проблемы гражданского права / Под
ред. М.И. Брагинского. М., 1999.
6
ставляет работа М.И. Брагинского и В.В. Витрянского «Договорное право»
(1997-2003 гг.), в которой чрезвычайно активно используются идеи О.С. Иоффе
об объектах правоотношений: «примеряя» их к конкретным видам обязательственных отношений авторы методологически вполне успешно справляются с
задачей изучения объектов отдельных договорных отношений.
Нашей же задачей в рамках этой главы будет описание основных подходов к
понятию «объект права», разбор соотношения теоретических представлений об
объектах прав с их законодательным выражением в ст. 128 ГК РФ, а также разрешение некоторых «проблемных» вопросов учений об отдельных объектах
гражданских прав16.
В качестве «проблемных» объектов мы выбрали имущественные права, бездокументарные ценные бумаги и безналичные деньги, доли участия в обществах с ограниченной ответственностью, энергию и информацию.
Мы вполне сознаем, что «проблемность» можно обнаружить практически в любом объекте - было бы желание.
Однако вследствие небольшого объема настоящей главы исследования мы сочли необходимым остановиться
именно на перечисленных выше объектах как вызывающих наибольшие споры в цивилистической литературе.
16
7
§ 2. Различные концепции объекта правоотношений – а) общефилософская; b) специально-юридическая; c) психологическая. Монистические и
плюралистические теории объекта. Соотношение с понятиями объекта прав
и предмета договора
Различные концепции объекта правоотношений – а) общефилософская; b)
специально-юридическая; c) психологическая. Монистические и плюралистические теории объекта.
Несмотря на давнее использование термина «объект права», науке так и не
удалось достичь единства не только в понимании, но и в определении логического объема этого понятия.
Д.Д. Гримм перечисляет три разных случая, в которых применяется термин
«объект права». Это: (1) обозначение конкретных объектов, характеризующихся
известными юридически существенными признаками, благодаря которым они
подходят под тот или иной абстрактный тип объекта прав; (2) обозначение
соответствующих абстрактных типов объектов прав и (3) обозначение результата, на достижение которого было направлено данное конкретное отношение или который должен быть достигнут установлением соответствующего абстрактного типа. На основании этих наблюдений Д.Д. Гримм констатирует полное отсутствие ясного понимания термина «объект прав»17.
Несмотря на то, что приведенная выше мысль была высказана ровно сто лет
назад, она вполне актуальна и сегодня. Мы выписали определения объектов прав,
которые встречаются в наиболее авторитетных и широко распространенных современных учебниках гражданского права. В частности, под объектом правоотношений в современной учебной литературе понимается: (1) поведение субъектов правоотношения18, (2) различные материальные и нематериальные (идеальные) блага либо процесс их создания, составляющие предмет деятельности субъ17
18
Гримм Д.Д. К учению об объектах прав // Вестник права. 1905. № 7. С. 158-161.
Гражданское право: Учебник. Ч. 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Изд.-е 2-е. М., 1997. С. 85.
8
ектов гражданского права19, (3) материальное или нематериальное благо, на которое направлено принадлежащее собственнику право20, (4) всякое материальная
или нематериальная субстанция (благо), имманентные свойства которой предопределяют природу, содержание и динамику соответствующего субъективного
права, а также – создают возможность удовлетворения законных интересов лицаносителя данного субъективного гражданского права21. Как видно из этой подборки мнений, в ней представлены все три случая понимания объекта правоотношений, о которых говорил Д.Д. Гримм. Нашей ближайшей задачей становится
систематизация теоретических взглядов на понятие объекта правоотношений и
попытка выявления истинного понятия об объекте.
В качестве предмета научного изучения, понятие «объект» может быть рассмотрено (1) как то, на что направлено правоотношение (право) (общефилософская теория объекта), или (2) или как то, по поводу чего возникает правоотношение (право) (специально-юридическая теория объекта), или (3) как то, что
мыслится самим субъектом права в качестве его объекта (психологическая теория объекта).
a) Общефилософская теория объекта права исходит из следующей посылки.
Под объектом понимается то, что на что направлено изучаемое явление; при
этом взаимодействие субъекта и объекта носит диалектический характер, так как
представляет собой пример единства противоположностей22. Разновидностью
общефилософского понимания объекта может служить взгляд, в соответствии с
которым под объектом права следует понимать то, что составляет предмет
господства управомоченного лица23.
Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Изд.-е 3-е. Т. 1. М., 2003. С. 294.
Гражданское право России: Общая часть / Под ред. О.Н. Садикова. М., 2001. С. 260.
21
Белов В.А. Гражданское право. Общая и Особенная части. М., 2003. С. 123.
22
Краткий словарь по философии / Под ред. И.В. Блауберга, П.В. Копнина, И.К. Пантина. М., 1970. С. 313.
О.С. Иоффе приводит еще одну философскую трактовку понятия объекта, который: «… в философии диалектического материализма определяется как внешний противостоящий субъекту предмет, на который направляется сознание и деятельность субъекта» (Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву // Избранные
труды по гражданскому праву. М., 2000. С. 588).
23
В советской литературе, тяготевшей именно к общефилософскому пониманию объекта права, подобные
определения высмеивались как пережиток феодальных настроений буржуазных юристов. Тем не менее, надо признать, что разница здесь только в словах и слово «господство» никакого «феодального» оттенка в понятие объекта
19
20
9
Именно на основе общефилософских представлений об объекте построены
учения об объектах прав М.М. Агаркова и О.С. Иоффе. Так, М.М. Агарков пишет: «Во избежание путаницы лучше было бы рационализировать терминологию
и считать объектом права то, на что направлено поведение обязанного лица
…»24 (курсив наш – Р.Б.). По мнению О.С. Иоффе, «объектом правоотношения
является то, на что направлены (или, точнее, то, на что воздействуют) гражданское субъективное право и гражданско-правовая обязанность как элементы гражданского правоотношения, образующие его непосредственное содержание»25.
По всей видимости, подобного понимания объекта правоотношения придерживается и В.И. Сенчищев. Построение авторской концепции объекта правоотношения (о которой речь пойдет ниже) автор осуществляет на основе представления о том, что «только правовой режим некоего явления объективной действительности, каковым может быть вещь, действие, деньги, ценные бумаги т.п.,
может отвечать правовому воздействию, то есть может быть объектом гражданского правоотношения»26 (курсив наш – Р.Б.). .
Основное достоинство общефилософского понимания категории «объект
правоотношения» состоит в том, что оно подчеркивает «направленность» правоотношения на что-либо. При этом важно и то, что, следуя философскому видению объекта, мы получаем из него же и важный принцип неразрывности связи
между субъектом и объектом; другими словами, появляется презумпция - «нет
правоотношения, в котором не было бы субъекта или объекта»27.
Главное же возражение, которое может быть выдвинуто против общефилоне привносит.
24
Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому
праву. Т. 1. М., 2002. С. 195.
25
Иоффе О.С. Указ. соч. С. 589.
26
Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения. С. 157. Приведенная цитата относится к завершающим абзацам этой действительно интересной работы. Удивительно, но на одной из первых страниц своего исследования автор если и не отвергает философский подход к понимаю объекта правоотношения, то относится к
нему с плохо скрываемым скепсисом, утверждая, что «так называемое философское понимание категории «объект», если вообще можно утверждать его существование, используется правовой наукой только в качестве одной
из ступеней познания, приводящего, подчас, к совершенно различным выводам» (Там же. С. 114).
27
В литературе то и дело возникали и возникают попытки обосновать наличие бессубъектных или безобъектных прав (см. напр.: Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права. Т.1. Полутом 1. М., 1949. С. 259260). Однако они не имеют сколько-нибудь широкой поддержки.
10
софского понимания объекта состоит в следующем. Правоотношение – это абстрактная, мыслимая категория. Как таковое, правоотношение вообще не может
быть направлено на что-либо. Ценность в качестве предмета изучения имеет
лишь конкретное правоотношение. Но каждое конкретное правоотношение имеет свой конкретный объект, что, в свою очередь, может помешать созданию общего учения об объектах прав.
b) От этого недостатка свободна специально-юридическая теория объекта.
С позиции этой теории, объектом правоотношения является то, по поводу чего
возникает правоотношение. Эта концепция наиболее часто встречается в современной учебной литературе по гражданскому праву28. Ее же придерживались и
дореволюционные теоретики права - Ф.В. Тарановский29 и Е.Н. Трубецкой30, цивилист Ю.С. Гамбаров31, а также, по всей видимости, - В.М. Хвостов32. Разновидностью специально-юридической концепции объекта можно считать концепцию
объекта как средства осуществления правового интереса субъекта прав. Именно так объект права понимали Н.М. Коркунов33, Г.Ф. Шершеневич34 и И.М.
Тютрюмов35.
Безусловным достоинством специально-юридической концепции объекта
является то, что она «сближает» общее, теоретическое понятие объекта правоотношения со специально-цивилистическим учением о вещах и иных разновидностях имущества. В самом деле, субъективные права необходимы для того, чтобы
заинтересованные лица могли получать удовлетворение своих интересов через
пользование вещами, исполнение должниками своих обязательств и т.п. То есть,
субъективные права создают возможность использовать некое благо, они же от-
См.: Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Изд.-е 2-е. Т. 1. М., 1998. С. 295; Гражданское право. Учебник. Ч.1 / Под ред. А.Г. Калпина, А.И. Масляева. М., 2002. С. 134
29
Тарановский Ф.В. Энциклопедия права. СПб., 2001. С. 159.
30
Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1998. С. 179-180.
31
Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. М., 2003. С. 583.
32
Хвостов В.М. Общая теория права. М., 1914. С. 132 и далее; он же. Система римского права. М., 1996. С.
123.
33
Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 2003. С. 195.
34
Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 590.
35
Тютрюмов И.М. Гражданское право. Юрьев, 1922. С. 28.
28
11
ражают режим принадлежности этих благ. Поэтому и говорят, что объектами
прав является то, по поводу чего эти права возникают.
Подобное специально-юридическое понимание объекта подверглось критике
со стороны О.С. Иоффе. Он писал, что если «это понятие (объекта прав – Р.Б.)
имеет для правовой науки лишь условно-техническое значение, то тогда, разумеется, оно может употребляться в любом смысле, который ему будет придан с общего согласия, но тогда и проблема объекта прав как вопрос, требующий научного разрешения, устраняется сам собою»36. Далее ученый делает общее заключение – коль скоро в философии под объектом понимается то, на что направлено
изучаемое явление, то этого же подхода должно придерживаться правоведение.
На наш взгляд, основательность подобного замечания сомнительна. Для того
чтобы исключить специально-юридическое понимание объекта следует установить, что задачи философии и задачи юриспруденции как науки совпадают. Подобных попыток никогда не предпринималось; можно предположить – что из-за
их заведомой бесперспективности. Кроме того, полное подчинение понятий
юриспруденции философским понятиям может привести к устранению ясности и
четкости первых и приданию им абстрактности, неконкретности, присущих последним. Следует также иметь в виду, что философия, как и всякая гуманитарная
наука, полисистемна37 и подвержена случайным содержательным изменениям в
зависимости от субъективных взглядов ученых. В этом смысле философия никак
не может быть твердой опорой для всех областей гуманитарного знания, каковыми является, например, таблица умножения для математики, законы Ньютона
для физики или периодическая таблица Менделеева для химии.
Кажется, при определенных усилиях различия между общефилософским и
специально-юридическим пониманием объекта все же можно устранить. В самом
Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 588.
Мы имеем в виду то, что существует достаточно большое количество философских систем – начиная от
религиозных и заканчивая системами, разработанными конкретными мыслителями. Особенность любой философской системы в том, что она не открывается (как это имеет место с законами точных и естественных наук), а
разрабатывается. Поэтому ни одна философская система в принципе не может претендовать на истинность; доказательств истинности какого-либо философского учения существовать не может. Не даром же не так давно
имело хождение полуанекдотическое «Учение Ленина-Сталина верное, потому что оно истинное!».
36
37
12
деле, смысловая разница между тем, на что направлено право, и тем, по поводу
чего возникает право, относительно невелика. О.С. Иоффе, критикуя специально-юридическое понимание объекта прав, писал, что «повод, в связи с которым
создается то или иное явление, не есть его объект» 38. Очевидно, что здесь О.С.
Иоффе понимает повод как «обстоятельство, способное быть основанием для
возникновения явления». Как нам представляется, в выражении «то, по поводу
чего возникает правоотношение» слово «по поводу» следует понимать как предлог в значении «относительно, насчет»39. Таким образом, объединяющее начало
этих двух определений – указание на целенаправленность субъективного права,
устремленность его к объекту. То есть, получается, что юристы, придерживающиеся специально-юридического подхода, говорят о возникновении прав относительно вещей, действий и т.д. Дополнительным подтверждением мысли об отсутствии принципиальных различий между этими двумя концепциями объекта прав
является и то, что внутри и общефилософского, и специально-юридического понимания объекта существуют как монистические, так и плюралистические теории (то есть, теории, раскрывающие содержание понятие «объект прав»), причем
в рамках последних перечисляются одни и те же составляющие понятия «объект»40.
При предлагаемом компромиссном понимании понятия «объект прав» оказывается, что серьезной разницы между общефилософским и специальноюридическим пониманием объекта не существует или, во всяком случае, она становится трудно распознаваемой. Плохо это или хорошо? Наверное, все-таки последнее, так как у нас появляется возможность сосредоточиться на других проблемах понятия объекта прав, имея за спиной согласованное значение самого
термина «объект».
Иоффе О.С. Советское гражданское право // Избранные труды. Т. 2. СПб., 2004. С. 238.
См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2003. С. 529.
40
Например, вещи и действия называются в качестве объектов прав представителями плюралистических
теорий, существующих как в рамках общефилософского, так и специально-юридического понимания объекта
прав. Подробнее о плюралистических и монистических концепциях объекта см. ниже.
38
39
13
с) Особняком в теории объекта прав стоит психологическая теория объекта,
автором которой является Лев Иосифович Петражицкий.
Изучение объектов прав автор начинает с заявления о том, что «главный недостаток учения об объектах, как и других учений современной юриспруденции,
состоит в отыскании объектов, элементов права не в надлежащей сфере»41. «Для
построения надлежащей теории объектов… следует в качестве базиса для научного анализа и синтеза подлежащих явлений исходить из тех же методологических начал, которые указывались выше по поводу других учений, а именно – из
изучения того, что имеется в психике переживающего нравственные и правовые
процессы и совершающего соответствующие проекции…»42. В соответствии с
учением Л.И. Петражицкого субъективное право есть эмоциональная проекция,
существующая в психике обязанного субъекта. Поэтому логично было бы предположить, что и объект правоотношения должен быть чем-то, что имеет отношение к субъективному правовому переживанию субъекта. Проф. Петражицкий
пишет: «Исполнение разных правовых и нравственных обязанностей, реализация
соответствующих объектов предполагает обыкновенно совершение со стороны
обязанного разных других положительных или отрицательных действий, или те
или иные терпения с его стороны, или и то, и другое, в качестве средств или необходимых условий реализации требуемого эффекта… Этому соответствует явление нравственной и правовой психики, состоящее в том, что на почве сознания
данного долженствования появляются (путем ассоциации идей или заключений)
представления необходимых для исполнения долга действий, воздержаний или
терпений, и на них распространяются эмоции долженствования, так что они в
свою очередь делаются объектами обязанностей»43. Выходит, что, в соответствии
с учением Л.И. Петражицкого, объектом права является то, что мыслится
субъектом права в качестве объекта.
Критиковать учение Л.И. Петражицкого об объекте отдельно от его общего
Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000. С. 338.
Там же. С. 339.
43
Там же. С. 343.
41
42
14
учения о праве бессмысленно, так как его представления об объекте прав вполне
логично вытекают из его же представлений о субъективном праве вообще. Поэтому укажем на те недостатки, которые ставились в упрек всему учению Л.И.
Петражицкого.
Так, к примеру, критиками отмечалась возможность объяснения права как
эмоционального переживания только в замкнутой системе «обязанный – управомоченный». Третье же лицо не имеет возможности «наблюдать» внутренние
эмоциональные переживания обязанного (с чем соглашался и сам Петражицкий),
следовательно, не может делать суждений о праве/обязанности посторонних лиц.
А это, в свою очередь, совершенно не согласуется к тем, что мы наблюдаем каждый день, в частности, с судебным разбирательством споров между управомоченными и обязанными44. Применительно к интересующему нас учению об объекте, подход проф. Петражицкого дает совершенно изумительный результат –
объект субъективного права утрачивает конкретность, ведь представление о
должном управомоченного лица и представление о должном у лица обязанного
могут и не совпадать. Что тогда будет объектом? Представление обязанного лица? Управомоченного? Если перенестись на почву действительной жизни, то получается, что должник, исполнив то, что мыслится ему в качестве объекта, должен полагать себя свободным от обязательства. Он может отвергать все притязания кредитора о том, что он не исполнил должного только на одном основании –
я исполнил то, что полагал должным. На том, к каким последствиям может привести подобное «свободное» обращение с понятием надлежащего исполнения
обязательства, мы полагаем, отдельно останавливаться не надо.
Другое замечание общего характера. Проф. Петражицкий совершенно не задается вопросом о том, каким образом у человека создается императивноатрибутивное правовое переживание, ведь он начисто отрицает любую объективность права45. Между тем, именно положительное право устанавливает, что явля44
45
Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 335-336.
Там же. С. 340.
15
ется должным, а что – нет; каким образом, к примеру, у вексельного должника
возникнет «правовое переживание» по поводу того, что выданный им вексель
недействителен по основанию дефекта формы? Ведь подобное знание о недействительности векселя может возникнуть исключительно после изучения соответствующих законодательных предписаний … В целом, можно присоединиться
к общему выводу, сделанному Г.Ф. Шершеневичем по поводу теории проф. Петражицкого: «Не отрицая остроумия рассмотренной попытки Петражицкого, приходится отвергнуть ее научную состоятельность, потому что желанным критерием, с точки зрения жизненных целей, которые предъявляются к науке, она служить не может»46.
Все теории, объясняющие суть объекта права в субъективном смысле, принято разделять на монистические и плюралистические. Общее, что объединяет
плюралистические теории – допустимость существования различных объектов в
различных правоотношениях; монистические же теории стремятся ограничить
содержание понятие объекта только каким-либо одним явлением.
Плюралистическая концепция объектов прав впервые подробно изложена
Г.Ф. Пухтой, выделившим следующие объекты прав: собственная личность; вещи; действия; сторонняя личность; личность, перешедшая в другую личность. В
соответствии с этой классификацией объектов все субъективные права распадаются на личные права и владение; вещные права; обязательственные права; семейные права; наследственные права47. К плюралистическим концепциям относятся также концепции, предложенные Беккером (объектом права являются лица,
вещи и бестелесные блага), Регельсбергером (объектом прав являются вещи и
лица), Хесслером (объекты прав – вещи и чужие действия), Кроме (объекты прав
– лица и безличные предметы)48.
46
Там же. С. 326. См. также три специальные работы, посвященные разбору учения Л.И. Петражицкого:
Дембский Д. «Философия права и нравственности» проф. Л.И. Петражицкого. Харьков, 1908; Рейснер М.А. Теория
Л.И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология. СПб., 1908; Сергеевич В.И. Новое учение о праве и нравственности // Журнал Министерства юстиции. 1909. № 2.
47
Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. Т. 1. М., 1874. С. 125-126.
48
См. подр. разбор плюралистических теорий: Гримм Д.Д. К учению об объектах права // Вестник права.
1905. № 7. 157-196.
16
Одна из наиболее ранних плюралистических теорий, предложенных в отечественной цивилистической литературе, сохранившая свое значение и до наших
дней, делит объекты гражданских прав на вещи и действия49. Первые являются
объектами вещных прав (в первую очередь права собственности), а вторые - объектами обязательств50. Е.Н. Трубецкой добавляет к видам объектов и лицо51.
Впрочем, он тут же оговаривается, что «современное право … не допускает такого господства, при котором одно лицо низводится на степень вещи», но включает
лицо в список объектов в семейных отношениях52. Другие представители плюралистической теории в отечественной литературе – Д.Д. Гримм (объекты права
суть лица и предметы пространственного мира)53, В.М. Хвостов (объектом права
могут быть личность самого субъекта, вещь, действие другого лица, другое лицо,
нематериальные блага)54, Н.М. Коркунов (объектами права являются собственные силы субъекта, силы природы, силы других людей, силы общества)55, Г.Ф.
Шершеневич (объекты права – вещи, действия других и лица)56.
Вполне естественно, что с отделением исключительных прав от вещных, в
науке появляется дополнение к перечню объектов в виде литературных, музыкальных произведений, иных продуктов духовного творчества, а также объектов
в области промышленной собственности57.
Итак, все плюралистические теории можно сгруппировать в две большие
группы. Одни признают в качестве объектов гражданских прав самые разнообразные блага, которые соответствуют видам гражданских прав (это могут быть
Мейер Д.И. Указ. соч. С. 139.
Цивилисты предпочитают исследовать отдельно объекты (иногда, «предметы») вещных прав и объекты
(или предметы) обязательств. (см., напр.: Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. 1. СПб, 1899.
С. 118; Нерсесов Н.О. Русское гражданское право. Общая часть обязательственного права. Лекции. М., 18921893. С. 1-2).
51
Трубецкой Е.Н. Указ соч. С. 189. Сошлемся также на А.М. Гуляева, который считал объектом обязательства волю обязанного субъекта (Гуляев А.М. Русское гражданское право. СПб., 1913. С. 312). Подробнее
останавливаться на этой точке зрения останавливаться нет смысла, поскольку она была давно и решительно
отвергнута.
52
Трубецкой Е.Н. Указ соч. С. 199.
53
Гримм Д.Д. К учению об объектах прав // Вестник права. 1905. № 8. С. 104.
54
Хвостов В.М. Система римского права. С. 123.
55
Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. С. 196.
56
Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 591.
57
Шершеневич Г.Ф. Учебник гражданского права (по изданию 1907 г.). М., 1995. С. 254-264.
49
50
17
вещи, действия, нематериальные блага, работы и услуги и некоторые иные). Другая плюралистическая теория сохраняет дихотомическое деление всех объектов
на вещи и действия.
Плюралистическим теориям присущ один общий недостаток. Понятие субъективного права (независимо от того, понимаем ли мы его как возможность поведения управомоченного или возможность требования определенного поведения обязанного лица) едино, а понятие объектов права оказывается несколько.
Поэтому следует создавать самостоятельное учение о правах применительно к
каждому объекту, отказываясь при этом от общего учения о субъективном праве.
Однако это неверно как с точки зрения содержательной, так и с точки зрения методологической.
Кроме того, обе группы теорий включают вещь в категорию объекта. Между
тем, как отмечал О.С. Иоффе, юридически воздействовать на вещь как на физический предмет нельзя. Вещь является объектом фактического воздействия со
стороны лица, то есть объектом действия, а не объектом права58.
Монистические теории объекта представлены Савиньи (объект права – действия всех третьих лиц), Унгера (объект субъективного права есть воля третьих
лиц), Гирке (объектом прав может быть только существо, признанное постановление права в качестве носителя свободной воли), Козака (объектом права может
быть только лицо)59.
Монистические теории более привлекательны в том смысле, что предлагают
единое понимание объекта любого субъективного права. Очевидно, таким объектом не может быть вещь, поскольку далеко не все обязательства (тем более, исключительные права) имеют отношение к вещам.
Первую монистическую теорию глубоко обосновал О.С.Иоффе60. По его
Иоффе О.С. Указ. соч. С. 677.
См. подр. разбор монистических теорий: Гримм Д.Д. К учению об объектах права // Вестник права. 1905.
№ 7. 157-196.
60
Сам ученый приписывал авторство этой теории своему учителю - Я.М. Магазинеру. Действительно,
последний рассматривал в качестве единственного объекта правоотношения действия обязанного субъекта (см.:
Магазинер Я.М. Указ. соч. С. 174). Однако наиболее ярко и аргументировано обосновал эту позицию именно
О.С. Иоффе, почему и сама теория связывается, как правило, с именем последнего.
58
59
18
мнению, единым объектом правоотношения может являться только действие
обязанного субъекта. Напомним, что первоначально О.С. Иоффе рассматривал
субъективное право как юридическое средство обеспечения такого поведения
лиц, в котором нуждается управомоченный61, и таким образом понимание действия как объекта права органично вписывается в эту концепцию.
Концепция О.С.Иоффе широко обсуждалась и критиковалась в литературе.
Так, Ю.К. Толстой выдвинул два критических замечания против рассматриваемой концепции. Во-первых, по его мнению, О.С. Иоффе «лишил субъективные
права и обязанности, а тем самым и правоотношение в целом реального содержания»62, поскольку в содержание правоотношения не включено реальное поведение. Второе возражение Ю.К.Толстого состояло в том, что О.С. Иоффе «не удалось разграничить содержание субъективной обязанности и ее объект»63. Однако
оба эти возражения не вполне основательны. Включение реального поведения
субъектов в содержание правоотношения – более чем спорно, потому как ничего
не дает для понимания сути этого явления; что же до смешения О.С. Иоффе
субъективной обязанности и ее объекта, то это утверждение не соответствует
действительности. Содержанием обязанности является само долженствование.
Объектом же является действие.
Третий аргумент, который может быть выдвинут против концепции
О.С.Иоффе, встречается в работе М.М. Агаркова: «Нельзя считать объектом господства (а, следовательно, в смысле критикуемой теорий, объектом права) поведение человека. Поведение человека неотделимо от самого человека. Невозможно считать объектом господства поведение человека, не считая объектом господства и самого человека»64. О.С. Иоффе возражает на этот довод следующим образом: человеческое поведение и человеческая личность – это не одно и то же.
Объектом каждого конкретного гражданского правоотношения не является не
Иоффе О.С. Указ. соч. С. 558.
Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л., 1959. С. 59
63
Там же.
64
Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. С. 192.
61
62
19
только человек, но и даже его поведение, взятое в целом65.
Четвертый довод против позиции О.С.Иоффе можно встретить в монографии И.Б. Новицкого и Л.А. Лунца, которые полагали, что воздействовать можно
не только на поведение, но и на вещь66. Как уже отмечалось, и здесь мы вполне
согласны с О.С.Иоффе, такое отношение неизбежно носит фактический, а не
юридический характер, таким образом, вещь не может быть признана правовым
объектом на основании одного этого аргумента.
В действительности, здесь О.С. Иоффе можно противопоставить другой аргумент: если вещь не может являться объектом правоотношения, то может ли им
быть поведение или действие? Ведь они также представляются явлениями окружающей действительности, и в связи с этим, не могут быть объектом идеальных
категорий. Думается, вполне справедливо следующее критическое замечание
С.С. Алексеева: «Если мыслить правоотношение только как идеологическую
связь, то в этой связи не должно быть ничего такого, что бы не относилось к праву. Поведение же участников правоотношения – уже нечто «фактическое», находящееся вне идеологической формы»67.
Самым серьезным возражением, по признанию самого ученого, явился
упрек в том, что О.С. Иоффе игнорирует значение вещей для правоотношений.
Между тем практическое значение, в первую очередь, для вещных правоотношений, имеют именно вещи68. Если признать, что объектом прав могут быть только
действия, куда же следует тогда отнести обширный пласт цивилистического учения о вещах? Это уже не объект, но что же тогда? По всей видимости, именно
поэтому О.С. Иоффе пришлось смягчить ригоризм своей теории и допустить одИоффе О.С. Указ. соч. С. 593. Интересно отметить, что И.Б.Новицкий и Л.А. Лунц, уделившие критике
концепции О.С.Иоффе довольно пристальное внимание, тем не менее, согласны с этим контраргументом ученого. (Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С. 44).
66
Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 44.
67
Алексеев С.С. Общая теория социалистического права: Курс лекций. Учебное пособие. Вып. 2. Нормы
права и правоотношения. Свердловск, 1964. С. 67. Кстати, это замечание С.С. Алексеева в некотором смысле может быть использовано и для защиты взглядов Л.И. Петражицкого на объектах права: если правоотношение –
мыслимая конструкция, то и все ее элементы, по идее, также должны быть таковыми. А именно эта мысль и лежала в основе психологической теории объекта.
68
См. Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении // Избранные труды по гражданскому
праву. М., 2000. С. 677.
65
20
новременно с существованием «юридического» объекта – действия, «материального» объекта – вещи69.
Тем самым О.С. Иоффе практически свел свою теорию объекта к теории
объекта двух родов, впервые сформулированную немецким ученым Е. Бирлингом. В отечественной литературе эта теория представлена в работе Ф.В. Тарановского. Последний пишет: «…Так как установленный объект обозначает разные
виды поведения, то он выражен глаголами: «делать», «не делать», «терпеть», которые в свою очередь требуют дополнения, или, говоря иначе, определение
предмета к которому относится делание, не делание или терпение. Это уже будет
юридический объект второго порядка, или объект юридического объекта, по выражению Бирлинга»70.
Нетрудно заметить, насколько близким к этой концепции оказывается воззрение О.С. Иоффе: «Прежде всего на юридический объект (поведение обязанных лиц) правоотношение воздействует непосредственно, тогда как на материальный объект (например, вещи) правоотношение может воздействовать не непосредственно, а лишь через поведение его участников»71.
Естественно, что и в определение субъективного права, предлагаемое О.С.
Иоффе, помимо возможности требовать определенного поведения (то есть действия) обязанного субъекта отныне включается и мера возможного поведения
управомоченного лица (которая направлена на вещь). Данное разделение соответствует противопоставлению обязательственных прав праву собственности72.
Тем самым О.С.Иоффе приходится отказываться от своего определения субъективного гражданского права как средства воздействовать на действия обязанного
лица, в пользу комбинационного подхода, включая в дефиницию указание на
собственные действия управомоченного.
В настоящее время видоизмененная теория О.С.Иоффе нашла поддержку в
Заметим, что наряду с юридическим и материальным объектами, в концепции О.С.Иоффе существует
еще «идеологический» объект правоотношения – воля (Иоффе О.С. Указ. соч. С 678-679).
70
Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. Юрьев, 1917. С. 157.
71
Иоффе О.С. Советское гражданское право: Часть первая. Общая часть. Вещное право. М., 1967. С. 218.
72
Там же. С. 90.
69
21
трудах М.И.Брагинского и В.В. Витрянского. Ученые, при рассмотрении различных видов договоров разделяют объект первого рода (действие) и объект второго
рода (товар, работу или услугу) 73.
Отметим, что теория, признающая существование объектов двух родов (действий и иных, будь то вещи, работы или услуги) может вызвать ассоциацию с
плюралистическими теориями, которые признают для вещных и обязательственных прав две категории объектов: вещи и действия. Тем не менее, различие между этими концепциями весьма существенно. Если монистическая теория (кстати,
прилагательное «монистическая» при таких обстоятельствах – это большая
условность) предусматривает для каждого субъективного права объекты нескольких родов, построенных в определенной иерархии (сначала действие, потом
другой объект, в зависимости от существа отношения), то плюралистическая
предусматривает строго один объект для каждого правоотношения: для вещного
– вещь, но не действие, для обязательственного – действие, но не вещь.
Наконец, рассмотрение теорий объекта правоотношения было бы неполным
без указания на еще одну монистическую теорию, сформировавшуюся совсем
недавно. Автором ее выступает В.И.Сенчищев74. Большая часть его работы посвящена критике монистической поведенческой концепции О.С.Иоффе.
В.И.Сенчищев ставит три вопроса: (1) возможно ли отделить поведение человека от его личности, (2) заинтересован ли управомоченный субъект в определенном способе поведения обязанного субъекта или ему в первую очередь важен
результат и (3) всегда ли есть реальные способы воздействия на обязанного субъекта, которые бы обеспечили управомоченному лицу требуемое поведение75.
Что касается первого вопроса, то, по мнению ученого, личность человека
неотделима от его воли, а воля от поведения. С его точки зрения, попытка господства над поведением обязанного невозможна иным способом, кроме как «чеСм.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 224; Витрянский В.В. Договор купли-продажи и его отдельные виды. М., 1999. С. 18-19 и другие работы.
74
См.: Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения // В кн. Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского. М., 1999. С. 109-160.
75
Там же. С. 125.
73
22
рез подчинение воли обязанного лица воле лица управомоченного» 76. Автор подчеркивает, что рассмотрение человека как объекта права «идет вразрез с гуманистической концепцией права»77. Удивительно, что В.И.Сенчищев, критикуя
О.С.Иоффе, не обращает внимания на то, что последний уже убедительно доказал, что поведение человека и личность человека – явления далеко не тождественные. Разумеется, личность-воля-поведение – явления взаимообусловленные,
но их механическое отождествление не допустимо.
За логикой В.И. Сенчищева кроется весьма существенный изъян. Приведем
простой пример. Предположим лицо А нуждается в деньгах, и лицо Б оказывает
ему заем в сумме 100 рублей. Субъект А в необходимый срок не возвращает указанную сумму. Разумеется, Б требует возврата денег. По логике В.И.Сенчищева,
Б выступает в роли лица, подавляющего личность и волю лица А, что «идет вразрез с гуманитарной концепцией права». Неужели А, вступая в договор, не проявил свою собственную волю? Разве А не догадывался, что ему придется возвращать занятую сумму? Где здесь насилие над личностью А, представление о
лице, как об объекте права?!
Второй аргумент ученого также малоубедителен. Он утверждает, что для
кредитора представляет интерес не само действие, а результат этих действий. В
качестве примера В.И. Сенчищев предлагает обратиться к ст. 313 ГК, согласно
которой кредитор обязан принять надлежащее исполнение, предложенное за
должника третьим лицом78. В свою очередь, мы можем сослаться на договор об
оказании услуг, где действие и результат этого действия не могут быть разделены. В этом случае для кредитора важна сама услуга, то есть действие.
Наконец, обратимся к третьему аргументу: «Реальных и корректных с точки
зрения права способов воздействия на обязанного субъекта (или на его поведение), которые бы с гарантией обеспечили лицу управомоченному лицу управо-
Там же. С. 126.
Там же. С. 121.
78
Там же. С.127.
76
77
23
моченному требуемое поведение обязанного лица, не существует»79. Очевидно,
автор смешивает два явления: (1) направленность права и (2) фактический результат, к которому приводит исполнение или неисполнение обязанности. Субъективное право в любом случае направлено на действие, если же это действие не
осуществляется, то объективное право предоставляет различные способы управомоченному лицу защитить свое нарушенное право. Насколько эффективно лицо использует предоставленные возможности защиты зависит от конкретных обстоятельств. У недобросовестного должника может не оказаться никакого имущества, он может скрыться, и от этого ни один кредитор не застрахован. Означает ли это отсутствие права или отсутствие объекта права? Нет, конечно.
Что же предлагает В.И.Сенчищев взамен рассмотренных теорий объекта
правоотношения? По его мнению, объектом выступает «правовой режим», под
которым автор понимает «совокупность всех позитивно-правовых предписаний…. и основанных на них субъективно-правовых притязаний…»80. Данное
суждение весьма оригинально, но совершенно неверно. Получается, что объектом правоотношения выступают а) правовые нормы (то есть «совокупность
предписаний») и б) субъективные права («совокупность притязаний»). Оказывается, правоотношение направлено одновременно 1) на объективное право (которое потому и «объективно», что зависит не от воли субъектов, а только от воли
государства) и одновременно 2) на один из элементов своего содержания – право
(то есть само на себя).
Очевидно, В.И. Сенчищев понимает абсурдность такого вывода и стремится
выделить из «правового режима» «правовой статус», который, по его мысли, не
может быть изменен по усмотрению сторон. Интерес же сторон состоит в изменении правового режима вещи или действия, полагает В.И. Сенчищев81. Но ведь
при таком подходе объектом правоотношения должен стать уже не правовой режим, а его изменение.
Там же. С.129.
Там же. С. 139-140.
81
Там же. С. 144-146.
79
80
24
В свое время О.С. Иоффе совершенно справедливо указывал на условность
понятия «правовой режим вещи»: «в действительности правовой режим устанавливается не для вещей, а для связанного с ними поведения людей»82. В этом случае правовой режим оказывается возможностью (дозволенностью) совершать те
или иные действия с вещью. Сам по себе правовой режим, никак не может быть
признан объектом правоотношения.
Краткий обзор основных воззрений на понятие объекта прав приводит к следующему выводу: наиболее удачной теорией выглядит теория объектов двух
уровней, предложенная Е. Бирлингом и впоследствии поддержанная О.С. Иоффе.
Только в рамках этой теории возможно одновременно учесть такие, казалось бы,
взаимоисключающие друг друга явления как значимость вещей как объектов
правоотношений и невозможность права влиять непосредственно на вещи и его
способностью воздействовать только на поведение людей. Кроме того, как и всякая «золотая середина» эта концепция хороша тем, что позволяет учесть все или
почти все точки зрения и смягчить их ригоризм, который не всегда уместен в вопросах исключительно теоретических.
Однако в литературе высказывались сомнения относительно того, может ли
у правоотношения быть несколько объектов. Категорически против допущения
нескольких объектов у правоотношения высказались С.С. Алексеев, А.П. Дудин,
А.Ф. Клейнман, А.В. Мицкевич, и В.П. Мозолин; за – А.К. Стальгевич, О.С.
Иоффе, Ю.К, Толстой, Д.Р. Джалилов, Н.Б. Зейдер и некоторые другие 83. Основной довод противников допущения теории множественности объектов состоит в
следующем: каждое правоотношение возникает и существует как предметнопрактическое отношение между конкретными субъектами и в связи с определенным объектом; взаимодействие тех же субъектов с другим предметом есть уже
другое отношение. Поэтому авторы, которые говорят о множественности объектов правоотношения, либо говорят о разных правоотношениях, либо смешивают
Иоффе О.С. Указ. соч. С. 221. Аналогичный подход к этой категории демонстрирует и Е.А.Суханов
(Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Изд.-е 2-е. Т. 1. С. 294-295).
83
Приводится по кн.: Дудин А.П. Объект правоотношения. Саратов, 1980. С. 70-71 и далее.
82
25
объект правовой нормы, объект субъективного права, объект юридической обязанности с объектом правоотношения84.
Подобный довод не может быть признан правильным. Еще раз подчеркнем –
юридические построения, как и любые научные достижения в области гуманитарного знания, не открываются (на манер открытий в области естественных или
точных наук), а разрабатываются. Правоотношение – категория идеальная,
мыслимая. Нельзя утверждать, что у правоотношения только один объект только
потому, что именно так и должно быть на самом деле, ведь правоотношение никто не видел, не пробовал на ощупь. Следовательно, вопрос о количестве объектов правоотношения – вопрос, во-первых, логики, и, во-вторых, удобства. С точки зрения логической связи концепция объекта двух родов непротиворечива; с
точки зрения удобства для научного обихода – она также вполне приемлема.
Поэтому, на наш взгляд, при определении понятия объекта субъективного
гражданского права следует придерживаться определения объекта как того, по
поводу чего возникают правоотношения. С содержательной стороны следует
рассматривать объект всякого субъективного права как объект двух видов –
непосредственный (ближайший) объект – это должное поведение субъектов правоотношения, и опосредованный (материальный) объект – это имущественные и
неимущественные блага, по поводу которых и возникают правоотношения.
До сих пор мы использовали категории «объект права» и «объект правоотношения» как синонимы. Подобный подход является общепризнанным; естественно, при этом предполагается возможность существования права лишь в правоотношении85. Возможность существования субъективного права (не только относительного, но и абсолютного) самого по себе, вне сношения с другими участниками оборота абсурдна. Достаточно привести пример Робинзона, живущего на
Там же.
Впрочем, А.С. Яковлев, разделяя такой подход, полагает, что данные категории следует различать. По
его мнению, «тезис о существовании права лишь в правоотношении еще не влечет заключения о тождественности
между объектом правоотношения и объектом права… правоотношение – это не только сумма прав и обязанностей, это еще и субъекты правоотношения, и их фактическое поведение» (Яковлев А.С. Имущественные права как
объекты гражданских правоотношений. М., 2005. С. 29).
84
85
26
необитаемом острове, – для чего ему право собственности на какие-то вещи, если нет никого, кто мог бы признавать или отрицать за ним это право? В отсутствие пассивно- или активно-обязанного лица субъективное право не имеет никакой ценности, оно становится «правом ради права», «вещью в себе»86. Поэтому
разграничение объекта субъективного права и объекта правоотношения, которое
проводится некоторыми учеными, является неверным – субъективное право
должно иметь ту же направленность, тот же объект, что и правоотношение в целом; в противном случае невозможно было бы утверждать, что субъективное
право и корреспондирующая ему обязанность суть содержание правоотношения.
Необходимость разграничения понятия «объект прав» возникает в отношении другого термина, а именно – «предмет договора».
Словосочетание «предмет договора» довольно часто встречается в ГК. Однако наряду с этим выражением в тексте Кодекса встречаются еще «предмет
сделки» (ст. 178) и «предмет обязательства» (ст. 322, 398). Приведем еще некоторые нормы ГК: в ст. 275 указывается, что сервитут не может быть предметом договора; в ст. 336 описывается предмет залога; в ст. 429 содержатся предписания
относительно предмета предварительного договора; в ст. 432 говорится о том,
что условие о предмете договора является существенным условием всякого договора; в ст. 448 упоминается предмет торгов; в ст. 554 помещены правила о
предмете договора купли-продажи недвижимости; ст. 573 говорит о предмете
дарения; ст. 665, 666 и 668 – о предмете финансовой аренды; ст. 741 – о предмете договора строительного подряда; ст. 783 – о предмете договора об оказании
услуг; ст. 807 – о предмете договора займа; ст. 826 – о предмете уступки по договору факторинга; ст. 990 – о предмете договора комиссии; ст. 1007 – о предмете агентского договора; 1060 – о предмете публичного конкурса; ст. 1117 – о
предмете легата. Можно ли приравнять понятия «предмет договора (сделки)» и
В литературе до сих пор встречается мнение о том, что право вполне может существовать вне правоотношения. Однако большинство подобных рассуждений связаны с тем, что их авторы пытаются объяснить природу абсолютного права посредством лишь указания на право управомоченного, не противопоставляя ему чью-либо
обязанность.
86
27
«предмет обязательства»? Думается, что этому не должна препятствовать различная природа сделки и обязательства – первая является юридическим фактом, а
второе – правоотношением. Когда мы говорим о предмете договора, мы всегда
имеем виду те блага, для достижения которых был заключен договор. Другими
словами предмет договора – это то, что будет доставлено кредитору посредством исполнения обязательств, возникших в результате договора. Поэтому
предмет договора никак не может отличаться от предмета обязательства.
Но возвратимся к вопросу о соотношении предмета договора и объекта правоотношения.
Предметом любого гражданско-правового договора являются имущественные либо неимущественные блага (или, что точнее – права на эти блага) постольку, поскольку оборот этих благ не ограничен законом либо не противоречит их
сути. Перечень благ содержится в ст. 128 ГК, которая, кстати, поименована
«Объекты гражданских прав».
При сопоставлении содержания понятия «благо» и учения о двух родах объектов правоотношения нетрудно заметить, что объект второго рода (опосредованный, конечный, отдаленный, материальный объект) всегда является неким
конкретным благом, ради достижения которого стороны вступили в правоотношение. Поэтому было бы логичным признать, что предмет договора и объект
правоотношения соотносятся как частное и общее понятия.
28
§ 3. Виды объектов гражданских правоотношений. «Проблемные» объекты: а) субъективные права, b) безналичные деньги и c) бездокументарные
ценные бумаги, d) доли участия, e) энергия, f) информация
Перед тем как приступить к обсуждению видов объектов гражданских правоотношений, необходимо сделать небольшое замечание относительного того,
что именно мы делим на виды. Поведение обязанных участников оборота – то
есть, объект правоотношений первого рода – может быть либо активным (исполнение обязанности), либо пассивным (воздержание от нарушения). Такая классификация хотя и необходима для понимания сути объекта правоотношения, но
представляется малоценной с содержательной точки зрения. Намного более интересным и содержательным представляется выделение видов объектов второго
рода – то есть, благ. При дальнейшем изложении, во избежание утяжеления текста, мы будем именовать их просто объектами прав, не уточняя, что это – объекты правоотношений второго рода.
Любой современный российский ученый-юрист, который приступает к изучению деления объектов гражданских прав, неизбежно находится под влиянием
нормативного перечисления объектов прав, содержащимся в уже упоминавшейся
нами выше ст. 128 ГК. Однако в литературе высказывались основательные сомнения относительно необходимости законодательного закрепления перечня
объектов прав – это дело теоретической юриспруденции, а не законодателя87. Известно же, что, к примеру, в BGB вообще нет определения объектов прав88.
Казалось бы, установление перечня объектов гражданских прав в законе
может служить хотя бы приблизительным ориентиром для участников оборота
относительно того, какие объекты могут быть вовлечены в оборот. С другой стороны, устанавливать закрытый перечень объектов прав не стоит, так как развитие
Гамбаров Ю.С. Гражданское право. С. 585.
В литературе это объяснялось тем, что хорошее определение в законе бесполезно, а плохое – вредно (см.:
Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Вып. 1. Казань, 1901. С. 91). Существует и известная латинская поговорка – omnis definitio in juri civile periculosa est (всякое определение в гражданском праве опасно – лат.).
87
88
29
человеческой цивилизации будет постоянно «подбрасывать» в оборот все новые
и новые, неизвестные ранее объекты гражданских прав. А установление открытого перечня объектов просто бесполезно, потому что тогда ценность его как ориентира будет невысока. Представим себе, что в нашем ГК ст. 128 просто отсутствовала бы. Неужели у участников оборота возникали бы какие-то сомнения относительно того, можно ли установить право собственности на вещь? Или можно
ли заключить договор, по которому некое лицо обяжется оказать услугу? Или
возникли ли у автора авторские права на созданное им произведение? Кажется,
ответ вполне очевиден – «объектоспособность» этих благ вытекает из содержания соответствующих специальных норм ГК и других законов.
Нам могут возразить – мол, перечисление, содержащееся в ст. 128 Кодекса,
вполне безобидно и нападки на него есть претензии на «германизированность»
гражданского законодательства. Однако это вовсе не так, это перечисление не
безобидно, напротив – оно вредное. Вредное потому, что дает повод для различных квазидогматических спекуляций – например, по поводу правовой природы
безналичных денег или бездокументарных ценных бумаг89.
Возвратимся к видам объектов гражданских прав. Если исходить из текста
ст. 128 Кодекса, то объектом прав является: (1) имущество; (2) работы и услуги;
(3) информация; (4) результаты интеллектуальной деятельности; (5) нематериальные блага. Законодатель расшифровывает, что к имуществу относятся «вещи,
включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные
права». Следовательно, имущество это вещи, имущественные права и иное имущество. Что можно отнести к иному имуществу? В.А. Белов замечает, что к
«иному имуществу» может быть отнесена только энергия90. На наш взгляд, к
«иному имуществу» вполне можно отнести и предприятие как имущественный
комплекс (ст. 132 ГК РФ), хотя бы потому, что предприятие-объект, безусловно,
является активом, а наиболее расхожее определение имущества гласит, что оно
89
90
См. об этом ниже.
См.: Белов В.А. Гражданское право: Общая и Особенная части. С. 127.
30
есть совокупность активов и пассивов91.
Очевидную трансформацию претерпел в ст. 128 и такой объект правоотношения как поведение обязанного субъекта. Он почему-то превратился в «работы
и услуги». Терминологически было бы точнее говорить о «действиях по выполнению работ и оказанию услуг». Почему в этом перечне нет, к примеру, действий
по передаче права собственности на товар? Только потому, что материальным
объектом договора купли-продажи следует считать сам товар, вещь, а не действия по его передаче.
Еще одно замечание. В правоотношениях по оказанию услуг объекты первого и второго родов совпадают – это как раз и есть действия по оказанию услуг.
Но в правоотношениях по выполнению работ (правоотношениях, вытекающих из
договора подряда), объект второго рода – это овеществленный результат деятельности подрядчика, то есть – опять же - вещь. Сами работы не могут быть
объектом правоотношений между заказчиком и подрядчиком. Поэтому, скорее
всего, правильнее говорить только о действиях по оказанию услуг (но не действиях по выполнению работ) как объектах гражданских правоотношений.
Далее. Исчерпывается такой объект правоотношения как действия обязанных лиц действиями по оказанию услуг? Думается, что нет. Для иллюстрации достаточно обратиться к корпоративным правоотношениям, в которых зачастую
отсутствует материальный объект - например, отношениям по управлению хозяйственным обществом. Другой пример – действия обязанных лиц в личных
правоотношениях. Конечно, не стоит перечислять все эти действия в законе – в
противном случае он превратится в учебник гражданского права92. Еще раз повторим – разработка понятия об объекте права – это задача теоретической юриспруденции, но не законодательства.
Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. Т. 1. М., 2002. С. 299.
Напомним известный факт из германской правовой истории. Первый проект BGB было поручено составить комиссии, главой которой стал видный романист, профессор Гейдельбергского университета Бернгард
Виндшейд. Проект, ставший плодом работ комиссии, был подвергнут жесткой критике, прежде всего, из-за перегруженности его научными определениями и общую наукообразность. Досужие остряки даже прозвали проект
«маленьким Виндшейдом», имея в виду, что структурой и содержанием проект кодекса был очень похож на пятитомный курс пандект («Lehrbuch des Pandectenrechts»), принадлежащий перу проф. Виндшейда.
91
92
31
Дальнейшая расшифровка видов объектов содержится в ст. 130 ГК. К недвижимым вещам законодатель отнес земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в
том числе леса, многолетние насаждения, здания, сооружения, объекты незавершенного строительства.
Первое, что бросается в глаза при прочтении этой нормы – это «удвоение»
недвижимых объектов прав, которое происходит вследствие признания объектами лесов, многолетних насаждений, обособленных водных объектов. Все эти
объекты могут быть расположены исключительно на земельном участке и в
принципе от него неотделимы. Поэтому целесообразнее было бы рассматривать
леса, многолетние насаждения, водные объекты как принадлежность земельного
участка, тем более что земельное законодательство знает такие понятия как земли водного и лесного фондов.
Отдельная проблема – вопрос о самостоятельности зданий и сооружений как
объектов прав. Проблема эта возникла в связи тем, что после масштабной приватизации начала 90-х годов прошлого века во многих (если не в большинстве)
случаев, собственниками зданий и сооружений стали частные лица, а собственником земли под этими зданиями осталось государство или муниципальные образования. В связи с различного рода причинами (в основном, политическими)
принятие нового земельного законодательства долгое время откладывалось и потому в ГК РФ была принята модель примата права на здание перед правами на
землю, в отличие от обратной модели, принятой во всех цивилизованных европейских странах. Другими словами, эта модель означает, что право на землю следует за правом на здание; обратная же, традиционная модель гласит – тот, кто
имеет право на землю, тот имеет право на то, что на этой земле расположено. В
итоге у нас сложился не совсем нормальный оборот зданий и сооружений, не
32
подкрепленный оборотом земельных участков под отчуждаемыми зданиями93.
Можно ли рассматривать здания и сооружения и земельный участок под ними
как единую недвижимую вещь, не наделяя их отдельно режимом самостоятельного объекта прав? Скорее всего, это стоит делать только в том случае, если теми или иными способами получится в подавляющем большинстве случаев «соединить» право собственности на здания и право собственности на земельный
участок в одних руках94.
Еще одним объектом гражданских прав, относящимся к категории вещей,
закон считает помещения – жилые (ст. 288, 289 ГК) и нежилые (ст. 1 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и
сделок с ним»95). Необходимость выделения помещений как самостоятельных
объектов прав отсутствует, когда у одного здания имеется один собственник (либо несколько собственников, которые одновременно эксплуатируют все здание
целиком). Но в подавляющем большинстве случае это не так. В случае если собственников, раздельно эксплуатирующих помещения в здании, несколько, возникает вопрос – что принадлежит им на праве собственности: доля в здании, соответствующая эксплуатируемым помещения, или сами эти помещения, как это
имеет место в действующем законодательстве?
На наш взгляд, при разрешении вопроса о возможности признания помещения (да, впрочем, любой иной субстанции) объектом прав следует руководствовать двумя соображениями: практической осуществимостью и целесообразностью. Что до практической осуществимости, то техническое описание и индивидуализация помещения вполне возможны96. Как же с целесообразностью?
В 95% случаев собственнику здания земельный участок под ним принадлежал на праве постоянного
пользования, которое исключает возможность распоряжения земельным участком.
94
Учитывая, что в подавляющем большинстве случаев собственником земельных участков под зданиями и
сооружениями является государство либо муниципалитеты, вероятно, можно было бы провести компанию по безвозмездной передаче этих земельных участок собственникам зданий. Однако помимо соображений цивилистической чистоты есть еще и фискальные интересы – государство и муниципалитеты утратят доходы от выкупа и сдачи в аренду земельных участков. Скорее всего, именно фискальные интересы всегда будут превалировать в этом
вопросе.
95
Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое
имущество и сделок с ним» // Собрание законодательства РФ. 1997. № 30. Ст. 3594.
96
Тем самым в отношении имущества, вносимого в реестр, соблюдается принцип специалитета.
93
33
Несомненный плюс первого подхода (помещение – не объект, а его принадлежность, выражаемая долей в праве на все здание) состоит в том, что он в принципе устраняет саму возможность ситуации, когда некто, продав все помещения
в здании, тем не менее, остается собственником всего здания как самостоятельного объекта прав. Иное решение вопроса – при выделении и продаже хотя бы
одного помещения в здании последнее перестает быть зданием как объектом и
становится суммой помещений – представляется излишне искусственным. Однако этот подход имеет и существенные недостатки. С одной стороны, режим общей долевой собственности предполагает идеальное, а не реальное деление объекта. В противном случае исчезает характеристика собственности как общей.
Кроме того, установление режима общей долевой собственности на здание существенно осложнит оборот долей в этом праве, что не соответствует нуждам (в
частности, кредитным) оборота.
Достоинства второго подхода – то есть, признания помещения объектом
права - более многочисленны. Прежде всего, он предполагает создание вполне
оборотоспособного объекта – помещения как составной части здания. Во-вторых,
пребывание в статусе собственника помещения позволяет более свободно осуществлять использование помещения, чем это было бы при режиме общей долевой собственности на все здание. Имеются и соображения политико-правового
свойства – мне намного приятнее обладать правом собственности на такую-то
квартиру, чем иметь 1/250 долю в праве собственности на весь дом97.
Однако следует иметь в виду, что при принятии этого подхода помимо проблемы соотношения права собственности на здание и права собственности на
помещение в нем, неизбежно возникнет и потребует разрешения вопрос о правах
собственников помещений на земельный участок под зданием, или, если взглянуть шире – о правах собственников помещений на имущество, расположенное
вне помещений, но внутри здания.
См. также другие соображения на этот счет: Иголкина Н.Л. К вопросу о нежилом помещении как самостоятельном объекте гражданских прав // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. Вып. 8. М., 2004. С.183-184.
97
34
6. Ниже мы предпримем попытку осветить и предложить собственное решение некоторых частных проблем, возникающих в связи правовым режимом ряда
благ, которые признаны законодателем в качестве объекта гражданских прав. В
качестве наиболее «острых» объектов прав мы выделили субъективные права,
бездокументарные ценные бумаги, безналичные деньги, доли в обществах с
ограниченной ответственностью, энергию и информацию98.
a) Субъективные права. В ст. 128 ГК субъективные имущественные права
включены в состав имущества и прямо названы объектом гражданских прав.
Насколько такое решение корректно?
По всей видимости, традиция деления имущества на вещи и права связана с
известным местом из Институций Гая: «Incorporales – то, что не может быть осязаемо, к таковым принадлежат те, которые заключаются в праве, например,
наследство, узуфрукт, обязательства, каким бы то ни было образом заключенные,
и нисколько не важно то, что в наследстве заключаются физические вещи… »99.
Таким образом, в цивилистике возникло достаточно устойчивое противопоставление res corporales и res incorporales. Однако что здесь противопоставляется друг
другу? Выражение res incorporales можно перевести по-разному, так как слово
«res» в латыни имеет несколько (а именно - 17100) значений – важнейшие из которых: вещь, имущество, дело. Можно предположить, что Гай, воспользовавшись
этим словом, вряд ли имел в виду значение «вещь» - ведь понятие «имущество» это понятие родовое по отношению к понятию «вещь», а Гай в этом фрагменте
Существует еще один вид имущества, признаваемый законодателем объектом прав, в отношении которого ведутся серьезные споры о том, насколько верно это законодательное решение. Мы имеем в виду имущественный комплекс. Однако при выборе «острых» объектов мы решили не обращаться к проблеме имущественного
комплекса по следующей причине. В недавно вышедшей монографии об имущественных комплексах, принадлежащей перу В.А. Белова, им был предложен и обоснован взгляд на имущественный комплекс не как на объект, а
как на правовой режим существования имущества, являющегося элементами комплекса. Нами этот взгляд разделяется полностью; однако, эта работа В.А. Белова пока не успела вызвать отклики сторонников иных концепций
имущественного комплекса, поэтому дискуссия вокруг концепции имущественный комплекс-режим еще не завязалась. Пересказывать же своими словами аргументацию В.А. Белова мы сочли неверным, поэтому отсылаем читателя к соответствующим местам его работы (см.: Белов В.А. Имущественные комплексы: Очерк теории и опыт
догматической конструкции по российскому гражданскому праву. М., 2004).
99
Gai. Inst. II. 12-14.
100
Латинско-русский словарь. 7-ое изд., стереотип. М., 2002. С. 666.
98
35
явно желает выйти на высший уровень обобщения. Если мы в выражении Гая
слово res переведем как «имущество», то фраза станет совершенно логичной –
«имущество бывает осязаемым (вещи) и неосязаемым (права)»101.
Тем не менее, неверный перевод «res incorporales» как «бестелесная вещь»
все-таки стал достаточно распространенным еще в XIX веке. Т. Марецолль писал: «Первоначальный смысл res относился только к осязаемым телам. Но частью
философская абстракция, частью юридические потребности побудили римлян
уже в древнее время сопоставить с настоящими телесными вещами, другие, бестелесные вещи»102. К нему же примыкают Ю. Барон103 и Г. Дернбург104.
Между тем, в литературе имело место и отрицание правильности перевода
«res incorporales» как «бестелесная вещь». Из наиболее авторитетных «ранних»
пандектистов мы можем указать на Г.Ф. Пухту105. Позднее к его взгляду присоединился проф. К. Чиларж, добавив, что res corporales – это вещи в «юридическом смысле»106. Наконец, наиболее решительным противником трактовки имущественных прав как бестелесных вещей стал проф. Р. Зом107.
Приведенный спор сам по себе был бы достаточно безобидным и не вышел
бы за пределы характерных для романистов дебатов о значениях выражений в
источниках, если бы не одно «но». Признание субъективных прав пусть бестелесной, но все же вещью, влечет за собой следующий неумолимый вывод – субъективное право, как и всякая вещь, становится объектом гражданских прав. А
это, в свою очередь, означает, что на нее, как и на всякий объект, может быть
установлено субъективное гражданское право. Таким образом, в цивилистике
возникла весьма острая проблема возможности существования «права на право»108. Суть проблемы состоит в следующем: можно ли считать, что на всякое
Ср. также ст.ст. 416-49 Законов гражданских Российской Империи, в которых проводилось деление
имущества на наличное (вещи) и долговое (обязательства и иски).
102
Марецолль Т. Учебник римского гражданского права. М., 1867. С. 159.
103
Барон Ю. Система римского гражданского права. Вып. 1. Киев, 1888. С. 58.
104
Дернбург Г. Пандекты. Т. 1. Общая часть. М., 1906. С. 183.
105
Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. Т. 1. М., 1874. С. 93-94.
106
Чиларж К. фон. Учебник институций римского права. М., 1901. С. 88-89.
107
Зом Р. Институции. История и система римского гражданского права. Ч. 2. Вып. 1. С 231.
108
Проблема «права на право» не нова, как можно было бы подумать после изучения современной россий101
36
субъективное право может быть установлено другое субъективное право, и если можно – то что это будет за право?
Основные аргументы сторонников признания субъективного права объектом
прав состоят в следующем. Субъективное право способно удовлетворять потребности субъектов гражданского права, то есть, относится к категории благ. Это
предполагает, что требование как имущество особого рода имеет внешний характер по отношению к своему обладателю. Оно является единственной наличной
имущественной ценностью кредитора и именно оно в качестве внешнего блага
выступает объектом распорядительных актов кредитора109. Еще один аргумент в
поддержку «права на право», выдвинутый Р. Саватье. Он рассуждает следующим
образом: «По мере того как в юридической технике начали появляться абстрактные имущества, первоначальный смысл слова «право собственности» был в действительности расширен. Этим словом хотят продолжать обозначать совокупность наиболее полную и наиболее абсолютную всех прав, которые можно иметь
в отношении вновь возникших бестелесных имуществ. Это полнота прав. Мы
вынуждены говорить о праве собственности на права для того, чтобы указать на
полноту прав, о которых идет речь»110. Далее автор ссылается на использование
термина «собственность» применительно к произведениям литературы, товарным знакам, изобретениям и т.д. (то есть, по сути, признает, что выражение о
«праве собственности на право» имеет лишь чисто образное значение – указание
на полному права или его абсолютный характер).
Таким образом, можно условно выделить три аргумента, говорящих в пользу
признания субъективных прав самостоятельными объектами: во-первых, они
ской литературы этого вопроса. Д.Д. Гримм, обсуждая в журнальной статье 1905 г. проблемы объекта прав, в
свою очередь указывает, что в «доктрине вопрос о правах на права одно время (!) обсуждался очень оживленно»,
и приводит соответствующие литературные указания (Гримм Д.Д. К учению об объектах прав // Вестник права.
1905. № 8. С. 110).
109
См.: Байбак В.В. Обязательственное требование как объект гражданского оборота. М., 2005. С. 41-42.
Схожая мысль высказана Ю.Е. Туктаровым – «Поскольку такие признаки субъективного права как передаваемость и ценность есть достаточные условия для квалификации обязательственных прав в качестве объекта оборота, постольку любое право, обладающее названными признаками, можно признать оборотным» (Туктаров Ю.Е.
Имущественные права как объекты гражданско-правового оборота // Актуальные проблемы гражданского права /
Под ред. О.Ю. Шилохвоста. Вып. 5. М., 2003. С. 126).
110
Саватье Р. Общая теория обязательств: юридический и экономический очерк. М., 1972. С. 90.
37
имеют ценность; во-вторых, они могут переходить от одного лица к другому; втретьих, установления прав на права позволит обеспечить полноту правовых
возможностей его обладателя.
Действительно ли право само по себе обладает ценностью? Это вряд ли верно, ведь его стоимость определяется не произвольно, а исходя из сегодняшней
стоимости того имущественного блага, которое оно впоследствии принесет. Право на получение в будущем какой-либо вещи не будет оценено дороже чем сама
вещь; напротив, из-за действия экономического закона «будущие деньги дешевле
сегодняшних денег» право на получение в будущем вещи будет оценено дешевле
чем стоит эта вещь сегодня111.
Означает ли передаваемость прав то, что они должны быть рассмотрены как
объекты? Основной аргумент против этого тезиса состоит в том, что существуют
имущественные права, которые непередаваемы, но которые ничем по своему содержанию не отличаются от передаваемых. Например, есть два кредитных договора на одинаковую сумму, но в одном из них есть условие о том, что права из
него не могут быть уступлены третьим лицам. Если следовать критикуемой теории «права на право», то получается, что два внутренне идентичных явления
(права требования возврата кредита) не тождественны (одно – объект, другое содержание), что не вполне логично. Кстати, возникает вопрос – как быть с долгами? Ведь они тоже могут переводиться с одного лица на другое, но почему-то
никто не вздумал объявлять долги объектом гражданских прав …
Третий довод в пользу «права на право» еще более сомнителен – каким образом признание права собственности на имущественное право может упрочить
положение его обладателя? Ведь пребывание в качестве кредитора по обязательству влечет за собою те же правовые возможности, которые есть у собственника
вещи – правомочие на собственное поведение, правомочие требования от обяКонечно, из этого правила имеются исключения. Например, всем известно, что при целенаправленной
скупке долгов какого-то лица тот, кто по каким-либо причинам скупает долги, может предлагать за уступаемые
ему права суммы, превышающие номинал. Однако и в этой ситуации также есть логика – скупающий долги выше
номинала планирует после предъявления скупленных долгов приобрести нечто большее, чем он за эти долги заплатил.
111
38
занного лица должного поведения и правомочие на защиту своего права в юрисдикционном либо внеюрисдикционном порядке. Тогда спрашивается, для чего же
нужно кредитору иметь право собственности на свое право требовать от должника исполнения?
Намного более весомыми представляются аргументы, выдвинутые против
признания субъективного права объектом прав: во-первых, право само по себе, в
отрыве от той ценности, которая является его объектом, не может служить делу
удовлетворения интересов участников оборота, которое производится не правом,
а действиями обязанных лиц, в т.ч. в отношении вещей (например, по их передаче, ремонту, обработке и т.п.)112; во-вторых, с точки зрения теории правоотношения содержание одного правоотношения не может быть объектом другого правоотношения113; в-третьих, теоретически может привести к логически бесконечному ряду «прав на право на право… »114; в-четвертых, сторонники «права на право» умалчивают о том, какие именно права являются объектами – только обязательственные? Или вещные тоже? Они ведь тоже и передаваемы, и имеют стоимость … Замечательно звучит – «у меня есть право собственности на мое право
собственности»115.
Есть и другие доводы. Признание прав объектами прав не может не повлечь
за собой вопроса – объектами каких именно субъективных прав должны стать
имущественные права? Сторонники концепции «право на право» предлагают два
варианта – это или право собственности116 (см. выше цитату Р. Саватье, а также
Гримм Д.Д. К учению об объектах прав // Вестник права. 1905. № 8. С. 111.
Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2000. С. 17.
114
Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 599; Гамбаров Ю.С. Гражданское право. С. 590. У него же см.
ссылки Й. Колера и Ф. Регельбергера
115
В связи с этим вспоминается история из юридической практики нашего коллеги, рассказанная им на одном из юридических форумов в Интернете. На вещь, подлежавшую продаже, был наложен арест. При общении
собственника с потенциальным покупателем последний (устами своих юристов) высказался в том духе, что арест
как препятствие к отчуждению вполне преодолим – ведь он был наложен на саму вещь, а право собственности на
вещь от ареста свободно, поэтому можно свободно передать право собственности на вещь. Если же встать на точку зрения сторонников концепции «права на право», то можно пойти еще дальше – можно передавать право на
право собственности на арестованную вещь! Оно-то точно свободно от всяких стеснений…
116
Нельзя не восхититься прозорливостью составителей отечественного проекта Гражданского уложения,
оставивших потомкам свои материалы в опубликованном виде. В одном из томов Разъяснений к проекту Редакционная комиссия специально подчеркнула, что «не может быть речи о переходе отчуждаемых прав в собственность приобретателя» (Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной
112
113
39
Д.В. Мурзин117) или особое, непоименованное в законе абсолютное право (эту
идею отстаивает, к примеру, В.В. Байбак118). Но право собственности в принципе
не приспособлено для того, чтобы обслуживать режим принадлежности каких-то
благ, не имеющих материального выражения (на то оно и вещное право) - нематериальным благом нельзя владеть и пользоваться на манер вещи. Нет смысла
говорить о праве собственности на право с точки зрения его (права) защиты, так
как вещно-правовой инструментарий (виндикация, негаторный иск) не пригоден
для применения к «невещам». Столь же неубедительна попытка представить права как объект некоего непоименованного в законе абсолютного права: так, из
предложенного выше определения совершенно неясно, в чем ценность этого абсолютного права. Только в том, что оно абсолютно? Ведь во всем остальном –
признание права на право – ненужное «удвоение» режима принадлежности.
Еще один аргумент, якобы в пользу «права на право» - существуют ситуации, когда третье лицо может своими действиями затруднить реализацию обязательственного права и потому кредитору необходима абсолютная защита обязательственного права от действий всяких третьих лиц119. Однако для формирования механизмов защиты кредитора в подобных случаях нет нужды создавать сомнительные конструкции абсолютного права на обязательственное право. Для
этого существует такой инструмент, как иск о возмещении убытков, причиненных возникших у кредитора оттого, что он вследствие действия третьего лица не
смог реализовать свои обязательственные права в отношении должника. И то,
что его полноценное применение сегодня затруднено, не означает, что у этого
иска вообще нет какого-либо «защитного» потенциала в отношении кредитора –
возможно, дело в нормах положительного права и практике их применения судаРедакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Том 1. Ст. 1-276 с объяснениями. СПб., 1899.
С. 397).
117
Мурзин Д.В. Ценные бумаги – бестелесные вещи. М., 1998. С. 90 и далее.
118
Который дал следующее определение этому праву: «это абсолютное имущественное право, предоставляющее кредитору наиболее полную сумму правовых возможностей в отношении принадлежащего ему требования и исключающее наличие другого аналогичного права на данный объект» (Байбак В.В. Обязательственное
требование как объект гражданского оборота. С. 76).
119
Классический пример – некто убивает должника по обязательству и кредитор остается без причитающегося ему удовлетворения.
40
ми120.
Существует позиция, в соответствии с которой на субъективное право может
быть установлено ограниченное право – например, право залога или узуфрукт121,
122
. С этой позицией также можно поспорить. Например, как объяснить с точки
зрения теории «права на право» тот факт, что при залоге прав залогодержатель
имеет возможность удовлетворить свое требование непосредственно путем обращения к должнику по заложенному праву? А ведь именно таков механизм реализации прав «залогодержателя» права в развитых законодательствах123. Пример
с узуфруктом тоже не особо удачен, так как узуфруктуарий вправе (как и залогодержатель права) самостоятельно обращаться к должнику с требованием исполнения обязательства. Поэтому следует согласиться с Д.Д. Гриммом, который полагал, что при узуфрукте и залоге требований у узуфруктуария и залогодержателя возникает самостоятельное право требования к должнику124, то есть между
ним и должником возникает относительное правоотношение, порожденное соответственно залогом или узуфруктом125.
Таким образом, мы приходим к выводу о том, что, во-первых, в рамках континентально-правовой системы гражданского права признание имущественных
прав самостоятельным объектом прав невозможно из-за отсутствия соответствующего правового инструментария, а во-вторых (и это самое главное) – нецелесообразно и даже бессмысленно.
b) Безналичные деньги. К вопросу о субъективных правах как объектах прав
близко примыкает вопрос о правовой природе безналичных денег. В литературе
существует широкий спектр мнений по этому вопросу. По мнению Л.Г. Ефимо-
Кроме того, не следует забывать и о кондикционном иске как о средстве защитить кредиторское право.
Собственно, именно из-за этих двух конструкций римского права – pignus nominum и ususfructus nominum – и возник спор о праве на право.
122
См., например: Латыев А.Н. Проблема вещных прав. Екатеринбург, 2003. С. 87-88.
123
См. § 1273 и след. BGB, § 899-906 ZGB, ст. 411 проекта книги третьей Гражданского уложения Российской Империи редакции 1902 года. В связи с этим следует полагать, что отсутствие подобного механизма реализации прав залогодержателя по договору залога прав в нашем ГК следует признать простым недоразумением.
124
Именно так вопрос был решен и в проекте Гражданского уложения (ст. 235 проекта книги третьей редакции 1902 г.).
125
Гримм Д.Д. К учению об объектах прав // Вестник права. 1905. № 8. С. 111.
120
121
41
вой, «безналичные деньги – это квазиналичные, фикция наличных денег»126.
Настораживает само употребление слова «фикция»; кроме того, назвав безналичные деньги фикцией, мы ни на шаг не продвинемся в понимании их правовой
природы.
Иной подход у В.А. Лапача, который замечает, «что наличные (купюры и
монеты) деньги и безналичные деньги объединяет только функциональное сходство, но не правовая природа»127. Далее автор приходит к выводу о том, что деньги являются «относительно самостоятельной разновидностью объектов гражданского права»128. Рассуждение это вполне глубокомысленно, но явно не завершено
– что означает «относительная самостоятельность» денег? Ведь если В.А. Лапач
утверждает, что деньги это в принципе не вещи, тогда он должен хотя бы в общих чертах наметить особенности этого объекта прав. И самое главное – какими
средствами должен описываться режим принадлежности денег, существующих в
наличной и безналичной форме.
Л.А. Новоселова охарактеризовала безналичные денежные средства как
«права на деньги»129. Автор объясняет природу безналичных денежных средств
посредством квалификации договора банковского счета в качестве своеобразной
формы договора займа, по которому банк принимает на себя обязанность возвратить эти средства клиенту или по требованию кредитора-клиента перечислить их
третьим лицам по его указанию130. К мнению Л.А. Новоселовой примыкает позиция А.А. Маковской, согласившейся с тем, что безналичные денежные средства
«представляют собой не вещи, а права требования»131.
На наш взгляд, признание безналичных денег «правами на деньги» является
наиболее перспективным направлением изучения их природы денег132. Однако
Ефимова Л.Г. Правовые проблемы безналичных денег // Хозяйство и право. 1997. № 2. С 48.
Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. СПб., 2002. С. 389.
128
Там же. С. 406.
129
См.: Новоселова Л.А. О понятии и правовой природе безналичных расчетов // Законодательство. 1999. №
126
127
1.
Новоселова Л.А. Денежные расчеты в предпринимательской деятельности. М., 1996. С. 37.
Маковская А.А. Залог денег и ценных бумаг. М., 2000. С. 17, 23.
132
В принципе, прав В.А. Лапач, говоря о том, что постановка во главу угла в учении о деньгах денег
наличных является чем-то вроде анахронизма. Да, это действительно так. Однако это удобно для построения ци130
131
42
квалификация безналичного платежа как уступки права кредитора (клиента банка) в отношении банка новому кредитору (получателю платежа)133, хотя и весьма
остроумна, но, на наш взгляд, не имеет ничего общего с действительной сущностью этой операции. При безналичных расчетах банк выполняет, скорее, техническую, учетную функцию, в чем-то схожую с деятельностью депозитария, учитывающего права на бездокументарные ценные бумаги. Кстати, банк, осуществляя списание денег с одного расчетного счета и зачисляя их на другой, осуществляет эту операцию отнюдь не с собственными деньгами, поэтому он никак не
может выступать в роли «должника по обязательству уплатить»134.
Можно обратить внимание и на терминологию законодателя, который не
употребляет термин «безналичные денежные средства» и тем более – «безналичные деньги», а говорит лишь о безналичных расчетах. Разница вполне очевидна –
единство денег как объекта прав при использовании второго термина не нарушается; иначе следовало бы вести речь о дуализме денег, что, очевидно, не вполне
соответствует потребностям оборота.
В связи с вопросом о наличной и безналичной форме существования денег
теоретически интересной проблемой представляется вопрос о соотношении
предмета договора займа, который определен в ГК (ст. 807) как деньги и другие
вещи (!), определенные родовыми признаками и передачей заемщиком денег посредством безналичных перечислений (которые очевидно не являются вещами).
Наверное, мы не ошибемся, если будем утверждать, что на практике подавляющее большинство займов между юридическими лицами исполняются именно таким образом. Впрочем, арбитражная практика не обращает внимание (или еще не
обратила внимание) на изложенные выше противоречия закона в конструировавилистических конструкций на основе известной и понятной всем категории обязательства. Пока в обороте будут
наличные деньги, они останутся центром построения любых учений о деньгах.
133
Новоселова Л. О правовой природе средств на банковских счетах // Хозяйство и право. 1996. № 8. С. 94.
134
Тем более, что у банка нет обязанности платить лицу, с которым у него заключен договор банковского
счета. У банка есть обязанность осуществить перевод, то есть банк, зачисляя деньги на корреспондентский счет
банка получателя, просто исполняет договор банковского счета. Более подробно см. соответствующие места в
классической работе проф. Е.А. Флейшиц о расчетах (см.: Флейшиц Е.А. Расчетные и кредитные правоотношения.
М., 1956. С. 77-81).
43
нии предмета займа135. С одной стороны, это свидетельствует об отсутствии
практической остроты в проблеме; с другой стороны, сама проблема есть и ее
как-то надо решать. Некоторым паллиативом может стать косметическая коррекция базовой нормы о займе – предметом займа должны быть деньги, а также
вещи, определенные родовыми признаками. Если же смотреть на проблему глубже, то следует вообще ставить вопрос о создании договорной конструкции, которая бы опосредовала бы отношения по поводу имущественных прав, аналогичных заемным. Подобные отношения весьма часто встречаются, к примеру, в отношениях между брокером и его клиентом, когда брокер предоставляет клиенту
бездокументарные ценные бумаги «взаймы» (п. 4 ст. 3 Федерального закона «О
рынке ценных бумаг»)136.
с) Бездокументарные ценные бумаги и доли участия являются, пожалуй,
наиболее обсуждаемыми объектами гражданских прав из перечня, содержащегося в ст. 128 ГК. Впрочем, это вполне логично и было бы странным, если бы дискуссий вокруг бездокументарных бумаг не было – в конце концов, при современном экономическом укладе основное богатство – это не золото в банковских хранилищах и не стопки наличных денег, а именно инвестиционные ценные бумаги
(как правило, акции), позволяющие осуществлять контроль над колоссальными
по своей стоимости имущественными комплексами.
С нашей стороны было бы слишком самонадеянным полагать, что в рамках
небольшого фрагмента настоящей главы мы сможем полно изложить всю аргументацию «за» или «против» признания бездокументарных ценных бумаг, вопервых, ценными бумагами, и, во-вторых, объектами гражданских прав. Тем не
менее, мы выскажем некоторые собственные соображения на этот счет, а заодно
обсудим и правовую природу доли участия в обществе с ограниченной ответ-
См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 июля 2000 г. № 7180/99 // Вестник ВАС РФ. 2000. № 10; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 декабря 1997 г. №
5589/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. № 5; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 октября 1996 г. № 1614/96 // Вестник ВАС РФ. 1997. № 1.
136
Федеральный закон от 22 апреля 1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» // Собрание законодательства РФ. 1996. № 17. Ст. 1918.
135
44
ственностью, которая по природе своей весьма схожа с бездокументарной акцией. Насколько нам известно, вопросом о соотношении юридической природы
этих конструкций еще пока никто всерьез не занимался.
Итак, в чем состоит суть проблем, возникших вокруг бездокументарных ценных бумаг? Проще всего на этот вопрос следует ответить так: употребление в отношении некоторых прав, фиксируемых при помощи средств электронновычислительной техники, термина «ценная бумага» повлекло за собой попытку
применить к этим правам правила, установленные для ценных бумаг. Сделать это
оказалось невозможно по следующим причинам.
Во-первых, очевидно, что бездокументарная бумага – это не документ; статья же 142 ГК говорит о том, что ценная бумага – это непременно документ137.
Следовательно, в отношении бездокументарной бумаги не действует правило,
составляющее основу основ теории ценных бумаг – право из бумаги следует за
правом на бумагу. Не действует по той простой причине, что для второго элемента этой формулы (право на бумагу) в бездокументарных ценных бумагах просто
не оказалось объекта вещного права (бумаги), обращение которого служило бы
«маяком» для обращения права из бумаги.
Во-вторых, в отношении бездокументарных бумаг не действует другое важнейшее правило оборота ценных бумаг – начало презентации (предъявления бумаги) как необходимое условие для реализации или передачи права, удостоверенного бумагой. Более того, ценные бумаги относятся к так называемым «материально-правовым документам», то есть документам, в которых в зависимость от
физического существования документа поставлена не только возможность осуществления удостоверенного им права, но и самое его существование138. ПредъДело не спасает даже попытка признания бездокументарной ценной бумаги электронным документом –
в соответствии с Федеральным законом «Об электронной цифровой подписи» (ст. 3 Закона) реквизитом электронного документа является электронная цифровая подпись; бездокументарные бумаги должником не подписываются.
138
Документам материальным противостоят документы, имеющие «процессуальное» (в широком смысле)
значение, документы, которые только подтверждают (но не конституируют) какое-либо право. Это, например,
тексты договоров, заемных расписок и т.д. Обязательство по займу, подтвержденное заемной распиской, не прекратится оттого, что расписка, к примеру, сгорит. Да, защитить свое право в суде займодавцу будет тяжелее, но
это право все же будет существовать (пусть и в таком ослабленном состоянии). А обязательство по векселю в
137
45
явить бездокументарную ценную бумагу невозможно в принципе – нечего
предъявлять.
Этих двух соображений вполне достаточно для того, чтобы сделать вывод о
том, что бездокументарные ценные бумаги, вопреки своему названию, ценными
бумагами не являются139. В принципе, законодатель в ГК и не ставит знак равенства между ценными бумагами и бездокументарными ценными бумагами, указывая, что к последним правила о ценных бумагах применяются, да и то лишь тогда, когда это не противоречит их природе140. На практике же эта важная норма
нередко игнорируется141, что приводит к тому, что режим принадлежности бездокументарных бумаг обозначается также как и режим принадлежности ценных
бумаг – то есть говорят о праве собственности на бездокументарную ценную бумагу142.
Это, в свою очередь, влечет за собой то, что к бездокументарным ценным
бумагам применяются правила о возникновении, прекращении и защите права
собственности. Под это подводится и соответствующая теоретическая база, в
частности, рассуждения о том, что в случае с бездокументарными ценными бумагами «вещноправовые конструкции получают совершенно необычное звуча-
случае уничтожения векселя – прекратится вовсе, потому как вексель, как и всякая ценная бумага – материальноправовой документ.
139
Складывается ощущение, что законодатель избегает выражения «бездокументарная ценная бумага»,
предпочитая использовать термин «право, удостоверенное в бездокументарной форме». В ст. 149 ГК последнее
выражение встречается 5 раз, а первое – всего трижды, в том числе – в названии самой статьи. Еще в двух нормах
(см. ст. 1013 и 1025) употребляется термин «право, удостоверенное бездокументарной ценной бумагой». Причем
в ст. 1013 Кодекса законодатель, описывая объекты доверительного управления, перечисляет ценные бумаги и
права, удостоверенные бездокументарными ценными бумагами через запятую. Это, как минимум, наводит на
мысль о том, что эти понятия не соотносятся как общее и частное; в противном случае законодатель бы указал бы
только на родовое понятие «ценная бумага».
140
Представить себе «правила о ценных бумагах, которые бы соответствовали природе бездокументарных
ценных бумаг» очень сложно. Это, разве что, норма ст. 147 ГК о том, что отказ от исполнения обязанности по
ценной бумаге со ссылкой на отсутствие ее основания либо его недействительность не допускается. Между тем, в
Федеральном законе «О рынке ценных бумаг» - в ст. 2 Закона бездокументарные ценные бумаги названы разновидностью ценных бумаг.
141
Так, в правовых базах нам не удалось обнаружить хотя бы одного дела, в которых суд бы применил это
правило.
142
Мы не будем приводить конкретных авторов, проводящих этот взгляд в литературе, переадресовав читателя к работе В.А. Белова «Бездокументарные ценные бумаги» (Белов В.А. Бездокументарные ценные бумаги. 2ое издание. М., 2002) и библиографии, являющейся приложением к ней. Из тех работ, которые в ней не указаны
(по той причине, что они увидели свет после выхода самой монографии), но заслуживают внимания, назовем следующую работу: Степанов Д.И. Защита прав владельца ценных бумаг, учитываемых записью на счете. М., 2004.
46
ние»143. Чуть выше мы уже обсуждали проблему установления вещного права на
другое субъективное право и пришли к выводу о том, что это невозможно как по
причинам догматическим, теоретическим и правно-политическим. Все сказанное
в полной мере относится и к правам, удостоверяемым бездокументарными ценными бумагами (точнее – правам, составляющим бездокументарные ценные бумаги): право собственности – вещное право и потому не может описывать режима принадлежности чего-то, что не является вещью144.
Можно ли утверждать, что от признания того, что акционер, на лицевом счете которого в реестре сделана запись о принадлежности ему десяти обыкновенных акций, не является их собственником, его правовое положение ухудшится?
Что он станет беззащитным перед третьими лицами? Нет, в литературе убедительно доказано, что классическая цивилистика располагает вполне пригодным
средством для защиты субъектов прав, удостоверенных бездокументарной ценной бумагой – это иск о признании права 145.
Таким образом, получается, что бездокументарная ценная бумага – это
обычное относительное право, содержанием которого являются правомочия,
предоставленные законом акционеру. Помимо этих правомочий, субъект этого
права, как и всякий обладатель права, имеет возможность (а) распорядиться им;
(б) требовать защиты своего права. Это простое положение, которое оперирует
традиционными для цивилистики понятиями и не требует использования «правовых уродцев» вроде «широкого понимания права собственности» или «бестелесных вещей», почему-то никак не укладывается в головах ни большинства практиков146, ни судей147.
Степанов Д.И. Указ. соч. С. 4.
В.А. Белов задается вопросом – а, может быть, следует отказаться от такого узкого понимания собственности? Ведь есть же, например, «объекты интеллектуальной собственности», которые тоже никакими вещами не
являются?! Сам автор такую возможность отвергает, так как разница в объектах неизбежно порождает и разницу в
содержании прав (Белов В.А. Бездокументарные ценные бумаги. С. 64). Остается только присоединиться к этой
логически безупречной позиции.
145
Белов В.А. Бездокументарные ценные бумаги. С. 69 и далее.
146
От которых очень часто приходится слышать следующие рассуждения: «Если в термине «бездокументарная ценная бумага» есть слова «ценная бумага», значит это действительно ценная бумага; она законом (ст. 128
ГК) отнесена к имуществу; право собственности устанавливается на имущество (ст. 209 ГК); значит, на бездокументарные ценные бумаги могут принадлежать лицу на праве собственности». Эти «рассуждения», к величайше143
144
47
Увы, предлагаемое понимание бездокументарных ценных бумаг легко «перешибается» всего лишь одним доводов – в Законе «О рынке ценных бумаг» говорится о собственнике бездокументарных бумаг. Можно ли даже предположить, что закон подвергнется ревизии оттого, что содержащиеся в нем нормы
противоречат «какой-то там науке»? В нынешних условиях это решительно невозможно. На наш взгляд, единственное, что остается делать в ситуации, когда
законодатель148 явно не хочет прислушиваться к теоретической юриспруденции –
это желать появления актов высших судебных инстанций, в которых бы проводилась идея о том, что понятие «собственник (владелец) бездокументарной ценной бумаги» это не более чем образ, который не влечет за собой применение к
бездокументарным бумагам норм вещного права.
d) Перейдем к весьма схожему правовому явлению - долям в обществах с
ограниченной ответственностью. В Законе об обществах с ограниченной ответственностью149 доля в уставном капитале общества определяется как выраженная в процентах к общему размеру уставного капитала либо в виде дроби стои-
му сожалению, получают поддержку в судах. Вот пример: «При этом апелляционной инстанцией обосновано использование для защиты права на акции в их бездокументарной форме такого способа защиты вещных прав как
виндикация. Статья 128 ГК РФ относит ценные бумаги к вещам. Ценные бумаги, включая акции в бездокументарной форме, не исключены из объектов вещных прав (ст. 149 ГК РФ). Понятие права собственности используется в законодательстве в отношении как документарных, так и бездокументарных ценных бумаг (ст. 29 Федерального закона «О рынке ценных бумаг») (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа
от 2 апреля 2001 г. № Ф09-443/01ГК // СПС «Гарант»).
147
Идея применения к бездокументарным ценным бумагам виндикационного иска, которая проводилась
Высшим Арбитражным Судом РФ, дала «замечательные» плоды в кассационной практике. Так, по одному из дел,
связанных с незаконным списанием акций с лицевого счета акционера, ФАС Уральского округа рассуждает следующим образом: «Действующим Гражданским кодексом Российской Федерации (главы 6, 13, 14) допускается
приобретение права собственности на вещи, определенные родовыми признаками (в данном случае, на бездокументарные ценные бумаги) (?!). Доводы ОАО «Русские самоцветы» о невозможности применения норм главы 20
Гражданского кодекса Российской Федерации для истребования бездокументарных ценных бумаг не могут быть
приняты во внимание, поскольку в самой названной главе такие исключения относительно бездокументарных
ценных бумаг не содержатся. Не противоречит виндикация бездокументарных ценных бумаг и природе права
собственности, поскольку действующим Гражданским кодексом Российской Федерации допускается приобретение в собственность вещей, определяемых родовыми признаками. Кроме этого, невозможность виндикации бездокументарных ценных бумаг явилась бы несоразмерным и несправедливым ограничением прав таких собственников по сравнению с лицами, обладающими правом собственности на вещи, которые могут быть индивидуализированы» (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 23 июня 2005 г. № Ф093770/03-С5 // СПС «Гарант»). Оставим этот фрагмент без комментариев…
148
По всей видимости, речь надо вести не о законодателях, а о специалистах Федеральной службы по финансовым рынкам (прежней ФКЦБ), которые являлись главными идеологами перенесения на отечественную почву англо-американских принципов (в том числе, и правовых) построения фондового рынка.
149
Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» //
Собрание законодательства РФ. 1998. № 7. Ст. 785.
48
мость имущества, внесенного в качестве оплаты уставного капитала общества. Что же представляет из себя пресловутая доля? обладает ли она признаками объекта прав?
Предписания ст. 93 ГК и ст. 21 Закона об ООО, казалось бы, дают повод для
того, чтобы признать долю объектом – ведь она может быть предметом продажи, дарения, наследования и т.п. Именно таким образом и поступает, к примеру,
Г. Чернышев, утверждающий, что доля в уставном капитале ООО может находиться у кого-либо на абсолютном праве (не уточняя, правда, при этом, каком
именно)150. Еще дальше идет П. Кочергин, который относит доли в уставном капитале ООО к вещам, но не к обычным вещам, а к вещам sui generis, к которым
также им отнесены бездокументарные ценные бумаги151. Подобные «объяснения» - «это вещь, но особая вещь, к которой правила о вещах не применяются» не имеют под собой логической основы и в принципе ненаучны, потому и не могут восприниматься всерьез.
Весьма любопытна по вопросу о природе доли позиция В.А. Лапача. Он высказывает мнение, что доля в уставном капитале является не имущественным
(обязательственным) правом требования к обществу, а одной из предпосылок такого обязательственного права. В собственном качестве доля в уставном капитале должна быть отнесена не к «имущественным правам», а к «иному имуществу»
в соответствии со ст. 128 ГК152. В другой работе автор выражается еще менее
определенно – «доля представляет собой идеальную квоту (часть) в праве собственности на имущество общества или товарищества, своеобразный аналог доли
в общей собственности»153. Первое определение не дает решительно ничего при
определении понятия доли, а второе – неверно по сути.
Еще одно мнение о природе доли в ООО было высказано С.А. Бобковым, согласно которому доля в уставном капитале ООО «это имущественное право,
Чернышев Г. Оборот долей в уставном капитале // ЭЖ-Юрист. 2005. № 38.
Кочергин П. Защита доли приобретателя // ЭЖ-Юрист. 2005. № 1.
152
Лапач В.А. Доля в уставном капитале как имущество // ЭЖ-Юрист. 2005. № 28.
153
Он же. Доля в уставном капитале хозяйственных обществ: гражданско-правовые и налоговые проблемы
// Правосудие в Поволжье. 2005. № 3.
150
151
49
имеющее количественное выражение в виде номинальной стоимости, имеющее
соотношения (в виде процентов или дроби) относительно размера уставного капитала общества с ограниченной ответственностью, владение которым наделяет
субъекта статусом участника общества с ограниченной ответственностью и как
следствие – комплексом прав (как имущественного, так и неимущественного характера) и обязанностей по отношению к обществу и другим участникам»154. Эта
позиция, на наш взгляд, более привлекательна с точки зрения ее содержательного
потенциала. Однако здесь нужно сделать пару замечаний. Во-первых, конечно
же, ни о каком «владении» правом речь идти не может, нужно говорить о «пребывании в качестве субъекта права». Во-вторых, С.А. Бобков стремится, по всей
видимости, обнаружить в доле тот же дуплицистет права (право на… и право
из…, право на долю и право из доли), что и в классических ценных бумагах. Это
неверно. Если в ценной бумаге имеется субстанция, в отношении которой можно
говорить о праве на нее, то у доли такая субстанция отсутствует.
В позиции С.А. Бобкова представляется верной попытка изобразить права
участника ООО как совокупность правомочий и обязанностей. Теперь осталось
понять, что же тогда доля по отношению к этой совокупности? Опять-таки, ассоциации с ценной бумагой здесь вполне уместны – имеешь долю, имеешь права и
обязанности; передал долю – права и обязанности перешли. Поэтому функционально доля в ООО представляется чем-то вроде знака, символа тех прав, которые принадлежат участнику общества. В принципе, ведь возможно было бы
уступать не долю, а права участника. Но в этом случае эти права требовали бы
упоминания в полном их составе. Для упрощения оборота прав участников ООО
и было введено понятие доли в ООО как символа этих прав.
Может ли доля-символ быть объектом прав? Думается, нет. Во-первых, доля-символ – это всего лишь процент, дробь, показывающая соотношение оплаченной лицом части уставного капитала и размера самого капитала. Какой-либо
Бобков С.А. Уступка доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью // Журнал
российского права. 2002. № 7.
154
50
ценности эта дробь сама по себе не имеет, важны лишь те права, символом которых эта дробь является. Именно поэтому правильным пониманием сути доли в
ООО является следующее: у участника нет никаких прав (права собственности
либо каких-то других абсолютных прав) на долю в уставном капитале ООО; он
является субъектом различных прав (а субъективные права объектом права не
являются, см. выше) как по отношению к обществу, так и по отношению к другим участникам. Эти права разнородны, но так как они имеют общее целевое
направление – обеспечить интересы лица как участника общества, они «связаны»
в определенное целое посредством специальной «обертки», знака, символа этого
целого, которое называется «долей в уставном капитале».
е) Энергия. Интересной юридической проблемой, которая достаточно остро
стоит перед современной цивилистикой, заключается в поиске адекватных правовых форм для вовлечения в правовую реальность различных видов энергии,
безусловно, составляющих имущественное благо. Безусловно, важнейшей правовой проблемой энергии является вопрос об ее объектоспособности.
Наиболее консервативный взгляд на одну из разновидностей энергии, электроэнергию, принадлежит М.М. Агаркову. Он указывал, что энергия не является
вещью или имущественным правом. При ее передаче потребителю электростанция совершает работу, состоящую в поддержании определенного напряжения и
мощности в сети потребителя. Поэтому договор снабжения электроэнергией им
был квалифицирован как договор подряда155. К позиции проф. Агаркова близок
взгляд на энергию, высказанный Р. Саватье. Он справедливо указывает, что
«энергия не может существовать вне обязательства»156, имея, по всей видимости,
обязательство по оказанию услуг. Однако буквально в следующем же предложении автор почему-то говорит о том, что энергия это «вещь, всегда определенная
родовыми признаками»157.
В.В. Витрянский, признавая энергию имуществом и подчеркивая ее особые
Агарков М.М. Подряд. М., 1924. С. 13-14.
Саватье Р. Теория обязательств: юридический и экономический очерк. М., 1972. С. 88.
157
Там же.
155
156
51
ценные свойства, не дает юридической характеристики энергии158. Судя по всему, автор придерживается взгляда на энергию как на ценность, экономическое
благо. Ж. де ла Морандьер прямо называет энергию материальным благом, не
относя ее к той или иной категории объектов гражданских прав159.
Существует и третья позиция, выразителем которой является проф. Ю.С.
Гамбаров. По его мнению, энергия все-таки должна быть признана вещью, хотя
бы потому, что она распределяется как самостоятельная и оборотная ценность и
гражданский оборот связывает с ней те же представления, что и со всеми другими телесными вещами160. На схожих исходных позициях по этому вопросу находится и германский цивилист Л. Эннекцерус. Автор замечает, что отнесение того
или иного объекта к вещам решается не на основе данных физики, а «по воззрениям оборота». Любопытно, кстати, что именно по этому основанию ученый отказывает энергии в режиме вещи, что не вполне логично с точки зрения его же
постулата161.
Точка зрения на энергию как на особую вещь должна быть отвергнута по
следующей причине. Если признавать энергию вещью (пусть и особой), то следующей логической операцией должно стать признание возможности установления на энергию вещного права (иначе какой смысл отстаивать взгляд на энергию
как на вещь). Однако это невозможно по уже неоднократно упоминавшейся нами
причине – механизм собственности не рассчитан на то, чтобы описывать принадлежность благ, не имеющих материальной, внешней оболочки. Даже каким-либо
образом индивидуализированная энергия – например, находящаяся в аккумуляторе, батарее и т.п. – не может быть объектом вещного права; им будет тот материальный носитель, в котором заключена энергия162. Именно поэтому – из-за неБрагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества.
М., 2000. С. 143.
159
де ла Морандьер Ж. Гражданское право Франции. М., 1960. С. 54.
160
Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. М.: Зерцало, 2003. С. 587.
161
Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права. Т. 1. Полутом 2. М., 1950. С. 12-13.
162
«Энергетическая» составляющая таких вещей для их качеств как объектов оборота, конечно же, является доминирующей. Лицо приобретает батарейку не потому, что ему важен металлический цилиндр, а для использования ее как источника энергии. Не правда ли, очень похоже на ценную бумагу? Право на бумагу лишь способ
получить то, что «в бумаге».
158
52
возможности установления вещного права на энергию – признание энергии вещью нецелесообразно.
Подход, в соответствии с которым энергия просто объявляется имущественным благом, бессодержателен, потому как он не позволяет установить – каков
режим принадлежности этих благ. Понятие «имущественное благо» больше экономическое, чем юридическое. Оно подчеркивает, что у какой-то субстанции
есть стоимость (меновая или потребительная). И вещи, и имущественные права,
и объекты интеллектуальной собственности суть имущественные блага, однако
одно лишь поименование их указанным термином не дает ровным счетом ничего
в понимании режима их принадлежности. Кроме того (и это, пожалуй, самое
главное), объединение разнообразных явлений под понятием «имущественное
благо» вовсе не означает, что все эти явления обязательно являются объектами
гражданских правоотношений, ведь извлечение ценности из этих благ возможно
не только через пребывание их «объектами права», но и иным «юридическим
способом» - например, через категорию «исполнения обязательства». Именно
это, судя по всему, и имел в виду Р. Саватье, утверждая, что энергия может существовать в рамках исполнения обязательства.
Поэтому наиболее точным объяснением правовой природы энергии представляется объяснение М.М. Агаркова (энергия есть результат исполнения обязательства) с двумя необходимыми уточнениями. Во-первых, возможно использование энергии и вообще вне обязательства – например, в результате использования некой вещи, заключающей в себе энергию (батареи, аккумуляторы). Вовторых, возможно использование энергии и вне договорного обязательства,
например, при несанкционированном подключении к электрической сети. Однако и в этом случае нельзя говорить о том, что тот, кто несанкционированно подключился к электрической сети, получает энергию как некий объект. Его отношения с лицом, осуществляющим поддержание напряжения в сети, вполне могут
быть описаны только при помощи категории «обязательство», но обязательств не
договорных, а охранительных (обязательств по возмещению убытков или вслед-
53
ствие неосновательного обогащения)163.
f) Информация. Современное общество невозможно представить без информационной составляющей, которая становится доминирующей во всех сферах
человеческой социальной и экономической активности. Массовый спрос на информацию, в т.ч. предварительно обработанную и систематизированную, порождает соответствующее предложение со стороны лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность по предоставлению информации. В качестве примера можно привести динамично развивающийся рынок услуг по предоставлению
информации гражданам-потребителям об имеющихся на рынке товарах, работах,
услугах, а также консалтинговых и маркетинговых служб, кредитных и рейтинговых агентств, оказывающих аналогичные услуги предпринимателям. В связи с
этим возникает вполне закономерный вопрос – что есть информация с точки зрения гражданского права? Является ли информация новым, нетрадиционным объектом гражданских правоотношений?
Под информацией обычно понимают сведения об окружающем мире и протекающих в нем процессах, а также сообщения, уведомляющие о положении дел
и состоянии чего-либо164; осведомление, сообщение о положении дел или о чьейлибо деятельности, сведения о чем-либо165; сведения, данные, знания166. Таким
образом, информацию составляют знания167. Однако, как отмечают философы, не
все знания составляют информацию168.
Легальное определение информации содержится в Федеральном законе РФ
Интересно, что сфере уголовного права незаконное использование электроэнергии квалифицируются не
как кража (ст. 158 УК РФ), а как причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ). Подр. см.: Туганов А. Энергоснабженцы в осаде // ЭЖ-Юрист. 2004. №. 23; Яни П.С. Преступное посягательство на имущество // Законодательство. 1998. №№ 9-10.
164
Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М., 2003. С. 253.
165
Словарь иностранных слов / Под ред. И.В. Лехина, Ф.Н. Петрова. М., 1955. С. 284.
166
Краткий словарь по философии / Под ред. И.В. Блауберга, П.В. Копнина, И.К. Пантина. М., 1970. С. 117.
167
См. также: Тиновицкая И.Д. Право на информацию и механизм его реализации // Труды ИЗиСП. 1992. №
52. С. 31.
168
Фролов И.Т. Введение в философию. М., 1989. С. 322. Информацией являются только те знания, которые
представляют ценность для кого-либо. Например, знание о том, что сегодня я полностью завершил расчеты за
вещь, проданную не в кредит, для меня самого не являются информацией; но те знания являются информацией
для кредитного бюро, которое ведет мою кредитную историю.
163
54
«Об информации, информатизации и защите информации»169. В соответствии со
ст. 2 указанного закона, под информацией понимаются «сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах, независимо от формы их предоставления». Кроме того, в Законе содержится ряд предписаний относительно
права собственности на информационные ресурсы (ст. 6 Закона), поэтому, скорее
всего, будет правильным вывод о том, что по мысли законодателя, информация
существует в форме информационных ресурсов. Между тем, обращение информации нельзя свести только к обращению информационных ресурсов170.
Существуют различные точки зрения на правовую природу информации.
Некоторые авторы (например, В.А. Дозорцев, Л.К. Терещенко, С.И. Семилетов)
считают, что информация по своей природе нематериальна и потому не может
быть сводима к понятию «информационный ресурс»171. Другие авторы (В.А. Копылов, И.Л. Бачило, Г. Лобанов, Е.Н. Насонова) указывают, что информация сама по себе существовать не может, для ее существования требуется какой-либо
материальный носитель. Информация всегда существует в виде символов, знаков, волн172. Дальнейшие рассуждения приводят, в частности, В.А. Копылова к
формулированию понятия «информационная вещь». По мнению автора, под информационной вещью следует понимать сложную вещь, характеризуемую «двуединством информации и материального носителя»173. Дальнейший вывод автора
– раз документированная информация материальна, а стало быть, относится к категории вещей, на нее можно распространить институт права собственности. В.А.
169
Федеральный закон от 20 февраля 1995 г. № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации» // Собрание законодательства РФ. 1995. № 8. Ст. 609 (далее – ФЗ «Об информации»).
170
Например, информация, записанная на лазерный диск, может быть передана другому лицу не только
вместе с передачей самого диска, но и посредством копирования записанных файлов или передачи их по электронной почте.
171
Дозорцев В.А. Дозорцев В.А. Понятие исключительного права // Проблемы современного гражданского
права: Сборник статей памяти С.Н. Братуся / Отв. ред. В.Н. Литовкин, В.А. Рахмилович. М., 2000. С. 304; Терещенко Л.К. Информация в обществе: правовой аспект // Журнал российского права. 1998. № 5; Семилетов С.И.
Информация как особый нематериальный объект права // Государство и право. 2000. № 5. С. 70; Фатьянов А.А.
Правовое обеспечение безопасности информации в Российской Федерации. М.: Издательская группа «Юрист»,
2001. С. 13-14.
172
Бачило И.Л. О праве собственности на информацию // Труды ИзиСП. 1992. № 52; Лобанов Г. Информация как объект гражданских правоотношений // Бизнес-адвокат. 1998. № 6; Копылов В.А. О модели гражданского
оборота информации // Журнал российского права. 1999. № 9; Насонова Е.Н. Информация как объект гражданского права: Дисс. … к.ю.н. М., 2002. С. 109.
173
Копылов В.А. О модели гражданского оборота информации // Журнал российского права. 1999. № 9.
55
Копылов называет право на информационную вещь – правом информационной
собственности174.
На наш взгляд, понятие «информационной вещи», предлагаемое В.А. Копыловым, может, скорее, создать дополнительные проблемы, чем решить уже накопившиеся.
Во-первых, В.А. Копылов некорректно употребляет термин «сложная вещь».
В соответствии со ст. 134 ГК РФ сложная вещь – это соединение двух и более вещей. Именно поэтому соединение информации (невещи) и вещи назвать сложной
вещью никак нельзя – ни с точки зрения теоретической, ни с точки зрения догматической.
Во-вторых, практически любая вещь несет в себе какую-либо информацию.
Это не только произведения искусства, но недвижимое имущество (информация
об архитектуре, истории конкретного объекта недвижимости). Даже элементарная бытовая техника может быть представлена как носитель информации – информации о принципах своего устройства и работы.
В-третьих, в гражданском праве достаточно часто встречаются объекты, основная ценность которых состоит не в том, что они являются вещами, а во внутренних свойствах этих вещей. Таковы, например, уже не раз упоминавшиеся
нами ценные бумаги. Другой, также уже упоминавшийся нами пример, - электрические батарейки, которые ценны тем, что являются источниками электроэнергии.
В-четвертых, современные информационные технологии передачи информации позволяют вовсе обходиться без материальных носителей, поэтому понятие «информационной вещи» не является универсальным средством описания
оборота информации.
Именно поэтому не стоит, на наш взгляд, вкладывать некое особое юридическое значение в понятие «информационная вещь»; по крайней мере, «информационная вещь» по своему правовому режиму ничем не будет отличаться от лю174
Он же. Информация и собственность // Информационные ресурсы. 1996. № 3. С. 10.
56
бой иной движимой вещи, скажем, «железнодорожной» или «сельскохозяйственной» - это все вещи и этим их содержательная характеристика как объектов прав
исчерпывается.
На наш взгляд, к информации вполне можно применить тот же подход, что и
при определении правового режима энергии: информация может выступать содержанием обязательства обязанного лица и в этом смысле она как объект прав
фигурировать не может; объектом правоотношения будут действия обязанного
лица (это имеет место при исполнении обязательств по консультированию,
предоставлении коммерческой или иной информации, передачи данных через
компьютерные сети). Другая форма «правового существования» информации –
существование в виде объективированных материальных носителей, которые являются вещами и принадлежность которых должна определяться по правилам
вещного права.
57
Список рекомендуемой литературы
I. Общие положения об объектах гражданских прав
1.1. Астахова М.А. Объект субъективного гражданского права: понятие и
признаки // Гражданское право. - М.: Юрист, 2006. - № 2. - с. 2-6.
1.2. Белая О.В. Определение имущества как объекта гражданского права //
Актуальные проблемы правовой реформы в России: Материалы межвузовской
научно-практической конференции, г. Калининград, 23 апреля 2005 г. – Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2005. - с. 146-153.
1.3. Белов В.А. Гражданско-правовые аспекты реализации Киотского протокола: общие замечания и проблема объекта правоотношений // Законодательство. - М., 2006. - № 1. - с. 9-16.
1.4. Белов В.А. Правопреемство в связи с законодательной концепцией квалификации имущественных прав как объектов гражданских прав // Законодательство. - М., 1998. - № 6. - с. 81-91.
1.5. Брагинский М., Суханов Е., Ярошенко К. Объекты гражданских прав
(Комментарий ГК РФ) // Хозяйство и право. - М., 1995. - № 5. - с. 3-23.
1.6. Брагинский М.И. Гражданский кодекс и объекты права собственности
// Журнал российского права. - М.: Норма, 1997. - № 11. - с. 76-85.
1.7. Гавриленко В.Г., Ядевич Н.И. Объекты гражданских прав. - Минск,
1999. - 72 с.
1.8. Ершов О.Г. Объект гражданского правоотношения // Совершенствование государственной политики противодействия правонарушающему поведению:
Межвузовский сборник научных трудов. – Омск: Изд-во Омск. акад. МВД России, 2002. - с. 189-193.
1.9. Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная
практика. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002. - 544 с.
1.10. Лапач В.А. Что такое объекты гражданских прав. Или "Феномен Кубка
58
Кремля" // Законодательство. - М., 2002. - № 5. - с. 17-29
1.11. Лысенко А.Н. Значение юридических фикций для правового оформления новых объектов гражданских прав // Актуальные вопросы частного права:
Межвузовский сборник научных трудов. - Самара: Изд-во "Самарский университет", 2004. - с. 81-91.
1.12. Лысенко А.Н. Юридический вымысел в правовом регулировании "новых" объектов гражданских прав // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийской IV научной конференции молодых ученых
(г. Самара, 23 - 24 апреля 2004 г.). - Самара: Изд-во Самар. ун-та, 2004. - с. 21-25.
1.13. Мананкова Р.П. К вопросу об объектах правоотношений общей долевой собственности граждан // Сборник работ Барнаульского юридического факультета. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 1971. - с. 92-98.
1.14. Маракина Е.А. К вопросу об объекте гражданских прав // Актуальные
проблемы правотворчества и правоприменения: Межвузовский сборник научных
трудов. – Омск: НОУ ВПО "Омский юрид. ин-т", 2003. - с. 182-184.
1.15. Медведев М.Ф., Рыженков А.Я. Объект и предмет гражданского правоотношения // Актуальные проблемы правоведения: Научно-теоретический журнал. - Самара: Изд-во Самар. гос. экон. акад., 2004. - № 3 (9). - с. 181-184.
1.16. Обыденов А.Н. Предмет и объект как существенные условия гражданско-правового договора // Журнал российского права. - М.: Норма, 2003. - № 8. с. 61-67.
1.17. Пискунов Н.А. Некоторые проблемные моменты определения объекта
гражданского правоотношения как оценочной категории гражданского права //
Проблемы теории и юридической практики в России: Материалы международной
научно-практической конференции, 28-29 апреля 2005 г. - Самара: Изд-во Самар.
гос. эконом. акад., 2005. - с. 191-194.
1.18. Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения. Общее понятие
// Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей. - М.: Статут, 1999.
- Вып. 1. - с. 109-160.
59
1.19. Серветник А.А. Объекты гражданских прав и договорных обязательств
// Известия Самарского научного центра РАН: Специальный выпуск: Актуальные
проблемы экономики и права. - Самара: Самарский науч. центр РАН, 2004. Май
2004 года. - с. 289-296.
1.20. Чеговадзе Л.А. Гражданско-правовая категория объекта // Законодательство. - М., 2003. - № 1. - с. 25-32.
1.21. Чеговадзе Л.А. Правовое состояние принадлежности прав как объект
гражданского правоотношения // Научные труды РАЮН: В 2-х томах. - М.:
Юрист, 2002. - Вып. 2: Т. 2. - с. 175-184.
1.22. Челышев М.Ю. Об объектах гражданских прав и их межотраслевом
значении // Правовое регулирование деятельности хозяйствующего субъекта:
Материалы 4-й международной научно-практической конференции "Проблемы
развития предприятий: теория и практика", 25 - 26 ноября 2004 г.. - Самара: Издво СГЭА, 2004. - Ч. 3. - с. 271-274.
1.23. Шмелева Д.Н. Определение объектов гражданских прав с особым правовым статусом в нефтегазовом комплексе // Современные проблемы гражданского права и процесса: Сборник статей. - Новосибирск; Изд-во ин-та философии
и права СО РАН, 2004. - Вып. 2. - с. 43-50.
1.24. Щеголева А.В. Объекты гражданских прав // VII Межвузовская конференция студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области:
Волгоград, 12 - 15 ноября 2002 г.: Тезисы докладов. – Волгоград: Изд-во ВолГУ,
2003. Право и юриспруденция. - Вып. 2. - с. 37-39.
1.25. Щенникова Л.В. Значение категории "объект гражданских прав" для
практического гражданского законодательства // Законодательство. - М., 2004. № 11. - с. 9-13.
II. Вещи, включая деньги, ценные бумаги, иное движимое имущество, недвижимое имущество:
2.1. Аверченко Н.Н. Понятие и признаки вещи как объекта гражданских
60
прав // Журнал российского права. - М.: Норма, 2004. - № 5. - с. 86-92.
2.2. Аюшеева С. Д. Жилое помещение как объект гражданских прав и обязанностей участников первичного рынка ипотечного жилищного кредитования //
Законодательство. - М., 2004. - № 8. - с. 22-31.
2.3. Бабаев М.М. К вопросу о правовом положении предприятия как объекта гражданских прав // Формирование российской правовой культуры в период
становления рыночной экономики: Сборник статей и тезисов Международной
межвузовской конференции аспирантов и студентов (МГЮА, 2-3 апреля 2004 г.).
- М.: Изд-во МГЮА, 2004. - с. 170-172.
2.4. Баранова Е.А. К вопросу о понятии единого объекта недвижимости в
гражданском праве Германии // Законодательство и экономика. - М., 2004. - №
12. - с. 72-81.
2.5. Белов В.А. Автомобиль как объект права собственности гражданина //
Законодательство. - М., 1998. - № 11. - с. 15-25; № 12. - с. 13-21.
2.6. Боташева Ф.Н. Некоторые теоретические проблемы предприятия как
объекта гражданских прав // Труды юридического факультета Ставропольского
государственного университета. – Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2005. Вып. 9. - с. 45-49.
2.7. Буданова Е.А. К вопросу о несоответствии объектов гражданскоправовой и уголовно-правовой охраны отношений собственности // Всероссийская научно-практическая конференция "Современные проблемы борьбы с преступностью": Сборник материалов (юридические науки). – Воронеж: Изд-во Воронеж. ин-та МВД России, 2004. - с. 26-27.
2.8. Вакулина Г.А. Вексель как объект гражданских прав (теоретикоправовые вопросы) // Проблемы современного российского права: Сборник
научных трудов. – Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2004. - с. 48-58.
2.9. Вакулина Г.А. Ценные бумаги как объекты гражданских прав: Автореф.
дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1992. - 16 с.
2.10. Валеев М.М. Вещи как объекты гражданских правоотношений: Авто-
61
реф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. - 23 с.
2.11. Витрянский В.В. Основные направления развития гражданского законодательства о предприятии как объекте гражданских прав // Вестник Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации. - М.: ЮРИТ-Вестник, 2003. - № 3. с. 149-155.
2.12. Волянская Р.В. Понятие гражданского оружия как объекта гражданских правоотношений // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева:
Серия "Юриспруденция". - Тольятти; ВУиТ, 2006. - Вып. 56. - с. 349-355.
2.13. Гайбатова К.Д. Предприятие - объект гражданских прав: Автореф.
дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2002. - 26 с.
2.14. Гасникова К.Г. Животные как объект гражданских прав // Законодательство и экономика. - М., 2002. - № 12. - с. 41-43.
2.15. Грибанов А.В. Предприятие как объект гражданско-правовых отношений (по праву России и Германии): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2004.
- 29 с.
2.16. Гришаев С. П. Нежилые помещения как объекты гражданского права //
Гражданин и право. - М.: Новая правовая культура, 2006. - № 1. - с. 45-50.
2.17. Дегтев А.В. Земля - объект земельных и гражданских правоотношений
// Право и экономика. - М.: Юрид. Дом "Юстицинформ", 2005. - № 8. - с. 54-61.
2.18. Долгов С. Г. Культурные ценности как объекты гражданских прав и их
защита (гражданско-правовой и криминалистический аспекты): Автореф. дис. ...
канд. юрид. наук. - М., 2000. - 25 с.
2.19. Дорожинская Е.А. Особенности недвижимости как объекта гражданских прав // Материалы XXXVIII Международной научной студенческой конференции "Студент и научно-технический прогресс", 10 - 14 апреля 2000 г.: Государство и право: Подсекция: "Теория и история государства и права"; "Частное
право". – Новосибирск: Изд-во СибАГС, 2000. - с. 72-74.
2.20. Дурнева Т.Н. Помещение как объект гражданского права // Актуальные
проблемы гражданского права: Сборник статей. - М.: Норма, 2005. - Вып. 9. - с.
62
298-321.
2.21. Ёрш А. Земельный участок как объект гражданских прав // Хозяйство и
право. - М., 2006. - № 4. - с. 40-44.
2.22. Жернаков Д.В. Земельный участок как объект гражданского правоотношения // Цивилистические записки: Межвузовский сборник научных трудов. Екатеринбург, М.: Ин-т частного права, Статут, 2005. - Вып. 4. - с. 380-389.
2.23. Жернаков Д.В. Правовой режим земельных участков как объектов
гражданского оборота: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Екатеринбург, 2005. 24 с.
2.24. Замотаева Т.Б. Деньги как объект гражданских прав: Автореф. дис. ...
канд. юрид. наук. - Самара, 2003. - 24 с.
2.25. Зекошев А.А. Квартира как жилое помещение и объект гражданских
прав // Научные труды ученых-юристов Северо-Кавказского региона. - Краснодар; Изд-во Краснодар. акад. МВД России, 2005. - Вып. 9. - с. 213-216.
2.26. Иголкина Н.Л. К вопросу о нежилом помещении как самостоятельном
объекте гражданских прав // Актуальные проблемы гражданского права: Сборник
статей. - М.: Норма, 2004. - Вып. 8. - с. 173-196.
2.27. Кабытов Н.П. Понятие земельного участка как объекта гражданскоправовых отношений // Вестник института права СГЭА: Актуальные проблемы
правоведения: Научно-теоретический журнал. - Самара: Изд-во СГЭА, 2002. - №
2. - с. 40-43.
2.28. Клименко И.О. Жилое помещение как объект гражданского правоотношения // IX Межвузовская конференция студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области: Тезисы докладов (г. Волгоград, 9-12 ноября 2004
г.). - Волгоград; Изд-во ВолГУ, 2005. Право и юриспруденция. - Вып. 2. - с. 9698.
2.29. Костюкова С. В. Ценная бумага в системе объектов гражданских прав
// Труды юридического факультета Северо-Кавказского государственного технического университета: Сборник научных трудов. - Ставрополь; Изд-во СевКавГ-
63
ТУ, 2004. - Вып. 2. - с. 82-88.
2.30. Кулик Н.В. Незавершенное строительство как объект гражданских прав
// Научные труды ученых-юристов Северо-Кавказского региона. - Краснодар;
Изд-во Краснодар. акад. МВД России, 2005. - Вып. 9. - с. 216-219.
2.31. Лапач В.А. Деньги в системе объектов гражданских прав // Законодательство. - М., 2004. - № 9. - с. 7-17.
2.32. Лапач В.А. Нежилые помещения как объекты гражданских прав // Законодательство. - М., 2003. - № 4. - с. 5-12.
2.33. Лаптева Е.Н. Жилое помещение как объект гражданских прав // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийской IV
научной конференции молодых ученых (г. Самара, 23 - 24 апреля 2004 г.). - Самара: Изд-во Самар. ун-та, 2004. - с. 190-193.
2.34. Лушина И.А. Денежные средства на банковских счетах юридических
лиц как особый объект гражданских прав // Юридические лица. Ответственность
за нарушение обязательств. - М.: Изд-во ИГиП РАН, МЗ Пресс, 2004. - с. 95-102.
2.35. Малюткина-Алексеева И.А. Жилая недвижимость как объект гражданского права России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2003. - 23 с.
2.36. Мельникова Ю.В. Земельные участки как объект гражданских правоотношений // Россия и мир: вчера, сегодня, завтра: Российское законодательство и
проблема его совершенствования. - М.: Изд-во МГИ им. Е.Р. Дашковой, 2006. - с.
177-183.
2.37. Мохов А.А. Лекарственные средства как объекты гражданских прав //
Медицинское право. - М.: Юрист, 2004. - № 4. - с. 28-33.
2.38. Муков В.Э., Фисенко Д.М. Гражданско-правовая природа объектов незавершенного строительства // Тенденции развития юридической науки: Материалы международной научно-методической конференции, проводимой в рамках
юбилейной 50-й научно-методической конференции преподавателей и студентов.
- Ставрополь; Ставропольсервисшкола, 2005. "Университетская наука - региону".
- с. 378-381.
64
2.39. Некрестьянов Д.С. Гражданско-правовое регулирование оборота объектов незавершенного строительства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - С. -Пб.,
2005. - 24 с.
2.40. Поваров Ю.С. Предприятие как объект гражданских прав. - Самара:
Самарский университет, 2002. - 176 с.
2.41. Полянская Н.Н. Земельный участок как объект гражданских прав // Современные проблемы совершенствования российского законодательства: Сборник статей. - Барнаул; Изд-во Алт. ун-та, 2002. - с. 116-118.
2.42. Поскребнев М.Е.Бездокументарные ценные бумаги как объект гражданских правоотношений. - М.: МАКС-Пресс, 2005. - 12 с.
2.43. Рождественский С. Н. Недвижимое имущество как объект гражданского правоотношения в свете действия Закона о регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним // Бюллетень нотариальной практики. - М.: Юрист,
2004. - № 2. - с. 17-26.
2.44. Рожков Р.А. Безналичная иностранная валюта как объект гражданского права // Банковское право. - М.: Юрист, 2006. - № 2. - с. 55-57.
2.45. Романов О.Е. Предприятие и иные имущественные комплексы как
объекты гражданских прав. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. - 304 с.
2.46. Рукавишникова И.В. Вексель как объект гражданских правоотношений.
М.: ЮрИнфоР, 2000. - 165 с.
2.47. Рязанцев С. С. Обременение предприятия как объекта гражданского
права // Труды юридического факультета Северо-Кавказского государственного
технического университета. - Ставрополь; Изд-во СевКавГТУ, 2005. - Вып. 11. с. 77-88.
2.48. Скорикова Т.М. Мобильный телефон как объект гражданских прав //
Актуальные проблемы государства и права: Сборник материалов Всероссийской
научно-практической конференции, 14-15 апреля 2005 г. - Новокузнецк: Изд-во
НФИ КемГУ, 2005. - с. 33-39.
2.49. Смолович Ю.М. Жилой дом как объект права собственности граждан //
65
Студенты в правовой науке: Сборник научных трудов. – Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 2006. Правоприменительная деятельность в Российской Федерации:
система, структура, эффективность и противоречия. - Вып. 5. - с. 153-157.
2.50. Судаков А.А. Предприятие - самостоятельный объект гражданских прав
// Российский судья. - М.: Юрист, 2006. - № 1. - с. 38-40.
2.51. Судаков А.А. Предприятие как объект гражданских прав в России и за
рубежом // Юрист. - М.: Юрист, 2006. - № 2. - с. 2-3.
2.52. Табашников В.Н. Предприятие как объект гражданских прав // Законодательство. - М., 1998. - № 9. - с. 6-15.
2.53. Трофимов К.Т. Деньги как объект гражданских прав и предмет банковских сделок // Правоведение. - СПб.: Изд-во С. -Петербург. ун-та, 2004. - № 1. - с.
37-48.
2.54. Трубачев Е.О. О самостоятельности нежилого помещения как объекта
гражданских прав // Вестник Омского университета. – Омск: Изд-во ОмГУ, 2005.
- № 2 (3). - с. 73-80.
2.55. Тужилова-Орданская Е.М. Понятие и особенности недвижимости как
объекта прав по Гражданскому кодексу РФ // Журнал российского права. - М.:
Норма, 2004. - № 6. - с. 88-94.
2.56. Фадюшина С. В. Ценные бумаги как объекты гражданских прав // Актуальные проблемы права: Сборник научных трудов. - М.: МГИУ, 2003. - Вып. 4.
- с. 349-356.
2.57. Федоров А.Ю. Драгоценные металлы как объекты гражданских правоотношений по законодательству Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд.
юрид. наук. - М., 2005. - 24 с.
2.58. Фоков А.П. Автомобиль как объект права собственности в гражданском праве Российской Федерации // Транспортное право. - М.: Юрист, 2003. - №
4. - с. 2-5.
2.59. Харатян А.Ж. Валютные ценности как объекты гражданских прав //
Право и экономика. - М.: Юрид. Дом "Юстицинформ", 1997. - № 7-8. - с. 15-16.
66
2.60. Чеканов Д.В. Гражданские правоотношения с искусственными космическими объектами: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2003. - 25 с.
2.61. Шведкова О.В. Жилое помещение как объект права собственности
граждан // Правовые основы становления и развития торговли в России: Материалы научно-практической конференции 23 - 24 апреля 2002 г.. - М.: Изд-во
РГТЭУ, 2002. - с. 328-337.
III. Нематериальные блага
3.1. Арзуманян А.Б. Нематериальные блага как объекты гражданскоправовой защиты // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы международной V научной конференции молодых ученых (г. Самара,
22-23 апреля 2005 г.). - Самара: Изд-во "Универс-групп", 2005. - с. 6-8.
3.2. Бабенко А. Нематериальные блага как объект гражданских правоотношений // Право и экономика. - М.: Юрид. Дом "Юстицинформ", 2006. - № 6. - с.
43-48.
3.3. Дроздовская К.Д. Деловая репутация как объект гражданско-правовой
защиты // Актуальные проблемы государства и права на современном этапе: Материалы Международной научной конференции студентов и аспирантов (Минск,
27 - 28 октября 2000 г.). - М., 2001. - с. 108-110.
3.4. Марченко С. В. Базовые понятия чести, достоинства и деловой репутации как объектов гражданских прав // Адвокатская практика. - М.: Юрист, 2004. № 4. - с. 33-37.
3.5. Плотников В. Деловая репутация как объект гражданско-правовой защиты // Хозяйство и право. - М., 1995. - № 11. - с. 94-99.
3.6. Суржик А.Ф. История развития чести, достоинства, деловой репутации
как объектов гражданского правоотношения // Юридические науки. - М.: Компания Спутник+, 2005. - № 5 (15). - с. 88-92.
3.7. Суржик А.Ф. Нематериальные блага в системе объектов гражданских
правоотношений // Юридические науки. - М.: Компания Спутник+, 2005. - № 5
67
(15). - с. 93-99.
3.8. Трофименко А.В. Нематериальные объекты в гражданских правоотношениях: Монография. - Саратов; Изд-во Сарат. гос. соц.-экон. ун-та, 2004. - 256 с.
3.9. Трофимова Т.В. Нематериальные блага как объект гражданскоправового регулирования: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Волгоград, 2004. 24 с.
IV. Результаты интеллектуальной деятельности
4.1. Астахова М.А. Результаты интеллектуальной деятельности как объект
гражданских прав: понятие и квалифицирующие признаки // Юрист. - М.: Юрист,
2006. - № 6. - с. 48-50.
4.2. Боташева Ф.Н. Информация как объект гражданского права // Труды
юридического факультета Северо-Кавказского государственного технического
университета: Сборник научных трудов (Посвящаются 10-летию юридического
факультета Северо-Кавказского государственного технического университета). –
Ставрополь: Изд-во СевКавГТУ, 2005. - Вып. 10. - с. 193-208.
4.3. Бузанов В. Право на фирму как объект гражданского оборота // Хозяйство и право. - М., 2002. - № 8. - с. 48-52.
4.4. Головин О. Передача организаций эфирного и кабельного вещания как
объект гражданского права // Интеллектуальная собственность: Авторское право
и смежные права. - М., 2002. - № 12. - с. 32-37.
4.5. Гуляев А.В. Средства индивидуализации юридических лиц как объекты
гражданских прав: понятие и признаки // Актуальные проблемы частноправового
регулирования: Материалы международной V научной конференции молодых
ученых (г. Самара, 22-23 апреля 2005 г.). - Самара: Изд-во "Универс-групп",
2005. - с. 439-441.
4.6. Котельников Н.В. Права на программы для ЭВМ и базы данных как
объекты гражданско-правовой защиты: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Волгоград, 2003. - 21 с.
68
4.7. Куделина Е.А. Предмет договора коммерческой концессии с позиции
теории имущественного комплекса как особого объекта гражданских прав //
"Черные дыры" в Российском Законодательстве: Юридический журнал. - М.: "1с:
Компьютерный Аудит", 2004. - № 3. - с. 366-369.
4.8. Кукла М.Е. Интеллектуальная собственность как объект гражданских
правоотношений // Материалы XLI Международной научной студенческой конференции "Студент и научно-технический прогресс": Государство и право: Подсекция: "Теория и история государства и права"; "Публичное право"; "Частное
право". – Новосибирск: СибАГС, 2003. - с. 230.
4.9. Панкратов П.А., Степанов П.В. Телеэфирное СМИ как объект гражданского правоотношения // Юрист. - М.: Юрист, 2004. - № 10. - с. 7-11.
4.10. Рузакова О. Интеллектуальная собственность как объект наследственных правоотношений в гражданском праве // Интеллектуальная собственность:
Промышленная собственность. - М., 2002. - № 3. - с. 12-19.
4.11. Русинов Ю.Ю. Селекционные достижения как объекты гражданских
прав: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Волгоград, 2003. - 19 с.
4.12. Шевченко Г.В. Правовая природа коммерческой тайны как объекта
гражданских прав // Проблемы гражданского права: Сборник научных статей. –
Ставрополь: Сервисшкола, 2006. - с. 76-82.
V. Услуги
5.1. Богатищева Н.С. Услуги как объекты гражданского права // Материалы XLI Международной научной студенческой конференции "Студент и научнотехнический прогресс": Государство и право: Подсекция: "Теория и история государства и права"; "Публичное право"; "Частное право". – Новосибирск: СибАГС, 2003. - с. 212-214.
5.2. Бочков В.Е. Понятие образовательной услуги в гражданско-правовом
обороте в контексте формирования системы открытого дистанционного образования как объекта отраслевой экономики // Право и образование. - М., 2004. - №
69
4. - с. 5-18.
5.3. Вишняков С. П. Медицинская услуга как объект гражданских прав //
Проблемы обеспечения прав и интересов личности в России: Материалы Всероссийской конференции, г. Владимир, 16 декабря 2004 г. – Владимир: Изд-во Владимир. ун-та, 2005. - с. 58-59.
5.4. Данилочкина Ю.В. Медицинская услуга как особый объект гражданских правоотношений в международном законодательстве // Правовое регулирование внешнеэкономического сотрудничества: Материалы Международного
научного симпозиума "Перспективы развития регионов в условиях глобализации:
экономика, менеджмент, право" (22 - 23 мая 2003 г.). - Самара: Изд-во Самар. гос.
эконом. акад., 2003. - Ч. 3. - с. 55-57/
5.5. Ларина Т.В. Услуга как объект гражданско-правового регулирования //
Закон и право. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. - № 6. - с. 33-34.
5.6. Максимец Л.Г. Некоторые проблемы определения "услуги", как объекта гражданского правоотношения в образовательной деятельности // Юрист. - М.:
Юрист, 2000. - № 9. - с. 41-43.
5.7. Музюкин Д.В. Услуги как объекты гражданских прав // Вестник НГУ. Новосибирск; Изд-во НГУ, 2004. - Т. 2: Вып. 1. - с. 216-221.
5.8. Новикова Н.Н. Правовая услуга как объект гражданских правоотношений // Труды юридического факультета Северо-Кавказского государственного
технического университета. - Ставрополь; Изд-во СевКавГТУ, 2005. - Вып. 11. с. 223-224.
5.9. Новикова Н.Н. Услуга как объект гражданских правоотношений //
Проблемы теории и юридической практики в России: Материалы международной
научно-практической конференции, 28-29 апреля 2005 г.. - Самара: Изд-во Самар.
гос. эконом. акад., 2005. - с. 178-182.
5.10. Степанов Д. Услуги как объект гражданских прав // Российская юстиция. - М.: Юрид. лит., 2000. - № 2. - с. 16-18.
5.11. Степанов Д.И. Услуги как объект гражданских прав. - М.: Статут,
70
2005. - 349 с.
VI. Информация
6.1. Боташева Ф.Н., Камышанский В.П. Информация как объект гражданского права: Монография. - Ставрополь; Изд-во СевКавГТИ, 2005. - 205 с.
6.2. Ващенко Ю.С. Коммерческая тайна как правовой режим объекта гражданского права // Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики:
Материалы Международной научной конференции. – Тольятти: ВУиТ, 2005.
Правоотношения и юридическая ответственность. - Ч. 2. - с. 192-195.
6.3. Голубь П.С. Информация как объект гражданских прав // Научный
вестник Омской высшей школы милиции МВД России. - Омск; Изд-во Ом. ВШМ
МВД России, 2003. - № 1. - с. 45-50.
6.4. Городов О.А. Информация как объект гражданских прав // Правоведение. - СПб.: Изд-во С. -Петербург. ун-та, 2001. - № 5. - с. 72-83.
6.5. Дубовицкий М.А. Информационные услуги - объект гражданских прав
// Материалы научной сессии: Волгоград, 20 - 27 апреля 2003 г.. - Волгоград;
Изд-во ВолГУ, 2003. - Вып. 1. - с. 59-61.
6.6. Зверева Е. Информация как объект неимущественных гражданских
прав // Право и экономика. - М.: Юрид. Дом "Юстицинформ", 2003. - № 9. - с. 2833.
6.7. Назарян Р.А. Информация как объект гражданских прав // Актуальные
проблемы построения правового государства и гражданского общества в России:
Материалы межрегиональной научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов, студентов, преподавателей вузов РФ, г. Гуково 5 апреля 2002 г..
- Ростов-на-Дону; РИНХ, 2002. - с. 143-150.
6.8. Насонова Е.Н. Информация как объект гражданского права: Автореф.
дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2002. - 23 с.
6.9. Салихов И.И. Информация с ограниченным доступом как объект гражданских правоотношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Казань, 2004. - 38
71
с.
6.10. Самохвалов А.А. Информация как объект гражданских прав // Право:
теория и практика. - М.: Тезарус, 2003. - № 15. - с. 19-31.
6.11. Сидорова О.Ю. Информация как объект абсолютных и относительных
гражданских правоотношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Волгоград,
2003. - 30 с.
6.12. Смирнягин Д.Б. Конфиденциальная информация как объект гражданских прав // Альманах работ молодых ученых. - СПб.: Изд-во С. -Петербург. унта, 2003. - № 1 (3). - с. 133-140.
6.13. Трофименко А.В. Информационные объекты в относительных гражданских правоотношениях // Философская и правовая мысль: Альманах. - С. -Пб.,
Саратов; Научная книга, 2002. - Вып. 4. - с. 154-168.
6.14. Трофименко А.В. Информационные объекты в российском гражданском праве. - Саратов, 2002. - 124 с.
6.15. Украинский Р.В. Информационно-правовые системы как объекты
гражданских прав и бухгалтерского учета // Законодательство. - М., 2000. - № 6. с. 27-31.
6.16. Щербак Н.В. Информация как объект гражданско-правового регулирования // Законодательство. - М., 2004. - № 7. - с. 80-83.
VII. Иные объекты гражданских прав
7.1. Данилочкина Ю.В. Здоровье как цель оказания медицинских услуг и
объект гражданских правоотношений // Вестник института права СГЭА: Актуальные проблемы правоведения: Научно-теоретический журнал. - Самара: Изд-во
СГЭА, 2002. - № 2. - с. 68-69.
7.2. Ковалева Т. Благоприятная окружающая среда как объект гражданского права // Актуальные проблемы построения правового государства и гражданского общества в России: Материалы межрегиональной научно-практической
конференции молодых ученых, аспирантов, студентов, преподавателей вузов РФ,
72
г. Гуково 5 апреля 2002 г. - Ростов-на-Дону: РИНХ, 2002. - с. 136-143.
7.3. Лысенко А.Н. Энергия как объект гражданских прав // Актуальные
проблемы частноправового регулирования: Материалы международной V научной конференции молодых ученых (г. Самара, 22-23 апреля 2005 г.). - Самара:
Изд-во "Универс-групп", 2005. - с. 35-39.
7.4. Метелин Е.Е. Органы и ткани человека как объекты гражданскоправового регулирования // Сравнительное право и проблемы частноправового
регулирования: Материалы научной конференции аспирантов кафедры гражданского и трудового права юридического факультета РУДН, Москва, 25 января
2005 г.. - М.: МАКС-Пресс, 2005. - с. 247-249.
7.5. Минкина Л.М. Доля в праве собственности как объект гражданского
оборота // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы
Всероссийской III научной конференции молодых ученых, Самара, 25 - 26 апреля
2003 г.. - Самара: Изд-во Самар. ун-та, 2003. - с. 119-121.
7.6. Страунинг Э.Л. Реклама как объект гражданских прав // Право: теория
и практика. - М.: Тезарус, 2003. - № 12. - с. 37-39.
7.7. Туктаров Ю.Е. Имущественные права как объекты гражданскоправового оборота // Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей.
- М.: Норма, 2003. - Вып. 6. - с. 101-136.
7.8. Чеговадзе Л.А. Действие как объект субъективного гражданского права
(правовой обязанности) // Правосудие в Поволжье. - М., 2004. Ноябрь - декабрь. № 1. - с. 100-109.
7.9. Яковлев А.С. Имущественные права как объекты гражданских правоотношений. Теория и практика. - М.: Ось-89, 2005. - 192 с.