И.Г.Чаплыгина К.э.н., доцент Экономический факультет МГУ им
advertisement
И.Г.Чаплыгина К.э.н., доцент Экономический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова Влияние философии Канта на метод гуманитарных наук и русскую экономическую мысль II половины XIX века. На протяжении XIX века методология экономической науки значительно изменилась. Идеал научного метода, который был сформирован в рамках классической политэкономии под влиянием эпохи Нового Времени, в значительной степени был пересмотрен. В частности, произошел отказ от причинно-следственного анализа, от поиска сущности явлений, отказ от признания раскрываемых законов как объективных истин. Также подверглась сомнению вера в то, что законы реального мира совпадают с законами логики и, в частности, математики, а следовательно, их формализация на языке логики и математики не обладает онтологической значимостью. Изменения произошли и в представлениях экономистов о том, что из себя представляет экономическая система и как она может и должна интерпретироваться для решения научных задач. Механистическая модель экономики, предполагающая, что все движения системы детерминированы внешними наблюдаемыми взаимодействиями ее элементов, что все законы не зависимы от воли человека, вечны и неизменны, а сам человек является простым атомом с заданными качественно однородными характеристиками, была подвержена критике. Важную роль в изменении метода экономической науки, безусловно, сыграли новые философские течения, развивавшиеся на протяжении столетия и влиявшие на умы экономистов. Развитие философского наследия И. Канта и его влияние на экономическую мысль можно отнести к одному из таких факторов. I. Если схематично формулировать основные положения философии Канта, повлиявшие на развитее экономической мысли, следует остановиться на следующих: 1. Признавая истинность поставленной Юмом проблемы индукции, а следовательно, критически воспринимая результаты опытного знания, Кант тем не менее признает действенность таких исследований, наблюдая успехи ньютоновской физики. Принимая, что человеческий разум формирует либо суждения, основывающиеся на чистом рассудке (необходимые, но тавтологичные), либо суждения, основывающиеся на чистом ощущении (правдивые, но необязательные), он предлагает согласовать эти два типа ощущений, формулируя новую программу научного исследования. Поскольку нельзя ничего узнать о мире, просто думая, и нельзя ничего узнать о мире, просто чувствуя, он предлагает синтез этих двух операций, который выглядит следующим образом: ученый выдвигает гипотезу о реальном мире, которую создает посредством разума, а далее он обращается к опыту, чтобы подтвердить или опровергнуть свою гипотезу. Таким образом, с одной стороны, результат исследования – это синтез гипотетического и опытного знания. А, с другой стороны, человек не способен узнать о мире ничего, кроме истинности или ложности своих гипотез о нем. 2. Критически осмыслив, но при этом не отвергнув принятую программу механистической интерпретации мира на основе опытно-рационального знания, Кант ограничил сферу применения этого знания миром феноменов, тем самым очертив границы, за пределами которых существует мир свободы, волеизъявления и ценностей. Как пишет Р.Тарнас, «внешний физический мир в его дегуманизированном опредмечивании» Кант представил как мир, каким его видит наука. Ему противостоит мир «вещей в себе», который не познаваем и потому содержит потенциальную возможность свободы и проявления воли. Доказательством такой возможности Объективность этого мира он обосновывал не обращением к внешним доказательствам, а апеллируя к внутренним чувствам человека – его самосознанию как существа свободного, цельного, а также к внутреннему понятию долга, следование которому не диктуется внешними причинами, а является автономной свойственной природе человека потребностью. Философия Канта оказала влияние на развитие экономической методологии как непосредственно (Дж.С.Милль, М.И.Туган-Барановский), так и через влияние школы неокантианства, в частности, на историческую школу Германии и русскую экономическую мысль к. XIX века. II. Влияние И.Канта на методологию Дж.С.Милля. Ответ Дж.С.Милля и позитивизма на первый вопрос, поставленный философией Канта, можно сформулировать следующими пунктами: 1) реальность слишком сложна, и, следовательно, познание реальности, любое научное знание условно; 2) признав факт условности познания, можно свободно выдвигать гипотезы и моделировать реальность; 3) можно использовать «мыслительный эксперимент» – выделить сущностные характеристики и строить модель реальности по принципу «как бы действовала система, если бы находилась под влиянием только одного, изучаемого нами фактора»; 4) но предпосылки должны быть реалистичными и существенными, поэтому должен использоваться синтетический метод - сначала методом индукции обнаруживаем эти предпосылки, а затем на основе дедукции формируем модель. Методология Милля впитала в себя скептицизм, свойственный как философии Д.Юма, в целом подвергавшего сомнению способность человека познавать реальность какими либо методами, так и философии И.Канта, с его идеей о непознаваемости объективного мира, его трансцендентном характере. Этот скептицизм в частности проявляется в том, как Милль интерпретирует возможности и результаты эмпирического анализа. Эмпирическое исследование - это наблюдение за фактами реальности с помощью наших чувств. Но, во-первых, наши чувства могут ошибаться, а во-вторых, такое наблюдение не дает нам знания причин происходящих событий, мы можем наблюдать лишь конечный результат внутренних процессов, происходящих в природе или в обществе, который выражается в фактах. Сущность вещей, их внутренняя природа остаются скрытыми для глаз наблюдателя. То, что дано в опыте, это отношение между вещами, факты их взаимодействия. Мы можем накапливать эти факты, систематизировать их, выявлять повторения или последовательность фактов, но это никогда не даст нам знание причин и сущности происходящих процессов. Следовательно, наука не в состоянии познавать сущности вещей и процессов, она имеет дело только с внешними явлениями. В результате, как известно, Милль отказывается от причинно-следственного анализа и переходит к исследованию функциональных взаимосвязей. В связи с этим меняется статус раскрываемых в ходе научного исследования закономерностей. Формируемым в ходе исследования теориям не приписывается статус объективных истин, что в свою очередь открывает возможность для более смелого теоретического конструирования реальности, в частности, свободного применения метода моделирования, что и наблюдается в экономической теории Дж.С.Милля. Его модель поведения, понятие коммерческих цен – пример принципиально нового подхода к построению теории, основанного на понимании условности выдвигаемой концепции, включающего в себя в качестве необходимого условия четкое определение границ применимости этой концепции. Сохранив идеал теоретической стройности, выдвинутый Д.Рикардо, Милль дополняет его пониманием условности формируемых на основе этого идеала концепций. На второй вопрос – насколько детерминирован мир и где в нем находится пространство свободы воли человека, Милль дает известный ответ: есть законы производства, которые жестко детерминированы объективной реальностью; и есть законы распределения, которые являются результатом выбора человека. При этом поведение самого человека, с точки зрения Дж.С.Милля, поддается анализу на основе научных методов, т.е. разложению на цепочки причинно-следственных связей. Непредсказуемость поведения связана лишь с проблемой ограниченности познавательных способностей человека. Таким образом, внутренние мотивы формируются под воздействием внешних причин. С одной стороны, такая интерпретация поведения является детерминистской, т.е. не выходящей за рамки механистической методологии. С другой стороны, Милль предполагает качественную разнородность свойств человеческой природы, хотя и обусловленную внешними причинами – климатом, традициями и т.д. , что сближает его подход с исследовательской программой институционального направления. В то же время, общественная система не воспринимается им как жестко детерминированная. Законы распределения являются результатом осознанного выбора на основе системы ценностей, присущих человеку. Это отличает позицию Милля, в частности, от Маркса, где историческое развитие является линейным. По Миллю – у общества есть возможность выбора между альтернативными устройствами общества. Своеобразие милевской интерпретации законов распределения легко прослеживается, например, в его трактовке земельной ренты. Хотя он последовательно придерживается рикардианской теории и считает, что в основе ренты лежит различие в качестве земли, тем не менее он рассматривает различные виды ренты, соответствующие различным системам собственности (в частности, он говорит о различие величины ренты, которая уплачивается испольщиками, и которая может быть уплачена фермерами). Также легко проиллюстрировать своеобразие позиции Милля, сравнив его взгляды на проблему «рабочего фонда» со взглядами Рикардо. Как вам наверное говорили, Рикардо считал, что железные экономические законы всегда будут сводить уровень заработной платы к минимуму, в частности, это потому, что рост заработной платы ведет к росту рождаемости, что неизбежно приведет к снижению заработной платы. Согласно Миллю, эта зависимость не столь жесткая и уровень заработной платы исторически обусловлен. Он приводит ряд исторических примеров, когда минимальный уровень оплаты труда резко повышался законодательно (в период французской революции). И это не приводило к росту рождаемости, потому что поколение, выросшие в условиях более высокого дохода, меняло свои привычки и представления о необходимом количестве детей в семье в сторону снижения этого количества. Это открывает пространство свободы, в частности, для различного рода социальных реформ и в целом для активного отношения к экономической реальности, для ценностноориентированного поведения. III. Ответ нео-кантианцев на проблемы, поставленные Кантом, можно кратко сформулировать следующим образом: 1) в гуманитарной сфере невозможно применение метода абстракции (соотношение идеографических – номотетических наук), любые обобщения выхолащивают смысл реальных событий; 2) «предвзятость» восприятия интерпретируется как ценностная нагруженность - эмпирические факты не дают информации о том, что является существенным, поэтому любая систематизация эмпирических фактов является ценностно-ориентированной операцией, предвзятым выбором. Это определяет различие между позицией неокантианцев и Дж.С.Милля, который полагал, что выделение существенного методом индукции - процедура ценностно-нейтральная; согласно неокантианцам из всего потока эмпирических фактов человек выделяет те, которые кажутся ему важными в соответствии со свойственной ему системой ценностей. Поэтому любое понятие «существенного» факта, причины – это ценностное понятие. На второй вопрос, безусловно, ответ дается положительный – есть мир естественный, а есть мир культуры, который является продуктом творчества человека. Проиллюстрировать различие двух методологических традиций, сформировавшихся под влиянием философии Канта, можно попробовать, сравнив теории двух российских экономистов – Н.Д.Кондратьева и М.И.Тугана-Барановского. Позиция Тугана-Барановского близка неокантианству. Позиция Кондратьева – позитивизму. Можно выделить две проблемы, по которым проявляются расхождения взглядов двух авторов. 1. Характер предпосылок любой теории. Согласно Тугану-Барановскому, посылки экономической теории, поскольку это наука, создаваемая человеком и наука о человеческой деятельности, ценностно нагружены и должны быть такими. В частности, предлагаемое Туган-Барановским обоснование трудовой теории стоимости носит осознанно ценностный характер – поскольку экономическая теория создается человеком и для человека, труд должен являться абсолютной ценностью и центральной категорией для определения ценности других экономических благ. Аналогичным образом формулируется подход к социалистической концепции общества. В его основу должна быть положена ценность – абсолютная самоценность человеческой личности. Такая позиция базируется на особом методологическом подходе, который ТуганБарановский формулирует в своей работе «Методология экономической науки». С точки зрения Тугана-Барановского, наука, в том числе экономическая, совершает две операции: описание и объяснение. Описание призвано максимально близко к реальности передать все особенности наблюдаемых фактов. Но мир многообразен и не может быть описан во всех деталях. Поэтому исследователь прибегает к классификации. И здесь возникает важный вопрос – на основе каких критериев эта классификация должна выстраиваться? Эти критерии могут быть различны. В естественных и прикладных науках этот критерий формируется, согласно Тугану-Барановскому, на основе прикладных задач. Выбор критериев в общественных науках также всегда осуществляется на основе целей интересов, ценностей, определенной морали. При этом характерно противопоставление кантовской концепции абсолютной морали, ничем не обусловленной, и марксистской концепции классовой морали, которая сводится к материальным внешним причинам (как особенности поведения у Дж.С.Милля). Например, заработная плата может относиться к издержкам (для капиталиста), а может – к доходам (для рабочего). Здесь проявляется классовая мораль. Но с точки зрения Тугана-Барановского, в основу классификации должна быть положена универсальная мораль, абсолютная этика. Кондратьев так оценивает методологическую позицию Тугана-Барановского: «Нетрудно видеть, что в этой части своих теоретико-познавательных и методологических воззрений М.И., приближаясь к построениям русской социологической школы Лаврова и Михайловского с их субъективным методом, определенно находится под влиянием школы Виндельбанда - Риккерта, отличаясь, однако, от нее, во-первых, тем, что он распространяет принцип телеологического образования понятий на все науки, а вовторых, тем, что высшим критерием образования понятий в общественных науках он считает не риккертовское отнесение явлений и их признаков к культурным ценностям, а кантовскую идею верховной ценности человеческой личности». Кондратьев оценивает такую позицию как научно необоснованную. При объяснении наука опирается на строгие методы, которые уже не допускают этической нагрузки – дедукцию и индукцию. Характерным является отрицание ТуганБарановским метода индукции для социальных наук в силу невозможности объективных критериев выбора значимых причин, следовательно отсутствии объективных оснований перехода от частного к общему. Поэтому выделяет абстрактную науку (на основе дедукции формулирует общие принципы), конкретную науку (на основе индукции описывает конкретные экономические системы) и прикладную (формирующую принципы экономической политики). При этом вера в объективность методов анализа отражает своеобразие методологии именно XIX века, характерную и для Канта. Как пишет А.Чусов, Кант исходил из единственности математики и, следовательно, не предполагал возможность построения альтернативных одинаково непротиворечивых систем, одинаково близко описывающих реальность. (Такая позиция характерна и для Н.Д.Кондратьева). Кондратьев, напротив, крайне осторожен при формулировании каких бы то ни было обобщений, оторванных от реальности. Его научный метод очень близок теории Дж.С.Милля и является индуктивно-дедуктивным. Создаваемые теории носят гипотетический характер, т.к. неизбежно основаны на упрощении. Но в этих упрощениях нет места ценностям, как в модели Тугана-Барановского. Это гипотезы, но не потому, что выбор критериев при классификации конкретных объектов является ценностноориентированным, а просто в силу того, что при формировании отдельных понятий и категорий ученый вынужден абстрагироваться от целого ряда характеристик предмета, упростить. Но характер этого упрощения у Кондратьева, по всей видимости, диктуется самим объектом исследования, а не целями исследователя. При этом Кондратьев не видит, в отличие от Туган-Барановского, принципиального отличия гуманитарных наук от естественных. Специфика первых состоит лишь в степени сложности (многофакторности) предмета исследования. Даже в том, что касается цели исследования, не существует различий. Оба типа наук нацелены, согласно Кондратьеву, на достижения практических задач. Поэтому любая наука это область не чистого кантовского разума, а практического. Но целевые установки являются в модели Кондратьева лишь побуждением к исследованию. Само же исследование должно строиться на строгом объективном анализе. В частности, Кондратьев подробно анализирует природу нормативных суждений в своей рукописи «Основные проблемы экономической статики и динамики» и приходит к выводу о принципиальном отличии этих суждений от научных. Ключевым моментом является принципиальная эмпирическая непроверяемость этих суждений, поскольку они выражают желательное, а не реальное состояние предмета. Проверить истинность такого утверждения невозможно никаким обращением к опыту. Этого для Кондратьева достаточно, чтобы исключить нормативные суждения из научного анализа. 2. Согласно Тугану-Барановскому человек способен формировать реальность. Более того, задачей человека является воплощение в реальность идеалов. Его теория социализма предполагает возможным сознательное построение общества, в основу которого будут положены универсальные ценности. В этом смысле, как пишет Кондратьев, ТуганБарановский значительно отходит от марксизма и выражает позицию, близкую социалистам-утопистам, в частности Фурье (а также Уорду и Тонниесу). Согласно Кондратьеву, чья позиция проявилась в споре между генетиками и телеологами, реальность сильнее человека. При этом Кондратьев сохраняет практическую направленность теории, но эта практика – скорее приспособление человека к объективным законам. В этой связи характерной является заявленное в VI главе его рукописи намерение обосновать возможность описания социальной реальности на основе причинно-следственных, а не телеологических связей.
